СОВРЕМЕННЫЙ
ФИЛОСОФСКИЙСЛОВАРЬПОД ОБЩЕЙ РЕДАКЦИЕЙ
ДОКТОРА ФИЛОСОФСКИХ НАУК
ПРОФЕССОРА В. Е. КЕМЕРОВАИЗДАТЕЛЬСТВО«ПАНПРИНТ»1998ЛОНДОН • ФРАНКФУРТ-НА-МАЙНЕ
ПАРИЖ • ЛЮКСЕМБУРГ
МОСКВА • МИНСКа
ISBN 3-932173-35-XСОВРЕМЕННЫЙФИЛОСОФСКИЙСЛОВАРЬИздание второе,
исправленное и дополненноеРедакционный совет:
кандидат экономических наук Дергачёв С. Н., Жамиашвили В. М.,
доктор философских наук, профессор Кемеров В. Е. (председатель),
кандидат философских наук Керимов Т. X. (ответ, секретарь),
кандидат философских наук Никитин С. А.,
доктор философских наук, профессор Пивоваров Д. В.СОВРЕМЕННЫЙ ФИЛОСОФСКИЙ СЛОВАРЬ / Под общей ред. д. ф. н. профессора
В. Е. Кемерова. — 2-е изд., испр. и доп. — Лондон, Франкфурт-на-Майне, Париж, Люксембург,
Москва, Минск/«ПАНПРИНТ», 1998. — 1064стр.Copyright © ИЗДАТЕЛЬСТВО «ПАНПРИНТ», 1998ISBN 3-932173-35-ХВсе права охраняются. Ни одна из частей этого издания не может воспроизводиться на русском
языке или в переводе на любой другой язык, храниться в системе поиска, передаваться в любом виде и
любыми средствами, включая электронные, механические, фотокопировальные, записывающие или
другие, без предварительного согласия издательства «ПАНПРИНТ». Весь публикуемый в настоящем
издании материал является исключительной собственностью издательства «ПАНПРИНТ».Знак издательства «ПАНПРИНТ» является его охраняемой собственностью в соответствии с
действующими международными нормами.The PAN PRINT Publishers is particularly grateful to Ost- West Handelsbank AG and its governing body for its invalu¬
able support of all the projects of the PANPRINT Publishers carried out for Russia and Russian readers.We also express our deepest gratitude to Dr. S. Dergatchev, Mr. V. Zhamiashvili and Professor V. Kemerov for their
great contribution in the preparation and issue of this publication.Отпечатало в 1998 году d Великобритании фирмой «ПАНПРИНТ».Формат издания 150 х 215 мм. Бумага офсетная. Печать офсетная. Тираж 5 ООО экз.
ПРЕДИСЛОВИЕ К ПЕРВОМУ ИЗДАНИЮЭтот словарь выходит в свет в ситуации, когда потребность в подобных
изданиях, хотя и весьма ощутима, но размыта и противоречива по сути. В поле
философствования — понимаемого достаточно широко — действуют силы,
ориентированные как на сохранение существующих мер человеческой деятель¬
ности, так и на пересмотр ее стандартов, создававшихся столетиями обществен¬
ной эволюции. Поиск социального консенсуса и преодоления репрессивности
общественных форм сопрягаются отнюдь не гармонически. Идея взаимодействия
то и дело оборачивается практикой конфликта. Это характерно для современно¬
го социального мира, и еще более — для нынешней России. В самой же фило¬
софии воля к философской культуре зачастую растворяется пафосом философ¬
ского отрицания ее форм. Можно, конечно, сказать, что философия всегда
сталкивалась с подобной противоречивостью. Но если прежде философия по
большей части рассматривала конфликтность в сохранении и преодолении фор¬
мы как внешнюю проблему, то теперь эта проблема обнаруживается в «нервной
системе» самой философии.Авторская группа вполне отчетливо сознавала эти сложности момента. Поэ¬
тому и стремилась, вводя в повседневный оборот концепты и термины филосо¬
фии второй половины двадцатого столетия, находить возможности их контакта с
традиционными философскими представлениями и понятиями, сохраняющими
практическое и мировоззренческое значение. Мы понимали трудность задачи и
рассматривали предлагаемую работу как попытку ее решения. Вместе с тем мы
убеждены в перспективности такой ориентации, надеемся впоследствии предста¬
вить ее более конкретно и будем благодарны за предложения и пожелания, свя¬
занные с существом данной работы.В. Е. Кемерову
1996 г.ПРЕДИСЛОВИЕ КО ВТОРОМУ ИЗДАНИЮВторое издание «Словаря» является существенным «расширением» первого
(1996 г.) как за счет собственно философского материала, так и за счет термино¬
логии социально-гуманитарных дисциплин, имеющей мировоззренческое и ме¬
тодологическое значение, конкретизирующей многие абстрактные (главным об¬
разом — классические) характеристики бытия, выработанные философией. Во
втором издании был продолжен поиск форм связи между традиционными фило¬
софскими представлениями и концептами философии конца XX столетия, наме¬
ченный в первом издании. Выявляются собственные «контуры», «топика» совре¬
менной философии. Постепенно выясняется, что философия — это особое «ме¬
сто», где реализуется связь между обыденным опытом людей, специальным
научным знанием и классическими философскими представлениями, обобщаю¬
щими предшествующий опыт. Философия оказывается особым способом «пере¬
вода» этих сфер на «язык» друг друга. Таким образом, становится возможной
кристаллизация этой взаимосвязи в традиционных для философии мировоззрен¬
ческой функции и методологической работе. В «зрении» мира и в ориентациях
деятельности людей. Философия утрачивает свое «высокопоставленное» положе¬3
ние в обществе, зато приобретает собственную позицию в гуще событий обыден¬
но-практической, научно-теоретической и духовной жизни людей.Теперь нужно найти слова для этого способа бытования философии и объе¬
динить их. Слова эти, конечно, самые разные. А общим для них местом оказы¬
вается, например, «словарь», который мы делаем.Предлагаемое издание является не только дополненным, но и исправлен¬
ным. Неточность и опечатки — в том числе и те, которые нам указали наши чи¬
татели — мы постарались ликвидировать и не повторять. Многочисленные кон¬
такты с нашими читателями убедили нас в необходимости включить целый ряд
статей, как традиционной, так и новейшей тематики. Мы благодарны нашим чи¬
тателям и критикам (заметим — некоторые из них стали нашими авторами) за
предложения и пожелания, связанные с существом данной работы. Мы будем
стремиться к расширению наших разнообразных контактов с читателями, по¬
скольку уверены: словарь — не только книга для чтения, но и средство фило¬
софского общения, проявляющего живую душу современной философии.В. Е. Кемеров,
1998 г.
АБСОЛЮТААБСОЛЮТ (от лат. absolutus — без¬
условный, неограниченный) — философ¬
ское понятие, обозначающее всеобщую
основу мира, Полноту Бытия и совер¬
шенство. А. мыслится как творческое
первоначало всего сущего и гармониче¬
ская слитность субъекта и объекта. А.
един, вечен и противоположен всякому
относительному и обусловленному суще¬
ствованию. В философский оборот тер¬
мин «А.» был введен в конце XVIII в. М.
Мендельсоном и Ф. Якоби как синоним
пантеистически трактуемой Б. Спинозой
природы (безличного бога). Затем, благо¬
даря философским системам Шеллинга
и Гегеля, А. превратился в категорию,
которая обобщила такие предельно об¬
щие понятия, как «единое», «апейрон»,
«нус», «логос», «дао», «все», «субстан¬
ция», «всеобщий субстрат», «неизмери¬
мое», «непознаваемое», «бездна бытия»,
«совершенство», «максимум» и «мини¬
мум». Древние идеи о «пратхи», «ци»,
«брахме», «пустоте», «порядке», «морфе»
и т. д. близки по смыслу понятию А. Ны¬
не размытые представления об А. при¬
меняются в обыденно-расширительном
смысле практически во всех сферах чело¬
веческой жизни: А. могут именовать фи¬
зические пределы и константы (напри¬
мер, абсолютно-черное тело, абсолютная
скорость света), характер социального
управления (абсолютная монархия), выс¬
шие достижения в искусстве (например,
абсолютный шедевр), спорте (абсолют¬
ный рекорд мира) и т. п.Философы объективно-идеалистиче-
ского направления обычно уравнивают
А. с Богом, Абсолютным Духом, Абсо¬
лютной Идеей, Абсолютным «Я», при
этом из предельного совершенства А.
выводят суждения о неизменности и се-
бетождественности А. Философы-мате¬
риалисты, напротив, чаще всего понима¬
ют под А. материю, описывая материаль¬
ное начало либо как неподвижную и
самодостаточную сущность, либо каквечно изменяющуюся и обновляющуюся
основу мироздания. При решении про¬
блемы о принципиальной познаваемости
А. в религии и философии сложились
два противоположных подхода. 1) Апо-
фатический (отрицательный): об А., бес¬
предельном и бесконечно полном, ниче¬
го определенного сказать нельзя, кроме
того, что он есть. 2) Катафатический (ут¬
вердительный): А. обладает множеством
совершенств (абсолютной простотой, аб¬
солютной сложностью, способностью
связывать весь универсум воедино, пре¬
бывать во всем и т. д.); разные атрибуты
А. могут быть перечислены и частично
познаны людьми. Какой же метод позна¬
ния А. следует считать наиболее пра¬
вильным и предпочтительным? На этот
счет существуют три основные мнения.
Философы интуитивистской ориентации
полагают, что А. невозможно постичь в
формах образного знания, знаках и по¬
нятиях, но его можно непосредственно
пережить как нечто прямо данное нашей
совести, интуиции, вере. Философы-де-
дуктивисты, сомневающиеся в реально¬
сти феномена непосредственного знания,
предпочитают говорить о логических ме¬
тодах познания А.: атрибуты А. выводи¬
мы из общего понятия А. подобно тому,
как из понятия треугольника мы умеем
выводить всю сумму свойств треуголь¬
ника. Философы-эмпирики усматривают
лучший способ познания А. в индуктив¬
ных обобщениях фактов об удивитель¬
ной целесообразности, связности и гар¬
моничности мира.Религия и философия создали не¬
сколько обобщенных образов А.: а) лич¬
ностный Бог (религии авраамического
цикла, теизм); б) неперсонифицирован-
ное бытие как абсолютный исток всяко¬
го существования (Брахман, Единый без
атрибутов, Татхагата, материя); в) А.,
внутренне присущий каждому человеку
(вечный Атман, Просвещенный Разум,
Святой Дух, диалектическое противоре¬
чие); г) Абсолютная цель (нирвана, Па-
раматман, Царство Небесное, комму¬
низм); д) Райский Сонм Богов, достигаю¬
щих единой цели (Ками, Вакан); е) А.,
воздвигнутый на основе откровения ро¬А5
АБСОЛЮТНОЕ и ОТНОСИТЕЛЬНОЕдоначальника той или иной религии, док¬
трины, философии (Космический Будда,
Предвечный Христос, сверхчеловек, веч¬
но живой Ленин); ж) А. как вечный за¬
кон (рита, дхарма, дао, логос, Тора, за¬
кон единства и борьбы противоположно¬
стей). Основной проблемой религии и
философии, вероятно, является вопрос о
связи человека и А., имеющий три ас¬
пекта: 1) существует ли А.; 2) как его по¬
знать; 3) как мы должны себя вести ис¬
ходя из своих представлений об А.Д. В. ПивоваровАБСОЛЮТНОЕ и ОТНОСИТЕЛЬ¬
НОЕ — сопряженные и противополож¬
ные по смыслу категории, выражающие
в своей взаимосвязи меру проявления
вечного во временном, совершенного в
несовершенном, безусловного в услов¬
ном, субстанции в акциденциях и т. д.
Absolutus (лат.) означает «отвязанное»,
«отпущенное», «отделенное»; это есть не¬
что, находящееся на своем первоначаль¬
ном месте. «Relativus» (лат.) — «отнесен¬
ное в то или иное место», изменчивое,
условное, зависимое от обстоятельств,
системы отсчета и оценок, а потому не¬
совершенное и преходящее. Связь А. и
О. понимается по-разному, в зависимо¬
сти от трактовок их пространственно-
временного существования и характера
взаимопроникновения. При истолкова¬
нии А. как уже реализованной бесконеч¬
ности и достигнутого чистого совершен¬
ства оно описывается как самодовлеющая
сущность, вечная, ничем не ограничивае¬
мая и сама себе непосредственно создав¬
шая место (абсолютное пространство);
тогда А. самозаконно (автономно), транс-
цендентно, непостижимо и всецело про¬
тивоположно миру отношений. Соответ¬
ственно, мир отношений и человеческое
познание оказываются лишенными мо¬
ментов А., описываются в духе реляти¬
визма. Если же А. задается как потенци¬
альная бесконечность, то оно мыслится
как проект будущего — идеал полноты и
совершенства, — а его контуры посте¬
пенно проявляются и складываются че¬
рез неисчерпаемое множество отноше¬
ний вещей и процессов. Концепция А.как самодовлеющей и свободной сущно¬
сти логически противоречива: изоляция
есть форма несвободы, а действенность
А. предполагает его открытость иному
бытию и погружение в мир отношений.
Требование совершенства может быть
обращено только к несовершенному, от¬
сюда диалектическое представление о
единстве А. и О., воплощенности безус¬
ловного в условном и их внутренней
взаимосвязи, раскрывающейся через ка¬
тегории «в себе», «для другого», «для се¬
бя», «само по себе». А. может постулиро¬
ваться либо как «целое», создающее свои
части (отношения) и не сводящееся к их
сумме, либо, наоборот, как нечто, обра¬
зуемое суммой относительных форм су¬
ществования за бесконечно долгое время.Д. В. ПивоваровАБСТРАКТНОЕ ПРАВО - термин
философско-правовой теории, введен¬
ный Г. В. Ф. Гегелем для обозначения со¬
вокупности основополагающих принци¬
пов правосознания и правотворчества,
предшествующих и определяющих фор¬
мирование, функционирование и содер¬
жательные аспекты права позитивного.
А. п. является неотъемлемым компонен¬
том всех вариантов целостно-концепту¬
ального анализа оснований правового
мышления и деятельности, равно как и
реально функционирующих правовых
систем и норм. В формулировке Гегеля,
«по отношению к конкретному поступку,
а также моральным и нравственным от¬
ношениям, абстрактное право есть по
сравнению с их дальнейшим содержани¬
ем лишь возможность, и определение
права поэтому лишь дозволение или
полномочие». Понятие А. п., следова¬
тельно, предполагает, во-первых, постули¬
рование абстрактного субъекта, во-вто-
рых, постулирование его правоспособно¬
сти в качестве тех или иных притязаний
и обязательств и, в-третьих, абстрагиро¬
вание от конкретно-ситуативных условий
и социального контекста действий субъ¬
екта. С логической т. зр., содержание и
функционирование позитивного права
выводится из фундаментальных норм А.
п.; с т. зр. реальности, напротив, норма¬6
АБСТРАКТНОЕ ПРАВОтивный характер позитивных законов и
прав возводится к постулатам А. п. От¬
ношение А. п. к позитивному представ¬
ляется рядом вариантов: от полного ото¬
ждествления до резкой конфронтации. В
традиции философии права, как прави¬
ло, доминирует концепция иерархиче¬
ской субординации этих уровней права,
причем статус детерминанта придается
тому или иному уровню в зависимости
от исходных интенций аналитического
дискурса и господствующего в обществе
типа правовой и законодательной систе¬
мы, характера и уровня общественного
правосознания. Содержательно А. п.
предполагает формулирование неких мак¬
сим, носящих смыслообразующий и це¬
леполагающий характер в отношении
функциональных норм и правовых регу¬
ляторов. Реализация его смыслового и
целевого аспектов опосредуется структу¬
рой и деятельностью законодательных
органов и конкретизируется в деятельно¬
сти правоохранительных, судебных орга¬
нов и структур местного самоуправле¬
ния, а также в межиндивидуальном взаи¬
модействии (имущественные и правовые
сделки, конфликты, договоры и пр.). Т.
о., система правовых норм в обществе
предстает в виде троичной структуры:
общие нормы (А. п.), особые нормы (от¬
расли права) и конкретные нормы (ре¬
шения, акты, вердикты). При этом, как
правило, А. п. само по себе не обладает
статусом принудительным, хотя и наде¬
ляется качеством всеобщности в рамках
рассматриваемой сферы правоотноше¬
ний. Исторические представления об А.
п. складываются задолго до гегелевской
«Философии права»; аналогичные по
смыслу концепции функционируют в
большинстве политико-правовых уче¬
ний философского плана. В античной
философии права впервые формируется
представление о принципиальном осно¬
вании права, отличном от мифического,
божественного и традиционного. Здесь
главным нормообразующим принципом
становится справедливость как мера мо¬
тивации и оценивания субъективных дей¬
ствий. Максима справедливости экспли¬
цируется из метафизической закономер¬ности космического уровня (пифагорей¬
цы, Сократ, Платон, стоики), общего для
всех животных закона (софисты, римские
юристы), социальной сущности человека
(Аристотель, Цицерон) либо естествен¬
ного и разумного этоса (Демокрит, Эпи¬
кур, киники, скептики). Классической
формулой справедливости считается оп¬
ределение римского юриста Ульпиана
(170 — 228): «Справедливость есть посто¬
янная и непрерывная воля воздавать ка¬
ждому свое право». Эта максима допол¬
няется предписанием «жить по праву» и
запретом «не нарушать чьего-либо пра¬
ва». Субъектом правоотношений здесь
выступает народ как совокупность сво¬
бодных и равноправных граждан, а ин¬
дивид является лишь объектом правово¬
го долга и общественных обязанностей
(говоря о правах и привилегиях гражда¬
нина, их не разграничивают фактически
и содержательно с обязанностями). Це¬
левым аспектом права выступает общее
благо — именно как благо политическо¬
го целого, соразмерно распределяемое
среди граждан под эгидой принципа т. н.
«геометрической справедливости». Усло¬
вия, при которых принципы А. п. реали¬
зуются в позитивных законах, постули¬
руются по-разному: это правление муд¬
рых и достойнейших (Гераклит, Платон,
Сократ), многослойная структура государ¬
ственных органов, обеспечивающая дей¬
ствия власти в интересах общего блага
(Аристотель, Цицерон), господство осо¬
бого этоса среди властной элиты общест¬
ва (греческие и римские стоики) и т. п. Во
всяком случае, оптимальное функцио¬
нирование политико-правовой системы
связывается не столько с формой госу¬
дарственного устройства, сколько с каче¬
ственными характеристиками политиче¬
ской власти и управления, поскольку
формирование и действие позитивных за¬
конов зависит от характера и способа
действий правителей. Следует отметить,
что в данной традиции разрабатывались
и противоположные мотивы: в учениях
некоторых софистов (Фрасимах, Пол из
Агригента) естественная справедливость
резко противопоставлялась конкретным
законам и политике государства. При¬7
АБСТРАКТНОЕ ПРАВОчем, делался вывод о неразумности, не¬
выгодности и даже пагубности для поли¬
тика действовать в соответствии с мета¬
физической справедливостью. Сходные
мотивы прослеживаются в социально-
политических концепциях Демокрита,
Эпикура, киников. В средневековой
философско-правовой традиции отчетли¬
во прослеживается влияние платонов¬
ской, аристотелевской и стоической кон¬
цепций взаимосвязи А. п. и права пози¬
тивного. Структура этих отношений
усложняется за счет введения идеи боже¬
ственного права или закона в качестве
истока всех правовых принципов. Кроме
того, новым субъектом правотворчества и
правоотношений становится церковь — в
качестве реального социального институ¬
та и идеально-духовного сообщества. В
раннехристианской традиции акцент ста¬
вится не столько на рационально-праг¬
матические аспекты правового регулиро¬
вания, сколько на возможность их адап¬
тации к нормам новозаветной морали
(именно в Священном Писании и веро¬
учительных догматах церкви выражены
принципы универсального божественного
закона). Естественное право временно ут¬
рачивает основополагающий статус, ока¬
зываясь опосредующим звеном в реали¬
зации божественных принципов. Уровни
права, т. о., различаются по истоку, сфе¬
ре и способу действия. Божественное пра¬
во — общие принципы мироустройства,
истекающие из божественного разума и
проявляющиеся в вероучении и деятель¬
ности церкви. Они постигаются лишь ве¬
рой. Естественное право — общие зако¬
ны жизни, реализующиеся в телесно-фи¬
зической деятельности человека и
выражающиеся в общечеловеческом разу¬
ме. Позитивное право истекает из воли и
разума правителей-законодателей, дейст¬
вует в рамках конкретных государств и
принадлежит области практического рас¬
судка. Статус правового акта закон при¬
обретает лишь в случае соответствия
принципам естественного и божествен¬
ного права, в противном случае он трак¬
туется в качестве произвола власти. Га¬
рантом органичного взаимодействия
уровней права является, во-первых, соот¬ветствие политической системы божест¬
венно-иерархической структуре универ¬
сума и, во-вторых, подконтрольность по¬
литической сферы авторитету церкви.
Вместе с тем раннесредневековая мысль
(в частности, Августин) всячески подчер¬
кивает несубстанциональность позитив¬
ного права, и в случае коллизии между
ним и законом божественным предпоч¬
тение отдается последнему. В политико¬
правовой мысли классического средневе¬
ковья акценты несколько меняются. Так,
Аквинат неявно приравнивает божест¬
венное и естественное право, утверждая
государственно-политическую сферу как
сферу разумно-прагматической деятель¬
ности, которая имеет собственное духов¬
но-нравственное значение. Принципы
естественной справедливости у него трак¬
туются согласно Аристотелю, а критерием
разграничения справедливого (правомоч¬
ного) и несправедливого является «на¬
родная воля», выраженная в сословном
представительстве. С XIV в. в политико¬
юридических трактатах божественное
право приобретает все более и более аб¬
страктный характер и постепенно устра¬
няется из сферы принципиальных и ре¬
альных правоотношений.Масштабные процессы секуляриза¬
ции государства и права в XV — XVII вв.
приводят к революционным изменениям
в трактовке права вообще и А. п. в част¬
ности. Прежде всего, принципиально ме¬
няется понимание естественного права в
качестве фундамента всякой правовой
деятельности и правосознания. Субъек¬
том правоотношения и носителем пра¬
восознания отныне провозглашается ин¬
дивид, постулируемый в качестве авто¬
номно-суверенного деятеля. В своем
«естественном состоянии» он наделяется
той или иной совокупностью неотчуж¬
даемых прав личности, которые и обра¬
зуют его природную (т. е. первичную по
отношению к социальным установлени¬
ям) правоспособность. Наиболее емкая
формула личной правоспособности вы¬
ражена Т. Гоббсом: «По своей природе
все люди имеют равные права на все».
Тем самым область А. п. предстает в ка¬
честве правовых свобод как правомочных8
АБСТРАКТНОЕ ПРАВОпритязаний. Государственно-политиче¬
ские и правовые формы понимаются в
качестве разумно-необходимых средств
реализации и обеспечения этих притяза¬
ний. Правоспособность самого государ¬
ства в качестве реального источника по¬
зитивного права и инструмента поддер¬
жания взаимовыгодного правопорядка
определяется общественным волеизъяв¬
лением в форме «общественного догово¬
ра». Этим актом определяются прерога¬
тива и границы вмешательства государ¬
ства в частную жизнь индивида и
гражданского сообщества в целом, уста¬
навливаются та или иная степень ответ¬
ственности государства (правительства)
перед обществом и оптимальные проце¬
дуры общественного контроля (через ле¬
гитимные представительские органы,
общественную критику либо активное со¬
противление власти). Одновременно оп¬
ределяются и обязанности индивида по
отношению к обществу и государству. Т.
о., принципиальным субъектом право¬
творчества и правоотношения выступает
народ как внутренне дифференцирован¬
ное сообщество автономных индивидов,
не утрачивающих, а лишь делегирующих
свои исконные права тем или иным вла-
стно-политическим структурам. К фун¬
даментальным правам личности, как
правило, относят право на сохранение
жизни, гарантию личной безопасности,
право на владение и распоряжение иму¬
ществом, свободу совести, свободу слова,
право участвовать в формировании зако¬
нодательных органов и т. д. Фактически,
в данной традиции, господствовавшей вXVII	— XVIII вв., «естественный инди¬
вид» выступает как абстрактная персони¬
фикация общественных потребностей и
социальных интересов. В пользу этого
говорят и постулирование естественного
равенства, и отождествление правоспо¬
собности с имущественными отноше¬
ниями (возможность самопроизвольного
распоряжения и отчуждения прав в поль¬
зу кого-либо, фундаментальность дого¬
ворных процедур). Логическим заверше¬
нием естествен но-правовой концепции
становится руссоизм с его принципом
тотальной зависимости государства отгипостазированного «народного сувере¬
на», политическим радикализмом и оп¬
равданием насилия как способа полити¬
ческого дейртвия. Следующим шагом в
развитии теории А. п. становятся фило-
софско-правовые учения И. Канта и Г.
Гегеля. Кант, фактически, впервые вво¬
дит в философию права А. п. в собствен¬
ном смысле, лишая его натуралистиче¬
ских параметров и сводя к априорным
принципам практического разума. Как в
области этики, так и собственно права
Кант последовательно проводит принцип
единства свободы и самоограничения. А.
п. (все еще выступающее как «естествен¬
ное»), являясь фундаментом конкретной
правовой регуляции, само по себе не об¬
ладает общезначимым принудительным
характером. Установление и поддержание
оптимального правового пространства
для социально-индивидуального взаимо¬
действия является главной функцией го¬
сударства. Сфера гражданского общества,
где индивид реализуется в своем «есте¬
ственном» качестве, не способна к оп¬
тимизации взаимоотношений, будучи
сферой имущественной и статусной кон¬
куренции. Государство, наделенное пре¬
рогативой позитивного законотворчест¬
ва, выравнивает возникающие здесь
противоречия и обретает кардинальную
роль в общественной жизни. Кант по¬
стулирует тождественность «естествен¬
ной свободы» и гражданско-правового
состояния: второе даже более оптималь¬
но, ибо граждане ничего не утрачивают
из своих естественных прав, взамен об¬
ретая упорядоченность и стабильность.
Произвольное самоограничение индиви¬
дов сменяется внешне-правовым ограни¬
чением их субъективных притязаний.
Коллизия априорной правоспособности
личности и формально-принудительного
характера реальных правоотношений
снимается за счет своеобразной интерио-
ризации права в качестве нравственной
необходимости. Тем самым Кант форму¬
лирует один из основных принципов
правового сообщества: все процедуры
власти предпринимаются в рамках уста¬
новленных правовых норм, граждане же
обязаны соблюдать и уважать установле¬9
АБСТРАКТНОЕ ПРАВОния позитивного права. Выражением
этой системы взаимных правоотношений
является конституция, в которой, с од¬
ной стороны, реализуется правоспособ¬
ность граждан, с другой — правотворче¬
ская прерогатива государственной власти.
Гарантом сохранения конституционного
правопорядка служит система строгого
разделения властей. В данном контексте
конституция, собственно, выступает как
систематизация и фиксация фундамен¬
тальных норм А. п. Основные смысловые
аспекты кантовской правовой теории
развиваются Гегелем, который рассмат¬
ривает систему правовых принципов и
норм как этапы последовательного само¬
развития «разумной идеи права». А. п.
определяется им как «право абстрактно
свободной личности». Здесь право высту¬
пает как двуединый принцип, благодаря
чему правоспособность определяется и
притязаниями, и нормативностью. Мак¬
сима А. п. выражается следующим обра¬
зом: «Будь лицом и уважай других в ка¬
честве лица», сфера действия А. п. — от¬
ношения собственности, договорные
взаимоотношения и «неправда» (квинт¬
эссенцией которой является преступле¬
ние). Т. о., А. п. имеет своим источником
произвол отдельных лиц и в этом качест¬
ве оказывается реализацией непосредст¬
венной свободы как возможности всяких
правоотношений. Более того, Гегель ут¬
верждает, что А. п. как непосредственное
право личности есть вообще «голая воз-
можность». Субъективно-произвольный
характер А. п. снимается и преодолева¬
ется на ступени «морали», где происхо¬
дит внешне-правовая оценка целей и мо¬
тивов индивидуальных действий. Выс¬
шей ступенью конкретизации права
вообще является ступень «нравственно¬
сти», соединяющая единичное, особен¬
ное и всеобщее в форме государства.
Именно оно, по Гегелю, и есть реальный
источник реально функционирующих
правовых норм: в логическом смысле
«право есть вообще... положительное
право». Сфера правотворческих прерога¬
тив государства ограничена, фактически,
лишь формальным требованием подвер¬
гать правовому (в данном случае — зако¬нодательному) регулированию только
внешние стороны человеческих отноше¬
ний, оставляя в стороне их внутренне¬
духовные аспекты («моральная воля сама
по себе не наказуема»). Опосредующим
звеном в этом процессе конкретизацииА.	п. является гражданское общество,
впервые отчетливо представляемое в ка¬
честве социально-экономической сферы
деятельности и социальных связей. Ге¬
гель прямо связывает гражданско-право¬
вые процессы с коллизией социальных
интересов. Поэтому и система правосу¬
дия формируется не государством, а
именно гражданским обществом. Значе¬
ние государства здесь таково: оно есть
сила и средство, придающее деятельно¬
сти судов всеобщий характер, т. е. уста¬
навливающее формально-юридическое
равенство всех граждан. Т. о., в гегелев¬
ской философии права само право пред¬
стает как сложный и диалектический
процесс, в котором взаимодействуют
различные субъекты (индивиды, соци¬
альные группы, государство). Каждый
субъект имеет тенденцию к абсолютиза¬
ции своего «особого права», взаимодей¬
ствие этих тенденций порождает специ¬
фическое самоподдерживающееся состоя¬
ние правового сообщества, выступающего
в конкретной форме правового государст¬
ва. Такое государство определяется как
«разумная в себе и для себя всеобщая во¬
ля». Кант и Гегель в разработке систем¬
ной концепции правового государства по
сути развивают чистый логический дис¬
курс права, завершая длительную эволю¬
цию правовой метафизики. Посткласси-
ческая философия права развивается в
целом по двум основным направлениям:
социологическому и нормативному, каж¬
дое из которых представлено целым ря¬
дом школ. В первом варианте право рас¬
сматривается как функциональная систе¬
ма, производная от так или иначе
интерпретируемой системы социальных
отношений. Благодаря этому А. п. как
некая субстанциальная и принципиаль¬
ная сфера правоотношений вытесняется
и замещается иным концептуально-по-
нятийным аппаратом: системой социаль¬
ных норм и ценностей, классовым инте¬10
АБСТРАКТНОЕ ПРАВОресом, волей к власти, социальным дей¬
ствием, взаимоотношением «элиты» и
«массы» и т. д. Нормативный подход
продолжает традицию акцентировки фор¬
мально-логических аспектов правового
взаимодействия, выраженного через ие¬
рархию правовых норм различного уров¬
ня. Здесь концепция А. п. полностью со¬
храняет свое эвристическое значение, т.
к. в данных школах (юридический пози¬
тивизм, нормативизм, неокантианство)
правовая система рассматривается как
первоисток социально-политической сфе¬
ры, базис и пространство, в котором осу¬
ществляется все разнообразие социаль¬
ной деятельности. Так, представители
юридического позитивизма (Д. Остин, К.
Бергбом, П. Лабанд, А. Эсмен, С. В.
Пахман, Г. Ф. Шершеневич) используют
понятие А. п. исключительно в нега¬
тивном смысле, утверждая реальное су¬
ществование только позитивного закона.
Последний не нуждается в аксиологиче¬
ской, метафизической либо социальной
оправданности, будучи достаточно обос¬
нованным стоящим за ним волеизъявле¬
нием государства. Все юридические нор¬
мы разделены на родовые — абстрактные
приказы, предписания, нормативные су¬
ждения, и видовые — конкретные зако¬
нодательные акты. И те и другие, по су¬
ти, обусловлены чистым произволом
государства. Субъективные аспекты пра¬
воотношений рассматриваются как про¬
изводные от нормативной воли верхов¬
ной власти: государство делегирует опре¬
деленные права и обязанности субъектам
правоотношений. И само государство
предстает исключительно в виде особого
и высшего юридического лица. Неокан¬
тианская философия права (Г. Коген, Р.
Штаммлер) осмысляет специфику право-
установления, правосознания и правоот¬
ношений через категорию цели: социаль¬
ные явления и процессы обусловлены не
причинно-следственными закономерно¬
стями, а целеполаганием как априорной
способностью сознания. Отсюда право
есть «обусловливающая форма», а соци¬
ально-политическая деятельность —
«обусловленная материя». Право есть «по¬
становка и реализация общих целей по¬средством внешних правил». Т. о., оно
выражает формально-принудительное ка¬
чество человеческого «хотения». Функ¬
цию и смысл А. п. в этой системе играет
понятие «идеи права», служащее мерой и
критерием сг!раведливости права. Это
особое правовое «хотение», выраженное
как безусловное единство в осмыслении,
оценивании и постановке социально
значимых целей. Оно не существует ре¬
ально наряду с позитивным правом, не
представляет идеально-сущего правопо¬
рядка, т. к. совершенное право содержа¬
тельно невозможно, а позитивное право
всегда изменчиво. А. п. есть единый фор¬
мальный метод суждения о праве под уг¬
лом зрения общесоциального идеала или
«путеводная звезда» исторически стано¬
вящегося права. Суть прогресса в облас¬
ти правовой деятельности — постоянное
приближение к «идее права», в ходе ко¬
торого эволюционно формируется и оп¬
тимизируется правовое сообщество в
кантовском духе. В неопозитивистской
концепции нормативизма (Г. Кельзен)
система права также выступает в качест¬
ве самодовлеющей и автономной сферы,
конструктивно применяемой в социаль¬
но-политической и экономической сфе¬
рах. Аналогом А. п. у Кельзена выступа¬
ет «общая норма» как трансценденталь¬
но-логическая категория, являющаяся
базисом и условием формально-содержа¬
тельного единства и значимости всех ни¬
зовых норм. Низшие нормы обусловлены
высшими, образуя нормативную иерар¬
хию: конституция (получающая статус
обязательности из «основной нормы»),
«общие» нормы и законы (их статус обес¬
печен правовым способом функциониро¬
вания властно-политической системы),
«индивидуальные нормы» (создаваемые
судебно-ад м и н истрати вн ы м и органа м и
для конкретных ситуаций). Формирова¬
ние правопорядка происходит как дви¬
жение от абстрактного к конкретному.
Фактически, право отождествлено с пра¬
вопорядком, который есть «система об¬
щих и индивидуальных норм, связанных
между собой, поскольку создание каждой
принадлежащей к данной системе нормы
происходит через другую норму этой11
АБСТРАКТНОЕ ПРАВОсистемы и в конечном счете определяет¬
ся посредством основной нормы». В свя¬
зи с таким пониманием, судебно-адми¬
нистративная деятельность носит конст¬
руктивный, а не декларативный характер:
суд фактически создает индивидуальную
норму, решая вопрос о соответствии об¬
щей нормы, на которую он опирается,
данному правопорядку и конституции.
Если эта процедура соблюдена, в даль¬
нейшем решение рассматривается как
правовой прецедент. А прецедентные ре¬
шения судов высшей инстанции могут
«конкурировать с законодателем», стано¬
вясь «общей нормой», чем задается дина¬
мичная система децентрализации зако¬
нодательства. Функционирование права
и правопорядка носит характер самосо¬
вершенствования и постоянного само-
воспроизводства. Понятие государства
как нормативно-принудительного поряд¬
ка человеческих отношений логически
тождественно понятию права, следова¬
тельно, государство и есть «относительно
централизованный правопорядок» либо
его персонификация в качестве юриди¬
ческого лица. Развитием этих идей слу¬
жат социология и философия права Е.
Эрлиха, школы «свободного права» (Г.
Канторович, Ф. Жени, Г. Исай), Гарвард¬
ской школы (Роско Паунд и реалисты).
Отказываясь от формально-логического
подхода к праву, данная традиция резко
противопоставляет «живое право» коди¬
фицированному и формализованному
«праву юристов». Первое есть сеть из¬
менчивых, фактически действующих
норм, вытекающих из реального взаимо¬
действия групп и индивидов. «Право
юристов» — система особых норм, выте¬
кающих из судебных решений и преце¬
дентов. Единообразная высшая система
правовых норм — кодифицированное
право. Законодатель не творит право, а
лишь обнаруживает уже действующую
норму постфактум, придавая ей фор-
мально-обязательный статус. Сама норма
к этому времени может уже устареть.
Следовательно, реальное правовое регу¬
лирование совершается не высшими за¬
конодательными и властными инстан¬
циями, а местными судебными органа¬ми: судьи выносят решения на основе
«свободного отыскания права», опираясь
на «молчаливое волеизъявление», «ак¬
сиомы доверия», интуицию и т. д. Особое
значение в этом имеет «правовая совесть»
реального творца права (судьи, адвоката,
клерка, полицейского, администратора).
Гарвардские реалисты (К. Ллевелин, Д.
Фрэнк) радикализуют эти мотивы, не
просто противопоставляя А. п. как фор-
мально-нормативную систему абстракт¬
ных предписаний «живому праву», а во¬
обще отрицая нормативный характер
права. Понятие правовой нормы есть
миф, суррогат позитивных свойств «авто¬
ритарного отца», гарантирующего безо¬
пасность и безответственность в сфере
принятия решений. Поэтому право есть
либо «действительное право» (состояв¬
шееся специфическое решение суда), ли¬
бо «вероятное право» (предвосхищение
такого решения). Нормативность не при¬
суща и этим решениям, т. к. они выно¬
сятся и действуют в сфере нестабильного
сущего и не соотносятся с привычными и
мифологизированными представлениями
о сфере должного (где и существуют без¬
жизненные общие нормы). Эта ради¬
кальная концепция, безусловно, выража¬
ет специфику эволюции западной судеб¬
но-правовой системы в направлении
либерализации правовой деятельности.В целом, можно сделать определен¬
ный вывод о значимости концепции А.
п. в длительной истории философско-
правовой мысли. А. п. обладает реаль¬
ным существованием лишь в качестве
функционирующих в общественном соз¬
нании тех или иных представлений о
справедливости, правоспособности, фун¬
даментальных правовых и ценностных
притязаниях субъекта социального взаи¬
модействия. Само по себе А. п. не явля¬
ется позитивным моментом формально¬
нормативной системы общества, ее суб¬
стратом или чем-то существующим
параллельно. Но в качестве комплекса
ценностей, идеалов, социальных ожида¬
ний, целевых представлений оказывает
существенное влияние на общественное
правосознание и правоотношения. Важ¬
нейшими условиями этого процесса яв¬12
АБСТРАКЦИИ РЕАЛЬНЫЕляются: во-первых, способность самой
законодательной, правоохранительной и
судебной системы реагировать на изме¬
нение общественных потребностей и
мнения; и, во-вторых, готовность субъ¬
екта правоотношения активно бороться
за реализацию основных ценностно-це¬
левых принципов своего правосознания.
Если такого рода взаимодействие осуще¬
ствимо в рамках легитимных политико¬
правовых процедур, можно говорить о
приближении данной социально-полити¬
ческой системы к статусу правового госу¬
дарства.Е. В. ГутовАБСТРАКЦИИ РЕАЛЬНЫЕ - ре¬
зультаты практического обобщения схем
человеческой деятельности, выраженные
в предметной и знаковой форме. Приме¬
рами их могут служить различные систе¬
мы мер, деньги, структуры языка, нормы
морали и права. А. р. вырабатываются
людьми в историческом процессе, в ходе
разделения и синтезирования все более
сложных форм деятельности. Они возни¬
кают за счет расширения этнических,
экономических и культурных контактов
между разными социальными общностя¬
ми. В А. р. происходит выделение и за¬
крепление типовых схем человеческой
деятельности, отвлечение их от конкрет¬
ных ситуаций человеческого общения. ВА.	р. как бы стираются черты их челове¬
ческого происхождения, их связь со спо¬
собностями, силами и качествами людей,
и они начинают действовать как надче¬
ловеческие формы, схемы и механизмы
социальной организации. В переломные
моменты истории они обнаруживают
свою зависимость от деятельности людей
(смена денежных единиц и систем, кри¬
зис моральных стандартов, формирова¬
ние юридических законов). А. р. находят¬
ся в числе первых условий общественной
организации, являются необходимыми,
хотя зачастую и не осознаваемыми сред¬
ствами ориентации любого человека в
социальном мире. В философской тради¬
ции А. р. в основном исследовались в
логическом плане (Платон, средневеко¬
вые схоласты, Гегель). В последние двастолетия повышается интерес к роли А.
р. в практической жизни и деятельности
людей (Дюркгейм, Маркс, Юнг).В.	Е. КемеровАБСТРАКЦИЯ — процесс отвлече¬
ния от каких-либо свойств, связей объ¬
екта с целью выделения его общих, спе¬
цифических или универсальных свойств,
их рассмотрения «в чистом виде» по хо¬
ду решения теоретических и практиче¬
ских задач, осмысления духовных про¬
блем. А. — это также и результат про¬
цесса абстрагирования, выступающий,
например, в форме общего понятия. Так,
понятие «природа» является результатом
А., в которой человеческое мышление
обобщило все противостоящие человече¬
ской практике предметы. А. возникает в
ситуации, когда достаточно четко осоз¬
нается различие в характере задачи и
конкретном бытии объекта. Тогда озеро
может рассматриваться по химическому
составу его воды, холм как геометриче¬
ская форма, бегун как система рычагов.
В европейской философии и логике А.
трактуется в основном как способ мыс¬
ленного расчленения объекта, продуци¬
рующий абстрактные понятия, которые,
в свою очередь, выстраиваются во все
более общие картины реальности. Но в
принципе А. предполагает и возмож¬
ность выделения специфических связей и
формы существования объекта, т. е. та¬
кая А. указывает на тип задач, тесно свя¬
зывающих цели человека с особенностя¬
ми осваиваемых объектов. Подобного ро¬
да задачи стали реальностью в экологии
и по сути во всех случаях взаимодейст¬
вия человека с самоорганизующимися
системами. До середины XIX в. А. в фи¬
лософии рассматривалась как логическая
операция, входящая в состав абстрактно¬
го мышления, обеспечивающая его вос¬
производство, пополняющая его новыми
понятиями. Но, трактуемая более широ¬
ко, А. может быть представлена как че¬
ловеческая способность, сопряженная с
расчленением и синтезированием объек¬
тов в разных формах человеческой дея¬
тельности и их кооперациях.В.	Е. Кемеров13
АБСУРДАБСУРД (от лат. ad absurdum, что
означает буквально «исходящее от глухо¬
го», т. е. разговор невпопад) — бессмыс¬
лица, нелепость. По-видимому, первона¬
чально это понятие фиксировало ситуа¬
ции рассогласованности в речи и
поступках, а затем перешло в математи¬
ку и логику и стало обозначать рассогла¬
сованность (расхождение) каких-либо
рассуждений (действий) с результатами,
выводами. Совершенно иной статус при¬
обрело понятие А. в философии и куль¬
туре второй половины XIX — начала XX
в. В философии экзистенциализма, на¬
чиная с С. Кьеркегора, а затем у М. Хай¬
деггера, Ж. П. Сартра, А. Камю и др.,
оно используется для характеристики че¬
ловеческого существования в условиях
смыслоутраты, связанной с отчуждением
личности от общества, от истории, от се¬
бя самой. Теперь А. становится обозначе¬
нием изначального, неустранимого, тра¬
гического разлада человека с миром. Че¬
ловек как мыслящее, переживающее
существо жаждет единства, «согласия» с
миром, но мир не откликается на его
«зов», потому что он лишен «смысла»: он
равнодушен и даже враждебен человеку.Экзистенциалисты неоднократно
описывали и анализировали «абсурдное
сознание», т. е. переживание, осознава¬
ние человеком своего разлада с миром.
Особенно часто использовал это понятие
А. Камю, посвятивший этой проблеме
одно из своих главных произведений —
«Миф о Сизифе», — имеющее подзаго¬
ловок: «Эссе об абсурде». «Абсурд, — пи¬
шет Камю, — идет столько же от челове¬
ка, сколько от мира. Теперь он — един¬
ственная связь, которая их объединяет»
(Камю А. Бунтующий человек. М.: По¬
литиздат, 1990, с. 34). В интерпретации
А. Камю «сизифов труд» — это «удел»
современного человека, втянутого в «ме¬
ханизм» привычной однообразной жиз¬
ни, в которой бесполезно искать какой-
либо смысл. «Вкатывая свой камень» на
вершину горы, Сизиф, как и современ¬
ный человек, обнаруживает всякий раз
тщетность собственных усилий. Но «сто¬
ит ли тогда жизнь того, чтобы быть про¬
житой»? — размышляет Камю. Он ут¬верждает: покончить с жизнью, убить се¬
бя — это значит признать свое пораже¬
ние, признать, что «жизнь превзошла
или ты ее не понимаешь». Но как же
жить человеку, человеческой мысли в
этих «стенах абсурда»? Выход — один: не
прятаться от правды, но трезво «взгля¬
нуть в глаза абсурду» и противостоять
ему тем, что выстроить собственный
«смысл», который ничто не могло бы по¬
колебать (Камю А. Бунтующий человек,
с. 90 - 92).Как полагают экзистенциалисты, А.
проявляется не только в жизненных си¬
туациях, заставляющих человека пере¬
жить разлад с миром, но и в тщетности
усилий познать его. Разум, наука бес¬
сильны перед неподатливостью, непости¬
жимостью мира: человек может тешить
себя иллюзиями по поводу обладания
истиной, но на самом деле ему доступна
не истина, а некий образ, метафора,
скрывающая подлинную сущность мира.
Еще меньше способна наука понять че¬
ловека, его жизнь. Не наука, а литерату¬
ра и искусство, а также непосредственное
переживание способны «схватить» живую,
трепетную ткань человеческого сущест¬
вования.Понятие А. выступает в философ¬
ской мысли XX в. как антипод понятия
разума. Вера в «разумность» человека,
согласующуюся со «всеобщим разумом»,
стала основанием социального оптимиз¬
ма XVII — XVIII вв. В XX в., когда чело¬
вечество получило опыт мировых войн,
тоталитарных режимов и пр., вера в «ра¬
зумность» происходящего, в «прямоли¬
нейный» исторический прогресс была
подорвана, и философия экзистенциа¬
лизма выступила с критикой рациона¬
лизма как миропонимания. Тема абсурд¬
ности бытия, утраты смысла жизни неод¬
нократно была предметом внимания не
только философии, но также литературы
и искусства XX в. Речь идет не только об
экзистенциалистах, многие из которых
совмещали в себе философа и писателя
(Г. Марсель, А. Камю и др.), но и о твор¬
честве таких художников, как У. Фолк¬
нер, С. Беккет, Э. Ионеско, X. Кортасар,
X. Борхес, П. Пикассо, С. Дали и др.Р. Р. Москвина14
АВЕРРОИЗМАВЕРРОИЗМ — направление сред¬
невековой философии, разрабатывавшее
идеи арабского мыслителя Аверроэса
(Ибн Рушда). В более общем смысле А.
развил материалистические тенденции
аристотелизма Ибн Рушда и его после¬
дователей.Идеи арабских философов (см.
«Арабская философия») о смертности ду¬
ши, о вечности и, как следствие, несо-
творенности материального мира, разра¬
ботанные Ибн Рушдом, и его теория
двойственной истины были материали¬
стически развиты аверроэвской школой.
Знание истины противопоставлялось ве¬
ре, тем самым философия отделялась от
теологии. Это наметило основы анти-
теологических тенденций в А., отдель¬
ные тезисы которого противостояли ре¬
лигиозной философии католицизма, и
побудило Ф. Энгельса в «Диалектике
природы» отметить «перешедшее от ара¬
бов и питавшееся новооткрытой грече¬
ской философией жизнерадостное сво¬
бодомыслие, подготовившее материа¬
лизм XVIII в.» (Энгельс Ф. «Диалектика
природы» // К. Маркс и Ф. Энгельс.
Соч., т. 20, с. 346).Безличный мировой ум (нус) в его
понимании Аристотелем рассматривается
А. как единая субстанция, общая для
всего человечества и влияющая на от¬
дельные души людей извне. В связи с
этим и отрицалось бессмертие индивиду¬
альной души. Тесно связана с этим тео¬
рия «единства интеллекта», привлекаю¬
щая внимание современной западной фи¬
лософии (Davidson Н. A. Alfarabi, Avicenna
and Averroes on Intellect: Their Cosmologies,
Theories of the Active Intellect, and Theories
of Human Intellect. New York: Oxford
University Press, 1992, 363 p.): разум, бу¬
дучи множествен и индивидуален в сво¬
их проявлениях, представляет собой в
своей основе единую нематериальную
основу.Арабский аристотелизм (как ком¬
ментарии к Аристотелю и развитие его
философских идей применительно к свое¬
образию религиозно-философской мысли
ислама) развивался в учении Фалсафа,
представляющего собой восточный пери¬патетизм в средневековой арабской фи¬
лософии. Опираясь на философию сред¬
невекового ислама, арабские переводы
античных философов и критический
анализ христианской и иудейской рели¬
гиозной философии, арабский аристоте¬
лизм влйял на развитие А.Переводы на латинский язык фило¬
софских трудов Ибн Рушда, творившего
в арабо-испанской Андалузии, были ши¬
роко известны его современникам и по¬
следователям в университетах Западной
Европы (в частности, Сигеру Брабант-
скому и Боэцию Дакийскому из Париж¬
ского университета, итальянским фило¬
софам Болонского университета и меди¬
кам Падуанского университета).Наряду с борьбой против религиоз¬
ной философии католицизма имела ме¬
сто полемика иудейских философов с те¬
зисами А., переведенными на древнеев¬
рейский язык (например, Апьбалаг, XIII
в., жил в Испании). Философия А. была
знакома известному еврейскому филосо¬
фу Моисею Маймониду.Полемика сторонников А. с Фомой
Аквинским вызвала преследования их
католической церковью. Многие тезисы
А. осуждались парижским епископом по
приказанию папы Иоанна XXI в 1277 г.;
вместе с аристотелизмом А. был осужден
Беневентским собором в 1513 г.В XVI в. центр А. переместился из
Франции в Италию и развивался в рам¬
ках Падуанской школы. Основанную на
А. политическую теорию светского госу¬
дарства развивал Марсилий Падуанский.
Профессор философии и медицины уни¬
верситетов Болоньи, Феррары и Падуи
Пьетро Помпонацци (1462 — 1525) ана¬
лизировал концепцию Аверроэса о един¬
стве человеческого интеллекта. Кроме
него в Болонском университете фило¬
софские воззрения А. развивали Пьетро
д’Абано, Паоло Венето, Гаэтано да Тьене.
Влияние идей А. прослеживается в фило¬
софских трудах Пико делла Мирандолы,
Бруно, Дж. Ч. Ванини.Т. о., западноевропейская философ¬
ская мысль вплоть до эпохи Возрожде¬
ния испытывала определенное влияниеА.	и арабского аристотелизма. Примером15
АВТАРКИЯэтому может служить полемика Франче¬
ско Петрарки (1304 — 1374) с философ¬
скими школами аверроистов в Венеции.
Более того, в Италии А. был популярен
вплоть до XVII в.Комментарии Аверроэса к Аристоте¬
лю и учение А. были известны и в Рос¬
сии: основатели Славяно-греко-латин-
ской академии получили образование в
Падуе — центре итальянского А. К нача¬
лу XVII в. А. теряет свое влияние в связи
с кризисом аристотелевской физики и
космологии.(Лит.: Ренан Э. Аверроэс и аверро-
изм. Киев, 1903; Философская энцикло¬
педия, т. 1, М., 1960, с. 18; Григорян С.Н.	Средневековая философия народов
Ближнего и Среднего Востока. М., 1966,
352 с.; Сагадеев А. В. Ибн Рушд (Аверро¬
эс). М., 1973, 207 с.; Философский эн¬
циклопедический словарь. М., 1983, с. 9;
Davidson Н. A. Alfarabi, Avicenna and
Averroes on Intellect: Their Cosmologies,
Theories of the Active Intellect, and
Theories of Human Intellect. New York:
Oxford University Press, 1992, 363 p.)И. А. ЛатыповАВТАРКИЯ (греч.; букв, «самодоста¬
точность») — понятие, применяемое для
описания некоторых этико-антропологи¬
ческих положений киников и стоиков: 1)
того, что мудрец ни в чем и ни в ком не
нуждается (см.: Диоген Лаэртский, VI,
11); 2) того, что следует довольствовать¬
ся наличным и малым, не бояться бедно¬
сти. Для иллюстрации этого тезиса ки-
нические писатели использовали образ
Сократа; 3) того, что для счастья доста¬
точно (автаркэс) одной добродетели
(см.: Цицерон. Парадоксы стоиков, II,
17).В.	Т. ЗвиревичАВТОР (лат. autor) — создатель, тво¬
рец произведений (картин, описаний, ве¬
щей).Смысловое единство творимого А.
мира является воплощением задания, за¬
мысла А. Сам А. «должен находиться на
границе создаваемого им мира как ак¬
тивный творец его». А. есть чистая «при¬рода творящая и несотворенная» (Эриу-
гена); будучи чисто изображающим нача¬
лом он трансгредиентен создаваемому им
миру. Поэтому образ А. не может быть
дан в мире произведения и является
contradictio in adjecto (за всяким образом,
бытием скрыто не имеющее образа изо¬
бражающее, творящее начало). Материал
(язык, прием, жанр) преодолевается,
оформляется замыслом А. Предметом
искусства, согласно Бахтину, выступает
человек, поэтому актуальной оказывается
проблема героя произведения и отноше¬
ния А. к герою. Наряду с А., герой вы¬
ступает вторым структурирующим произ¬
ведение моментом, определяющим его
содержание. Герой не сводится к чисто
эстетическим компонентам, но обладает
жизненной и познавательно-этической
самостоятельностью в отношении А. От¬
ношение А. к герою решается Бахтиным
в рамках концепции Другого. Бытие и
образ — всегда дар Другого, alter ego. А.
осуществляет пространственное, вре¬
менное и смысловое оформление героя.
«Внежизненная активность автора
оформляет и завершает жизнь героя, —
пишет Бахтин. — Эстетически творче¬
ское отношение к герою и его миру есть
отношение к нему как имеющему уме¬
реть». Третьим структурирующим произ¬
ведение моментом выступает читатель
(слушатель, зритель). Читатель имеет из¬
быток видения, понимает текст лучше
А., так как вносит свой контекст, диало¬
гически раскрывающий смыслы произве¬
дения. Понимание носит сотворческий
характер. Это ведет к тому, что смысло¬
вая полнота текста раскрывается лишь в
«большом времени», за пределами эпохи
и культуры А. В отношении А. читатель
занимает активную и трансгредиентную
позицию Другого, порождая А. на двух
уровнях:а)	«Первичный автор» — это автори¬
тетный принцип видения и оформления,
лишенный индивидуальности. Он полно¬
стью принадлежит событию произведе¬
ния, не имея в нем лица и голоса. «Пер¬
вичный автор», если он выступает с пря¬
мым словом, не может быть просто
писателем: от лица писателя ничего16
АВТОРнельзя сказать (писатель превращается в
публициста, моралиста, ученого и т. п.).
Поэтому «первичный автор» «облекается
в молчание».б)	«Вторичный автор» порождается
читателем за рамками произведения и
его эстетического переживания, он вы¬
ступает объективацией умершей актив¬
ности читателя. Это биографический,
социальный и т. п. лик А., целиком при¬
надлежащий своей эпохе. Индивидуали¬
зация А. в качестве человека есть «вто¬
ричный творческий акт читателя, крити¬
ка, историка, независимый от автора как
активного принципа видения, — акт, де¬
лающий его самого пассивным».В 60-е гг. проблема А. становится
одной из ведущих тем французского
структурализма, в котором порождение
смысла объясняется автоматическим и
безличным функционированием знако¬
вой системы, языка текста. Отрицается
также какое-либо значение способа про¬
чтения и интерпретации произведения
для установления его смысла и провоз¬
глашается «смерть автора», означающая,
что намерения А. не несут какой-либо
смысловой нагрузки. Манифестом ново¬
го понимания А. стала статья Р. Барта
«Смерть автора» (1968 г.), в которой он
отвергает объяснение смысла произведе¬
ния из замысла А. Такой подход Барт
считает идеологической претензией тра¬
диционной критики на истолкование
текста (исключительное право критик
обосновывает знанием биографических,
социальных и прочих фактов личной
жизни А.). Поэтому вместе со «смертью
автора» должен умереть и критик. Обрат¬
ной стороной «смерти автора» является
исчезновение «произведения», т. е. пони¬
мания текста в качестве сообщения А.,
как знака его замысла: «...текст не ли¬
нейная цепочка... сообщение Автора-Бо-
га... текст соткан из цитат, отсылающих к
тысячам культурных источников». Оста¬
ется письмо и анонимный пишущий,
скриптор. Скриптор «рождается одновре¬
менно с текстом, у него нет никакого
бытия до и вне письма, он отнюдь не тот
субъект, по отношению к которому его
книга была бы предикатом». Т. е. скрип¬тор лишь некто пишущий, безличный
субъект письма, фигура, порожденная са¬
мим актом письма. После «смерти авто¬
ра» смысловое единство текста становит¬
ся делом читателя (безличного «некто»,
который читает): «Читатель — это то
пространство, где запечатлеваются все до
единой цитаты,* из которых слагается
письмо; текст обретает единство не в
происхождении своем, а в предназначе¬
нии».Золотой век анонимной безличности
был нарушен, согласно Барту, на исходе
средневековья. А. рождается вместе с
представлениями о достоинстве индиви¬
да. Представления о «человеческой лич¬
ности» побуждают искать за всяким вы¬
мыслом исповедь А., видеть во всяком
тексте его «произведение». Просущество¬
вав до нашего времени, А. начинает уми¬
рать: а) у Малларме, для которого «гово¬
рит не автор, а язык как таковой»; б) у
Валери, обратившего внимание на рито¬
рическую обусловленность фигуры А.; в)
у Пруста, создавшего современное пись¬
мо со множественностью авторского «я»,
а также сделавшего свою жизнь и жизнь
современников эпифеноменом собствен¬
ной книги; г) у сюрреалистов, практико¬
вавших «перебивы смысла», автоматиче¬
ское и групповое письмо, что способст¬
вовало десакрализации А.Констатируя «смерть автора», Барт
ссылается на положения структурной
лингвистики, в которой А. всего лишь
тот, кто пишет, так же, как «я» всего
лишь тот, кто говорит «я»; язык знает
«субъекта», но не «личность». Ничего не
«изображающее», не «выражающее»,
кроме себя самого, высказывание видит¬
ся Барту перформативом (высказывани-
ем-действием типа «Я обещаю...», «Назо¬
вем...» и т. п.), действием которого ста¬
новится порождение «субъекта» письма
(ср. «Я вам пишу..»).Следующей крупной вехой в пони¬
мании проблемы А. стал доклад М. Фуко
«Что такое Автор?» (1969 г.). Согласно
Фуко, современное письмо, во-первых,
освободилось от темы выражения; игра
знаков упорядочивается самой природой
означающего; во-вторых, традиционная17
АВТОРтема сродства письма и смерти (жертво¬
приношение жизни в творчестве) допол¬
нилась темой стирания индивидуальных
характеристик пишущего, которому те¬
перь «следует исполнять роль мертвого в
игре письма». В то же время Фуко счита¬
ет, что самого понятия «письма» недоста¬
точно для раскрытия проблемы А.: «по¬
нятие «письма» заключает в себе риск
сохранить привилегии автора под защи¬
той a priori», т. е. в качестве трансцен¬
дентального субъекта того же «письма».Фуко различает «историко-социоло-
гический анализ автора как личности» и
более фундаментальную проблему воз¬
никновения «авторства», т. е. «авторской
функции» (функции А.), позволяющей
классифицировать дискурсы. Авторство
отображается в имени А., которое явля¬
ется именем собственным и которое
обеспечивает функцию классификации
текстов. Оно — не в плане гражданской
жизни и не в плане вымысла произведе¬
ния; оно несет в себе элементы и описа¬
ния (дескрипции) и указания (десигна-
ции); оно больше подписи (в письме,
объявлении и т. п.), так как устанавлива¬
ет способ бытия определенной группы
дискурсов. Закрепление текста за именем
собственным связано с уголовной ответ¬
ственностью А. и предполагает двойной
отбор: 1) из текстов-следов человека вы¬
членяются «произведения» с функцией
А.; 2) из фактов биографии данного че¬
ловека выбираются те, которые характе¬
ризуют его как писателя, как собственни¬
ка текстов, имеющего авторские права.У функции А. Фуко выделяет четы¬
ре характерные черты.1)	Связь с юридической институцио¬
нальной системой. Функцию А. первона¬
чально имеют дискурсы, в которых воз¬
можно преступление границ законного/
незаконного, священного/профанного и
т. д., а потому наказуемые. В XVIII — на¬
чале XIX в. они становятся формой соб¬
ственности, что компенсирует ответст¬
венность А., одновременно требуя от не¬
го систематического нарушения границ.2)	Изменения области использования
функции А. в зависимости от времени и
цивилизации. Например, научные дискур¬сы утрачивают (в разных науках в раз¬
личной степени) эту функцию в XVII —XVIII	вв., а литературные в это же время
ее приобретают.3)	Данная функция связана не столь¬
ко с атрибуцией дискурса реальному ин¬
дивиду, сколько с порождением (в серии
специфических операций) А. в качестве
разумного существа, олицетворяющего
«творческую силу», «замысел» и т. д. Фу¬
ко отмечает подобие операций, консти¬
туирующих А. в современной критике и
в традиционной экзегезе.4)	Функция А. возникает только при
множественности дискурсивного Эго, в
напряжении между позициями-субъекта¬
ми, занимаемыми различными классами
индивидов. Например, в романе А. есть
alter ego писателя, а функция А. действу¬
ет в расщеплении реального писателя и
фиктивного говорящего.Согласно Фуко, возможна не только
внутридискурсивная, но также и трансди¬
скурсивная позиция А. Можно быть «ав¬
тором теории, традиции, дисциплины,
внутри которых, в свою очередь, могут
разместиться другие книги и другие авто¬
ры». В качестве примера трансдискур¬
сивной позиции Фуко рассматривает
«учредителей дискурсивности», появив¬
шихся в XIX в., называя имена Маркса и
Фрейда. Последние выступают А. не
только своих книг, но и создателями пра¬
вил образования иных текстов, опреде¬
ляя условия возможности произведений
своих последователей. Трансдискурсив¬
ный А. устанавливает пространство до¬
пустимых различий от собственных тек¬
стов, тип дискурсивности. Этим его пози¬
ция отличается от позиции классических
текстов литературы, выступающих образ¬
цами. Его позиция отличается и от акта
основания науки, который расположен
целиком внутри дисциплинарных транс¬
формаций, подчинен их логике. Тексты
же трансдискурсивного А. не включают¬
ся в устанавливаемую им систему после¬
дующих трансформаций, а определяют ее
ход извне. Поэтому обращение к ним
или обнаружение новых текстов учреди¬
теля изменяет всю систему дискурсивно¬
сти. Этого не происходит при обращении
к текстам основателей наук.18
АГНОСТИЦИЗМА. не властен над смыслом текста, и
его намерения не обязательно должны
учитываться читателями и издателями.
Тем не менее, структуралистский тезис
«смерти автора» оказался преждевремен¬
ным. А. возвращается в: 1) «рецептивной
хугетике», исходящей из «горизонта
ожиданий читателя»; 2) «новом истори-
цизме», устанавливающем место произ¬
ведения на фоне «обыденных» текстов
(бытовых, юридических, политических,
религиозных и пр.); 3) социологии куль¬
туры (Бурдье и др.), рассматривающей
преломление в жанре, форме, тематике и
стиле социальных условий производства
текстов; 4) «новой библиографии» (Мак-
Кензи и др.), выступающей в качестве
«социологии текстов» (Р. Шартье. Автор
в системе книгопечатания).Д. В. ЛнкинАГНОСТИЦИЗМ (от греч. ayvcocrro^ —
недоступный познанию) — одна из веч¬
ных тенденций мировоззренческого ха¬
рактера, а также философское учение,
сопряженные с сомнением в возможно¬
сти человека истинно познавать мир.
Для обозначения этой позиции англий¬
ский естествоиспытатель Т. Гекели ввел в
1869 г. термин «агностицизм». Существу¬
ют две разновидности А.: одна из них
связана с утверждением о непознаваемо¬
сти сверхчувственных аспектов бытия
(объективных законов природы, вездесу¬
щего духа, сущностей вещей), вторая — с
распространением этого утверждения так¬
же на феноменальные аспекты реально¬
сти: объективные явления скрыты от нас
меленой майи, кажимости, видимости, а
потому недоступны познанию. Аргумен¬
тация в пользу А. развивалась на протя¬
жении всей истории мировой филосо¬
фии. Так, античные философы (Прота¬
тр, софисты, скептицисты) утверждали
агностическую позицию ссылками на не¬
совершенство, изменчивость и постоян¬
ный пересмотр знания. Классическое
выражение А. получил в системе Д.
Юма, который доказывал, что человек не
способен объективно оценить совпаде¬
ние своего знания с реальностью именно
потому, что всякое знание происходит изопыта, а за пределы любого опыта прин¬
ципиально невозможно выйти. Различив
«вещь для нас» и «вещь в себе», И. Кант
показал, что отсутствует логический спо¬
соб установления соответствия между
объективным миром и системой знания;
субъекту остается познавать в объекте
только собственные определения — то,
что субъект сам вкладывает своими дей¬
ствиями в объект. Прагматизм, опера-
ционализм и инструментализм защища¬
ют тезис о невозможности познания без
вмешательства в объект и превращения
естественного в искусственное; тем са¬
мым «естественное» непознаваемо. Н. О.
Лосский сформулировал дилемму: а) ли¬
бо возможно прямое знание оригинала,
и тогда непосредственное знание (интуи¬
ция) — источник истинного познания; б)
либо источник познания — внешний
опыт, в котором нам даны всего лишь
копии (образы) сущностей и явлений, но
не оригиналы; не зная прямо оригинал,
невозможно судить об истинности его
отображений. Философские оценки А.
зависят от решения этой дилеммы.Д. В. ПивоваровАКСИОЛОГИЧЕСКОЕ ОТНОШЕ¬
НИЕ — опосредованное духовной свобо¬
дой отношение людей к смыслу собст¬
венной жизни и будущему своего рода.А. о., как правило, либо отождеств¬
ляется с одной из его многочисленных
смысловых характеристик (чаще всего с
ценностью или с оценочным отношени¬
ем), либо используется в предельно абст¬
рактном значении, не имеющем своего
собственного концептуального содержа¬
ния. Оба эти варианта непродуктивны.
За термином А. о. скрывается не только
ценностное отношение, но и историче¬
ски предшествовавшее ему, а ныне сосу¬
ществующее с ним отношение полезно¬
сти. За ним скрывается также многообра¬
зие наличных проявлений человеческого
бытия (желания и предпочтения, цели и
установки, ожидания и предметные зна¬
чения, образцы и стандарты, планы и
программы), когнитивных форм выраже¬
ния (ценностные представления и оцен¬
ки, идеалы и утопии) и бесчисленное19
АКСИОЛОГИЧЕСКОЕ ОТНОШЕНИЕмножество видовых модификаций (ин¬
дивидуальных, социальных, этических,
эстетических и др.). Феноменологиче¬
ская редукция всего этого исторически
сложившегося многообразия приводит к
метафизическому представлению о еди¬
ном благе. Но позиция абстрактного то¬
ждества не выдерживает столкновения с
реальностью, что и обнаруживает непре¬
рывное воспроизводство в поколениях
двух взаимосвязанных вопросов — ради
чего живет человек и куда идет род чело¬
веческий. Оба эти вопроса могут склады¬
ваться на разных уровнях — либо в фор¬
ме эмоционально насыщенного полу¬
осознанного переживания, либо в виде
категориально выраженной мировоззрен¬
ческой рефлексии.Генетически А. о. складывается од¬
новременно с культурой как всеобщей
формой человеческой жизнедеятельности
и в органическом единстве с ней. В
этом единстве культура всегда остается
условием сохранения родовой жизни лю¬
дей: каждый вновь родившийся индивид,
чтобы стать человеком, вынужден, в той
или иной мере, овладевать культурой.
Для сменяющих друг друга поколений
культура образует пространство сосуще¬
ствования, поле возможностей, возрас¬
тающих в историческом развитии чело¬
вечества. В этом же контексте А. о. обре¬
тает всего лишь один, но зато предельно
глубокий временной смысл — отноше¬
ния к будущему. Тем самым А. о. стано¬
вится условием направленного обновле¬
ния родовой жизни, способом ориента¬
ции людей на те возможности культуры,
которые детерминированы в качестве ис¬
торически предельных или актуально
значимых, но всегда желанных ориенти¬
ров.Структуру А. о. образует стихийно
складывающееся временное отношение
индивидов к культуре. Родовая жизнь
людей возникает в форме «группового
эффекта», предполагающего социокуль¬
турную «одновременность», как результат
пролонгированного согласования инди¬
видуальных интенций, способностей и
усилий, которые не только различны по
своей физической природе, но еще ипсихологически «разновременны». В со¬
циогенезе эта одновременность форми¬
руется как отношение длительности и
последовательности взаимосвязанного
со-бытия индивидов; в онтогенезе —
как стремление связать в уме предмет¬
ную память и предметное ожидание. И в
том и в другом случае речь идет об опо¬
средованном совместным опытом или
наличным переживанием отношении к
будущему. Феномен «задержанного» ожи¬
дания, с его прямой («волевой») и обрат¬
ной («когнитивной») связью, становится
инвариантом А. о., сохраняющимся во
всех его типах, формах, вариативных во¬
площениях и видовых модификациях.В наличной действительности А. о.
сплетено с другими типами отношений —
социальным, экономическим, политиче¬
ским и иными, совпадая с ними по од¬
ним и существенно различаясь по другим
параметрам. Эта сплетенность, с одной
стороны, придает любым социокультур¬
ным отношениям временной смысл, от¬
крытый в будущее, но с другой — затруд¬
няет понимание А. о. как такового.Существенное своеобразие А. о. обу¬
словлено прежде всего особой, проектив¬
ной формой связи субъективного и объ¬
ективного. Как предметно ориентирован¬
ная связь А. о. чувственно переживается
каждым без исключения индивидом и,
благодаря этому, становится явлением
субъективным; но соучастие в группо¬
вой деятельности других людей от созна¬
ния индивида зависит в очень малой
степени и поэтому требует для своего
подкрепления выработки объективно
значимого основания (эту функцию бе¬
рет на себя язык, как знаковая система)
и социально организованного регулятив¬
ного воздействия (осуждения и запреще¬
ния, оправдания и поощрения). Склады¬
ваясь на своем собственном, знаковом
основании, А. о. становится жизненным
проектом для индивида и проективной
реальностью для организации совокуп¬
ной жизни людей. Проект, по Сартру,
«располагается между объективными ус¬
ловиями среды и объективными структу¬
рами поля возможностей и сам по себе
представляет подвижное единство субъ¬
ективности и объективности».20
АКСИОЛОГИЧЕСКОЕ ОТНОШЕНИЕДругим своеобразием А. о., вырас¬
тающим из его способности непосредст¬
венно связывать находящееся вне созна¬
ния и относящееся к самому сознанию,
является принципиальная возможность
развиваться сразу в двух взаимозависи¬
мых сферах — реальной и идеальной.
Оставаясь мыслительной способностью и
деятельностью, ориентированной на
предмет, значимый для общностей само¬
го различного порядка и величины (об¬
щина, артель, группа единомышленни¬
ков, толпа), А. о. порождает «идею», т. е.
«живое событие, разыгрывающееся в
точке диалогической встречи двух или
нескольких сознаний» (Бахтин). Знако¬
вое основание дает возможность для иде¬
ального конструирования и дальнейшей
критической «проработки» в уме некото¬
рого замысла, начинания и любых иных
общезначимых проектов будущего. Но в
той же самой совместной жизнедеятель¬
ности людей А. о. становится еще и не¬
обходимостью предварительной реализа¬
ции проекта. В этом случае, оставаясь
проективной реальностью, А. о. стано¬
вится «организатором» деловых отноше¬
ний между людьми, способом и формой
поиска взаимного согласия, техническо¬
го моделирования, финансового расчета
и иных подчиненных конечной реализа¬
ции проекта действий.Функциональная роль и конечное
назначение А. о. определяются историче¬
ски становящейся духовной свободой. В
своих истоках духовная свобода связана с
ментальностью, т. е. тем уровнем пробу¬
ждающегося коллективного сознания,
который формируется стихийно и пред¬
ставляет собой потаенный сплав чувств и
умонастроений, бессознательных влече¬
ний и не вполне осознаваемых предпоч¬
тений, определяющих изменчивую фор¬
му предметных ориентаций индивидов.
Свою определенность и направленность
совместность человеческих желаний и
предпочтений обретает лишь стохастиче¬
ски. Эта слабо выраженная тенденция
существенно усиливается благодаря
внешним (для А. о.) воздействиям — со¬
циальным, политическим, идеологиче¬
ским и др. В итоге на каждой ступениисторического становления и развития
складывается конкретная функциональ¬
ная взаимозависимость между сферой
человеческих влечений (А. о.), сферой
родового опыта и возможностей для реа¬
лизации индивидуальных интенций
(культурой) и сферой социума, в которой
люди сознательно создают нормы и ин¬
ституты, с помощью которых детермини¬
руют, регулируют и контролируют А. о.
Как бы ни ограничивалось при этом А.
о., духовная свобода никогда не исчезает.
С одной стороны, она модифицируется
в зависимости от тех сфер, с которыми
А. о. взаимодействует, проникая в куль¬
туру (в форме творчества), в политику
(в виде политической свободы), в искус¬
ство (оборачиваясь здесь художествен¬
ным творчеством и свободой художест¬
венного воображения) и т. д. С другой
стороны — она сохраняется и в собст¬
венной сфере, модифицируясь в истори¬
чески сменяющих друг друга устойчивых
типах. Тип А. о. зависит уже не только от
ментальности, но еще и от менталитета,
более высокого уровня коллективного
сознания, складывающегося в зависимо¬
сти от традиционно признанных и про¬
веренных в опыте образцов, стандартов и
эталонов, влияющих на формирование
устойчивых массовых установок. В пер¬
вобытности, т. е. относительно однород¬
ном типе организации родовой жизни,
менталитет был относительно однороден.
Какие бы духовные ориентации ни скла¬
дывались в первобытности (религиозные,
нравственные, художественные), все они
концентрировались вокруг единого и
единственно устойчивого образца — ми¬
фа, как универсального способа описа¬
ния, объяснения и оправдания родовой
жизни людей. В условиях цивилизации
существенно усложнилась не только
ментальность, но и менталитет: появля¬
ется возрастающее множество особен¬
ных, но тоже претендующих на универ¬
сальность, образцов — истина, добро,
красота, власть, богатство, слава и т. д.
Исторические типы А. о. складываются в
процессе взаимодействия ментальности
и менталитета, т. е. изменчивой сферы
индивидуальных влечений и их устойчи¬21
АКСИОЛОГИЧЕСКОЕ ОТНОШЕНИЕвой ориентации на универсально значи¬
мый единый образец или некоторое мно¬
жество таковых. В первобытности духов¬
ная свобода, определяющая в конечном
счете жизненный успех всего множества
индивидов, принимает вид пользы, т. е.
ориентации на ближайшее и очевидное
каждому индивиду будущее; в цивилиза¬
ции — вид ценностей, ориентирующих
на отдаленное и многократно опосредо¬
ванное будущее.А.	о. гносеологически уникально —
оно может быть предметом переживания,
оценки и переоценки, понимания или
непонимания, но никогда не может стать
объектом «чистого» познания. Причиной
этого является то обстоятельство, что А.о.	всегда остается «внутренним» либо в
психологическом, либо в социальном
плане, а роль «внешнего» для него игра¬
ет культура, т. е. сфера родовых возмож¬
ностей. К этому добавляется и другое
обстоятельство: А. о. всегда остается от¬
ношением целого (родового, универ¬
сального) и части (индивидного, уни¬
кального), каждое из которых представ¬
ляет собой предварительное условие для
понимания «другого», а потому их един¬
ство образует «герменевтический круг».Основным вопросом для понимания
содержательной стороны А. о. является
вопрос, имеющий судьбический смысл
как на индивидуальном, так и на родо¬
вом уровне — ради чего живет человек и
куда идет род человеческий. Основной
гносеологический вопрос (что мы мо¬
жем знать) и все познавательные про¬
цедуры — от сбора фактов до построения
научной картины мира — оказываются в
этом случае совсем в другой плоскости,
пересекающейся с А. о. только в оце¬
ночной сфере, которая переводит «фак¬
тичность» и все другие когнитивные
структуры в транзитивный план, т. е.
требует обязательного перехода от инди¬
видуального смысла к родовому и обрат¬
но. Например, утвердительное суждение
«В первобытности люди жили ради поль¬
зы, а в условиях цивилизации они живут
ради ценностей» обретает содержатель¬
ный смысл только в контексте целостно¬
сти родовой жизни людей. И, напротив,взятое в своем частичном сугубо лично¬
стном выражении это же суждение утра¬
чивает не только судьбический смысл, но
и конкретное содержание, всегда связан¬
ное с переживанием и духовностью. Еще
более сложным оказывается ответ на во¬
прос, куда идет род человеческий, содер¬
жательная сторона которого зависит от
понимания будущего и судеб цивилиза¬
ции.В.	И. ПлотниковАКСИОЛОГИЯ ( от греч. axia —
ценность, logos — учение) — учение о
формах и способах ценностного проек¬
тирования человеком своих жизненных
устремлений в будущее, выбора ориенти¬
ров для наличной жизни и оправдания
или осуждения прошлого, «иного» и об¬
щезначимого. Понятие А. и ее специфи¬
ческого места в философии складывает¬
ся и осознается значительно позднее,
чем возникает проблема ценностей и
еще не обособившееся учение о ценно¬
стях.Историю А. в западной философии
принято начинать с Г. Лотце, немецкого
физиолога и философа, который в 60—
70-е гг. XIX в. теоретически обособил
сферу ценностного определения должно¬
го от двух других сфер — явлений дейст¬
вительности (фактов) и интеллектуаль¬
ной веры в их постижимость (истин) —
и на этой основе придал понятию «цен¬
ность» категориальный смысл, значимый
как для бытия, так и для познания. По¬
нять и оценить действительное значение
этого эпизода можно лишь связав воеди¬
но три процесса: 1) историю метафизи¬
ки, в недрах которой зарождается и
трансформируется ценностная проблема¬
тика; 2) историю цивилизации, судьба
которой в этой проблематике пережива¬
ется и осознается: 3) историю и логику
поиска людьми наилучших ориентиров
для своих целей и устремлений.Аксиологические представления впер¬
вые в их целостном виде складываются в
метафизике Платона. Именно Платон не
только различил два плана бытия — чув¬
ственный (физическую реальность) и
сверхчувственный ( умопостигаемую ре¬22
АКСИОЛОГИЯальность), но и ввел идею их высшего
связующего начала — Единого, функ¬
циональным аспектом которого является
Благо. Единое, манифестирующее себя
как Благо, становится тем самым одно¬
временно и началом бытия для всего
множества вещей, и принципом истин¬
ности, и условием ценности, т. е. того, к
чему устремляется человек в своих жела¬
ниях. Вся последующая история метафи¬
зики разворачивается с этого времени
вокруг понимания связи Единого и Выс¬
шего Блага в его отношении к множест¬
венности форм бытия, познания и цен¬
ности. Начиная с Аристотеля, к понима¬
нию концептуальной (содержательной)
стороны метафизики добавляется еще и
рефлексия над ее структурной («фор¬
мальной» в античном смысле) стороной,
т. е. над отношением «первой филосо¬
фии» ко всей сфере зависимой от нее он¬
тологической, гносеологической и ак¬
сиологической проблематики.Рождение и эволюция ценностных
идей и представлений в античную эпоху
(VI в. до н. э. — VI в. н. э.) были обу¬
словлены сложным переплетением тен¬
денций и судеб греко-римской цивилиза¬
ции. Решающую роль в этом сплаве иг¬
рали цели и ориентации индивидов,
непосредственно включенных в жизнь
полиса и вынужденных постоянно опре¬
делять его судьбу и судьбу временных
политических союзов, предпочитая одни
из них и отказываясь от других. Стрем¬
ление свободных граждан полиса к ус¬
тойчивым политическим объединениям
и необходимость оценки их соответствия
принципам автаркии и автономии пре¬
вращали в повседневность ситуации вы¬
бора между благоприятными возможно¬
стями и злосчастными обстоятельствами;
осуждения или оправдания последствий
уже состоявшихся событий и открываю¬
щихся перспектив; переживания по по¬
воду частичной утраты свобод и идей,
например, общегреческого похода про¬
тив варваров на Восток.На теоретическом и метафизическом
уровнях такой же необходимостью стано¬
вится, во-первых, конкретизация Едино¬
го: для одних она выступает в облике со¬ответствия человека идеальной упорядо¬
ченности Космоса, для других — в обра¬
зе Мудрости, для третьих и четвертых —
конституируется в представлениях о Ло¬
госе или о Божественном. При этом Бо¬
жественное рассматривается античными
мыслителями в качестве такой идеи Бла¬
га, которая вносит в бытие порядок, но
совсем не обязательно занимает в нем
какое-то исключительное место. Глав¬
ным вопросом, определяющим ориента¬
ции античной мысли и те концептуаль¬
ные трудности, с которыми она сталки¬
валась, был вопрос о том, что следует
понимать под Благом в его основных
ипостасях — Высшее ли Благо (напри¬
мер, Единое Мудрое), Благо ли как тако¬
вое (например, у стоиков — «все, что со¬
храняет бытие») или же то, что практи¬
чески наиболее полезно и возвышенно
(например, по Эпикуру — дружба). На
этом основании складывается целый
спектр понятий, в которых идея Блага
получает свои существенно различаю¬
щиеся, «частные» смысловые характери¬
стики, среди которых обсуждается и
«спокойствие», и «цель», и «прекрасное»,
и «истина». В этом же ряду, ничем прин¬
ципиально не выделяясь, стоит и «почи¬
таемое» ( to aciou). Вторая тема, к кото¬
рой также привлечено внимание антич¬
ных мыслителей, относится к иерархии
ценностей. После Единого Блага, кото¬
рое практически все античные мыслите¬
ли ставят на вершину пирамиды ценно¬
стей, второй уровень образуют Космос,
Мудрость и Логос. Лишь на третьем
уровне мы находим Божественное. И,
наконец, на уровне повседневности на¬
чинает складываться ценностное отно¬
шение, которое в условиях античности
было скорее психологическим, нежели
духовным феноменом, — своеобразным
«голосом благоразумия» в сложном про¬
тивоборстве двух устремлений — к лич¬
ной пользе (выгоде) и к исполнению не¬
которой социальной нормы (долга). Но
говорить о едином ценностном мире в
условиях античной эпохи еще не прихо¬
дится: даже идея Логоса, казалось бы,
синтезирующая множество смыслов,
вплоть до первых веков н. э. не захваты¬23
АКСИОЛОГИЯвает всей сферы человеческих устремле¬
ний. Когда же это происходит, античная
мысль находится уже на закате, а сама
идея Логоса подхватывается христианст¬
вом, становясь Словом и вечной мыслью
Бога, творящего мир и человека.В III — V вв. н. э. в Западной Евро¬
пе происходят радикальная ломка основ
греко-римской цивилизации, смена ме¬
тафизических ориентиров и переоценка
жизненных ценностей. В центре миро¬
воззренческой парадигмы зарождаю¬
щейся средневековой эпохи оказывается
идея единого Бога. Античный космоцен¬
тризм с его идеей вечно сохраняющегося
бытия сменяется абсолютным теоцен-
тризмом с его верой в творение мира «из
ничего». На смену идеала человеческой
мудрости, ориентированной во вне и
жаждущей постичь сверхчувственную
структуру бытия и единое в своем много¬
образии благо, приходит идеал божест¬
венной мудрости, непостижимой по сво¬
ему существу и творящей бытие сво¬
бодным актом благодати. Этим актом
человек, созданный Богом по образу и
подобию своему, ставится во внутреннее
отношение к Богу, открытое божествен¬
ному слову и потому обладающее не
только телом и душой, но и духовно¬
стью.В метафизику средневековья, кроме
идеи творения, входят еще и учение о
Троице, и доктрина грехопадения. Сред¬
невековый Запад возник не просто на
развалинах греко-римской цивилизации,
но и из переживания множеством сме¬
няющих друг друга поколений тех глубо¬
чайших страданий, которые сопровожда¬
ли этот процесс, порождая чувство тра¬
гической безысходности. Христианство
избавляет верующих от этого чувства,
благодаря соединению трех идей: 1) Бог,
с т. зр. христианства, создал все благим и
для блага, в том числе свободную волю
людей, способных не только разумно
распорядиться своей свободой, но и зло¬
употребить ею; 2) Искупительная жертва
Христа делает всех людей участниками
всемирной истории, в начале которой
находится грехопадение, а в конце —
Страшный суд как наступление ЦарстваБожия во всей его полноте; 3) Всякий
истинно верующий имеет поэтому наде¬
жду на спасение от земных страданий в
сверхчувственном мире Духа.В течение тысячелетия (с VI по XVI
в.) метафизические установки христиан¬
ства, утвердившись в сознании, чувствах
и в поведении людей, сталкивались с ре¬
альной повседневностью средневековья,
т. е. с той почвой, в которой воедино
сплелись угасающая античность, грубый
натиск варварства и нарождающийся но¬
вый мир. Из этого сплетения духовного
и материального, изживающих себя тра¬
диций и формирующихся новых склады¬
ваются существенно отличающиеся от
античных ориентиров ценностные пред¬
ставления и установки. Их первым и
наивысшим непререкаемым образцом
служит Христос, в словах и в судьбе ко¬
торого каждый индивид может непо¬
средственно внимать тайне божественной
любви — самопожертвования («агапэ»),
радикально отличающейся и от безлико¬
го Логоса и от античного Эроса («недос¬
таточности в обладании»). Вера, надежда
и любовь образуют следующий уровень
ценностно-духовной «иерархии»: на этом
уровне осуществляется непосредственная
связь имманентного (т. е. чувственно пе¬
реживаемого каждым индивидом) и
трансцендентного (внутренней обращен¬
ности к сверхчувственному триединству
Бога — Отца, Сына и Святого Духа). Не¬
посредственно на уровне обыденной
жизни формируется ценностное отноше¬
ние ко всему, что образует многообразие
социокультурной сферы бытия средневе¬
ковой эпохи — к труду и праздности, к
жизни и смерти, к бедности и богатству
и т. д. Ценностное отношение уже не
есть всего лишь психо-социальная реак¬
ция на внешние для индивида события и
факты, как это было в условиях антично¬
сти, но это еще и не ценность как тако¬
вая: это скорее сплав осознанных и по¬
луосознанных предпочтений и толкова¬
ний, оценок и суждений о той «цене»,
которую каждому индивиду приходилось
платить за соответствие метафизической
парадигме средневековья и связанным с
нею общепринятым нормам. Например,24
АКСИОЛОГИЯгруд со стороны ценностного отноше¬
ния мог выступать и выступал одновре¬
менно и в качестве «наказания за грехо¬
падение», и «богоугодным занятием», и
житейской «участью», и «призванием».
Безраздельное господство религиозного
мировоззрения объясняет и весьма зна¬
чительное во времени (XIII в.) запозда¬
ние рефлексии над структурной сторо¬
ной отношения теологии и философии,
над способами их примирения, согласо¬
вания и размежевания (Ф. Аквинский,
У. Оккам, Дунс Скот).В условиях нового времени в про¬
цессе формирования капитализма, миро¬
вого рынка, государственности, культуры
и этоса современного типа снова сущест¬
венно преобразуются и сама цивилиза¬
ция, и метафизика, и ценностная про¬
блематика.Процесс становления новой метафи¬
зической парадигмы занял почти три
столетия (XVI — XIX вв.). В центре ее,
начиная с Декарта, оказывается уже не
Бог (или не только Бог), а человек, удо¬
стоверяющий свое собственное сущест¬
вование с помощью своего мышления. В
результате отношение между паради г-
мальным центром и всей остальной цен¬
ностной периферией оказалось опроки¬
нутым: предельные основания своего бы¬
тии и познания человеку приходится
продумывать заново, опираясь на собст-
иенные ценностные ориентиры. Отныне
па первый план выходит вера в науку, а
не в космическую справедливость или в
божественное предопределение; надежда
на силу знания, а не на мудрость гения
или милость Бога; любовь земная и про¬
спанная, а не платоническая или сакраль¬
ная. Критическое отношение к религиоз¬
ной догматике чем дальше, тем основа¬
тельнее делает самого Бога предметом
познавательного отношения к нему, а
единый Космос — объектом обычного
человеческого разума. К началу XX в. че-
1КЖСК явно или неявно начинает осозна¬
нии, себя существом, оказавшимся один
пи один перед всем мирозданием и по-
иому самоценным.Смена абсолютного теоцентризма
м 11ровоззренческим антропоцентризмоми связанный с этим гносеологический
поворот в философской проблематике
потребовали от философов не только
концептуальных, но и структурных пре¬
вращений в метафизике. Уже X. Вольф
вводит в метафизику в качестве основ¬
ной дисциплины «онтологию», но рядом
с ней у него остаются все три части ста¬
рой метафизики — «рациональная теоло¬
гия», «рациональная космология» и «ра¬
циональная психология». Радикальное
преобразование метафизики осуществля¬
ет Кант: рассмотрев все три идеи, лежа¬
щие в основании старой метафизики, —
о боге, о космосе и о душе, он пришел к
выводу, что изучающие их науки являют¬
ся мнимыми. Метафизика, по Канту, мо¬
жет быть основана только на разуме. Та¬
кой подход потребовал от Канта строго¬
го различения сущего и должного:
только сущее может быть предметом тео¬
ретического разума. Должное же не су¬
ществует, оно лишь значимо, а потому
может быть предметом только практиче¬
ского разума, иными словами — этики.
Анализируя сферу должного, Кант разли¬
чает ценности, которые изначальны и
всегда остаются мерой человечности и
свободы, и Высшее Благо. Высшее Благо
в мире, возможное через свободу, являет¬
ся конечной целью и условием абсолют¬
ной ценности человеческого существова¬
ния. Казалось бы, в этих идеях Канта
уже содержались все основоположения,
достаточные для возникновения А. как
особой философской дисциплины. По¬
мешали этому два обстоятельства: 1)
ценности у Канта не имеют единого
основания (например, для нравствен¬
ных ценностей основанием является ве¬
ра, продиктованная конечными целями
практической жизни; чдля эстетических
же — чувство удовольствия «свободное
от всякого интереса»); 2) справедливо от¬
вергнув претензию религии на абсолют¬
ную истинность, Кант ограничился дока¬
зательством того, что не нравственность
должна основываться на религии, а ре¬
лигия — на нравственности. Авторитет
Бога оказался необходимым Канту для
обоснования Высшего Блага как идеала
человечности и условия действенности
категорического императива.25
АКСИОЛОГИЯНепоследовательность Канта в опре¬
делении судеб метафизики, выразившая¬
ся в попытке понять онтологическую
проблематику в одном — строго гно¬
сеологическом ракурсе, а аксиологиче¬
скую — в другом, с помощью частично
обновленной метафизики прошлой эпо¬
хи, послужила мощным катализатором
для немецкой классической философии.
В течение всего XIX вв. одна за другой
следуют попытки переосмыслить мета¬
физику в целом и все ее составные час¬
ти в контексте науки логики (Гегель),
наукоучения (Фихте), философии приро¬
ды (Шеллинг), представления о мире как
воли в себе (Шопенгауэр), антропологии
(Фейербах), материалистически осмыс¬
ленной философии практики (Маркс).
Аксиологическая проблематика во всех
этих теоретических трансформациях об¬
наруживает себя одновременно и в каче¬
стве особой сферы, не совпадающей «без
остатка» со всеми другими, и в роли то¬
го искомого, от которого зависит конеч¬
ная судьба метафизики. В этих условиях,
когда проблема Высшего Блага никак не
поддавалась концептуальному решению в
духе нового времени, оставалась единст¬
венная возможность — оформить «оста¬
ток в виде особой философии ценности»,
т. е. выделить сферу ценностей в качест¬
ве самостоятельного «царства», отдельно¬
го от сфер бытия и познания. Эту на¬
зревшую идею и реализует Г. Лотце. Зна¬
чение этого события было двояким и
взаимозависимым: интерес к метафизике
с этого времени резко падает, и, напро¬
тив, столь же резко возрастает потреб¬
ность в целостном осмыслении всего,
что имеет прямое или косвенное отно¬
шение к феномену ценностей. Трудности
и тупики на пути теоретического оформ¬
ления А. с необходимостью пробуждали
к жизни и новые попытки сформулиро¬
вать антропоцентрическую парадигму
метафизики нового времени.Первой трудностью вновь возник¬
шей философской дисциплины стало
сознание связи между самим феноменом
ценности и его порождающим основани¬
ем (источником). От решения этой труд¬
ности жестко зависело понимание един¬ства и многообразия ценностного мира.
В ходе исследования обнаружились че¬
тыре поля концептуального притяжения,
вокруг которых и складываются основ¬
ные типы учений о ценностях. 1. Аксио¬
логический психологизм (В. Вундт, Ф.
Брентано, А. Мейнонг). В качестве ис¬
точника ценностей здесь рассматривает¬
ся субъективный мир человека — его це¬
ли, чувства, воля, социально сформиро¬
ванные потребности и установки, а сама
ценность понимается как любой значи¬
мый для человека предмет. Сильной
стороной этого подхода являются его
погруженность в сферу повседневности
и органическая связь с опытом. Неразре¬
шимой трудностью в данном поисковом
поле оказывается отношение субъектив¬
ного к объективному, феномен общезна¬
чимости ценностей. 2. Аксиологический
нормативизм (М. Вебер, В. Дильтей, О.
Шпенглер). Источником ценностей здесь
выступает социокультурная жизнедея¬
тельность всего множества людей, а сами
ценности отождествляются с нормами,
правилами и теми оценками и норматив¬
ными убеждениями, которые обеспечи¬
вают их функционирование и историче¬
ское изменение. Выход на межличност¬
ный уровень позволяет не только
преодолеть субъективизм, но и понять
объективное своеобразие множества ло¬
кальных культур и цивилизаций. Нераз¬
решимой трудностью на этом уровне
оказалось соотношение высшего и низ¬
шего, надличностно значимого единства
и исторически устаревающей норматив¬
ности. Механизм предпочтения одних
норм другим, их иерархия и способ со¬
хранения родовой целостности человече¬
ства оказываются здесь в принципе не¬
объяснимыми. 3. Аксиологический транс¬
цендентализм ( Г. Лотце, В. Виндельбанд,
Г. Риккерт). Это учение выходит в осоз¬
нании источника ценностей на уровень
единства исторически преднаходимой
культуры с ее общезначимыми предпо¬
сылками и уникальным отличием от
природы. Поскольку такая «последняя
связь» всего со всем в сфере культуры
остается принципиально недоступной
для познания, постольку ценности в26
АКСИОЛОГИЯсвою очередь образуют высшее царство
смысла, систему общезначимых принци¬
пов, норм безусловного долженствова¬
ния, идеалов, возвышающихся не только
над единичными событиями и нормами,
но и над бытием в целом. Такие ценно¬
сти уже не являются ни субъективными,
ни объективными, они трансцендентны
и, будучи идеальными («чистыми») сущ¬
ностями, ориентируют людей на дости¬
жение некоторых высших целей. Разре¬
шая задачи, недоступные для постиже¬
ния на предшествующем уровне, данная
концептуальная позиция порождает свои
неразрешимые проблемы, связанные с
отношением идеального и реального,
трансцендентного и имманентного: сфе¬
ра ценностей становится непостижимой
либо мистически открывающейся (мис¬
тический экстаз, откровение, вера в бога,
иирвана и т. д.). Данный тип учения о
ценностях еще сохраняет связь с метафи¬
зикой старого времени, хотя и «утончает»
)ту связь. 4. Аксиологический онтологизм.
Он формируется уже целиком в условиях
XX века и может быть понят лишь в кон¬
тексте критического отношения к трем
другим концептуальным позициям и воз¬
родившихся уже в начале века настойчи¬
вых усилий по обновлению метафизики.
Тенденция к этому типу представлений о
ценностном мире обнаруживается уже у
позднего Дильтея и позднего Риккерта, а
наиболее разработанные варианты реше¬
ния основных трудностей, стоящих на
ггом пути представлены в учениях М.
Шелера и Н. Гартмана. От трансценден¬
тализма эту позицию отличает неприятие
всякой мистики и спиритуализма, от
двух других — глубокая взаимозависи¬
мость способов, путей и теоретических
решений в А., с одной стороны, и широ¬
той исследовательского поиска по всему
фронту развития философского знания,
с другой. Как ни парадоксально, но
именно этот плюрализм и кажущаяся
мозаичность философского поиска силь¬
нее всего выявляют характер новой мета¬
физической парадигмы, от которой зави¬
сит единство философии нового времени,
место аксиологической проблематики в
целостной картине бытия и ее глубин¬
ный смысл для современности.Первый блок идей, принципиально
важных для оформления метафизической
и аксиологической парадигмы XX в.,
имеет своим истоком столкновение и по¬
следующую судьбу двух учений — учения
Ницше о «смерти Бога» и переоценке
всех ценностей и учение А. Бергсона о
времени, а точнее — о мире как длитель¬
ности, как о непосредственном пережи¬
вании «неделимой подвижности реально¬
го». Смысл учения Ницше был в даль¬
нейшем истолкован Хайдеггером под
углом зрения неосуществимости высших
сверхчувственных ценностей в реальном
мире. Еще позднее Делез, опираясь не¬
посредственно на учения Бергсона и
Ницше, констатирует, что «больше нет
ни глубины, ни высоты»: современный
мыслитель вынужден ориентироваться на
«поверхностные эффекты». Говоря иначе,
современный человек уже не может по¬
лагаться ни на глубину Мудрости в поис¬
ке Единого Блага, ни на высоту Бога в
его благодати. На смену «вертикальному»
видению ценностного мира приходит
«горизонтальное», сочетающее повсе¬
дневное бытие индивидов в мире с пере¬
живанием временной структуры этого
бытия. Поиск метафизических основа¬
ний бытия, познания и ценностей, со¬
звучных условиям XX в., не был завер¬
шен ни Бергсоном, ни Ницше: первому
помешало виталистическое оправдание
религии, второму — тот факт, что идеи
вечного вращения и воли к власти не
были им концептуально конкретизирова¬
ны, договорены, а потому стали предме¬
том социально-политических фальсифи¬
каций.Идеи второго блока не могут быть
даже приблизительно описаны. Они
складываются на пересечениях густой се¬
ти концептуальных представлений и
единственным отличительным призна¬
ком, выделяющим их среди необозримо¬
го множества других, является одновре¬
менное отношение к проблеме метафи¬
зических границ бытия и познания и к
теме смысла. Экзистенциализм, напри¬
мер, превращает проблему бытия в про¬
блему смысла вопрошания о бытии. В
результате такого радикального поворота27
АКСИОЛОГИЯв центре внимания оказалась уникаль¬
ность человеческого бытия, сущее, взя¬
тое в контексте его собственной длитель¬
ности, «временение», невыразимое на
языке понятий и обрекающее индивида
на свободу выбора ценностных определе¬
ний своей жизни. Фактичность и проек¬
тивность такой экзистенции требует без¬
условной полноты учета «иного» и «дру¬
гих», что на метафизическом уровне
постигается через категорию «ничто», а
на экзистенциальном — порождает со¬
стояния «ужаса», «заботы», «тревоги».
Озабоченность перед лицом будущего
пронизывает и феноменологию. Уже Гус¬
серль связывает свой поворот от методо¬
логической проблематики к мировоз¬
зренческой (смысложизненной) с судьба¬
ми европейской культуры и кризисом
человека. Позитивистски ориентирован¬
ный «объективизм», по мнению Гуссер¬
ля, обессмысливает жизнь индивида; на¬
против, феноменология, благодаря своей
открытости миру, получает возможность
пробиться к смыслу сквозь целые напла¬
стования кажимостей, идеологических
толкований и двусмысленностей. При
этом мир, которым мы живем, не есть
«чистое бытие», он интерсубъективен, а
поэтому источник смысла расположен не
за субъектом, а перед ним. Идея проек¬
тивности индивидуального бытия и ми¬
ра, границы которого представлены
только в языке; идея ответственности за
нашу историю через выбор и решение,
которым мы ставим на карту свою
жизнь; идеи, связывающие смысл бытия
и ценности жизни с будущим — все эти
и близкие к ним идеи можно найти в
философии культуры, в герменевтике, в
лингвистической философии и совре¬
менной философии истории. Все эти
идеи подпитывают А. и определяют со¬
бой то проблемное поле, вне которого
она просто немыслима.Среди множества ученых, в той или
иной мере определивших целостный об¬
лик и своеобразие А. XX в., следует вы¬
делить М. Шелера и Н. Гартмана. Особая
заслуга М. Шелера выразилась в обосно¬
вании принципиальной возможности по¬
строения феноменологической А. и пре¬одоления тех теоретических трудностей,
которые в свое время вынудили Канта
строить этику на разных метафизических
основаниях. Формальному априори Кан¬
та Шелер противопоставляет эмоцио¬
нальное априори, а его трансценденталь¬
ной логике — «логику сердца». Такой
подход радикально преобразует картину
ценностного мира: ценности становятся
теперь внутренними (имманентными), а
не внешними (трансцендентальными);
способом их бытия оказываются объек¬
тивные (материальные) качества, т. е. их
бытие не сводится лишь к долженствова¬
нию, к суждениям, нормам или импера¬
тивам; их постижение, а точнее — осуще¬
ствление, экзистенциальное раскрытие,
происходит путем внезапного интуитив¬
ного усмотрения, путем созерцания, ос¬
нованного на чувстве любви, а отнюдь не
так, как это выглядит у Канта, — благо¬
даря соединению чистого теоретического
разума с чистым практическим разумом.
Отвергает Шелер и ту часть учения Кан¬
та, в которой постулируется рассудок,
якобы предписывающий природе свои
законы: по Шелеру «предписывать мы
можем только знакам и их связям». Ак¬
сиологическая концепция Шелера с уче¬
том времени ее создания (1913 — 1916
гг.) еще не вполне современна и тем бо¬
лее последовательна. Во-первых, в ней
изначально постулируются блага: «нам
даны» вещи и блага. Только во вторую
очередь нам даны «ценности, которые
мы чувствуем в них». Но как раз «благо»
и является самой большой трудностью
для аксиологической проблематики. По¬
скольку блага даны нам изначально, вся
иерархия ценностей, построенная Шеле-
ром, по его же собственному признанию,
неизменна. Во-вторых, позиция Шелера
совпадает с позицией Канта по самому
слабому в концептуальном смысле пунк¬
ту его учения: абсолютной сферой дейст¬
вительного и ценного у Шелера остается
Бог и религиозные ценности. Более то¬
го, если Кант вводит идею Бога с целью
разрешения метафизических затруднений
(Высшее Благо по Канту возможно толь¬
ко при условии существования Бога), то
у Шелера Бог концептуальной роли уже28
АКТИВНАЯ ЭВОЛЮЦИЯне играет и наличествует в иерархии но¬
сителей ценностного мира скорее как га¬
рант ее неизменности. У Н. Гартмана
имеется много точек соприкосновения
с позицией Шелера (экзистенциальный
уровень рассмотрения, феноменологиче¬
ский метод, предпочтение проблемного
подхода системному). Своеобразие пози¬
ции Гартмана в том, что он идет к А. от
метафизики, но метафизики критиче¬
ской, которую он называет метафизикой
неразрешимых проблем, имеющих всегда
иррациональный остаток. Постижимый
аспект бытия попадает в ведение онтоло¬
гии, а феноменологический — в ведениеА.	Такой подход существенно изменяет
картину ценностной проблематики. Под¬
ход к ценностям остается, как и у Шеле¬
ра, внутренним, но уже не имманент¬
ным, а эмоционально-трансцендентным,
предполагающим такие акты эмоцио¬
нального ожидания, как предвосхище¬
ние, любопытство, надежду, а также эмо¬
ционально спонтанные акты — желание,
иоление и т. д. Среди четырех сфер бы¬
тия Гартман различает две первичные —
реальную и идеальную. Важнейшим ти¬
пом идеального бытия и является царст¬
во ценностей; при этом идеальное бытие
по сравнению с реальным есть «низшее»
(>ытие, а не «высшее», не «более возвы¬
шенное», как это считалось еще со вре¬
мен Платона; человек является точкой
пересечения двух разнородных миров —
реального и идеального; ценности же
иоздействуют на реальный мир лишь по¬
средством человека и его свободы. Н.
1артман наиболее последователен в сво¬
ем отрицательном отношении к мистике
п религиозному трансцендентализму. В
отличие от Шелера он полностью ис¬
ключает из классификации ценностей
религиозные ценности, поскольку их су¬
ществование метафизически не может
ы.пъ доказано. Дух для Гартмана есть
>шшь особый уровень бытия, историч¬
ный по своему существу и основным
формам. В противоположность реально¬
му миру, который полностью детермини-
роиин, мир ценностей не детерминиро-IIIIII.Обзор истории и внутренней логикистановления и развития А. позволяет
сделать вывод о принципиальной неза¬
вершенности становления как метафизи¬
ческой парадигмы нового времени, так и
самой А. Кризис цивилизации, нарас¬
тающий на всем протяжении XX в., и на¬
стоятельная потребность в целостной
интеграции познавательного и практи¬
ческого опыта людей все более превра¬
щают А. в философское учение с его
уникальной предметностью (желанным
будущим) основным вопросом («куда мы
идем?»), своей историей (ради чего жи¬
ли, живут ныне и готовы жить дальше
сменяющие друг друга поколения чело¬
веческого рода), специфической реаль¬
ностью (сфера проектирования), особым
способом проникновения в будущее (по¬
иск единого смысла во всем многообра¬
зии ценностей) и безусловной практиче¬
ской значимостью (судьба рода). (См.
«Благо», «Польза, полезность», «Цен¬
ность», «Оценка», «Будущее», «Цивили¬
зация».)В.	И. ПлотниковАКТИВНАЯ ЭВОЛЮЦИЯ - в фи¬
лософии XX в. теория, разрабатывающая
пограничные проблемы естественных и
социально-гуманитарных наук. Смысло¬
вым центром теории А. э. являются два
постулата: во-первых, утверждение уни¬
версальности эволюционного развития
на всех уровнях существования матери¬
ального мира и, во-вторых, обоснование
изменения самого характера и движущих
сил эволюции под воздействием антро¬
погенных факторов. В более узком пони¬
мании, это — утверждение закономерно¬
сти активного вмешательства человека в
ход естественного развития природы в
целом, жизни и собственно антропосо-
циальной ее формы. Хотя концепция А.э.	тесным образом связана с достижения¬
ми естественнонаучного знания XIX —
XX вв., особенно — биологии и смежных
отраслей науки, ее теоретические пред¬
посылки восходят к значительно более
раннему периоду. Как и многие другие
идеи теоретической философии, А. э.
была предвосхищена еще в дофилософ-
ской, а именно — религиозной, тради¬29
АКТИВНАЯ ЭВОЛЮЦИЯции. Впервые прообраз, архетип этого
комплекса идей прослеживается в рели¬
гиозной традиции зороастризма (сложив¬
шейся на территории Ирана предполо¬
жительно между 1500 и 1200 гг. до н. э.).
Согласно учению пророка Заратустры,
мир, общество и личность являются аре¬
ной борьбы благого и злого начал, впол¬
не равноправных в своем потенциале.
Ключевая роль в этой вселенской борьбе
отводится не безлично-божественному
провидению, а свободному выбору каж¬
дого индивида. В конечном счете, исход
мировой истории зависит от того, чью
сторону в этом противостоянии займут
люди. Кроме этой достаточно красноре¬
чивой идеи, зороастризм отстаивает еще
один фундаментальный принцип целост¬
ного миропонимания: деление истории
мироздания на особые качественные эта¬
пы. Здесь это — «Сотворение», «Смеше¬
ние» и «Разделение». Последний из них,
знаменующий тотальное отделение добра
от зла и последующее торжество блага,
мира, бессмертия и совершенства миро¬
устройства, как раз и наступает в момент,
когда большинство людей сознательно и
активно начинают служить Добру.В дальнейшем эти фундаментальные
идеи развивались в двух направлениях:
собственно религиозно-мистическом и
социально-утопическом. В первом случае
сама идея эволюции, развертывающейся
начально помимо человеческого созна¬
ния и воли, но постепенно становящей¬
ся все более сознательной, предстает, как
правило, в виде символической схемати¬
ки восхождения человека к божественно¬
космическому уровню бытия. Такого ро¬
да схематика замечательно разработана у
гностиков и христианских богословов,
испытывающих их воздействие (Псевдо-
Дионисий, Августин, Эриугена и др.).
Само преобразование природы, окру¬
жающего мира и человека представлено
в типичной для христианско-платониче-
ского круга идей концепции обожения.
Становление новой философской тради¬
ции в XVI — XVII вв. привносит в разра¬
ботку идей А. э. новые мотивы, не свя¬
занные уже с теистическим типом осмыс¬
ления человека и мира. В утопическойлитературе того времени утверждается
идея социально-технологического пере¬
устройства мира, складывается идеология
научно-технического могущества челове¬
ка. Эти мотивы обнаруживаются у всех
выдающихся утопистов — Ф. Бэкона, Т.
Мора, Т. Кампанеллы, Сирано де Берже¬
рака. Замечательно, что последний выра¬
жает и мотивы другого плана — сомне¬
ние в беспредельности человеческих спо¬
собностей к мировоздействию. Оно
возникает из понимания неизбежности
антропоцентристского взгляда на мир,
исходя из которого человек может толь¬
ко подстраивать мир для собственного
удобства.В XVIII в. центр разработки идей
А. э. смещается в область естествознания
(минералогии и биологии). Основным
достижением в этом направлении можно
считать, с одной стороны, создание под¬
робно-систематической методики иссле¬
дования природы (Кювье, Бюффон), а с
другой — утверждение принципа матери¬
ального единства мира, процессы в кото¬
ром направляются универсальными зако¬
нами, общими для живой и неживой
природы. В собственно философском
плане эти достижения были осмыслены
в системах классического идеализма. И.
Г. Гердер и Ф. В. Й. Шеллинг в своих ис¬
торико-антропологических теориях рас¬
сматривают мировое целое как движение
к полному самораскрытию и внутренне¬
му совершенству, направляемое исход¬
ным «творческим импульсом». При этом
ставится проблема несоответствия на¬
личного бытия человека его сущностно¬
му предназначению. Духовно-историче-
ское становление и раскрытие «созреваю¬
щего бутона человечности» предполагает
и творческое изменение «органического
строя мироздания» (Гердер). Шеллинг
еще более заостряет этот вопрос, поме¬
щая у истоков исторического становле¬
ния творческую потенцию человека,
сближая по существенным параметрам
историю и искусство. И. Кант предлага¬
ет иной вариант антропогенного преоб¬
разования мира. Прежде всего, он прин¬
ципиально отказывается от традицион¬
ного для XVIII в. натурализма, утверждая30
АКТИВНАЯ ЭВОЛЮЦИЯ«естественность» как «вещь в себе» и пер¬
вичность «мира определенных идей» —
основной арены человеческой практики.
У него речь идет не о техническом пере¬
устройстве мира, а об организации осо¬
бого социального пространства, в кото¬
ром реализуется априорная нравственная
способность человека. Кантовский вари¬
ант результата всеобщей эволюции —
развитое морально-правовое сообщество,
преодолевающее взаимное отчуждение
индивидов, групп и государств. Но, в ко¬
нечном счете, это то же разумное «само-
превозмогание» исходной ограниченной
человеческой природы.Развитие естествознания в XIX в.
предлагает все более широкий контекст
для развития идей А. э. благодаря синте¬
зу биологического эволюционизма с фи¬
лософско-диалектическими принципами.
Труды Ч. Дарвина, Дж. Дана, Дж. Ле
Конта, Ч. Шухерта, А. П. Павлова пре¬
доставляют богатую эмпирическую базу
для целостного, миросистемного осмыс¬
ления человека и его роли в глобальных
процессах. Во второй половине XIX в.
были сформулированы положения тео¬
рии цефализации (Дж. Дан), согласно
которым развитие живых организмов на¬
правлено в сторону «геометрического
возрастания» роли высшей нервной дея¬
тельности. Благодаря этому, «мыслящая
материя», или разумная жизнь, становит¬
ся важнейшим целевым фактором био¬
эволюции. Опираясь на эти положения,
геологи выдвинули идею наступления
«психозойской» (Ч. Шухерт) или «антро¬
погенной» (А. П. Павлов) эры развития
планетарной системы. Позднее В. И.
Вернадский сформулировал теорию ноо¬
сферы — целостное научно-систематиче¬
ское изложение принципов А. э. Особую
роль в ней играет идея автотрофности
человека — направленного изменения
процессов обмена внутри организма и на
границе организма и среды. Этим под¬
черкивается не только ключевая роль че¬
ловека в биоэволюции, но и в общепла-
истных, космических масштабах. Тогда
же К. Э. Циолковский выдвигает учениео	«сенситивном монизме» Вселенной и
обосновывает объективную неизбежностьосвоения космического пространства,
его очеловечивания, формирования со¬
циокосм ической общности.Вместе с научной разработкой идей
А. э. идет их философское осмысление,
в котором, помимо чисто сциентистско¬
го, можно выделить три основных на¬
правления. Это «философия жизни» и
близкие концепции («христианский эво¬
люционизм» П. Тейяра де Шардена, ан¬
тропология М. Шелера, холизм Я.
Смэтса и Дж. Холдейна); религиозно¬
мистический космизм (русская филосо¬
фия всеединства, философия «общего
дела» Н. Ф. Федорова, антропософия Р.
Штейнера, синкретическое учение Д.
Андреева); социально-технологические
проекты (позитивизм О. Конта и А. Сен-
Симона, эмпириомонизм А. А. Богдано¬
ва, фурьеризм). «Философия жизни» вы¬
двигает идею единства мирового бытия,
вырастающего из всекосмического «жиз¬
ненного порыва», «воли к жизни», «жиз¬
ненного импульса». Концепция «творче¬
ской эволюции» А. Бергсона полно пред¬
ставляет идеи А. э. в этом течении. Их
особенность — отказ от линейного пони¬
мания направленности эволюционных
процессов, вариативный характер разви¬
тия. По Бергсону, эволюция жизни идет
по трем лучам: примитивная чувствен¬
ность растений, бессознательный ин¬
стинкт животных и интеллект человека.
Задача последнего — преодолеть грани¬
цы собственной односторонней рацио¬
нальности и воссоединить в собственном
осознанном развитии все ветви, по кото¬
рым распространяется действие «жиз¬
ненного порыва». Тем самым более орга¬
ничной должна стать культура, более
сбалансированным — общество и более
целостной — личность. Бергсоном, наря¬
ду с другими теоретиками «философии
жизни», ярко выражено неприятие одно¬
сторонне технического развития взаимо¬
действия общества и окружающей среды.
Проблема заостряется вокруг темы куль¬
турных ценностей, основной из которых
должно стать не противостояние и поко¬
рение мира человеком, а их органичный
симбиоз, перерастающий взаимное огра¬
ничение. Иные параметры А. э. развива¬31
АКЦИДЕНЦИЯются в русле религиозной традиции все¬
единства: здесь происходит переосмысле¬
ние принципа обожения, его перевод в
общечеловеческие масштабы. Обоснова¬
ние концепции всеедино-космического
соборного человечества у В. С. Соловье¬
ва, С. Н. Булгакова, П. А. Флоренского,
Е. Н. и С. Н. Трубецких носит характер
«софийного макрообожения» (С. С. Хору-
жий), вводящего помимо традиционных
личностно-духовных еще и социокосми-
ческие мотивы. Хотя они и остаются пре¬
имущественно на уровне абстрактно-схе¬
матической символики Богочеловечест-
ва, Вселенской церкви, Симфонической
Личности и т. п. Своеобразный синтез
религиозного и технократического вари¬
антов А. э. создает автор «Философии
общего дела» Н. Ф. Федоров. У него
творческое изменение человеком своей
природы и окружающего космоса зави¬
сит от способности понять высшую цен¬
ность преодоления смерти, «воскреше¬
ния отцов» и тотального коллективизма
«жизни и судьбы». Важнейшим проры¬
вом на этом пути должно быть «чуткое
вслушивание в течение жизни» и овладе¬
ние «естественным чудом тканетворе-
ния», т. е. способности к сознательному
выращиванию новых органов, компенси¬
рующих «недостатки» естественной эво¬
люции человеческой телесности. По сво¬
ему смыслу «общее дело» является как
бы синтезом бергсоновского интуитивиз¬
ма с соборно-софийными концепциями
всеединства. Антропософский вариант А.э.	носит принципиально индивидуали¬
стический характер, ориентируясь на
преодоление «примитивно-физического»
тела и достижение высших уровней «тон¬
ко-телесного» и «ментального» бытия.
Этот путь недоступен большинству лю¬
дей. Конечная цель — возникновение
«нового человека», находящегося в гар¬
монии с космическим бытием и не при¬
вязанного к своей ограниченной телес¬
ности. Здесь происходит синтез психоло¬
гической науки, европейского эзотеризма
и восточного мистицизма (йоги, тантриз¬
ма), обнаруживающийся, к примеру, в
воспроизведении древней идеи симмет¬
рического подобия человеческого орга¬низма и мироустройства, кармического
круговорота жизни, использовании ме¬
дитативных процедур и т. д. Социально¬
технологические проекты, как правило,
связаны с идеологией позитивизма и со¬
циализма. Здесь на первом плане — все¬
сторонняя реорганизация общественной
жизни на началах коллективизма и науч¬
ной организации управления. Параллель¬
но происходит направленное формирова¬
ние общественного сознания под эгидой
«научности» и «классовости» (типа Про¬
леткульта А. А. Богданова). Развитая по¬
следним концепция «планетарного со¬
циализма» предполагает полное устране¬
ние социальных различий, торжество
общественной собственности, идеологи¬
ческую и административную регуляцию
ментально-психической жизни индиви¬
да, преобразование и очеловечивание
природы в планетарных масштабах. В
конечном счете, речь идет о формирова¬
нии нового типа человека, известного
как «гармонично и всесторонне развитая
социалистическая личность». Практиче¬
ски те же методы лежали и в основе на¬
цистского проекта выращивания сверхра¬
сы, с тем лишь отличием, что опирались
они не на примат «классово-научного
сознания», а на «голос крови», «нацио¬
нальный дух» и т. д. При всех различиях
концепций А. э. общим для них мотивом
являются стремление рассматривать «че¬
ловеческие условия» в контексте эволю¬
ционного миропонимания и постановка
проблемы сознательно-направленного со¬
вершенствования человека вкупе с окру¬
жающим миром.Е. В. ГутовАКЦИДЕНЦИЯ (от лат. accidentia —
случайное бытие, случай) — философ¬
ское понятие, обозначающее случайное в
проявлениях субстанции, несуществен¬
ное свойство вещи. А. обычно противо¬
поставляют «атрибуту», субстанциально¬
му свойству, существенному признаку ве¬
щи.Вероятно, Аристотель первым разли¬
чил в идее бытия два вида — субстанцию
и А. Согласно его «Метафизике», суб¬
станция ни в чем не нуждается и суще¬32
АЛЛЕГОРИЧЕСКИЙ МЕТОДствует сама по себе, а А. проявляется че¬
рез иное, в другой сущности. Так, единое
само по себе (эйдетическая неразличи¬
мость субстрата, непрерывность и одина¬
ковость чтойности и т. п.) отличается от
единого в качестве А. — от случайного
объединения двух и более вещей. По
своей природе А. не является частью
предмета, не может существовать без
своего предмета; предмет может потерять
А. без ущерба для своего существования.
Например, камень может иметь такие А.:
округлость, движение или покой.Порфирий классифицировал А. на
отделимые (например, сон для человека)
и неотделимые (например, черный цвет
кожи для негра). В средние века активно
обсуждалась проблема, могут ли А. суще¬
ствовать отвлеченно от своего субъекта-
носителя или не могут. Многие схоласты
допускали А. без их носителей, выделяли
«чистые акциденции», или «реальные ак¬
циденции», подобно существованию чис¬
тых геометрических фигур как модифика¬
ций «фигуры вообще», атрибута протя¬
жения. Декарт, Гассенди, Гоббс и ряд др.
мыслителей XVII в. отрицали отдели¬
мость А. от своего субъекта, придавали
А. характер модификации вещи. Мате¬
риалисты усматривали в материи носи¬
тель всех атрибутов и А. Спиноза заме¬
нил термин «А.» термином «модус»,
обозначающим единичное проявление
субстанции. Лейбниц определял А. как
способ проявления субстанции, причем
как способ преходящий, случайный, не¬
уловимый. Хотя субстанция нуждается в
какой-то А., часто ей нет нужды именно
и такой, а не иной А. и она довольству¬
ется любой заменой. А. же, рассуждает
Лейбниц, не меняет свою конкретную
субстанцию, не может двигаться вне суб¬
станции, как это некогда у схоластиков
получалось с чувственными видами.Понятие А. широко использовалось
философами XIII — XIX вв. Гегель при¬
меняет термины «А.» и «субстанция» как
парные категории диалектики и опреде-
нист их друг через друга по аналогии с
категориями сущности и явления, цело¬
го И частей и т. д. Как сущность перехо¬
дит в явления, так и субстанция перехо¬дит в свои А. Подобно целому, состояще¬
му из частей, субстанция обладает свои¬
ми А; она имеет действительность в А.
примерно так же, как причина — в след¬
ствии. Субстанция охватывает собой ак-
цидентальность, а акцидентальность —
это вся субстанция. Акциденций — мно¬
жество; как таковые, они не имеют вла¬
сти друг над другом; они друг друга име¬
ют своими условиями, и их объемлет
субстанция. А. преходяща, исчезает со
временем; через А. субстанция обнару¬
живает свое богатство и силу.В современной философии термин
«А.» используется, например, неотомис¬
тами, которые, вслед за Фомой Аквин¬
ским, под А. понимают «вещь, природа
которой должна быть в другом». Однако
многие философы сегодня этот термин
не применяют, считая его устаревшим;
скажем, ему не нашлось места в филосо¬
фии диалектического материализма. Тем
не менее, введенная Аристотелем дис-
тинкция субстанциального и акциден-
тального не исчерпала себя, сохраняется
в философском языке и имеет не только
историко-философскую ценность.Д. В. ПивоваровАЛЛЕГОРИЧЕСКИЙ МЕТОД (отгреч. altegoreo — «говорить иное», т. е.
иносказательно выражаться) — в христи¬
анской экзегетике (богословской науке,
относящейся к истолкованию Священ¬
ного Писания) — метод небуквальной
интерпретации Священного Писания,
заимствованный отцами церкви у грече¬
ских толкователей поэм Гомера и у равви¬
нов палестинского иудаизма. К примеру,
толкование Эдемской реки, разделяю¬
щейся на четыре (Быт., 2, 10), как проро¬
чества о грядущих четырех царствах —
Вавилоне, Мидии, Греции и Риме или
понимание слова «север» во фразе «Об¬
ратитесь к северу» (Втор., 2, 3) как ука¬
зания на Мессию суть реализации А. м.Метод иносказательного толкова¬
ния Торы раввинами описывался как
«midrash» (корень — «домогаться», «ра¬
зыскивать») в противоположность бук¬
вальному значению текста, обозначенно¬
му терминами «posbut» и «mishma». Зада¬
ча для изучающего закон заключалась в33
АЛЛЕГОРИЧЕСКИЙ МЕТОДнахождении скрытых смыслов того, что в
Писании казалось противоположным ис¬
тине и добру. Другими словами, небук¬
вальный метод интерпретации использо¬
вался раввинами для дополнения бук¬
вального значения текста, реже — для
его полного вытеснения. То иное, кото¬
рое раввины искали за буквой Писания,
могло быть различным. Это и юридиче¬
ские и моральные нормы, житейские со¬
веты и пр. Практиковался также и поиск
в тексте Писания того, во что должен
верить иудей, — то есть определенных
учений о Боге, мире и человеке. Среди
последних особую роль играли интер¬
претации, ищущие указаний на предсу¬
ществование миру некоторых вещей и
среди них — на существовавшего до тво¬
рения мира Мессию. Кроме того, равви¬
ны пытались выявить в тексте и проро¬
чества относительно будущего. В зависи¬
мости от того, были ли уже исполнены
эти пророчества или их предсказания от¬
носились к концу мира, все пророческие
интерпретации midrash могут быть разде¬
лены на исторические (то есть уже ис¬
полнившиеся) и эсхатологические. В
приведенном выше примере интерпрета¬
ция Эдемской реки явно относится к ис¬
торическому, а истолкование слова «се¬
вер» — к эсхатологическому типу. Одна¬
ко, хотя многие интерпретации раввинов
отражают некоторые проникшие в иуда¬
изм философские понятия, иудеи не ста¬
вили перед собой цели создания с помо¬
щью А. м. какого-либо философского
учения.Филон Александрийский расширяет
метод раввинов с помощью греческой
философии. Именно он вводит впервые
в экзегетику термин «аллегория», заимст¬
вовав его из греческой риторики, где тот
бытовал как технический термин, обо¬
значающий непрерывный ряд метафор.
Филон же применяет его к отдельным
терминам, нуждающимся в интерпрета¬
ции. Он различает «тело Писания» — его
«внешний смысл» — и внутреннюю «ду¬
шу Писания», для поиска которой необ¬
ходим А. м. По сравнению с midrash рав¬
винов А. м. Филона расширяет понятие
буквального смысла. Так, интерпретация«кожаных одежд» Адама и Евы (Быт., 3,
21) в качестве заповеди человеку о необ¬
ходимости пользоваться малым, понима¬
ется им как буквальная. Аллегорически
же для Филона «кожаные одежды» обо¬
значают естественную кожу человеческо¬
го тела. Т. о., за исключением условных
эвфемизмов, не имеющих буквального
значения вообще, всякая интерпретация,
сохраняющая буквальный смысл, назы¬
вается Филоном буквальной, отбрасы¬
вающая же букву — аллегорической.
Другими словами, для Филона А. м. есть
понимание текста как «обозначающего
иное». Другое новшество, внесенное Фи¬
лоном в метод midrash, — понимание
всякой аллегории как указания на фило¬
софские смыслы. В связи с этим он раз¬
деляет аллегории на физические и этиче¬
ские, заимствуя, по всей видимости, эту
классификацию у греческих истолковате¬
лей Гомера (по свидетельству Диогена
Лаэртского, морального смысла в поэмах
искал Анаксагор, а высказываниями Го¬
мера о природе впервые занялся Метро-
дор Лампсакский). Однако сам термин
«философия» Филон понимает очень
расплывчато, поскольку говорит о Мои¬
сее как о философе и об александрий¬
ских иудеях как о занимающихся в Суб¬
ботний день «философией своих отцов».Авторы новозаветных текстов, и
прежде всего ап. Павел, заимствуют у
Филона термин «аллегория» и весь набор
синонимичных ему выражений, таких,
как «тень», «тип», «притча» и др. Однако
в Новом завете не встречается чисто фи¬
лософских истолкований, что позволяет
отождествить метод ап. Павла с методом
«midrash». Различие заключается в том,
что 1) эсхатологические интерпретации
раввинов, повествующие о приходе Мес¬
сии в конце мира, понимаются ап. Пав¬
лом как исторические, рассказывающие
об уже явившемся Христе; 2) эсхатологи¬
ческие интерпретации ветхозаветного
«Дня Господня» превращаются Павлом в
описание второго пришествия как «дня
Христова» (Филип., 1, 10; 2, 16); 3) ин¬
терпретации, касающиеся предсущест-
вующего миру Мессии, также относятся
ко Христу. Кроме того, у Павла имеются34
АЛЛЕГОРИЧЕСКИЙ МЕТОДи моральные интерпретации Писания
типа midrash (например, I Кор., 9, 9 —
Ю).Дальнейшее развитие А. м. связано с
александрийской богословской школой,
а именно с Климентом Александрийским
и Оригеном, соединившим метод ап.
Павла с методом Филона Александрий¬
ского и обосновавшим необходимость
его применения в экзегетике.Согласно Клименту Александрий¬
скому, А. м. интерпретации оправдан на¬
личием в Писании пророчеств, которые
используют образную речь не для красо¬
ты слога, как в греческой литературе, но
лля затемнения истины, открывающейся
лишь посвященным в истинный гносис.
И хотя «пророки и апостолы не знали
наук», учение их Дух «выразил прикро-
иенно», а потому истолкование многих
мест Писания немыслимо вообще без
шания философии. Климент (в Strom.,1,	28) подразделяет «Моисеево любомуд¬
рие» на четыре части: 1) историческую и2)	законодательную, имеющие связь с
нравственностью; 3) часть, касающуюся
«священнодействия созерцания видимой
природы», и 4) богословскую часть, на¬
зываемую Платоном «созерцанием», а
Аристотелем — «метафизикой». Т. о.,
Климент явно заимствует разделение ал¬
легорий Филоном на этические и физиче¬
ские, подразделив последние на теологи¬
ческие и часть, касающуюся «...созерца¬
ния видимой природы». К теологической
же Климент причисляет и эсхатологиче¬
ские интерпретации, найденные им в
Новом завете. Поэтому классификация
Климента может быть описана как со¬
единение взглядов ап. Павла с учением
Филона об А. м. Именно через Климен¬
та в христианство вошел метод философ¬
ской интерпретации аллегорий Писания.Ори ген, следуя Филону и Клименту,
разделяет Писание на тело («букваль¬
ный» смысл), душу (моральный смысл) и
мобавляет дух (аналогичный филонов-
ской «физической» интерпретации). Под
« духовным» в Писании Ориген понимает
предметы веры в самом широком смыс-
не — все представления о мире, челове¬
ке, бестелесных существах и пр., то естьвсе то, о чем идет речь в книге Оригена
«О началах». «Одежда духовных истин» —
буква Писания — дана для их сокрытия
от тех, «которые не могут вынести труда
отыскания таких истин», но все же не
бесполезна, а может исправить простых
людей, насколько они способны к тако¬
му исправлению. Для того, чтобы вер¬
ные побуждались к поиску духовного
смысла, в Писании были рассыпаны сво¬
его рода «камни преткновения» — бес¬
смысленные с т. зр. буквы повествова¬
ния. Таков, например, по мнению Ори¬
гена, рассказ о спрятавшемся от Бога
Адаме (Быт., 3; 8 — 9).Можно сказать, что после Климента
и Оригена в святоотеческой литературе
не было произведено сколько-нибудь
значительного изменения А. м. Анти¬
охийское богословие, противостоящее
александрийскому, отвергало термин «ал¬
легория», считая, что аллегорическое
объяснение всегда означает отказ от бук¬
вы текста, а потому заменяло его терми¬
ном «созерцание» (theoria). Так, Иоанн
Златоуст, хотя и не отказался вовсе от
применения термина «аллегория», пред¬
почитает ему термин «тип» (typos).Августин в сочинении «Об истинной
религии» (De vera religione) перечисляет
четыре вида аллегорий: 1) аллегории ис¬
тории; 2) аллегории фактов; 3) аллегории
речи; 4) аллегории обрядов, употребляя,
т. о., этот термин в значении вообще
всякого небуквального истолкования
текста.Иоанн Кассиан разделяет «духовный
смысл» Писания, противостоящий его
«историческому» смыслу, на тропологию
(нравственная интерпретация), аллего¬
рию (толкование фактов, относящихся к
пришествию Христа) и анагогию (эсхато¬
логическая интерпретация). В таком
смысле эти термины использует средне¬
вековье, выражая свое понимание А. м. в
известном литературном двустишии:Буква учит свершениям,
во что верить — аллегория,Моральное — что делать,к чему стремиться — анагогия.Следует также сказать, что А. м. ин-35
АНАЛИТИЧЕСКАЯ ФИЛОСОФИЯтерпретации Писания и мира вообще
(как текста, написанного Творцом) соот¬
ветствовал средневековой онтологии, по¬
чему и получил такое широкое распро¬
странение. Бог творит мир с помощью
Слова, в Слове же — сущность всех ве¬
щей мира. Поэтому аллегория, раскры¬
вающая в теле вещей их смыслы, вло¬
женные сюда Творцом, постигает сущ¬
ность вещей, а через нее — Самого
Творца. Или иначе: Бог творит мир как
аллегорию Себя Самого, потому единст¬
венным методом, ведущим к Творцу, бу¬
дет именно А. м. в экзегетике и богосло¬
вии.А. м. в христианской экзегетике че¬
рез Шлейермахера из протестантской
герменевтики вошел в герменевтику со¬
временную. (См. «Герменевтика».)М. Б. ХомяковАНАЛИТИЧЕСКАЯ ФИЛОСОФИЯ -течение современной западной филосо¬
фии. Сегодня А. ф. широко распростра¬
нена в англоговорящих странах и в
Скандинавии. На протяжении более чем
столетней истории А. ф. в центре внима¬
ния всех ее школ была разработка проце¬
дур анализа предложений естественного
языка, причем важнейшим моментом
этого анализа оставалось сопоставление
логической и грамматической формы
предложений. Предшественниками А. ф.
считаются Р. Декарт, Т. Гоббс, Дж. Локк,
Г. Лейбниц, Дж. Беркли, Д. Юм, И.
Кант, Дж. Ст. Милль, Ф. Брентано и дру¬
гие философы, исследовавшие условия
возможности знания и более или менее
открыто связывавшие такое исследова¬
ние с теорией языка. Возникновение А.
ф. вызвано стремлением применить к ис¬
следованию традиционных философских
проблем математическую логику, дейст¬
венность которой при описании основа¬
ний математики была доказана работами
Фреге и «Principia Mathematica» Рассела
и Уайтхеда. Опубликованную в 1892 г.
статью Г. Фреге (1848 — 1925) «О смысле
и значении» («Смысл и денотат») приня¬
то считать началом А. ф., поскольку в
этой статье формулируются основные
проблемы и вводятся основные понятияА. ф. Фреге исследует вопрос об отличии
познавательной ценности синтетических,
как их называл Кант, суждений (А = Б)
от познавательной ценности аналитиче¬
ских суждений (А = А). Приращение зна¬
ния достигается за счет первых, однако
причины отождествления двух разных
выражений А и Б (условие истинности
синтетического суждения) далеко не яс¬
ны. Фреге предположил, что входящие в
синтетическое суждение «собственные
имена» (слова, знаки, выражения) А и Б
отождествляются тогда, когда указывают
на один и тот же внешний объект (име¬
ют референт). Так, например, причиной
отождествления собственных имен «Ут¬
ренняя звезда» и «Вечерняя звезда» явля¬
ется наличие у них общего референта —
планеты Венера. Значение собственного
имени сводится к указанию на объект, к
референции; это основное положение
«референциальной теории значения», об¬
щепринятой в А. ф. в первый период ее
истории. Помимо значения, существует
еще способ представления объекта, кото¬
рый Фреге называет «смыслом собствен¬
ных имен»: имена «Утренняя звезда» и
«Вечерняя звезда» по-разному представ¬
ляют планету Венера и оттого имеют
разный смысл. Собственное имя выра¬
жает смысл и обозначает значение. Рас¬
пространяя такие представления о смыс¬
ле и значении на предложение, Фреге
замечает, что повествовательное предло¬
жение содержит мысль, являющуюся его
смыслом, и имеет истинную ценность
(оно истинно либо ложно), которая суть
его значение. Традиционный способ ло¬
гического исследования предложения че¬
рез сведение его к суждению в субъект¬
но-предикатной форме открывает только
смысл, но не значение предложения, по¬
этому Фреге предлагает иной способ ана¬
лиза, прибегая к логике кванторов, од¬
ним из первооткрывателей которой он
был. Такого рода анализ позволяет Фре¬
ге разрабатывать логически совершен¬
ный язык, в котором каждое собственное
имя указывает на определенный рефе¬
рент, а введение любого нового имени не
меняет истинностную ценность предло¬
жения.Несмотря на то, что как математиче¬36
АНАЛИТИЧЕСКАЯ ФИЛОСОФИЯские, так и философские труды Фреге
оказали сильнейшее воздействие на ста¬
новление А. ф., а его терминология была
принята многими представителями дан¬
ного течения, теория смысла и значения
во всей ее полноте и следующий из нее
способ анализа предложений остались
уделом немногих. Большая же часть
представителей А. ф. принимает в каче¬
стве первоисточника работы кембридж¬
ских философов Б. Рассела (1872 — 1970)
и Дж. Мура (1873 — 1958), выступивших
в конце 90-х годов прошлого века против
теории (внутренних) отношений, кото¬
рая, по их мнению, была сутью абсолют¬
ного идеализма Ф. Г. Брэдли, причем
Рассел полагал, что Брэдли представляет
традицию Б. Спинозы и Г. В. Ф. Гегеля.Если Брэдли настаивал на том, что
отношение предметов является следстви¬
ем их скрытого тождества, а это тождест¬
во объясняется монистическим устройст¬
вом вселенной, то Рассел, демонстрируя
противоречивость взглядов Брэдли, ут¬
верждал, что вселенная плюралистична
(существует действительность вне созна¬
ния), и стремился объяснить причины
отождествления собственных имен через
исследование их значения. Рассел счи¬
тал, что идеалистический монизм Брэдли
прямо связан с исследованием предложе¬
ний путем сведения их к суждениям в
субъектно-предикатной форме; отсюда
иена необходимость перехода к анализу
предложений, основывающемуся на ло¬
гике кванторов, созданной Фреге и Дж.
Мсано. Совершая этот переход, Рассел
существенно переработал референциаль¬
ную теорию значения. Устранив из нее
понятие «смысл» и сделав ее тем самым
ьолее последовательной, он предложил
основания анализа предложений, значи¬
тельно отличавшиеся от тех, которыми
пользовался Фреге. В 1905 году в статье
•■О денотации» Рассел впервые изложил
••теорию дескрипций», в согласии с кото¬
рой все то, что Фреге называл «собствен¬
ными именами», подразделялось на два
к пасса: 1) имена, простые символы, пря¬
мо обозначающие единичные объекты,
которые являются их значениями; 2) де¬
скрипции, состоящие из нескольких словс уже закрепленным значением, полу¬
чающие свое значение в результате со¬
единения слов, из которых состоят деск¬
рипции («Утренняя звезда», «Вечерняя
звезда» и т. п.). Дескрипции подразделя¬
ются на неопределенные и определенные
(с артиклем the, придающим всему выра¬
жению смысл «именно этот»). Послед¬
ние, как полагал Рассел, мы путаем с
именами, и даже более того: все употреб¬
ляемые в обычной речи имена («планета
Венера» и т. п.) не являются простыми
символами, но представляют собой со¬
кращения определенных дескрипций.
Коль скоро совершенный логический
язык должен состоять только из простых
символов, а далеко не все слова являют¬
ся таковыми, необходима логическая ре¬
дукция предложений философии к пред-,
ложениям, составными частями (консти-
туентами) которых будут только простые
символы. Поскольку, по мнению Рассе¬
ла, вводимое им различие между имена¬
ми и дескрипциями отражает различие
между знанием, полученным непосредст¬
венно, в результате знакомства с объек¬
том, и знанием, полученным опосредо¬
ванно, в результате заочного представле¬
ния объекта, логически совершенный
язык, состоящий только из простых сим¬
волов, явится совершенным воспроизве¬
дением реальности.Прежде философия критически ис¬
пользовала язык повседневного обще¬
ния, путая имена и дескрипции, прини¬
мая за простые символы то, что таковы¬
ми не являлось; для усовершенствования
философии необходима была «философ¬
ская грамматика». Работы Фреге, Мура,
Рассела определили лицо первого этапа
истории А. ф., длившегося с 1890-х по
1920-е гг.; на протяжении этого этапа за¬
дачей анализа считалось усовершенство¬
вание философии с целью создания науч¬
но обоснованной философской картины
мира. Позиция Рассела, разрабатывав¬
шего процедуры сведения к простым,
далее неразложимым, символам, полу¬
чила название «логический атомизм».
Вышедший в свет в 1921 г. «Логико-фи¬
лософский трактат» Л. Витгенштейна
(1889 — 1951) открывается вариантом37
АНАЛИТИЧЕСКАЯ ФИЛОСОФИЯ«логического атомизма». Однако, ис¬
пользуя термины Рассела, Мура и Фреге,
Витгенштейн создает принципиально
иной вариант А. ф., открывающий но¬
вый этап ее истории. Витгенштейн рису¬
ет картину мира, складывающегося из
«фактов», представляющих собой комби¬
нации изменчивых «положений дел» не¬
изменных и лишенных чувственных ка¬
честв «объектов». Условием возможности
представления мира в предложениях ес¬
тествознания служит логическая форма,
которая показывается в предложениях,
но невыразима, что делает предложенияо	предложениях бессмысленными. По
этой причине Витгенштейн полагает, что
только предложения естествознания, но
отнюдь не философии, могут быть осмыс¬
ленными (содержащими мысль, представ¬
ляющими собой логический образ фак¬
тов). В отличие от Фреге, Мура и Рассе¬
ла, Витгенштейн полагает, что редукция
предложений науки к элементарным
предложениям означает конец традици¬
онной метафизики^ проблемы которой
оказываются псевдопроблемами, а пред¬
ложения — бессмысленными. Филосо¬
фия, по мнению Витгенштейна, должна
стать критикой языка, деятельностью по
прояснению предложений естествозна¬
ния и устранению лишенных смысла
предложений философии, религии, эти¬
ки и т. п. Тот факт, что философия суще¬
ствует и как система предложений, Вит¬
генштейн, в согласии с общепринятыми
в А. ф. взглядами, объясняет некритиче¬
ским восприятием языка повседневного
общения, в котором присутствуют мно¬
гозначные знаки или знаки, которым не
приписано значение. Витгенштейн счи¬
тает, что значение характеризует имена, а
смысл — предложения, и выдвигает про¬
ект «логического синтаксиса», из которо¬
го были бы исключены все упоминанияо	значении знака. Эта идея была развита
членами созданного в 1922 г. М. Шпиком
(1882 — 1936) Венского кружка (О. Ней-
рат, Г. Ган, К. Гедель, Г. Фейгл, Р. Карнап
и др.) в виде серий исследований логиче¬
ского синтаксиса языка науки. Введен¬
ное Витгенштейном для объяснения ана¬
литических суждений логики и матема¬тики понятие тавтологии для членов
Венского кружка стало ключом к пони¬
манию природы философии.Философские предложения, не буду¬
чи вовсе бессмысленными, лишены фак-
туального содержания; они представляют
собой правила логического синтаксиса
языка науки. Что же касается синтетиче¬
ских суждений естествознания, прямо
или косвенно описывающих факты, то
для проверки их осмысленности Шлик
ввел принцип верификации, согласно
которому все подлинно научное знание
можно свести к чувственным данным.
Значительная часть творческой активно¬
сти членов Венского кружка была посвя¬
щена разработке процедур верификации.
Прежде всего было показано, что подра¬
зумеваемая принципом верификации ре¬
дукция должна привести не к фактам, но
к предложениям, описывающим факты,
которые и будут базисом научного зна¬
ния. Эти предложения предполагалось
искать в протоколах научных экспери¬
ментов, отчего они получили название
протокольных; в споре между О. Нейра-
том (1882 — 1945) и Р. Карнапом (1891 —
1970) о протокольных предложениях пер¬
вый отстаивал позицию, согласно кото¬
рой протокольные предложения являют¬
ся фактически первичными, а второй —
позицию, согласно которой они счита¬
ются логически первичными. Переход от
концепции чувственных данных к теории
протокольных предложений был вызван
осознанием невозможности существова¬
ния неинтерпретированного факта, одна¬
ко по этой же причине должна быть от¬
вергнута и эта теория. Различение непо¬
средственной и скрытой верификации
способно было лишь отсрочить переход
к новым теориям языка науки.В противовес разработке процедур
верификации, К. Р. Поппер (р. 1902)
подчеркивал необходимость постановки
проблемы демаркации научного знания.
В качестве основания метода демаркации
Поппер ввел принцип фальсификации,
суть которого сводится к проверке прин¬
ципиальной опровержимости любого
предложения. Поппер полагал, что толь¬
ко научные предложения в принципе оп¬38
АНАЛИТИЧЕСКАЯ ФИЛОСОФИЯровержимы. Развитие этого положения
привело к формированию современной
философии науки, во многом выходящей
«I рамки А. ф. Венский кружок последо¬
вательно воплотил предложенную Вит¬
генштейном теорию, отводящую филосо¬
фии роль деятельности по прояснению
предложений естествознания. С Венским
кружком сотрудничали Ф. Франк и А.
Айер, Берлинское общество эмпириче¬
ской философии (К. Г. Гемпель, Г. Рей-
хенбах и др.) и Львовско-варшавская
школа (К. Айдукевич, Т. Котарбиньский,
Я. Лукасевич, А. Тарский и др.); в 20 —
И)-с гг. нашего века Венский кружок был
центром развития А. ф., характернейшим
ивлением второго этапа ее истории. Вы-
ншнная второй мировой войной эмигра¬
ция членов Венского кружка и филосо¬
фов, связанных с ним, способствовала
распространению теорий, характерных
дня второго этапа истории А. ф., в англо-
тиорящих странах и перенесению туда
центра исследований проблем А. ф. Ме¬
жду тем, к концу 40-х гг. сложились но¬
вые теории и, соответственно, были
предложены новые подходы к анализу
тыка, что и предопределило наступле¬
ние нового, современного, этапа истории
Д ф. В посмертно (1953 г.) изданных
Философских исследованиях» Витген¬
штейна излагалась новая теория языка.
Витгенштейн предложил пересмотреть
референциальную теорию значения, за¬
менив ее теорией значения как употреб-
пгния в рамках определенной языковой
игры. В свете новых взглядов свою преж¬
нюю позицию Витгенштейн считал лишь
одной из возможных языковых игр. Язы¬
ковые игры невозможно свести к како¬
му либо общему понятию, единственное
шпможное их описание должно опирать-I	II на пересечения или совпадения от-
нешьных признаков игр, выстраивая це¬
почку описываемых игр по принципу
гемейного сходства». Однако, сущест-
игнно изменив теорию языка, Витген¬
штейн по-прежнему считал философию
нгительностью по прояснению языковых
выражений, иначе объясняя разве что
необходимость такой деятельности: об¬
кинутые аналогиями между формами вы¬ражений, принятыми в разных областях
языка, люди впадают в заблуждения, уст¬
ранением которых должна заниматься
философия. Язык околдовывает разум, и
метафизика с ее псевдопроблемами явля¬
ется на свет как плод этого колдовства.
Устраняя заблуждения, А. ф. устраняет и
метафизические псевдопроблемы. Дея¬
тельность Витгенштейна в 40-е гг. стала
одним из источников особого течения в
А. ф. — лингвистической философии, в
рамках которой производится не логиче¬
ская редукция, но прояснение естествен¬
ного, повседневного, словоупотребления.
Одновременно с Витгенштейном и более
или менее независимо от него варианты
лингвистической философии разрабаты¬
вались в США (Н. Мальколм и др.), а в
Англии — как в Кембридже (Дж. Уиздом
и др.), где лингвистической философии
был придан «терапевтический» смысл,
сближающий ее с «общей семантикой» и
некоторыми школами психоанализа, так
и в Оксфорде, где важнейшие варианты
лингвистической философии были соз¬
даны Дж. Л. Остином (1911 — 1960) и П.
Ф. Стросоном (р. 1919). Остин, отделив
перформативные высказывания, пред¬
ставляющие собой лингвистическое дей¬
ствие, от констативных высказываний,
которые описывают положение дел и мо¬
гут быть истинными либо ложными, соз¬
дал основания теории речевых актов. Ос¬
тин выделял три разновидности речевых
актов: а) локутивный акт — речевое дей¬
ствие как таковое, характеризующееся
значением; б) иллокутивный акт — дей¬
ствие по осуществлению одной из язы¬
ковых функций (описание, вопрос, пре¬
дупреждение, приговор, приказ, клятва и
т. п.), характеризующееся силой; в) пер-
локутивный акт — действие убеждения,
вызванное речью, характеризующееся
достижением результатов. С другой сто¬
роны, всякий речевой акт может быть
разложен на фонетический (произнесе¬
ние звуков), фатический (связывание
звуков в звукосочетания, «фемы»), рети-
ческий (наделение «фем» значением) ак¬
ты. Референциальная теория значения
применяется только при исследовании
фатического акта в составе локутивного,39
АНАЛИТИЧЕСКАЯ ФИЛОСОФИЯследовательно, сфера ее применения
очень ограничена, причем если в случае
логической редукции эта ограниченность
вполне оправдана, то в случае лингвис¬
тического прояснения образцов повсе¬
дневного словоупотребления подобное
ограничение сферы действия недопусти¬
мо. Т. о., Остин показал ограниченность
референциальной теории значения.Стросон вообще отказывается от
этой теории в пользу предложенной Вит¬
генштейном теории значения как упот¬
ребления. В начале 50-х гг. Стросон под¬
верг критике теоретические основания
учения Рассела о дескрипциях с пози¬
ций витгенштейновской теории значе¬
ния. Стросон предлагал исследовать не
столько предложения как таковые,
сколько их употребление и произнесе¬
ние, исходя из того, что выражение име¬
ет значение, зависящее не от указания на
объект, но от конвенций и контекста
употребления выражения. Определить
значение выражения — значит сообщить
общие правила употребления выраже¬
ния; следовательно, понятие истины не
фиксирует никаких семантических харак¬
теристик. Конвенции и контекст слово¬
употребления обобщаются в понятии
концептуальной схемы; последнее помо¬
гает Стросону «реабилитировать» мета¬
физику. Разрабатывая «дескриптивную
метафизику», Стросон исходит из пред¬
ставления о невозможности простого от¬
каза от концептуальной схемы, включаю¬
щей такие понятия, как «материальный
объект» и «личность», характерной для
нашего познания. Отказ от одной кон¬
цептуальной схемы подразумевает при¬
нятие другой.Теория концептуальных схем, крити¬
куемая философами-аналитиками (Д.
Дэвидсоном), была принята не только
лингвистическими философами: один из
создателей «прагматической аналитики»
У. ван О. Куайн (р. 1908) широко ис¬
пользовал это понятие в своей филосо¬
фии. В начале 50-х гг. Куайн выступил с
опровержением таких «догм» традицион¬
ной А. ф., как деление предложений на
аналитические и синтетические и как ре¬
дукция предложения к его конституен-там. Источник этих «догм» Куайн усмат¬
ривает в обыкновении исследовать пред¬
ложения, отвлекаясь от их роли в кон¬
тексте, из которого они извлечены. Сам
Куайн, напротив, считает необходимым
проверять не отдельные предложения, а
теории в целом. Исследования теории
пропозициональных установок (выраже¬
ний типа «думает, что р», «верит, что р»,
«знает, что р»), инициированные работа¬
ми Рассела 40-х гг., привели Куайна к за¬
ключению о том, что пропозициональ¬
ные установки, интенсионалы (пропози¬
ции и атрибуты) и «значение» в научном
смысле нереспектабельны, поскольку не
могут быть квантифицированы без изме¬
нения смысла предложения. Упоминае¬
мые в пропозициональных установках
сущности не могут стать значениями свя¬
занных переменных, следовательно, они
просто не существуют. Знаменитая мак¬
сима Куайна гласит: «Быть» — значит
быть значением связанной переменной».Хотя для описания мира Куайн из¬
бирает язык физической теории и логи¬
ку экстенсионалов (истинностная цен¬
ность, классы, отношения), он, в отли¬
чие от философов-аналитиков 20 — 30-х
гг., не противопоставляет философии
науку, полагая, что в поисках простей¬
шей и наиболее общей теории филосо¬
фии следует использовать экстенсио¬
нальную логику, позволяющую выявить
термины, не отвечающие критерию,
предложенному максимой Куайна. В ос¬
тальных же случаях критерием выбора
концептуальной схемы выступают праг¬
матические соображения. «Онтология»
Куайна тесно связана с проблемами пе¬
ревода: для описания реальности необхо¬
дима теория, исследовать которую мож¬
но только в терминах другой теории, для
исследования которой нужна третья тео¬
рия и т. п. Между тем, по мнению Куай¬
на, «радикальный перевод» невозможен,
поскольку способ референции предложе¬
ний любого языка остается «непрозрач¬
ным».Концепция Куайна оказала значи¬
тельное воздействие на современную А.
ф., в том числе и на самого яркого фи-
лософа-аналитика наших дней С. А.40
АНИМИЗМКрипке (р. 1940), который использовал
теорию «возможных миров», интерпрети¬
руя их как возможные состояния реаль¬
ного мира. Такая интерпретация позво¬
ляет Крипке разработать учение о десиг-
наторах, призванное заменить учение об
именах и дескрипциях традиционной А.
ф. Крипке выделяет два типа десигнато-
ров: жесткие, выполняющие свою рефе¬
рентную функцию в любом из возмож¬
ных миров (собственные имена, матема¬
тические выражения без переменных и
т. п.), и нежесткие, которые в контрфак¬
тических ситуациях не обозначают тот
же объект (дескрипции и т. д.). Истин¬
ные утверждения тождества между жест¬
кими десигнаторами (за некоторыми ис¬
ключениями) должны, по мнению Крип¬
ке, иметь необходимый характер.Современная А. ф. достаточно силь¬
но отличается от А. ф. Фреге, Рассела и
Мура. Не осталось практически ни од¬
ной концепции традиционной А. ф.,
которая не была бы подвергнута крити¬
ческому пересмотру философами-анали-
гиками наших дней. Несмотря на значи¬
тельные изменения, которые А. ф. пре¬
терпела за сто лет своей истории, и
многообразие ныне существующих школ
Д. ф., она представляет собой единое
философское течение, в центре которого
находится проблематика значения.С.	А. НикитинАНИМИЗМ (от лат. anima — душа) —
иера в то, что все предметы и явления
окружающего нас мира управляются ду¬
шами, духовными существами и что эти
отделимые от предметов духовные сущ¬
ности незримо способствуют или меша¬
ют людям добиваться своих целей. Души
н духовные существа присутствуют везде
и во всем — в людях, животных, расте¬
ниях, минералах; они проникают в лю-
liyio материальную плоть, задерживаются
и ней и покидают ее.Э. Б. Тайлор (1832 — 1917), англий¬
ский этнограф и исследователь истории
культуры, первым ввел термин «А.» в эт¬
нографию и систематически описал это
иерование. Определив А. как «веру в ду¬
ховные существа», он попытался увидетьв А. «минимум религии». По его мне¬
нию, все религии, в прошлом и настоя¬
щем, сопряжены с А., содержат в себе
его признаки, поэтому А. логично рас¬
сматривать как суть всякой религии и
как первоначальную стадию в истории
развития религии. В большинстве пле¬
менных культов прослеживаются в боль¬
шей или меньшей степени признаки
анимистических верований, что позволя¬
ет исследовать эту древнейшую основу
всякой религии не только абстрактно¬
теоретически, но также опираясь на эт¬
нографическую эмпирию. Тайлор считал,
что корни религии лежат в психической
жизни людей, а сама религия вырастает
из «доктрины о душе». Размышляя о
смерти, сновидениях, обмороках, галлю¬
цинациях, люди постепенно пришли к
идее души, а потом развили эту идею в
«доктрину духов», демонов и богов. Так
постепенно, по мнению Тайлора, челове¬
чество перешло с дорелигиозной стадии
своей эволюции на стадию политеизма:
представление о душе породило веру в
переселение душ и загробный мир, в мир
духов и богов; возник культ предков-ду-
хов с сопутствующей ему сложной систе¬
мой обрядов и ритуалов. Завершилось
это развитие идеи души, как полагал
Тайлор, верой в единого Бога, монотеиз¬
мом.Теория Тайлора подверглась основа¬
тельной критике как со стороны теистов,
так и со стороны атеистов, предлагавших
иные критерии «минимума религии».Д. В. ПивоваровАНОМИЯ — понятие, выражающее
состояние общества, при котором отсут¬
ствие или неустойчивость социальных и
моральных императивов и правил, регу¬
лирующих отношения между индивида¬
ми и обществом, приводит к тому, что
большинство населения оказывается
«вне» общества, вступает в конфронта¬
цию с его нормативными предписания¬
ми. Термин А. был введен Дюркгеймом.В «Общественном разделении труда»
Дюркгейм анализирует «ненормальные»
формы разделения труда, среди которых
он выделяет А. Согласно Дюркгейму, со-41
АНОМИЯстояние А. возникает в результате того,
что разделение труда не производит со¬
лидарность, и т. о. совокупность правил,
стихийно установившаяся между соци¬
альными функциями, далее не в состоя¬
нии регламентировать отношения соци¬
альных органов. В «Самоубийстве» Дюрк-
гейм выделяет три типа самоубийства:
эгоистическое, альтруистическое и ано¬
мическое. Аномическое самоубийство
имеет тенденцию роста во время круп¬
ных общественных катаклизмов, эконо¬
мических кризисов, когда индивиды не
могут приспособиться к быстро изме¬
няющимся социальным и моральным
требованиям и предписаниям. Ослабле¬
ние или дезорганизация общественных
структур, отсутствие норм или ценно¬
стей, на которые индивиды могли бы
ориентироваться в своей жизни, лежит в
основе аномического самоубийства.
Дюркгейм считал А. одним из факторов
общественного здоровья, А. связана с ос¬
новополагающими условиями любой со¬
циальной жизни. А с другой стороны, А.
непосредственно подготавливает необхо¬
димые перемены в обществе и т. о. пред¬
полагает наличие путей, открытых для
необходимых перемен в обществе. Сле¬
довательно, А. предстает явлением нор¬
мальной социологии, и граница между
нормой и патологией стирается.Дюркгеймовское понятие А. обога¬
тил Р. Мертон — введением теории от¬
клоняющегося (девиантного) поведения.
Среди элементов социальной и культур¬
ной структуры Мертон выделяет два ос¬
новных элемента: 1) система целей, наме¬
рений и интересов, определяемых данной
культурой; 2) элементы, определяющие,
регулирующие и контролирующие при¬
емлемые способы достижения этих це¬
лей. Очень часто регулятивные нормы и
моральные императивы не совпадают с
социально стандартизированными спосо¬
бами достижения этих целей, т. е. выбор
подходящих средств и способов ограни¬
чен принятыми в обществе социальными
и культурными нормами. Согласно Мер¬
тону, девиантное поведение может быть
расценено как симптом несогласованно¬
сти между определяемыми культуройустремлениями и социально организован¬
ными средствами их достижения. Мертон
выделяет два возможных типа несогласо¬
ванности между элементами социокуль¬
турной структуры. В ситуации, когда вы¬
бор альтернативных способов достиже¬
ния целей не ограничивается нормами,
разрешены любые средства и способы
достижения этих целей. Вторая ситуация
обнаруживается, когда деятельность по
достижению целей становится самоце¬
лью. «В таких группах первоначальные
цели забыты и ритуалистическая привер¬
женность к институционально предпи¬
санному поведению принимает характер
подлинной одержимости» (Р. Мертон). В
отличие от концепций, объясняющих
аномическое поведение биологическими
влечениями, Мертон считает, что А.
«взывается к жизни» не какими-то слу¬
чайными целями, а именно принятыми в
обществе общепризнанными культурны¬
ми ценностями, что, в свою очередь, со¬
пряжено с различным доступом к воз¬
можностям законного, институциональ¬
но допустимого средства достижения
обусловленных культурой целей. Высо¬
кая степень дезинтеграции между средст¬
вами и целями и наличная социально¬
классовая структура, взятые вместе, спо¬
собствуют более частым проявлениям А.
Таким образом, А., по Мертону, есть ре¬
зультат разъединения указанных элемен¬
тов социальной и культурной структуры.Т. X. КеримовАНТИНОМИЗМ — принцип и ме¬
тод философского познания и (или) из¬
ложения полученных выводов, основан¬
ный на широком использовании пара¬
доксов, противоречий между одинаково
доказуемыми суждениями. Метод анти¬
номий (греч. antinomia — противоречие в
законе) применяли, например, В. С.
Соловьев, П. А. Флоренский, С. Н. Бул¬
гаков, Н. О. Лосский и ряд других из¬
вестных русских философов; одной из
характерных особенностей русской рели¬
гиозной философии является ее антино¬
мический метод.Внешне А. схож с диалектическим
методом, поскольку предполагает стал-42
АНТИНОМИЗМкивание и взаимоотражение противопо¬
ложностей; однако по своей сути он во
многом отличается от западной диалек¬
тики. Предмет антиномического иссле¬
дования — бесконечное целое, в котором
как-то опосредованы полярные противо¬
положности. Чтобы совместить полюса
такого целого друг с другом и определить
меру их тождества и их взаимопереход,
нужно постигнуть это бесконечное. Од¬
нако рациональное мышление обычно
способно оперировать только понятием
потенциальной бесконечности, в лучшем
случае раскрывая это понятие как пере¬
ход из одного конечного (качества) в
другое конечное и т. д. Наглядная модель
потенциальной бесконечности — шаг на¬
ружу из круга, описанного вокруг нас;
другая ее модель — «дурная бесконеч¬
ность» натурального ряда чисел. Актуаль¬
ная бесконечность не поддается рацио-
нально-логической реконструкции, на
чем настаивают, например, математики-
интуиционисты.Можно ли (а если можно, то на ка¬
ком основании) логически непротиворе¬
чиво отождествить между собой полюса
целого, между которыми лежит актуаль-
но-бесконечный ряд посредников, про¬
межуточных звеньев? Сторонники так
называемой «диалектической» логики
уверяют, будто схватывание тождества
полярных противоположностей доступно
научному и философскому разуму, когда
разум научается правилам и законам ра¬
циональной диалектики. Отмежевываясь
от диалектической логики, антиномисты
не желают прятаться за уверениями, буд¬
то им понятна и ими постигнута суть
бесконечного взаимоперехода полюсов
единого целого. Они всего лишь конста¬
тируют, что, в силу равной обоснованно¬
сти опытом и логикой, все стороны ан¬
тиномии (апории, дилеммы, диалекти¬
ческого противоречия) должны быть
оценены как относительно истинные и
м|юблемно — в оговариваемых пределах —
отождествлены друг с другом.А. ограничивает притязания и сферу
применимости логического мышления,
диалектической логики и рационально¬
системного анализа. Мир — это не толь¬ко бездна «систем», но также и бездна
«антисистем», если под «системой» по¬
нимать совокупность рационально струк¬
турированных элементов. Мир целостен,
конкретен, а потому он металогичен,
сверхсистемен. Металогичное — предмет
интуиции, но не рационального дискур¬
са. А. противостоит, с одной стороны,
эклектике, а с другой — рационалистиче¬
скому систематизму. Тривиальный эклек¬
тицизм сополагает альтернативные прин¬
ципы (например, парные категории)
чисто механически и без рассуждений об
опосредованное™ полюсов целого про¬
межуточными звеньями. Напротив, А.,
отсекая надуманные альтернативы и от¬
бирая равнореальные контрадикторные
утверждения о целом, признает, что
конъюнкция последних правомерна при
условии их опосредования неким беско¬
нечным содержанием, пока не доступ¬
ным нашему разуму.С другой стороны, А. противополо- •
жен рационалистической софистике, ка¬
рикатурно изображающей бесконечно
запутанный и металогический клубок бы¬
тия в виде непротиворечивых типологиза-
ций и систем понятий. В этом смысле А.
софийно соборен, но не софистичен — в
отличие от диалектической логики, кото¬
рая заранее невесть откуда «знает», что
реалии, обозначаемые парными катего¬
риями, суть подлинные полюсы одного и
того же целого (всякого целого), а пото¬
му эти полюсы, мол, логично отождеств¬
лять в одном и том же отношении. А. бо¬
лее осторожен — он отправляется от
предположения, что парные категории
выражают разные опыты, разные факты
и разные мироотношения, однако, в си¬
лу равновеликости этих опытов, ни од¬
ному из них нельзя отдать явного пред¬
почтения и невозможно игнорировать ни
один из этих опытов.А. — противоядие от категоричного
отрицания того, что рождено опытом
инакомыслящих и чужими культурами.
Он признает одинаковую правомерность
как рационализма, так и сенсуализма,
догматизма и антидогматизма, конкре-
тизма и систем-анализа и т. д. Однако А.
признает их лишь как частичные исти-43
АНТИУТОПИЯны, требуя непременно оговаривать их
границы и условия опровержимости. На¬
пример, если невозможно убедительно
опровергнуть ни идею Троицы в христи¬
анстве, ни мусульманское кредо Единого
Бога, то лучше признать относительны¬
ми и равновеликими обе эти истины, не¬
жели только одну из них объявить под¬
линным знанием или обе отвергнуть.Учет всех равновеликих и дополняю¬
щих друг друга опытов помогает антино-
мисту сосредоточиваться на неведомом
бесконечном посреднике между этими
опытами и одновременно относиться к
этому посреднику и катафатическим
способом, и апофатически.И. Кант констатировал антиномии
рассудка, благодаря которым рассудок
неизбежно запутывается в собственные
сети. В русской философии проблема ан-
тиномизма в мышлении наиболее остро
поставлена П. А. Флоренским в его кни¬
ге «Столп и утверждение истины». Под¬
робное обсуждение этого вопроса содер¬
жится в книге «Свет невечерний» С. Н.
Булгакова. Ныне в России в связи с кри¬
тикой марксистской диалектики и ра¬
ционалистического системного анализа
интерес к А. возрождается и «антиноми-
стов» становится все больше.Д. В. ПивоваровАНТИУТОПИЯ — критическое по¬
вествование об обществе, построенном
согласно утопическим принципам. В от¬
личие от своего антипода, А. не претен¬
дует на разговор об обществе от имени
самого (всего) общества, а выделяет
опасную, с т. зр. авторов, тенденцию.
Тенденция эта, распространенная на все
социальное целое, является объектом
анализа антиутопического произведения.А.	представляет собой саморефлексию
жанра социальной утопии. Сохраняя все
описанные приемы, характерные для по¬
следней, она существенно меняет ракурс
рассмотрения идеального социума. Лейт¬
мотив утопии — признание неистинно-
сти наличной социальной реальности —
заменяется признанием неистинности
самого утопического проекта. Универса¬
лизм понимается авторами А. как обез-личенность, сведение живого к мертвой
абстракции. Подвергается сомнению са¬
ма возможность воплощения какого бы
то ни было интеллектуального проекта.
Исчерпанность социальных проблем
приравнивается к отчуждению человека
от своей личной судьбы.Оформление жанра А. совпало по
времени (XX в.) с установлением дисци¬
плинарных границ в сфере социального
знания. Поэтому А. почти всецело пред¬
ставляет собой явление литературы. Не¬
смотря на позднее выделение антиутопи¬
ческого жанра, подобная тенденция су¬
ществовала и в самой утопической
традиции. Утопические тексты во мно¬
гом являлись А. по отношению к ранее
появившимся аналогичным текстам. XX
в. породил ситуацию, когда основные
черты утопического общества, хотя и не
в адекватном воплощении, стали реаль¬
ностью. Разочарование в прогрессе, кри¬
зис европоцентризма, а также побочные
эффекты функциональной дифферен¬
циации общества выдвинули жанр А. на
первый план. Последняя постоянно об¬
ращается к репрессированным пластам
социальной реальности. Ее темы: невоз¬
можность непосредственного межинди-
видуального общения, проблема сохране¬
ния личностью своего духовного мира и
т. п. Критическому анализу подвергают¬
ся доведенные до предела тенденции со¬
временного общества: потребление у
Хаксли, тотальный контроль государст¬
венной власти у Оруэлла, крайний инди¬
видуализм у Шекли и т. д. (См. «Уто¬
пия».)М. С. БелоковыльскийАНТИЧНАЯ ФИЛОСОФИЯ (букв,
«древняя философия») — первая по вре¬
мени форма бытия европейской филосо¬
фии, элемент духовной культуры греко¬
римского мира. Термин cpikoaocpi'ot (лю¬
бомудрие) и употреблявшееся наряду с
ним слово aoqn'a (мудрость) обозначали
у самих древних знания весьма общего
характера (например, рассмотрение сущ¬
ности вещей), выходившие за пределы
мифологии, конкретных наук (математи¬
ки, истории) и разного рода искусств44
АНТИЧНАЯ ФИЛОСОФИЯ(прикладных знаний): медицины, рито¬
рики. Античность закрепила за фило¬
софией тот круг занятий, который в
принципе сохраняется за ней и поны¬
не: во-первых, изучение «природы и та¬
инственных явлений» (фюсика — на¬
турфилософия, онтология); во-вторых,
изучение «жизни и нравов» (этика и по¬
литика — социальная философия); в-
третьих, изучение «рассуждения» и «того,
что такое истинное, что такое ложное»
(диалектика, логика — гносеология).Родиной А. ф. стали греческие поли¬
сы на побережье Малой Азии, в Ионии,
где она возникла в конце VII — VI вв. до
п. э. в симбиозе с научными знаниями:
астрономическими, историко-географи-
ческими и др. В ее истории обыкновен¬
но выделяют несколько периодов. Пер-
ный — раннегреческая философия (конец
VII — середина V в. до н. э.), представ¬
ленная в учениях ионийских филосо¬
фов (Фалес, Анаксимандр, Анаксимен,
Ксенофан, Пифагор, Гераклит) и италий¬
ских (Парменид, Зенон Элейский, пифа¬
горейцы, Эмпедокл). Считается, что
раннегреческие философы уделяли вни¬
мание главным образом изучению при¬
роды (cpu'cnQ, потому их обычно имену¬
ют «фюсики» (о (puaiKo'q — природо(ес-
тсство)вед), а их учения называют
(pwioloyi'a или cpuaiKo'i; Хо'уоq — «при¬
родоведение» (натурфилософия). Содер¬
жание философии природы составляло
отыскание первоначал (ap/ai', <гсо1%етос)
мира и учение о его происхождении из
них начал. В зависимости от понимания
первоначал и соответственно сути само¬
го мира фюсиологи разделяются на тех,
кто учил о первоначалах и мире на кон¬
кретно-чувственном уровне, считая та¬
ковыми землю, воду, воздух и огонь, а
мир — их трансформацией, — это Фа¬
лес, Анаксимен, Гераклит, Эмпедокл —
и тех, кто учил о первоэлементах и ми¬
ре на абстрактно-рациональном уровне,
объявляя первоэлементами некие отвле¬
ченные сущности, например, числа
(Пифагор), а сам мир сводил к неким
абстракциям: «Bce»(rcav)(Ксенофан) или
«бытие» (foo'v) (Парменид).Второй период — классическая гре¬ческая философия (середина V — конецIV	в. до н. э.). На это время приходится
деятельность крупнейших философов ан¬
тичности: Демокрита, Сократа, Платона,
Аристотеля. Оно отмечено также появле¬
нием философских учений софистов и
«сократических школ»: мегариков, кини¬
ков, киренаиков. Главной особенностью
этого периода является значительное
обогащение философской проблематики
и связанная с этим специализация ранее
единого, нерасчлененного знания за счет
усилившегося внимания к этико-антро¬
пологическим и социально-политиче¬
ским вопросам, к философии человека,
государства и права, что уже давно стало
общим местом при характеристике фи¬
лософии данного периода. У истоков пе¬
реноса акцента с натурфилософских ис¬
следований на антропологические и по-
литико-юридические стояли софисты и
Сократ. Эта тенденция нашла свое про¬
должение в появлении целой серии спе¬
циальных сочинений Платона («Государ¬
ство», «Законы», «Политик») и Аристоте¬
ля («Политика» и несколько «Этик»).
Началась также разработка логико-онто-
логических и психо-гносеологических
проблем, осуществленная опять же в
трудах Платона («Теэтет», «Софист»,
«Парменид») и Аристотеля («Физика»,
«Метафизика», «Категории», «О душе»).
Они заложили основы философской
проблематики и категориального аппара¬
та философии, исследуя понятия бытия
и небытия, движения и покоя, тождест¬
венного и иного, единого и многого, ма¬
терии и формы, возможности и действи¬
тельности, необходимости и случайности
и мн. др.Далее принято выделять философию
эллинистического периода (III — II вв. дон. э.). Ее отличает последующее углубле¬
ние в этико-антропологическую темати¬
ку, что выразилось в обращении филосо¬
фов к личной жизни человека и тому, что
составляет радости и печали отдельного
человека: к здоровью и болезни, любви,
смерти и т. п. В отличие от своего учите¬
ля Аристотеля, занятого абстрактно-ло¬
гическим описанием добродетелей, пе¬
рипатетик Теофраст исследует характеры45
АНТИЧНАЯ ФИЛОСОФИЯлюдей. В наибольшей мере обозначенная
тенденция проявилась во вновь возник¬
ших в это время философских школах
эпикурейцев и стоиков. Эпикур считал
назначением философии врачевание че¬
ловеческих душ. В некотором роде тор¬
жеством субъекта в философии было
возникновение скептицизма Пиррона и
Новой Академии, ставшего следствием
разочарования философов в возможно¬
сти создания объективных, общезначи¬
мых концепций бытия и познания.Завершающий период — эллинисти-
ческо-римская философия (I в. до н. э. —
V в. н. э.). В целом эту эпоху в филосо¬
фии можно обозначить как время «зило¬
тов» (£т| Аллой/ — «подражатели», «ревни¬
тели»), исходя из следующих соображе¬
ний. Начиная со II в. до н. э. в ходе
определенной эллинизации римской
культуры в Рим проникает философия и
усваивается там, подвергаясь, в свою оче¬
редь, некоторой романизации. Римляне,
как и все последующие народы Европы,
становятся наследниками греческих фи¬
лософов и их продолжателями. Еще в
древности роль греков и римлян в исто¬
рии античной культуры закреплена опре¬
делением греков в качестве evpexai' —
«открывателей», а римлян — в качестве
£пАхотш' — «подражателей». Но не толь¬
ко римляне, а и сами греки поздней ан¬
тичности подражали своим древним
предшественникам. Лукреций следовал
за Эпикуром, Цицерон шел за Новой
Академией и стоиками. Идеи Стой раз¬
вивали Сенека, Эпиктет, Марк Аврелий.
Среди создателей и сторонников неопи¬
фагореизма были как римляне (Нигидий
Фигул), так и греки (Аполлоний Тиан-
ский). То же самое нужно сказать и от¬
носительно последователей основателя
неоплатонизма грека Плотина, среди ко¬
торых были римляне император Юлиан
и Макробий. Данная характеристика фи¬
лософов римской эпохи вовсе не означа¬
ет, что они («зилоты») были лишены
творческого начала и оригинальности.
Напротив, они внесли весьма значитель¬
ные нововведения в прежние доктрины.
Особенным новаторством отмечено твор¬
чество великого философа поздней ан¬тичности Плотина, создавшего на основе
платонизма и аристотелизма самобытную
концепцию иерархии идеального мира в
виде трех ипостасей: единого, ума и ду¬
ши, порождающей космос. Римляне, со
своей стороны, привнесли в философию
свойственное им увлечение вопросами
политико-юридического и этико-антро-
пологического характера, и притом ре¬
шали их с более практической, чем гре¬
ки, т. зр. реальных государственных дея¬
телей и правоведов. Примером могут
служить трактаты Цицерона «О государ¬
стве» и «О законах». Достойны упомина¬
ния также историко-социологические
представления Лукреция о прогрессе че¬
ловечества и рассуждения Цицерона на
темы «человечности» (humanitas).В качестве исторического феномена
А. ф. прекратила с,вое существование в
начале VI в. по мере распространения
христианства и его победы в качестве го¬
сударственной религии, когда была за¬
крыта последняя философская школа в
Афинах. Но труды античных философов
продолжили свою жизнь, войдя в евро¬
пейскую философскую культуру в каче¬
стве весьма существенной составляющей,
начиная с времен средневековья. Уже
давно стало общим местом положение о
том, что древние «в области философии
указали пути, которыми пошло человече¬
ство» (М. Вундт). Достаточно назвать
атомистику и материализм Демокрита,
идеализм Платона, нравственные иска¬
ния Сократа и стоиков.(Лит.: Антология мировой филосо¬
фии. М., 1969. Т. 1.4. 1; Асмус Ф. Ан¬
тичная философия. М., 1976; Богомолов
А.С. Античная философия. М., 1985;
Реале Дж., Антисери Д. Западная фило¬
софия от истоков до наших дней (Антич¬
ность). Спб., 1994. Т. 1.)В.	Т. ЗвиревичАНТРОПОКОСМИЗМ (от древне-
греч. «антропос» — человек, «космос» —
мир как системно-гармоническое целое) —
философская концепция, развивающая
комплекс представлений о гармониче¬
ском единстве человека и вселенной, о
их своеобразной взаимозависимости и46
АНТРОПОКОСМИЗМвзаимопроникновении, а также о средст¬
вах достижения такого состояния. По¬
скольку проблема взаимосвязи человека
и мира является одной из наиболее фун¬
даментальных для метафизики, характер¬
ные мотивы А. чрезвычайно широко рас¬
пространены в мировой философии и
приобретают в ее различных вариантах
разнообразные интерпретации. Оказыва¬
ясь благодатной почвой для широкой
спекуляции, комплекс идей А. присутст¬
вует практически во всем спектре мета¬
физических позиций — от мистико-ок-
культных течений до сциентистского мо¬
дернизма XX в. Общим истоком всех
идей данного направления является при¬
сущая еще первобытному мышлению
идея «кровного родства» человека и ми¬
ра, их взаимосвязи и возможности сим¬
волического представления одного через
другое. Опосредование этого сложного и
динамичного единства достигается в са¬
кральных действиях, ритуализации быта,
повседневности и жизненной практики,
ннтуралистически-символическими об¬
разами искусства. Систематизация такого
рода представлений — заслуга обширной
мифологии. Здесь впервые складываются
образы Человека, порожденного Космо¬
сом, и Человека, творящего Космос;
синтез этих образов так или иначе стано¬
вится подлинным центром А. Кроме то¬
го, типичное для мифологического мыш-
иония свойство отождествления «сущно¬
сти» и «существования» с «генезисом»
сохраняет свою значимость и в последую¬
щих — уже философско-теоретических —
концептуализациях данной темы. Как и
многие традиционно метафизические
проблемы, антропокосмические мотивы
ипервые становятся важной частью фи-
нософского мышления в Древней Ин¬
дии. Еще в поздневедический период
разрабатываются идеи тождества челове¬
ки с божественно-целокупным мировым
целым. Символ этого — мистическое
ншдество Атмана и Брахмана, выдви-I	немое в Упанишадах в качестве сущно¬
стного и субстанциального определения
человеческого бытия. Кроме того, специ¬
фические мотивы А. ярко представлены
и брахманистском мифе о происхожде¬нии вселенной из тела «космического
человека» Пуруши. Эта концепция в
разнообразных интерпретациях чрезвы¬
чайно распространена во многих верси¬
ях мистико-эзотерического А. Особен¬
ность древнеиндийского понимания внут¬
реннего тождества человека и космоса
заключается, во-первых, в совмещении
мифогенных, теистических мотивов с аб-
страктно-схематическими и, во-вторых, в
характерном акценте на «растворении»
человеческой самости в безлично-косми¬
ческом, божественном, элиминировании
автономного Я. Древнекитайские тради¬
ции А. носят несколько иной характер.
Прежде всего, здесь существенно сниже¬
на значимость мифических и религиоз¬
ных аспектов. Кроме того, ранняя китай¬
ская традиция в целом мало заинтере¬
сована в космологии и абстрактной
метафизике, акцентируясь на этико-со-
циальных доктринах. Наиболее ярко А.
проявлен в традиции даосизма и генети¬
чески связанной с ним культурной тра¬
диции кун-фу (в широком смысле — как
пути достижения такой стадии мастерст¬
ва, на которой исчезает противостояние
индивида и объекта его деятельности, но
возникает сложное взаимодействие, по¬
нимаемое как подвижная гармония че¬
ловеческого и природного). Даосский
А. характерен своей «прагматичностью»,
благодаря которой искомое единство че¬
ловека и космоса означает личное бес¬
смертие. Пути его достижения разно-
плановы: от чистого мистического созер¬
цания, катарсиса сверхрационального
постижения Дао до сугубо магических
и сексуально-медитативных процедур.
Чрезвычайно важен здесь и своего рода
«негативный» статус всеединого Дао —
его темнота, запредельность сущему,
принцип недеяния, моральной индиф¬
ферентности и т. д. Отсюда проистекает
определенная параллельность даосского
А. существенным мотивам буддистского
А. — особенно в варианте чань (дзэн). С
одной стороны, здесь также присутству¬
ют антропоморфные аспекты мировос¬
приятия — тело Будды как всецелый
космос. С другой стороны, отрицается
сама субстанциальность сущего, даже в47
АНТРОПОКОСМИЗМвиде дхармического потока. Иллюзор¬
ность чань-буддистского мироздания
вполне отвечает нацеленности даосизма
на постижение и уподобление негатив¬
ному, темному, безвидному и безмолвно¬
му Дао. Для буддистского А. характерен
акцент на одном из первых проявлений
принципа до- и пересотворения космоса:
путь к самоусовершенствованию адепта,
к снятию природных и социально-пси-
хологических ограничений означает, по
сути, пересмотр им привычных устоев
космоса — природного и социального. В
западной философской традиции концеп¬
туальные основы А. складываются уже в
ранней греческой философии, прежде
всего — в орфизме и пифагореизме. Вме¬
сте с тем, общая ориентация греческой
мысли на обоснование «жизни в соответ¬
ствии с природой» сама по себе плодо¬
творна в этом плане: понимание «при¬
роды» не только как производящего и
регулирующего начала, но и как целост¬
но-гармоничного «космоса», единого ми¬
ропорядка, делает акцент на всесторон¬
нее «встраивание» человека в эту универ¬
сальную системность и упорядоченность.
Наиболее значимые концепции А. разра¬
батываются в постклассический период
эллинской философии. Здесь основную
роль играют традиции стоицизма и позд¬
неэллинистического мистицизма (неоп¬
латонизм, неопифагореизм, гностицизм).
Особенность стоического А. — его стрем¬
ление разработать личностный «этос»,
реализация которого оптимизирует отно¬
шения человека, заброшенного в дов¬
леющий над ним космос, с неподвласт¬
ной никому в своих внешних проявлени¬
ях судьбой. Но сама эта оптимизация
есть процесс по преимуществу духовно¬
теоретический и нравственный, не
влияющий на статус и события «внешне¬
го» плана. В мистических течениях пре¬
обладает акцент на создание сложных
систем, описывающих многоуровневые
взаимосвязи мирового целого, представ¬
ленные как взаимодействие онтологиче¬
ских сущностей. Как правило, централь¬
ное место здесь отводится систематике
последовательной эманации мирового
бытия из Единого — сверхсущего, запре¬дельного, абсолютного начала. Эта сис¬
тематика так или иначе замыкается на
фигуре мудреца, постигающего и реали¬
зующего в личном бытии основные
принципы мироустройства и в своей ду¬
ховно-познавательной деятельности во¬
площающего предзаданность мирового
становления. При этом чисто теоретиче¬
ский характер такого становления факти¬
чески препятствует разработке принципа
практического достижения единства че¬
ловека и мироздания, оставляя мистику
лишь путь утонченного умосозерцания
либо поисков магического перевоплоще¬
ния. Существенную роль играет и мотив
неизбывной греховности, конечности,
несовершенства человеческой природы
как противоречивого единства духовно¬
го, душевного и телесного. Новый стимул
развертыванию, философско-теоретиче¬
ского потенциала А. дает складывающая¬
ся христианская религиозно-философская
традиция. Здесь впервые синтезируются
космологические и социальные аспекты
А. Раннехристианская традиция по суще¬
ству не обращает внимания на чисто ме¬
тафизические проблемы, уделяя основ¬
ное внимание этико-социальным идеям.
Лишь в трудах отцов церкви впервые де¬
лаются попытки совместить этические,
социально-экклесиологические концеп¬
ции с универсально-метафизическими.
Наиболее полно этот синтез представ¬
лен у Аврелия Августина. Дальнейшая
богословская традиция так или иначе
воспроизводит и подробно разрабатывает
августиновские мотивы, предлагая раз¬
личные интерпретации. Основная идея
августиновского А. существенным обра¬
зом зависит от неоплатоновских ученийи,	отчасти, гностических концепций.
Здесь основная роль отводится обоснова¬
нию центрального места человека в об¬
щемировой, космической системе бытия,
предопределенного божественным про¬
видением и соответствующего универ¬
сальному плану мира. Человеку принад¬
лежит ключевая роль как в целостном
познании божественного смысла миро¬
здания, так и в его воплощении, резуль¬
татом которого станет всеобщее спасение
и восстановление предвечного рая. Сле¬48
АНТРОПОКОСМИЗМдует особо отметить, что речь здесь идет
как о личностном постижении и само-
преодолении, так и о всечеловеческом:
основная христианская парадигма рас¬
сматривает человека именно как единст¬
во индивидуального и божественно-все¬
ленского. Дальнейшее развитие авгу-
стиновских концепций А. происходит
преимущественно в русле мистического
богословия, где постепенно формируется
специфическое синкретическое понима¬
ние вселенского статуса человека. Этот
процесс достигает своего апогея уже в
эпоху Возрождения, реализуясь в наибо¬
лее ярких, вероятно, системах А. — уче¬
ниях Дж. Бруно, Парацельса, Я. Беме.
Здесь налицо всестороннее сочетание ос¬
новных наработок мистико-оккультной,
алхимической и каббалистической тради¬
ций со все возрастающим убеждением в
том, что человек — не только «венец
творения», но и потенциальный «царь
природы» (хотя до поры эта идея носит в
целом мистико-символический харак¬
тер). Влияние данных учений на после¬
дующее становление новоевропейской
философии чрезвычайно существенно —
их универсализм и диалектика плодо¬
творно разрабатываются вплоть до сис¬
тем германской классики. Хотя мотивы
А. в них предстают во все более и более
абстрактном, логизированном выраже¬
нии. Новый всплеск интереса к данной
традиции мысли нарастает уже к концуXIX	в. Здесь налицо три основных тен¬
денции: во-первых, постановка новой
проблемы «отклонения» человечества от
своего подлинного пути и космической
миссии, разрыв некогда существовавше¬
го состояния антропо-космического
единства за счет преувеличения роли тех¬
нической цивилизации («философия
жизни», философская антропология М.
Шелера и др.). Во-вторых, тенденция к
синтезу европейского оккультизма с ха¬
рактерными концепциями и методами
восточной философии и эзотеризма (тео¬
софия Блаватской, антропософия Р.
Штейнера, П. Успенский и др.). И, в-
третьих, разработка идеологий научно-
технического А., развивающих идею пе¬рехода взаимодействия «первой» и «вто¬
рой» природы в своеобразный симбиоз,
техническое переустройство космоса, по¬
корение его человеком (равно как и ка¬
чественное изменение самой человечно¬
сти после «выхода из земной колыбели»).
Данное течение наиболее ярко представ¬
лено у К. Э. Циолковского и Н. Ф. Фе¬
дорова. Первый из них наряду с предвос¬
хищением технического освоения космо¬
са воспроизводит древнейшую идею «Все
сущее — живое», и человек — органиче¬
ская часть вселенского взаимообмена
живой энергии. Второй разрабатывает
особую социально-технологическую ре¬
лигию как основу социокультурной рево¬
люции, призванной переориентировать
усилия человечества на достижение био¬
логического совершенства и, в конечном
счете, бессмертия. Во всех концепциях А.
можно выделить общие черты: 1. Прин¬
цип функционального и структурного
единства мироздания и человека (тожде¬
ство микро- и макрокосмосов); 2. Мис¬
сия человека — преодоление своей огра¬
ниченности и отчужденности от косми¬
ческого бытия, познание законов и
смысла мирового процесса; 3. Направле¬
ние человеком стихийно действующих
сил в должное русло рационального пре¬
образования «внешней» и «внутренней»
природы вещей; 4. Ориентация на все¬
сторонний синтез духовно-культурных и
практических способностей человека; 5.
Эволюционистическое восприятие мира
и человека, идея непрерывности разви¬
тия, диалектика «прогрессивного» и
«регрессивного» движения; 6. Придание
миропорядку, структуре и закономерно¬
стям мировых процессов особых нравст¬
венных (иногда — сакральных) характе¬
ристик, обосновывающих собой благость
и объективность движения человечества
к исполнению своей космической мис¬
сии; 7. Особое восприятие самого чело¬
века как преимущественно родового,
«всеединого» существа, гипостазирова-
ние личностных качеств, перенос их на
внечеловеческие аспекты мира. Следует
признать, что, несмотря на широту А.,
эта проблематика отнюдь не исчерпана и49
АНТРОПОЛОГИЧЕСКИЙ ПРИНЦИПявляется одной из основных проблем
современной культуры и общечеловече¬
ской практики.Е. В. ГутовАНТРОПОЛОГИЧЕСКИЙ ПРИН¬
ЦИП - в русской философии совокуп¬
ность подходов к проблеме человека в
контексте различных философских сис¬
тем осмысления мира и путей его разви¬
тия и изменения. В отечественной фило¬
софской традиции сложилось два основ¬
ных подхода к данной проблематике.
Оба они характерны неприятием утвер¬
ждения, что единственной целью фило¬
софского знания является ответ на во¬
прос, «каково назначение человека в се¬
бе, поскольку он мыслится как человек
только согласно понятию человека вооб¬
ще, изолированным и вне всякой связи,
которая не содержится необходимым об¬
разом в его понятии» (И. Г. Фихте). Наи¬
более полное выражение один из этих
подходов получил у Н. Г. Чернышевско¬
го и наследующих ему в той или иной
мере П. Л. Лаврова, Н. К. Михайловско¬
го. Второй подход развивался в рамках
религиозно-мистической традиции рус¬
ской философии (В. С. Соловьев, славя¬
нофилы, С. Н. Булгаков, П. А. Флорен¬
ский, Л. П. Карсавин, Н. А. Бердяев и
др.). Первый подход характерен специ¬
фическим соединением «антропологиче¬
ского материализма» (т. е. понимания
сущности человека как единства биоло¬
гических, телесно-природных и культур¬
но-исторических факторов эволюции) и
социального редукционизма.Н. Г. Чернышевский, утверждая прин¬
цип главенства научного познания в соци¬
альном мышлении, фактически вводит
понимание человеческой природы в ка¬
честве основы научного подхода к соци¬
альной проблематике. Коренной вопрос
социального знания — вопрос о прогрес¬
се — решается им с позиций утилитариз¬
ма: сущность человека есть стремление к
максимальному удовольствию и мини¬
мальному страданию. В социальной
жизни это стремление перерастает в
стремление к максимальной пользе. Со¬
ответственно, выстраивается иерархия«степеней» ценности человеческих стрем¬
лений от индивидуальных до общесоци¬
альных, приобретающих доминирующее
значение в силу того, что «обществен¬
ная польза» позволяет распределить
наибольшее «количество» удовольствия
среди наибольшего числа людей опти¬
мальным образом. Обоснование индиви¬
дуальных стремлений как манифестации
природы человека в качестве основы со¬
циальной системы приводит к утвержде¬
нию первенства социальности над инди¬
видуальностью. Возможность противо¬
стояния стремлению общества к
всесторонней власти, контролю над все¬
ми проявлениями индивидуальности, по
мнению Чернышевского, предоставляет¬
ся «разумным эгоизмом», т. е. таким
способом удовлетворения личных по¬
требностей, который не противоречил
бы общесоциальным интересам. Тем бо¬
лее, что социалистическое общество,
возникающее не только естественнои¬
сторическим путем, но и посредством
разумного планирования и научного це-
леполагания, предоставляет к этому наи¬
более благоприятные возможности. Ра¬
дикальный вариант «разумного эгоизма»
выдвинул Д. И. Писарев.П. Л. Лавров рассматривал историю
как процесс, происходящий на основа¬
нии реализации форм человеческих по¬
требностей: основных (биосоциальных —
питания, безопасности, нервного возбу¬
ждения), временных (государственно¬
правовых и религиозных форм объеди¬
нения), потребности развития («истори¬
ческая жизнь»). Цель исторического
процесса — развитие солидарности, в
ходе истории приобретающее все более
разумные и целенаправленные характе¬
ристики. Отсюда — характерный строй
социального знания, основанного на
единстве материализма, антропологизма
и позитивизма. Антропологизм социаль¬
ного знания реализуется в «субъективном
методе» как основе научной разработки
разумного идеала будущего обществен¬
ного устройства. «Мысль реальна лишь в
личности», следовательно, действитель¬
ной силой исторического движения яв¬
ляется «критически мыслящая» лич-50
АНТРОПОЛОГИЧЕСКИЙ ПРИНЦИПпость. При этом сущность истории — в
усилении солидарности, в создании ус¬
тойчивого и сбалансированного социаль¬
ного целого, общечеловеческой цивили¬
зации.Н. К. Михайловский построил свое
обоснование А. п. в социальном позна-,
пии на основе критики теории «органи¬
ческого общества» Г. Спенсера. Общест-
1Ю не есть функциональная совокупность
органов, но живая совокупность организ¬
мов. Поэтому фундаментальным принци¬
пом социально-исторического знания ут-
исрждастся «субъективный метод» как
осмысление сущности социума и соци¬
альных отношений посредством их со¬
поставления с личностными потребно¬
стями и духовными ориентациями.
Равноправными понятиями социальной
теории становятся понятия «истины»
(взамен социально ограниченной «прав¬
ды»), «блага», «добра», «красоты», яв¬
ляющиеся фундаментальными критерия¬
ми личностного миропонимания и осно¬
вой жизненной ориентации. С т. зр.
субъективного метода, социальный про¬
гресс реализуется в создании общества, в
котором эти принципы были бы пред¬
ставлены в не меньшей степени, нежели
принципы равенства, справедливости,
>ффективности производства.Фактически, во всех вариантах ан¬
тропологического и социологического
подхода к социально-историческому по-
шанию происходит утверждение объек¬
тивно-научного характера познания на
основе определенного понимания чело-
псческой природы (в рамках материали¬
стического монизма). Социальные пара¬
метры истории осмысляются как прогрес¬
сивный процесс оптимизации социальной
системы, дающей возможность наиболее
полного раскрытия сущностных сторон
человеческой природы. Логическое след¬
ствие этого — отождествление «человече¬
ского» смысла истории с закономерно¬
стью развития и смены социальных
форм, становящейся доминирующим со¬
держанием социальной теории. Эта чер¬
ти была воспринята и русским марксиз¬
мом, и позитивистскими течениями (на¬
пример, А. А. Богданов).Можно утверждать, что сам тип ос¬мысления «естественной» человеческой
природы формируется на основании
предзаданного социального идеала. Т. о.,
то или иное понимание человеческой
природы закладывает телеологический
аспект социального знания, реализую¬
щийся в социальном редукционизме са¬
мого А. п., поскольку его теоретическое
осмысление связано непосредственно с
утверждением универсальности социаль¬
ного способа исторического раскрытия
человеческой сущности. Это значит, что
определенное понимание социальности и
включенности индивида в социальную
систему является базисным для выделе¬
ния антропологических параметров исто¬
рии и для антропологических мотивов
социального познания.Религиозно-философская традиция
также выдвигает тезис о главенстве А. п.
в философском знании, но уже (в про¬
тивовес научно-объективистским и- по¬
зитивистским течениям) в контексте ин¬
туитивно-мистического миросозерцания,
опирающегося на христианское вероуче¬
ние. Здесь антропология как составная
часть философского знания оказывается
тесно связанной, с одной стороны, с
теософским знанием (см. «Христоло-
гия») и, с другой стороны, с идеей Бо-
гочеловечества, вписанной в мистико¬
историософскую схематку (см. «Богоче-
ловечество»). Наиболее общий мотив
религиозно-философской антрополо¬
гии — принцип десубстантивации ин¬
дивидуальности: сущностная сторона
человека осмысляется с позиции вклю¬
ченности «я» в первичное целое «мы».
Таким исходным фундаментом «я» явля¬
ется троичная божественная личность и
социальное целое, отражающее в своей
внутренней структуре специфический
строй божественного и космического бы¬
тия. Порождающая структура личностно¬
человеческого бытия — соборность как
единство индивидуального и сверхинди-
видуального. Полное раскрытие этого
начала в диалектике исторического и ме-
таисторического является сокровенным
смыслом истории. В этом плане соци¬
альная история человечества представля¬
ет лишь один из аспектов мирового ста¬51
АНТРОПОЛОГИЧЕСКИЙ ПРИНЦИПновления, поэтому для религиозной ис¬
ториософии (в традиции всеединства) ха¬
рактерны мотивы «исхода мира», «конца
истории». Если социологи-народники
видели смысл истории в становлении
гармонических форм социальности (со¬
лидарности), представленных историче¬
ским развитием традиционной кресть¬
янской общины, то для религиозной
философии реализация исторических
потенций человека выходит за границы
социального, экономического и культур¬
ного процесса. Более того, утверждение
А. п. в русле религиозно-мистической
философии предполагает трансцендиро-
вание биологической и социальной эво¬
люции человека в становлении Богоче-
ловечества.Во всяком случае, оба варианта ан¬
тропологии в той или иной мере едины в
отрицании фундаментального для клас¬
сического рационализма принципа суб¬
станциальности индивида, разворачи¬
вающегося в абстрактно-метафизическую
схематику исторического процесса. В
русской философии А. п. означает, преж¬
де всего, включенность человека в миро¬
вой процесс, и потЬму антропология есть
не столько знание о «человеке в себе»,
сколько один из инструментов философ¬
ского осмысления значимости человека в
мировом целом и, с другой стороны,
смысла мировых процессов в «человече¬
ском измерении». Хотя утверждение пер¬
вичности «мы» по отношению к «я»
требует разработки специальных мето¬
дологических концепций, позволяющих
избежать теоретического поглощения
индивидуальности социальным либо бо¬
жественно-космическим целым. В со¬
циологии народников такую роль играет
субъективный метод, в религиозной фи¬
лософии — интуитивно-личностное ми¬
росозерцание, заменяющее, с одной сто¬
роны, авторитарность конституированно¬
го догматического религиозного сознанияи,	с другой стороны, объективно-без¬
личного научного познания. Т. о., оба
варианта разработки А. п. формируют
определенную установку на конкретно¬
личностное, понимающее созерцание
действительности, ставшее одной из от¬личительных черт русской философской
традиции.Е. В. ГутовАНТРОПОЛОГИЯ ПРАВОСЛАВ¬
НАЯ — богословская и философская
традиция осмысления проблемы челове¬
ка, связанная с вероучением восточной
(православной) ветви христианства. Не¬
обходимость специального развития че-
ловековедческой темы в рамках богосло¬
вия связана с тем, что в первые века ста¬
новления христианства (I — III вв.) его
основные интеллектуальные силы на¬
правлялись на обоснование формирую¬
щейся системы догматов. Вопрос о при¬
роде и сущности человека разрешался
простой отсылкой к библейским текстам,
что порождало неизбежное расхождение
толкований (в частности, серьезные спо¬
ры вызывались тезисом «Человек — об¬
раз и подобие Божие»). Кроме того, бо¬
гословский метод мышления сам по себе
решает любую проблему только в связи с
проблемой Бога, соответственно, «чис¬
тая» антропология оказывается оттеснен¬
ной на второй план. Отсюда вырастает
потребность в отличном от богословско¬
го способе понимания человека в рамках
православного мировоззрения. Вследст¬
вие этого складывается и философская
(преимущественно религиозно-философ¬
ская) концепция А. п. Основы данной
отрасли православной мысли были зало¬
жены Оригеном (185 — 254), попытав¬
шимся истолковать библейские образы
человека в русле платоновской традиции.
Он выдвигает 4 тезиса касательно приро¬
ды человека: 1. Суть человека — его ду¬
ша, одинаковая по природе у всех людей;2.	Душа разнится с телом по существу и
по способу существования, являясь са¬
мостоятельной жизнью; 3. Душа несет
ответственность за деяния человека, об¬
ладая свободой самоопределения; 4. Ду¬
ша не зависит от внешне-телесной ре¬
альности и способна противостоять вся¬
кому воздействию. Эти тезисы и их
разработка были признаны неканониче¬
скими из-за явной зависимости от пла¬
тоновской эйдетической психологии, но
послужили базой для дальнейшего разви-52
АНТРОПОЛОГИЯ ПРАВОСЛАВНАЯгия проблемы человека. Оно шло путем
сращивания двух проблемных сфер: сущ¬
ность природы человека и специфика его
действительной и деятельной жизни.
При всей конкретизации поставленных
проблем, их разрешение оставалось в
рамках теоцентрического мышления.
'Гак, Григорий Нисский (ок. 335 — ок.
J94), стремясь обосновать происхожде¬
ние телесного из бестелесного, отрицает
материальность человеческого тела: оно
есть совокупность «духовных качеств»,
творимых Богом и лишь воспринимае¬
мых как грубо-вещественные. У него же
развивается идея о том, что «райское бы¬
тие» человека было вообще бестелесным
или «эфирным». Введенный в заблужде¬
ние видимостью телесности, человек со-
иершил грехопадение. Основным смыс¬
лом человеческого бытия Григорий Нис¬
ский полагал нравственное становление
и возвышение до верховной благодатной
истины. Именно учение о благодати в
дальнейшем становится центром А. п. в
ее богословской форме. Григорий Бого¬
слов (329 — 389), опираясь на тексты ап.
Павла, вводит в традиционно дуалисти¬
ческое представление о человеке третий
шемент — ум, или дух. Тем самым дос¬
тигается символическое тождество чело-
иска Св. Троице. Причем, ум понимается
как «источник соблазнов» и греха. Сле¬
довательно, мало уверовать душой, но
надо воспринять веру и умом — иначе
искупление и спасение не совершаются.У	него же развивается традиционная в
дальнейшем параллельность антрополо-I	ических и христологических концепций,
одна из которых служит символическим
отражением второй и подчеркивает по¬
тенциальную единосущность божествен¬
ного и человеческого. Иоанн Златоуст
(347 — 407) достигает замечательного
синтеза А. п. с социально-этическими мо¬
тивами. Исходя из акцентирования равен¬
ства людей перед Богом и по своей при¬
роде, Иоанн призывает к правильному
распоряжению способностями и имуще-
ством с тем, чтобы восстановить хотя бы
подобие равенства. Следуя Василию Ве-
микому (330 — 379), он не только тради¬
ционно противопоставляет тело и душу,но утверждает их исконное единство
тварной природы. Тело полагается со¬
стоящим из «четырех стихий», душа —
происходящей от дыхания: «Человек яв¬
ляется существом двух миров: тому, что
вверху, — родственна душа, тому, что
внизу, — тело. Он связывает собою эти
два мира, служит мостом между ними,
имея одного общего с ним Творца, соз¬
давшего и небесное, и земное». Василий
и Иоанн сопоставляют тело и душу как
наездника и коня: если искусен наезд¬
ник-душа, то конь-тело «может сгодить¬
ся на достойное дело». Отсюда видно,
что в ранней А. п. существовали два вос¬
приятия дуализма телесного и духовного:
ригористическое (Гр. Богослов) и прими¬
ряющее. Вероятно, во втором символи¬
чески отражается раннехристианская
идея всеобщего братства и равенства (со¬
циальные идеалы лишь переносятся на
антропологические параметры); в первом
же проявлена становящаяся тенденция к
жесткой иерархизации мышления в це,-
лом, в т. ч. и понимания сущности чело¬
века. Так или иначе в обоих течениях
формируется особый тип антропологии —
удвоение человеческой природы и жиз¬
недеятельности людей, их разделение на
«небесное», духовное, и «земное», телес¬
ное, с явным приоритетом первого. Эти
характерные мотивы А. п. восходят к
евангельскому выражению: «Я еемь Лоза,
а вы ветви. Кто пребывает во Мне, и Я в
нем, тот приносит много плода; ибо без
Меня вы не можете делать ничего» (Ио¬
анн, 15:5). По тем же фундаментальным
параметрам распределяются положения
социального и нравственного характера,
дополняя концепции антропологии. По¬
скольку высшая цель христианского слу¬
жения — достичь совершенного богооб-
шения и единения с Богом, то именно
ей и подчинены основные мотивы ан-
тропосоциального дискурса православия.
Речь идет о том, что истинное богопо-
знание и богообщение возможны лишь в
рамках совершенного сообщества, ядром
и сутью которого является духовное и
социальное единство Церкви. Первона¬
чально Церковь подразумевает любое
«собрание богочтителей» (Гр. Богослов),53
АНТРОПОЛОГИЯ ПРАВОСЛАВНАЯобъединенных самой верой и готовно¬
стью служить идеалам христианства.
Позднее, уже у Василия Великого,
оформляются формально-организацион¬
ные рамки этого концепта. Здесь акцент
ставится не только на подобие церковно¬
го организма телесно-духовному сущест¬
ву, но и на созидание в его рамках совер¬
шенной иерархической организации,
снимающей все внешне социальные про¬
тиворечия между индивидами и преодо¬
левающей их духовно-психологическую
обособленность. Экклесиология раннего
православия получает все более важное
значение, рассматривая церковное сооб¬
щество в двух основных аспектах. Во-пер¬
вых, как проявление провиденциального
замысла в отношении общечеловеческой
судьбы. Во-вторых, как новое Боговопло-
щение. Именно догмат о Боговоплоще-
нии становится фундаментом православ¬
ного антропосоциального мышления, то¬
гда как западное христианство делает
упор на страданиях и распятии Христа. С
т. зр. православия Боговоплощение есть
важнейший момент социокосмической
истории: «Бог стал человеком, чтобы че¬
ловек стал Богом» (Иоанн Златоуст).
Личность и судьба Христа рассматрива¬
ются как прообраз всечеловеческой судь¬
бы и символ человеческой сущности. С
этой позиции формирование совершен¬
ного церковного сообщества есть не что
иное, как творчески-провиденциальное
созидание нового «тела Христова». В ду¬
ховно-телесном организме Церкви со¬
вершается слияние двух направлений бо¬
гочеловеческого процесса: богообщения
(направленного от человека к Богу) и
Боговоплощения (от Бога к человеку).
Это единство гарантирует возможность
окончательного преодоления человече¬
ской «греховности» в силу действия бла¬
годатного божественного промысла. Тем
самым утверждается: человек соверше¬
нен лишь потенциально, Бог — абсолют¬
но, но их единство достижимо не только
в потустороннем мире, но и в земной
жизни. Этот чрезвычайно характерный
для восточноправославного мировоззре¬
ния тезис развивается уже со времен
Афанасия Великого (293 — 373). Всесто¬ронний синтез основных мотивов ранней
А. п. является заслугой Аврелия Августи¬
на (354 — 430). Опираясь на проделан¬
ную богословами II — IV вв. разработку
отдельных аспектов А. п. (благодать, со¬
отношение духовного и телесного, сво¬
бода воли, предопределение), Августин
впервые вырабатывает целостно-система¬
тическое учение о человеке с позиции
христианства. Интерпретация его поло¬
жений существенно разводит становя¬
щиеся восточноправославную и западно¬
католическую традиции христианства.
Свою систему А. Августин развивает в
ходе жесткой полемики с представителя¬
ми манихейства, пелагианства и близких
еретических течений. Первые утверждали
последовательный дуализм мира и чело¬
веческой природы; грехопадение пред¬
ставлялось как результат действия «тем¬
ного начала», а не свободной воли чело¬
века. Вторые, напротив, учили о
возможности для человека самостоятель¬
ного обожения — без вмешательства бла¬
годати. Пелагиане рассматривали благо¬
дать как тождественную 'свободной чело¬
веческой воле и соприсутствующую в
душе. Августин стремится избежать как
«пессимизма» манихейства, так и антро¬
поцентрического «оптимизма» пелагиан¬
ства. Он утверждает главенство благода¬
ти в деле спасения человека, но лишь
при условии совершения свободного вы¬
бора индивида в пользу «истинной веры»
и изменения им своих личностно-пове-
денческих установок в соответствии с
предписаниями христианского вероуче¬
ния. Он также отходит от свойственной
раннему богословию натурализации тела,
рассматривая его не только как совокуп¬
ность «стихий», но и как изначально об¬
ладающее относительным совершенст¬
вом, т. е. неразрывно связанное с духов¬
но-божественной сущностью человека.
Душа и тело единосущны, ибо сотворе¬
ны, но не «рождены» Богом. Так, в А. п.
вводятся термины «душевного» и «духов¬
ного тела». Первое присуще Адаму до
грехопадения, второе — потенциально
обретается в процессе возвращения к
раю. С состоянием и субстанциальным
статусом души и тела связаны интеллек-54
АНТРОПОЛОГИЯ ПРАВОСЛАВНАЯгуяльные качества человека, специфика
познания им мира, себя и Бога. Хотя у
человека есть способность совершенст-
иоватъ свой интеллект и оптимизировать
ишимодействие духовного, душевного и
телесного, но без благодатной помощи
1>ога они не реализуются в полной мере.
Кроме того, сама телесная обособлен¬
ность человека порождает препятствия
ни пути обожения. Здесь антропологиче¬
ские концепции приобретают все более
нркие черты социально-исторического
учения.В своем учении о «граде Божием»
Августин не только придает новое зву-
чнкие традиционным экклесиологиче-
гким построениям, но и вводит социо-
иптропологическую проблематику в
контекст целостного историософского
мпскурса. Становление духовно-органи¬
ческого единства «Божиего града» —
процесс, носящий как провиденциаль¬
ный, так и сознательно-творческий ха-
рпктер, — есть подлинная основа всече-
ноисческого искупления и спасения. Тем
| лмым реализуется исходный божествен-
		 замысел о человеке. Здесь Августи¬
ну приходится выстраивать диалектику
первородного греха» как объективной
мнимости истории и свободной воли к
ногообщению и обожению. Так развива¬
ется трехэтапная схема истории как на¬
правленного и смыслонесущего движе¬
ния от грехопадения (ее начала) до
| мпсения (ее исхода). Это движение ак-
|умлизуется не только в изменении ха¬
рактера социальной организации и рели-
гиозно-духовного развития, но и в изме¬
нении взаимоотношений духовного и
П'лссного. С грехопадением человеческое
юло утрачивает ранее присущее ему со-
ш'ршенство, бессмертие, чистоту и гар¬
моничность, становясь «сосудом греха» и
• черепом гноя». Душа как носитель це-
ностного познания утрачивает «ясность
помыслов», непосредственность воспри-
п им истины и способность к нравствен¬
но объективным суждениям. Чистая же
н неиспорченная грехом часть души Ада-
мп отныне становится достоянием «сооб¬
щества общения по духу» — становяще¬
юся в истории совершенного церковно¬социального организма. В трудах «О гра¬
де Божием» и «Об исправлении и благо¬
дати» обосновывается первичность боже¬
ственно-благодатного искупления греха
и укоренения «блаженной жизни», под¬
разумевающей всестороннее преодоле¬
ние налично-ограниченной человечно¬
сти: «Душа укрепляется не сама собою,
но едино через Бога», а тело «будет жить
через Сына же Божия». Свобода воли ха¬
рактеризуется тем, что божественно пре¬
допределенная судьба индивида остается
для него неведомой; значит, сам индивид
способен участвовать и в личном спасе¬
нии, и в общем творении рая. Перспек¬
тивным для дальнейшей разработки А. п.
становится учение о «ветхом» и «новом»
(внутреннем, духовном человеке). Пер¬
вый из них безнадежен в смысле способ¬
ности к преодолению своей ограничен¬
ности, второй — есть главный смысл
христианства, и высвобождение «нового»
человека из оков «ветхости» — цель ми-
рохристианского сообщества. В этом
плане совершенно очевидно, что «бого-
общение» важнее «человекообщения» в
его реально-социальных формах. Канони¬
зированное в 1672 г., «Послание патриар¬
хов православно-католической церкви о
православной вере» в своем догматиче¬
ском определении сущности человека по
сути воспроизводит учение Августина,
которое, т. о., можно считать «образцом
истинно-православного христианского
учения» (Л. Писарев). Дальнейшее раз¬
витие августиновской А. п. в восточной
традиции богословия связано с течением
исихазма. Его религиозно-практические
основы складываются в IV — XII вв., а
теоретическая систематизация содержит¬
ся в трудах Максима Исповедника (ум.
662) и особенно Григория Паламы (XIV
в.). Суть исихазма — в учении о мисти¬
ческом единении с Богом через установ¬
ление особых энергийных взаимосвязей,
сообразующих устремленность человече¬
ского богсобщения и божественной бла¬
годати. В А. п. исихазма исходным
пунктом является особое определение
личности. Воспринимая антропологиче¬
ские концепции патристики, исихасты
утверждают неполноту личностного бы¬55
АНТРОПОЛОГИЯ ПРАВОСЛАВНАЯтия человека в обыденном смысле. Лич¬
ность как индивидность полагается несо¬
вершенным и только потенциально-лич¬
ностным бытием. Полнота личности есть
Бог в триединстве его аспектов. Возмож¬
ность «прорастания» человека до полно¬
ты личности основывается на идее энер-
гийного синтеза (синергийности). Прони¬
зывающие мир и человека «божественные
энергии», принадлежащие самой Божест¬
венной Сущности (Усии), снимают необ¬
ходимость опосредования богочеловече¬
ского общения: «Для нас возможно не¬
посредственное общение с Богом...
Когда благодать явилась, необязательно
всему совершаться через посредников»
(Гр. Палама). Благодаря этому, человек
предстает как «суверенный деятель обо-
жения» (С. С. Хоружий). Это толкуется
как факт индетерминированности чело¬
века в мире тварного бытия, наличия
особой свободы «онтологического само¬
определения» или творческого выбора
собственной природы-сущности. Нали¬
чие такой сущностной свободы налагает
на распоряжающегося ею широчайшую
ответственность за собственную судьбу и
участие в общей судьбе, поскольку иси¬
хазм сохраняет общеправославные пред¬
ставления о первичности социоорганиче-
ского над индивидуальным. Т. о., мисти¬
ка личностного богообщения исихазма
закладывает основы того специфическо¬
го соборного типа осмысления проблемы
человека, который в целом и является
наиболее характерным признаком А. п. С
переносом центра развития православ¬
ной мысли в Россию, можно говорить о
том, что именно развитие отечественной
религиозно-философской традиции вно¬
сит новые перспективные мотивы в А. п.
Опираясь на разработанную восточными
богословами-исихастами «антропологию
цельности», русская философская мысль
предлагает несколько вариантов развития
тех принципиальных идей. Среди них
можно выделить наиболее фундамен¬
тальные: 1. Принцип двуединства челове¬
ческой сущности; 2. Идея благодати,
данной как божественная энергия, уст¬
ремленная к человеку; 3. Смыслонесу-
щая идея обожения как соединения сблагодатью; 4. Идея непосредственного
общения и взаимопроникновения Бога и
человека; 5. Соборность как наиболее це¬
лостное определение специфики «челове¬
ческого условия». Среди перспективных
направлений А. п. в русской религиозно¬
философской мысли можно выделить
следующие: «академическое богословие»,
софиологическая школа всеединства, ре¬
лигиозный персонализм. Для первого на¬
правления характерна твердая опора на
канонические положения А. п. Его пред¬
ставители: Ф. А. Голубинский (1797 —
1854), В. Д. Кудрявцев-Платонов (1828 —
91), еп. Никанор (Бровкович), В. И.
Несмелое (1863 — 1937), М. М. Тареев
(1866 — 1934) — пытались перевести по¬
ложения догматического богословия на
язык и систематику светской филосо¬
фии. В плане разработки проблемы чело¬
века здесь основной акцент делается на
систематизацию концепции соборности.
Голубинский, исходя из первичности
Бесконечно-божественного Бытия, ут¬
верждает вторичность духовно-человече¬
ского и выдвигает идею «цельного ума»,
руководящего начала, потенциально дос¬
тигающего непосредственного богообще¬
ния. Кудрявцев обосновывает взаимную
независимость ума (рацио) и дающего
сверхчувственное познание откровения.
Им же предложен принцип «самотворе-
ния» как характеристики человека. Еп.
Никанор склоняется к пантеистическому
осмыслению «взаимоприсутствия» Бога и
человека и определяет последнего как
элемент целостного мира, обладающего
«психической жизнью». Индивидность
полагается частицей космического абсо¬
лютного разума; специфика человека —
способность соединять в цельном разуме
сознательное и бессознательное. Более
целостные антропологические системы
разрабатывались Несмеловым и Тарее-
вым. Первый провозглашает первичность
проблемы человека в религиозно-фило-
софской мысли, ставя в центр неразре¬
шимость противоречия между духовной
потенцией и «физической жизнью».
Здесь речь идет уже о субстанциальности
личности как духовно-свободного бытия.
Самоосознание личности есть принятие56
АНТРОПОЛОГИЯ (ФИЛОСОФСКАЯ)сю своей непосредственной безусловно¬
сти, восходящей к Самосущей Личности
bora. Более того, телесность не противо¬
стоит прямо духовности, а есть ее актуа¬
лизация: «телесность дана человеку, но
телесный организм созидается духом».
Решение «загадки человека» — творче¬
ское созидание «одухотворенной телес¬
ности», которая есть не образ Бога, а сам
Бог, воплощенный в реальной личности.
Здесь сущностное определение человека
переходит уже в план существования, не¬
посредственно связанного с божествен¬
но-творческой силой. А потому Несмелое
предлагает выводить идею Бога из кон¬
кретности человека, а не наоборот. Эти
же мотивы развиваются Тареевым, дово¬
дящим оппозицию человеческого и при¬
родного до «трагического антагонизма».В течении всеединства, представлен¬
ном В. С. Соловьевым (1853 — 1900), С.
II. Булгаковым (1871 — 1944), С. Н. и Е.II.	Трубецкими (1862 — 1905 и 1863 —
1920), П. А. Флоренским (1882 — 1937) и
JI. П. Карсавиным (1882 — 1952), тради¬
ционные мотивы исихазма претерпевают
существенное обновление. Прежде всего,
индивидуальное богообщение и обоже-
нис через мистическое единение заменя¬
ются социально-всечеловеческим, нося¬
щим не только сверхприродный, но и
шолюционный характер. «Синергийная»
сиязь духа и Бога предстает в образе Со¬
фии, воплощающей двуединство абсо¬
лютного и индивидуального как архетип
человечности. Она и есть реальный ис¬
точник и носитель не только собственно
человеческого, но и космосоциоан-
гропного единства. Своей вершины ан-
фопология всеединства достигает в уче¬
нии Карсавина о Симфонической Лично¬
сти — соборном организме, являющемся
центральным онтологическим элементом
мира и единой личностью всечеловече¬
ского масштаба. Особенность антрополо¬
гии всеединства — утверждение космиче¬
ской роли антропосоциального станов¬
ления, приводящего не только к
реализации Богочеловечества, но и к
глобальной трансформации всего твар-
ного бытия. Это движение предполагает
иссохватный культурно-социальный син¬тез, преодолевающий взаимоотчуждение
духовных и социально-технологических
аспектов человеческой деятельности.
Близкие идеи развивались представите¬
лями христианского персонализма (Н. А.
Бердяевым, Н. О. Лосским). Но здесь
происходит отказ от особых объектив¬
но-божественных посредников в про¬
цессе «самопревозмогания» человече¬
ской ограниченности. Напротив, сущ¬
ностные качества самого человека
становятся истоком мироздания и его
божественного уровня. Так, Бердяев
ставит в центр трагически истолкован¬
ного мирового процесса свободу как ис¬
ходное «темное» Ничто. Лосский строит
«монадологическую» онтологию, обос¬
новывая первичность непосредственно¬
интуитивного единства духовных суб¬
станций. Их единство и уникальность по¬
нимаются как сущностное определение
человека — центра мирового становления.
Но в самом общем плане все перечис¬
ленные концепции в равной степени
опираются на фундамент, заложенный
традицией А. п.Е. В. ГутовАНТРОПОЛОГИЯ (ФИЛОСОФ¬
СКАЯ) — философия человека, выделяю¬
щая в качестве своего предмета сферу
«собственно человеческого» бытия, соб¬
ственной природы человека, человече¬
ской индивидуальности, пытающаяся че¬
рез антропологический принцип объяс¬
нить и самого человека и окружающий
мир, понять человека и как уникальное
проявление «жизни вообще», и как твор¬
ца культуры и истории. В периоды «спо¬
койного развития» человечества и фило¬
софии человек постигает себя как часть
мира, объясняет себя из иного, объекти¬
вирует себя. В периоды ломки и кризи¬
сов, когда рушится образ и мира и чело¬
века, последний становится для себя
проблемой и пытается понять себя из се¬
бя самого, через собственную индивиду¬
альность, из собственной полноты и це¬
лостности. Главным вопросом философии
становится антропологический вопрос
«Что есть человек?». Если «периоды лом¬
ки» всякий раз по-новому ставят и фор¬57
АНТРОПОЛОГИЯ (ФИЛОСОФСКАЯ)мулируют проблему человека, то «перио¬
ды спокойного развития» встраивают ин¬
туиции о человеке в концептуальные
картины мира. Философская А., будучи
самостоятельным направлением, совер¬
шает экспансивные вторжения в сферы
экзистенциализма, герменевтики, фено¬
менологии, персонализма, прагматизма,
культ урологии и др. онтологических и
гносеологических направлений, пытаясь
выделить сферу «собственно человече¬
ского».Философская А. была подготовлена
многовековым развитием философской
мысли, различными вариантами концеп¬
ций человека. Но ее оформление в каче¬
стве самостоятельного философского на¬
правления началось с философии Л.
Фейербаха, а окончательно определилось
в 20-е гг. XX в. в немецкой философии в
концепциях М. Шелера, X. Плеснера, А.
Гелена, М. Бубера и др.Программными работами в рамках
А. были: «Положение человека в космо¬
се» М. Шелера (1928 г.), «Ступени Орга¬
нического и человек» X. Плеснера. Счи¬
тается, что недостаточность развития
определила то новое ответвление жизни,
которое началось с человеком. Человек —
«существо, определенное его недостатка¬
ми» (Гелен). Портман говорит о человеке
как о «нормализованном недоноске». Че¬
ловек характеризуется «неспециализиро-
ванностью органов», отсутствием «ин¬
стинктивных фильтров» (Гелен), незащи¬
щенностью от напора окружающей
среды. В результате такой незащищенно¬
сти мирооткрытость становится ведущим
принципом связи с окружением. Появ¬
ляется особая позиция человека в отно¬
шении не просто к среде, а к миру. Он
единственное существо, способное при¬
способиться к любой среде, более того —
перейти из одной среды в другую (Ге¬
лен), способное стать «над миром» (Ше¬
лер), занять эксцентричную позицию
(Плеснер). Органическая неоснащен-
ность компенсируется духом — внежиз-
ненным началом. Человек — место
встречи и пересечения духа и жизни
(Шелер). Кроме того, у человека в ре¬
зультате биологической неспециализиро-ванности сформировался особый практи¬
ческий интеллект, с помощью орудийной
деятельности он стал приспосабливать
природу к себе, создавать собственную
среду своего обитания — мир культуры,
сделав его природной основой своей
жизни (Гелен). Мирооткрытость, особая
эксцентричная позиция, заставляющая
человека искать центр своего существо¬
вания вне себя, обрекающая его на веч¬
ный поиск, странствие, вечное стремле¬
ние к самосовершенствованию, делает
человека существом многомерным, нуж¬
дающимся в множестве «других», «друго¬
го», «не-я», «ты». Человеческая духов¬
ность предполагает общение, связь с
людьми, общность «мы».Итак, биологическая недостаточ¬
ность предполагает деятельную актив¬
ность, связь с миром, с другими людьми,
духовность, воплощение в культуре. Сама
культура с этих позиций понимается как
необходимое порождение инстинктивно¬
витальной сферы человека. Из инстинк¬
тивно-витальных основ выводятся и че¬
ловеческая этика, и право, и социальные
институты. «Естественное право» должно
учитывать инстинкты агрессивности (ко¬
торые лежат в основе как мужской сексу¬
альности, так и социальных конфликтов
и воли к власти), и инстинкты взаимно¬
сти (это основа общения, мира, справед¬
ливости и т. п.), и другие врожденные
склонности человека. Социальные ин¬
ституты строятся в соответствии с полу-
инстинктивными формами поведения и
должны, учитывая биопсихическую при¬
роду человека, мягко регулировать
жизнь, исходя из принципа жизненного
благополучия. Итак, культура, государст¬
во, социальные институты вытекают из
биологической основы человека и ей же
служат. С близких позиций выступает и
австрийский этолог и антрополог К. Ло¬
ренц.Биологизированная мораль оказыва¬
ется и социально-институциональной.
Институты обеспечивают стабильные
нормы общежития и восполняют недос¬
таточность инстинктивной оснащенно¬
сти человека. Ограничивая возможности
отдельного человека, институты обеспе-58
АНТРОПОЛОГИЯ (ФИЛОСОФСКАЯ)чипа ют взаимоподдержку, дают разгрузку,
ведущую к стабильности, к подвижной
свободе, но в рамках определенной
структуры. Поскольку институты имеют
ниоантропологическую основу, следует
очень бережно относиться к ним, не раз¬
рушать, не придумывать новых. Пренеб¬
режение к институтам опасно, сегодня
нет сдерживающих культурных факторов,
н жестокость может принять самые безу¬
держные формы. Культурологическое на¬
правление в А. сосредоточивает внима¬
ние на культурных основаниях человека.
Представителями этого направления яв-
пяются, например, М. Ландман, Э. Рот-
хакер. Их работы относятся к 50 — 60 гг.XX	в. Для них человек — творец и тво¬
рение культуры. Благодаря неспециали-
шрованности, человек вынужден создать
спой собственный мир, который затем
он сужает до уровня «окружающей сре¬
ды» — смыслонаполненного, языкового
окружения, в которое он встраивается,
пристает. Мир грека совсем не сходен с
миром англосакса, дерево в мире лесору-
1)и не сходно с деревом в волшебно-ска-
ючном мире ребенка. Мир — истолко-
наиное, значимое, имеющее ценностное
значение окружение человека. Это — его
среда, от которой его нельзя безболез¬
ненно оторвать. Культурная среда — оп¬
ределенный духовный ландшафт. У каж¬
дой культуры есть свой культурный по¬
рог, пропускающий только то, что имеет
шачение внутри данного стиля жизни.
Окружающая среда человека отличается
от среды животных и тем, что в мире
животных обитателем среды является
вид, у человека — особая группа (про¬
фессиональная, социальная, этническая).
Псе, не относящееся к собственной куль¬
турной сфере, воспринимается как чу¬
жое, угрожающее, опасное, нечеловече¬
ское. Ротхакер исходит из культуры как
питально-экзистенциального априори;
окружающая среда переживается экзи-
| тенциальным способом, задает стиль
жизни человека. Мир человека — мир
символических связей с действительно-
| н.ю, мир феноменов, которые человек
иысветил прожектором своих жизненных
интересов и выделил из загадочной дей¬ствительности. Ландман, отказываясь
рассматривать процесс антропогенеза,
сразу исходит из человека как из став¬
шей зрелой целостности. Он подчеркива¬
ет, что и человек и животное живут из
своих собственных оснований, из кото¬
рых их и следует понимать. Духовность —
подлинное начало человека: дух форми¬
рует тело человека и все его существо.
Человек — произведение и оружие духа,
он формируется культурой и сам ее фор¬
мирует. Ландман объективирует дух, рас¬
сматривая человеческую субъективность
как пункт конденсации и обнаружения
объективного духа.Религиозно-философское направле¬
ние А. (Г. Э. Хенгстенберг, И. Лотц, Ф.
Хаммер, М. Бубер) проблему человека
рассматривает через религиозно-христи¬
анские установки понимания мира, Бога,
связи духа, души, тела и др. Бог сотворил
мир и человека. Человек сотворен в от¬
дельный день, тем самым ему дано осо*
бое — высшее — место в мире, он венец
творения, господин всего сущего. Чело¬
век сотворен по образу и подобию Бога.
Но если, с т. зр. мира, человек — высшее
существо, венец творения, то, с т. зр. Бо¬
га, он лишь тень Бога, он ничтожен пе¬
ред Богом, греховен. Через грех открыл¬
ся он свободе, знанию, нравственности и
этим был обязан себе, а не Богу. Через
грех постигает человек свою божествен¬
ную природу, через преодоление греха
идет к божественному в себе. Душа чело¬
века — от Бога, она чиста, через путь ве¬
ры душа ведет человека к спасению. Ка¬
ждый индивидуально отвечает за себя
перед Богом. Человек как богоподобное
существо с помощью духа возвышается
над миром, может его созерцать, объек¬
тивно к нему относиться. Хенгстенберг
утверждает в качестве главного тезиса А.
принцип объективности человека — «об¬
ращение к предмету ради его собствен¬
ной самости, свободное от соображений
пользы. Такое обращение к объекту мо¬
жет быть реализовано в случаях созер¬
цающего постижения, практического
действия или эмоциональной оценки».
Это отношение, предполагающее встречу
своего бытия и бытия мира. Человек,59
АНТРОПОЛОГИЯ (ФИЛОСОФСКАЯ)лишаясь «объективности», не может лю¬
бить, признавать самоценность — и
свою, и другого. Высшим проявлением
объективности является любовь, и в осо¬
бенности — любовь к Богу. Любовь —
радость и благодарность за то, что внеш¬
ний предмет нашего отношения есть и
что он есть такой, какой он есть. Объек¬
тивность проявляется в конкретных че¬
ловеческих действиях, она является вы¬
ражением трансцендентальной целесооб¬
разности, в соответствии с которой
формируется человеческая жизнедеятель¬
ность. Онтологическим началом объек¬
тивности является дух. Духу противосто¬
ит витальная сфера, но она не просто
противостоит духу, она же соединяет дух
с физически-телесными основами через
витально-психические основания. Тело
человека служит выражению духа, оно —
«метафизическое слово духа». И если Ге¬
лен подходил к человеку с нечеловеческой
животной меркой, то Хенгстенберг — с
нечеловеческой божественно-духовной.Любящую открытость миру, Богу, че¬
ловеку принимают за суть человека и его
связи с иным М. Бубер и Ф. Хаммер. Это
отношение реализуется в диалоге «я —
ты». В этом отношении люди отдают се¬
бя другому, продолжая оставаться собой.
Эта форма связи принципиально проти¬
востоит отношению «я — оно». Именно
связь «я — ты» — условие истинной «со-
человечности». «Основное слово «я —
ты» можно сказать только всем своим су¬
ществом. Основное слово «я — оно» ни¬
когда нельзя сказать всем существом. От¬
ношение «я — ты» реализуется в жизни с
природой, людьми и духовными сущно¬
стями» (М. Бубер). Говоря с каждым
«ты», человек говорит с вечным Ты, с
Богом. При этом конкретный человек,
дерево или камень, которым сказано
«ты», выделяется из ряда предметов, ста¬
новится исключительным, несравнимым
и одновременно абсолютным, «заполня¬
ет собою небосвод», все остальное «жи¬
вет в его свете» — «здесь колыбель под¬
линной жизни», это встреча, любовь.
Отношение «я — ты» выражает суть чело¬
века, его связь с иным, но это отноше¬
ние неустойчиво, оно падает в объекти¬
вирующее, использующее, расчленяющееотношение «я — оно», в котором ухваты¬
вается лишь краешек подлинной жизни.
И мир, и человек двойственны в соот¬
ветствии с двойственностью позиции че¬
ловека. «Я» формируется благодаря «ты»,
оно определяется через «я». «Ты» -«пада¬
ет» в сферу отчуждения, в «оно», кото¬
рое, однако, через вхождение в событие-
отношение превращается в «ты». «Чело¬
век не может жить без «оно». Но тот, кто
живет только с «оно» — не человек». От¬
ношение «я — ты» — откровение, возвы¬
шение до образа Бога. «Но откровение
не изливается в мир через того, кто его
воспринимает, как через воронку: оно
совершается в нем, оно захватывает все
стихии его».Свое развитие А. нашла в богатом
многообразии учений и концепций: В.
Брюнинга, О. Ф. Больнова, А. Гелена, Э.
Ротхакера, Г. Э. Хенгстенберга, А. Порт-
мана, М. Ландмана, К. Лоренца, К. Ле¬
ви-Стросса, П. Рикера и др. Она разде¬
лилась на биологическую, религиозную,
культурную, психологическую, структу-
ралистическую, педагогическую А. Идей¬
ными истоками А. была, с одной сторо¬
ны, философия жизни (Шопенгауэр, А.
Бергсон, Ф. Ницше), а с другой — кон¬
кретно-биологические и психофизиоло¬
гические открытия и концепции (Л.
Больк, П. Тейяр де Шарден, 3. Фрейд, Я.
Икскюль). По мнению М. Шелера, фи¬
лософская А. должна соединить конкрет-
но-научное, философское и религиозное
постижение человека. Образ человека,
разбитый на тысячи мелких кусочков,
надо собрать воедино.Биолого-антропологическое направ¬
ление (М. Шелер, А. Портман, X. Плес-
нер, А. Гелен) отмечает, что, с биологи¬
ческой т. зр., человек оказывается «боль¬
ным животным», «недостаточным
существом», «ложным шагом жизни»,
«тупиком жизни», «дезертиром жизни»,
«единственным существом, способным
сказать жизни “нет”», «аскетом жизни»,
«незавершенным существом». Естест¬
веннонаучной основой подобных выво¬
дов явилась, в частности, идея ретарда¬
ции (замедленности, задержки в разви¬
тии) Л. Болька. Суть ее в том, что, в
результате нарушения деятельности эн¬60
АНТРОПОМОРФИЗМдокринной системы, взрослый человек в
шттомическом и физиологическом отно¬
шении сходен с зародышем и плодом ан¬
тропоморфной обезьяны, т. е. человек —
>то половозрелый зародыш обезьяны. В
человеке мы сталкиваемся с «декадансом
жизни», с ее упадком. По мнению М.
Шелера, «человек всегда может быть
лишь чем-то меньшим или большим,
чем животное, но животным — никогда».
Итак, философская А. через разнообра¬
зие подходов и направлений пытается
познать, что есть человек в его самости и
одновременно полноте и целостности.
Ответы на этот вопрос могут исходить из
Ьиологических основ (Портман, Ло¬
ренц), из социально-биологических (Ге¬
ном), из диалогического отношения (Бу¬
бер), из божественного начала (Лотц,
Хенгстенберг), из нескольких оснований
одновременно (Шелер). Но, как отмеча¬
ют сами антропологи, в ряду интуиций о
человеке пока прорублена лишь одна
просека, остается все та же задача — соз-
щггь целостную концепцию человека. В
наше время эта задача решается через
обращение к экзистенциализму (О. Ф.
Ьольнов), к фундаментальной онтологии
М. Хайдеггера, к герменевтике (П. Ри¬
кер), к языковым структурам, к постмо¬
дернизму. При этом чрезвычайно важны¬
ми оказываются методологические уста¬
новки построения А., выдвинутые, в
частности, X. Плеснером в работе
/.wischen Philosophic und Gesellschaft»
(1953 г.): 1. Необходимо согласиться со
исиким аспектом, который сможет воз-
иыситься до претензии выявления чело-
исческой сущности, будь то физические,
психические, духовно-практические или
религиозные аспекты; они должны быть
признаны одинаково ценными. 2. Исход¬
ное основание, позволяющее переходить
от одного аспекта к другому, должно ко¬
рениться в историческом месте человека,
it I которого человек сам себя познает. 3.
гели кажется, что все о человеке извест¬
но, что все уже о нем сказано, то следует
помнить, что это всего лишь приблизи¬
тельное и неокончательное знание и оно
не может быть последней истиной.Л. А. МясникдваАНТРОПОМОРФИЗМ — наделение
природных вещей и предметов деятель¬
ности людей человеческими чертами,
придание им человеческого облика. А.
обычно связывают с мифологией и рели¬
гией, с присущими им образами и пред¬
ставлениями. В плане социально-фило-
софском первостепенным становится во¬
прос о социальных (человеческих)
качествах предметов, создаваемых людь¬
ми. С ним тесно связан вопрос о проек¬
ции на природные системы форм и
структур человеческой деятельности. В
этом плане практически и теоретически
значимыми оказываются выяснение сте¬
пени и характера воплощенности челове¬
ческих качеств в природном материале,
соответствие или несоответствие форм
человеческой деятельности формам бы¬
тия природных объектов и систем.Классическая наука практически по¬
ставила вопрос о преодолении антропо¬
морфных представлений в описании и
объяснении природы. Стандарты научной
объективности базировались на экспери¬
ментальных и теоретических процеду¬
рах, минимизировавших или — как ка¬
залось — исключающих антропоморфи-
зацию научных данных. Создавалась
методология для описания вещей таки¬
ми, каковы они есть сами по себе, «на
самом деле». Недостатки становящейся
общественной науки (с середины XIX в.
и вплоть до 70-х гг. XX в.) связывались с
их неустранимым А., с тем, что люди
строили модели взаимодействия людей и
не могли реализовать эти модели в логи¬
ке вещей, свойственной естествознанию.В позитивизме А. преодолевался
вместе с метафизикой как способ орга¬
низации человеческих представлений, не
укладывающихся в формы четко фикси¬
руемого и проверяемого опыта. В догма¬
тическом марксизме А. «оттеснялся» в
историческое прошлое как архаическое
сознание, связанное с мифологией и ре¬
лигией, сохраняющее свое значение
лишь в сфере искусства и народных тра¬
диций.Однако кризис классической науки,
наметившийся в начале XX столетия (и
осмысленный лишь в конце его), пока¬61
АНТРОПОМОРФИЗМзал: проблема А. много сложнее, чем это
представлялось ранее. В частности, вы¬
яснилось, что кризис классической нау¬
ки — это прежде всего преодоление гра¬
ниц человеческих восприятий, представ¬
лений, понятий, с помощью которых
определялась природа, фиксировалась
реальность, характеризовалось бытие.
Иными словами, наука в своем объек¬
тивном определении действительности
пользовалась средствами, «накладываю¬
щими человеческое измерение», челове¬
ческие формы видения, понимания,
взаимодействия на объекты природы, на
проявления бытия. Имела место антро-
поморфизация не прямая, а опосредован¬
ная, когда на природу накладывалась не
конкретная человеческая форма, а форма
абстрактно-социальная, не межиндивид-
ная связь людей, а выраженная косвен¬
ным образом — в инструментах деятель¬
ности и средствах ее соизмерения —
форма разделения и кооперирования че¬
ловеческих усилий. Более того, в этом
контексте обнаруживался и прямой А.
научных понятий и терминов — «сила»,
«небесное тело», «притяжение», «оттал¬
кивание», — до поры не обнаруженный,
не «услышанный», не узнанный ни мето¬
дологами, ни самими учеными.А.	перестает быть некогда пройден¬
ным этапом в эволюции человеческого
сознания. Он обнаруживает особенности
сложной научно-методологической и со¬
циально-философской проблемы. Возни¬
кает вопрос: формы какого человека за¬
крепляются в характеристиках «внечело-
веческого» и нечеловеческого мира?
Рассмотренная выше ситуация кризиса
классической науки указывает на то, что
возможны и реализуются в деятельности
людей разные типы А. Во всяком случае
можно говорить об антропоморфизмах,
проецирующих на природу: а) формы те¬
лесной жизни человека; б) формы со¬
вместной и разделенной деятельности
людей, опредмечиваемые, например, в
машинах и технических системах; в)
формы самореализации и соизменения
различных социальных субъектов (от
индивидов — до обществ). Благодаря
этому, можно обнаружить антропоморф¬ные мотивы в новейших тенденциях
практики и науки, ориентированных на
самоорганизацию, самоизменение, само¬
развитие природных систем. Внимание к
их самобытности выражает не только но¬
вое понимание объективности, но и
новую доминанту человеческой деятель¬
ности, новую стилистику человеческих
взаимодействий. Человек перестает быть
мерой всех вещей и находит ресурсы сво¬
его бытия в изменении выработанных
форм. Это, судя по всему, не означает
преодоления А., — так выявляется уста¬
новка на радикальное изменение режима
использования человеческих форм, на
осознание различия между человечески¬
ми и внечеловеческими формами бытия.В предшествовавшей истории чело¬
веческого познания сосуществовали —
иногда сплетались, иногда противопос¬
тавлялись — два разных типа А.: А., ото¬
ждествлявший человеческую и природ¬
ную формы, и А., четко разделявший
форму освоения бытия и форму его свое¬
образного осуществления. Первый ото¬
ждествлял человеческие представления и
способы бытия объектов, моделировал
действительность по образу и подобию
человеческому. Второй стремился дер¬
жать дистанцию между схемами челове¬
ческой деятельности (ее моделями) и
природой: результат достигался, как пра¬
вило, за счет жертвы качества как на
«стороне» человека, так и на «стороне»
природы. Классическая наука как раз и
базировалась на оперировании абстракт¬
ными схемами человеческой деятельно¬
сти и абстрактными объектами. Само по¬
нятие А. определялось именно в контек¬
сте такого понимания, связанных с ним
противопоставлений, ограничений и воз¬
можностей. В настоящее время формиру¬
ется тип мышления и познания, в кото¬
ром соответствие человеческих и нечело¬
веческих (природных, скажем) форм
достигается за счет их различения и вза¬
имной конкретизации. Происходит сво¬
его рода деонтологизация человеческих
моделей бытия, когда находится доста¬
точно определенная сфера взаимодейст¬
вий, в которой модель, т. е. человеческая
форма («антропоформа») выступает неза-62
АНТРОПОСОФИЯмостимым инструментом продуктивных
взаимодействий. (См. «Деятельность»,
•Отчуждение», «Вещи».)В.	Е. КемеровАНТРОПОСОФИЯ (от греч. «антро-
пос» — человек и «софиа» — мудрость) —
религиозно-мистическая концепция чело-
иска, ориентированная на представлениео	нем, как единстве собственно челове¬
ческого и божественного. Понятие А.
используется в двух наиболее распростра¬
ненных значениях. Во-первых, как само¬
название религиозно-философского тече¬
ния, основанного в 1912 г. Рудольфом
Штейнером, (1861 — 1925) и развивавше¬
гося под эгидой возглавляемого им Ан¬
тропософского общества в г. Дорнах
(Швейцария). Во-вторых, в более широ¬
ком смысле термин «А.» применяется к
чсловековедческим концепциям в рамках
различных религиозно-мистических уче¬
ний (неоплатонизм поздней античности,
гностицизм, патристика, православный
исихазм, Экхарт, Сузо, Бёме, фон Баа-
дор, Сен-Мартен, каббализм, социологи¬
ческое всеединство и др.). Объединяю¬
щим мотивом для всех перечисленных
концепций является принципиальное
противопоставление антропософского об¬
раза человека традиции натуралистиче¬
ского, рационалистического, научно-эво-
нюнионного решения данной проблемы.
И силу этого А. предстает не только как
один из вариантов философской антро¬
пологии, но и как ее методологическая
оппозиция. Данное обстоятельство под¬
черкивается самой терминологической
семантикой: «софия» вводит образ цело-
с|пой, сверхрациональной, мистически-
еоборной мудрости в противовес строго
дискурсивному, рационально-теоретиче¬
скому «логосу». Тем самым задается, с
одной стороны, особая методологическая
установка на осмысление природы и
сущности человека в связи с природой и
сущностью божественного, абсолютно¬
го, свсрхсущего; последнее же, как пра-
иило, представляется трансцендентным
midi чисто рационально-теоретического
познания объектом. С другой стороны,
результатом антропософского представ¬ления человека оказывается устойчивый
образ «двуединства природ»: первой —
наличной (всегда вторичной, ограничен¬
ной, временной, телесно определенной,
функционирующей по естественнофи¬
зиологическим законам) и второй —
сущностной (первичной, потенциально
безграничной, становящейся в качестве
смысловой и целевой основы человече¬
ского бытия). При этом индивидность
обычно относится к аспектам наличной
природы, тогда как сущностная природа
носит сверхиндивидуальный характер. В
целом, можно обнаружить аналогичные
мотивы в понимании человеческой сущ¬
ности и в натуралистической, и в ра¬
ционалистической версии антрополо¬
гии. Будучи вписанными в универсаль¬
но-метафизические системы филосо¬
фии, антропологические концепции
обретают смысловые компоненты ан¬
тропософского видения человека, но без
явно выраженной ориентации на мисти-
ко-интуитивное познание с присущими
ему образностью, символизмом, антро¬
поморфизмом и теистическими тенден¬
циями. Такого рода сближение может
быть произведено по отношению к клас¬
сическим вариантам антропологии (Пла¬
тон, Спиноза, Гегель и др.). Т. о., можно
говорить о логической тождественности
концептуальных схем «человеческой
сущности» в метафизической антрополо¬
гии и А.: существенное различие вырас¬
тает лишь из методологии философского
человекознания, реализуясь в специфи¬
ческой акцентировке определенных ас¬
пектов целостного представления о чело¬
веке. В общем контексте развития А.
достаточно явно проступает платонов¬
ский субстрат, являющийся и фундамен¬
том традиционно-метафизической ан¬
тропологии. Это, прежде всего, принцип
двойственности человеческой сущности,
отождествление «подлинности» человека
с духовным началом, возведение индиви¬
дуально-духовного к духовному сверхсу-
щего порядка, смысловой мотив транс-
цендирования как раскрытия и реализа¬
ции своей «подлинности», преодоления
ограниченного и несубстанционального
«здесь-бытия», принципиальный харак¬63
АНТРОПОСОФИЯтер когнитивного восхождения к самопо¬
знанию и самоотождествлению со сверх-
сущим первоисточником и т. д. Устойчи¬
вые мотивы такого рода предоставляют
достаточно широкие возможности для
вариативной интерпретации как в духе
индуистского космоцентризма, так и в
духе христианского персонализма, что
предопределяет характерную тенденциюА.	к методологическому и интеркультур¬
ному синкретизму, так или иначе прояв¬
ляющемуся в данных традициях. Первы¬
ми опытами разработки целостной антро¬
пософской системы на основе платонизма
являются позднеантичные мистические
учения — неоплатонизм, неопифагоре¬
изм, гностицизм, учение Филона Алек¬
сандрийского. Несмотря на существую¬
щие между ними разногласия и противо¬
речия во взглядах на природу и сущность
человека, здесь присутствуют все выше¬
перечисленные мотивы А. Ведущим из
них следует полагать идею самопревоз-
могания односторонне ограниченной на¬
личности, посюстороннего бытия, трак¬
туемого с позиции его «падшести», «пре-
ходящести», «темноты» по отношению к
так или иначе постулируемому Единому,
Сверхсущему, Абсолюту, Богу. Пути и
средства трансцендирующего становле¬
ния представлены различными варианта¬
ми: от мистического созерцания Единого
внутри собственного сознания до экста¬
тического преклонения перед Божествен¬
ной личностью, от аскетической дисцип¬
лины до оккультных процедур. Традиции
позднеантичной А. получили своеобраз¬
ную интепретацию в становящейся хри¬
стианской религиозно-философской и
богословской мысли III — V вв. Особен¬
ностью этого варианта А. является
стремление преодолеть свойственный
позднеантичной мистике субъективизм,
используя в качестве смыслообразующего
концепта идею Богочеловечества. Благо¬
даря этому в А. впервые входит социаль¬
ный аспект, выраженный рядом религи¬
озных символов, получающих философ¬
скую интерпретацию. РаннехристианскаяА.	в целом сохраняет мотив вторичности
телесно-индивидуального, посюсторонне¬
го бытия человека, утверждая доминиро¬вание духовно-божественного над твар-
ным. При этом духовность непосредст¬
венно возводится к универсально-духов¬
ной основе мира — Богу-Отцу и, одно¬
временно, оказывается воплощенной в
личности Христа, становящейся для бо¬
гословской традиции предельным выра¬
жением Богочеловечества как преданно¬
сти и перспективы. Двуединство индиви¬
дуального и социального как сущностная
основа человека традиционно выражает¬
ся в двух характерных мотивах. Во-пер-
вых, в утверждении всечеловеческого мас¬
штаба спасения как целостного транс-
цендирования. В концепции спасения
разрабатываются мотивы, существенно
расходящиеся с А. античного мистициз¬
ма: вероучительный догмат о спасении
предполагает преображение всего чело¬
веческого существа, а не только его ду¬
ховно-божественной сущности. Отцами
церкви разрабатываются концепции «из-
бывания» греховности и тварности в еди¬
нении с Богом, «просветления» телес¬
ности светом духовной истины и любви,
становления «святой телесности» посред¬
ством акта Божественной Благодати и т.
п. Во-вторых, в тесной связи с антропо¬
софскими разрабатываются экклесиоло-
гические мотивы: становление Богоче¬
ловечества как вселенский , процесс
предопределяется становлением церкви.
Символ церкви выступает своего рода
опосредующим звеном в цепи религиоз¬
но-философского дискурса. Здесь воеди¬
но сводятся мотивы персонализма и со¬
циоцентризма, единства духовного и
телесного, просветляющегося духом, са¬
мостоятельного становления человечест¬
ва и благодатного преображения. В даль¬
нейшем развитии христианской А. цер¬
ковь в качестве философемы занимает
одно из важнейших мест, т. к. этот сим¬
вол позволяет выстраивать многообраз¬
ные спекулятивные концепции: эккле-
сиологическая символика пластично
адаптируется как к абстрактно-схемати-
ческим уровням А., так и легко «заземля¬
ется», отождествляясь с реальным цер¬
ковным сообществом. Теория и практика
раннего христианства, подобно антропо¬
софским учениям античности, также64
АНТРОПОСОФИЯпредставляет разнообразный спектр пу¬
тей и средств трансцендирования челове¬
ческого к Богочеловеческому. Здесь речь
может идти об аскетическом «умерщвле¬
нии плоти», мученичестве, морально-ду-
ховном самосовершенствовании (через
смирение гордыни и культивацию любви
к другому), молитвенном экстазе, мона¬
шеском организованном и упорядочен¬
ном аскетизме и т. д. В католической
традиции основной упор постепенно пе¬
реносится на служение церкви и неукос¬
нительное исполнение обрядово-культо-
hi.ix предписаний. В православной тради¬
ции акцентируется непосредственное
единение с Абсолютом в процессе мо-
нитвенного общения. Кроме того, в пра¬
вославном богословии, начиная с VII —
VIII вв., постепенно формируется особое
понимание сущности человека: лич¬
ность полагается ипостасью соборной
емерхличности. Последняя трактуется
кик совокупное человечество, целостное
объединение сознаний, либо как богоче-
ионсческий символ. На этой основе вы¬
растает православный исихазм (Максим
Исповедник, Григорий Палама и др.).
Благодаря влиянию исихастского бого-
епония в православной догматике утвер¬
дилось представление о смысле и назна¬
чении человека как обожении, имеющем
характер энергийного слияния собствен¬
но человеческого и божественного. При
»том, с одной стороны, указывается на
существенную активность обожения-са-
монревозмогания, с другой, фундамен¬
тальная категория личности остается
принадлежащей уровню божественного
Пытии (теистический персонализм). В
пиоскости же тварного бытия человек су-
иеренсн в своем стремлении и активно-
| ш, направленной на «стяжание благода¬
ти ')гот процесс не является чисто ин-
штидуальным, т. к. в нем актуализуется
и проявляется «всечеловечность» инди-
иидп, его открытость церковному созна¬
нию, т. е. личное обожение и есть само-
сошдание соборности. Вместе с тем в
неихастскую А. входит важное внутрен¬
нее противоречие: энергийно-соборный
пуп. обожения предполагает либо тен¬
денцию к значительной субъективизацииБога, либо к обезличиванию индивида,
что в равной степени противоречит хри¬
стианской догме. Так или иначе возника¬
ет необходимость в опосредующем нача¬
ле, обеспечивающем соединение противо¬
речивых аспектов личностно-соборного
становления. В различных версиях А.
(как православной, так и католической и
протестантской) формируются своеоб¬
разные концепции такого посредника.
Один из наиболее распространенных ва¬
риантов — идея сущностного и структур¬
ного тождества «верхнего» и «нижнего»
миров, реализующегося прежде всего в
антропно-индивидном бытии. Сам по се¬
бе этот принцип имеет давнюю историю,
он разрабатывался еще в мистических
школах индийской (йога, миманса) и ки¬
тайской (даосизм) философиях. В евро¬
пейской мистической традиции этот
принцип получил наиболее развитое тол¬
кование в гностических учениях (символ
Антропоса — космического человека,
тождество уровней психического разви¬
тия личности эонной структуре умопо¬
стигаемого космоса), существенно по¬
влиявших на становление философских
аспектов средневековой алхимии, ок¬
культизма. Фактически тот же потенциал
заложен в фундаментальных идеях кабба-
лизма (где, пожалуй, впервые средоточи¬
ем макро- и микрокосмического тожде¬
ства оказывается Слово) и неоплатониз¬
ма (троичная структура универсальной
онтологии и духовно-личностного бы¬
тия). Эти характерные мотивы находят
свое отражение в трактатах Псевдо-Дио¬
нисия Ареопагита. Здесь, с одной сторо¬
ны, выстраивается целостная картина
мироздания, выраженная в форме взаи-
мопереходящих уровней онтологической
организации, объединенных троично-
ипостасным принципом. С другой сторо¬
ны, «Ареопагитики» (особенно «О Боже¬
ственном мраке») вводят проблему несо¬
измеримости тварно-человеческого и
универсально-божественного. Исходом и
истоком мистического гнозиса (именно в
этом плане преимущественно рассмат¬
ривается процесс обожения) является
трансцендентный Божественный мрак.
Это и состояние души адепта, и онто¬65
АНТРОПОСОФИЯлогический фундамент мира и личност¬
ного бытия. Тем самым ставится вопросо	невозможности чисто дискурсивного,
последовательного познания Бога, что
означает неразрешимость поступательно¬
го самопревозмогания, разрыв в ткани
Богочеловеческого дискурса. Та же идея
лежит в основании пререформатской А.
Майстера Экхарта (учение о «темной
природе Божества», трансцендентной да¬
же по отношению к его собственному
разуму и личностно-троичному бытию) и
диалектически разрабатывается Я. Беме
(учение об «унгрунд» — безосновном
основании бытия). Погружение индиви¬
да в исходную тьму, ничто полагается
снятием всех позитивно-онтологических
рамок существования и дискурсивных
аспектов мышления. Это полное преоб¬
ражение «земного», «тварного» статуса
личности, выход за пределы собственной
природы, превращение человека в онто¬
логический центр мироздания. Особое
значение в этом процессе имеет вопло¬
щение Божественной мудрости (Софии),
соединяющей в себе как творческие, так
и тварные параметры, как разумно-ра-
циональное, так и сверхрациональное,
целостное мировосприятие. Тем не ме¬
нее, «темная» подоснова бытия, несвя¬
занность, чистая негативность остается
указанием на проблематичный характер
динамической трансформации существо¬
вания и сущности человека. Кроме того,
во всех трех вариантах А. сохраняет
принципиальный акцент на чисто субъ¬
ективное, эгоцентрическое становление
софийной личности. Опытом синкрети¬
ческого объединения субъективной со-
фиологии и соборной мистики исихазма
становится русская школа всеединства,
внесшая свой вклад в развитие антропо¬
софских идей. А. всеединства от В. С.
Соловьева до Л. П. Карсавина разраба¬
тывает целый спектр софиологических
концепций человека и Богочеловечества.
Особенностью этой ветви религиозно¬
философской А. является попытка по¬
следовательного синтеза мистико-бого-
словских мотивов А. с метафизическими
схемами гегельянства, шеллингианства,
романтизма. Кроме того, антропософий-ный дискурс всеединства приобретает ха¬
рактерную историософскую и социософ-
скую заостренность за счет его вписыва¬
ния в эволюционистскую картину все¬
человеческого становления. Наиболее ха¬
рактерными моделями представления
человека в метафизике всеединства явля¬
ются софийно-соборные построения В.
С. Соловьева с выраженными пантеисти¬
ческими тенденциями, идея коллектив¬
но-органического софийного познания
С. Н. Трубецкого, антиномичные кон¬
цепции С. Н. Булгакова и П. А. Флорен¬
ского, концепция соборной социологииС.	Л. Франка, Симфоническая Личность
Л. П. Карсавина. Специфическая черта
всех этих концепций — своеобразный
символический персонализм, благодаря
которому фактически исчезает онтологи¬
ческое разграничение космического, со¬
циального и индивидуального. Вселен¬
ское Богочеловечество не столько созида¬
ется, сколько эволюционно актуализуется
из первоначального носителя теокосмо-
антропного всеединства, каковым и яв¬
ляется София. В социально-историче-
ском горизонте антропософийная схема¬
тика становится, как правило, основой
развертывания своеобразных моделей
оптимального типа общества: от вселен¬
ской теократии В. С. Соловьева др цер¬
ковно-симфонической модели Л. П.
Карсавина (до определенной степени со¬
поставимой с тоталитарным типом со¬
циума) и социософии С. Л. Франка, где
соборная онтология уступает место дина¬
мической системе духовных связей меж¬
ду сочленами общественного организма.
Социальные и исторические аспекты А.
всеединства вполне сопоставимы с моти¬
вами раннепозитивистской органической
социологии (О. Конт, Э. Дюркгейм), а
троичная схематика исторического про¬
цесса восходит к историософии Иоахими
из Флориды (XII в.). Близкие антропо¬
софские концепции разрабатывались
представителями т. н. академической
православной философии (см. «Антропо¬
логия православная»). В качестве попыт¬
ки преодоления имперсоналистических
тенденций софиологической А. всеедин¬
ства можно рассматривать персоналист-66
АНТРОПОСОФИЯские построения Н. А. Бердяева и близ¬
ких к нему католических мыслителей —
II. Недонселя, Г. Мадинье, Ж. Лакруа. У
Бердяева антропософское учение сохра¬
няет ориентацию на целостно-интуитив¬
ное осмысление проблемы человека с
позиции несводимости свободы и твор¬
чества как антропно-онтологических ос¬
нований к чистой позитивности; эволю¬
ционному прогрессу человечности здесь
противопоставляется все то же мистиче¬
ское слияние личности с Божественной
Личностью. Католический персонализм,
заимствуя мотивы Ф. Шлейермахера, М.
Шелера, К. Ясперса, П. Тилиха, вы¬
страивает учение об особом статусе лич¬
ности: личность сама по себе нечто боль¬
шее, чем чистая индивидность и в таком
качестве является главной «заботой» ми¬
ра и цивилизации. Гармонизация соци¬
ально- и нди видуап ьного взаи модействия
иоспринимается как аналог Богочелове¬
ческого апофеоза. Т. о., в различных вет-
пях христианской философии происхо¬
дит постепенное обмирщение основных
идей А., их относительная рационализа¬
ция и адаптация к социоцентрическому
мышлению XX в. С другой стороны, ан¬
тропософские идеи содержат в себе мощ¬
ный психологический потенциал, кото¬
рый начинает активно разрабатываться
но второй половине XIX в. Исходным
пунктом становится формирование ряда
мистико-оккультных течений, претен¬
дующих на целостный синтез «сокровен¬
ного знания» Запада и Востока. Задача
Iтого движения — преодоление духовной
изоляции отдельных цивилизаций, от¬
крытие новых возможностей внутреннего
развития личности и всего человечества.
Особое место в этом ряду занимает Тео¬
софическое общество Е. П. Блаватской,
от которого в начале XX в. обособляется
Антропософическое общество Р. Штей¬
нера. Основой его учения становится
принципиальный синтез европейской
мистической А. с мотивами индуистско¬
го оккультизма и тантризма. Центром
птропосферной системы Штейнера яв-
нмется особый образ человека, чье бытие
ставится в прямую связь с космострукту¬
рой и мировой эволюцией. Основнаяидея А. — сущностное единство косми¬
ческого бытия, реализующееся через
взаимодействие «мировых эонов», соз¬
дающих как структурно-онтологические
иерархии, так и определяющих последо¬
вательные этапы универсальной эволю¬
ции космического целого. Человек опре¬
деляется как потенциально совершенст¬
вующееся существо, преодолевающее
свою исходную природно-телесную, пси¬
хофизическую ограниченность. Это са-
мовозрастание, руководимое «духовной
наукой» или А., происходит через после¬
довательное восхождение индивидуаль¬
ного сознания по «слоям субстанцио¬
нальной человечности» — от грубо-физи¬
ческого до всеедино-космического. Этот
процесс двоякий: гностическое раскры¬
тие сокровенного образа мира в эволю¬
ционирующем разуме и субстанциональ¬
ное эволюционирование психических и
физических способностей. По сути, здесь
выражена древнейшая идея мистицизмао	возможности опознания собственного
существа как вместилища существа мира.
Специфика Штейнеровой А. обнаружи¬
вается в стремлении придать эзотериче¬
ским концепциям форму научного дис¬
курса, определить направления их праг¬
матического использования (особенно в
психологии и педагогике), создать на
этой основе возможность целенаправ¬
ленного изменения современной культу¬
ры и цивилизации, преодолеть культурно¬
психологическую несовместимость «за¬
падного» и «восточного» миров. Во мно¬
гом благодаря популяризаторской и
литературной активности Штейнеров-
ского общества в современном массовом
сознании укоренились концепции «аст¬
рала», «ауры», «кармы» в качестве инст¬
рументов прикладной психологии, а сама
преимущественно эзотерическая тради¬
ция А. стала одним из компонентов
«массовой культуры» современности.
Кроме того, под эгидой Антропософиче¬
ского общества развивается т. н. Валь-
дорфская педагогика, пытающаяся син¬
тезировать традиции гуманитарного об¬
разования с «проблемным обучением»,
целью чего является формирование «це¬
лостного духовно-теоретического виде¬67
АНТРОПОЦЕНТРИЗМния мира» как фундамента новой культу¬
ры и, в перспективе, нового человечест¬
ва. В отечественной культуре влияние Р.
Штейнера испытали А. Белый, А. Блок,
Н. Тургенев и др. В кругах русского зару¬
бежья действовали оккультно-эзотериче¬
ские кружки П. Успенского, Г. Гурджиева,
развивавшие сходные со штейнеровским
антропософские учения. До известной
степени влияние А. прослеживается в
творчестве М. Волошина, П. Флоренско¬
го и С. Булгакова. Аналогичные штейне¬
ровским представления о сущности и
месте человека в целостно-космическом
бытии и истории развивались Д. Андрее¬
вым, для творчества которого также ха¬
рактерно активное синтезирование пра¬
вославных мотивов А. с традициями ин¬
дуистского и буддистского эзотеризма,
восстановление гностических иерархий,
учение о предопределенной мировой
эволюции и формировании единой все¬
человеческой религии. В конечном счете,
основные мотивы А. в самых различных
вариантах их выражения являются одной
из фундаментальных моделей самосозна¬
ния человека и культуры, сохранившей
свое влияние вплоть до современности.Е. В. ГутовАНТРОПОЦЕНТРИЗМ — трактовка
человеческого бытия как цели мирового
процесса, а позиции человека в мире —
как центральной. А. существует в раз¬
личных — религиозных, обыденных и
научных формах. С ним, например, свя¬
зана идея принципиально неограничен¬
ной преобразовательной деятельности че¬
ловека. Серьезные аргументы против А.
возникают в связи с обострением эколо¬
гического кризиса, а также в процессе
выявления познанием объектов, сравни¬
мых с человеком по совершенству. Про¬
блема взаимодействия человека со слож¬
ными самоорганизующимися системами
(например, с природными комплексами)
вынуждает рассматривать позицию чело¬
века как требующую постоянной коррек¬
тировки, учета логики отношений, в ко¬
торые человек «включает» себя своей
деятельностью. Возможность человека
участвовать в эволюционном процессебудет, по-видимому, во многом зависеть
от его способности изменять свою пози¬
цию, т. е. творчески перерабатывать свои
средства контакта с окружающими сис¬
темами.В.	Е. КемеровАПАТИЯ (греч. apatheia — бесчувст¬
венность, бесстрастие) — термин, встре¬
чающийся в свидетельствах о киниках и
скептиках, у кинических писателей и
стоиков — для обозначения невосприим¬
чивости ко всякого рода переживаниям,
страданиям, печалям и страхам, а также
мужественного перенесения несчастий.
Телет хвалит моряка, воскликнувшего
при кораблекрушении: «Привет, Посей¬
дон! Иду ко дну» (см.: Телет. Диатрибы.
VII. Об А. //Ант. кин., с. 198 — 201). Се¬
нека считал правильным переводить гре¬
ческое слово апйтхейа как «неуязвимая
душа» или «душа, недоступная для любо¬
го страдания» (см.: Сенека. Письма к Лу-
цилию, IX, 2). А. считалась одним из
условий достижения счастливой жизни.
Состояние бесстрастия обеспечивалось
занятиями философией, упражнениями
в добродетели, утешением и т. п. средст¬
вами.В.	Т. ЗвиревинАПОЛОГЕТИКА (от греч., apolo-
geomai — защищаться, оправдываться) —
философско-богословская полемическая
наука, имеющая своим предметом защи¬
ту положений христианского учения пе¬
ред враждебными ему положениями дру¬
гих религий, ересей, философии и пр.
Как наука полемическая, А. в сильней¬
шей степени зависима от опровергаемых
ею взглядов, и потому: 1) имеет в разные
исторические эпохи разные задачи и це¬
ли; 2) вынуждена предпринимать поло¬
жительное исследование враждебных
учений, заимствуя многое из их языка и
способа мышления. Поэтому именно че¬
рез А. христианское вероучение воспри¬
нимало многочисленные влияния, и
именно эта наука впервые осуществила
синтез философии и христианства, тем
самым создав условия самостоятельного
христианского философствования и язык68
АПОЛОГЕТИКАмня его выражения. Все это делает А.
важнейшей отраслью христианской фи-
лософии.Раннехристианская А. возникла уже
и двадцатых годах II в. и обычно хро¬
нологически ставится на второе место в
древней христианской литературе после
г н. «Писаний мужей апостольских»
(Климент Римский, Игнатий Богоносец,
Ирм, «Дидахэ» и пр.). К древнейшим
апологетам причисляют: 1) неизвестного
автора послания к Диогнету; 2) Аристи¬
да, автора самой ранней из дошедших до
нас апологий; 3) Иустина Философа
(Мученика), автора двух апологий, адре¬
сованных язычникам, и «Диалога с Три¬
фоном Иудеем», написанного в опро¬
вержение иудаизма; 4) ученика св. Иу-
етина — Татиана Сирийца (Ассирийца),
ангора ригористической «Речи против
>ллинов»; 5) Афинагора Афинского, перу
которого принадлежит обращенное к им¬
ператорам Марку Аврелию Антонину и
Луцию Аврелию Коммоду «Прошение о
христианах»; 6) Фиофила, шестого епи¬
скопа Антиохийской Церкви (по счету
I несвия), автора «Трех книг к Автолику».
К известнейшим латинским апологетам
следует отнести также Минуция Фелик¬
са, составившего блестящий диалог «Ок-
тнвий» (обнаруживающий влияние Ци¬
церона и Сенеки) и Тертуллиана, автора
многочисленных произведений (в том
числе и апологетических «К язычникам»
н «О свидетельстве души»). Раннехристи¬
анская А. была направлена как против
иудеев, убеждая тех в истинности веры
во Христа-Мессию, так и против языч¬
ников. Она преследовала две основные
пели: 1) опровергнуть во многом абсурд¬
ные обвинения, предъявляемые христиа¬
нам; 2) разработать новый философский
и 1ык, одинаково понятный как образо¬
ванному язычнику, так и христианину.Афинагор Афинский называет три
I пивных обвинения, выдвигаемых языч¬
никами против христианства: безбожие,
еиенис человеческого мяса (по всей ви-
димости, источником последнего явилось
неправильно понятое Таинство Евхари¬
стии — Причастия), «гнусные Эдипов-
ские кровосмешения». Минуций Феликсдобавляет к ним также почитание головы
осла и поклонение гениталиям пресвите¬
ра. Опровергая эти и подобные им об¬
винения в суеверии, христиане желали
добиться разрешения своей религии в
Империи наряду с терпимым римляна¬
ми иудаизмом (т. н. «разрешенная рели¬
гия» — religio licita). Апологеты также ут¬
верждают превосходство христианства над
любым языческим учением, причем од¬
ним из основных доводов, ими приводи¬
мых, является аргумент древности Свя¬
щенного Писания.При решении второй задачи аполо¬
геты рассматривают собственно фило¬
софскую тематику. Причем в зависимости
от разрешения этой проблемы они четко
разделяются на два течения: 1) идущее
от Иустина Мученика и включающее
большинство апологетических сочине¬
ний направление, ищущее контакты с
языческой культурой и признающее фи¬
лософию и христианство существенно
сродными; 2) направление Татиана и Тер¬
туллиана, полагавших, что между Откро¬
вением и философией, «Афинами и Ие¬
русалимом, Академией и Церковью» ле¬
жит непреодолимая пропасть, в силу
наличия которой именно философия
есть «мать всех ересей» и должна быть, в
языческой ее форме, совершенно отверг¬
нута. Именно в этом контексте следует
понимать известное изречение Тертул¬
лиана, обычно приводимое в перифразе
«Верую, ибо абсурдно». Крайним анахро¬
низмом было бы утверждать, как это час¬
то делают, наличие в этой фразе разре¬
шения проблемы соотношения веры и
разума как двух познавательных способ¬
ностей души. Речь у Тертуллиана идет
скорее о чисто социокультурной пробле¬
матике — вопросе о соотношении хри¬
стианства и язычества. Т. е.: «Верую (как
христианин), ибо абсурдно (для язычни¬
ка)». Однако произведения Тертуллиана,
и особенно Татиана (ригоризм которого
был способен только вызвать раздраже¬
ние у язычников, но никак не способст¬
вовал их убеждению) нельзя считать при¬
нятыми христианской церковью. Риго¬
ризм этих авторов привел их к ереси:
Тертуллиан, как известно, одно время69
АПОЛОГЕТИКАпринадлежал к монтанистам, а затем
стал и ересиархом, основав секту «тер-
туллианитов», Татиан же перешел к аква-
риям, причащавшимся не вином, а во¬
дою.Направление, основы которого были
заложены в Апологиях Св. Иустина, бы¬
ло более терпимо. В целях обоснования
тождества философии и христианства,
Иустин, используя учение стоиков о се¬
мян ном логосе (logos spermatikos) разде¬
ляет: 1) логос сказанный, как космотво¬
рящее Божественное Слово; 2) логос се¬
мян ной (разум человеческого рода,
имеющий своим источником первую
форму логоса); 3) воплощенный логос
(Христос). Тем самым, между языческим
философом, использующим разум — се-
мянной логос, и христианином, покло¬
няющимся тому же Слову в Его вопло¬
щенной форме, противоречия быть не
может. Даже, по св. Иустину, философы
были своего рода «христианами до Хри¬
ста». Христианство же есть истинная фи¬
лософия, превосходящая языческую, по¬
скольку «те писатели посредством врож¬
денного семени Слова могли видеть
истину, но темно».Такое разрешение социокультурной
проблемы вызывает в ранней А. вопрос
метафизический: где был Сын, когда не
было мира? Или — если Логос нужен
Богу для творения мира, то — либо Сло¬
во не совечно Богу-Отцу, либо мир вечен
в Боге? Апологеты по-разному разреша¬
ют эту проблему: Тертуллиан утверждает,
что «было время, когда не было Сына»,
Феофил Антиохийский, впервые употре¬
бивший в христианской литературе тер¬
мин «Троица» (Trias), различает Слово,
скрытое в недрах Отца до творения мира
(т. н. logos endiathetos), и сказанное Сло¬
во (logos prophorikos).Традиции ранних апологетов были
продолжены в Александрийской бого¬
словской школе (III в.). А. занимались и
Климент Александрийский (в первом
сочинении из своей знаменитой трило¬
гии — «Протрепик»), и Ориген, автор са¬
мой влиятельной богословской системы
III в. (в сочинении «Против Цельса»).
Александрийская школа, следуя Иустину,соединяет христианство и философию.
Так, по св. Клименту, философия была
неким родом Откровения Божия, подго¬
товлявшего язычников к христианству
так же, как иудаизм готовил к нему ев¬
рейский народ. Проблематика логоса
продолжает волновать А. и во многом
ответственна за появление системы Ори-
гена. Последний (в труде «О началах»),
остро ощущая необходимость утвержде¬
ния вечности божественного Слова —
Христа (без чего невозможно подлинное
«обожение» человека), постулирует веч¬
ность мира, вечно творимого пристнона-
сущим Логосом. А именно, до возникно¬
вения этого мира («зона») существовали
другие миры, как и после его гибели они
вновь станут возникать, будучи местом
заключения отпавших от Бога душ, реа¬
лизовавших свою абсолютную свободу
(см. «Пелагианство»). Т. о., мир вечен,
поскольку вечен Бог-Слово.В IV в. христианство столь упрочило
свои позиции, что апологии принимают
скорее вид разъяснения христианского
учения. Христиан заботит теперь, по су¬
ти, использование языческой философии
в своих целях (стремление, выразившее¬
ся в средневековой формуле «Филосо¬
фия — служанка богословия»). Поэтому
и проблематика, связанная с космологи¬
ческим понятием логоса, отошла на
второй план, будучи вытеснена христо-
логией. Однако, как таковая, А. не пре¬
кращает своего существования. Она при¬
сутствует и у капподакийских отцов
церкви (IV в.) — Василия Великого, Гри¬
гория Богослова и Григория Нисского, а
также у Бл. Августина (V в.: например
его «Шесть вопросов против язычни¬
ков»). Историк церкви IV в. Евсевий Ке¬
сарийский составил хрестоматию из тво¬
рений апологетов первых веков.В новое и новейшее время происхо¬
дит возрождение А. Провозглашенная
Ницше «Смерть Бога» была констатаци¬
ей факта возникновения секулярной
культуры. Поэтому в христианской мыс¬
ли начинает особенно остро дискутиро¬
ваться вопрос об отношении культуры и
культа, философии и Откровения, при¬
нимающий часто апологетический ха-70
АПОФАТИЧЕСКАЯ ТЕОЛОГИЯрпктер. Апология нового времени проти-
иоиоставляет христианство современной
науке, используя при этом (особенно в
протестантизме) вполне научный метод
(Франк, Планк, Ульман и др.), а с XIX в.
противостоит материализму (Ричль, Гар-
нак, в России — Юркевич), дарвинизму
и др. теориям.В России возрождение А. во многом
ныло связано с традиционной русской
проблемой «Народ и интеллигенция».
Помимо чисто церковных писателей
(архим. Августин, Кудрявцев-Платонов,
прот. Светлов и др.) к апологетам могут
ныть отнесены и многие философы (осо-
оенно «софиологи» и вообще философы
исеединства). Так, например, у В. С. Со-
ионьева немалую роль играют методы,
сиойственные христианской А. Для того,
чтобы обосновать единство христианства
и рационалистической философии, Со-
попьев (в «Чтениях о Богочеловечестве»)
прямо использует разделение Божествен¬
ного Слова, предложенное св. Иустином.
Г о., философия (или Запад, наука, ин-
и'плигенция) едины с христианством
(Носток, религия, народ). Использование
понятия Логоса в таком архаичном, уз¬
кокосмологическом значении ставит пе¬
рец мыслителем те же проблемы, что и
перед ранними апологетами. И Соловьев
увековечивает мир, но уже не в виде кру-
I опорота миров Оригена (осужденного V
Игеленским Собором), а в виде «мира-в-
1югс», Божественной Софии как сово¬
купности вечных идей-прообразов твар-
iioi'o мира.В русской философии XX в. следует
отмстить «Апологетику» прот. В. В. Зень-
коиского (Париж, 1957), трактующую
'.ристианское учение в его отношении к
пшрсменным научным теориям (учениямо	происхождении Вселенной, дарвиниз¬
му, физиологии, психологии, палеонто¬
логии, социальным учениям, теории
Оесцерковного христианства» и пр.).М. Б. ХомяковАПОФАТИЧЕСКАЯ ТЕОЛОГИЯ (от| реч. apopxaxiKoq — отрицательный) —
IHKITI от попыток исчерпать глубины ве¬
ры кнтафатическим путем, т. е. описани¬ем Бога посредством позитивных атрибу¬
тов и обозначений, стремление выразить
Бога путем устранения («отрицания»)
всех относящихся к Нему познаватель¬
ных образов как несоизмеримых с Его
природой. Поскольку Полнота Бытия
(Бог) беспредельна, неправомерно пред¬
ставлять ее в форме какого-либо опреде¬
ленного бытия, качества и тем самым ог¬
раничивать Бога. Бог не поддается опре¬
делению и не имеет атрибутов, ибо
находится за пределами любого мысли¬
мого нами бытия и качественности.В течение первых трех веков своего
существования христианская церковь не
прибегала к формулировкам хранимой
ею истины, не обладала еще системой
определяющих веру догматов. Истина ве¬
ры переживалась первыми христианами
как нечто очевидное, непосредственно
данное и потому не нуждающееся в тео¬
ретической обработке. «Догмат» появля¬
ется тогда, когда возникает опасность
ереси, — церковь начинает апофатически
и катафатически определять границы
живого религиозного опыта.Апофатизм впервые выступает еще у
Филона, Оригена, неоплатоников, разви¬
вается Григорием Нисским. В классиче¬
ской форме он предстает в «Ареопаги-
тиках», созданных Псевдо-Дионисием
Ареопагитом, представителем поздней
патристики. Эти религиозные сочине¬
ния, подписанные именем жившего в I
в. в Афинах Дионисия Ареопагита, созда¬
вались не ранее 2-й половины V в. под
влиянием неоплатонизма (особенно Про-
кла). Дальнейшее развитие апофатизм по¬
лучает у Симеона Нового-Богослова.«Бог» в А. т. трактуется как сверхра-
зумное тождество бытия и небытия, по¬
этому о Боге нельзя сказать не только то,
что Его нет, но и то, что Он есть, т. к.
Бог — по ту сторону всякого наличного
бытия. Апофатический подход требует от
богослова в большей мере опираться на
эзотерический язык поэзии, нежели на
прозу общеизвестных абстрактных поня¬
тий и логических схем. На образно-сим-
волическом языке Бог предстает у апофа-
тиков как «сверхсущностная Сущность»,
«безымянное имя», «безначальное нача¬71
АПОХАло», «дух, не вмещаемый духом», «неиз¬
реченное слово», «смысл, не выразимый
никаким смыслом» и т. д. Познание Бога
именуется «ведением о неведении», «не¬
причастной причастностью». Истина ото¬
ждествляется с непосредственным опы¬
том, а теология — с «видением Бога», с
«исполнением неисполнимого».Христианская церковь противоречи¬
во относится к А. т. С одной стороны,
она поддерживает и заимствует часть
идей апофатиков, в особенности идеи о
сверхтрудной постижимости Бога чело¬
веком и о том, что действительное по¬
знание Бога дается лишь мистическим
озарением души верующего. С другой
стороны, церковь усматривает в апофа-
тизме реальную опасность пантеистиче¬
ской деперсонализации Бога, а также
принижения значимости духовенства в
качестве посредника мирян с Богом. Та¬
кие средневековые апофатики, как Эк-
харт, Беме, Шеффлер подрывали пред¬
ставление о Боге как личности. Поэтому
в средние века церковь искала возмож¬
ности дополнить А. т., считавшуюся бо¬
лее совершенным путем богопознания,
альтернативной ей катафатической тео¬
логией. Хотя церковь отдает предпочте¬
ние живому опыту перед чисто интеллек¬
туальным подходом, тем не менее она не
проповедует туманный мистицизм и не
пренебрегает рациональным мышлением,
наследуя образцы мышления эллинисти¬
ческой цивилизации.В современной философской лите¬
ратуре термин «апофатический» подчас
употребляется в расширительном и не¬
строгом смысле для характеристики ло¬
гически неопределяемых аспектов
трансцендентной реальности, для обо¬
значения непостижимости безусловного
бытия, бездны абсолюта, бесконечности
сущности.Д. В. ПивоваровАПОХА (санскр. — исключение, от¬
деление, различение) — логико-гносео-
логическая концепция буддизма махая-
ны, утверждающая отрицательное или
относительное значение понятий. Про¬
истекает из концепции «недвойственно-сти» (см. «Восемь “не”») и принципиаль¬
ной иллюзорности всякой феноменаль¬
ности, отнесения подлинной субстанци¬
альности к миру чистых единых сущно¬
стей — дхарм. Всякий мыслительный
процесс, выражающийся в понятиях,
представляет собой конструирование,
обобщающую абстракцию. Следователь¬
но, любое понятие — универсалия. По¬
скольку мир единичных сущностей и
мир универсалий никак не связаны (уни¬
версалии предполагают стабильность,
постоянство значения, а дхармический
поток реальности непостоянен, вечно из¬
менчив и бесконечно многообразен), то
понятия ничего не говорят о реальности,
с которой они мысленно соотносятся.
Их значение в том, что они каким-то об¬
разом указывают на специфику мысли¬
тельных процессов. Кроме того, слово
как комбинация звуков, наделяемая
субъективным и коммуникативно транс¬
лируемым смыслом, содержит указание
на то, что называемый им предмет есть
«А», следовательно, он не есть «не-А».
Эти аспекты смысловой данности поня¬
тийной практики позволяют, по край¬
ней мере, прояснить, чем не. является
данный предмет. Основатели концепции
А. — Дигнага (ок. 450 — 520) и Дхарма-
кирти (ок. 580 — 650), отрицая позитив¬
ное значение рационально-понятийного
познания, утверждали ценность чувст¬
венного познания, просвещенного духов¬
ной практикой в соответствии с буддий¬
скими истинами. Дхармоттара (ок. 750 —
810), представитель крайнего крыла шко¬
лы йогачара, утверждает ложность всяко¬
го познания внешней феноменальности,
ориентируясь на медитативную интрос¬
пекцию (вся феноменальная реальность,
с его т. зр., есть дхармические образы,
являющиеся в процессе медитации).
Влияние концепции А. присутствует во
всей логико-гносеологической литерату¬
ре махаяны и особенно в дзэн-буддист-
ской практике достижения сатори.Е. В. ГутовАПРИОРНОЕ и АПОСТЕРИОР¬
НОЕ — термин «а priori» (лат.) букваль¬
но означает «из предшествующего», а72
АПРИОРНОЕ и АПОСТЕРИОРНОЕтермин «а posteriori» означает «из после¬
дующего». Новое значение данные тер¬
мины приобрели после трудов И. Канта.
Априорным» стали называть независи¬
мый от опыта и определяющий его эле¬
мент знания, а «апостериорным» — эм¬
пирические (по)знания, определяемые
опытом. Эволюция данных категорий
может быть прослежена с философии
Аристотеля, который различал первое по
природе и первое для нас, используя тер¬
мины «proteron» (первый, более ранний)
и «histeron» (последующий, более позд¬
ний). Аристотель также выделял особого
рода аргументацию, основанную на схва¬
тывании формы или сущности предмета.
Гпкое схватывание предшествует сово¬
купности чувственных восприятий и оп¬
ределяет необходимые предикации к
субъекту суждения о данном предмете. В
схоластике данный тип аргументации
рпсематривается в контексте теологии.
(К'обое значение здесь имеет «онтологи¬
ческое доказательство» Ансельма д’Аоста
(Ансельма Кентерберийского), в котором
существование Бога доказывается исходя
и I анализа идеи Бога (термин «а priori»
Ансельм не употребляет). Он отличает
новое доказательство от традиционных,
включающих от следствий к первопри¬
чине. Терминологическое разграничение
и пух типов доказательства проводится у
Альберта Великого, учителя Фомы Ак-
шшекого, который употребляет термины•	ox prioribus» или «ех causis» и «ех
postcviovibus» или «ех effectibus». Впервые
юрмины «а priori» и «а posteriori» в том
•КС значении стал употреблять в XIV в.
Альберт Саксонский, ученик Жана Бури-
шиш.В философии нового времени апри¬
орный аргумент используют философы
риционалисты (Декарт, Лейбниц). В ло-
I ическом отношении наиболее значите¬
лен вклад Лейбница, который признает
мприорное доказательство при условии
доказанности возможности (логической
непротиворечивости) идеи Бога. Анало-
П1ЧИО и прочие «истины разума» имеют
достаточное основание в человеческом
интеллекте. «Истины факта» непосильны
человеческому интеллекту в отношенииобоснования их логической необходимо¬
сти и всеобщности, тем не менее это —
истины, и апостериорное доказательство
на их основе не менее достоверно, чем
априорное. Центральной проблемой но¬
воевропейского рационализма была про¬
блема обоснования всеобщности и необ¬
ходимости научного познания. Начиная
с Декарта, их источник усматривается
в разуме, и концепция «врожденных
идей» выступает прообразом априориз¬
ма у Канта (хотя Кант и отрицал их на¬
личие). Высшей формой постижения
априорного содержания считается ин¬
теллектуальная интуиция. Сенсуалисты
же (Локк, Юм) отрицают концепцию
«врожденных идей». Д. Юм отрицает
также правомерность как априорного,
так и апостериорного доказательства.
Согласно Юму, все содержание нашего
знания — опытного происхождения, за
исключением математики, которая огра¬
ничивается анализом понятий и не прив¬
носит нового содержания.Радикальное изменение категорий
априорного и апостериорного происхо¬
дит в философии И. Канта. «Априор¬
ным» он называет такое содержание со¬
зерцаний и понятий, которое обладает
строгой всеобщностью и необходимостью
именно в отношении опыта. Априорное
определяет область возможного опыта,
т. е. того, что может быть. «Апостериор¬
ным» же он называл эмпирическое, из¬
влекаемое из опыта знание. Априорное
у Канта имеет два уровня: 1) априорные
формы человеческой чувственности,
чувственного созерцания (возможность
интеллектуального созерцания, интел¬
лектуальной интуиции для человека отри¬
цается) — время и пространство; 2) син¬
тезирующие чувственность категории
рассудка (такие как единство, множест¬
во, причинность и т. д.). Взаимодействие
данных форм чувственности и рассудка
создает предмет всякого возможного
опыта и определяет необходимый и все¬
общий характер его познания. Познание
предмета выражается в суждении. Кант
делит суждения на аналитические и син¬
тетические. В первых содержание преди¬
ката включается в содержание субъекта73
АПРИОРНОЕ и АПОСТЕРИОРНОЕсуждения, например, суждение «Все тела
протяженны». Во вторых содержание
предиката не включено в субъект, напри¬
мер, суждение «Все тела имеют тяжесть».
Тело, не имеющее тяжести, помыслить
можно, в то время как протяженность
входит в само понятие тела. Наиболее
значимы априорные синтетические суж¬
дения, выражающие лежащий в основа¬
нии всякой предметной области априор¬
ный элемент. Это — область трансценден¬
тального познания. «Трансцендентальное»
для Канта есть такое априорное, которое
выступает основанием прочего, как ап¬
риорного, так и апостериорного, позна¬
ния. У всякой теоретической науки
(«чистая математика», «чистое естество¬
знание», «метафизика») свои трансцен¬
дентальные основания, свои синтетиче¬
ские основоположения. «Трансцендент¬
ным» же Кант именует то, что лежит за
пределами возможного опыта и не может
быть предметом познания (душа, свобо¬
да, Бог). Это уже область не рассудка, а
разума. Разум познавать не может, но
может осуществлять систематизацию по¬
знания; главная же область его приложе¬
ния — практическая философия. Идеи
разума поэтому не выражают априорный
элемент познания, а являются лишь
«проблематическими» понятиями «как
если бы» (als ob), за исключением идеи
свободы, которая лежит в основании
практического разума: «Но свобода —
единственная из всех идей спекулятивно¬
го разума возможность, которой хотя мы
и не постигаем, но знаем a priori, так как
она есть условие морального закона, ко¬
торый мы знаем».В философии неокантианства, осо¬
бенно Баденской школы (В. Виндель-
банд, Г. Риккерт), понятие априорного
расширяется за рамки чувственного опы¬
та и переносится на область философии
культуры. Это прежде всего культурные
нормы и ценности как «общезначимые
предпосылки разумной деятельности».
Ценности выступают как сверхиндивиду-
альные функции разума. Общее как цен¬
ность и общее как понятие начинают
противопоставляться в идиографических
(описательных) и номотетических (греч.nomos — закон) науках. Представители
Марбургской школы исходили из отри¬
цания «вещей самих по себе» («вещь в
себе») и априорности созерцаний, пере¬
водя время и пространство в разряд кате¬
горий.Э. Кассирер подвергает кантовское
понимание априорного дальнейшей
трансформации. «Репрезентацией» он
называет представление одного элемента
сознания в другом и представленность
целостности сознания в каждом из его
элементов. Существует априорный син¬
тез репрезентаций по «формам отноше¬
ний», таким как отношения времени,
пространства, причинности и т. п. Эти
априорные структуры еще не имеют
дифференциации по функциональным и
смысловым взаимосвязям. Например, в
качестве времени может выступать и
процесс физической последовательности
звуков, и процесс их синтеза в музыкаль¬
ном произведении; пространство может
быть пространством картины, мифологи¬
ческим пространством, физическим и т.д.	Придание идеальных функций струк¬
турам репрезентации происходит благода¬
ря наличию в сознании функции обозна¬
чения (сигнификации). Функция обозна¬
чения придает репрезентации знаковый,
символический характер. Знак как сим¬
вол есть единство чувственного и иде¬
ального, субъективного и объективного,
содержания и формы, чувственная репре¬
зентация рационального. Функция обо¬
значения ведет к ряду «символических
форм», таких как язык, миф, искусство,
религия, наука, история. Человек опреде¬
ляется как «животное, создающее симво¬
лы», его существование является не суб¬
станциональным (в естественнонаучном
смысле), а ценностно-функциональным,
символическим. «Символические фор¬
мы» суть не «отражения реальности», но
«светятся собственным светом» и в этом
смысле априорны (хотя их априорность
уже культурно-историческая; «символи¬
ческие формы» подвержены историче¬
ской эволюции). Соотношение «символи¬
ческих форм» с априорными структурами
репрезентации («формами отношений»)
следующее: «Если схематично обозна¬74
АПРИОРНОЕ и АПОСТЕРИОРНОЕчить различные виды отношений — та¬
кие как отношения пространства, време¬
ни, причинности и т. п., — как Rl, R2,
КЗ..., то тогда каждому из них принадле¬
жит особый «индекс модальности» —
Ml, М2, М3..., который показывает,
пмутри какой функциональной и смы-■	новой взаимосвязи его следует брать.
Ибо каждая из этих смысловых взаимо¬
связей, таких как язык, научное позна¬
ние, искусство и миф, обладает своим
собственным конститутивным принци¬
пом...»Познание априорных оснований че¬
ловеческого разума становится, т. о., рав¬
нозначным познанию синтетического
сцинства «символических форм». Реше¬
ние этой задачи в рамках «критического
идеализма» (как называет свою филосо¬
фию Кассирер) возможно лишь на пути
создания «универсальной характеристи¬
ки» (идея Г. Лейбница), описывающей
минные «символические формы» как раз¬
личные языки со своей грамматикой и
синтаксисом. Всякое же мистическое
(интуитивное) постижение исключается.Э. Гуссерль отрицает кантовские
мистинкции рассудка и разума, распро¬
страняя область априорного на все соз¬
нание. Он также говорит о наличии осо¬
бого рода интеллектуальной интуиции,
категориального созерцания («идеация»),
что не допускалось в кантовской тради¬
ции. Третье расхождение с Кантом за¬
ключается в сверхантропологическом ха¬
рактере феноменологического a priori. В
н> же время Э. Гуссерль, М. Шелер и их
последователи признают существование■	ннтетического a priori; они считают, что
такие высказывания, как «Каждый тон
имеет определенную высоту» и «Зеленое
нитно не есть красное», являются апри¬
орными и фактическими.Разграничение априорного и апосте¬
риорного начинается с epoche, воздержа¬
нна от экзистенциальных суждений «ес-
тсствснной установки» сознания. Тем
самым проводится первоначальное раз-
фаничение априорного и апостериорно-
II) шементов сознания, сущности и суще-
| питания. Дальнейший этап — эйдетиче-■	кая |х;дукция и вариация в фантазии споследующей идеацией — позволяет вы¬
делить чистые сущности, эйдосы. Это
априорные структуры сознания, область
«чистых возможностей», определяющие
соответствующую предметную область
(модальность эйдосов «как если бы»).
Эйдетические науки, по замыслу Гуссер¬
ля, должны прояснить фундаментальные
категории соответствующих опытных на¬
ук, «наивных» в отношении собственно¬
го a priori. Так чистые сущности, эйдосы,
образуют «региональные онтологии». И,
наконец, на последнем этапе трансцен¬
дентальной редукции достигается a priori
самой субъективности — «Я еемь», яв¬
ляющееся сущностной, смысловой пер¬
воосновой мира. В качестве коррелята
интенциональной субъективности позд¬
ний Гуссерль разрабатывает концепцию
«жизненного мира». При «естественной
установке» сознания последний выступа¬
ет как совокупность фундаментальных
доксических (от doxa — мнение) очевид¬
ностей, культурно-исторических a priori,
определяющих вторичные эпистемиче-
ские очевидности наук. При феномено¬
логической же установке — это допреди-
кативные смыслы, конституирующие
мир трансцендентальной субъективно¬
сти, мир как «мой мир». (См. также ста¬
тью «Феноменология».)Для неопозитивизма, особенно ран¬
него (Венская школа), характерно стрем¬
ление к «радикальному эмпиризму», от¬
рицающему всякое синтетическое а
priori. Приведенные выше примеры вы¬
сказываний, рассматриваемых феноме¬
нологами как синтетическое a priori, М.
Шлик интерпретирует в качестве тавто¬
логий. Неопозитивисты, вслед за Д.
Юмом, признают лишь аналитическое а
priori. Одна из основных проблем неопо¬
зитивистской философии науки — про¬
блема соотношения эмпирического и
теоретического в науке (прежде всего в
естествознании) — рассматривается через
анализ языка науки. Представим обоб¬
щенную модель его анализа. В языке
науки выделяется два уровня: 1. Эмпири¬
ческий уровень констатации фактов в
«протокольных предложениях», чисто
синтетическое a posteriori. 2. Теоретиче¬75
АПРИОРНОЕ и АПОСТЕРИОРНОЕский уровень, выступающий метаязыком
по отношению к языку эмпирических
констатаций, — чисто аналитическое а
priori.Критерием истины для языка перво¬
го уровня выступает принцип «верифи¬
кации» утверждений (их проверки в чув¬
ственном опыте), «верифицируемое™»
(возможности подобной проверки или
дедуктивного сведения к подобной воз¬
можности), «фальсифицируемости» (воз¬
можности опровержения — К. Поппер).
Критерием истины для языка второго
уровня выступает логическая взаимосо¬
гласованность предложений, его основой
выступают математика и формальная ло¬
гика, понимаемые как совокупность тав¬
тологически истинных предложений, как
чисто аналитическое a priori. Под влия¬
нием теоремы Г. Геделя о неполноте вся¬
кого достаточно богатого логико-матема-
тического исчисления и теоремы А. Чер¬
ча об отсутствии для такового алгоритма
сведения произошел отказ от представле¬
ний о чисто аналитическом, тавтологи¬
ческом характере логики и математики.
У. Куайн снимает жесткое разграничение
аналитического и синтетического, утвер¬
ждая, что теоретический уровень также и
синтетичен, поскольку включает процесс
выведения проверяемых следствий. Тав¬
тологическое понимание a priori сменя¬
ется его конвенциональным пониманием
в качестве условных соглашений о значе¬
нии исходных терминов, аксиомах и пра¬
вилах образования и преобразования вы¬
ражений.В аналитической философии обнару¬
живается не только позитивистская ин¬
терпретация априорного и апостериорно¬
го, но и прагматическая. Последняя осу¬
ществляется в духе номинализма в
прагматическом анализе У. Куайна, а не¬
номиналистический вариант разработан
в концептуальном прагматизме К. И.
Льюиса. В статье «Прагматическая кон¬
цепция a priori» он ставит вопрос о ха¬
рактере той необходимости, которая тра¬
диционно связывается с понятием апри¬
орного. Льюис доказывает, что данная
необходимость не есть принудительность
ни в отношении разума, ни в отношенииопыта. В отношении разума априорное
выступает как «несвязанная инициатива
ума», состоящая в категоризации и
классификации опыта согласно нашим
целям и вопросам познания. В отноше¬
нии же опыта априорное является «ис¬
тинным несмотря ни на что», поскольку
оно ничего не предписывает ни его со¬
держанию, ни его форме. Если понимать
истину в духе соответствия знаний опы¬
ту, то такие элементы знания, как катего¬
рии, классификации и определения, не
могут быть истинными либо ложными.
Их априорная истина заключается лишь
в эффективности для решения опреде¬
ленных познавательных целей. Априор¬
ными являются такие обязательства на¬
шего разума, которых мы придерживаем¬
ся независимо от актуального опыта, а
апостериорное — это такие эмпириче¬
ские обобщения, которые могут оказать¬
ся ложными и подвергнуться замене. Од¬
нако и сам человеческий разум изменя¬
ется, он социален и зависит от языка,
исторической смены идей и прочих об¬
стоятельств (здесь Льюис следует Ч. С.
Пирсу).Априорными, согласно-Льюису, яв¬
ляются различные логики, будучи «пар¬
ламентарными правилами интеллигентно¬
го мышления и речи». Априорна и мате¬
матика. Например, истины арифметики
«истинны в любом возможном мире»; та
же часть явления, которая не учитывает¬
ся арифметикой, — обозначается в кате¬
гориях физики, химии и т. д. В естест¬
венных науках априорны исходные поня¬
тия, дефиниция которых уже есть
классификация (например, понятие одно¬
временности в физике). Также априорны
наиболее фундаментальные законы (типа
закона сохранения энергии). Априорны
и критерии реального/нереального, кото¬
рые не может изменить никакой опыт;
всякий опыт, им противоречащий, тут же
вносится в категорию нереального.Д. В. АнкинАРАБСКАЯ ФИЛОСОФИЯ - ра¬
циональное философское осмысление
мусульманского богословия, религиозной
философии ислама, исторически разви¬76
АРАБСКАЯ ФИЛОСОФИЯвающееся с начала VII в. и вплоть до со¬
временности в пределах арабоязычного
(мусульманского, или арабо-исламского)
мира. Для А. ф. характерны следующие
черты: 1) опора на коранические концеп¬
ции картины мира и человека в исламе;
.’) критический анализ христианской и
иудейской религиозной философии; 3)
рпзвитие идей перипатетиков (аристоте-
мизм).Опора на Коран как священный
текст объединяет различные направления
Д. ф.: даже в мистических ее течениях
существует понимание текстовой реаль¬
ности мусульманского мира (концепция
вселенной как Корана).А. ф. во многом восприняла идеи
аристотелизма и неоплатонизма. Безлич¬
ный мировой ум (нус) в аристотелевском
понимании рассматривается А. ф. как
единая субстанция, общая для всего че-
мовечества и влияющая на отдельные ду¬
ши людей извне. Тесно связана с этим
теория «единства интеллекта», привле¬
кающая внимание современной западной
философии: разум, будучи множествен и
индивидуален в своих проявлениях, яв-
листся в своей основе единой нематери-
ммьной субстанцией.Направление Фалсафа представляет
собой восточный перипатетизм в средне¬
вековой А. ф., в более общем смысле яв-
ниясь философией средневекового нала¬
ми, основанной на античной философии.
Арабский аристотелизм (как коммента¬
рии к Аристотелю и развитие его'фило¬
софских идей применительно к своеоб¬
разию религиозно-философской мысли
ислама) создавался в учениях Ал-Кинди
(Н.00 — предположительно до 879), Аль-
Фараби (878 — 950), Бируни (973 —
1048), Ибн Рушда (латинизиров. произ¬
ношение — Аверроэс, 1126 — 1198) и в
аверроизме.Аперроизм — направление арабской,
а штем и западноевропейской средневе¬
ковой философии, разрабатывавшее идеи
Аверроэса (Ибн Рушда), арабского мыс-
нитсля XII в. В более общем смысле
аперроизм развил материалистические
ПЧ1ДСИЦИИ аристотелизма Ибн-Рушда и•	го последователей. Идеи арабских фи¬лософов о смертности души, о вечности
и, как следствие, несотворенности мате¬
риального мира, разработанные Ибн
Рушдом, и его теория двойственной ис¬
тины были материалистически осмысле¬
ны аверроэсовской школой. Знание ис¬
тины противопоставлялось вере, тем са¬
мым философия отделялась от теологии.
Это наметило создание основы антитео-
логических тенденций в аверроизме, от¬
дельные тезисы которого противостояли
религиозной философии католицизма, и
побудило Ф. Энгельса в «Диалектике
природы» отметить «перешедшее от ара¬
бов и питавшееся новооткрытой грече¬
ской философией жизнерадостное свобо¬
домыслие, подготовившее материализм
XVIII в.» (Энгельс Ф. «Диалектика при¬
роды» // К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т.
20, с. 346).Рационалистическое направление в
религиозно-философских учениях исла¬
ма — калам (термин средневековой му¬
сульманской литературы, первоначально
обозначавший любое логическое рассуж¬
дение на религиозно-философскую тему,
в т. ч. и рассуждения христианских и иу¬
дейских теологов) — отражалось в рели-
гиозно-философских учениях мутакалли-
мов, мутазилитов и ашаритов (последова¬
телей Ап-Аш’ари) как распространенных
течениях национальной средневековой
А. ф.Мистическое направление средне¬
вековой и современной А. ф. представ¬
ляет суфизм, выделившийся из религиоз¬
ной философии мусульманской духовной
культуры благодаря работам Аль-Газали
(1058 - 1111) и Ибн Араби (1165 -
1240) и благодаря разветвленной структу¬
ре суфийских орденов и братств распро¬
страненный во всем исламском мире.
Суфизм является течением А. ф., учени¬
ем о трансцендентном единении с Бо¬
гом, мистическим направлением мусуль¬
манского богословия, развивающимся в
духе аскезы и иррационального самопо¬
знания как познания Бога. Существует
две версии относительно происхождения
этого слова. Одна версия связывает его с
араб, словом «суф» — шерсть, грубая
шерстяная ткань (суфи — букв, означает77
АРАБСКАЯ ФИЛОСОФИЯ«носящий шерстяные одежды», отсюда
власяница как атрибут аскета). Вторая
версия называет греч. «софию» — муд¬
рость (в частности, так считал Бируни).
Существуют предположения, что еще до
возникновения ислама на Ближнем Вос¬
токе суфиями называли странствующих
христианских монахов, сказителей и
проповедников различных сект.Основными понятиями суфизма яв¬
ляются: таухид — аскетическая жизнь
суфия в признании строгого единобожия
и в трансцендентном единстве с Богом;
тарикат — суфийский мистический путь
до момента слияния с Богом; хакикат —
мистическое постижение Истины в Боге
(в отличие от словесного доказательства
единственности Бога в мусульманском
богословии как строгом монотеизме);
зикр — постоянное ритмичное помина¬
ние Бога для достижения состояния ду¬
ховной сосредоточенности, иногда прак¬
тикуемое в мистическом танце или фи¬
зических упражнениях с использованием
психотехники и аутотренинга; зухд — ас¬
кетическое воздержание, самоотречение,
отречение от всего земного.Отличием философской мысли су¬
физма от абстрактных мусульманских бо¬
гословских рассуждений являются антро¬
поцентризм, концепция «совершенного
человека», сотворенного «по образу и по¬
добию Бога», анализ духовного мира че¬
ловека, морально-этических норм и ду¬
ховных структур. В трактовках общества
суфизм тяготеет к идеям социального и
имущественного равенства А. ф., что яр¬
ко проявлялось во влиянии социально¬
философских суфистских идей на созна¬
ние беднейших масс арабского Востока.В рамках А. ф. философия истории
разрабатывалась в работах Ибн Хальдуна
(1332 — 1406), идеи которого о цикличе¬
ском характере социального развития
государств и обществ развивались как в
А. ф., так и в европейской философии
(существует близость его идей об истори¬
ческом развитии исламского мира идеям
О. Шпенглера о развитии европейской
цивилизации). Кроме того, учение Ибн
Хальдуна о распределении мульк (т. е.
собственности — араб.) развивалось вмусульманской философии права (Фикх),
а его общефилософские работы — «Про¬
легомены» — многократно переиздава¬
лись в арабском мире. Кроме историко-
философского и социологического уче¬
ния Ибн Хальдуна можно отметить
труды Ат-Табари по истории, а также
Улугбека (труды по истории и астроно¬
мии), Ибн Сины (латинизиров. Авицен¬
на, 980 — 1037) и Ал-Хорезми (780 —
847), заложивших основы арабской на¬
турфилософии и философии арабской
науки как предшественницы современ¬
ных теории алгоритмов (от Ал-Хорезми)
и алгебры. Например, задолго до евро¬
пейских ученых Омар Хайям (1040 —
1123) в алгебраическом трактате описал
полную теорию решения уравнений и, в
особенности, кубических уравнений.
Именно естественнонаучные труды фор¬
мировали основу пантеистической фило¬
софии и поэзии Хайяма; как разрушите¬
ля веры, материалиста и пантеиста ха¬
рактеризовали его в XIX в. такие
известные европейские исследователи,
как Ренан и Мюллер.Западноарабские философы Ибн-
Баджжа (ум. в 1138 г.), 'Ибн Туфайль
(1110 - 1185) и Ибн Рушд (1126 - 1198)
являются представителями рационали¬
стической философии арабской Испании,
оказавшей влияние на развитие западно¬
европейской философии (см. «Аверро-
изм») и еврейской философии (в частно¬
сти, влияние Ибн Туфайля испытывал
известный еврейский философ Моисей
Маймонид).Столица арабо-исламской Испании —
Кордова — «уже в X в. была одним из
величайших и богатейших городов Ев¬
ропы, с полумиллионным населением...
роскошными дворцами и библиотеками,
со знаменитым университетом и боль¬
шим количеством школ» (Григорян С. Н.
Средневековая философия народов
Ближнего и Среднего Востока. М., 1966,
с.252; Г. Лей. Очерк истории средневеко¬
вого материализма. М., 1962, с. 77). Уни¬
верситет Кордовы с X в. был важнейшим
центром развития А. ф. в ее полемике с
иудейской философией и с религиозной
философией католицизма соседних за-78
АРАБСКАЯ ФИЛОСОФИЯцадноевропейских стран. С XI в. арабо¬
исламский университет Кордовы, а так¬
же переводчики Гренады, Малаги, Толедое.тали распространять переводы древне¬
греческих, персидских, сирийских, араб¬
ских и среднеазиатских философов с
прабского языка на латинский в Запад¬
ной Европе. Английский арабист X. Гибб
отмечал, что влияние А. ф. из Кордовы•	распространилось далеко за пределы
Испании и, вероятно, гораздо глубже за¬
тронуло европейскую мысль» (X. Гибб.
Арабская литература. М., 1960, с. 96;
1ригорян С. Н. Средневековая филосо¬
фия народов Ближнего и Среднего Вос¬
тока. М., 1966, с. 254 - 255).Направления А. ф. отражают деле¬
ние духовной структуры исламского ми¬
ри на три основных течения, различаю¬
щихся по составу и роли признаваемых
ими нормативных источников мусуль¬
манского права (Фикх) и, прежде всего,
по подходу к наследованию имама как
духовного (иногда и социально-полити¬
ческого) руководителя мусульманской
общины. Эти направления — суннизм,
шиит и хариджизм.Суннизм является ортодоксальным
(и наиболее распространенным) течени¬
ем мусульманского богословия; для него
характерно признание источником для
решения религиозно-философских про¬
пнем, наряду с Кораном, «обычая проро¬
ки» — сунны. Религиозно-правовая осно-
нп суннитского направления ислама —
шариат — сложилась к IX — X вв. «Фун¬
даменталистский» суннизм противостоит
социальным нововведениям и ломке тра¬
диций, считая следование сунне и нор¬
мам шариата главным содержанием об¬
щественной жизни в исламе. Отличие
еуннитского направления от шиитского
проявляется в отношении к наследова¬
нию духовной власти: имама-халифа
(преемника Мухаммеда) как светского и
духовного главу мусульман должны изби¬
рать члены исламской общины. При
пом, в отличие от социальных уравни-
и'ш.пых тенденций хариджизма, в сун-
нптмс права имама намного шире как в
духовной, так и в светской сфере. Источ¬
ником права в суннизме, наряду с Кора¬
ном, является сунна.Шиизм — направление мусульман¬
ского богословия, религиозно-философ-
ское и социально-политическое движе¬
ние в мире ислама, название которого
происходит от «ши’ат Али» (араб, «пар¬
тия Али» — родственника и преемника
пророка Мухаммада, — религиозно-по¬
литическая группировка, образовавшаяся
в середине VII в.). Уступая ортодоксаль¬
ному суннизму во влиянии, шиизм обла¬
дает более широкими возможностями в
плане духовных поисков новых идей в
религиозной философии ислама. Шиизм
развивает мистические представления о
верховной власти и о духовном наследо¬
вании в роде Али и Мухаммада, преемни-
честве имамов как носителей «божествен¬
ной субстанции» — в противоположность
суннитам и хариджитам, провозгласив¬
шим выборность главы мусульманской
общины. Наиболее распространенные на¬
правления шиизма — различающиеся по
признанию седьмого «скрытого» имама
имамиты и исмаилиты (карматы) — по¬
следователи Исмаила. Их общей основой
служит шиитская идея пришествия мах-
ди, что роднит их с бабитами («баб» —
«врата» скрытого имама) и бахаизмом.Хариджизм (от араб, «хаваридж» —
вышедший, отделившийся) отличается
отношением к духовной власти (в т. ч. и
в социальной структуре) только как к
выборной и требованием соблюдения
интересов общины с возможностью сме¬
щения (и даже лишения жизни) имама-
халифа.Современная А. ф. во многом вос¬
приняла идеи панисламизма конца XIX —
начала XX в., развивавшегося в учении
Ал-Афгани, в стремлении найти собст¬
венный путь и сохранить своеобразие
единой духовной культуры ислама в от¬
личие от технократического индивидуа¬
лизма Запада. При этом предпринимают¬
ся многочисленные попытки модернизи¬
ровать религиозную философию ислама
в А. ф. с использованием последних на¬
учных открытий и концепций. В частно¬
сти, в описании возникновения Вселен¬
ной проводится креационистский анализ
концепций «первовзрыва»; используются
пробелы в научном описании возникно¬
вения и развития жизни на Земле, слож¬79
АРГУМЕНТАЦИЯности создания искусственного интел¬
лекта и т. д., и т. п.Причинами возникновения и разви¬
тия религиозно-философских тенденций,
формировавшихся в А. ф., являются уг¬
лубленные духовные и идейные искания,
взаимообмен с другими религиозно-фи¬
лософскими системами (с зороастризмом
в Иране, с индуизмом в Индии и буддиз¬
мом в Индокитае, Малайзии и на Фи¬
липпинах и, прежде всего, с христианст¬
вом и иудаизмом), социально-политиче¬
ские проблемы арабо-исламского мира,
приведшие к возникновению эскапист¬
ских настроений, уходу человека во внут¬
ренний духовный мир.(Лит.: Философская энциклопедия,
т. 1. М., 1960; Ренан Э. Аверроэс и авер-
роизм. Киев, 1903; Игнатенко А. А. Ибн
Хальдун. М., 1980, 160 с.; Григорян С. Н.
Средневековая философия народов
Ближнего и Среднего Востока. М., 1966,
352 с.; Сагадеев А. В. Ибн Рушд (Аверро¬
эс). М., 1973, 207 с.; Davidson Н. А.
Alfarabi, Avicenna and Averroes on Intellect:
Their Cosmologies, Theories of the Active
Intellect, and Theories of Human Intellect.
New York: Oxford University Press, 1992,
363 p.)И. А. ЛатыповАРГУМЕНТАЦИЯ — процедура при¬
ведения совокупности доводов (аргумен¬
тов) для обоснования какого-либо выдви¬
нутого ранее положения, т. е. тезиса.Изучение А. начало складываться
еще в античности. А. является одной из
тем рассмотрения классической ритори¬
кой тропов и фигур: в рамках инвенции
(изобретения) — как учение об аргумен¬
тах (от латинского argumentum — логи¬
ческий довод, основание доказательства),
в рамках диспозиции (расположения) —
как элемент демонстрации (доказательст¬
ва, обоснования). С т. зр. логики рас¬
сматривают видовое деление А. на дедук¬
тивные (доказательство и опровержение)
и недедуктивные (индуктивные, правдо¬
подобные рассуждения) способы обосно¬
вания. Сейчас уже можно говорить и о
становлении общей теории А., учиты¬
вающей системность обоснования и по¬тому интегрирующей такие области зна¬
ния, как философия, логика, риторика,
лингвистика, социология, психология и
др. Актуальными для теории А. являются
определение природы, основания и гра¬
ниц А., разработка эффективных методов
А. в рамках проблем убедительности и
доказательности речи, классификация
позиций участников А. и рассмотрение
диссонанса и консонанса позиций, др.
семиотические вопросы А.: например,
вопрос о контексте А., вопросы стилево¬
го своеобразия А. как в различных облас¬
тях деятельности, прежде всего — сопос¬
тавление естественнонаучной и гумани¬
тарной А., так и в рамках проблем
культурно-социальной преемственности
и трансформации стилей А. различных
исторических эпох и т. д.Различают абсолютную А., которую
часто называют просто обоснованием,
приводящую к необходимости принятия
тезиса, и сравнительную А., или рацио¬
нализацию, приводящую к выбору тези¬
са из набора конкурирующих положе¬
ний. По сути, абсолютная А. является
частным случаем сравнительной А., т. к.
в первой рассматривается конкуренция
альтернатив: тезис и его отрицание (ан¬
титезис).В отношении методов выделяют об¬
щезначимую А., которая включает сле¬
дующие теоретические и эмпирические
методы: дедукция тезиса из принятых об¬
щих положений (аксиом), т. е. прямые и
косвенные доказательства и их опровер¬
жения; подтверждения на основе правдо¬
подобных рассуждений — индукции,
аналогии и др.; проверка тезиса на его
совместность с законами, принципами и
др., уже принятыми, положениями тео¬
рии; минимизация исходных принципов,
аксиоматизация и формализация содер¬
жащей тезис теории; анализ тезиса с т. зр.
возможности его подтверждения вер и фи-
цируемости (подтверждения) и фальсифи¬
цируемости (опровержения); экстраполя¬
ция тезиса на более широкий класс объ¬
ектов; эклектика, т. е. приложение тезиса
к различным теориям. В качестве услов¬
ной оппозиции к общезначимой А. мож¬
но рассматривать контекстуальную А.,
АРГУМЕНТАЦИЯкоторая содержит ссылки на интуицию,
авторитетные мнения, использует кон-
к’ксты веры, традиции и др. риториче¬
ские приемы и полемические уловки.А. Г. КислоеАРИСТОКРАТИЗМ — тип духовно¬
сти и стиль жизни, опирающиеся на глу¬
бокую культурную традицию существова¬
ния аристократического сословия. Ари¬
стократия — привилегированная знать,
высшее сословие в традиционных обще¬
ствах; в политологическом аспекте ари¬
стократия (от греч. aristos — лучший,
Imitos — власть) есть власть лучших, со¬
ответствующая форма государственного
правления. Для истории философской
мысли проблема аристократии и А. весь¬
ма значима. К ней обращались Платон,
Ницше, Н. Бердяев, X. Ортега-и-Гассет и
др. Все они связывали А. с высокой ду¬
ховностью, которая определяла своеоб¬
разие аристократии, являлась основани¬
ем се возвышения. У Платона А. состоит
в преобладании разумной части души
кик прирожденного, а не приобретенно¬
го качества. Для Ницше — в Эпоху гос¬
подства рационализма и разрушения
культуры толпой безответственных по¬
средственностей — А. является главным
основанием возрождения культуры, ибо
Л. воплощает образ длинной лестницы
рангов, дает «пафос дистанции», служит
апологии неравенства. В русской фило¬
софии эту линию разрабатывает Н. Бер¬
диев («Философия неравенства»), кото¬
рый тоже утверждает иерархичность как
непреложный закон жизни, а вершиной
человеческой иерархии является аристо¬
крат духа, его он видит в лучших людях
русского дворянства. X. Ортега-и-Гассет
уже однозначно рассматривает А. как А.
духа, безотносительно к какой-либо со¬
циальной группе.Основание духовного А. — осознан¬
ный и ответственный идеал служения —
противостоит «восстанию масс». Дейст-
аитсльно, на рубеже XIX — XX вв. ари-•	сократил как социальная группа исчеза-
ог, власть перестает быть прерогативой
иучших, уходят в прошлое механизмы
социальной преемственности аристокра¬тии. Но сохраняется и в особых формах
существует традиция А., содержанием
которой выступает соответствующий тип
духовности. Лишенный основания в кон¬
кретном социальном слое, А. формирует
особые механизмы преемственности и
функционирования, где ядром выступает
эстетизм; по Ницше — «мир и существо¬
вание получают свое оправдание только
как эстетический феномен». Постепенно
за художественной деятельностью за¬
крепляется приоритет высшей духовной
деятельности. Подлинный аристократ ду¬
ха — художник, талант, гений. Его спо¬
собности опять-таки даны от рождения,
это отличает его от интеллектуала или
политика. Логика развития данной тен¬
денции приводит к современным фор¬
мам — богеме и тусовке, которые часто
отличны нонконформистским, андегра-
ундным характером. Утратив основания
традиций, современность предстает как
пространство и время культурных инсце¬
нировок, доведя развитие А. до одного из
множества равносуществующих стилей
жизни. Этот стиль существует как ответ
на глобальную потребность личности в
позитивной идентификации, в постмо¬
дернистской ситуации неразличимости
как возможность и форма внешней пре¬
зентации личности.Эпоха революций приводит к гибели
аристократии, ибо «плоды Просвеще¬
ния» — равенство и господство над при¬
родой — разрушают многовековую вер¬
тикаль социальной и духовной структур.
Но и в переструктурированном социаль¬
ном хаосе демократий и диктатур с неиз¬
бежностью выстраиваются новые соци¬
альные иерархии, и внешне они часто
напоминают аристократию, ибо стремят¬
ся ей подражать, такие образования при¬
нято называть элитой. Аристократия —
власть лучших, а элита — избранных, но
не всегда избранные оказываются луч¬
шими. Просматривается тенденция к
окончательному разрыву между А. как
типом духовности, выстроенном на орга¬
ническом единстве познавательного,
нравственного и эстетического начал, и
стилем жизни, вплоть до поглощения
феномена стилем, где внешняя демонст-81
АРХЕТИПрация оказывается доминантой. Предель¬
ным выражением автономности и то¬
тальности стиля является мода. Мода —
предел и оборотная, самодостаточная,
сторона эстетизма. Претензии моды на
А. — в ее стремлении быть непонятой и
этим противостоять массе.О. В. ШабуроваАРХЕТИП — понятие, широко ис¬
пользовавшееся в аналитической психо¬
логии К. Г. Юнга. Юнг различает лично¬
стное бессознательное и коллективное
бессознательное. Личностное бессозна¬
тельное — это «скопление» вытесненных
представлений. Коллективное бессозна¬
тельное имеет всеобщую природу и
включает в себя идентичные всем людям
содержания и образы поведения. Содер¬
жанием личностного бессознательного
являются так называемые «эмоциональ¬
но окрашенные комплексы». А. — это
содержания коллективного бессозна¬
тельного. «Архетип — это образ, кото¬
рый постоянно повторяется в ходе исто¬
рического развития везде, где проявля¬
ется полностью творческое воображение.
Следовательно, это, по существу, — ми¬
фологический образ. Если мы подверг¬
нем эти образы более тщательному ис¬
следованию, то обнаружим, что они
формировались под воздействием мно¬
гочисленного опыта наших предков, т. е.
являются психическими остатками их
опыта» (Юнг). А. — это некие всеобщие
образы поведения и мышления, универ¬
сальные образцы коллективного бессоз¬
нательного, которые еще не подверглись
никакой сознательной обработке и, сле¬
довательно, представляют непосредст¬
венную психическую данность. Хотя А.,
по определению, выражает некий арха¬
ичный, глубинный срез человеческого
психического опыта и реально имеет ме¬
сто в историческом прошлом, он обрета¬
ет смысл общечеловеческого феномена
только будучи значимым в опыте инди¬
видуальной жизни человека. Данное об¬
стоятельство выражает конститутивную
черту А. А. — это корреляты инстинктов,
вместе с которыми они образуют бессоз¬
нательное. Именно через А. инстинкт
воспринимает самого себя. Существуеттакже разница между А. и инстинктами.
Инстинкты являются физиологическими
побуждениями и постигаются посредст¬
вом органов чувств. И в то же время ин¬
стинкты проявляют себя в фантазиях и в
символических образах. Эти проявления
Юнг и называет А.Повсюду, где мы встречаем единооб¬
разные и регулярно повторяющиеся спо¬
собы понимания, мы имеет дело с А. В
каком-то смысле А. представляет апри¬
орные условия понимания и восприятия,
но, в отличие от кантовского типа, А.
предшествует любым схемам логического
мышления. А. — это трансцендентальная
схема или структура, в которой запечат¬
лен опыт жизни всего рода. Юнг разли¬
чает А. и А.-образ, т. е. А., подвергнутый
сознательной обработке в мифах, сказ¬
ках, верованиях, тайных учениях. Реаль¬
ное проявление А. в жизни — это суще¬
ствование мифов, сказок, тайных учений.
А. как таковой существенно отличается от
исторически переработанных форм. В пе¬
реработанных формах А. «предстают в
такой оправе, которая... безошибочно
указывает на влияние сознательной их
переработки в суждениях и оценках». К
самим А. ближе стоит индивидуальный
опыт — сновидения, видения, экстатиче¬
ские состояния. «По существу, архетип
представляет то бессознательное содер¬
жание, которое изменяется, становясь
осознанным и воспринятым; оно претер¬
певает изменения под влиянием того ин¬
дивидуального сознания, на поверхности
которого оно возникает» (Юнг). В мифо¬
логии, мировых религиях происходит пе¬
реработка А.-опыта, А.-образы становят¬
ся символическими выражениями «внут¬
ренней и бессознательной драмы души».А.	помогают культурам постоянно вос¬
производить свое прошлое, поддержи¬
вать связь со своими истоками. По Юн¬
гу, культуры, утратившие свои А., обре¬
чены на гибель, поскольку именно А.
возвращают нас к истокам, в изначаль¬
ные времена, возобновляют прошлые со¬
бытия, придающие смысл настоящему.
Настоящее поверяется в соотнесении с
нашим прошлым; критерием этого соот¬
несения и выступают А.Т. X. Керимов82
АСКЕТИЗМАСКЕТИЗМ — термин, обозначаю¬
щий признание и исполнение — аскёзу
(от греч. аскэсис — упражнение) —
предписаний, имеющих целью достиже¬
ние духовно-нравственного совершенства
при помощи подавления телесно-чувст-
иенных влечений и желаний и сосредо¬
точенности человека исключительно
только на жизни духа. Эти предписания
иключают в себя существование в бед¬
ности, половое воздержание, терпение,
отрешенность от суеты мира и т. п. Тем
| |мым А. предполагает некоторые эле¬
менты автаркии и апатии (см. соответст-
иующие ст. наст, словаря). Общефило¬
софской предпосылкой А. считают про¬
тивопоставление души и тела как
праждебных начал: доброго и злого, выс¬
шего, божественного происхождения и
низшего, происходящего от материи. От¬
сюда и проистекает постулат о необхо-
нпмости умерщвления плоти и ее под¬
чинения духу. По своей сути А. проти-
ноположен гедонизму и приходит в•	юдкновение с реалиями жизни, с уст¬
ремлениями обычного человека. Напри¬
мер, А. трудно совместить с желанием
шрмонично развивать тело и душу, с ес-
I есгвснной потребностью брачных отно¬
шений, с устремлением человека к мате¬
риальному достатку и т. п. Все это при-
иодило к парадоксам при попытке
оправдать аскетические установки. Так,
киники объявили высшим наслаждением
презрение к наслаждениям.Выделяют две основные ориентацииА.	п истории культуры: 1) этико-практи-
чеекую и 2) религиозно-мистическую. В
кппссический период античности А. имел
и основном этический характер. Его це¬
пью было достижение идеала доброде-
leimiioro и самодостаточного (автаркич-
иого) человека (например, у киников и
стоиков). Религиозно-мистический А.
наиболее заметно обнаруживает себя уже
и поздней античности (в неоплатонизме,
например). В нем нравственная аскеза
становится звеном (условием) прикосно-
иепия к благу или Богу в акте мистиче¬
скою созерцания. Христианство, в свою
очередь, восприняло именно этот рели-
1 ношо-мистический аспект аскетическойжизни, вписало его в мистический путь
познания Бога.В.	Т. ЗвиревичАТАРАКСИЯ — термин, используе¬
мый разными философами и философ¬
скими школами, например скептиками,
для обозначения спокойствия души
(греч. атарбксиа и означает «невозмути¬
мость» (см.: Лурье С. Я. Демокрит, N 742,
743; Диоген Лаэртский, X, 80 и далее;
Секст Эмпирик. Три книги Пирроновых
положений, I, 25). А. близка по смыслу
апатии (см. «Апатия»), Целью скептиков
были как «бестревожность», так и «бес¬
страстие» (см.: Диоген Лаэртский, IX,
107, 108). Пути достижения А. различны.
У Эпикура это — знание, занятия фило¬
софией, избавляющие душу от смятения
перед природными явлениями, богами и
смертью; у скептиков — воздержание от
суждений с целью не волновать душу.В.	Т. ЗвиревичАТМАН и БРАХМАН — основные
космологические категории традицион¬
ной индийской философии. Появляются
в Упанишадах, обозначая переход от ми¬
фологического, персонифицированного
осмысления мироздания к категориаль¬
ным абстракциям. Понятие Б. первона¬
чально было обозначением личного Бо¬
га, олицетворяющего собой единство
божественных и стихийных сил мирозда¬
ния. В этом качестве Б. как личное имя
имеет мужской род. Б. в качестве фило¬
софской категории — среднего рода. Б.
категориально и символически выражает
субстанцию, порождающее начало, суб¬
станциальное единство сотворенного:
«Поистине, от чего рождаются эти суще¬
ства, чем живут рожденные, во что они
входят, умирая, то и стремись распо¬
знать, то и есть Брахман». (Тайттирия-
упанишада, III, I). Таким образом, Б. —
генетическое, воспроизводящее и под¬
держивающее начало и одновременно —
завершение всего сущего. Б. в таком
всеедином качестве — всепроникающее,
бессмертное, величайшее, всеобъемлю¬
щее. Различаются два аспекта Б.: вопло¬
щенный и невоплощенный. Воплощен¬83
АТМАН и БРАХМАНный — неподвижный, смертный и сущий
(существующий); невоплощенный — дви¬
гающийся, бессмертный, истинный. Пер¬
вый Б. — множественен, второй — един.А. — в Упанишадах — имеет смысл
«я», «себя», «тело». В качестве категории
выражает человека в его двух аспектах:
как реальную индивидуальность и как
космически-универсальное психическое
бытие. А. — творящее начало, основа и
завершение сущего. Б. абсолютно безли¬
чен, А. — индивидуальность, личность.
А. явлен как целое только в своих частях,
пронизывая все многообразие сотворен¬
ного им сущего. При этом А. как целое
внутренне тождественен себе в своих
частях (эта формула присутствия А. в об¬
щих мотивах совпадает с философским
понятием всеединства в античной и хри¬
стианской культуре) (см. «Всеединство»).
Природа А. двуедина — телесна и духов¬
на; как духовный агент творения и ста¬
новления, он отождествляется с дыхани¬
ем, с основой жизни. В Упанишадах го¬
ворится о вхождении «духовного Атмана»
в «телесный» как «нож в ножны», но все
же превалирует характеристика А. как ду¬
ховного (Брихадараньяка-упанишада ут¬
верждает, что А. состоит из разума, речи
и дыхания). Фактически, в своем качест¬
ве индивидуальности, разделения и ду¬
ховности, руководства А. является уст¬
роителем миропорядка, он «должным об¬
разом распределил вещи на вечные
времена» (Иша-упанишада, 8). Он вы¬
ступает и в роли «внутреннего правите¬
ля». Единство А. и Б. в совершенном и
совершающемся миротворении реализу¬
ется через пурушу, или первокосмиче¬
ского человека. Ранние слои Упанишад
отождествляют пурушу и Атман-Брах¬
ман. И как таковой он — «начало, при¬
чина, вызывающая соединение; даже
лишенный частей, он видим за предела¬
ми трех времен...» (Шветашватра-упани-
шада, IV. 5). Такое понимание наиболее
существенных начал мироздания воздей¬
ствует на все сферы философского мыш¬
ления. В соответствии с ним сущность
человека отождествляется с А. и Б. Об
этом свидетельствует формула «Я есмь
Брахман» и «То есть Атман. Ты одно сТем». Сосредоточенность на знании сво¬
его субстанциального и сущностного
единства с единым безлично-личным ис¬
током мироздания открывает возмож¬
ность к мистическому слиянию с Б. и
достижению статуса божественности. По
сути, картина мироустройства в поняти¬
ях А. и Б. антропоморфна, но ее цель —
обосновать слияние «я» и надличностно¬
го начала в неразрывное единство, в ко¬
тором ликвидируется всякая индивиду¬
альная различность и самость. К этому
же идеалу ведут основные познаватель¬
ные практики: восхождение от низших
ступеней познания (смрити, веданги),
дающих познание только воплощенного
А.-Б., т. е. мироздания в его многообра¬
зии, к познанию невоплощенного А.-Б. в
чистом умосозерцании. Но и на этой
ступени достижимо лишь отрицательное
знание истинного А.-Б., знание того, что
он «не-нечто».Самотождественное и позитивное
знание истинного А.-Б. достигается по¬
средством йогической практики, медита¬
ции и интуиции. Высшая цель познания
и жизни — слияние с Б. через последо¬
вательное отождествление «я» с А. и ин¬
туитивное постижение единства духовно¬
телесного А. с всеединым Б. Это ведет к
прерыванию круговорота кармической
зависимости, к выходу из сансары, дос¬
тижению небесных миров Б. — «Брахма-
локи». Основа этого — отрешенность от
земных сует и волнений («путь богов»). В
последующем развитии философских
школ астика (т. е. признающих авторитет
Вед и Упанишад) понятия А. и Б., сохра¬
няя в целом свои характеристики един¬
ства, получили более определенное тол¬
кование. Так, А. предстает индивидуаль-
но-одухотворяющим началом, духовной
субстанцией каждой вещи и существа в
их уникальности; Б. осмысляется как
всеединое начало полноты порождения,
становления и исхода. Также и пуруша
обретает черты идеального первосущест-
ва, первочеловека и первомужчины. Во
всяком случае за всеми этими понятиями
остается универсальная характеристика
сущего и не-сущего как сверхреальности,
пронизывающей реальность сотворенную
АТРИБУТ(хотя только две школы — веданта и ми¬
манса — признают сотворенность мира
Iioiom). При этом следует иметь в виду
| иособразную неотделимость духовного
от природно-материального, олицетво-
рнемую и А. и Б. (так, некоторые ин-
п рмретации А. говорят о нем как о тож-
асетве пуруши и пракрита — первомате-
рии). Неклассические школы (настика) —
буддизм, джайнизм и локаята — отрица¬
ют субстанциальность понятия А. и Б.
Джайнизм утверждает дуализм живого
(ажива) и неживого (аджива), локаята0	грицает субстанциальность души и духа,
пнсрждая их смертность; сознание, по
их мнению, порождается сочетанием 4-х
шементов (махабхут). Буддизм вводит
принцип «анатман» — несуществующей
ночной и постоянной души.Е. В. ГутовАТРИБУТ (от лат. attribuo — при-
лим, наделяю) — характерный признак1	убстанции; необходимое и существен¬
ное свойство предмета, присущее ему во
III ех состояниях и при любых условиях.
Философское понятие А. противополож¬
но по своему смыслу таким философ-
I кнм понятиям, как «акциденция» и
«модус», которые обычно определяют
I нк случайное и (или) единичное прояв-
1ИЧшс субстанции, сущности.Аристотель в своей «Метафизике»
различил в бытии субстанцию и акци-
нсмцию; А. — субстанциальное свойст-
но, пещь не существует без своих атри¬
бутов. Декарт признавал два А. — про-
м1 жопие как неотъемлемое свойство
материальной субстанции и мышление
| пк существенное свойство души, второй
субстанции. Спиноза постулировал бы-
1Иг единой субстанции-природы, а атри¬
бутами ее полагал протяженность и
мышление. А., по Спинозе, это то, ка¬
тим образом рассудок постигает сущ¬
ность абсолютного, содержимое суб-
| глнции; каждый А. бесконечен, должен
аырпжать целокупность субстанции и
постигаться из себя самого.Лейбниц рассматривал субстанцию
| ик единство субъекта и предиката, вещи
н свойства, носителя и носимого, и вэтом смысле в субстанции следует разли¬
чать ее А. и их общий носитель. Как и
абсолют, А. не имеет границ. Вместе с
тем среди многих А. в субстанции суще¬
ствует один главный А., максимально вы¬
ражающий ее сущность. Например, про¬
тяженность составляет общую природу
телесной субстанции, и протяженность,
по Лейбницу, есть именно А., а не особая
субстанция.Согласно Гегелю, А. — это абсолют¬
ное в некоторой определенности, как
предмет внешней рефлексии. А. состав¬
ляет все содержание абсолютного, явля¬
ется одной из сторон существенного от¬
ношения, поэтому его можно определить
как «относительно абсолютное». Мар¬
ксисты среди многих А. материи особо
выделяют пространство, время, движе¬
ние и отражение. В логике выделяют
особые атрибутивные суждения вида «S
есть Р».Д. В. ПивоваровАУТЕНТИЧНОСТЬ - понятие эк¬
зистенциалистской философии, связан¬
ное с проблемами самоопределения и са-
моконституирования человека, характера
обусловленности совершаемых им выбо¬
ров и возможности быть автором собст¬
венной жизни, обладать собственным
бытием, получившее наиболее детальную
проработку в трудах М. Хайдеггера и Ж.
П. Сартра. Учитывая позднейшее дистан¬
цирование Хайдеггера от философии эк¬
зистенциализма и дискуссии на тот счет,
в какой мере он может быть сочтен экзи¬
стенциалистом, важно иметь в виду, что
именно описание Хайдеггером склонно¬
сти человека предпочитать'анонимность
существования его аутентичности, описа¬
ние им тревоги перед лицом смерти и
чувства «заброшенности» в существова¬
ние и позволяют многим историкам фи¬
лософии квалифицировать Хайдеггера
как экзистенциалистаУ Хайдеггера различение А. и неау-
тентичности связано с его рассмотрением
повседневности и повседневного сущест¬
вования человека. Большинство людей
значительную часть времени проводит в
мире работы и социума, не осознавая в85
АУТЕНТИЧНОСТЬповседневном поведении уникальных воз¬
можностей своего индивидуального бы¬
тия. В повседневном поведении царят
конформность и сориентированность на
других. С т. зр. Хайдеггера, озабочен¬
ность человека своим местом в социаль¬
ной иерархии и интерес к своему соци¬
альному статусу обусловливают его под¬
чинение другим. Ибо с целью утвердиться
в обществе в качестве обладателя опреде¬
ленного статуса, человек должен делать
то, что одобряют и требуют они ("das
Man). В ходе этого человек подвергается
тонкому и часто незаметному воздейст¬
вию социальных норм и конвенций и
пренебрегает своей способностью к неза¬
висимым деятельности и мышлению.
Эти подчинение и зависимость от соци¬
альных норм проявляются в повседнев¬
ной жизни прежде всего в усреднении
социального поведения до уровня гомо¬
генности и тождественности. Человек
тем самым освобождается от необходи¬
мости индивидуального бытия и ответст¬
венности за свое индивидуальное суще¬
ствование и приспосабливается к обще¬
ству, вознаграждаемый за конформность.
Между тем, пишет Хайдеггер, «существуя
в названных модусах, самость своего
присутствия и самость присутствия дру¬
гих себя еще не нашла, соответственно
потеряла. Люди существуют способом
несамостояния и несобственности» (Бы¬
тие и время, с. 128).Характеристика Хайдеггером в каче¬
стве неаутентичного того способа пове¬
дения людей, который преобладает в их
повседневном существовании, имела, по
его мнению, «чисто онтологическое зна¬
чение» и очень далека от морализирую¬
щей критики обыденного присутствия и
от «культурфилософских устремлений»
(Бытие и время, с. 167). Несмотря на то,
что Хайдеггер был убежден, что эта его
квалификация относится к сфере «чис¬
той онтологии», контекст рассуждений
Хайдеггера о неаутентичном поведении
сближает его с общими для европейской
философии конца XIX—первой полови¬
ны XX в. негативными оценками соци¬
альных форм повседневного поведения.
Тем самым возникает центральный дляинтерпретации размышлений Хайдеггера
об аутентичности-неаутентичности во¬
прос: представляют ли они собой чисто
описательные либо оценочные катего¬
рии.Хотя ряд интерпретаторов Хайдегге¬
ра склоняется в сторону оценочной ней¬
тральности и индифферентности этих
рассуждений мыслителя, другие (в част¬
ности, Д. Келлнер) высказывают сомне¬
ние в том, что введенное Хайдеггером
различение полностью лишено оценоч¬
ных моментов. Во-первых, эти понятия
имеют оценочные коннотации как в их
повседневном использовании, так и в
философских текстах Кьеркегора, Ниц¬
ше, Зиммеля, Шелера, к которым восхо¬
дит рассматриваемая Хайдеггером дихо¬
томия. Во-вторых, определенные нега¬
тивные коннотации содержит описание
Хайдеггером в «Бытии и времени» «паде¬
ния» от «я» в неаутентичные способы
бытия, в частности, описание им неау¬
тентичного существования как погло¬
щенности повседневной рутиной, «рас¬
сеяния» в таких неаутентичных способах
бытия, как «толки с заключенной в них
публичной истолкованностью», постоян¬
ный поиск развлечений и внешняя, под¬
дельная суета попыток что-то сделать и
изменить, ничего на деле не изменяя,
иначе говоря, в феноменах «соблазна, ус¬
покоения, отчуждения и самозапутыва-
ния» (Бытие и время, с. 167 — 180). Так,
болтовня, пустые разговоры характеризу¬
ются как извращение акта коммуника¬
ции, приводящее к ложному пониманию.
«Хлопотливое любопытство» и «двусмыс¬
ленность» описаны как отчужденные
формы «повседневного присутствия, в
котором оно себя постоянно выкорчевы¬
вает». Весь процесс впадения в неаутен¬
тичное существование в целом описан
как «срыв» в «беспочвенность и ничто¬
жество несобственной повседневности»
(Бытие и время, с. 178). В-третьих, обра¬
щаясь к понятию А., он подчеркивает,
что в основе его интерпретации лежит
идеал человеческого существования,
«фактичный идеал присутствия» (с. 310),
что, по мнению, Д. Келлнера, позволяет
говорить об аксиологическом дуализме
АУТЕНТИЧНОСТЬми жду аутентичным и неаутентичным
способами бытия. В то же время, безус-
IIODHO, рассуждения Хайдеггера имеют и
когнитивный, описательный смысл.Однако другие люди, с которыми
индивид соседствует в повседневности,
составляют не только угрозу его индиви-
нуильному существованию. Жить аутен-
гично возможно и в бытии-с-другими, в
| нучае, если человеку удается смотреть
пн них именно как на других, то есть
иоспринимать их как обладающих своим
собственным бытием точно так же, как
ом обладает своим человеческим бытием
(l)tisein). В то же время наше восприятие
других слишком часто соскальзывает в
| трону отношения к ним как к аноним¬
ным существам. В этом случае мы более
не воспринимаем их как Dasein, но лишь
кцк отличающихся от нас и от нас дале¬
ких. Наше исполненное сочувствия от¬
ношение к ним заменяется отношением
I ним как к соперникам либо как к тем,
от кого мы зависим. Испытываем ли мы
по отношению к ним свое превосходство
п ибо свое отставание от них, важно, что
и пом случае, когда другие люди превра-
щшотся в нашем восприятии в безликое
"они», они же , а не мы сами, и задают
стандарты, по которым мы себя оценива¬
ем. Когда другие превращаются в «они»,
икт коммуникации нарушается, то есть
диалог превращается в пустую болтовню,
участники которой никогда не задаются
иопросом, о чем они, собственно, разго-
мпривают, они лишь обмениваются неки¬
ми общепринятыми словесными клише,
псе н этом случае понимается лишь по-
иерхностно и приблизительно, освобож-
iimi индивида от усилий подлинного по¬
нимания. Жизнь человека в этом случае
кик бы истончается, поскольку его пере-
<кикания всецело сориентированы на «их»
ожидания, близкие к ожиданиям общест-
иеиного мнения. Человек в этом случае
не, воспринимает мир как таковой, во
иссм его разнообразии и таинственности,
к рпсоте и ужасе. В таком способе бытия
человек ищет прибежище у «них» как раз
потому, что они сулят ему возможность
избежать присутствия в мире с присущи¬
ми ему ужасом и красотой. Тогда вопросо	том, как и чем быть заменяется в его
сознании совокупностью вопросов о том,
что делать, на которые, в свою очередь,
очень легко найти ответ, достаточно об¬
ратиться к «ним». То, что мы должны де¬
лать, обусловлено нормами класса, этни¬
ческой группы, к которым мы принадле¬
жим, профессией, которой овладели,
уровнем нашего дохода. Такой способ
жизни Хайдеггер описывает как «паде¬
ние» Dasein.Поскольку они самоуверенны и все¬
знающи, у человека нет необходимости в
аутентичном понимании происходящего
и самого себя, он, по сути, пробавляется
иллюзией, что все понимает, поскольку
усвоил очень внешний и поверхностный
взгляд на происходящее, в то время как
в действительности он не знает и не по¬
нимает ничего. Фактически, «падение»
есть именно то расположение духа, кото¬
рое, по Хайдеггеру, прославлялось евро¬
пейской мыслью на протяжении четырех
столетий в качестве «научного» отноше¬
ния к действительности.Укорененность оценочных моментов
в его учения об онтологии связана с убе¬
ждением мыслителя в возможности
трансформации неаутентичных способов
бытия, в частности, в положении о том,
что для того, чтобы быть аутентичным,
человек должен изменить свою жизнь:
«Собственное бытие самости покоится не
на отделившемся от людей исклю¬
чительном статусе субъекта, но есть эк-
зистентная модификация людей как
сущностного экзистенциала» (Бытие и
время, с. 130) Прорыв к аутентичному
существованию возможен, по Хайдеггеру,
на основе процесса высвобождения и
индивидуации, в ходе которого человек
переживает тревогу, проистекающую от
неспособности реализовать собственные
аутентичные возможности, от ведения
бессмысленного существования, § 40,
переживает неминуемость собственной
смерти, что побуждает его осознать соб¬
ственную уникальность и тот факт, что в
его распоряжении есть лишь очень огра¬
ниченное время (§ 46 — 53) и ощущает
голос совести, говорящий ему о его ви¬
новности в неаутентичной жизни, в87
АУТЕНТИЧНОСТЬбегстве от себя, что побуждает человека
стать аутентичным, взять на себя с реши¬
мостью ответственность за совершаемые
выборы (§ 54 — 60). А. есть жизнь в тре¬
воге и с тревогой, это жизнь с полным
пониманием нашей неопределенности,
нашей свободы. Это принятие, а не по¬
пытка избежать бытия как Dasein, как
присутствия в мире. Знание, или пони¬
мание, что мы умрем, освобождает нас
от падения, пробуждает нас. Ибо именно
это знание, и только оно, позволяет нам
полно понять свое бытие, схватить его в
целом и в его тотальности.Чтобы быть аутентичным, человек
должен предпочесть приверженность ау¬
тентичным возможностям, должен при¬
нять свои свободу, уникальность, конеч¬
ность, неудачи и с решимостью включить¬
ся в аутентичный проект, посредством
которого у него есть возможность создать
свое аутентичное «я». Ключевой для это¬
го проекта является, по Хайдеггеру, ре¬
шимость. Чтобы быть аутентичным, что¬
бы существовать подлинно, человек дол¬
жен с решимостью выбрать в пользу
собственного освобождения от социаль¬
ных конвенций и неаутентичных спосо¬
бов бытия, освободить себя для своих
собственных процессов и самодетерми-
нации. Неаутентичная личность не опре¬
деляет себя, т. к. она либо слепо следует
социальным конвенциям, избегает соз¬
нательных решений, живя рассеянно и
конформистски, либо лишь суетится без
пользы. Это уклонение от самоопределе¬
ния Хайдеггер называет нерешимостью.
Не способный к решимости человек как
бы осажден общепринятыми способами
интерпретации мира, и ведет такую
жизнь, которая социумом предписыва¬
ется и одобряется. В то же время аутен¬
тичная личность с решимостью отверга¬
ет авторитет и доминирование общества
и других людей и предпочитает свободу
и ответственность за конституирование
собственной ситуации. «Ситуация есть
всегда то разомкнутое в решимости вот,
в качестве какого присутствует экзисти-
рующее сущее» (с. 299), то есть только
выполняя некоторый проект или выби¬
рая совокупность аутентичных возмож¬ностей, человек создает свою ситуацию.
«Ситуация» означает поэтому решитель¬
ный индивидуальный выбор человеком
собственных возможностей, привязанно¬
стей, жизненного стиля, т. е. специфиче¬
ского, свойственного только данному че¬
ловеку способа бытия в мире. Аутентич¬
ное «я» создает на основе проектов и
решений свою собственную ситуацию.
Аутентичное «я» есть проект, осуществ¬
ленный самим человеком. Хайдеггер ут¬
верждает, что создание человеком собст¬
венного аутентичного «я» есть процесс и
результат, возможные только на основе
проекта быть собой, в то время как боль¬
шинство людей не делают себя, потому
что они «сделаны» своим социальным
окружением. Утверждение, что А. состо¬
ит в проекте самотрансформации связа¬
но с общими взглядами Хайдеггера на
«проект», в понятии о котором для Хай¬
деггера первостепенными были обдумы¬
вание возможностей, выбор проектов и
взвешивание альтернатив, рассмотрение
того, что возможно сделать, размышле¬
ние о том, как лучше выполнить свои
решения. Все это должно составлять
первостепенную функцию человеческого
понимания. Отсюда ясна связь А. с авто¬
номией, предполагающей способность
выбирать между альтернативными воз¬
можностями и способность к выбору.
Только аутентичная личность обладает
существенными характеристиками само¬
сти (индивидуальность, себетождествен-
ность, единство, субстанциальность). Ау¬
тентичное «я» есть создание обладающего
решимостью индивидуума, совершившего
выбор в пользу А. и аутентичных возмож¬
ностей. Быть «я» — значит достигнуть
решимости, автономии, индивидуально¬
сти, ответственности, лояльности и при¬
вязанности и сохранить приверженность
своим аутентичным проектам, остаться
верным себе до конца.Хайдеггер оставил открытым вопросо	том, каковы же, собственно, аутентич¬
ные возможности личности. Большинст¬
во интерпретаторов его творчества убеж¬
дены, что А. есть исключительно бытие-
к-смерти. Здесь имеется в виду не тот
факт, что все люди смертны, но то значе-
АУТЕНТИЧНОСТЬпне, которое смерть имеет для жизни.
Нин индивидуальной жизни смерть есть
окончательное и безвозвратное закрытие.
Кик говорит Хайдеггер, крайняя возмож¬
ность моего бытия есть небытие. Это за¬
крытие всех проектов человека. Хотя ни
фпкт, ни время ее наступления не опре¬
делены, смерть представляет собой неиз-
ОожнЬсть, состоящую в проблемных от¬
ношениях со всеми проектами человека.
Хотя этот фон небытия всегда мерцает
ни краю нашего сознания, согласно Хай-
шчтеру, мы сопротивляемся тому, что он
открывает в нас. Погруженные в наши
повседневные заботы, мы выполняем
один проект за другим, скучаем, если
слишком задерживаемся на чем-нибудь,
ниже на поиске нового и волнующего,
мы слишком заняты, чтобы озаботиться
тс объемлющим смыслом того, что мы
делаем. Мы исходим из того, что время
продолжается и что каждый объект най¬
мет свое основание и оправдание в дру¬
гом проекте.Все это, согласно Хайдеггеру, экви-
иплснтно стремлению найти прибежище
и das Man, имперсональном и аноним¬
ном каждом-и-никто, в котором каждый
индивид взаимозаменим с каждым дру¬
гим. Напротив, столкновение со смертью
покрывает, радикальную «мойность» че-
иопеческого существования. Смерть —
но то, что выражает или изолирует ин¬
дивидов. Как никто не может для меня
умереть, так никто и не проживет мою
жизнь для тебя. Смерть вырывает меня
из анонимности das Man. Можно ска¬
чать, что самая аутентичная возможность
человека есть его бытие к смерти. Но
только данный человек может знать, как
иутентично ответить на этот факт своей
радикальной конечности, поскольку эта
конечность — достояние его бытия, и
ничьего другого. Смерть есть единствен-
Ш1Я собственная возможность человека,
поскольку только в смерти он незаме¬
ним, никто не может умереть за него.
I [ризнавая в смерти свою судьбу, человек
освобождается от иллюзий анонимного
существования, скрывавших от него его■	я». Отсюда вытекает пагубность распро¬
страненной склонности людей ускользатьот этого тревожного обстоятельства в за¬
ботах привычного повседневного мира.
Для Хайдеггера понятие А. было спосо¬
бом получить доступ к понятию бытия.
Решимость человека подтвердить, что его
подлинная экзистенция есть бытие-к-
смерти, раскрывает смысл того, что со¬
ставляет его бытие для него самого и для
того, кто пытается это познать. Поэтому
термин «аутентичность» используется и в
онтологическом, и в эпистемологиче¬
ском смысле.В то же время Хайдеггер указывает и
на другую возможность — аутентичного
выбора на основе наследия человека. В
конце «Бытия и времени», где Хайдеггер
трактует понятие историчности, он каса¬
ется таких тем, как историческое про¬
шлое, отношения между индивидом и
его поколением. Увязывая эти темы с
проблемой индивида, застигнутого про¬
блемой аутентичного существования,
Хайдеггер показывает, что человеческое
бытие, Dasein, может наследовать и про¬
должать традицию, стремиться превзойти
героев прошлого, быть преданным им,
быть правдивым по отношению к ним,
даже действовать в силу «судьбы», обо¬
значенной чьей-либо исторической по¬
зицией, и делать все это аутентично, что
обеспечивается его сознанием, будто все
это избрано им самим и избрано свобод¬
но. Другими словами, есть разница меж¬
ду слепым и нерефлектирующим кон¬
формистом и гордым и сознательным
носителем традиции. Аутентичное повто¬
рение прошлой возможности существо¬
вания, выбор своего героя основаны на
зреющей решимости. «Выбор своего ге¬
роя» из культурного наследия как моде¬
ли, которой можно руководствоваться в
исполнении своих проектов, близок вы¬
бору призвания. В силу этого лояль¬
ность, верность человека раз совершен¬
ному им выбору как своего проекта, так
и, возможно, своего «героя» (к примеру,
выбор занятия философией как проекта
предполагает таких героев, как Аристо¬
тель или Ницше, а выбор как проекта
христианства предполагает возможность
Иисуса Христа как героя) контрастирует
с неспособностью к решимости челове¬
АУТЕНТИЧНОСТЬка повседневности, который мечется от
возможности к возможности, не останав¬
ливаясь ни на чем, не посвящая в итоге
себя ничему значительному, и лишь топит
в пустых разговорах эту свою неспособ¬
ность. Тем самым Хайдеггер предлагает
способ трансформации отчужденного
рассеянного существования в существо¬
вание, которое есть путь повторения ау¬
тентичных возможностей, предполагаю¬
щий борьбу человека за то, чему он
привержен, верность совершенному вы¬
бору вопреки возможному социальному
давлению.Ж. П. Сартр считал, что как для
Хайдеггера, так и для него А. представля¬
ет собой нравственное понятие. Обеща¬
ние, сделанное Сартром в «Бытии и ни¬
что», создать «этику освобождения через
аутентичность», воплотилось прежде все¬
го в доказательстве им неизбежности не¬
аутентичного существования человека
(см. «Дурная вера».) Наиболее же полное
определение им А. содержится в работе
«Reflexions sur la question juive», извест¬
ной также как «Антисемит и еврей»
(1946): А., по Сартру, состоит в облада¬
нии верным и ясным сознанием ситуа¬
ции, в принятии на себя предполагаемых
ею ответственности и риска, в принятии
этого с гордостью либо с унижением,
иногда в ужасе и ненависти.От взглядов Хайдеггера позицию
Сартра отличает тот момент, что для не¬
го А. не столько категория бытия, сколь¬
ко категория действия и становления.
Поскольку мыслитель был убежден, что
«я» может быть лишь социальным, то
для так понимаемого «я» возможность
обретения А. исключалась. Только за
счет раскрытия того обстоятельства, что
человек в принципе не обладает никакой
«природой», только за счет освобожде¬
ния из смирительной рубашки социаль¬
ного «я», возможно освобождение для
того, чтобы стать тем, чем мы предпоч¬
тем. Однако каким может быть основа¬
ние предпочтения одного другому в ми¬
ре, в своей сущности абсурдном? Почему
тогда не делать и не думать первое, что
взбредет в голову, лишь бы эти мысли и
действия не проистекали из социальнойроли человека? Например, герой «Тош¬
ноты» Сартра решает не вонзать обеден¬
ный нож в глаз другого едока лишь по¬
тому, что в и этом случае, решает он, он
лишь играл бы другую социальную роль.
Он все равно не достиг бы А. таким спо¬
собом, либо, достигнув ее на мгновение,
мгновенно ее бы и утратил.Прославление уникальности экзи¬
стенциалистского антигероя, действую¬
щего в надежде обрести А. и полагающе¬
го себя свободным от каких-либо услов¬
ных ожиданий относительно того, что
называется «человеческой природой», со¬
держится также в романах А. Камю «По¬
сторонний» и «Чума».В этом контексте А. содержит конно¬
тации «оригинальности», «уникальности»,
прежде всего уникальности действия, чув¬
ствования и видения. Точнее говоря, в
постоянной рефлексии внутренних ощу¬
щений индивид руководствуется уни¬
кальной моделью чувственности. То, что
им увидено вокруг, становится неважным
по сравнению с его жаждой обладать
уникальным видением, видеть вещи не¬
повторимым, ему только присущим об¬
разом. Отсюда проистекает подчинение
всех действий личности утверждению
уникальности ее восприятия, при этом
порядок восприятий становится сугубо
произвольным. Такого уникального ин¬
дивида обуревает ужас выбора: он начи¬
нает считать себя изобретателем своих
собственных принципов, изобретателем
без цели, направления или формы. Но,
поскольку этот выбор ни на чем не осно¬
ван, сами по себе попытки индивида по¬
грузиться в выбор с необходимостью
представляют акт дурной веры.Позитивный контекст провозгла¬
шенной Сартром этики А. дает возмож¬
ность реконструировать одна из поздних
работ Сартра «Тетради по этике» (1983).
Его составляют такие понятия, как хоро¬
шая вера, щедрость, «позитивное лице¬
мерие». Быть аутентичным предполагает
приятие нашего человеческого проекта и
как дара, и как сознательно усвоенного.
Утверждая, что «человек есть то, что из
себя делает», Сартр допускает, что дела¬
ние себя человеком есть итог естествен-
АУТЕНТИЧНОСТЬкого и спонтанного процесса. Т. е., в от-
ничие от Хайдеггера, согласно взглядам
которого проект есть всегда замысел, ис¬
ключающий спонтанность, А., согласно
| лртру, предполагает некоторую двойст-
иенность: с одной стороны — раскрытие
шйны (ее радикальной случайности), с
другой стороны — творчество (рефлек¬
сивной реакции на эту случайность).С т. зр. Т. Флинна, «Тетради...» дела¬
ют более объемным учение Сартра об
Л., позволяя уточнить распространенное
представление о нем как о певце неиз¬
бежной неаутентичности, поскольку в
минном сочинении обрисован историче¬
ский и социально-экономический кон-
ixskct, к которому и относятся самые пес¬
симистические оценки Сартра. Быть ау-
тптичным предполагает приятие своего
человеческого проекта как одновременно
ииляющегося даром и рефлективно по¬
стигаемого. А. состоит из двойственно¬
сти раскрытия и сотворения. Вместе с
к;м А. имеет социальное измерение, по¬
скольку человек посвящает себя измене¬
нию ситуаций других людей так, чтобы и
они могли действовать аутентичным об-
рпзом. А. предполагает переживание на¬
пряжения, проистекающего из приятия
истины удела человеческого, заключаю¬
щейся в том, что последний есть конеч¬
ный и разворачивающийся во времени
ноток изменений и что его текучесть
предполагает фундаментальную ответст-
иепность каждого из людей за те остров¬
ки постоянного, которые они создают
посреди этого тотального изменения.Общим же для взглядов Хайдеггера
и Сартра является тот момент, что перед
индивидом открываются две альтернати-
иы: он либо создает себя, либо действует
и соответствии с анонимными предписа¬
ниями социума. Человек ответствен за
спою жизнь,только в том случае, если он
ее автор, или, более точно: он ответст-
иеп, понимает он это или нет. Вопрос в
him, принимает он ответственность или
уклоняется от нее. Для Хайдеггера и*	пртра общим является идеал А. как ав-
трства в отношении к собственной жиз¬
ни, однако Сартр с трагическим пафосом
считает этот идеал недостижимым.Хотя термин «аутентичность» часто
используется как тождественный «под¬
линности», «верности себе», «самореали¬
зации», в экзистенциализме эти термины
неприложимы на том основании, что
ключевой для данного течения тезис
«Существование предшествует сущности»
предполагает, что не существует каких бы
то ни было предданных «я», сущности,
типа, которые можно было бы реализо¬
вать в ходе творческого выбора. Более
точным эквивалентом А. Будет словосо¬
четание «верность своему уделу», с уче¬
том присущих последнему слову конно¬
таций случайности, развернутости во
времени и внутренней дистанции.Укажем на две линии критики идеиА.	Первая, радикальная, развивается Ж.
Деррида. Отвергая саму идею присутст¬
вия, в том числе и бытия как присутст¬
вия, Деррида выступает против модерни¬
стского убеждения, что «я» описывается
в терминах центра или сущности персо¬
нальное™. Такой взгляд предполагает,
что когда мы говорим о собственных
мыслях человека, его честных намерени¬
ях или аутентичном выборе, мы вместе с
этим предполагаем и принцип единства,
удерживающего жизнь вместе как его
жизнь, а не как жизнь. кого-то еще.
Принцип «Один во многом» отражает, по
Деррида, психологическую версию клас¬
сической идеи единства логоса, которое
как бы собирает частицы души человека
под началом общего описания. ПринципА.	Рассматривается у Деррида так: А.
полностью подвластна связи между зву¬
ком и смыслом, тем, что говорится, и
тем, что подразумевается, поскольку ис¬
тина привилегированным способом (и
неправомерно) привязана к миру звука, к
разговаривающему миру. Выражение
Деррида «s’entendre porler» указывает на
интимную связь между намерением и
значением: это означает и слышать себя
говорящим, и схватывать значение того,
что говорится в простом акте. Поскольку
именно это характеризует аутентичную
речь, мы можем назвать этот момент
«принципом аутентичности». Деконст¬
рукция — это критика обоих принципов
(одного во многом и А.): это критика ло-91
АУТЕНТИЧНОСТЬгоцентризма как идеи центрированного
разума, упорядочивающего нашу вселен¬
ную; критика фоноцентризма, кореня¬
щегося в убеждении, что истина присуща
произносимому слову, слышимому дру¬
гим в диалоге. Иначе говоря, это крити¬
ка просвещенного политического разума
с его верой в универсальные принципы
свободы, равенства, солидарности (на их
место выдвигаются фрагменты или фрак¬
талы разума). А с другой стороны, это
критика просветительской идеи автоном¬
ного индивида (гегелевской идеи едино¬
го исторического разума и восходящей к
Кьеркегору идеи аутентичного субъекта),
на место которого выдвигается аноним¬
ный индивид, подчиненный игре струк¬
туры, власти или повествования.Вторая линия критики связана со
сделанным в экзистенциализме акценте
на авторстве человека в отношении соб¬
ственной жизни. Этот момент оспарива¬
ется в позднейшем развитии философ¬
ской мысли, такими, например, исследо¬
вателями, как X. Арендт, А. Шапп и А.
Макинтайр. Их общий пафос состоит в
том, что, поскольку общее существова¬
ние людей состоит в переплетении исто¬
рий их жизни, которые как бы постоян¬
но «трутся» друг о друга (выражение X.
Арендт), это вряд ли позволяет говоритьо	«сделанности» жизни человека им са¬
мим, о радикальном авторстве его в от¬
ношении собственной жизни. Или, по
выражению А. Макинтайра, «Мы не
больше (а иногда меньше), чем соавторы
своих нарративов». Подобные замечания
направлены против экзистенциалистско¬
го идеала А., хотя адресованы они в
большей мере версии Сартра, нежели
Хайдеггера.Критики идеи А. убеждены, что она
представляет собой одну из иллюзии ин¬
дивидуализма и «я»-центрированности
периода модерности. Модернистское ви¬
дение самопонимания («хорошая вера»)
связано с выделением трех аспектов «я»:
(1) исторических и современных условий
формирования и установления идентич¬
ности личности; (2) актуального, реаль¬
ного «я» личности; (3) ее идеала Эго. В
качестве иллюзии, продуцируемых мо¬дернистским мышлением, указанными
критиками расценивается, во-первых,
уверенность, что первое, второе и третье
представляют собой отдельные моменты
«я», и, во-вторых, предположение, что
путь к А. лежит в том, чтобы не позво¬
лять истинному, актуальному «я» затем¬
няться отчужденным, ложным «я», то
есть (1) и (3). Такого рода рассмотрение
истинного «я» предполагает, что челове¬
ку свойственно видеть свое «я» непо¬
средственно, вне и помимо ограничений,
налагаемых какой-либо концептуальной
схемой. Тем самым проблема возможно¬
сти аутентичного бытия увязывается с
общей критикой свойственных проекту
модерности стремления рассматривать
«я» человека как дискурсивно неопосре¬
дованное и уверенности, что человек мо¬
жет найти свое актуальное «я» без реф¬
лексии условий его формирования и ус¬
тановления. Между тем его социальная
роль, его история, его идеалы «не есть
характеристики, которые случайно при¬
надлежат человеку для того, чтобы быть
содранными с целью открытия “реально¬
го я”» (А. Макинтайр). Информация, не¬
обходимая для того, чтобы знать, кем
некто является, не есть что-то, к чему
индивид сам по себе может иметь доступ
или видеть ее с полной ясностью, по¬
скольку условия, которые входят в его
формирование, конституирование и уста¬
новление, слишком сложны, историче¬
ски укорененны и многоуровневы, чтобы
раскрыться любому индивидуальному
сознанию. Преодоление этой неясности
есть коллективный, по меньшей мере,
неиндивидуалистический проект, по¬
скольку достижение глубокого самопо¬
нимания и социального понимания тре¬
бует общественного запаса понятий и
общественного участия в разработке этих
понятий.Конечно, социальный мир состоит
из предустановленных социальных ролей
и предзаданных человеку вариантов его
развития, так сказать, не им написанных
историй. Человеческое существование
должно пониматься как проблема приня¬
тия и исполнения ролей, определенных
уже существующим их репертуаром, об-92
АУТЕНТИЧНОСТЬмаружения себя застигнутым уже раз¬
минающимися историями, включая свою
| обственную историю. И здесь нет ни¬
чего, за что человек должен оправды-
иаться или воспринимать как отчуждение
от своего подлинного «я». Пребывая в
логически изменяющемся обществе,
индивид сталкивается с множественно-
| гыо социальных ролей, столь же стан-
цпртизованных, сколь и объекты массо-
иого производства, и, если он отрицает
н ц роли, он отрицает в какой-то мере и
сибя. Не существует «я» вне этих ролей и
inie жизненных историй.Можно сказать, что авторство инди-
инда в отношении собственной жизни
ограничивает тот простой факт, что его
минь и ее история зародились в ушах и
н'лах его родителей еще до его рождения
и нключили в себя в качестве решающих
шоментов обстоятельства его раннего
детства, задолго до того, как он стал
осознавать себя в качестве отдельного и
| имостоятельного индивидуума. По мере
п о взросления, его жизнь вобрала в себя
множество ролей, которые он сыграл и
продолжает играть, различных историй,
и которые он включался. Испытывая
1ПШЯНИЯ других людей на свою собствен¬
ную жизнь, человек и история его жизни
п нами влияли на истории других людей,
•тот процесс А. Макинтайр и называет
соавторством». Но предполагать, что
индивид мог когда-либо полностью оп¬
ределять ход своего существования или,
наоборот, трагически сожалеть о невоз¬
можности этого, — это значит культиви-
ронать иллюзию возможности быть Бо-
юм. В то же время в критике подобного
рода содержится верное указание на то,
что призыв к А. или самоавторству, верит
ни человек в его реализацию или нет,•	I и. проявление убеждения, что индиви¬
ду по к кому обратиться, кроме как к са¬
мому себе, не на кого больше опереться.1см не менее, хотя эти соображения,
iii.li казанные в ходе попыток рассмотреть
нроГ)лему А. в контексте негативных тен¬
денций современного индустриального
иыцества, во многих отношениях убеди-
ичи.пы, они не решают всех проблем,
поднятых в философии экзистенциализ¬ма. Проблема А. тем самым лишь реля-
тивизируется, высота ее обсуждения, за¬
данная Хайдеггером, существенно сни¬
жается.Конечно, верно, что ощущение дез¬
ориентированности индивида перед ли¬
цом многообразия и хаотичности повсе¬
дневной реальности отчасти может быть
ограничено посредством принятия пред-
данной ему роли. Делать просто то, что
другие или общество в целом ожидают от
человека в роли отца, рабочего, гражда¬
нина и т. п. может действительно быть
его ответом на экзистенциальные вопро¬
сы, может быть его вариантом понима¬
ния своей ситуации. Однако, согласно
Хайдеггеру и экзистенциалистам, нет не¬
обходимости принимать любую такую
роль, и при этом совсем неважно, на¬
сколько ясно и непроблематично она
может представляться человеку, неважно,
что он может быть абсолютно убежден в
том, что ее принятие и исполнение и
конституирует его собственный само¬
стоятельный выбор. Хорошо известен
один из экзистенциалистских парадок¬
сов, согласно которому не выбирать оз¬
начает также совершать выбор. Входить в
свою роль и сживаться с нею постепен¬
но также означает фактический выбор
среди возможных альтернатив, даже если
они не осознаются нами. Момент «нене-
обходимости» любого данного хода дей¬
ствий или любого жизненного пути, со¬
гласно экзистенциалистскому учению,
обозначается в нашем существовании не
как осознание множественности альтер¬
натив, но скорее как приступ тревоги
или тошноты. Язык эмоциональных и
физиологических состояний призван
указать на феномен не столько интеллек¬
туального плана, сколько бытийного,
ибо он раскрывает что-то существенное
для нас.Другой парадокс, сформулирован¬
ный Хайдеггером, — это объединение
состояния тревоги с «голосом совести»,
объединение непосредственности чувства
с призывом и силой морального обяза¬
тельства. Хотя при этом обязательство не
имеет особого морального содержания, и
то, что вскрывает тревога, не есть какой-93
АУТЕНТИЧНОСТЬто специфический образ жизни или ход
действий. Это указывает только на неиз¬
бежность само-выбора, и только на обя¬
зательство это признать. Проблема А. и
неаутентичности есть проблема цельно¬
сти и фрагментации, рассеянности суще¬
ствования человека. Хотя последняя и
может быть преодолена выполнением
жестко заданной социальной роли, при
этом, однако, человек все еще будет на¬
ходиться на уровне das Man, то есть су¬
ществовать неаутентично. То есть неау-
тентичность может иметь место как и в
случае слишком сильной, так и слишком
слабой взаимоувязанности жизни чело¬
века. А. не есть проблема той или иной
социальной роли, она скорее состоит в
признании, что независимо от того, ка¬
кова роль, в конце концов это я ее выби¬
раю, тем ли иным способом.Пафос размышлений Хайдеггера со¬
стоял, вероятно, в том знакомом каждо¬
му обстоятельстве, что проект, частью
которого являются повседневно испол¬
няемые человеком действия, может те¬
рять для него свою целостность. Накла¬
дывающиеся друг на друга события чело¬
веческой жизни, их пересечение с
событиями жизней других людей, пере¬
смотр либо отказ от продуманных планов
в силу радикально изменившихся об¬
стоятельств, сложные переплетения —
все это не только затрудняет существен¬
ные для проекта обдумывание, рефлек¬
сию, но и приводит к тому, что мы «те¬
ряем след» того, что мы делаем, прекра¬
щаем понимать, почему мы это делаем и
как это согласуется с большим проектом
нашей жизни и с другими действиями.
Хайдеггеровская концепция тревоги и
неаутентичного существования напоми¬
нает, что такая дезынтеграция может
иногда быть радикальной и может при¬
лагаться не к какому-то частному проек¬
ту, но ко всему комплексу проектов, ко¬
торыми руководствуется человек, инди¬
вид, и к их взаимодействию. Кроме
понятий анонимного авторства и взаи¬
мозамен и мости, выраженных в das Man,
неаутентичное сущствование характери¬
зуется мыслителем как безумный поиск
новизны ради нее самой, «неясность», вкоторой каждый проект теряет свое от¬
личие от других. Этот момент фиксирует
степень, в которой человеческое сущест¬
вование может быть заполнено и актив¬
ностью и разговорами, но быть лишено
«смысла», т. е. когерентности и взаимо¬
связи. Является ли эта форма существо¬
вания реакцией на беспочвенность, не-
укорененность человека в бытии, вскры¬
ваемую тревогой, или тревога вскрывает
самое некогерентность, отсутствие цель¬
ности в жизни человека, в любом случае,
Хайдеггером создан портрет бытия чело¬
века как постоянного усилия, даже борь¬
бы, за установление или сохранение це¬
лостности перед лицом вечно угрожаю¬
щего хаоса.С другой стороны, по мнению Д.
Карра, если роль автора допускается, но
не совпадает с собственной жизнью ин¬
дивида, она может переходить к Богу, к
судьбе, к истории или к хайдеггеровско¬
му анонимному das Man. Все эти вариан¬
ты нашли свое воплощение в литератур¬
ных и религиозных темах исполнения
божественного (сатанинского) плана, в
частности, в идее о том, что настоящий
Автор Нашего Бытия уже создал сцена¬
рий, в соответствии с которым мы дейст¬
вуем (ср. «Бессмертие» М. Кундеры). Од¬
нако понятие внешнего по отношению
к индивиду авторства явно или неявно
возвращает нас к идее, что индивид по¬
ступает слепо, действуя в неведении ис¬
тинных принципов, лежащих за его дей¬
ствиями. Д. Карр уточняет идею А. Ма-
кинтайра о том, что индивид в лучшем
случае — соавтор, разделяющий авторст¬
во в плане своей жизни с другими и с
анонимной традицией. Он показывает,
каким образом лишенный того типа ав¬
торства, на котором настаивал Хайдег¬
гер, индивид не остается, однако, сле¬
пым автоматом. Точно так же, как чело¬
век может выполнить действие
компетентно, со знанием дела и успеш¬
но, реализуя не свой план, а кого-то
еще, он может прожить свою жизнь
связным и осмысленным образом, не
провозглашая авторства истории своей
жизни.Помимо указанных критических за-94
АУТЕНТИЧНОСТЬмсчаний в адрес идеи А., ее часто увязы-
ишот с индивидуализмом, релятивизмом
и нигилизмом. Ч. Тейлор своей работе
)тика аутентичности» (1991) пытается
опровергнуть эту критику с неэкзистен-
ималистских позиций, подчеркивая, что,
хотя А. не предполагает приложение ка-
кого-либо принципа либо следование ка¬
кому-то правилу, отсюда не следует ее
полная произвольность или случайность.Аутентичность в искусстве. Произве¬
дшие искусства расценивается как ау¬
тентичное, если оно было создано там,
тогда, т. о. и тем автором, где, когда, ка-I	им и кем предполагается созданным. Т.
г работа может быть неаутентичной в
гдучае, если это подделка, или она не-
иерно атрибутировна и т. д. Репродукция
произведения искусства (например, в
книге) неаутентична только в том смыс-
1Н', что ее создатели не преследовали це¬
ни внесения путаницы либо нанесения
ущерба.В истории искусства осмысление
феномена А. в отмеченном смысле нача¬
лось сравнительно поздно. Первоначаль¬
ны!! смысл термина «аутентичный» фи-
1Урировал в практике копирования и от¬
носился прежде всего к используемым в
деятельности художника материалам.
< подует иметь в виду, что в западной тео¬
рии искусства понятие копии означает
ручную имитацию данного произведения
искусства, созданную не ее авторов, а
Iротьим лицом, не в целях обмана или
ииживы. Поэтому копию следует отли¬
чии. от версии или повторения, представ-
ДИ101ЦИХ собой копию оригинала, сделан¬
ную художником (или под его руково-
ас гном). Также копию следует отличать и
ог механических средств дубликации
произведений искусства, прежде всего
подделок, создаваемых в целях обмана.1	лавным мотивом создания копий со
промен античности являлось умножение
прототипа. Римляне, восхищавшиеся co¬
in ршенством греческой скульптуры, соз-
аадн эффективные механические при-
' иоообления, позволявшие копировать
оригиналы. Средневековые гильдии (ху-
||| и пиков, скульпторов и пр.) поощряли
ион горение удачных оригиналов и одна¬жды найденных приемов мастерства даже
больше, чем поиск и разработку новых
художественных решений. Средневеко¬
вые художники поэтому меньше были
заинтресованы в оригинальности замыс¬
ла либо исполнения, чем в использова¬
нии высококачественных, «аутентичных»
(т. е. тех, которые использовали разра¬
ботчики канона) материалов. В период
Ренессанса то обстоятельство, что худож¬
ники сравнивали свои результаты с про¬
шлым искусством, признавая, что ан¬
тичность дала совершенное формальное
решение репрезентации человека в ис¬
кусстве, привело к имитириванию ими
античных образцов, расцениваемых в ка¬
честве оригиналов. Тем не менее доста¬
точно скоро художники стали подчерки¬
вать, что их копии были работами, соз¬
данными в знак почтения или в целях
изучения, потому что публика, и в осо¬
бенности меценаты, требовала теперь от
них выражения индивидуальности. Не¬
обходимость различать оригинал и ко¬
пию привела к росту количества знато¬
ков. Копирование стало для художников
средством изучения искусства прошлого
и овладения мастерством, особенно с
ростом академий с XVII в. Подражание
искусству прошлого с целью воссоздания
условий изготовления оригинала преоб¬
ладало в обучении художников до XIX в.,
до возникновения модернизма, когда во¬
зобладала интерпретативная копия, бро¬
сающая вызов оригиналу, отказываясь
признавать его авторитетность. В поп-ар¬
те, радикально пересмотревшем пред¬
ставления об оригинальности, нередко,
как в случае творчества Э. Уорхола, труд¬
но ответить на вопрос, с копией или
оригинальным произведением искусства
мы имеем дело. В постмодернизме, раз¬
вивающем понятие интертекстуальности
и пересматривающем фундаментальные
представления о том, что образует сферу
искусства, различия между оригиналом и
копией, аутентичным и неаутентичным
считаются не имеющими смысла.Рефлексию феномена А. в XX в. усу¬
губило складывание массового производ¬
ства с его возможностями тиражирова¬
ния, репродуцирования, словом, изго¬95
АУТЕНТИЧНОСТЬтовления дешевых и доступных копий
произведений искусства. В своем сочи¬
нении «Произведение искусства в век
механической репродукции» В. Бенья-
мин показал, что «даже самой совершен¬
ной репродукции произведения искусст¬
ва недостает одного элемента: ее присут¬
ствия во времени и пространстве, ее
уникального существования в месте, где
ей случилось быть. Это уникальное суще¬
ствование произведения искусства обу¬
словило историю, которую оно претерпе¬
ло на протяжении времени своего суще¬
ствования. Оно включает изменения в
его физическом существовнии, которым
оно с годами подверглось, а также раз¬
личные изменения его принадлежности.
Следы первого могут быть вскрыты толь¬
ко химическим либо физическим анали¬
зом, который невозможно применить к
репродукции, изменения же принадлеж¬
ности подлежат традиции, которая долж¬
на быть прослежена от положения ори¬
гинала».По Беньямину, предпосылкой поня¬
тия А. является «присутствие оригинала»:
«Сфера аутентичности в целом лежит вне
технической, и, конечно, не только тех¬
нической, воспроизводимости». Мысли¬
тель, показывая, как изменяется соотно¬
шение оригинала и копии по мере того,
как ручное копирование сменяется меха¬
нической репродукцией, усматривает
двойную причину того, почему оригинал,
сохраняя свою полную авторитетность
по сравнению с ручной копией, стано¬
вится, так сказать, более уязвимым по
отношению к механической репродук¬
ции. Во-первых, последняя более от не¬
го независима (к примеру, показывает
Беньямин, фотографическая репродук¬
ция может выявить те стороны оригина¬
ла, которые были незаметны невоору¬
женным взглядом. С помощью увеличе¬
ния и т. п. фотография может схватывать
образы, ускользающие от естественного
видения). Во-вторых, техническая репро¬
дукция может переместить копию ориги¬
нала в те положения, которые будут вне
досягаемости оригинала: «кафедрал по¬
кидает свое местоположение, чтобы быть
видимым в студии любителя искусства».Беньямин определяет А. вещи как сущ¬
ность всего, что происходит от ее начала,
от длительности ее существования до
того момента, что она является свиде¬
тельством истории, которую ей при¬
шлось пережить. Репродуцирование, для
которого длительность существования
объекта несущественна, ставит тем са¬
мым А. под вопрос, подвергая опасности
историческое свидетельствование объек¬
та искусства, на котором, в свою оче¬
редь, основывается его авторитетность.Эти уничтожаемые репродуцирова¬
нием элементы Беньямин именует «ау¬
рой»: «то, что угасает в век технической
репродукции есть аура произведения ис¬
кусства». Беньямин увязывает данную
тенденцию с общей судьбой традиции в
современности: ее разрушения. Техника
репродукции отдаляет воспроизводимый
объект от традиции. Как следствие ре¬
продуцирования, уникальное существо¬
вание произведения искусства заменяется
множеством копий. Однако, идя навстре¬
чу зрителю или слушателю, позволяя ему
оставаться в собственной повседневной
ситуации, копия «реактивирует» воспро¬
изведенный объект. Эта двойственная
функция репродукций и обусловливает,
по Беньямину, расщепление традиции,
связанной с кризисом и с обновлением
человечества.Мыслитель подчеркивает также, что
определение ауры как «уникального фе¬
номена отдаленности, сколь бы он ни
был близок» отражает культовую цен¬
ность произведения искусства в катего¬
риях пространственного и временного
восприятия. Отдаленность противопо¬
ложна близости. Отдаленный объект не¬
достижим. А недостижимость есть клю¬
чевое свойство объекта культа. По мере
модернизации общества и секуляризации
культовой ценности такого вида искусст¬
ва, как живопись, теряется идея отличия
ее фундаментальной уникальности: «В
глазах зрителя уникальность объекта, ко¬
торая преобладала в образе культа, все
более и более заменяется эмпирической
уникальностью создателя или его творче¬
ского достижения». Тем не менее «поня¬
тие аутентичности всегда превосходит
БАХАИпросто подлинность». Беньямин считает,
что это явно проявляется в деятельности
it мотивах коллекционера, в ком всегда
есть некоторые черты фетишиста и кто,
инпдея произведением искусства, приоб¬
щается к его ритуальной силе (Беньямин
гам был страстным собирателем). Тем не
мснсе, настаивает он, понятие А. остает¬
ся определяющим в оценке искусства, а
Но мере секуляризации искусства, аутен¬
тичность вытесняет культовую ценность
произведения.В примечаниях к названной работе
Пеньямин указывает, что именно в силу
того, что А. произведения искусства не¬
мо (можно воспроизвести, усиление про¬
цессов репродуцирования привело к
пифференциации А., выделению некото¬
рых ее уровней. Развитие таких представ-
исний Беньямин связывает с торговлей
объектами искусства.Главная проблема, связанная с А.
произведения искусства в наши дни, со¬
стоит в степени, в которой эстетические
качества работы, ее художественная цен¬
ность и оценка специалистами обосно-
1ШШЮ зависят от А. в отмеченном выше
смысле, что именно обусловливает выс¬
шую ценность оригинала по сравнению с
копией. Как указывает Дж. Левинсон, по
пому вопросу существует две противо¬
положных позиции. Согласно первой из
них (формалисты К. Белл и Р. Фрай, но-
ния критика в литературе, эстетика М.
1и‘рдсли), произведение искусства пред-
еппшяет собой лишь воспринимаемую
с труктуру, к примеру, сочетание цветов и
форм, совокупность нот, последователь¬
ность слов. Эта структура и расценивает-
| и как единственный источник эстетиче¬
ских и художественных достоинств про-
и тсдения искусства и как единственное
основание восприятия и оценки данного
произведения как художественного. По-
П’ому все, что сохраняет и воспроизво¬
дит воспринимаемую структуру произве-
нспин искусства так, что в восприятии от
последнего неотличимо, эквивалентно
ему в художественном и даже в онтоло-
шческом отношении. С этой т. зр., нет
ничего плохого в подделке произведения
искусства в случае, если она совершенна:
неотличима от оригинала.Согласно второй позиции, воспри¬
нимаемая структура не есть единствен¬
ная детерминанта эстетической сложно¬
сти и художественного характера произ¬
ведения. Скорее, верное восприятие и
понимание произведения, а также ее эс¬
тетические и художественные качества
задаются контекстом происхождения ра¬
боты, включая проблемы, которые пы¬
тался разрешить ее создатель. Те или
иные стороны контекста и манера созда¬
ния, обусловливая особенности данного
произведения, и задают его узнавае¬
мость. В свете этой позиции подделка
вредна и неправомерна, т. к. она по мно¬
жеству параметров отличается от ориги¬
нала произведения, в том числе и в том
отношении, что последний есть конкрет¬
ный продукт человеческого труда — соз¬
дание, достижение, выражение. Согласно
данной позиции, подделать можно любое
произведение искусства, и подделка бу¬
дет иметь другие происхождение и исто¬
рию, хотя и значимость последнего об¬
стоятельства будет различной для разных
видов и жанров искусства. Однако в лю¬
бом случае подлинность работы есть от¬
части проблема исторических обстоя¬
тельств ее создания.Н. Гудман в работе «Языки искусст¬
ва» (1976), возражая против эстетической
эквивалентнос5ти оригинальной карти¬
ны и самой совершенной ее подделки,
заметил, что эстетическое отличие между
ними обусловлено уже самой возможно¬
стью раскрытия отличий в восприятии
первой и второй.Е. Г. ТрубимаББАХАИ — одна из самых молодых
мировых религий. Зародилась в 1844 г. в
Иране на основе ревизии мусульманско¬
го вероучения, но в такой же степени от¬
личается от ислама, в какой христианст¬Б97
БАХАИво отличается от иудаизма. Мировая об¬
щина Б. к 1997 г. насчитывала более 6
млн. верующих — представителей прак¬
тически всех стран, 2100 народов, народ¬
ностей и племен. В России общины Б.
возникли еще в прошлом веке (в Туркме¬
нии), царская администрация относилась
к ним покровительственно. Первый в ис¬
тории Б. Дом Преклонения (араб. Маш-
ригуль-Азкар) был построен в Ашхабаде.
С конца 80-х гг. XX в. наблюдается бы¬
строе распространение веры Б. в России
во всех ее регионах. Международная не¬
правительственная организация Б. со¬
трудничает с ООН на путях достижения
мира на Земле, обеспечения прав челове¬
ка и полного экономического и социаль¬
ного развития народов планеты. С 1970 г.
Сообщество Б. имеет совещательные
права при Экономическом и Социаль¬
ном Совете ООН (ЭКОСОС), представи¬
телей при штаб-квартирах ООН в Нью-
Йорке и Женеве, а также по Программе
ООН по окружающей среде (ЮНЕП),
базирующейся в Найроби. Б. верят, что
основатель их религии Бахаулла (араб., —
Слава Господа, Блеск Бога) продолжает
ряд посланников Бога — Кришны, Ав¬
раама, Зороастра, Моисея, Будды, Иису¬
са Христа и Мохаммада. Бахаулла напи¬
сал свыше ста книг, главной из которых
является «Китаб-и-Агдас» («Самая Свя¬
щенная Книга», ок. 1872 г.). Другие по¬
читаемые Б. тексты — интерпретации ве¬
роучения сыном Бахауллы Абдул-Баха,
внуком Абдул-Баха Шоуги Эффенди и
послания Всемирного Дома Справедли¬
вости — административного центра Б.
(г. Хайфа). Литература Б. переведена на
800 языков и диалектов.Бахаулла учил, что Бог един и что
основной движущей силой цивилизации
являются последовательные проявления
Его воли. Этот процесс осуществляется
посредством посланников Бога, в кото¬
рых люди видят прежде всего основате¬
лей различных религиозных систем, в то
время как их общее предназначение —
привести человечество к духовной и нрав¬
ственной зрелости. Человечество едино,
близится время объединения всех людей
планеты во всемирное сообщество. Богпривел в действие исторические силы,
которые разрушают традиционные барь¬
еры, разделяющие людей разных рас, на¬
циональностей, классов и верований.
Благодаря действию этих сил возникнет
единая мировая цивилизация. Чтобы на¬
ступила эта Новая Эра, народы Земли
должны осознать свое единство и содей¬
ствовать процессу объединения на осно¬
ве принципа единства различий. Эта
доктрина Бахауллы именуется «доктри¬
ной прогрессивного Откровения». Со¬
гласно ей, каждый новый посланник Бо¬
га, приходящий один раз в 500 — 1000
лет, создает духовные предпосылки для
возникновения более высокой степени
социальной общности землян. В период
завершения объединения древних людей
в первобытные роды существенно усили¬
вались возможности выживания семей:
уменьшались шансы на взаимоуничтоже-
ние семей, ослабевали межсемейные
конфликты. Род регулировал межсемей¬
ные конфликты сакрализованными тра¬
дициями и запретами. Главной объеди¬
няющей людей в тех условиях силой бы¬
ла священная любовь к своему роду как
высшей социальной ценности. Любовь к
роду была выше, чем любовь к своей се¬
мье. Переход общества от родового строя
к более высокой — племенной — орга¬
низации значительно уменьшал вероят¬
ность межродовых раздоров и войн внут¬
ри единого племени. Степень безопасно¬
сти семей, родов и племен еще более
увеличилась, когда по прошествии тыся¬
челетий и под влиянием новых послан¬
ников Бога они стали сплачиваться в от¬
дельные народы. Наконец, нация, объе¬
диняющая в единое целое несколько
прошлых народов, на сегодняшний день
является наиболее высокой из достигну¬
тых человечеством форм органической
целостности людей. Идея нации была
привита человечеству пророком Мохам¬
мадом через впечатляющий пример араб¬
ской нации. Нация духовно цементиру¬
ется такой мощной, хотя и незримой
субстанцией, как патриотизм. Чувство
социальной любви, стягивающее множе¬
ство различающихся людей и групп во
все более возрастающее целое, историче¬
БАХАИски усложнялось, эволюционировало от
любви к своей семье до любви к своей
иации. Ныне национальный патриотизм
почти повсеместно и с достаточным ос¬
нованием оценивается как такая святы¬
ми, на которой зиждется суверенитет лю¬
бого государства.Тем временем история неумолимо
щшжется вперед, изменяя традиции и
перестраивая многое из того, что непо-
| мишенному видится вечным и незыбле¬
мым. Коль скоро человечество росло пу¬
тем последовательного вложения простых
форм своего духовного и материального
единства во все более сложные сообще¬
ства — от семьи через род, племя, полис
и народности к нациям, — то характер
емкого восхождения, учит Бахаулла, име¬
ет силу объективного божественного за¬
кона. Неизбежна высшая, по сравнению
со всеми прежними общностями, форма
единства людей — единое человечество,
которое в течение столетий Новой Эры
с гинет целостным субъектом в своем от¬
ношении к Богу и космосу. На первый
план в мироотношении человека выдви¬
нется сила любви к человечеству. Эта
любовь не отменяет любви индивида к
семье, народу, нации; она надстраивается
над всеми исторически более древними
формами социальной любви и со време¬
нем станет наиболее священным внутри-
социальным чувством, максимально гар¬
монизируя формы любви к семье, роду,
племени, народу и нации. Внутри объе-
цинснного в букет народов и наций че-
повечсства возрастут свобода и безопас¬
ность граждан и государств, откроются
фнницы, резко уменьшится угроза гло¬
бальных и региональных столкновений;
человечество превратится в одну семью,
н планета — в одну страну. Наряду с бе¬
режно сохраняемыми религиями и на¬
циональными культурами сложится син¬
тетическая общечеловеческая культура,
шкрепляемая в едином для всех жителей
планеты вспомогательном языке. Этот
и и.1к будет создаваться из фрагментов
иеех без исключения практикуемых язы-
| ом, он не будет иметь пределов усовер¬
шенствования и станет изучаться каж¬
дым человеком вкупе со своим нацио¬нальным языком. Мировые проблемы и
регулирование межнациональных отно¬
шений — предмет будущей Всемирной
Администрации, избираемой всеми госу¬
дарствами. В силу и по мере открывания
границ между государствами каждый гра¬
жданин будет волен выбирать место сво¬
его проживания, отвечающую его совес¬
ти и духу религию, культуру и нацио¬
нальность. Принцип единства различий
противостоит крайностям космополитиз¬
ма и национализма, экуменизма и идеи
исключительности какой-либо «избран¬
ной» религии. В идеале Б. должен найти
«золотую середину» между этими край¬
ностями.Согласно доктрине прогрессивного
Откровения, Новый Административный
Порядок возникает путем преодоления
острых социальных противоречий между
империями и колониями, национальны¬
ми государствами, мировыми религиями,
личностью и обществом, традициями и
новообразованиями. Чтобы преодолеть
опасность узурпации власти мировой
администрацией, а также угрозу тотали¬
таризма в мировом масштабе, необходи¬
мо подлинно свободное волеизъявление
всех землян при перевыборах руководи¬
телей и решении важнейших вопросов.
Для этого потребуется длительный и ма¬
лоприятный, но целебный период преоб¬
разования всех существующих политиче¬
ских и социальных отношений внутри
каждой страны и между государствами.
Будут набирать темпы национально-ос¬
вободительные движения, повсеместно
расти национализм и патриотизм, исче¬
зать с лица Земли империи и насильст¬
венно объединенные социальные конг¬
ломераты. Процесс будет продолжаться
до полного самоопределения любой
сколь угодно малой социальной общно¬
сти людей, пока эта общность не почув¬
ствует себя достаточно свободной для
принятия решения о взаимовыгодном
сотрудничестве с другими не менее сво¬
бодными объединениями людей. Чем
больше социальной свободы добьются
все нации, народности и племена, тем
быстрее будет происходить их доброволь¬
ное объединение — вначале региональ¬
БАХАИное, а затем континентальное и всемир¬
ное. Процесс ломки нынешних социаль¬
ных институтов непременно вызовет
противодействие со стороны самих этих
институтов, их реакцию, направленную
на восстановление старого миропорядка.
Это вызовет рост напряженности в об¬
ществе, агрессивность и беспредел в от¬
ношениях между людьми, все расширяю¬
щиеся войны. Такую же ситуацию пред¬
видел Иисус Христос, рассказывая о ней
Своим ученикам, когда они вопрошали
Его о «времени конца».Чем сильнее страдания и отчаяние,
тем явственнее люди проявляют желание
обрести прочный мир в рамках более об¬
щего, нежели нация, социального един¬
ства. Массовые страдания из-за несовер¬
шенства раскола человечества на враж¬
дующие религии, культуры и государства
постепенно рождают всеобщую потреб¬
ность в воссоединении человечества. Од¬
нако становление более высокого един¬
ства людей требует от каждого возраста¬
ния понимания своего несовершенства и
важности умения кооперации с инако¬
мыслящим. Чем глубже и шире единство
различающихся людей, тем большую
роль в нем играет истинно духовное при¬
тяжение к инаковости ближнего и даль¬
него, терпимость и любовь к инакомыс¬
лящему. Легко любить членов своей се¬
мьи, но трудно полюбить людей другой
национальности, а тем более человечест¬
во в целом. Однако рано или поздно
формула Иисуса Христа о любви не
только к ближнему, но и дальнему, к
«врагам», станет священным принципом.
Бахаулла усиливает эту формулу: «Возлю¬
би ближнего больше самого себя!»; фор¬
мула Христа «Возлюби другого как само¬
го себя» недостаточна, ибо если некто
низко оценивает самого себя, то и к дру¬
гому соответственно будет относиться
низко. Когда взаимное требование лю¬
бить иных больше, чем себя, станет нор¬
мой, человечество обретет новые колос¬
сальные перспективы своей эволюции.
Таково видение Новой Эры, начавшейся
в 1844 г. после завершения «цикла Авраа¬
ма», т. е. после исполнения программы
объединения людей в такие социальныеобщности, как «народ» (Авраам — отец
народов) и «нация» (Мохаммад — отец
наций). В соответствии с доктриной про¬
грессивного Откровения по окончании
Новой Эры дело Бахауллы продолжит
следующий великий пророк, который
укажет новые духовные цели. Среди
принципов, жизненно необходимых для
достижения единства человечества, рели¬
гия Б. выделяет следующие: а) отказ от
каких бы то ни было предрассудков; б)
обеспечение полного равенства прав муж¬
чин и женщин; в) осознание единства и
относительного характера религиозной
истины; г) устранение крайних проявле¬
ний бедности и богатства; д) обеспече¬
ние всеобщего образования; е) обязан¬
ность каждого самостоятельно искать ис¬
тину; ж) создание всемирной федерации;
з) признание того, что истинная религия
находится в гармонии с рассудком и на¬
учным поиском.Бахаулла учил, что каждый человек —
шахта с алмазами, т. е. заключает в себе
неисчерпаемую россыпь сокровищ, ис¬
тинная ценность которой неизвестна да¬
же самому ее владельцу, не говоря об ок¬
ружающих. Цель жизни человека в том,
чтобы использовать эти богатства как
для себя лично, так и на благо человече¬
ства. Ежедневные молитвы и размышле¬
ния освобождают душу от привычных
рамок и открывают ее для новых воз¬
можностей. Душа человека бессмертна и
уникальна. Ее не следует одурманивать
алкоголем и наркотиками. Участие в ме¬
роприятиях совместно с людьми различ¬
ных национальностей и социальных сло¬
ев разрушает традиционные предрассуд¬
ки. Осуждается привычка злословить,
ослабляющая доверие между людьми и
подрывающая дух единства, от которого
зависит прогресс человечества. В учении
Бахауллы важное значение придается
также институту семьи как основе чело¬
веческого общества. Особенно подчерки¬
вается святость брака, признание равен¬
ства мужа и жены, совет между ними.В течение первых полутора веков ве¬
ра Б. прошла несколько периодов тяже¬
лых испытаний. Предтечей Бахауллы был
Баб (Мирза Али-Мухаммад, 1819 — 1850),
БАХАИпровозгласивший 23 мая 1844 г. в пер¬
сидском городе Ширазе скорое появле¬
ние нового посланника Бога. Баб видел
свое предназначение в том, чтобы подго¬
товить человечество к его приходу, о чем
написал в своей книге «Байан» («Беян»,1	е. «Откровение»), Принятое им имя
«Баб» означает «Врата». Баб навлек на
себя яростное преследование со сторо¬
ны официальной мусульманской церкви
и духовенства. Он был арестован, из-
1>ит, заключен в тюрьму и затем, 9 июля
1850 г., публично казнен на одной из
площадей Тебриза. В результате последо¬
вавших за этим массовых расправ в Пер¬
сии (под предлогом наказания за неудач¬
ное покушение одного из бабидов на ша¬
ха) погибло около 20 тысяч бабидов.
Ныне земные останки Баба покоятся в
величественном здании с золотым купо¬
ном, возвышающемся среди прекрасных
садов над заливом в г. Хайфе. Баб учил,
что с появлением нового Откровения
надобность прошлых религий отпадает;
пот тезис противоположен идее Бахаул-
|| i.i о важности сохранения всех религий
И достижении их единства: совокупная
религиозная истина складывается из сум¬
мы относительных истин каждой отдель¬
ной религии.Сообщество оставшихся в живых со¬
сланных и эмигрировавших на чужбину
(шбидов распалось на два лагеря. Часть
из них пошла за одним из ортодоксаль¬
ных учеников Баба Субх-и-Азалем, дру¬
гая — за Бахауллой. Общины бабидов со¬
хранились в небольшом количестве до
сих пор. Вместе с тем и некоторые Б.
вольно или невольно в своей практике
склоняются к установке Баба о том, что
их вера якобы делает ненужными другие
религии и превосходит эти религии, что
противоречит духу и принципам учения
Бахауллы.Летом 1844 г. Бахаулла ознакомился
с переданным ему через Муллу Хусейна
свитком посланий Баба и сразу же стал
его последователем. Бахаулла переписы-
иался с Бабом, но лично они никогда не
встречались. Бахаулла (Мирза Хусейн-
Али, 1817 — 1892 гг.) происходил по пря¬
мой линии от древних царских фамилийПерсии, его отец был визирем шаха. Он
унаследовал значительное состояние и
обширные земли. Ему прочили блестя¬
щую карьеру, но он отказался от при¬
дворной службы, объявил себя последо¬
вателем Баба и лишился своих матери¬
альных привилегий. Разделив участь
многих бабидов, Бахаулла был заключен
в тюрьму, подвергнут пыткам. Благодаря
вмешательству российского императора
Александра II (через посла в Персии В.
И. Долгорукова) Бахаулла был полно¬
стью оправдан судом и освобожден из
тюрьмы Сиах-Чаль. Отказавшись от
предложенного Александром II россий¬
ского гражданства и содействия в переез¬
де его вместе с семьей в Россию, Бахаул¬
ла предпочел ссылку в Багдад, потом был
переведен в Константинополь, Адриано¬
поль и, наконец, в Акку (Палестина). В
Багдаде, в 1863 г. Бахаулла провозгласил
себя «Тем, о Ком пророчествовал Баб».
Из Адрианополя, а позднее из Акки он
обратился с рядом посланий к правите¬
лям того времени. Эти послания пред¬
ставляют собой документы, не имеющие
аналогов в истории религий. В них про¬
возглашалось грядущее объединение че¬
ловечества и восход новой мировой ци¬
вилизации. Короли, императоры и пре¬
зиденты XIX столетия призывались к
сокращению вооружений, мирному раз¬
решению международных конфликтов и
направлению усилий на благо мира во
всем мире. Эти документы внедряли в
общественное сознание тот дух, который
в наше время назван принципами ново¬
го политического мышления. Бахаулла
скончался в Бахджи, к северу от Акки,
где и похоронен. Его учение распростра¬
нилось за пределами Среднего Востока,
и сегодня его Святилище в Бахджи —
центр мирового сообщества Б.Перед смертью Бахаулла передал
бразды духовного правления общиной
своему старшему сыну Аббасу Эффенди
(1844 — 1921), который принял имя Аб-
дул-Баха (т. е. «слуга Баха»). В 1898 г.,
когда Абдул-Баха был еще узником Отто¬
манской империи, Акку стали посещать
первые паломники с Запада. После осво¬
бождения в 1908 г. Абдул-Баха отправил¬101
БЕССОЗНАТЕЛЬНОЕся в путешествие по Европе и Америке
(1911 — 1913). Там он проповедовал уче¬
ние Бахауллы о единстве и социальной
справедливости перед религиозными и
пацифистскими обществами, перед жур¬
налистами и правительственными чинов¬
никами, в университетах и других ауди¬
ториях. При Абдул-Баха укрепилась ор¬
ганизационная база новой веры и
значительно расширились территориаль¬
ные границы ее распространения. Остан¬
ки Абдул-Баха покоятся в северных по¬
мещениях Святилища Баба. В своем во¬
леизъявлении Абдул-Баха назначил
своего старшего внука Шоуги Эффенди
Раббани толкователем священных тек¬
стов и Хранителем веры Б. Служение
Шоуги Эффенди длилось вплоть до его
смерти в 1957 г. В течение этих 36 лет он
перевел на английский язык и истолко¬
вал многое из написанного Бахауллой и
Абдул-Баха, содействовал становлению
местных и международных организаций
Б. и разработал несколько проектов, на¬
правленных на распространение веры Б.
в мире. В Святой Земле, в Хайфе, стара¬
ниями Шоуги Эффенди создан велико¬
лепный комплекс Всемирного Центра
бахай, завершено строительство Святи¬
лища Баба и здания Международного
Архива бахай, разбиты сады в Бахджи и
на склонах горы Кармел.Б. предписано не участвовать в ак¬
тивной политической жизни, не состоять
в политических партиях, уважать законы
своей страны и традиции своего народа,
мирными средствами разоблачать пред¬
рассудки расового, национального, клас¬
сового и половозрастного характера. Б.
привержены календарю, введенному Ба-
бом. В качестве основной единицы при¬
нимается солнечный год, но начинается
он, как в Древней Персии, 21 марта, в
день весеннего равноденствия, и отмеча¬
ется праздником Навруз. В календаре 19
месяцев по 19 дней в каждом. Всего это
дает 361 день, поэтому между 18 и 19 ме¬
сяцами помещается 4 или 5 «вставных
дней». В течение года отмечаются: Нав¬
руз, Праздник Ризван (Декларация Баха¬
уллы, 21 апреля—2 мая), Декларация Ба¬
ба и день рождения Абдул-Баха (23 мая),День Завета (26 ноября), Пост (2 марта-
20 марта) и др. В году Б. девять праздни¬
ков, когда прекращается всякая работа.В октябре 1985 г. Всемирный Дом
Справедливости опубликовал обращение,
адресованное всем людям планеты и по¬
лучившее название «Обещание Всеобще¬
го Мира». К декабрю 1986 г. этот доку¬
мент был вручен главам 186 государств.
В этом документе изложена программа
достижения единения народов и предот¬
вращения угрозы войны. Организация Б.
не знала расколов с 1863 г. Каждая на¬
циональная ветвь религии Б. вносит в
жизнь всемирной общины свой специ¬
фический вклад, например: персы отли¬
чаются жертвенностью, американцы —
строгой организованностью, русские —
теоретической проработкой основных ду¬
ховных категорий. Внутренние противо¬
речия в жизни общины Б. сопряжены с
трудностью следовать идеалам и принци¬
пам Бахауллы, с отсутствием профессио¬
нальных священников и с широко пони¬
маемым правом каждого верующего сво¬
бодно толковать религиозные догматы.Д. В. ПивоваровБЕССОЗНАТЕЛЬНОЕ - понятие,
используемое рядом психологических
концепций для обозначения мотиваций
личности, не проходящих через ее созна¬
ние, трансформирующих или искажаю¬
щих сознательные мотивы, навязываю¬
щих человеку некие автоматизмы пове¬
дения. 3. Фрейд акцентировал внимание
на скрытых, иррациональных силах чело¬
веческих действий и переживаний. К. Г.
Юнг предложил рассмотрение схем бес¬
сознательной мотивации (архетипов),
присущих социальным группам и целым
народам. В плане социально-философ-
ского анализа проблема Б. оказывается
частью проблемы детерминации челове¬
ческой жизни и деятельности, взаимо¬
действий и поступков человеческих ин¬
дивидов. Люди «несут» на себе и реали¬
зуют связи и зависимости социального
процесса. Эти связи далеко не всегда на¬
ходят себе выражение в сознании людей.
Однако они не могут осуществиться по¬
мимо людей, их поступков и взаимодей-102
БЛАГО| гний. Таким образом, Б., не фиксируе¬
мое в мотивации человека или находя¬
щее там для себя превращенные формы,
гом не менее становится предметом че¬
ловеческого познания. Возникает слож-
11ПЯ методологическая задача косвенной
интерпретации Б., включения его в тео¬
ретические модели социальных процес¬
сов.В.	Е. КемеровБЛАГО — одна из основных аксио¬
логических категорий, обозначающая ис¬
торически исходный, подтверждаемый
житейским опытом факт удовлетворения
извечных потребностей, ожиданий и же¬
лт шй людей при условии соединения их
устремлений и усилий.Феномен Б. складывается одновре¬
менно с формированием родовой жизни
людей в качестве ее бессознательно пере¬
живаемой и интуитивно удовлетворяе¬
мой функции. Переход к цивилизации с
необходимостью приводит к осознанию
1>. как того изначального, единого и
единственно всеобщего основания, по
отношению к которому сохраняется ак¬
туальной и остается всегда мыслимой
разнородность социальных и личностных
интересов, множественность социокуль¬
турных ориентаций индивидов и сущест¬
венно изменчивый характер их менталь¬
ности. Универсальный смысл Б. впервые
осознается Платоном. Идея Б. занимает
н его учении центральное место: она есть
«иервопринцип», благодаря которому об¬
разован весь идеальный мир, «высшее
начало» и «цель всего сущего». «Природа
блага отличается от всего, — пребывая во
всем, но ни в чем не нуждаясь». Все дру¬
гие основные понятия метафизики Пла¬
тона получают свои сущностные опреде¬
ления в зависимости от отношения к Б.:
совершенное Бытие является одновре¬
менно Прекрасным, Благом и Правдой.
Лишь в сфере реальной жизни Б. утрачи¬
вает свое исключительное место и может
быть осмыслено только через зло, как
свою собственную противоположность.
Человек, по Платону, не выбирает —
жить или не жить, но он свободен в вы¬
боре — жить по справедливости и в бла¬ге или жить в пороке и зле. Именно этот
мотив определяет в дальнейшем всю эво¬
люцию места и роли идеи Б. в философ¬
ских концепциях античной эпохи. Ари¬
стотель объективное существование идеи
Б. как таковой отрицает в принципе. В
его учении Б. выступает в трех основных
отношениях: в метафизическом — Б. есть
«то, ради чего», «целевая причина»,
«конечная цель» (xe'X.oq); в онтологиче¬
ском — Б. представлено во множестве
своих собственных воплощений (благ),
вещественных и «политических», физи¬
ческих и психических, будучи синони¬
мом всего хорошего, полезного, наилуч¬
шего (то ayaGo'v); и, наконец, в этиче¬
ском — высшее из всех Б., осуществляе¬
мых в поступках, совершенная цель (то'
aptcrto'v), реализуемая в добродетелях, а
в конечном счете — в счастье. У стоиков
метафизический смысл Б. сохраняется
уже формально: Б. Выступает, наряду со
злом, в качестве одного из полюсов, меж¬
ду которыми находятся ценности. В
дальнейшем по мере нарастания кризиса
античного мира идея Б. все более ото¬
ждествляется с добром, приобретая тем
самым конкретно-этическую значимость
и характер.Радикальная переоценка ценностей
античной эпохи, осуществленная христи¬
анством, возвращает идее Б. ее метафи¬
зический, универсально мировоззренче¬
ский смысл: Б., наряду с Бытием и Исти¬
ной, становится сущностным атрибутом
Бога. Бог, творящий бытие свободным
актом благодати, становится абсолютным
средоточием всех Б. (summum bonum) и
конечной целью человеческих устремле¬
ний. И вновь в процессе последующей
эволюции средневековой эпохи трансцен¬
дентальный смысл Б. медленно, но неук¬
лонно размывается, обретая нравствен¬
ные определения и нагруженные повсе¬
дневностью оценочные характеристики.Категориальный смысл Б. открывал¬
ся, т. о., на переломах истории, и сутью
его всегда оказывалась конечная цель че¬
ловеческих устремлений. Именно этот
смысл и обнаруживает, хотя и не сразу,
современная философия. Поначалу обсу¬
ждение проблемы Б. в философии ново¬103
БЛАГОДАТЬго времени идет, казалось бы, в том же
поисковом поле, что и раньше, т. е. во¬
круг оппозиций единого и высшего, бо¬
жественного и изначального, но акценты
все более смещаются в сторону основ¬
ных определений человеческого бытия и
познания таковых. Декарт считает выс¬
шим Б. познание истины; Гоббс видит
величайшее Б. в самосохранении и бес¬
препятственном движении вперед; Кант
считает Б. конечную цель, возможность
достижения которой он связывает со сво¬
бодой; Гегель считает Б. «побуждением»,
«еще неосуществленной идеей», «послед¬
ней абстрактной непосредственностью»,
такой же, как и небытие. К XX в. тема Б.
с полной очевидностью обнаруживает
свой собственный, соответствующий но¬
вому времени, метафизический смысл —
встречи с будущим. Трансцендентальное
содержание Б. связывается отныне не с
непостижимостью космической глубины
бытия и не с немыслимой высотой Бога,
а с пред-стоянием будущего как таково¬
го, в его отношении к наличному благо¬
состоянию людей.Плотников В. ИБЛАГОДАТЬ — христианско-бого¬
словское понятие для обозначения осо¬
бой живой и деятельной силы Божией,
содействующей спасению каждого чело¬
века и подаваемой людям вследствие ис¬
купительного подвига Спасителя. В Но¬
вом завете Б. прямо именуется силою
Христовой, которая безвозмездно дарует¬
ся человеку независимо от его достоин¬
ства и заслуги. Эта сила изливается в ду¬
ши людей непосредственно от Святого
Духа, поэтому Б. можно также опреде¬
лить как силу Св. Духа, даруемую людям
для усвоения спасения во Христе. В по¬
нятии Б. различают два аспекта: а) это
свойство Бога в отношении к падшему
человеку как дарование ему спасения, б)
это и сама сила Божия, которой совер¬
шается спасение человека.Согласно христианскому вероуче¬
нию, Б. от вечности принадлежит Богу и
есть в Нем как предопределение о спасе¬
нии. Ее действие началось с самого гре¬
хопадения, выразилось в обещании иску¬пления и проявилось как любовь к пад¬
шему человеку. Обладая Б., Бог слышит
молитву верующего, прощает кающегося,
дарует ему жизнь. Б. — божественная си¬
ла, обитающая в человеке и действующая
в нем как земной подвиг человека; она
помогает человеку познать Бога, дарует
все необходимое «к животу и благочес¬
тию», с нее начинается и ею завершается
спасение людей. Церковь различает два
вида евангельской Б.: а) предваряющую
Б., которая просвещает нас, и б) оправ¬
дывающую Б., позволяющую внутренне
очиститься от грехов и освящающую че¬
ловека посредством таинств. Действуя
внутри самого человека и в единстве с
его духовной природой, Б. тем самым от¬
личается от внешних проявлений Бога,
например, от чудесных знамений.Учение о Б. (и предопределении по¬
ступков людей) в некотором смысле про¬
тиворечит учению о свободе воли чело¬
века. Западные отцы церкви считали Б.
единственным условием спасения, а вос¬
точные отцы допускали наряду с Б. и
свободу воли человека. Римские католи¬
ки и православные христиане признают
носителем и передатчиком Б. духовенст¬
во, а протестанты веруют в возможность
непосредственного получения Б. любым
верующим.***Б. — одно из ключевых понятий
Библии, смысл которого заключается в
том, что Бог являет незаслуженное чело¬
веком милосердие и совершает ради него
то, что он не в состоянии сделать сам. В
Ветхом завете для обозначения Б. ис¬
пользуются два термина: hen — в перево¬
де с иврита означает проявление мило¬
сердия вышестоящего по отношению к
нижестоящему, этим словом описывается
милость и забота Бога по отношению к
Израилю (см. Иер., 31:2 — 3); hesed —
это слово означает Б., проявленную в
неизменной любви Бога, изобилие
Божьих даров, которое дается человеку
независимо от его заслуг (см. Пс., 62:4;
Пс., 47:10 - 11).В Новом завете для обозначения Б.
используется греческое слово charis, ко¬
торое означает милосердие Бога и спаси-
БЛАГОДАТЬюльную силу, необходимую для искупле-
иим погрязшего в грехах человечества
(см. Еф., 2:8). Слово charis — это корень
снопа charisma, которое буквально озна-
члст «свободный дар благодати» (см.
Гим., 6:23). Согласно библейскому бого¬
словию, грехопадение лишило человека
духовной силы, необходимой для искуп-
пс.ния греха, поэтому в своем спасении
человек должен полностью полагаться на
1>. Божию (Деян., 15:11; Рим., 3:23; 5:15;I	пт., 2:11; 3:7).Особое внимание новозаветному
учению о Б. уделяется в посланиях ап.I	laiuia. Здесь Б. как центральное понятиеI	lonoro завета противопоставляется вет¬
хозаветному закону, который был дан
lioroM человеку для восстановления ут¬
раченной в грехопадении связи с Ним. В
результате непослушания людей закон
привел к умножению греха (см. Рим.,
'ч:20). Но крестной смертью Иисуса Хри¬
ста Бог свободной Б. вмешивается в
судьбу людей, давая им спасение и иску¬
пление от греха и открывая перспективу
поной жизни с Богом. Вера в Иисуса
Христа дает людям свободный доступ к
1>. (см. Рим., 5:2). Б. дается не по делам,II	по вере (см. Рим., 11:6). Прощение и
примирение людей с Богом оказываются
иозможными именно в силу того, что Б.
дастся даром и всем людям без исключе¬
ния (см. Лк., 3:6; Рим., 5:18). Т. о., если
грех Адама привел к преступлению, раз¬
рушению природы человека и смерти, то
I). Бога восстанавливает эту природу и
дает вечную жизнь (см. Рим., 5:21). Б.
несоизмерима с грехом, поскольку грех
есть поступок человека, а Б. — это дар
Ьога.В западном и восточном христиан¬
ском богословии ведется длительная дис¬
куссия по поводу смысла и значения уче¬
ния о Б. Бл. Августин отстаивал учение о
Ьожьей Б. (как единственном условии
спасения человека, несоизмеримом с лю¬
быми возможными заслугами человека) в
полемике с Пелагием, который утвер¬
ждал, что поскольку первородный грех
ис переносится на следующие поколе¬
ния, то и для освобождения от греха не
нужна никакая особая помощь со сторо¬ны Бога. Эта полемика определила ос¬
новные направления дискуссии о Б. В
католическом богословии было широко
распространено учение о спасении, кото¬
рое обретут все души, пройдя через чис¬
тилище и получив в конечном счете дос¬
туп к Б., а также об оправдании делами,
т. е. целенаправленными действиями че¬
ловека, которые могут привести к спасе¬
нию и от которых зависит Б., даваемая
человеку. Это учение было подвергнуто
критике М. Лютером, утверждавшим, что
спасение — это результат действия Б.,
дарованной всем без исключения, не за¬
висимой от человеческих усилий и опо¬
знаваемой в акте веры; человек не может
быть абсолютно уверен в данной ему Б.
и в своем спасении, а поэтому никакие
дела не могут оправдать и спасти его.
Общая позиция протестантизма заклю¬
чается в том, что только Б. Бога может
спасти падшего и греховного человека. В
некоторых направлениях протестантизма
(например в кальвинизме) было распро¬
странено учение о предопределении, со¬
гласно которому еще до сотворения ми¬
ра Бог избрал одних к спасению, других
к проклятию, следовательно, Б. дается
людям не одинаково, и никакие челове¬
ческие усилия не могут изменить волю
Бога. В других протестантских конфесси¬
ях существует учение об отпадении от Б.,
т. е. в нем утверждается, что Б. не воз¬
действует на человека автоматически, но
зависит от его поведения и может быть
утрачена. В результате дискуссии с про¬
тестантизмом в католической теологии в
понимании Б. произошел возврат к т. зр.
Бл. Августина.В наше время широкое распростра¬
нение получило т. н. харизматическое
движение, которое основано на допуще¬
нии возможности для некоторых людей,
избранных Святым Духом, обрести осо¬
бую Б. и личную святость при жизни. В
протестантизме предполагается возмож¬
ность непосредственного получения Б.
верующим, тогда как католики и право¬
славные считают духовенство носителем
и передатчиком Б., что определяет ис¬
ключительную роль церковной иерархии
в спасении.105
БЛАГОДАТЬВ православной традиции, осново¬
положенной восточной патристикой, по¬
нятие Б. рассматривается в рамках уче¬
ния о спасении и искуплении. Спасение
понимается как обожение человеческого
естества, которое является благодатным
действием Бога, совершаемым при уча¬
стии человеческой свободы. Искупитель¬
ная жертва Христа и есть высшее прояв¬
ление Б., которой Христос дает человеку
возможность стать новым творением,
равным Богу по Б. Ее невозможно заслу¬
жить никакими добрыми делами, по¬
скольку это есть действие Бога, однако
спасение возможно лишь при свободном
принятии человеком дара Б., которое
выражается в подвиге и делах веры.
Большинство людей не имеет достаточ¬
ной силы расстаться со своей греховной
природой, но некоторые испытывают на
себе действие Б. за подвиг веры и муче¬
ничество — такие люди являются святы¬
ми и особо почитаются в православии.В целом учение о Б. является хри¬
стианской постановкой проблемы свобо¬
ды воли человека, и с этой т. зр. вопрос
заключается в том, зависит ли Б., давае¬
мая Богом, от человеческих усилий или
же нравственное поведение человека воз¬
можно лишь в результате воздействия Б.БОГ (от общеарийского «баха» —
благо, одарение, наделение) — Абсолют¬
ная Личность, верховное существо, стоя¬
щее выше всех индивидуальных «я» и
свободное от всех недостатков. Б. — это
совершенное, вечное, всепроникающее,
всемогущее и всеведущее существо, бес¬
смертный дух, первичная реальность и
конечная цель мира.Уже у Гомера и Гесиода божества
персонифицированы под определенными
именами; все эти божества суть высшие
духи мужского или женского рода — тео-
сы или феи (от греч. theos, лат. deus —
бог). Греч, слово «теос» означает духов¬
ное начало, а лат. термин «деус» («деос»)
образован от корня «деи» («ди»), озна¬
чающего свет, небо. Русское слово
«день» — от этого же корня. В ведийской
мифологии Бхага (собст. «наделитель») —
божество, правящее солнцем. Древнепер-сид. «baga» (бог, господин) в поздних
частях Авесты обозначает Ахурамазду и
Митру. Название столицы Ирака — Ба¬
гдад — переводится как «Богом данный».
На санскрите «Бхагаван» (господь, гос¬
подин) — обычная форма обращения к
почитаемому лицу (Богу, святому, царю и
др.); в Пуранах Верховного Господа вели¬
чают «Бхагаван», т. е. буквально: «Тот,
Кто одаряет всем, приносит благо».У славян иранское слово «baga» мог¬
ло появиться еще в I тыс. до н. э.; это
слово первоначально связывалось с пред¬
ставлениями о благе, богатстве, а также о
Подателе счастья, доли, полноты, изо¬
билия. Отсюда производные слова: «бо¬
гат» — тот, кто обладает всем вполне и
счастлив, «убог» («небог») — тот, кто ли¬
шен благоденствия, удачи, счастья, т. е.
беден; «богатырь» — герой былинного
эпоса, «наделенный» высшими, божест¬
венными, свойствами. В народной тра¬
диции Б. обычно представляется в виде
старца с бородой, живущего на небе, но
иногда и ходящего по земле в образе
странника, нищего или в сопровождении
святых. Люди рождаются по воле Б. и
отдают Ему свои души после смерти
(«Бог дал — Бог взял», «Богу душу от¬
дать», т. е. умереть).В Священных Писаниях многих ре¬
лигий личность Б. характеризуется преж¬
де всего как Полнота Бытия, Совершен¬
ство, Истина (Естина). В Ветхом завете
читаем: «Бог сказал Моисею: Я есмь Су¬
щий. И сказал: так и скажи сынам Израи¬
левым: Сущий послал меня к вам» (Исх.,
3:14). В религии зороастрийцев Б. — Аху-
рамазда: «Мое первое имя есть Ахми — я
есть» (Ясна, XIX, 3,4.). В Новом завете
христиан Б. говорит о Себе: «Я есть Аль¬
фа и Омега, начало и конец» (Откр. Ио-
ан., 1:8). В Коране та же мысль: «Во вла¬
сти Бога и Восток и Запад; куда ни об¬
ратитесь вы, везде вы встретите Лицо
Бога, ибо Бог вездесущий и всеведущий»
(Коран, 2.109).Вместе с тем Писания представляют
Б. не только как Абсолютную Личность в
явленности Себе или избранным людям,
но и как Творца мира и человека — в Его
действовании и управлении. Поэтому в
БЛАГОДАТЬгеологической литературе нередки такие
ролевые дефиниции: «Бог — Творец ми¬
ри, Спаситель и Судья», «Бог — верхов¬
ное существо, управляющее миром, или
одно из множества таких существ». В 37
главе книги Иова в Библии дано подроб¬
ное описание Б. как Создателя и Храни¬
теля Вселенной. Однако не все богосло-
I1M принимают определение Б. как Твор¬
ца за указание на самую глубокую
сущность Его и ищут «немирскую» (не-
мроявленную, нефункциональную) при¬
роду Б. вне Его связи с нашим миром —
как бесконечное Сознание, Ум; буддисты
и джайнисты отрицают бытие Бога-Твор-
ца. В теологии и философии христиан
принято говорить о двух природах — о
ирироде творящей (natura naturans, «пер¬
вой природе»), т. е. о Боге-Творце, и о
природе сотворенной (natura naturata,
«иторой природе»), т. е. о физическом
мире, в котором мы живем.Понятие Абсолютной Полноты Бы¬
тия не может означать никакого опреде¬
ленного наличного бытия, его можно
охарактеризовать лишь апофатически
(отрицательно) — как беспредельность,
бсскачественность, бесформенность и т.
п. и, следовательно, как абсолютную не¬
познаваемость. Единственный положи¬
тельный атрибут Б. в апофатическом бо¬
гословии — само Его свойство чистого
бытия; определять это бытие запрещено.
Катафатическое (утвердительное) бого¬
словие дополняет апофатическое, час¬
тично описывая Б. позитивными опреде¬
лениями и умозаключениями. В нем по¬
нятие Б. как Полноты Бытия преставлено
дилеммой: а) Б. абсолютно прост, не име¬
ет частей, на которые мог бы распасться,
и поэтому Он вечен, вневременен, бес¬
смертен; б) Б. — самое сложное, онтоло¬
гически высшее существо, Его вечность
обеспечена присущей Ему неисчерпае¬
мой энергией. В первом случае непости¬
жимость Б. выводится из постулата о Его
бесконечной простоте, несоставленно-
сти, а во втором случае — из суждения о
1:го несравнимой с человеком сложно¬
сти. Если Б. прост, то приближение к
Нему человека есть нисхождение его ду¬
ши к Б., опрощение; если же Б. — самоесложное существо, то единение с Ним —
восхождение к вершине, совершенство¬
вание.Катафатическое богословие опери¬
рует множеством личностных характери¬
стик Б. (святость, милосердие, правед¬
ность, справедливость и др.); мусульмане,
например, насчитывают около тысячи
атрибутов Б. Иудаизм представляет Б.
недоступным, отдаленным от людей,
ревнующим и требующим жертвы. На¬
против, в христианстве Б. предстает От¬
цом для всех тех, кто в Него уверовал.
Евреи начинают говорить о Б. в связи с
конкретным историческим событием:
приблизительно за 1900 лет до н. э. в
стране халдеев Б. открывает Себя Авраа¬
му, беседует с ним, призывает Авраама
оставить свою страну и переселиться в
Ханаан. Для потомков семьи Авраама Б.
не есть абстрактное понятие или безлич¬
ная сила, но есть «Бог наших отцов»,
«Бог Авраама, Исаака и Иакова», есть од¬
на конкретная личность, с которой праот¬
цы могли непосредственно общаться.Христианская церковь верит, что Б.
открывает Себя в истории не как простая
Единичность, но как Троица, а именно
как соборное единство Отца, Сына и Св.
Духа. Согласно Библии, Б. открылся Ав¬
рааму возле дубравы Мамре в виде трех
явившихся к нему мужей (Быт., 18:1 —
3). В Новом завете Иисус Христос отли¬
чает Себя и от Отца, и от третьего лица —
Святого Духа. Высказывания о Троице в
тексте Писания имеют опытно-описа¬
тельный характер, но вовсе не статус
умозаключений. Многие философы-эл¬
лины, принявшие христианство, не мог¬
ли примириться с идеей Троицы, полагая
ее нелепой. Как можно мыслить одно¬
временно бытие трех не ущемляющих
друг друга Абсолютов, как совместить
мысль об Абсолюте с мыслью о множест¬
венности Абсолютов? Стремясь найти
способ устранить сопряженные с обра¬
зом Троицы противоречия, римлянин
Савеллий (нач. III в.) предложил счи¬
тать, что Три Божественные Лица — это
всего лишь три различные «роли» Едино¬
го Б.: в эпоху Ветхого завета Б. открыва¬
ет Себя и действует как Отец, в Новом107
БЛАГОДАТЬзавете — как Сын, а в жизни церкви —
как Св. Дух. В нач. IV в. александрий¬
ский священник Арий пришел к выводу,
что в Божественных Лицах надо видеть
не только различные Ипостаси, но и раз¬
личные сущности: Сын представляет Со¬
бой «тварную» сущность, созданную Бо-
гом-Отцом. Савеллианство, арианство и
многие им подобные «философские» ис¬
толкования Троицы были отвергнуты
церковью.Личное имя Б. — особая теологиче¬
ская проблема в христианстве. Согласно
Писанию, Б. наделил человека желанием
давать всему имена. И у Б. должно быть
личное имя — Иисус имел это имя в ви¬
ду, когда учил своих последователей мо¬
литься: «Отче наш, сущий на небесах! да
святится имя Твое» (Матф., 6:9). Имя Б.
встречается восемь раз в оригинальных
Десяти заповедях (Исход, 20:1 — 17) и
по-еврейски пишется так: mm. Эти
четыре буквы, называемые тетраграмма-
тоном, в еврейском языке читаются
справа налево и могут быть переданы на
многих современных языках буквами
ЙГВГ (или ИХВХ). Никто не знает точ¬
но, как вначале произносили имя Б. Дело
в том, что когда писали Библию по-
древнееврейски, то писали только со¬
гласные — без гласных. Пока древнеев¬
рейский язык был разговорным, никаких
трудностей не было: израильтяне знали,
как произносить Имя, и когда встречали
его в письменной форме, то, не задумы¬
ваясь, дополняли гласные. Это положе¬
ние изменили два обстоятельства. Во-
первых, боязнь произносить имя Б. вслух
неправильно (при чтении Библии иудеи
проговаривали не имя Б., а слово «Адо-
най», т. е. «Суверенный Господь») делала
Его имя все более секретным. Во-вто-
рых, со временем древнееврейский язык
вышел из повседневного употребления, и
т. о. первоначальное произношение име¬
ни Б. в конце концов забылось. Совре¬
менные ученые пытаются установить
первоначальное произношение имени Б.,
предлагая такие формы: «Иегоуаг», «Ях¬
ве», «Ягве», «Иегова». Но так ли уж важ¬
но отыскать истинную древнюю форму
произношения Его имени? Ведь и имяИисуса Христа у разных народов звучит
по-разному: Иешуа, Иегошуа, И-е-сус,
Хе-сус, Дже-сус, Е-зус; имя Иисуса не
перестают употреблять из-за того, что
точно неизвестно его подлинное произ¬
ношение. Как бы то ни было, большин¬
ство переводов, даже когда они содержат
имя Б. в еврейских Писаниях, опускают
его в христианских греческих Писаниях,
или в Новом завете (за исключением со¬
кращенной формы «Яг» в слове «Аллилу-
ия» в рукописи книги «Откровение»).
Удаление имени Б. из греческих Писа¬
ний подчас ведет к путанице — порою
трудно понять, о каком члене Троицы
идет речь в священном тексте. Напри¬
мер, Псалом 109.1: «Сказал Господь Гос¬
поду моему: седи одесную Меня...» был
бы более понятен в таком переводе: «Го¬
ворит Иегова моему Господу: “Сиди по
правую руку от Меня...”» Филон Алек¬
сандрийский учил, что Б. невозможно
определить и, стало быть, назвать; в то
же время замена личного имени титулом
противоречит требованию чтить имя Б.Процесс творчества Б. (Отца, Иего¬
вы) представлен в теологии тремя основ¬
ными моделями-учениями: пантеизмом,
панентеизмом и теизмом. Пантеизм (от
греч. pan — все и theos — бог; Бог во
всем) растворяет Б. в физическом мире,
лишает Его личностных свойств и при¬
писывает Ему совечность с сотворенным
универсумом. Мир проистекает из Б. как
вечной сущности, т. е. создается путем
эманации. Панентеизм (от греч. pan еп
theos — все в Боге) — промежуточная
между пантеизмом и теизмом модель.
Согласно ей, сотворенный мир целиком
пребывает в Б., но Б. не полностью рас¬
творен в мире, т. е. имеет также такое со¬
держание, которое выходит за пределы
мира и трансцендентно миру. Тем самым
личностная и творящая сущности Б. не
совпадают между собой. Наконец, в те¬
изме Б. понимается как совершенно от¬
деленная от творимого Им мира Абсо¬
лютная Личность. Мир не истекает из Б.
и не находится в Нем, но творится Б. из
ничего, безо всяких наличных предпосы¬
лок. Благодаря трансцендентности Б. со¬
творенной природе Его творчество всегда108
БОГОЧЕЛОВЕЧЕСТВОабсолютно ново — Он порождает всегда
го, чего раньше не было в принципе. Б.
торит Словом, сила творения из ничего
шключена в энергии Абсолютного Духа.
1хли пантеизм и панентеизм характерны
для религий Востока, то теизм в целом
отличает авраамические религии (хри¬
стианство, иудаизм, ислам). От теизма
следует отличать деизм, распространив¬
шийся в эпоху Просвещения. Согласно
теизму, Б. постоянно заботится о со¬
творенном Им мире и ведет его к конеч¬
ной цели (провиденционализм). Напро¬
тив, деизм ограничивает Творение одно¬
разовым актом и утверждает, что Б. далее
пс вмешивается в ход физических зако¬
нов и не принимает участие в судьбах
людей.Какая сфера человеческого естества
или какой орган человека служит про¬
водником связи с Б.? Одни философы и
богословы полагают, что такой сферой
служит наш разум (Гегель). Другие иска¬
ли средоточие религии в нашей воле,
нравственном действии, велении долга
(И. Кант). Рационализаторству и мора¬
лизаторству Шлейермахер противопоста¬
вил учение о чувственной сфере как сре¬
доточии религии; не важно, как мы мыс¬
лим о Б., важно, что мы чувствуем себя
христианами, заявлял он. Ап. Павел
учил, что центром личной и нравствен¬
ной жизни (вкупе с разумом, волей и
чувством) служит человеческое сердце;
сердцем человек любит Б., а Б. есть лю¬
бовь.Д. В. ПивоваровБОГОЧЕЛОВЕЧЕСТВО — один из
основных мотивов христианской культу¬
ры. По существу, из всех мировых рели¬
гий именно христианство отводит ему
центральную роль в религиозно-мисти-
ческой историософской концепции. Хо¬
тя, несомненно, в любой целостной сис¬
теме религиозного мировоззрения при¬
сутствуют те или иные аспекты Б. Так,
буддистская доктрина целиком построе¬
на на принципе восхождения человека до
актуально божественного состояния по¬
средством особых медитационных, риту¬
альных и нравственных практик. Приэтом буддизм (вслед за традиционным
индуизмом) обращает внимание лишь на
достижение божественного статуса (бод-
хисаттва) отдельной просветленной и со¬
вершенной личностью, хотя в буддизме
махаяны существует догматическое по¬
ложение «Будда и обыкновенный чело¬
век — одна сущность». Тем не менее
этот принцип актуален лишь для «про¬
светленного».Христианская парадигма культуры и
истории выдвигает принцип (и цель) Б. в
качестве метаисторического смысла ин¬
дивидуального бытия и бытия всечелове¬
ческого (первоначально — в масштабе
«человечества во Христе»). Как фило¬
софское понятие Б. используется пре¬
имущественно в религиозной и мистиче¬
ской философии. В соответствии с хри¬
стианской догматикой Б. предстает в
трех основных аспектах. Во-первых, как
первичное личностное начало Троицы —
Христос Предвечный, или Логос как вы¬
ражение сущности абсолюта. Во-вторых,
как принимаемый за центральный пункт
космической и земной истории акт во¬
площения Христа в человеческом обли¬
ке. Здесь Б. носит уже не только абст¬
рактно-умопостигаемый характер, но
предстает воплощением универсального
в конкретно-телесном и индивидуаль¬
ном. И, в-третьих, как ожидаемое и не¬
избежное становление человечества (ли¬
бо совокупного, либо в пределах «общи¬
ны праведных») единым мистическим и
реальным телом Бога в созидании совер¬
шенного общества или церкви.Дохристианские философские кон¬
цепции, близкие по смыслу к идее Б.,
получили наиболее последовательную
разработку в круге идей античного неоп¬
латонизма. Здесь преимущественное зна¬
чение получают логико-диалектические,
категориальные построения абстрактного
характера и в большей степени символи¬
ческого звучания. К тому же неоплато¬
низм (особенно Плотин) придавал мис-
тико-этической концепции восхождения
индивидуального сознания к Единому
характер «бегства» от мира, от матери¬
альности, от телесности; ухода в утон¬
ченное эстетизированное и экстатиче¬109
БОГОЧЕЛОВЕЧЕСТВОское созерцание, отождествляемое с дей¬
ствительной жизнью и полнотой пости¬
жения. Отметим, что если догматические
мотивы Б. присутствуют уже в Евангели¬
ях, то его философская разработка начи¬
нается с отцов церкви (особенно Ориген;
также концепция «двух градов» Августи¬
на). Особое значение в последующей
традиции теолого-филолофской мысли
приобретают трактаты Псевдо-Дионисия
Ареопагита, осуществившего синтез мис-
тико-историософской интуиции Б. в ее
христианском варианте с логико-теоре¬
тическими построениями античного не¬
оплатонизма. Именно здесь Б. приобре¬
тает вид целостной концепции, в фокусе
которой рассматриваются проблемы ан¬
тропологического, культурологического,
социально-философского, историософ¬
ского, этического и эсхатологического
плана. Данная концепция Б. содержит в
себе как индивидуально-экзистенциаль¬
ные, так и официальные мотивы. Благо¬
даря этому последующая философско-
мистическая традиция формирует спе¬
цифические конструкты, позволяющие
сочетать в рамках религиозно-фило-
софского дискурса различные подходы к
проблеме человека и общества, человека
и истории.С одной стороны, индивидуальное
стремление и духовная практика восхож¬
дения или «обожения» (термин исполь¬
зовался еще Платоном) представляется
матрицей, эталоном общественной жиз¬
ни (см.: Фома Кемпийский, «О подража¬
нии Христу»; св. Бернар Клервосский,
«О трех чинах церковных» и т. п.). С дру¬
гой стороны, само Б. первично по отно¬
шению к индивиду, будучи действитель¬
ным основанием человеческого сущест¬
вования (родового и индивидуального) —
в силу «изначального двойства природ в
человеке» (С. Н. Булгаков). Более того,
как уже отмечалось, Б. предшествует (как
провиденциальный замысел) миру, буду¬
чи атрибутом самого Абсолюта в его лич¬
ной ипостаси. Последовательное раскры¬
тие этой стороны божественного порядка
космоса оказывается смыслом историче¬
ского становления человечества в един¬
стве и противоречии личностного и со¬циально-культурного. Символически этот
смысл актуализуется в особых концепци¬
ях гипериндивидуального и гиперсоци-
ального существа (Адам Кадмон, «косми¬
ческий человек», и т. д.), олицетворяю¬
щего антропоцентричность мироздания и
единство человека с природными и
сверхприродными началами. Такого рода
мифосимволические конструкты присут¬
ствуют не только в аутентичной мистиче¬
ской христианской традиции (Майстер
Экхарт, Беме, Парацельс, Баадер), но и в
философско-мистических учениях, соз¬
данных на внеконфессиональной основе
(«высшее существо» О. Конта, некото¬
рые мотивы символического образа «кос¬
мического человека» у Шопенгауэра,
Ницше и др.).Особое значение Б. приобретает в
русской религиозно-мистической тради¬
ции XIX — XX вв., становясь концепту¬
альным и понятийным конструктом,
трансформирующим специфический со-
циально-культурный и экзистенциаль¬
ный опыт в традиционные понятия и об¬
разы христианской мистики и догматики,
придающие ему характер укорененности
в архетипальных пластах христианской
культуры, в универсальных понятиях,
транслирующих смысл интуиции все¬
единства (см. «Всеединство»). Тем самым
осуществляется кардинальный для рус¬
ской философии проект религиозно-фи¬
лософского синтеза, имеющего целью
«введение извечных истин христианства
в соответствующую им разумную форму»
(Вл. Соловьев). Б. в общей систематике
всеединства (как специальной философ¬
ской школы) является одним из основ¬
ных аспектов софийного видения мира и
человека. В соответствии с этим все су¬
щее причастно мировому порядку или
строю всеединства, укорененному в аб¬
солюте и актуализующемуся посредством
софии, воплощающей универсальное в
телесную, конкретно-органическую фор¬
му (см. «София»). Само Б. предстает
здесь как «соравное» софии — т. е. пря¬
мо провозглашается в качестве единства
провиденциального и экзистенциального
в становлении человечества. Само чело¬
вечество в своей умопостигаемой уни¬110
БОГОЧЕЛОВЕЧЕСТВОнереальности и целостности также есть
софия.Б. в своем третьем аспекте (см. вы¬
ше) выражает эсхатологический мотив
историософии русской традиции все¬
единства. В момент, когда человечество
достигает состояния Б. как особого уров¬
ня бытия (или восстанавливает ранее ра¬
зорванную связь «твари» и Творца в ис-
горико-эволюционном процессе (Вл. Со¬
ловьев) или в результате «благодатного»
нмешательства Бога в историю, см. Бул-
шков), совершается исход «земной» ис¬
тории человечества. При этом история
предстает как промежуток между метай-
еторическими моментами «грехопаде¬
ния» и «окончательного искупления»,
глубинным смыслом которого является
становление всечеловеческого единства в
мировом «процессе искупления». Тем са¬
мим социально-культурный процесс ос¬
мысляется не с т. зр. «прогресса», но с
позиции нарастания его духовно-нравст¬
венных мотивов. Принцип прогресса от¬
вергается в пользу принципа перераста¬
ния «материальных» параметров истории
п «идеальные» (культура в противовес
цивилизации) и «личностные» (принцип
субстанциальности свободы Н. А. Бер¬
дяева). Тем самым религиозно-философ-
ская традиция выдвигает своего рода
прообраз «конца истории», противопос¬
тавляя его идее бесконечности социаль¬
но-исторического прогресса.Диалектика троичности в раскры¬
тии Б. предполагает «спирально-цикли-
ческий» характер реализации метаисто-
рического смысла. Вместе с тем возника¬
ет возможность «поставить под вопрос»
самодостаточность и аксиоматичность
«родовой человеческой сущности», так
или иначе манифестированной в соци¬
альных и антропологических концепциях
традиционного европейского рациона¬
лизма. С одной стороны, сущность чело¬
века (человечества) и есть Б. как снятие
«слишком человеческого», поскольку она
трансцендентна «природно-человеческо¬
му» и «индивиду как данности» (Вл. Со¬
ловьев). С другой стороны, софийный
смысл Б. раскрывается как «трансрацио¬
нальное единство» имманентного итрансцендентного: человек есть вершина
и средоточие всеединства. Специфиче¬
ские формы социальности, воспроизво¬
дящие и транслирующие структуру, меха¬
низм всеединства, уже есть Б. в его без¬
условной, нераскрытой ипостаси (см.
«Соборность»). Проблема социально¬
культурного преобразования «первично¬
го» Б. разрешается в последовательном
«изживании» культурной и социальной
жизнью антиномичности софийных на¬
чал человеческого бытия («царство Кеса¬
ря и царство Духа») в творческом созида¬
нии единого церковного организма-орга¬
низации как высшего мистического
единства социального, материально-те-
лесного и духовного. Провиденциальный
и, вместе с тем, реализуемый на началах
свободы, любви и творчества организм
Церкви есть воплощение божественного
(Церковь как «тело Божие»), софийного
(Церковь есть софия), «просветленно¬
социального» (Церковь есть тип совер¬
шенной коммуникации совершенных
индивидов, достигающий не только
внутреннего единства общения, но и осу¬
ществляющий непосредственную связь
этого «коллективно-индивидуального» с
Богом) и совершенно-личностного (ибо
строй Церкви есть не только организа¬
ция обособленных индивидов, но и жи¬
вой организм, функционирующий по¬
добно реальному человеческому организ¬
му, и даже более полно).Наконец, в концепции Б. осуществ¬
ляется попытка особого подхода к про¬
блеме социального и гуманитарного, цен¬
тральной для социально-философской
теории XX в. Б., вписанное в системати¬
ку всеединства, демонстрирует общие ло¬
гические принципы этой философской
традиции, направленные на выражение
механизма воплощения универсального в
конкректно-вещном. Основная характе¬
ристика Б. в рамках русской традиции
всеединства — это синтез мистической
интуиции «положительного всеединст¬
ва» и эволюционно-исторического, ра¬
ционально постигаемого пути его ста¬
новления и раскрытия. В этом контексте
концепция Б. оказывается своего рода ме¬
тафорой неоднозначного и многоуровне-111
БОДХИСАТТВАвого характера взаимозависимости соци¬
ального и индивидуального, который
принципиально несводим к оппозиции
«первичность — вторичность». Б., рас¬
сматриваемое как форма субординации
универсально-социального и конкретно¬
индивидуального, оказывается потенци¬
ально неисчерпаемой и не позволяющей
однозначно эксплицировать некоторую
неизменную сущность человека либо со¬
циума. Тем не менее, будучи образно-ми¬
фологическим по своей природе, Б., как
особый тип подхода к проблеме социаль¬
ного и индивидуального, реализуется в
общих схемах исторического становле¬
ния, т. е. задает своеобразное понимание
истории как телеологического процесса,
в котором раскрывается трансцендентно¬
имманентный универсальный смысл. Со¬
ответственно, смысл индивидуального
существования становится зависимым от
постулатов, определяющих начало, конец
и общую стратегию социально-культур¬
ного становления человечества. Эта схе¬
матика истории, обладая определенной
логической общностью (традиционно
выражаемой единством и процессуально-
стью ликов христианской Троицы), пред¬
стает в различных мифообразных вари¬
антах. В самом общем плане Б. может
быть представлено как единство истори¬
ческого и эсхатологического (т. е. пола¬
гающего предел истории) восприятия
мира и человека.Е. В. ГутовБОДХИСАТТВА (санскр., букв, «су¬
щество, стремящееся к просветлению») —
буддистских мифологических и философ¬
ских воззрениях — человек, решивший
выйти из круга сансары и достигающий
состояния будды. В буддизме хинаяны Б.
считаются только будды прошедших ми¬
ровых периодов (различные школы на¬
зывают их общее число от 5 до 24), а
также будда текущего периода — Шакья-
муни (Сиддхартха Гаутама) и грядущий
будда-спаситель Майтрейя. Т. о., хиная-
нистская трактовка Б. близка к классиче¬
ским «религиям спасения» с характер¬
ным для них упором на божественные
пророчества и культ учителей божествен¬
ного или богоподобного происхождения.Махаянистская трактовка Б. несколько
смещает акцент на личностное стремле¬
ние верующего пройти «восьмеричный
путь» восхождения к разрыву кармиче¬
ского круговорота, к нирване как высше¬
му уровню существования, сверхчелове¬
ческому блаженству покоя и несвязанно¬
сти, запредельности. Путь Б. в махаяне
доступен для всех, вступивших на стезю
следования буддистским истинам; будды,
прошедшие путь Б., обитают не только
на земле, но и в бесконечном множестве
миров. Наивысший нравственный под¬
виг Б., достигшего нирваны, — отказ от
статуса будды и возврат в сансару, добро¬
вольное принятие закона кармы. Это со¬
вершается с целью наставления и помо¬
щи стремящимся достичь высот буддист¬
ского служения. Вместе со своего рода
«демократизацией» концепции и образа
Б. в махаяне происходит существенное
усиление ритуализации духовной практи¬
ки, создается культ Б. наряду с культом
общебуддистских будд. Наиболее влия¬
тельные Б. буддистского пантеона —
Авалокитешвара (кит. Гуань-инь, яп.
Каннон, монг. Хоншим. Считается во¬
площением сострадания и эманацией
будды Амитабхи, олицетворяющего «не¬
измеримый свет» и владеющего раем
Сукхавати), Манджушри (олицетворяю¬
щий мудрость), Ваджрапани (уничто¬
жающий косность и заблуждения разу¬
ма).Е. В. ГутовБОЖЕСТВЕННОЕ ПРАВО — ком¬
плекс представлений об особом транс¬
цендентальном миропорядке либо нор¬
мативном предписании, выступающем
по отношению к позитивно-правовому
регулированию в качестве осйовы, содер¬
жательного и категориального базиса. По
своему смыслу представления о Б. п.
восходят к мифологии родо-племенного
общества, связанной с тотемическими
представлениями, культом предков,
культом вождей и др. Сюжетно сюда
можно отнести мифы тотемно-этиологи¬
ческого плана, мифы о культурных геро¬
ях, мифологические генеалогии, мифы о
табу.Наиболее ранним вариантом пред-112
БОЖЕСТВЕННОЕ ПРАВОсгавлений о Б. п. следует полагать идею
непосредственного вручения или откро-
исния сакральных оснований и предпи¬
саний для социально-индивидуального
/шйствия. Источником такого акта явля-
г гея, как правило, божественная лич¬
ность (или же посланник), объектом от¬
кровения — первопредок, первый прави-
ц-ль, пророк либо все общество в целом.
При этом, как правило, не устанавлива¬
ется сколько-нибудь существенных раз¬
личий между морально-этическими уста¬
новлениями, обычаями, культово-риту-
лпьными предписаниями и собственно
правовыми актами, а также характером
тщетного регулирования общественных
отношений. Примером такого синкрети¬
ческого комплекса может служить Мои¬
сеев закон и другие аналогичные кодек¬
сы сакрального характера. Хотя в подоб¬
ных кодексах еще нет отчетливой
дифференциации различных нормативно-
предписательных систем, само их возник¬
новение фиксирует отличие раннеклас¬
сового общества от доклассового: соци¬
альное взаимодействие нуждается в
особом авторитетном санкционировании
и сакрализации, отличных от традицион¬
ной экспликации мифических сюжетов
на сферу наличного социального бытия.
Примечательно, что Б. п. в своем наибо-
мее архаичном выражении интенцирова-
по не столько на осмысление и сакрали¬
зацию собственно принципов правовой
регуляции, сколько на освящение стату¬
са и деятельности классово-государст¬
венных структур и, прежде всего, власт-
иующей элиты. Мотивы такой ангажиро¬
ванности Б. п. практически идентичны
для большинства раннеклассовых об¬
ществ — Египта, Ассиро-Вавилонских
государств, Китая, древних государств
Индостана. Непосредственно теистиче¬
ские мотивы здесь проявлены, прежде
всего, в наделении фигуры монарха-ав-
тократора божественным статусом — ли-
бо в качестве живого бога (фараон), ли-
(>о в качестве «божьего помазанника»,
нибо, наконец, как воплощения связи и
шаимодействия Неба и Земли (Китай).
Тем самым, любые действия и решения
божественного правителя обладают суб¬станциальным качеством верховной и
мудрой справедливости, непосредствен¬
ного воплощения божественной воли и т.
п. Следовательно, вопрос о правомочно¬
сти тех или иных решений вообще не
подлежит какому бы то ни было обсуж¬
дению. Разумеется, бог-правитель также
вынужден периодически демонстриро¬
вать свою приверженность сакрально-со-
циальным установлениям, но эти проце¬
дуры так или иначе приобретают характер
формальных ритуалов или замещаются
санкцией со стороны авторитетного жре¬
чества. По сути, в данных раннеклассо¬
вых социокультурных формах концепции
Б. п. в собственном смысле еще не полу¬
чают философско-теоретического обос¬
нования, отождествляясь с концепцией
божественного правления. Впервые такое
обоснование возникает, когда в фокусе
социального мышления оказывается не
фигура правителя, а само понятие зако¬
на или права — как принципа, основы,
на которой и в соответствии с которой
осуществляется организация и управле¬
ние обществом. Кроме того, социальная
структура и формальные статусы также
зависят от того или иного понимания за¬
кона. Такое смещение акцента впервые
происходит в древнеиндийской филосо¬
фии, где уже на уровне протофилософ-
ских представлений формируется идея
универсального закона, определяющего
явления и процессы на всех уровнях ми¬
рового, естественного и сверхъестествен¬
ного бытия. Понятие такого закона —
рита или рта — возникает в Ведах как
обоснование естественно-божественной
природы кастового строя, функциональ-
но-престижного значения каст и самой
идеи власти и подчинения. В Упаниша¬
дах эта концепция конкретизируется:
здесь речь идет уже о вариативном зако¬
не — дхарме, индивидуальном для каж¬
дой касты. Правом и высшим авторите¬
том в толковании дхармы применитель¬
но к социально-политической жизни
обладают брахманы как члены наиболее
божественной варны. Как правило, и
здесь не проводится строгого разграниче¬
ния позитивно-правового и сакрально¬
морального аспектов дхармы. Такое раз¬113
БОЖЕСТВЕННОЕ ПРАВОграничение предпринимается в «Законах
Ману» (II в. до н. э.): брахманы сохраня¬
ют исключительное право установления,
толкования и защиты дхармы; царь —
страж варнового порядка и надзиратель
за исполнением дхармы. Но самим брах¬
манам известно лишь «изначальное ис¬
кусство управления», т. е. общие сакраль¬
ные принципы власти, тогда как царь
владеет конкретным искусством управле¬
ния, заключающимся во взвешенном
применении наказаний и поощрений
(данданити — букв, «искусство владения
палкой»). Традиции буддизма и джайниз¬
ма критически оценивают брахманист-
скую концепцию Б. п., лишая варновый
строй дхармической опоры, а идею пра¬
ва — однозначной связи с запретом и на¬
казанием. В трактате Каутилья «Артха-
шастра» (конец IV в. до н. э.) достаточно
отчетливо выражен принцип трояких ос¬
нований права и управления: закон ос¬
нован на дхарме (понимаемой здесь как
истины «естественного разума»), божест¬
венном авторитете и, наконец, разумном
представлении о пользе государства и на¬
рода. Последнее основание и является
наиболее важным стимулом конкретных
политических и правовых актов. В древ¬
некитайской культурной традиции кон¬
цепции Б. п. выражены не столь очевид¬
но по сравнению с религиозно-социаль¬
ной мыслью Индии. Сам эпитет
«божественный» здесь имеет смысл пре¬
имущественно как «оптимальный», «гар¬
моничный», «совершенный», не увязыва¬
ясь прямо с чисто теистическими пред¬
ставлениями. Хотя император носит
титул «сына Неба», само Небо означает
скорее естественный миропорядок, чем
персонификацию божества. Кроме того,
«воля Неба» достаточно часто интепрети-
руется как «общее благо» в смысле «бла¬
го народа», нежели субстанциальная и
трансцендентная воля личного бога, на¬
правляющая и изменяющая человеческие
поступки. В классическом конфуцианст¬
ве сама по себе идея Б. п. не выражена,
хотя чрезвычайно существенное значе¬
ние придано культам как социализующей
обязанности человека. Идея Б. п. оказы¬
вается неважной в контексте конфуциан¬ской социальной философии и в силу
того, что управление посредством зако¬
нов здесь вообще воспринимается как
неэффективное, в отличие от традицион¬
ных и нравственных параметров полити¬
ческого действия. Даосская традиция
также лишает социальную сферу и пра¬
воотношения божественной санкции: дао
(как основной нормообразующий прин¬
цип) практически тождественно естест¬
венному миропорядку. Тем более харак¬
терным становится скептическое отно¬
шение даосов к социально-политической
активности: право как искусственно¬
конвенциональное установление лишь
нарушает естествен но-гармоничное со¬
стояние общества, возникающее благода¬
ря незримому попечению безличного
дао. Несколько парадоксальный смысл
носят и мотивы Б. п. в учении Мо-цзы
(479 — 400 до н. э.). Социально-полити¬
ческая сфера общества должна прямо
подчиняться «воле Неба», но, вместе с
тем, «Небо не хочет ничего, чего не хо¬
тел бы народ», т. е. «воля Неба» прямо
тождественна народному волеизъявле¬
нию. А потому государство и право пред¬
стают как продукты действия разумной и
сознательной воли народа. Кроме того,
под «народом» у Мо-цзы выступает не
абстрактно-всеобщая совокупность под¬
данных государства, а именно низы об¬
щества. Тем самым, «небесный источ¬
ник» правоустановлений предписывает
для законотворчества и функционирова¬
ния правовых норм ориентацию на вос¬
становление естественного и священного
равенства людей. «Сын Неба» наделен
функцией создания «единого образца
справедливости», исходя из требований
народа. Легистская школа права (фа цзя)
в целом отвергает идею Б. п., опираясь
на понимание закона как воплощения
насильственно-авторитарной мощи госу¬
дарства. В таком статусе выступают лишь
позитивные законы, истекающие непо¬
средственно из воли и разума законода¬
теля. Лишь у Хань Фэй-цзы (III в. до н.
э.) идея тотальной власти карательных
позитивных законов дополняется особым
искусством управления, придающим
правителю «подобие дао» — специфиче-114
БОЖЕСТВЕННОЕ ПРАВО| кис харизматические свойства. В даль¬
нейшем развитии китайской правовой
мысли мотивы даосизма, конфуцианства
и легизма соединяются в единый ком-
илскс. Здесь постепенно возрастает са¬
кральная функция «сына Неба» в качест-
IH' мконодателя, хотя позитивное право
|| целом по-прежнему обладает собствен¬
ной субстанциальностью. В античной
политико-правовой мысли Б. п. также не
иыступает в чистом виде, а понятие «бо-
| гственности» преимущественно опреде-
нист качественные, а не генетические ас¬
пекты права. Близкой по смыслу к идее
li, п. является концепция права у Герак-
нита: государство у него формируется и
управляется по универсальным принци¬
пам божественного Логоса как источни-I	п упорядоченно-гармоничного мироуст¬
ройства. Эти принципы реализуются в
правлении лучших и мудрейших — ари-
| тократов не по происхождению, а по
пуху. Аналогичны основные мотивы пра-
ноиого учения Сократа и Платона, где
| олижение Б. п. с умопостигаемым зако¬
носообразным миропорядком еще более
очевидно. У Гераклита, Сократа и Плато-
пи речь идет о необходимости соответст-
иин структуры государства и функциони¬
рования права с божественно-трансцен-
пептальными принципами, которые, тем
не менее, мало дифференцированы от
космических и, особенно, логических.
Начиная с Аристотеля, в греческой фи¬
лософии права доминирует акцент на
универсальных нормах естественного
права. Лишь у стоиков обнаруживается
мотив противопоставления универсаль¬
ных принципов мироустройства (выра-I	еп пых в понятии всевластной судьбы)
и позитивных законов. Общекосмиче-
| кий закон, необоримо властвующий над
теми, определяет полное равенство лю-
ией и ставит под сомнение субстанциаль¬
ность конвенциональных правовых уста¬
новлений различных государств. Мудрец
но сути своей является гражданином•	космополиса» и принимает законы зем¬
ных государств лишь по необходимости
н ииешним образом. Т. о., истинный за¬
мш не имеет иной внешней манифеста¬
ции, нежели разумный этос, а формули¬ровки и смысл позитивных законов абст¬
рактны и могут приходить в противоре¬
чие с космическим законом.В полном объеме концепция Б. п.
разрабатывается в религиозно-философ¬
ской традиции средних веков — как
христианской, так и мусульманской.
Здесь, с одной стороны, восстанавлива¬
ется непосредственно-теистическое по¬
нимание сущности права, а с другой сто¬
роны, предпринимается всесторонняя
логико-философская разработка, опи¬
рающаяся на мотивы античной полити¬
ко-правовой мысли. Раннехристианская
мысль, как правило, резко противопос¬
тавляет Б. п. как фундаментальный ко¬
декс морально-правовых предписаний
реально действующим правовым уста¬
новлениям. Еще у Августина Блаженно¬
го сохранилось отношение к государст¬
венной власти как к «шайке грабителей»,
устанавливающих законы не в общеграж¬
данских интересах, а в своекорыстных.
Многое из социальных норм противно
не только человеческой природе, но и
божественным замыслам, в частности,
институт рабства и социально-сословно¬
го неравенства в целом. Вместе с тем,
всегда подчеркивается, что сближение
политики государства с требованиями
христианской морали и церковными ус¬
тановлениями способствует преодолению
раскола между «градом Божьим» и «гра¬
дом земным». Кроме того, несправедли¬
вость земных порядков и законов оправ¬
дана «божественным промыслом» и в та¬
ком плане может быть понята как кара
за грехи и испытание стойкости верую¬
щих. С т. зр. раннесредневекового бого¬
словия, Б. п. существует реально: во-пер-
вых, в разуме самого Бога, во-вторых,
оно выражено в Священном Писании, и,
в-третьих, представлено в т. н. «канони¬
ческом праве», т. е. правовых установле¬
ниях внутрицерковной жизни. В средние
века делались попытки системной коди¬
фикации канонического права и вытес¬
нения им обычного и законоустановлен¬
ного права (например, кодекс Грациана,
XII в.). Основным постулатом канониче¬
ского права служит утверждение: духов¬
ные преступления опаснее уголовных,115
БОЖЕСТВЕННОЕ ПРАВОгражданских и государственных; следова¬
тельно, церковь правомочна карать на¬
равне с государством. С другой стороны,
власть государства и закона санкциони¬
рована Богом, стало быть, обычные мир¬
ские преступления также оказываются в
юрисдикции церкви, неся в себе аспекты
ереси и кощунства. В целом средневе¬
ковая правовая мысль исходила из тро¬
ичных представлений о природе права.
Б. п. — принципиальный фундамент
всякого права, черпающий свое содер¬
жание и силу в разуме и мощи Бога. Ес¬
тественное право, общее для всех живых
существ, выражается в телесной жизне¬
деятельности и в «естественных» процес¬
сах — добывании пищи, деторождении,
поддержании здоровья и т. п. Позитив¬
ное право, получающее свое содержание
и разумное бытие из разума законодате¬
ля, действует только в социальной сфере.
Как правило, утверждается необходи¬
мость смысло-целевого соответствия
норм позитивного права принципам ес¬
тественной организации жизни и Б. п.
Так, например, оптимальным типом по¬
литической власти является наследствен¬
ная монархия, ибо она не только совпа¬
дает с обычаями, но и соответствует при¬
родной иерархии («человек — венец
творения») и божественной структуре
универсума. Все социально-правовые ус¬
тановления опираются на Б. п. как на
свою принципиальную основу и обрета¬
ют общеобязательный характер только в
случае соответствия ему. Со времен Фо¬
мы Аквинского под влиянием аристоте-
лизма усиливается тенденция к натура¬
лизации Б. п., понимаемого теперь как
упорядочивающий и гармонизирующий
процессы в различных сферах реальности
разумный принцип. Параллельно утвер¬
ждается относительная независимость
прагматического разума в социально-по¬
литической деятельности. Хотя по-преж-
нему фактор церковного авторитета
предстает как средство коррекции и оп¬
тимизации социальных процессов. По¬
следние же могут отклоняться от предус¬
тановленных принципов Б. п. В силу
этого Аквинат утверждает, что в «универ¬
сальном законе» или божием соизволе¬нии коренится только сам принцип вла¬
сти, ее приобретение и распоряжение ею
могут входить в коллизию с безусловным
законом божественного универсума. В
XIV — XV вв. намечается тенденция к
выведению на первый план естественно¬
го права, Б. п. все чаще ассоциируется
либо с моральной сферой, либо с обла¬
стью внутренней жизни церковного со¬
общества. Марсилий Падуанский, в част¬
ности, утверждает, что в чистом виде
принципы Б. п. применимы только к
«ангельскому миру», но не к области че¬
ловеческих правоотношений, где господ¬
ствует прагматический разум, принцип
пользы и «право народа» как коллектив¬
ный интерес. В философии нового вре¬
мени Б. п. либо прямо отождествляется с
естественно-рациональными принципа¬
ми, присущими абстрактно-всеобщей
природе индивидов (Спиноза), либо так¬
же относятся исключительно к нормам
«церковного государства» (Гоббс). Свое¬
образное восстановление понятия Б. п.
происходит в классической германской
философии права. Так, И. Кант, анали¬
зируя основания и характер права в це¬
лом с позиции априоризма и отказывая
правовым нормам в божественном про¬
исхождении и санкции, все же утвер¬
ждает, что государство должно всячески
насаждать и поощрять именно такое
толкование истока правовых норм граж¬
данами. Хотя это неразумно и не соот¬
ветствует реальности, но чрезвычайно
эффективно в смысле сакральной санк¬
ции законодательных установлений госу¬
дарственного суверена. Позднее Гегель,
обосновывая фундаментальную конст¬
руктивную роль государства в установле¬
нии и поддержании всеобщего уравнове¬
шенного и органичного правопорядка,
определяет государство следующим обра¬
зом: «Существование государства — это
шествие Бога в мире; его основанием
служит сила разума, осуществляющего
себя как волю». В обоих случаях речь
идет о тождественности рациональных и
божественных нормообразующих прин¬
ципов права, если и не по конкретному
содержанию, то по характеру функцио¬
нирования и по значимости. Однако в116
БОЖЕСТВЕННОЕ ПРАВОсравнении с традиционными представле¬
ниями о Б. п. выявляется существенное
различие: с традиционной т. зр. нормы
естественного и позитивного права зави¬
сит от божественных предустановлений,
у Канта и Гегеля же они сами по себе об-
падают качествами, сопоставимыми с бо¬
жественностью. В европейской филосо¬
фии права эта позиция доминирует и по
сей день. В собственном смысле совре¬
менная концепция Б. п. может быть
представлена двумя основными вариан¬
тами — неотомистским и персоналист-
еким. В первом случае речь идет об адап¬
тации философско-правовых аспектов
томизма к социальной проблематике со-
нременности. Представители неотомизма
аоспринимают идею Аквината о троич¬
ных основаниях права. Б. п. манифести¬
руется в неизменных и всеобщих прин¬
ципах человеческой природы, реализуясь
тем самым в положениях естественного
Права как общечеловеческих принципов:
свободы, справедливости, исполнения
соглашений и обязательств, уважения за¬
конов, солидарности, устоев семьи. Эти
абстрактные нормы конкретизируются в
становлении справедливого социального
устройства, основы которого близки, с
одной стороны, к «государственному ка¬
питализму», а с другой — к «социализму
с человеческим лицом». Персоналист-
ская концепция Б. п. ближе к либераль¬
ной политико-правовой идеологии. Здесь
личность как органичный синтез уни¬
кального и общечеловеческого, человече¬
ского и божественного определяется как
«главная забота цивилизации». Это озна¬
чает, с одной стороны, фундаменталь¬
ность и неприкосновенность основных
прав и свобод личности (особенно ее
прав как автономного субъекта разума,
морали и целеполагающей деятельно¬
сти), с другой стороны, предполагает
процесс одухотворения политико-право¬
вой сферы, наполнения ее живыми куль¬
турными императивами. По мысли пред¬
ставителей религиозного персонализма
(Б. Боун, Дж. Хоуисон, Э. Брайтмен, X.
Тиллике, Э. Мунье, Г. Мадинье), гармо¬
низация взаимоотношений личности и
социума, формирование либерально ори¬ентированной правовой системы соот¬
ветствуют провиденциальным парамет¬
рам исторического процесса. Правовая
регуляция должна не подавлять импуль¬
сы и естественные устремления лично¬
сти, а создавать для человеческой само¬
реализации оптимальное пространство.
Это предопределяет недогматичный,
подвижный характер правового норми¬
рования и правоотношений. Основная
божественная ценность — личность, но
аспекты ее правового измерения истори¬
чески изменчивы и постоянно наполня¬
ются новым содержанием в соответствии
с характером и способами личностной
самореализации. В отечественной фило¬
софской традиции идеи Б. п. ярче всего
выражены в философии всеединства.
Здесь они представлены рядом концеп¬
ций — от эволюционной идеи теократииВ.	С. Соловьева до «идеократических»
мотивов Л. П. Карсавина. Во всех вариан¬
тах утверждается прежде всего целевой и
смысловой аспекты Б. п. в контексте
культурно-исторического становления все¬
человеческого масштаба. Внешне-прину-
дительные формы правового регулирова¬
ния являются односторонним моментом
в последовательном становлении собор¬
ного типа общества, избывающего про¬
тиворечия и антиномии этики и права,
свободы и власти, любви и насилия. В
целом здесь принципы Б. п., в отличие
от большинства западных теоретиков, не
отождествляются с естественно-правовы¬
ми, а скорее противопоставлены им, что
указывает на неоднозначность процесса
их воплощения. При определенной бли¬
зости мотивам персонализма следует
учитывать, что только коллективно-со¬
борный организм предстает в качестве
целостной личности, тогда как «атомар¬
ный индивид» оказывается лишь его эле¬
ментом, хотя и сохраняющим духовно¬
субстанциальную уникальность. Своеоб¬
разным пересечением персонализма и
соборно-всеединой концепции Б. п. яв¬
ляется философия права П. И. Новго-
родцева, вводящего в контекст аксиоло¬
гических и нормативных концепций нео¬
кантианства мотивы персоналистические
и теистические.117
БОЖЕСТВЕННОЕ ПРАВОВ отличие от европейской традиции
философии права, мусульманская мысль
сохраняет тесную связь с идеями Б. п. и
после средневековья, что, безусловно,
связано со спецификой исламской циви¬
лизации и культуры. Фундаментом ис¬
ламского понимания права является идея
теократии: изначальная и целокупная
власть принадлежит пророку, после его
смерти — халифам, которые также со¬
единяют в своих руках власть политиче¬
скую и религиозную. Вообще в ислам¬
ской традиции носитель религиозного
авторитета — имам, светской власти —
сайид, даже не совмещаясь в одном ли¬
це, опираются на один божественный
принцип власти: всеприсутствие Аллаха
и прямое руководство действиями му¬
сульманской общины (умма). Смысл ко¬
ранических правовых заповедей сводится
к идее тотального смирения верующих
перед волей Аллаха и покорности той
власти, которая опирается на его волю.
Коран вместе с комментарием к нему
(сунной) послужил основой для форми¬
рования религиозно-правового кодекса
ислама — шариата, обладающего как
культовым, так и юридическим статусом.
Право шариата характерно, прежде всего,
приданием судебно-юридических функ¬
ций духовным лицам и наоборот. В ис¬
ламской традиции правовое нормотвор¬
чество опирается на принципы шариата,
в котором большой вес имеют нормы
традиционного права (зачастую весьма
архаичные по содержанию). Кроме того,
толкование и изменение существующих
правовых норм приравнено к богосло¬
вию (с X в. в исламском мире действуют
четыре канонических школы права). В
конечном счете, исламское право пред¬
стает как совокупность предвечных и не¬
изменных нормативных предписаний са¬
крального характера, истекающих непо¬
средственно от пророка, что должно в
идеале обеспечивать высокую степень ав¬
торитетности права и социальной ста¬
бильности. На деле речь идет об искус¬
ственной фиксации правоотношений, ха¬
рактерных для архаично-феодального
общества (в первую очередь, правовая ин¬
дифферентность в отношении поступков,моральной мотивации и мышления ин¬
дивида — все эти аспекты подлежат пра¬
вовой регуляции). Кроме того, слабая
дифференциация политической, духов¬
ной и судебно-правовой власти позволя¬
ет создавать такие концентрированные
«узлы власти», которые могут вызывать
прямые ассоциации с авторитарными и
тоталитарными типами политической
системы. Вместе с тем, в современной со¬
циально-политической мысли идеи воз¬
рождения шариата, исламского фунда¬
ментализма и «исламской революции»,
безусловно, могут быть оценены как ре¬
акция на политико-экономическую «вес¬
тернизацию» мира. В самой современной
исламской культуре они рассматривают¬
ся как достойная и перспективная аль¬
тернатива европеизированному светскому
государству и праву, утратившим сакраль¬
ную санкцию и предельно прагматизиро-
ванным. Во всяком случае, сохранение
идеи Б. п. в качестве нормообразующего
принципа правового регулирования яв¬
ляется отличительной чертой исламского
правосознания. В целом, понятие и кон¬
цепция Б. п. — это один из вариантов
решения основной проблемы философии
права: выяснения источника общезначи¬
мых правовых установлений и критерия
качественной оценки правотворчества и
положительных правовых норм.Е. В. ГутовБУДДИЗМ — религиозно-философ-
ское учение, возникшее в Древней Ин¬
дии в VI — V вв. до н. э. и превратив¬
шееся в ходе его развития в одну из трех,
наряду с христианством и исламом, ми¬
ровых религий. Согласно родоначальни¬
ку этого мировоззрения, Будде (он же
Сиддхартха, или Гаутама, Шакьямуни,
Бодхисаттва), все сущее состоит из от¬
дельных элементов (дхарм), физических
и психических. Нет ничего сплошного,
цельного, и все существует враздробь, и
нет также ничего длящегося, все сущест¬
вует лишь в течение одного мгновения.
Самое бытие есть ежемгновенное изме¬
нение, ибо где нет перемены, нет и бы¬
тия. Все, что существует, — существует
вечно, в том смысле, что вечна материя,118
БУДДИЗМи I которой оно состоит, ничто никогда
но исчезает и не рассыпается на части¬
цы, ибо частиц нет. По учению Б., от¬
дельные элементы находятся в состоянии
пульсации, ежемгновенно появляются и
исчезают безо всякого следа. Дхармы по-
|тоннно откуда-то возникают и куда-то
исчезают. В толковании этого учения о
| остоянии элементов бытия существуют
|шчличные версии в Б., но их объединяет
ном и мание того, что мир — это не хаос,
и образование, подчиняющееся строгим
шконам причинности. Одни элементы
постоянно появляются в сопутствии с
другими, одни также непременно следу¬
ют за другими. Это положение о «со-
иместно-зависимом перерождении эле¬
ментов» является центральным пунктом
Оуддийского мировоззрения. Оно нераз¬
рывно связано и с отрицанием души, и с
рпспылением всего сущего на отдельные
шементы, и с ежемгновенным следова¬
нном одних комбинаций элементов за
другими.В вопросе о соотношении между со-
Оою целого и его частей Б. приписывает
действительное и истинное бытие только
частям, которые, в свою очередь, из час¬
той не состоят. Материя слагается из
•■атомов» вещественных, а душа из «ато¬
мов» духовных. Лишь ограниченность
нашего познания, по учению Б., припи¬
сывает целому какое-то особое бытие (в
куче зерна нет ничего более, кроме тех
дерен, из которых она состоит). Из этого
положения выводится учение о душе, ут-
иерждающее, что нет никакой единой ду¬
ши, которая бы существовала отдельно,
сдмостоятельно, рядом с теми составны¬
ми частями, из которых она слагается.
Кажущееся единство личности рассыпа¬
емся при ближайшем рассмотрении на
единичные элементы. В составе лично¬
сти элементы бытия объединяются в
нить групп (скандх): группа физическая,
или тело, и четыре группы элементов ду¬
шевных: 1) чувствование, приятное или
неприятное; 2) понятия; 3) воля; 4) соз¬
нание. Такое номиналистическое пони¬
мание души сопоставимо в европейской
традиции с учениями Д. Юма и А. Берг¬
сона. В свете высказанных соображенийо	душе понимается и учение о переселе¬
нии душ. Подобно тому, как человече¬
ское тело после смерти сгнивает, т. е.
превращается в землю, в те элементы, из
которых состояло живое тело, точно так
же и духовный мир человека не исчезает
из круговорота жизни со смертью, но
проявляется вновь в другой форме и в
другом месте. Весь мир пронизывает за¬
кон причинности. За каждым мгновени¬
ем в бытии какого-либо элемента или
группы элементов следует с необходимо¬
стью новое мгновение, и этот процесс не
имеет ни начала, ни конца. В противном
случае невозможно объяснить целесооб¬
разные движения новорожденного ре¬
бенка. Признается, что его психический
мир не является из ничего, он при рож¬
дении (а точнее, перерождении) пред¬
ставляет собой лишь следующее мгнове¬
ние для целого ряда душевных следст¬
вий, точно так же, как его тело есть
лишь особое мгновение в развитии тела
из зародыша, которому, в свою очередь,
предшествовали отдельные частицы ма¬
терии. По своему философскому содер¬
жанию перерождение душ есть не что
иное, как факт констатации душевной
преемственности, некое первоначальное
учение о наследственности, изложенное
в символической форме с опорой на тра¬
дицию.В мире господствует изменчивость, а
изменения ведут к болезням, старости,
смерти, и поэтому вся жизнь есть страда¬
ние. Даже всякое удовольствие, утвер¬
ждает Б., есть страдание, потому что оно
достигается путем усилий, труда и, сле¬
довательно, страдания. В связи с этим
Будда формулирует «четыре благородных
истины». Это: истина о том, что есть
страдание; истина о том, что есть причи¬
на страдания; истина о том, что есть пре¬
кращение страдания, и истина о том, что
есть путь, ведущий к прекращению стра¬
дания. Первая истина о наличии страда¬
ния имеется в той или иной форме во
всех философских системах Индии, Б.
лишь придает ей всеобщий характер.
Вторая истина выведена из того факта,
что существование любого явления в
этом мире — материального или духов¬119
БУДУЩЕЕного — причинно обусловлено другой ве¬
щью. В Б. утверждается, что человече¬
ские желания проистекают, в конечном
счете, от незнания. Если бы человек
имел точное понимание вещей этого ми¬
ра и понимал бы их преходящий харак¬
тер и их причиняющую страдание при¬
роду, он не имел бы к ним пристрастия.
Поскольку страдание, говорит третья ис¬
тина, как и все другое, зависит от опре¬
деленных условий, оно может быть пре¬
кращено в случае, если будут устранены
эти условия. Четвертая истина, касаю¬
щаяся пути освобождения, сводится к
контролю над условиями, причиняющи¬
ми страдания, — это восьмеричный (со¬
стоящий из восьми ступеней) путь нрав¬
ственного совершенства. Он предполагает
достижения: правильной точки зрения,
правильной решимости, правдивой ре¬
чи, правильного (доброго) поведения,
правильной жизни (честное добывание
средств к жизни), истинного страдания,
правильного направления мысли и пра¬
вильной сосредоточенности. Эти восемь
ступеней уничтожают незнание и при¬
страстие, просветляют ум и тем самым
порождают совершенную невозмутимость
и спокойствие. Страдание совершенно
прекращается, а новое рождение стано¬
вится невозможным. Достижение этого
состояния совершенства в Б. называется
нирваной.С.	А. АзаренкоБУДУЩЕЕ — один из трех (наряду с
настоящим и прошлым) модусов време¬
ни, концептуальное содержание которого
может быть осмыслено через его отно¬
шение к вечности универсума, к истори¬
ческому становлению родовой (социо¬
культурной) жизни людей и опыту духов¬
ного самосознания индивидов.С момента пробуждения духовного
самосознания людей образ Б. имплицит¬
но присутствует в представлениях о вре¬
мени и вечности. Мифология мучитель¬
но вырабатывала картину времени через
его отношение к тому, что предшествова¬
ло возникновению мира, космоса, вещей
и людей. Необходимость возврата к ис¬
токам бытия диктовалась родовым спо¬собом существования — потребностью
непрерывного преобразования природ¬
ных вещей в предметы культуры. Абсо¬
лютным условием этой непрерывности
были и остаются ныне потребление пред¬
метов культуры людьми и потребность
повторения процесса, т. е. возврат к на¬
чалу. «А «начать» что-то можно только,
если ты знаешь о «происхождении», если
знаешь, как это что-то возникло в пер¬
вый раз» (М. Элиаде). В конечном счете
в самой мифологии образуются три
слоя, между которыми устанавливается
единое структурно-генетическое отноше¬
ние. Космогонический миф пытается
разрешить загадку «самого начала» вре¬
мени, когда ничего еще не было — ни
неба, ни земли. Сакральный миф расска¬
зывает о происхождении «родовой» жиз¬
ни людей, т. е. предков каждого рода и
того способа жизнедеятельности, кото¬
рый был завещан ими, воспроизводится
во все времена и потому должен повто¬
ряться и впредь («в будущем»). И, нако¬
нец, профанный миф повествует о проис¬
хождении всего, что искажает и оскверня¬
ет заветы предков — о происхождении
жадности и зависти, зла и несчастья, бо¬
лезней и смерти. Во взаимосвязанном
отношении Хаоса и Космоса, упорядо¬
ченной устойчивости родовой жизни и
нежелательности дисгармоний, грозящих
гибелью рода, еще неотчетливо просве¬
чивают и вечность, и все три модуса вре¬
мени.Античная философия проясняет ми¬
фологическую картину времени и вечно¬
сти и метафорически, и категориально. В
основе космогонической картины уни¬
версума оказывается отношение Хаоса и
Космоса. И тот и другой образ получают
двоякое истолкование. Метафора Хаоса
сводит в единый концепт многообразие
представлений об ужасающей и внутрен¬
не неразличимой бездне, из которой яв¬
ляется все упорядоченное и оформлен¬
ное и куда оно в конечном счете возвра¬
щается, утрачивая форму и рассеиваясь
без остатка. Метафорический образ веч¬
ности оказался немыслимым вне отно¬
шения к рождающемуся из нее времени.
Но столь же амбивалентные характери-120
БУДУЩЕЕ■	шки выявились и у Космоса, т. е. того
мирового порядка, который, по воззре¬
ниям восточных мыслителей, существует
мременно и иллюзорно, а по воззрениям
шмидных — реально и бесконечно. Как
тнорил о природе Гераклит, «этот поря¬
док... всегда был, есть и будет вечным
hi нем, мерами возгорающимся и мерами
штухающим». Столь же двойственный
смысл обнаружился и в категориальном
| оотношении времени и вечности. ПоI	Оттону, вечность всегда только «есть», а
потому она всегда пребывает тождествен¬
ной и неподвижной; время же — это
движущееся подобие вечности», несо-
игршенное, склонное лишь к возникно¬
вению и становлению или к прехожде-
ншо и исчезновению, ибо и то и другое
суть движения («Тимей»), Непременным
условием такого взгляда на вечность яв-
пястся у Платона представление об иде-
пльной природе Космоса, как живого и
самого совершенного существа, и о бес¬
смертной душе, способной к перерожде¬
нию в разных живых существах; время
поэтому — всего лишь «мелькание» веч¬
ности (которая «есть») сквозь «было» и
"будет» времени. Аристотель совсем по-
мному рассматривает отношение време¬
ни и вечности. Вечность у него не имеет
прямого отношения ко времени: она свя-
шна с непрерывным, совершенным и
(юсконечным круговым движением звезд.
Связано с движением и время (где нет
движения, там нет и времени). Но время
опосредовано еще и чувственным пере¬
живанием, душой, восприятием того, что
имеет место «сначала» и «потом». Но
главное отличие представления о времени
у Аристотеля связано с введенной им осо¬
бенной единицей времени, условно обо¬
значенной им как «теперь». «Теперь» —
это граница между прошедшим и Б. Мы
распознаем время, «когда разграничива¬
ем движение, определяя предыдущее и
последующее... Мы разграничиваем их
тем, что воспринимаем один раз одно,
другой раз другое, а между ними — нечто
отличное от них; ибо когда мы мыслим
крайние точки отличными от середины и
душа отмечает два «теперь», тогда это
| именно] мы и называем временем»(«Физика»), Говоря иначе, у Платона
«настоящее» — только миг, только «про¬
свет», через который просвечивает его
подлинный носитель — вечность, в то
время как у Аристотеля «настоящее» —
это уже собственный модус времени,
своеобразный интервал между двумя «те¬
перь», каждое из которых связано с дру¬
гими модусами — прошлым и будущим.
В первом случае время всего лишь иллю¬
зия, ибо, как отмечает Аристотель, если
время складывается только из «было» и
«будет», то одного из них уже нет, а дру¬
гого еще нет, а то, что слагается из несу¬
ществующего, не может быть причаст¬
ным существованию. Во втором случае
время оказывается реальностью и притом
во всех его трех модусах. Итак, уже с
первых шагов духовного становления че¬
ловечества складываются две существен¬
но различающиеся картины времени —
мифопоэтическая по своему внутреннему
существу, т. е. представленная с т. зр.
вечности и идеализированная мыслью в
ее движении «сверху вниз» (у Платона);
и реалистическая по истокам, но мета¬
физическая по замыслу, представленная
с т. зр. времени и реализованная мыслью
в ее движении «снизу вверх» (у Аристо¬
теля).В средние века в картину времени и
его модусов были внесены две принци¬
пиально важные идеи, образовавшие в
сочетании с двумя предшествующими
образами времени динамически напря¬
женный континуум. Трагический опыт
крушения античной цивилизации выну¬
дил мыслителей первых веков средневе¬
ковой эпохи начать переосмысление
времени «снизу», с реальности, но реаль¬
ности внутренне противоречивой («гре¬
ховной») и поэтому требующей понима¬
ния с наивысшей, предельно идеализи¬
рованной, вбирающей в себя все концы
и начала позиции. Такой абсолютной
точкой отсчета и стала идея вечного Бо¬
га, причастного к истории космоса и
временным судьбам людей. Вечность
впервые оказалась не просто сопричаст¬
ной времени, она непосредственно вклю¬
чилась во внутреннее содержание време¬
ни, определив собою последовательность121
БУДУЩЕЕосновных мировых событий (сотворение
мира «из ничего» и человека «из праха
земного», грехопадение человека, явле¬
ние Богочеловека в мир людей, прибли¬
жение человеческой истории к концу и
неотвратимость Страшного суда). Исто¬
рия человеческого рода из слепой и сти¬
хийной оказалась пронизанной единым
смыслом, доступным человеческому ра¬
зумению духовным замыслом и необра¬
тимостью. Движение человеческой мыс¬
ли «снизу вверх» достигло предельной
высоты и сомкнулось с духовной благо¬
датью, направленной на человека, т. е. с
движением «сверху вниз», воплощенным
в истории. Принципиально новый про¬
рыв происходит в эту эпоху и на другом
конце отношения времени и вечности —
на том полюсе, который представлен пе¬
реживающим и осознающим свое бытие
индивидом. Здесь, напротив, находящая¬
ся в поиске мысль начинает движение
«сверху»: признание вечно существующе¬
го Бога дает средневековому мыслителю
единственную устойчивую опору в его
размышлениях о бренности земного бы¬
тия. Но в этом движении «вниз» сразу же
обнаруживается кардинальное различие,
истоки которого уходят в античность, к
идеям Платона и Аристотеля. У Августи¬
на Бог — абсолютная точка отсчета, тво¬
рец не только человека и всего мирозда¬
ния, но и времени. Это означает, что не
только начало, но и конец человеческо¬
го бытия предопределены божествен¬
ным провидением и никакие случайно¬
сти не в силах изменить будущее челове¬
ка. «Кто станет отрицать, что будущего
еще нет? — спрашивает Августин. — Но
в душе есть ожидание будущего. И кто
станет отрицать, что прошлого уже нет?
Но и до сих пор есть в душе память о
прошлом. И кто станет отрицать, что
настоящее лишено длительности. Оно
проходит мгновенно... Длительно не бу¬
дущее время — его нет; длительное бу¬
дущее — это длительное ожидание буду¬
щего. Длительно не прошлое, которого
нет; длительное прошлое — это длитель¬
ная память о прошлом» («Исповедь»).
Совершенно другую картину времени и
его модусов рисует Боэций. У БоэцияБог не единственная точка отсчета. Кро¬
ме Бога, носителя вечности, есть еще и
«хаотическая материя», которая сущест
вует бесконечно и которую Бог упорядо
чивает, но не творит «из ничего». Поэто¬
му и «внизу», там, где живут и действуют
люди, кроме божественного провидения
(вечного и напряженного плана универ¬
сального миропорядка), есть еще и судь¬
ба, как та космическая сила, которая
соединяет случайности, частные и прехо¬
дящие движения, людские желания и по¬
ступки в некоторое «подвижное сплете¬
ние и временной порядок».' Бесконечно,
по Боэцию, и время, и не только в про¬
шлом и Б.: оно дискретно по природе,
составляясь из множества отдельных то¬
чек — моментов прошлого, настоящего и
Б., которые последовательно переходят
друг в друга. Б. поэтому есть у всех ве¬
щей, правда, в каждый момент оно свя¬
зано с судьбой и поэтому недоступно,
Недоступно Б. и человеку. Но у человека,
обладающего разумом, есть знание о бла¬
ге, и поэтому он способен различить, что
хорошо и что плохо, т. е. обладает свобо¬
дой воли и ответственностью перед са¬
мим собой за свои поступки («Утешение
философией»). Оценку полноты и доста¬
точности своих позиций дают сами фи¬
лософы. Августин в отчаянии восклица¬
ет: «Горит душа моя понять эту запутан-
нейшую загадку. Не скрывай от меня,
Господи Боже мой, добрый Отец мой,
умоляю Тебя ради Христа, не скрывай от
меня разгадки». Боэций же, ожидая, как
в свое время Сократ, исполнения смерт¬
ного приговора, написал свою «испо¬
ведь-завещание» как свидетельство право¬
ты и силы свободного духа, подтверждае¬
мых собственной жизнью и смертью.Для понимания того, как изменя¬
лась картина Б. в условиях нового време¬
ни, включая XX в., необходимо учесть
три первостепенных новации. 1. Новое
время свело представление о вечности с
космической и божественной высот, свя¬
зав его с феноменом духа. Концептуаль¬
ные определения вечности оказались в
принципе сохраненными, но так или
иначе связанными с многообразием
форм человеческого бытия (дух народа,122
БУДУЩЕЕ<IV4 законов, дух истории, мировой дух,
м. in,пая в себе коллективность, единство
мной, способность к мышлению и т. д.).
\1шлизируя слова Ницше «Бог мертв»,
Хайдеггер усматривает их смысл в том,
'по Ьог самими верующими «унижается
но высшей ценности». «Сфера сверхчув-•	тонного — сущего самого по себе —
v/КС не стоит над головами людей, как
шшиощий меру свет. Весь небосвод стерт.
I If мое сущего как такового, море, до дна
испито людьми... До конца испитое су¬
щее опрокинуто теперь как объективное
поииутрь присущей субъективности им-
Miii юнтности». Итак, вечное как бы опус¬
кается с невообразимой высоты на зем-
мю, оставаясь, однако, непостижимо¬
стью, требующей трансцендентального
иидения, выходящего за пределы ценно-
| того рассмотрения действительности.
( нова Хайдеггера об унижении Бога ста¬
новятся понятными, если вспомнить, что
и едином ряду «высших ценностей» раз¬
мещается и человек, и свобода, и красо-
III, и многое другое. 2. В качестве основ¬
ной и существенной характеристики вре¬
мени ныне рассматривается длительность,
но отношению к которой феномен по-
снсдовательности (одного после другого)
оказывается вторичным; противостояние
платоновской и аристотелевской тради¬
ций понимания «настоящего времени»
смещается отныне в принципиально дру¬
гую, уже не «вертикальную», а «горизон¬
тальную» плоскость. Кант эту трудней¬
шую работу осуществляет на субъектив¬
ном уровне, Гегель — на объективном.
Нремя, по Канту, «не есть что-то объек¬
тивное и реальное, оно не субстанция,
не акциденция, не отношение, а субъек¬
тивное условие по природе человеческо¬
го ума, необходимое для координации
между собой всего чувственно восприни¬
маемого... Ведь мы координируем суб¬
станции и акциденции как по одновре¬
менности, так и по их последовательно¬
сти только через понятие времени».
11аиболее важным в субъективном
смысле оказывается это указание на
«мы», на необходимость координации
«нашей» чувственности и «одновремен¬
ность», предполагающую согласованиенекоторого множества умственных «те¬
перь». Критикуя Канта, Гегель подчерки¬
вает, что вещи сами представляют собой
«временное», их объективным определе¬
нием является то, что они таковы. «Дли¬
тельность есть всеобщее этого «теперь» и
всех других «теперь», есть снятость этого
процесса вещей». Т. о., понятие «дли¬
тельность» становится не только соци¬
ально-психологическим, но еще и исто¬
рически объективным феноменом, раз¬
вертывающимся во всех своих модусах, в
том числе и на уровне «настоящего вре¬
мени». 3. На уровне модусов времени
полнота представлений все более зависит
от понимания возможностей — тех, кото¬
рые были, но оказались нереализованны¬
ми; существующих сейчас и порождаю¬
щих всю гамму переживаний; и, нако¬
нец, тех, которые еще отсутствуют, но
детерминируют саму потребность проек¬
тирования родового будущего.Эволюция представлений о модусах
времени в их отношении к вечности по¬
зволяет понять современную ситуацию с
ее существенно возросшими возможно¬
стями прогнозирования и проектирова¬
ния ближайшего Б. и практически пол¬
ной утратой понимания того, куда идет
род человеческий. Как это ни удивитель¬
но, но на уровне массового, научного и
даже философского представления о мо¬
дусах настоящего и Б. господствует тра¬
диция, идущая от Платона. По мнениюЭ.	Фромма, настоящее — это «точка, где
прошлое встречается с будущим, это
станция на границе двух времен, соеди¬
няющая их и качественно ничем от них
не отличающаяся» («Иметь или быть»).
Именно на этом концептуальном осно¬
вании вырастает представление о том,
что Б. существует в настоящем, в его воз¬
можностях и субстанциональных предпо¬
сылках. Из этого же основания вытекает
и другая идея — о принципиальной по¬
знаваемости Б. и даже о возможности
особой науки — футурологии. И, нако¬
нец, на этом же базисе выстраиваются
проекты радикальных преобразований
социальной жизни людей, как правило,
оказывающиеся в конечном счете уто¬
пиями. Пока традиция настоящего, как123
БУДУЩЕЕмгновения между прошлым и Б., оправ¬
дывалась космическим или божествен¬
ным пониманием вечности, ее иллюзор¬
ность не была очевидной. Более того,
она была исторически и метафизически
продуктивной. Но в условиях современ¬
ности она стала анахронизмом. Никакая
«диалектика прошлого, настоящего и бу¬
дущего» не в состоянии скрыть факт их
принципиальной несоразмерности: на¬
стоящее рассматривается индивидуально¬
психологически (этим, кстати, объясняет¬
ся живучесть данной традиции), тогда
как прошлое и Б. понимаются уже с со¬
циокультурной т. зр. Настоятельной не¬
обходимостью нашего столетия стано¬
вится переосмысление модусов времени
в соответствии с традицией, идущей от
Аристотеля и допускающей длительность
как в субъективном, так и в объективном
смысле для всех модусов времени. Имен¬
но эту традицию в наше время обосно¬
вывают под разными углами зрения
Бергсон и Гуссерль, Хайдеггер и Сартр.
Но с этой единой социокультурной т. зр.
все три модуса времени качественно от¬
личаются друг от друга и требуют специ¬
фически-философского подхода — исто¬
риософского, онтологического и аксио¬
логического.Исходным для единого социокуль¬
турного понимания модусов времени яв¬
ляется наличное бытие всего множества
сосуществующих поколений, всех ныне
живущих индивидов, непосредственно пе¬
реживающих свое отношение друг к дру¬
гу, к своему живому прошлому, к своей
судьбе и тем перспективам, которые они
находят в окружающем их мире. Говоря
иначе, модус настоящего времени прихо¬
дится брать не абстрактно (отвлекаясь от
вчерашнего дня и возможностей, ожи¬
даемых завтра), а конкретно, т. е. вместе
с живой памятью о ближайшем прошлом
и теми наличными возможностями, из
которых строится ближайшее Б. Такое на¬
стоящее время переживают люди, жизнь
которых началась в XX в. и все перипе¬
тии которого без остатка занимают их
память, волю и ожидания. По существу т.
н. ближайшее прошлое и ближайшее Б.
являются такими же уровнями социо¬культурного настоящего, какими для мо
дуса прошлого выступают, по Ф. Броде¬
лю, быстротечные (событийные) струк¬
турные реальности на самом верхнем
уровне, более долговременные на соци
ально-экономическом и почти вневре¬
менные на самом глубинном уровне
(«Структуры повседневности»). В социо¬
культурном смысле тезис «Прошлого уже
нет» относится к тому времени, когда не
остались в живых те индивиды и те поко¬
ления, которые непосредственно структу¬
рировали язык и культуру, социальные
институты и технику своей эпохи. Онто¬
логически прошлое как таковое является
поэтому всего лишь исторической реаль¬
ностью, которую мы реконструируем
гносеологически по ее следам. Без освое¬
ния прошлого немыслимо наличное бы¬
тие людей, и поэтому суть отношения
настоящего к прошлому заключена в их
со-бытийности, реализуемой через во-
прошание.В том же социокультурном смысле
тезис «Будущего еще нет» тоже должен
быть осмыслен со всей серьезностью. Ес¬
ли ближайшее Б., которое всегда есть в
наличных возможностях, концептуально
относится к настоящему времени, то Б.
как таковое небытийственно в принци¬
пе в отличие от событийности прошло¬
го и бытийственности настоящего. Для
понимания такого отдаленного Б., на¬
личных возможностей которого либо
еще нет, либо они еще не осмыслены
массовым сознанием, исходной позици¬
ей является реальная жизнь людей с их
заботой и судьбическими ожиданиями.
Онтологически Б. как таковое становит¬
ся поэтому проективной реальностью,
вступающей в аксиологическое отноше¬
ние к настоящему и прошлому. Гносео¬
логически такое Б. не дано ни в чувст¬
венном опыте, ни в рассудке. Будучи не¬
постижимым с позиций познавательных
форм, ориентированных на прошлое и
настоящее, такое знание приходится
подвергать деконструкции: отношение к
родовому Б. слишком ответственно, что¬
бы доверять его проектирование налич¬
ному знанию, полному разноречий, об¬
манчивых иллюзий и угрожающих люд-124
БЫТИЕ*	кому благополучию утопий. Опыт ду¬
ховного самосознания индивидов на-•	гоятельно требует, т. о., четкого разведе¬
ния двух способов понимания Б. — пси-
mi логического, которое сводит феномен
нмстоящего времени к мгновению, а все
предстоящее делает квазибудущим, и фи¬
лософского, которое вводит идею социо¬
культурной длительности в каждый из
I рех модусов времени. Б. в этом случае
оказывается такая проективная реаль¬
ность, целостный образ которой прихо-
нится формировать не только изначально,
но еще и с учетом всего общечеловече¬
ского опыта. «Именно незнание будуще-1о	есть необходимое условие человеческой
I пободы и тем самым ответственного дей-
| гния» (В. Хесле).В. И. ПлотниковБЫТИЕ — одна из главных тем (и
проблем) философии, представленная в
постоянных попытках дать понятие о
иссобщем процессе, объемлющем чело-
ноческое существование, выразить взаи¬
мосвязь различных форм мироздания. В
обычном употреблении понятия о Б.
мистично совпадают с понятиями уни-
норсума, космоса, вселенной, природы,
жизни.В попытках определения Б. скрыва-
г гея и обнаруживается парадоксальность
понятия о Б.: оно ориентировано на
предельно общие характеристики суще-
| гнующего, но постигается через раз¬
мерности сущего, его структуры и вос¬
производимость. Вместе с тем Б. как
оЬобщение так или иначе указывает на
князь, порядок или иерархию различных
иидов, процессов, вещей, событий и т.
д.; возникает проблема сопоставленияI.,	и отдельных его аспектов, разновид¬
ностей, форм. Б. рассматривается как
единство и многообразие (Б. и субстан¬
ция), как устойчивость и изменчивость
(К. и становление), как прерывность и
непрерывность (Б. и процесс). Опреде¬
ление отдельных аспектов Б. ведет к
щкреплению их характеристик за оп¬
ределенными категориями; собственно,
проработка философских категорий в
пшчительной мере определена именнозадачей понимания Б., созданием и со¬
вершенствованием инструментов такого
понимания.Философия, отправляясь от предель¬
но абстрактных трактовок Б., движется к
более конкретным представлениям о
нем, пытается связать их с разными фор¬
мами человеческого опыта, с качествами
и свойствами самого человека. Посколь¬
ку представления о человеке и его суще¬
ствовании в мире долгое время носят то¬
же весьма общий характер, отношение
человека к Б. и Б. самого человека опре¬
деляются абстрактными категориями, и
проблематика человеческого Б. по сути,
«замыкается» связыванием философских
категорий. Особое место в трактовках Б.
занимает сопоставление Б. и сознания.
Философская разработка этой темы идет
наиболее интенсивно начиная с эпохи
Возрождения, когда в связи с развитием
промышленности, техники и науки фи¬
лософия начинает довольно жестко про¬
тивопоставлять познающего и сознаю¬
щего субъекта и объекты его познания и
сознания. В более широком смысле
происходит сдвиг в структурах человече¬
ской деятельности, указывающий на воз¬
можности человека осваивать все новые
природные пространства и процессы,
подчеркивающий различия искусствен¬
ных устройств, создаваемых человеком,
и естественных объектов, в которых ему
представлено Б. Сознание человека, т.
о., как бы отделяется от связей Б. и про¬
тивопоставляется им как качество суве¬
ренного субъекта. В этом качестве оно
рассматривается либо как отражение
(как «вторичное»), либо как творческая
сила (как «первичное»), но в любом слу¬
чае как нечто взаимодействующее с Б.
через познание и деятельность человека.Познавательная, гносеологическая
трактовка сознания становится домини¬
рующей; место, значение, роль сознания
в структурах Б., в связях человеческого
Б. остается неопределенной и непонят¬
ной. Тезис о зависимости сознания от Б.,
об «отражении» сознанием Б. проблемы
не проясняет, поскольку указывает на
«удвоение» Б. в сознании, а не на Б. соз¬
нания, не раскрывает сути сознания как125
БЮРОКРАТИЯВсвязи и формы Б. Противопоставление
Б. и сознания имеет смысл в рамках тео¬
рии познания, в границах познаватель¬
ных процедур сопоставления образа и
прообраза, мысли и объекта, модели и
реальной системы. За пределами специа¬
лизированной познавательной деятель¬
ности оно утрачивает свое значение.
Попытки строить концепции Б. (онтоло¬
гии), исходя из гносеологического проти¬
вопоставления Б. и сознания, порождают
противоречия и парадоксы; сознание,
ставшее познавательной или логической
абстракцией, оторванное от Б., от Б. че¬
ловека прежде всего, будучи «включен¬
ным» в Б., не укладывается в размерности
его конкретных видов, форм, в структуры
человеческой деятельности. Собственно
онтологическая трактовка сознания пред¬
полагает постановку вопросов о необхо¬
димости и возможности сознания в про¬
цессе Б., о дистанцировании субъекта и
объекта познания как формы обнаруже¬
ния Б., о мысли как «мышлении бытия»
(Хайдеггер). Вопрос о бытийности соз¬
нания указывает фактически на пробле¬
матику включения человеческого Б. в
общефилософскую трактовку Б., об оп¬
ределении роли и значения этой пробле¬
матики в общих онтологических пред¬
ставлениях. В различных философских
направлениях эта проблематика варьи¬
руется от определения общей судьбы
человека до построения конкретных он¬
тологий, типологий и моделей социаль¬
ности, выявляющих временные, про¬
странственные и организационные пара¬
метры человеческого Б., его связей с
миром. Так, философия экзистенциализ¬
ма акцентирует внимание на существова¬
нии как особой сфере соотнесенности
человека и его опыта с Б. Философия
русского космизма выявляет возможно¬
сти взаимодействия человека с космиче¬
ской и биологической эволюцией. В
конце XX столетия формируется устой¬
чивая ориентация различных философ¬
ских направлений на рассмотрение Б.
как полисистемного процесса, на пре¬
образование философских и научных
средств для формирования соответствую¬
щих методологий и мировоззрения (см.«Онтология», «Онтология социальная»*,
«Процесс»).В. Е. Кемерои
БЮРОКРАТИЯ — особая формн
деятельности людей, превращающая
функцию управления социальными сис
темами в прямую или скрытую власп.
индивидов и социальных групп. Б. ис
пользует многомерность человеческой
деятельности, она «спрямляет» эту дея¬
тельность до прямых и жестких зависи
мостей, а «затененные» ее структуры ис
пользует в качестве источника своей
власти и привилегий. Так, например, вы
полняя функцию распределения каких-
то жизненных средств, Б. присваивает
себе возможность распоряжаться ими, ;i
стало быть, и чужой деятельностью.В. Е. КемероиВВАДЖРАЯНА — Нерушимая Алмаз¬
ная Колесница — крупнейшая буддий¬
ская школа; распространена в Индии,
Японии и полностью господствует на Ти¬
бете. Само слово «ваджраяна» является
производным от ваджры, обозначающего
буквально — «алмаз», «алмазный топор»,
«пучок скрещенных молний», «мужское
начало Вселенной» и т. д. Ваджра симво¬
лизирует прочность, нерушимость и ис¬
тинность буддийского учения, а по кон¬
тексту употребления и значимости об¬
раза совпадает с исламским полумесяцем
и христианским крестом. Являясь исто¬
рически производной от махаяны, В.
сконцентрировала свое внимание на осо¬
бых методах достижения нирваны (осво¬
бождения), назвав себя «результативной
колесницей тайной мантры». Буддизм В.
также может называться «тантраяной»,
или «колесницей тантр». Термин «тан¬
тра» обозначает «длительность», «непре¬
рывность», «сцепленность», «продолжен-126
ВАДЖРАЯНАшить». Тантрическая непрерывность от¬
носится к сознанию, которое постоянно
ириктикует какого-либо рода психиче->	I vio (телесную, ритуальную) технику. В
пом случае подразумевается, что риту-
шн.нпя техника длится всегда, а сознание
подключается к ней на определенном
mine и начинает уже свое непрерывное
ниижение. Тантра конкретизирует В. с
мимической стороны, расшифровывает
| с мудры, мандалы и священные слоги.Iмитра также может использоваться при
viитании на типы текстов, содержащих
иштрийские учения; употребляется как
| имоним тибетской йоги. Буддийскую
Iпмтру следует отличать от индусского
шиваизма и шактизма, от всех видов по¬
пулярных истолкований, сделанных на
основе нерелигиозного объяснения тан-
фийской иконографии. Тантраяна опи-
|мстся на учение о «трех телах Будды» и
ми концепцию шуньи (пустоты), разви¬
тия и углубляя эти фундаментальные по¬
нятия. Согласно концепции «трех тел»
(грикая), достижение просветления про¬
водит три уровня: абсолютный, идеаль¬
ный и конкретный. Каждый уровень
символизирован через тело Будды, и об¬
щая космическая структура описывается
через нирманакаю (конкретное, физиче¬
ское), самбхогакаю (идеальное, сущност¬
ное) и дхармакаю (чистое бытие). Мето¬
пы тантры были изложены Буддой в «Те¬
не Преображения» (самбхогакая).Признавая значимость всех ступеней
совершенствования, от низших до выс¬
ших, тантра указывает, что энергетиче¬
ский уровень классических буддийских
сутр соответствует физическому телу пре¬
ображения. Слияние с каждым телом
рассматривается как особая тантра (тех¬
ника), а следовательно, хинаяна соответ¬
ствует тантре физической, махаяна —
идеальной, В. — абсолютной. Школы
большой и Малой Колесниц работают
па уровнях тела и сознания, а Алмазная
Колесница добавляет к этим уровням
шергетический пласт рассмотрения лю¬
бого жеста, слова, высказывания. В. пе¬
ревела положения сутр и дискурс дхарм
на язык геометрических узоров (мандал),
конкретных положений тел, определен¬ных звуков и голосовых вибраций. При
условии непрерывных физических и соз¬
нательных практик, достижение дхарма-
каи возможно в период одной жизни.
Наибольшую трудность представляет со¬
вмещение уже достигнутого состояния
просветленности с необходимостью пре¬
бывания в обусловленном теле. Для ре¬
шения этой проблемы тантраяна ради¬
кально меняет установку по отношению
к чувственным омраченностям, страстям:
«Чем больше дров (страстей), тем больше
огонь (реализации)» (Н. Норбу). На
уровне методологии подобного рода ре¬
шение было заимствовано у ваджнянава-
дов (йогачаров). То, что в христианстве
называется «искушением», тантрой не из¬
бегается, не отстраняется, а напротив —
приближается и исследуется в мельчай¬
ших деталях методом символических ви¬
зуализаций. Весь спектр психологиче¬
ских состояний, видений и переживаний
образно фиксируется в виде божествен¬
ных изображений, помогая сознанию не¬
прерывно фиксироваться на выбранном
объекте. Выбор медитативной техники,
практика визуализации, расшифровка
символов — все это дается только путем
«прямой передачи» (от учителя к учени¬
ку). С онтологической т. зр., которая, по
отношению к сим вол и чески-визуальной,
занимает более высокое положение, лю¬
бой аффект, любая страсть, действие —
пусты, как пуста дхарма и как пуста «са¬
ма шунья» (Б. Дандарон).Л. С. ЧерновВЕРА (от лат. veritas — истина, ve-
rus — истинный) — 1) духовная способ¬
ность человеческой души непосредствен¬
но знать сокровенные слои бытия («ести-
ны»), мистически пребывать в средоточии
познаваемого предмета и интуитивно по¬
стигать сущности; 2) способность чело¬
века признавать адекватность своих чувст¬
венных образов воспринимаемым вещам
и явлениям; 3) оценивание высказыва¬
ний и иных форм опосредованного зна¬
ния как истинных без достаточных логи¬
ческих и фактических обоснований. С
этимологической точки зрения, выраже¬
ние «проверить истинность утверждения»127
ВЕРАимеет тавтологический характер, посколь¬
ку «проверить» означает не что иное, как
установить истину. От слова «вера» про¬
изводи ы: достоверность, вероятность,
верность, проверка, доверие, верование,
вероисповедание и др. Многозначность
слова «вера» часто ведет к недоразумени¬
ям, когда им обозначают разнородные
реальности. Одно дело верить показани¬
ям измерительных приборов или словам
очевидцев, но другое дело верить в идею,
аксиому, доктрину, теорию. Сохранять
верность другу или авторитету вовсе не
то же самое, нежели удостоверяться в
чем-либо на собственном опыте. Под¬
счет вероятности (правдоподобности) не¬
которого события отличается от верова¬
ния в интуитивное откровение сущности.
Русскоязычный собирательный смысл
термина «вера» недостаточен для диффе¬
ренциации двух противоположных путей
человека к сверхчувственному — (а) пути
к скрытому миру через внешний опыт,
знаки и понятия и (б) пути к Полноте
Бытия (естине) через прямое пребывание
человеческой души в вездесущем духе,
прообразах, познаваемых оригиналах. В
англоязычных странах термином «фэйтх»
(faith) обычно обозначают духовное и са¬
кральное отношение человека к бытию-
истине, а светское и гносеологическое
отношение к истине закреплено в терми¬
не «билиф» (belief)- Целесообразно вос¬
пользоваться этой традицией и ввести в
русскоязычный философский оборот два
родовые понятия — «фэйтх-веру» и «би-
лиф-веру».Будучи реальным компонентом кос¬
мического целого, каждый индивид про¬
низан едиными для всего универсума
незримыми связями, пребывает в них и
переживает их. Непосредственное пребы¬
вание в связях бесконечного и целого бы¬
тия — предпосылка фэйтх-веры как непо¬
средственного знания. Фэйтх-вера есть
духовное влечение души к предельным
основаниям бытия, мистическое пребы¬
вание в них, прямое видение трансцен¬
дентных сущностей и (или) субстанци¬
альных связей. Фэйтх-вера, или духовная
В., не является копией своего предмета и
не описывается как субъективный образ(карта) объективного мира; она как бы
слита с оригиналом. Между нею и ее
предметом отсутствуют такие обычные
для внешнего познания посредники, как
идолы, идеалы, копии, знаки, символы и
знамения. Ее предмет — не феноменаль
ный, а ноуменальный мир. Фэйтх-верп
может пониматься как подлинное начало
человеческого познания и прямой источ
ник информации о мире в целом и круп
ных сферах бытия. Пребывание в «вещах
в себе» (в оригиналах) обусловливает ду
ховной В. максимальную достоверность,
тождество гносеологической истинности
как соответствия знания действительно
сти и онтологической истины (естины).Фэйтх-вера как влечение души ин ¬
дивида к беспредельному духу устраняет
противопоставленность души и духа,
субъекта и объекта, порождает неутили¬
тарное отношение человека к безуслов¬
ным духовным ценностям, оборачивает¬
ся высшими внутренними чувствами
любви и красоты. Потрясение от притя¬
жения к бесконечному, от надежности,
красоты и истинности космической жиз¬
ни, испытываемое в фэйтх-вере, вызыва¬
ет потребность выразить молчаливое не¬
посредственное знание в словах, жестах и
иных текстах. Три аспекта фэйтх-веры —
положенность души в духе, интуитивная
представленность сущностей и внерассу-
дочная оценка созерцаемого совестью —
требуют своего опосредованного развер¬
тывания и выражения. Оперируя идеаль¬
ными образами сущностей и расчленяя
универсум на части, человек переходит к
опосредованному познанию мира. На
уровне идеально-образного отражения
единый мир видится множеством мате¬
риальных тел, но внутренняя связь меж¬
ду вещами плохо просматривается внеш¬
ним взором. Чувственный образ внешне
данной вещи опосредован сложнейшими
нейродинамическими процессами в чело¬
веческом организме. Достоверность чув¬
ственного образа вещи условна, относи¬
тельна, искаженно-субъективна и прин¬
ципиально отличается от безусловной
достоверности фэйтх-веры.Билиф-вера сопряжена с косвенным
отношением субъекта к объекту и с про-128
ВЕРАишопоставлением «я» внешнему миру.•	убъект видит и понимает отделенный
hi него объект в зависимости от собст-
111-11 ных потребностей, интересов, схем
действия. Предмет же, превращаемый
субъектом в познаваемый объект, утрачи-
инст множество своих прежних жизнен¬
ных связей и приобретает в определен¬
ной степени искусственный характер.
Чтобы познавать внешний объект как
чунственную данность, нужно быть вна¬
чале уверенным, что восприятия нас не
обманывают и что объект тождествен по¬
читаемому предмету. Освоение матери¬
альных явлений начинается с субъектив¬
ной чувственной достоверности, которая
гама по себе не ведет к подлинному зна¬
тно бытия. Билиф-вера начинается с
пой формы достоверности, ее нельзя на¬
чинать ни предельным основанием зна¬
ния, ни знанием в собственном смысле.
( сылками на билиф-веру никогда не
удавалось опровергнуть кредо субъектив¬
ного идеализма, но именно благодаря
своей фэйтх-вере ни один субъективный
идеалист не решался до конца жить со
своей философией. Субъективная досто-
перность ощущений и восприятий мате¬
риальных объектов — первичная форма
Ьилиф-веры. Вторая форма этой В. об¬
наруживается в структуре рационального
иознания, связана с репрезентацией,
идеалами культуры и авторитетными сви¬
детельствами. Эту форму билиф-веры
можно назвать доверием, т. е. ожиданием
истины, надеждой на обладание ею не¬
которым косвенным способом. Доверие
имеет вероятностный характер, ибо пря¬
мо не знает свой предмет. Доверия не¬
редко добиваются методами убеждения,
доказывания, подтверждения фактами,
психологического давления. Доверие бы¬
вает заслуженным и незаслуженным, в
пего «входят» и из него «выходят». Дове¬
рие эталону, доверие идеалам культуры,
доверие авторитетному мнению — разно¬
видности доверия идеальному (репрезен¬
тативному) образу сверхчувственной ре¬
альности. Исполнение желаний, пресле¬
дование целей и применение средств
невозможны без доверия. Билиф-вера
мронизывает всю структуру мышления иувеличивает . силу мысли действенным
чувством. Т. о., билиф-вера есть ориенти¬
рованная на тварный и качественно раз¬
нообразный мир способность души отно¬
сительно непосредственно (без достаточ¬
ного основания) признавать истинность
чувственных и рациональных образов в
формах субъективной достоверности и
доверия, уверенности и ожидания. По¬
зволяя человеку усматривать некоторые
признаки истинности субъективных об¬
разов внешнего мира, билиф-вера актив¬
но направляет процесс синтеза чувств,
разума и воли в опосредованное знание
и целеполагание.Принципиальное различение двух
родов В. — фэйтх-веры и билиф-веры —
позволяет преодолевать встречающееся в
литературе отождествление «веры вооб¬
ще» с религиозной В. (А. И. Введенский,
П. Джонсон, К. К. Платонов); понятия
светской и религиозной В. существенно
различны. В то же время билиф-вера в
конечном счете руководствуется тем це¬
лостным мироотношением, молчаливым
и непосредственным, которое определя¬
ется фэйтх-верой. Различные понимания
феномена В. проистекают из различий в
трактовках источника знания. Обретение
знания возможно путем погружения
внутрь вещей — от внешних признаков к
сущности качества или от прямой интуи¬
ции, прямо постигающей сущность, че¬
рез знаки и образы к опосредованному
знанию. Философы обычно рассматрива¬
ют эти пути как проблему косвенного и
прямого знания. Решение этой пробле¬
мы представлено двумя противополож¬
ными моделями. Согласно одной моде¬
ли, человек способен иметь только опо¬
средованное знание. Например, Гегель
определял знание как гармоническое
единство субъективно-достоверной чув¬
ственности и понятия предмета; знать
предмет — значит понимать его сущ¬
ность и представлять себе, как эта сущ¬
ность проявляется. Никакого непосред¬
ственного знания сущности, согласно Ге¬
гелю, быть в принципе не может. Этот
взгляд был развит рядом современных
отечественных философов (Ю. П. Ведин,
П. В. Копнин, М. Н. Руткевич). Согласно129
ВЕРАвторой модели, человеческое познание
начинается с непосредственного пребыва¬
ния души в подлинной реальности, и
прямое знание этой реальности есть пер¬
вичный внутренний свет, отличающийся
от тусклого внешнего света. Благодаря
внешнему свету образ восприятия полу¬
чает субъективную достоверность. Внут¬
ренний же духовный свет — это прямое
знание бытия и подлинная достовер¬
ность фэйтх-веры. Эту модель по-разно-
му обосновывали Сократ, Платон, Бер¬
нар Клервосский, Н. Кузанский, Н. О.
Лосский, С. Л. Франк и др. Например,
Платон доказывал возможность прямого
знания подлинных сущностей («объек¬
тивных идей») тем, что когда-то наши
души прямо лицезрели идеи, но после
переселения с небесной родины в грубую
земную обитель у душ осталось только
воспоминание об идеальном мире. С. Л.
Франк выводил утверждение о первично¬
сти непосредственного знания (фэйтх-
веры) из посылки о том, что подлинной
достоверностью обладает лишь наше зна¬
ние о незнании и непостижимости безус¬
ловного бытия.Обе модели основываются на силь¬
ных аргументах, ни одну из них невоз¬
можно полностью опровергнуть или до
конца отстоять сугубо рациональными и
логическими способами. Отказываясь от
рациональных доказательств в пользу су¬
ществования фэйтх-веры как исходного
и прямого знания естины, эзотерическая
традиция в религии и философии от¬
стаивает реальность фэйтх-веры указани¬
ем на личный внутренний опыт людей.
Если физические органы зрения и слуха
позволяют видеть внешние объекты в от¬
раженном материальном свете и слышать
внешние звуки, то духовное зрение и ду¬
ховное ухо внутри человеческого сердца
непосредственно усваивают гармонию
горнего мира. За критерий непосредст¬
венного знания мистики принимают от¬
кровение внутри нас духовного света. Ве¬
дические гимны повествуют о форме Аг-
ни, всемирном первозданном огне-свете,
проникающем все сущее и стоящем за
осязаемым огнем. Пророк Зороастр гово¬
рил, что Предвечный создал посредствомживого Глагола небесный свет, семя Ор
музда, начало материального света и ог
ня. В Библии говорится, что создание
Света предшествовало творению матери
альных светил. В мистическом учении
Гераклита речь идет именно о внешне
невидимом Огне, скрепляющем воедино
весь космос. Теософские учения об аст
ральном свете по-своему воспроизводят
тайную доктрину Глагола-Солнца рели
гий Древнего Востока и античной Гре¬
ции; в этих учениях «мировая душа»
трактуется как посредник между «абсо¬
лютным духом» и материей. Представле¬
ние о духовном свете, открывающемся
нам в фэйтх-вере, выступает идейным
архетипом философских концепций о ме¬
ханизме «открывания сущностей»: сущ¬
ность проявляется, просвечивает, пред¬
стает через явления, видимости.Тема фэйтх-веры остается вечной
проблемой религии и гносеологии. Дает
ли фэйтх-вера истинную достоверность
жизни и позволяет ли она переживать от¬
сутствие принципиальной преграды меж¬
ду «моим Я» и миром свободного духа?
Почему попытка ответить на этот вопрос
делит людей на оптимистов и пессими¬
стов? Оптимисты, по словам Ф. Ницше,
разделяют аполлоновский восторг в от¬
ношении переживания мира, пессими¬
сты же предпочитают дионисийское ми-
роотношение, смотрят на жизнь как на
страдание, хаос, самораспад. Конфликт
между фэйтх-верой и билиф-верой, веро¬
ятно, постоянно воспроизводит экзи¬
стенциальную дискуссию о смысле жиз¬
ни. Теологи и философы, признающие
феномен фэйтх-веры, расходятся между
собой по вопросу о характере содержа¬
ния этой В. у разных людей. Если бытие
одно и едино, то пребывание в нем в ду¬
ховном смысле должно обусловливать
одинаковое содержание фэйтх-веры раз¬
ных людей; все религии учат об одном и
том же Боге, но косвенно выражают пер¬
вичное знание об абсолюте по-разному.
Таков ход мысли сторонников одинако¬
вости содержания фэйтх-веры людей, раз¬
мышляющих о Боге. На это можно возра¬
зить тем, что содержание непосредствен¬
ного знания об абсолюте зависит не130
ВЕРАтолько от абсолюта, но и от особенно-■	той персональных душ, пребывающих в
прямом контакте с бесконечным духом.
Цепкая В. имеет свой предмет, иначе ее
нельзя отличить от неопределенного пе¬
реживания или от предмета неверия.
Ф>йтх-вера не только направлена на
прямо открывающееся ей содержание, но
и пс сомневается в подлинности своего
предмета. Тем самым она противополож¬
им неверию, скептицизму, солипсизму и
нигилизму.В зависимости от особенностей сво¬
его предмета фэйтх-вера приобретает
разные формы. Математики-неоплатони¬
ки говорят об особой математической
интуиции, прямо и несомненно знающей
потенциальные бесконечные сущности
(JI. Э. Брауэр, Г. Вейль, А. Гейтинг).
Многие теоретики искусства указывают
ни эстетическую интуицию, благодаря
которой человек непосредственно улав-
иивает гармонию бытия (Платон, Шел-
пинг, Кроче). Кант восхищался «априор¬
ным моральным законом» в душе каждо¬
го человека, а этики-иррационалисты
предполагают, что интуиция должного ле¬
жит в основе поведения людей и предо¬
пределяет неожиданные решения в не¬
повторимых жизненных ситуациях. Н. О.
Лосский и К. Ясперс вычленили особую
философскую веру-интуицию: философ¬
ская идея вначале открывается нам ин¬
туитивно, эмоционально и не имеет об-
ризнок формы, а лишь затем ищет своего
иыражения в образах и понятиях, ориен¬
тируясь на дух и материал культуры сво¬
ей эпохи. Если религиозная фэйтх-вера
есть непосредственное, священное и в
жегазе переживаемое знание индивида о
своей реальной или восстанавливающей¬
ся связи с абсолютом, то философская
фэйтх-вера обычно лишена сакральности
и не ориентирована на установление
личной связи с абсолютом. Философская
фэйтх-вера сопряжена со стремлением
сосредоточиться на какой-либо конкрет¬
но-всеобщей грани бытия и выделить ее
и значении доминирующей. Открытая
интуицией грань бытия наделяется стату¬
сом субстанции, каковой могут мыслить¬
ся вода, воздух, огонь, атом, воля, ин¬стинкт, разум и т. п. Человеческая душа
способна ко всем видам фэйтх-веры. В
реальном индивиде одновременно совме¬
щены сторонник определенной религи¬
озной конфессии, адепт некоторого фи¬
лософского направления, научной школы
и т. д. Поэтому религиозное, философ¬
ское, художественное и т. п. в фэйтх-ве-
ре образуют взаимопроникающее содер¬
жание.Следует различать религиозную
фэйтх-веру и билиф-веру, участвующую в
религиозном освоении мира. Потреб¬
ность выразить непосредственное знаниео	связи человека с абсолютом вызывает
процесс опосредованного религиозного
познания, составленный чувственными
образами явлений и понятиями рассудка.
Согласуясь друг с другом, искусственные
наглядные образы признаков абсолюта и
понятия о Творце и Его творениях посте¬
пенно образуют разновидности косвен¬
ного религиозного знания. Такое знание
выражается в текстах, среди которых
первостепенную роль играют Священные
Писания. Билиф-вера, сама по себе не
являющаяся знанием, непременно уча¬
ствует в формировании и трансляции
опосредованного религиозного знания.
Именно ее чаще всего имеют в виду, ко¬
гда говорят, что В. и знание — не одно и
то же и что В. и знание могут противо¬
речить друг другу и дополнять друг дру¬
га. Сколь бы ни были великими проро¬
ки, стоявшие у истоков Писаний и сколь
бы искренне и точно они ни пытались
выразить свою фэйтх-веру вербальными
средствами (пусть даже «рука Бога води¬
ла их пером»), тем не менее слова любо¬
го национального языка недостаточны
для адекватной передачи мистического
переживания Полноты Бытия. Пророки
чаще прибегают к притче. Священное
Писание выражает опосредованное зна¬
ние. Первое прочтение Писания челове¬
ком, ищущим В., основано на билиф-ве-
ре, но это прочтение может пробудить
дремлющую в душе фэйтх-веру, критери¬
ем совести которой проверяется содер¬
жание священного текста. Искренне вы¬
брав для себя «истинное» Писание, чело¬
век доверяет ему потому, что именно в131
ВЕРАнем видит относительно полное выраже¬
ние испытываемой им фэйтх-веры. Не
будучи гением в передаче Откровения,
обычный человек редко способен ясно
выразить свою фэйтх-веру дискурсивны¬
ми средствами, а потому, произведя вы¬
бор того или иного Писания, он расска¬
зывает другим людям о своих убеждени¬
ях словами авторитетного для него
текста. Прогресс в религии происходит с
появлением нового истинного пророка,
воплощающего прежде неизрекаемые мо¬
менты фэйтх-веры в емких и общезначи¬
мых дефинициях.Одни верующие стараются достиг¬
нуть гармонии между фэйтх-верой и би-
лиф-верой, другие же не стремятся объ¬
ективировать свое прямое знание ести-
ны, ограничиваясь содержанием своей
интуиции и не примыкая к той или иной
конфессии. Фэйтх-вера слепа в смысле
своей невоплощенности в формы внеш¬
ней визуальности, но она не слепа в том
смысле, что подпадает под общее поня¬
тие зрения, представляя собой духовное
зрение. Опосредованное знание дополня¬
ет и в некоторой мере раскрывает непо¬
средственное содержание фэйтх-веры,
тем самым делая эту В. разумной, знаю¬
щей, зрячей, но оно никогда не погло¬
щает ее полностью и не рационализиру¬
ет ее без остатка. В богословии и фило¬
софии никогда не прекращается спор о
том, следует ли полагаться на фэйтх-ве¬
ру или на рациональное знание. К. С. Ф.
Тертуллиан (160 — 220) выдвинул фор¬
мулу «Верую, ибо абсурдно» и учил о
пропасти между духовной В. и рассуж¬
дающим разумом. Августин Блаженный
(354 — 430) выводил иную формулу —
«Верую, чтобы понять». Ансельм Кен¬
терберийский (1033 — 1109) понимал
фэйтх-веру как предпосылку рациональ¬
ного знания и утверждал: «Не ищу уразу¬
меть, дабы веровать, но верую, дабы ура¬
зуметь». П. А. Флоренский объединил
эти три формулы в концепцию стадий
В.: она восходит по ступеням от «Верую,
ибо абсурдно» через «Верую, чтобы по¬
нять» к «Понимаю, чтобы верить». Фома
Аквинский (1225 — 1274) делил догматы
В. на рационально постижимые («Бог су¬ществует») и рационально не постижи¬
мые («Мир сотворен из ничего»).На Сансском соборе (1140) про¬
изошло знаменательное столкновение
сторонников опоры на разум в лице Пет¬
ра Абеляра (1079 — 1142) и сторонником
интуиционализма, представленных Бер¬
наром Клервосским (1091 — 1153). Абе¬
ляр учил, что нельзя уверовать в то, чего
ты предварительно не понял, на что Бер¬
нар возражал: от В. нет толку, когда она
ищет разумных доказательств. Дискус¬
сия, практически не начавшись, была
психологически выиграна Бернаром.
Примером аналогичной дискуссии в на¬
ше время может быть диспут, состояв¬
шийся по радио между неотомистом Ф.
Коплстоном, признающим первичность
фэйтх-веры, и атеистом позитивистского
толка Б. Расселом. Но этот диспут мало
что добавил к эволюции проблемы соот¬
ношения В. и знания, фэйтх-веры и би-
лиф-веры. Пантеистические религии
ориентируют верующих на совершенст¬
вование фэйтх-веры и не требуют ее ло¬
гического выражения. Напротив, теисти¬
ческие религии предписывают придержи¬
ваться билиф-веры — доверять Писанию,
догматам церкви, соборному разуму. Об¬
разцом верующего человека иудаизм,
христианство и ислам представляют Ав¬
раама, доказавшего свою преданность
Иегове и поведавшего людям о завете с
Богом. Понятие «верность» означает сле¬
дование (соответствие) В.Д. В. ПивоваровВЕРИФИКАЦИЯ (от лат. verus —
истинный и facio — делаю) — а) в обыч¬
ном словоупотреблении: доказательство,
подтверждение истинности какого-либо
положения; б) в логике и методологии
науки: процесс установления истинности
научных утверждений эмпирическими
методами проверки..Суждение считается непосредствен¬
но верифицируемым, если его можно
проверить прямым наблюдением или
экспериментом. Если истинность сужде¬
ния устанавливается путем его логиче¬
ского согласования с другими суждения¬
ми, ранее прямо проверенными, то такое132
ВЕРИФИКАЦИЯсуждение относится к косвенно верифи¬
цируемым. Суждения же, ни прямо, ни
юспснно не проверяемые эмпирически¬
ми способами, лишены эмпирическогоI	мысла. Следует отличать саму В. как ре¬
мизный акт проверки суждения внешним
омытом от принципиальной возможно-
| in осуществлять такой акт — от вери-
фи нируемости, проверяемости.В 20 — 30-х гг. неопозитивисты сфор¬
мулировали следующую программу ана-
пи ш строения науки: наука растет путем
шюбщения предложений, фиксирующих
факты, поэтому все теоретические пред¬
ложения науки в принципе сводимы к ее
(мпирическому базису, т. е. проверяемы
протокольными», «атомарными» пред¬
ложениями («фактами»). В логическом
позитивизме требование проверять все
пиши суждения опытом именуется прин¬
ципом В. Суждение об общем имеет
смысл, если оно сводимо к безусловно
исходным предложениям науки (сужде¬
ниям о фактах); в противном случае оно
Неосмысленно. Неопозитивизм по суще¬
ству отождествил понятия истинности,
>мпирической проверяемости и осмыс¬
ленности, а саму проверку истины свел к
поиску удовлетворяющих субъекта ясных
ощущений. Во второй половине XX в.
слабости доктрины неопозитивизма ста¬
ли очевидны; была показана «теоретиче¬
ская нагруженность» любого «атомарного
предложения» и разъяснена независи¬
мость истинности суждений (и их ос¬
мысленности) от проверки их тем или
иным субъектом. Вместе с тем принцип
li. можно считать одним из условий про¬
верки истинности знания.Д. В. ПивоваровВЕЩИ — тела, предметы, средства
действий, на основе которых человек
строит свои практические и познаватель¬
ные отношения с миром. В традициях
обыденного и теоретического мышления
действует не всегда явно формулируемое
правило: начинать с простых В. В логи¬
ке, например, распространенным являет¬
ся положение о том, что В. — некие про¬
стые элементы, понятие о которых логи¬
чески не разлагается, т. е. принимаетсякак некая очевидность (Г. Фреге). В на¬
стоящее время такое стереотипное пони¬
мание В. представляется ограниченным.
Современная философия обнаруживает,
что в основе этого стереотипа — сведе¬
ние бытия В. во времени и пространстве
к рамкам непосредственного восприятия
их телесности, формам их наблюдаемых
взаимодействий. Собственно, как только
экономическая наука установила факт,
согласно которому В. человеческого оби¬
хода оценивается не только и не столько
по ее природным качествам, сколько по
качествам воплощенной в ней человече¬
ской деятельности, возник вопрос о вы¬
явлении, описании, объяснении этих ка¬
честв, причем как качеств не случайных,
не второстепенных, но определяющих
бытие В. в человеческом процессе.Социальные и сверхчувственные ка¬
чества В. были первоначально представ¬
лены в формах абстрактных и деиндиви-
дуализированных. Одномерное представ¬
ление о социальных качествах В. не
может быть достаточной характеристи¬
кой бытия В., тем более людей. Однако
на первых порах оно явилось предпосыл¬
кой для формирования социальных наук,
составлявших представление о логике со¬
циального бытия по логике движения В.:
логика В. стала логикой объяснения чело¬
веческих действий и отношений. Даль¬
нейшее развитие познания показало: сфе¬
ра действия логики В. ограничена круго¬
воротом стандартных орудий, средств,
продуктов обеспечения человеческой
жизни, сводимых к простым функциям,
операциям, взаимодействиям. В стан¬
дартном формовании В. не раскрывается
ни потенциал человеческих способно¬
стей, участвующих в этом формовании,
ни многомерность свойств природного
материала, использованного в создании
В. В предметном развитии людей, пре¬
одолевающем стандартные, машинизиро¬
ванные схемы, В. обнаруживают связан¬
ность своих социальных и физических
измерений. Этим они подтверждают
свою «способность» транслировать чело¬
веческий опыт во времени и пространст¬
ве, перемещать человеческие силы по
разным фазам социального процесса, со-133
ВЕЩИпрягать их, синтезировать, свертывать и
развертывать в различные социальные
формы. В предметном саморазвитии че¬
ловека, контактирующем с особой логи¬
кой В., проясняется понимание того, что
человек не является «мерой всех вещей»,
что именно понимание человеком гра¬
ниц собственной деятельности оставляет
ему возможность плодотворных взаимо¬
действий с миром.Проблема многокачественности В.
осознается в достаточной степени тогда,
когда социальные В. или предметы начи¬
нают обнаруживать свою связь не только
с абстрактными социальными стандарта¬
ми, не только с необходимыми человече¬
скими потребностями, но и с динамикой
различных человеческих сил, творческих
способностей, особых личностных пред¬
почтений и индивидуализированных вку¬
сов. Причем движение всех этих сил,
способностей, интересов и желаний и за¬
дает то, что можно назвать социальной
природой В. Сведение В. к какой-то од¬
ной, экономической (стоимость), техни¬
ческой (операция) или коммуникативной
(знак) функции оказывается их огрубле¬
нием, «упрощением», схематизацией,
удобной для решения какой-то частной
практической или исследовательской за¬
дачи, но препятствующей контакту лю¬
дей с многомерностью В., разнообразны¬
ми социальными формами, в них запе¬
чатленными. Поэтому и возникают
попытки дополнить узкосоциальный или
узкоэкономический подход к В. концеп¬
циями дизайна, архитектуры, культуро¬
логии и семиотики. Проблема осмысле¬
ния социальной многомерности В. оста¬
ется открытой, но ее постановка с
достаточной ясностью указывает на огра¬
ниченность представления о «простых
вещах» и на то, что природные В. также
не укладываются в систему представле¬
ний, основанную на принципе простоты.
По-видимому, уже созрел вопрос о связи
рассмотрения В. с трактовкой бытия че¬
ловека. Во всяком случае ясно: трактов¬
ка «простых вещей» каким-то образом
связана с дискретностью индивидного
бытия людей, присущих им отдельных
функций, операций, восприятий и т. д. Вэтой связи и определилась соразмерность
человеческого индивида и отдельной со¬
циальной или природной В. В этом соот¬
ношении оказываются осмысленными
противопоставления «внешних» (данных
человеку) и «внутренних» (скрытых от
человека) свойств В. Эта соразмерность
нарушается, когда В. начинают рассмат¬
риваться в системах и процессах челове¬
ческой деятельности; они редуцируются
к схематизированным функциям и цик¬
лам. Однако необходимость использовать
ресурсы и скрытые качества социально¬
сти и прежде всего резервы самих чело¬
веческих индивидов создает предпосыл¬
ки для преодоления упрощенных и одно¬
мерных представлений о В.Поскольку процессы и системы опи¬
сываются все более конкретно, постоль¬
ку выясняется, что одни и те же В.
«внутри» разных процессов и систем су¬
ществуют и действуют различным обра¬
зом. Кусок угля на склоне горы, в руке
художника, в печи — это одна и та же и,
вместе с тем, три разные В. Кирпич кре¬
постной стены, арки собора, садовой до¬
рожки — это один и тот же элемент, об¬
наруживающий тем не менее существен¬
но отличающиеся друг от друга связи,
функции и формы существования. Дис¬
кретность, отдельность, определенность
В. оказывается устойчивой относительно
наших восприятий, «закрепляется» как
внешняя характеристика В., но внешняя
прежде всего в размерности человеческо¬
го действия, представления, отображе¬
ния, внешняя к форме человеческого са-
мообнаружения. Эти же свойства В.
«внутри» природных или социальных
процессов оказываются закреплениями,
кристаллизациями процессуальной дина¬
мики, присущих ей энергий и качеств.
Необходимость конкретного освоения и
изучения сложных систем и процессов
указывает на то, что рассуждения о про¬
стых В. в общем виде оказываются все
менее надежными. Возникает проблема
понимания В. через динамику их станов¬
ления, функционирования и трансфор¬
мации, через расшифровку полифониче¬
ского движения, в котором В. «синтези¬
ровались» и оформлялись, расслаивались134
ВЗАИМОДЕЙСТВИЕм раскалывались, становясь материалом
ним других кристаллизаций. Традицион¬
ный способ освоения, видения и пони-
миния В., конечно, сохраняет свое оби¬
ходное и культурное значение. Для него
остается характерной оппозиция «внеш¬
нее — внутреннее». Но в плане методо¬
логическом — поскольку необходимо
| читаться с динамикой становления и
функционирования В. — эта оппозиция
утрачивает прежнее значение и может
рассматриваться как предварительная ста¬
дия конкретного человеческого действия
пли акта понимания.В. Е. КемеровВЗАИМОДЕЙСТВИЕ — понятие
дня обозначения воздействия вещей друг
пи друга, для отображения взаимосвязей
между различными объектами, для ха¬
рактеристики форм человеческого со-бы-
тия, человеческой деятельности и позна¬
ния. В понятии В. фиксируются прямые
н «обратные» воздействия вещей друг на
друга, обмены веществом, энергией и
информацией между различными объек¬
тами, между организмами и средой, фор¬
мы кооперации людей в различных си¬
туациях сотрудничества. В. охватывает
прямые и опосредованные отношения
между объектами и системами. Примера¬
ми прямых В. оперирует классическая
механика, когда рассматривает соударе¬
ния и отталкивания, передающие движе¬
ние от одного тела к другому. В области
общественной примером В. может быть
непосредственное общение между чело-
псческими индивидами.Зачастую В. отождествляют именно
с непосредственным В. Такое отождеств¬
ление, как правило, чревато переносом
механических схем движения на описа¬
ние различных сфер действительности
(органических или социальных), не под¬
дающихся подобной схематизации. В со¬
циальном анализе подобные же упроще¬
ния могут возникать при попытках трак¬
товать общественные процессы по схемам
непосредственного В. между людьми. Ме¬
ханицизм в объяснении природы и пси¬
хологизм в описании социальной эво¬
люции во многом провоцируются имен¬но подменой развернутой трактовки
конкретных систем В. упрощенными
представлениями о прямых и непосред¬
ственных В. Понятие В. является в по¬
знавательном смысле исходным для оп¬
ределения понятий движения, измене¬
ния, становления, развития, процесса.
Вместе с тем конкретизация понятия В.
осуществляется через эти понятия. В. об¬
ретает определенность как передача дви¬
жения от одних объектов к другим, как
изменение качеств вступивших в реак¬
цию химических веществ, как трансля¬
ция сообщений в человеческих контактах
или как синтез различных человеческих
сил, порождающий новые знания, вещи,
организационные структуры. В социаль¬
ных процессах В. оказывается точкой за¬
мыкания и размыкания социальных свя¬
зей. Иначе говоря, В. т. о. оказывается не
исходным, а повторяющимся моментом,
поддерживающим устойчивость социаль¬
ных форм. Учитывая именно этот план
рассмотрения В., можно говорить уже не
об отдельном В., а об их рядах, последо¬
вательностях, системах, обеспечивающих
непрерывность сложных процессов не
только в пространстве, но и во времени.
Отдельное В. тогда выступает лишь за¬
фиксированным пунктом многомерных
взаимосвязей между объектами или чело¬
веческими деятельностями, своего рода
«стоп-кадром», представляющим нашему
наблюдению взаимосвязь вещей или че¬
ловеческих действий.В простейшем анализе В. предполо¬
жена взаимосвязь двух объектов или двух
субъектов. Так, многие социологические
учебники начинают рассмотрение соци¬
альных В. с В. двух или более индиви¬
дов; т. е. имеется в виду, что там, где
взаимодействует более двух, В. строится
все равно по простой схеме субъект-
субъектной взаимосвязи. Однако при бо¬
лее внимательном анализе выявляется,
что «чистое» В. двух — это идеализация,
оставляющая за рамками «скрытых» по¬
средников: нормы, стереотипы, ориента¬
ции, выходящие «за границы» непосред¬
ственного контакта. В сфере анализа
природных объектов и систем также
приходится при характеристике В. учи¬135
ВЗАИМОДЕЙСТВИЕтывать разного рода временные, ансамб¬
левые, популяционные зависимости, не
фиксируемые в рамках непосредствен¬
ных взаимодействий. Человек, т. о., ока¬
зывается втянут в цепочки и серии В.
Проблемой его опыта становится уже не
фиксация отдельных В., а контакт с сис¬
темами В. Собственно, это и отличает
современную «неклассическую» ситуацию
познания от классической, образованной
«вокруг» отдельного В. вещей, предпола¬
гающей отдельного субъекта с отдельным
актом фиксации В. Но чем заметнее это
отличие, тем яснее, что определение по¬
знавательной ситуации схемой отдельного
В. было своего рода идеализацией, акцен¬
тированной на привычных и устойчивых
формах человеческого опыта. Простота
опыта человеческих В. оказалась предза-
данной, обусловленной, потребовавшей
дополняющих обычный опыт объясне¬
ний.Непосредственные В. выявляют от¬
дельные свойства объектов, но далеко не
всегда могут характеризовать их особен¬
ности, определенность присущих им
форм движения. Конкретизация пред¬
ставлений о типах движения, об особых
совокупностях взаимосвязанных объек¬
тов, об их качествах достигается челове¬
ком за счет создания средств измерения,
понятий о мерах, знаний о категориях
явлений и способах их сопоставления.
Этот опыт закрепляется в познании, ко¬
торое принято называть научным. Одна¬
ко именно благодаря последнему выяс¬
няется, что и обыденный опыт человека
насыщен схемами, позволяющими ему
включать в восприятие и осмысление не¬
посредственных В. обобщающие и ори¬
ентирующие формы.В плане собственно философском
понятие В. оказывается одним из самых
важных в выяснении отношений между
феноменологией и метафизикой. Ключе¬
вым является вопрос о соотношении
данности человеку ситуации его бытия и
необходимости для человека выходить за
пределы этой данности, учитывать эту
необходимость в характеристиках своего
бытия. В. являются исходными пунктами
разного рода познавательных ситуацийпостольку, поскольку они обнаруживают
сдвиги и изменения в состояниях и дви¬
жениях предметов, в позициях, действи¬
ях и восприятиях человека. В., «откры
вая» свойства включенных в него объек¬
тов, вместе с тем косвенным образом
определяет ситуацию познания, фикси¬
рует познавательные способности субъ¬
екта, его «помещенность» в ситуацию,
его причастность В., а стало быть, и его
собственные свойства. В. содержит в се¬
бе познавательный парадокс. С одной
стороны, оно проявляется благодаря
«вписанности» познающего человека в
ситуацию, с другой стороны — оно ука¬
зывает на факторы, силы и причины,
выходящие за рамки познавательной си¬
туации, не зависящие от субъекта, обу¬
словливающие несовпадение В. и его об¬
наружения человеком. Данность В. ста¬
вит человека перед необходимостью
считаться с их объективными свойства¬
ми, не зависящими от его познаватель¬
ной установки и его воздействия на ло¬
гику вещей. Эта парадоксальность В.
связана с тем, что человек существует не
в отдельных актах со-бытия с людьми и
вещами, а в последовательностях, рядах,
переплетениях таких актов. Ему постоян¬
но приходится переходить от отдельных
В. к их сцеплениям и цепочкам, а следо¬
вательно, и менять свои познавательные
позиции, средства и инструменты. Фак¬
тически ему необходимо делать это для
того, чтобы за непосредственными В. ви¬
деть В. опосредованные, чтобы осваивать
или создавать средства, включающие его
в системы взаимосвязей более широких,
чем те, что ему непосредственно даны.В. Е. КемеровВИДИМОСТЬ — философская кате¬
гория, введенная Гегелем для обозначе¬
ния просвечивания (нем. Schein) абсо¬
лютного через относительное, бесконеч¬
ного через конечное, сущности через
явление, «иного» через «свое» и т. п. Ге¬
гель мыслил в В. отблеск (показывание,
выявление) одного бытия в другом, «от¬
свечивание своего иного». В «Науке ло¬
гики» эта категория сближается с поня¬
тием взаимоотражения противоположно-136
видимостьг гей («рефлексией») и становится одним
in аналогов «отражения».Согласно Гегелю, развертывание аб¬
солютной идеи начинается через разли¬
чение в абсолютном относительного и
пыевечивание первого во втором; сама
пбеолютная форма заставляет абсолют
(>ыть видимым внутри себя (см.: Гегель.
Паука логики, в 3 т. Т. 2. М., 1971, с.
177). «Видимость — это не ничто, а
рефлексия, соотношение с абсолютным;
иначе говоря, она есть видимость
(Sehein), поскольку в ней отсвечивает
(scheint) абсолютное» (там же, с. 175). Ге¬
гель противопоставляет В. невидимому,
слепому бытию, например, слепой слу¬
чайности, в которой не видна необходи¬
мость. Для него В. всегда есть некоторая
связь между минимум двумя нечто, бла¬
годаря которой одно представлено в дру¬
гом; «видимость есть опосредование, ко¬
торое само есть самостоятельная устой¬
чивость» (там же, с. 164).Копия (как отсвет оригинала) логи¬
чески вторична и менее мощна, нежели
оригинал; в иерархии видов бытия в лю-
бой паре высшего и низшего бытия пер-
иое, по Гегелю, оказывается отсвечивае-
мым (видимым) во втором (отсвечиваю¬
щем). «Субстанция как мощь обретает
(шдимость, иначе говоря, обладает акци-
дентальностью... и это обретение види¬
мости определено как видимость...» (Там
же, с. 208.) В. достигается через отрица¬
ние субстанцией себя и самоопределение
и (Ьорме сущности. «Сущность — первое
отрицание бытия, которое вследствие
тгого стало видимостью»; бытие и сущ¬
ность находятся в таком единстве, «при
котором каждое имеет видимость в дру¬
гом» (там же. Т. 3. М., 1972, с. 35). «Бы¬
тие в своем переходе в сущность стало
видимостью или положенностью...» (с.
35.) В свою очередь, в сфере сущности
происходит раздвоение на субъект и объ¬
ект, самостоятельное и положенное —
сущность внутри себя порождает некие
формы как формы В. самой себя. «Реф¬
лексия как абсолютная рефлексия — это
сущность, имеющая видимость в самой
себе, и предполагает себе только види¬
мость, положенность... Рефлексия есть
видимость сущности внутри самой себя»(там же. Т. 2, с. 22, 29). В ней иное вы¬
ступает лишь как В., как непосредствен¬
ное исчезание.В., по Гегелю, объективна и проти¬
воположна субъективной кажимости. Он
поддержал идею И. Канта об объектив¬
ности В. и не согласился с Парменидом
в том, что В. противоположна бытию. У
В. есть отрицательный и положительный
моменты, и оба этих момента имеют сво¬
ей основой бытие, но не небытие. «Не¬
посредственность небытия есть как раз
то, чту составляет видимость; но это не¬
бытие есть не что иное, как отрицатель¬
ность сущности в ней самой... Оба эти
момента — ничтожность, но как удержи¬
вание, и бытие, но как момент, иначе го¬
воря, сущая в себе отрицательность и
рефлектированная непосредственность,
составляющие моменты видимости, —
суть тем самым моменты самой сущно¬
сти» (там же. Т. 2, с. 16). Сущность оп¬
ределена внутри себя, поэтому она отли¬
чается от своего абсолютного единства и
обладает В.; определенность бытия —
причина В.Поскольку В. — отблеск оригинала в
отражающем, и в отблеске нет непосред¬
ственно самого оригинала, то «види¬
мость есть отрицательное, обладающее
бытием, но в чем-то ином, в своем отри¬
цании; она несамостоятельность, снятая
в самой себе и ничтожная... Сущность,
напротив, содержит внутри себя види¬
мость как бесконечное внутреннее дви¬
жение, которое определяет ее непосредст¬
венность как отрицательность, а ее отри¬
цательность — как непосредственность, и,
таким образом, есть видимость себя внут¬
ри самой себя. В этом своем самодвиже¬
нии сущность есть рефлексия» (там же.
Т. 2, с. 17, 18). В то же время В. несводи¬
ма к «отрицательности», «ничтожности»,
«снятости» — в ней есть остаток бытия
оригинала. В. — это определенность,
сквозь которую просвечивает другая оп¬
ределенность, оригинал. Гегель признает,
что В. имеет еще независимую от сущно¬
сти непосредственную сторону и есть во¬
обще некоторое иное сущности (там же,
с. 14). Растворение ограниченного и ко¬
нечного в абсолютном он именует поло¬
жительной В. (там же, с. 178).137
ВИЗУАЛЬНОЕ МЫШЛЕНИЕГегель выделяет две основные фор¬
мы В.: абстрактную В. и реальную В.
«Сущность сначала имеет видимость
внутри самой себя, в своем простом то¬
ждестве; как таковая, она абстрактная
рефлексия, чистое движение ничто через
ничто обратно к самому себе. Когда сущ¬
ность являет себя, она уже реальная ви¬
димость, так как моменты видимости об¬
ладают существованием... Видимость —
это то же самое опосредствование, но ее
лишенные опоры моменты имеют в яв¬
лении вид непосредственной самостоя¬
тельности... Явление есть поэтому един¬
ство видимости и существования» (там
же, с. 135). Когда определения формы
обретают стихию устойчивости, их В. со¬
вершенствуется, переходя в явление, и
такую самостоятельность существующего
Гегель именует «существенной видимо¬
стью» (с. 111, 136).Гегелевская категория В. была вос¬
принята, но огрублена и искажена мар¬
ксистами. В справочных изданиях совет¬
ского периода В. чаще всего отождеств¬
ляли с противоположной ей (согласно
Гегелю) «субъективной кажимостью» ли¬
бо с «неадекватным выражением сущно¬
сти ее односторонними проявлениями».
Но В. несводима ни к кажимости, ни к
извращенному отражению, хотя некото¬
рые ее частные формы могут быть оха¬
рактеризованы как «кажимость» или «од¬
ностороннее проявление сущности».Д. В. ПивоваровВИЗУАЛЬНОЕ МЫШЛЕНИЕ -умственная деятельность, в основе кото¬
рой лежит оперирование наглядными
графиками, пространственно структури¬
рованными схемами. Является разновид¬
ностью рационального постижения су¬
щественных связей и отношений вещей
и дополняет вербальное мышление. Спо¬
собно отражать любые категориальные
отношения реальности (пространствен-
но-временные, атрибутивные, каузаль¬
ные, телеологические и др.), но не через
обозначение этих отношений словом, а
посредством их воплощения в трансфор¬
мированную чувственность — в форме
зримого явления сущности. Платон обо¬значал В. м. понятием «ноэзис» и подра¬
зумевал под ним мыслящее усмотрение
сущности (идеи) в ее зримом «лике».В. м. имеет синтетический характер:
оно возникает на основе вербального
мышления, но за счет соединения с
трансформированным чувственным ма¬
териалом во многом теряет свой верба¬
лизованный характер. Психологические
эксперименты свидетельствуют, что кон¬
структорский образ (у инженера, худож¬
ника) — это, как правило, органический
сплав зрительной информации (60 —
80%) и вербальных определений (20 —
40%), причем зрительная информация
нередко соотносится с умозрительными
конструкциями, не имеющими прямых
аналогов в существующей практике.
Вместе с тем, невербализованное знание
в образах В. м. при определенных усло¬
виях поддается частичной вербализации.
В. м. обладает собственной «логикой»,
относительной независимостью от внеш¬
них восприятий и сложившегося чувст¬
венного опыта. Благодаря ему удается
связывать результаты абстрактного мыш¬
ления с практикой.Чертежи и рисунки, т. е. преднаме¬
ренный перевод основного содержания
объекта в визуально-графическую форму,
нередко более успешно выполняют
функцию интерпретации, нежели прибли¬
зительные фотографии объектов. Умозри¬
тельное представление воспроизводит ха¬
рактерные черты предметов, и опора на
них (а не на слова) при осуществлении
мысленных операций составляет сущест¬
во В. м. Всякое мышление связано со
знаковой репрезентацией сущности, но
знаки бывают нескольких видов. В. м.
оперирует прежде всего иконическими
знаками и символами. Именно его со¬
пряженность со специальными знаковы¬
ми формами, которые позволяют репре¬
зентировать глубочайшие уровни скры¬
тых от внешнего взора реальностей, дает
основание квалифицировать В. м. как
мышление в собственном смысле слова.
Правда, в философии, логике и психоло¬
гии продолжает существовать учение, со¬
гласно которому нет и не может быть
мышления без слов — только слово яв-138
ВИРТУАЛЬНОЕ, ВИРТУАЛ, ВИРТУАЛЬНАЯ РЕАЛЬНОСТЬниется материальной оболочкой мысли,
н только вербальное мышление есть под¬
линное мышление. По мере развития в
психологической науке таких понятий,
как «визуальное мышление» и «аудиаль-
ное мышление» число сторонников это¬
го учения уменьшается.Познавательная (гносеологическая)
функция В. м. заключается: а) в добыва¬
нии информации о структурно-простран¬
ственных и временных характеристиках
иозможных миров путем наглядно-образ¬
ного преобразования схематических изо¬
бражений предметов и способов дейст-
иия с ними; б) в осуществлении функции
посредника между внешним восприяти¬
ем окружающего мира и абстрактно-ло-
гическим освоением действительности,
благодаря чему достигается сложный
синтез чувственного и рационального.Методологическая функция В. м. —
функция предвосхищения новых спосо¬
бов действия, но не с вербальным, а с
модально-чувственным материалом. Речь
идет об умозрительном представлении в
наглядной форме возможных экспери¬
ментальных ситуаций и планов поведе¬
ния, согласования логических и практи¬
ческих операций.Эстетико-онтологическая функция
В. м. — воплощение результатов вербаль¬
ного мышления в особую чувственную
телесность и наделение их экзистенци¬
альными свойствами. Например, в моде¬
ли атома резюмируется существо атом¬
ной теории, а в хромосомной модели ге¬
на — суть теории наследственности; обе
модели (иконические знаки) суть зримое
явление сверхчувственных реальностей
атома и гена. «Чувство реальности», со¬
провождающее визуализацию (онтологи-
зацию) сущности, не всегда ведет позна¬
ние к истине. Образы В. м. не следует
смешивать с различного рода иллюзиями
зрения.Д. В. ПивоваровВИРТУАЛЬНОЕ, ВИРТУАЛ, ВИР¬
ТУАЛЬНАЯ РЕАЛЬНОСТЬ (ср. лат.
virtualis — возможное, англ. virtuality —
присущее, потенциальность) — а) сня¬
тое, но пока не проявленное; то, что по¬ложено в сверхчувственную сущность и
способно реализоваться; б) нематериаль¬
ная разновидность бытия объективных
сущностей или субъективных образов,
противоположная материальному бытию
дискретных вещей и явлений в про¬
странстве и времени. В. неметрично, не
имеет определенной локализации в ве¬
щах и событиях, вневременно, бесплотно
и вездесуще; как таковое оно по смыслу
близко понятиям «неопределенный дух»,
«ян», «идеальное».Виртуальное, взятое как определен¬
ная возможность, понимается более кон¬
кретно: в нем можно выделить и порой
даже количественно оценить его инфор¬
мационную (целевую) и энергетическую
(силовую) стороны. В процессе реализа¬
ции возможности к этим сторонам при¬
соединяется третья, материально-суб-
стратная грань В. Для удобства и кратко¬
сти эти разные стороны В. предложено
(Д. В. Пивоваровым, 1990) именовать,
соответственно, терминами «виртуал»,
«потенциал», «актуал».Виртуал — это «возможность» как
момент сущности, абстрагируемая в мыш¬
лении человека в значениях «проект-ин¬
формация» и «целевая причина актуала».
Под «виртуалом», во-первых, можно по¬
нимать невещественный ген, оригинал,
проект, прообраз будущего актуала; тогда
«актуал» — экстериоризация, опредме¬
чивание, материальное воспроизведение
виртуала с той или иной степенью пол¬
ноты и точности. Во-вторых, «виртуа¬
лом» можно называть распредмеченный,
снятый, интериоризованный актуал, уже
существовавший как фрагмент объектив¬
ной действительности, тогда «актуал» —
первичное, а «виртуал» — образ, инфор¬
мирующий нас об оригинале. «Потенци¬
ал» характеризует меру сущностной силы
«возможности» проявить себя в материа¬
ле, открыться вовне или соотнести себя с
актуалом и тем самым провериться на
истинность. Чем мощнее высвобождаю¬
щийся (например, силой воли человека)
потенциал, тем больше вероятность во¬
площения виртуала в творимый им акту¬
ал или проверки его во внешней пред-
метно-чувственной деятельности. Акту-139
ВИРТУАЛЬНОЕ, ВИРТУАЛ, ВИРТУАЛЬНАЯ РЕАЛЬНОСТЬал — осуществившийся в мире явлений
виртуал либо прообраз будущего виртуа-
ла; так или иначе, актуал есть единство
сущности и явления, ставшее возмож¬
ным благодаря превращению потенци¬
альной энергии в кинетическую и накоп¬
лению кинетического «про запас». Итак,
виртуал есть информационное «одно»
(единица, момент, определенность) в
континууме виртуального бытия, обла¬
дающее собственным потенциалом и со¬
относимое с отвечающим ему актуалом.В обиход входит термин «виртуаль¬
ная реальность», двусмысленный по сво¬
ему содержанию. Если под «реальностью»
понимать чувственно-явленный мир, мир
материальных форм, плотную веществен¬
ность (а именно в этом смысле чаще все¬
го ныне понимают «realis», веществен¬
ное, реализованное), то этот термин —
бессмыслица, т. к. виртуальное, по опре¬
делению, сверхчувственно, «нереально».
Если же «реальность» толковать в этимо¬
логическом, средневековом смысле, как
«степень близости нечто к естине, Пол¬
ноте Бытия, безусловному средоточию
всего существующего», то термин «вир¬
туальная реальность» вполне законен.
Более того, в этом, втором, смысле, ко¬
гда более реально «бытие-в-сущности» и
менее реально феноменальное существо¬
вание, данный термин будет подразуме¬
вать близость к подлинному бытию, к
бытию умопостигаемому, идеальному. Но
есть еще один смысл «виртуальной ре¬
альности», который, вероятно, и имели в
виду создатели одноименной американ¬
ской телевизионной киноленты: это ис¬
кусственная реализация в знаково-гра¬
фической форме той или иной мысли¬
мой возможности (абстрактной или
конкретной), которая по каким-либо
причинам не осуществилась или не осу¬
ществится естественным путем, само¬
стоятельно. В основании знакового мо¬
делирования «виртуальной реальности»
художником, литератором, ученым или
политиком лежит посылка «Что могло
бы произойти или произойдет, если за¬
дать такие-то условия?». В этом третьем
смысле — смысле «искусственно реали¬
зуемая возможность» — обсуждаемыйтермин вполне содержателен, непротиво¬
речив и пригоден как для философского,
так и для повседневного употребления.Гегель применяет термин «виртуаль¬
ное» в описании снятого (идеального,
существенного) бытия и рассматривает
его как антипод «реальному». Вместе с
тем реальное не абсолютно противопос¬
тавлено идеальному, поскольку выступа¬
ет специфическим продолжением иде¬
ального. Гегель прибегает к понятию
виртуального для обозначения формы
существования реального в идеальном:
«...идеальность есть отрицание реально¬
го, но притом такое, что последнее в то
же время сохраняется, виртуально содер¬
жится в этой идеальности, хотя и не су¬
ществует больше» (Гегель. Энциклопедия
Философских наук. Т. 3. М., 1977, с. 132).Другой термин — «виртуальное бы¬
тие» (сложившийся значительно раньше,
чем его стали использовать в физике
элементарных частиц) — сегодня все бо¬
лее возвращается в философский обиход
и применяется для обозначения объек¬
тивных и субъективных форм неметриче¬
ского бытия. Например, виртуальным
именуют способ бытия системных и то¬
тальных свойств (В. Кайдалов, 1982; В.А.	Гаврилюк, Ю. П. Роговой, 1984). По¬
скольку «идеальное» (снятое) в своей тен¬
денции существует как системное свойст¬
во (например, в системе «субъект — дея¬
тельность — объект»), то его правомерно
называть разновидностью виртуального
бытия (Д. В. Пивоваров, 1986). Некото¬
рые авторы предлагают для этих целей
термин «функциональное бытие» (В. И.
Кашперский, 1989).Виртуальность как способ существо¬
вания идеального означает прежде всего
растворение (снятие) себя в другом и ви¬
димость себя через другое, чем она отли¬
чается от реального метрического бытия.В физике понятие виртуальной час¬
тицы появилось в квантовой теории из¬
лучения в связи с исследованием процес¬
сов обменного взаимодействия элемен¬
тарных частиц с использованием метода
вторичного квантования. Вначале пред¬
полагалось, что виртуальные частицы —
это математические абстракции, но затем140
ВЛАСТЬмногие видные физики стали верить в
них как в полноправные и реальные фи-
шческие объекты, косвенно наблюдае¬
мые в экспериментах. По их мысли, ка-
ждая элементарная частица способна при
соответствующих условиях превратиться
и другие частицы, причем количество и
качество последних зависят от энергии
внешнего воздействия; в результате про¬
исходит переход виртуальных частиц в
шкие, которые регистрируются непо¬
средственно в опыте.Первоначально виртуальные части¬
цы рассматривали как становящиеся час-
Iицы, как своеобразные промежуточные
| супени в превращениях действительных
частиц. В зависимости от внешних усло-
иий частица полагалась и как реальная, и
кик виртуальная. Потом стали предпочи¬
тать иной подход: виртуальные частицы,
но мнению В. А. Кайдалова, не есть осо¬
бый становящийся класс частиц, сущест-
иующий в возможности, но суть всеоб¬
щий, универсальный аспект существова¬
ния реальных частиц, проявляющийся во
юаимодействии. Без взаимодействия с
другими объектами элементарная части-
1Ш просто не существует. Поэтому поня¬
тие виртуальности можно определить
как форму объективного существования
системного качества (свойства) микро¬
объектов. Постепенно — через понятие
пиртуальности — в физику проникает
представление о неметрической форме
объективного существования, дополняю¬
щее традиционную веру в тождествен¬
ность физического и материального.В применении к системному анали¬
зу «виртуальность» можно рассматривать
как обусловленность взаимосвязи эле¬
ментов системы интегральным систем¬
ным свойством. Любой элемент целого
суть носитель свойства целостности. Су¬
ществование элемента является исходной
предпосылкой системного качества. Вир¬
туальное объективно присутствует в лю¬
бом элементе системы, но не как особый
элемент, не как вещь — оно «везде и ни¬
где», подобно закону природы, а потому
оно всегда сверхчувственно, сверхпрони-
цаемо и вездесуще.Д. В. ПивоваровВЛАСТЬ - в самом общем смысле
есть способность и возможность соци¬
ального субъекта осуществлять свою во¬
лю, используя различные ресурсы и тех¬
нологии (авторитет, силу, традиции, за¬
кон, техники манипуляции сознанием и
т. д.). При определении власти следует
учитывать множественность ее проявле¬
ний и, соответственно, многоаспектноеть
научных подходов к ее анализу. Этимоло¬
гия слова «власть» уже указывает на мно¬
гозначность данного феномена. В грече¬
ском языке слово «архэ» (arche) имеет
два значения — «править» и «начинать».
Эти сущностные оттенки присутствуют в
словах, имеющих корень «архэ» — «архи¬
тектор», «архиепископ», содержание ко¬
торых раскрывается через синонимы
«первый» и «главный», а также в значе¬
нии «инициатор» — человек, дающий
начало движению и деятельности других
людей. В латинском языке potestas обо¬
значает способность, возможность, об¬
ладание достаточной силой для осуще¬
ствления какой-либо деятельности. Ак¬
цент не столько на источнике, «начале»
действия, сколько на его субстанцио¬
нальной основе — силе. В этом значении
термин вошел в романо-германские язы¬
ки (power). В русском языке — слово
«власть» является однокоренным со сло¬
вом «владеть» (властитель, владыка, вла¬
дычествовать), основание которого имеет
значение «собственник», «хозяин». Эти¬
мология подчеркивает экономическое
основание, определяющее другие уровни
властвования. Эти начальные смыслы
легли в основу развитой социально-фи¬
лософской традиции анализа В.В античной философии (Платон,
Аристотель) анализ В. концентрировался
на отношении «господство — подчине¬
ние», на исследовании природы государ¬
ства; в средние века и новое время эта
линия была углублена в учениях Монтес¬
кье, Гоббса, Локка, Макиавелли (анализ
видов В., сущность разделения В., ра¬
циональность в политике и т. д.). Новую
главу в анализе В. открыл М. Вебер, ко¬
торый понимал под В. любую возмож¬
ность проводить внутри данных социаль¬
ных отношений собственную волю во¬141
ВЛАСТЬпреки сопротивлению и независимо от
того, на чем основана такая возмож¬
ность. Затем появляется линия функцио¬
нального определения В. (Т. Парсонс) —
как «обобщенного посредника» отноше¬
ний в обществе, подобно деньгам. Затем
активно развиваются поведенческие кон¬
цепции В., от бихевиорального направ¬
ления до психоаналитических определе¬
ний В., включая игровую модель В. (В.
как состязание), «рыночную» модель (В.
как сделка, В. как товар) и др. Главной
для психоанализа становится проблема
генезиса В. как отношений господства и
подчинения в связи с особыми установ¬
лениями человеческой психики, преиму¬
щественно в ее бессознательных аспектах
(Фрейд, Райх, Фромм, Кауффман). Пси¬
хоанализ впервые обращается к В. слова.
Из этого направления вырастает школа
Лакана, которая уже полностью концен¬
трируется на изучении В. языка.Современная картина наиболее яр¬
ких социально-философских определе¬
ний В. представлена политической семи¬
ологией Р. Барта, политической антропо¬
логией Э. Канетти и археологией В. М.
Фуко. В., по М. Фуко, не определяется
через чисто «негативные» характеристи¬
ки (подавление, принуждение и т. п.), он
показывает, что различные типы В. поро¬
ждают и саму реальность, и объекты по¬
знания, и «ритуалы» их постижения. М.
Фуко доказывает, что отношения В. про¬
низывают все общество. В. как объект
социально-философского анализа пред¬
стает прежде всего через свою универ¬
сальную природу. Универсализм В. со¬
стоит в том, что она «располагается» во
всех сферах человеческой деятельности,
во всех «клеточках» социальной реально¬
сти, на всех уровнях социальной субъ-
ектности. «Поле В.» может быть предель¬
но малым (личность самого человека, се¬
мья и т. п.) и предельно большим, таким
как сфера государственной В., междуна¬
родных отношений. Предельно широким
«полем В.» является вся социокультурная
среда, весь социокультурный контекст
той или иной эпохи, где В. растворяется
в духовном пространстве через мифоло¬
гии, религии, идеологии. УниверсализмВ. не отрицает ее конкретно-историче¬
ских модификаций, их анализ позволяет
выйти на исследование типологии видов
В., ее механизмов и технологий в различ¬
ных исторических эпохах. Основой уни¬
версализма В. является природа отноше¬
ний, которые и составляют сам феномен
В. — это отношения зависимости, неза¬
висимости и взаимозависимости между
всеми уровнями социальной субъектно-
сти. Т. о., В. предстает и как самостоя¬
тельное общественное отношение, и как
определенное измерение, качество и
смысл других общественных отношений.Универсализм и тотальность В. пред¬
стают и в многообразии форм политиче¬
ского отчуждения и властного фетишиз¬
ма. В. как абсолют, как некая самоцен¬
ность всегда становилась объектом
фетишизации и сакрализации, формы
властного фетишизма соответствовали
общей социокультурной эволюции. При
этом культурные формы властного фети¬
шизма менялись, нр «тайна» В. остава¬
лась непостижимой. Так и сейчас, когда
исследователи «расколдовали» тоталитар¬
ный мир, поняв механизмы идеократиче-
ского общества, оказалось, что тайна В.
вновь ускользнула. В современном нам
обществе притяжение и отчуждение В.
не только не ослабели, но проявились
еще резче и динамичнее. За образом
«тайна власти» стоят и проблема ее ано¬
нимности (говоря социологическим язы¬
ком — проблема субъектов В.), и пробле¬
ма новых «изысканных» технологий ин¬
формационного общества, и вечная
проблема искушения В. и т. д. В фило¬
софской интерпретации все это может
быть выражено как проблема диалектики
рационального и иррационального во В.
Как в тоталитарном, так и в посттотали-
тарном обществах человек существует в
ситуации «разлома» сознания, когда мир
иллюзий, выраженный прежде всего в
соответствующем языке и формах ком¬
муникаций, становится для человека бо¬
лее реален, чем мир его повседневности,
иллюзии становятся господствующим
мотивом поведения, иррациональное ут¬
верждается над рациональным.Движение художественной и фило¬142
ВНЕНАУЧНОЕ ЗНАНИЕсофской мысли на Западе подводит к
ш,iявлению и осознанию новых форм
ипастного фетишизма. Становится ясно,
что тоталитаризм не просто какое-то
уродство истории, чудовищная маска XX
к., которая уже сдернута. Властный фе¬
минизм модернизируется, эволюциони¬
руя в новых культурных формах. Оформ¬
ление властного фетишизма в информа¬
ционном обществе способно привести к
созданию новой «глобальной иллюзии»
через компьютерный рай, через новые
v тонченные, сверхрационализированные
по форме репрессивные практики, кото¬
рыми владеет субъект информационной
It. Формы насилия все более опосредо-
ипнны. Человек делает то, что он хочет,II	хочет он того, что требуется. Фраг-
монтаризация повседневного сознания,
ретрансляторский» характер общения,
опасность тотального компьютерного
контроля — все это во многом сегодняш¬
няя реальность цивилизованного Запада.Ситуация распада тоталитарной ду¬
ховности в нашем обществе, осознавае¬
мая как ценностный кризис, несет еще
(юльшие опасности, создает питательную
среду для трансформаций властного фе¬
тишизма. Утрата смыслов и ценностных
ориентиров лишают сознание внутренней
структурированности. Бывший «идеоло¬
гический человек» в поисках позитивной
идентификации соотносит себя с неким
целым, и чаще всего это оказываются
квазиобщности. В. становится средото¬
чием гуманитарного поиска, который
фокусируется в главном морально-фило-
софском вопросе конца тысячелетия.
Что есть В. — благо или зло? Важнейшее
цивилизационное достижение или неиз¬
бывный инстинкт агрессивной человече¬
ской природы? Ситуация тотального по¬
литического отчуждения, когда господ¬
ствует «Великий Никто», снова порождает
смятенное сознание, ставит сложнейшие
вопросы перед политической философи¬
ей, философией В.О. В. ШабуроваВНЕНАУЧНОЕ ЗНАНИЕ — знание,
не вписывающееся в жесткие каноны на¬
учной рациональности, а также пред¬ставляющее собой способ освоения дей¬
ствительности, отличный от науки. По¬
становка проблемы В. з. в истории фило¬
софии связана с развитием позитивизма
и сциентизма, с идеей демаркации науки
и ненауки. Согласно сциентистам, зна¬
ние может быть только научным, только
в науке формируется подлинное знание.
Как позитивизм, так и сциентизм не
учитывают тот факт, что многообразие
знаний обусловлено многообразием прак¬
тик, что в культуре помимо науки сущест¬
вуют различные другие феномены, в
рамках которых рождается специфиче¬
ское знание.Большое количество информации о
мире поступает не из науки, а из других
видов знания. Появление самой науки
было возможно на основании того опы¬
та, который был накоплен в донаучных
видах знания. В трактовке В. з. можно
выделить несколько моментов. Во-пер¬
вых, В. з. является обыденным знанием,
возникающим в процессе повседневной
практической деятельности людей, оно
выражается естественным языком, гар¬
монично встраивается в природную сре¬
ду. Во-вторых, В. з. — это знание, добы¬
ваемое в оккультно-мистической практи¬
ке (магия, теософия, алхимия, астрология
и т. д.), которое, как правило, носит эзо¬
терический характер. В-третьих, внутри
науки существует маргинальный пласт
знаний, который до поры до времени иг¬
норируется сообществом ученых. С раз¬
витием науки некоторое количество это¬
го невостребованного знания актуализи¬
руется, что приводит к расширению
границ науки, к открытию новых про¬
блем и перспектив. Происходит транс¬
формация знания: оно из вненаучного
превращается в научное.В. М. СелезневВОЗМОЖНОСТЬ и ДЕЙСТВИ-
ТЕЛЬНОСТЬ — философские категории,
выражающие своим соотношением про¬
цессы развития, взаимопереходы скрыто¬
го и видимого, потенциального и кине¬
тического, сущности и явления, внутрен¬
него и внешнего.(1)	В повседневном смысле В. обычно143
ВОЗМОЖНОСТЬ и ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬпротивопоставляют невозможное, а Д. —
недействительное. Согласно В. И. Далю,
В. — а) исполнимость, сбыточность, раз¬
решимость; б) отсутствие помех или за¬
претов; в) мощь, сила, власть, могущест¬
во, достаток, средства, богатство. Д. — а)
все то, что есть, невымышленно, истин¬
но, свершено; б) живое, жизненное, на¬
ходящееся в движении плотью или ду¬
хом; в) проявляющее силу, производящее
своей силой, действующее. Этимологиче¬
ское значение слова «действительность»,
вероятно, восходит к лат. deus (бог), со¬
пряжено с творением, со светом сущно¬
сти; русское слово «день» (эквивалент
англ. day) также имеет смысловое отно¬
шение к понятию «света божьего». Сло¬
ву «возможность» в греч. языке соответ¬
ствует «динамическое» (т. е. силовое, по¬
тенциальное, некие источники, запасы),
а слову «действительность» — «энергети¬
ческое» (т. е. действующее, движущее). В
философском плане категории В. и Д.
получили наибольшее развитие в трудах
Аристотеля и Гегеля.(2)	В философии Аристотеля В. и Д.
в первую очередь берутся как категории
языка. В формально-логическом аспекте
Аристотель подразделяет все человече¬
ские суждения на суждения В., суждения
Д. и суждения необходимости. Напри¬
мер, суждение «А, возможно, станет Б»
относится к суждениям В., а суждения
«А есть Б» и «А не есть Б» — к сужде¬
ниям Д. (см.: Аристотель. Первая анали¬
тика 12 // Аристотель. Аналитики. М.,
1952). В «Метафизике» категории В. и Д.
обсуждаются в онтологическом плане, с
их помощью Аристотель по-своему ре¬
шает проблему, происходит ли нечто из
ничего или из чего-то. Он подразделяет
бытие на потенциальное и актуальное и
трактует становление некоторой вещи
как переход от В. к Д. (семя — человек в
потенции, глыба мрамора — будущее из¬
ваяние Гермеса и т. д.).Существующее происходит не из ни¬
чего, а из чего-то другого, существующе¬
го через изменение последнего. Само из¬
менение — это переход от того, что су¬
ществует в В., к тому, что существует в Д.
Например, возможная белизна изменяет¬ся в действительную белизну. Т. о., не
следует определять В. как то, чего еще
нет, в противоположность Д. как чему-то
уже имеющемуся; следует говорить о В. и
Д. как двух видах объективного сущест¬
вования. Нечто бывает либо В., либо Д.,
однако не пребывает в этих состояниях
одновременно. «Невозможно, чтобы од-
‘но и то же вместе было и не было при¬
суще одному и тому же в одном и том же
смысле...» (Аристотель. Метафизика. М.-
Л., 1934, с. 63).Более конкретное различение «суще¬
ствования в возможности» и «существо¬
вания в действительности» Стагирит про¬
водит в теории материи и формы. Мате¬
рия сама по себе есть только В. формы.
Благодаря присоединению к ней формы
она превращается в конкретную вещь, в
нечто целое, индивидуальное и Д.; имен¬
но форма делает материю Д. Если вещь
изменяют, то в итоге вещь получает
больше формы, чем имела прежде. Та
вещь, которая имеет больше формы, бо¬
лее Д. Аристотель также увязывает В. со
способностью, а Д. — с деятельностью и
целеполаганием; целью является Д., и ра¬
ди именно этой цели принимается спо¬
собность. В., или «динамическое», есть
нечто «в себе», задаток, а также материя,
которая может принимать все формы, не
будучи сама формирующим началом. Д.,
или «энергетическое», есть осуществляю¬
щаяся форма. Энергия — чистая деятель¬
ность из самой себя; деятельность —
процесс самоопределения, реализующая
себя всеобщая цель.Аристотель различает три вида суб¬
станции: 1) чувственно ощутимую и ко¬
нечную — у нее есть некая материя, от
которой деятельная форма еще не отли¬
чена; 2) более высокий вид субстанции,
в котором два полюса — полюс пассив¬
ной материи как В. и полюс активной
цели, осуществляемой умом (мыслью)
через деятельность (тут деятельность су¬
щественно первична); 3) высший вид
субстанции — для себя сущая, непод¬
вижная, все приводящая в движение, не
обладающая никакой материей, чистая
деятельность (Бог). Бог понимается как
неподвижный деятель, существующий до144
ВОЗМОЖНЫЙ МИР (ВОЗМОЖНЫЕ МИРЫ)пенкой В. по существу, а не во времени.
' умдность Бога проста — это чистая дея-
	ость, энергией которой совершает-•	'I переход от В. к Д. в форме видимого
и природе и выполняется конечная цель
in прерывно и моментально творить все
ми мические потенции и улучшать все-
нениую. Видов актуализации существует
| нин.ко же, сколько есть видов движе¬
нии, энергии. По существу и логически
I предшествует В.; активная форма при¬
ми! пассивным В. способность превра¬
ти,ся в Д.; в этом смысле развитие есть•	мена одной Д. другой.(3)	В философии Гегеля усиливается
мннлсктическая взаимосвязь В. и Д.
«Действительность есть ставшее непо-■	родственным единство сущности и су-
шествования, или внутреннего и внеш¬
нею» (Гегель. Энциклопедия философ¬
ских наук. Т. 1. Наука логики. М., 1975,
' И 2). В Д. содержится уже снятая В.
Нозможность есть то, что существенно
иия действительности, но существенно
шким образом, что есть вместе с тем
пшиько возможность» (там же, с. 315).
Что действительно, то возможно. При¬
паи,межа виртуальной сфере сущности
(снятому бытию), В. содержит в себе
прошлую Д., является неопределенным
име.стилищем всего вообще. Однако как
форма существенности В. недостаточна
Iиному, что безгранично многообразна и
неопределенна: возможно все, что не
противоречит себе. Свой недостаток В.
стремится восполнить через превраще¬
ние одной из множества В. в Д.«То, что действительно, может дей-
етповать, свою действительность нечто
иыказывает через то, что оно произво-
пит» (Гегель. Наука логики. В 3 т. Т. 2.
М., 1971, с. 193). Д. конкретнее, чем В.,
сущность или явления сами по себе; В. —
абстрактный момент Д. Переход В. в Д.
сеть развитие абстрактного до уровня
конкретного. В основании процессов
шаимоперехода В. и Д. находится энер¬
гия субстанции. Бытие субстанции — в
самом ее действии. «Переводя возмож¬
ное в действительность с ее содержани¬
ем, субстанция обнаруживает себя как
созидательную мощь, а возвращая дейст¬
вительное в возможность, она обнаружи¬вает себя как разрушительную мощь»
(там же, с. 206).Гегель описывает разные виды В. и
Д.: формальную и реальную В., формаль¬
ную и реальную Д., обсуждает взаимо¬
связи категорий В. и Д. с категориями
необходимости и случайности. Формаль¬
ная В. — «неопределенное вместилище
всего вообще. В смысле этой формаль¬
ной возможности возможно все, что не
противоречит себе» (там же, с. 188 —
189). В отличие от нее реальная В. уже
не может быть чем-то иным, но только
одним, «...реальная возможность состав¬
ляет все условия в целом... рассеянную
действительность...» (там же, с. 194). Ко¬
гда все условия сути дела полностью на¬
лицо, то она вступает в Д.: «Реальная
возможность... уже сама есть необходи¬
мость» (там же, с. 196). Формальная Д. —
это существование вообще (ибо все воз¬
можное имеет некоторое бытие), связан¬
ное со случайностью. «Случайное — это
нечто действительное, определенное в то
же время лишь как возможное, иное ко¬
торого или противоположность которого
также есть» (там же, с. 191). «Реальная
действительность, как таковая, — это
прежде всего вещь со многими свойства¬
ми, существующий мир» (там же, с. 193).
Ныне подразделение В. на формальные
(абстрактные) и реальные (конкретные)
общепринято.(4)	Отрицание объективного характе¬
ра В. было характерно для материализма
XVII — XVIII вв. Например, Т. Гоббс по¬
нимал под В. то, необходимую причину
чего нельзя разглядеть, а под Д. — про¬
сто объективную реальность. Для Канта
В. и Д. были априорными категориями
модальности, причем он различал логи¬
ческую, реальную и практическую В.Сегодня В. количественно измеряют
через вероятность по шкале от 0 до 1.
Вероятность — мера необходимого в воз¬
можном (В. И. Корюкин, М. Н. Рутке-
вич), степень близости В. к Д.Д. В. ПивоваровВОЗМОЖНЫЙ МИР (ВОЗМОЖ¬
НЫЕ МИРЫ) — широкое распростране¬
ние данного понятия связано с пробле¬
мами квантификации модальных контек¬145
ВОЗМОЖНЫЙ МИР (ВОЗМОЖНЫЕ МИРЫ)стов в системах модальной и интенсио¬
нальной логики, в которых оно полагает¬
ся в качестве интуитивного (формально
не определяемого и не конкретизируемо¬
го) основания логико-семантических мо¬
делей интерпретации. Под влиянием ло¬
гической семантики понятие В. м. стало
использоваться и для семантического ана¬
лиза языка в лингвистике. Г. В. Лейбниц
употреблял понятие «В. м.» в логикоме¬
тафизическом и теологическом значе¬
нии, главным образом в целях теодицеи,
т. е. для объяснения совершенства и не¬
обходимости существующего мира как
творения Бога. Он ставил существование
действительного мира (универсума) в за¬
висимость от воли и могущества Бога, а
его необходимость определял интеллек¬
том Бога, учитывающим все возможные
способы «наполнения универсума веща¬
ми и событиями», т. е. все В. м. Действи¬
тельно существующий мир рассматри¬
вался тем самым как единственный и
«наилучший из возможных». Понятие
«метафизической необходимости», в от¬
личие от понятия «моральной необходи¬
мости», не связано у Лейбница с идеей
существования, но только с идеей логи¬
ческой непротиворечивости. Это позво¬
лило последующим исследователям ин¬
терпретировать его взгляды т. о. и утвер¬
ждать, что необходимость есть истинность
во всех В. м. (несмотря на неоднознач¬
ную трактовку «истинности» у самого
Лейбница). На философию Лейбница
опирается и идея «прослеживания» (или
отождествления) индивида «сквозь воз¬
можные миры». У самого Лейбница про¬
блема тождества сводится к проблеме
именования одной и той же вещи раз¬
личными именами. И наконец, монадо¬
логия Лейбница может рассматриваться
как метафизический вариант релятивиза¬
ции В. м. к субъекту. В случае всего уни¬
версума, В. м. релятивизируются (в мо¬
дусе необходимости) к трансценденталь¬
ному субъекту, к интеллекту Бога.Ч.	С. Пирс в работе «Спекулятивная
грамматика» осуществил анализ ряда ло¬
гико-грамматических проблем, имеющих
отношение к семиотике В. м. (у него ча¬
ще употребляются термины «воображае¬мый мир», «фиктивный мир» и др.),
Пирс утверждает, что «никаким описан и
ем нельзя отличить реальный мир от во
ображаемого мира», что их различение
возможно только посредством указания с
помощью индексальных знаков (или
«индексов»). Он утверждает, что в грам
матиках существующих языков такие ип
дексы отсутствуют, но их функции обыч
но реализуются соответствующими инто
нацией и мимикой, «индексами реального
мира», которые показывают, «что говоря
щий говорит серьезно». Логика Пирса -
интенсиональная, выходящая за рамки
эмпирической референции к «действи
тельному миру». Так, определяя истин
ность предложения, он пишет: «Предло¬
жение не перестает быть истинным из-зп
того, что оно не имеет смысла. Предло¬
жение ложно тогда, и только тогда, когда
нечто, что оно или утверждает явным об¬
разом, или имплицирует, ложно; а всякое
предложение, не являющееся ложным,
истинно, согласно принципу исключен¬
ного третьего». Это позволяет распро¬
странить логический анализ на миры ху¬
дожественных произведений, на предме¬
ты воображения и мифа.Л. Витгенштейн, в отличие от Пир¬
са, считал, что осмысленно говорить
можно только в перспективе эмпириче¬
ской референции, что границы мира со¬
ответствуют границам языка при его
«правильном» (с т. зр. логической семан¬
тики) употреблении. О «нелогичных»
мирах следует молчать, так как невоз¬
можно говорить осмысленно, «ясно»:
«Изобразить в языке нечто «противоре¬
чащее логике» так же невозможно, как
нельзя в геометрии посредством ее коор¬
динат изобразить фигуру, противореча¬
щую законам пространства, или дать ко¬
ординаты несуществующей точки». Се¬
миотическим основанием изоморфизма
языка миру выступает «образная» теория
предложения, разработанная в «Логико¬
философском трактате». Утверждаемый в
данной работе номинализм (только от¬
дельные, никак не связанные предложе¬
ния есть «образы» мира) определил по¬
нимание В. м. во всей последующей ло¬
гической семантике. Под В. м. стали146
волныпонимать «возможные положения делI	нпцсй)» (позже — «возможное развитие
ш0|||тий» и др.). Витгенштейн понимает
предложение как пропозициональную
функцию «возможного положения ве¬
щей» или «фактов», как «отображение»I	и теоретико-множественном смысле)
ш'Псгвительного мира. Семантическая
интерпретация превращает его в пропо-
шциональный знак: «Предложение есть
пропозициональный знак в своем проек-
пшном отношении к миру...; пропозицио¬
нальный знак есть факт...; только факты
могут выражать смысл; класс имен этого
щ'лнть не может».Р. Карнап различает язык как фор¬
мальную знаковую систему и язык как
интерпретированную знаковую систему.
Для логического анализа он употребляет
понятия «интенсионал» и «экстенсио-
1П111», полагая что «логические модально-
| hi должны применяться к интенсиона-
лпм, а не к экстенсионалам». Понятию
И м. соответствует понятие «описания
состояния», означающее, что каждому
предложению из универсума рассужде¬
ния должно быть поставлено в соответ-
| тие или оно само, или его отрицание.
')го позволяет интерпретировать опера-
юр «необходимо» как истинность пред¬
ложения, к которому он относится, во
цсех В. м.Семантика В. м. в собственном
смысле слова разрабатывается в работах
( . Крипке, Я. Хинтикки, Р. Монтегю, Д.
('котта и др. В ней принято вместо ис-
гннности во всех В. м. (как у Карнапа)
рассматривать условие истинности лишь
и отношении миров, «достижимых» из
него. С. Крипке считает понятие В. м.
гипонимичным понятию «контрфактиче¬
ская ситуация» (задающее его контрфак-
гическое предложение имеет в естествен¬
ном языке форму «если бы..., то бы...»).
Ит модальной логики понятие В. м. пе¬
решло в лингвистику и стало использо-
иаться для построения семантических
моделей естественного языка. Р. Монте¬
гю связывает лексическую семантику с
формальными моделями своей модально-
интенсиональной логики («грамматики»)
г. о., что каждой базовой лексическойединице приписывается определенный
интенсионал. Интенсионал рассматрива¬
ется в качестве функции, выбирающей
экстенсионал лексической единицы в ка¬
ждом В. м. Монтегю учитывает не толь¬
ко семантическую интерпретацию, но и
контекст употребления, т. е. впервые соз¬
дает формальную прагматику. Д. Льюиз
использует ряд идей Монтегю и др. логи¬
ков для построения «общей семантики» в
качестве модели описания естественного
языка. Он также уделяет внимание праг¬
матике: «Координата возможного мира
также может рассматриваться как свой¬
ство контекста, поскольку различные ак¬
ты высказывания предложения могут
быть локализованы в различных возмож¬
ных мирах». Он использует и идеи Пир¬
са об индексах: «При таком подходе к
пресуппозиции предложения, способные
утрачивать значение истинности, будут
считаться обладающими интенсионала-
ми, но не будут считаться определенны¬
ми при некоторых индексах».Понятие В. м. используется в теории
речевых актов для построения иллоку¬
тивной логики (Д. Серль, Д. Вандерке-
вен), в методе анализа языка посредст¬
вом «семантических примитивов» у А.
Вежбицкой, во многих приложениях тео-
ретико-игровой семантики Я. Хинтикки.Д. В. Анкин«ВОЛНЫ» — метафора социальной
теории, характеризующая динамический
аспект социальных процессов.Русский экономист Н. Д. Кондрать¬
ев, изучая динамику экономики Запада
нового времени, употреблял данный тер¬
мин в следующих значениях. Т. н. «боль¬
шие волны» (длинные или большие цик¬
лы экономической конъюнктуры) —
временные периоды (55 — 60 лет), в тече¬
ние которых происходят регулярные ко¬
лебания системы экономики от одного
уровня равновесия к другому. Кондрать¬
ев отнес их, наряду с сезонными и цик¬
лическими колебаниями (продолжитель¬
ностью 7—11 лет) — средними циклами,
или средними волнами, к регулярным ко¬
лебаниям экономической системы. Со¬
гласно Кондратьеву, большие «В.» ха-147
«волны»растеризуют обратимые процессы соци¬
ально-экономической системы. Ряд оп¬
понентов Кондратьева, признавших на¬
личие больших «В.», полагали, однако,
что, в отличие от средних «В.», они вы¬
званы не эндогенными, а экзогенными
факторами экономики (изменениями
техники, войнами и революциями, во¬
влечением новых территорий в кругово¬
рот мирового хозяйства, колебаниями в
добыче золота и т. п.). Кондратьев же
считал их в конечном счете обусловлен¬
ными экономической динамикой (так,
добыча золота определяется спросом на
него, изобретение становится инноваци¬
онным фактором производства лишь при
благоприятной экономической ситуа¬
ции). Объяснение феномена больших
«В.» он видел в различных сроках экс¬
плуатации и воспроизводства экономи¬
ческих благ. Если материальной основой
средних «В.» является износ, смена и
расширение средств производства в виде
машин, то материальной основой боль¬
ших «В.» будет расширение и смена ос¬
новных капитальных благ, связанных с
глобальным изменением и перегруппи¬
ровкой производительных сил общества.
Собственно же термин «волна» означает
у Кондратьева период большого цикла.
Повышательная «В.» большого цикла, во
время которой наблюдается рост эконо¬
мических показателей, длится около 25
лет. Ее начало характеризуется крупными
изменениями в хозяйственной жизни об¬
щества. Данный период, как правило,
наполнен крупными социальными по¬
трясениями. Понижательная «В.» боль¬
шого цикла (около 25 лет) отмечена дли¬
тельной экономической депрессией, осо¬
бенно в аграрной сфере; открытые
социальные конфликты гораздо более
редки. «В.» большого цикла оказывают
существенное влияние на выпадающие
на них средние циклы. Так, в период по¬
вышательной «В.» для средних циклов
характерна интенсивность подъемов и
краткость депрессий, в период понижа¬
тельной «В.» — наоборот.Американский футуролог и исследо¬
ватель О. Тоффлер использует данный
термин как обозначение определенныхпериодов человеческой истории. Каждая
из волн характеризуется специфическим
соотношением и ролью таких фактором,
как техника, культура, образ жизни и со
циальное устройство. Тоффлер выделяем
следующие «В.» различной длительности,
наступление которых сопровождается
глобальными цивилизационными сдии
гами: аграрную (начало около 10 тыс. лсм
назад), индустриальную (XIX — первая
половина XX в.) и постиндустриальную
(условно с 1955 г.). Природу каждой и »
«В.» можно условно определить, исходя
из взаимодействия таких социальных
факторов, как техника, власть, богатстпо
и знание. Для аграрной «В.» основным
техническим фактором является ручной
труд, делающий невозможным сколько
нибудь значительное и быстрое увеличс
ние общественного продукта. Власть осу
ществлялась преимущественно в форме
насилия, богатство являлось произвол
ным от власти, знание основывалось на
традиции. Индустриальная (вторая) «В.»
ставит в центр богатство в его символи¬
ческом (денежном) выражении. Источ¬
ник богатства — уже не простое перерас¬
пределение, а экономический рост, осно¬
ванный на массовом промышленном
производстве. Знание в его рациональ¬
ной форме является одним из основных
производственных факторов, власть же
производна от богатства. Третья «В.» (по¬
стиндустриальное общество), базирую¬
щаяся на господстве наукоемких и ин¬
формационных технологий, делает знание
в его различных формах непосредствен¬
ным источником богатства и власти.М. С. БелоковыльскийВОЛЮНТАРИЗМ (лат. voluntas —
воля) — направление философской мыс¬
ли, преувеличивающее значимость воле¬
вых начал в деятельности людей, предпо¬
лагающее возможность строить и пере¬
страивать общественные процессы в
соответствии с наиболее привлекатель¬
ными проектами, моделями, идеология¬
ми. В. обычно не учитывает конкретную
сложность социальной ситуации, харак¬
теризует ее в общем виде, не придает
значения углубленному научному иссле-148
ВОПРОС и ОТВЕТнмшпию, пользуется результатами теоре-
шчсского анализа как приложением к■	моим идеологическим построениям. В
фмктовке деятельности человека В. явля-■	ini преувеличением идейно-психологи¬
ческого ее аспекта и, соответственно,
недооценкой роли аспектов предметно-I	ипсржательных. В плане историко-фи-
’шеофском В. связан с переходом от ду¬
ши ю-теоретических трактовок субъекта| его пониманию как существа практи¬
ческого, действующего и добивающегося
поставленных целей. В. противостоит
направлениям философии, преувеличи-
ншощим значение необходимости, зако-
IIIт. структур и систем в жизни людей
м., например, «Фатализм»). Он указыва-■	I ми иеустранимость проблемы свободы
| | иободной воли») из философии и ПО-
lli сдневного поведения людей. В совре-			 социально-гуманитарных дисци-ипшшх и методологии обществознанияII	иногда трактуется в более узком смыс-
|п как теория или концепция челове¬
ческой деятельности (социального дей-
| тин и взаимодействия), определяющая
фирмы воздействия людей на условия и•	ни гоительства их жизни, на формиро-
itiiiiiio и преобразование структур обще-
| I ш ппого процесса. Тогда В. можно
риссматривать как одну из попыток
т.точить деятельность человеческих ин-
штидов в социальные онтологии.В. Е. КемеровВОПРОС и ОТВЕТ — мыслительная
н шыковая структура, которая опосредо-
шшио функционирует в основаниях вся-I	nil осмысленной человеческой деятель¬
ности. Человек разумный — это прежде
in ссо человек вопрошающий и отвечаю¬
щим, а потому свободный и ответствен¬
ный, поскольку прагматическая сущностьII	и О. предполагает свободу выбора. С т.
ip иогики, В. есть высказывание, пред¬
пиши шощее О. В свою очередь О. — это
иыскнзывание, которое есть результат
ими'нлектуальной деятельности (реше¬
нии задачи), обусловленной и управляе¬
мой I). Витгенштейн в «Логико-фило-
| офском трактате» (1921) писал: «Для от¬
це in, который невозможно высказать,нельзя также высказать и вопрос. Тайны
не существует. Если вопрос вообще мо¬
жет быть поставлен, то на него можно и
ответить».Идеи Л. Витгенштейна получили раз¬
витие в современной эротетической (от
греч. erotesis — вопрос) логике, в которой
основным методологическим требовани¬
ем, предъявляемым к исследованию В.,
является изучение его в неразрывной
связи с О. «Знание того, что считается
ответом, равносильно знанию вопроса»
(цит. по: Белнап Н., Стил Т. Логика во¬
просов и ответов. М., 1981, с. 44). Про¬
блематика В. и О. исследуется не только
логикой, но также лингвистикой и се¬
миотикой (изучающими прежде всего
коммуникативно-прагматические функ¬
ции В.), риторикой (эмфатические
функции В.), психологией общения и
когнитивной психологией (познаватель¬
ные функции В.), педагогикой (функции
В. и О. в обучении и воспитании). Одна
из «болезней» современной цивилизации
состоит в том, что при индустриально¬
конвейерной организации образования
обучаемых учат отвечать, а не спраши¬
вать, хотя очевидно, что прогресс не в
меньшей степени зависит от В., чем от
О. на них. Обучаемым сообщают много¬
численные О. на В., лишенные для них
личностного смысла. Для теории массо¬
вых коммуникаций, психологии и педа¬
гогики очень актуально изучение сугге¬
стивных (внушающих) свойств В.Становление компьютерной цивили¬
зации (информационного общества) так¬
же актуализирует изучение проблематики
В. и О. Эротетическая логика призвана
внести вклад в построение теоретическо¬
го фундамента для создания новых ин¬
формационных технологий, прежде все¬
го систем управления базами данных
(СУБД). Функционирование СУБД и
широкий доступ к ним обнаружили по¬
тенциальные общественные опасности,
например, «допустить к власти негодное
правительство, а также тайно, полуявно и
явно вторгаться в личную жизнь челове¬
ка» (Белнап Н., Стил Т. Цит. соч., с. 143).
Указанные авторы полагают, что эротети¬
ческая логика представляет метод, обес¬149
ВОПРОС и ОТВЕТпечивающий полное и законное пользо¬
вание СУБД в социальной среде, и дает
некоторую гарантию защиты от незакон¬
ного использования таких систем, спо¬
собствуя решению многочисленных эти¬
ческих и юридических проблем.Исторически первые свидетельства
«вопрошающего человеческого бытия»
(М. Хайдеггер) фиксируются в письмен¬
ных памятниках культуры Древнего
Египта, таких как «Беседа разочарован¬
ного со своим духом», содержащих об¬
разцы смятенного вопрошания («Кому
мне открыться сегодня?») и пессимизма,
обусловленных социальной катастрофой и
крушением идеалов. «Энума элиш» и эпос0	Гильгамеше (начало II тыс. до н. э.) —
памятники культуры Месопотамии —
также содержат интересные образцы пре-
философского вопрошания. В памятни¬
ках культуры Древней Индии (между II и1	тыс. до н. э.) содержатся: а) сомнения
в существовании богов («Нет Индры, —
иные говорят, — кто видел его? Кого
воспевать нам?»; «Где он?... нет его»); б)
постановка первых философских В.
(«Откуда возникло это мирозданье?») —
Ригведа; в) столкновение мировоззренче¬
ских позиций в форме цепочки В. и О.
(«Кто такой Брахман?») — Упанишады
(IX — VI вв. до н. э.). В древнекитайской
книге «Чжуан-цзы» (IV в. до н. э.) ста¬
вятся основные аксиологические В.: «Су¬
ществует ли в Поднебесной высшее сча¬
стье? Чего домогаться, от чего отказы¬
ваться? Что любить, что ненавидеть?» —
и формулируются О. на них. Первый В.
в тексте Библии: «И сказал змей жене:
подлинно ли сказал Бог: не ешьте ни от
какого дерева в раю?» (Быт., 3:1) — это
герменевтический В. В буддийской кни¬
ге «Вопросы Милинды» (II в. н. э.) ут¬
верждается первая классификация В.: со¬
гласно Будде, существует четыре рода В.,
которые различаются между собой харак¬
тером О. на них. На одни В. (смысло¬
жизненные) даются однозначные О., на
другие — с оговорками, на третьи отве¬
чают встречным В. (вторая и третья
группы охватывают знания о мире), на
четвертые (метафизические) — отклоне¬
нием В. В моральной философии Кон¬фуция познание человека совпадает с сю
нравственным самоопределением, поэто
му нельзя ответить на В.: «Что такое чс
ловек?», не отвечая на В.: «Каким он
должен быть?» (см.: Гусейнов А. А. Вели
кие моралисты. М., 1995).Вопросно-ответная (катехизисная)
форма изложения философских идей
присуща древнегреческой философии со
времен ее зарождения (VI в. до н. э.), на¬
чиная с семи мудрецов, остроумные В. и
О. которых приводят Диоген Лаэртский
и др. авторы. Например, Фалеса спроси
ли: «Что на свете трудно?» Он ответил:
«Познать себя» — «Что легко?» — «Со
ветовать другому». Софист Протагор
(484 — 411 гг. до н. э.) впервые «выделил
четыре вида речи — пожелание, вопрос,
ответ и приказ..., назвав их основами ре-
чи», — свидетельствует Диоген. В цен¬
тре внимания натурфилософов-досокра-
тиков стояли В. об устройстве и проис¬
хождении мира, понимаемого как единое
целое. Методическое вопрошание стало
основным занятием Сократа (463 — 399
гг. до н. э.) — родоначальника философ¬
ской этики, и главным методологиче¬
ским принципом его философствования.
Сущность сократовской майевтики со¬
стояла в том, чтобы направить собесед¬
ника на путь самостоятельного мышле¬
ния об основных смысложизненных цен¬
ностях (Что такое прекрасное? Что есть
добродетель? Что есть истина?) при по¬
мощи цепочки искусно поставленных В,
Другой философ античного мира — Пла¬
тон (427 — 347 гг. до н. э.) — диалекти¬
ком называл того, кто умеет спрашивать
и отвечать.Средневековая философия также не
утратила интереса к проблематике В. и
О., о чем свидетельствуют, в частности,
апофатическая теология Ареопагитик, «Да
и Нет» П. Абеляра и «Сумма теологии»
Фомы Аквинского. Р. Декарт (1596 —
1650) в «Правилах для руководства ума»
анализировал логическую структуру В. и
его познавательные функции. Новейшая
история логики В. и О. начинается с ра¬
бот польских философов Р. Ингардена
(1925) и К. Айдукевича (1926).Современная эротетическая логика150
ВОПРОС и ОТВЕТи tv'iacT синтаксические и семантические
особенности языковых выражений, на-
п.ншсмых В. и предпосылками В, Поня-
Iим «вопрос», «ответ на вопрос» и «пред¬
посылка (пресуппозиция) В.» являются
исходными в каждом из основных на-
нршшений логического анализа В. Суще-•	I пуст два основных подхода к построе¬
нию формальной теории В.: 1) лингвис-
I пчсский и 2) компьютерный. В рамках
мирного подхода строится перевод реаль¬
но существующих В. естественного язы-
| и на формальный язык. Формальная
имитация В. называется интеррогативом.
Примерами В., имеющих интеррогативы,
ишипотся: ли-В., какой-В., сколько-В. и
ночсму-В. Формальную имитацию име¬
ни лишь те В., О. на которые могут быть
тчмо описаны (т. е. установлена их ло-I	ическая структура и определено множе-•	то альтернатив). В рамках второго под¬
уди исходным материалом для форма-
нншции В. является формальный язык,
in пользуемый в информационной систе-II', ориентированной на решение неко-
трого класса информационно-поиско-
иых задач. Каждой задаче соответствует
предписание, содержащее императивное
требование ее решения (например, «Най-
IH псе публикации по заданной теме»). Т.о	, и рамках этого подхода В. понимается
| ПК запрос (требование информации оп-
рсделенного типа), адресованный к ин¬
формационной системе. Очевидно, что
Hi псе В. естественного языка имеют ин-
н ррогативы: например, В. «В чем смысл
■I ищи?» не имеет формальной имита¬
ции, а В. «Может ли машина мыслить?»
имеет. Это обстоятельство ограничивает
hi пможности использования эротетиче-
| кой логики в методологии научного по-
ишпия (поскольку в научном поиске
множество альтернатив, как правило, не
и Iпостно наперед).Центральным понятием эротетиче-
| кой логики (в варианте Н. Белнапа и Т.
( гида) является понятие прямого ответа,
ирпктеризуемого тремя аспектами — вы¬
пором, требованием полноты и требова¬
нием различения. Для формализации во¬
просно-ответных отношений используют
четырехзначную логику, а также аппара¬ты интуиционистской и релевантных ло¬
гик. Одним из главных результатов эро-
тетической семантики (в указанном ва¬
рианте) является т. н. «теорема пятого
гимнософиста»: «Задай глупый вопрос, и
ты получишь глупый ответ» (Белнап Н.,
Стил Т. Цит. соч., с. 135). Эти авторы по¬
лагают, что В. допускают истинностную
оценку: истинность пресуппозиции дан¬
ного В. — необходимое и достаточное ус¬
ловие существования истинного О. на
данный В. Некоторые исследователи от¬
рицают возможность истинностной оцен¬
ки В. и предпочитают говорить об их пра¬
вильности (корректности).Укажем, следуя В. Ф. Беркову, необ¬
ходимые условия правильной постановки
В.: 1) ясность, определенность, недву¬
смысленность (требование следует из за¬
кона тождества); 2) системность (логиче¬
ская зависимость между В.), последова¬
тельность постановки В. (предостерегает
от «ошибки многих В.», описанной еще
Аристотелем); 3) обоснованность В. (т. е.
истинность его предпосылок). Важную
роль играют и требования, которым дол¬
жен удовлетворять всякий доброкачест¬
венный О.: 1) О. должен отличаться яс¬
ностью, точностью, однозначностью и,
по возможности, лаконичностью (требо¬
вание закона тождества); 2) О. не должен
быть противоречивым, иначе он не мо¬
жет быть истинным (требование закона
непротиворечия); 3) О. должен быть в
достаточной мере обоснованным (закон
достаточного основания); 4) О. должен
уменьшать неопределенность В., быть
информативнее его; 5) О. должен удовле¬
творять принципам кодекса полемики,
прежде всего таким, как принципы ра¬
венства, демократизма, уважения, объек¬
тивности (см.: Берков В. Ф. Логика во¬
просов в преподавании. Минск, 1987).В исследования проблематики В. и
О. значительный вклад внесли также
труды целого ряда ученых и философов:
зарубежных — Т. Кубиньского, Г. Лео¬
нарда, 3. Цацковского, Я. Хинтикки, Д.
Харры, Г. Хижа, К. Хэмблина и др., и
отечественных — Д. А. Бочвара, Е. К.
Войшвилло, П. В. Копнина, Ф. С. Ли-
мантова, Ю. А. Петрова, В. К. Финна и151
ВОСЕМЬ «НЕ»др. Логика В. и О. широко используется
в ряде направлений современной фило¬
софии и социологии. Известно, что эф¬
фективность и объективность социологи¬
ческого опроса зависят от правильности
постановки его В. (см.: Аверьянов J1. Я.
Почему люди задают вопросы? М., 1993).Современные методологи интерпре¬
тируют научный эксперимент как В., за¬
данный экспериментатором природе, а
результаты эксперимента — как О. при¬
роды, подлежащий расшифровке. Х.-Г.
Гадамер особо подчеркивает герменевти¬
ческое первенство В.: «Совершенно оче¬
видно, что структура вопроса предпола¬
гается всяким опытом. Убедиться в чем-
либо на опыте — для этого необходима
активность вопрошания» (Гадамер Х.-Г.
Истина и метод. М., 1988, с. 426). Он по¬
лагает, что В. труднее О.: «Чтобы быть в
состоянии спрашивать, следует хотеть
знать, то есть знать о своем незнании».
Гадамер выявляет существенную связь
между вопрошанием и знанием: «Знание
может быть лишь у того, у кого есть во¬
просы...». В этой связи вполне оправдан¬
ным представляется следующий тезис:
«Искусство вопрошания есть искусство
спрашивания-дальше, то есть искусство
мышления. Оно называется диалекти¬
кой, потому что является искусством ве¬
дения подлинного разговора». Послед¬
ний же неизбежно обладает «структурой
вопроса и ответа» (там же, с. 431). Этой
же структурой обладает прозрение. Более
того, «логика наук о духе является... ло¬
гикой вопроса», — утверждает Гадамер. В
этой связи он высоко оценивает попыт¬
ку Р. Дж. Коллингвуда противопоставить
логику В. и О. господствующей пропози¬
циональной логике и разработать на ее
основе историческую метафизику. В фи¬
лософско-исторической концепции А.
Дж. 1ойнби аналогичную роль играет ка¬
тегориальная пара «вызов-и-ответ». В
поздних трудах Л. Витгенштейна много
внимания уделяется экзистенциальным
аспектам проблематики В. и О., основа¬
ниям человеческого сомнения, осмыс¬
ленности философских В. Он писал:
«Философ лечит вопрос — как болезнь».
Одна из задач современной философии —способствовать формированию подлип
ной культуры вопрошания, без котороИ
невозможны диалог, ведущий к взаимо
пониманию, и выживание человечестп»
(См. «Проблема».)В. П. ПрыткшВОСЕМЬ «НЕ» — формула «средин
ного пути» в махаянистской школе буд
дизма мадхьямика. В ее основу положс
ны первые фразы создателя мадхьямикп
Нагарджуны, начавшего свой тракта i
«Мадхьямикашастра» словами: «Я, скло
нив голову, поклоняюсь Будде (который
проповедует): ничто не рождается и ни
что не исчезает, все — не-постоянно и
не-прерывно, не-едино и не-различно,
не приходит и не уходит». В этой фразе
афористически выражено одно из наибо
лее существенных положений мадхьями
ки как первой школы махаяны — при и
цип «недвойственности» или сущностной
тождественности всего сущего. Махаяна,
по сравнению с ранним буддизмом (хи
наяной), более активно использует прин
ципы иллюзорности мирового бытия, ут¬
верждая в качестве абсолютной субстан
циальности самого Будду, который есть
воплощение над-мирового божественно
го порядка. Принцип недвойственности
также выдвигает положение «Будда и
обыкновенный человек — одна сущ
ность». На основании этого положения
устанавливается ритуально-медитативная
практика достижения состояния бодхи-
саттвы (тогда как буддизм хинаяны
можно рассматривать как учение о лич¬
ном спасении верующего). Цель бодхи-
саттвы — достигнуть статуса будды и
вернуться в мир сансары ради наставле¬
ния и помощи жаждущим буддистского
просветления. Принцип В. «н.» вместе с
другими основными положениями махая¬
ны провоцирует своеобразный путь разви¬
тия буддизма. С одной стороны, принцип
недвойственности утверждает достижи¬
мость высших ступеней просветления
для любого верующего и стремящегося к
нему, а с другой стороны, махаянистская
практика в значительной степени ритуа-
лизована и канонизирована по отноше¬
нию к раннему буддизму. Вообще, благо-152
ВОСПИТАНИЕтри трактатам Нагарджуны, буддистская
м кетовая традиция махаяны приобрела
"фнктер высокого интеллектуализма,
юпчснной логики и диалектики фило-
| ифско-мифологических категорий и об-|11ШОВ.Е. В. ГутовВОСПИТАНИЕ — первоначально
мо слово означало «вытягивать», а в бо-
щ-С! расширительном толковании — «вы¬
синивать», и связывалось прежде всего с
процессом питания. Термин В. также
имел оттенок, указывающий на вскарм-
||||1Ч1ние. В древнерусских текстах В. от-I	hi жилось словами «кормить», «питать», а
миг питатель часто назывался кормиль¬
цам. Сейчас в самом широком фило¬
софском смысле этот термин означает
in ненаправленный процесс перевода на-
I-пиленной человечеством культуры в
индивидуальную форму существования,
когда внешнее (объективное) становится
| одержанием внутреннего (субъективно-
ю), т. с. переводится в область сознания
конкретных людей, чтобы потом соот-
ипетненно отразиться в их мыслях, пове-
|ц пии, чувствах. В., выделяемое как спе¬
цифическая функция общества, является
предметом такой науки, как педагогика.| т. зр. педагогики, В. — это прежде
Micro передача старшими поколениями
и пктивное усвоение и воспроизводство
новыми поколениями социального опы-
MI (знаний, практических умений и на¬
минов, способов творческой деятельно-■	ги, социальных и духовных отноше¬
ний), Существует и другая, более узкая
ФПктовка термина В., которая отражает
практическую деятельность учителя, пе-
н.нога, раскрывая В. прежде всего как
не ненаправленный организованный про¬
цесс формирования у личности социаль¬
но цепных, позитивных качеств. В осно-
мс It. лежит система воспитательных от-	юний, и наиважнейшее значениеимеют не сами по себе условия развития
•ипоиска, а его фактическое место в этих
\ с копиях, отношения к ним и характер
стельности в них. Важно отметить, что
Н предполагает активное двустороннее
социальное взаимодействие педагога ивоспитуемого, в результате которого про¬
исходит обоюдное духовное взаимообога-
щение, взаиморазвитие, взаимосовершен-
ствование. В этом смысле В. есть совме¬
стная жизнедеятельность воспитателя и
воспитуемого, организованная по таким
педагогическим законам и такими спосо¬
бами, когда передача, усвоение и воспро¬
изводство социального опыта протекают
наиболее быстро и эффективно.В XX столетии выявляются новые
черты В. Передача старшими своего
опыта младшим, — как и простое вос¬
производство новыми поколениями со¬
циального опыта предыдущих, — стано¬
вится затруднительной, а часто и малоэф¬
фективной. В традиционных обществах
условия жизни в основном сохранялись в
деятельности нескольких поколений, что
делало естественным В. в привычных
формах. В обществах XX в. формы опы¬
та могут меняться на протяжении жизни
одного поколения, а это делает их про¬
стое воспроизводство непродуктивным,
может вызывать конфликты между поко¬
лениями. Самовоспитание становится
практической проблемой для многих зре¬
лых людей. Вместе с тем перед ними воз¬
никает задача понимания проблемное™
опыта своих младших современников,
задача разграничения живого опыта лю¬
дей и социальных стандартов. Т. о., про¬
блема В. обретает широкий социально¬
философский и культурный смысл (см.
«Обучение»),Социальная философия акцентирует
внимание на соотношении в В. воспро¬
изводства и обновления социального
опыта. Следует иметь в виду, что в про¬
цесс освоения социального опыта всту¬
пает не отделенный от своего поколения
индивид, а целая «когорта» будущих лич¬
ностей, и сам факт их вступления в свя¬
зи общества неизбежно порождает новые
проблемы, стимулирует поиск новых
схем общения, деятельности и т. д.Б. Г. МатюнинВОСПРИЯТИЕ — форма чувствен¬
ного мироотношения и миропостижения.
Это чувственное отношение организма со
средой; взаимооткрытость «внутреннего»153
ВОСПРИЯТИЕи «внешнего». Как и всякая форма чув¬
ственности, В. выделяет внешнюю дей¬
ствительность, фиксирует ее в качестве
самостоятельной сферы, находящейся
вне организма; устанавливает отношение
внутреннего и внешнего, сигнализирует
организму о внешней среде; направляет
жизнедеятельность организма, регулирует
его поведение во внешней среде.В. — целостный чувственный образ
предмета, непосредственно воздействую¬
щего на субъекта. Выявление генезиса В.
оказывается достаточно сложным и не¬
однозначным. Представители ассоциа¬
тивной теории В. считают, что В. появ¬
ляется вслед за ощущениями (сенсорной
психикой). Ощущения фиксируют от¬
дельные свойства внешних объектов, а
В. оказывается совокупностью (ассоциа¬
тивной связью) отдельных ощущений.
Принципиально иную позицию занимают
представители гештальтпсихологии, ут¬
верждающие, что В. не сводится к сово¬
купности ощущений, что оно сразу воз¬
никает как целостный образ, целостная
фигура, выделяемая из фона, и в даль¬
нейшем развитию и изменению уже не
поддается. Наличие вариантов не изме¬
няет внутренней целостности (мелодия в
любой тональности воспринимается как
«та же самая»; три точки, определенным
образом расположенные по отношению
друг к другу, воспринимаются как тре¬
угольник и т. п.).Есть позиция, считающая исходной
формой психики нерасчлененную диф¬
фузную чувствительность (Б. Г. Ананьев),
из нее же вырастают и ощущение, и В.
Первичной единицей В. является чувст¬
венное впечатление, не сводимое к сово¬
купности ощущений, но и не представ¬
ляющее собой изначально готовую форму.
В. выступает как высший, предельный
способ связи со средой уже у рыб и голо¬
воногих моллюсков. Вместе с тем пер¬
цептивная психика становится основной
формой у птиц и млекопитающих. Жи¬
вотные «органически ограничены» (А.
Гелен), специализированы, изначально
приспособлены к жизни в определенной
среде. Тем самым они защищены врож¬
денными механизмами от лавины впе¬чатлений, они воспринимают лишь то,
что им витально важно, необходимо био
логически для своей жизнедеятельности,
Естественный отбор, «мерка вида» и ог
раничивает, и защищает животных. Мно
гие важнейшие характеристики В. живог
ных являются врожденными, другие
зависят от условий развития организма,
от научения и созревания. Вопросам
взаимосвязи врожденного и приобретен
ного в В. животных посвящены работы
Я. Дембовского, К. Лоренца, Н. Тинбср
гена, Р. Шовена, Р. Фантца, многих со
ветских исследователей психики живот¬
ных (Воцуро, Войтониса, Ладыгиной
Коте).Сложное поведение животных стро¬
ится именно на основе В. Ряд автором
(Л. В. Крушинский, К. Лоренц, И. Г1.
Павлов, Р. Шовен) предполагают воз¬
можность установления животными при¬
чинно-следственных связей между пред¬
метами. Причем установление этих свя¬
зей возникает благодаря «восприятию
ситуации», выделению целостного ан¬
самбля или гештальта, на базе которого
происходит мгновенное решение задачи,
«инсайт» (опыт В. Келера с обезьянами).
Именно перцептивная психика, В. соот¬
ношения вещей в виде предметных си¬
туаций оказываются основой «интеллек¬
та животных», «элементарной рассудоч¬
ной деятельности» (Л. В. Крушинский).Уже на этом уровне определяются
основополагающие признаки В. как фор¬
мы психики, его зависимость от жизне¬
деятельности организма, включенность в
В. ожидаемого результата (целесообраз¬
ность); адекватность образа объекту. Чет¬
ко выявляется группа свойств, характе¬
ризующих именно В. (в отличие от ощу¬
щения или представления): целостность,
инвариантность, константность, объект¬
ная отнесенность, а с другой стороны —
вариативность, эмоциональная окрашен¬
ность, зависимость от свойств организма.Итак, В. является ведущей формой
психики и регулятором жизнедеятельно¬
сти. Оно формируется по «мерке вида»,
имеет биологический смысл, способно
развиваться и уточняться в процессе жиз¬
недеятельности организма, служит базой154
ВОСПРИЯТИЕшементарной рассудочной деятельно-
| hi».В. человека принципиально отлича-•	ген от его аналога у животных. Чело-
|» к, в отличие от животных, неспециа-
||тирован, органически безоружен (А.I	> ih-.ii). Неспециализированность, миро-111	крытость делают человека, с одной■	троны, пластичным, свободным, а с
пругой — незащищенным. На него об¬
рушивается лавина чувственных впечат-
игпий, фильтры же для выделения ви-
Iпимю важных впечатлений развитыI	нпбо.Вместе с тем «потребность в защи¬
щенности» — одна из важнейших для че-
нниока (Г. Буркхардт). «Бездомному» че-
N теку необходимо создать свою среду в
природном мире, упорядочить шквал
чувственных впечатлений для успешной
mi нюдеятельности. Противоречие между
принципиальной свободой и потребно-
| п.к) в защищенности становится толч-
111м для создания человеком своего осо-
мого мира — мира культуры, «второй
природы», уже идеированной (М. Ше-
пер), практически созданной (К. Маркс,
\ 1слсн и др.). Человек опредмечивает
мир, из мира феноменов выделяет пред¬
меты. «Предметность» предполагает упо¬
рядоченность, создание структуры. Чело-
nch, в качестве «меры всех вещей» (Про-
| пор), как бы расставляет всюду свои
mi гм, все определяет с т. зр. значимости
мин ссСя ист. зр. смысла. Это оцени-
иииице-упорядочивающее действие (и
прпктическое, и рефлексивное, и даже
неосознаваемое) делает мир соразмер¬
ным человеку, своим для человека,
| подручным» (М. Хайдеггер). Благодаря
ппродмечиванию, наличию соответст-
нующего предмета и «очеловеченной при¬
роды» возникает и «человечность чувств»,
mi повсческое чувство (К. Маркс).II.	оказывается процессом вынесе-
	 заключения о предмете, чувствен¬
ным суждением, ответом на вопрос «Что
но г;|кое?» (Дж. Брунер), включающим в■	i'Oii ряд этапов, стадий. В. категоризиру-•	пн, Мы слышим не просто звук, а
111hi п телеги, шум самолета, пение пти¬
цы. удар топора и т. п., видим не пятна,а особым образом структурированные
фигуры, именно предметы.Под категориальностью В. понима¬
ется предметность образа, закрепленная
перцептивными схемами (Ш. Надира-
швили), схемами предметных действий
(А. Н. Леонтьев, А. Р. Лурия, представи¬
тели теории интериоризации и др.),
структурированными системами чувст¬
венного суждения (Дж. Брунер), вер¬
бальными схемами, т. е. словом (С. Л.
Рубинштейн). Скорее всего слово, вер¬
бально-логические схемы являются уже
вторичным уровнем категоризации, они
жестко фиксируют первичную чувствен¬
но-деятельную категоризацию, усилива¬
ют ее или перестраивают, делают более
устойчивой. Поэтому названное воспри¬
нимается уже иначе, нежели неназванное
(М. Шелер).В. человека видоизменяется под
влиянием культуры, общества, эпохи,
профессиональной деятельности, образо¬
вания, целей, задач, индивидуальных ус¬
тановок и т. д. Появляется воспитанная
чувственность. «Воспитанное восприятие»
определено «меркой предмета». Тем са¬
мым чувственность в одном отношении
как бы обедняется, сужается сфера чув¬
ственного мироотношения (ограничива¬
ется многообразие впечатлений), и появ¬
ляется база для бесчувственного мира (Г.
Буркхардт). Но вместе с тем изменяется
качество человеческой чувственности.
Воспитанное В. можно считать и более
богатым по сравнению с В. животных.Если В. животных опосредуется на¬
следственностью (как ведущей стороной)
и индивидуальным опытом особи, то у
человека В. зависит прежде всего от об¬
щественного опыта, от способа жизни,
от культуры, от предмета — носителя со¬
циального смысла и потребности. Если
В. животных фиксируется в нейродина¬
мике мозга, то у человека, кроме того, —
в навыках, в языке, что позволяет опыт
В. отдельного человека передавать дру¬
гим людям, всему сообществу.Воспитанное В. человека выступает
не только в форме элементарного пер¬
цептивного образа, но и в виде синтети¬
ческого В. и универсального мировое -155
ВОСПРИЯТИЕприятия. В. отдельного человека выража¬
ет особенности В. социальной группы,
общества, народа. Оно включено в еди¬
ный культурно-смысловой контекст эпо¬
хи. Мировосприятие, наряду с мировоз¬
зрением и мироощущением, оказывается
элементом «духа эпохи» (см. «Дух эпо¬
хи»), Это — чувственно-образное сужде¬
ние о мире, наглядно-чувственная карти¬
на мира и человека в нем, способы (ка¬
ноны, стереотипы) В., присущие людям
определенной эпохи, культуры, этноса.
Более того, длительное время миропони¬
мание и миропостижение осуществля¬
лись исключительно через мировосприя¬
тие (миф и мифологическое мироотно-
шение).Синтетическое В. — интегративный
образ, всегда проявляющийся в конкрет¬
но-чувственной форме, но строящийся
на базе и элементарных перцептивных
образов, и рациональных идей, эмоций,
с ярко выраженной оценочной ориента¬
цией. Синтетическое В. возникает в оп¬
ределенной сфере отношений (эстетиче¬
ские отношения, этические, политиче¬
ские, научные и т. д.). Примером синте¬
тического В. может служить эстетическое
или художественное В. Чувственный об¬
раз, запечатленный в произведении ис¬
кусства является результатом сложной
синтетической душевной работы, он пе¬
реплавляет в себе идеи, эмоции худож¬
ника, особенности его мировидения, ми¬
ровоззрения и т. п. Этот образ отличает¬
ся от обычного элементарного воспри¬
ятия, но включает последнее в качестве
своей основной единицы. (Так, В. Сури¬
кову решение картины «Боярыня Моро¬
зова» подсказал образ черной нахохлен¬
ной вороны на белом снегу.)Ни мировосприятие, ни синтетиче¬
ское В. не могут существовать помимо
индивидуальных элементарных перцеп¬
тивных образов. Элементарные перцеп¬
тивные образы человека тоже являются
человеческими, воспитанными. Они соз¬
давались и перестраивались в культуре, в
социуме, в истории.Культурно-историческая и предмет¬
ная опосредованность В. позволяет ина¬
че выявить его роль в познании, его гно¬
сеологическую сущность.Уже в античной философии утвер
ждалось различие между «кажимостью» И
«истинностью», между «мнением» и
«знанием», «чувством» и «разумом». Чу»
ства относились к сфере неистинного,
«темного» мнения, кажимости. Истинно!!
знание сущности дает разум, рационал!.
ное знание. Чувства (восприятия, ощу
щения, представления) субъективны, да
ют знание единичное, а не общее. Но
уже представители эмпиризма (в частно
сти, французские сенсуалисты) с их тези
сом: «Все знания — из опыта», — счита
ли чувственные образы базой, основном
формой и критерием познания. Науки
тогда стала самостоятельной сферой, ко
гда стала опираться на наблюдение н
опыт. Верифицируемость — сведение к
чувственной наглядности, очевидности
основа науки.Человеческое В. может стать позна
вательным образом. Оно не просто дос
тавляет чувственный материал сознанию,
где рациональное мышление перерабаты
вает его в знание. В. становится формой
познания и знания. Уникальное сочета
ние непосредственности и опосредован
ности, единичного и общего, субъектии
ного и объективного в В. делают его
незаменимым в познании. Благодаря
опосредованности (предметностью, куль
турой, социумом, практикой...) В. выде
ляет не столько единичные признаки
объекта, а их соотношения; причем В.,
как уже отмечалось, категориально, т. с.
сразу относит внешний объект к классу
предметов, оформляет чувственные впе
чатления в предметный образ. Но его не¬
посредственность обеспечивает достовер
ность и конкретное богатство «этости», п
отличие от схематичности рациональной
«тойности». В. нельзя назвать ни субъек
тивным, ни объективным, отнести либо
к «внутреннему», либо к «внешнему»,
оно фиксирует именно отношение, и тем
самым, через чувственную очевидность,
внешний предмет тесно сплетается с
внутренним душевным миром человека,
предстает как индивидуально прочувст¬
вованный «свой предмет». В., включен¬
ное в контекст целенаправленной чело¬
веческой деятельности, культуры, спо¬
собно к «мгновенному» обнаружению156
ВОСПРОИЗВОДСТВО•	ущности и ее фиксаций через чувствен¬
ную интуицию (исследования М. Бунге,
К Г. Мегрелидзе, феноменологов).В процессе научного поиска В. обес¬
печивает наблюдаемость, позволяет «схва-
i мнить» целостную структуру объекта,
ещднст наглядный образ и фиксирует
mi м качестве цели, помогает регулиро-
|ш и. направление научного исследования,
преодолевает инертность и схематизм ра¬
циональных образов (исследования Э.
и liouo), обеспечивает моделирование в
нашидной форме непосредственно не-
ннПлюдаемых явлений. Возможности
чувственного суждения» (Дж. Брунер и
ip ), «визуального мышления» (Р. Арн-•	Им) связаны с новым статусом «воспи-
iHiiiioro восприятия». По отношению кII	человека правомерно применение пре-	ага истинности. Уже не просто адек-нигмость образа объекту, а именно истин-	п. (в виде чувственной очевидности)Ш и тупает характеристикой человеческогоII	Колсе того, само В. становится отно-■	тельным критерием истины в процес-■	наблюдения и в повседневной жизни.| >иIш из важнейших особенностей В.•	шпана с тем, что это чувственный образ.1	I. Хайдеггер сетовал на то, что человекуI	рудпо вырваться из мира предметного
циничного сущего, построенного в соот-
|нч*тми с потребностями и значениями
ичювека, в мир единого бытия. Понять
' нос присутствие в бытии — значит об-
I>• с ги целостность и полноту жизни. Бы¬
те же металогично, его нельзя ухватить
н понятии. В. тоже организовано пред-II	I ным способом, тем не менее его непо-
| рсастиенный характер позволяет сквозь■	ной «предметности» выйти в сферу
■шчцпости» — вести о Бытии.It. играет важную роль в общении,
предметной деятельности, в повседнев-
щiM жизни людей. Воспитанное В. может•	и т. социально-значимым эталоном.
| Ню сближает природное и социальное,
ii'iuicr культурно-историческое естест-
|" 			 для человека, а природное выво¬
ди и сферу социального. В процессе об-
пичша — оно способно задавать норму
"'имения в конкретном чувственном об-
Iщ п В. сближает чувственное и сверх¬чувственное (например, поступок Сце-
воллы или Александра Матросова вы¬
ступают как символы мужества, героиз¬
ма). В процессе предметно-практического
преобразования мира В. способствует ин¬
дивидуальному многообразию обществен¬
ного продукта, его неповторимой уни¬
кальности, вариативности.Общие функции чувственности про¬
являются в человеческом В. особым об¬
разом. В. не просто распознает внешнюю
действительность, а выявляет ее в каче¬
стве предметного мира. В. не просто сиг¬
нализирует о биологической пользе или
вреде того или иного феномена, а уста¬
навливает значение, более того — смысл
предмета. В. направляет человеческую
деятельность на основе детерминации
культурными, социальными, историче¬
скими эталонами и, вместе с тем, ин¬
дивидуальными мотивами и потребно¬
стями.Человеческому В. свойственна еще
одна уникальная — кумулятивная —
функция; оно способно к развитию, спо¬
собно к накоплению в себе все более и
более глубоких и разнообразных прояв¬
лений, внутреннему обогащению. Инди¬
видуальное В. свертывает в себе полноту
и многообразие родового, общечеловече¬
ского. А благодаря своему «общеприрод¬
ному» началу, оно способно выявить «че¬
ловеческое» и всеобще-бытийное, имен¬
но поэтому человек и выступает как
микрокосм.JI. А. МясниковаВОСПРОИЗВОДСТВО — понятие,
характеризующее смену элементов и со¬
стояний системы как условие ее сохране¬
ния и развития. С помощью понятия В.
строится объяснение эволюции биологи¬
ческих видов, бытие экономики и куль¬
туры. Общество может быть понято как
В. социальных связей во времени и про¬
странстве. Устойчивость качеств лично¬
сти проявляется как В. сил и способно¬
стей, обеспечивающих их реализацию.
Понятие В. включается в рассмотрение
философской проблематики сравнитель¬
но недавно. Предшественником этого
понятия в философии было понятие по¬157
ВОСПРОИЗВОДСТВОвторяемости; трудности в трактовке это¬
го понятия оформились в ряд вопросов о
соотношении повторимого и неповтори¬
мого, повторяющегося и неизменного,
неповторимого и изменяющегося. В био¬
логической, экономической и социаль¬
ных науках XIX в. понятие В. играет все
более заметную роль. Трактовка эконо¬
мической системы общества как В. форм
«живой» и накопленной человеческой
деятельности создает предпосылки для
понимания ее устойчивости через движе¬
ние, синтез, расчленение и связывание
ее компонентов. Развитие системы начи¬
нает рассматриваться как расширенное,
т. е. включающее новые компоненты, си¬
лы, формы, связи В. Причем первона¬
чально расширенное В. — под влиянием
экономической практики развивающихся
индустриальных обществ — рассматрива¬
ется и реализуется как расширение рын¬
ков, увеличение объемов производства,
рост потребления, т. е. количественно.
Но с середины XX столетия, когда в раз¬
витых странах возникают проблемы ка¬
чества деятельности, качества жизни, ин¬
дивидуализации потребления, расширен¬
ное В. приобретает ориентацию на
создание вещей, связей, услуг, информа¬
ции, обеспечивающих общение и само¬
реализацию человеческих индивидов.Анализ социальных систем, прово¬
дившийся социологией в XX в., выявил
связь понятия В. с понятием функцио¬
нирования и, вместе с тем, определил
основания для «разведения» этих поня¬
тий. Если через понятие функциониро¬
вания социальная система задается как
определенная совокупность функций, на¬
правляющих действия индивидов, то по¬
нятие социального В. указывает не толь¬
ко на то, что индивиды выполняют опре¬
деленные функции, но и на то, что эти
функции являются элементами жизне¬
деятельности индивидов, «живут», сохра¬
няются и изменяются в актах деятельно¬
сти и общения и в конечном счете зави¬
сят от конкретного содержания форм
человеческих взаимодействий. В этом
контексте становится понятным, как ста¬
бильность социальных систем зависит от
изменения присущих им функций.Введение конкретно-научной при
блематики В. в философию влияет ни
толкование ряда традиционных тем и по
просов. Так, если традиционная логики
исходит из самотождественности объск
та, то проблематика В. предполагает рас
смотрение объекта как тождества разли
чий и как различия в тождественном
Объект остается самим собою, поскольку
он «повторяет» свое бытие, но, «повто
ряя» себя, он изменяется и в этом изме
нении себя обнаруживает и сохраняет. II
этом плане различие тождественного и
объекте может быть зафиксировано кик
его ритмика, как его собственная ври
менная координата. А тождество различ
ного в объекте тогда интерпретируете»
как его пространственная характеристи
ка. В аспекте познавательном такой «ход»
указывает на воспроизводимость Познани
тельных форм, позволяющих удерживаи,
в поле познания некое устойчивое содер
жание, сохранять и транслировать его
Недаром в научном познании такое знп
чение придается воспроизводимости экс
периментов и их результатов. В плат
феноменологическом понимание объект
как его В. указывает, что данность объск
та нашему сознанию обеспечиваетси
процессами, которые в этой данности не
проявляются. Стало быть, феноменоло
гия объекта требует его нефеноменологи
ческого обоснования, и это обоснование
оказывается метафизическим, ибо в нем
проясняются формы ни в объекте, ни н
контакте сознания с объектом не фикси
руемые, но определяющие качества обь
екта и характер контакта с ним. Разра
ботка понятия В. позволяет преодолеть
сложившиеся в философии и науке стс
реотипы по поводу исследования, объяс
нения и понимания индивидуальных, не
повторимых, уникальных объектов. Со
гласно этим стереотипам предполагалось
и предполагается, что научному исследо
ванию и объяснению подлежат только
законообразные явления, т. е. повторяю
щиеся, сводимые к неким связям, обра
зующие ряды и типы взаимодействий,
благодаря чему они могут обобщаться и
представлять определенные зависимости
Явления, не поддающиеся такого рода158
«ВОСТОК - ЗАПАД|||п негиплениям и процедурам, — а это■	природные, общественные, культур-	 и человеческие индивидуальности, —	.ишются на периферии научного по-'Niiiini, Понятие В. создает предпосылки
гн исследования и понимания объекта
•и повторяющего свою индивидуальную
фирму, реализующего свою уникальностьI	н повторяющуюся и меняющуюся
ни и, свойств, стадий и состояний. Еди¬
ничная система, воспроизводя своиII	рук туры, задает некий масштаб для ее
. 'имения, для объяснения ее специфи¬
ки |см. «Герменевтический круг», «Про-
Н' и», «Рекурсивность»).В. Е. КемеровИОСТОК — ЗАПАД» — форма взаи-
I!'определения культурных, социальных,
Финнеофских, духовно-психологических
in чем; связь-противопоставление двух
,' шипованных типов человеческой дея-
н in.пости и мышления. Оппозиция В.
и I может рассматриваться в качестве
имиолического выражения макросисте¬
мы человеческого сообщества, представ-
н мпой через связь противополагаемых
чироотношений. Бинарная оппозицион-		И. и 3. осуществляется по-разномуh i философском (мистицизм — рациона-III	IM), экономическом (аграрное — ин-IV	триальное), социальном (коллекти-
нн IM индивидуализм), поведенческом
и шерцательность — активизм) уровнях.
' Mm может быть развернута в теоретико-
нцрологическую концепцию и может
мы п. «сжата» до простого стереотипа, в
' июром связь В. и 3. дана как их проти-
н'Шнстнвление («Восток — это не Запад»	.). Оперирование этим стереотипоми пОыдснной практике предполагает его
принятие без специальных обоснований
гмп естественно для повседневного соз-
инння и поведения). Нередко, однако, он
именно в таком качестве используется и
н I теологической, и в научной, и в фи-	ифской дискуссии. Оппозиция В. и 3.и ном смысле может служить примером■	ним стереотипа, его власти над челове-
ич ким мышлением.Достаточно широко известны строки
| I иилинга: «Запад есть Запад, Восток —Восток, пути их не совпадут...» Эти стро¬
ки, начальные в «Балладе о Востоке и
Западе», часто используются весьма об¬
разованными людьми не только для ил¬
люстрации, но и для аргументации про¬
тивопоставления В. и 3. И, как правило,
эти строки преподносятся либо в качест¬
ве аксиомы, либо в качестве законченно¬
го вывода. А во второй строке сказано:
«Пока над небом и над землей не начат
Господен суд». В третьей и четвертой
строчках формулируется основная идея
баллады, и этой же формулой, как выво¬
дом, баллада и завершается:Но нет Востока, и Запада нет,нет границ у племен земли,Когда сильный и сильный лицом
к лицу стоят, хоть откуда пришли.Один из главных смыслов баллады
Киплинга — в том, что поединок, нача¬
тый по закону войны (противостояния),
может перерастать этот закон и порож¬
дать ситуацию взаимопризнания и взаи¬
мопонимания. Но стереотип, оформлен¬
ный первой фразой баллады, как раз
противостоит ее главному смыслу, сло¬
весная схема отрывается от истории, ко¬
торой она принадлежит, и в своем обо¬
собленном виде по сути эту историю пе¬
речеркивает... Т. о., проблема «Восток —
Запад» во многом оказывается пробле¬
мой преодоления стереотипа в трактовке
взаимосвязи В. и 3.В последние десятилетия много пи¬
салось и говорилось о диалоге В. и 3.
Однако диалог этот толкуется, как пра¬
вило, на основе описанного стереотипа;
он и сводится обычно к простейшим
формам компромисса между принципи¬
ально различными социальными силами
или культурными системами. Поэтому
проблематизация стереотипа «В. — 3.» —
это проблематизация и соответствующей
формы диалога, которая не существует
вне взаимодействия конкретных систем,
их внутренней и внешней истории, раз¬
вития их взаимоотношений. В этом плане
собственно философский подход к форме
«В. — 3.» — это, по существу, отход от
стереотипного ее понимания, это — ход159
ВОСТОК - ЗАПАД »размышления о В. и 3., максимально
конкретизирующий соответствующие по¬
нятия, проясняющий проблемы и об¬
стоятельства, порождающие эту форму,
поддерживающие ее (в т. ч. — и стерео¬
типное) бытование, выясняющий ее пер¬
спективы в современной практике, в ду¬
ховном развитии человеческого сообще¬
ства.Географическое оформление пробле¬
мы В. и 3. фиксируется еще в антично¬
сти, когда греки противопоставляли себя
Востоку, под которым гл. обр. подразу¬
мевалась Персия, а также находившиеся
рядом с ней страны и территории. В
дальнейшем намеченные понятия В. и 3.
меняют содержание и объем, заметно
смещаются в зависимости от контекста
употребления — политика, религия, фи¬
лософия, а также и от «центра», по отно¬
шению к которому 3. и В. определяются.
Так, в рамках христианства размежевание
между В. и 3., это — раздел сфер влия¬
ния между православной и католической
церквями, соответственно — между стра¬
нами, принявшими эти формы религиоз¬
ности (хотя, вместе с тем, крещение Ру¬
си может расцениваться как акт присое¬
динения ее к европейской традиции,
следовательно — к 3.). Когда в геополи¬
тических спорах Россия рассматривается
как центральная проблема, В. и 3. «рас¬
полагаются» по разные стороны от нее,
отсюда — доктрины (типа евразийской),
определяющие Россию как пространство,
соединяющее и примиряющее В. и 3. В
политической жизни XX столетия 3. и В.
достаточно явно отождествлялись с про¬
тивостоящими политическими блоками,
центрами которых были США и СССР.
Социальный мир оказывался биполяр¬
ным, существование «третьего» мира су¬
ти дела не меняло, поскольку он не был
нейтральным в этом противостоянии. С
распадом СССР исчезла (или заметно
ослабла) основная оппозиция: выявились
возможности определения нескольких
региональных и политических центров. В
этой ситуации еще более заметными ста¬
ли различия между «разными» В. (среди¬
земноморским, центральноазиатским и
тихоокеанским) и, соответственно, меж¬ду разными 3. (центральноевропейским,
западноевропейским, атлантическим!
«Изменение географии Запада и Восто
ка» подчеркнуло зависимость проблем!,!
3. и В. от истории, конкретизировало ни
понятия в характеристиках не физичо
ского, а социального пространства.Итак, двухтысячелетняя истории
взаимоопределений 3. и В. складывалш i
из различных — политических, экономи
ческих, культурных — взаимодействий
фиксировавших и сдвигавших прострии
ство В. и 3., смещавших их взаимоотри
жения, акцентировавших мотивы прот
востояния или взаимообогащения. Сто
реотипные противопоставления В. и I
по «линиям»: духовность — практицизм
космоцентризм — антропоцентризм, мне
тицизм — рационализм, монизм — дун
лизм, — в значительной мере проявились
в ходе торговой, политической (в т. ч.
и военной), культурной экспансии евро
пейских стран на азиатские территории
Указанные оппозиции естественным оЬ
разом обозначились в результате длитель
ных попыток развитых европейских дер
жав установить свой порядок на колой и
зируемых территориях, соответственно
свой режим организации общественно!!
жизни, а через него — и свой образ взаи
моотношений, мышления и т. д. В этом
смысле противостояние Востока Западу
реакция на распространение европейско
го влияния в азиатских регионах; т. о,,
акцент на противостоянии и обусловлен
ное им понимание специфики В., его
скрытости, «сокровенности», «тонкости»
«неподатливости», «лукавости», есть
следствие европейского воздействия, есть
фиксация ответа на это воздействие. И
эта фиксация может быть осмыслена но
только как характеристика В., но и как
косвенная характеристика западного ти
па, представленная через его отражение и
реакциях других типов социальности и
культуры. Иными словами, определен
ный тип деятельности, выдаваемый за
универсальный, сталкиваясь с разнооб
разными противодействиями со стороны
др. типов, на которые он распространяет
свое влияние, обретает дополнительные
характеристики, конкретизируется, но160
ВОСТОК - ЗАПАД.•	оикрстизируется опять-таки в отноше¬
нии к ситуации, к положению дел, соз¬
ванным его экспансией в др. социальные
и культурные пространства. Отсюда мож-
нп сделать вывод о том, что проблемаИ - 3.» — это проблема, имеющая ев-I	ейское происхождение, что формули-|ншкн связи «В. — 3.» как одной из глав¬
ных культурологических оппозиций —
формулировка, утверждаемая «западной»•	/ш.турной традицией, что «востокоцен-
||ипм» есть ответ на тот социально-ис-
шричсский и культурный вызов, кото-
|Ц|||| определился в установках «европо¬
центризма» на распространение во всем
чппопеческом сообществе. Критика «ев¬
ропоцентризма» (и соответствующее из-
■II-пенис трактовок оппозиции «В. — 3.»)
in к же п основном связана с кризисными■	иОытиями, потрясшими европейскую
нииилизацию в XX столетии, определив¬
шими поиск новых социальных, эконо¬
мических и культурных ресурсов ее даль-
пгПшей эволюции.I) рамках этой, достаточно широкой
in трической тенденции формировался
и Подлинный культурный, научный, фи-
ннсофский интерес европейцев к «вос-		 мудрости», к восточным образамними и мысли. Эпоха Просвещения бы-
>щ отмечена оживлением внимания к
носточным темам (Монтескье, Дидро).
| имекритская литература оставила несо¬
мненный след в размышлениях таких
фи посохов, как Шеллинг, Фихте, Гегель,
Шопенгауэр. Обнаруживались общие для
мне.точной и западной философии мота¬
ны, темы, постановки вопросов. Именно
ми уровне сопоставления классических
Ц|||Ш'Щ0В проявлялось сходство в осмыс-
п ним ключевых проблем бытия и мыш-
'leiiiiH, общества и человека, утрачивало•	ною прямолинейность противопоставле¬
ние восточного мистицизма и западного
||||нионализма, соответственно, — кол-
'м I-типизма и индивидуализма, созерца-
нмм.пости и активизма. Философия уже в14 и, преодолела рамки простых проти-	юс тавлений, которых стереотип «В. —| держится до сих пор.1'нропоцентристские и востокоцен-
11пн1 текие установки остаются в силе.Они, с одной стороны, препятствуют
плодотворному взаимодействию, с дру¬
гой стороны, не ограничивают использо¬
вание «чужого» в качестве средства для
достижения собственных целей (в случае
востокоцентризма — для модернизатор-
ских, в случае европоцентризма — для
ресурсной и культурной стабилизации).Появление новых независимых госу¬
дарств в результате распада системы ко¬
лониализма обострило и несколько изме¬
нило проблему «В. — 3.». Обозначились
противоположные тенденции: первая
связана с пониманием ограниченности
«центристских» установок, вторая сопря¬
жена как раз с усилением различного ро¬
да «центристских» настроений, выра¬
жающих стремление молодых государств
к самоутверждению, приданию их куль¬
турам мирового статуса. Первая тенден¬
ция стимулировала развитие компара¬
тивистских исследований (распростра¬
нившихся в США, Германии, Индии,
Франции). Их суть — сравнительное изу¬
чение культур В. и 3., ориентированное
на установление общих форм; такие фор¬
мы выявлялись на уровне языка, литера¬
турных сюжетов, архитектурных моти¬
вов, мыслительных схем, обнаруживае¬
мых в разных традициях, на разных
исторических этапах. Выявляя сходства и
различия, компаративистика как бы под¬
разумевала возможность «единой» — не
западной и не восточной — «всемирной
литературы», «вселенской» философии и
культуры, примиряющих в себе противо¬
положные тенденции, не утрачивающих
«ни одного элемента» из общечеловече¬
ского наследия. Это была во многом ис¬
кусственная попытка синтезировать то,
что в реальности противопоставлялось,
враждовало, не допускало компромиссов.
Тем не менее, появление и развитие тако¬
го рода исследований выражало тенден¬
ции новейшей истории, растущее пони¬
мание необходимости со-бытия различ¬
ных социальных и культурных систем.
Однако проблема общности различных
культур таким путем решена быть не
могла, поскольку сравнения указывали
на формальную общность, абстрагиро¬
ванную от содержания реальных взаимо¬161
«ВОСТОК - ЗАПАД.действий. Более того, сравнительные ме¬
тодики оставались под подозрением, по¬
скольку сравнительные изучения на¬
циональных стереотипов, — например,
по американским методикам, — не сни¬
мали вопрос о том, насколько они — эти
методики — являются нейтральными (т. е.
не оказываются ли они скрытой формой
реализации «американоцентризма» или
«европоцентризма»).Возрождение «центристских» идей
уже после того, как была вполне осозна¬
на ограниченность традиционного про¬
тивопоставления В. и 3., свидетельство¬
вало о появлении новых социальных сил
и о мобилизации ими всех культурных
ресурсов, идущих на пользу самоутвер¬
ждению. Эти силы оказывались между В.
и 3. как социально-политическими сис¬
темами, они фактически утверждались
как «третий» мир, но не могли мириться
со своей «третьесортностью», поэтому
использовали и традиционные противо¬
весы и выдвигали сравнительно новые
идеи: негритюд, африканская исключи¬
тельность, арабское единство и т. д.Проблема В. — 3. оказалась гораздо
шире традиционной связи-противопос-
тавления В. и 3.; ее решение находилось
как за пределами простого противопос¬
тавления, так и за границами компарати¬
вистски (структуралистски, глобалист-
ски) устанавливаемого единства. Обра¬
тимся еще раз к известной балладе Р.
Киплинга:Но нет Востока, и Запада нет,нет границ у племен земли,Когда сильный и сильный лицом
к лицу стоят, хоть откуда пришли.Проблема может быть понята так:
если взаимодействие сил неизбежно, то
переход от конфликта к мирному со-бы-
тию возможен только через взаимопри-
знание сторонами особенностей друг дру¬
га. Общность оказывается тогда не столь¬
ко идеей, сколько реальным (бытийным,
онтологическим) процессом, в котором
стороны признают особенности друг дру¬
га, соответственно, корректируют свои
собственные установки и притязания, вы¬рабатывают общие модели, правила, нор
мы, кодексы взаимодействия. В этом
смысле, действительно, «нет Востока, и
Запада нет», т. к. и В., и 3., и любая ином
социальная или культурная система,
взаимодействующая с др. в сохранении и
формировании человеческой общности,
обретает право на признание ее специ¬
фичности', признание специфики такой
системы становится общим правилом, об
щим местом достижения взаимопонимп
ния в современном человеческом соо(>
ществе.В конце XX столетия общность бы
тия разных регионов, стран и культур бо
лее не означает подчиненности их одним
и тем же социальным, политическим или
культурным стандартам. Общность со
временного человеческого мира форми
руется теперь из сочетания различных
региональных, экономических, полити
ческих, этнокультурных объединений
Форма этой общности вырабатывается и
ходе диалога или полилога между ними
Для этой формы оказываются неприем
лемыми противопоставления типа В.3.,	Азия — Европа. Как раз благодаря
этой форме удается обнаружить, что и
современном социальном мире сейчас
нет единого измерения, с помощью кото
рого можно было бы сопоставлять и про
тивопоставлять разные общества и куль
туры. Нет единого В., и нет единого 3.,
поскольку они распадаются на несколько
экономических и культурных центров и
соответствующих периферий. Стереотип
«В. — 3.» утрачивает свое прежнее куль
турно-философское значение, поскольку
перестает быть общим культурным ори
ентиром и принципом объяснения соци
альных взаимодействий. Утрата им этого
положения связана прежде всего с тем,
что все более весомыми становятся он
позиции: «Север — Юг», «Европа — Аф
рика», «Япония — Азия», «США — Ла
тинская Америка» и т. д. Современный
социальный мир предстает полицентричс
ским образованием, в котором непродук
тивны и линейные (одномерные) описа
ния взаимодействий и характеристики,
основанные на простых («двузначных»)
противопоставлениях.162
ВОСЬМЕРИЧНЫЙ (БЛАГОРОДНЫЙ) ПУТЬИстория связи-противопоставления
И и интересна и поучительна во мно-
iiix отношениях. Она показывает, как
шнтляются, развиваются и меняются че-
щнюческие стереотипы, как они приоб-
piiniOT значение «квазиестественных»
фирм (установок) мышления и поведе¬
нии, как в силу изменений хода реальной
hi юрии они возвращаются в контекст■	штильных взаимодействий, обнаружива-
1нг спою «частичность», относительностьи,	имеете с тем, свою бытийную «глуби¬
ну1", «Зацикливание» обыденного и науч¬
ного мышления на этом стереотипе, а
i t н м постепенное «расколдовывание»
| ю является важной предпосылкой фор¬
мирования современных представлений
и | ииш общей логики взаимодействий и
1п.ни1лсния особенности, специфичности,, иикнльности человеческих обществ,| vMi.ryp и субъектов. (См. «Герменевти-
| I-, «Со...», «Стереотипы», «Этноцен-
ipil'IM».)В. Е. Кемеров, Н. П. КоноваловаВОСЬМЕРИЧНЫЙ (БЛАГОРОД¬
НЫЙ) ПУТЬ (маджхима-патипада) — в
нум.дизме открытый и проповедуемый
Ьулдой «срединный путь» жизни, веду¬
щий к освобождению от страдания
| ауккха) и к просветлению. Суть буддист-•	кого откровения выражается «благород¬
ной метиной»: существование есть дуккха;
муккха имеет причину; дуккху можно
прекратить; есть путь к прекращению
п'г кхи. Страдание или неудовлетворен¬
ное гн порождаются всеми феноменами,■	им шииыми со скандхой, проистекающей
hi иействия закона «зависимого происхо-
щгиия». Суть скандхи: разум, форми¬
рующийся в условиях круговорота смер-
п П н рождений (сансара), обладает неве-
| п гном, незнанием, неведением, в силу
•очо он склонен к аморальным и корыст¬
ным действиям, формирующим эгоцен-
фнческую установку и эгоистическое соз¬
нание (виджняна). Такое сознание реаги¬
рует только на «обусловленные имена»
пиши) и формы (рупа), оценивая реаль¬
но! п. с позиции «мое — не мое», «выгод¬
но не выгодно». Возникают соответст¬
вующие чувства (ведана) и восприятия
п iiiiui, самджня).Эти пять компонентов: санскара
(корысть), виджняна, нама-рупа, ведана
и самджня — формируют всеобщее пред¬
ставление о субстанциальности «я» и
стремление увековечить его в этом или в
том мире. Тем самым человек ввергается
в дуккху. Путь ее преодоления («средин¬
ный или восьмеричный путь») развора¬
чивается в восемь этапов: правильное
понимание, правильное стремление, пра¬
вильная мысль, правильная речь, пра¬
вильное действие, правильный образ
жизни, правильные усилия, правильная
концентрация. В. п. именуется также
срединным потому, что указывает на из¬
бегающий крайностей (чувственного сла¬
дострастия, привязанности к миру и, с
другой стороны, аскетического самоистя¬
зания) способ очищения разума от
скандхи. Основанием этого «отрыва»
служит истинное знание о том, что ком¬
плекс устойчивых представлений, с суб¬
станциальным «я», в действительности
непостоянен (анитья), является объектом
неудовлетворенности (дуккха) и не име¬
ет подлинной души (анатман). Практика
В. п. позволяет ее адепту реализовать это
знание в последовательном восхождении
от первичного понимания через культи¬
вацию отдельных способностей разума и
усвоения пути внешней жизни к ради¬
кальному освобождению от скандхи.
Высший этап реализации В. п. (в его ду¬
ховно-медитативной части) — достиже¬
ние состояния нирваны, т. е. отсутствия
«паутины желаний», связывающей одну
жизнь с другой, вытягивающей цепочку
кармических перерождений. Переход в
состояние нирваны традиционно сравни¬
вается с постепенным угасанием пламе¬
ни, топливом для которого служат: стра¬
сти (лобха), ненависть (доса) и заблужде¬
ние (моха). Степень восхождения по В. п.
определяется последовательностью «всту¬
пившего в поток», «возвращающегося
один раз», «невозвращающегося» и «арха-
та». Архатами считаются только ближай¬
шие ученики и последователи Будды (в
хинаяне их — 16, в махаяне — 18). Буд¬
дизм махаяны придает среди высших
практикующих В. п. особое значение
бодхисаттвам.Практика В. п. меняется в зависимо-163
ВРЕМЯ и ПРОСТРАНСТВОсти от восприятия проблемы духовного
начала: если в исходном варианте буд¬
дизма идеальное начало в той или иной
степени выводилось за рамки мировой
иллюзорности, то буддизм махаяны при¬
числяет и ее к иллюзорным плодам бес¬
конечного потока дхарм. Поэтому этап
понимания включает в себя и понимание
универсальной иллюзорности бытия по¬
стольку, поскольку оно подвижно, по¬
именовано, обусловлено и оформлено.
Содержание последовательных этапов В.
п. реализуется следующим образом: пра¬
вильное понимание — должное толкова¬
ние четырех постулатов «благородной
истины»; правильное стремление — воля
к преобразованию своей жизни в соот¬
ветствии с усвоенными четырьмя исти¬
нами; правильная мысль — понимание
непостоянного характера всего и внут¬
ренняя отрешенность от всего, что связа¬
но со скандхой; правильная речь — воз¬
держание от лжи и непристойных разго¬
воров, от соблазнения обращающихся на
путь погружения в дуккху; правильное
действие — действие только в соответст¬
вии с принципом непричинения вреда
живому (ахимса), воздержание от наме¬
ренного извлечения выгоды и воровства;
правильный образ жизни — культивация
некорыстного отношения к жизни и
привычки жить честным трудом, полу¬
чать только заслуженное; правильное
усилие — постоянная борьба с соблазна¬
ми, с привязанностью к скандхе, преодо¬
ление инерции тела и рассудка.Последний этап В. п. разделен на
четыре стадии: правильная концентрация
(сосредоточение, направление мышле¬
ния) подразумевает концентрацию чис¬
того и освобожденного ума на созерца¬
нии и истолковании истин на первой
ступени; достижение внутреннего спо¬
койствия и чистой радости за счет при¬
обретения веры в эти истины на второй
ступени; отрешение от любого аффекта
(например, радости), спровоцированного
воздействием телесности и, как следст¬
вие, освобождение от самого восприятия
телесности на третьей ступени; и, нако¬
нец, полная невозмутимость и внутрен¬
нее безразличие, радикальная ликвида¬ция телесной привязанности сознания и
вхождение в нирвану. Нирваническое ос
мысление человеческой жизни постепсн
но сменяется онтологизацией нирваны:
она понимается как состояние мирозди
ния, безусловное и беспричинное, ис
воспринимаемое ни чувствами, ни спо
собностями разума, открывающаяся
только неуклонно идущему по благород
ному пути. Нирвана выше божественно
сти, запредельна «небу».Е. В. ГутояВРЕМЯ и ПРОСТРАНСТВО - формы бытия, выражающие: П. — сосущест
вование вещей, В. — смену вещей дру|
другом. В более широком смысле В. и 11
являются описаниями структуры бытия,
зафиксированной во В. как длитель
ность, сменяемость объектов, их стадий
и состояний, в П. — как форма их взаи
модействия, сочетания, со-бытия. В. и
П. могут трактоваться как абстрактные
характеристики бытия и как конкретные
его структуры, выражающие полифони
ческое движение различных процессом.
В. и П. могут быть представлены в каче¬
стве внешнего масштаба (масштабов),
фиксирующего порядок сосуществования
и смены различных объектов, и в качест¬
ве «внутренней» меры отдельных при
родных и общественных систем. В. и П.
задают исходные ориентации, на основе
которых строится любая известная кар¬
тина мира. В этом плане они оказываю!
ся предельно абстрактными характери¬
стиками бытия: они намечают исходные
порядки, контуры и ритмы, обусловли¬
вающие более конкретные представления
человеком определенных явлений и про¬
цессов, их духовное, теоретическое и
практическое освоение. Будучи фунда¬
ментальными определителями бытия, они
вместе с тем оказываются важнейшими
формами согласования общения и дея¬
тельности людей и детерминантами раз¬
вития личности. В этом отношении они
оказываются вполне конкретными выра¬
жениями бытия, формами его воспроиз¬
водства и обновления жизни и деятель¬
ности людей. Таким образом, в качестве
категорий В. и П. задают исходные мас-164
ВРЕМЯ СОЦИАЛЬНОЕ и ПРОСТРАНСТВО СОЦИАЛЬНОЕ■и шГ>ы представления бытия, создают ос¬
ипну для нормативной регуляции челове-
'н I них взаимодействий, определяют ритм
нриктической, познавательной и мысли-
и ш.пой деятельности людей. В истори¬
ческом развитии этих категорий заметное
и гго занимает борьба между философа¬
ми, настаивавшими на характеристике В.
и II. как особых форм, не зависящих от
in гсм и процессов, в них «протекаю¬
щих», и философами, трактующими В. иII	клк определенные порядки смены и
|!существования вещей и явлений, зави-
|' 111 in с от взаимодействия последних.II	древности идею пустого П. разви-•	III Лукреций. В новое время философияII	и II. развивалась под мощным влия¬
нием ньютоновских представлений, в ко-
п 1рых В. и П. выступали в качестве аб-
мнмотных, универсальных, однородных
фирм. Философия этого периода акцен-
шроиала внимание на определении В. иII	кик самых общих категориальных ха-
)и|к гористик бытия и на соответствую¬
щей их роли в человеческом познании,
мышлении и деятельности. Этот подход■	шмулировался и классической механи-I	nil, абстрагирующейся от качественных
пниенний бытия, и зарождающейся эко-
ннмической наукой, занятой поиском аб--	фиктного В., сопоставляющего и срав-
шШшощего разные человеческие деятель-
IHити и их результаты. В дальнейшем
нннмоция естествознания и обществен-
iii.ii наук привела к необходимости кон-•	|пми тировать понятия о В. и П., сопос-
миить их с особыми формами бытия, ря-
hiimii явлений и событий. В аспекте этой
чинши получили подтверждение идеи
i|i I прта и Лейбница о «заполненности»
И и II., об их обусловленности взаимо-
шНетниями явлений и тел. Физика XX
и I формировала представления о еди¬
ним •• времени-пространстве», выражаю-
III' м Ьытие особой системы и присущую
. II метрику. В сфере обществознания
ни- же иолучило распространение поня-I	не ‘хронотопа», ориентированное на
Mi iinwe иорядки систем, в которых реа-
ипуюгся бытие людей, различные фор-
ми их деятельности. Философия В. и П.
Инн шшинием этих изменений все болеестала заниматься вопросами развития ка¬
тегорий В. и П. в истории общества, ро¬
лью этих категорий во взаимодействиях
людей, в деятельности познания и мыш¬
ления.В. Е. КемеровВРЕМЯ СОЦИАЛЬНОЕ и ПРО¬
СТРАНСТВО СОЦИАЛЬНОЕ - катего¬
рии, характеризующие социальное бытие
как процесс сочетающихся и сменяющих
друг друга деятельностей людей. В. с.
фиксирует устойчивость социальных
форм как их воспроизводимость, П. с.
представляет движение человеческого бы¬
тия в виде определенной координации
людей, их действий и предметных усло¬
вий, средств и результатов их жизненно¬
го процесса, в формах их непосредствен¬
но совместных взаимодействий. Такое
понимание В. с. и П. с. указывает на
несовпадение трехмерного «сечения» со¬
циального процесса, освоенного людьми
в их обиходе, и четырехмерного, про¬
странственно-временного «объема» их
бытия. В. с. и П. с. выступают катего¬
риями социального бытия не только в
смысле описания его на духовно-теоре¬
тическом уровне; они являются исход¬
ными схемами построения обыденного
поведения людей и их повседневных
взаимодействий, т. е. они постоянно дей¬
ствуют на уровне бытия социальных ин¬
дивидов как условия связанности, не¬
прерывности, организованности соци¬
ального процесса. Иначе говоря, они
оказываются социальными связями, коо¬
перирующими последовательности и со¬
четания человеческих сил, действий и их
воплощений.В традиционных формах общества
пространственные характеристики соци¬
ального бытия выражали время и подчи¬
няли себе его измерение. В новое время,
в ходе формирования индустриального
общества, осуществляется «переворачи¬
вание» этой зависимости: время стано¬
вится главным измерителем социальных
качеств людей и вещей. Любые человече¬
ские силы и способности сводятся к
средним или необходимым затратам вре¬
мени, могут транслироваться в социаль¬165
ВСЕЕДИНСТВОном процессе, обмениваться, склады¬
ваться в общую сумму. Образуется некое
однородное социальное пространство,
выражаемое в формах времени.Однако однородность В. с. оказыва¬
ется лишь элементарным условием свя¬
зывания различных деятельностей; она
позволяет редуцировать разнообразные
акты к общим эталонам, но не является
достаточной для обнаружения, соизме¬
рения, стимулирования качественно свое¬
образных и сложных композиций инди¬
видной и совместной деятельности, лю¬
дей. Эти своеобразные композиции
деятельности, т. е. особые П. с., как раз
и фиксируют контуры, в которых на ос¬
нове абстрактного В. с. производятся
особые связи, последовательности, коо¬
перации разнокачественных человече¬
ских деятельностей. В границах, опреде¬
ленных такими контурами, В. с. и П. с.
указывают на разные, но взаимосвязан¬
ные, аспекты бытия группы, субкульту¬
ры, системы деятельности, общества. В
этом плане общество может быть понято
на основе конкретного единства его В. с.
и П. с. (на основе его «хронотопа»), а
культура общества смоделирована как
качественно своеобразный аспект этого
«хронотопа».В литературе последних десятилетий
часто можно встретить ссылки на «пра¬
вовое», «культурное», «педагогическое»
пространство, на «экономическое», «ин¬
дивидуальное», «психологическое» время.
Эти ссылки и соответствующие характе¬
ристики свидетельствуют о попытках ус¬
тановить некие фундаментальные и, вме¬
сте с тем, элементарные онтологические
структуры для осуществления конкрет¬
ных видов человеческой деятельности. В
плане философско-методологического
анализа эти характеристики выступают
не отдельными пространствами и време¬
нами, а гранями и сторонами комплекса
В. с и П. с., обеспечивающего воспроиз¬
водимость и внутреннюю связность об¬
щества. Так, индивидуально-психологи¬
ческое время, будучи фиксацией уни¬
кальной событийности жизни человека,
оказывается связью В. с., той связью со¬
циальных времен, без которой они рас¬падаются, утрачивают возможность ш
только психологической, но и деятельно
практической реализуемости.В. Е. КемеропВСЕЕДИНСТВО ----- философским
концепция, заключающаяся в предстан
лении мира, человека, а также сферы
сверхбытия в виде единого, органическо
го целого. При этом полагается постоя и
ное присутствие абсолютного, сверхбы
тия или сверхсущего в структуре сущего,
равно как и в каждой его части, в каж
дой конкретной единичной вещи. После
довательное выражение В. предполагав
также и представленность самого сущего
во всем его многообразии в структуре аб
солютного, порождающего это многоо(>
разие, либо в некоей особой сущности,
выполняющей функции посредника ме
жду сущим и сверхсущим. В то же время
В. может быть понято как методологичо
ский принцип философского мышления
и создания систем теоретической фило
софии. Элементы такого методологичо
ского принципа можно обнаружить и
различных теоретических направлениях
Объединяющим мотивом служит стрем
ление к разработке потенциально унивср
сальной, всеобъемлющей системы, теоре
тические принципы которой могли бы
стать основанием для исчерпывающего
познания реальности, сколь бы широкой
не оказывалась сфера «реального». При
этом внутренняя цельность и логическая
завершенность должны сочетаться с
принципиальной открытостью и гибко
стью, чтобы теоретико-систематическое
осмысление действительности оставалось
возможным в процессе приращения пер
воначальной сферы реального (или при
знаваемого таковым). Ярким примером
опыта такого системотворчества в евро
пейской философской культуре может
служить философская система Гегеля. Но
ее существенным недостатком следует
признать основополагающий рационали
стический монизм философского мыш¬
ления. Результатом этого оказывается
замкнутость системы в сфере абстракт-
но-логического мышления, ее неспособ
ность охватить и осмыслить область ре-166
ВСЕЕДИНСТВОни.мости, не сводимую к разумно поста¬
ми мым феноменам мирового целого. С
ч'S <'ой стороны, традиция новоевропей-
. мно эмпиризма терпит неудачу в
мыгис неспособности к универсальному
мПиШцснию разрозненной эмпирической
iiiithi и невозможности свести все много-
мПрнэис мира и человека к совокупности
ivm mcHHoro опыта. Логическим завер-	тем эмпиризма оказывается агно-шщпм по типу Д. Юма. Такая фун-
мментальная неудача ведущих линий
|||им1сйской философии в создании
мпт^рсальных методологических основ			 и практики объясняется пре-| но моего опорой на изолированный сис-
и мпобразующий принцип, не способ-
III,ill обеспечить действительный выход
"I пределы наличной сферы духовно-
нцнктического освоения мира.1Ьрмин В. более уместен в приложе¬
нии к некоторым типам мистической
фннософии. Наиболее часто это понятие
ширебляется в отношении русской ре-
ннионю-философской традиции конца
| ■ начала XX в., представленной та-
| ими именами, как В. С. Соловьев, С. Н.
livuriiKOB, П. А. Флоренский, Л. П. Кар-
iiiiiii. Однако следует иметь в виду, чтоII	кик системообразующий принцип фи-	>фского мышления принадлежит кнм му наиболее стойко воспроизводящих-■	I I шмулов философствования на про-
Щ'КСИИИ всей истории духовной культу-
I>1.1 I самых ранних времен ее существо-
Hitnmi. Идея В. принадлежит к наиболее
фундаментальным основаниям теорети-
и I кого, философского, а также художе-
шгшюго, религиозного, практически-I	нмшчсского типов культуры.(С. Хоружий предлагает такое оп-
|м'Ч1опсние В.: «Всеединство есть катего¬
рии онтологии, означающая принцип
ни у I ремней формы совершенного един¬
ит множества, согласно которому все■	и мепты такого множества тождествен¬
ны между собой и тождественны целому,
ни м то же время не сливаются в нераз¬
личимое и сплошное единство, а образу-
|| и особый полифонический строй»,■	i ^нерациональное единство раздельно-
>1Н и взаимопроникновения», как сфор¬мулировал С. Л. Франк. Очевидно, что
«трансрациональный» характер внутрен¬
ней формы В. придает философским
системам, построенным на таких основа¬
ниях, скорее интуитивно-символический
характер, нежели рационально-понятий¬
ный, дискурсивный (хотя попытки ра¬
ционально-логического выражения ин¬
туиции В. имеют едва ли более короткую
историю, чем сама эта интуиция). Как
всякая фундаментальная интуиция в ис¬
тории мировой культуры, идея В. не мо¬
жет быть окончательно исчерпана в рам¬
ках одной изолированной теоретической
парадигмы. Более того, само постижение
В. связано с взаимодействием различных
уровней мышления, по крайней мере —
философского и религиозного, либо фи-
лософско-теоретического и мифопоэти¬
ческого подходов к действительности.
Принципиальная неисчерпаемость темы
и проблемы В. связана с тем, что фило¬
софское постижение ее изначально осно¬
вывается на интуиции единого, бытия,
многого. Поэтому философский вопросо	возможности В. не может иметь одно¬
го исчерпывающего ответа. «Заключен¬
ная в нем проблема дескрипции внутрен¬
него механизма всеединства допускает
лишь, собственно, не ответ, а только все
новые и новые переформулировки и пе-
реосмысливания, которые всякий раз
по-новому демонстрируют апорийность,
присущую природе всеединства, однако
отнюдь не дают законченной эксплика¬
ции этой природы» (С. С. Хоружий).
Именно в силу апорийного, парадок¬
сального характера В. классическая ра¬
ционалистическая философия терпит не¬
удачу в опыте построения внутренне не¬
противоречивых универсальных парадигм
мышления, поскольку рационально-логи¬
ческое мышление, уверенное в собствен¬
ной безграничности, всякий раз оста¬
навливается, сталкиваясь с предельными
антиномиями, неразрешимыми и неэли-
минируемыми в его собственных преде¬
лах.Генетически история В. уходит свои¬
ми корнями в самые ранние периоды
выделения собственно культурно-духов-
ной деятельности из ритуально-магиче¬167
ВСЕЕДИНСТВОской практики. Некоторые мотивы В. до
сих пор сохраняют родство с магическим
типом отношения к миру. Для В. как ми¬
ровоззренческого принципа характерны
такие воззрения, которые формируются в
магически-анимистическом сознании. К
примеру, определения взаимосоотнесен-
ности мирового целого и его частей: «все
есть во всем», «вверху все так же, как и
внизу», принцип непрерывной симмет¬
рии Космоса, тождества микро- и макро¬
космосов и т. п. Собственно философ¬
ская история В. начинается с момента,
когда сама интуиция В. приобретает не
только интуитивно-онтологическое и не¬
посредственно жизненное значение, но и
методологическое, гносеологическое зву¬
чание, когда сам источник В. относится
к сфере сверхсущего, тогда как прими¬
тивный магизм ограничивается рамками
наличного бытия.В. в качестве самостоятельного фи¬
лософско-методологического принципа
впервые отчетливо выражается у Плоти¬
на и его последователей. Плотин предла¬
гает фундаментальное понимание В.:
«Всякое содержит в себе все и созерцает
себя во всем другом, так что все — всю¬
ду; и все во всем, и всякое сущее есть
все». Источником В., постоянно поддер¬
живающим и воспроизводящим этот
строй мирового бытия, становится неоп-
латоновский вариант абсолюта — Единое
(Первоединство). Единое, являясь непре¬
ходящим и неисчерпаемым источником
всего сущего, питает собой все многооб¬
разие мирового бытия, не истощаясь и
не «погрязая» во множественности. Та¬
кое взаимоотношение Единого и «иного-
многого» становится возможным в ре¬
зультате вневременной эманации Иного
из Первоединства (прежде — Ума-Лого¬
са, затем — Души-Софии). Противостоя¬
ние Единого и порождаемых им и его
эманациями мирового многообразия ве¬
щей оказывается почти иллюзорным, так
как сам Первопринцип континуально
присутствует в мире, обусловливая его
органичность и целостность.Эта концепция В., детально разрабо¬
танная в период поздней античности,
была воспринята последующей христи¬анской культурой благодаря двум интор
претациям: гностической и паалианской
Гностики разработали изощренную кос
могоническую картину мира, в которой
осуществлялось постепенное нисхождс
ние идеального Первоначала до абсолют
но непросветленной материальности
Оно осуществлялось через посредство
многочисленных эманирующих сущно
стей. В гностическом варианте В. прим
ципиально важны два момента: то, чти
здесь происходит наделение онтологичс
ских сущностей характеристиками коп
кретно-личностных мифообразов, займ
ствованных из христианской мифологии
(в классическом неоплатонизме онтоло
гические сущности, даже приравнивас
мые к мифическим фигурам, оставались
только рационально-логическими конст
руктами). Второе: в гностицизме прим
ципиальное значение приобретает идеи
начала истории как грехопадения, суще
ственно важная для последующей сонм
альной интерпретации мотивов христиан
ской мистики В. В соответствии с этим
смысл и цель человеческой истории рас
крываются в осуществлении всемирного
искупления посредством творческого
возвышения падшей природы человека.Существует и собственно христиан
ский парадигмальный архетип В.: это ПО'
нятие-образ Церкви как мистического
сообщества индивидов, которое само по
себе обладает самыми существенными
характеристиками индивидуальности и
личности. В учении ап. Павла о Церкви
совершается кардинальный поворот идем
В. от его космически-логического аспек
та, разработанного в неоплатонизме и
гностицизме, к его историософскому и
человеческому аспектам. Источник I!
для христианского миропонимания — не
«умный мир» сверхбытийственных сущ
ностей, упорядоченное царство идей, а
живое, совершенное сообщество совер
шенных личностей, сущность коего об
ретается в единстве телесно-духовного
порядка индивидуально-всеобщего бы
тия человека. Синтез первоначального
внеконфессионального философско-мис
тического выражения В. с его христиан
ским архетипом-аналогом осуществляет168
ВСЕЕДИНСТВО■	и н трактатах Псевдо-Дионисия Ареопа-
IH т. Ареопагитики вводят христианизи-
	шпный аналог неоплатоновского «ум¬
ною мира» — «мир в Боге» как предвеч-
|нк' предопределение и прообраз «всякой
м. ши и всякой твари», пребывающие в
Imre. Этот прообраз служит подлинным
' числом мира, его содержанием и сущ¬
ностью. Следовательно, все вещи сотво¬
ренного мира также обретают свою сущ¬
ность в Боге. Раскрытие этой мировой•	/шпости во всей ее полноте и оказывает-
| и исходом мировой судьбы. Так вырисо-
иышются религиозно-философская кон¬
цепция В. в его основных мотивах. Здесь
представлены все основные метафизиче-■	к ис аспекты В.: онтологически-косми-
чш'кий с присущим ему панентеизмом и
мпфоорганическим образом мира; мето-
нопого-гносеологический с его обра¬
щенностью на постижение сущноститри через установление мистической
| инти сущего и сверхсущего в индивиду-
нпыюм акте трансцендирования; соци¬
умы ю-исторический с пониманием сущ¬
ности индивида как сущности родовой,| родовой — как действительного Бого-
чеиоисчества; эсхатологический (пред-
'ишпность мировой истории в божест-
пспиом предопределении); эстетическийI	представление об органическом единст-
|н сущего и красоты, о воплощении В. вуможсственно-вдохновенном акте)...Средневековая философия представ-
■Iне т различные варианты раскрытия В.
пию()ще христианская парадигма культу¬
ры предоставляет весьма плодотворную
" иону для развертывания такого типа
истом — само догматическое установле¬
ние о триединстве Бога, о его воплоще¬
нии и человеческой индивидуальности,
пн оптологической укорененности боже-
' Iнемного в бытии и т. д.). К подобным
юпцопция^и относятся такие философ-
in богословские системы, как учение
■рнгоны, Майстера Экхарта (афористи-
и I км сформулировавшего основной гно-II	пиитический принцип В.: «Глаз, кото¬
рым и смотрю на Бога, есть тот же са-н.ill глаз, которым Бог смотрит на
ченнк), Последовательное историософ-
. ьое раскрытие концепции церкви какметафоры В. дает Иоахим Флорский. В
эпоху Возрождения наиболее оригиналь¬
ные концепции В. разрабатывались Дж.
Бруно, Я. Беме, Парацельсом, Николаем
Кузанским. Последний разработал новый
вариант диалектики В., оказавший серь¬
езное влияние на становление систем В.
в новое время (Лейбниц, Шеллинг, Ге¬
гель, русская философия В.). Николаю
Кузанскому принадлежит заслуга разра¬
ботки нового понимания принципа при¬
сутствия всеобщего и единого в многооб¬
разном бытии мира, отличающегося и от
классического неоплатоновского варианта
эманации, и христианского сочетания
эманации и креационизма. Фактически
концепция «тождества противоположно¬
стей» и «стяженного» (ограниченного)
присутствия абсолютного в единичном
закладывает основы эволюционного раз¬
вертывания принципа В., обусловливаю¬
щего последующее развитие диалектики
европейского рационализма. Тем не ме¬
нее, как уже отмечалось, рационалисти¬
ческий монизм европейской метафизики
нового времени не достигает той цельно¬
сти и логической непротиворечивости в
выражении В., которые были свойствен¬
ны предшествующим вариантам филосо¬
фии В. как философско-религиозного
синтеза. Наиболее последовательное и
оригинальное выражение концепции В. в
современной культуре происходит в рус¬
ской религиозной философии конца
XIX — начала XX в. Основы этой тради¬
ции в раскрытии В. заложил В. Соловь¬
ев. Следует отметить, что предшествую¬
щая русская философская традиция знает
свой религиозно-философский архетип
В., представленный идеей соборности
(см. «Соборность»), Подобно раннехри¬
стианскому архетипу церкви, соборность
характеризует преимущественно социаль-
но-личностные аспекты В., взятые в их
образно-интуитивном, внутренне мисти¬
ческом выражении. Философские интен¬
ции Соловьева идут гораздо дальше, рас¬
крывая внутренний потенциал В. во всех
сферах философско-теоретического зна¬
ния того времени. Сам замысел универ¬
сального философского раскрытия В., по
Соловьеву, требует осуществления религи¬169
ВСЕЕДИНСТВОозно-философско-научного синтеза, опыт
реализации которого стал бы одной из
характеристик собственной философской
системы русского мыслителя. Своеобра¬
зие философского воплощения В. в сис¬
теме Соловьева заключается, прежде все¬
го, в уникальном методологическом про¬
чтении основополагающего принципа В.
Результатом этого явился отказ от мето¬
дологического монизма, свойственного
как классическим типам философствова¬
ния, так и аутентичному христианскому
мистицизму. Принципиальность подхода
Соловьева заключается в признании рав¬
ноправия всех существующих методов
познания реальности, но в их собствен¬
ных пределах, в соответствующих им
сферах сущего и человеческой деятель¬
ности. Действительным ядром выстраи¬
ваемой т. о. системы цельного знания
становится мистическое познание с при¬
сущим ему непосредственным усмотре¬
нием сущности всего, как и конкретных
вещей в их внутренней связи с универ¬
сальным смыслом мироздания (причем
основанием такого усмотрения оказыва¬
ется исходная интуиция наличия такой
взаимосвязи и самого существования аб¬
солютно-сущего).Достаточно традиционная онтоло¬
гия христианизированного неоплатониз¬
ма сочетается у Соловьева с уникальной
методологией системосозидания и собст¬
венно познания. Внутренняя мистиче¬
ская сущность концепции Соловьева вы¬
ражается посредством систематики и
языка классической европейской мета¬
физики рационализма с его отточенной
диалектикой и строгой дискурсивностью
развертывания системной логики поня¬
тий. Это сочетание противоположных
начал (которое, впрочем, может быть по¬
нято как последовательное воплощение
принципа В.) становится возможным за
счет утверждения особой концепции и
особой категории, выступающей в каче¬
стве носителя противоречивого единства
мировых начал. Это есть концепция Со¬
фии (см. «София»). Философия, постро¬
енная на началах «положительного все¬
единства», имеет софийный характер. Ее
суть сводится к «введению извечныхценностей христианской культуры в пи
вую, более соответствующую им форму-
т. е. в форму теории. Раскрытием интуи
ции В. в сфере онтологии является пред
ставление о взаимоотношениях абсолнн
но-сущего с миром бытия, им обуслои
ленного, посредством творческой м
одновременно тварной природы софии,В гносеологическом смысле софии
является носителем подлинного, цельно
го знания о мире во всех его противорг
чивых, но внутренне причастных единст
ву проявлениях (сама множественность
способов познания становится залогом
всесторонности познания мирового цс
лого при условии их творческого соеди
нения в системе цельного знания). Исто
риософский смысл В. в его софийном
проявлении заключается в софийноМ
природе человечества, принимаемого зм
единственный личностный субъект исто
рического действия. Софийность самого
человечества раскрывается в концепции
Богочеловечества как актуального завер
шения исторического становления. Бого
человечество составляет как мистичс
скую сущность церкви, так и предвечную
истину творения, воплощаясь в истории
трижды: как предзамысел, или как со
фия, как Христос (индивидуальный Бо
гочеловек) и как вселенское Богочело
вечество. Такой философско-религиоз
ный синтез В. оказывается основой
создания системы цельного знания, цель
которой — в гармонизации всех духовно¬
культурных и технических аспектов ци¬
вилизации для достижения софийного
раскрытия истории человечества. Совер¬
шенное познание должно воплотиться в
совершенной исторической практике, за¬
вершающейся установлением всемирной
теократии и Вселенской Церкви. Резуль¬
тат синтеза совершенной практики и со¬
вершенного познания — переход челове¬
чества к Богочеловечеству, что означает
конец земной предыстории и начало ис¬
тории космической.Наиболее плодотворная идея Со¬
ловьева, как представляется, — это идея
методологического раскрытия первичной
интуиции В. в системе цельного знания,
могущая иметь некоторые перспективы в170
ВСЕЕДИНСТВО■	тишях специализации философского
шпиня. Тем более, что сам опыт гармо-
шгшции мистического и рационального
и рамках одной системы уже состоялся
г:го не отвергает всей возможной крити-I	н и его адрес). Существенным является
и гам незавершенный характер системы
метафизики В. Вл. Соловьева, что пред-
| пишется соответствующим основным
мошкам самой идеи В. как непрекра-
шшощегося становления и переутвержде-
ммн мирового единства во всех его эле¬
ментах. Поэтому вполне справедливыми
| ижутся слова Булгакова, назвавшего фи-
ик'офское учение Соловьева «самым пол¬
нотучным аккордом, когда-либо разда-
МПИШНМСЯ в истории культуры».Своеобразная методология философ-■	I о религиозного осмысления В., разра¬
ботанная Соловьевым, повлияла на его
последователей в русской философской
фндиции: С. Н. Булгакова, П. А. Фло¬
ренского, Е. Н. Трубецкого, С. J1. Фран-
| it, JI. П. Карсавина. Следует отметить,
но а их философских системах происхо-
||и I определенный отход от методологи-
'iei кого принципа «мистического рацио-
нишпма» (за исключением, пожалуй,
'1'моронского), хотя в общих чертах мож¬
но говорить о следовании основным мо¬
шнам, истекающим из метафизики В.
■Ии, Соловьева. Разработка софиологиче-
. I' их аспектов В. была продолжена С. Н.
Ityii тиковым и П. А. Флоренским. Пер-
iii.il) плодит в сферу философского позна-
ннн социально-экономическое, хозяйст-
И1Ч1ИОО значение софийного, а второй
|щ ||)абатывает оригинальное культуро-
|м ипчсское учение софиологическогонряктсра. С. JI. Франку принадлежит
разработка социально-философской сис-
" матики В. в свете принципиальной не-
ш черпаемое™ и парадоксальности са-
ю|| социальности и культуры. Л. П.
Карсавин сосредоточивает свое внима¬
ние на опыте универсальной историосо¬
фии, основанной на синтезе антрополо-
шчгекой концепции В. и диалектики,
ниткой к мотивам Николая Кузанского.II	о, Лосский и И. А. Ильин разрабаты-
н нот собственно методологические кон¬
цепции познания в русле интуитивизма,равно как и целостная система этики В.,
разработанная Н. А. Бердяевым, исполь¬
зует некоторые элементы философско-
религиозного синтеза В. в обосновании
персоналистической доктрины истории и
культуры. При этом можно говорить о
значении методологии, построенной на
раскрытии и применении исходной ин¬
туиции В. для всей русской религиозно¬
философской традиции XX в.Основной метод философского мыш¬
ления, заключающийся в сочетании ин¬
туитивного постижения сущности вещи
в ее связи с интуитивно же открываемым
смыслом мироздания и истории с рацио¬
нально-логическим развертыванием сис¬
темы интуиций, составляет, пожалуй,
наиболее существенную характеристику
самой русской религиозно-философской
традиции. Такой синтетический путь фи¬
лософского познания отличен от класси¬
ческих тапов философствования, раскры¬
вающихся в европейской культуре. Он по
необходимости оперирует антиномиями
как единственной реальностью познания,
открывая за внешним противостоянием
сверхрациональное единство смысла и
явленное™. Данный тип философство¬
вания, опирающийся на опыт культур¬
ного синтеза различных уровней самой
культуры и их внутренних парадигмаль-
ных установок, обязан своим существо¬
ванием принципу В. как одному из ос¬
новных стимулов духовной культуры. С
другой стороны, некоторые мотивы В. в
русской религиозной философии опреде¬
ленно свидетельствуют о недостаточно¬
сти специфической методологии В. для
реализации ее собственных целей. Осо¬
бенно это характерно для применения ее
в области социального познания. Общая
черта социально-философских построе¬
ний В. — это стремление к построению
универсальной схемы исторического про¬
цесса в его духовно-культурных и мисти-
ко-провиденциальных определениях. В
данном случае методологические пред¬
писания В. приводят к отрицанию суб¬
станциальности личности как реального
средоточия социально-исторических из¬
менений реальности. В. как основа соци¬
ального познания ограничивается введе¬171
ВСЕЛЕНСКОЕ ЧЕЛОВЕЧЕСТВОнием некоторых метафор личности и
индивидуальности. Как следствие, и со¬
циальное измерение исторического про¬
цесса остается лишь предметом симво¬
лического описания, что определяет из¬
вестную абстрактность и утопичность
социально-философских мотивов фило¬
софии В.Е. В. ГутовВСЕЛЕНСКОЕ ЧЕЛОВЕЧЕСТВО -философема, имеющая два основных
значения: 1. Человечество как целое, ро¬
довая совокупность индивидов, в кото¬
рой стираются индивидуальные различия;
2. Человечество, вышедшее за пределы
планетарной системы и распространив¬
шее свое влияние на космическое про¬
странство, ставшее одним из влиятель¬
ных факторов космических процессов. В
первом смысле термин «вселенское чело¬
вечество» так или иначе является харак¬
терным элементом риторики, связанной
с представлением о планетарном единст¬
ве человеческого рода, формированием и
функционированием «общечеловеческих
ценностей» и т. д. Как правило, употреб¬
ляется с целью подчеркнуть возможность
общечеловеческой солидарности, «мир¬
ного сосуществования наций и госу¬
дарств», политики «общечеловеческого
дома». Как и всякая фигура преимущест¬
венно политизированной риторики, яв¬
ляется весьма абстрактным концептом,
способным наполняться самым различ¬
ным содержанием в зависимости от той
или иной ситуации, конъюнктуры поли¬
тико-идеологического характера. В этом
плане следует отнести философему В. ч.
к разряду социально-политической ми¬
фологии, манипулирование которой явля¬
ется характерным признаком современ¬
ной ситуации, представленной в фокусе
глобальных интегративных процессов. Во
всяком случае со времен становления
классического европейского сознания
(продуктом которого и является понятие
В. ч. в своем первом смысле), претендо¬
вавшего на главенствующую роль в но¬
вой истории, до современности та или
иная форма оптимального единства че¬
ловеческого рода была и остается абст¬рактным идеалом. Социальная, культур
ная, национальная и политико-экономи
ческая обособленность отдельных групп
в мировых масштабах представляет собой
«упрямый факт» современности.Понятие В. ч. во втором смысле ян
ляется неотъемлемым элементом ком
плекса различных философских концси
ций, спектр которых охватывает позиции
от социально-утопической мысли до тсо
ретических разработок современных ее
тественных и социально-гуманитарных
наук. Особо важное место занимает дам
ное понятие в той отрасли научно-фюю
софских исследований, которая связана >
проблемой космосоциобиологического
взаимодействия (см. «Антропокосмизм»)
В философском осмыслении темы В. ч
можно выделить два наиболее влиятель
ных плана. Во-первых — создание особо
го концептуального аппарата социально
исторического знания, опирающегося ни
принцип первичности родового, коллек
тивного начала в человеческой природе
Здесь могут реализоваться различные ас
пекты такого понимания: от идеи кол
лективного сознания, всечеловеческой
души, соборной личности до этатистских
и тоталитаристских социально-политиче
ских концепций. Во-вторых, это — обос
нование последовательно эволюционно
го понимания человеческой сущности,
раскрытие которой предполагает созна
тельное воздействие на природно-соци
альные процессы, трансформацию на
личного состояния человечества и его
практики, переход к космическому стату¬
су жизнедеятельности. Здесь также раз¬
вивается обширный спектр философских
и теоретических позиций: от религиоз¬
ных и мистико-оккультных до сциенти¬
стских и технократических (включая и
характерные проекты социальной инже¬
нерии). Сам по себе термин «вселенское
человечество» органически связан с фор¬
мированием христианской культурной
традиции. Здесь впервые происходит ста¬
новление своеобразного интернациона¬
лизма, утверждается отказ от принципа
избранности того или иного сообщества
по национально-государственному или
социальному критерию. Разумеется, этот172
ВСЕЛЕНСКОЕ ЧЕЛОВЕЧЕСТВОmi и ин характерен и для более ранней ре-
щ| ио'шо-философской традиции буд-III	imii, но собственно ранний буддизм
пт ил ярко выраженную индивидуали-
нпчоскую окраску. Христианский же•	ммтурный синтез (по крайней мере, с
инчилп деятельности апостолов и особен-
ни ни, Павла) не только развивает пред-
| шиление об особом сакральном типе
in ркоиной социальности, но и активно
пт нространяется среди представителей		 различных культурно-историче-И'Ик целостностей. В самой богослов-•	11 tit традиции христианства пришествие
Н|И1('та и возникновение общины верую¬
щи v интерпретируется как момент каче-•	инчиюго изменения мировой истории.
liMinee, это и есть начало мировой исто¬
мим, т. е. процесса объединения челове-
;н | та для сознательного воплощения
ип ьсственного замысла. Первичную роль
щеп. играют концепция и идеал всечело-
||| ческой Церкви, несущей в себе прооб-
i"ii мсссдиного, совершенного и единя¬
щеюся с Богом человечества. Аврелий
чиустин в трактате «О граде Божием»
нмериые определяет это сообщество не
п нм.ко как собственно религиозную об-
нишу, но как особое универсальное госу-
' ifм I по. Оно не имеет физических гра¬
ним, существуя там, где есть верующие;
им подвержено случайностям истории, не
имеет своего предела во времени, т. к.
п'пимкновение его предопределено, а■	ульби провиденциально предрешена.
| (мредсляя град Божий как «сообщество
шипения по духу», Августин фактически
in шагает, что основной фактор, связую¬
щий граждан данного сообщества, — са-	знание своей принадлежности к не-c. м противовес отчужденному типу «об-ММЧ1ИМ по плоти». Тем самым здесь
и1 пмдывается впервые модель противо-	шипения всечеловеческого целогоиннсобленным и преходящим социально-
|' н уднретвенным формам. Более того,
Мн устин, следуя за платонической тра-
ншией, представляет эти основные фор-
пи социальности как элементы обще-I	hi мологического значения. Но если
■1|щд общения по плоти» лишь внешним
п0|||пом воспроизводит иерархическуюструктуру мироздания, то «град общения
по духу» непосредственно укоренен в он¬
тологической иерархии: опираясь на об¬
щечеловеческое сознание, он уподобля¬
ется «миру в Боге», также истекающем
из божественного сознания и разума. Ав¬
густином рассматривается и историософ¬
ский смысл противостояния двух градов:
град земной по природе своей невечен,
град общения по духу, истинным главой
которого является Христос, провиденци¬
альным образом действует как ведущий
фактор индивидуально-социального обо-
жения и является залогом исхода исто¬
рии мира. Благодаря онтологическим ха¬
рактеристикам духовно-субстанциально-
го сообщества, этот процесс означает не
только кардинальную трансформацию
наличного бытия человечества, но и из¬
менение характера существования всего
мироздания. В нем отныне не существу¬
ет таких параметров, как время и про¬
странство, нет различия между естест¬
венным и сверхъестественным. На про¬
тяжении всего средневековья концепция
В. ч. Августина оставалась практически
доминирующей в социально-антрополо¬
гической мысли. В эпоху Возрождения
происходит ее обогащение за счет при¬
влечения мотивов гностицизма, кабба-
лизма и элементов оккультизма. Ярким
примером таких синкретических учений
являются концепции Дж. Бруно и Пара-
цельса. Обе они не только дополняют
платоно-августиновскую модель идеями
нехристианского мистицизма, но и вос¬
станавливают и развивают идеи тождест¬
ва макро- и микрокосмов, реализующе¬
гося в структуре человеческой сущности
и существования. Учение Бруно в значи¬
тельной степени предвосхищает мотивы
будущих целостных концепций В. ч. бла¬
годаря своеобразному вписыванию сим¬
волически истолкованного человека в
пантеистическую космологическую кар¬
тину (тем более, что здесь утверждается и
множественность самого человечества в
бесконечном пространстве и времени
Вселенной). В течение XVII — XVIII вв.
происходит обособление «космической»
и «социальной» версий В. ч. Первая пре¬
имущественно развивалась в рамках мис¬173
ВСЕЛЕНСКОЕ ЧЕЛОВЕЧЕСТВОтической традиции (Я. Беме, Дж. Пор-
дедж, Сен-Мартен, Э. Сведенборг и др.).
Вторая — в русле социального утопизма
коммунистического толка. Их новое со¬
единение достигается в объективно-
идеалистических системах германской
классики (Ф. В. Й. Шеллинг, Г. В. Ф. Ге¬
гель). Предшествующая ей традиция
Просвещения преимущественно разраба¬
тывает концепции объединения челове¬
чества благодаря актуализации потенци¬
ально безграничных возможностей Разу¬
ма, раскрывающегося не только в
становлении культуры, но и в преобра¬
зовании общества. Вершина этой тради¬
ции — кантианская модель рационально-
правового сообщества и прогностическая
концепция «вечного мира». Далее соци¬
альная ветвь развития идеи В. ч. приобре¬
тает все более выраженные черты чисто
политико-реформаторских течений, осно¬
ванных на этико-социалистических либо
позитивистских идеях. Одним из таких
течений является социологическая кон¬
цепция раннего позитивизма, разрабо¬
танная О. Контом. Базис этой теории —
идея общечеловеческого организма, ко¬
торый представляет собой и систему со¬
циальных связей, и целостную сверхлич¬
ность. Этот организм автономен и пер¬
вичен по отношению к индивиду,
являющемуся только «клеточкой» соци¬
ального целого. В свой поздний период
О. Конт дополняет социологическую
концепцию религиозной, предлагая все¬
человеческий организм в качестве Вели¬
кого Существа — объекта поклонения и
самообожествления. Некоторые мотивыВ.	ч. можно обнаружить и в различных
версиях марксистской социальной фило¬
софии. С той разницей, что за основу
общечеловеческого единства берется осо¬
бый социальный слой — пролетариат —
как носитель революционной практики,
преодолевающей тотальное отчуждение
человека от его родовой сущности. Ха¬
рактерна в этом плане социальная тео¬
рия «эмпириомонизма» А. А. Богданова:
утверждение единства и объективности
коллективно-организованного опыта про¬
летариата, совершающего не только со¬
циалистическую революцию, но и сози¬дающего особую «пролетарскую культу
ру» как отрицание архаичных культурны'
принципов. Единство пролетарской ор
ганизации, всемирного социалистически
го государства и Пролеткульта дают воз
можность рационально-технического пг
реустройства в планетарных масштабах,
влекущего за собой снятие ранее непре
ложных естественных ограничений чс
ловеческой деятельности (сам Богданов, и
частности, занимался медицинской при к
такой максимального продления сроки
жизни). Весьма близкие мотивы, но и
иной интерпретации, разрабатываются и
рамках иррационалистических и религи
озных течений антропокосмического
направления. Здесь также речь идет о
существовании или неизбежности все
мирно-человеческого объединения, пере
растающего в своих потенциях рамки
«земного бытия». Практически всегда ут
верждается первичность данного объеди
нения по отношению к индивиду и раз
виваются те или иные аспекты «органи
ческой социальности». К идеям такого
рода можно отнести «всемирное брато
творение» Н. Ф. Федорова (см. «Общее
дело»), учение о софийности человечест
ва В. С. Соловьева, С. Н. Булгакова, Г1.
А. Флоренского, концепцию Симфони
ческой Личности Л. П. Карсавина, уче
ние о «соборном сознании» С. Н. Тру
бецкого, «монадологический интуити
визм» Н. О. Лосского, социальную
теорию «метаиндивидуализма как духом
ной основы общества» С. Л. Франка,
христологические мотивы религиозного
персонализма (Н. А. Бердяев, Э. Брайт
мен, П. Тиллих) и т. д. При всех концеп
туальных и терминологических различи¬
ях большинство учений о В. ч. основаны
на триединстве позиций: человечество/
общество — индивид — универсум. В
данном случае специфика индивидности
зависит от той или иной структуры «чело¬
вечества» либо «универсума» (в западной
традиции идея восходит к сократовско-
платоновскому кругу), сам же индивид
оказывается средоточием социально¬
универсальных процессов. Эта связь та¬
кова, что воздействие на один из ее
компонентов приводит к трансформации174
ВЫТЕСНЕНИЕmi г-lt системы. Отсюда выстраивается схе-<	)•«гика той или иной модели преобразо-
н шин мира и человека через совокупное
и III гние, предполагающее использова-
>1111 иссх наличных и потенциальных ду-
И1ИО практических ресурсов человечест-
н.| < ущественная разница между «соци-
( II,ной» и «космической» ветвями В. ч.	суживается в том, что в первойЧ'ин'формации преимущественно под-
н! ртнется изменениям сама социальная
р.чим.иость, тогда как во второй — ос-	нюй целью служит переустройство-тропой целостности. Но, в любом слу-
| || , это становится возможным лишь
при трансформации собственно человека
ниш раскрытия его «подлинной приро-
|||.|»),Е. В. ГутовВЫТЕСНЕНИЕ (от позднелат. гер-
и 'i*t((> — репрессия, подавление, кара-
и ш.наи мера) — одно из основных поня-
Itill психоанализа 3. Фрейда, отражающее
тшитный механизм психики, который
hi гоит в изгнании из сознания непри-
. мнимых для него переживаний, влече¬
нии и импульсов, а также их производ¬
ных воспоминаний, эмоций и аффектов.И. влечений, не соответствующих ин-11	риоризованным социально-этическим
нормам или эстетическим вкусам и по-
ному не проходящих «цензуры» «Сверх-
Н , удаляющего в Оно бессознательные
|| ! чсния, представляет собой процесс пе¬
ремещения нежелательного представления
м шесошательное.Однако при этом устраняется только•	щгшанный образ желания, поэтому вы-
I* I ниемые представления сохраняют всю
| ною энергию, которая продолжает ока-
н.мшть давление на психику, и вытеснен¬
ное стремится вернуться. Обратное про¬
никновение в сознание симптома, как•	нмиола-заместителя того, что было вы-
ICCHOHO, вызывает страх, чувство вины и
муки совести, поэтому сознание оказы-
шн'Т сопротивление, производимое путем
перенесения, вызывающего амбивалент¬
ное к себе отношение.Сопротивление, которое обнаружи-
нис гея во время психоаналитическоголечения, противодействует стремлению
перевести бессознательное в сознание,
поэтому само В. (Verdrangung) является
патогенным процессом, который наблю¬
дается при истериях, неврозах страха
(фобиях) и навязчивых состояниях, а
также в случаях Dementia ргаесох (ши¬
зофрении). Исследование истериков,
например, приводит к убеждению, что
им не удалось В. идеи, с которой связа¬
но несовместимое желание. Они устра¬
нили ее из сознания (памяти), но в бес¬
сознательном вытесненное желание про¬
должало существовать и делалось
активным, посылая от себя в сознание
искаженного, ставшего неузнаваемым,
заместителя (симптом), к которому при¬
соединялись неприятные чувствования,
поэтому вместо кратковременного кон¬
фликта наступало продолжительное
страдание (невроз). Целью невротиче¬
ских симптомов обычно являлось удов¬
летворение сексуальных желаний. Сим¬
птомы представляли собой заместителей
такого удовлетворения, а значит, как
раз желание удовлетворить эротическое
влечение было изначально вытеснено.В практике психоанализа 3. Фрейд
отказывается от использования гипноза
(первоначально входившего в катартиче¬
ский метод Брайера и предполагавшего
приведение больного в сомнамбуличе¬
ское состояние) и делает это потому, что
только посредством исключения гипноза
можно заметить факт сопротивления и,
следовательно, В. В своем «Введении в
психоанализ», например, 3. Фрейд утвер¬
ждает, что именно при катартическом
методе лечения патогенных ситуаций,
практикуемом в технике психоанализа,
становится очевидным существование
желаний, которые переживаются как не¬
совместимые с моральными взглядами
личности. Вследствие психического кон¬
фликта, представление, которое возни¬
кает в сознании как носитель несовмес¬
тимого желания, подвергается В. и забы¬
вается вместе с относящимися к нему
воспоминаниями, будучи полностью уст¬
раненным из сознания. Собственно пси¬
хоаналитическое лечение преследует цель
переведения симптома в вытесненную175
ВЫТЕСНЕНИЕидею по тем же путям, чтобы под руко¬
водством врача психический конфликт
получил лучший исход и произошло вы¬
здоровление. При этом последствия пси¬
хоаналитического лечения могут варьи¬
роваться следующим образом: или боль¬
ной убеждается, что несправедливо
отказался от патогенного желания, и
принимает его всецело или частью, или
это желание само направляется на более
высокую, не возбуждающую никаких со¬
мнений, цель (что называется сублимаци¬
ей), или же отстранение этого желания
признается справедливым, но автомати¬
ческий, а потому и недостаточный, меха¬
низм В. заменяется осуждением с помо¬
щью высших психических сил человека;
в итоге достигается овладение несовмес¬
тимым желанием. Замаскированное ис¬
полнение вытесненных желаний может
происходить в сновидениях, выражаясь в
их явном содержании, которое вербали¬
зуется, будучи воспроизведенным по па¬
мяти, а также в том, что искажение сно¬
видения представляет собой тот же самый
процесс, что происходит при образовании
истерических симптомов, когда факт В.
указывает на происходящую борьбу ду¬
шевных сил. Явное содержание сновиде¬
ний, по существу своему, представляется
искаженным заместителем бессоз¬
нательных мыслей, и это видоизменение
является делом защитных сил Я, т. е. тех
сопротивлений, которые в бодрствую¬
щем состоянии вообще не допускают вы¬
тесненные желания бессознательного в
область сознания. Во время сна, когда
сознание ослабляется, эти сопротивле¬
ния, будучи достаточно сильными, обу¬
славливают маскировку бессознательных
мыслей, чему способствуют процессы «у-
щения и смещения, происходящие при ра¬
боте сновидения. Вся фрейдовская тео¬
рия толкования сновидений и символика
неврозов построены на этой динамике
сопротивления В.К. Г. Юнг, основоположник культу¬
рологической ветви психоанализа, в сво¬
ем «Определении терминов» к работе
«Психологические типы», в частности,
пишет, что В. тягостных содержаний мо¬
жет быть описано как интенсиональноезабывание, путем которого сознатель
ные содержания могут попадать ни
порог сознания. Путем В., по мнению К
Юнга, создалось все содержание личин
стного бессознательного. В «Проблема
души нашего времени» Юнг отмечай(
что, поскольку все, что осаждается в бис
сознательном, принимает ту или иную
архаическую форму, то В. комплекса, ко
торый вызывает первобытный страх, о i
начает, что комплекс выражается как ар
хетип.Понятие В. у самого Фрейда Юш
характеризует как «пубертратное», т. с
основанное на определенном период!
жизни человека, а именно на возраск
полового созревания, инфантильны!
комплексы которого способны распро
страниться на всю последующую жизнь
Содержание бессознательного, т. о., он
ределяется инфантильными тенденции
ми, которые вытесняются в силу их несо
вместимости друг с другом. Вытесненньк
содержания претерпевают превращения и
символах либидо, и содержанием ком
плекса становятся инфантильные фанти
зии, которые, в трактовке А. Адлера, на
пример, продиктованы потребностью
в самоутверждении; поэтому в психоло
гической ситуации В. происходит слс
дующее: аффект (симптом, который ян
ляется причиной В.) низводит безличную
данность противоположностей (в фрей
довском толковании — амбивалентность
человеческих чувств) в личную сферу,
так осуществляются те проекции, уст
ранение которых составляет суть психо
логической работы как терапевтического
метода.Снятие В. личностных фантазии
проявляет сплавленность индивидуаль
ной психики с коллективной, поэтому
возникающие впоследствии фантазии и
отдельные сновидения отличаются кос
мичностью образов.А. В. Севастеенкч176
ГЕНДЕРIГ1МДЕР (gender) — социальный
! It шил. яз. разграничиваются поня-
tнм социального пола («gender») и био¬
нического («sex»). Терминологически
шине Г. оформилось в процессе теоре-	ого развития феминизма, а затем и		 гендерных исследований (см.li опершие исследования»). Этимология		 •■гендер» представлена нескольки-II	ишчениями. В русск. яз. элементы
mi Iемы род — пол оказываются тесно■	•ммоепязанными, поэтому у нас гендер•	и I" иодят как род. В словаре В. Даля
ниш «муж», «жена», «пол», «род» как бы■	иммигрируют смысловые особенности
м и рной проблематики в их конкрет¬
ном русскоязычной специфике, выражая•	им ном особенности полосимволизма. В•	I нос ги, исследователи подчеркивают,mi I ново «род» — мужского рода и пре¬
мии ривает сложноподчиненную, ие-
)'||р|(нчсскую зависимость. Обосновыва-
-|| и необходимость рассматривать не
mi,м иола (sex), а опыт рода, соотнесен-		 с социально-культурными характе-и гиками.<	«(отнесение Г. с родом позволяет
нммиружить еще одно его значение —
с mi гшшение. Термин «гендер» понима-
и и кик представление отношений, по-
(1М1.ИШЮЩИХ принадлежность к классу,■	руине, категории. Г. выражает отноше-
,|||| принадлежности. Т. о., Г. приписы-
iiiii I или закрепляет за каким-либо объ-
, пом или индивидом позицию внутри
, нн I н, а следовательно, и позицию отно¬
шению других классов. Понятно стольмрж гальиое внимание к понятию Г., т. к.
к ншчеиии социального пола/рода оно
ми мшится не просто описательным по¬
пишем, а предстает как определенная
, "пиггивная схема, включенная в анализ
,, миьиспение властных отношений в об-
11111 I мо.•	оиременное обществознание после-
		 и весьма продуктивно разра¬батывает данное понятие как одно из
важнейших для анализа оснований соци¬
альности и ее форм. Смысл понятия
«гендер» заключен прежде всего в идее
социального моделирования или конст¬
руирования пола. Социальный пол кон¬
струируется социальной практикой. В
обществе возникает система норм поведе¬
ния, предписывающая выполнение опре¬
деленных половых ролей; соответственно
возникает жесткий ряд представлений о
том, что есть «мужское» и «женское» в
данном обществе. Г. — совокупность со¬
циальных репрезентаций, а не природой
закрепленная данность. Г. — культурная
маска пола, то, что мы думаем о поле в
границах наших социокультурных пред¬
ставлений. Более того, пол и есть только
Г., т. е. то, что стало полом в процессе
его социализации. Не пол принадлежит
человеку, а человек полу, а он определен
властью и языком. В современном обще¬
стве все труднее провести границу между
биологической предопределенностью по¬
ла и его социальным моделированием.
«Сегодня нет ничего менее надежного,
чем пол. Принцип неопределенности
распространяется на половые отноше¬
ния, как и на отношения политические
и экономические» (Бодрийяр).При всем многообразии подходов и
позиций в отношении определения Г.
имеет смысл выделить две концепции:
теорию социальной конструкции Г. и тео¬
рию гендерной системы. Первый подход
рассматривает динамическое измерение
гендерной культуры и воспроизводство
ее в процессе социализации и представ¬
ляет диахронический аспект культуры.
Второй подход концентрируется на ген¬
дерном измерении культуры общества —
это синхронический аспект.В логике первого подхода (Г. как со¬
циальный конструкт) называют три груп¬
пы характеристик: биологический пол,
полоролевые стереотипы, распростра¬
ненные в том или ином обществе, и т. н.
«гендерный дисплей» — многообразие
проявлений, связанных с предписанны¬
ми обществом нормами мужского и жен¬
ского действия и взаимодействия. Поня¬
тие «гендерный дисплей» введено И.Г177
ГЕНДЕРГоффманом и выражает множество про¬
явлений культурных составляющих пола.
В соответствии с данным подходом Г.
предстает как измерение социальных
отношений, укорененное в данной куль¬
туре.Синхронический аспект гендерной
культуры описывается в терминологии
«гендерной системы». Понятие «гендер¬
ная система» включает разнообразные
компоненты и по-разному определяется
разными авторами. Но в основном под¬
черкивается то, что гендерная система
есть совокупность отношений между по¬
лами (и внутри полов). Поскольку ген¬
дерная система предполагает гендерное
измерение публичной и приватной сфе¬
ры, соотносит систему гендерной иерар¬
хии с другими социальными иерархиями
и системами доминирования, то в анали¬
зе такого рода большая роль отводится
изучению роли социальных институтов,
реализующих гендерные технологии.
Властные смыслы гендерных отношений
во многом открылись в развитии именно
такого подхода. Так, Г. Рабин, к примеру,
показывает, что пологендерная система
конструируется как набор соглашений,
которыми общество трансформирует био¬
логическую сексуальность в продукт че¬
ловеческой активности. Другими слова¬
ми, гендерная система, которая конст¬
руирует два пола как различные,
неравные и даже взаимодополняющие,
является фактически системой власти и
доминирования, цель которой — кон¬
центрация материального и символиче¬
ского капитала в руках отцов. А. Рич от¬
мечает, что Г. является своеобразной сис¬
темой, продуцирующей различия и
вписывающей эти различия в отношения
власти и подчинения. Власть базируется
на разветвленной системе различий, по¬
ловые различия оказываются в этой сис¬
теме генетически первичными. Именно
на этой линии различения хорошо вид¬
но, как власть и общество в целом моде¬
лируют гендерное противостояние, пре¬
вращая т. н. «несоциальные» различия в
«социальные», пол/секс в пол/гендер.Конструкция Г. есть одновременно
продукт и процесс представления как одругих, так и о самих себе. Смысл ген
дерной процессуальности состоит в том,
что пол обретается. Стадии обретении
пола — это стадии оформления Г. в дни
жении от биологического пола к соци
альному. Одна из схем такого движении
представлена Д. Лорбер. Она показывает
предпосылки и компоненты Г., но нам
представляется, что они могут быть рас
смотрены и как этапы становления Г. как
статуса и структуры:—	пол (sex) как биологическая кате
гория — непосредственно данное сочетп
ние генов и гениталий, дородовой, под
ростковый и взрослый гормональный ни
бор;—	пол (sex) как социальная катего
рия — предназначение от рождения, ос
нованное на типе гениталий;—	половая (sex — gender) идентич
ность — осознание себя как представите
ля данного пола, ощущение своего жен
ского или мужского тела, осознание сво
ей принадлежности к полу в социальном
контексте;—	пол (gender) как процесс — обуче
ние, научение, принятие роли, овладение
поведенческими действиями, уже усвоен
ными в качестве соответствующих опрс
деленному гендерному статусу;—	пол (gender) как статус и структу
ра — завершение оформления гендерно
го статуса индивида как части обществен
ной структуры предписанных отношений
между полами, особенно структуры гос
подства и подчинения.Первоначально в феминистских, н
затем и в более широких гендерных ис
следованиях особое внимание уделялось
технологиям формирования Г., тому са ¬
мому научению и усвоению гендерных
норм, которые во многом предопределя ¬
ют модели отношений в том или ином
обществе (см. «Гендерные технологии»).Стремление систематизировать и
выстроить наличные позиции по поня¬
тию Г. дано в исследованиях наших сооте¬
чественниц О. Ворониной, Т. Клименко-
вой, М. Малышевой и др. Обобщенный
вариант западных подходов по данному
вопросу представлен в модели, предло¬
женной О. Ворониной. Она выделяет:178
ГЕНДЕРI кпк социально-демографическую>	ничорию;I как социальную конструкцию;I как субъективность;I как идеологический конструкт;I как сеть (network);I как технологию;I	как культурную метафору.II	проблематизации «гендер как	логический конструкт», например,		аплена одна из феминистских ли¬
нии анализа, определяющих Г. как ин-•	шмцшо мужского доминирования, ко-
нцни' организует сексуальность через
и нищую систему, где возможности кон¬
чи.ни принадлежат мужчинам. Контроль111..	.исходит через объективацию женщин
н кроме того, — через эротизацию акта
мнироля как такового. Представители
чм|| позиции подчеркивают, что в вос-
нрииши мужчин только женщины име-
|н I I . мужчины же могут не иметь тако-III	шака специфичности, т. к. они пред-пинимот все человечество. Эта идея
н пина отражение в давнем предрассудке,
И.НЧ1 которого в том, что пол, сексуаль¬
на п. прерогатива женщин, отсюда
имрисла вся тема «мистики женственно-■	in- (1>. Фридан).I как культурная метафора осмысля-
. ). и и (философии постмодернизма и яв-
IHI н и еще одним весьма продуктивным
■и lit к том анализа предмета. Этот аспект
	шей степени выражает культурно-■	нм ионическую природу Г. Наличный
| vi чурно-символичсский гендерный ряд
ирпи'птляет не всегда явные ценност-
mi.ii ориентации и установки, оформляетприми <|>еминности и маскулинности в
пт социокультурной конкретике, выра-•	ич культурно-символическую иерар-	шеполовых дихотомий, которые•I н пинаются предзаданы всей онтологией
►IV и кого и женского. Встроенность муж-
| пни м женского как онтологических на¬
ми и систему других базовых категорий
ip информирует и их собственный,
п. риомачально природно-биологический>	чьи и. Пол становится культурной мета-
фцроИ, а данная метафора способна вы-
шнмипъ функцию не только описания,
ни и оформления социальной реально-
. in Данная линия анализа развивается восновном французской постструктурали-
стской традицией (Люси Ирригарэ, Хе¬
лен Сису, Юлия Кристева), где весьма
заметно влияние идей Деррида.В несколько иной терминологии эта
же линия анализа Г. развернута в аспекте
изучения полового символизма. Так, эт¬
нографы, исследуя на своем материале
проблемы половой дифференциации в
рамках изучения брачно-семейной об¬
рядности, воспитания детей и т. д., за¬
острили внимание на формах полового
символизма и показали, что тотальная
половая дифференциация представлена и
закреплена на первичных уровнях чело¬
веческого существования через половой
символизм. Символика мужского и жен¬
ского, данная через противопоставление,
выполняет классифицирующую роль в
построении модели мира. Мощность и
разрешающая сила оппозиции мужское/
женское заложена в том, что полярность
требует активного, творческого (творя¬
щего) взаимодействия оппозитов, что яв¬
ляется сутью творения, существом мира
и его гарантом. Отсюда универсализую-
щая роль классификации по признаку
мужское/женское, когда под нее подвер¬
стываются объекты, явления и действия,
реально с сексуализацией универсума не
связанные. Так, на уровне культуры весь
мир (и природный, и вещно-предмет¬
ный) оказывается сексуализированным,
т. е. разделенным на две части по при¬
знаку мужское/женское.В половом символизме большинства
культур «мужское» отождествляется с ду¬
хом, логосом, культурой, активностью,
силой, рациональностью, светом, напол¬
ненностью, формой и т. д. «Женское» —
с материей, хаосом, природой, пассивно¬
стью, слабостью, эмоциональностью,
тьмою, пустотой, бесформенностью. В
европейской традиции патриархата эти
ряды рассматриваются не только как ди¬
хотомия, но и как иерархия. Половой
символизм хоть и в весьма опосредован¬
ной, растворенной форме, но также от¬
ражает властные смыслы гендерной
дифференциации общества, что перекли¬
кается с актуальными концепциями сим¬
волической власти.В целом же следует отметить, что179
ГЕНДЕРНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯпроизошла трансформация статуса Г. от
переменной в анализе до аналитической
категории. Анализ гендерных отношений
по сути является анализом отношения
власти полов в экономической, социаль¬
ной, политической сферах жизнедеятель¬
ности.О.	В. ШабуроваГЕНДЕРНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ -междисциплинарная исследовательская
практика, реализующая эвристические
возможности гендерного подхода для
анализа социальных трансформаций и
систем доминирования (см. «Гендер»).
Философская и общегуманитарная мысль
конца )ОС в. выразила новый взгляд на
проблемы природы сексуальности, взаи¬
моотношения полов и т. н. женский во¬
прос. Механизмы социализации пола
уже абсолютно ясно высвечены как ме¬
ханизмы властного дискурса. Самые ак¬
туальные проблемы социума — власть,
насилие, самосознание и свобода лично¬
сти — в условиях постиндустриального
общества предстали как проблемы поло¬
вой идентификации индивида и соответ¬
ствующих социальных ролей. Основные
философские вопросы — проблема сущ¬
ности человека, смысл и предназначе¬
ние, пространство и время человеческо¬
го бытия — получили гендерное измере¬
ние. Осознание этого положения и
нашло отражение в широко разворачи¬
вающихся во всем мире Г. и.Г. и. как научное направление стали
результатом интенсивного развития фе¬
министских практик. Новая фаза в раз¬
витии этого мощного научного потока
обозначается в 80-е гг., когда произошел
переход от анализа патриархата и специ¬
фического женского опыта к анализу
гендерной системы. Женские исследова¬
ния (women’s studies) перерастают посте¬
пенно в гендерные, где на первый план
выдвигаются подходы, согласно которым
все аспекты социальности и культуры
могут иметь гендерное измерение. Сме¬
щаются не только акценты феминист¬
ских исследований, но меняется и то¬
нальность анализа: радикальный крити¬
ческий запал, который был свойственнекоторым направлениям феминизма (ом
«Феминизм»), сменяется все более серь
езным стремлением понять, как гендер
присутствует, конструируется и воспро
изводится во всех социальных процессах
Новая концепция гендера перевела пред
мет «женщины» в более широкое про
блемное поле полового различия как та
кового (некоторые исследователи отме
чают, что этот сдвиг совпадает г
переходом от «социальной истории» i
«культурной истории»). Содержание жен
ских исследований расширилось, вот
чив проблемы маскулинности и сексу
альности. Теперь Г. и. обогатились ни
правлением «man’s studies».В 90-х гг. Г. и. становятся достаточ
но распространенными во всем мире. По
различия в подходах, методах исследовн
ний существенны до сих пор. В качестве
основных направлений-концептов мож
но выделить следующие:—	Г. и. как инструмент социологиче
ского анализа;—	Г. и. как продолжение развитии
теории гендера в рамках женских исслс
дований;—	Г. и. как культурная интерпретпция;—	Г. и. как семиотический инстру
мент;—	Г. и. в философии власти.Границы Г. и. определены недостаточно четко. Одни исследователи полага
ют, что гендерный метод универсалом,
ибо основан на широком понимании
различия как принципа культурной, со
циальной и политической организаций,
внутри которых половая дифференциа
ция является первичной. Другие же счи
тают половую дифференциацию одной
из многих форм.Непроясненной до конца остается
не только проблема границ направления,
еще более дискуссионным является во
прос общей методологии. Сама смена ус
тановки феминистских исследований с
социально-критического анализа патри
архатного общества и маскулинности на
объективное изучение природы и соци¬
ального оформления мужского в кон
кретных социальных системах оказалась180
ГЕНДЕРНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯI' отологической проблемой. Фемини-
|' I oil критике были подвергнуты крите-
'II! объективности и истинности, зало¬
мите и основание всей истории науки,
и пПлнсти самой научной деятельности
формировалась властная диспозиция с
<||п обладанием мужской т. зр., что обу-
нчшло неполноту интерпретационных	можностей научных теорий. Женская|1М1|гп1ция в науке стремится к дости-
|' мню истины, не разделяя субъектив-	 и объективное, мышление и эмоции,iMiMiiic и социальный контекст; но при
мим широко использует включение лич-	мыта и установки, внося в процессшччюдования этические позиции; вос¬
принимает исследование как акт полити-
I' I кой деятельности, ибо Г. и. рассмат-
i'imiimot отношения власти и пытаются
и шифровать политико-культурные мета-
|'i'|im, выражающие давление мужского
н мшлитета. Все эти моменты показыва¬
ем, что процесс оформления и развитияI	и оказался в современном обществоз-	 «горячей точкой», т. к. в немI	пи центрировались и нашли выражение
многие линии самой теории познания.■	нмтм важным является то, что «прово-
. ниш» со стороны феминистских, а за-
и м и Г. и. усилила необходимость
фирмления метатеории, призваннойi	n крыть отношения между наукой, вла-
п.ю н гендером. Формирование гендер-
||| и о подхода в социальном и гуманитар-		 к,йнии в сущности есть нечто гораз-I	I оольшее, чем просто появление новой
н ории. Это принципиально новая тео¬
рии, признание которой иногда обозна-
мИ'т изменение ценностных ориентаций
н поиска, пересмотр многих привычных
представлений и «истин», что оказывает-
и дли многих весьма болезненным Про¬
мптом.Как известно, теория и практика Г.
и ни Западе были направлены не только
принт сексизма, но и против тех идео-
ии ий и институтов, которые сознательно
н in бессознательно построены на отно-
мн ниих неравенства. Поэтому изначаль¬
но кик теории, так и образовательные
Нриктики Г. и. выступали в виде критики
итого процесса познания и образова¬ния, а значит, занимали политическую
позицию. Внутри самих гендерных и
женских исследований выражено требо¬
вание, которое не имело аналогов в ис¬
тории науки, — отказ от принципов ие¬
рархии, лидерства и дисциплинарное™ в
самих Г. и. Сегодня признано, что ника¬
кие другие исследовательские и образо¬
вательные стратегии не смогли настолько
трансформировать структуры академиче¬
ского образования в Америке и Европе.Определяя ведущие методологиче¬
ские подходы в рамках Г. и. аналитики
выделяют несколько основных. Так, И.
Жеребкина представляет в качестве ос¬
новных два метода: метод «социалисти¬
ческого феминизма» и метод «теории
различия». Первый тип методологии Г. и.
строится на факте признания субъектив¬
ной идентичности и, в частности, на
признании отсутствия различия между
женским и мужским типами субъектив¬
ности. Данным типом методологии поль¬
зуется скорее американская феминист¬
ская традиция. Второй тип методологии
исходит из различия (или различения)
как в структуре субъективности, так и
внутри структур женской или мужской
идентичности. Этот тип методологии со¬
ответствует скорее европейской и осо¬
бенно французской традиции феминист¬
ской теории и практики. Каждому из
данных типов методологии соответствует
определенный язык описания. В первом
случае язык описания оперирует тради¬
ционными понятиями, такими как субъ¬
ект, сознание, самосознание и т. п. Дан¬
ный тип языка описывает макропроцес¬
сы, структурируемые и видимые процессы
реальности. Другой тип языка в Г. и. опи¬
сывает микропроцессы реальности. Мик¬
рореальность — это то, что происходит
не на уровне структурированной иден¬
тичности, а на уровне той нелокализуе-
мой множественности, которая не
оформляется в единство («мужское» или
«женское»). При таком подходе важно
то, что женщина, скажем, мыслится как
нечто радикально иное по отношению к
мужчине, ибо любая система реальности
представлена через наличие в ней фено¬
менов «другого», «иного», «различного»,181
ГЕНДЕРНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯне позволяющих ей существовать в виде
самозамкнутой системы. Вместо бинар¬
ного понятия «пол» возникает множест¬
венное — «гендер».Признание теории различения по¬
зволяет более обоснованно заявлять о
принципе междисциплинарности в Г. и.
Для них междисциплинарность характер¬
на и на уровне исследования конкретных
проблем, и на уровне обоснования ген¬
дерной асимметрии общественного раз¬
вития в целом. Круг наук, включающихся
в Г. и., необычайно широк: философия,
социология, экономика, демография, ис¬
тория, антропология, психология, поли¬
тология, филология и социолингвисти¬
ка, семиотика, этнография, культуроло¬
гия и др.Гендерное измерение истории пока¬
зало, что конкретное содержание жен¬
ского или мужского бытия чрезвычайно
разнообразно в историческом и культур¬
ном отношениях. Бытующие сегодня
взгляды и представления о полах являют¬
ся в значительной мере продуктом исто¬
рического развития. Осознавая это,
«гендерные историки» рассматривают
гендерные отношения как социальные,
политические, культурные величины, не
сводимые ни к внеисторическим фено¬
менам, ни к единственной, «изначаль¬
ной» или «имманентной» причине. Исто¬
рики этого направления выступают про¬
тив «гендерной слепоты» традиционной
историографии. Категория гендера помо¬
гает увидеть в истории разнообразие и
изменчивость проявлений социальности.
Обращаясь к историческим исследовани¬
ям периферийного ряда, которые иногда
воспринимаются как исследования жен¬
ской «биологии» — например, работы о
материнстве, родах, повивальных бабках,
кормилицах и проститутках, — удалось
показать, что и биологическое представ¬
ление о женском теле (равно как и о
мужском) зависит от соответствующих
исторических и культурных воззрений.
Оно является вотчиной не «биологии», а
истории мужчин и женщин. Один из ав¬
торитетных историков этого направления
Г. Бок («История, история женщин, ис¬
тория полов») показывает, что сущест¬вующая история дана как история муж
чин. При этом казалось, что мужчины
находились вне гендерных отношений, и
история мужчин практически никак ш
соотносилась с историей женщин. В ка
честве примера Г. Бок приводит исто
рию военного дела и войн. Понятно,
что эта история писалась как истории
мужского участия в войнах, но при этом
за кадром оказывались специфические
мужские проблемы, например, вопрос о
взаимосвязи военного дела с историсИ
мужественности и ее кризисами, как
правило, разрешаемыми при помощи но
вых войн. Кроме того, войны имеют or
ромное значение и для женщин, а соот
ветственно — для отношений между по
лами и внутри полов. Можно также
напомнить о военной символике и восп
ном языке, имеющих ярко выраженную
гендерную окраску, о женском движс.
нии за мир перед первой мировой вой
ной, во время нее и после, и т. д. Кета
ти, во многом именно историки подвиг
ли своими исследованиями к развитию
«man’s studies», они, в частности, и
сформулировали проблему «Война и му
жественность как социальная конструк
ция». Причем, еще в XIX в. были исто
рические работы, показывавшие, что му
жественность означала для мужчин не
только власть, но и страдание.Развитие и оформление «man’s
studies» стало поворотным моментом и
конструировании Г. и. Мужественности
казалась ясной, естественной и противо
положной женственности. За какие-то 30
лет эта истина разрушилась. Женщины,
переосмысляя свою сущность, заставили
мужчин задаться этими же вопросами. И
вместо повсеместно утвердившейся темы
«Тайна женственности» возник серьез
ный разговор о «загадке мужественно
сти» — белых пятен здесь оказалось еще
больше. Господствующая модель объяс
нения мужской сущности исчерпала се
бя, и сейчас в Г. и. осуществляется перс
ход от традиционного образа мужчины к
попыткам объяснить новую ситуацию.Первыми обескураживающий вопрос
«Что есть мужчина?» поставили амери
канские антропологи, затем к нему обра182
ГЕНДЕРНЫЕ ТЕХНОЛОГИИпшись англичане, австралийцы и скан¬
динавы. Сейчас в этих странах существу-
' I (юлее 200 центров мужских исследова¬
нии. Эти страны оказались в «авангарде»I и. как раз потому, что были более
пдсржимы идеей мужественности (ска-
н м, во Франции ситуация несколько
ними). Жесткость гендерной роли для
мужчины оказалась очень сильной, она
гробует от него на протяжении очень
((пятого времени постоянного подтвер-
I мгния своей мужественности, которая в
пгиове своей определяется через властво-
мимие, доминирование, отрицание жен-
| пюнности. В современных мужских ис-
I мсдованиях анализируются этапы ста¬
новления мужественности, исторические
| |мписы последней, особенности ген-
нерных технологий в формировании об-
риюв маскулинности и т. д. Основная
нноя маскулинного менталитета — «Быть
мужчиной — означает быть заведомо об¬
реченным властвовать... иллюзия муже-
| томности оправдывает право на обла-
мииис» (П. Бурдье). И наоборот — об-
ннлпние удовлетворяет мужественность,
пусть и иллюзорную. Наиболее полное
и шожение темы «Мужская сущность: ис-
шрическая трансформация» дано в рабо-
1ПЧ Э. Бадэнтер, которая убедительно
рпокрывает процесс «расчеловечивания»
мужчины. Обосновывая типологию жиз¬
ненных стилей мужчин, она выявляет,
I ик один из самых распространенных,
inn ««калеченный» мужчина. Она же
предлагает перспективные линии пре¬
одоления этих жестких гендерных ролей
п рел гуманистическое движение в сто¬
рону «великой родительской револю¬
ции».It России новая социокультурнаяI	in унция начала складываться в начале
‘ill х гг. XX столетия. Общий кризис по-
| шил, что причины ее кроются не толь-
mi и политике и экономике, а лежат глуб-II	п самом типе современной культу¬
ры п его российской трансформации.
Помнившаяся феминистская литература,
мрпшизационное оформление, расшире¬
ние научного круга привели к формиро-
	ню направления и возникновению на-июго сообщества. Сейчас помимо раз¬вития социальной феминологии (в ряде
российских университетов созданы ка¬
федры социальной феминологии) обо¬
значено и статусно закреплено развитие
собственно Г. и. Перспективность гендер¬
ного подхода как новой научной парадиг¬
мы становится все более очевидной, хотя
сами исследователи, работающие в этом
направлении, отмечают наличие сопро¬
тивления научной среды, а также крити¬
куют негативную роль масс-медиа, кото¬
рые по-прежнему развивают и усиливают
в массовом сознании стереотипы патри-
архатной культуры, демонстрируя свою
гендерную ангажированность.О.	В. ШабуроваГЕНДЕРНЫЕ ТЕХНОЛОГИИ -способы, механизмы, каналы формиро¬
вания института пола и закрепления со¬
ответствующих половых идентификаций.
Логика современного определения соци¬
ального пола (см. «Гендер») указывает на
неразрывную связь понятий «пол — дис¬
курс — власть». Г. т. соотносятся с дис¬
курсом: по сути они и есть дискурсивные
механизмы; ими задаются и регламенти¬
руются формы и стадии становления
гендера. Г. т. показывают, как оформля¬
ется гендер, как пол становится идеоло¬
гическим продуктом.Ключевым моментом в дискурсив¬
ном механизме выступает «политика ре¬
презентации». Политика репрезентации
рассматривается как политика создания,
распространения и осмысления конкрет¬
ных образов реальности и отношений
между ними (в данном случае гендер¬
ных). Понятно, что речь идет о таких
традиционно известных феноменах, как
«пропаганда», «реклама», шире — «идео¬
логия». Анализ Г. т. и их функционирова¬
ния может быть представлен в традиции
изучения идеологий, конкретнее — фе¬
номена идеологической власти, характе¬
ризуемой в целом как «понуждение без
принуждения». Обращаясь к анализу
идеологической власти и ее технологий,
исследователь задается вопросами: как
формируется единогласие в отношении
базовых социальных категорий? За счет
каких риторических приемов (и других183
ГЕНДЕРНЫЕ ТЕХНОЛОГИИтехник индоктринации), скажем, упро¬
щения, исключения, обобщения, дости¬
гается чистота таких понятий, как «демо¬
крат», «враг народа» и т. д., — в данном
случае «женщина» и «мужчина»? Этот
перечень вопросов и связан с политикой
репрезентации — контролируемым об¬
разным отражением роли (места) инди¬
вида в определенных материальных от¬
ношениях (С. Ушакин). Способность ус¬
воить и активизировать определенные
системы знаков и кодов, которые суще¬
ствовали до появления индивида и кото¬
рые определяют его культурную идентич¬
ность, позволяют индивиду «подклю¬
читься» к определенным социальным
системам, встроиться в них. Вспомним,
что одним из этимологических основа¬
ний понятия «гендер» является «пред¬
ставление принадлежности». Так вот,
овеществление участия, принадлежности
становится возможным благодаря при¬
своению знаков участия, способности
оперировать уже готовыми гендерными
стереотипами. Процессы дискурсивного
формирования понятий «мужское» и
«женское» показывают, что пол несо¬
мненно находится в сфере идеологиче¬
ского контроля и сам есть во многом
идеологический продукт. Попадая в об¬
ласть идеологической заданное™, ген¬
дерный процесс пересекается с др. нор¬
мативными переменными — такими, как
раса или класс, в ходе чего производится
властная система в целом.Гендер как технология, гендер как
дискурс прежде всего конструирует опре¬
деленные половые идентичности через
политику репрезентации во всех идейно¬
значимых и ценностно-контролирующих
сферах: религии, языке, образовании и
воспитании, искусстве, медиа, моде и т.д.	Создание и репрезентация определен¬
ных гендерных образов имеют целью за¬
кодировать их как гендерные стереотипы
(стандартизированные представления о
моделях поведения и чертах характера,
соответствующих понятиям о «мужском»
или «женском») и через показ, научение,
повторение, контроль добиться их усвое¬
ния в процессе социализации личности.
Гендерные стереотипы задают траекториижизненного пути и стандарты образа
жизни, множат вокруг себя оценочно
ориентированные дихотомичные асео
циации (активное/пассивное, дело/об
служивание и др.). Исследователи предла
гают разные модели обретения половой
идентичности. Так, одна из современных
концепций разработана Сандрой Бем,
которая вводит понятие «гендерной cxi*
мы» и показывает, что дети достаточно
рано начинают использовать когнитии
ные возможности этой схемы, чтобы
воспринимать новую информацию, в i
ч. и о себе, структурируя ее в «сетке*
данной схемы. Установки и представлю
ния понятий спонтанно делятся ни
«мужские» и «женские», несмотря на то,
что существуют др. способы измерении
окружающего мира. Характерен пример
из области гендерной предзаданности
языка. Так, слова «нежный» и «соловей"
спонтанно причисляют к категории фс
минных, а слова «утвердительный» и
«орел» — маскулинных. (Способы язи
кового манипулирования человеческой
сексуальностью вскрыты и описаны М
Фуко.)Теория гендерной схемы С. Бем
предлагает свое решение проблемы фор
мирования субъективности: выделение
«я» — ассимиляция концепции «я» в ген
дерную схему. Гендерная идентичность
формируется у детей в возрасте 5 — 7 лет
(а К. Миллет говорит даже о возрасте 1Н
месяцев). Эта первичная социализация
связана в основном с бессознательными
и пассивными механизмами усвоения
культуры, но уже здесь концепция «я»
ребенка становится полотипизированной,
а самооценка — заложницей гендерной
схемы. Ребенок регулирует свое поведе
ние в зависимости от доминирующих
представлений женственности и мужест
венности.Специалисты отмечают, что на этапе
первичной социализации и полотипиза
ции главную роль играют: семья, группы
сверстников, соответствующие средства
массовой информации, дошкольные дет
ские учреждения и начальная школа,
«значимые другие». На последующих эта
пах социализации — вторичная социали184
ГЕНДЕРНЫЕ ТЕХНОЛОГИИщци» (17 — 25 лет) и ресоциализацииI	пересмотр норм и образцов поведения,| шгшнный, как правило, с мощными со¬
циальными трансформациями, задающи¬
ми для личности попадание в критиче-
гкую и нерелевантную прежним нормам■	нтуицию), — особенно значимы образо-
ип тельные институты (учебные заведе¬
нии), сообщества, средства массовой ин¬
формации.В настоящее время появляются ис-
недования, в которых отражаются по¬
пытки выявить влияние гендерных сте¬
реотипов на оформление гендерной
пмептичности в разные периоды социа-
ни шции, а также определить и дешифро-
miitii содержание и репрезентационные
1ИИМОЖНОСТИ разных социализирующих
| циклов с т. зр. их гендерной насыщен¬
ности и специфики воздействия. Язык,
pi ипгия, образование, культура (как эли-
шрппи, так и массовая) настраивают на
определенное ценностное восприятие
пПщсством мужчин и женщин и усилива-
н11 его. Признание легитимности этих
норм теми, кто имеет меньший доступ к
опщественным благам (собственности,
им мети, престижу), придает этим мораль¬
ным нормам господствующий характер.На протяжении веков основопола-
иишцими Г. т. выступали язык, религия,
мНрм ювание и воспитание. История нра-
MiMi дает обширный материал для анали-
|ц, позволяет увидеть в структурах повсе-
шеш.ости укорененность мифологии
мужского и женского. Разные типы се-
М'Иного воспитания, способы передачи
! уш.турного опыта, соответствующие ме-
шппмы инициации, весь ритуально-об-
рммовый контекст и т. д., — все наполне-
нп соответствующими образами мужско-II	т и женского, все это формировало
| тойчивую политику репрезентации.Образование и воспитание как Г. т. —
опийной раздел в современных гендер¬
ных исследованиях (как, впрочем, и др.
и чнологии). Значимость данной сферы
пнпнтна, мы уже подчеркивали ее роль на
ними первичной социализации и полоти-
нн шции. Школьные программы обуче¬
нии, базовые литературные образцы,■	и. н-ма распределения учебных предме¬тов, язык изложения, поведение учите¬
лей, явная феминизация, например, на¬
шей современной школы, — все эти па¬
раметры традиционного школьного обу¬
чения могут быть рассмотрены как
система гендерных упражнений, задаю¬
щих устойчивую и иерархическую систе¬
му гендерных ролей. Для примера возь¬
мем опыт изучения содержания и струк¬
туры детского чтения. Исследователи
разных стран неоднократно обращались
к анализу детского чтения, выявляя же¬
стко заданные гендерные стереотипы.
Так, например, отмечалось, что мужчины
чисто количественно преобладают в
сказках и историях для детей в соотно¬
шении 11 к 1, включая животных с поло¬
вой тождественностью, где соотношение
было 95 к 1 (это данные по западному
детскому чтению). Исследования нашего
любимого «Букваря» показали, что един¬
ственными героями женского пола в нем
были мама и Маша, которые мыли раму.
Репрезентация женского и мужского по
типам деятельности в детских книгах
различна. Занятие мужчин — это поиск
приключений и пребывание вне дома, их
действия требуют независимости и силы.
Там, где появляются девочки, они пока¬
заны пассивными (ожидающими) и за¬
ключены в какие-либо пределы. Близкий
к детскому чтению ряд — игрушки —
также очень рано закрепляет в сознании
детей репрезентацию мужского и жен¬
ского. Так, Э. Гидденс подмечает, что в
«магазины игрушек, почтовые каталоги
обычно категоризируют товары по поло¬
вому признаку. Например, игрушечные
котята и крольчата рекомендуются де¬
вочкам, в то время как львы и тигры
считаются более подходящими для маль¬
чиков».Современная ситуация характеризу¬
ется тотальной визуализацией социаль¬
ного пространства, а новые поколения
все более социализируются в контексте
аудиовизуальной культуры. Поэтому на
смену базовым Г. т. (язык, религия, тра¬
диционное обучение и воспитание) при¬
ходят более зрелищные и более эффек¬
тивные с этой т. зр. Г. т., которые мож¬
но обобщить термином «социальный185
ГЕНДЕРНЫЕ ТЕХНОЛОГИИдизайн». Это прежде всего экранные тех¬
нологии — кино, телевидение с его ут¬
верждающей клиповой культурой, мода,
весь имиджевый поток массовой культу¬
ры, реклама.Реклама даже в ряду весьма разнооб¬
разных «видеократических« практик воз¬
действия является наиболее агрессивно¬
дискурсивной Г. т. Она тотальна, неза¬
метна, празднична и заботлива (Ж.
Бодрийяр), она моделирует строй наших
желаний, тем самым глубоко укореняя
первообразы мужской или женской ми¬
фологии, эффективно внедряя образы
современных гендерных ролей. Особенно
активно разрабатывается «женская со¬
ставляющая» рекламы. Прежде всего сле¬
дует отметить, что сама реклама в боль¬
шинстве своем обращена к женщине. В
современном потребительском обществе
женщина едва ли не главный объект биз¬
неса, а следовательно, и рекламы. Не¬
случайно Б. Фридан приводит высказы¬
вание одного из бизнесменов: «Если ма¬
газин для женщины — школа жизни, то
реклама — это учебник». Кроме того,
реклама весьма интенсивно использует
женщину как «материал». В рейтинге «ай-
стопперов» (останавливающих глаз) жен¬
щины занимают первое место, затем
следуют дети и животные. Реклама экс¬
плуатирует женскую телесность и сексу¬
альность в самых немыслимых комбина¬
циях, вплоть до рекламы КАМАЗов через
женское тело (вообще аналогия женщи¬
на-машина и машина-женщина наиболее
репрезентативна в «мужской» рекламе).Не следует думать, что Г. т. столь
«интенсивны» лишь в отношении жен¬
щин. Современные «man’s studies» актив¬
но исследуют формы и механизмы созда¬
ния «настоящего мужчины». Наиболь¬
ший интерес представляют материалы,
посвященные таким институтам мужест¬
венности, как армия и спорт. Скажем, в
анализе традиций мужского воспитания в
Америке хорошо показано значение на¬
ционально-приоритетного развития фут¬
бола и бейсбола, создание организации
бойскаутов, оформление символических
фигур, репрезентирующих мужествен¬
ность — Ковбой, Терминатор и т. д. Са¬мым важным в системе мужского вое им
тания оказывается испытание. Богатой
ший материал антропологов показынап
«матрицы» мужского воспитания в pin
личных вариантах инициаций, где «му
жественность пишется на телах», и до
наших дней дошла формула «Шрамы ук
рашают мужчину». И хотя сейчас не су
шествует универсальной модели мужеа
венности, понятие мужественности со
храняется как идеологический конструш,
призванный обосновать и оформить ис
рархическую позицию мужского.Г. т., представляющие современную
«политику репрезентации», являются
весьма значимым и перспективным обч.
ектом гендерных исследований.О.	В. ШабуроваГЕНЕАЛОГИЯ — первоначально по
речень предков человека, определяющий
его происхождение. В философии Г.
неклассический способ осмысления со
циально-культурных явлений, особенно
стью которого является отрицание их не
изменности и всеобщего основания про
исхождения. Г. предполагает описание
конкретного множества причин их bo:i
никновения, включающего определен
ные условия и реальные проявления чс
ловеческой телесности. Г. была введена
Ф. Ницше и в дальнейшем разрабатыва
лась М. Фуко. Он показал, что Ницше
выступил против утилитаристской тен
денции в описании истории морали и
рамках линейного развития, которая сво
дила всю ее историю к полезности. Сло
ва вовсе не удерживают свои значения,
желания не направлены только в одно
русло, и идеи не сохраняют собственную
логику. Миру речи и желаний, по Ниц
ше, знакомы нападения, борьба, маски
ровка и хитрости. Г. увековечивает не¬
обычайность событий вне зависимости
от однозначного финала. В конечном
итоге Г. обнаруживает элементы даже то
гда, когда они отсутствуют, когда они ос
таются нереализованными. Следователь¬
но, Г. требует терпения и знания деталей
и зависит от громадного накопления ма¬
териала. Г. не противопоставляет себя
истории, но отрицает надысторическос186
ГЕНЕАЛОГИЯi | нн'|>тывание идеальных смыслов и не-
||||рдслснных телеологий. Она противо-	ииляет себя поиску «начал». Ницшенн ргпст поиски происхождения, во-
. |шых потому, что это попытка схва¬
ти, точную сущность вещей, их чистей-
м|цс позможности и тщательно охраняе¬
ма тождества; а также потому, что этот		 	 утверждает существование устой-		in форм, которые предшествуютшнчипему миру случая и преемственно-
!И Нот поиск направлен на то, «что
I ( iii.ijio там», на образ изначальной ис-■	|)ш,|. I! любом случае, если генеолог от-■	ныиистся следовать метафизическому	ходу и если он прислушивается к ис-мфни, то он находит, что не существует
м испиши некоей вневременной их сущ-
ниг ги или их сущность была создана по
им him из чуждых форм. Изучая историю
|ннумн, он приходит к тому, что привер-
н ипость к истине и четкость научных
и тдов произошли от страсти ученых,mi их (фанатичных и нескончаемых дис-
| Vi гий, от духа состязательности. Генеа-
пничсский анализ показывает, что кон-
мниппя свободы — это «изобретение пра-
1н1||(их классов» и не основополагающа
Min человеческой природы. В историче-
| him основании вещей находится не не¬
рушимое тождество происхождения, но
I“нмогласие и неравенство вещей. Исто¬
рии учит пренебрегать важностью проис-•	'Н11Ч1ИЯ, ибо в действительности исто-
рнчлскис начала непритязательны. Генео-
н и должен быть готов узнавать события
in юрии, ее толчки, ее сюрпризы, ее не-
тПчивые победы и неприятные пора-
I ( мин. Он должен быть готов поставить
ниш поз болезни тела, условия его болез¬
ни и здоровья, для того, чтобы встать в
Цинтию эксперта в философском дис-
| ypi г. История — это реальное тело раз-
iniiiiii, Метафизик сможет найти ее душу-	пинской идеальности происхождения,
h игологже принимается изучать начало,
мипруживая бесчисленное множество
ничнм, чьи слабые следы и полутона хо-
piitilo видны историческому оку. Поиск
по не воздвижение оснований, но
нарывание того, что мыслилось еди¬
ным, и показ гетерогенности того, чтопредставлялось однородным. В конечном
итоге, Г., по Ницше, прикрепляет себя к
телу. Тело утверждается в жизни как в
смерти, сквозь силу и слабость. Тело —
и все, что его касается: питание, климат
и почва — это владения подлинных на¬
чал. Тело несет на себе клеймо прошлого
опыта и взращивает желание, слабости и
заблуждения. Т. о., Г. как исторический
анализ, расположена в сочленении тела
и истории. Неверно искать наследование
в непрерывной протяженности; так глаз
изначально отвечал требованиям охоты и
борьбы и только потом послужил источ¬
ником созерцательности.Генеалогический анализ обрисовы¬
вает взаимодействие сил, борьбу этих
сил, ведущих войну против друг друга
или против враждебных обстоятельств, в
попытке избежать вырождения и вновь
обрести мощь. Роль Г. — в том, по Ниц¬
ше, чтобы записывать историю моралей,
идеалов, метафизических концепций, ис¬
торию концепций свободы или аскетиче¬
ской жизни. Свою Г. Ницше противопо¬
лагает истории, чья функция состоит в
превращении многообразия во всеобщ¬
ность, окончательно замкнутую в себе.
История историков находит себе под¬
держку вне времени и претендует осно¬
вывать свои приговоры на апокалиптиче¬
ской объективности. Это возможно толь¬
ко благодаря вере в вечную истину, в
бессмертие души и идентичность созна¬
ния. Если исторический смысл направ¬
ляется надысторической перспективой,
метафизика может привязать его к своей
собственной цели. С другой стороны, ис¬
торический смысл может ускользнуть от
метафизики и стать привилегированным
инструментом Г., если она отрицает оп¬
ределенность абсолютов. В человеке нет
ничего бессмертного. Можно верить, что
чувства неизменны, но каждое чувство,
особенно наиболее благородное и беско¬
рыстное, имеет историю. Можно верить
в скучное постоянство жизни инстинк¬
тов и воображать, что она продолжает
влиять на настоящее так же беспорядоч¬
но, как делала это в прошлом. Но знание
истории легко разбивает это единство,
показывая его волнообразное развитие,187
ГЕНЕАЛОГИЯлокальные проявления силы и слабости.
Тело не повинуется особым законам фи¬
зиологии, оно не может избежать влия¬
ния истории. Тело делается огромным
количеством отдельных режимов: ритма¬
ми работы, отдыха и праздников; оно
способно отравляться пищей или ценно¬
стями. «Эффективная» история отлича¬
ется от традиционной отсутствием в ней
постоянных. Ничто в человеке, даже его
тело — не может служить основой для са¬
мопознания или понимания других лю¬
дей. Традиционные механизмы для соз¬
дания понимающего взгляда на историю
и для прослеживания прошлого как на¬
стойчивого и продолжающегося развития
должны быть систематически разобраны.
История становится «эффективной» в
той мере, в какой она привносит неза¬
вершенность в само наше существова¬
ние: разделяет наши эмоции, драматизи¬
рует наши инстинкты, множит наше те¬
ло и настраивает его против самого себя.
Из этих предположений можно вывести
особенные черты исторического значе¬
ния (как Ницше понимал его). В любом
случае, «эффективная» история имеет де¬
ло с событиями в меру их уникальных
характеристик, их более острых проявле¬
ний. Мир «эффективной» истории знает
лишь одно царство без провидения или
конечной причины. «Эффективная» ис¬
тория сужает свой взгляд до вещей близ¬
лежащих — тело, нервная система, пита¬
ние и энергии.Местом появления метафизики, ук¬
репившейся в традиционной истории,
согласно Ницше, была афинская «дема¬
гогия», восходящая к Сократу. Историю
нужно привести к генеалогическому ис¬
пользованию, т. е. — к антиплатониче-
ским целям. Только тогда исторический
смысл освободит себя от требований на-
дысторической истории. Изучение исто¬
рии делает человека «счастливым, в от¬
личие от метафизиков, ибо позволяет ус¬
танавливать в себе не одну вечную душу,
но множество смертных». Внешне исто¬
рическое самосознание нейтрально, ли¬
шено страстей и предано исключительно
истине. Но, если оно проверяет себя и
если вопрошает различные формы науч¬ного самосознания об их истории, они
находит, что все эти формы и трансфор
мации являются аспектами воли к зим
нию. Исторический анализ этой воли i
знанию обнаруживает, что все знание ос
новано на несправедливости и что им
стинкт знания злонамерен, он несет иг
что смертоносное, противоположно!
счастью человечества. Знание не отдели
ет себя от своих эмпирических nyrell,
первоначальные потребности — от но
следующих, чтобы стать чистым спекули
тивным предметом. В общем, Г. сводит
ся к трем моделям истории, опознанным
Ницше в 1874 г. Они метафоричны: блп
гоговение перед памятниками становитси
пародией; почтение к древним завершен
ностям становится систематической дне
социацией; критика несправедливости
становится деструкцией человека, кото
рый сохраняет знание волей к знанию.М. Фуко воспринял от Ницше го
неалогический способ осмысления ист
рических реалий. В основу «генеалогаи
власти» он положил рассмотрение рал
личных стратегий власти и дискурсивнм^
практик, которые в своем сцеплении ян
ляют специфический комплекс «власти
знания». Исторически типы власти-зим
ния разнятся. Современность произвели
такой тип власти, который не можа
быть сосредоточен как в руках одного
субъекта, так и не является привилегией
государства. Эта власть рассеяна по всем
социально-культурным дискурсам н
предполагает определенные стратегии
управления людьми, надзора над ними и
механизмы их изоляции. В первом tomi
«Истории сексуальности» Фуко, дейстпуи
генеалогическим методом, показал, что
то, что понимают в европейской культу
ре под «полом», есть не просто данность
природы, но феномен исторический, по
скольку представление о нем было сфор
мировано на протяжении нескольких кг
ков. Принято думать (в духе линейно!!
истории), что именно с XVII в. начини
ется «угнетение» сексуальности, а к XX
в. наступает ее «освобождение». Соглас
но генеалогическим открытиям Фуко,
никакого подавления сексуальности и
эпоху Контрреформации не было, ни188
ГЕНЕТИЧЕСКИЙ СТРУКТУРАЛИЗМ	пн, имела место «интенсификация'in- н обряде епитимьи (технике испо-	 и которой требовалось максималь-	 иыговаривание желания). Испове-|.ни.мни техника послужила предтечей-		 «медикализации» пола, проис-"нмиисго в XIX в. Уже с XVIII в. «пол»
мнился вовлеченным в сферу власти-
Ц.ниш, и, тем самым, представление о
н. м iihiiio сформировано различными ви-
. inn дискурса — педагогическим, социо-
			психиатрическим и др.С. А. АзаренкоПИИТИЧЕСКИЙ СТРУКТУРА-МММ — постструктуралистская инте-	шпя социологическая концепция,		 которой является Пьер Бурдье.| li imi.ii' работы Бурдье связаны с этноло-
| н'ич'кими и антропологическими ис-
|| шишииями, в частности, «Социоло-■	пн Алжира» (1961). Методологические
н|1ррП1и*мы социологии систематически	жопы в работе 1968 г. «Ремесло со-пмщога». В формировании концепции
I'> рльс особое место занимают структу-
(пиипм и «эпистемологическая школа»
I "нипнр, Кангийем). Структуралистская
. криология позволила Бурдье сформу-
и фонить предметное поле социологиче-	исследований. Последнее определя-е р| с труктурой и системой отношений,
ми линчующих исследуемый объект,
ill" л полагается, что в самом социальном
ник существуют объективные, не зави-
II' li.|с от воли и сознания людей струк-
1*1.1, способные как ограничивать и по-
iiiiHinп., так и создавать возможности
'"| осуществления практик. «Эпистемо-	веская школа» предопределяет не-Н'.плимость изучения истории станов-
■II пин структуры отношений, единство
и 'in . с истемность» которой возможно
мши, ышгодаря исторической реальности.	юлогия, согласно Бурдье, не может"И.нн.сгноваться констатацией налично
ми р тиующих структур, а должна иссле-
|*но! и, становление структур, являющих-I	ни данный момент завершением исто-I	и и | кого процесса. Т. о., нужно созда-III	..структурную историю», которая
н полит н каждом состоянии структурыодновременно и продукт предшествую¬
щей борьбы за трансформацию или со¬
хранение структуры, и принципы после¬
дующих трансформаций».Связь этих методологических уста¬
новок позволила Бурдье в ходе критики
оппозиций классической социологии
(макро- и микросоциология, структура и
действие, индивидуальное и социальное)
конституировать социологию как «стро¬
гую» науку, основанную на принципе
«объективности» социального. Объектом
научного познания выступает вовсе не
опыт повседневной жизни, складываю¬
щийся на основе чувственного воспри¬
ятия, а теоретические конструкции. Уже
недостаточно просто пассивного указа¬
ния или констатации реальности, необ¬
ходимо ее конструировать, исходя из ис¬
торически сложившихся связей, органи¬
зующих объект исследования. С другой
стороны, теоретические конструкции
должны быть подтверждены точной реа¬
лизацией в эмпирических исследованиях.
Т о., Бурдье надеется осуществить синтез
рациональных и эмпирических компо¬
нентов знания. «Против позитивистского
материализма в теории практики выдви¬
гается тезис о том, что объекты знания
конструируются, а не пассивно отража¬
ются. Против интеллектуального идеа¬
лизма — тезис, что принципы такого
конструирования являются системой
структурированных, структурирующих
предрасположенностей или habitus’oM,
который строится в практике и всегда
ориентирован на практические функ¬
ции».Согласно Бурдье, соционаучные дис¬
курсы колеблются между двумя несо¬
вместимыми на первый взгляд т. зр.: объ¬
ективизмом и субъективизмом. Тогда как
объективизм, следуя Дюркгейму, рас¬
сматривает социальные факты как вещи,
субъективизм склонен редуцировать мир
к представлениям о нем агентов. Объек¬
тивизм предрасположен выводить дейст¬
вия и взаимодействия из предданных
структур, субъективизм стремится сво¬
дить структуры к действиям и взаимодей¬
ствиям. Для того, чтобы избежать оппози¬
ции объективизм/субъективизм, Бурдье189
ГЕНЕТИЧЕСКИЙ СТРУКТУРАЛИЗМпредлагает двойной методологический
разрыв: объективистский разрыв со
спонтанной социологией с целью выяв¬
ления объективных структур и разрыв с
субъективизмом с тем, чтобы включить в
научное описание ментальные структу¬
ры, благодаря которым агенты воспри¬
нимают мир.Центральным в концепции Бурдье
является принцип «габитуса», который
призван снять ложную оппозицию объ¬
ективизма/субъективизма. Габитус — это
совокупность приобретенных диспози¬
ций (предрасположенностей), схем вос¬
приятия, мыслей и действия, функцио¬
нирующих в качестве структурирующих
структур. Только посредством габитуса
структура управляет индивидуальными
практиками. Приобретенные социальные
навыки навязывают агентам определен¬
ные способы восприятия и поведения. В
то же время габитус является принци¬
пом, порождающим и организующим
практики и представления агентов в со¬
ответствии со схемами, обусловленными
историей. Будучи посредником между
обьективными структурами и индивиду¬
альными действиями, габитус является
одновременно результатом интериориза-
ции внешних условий и средством эксте-
риоризации бессознательных схем вос¬
приятия и действия, осуществления ин¬
дивидуальных практик. Только тогда,
когда габитус вписывается в объективи¬
рованную структуру, порождаемые им
практики непосредственно приспособле¬
ны к структурам. «Между системой объ¬
ективных закономерностей и системой
непосредственно наблюдаемых действий
всегда находится посредник, который и
есть габитус, геометрическое место де¬
терминирующих факторов и детермина¬
ции ожидаемых переживаний объектив¬
ного будущего и субъективного проекта».
Общий принцип габитуса применяется
Бурдье при разработке вопроса о соци¬
альном воспроизводстве. Именно благо¬
даря экстериоризации интериоризован-
ных схем восприятия и мышления
агенты воспроизводят объективные от¬
ношения и закономерности. Габитус все¬
гда является главным основанием преем¬
ственности и регулярности социальныхпрактик во времени и в пространспи
Практики регулярно производят послеп
ствия, которые оказываются бессоиы
тельными, и эти бессознательные пн
следствия могут также формировать ни
вые условия для осуществления практш-
Т. о., габитус в то же время являем и
принципом регулируемых структурны'
преобразований.Хотя габитус приспособлен для до»
тижения определенных результатов, он ш
предполагает сознательной нацеленное!и
на эти результаты. Будучи сознательно hi
управляемым, т. е. производным от oOi.
ективных социальных структур, габиту!
содержит принцип «регулируемых им
провизаций», задающий некие стимулы
для соответствующих способов действии
Этим устойчивым порождающим прим
ципом «регулируемых импровизации
является стратегия как практическое чуй
ство, как практическое усвоение чсрс >
участие в социальной деятельности лот
ки или необходимости исторически он
ределенной социальной игры. «Габиту!
как чувство игры, есть инкорпорирован
ная социальная игра, ставшая натурой"
Стратегии предполагают постоянны!
изобретения и импровизации с целый
адаптации к бесконечно гетерогенным
ситуациям. Несмотря на то, что стран'
гии не являются результатом сознатсш.
ной нацеленности, они оказываютси
объективно приспособленными к этим
ситуациям, поскольку предвосхищай! i
имманентную необходимость и логику
присущую им. Тогда как объективны!
структуры (продукты коллективной исто
рии) воспроизводятся в форме устойчи
вых диспозиций, габитус (формирую
щийся в ходе индивидуальной истории!
предписывает особую логику вписывании
и участия агентов в историю, объектами
рованную в структурах и институток
Воспроизводя объективные структуры
стратегии определяются не будущим, и
уже известным результатом идентичных
и взаимозаменяемых прошлых практик.Принцип «объективности» социаль
ного зиждется на топологическом cm
представлении. Согласно Бурдье, социо
логия представляет собой социальную то
пологию. Социальная реальность пред
ГЕНЕТИЧЕСКИЙ СТРУКТУРАЛИЗМ| п форме многомерного пространст-
н.ц'ловых и силовых отношений, по¬
чни много по принципу различения и
| м|н'цсления. «Агенты руппы агентов...
				по их относительным по-•	| • I м|мМ п этом пространстве. Каждый из
нм рмчмещен в позиции и в классы, оп-|| ценные по отношению к соседним
|н иишим...» Социальное пространство, в
I itмчlit* от физического, конституирует-
| ми принципу различения позиций (от-
	цельности и дистанций). Физиче-*	I» пространство есть объективирован-
hi социальная структура, эффект иI	11 ции социального пространства. Со-
ц|.нм,нос пространство объективированофи шчсском пространстве, так что со-
ннмм.пмй порядок, как правило, воспри-
нммистся как естественная, объективная
чмпость и воплощается в категориях
и и приятия и оценивания как менталь-
| in I груктура или инкорпорация объек-
| Miiiiiiix пространственных структур. Со-II	нм.мое пространство конституируется
нннигтпом полей. По Бурдье, поле —
|" многомерное пространство позиций,11	мни из которых определяется исходямногомерной системы координат. По-
н| по своего рода «игровые площад-
н ни каждой из которых ведутся игры
ни ( моим особым правилам. Социальный
hi hi может одновременно играть на не-
нц.кмх «игровых площадках». На осно-
|*|| миологии, позиции (сходства в раали-
пн|) могут фиксировать устойчивые дис-
шипнии. Вся история социального поля
и|к метилена в двух формах: в материа-
нГииншной — в институциях, и в инкор¬
порированной — в диспозициях агентов.
| и+пое поле есть поле сил и борьбы, ко--	чii.ii- направлены на преобразование или
н.ршкчше данного равновесия сил. В
mil море, в какой эти силы выступают в■	м'и | сис принципов построения соци-
ни.иого пространства, они являются раз-
шчными видами капитала или социаль-
||..и ппасти. Агенты инвестируют имею-
ihhIIch капитал, приобретенный в ходе
npi ишеотвующей борьбы, в стратегии в■	мнн нмости от собственной позиции в
н и прслелении сил.1срмин «капитал» по своей смысло-
		 и прагматической нагруженности неограничивается традиционными опреде¬
лениями экономических дисциплин и
призван обозначить всякую социальную
энергию, эффективно инвестируемую в
стратегии. Бурдье выделяет несколько ви¬
дов капитала. Во-первых — это экономи¬
ческий капитал, либо унаследованный,
либо приобретенный. Во-вторых — куль¬
турный капитал, выступающий в двух
особых формах: «образовательный капи¬
тал» (определенный образованием и сро¬
ком обучения) и «унаследованный куль¬
турный капитал», переданный семьей.
Третий вид капитала — это социальный
капитал, определяемый совокупностью
социальных связей агентов, центриро¬
ванной вокруг социального происхожде¬
ния. В форме же символического капи¬
тала все другие виды капиталов воспри¬
нимаются и признаются легитимными.
Объективированный в форме матери¬
альных благ или инкорпорированного
состояния капитал представляет собой
власть над полем. Различные виды капи¬
тала как виды власти определяют шансы
агента на выигрыш в данном поле. Соот¬
ношение сил между агентами, распреде¬
ленными объективно по их позициям в
социальном поле, определяет «наличную
или потенциальную власть в различных
полях и доступность специфических при¬
былей, которые она дает». Именно сово¬
купность этих капиталов позволяет кон¬
ституировать социальное пространство.
На уровне символического капитала вос¬
производятся отношения сил, консти¬
туирующих структуру социального про¬
странства. Т. о., в общем социальном
пространстве агенты распределяются, со¬
гласно Бурдье, в первом измерении по
общему объему капитала в различных его
видах, которым они располагают, и во
втором измерении — по структуре их ка¬
питала — по относительному весу раз¬
личных видов капитала в общем объеме.
«Социальный порядок» легитимируется
благодаря тому, что агенты распознают
социальные структуры через структуры
восприятия и оценивания, производные
от этих объективных структур. И именно
поэтому социальный мир воспринимает¬
ся как должное.Социальная реальность — это не191
ГЕНЕТИЧЕСКИЙ СТРУКТУРАЛИЗМтолько объективное пространство пози¬
ций, но и объект восприятия, следова¬
тельно, социология должна включать в
себя социологию восприятия или конст¬
руирования социального мира, состав¬
ляющего часть социальной реальности.
Во-первых, воззрения на мир являются
продуктом интериоризации структур. Ко¬
нечно, агенты обладают активным вос¬
приятием мира, конструируют собствен¬
ное видение, но это конструирование осу¬
ществляется под структурным давлением.
Во-вторых, структурирующие структуры
являются социально структурированны¬
ми, поскольку имеют социальный гене¬
зис. В-третьих, конструирование соци¬
ального мира — это не только индивиду¬
альное, но и коллективное предприятие.
Восприятие мира со стороны агентов ме¬
няется в зависимости от их позиции и от
их габитуса, который они усваивают в
результате исторического опыта. Т. о.,
«восприятие социального мира есть про¬
дукт двойного структурирования. Со сто¬
роны объективной оно социально струк¬
турировано, поскольку свойства, атрибу¬
тированные агентам или институциям,
предстают в сочетаниях, имеющих очень
неравную вероятность... Со стороны
субъективной оно структурировано в си¬
лу того, что схемы восприятия и оцени¬
вания... выражают состояние предшест¬
вующей символической борьбы и расста¬
новку сил». Но поскольку объектам
социального мира свойственны «недетер¬
минированность и неясность», некоторая
степень семантической размытости, они
воспринимаются и выражаются согласно
принципу различия, что дает основание
для множественности воззрений на мир,
и вследствие этого — основание для сим¬
волической борьбы за власть произво¬
дить и навязывать легитимное видение
мира. Но различие и множественность
предписаны самой структурой социаль¬
ного пространства и функционируют как
«символические трансфигурации факти¬
ческих различий». С объективной сторо¬
ны, символическая борьба за восприятие
проявляется через действия представле¬
ния, направленные на строго опреде¬
ленное видение реальности. С субъек¬
тивной стороны, символическая борьбапроявляется через действия, направлен
ные на изменение категорий воспринпы
и оценивания, когнитивных и мотиим
ционных структур. По мере роста диф
ференциации общества и становлении
относительно автономных полей симнн
лическая борьба за восприятие сосрсдн
точивается в поле культурного произшы
ства.Согласно Бурдье, в условиях, копи
социологии приходится оправдывай
собственную легитимность в обшсстпг
важным становится метатеоретизироии
ние. Последнее вовсе не означает выхпа
к внешнему масштабу, к метауронпю
(здесь неизбежны идеологизация, мифо
логизация, теологизация). Метатеорсти
зирование означает «объективировать
объективирующего субъекта», погруже
ние социологии, как любой другой науч
ной профессиональной деятельности, и
социальное пространство, анализ сонм
альной укорененности самого социолп
гического знания и, соответственно, те*
оппозиций, которые имеют под собоП
социальный, а не научный или теорстм
ческий, фундамент. «Объективировашн
объективирующего субъекта» показали
бы, что определенная социология, выли
ваемая ее защитниками за единственнп
легитимную, необходимо связана с обь
ективной позицией исследователя и тн
пом капитала, инвестируемого в страте
гии. В исследовании социального мири
социолог, как и любой другой интеллск
туал, не может занимать внешнюю,
трансцендентальную позицию, а должен
включить в создаваемую теорию, с одноИ
стороны, тот факт, что эта теория явлн
ется результатом теоретического взгляда,
с другой стороны, — «возмущения», про
изведенные актом наблюдения на само
наблюдение. Эта перспектива позволяем
исследовать практику науки, соответа
вующие предрасположенности исследо
вателя, производные от практической
жизни его как индивидуального агента,
Социология, т. о., включает в себя рсф
лексивную социологию, необходимую
для понимания собственных социальных
условий производства и навязывания он
ределенного видения социального мира.В целом, Бурдье удается преодолеть192
ГЕРМЕНЕВТИКА*	111 и' у I и и о классической социологии оп-
	шип и разработать интегративную»■ 11 и» * логическую концепцию, что объе-
нжигт ис с теорией структурации Э. Гид-■	uni п «трансцендентальным реализ-
/ I I’ Ьхаскара.Т. X. Керимов111’МЕНЕВТИКА (от греч. herme-■	iiilluis — разъясняющий, истолковы-■	ннщнН) — 1) теория и практика интер-
н|« пиши языковых выражений, представ-■	пт,|х знаками, символами и речью, в
| и 1Г1Ш0СТИ письменной речью, т. е. тек-
ымп; 2) направление в современной
[ н нн офии. В эпоху Ф. Шлейермахера,| фактически пережила второе рождениеирсмсн античности, возникнув из
п 'Hitti 1 библейской экзегезы, классиче-
I • и) филологии и юриспруденции. Ф.
iil'ii Пгрмахер закладывает основы тео¬
рии интерпретации как искусства пони-
шнпн устной и письменной речи друго-
I id пиимание приковано к плану вы-
! и гния, где, по его, воспринятым из	 		тизма, убеждениям, и происходит	I in мнение индивидуально-стилистиче-' "II манеры произведения. На этом пу-
" v нгго происходит отождествление по-
мм'шння с интерпретацией. Шлейер-
i'i ' |> обходит то обстоятельство, что
а» шикование начинается именно с того
". н*пга, когда кончается непосредст-	мои понимание; что источником ин-' |Щ|>|'тации является как раз непонима-
мн' Постижение смысла высказывания
.mi и,ищется им с практическим прави-
|нм Г., предполагающим восхождение от•	и н II к целому и от целого затем к час-I	I Имеете с тем Г. Шлейермахера, не-
i"i|i)i на весь ее лингвистический крен,•'ли шет философский статус, благодаря	ппггуальной постановке вопроса оhim; что такое смысл.II,	Дильтей переводит Г. в плоскость
с ниш описания истории и наук о чело-■	I' при этом у него сохраняется осно-		шагающий герменевтический вопросin "июшении между смыслом и «я», ме-■	I пптсллигибсльностыо первого и■	и фщ ктииностью второго. Стремясь пре¬
тит. естественнонаучную стратегиюна однозначное объяснение, он исходит
из того посыла, что историю исследует
тот же, кто ее творит. Историческое по¬
знание делает возможным однородность
субъекта и объекта. Дильтей рассматри¬
вает Г. как искусство понимания пись¬
менно фиксированных жизненных про¬
явлений и потому исследование истори¬
ческого прошлого мыслит в качестве
расшифровки, а не исторического опыта.
Ориентация в методе на такие «жизнен¬
ные» понятия, как «переживание», «со¬
переживание», «значение» и др., привно¬
сит психологизирующий момент в про¬
цедуру понимания. Дильтей формулирует
теоретико-познавательный вопрос о том,
каким образом опыт индивида и его по¬
знание поднимаются до уровня истори¬
ческого опыта, но его постановку остав¬
ляет без решения. Эта проблема могла
найти разрешение в феноменологии Э.
Гуссерля, который отходит от традицион¬
ного последекартовского деления на
субъект и объект, материю и дух. По Гус¬
серлю, сознание интенционально, по¬
скольку всегда является сознанием о
чем-то. Всякий вопрос, касающийся ве¬
щей самих по себе, снимается заключе¬
нием в скобки, ибо в субъекте имеется
«нетематизированный горизонт» (впо¬
следствии названный им «жизненным
миром»), дающий предварительное зна¬
ние о предмете. Сознание имеет дело со
смыслами, содержание которых пред¬
полагается прозрачным для понимающе¬
го «я». Однако смыслы, полученные в
результате феноменологической редук¬
ции, суть корреляты интенционально-
сти. А интенциональный акт постигается
только посредством многократного иден¬
тифицируемого единства имеющегося в
виду смысла. Над этим смыслом в выше¬
лежащих слоях располагается результат
синтетических актов, именуемый «кон¬
ститутивным». Конституирование «ве¬
щи» требует вскрывать все более фунда¬
ментальные пласты, где активные синте¬
зы указывают на все более радикальные
пассивные синтезы. Т. о., процесс пони¬
мания в феноменологии оказывается об¬
ращенным вспять потоком вопрошания,
в ходе которого ей приходится расстать¬193
ГЕРМЕНЕВТИКАся с проектом радикального самообосно-
вания.М. Хайдеггер ставит задачу доведе¬
ния феноменологии до бытийных осно¬
ваний. И если феноменология обсуждала
вопрос о смысле в основном в когнитив¬
ном и перцептивном измерении, то его
Г. ставит этот вопрос исключительно в
онтологическом: мир имеет смысл, а
язык — дом бытия. Говорящий в речи
скорее сам присутствует при своем гово¬
рении, ибо сущность языка заключена в
сказе, т. е. показе того, что уже содер¬
жится в языке. В языке уже произведен
первоначальный учет взаимопринадлеж-
ности элементов мира, поэтому понима¬
ние имеет онтологическое значение. На
долю человеческого существа приходится
интерпретация как прояснение уже заве¬
домо данного экзистенциального содер¬
жания. Хайдеггер провозглашает первич¬
ность миросознания над самосознанием.Вопрос о происхождении содержа¬
ния языка корректно ставится в Г. соци¬
альности Г. Шпета. Шпет стремится пре¬
одолеть склонность Гуссерля к субъекти¬
визму, подчеркивая, что исходящий из
непосредственного опыта анализ созна¬
ния должен предполагать всю полноту
культурно-социального опыта. Из того,
что «я» обладает сознанием, с необходи¬
мостью не следует, что сознание принад¬
лежит только «я», ибо могут существо¬
вать и формы коллективного сознания.
Формы культурно-социального сознания
находят свой элемент, по Шпету, в слове-
понятии, первично данном не в воспри¬
ятии вещи, а в усвоении знака социаль¬
ного общения. Он смещает вопрос об
источнике образования смыслов-с транс¬
цендентального субъекта на понятие, т. е.
на язык и логику. Смысл не творится
трансцендентальной субъективностью, он
относится к тому постоянному в предме¬
те, что остается тождественным, несмотря
на изменения интенциональных пережи¬
ваний. Гуссерль считал смысл не кон¬
кретной сущностью целостного предме¬
та, а лишь формой, придающей предме¬
ту определенную целостность. Шпет же
утверждает, что смысл — не форма, а то,
что внутренне присуще самому предмету.В феноменологии смысл выступает в км
честве «полноты значения» предмета, ко
торый определяется через описание
конституирующих его актов тем, как он
дается сознанию. Для обнаружения смыс
ла, полагает Шпет, недостаточно первич
ной данности, нужно учитывать «мотива
цию», ведущую к новым связям и рас
членениям предмета. Описание предмета
извлекает из него более глубинный со
держательный слой, чем смысл предмета,
Шпет именует его энтелехией. Речь идто	смысле предмета, вытекающем из его
роли в человеческой деятельности. Теи
ческий акт, который в содержании смы
еловой целостности предмета усматрина
ет знак, указывающий на энтелехии,
Шпетом называется герменевтическим. II
результате он предлагает различать «знн
чение» как указание на «содержание вы
ражения», «смысл» как обозначение
предмета в его определенной квалификп
ции и «энтелехию» как внутренниН
смысл самого предмета. Введение внут
реннего смысла-энтелехии означает душ
Шпета рассмотрение предмета как пред
мета социального.Опираясь на учение Хайдеггера о
языке и понимании, Г.-Г. Гадамер разра
батывает концепцию философской Г. как
философии понимания. Под понимани
ем Гадамер разумеет универсальный спо
соб освоения мира человеком, в кото
ром, наряду с теоретическим, существен
ную роль играют: непосредственное
переживание («опыт жизни»), различные
формы практики («опыт истории») и
формы эстетического постижения («опьп
искусства»), Т. о., конкретизирующим
понятием для понимания у Гадамера ян
ляется опыт, формирование которот
происходит в языке. Предметная область
философской Г. обнаруживается в само
развертывании мысли в ее самопрояс
няющем и познающем отношении к то
му, что есть как таковое, т. е. понятию
Понятийность, по Гадамеру, составляо
суть философии. Последнюю занимает
не единство понятий, а единство поня
тия. Гадамер подчеркивает тесную свял,
между словоупотреблением и образова
нием философских понятий, которые не
ГЕРМЕНЕВТИКА, I еоотистствие не опытным данностям,
и и жспериментальных науках, а той
никой цельности опыта, которую пред-
шинигт наше языковое ориентирование
мире. Герменевтический опыт имеет
| м е преданием. Текст — это передан-
	 ( мыслосодержание культурной тра¬
нши Иго постижение выступает в фор-
н* еммоосмысления индивида в обществе.
М. и гудируя генетическую укорененность
и нинека в традиции, Гадамер начинает
I и | ммтривать понимание в тесной связи
ншерпретацией и применением. Эти
п. I I 1.1 понимания в прежней Г. четко
ин шпдилисъ. Герменевтический круг но-•	in v 1(|дамера онтологический характер,
п . мглист интерпретацию принципиаль--	иг шпершенной для опыта последую-
		 поколений.Открытие первичности «бытия-в-
1Н|п но отношению ко всякому проек-
| нПпенования и всякой попытке конеч-		 установления истины, обнаружива-. I | мою силу, когда из него извлекаются
нгпюиы для эпистемологии понимания.I н провозглашает свой поворот от онто-	mi Хайдеггера и Гадамера к эпистемо-пммчегкой проблематике представитель
нмгнемтической философии П. Рикер.1 шииепо его эпистемологической про-
||ц|ммп, по существует понимания само-	(»|, не опосредованного знаками,нммолими и текстами; самопонимание в
. имечком счете совпадает с интерпрета-
HIIIII них опосредующих терминов. Су-
I | I itycr изначальная языковая предрас-
ницпжемность любого человеческого пе-I	мишкия, будь то восприятие илиII	мн нис. Человеку также присуща спо-
		 п. создавать выражения с двой-iiMii смыслом, т. е. символы, поэтому в
| |||||чи Г. должно входить их истолкова-
1Н н Одновременно это помогает избе-■	мн. иллюзии об интуитивном познании
г- tin предварительного проникновения
ни исг богатство символов, передаваемых
<■ |н I культуру, в лоне которой мы обре-
III. м гною экзистенцию и речь. Однако,
	in иг г Рикер, традиционный и част¬
им)! гимволизм раскрывает свои ресурсы
шожепия смысла только в собственных
| шиекстах. К тому же символизм допус¬кает полярно противоположные истолко¬
вания в зависимости от нацеленности
последнего. Другое дело — опосредова¬
ние текстами. Благодаря письменности
дискурс обретает большую степень со¬
держательной интенсивности и достигает
тройной семантической автономности:
по отношению к интенции говорящего;
восприятию первичной аудитории; эко¬
номическим, социальным, культурным
обстоятельствам своего возникновения.
Освободившись от примата субъективно¬
сти как в лице автора, так и в лице чита¬
теля, Рикер направляет дело Г. на рекон¬
струкцию в тексте, с одной стороны,
внутренней динамики, которая направ¬
ляла его структурацию, а с другой — на
воссоздание способности произведения
проецироваться вне себя и порождать
мир — «предмет» текста. Такой подход
позволяет Рикеру рассматривать в един¬
стве понимание и объяснение. Понима¬
ние он трактует как способность воспро¬
изводить в себе работу структурации тек¬
ста, а объяснение — как операцию
второго уровня, срастающуюся с пони¬
манием и состоящую в прояснении ко¬
дов, лежащих в подоснове этой работы
структурации, в которой соучаствует чи¬
татель.Общее, что есть в различных на¬
правлениях герменевтической мысли, —
это идущее от Фомы Аквината отстаива¬
ние связи между словом и мышлением и,
соответственно, отказ от непосредствен¬
ного свидетельства сознания, находяще¬
го опору в картезианском принципе не¬
посредственной достоверности самосоз¬
нания. Отсюда внимание к языку вообще
и тексту в особенности, который Г. тре¬
бует понимать, исходя из него самого, не
подменяя историко-генетическим объяс¬
нением. Т. о., Г., во-первых, отвергает
претензии иррационализма на возмож¬
ность непосредственного понимания и
иллюзии романтизма о существовании
скрытой в тексте конгениальной связи
автора с читателем, а во-вторых, отверга¬
ет объективизм рационального объясне¬
ния, применяющий к тексту структур¬
ный анализ знаковых систем, характер¬
ных не для текста, а для языка. Равно в195
ГЕРМЕНЕВТИЧЕСКИЙ КРУГтеории интерпретации Г. противостоит
методам структурного психоанализа и
теории деконструкции. В эпоху расцвета
интереса к Г. в 60 — 70-е гг. XX в. пло¬
дотворное развитие она получила в тру¬
дах Г. Куна, К. О. Аппеля, Ю. Хаберма¬
са, М. Франка в ФРГ; Э. Бетги в Италии;
Э. Корета, Э. Хайтеля в Австрии; Д. Хоя,
Р. Бернштейна в США и ряда философов
других стран.С. А. АзаренкоГЕРМЕНЕВТИЧЕСКИЙ КРУГ -аспект процесса понимания, связанный с
его циклическим характером. Принцип
Г. к. был воспринят герменевтикой из
античной риторики и широко практико¬
вался в экзегезе средних веков. Послед¬
няя для понимания библейского текста
требовала веры в него, а для веры требо¬
вала его понимания. Августин исходил
из положения, что библейский текст по¬
вторяет одно и то же, и если не понятен
смысл некоторого отрывка, достаточно
обратиться к другому отрывку. Г. к. пред¬
полагает попеременное понимание части
из целого и целого из части. Ф. Шлейер-
махер, вобравший в себя традиции клас¬
сической филологии и библейской экзе¬
гетики, утверждал, что как отдельное
слово входит в целое предложение, так
и отдельный текст входит в свой кон¬
текст — в творчество писателя, а твор¬
чество писателя — в целое, охватываю¬
щее произведения соответствующего
литературного жанра или вообще лите¬
ратуры. Вместе с тем тот же самый
текст, будучи реализацией творческого
акта, принадлежит душевной жизни ав¬
тора. Именно в пределах этих взаимосце-
плений и совершается понимание. Со¬
гласно Шлейермахеру, понимание текста
сопряжено с погружением в душу автора.
Более широкое толкование Г. к., обра¬
щенное к истории, мы находим у В.
Дильтея: понимание текста как «объек¬
тивации жизни» творческой личности
возможно при условии понимания ду¬
ховного мира соответствующей эпохи,
что, в свою очередь, предполагает пони¬
мание оставленных этой эпохой «объек¬
тиваций жизни».Согласно М. Хайдеггеру, Г. к. очер
чивает онтологическое измерение экзи
стенциального присутствия человека и
задает формальные условия толковании
как метода познания. Требуется, чтобы
толкователь направлялся сутью дела, при
этом движение его мысли непременно
включало бы предварительную проекцию
смысла, которая не исключает его перс
сматривания по мере углубления в иско
мый смысл. Источник заблуждения, по
Хайдеггеру, — те предмнения, которые
не оправданы самой сутью дела. Г. к. вы
ражает взаимообусловленность бытия чо>
ловека с его самоистолкованием, и по
этому в задачу герменевтики входит не
размыкание Г. к., а вхождение в него,
Прежде кругообразная структура пони
мания оставалась в теории исключитель
но в рамках формальной соотнесенности
отдельного и целого в тексте. Целью та
кого подхода было понимание как акч
дивинации, когда толкователь целиком
отождествлялся с автором текста. По
Хайдеггеру же, понимание текста всегди
предопределено забегающим вперед дви
жением предпонимания. Тем самым он
требует наполнения акта понимания ис
торической осознанностью.У Г. Гадамера онтология Хайдеггера
получает определенную модификацию по
отношению к традиционной герменевти
ческой проблематике. По Гадамеру, язы¬
ковая среда (культурная традиция), в ко
торую погружен субъект познания с рож
дения, является одновременно условием
и предметом человеческого понимания
Самораскрытие индивида тесно связыва
ется с интерпретацией культуры, содср
жание которой рассеяно в текстах. Герме
невтика, настаивает Гадамер, имеет дело с
традицией и историей, присутствующими
в настоящем и определяющими его, а
также несущими в себе то, что не можем
быть принципиально завершено. Дистан
ция времен заполнена последовательно
стью событий, традицией, в свете кото
рой и выступает понимаемое нами пре
дание, несущее основу общезначимою
содержания. Содержательный смысл
круга целого и части Гадамер предлагаем
дополнить утверждением о том, что дос
ГЕТЕРОЛОГИЯI \ нио пониманию лишь действительно-	мигршснное единство смысла. Предвос-
мншиие, или презумпция совершенства,
иимет сообщаемое правдой, а не толь-i.i	мнением того, кто его передает. По¬
нимание означает прежде всего умение
|иг1Пираться в чем-то, а уже потом, во
тирую очередь, вычленение мнения дру-
iniii, разумения подразумеваемого им.
При тгом имеет место стремление уси¬
щи, аргументы собеседника, ибо пони-
НИ1ИС исходит не из «субъективности»
Hinioro из собеседников, а из факта со-
нричастия общему для них смыслу. У
нйж-гтера промысел понимания господ-
| Htyivi' над субъектом. В противополож¬
но, п. :>тому, у Гадамера явно перевеши-
н,ц'г интерпретирующий момент: какой-
нюо значимый текст культуры может	п. прочитан интерпретатором заново.I	о , разработка проблемы Г. к. связана с
гнтмотрением взаимообусловленности
понимания, объяснения и интерпрета¬
ции Ота проблема не снята и в филосо¬
фии пауки, ибо не существует «объектив¬
ны Ч" <|)актов, но как элементы теории•	ни исегда концептуально нагружены, и
н объяснение обусловлено той самой
н-орией, которую они должны обосно-
iniiii (см. «Герменевтика», «Интерпрета¬
ции»),С. А. АзаренкоГЕТЕРОЛОГИЯ (от греч. heteros —
ipvro^i logos — учение, речь) — неклас-
ичгская теория, исследующая становле-H.III, разнородность и множественность
ниигний и вещей. В современной фило-
офии Г обозначает: 1) науку или учение
.и, условиях возможности знания, в част-
Hi н тп философии; 2) науку или учение о
другом, различии, множественности. В
парном значении Г., как другое метафи¬
нн- и, представлена как наука о более ра-
шышьном содержании мышления, не
момимом только к логическим принци-
п h i. Во втором значении Г. представля-•	и н имманентной и перманентной фор-
41 ilt действительности и реализуется как
имучиос или дискурсивное опытное ис-
| цидонание.II	основании классической метафи¬зики как метафизики субъективности ле¬
жат отношение противоположности субъ¬
екта и объекта, принципы рефлексии и
репрезентации. С начала классической
метафизики рефлексия представляла од¬
новременно средство, метод и основание,
благодаря которым философия самообос-
новывается и оправдывает собственное
существенное. Структура рефлексивно¬
сти необходимым образом дается вместе
со всякой субъективностью. Формальная
особенность рефлексии заключается в
том, что она не допускает никакой пози¬
ции, которая не была бы включена в
собственное (рефлексивное) движение
субъективности, приходящей к самой се¬
бе, к самосознанию. Рефлексия гаранти¬
рует философии гомогенную и внутрен¬
нюю, собственными средствами дости¬
гаемую, сферу существования. Благодаря
рефлексии философский дискурс дости¬
гает очевидности и самодостаточности
собственных оснований и обособляется
от любых других (внешних) предпосылок
и допущений, т. о. обосновав притязания
на «первую философию». Рефлексии уда¬
ется выполнение подобной задачи, по¬
скольку, будучи единством, она склады¬
вается одновременно из рефлексии в
другое и рефлексии в себя. Парадигма
субъективности в дополнение к этим
двум сторонам рефлексивного процесса
требует третьей стороны, которая, по
праву, первая, и как таковая заключается
в том, что отражаемый субъектом объект
является не просто другим, а симметри¬
ческим другим субъекта, иначе говоря,
репрезентацией его отчужденной самости
(воли, разума и т. д.). Только с т. зр. этой
третьей стороны рефлексия в другое
становится рефлексией в себя, осущест¬
вляется т. о. диалектическое единство
субъекта и объекта, наиболее радикально
мыслимое в философии Гегеля. Другой —
всегда отражаемый субъектом объект.
Отчуждение субъекта в свое другое и
рефлексия в объект связываются в еди¬
ное нередуцируемое целое, абсолютно
синтетическую целостность. Последняя
достигается ценой универсализации раз¬
личия только как различия тождества.
Различие понимается как противоречие197
ГЕТЕРОЛОГИЯи благодаря отрицательному объективи¬
рованию другого позволяет рефлексии
интегрировать диалектическую систему.
Отрицательное является негативом поло¬
жительного, и как отрицательное, так и
положительное «снимаются» в процессе
диалектического саморазвертывания зна¬
ния как Абсолютной Идеи. Отрицание
связывает Я и другого, неизбежно проти¬
воречивая природа которого предвосхи¬
щает диалектическое «снятие» в третьем,
синтетическом термине, благодаря кото¬
рому учреждается гомогенное рефлексив¬
ное пространство.С т. зр. парадигмы субъективности,
любая философия, вопрошающая осно¬
вания или условия возможности знания
(по определению, гетерогенные относи¬
тельно самого знания), является Г. «Фи¬
лософия жизни» Ницше, Дильтея и
Бергсона, «фундаментальная онтология»
Хайдеггера, феноменология «жизненного
мира» Гуссерля, психоанализ Фрейда или
Лакана представляют тип философство¬
вания, гетерогенный относительно фило¬
софии субъективности, ориентирован¬
ный на поиск условий возможности по¬
знавательной деятельности. Понятия
«жизни» у Ницше или Дильтея, Dasein у
Хайдеггера, «жизненного мира» у Гуссер¬
ля, «бессознательного» у Фрейда обозна¬
чают такую действительность, в которой
рефлексивные определения обнаружива¬
ют свои границы.«Чистая гетерология» Флаха иссле¬
дует моменты абсолютного отношения
знания, которое, как объективная мыс¬
лительная форма, не может быть понято
рефлексией, поскольку основание, по
определению гетерогенное, Гегель пони¬
мает в смысле гомогенном с обосновы¬
ваемым. Согласно Флаху, основание как
абсолютное основание должно быть гете¬
рогенным относительно любого обосно¬
вываемого (Р. Гоше). Следовательно, раз¬
личные формы рефлексии невозможно
объяснить рефлексией рефлексии, а чис¬
той гетерогенностью как структурной ха¬
рактеристикой абсолютного отношения
знания. Г. не может установить тождест¬
во абсолютного основания как чисто ло¬
гического начала, она не может достичьподобной цели, определяя абсолютно!
основание в терминах отрицания, проти
воречия или диалектики, поскольку они
не адекватны для формулировании
структур гетерогенности. Термины, при
званные концептуализировать структуру
мышления, должны быть ОТЛИЧНЫМИ (II
терминов «отрицание» или «противорг
чие». Абсолютный синтез, согласно Фли
ху, может достичь подобной цели и ны
ступить основанием рефлексии и знании,
если он разделен, различен до такой стг
пени, что из области чистой логики ж:
ключается любая возможность опосрсдо
вания и, соответственно, «снятия». В та
ком случае стороны, составляющие
абсолютный синтез, находятся не в отно
шении противоречия и отрицания, а и
отношении дизъюнкции, абсолютного,
нередуцируемого разделения. Чисто ло
гическое начало в себе должно быть раз
личено, разделено т. о., чтобы исключим,
любую возможность опосредования и
последующего «снятия» в третьем синто
тическом термине, знаменующем торжо
ство абсолютного единства. Стороны аб
солютного отношения находятся в отно
шении взаимоисключения, где целое
становится не через отрицание и проти
воречие, а через дополнительность одно
го и другого. Основание и обеновывае
мое дополняют друг друга как абсолютно
гетерогенные стороны познавательного
процесса. Отношение Я и другого — это
не отношение опосредования, а чистого
различия, изначального удвоения. Гете
ротетический принцип утверждает, что
абсолютное отношение складывается из
Я и другого, где другое суть не отри ни
ние, а абсолютно другое в отношении к
Я. Другое, инаковость логически пред
шествуют возможности отрицания. По¬
следнее не было бы возможным без ап
риорного полагания другого (Риккерт)
Приоритет не отдается никому, следова
тельно, никакого отрицания, никакого
противоречия. Отрицание и противоре
чие принадлежат к сфере рефлексии, по¬
знания, тогда как гетеротетический
принцип инаковости суть функция чие
того полагания. Как чистый, минималь
ный принцип он принадлежит к гетеро
ГЕТЕРОЛОГИЯ■	ппмгскому пространству изначального			 которое, в отличие от позна-п. щ.иой сферы субъективности и реф-
|' нм, суть пространство чистого пола-
. ни го мышления (Р. Гоше). Т. о. абсо-iiiiiiKKi единство знания может бытьII	mi гетерологическим. Как целост-
|.|. м., по единство неизбежно различе-
м.I и поскольку в одно целое связывают-
I нг противоположности, а стороны,
..тмоиоключающие и дополняющие
i|i,i круга, это единство исключает лю-
|'| пиплектику.фпмматология» Деррида также во-
*'Iн инист гетерогенное основание позна-
I. щ.иого отношения исходя не из от-
гнпиппи и противоречия, а из альте-
I гм.ногти. Следуя Хайдеггеру, Деррида
ним мнтривает не различие как различие
пт постна, а различие между тождеством
. рн ищчием, различие как таковое, не
Ф> нпмгиологизируемое, лишенное собст-
нипнпг.ти, свойственности т- differance,
pi купируемую множественность, каж-
шн pm саморазличающуюся т. о., что
формированная целостность всегда ока-
.1 пин1 геи «неразрешимой», не полной. Г.
■пи Деррида — это наука или учение о
п. рм^решимостях» как архисинтетиче-
| к*. предпосылках западной метафизи-
щ II поскольку другой — не положи-ih.iii.iM другой, Г., созданная Деррида,	инист в философию возможностьи щгиия ее собственных границ. Такая
... .мгжность обусловлена стремлением
1ИНМ МГ1. внутрь мышления то, что — не
Чите мышления, а именно структурные
|р1нпщы самого мышления.I'ели отношение к другому консти--	н роим по философию как философию и
hi и исторической ретроспективе дру-
н ill натда оказывался другим относи-
и щ.но себя, гетерологическое обобще-
н|. ного отношения к другому (без кон-■	pi того другого) даст основание самой	можности субъективности или реф-н I ( ни как гомогенного принципа, такгик возможности другого как гетеро-
I. иного принципа.I г урологическое учение Деррида от-
iiriiiricm также от имманентной законо-
" рпости рефлексивных определений.Другое, инаковость сопротивляются диа-
лектизации негативностью, т. о. подры¬
вая онтотеологические и онтотелеологи-
ческие основания метафизики. Как заме¬
чает Деррида в «Письме и различии»,
«негативность есть запас. Назвав абст¬
рактной «негативностью» невоздержан¬
ность абсолютной растраты, Гегель вто¬
ропях закрыл глаза на то, что сам обна¬
ружил в виде негативности». Другое,
инаковость, даже не негативное, выстав¬
ляет точку не-возвращения, инстанцию
абсолютной растраты «потому, что нет
больше в запасе изнанки, потому что
«это» не дает обратить себя в позитив¬
ность, потому что оно не может более
сотрудничать в развертывании смысла,
концепции, времени и истинности в
дискурсе, потому что буквально оно не
может более трудиться и дать себя рас¬
сматривать как «работу негативного»
(Деррида). Как пустая форма негативно¬
сти, другое — это неразрешимый запас
негативности. Следовательно, это — не
недостаток, отсутствие или пустота, и,
еще менее, обратная сторона позитивно¬
сти понятия или смысла. Это «радикаль¬
но» другое обозначает пространство
«неразрешимостей» (архиписьмо, след,
differance, дополнительность и т. д.) на
границе философии и любого другого
дискурса, претендующего на целост¬
ность, полноту и непротиворечивость.
Хотя «неразрешимости» и могут быть за¬
менены друг на друга, они не образуют
целое принципа (как Одного, так и Дру¬
гого), поскольку любая замена означает
трансформацию, смещение как самих
терминов, так и, в результате, сформиро¬
ванной «системы». Следовательно, «не¬
разрешимости» не принадлежат к поряд¬
ку оснований или фундамента, а к усло¬
виям возможности и невозможности.
Поэтому Деррида считает, что Г. невоз¬
можна как наука (присутствия). Это то,
внутри чего метафизика производится.Гетерологические учения Делеза и
Гваттари реализуются в ризоматике (см.
«Номадология»), Ризоматическая модель
противопоставляется репрезентативной.
Последняя суть иерархическая система,
содержит центры обозначения и субъек-
ГЕТЕРОЛОГИЯтивации, копирования или воспроизве¬
дения. Ризоматическая и репрезентатив¬
ная модели представляют собой не дуа¬
лизм: ризома действует как имманентный
непрерывно становящийся, прерываемый
и возобновляемый процесс, подрываю¬
щий основания репрезентативной моде¬
ли. Дуализм моделей — это только воз¬
можность выхода на процесс, свободный
от всех моделей, кодирований, структу¬
рирований и генерализаций. В отличие
от структурированных, упорядоченных и
предустановленных систем, ризома пред¬
ставляет собой децентрированную, гете¬
рархическую и неозначающую систему,
определяемую только циркуляцией со¬
стояний. Нередуцируемая ни к единому,
ни к множеству, не-раздваиваемая и не-
размножаемая, ризома составлена из из¬
мерений, сделана из линий сегментарно-
сти, стратификации, также как и линий
побега или детерриториализаций. Не бу¬
дучи объектом воспроизведения (ни
внешнего, ни внутреннего), ризома —
это антигенеалогия, и действует вариан¬
тами, экспансией, захватом, пленением.
В противоположность графике, рисунку
или фотографии, ризома — это карта,
которую следует сделать, построить, разо¬
брать, модифицировать. Карта открыта:
«...она разбираема, опрокидываема, спо¬
собна к постоянным трасформациям...
может быть развернута, адаптирована к
любому монтажу, построена индивидом,
группой, общественной формацией». Од¬
на из самых важных характеристик ризо-
мы — быть всегда истоком для многого.В ризоматических множествах любая
точка может быть соединена с любой
другой; разрыв линии означает, что ризо¬
ма продолжается по другой линии. Эти
линии постоянно проникают друг в дру¬
га. Все точки взаимозаменяемы, опреде¬
ляются только наличным состоянием т.о., что «локальности» координируют друг
друга, а всеобщий порядок обеспечивает¬
ся независимо от центрального органа
или центра присутствия. Множественно¬
сти берутся как субстантивные, не свя¬
занные единством (субъекта или объекта),
сверхкодированием или дополнительным
измерением. Для ризоматических мно¬жеств характерным является внешним
для всех «план» устойчивости. «Множг
ства определяются извне: абстрактном
линией, линией побега или детеррито
риализации, в зависимости от котором
они изменяют природу, соединяясь >
другими». Ризома не подлежит структур
ным или генеративным обобщениям. И>>
ту сторону всех дуализмов, Делез и Пип
тари предлагают магические формулы
уравнения: «плюрализм = монизм»; «ри
зоматика = шизоанализ = стратоанали i
прагматика = микрополитика»; «ризомм
тика = номадология»; «ризоматиКп
поп-анализ».Э. Левинас реализует опыт гетеро
логического анализа в «этическом отии
шении» Я и другого. «Этическое отнопи
ние» предшествует метафизике или он
тологии. В бытии трансцендентное!!
обращается в имманентность, друии
редуцируется тождественным. Левиiпн
«противопоставляет» самореференцимш.
ной природе автономии гетерономии
как учение об абсолютном другом. Кш
философия тождества, автономия иденти
фицирует мир через деятельность опосре
дования самореференциального мышле
ния. Необходимым атрибутом подобной
деятельности будет насилие, «самолюб»
вание в тождественном, непризнаваши
Другого», поскольку реальность игртч
роль, предписываемую понятийной схе
мой. Именно понятия и категории кш
«интерпретативные ключи» позволяю!
идентифицировать мир в интеллигибель
ных структурах. Поэтому философия псе
гда тяготела к тому, чтобы вобрать всякт
другое в тождественное, редуциропш i
другого до положения простого объект
познавательной деятельности (опосредо
вания, снятия и т. д.). Любое друии
трансформировано в самотождество, oi
носительно которого сознание имми
нентно. Изначально исключается boi
можность «безвозвратного сознания-
трансцендентной цели. Другое — услоши
возможности гетерономии, поскольку лю
ди, в отличие от других сущих, сопро
тивляются власти мышления и ставят пол
вопрос свободу автономии. Другое — не
объект, а «чистая дыра в мире», абсо200
ГЕТЕРОЛОГИЯпн 11щи открытость. Левинас считает, что
h i переживаем эту открытость, зияние
и штадку мира». Последняя не есть
р ирешимая или иррациональная про-
н in или абсурд. Необъективное «при-
м тис» загадки означает отсутствиеI	н hi i n идентификации причин или ис-
| ни иого присутствия. Следовательно,	ее кос отношение» — это не отно-п ние с объективируемым присутствием,
отношение без отношения». «Опыт»
и ропомии обнаруживает, что автоном-•	и и существование не свободно в освое-III	мира. В «этическом отношении» Я
in 1|||чшотся с абсолютно другим, кото-
I"" мроблсматизирует автономное созна¬
ниеДругое парализует любую власть
in him бесконечным сопротивлением —
оическим сопротивлением» — сопро-		 тем, что не сопротивляется. Вничееком отношении», предшествую¬
щи I тобой метафизике или онтологии,
i|'vioe суть означающее само по себе, т.
поколение другого есть лицо, не встро-
ниое п мир присутствие. Самовыраже-
И111 или самопредставление другого не
шннется как феномен (сокрывающий
ни. и себе) или объект, но как усколь-
чше от любых смысловых структур, на-
| iHiiiii.ix автономным сознанием. Другоеничееком отношении» описывается
ни гнед другого. След — это не след не-
нн ( лед относится к открытости, про-
		 иной отсутствием другого. Явле¬
ние другого никогда не закрепляется в
|"|нпонтах мира: другое отступает, отре-
|н и н и. Эта связь с запредельным, с «аб-	о то минувшим, абсолютно прошед-нinм отсутствием» значима так, как след
присутствия (отсутствующего). Присут-
шпг лица означает конец принадлежно-III	соишния самому себе. Лицо — это•	с пластическая фигура; феноменаль-	и, лица состоит в том, чтобы бытьмпнемным своего облика, своих покро-	, что означает наготу, незащищен-н'* и, лица. «Нагота лица — это крайняя
п>, I ни и тем самым мольба в прямой на-
*ч* шненпости ко мне. Но эта мольба тре-'п цельна, это униженность с высоты».
1н по требует от меня признания и ответ¬ственности за его нищету. Перед лицом
другого Я бесконечно ответственно. Эта
этическая направленность к другому
подрывает самотождественность «эконо¬
мического» мира, утверждает множест¬
венность и различие.В социальной антропологии Ж. Ба-
тая Г. как наука об абсолютном другом
нерасторжимо связывается с концепцией
гомогенного и гетерогенного общества.
Гомогенность означает соизмеримость
элементов и осознанность этой соизме¬
римости и выражается в сведении всех
социальных связей к устойчивым прави¬
лам, основанным на отождествимости
индивидов, явлений и событий. В осно¬
ве социальной гомогенности лежит про¬
изводительная, полезная деятельность.
Последняя всегда имеет некую общую
меру — деньги, которые, как обособлен¬
ный от реальных референтов всеобщий
эквивалент, редуцируют все гетерогенные
силы общественного развития. С т. зр.
гомогенного общества, человек — всего
лишь функция коллективного производ¬
ства.Гетерогенное общество основано на
«непроизводительной растрате». Гетеро¬
генность, согласно Батаю, указывает на
существование элементов, не поддаю¬
щихся ассимиляции и подрывающих са¬
мотождественность и устойчивость гомо¬
генного общества. Поскольку научное
познание, как функция гомогенности, не
исследует гетерогенные элементы как та¬
ковые, Батай считает необходимым учре¬
ждение такого типа научного познания,
который изучал бы «различия, не под¬
дающиеся объяснению». «Коль скоро
структурой познания гомогенной ре¬
альности является структура науки,
структура гетерогенной реальности об¬
наруживает себя в мистическом мыш¬
лении первобытного человека и в образ¬
ах сновидений: она идентична структуре
бессознательного». Батай описывает не¬
которые характеристики гетерогенной ре¬
альности. Сакральный мир составляет
значительную часть гетерогенного мира;
подобно сакральной, гетерогенная реаль¬
ность мыслится как реальность «силово¬
го или шокового порядка». Гетероген¬201
ГИЛОЗОИЗМный мир включает в себя всю совокуп¬
ность результатов «непроизводительной
растраты», т. е. все то, что гомогенное
общество отвергает либо как отходы, ли¬
бо как трансцендентную ему высшую
ценность. Гетерогенные элементы, как
правило, провоцируют «аффективные ре¬
акции различной интенсивности» и вызы¬
вают безумие, неумеренность, исступлен¬
ность, буйство, проявляющиеся в «дея¬
тельности», направленной на разрушение
законов гомогенного общества. Тогда как
гомогенная реальность предстает в абст¬
рактном и нейтральном облике строго
определенного и самотождественного об¬
щества, гетерогенная реальность — это
реальность силы и шока. Гетерогенность,
циркулирующая на уровне глубокой эф¬
фективности, согласно Батаю, воплоща¬
ет абсолютное различие как подлинное
основание общественной жизни.В перспективе постмодернизма Г.
обозначает «войну целому», «свидетель¬
ство непредставимого», активизирование
различия, неопределенности, фрагмента¬
ции, рассеивания. Г. — это не игра, ста¬
новление и различие в мире, а игра-ста-
новление-различие мира, которая необхо¬
димо мыслится прежде всяких логических
и других структур.Т. X. КеримовГИЛОЗОИЗМ (от греч. hyle — мате¬
рия, гоё— жизнь) — взгляд на жизнь как
на атрибут материи; учение, согласно ко¬
торому вся материя жива, одушевлена,
способна ощущать и мыслить.Это учение восходит к глубокой древ¬
ности. В античной Греции его придержи¬
вались философы ионийской школы.
Так, Фалес предполагал, что все вещи
происходят из воды, наделены через во¬
ду жизнью, душой, а Вселенная полна
богов. Анаксимен усматривал в воздухе,
первоначале всего сущего, источник
жизни и психических явлений, а душу
трактовал как «дыхание» воздуха. Скло¬
нялся к Г. и Гераклит из Эфеса: мир, с
его т. зр., есть огонь, из которого проис¬
ходят вещи и души. Эмпедокл развил
теорию самопроизвольного происхожде¬
ния растений и отдельных органов буду¬
щих животных — из этих органов черезестественный отбор постепенно порож
далось множество форм животных. Ари
стотель обосновал понятие внутренней и
бессознательной целесообразности при
роды; естественный отбор в мире живот
ных он объяснил целесообразной дси
тельностью природы. Согласно пантеи i
му Зенона, Хрисиппа и других стоиком,
божественная душа пронизывает всю мм
терию, превращая мир в единое живое
тело; космос есть рационально и целесо
образно организованное живое существоГ. был характерен для философом
пантеистов эпохи Возрождения и нового
времени. Дж. Бруно был убежден во все
общей одушевленности природы. Он
учил, что мировая душа наполняет всю
Вселенную и что все другие миры, как и
наш мир, населены, обитаемы. Отожде
ствляя Бога с природой, Спиноза припи
сал всей природе атрибут мышления. Во
французской философии XVIII в. Г. был
особо ярко выражен у Ж. Б. Робине, ко
торый в своем сочинении «О природе-
утверждал, что вся материя является не
просто органической, но также и живот
ной. Д. Дидро доказывал, что вся мате
рия обладает свойством, сходным с ощу
щением, но не приписывал органиче
ским молекулам свойства быть живыми
Ныне интерес к Г. снова пробуждается нм
фоне активизации пантеизма и теизма.Д. В. ПивоварниГИПОТЕЗА (от греч. гжоЭесп^
предположение) — 1) подсистема теоре¬
тического знания; 2) форма развития
знания (научного, философского, прак
тического и т. д.). Г. — это суждение, ис
тинностное значение которого является
неопределенным. Г. широко используют
ся в любой сфере осмысленной человс
ческой деятельности. Например, столк
нувшись с проблемой диагностики забо
левания, которым страдает данный
пациент, врач начинает его обследование
не с нуля, но исходит из целого ряди
предположений, одни из которых функ
ционируют как направляющие поиск Г.,
а другие — как Г. для интерпретации по
лученных результатов обследования.Научная Г. — это частично обосно
ванное предположение о природе (сущ202
ГИПОТЕЗА	hi) какого-либо явления, о связяхи иду явлениями (процессами, тенден-
иними и т. д.). Д. И. Менделеев писал о
п.. питательной роли Г.: «Они науке и
шичмю ее изучению необходимы. Они
i ni I г ст ройность и простоту, каких без их
итушения достичь трудно. Вся история•	«г по показывает. А потому можно
м ио сказать: лучше держаться такойИИ101С1Ы, которая может оказаться со
|>|н мгмем неверною, чем никакой. nmo¬
l' и.| оОлегчают и делают правильною на-
I н у к I работу — отыскание истины, как•	m vI «‘мледельца облегчает выращивание
нпцешых растений». Отнюдь не всякое
н |" и положение является Г. с т. зр. требо-
нинмй современной методологии науки.
'Мины предположение получило статус
мнимой Г., оно должно быть: а) логиче-I и непротиворечивым; б) принципиаль-
N.. проверяемым; в) не противоречащим
I ми г установленным фактам, не относя-
п|имен к предметной области Г.; г) при¬
шли мым к возможно более широкому•	|>viу явлений. Это требование позволя-
| in нескольких Г., объясняющих одини ни же круг явлений, выбрать наиболее
простую — поэтому его называют прин¬
ципом простоты; д) эффективным в по-
.мнительном или практическом отноше¬
нии (и частности, позволяющим разрабо-
|||ц. пли конкретизировать программу
щныюйших исследований).II	юридической деятельности исполь-•	ннсн Г., по-разному объясняющие одни
н |с же факты. Эти Г. называют следст-
ннциыми (или судебно-следственными)
hi реинми (от лат. verto — поворачиваю).Iшинные выше методологические тре-	пиши (кроме принципа простоты)	кии выполняться применительно кhi рсинм. Способы опровержения версий
м. отличаются от способов опроверже¬
нии Г н других областях знания. Дока-
. I и т.сто версий имеет следующие спе¬
цифические особенности: а) косвенные
нмичеекие доказательства требуют под-
| реилемия прямыми доказательствами;
|.| hiIказательствв считается завершен-
иым пишь после вступления в силу обви-
iiiiieiii.iioro приговора. До этого момен-
I I. и силу презумпции невиновности, ли¬цо, в отношении которого ведется уго¬
ловное производство, считается невинов¬
ным; в) решение суда или прокурора по
делу считается обоснованным, пока не
будет установлено обратное, в порядке,
предусмотренном законом (презумпция
истинности решения по делу). (Подроб¬
нее об этом см.: Ивлев Ю. В. Логика. М.,
1992; Кнапп В., Герлах А. Логика в пра¬
вовом сознании. М., 1987.)Большинство научных и философ¬
ских утверждений являются Г. Однако
обыденным сознанием они догматизиру¬
ются, воспринимаются как абсолютно
неизменные, непосредственные и «твер¬
дые» заключения, основанные на фактах.
«Русская интеллигенция обнаружила ис¬
ключительную способность к идейным
увлечениям. Русские были так увлечены
Гегелем, Шеллингом, Сен-Симоном, Фу¬
рье, Фейербахом, Марксом, как никто
никогда не был увлечен на их родине.
Русские не скептики, они догматики, у
них все приобретает религиозный харак¬
тер, они плохо понимают относитель¬
ное», — отмечал Н. А. Бердяев. Догма¬
тики игнорируют очевидное обстоятель¬
ство: одни и те же факты допускают
множество интерпретаций и реконструк¬
ций. Так, например, утверждения исто¬
рика о событиях прошлого не есть непо¬
средственное описание этих событий, а
есть их реконструкция на основе извест¬
ных в данное время фактов и поэтому
имеет гипотетический характер. «Здесь
ничего не меняет факт истинности или
ложности этих утверждений: существен¬
но лишь то, что сами прошлые события
невозможно наблюдать и что их реконст¬
рукция может быть изменена при обна¬
ружении новых документальных или ма¬
териальных свидетельств, а также при
изменении представлений о законах по¬
ведения исторических лиц или о законах
развития общества в целом» (В. Н. Кар¬
пович).Первые сведения о Г. относят к ран¬
ней греческой науке. «Современного
мыслителя поражает гениальность дога¬
док древних греков, которые, кажется,
предугадывали все: и атомистическую
теорию, и гелиоцентрическую систему, и203
ГИПОТЕЗАтеорию бесконечно малых, и идеи спек¬
трального анализа, и эволюционное уче¬
ние о развитии живых организмов и т. п.У	одного Демокрита было столько гени¬
альных предвосхищений, что их трудно
перечислить, а не только подробно изло¬
жить», — отмечал П. В. Копнин. В ча¬
стности, математики-пифагорейцы ши¬
роко применяли в качестве метода дока¬
зательства мысленный эксперимент,
включавший в себя выдвижение Г. и вы¬
вод из них следствий посредством ана¬
литической дедукции с целью проверки
истинности первоначальных догадок.
Они использовали также и другой ис¬
следовательский прием, где мысленный
эксперимент выступал в форме синтети¬
ческой дедукции из нескольких допуще¬
ний. Первый кризис древнегреческой
математики (IV в. до н. э.) актуализиро¬
вал проблему философско-методологиче¬
ского обоснования математики. Создан¬
ная Платоном концепция научного зна¬
ния — это исторически первый вариант
решения указанной проблемы. Эта кон¬
цепция основывалась на модели целена¬
правленной деятельности, допускающей
примат конечного пункта, отождествляю¬
щегося с человеческой способностью к
действию (см.: Хинтикка Я. Логико-эпи-
стемологические исследования. М., 1980).
В «Тимее» Платон утверждает, что поло¬
жения геометрии, астрономии и гармо¬
нии носят характер Г., а положения
«физики» — это «правдоподобный миф».
Аристотель опроверг концепцию Плато¬
на о том, что познание начинается с
выдвижения Г., и свел вопрос об их
проверке к косвенному логическому
доказательству. То, что у Платона явля¬
лось конечным пунктом доказательства,
результатом применения его аналитико¬
синтетического метода, у Аристотеля вы¬
ступало только как посылка силлогизма.
Методы Платона и Аристотеля совре¬
менные авторы рассматривают как до¬
полнительные. В эпоху эллинизма фор¬
мируется инструментальный подход к Г.
как «воображаемым фикциям».В науке средневековья первая фор¬
мулировка принципа простоты была дана
английским философом У. Оккамом(1300 — 1349), утверждавшим, что «суш
ности не следует умножать сверх необхо
димости» — это требование, направлен
ное против излишних Г., называю!
«бритвой Оккама». Н. Кузанский (1401
1464) в рамках своей философско-теоло
гической концепции «ученого незнания"
впервые обосновал тезис об относитель
ной точности и предположительности
всех человеческих знаний о мире, тем сл
мым подготовив применение метода Г. и
науке нового времени. Кардинал Н. Ку
занский, близкий папе Пию II, оказал
плохую услугу католической церкви сво
им теологически «безупречным» обосно
ванием гипотетической природы научно
го знания. Следуя его пути, Н. Коперник
и Г. Галилей успешно защищали своп
взгляды от обвинений ортодоксальных
теологов.Типичная для философской методо
логии XVII в. наивная вера в существо»;!
ние абсолютно истинного метода позна
ния породила негативное отношение к I
в системах Ф. Бэкона и Р. Декарта. От
ношение И. Ньютона к Г. — это сложная
проблема современной истории науки
Методологическое «недоверие» к Г. соче
тапось в его творчестве с широким при
менением их в исследовательской прак
тике. (Подробнее см.: Меркулов И. Г1.
Метод гипотез в истории научного по
знания. М., 1984; Кирсанов В. С. Науч
ная революция XVII века. М., 1987.)В гносеологии И. Канта была пред
принята попытка не только дать обосно
вание научным Г., но и сформулировать
критерий их различения от спекулятив
ных предположений. Однако Кант не
правомерно ограничил сферу примене
ния научных Г. весьма узкой областью
сугубо эмпирических исследований, что
оказало значительное влияние на эмпи
ризм первой половины XIX в. (О. Конт,
Дж. С. Милль и др.). В 70 — 80-х гг. XIX
в. Ф. Энгельсом была разработана кон
цепция Г., которая обосновывала их не
обходимую эвристическую роль в науке.
В «Диалектике природы», прямо указы¬
вая на гносеологическую «однопорядко
вость» Г. и других форм научного знания,
Энгельс писал, что «если бы мы захоте-204
ГИПОТЕЗАми ждать, пока материал будет готов в
питом виде, то это значило бы приоста-
IIIшить до тех пор мыслящее исследова-
HIH', п уже по одному этому мы никогда
п. получили бы закона». В. И. Ленин
ни-, ж и утверждал, что положения науки
| п. относительные истины, исторически
н 1М(Ч1чивые, однако не применял это к
щрксизму достаточно последовательно,
распространяя миф о «всесильном» и
нппственно верном» учении. Позднее
попы марксистского прихода» оконча-
и мыю догматизировали идеи К. Маркса
н Ф Энгельса.I — это суждения, поэтому к ним
применимы все синтаксические и семан-
игпгкис различения, выработанные в
mi н икс. А. И. Ракитов полагает, что ка¬
нн |)ы то ни было попытки отличить Г.
но логическим основаниям от других су-
I и. мий в принципе не оправданы. С т.
ip шмического синтаксиса, Г. могут клас-
. нфинироваться по следующим основа¬
ми нм: структуре и особенностям входя¬
щим п Г. понятий, по общности Г., их•	питиксическим связям с другими ут-
... рждемиями, дедуктивной силе. При-
нни in основание классификации общ-
п. к п. научной Г., В. Н. Карпович выде-
||им следующие виды Г.: единичные,
п. I ндоединичные, неопределенные экзи-
| и пииальные (например, в Г. «Сущест-
I.уют неделимые элементарные частицы»
in указаны условия существования), ло-
| нппующие экзистенциальные, квазиоб-
шнс, вероятностные, ограниченно и неог-
|ин1иченн0 общие Г. По связям с другими
\ ии'рждениями выделяются системные и
пигсиотемные Г. (по отношению к фик-*	кропанной дедуктивной системе). Де-
||Vi пншая сила Г. измеряется двумя па¬
раметрами: специфицируемостью (воз¬
можностью перехода от общего кПНТПОМу) И НОМОЛОГИЧНОСТЬЮ (вОЗМОЖ-Ное 11.10 образовывать контрфактические
\ чиерждения на основе Г.). По семанти-
'||| ким свойствам понятия (входящие в
I ) могут быть: а) собирательными и раз-
пчштельными; б) абстрактными и кон¬
кретными; в) точными и неточными.
| оошетственно этим различениям клас-■	Iн||НIшруютоя также и Г. По характерусубъекта суждения выделяются феноме¬
нальные, теоретические и смешанные Г.
Эта классификация, по-видимому, требу¬
ет уточнения.Как возникают Г.? «Они возникают у
людей, которые думают», — шутливо за¬
метил М. Р. Коэн. Г. относится к опыту,
как теоретическое познание к эмпириче¬
скому. Однако неверным является тезис:
«Всякая гипотеза в качестве своего осно¬
вания имеет опыт, а сама гипотеза есть
как бы переходное звено от опыта к тео¬
ретическому познанию». Неверным, по¬
тому что в науке XX в. широко представ¬
лены Г., не связанные непосредственно с
каким-либо определенным эксперимен¬
том (например, математические Г. в фи¬
зике). История науки свидетельствует,
казалось бы, о трех типах Г. в их отноше¬
нии к опыту: 1) Г., возникающие непо¬
средственно для объяснения опыта; 2) Г.,
в становлении которых опыт играет из¬
вестную роль, но не исключительную; 3)
Г., возникающие на основе обобщения
только предшествующих теоретических
конструкций. Однако эта констатация не
исчерпывает всего многообразия связей
Г. с опытом на всем протяжении ее раз¬
вития.Г. — это развивающаяся система зна¬
ния. Само по себе взятое в отдельности
предположение не развивает знания о
предмете. Оно движет знание вперед по¬
тому, что дает возможность построить
систему знания, ведущую к новым ре¬
зультатам. Генезис теоретической Г. опо¬
средованно связан с предшествующим
опытом. Кроме того, Г. не только объяс¬
няет этот опыт, но и предсказывает но¬
вый опыт. С т. зр. логики, пути становле¬
ния Г. — это традиционные способы
обоснования суждений: аналогия, индук¬
ция, дедукция, редукция.Роль аналогии в построении Г. изу¬
чалась еще в XIX в. русским логиком М.
И. Карийским, а в наше время — А. И.
Уемовым и др. Аналогия — это вывод от
модели к оригиналу (прототипу). (О ви¬
дах аналогии см.: Кондаков Н. И. Логи¬
ческий словарь. М., 1971). Кроме того,
важную роль играют атрибутивная и
структурная аналогии. (О дедуктивных,205
ГИПОТЕЗАиндуктивных и редуктивных Г. см.: Кар¬
пович В. Н. Проблема, гипотеза, закон.
Новосибирск, 1980.) Независимо оттого,
каким путем возникает Г., ее построение
и обоснование связано с применением
различных форм умозаключений, т. к.
важнейшую роль в ее становлении игра¬
ют внелогические, интуитивно-творче-
ские факторы, например, фантазия.В. И. Ленин писал о фантазии сле¬
дующее: «Эта способность чрезвычайно
ценна. Напрасно думают, что она нужна
только поэту. Это глупый предрассудок!
Даже в математике она нужна, даже от¬
крытие дифференциального и интеграль¬
ного исчислений невозможно было бы
без фантазии. Фантазия есть качество ве¬
личайшей ценности...» (ПСС. Т. 45, с.
125). Согласно И. Канту, схематизм
рассудка обеспечивается способностью
«продуктивного воображения». Совре¬
менная психология трактует фантазию
как преобразование и синтез новых пред¬
ставлений на основе имеющихся. Этот
синтез осуществляется в формах агглю¬
тинации, гиперболизации, заострения,
схематизации, типизации. Фантазия в
науке, принимающая форму предполо¬
жения в догадке или в Г., как отмечал П.
В. Копнин, оказывает активное влияние
на развитие научного знания. Американ¬
ский историк науки Т. Коулинг подчер¬
кивает, что всем действительно великим
исследователям присущ особый дар — не
ошибаться в заключениях, даже при
ошибочной аргументации. О Г. не следу¬
ет судить по тому, как она возникла —
описание путей ее возникновения имеет
вспомогательное значение и не свиде¬
тельствует о ее истинности.Г. — это «недоказанная теория». Воз¬
можна ли истинностная оценка Г.? Если
возможна, то каковы способы проверки
истинности гипотетического знания?
Эти вопросы активно обсуждаются в фи¬
лософской литературе XX в. Подходы к
их решению во многом определяются
тем, в рамках какой концепции истины
(классической, когерентной, прагматиче¬
ской и т. д.) они исследуются. Например,
сторонник когерентной концепции Ф.
Брэдли писал: «Нет истины, которая со¬вершенно истинна, точно так же hci
ошибки, которая всецело ложна». Одна
ко вопрос об истинности Г. может полу
чать противоположные ответы у автором,
разделяющих одну концепцию истины,
как это было в советской философской
литературе 70 — 80-х гг. (см.: Истина как
гносеологическая категория. Свердловск,
1983).Предпосылки позитивного ответа на
данный вопрос заложены еще в «Мета¬
физике» Аристотеля — это понятие сте¬
пени истинности. В современной логике
широко используются понятия вероятно
сти и достоверности какого-либо выска
зывания. Однако отождествление досто
верности с истиной (истина — вероят
ность, равная 1), а лжи — с отсутствием
вероятности (ложь — вероятность, ран
ная 0) является ошибочным. Категории
истины и лжи — содержание знания (его
соответствие реальности), а достовер
ность и вероятность характеризуют сте¬
пень обоснованности знания. Поэтому,
как отмечал П. В. Копнин, можно досто¬
верно установить ложность какого-либо
суждения, в т. ч. гипотетического. Веро¬
ятность Г. находится в пределах от 0 до 1.
Аппарат современной индуктивной логи¬
ки позволяет количественно оценивать
вероятности Г. (см.: Светлов В. А. Прак
тическая логика. С Пб., 1995).Последовательное позитивное реше¬
ние вопроса об истинности Г. (а также
проблемы, прогноза и т. д.) дает систем¬
ная концепция истины (И. Я. Лойфман,
Д. В. Пивоваров и др.), раскрывающая
объективность знания в предметном,
операциональном и оценочном аспектах.
Г. — развивающаяся система знания, ис¬
тинность которой доказывается не от¬
дельным наблюдением или эксперимен¬
том, а многоуровневой системой обосно¬
вания. Ее фундаментом является тезис о
неразрывной связи процессов разработки
и проверки Г. Процедура подтверждения
Г. включает различные формы опосредо¬
ванной и непосредственной проверки в
соответствии с предписаниями гипотети-
ко-дедуктивного метода. В «Логике науч¬
ного исследования» К. Поппер писал:
«...мы просто не можем обойтись без че-206
ГИПОТЕЗАhi подобного этой идее большего или
нмпсго приближения к истине». Он
мини концепцию правдоподобности		 н.шаний, четко различая правдопо-	I lb и вероятность. В 1970 г. К. Гем-нищ, I помощью современных логико-	штических средств впервые показалк I прректность попперовского определе¬
нии ирмвдоподобности. Против скепти-
||1'hi К. Поппера, выраженного в его
ни имс: «Мы не знаем — мы можем■	"п.id предполагать», были найдены не-
ц|»ни‘ржимые контраргументы.I становится достоверной теорией,
и мм из ее основного предположения
' щи п оя такие выводы, которые допус-
иШТГ прмктическую проверку. Являются	рицательные результаты отдельных	гриментов окончательным «пригово-		 • панной Г.? Нет, поскольку: а) воз-IIII нм ошибочная интерпретация этих
н ' пгрпментов; б) возможно подтвер-•	и- пне других предсказанных этой Г. эф-
I" I юн; и) сама Г. допускает свое даль-
|н пикш развитие и усовершенствование.Научная Г. — это специфическая
Фпрмц постижения объективной истины.Метод познания, основанный на вы-
". и'ипи (дедукции) заключений из Г. и
И' посылок, истинностное значение ко-
щрых является неопределенным, назы-
шннсн тип отети ко - де ду кти в н ы м. С т. зр.
ни пки, это вывод по схемам условно-ка-	рнческого силлогизма. Результат вы-"I I вероятно-истинное знание, т. к.
н'нукции переносит вероятность гипоте-I	нч 14' кой посылки на заключение. Ф.
Фримк в «Философии науки» писал: «Ни-
н пг предположение не может быть
тмпано» посредством эксперимента.
Примильно было бы говорить, что экс-
||. рпмент «подтверждает» определенное
ч|" 'Iположение. Если человек не находит
пит) кошелька в своем кармане, это
.i"MI иерждает предположение, что среди
| ружающих, возможно, есть вор, но не
пн шывает его. Этот человек мог оста¬
ми и, кошелек дома». Указанное затруд-
|" мне абсолютизировалось в работах А.■	Игра, Б. Рассела, Ф. Франка и др.
ирг иставителей логического позитивиз¬
му склонных к релятивизму. В реальныхнаучных исследованиях это затруднение
успешно преодолевается, т. к. проверка
Г. — это многоэтапный процесс.В истории познания гипотететико-
дедуктивный метод свое классическое
воплощение получил у И. Ньютона в
«Математических началах натуральной
философии» (1687) и глубоко проник в
методологию естествознания XIX — XX
вв. Этот метод привел к великим откры¬
тиям во всех областях естествознания:
электродинамика Максвелла, предсказа¬
ние свойств неоткрытых химических эле¬
ментов Д. И. Менделеевым, открытия
позитрона, нейтрино и др. микрочастиц
на «кончике пера» и т. д. В отечествен¬
ной литературе большой вклад в изуче¬
ние данного метода внес акад. С. И. Ва¬
вилов. Он разделил методы физики на
следующие группы: а) метод модельных
Г. (на его основе были созданы кинети¬
ческая теория вещества, корпускулярная
и волновая модели света и др.); б) метод
принципов, лежащий в основе термоди¬
намики и др. феноменологических тео¬
рий; в) метод математических Г., кото¬
рый привел к созданию квантовой меха¬
ники, общей теории относительности,
релятивистской космологии и т. д.Существует особый класс защитных
Г., называемых Г. ad hoc (от лат. — «к
этому», специально для данного случая).
Такая ad hoc Г. предохраняет основную Г.
от данного эмпирического опровержения
и не является самостоятельно проверяе¬
мой. Согласно концепции И. П. Мерку¬
лова, в период научной революции се¬
лективно ценные ad hoc Г. могут высту¬
пать в качестве отправного пункта
формирования новых научных теорий. Т.о., генезис теорий может быть представ¬
лен как логика развития Г. этого класса.Возрастание роли Г. в познании сде¬
лало неизбежным признание современ¬
ной философией науки относительно ис¬
тинного, исторически-преходящего харак¬
тера всех форм знания и актуализировало
новые аспекты «вечной» проблемы исти¬
ны. (См. «Проблема», «Теория».)В. П. Прыткое207
ГЛОБАЛЬНОСТЬГЛОБАЛЬНОСТЬ — характеристика
современности, фиксирующая возмож¬
ность перерастания каким-либо действи¬
ем, явлением или процессом рамок сво¬
его локального статуса и приобретения
им самостоятельной значимости в мас¬
штабе социума, шире — в общемировом
масштабе.Глобальный характер современного
общества сформирован несколькими
тенденциями: высокими темпами разви¬
тия техники, перерастанием ею рамок
чистой служебности, превращением ее в
автономную малоконтролируемую соци¬
альную сферу; массовым характером со¬
временного производства, позволяющим
легко тиражировать продукцию самого
различного рода; систематизацией раз¬
нонаправленных контактов различных
культур, подрывающей цивилизацион¬
ную идентичность последних; ускорен¬
ным развитием средств массовой ком¬
муникации, устранивших многие про¬
странственно-временные ограничения
контактов и т. д.Комплекс этих и других факторов
способствовал появлению ряда глобаль¬
ных проблем, существенно изменивших
жизненный контекст человеческого су¬
ществования. Одна из этих проблем —
экологическая. Интенсивное освоение
людьми окружающего пространства при¬
вело к утрате одной из базовых дихото¬
мий новоевропейского сознания — дихо¬
томии природы и культуры. Природа все
более превращается в один из элементов
культуры; для поддержания ее существо¬
вания необходимы непрерывные усилия
со стороны последней. Включение «при¬
роды» как одного из благ в процесс со¬
циального, в т. ч. и экономического, об¬
мена размывает «естественную» границу
человека как субъекта. С другой сторо¬
ны, возникает угроза исчезновения вос¬
принимающихся как базовые, «органиче¬
ские», ценностей цивилизации. Реакцией
на это стали попытки создания «эколо¬
гии культуры». Такая инверсия категорий
ведет к замене оппозиции природа/куль¬
тура более гибкой оппозицией система/
среда. Человек в рамках данного подхода
мыслится уже не через принадлежность кодному из полюсов этой оппозиции, II
как одна из переменных экосистемы
Желательное состояние социума здесь иг
рост, а устойчивое равновесие, симбио i
ряда систем, ни одна из которых не ян
ляется привилегированной.Другая проблема, порожденная Г.,
опасность нарастания, а также и просто
го сохранения культурных разрывов pin
личных регионов мира. Повышение роли
временного фактора и углубление между
народной экономической зависимости
различных регионов показали непродук
тивность концепции «постепенного под
тягивания» стран экономической перифс
рии к уровню жизни центра. Политичо
ская самостоятельность стран периферии,
их контроль над стратегическими ресур
сами вместе с возрастающей информиро
ванностью населения и асимметрией и
доходах — факторы, делающие вопрос
модернизации развивающихся стран, вы
равнивания уровней жизни различных
регионов условием благополучия стран
центра.Усиление и систематизация меж
культурных контактов выявили проблему
эклектического синтеза элементов pa:i
личных культур, поставили в центр зада
чу если не предотвращения, то, по край
ней мере, минимизации вреда, возникаю
щего в результате переноса элементом
одной культуры в контекст другой. Вы
полняющие одни системные функции
культурные компоненты при перенесе
нии их в инокультурную среду зачастую
начинают играть в ней совершенно иную
роль. Так, некоторые философские по
строения, имеющие социально-критиче
скую направленность в контексте евро
пейского общества, легко могут получить
в иной культуре статус официальной
идеологии, легитимирующей существую
щую авторитарную политическую прак
тику. Более того, даже функционально
эквивалентные социальные явления при
переносе их в виде чисто технического
новшества в инокультурную среду, но
успевая пройти соответствующие проце
дуры адаптации, нередко оказывают дест¬
руктивное воздействие на культуру-реци
пиент. Так, в каждом социуме существуют208
ГЛОБАЛЬНОСТЬм. пифические наркотические средства и
mini тетвующая культура их потребле-	, одппко заимствование этих средств	уш.турной средой обычно вызываетin по приятные последствия. Это ста-ii.'ii проблему поиска форм управления
Iм мггеими культурного импорта. Анало¬
йные процессы происходят и в мас-
инппе отдельного социума. Продолжаю-
||| ни м дифференциация различных сфер
H'lvMiioro знания, растущая «гетероген-	, «распыление общества» как це-	 ставят под вопрос возможность■	'пи | пчсского целерационального дейст-
ii'i Тпкое, локализованное в конкретной
111"ч чмпственно-временной ситуации,
и мчитленное на достижение определен-
Hiill цели (с соответствующими цели
in 'и пиши ее достижения) действие ста¬
ннита! все более проблематичным,
•мерджентные эффекты, возникающие в
нрмиессе. осуществления действия, по		му значению (обычно негативному)| питую несоизмеримы с воплощениемII	инемого результата. Все это выдвигает
и I первый план проблему если не устра-III	пии нежелательных эффектов, то, по
| риИисй мере, минимизацию потерь при
н чиествлении технических, а тем более
читальных проектов. Этого пытаются	пчь путем сознательного ограниченияи масштаба, уточнения их направленно-
и| и расчета возможного технологиче-•	м но риска. Субъект действия вынужден
чптыгать возможность трансформации
мою действия, к примеру, из сферы ло-•	нн.пого, инструментального и частного
и еферу публичного, универсального и
ценностного.1'ще один комплекс проблем возни-•	h i вследствие того, что современныйI	н тень мировой экономической инте-фмции и развития средств массовой
| иммуникации способствует увеличению
пи штаба возможного распространения
иниспых артефактов, технологий, явлений
н процессов посредством их тиражирова¬
нии в условиях массового производства,
ho делает нежелательным универсализа¬
цию, понимаемую как унификация схем
и нтельности, образа жизни, мироотно-
шепия и т. д. Но и сосуществованиемощных культурных разрывов между раз¬
личными регионами, отсутствие согласия
по ряду проблем, общего информацион¬
ного поля в ситуации радикальной диф¬
ференциации и децентрации власти так¬
же является нежелательным. Все это
создает проблему поиска необходимого
баланса локальных и универсальных
структур, стимулирует выделение новых
сегментов социальности, на основе кото¬
рых может быть осуществлена эффектив¬
ная интеграция. Параллельно с этим не¬
избежен пересмотр таких политико- ,
теоретических реалий, как гражданское
общество, государство, суверенность,
власть, право и т. д.Явления и события, оказывающие
радикальное воздействие на судьбу чело¬
вечества в целом (по определению О.
Тоффлера — «волны»), происходили в
истории и ранее («аграрная революция»,
изобретение книгопечатания и т. д.). Спе¬
цифику Г. определили во многом следую¬
щие обстоятельства. Во-первых, Г. — ха¬
рактеристика современной реальности,
фиксирующая открытость общества по¬
стоянному воздействию таких явлений.
Во-вторых, частота и степень воздейст¬
вия этих факторов такова, что окружаю¬
щая действительность кардинально меня¬
ется в пределах жизни одного поколения.
Общество не успевает адаптироваться к
инновациям, воспринять их в логике
«естественного», «органического», «зако¬
номерного». Напротив, они осознаются
как катастрофы. В-третьих, особенность
Г. в том, что постижение глобального
характера современной социальной ре¬
альности явилось результатом конфлик¬
та теоретического «свершения истории»,
осознания ее смысла, целей и ее реаль¬
ным продолжением в иных направлениях.Г., т. о. — результат практических
корректив понятия «универсальность».
Мощное расширение горизонта жизнен¬
ного мира, вторжение иных смыслов,
проникновение воспринимавшихся ра¬
нее как абстракции явлений в структуры
повседневного существования — породи¬
ли двоякую реакцию. С одной стороны,
это повлекло за собой стремление найти
адекватные формы мировой интеграции209
ГЛОБАЛЬНОСТЬи кооперации. Была признана необходи¬
мость пересмотра существующего образа
жизни, форм деятельности, социальных
ценностей и т. п. Другой реакцией стало
усиление стремлений к универсализации,
понимаемой как простая экспансия су¬
ществующих ценностей, форм деятель¬
ности и т. п. Установка на сохранение су¬
ществующего образа жизни и его экс¬
пансию в данном случае — попытка
изгнать чуждые и пугающие смыслы из
жизненного мира путем превращения го¬
могенности социальной реальности в
особое социальное благо, желаемый объ¬
ект потребления. Различие этих двух ин¬
терпретаций прослеживается и на семан¬
тическом уровне. Если в первом случае
под глобальными понимаются проблемы,
от положительного решения которых за¬
висит сама возможность существования
человека (экологическая проблема, ядер-
ная опасность, ограничение потребления
ресурсов и т. п.), то во втором в разряд
глобальных попадают проблемы, ранее
не считавшиеся таковыми: терроризм,
насилие, нарушение прав человека и т. п.Г. находится в центре внимания со¬
временной социальной теории в силу ря¬
да причин. Во-первых, Г. позволяет опре¬
деленным образом преодолеть оппозицию
цивилизационного и универсалистского
подходов к пониманию истории. Универ¬
сальность в контексте Г. понимается не
как некая абстрактная логика развития,
безразличная к конкретным формам его
воплощения, а как результат усложнения
межцивилизационных связей. С другой
стороны, Г. и проблемы, порожденные
ею, — это возможность ответить на во¬
прос о пределах рационализации соци¬
альных процессов, вторжения науки в та¬
кие ранее не связанные с ней сферы че¬
ловеческого существования, как мораль
(возможность создания биоэтики). Инте¬
ресным представляется вопрос о возмож¬
ности самоограничения науки в условиях
Г. (проблемы этики науки, ответственно¬
сти ученого и т. п.). Некоторые исследо¬
ватели полагают, что экологические про¬
блемы создают такое прерывание само-
референции социума, которое позволит
значительно ослабить зависимость на¬блюдателя от социального контекста, ни
пытаться осуществить «детавтологизаиит
и депарадоксализацию самоописания си
циума» (Н. Луман). Изучение возможны'
форм и путей социальной интеграции и
ситуации Г. позволяет выделить социшн.
ные сферы, значение которых резко ни
высится либо уже повышается. Это дтч
возможность исследовать иные, ранее ис
принимавшиеся во внимание функции
данных сфер (изучение М. Мак-Люэиом
средств массовой коммуникации).В идеологическом плане Г. понимп
ется как предпосылка для создания oft
щих для человечества ценностей (Л
Печчеи): экологическое мышление, до»)
ровольное ограничение потреблении,
приоритет качественных характерней! !■
человеческой жизни и т. д. Сама же ни
себе Г. не принадлежит какой-либо кон
кретной идеологии, но и не лежит по ту
сторону последней. Более того, в настои
щее время глобальная проблематика с
равным успехом эксплуатируется идеоло
гиями самого различного типа.М. С. БелоковыльскШ1ГНОСЕОЛОГИЯ (от греч. gnosis
знание, logos — учение) — учение о по
знании (в терминологии советского ма|)
ксизма — «теория познания»), раздеи
философии, рассматривающий проблемы
человеческого познания, вопросы о его
возможностях и границах, о путях и
средствах достижения истинного знании,о	роли познания в бытии человека. Ос
новные темы Г.: познание в отношении),
человека к миру, в развитии индивиду
ального человека и в эволюции общест
ва; познание как специализированная
деятельность человека и познание, вюио
ченное в другие виды деятельности; про
блема познания в бытии людей и bo:i
никновение, обособление и функциони
рование науки как особой формы
познавательной деятельности.Философская Г. трактует познание
как проблему человеческого бытия; он
ределяя способность человека познавать
мир и различные формы осуществлении
этой способности, она вместе с тем ха
рактеризует позиции человека в мире,210
ГНОСЕОЛОГИЯmi 11можности и перспективы. В раз-		|>илософии Г. играла ведущуюк поскольку обосновывала и оцени-
1ч ||ц ч|itчиые характеристики бытия,
ч 'н пения природы, общества и чело-
| ii нормы и критерии научного по¬
жми, I! связи с тем, что познание■	HIIIMOIIHO считалось важнейшим ком-
м том деятельности человека, а позна-
|н ui.iiiDi деятельность высоко оценива-
| м культуре, Г. выступала отправным
ином для объяснения структур и свя-
" II человеческого бытия, задавала цен-
|| Iitt.it- ориентации для других разделов
I и -ПII офии (онтологии, логики, антро-
HI1 пп, философии общества), а затем	отделяющихся от философии наук,' Iне всего —- психологии, педагоги-
н купьтурологии, социологии и исто-
, ни имуки).II	ходе отделения науки от филосо-
ин п собственного усложняющегося•	пинии науки постепенно выясняется,
ни многие познавательные проблемы,.. инмисси неразрешимыми, представля-
' шковыми потому, что философская
I in . илу естественной для нее установ-■	I '.ирпктеризовать познание в общем
'"и I четко не разграничивала и не свя-III	him движение познания в формах ин-	мумльной деятельности человека и вI 'рмцх трансляции социального опыта
'iiiiitiifi) от поколения к поколению, в
|. 'рмцх, слитых с обыденной практикой,. н I ч .мах специализированного иссле-
. пинии, в индивидуальной и социальнои	юванной познавательной работе.| и и чмстности, в Г., по сути, до конца
I - и оставалась непроясненной про-I.	in связи чувственного и рациональ-		 познания, проблема перехода от... I пенных восприятий к понятиям. ВI	п и мх понимания индивидуализирован¬
ии субъекта понятийное мышление
ипнщсло как надстройка над чувствен-
.'II'in данными, как их суммирование и
" •синение, что проблему его возникно-
нпн п развития не решало. В границах
""Синенных представлений о субъекте и
.iii.l i' гг рациональное познание обосно-
иснинюсь через некие априорные (до¬
питые) структуры, фактически посту¬лировалось, но тогда чувственный опыт
оказывался лишь подспорьем или даже
помехой для развертывания понятий.
Позднее, когда детская психология пока¬
зала, что предпосылки рационального
познания возникают у ребенка вместе с
оформлением его чувственности сенсо-
моторными схемами, возникающими в
актах общения и предметных взаимодей¬
ствиях, для решения проблемы «чувст¬
венного и рационального» возникли
конкретные перспективы. Но уже не в
самой Г., а в ее взаимодействии с психо-
лого-педагогическими и историко-куль¬
турными исследованиями. Вопрос об ап¬
риорности категорий и понятий также
прояснился через анализ, осуществлен¬
ный историками культуры, техники, нау¬
ки. Трансляция опыта, проходившая че¬
рез деятельность десятков поколений и
подкреплявшаяся схемами межиндивиду-
ального общения, создавала ситуации,
когда отдельный индивид развивался и
действовал в формах наличествующей
уже рациональности, как бы предпослан¬
ной его чувственному опыту, конкрет¬
ным желаниям и поступкам. И этот ка¬
нал связи разных видов социального
опыта открывается для Г. тогда, когда
она вынуждена отказаться от обобщен¬
ных трактовок познания и его отноше¬
ния к человеческому бытию, вступить в
многообразные контакты с описаниями
и исследованиями человеческих практик.Важной проблемой современной
философской Г. является ее отношение к
науке. Именно сфера научных исследова¬
ний стимулировала разработку социаль¬
ной природы познания. Выясняя неэф¬
фективность экстенсивного роста науки,
эти концепции подготовили вывод о
том, что социальная детерминация науки
в современном обществе действует не
столько через формально-социальную
организацию познания, сколько через
максимальное использование личностных
ресурсов исследователей, через создание
условий общения, в которых силы и спо¬
собности ученых синтезируют «энерге¬
тику» познания, обеспечивают его об¬
новление и развитие. Исследования в
этой области показали, что перспективы211
гностицизмГ. во многом связаны с исследованием
ситуаций получения нового знания, что
именно эти ситуации проясняют позна¬
вательное значение и социальную роль
личностных форм деятельности познаю¬
щего субъекта. В отношении к этим си¬
туациям отчетливей видится обществен¬
ная функция познания (обретение ново¬
го знания) и Г. Конкретные (совместно с
другими дисциплинами проводимые) ис¬
следования подобных ситуаций создают
основу для описания Г. различных типов
познавательного отношения человека к
миру, для контактов Г. с различными ви¬
дами человеческой деятельности (см.
«Бытие», «Истина», «Наука», «Онтоло¬
гия»),В. Е. КемеровГНОСТИЦИЗМ (от греч. gnostikos —
познающий) — религиозно-философское
движение поздней античности, возник¬
шее в I в. н. э. в районе Ближнего Вос¬
тока или в Александрии. Расцвет произо¬
шел во II в., а в III в. сложилось примы¬
кающее к Г. манихейство. Г. вылился в
ряд раннехристовских ересей, оказал
влияние на средневековую философию и
неортодоксальную мистику нового вре¬
мени. Г. притязал на знание особого тай¬
ного смысла Библии, часто противопо¬
ложного прямому, а также на синтез иу¬
даизма, зороастризма, религий Вавилона
и Египта. Многие гностики верили, что
чувственный мир был сотворен низшим
богом Иалдаваофом, мятежным сыном
Софии (небесной мудрости). Он и явля¬
ется тем Яхве, о котором говорится в
Ветхом завете, а змий не был порочным
и должен был предупредить Еву против
лживых наущений Иалдаваофа. Долгое
время верховный Бог предоставлял Иал-
даваофу свободу действий, но потом по¬
слал своего сына, чтобы тот вселился в
тело человека Иисуса и освободил мир
от лжеучения Моисея. Доктрина Г. исхо¬
дит из представления о едином начале,
развертывающемся в серии эманаций.
Умопостигаемое бытие иерархично. Мир,
в котором мы живем, противоположен
Богу и предельно удален от него. Между
Богом и миром — серия ипостасей, раз¬деляющих идеальное и материальное 1\
Василида их число доходило до 365).Вслед за ап. Павлом гностики oi
стаивали модель троичности человеки
человек состоит из духа, души и плот
Душа — особое начало, исходит из паи
космической сферы (Василид), а плои
сотворена темными силами мира; так чт
по своей божественной субстанции челн
век не от мира сего. Суть гносиса (эни
ния), по Феодоту, — в ответах на вопри
сы о том, кто мы, кем стали, где мы, ну
да заброшены, куда стремимся, ш
освобождаемся, что такое рождение и
возрождение. Познавая свое «я», мы им
чинаем познавать и мир, но всеобъемлт
шее знание, дарующее спасение, доступ ми
немногим. В гносисе человек преодолеим
ет свою двойственность; через человеки
как средоточие мирового процесса бытие
преодолевает свою расщепленность и
восстанавливает распавшуюся гармонии)
Теософы ценят Г. за сохранение им дули
«тайной доктрины», а церкви осуждай и
его как ересь.Д. В. ПивоварокГОРИЗОНТ — понятие в феномеио
логии Гуссерля, обозначающее перцепту
альную грань любого воспринимаемом*
предмета в зависимости от подвижные
изменяющихся интенций сознания. lj/e
серль различает внешний и внутренний
Г. Внутренний Г. отсылает к восприятию
одного непосредственно данного предме
та, а внешний указывает на связь с ео
путствующими предметами. Внешний и
внутренний Г. необходимо пересекающей
Сознание «творит» мир, конституирус!
предметности. Соответственно необходи
мым фазам конституирования предме
тов, его сопровождает нетематизируемыН
подвижный горизонт образующих вокру|
него сферу принадлежащих ему самому
потенций. Непосредственная данноем
предмета и потенциальная содержатель
ность предмета, открываемая во внеш
нем Г., необходимо связаны. Цель феио
менологического анализа сводится к то
му, чтобы от восприятия предмета в cm
непосредственной данности переходим,
ко всему смысловому Г. предмета, в ито212
ГОСУДАРСТВО■	минующим единство интенциональ-•	импликаций, представляющих собой
<цо иное, как потенциальные возмож-ч in иго консТитуирования. Т. е., цель	м иологического анализа заключа-1,1	и гпиинии всех возможных потенци-
| т.г. Г. предмета. В пределе в качестве
1 'Пноого предмета выступает «мир» как	ргпльное основание. Но поскольку1111 (" I ик таковой не схватываем в непо-
I » тейпом интуитивном акте, истори-•	I mi реконструкция его может продол-11	и I цо бесконечности. Отсюда хайдег-
i'miii кое понимание временности как Г.■	I нл плицитного понимания бытия.Mi mi ппость как Г. для понимания бы-	пишется непосредственным следст-	il l гуссерлевского интенционально-III	щшлиза.Т. X. КеримовI <)( УДАРСТВО — аппарат управле-	 о1(|цеством, наделенный властью,мнриющейся на силу закона или на ор-
н1Ы принуждения. Как правило, дея-
, II иое гь Г оформляется соответствую-
HiHiii мпконами, а реализация власти Г.
■нрижепа с применением насилия. Су-
*1 * ■ шейным, однако, является то, како-
| природа законов, в соответствии с
"ими действует Г. Если законы государ-
илпиой деятельности предписаны Г.
	гном (через выборные органы, на¬
пример), то Г. оказывается тогда однойструктур общества, функционирует
ни угри» общества и является правовым.
|' || н же Г. само определяет законы сво-
п и шельности, то оно фактически ока-
н ищется властью, предписывающей об-
||| ■ I ну определенный характер жизни, и
и ном случае как бы становится «над об-
<111 том», вместе с тем «поглощая»
In 11 к I i,i I и общества как самоорганизации,
и производящейся и самоизменяющей-I	I in темы.В. Е. КемеровГРАЖДАНИН — человеческий ин-	in, обладающий необходимыми пра-И.1МН имя свободного использования сво-
н , i ii.ii и способностей и несущий пол-
н in отпетственность перед законом,обществом и другими гражданами за
свои действия. Понятие Г. и гражданства
определились еще в эпоху античности.
Актуальный смысл этих понятий связан
с развитием индустриального общества,
системы вещной зависимости между
людьми (разрывающей непосредственно¬
личностные зависимости типа феодаль¬
ных), абстрактных, обезличенных стан¬
дартов соизмерения деятельности людей
и правового государства. Гражданское
общество, правовое государство и разви¬
тая индустриальная экономика взаимо-
обусловливают друг друга. Гражданство
как необходимый минимум развития и
свободы личности обусловливает со сво¬
ей стороны функционирование общест¬
ва, экономики и государства.В. Е. КемеровГРАНИЦА — начало или конец вся¬
кого определенного бытия; межа, отде¬
ляющая нечто от иного; место прямого
соприкосновения, единения и взаимо¬
проникновения смежно сосуществующих
предметов.По своей природе Г. парадоксальна:
а) разъединяя вещи, она в то же время
объединяет их, становится основой их
связи; пограничные контакты разных А и
Б чреваты эмерджентами, неожиданны¬
ми новообразованиями; б) Г., как конеч¬
ности качества, присуща также потенци¬
альная бесконечность, поскольку, перехо¬
дя через нее, данное качество становится
иным, превращается в другое; в) будучи
одним внешним нечто каждая качествен¬
ная определенность в то же время содер¬
жит внутри себя множество внутренних
определенностей, граней, является един¬
ством многих признаков. В каких бы ра¬
курсах ни рассматривалась Г., она всегда
предстает чем-то неопределенным, амби¬
валентным — эта существенная, истинно
диалектичная двойственность Г. указыва¬
ет на то, что именно неопределенность и
есть то, что составляет качественную оп¬
ределенность пограничного бытия.Г. подразделяют на пространствен¬
ные и временные, внешние и внутрен¬
ние, качественные и количественные, су¬
щественные и несущественные, постоян¬213
ГРАНИЦАные и изменчивые, преодолимые и не¬
преодолимые и т. д. Вопрос о первопри¬
чинах пограничного бытия — одна из
вечных загадок для человечества. Напри¬
мер, в философии он может ставиться
как вопрос о водоразделе бытия и ничто,
в социологии — как проблема марги¬
нальное™, в социальной психологии —
как проблема гендерной идентичности, в
политике — как обсуждение геополити¬
ческих реалий, в науковедении — как за¬
дача описания пограничных синтетиче¬
ских наук, в физике — как задачи о си¬
лах поверхностного натяжения или
скин-эффекте.Античные мыслители по-разному
объясняли причину изначальной дис¬
кретности вещей, их отделенное™ друг
от друга Г. Демокрит усматривал пре¬
дельную причину раздельности простей¬
ших качеств в принципиальной недели¬
мости вечных атомов, а источник безгра¬
ничности и бесконечной делимости
видел в пустоте. Согласно Платону, Г.
между материальными телами появляют¬
ся благодаря действию бестелесных мате-
матаческих Идей. Эти особые «матема¬
тические предметы» встраиваются опо¬
средующим звеном между общими
идеями и однородной материей, непо¬
средственно воплощаясь в виде чувствен¬
но воспринимаемых контуров, очертаний
и фигур определенной величины и чис¬
ла, то есть тел в пространстве. Сама же
по себе материя, по Платону, однородна,
нерасчлененна, бескачественна — это не¬
прерывное количество. Аристотель, на¬
против, непрерывное количество толкует
не как неразличенную сплошность без
всяких Г., но как внутри себя различен¬
ное, разграниченное, состоящее из час¬
тей. Части непрерывного количества со¬
прикасаются друг с другом, имеют общую
Г.; между ними нет заполненного инород¬
ной «сущностью» промежутка. Есть так¬
же и раздельные (прерывные) количест¬
ва — их Аристотель характеризует тем,
что их части не имеют общей Г. (число,
речь, единицы, слоги).Спиноза признает реальное сущест¬
вование Г. между вещами, но полагает,
что фактическая отделенность (конеч¬ность) тел друг от друга вовсе не означи
ет, будто тела суть разнородные субстан
ции. Реальные Г. между телами — это I
между принципиально однородными
частями или Г. внутри одной и той и ■
субстанции. Это Г. внутри естестве!пт
природной материи, а не между матери
ей и пустотой.Лейбниц полагает, что тело само и
себе есть нечто сплошное, неопределеп
ное и киселеобразное, к тому же липни
ное движения. Все различения и Г. н и
лесную субстанцию вносятся энтелехией
деятельностью разума. Иногда для ши
ждествления тел достаточно прослед и и
совпадение их пространственных Г. нм
все моменты времени. Однако Г. moiviбыть не только пространственными	проходить также по линии другие
свойств. Тогда более строго принцип in
ждества, по Лейбницу, формулируем и
так: две вещи будут тождественны в том
случае, если любое качество, принадш'
жащее одной из них, принадлежит и дру
гой. Отождествление есть совпадение кн
чественных Г. вещей. Разумеется, тожде
ство всегда есть тождество в каком m
отаошении. Г. вещи есть ограниченное и
ее в отношении одних характеристик в
не является Г. в отношении каких-лиПн
других признаков.Наиболее полно диалектическое ум
ние о Г. представлено в работах Гегели, н
особенности в его «Науке логики». «I ри
ница есть то, в чем ограничиваемые н
той же мере суть, в какой и не суть...»
пишет Гегель (Гегель. Наука логики. II i
т. Т. 1. М., 1970, с. 237). От Г. неотдели
мы ее стороны — бытие и ничто, Boi в
творение, положительное и отрицатели
ное; все понятия философии, считает ь
гель, могут служить примерами единепш
и нераздельности сторон Г. Она — им
пустое пространство и не чистое бытие, и
синтетаческое содержание. С одной cm
роны, Г. — имманентное определена
всякого нечто как конечного «внутри гг
бя-бытия». С другой стороны, Г. — 'Им
«бытие-для-иного», то есть это есть н.
что со своим иным. «В границе выдвигнется небытие-для-иного, качествен	отрицание иного... Противоречие ерн п214
ГРАНИЦАм имеется в том, что граница как реф-
i шроиннное в себя отрицание (данно-
	по содержит в себе идеально мо¬
ты нечто и иного, и в то же время
и. hi к различенные моменты положе-
I и сфере наличного бытия как реаль-
| ичеетиенно различные» (там же, с.IIKII	)то опосредование, через кото-
I I нгчто и иное есть и не есть; она од-
и нм двоих, середина между нечто и
		 п которой они прекращаются.им имеют свое наличное бытие по ту
м| им IV друг друга и их Г.; Г. как небы-•	I пждого из них есть иное обоих. В Г.пн и иное тождественны, у них есть
пит им обоим единство и различие.•	| к и пс то, что другое. Когда мы оп-
. и ином нечто как предел, мы тем са-
ин| уже выходим за его предел. Нечто
I' I I гное наличное бытие только в Г.
■н .не, с. 190). «Другое определение —		 приемное (всякому) нечтоI mi ншщее в том, что в своей границе,| шорой оно имманентно, нечто есть
|Н1|нморсчие, заставляющее его выхо-
nnii hi свои пределы» (там же, с. 190). Г.| имом определении существует как
г МГЦ, «Как долженствование нечто вы-
| моего предела, но и наоборот, лишь
и долженствование оно имеет свой
•ми мим; и го и другое нераздельны» (там■	136). Г. существует, и должно пере¬
чишь ее (там же, с. 313).II	’. взаимооборачиваются активное
. muч и иное, субъектное и объектное.
Iiwiyin ограничивающим, нечто, прав-I	шгшодится до того, что само оказы-|-|> и п ограничиваемым, однако его гра-	 кик прекращение иного в нем в тоирммя сама есть лишь бытие этого не-
омшодаря ей нечто есть то, что оно
п., имеет в ней свое качество» (там же,
INV), Качественная Г. — это конец не-
||| in донного качества; качество есть та-
|| Пытие и непосредственность, в кото-
|Ч 11 I и определенность тождественны с
'пигм, количественная Г. — это что-то
-I"ни' поля, а не линии; это безразличие
ннкмо нечто к своей внешней Г., но
мп опразличие относительное, в рамках
" ры, Мера — интервал (промежуток ме¬жду Г.) постоянства качественной опре¬
деленности, количественные Г. которого
постепенно изменяются.Конечное — двигающееся к своему
концу из-за изменения своих внутренних
Г. «Нечто вместе со своей имманентной
границей, полагаемое как противоречие
самому себе, в силу которого оно выво¬
дится и гонится дальше себя, есть конеч¬
ное» (там же, с. 191). Г. становится, укре¬
пляется и отрицается. Становящаяся Г.
есть, по Гегелю, отталкивание определен¬
ности от самой себя, порождение не то¬
го, что равно самому себе, выход за свои
пределы. В этом выхождении Г. вновь
возникает, снимая себя и выводя себя к
следующей Г., и так далее до бесконеч¬
ности (там же, с. 303).Гегель различает Г. и «определен¬
ность». «Определенность, как таковая,
принадлежит к бытию и качественному...
Она не граница, так что не относится к
чему-то иному как к своему потусторон¬
нему, а скорее... она собственный имма¬
нентный момент всеобщего; поэтому
всеобщее находится в особенности не
при чем-то ином, а всецело остается при
самом себе» (там же, Т. 3. М., 1972, с.
40). Когда Г. отрицается, то происходит
выход за определенность. В отличие от
качества с его относительно устойчивой
внешней Г. сущность есть такое бытие,
которое не терпит никаких границ и
«есть абсолютное безразличие к грани¬
це... в ней определенности нет: опреде¬
ленность только положена самой сущно¬
стью» (там же, Т. 2. М., 1971, с. 9). Г. са¬
ма может иметь промежутки, интервалы,
переходные моменты. Она может иметь
и характер «ничто», и характер «меры». В
наличном бытии ничто становится Г., че¬
рез посредство которой нечто все же со¬
относится с чем-то иным вне его. Если
мера как интервал сравнительно устой¬
чива, то на самой Г. меры (при переходе
к иной мере) — наименьшая устойчи¬
вость. Небытие предмета — те Г., за ко¬
торыми данный предмет еще или уже не
существует.Проблема Г. между отдельными ве¬
щами предполагает также решение во¬
проса о пределе делимости пространства215
ГУМАНИЗМи времени: отделены ли контактирующие
вещи квантами длины и времени или Г.
объединяет их без «атомарных» проме¬
жутков? Эта проблема пока не имеет
своего решения.Д. В. ПивоваровГУМАНИЗМ — в широком фило¬
софском смысле концепция человеческо¬
го бытия и основанная на ней система
мировоззрения, утверждающая ценность
человеческого существования, достоин¬
ства, права и свободы каждого человече¬
ского индивида, обосновывающая воз¬
можности развития человека как рода и
как индивида. Современная философия
в наибольшей степени связана с Г., воз¬
росшим на почве Просвещения (XVIII
в.), выразившим определенные черты
эпохи становления индустриального об¬
щества, соответствующих институтов
права, политики, морали, науки и куль¬
туры. Г. этой эпохи утверждал права,
свободы и достоинство личности, харак¬
теризовал их как естественные условия
функционирования гражданского обще¬
ства и вообще цивилизованного типа ор¬
ганизации общественной жизни. Значе¬
ние такого рода Г. подкреплялось верой в
естественный прогресс общества, осно¬
ванный на развитии экономики, индуст¬
риального производства, просвещения и
образования. По своему характеру этот
тип Г. связан с линейными представле¬
ниями о развитии и истории. В середине
же XIX в. в связи с нарастающими кри¬
зисами (прежде всего экономическими) в
индустриально ориентированных обще¬
ствах просвещенческий Г. подвергается
критике с различных позиций. В проти¬
вовес ему начинают формироваться на¬
правления мысли (в том числе и фило¬
софские), определяющие сферу реализа¬
ции Г. как чуждую экономическому и
промышленному росту, официальному
образованию и культуре, науке и рацио¬
нальности, стандартизирующим челове¬
ческое бытие, выхолащивающим в обще¬
ственной жизни ее индивидуальные,
конкретные, духовные формы и черты.
Кризис просветительского Г. переживает¬
ся как крушение ценностей европейской
культуры, вступившей к тому же в резо¬нанс с разрушением традиционной емро
пейской религиозности.История XX столетия показала неси
стоятельность просветительского Г. Coi
ни миллионов жизней людей, унесен мы
войнами, концлагерями, межнациошии
ными конфликтами, массированное ш
пользование изощренных средств упич
тожения для реализации военных, поли
тических и пр. проектов «развития»
все это свидетельствовало об отсутствии
связи между прогрессом промышленно
сти, техники, науки и утверждением iy
манистических ценностей. Поя.ити'н
ские, индустриальные, культурные струк
туры тоталитарных обществ (а так;и
развитие индустриальных структур в on
ществах, впрямую с тоталитаризмом, фи
шизмом и большевизмом не связанным
превращали человеческих индивидом и
«зубчики» и «винтики» огромной соци
альной машины. «Девятнадцатое ctojii
тие сказало: “Бог умер”, двадцатое можп
сказать: “Умер человек”», — писал Эрин
Фромм.С середины XX в. начинают фсрми
роваться новые, т. е. не связанные ни
прямую с традицией XIX в. версии Г. ' )м>
обусловлено эволюцией наиболее разом
тых в экономическом отношении госу
дарств, приступивших к осуществлении!
стратегии повышения качества жизни
деятельности, информации, культуры
образования, науки и т. д. Исчерпай
ность модели «Общество — социалышн
машина» заставляет по-новому увиден
проблему Г.: резервы развития экономн
ки, технологии, науки следует искать и
самих людях, — без учета и использоим
ния их личностных ресурсов дальнейшее
усовершенствование различных подсие
тем общества оказывается невозможным
Интенсификация личностной саморои
лизации индивидов оказывается важней
шим ресурсом и в свете экологическом
проблематики: «качественная» деятель
ность людей оказывается условием и с(>е
режения природных систем, и взаимо
действия с ними. В этой ситуации Г. об
ретает вполне обыденный практический
смысл, т. к. возникают «типовые» задачи
гуманизации экологии, экономики, по
литики, гуманитаризации культуры, нау216
ДАОи морпювания. Поскольку различные
ммннщ.иыс системы вынуждены сотруд-III	и решении общих, глобальных,! 		 возникает необходимость выра-•	* и I огласованных представлений о
ч**||ц|ч, достоинстве и свободе человека;н представления достаточно абстракт¬
ны о к, не должны приходить в проти-
1 • чип со специфическими культурны-
IM I ишдартами), но они достаточно
пииты, чтобы на их основе выраба-
hihiii. нормы, включающие «человече-
ичмерение» в международное сотруд-	то. Возникают соответствующие■и щдаче концепции «общечеловече-
". ценностей», «качества жизни», «че-
|" 'ич ких качеств» и т. п.( грьезным препятствием на пути
. пт гми нового Г. оказывается структура
|*1*| менной науки, в особенности — об-■	I познания. Индустриальная практика
I и п его рационализированная куль-
l*it фактически расчленили знание об
пт* * гне и человеке на две части: соци-
"iivio пауку, определяющую законы,
Ч'.ктуры, регулярности функциониро-
>н)1м социальных систем, и гуманитар-
нтнание, обращенное к конкретике
•нниттвенной жизни, личностным, ин-
щиидуальным, духовным аспектам чело-I.1	кого бытия. Утвердилось положе-III,	при котором в общественных науках
ними, по сути, не рассматриваются в ихнпепном бытии, а их силы и способно-
. in v'li'гываются лишь в абстрактных
фирмах и измерениях. Псевдодиалекти-I	I не попытки связать изначально разо-
| >*|| 1111 )>1С представления о конкретном и	рпктиом бытии людей оказываются•	и *и^неспособными, т. к. взаимодопол-
ннницис по видимости образы их соци-
. н.поН и индивидуальной жизни факти-
1111 взаимоисключают (и отторгают)
ipvi друга. Американский социолог Дж.|tvM'inc обратился к коллегам с призы-
"*ич -пернуть людей в теорию». По суще-II	ну ’»то означает необходимость «вер-II.	людей в историю, экономику,■	ш.туру, науку и предполагает радикаль-
Hi.ill пересмотр оснований современного
пмшсствознания.В. Е. КемеровдДАО (кит. — Путь, Судьба, Первопо-
рядок, Учение, Единое) — категория ки¬
тайской философии, всеобщий образ ки¬
тайского типа мышления. Изложенное вVI	— IV вв. до н. э. мудрецами Лао-цзы,
Чжуан-цзы, Ле-цзы и развитое впослед¬
ствии конфуцианством и чань-буддиз-
мом учение о Дао-пути вплелось во все
философские, религиозные, политиче¬
ские, эстетические и другие сферы ки¬
тайской культуры. Со времени «Дао-дэ-
цзин» («Книги о дао и дэ»), приписывае¬
мой Лао-цзы, только даосский корпус
комментариев на Д. и его возможные ин¬
терпретации составил около 5000 томов.
Непрерывные попытки проникнуть в
сущность Д., дать его адекватное языко¬
вое выражение и указать условия пости¬
жения, привели к пониманию Д. как
универсальной символической структуры
сознания. Согласно «Дао-дэ-цзин», Д. —
«неисчерпаемо», «безымянно», «пусто»,
оно является «праотцом всех вещей» и
«предшествует предку явлений». «Вели¬
кое Д. растекается повсюду. Оно может
быть направо и налево. Благодаря ему
рождаются все существа, и они не оста¬
навливаются в своем росте. Оно совер¬
шает подвиги, но славы себе не желает...
Все существа возвращаются к нему, и
оно не рассматривает себя как господи¬
на. Его можно назвать великим. Оно ста¬
новится великим, благодаря тому, что
никогда не считает себя таковым» (34
чжан «Д.-дэ-цзин»), Д. у Лао-цзы — пре¬
дельно-всеобщая реальность, обладаю¬
щая онтологическими характеристиками
«вечности», «безначальности», «пустот-
ности», «небытия» и т. д. Однако, невы¬
разимое и запредельное, оно проявляет¬
ся через дэ (добродетель, справедливость,
благородную силу). Дэ, являясь этиче¬
ской манифестацией Д., направлено на
естественное упорядочивание отношений
человека с обществом, природой и са¬
мим собой. Согласно порядку этих зако¬217
ДАОнов, Д. и дэ постоянно следуют принци¬
пу естественности (цзы-жань) и осущест¬
вляют недеяние (у-вэй). Естественность
Д. противостоит каким-либо внешним
законам, в том числе ритуалам (ли) и та¬
бу (фа), являясь предельным критерием
космической гармонии.Развивая учение о Д., Конфуций дал
ему оценочные характеристики и истол¬
ковал его на языке морали. По Конфу¬
цию, беспредельность Д. реализовывает¬
ся в образе совершенномудрого и служит
благоприятному ходу общественных со¬
бытий. А Чжуан-цзы сближает субстан¬
циальность небытия Д. с повседневным
бытием человека и вводит рефлексию в
качестве условия «пребывания в Д.». Об¬
разно-поэтическая философия даосизма
Чжуан-цзы (IV в. до н. э.) последователь¬
но проводит принцип существования
множества реальностей на основе пара¬
доксального, мистически-рефлексивного
тождества сознания и практики. Иерар¬
хия этих реальностей строится по степе¬
ни близости к природе, истинности са¬
мосознания и потенциальной силе хаоти¬
ческой невыразимости бытия. Находясь
внутри мифологических образов и мета¬
фор, всякий гносеологизм и умозритель¬
ность Чжуан-цзы подвергает жизненной
проверке на подлинность и искренность
состояний сознания познающего субъек¬
та. Рефлексивно-психологическая ориен¬
тация даосской аналитики Чжуан-цзы
связана с изначальной магической и ре¬
альной возможностью «слияния» с Д.Д., как первичная эфирная субстан¬
ция, реализуется и действует через пси¬
хическую энергию и жизненную силу ци.
Практика Тай-цзы (достижение Великого
Предела), а также умение использовать
равновесную гармонию инь и ян с помо¬
щью И-цзин («Книги перемен») придают
постижению Д. характер технических уп¬
ражнений и практических навыков. Бу¬
дучи одновременно философской катего¬
рией и идеалом практического достиже¬
ния, символ Д. является ядром
философского и религиозного даосизма.
В Эпоху Шести Династий (IV — VI вв. н.э.) даосские йога, магия и алхимия
трансформируются в «религиозно-литур¬гический даосизм», оказавший впослйн
ствии значительное влияние на неоком
фуцианство. Религиозная сторона дин
сизма носит ярко выраженный панк и
стический характер, целиком ochoiiihih
на культе предков и по ритуальному со
держанию смыкается с конфуцианстиом
Даосская логика и онтология сдслинп
возможным возникновение и распри
странение в Китае и Японии буддийскоП
школы чань (дзен). Концепция «шуиьи»
изложенная в сутрах блока Праджшпн
рамиты и впоследствии развитая Нагари
жуной, углубляет и конкретизирует rio
нимание Д. Китайский буддизм транс
формирует образ Д. как синтез микро и
макрокосмоса в принцип единства пир
ваны и сансары. При помощи даосски1-
психологических практик Великий Прим
цип Относительности Нагарджуны ннхи
дит в чань-буддизме конкретную практп
ческую реализацию. Д. присуще каждом
вещи и каждому человеку, так же кш-
«дхармовое тело Будды» (дхармакайш
присутствует в каждом живом существ
изначально. Не-деянием постигается под
линная природа «я», оказывающая и
пустой, а следовательно, также изначяль
но просветленной. Концепция «нс-и-
развитая в чань-буддизме, полностью
снимает в себе образ мышления и спим
жизни даоса-философа. Естественное 11
Д. оказывается отправной точкой для по
нимания личности, при этом она же
выступает итогом этого понимания. H i
начально спокойное, безмятежное м
бесстрастное Д., лишенное формы и
имени целиком соответствует онтологи
чески-психологическому не-существоии
нию пустых дхарм.Философия неоконфуцианства, hoi
никшая в Китае в X в. н. э., попытались
осуществить синтез концепции Д., кон
фуцианской этики и буддизма. Исполь
зуя истолкования Д., предложенньи
Конфуцием, сосредоточив внимание пн
комментировании изначально даосскою
трактата «И-цзин» («Чжоу-и»), неокоп
фуцианство растворило Д. в моральном
метафизике и специфически китайском
имперсональной теологии. Являясь по
этическим образом и категорией в pirn218
ДАОСИЗМш i юмени, Д. выступает культурным
НИИЦ1М, который расшифровывается иhi	иется содержанием за счет приме-нis к нему интерпретаций. Однако
с импньная всеобщность данной сим-			 кой структуры не только не сни-I	практическую проблему переводи-III	культурных языков (Восток — За-■	нпосизм — христианство), но и
■и in.но заостряет ее. По степени «вер-нннИ всеобщности» Д. смыкается с
I'.f.iшпом. Д. и Брахман порождают са-
| г Ом, а к множеству их творений от-
■III и (юги. Д., как и Брахман, — вне
•• фпмства, вне времени, непознавае-
пгцелимо, но при этом проявлено в	и'мнльном мире. Обе субстанции	руют: Д. через дэ и ци, Брахманin I Атман и пурушу.Поиском фундаментальной основа-
и ногти Д. сближается с классически-
. |ргчг.скими субстанциями воды и ог-
|>| н но трансцендентной запредельно-
с гераклитовским Логосом и■	итонским Единым. Невозможность
		 о Д. роднит логику его постиже-н'М иранославной апофатической тра-
.iiiH II, идущей от Дионисия Ареопаги-
| 1|)игорию Паламе. «Дао, выражен-
| ионами, не есть постоянное Дао»,
■>-нищий не доказывает, доказывающий
iiHirr» («Д.-дэ-цзин», чж. 1, 81). Д.
н Iищется усилиями практической муд-	, и невозможно средствами языкаI" шгь объем его содержания. Симво-■	iM Д. не указывает на внешнюю по от-
ннеиию к нему реальность, поскольку
ми гцмо является пределом всякой ре-
			 и как символ указывает на са¬
ни себя. Природа такого символа от-IICHIM от символизма западного, метафи-	.ого, образца. Основанный на	минской онтологии, метафизиче-нII еимнолизм иерархизирует бытие, а
| ну имманентным и трансцендентным
шиит идею божественного закона. Д.
'| гим1юл противоположно идее боже-*	Hit и критерием истины устанавливает■	■ темную доброту человеческой при-
. •	 11одобно хайдеггеровскому бытию,		 допускает по отношению к себеin mi и их оценок, ритуалов измерения иправил суждения. Д. как «ничто» и «ха¬
ос» сближается с экзистенциальной фи¬
лософской ориентацией XX в.JI. С. ЧерновДАОСИЗМ (дао цзя 3S Ш., дао цзяо
igf,;-, в лат. транслитерации taoism,
daoism) — одно из важнейших направле¬
ний традиционной китайской филосо¬
фии, религиозной и общественно-поли¬
тической мысли, наряду с конфуцианст¬
вом и буддизмом. По Е. А. Торчинову
(1993), Д. — «идеологическое направле¬
ние, с полиморфной структурой, вклю¬
чающей в себя религиозную доктрину и
литургико-ритуальную практику, фило-
софско-рефлексивный уровень и психо¬
физиотехнику достижения определенных
измененных состояний психики (с вклю¬
чением трансформации соответствующих
физиологических параметров), оценивае¬
мых в рамках религиозного сознания как
аксиологически приоритетных». Иссле¬
дователи зачастую противопоставляют
ранний и поздний Д. К. раннему относят
учение, изложенное в трактатах «Лао-
цзы» (др. название — «Дао-дэ-цзин») и
«Чжуан-цзы» IV — III вв. до н. э., имею¬
щее якобы исключительно философский
характер; к позднему Д. относят учения,
содержащиеся в многочисленных текстах
«Дао цзана» («Сокровищницы Дао»),
представляющих собой «вырождение»
философии в религию. Однако после ра¬
бот Е. А. Торчинова можно считать дока¬
занным, что Д. представляет собой не¬
прерывную традицию: и ранний Д., и
поздний содержат в себе и философский
дискурс, и религиозную доктрину, и опи¬
сание методов психофизиотехники. Так,
уже в «Лао-цзы» содержатся указания на
сотериологическую доктрину бессмертия
и методы дыхательных, гимнастических
и др. упражнений.Философскую составляющую Д.
можно определить как «натурфилософ¬
скую антропологию» (Е. А. Торчинов),
поскольку макро- и микрокосм в Д. упо¬
добляются друг другу, и нравственным
поведением для индивида является сле¬
дование законам мира. Натурфилософия
поэтому занимает ведущее место в фило¬219
ДАОСИЗМсофии. В этом смысле Д. соответствует
философии досократиков и их проблема¬
тике «фюзиса». Как и в философии ми¬
летской школы, в Д. стержнем натурфи¬
лософии выступает космогония. Это сви¬
детельствует о наличии в даосской
философии архаического субстрата. Мож¬
но говорить о философском содержании
даосских текстов, но не о специфиче¬
ской форме, присущей, к примеру, древ¬
негреческой философии. Так, «Дао-дэ-
цзин» не убеждает, не обосновывает, но
«провозглашает»; в «Чжуан-цзы» те или
иные космогонические модели непосред¬
ственно вводятся, а их доказательством
служат иллюстрации, обращения к мифу
(например, в главе 7 «Чжуан-цзы»), со¬
держащиеся же рассуждения общего ха¬
рактера имеют обычно полемическую
направленность, особенно против «шко¬
лы имен» или «софистов» мин-цзя.Тот факт, что в рамках натурфилосо¬
фии космогония заменяет собой и онто¬
логию, и космогонию, свидетельствует
об архаическом характере мышления
древних даосов, склонных подменять
причинные объяснения генетическими.
Учение о дао, лежащее в основе космого¬
нии Д., имеет аналогию с древнегрече¬
скими концепциями «архэ», «фюзиса» и
«логоса». Дао, как и «архэ», есть начало,
отправная точка во времени, а также за¬
чин, причина мира. Дао можно тракто¬
вать и как первую, фундаментальную ре¬
альность, первичную и постоянную, что
соответствует понятию «фюзис», в отли¬
чие от «вещей», вторичных, производных
и преходящих. Дао в Д., как и «логос» у
Гераклита, есть «мера, определяющая
ритм взаимоперехода вещей друг в друга
и законосообразность их взаимоотноше¬
ния» (С. С. Аверинцев). Даосское дао,
как и «логос», выступает в качестве «суб¬
стантивированной закономерности» (Е.А.	Торчинов). Было бы, однако, неверно
отождествлять дао с материей, как это
делал, например, в 1950 — 1984 гг. совет¬
ский исследователь Ян Хиншун. Как
следует из «Дао-дэ-цзина», дао не вос¬
принимается зрением, слухом и осязани¬
ем (параграф 14) и поэтому не является
«объективной реальностью, данной нам вощущениях». Кроме того, даосская фн
лософия представляла собой натура и и >
не знающий разделения на чувство!ши
и сверхчувственную реальность, тииши
гически соответствующий натуралню
досократиков. В литературе часто при
водятся аналогии между дао и всдич*
ским Брахманом, однако ошибочно Пы
ло бы говорить о сходстве дао и Бош
иудейско-христианской традиции. II щ
личие от последнего дао бессловеон"
непрозрачно, непроницаемо само ли»
себя («дао похоже на черный лак»); lit
предсказуемо, спонтанно, естестосин'
(Ё — цзы жань); не является пи
подином («Господом») всего сунн i
(«выращивает, но не владеет»).Использование категории дао но ни
ляется привилегией Д., однако в послом
нем она приобретает специфический
смысл. За более чем двухтысячелетии и
историю Д. содержание этой категории
многократно изменялось и изнутри дшн
ской традиции и извне; европейскио ш
реводчики и интерпретаторы mhotokpiii
но усложнили ее понимание.Самым ранним, по Е. А. Торчи мину
является понимание дао как некотором
безусловного единства и целостное hi
Эта целостность тончайшая (0 — и), ш
шайшая (*£ — си) и неощутимая
вэй). Эти три аспекта дао, пребывающшв неразрывном единстве, и образую!'		ос» (*&:£' — хунь дунь). В самом начни*
«Дао-дэ-цзина» говорится о двух дао; 11безымянном и постоянном, полагаю	начало всему миру и 2) именуемом и ж
постоянном, выращивающем всю сони
купность вещей. Возникновение мир.
рассматривается как некая катастрофа
скачок, «грехопадение», повлекшее за Си
бой утрату единства (дао). Все, ведущее i
упорядоченности и разделению, угри и
изначального единства рассматривали и
как зло. Поэтому возникновение мири
есть смерть дао. В силу принципиально
го сходства человека и мира, любая дом
тельность, направленная против целое i
ности и единства, также рассматриваем и
как зло. Отсюда вытекает принцип «но
деяния» ( jh — у-вэй), означающий oi
каз от субъективистской установки на пг220
ДАОСИЗМ■	шниотую активность индивида. В■	мискурса «недеяние» имеет пара¬
ми.иый характер, поскольку «отказ» и			Состояние у-вэй, по-•	шиму, достигалось психофизиотех-■	I ими методами, вводящими адеп-
» нише, исключающий целеполагание.
in--iit.iюсть, ведущая к дивергенции,и ншиилась нежелательной еще и no-
п. что вела к следующим типичнымI,	>-дспиям: имя-слово — мин)■	-и ншнишо разум», по выражению Ф.
■ми, заставляло думать, что каждому
ми мин в реальности соответствует
ниши сущность ши (;jfc), тогда как в
и. I им юльности реальность едина и не-
н нм'нима.II	даосской традиции, однако, закре-
и» I, иное понимание дао и космого-
и iii Iого процесса в целом: дао порож-
I п тачальную пневму	— юань' * <нп разделяется на отрицательную
нишу инь и положительную пневму ян,
м | пединяются и образуют триаду Не-
iiMiin-Человек, а те, в свою очередь,
|ii11 |щют все сущее. При этом картина
н I iii мри всей своей динамичности со-I 		 стабильность и гармонию. Адеп-||| мцггея только спокойно созерцать и•	читать гармонию сущего. «Отступле--	in Дао касается только человека, нокосмоса в целом, да и восприятие
ни отступления больше не подается
| нитиально окрашенным и вообще не
! нпшп'.руется» (Е. А. Торчинов). Тра¬
нш ниюе истолкование космогониче-
| 'in процесса сложилось сравнительно
шит, в 1 в. н. э., т. е. через четыреста
| мосле создания «Лао-цзы», не без
нишии конфуцианских идеологем.1'плигиозная доктрина Д. аморфна и
ирроделенна. Тексты, входящие в «Со-
. |||нпмциицу Дао», никогда не играли в
I iitKyio роль, как Библия в иудейско-
Iни шанской традиции, что исключало
I финальные споры, подобные евро-■	Hi ким. Ядро религиозной доктрины
... мишиет сотериологическое учение о
■' мортии, которое может быть достиг-
Н1 посредством медитативного созер-
iHiMiM, диетических ограничений, дыха-
п.пмх гимнастик, сексуальной гигие¬ны, а также использованием алхимиче¬
ских снадобий. В позднем Д. существует
обширная литература, описывающая та¬
кие методы.Даосская психотехника восходит к
шаманским приемам достижения экста¬
за, который описывался как состояние
полета. Считалось, что «совершенномуд¬
рый» ((£Л — шэн жэнь) ощущал свое
единство с миром настолько ярко, что
мог «путешествовать, передвигаясь вме¬
сте с ветром», как это делал персонаж
«Чжуан-цзы» Ле Юйкоу. В том же «Чжу-
ан-цзы» приводится знаменитая притча о
пьяном, который упал с повозки. Не соз¬
навая своей езды на повозке, он не осоз¬
навал и своего падения, кости и плоть
его были едины. Он мог сильно уши¬
биться, но ни в коем случае не до смер¬
ти. «Если такое единство бывает от вина,
то какое же тогда от Дао!»В последние десятилетия популяр¬
ность Д. у широкой публики во многом
объясняется интересом к состояниям
сознания, которые, благодаря работам К.
Г. Юнга, А. У. Уоттса и др., рассматрива¬
ются как «подлинные», приоритетные и
исправляющие «истинную человеческую
природу», искалеченную прокрустовым
ложем цивилизации. Действительно,
даосы, в особенности Чжуан-цзы, силь¬
ны критикой цивилизации, уродующей
человека, но ненависть к насилию у них
по существу оборачивается призывом к
насилию, причем это насилие направле¬
но не против угнетающего человека госу¬
дарства, а против культуры и ее носите¬
лей (В. А. Рубин). Д. традиционно про¬
тивостоял в этом смысле конфуцианству,
хотя в результате многовекового взаимо¬
действия конфуцианства и Д. последний
стал весьма консервативен и по отноше¬
нию к культуре, и по отношению к госу¬
дарству. Д. зачастую ошибочно представ¬
ляют как идеологию народных восста¬
ний; ортодоксальный Д. был имперской
идеологией и, будучи институциализиро-
ван, воспроизводил структуру имперской
власти. Но для Юнга конфуцианство —
система, направленная на интериориза-
цию конвенциональных норм, создание
того, что Юнг называл Persona («маска»,221
ДАР«личина» в античном театре), а Д. —
способ освобождения от социальной ро¬
ли, способ индивидуации, т. е. отделения
себя от социальной роли, конвенцио¬
нальной маски, которую приходится но¬
сить каждому человеку. Маска формиру¬
ется для приспособления к окружающе¬
му миру, она является компромиссом
между индивидом и обществом, своего
рода защитным фасадом. Человек с не¬
развитой маской обречен на непонима¬
ние, трудность контактов, осуждаемое
окружающими нековенциональное пове¬
дение и т. д. Хотя Юнг и пишет о необ¬
ходимости Персоны, адаптации к соци¬
альному миру, он склонен видеть в нем
сферу неподлинного существования —
поэтому к нему необходимо адаптиро¬
ваться. «Природа» человека оказывается
необщественной (если только общество
отличается от первобытной общины, иде¬
ального Gemeinschaft). В споре между
конфуцианцами и даосами Юнг стоит на
стороне последних. Особенно достается
человеку больших городов современного
мира: маски приросли к лицам, поведе¬
ние стереотипно, роль заменила живого
человека. Маска теряет эластичность, за¬
стывает, а это ведет к опасностям для
психики даже в плане приспособления к
внешнему миру: условия могут резко из¬
мениться, и тогда слившегося с социаль¬
ной ролью индивида ожидает крах. Даос¬
ское возвращение к «естественности»
(цзы жань) и «недеянию» (у-вэй), по
мысли Юнга, убережет людей от такого
краха.А.	Л. МышинскийДАР — перевод основополагающего
термина философии позднего Хайдеггера
Es gibt. Последний на русский язык пе¬
реводится буквально как «оно (это) да¬
ет». Возможны также переводы «дано»,
«имеет(ся)», «имеет место». Д. как без¬
личный оборот лишен собственности,
свойственности и указывает на модус со¬
бытия (см. «Событие»). Д. противопос¬
тавляется «есть» как модусу присутст¬
вия и существования. «Есть» и «дано»
представляют два различных уровня опи¬сания. «Есть» означает присутствие, i
ществование и характеризует феном»
нальность в гуссерлевском смысле. М
выражает чистую идею чистой возмо»
ности и характеризует данность фен.
мена вообще и бытия в частности ми
феномена по преимуществу. Д. как иж
чистой возможности принят в матемпти
ке. Как правило, в математических чип i
чах «дано» определяет условия задачи
Последняя решается соответственно у
ловиям. «Дано» не располагает никикои
самотождественностью и актуализиру
себя через дифференциацию. Будучи пьсолютно определенным, «дано» ист	вает недостаток в определении, что нм
ражается во множестве сосуществуют!!
актуализаций, поскольку, разрешат i
оно различает себя. Актуализируя celni 1.
процессе решения задачи, «дано» при
этом все еще остается только чиетИ
скрытой возможностью. Заданная фуш
ция «у = х — 1» может быть актуализир"
вана в совершенно различных уравиеии
ях или системах координат. Задача, i •
определенная, по идее неразрешим,
именно потому, что условие «дано» пн
тенциально, следовательно, никогда m
достижимо, никогда не актуализируем*
как определенность.Западная метафизика рождается iii
забвения различия бытия и сущего. 1>ы
тие как основание сущего не может иып
ти в присутствие в качестве сущего ним
даже сверхсущего, поскольку, будучи i v
щим, бытие не может выступать оснонн
нием (по определению, отличным ш
обосновываемого) сущего, поскольку or .1
зывается в одном ряду с ним. Однако ш *
бытия без сущего, так же как нет суще и ■
без бытия. Бытие как таковое всегда (>ы
тие сущего. И в то же время, бытие- п>
является ничем из сущего, бытие прпи
ципиально отлично от сущего. И именин
в качестве бытия, отличного от сущею
оно определяет сущее как сущее. Без flu
тия сущее не могло бы быть понятным
Д. призван объяснить онтологичеем'.
различие между бытием и сущим и о(ин
новать возможность этого различия, i
другой стороны, Д. призван ответить и->
вопрос: «Каким образом бытие, будучи222
ДАР{ммимшиально отличным от сущего, по-
' ■( in г сущему утвердиться в своем бы-
Поэтому традиционное описание
!н li in есть» не достигает цели, посколь-
мргщюлагает бытие в качестве сущего.| I ремление описать бытие как тако-•	, (1< к >тносител ьно к его фундамен¬
тной роли в обосновании целостно-
ц| сущего, приводит к радикальному
' мну (которое устанавливает себя по
трону всяких различений как абсо-
iiiio непосредственное, как стихия
1 Ни Alotheia), к источнику зарождения■	|'ы цельности, необусловленность и
f ^произвольность которой находят
"р'м гмие в двусмысленности Es gibt.In ' мыслен ность Д. заключается в том,■	и именно эта область абсолютной непо-
i 'И тепной данности сама по себе не■	ни Непосредственное никогда и нигде■пит, оно должно быть воспроизведе-
■I I ппо оно как «простейшее из просто--	||н|ижайшее в непосредственном и
' нмспиейшее по доступности» всегда
инииратно исчезает во времени и
г и гпег в виде наслоений производных
и mm. Непосредственное непосредст-
П1Н1 по достижимо. Грамматическое
шикование языка с его субъектно-
ч < иимппым отношением унаследовано
| иочительно для описания и выска-
н< ниш сущего, где субъекту, пред-лежа-
"MV, присутствующему, приписывается
ч присутствующий, присутствующий с
присутствующим, предикат». В пред-■	> пинх с Es gibt, традиционно называе-
м Оезличными, пред-лежащий, при-
|' шующий субъект отсутствует. В «Esii'i \cln»,«Es gibt Zeit» говорит присут-
iiihi1 того, что отсутствует. Т. о., предпо-•	пнпсн, что хотя непосредственное не-
н шжнмо в его непосредственности в
	не понимаемого события, оно дает■	не тать именно в своем отсутствии,	ищи мышление, призывая быть мыс-.1 1ым, Вопросом об Es gibt Хайдеггер ра->	минирует феноменологическое пред-
чмишме zur Sache selbst, переформулируя
''рненский вопрос об изначальной
111НОСГИ вещей в вопрос об источнике
мниости. Поэтому в этой наиболее из-
	пой допредикативной области бо¬лее невозможны чисто декларативные
предложения, утверждения получают ис¬
ключительно не-утверждающий харак¬
тер, предложения «скачкообразны», — к
этому не приспособлена логико-грамма-
тика высказываний о сущем.Во «Времени и бытии» Хайдеггер ра¬
дикально меняет способ описания бытия
сущего, место привычного «бытие есть»,
«время есть» он говорит «бытие дано»,
«время дано». Такой способ выражения
означает, что бытие дано, дается при ус¬
ловии, что оно буквально, как сущее или
сверхсущее, не есть, не существует. Бы¬
тие дано при условии, что оно лишено
собственности, свойственности, сущно¬
сти и существования и т. д. Данность бы¬
тия, т. о., ставится в зависимость от его
не-существования как эмпирической
субстанции или идеальной сущности, что
вовсе не означает, что бытие дается толь¬
ко в отсутствии, поскольку последнее
есть другой способ присутствия. Отсутст¬
вие не является достаточным основанием
для данности бытия. Более предпочти¬
тельным для Хайдеггера является «при¬
сутствие отсутствия». Т. о., Д. обозначает
границу оппозиции присутствия/отсутст¬
вия. Постановкой проблемы Д. Хайдег¬
гер надеется избежать традиционной
идентификации бытия как бытия сущего
и поставить вопрос о бытии как таковом,
тем самым указать на различие между
бытием и сущим как условие преодоле¬
ния забвения бытия. И уже в «Бытии и
времени» он эксплицирует, что это раз¬
личие осуществляется на основе экста-
тически-экзистенциальной временности.
Во «Времени и бытии» исследуя способ,
каким дано бытие и время, Хайдеггер на¬
деется определить Es как то дающее,
«которое несет их друг к другу и их вы¬
дает».С начала западноевропейской мета¬
физики бытие определяется как присут¬
ствие. Бытие как присутствие обнаружи¬
вает себя и как историческое раскрытие
богатства изменений бытия. Историче¬
ское в историческом раскрытии бытия
определяется из того способа, которым
дано бытие. Уже в Парменидовом esti
скрывается «дано», хотя и не продумыва¬223
ДАРется. Хайдеггер интерпретирует греческое
слово, ранее переводимое как «есть»,
«это может», где «мочь бытие означает:
выдать бытие и дать его». В esti скрыва¬
ется «дано», хотя последнее не мыслится,
а уклоняется в пользу данного Д., кото¬
рый интерпретируется исключительно
как бытие в смысле основания сущего. В
этом мышлении бытие является как да¬
вание. «Давание, которое дает только
свой дар, однако при этом удерживается
и уклоняется», Хайдеггер называет посы¬
лом. Каждый раз бытие, удерживаясь ук¬
лоняющимся посылом, приносит себя в
жертву сущему, которое раскрывается как
эпохальная полнота бытия. Т. о., собст¬
венное существо бытия обнаруживается в
Д., а давание проявляется как посыл.Но что дает бытие в Es gibt Sein? В
«Письме о гуманизме» Хайдеггер отожде¬
ствляет Es, которое дает бытие, с самим
бытием в самодавании, так что «бытие
дает бытие». «Это Es, которое здесь gibt
(дает), есть само бытие. В этом случае
«gibt» именует сущность бытия как даю¬
щую, предоставляющую свою истину.
Отдавание себя (Sichgeben) в открытое...
есть само бытие». Но такой ход рассуж¬
дения имеет существенный недостаток:
предполагается, что бытие есть. Но по¬
скольку «есть» говорится относительно
сущего, а бытие «есть» как раз «не су¬
щее», то бытие легко представить в каче¬
стве сущего.Во «Времени и бытии» Хайдеггер
представляет другой ход рассуждения. Es,
которое дает бытие, продумывается из
времени, поскольку бытие как присутст¬
вие, позволение присутствия содержит
указание на настоящее. А последнее вме¬
сте с прошедшим и будущим образует ха¬
рактеристику времени. Настоящее в
смысле присутствия означает пребыва¬
ние: «постоянно приближающееся к че¬
ловеку, обращающееся к нему, его дости¬
гающее, ему простертое пребывание».
Своим собственным образом обращается
к человеку и достигает его не только
присутствие как настоящее, но и присут¬
ствие отсутствия, как то «более уже не
настоящее» (способ побывшего) и «пока
еще не настоящее» (способ грядущего).«Приход наступающего в качестве шн
еще не настоящего подает и выводи i
то, что уже более не настоящее, пойми
шее, и наоборот, побывшее само npoin
гиваети... выводит настоящее. Взаимош
ношение обоих протягивает и... вывожн
настоящее». Единство подавания Д|п>
другу простертого в них присутс'ши»
Хайдеггер называет четвертым измереми
ем времени, которое «выдает в буду пн
в прошедшесть и в настоящее им сипи
ственное присутствие, держит их <п
дельно — в просвете друг от друга и и и
кой близости друг к другу, из которой
эти три измерения накладываются др <
на друга». Es, которое дает время, Xnll
деггер называет «скрывающим прост- ic
простирания», тогда как Es, которое дт -бытие, проявило себя как посыл и 	хальная история бытия.Субстантивирующее действие I
отождествляется Хайдеггером с co6i.ini
ем, предположенным соответствием дрч
другу двух способов давания бытии и
времени. Ибо событие есть не что инт
как Д. Т. о., проблема Д. разрешаете)! hi
события, которое в своем давании пн
же время отступает в бездну. Но win 1
Хайдеггер двусмысленен: с одной сто|)п
ны, «бытие как событие», позволяют* >
различить бытие и сущее, должно (шп
до самого бытия, предшествовать ему, •
другой стороны, бытие — это «абсолкн
ное означаемое», и ему ничто не премии
ствует. Д., как производный и вторим
ный, следует за бытием как основаши м
метафизической системы, хотя, как :шн
чает Деррида, во «Времени и бытии
«дар es gibt»a отдается мысли промчи
Sein’a в es gibt sein...». Проблема с такой*
рода метафизическими системами, пи
билизирующими с помощью ОДНОГО (и
новополагающего понятия или принцип"
собственные различения, заключаетен и
том, что отсутствует объяснение возмо i
ности случайного отклонения, потери
растраты, которые являются необходи
мыми и неизбежными в любой отлажен
ной системе. И если самотождестиеи
ность бытия предполагает в качестве у
ловия необходимость и неизбежность Д
следовательно, бытие следует за Д. «Дир224
ДАРIчин, пссприятие в игру или в огонь,		 	 онтологически потенциальны.мпокоета диалектическое движениеIII	трия бытия не могли открыться,		 снос ежегодное годовое кольцо,и пироваться... Прежде... до всего ос-
iiHMHo, до любого определимого бы-
iiii Iнумщсго, есть, было и будет втор-		 событие дара» (Деррида). В это' миг бытие вписано как сторона про-
I Д., регулируемого игрой и чистым
шчном. В этом процессе отдавания
"I и открытое, самосожжения и холо-
|| м, Д., чтобы быть тем, что он есть,■	' •ми г и свою противоположность, со-
	чей, проявляется как то, что есть, вн исчезновении. Бытие стигматизи-
и ч отдавая себя в жертву, уступая
место сущему, бытие удерживается,
"•ныипотся с самим собой, становится
mi cctw-бытием», будучи имманентно-	обственного полагания. Д. мыс--	I исключительно как бытие сущего.1 м 11 hi i.ko Д. ограничивается, он стано-	 жертвой рассудочной диалектики,; I 'Нининого разума, онтологии. «Я
ми и lie - чистый дар, без обмена, без
|||||нтт11 — но, хочу я того или нет, дар
пишется, и отныне ты должен. Чтобы•	I охранялся, ты должен. Дар может
не ппшь жертвой, такова аксиома спе-
		того разума» (Деррида). Д. пре-■	теист границы между дарителем и
| Ч1ПСЛСМ, стремится к безмерности и•	I н цпости. И в то же время Д. подве-
MI,и | свое отношение или даже транс-•	пииое отношение к границе. Д., как
" ‘пит Деррида, суть другое имя невоз-
и кого. Это бесконечное повторение,•	ниша и конца, идея чистого станов-мми, регулируемое саморазличающим-
| |и|ии1чием, неразрешимо, никогда не
ни |ншюмо. Ничто, которое остается бы-■	щи тующим, бытие, которое, отдава-
| ос тается по ту сторону от сущего,
I I пмым давая возможность каким-то
I‘ I him себя выразить, тогда как оно не
и, ничто.I	спи событие призвано объяснить	н ичсский статус или иллюзию бы-| 1и сущего), то Д. указывает именно
ини циальный статус события относи¬тельно бытия. Д. бытия откладывает су¬
ществование, присутствие и смысл бы¬
тия. Бытие, т. о., подвешивается на гра¬
нице. Д. оказывается тем, что конституи¬
рует границу, при том, что последняя
имеет место именно как граница бытия.
В то же время эта граница некоторым
образом ограничивает объяснительную и
обосновывающую функцию бытия. Д.
функционирует как граница различия
бытия и сущего, как фрейм онтологиче¬
ского различия. Без этой границы ника¬
кое сущее не выходит в присутствие, не
утверждается в своем бытии. Это не оз¬
начает, что отношение Д. и бытия (и су¬
щего) складывается как отношение кон-
ституирования или даже условия возмож¬
ности. Существующее, присутствующее
возможно только потому, что оно вписа¬
но в границы неопределенного — собы¬
тия. Нельзя, следовательно, мыслить
процесс Д., исходя из бытия.В контексте полемики модернизма/
постмодернизма «всеобщая экономия» Д.
противопоставляется «ограниченной эко¬
номии» капиталистического мифа, осно¬
ванного на идее просвещенного разума,
на принципе эквивалентного и рацио¬
нального обмена. В рамках капиталисти¬
ческого мифа Д. замещается нарратива¬
ми тождества и всеобщности полезного
производства. Архаическая экономика, в
противоположность капиталистической,
основана на принципе бесцельной рас¬
траты, уничтожения богатств. На осно¬
ве анализа этнографических и историче¬
ских описаний жизни аборигенов Океа¬
нии, Австралии, Северной Америки М.
Мосс показывает существование в архаи¬
ческих обществах универсального средст¬
ва обмена — Д. Изучению Д. М. Моссом
предшествовали исследования Ф. Боаса
об индейцах северо-запада Северной
Америки и — Б. Малиновского о племе¬
нах западной Части Тихого океана. Д.
представляют собой «систему совокуп¬
ных тотальных поставок». Д. осуществля¬
ются преимущественно в добровольной
форме, хотя они строго обязательны.
«Дары циркулируют вместе с уверенно¬
стью, что они будут возмещены, имея в
качестве «гарантии» силу даваемой вещи,225
ДАРкоторая сама есть эта “гарантия”». М.
Мосс анализировал наиболее типичную
и развитую форму тотальных поставок —
потлач, распространенный среди племен
северо-запада Америки. Потлач — празд¬
ничный ритуал, устраиваемый богатыми
племенами для демонстрации богатства и
повышения престижа и статуса в соци¬
альной иерархии. В основе потлача ле¬
жит принцип антагонизма и соперниче¬
ства. Потлач, по Моссу, представляет со¬
бой тотальную поставку агонистического
типа. Весьма богатые племена по любо¬
му более или менее значительному по¬
воду устраивают празднества, заметная
особенность которых заключается в рас¬
точительстве, в демонстративном уничто¬
жении накопленных богатств и в одарива¬
нии всех присутствующих, предпологаю-
щем ответные дары, превосходящие
нынешние. Из трех взаимосвязанных ме¬
жду собой обязанностей — давать, брать
и возмещать, составляющих единство
процесса потлача, наиболее существен¬
ным М. Мосс считает обязанность да¬
вать, поскольку доказать наличие богат¬
ства вождь может, лишь тратя его и рас¬
пределяя. Потребление и разрушение не
имеют границ. Тот, кому предстоит быть
самым богатым, должен быть самым бе¬
зумным расточителем. Статус в социаль¬
ной иерархии и престиж достигаются
«войной имуществ» или «войной бо¬
гатств».Ж. Батай, опираясь на исследования
М. Мосса, развил концепцию экономики
бесцельных растрат и непроизводитель¬
ного труда, первичной по отношению к
капиталистической экономике. На осно¬
ве анализа ритуала потлача Ж. Батай де¬
лает выводы относительно происхожде¬
ния и функционирования социальности.
Общество функционирует не столько на
основе производства изобилия и его рас¬
пределения, сколько на основе потребле¬
ния и непроизводительного расточитель¬
ства. Принцип одаривания, «изведения»,
«проматывания» богатства необходимо
связан с социальными институтами. По¬
следние — это наиболее приемлемый
способ уничтожения богатства. Батай
считает, что в ритуале потлача задейство¬вано влечение к смерти — потребит и
жертвовать, разрушать. Производство и
обходимо связано с антипроизводетпсн
ным элементом — Д. В то же время linin'
настаивал на производности современны
рыночных экономик от института одпри
вания как организующего принципа ш
циальности. Труд и производство ofloi >
щают: результатом труда выступают мм
года, польза, потребность в сохранении
наличного состояния. Цель прот и
одаривания определяется не желатин
приобретения, приумножения, а уцн
вольствием. Результатом процесса одари
вания выступают трата, потеря, лишении
Интерес к Д., расточительству, чрсзмин
ности и разрушению подводит Батни 1
хайдеггеровским размышлениям о един
стве бытия, события и Д. В ритуале ом
ривания проявляет себя жертвен! и н н
бытия. Жертва таится под покровом гн
бытия, каким выступает бытие. В одари
вании осуществляется жертвопринонп
ние, а последнее — это Д. пребывании
дающий сбывающемуся быть самим сн
бой. В одаривании осуществляется соОм
тие, «безбытийственность бытия в беекп
печном становлении». Жертва — нн
«растрачивание человеческого сущеенм
на хранение истины бытия для суще in
расставание с сущим для того, чтобы in
хранить расположение бытия» (Хайди
гер). Онтологическое различие бытии и
сущего, образующее событие, — это и i
нанка опыта одаривания как расточи
тельности, расставания, бесцельной три
ты, разрушения. Экстаз, смех, эротм ш
жертвоприношение — это непосред! i
венные опыты схватывания расположи
ния бытия, онтологического различии
бытия и сущего. Лишенное собствен ми
сти, свойственности, возможности ВЫЙ I и
в присутствие бытие есть не что иной
как Д.Т. X. KepUMmiДВИЖЕНИЕ — общее поняпи
объединяющее характеристики перемг
щений, совершаемых объектами, взаимо
действий между ними, изменений, с ни
ми происходящих, превращений один
объектов в другие. В обычном опыте Чг226
ДВИЖЕНИЕ| I Д. противопоставляется покою,
простое различение видов Д. ука-
П1М I пи <|юрмы Д., в которых объекты	г с ное положение, но не меняютсяи II ни формы Д., в которых проис-
I количественные и качественные из-	объектов. Аристотель в «Катего-н торит о шести видах Д. — воз-	1ШИИ, уничтожении, увеличении,и ныиепии, превращении и перемеще¬
но! Долгое время в фокусе практиче-
и и познавательных интересов людей	инось Д., трактуемое в основном| in рсмсщение тел. Философию также
м. рп'оиал прежде всего этот вид Д.рассмотрение оказывалось отправ-
| | пунктом для обобщений различных
пиши о Д., для определения принци-*	mi.hi,IX схем его представления и опи-
nllllM1'ититие научных взглядов на дви-	 и повое время было связано глав-I о!)разом с прогрессом механики.| ному и трактовки Д. стимулируются	некими представлениями о пере-пи ниях тел и о их взаимодействиях,
ч шг формы Д. получают объяснение,	шпиое на схемах взаимодействий;11	умшнся простота такого подхода
, нпоцнт к серьезным затруднениям:
ншкшот барьеры для понимания каче¬
ны иных особенностей разнообразных	и и форм Д. Поскольку физика вы-мншгт роль лидера научного познания,
представления о Д. возводятся в ранг
мищых стандартов. В ряде случаев это
| н пю сужает методологический гори-	ознания, порождает редукционист-IUI упрощения в науках о живой при-
и обществе и человеке. Суть этого
нщ редукционизма — в том, что неко¬
рые космические, биологические и со-
< i iuiue процессы сводятся для их объ-■	нений к «механизмам», «передающим
ФоИствам», сцеплениям причин и дей-	II, т. с. к жестко «выстроенным» сис-■	шм взаимодействий. Такой подход
. и I I. конечно, определенный модели-
I пиний смысл как предварительный
щи познания сложного предмета. Но•	ч'||ь гика научно-познавательной дея-
•п.пости складывалась т. о., что дина¬мические модели взаимодействий, пере¬
мещений, передачи сил зачастую ото¬
ждествлялись с реальным поведением ор¬
ганизмов или с функционированием об¬
щественных связей, что и порождало
упрощенные представления о воздействии
среды на организм или о детерминации
политики экономикой, науки техникой,
культуры наукой и т. п. Наука, формируя
представления об устойчивых и повто¬
ряющихся схемах перемещений и взаи¬
модействий между телами, как бы отодви¬
гала на дальний план вопросы, связанные
с развитием объектов, их превращениями,
переходами друг в друга. Для знания,
ориентированного на схематизированные
динамические объяснения, эти вопросы
вообще казались выходящими за рамки
науки, располагающимися где-то в об¬
ласти магии или мистики. Так, долгое
время таинственным представлялся во¬
прос о дальнодействии; до сих пор в об¬
ласти обществознания «странными» ка¬
жутся вопросы о сверхчувственных соци¬
альных качествах человеческих предметов
или о трансляции человеческого опыта во
времени, через эпохи и века. Но наука,
отстранявшаяся от такого рода вопросов,
сама по сути уподоблялась магии и мис¬
тике, только она, в отличие от магиче¬
ской практики, доверялась механически
ориентированному эксперименту, а в от¬
личие от мистики — вдохновлялась мета¬
форами механизмов, рычагов и причин,
порождающих Д.Немецкая классическая философия
к середине XIX в. создала серьезную ми¬
ровоззренческую базу для более богатого
и насыщенного конкретными представ¬
лениями и понятиями знания о Д. На
первый план философского рассмотре¬
ния Д. вышли такие его разновидности,
как становление, изменение и развитие.
В центре внимания оказались изменения
вещей и явлений, природных и культур¬
ных систем, связи между этими измене¬
ниями, тенденции их накопления и
структурирования. Покой, порядок, со¬
стояние, структура начинают трактовать¬
ся все более как результат или устойчи¬
вая форма Д. Конечно, такой поворот в
понимании Д. был стимулирован и раз¬227
ДВИЖЕНИЕвитием науки: химия, биология, а затем
и экономическая наука сблизили трак¬
товки Д. с понятиями об изменениях
структур, об эволюции форм и о воспро¬
изводстве связей, обеспечивающих Д.
Другой важный ход в истолковании Д.,
сделанный немецкой классикой, сопря¬
жен с попытками конкретизировать
представления о формах Д.: механиче¬
ской, химической, органической (Ге¬
гель), а затем и о социальной (Маркс).
Правда, эти попытки не реализовали
значительный потенциал, содержащийся
в подходе. И тому было несколько при¬
чин. Во-первых — это слабость собст¬
венной методологической базы наук о
жизни и об обществе, мощная инерция
механических стандартов объяснения и
редукционистских схем исследования,
подкрепленная авторитетом физики, а
стало быть, и классического естествозна¬
ния. Во-вторых — если иметь в виду пре¬
жде всего развитие марксизма, — это
догматизация представлений об основ¬
ных формах Д. Философская схема форм
Д. фактически навязывалась познанию и
науке, она онтологизировалась, пред¬
ставлялась как бы предзаданным члене¬
нием самой реальности, предопределяю¬
щим разделение знания на науки и дис¬
циплины. Между тем в процессе развития
самой науки выяснилось, что разделение
наук и междисциплинарные связи напря¬
мую не соотносятся с особыми формами
Д., что они в значительной мере обу¬
словлены внутринаучным разделением
деятельности и теми влияниями, кото¬
рые оказывает на науку практика обще¬
ства. По сути зачастую оказывалось, что
не объекты, связанные определенной
формой Д., обусловливают логику осо¬
бой науки, а, наоборот, особая логика
науки или совокупности наук задает ло¬
гику Д. объектов и их практического ос¬
воения. Так было в науках о природе, что
обусловило практическое «расчленение»
природы по дисциплинарному и отрасле¬
вому принципу и, соответственно, —
растущее количество экологических ка¬
тастроф. Так было и в обществознании, в
котором деятельность индивидов была
разобрана науками на аспекты: в резуль¬тате психика как предмет познания ом
залась оторвана от социальных связсП,
социальные связи — от предметны-
взаимодействий между людьми. Это
по сути — и была третья причина, ы
труднившая реализацию подхода, ориси
тированного на конкретные формы ,11
Фактически, это означало несовпадоНш
логики познания Д. и того разнообразии
видов и форм Д., которые оказывали! i
предметом забот человечества в XX пи
летии. За этим несовпадением скрывши к
вопрос о возможностях и границах чело
веческого освоения различных форм )\
Массированное развитие познанин н
практики привело к тому, что люди окн
зались «втянуты» во взаимодействие i
объектами, представляющими собою со
вокупности, последовательности и сиси
мы событий, связей, преобразовании
Эти объекты не поддаются освоению ни
основе линейных представлений и сх< и
классической динамики. Само ocbochih
такого рода объектов человеком стами
вится в известном смысле условностью
ибо речь, по сути, должна идти не об с»
воении форм Д. подобных объектов, п о
приспособлении к ним, об адаптации i
ним апробированных человеком приемом
исследования и практического действии
Наука вынуждена формировать сын
представление о конкретной форме Д
исходя не из своих дисциплинарны1
предрассудков, а из той логики самодии
жения сложного объекта, которая можп
быть выявлена только в специализиро
ванном исследовании и только путем со
ответственно построенных контактом >
объектом. Характеристика Д. объекта и
его системное изучение оказываются in
нейшим образом связаны. В результпо
формируется знание о конкретном Д
носящее уже не дисциплинарный, а сие
темный и проблемный характер, т, и
знание в принципе не завершенное, ни
скольку таковым не может быть знание о
самодвижении, самоорганизации, само
развитии системы. По этому типу во в'ю
рой половине XX в. развиваются прсн
ставления о Д. в области космологии, и
исследованиях биосферы, в экологии, и
анализе проблем социальной эволюции и228
ДЕДУКЦИЯннции культуры, в определении исто-		 характеристик современногом.и.'чсского сообщества. Понимание
мищии Д. (философии движения) то-
г hi,к от быть включено в этот ряд. От
' ninth и всеобщих определений оно
I» 'шиит к определению отдельных
i |" I выяснению систем, строит кон-
,н iiii.h' схемы Д. все более сложных■	I пт. В результате человек вынужден
г ■ чогреть совокупность своих пред-
иншоиий о Д., определить ее именно
ч | истому концепций, понятий, обра-
н метафор, создающую возможность
i армировать исследование различныхmi	>(>ъектов, различных видов Д. и их«шмоенязей.Нелинейный и незамкнутый харак-•	р I онрсменных представлений о Д., их
i t н1ноГ>разие и взаимообусловленность
нрицсииются тем, что идея Д. в значи-
п.null мере становится идеей самодви-
пин сложных систем, а также и тем,. |Модвижение системы не исчерпы-
ми характеристиками ее направлен-
IH или эволюции. Самодвижение
.11 и мы раскрывается как многообразие1	петиций и ее связей с другими сис-■	him п, закрепленное в опосредствую-
миструктурах (нервная система орга-
.. I щ, стереотипы, нормы и ценности"|. ‘ та, силы, способности, установки
приеитации личности). Самодвижение>	щипается преобразованием внешних
. и mil и взаимодействий, а внешние свя-
и и ишимодействия могут характеризо-	-		 способы самообнаруженияц.*110Й системы в ее контактах с други-
... . истомами. В плане расшифровки со-
	.in,IX и культурных контактов такие-	иидимости элементарные формы Д.| м Vi быть поняты как способы приспо-
||щг|1ия сложных систем друг к другу,
■и создание некоего симбиоза, согла-
\ «иного Д. систем, но не нарушающего	ill порядок их бытия. Сложность имI н н юти Д. оказываются тесно взаимо-
шмиии; простые формы Д. указывают■	| . ножные зависимости между различ-
	in системами и процессами.В.	Е. КемеровДЕДУКЦИЯ (от лат. deductio — вы¬
ведение) — логический вывод (следова¬
ние), обеспечивающий истинность за¬
ключения на основании истинности по¬
сылок и соблюдения правильной формы
рассуждения. Посылками Д. выступают
аксиомы или просто гипотезы, имеющие
характер общих утверждений, а заключе¬
ниями — следствия из посылок (напри¬
мер, теоремы). Если посылки дедуктив¬
ного рассуждения истинны, то истинны
и его следствия, т. о. Д. выступает в ка¬
честве базового средства доказательства.
Науки, содержание которых возникает
как следствие некоторых общих принци¬
пов, постулатов, принято называть де¬
дуктивными, среди них — математика,
теоретическая механика и др.Под дедуктивной логикой в тради¬
ционной формальной логике понималась
прежде всего Аристотелева логика,
стержнем которой является учение о
силлогизме. Современное понимание де¬
дуктивного рассуждения шире, т. к. логи¬
ческие исследования пополнились ана¬
лизом несиллогистических дедуктивных
рассуждений. В современной математи¬
ческой логике основными системами де¬
дуктивной логики являются логика вы¬
сказываний и логика предикатов.А.	Г. КислоеДЕКОНСТРУКЦИЯ - критика ме¬
тафизического способа мышления от
Платона до Гуссерля и Рикера, основан¬
ного на понимании бытия как присутст¬
вия, данности, абсолютной полноты
смысла и т. д. Термин Д. предложен Дер¬
рида как перевод гуссерлевского «АЬЬаи»
и хайдеггеровского «Destruktion». Как яв¬
ствует из самого слова, Д. сочетает нега¬
тивное и разрушительное «де» с подчер¬
кивающим преемственность, непрерыв¬
ность, «генеалогическую деривацию»
«кон». Д. не является актом индивиду¬
ального творчества или воли, а провоци¬
руется самой «природой» метафизиче¬
ского способа мышления. Отсюда двой¬
ственность Д. как стратегии: будучи
внутри, находиться вне с целью преодо¬
ления метафизики. В этом смысле Д.
предполагает Д. самого метода, в той ме¬229
ДЕКОНСТРУКЦИЯре, в какой последний строится на вне-
положенности исследователя к объекту
исследования. Д. не является методом и
в смысле стандартных научных процедур
или правил. Д. не есть критика в обще¬
принятом или же в кантовском смысле.
Как поясняет Деррида, критика для Кан¬
та связана с теорией суждения и с ситуа¬
цией выбора. При критике необходимо
сделать выбор, принять решение: это
предельная ситуация. Хотя Д. также опе¬
рирует понятием предела, но, в отличие
от кантовского понимания, этот предел
не представляет из себя нечто неделимое.
В Д. речь идет о «неразрешимости» пре¬
дела, границы. Д. не представляет собой
и анализ — предприятие по расчлене¬
нию, разборке какого-то целого на от¬
дельные далее неразложимые элементы,
поскольку «эти ценности, равно как и
анализ, сами суть некие философемы,
подлежащие деконструкции». Этот ряд
негативных определений говорит о том,
что Д. означает также Д. позитивного и
негативного. Скорее, следовало бы гово¬
рить о Д. как о «неразрешимости». В об¬
щем, Д. «является» утвердительной «нау¬
кой» в смысле «веселой науки» Ницше. В
полном соответствии с этой «веселой
наукой» Д. можно было бы определить
как де Конструкцию.Понятие «АЬЬаи» используется Гус¬
серлем для достижения структурных и
исторических априори донаучного, до-
рефлексивного мира и трансценденталь¬
ной эгологической структуры. Хайдегге-
ровское понятие «Destruktion», по опре¬
делению, не метафизично, поскольку
предполагает ретрогрессию, возвращение
назад к нечто, что в принципе никак не
представлено, а конструируется в самом
процессе возвращения назад. Объединяет
понятия «АЬЬаи», «Destruktion» с Д. то,
что они обозначают операцию, которая
применяется к «архитектуре» основных
понятий западной метафизики, а также
нацелены на ее преодоление. Но в отли¬
чие от «АЬЬаи» и «Destruktion» Д. для
обоснования и преодоления метафизиче¬
ской традиции использует ресурсы, кото¬
рые являются не позитивными, а нега¬
тивными составляющими этой традиции.
В этом смысле Д. является более ради¬кальной стратегией. Иначе говоря, пер
воначальные априори, которых пытаен ■
достичь Д., не принадлежат к «граммшм
ке» и «лексике» метафизической комиги
туальности. Второе отличие заключает!
в самой идее преодоления метафизики
Прежде всего, преодоление вовсе но шначает простого выхождения за пред	метафизики. Кроме того, надо иметь и
виду, что, говоря о преодолении, мы [<•
ОТНОСИМСЯ с ЯЗЫКОМ, который, ПО 011)11
делению, метафизичен. С другой стор"
ны, преодоление в строгом смысле npi и
полагает преодоление границ, т. i
фиксированность границ того, что П|№
одолевается (о преодолении собстиенпн
мы можем говорить только в отношении
границ). Поэтому деконструктивнос upi
одоление представляет собой не чи'
иное, как смещение границ, всегда ист
рически обусловленных. Вопрос о upi
одолении метафизики решается на грк
ницах, и всегда стратегически. Преодотние метафизики не означает onepai	перехода из внутренней области метафи
зики к внешней, поскольку Д. предполн
гает деконструкцию метафизической пи
позиции внутреннего и внешнего. II"
благодаря работе, проделанной на грани
це, внутренняя область метафизики upi
образуется, и преодоление производи!' н
так, что нигде не присутствует в качен н<
свершившегося факта. Как говорит Дер
рида, «при завершении определенной рн
боты, даже понятие... преодоления мн
жет стать сомнительным». По причине
сомнительности или даже оперативное i и
границ метафизика оказывается самош
тождественной, каждый раз другой мети
физикой. С этой т. зр. понятны высшим
вания Деррида о том, что строго метафи
зических понятий и метафизическим
системы не существует — метафизиче
ской системы как самотождественноеi и
со строго определенными границами, •
началом и концом, как то имел в пит
Хайдеггер. К тому же надо заметить, чп>
Д. представляет собой операцию, иммп
нентную деконструируемым текстам или
дискурсам. Т. о., преодоление метафи ш
ки означает прежде всего расшатывать
смещение границ метафизики, в резуль
тате чего открывается бесконечное пот230
ДЕКОНСТРУКЦИЯм импоста. «То, что я хочу подчерк-■	опоит лишь в том, что преодоле-
финософии заключается не в том,! м перевернуть очередную страницу	|ши (что чаще всего означаетhi философствование), а в том, что-
ирпдолжить определенным образом
н'in, философов» (Деррида).I критикует метафизическую тради-
' пн иескольким направлениям. Во-
I и ,, по критика метафизики как
и(фишки присутствия. Матрицей за-
"нill метафизической системы было■	г hi ш'мие «бытия как присутствия».
"• питания основы, начала, центрапт 1)1>означали инвариант присутст-
| ' ущиость, существование, субстан-
"I I уОъект, трансцендентность, созна-
1ин; человек и т. д.» (Деррида). Сим-
ипичмым является то, что все эти
	имя всегда были связаны с приви-I	Паншиным положением голоса, кото-II	нииболее близок к телу, неотделим
			 ')тот симптом Деррида обозна-■	I I ПК лого-фоноцентризм.Но вторых, метафизическая тради-
| 'пишется мышлением в оппозициях,
.ишпю Деррида, стандартная метафи-
' I' I кии практика объясняет мир, ис-II,	ivn бинарную оппозицию, один из
и шпон которой занимает приоритет-I	I ио жцию. Второй термин бинарной		 обычно рассматривается как'ничиый, производный. Именно по-
I' in I .ом стратегии оппозиции и при¬
гни in метафизическое мышление ре-
, I ирует все то, что подрывает все ее
ниномолагающие принципы. В самом
н . основополагающие понятия мета-
| и шкИ — присутствие, тождество, речь,
нишис и т. д. — являются следами ре-
I" тированных вторичных терминов,
и in кпк отсутствие, различие, письмо,
hi и т. д. Задача Д. заключается не в■	щнрпции ущемленного термина, а в
"и исиии причин и условий ВОЗМОЖНО-
MI lit невозможности) такой практики.И'	дисе сопровождается введениемhi пн фешимостей», объясняющих усло-III	тпможности такой метафизической
'Н'Н- гики.It третьих, метафизичность западнойфилософии проявляется в «вульгарном»
понимании времени, истории. История
мыслится как определенная линейная
структура, определенная логическая схе¬
ма. Метафизичность философии, по
мысли Деррида, состоит в утверждении
привилегии настоящего времени, в ут¬
верждении господства «теперь», обеспе¬
чивающего примыкание к традиции, ко¬
торая смыкает греческую метафизику
присутствия и современную метафизику
присутствия как самосознания. История
метафизики — это «вульгарная» концеп¬
ция времени, поскольку время по самой
сути своей метафизично. «Привилегия
третьего лица настоящего времени изъя¬
вительного наклонения показывает здесь
все свое историческое значение. Сущее,
присутствие, теперь, субстанция, сущ¬
ность связаны во всех своих смыслах с
формой причастия настоящего времени.
И переход к субстантиву... предполагает
обращение к третьему лицу» (Деррида).Объектом Д. обычно являются мета¬
физические системы, философские дис¬
курсы. (С метафизикой Деррида отожде¬
ствляет всю европейскую культурную
традицию.) Но дело в том, что Д. не
имеет дело с понятиями, со словами,
теоретическими размышлениями. Д. не
имеет никакого отношения к содержа¬
нию текстов или дискурсов. Д. направле¬
на против структур, определяющих нор¬
мы текстуальных или дискурсивных прак¬
тик. Речь идет о том, чтобы отыскать
неформулируемые, «наивные» предпосыл¬
ки, конституирующие само философство¬
вание, «наивные» предпосылки, подразу¬
меваемые самой системой философии.
«Наивность», о которой говорит Дерри¬
да, представляет собой «наивность» фи¬
лософского дискурса, самого философ¬
ствования. «Наивности», конституирую¬
щие этот дискурс, нельзя «вычислить»
логическими, лингвистическими или се¬
миотическими средствами разрешения.
Было бы неверно назвать эти «наивно¬
сти» логическими противоречиями, по¬
скольку, как известно, любое противоре¬
чие предполагает диалектическое или
иное разрешение. «Наивность», о кото¬
рой говорит Деррида, в принципе нико¬231
ДЕКОНСТРУКЦИЯгда не может быть разрешена, но в то же
время обусловливает желаемые результа¬
ты текстуальной организации филосо¬
фии. Т. о., Д. анализирует «наивности»,
которые именно в силу собственной «не¬
разрешимости» обусловливают возмож¬
ность философского дискурса как тако¬
вого. Задача формулируется следующим
образом: «...исследовать философский
текст в его формальной структуре, в его
риторической организации, специфику и
разнообразие его текстуальных типов,
различные модели его производства и
экспозиции, а также пространство mises
en scene философского текста, его син¬
таксис» (Деррида).В результате исследования процесса
формального структурирования фило¬
софского текста, а также практики ри¬
торической организации и дискурсивной
экспозиции открывается новое простран¬
ство противоречий, которые конституи¬
руют философию. Последние в опреде¬
ленном смысле внеположны философии
и не конструируются как противоречия в
строгом смысле, поскольку самой фило¬
софией это пространство противоречий
не тематизируется: они составляют не-
формулируемый и не мыслимый синтак¬
сис текстуального производства. Множе¬
ство примеров приводит Деррида из фи¬
лософской практики. Платон в письме
осуждает письмо. Ф. де Соссюр опреде¬
ляет объект структурной лингвистики в
соответствии с принципом различия и в
то же время осуждает письмо как угрозу
непосредственности речи. Восхождение к
феноменологически очищенному созна¬
нию сопровождается использованием ме¬
тафоры письма. Говоря об идеальной
объективности геометрических фигур и
математических языков, Гуссерль допус¬
кает принципиально важный для тради-
ционализации смысла этой объективно¬
сти акт записи, инскрипции, письма.
Хайдеггер, с одной стороны, говорит о
том, что забвение онтико-онтологиче-
ского различия предшествует бытию, а с
другой стороны, бытие для него — «абсо¬
лютное означаемое». В труде «О грамма¬
тологии» Деррида разводит желание са¬
мого Руссо и результаты действительногоописания, чистота девственного начни
всегда инфицирована различием. I
все, что в описании начала оказыпш и
более первоначальным, изгоняется ■
вторичность, производность.Систематическое выявление прсни
воречий, конфликтов, парадоксов, кип
ституирующих философский диск У|»
показывает, что метафизические понят
и дискурсивные системы всегда подрын»
ются противоречиями и гетерогешкм i■
ми, которые философский дискурс нпринимает во внимание: во-первых	тому, что, строго говоря, они не яшпшн
ся противоречиями, т. е. не относят! ,
порядку логической разрешимости, и»
вторых, потому, что регулируемая кик
цептуальная экономия, по определении
должна избегать их. Противоречия см
новятся достаточно очевидными, п ни
мы доводим до логического конца н|и
цесс концептуализации. В случае с IV
со, Деррида следующим образом форм
лирует эту процедуру: «Текст Руссо ш
гда необходимо рассматривать к>»
сложную и многоуровневую структуру и
нем определенные утверждения сладу -
прочитать как интерпретации других \ i
верждений, которые мы, до определи,
ного момента и с определенными ii|><
досторожностями, можем прочитать пи,
че. Руссо говорит А, далее по причиним
которые мы должны определить, ом ни
терпретирует А в В. А, будучи уже ии н ■
претацией, переинтерпретируется и И
Признав это, мы можем, не отходя ш
текста Руссо, изолировать А от его ни
терпретации в В и обнаружить возмш
ности и ресурсы, принадлежащие в д( и
ствительности к тексту Руссо, но им с и
мим не используемые... которые, ш
вполне законным мотивам, он предпочн
тает отсечь...» (Деррида).Из истории философии ИЗВССТП!
два варианта разрешения противоречии
философского дискурса, которые cofli 1
венно и анализирует Деррида. Романти i
разрешает противоречия через их тип
моуничтожение. Процесс разрешении
сводится к нейтрализации. Д. не ограни
чивается нейтрализацией. Прежде неги
потому, что оппозиции не симметричны232
ДЕКОНСТРУКЦИЯтннияет Деррида, в философской	мши мы имеем дело не с мирным		 мюнанием, а с иерархической' | I v| юй, где одна сторона властвует■	иругой. Во-вторых, нейтрализация
|'И мп уровне структуры оппози-н| | о. она не выходит за пределы
, I |уры. В-третьих, нейтрализация оз¬
им признание негативной стороны
|.н||мн1рсчия, в результате чего не рас-
чрпииется положительная сторона,
и тршп.иость, в сущности, негативна...
in I шинное обличье трансгресии су-I	имости. Суверенность не нейтральна,■	| ни в своем дискурсе она нейтрали-
ц 1 ЦП* противоречия или оппозиции
' | I п'ихкой логики. Нейтрализация со-
i мин м м и познании и в синтаксисе■	1.ЧН, но она соответствует трансгрес-
нитму и суверенному утверждению.1 Iнкргипая операция не довольствуется
. шрам (нацией классических оппозиций
нн I vpcc, она попирает в «опыте» (по-II	ии мом мажорно) закон или запреты,	нниющие систему вместе с дискур-iM и ниже вместе с работой нейтрализа¬
ции (Деррида). Гегелевский вариант раз-	пт противоречия осуществляетсяI" I "Смятие». Тезис и антитезис какI	.цпюноложности снимаются в синте-II	| Д. же объясняет противоречия фи--	и нфикого дискурса через «неразреши-| щ и. Последние обнаруживаются при
. ши к* специфической организации этих
I ииорсчий. Словарь «неразрешимо-
' и- достаточно обширен: differance,
нн, дополнительность, итеративность,I ipMiiKon, гимен и т. д. Речь идет об
| рытом ряде «неразрешимостей». Дер-■	I иыдсляет несколько характеристик
м. разрешимостей». Во-первых, «нераз-■	шнмости» не принадлежат к порядку
Митгофского дискурса, поскольку они
hi применяют. «...Неразрешимые выска-IIIiiiidi есть высказывания, которые ни		тически, ни дедуктивно не выводи-Hii и I этих аксиом, не находятся в про-ищпречни С НИМИ, НИ ИСТИННЫ, НИ ЛОЖ-11,1	и отношении с ними. Tertium datur
ни I синтезиса» (Деррида). Во-вторых,I.	ррида говорит об экономической при-
"и «неразрешимостей», в частности,differance. «Неразрешимости» организо¬
вывают и регулируют игру противоречий,
различных конфликтующих возможно¬
стей. В-третьих, производство «неразре¬
шимостей» нацелено на нечто вне де-
конструируемого текста или дискурса.
Однако определение Д. как имманентной
тексту операции не предполагает его те¬
матическую или формальную закрытость.
Именно в силу того, что «неразрешимо¬
сти» как структурные возможности мета¬
физического дискурса сами неразрешимы.Общая стратегия Д. связывается с дву¬
мя основными ходами. Первый шаг за¬
ключается в переворачивании, второй —
в реконструкции. Переворачивание —
структурно необходимый шаг, поскольку
простая нейтрализация бинарной оппози¬
ции предполагает иерархическую структу¬
ру. В результате деконструируемая об¬
ласть остается незатронутой. Перевора¬
чивание не значит и установление нового
иерархического порядка. «Не просто от¬
менить всякую иерархию, ведь анархия
всегда лишь упрочивает существующий
строй, метафизическую иерархию; не из¬
менить или поменять местами термины
определенной иерархии, но преобразо¬
вать саму структуру иерархии» (Деррида).
Второй шаг заключается в реконструк¬
ции иерархии предикатов или понятий и
их обобщении. На этом этапе происхо¬
дит реставрация репрессированных ре¬
сурсов и возможностей понятий, и в ре¬
зультате их обобщения новые понятия
прививаются к привилегированным тра¬
диционным понятиям первой фазы пере¬
ворачивания. Дело в том, что новые при¬
вилегированные понятия перевернутой
концептуальной иерархии являются фан¬
томными образами репрессированных,
тех, что находятся по ту сторону метафи¬
зического дискурса. Поэтому Д. не оста¬
навливается на этом. Только посредством
прививки к именам новых привилегиро¬
ванных понятий тех значений и смы¬
слов, репрессиями которых они являют¬
ся, можно сказать, что Д. произведена. В
результате второго шага производятся
понятия, которые в рамках метафизиче¬
ского дискурса не мыслились и не фор¬
мулировались. В качестве примера вос¬233
ДЕКОНСТРУКЦИЯпользуемся понятием «архи-письма».
Письмо традиционно мыслится в бинар¬
ной оппозиции письмо — речь. Посколь¬
ку, как было сказано, оппозиция предпо¬
лагает иерархию, следовательно, наблю¬
дается приоритет речи над письмом. В
результате первого шага извлекаются ре¬
дуцированные предикативные возможно¬
сти, которые были ограничены данной
концептуальной структурой (в данном
случае, структурой речи и письма). На
втором этапе эти редуцированные преди¬
кативные возможности обобщаются и
прививаются к письму, в результате чего
мы имеем архиписьмо. Но почему при¬
вивка производится к письму? Ведь
вполне вероятно, что внутри концепту¬
альной структуры речи и письма были
репрессированы не только предикатив¬
ные возможности письма, но и речи. На
самом деле, в результате первого шага Д.
извлекаются редуцированные возможно¬
сти и ресурсы не только и не столько
письма, но всего порядка концептуаль¬
ной структуры. Деррида называет не¬
сколько причин. Во-первых, причина ис¬
торическая. Хотя слово «письмо», исполь¬
зуемое для обозначения редуцированных
предикативных возможностей, имеет со¬
вершенно отличный от них смысл, оно
тем не менее привлекается, поскольку
находится в сущностной связи с ними. В
полном соответствии со смыслом «кон» в
Д. сохраняется связь с традиционной
структурой. И в то же время внутри тра¬
диционной структуры производится что-
то новое. Вторая причина заключается в
самом характере традиционной структу¬
ры оппозиции. Как уже было сказано,
оппозиция предполагает определенное
насилие, действие по репрессии второго
члена, в данном случае письма. Исходя
из этого, Д. предпринимается как проти¬
водействие. Если в традиционной струк¬
туре насилию, репрессии подвергается
письмо, то Д. как противодействие ис¬
пользует именно письмо для обозначе¬
ния редуцированных предикативных воз¬
можностей и ресурсов концептуальной
структуры. В этом смысле Д. является
диссимметрическим предприятием. «Ар¬
хиписьмо, чью необходимость и концеп¬туальную новизну я хотел бы подчорк
нуть и очертить здесь, я продолжаю пи
зывать письмом лишь потому, что они
существенным образом связно с вулыпр
ным понятием письма. Это последин
смогло исторически закрепиться толы и
в силу сокрытия архиписьма, в силу ни
жделения к речи, вытесняющей cm и
иное и своего двойника и стремящеИш
устранить свое различие. Если я все м
продолжаю называть это различие пин
мом, то лишь потому, что под воздеЙС!
вием исторической репрессии письму, и
силу его положения, выпало на доит
обозначать самое огромное различии
Оно угрожало желанию живой речи в иг
посредственной близости к ней, они
взламывало живую речь изнутри и с (и
мого начала» (Деррида).Т. о., Д. характеризуется «двойным
жестом». Деррида часто говорит о «дно11
ной науке», «двойном письме». Надо ш
метить, что речь не идет о хронологичс
ской последовательности. Два шага Д.
переворачивание и реконструкция
производятся одновременно, что в то
время сохраняет различие между ними
Деррида определяет отношение между
этими двумя шагами в терминах хиазм»
тического удвоения, или пересечении
Как говорит Деррида, форма хиазма \
является не символом неизвестного, и
скорее напоминает своего рода вилку
распутье, причем одна линия пересекпс i
другую и идет дальше, что предполагай
сохранение различия между двумя дни
жениями в силу их диссимметрическоП
коммуникации.Д. западной метафизической тради
ции имеет своим следствием разработку
нового типа философствования, нового
типа взаимоотношений между филосо
фией и другими науками. Отношешн
философии и других наук традиционно
строилось в терминах своего другого
Философия всегда представлялась им
вершине пирамиды знания. Как инстни
ция закона, философия «как бы должна
была осуществлять контроль, обзор, нал
зор над всеми теми науками и отраслями
знания, которые располагались у ее под
ножия». Но при этом положении дел фи234
ДЕСТРУКЦИЯ		 сама низводит себя до ничто.		 преобразовать такой тип отноше-П1Н между философией и другими наука-
щ, необходимо, как говорит Деррида,
ншкпльную структуру заменить на го-		 ильную, чтобы философия нахо-iiiMiiri. и тесном взаимоотношении с дру-
i ими науками. «На протяжении двух по-
н иннх столетий много говорилось о
и рш Бога, о смерти философии... с
ini'll точки зрения, это связано с опи-
•мщой мной структурой, когда (филосо-
|<|)м)... по сути обрекается на смерть. Но,
пиши структуру, мы могли бы оставить
I философией право на жизнь, мы мог-
п| пи сохранить философию» (Деррида).Д. философии, западной метафизиче-
' nil традиции означает также Д. тех по-
шгпчсских и институциональных струк-
I |i, которые обосновываются в фило-
нфгких системах и которые нормируют
нмшу практическую жизнь. «В соответст-
(«||п с законами своей логики она (Д.)
мшии-ргает критике не только внутреннее
фоспие философем, одновременно се-
шнтическое и формальное, но и то, что
iv ошибочно приписывается в качестве•	in ппешнего существования, его внеш¬
ни1. условий реализации: исторических
фирм его педагогики, экономических и
пиитических структур этого института»*	li ррида). Именно поэтому Д. не отде¬
лим' себя от политико-институциональ-
inill проблематики и ищет «новые спосо-
м| установления ответственности, ис-и'цования тех кодов, которые были
	приняты от этики и политики».Т. о., Д., вопрошая внутренние «про-
шиоречйя» философского дискурса, кон-
ц>уирует «неразрешимости», являющие-
| ii одновременно условиями возможно-
IH и невозможности философских
I сетов и тем. Д. не просто разрушает ме-
| и||изические структуры, а реконструи¬
рует те невозможности — возможности
ину гри философского дискурса, на кото¬
рых эти структуры, возможность их ло-
шчески последовательного развертыва-
IHIH и структурирования покоятся.Т. X. КеримовДЕСТРУКЦИЯ — одно из централь¬
ных понятий фундаментальной онтоло¬
гии М. Хайдеггера. Понятие Д. использу¬
ется Хайдеггером в противовес ранней
философии Гуссерля и, в особенности,
методу феноменологической'редукции. В
то время как феноменологическая редук¬
ция в том виде, в каком она употребля¬
ется Гуссерлем в «Идеях» (1913), предпо¬
лагает заключение в скобки естественной
установки к миру, для того чтобы скон¬
центрироваться на смыслоконституирую¬
щих структурах трансцендентальной субъ¬
ективности, Д. в понимании Хайдеггера,
предполагает заключение в скобки само¬
го характера понимания бытия. Как
следствие более глубокого понимания, Д.
предполагает разрушение не только тра¬
диции, олицетворяющей объективирован¬
ное, научно-теоретическое понимание
мира (что мы и наблюдаем у Гуссерля), но
и всей философской традиции. В самом
деле, поскольку трансцендентальным го¬
ризонтом понимания бытия является
время, вся история онтологии, т. е. все
предшествующие доктрины бытия, опре¬
делялась в модусе настоящего времени.
Отсюда необходимая связь феноменоло¬
гической Д. с проблематикой времени с
целью выяснения элементарных условий,
при которых продуктивно может быть
поставлен вопрос о бытии. У Хайдеггера
Д. предполагает три соответствующие
операции: редукцию, или возвращение
от сущего к бытию; конструкцию бытия;
Д. традиции. Т. о., Д. есть необходимый
коррелят и редукции, и редуктивной
конструкции бытия. Только посредством
Д. онтология может раскрыть подлин¬
ный характер собственных понятий, что
значит одновременное использование и
стирание традиционных метафизических
понятий. В историко-философском пла¬
не понятие Д. сопоставимо с Abbau Гус¬
серля, с деконструкцией Деррида.Т. X. КеримовДЕТЕРМИНИЗМ (от лат. determi-
по — определяю) — учение о связи и
взаимообусловленности явлений дейст¬
вительности. Д. рассматривает вопросы о
законах природы, о взаимодействии при¬235
ДЕЯТЕЛЬНОСТЬроды и общества, о движущих силах об¬
щественного развития, о воздействии об¬
щества и отдельных его подсистем на ис¬
кусство, науку, мораль, на формирование
и деятельность человеческих индивидов.
Центральным вопросом Д. является во¬
прос о существовании и действии зако¬
нов. Признание законов, по существу,
означает возможность научного позна¬
ния природы и общества, возможностей
науки (в ее «классическом» понимании),
научно ориентированной адаптации чело¬
века к различным процессам (или управ¬
ления ими). Отрицание законов стимули¬
ровало взгляд на природу и общество как
на полностью неуправляемые и непред¬
сказуемые процессы. Применительно к
обществу такой взгляд часто возникал из
попыток выявить специфику социальных
процессов сравнительно с природными,
подчеркнуть значение деятельности лю¬
дей, индивидуального творчества для хо¬
да социальной истории. Сложность во¬
проса о социальных законах объясняется
еще и тем, что в процессе становления
обществознания доминировало стремле¬
ние формировать представление о зако¬
нах общества по образцу законов естест¬
веннонаучных. Такой подход порождал
упрощенные, «механические» образы и
схемы закономерных связей обществен¬
ной жизни. Эта тенденция не преодоле¬
на полностью и до настоящего времени,
хотя теперь упрощения общественных
законов стимулируются не механикой, а
преимущественно биологией. Особую ме¬
тодологическую трудность всегда пред¬
ставляла трактовка законов, выводимая
из деятельности взаимообусловленных
человеческих индивидов. Понимание об¬
щественных условий в качестве продук¬
тов деятельности людей создает возмож¬
ности для преодоления этой трудности.В.	Е. КемеровДЕЯТЕЛЬНОСТЬ — способ вос¬
производства социальных процессов, са¬
мореализации человека, его связей с ок¬
ружающим миром. Понятием Д. охваты¬
ваются разные формы человеческой
активности (экономическая, политиче¬
ская, культурная Д.) и сферы функцио¬нирования общества. С помощью этом
понятия даются характеристики различ
ных аспектов и качеств бытия людей (Д
физическая и умственная, внешняя II
внутренняя, творческая и разрушитель
ная и т. д.). В плане социально-философ
ском и методологическом понятие Д. ш
пользуется для характеристики специфи
ческого способа человеческого бытия, iе.	оно трактуется как принцип исследи
вания, объяснения и понимания сонм*1
стной и индивидуальной жизни людей
их взаимодействий с природой. Т. и
проводится разграничение в истолкоии
нии Д. как одного из аспектов, уронигИ
или объектов социального бытия и пн
нимания ее как принципа созидании и
исследования специфических процессом
качеств и форм этого бытия. В nepmin
случае Д. подлежит описанию наряду (
другими проявлениями человечески!"
бытия, во втором — она оказывается ми
струментом, обнаруживающим и восмри
изводящим связи социального процоеп!
Рассмотрение Д. как принципа понимм
ния социальности означает, что мы кш
бы просвечиваем лучом этого понятии
многообразие элементов, свойств и сип
зей человеческого бытия и обнаруживш и
в них воплощения и следы человеческим
деятельности, раскрываем способ ш
«жизни» в социальных процессах, нахи
дим объяснение парадоксу их одноврг
менно слитного и раздельного, взаимп
обусловленного и фрагментарного, при
рывного и непрерывного существовании
Вещи человеческого мира в таком оомг
щении показывают свои социалып.н
значения, свою наполненность человек1
скими силами и способностями, спою
многогранность или одномерность, cjm
ды плодотворных и разрушительных чг
ловеческих действий. Так, выявляет! и
предметность человеческой Д., ее реал и
зуемость в материале и ее зависимость <н
материала. Предметность Д. зачастую ни
нимают прямолинейно, как овещеетши'
ние ее, как поглощенность процесса Д
вещью (таковы многие современные те \
нологические концепции, соответствую
щие технократические проекты, вьпы
вающие естественную критику, которпп236
ДЖАЙНИЗМи I юПдичает подобную интерпретацию Д.
и имеете с тем как бы замыкает Д. в рам-
| шкой интерпретации). Однако пред-
м и теть Д. по сути означает социаль-и.н н, ее, ибо предмет не замыкает чело-
ич'кую самореализацию, а открывает
тональному миру, другому человеку,
н|11 ж тавляет ее разным («близким» ипн	им») людям, «транслирует» ее вit|'iнзтранстве и времени социального про¬
пит»,('вязь предметности и социальности
жжеческой Д. свидетельствует о том,
ни ос социальный характер не сводится1	иг совместности, т. е. что индивиднаяI	человека, в действительности, тоже	нется социальной, поскольку она реа-ипуот (выявляет, создает, достраивает,
интезирует) человеческие силы и спо¬
ит юсти и т. о. участвует в воспроизвод-■	тс социального процесса. Индивидный
hi пикт человеческой Д., социальный по
иному содержанию и предметный по
фирмам своего воплощения, кажущийся
шпнда чем-то второстепенным, являетсяндром» и «сердцевиной» Д., ее «живой
Ннотью». Иными словами, Д. без само-
ишнизации индивидов попросту невоз¬
можна. Предметность и социальность Д.
продуктивно реализуются только при на¬
личии самореализации. В этом смысле■	амореализацию нельзя «включить» в Д.
мни «выключить» из нее. Условно гово¬
ри, если в цепочке социальных связей
-игутствует минимальное напряжение,
-и«даваемое человеческой самореализа¬
цией, Д. и собственно социальный про¬
цесс становятся невозможными. Пред¬
шествующие столетия в истории нашего
ищцества можно представить как время,
когда была сделана попытка строить Д.
иГнцества без учета самореализации чело-
иичсских индивидов. Результаты этой
попытки оказались не только малоэффек-
пшными, но и разрушительными, по¬
скольку закрепили отчуждение предмет-		 социальных и личностных аспектовЦ, I! теории это отчуждение выражалось
ршличными концепциями связи произ-
III)детва и человеческого фактора, прак-
шки и бытия людей, труда и личной
мини, фактически разрывавшими Д. иличностную самореализацию людей.
Следует заметить, что в западной фило¬
софии аналогичные представления раз¬
вивались функционализмом, сводившим
поведение людей к выполнению задан¬
ных функций, и структурализмом, пола¬
гавшим, что любая человеческая актив¬
ность «вписывается» в заранее заданные
структуры и лишь оживляет их действие.В отечественной литературе по фи¬
лософии разработка понятия Д. как
принципа объяснения социального бы¬
тия и методологического инструмента,
выявляющего специфику взаимосвязей
человека с миром, была начата Г. С. Ба¬
тищевым, О. Г. Дробницким и Э. Г.
Юдиным. В дальнейшем интерес к этой
тематике стал бурно расти, и она оказа¬
лась в центре дискуссий по проблемам
социальной философии, методологии и
истории науки, интеграции обществозна-
ния (см. «Процесс социальный», «Мето¬
дология», «Отчуждение»),В.	Е. КемеровДЖАИНИЗМ — неклассическая ре¬
лигиозно-философская система традици¬
онной индийской культуры. Наряду с
буддизмом и локаятой относится к числу
школ, не признающих авторитет Вед
(настила). Термин Д. происходит от
санскр. «джина» — «победитель». Воз¬
никновение Д. связывается с деятельно¬
стью 24 праведников (тиртханкаров), из
которых реальны только два: Паршва и
Махавира. Первый основал общину для
мужчин и женщин (классические ведиче¬
ские школы исключают женщин из чис¬
ла достойных какого бы то ни было по¬
священия), разделенную на категории
мирян и аскетов. Община придержива¬
лась четырех установлений — ахимса (не-
причинение вреда живому), сатья (спра¬
ведливость), астейя (нестяжательство) и
апариграха (несвязанность, отрешен¬
ность). Махавира расширил эти заповеди
за счет обета целомудрия (брахмачарья)
для аскетов и супружеской верности и
ограничения плотских наслаждений для
мирян. Аскетизм заключался в отшель¬
ничестве, голодании и наготе. В III в. до
н. э. был создан канон Д. — «Сиддхан-237
ДЖАЙНИЗМта», включающий в себя сведения веро¬
учительного, практического и научного
характера (в т. ч. по астрономии, геогра¬
фии, космологии, хронологии, архитек¬
туре, музыке, танцам, эротике, воспита¬
нию и т. д.). В вероучительном плане Д.
критикует ритуальные установления
брахманизма, но признает сансару, карму
и мокшу (избавление от сансары, от
страдания). Т. о., Д., подобно основным
течениям индийской философии и куль¬
товым практикам, понимает жизнь как
страдание и ставит цель освобождения от
него, чему и служит жизнь в общине. Д.
отрицает возможность смягчения кармы
посредством ритуальных жертвоприно¬
шений, но карма не всемогуща, ее мож¬
но победить уже при текущей жизни.Космологические представления Д.
дуалистичны: многообразие мироздания
осмысляется в разделении на живое
(джива) и неживое (аджива). Неживое
состоит из материи (пудгала), разделяю¬
щейся на атомы (ану). Кроме того, в
структуру аджива входят «поддающееся
разделению и соединению», или про¬
странство (акаша), время (кала), среда,
стимулирующая (дхарма) и нестимули¬
рующая (адхарма) движение. Джива ото¬
ждествляется с одушевленностью. Все
живое обладает чувствами — низшие
формы осязанием, высшие — пятью чув¬
ствами. Всепроникающая джива вечна и
подвижна в своей непреходящее™: Фе¬
номенально она присутствует в состоя¬
нии распада на индивидуальные души,
участвующие в круговороте сансары. Тем
не менее все живое едино в своей оду¬
шевленности и обладает одной в сущно¬
сти душой. Возможность разрыва карми¬
ческого круга заключается в радикальном
разъединении джива и аджива, ибо
именно их влияние порождает карму. Д.
выделяет несколько видов кармы, один
из которых определяет степень страстно¬
сти, эффективности существа. Именно
страстность способствует в наибольшей
степени соединению джива и аджива и,
следовательно, порождает карму. Практи¬
ка преодоления кармы связана с установ¬
лениями «трех жемчужин»: правильное
поведение (соблюдение пяти обетов,прощение, смирение, честность, чистом
строгость и т. п.), правильная вера (нерпв авторитет тиртханкаров), правш		знание (разделяющее на авторитарно!
шрути и разумное мати). Мати предполи
гает непосредственное восприятие сунн
го чувствами и умом. Шрути подразумс
вает прямое слияние джива с познашн
мым объектом и в результате устранении
кармы: на первой ступени воспринимп
ется все отдаленное и мелкое; на второй
ступени очищенная душа приобрети
доступ к иным сознаниям; на третьей
достигается всеведение, абсолютное зим
ние, данное лишь джинам.Мистический опыт Д. включает мин
гослойную структуру мироздания (ни /!•
ний мир — демонический, средний — чг
ловеческий, верхний — божественным
сверхверхний — мир джинов). При этим
в практическом плане Д. отрицает сунн
ствование богов в силу недоказуемости и
неопровержимости последнего. Объем
поклонения джайнов — тиртханкары и
джины, обитающие на высшем урошн
мироздания, на небе мокши. Мироипи
история в систематике Д. разделена ни
три эпохи — прошлую, текущую и буду
щую. Содержание каждой из них опрел»
ляется деятельностью 24 тиртханкаро» и
степенью восприятия их учения людьми
Ход истории имеет циклический вид: <ч
блаженства райского бытия к бедствиям
и неравенству, и вновь к равенству, спрп
ведливости и изобилию, наступающим и
результате победы Д.В Д. существуют два основных пи
правления — умеренное (шветамбары) и
радикальное (дигамбары). Последнее тг
чение отвергает не только общие нормы
(касты, одежду и т. п.), но и собственно
канон Д., отрицая возможность женши
ны достичь мокши и доводя до крайни
сти аскетизм. Исторически влияние Д
распространялось благодаря широкой
географии странничества аскетов-джаН
нов и практикованию крайних форм
ахимсы (завязывание рта, чтобы случай
но не проглотить насекомое, разметашп
дороги перед собой, чтобы не наступи п.
на живое и т. п.), всегда имевшей высо
кий авторитет в индийской культурно!!238
ДИАДАpi mi Некоторые установления Д. явля-
п м своего рода переходными от брах--	мин гской религии к буддизму (хотя ка-
ц| Д, был записан примерно в то же
«р. ни, когда происходили проповеди
П1.Ц ьнмуни-Гаутамы): общинный харак-
|i киши, отрицание вмешательства бо-
•и и продвижение человека к освобож-
. пни) от сансары. Но совершенно про-		иоложны аскетический подход Д. к.и достижения мокши и буддистская
м.ннжедь «срединного пути». В этом■	инн' традиционный Д. представлял те
и ими, против которых была направле-■fi критика Будды. Характерная особен-
. .. н. Д. в философском плане — уход от■	нпктическо-дуалистической диалекти-
: и прмхмана-атмана, свойственной влия-
: ii.iii.iM классическим школам, и утвер-I.	нно дуалистического характера миро-■	iiiiiiiii и человека, позволявшего ввести
мниитие прижизненного преодоления. ipMl.t,Е. В. ГутовДИАДА (греч. dias — двоица) — тер¬
ши пифагорейцев и платоников для
■иншачения «иного монады». В пифаго-
. Некой философии особо выделяется
■н нующая «четверица» категорий: 1) мо¬
кни, т. е. первоначало, эфир, нус; 2)
нища, или первоматерия, неопределен-
..iii двоица, апейрон; она подчинена
фиру как действующей причине; 3) хро-
нч , иремя; 4) пространство, бездна —
||. I конечное и бестелесное существо. Эта
|. I нерица» — корень жизни.Согласно Пифагору, Д. относится к
причине страдательной и материальной и
ми вставляет собой видимый мир. В
ном мире господствуют различия, про-
иипиоложности, изменения. В силу сво-II	текучести материя всегда есть нечто
иное», неопределенное, множественное,
и-оформленное. В противоположностьI,	монада выражает божественную сущ-
	"П.; монадический принцип есть прин¬
цип стабильности и формы. Через по-
. рецетво Д. монада вызывает к жизни
Поденную, проявляется в мире и завер-•	• Ю1 в триаде. Тогда Д. оказывается
шнмием вечно-мужского и вечно-жен¬ского в Боге. Нечетные числа у пифаго¬
рейцев почитались за божественные, а
четные сопрягались с земным началом. В
Д. они усматривали источник зла, диф¬
ференциации, противоположения, дис¬
гармонии. Е. П. Блаватская подчеркива¬
ет, что у ранних пифагорейцев «Диада
была тем несовершенным состоянием, в
которое впало проявленное существо,
когда оно отделилось от Монады. Это
было той точкою, из которой раздвои¬
лись два пути — добра и зла. Все, что
было двулично или ложно, называлось
ими “Двоячностью”» (Блаватская Е. П.
Тайная доктрина. В 2 т. Т. 2. М., 1991, с.
722).Филолай и Архит сформировали ос¬
новные понятия пифагорейской матема¬
тики, в т. ч. понятия единства Д. и гар¬
монии. Вслед за пифагорейцами Платон
и платоники противопоставляют монаде
Д. и мыслят в последней беспредель¬
ность, беспорядочность и бесформен¬
ность. Спевсипп подставил на место
«двоицы» — «множество», и впоследст¬
вии неоплатоники при противопоставле¬
нии формы и материи предпочитали
пользоваться терминологией «единое —
многое». У Плотина Д. — первая эмана¬
ция Единого.Д. В. ПивоваровДИАЛЕКТИКА — научно-философ¬
ский метод объяснения и описания наи¬
более общих законов развития природы,
общества и человеческого сознания.
Первоначально под Д. понималось уче¬
ние об искусстве вести беседу посредст¬
вом вопросов и ответов, когда приходит¬
ся усиливать или ослаблять посылки, из¬
менять определения. Аристотель называет
Зенона «создателем диалектики» — Д. как
субъективного метода исследования про¬
блем. Гераклит выдвинул в качестве пер¬
вого конкретного понятия становление,
«высокое и целостное понятие», как го¬
ворил Гегель, в котором существование и
несуществование выступают как стороны,
в равной степени абстрактные и пустые,
ибо истинно существует только конкрет¬
ное, то, что дано в сложной взаимосвязи,
изменении. Непрерывный процесс дви-239
ДИАЛЕКТИКАжения лежит в основе сущего. В нем
всякая вещь и всякое свойство переходят
в свою противоположность. Своеобраз¬
ную оппозицию Гераклиту представлял
Парменид, который отрицал конкретное
понятие становления и преувеличивал
один из моментов его (бытие), не при¬
емля другой момент (небытие). Зенон
своими парадоксами поставил в отрица¬
тельной форме важные вопросы о диа¬
лектической природе движения и множе¬
ственности вещей.Наиболее ярко Д. представлена в
платоновских диалогах (в особенности, в
диалогах «Теэтет», «Парменид», «Со¬
фист», «Политик»); как объективная Д.
она появляется в «Физике» и логиче¬
ских сочинениях Аристотеля; в проти¬
воположности атом — пустота у Демок¬
рита, в учении об эманации неоплато¬
ников (Плотин, Прокл, Ямвлих).В своих диалогах Платон обосновы¬
вает диалектические выводы о том, что
при всяком мыслительном определении,
во всяком предложении, при всяком су¬
ждении необходимо мыслятся как тожде¬
ство, так и различие. Сущее, поскольку
причастно бытию, есть нечто иное по от¬
ношению к самому себе. Тождество и
различие всегда и нерасторжимо взаимо¬
связаны: если человек желает мыслить
нечто как то, что оно есть, он с необхо¬
димостью должен мыслить его как от¬
личное от всего другого. Д. как метод по¬
знания, по мысли Платона, предполага¬
ет восхождение по ступеням обобщения
понятий вплоть до высших родов и нис¬
хождение от самых общих понятий к по¬
нятиям менее абстрактным. Источником
диалектического познания служат воспо¬
минания бессмертной души человека о
мире идей. Непосредственным условием
для воскрешения воспоминаний о мире
идей выступает противоречие.В схоластике Д. стали называть фор¬
мальную логику, которая противопостав¬
лялась риторике. В новое время, несмот¬
ря на господство метафизики, идеи Д.
развивались в мышлении таких филосо¬
фов, как Н. Кузанский, Дж. Бруно, Я.
Беме, Б. Спиноза, Руссо, Дидро и т. д.
Важнейшим этапом в развитии Д. явля¬ется немецкий классический идеалшм
Кант развивает диалектические идеи н
учении об «антиномиях». Понятие «ни
тиномии» Кант использует для опршшн
ния основного тезиса своей философии
согласно которому разум не может ими
ти за пределы чувственного опыта и нп
знать «вещи в себе». По учению Каши
такого рода попытки приводят разум ►
противоречиям, т. к. делают возможный
обоснование как утверждения, так и си
рицания. Это учение об антиномичнопи
разума, служившее у Канта основанием
для противопоставления «ноуменально
го» и «феноменального» миров, стмии
толчком для разработки Д. в немецким
классической философии. Важные дин
лектические идеи содержит «антитетич.
ский» метод Фихте. Фихте в рамках ш
ходного абсолютного «я» выделяет эмин
рическое «я», которому противостой i
эмпирическая природа — «не-я». Отею
да следует, что необходимое противонн
ложение «я» и «не-я» в пределах аОео
лютного»я» представляет результат еи
ограничения или разделения. Следуй
этому своеобразному методу «полагайте
«противополагания» и «синтезировании'
Фихте развивает систему категорий бы
тия и мышления. Метод, развиваемый
Фихте, называется антитетическим, пн
скольку антитезис не выводится из теш
са, а ставится рядом с ним как его при
тивоположность. Шеллинг, испольчун
идеи Канта и учение Лейбница о жииы
монадах и целесообразных силах при pi i
ды, внес в понимание природы и лги
развития через противоречия.Первую в истории философии pin
вернутую систему Д. создал Г. В. Ф. h
гель. Особенно полно его Д. изложена и
его «Науке логики» (1812 — 1816). Уже н
«Феноменологии духа» Гегель утверждаем
существование некоторого «рассудка не
щей». Этому «рассудку вещей» соответс i
вует рассудок, разъединяющий то, чт
едино в природе, абсолютизирующий <п
носительность вещей, представляющий
их как независимые и автономные суш
ности. Этому рассудку соответстпуе t
формальная логика, рядополагаюииш
формы мышления, ставящая их одну рн240
ДИАЛЕКТИКАч г другой, не выводя их друг из дру-I	hi. iTO должна делать диалектическая
' hi и Гегель раскрывает недостаткиI	1|1М11ныюй логики в ее бессодержатель--	hi Идеи перехода, процесса, опреде-
мIн>1) п творческой негативности при¬
нт гегелевской Д. большую силу. Ему
снмнн.пежит исключительная роль в		 наличия у логических формскиния и того, что этим содержани-■	'пишется реальность. Противоречие
| 'пишется не только логическим, а он-
"ниическим законом. По Гегелю, в ос¬
ин псех явлений природы и общества
| иг «абсолютная идея». Более того,
чифода и общество представляют собой
•и и нти в процессе развития идеи. Ге-
и"и. рассматривает природу как «систему
нишей», каждая из которых необходи-III	пытскает из другой и является исти-
'П гой, из которой она проистекала. В
|"И процессе Aufhebung нет естествен-
"’III нилсния порождения, а лишь поро-
' in пне в лоне внутренней идеи. Гегель	роил подвижную систему логическихhi торий. Он не просто поставил логи-
' I не категории одну рядом с другой, а
"нп.иался вывести их одну из другой,
in шрирующим принципом этого систе-
иипческого логического процесса и его
	ичсского представления в науке ло¬
тки ивляется отрицание как определен-
Miiill п творческий принцип. Этот прин-
ннн, но мысли Гегеля, единственно ис¬
питый, поскольку он не есть нечто
щннчное от своего предмета и содержа¬
нии, ибо его движение опосредовано Д.,
|'пирую он имеет в самом себе.II	марксизме были развиты многие
Hiiiiiii.i гегелевской Д. В то же время
| и и,шалея основной недостаток гегелев-■	I nil Д.: идеализм. «У Гегеля диалектика
| пип на голове. Надо поставить ее на	и, чтобы вскрыть под мистическойпопочкой рациональное зерно» (К.
1п|жс и Ф. Энгельс). Маркс утверждал,
ни мышление есть отражение природы
щшальным человеком. Он не только
ннмпал истинную природу логических
фирм и категорий, но и осуществил в па-
|шдигматической форме Д. в «Капитале».
Ми пому Ленин отмечает: «Если Марксне оставил «Логики» (с большой буквы),
то он оставил логику “Капитала”».
Именно в этой связи Ленин говорит о
своей знаменитой теории единства логи¬
ки, Д. и теории познания. Метод, теория
познания и диалектическая логика явля¬
ются сторонами одного и того же един¬
ства — Д. Единство это проявляется в
том, что цели, которые ставит перед со¬
бой диалектическая логика, средства их
осуществления направлены на изучение
познавательной деятельности человека,
его диалектической природы, что являет¬
ся одной из основных задач и теории по¬
знания, и Д. В качестве законов Д. вы¬
ступают как общие, так и специфические
законы. К числу общих законов Д. при¬
надлежат закон перехода количественных
изменений в качественные, закон един¬
ства и борьбы противоположностей, за¬
кон отрицания отрицания. Эти законы
являются общими, поскольку действуют
во всех сферах действительности. Специ¬
фическими законами Д. являются зако¬
ны, присущие лишь какой-то отдельной
сфере действительности и мышления,
результаты которого фиксируются в язы¬
ке и других знаковых системах. К числу
специфических законов Д. относятся за¬
кономерности соотношения абсолютной
и относительной истины, восхождения
от абстрактного к конкретному, соотно¬
шения анализа и синтеза и др.Центральную роль в Д. играет поня¬
тие о диалектическом противоречии. По¬
следнее является источником изменения
и развития объекта, источником его «са¬
модвижения». В самом общем смысле
диалектическое противоречие можно оп¬
ределить как единство противоположных
характеристик, принадлежащих объек¬
там. Эти характеристики одновременно
исключают и предполагают друг друга,
находясь во взаимодействии, тем самым
обеспечивают «самодвижение» объекта.
Применение законов Д. опирается на ряд
принципов: принцип отражения и твор¬
ческой активности субъекта, принцип
историзма, принцип конкретности исти¬
ны, принцип определяющей роли прак¬
тики и ряд других. В марксизме некото¬
рые идеи Д. были догматизированы, что241
ДИАЛЕКТИКО-ЛОГИЧЕСКИЙ АЛГОРИТМс неизбежностью вело к отрыву теории
от практики.Знакомство с современной филосо¬
фией выявляет наличие как диалектиче¬
ской культуры мышления, так и сущест¬
вование в ней достаточно жесткой оп¬
позиции Д., и не только со стороны
«плоской» формально-логической куль¬
туры мышления, но и не менее глубо¬
кой, чем диалектическая, метафизиче¬
ской культуры, наиболее ярко и заметно
представленной в феноменологии, экзи¬
стенциализме, структурализме, в филосо¬
фии Хайдеггера, Гартмана, Адорно и др.Т. X. КеримовДИАЛЕКТИКО-ЛОГИЧЕСКИЙ АЛ¬
ГОРИТМ — набор правил, позволяющих
строить категориальные модели объек¬
тов. Речь идет о синтезе парных катего¬
рий предельной или высокой степени
общности. Диалектическая логика яв¬
ляется не столько особой «картиной ми¬
ра», сколько теорией особого рода опе¬
раций — она отбирает и изучает специ¬
альные схемы умственных действий,
интериоризованных в парные (рефлек¬
сивные) категории. В этом смысле она
дополняет (но никак им не противоре¬
чит) математику и формальную логику.
Если математика исследует, например,
операции умножения и деления, сложе¬
ния и вычитания, а формальная логика —
операции конъюнкции и дизъюнкции,
отождествления и различения, то диалек¬
тическая логика сосредоточивается на
интеллектуальных процедурах, позво¬
ляющих, например, проникнуть «внутрь»
и выйти «наружу» (внутреннее — внеш¬
нее, сущность —явление) или определить
силу воздействия одного на другое (при¬
чина — следствие, необходимое — слу¬
чайное). Т. о., категории диалектики и
иные парные категории высокой степени
общности можно анализировать как
стратагемы действия и выстраивать из
них для тех или иных познавательных
целей технологические цепочки.Общий Д.-л. а. состоит из трех (и бо¬
лее) шагов, а технологические цепочки
могут иметь формы тетрады, эннеады или
уравнения из эннеад. Опишем эти шаги.Первый шаг. Принимаем объект ш
следования за нечто целое и пытаем*
вычленить внутри него противоположим
сти с характерными для них протинор*чиями. Ищем основание для его дело	на первые две противоположности А и
не-А; это основание обычно уже опреш
лено исходными целями анализа. Onpi
делим противоположности друг мер* >
друга вначале негативно: одно есть М
что не есть другое. Но поскольку проти
воположности выступают сторонами он
ного и того же объекта, они имеют и ни
щие черты, а потому между ними молимбыть конкретное тождество. Позитив	определение будет состоять в их отожш
ствлении друг с другом, но, в отличие ш
формально-логического отождествлен и и
с учетом их различий. Например, а) суш
ность не есть явление, б) идеал (обрп и и
совершенство) есть феноменальная мерн
тождества сущности и явления. В обни
виде: (А не есть не-А), но существует ы
кая мера М, в которой (А есть не-А). lii
метим, что сторонами подвергаемом'
диалектико-логическому анализу обьп
та могут выступать парные гносеолш и
ческие категории (чувство — разум, ш
тина — заблуждение), парные методы
(сложение — вычитание, анализ — сии
тез), парные категории других философ
ских наук (добро — зло, комическое
трагическое) и вообще любые парш.ь
понятия.А	не-АМВторой шаг. Выбираем второе оспо
вание для деления объекта, привлеки»
для этого близлежащую к первой пир1
вторую пару категорий (В и не-В). Про
водим с В и не-В те же действия, что и i
А и не-А, а потом подыскиваем для оОс
их пар общую меру их единства и о(>ы
диняем их в тетраду вокруг центральном
категории М (их меры).В каждом конкретном случае эта ме242
ДИАЛЕКТИКО-ЛОГИЧЕСКИЙ АЛГОРИТМи правило, выразится какой-нибудь		 (по отношению к данной «чет-I категорией. Всякая мерная кате-
■| I пужит задачам синтеза сближае-
н ■ 111, ныражает их «целое» и распола-
1. и и геометрическом центре квадрата.
|||пмг|), а) тождество не есть разли-■	щ идеал (образец) есть мера тожде-I	in i-ч различающихся элементов од-. и и того же класса; в квадрате, со-
иннчмюм из четырех категорий —. II i гнн—различия и сущности—явле-
мо1 (тральное понятие «идеал» оп-
. ми гея как «существенное явление,, и птниющее собой тождество раз-
IHI.I4 ппутри единого целого». Но если
..<«! к- примере в центр поставить дру-
м'риую категорию, то изменится по-■	отождествления и связывания эле-
IIниш «четверки» и будут получены но-рпультаты. Так, поставив в центр■	трию «противоречие», получим:		ипюречие есть существенное разли-		 в рамках их (субстратного). • Mi'cnia» (Гегель).I	регий шаг. Продолжаем строить
i из близлежащих категорий, добав-
г исследуемому объекту все новые и
; шые предикаты, а тем самым восходя■	in абстрактной первоначальной де-
мшпни к его содержательной фило-
■ф| гой теории, привлекая реальный
Hi риал. Вокруг уже изученного катего-		 квадрата описываем ромб так,i.iiii.i	каждая его вершина была верши¬
ли треугольника, построенного на од-|| in сторон квадрата. На противопо-
. ни,IX вершинах ромба, соединяемых
Hiiii ииалями, записываются имена кате-
||щ|| попарно из новой «четверки»: С и
| . Д и не-Д. У обеих фигур остается
h i и н тот же общий центр — мерная•	и к>рия, дефиниция которой после	его шага становится еще более раз-■II mil и переходящей в мини-теорию.
Iitnyc гим, продолжая наш пример с
ми илом», что в вершинах ромба стоят
иггории «внутреннее — внешнее» и
пииичное — общее», и теперь у нас
in, девять объединяемых категорий (эн-
■щиш). Тогда, размышляя над геометри-■	юй связью восьми полюсов и центра,можно определить «идеал» как единич¬
ное явление, сквозь внешность которого
изнутри просвечивает существенное тож¬
дество различающихся частей единого
целого.Проиллюстрируем эти шаги на дру¬
гом примере, когда категориальный ромб
не дополняет, а конкретизирует связь
противоположностей в квадрате. Пред¬
положим, что наша задача — построение
категориальной модели человека как це¬
лого (или «тела», по А. С. Хомякову). В
углах квадрата стоят категории «дух»,
«материя», а также «душа» и «плоть»; в
углах ромба, описанного вокруг квадрата,
разместим категории «духовное» и «мате¬
риальное», «одухотворение» и «одушев¬
ление».дОбщая схема эннеадыПолучаем, согласно алгоритму, мно¬
жество дефиниций: а) духовность — пре¬
бывание души в духе, бездуховность —
разрыв связи души с духом; б) матери¬
альность — оплотнение материи-суб¬
станции; в) одухотворение — наполнение
материи духом, г) одушевление — ожив¬
ление плоти; д) воплощение — соедине¬
ние души с плотью; е) материализация —
детерминация духа материей; ж) оплот¬
нение — опространствование, сгущение
материи в плотную материю; з) развоп-
лощение — возвращение души в дух с
потерей плоти. Понятие человека как це¬
лого определяется как сложное единство
духа, души, плоти и неплотной материи.
Вершины ромба указывают виды телес¬243
ДИАЛЕКТИКО-ЛОГИЧЕСКИЙ АЛГОРИТМности: тело материальное и тело духов¬
ное, тело душевное и тело плотское; ап.
Павел делил людей на духовных, душев¬
ных и плотских в соответствии с доми¬
нантой духа или материи в теле. Иссле¬
дованная эннеада может служить «архе¬
типом», мысленные эксперименты с
которым — путем его упрощений — по¬
могут понять происхождение трех конку¬
рирующих моделей человека: а) одно¬
мерной (человек состоит либо из мате¬
рии, либо из духа), б) двумерной (человек
устроен из души и плоти, а дух — только
разумная грань души) и в) трехмерной (в
человеке есть три начала — дух, душа и
плоть, вместе образующие тело, целое).одухотворениеЭннеада — относительно закончен¬
ная форма Д.-л. а. (предложена Д. В.
Пивоваровым, 1993). Но вовсе не обяза¬
тельно ограничиваться одной эннеадой
при проектировании категориальных це¬
пей. Если теория того требует, целесооб¬
разно выявлять новые пласты изучаемо¬
го объекта с помощью таких новых энне-
ад, в центрах которых находятся уже
иные измерения того же объекта.Диалектико-логический анализ дол¬
жен быть адаптирован к конкретному ма¬
териалу, а потому не может иметь сколь-
либо серьезного методологического зна¬
чения, если он осуществляется как
самоцель, как чистая игра в категории,
как формальная комбинаторика. Всякий
раз требуется размышляющий отбор
среди категориальных комбинаций (а их
огромное множество) и отбрасывание
«пустышек» и малосодержательных дефи¬
ниций. Эвристическая ценность катего¬риальной эннеады неоднократно ши
тверждена опытом.Д. В. Пшютц'гДИАЛОГ (греч. — беседа, разговор)
философский термин, используемы!! ■
современных онтологических теории
коммуникации для обозначения осоГнни
уровня коммуникативного процессм, и»
котором происходит слияние личное и с
участников коммуникации. Д. часто при
тивопоставляется монологу как речи
одиночестве, не вызывающей адекватном
реакции потенциального собеседники и
риторике диалогизмом называется при
мое обращение автора литературном
произведения к своим героям или к ги.
им читателям. В философии сутью >
считается общение с самим собой, и.
своей душой; известный со времен ни
тичности разговор со своей душой тн
жит изображением человеческого сомы
ния, всегда не тождественного уже inp
ченной мысли. Диалогическая традиции
более или менее ярко представлена и
многих национальных культурах и i> pin
ных философских течениях. В культур
древнего Востока создается и развивнен
учение о внесловесном общении, «мол'н
ливом диалоге», в котором важна но м>
редача информации, а воссоздание си
стояния духа. Необходимый для сущее i
вования любой религии мистическим
опыт общения с Богом становится оони
ванием для создания учений о Д., кто
рый превыше речи, и на Западе.Вся библейская история — это нем
шивание в речи пророков в стремлении
услышать голос Бога, история Д. Изрии
ля с Богом, протекающего вне слыиш
мой речи или зримого письма. Посконь
ку для древних евреев познание означи о
взаимное общение, а не подчинение о(п
екта активности субъекта, древнеекрсМ
ская культура значительно отличалась ш
древнегреческой. В античном мире ю
зерцание преобладает над вслушивашн
Платон, создатель «текстов в лицах»
Д., положил начало традиции «созерн.
ния эйдосов». Но и для древнего грп■>
«познать» означало не извлечь сунн«и о
из вещи, но положить предел хаосу, ори244
ДИАЛОГи, ii космос. Средневековому теоцен-
. н им кому мировоззрению, наследовав-
■IV кик античной, так и древнееврей-
нМ культуре, присуще понимание всего
ч-i и каждого предмета как причастно-
t.nrv, Предмет и человек воспринима-
н и и ничтожестве их собственного бы-
м.| и но всемогуществе этого «причас-
н н которое, будучи «соучастием»,	одлинно диалогическим, несмотря. формальный примат субъективности.' | |||Ц1ИЙская традиция нового времени, в
сную очередь картезианская филосо-
: н*1 с тремилась свести исследуемую
| мингофией духовную деятельность к по-
чиннк), удаляя взаимопонимание за пре-III	области исследования. В европей-
. .и философии нового времени субъект
.1 правило самотождественен и само-
ип'очсн в своей субъективности и
.|11мниопоставлен объекту. Субъектно-II	мое отношение принципиально
i мочаст равноправие сторон, посколь-
|ш iyм — как свойство субъекта — на-
■tjtiinnc.il на познание объекта, определяе-
>■ ■( 11 относительно субъекта.Построение систем, устремленных к
НИИ'тну и единственности понятия,
мштиноречило диалогическому мышле¬
нии, по даже в немецком умозрительном
|. иппме XVIII — XIX вв., в котором
н троение систем достигло подлинной
п|нуо:)ности, в латентном виде содер-
.ни н некоторый диалогизм. Идея анти-
|.1ми”"10сти «чистого разума» в филосо¬
фии И. Канта и концепция истины как		 взаимоуничтожения противо-			в философии Г. В. Ф. Геге-|.| юму примеры. Но переход от кантиан-■	нм к гегельянству осуществляется через
и.пню диалогическое философствование
н-пких романтиков. Развиваемые ро-
! hi тиками йенского круга (братья Шле-
. ii и, Л. Тик, Новалис, Ф. Шеллинг, Ф.
|Ц||с11с,рмахер и др.) идеи симфониче-
| nil философии, слияния-совпадения
Фннософии и поэзии, поэзии и жизни,
при и фрагментарного философствова¬
нии и, наконец, теории понимания стали
.и тчпиком современных учений о Д.
Предчувствие современного диалогиче-
нио философствования пронизываеттеории многих антигегельянцев прошло¬
го столетия, в том числе J1. Фейербаха,
который стремился создать материали¬
стический антропологизм как теорию
общения «я» и «ты», С. Кьеркегора, вос¬
станавливавшего в своих правах теологи¬
ческий диалогизм, и Ф. Ницше, разы¬
гравшего в своих произведениях подлин¬
но диалогическую систему познания.В философии XX в. концепции Д.
создаются в связи с постановкой пробле¬
мы отчуждения, суть которой можно све¬
сти к появлению разрыва между субъек¬
том и плодами его деятельности или к
сознанию неизбежности этого разрыва.
Драма познания заключается в том, что
«геометрический», по выражению X. Ор-
теги-и-Гассета, разум теряет себя. Но по¬
становка проблемы отчуждения в той
или иной ее формулировке придает дву¬
смысленность большинству концепций
Д. XX в. С одной стороны, диалогиче¬
ское мышление кажется альтернативой
«манипулированию» миром, к которому
сводится все разнообразие отношений
субъекта и объекта, описываемое в ев¬
ропейской философии нового времени,
поскольку Д. обнаруживает уровни соз¬
нания, к познанию не сводимые и в
философии нового времени не описывав¬
шиеся. С другой стороны, отчуждение,
избавлением от которого обещает стать
Д., оказывается условием завязывания
Д., условием его существования и, в этом
смысле, может быть устранено только
вместе с Д. Теоретическим источником
большинства концепций Д. XX в. стали
радикальные исследования сознания,
предпринятые в рамках феноменологии
Э. Гуссерлем и его учениками и едино¬
мышленниками. Поставив вопрос о том,
что такое сознание помимо познания, и
создав теорию редукции, которая должна
привести к трансцендентальной субъек¬
тивности, Гуссерль создал основания для
концепций Д., развивавшихся философа¬
ми нашего столетия. М. Хайдеггер, с са¬
мого начала своего творческого пути оп¬
ределявший человеческое бытие через
совместность приобщения к бытию,
позднее связал свои взгляды на природу
человека с фразой И. X. Ф. Гельдерлина245
ДИАЛОГ«Мы — разговор» и развивал концепцию
разговора (Gesprach), который зависим
от события человека и бытия.К. Ясперс разрабатывал проблему
коммуникации в связи с проблемами
свободы и истины. Общение индивида,
его связь с другими составляет структуру
его собственного бытия, его экзистен¬
ции, утверждает Ясперс. Человеческое
бытие в концепции Ясперса, как и у
Хайдеггера, есть всегда «бытие с» (други¬
ми). Вне коммуникации нет и не может
быть свободы. Отказав экзистенции в
возможности объективировать себя и т.о.	обрести бытие, обладающее всеобщно¬
стью, Ясперс отличает свободную экзи¬
стенцию от слепой воли по возможности
общения с другим, по возможности быть
«услышанным». Экзистенция не может
быть определена, но может «сообщаться
с другой экзистенцией», и этого доста¬
точно, чтобы она существовала как ре¬
альность, а не как субъективная иллю¬
зия. Коммуникация суть способ создания
разума, вносящего осмысление, «просве¬
щение», с одной стороны, и экзистен¬
ции, вводящей то самое бытие, которое
должно быть осмыслено, с другой. С т.
зр. Ясперса, коммуникация — это обще¬
ние, в котором человек не играет «роли»,
уготованные ему обществом, но откры¬
вает, каков сам «актер». Экзистенциаль¬
ная коммуникация Ясперса противопо¬
ложна «массовой коммуникации», в ко¬
торой личность теряется, растворяясь в
толпе. Ясперс рассматривает и саму ис¬
тину в связи с коммуникацией: комму¬
никация суть средство обретения исти¬
ны, общение «в истине».Г. Марсель в разработке проблем
коммуникации и Д. перенес «классиче¬
ский» акцент философского рассмотре¬
ния с познания на «соучастие». Марсель
вводит понятие «таинство», призванное
описать взаимоотношения «я» и «не-я» в
противоположность объективированному
рационалистическому отношению к ми¬
ру как к «проблеме». Таинство не проти¬
вопоставляет субъект объекту, «я» — «не-
я», познающего — познаваемому. Оно
включает, «вовлекает» человеческое су¬
ществование, сливает воедино «я» и «не-
я», выводит за границы созерцательно¬сти, стирает грань между «вне моим
«во мне». Свойственное таинству why >•
стие» (партиципация) приводит к cmрациональному единству субъекта и	екта, невыразимому в понятиях и сдои..
Место «вещных» отношений зажим
«интерсубъективность», прообразом > t
торой служит не отношение субъект
объекту, а некая межсубъектная коми
никация, отношение «я» к «ты». «0(>ы i
тивная реальность» уступает место -нирому лицу», понимание другого как	прэтивополагается пониманию его i .1
«оп» (безличное местоимение фршпн
ского языка).М. Бубер, подобно Марселю, И|»
возглашал двойственность отнонм нм
человека к миру. В знаменитой книп
и Ты» (1923), которая является теории
ческим источником всех современны
дискуссий о Д., Бубер различает дна мм
ра, существование которых обуслоши и>
отношением человека к окружающем i и
жизнь действительности. Один мир м.
новывается на отношении «я — они
когда человек, будучи субъектом мыши>
ния и действия, воспринимает окружив
щие его предметы и других людей м г >
честве безличных объектов и вони II
предназначенных для использовании н
контроля. Такое отношение возможно п
только к вещам и людям, но и к I >< и
Именно забвение Бога, отпадение от н
го, по мнению Бубера, является прими
ной отчуждения, господствующего him
временном мире. Другой мир основы им
ется на отношении «я — ты», которн.
предполагает установление неотчужден
ных связей между человеком и его ок|>\
жением. Эти связи подлинны, потом
что в их центре находится Вечное Ты
Бог. Д. «я» и «ты» возможен между чолм
веком и миром, человеком и человеком
человеком и Богом. Д., межсубъскгн;
коммуникация, предполагает любовь 1мм
ответственность «я» перед «ты», и осин
ва этой любви — любовь Бога (Вечном.
Ты) к миру. Возобновив утраченный Д
Богом, мир, по мнению Бубера, моам >
обрести гармонию.К концепции Д., выдвинутой Byfli
ром, весьма близки как тесно сотруднн
чавший с ним в создании нового персио246
DIFFERANCEи I mho завета на немецкий язык ав-
1ш |ды спасения» (1920) Ф. Розенц-
н in к и работавший независимо от
протестантский теолог О. Розен-
\ юс и. В этих трех религиозных		 Д. место трансценденталь-•	I ytvivCKTa занимает Бог, что делает	г концепции Д. более однозначны-	ротически. Одновременно с за-hii.imii религиозными и экзистенциа-
>111 I ими (М. Хайдеггер, К. Ясперс, Г.! ■ mi, и др.) концепциями Д. склады-
ин I, ролее или менее близкие к ним
linn и в русской философии. Концеп-
<н Д. создали А. А. Майер и С. Л.-1 инк, но наиболее известным автором
ими Д., повлиявшим на творчество
м 1 смиотиков, был М. М. Бахтин. С т.I	■пмина, сам способ взаимодействия
чмиий есть Д. Любое соприкоснове-
|. I миром культуры становится «спра-	иисм и беседой», Д. Понимание•инкист там, где встречаются два соз-
"HII Понимание вообще возможно■	ин условии существования другого, по-
имнкнцего, сознания. В принципе лю-
н философский или литературный
п| можно считать диалогическим (а
пни,ко, скажем, Д. Платона, Цицеро¬
не,трарки). Д. раскрывается через
и г, понимаемый вполне семиотиче-
. и, однако Бахтин полагает, что Д. пер-
н'И'И но отношению к тексту, поскольку■	| I пыступает как продукт общения, а
| "I шывается механизмом текстопроиз-
"м mu. Бахтин стремится показать воз-
"Н жжение текста из реплик Д. В рома-■	<1‘, М. Достоевского, которые Бахтин•	I пинцет «полифоническими», обнару-
мшттся родство с «менипповой сати-|Ц • и иными жанрами древней литера¬
ми, предусматривавшими исполнение
•и мни (или более) голоса. В силу поли-
шчрских причин Бахтин обходит молча-
iiiii м вопрос о субъективности, в СЛИЯ¬
НИИ с которой только и возможен Д.
■тух эмпирических объектов. Однако
чинимо это обстоятельство делает его■	"Мцепцию открытой к семиотическим
hi шикованиям, что вдохновляло Ю.| |Нк:теву, создавшую концепцию интер-■	11 туальности вследствие изучения ра¬бот Бахтина, и советских семиотиков. В
целом же концепции Д., созданные в 20-
е гг. нашего века, сегодня переосмысли¬
ваются и сближаются с социологией и
лингвистикой. Такое сближение харак¬
терно для концепций Д., созданных Ю.
Хабермасом и К.-О. Апелем.Хабермас создал «теорию коммуни¬
кативного поведения», описывающую
«двухуровневое» строение современного
общества («система» и «жизненный
мир»). Опираясь на концепцию социаль¬
ного действия М. Вебера и анализ рече¬
вых актов, осуществленный Дж. Л. Ости¬
ном, Хабермас выделяет два типа поведе¬
ния: коммуникативное, приводящее к
возникновению социальных структур,
способных к развертыванию и самоосу-
ществлению, и стратегическое, пресле¬
дующее утилитарный интерес и ведущее к
обману партнера. К.-О. Апель, стремясь
соединить трансцендентализм с герменев¬
тикой, перестроил трансцендентальную
философию, обосновав ее заново поня¬
тием коммуникации. Введя понятия
идеального и реального коммуникатив¬
ных обществ, он предложил переосмыс¬
лить такие гносеологические термины,
как «очевидность», «истина» и т. п., на
основе расхождений между идеальным
типом сообщества и реально существую¬
щими в истории сообщества социальны¬
ми группами. Концепции Д. и диалоги¬
ческие теории коммуникации могут по¬
служить основанием для перехода от
традиционных для XVII — XVIII вв. тео¬
рий общества и познания к более совре¬
менным вариантам социологии и гносео¬
логии, в том числе и к таким вариантам
этих дисциплин, которые ориентированы
на семиотику. Однако сохранение «онто¬
логического» уровня в подавляющем
большинстве концепций Д., хотя бы в
виде теоретической гипотезы, не позво¬
ляет в рамках теории Д. осуществить ис¬
следование знака и знаковой реальности.Т. П. ЛифинцеваDIFFERANCE — французский неог-
рафизм, введенный Деррида для преодо¬
ления фундаментальных принципов мета¬
физики — присутствия, тождества, ло¬247
DIFFERANCEгоса и т. д. Слово D. образуется суб¬
стантивированием корня differe. На слух
разница двух терминов «difference» и
«diferance» не воспринимается, в резуль¬
тате чего моделируется некая конфигура¬
ция понятий, не обязательно производ¬
ных от differer. Деррида различает четыре
значения этого термина. Во-первых, D. в
соответствии с этимологией латинского
слова differre означает движение, «кото¬
рое заключается в задержке посредством
замедления, делегирования, отсрочки
выводов, отклонения, откладывания,
возвращения». Причем, в этом первом
смысле D. как задерживает, замедляет
присутствие, так и выступает условием
его возможности. Во-вторых, D. означа¬
ет то, что производит различие вещи, т. е.
в смысле «различать», «отличать». «...То,
что различает, есть общий корень всех
оппозиционных понятий, которые мар¬
кируют наш язык». Связывая в одном оз¬
начающем два смысла, D. предполагает
более первоначальное пространственно-
временное движение, обусловливающее
одновременно ниспровержение и закреп¬
ление традиционных ориентиров мета¬
физической традиции — логоса, бытия
как присутствия. Исходное для Деррида
заключается в том, что не может быть ни
каких-то фундаментальных принципов,
ни понятий, которые бы не производи¬
лись D. Что-то существует постольку, по¬
скольку оно отличается от другого или
допускается этим другим. Для наглядного
представления исследуем природу эле¬
ментов в какой-нибудь структуре. Каж¬
дый элемент структуры, например число¬
вого ряда, существует постольку, по¬
скольку отсылается к другим элементам.
Число «2» существует постольку, по¬
скольку оно отсылается, допускается
числом «3» и другими числами в структу¬
ре, которые собственным «торможением»
допускают появление числа «2». Т. о.,
операция D. более первична, чем присут¬
ствие любого элемента в структуре. Са-
мотождественность элемента есть резуль¬
тат его различия от других элементов,
несамотождественных вне игры диффе¬
ренциальных отношений. «Difference —
это то, благодаря чему движение означи¬вания оказывается возможным лини, и
гда, когда каждый элемент, именугии'
«наличным» и являющийся на сцсиг н*
стоящего, соотносится с чем-то иминежели он сам хранит в себе 		порожденный звучанием прошлого и
мента, и в то же время разрушается шн
рацией собственного отношения к Пущ
щему элементу; этот след в равной мпр-
относится и к так называемому будут
му, и к так называемому прошлому. *•*
образует так называемое настоящее' и гн
лу самого отношения к тому, чем ои * .in
не является» (Деррида).D.	далее понимается Дерридп i hiпроизводство различий, диакритичн!	Оно является также условием возможна
сти для всякой сигнификации и люим*
структуры. Оппозиция «структуры» И I
незиса» является «эффектом diffenun *
Речь идет о производстве системы рн шн
чий прежде любого рода внутрисемиоо*
ческих и внутрилингвистических ошиии
ций.И последнее, D. понимается как он
тико-онтологическое различие. Но До|<
рида оговаривается: «Difference... моги
бы предварительно именовать это ри >
вертывание различия, в особенности in
не только или в первую очередь, оптик**
онтологического различия». С одной по
роны, Деррида сохраняет хайдеггеронп. ни
смысл изначальное™ онтико-онтоло! и
ческого различия, а с другой стороны
преодолевает его в силу принадлежим
сти к метафизике. Онтико-онтоло! им.
ское различие как предельная детермн
нация различия, согласно Деррида, о*,
вачена метафизикой, поскольку кш
различие оно предшествует бытию, и i
то же время у Хайдеггера ничто не npi н
шествует бытию: бытие — «абсолютно*
означаемое». «...Мы должны были Пм
стать открытыми difference, которн.
больше не определяется, на языке Запн
да, как различие между бытием и t \
щим». D. как более изначальное ратин
чие предшествует онтико-онтологичес!**
му различию как различие вообще. I*
есть, онтико-онтологическое различи
зависит от самой возможности форми
различия. Поскольку бытие, в соотве и i248
ДИСКУРСи I ис торией метафизики, всегда мыс-•	* и I■ как присутствие, D. в смысле
ценности формы различия выступает11	как условие возможности бытия.In. описываемое и понимаемое D. —1 м' и не логическое различие, т. е.
нииоречие, разрешаемое по правилам
и I in ческой логики. D. не позволяет
I. рогенности различия достичь проти-
I» чин. Отношение между различием и■	нииоречием сохраняется как отноше-
| иг | отношения: противоречие сохра-
" и н. не будучи им. Противоречие не■	г. ищется в имманентности понятия,
пинающего собственную негативность.н ном смысле D. находится по ту сторо-
мнмнектической логики, а также про-■	II Anfliebung, в соответствии с кото-
нчи различие понимается исключи-	in is терминах негативности. «Я| минеи развести Difference... от гегелев-
		 различия, и сделал это именно ви точке, где Гегель в большой Логике
м|ч мсляет различие как противоречие,
п i n лишь для того, чтобы разрешить
| иптериоризовать его... в самоприсут-
|ниц онто-теологического или онто-те-
ннотческого синтеза. Difference (в-	и с почти абсолютной близости к Геге-
■. ) обозначает точку, в которой разры-III	с системой Aufhebung и со спекуля-	oil диалектикой» (Деррида).Т. X. КеримовГ,ИСКУРС — понятие, выдвинутое
чпыуралистами для анализа социаль-
. in обусловленности речевых высказы-
мпиН. Понятие Д. особенно популярно
и ноструктурализме и деконструкции.| и правило, применяется в философии,
мииологии, когнитивных анализах, се-	икс. Нередко используется просто■	'И- синоним «речи».It работах М. Фуко Д. — это соци-	о обусловленная организация систе-II	I речи и действия. Любая речь, по оп-
I in' нению, предполагает субстантива-
	 Она не только что-то высказывает,•	шкже объясняет то, что высказывает,о,	проясняя собственные основания■ни причины. Такая субстантивация то-
|||, что высказывается, производится нетолько и не столько лингвистическими
или даже логическими средствами, сколь¬
ко социальными средствами внутри более
широкого социокультурного пространст¬
ва, а именно принятыми в обществе спо¬
собами и правилами обусловливания ре¬
чи. С т. зр. дискурсивного анализа, рече¬
вые высказывания можно исследовать не
только лингвистически, прояснением со¬
держащихся в них значений, но и соци¬
ально, прояснением норм и правил, ар¬
тикулирующих задействованные в раз¬
ных стратегиях дискурсивные элементы.
Именно Д. позволяет Фуко исследовать
такие явления как безумие, сексуаль¬
ность, смерть и т. д. Эти формы система¬
тически репрессировались западной
культурой, поэтому рациональным, т. е. с
применением научного категориального
аппарата, способом исследовать эти яв¬
ления не представляется возможным.
Дискурсивный анализ позволяет Фуко
решить неразрешимую задачу: дать безу¬
мию говорить от своего имени, собствен¬
ным языком. Проблема в том, что собст¬
венного языка безумия не существует.
Язык всегда разумный. Как можно напи¬
сать историю безумия изнутри разума,
использующего свой категориальный ап¬
парат для репрессии безумия? Поэтому
тот или иной объект, в частности ре¬
прессированное западной культурой безу¬
мие, исследуется на материале дискурсив¬
ных (речевых) практик, сформировавших
этот объект. Последний до, вне и незави¬
симо от этих практик не существует. На¬
пример, Фуко исследует на материале
дискурсивных практик исторически сло¬
жившееся отношение к безумию и бе¬
зумному человеку. В раннее средневеко¬
вье безумие и безумный человек не пред¬
ставляли особую опасность для общества,
хотя их и относили к категории «неразум¬
ных». Начиная с XVII в. Д. безумия отме¬
чает в нем болезнь: безумие помещается
в изоляторы. На следующем этапе безу¬
мие не просто исключается из буржуаз¬
ного общества, а подвергается «культи¬
вированию» через систему медицинского
и правового вмешательства. Если до сих
пор могли существовать гетерогенные Д.
безумия, временами противоречащие друг249
ДИСКУРСдругу, то классический идеал разума объ¬
единяет все это пространство «неразу¬
мия» в единое целое. Медиумом в этом
объединении выступает представление. В
«Истории сексуальности» Фуко анализи¬
рует сексуальность как политическую
конструкцию, а не как естественную,
природную данность, существующую не¬
зависимо от властных практик, сформи¬
ровавших этот объект. Согласно Фуко,
сексуальность конституируется в сферу
познания лишь на фоне властных отно¬
шений, которые собственно и придают
ей статус объекта. Власть объективирует
сексуальность с помощью различного ро¬
да исповедальных Д. и техник знания/
дознания. Фуко прослеживает распро¬
странение исповедального Д. от религи¬
озного контекста к медицинскому, лите¬
ратурному и психоаналитическому Д.,
каждым из которых задействованы спе¬
цифические механизмы трансформации
пола в Д. Дискурсивная структура испо¬
ведального аппарата пропускает через се¬
бя формы подчинения и схемы знания.
Именно через дискурсивное участие по¬
тенциальных мишеней, сопровождающее¬
ся производством специфических удо¬
вольствий, власть получает доступ к телу.
Согласно Фуко, именно сексуальность
вызвала к жизни понятие пола как спе¬
кулятивного элемента, необходимого для
ее функционирования.Проблема Д. обсуждается Хаберма¬
сом в рамках теории коммуникативной
компетенции или универсальной прагма¬
тики. Традиционно «логический анализ
языка» ограничивался синтактическими
и семантическими характеристиками;
прагматический аспект языка исследо¬
вался эмпирическими науками. Если
следовать соссюровской дихотомии
«язык — речь», то речь как прагматиче¬
ский аспект языка исследуется эмпири¬
ческими науками. Или же, если следо¬
вать проведенному Хомским различению
лингвистической компетенции и лин¬
гвистической деятельности, лингвисти¬
ческая теория исследует только способ¬
ность идеального говорящего-слушающе-
го овладеть абстрактной системой общих
лингвистических правил, в то время каканализ лингвистической деятельное hi
необходимо включает эмпирические v
ловия, ограничивающие действительную
речь. В теории универсальной прагм»i и
ки Хабермаса рациональной реконстру!
ции в универсальных терминах подле,!иi
не только синтактические и семантем
ские, но и прагматические характерней!
ки речевых высказываний. В этой pi
конструкции Хабермас следует теории
речевых актов Остина и Серля. «Уин
версальная прагматика тематизнру i
элементарные единицы речи (высказьнш
ния) таким же образом, как лингвист
ка тематизирует элементарные единимы
языка (предложения). Цель ре ко и струг
тивного лингвистического анализа ы
ключается в эксплицитном описании
правил, которыми компетентный говори
щий должен овладеть, чтобы сформирп
вать грамматические предложения и им
сказывать их в приемлемой форме... On
щая теория речевых актов, тйКРм
образом, будет описывать эту системt
правил...» (Хабермас). Следуя Серлю, Хи
бермас определяет речевой акт как е,/ш
ницу лингвистической коммуникации и
смысле реализации предложения в мы
сказывании. Т. о., опираясь на теории
речевых актов, фундаментальную задич»
универсальной прагматики Хабермас ни
дит в «исследовании и реконструкции
универсальных условий возможного нн
нимания», поскольку именно понимишн
является имманентной функцией речи
С т. зр. этой функции, Хабермас выдм
ляет стратегические, или паразити'м
ские, формы коммуникации и нестриигические, которые ориентирован!.	достижение консенсуса. В общем, имен
но консенсус выступает главной целым
коммуникаций, ориентированных на ми
нимание. С т. зр. достижимости консгн
суса, Хабермас выделяет две формы к<> ■
муникации: коммуникативное дейетшп
или интеракция, и Д. Тогда как в коммv
никативном действии требования зннчи
мости наивно предполагаются, в Д. i pi
бования значимости тематизируются, )1
требует, чтобы все мотивы, кроме готом
ности к рационально обоснованному си
глашению, были исключены. С друюм250
ДОБРО и ЗЛОИнны, Д. требует, чтобы исключались■	м ( уждсния относительно справед-■	111 определенных норм. Согласно
рмпоу, именно Д. выступает своеоб-
11И критерием определения истин-
	пн ложности достигнутого согла-.IHII П|)ичем, истинность соглашения
I hi ннстся не в отношении участников
I м1п.ективно, т. е. в отношении ко
. потенциальным участникам. Сам
■I I ушстия в Д. предполагает возмож-
н. подлинного или истинного согла-
	 Соглашение достигается в ре-■	шн1 аргументации, а не принуждения,
и тис принуждений, как внутренних■щи психологических или идеологиче-■	■ предрассудков), так и внешних (ти-ф(пы силы), характеризуется в
■п. не прагматической структуры ком-	ниш. Достижение соглашенияпншпгает готовность участников диа-
рпвновесие между интересами,
метрическое распределение шансов в	ломании речевых актов и, соответ-... нио, «иммунитет» участников Д. от
мпшх принуждений или санкций.■	п.mi и этом случае можно сказать о
и I 'по прагматическая структура ком-
. им пции преодолевает любые ограни-	 Условия, при которых возможно..щщшльное соглашение, Хабермас на-
' I идеальной речевой ситуацией».
Пппболее подробно теоретически
. noiiiiiiHOC структурно-семиотическое
...мнмппис Д. дано А.-Ж. Греймасом и
| Курю в их «Объяснительном словаре
мни языка». Д. интерпретируется ими
н семиотический процесс, реализую-
■Miiti и н различных видах «дискурсивныхI	и Iпк», включая собственно языковую
и | нку и практику неязыковую, мани->	трующуюся в доступных чувствен-
iv носприятию формах, например,
. ini. Если же исходить из собственно
..и иной практики, то Д. следует рас-
. принять как синоним текста и иссле-	как объект научной дисциплины —. | урепмной лингвистики. В другом
ииексте, не противоречащем первому,
пиле и Курте отождествляют Д. с вы-
. м.пшиием-результатом. В зависимости
нио, как понимается высказывание,выделяются два теоретических подхода и
два различных типа анализа. Если в ка¬
честве базовой единицы высказывания
выступает фраза, то Д. рассматривается
как результат связывания фраз. Если же
за исходную единицу принять Д., рас¬
сматриваемый как значимое целое, то
фразы будут только сегментами дискур¬
са-высказывания. В первом случае ана¬
лиз Д. выступает как выявление и моде¬
лирование дискурсивных последователь¬
ностей, рассматриваемых как цепочки
фраз-высказываний, с помощью различ¬
ных приемов. Напротив, во втором слу¬
чае анализ Д. предполагает разложение
его как единого целого на составляющие
части. Представляя понятие акта выска¬
зывания как процесса, который является
местом зарождения Д., Греймас и Курте
выделяют две взаимодополняющих сово¬
купности условий, необходимых для про¬
изводства высказывания, обозначаемых
ими термином «компетенция»: семиоти-
ко-нарративную и дискурсивную (в уз¬
ком смысле слова). Семиотико-нарра¬
тивная компетенция рассматривается как
форма человеческого сознания и описы¬
вается как «базовая грамматика высказы¬
вания-дискурса», данная до акта выска¬
зывания и предполагаемая им. Дискур¬
сивная компетенция действует, начиная с
момента акта высказывания, регулирует
и моделирует дискурсивные формы вы¬
сказываний-результатов. И в итоге, «пе¬
ревод в дискурс, или дискурсивизация,
заключается в использовании семиоти-
ко-нарративных структур и их трансфор¬
мации в структуры дискурсивные... Дис¬
курс есть результат этого оперирования с
глубинными формами, которое дает при¬
рост семантически значимых членений».
Т. о., устраняется традиционное противо¬
поставление между Д. как сверхфразо-
вым монологом и коммуникацией как
диалогом и фразовым обменом; комму¬
никация предстает как один из моментов
порождения Д.Т. X. КеримовДОБРО и ЗЛО — понятия, катего¬
риально выражающие одну из наиболее
фундаментальных философских проблем.251
ДОБРО и ЗЛОЕе рассмотрение, как правило, выходит
за пределы собственно этических кон¬
цепций, приобретая не только жизнен¬
но-личностный смысл, но и социальный,
метафизический. В истории философии
можно (с известной степенью условно¬
сти) выделить три основных типа пони¬
мания Д. и 3.: конвенциальный (этиче¬
ские принципы зависят от конкретного
жизненного, социального и конфессио¬
нального опыта и от условий человече¬
ской и природно-социальной среды), он¬
тологический (Д. и 3. укоренены тем или
иным образом в самой структуре реаль¬
ности либо порождаются абсолютным
началом мироздания), интуитивно-апри¬
орный (идеи Д. и 3. есть фундаменталь¬
ные интуиции либо врожденные идеи
индивидуального сознания и в таком
своем качестве не подлежат рациональ¬
ной рефлексии и концептуально-теоре-
тическому обоснованию). В двух послед¬
них вариантах Д. и 3. относятся к самим
основаниям философского мышления и
существенным образом воздействуют на
структуру и смысловую данность теоре¬
тических построений. Их концептуализа¬
ция всегда понимается в таком случае
лишь как категориально-понятийное и
логическое оформление исходных интуи¬
ций (аксиом) в системном дискурсе. Во
всяком случае, говоря о фундаменталь¬
ном характере понятий Д. и 3., следует
иметь в виду их принципиальную неоп¬
ределимость, невозможность завершен¬
ной дефиниции. Историю этических, ре¬
лигиозных и философских интерпрета¬
ций Д. и 3. можно понимать как
исторический опыт описания их с т. зр.
значимости в личной, общественной и
космической жизни, либо опыт отожде¬
ствления с иными принципами и начала¬
ми (напр., с пользой, удовольствием и с
их противоположностями). Также суще¬
ствуют различные подходы к самой кате¬
гориальной природе Д. и 3.: ставится и
разрешается вопрос о соизмеримости
этих понятий, об их статусе первично¬
сти, об исходе либо безысходности миро¬
вого процесса взаимоотношений Д. и 3.
(либо об историческом процессе с т. зр.
его прогресса, регресса или индиффе¬
рентности в отношении данных начал).Исторически философско-этичп i -
проблематика Д. и 3. возникает с рани
жением традиционного, родо-племсти
го общества и развитием политически»
социальных и экономических отношеиш
между индивидами и обществами в качи
стве многоуровневой системы onocpi 1
ванных связей в отличие от тоталыи
регламентации индивидуального пот т
ния в традиционной общине, Осипами
ной на непосредственном характере pit
деления труда в производстве и раенр'
делении. Вместе с этим возню м
потребность в разработке новых роим
ментирующих и регулирующих пршши
пов индивидуальной и социальной m
ни, ориентированных не на однозначноподчинение, но на относительную си	ду избрания, ситуационную гибком
этической ориентации. Разрешение при
блематики Д. и 3. происходит на nyin
религиозного и философского OCMI.iI 1|.
ния мира и разработки руководшни
этических доктрин. Религиозный аари
ант осмысления Д. и 3. преимущество
но предлагает концепцию первичном
божественного блага, предустановлсши
гармонии мировых и человеческих и
чал, разрушенную вследствие грехонмн
ния. Тем самым устанавливается по\>
станциальность 3. и специфическое ш
нимание человеческой деятельности (щ»
индивидуальной, так и социальной) м
искупления общего греха. Последом ■
тельно дуалистичное понимание Д. и
из развитых религий выдвигают зорош
ризм, митраизм и манихейство. It ни
религиозных концепциях благие и 'щп
начала мира потенциально равносилию
человеку же принадлежит право пы1ю|>
того или иного начала в качестве оеном
своей жизни.Философская разработка данном
проблематики происходит в античном
традиции: первоначально в форме mih
сим нравственно-жизненной ориентшни
(наиболее распространенная максима
«Жить в соответствии с природой», 'о
устанавливает зависимость этически>
экзистенциальных характеристик Д. и
от уровня и качества полноты позиции
реальности, как внешней, так и внутр* ■
ней). Наиболее влиятельное в филоспф252
ДОБРО и ЗЛОI плане понимание Д. и 3. выдвину-II	обосновано Сократом и Платоном.
|| iniмИ утверждает невозможность ка-
<Н iii.i то ни было внешней деятельно-	по «познания себя» и осознания'||НЧК!ИНОСТИ того или иного воспри¬
ми собственной и общественной жизни
ip проявления в ней Д. и 3. Платон
| ч'пГиггывает парадигмальную для по-■	чующей философской мысли идею
нПшего блага как сверхреального,
||||'мис неизменного и полного архе-|||и! оптимально гармоничного мироуст-
П' гии. И Д., и 3. в данном контексте■	11ЫНШОТСЯ производными от первич-| ftJinra: 3. возникает вследствие кос-
|| hi материи, не могущей полностью
к принять и воспроизвести полноту и
I» ршспство эйдетических прообразов,I 'ншомых Благом-Единым; Д. есть
и pm такой посюсторонний образ
н и I in рентного блага. Соответственно,
и ' ими «Жить в соответствии с приро-
| и шменяется императивом «Жить в
инчгпши со знанием всеобщего бла-
1 пмо это знание доступно лишь из-I	и 11 п,| м мудрецам-философам, прони-	ним умственным взором и совершен-п питуицией за пределы материально
. нтчеипого, противоречивого в своем	бразии и вещности мира земной•	и,мости. Со времени Платона и Со¬
чи устанавливается двойной эталон
ни офского познания Д, и 3.: во-пер-
иишие абсолютного блага как ми-	to п всечеловеческого руководящегомни, ио-вторых, осмысление собст-	II жизни с т. зр. ее соответствия		 возможностям воплощения пер-•'i|'И in блага и реальности (индивиду-
<11 null или социальной).Кристианская культура также вос-
, ннимцет и разрешает данную пробле-•	и пн у с т. зр. онтологического и космо-
щ'им кого статуса Д. и 3., отождеств-	основным мотивам платоновскоеч ипе блага с идеей единого божест-
миого начала мироздания. Но если
11'iinrtM признавал неизбежность за¬
йми (wiaroro начала, его искажения и
ними и материальном мире как след-
<н I ;1мого мироустройства, то христи¬анское вероучение рассматривает налич¬
ный порядок мирового бытия в качестве
результата грехопадения человека, т. е. в
силу присутствия в структуре бытия
принципа свободы (даже в еретических
учениях, провозглашавших равенство
благого и злого начал, соизмеримость
Бога и Сатаны как универсальных сим¬
волов их, последний все же становится
темным началом в силу собственной сво¬
бодной воли). Христианство, понимая
историческую сущность человека как
всечеловеческое искупление греха, утвер¬
ждает невозможность рационального по¬
знания метаисторического смысла Д.,
полагая примат веры в качестве возмож¬
ного средства позитивного понимания
истории и человека в русле теистическо¬
го мироощущения. Внутренняя противо¬
речивость монистического понимания
источника мирового бытия и дуализма Д.
и 3., материи и духа составляет базис для
разнообразных философских и теософ¬
ских спекуляций в рамках данной про¬
блематики. Традиционно в христианстве
человек понимается как носитель двух
начал: его плоть тяготеет к злому, дух —
к благому. Выбор в пользу блага означает
соединение с христианской общиной пра¬
ведных и начало индивидуального обоже-
ния. Основные историософские концеп¬
ции христианства (от ап. Павла, Диони¬
сия Ареопагита и далее) устанавливают
неизбежность перехода личного обоже-
ния в общехристианское либо общечело¬
веческое, что и олицетворяет собой один
из кардинальных смысловых мотивов ис¬
тории.Развивающаяся в новое время свет¬
ская философия восстанавливает в своих
правах внерелигиозное, внеоткровенное
и личностное познание Д. и 3. Хотя фак¬
тически теистический конструкт высше¬
го блага воспроизводится в различных
вариантах классической философии. По¬
пытки преодоления этой парадигмы про¬
исходили в русле скептического рацио¬
нализма (см. «Скептицизм»), утилита¬
ризма, философии Просвещения и др.
Каждый раз проблематика Д. и 3. в этих
течениях подменялась иными концепту-
ально-понятийными конструкциями: так,253
ДОКТРИНАскептицизм (М. Монтень) устанавливает
в качестве критерия этических ориенти¬
ров личную совесть и утверждает кон-
венциальный, относительный характер
Д. и 3.; утилитаризм (Бентам, Дж. С.
Милль) отождествляет Д. и 3. с пользой
и ее противоположностью (соответствен¬
но, вводится иерархия уровней пользы от
личной до общественной и внечеловече-
ской), материализм XVIII в. рассматри¬
вает относительность Д. и 3. как относи¬
тельность всякого абстрагированного по¬
нятия в соотношении с непреложными
законами материальной природы (наибо¬
лее радикальный вариант — философ¬
ские построения де Сада). Классическая
немецкая философия, начиная с И. Кан¬
та, критически оценивает философский
и научный потенциал Д. и 3. в свете
фундаментальных принципов рациона¬
лизма. Кант, вводя категорический импе¬
ратив, фактически разрушает понимание
этики (к сфере которой отнесено позна¬
ние Д. и 3.) как строгой науки: импера¬
тивный характер нравственного закона
делает его применимым в жизненной си¬
туации, но никоим образом не позволяет
произвести строго научное дискурсивное
обоснование. В послекантовской мета¬
физике восстанавливается аксиома блага,
отождествляемого с творческим источни¬
ком мирового бытия и процесса станов¬
ления (гегелевское положение «Все дейст¬
вительное разумно, все разумное действи¬
тельно» — примат рационально-научного
познания и преобразования над этиче¬
скими принципами в жизни и категория¬
ми в философии, поскольку они так или
иначе производны от первичного разум¬
ного Духа и от фундаментальных поня¬
тий рационалистической метафизики).
Социально-историческая проблема в
данном случае может быть рассмотрена
как всемирный поступательно-прогрес¬
сивный процесс рационализации дейст¬
вительности, раскрытия потенциала ми¬
рового и человеческого разумов; соци¬
альный прогресс и прогресс познания и
есть воплощение блага в истории.Критика классического рационализ¬
ма XIX в. в качестве одного из мотивов
устанавливает своего рода несубстанци-альность понятий Д. и 3. для философ"
в силу их догматического и метафи him
ского характера. Так, Ницше замени-
проблематику Д. и 3. эстетическим
принципами, Шопенгауэр утверждагI -носительность их по сравнению с 	точными и непредсказуемыми порыин
мировой воли; в ходе развития «финиш
фии жизни» все большую ценность и фн
лософском познании занимают поит и
«народ», «нация», «раса» как те перми
ные формы человеческой органи пппн
благо которых превосходит индивиду '
ные параметры существования. Ми|
ксизм принимает принцип классмн--
справедливости в качестве замены mi i
физического и онтологического поипи
ния Д. и 3. Фактически, посткласпп
ская философская позиция в отношент
данной проблематики ориентировапи и
критику онтологического и априорнмн
понимания Д. и 3. Особое значение пн
лучает принцип свободы совести и им
ческом выборе в сочетании с понимнни
ем социально-исторической детермиm
рованности моральных принципов, '(ни
как самостоятельное течение либо сим-
ценный раздел философского знании \
тупает место нравственно-этическим
плюрализму постсовременности. Сони
ально-государственная регламентации ни
ради утрачивает характер идеологичеенч
контроля, становясь более опосредоини
ным и неявным. Вместе с тем нартш-
процесс децентрализации моделей :>пп.
ского: по сути, личность в условиях шн -
современного общества реализует ceftii i
нравственно значимых действиях в рнм
ках непосредственного окружения, мш
росоциума. Доминантами определении i
и 3. в данных обстоятельствах станоти>
доминанты деятельности микросоциум*Е. В. /ДОКТРИНА (от лат. docere — учим
doctrina — учение) — авторитетное уч>
ние; совокупность принципов; сиси >
теоретических положений о какой-лиПн
области явлений; система воззрении ки
кого-либо ученого или мыслителя, 'li p
мин «Д.» имеет христианское проиемн
дение и изначально обозначал такое pi254
ДОПОЛНИТЕЛЬНОСТЬ	нос учение, которое основано нащ миом тексте, касается существа
I'Miiinoro вероучения и общепризнан-
| охраняя до сих пор преимуществен-
риетианское звучание, понятие Д.	ню и себя также общерелигиоведче-н светское содержание.Ннмример, христиане говорят о Д.
шшдения человека, Д. искупления
и in Vi им Христом через распятие перво-
||мно греха или о Д. Воскресения. Хо-
ншско не все христиане одинаково
м ин )ти Д., тем не менее расхожде-
'"I между их индивидуальными понима-
| in лих авторитетных положений не
и, нолики. Д. тесно связана с разъяс-
щп'м новообращенным существа их
ini Многие великие доктринальные
	шсдсния христианства имеют форму•	и иписа («поучения»), т. е. написаны в
| i|iMc вопросов и ответов, а сумма отве-			основу учения.По общему смыслу с термином «Д.»
| и иудейский термин «тора» («указа-
41 , "наставление»), исламский термин•	иним» («слова»), индуистское слово■	ми ипа» («школа»), буддистское слово
ч|||1мп» («учение»).Доктринер — человек, твердо при-
r I ишиощийся Д., даже если она мало
и |щсустся с жизнью. В насмешливом	не — это начетчик, талмудист, упор-| ill- шщитник устаревших догм. Доктри-
|н Iпо — образ мыслей и поведение,
пиНпвенные доктринеру; слепое, не-
.ц| ические следование какой-либо Д.1	ini нерелигиозное учение именуют Д.,
чшце всего имеют в виду отношение к
*нму учению его сторонников как к не-
■'|ч ножной истине.Д. В. ПивоваровДОПОЛНИТЕЛЬНОСТЬ _ поня-
HI введенное Деррида для преодоленияI	шиционных принципов метафизики, в
н I иости принципа начала, источника,
и рионричины. Д. объясняет одновре-
|| иную возможность и невозможность
ниш: конституирование начала зависит
| н тачального замещения другого на-	 начало всегда производно, вто-ihi'iiio. Д. — это операция различения,
и при» в одно и то же время разрываети задерживает присутствие, подвергая его
разделению и отсрочке. Д. скорее выпол¬
няет функцию замещающего дополне¬
ния, которое обусловлено изначальной
самонедостаточностью, самонеполнотой
терминов, понятий или явлений. Д.
предполагает структурную необходимость
дополнения некоторого различения к
«самодостаточным» понятиям, которые,
т. о., восполняют собственный недоста¬
ток, изъян. В отличие от differance, следа,
Д. указывает не на отсыпку к «другому», а
необходимость дополнения «другого».
«Изначальное differance есть дополни¬
тельность как структура» (Деррида).«Логику дополнтгельноети» Деррида
развивал в работе «О грамматологии».
Аналогичная «логика» также развивалась
при анализе фармакона и парергона (ук¬
рашения). При анализе текстов Руссо,
Деррида обнаруживает две взаимопроти-
воречащие возможности. С одной сторо¬
ны, Руссо определяет дополнение как
внешнее, аннулируя его, т. о., в силу его
незначительности, в то время как все
внимание сосредоточено на описании
начала, источника, природы как неиска¬
женного. «То, что дополняется, есть ни¬
что, поскольку как внешнее дополняется
к некоторому полному присутствию».
Однако при описании самого начала, ис¬
точника, Руссо ничего не остается, как
делать это в терминах угрозы и соблазна
со стороны дополнения. С другой сторо¬
ны, «...описание этого дополнения обна¬
руживает в природе врожденный недос¬
таток: природа должна быть завершена-
дополнена образованием, чтобы в
действительности стать тем, что она есть:
правильное образование необходимо для
человеческой природы, чтобы она могла
проявиться в свой истинности. Логика
дополнительности, таким образом, хотя
и рассматривает природу как первичное
условие, как полноту, которая существу¬
ет с самого начала, но в то же время об¬
наруживает внутри природы врожденный
недостаток или некое отсутствие, в ре¬
зультате чего образование... также ста¬
новится существенным условием того,
что оно дополняет» (Деррида).Деррида различает два значения Д.:
во-первых, Д. — это нечто, которое до-255
ДРУГОЙполняется в смысле прибавки, добавле¬
ния, складывания двух самодостаточных
терминов или понятий; одно понятие
как целое прибавляется к другому поня¬
тию как целому. В этом смысле, «допол¬
нение кумулирует и аккумулирует при¬
сутствие». Второе значение заключается
в том, что дополнение до-полняет, дово¬
дит до полноты, замещает место, возме¬
щает отсутствие или недостаток. «...До¬
полнение еще и замещает. Оно прибавля¬
ется только для того, чтобы произвести
замену. Оно вторгается или проникает в
чье-то место: если оно что-то и до-пол¬
няет, то это происходит как бы в пусто¬
те... Являясь возмещающим и замещаю¬
щим элементом, дополнение представля¬
ет собой заменитель, подчиненную
инстанцию, которая занимает место. Как
заменитель, оно не просто добавляется к
позитивности присутствия, оно не про¬
изводит никакого облегчения, его место
обозначено в структуре пустотой» (Дер¬
рида). Эти два значения или смысла од¬
ного означающего взаимосвязаны. Их
общая функция заключается в том, что
дополнение есть нечто, существующее
вне системы, за пределами системы, ко¬
торая для того, чтобы быть замещенным
дополнением, должна быть отличным,
чем-то иным по сравнению с дополне¬
нием.Т. о., к традиционному значению до¬
полнения, которое якобы извне как не¬
которая полнота дополняется к другой
полноте, следует добавить нетрадицион¬
ное значение — дополнение также до¬
полняет, замещает, занимает пустоту, от¬
сутствующее место, т. е. место дополне¬
ния уже отмечено в структуре начала. В
этом нетрадиционном смысле, дополне¬
ние не предшествует началу, а занимает
место отсутствующего начала. Отсюда
следует, что начала всегда уже являются
дополнениями, возмещающими более
первоначальное отсутствие полноты. Т. е.
начало изначально почато, заражено, ар¬
тикулировано, различено. В этом смысле
нельзя говорить о простом начале, ис¬
точнике, первопричине, поскольку, как
говорит Деррида, «мы должны признать,
что некоторое дополнение существует всамом начале». Д. как неразрешим!"
призвана объяснить различие между
чалом и дополнением. Деррида и н'
время отмечает, что дополнение кш '
полнение начала само неполно, т. г i
полнение не соразмерно поставлю нишзадаче, оно теряет нечто в результат	мещения отсутствия, занятия мссти 1
одной стороны, дополнение есть номп.
рый избыток, поскольку возмещап и
достаток, изъян начала, но, с другой i и
роны, оно само нуждается в возмсшсит
Отсюда следует, что с т. зр. «лопидоплнительности» бессмысленно 	рить о какой-то тождественности ничн
и дополнения. Только как некоторш ||
полнение другого начала, данное ппчп
нуждается в некотором дополнении, i
торое, в свою очередь, нуждается и Н|ц
гом дополнении, и так до бесконечно и
Возникает бесконечная игра дошит-
ний-замещений, и «порождает это иш
щение той самой вещи, чье пояплгнп
она все время задерживает... Все начни
ется с посредника» (Деррида).Т. X. Кс/шмДРУГОЙ — то, что не есть Я, i
«иное», представленное, однако, в они
шении ко мне и для меня.В европейской классической фни>
софии, как она складывалась на нрш
жении веков, понятие Д. практичп i
отсутствовало (за исключением некий
рых христианских мистических учении
немецкого романтизма). Средневскпи.
традиция в понятии alter ego отрт i
лики Я, а вовсе не того, кто вступаа < 1
в общение в качестве суверенной, ш
висимой и безусловно значимой дли 1
личности. В немецкой классической фн
лософии Д., если бы такое понятие при
сутствовало, стал бы объектом, всиц.1'
чуждым миром, зависимым от актиппн
сти субъекта. Отвлеченно-теоретичен и
мир чужд пониманию Д. в его реальны
сущности, хотя в основу концепции )\
которой мы встречаемся во многих i •
временных философских течениях, лп <
гегелевская категория «свое иное». Рмц
отвлекается от всего индивидуально!'
случайного, преходящего. Поэтому ко '256
ДУРНАЯ ВЕРА	шин двух субъектов здесь непре->нн1 предполагает нечто дополнитель-■	нпличное — «абсолютную идею»,
■*t" ЧН1Й дух» и т. д. И даже такой про-
"II растворения личности в абст-
Н11.1.Ч безличных категориях, как С.	пр. не нашел рядом со своимнинчпым места для Д.Многие мыслители, например А.1 и, ш пуэр, были убеждены, что чело-■	ногобен постичь тайну собственно-
ni-ii ии и бытия мира лишь путем пре-
,l imit обособленности от других лю-
н И ции предельного самоуглубления и
Iщгиности от окружающего мира■	ч I и I обнаружить в большинстве тече-
м индийской философии, повлиявшей
Iмышление концепции Шопенгауэра.II	морсоналйстском направлении фи-
м|||ии XX столетия понятие Д. связано•	не исего с проблемами интерсубъек-		 коммуникации и диалога.II	феноменологии Э. Гуссерля про-
, I ннтерсубъективности рассматрива-
,| н мспекте того, что для Я Д. — один
феноменов, конституируемых актами
шиит, но, в процессе конституирова-
| Я полагает Д. субъектом, в свою
I» mi. конституирующим мир, в кото-
| МНС Я — лишь один из конституи-
,..ц.|\ феноменов. При этом пережива-
н| И никогда не даны мне непосредст-
.iini, «в оригинале»: я могу лишь
нтнчнчески реконструировать их со-I	, ншс по их внешним (телесным)
ишемиям, таким, как мимика, жесты,•■mil м т. д. Такую «не-данность в ориги-I	II - следует отличать от «принципиаль-
щ мцекватной данности» т. н. реаль-
предметов. Реальные предметы все-
. пипы неполно, в «оттенках и
, | мних», в бесконечном горизонте
имределенностей, но тем не менее в
и мерс, в какой они даны, они даны
hi мо себе, «в оригинале». В противо-
	юсть этому содержание пережива-II	II. всегда остается для оригинально-
пшывания недоступным, оно можетн Нино лишь опосредованной гипоте-
м I,, i n. В этом смысле Д. представляет
и*ill грансценденцию по отношению к
iV Я. А главная проблема — проти¬воречие между «трансцендентально-со-
липсистской» установкой, лежащей в ос¬
нове феноменологии, и очевидным «рав¬
ноправием» Я и Д.Это противоречие воспроизводится
и в большинстве вариантов экзистенциа¬
лизма. Например, для Ж. П. Сартра
единственная связь, возможная между
двумя индивидами, между двумя созна¬
ниями, — это связь взаимного отрица¬
ния, «неантизации». В отношении к
«другому Я» индивидуальное сознание
выступает, по Сартру, в модусе «бытия
для другого». Но «бытие для другого» не
является онтологической структурой
«для себя бытия». Равная «ничто» субъ¬
ективность не содержит в себе никаких
ресурсов для продуцирования положи¬
тельной связи с чем бы то ни было
внешним по отношению к ней. Мой
«взгляд» превращает Д. в вещь, объект —■
и наоборот, как считает Сартр. «Окаме¬
нение» под взглядом Д. — сокровенный
смысл мифа о Медузе.Г. Марсель считал, что только в том
случае, когда индивид осознает Д. как
свою собственную инаковость и когда на
основе этого он пытается проникнуть в
Д. — только в этом случае он может пре¬
одолеть отчуждение и разорвать замкну¬
тый круг одиночества. М. Бубер полагал,
что личность, Я, ничего не может ска¬
зать о себе, не соотнося себя с Д.; жизнь
есть комплекс межличностных отноше¬
ний. Главное в человеческом существова¬
нии — обращаться, взывать к Д. и отве¬
чать на зов Д. Для Бубера радикальный
опыт инаковости Д., признание этого Д.
«своим иным», узнавание его, ощущение
невозможности существовать без него за¬
ключаются в диалоге. (См. «Диалог».)Т. П. ЛифинцеваДУРНАЯ ВЕРА (ложь себе, самооб¬
ман) — в экзистенциализме Ж. П. Сар¬
тра — наиболее общая форма неаутен¬
тичного существования. Для того, чтобы
самообман был возможен, человек дол¬
жен представлять собой разделенное су¬
щество так, чтобы одна его часть скрыва¬
ла от другой то, что ей, так сказать, в не¬
котором смысле «известно». Парадоксы,257
ДУРНАЯ ВЕРАсвязанные с этим феноменом, происте¬
кают из того, что это действие соверша¬
ется в рамках единого одиночного созна¬
ния.Пересмотр Сартром взглядов его
учителя Э. Гуссерля на феноменологиче¬
скую редукцию (идею исследования су¬
щественных структур сознания как тако¬
вого) и его следование Хайдеггеру в убе¬
ждении, что невозможно исследовать
сознание, не признавая в то же время ре¬
альности объектов мира, приводит его к
отказу от культивируемого Гуссерлем
отождествления «я» с сознанием и по¬
пытке доказать, что «я» не находится «в»
сознании, что «я» находится «в мире, по¬
добно «я» другого». Иными словами, «я»
не есть просто самосознание, но есть раз¬
вивающийся проект, находящийся в мире
и соседствующий с другими людьми.Разделение «я» и сознания и отрица¬
ние понимания «я» как просто самосоз¬
нания создало теоретическую рамку
главного сочинения Сартра «Бытие и ни¬
что» (1943). Здесь Сартр описывает соз¬
нание как «ничто», т. е. не как вещь, но
как активность, как «ветер, дующий ни¬
откуда в направлении к миру». Подобно
тому, как линзы камеры никогда не мо¬
гут видеть самих себя, сознание никогда
не может рассматривать себя как созна¬
ние и знает себя только через восприятие
объектов.Посредством «ничто» сознания и его
активности формируются наша способ¬
ность видеть, воображать мир иначе, чем
он есть «на самом деле», и неизбежное
представление самих себя иными, чем
мы кажемся. И, поскольку сознание есть
ничто, но не подлежит законам причин¬
ности, не может быть понято в терминах
причины и следствия. Сознание само-де-
терминируется, а мы всегда находимся в
процессе выбора.Будучи всегда в процессе становле¬
ния, «я» в ходе жизни человека накапли¬
вает множество истин о самом себе, о
собственной «фактичности», но тем не
менее в течение своей жизни человек
свободен и предвидеть новые возможно¬
сти собственного развития либо преобра¬
зования, а следовательно, и переинтер-претировать свою «фактичность» и > и
новых проектов и притязаний, и.
«трансценденции». Эта неопределенно!
означает, что человек никогда ис ..
что-либо, и когда он стремится уир<и
себя в качестве кого-то особенного (In
это социальная роль либо качестио
рактера) — он впадает в «дурную т р
Д. в. состоит в ошибочном видении >
ловеком себя в качестве кого-то фш •
рованного и устоявшегося. Именно
соображения Сартра и обусловили .
резко негативное отношение к ученн-Фрейда о бессознательном в силу 	что в нем был выражен детерминист >
ский взгляд на личность и ее поведши
Но рассматривать самого себя в кичп и
средоточия бесконечных возможное и н
игнорировать факты своего бытия, но оналагающие ограничения, в части	то обстоятельство, что всякий выбо|	гда совершается в рамках опредслс	обстоятельств — также было бы актом I
в. С одной стороны, мы всегда старт
ся самоопределиться, с другой сторот
мы всегда свободны «начать все с пумн
забыв о том, что мы представляем coin»
в данный момент, но, так ли иначе, ш
всегда ответственны за то, что в кош
ном итоге из нас получится. Но пикт
го раз и навсегда данного рецепта oti|»
тения баланса между «фактичностью
свободой не существует, скорее псп .
между ними имеется диалектическое и,ношение, напряжение. Результатом 	является наше извечное отчаяние, от
нание чего-то вроде онтологичеемп
первородного греха, невозможности 1ио
одновременно свободными и теми, и-
бы нам хотелось быть.Основание данного понятия сое пи
ляет факт двойственности человека, нем
хологической и онтологической. Отою
гическая двойственность состоит п о
дующем. Каждый индивид существуй
некой ситуации, которая предстшиш
собой пеструю смесь фактичности (ими
ности) и трансцендентности (превоехш
дения данности посредством наших при
ектов). Д. в. есть способ избежать йоцм
причиняемой смутностью наличной * и
туации человека, добиться этого мши258
ДУХ и ДУШАн и либо предавая трансцендентное в
i\ фактичности (исповедуя различ-
формы детерминизма, т. е. отказыва-■	hi активных действий либо от осоз¬
нан собственной ситуации, полагаяншспить все равно ничего нельзя),
погружением в трансцендентное,
испитая фактичностью (предпочитаяin	> несбыточном, не замечая реа-| 11111111). Психологическая двойствен-
'i: связана с тем обстоятельством,■	Лудучи сознающими существами,
hi морофлективно знают то, о чем они
I н i пито могут не знать. Понятие о| иорефлективном знании выпОлня-
м психологических представлениях
|| |пю ту же роль, что и «бессозна-
!• ног- п учении Фрейда, хотя Сартр и
i.hiio отвергал последнее. Проект Д.in ржать человека в неведении отно-
" 'паю определенных вещей — есть	себе дурная вера, поскольку до-!'и i сииное сознание «предпочитает»
при ншвать то, что остается закрытым
, фиктивного сознания.Ч и. могут представлять привычки,' институты и объекты, используе-
м поиском для того, чтобы оставать-	стоянии «постоянной рассеянно-ll	п. бывает не только индивиду-
ннИ, но и коллективной. Сартр в■	, посвященной Флоберу, рассмат-■	"• i как пример коллективной Д. в.
Импнук'.кое общество времен Второйм'рпи. Тем не менее содержащаяся в■	понятии отсылка к моральной от-
iценности связана с проницаемостью: фисксивного сознания: индивиды,
ншчп.ности либо вместе, дорефлек-
«но шают больше, чем они рефлек-
■■■м. i ттоляют себе знать.По мере того, как учение Сартра все
Фпти,нее учитывало социально-эко-		 обстоятельства, становилась	с осязаемой связь между Д. в. и■	оной борьбой. Если в «Бытии и ни-
ни заявил, что хорошая вера есть не-	иное, как вариант веры дурной, то	с он высказывался в том ключе,орошая вера воспитывается соци-
"iM равенством и что скудость дос-I	почти неизбежно предопределяетвпадение людей в Д. в. Антисемит, по
Сартру, исповедует Д. в., но такова и
противоположная позиция либерального
сторонника ассимиляции; подобным об¬
разом дело обстоит с неоколониалистом
и сторонником промышленного капита¬
лизма: оба пренебрегают своей личной
ответственностью, приписывая статус не¬
обходимости тем вариантам социальных
систем, которые предполагают эксплуа¬
тацию других.Только в посмертно опубликованных
«Тетрадях по этике» Сартр обсуждает
природу и возможность хорошей веры,
которая, с его т. зр., предполагает «обра¬
щение», в результате которого индивид
уже не стремится избежать боли, предо¬
пределенной его двойственностью, раз-
деленностью.Е. Г. ТрубинаДУХ и ДУША — религиозно-фило-
софские понятия, означающие невещест¬
венные начала, в отличие от материаль¬
ного. Человек сравнительно легко позна¬
ет материальную оболочку сотворенной
природы, но у него нет легкого внешне¬
го доступа к сущностям духа и души, что
нередко вызывает, например, у материа¬
листов и позитивистов, соблазн отрицать
существование этих скрытых миров. Бо¬
лее ценно то, что менее доступно; мате¬
риальные потребности рано или поздно
удовлетворяются, духовными же иска¬
ниями человек никогда не пресыщается,
а потому в тенденции становится суще¬
ством универсальным. Древние представ¬
ления о духе (атмане, пневме, спиритусе,
рухе) и душе (пране, психе, аниме, не-
фсе) связывались с процессом дыхания:
душа сопрягалась со вдохом, а дух — с
выдохом. Считалось, что каждая вещь
имеет собственную душу, способную пе¬
ремещаться в пространстве и входить в
иные тела, влиять на них; к этому взгля¬
ду восходят доктрины эйдосов, идей, об¬
разов, отражения мира человеком.Философская онтология души и ду¬
ха оперирует следующими их существен¬
ными различиями. Душа связана с кон¬
кретным целым (телом), будь то отдель¬
ная тварь или телесность всей природы259
ДУХ и ДУША(мировая душа), а после смерти тела ду¬
ша пребывает в особо легком теле — в
«сома пневматикус», «астральном теле» и
т. п. Дух же свободен от конкретных во¬
площений и вездесущ, легко проникает
всюду и столь же легко уходит за любую
границу; поэтому он способен доходить
до вершин мироздания (т. е. быть совер¬
шенным), творить любую предельную
целостность и привносить в каждое от¬
дельное наличное бытие переживание
сопричастности (смысл) всякому иному
бытию. Душа сохраняет проект и внут¬
реннюю форму своего тела, его систем¬
ные свойства, лишь иногда (согласно не¬
которым учениям) на короткое время
покидая свою обитель. Дух же всегда
беспокоен, изменчив, мало где задержи¬
вается и творит все новые и новые свои
определения. Душа несовершенна и ог¬
раничена, дух же совершенен и неогра¬
ничен. Душа творится духом, дух же ве¬
чен и несотворим. Правда, христиане по¬
лагают, что разряды служебных духов
сотворены Абсолютным Духом, Богом.
Вместе с тем душа и дух имеют общие
черты: они тождественны по своей абсо¬
лютной природе, делятся на низшие и
высшие разряды, ненаблюдаемы «извне».О	духе обычно говорят как о «бытии»
(безусловном, открытом, свободном, без
границ, бездне бытия); связанное же су¬
ществование души выражается понятием
экзистенции, т. е. «бытия-между» плотью
и духом. Не получая долгое время живи¬
тельных импульсов духа, душа увядает и
выпадает из общей структуры бытия;
напротив, оплодотворясь духом, душа
расцветает, раскрывается и совершенст¬
вуется. Т. о., взаимосвязь бытия духа и
экзистенции души может быть конкре¬
тизирована понятиями духовности и без¬
духовности души. Духовность — оплодо¬
творение души духом и постоянная тяга
к вершинам бытия. Бездуховность — от¬
рыв души от духа, замыкание способно¬
стей души на деятельности по обслужи¬
ванию своей телесной оболочки и сохра¬
нению достигнутой жизненной формы.
Бездуховность может быть сопряжена
либо с неразвитостью тяги души к духов¬
ному бытию, либо с усталостью преодо¬
левать инерцию экзистенции и эгоизм.Альтернативные суждения о смг|н
ности и бессмертии души восходят к t м
ному и тому же архетипическому ii|n
ставлению о том, что со смертью теле м\
ша утрачивает функцию обеспечена
целостности индивидуума: a) aiiIi>
смерть тела вызывает качественную m
реориентацию души на пребывашю *
«сома пневматикус», б) либо утери ш
новной функции обслуживания тол И •есть смерть души. Учения о смерти*	души основаны на приписывании луш
только телесной функции, учения ж*
бессмертии души признают телесную -
духовную функции и толкуют душу I и
временно связанный плотью момет м>
солютного Духа. Возрождающиеся ими
гилозоистические воззрения на струкнр
души («бывают минеральные, расти ниц
ные, чувствительные и разумные души
актуализируют проблему простоты
сложности души. Если душа проста, и
имеет частей, то ей не на что распили и
ся, она бессмертна и может исчс:лт
лишь по воле Бога. Но в таком случи
она не может усложняться и совершит -
воваться, а о ее атрибутах почти mm -
нельзя сказать. Если же душа сложим, и
ее строение созвучно структуре com iii i
ствующих тел. Например, человечен i
тело состоит из атомов и молекул, кп>
ток и органов, нервной системы и мои
названные части сопряжены с минершн
ной, растительной, чувствительной и |ы
зумной душевностью. Представлении
сложности души обобщаются в двух in
нятиях человеческой души — понннм
иерархии минерального, растительшН"
животного и разумного уровней души >
понятии души человека как эмерджпи
т. е. уникального нового качества, пт
никшего при взаимоснятии всех укишн
ных уровней.В соответствии с первым понятии
душа человека отличается от душ мин>
ралов, растений и животных лишь сини
высшим (разумным) уровнем. Сопим н
второму понятию, человеческая душ
проста как единое качество и облшим
лишь свойствами (гранями, но не урин
нями) отражения, раздражимости, чуш ■
вительности и разумности.Языческие верования о четырех щ260
ДУХ и ДУША<и\ им утри каждого человека — архетип
но шенных учений об эволюции форм
г н спия и посмертной судьбе души.I шн душа сложна, то после смерти пло-
н, пгпоетность которой она осуществля-
щ ним постепенно и последовательно
и ппднется, и прежняя связь между ее			 или гранями разрушается: ми-1"пи.иая душа уходит вместе с прахом в
||ц то минералов, растительная и жи-11	пни души остаются вблизи растений и	иных или вселяются в них, разумнаяпуша восходит к Богу. Этот процесс
и 'ии'лиют временными рамками: «после
I и п.сго дня», «девятый день», «сороко-
iii цонь». Итак, суждения о бессмертии■	мсртности души, ее перевоплощении	ницснии от низших составляющих, оими гненности и множественности ее
ни н'К лишь внешне исключают друг
i|ivni, ибо имеют разные логические ос-
|"|нн1ия; по существу же эти суждения
I и. лприации на одну и ту же тему о ко-
нгн г те и взаимосвязи свойств и функ-
"||| пуши. Равным образом не исключают
m i друга идея перевоплощен™ души и
'пт совершенствования уникальной ду-
нц каждого человека. В обоих случаяхI	ii, идет об изменении души и ее телес-*	.11 11()олочки: а) в одном и том же теле
| (пуша) совершенствуется или дегра-
нругт, б) «я» остается себетождествен-
н hi и периодически изменяющейся пло-
"I К истки нашего организма периодиче-
| н обновляются; индивид живет
-ни'пыс в утробе матери, потом, умирая
. Hi нпутриутробной жизни, рождается
н самостоятельный организм и, нако-1	и, умирает как таковой, чтобы родить-I	н прозрачной для других душ телес-
'|"| hi «сома пневматикус»; перевоплоще-
■1И1 души в формах растений, животных
hi иругих людей обязано (согласно ин-
,п Iм у и буддизму) закону воздаяния —
им ни интерпретации идеи реинкарна-
"II (перевоплощения, метемпсихоза)
п. иприанты суждения об изменчиво-
iii души и плоти.Душу описывают либо как лишен-
|'| метрики, либо как пребывающую в
1"ш<\ головном мозге, крови, легких
и тише), либо живущей во всех закоул¬ках тела (т. е. как тотальный атрибут те¬
ла). Из различий этих описаний вытека¬
ют различия в понимании характера спа¬
янности души и плоти в единое целое (в
тело). С одной т. зр., душа слабо связана
с плотью, легко ранима, боязлива, «ухо¬
дит в себя», ее можно выкрасть, потерять
и т. п. С другой т. зр., душа — принцип
тела и ни на мгновение не перестает осу¬
ществлять свою витальную функцию;
она не «рвется наружу» и не покидает те¬
ло на всем протяжении земной жизни
индивида. Проблема гармонии души и
плоти внутри тела имеет следующие ос¬
новные решения: а) плоть владеет ду¬
шой, б) душа владеет плотью как своим
оружием, в) душа и плоть симметрично
взаимоувязаны в теле. На вопрос о по¬
смертном пребывании души отвечают
по-разному: «тот свет» далеко — за мо¬
рем, на острове, под водой, под землей,
на небе, в раю или аду, в мире внепро-
странственных абсолютных идей или в
сфере «бездны духовного бытия».Абсолютный Дух творит разряды
служебных духов. Духи источают энер¬
гию, и, благодаря их действиям, вселен¬
ная есть не мертвый механизм, а бес¬
предельный живой организм с мировой
душой. Добрые и поддерживающие чело¬
века духи именуются ангелами, вознесен¬
ными святыми, великими бодхисаттва-
ми, ками и т. д. вплоть до домовых духов.
Падшие ангелы, или злые духи, как и до¬
брые духи, имеют свою иерархию, могут
навредить человеку и нередко предстают
перед людьми под видом ангелов добра.
Из культа изгнания злых духов из боль¬
ных людей возникла светская медицина.
Не всякий дух заслуживает доверия и
выражает подлинную полноту бытия,
добро и благо. Поэтому духовность (т. е.
пребывание в душе человека того или
иного духа) бывает истинной или лож¬
ной, доброй или злой. Неправомерно
восхищаться «духовностью вообще» и
всякий раз вкладывать в это понятие
лишь положительный смысл. Например,
одержимость злым духом — не бездухов¬
ность, но духовность безобразная, лож¬
ная и злая, подменяющая любовь к Богу
притяжением к фальшивому идеалу пол¬261
ДУХ и ДУШАноты бытия или субстанции. О некото¬
рых духах говорят как об ошибающихся,
преследующих эгоистические цели, лжи¬
вых и дезориентирующих людей. Многие
Писания поэтому осуждают оккультную
практику, т. е. получение знания от ме¬
диумов, колдунов, ведьм, астрологов и
иных людей, проникающих в мир слу¬
жебных духов — ведь может случиться,
что эти люди вступили в связь с духами
преисподни и обманулись, приняв их за
духов добра. Христианство и ислам учат,
что духов надо проверять посредством
сличения собственных желаний и по¬
ступков с требованиями Богооткровен¬
ных Писаний.Существуют две основные модели
связи души и духа в теле человека: а) че¬
ловек состоит из души и плоти; б) чело¬
век троичен, в нем увязаны дух, душа и
плоть. Сторонники первой модели сбли¬
жают понятия духа и души, толкуя дух
как разумную часть человеческой души.
Те же, кто разводят дух и душу, противо¬
поставляют «человека духовного» «чело¬
веку душевному (плотскому)». Согласно
первой модели, развитая душевность —
умение приобретать эмпирическую ин¬
формацию, управлять телом, заниматься
интеллектуальной деятельностью и вла¬
деть навыками умозрения; духовность —
развитая душевность. Вместе с тем дале¬
ко не все согласны со сближением ин¬
теллекта и духа и предлагают разграни¬
чивать духовное и душевное в религии,
искусстве, науке, философии и других
формах мироотношения. Согласно вто¬
рой модели, душевность человека обес¬
печивается такими формами, как телес¬
ная чувственность, эмоциональность, во¬
ля и интеллект; духовность же сопряжена
с развитостью совести, интуиции и со
способностью мистически пребывать в
тех или иных слоях духовного бытия. Ап.
Павел, наиболее полно обосновавший
триадичную модель человека, учил, что
часто развитие сенсорики, воли и разума
человека, обусловленное плотской фук-
цией души, препятствует становлению в
том же индивиде «духовного человека».
Плоть — дом и зеркало души, а душа —
дом и зеркало духа. Душа вне дара духане способна к интуиции, мистическимсоприсутствию, угрызениям совести,	сосредоточена на телесных отпраши мн
ях. Телесная смерть наступает от pirtpi.n
связи души и плоти, духовная смори,
от прекращения связи души и духа; чгп..
век может быть живым душевно, и
мертвым духовно из-за греха, отдел и и
щего его от Бога.Модели двоичности и троичнос ти ч
ловека дополняются моделями души i
принципа тела и души, способной п|>
менно отлучаться из тела. Если души
вечный узник живого тела, то она cii"собна на духовное совершенством!	лишь благодаря привхождению н и>
свободного духа («дар духа», благодмн i
если готова принять его. Если же мчи
сама вольна решать, замыкаться ли с(1 •
теле или в любое время покидать тип. i
возвращаться в него, то от нее в :шнчи
тельно большей степени зависит, быть
ей плотской или духовной, либо си"
миться к редко достижимой гармони,
духа и души. Плотское и духовное ш •
ния устремлены к разным полюсам м ш
стенции, исключая или уравновешиин
друг друга.Д. В. Пивчщ<-ДУХОВНОЕ ТЕЛО и ТЕЛО 11.11'ТИ — христианско-философские моим
тия, обозначающие два противополо!
ные типа жизненной целостности: игр
вый освещается доктринами спасении
воскрешения из мертвых и вечной >ии
ни, а второй объясняется учением о спи
зи смертности человека с первородшгрехом. Эти понятия выполняют 		степенную роль в посланиях семи ци|и
вям ап. Павла (скорее всего, именно гм
принадлежит заслуга нововведения и* .
христианское богословие), а также ши
роко используются во всей христианснн
антропологии, в т. ч. современной.Павел делит людей на три катом,
рии: психикос — «душевных», или «при
родных», т. е. Адамова рода, необношм и
ных рождением свыше; пнюматикос
«духовных», т. е. обновленных рождемп
ем свыше, исполненных духом и жип
щих по духу в общении с Богом; и елр262
ДУХОВНОЕ ТЕЛО и ТЕЛО ПЛОТИн mi «плотских», «телесных», т. е. об-	 			 через возрождение, но живу-н «по плоти», остающихся младенца¬
ми Христе. Природный человек может
и. образованным, мягким, красноре¬
чием, обаятельным, но духовное содер-
нин' (иященного Писания совершенно
t lii.iio от него; а плотский верующий
мимист только самые простые истины;. I мособен переваривать лишь словес-
||. -молоко» (Еф., 5: 18 — 20; I Кор., 3:
■I; I Кор., 3:2).1мм не менее в текстах ап. Павла
м идет не о трихотомии, а о дихото-III	о противоположности пневмати-
и ill и плотяной телесности: «Есть те-
. небесные и тела земные» (I Кор.,
Ill); «И я не мог говорить с вами, бра-
•г кик с духовными, но как с плотски-
м кик с младенцами во Христе» (1
•И . 1:1), «Есть тело душевное, есть те-
м духовное» (I Кор., 15:44). Описав
мшим оба типа целостности человека,
'i.iiii'ji затем органически сочленяет эти
| ичшативы так, что в зеркале его ан-
: .щоногии индивид предстает противо-
HIMI.IM единством внутреннего (духов¬
но) и внешнего (плотского) человека.
ни| кик апостол рисует драматическое
гпщмоборство двух желаний в человеке:i	11кк, тот же самый я умом (моим) слу-
шкону Божию, а плотию — закону
... .и- (Рим., 7:25); «Ибо плоть желает
iiiiimnoro духу, а дух — противного
ими» (Гал., 5:17); «Ибо не понимаю,
и делаю; потому что не то делаю, что
.'IV, « что ненавижу, то делаю... Ибо по
иуфсннему человеку нахожу удовольст-
| к законе Божием. Но в членах моих
«илу иной закон...» (Рим., 7:15, 22 — 23).
Павел характеризует свойства гре¬
шной плоти и святой телесности: «Де-
|.| млоти известны; они суть: прелюбо-
нпие, блуд, нечистота, непотребство...
'Иод же духа: любовь, радость, мир, дол-
мгрнение, благость, милосердие, ве-
.1 “ (Гал., 5:19, 22). Противостояние Д.и Г. п. не статично, претерпевает изме-
.11 ния. Павел указывает на зарождение
| г и его развитие изнутри Т. п., а так-
iiii отмирание в будущем греховной
ими под воздействием спасительнойверы в Христа: «Сеется тело душевное,
восстает тело духовное... Но не духовное
прежде, а душевное, потом духовное» (I
Кор., 15:44, 46); «Так и написано: «пер¬
вый человек Адам стал душою живу¬
щею»; а последний Адам есть дух живо¬
творящий» (I Кор., 15:45); «Ибо тленно¬
му сему надлежит облечься в нетление, и
смертному сему — облечься в бессмер¬
тие» (1 Кор., 15:53).Очевидно, что ап. Павел не рассмат¬
ривает дух как нечто непременно проти¬
воположное телу. В вычленяемой им осо¬
бой — духовной — телесности он видит
онтологическую норму тела, а в плот¬
ской телесности — только преходящее и
болезненное состояние тела. На том же
основании тело вовсе не обязательно
отождествлять с материей, материально¬
стью или с протяженностью, коль скоро
бывают «духовные тела». Если согласить¬
ся с Павловой типологией тел, то как
можно определить «тело вообще»?А.	С. Хомяков сближает русское сло¬
во «тело» со словом «целое», выводя его
этимологию из санскритского корня
«тал» или «тил» — быть полным, жир¬
ным, т. е., по древнему пониманию, —
здоровым, крепким. Этой же т. зр. дер¬
жится П. А. Флоренский: «Тело — нечто
целое, нечто индивидуальное, нечто
особливое... В теле повсюду обнаружива¬
ется его единство...» (Флоренский П. А.
Столп и утверждение истины. Т. I (I). М.,
1990, с. 265). По его мнению, именно в
контексте «целостности» с русским «те¬
ло» согласуются греч. soma, латин.
individuum и corpus, белорус, «цело».
(Любопытно, а почему бы тогда не про¬
вести параллели между греч. «телос»
(цель) и русск. «тело», несмотря на то,
что «телос» — это не «сома».) Итак, со¬
гласно изложенной т. зр., тело можно
трактовать как целое, состоящее из пло¬
ти, души и духа, а типологию тел строить
исходя из представлений о разных про¬
порциях плотского и неплотского в ин¬
дивидах — начиная с тела физического и
плотного и завершая совершенно тонки¬
ми нефизическими телами (духовное, ас¬
тральное, ментальное, эфирное и т. п.).С. Н. Булгаков сущность тела видит263
ДУХОВНОЕ ТЕЛО и ТЕЛО ПЛОТИв ином — «в чувственности, как особой
самостоятельной стихии жизни, отлич¬
ной от духа, но вместе с тем ему отнюдь
не чуждой и не противоположной. Чув¬
ственность совершенно ясно отличается
как от субстанциально-волевого ядра
личности, так и от причастного Логосу
мышления, умного видения идей, их
идеального созерцания: наряду с волей и
мыслию есть еще чувственное пережива¬
ние идей, — их отелеснение» (Булгаков
С. Н. Свет невечерний. М., 1994, с. 217).
Булгаков подразделяет чувственность на
духовную и плотскую. Духовная чувст¬
венность есть откровение Духа Святого;
каждая идея имеет свою индивидуальную
красоту, свое особое тело; к духовной те¬
лесности не могут быть применены ни
пространство, ни время. Так, например,
говорит Булгаков, тело Воскресшего Гос¬
пода свободно проходило сквозь все фи¬
зически непроницаемые тела, но в то же
время Его тело было ощутимо для осяза¬
ния Фомы, было способным к принятию
физической пищи (меда и рыбы). Так
что материя не есть субстанция тела, за¬
ключает Булгаков; материя есть только
сила, делающая тела пространственно-
временной плотью. В материальности
плоти заключается и источник ее смерт¬
ности (там же, с. 233, 235).Выделение и противопоставление
двух типов тел, столь характерное для по¬
сланий ап. Павла и всего христианства,
чуждо иудаизму. Иудеи ограничивались
словом «плоть» (basar), переводимым
греч. словом sarx, но не имели точного
эквивалента для греч. soma. Христианами
в качестве их версии Ветхого завета с I в.
н. э. была принята Септуагинта, т. е. пе¬
ревод на греческий язык древнееврей¬
ских Писаний, выполненный еще при
египетском фараоне Птолемее Филадель-
фе (285 — 246 гг. до н. э). В Септуагинте
термином «soma» неточно переведено не
менее одиннадцати разных слов из ори¬
гинального текста (среди них: мясо, ко¬
жа, труп, плоть и др.), но обычно им
переводили еврейское слово basar. В по¬
сланиях ап. Павла чувствуется сильное
влияние гебраистской терминологии;
вместе с тем, будучи хорошо знакомым сгреческой культурой, Павел чаще w - -
явственно различает «тело» и «пли и
Почему иудеям хватало одного сини
basar там, где грекам требовалось дни
sarx и soma?Д. Робинсон, видный англиПо in
теолог, так отвечает на этот вопрос. Пт
личие от иудея, эллин научился Фиф
софски различать форму и материт
тем самым противопоставлять тело И"
материалу, из которого оно сделано И
вторых, эллин вывел из различения фн|<
мы и материи различение одного и мм>>
того: тело возвышается над своими сн
ставными органами и подчиняет > 11
функции этих органов. Иудей же, не |Ы’
полагая всеобщим термином для пп.
значения «целого как многого», обхоип
ся умением репрезентировать целое пи
множество какой-либо избранной чш н
этого множества или начинал гюречн
лять все известные ему части (и m
умении Д. Робинсон усматривает cei и
богатство и практичность иудейенп
ума). Наконец, в-третьих, греки сумей>
противопоставить соматическое и нем м.
ческое, тело и душу, рисуя невидимое
человека восседающим в раме из мт
рии и рвущимся наружу из soma мчи
(тела-могилы). Иудеям же была чули
идея, что человек обладает телом: ин
личности в Ветхом завете — одушенш ■
ная плоть, а не воплощенная душа; чеФ
век есть плоть (что противоположи
формуле «Человек располагает плотью
В сознании эллина тело не столь уж i
щественно для личнос+и, поскольку и
ша стремится разлучиться с телом, и |>
ло — как принцип индивидуацин
скорее разъединяет людей, нежели оОм
диняет; душа — бессмертное сущее т.
способное жить вне смертного тела. II-
против, согласно Ветхому завету, душ
(нефеш) полноценно живет тальки
крови и сама мало чем от крови от.тп >
ется; во время физической смерти чгч..
века душа просто вытекает наружу, и ■
пример с кровью, опустошается и, 1ь
добно тени, становится слабойШ)1формой жизни. Что же касается 		то она, скорее, связует человека с друт
ми людьми, народом, природой, нелч264
ДУХОВНОЕ ТЕЛО и ТЕЛО ПЛОТИт.! щшяет его с ними. Поэтому по сво-II	основному смыслу слово basar co-
м. но с идеей социальной сущности
шнеки. Отмеченными выше тремя
инчимнми Д. Робинсон объясняет, по-IV	мшинистическая мысль категори-•	мо богаче иудейской (см.: Robinson J.i	in Hotly. L. 1963. — 95 p.).II	Hotxom завете словом «плоть» час-
i'Потачают просто либо «человека»,nil		 людей», тогда как ап. Павелнможно, под влиянием платонизма)
г- нко прибегает к непривычным для■	ирсмен выражениям: «жить во плоти»-1\ г|>н мировой сферы под юрисдикци-I	п опов природы), «жить по плоти» (вII	«жить во Христе», «в духе». Суть
шюгии Павла можно выразить егоии юК: «Так и вы, братия мои, умерли
in икона Телом Христовым, чтобы
чпишдлежать другому, Воскресшему из
1МИ1.1Х, да приносим плод Богу» (Рим.,
И Как же христианину дано воскрес-
1ь, и каком виде, в какой целостности?
Об этом Павел специально говорит,
ни иоскресение из мертвых, как и в слу-
| Воскресением Христа, происходит
им радикального преображения плотиI	I. А для такого преображения внут-
. ние уже есть предпосылка: «Разве не■	mi и-, что вы храм Божий, и Дух Божий
•мнит II вас?» (I Кор., 3:16). Однако в
и и юм виде Царство Божие невозможно
" н нгдовать во плоти, но лишь в Д. т.,
нничпм Д. т. всех воскресших суть одно и
п Христово тело. Павел не оставил
h i систематической теологии, и трудно
•им и,, идет ли у него речь о «Д. т.» как
некоем промежуточном состоянии ин-
ишнда после физической смерти и до
нцругии (Второго Пришествия) или как
и окончательной целостности человека-	нино типа. Нет достаточной ясности и
формуле Павла о воскресении как
mi и in вечной во Христе». А. Швейцер
мини обреченными на неудачу все по¬
пки различить личное (историческое)
мистическое (церковь) тело Христа.1см не менее Павел много раз дает
чинить, что воскресение из мертвых не
и чует понимать как возможное только
	к- Второго Пришествия и, кроме то¬го, представлять его по аналогии с физи¬
ческим выздоровлением в привычном
индивидуальном теле. Истинные хри¬
стиане уже спасены телом Христа и сами
в прямом смысле являются членами это¬
го тела: «Разве не знаете, что тела ваши
суть члены Христовы?» (I Кор., 6:15).
Доктрина Павла о церкви как теле Вос¬
кресшего Христа — освещение особого
аспекта понятия сомы, а именно сомы в
смысле беспредельного, неопределенного
и вместе с тем индивидуального организ¬
ма. Многие протестантские теологи
склонны не метафорически, а буквально
трактовать образ церкви как тела Хри¬
стова, соответственно понимая традици¬
онное выражение «братья и сестры во
Христе» в духе логики «Единственный
Новый Человек и его органы-христиане».
Есть лишь один организм нового творе¬
ния, и все мы члены этого одного орга¬
низма — Христа (Л. С. Торнтон).Ап. Павел использует почти прямой
физический язык, когда описывает хри¬
стиан, составляющих воскресшее тело
Христа: они не бесплотные духи, а имен¬
но части духовной сомы; они столь тес¬
но прилеплены друг к другу, что образу¬
ют одну плоть; они — не масса индиви¬
дов, не корпорация или тотальность, но
именно один живой организм. «Ибо,
как тело одно, но имеет многие члены,
и все члены одного тела, хотя их и мно¬
го, составляют одно тело, так и Христос»
(I Кор., 12:13). Помещение воскресших
христиан во Христа мыслится Павлом
как обретение нового тела, общего для
всех, и как сбрасывание ветхого Адама,
причем процесс этот начинается с совер¬
шения таинства крещения. У Петра есть
образ христиан как «живых камней»
Божьего храма (I Петр., 2:5).Каждый орган в составе какого-то
тела выполняет отведенную ему особую
функцию. Так и христиане, говорит Па¬
вел, призваны играть в теле Христовом
каждый свою роль. Иисус Христос же
является головой этого тела: Бог «поста¬
вил Его выше всего, главою церкви, ко¬
торая есть тело Его, полнота наполняю¬
щего все во всем» (Еф., 1:22, 23). Так что
Христова церковь — это не только зем¬265
ДУХОВНОСТЬное тело, но и вся Полнота Бытия, в по¬
нимании ап. Павла. Поэтому христиан¬
ство неточно оценивать как религию ин¬
дивидуализма: воскрешение и вечная
жизнь вряд ли, согласно Новому завету,
мыслятся как бытие каждого христиани¬
на в отдельном и самостоятельном теле.Вместе с тем возможны и существу¬
ют менее буквальные и более метафори¬
ческие толкования учения ап. Павла. На¬
пример, В. Н. Лосский пишет: «Церковь
есть тело, поскольку Христос — ее Глава.
Церковь есть полнота, поскольку Дух
Святой ее животворит и наполняет Бо¬
жеством, ибо Божество обитает в ней те¬
лесно, как Оно обитало в обуженном че¬
ловечестве Христа» (Лосский В. Н.
Очерк мистического богословия восточ¬
ной церкви. Догматическое богословие.
М., 1991, с. 118).Фома Аквинский теологически обос¬
новал таинство пресуществления хлеба и
вина в тело и кровь Христа в Святых Да¬
рах и сочинил гимны и богослужение в
честь евхаристии. В 1264 г. специальной
буллой папы Урбана IV был введен
Праздник тела Господня в память уста¬
новления Иисусом Христом таинства ев¬
харистии (причащения); ныне это рим¬
ско-католический церковный праздник.Христианская надежда на спасение
фундаментально социальна и, следова¬
тельно, неизбежно исторична.Д. В. ПивоваровДУХОВНОСТЬ - 1) нематериаль-
ность, бесплотность; 2) одухотворен¬
ность; наполненность духом творчества,
творящим духом; 3) процесс гармонич¬
ного развития духовных способностей
человека.В прямом, т. е. религиозно-философ¬
ском, смысле Д. есть: а) состояние ду¬
ховного; из одного только духа составлен¬
ное; б) относимое к духовному ведомству
(духовенство, духовное учебное заведе¬
ние); в) присутствие Духа Божьего в че¬
ловеке; непосредственный контакт души
с каким-либо «внешним» духом (поло-
женность в духе, одержанность духом);
существенное свойство души быть обра¬
зом (эйдосом, зеркалом) Духа Божьего.Соответственно, бездуховность есть щн
жде всего покинутость человека Ьоню
разрыв связи души с духом, замымшм
способностей души на деятельности и
обслуживанию своей телесной оболом i *
(плоти) и сохранению достигнутой лоы
ненной формы. Бездуховность мш
быть сопряжена либо с неразвито» 111
тяги души к духовному бытию, лиОм
усталостью преодолевать инерцию и ж
стенции и эгоизм.В переносном, светски-материалш ш
ческом, смысле Д. чаще всего трактую'
как тягу людей к вершинам культуры и
совершенствованию своих творчонн
способностей. В этом случае понятия m
ха и души обычно берут не в их coOi i
венных традиционных значениях, a m i i
женно — как некие синонимы обшп i
венного и индивидуального созишш»
(либо интеллекта или поведения); дши
к ним применяется перевернутая решим
озная формула: вместо описания Д. ни
присутствия в душе человека Духа Ьо н
его о Д. говорят как о добровольном iti.i
боре индивидом важнейших общестигн
ных ценностей и идеалов и подчинении
своей жизни их требованиям. Например
теория деятельности объясняет наполю
ние сознания индивида общественны
разумом идеей поэтапного свертывании
базовых схем действия в процессах от
рирования с вещами и положения им*
схем во внутренний мир человеки н
форме интериоризованных социальны
норм.Согласно Библии-, души животы
созданы Богом из преображаемой воды и
земли (Быт., 1:20, 24); им никогда не Оы
вает свойственна Д., хотя по завершении
своего формирования эти души утри i и
ли статус материальности. Человеческий
же душа сотворена принципиальна
иным способом — «вдухновением Божi
им» (Быт., 2:7): человек создан по обрп
зу и подобию Бога, и Дух Божий М0Ж1 •
жить в нас, как в храме (I Кор., 3:1 (о
одухотворяя нашу душу.Существуют две религиозно-филн
софские оценки Д. — восхищенно-ih>
ложительная и критико-аналитическим
Первая оценка основана на понимании266
ДУХ ЭПОХИ	ко как благодати, дара Св. Духа; оних же овладения душами злыми ду-
1и предпочитают говорить как об
I и, и мости бесами, которых надо изго-
iiii Однако иерархия духов не исчер-	и-геи Св. Духом и бесами, религиоз-' мпенматология повествует также о•	п. мчтве служебных духов, добрых илиii	(духах стихий, ангелах, архангелах),	|)ые способны вступать в контакт си.мн. Критико-аналитическая оценка
! mi чодит из дефиниции Д. как пребы-■		 душе духа любого рода и из суж-нни, что духовность духовности рознь.
И ш'мкий дух заслуживает полного до-•	гни и выражает подлинную Полноту
шин (Бог «и в ангелах Своих усматри-I	недостатки» (Иов, 4:18). Поэтому Д.
мни'г истинной, квазиистинной и ЛОЖ-II	доброй, нейтральной или злой. С
. и! г. зр., неправомерно восхищаться■онпостью вообще», оценивая ее ис-
ииЧнтсльно положительно. Лучше быть
Hi' шукопным, нежели злодуховным, т. е.
|. |чкимым злым духом. Об этом следу-
ннмиить, когда речь заходит о Д. лю-
и ипции, искусства, науки и любых
.м., очраслей культуры.По учению ап. Павла, истинная Д.
н||)1жена с внутренним познанием тех
«мри» и горизонтов бытия, которые со-		 от внешних органов чувств; онан I человеку мистическую способность
.rum усматривать — внутренним оком,
иц'пгивно — суть вещей и беспристра-	 оценива.ь совестью собственныеинере.иия и поступки.Д. В. ПивоваровДУХ ЭПОХИ — синонимично выра-
HHIO «дух времени» (Zeitgeist) и озна-
. и I культурно-смысловое единство эпо-
и Д. >. представляет интегрированную
чпепюсть смыслов, значений, образов
.и ни, ценностей, норм и идеалов, сте-
ипнюв и установок, присущих общест-
нмроду в определенный культурно-ис-
ипческий период его существования.Инедение в исследовательский обо-
I понятия «Д. э.» приписывается не-
"Ч1М1М историкам X. Мейнерсу и Д. Ти-
Hiiiy (XVIII в.). X. Мейнерс выражалэтим понятием связь между образом
мыслей и общим состоянием культуры в
ту или иную эпоху. Д. Тидеман с его по¬
мощью связывал философию с полити¬
кой, правом, нравами, т. е. с жизнью об¬
щества в самых различных проявлениях.
Понятием «дух времени» активно поль¬
зовался Г. В. Ф. Гегель. Он считал, что в
его эпоху духовную целостность общест¬
ва определяет философия и именно фи¬
лософия выражает Д. э. Через духовное
единство общества определяли «модель
культуры» и «тип цивилизации» П. Соро¬
кин и А. Тойнби. Духовную целостность
принимал за основание и выражение ло¬
кальной культуры и О. Шпенглер. При
разнообразии смысловых оттенков, во
всех этих позициях Д. э. фактически ока¬
зывается «эхом жизненного многообра¬
зия», выражением всей полноты жизни,
спроецированным в символически-смы-
словых корреляциях. «“Дух” здесь не су¬
щество, обладающее высшими силами,
не самостоятельное и отрешенное бытие,
но и не чисто идеальная сущность, рав¬
но и не состояние индивида вне его во¬
ли и управления, а чуткий орган коллек¬
тивного единства, откликающийся на
всякое событие в бытии этого единства»
(Г. Г. Шпет).Д. э. является ярким воплощением
интегративных характеристик жизни об¬
щества, а также типичных, специфичных
свойств, характерных для определенного
культурно-исторического этапа жизни
народа, региона. Т. е. Д. э. связывает во¬
едино общественное целое в его локаль¬
ном, культурно-историческом проявле¬
нии и отличает одну общность от другой,
одну эпоху от иной. Д. э. — аккумулятор
смыслов эпохи. Система же смыслов вы¬
ражается в миропонимании. В качестве
миропонимания Д. э. имеет сложную
внутреннюю структуру. В «горизонталь¬
ном» плане его элементами являются ми¬
ровоззрение, мировосприятие, мироощуще¬
ние. Мировоззрение — концептуальное
миропонимание, вырастающее в миро-
объяснение, — представляет собой един¬
ство теоретически выраженных идей и
идеалов общества, человека о мире, о се¬
бе, о своем месте в мире.267
ДУХ ЭПОХИМировосприятие — миропонимание
в форме наглядно-чувственного образа,
или образно-чувственного суждения о
мире, о себе и своем месте в мире, а так¬
же особые каноны, стереотипы воспри¬
ятия мира и себя. Это именно чувствен¬
ный образ, картина (мир как лестница
божественных творений, мир, стоящий
на четырех слонах, человек в образе пя-
терицы и т. п.).Мироощущение — эмоционально¬
образное миропонимание — стихийно
возникающий эмоциональный настрой,
установки в отношении к миру, себе,
своему месту в мире, пронизанные тем
не менее особой «эмоциональной логи¬
кой» («логика» оптимизма или пессимиз¬
ма, «логика» добра или зла и т. п.).В «вертикальном» (функциональном)
плане Д. э. делится на сферу образов (ло¬
гико-концептуальных в мировоззрении,
чувственно-наглядных в мировосприя¬
тии, эмоционально-оценочных в миро¬
ощущении) и на сферу мироустановок
(идеалов в мировоззрении, канонов вос¬
приятия в мировосприятии, эмоциональ¬
ных установок в мироощущении). Через
сферу образов Д. э. как миропонимание
порождает высшие формы сознания и
самосознания в виде обобщенных фило¬
софских принципов, научной картины
мира и т. п. Через сферу мироустановок
миропонимание переходит в жизненно¬
деятельные акты, Д. э. обретает деятель¬
ную силу.Д. э. — сфера укорененности культу¬
ры, сфера предпонимания, о котором
много писал X. Г. Гадамер. Именно Д. э.
выступает «призмой», через которую че¬
ловек постигает мир, относится к нему,
строит свои действия в отношении к ми¬
ру и себе самому. Говоря о предпонима-
нии, в нем выделяют уровни пред-рас-
судка, пред-видения, пред-желания как
своеобразное проявление мировоззрения,
мировосприятия, мироощущения. При¬
надлежа определенной эпохе (обществу,
этносу), человек разделяет ее пред-рас-
судки, пользуется ее стереотипами вос¬
приятия и пронизан ее эмоциональным
настроем. С этой т. зр. индивиды оказы¬
ваются «органами» своей эпохи.Между структурными составляют!'
ми Д. э. существуют сложные взаименношения и взаимодействия. 			приоритет отдается мировоззрении!, '!■.
ще всего именно мировоззрение иаии
няет системообразующую роль в дум и,
ном единстве эпохи, является ядром тн
единства и наиболее отрефлексировшмн ■
формой самосознания общества. Иж<н
идеалы приоритетной мировоззрснм
ской концепции принимаются за ипн
поримые ценности и ориентиры сити
времени. Через них, с их помощью м.
объясняется, оценивается, строится, I
идеи приоритетного мировоззрении мы
полняют роль эталонов.В «обустроенные» эпохи (термин М
Бубера) мироощущение и мировосмрнм
тие строго коррелируют с мировозчргнн
ем, соответствуют ему и чаще всего нм п
задаются, под его влиянием формирую!
ся. В кризисные же, переходные, «П( >
домные» эпохи соотношение между и
ментами Д. э. может резко измените«
Ведущую роль в создании нового мир-
понимания могут играть мироощущгнн
и мировосприятие. Именно они и (>ут >
определять Д. э. и мировоззрение.Д. э. через свои компоненты сип м
вает между собой разные формы общи i
венного сознания, жизни, деятельной к
науку, искусство, политику, мораль, и ■
номику, философию.J1. М. Мясниш*ДХАРМА — важнейшее понятие фи
лософии буддизма всех школ и напршпи
ний; оно активно использовалось и и Пн
лее ранних системах древнеиндийским
мифологии и брахманизма. Слово «дчнр
ма» образовано от арийского корня cllii
«держать», «поддерживать», «защитим
«утверждать». Первоначально, мифоин
гический Д. являлся божественным мум
рецом, а позднее — богом справедливо
сти. Д. олицетворял собой «закон
«моральный порядок», «добродетсчп
Дальнейшее значение термина Д. pin
плылось настолько, что стало зависеп, ■
употребляемого контекста. Д. стали нн
нимать как «систему», «доктрину», «р.
лигию», «гармоничный порядок», «дош268
ДХАРМА■пито», «причину», «образец» и т. д.
п.нпокое ядро Д. сохранилось в виде
ч пиленного правильного установле-
м|ц, морального по своей сути. Этот за-
I! |кн'Простракялся на всю реальность,
"пп'рживал собой все бытие и в этой*	общности совпадал с объективностью■	пимы, Однако если закон кармы описы-
| п объяснял жизнь с позиций неиз-
I пости и обязательности воздаяния, то
| |« I Д. в эти же самые объяснения вно-	и июмент свободного вмешательства■I принципиально иного отношения к са-
иill жизни.11осле возникновения и распростра¬
нении буддизма под Д. стали понимать
ничто будды Шакьямуни в целом. Сто-i	пшики школ хинаяны делают акцент
м | циной и нерушимой Д., привержен-
н| мпхаяны и ваджраяны (тантраяны)
и. I мючительно важное значение прида-
н 11 -1 рем поворотам колеса Дхармы», тем
iimiiIM расчленяя степени понимания Д.
in уровню интеллектуальных и волевых
ишсобностей приверженцев учения. В
lino..! оформления текстов Абхидхармы
тупдийских канонических текстов, вклю-
| нищих в себя собственно философские
ч «и маты) и ее изложения ВасубандхуI	V вв. н. э.), Д. закрепляет за co-
ill шачение «элемента», «частицы бы-
И1Н", «неделимого носителя собственных
| |'|№тв». Именно в этом значении Д.
ипиопится строгим схоластическим по¬
топом буддийской теории познания.п шено Ф. L. Щербатскому, «формула
шмцийского символа веры гласит... что
Ц нди открыл элементы (дхармы) бытия,
hi причинную связь и методы подавле¬
нии навсегда их действительности». Под
щ.иисм подразумевается бытие субъекта
н питие личности, «я» и содержание его
пншния. Т. о., через Д. как элементы
щисывается индивидуальность в различ¬
ных «сознательных», «волевых» и «чувст-
||| иных» проявлениях.Поскольку Д. представляют собой
простейшие неделимые элементы, кото-
|Ч.1Г при этом только и являются истин-
ннми по своей сущности, постольку лю--	hi личность рассыпается в конечном
ннис на композицию сцепляющихся Д.Через анализ Д., их подробную класси¬
фикацию, наблюдение во времени, типи¬
зацию и т. п. буддийская теория позна¬
ния сводит личностное «я» к простому
набору, калейдоскопу единичных, ло¬
кальных сущностей. Гносеологический
пафос теории Д. призван путем самоана-
лизирующего разложения субъекта на
простые составляющие обосновать клю¬
чевую буддийскую идею о несуществова¬
нии личности (души, «я») и через пози¬
тивное усвоение учения (Д. в целом) дос¬
тичь освобождения. Однако эта условная
личность, которая наблюдает и описыва¬
ет свои состояния в мельчайших деталях
и нюансах, — не изолирована от внеш¬
него мира. Сознание полностью включа¬
ет в себя внешнее бытие, делает его сво¬
им содержанием и описывает внешний
мир через дискретные, конечные сущно-
сти-дхармы. Жизнь, в ее единстве, как
внутренняя психологическая, так и
внешняя, в смысле материи, становится
иллюзорным потоком энергетических
вспышек сознания. Реальностью этого
потока, единственной простой плотно¬
стью, как пространственной, так и смы¬
словой, является дхарма-элемент. Рус¬
ские будцологи Ф. И. Щербатской и О.О.	Розенберг использовали для описания
потока Д. образ кинематографа. Движе¬
ние пленки создает иллюзию потока —
жизни на экране, тогда как каждый кадр
существует отдельно. Внимательный зри¬
тель всегда помнит о том, что смотрит
фильм, хотя зачастую забывает об этом и
целиком отдается видимому сюжету.Признавая за Д. единственную ре¬
альность, разделяя жизнь на составляю¬
щие элементы, буддийская гносеология
отрицает идею какой-либо субстанцио¬
нальности, трансцендентальной метафи¬
зичности и запредельной сущности. В
этом смысле нирвана, как конечная цель
познания и практики и как противопос¬
тавление сансаре, тоже не запредельна
существованию, а скорее — имманентна
ему. Нирвана не может быть определена
никакими положительными признаками
и качествами, поскольку только Д. явля¬
ется носителем своего признака. Транс¬
цендентной может быть Д. в качестве
ДХАРМА«носителя», а как элементарное субстрат¬
ное свойство она является опытным ин¬
струментом членения содержания любо¬
го ментального, психического и волевого
акта (любви, страха, ненависти, мораль¬
ной силы, скромности, беспечности, на¬
силия, лени, страсти, возникновения,
уничтожения и т. д.).Первичная классификация Д. по
«Абхидхармакоше» Васубандху предпола¬
гает разделение всех элементов бытия
на два типа: причинно-обусловленные
и причинно-необусловленные. Первый
класс элементов описывается как непо¬
стоянный, омраченный страстями и
обеспечивающий эмпирическую жизнь.
Причинно-необусловленные Д. неизмен¬
ны, их жизненный импульс изначально
подавлен и постепенно ослабевает. Д. —
«истина пути», относящаяся к разряду
обусловленных, вместе с необусловлен¬
ными образует промежуточный класс
элементов «без притока эффективности».
Через элемент «истина пути», который
является логическим повторением Треть¬
ей Благородной Истины, обусловленные
«эмпирические дхармы» имеют возмож¬
ность достижения более высокого со¬
стояния. Элементы «без притока эффек¬
тивности» кроме «истины пути» состоят
из «пустого пространства» (акаши) и двух
видов уничтожения. Данный четырех-
член на дискурсивном уровне описывает
нирвану как абсолютное угасание, подав¬
ление, беспричинность и затухание.
Нирвана в качестве потенции на уровне
Д. входит в сознэтельную структуру лю¬
бого субъектэ, э рэзвитие этих потенций
зэвисит уже от самой личности. Путем
преодоления незнания (авидьи), через
осознание иллюзорности аффектов и
всех видов привязанностей, сознанию
дается изначально возможность успокое¬
ния. Класс причинно-обусловленных
элементов делится на пять групп
(скандх). Деление по скандхам (букв. —
«скопление», «объединение») описывает
личность как сознательную, волевую, те¬
лесно фиксируемую, но при этом — ус¬
ловную и эмпирическую. Скандхи клас¬
сифицируются по пяти группам соотнесе¬
ния: чувственное (телесное), ощущения,представления, волевые акты (карми'н
ские формирующие факторы), элемент
чистого ощущения (чистого сознании и.
содержания). Скандха волевых акмш
(сил) наиболее объемна и структурнри
ванна, в нее входят 58 элементов (три
диционная классификация). В целим
классификация по скандхам фиксиру <
традиционный для любой религии и фн
лософии трехчлен — «тело — энергии
сознание» — и впоследствии элемент
этого членения входят в структуру бшн -
общего вида: «чувственное — дух см
лы» (Ф. И. Щербатской). Классифим
ция по источникам познания (аятанамi
включает в себя как Д. обусловленш.и
так и необусловленные. Аятаны так»■
называются «сферами познания» и «ши
принимающими способностями». ОбШ'
их количество — 12, из них — 6 внутреи
них (орган зрения, орган слуха, обоим
ния, вкуса, осязания, мыслительные сим
собности) и 6 соответствующих им Otll.
ектов: видимое, слышимое, обоняемм'
вкушаемое, осязаемое и нечувствеииМ'
объекты. Благодаря классификации Д. им
аятанам («входам сознания») созннши
фиксирует собственную интенциопнш,
ность — направленность на объект и
делит все виды объектов на чувственны!
материальные и нечувственные, соши
тельные. Разделение Д. на 18 дхату (кли>
сов элементов) вносит в сознательный
процесс метафору потока событий. Ирм
цесс познания здесь рассматривается < i
зр. движения, динамики психический
жизни. К 12 сферам познания добавляй
ся 6 модусов сознания: «сознание вили
мого», «слышимого» и т. д. до «сознании
нечувственного». Благодаря добавлении
элемента временности к каждой сфер'
познания, процесс смыслообразованни и
фиксации любого вида ощущений ста им
вится еще более утонченным. Д., неемш
ря на то что она движется, фиксируем и
сознанием как постоянная во всех ipi s
временных характеристиках.Три вида классификации элементом,
по скандхам, аятанам и дхату, испольм
ются в более простой, общепризнан!ши
и особенно распространенной в далыи
восточном буддизме схеме деления :->ло270
ДХАРМАи mm на чувственные элементы — эле-<	и гы духа и силы. Чувственные элемен-■	11 (рупа) совмещают в себе материаль-		 и форму одновременно, поэтомупн не являются в строгом смысле телес-
нми или вещественными, хотя и соот-•ни'ится с атомами и являются продукта -
и| четырех универсальных элементов —
чин, поды, огня и ветра. В этом смыс-
» комбинации чувственных рупа-дхарм	состоятельны. Атомы же не входят вhi гни элементов, поскольку сами состо-
н in Д., становясь при этом материаль¬
ными за счет включения в себя более
напетых неделимых сущностей. Элемен-
'Ы муха (сознания) в общем потоке Д.
'шпнотся центральными, т. к. именно
■ни образуют хоть и иллюзорный, но все•	" шпчимый образ «я». Среди элементов
' км находятся три необусловленных эле-
м'нтн, а значит и «нирвана — главная
' мрма» (Ф. И. Щербатской). Д. духа
нпфшотся как на чувственные элемен-
п| Iпк и на нечувственные. При отсутст-
ц|| чувственного содержания сознание:» ниггся совершенно чистым и опирает-
■I нм предшествующий момент самого■	Пн,')лсменты-силы (процессы) делятся
ни дин класса: относящиеся к сознанию
' in’ относящиеся. В обоих случаях они
и гииизируют остальные Д. и «заставля-
| их объединяться и вступать в связь в
н попонной комбинации» (О. О. Розен-
|и), Однако элементы-силы не являют-
| функциями сознания, а образуют са-
	оительные корреляты сознания.*	in ми дхарм-сил первого подкласса со-■	ржмтся отвечающие за «эмоциональ-
'II.И’ шсменты» приятного, неприятного	(различного; также элементы, благо-чин которым можно вообще сделать ка-
"« мибо отличие (например сказать:|ю другой»). В этих же дхармических
| IV их здесь присутствуют карма (чета-
"И мудрость (праджня), а также Д. бла-
прнитные и неблагоприятные для спа-
ипн, среди которых: рассеянность, за-■	III и,, гнев, несосредоточенность и т. д.
П. относящиеся к сознанию силы вклю-
'■iiiii и себя такие бытийственные Д., как
			«пребывание», «ослабева¬ние» и «исчезновение». Они являются
наиболее тонкими и подавляются уже с
последней вспышкой угасания. Среди
сил-элементов сюда включены Д., кон¬
тролирующие комбинации всех других
элементов, особенно тех, которые обра¬
зуют личную жизнь. Эти силы (прапти и
апрапти) предупреждают появление но¬
вого неподходящего элемента в уже ус¬
тойчивом сцеплении. Тем не менее дан¬
ные силы только фиксируют наличную
«связь» или «не-связь». Целостный образ
комбинации объясняется действием кар¬
мы.Васубандху определяет карму как
«намерение и произвольное действие»,
тем самым подчеркивая сознательный
момент в действии кармы. А поскольку
всякое последующее сочетание Д. по от¬
ношению к предыдущему видится как
самостоятельное и независимое, карма
становится невидимой и труднообъясни¬
мой. Управляя потоком Д, контролируя
мировой процесс, карма остается одной
из Д. и фактически только фиксирует то
или иное расположение элементов. Тако¬
го подавляющего влияния, как в небуд¬
дийских или позднебуддийских популяр¬
ных изложениях, карма-четана не имеет.
Карма действует в пределах данного оп¬
ределенного комплекса элементов, а ее
действие столь же мгновенно, как и су¬
ществование других Д. Однако, как на¬
мерение, действие со стороны кармы
воспринимается субъектом раньше, чем
действие со стороны других аффектов.
Внутри моментов карма оказывается
первичнее, чем Д., поэтому именно она
является формой восприятия любого по¬
тока сознания. Всеобщность данной
формы объясняется относительной огра¬
ниченностью количества дхарм-элемен¬
тов (как ограничено количество букв в
алфавите) и общностью кармы на уров¬
нях семьи, народа, государства, челове¬
чества и т. д. Карма становится чистой
фиксацией, из действующей причины
она превращается в предшествующий
момент.Базовые гносеологические поло¬
жения Абхидхармы повлияли на все без
исключения буддийские религиозные271
ДХАРМАшколы и умозрительные построения. В
дальнейшем буддийская теория познания
совершенствовалась на стыке споров ме¬
жду хинаяной и махаяной. Обсуждаемые
проблемы касались реальности Д., их
временного существования и способов
подавления их активности. Внутри хиная¬
ны теория познания развивалась школами
вайбхашиков и саутрантиков. Обе школы
придерживались тезиса сарвастивадов
«Все существует», однако саутрантики
отказывали необусловленным Д. в онто¬
логическом статусе, считая их существо¬
вание номинальным. Вайбхашики пола¬
гали число Д. неизменным и постоян¬
ным; считали, что после своей внешней
манифестации Д. не исчезают, а продол¬
жают существовать и двигаться во време¬
ни в некотором сущностном пространст¬
ве. Саутрантики полагали реальным
лишь мгновение, внутри которого появ¬
ляется Д., не признавая какой-либо
трансцендентной реальности за внешним
проявлением элементов. Нирвана в обе¬
их школах абсолютно противопоставля¬
лась сансаре, что соответствовало общей
доктринальной установке хинаяны. Маха-
янская школа виджнянавадов (виджня —
«чистое сознание») ставила под сомне¬
ние все виды и модусы реальностей за
исключением реальности сомневающего¬
ся сознания. Философия виджнянавадов
строилась по типу «деструкции объекта»
(В. И. Рудой) в попытке полнейшего от¬
каза от внешних чувственных данных и
физических влияний на воспринимаю¬
щее сознание. Теоретики школы выдви¬
нули тезис: «Только сознание», пытаясь
избавить сознание от акта интенцио-
нальности и сделать сознание объектом
самого себя. Находясь в русле религиоз¬
ной доктрины, постоянно фиксируя не¬
обходимость реального преодоления ом-
раченности, виджнянавады логически не
имели права иллюминировать объекты
внешнего мира.К уже существующим в абхидхарми-
стской философии видам сознания до¬
бавляется алая-виджняна — «сокровищ¬
ница сознания». Алая-виджняна содер¬
жит в себе семена всех дхармических
омраченностей, и поэтому для их редук¬ции сознание уже может производит!-р t
боту внутри самого себя, внутри пип i
«сокровищницы». Основные положении
«школы сознания» были разработан"
Асангой (братом Васубандху), ДипшнмН
(V — VI вв. н. э.) и Дхармакирти (VII
VIII вв.).Логика махаяны достигает скоси
предельного развития в границах мшт
ямики, которая выдвигает на передним
план теорию шуньи (пустоты) и пришит
единства нирваны и сансары. Осноинп
лем школы был Нагарджуна (II в. н. >1
мастер буддийской негативной диало» шки и автор трактата «Об относител	сти». Согласно праджняпарамито и
текстам, на которые делали акцент мин
хьямики, пустотность присуща не толы
душе и ее модификациям («я», лич
ность), но и самим Д. Шунья явлиоН"
единственной природой Д. всех типом, и
в этом смысле через пустоту объедини
ются все виды объектов, как профатн.и
так и сакральные. Д. не обладают роим
ностью, реальность находится вне Д., iih>
их связи, вне языка описания этих сии
зей. В качестве единственной реально» ш
мадхьямики признавали «таковое и
«так существующее» (татхату), считки ■
модусом нирваны. Нирвана — это та пн
та и шунья одновременно; реально» и
всех трех сугубо имманентна санскр»
достижение нирваны лежит вне язык»ни i
го дискурса. Постижение нирваны мин
хьямики приравнивали к «истине выспи
го смысла», которая достигается блапширя истине относительной. Относите.1	имистина включает в себя подробную ипн
литику Д., без знания которой адет н
имеет возможностей достижения при
светления. Обязательность данного усни
вия поддерживает «срединность» будлпп
ского пути.Именно через Нагарджуну и п *
школу идеи буддийской гносеологии Пы
ли восприняты китайским, японским и
тибетским буддизмом. Схоластическим
дискурс Абхидхармы переносится в с»|и
ру религиозной практики, достижении
мистических состояний и непосредетш'п
ной передачи живого опыта. Исчерни*
себя в языке, достигнув предельно272
ДЭнщчоммого и отточенного словаряи		 психических состояний, дхар-	мент становится промежуточным,..<1 к«-гепенным этапом достижения про-
«иинчши. Тенденции подобного рода			в буддизме ваджраяны,ищОской школе чань, японских дзен и
HIIIDli.Л. С. ЧерновД'|) (кит. ^ — добродетель, благо-
II!,, vlrius «1а vertu», a virti, a goodness) —
ши in основных категорий китайской		кофии, проявление дао. Означает		 качество, обусловливающеепшумший способ существования каж-
|.| отдельного существа или вещи, мо-■	i n,нос или телесное достоинство. Дэ
. .. т. гея внутренним, органическим иhi Iионным качеством и противостоит
..нниией физической силе, насилию ли,
•■.и п шнию син и закону фа. Мыслители■	инфуцианского толка рассматривали Д.
и. способность придерживаться долга
hi н пикета (ли). Д. порождает дар сло-I,	шключается в верности чжун и благо-■инежпости (синь) и противостоит прель-
ииницей внешности (сэ). Д. благородно-
IH мужа (цзюнь цзы) доминирует над Д.
штожного человека» (сяо жэнь), какI.	Р над травой. Идеальна гармонияii	ту Д. правителя и Д. подданных. Ус-
ннтмению этой гармонии предшествует
.пипов и телесное самосовершенство-
IMIIIIO личности.II	даосизме развита противополож¬
ном концепция Д. В «Чжуан-цзы» (IV —III	пи. до н. э.) говорится, что предельноеI	к (сюит в спокойном приятии естест-
||| иных перемен, исходящих от всемогу¬
щею Дао.А.	Л. МышинскийКЕВРАЗИЙСТВО (Евразийское движе¬
нии) интеллектуальное и идейно-поли¬тическое движение в среде русской эмиг¬
рации 20 — 30-х гг. Занимало промежу¬
точную позицию между крайне правым
крылом эмиграции и «сменовеховцами»
по отношению к Советской власти и
СССР. Наиболее яркая особенность
идеологии движения — опыт синтеза
биолого-морфологической методологии
культурно-исторического анализа с кон¬
кретно-политическими тенденциями.
Развитие движения проходит три перио¬
да: в 1921 — 25 гг. происходит разработ¬
ка и оформление основных историко¬
культурологических концепций, оценка
современной ситуации, определение
перспектив развития, поиск методоло¬
гической базы. Центром движения в это
время является эмигрантская община
Софии, лидерами — П. Н. Савицкий
(1895 - 1968), П. П. Сувчинский (1892 -
1985), Н. С. Трубецкой (1890 - 1938), Г.В.	Флоровский (1893 — 1979). Програм¬
ма и основополагающие идеи Е. пред¬
ставлены в сборнике «Исход к Востоку»
(София, 1921), послужившем стимулом
для оформления движения, и в ряде др.
сборников полемико-теоретического ха¬
рактера. В 1923 г. Г. В. Флоровский заяв¬
ляет о разрыве с Е. и разворачивает ак¬
тивную критику идеологии движения с
позиции православной философии. В
дискуссиях принимают участие многие
видные деятели философской эмигра¬
ции, в т. ч. — Н. А. Бердяев. Во второй
период (1926 — 1929) центр движения пе¬
ремещается в Париж, расширяется круг
участников (в это время к Е. примыкали
Н. Алексеев, Н. Арсеньев, П. Бицилли, Г
Вернадский, В. Ильин, А. Кожев, Э.
Литауэр). Основным теоретиком Е. в это
время становится Л. П. Карсавин (1882 —
1952), существенно трансформировавший
первоначальные мотивы евразийской
идеологии и возглавивший «левое» кры¬
ло движения вместе с еженедельной га¬
зетой «Евразия» (1928 — 1929). Е. пере¬
живает ряд расколов и скандальных
процессов, связанных с откровенно
просоветской позицией лидеров «левых»
евразийцев, инфильтрацией спецслужбы
СССР и т. п. В идейном плане этот пе¬
риод характеризуется, с одной стороны,Е273
ЕВРАЗИЙСТВО (Евразийское движение)обоснованием общей теоретико-методо-
логической платформы, развитием со-
циософских и специальных историко-эт-
ногеографических исследований. С дру¬
гой стороны, Е. все более ориентируется
на политико-идеологическую деятель¬
ность вплоть до непосредственно поли¬
тической пропаганды. Крайняя полити¬
зация движения к 1929 г. привела к
острому конфликту между лидерами
«правого» (Савицкий, Ильин) и «левого»
(Карсавин, Дм. Святополк-Мирский) те¬
чений. В результате большинство видных
теоретиков, входивших и сотрудничав¬
ших с Евразийским движением (включая
Карсавина), порывает с ним. Последний
период (1930 — 1939) связан с деградаци¬
ей Е., распадом движения и участием его
в сугубо просоветской и прокоммунисти¬
ческой агитации среди русской эмигра¬
ции. В это время идейное развитие Е. за¬
тухает, хотя его влияние сказывается во
многих явлениях русской зарубежной
философии (в частности, в поздних ра¬
ботах Н. Бердяева). В целом Е. воспри¬
нимает и развивает традицию морфоло¬
гического анализа социокультурных про¬
цессов, опираясь на характерные мотивы
и концепции раннего славянофильства,Н.	Я. Данилевского, К. Н. Леонтьева, Н.Н.	Страхова, Ф. М. Достоевского. Благо¬
даря этому в идеях раннего Е. централь¬
ными темами становятся вопросы ха¬
рактера и движущих сил исторического
процесса, проблема смыслообразующих
аспектов истории и социокультурного бы¬
тия, специфика общностей, взаимосвязь
цивилизации и культуры и, разумеется,
проблема исторического и этнокультур¬
ного своеобразия России.Особенностью евразийского осмыс¬
ления данных проблем является принци¬
пиальный акцент на интеркультурный
характер российского общества или Ев¬
разии: ее положение между Западом и
Востоком и существенное влияние по¬
следнего. Евразийцы рассматривают в
качестве географической определенности
Евразии пространство, очерченное Вос¬
точно-Европейской, Западно-Сибирской
и Туркестанской равнинами. Домини¬
рующий этнический субстрат — русские(без особого акцентирования «слмпнн
ского братства») с учетом воздсйппи
тюрко-туранских компонентов. Купи м
ный облик Евразии определяется домн
нированием православия, русский мири
ант которого подчеркнуто характерн iv» •
ся как «восточная ветвь восточном'
христианства». При этом культурно при
вославный облик Евразии восприншм
ется скорее как традиционно-бытомич
специфика, нежели самостоятельным pi
лигиозно-философский синтез, цолш i
ное и вполне систематическое миропп
нимание (что соответствовало бы ашиш
гичным построениям славянофилом) И
отличие от ранней славянофильской ipu
диции, Е. стремится обнаружить имении
этногеографические параметры еврпнш
ской самобытности, часто пользуясь м<
тодом прямой экстраполяции «геогрнфи
ческого фактора» в схемах социокултур
ного анализа. Кроме того, Е. связиит >
перспективу вероятного и прогнозиру*
мого лидерства Евразии не с русским
или же панславянским фактором,
именно с взаимодействием и симбионт
«евразийских этносов». Отсюда — при
стальное внимание к концепции преем
ственности евразийской государственно
сти, которая и представляет полнот и
ную реализацию «духа Евразии». Вкритт
схема такова: империя Чингизидов (игр
вый опыт государственного объединении
евразийских народов), наследующая i и
Российская империя (бывшее Москон
ское царство) и — в качестве совремеи
ного варианта — СССР. Эта схема ипп р
претируется как последовательное нш
растание и установление органичном*
синтеза социа^ ного и духовно-культур
ного единства — от простого «насилы i
венного тиранизма» к более мягким и
осознанным формам солидарности. Чт
формы противопоставляются «западным
вариантам либерально-демократическим
политической системы как более >ф
фективные и жизнеспособные, вопли
щающие опыт различных этнокультур
ных общностей. Параллельно развипип
ся критика европоцентризма, экспансии
рационально-прагматических ценно
стей, западного стиля жизни, техноло274
ЕВРАЗИЙСТВО (Евразийское движение)ini, оторванной от «естественнокультур-
корней. В определенной степени Е.	inner мотивы, пересекающиеся сими О. Шпенглера (тем более, что	ее публикации движения совпадаютиргмени с выходом в свет «Заката Ев-
ц|.I- и развернувшимися вокруг него
м. I уссиями). Но культурморфологиче-
HI построения Е. в отличие от концеп-
.111 Шпенглера носят явно тенденциоз-
ill нмрактер: прогноз торжества Евразии	см контексте жизнедеятельностимншмных социокультурных организ-
■II имплицитно вводит мотив «законо-II	риото финала истории». Тем самым в
||п пененной степени восстанавливается•	поих правах традиционное линейно-I.мфсссивное видение истории, на пре-			 которого и направлена шпенг-	и кая морфология культурных цик-м Имеете с тем в концепциях раннего■	отчетливо проявляется тенденция к	оОразному этногеографическому де-рмииизму, который сочетается с аполо-
н( II государственно-политических форм
тем традиционного для шпенглеров-■	он и славянофильской концепции
пишпп преимущественно духовно-куль-
|М1ЫХ (феноменов. Такая тенденция вы-			 односторонность и слабость ме-iiiiioi ической базы раннего Е., точнее,
неразработанность. Это неизбежно ве-
I к одностороннему и не всегда кор-
I тому эмпиризму, тематической раз-
	ппиости исследований и т. п. По¬
бита решения этих проблем была
р. ииринята во второй период деятель-
■" hi движения, когда его основным
нретиком становится JI. П. Карсавин.
| in пиияние выражается, прежде всего, в
"и Iточно парадоксальном синтезе идей	сто Е. с методологическими основа-щ и социософскими концепциями фи-
•нюфии всеединства. Этот синтез раз¬
минется в работе Карсавина «Церковь,
нчиость, государство» (1927), задуман¬
ной как программный документ движе-
н|м Принципиальными основами мето-	гического синтеза являются, во-пер-1Н,	попытка представить автономный
мииокультурный организм в качестве
щмективно-соборной личности и, во-вторых, соединить акцентирование госу¬
дарственно-политического фактора с ис-
ториософски осмысленной концепцией
становящейся Церкви. Парадоксальность
данного опыта заключается в том, что
политизированная евразийская идея по¬
лучает предельно абстрактное и симво¬
лическое по своей сути обоснование, а
относительно аполитичная историосо¬
фия всеединства неожиданно становится
инструментом тенденциозно-идеологиче-
ской пропаганды. Противоречивость ме¬
тодологии Е. этого периода обнаружива¬
ется и в сочетании циклической схема¬
тики культурно-исторического процесса
с моделью поступательного и целена¬
правленного его движения, развития. С
другой стороны, прививка социософских
и экклесиологических мотивов всеедин¬
ства к Е. ведет к весьма произвольным
толкованиям основных категорий: так,
характерный символ Церкви как смысло-
несущего начала исторического станов¬
ления едва ли не отождествляется с госу¬
дарством, властно-политическим орга¬
низмом (что совершенно подрывает
претензии Е. на православность). Само
же государство ставится в жесткую зави¬
симость от системы религиозно-культур-
ных ценностей, воплощаемых в деятель¬
ности Церкви. В конечном счете орга¬
ничный синтез церковно-культурного и
церковно-государственного становится
сутью целостного исторического процес¬
са, в котором и возрастает значимость
евразийского типа. Здесь синтетическая
социософия Е. перерастает в идеологему:
выдвигается концепция т. н. «идеократии»
как эффективной замены разлагающейся
либерально-конституционалистской сис¬
темы Запада. Носителем этого нового ти¬
па властно-политической организации
объявляется Советское государство с
присущей ему системой идеологического
контроля, насаждения мировоззренче¬
ского единства, массовым энтузиазмом в
качестве стимула социальной деятельно¬
сти и т. п. Коммунисты становятся «бес¬
сознательными исполнителями воли хит¬
рого Духа истории». Реалии формирую¬
щегося советского тоталитаризма —
лишь временные негативные черты ста¬
ЕВРАЗИЙСТВО (Евразийское движение)новления нового идеократического со¬
борного организма, который заменит ус¬
таревшие формы социально-политиче¬
ской организации. В этой характерной
схематике исторического процесса как
эволюции и сближения духовности и
государственности явно совершается от¬
каз от первоначальных морфологических
идей в пользу логоцентрического пони¬
мания истории. Хотя в 30-е гг. Е. посте¬
пенно затухает, отголоски его идей обна¬
руживаются в 40-х гг. на волне русско-
советского патриотизма (в частности,
некоторые мотивы Нового Средневеко¬
вья у Н. А. Бердяева). В 70-е гг. в отече¬
ственной культуре происходит формиро¬
вание своеобразного «неоевразийства»,
существующего не как оформленное
движение, а как характерная оценка ис¬
тории и перспектив России у ряда деяте¬
лей культурной и общественной мысли.
Связь с Е. 20 — 30-х гг. весьма условна,
она проявляется лишь на уровне общих
настроений и интенций. Неоевразийские
концепции воспроизводят развитие идей
раннего Е.: от опыта переоценки истори¬
ческого и культурного значения отноше¬
ний славянских и тюркоязычных наро¬
дов в общем контексте российской исто¬
рии (Л. Н. Гумилев, О. Сулейменов и
др.) до политизации и дифференциации
идей и выступлений в конце 80 — нача¬
ле 90-х гг. Спектр этих идей полярен — от
просоветского неоимпериализма, пред¬
ставленного некоторыми коммунистиче¬
скими течениями, до статей И. Бродско¬
го, где «евразийская идея» предстает в
несколько ироническом ключе (даже сам
термин трансформируется в «Азиопу» в
соответствии с территориально-культур-
ным акцентом). Одной из относительно
оригинальных версий Е. является кон¬
цепция Л. Баткина, полагающего, что
«Европа» и «Азия» — всего лишь мета¬
форы социально-культурных процессов и
географически могут находиться где
угодно. «Европа» — символ открытого и
модернизирующегося общества, «Азия» —
его противоположность. «Евразия» в дан¬
ном случае есть все же «Европа» на иной
территории и с иным этническим суб¬
стратом. В конечном счете, все вариацииЕ. представляют собой объективно in
ную возможность самоопределении |>’»сийского общества, культуры и 		контексте мировых социально-исто|миских и культурных процессов. Man	перспективным направлением рааишн
идей Е. является попытка самоидонтифн
кации без резкого противопостшшпн
«Европе», «романо-германскому куши i
ному типу» и т. п., которое так или им»
че ведет к оправданию архаичных и ни
литарных форм старой России и < '< и
Споры и противоречия внутри самою i
есть неизбежная поляризация кулич
ных реакций на проблему совместим!» •
модернизации общества и сохраним’его культурно-исторической само(н	сти.Е. И. 1)щЕДИНИЧНОЕ и ОБЩЕЕ - фин.-софские категории, своей совместно! о ■
выражающие пропорции сходного и |м
личного в вещах, закономерно нот
ряющегося и исключительно случайна
в мире, стандартного и уникальном’
деятельности, обычного и необычайной
в жизни людей.Е. — то, что локализовано именин 1
этом и никаком другом фрагменте быт
и более не повторяется нигде. Присущи
Е. свойства несравненности, несводим
сти к другому, отличаемости от веннм
иного не позволяют исчерпывающе (Н|м
жать Е. средствами логического мыши*
ния; Е. ускользает от понятия, не ноли ■
ется (по своему существу) рациошш.нн
му осмыслению и сенсорно (т. е. ч< |»
зрительные, слуховые и другие ощуии
ния) полагается в познающего его чонн
века. Чаще всего Е. фиксируют имении»
собственными или указательными он|»
делениями типа «этот», «здесь», «тст*|н,В языке науки синонимами единичном
предмета считают термины «индиимн
«индивидность», «индивидуальность» 11 нлат. individuum — неразлучный, 		мый, атом); ни с чем не сравнимое m
бытие могут обозначить термином «сии
гулярность» (от лат. singularis — один-
кий, единственный в своем pom i
Важнейшим способом индивидушит276
ЕДИНИЧНОЕ и ОБЩЕЕщита или события является уточне-■	in) пространственно-временных ко¬
птит — например, «быть в данный
и нт в верхнем от левой руки углу	и» (Н. Гудмен).| > то, что характерно для многих
hi их», повторяется в разных интерва-
пространства и времени, оказывается
шипением родовой сущности (идеи,	in, принципа). В противовес Е., ка-щрии О. акцентирует наше внимание
. him, что сближает и объединяет раз-
||| «одни» и противостоит тенденциям	шидуализма и изоляционизма. Приишмшшнии разных предметов обнару-
нинится, что в каком-нибудь отноше-
1н они схожи, подобны или даже не-■	нщчимы и сводимы друг к другу. Такая
и шчная сопоставимость качеств позво-
и I иременно отвлечься от их различий
мысленно закрепить момент их тожде--	ни и логической абстракции (понятии),
•трин становится чем-то вроде кванти-ишированной переменной. Значения■	ни переменной — ранее сравниваемые1.1	та, обобщение которых низвело, иничия между ними в рамках абстрак¬
ции до сугубо количественных различий.
" шком О. говорят как об «абстрактно-
iftlllt'M».Исли абстрактное мышление способ-
I отождествлять мыслимые предметы■	пПсолютной неразличимости, то вряд
| и самом мире существуют совершен-	пинаковые вещи, явления, процес-I II (физическом мире О. проявляетсяI	in i И., причем таким способом, что Е.
(I оказываются сторонами объединяю-
"1о их «третьего». Для обозначения
что «третьего» многие философы при-*	итог категорию «отдельное», конкре-
-нирующую категории качества, вещи,
и. пот, вида. Отдельное — наличное бы-
щ , определяемое как индивидуальная
|щ|1мн существования О. Каждому от-
hi.пому присуща своя мера взаимосвя-
•II О. и Е., своя пропорция их сплава,
норпя именуется «особенным». Соглас-
■IIIII И. Далю, особенный — отдельный,
прочный, несовместный, не общий; от¬
питый от прочих, иной, другого разбо-i	I особа — лицо, личность, всякий че¬ловек по себе. Обозначая отличительно¬
конкретное во взаимосвязи О. и Е. в ка¬
ждом отдельном, «особенное», по опре¬
делению, подразумевает в себе и то, чем,
например, А как отдельное отличается от
всех не-А, и то, чем А сходно с не-А.
«Особенное», следовательно, одной сво¬
ей гранью выступает как Е., а другой —
как О. (но не как всеобщее).Всеобщее — универсально общее,
общее без границ, т. е. то, что присуще
всем без исключения. Оно можег пони¬
маться как субстанциональное свойство
(атрибут), мировая связь (закон мирозда¬
ния), безусловное отношение (абсолют¬
ная истина, ценность, совершенство), а
также как абсолютный носитель всех
свойств, связей и отношений (материя
как всеобщий субстрат, «Полнота Бытия»
в учениях теистов и пантеистов, вечный
идеал). Когда говорят об О., то прямо
или косвенно указывают его границы,
род, так что мир мыслится как иерархия
из субстратов и связей разных степеней
О. Например, в физике есть законы со¬
хранения, сопряженные с узкими, более
широкими и предельно широкими типа¬
ми взаимодействия. По отношению же
ко всеобщему понятие степени общности
не применяют. Всеобщее, вместе с тем,
можно трактовать как: а) абстрактно-все¬
общее, б) конкретно-всеобщее, в) потен¬
циально-всеобщее, г) актуально-всеоб-
щее.В отличие от рассмотренного выше
абстрактно-общего (и всеобщего), кон¬
кретно-общее и всеобщее определяются
как такие реальные или идеальные «ин¬
дивиды» (единичности, отдельности),
сущность которых почти или полностью
совпадает с их существованием. Напри¬
мер, в Новом завете Иисус Христос
предстает как Богочеловек, т. е. как та¬
кой особый представитель рода человече¬
ского (отдельное), в единичность Которо¬
го вплавлена Полнота Бытия (всеобщее).
Так или иначе, конкретно-всеобщее есть
совершенный предмет (знак), идеал, т. е.
такая чувственно данная отдельность,
которая образцово (максимально полно)
воплощает в себе и репрезентирует объ¬
екту сущность или закон какого-либо ро¬277
ЕДИНИЧНОЕ и ОБЩЕЕда явлений. Если в явлении относитель¬
но полно и неискаженно проявлена сущ¬
ность не самого глубокого порядка, то
такое явление предстает для нас как цен¬
ность конкретно-общего. Если же имеют
в виду совершенное чувственное явление
всеобщего, то такой сверхценный идеал
логично именовать конкретно-всеобщим.
Понятно, что отдельное, в котором явно
сконцентрирована общая (и тем более
предельно общая) сущность, встречается
в природе и обществе крайне редко, его
относят к разряду «гениальной единич¬
ности» и усматривают в нем совпадение
истинности и ценности, гносеологиче¬
ского и аксиологического.Сказанное позволяет вычленить три
типа взаимосвязи О. и отдельного (Д. В.
Пивоваров, 1985): а) формально-логиче¬
ский, б) природно-синкретический и в)
феноменально-образцовый. Первый тип
характерен для воспроизведения мыслен¬
ного отдельного в виде суммы общих оп¬
ределений, когда О. в логически чистом
виде складывается с такими же «общи¬
ми» (т. е. понятие с другими понятиями)
по правилам родо-видового определения
понятия. Область пересечения логиче¬
ских объемов складываемых понятий да¬
ет нам приближающееся к Е. содержание
мысленного отдельного. Природно-син¬
кретический тип связи О. и отдельного в
корне отличается от получения «отдель¬
ного» методом оперирования «общим в
чистом виде», в нем О. не дано как тако¬
вое, но всегда косвенно и неполно про¬
явлено через Е. Наконец, феноменально¬
образцовый тип связи О. и отдельного
есть случай яркой светимости О. в Е.,
когда люди признают тождественными
какое-либо О. (всеобщее) и ту гениаль¬
ную единичность, в которой оно свобод¬
но выражается.Формально-общее и первый тип
связи О. и отдельного лежат в основании
логического мышления и рационального
познания, и именно им отдает предпоч¬
тение философский рационализм. Эмпи¬
ризм ориентируется на второй тип связи
О. и отдельного и придает преимущест¬
венное значение Е., чувственно-конкрет¬
ному, индуктивным обобщениям, кото¬
рые срощены с фактами. Философскийинтуитивизм и иррационализм и пшишей степени привержены к размынн	ям о совершенном проявлении 6o:iyi иш
ного и предпочитают концентриромм 11 •
на феноменально-образцовом типе симВ ходе истории философии сини
лись и ныне продолжают конкурироню
между собой три основных напрашнчш
в истолковании природы О.: «решим
«номинализм» и «синкретизм».(1)	Реализм — направление и фни<
софии, сторонники которого при'ишим
что О. как прообраз наших помним
(универсалий) существует реально и >
мостоятельно вне нашего сознании
потустороннем мире объективных пт и
сущностей (Платон, Мур, Уайтхед), ним
как неизменное и сплошное Единое 1и
тие (Парменид, Зенон), либо как групп
предметов, подобная войску (Росцпинн
«Реалисты» вели речь об объективно р>
альном О. в «чистом виде», которт изависит от Е. и первично по отношс	к Е. Само же Е. они либо лишали реши
ности (оно — лишь «тень» идеи), ннп
объясняли как преходящую эманацию '1Крайний реализм объявляет ужин i
салии существующими независимо oi м
щей. Умеренный реализм признает, mi
универсалии реально существуют в сии
ничных вещах, в отдельном. Сопим и
Фоме Аквинскому, универсалии суши i
вуют трояко: «до вещей» в разуме Ьш
(это — вечные прообразы вещей); «и in
щах» — как их сущности; «после вещсИ ■
как наши абстракции, понятия. Номммм
современных математиков склоняютсм i
платонизму.(2)	Номинализм — течение в филон*
фии, объявляющее реальным только I и
отрицающее объективно-реальное сумм
ствование О. в вещах. Номиналисты Пи
лагают, что О. — это только имя, номеи
наименование; идеи находятся только >
наших умах, универсалии существуй)
лишь в нашем мышлении и нигде бот >
Если мы присвоим некоторое имя рн i
единичных вещей, то получаем возмог
ность оперировать мысленно этим им*
нем как О. Одни номиналисты поиимп
ли под Е. внешние чувственные пешм
(Оккам), другие сводили вещи к сумм,
ощущений субъекта (Беркли), трсим278
ЕДИНОЕii	гоиали Е. как духовные индивиды	иды Лейбница). Номиналисты в со-м'Ш'ииой математике предлагают ис-
mi пит. абстрактные термины, заменитьнмдивидами» и именами собствен¬
ными.(I) Синкретизм пытается преодолеть
чin мму реализма и номинализма и объ-
"имст О. не менее реальным, чем Е.,
ничем в вещах О. и Е. мыслятся син-
14 шчно слитыми — ни то, ни другое не
н|||1Ш1иется «первичным» или «вторич-II	iMИсторически синкретизм не по-■	чин цельного оформления, но подчиншем идей Аристотеля близкий к
mv иариант выработали концептуалисты
in imp, Ф. Бэкон, Локк): в вещах есть
и ктивно-общее; сравнивая единичные
ши, наш ум абстрагирует его и обозна-
| ||*| словом — так возникает воспроизве-
нне «общего в вещах» в форме универ-
Hitill, т. е. «общего в уме». О. и Е. — по-		 вещей, переходящие друг в другаи рефлексивные противоположности.Ни одному из этих направлений в
■и ном не удается взять верх, и по сей
ь т. они остаются равноправными аль-
»|нштивами.Д. В. ПивоваровКДИНОЕ (греч. еп) — 1) сплошное,ii	|ш тельное на части, непрерывное; 2)
Мп|1моиидово бытие, божественное пер-
■шннчало, непостижимый абсолют. В
нШШЮПОЛОЖНОСТЬ понятию «единство»III	н"I. monas), в Е. не мыслят разнообра¬
зие частей, множественности. Аристотель
г инпчал Е. как акциденцию множества ии. li. само по себе (т. е. как непрерыв-
|>м п., субстрат) и классифицировал его
и ииды: нумерическое, эйдетическое,
1ш|1М1шьно-родовое и пропорциональ-
||| и1 Он также допускал возможность
.мелить Е. как нечто целое, единичное
и'in как общность.li диалоге «Парменид» Платон по-
ишил проблему, как совместить непод-
«и+иое и сплошное бытие с чувствен¬
ным многообразием окружающего нас
мири, как связать между собой Е. и мно-
" »той проблемой живо интересова-
IH I. Плотин, Ямвлих, Прокл, Дамаскийи другие неоплатоники. Если многое не¬
возможно помыслить без идеи Е., тогда
надо допустить, что многое — результат
эманации Е.; в конечном счете всякое
многое вторично и возвращается непо¬
стижимым путем в Е. Неоплатоники
мыслили Е. как «сверхбытие», придавали
ему теологический характер и отделяли
его пропастью от «многого». Они объя¬
вили Е. символом подлинной простоты,
непостижимости, первопричиной всяко¬
го единения. Е. — высший принцип, оно
предшествует всему, вечно существует до
всяких частей и множеств. Не будучи ни
субстанцией, ни жизнью, ни умом, ни
вещью, Е. незримо присутствует во всем.
Все сущее эманирует из Е. — тогда Е.
становится (через число как эйдос) од¬
ним как единым и многим.Спиноза понимал под Е. субстан¬
цию, которую мыслил как простое, веч¬
ное, бесконечное, внутреннее, но в то же
время допускал, что в ней есть бесконеч¬
ная дифференциация на индивиды, на
многое. Его волновала проблема совме¬
щения бесконечного и конечного и воз¬
можность конечного человека познавать
Бога. В индийской философии (веданта)
бытует взгляд, что континуум — види¬
мость и нет ничего, кроме Бога; Бог —■
Е., но не творец многого, поскольку
многое — это только наша иллюзия.Д. В. ПивоваровЕДИНСТВО (греч. monos, лат.
unitas) — момент взаимного притяжения
многих «одних» в процессе их взаимо¬
действия и полагания в более сложное
«одно». Между А, В, С... N, стягиваемы¬
ми в «одно», есть также момент взаимно¬
го отталкивания, разъединения — охра¬
няя свою самобытность, каждое «одно»
ограничивает проникновение в себя ино¬
го и имеет тенденцию держаться обособ¬
ленно. Если в «едином-сплошном» (греч.
еп) не различают ни компонентов, ни
структуры, то большинство разновидно¬
стей Е. (за исключением тождества раз¬
личных в эмердженте) мыслят как несли-
янность и разделенность притягиваю¬
щихся «одних».Т. о., основной смысл Е. не в пре¬279
ЕСТЕСТВЕННАЯ УСТАНОВКАдельно широком контексте «связи» (без¬
личной или личностной, безразличной и
нивелирующей или насильственно удер¬
живающей борющиеся противоположно¬
сти), а в контексте более узкого понятия
«притяжение» («союз», «взимопомощь»,
«содружество», «любовь» и т. п.). Следует
также отличать Е. от близкого ему по
смыслу понятия «целое», поскольку, во-
первых, соприкосновение А, В, С... N
внутри их Е. может не иметь того глубо¬
кого, существенного и органичного ха¬
рактера, который обычно присущ связям
частей внутри целого, а во-вторых, части
солидированы в целое не только через их
Е., но и через их «борьбу».Простейший случай — единство А и
В; его графическая модель — круг, разде¬
ленный вертикальным диаметром. Грани¬
ца между сопряженными полусферами А
и В одновременно соединяет и разъеди¬
няет половинки и является «третьим» в
этом графике. Данное «третье» — по¬
средник между А и В, но он не есть
«вещь», а, скорее, есть пустота и центр
аттракции противоположностей. Устрем¬
ленность обоих «одних» к центру — ус¬
ловие взаимопроникновения и взаимно¬
го изменения А и В, в результате чего ха¬
рактер их Е. меняется, углубляется. Тогда
логично подразделять Е. на следующие
виды: а) внешнее и внутреннее, б) стати¬
ческое и динамическое, в) временное и
вечное, преходящее и нерушимое, г) не-
слиянное и доходящее до снятия всех
«одних» в эмердженте (новом качестве).Особый интерес представляет соот¬
ношение понятий «единство противопо¬
ложностей» и «тождество противополож¬
ностей». Второе понятие — предельная
разновидность первого: рефлексия (взаи-
моотражение) А и В подчас ведет к тако¬
му радикальному преображению, слия¬
нию и растворению их друг в друге, что
А и В диалектически отрицаются и вир¬
туально сохраняются в возникающей из
их Е. новой вещи (качестве). Вначале это
«третье» было «пустотой», неопределен¬
ностью, экстенсивным единством А и В;
в этой «пустоте» оканчивалось А и начи¬
налось В и наоборот; затем развиваю¬
щаяся в ней возможность отождествле¬ния противоположностей иногда сптш,
на осуществиться на новой субстраты
основе в виде эмерджента — тогда нм
дество А и В есть особая и новая пени I'
учение о Е. противоположностей шн ф
довательно вносили важный вклад 1<‘|ни
лит, Платон, философия брахмашпм >
эллинизма, неоплатонизма, христипн
ское богословие, средневековая мисттН.	Кузанский, Гегель, Бергсон, русо и
философы-антиномисты и диалектикиПоскольку Е. обычно понимикп н
как одинаковость, но именно как прш
жение различных, то главная проблемп
почему различия и противоположит и.
сходятся? Вычленяя на основе лини
всеобщего, особенного и единичнш,
три уровня Е. (Е. мира, Е. внутри ото .
из основных форм духа или материи н I
единичных), философы предпочти»"
обсуждать эту проблему в отношгии.
мира в целом. Чаще без особых гюж и
ний ссылаются на всеобщий закон пп-
тения. Религиозные мыслители обьжи»
ют Е. универсума действием Боги И
держителя — эти действия основаны • ■
любви и красоте как равновесии и i м
монии различий; конечное сохранны
только через его способность персхони <
в противоположность, в бесконечно
Идеалисты объясняют Е. мира эмаимми
ей идеи Е. и действием мировой души
Материалисты выводят Е. мира m
материальности. Субъективные иденнн
сты отстаивают тезис, что Е. — исключи
тельно упорядочивающая сила челош «
ского сознания. Мир обновляется 414"
контакт различных; в своем Е. раит -
ные «одни» дополняют друг друга п m •
растают до частей целого.Д. В. Пивтц'гЕСТЕСТВЕННАЯ УСТАНОВИЛпонятие феноменологии, обозначают-
свойственное обычным людям в их |«
альной жизни «натуральное» отношпш
к миру. Все обычные люди в своей in
вседневной деятельности исходят из и.
«наивной» установки. Е. у. означает, mi,
для всех людей мир постоянно и iu'i i и»
является само собой разумеющимся, си
щим для всех окружающим миром. М14280
ЕСТЕСТВЕННОЕ ПРАВОи I пмо собой разумеющаяся данность,I цепкого сомнения, наличен, более
мп, и ходе непосредственного и свобод-•	I пн ширяющегося опыта он является
hi ром, доступным непосредственному	пинию и наблюдению. Понятие Е.ш шочает не только явления природы,| только вещи и живые существа, но
н he явления социально-исторического
■фактора. Более того, не только естест-
ииомрактическая жизнь людей, но и их
| ич твсннонаучное познание покоятся>	I непосредственной уверенности в само	ill разумеющемся существовании ок-тшшощего мира, на возможности непо-
|ii иетвенного наблюдения, схватывания
м нмисывания хода естественных процес-
||| Мир, открывающийся в Е. у., имеет
'(позначную объективную правомоч-	 Однако для Гуссерля спецификаннпциино феноменологической поста-
|»1вки и решения проблем познания
in аиолагает отказ от Е. у. Для Гуссерля
шпниз и описание Е. у. является лишь
и|и аварительным этапом для осуществле-
нии феноменологической редукции. Т. е.■	п.I анализируем и описываем Е. у. толь-■	н лишь для того, чтобы далее отказать-
и от этого универсально-значимого для
и философского мышления отношениямиру. Для философии само собой ра-
,ц моющиеся характер, данность, налич-
ниеть мира, наивные предпосылки повсе-
шенпого опыта дллжны быть отвергнуты
| амого начала. Трансцендентальная фи-
шеофия принимает как несомненный
факт наличную данность мира. Однако
•несомненный факт» — не что иное, как
наше высказывание, обоснованное к то¬
ну же Е. у. (Э. Гуссерль), А поскольку
несомненный факт» существования ми-
| | это наше высказывание, то следует
признать зависимость его содержания не
ннп.ко от мира, но и от нашего позна¬
нии, Преодоление Е. у. на пути к транс¬
цендентальному пониманию сознания
Икерль истолковывает как необходи-II,ill предварительный этап становления
феноменологии. Специфически феноме-
инпогический метод анализа сознания
Цееерль называет феноменологической
редукцией.Трактовка понятия Е. у. стимулирова¬
ла две характерные тенденции — с одной
стороны, в теоретической социологии, с
другой, в экзистенциализме. Возникнове¬
ние феноменологической социологии
связывается с именем А. Шюца. В цен¬
тре внимания А. Шюца — проблема ес¬
тественного, обыденного, «повседневно¬
го» сознания, поскольку оно собственны¬
ми силами ориентируется в социальном
мире, «строит» его для себя, и раскрытие
и описание механизмов, благодаря кото¬
рым в индивидуальном сознании проис¬
ходит осмысленное конструирование со¬
циальных связей общества. В то время
как традиционная феноменология про-
блематизирует Е. у., Шюц именно Е. у.
вводит в качестве основополагающего
понятия, в результате чего социальная
реальность и ее структурированность ре¬
дуцируются к повседневным представле¬
ниям индивидов и к многообразным от¬
ношениям взаимодействия между инди¬
видами. Шюц рассматривает свою
аналитическую процедуру как «консти¬
тутивную феноменологию естественной
установки». Наличие других «я», таких
же, как «я сам», предметов и множества
других типических конструктов обыден¬
ной жизни в рамках Е. у. не нуждается в
доказательстве. В результате, все высоко¬
обобщенные конструкты социальных на¬
ук оказываются интерпретациями типи¬
ческих конструктов обыденной жизни в
рамках Е. у.Т. X. КеримовЕСТЕСТВЕННОЕ ПРАВО - одна из
наиболее устойчивых концепций филосо¬
фии права, заключающаяся в возведении
конкретных правовых норм к совокупно¬
сти закономерностей либо принципов,
наделяемых качествами объективности,
всеобщности, безграничности сферы и
сроков действия. Соответствие конкрет¬
ных законодательных актов, правовых
систем, судебных решений, конституций
и действий любых субъектов принципам
Е. п. определяет их нормативный харак¬
тер и придает им социальную санкцию.
Как правило, концепция Е. п. предпола¬
гает определенное представление о все¬281
ЕСТЕСТВЕННОЕ ПРАВОобщей природе вещей, единых законо¬
мерностях природных процессов, приро¬
де индивида, общества и государства.
Введение в философско-правовые уче¬
ния концепции Е. п. позволяет решить
характерным образом ряд существенных
вопросов. Это, прежде всего, проблема
оснований и истоков правовых регулято¬
ров социальной деятельности, проблема
общеобязательной и принудительной си¬
лы права, проблема субъекта правовой
активности и правосознания. Историче¬
ски концепция Е. п. впервые разрабаты¬
вается в древнегреческой философии: са¬
ма максима «Жить в соответствии с при¬
родой» изначально ориентирует на поиск
фундаментальных законов природно¬
космического характера, полагающих со¬
бой всю совокупность социально приня¬
тых традиционных и условных («писан¬
ных») норм. Е. п. в собственном смысле
как «закон природы», «неписанный за¬
кон», «безусловный закон» возникает в
учениях софистов. Ими последовательно
проводится демаркация Е. п. и условно¬
го (т. е. социально установленного) зако¬
нодательства, а также устанавливается
возможность расхождения между этими
уровнями нормативных принципов. По-
видимому, в этом они опирались на уче¬
ние Демокрита о взаимодействии естест¬
венного и искусственного в социально-
политической жизни. По Демокриту,
именно соразмерное соединение естест¬
венной справедливости (из которой вы¬
текает демократический оптимум поли¬
тического устройства) и искусственных
законов (требующих подчинения власт¬
ной воле) создает залог стабильности и
благоденствия государства и его граж¬
дан. Горгий вводит различение между
«неписанной справедливостью» («боже¬
ственным и всеобщим законом») и «пи¬
санными законами» («стражами спра¬
ведливости»), Хотя между ними нет
принципиального расхождения. Горгий
ценит справедливость выше. Гиппий из
Элиды впервые указывает на противоре¬
чие между естественным и условным за¬
коном: закон природы объединяет людей,
а законы полиса разделяют их. Антифонт
углубляет это противоречие: закон поли¬са устанавливает и поддерживает мгрн
венство между людьми и народами, тоиш
как по закону природы все абсолют!и
равны благодаря тождеству естествен ми
потребностей. Его максима такова: «Мин
гое, справедливое по закону, враждсОнн
природе». Фрасимах по-своему толку.1
связь естественного и условного законом
утверждая, что «справедливость есть и
что пригодно сильнейшему». Хотя «при
во сильного» заложено в природе, имен
но мощь власти позволяет объявит!, и
или иные законы справедливыми. I’m
довательно, политическая власть и сини
выше собственно Е. п. Его идеи получи
ли двоякое толкование. Пол Агршччп
ский радикализует их, утверждая выгон
ность несправедливости как проявлении
«права силы». Калликл утверждает, чт
Е. п. — в том, что «лучший выше худит
го, сильный выше слабого». Законы и
полиса установлены слабыми и худшими
в их собственную пользу, тем самым ж
мократический строй противоестсс i и
нен. Ликофрон впервые в правовой мм<
ли интерпретирует Е. п. как равные лнч
ные права индивидов, а государстве!mi ni
закон — как их гарантию. Критикуя си
фистов, Сократ утверждает совпадоиш
законного и справедливого, так как и m
и другое истекает из разума: им вперш и
отождествляются принципы Е. и. и
принципы разумности. Разумное и п н
ственное для государства — «правлешп
знающих», т. е. превосходящих всех лру
гих по самой своей разумной прирош
Платон придерживается аналогично!! i
зр., абсолютизируя имущественное ри
венство в качестве принципа Е. п. in
компенсируется сословным неравен» !
вом, вытекающим из неравенства прири
индивидов. Платон систематически ри i
вивает идею метафизической справедли
вости как реализации Блага в политимс
ской жизни. Он гипостазирует сократи
ское понимание Е. п., возводя его в рши
идеального умопостигаемого припиши
мироустройства. Реализуется этот прим
цип в государстве, законы и правители
которого действуют лишь в интерп и
общего блага, но не в чьих бы то ни Оы
ло частных или групповых интересах Н282
ЕСТЕСТВЕННОЕ ПРАВО■	и Iпике Платона Е. п. вновь обретает
1111*1 оожсственного. Идеал ьно-божест-и	с принципы мироустройства про-ниишот все мироздание, истекая из
	го мира» идей, Е. п. проявляется в	■			 человеческих пород, поло-		ные законы приводятся в соответ¬
чик с ними посредством разумного и
прот законодательства «лучших лю-
п или правителей-мудрецов. Харак-
)ню, чго принципы Е. п. у Платона са-
м но себе обладают принудительной и		 оредписательной силой. В поли-	фавовой теории Аристотеля Е. п."|\ чист двойственную интерпретацию,
иршшя принцип общего блага в каче-III	сущностно-целевой основы всякого
пни, Аристотель одновременно выво-
'II специфику социально-политической
мши из природы индивида. Последняя
I- метнет как двуединство «естественной
«ниш к себе» и «естественной склонно-
щ к общению». Государство, возникаю-■	кик инструмент реализации сущно¬
сти природы человека, имеет своей це¬
ни достижение «самоудовлетворенного
шшркийного) существования» граждан
|| in мом и каждого в отдельности. Смысл
иитивного права состоит в правильном
I II проделении справедливости в различ-
HI1 ci|)cpax жизнедеятельности социаль-
п п организма: в сфере социально-эко-
Н1МИЧССК0Й действует «геометрическая
н|нтедливость» (квотное распределение
им и статусов), в сфере политико-юри-	- кой — «арифметическая» (полноеырмпльное равенство граждан). В целом
понимании Е. п. Аристотель соединяет
пт его аспекта — натуралистический и■	и топологический. Его теория взаимо-
Исшия Е. п. и волеустановленного за¬
мш в дальнейшем становится фунда-|| игом для развития ведущих естествен-
ищр.пювых доктрин в европейской
ишософии. Е. п. у Аристотеля также яв-
"м гея и источником различия человече-
| ни типов: «эллинов», «варваров» и «ра-
■пн", стоящих на разных уровнях разви-
|но человеческой природы. Из этого
I шичия постулируется вариативность
нрмнсдливости по отношению к каждо-
п гппу. Эта идея в определенной мереповлияла на социально-политическую
теорию (Макиавелли, Гегель, Ницше и
др.). Особое значение в политическом
учении Аристотеля имеет принцип от¬
ветственности правящей элиты и госу¬
дарства в целом перед народом (совокуп¬
ностью граждан), хотя он и сформулиро¬
ван в чисто абстрактных терминах.
Критерием и мерой ответственности яв¬
ляется степень соответствия политиче¬
ской и правовой деятельности принци¬
пам и нормам Е. п., законной справед¬
ливости и общему благу. По сути,
Аристотель придает Е. п. политический
смысл, вопреки софистам, трактовавшим
его как сугубо естественный феномен.
Соответственно, в политико-правовой
организации общества функционируют
три типа права: Е. п., условный неписан-
ный закон (обычное право) и условный
писанный закон (позитивное право).
При этом «всякий закон полагает в сво¬
ей основе своего рода право», т. е. отсту¬
пление законодательства от фундамен¬
тальных принципов права означает са¬
моликвидацию закона и разрушение
собственно политического общения, вы¬
рождение государства в деспотию. Эти
мотивы Аристотеля оказали чрезвычайно
сильное влияние на формирование поли¬
тической доктрины Цицерона и класси¬
ческой римской юриспруденции. Свой
вклад в развитие концепции Е. п. внес
Эпикур: у него Е. п. приобретает вариа¬
тивность и гибкость, детерминируясь
временем, местом, ситуацией и обычая¬
ми тех или иных народов. Универсальная
справедливость и абсолютно стабильная
законодательная система невозможны.
Позитивный закон должен постоянно
обновляться и адаптироваться к гибким
нормам Е. п., основной из которых явля¬
ется стремление к безопасности и взаи¬
мопомощи. Стоиками были развиты
представления об индифферентности Е.
п. (выступающего в виде космической
судьбы) к специфическим условиям ре¬
альных государств и законов. Отсюда
идет мысль о том, что реализуется Е. п.
не в законах, а в личном этосе индиви¬
да, познавшего неотвратимость и все¬
общность судьбы. Принципы Е. п. пола¬283
ЕСТЕСТВЕННОЕ ПРАВОгают равенство всех людей, ложность
всех социальных установлений, их не¬
способность соответствовать глубинной
природе человека. Концентрированным
выражением мотивов античного понима¬
ния Е. п. является политическое учение
Цицерона, в котором само Е. п. приоб¬
ретает, с одной стороны, выраженную
божественно-натуралистическую трак¬
товку, а с другой, подвергается чисто
юридической интерпретации в духе Ари¬
стотеля. Кроме того, оно традиционно
осмысляется и как фундамент этики и
обычая. Закон, по Цицерону, есть свя¬
зующее звено между природным и соци¬
ально-политическим бытием, что, по
сути, закладывает основу будущих кон¬
цепций «правового государства» в евро¬
пейской мысли. В целом, Е. п. в антич¬
ности преимущественно трактуется как
вечное и неизменное течение всех есте¬
ственных процессов — от генезиса кос¬
моса до политической организации обще¬
ства (которая, тем самым, также воспри¬
нимается натуралистически). Здесь почти
не развито представление об отдельной
личности как носителе правосознания и
неотчуждаемых прав.Средневековая политико-правовая
мысль вносит ряд изменений в трактов¬
ку Е. п. Уже Августин вводит троичную
иерархию уровней права: божественного,
естественного и позитивного. Они разли¬
чаются не только по истоку, но и по сфе¬
ре действия. Е. п. понимается как зако¬
номерности телесно-физического функ¬
ционирования человека. В этом качестве
оно двояко: без опоры на универсально¬
божественные принципы Е. п. склоняет
людей ко греху, заставляет их жить лишь
«по плоти», пренебрегая духовным со¬
вершенствованием. Кроме того, Е. п. аб¬
страктно, т. к. никогда полностью не
реализуется в позитивных законах госу¬
дарства, поскольку последнее есть только
временное и внешнее соединение граж¬
дан. Государственная деятельность долж¬
на быть ориентирована, прежде всего, на
божественные принципы, проявленные в
учении и догматах церкви. Такая трак¬
товка Е. п. сохраняется вплоть до Фомы
Аквинского, который трансформирует ха¬рактер взаимосвязи божественного, I н
и позитивного права. Используя арш и
телевское понимание государства и при
роды человека как существа полт нм
ского, он утверждает, что Е. п. сошпш .
ет с принципами разума и ноти
является реальной основой госудир' 'венной и политической деятелып	Его отличие от божественного при пн
том, что оно ориентировано не только и
моральное совершенствование гражннн
но и на достижение их выгоды, бит
состояния, самоудовлетворенности
Аквината формируется представлешн
народе как источнике силы реальпоП п
литической власти (тогда как ее аптпрн
тет коренится в божественном пршн >
Приобретение и распоряжение плш м>
могут идти вразрез с принципами Оиф-
ственного и Е. п., следовательно, у шчп.да есть (хотя и предельно абстрнк'	право на сопротивление тирании. Окпм
чательное решение этого вопроса заши
от церкви. В конечном счете, божеен» н
ное и Е. п. — неизменные принциим
действующие во всем универсуме и не¬
явленные в человеческом разуме. Сопи
венно требования Е. п. таковы: ei|n
миться к самосохранению и благу, п|>
должать свой род, уважать достоит и
других и искать истину. Два последим
требования формируют естествен ни
справедливость, т. е. стремление шин >
вать каждому свое. Позитивный пн • •
является правовым, если соотвспп ш ■ ■
справедливости и реализует требопппи •
Е. п. Особенность трактовки права у Л к
вината такова, что сфера мышления пн
оказывается прерогативой Е. п. и по hi
тивного закона, что означает спраподни
вость уголовных преследований среш
ков. Особую интерпретацию эти полон >
ния получают в трактате Марсшш"
Падуанского «Защитник мира» (1320 i 1
идеи которого во многом опредоли'Н!
дальнейшее развитие концепций I п
Прежде всего, он утверждает, что пи
дарственно-политическая жизнь орт н
тируется на воплощение человеческий
разумности и преследует выгоду — :пп и
есть самоценность политической дем
тельности. Божественное право отпоет284
ЕСТЕСТВЕННОЕ ПРАВО. iiniib к области моральных принци--	1Пмитивно-правовая система опира-
и н только на Е. п. или «право наро-
н V Марсилия народ понимается как
пищик, носитель и распорядитель
in шей власти в государстве (под наро-	 разумеются «лучшие люди» илиныишис граждане»). Соответственно,
	но чаконодательствования принадле¬
жи именно народу, а все общественно-	шические институты (включая пра-	ihiCTbo, суды, церковь) избираются и■щролируются законодательным собра-III	м граждан. Священное «право наро-*	ii предполагает сопротивление власти,
нарушающей Е. п/ Более того, любые за-	дательные акты и действия, нару-ииюшие Е. п., не имеют статуса право-
..|| ч, государство, структура и политика		 противоречат этим принципам,ми иидяется собственно политическим
шИшеством и приравнивается к пре¬
поной организации.К течение XV — XVII вв. в европей-
| oil политико-правовой мысли проис-
iiUiiT процесс антропологизации док¬
ипи Е. п. Наиболее ярко это выражает-
I и учениях физиократов XVII — XVIII
ни, начиная от Г. Гроция и вплоть до И.
I* пита. Идеи Е. п. в этой трактовке ло-I	ii ген в основание современных соци-
. и.но-политических систем, формируя
нмилекс представлений об оптимально-
111шпоном, либерально-демократическом
ошс политической системы. Важнейшее
ноиожение данных доктрин — это утвер-
| пшие фундаментальности неотчуждае¬
мых орав и свобод личности для граж-
шиеких и политических ассоциаций лю-
|||||Ч) рода. Права и свободы принадлежат
и поиску по самой его природе и образу-
ц| г ого политическую и общественную
winюсть. Все формы властного объеди¬
нении и регулирования ставятся в зави-
| имость от Е. п., которое по своему со-
и ржанию совпадает с принципами разу-iii	и разумной этики. Здесь развивается
представление о человеке как об атомар¬
ном, автономном индивиде, являющемся
реальным субъектом деятельности, пра-11.	познания и обладающем справедливы-III	притязаниями. Основная функция го¬сударства — создание и поддержание оп¬
тимального правопорядка — политиче¬
ски организованного пространства, в ко¬
тором полноценно реализуются права и
свободы личности. Сфера компетенции
любых органов политического принужде¬
ния ограничивается определенной сово¬
купностью личных прав и свобод. Как
правило, наиболее важными из них яв¬
ляются: право на жизнь, право частной
собственности, свобода совести, свобода
выбора местожительства и рода занятий,
право участия в избирательной и законо¬
дательной деятельности (с оговаривае¬
мыми ограничениями). В XVIII в. в
французской и германской политической
философии особо подчеркивается свобо¬
да слова, свобода критики правительства.
Обладание данной системой прав и сво¬
бод предполагает формально-юридиче¬
ское равенство всех граждан перед зако¬
ном, истоки которого полагаются равен¬
ством «по природе», определяющим
равенство правовых притязаний. Это об¬
стоятельство подчеркивается концепцией
общественного договора как проявления
свободной и разумной воли людей к гра¬
жданскому общежитию и созданию госу-
дарственно-политической организации,
защищающей их Е. п. Теоретики физио¬
кратии (Г. Гроций, Б. Спиноза, Т. Гоббс,
Дж. Локк, французские и германские
просветители, Ч. Беккариа, Ж.-Ж. Руссо)
развивают в целом двоякое представле¬
ние о Е. п.: с одной стороны, натурали¬
стическое — Е. п. заложено в единых за¬
кономерностях природы жизни; с другой
стороны — последовательно антрополо¬
гическое — носителем и субъектом Е. п.
является прежде всего личность. Самое
важное в данной традиции — выведение
всей системы позитивного права из пра¬
воспособности индивида, предполагаю¬
щей его относительную суверенность в
области социального взаимодействия и
полную суверенность в области мораль¬
но-правового сознания. Права и свободы
личности дополняются концепцией
«права народов» или «народного сувере¬
нитета». Самое радикальное выражение
этой концепции обнаруживается у Ж.-Ж.
Руссо, утверждающего полную подкон¬285
ЕСТЕСТВЕННОЕ ПРАВОтрольность политической системы кол¬
лективной воле народа, выражающей ес¬
тественные и разумные потребности гра¬
жданского сообщества. Народный суве¬
ренитет предполагает правомочность
активного сопротивления и свержения
власти, нарушающей принципы Е. п.Наряду с физиократическими док¬
тринами Е. п. в XVIII в. складывается и
несколько отличная традиция в обосно¬
вании Е. п. III. Л. Монтескье разрабаты¬
вает концепцию географического детер¬
минизма: правовые и политические сис¬
темы различных государств формируются
под воздействием внешней природно¬
географической среды, и лишь впослед¬
ствии в действие вступают коллективный
законодательный разум и властно-право¬
вая воля суверена. Дж. Вико, опираясь на
идеи Платона, Полибия, Макиавелли,
разворачивает картину циклического дви¬
жения политических и социально-исто-
рических процессов, детерминированных
единым законом социальных противоре¬
чий, вызывающих борьбу за власть и по¬
следовательную смену типов политиче¬
ской системы. К. А. Гельвеций одним из
первых предлагает рассматривать Е. п.
как принципы, разумно определяющие
специфику хозяйственно-экономической
деятельности людей. Государство же яв¬
ляется лишь формальной фиксацией (в
виде позитивных законов и политиче¬
ских структур) этой естественно разви¬
вающейся деятельности. Физиократиче¬
ская доктрина Е. п. находит свое полное
выражение в конститутивных документах,
являющихся принципиальной основой
классического новоевропейского права:
Декларации независимости США, Кон¬
ституции США 1787 г. (особенно в по¬
правках и дополнениях 1791 г.), Деклара¬
ции прав человека и гражданина (1789 г.).В философии права И. Канта док¬
трина Е. п. получает новую трактовку,
ставшую основой эволюции теоретиче¬
ской юриспруденции к нормативной мо¬
дели анализа права. Сохраняя основные
постулаты Е. п., Кант утверждает их ап¬
риорный характер, т. е. возводит не к на¬
туралистически истолкованной сущности
человека, а к его рационально-целепола-гающей способности. Этика и право
сферы действия «практического разу ми¬
не приносящего существенного р<м и
знания, но позволяющего оптимизирн
вать социальное и индивидуальное Ом
тие. Сущность права, по Канту, — при
дание априорным этическим нормам он
щеобязательного характера. Государе 11"
есть инструмент актуализации и зашит
Е. п., смысл государства — в том, чтонп
правосознание граждан достигло уровни
на котором они уже не нуждаются mi
внешних формах правового принужж
ния. Е. п. у Канта разделено на две hi i
ви: частное право, регулирующее отио
шения индивидов как собственником, н
публичное, устанавливающее принцип! i
гражданского взаимодействия. Вес прицедуры властно-политической регули	должны соответствовать принципу шип
номности личностного правосознании
что предполагает независимость сужп
ний и оценок гражданином законом и
действий государства, невмешателып"последнего в духовную жизнь граяо	Правоспособность народа реализуек и
конституции как его целостном волен и
явлении. Государство отказывается от oi
ношения к гражданам как «опекаемым
или нравственно неразвитым. Переход и,
«естественного состояния» к граждан» ь.
му не предполагает отказа от каких бы i
ни было естественных прав и свобод, нилишь их упорядочение и формализан	Г. В. Ф. Гегель трансформирует ид1 и
Е. п., которое у него предстает как «ни
страктное право абстрактно свободной
личности», получающее свое наличии,
бытие впервые в форме государствен!in
го права и законоустановления. Тем i и
мым снимается вопрос о противосиш
нии Е. п. и права позитивного, npi м
стающими как диалектические ступгии
саморазвития «идеи права вообще». Ii
гель отрицает возможность переноса ни
говорных отношений из области части
го права в сферу государства (тем сами >
ликвидируя неявные основания общи i
венного договора). Тем не менее еокрн
няется принцип автономности субы i
тивного правосознания: предметом при
вового оценивания может быть толы286
ЕСТЕСТВЕННОЕ ПРАВО■инициированная воля индивида (по¬
пик), но не его мотивация или мо-
1 ни,имя ноля. Тем самым Гегель вводит в
и н'му свобод личности принцип и■	с |умпцию невиновности. Законода-M.iiiDi система, как и политическая>	м'МН в целом, рассматриваются им
н необходимый инструмент «соедине-
)нit индивидуального, особенного и все-<	иного», органический синтез которых■	иможсн лишь в сообществе правового
•|щ| гора. В целом, проблематика Е. п. уь ипн рассматривается в духе «правового
ммгитма», дезавуирующего радикальные
инемции классической физиократии.II	правовой философии XIX — XX
н рптрабатываются различные версии Е.■	11ш1более типичные из них следую-
iiiii I. Либеральная концепция: высшей
|к костью всякого общества объявляется
шчность, предстающая носителем инди-
шшуцльных целей и опосредующих их
! ' (Пнгюцию неотчуждаемых прав и сво¬
им (И. Бентам, Б. Констан, Л. фонlllielln, М. М. Ковалевский, Н. М. Кор-
! mm). 2. Традиционализм: Е. п. отожде-
ншистся с обычным правом, вырастаю¬
щим из саморазвивающегося «нацио-
щиианого духа» (Г. Гуго, К. Ф. Савиньи,
I Пухга). 3. Неотомистская концепция:
I к. — отражение в человеческой при-
|цщи и разуме божественных принципов
мироустройства; роль человека — приве-
|. мне личных и общественных целей в
| штнетствие с предустановленной гармо¬
нией мира (Ж. Дабен, В. Катрайн, Й.
Меесиер, А. Фердросс). 4. Неокантиан-■	( пн концепция: Е. п. — совокупность ак-
нопогических представлений о долж¬
ном, верховная и внутренне неизменная
норма, полагающая правовые и этиче-
| кие параметры солидарности (Р.
1111 лммлер, Г. Коген). 5. Феноменологи-
ih kidi: позитивное право возводится к
|||дотическим структурам сознания, оп-
1'ццсляющим притязания, обязательства,| нПсгвенность. Позитивное право —мнюе право», черпающее свое бытие и
одержание из единонаправленной ин-
|| пциональности индивидуальных созна¬
ний (X. Вельцель, А. Райнах). 6. Экзи-
м'нциалистская модель: позитивное пра¬во внешне противостоит «глубинному»,
«экзистенциальному»; их пересечение
достигается в «пограничной ситуации», а
столкновение приводит к принятию кон¬
кретных правовых и судебных решений
(Э. Фехнер, В. Майхофер, Г. Кон). 7.
Герменевтическая модель: Е. п. истори¬
чески развивается и адаптируется к кон¬
кретным ситуациям как справедливое
для «данного», конкретное право (обы¬
чаи, прецеденты, вердикты) складывает¬
ся в процессе исторического правопони-
мания и правонахождения (А. Кауфман,В.	Хассемер). 8. Биологизаторские моде¬
ли: Е. п. укоренено в особой природе
различных естественно сложившихся
групп людей; нет всеобщего Е. п., а
лишь варианты неравноправных право¬
способностей индивидов, групп, наро¬
дов, рас (Ф. Ницше, А. Ж. Гобино, X. С.
Чемберлен, Л. Гумплович, Ф. Гиддингс,
Ф. Ратцель). 9. Социологические модели:
общие принципы правовой регуляции и
конкретные правовые системы возника¬
ют как отражение и реализация целевых
и ценностных аспектов коллективных
субъектов социального взаимодействия.
Аналогом Е. п. здесь обычно выступают
интерес, коллективная воля, социализо-
ванное ценностное представление (Р. Ие-
ринг, Е. Эрлих, Л. Дюги и др.). В целом
в современной философии и социологии
права Е. п. выступает не столько в каче¬
стве объективно существующего феноме¬
на, сколько в форме «правовой совести»,
ситуативно изменяющегося правосозна¬
ния. Нормативные акты позитивного
права предстают как условные и искусст¬
венно стабилизированные продукты за¬
конодательной деятельности. Реализация
Е. п. предполагает активную правотвор¬
ческую роль судебных органов и инстан¬
ций местной администрации, приводя¬
щих условно-процессуальные нормы в
соответствие с «живым правом», конкре¬
тизирующих и наполняющих их жизнен¬
ным содержанием. В любой своей версии
доктрина Е. п. является своего рода
принципиальной системой аксиоматиче¬
ского характера, полагающей собой со¬
циально значимый и содержательный ас¬
пекты реально действующих нормативов.287
ЖЕЛАНИЕЖПредставления о правовом сообществе,
государстве, правовом ограничении пре¬
рогатив власти так или иначе опираются
на идеи Е. п. Особенно это характерно
для области правовой регуляции, где в
непосредственное взаимодействие прихо¬
дят цели, интересы и ценности личности
и общностей различного уровня и фор¬
мального статуса. В современной право¬
вой теории и практике особое значение
имеет ряд документов нормативного ха¬
рактера, содержание которых определяет
принципы и средства эмансипации лич¬
ности от различных форм социального,
политического, культурного, идеологиче¬
ского, расово-этнического подавления и
эксплуатации. Это, прежде всего, Всеоб¬
щая Декларация прав человека ООН
(1948 г.), а также Международный пакт о
гражданских и политических правах, со¬
ставляющие Международный билль о
правах человека (1966 г.), Декларация
прав ребенка, Декларация о ликвидации
нетерпимости и дискриминации и др.,
основанные на идее неотчуждаемых Е. п.Е.	В. ГутовЖЖЕЛАНИЕ — первичный жизнен¬
ный импульс, выступающий в качестве
организующего начала как в поведении
индивида, так и в жизни общества в це¬
лом. Широкое хождение в философии
данное понятие получило благодаря пси¬
хоанализу. Несомненным вкладом в ме¬
тодологию исследования человека 3.
Фрейдом явились провозглашаемые им:
1) первичность Ж. по отношению к по¬
требности, 2) первичность воображения
по отношению к опыту, 3) первичность
бессознательного по отношению к созна¬
нию. Фрейдовская концепция Ж. отно¬
сится только к бессознательным Ж., за¬
крепленным с помощью устойчивых и
унаследованных с детства знаков. Бессоз¬нательное Ж. стремится осуществим.!
опираясь, по законам первичною при
цесса, на знаки, связанные с перш-
опытом удовлетворения. На матерти
сновидений Фрейд показал, как Ж. инь
чатлевается в компромиссной форм
симптомов. Итак, Ж. связано с опии
удовлетворения, которое предстпшни
собой первоначальный опыт внешни,вмешательства, снимающий у мл ид	внутреннее напряжение, порожден in
потребностью. В дальнейшем оно npoim
жает направлять поиск объекта, принт и
щего удовлетворение. Опыт удоалстпор
ния связан с «состоянием беспомошни
сти», изначально присущим челошч
Организм не способен на специфичен i ■
действие, которое могло бы подавить ни
пряжения, связанные с притоком мну
реннего возбуждения, — для этого nvi
на помощь другого человека.Т. о., удовлетворение связывае м и
образом определенного объекта, а тик н.
с моторным образом рефлекторного дин
жения, приведшего к разрядке. Н;> |>пн
ней стадии человек еще не в состоянии
осознать отсутствие реального объем .
Образ, несущий слишком большую ни р
гетическую нагрузку, порождает тот i
самый «знак реальности», что и восирп
ятие. Опыт реального и галлюцишпор
ного удовлетворения составляет осиш>
Ж. Источником Ж. выступает поиск р.
ального удовлетворения, хотя оно отри
ится по образу обычной галлюцинании
В «Толковании сновидений» Фрейд они
сывает опыт удовлетворения, вводя ни
нятие «тождества восприятия», полтин
что субъект всегда ищет нечто тождп i
венное тому восприятию, которое (>мщ>
некогда связано с удовлетворением нн
требности. При этом он различает ни
требность и Ж. Потребность порождж i
ся внутренним напряжением и удоши
творяется специфическим действием и>
нахождению нужного объекта. Ж. же не
разрывно связано с «мнесическими cm
дами», и его выполнение предполагжч
галлюцинаторное воспроизведение и«н
приятий, превратившихся в знаки удои
летворения этого Ж. Поиск объекта и
реальности всецело направляется этим288
ЖЕЛАНИЕ	шгнисм к знакам. Эта цепочка зна-ш порождает фантазирование как кор-г нм г Ж.'фрейдовское «либидо» означает по-
iimiii! «желание». Под этим понятием•	Mi тшимал энергию, являющуюся под-Ионой всех преобразований сексуаль-
i.iiu влечения в том, что касается его111,11 iii и его цели. У К. Юнга понятие
шПндо» используется в расширитель-•	• |м смысле и означает «психическую
щ ргию» как таковую, присутствующую
■■и псом, что устремляется к чему-либо.		 такая расширительная трактовкащппдо сталкивается со следующим воз-
I* I « i-писм: если эта энергия и «десексуа-
щ шрована», то это лишь вторичный		есс, связанный с отказом от собст-'" нио сексуальной цели. Поскольку сек¬
ши,нос влечение осуществляет давле¬
ние, то либидо определяется как энергия•	нио влечения. Именно этот количест-
Ш'Пный аспект преобладает и в более
ншцисй «теории либидо» с ее опорой на
ннпмтия нарциссизма и Я-либидо. Поня-
rHi Я-либидо» было положено в основу
нншдинальной экономии (см. «Эконо-
ши»), ослабив тем самым субъективный
и пикт понятия «либидо». В работе «ПоIV	сторону принципа удовольствия»
•1*|1сйд приходит к понятию Эроса как
"| попы влечений к жизни, как стремле¬
нии организмов сохранять целостность■	иной субстанции. Эросу противостоитI	шитое — влечение к смерти и разруше¬
нии», Опираясь на биологический миф,
■Пройд восстанавливает здесь субъектив¬
ное измерение, которое поначалу было
присуще понятию «либидо».Ж. Лакан по-своему интерпретирует
фрейдовское понимание Ж., выдвигая
ми на первый план в психоаналитиче-■	ком учении. В связи с этим он сосредо-
щчивается на строгом разграничении
шнпких по духу понятий Ж. — «потреб¬
ности» и «запроса». Потребность нацеле-
нн па особый объект и удовлетворяется
ним объектом. Запрос всегда связан с
|'Прощением к другому человеку, даже в
юх случаях, если устремлен на объект,
поскольку за ним стоит просьба о любви.I., рождается в зазоре между потребно¬стью и запросом; оно не сводимо к по¬
требности, ибо не является отношением
к реальному объекту, а есть отношение к
фантазму; вместе с тем оно не сводимо и
к запросу, властно навязывающему себя
независимо от языка и бессознательного
другого человека и требующему абсолют¬
ного признания себя другим человеком.
Ж. — это то, что остается после запроса,
когда он удовлетворен. Диалектика Ж.
такова, что его удовлетворение может
приводить к исчезновению самого Ж., т.
е. первичного жизненного импульса; та¬
кое удовлетворение равносильно смерти,
поэтому для поддержания жизни необхо¬
димо возникновение все новых и новых
объектов Ж. Но подлинное Ж., по Лака¬
ну, обращено не на овладение этими
объектами, а на стремление к слиянию с
миром. Слиться с миром — означает по¬
лучить признание с его стороны, быть
любимыми другими людьми. Следова¬
тельно, подлинное Ж. человека состоит в
том, чтобы его желал и в нем нуждался
Другой: он хочет сам быть «объектом»,
которого не хватает партнерам по соци¬
альной коммуникации, хочет быть при¬
чиной «желания» с их стороны. Т. о., об¬
наруживается фундаментальная зависи¬
мость субъекта от окружающих его
людей, от Другого, носителя «символи¬
ческого». Ж. оказывается заключенным в
символическом, т. е. в языке. Лакан от¬
мечает, что момент, когда Ж. становится
человеческим, совпадает с моментом, ко¬
гда ребенок рождается в языке. В этот
момент субъект не просто справляется со
своим лишением, принимая его, но воз¬
водит свое Ж. во вторую степень, ибо его
действие разрушает тот объект, который
оно само заставляет появляться и исче¬
зать. Его действие негативизирует сило¬
вое поле Ж., становясь объектом для се¬
бя самого. И объект этот, воплотившись
в символическую пару двух элементар¬
ных восклицаний, говорит о происшед¬
шей в субъекте интеграции фонем, чью
синхроническую структуру существую¬
щий язык предлагает ему усвоить. Ребе¬
нок начинает включаться в систему
конкретного дискурса своего окружения.
Даже в одиночестве Ж. маленького чело¬289
ЖЕЛАНИЕвека успевает стать Ж. Другого, который
над ним господствует. Символ с самого
начала заявляет о себе убийством вещи;
смертью этой увековечивается в субъекте
его Ж.Психоаналитический опыт заново
открыл в человеке императив Слова —
закон, формирующий человека по сво¬
ему образу и подобию. Манипулируя по¬
этической функцией языка, этот опыт
дает человеческому Ж. его символиче¬
ское опосредование. Это позволяет по¬
нять, полагает Лакан, что вся реальность
его результатов заключена в даре речи,
ибо лишь посредством этого дара при¬
шла к человеку реальность, и, лишь со¬
вершая акт речи вновь и вновь, может он
эту реальность сберечь. Именно против
этих положений в дальнейшем выступи¬
ли Ж. Делез и Ф. Гватгари.По Э. Левинасу, Ж. возникает не из-
за того, что индивидууму для поддержа¬
ния своей жизни чего-то недостает. Ж.
другого исходит от существа уже удовле¬
творенного и в этом смысле независимо¬
го, не желающего ради себя. В то время
как потребность есть эгоизм, проформа
самотождественности, присвоение мира
с тем, чтобы совпасть с собой и достичь
счастья, Ж. Другого существа, т. е. общи¬
тельность, рождается в существе, у кото¬
рого все в достатке. В этом Ж. Я устрем¬
ляется к Другому, расшатывая тем самым
самовластное отождествление Я с самим
собою. Отношения с Другим проблема-
тизируют меня, изымают и продолжают
изымать меня из меня самого, раскрывая
во мне все новые дарования. Желаемое
не исполняет моего Ж., а углубляет его,
как бы поит меня новою жаждою. Ж. яв¬
ляет себя как доброту, обнаруживая тем
самым свою приверженность этике. Под¬
линное раскрытие Я, по Левинасу, воз¬
можно только перед абсолютным ликом
Другого. Другого, который нуждается в
нашем Другом в предельной своей обна¬
женности, чтобы исполнить свое Ж. и
обрести смирение. Обнаженность лица
Другого — это снятие покровов, отсутст¬
вие какого бы то ни было культурного
украшения, отрешение, отстранение от
своего облика в самых недрах порожде¬ния облика. Лицо входит в наш мир in
совершенно чуждой сферы абсолютной
В своей предельности оно внеобычим
лишено всякого обычая, всякого мп| >
Нагота лица — это крайняя нужда и и
самым мольба в прямой направленно! ш
ко мне. Но эта мольба требователыш, и
униженность с высоты. Его приход oi
крывает этическое измерение. Друтн
окликает меня и, в своей обнаженно* ш
и нужде, объявляет мне свое повелоши
Само его присутствие требовательно him
вает к ответу. Я не просто осознает неон
ходимость ответить; отныне быть Я i"
начает невозможность отстраниться ш
ответственности. И неповторимость 'I
заключена в том факте, что никто не ми
жет ответить вместо меня. Перед лиипм
Другого Я бесконечно ответственно II
не есть ли тогда воля в существе сти м
скорее смирение, нежели воля к влип и'1
Такое смирение не нужно смешивать
сомнительным отрицанием Самости, м,
смирение того, кому «некогда» вернугы н
к себе, кто ничего не предпринимает ли»
«отрицания» себя, кроме отречения н i п
мом этом прямолинейном движении »ж
ла» в бесконечность Другого. Ж. Делон и
Ф. Гватгари провозглашают «иммапош
ность машин желания великим машинмм
социальности» (см. «Шизоанализ»). Сцк
мясь преодолеть лингвистическую гшр»
дигму исследования, философы считай
что Ж. способно непосредственно инш
стироваться в жизнь и преобразовыинм
ее. Однако насколько непосредствен ь-
может выражаться Ж. в реальности
вопрос довольно сложный. У М. ФУ! и
мы находим возражение такому способ
решения проблемы. Согласно Фуко,
не только опосредовано историей, по и
может быть конституировано только и
ней. В первом томе «Истории сексуши.
ности» (которую мы предпочитаем перо
водить «Историей полов») он подчерки
вает, что вопрос не в том, что пол сви'шн
с греховностью, а в том, как эта сип и
возникла. Иными словами, вопрос пахн
дится не в ведомстве биологии, а и ы
домстве истории. Он задает вопрос: нрн
вомерно ли говорить об истории пол» и
терминах подавления? И своей целый290
ЖЕЛАНИЕыи|п определение режима власти-зна-
MHI удовольствия, который поддержива-
I ii и'курс на человеческую сексуаль-
п и, Он задается вопросом о том, ка-
, I пПризом пол был подчинен дискурсу.
ИЦ..ЖС стремится определить формы и
■iiiiiui.i, которые власть использует, и
ми ьуреы, которые она разрешает, чтобы
итч'тпить индивидуальный подход к
Фирмам» Ж. и удовольствия. Фуко по¬
йми, что техника власти зиждется пре-
| in того не на отказе, блокаде и анну-
пфпишши, а, напротив, на стимуле и
мигпсификации. Контроль над тем, что	опорить, в пределах каких социаль-		шошений, начинается, по Фуко, с' 11 м. Начало этому было положено
мнни'пием Контрреформации, которая
с иг I свои властные дискурсы — католи-
| , I ую пастораль и таинство епитимьи —	обствовала расширению границ ис-»ннк’ди тела. С этого времени строго■	|||цдмисывалось открывать в исповеди
ни имсинуации тела: все возможные Ж.
м I мпдострастные фантазмы. Происходи-III	перемещение понимания греха с са¬
ми о акта на телесное возбуждение. Т. о.,
мим ()ыл взят под надзор, а Ж, трансфор¬
мировалось в дискурс. К началу XVIII в.
помнились политический, экономиче-11	nil и технический стимулы говорения•	поис. Причем не в форме теории сек-
упммгости, а в форме анализа, количест-
1ИЧШЫХ или каузальных исследований.
При >том надо бьшо речь вести (а не по¬
хитить) о поле в терминах пользы,
I» I роенности в общество и регулирова¬
нии ради всеобщего блага. С XVIII в.
при посредстве экономистов, демогра¬
фии, педагогов, медиков и психоаналити-
юи создается четыре основных пункта
пересечения власти и знания: 1) истери-
шцин женского тела, насыщенного сек¬
ции,ностью и наделенного «биомораль-
ной» ответственностью за детей в про-
| I р.шетве семьи; 2) «педагогизация пола
|1гГ1смка», наделенного противоестествен-
ной ранней сексуальностью; 3) воспита¬
ть ответственности брачных пар за
производство потомства; 4) передача пер-
игрсивных удовольствий в ведение психи-
мгрии. Этим 4 пунктам пересечения со¬ответствуют четыре основных объекта
познания: 1) женщина-истеричка; 2)
мастурбирующий ребенок; 3) мальтузи¬
анская брачная пара; 4) перверсивный
взрослый. Позднее Фуко отказывается от
жесткой поляризации понятий «пола» и
«сексуальности», полагая, что воздвиже¬
ние этой оппозиции ведет назад к юри¬
дической концепции власти. Не отступая
от принципов историзма, он постулиро¬
вал идею пола как имманентного инсти¬
туту сексуальности, полагая, что то, что
находится в корне этого аппарата, не мо¬
жет быть исключением пола, но являет¬
ся позитивной экономией тела и удо¬
вольствия. Идея о том, что пол находит¬
ся в сердцевине всякого удовольствия и
потому должен быть ограничен и подчи¬
нен порождению рода, имеет стоическое
происхождение. Пол, благодаря воззре¬
нию стоиков, стал «моральным кодек¬
сом» удовольствия. Тогда как в восточ¬
ных обществах с наследием эротического
искусства интенсификация удовольствия
стремится десексуализировать тела, на
Западе систематизация удовольствия, со¬
гласованная с «законом» пола, дала нача¬
ло целому институту сексуальности.
Именно это заставляет нас считать, что
мы «освобождаем» себя, когда легализу¬
ем всякое удовольствие. Проблема стоит
так, что в настоящее время надо нацели¬
ваться не на десексуализацию, а на об¬
щую экономию удовольствия, не осно¬
ванную на сексуальных нормах. По мне¬
нию Ж. Бодрийяра, сегодня все Ж.,
замыслы, императивы, все человеческие
страсти и отношения абстрагируются в
знаках и вещах, чтобы сделаться пред¬
метами покупки и потребления. Потреб¬
ление можно считать характерной чер¬
той нашей промышленной цивилизации,
вступившей в эру информационного об¬
щества, когда знаки играют господствую¬
щую роль. При этом в понимании по¬
требления необходимо отойти от его
привычного значения как «процесса
удовлетворения потребностей». Потреб¬
ление — это не пассивное поглощение и
присвоение, которое противопоставляют
активному состоянию производства. По¬
требление есть активный модус отноше¬291
ЖИЗНЕННЫЙ МИРния к вещам, к коллективу, ко всему ми¬
ру. Потребление — это не материальная
практика, оно не определяется ни пи¬
щей, которую человек ест, ни одеждой,
которую носит, ни машиной, в которой
ездит, ни речевым или визуальным со¬
держанием образов или сообщений, но
лишь тем, как все это организуется в
знаковую субстанцию: «это виртуальная
целостность всех вещей и сообщений,
составляющих отныне более или менее
связный дискурс». Потребление есть дея¬
тельность систематического манипулиро¬
вания знаками. Традиционная вещь-сим¬
вол (орудие труда, предмет обстановки,
дом) опосредует собой некое реальное
отношение или житейскую ситуацию; но
такая вещь, соотнесенная с определен¬
ным поступком или жестом человека, не
может потребляться. Чтобы стать объек¬
том потребления, чтобы к ней испытали
Ж., вещь должна сделаться знаком, т. е.
чем-то внеположным тому отношению,
которое она отныне лишь обозначает, —
а стало быть, произвольным, но обре¬
тающим связность, т. е. смысл, в своей
абстрактно-систематической соотнесен¬
ности со всеми другими вещами-знака¬
ми. Только получив определенное значе¬
ние, вещи становятся объектом потреб¬
ления. Из такого преображения вещи,
получающей систематический статус зна¬
ка, вытекает и одновременное изменение
человеческих отношений, которые ока¬
зываются отношениями потребления.С. А. АзаренкоЖИЗНЕННЫЙ МИР - понятие в
поздней феноменологии Э. Гуссерля,
фиксирующее значимый для человека
мир первоначальных допредикативных
истин, очевидностей, конституируемых в
деятельности трансцендентальной субъ¬
ективности. Как таковой Ж. м. выступа¬
ет анонимно и априорно по отношению
к научно-теоретическим построениям и
тем идеализациям, на которых эти по¬
строения покоятся. Современное обще¬
ство, полагает Гуссерль, переживает пе¬
риод кризиса, который охватывает всю
европейскую культуру. Основную причи¬
ну кризиса Гуссерль видит в забвении,замещении в классической культурней
традиции, начиная с нового времени ним
даже возникновения античной iinyimвсего смыслового богатства Ж. м. 		ниями и категориями, коррелятивными
математическому естествознанию, hum
ственно правильным Гуссерль счине¬
принципиальный отказ от интерпрем
ции пред-данной человеку реальное! и итерминах науки. Для достижения 	цели нужно освободить сознание о мнр>
от научно-теоретических категориишип
которые предполагаются современниц
наукой. Это означает применение ни m
ношению к объективированной клип и
ческой философией «научной кар!им
мира» феноменологической редукции и
обращение к многообразным формам и.
посредственной данности неотделиемш"
от человека, самоочевидного по смыет
мира. Такой мир и есть собственно Ф
м., который существует для человеки н>
всякой науки. В данном отношении I
м. выступает коррелятом всех возможны*
действий трансцендентальной субъекте
ности, и в том числе коррелятом научим
го сознания. В этом смысле Ж м
включает все возможные целеполапниш
жизненные проекты, итоги прошит и
жизненного опыта. Понятие Ж. м. окм щ
ло значительное влияние на становлети
категориального аппарата феномепинп
гической социологии.Т. X. КершшЖИЗНЬ — одна из основных и м
философского размышления, долгое npi
мя остававшаяся прерогативой не стош,
ко философии, сколько естествознании и
теологии. Известен ряд концепций при
исхождения сущности Ж., выдвинуты'
теологами и биологами, среди которы*
можно выделить несколько наиболее
популярных. Сторонниками одной и
них — креационизма — в основу кладе i
ся положение о сотворении мира. Мри
цесс божественного сотворения мира mi.и
лится как имевший место единожды, т, и
исключающий возможность наблюдение
и изучения этого процесса. Вследстии.
сказанного концепцию можно вынес ш
за рамки научного исследования. Един292
жизньинчшым источником, откуда может
iii.ni, получена информация в рамках
мой теории, является Книга Бытия, где
и шожены теологические откровения о
, и морении всех живых существ всемогу¬
щим Ьогом. Но данное описание воз¬
никновения Ж., мира скорее отвечает на
hi ill рос «почему», но не «как» или «каким
н|||ИПом», тем самым перенося гносеоло-
I н'к'ский аспект в пространство божест-
и, много откровения и веры (средневеко-
н|,, и К. Линней).Теория самопроизвольного и спон-
иитого зарождения была распростране¬
но и Древнем Китае (Конфуций), в Вави-
инк' и Египте, в качестве альтернативы
I ргпционизму, с которым она сосущест-
	шла. В дальнейшем эту теорию разви¬
тии Аристотель. На основе собственных
пношодений он объединил все организ¬
мы н один непрерывный ряд, т. н. «лест¬
ницу природы» (scola naturae). Согласно
ной гипотезе, определенные «частицы»
шчцсства содержат некое «активное на¬
цию», при необходимых условиях соз-
ииощее живой организм. Как показали
шиьпейшие исследования, это предполо-
н'пие верно в отношении живых орга-
нн 1мов, когда это активное начало нахо-
нится в оплодотворенном яйце, но оши-
почно полагать, что оно («активное
ннчнло») присутствует в неживых пред¬
метах. С распространением христианст-
ИН, особенно в средние века, теория
' поптанного зарождения Ж. не пользова¬
нием популярностью и признавалась
нишь теми, кто верил в колдовство и ма-
I ню (язычники). Вновь интерес к этой
Iмории возник в XVII в. В результате ря-
IUI экспериментов, проделанных Ван
Ими,монтом, Франческо Леди, Антоном
win Левенгуком, Луи Пастером, ученые
пришли к выводу, что Ж. может возник¬
нуть только из предшествующей Ж.
1концепция биогенеза), и окончательно
опровергли теорию спонтанного зарож-ИСНИЯ.Ни теория спонтанного зарождения,
ни концепция биогенеза, будучи ориен-
шрованы на момент возникновения Ж.,
н'м не менее не отвечали на вопрос, от¬
куда взялся самый первый живой орга¬низм. Только теория стационарного со¬
стояния не требует ответа на этот во¬
прос. Согласно этой теории, процесс
возникновения Ж. не имел места как та¬
ковой в силу вечного, бессознательного
существования Ж. Земля никогда не воз¬
никала, существовала вечно, обладая
способностью поддерживать себя изнут¬
ри, практически ничего не изменяя в
процессе воспроизводства. Те незначи¬
тельные изменения, которые происходи¬
ли в жизненном процессе, возможны бы¬
ли благодаря изменению численности
того или иного вида или его полному ис¬
чезновению, что обосновывается такими
неясными аспектами эволюции, как раз¬
рывы в палеонтологической летописи.
Теория панспермии (Ж. занесена на на¬
шу планету извне) также ничего кон¬
кретно не говорит о моменте возникно¬
вения Ж., лишь только переносит этот
процесс с территории Земли в другие
части Вселенной, предполагая как неод¬
нократность, так и многократность этого
процесса.Если же исходить из биохимической
эволюции, то возникновение Ж. и разви¬
тие многообразных жизненных процес¬
сов связано с различными биохимиче¬
скими и физическими реакциями. Со¬
гласно этой гипотезе, Ж. возникла в
результате перехода от сложных органи¬
ческих веществ к простым живым орга¬
низмам. Именно в этом аспекте теория
биохимической эволюции предлагает
свою всеобщую схему, признаваемую
большинством современных биологов.
Проблематизируются лишь детали этого
процесса. Решающая роль в превраще¬
нии неживого в живое принадлежит бел¬
кам. Исходя из этого положения, Опа¬
рин утверждал, что белковые молекулы,
благодаря своей амфотерности, способ¬
ны к образованию коллоидных гидро¬
фильных комплексов — притягивают к
себе молекулы воды, создающие вокруг
них оболочку — коацерватов. Слияние
таких комплексов друг с другом приво¬
дит к отделению коллоидов от водной
среды, процесс, называемый коацерваци-
ей (от лат. coacereres — сгусток или куча).
Богатые коллоидами коацерваты, воз¬293
жизньможно, были способны обмениваться с
окружающей средой веществами и изби¬
рательно накапливать различные соеди¬
нения, в особенности кристаллоиды.
Коллоидный состав данного коацервата
зависел от состава среды («бульона»).
Разнообразие состава «бульона» в раз¬
личных местах вело к различиям в хими¬
ческом составе коацерватов и являлось,
т. о., сырьем для «биохимического есте¬
ственного отбора», в результате которого
возникла Ж.Согласно данным современной нау¬
ки, в процессе соединения возникших
абиотическим путем аминокислот обра¬
зовалась материальная система, состоя¬
щая из двух подсистем — управляющей и
управляемой (ядра клетки и цитоплаз¬
мы). В ядре клетки содержатся молекулы
нуклеиновой кислоты ДНК, каждая из
которых состоит из двух цепочек атомов,
связанных друг с другом четырьмя осно¬
ваниями, составляющими алфавит ин¬
формационного «генетического кода».
Порядок расположения этих оснований
определяет последовательность всех про¬
цессов жизнедеятельности организма —
биосистемы, где осуществляется обмен
веществ с окружающей средой, в ходе
которого организм получает все необхо¬
димые вещества для обеспечения роста и
развития организма, а также для образо¬
вания дочерних организмов в процессе
размножения.Среди многочисленных теорий, объ¬
ясняющих возникновение и развитие
всего органического мира, наибольшей
популярностью пользуются теории Ла¬
марка и Дарвина. Ламарк выдвинул ги¬
потезу о механизме эволюции, в основе
которой были положены два основных
признака: упражнение и неупражнение
частей организма и наследование приоб¬
ретенных признаков. Изменения среды,
по его мнению, могут привести к изме¬
нению форм поведения, что вызовет не¬
обходимость использовать некоторые ор¬
ганы и структуры по-новому или более
интенсивно, или, наоборот, перестать
ими пользоваться. В случае интенсивно¬
го использования эффективность и/или
величина органа будет возрастать, а принеиспользовании может наступит!» .щч ■
нерация или атрофия. Согласно Ламщн
эти вновь приобретенные признаки с и
чением времени передаются потомки"
Теория Ламарка дала возможность («ни
новать положение о непрерывности ш
родышевой «плазмы», тем самым доки
зывая наследование генетических щи
бенностей при половом размножении
Следуя основным положениям Дир
вина и Уоллеса, можно сказать, что mcvm
низмом, с помощью которого из продпи
ствующих видов возникают новые мины
служит естественный отбор. В резул1.1 иi<
ряда наблюдений за различными видмми
живых организмов, учеными были едим
ны следующие выводы: 1) многим оси
бям не удается выжить и оставить по'нм i
ства, в популяции происходит борьОп • •
существование; 2) в борьбе за сущсстип
вание те особи, признаки которых мни
лучшим образом приспособлены к усни
виям Ж., обладают «репродуктивным
преимуществом» и производят болыс
потомков, чем менее приспособлении
особи. Эти два положения легли в осип
ву гипотезы о естественном отборе. Чем
рии эволюции, предложенные Ламир
ком, Дарвином и Уоллесом, были расшн
рены и разработаны в свете современны*
данных в генетике, палеонтологии, ми
лекулярной биологии, и теперь теории
органической эволюции Ж. можно оп|»
делить путем естественного отбора при
знаков, детерминированных генетичо i и
Начиная с XIX в. проблематизшии
Ж. обозначила переход от классический
традиционной трактовки данной nptrfim
мы к неоклассической, разработанной и
рамках современной философии. Отм
зываясь понимать Ж. как метафи.нсп
ский или биологический момент перми
да из одного состояния в другое, филосм
фия рассматривает Ж. как прот. -
человеческого бытия. Ж. выводится и>
теологического или натуралистический,
плана и помещается в онтологически
пространство. В рамках философии I
понятие Ж. рассматривается как а(>сн
лютное, бесконечное начало мира, oftmi
дающее, в отличие от материи и со'шм
ния, активным, движущимся начали"294
жизньНмшииие этого активного, движущегося
мичида возможно благодаря интуиции,	родством переживания. Бергсон в	II работе «Творческая эволюция», от-•	шмпшяеь от философии Плотина,
••iMiiib ставит проблему цели, или плана,
инмиоционного процесса. Отказываясь■	ик от механистического, так и от телео-
тгичсского эволюционизма, Бергсон
м. |11чюсит цель эволюции из пространст-
141 будущего в прошлое, представляя ее в
Фирме исходного «взрыва», приведшего к
ршшртыванию жизненного процесса.
Пишете Ж., по аналогии с процессами
"ншиия, представляет собой сплошной		 творчества. В качестве двух основ-III'. (|юрм Ж. и познания Бергсон выле¬
чит интеллект и интуицию, первона-
iiiiiliiio объединенные в едином жизнен-
инм порыве (elan vital), в дальнейшем же
i ii годящиеся и приобретающие в ходе•	I жития противоположные характери-
| ГИКИ.Ницше определял Ж. как вечное
ишжение, становление, постоянное те-
ннио. Рассматривая все процессы как
фишческой, так и духовной Ж. через
(циничные модификации действия воли■	ннасти, он так или иначе переносит
нриПлсму Ж. в пространство культуры.
| иглноно Ницше, в результате длитель-
(нчо развития средств культуры происхо-
м1 г полная перемена Ж. сущим, т. е.
с ' м устойчивым. Начало этого процесса
смещения Ницше видит в античности.
Иыделяя две основные области образова¬
нии устойчивых культурных норм и по-
"и.епий, таких как наука и искусство,
Ниише говорит о доминировании той
.'"in другой в различные периоды разви-
М1И культуры. Отдавая предпочтение ис-•	Vi отцу — области создания иллюзий,
шшржащих в себе то, живое, что питает■	yin.туру, — Ницше с сожалением кон-
. hi тирует, что доминирование искусства
| Hi формы познания Ж. наблюдалось
ниш. на ранних этапах развития челове-
'■' mil. В дальнейшем же соотношение
н пленилось в пользу науки, что способ-■	I пинало отдалению человека от истоков
iiMoro существования — Ж. Осуществле-
ннт >того перехода от искусства к наукеначинается с Сократа. Подлинная куль¬
тура, образец которой Ницше находит в
досократовской Греции, заключает в себе
два полноправных начала, органично до¬
полняющих друг друга: дионисийского
(титанизм, свободная игра жизненных
сил) и аполлоновского (размеренность и
оформленность). Европейская культура
пошла по пути подавления дионисийско¬
го начала, что повлекло за собой строгую
упорядоченность всех жизненных про¬
цессов, рождение серой, монотонной
жизненной массы, неспособной к актив¬
ности и геройству, ведущих к распозна¬
ванию Ж. Ответной реакцией на процесс
онаучивания (регуляций) Ж. является
широко распространившееся во второй
половине XIX в. явление европейского
нигилизма, в основе которого лежит
стремление человека освободиться от
власти духовных и социальных авторите¬
тов и вновь определить свои конечные
цели не в пользу удовольствия и истины,
а Ж. Для Ницше главными тенденциями
Ж. выступают рост, подъем, увеличение
мощи. И как следствие всего этого —
борьба, основным источником и орудием
которой является воля к власти. Лежа¬
щая в основе всех проявлений Ж., при¬
сущая всякому становлению воля к вла¬
сти и представляет самое основу миро¬
вой эволюции. Отсюда вытекают и сюда
возвращаются истоки двух основных тем
философии Ницше: вечного возвраще¬
ния и сверхчеловека.С психоаналитической т. зр., Ж.
представляет собой взаимодействие
структурных элементов психики, прин¬
ципов развертывания жизнедеятельности
индивида, поведения личности и окру¬
жающей среды — общества. Основным
объектом исследования в психоанализе
становится специфическая форма реак¬
ции, изучающая не просто внутренний
мир человека, а ту сферу психического, в
рамках которой происходят наиболее су¬
щественные и значимые процессы и из¬
менения, оказывающие воздействие на
организацию всего человеческого бытия.
Психоанализ, опираясь на гипотезу о су¬
ществовании области бессознательного,
выявляет такую сферу, в недрах которой295
ЗАКОН ЛОГИЧЕСКИЙ3разворачивается особая Ж., до сих пор
малоизученная, но тем не менее значи¬
мая. По мнению Фрейда, область бессоз¬
нательного включает в себя противопо¬
ложные друг другу по своей природе два
вида первичных влечений: влечения «я»,
подчиняющиеся логике охранительного
повторения, регрессивного и смертонос¬
ного, и сексуальные влечения, которые,
воспроизводя предшествующие состоя¬
ния, стремятся, через слияние двух заро¬
дышевых клеток, завещать Ж. и придать
ей видимость бессмертия. В неживой ма¬
терии посредством невообразимого сило¬
вого воздействия были пробуждены
свойства Ж. Вероятно, подобный про¬
цесс имел место позже при пробуждении
в слое уже имеющейся живой материи,
сознания. Напряжение, возникшее при
рождении живой материи, стремилось к
равновесию, для получения которого
возникает первичное влечение «я», при¬
зывающее вернуться к истокам, т. е. воз¬
вращения в неживое. Т. о., целью живой
субстанции, исходя из влечения «я», ста¬
новится смерть, изначально принимая за
основу то, что неживое существовало
прежде живого. Из-за внешних воздейст¬
вий живая субстанция была вынуждена
со временем отклониться от первона¬
чального образа Ж., и все более слож¬
ным, окольным путем достигать конеч¬
ной цели — смерти. Единственным же¬
ланием Ж. становится желание умереть
на свой лад. Эти желания, будучи спут-
никами-охранниками смерти, в то же
время являются стражами-охранителями
Ж. Но изначально они — эскорт смерти,
остающийся верным своему предназна¬
чению.Ж. организма движется прерывисты¬
ми темпами: одна группа первичных вле¬
чений устремляется вперед, чтобы в наи¬
более короткий срок достичь конечной
цели Ж. — смерти; другая группа на оп¬
ределенном этапе устремляется назад,
чтобы, начиная с известной точки, про¬
делать путь снова, тем самым изменив
его продолжительность. Исходя из этого,
устанавливается резкая противополож¬
ность между действиями первичного вле¬
чения «я» и сексуального влечения, сво¬дя первые к стремлению к смерти, и ми<
рые — к стремлению к Ж., т. с. цпн.»
первых является смерть, а вторых (>• •
смертие. В этом аспекте Фрейд riepeen i
ется с Шопенгауэром, для которого нм
же смерть является «подлинным pcviym
татом» и, т. о., целью Ж., а сексуальным
инстинкт — воплощением воли к I
Разрешение противоречия между дЫП i
виями первичного влечения «я» и сом
ального влечения заключается в стреми,
нии снова и снова переживать опт
смерти. Повторение, удлиняя срок I
тем самым все более индивидуали шр\ .
смерть, что согласуется с главным жени
нием Ж. — умереть на свой лад.Идеи Фрейда, соглашающиеся
ницшевским высказыванием о Ж. м
редком виде смерти, легли в основу рш
суждений постструктурализма, прод< in
вители которого не противопоставит'
Ж. смерти, а вводят их в отношении m
разрешимой взаимообратимости.А. А. 1)1,ч3ЗАКОН ЛОГИЧЕСКИЙ - схемп н
гической связи суждений, общезиичм
мость которой вытекает из одной толы
интерпретации входящих в нее лопни
ских элементов и по существу не сшпми
с фактической истинностью «наполни»'
щих» ее высказываний. Другие названии
«закон мышления», «логическое прими
ло». Существует бесконечное множит»
таких положений, в математической ни
гике их выражают общезначимыми (пн
дественно-истинными) формулами.Традиционно же выделяют три Пи
зисных 3. л., первая формулировка кш»
рых принадлежит, по всей видимое!и
Аристотелю («Метафизика» III, 7, 1011 Ь
23-4): 1) Закон тождества: «А есть А, I» и
кое высказывание тождественно самом
себе»; 2) Закон (не)противоречия: 1>296
ЗНАКin |)iio, что А и не-А, никакое высказыва¬
ли мс может быть истинным и вместе с
и м ножным»; 3) Закон исключенного■	I» п.сго: «Истинно или А, или не-А, лю-	 высказывание таково, что истиннопню оно само, либо его отрицание».Часто к ним добавляют сформулиро-
нниммй Лейбницем закон достаточного
и поиания, получивший вместе с зако¬
нам противоречия характеристику «вели-
I пн начал».(.л. воспринимаются как фундамен-
иии.ные для той центральной традиции в
ни икс, которую связывают с именами ее
iiiiiilkxnee ярких представителей: Аристо-
м и», Г. Фреге и Б. Рассела; определяютI	ilk «классическую логику» (см. «Логика
in классическая»);А. Г. КислоеЗНАК — предмет, служащий заме-
шгнщо и представлению другого пред-
мin II (свойства или отношения) и ис-
нпньзуемый для хранения, переработки
н передачи сообщения. 3. — это интер-■	уньективный посредник, структур-ме-
нштор в обществе. В индоевропейских
тыках, замечает К. Бюлер, этимоны
ниух основных групп знаковых слов ука-
1ЫИШ0Т на область видимого. Один из
них — «ясность, видимость» или «сделать
нгиым и видимым», а другой — «помес¬
ти. в поле зрения». Смысл «проясне¬
нии" обращает внимание на себя; смыслпомещенное в поле зрения» входит в
попасть восприятия. Иначе говоря, показ
|п||иаружение) вещей для наблюдателя
ним, напротив, подведение наблюдателя
ишблюдающего взгляда) к вещи — вот
понятия, характерные для многокорнево-III	ряда индоевропейских слов-знаков.
| 'уть 3., согласно доктрине стоиков, ле-
мгт и присущей им двусторонней струк-
ivpe, то есть в нерасторжимом единстве
нт посредственно воспринимаемого (оз-
инчшощего) и подразумеваемого, пони¬
маемого (означаемого). Многообразные
пшы отношений между означающим и
и тачаемым все еще остаются обяза-
цч|ьным отправным пунктом любойI	мпссификации семиотических (знако¬
мых) структур. Подразделение 3. на ин¬дексные, иконические и символические,
которое Чарльз Сендерс Пирс предложил
еще в 1867 г., по мысли Р. Якобсона, ос¬
новывается на самом деле на двух дихо¬
томиях. Одна из них — это противопос¬
тавление смежности и сходства, другая —
это противопоставление фактичности и
условности. Индексное отношение меж¬
ду означающим и означаемым зиждется
на их фактической, существующей в
действительности смежности. Типичный
пример индекса — это указание пальцем
на определенный объект. Иконическое
отношение между означающим и озна¬
чаемым — это, по словам Пирса, «про¬
стая общность, по некоторому свойству»,
то есть относительное сходство, ощущае¬
мое тем, кто интерпретирует 3. В симво¬
лическом 3. означающее и означаемое
соотнесены «безотносительно к какой бы
то ни было фактической связи». Смеж¬
ность между двумя составляющими ком¬
понентами символа можно назвать, по
Пирсу, «приписанным свойством». Эле¬
мент конвенциональное™ связи присут¬
ствует и в двух остальных типах 3., ин¬
дексных и иконических. Ни один род
живописи не свободен от символическо¬
го компонента. Та или иная традиция
«принуждает» видеть ее изобразительные
или выразительные элементы в живопи¬
си в свете «приписанных свойств» (трех¬
мерное или двухмерное пространство,
различная величина человеческих фигур
и т. п.).Три перечисленных типа 3. не явля¬
ются категориально автономными, но
существуют в различной иерархии, при¬
писываемой взаимодействующим типам
отношений между означающим и озна¬
чаемым данных 3. В действительности
наблюдаются такие промежуточные ва¬
рианты 3, как символико-иконические,
иконическо-символические и т. п. Одно¬
стороннее рассмотрение 3. как всецело
конвенциональных ведет к неадекватно¬
му упрощению действительного положе¬
ния дел. Иконичность (принцип подо¬
бия) играет существенную и необходи¬
мую, хотя и явно подчиненную, роль на
разных уровнях языковой структуры. Ин-
дексальный (указательный) аспект языка297
ЗНАКзанимает все более важное место в лин¬
гвистических исследованиях. Вместе с
тем трудно найти пример чистого индек¬
са, полностью свободного от символиче¬
ских и/или иконических черт. Существует
очевидное различие между аудиальными
(слуховыми) и визуальными (зрительны¬
ми) 3. В системах аудиальных 3 в качест¬
ве структурного фактора всегда выступа¬
ет время в двух своих измерениях — по¬
следовательности и одновременности;
структурирование визуальных 3. обяза¬
тельно связано с пространством (напри¬
мер в живописи), иногда привносится
темпоральный фактор (в кино). Сущест¬
вует доминирование иконических 3. сре¬
ди чисто пространственных визуальных
3. и преобладание символов среди чисто
временных, аудиальных 3. В соответст¬
вии со способом производства 3. можно
подразделить на непосредственно орга¬
нические и инструментальные. Среди
визуальных 3. жесты производятся непо¬
средственно частями тела, в то время как
живопись и скульптура предполагают ис¬
пользование инструментов. Среди ауди¬
альных знаков речь и вокальная музыка
относятся ко второму способу. Измене¬
ние условий устной коммуникации и по¬
вышение роли новых технических средств
может отразиться на дискурсе и стать
важной темой социолингвистических ис¬
следований (Мак-Люэн, Бодрийяр).Язык является примером семиотиче¬
ской системы. Все языковые явления
всегда функционируют как 3. Языковые
3. не возникают и не функционируют
раздельно: любой языковой элемент оз¬
начивается в рамках той или иной систе¬
мы и строго подчиняется двум структур¬
ным изменениям человеческого языка —
парадигматическому, представленному
различными оппозициями, группировка¬
ми, парадигмами означающих и означае¬
мых, и синтагматическому — сочетаемо¬
сти знаков в линейном ряду. Уникаль¬
ность естественного языка зиждется на
характерной для него скрытой способно¬
сти обходить излишние детали и на уче¬
те контекста. Обобщенные значения
языковых 3. уточняются и индивидуали¬
зируются под давлением изменчивых
контекстов или невербализованных, нопотенциально вербализуемых ситуации
В исследовании коммуникации неоьм:
димо проводить грань между гомогенны
ми сообщениями, основывающимися ни
одной семиотической системе, и синк|н
тическими сообщениями, основываюши
мися на комбинации или объединении
разных знаковых систем. Так, визушн.
ные сигналы, производимые с помопнпи
телодвижений, тяготеют к комбиниронм
нию с теми или иными аудиальными
знаковыми системами (например, жп/ш
рук со словесными высказываниями!
Сигналы являются особым типом 3., кп
торые следует отделять от других знаки
вых систем. Сигналы, как-то: значки,
марки, вымпелы и т. п. — обладают ot
начаемым, но они не способны дать пн
вую семиотическую конструкцию. Hi.
комбинации простых сигналов задним
кодом, так что корпус допустимых сооП
щений сводится к коду. Среди всех о
миотических систем следует выделим
пропозициональные системы, из них до
минирующую роль играет устный и и,и
первичный относительно всех остальные
систем этого класса. Письменность яилн
ется важным способом транспонироми
ния речи в другую среду. Письменным
язык имеет тенденцию к развитию со(н i
венных структурных свойств (см
«Текст»),Форматизированные языки, которы.
используются для различных научных и
технических целей, являются искусствен
ными трансформами естественного ты
ка — в особенности его письменной рм i
новидности. Развитие науки привело к
введению в естественные языки споци
апьных графических 3. используемых дни
сокращения выражения научных пони
тий и суждений и способов оперироин
ния с рассматриваемыми в науке o6i.i i
тами. Среди 3. искусственных знакомы,
систем можно выделить: 3. кодовых сиг
тем, предназначенных для кодировании
и перекодирования сообщений; 3. дни
моделирования непрерывных процессом
и 3., служащие выражению формул
Символика научного языка позволяет до
биваться однозначности использованпы.
терминов и фиксировать понятия, дни
которых в естественном языке нет ело298
ЗНАНИЕ и НЕЗНАНИЕ■	пых выражений. Однако идея чистого*	и кусотвенного языка обнаружила на пу-•	и иогического самоанализа свою нереа-
мпуемость, поскольку при введении ис-| стенных языков неизменно оказыва-
м|| необходим язык, на котором мы
шпорим.С.	А. Азаренко! МАНИЕ и НЕЗНАНИЕ — понятия
'inп обозначения разных аспектов позна-
шисльного процесса: 3. — информация	кружающем мире и самом человеке,II	отсутствие таковой. По устоявшей-
■I традиции в теории познания более
нргдетавлена и разработана категория 3.,
мри >том 3. рассматривается прежде все-
"| ьпк некий информационный результат
ни питательного процесса, его итог, от-I	нидывающийся в человеческой культуре
н гоздающий ориентировочную основу
нниедения людей. Н. при таком подходе
предстает чаще как некоторая зафикси-
ршшппая пассивная область, которую
предполагается освоить путем перевода вI	11оследнее представлено через симво¬
лы, образы, суждения, понятия, теории.II	регистрируется и существует в таких
фирмах как: задача, вопрос, проблема,
мпрадокс, противоречие. Чувственно-
щоциональная сторона Н. отражена
,| минами: «неведение», «тайна», «загадка»,•	гкрет», «шарм», «грезы», «чудо» и т. д.
Ннпиясь сердцевиной познавательного
интереса и активной формой существо-
тиши познавательной потребности, Н. в
| онокупности с другими, в том числе
пы.ективными факторами, выполняет
функцию внутренней ориентировки и
поправления познания и поэтому играет
in менее существенную роль, чем 3. Ес-
пн !. отражает результат познания, т. е.
ИЛ уж ит его статической характеристикой,
in II. представляет собой динамическую
мрнктеристику познавательного процес-
|ц И связи с этим считается более про-
муктивным парное рассмотрение катего¬
рии 3. и Н. для описания различных
| трон познавательной деятельности че-
||опека. Тогда процесс познания можно
представить следующим образом: при
шучении объекта человек сначала стал¬кивается с феноменом «непонимания»
какой-либо его стороны, непонимание
содержательно кристаллизуется и опред¬
мечивается в Н., которое потом через
попытку «понять» его переводится в 3., т.
е. в актах познания можно выделить два
относительно независимых и автоном¬
ных направления: процесс непонимания
(его результат — выработка Н.) и про¬
цесс понимания (результат — выработка
3.), причем процессы эти имеют различ¬
ное мотивационное ядро.В самом широком смысле 3. — за¬
фиксированная информация, которая с
различной степенью достоверности и объ¬
ективности отражает в сознании человека
объективные свойства и закономерности
изучаемых объектов, предметов и явлений
окружающего мира. Н. — специфическое
познавательное структурное образование,
зафиксированное и описанное с помо¬
щью известного 3. и направленное на
получение нового 3. Н. возникает в ре¬
зультате особого перевода, эвристическо¬
го переструктурирования имеющихся 3.
или их системы с самодостаточного по¬
знавательного уровня на несамодостаточ¬
ный путем разбалансирующего ввода в
предшествующую систему 3. дополни¬
тельной информации. 3. и Н. могут быть
научными, художественными, житейски¬
ми (основывающимися на здравом смыс¬
ле и обыденном сознании), рациональ¬
ными, иррациональными. Строго говоря,
Н. не содержит нового 3. или новой ис¬
тины. Н. — это «расстояние» между ста¬
рыми и новыми 3. Н. реализуется только
в самом процессе познания и не имеет
прикладного значения, т. е. не может
быть прямо направлено на преобразова¬
ние окружающей действительности, т. е.
неприменимо для утилитарных, практи¬
ческих нужд и потребностей человека.
Обладая в этом смысле своеобразным
«бескорыстием», Н. тесно связано с ду¬
ховным преобразованием и развитием
человека.Б. Г. МатюнинЗНАЧЕНИЕ — чаще всего означает
то же, что и «смысл». Однако, начиная с
Г. Фреге, существует тенденция к разве¬299
ЗНАНИЕ и НЕЗНАНИЕдению этих понятий. Значением (пред¬
метным значением, денотатом) некото¬
рого имени называют обозначаемый (на¬
зываемый) этим именем предмет или
класс предметов (объем именуемого по¬
нятия), а смысл имени (концепт его де¬
нотата) — содержание того же понятия,
т. е. то, понимание чего является услови¬
ем адекватного восприятия, усвоения
данного имени.Г. Шпет поддерживает программу
феноменологического метода Э. Гуссер¬
ля, которая предполагает усмотрение эй¬
детической природы смысла особыми
методами, отличными от методов изуче¬
ния вещей эмпирического мира. Фено¬
менологию, открывшую бытие смысла,
он пытается дополнить герменевтиче¬
ским пониманием интерпретативного ха¬
рактера бытия смысла. По Гуссерлю, фе¬
номенологическая редукция заключает
мир «в скобки», высвобождая «интен-
циональное» существо сознания быть
«сознанием чего-нибудь» и позволяя тем
самым осуществляться методу непосред¬
ственного усмотрения. Смысл здесь вы¬
ступает в качестве «полноты значений»
предмета, который определяется через
описание конституирующих его актов.
Решая теоретические проблемы герменев¬
тики, Шпет отмечает, что ее внимание
направлено прежде всего на постижение
другого, чужого, т. е. на ту область, где
проходит граница непосредственного по¬
нимания и требуется истолкование. А так
как в интерпретации даже для себя само¬
го необходимо прибегнуть к словесному
«запечатлению» понимания, то прихо¬
дится признать значимость совершаемой
при этом логической работы. Момент
«выражения», который в непосредствен¬
ном понимании прямо не чувствуется,
перестает быть прозрачным. Шпет отме¬
чает, что содержание выражения — это
его 3. В отличие от него смысл — это
определительная квалификация предме¬
та, относящаяся к его содержанию, а
энтелехия — это «внутренний смысл», ха¬
рактеризующий целевое назначение пред¬
мета (социальное измерение смысла).
Шпет герменевтику понимает в комму¬
никативном ключе, как науку об обще¬нии и понимании, поэтому он сосрепм
тачивается на учении о слове.Теоретический интерес М. Бахтиин
также прикован к коммуникативному ни
рактеру языка, но его в нем занимает тн
кая форма, как высказывание. Послсдт ■
он отличает от предложения: «Предложи
ние — это относительно закончемими
мысль, непосредственно Соотнесении» ■
другими мыслями того же говорящем > и
целом его высказывания». Контсм i
предложения — это контекст речи сами
го говорящего. Предложение, оказываю
щееся перед лицом внесловесного кои
текста речи и другими чужими высшим
ваниями, за которым ожидается ответит
понимание другого говорящего, препри
щается в высказывание. Предложении^
присуще 3. Уже в одной из своих ранни'
работ, где смысл высказывания терм ими
логически определялся через «тему», пн
писал: «Под значением в отличие от и
мы мы понимаем все те моменты выскм
зывания, которые повторимы и тождеп
венны себе при всех повторениях. Томи
высказывания, в сущности, неделями
Значение высказывания, наоборот, pm
падается на ряд значений входящих в m
го языковых элементов». 3. знаков при
надлежит к сфере языка как безличной и
контекстно обращенной на себя систем!
средств коммуникации. Предложсшп
окруженное контекстом, т. е. только и
целом высказывания, обретает полппц
своего смысла. Ответить можно толькн
на это целое высказывание, значащи!!
элемент которого — данное предложи
ние. Необходимым моментом высшим
вания является экспрессивный момент, i
е. субъективное эмоционально оцени
вающее отношение говорящего к прен
метно-смысловому содержанию своемi
высказывания.С.	А. АзаренкоЗОРОАСТРИЗМ — религия, осип
ванная древнеиранским пророком Зари
туштрой (в греч. переводе — Зороастром
по имени которого и названо вероучг
ние); известна также под названием
«маздаизм» — по имени верховного бо
жества Ахурамазды.300
ЗОРОАСТРИЗМИстория упоминает о Зороастре
■нм |шмс при царе Дарии Гистаспе (в кон-
iiii VI и в начале V в. до н. э.), который
н)« мратил 3. в государственную религию
|(|>|н'ии. По мнению греческих и рим-11	ни историков, Зороастр бьш родом из
I<‘1кгрин, другие писатели считают его
>||п.к(чщем Персии, а некоторые совре-
H'lHii.ie археологи полагают, что он ро-
нниен на Южном Урале, и датируют его
нцфоиение рубежом II — I тыс. до н. э.11	(ороастре сложено много легенд, од¬
ном) мало что точно известно о его ре-
нныюй жизни. Отмечают сходство в жиз¬
ни !ороастра и Будды Шакьямуни: оба
iii.uni царского рода, оба с ранних лет
п|10МШ1яли необычайные способности,
ним с тридцатилетнего возраста начали
| пою проповедническую деятельность. С
пунднстской легендой об искушении
||улды злым духом Марой имеет сходст-
HI) история искушения Зороастра злыми
пемонами.Изречения Зороастра, так называе¬
мые Гаты («Песни»), общим числом 17I	нгего около 900 строк) входят в литур-
нпо 3. — Ясна («Поклонение») и состав-
нтот самую почитаемую часть священ¬
ной книги 3. — Авесты. В своих пропо-
неднх Зороастр призывал перестать
мерить во множество богов и начать по-
I: попяться единственному богу добра с
присущим ему Святым Духом — Ахура-
митде («Господу Мудрости»), которому
противостоит Ангро-Майнью (Ариман,
1пой Дух). Для 3. характерен дуализм до¬
при и зла, света и тьмы, двух вечных по-
пюсов. «Есть два духа первичных, два
Пиизнеца, враждою славных... Когда эти
щш духа впервые сошлись, то создали
Пытие и не-бытие, и в самом конце худ¬
шее бытие будет для лживых, а правед¬
ному — лучшая обитель. Из двух этих ду¬
хов выбрал лживый худшие дела, но Ис¬
тину, одетую в крепчайшую твердь,
ныбрали Дух Святейший и те, кто убла¬
готворяет Ахурамазду истинными по-
<тупками...» (Ясна, 30. 3 — 5).Ахурамазду, творца всех благ, окру¬
жают семь амшаспандов (добрые гении,
помогающие людям). Особо почитался у
персов небесный огонь, спустившийся
па вершины гор, а также любой другойогонь. Помимо множества служебных ду¬
хов добра Ахурамазда создал также могу¬
чего Митру, посредника между ним и
людьми. Добрые духи обитают в жилище
вечного света. Напротив, в аду — обите¬
ли злых духов — стоит вечная и густая
тьма. Ад находится внутри земли, куда
проделал отверстие Ангро-Майнью. Из
ада выходят демоны и сеют на земле зло
и несчастье. До прихода Зороастра демо¬
ны свободно бродили по земле, однако
после обнародования его учения они
скрываются, бегут, когда люди их пре¬
следуют. Ангро-Майнью, разрушитель
единства и гармонии вселенной, сущест¬
вует от века, но со временем будет побе¬
жден и навсегда исчезнет. На стороне
Ангро-Майнью злые духи и гении — дэ-
вы и пэри.До сотворения видимого мира добро
и зло вечно враждовали, но в открытую
борьбу вступили тогда, когда злой дух
увидел свет и захотел его уничтожить. С
того момента начинается история их
борьбы. Первый период истории — «Тво¬
рение»: Ахурамазда заключил с Ангро-
Майнью перемирие на 9 тыс. лет и стал
создавать видимый мир, чтобы с его по¬
мощью сломить противника. Мир был
создан за один год в такой последова¬
тельности: духи, небо, земля, воды, рас¬
тения, животные, человек. Существова¬
ние земли рассчитано на 12 тыс. лет.
Второй период — «Смешение»: Ангро-
Майнью напал на силы добра, начал
разрушать благое дело Ахуры: в его вла¬
сти — пустынные, бесплодные места, по¬
росшие колючей травой, вредные насе¬
комые, ядовитые растения — вот его соз¬
дания. Добро и зло смешались на земле
и в человеке. По учению Зороастра, че¬
ловек имеет свободную волю и может
выбирать между добром и злом, содейст¬
вовать победе добра, а разбойники, лже¬
цы, преступники — это полудэвы, воин¬
ство злых духов. Третий период — «Раз¬
деление»: окончательное торжество добра
над злом, обновление мира, воскрешение
мертвых в день Суда, низвержение Ан¬
гро-Майнью в ад и его гибель там. Раз¬
делению добра и зла будут способство¬
вать три поочередно посылаемых на зем¬
лю Ахурой великих пророка-спасителя.301
ЗОРОАСТРИЗМПосле смерти Зороастра земля преиспол¬
нится злом (по одной версии, Заратуш-
тра погиб от молнии в возрасте 77 лет,
по другой версии — был убит ударом
кинжала в спину туранским воином во
время своей молитвы), поэтому понадо¬
бится новый пророк, подвигающий лю¬
дей на путь добра. Расстояния между
пророками — тысяча лет. Перед днем
Суда в мир придет самый великий про¬
рок Сошиос (Избавитель), и тогда все
познают истинную веру. Основными ору¬
диями человека в борьбе со злом явля¬
ются «добрая мысль», «доброе слово»,
«доброе деяние». В будущем человечест¬
во объединится, у него будет общее госу¬
дарственное управление и единый язык.Символ 3. — котел огня. По преда¬
нию, Ахурамазда дал Зороастру символ
огня-света: огонь сжигает всякое зло и
при этом не загрязняется. С тех пор в
храмах парсов (т. е. персов, эмигрировав¬
ших в Индию и исповедующих 3.) нико¬
гда не угасает священный огонь. Види¬
мый огонь в котле — всего лишь знак
первозданного огня как силы проявле¬
ния всякой сущности (поэтому не точно
называть парсов «огнепоклонниками»).
Видимый огонь подобен короне невиди¬
мого короля. Храмовый котел с огнем
достигает трех футов в диаметре и в вы¬
соту — четыре фута. В предписанные ча¬
сы пять раз в день священники кладут
топливо в котел. Предложить для этой
цели драгоценное сандаловое дерево —
особая заслуга верующего. Зола из сосу¬
да раздается верующим, и они приклады¬
вают ее ко лбу. Нередко Ахурамазду изо¬
бражают в виде старика в шапке, с боро¬
дой и крыльями. Землю и огонь
запрещается «осквернять» трупами; тела
умерших не погребают и не сжигают, а
доставляют на высокие горы, где их по¬
едают звери и птицы. Душа умершего от¬
правляется в загробный мир, где Срао-
ша, страж этого мира, отделяет правед¬
ников от грешников и направляет одних
в парадиз (рай), а других — в ад, где их
«очищают» огнем.За три тысячелетия своей истории 3.
существенно менялся. Вначале у пасту-
хов-ариев не было храмов, они молились
под открытым небом, перед огнем до¬машнего очага. Став в царствах парфии
ских Аршакидов и Сасанидов государи
венной религией, 3. поощрял строитель
ство грандиозных храмов, возникло мин
гочисленное духовенство. В псрнон
своего владычества 3. оказывал болыпт
влияние на другие религии, но и сам \
них кое-что заимствовал. От 3. илV'
идеи, высказанные Зороастром, об оком
чательном суде над каждым человеком, и
рае и аде, о посмертном воздаянии и ни
казании, о будущем воскресении и i
мертвых, о пришествии Спасителя, о (ty
душей вечной жизни вновь соединим
шихся души и тела. 3. учит, что спасешь
каждого человека зависит от всех от
мыслей, слов и дел; в день Суда челоиы
несет ответственность не только за шип
душу, но и за весь мир. 3. двояко возлеII
ствовал на раннее христианство — чере i
иудаизм и прямо. Иудеи подпали шш
влияние древнеиранской религии поень
освобождения их из вавилонского плени
царем Киром (V в. до н. э.). Те, кто оы
зались более приверженными иранским
представлениям и обычаям, получили
наименование «фарисеи» (букв, «персил
ствуюшие»; фарси — персидский язык!
В Евангелии от Матфея рассказываете)! и
трех волхвах (царях-магах), принесши'
типично зороастрийские приношения ли
ры новорожденному Христу. (В античны'
источниках самого Зороастра изображм
ют мудрецом-астрологом и звездочетом i
После завоевания Ирана и Средней
Азии в VII — VIII вв. арабами 3. 6i.hi
почти вытеснен исламом. Персы, не по
желавшие исповедовать ислам, бежали и
Индию, где их потомки (парсы) до еи>
пор именуют себя «почитающими Mm
ду», а иноверцев — поклоняютцимш и
«даэве» (демонам, лжебогам). В Иршн
где 3. преследуется, его немногочислен
ные сторонники, гебры, принадлежит i
низшим слоям населения. О «Зенд-Лы
сте» (букв, «текст с комментариями») и
Европе узнали от парсов из Бомбея. До
нашего времени дошли следующие чш
ти Авесты: Ясна, Висперед, Видевдат и
Яшты.Д. В. Пивовара302
ИГРАИИГРА — форма человеческих дейст-
н|| или взаимодействий, в которой че¬
сни к иыходит за рамки своих обычныхI	пкпий или утилитарного употребления
-ч» амсгов. Цель И. — не вне ее, а в под-
»ржании ее собственного процесса,
присущих ей интересов, правил взаимо-•	(и пши. И. может быть прервана без
нн'рОн для участвующих в ней людей,щи нметов и символов, во всяком случае
■>| t ущерба для их обычных утилитарных
Функций и значений. И. принято проти-
>м нюетавлять: а) серьезному поведению и
п| утилитарному действию с предметом•	tit птаимодействию с другими людьми.II	действительно не является серьезной
■и 'цельностью, потому что позволяет че-
нии'ку принять на себя какую-то роль и
| мниться от этой роли; он может «ба-шиеировать» на грани разных ролей,
моОодно менять свои функции. И. не
пинается и утилитарной деятельностью в
him смысле, что она не ориентирована
на анешнюю пользу; однако она вполне
нннитарна в том плане, что обнаружива-
I еаою полезность для играющего чело-
!и ка, дает ему ощущение хозяина своих
| иПетвенных сил и возможностей. Говоря
коротко, И. есть процесс, в котором че-
	юк открывает возможность преодоле¬
нии сноей одномерности, а также и эле¬
ментарности окружающих предметов,
простоты и «линейности» взаимодейст-
ан11 с ними.Существуют разновидности И.: пред¬
метные И., соревновательные И., ролевые11	Философию интересует парадоксаль-
ноеть И., серьезный смысл ее легкомыс¬
ленности, социальная ценность ее неути-
мнтарности. Парадокс этот разрешается,
аидимо, переносом акцентов в самом
понятии полезности. И. дает пример и
перспективу такого переноса: внешняя
польза, внешний результат человеческих
н йствий и взаимодействий являются
цементом, промежуточным (но отнюдь
но конечным) продуктом той многомер¬
ной полезности, что заключена в процес¬се освоения людьми различных своих
возможностей и многогранности окру¬
жающих их вещей (см. «Процесс соци¬
альный»). Ребенок, использующий стул в
качестве барабана или вообразивший,
что чурка стала самолетом, как бы наме¬
чает скрытые перспективы преобразова¬
ния предмета, его потенциальные воз¬
можности. Но тем самым он и в себе
создает предпосылку для включения в
сложные переплетения социальных ка¬
честв и связей. Дети, затеяв какую-то И.
с правилами, скажем, прятки, создают
«живую среду» для формирования навы¬
ков согласованного взаимодействия. В
этом плане И. может рассматриваться
как важнейшее условие естественного
развития человеческой личности. Но в
И. с правилами просматривается и дру¬
гой план: человек взрослеет, правила ус¬
ложняются. Во взрослых, скажем, спор¬
тивных И. иногда наступает такой мо¬
мент, когда правила надо изменить,
затруднить И., потому что силы и воз¬
можности игроков выросли, и при преж¬
них правилах И. теряет интерес. В этом
случае И. выявляет зависимость правил
человеческого взаимодействия от разви¬
тия сил и способностей индивидов. Так
выявляется культурная функция И.: она
выступает важным средством деавтома¬
тизации культуры, ее стандартов и норм.И. издавна использовалась в качест¬
ве метафоры человеческого существова¬
ния («Что наша жизнь?., игра...»), соци¬
альных взаимодействий, многомерности
общественного процесса и его познания.
В XX столетии такое понимание И. ста¬
новится общим местом. Говорят об эко¬
номических, политических, дипломати¬
ческих «И.», сначала — в метафориче¬
ском смысле, но потом метафора И.
начинает как бы реализовываться. Воз¬
никают различные игротехники, адапти¬
рующие людей к ситуациям нестандарт¬
ного поведения, к самостоятельному
преобразованию своих ролей и функций,
к дистанцированию себя по отношению
к ним. Во второй половине XX столетия
становится все более заметной роль, ко¬
торую приобретает понятие И. в онтоло¬
гическом «повороте», совершаемом фи¬и303
ИДЕАЛлософией. Поскольку философия ориен¬
тирована на трактовку познания, мыш¬
ления, этических, эстетических форм са¬
мой деятельности людей как связей бы¬
тия, постольку И. оказывается одной из
важнейших моделей функционирования
этих связей. Поскольку философия ак¬
центирует в истолковании структур бытия
их воспроизводимость, процессуальность,
изменчивость, постольку И. становится
образом подвижных взаимодействий, ус¬
танавливающих и преобразующих связи
элементов бытия. В истолковании
структур социального бытия И. рассмат¬
ривается как одно из важнейших
средств выстраивания, функционирова¬
ния и обновления форм человеческих
взаимоотношений. Она сама выступает
фундаментальной связью, обеспечиваю¬
щей согласованное бытие, стимулирую¬
щей социальных индивидов к освоению
и поддержанию правил такой согласо¬
ванности. И. оказывается процессом, об¬
наруживающим структуры взаимопони¬
мания между людьми в неосознаваемых
ими социальных качествах и связях со¬
циального бытия, в архетипах и стандар¬
тах личностного поведения. И. «работа¬
ет» в разрывах социального бытия: она
может намеренно создавать такие разры¬
вы (карнавализация повседневности, пе¬
реворачивание привычных форм), может
быть использована как форма творческо¬
го поиска, «выращивания» отсутствую¬
щих связей, замены связей неэффектив¬
ных. Т. о., периферийное некогда для
философии понятие И. становится важ¬
нейшим ее современным инструментом,
средством понимания фундаментальных
отношений между людьми, между чело¬
веком и естественными и искусственны¬
ми системами (см. «Деятельность», «Он¬
тология», «Понимание»).В. Е. КемеровИДЕАЛ (франц. ideal, от греч. —
первообраз) — образец, нечто возвы¬
шенное, совершенное, благое и пре¬
красное, высшая цель стремления. Ис¬
торически понятие И. было введено для
гармонизации чувственноявленной (мате¬
риализованной, воплощенной) и сверх¬чувственной (духовной) граней «идги
Чувственно-телесный аспект И. цени и
не меньше, чем его идейное, сущж» i
ное, трансцендентальное значение. Ши
сте с тем одни люди могут в болит п
степени поклоняться телесной сторпт
И., тем самым иллюзорно превратим II
в кумир, идол, фетиш, а другие — но пн
лывать И. как «окно в сущность» и они<
ситься к нему преимущественно Духонин
Смещение акцента либо на плотскую
либо на духовную сторону И. позволн* •
подразделять людей на «плотских» и «п\
ховных», а также объяснять предрпсни
ложенность одних философов к копт и
ции И. как нормы, принятой в резулыи
те соглашения между людьми, а ины\
ко взгляду на И. как на самодовлеюии и
и трансцендентальную духовную суш
ность. Если учитывать явленное и сок pi i
венное в И., то в его структуру следу* i
включать: а) признанный совершено! ни ■
эталонный предмет (знак), б) схему .m il
ствия с эталоном, в) область экстраполи
ции знания об эталоне, проекцию >ии.
знания на сверхчувственное целое. Мы
бор, признание и возделывание той им»
иной системы общественных или ипинвидуальных И. — существо культур	щества или культуры индивида. Как и <
И., в культуре неразъемлемы ее матери
альная и духовная стороны, которм
лишь в абстракции можно превратить i
«материальную культуру» и в «духовную
культуру». Идеология имеет дело с фуидаментальными И. общества, от 		щего признания и властной сакралиш
ции которых зависят единство и цело) i
ность общества, классов и социальны*
групп; идеологическая борьба развиитч
ся в связи с признанием или развенчимн
ем тех или иных базовых И. Иммаиунч
Кант мыслил И. как образно предали
ленную «внутреннюю цель», регулирут
щую вечное стремление человечищи
преодолеть все противоречия между ш i
общим и единичным, обществом и ни
дивидом. Марксисты отождествляют 11
образом цели деятельности людей, обы
диненных решением общей задачи.д. в. Пивовара304
ИДЕАЛИЗМИДЕАЛИЗМ (франц. idealisme, от
I |ч'ч. - идея) — 1) в обыденном языке —■	I орыстие, стремление к высшим це¬
нт, наклонность к мечтательности, ув-
п чепис несбыточными проектами; 2)
	и из тенденций (характерная для фи¬
нн офского объяснения мира) приписы-	 идеям большую реальность, чемиистненно воспринимаемым вещам, и
п i nn, прообразы общих свойств вещей		 в родовых или видовых значе-нннк идей; 3) самоназвание ряда фило-
офских учений, утверждающих, что фи-
щчиское, материальное, предметно-чув-
| щепное суть продукты прямого
ширчсства идеи (или комплекса идей) и
пн идея есть абсолют. Термин И. как	гшачение некоторых школ и течений,противоположных спиритуализму, мате-
рнипизму и дуализму, возник в начале
VIII в. В отличие от спиритуализма, И.
иипистся «реализмом», склонен призна-
•I in, относительную ценность чувственно-
| итого мира, но лишь считает его менее
in ши.ным, чем бытие идеальных объек-
HIII. И. — разновидность эссенциализма
ют лат. essentia — сущность), т. е. объяс-
ннст происхождение и степень реально-■	hi явления действием сверхчувственной
ннолютной сущности (идеи) — по ана¬
логии с предопределением конструкции
пуцущего здания его инженерным проек¬
ции или воплощением в смертных людях
инвариантного генотипа родового чело-
iioKii. В системах И. связь чувственных
предметов предстает неким текстом
| Книгой Природы»), а значения «зна¬
нии (вещей) ищутся в объективной сфе¬
ре идей или в субъективных образах че-
штсческого сознания.Основные формы И. — объективный
и субъективный. Первый утверждает, что
ицои существуют вне и независимо от
ченовеческого сознания, причем идея
может толковаться либо как нечто потус-
троннее и трансцендентальное налич¬
ному бытию, либо, напротив, как имма¬
нентное, внутренне присущее явлению и
просвечивающее сквозь него наружу.
Н горой либо склонен отрицать, что за
иидимостью мира существуют вещи и яв¬
ления, независимые от сознания субъек¬та (индивида), либо рассматривает внеш¬
ний мир как нечто, всецело определяе¬
мое его активностью. Философский И. в
этической области связан с признанием
первичности морального сознания и от¬
рицанием его обусловленности матери¬
альной стороной жизни общества. Самы¬
ми крупными объективными идеалиста¬
ми античной философии были Платон,
Плотин, Прокл. Характеризуя этот И.,
Гегель писал: «Подлинный философский
идеализм состоит не в чем ином, как в
следующем утверждении: истина вещей
заключается в том, что предметы как не¬
посредственно единичные, т. е. чувствен¬
ные предметы, суть лишь видимость, яв¬
ление... всеобщее в вещах не есть нечто
субъективное, принадлежащее исключи¬
тельно нам, а в качестве ноумена, дейст¬
вительное в самих вещах, подобно тому
как платоновские идеи существуют в
единичных вещах как их субстанциаль¬
ные роды, а не где-то вдали от этих ве¬
щей» (Гегель. Философия природы//Ге-
гель. Энциклопедия философских наук.
Т. 2. М., 1975, с. 19). В средневековой
философии объективный И. представлен
схоластическим реализмом (особенно
учением Ф. Аквинского), в новое время
его развивали Лейбниц, Шеллинг, Гегель
и др. Крупнейшие представители субъек¬
тивного И. — Д. Беркли, Д. Юм, ранний
И. Г. Фихте.Формы И. различают также в зави¬
симости от придания идее видового
смысла: а) «мирового разума» (панло¬
гизм), б) «мировой воли» (волюнтаризм),
в) «всеединого духа» (идеалистический
монизм), г) «гармонии душ-монад»
(плюрализм). В гносеологическом плане
И. бывает: а) рационалистическим, б)
эмпирическим, сенсуалистическим, фе¬
номенологическим, в) трансценденталь¬
ным и имманентным, г) интуитивист-
ским, иррационалистическим. И. прямо
или косвенно сопряжен с каким-либо
типом религиозного мироотношения — с
космоцентрическим теизмом и пантеиз¬
мом (объективный И.), эгоцентрически¬
ми или социоцентрическими религиями
атеистической окраски (субъективный
И.), в связи с чем в И. выделяют теисти¬305
ИДЕАЛЬНОЕческие, пантеистические и атеистические
варианты. Многие западные философы
сегодня отмежевываются от установок И.
В России же начиная с 90-х гг. XX в.
вновь возрождается интерес к сочинени¬
ям отечественных и зарубежных филосо-
фов-идеалистов.Д. В. ПивоваровИДЕАЛЬНОЕ — философская кате¬
гория, обозначающая характерные свой¬
ства эйдосов, идей, идеалов и идолов (т.
е. образов предметов); важнейшими из
этих свойств являются: 1) непротяжен-
ность и невещественность, 2) содержа¬
тельное сходство образа и сопряженного
с ним предмета, 3) способность образа
становиться единицей субъективного ми¬
ра человека и информировать его об объ¬
ективных сущностях и явлениях. Объяс¬
нение природы образа определяется ми¬
ровоззренческой позицией философа;
из-за различия таких позиций общезна¬
чимое понятие И. пока не сформирова¬
лось.1.	В пространственно-временном от¬
ношении И. понимается либо как прича¬
стность образа к вечному, свободному,
потустороннему и непротяженному миру
(объективный способ бытия прообраза);
либо, напротив, как непротяженное ино¬
бытие отражаемого в отражающем (на¬
пример, в головном мозге человека) в
подчиненной, преходящей, положенной,
растворенной, виртуальной, снятой фор¬
ме (субъективный способ существования
образа). В обоих случаях И. обычно про¬
тивопоставляют «реальному», т. е. протя¬
женному и вещественному (от позднелат.
realis — вещественный) существованию,
и определяют И. как отсутствие в образе
вещества того предмета, который либо
творится по мерке образа, либо копиру¬
ется в форме образа. Некоторые филосо¬
фы отождествляют «реальное» и «мате¬
риальное» и противопоставляют И. и
материальное. Реисты и вульгарные ма¬
териалисты отрицают невещественность
образов, а бихевиористы вообще устра¬
няют категорию И., сводя образы созна¬
ния к поведенческим структурам.2.	В субстратно-содержательном пла¬не И. также трактуется по-разному: |ш
как потенция образа творить вещь in<
своему подобию, выступать бестелесный
геном отдельной вещи, архетипом юшо >
вещей или сущностью качества, служим,
образцом (эталоном, принципом, идеи
лом, совершенством, планом), по кот
рому воспроизводятся реальные продме
ты; (б) как всеобщая способность ирги
метов запечатлевать в своих внутренние
структурах тени друг друга, воспрои то
дить друг друга в форме копий или ки|м
выражаться друг через друга. В том и
другом случае И. мыслится как свойпио
образа сопрягаться со своим предметом
содержательно походить на него, пи ко
диться с ним в отношении некоторою со
ответствия. Философы-марксисты преи
почитают именовать И. только высшую
человеческую, форму отражения мири
Субъективные идеалисты не связышиш
И. с отношением соответствия между он
разами и вещами, поскольку теоретн'и
ски отрицают объективную реальное! i.3.	В аспекте данности человеческом
сознанию И. дают разные определении
(а) творящие первообразы или сущнопн
вещей открываются нам благодаря сип
ему просвечиванию сквозь явления, по
этому И. есть чувственно-сверхчувстнеи
ный способ познания мира, имеющий
наглядно-образный (эйдетический) и ло
гический (идеализация, абстракция, ни
нятие) уровни; (б) объективные прообри
зы предметов и сущности вещей созерин
ются только внутренним зрением
интуицией, даны нам непосредственно
внутренне (имманентно), поэтому II
есть сугубо внутреннее и прямое усмо!
рение прообраза или сущности (оригиип
ла); (в) И. есть переживание индивидом
информации о внешнем мире в «чистом
виде», когда все посредники — носители
информации внутри организма — не ног
производятся в личном сознании (Д. 11
Дубровский). Общее в трактовках гио
сеологического аспекта И. — понимаит
И. как способов субъективного сущее i
вования ноуменальных и феноменальны'
характеристик предметов в деятельноеч н
и сознании человека, будь то схемы
практики, чувственные и рационалып.п306
ИДЕАЛЬНОЕhi		 или непосредственное (мистиче-" ) ншние оригинала. В зависимости
| понимания онтологии и гносеологии
н (чо могут мыслить либо как нечто
|м|1|Ш1И1ое от реальности, недостижимое	неполно постигаемое человеком, ли-' I нк нечто изначально возникающее в
4'VKi'ype человеческой практики, либо
■ii еиойство сознания любого человека,
им не более того.Понятие И. своими корнями уходит
нпимизм и тотемизм, согласно кото¬
нин н) каждая вещь (палка, оружие,■	ниш и т. п.) имеет собственную уни-
	пую душу, а душа вещи (нечто вро-нпра, воздуха или тени) способна пе-i	метаться в пространстве и проникать
и другие вещи и людей; б) каждый класс
иимей обязан своим происхождением и
инними признаками предку-родоначаль-	у (тотему). Определенный аспектщммнстического взгляда на душу пред-
f hi как специфическую причину жизни
и мысли в том существе, которое она■	шиснляет, был закреплен древнегрече-■	I nil культурой в термине «эйдос» (eidos,
пн forma, species — вид). Некоторые мо-
" игы тотемистических воззрений на дух
		 мировую душу закрепились в тер¬
нию «идея» (греч. idea). Во времена Го-
м |>п и досократиков эйдос понимался
и ипешний «вид», «наружность», «ви-шмое», «то, что видно», но с V в. до н.■	его значение стало изменяться: у Эм¬
педокла эйдос — это образ, у Демокри-
ш это фигура атома, у Парменида —
по нидимая сущность. Софисты доба-
инни к эйдосу смысл — «быть видовым
нптпием, разновидностью сущности».
Постепенно эйдос все более стал наде-
ИИ1.СЯ значением чего-то внутреннего,
' I рытого (Платон, Аристотель, Плотин),
пока в наше время, например в феноме¬
нологии Гуссерля, не превратился в чис-
IVII) сущность, объект интеллектуальной
интуиции. Исследовав историю термина|||дос», А. Ф. Лосев выделил следующие
но аспекты: простое, единое, цельное,
неизменное, индивидуальная общность,
имопрозрачность, смысл, явленный лик;
|||дос видится мыслью, осязается умом,■	11 и'рцается интеллектуально.Античное понятие идеи обозначало
целостность некоторого множества, ро¬
довую сущность вещей; если эйдос — ду¬
ша тела и начало дифференциации мира
на отдельные предметы, то идея — дух
рода, общее в явлениях. Платон описы¬
вал идею как «общее в чистом виде», как
бестелесную и объективную сущность,
находящуюся вне конкретных вещей и
явлений и живущую в особом мире идей.
Напротив, Аристотель полагал идею не¬
обходимой формой вещи; идея не есть
некий совершенный, неизменный и спо¬
койный образец, существующий отдель¬
но от вещей, но есть слитая с вещами
деятельная форма, целевой принцип
жизни; идею нельзя оторвать от вещи,
она имманентна явлению, подлежит из¬
менению, сопряжена с отдельным, а не с
общим; она не обладает спокойным бы¬
тием платоновского первообраза. Платон
и Аристотель перемешали внутреннее и
внешнее значение эйдоса, а также сбли¬
зили содержание эйдоса и идеи. В ре¬
зультате последующие мыслители пред¬
почитали ограничиваться в описании не¬
вещественных аспектов мира термином
«идея», а об «эйдетическом» стали гово¬
рить, скорее, применительно к картин¬
ному характеру человеческой памяти,
зрительным впечатлениям. Вместе с тем
Платоном и Аристотелем остро постав¬
лена проблема универсалий, по-разному
решавшаяся сторонниками «реализма»
(идея как общее в чистом виде предше¬
ствует вещам и творит вещи), «умеренно¬
го реализма» (общее существует в вещах
и проявляется через них) и номинализма
(общее есть только в мышлении челове¬
ка и существует в форме понятия).Отход от языческого архетипа, со¬
гласно которому душа и дух (эйдос и
идея) качественно различены, затемнял
философскую онтологию сущности, ее
уровней, порядков и степеней общности,
усиливал релятивизм в понимании раз¬
личия между родовыми и видовыми сущ¬
ностями, законами общего и частного
порядка, обусловливал сугубо количест¬
венные трактовки этих различий. Про¬
блема качественного различения поряд¬
ков сущности (объективных идей) оста¬307
ИДЕАЛЬНОЕется по-прежнему острой и требует сво¬
ей категоризации либо путем возвраще¬
ния к прежним понятиям эйдоса и идеи,
либо в каких-то новых терминах. Вечной
остается и другая проблема — проблема
пребывания эйдоса в идее, вида в роде,
видового понятия в родовом понятии.
Образует ли невещественная сторона ми¬
ра некую строгую иерархию уровней,
систему видовых и родовых понятий или
она есть сплошная и бесступенчатая це¬
лостность? Третья вечная проблема —
вопрос об источнике познания общих и
специфичесих сущностей вещей (идей и
эйдосов): эти сущности начинают позна¬
ваться путем внешнего контакта с веща¬
ми, через опыт или они открываются
только разуму, умозрению, интуиции?
Древнегреческая культура была сориен¬
тирована на внешние формы познания;
эйдосы и идеи наделялись свойствами
внешней воспринимаемости и живой чув¬
ственности; отсюда и сохранение аспек¬
та наглядности в современном понима¬
нии идеи. Напротив, средневековые фи¬
лософы сместили акцент на внутреннюю
данность идей (как божественных лого¬
сов) мышлению человека, усиливая тем
самым логический аспект их природы.В XVII — XVIII вв. на первый план
выдвигается теоретико-познавательный
аспект идеи. Эмпиризм связывал идеи с
ощущениями и восприятиями людей, а
рационализм — со спонтанной деятель¬
ностью мышления. Кант называл идеи
понятиями разума, которым нет соответ¬
ствующего предмета в нашей чувствен¬
ности; по Фихте, идеи — это имманент¬
ные цели, согласно которым «я» творит
мир; для Гегеля идея является объектив¬
ной истиной и сущностью всякого каче¬
ства (в т. ч. бытия в целом), совпадени¬
ем субъекта и объекта, венчающим весь
процесс познания. В начале XVIII в.
появился термин «идеализм» (франц.
idealisme), обозначавший философское
учение о первичности мира идей. В обы¬
денном словоупотреблении идеалист —
это человек, стремящийся к достижению
возвышенных целей, бескорыстно руко¬
водствующийся идеалами. Идеал (франц.
ideal) — образец, нечто совершенное,
высшая цель стремления, подчас недос¬тижимая. В новое время греч. idea (нее
вообраз) и лат. idee (мысль) прежде in i
стали применять для рассуждения оО оо
разах «вообще» (будь то образы как л>
миурги вещей или как копии оришмн
лов), а франц. ideal преимущественно пи
ретал значение чего-то совершенною
прекрасного и образцового. В пошипи
идеала уравновесились внутренний и
внешний аспекты идеи: чувственно и
лесная ипостась идеала ценится не мечи,
ше, чем его идейное (сверхчувственно
сущностное, трансцендентальное) зппч>
ние. При этом одни люди могут бол пни
поклоняться телесной стороне идеи пн
превращая его в кумир, идол, а друнм
возделывать идеал как «окно в сущносм
и относиться к нему духовно. Суть куш
туры — в возделывании идеалов как пи
средников между людьми и медиумо»
между людьми и вещами. Смещение и
центов либо на плотскую, либо на духом
ную сторону идеала позволяет подрмпи
лять людей на плотских и духовных, м
самой культуре выделять две неразъемт
мые стороны — материальную и духом
ную.Немецкий язык схватывает различи*
между способом существования всякий
идеи и формой бытия идеала (как осип,
ценной идеи и телесного представите и*
рода вещей) в двух разных терминах
Ideele и Ideale. Так, Гегель понимал iim
Ideele: а) всякое снятое бытие, пребынм
ние предметов в форме объективных ши
можностей в сфере сущности, рефлп
сии; б) положенность, представлен йог н
и признаваемость инобытия внутри i и
мобытия. Под Ideale же Гегель подрми
мевал совершенное проявление сумию
ста в некотором крайне редком явлении
имеющем характер эстетического npi м
мета (зримую сущность, слышимую суш
ность, чувственное явление идеи). К со
жалению, в русскоязычной философии
отсутствуют специфические термины, но
зволяющие четко различать такие форми
бытия, как Ideele и Ideale. И то и друп»
обычно переводят как «идеальное», хот
точнее было бы перевести их так: Ideele
«идейное», a Ideale — «образцово!
«идеальное».Неопределенность перевода терми308
ИДЕАЛЬНОЕhi |||дос», «идея», «идеал» и «идол». впитывающим словом «образ» не¬
мо 11сдет к теоретической путанице,		пившейся, например, в недавнейни ьуссии по проблеме И. в советской
Рмиософии. Термин «образ» скорее эк-	шепген «имаго» (лат. imago, англ.и ни образ). Вместе с тем с «идеей»,
ишчиюм» и «идолом» русское слово
> <1)11111» сближает начальная часть этих
чон «Id», что значит «то же», «подо-III	■ (ср.: «идентичное», «идиома», лат.
inn так же, тот же).Идеология имеет дело не просто с
пт ими, а с фундаментальными идеалами
щцоства. От всеобщего признания и
ни гной сакрализации основных идеа-	 Щ11ИСЯТ единство, целостность обще-| им и социальных групп. Усиление дис-
нж'птских атак на признанные базовые
нншы и развенчание их в глазах боль¬
шинства людей ведет к гибели соответст-
ницсй культуры. Начавшееся с середи¬
ны МО-х гг. обновление нашего общества
н |ипмывание советской культуры пред-
н филось в 60 — 80-е гг. теоретическим
переосмыслением интеллигенцией при-
, .н11.1 всякой идеологии и существа со->	НИМ1ЯЮЩИХ ее идеалов. Это переосмыс-
н нис отлилось в отечественной фило-
| it | к'кой литературе в форму отвлеченной
шскуссии по проблеме И. Участники
шскуссии далеко не всегда осознавали и
утчпяли обсуждаемый предмет (И. —
но шдетическое, идейное или нечто,
н носящееся к идеалу, т. е. образцовое?),
нередко смешивали пространственно-вре-
меппой, субстратно-содержательный и
шосеологический аспекты И., что меша-
"I плодотворному движению проблемы.
М‘м не менее эта дискуссия, шедшая
преимущественно в гносеологическомI	чюче, постепенно восстановила забы-
н.ш аспекты того понятия эйдоса, кото¬
рые! выделялись Демокритом, и придала
нм повое материалистическое прочтение.Если верить Плутарху, Демокрит по-
ни'пл, что объект познается нами посред-
| том испускаемого им эйдоса; витаю¬
щие н воздухе специи-дубликаты вещей
попадают в субъекта через его органы
чуиств и откладываются внутри человекав форме субъективных образов объектив¬
ного мира. Эйдос, по Демокриту, имеет
три аспекта: 1) являясь частью вещи, эй¬
дос воплощает в себе ее целостные ха¬
рактеристики, служит материальной ко¬
пией определенного рода вещей (т. е.
идеей) и может становиться непосредст¬
венным предметом отдельного знания;
2) перенося истинную информацию об
отдельных вещах или их родах, эйдос и
идея выполняют роль транспортного
средства; выражаясь современным язы¬
ком, эйдос — это материальный репре¬
зентант некоторой познаваемой предмет¬
ной области в отношении к познающему
индивиду; 3) оказываясь внутри индиви¬
да, эйдос становится не чем иным, как
вещественным образом сознания, строи¬
тельным компонентом сложного знанияо	мире в целом. Вплоть до XVII в. мате¬
риализм тяготел к доктрине Демокрита
об эйдосах, однако по мере развития
экспериментального естествознания от
нее пришлось отказаться: эмиссия эйдо-
сов не обнаруживалась микроскопами и
телескопами, не увенчались успехом и
поиски дубликатов внешних вещей в те¬
ле и головном мозге человека. Материа¬
лизм отказался от первых двух аспектов
эйдоса — эйдоса как совершенной ко¬
пии-части оригинала и эйдоса как пере¬
носчика информации от непосредствен¬
но недоступного человеку целого пред¬
мета к познающему это целое индивиду.
Через философию Фейербаха в маркси¬
стскую теорию познания вошло лишь
понимание И. как субъективного образа
объективного мира (третий аспект эйдо¬
са).Восстановлению трехаспектной кон¬
цепции И. способствовали альтернатив¬
ные концепции Д. И. Дубровского, Э. В.
Ильенкова, Э. Г. Классена, А. Ф. Лосева,
М. А. Лифшица. Опишем их существо в
самом общем виде, но в логическом по¬
рядке, противоположном истории их по¬
явления. 1. Почему человек, действуя с
единичными вещами, способен отражать
их целостные, общие, сверхчувственные,
существенные, родовые черты? Ссылка
на метод индукции мало устраивает, по¬
скольку часто действие даже с одним
ИДЕАЛЬНОЕединичным предметом может интерио-
ризоваться в общее понятие и представ¬
ление. Ответ был дан А. Ф. Лосевым и
М. А. Лифшицем: в природе есть совер¬
шенные и родовые вещи; совершенный
предмет воплощает в себе итог объектив¬
ного развития одного и того же рода ве¬
щей, вбирает в себя главные характери¬
стики рода, поэтому он может служить
хорошим репрезентантом рода (целого,
общего) по отношению к человеку. Дей¬
ствуя только с совершенным предметом,
субъект как бы сразу отражает весь стоя¬
щий за данным эталоном класс вещей.
Именно такие эталоны ищет человек,
превращая их в орудия труда, эстетиче¬
ские предметы. Найден реальный экви¬
валент первого аспекта эйдоса: вещь не
удваивает себя в испускаемом дубликате,
но материальной копией исследуемой
предметной области выступает ее особая,
совершенная часть, обладающая способ¬
ностью объективной потенциальной ре¬
презентативности в отношении к субъек¬
ту. И., по Лосеву и Лифшицу, — это объ¬
ективное совершенство, природный
идеал-образец, не содержащий в себе ве¬
щества всего отражаемого класса вещей,
но репрезентирующий человеку весь
класс. А. Ф. Лосев полагал, что объек¬
тивные идеалы не изобретаются, а от¬
крываются гениальными и совершенны¬
ми людьми (элитарная концепция идеала
как составной части идеологии). 2. Вто¬
рое открытие связано с вопросом о пере¬
носчике информации о реально общем и
всеобщем от объекта к субъекту, которое
было совершено Э. В. Ильенковым и Э.
Г. Классеном. Эти авторы указали на
особый, сигнальный компонент челове¬
ческой практики, детерминирующей из¬
вне формирование субъективного образа
общего и всеобщего. Схема практики
(алгоритмы, операции, стереотипы) яв¬
ляется носителем информации о родовых
свойствах вещей в пространстве между
объектом и субъектом, причем схема
действия не содержит в себе вещества
объекта, по контуру и сторонам которо¬
го движется субъект. В этом смысле схе¬
ма или форма деятельности может быть
названа И. Данный подход опирается навыводы психологической теории ими
риоризации. Итак, не вещество отри hi
мого предмета переносится в субъскпиный мир человека, а схема деятельи	снимает с предмета информацию of) m
щем и существенном и транспортник
ее в субъективный мир человека. Так (и >
освещен второй аспект демокритоисми
эйдоса.Не будучи вещественным, И. ими
по Ильенкову и Классену, материалам .
(практический) и нематериальный мн
менты. Как схема практики И. стихиЙ1м
складывается в деятельности наролии
масс, имеет первичную социально ми г
риальную обусловленность, отсюдп >
классовое происхождение идеалов. '•) I1
Ильенков возлагал ответственное!!,
формирование и признание идеалоп 1м
рядовых трудящихся, народ; идеолою
интеллектуалы только «аранжирую! • , ■
рожденное народом «совершенство», при
дают ему блеск и чистоту, отвечая тем i
мым коренным интересам тех масс (ими
социальных групп), которые были i >
истинным творцом и конструктор"
Как тонкий идеолог марксизма-ленннн
ма Э. В. Ильенков применял свою him
цепцию в конце своей жизни для опт
нования тезисов об истинности комм
нистических идеалов, единстве нароии
КПСС. Нематериальная сторона И. п>.
териоризуется из формы деятельное!и
становится субъективным образом coin
ния; она зависит от индивидуалыш
особенностей человека. В свою очо|м
сознание способно возвращаться в ii|iiii
тику и материализоваться в ней блиини
ря своей производности от практичп i
схемы действия. Именно в этом кит и
Ильенков и Кпассен раскрывали мши
жение К. Маркса об И. как «материиш
ном, пересаженном в человеческую гони
ву и преобразованном в ней». 3. Нин
нец, еще одно открытие кнеигт
вопроса о том, почему и каким nvt-
знание об отдельном эталоне-репре и н
танте, сформировавшееся под немое р.
ственным воздействием схемы пракпи н
субъективно переживается человеком t ■
образ целой, стоящей за репрезентант
предметной области. Информаци	п.310
ИДЕАЛЬНОЕ| мм предложенный Д. И. Дубровским,ii	in ( выяснением экстраполяционной
"I юности человеческого мозга созда-
ч ипутренние условия для элимина-
>н и I сознания отпечатков особенно-II	ni'oro предшествующего сигнально-
Процесса и для субъективного
in г И1ШИИЯ информации о предметной
<М11 in и «чистом виде», т. е. собственно
фирме сознания, нематериального ко-
нрмимпия внешних целостностей. Ина-
тиоря, реально взаимодействуя с ка¬
ин ннбо фрагментом отдельного пред-
| |, человек при помощи мозга строит
hi куриальный образ не только этого
I и мета, но и переносит свое умствен-
|| мидение на все предметы единого
и in, онтологизирует схему умственно-
ипйствия, выносит (иллюзорно-субъ-
| hi нио) вовне, в объективную реаль-
. || н. свое переживание информации в
Min том виде». В экстраполяционной		Оиости мозга коренится потенция|||нупльного «вытеснения» внутренней
•мин внешнего мира в сам этот мир.
и -im iio Дубровскому, И. во всех смыс-
". нематериально: а) оно не включает в
ни вещество фрагмента того внешнего
щ.ркта, целостный образ которого пере-
пинотся субъектом; б) оно не содержит
hi' материи внутрителесных физиоло-
ччп'ких процессов; в) И. образ «нахо-
'Н н» по ту сторону от всякой предмет-		 он принципиально субъективен| форме своего бытия, не может быть
.и |и'мещен» из головного мозга во			 деятельность рук и ног и т. д.I mi рождения до самой смерти заклю-
н но внутреннюю тюрьму мозга.Коль скоро идеал есть продукт иде-
■iMioi’o процесса и имеет индивидуаль-I	мозговое происхождение, то и ответ-
ннчшость за него лежит на отдельных
нчнретях, а не на неопределенной на-
.И1110Й массе. Принимать или не принц¬
ип какой-либо продукт И. процесса за
. и и ii есть проблема личного признания
. решения, проблема индивидуального
нирчсства, а не нечто непреклонно объ-
шнное и «железно» необходимое. Под-
. иыя с колен перед великими мира се¬
не признавать их идеологическихконструкций как единственно законных
и обязательных, жить согласно лично со¬
творенным идеалам — призывы Д. И.
Дубровского, с которыми он в 80-е гг.
публично обращался к многочисленным
слушателям. Однако свобода мысли «по
Дубровскому» есть эпифеномен, по¬
скольку сознание им описывается как
безнадежно замкнутое в глубинах мозга и
никогда не вырывающееся из своей
тюрьмы наружу.Описанные выше открытия истори¬
чески следовали в обратном порядке. Д.
И. Дубровский искал И. «на стороне
субъекта», противопоставляя И. как чис¬
то субъективную реальность материаль¬
ности практики и мира объектов. Э. В.
Ильенков расширил понятие И., вклю¬
чив в него формы материально-практи-
ческой социокультурной репрезентации
и сосредоточившись на изучении И. «на
стороне практики, деятельности». А. Ф.
Лосев и М. А. Лифшиц подошли к ана¬
лизу проблемы с объектной стороны
субъект-объектного отношения, еще бо¬
лее расширив понятие И. Тем самым ма¬
териалистическому исследованию под¬
верглись все стороны отношения субъек¬
та и объекта, и родовое свойство И. — не
содержать в себе ни грана вещества отра¬
жаемого предмета — так или иначе ока¬
залось присущим всем сторонам данного
отношения. Развитие дискуссии об И. в
рамках советской философии наталкива¬
ет на мысль, что И. (в гносеологическом
аспекте) не есть просто либо субъектив¬
ная реальность, либо схема деятельности,
либо объективный эталон, но представ¬
ляет, как и полагал Гегель, системное
свойство всего отношения субъекта и
объекта, взаимоотражение субъекта и
объекта. История развития психологиче¬
ской теории интериоризации также под¬
тверждает этот вывод. Так, Ж. Пиаже до¬
казал громадную роль объектного этало¬
на (детской игрушки) в формировании
операторной схемы мышления; школа
Л. С. Выготского сосредоточила внима¬
ние на изучении этапов интериоризации
схемы предметного действия; школа Дж.
Брунера оказалась оригинальной в выяс¬
нении механизмов вычленения целост¬311
ИДЕАЛЬНОЕного психического образа из системы
интериоризованных операций. По суще¬
ству, здесь та же логика, что и открыв¬
шаяся в ходе философской дискуссии по
проблеме И. Принципиальный синтез
альтернативных концепций И., рассмот¬
ренных выше, может быть предложен в
следующем варианте. И. в гносеологиче¬
ском смысле есть особый характерный
для взаимодействия субъекта и объекта
способ воспроизведения общих и целост¬
ных характеристик объективной реально¬
сти посредством репрезентантов этой ре¬
альности. Оно не может быть сведено ни
к телесности объектного эталона (как это
делали А. Ф. Лосев и М. А. Лифшиц), ни
к схеме действия с эталоном (на чем на¬
стаивал Э. В. Ильенков), ни к субъектив¬
ному образу объективного мира. Как
способ взаимоотражения (рефлексии) И.
непременно предполагает взаимосвязь
трех его «опорных пунктов», информаци¬
онная связь между которыми осуществ¬
ляется посредством: а) объектного этало¬
на или его знака; б) сопряженной с эта¬
лоном схемы практического или
умственного действия; в) субъективной
способности человека с помощью мозга
воспроизводить в сознании образ класса
вещей, стоящего за эталоном. Как любое
знаковое отношение непременно вклю¬
чает в себя три члена (значение, знак,
интерпретатор), так и И. есть взаимо¬
связь трех компонентов и не должно сво¬
диться к понятию сознания. Выходит,
что И. как способ отражения начинается
с предметно-чувственных репрезентантов
и завершается нематериальным субъек¬
тивным образом; И. есть положенное,
представленное и признанное (Гегель, К.
Маркс, Э. Г. Классен).Характер признанности и представ¬
ленности как атрибутов любого конкрет¬
ного И. процесса обусловлен не только
особенностями головного мозга индиви¬
да и уникальной духовности личности,
но и — в той или иной степени — соци¬
альным полем, в которое индивид погру¬
жен. Выбор объектного эталона и схемы
действия с ним обусловлен индивидны¬
ми и социальными факторами, зависит
от освоенной человеком культуры взаи¬модействия с внешним миром и симим
собой. Т. о., И. отражение, ориентир»
ванное на сверхчувственное постижпи
какого-то целого и актуально недостун
ного непосредственно рода или шин1
вещей (а также мира в целом), в то
время оказывается сверхчувственным ми
знанием собственного «я», самопознаии
ем постоянно исчезающей и призрачном
самости. Благодаря свойствам положен
ности, представленности и признанно! о,
И. остается опосредованным эталонами
репрезентативным освоением мира; он
же свойства обусловливают постоянно
изменение отношения человека к миру, :
е. смену репрезентации (эталонов, (\>
деятельности с ними, меры экстраноли
ции, идеалов). И. не эпифеномен, и
мощная творящая сила, о которой moi
но судить по ее материальным новооОрн
зованиям, по продуктам превращении II
в реальное. Диалектика И. такова, 'п»
начинаясь с прямого восприятия эталон
ного объекта, И. восходит к сверхчуш i
венному освоению стоящей за этим out
ектом более широкой и сокровенном
сферы предметов, а затем может замер
шиться новой непосредственной чуш 1
венностью — восприятием, наприм! и
искусственно созданного предмета, и ю
тором воплощена предположенная ум»
зрительно или истинно познанная сум:
ность прежде скрытого бытия. Иными
словами, И. постижение сущносим
внешнего мира — предпосылка дли и»
следующего прямого восприятия тнкн*
искусственных или естественных воин и
сквозь которые сущности просвеч и ими '
явно и концентрированно.И. образ имеет изобразительны!! и
выразительный моменты; изображение
выражение — две стороны взаимоофн
жения субъекта и объекта. В зависимо! и
от того, какая сущность (целостное ни
подлежит И. воплощению — природной
объекта или духовного бытия — на ш |<
вый план выступает либо изобразили
ная, либо выразительная тенденции
Вместе с тем они всегда неразрывны и
проявляются друг через друга. Имитиро
вать можно не только поверхности
слои внешнего мира, но и его открытии312
ИДЕАЛЬНЫЕ РЕАЛЬНОСТИ	и глубины (например, прежде неиз-		 субстрат). Выразительность —	оОность знаковой формы репрезен-•	мроыпъ такую реальность, которая в
и шнщионном отношении не похожа
Hi пт родственно на саму знаковую фор-
u И находится в ином пространствен-		 шмерении. Эталонный объект кактмин’ И. отражения может быть дейст-	г	о совершенным, но может бытьк м- ошибочно признан субъектом за
ммшой.<	имтстическая теория И. (Д. В. Пи-
тпшроп) по-новому ставит проблему ис-	г Когда традиционно не различаютг ирг юигативное и непосредственное
■" мнение мира человеком и в равной ме-
|и применяют для их гносеологической
фйшеристики понятия истины, то ис-
м шет острота проблемы истины. Ясно,
но мокрое о соответствии прямого чув-
I инчпюго восприятия самому восприни-■	нюмому явлению принципиально отли-
№ геи от вопроса о соответствии знания,
помученного путем экстраполяции ин¬
формации о чувственно воспринимаемом0	пионе на сверхчувственную предмет¬
ную область, каковой могут быть как
|||||'менно недоступные явления, так и
принципиально недоступные сущности.1	I нн объектом выступает прямо воспри¬
нимаемое явление, а знание о нем выра-11	по предложением («Снег идет»), то во¬
прос о соответствии такого знания тако¬
му объекту философски тривиален, хотя
ним психофизиолога представляет собой	жмейшую проблему достоверностиощущения и восприятия. Проблема ис-
IHIII.I (как действительная философская
проблема) возникает, когда задаются во¬
просом о соответствии продуктов репре-
|| шативного отражения той сверхчувст¬
венной реальности, на которую эти про¬
дукты экстраполируются. Проблема
ж типы распадается на три взаимосвя-
мнных аспекта: а) истинности репрезен-
t hi hi и, б) методической и логической
мрамильности, в) фальсифицируемости
при шаваемых субъектом границ экстра-
иопиции.Взаимное воздействие состояний•	уоьскта и объекта ведет, во-первых, квзаимному ограничению их содержаний
и, в этом смысле, к взаиморастворению
субъекта и объекта, а во-вторых, к вза¬
имному снятию субъекта и объекта, ко¬
торое творит особую положенность —
И. образ, виртуальный интеграл «сво¬
его» и «своего иного», и наконец, всякий
раз особая и конкретная форма взаимо¬
действия субъекта и объекта (операция)
становится носителем И. образа. Чело¬
век видит мир так, как его понимает, а
понимание мира во многом обусловлено
характером схемы действия человека.
Содержание И. образа не сводимо ни
к содержанию предмета деятельности
(предметному моменту образа), ни к
операционному моменту, ни к индивид¬
но-личностному моменту образа. В цело¬
стном И. образе все эти моменты слиты
в разных пропорциях. Следует повторить,
что синтетическая концепция И. своеоб¬
разно объясняет лишь гносеологический
аспект И.Д. В. ПивоваровИДЕАЛЬНЫЕ РЕАЛЬНОСТИ -проявление идеального в виде символи¬
зированного, социально декретирован¬
ного отчужденного бытия. И. р. являют¬
ся постоянным переменным в процессе
«распредмечивание — отчуждение — оп¬
редмечивание». И. р. можно обозначить
и как субъективные объекты. В обоб¬
щенном виде И. р. представляют собой
информацию. От физической реально¬
сти отличаются коренным образом тем,
что являются сугубо индивидуальными
для каждого человека. В социальном бы¬
тии И. р. находят свое проявление в
символизированно-структурированной
дискретности — в языке. С помощью
языка как операционной системы, в ко¬
тором «пребывает» отчужденное созна¬
ние, происходит опредмечивание идеаль¬
ного, сначала в слове, а в последующем
в деятельности, т. е. И. р. находятся в со¬
стоянии внутреннего (в человеческом
сознании) и внешнего (опредмеченного).Если в абсолютах (см. «Первоосно¬
ва») сингуляризация реального протека¬
ет в идеальном, переходя из Нечто-в-се-
бе в Нечто-в-оно, то в относительностях313
ИДЕАЛЬНЫЙ ТИПидеальное (в форме И. р.) сингуляризиру-
ется в реальном, переходя из Нечто-в-оно
в Оно-в-нечто, благодаря чему относи¬
тельности в дальнейшем вновь переходят
в абсолюты (в противотождественности).Наиболее контрастное и объемное
проявление И. р. находят в законах и
морально-этических нормах. В современ¬
ную эпоху начинаются уже активное
смещение акцента и трансформация ма¬
териальных отношений в информацион¬
ные как в области законов, так и в мо¬
рально-этических и гуманистических об¬
ластях.В. М. ЖамиашвилиИДЕАЛЬНЫЙ ТИП — синтетиче¬
ская мыслительная конструкция, пред¬
ставляющая систематические характери¬
стики индивидуальных, значимых в сво¬
ей единичности связей объектов
культуры. Понятие И. т. принадлежит М.
Веберу. С помощью этого понятия Вебер
попытался разрешить оппозицию номо-
тетического и идиографического мето¬
дов. Тогда как номотетический метод
представляет способ исследования объ¬
ектов природы и предполагает подведе¬
ние этих объектов под всеобщие законы,
а идиографический метод — способ ис¬
следования явлений культуры и ориенти¬
руется на индивидуальные, уникальные и
конкретные события, задача заключалась
в том, чтобы «номотетически» исследо¬
вать культурные явления. Т. е. вырабо¬
тать номологические понятия, которые
между тем способны были бы индиви¬
дуализировать соответствующие культур¬
ные объекты. Такие номологические иде¬
ально-типические образования конст¬
руируются по принципу отнесения к
ценности и культурной значимости.Общим для И. т. и научных (родо¬
вых) понятий является то, что они обра¬
зуются путем абстрагирования и усиления
определенных существенных элементов
действительности. Отличие заключается
в том, что И. т. представляют собой ло¬
гически предельно развитое понятие.
Кроме того, И. т. содержат суждения о
«типических» условиях, что говорит об
их генетическом характере. Как только
понятие развивается в генетической фор¬ме с указанием «типических» услоипн
протекания того или иного процоа п
оно приобретает характер идеально ш
пических конструкций. Генетический mi
рактер И. т. позволяет им отойти от чм
лирической действительности, которую
можно только сравнивать, соотноси ть i
ними. Ни одно родовое понятие не но
сит типического характера, а только о(Н
единяет общие свойства эмпирически'
явлений, тогда как идеально-типическт
конструкции выражают систему сия n il
лежащих в основании специфической'
культурного значения того или иною
объекта. «Цель идеально-типических пи
нятий всегда состоит в том, чтобы пом
ностью довести до сознания не родош.и
признаки, а своеобразие явлений кулыу
ры».«Типическое» в данном контскси
не означает законосообразного. И i
развития того или ИНОГО культурно! И
объекта также может быть сконструиро
ван. Конструктивность идеально-тини
ческих понятий прежде всего говори т он
их противопоставленности эмпирнмо
ской действительности. Идеально-тиии
ческая конструкция не просто сравниии
ется с действительностью, но и протиио
поставляется ей. Сравнение в той или
иной степени предполагает соответстшн
Цель же противопоставления закпючш i
ся в том, чтобы обнаружить абсолюте»
несоответствие и тем самым выяиип
своеобразие и историческое значение и<
следуемого объекта, не укладывающий н
в сконструированный образ, что понт
лит исследователю более отчетливо по
стичь характеристики объекта, не связей
ные с идеальным образом. Идеально-тн
пическая конструкция выполняет сшпи
логическую задачу в том случае, если on
наруживает свое несоответствие дейстни
тельности. Т. о., согласно Веберу, И, i
служат просто средством совершим
преднамеренно значимое сведение ист
рического явления к его действительным
причинам.По своему содержанию И. т. koiiti
рукции утопичны, поскольку, с одной
стороны, конструируются посредством
мысленного доведения определении',
элементов действительности до полною314
ИДЕАЛЬНЫЙ ТИПчи'М'мия и логического предела, а с
, mil они нигде эмпирически не
н ч"'1ШОТСЯ. И. т. — «это средство для
к1.ч t-ния правильного суждения о кау-		 сведении элементов действи-п,пости». Они ничего не изображают, а
I и ШШ1ЯЮТ средства для этого выраже-
.14 1пдача научного исследования за-		 	 в том, чтобы выяснить степе-IHI удпленности или приближенности
и шов действительности этому мыс-	иному образу. Т. о., сравнивая И. т.ни фукцию с реальной действительно-	 можно было бы разрешить одно-I	мсппо две задачи: во-первых, выяс-
"|(п 'мпирически фиксируемые причины
. и '.ождсния реального события с И. т.,
шорых, указать потенциальные воз-
||| нюсти протекания тех или иных яв-
нпП. Па самом деле, И. т. можно было
и I опцсптуализировать как предельные	читальные возможности развитиянмшньных и культурных объектов.
Нследствие того, что интерес к куль-
*. piti.iM объектам связан прежде всего с
н культурной значимостью» как резуль-
. Iк отнесения к ценности, относительно
« ' ого культурного объекта можно было
hi ( формулировать бесконечное множе-I	по И. т. конструкций. И поскольку эти
	срукции эмпирически неопровержи¬
ма к недоказуемы, все они могут пре-
" мшшать на выражение «идеи» данного
м.гурного объекта. Единственный кри-
|"рий для оценки этих конструкций —
мо то, в какой степени они способству-
познанию культурных объектов «в их
ншмосвязи, в их причинной обуслов-
|. ииости и значении». Т. о., конструиро-
hiiiiiic И. т. — не самоцель, а средство
инмчсски непротиворечивого познания
| Ис Iнительности.Однако Вебер предупреждает о неко-
niptiix сложностях, связанных прежде	о со смешением теории и истории,"ырпжающемся в форме веры в отобра-
Ц1МИС «подлинного» содержания или
' ущности» действительности, или в «ги-
тггазировании идей» в качестве под¬
питой реальности или реальных сил,
.Панующих в культурной истории.	жность обусловлена скорее сущест-: лощсй зависимостью между идеально¬типическими конструкциями и «идеей» в
смысле практической или теоретической
направленности. «Идеальный тип опре¬
деленного общественного состояния,
сконструированный посредством абстра¬
гирования ряда характерных социальных
явлений эпохи, может... представляться
современникам практическим идеалом, к
которому надлежит стремиться, или во
всяком случае — максимой, регулирую¬
щей определенные социальные связи».
Отношение между идеей и элементами
действительности, из которых абстраги¬
руется соответствующий этой идее И. т.,
может принимать самые различные фор¬
мы. Однако сами эти идеи можно по¬
стигнуть только с помощью И. т.Идеально-типическим конструкциям
присущ еще один усложняющий их обра¬
зование и функционирование момент.
Дело в том, что они очень часто претен¬
дуют на значимость не только в логиче¬
ском, но и в практическом смысле. В
этом контексте идеи — уже не просто
логические вспомогательные средства, не
понятия, с которыми сравнивается или
соотносится эмпирическая действитель¬
ность, а идеалы, ориентирующие на оце¬
ночные суждения. Поскольку идеально¬
типические конструкции претендуют на
практическую значимость, они вторгают¬
ся в сферу оценочных суждений. Единст¬
венным выходом из этой ситуации явля¬
ется, согласно Веберу, достаточно четкое
разведение действительности, сравнимой
или соотносимой с И. т. в логическом
смысле, оценочного суждения о действи¬
тельности, предопределенного сущест¬
вующими идеалами. «Идеальный тип» в
нашем понимании... есть нечто, в отли¬
чие от оценивающего суждения, совер¬
шенно индифферентное и не имеет ни¬
чего общего с каким-либо иным, не чис¬
то логическим совершенством».Понятие идеально-типических кон¬
струкций сыграло эвристическую роль в
теоретическом оформлении социальных
наук, обнаружило возможности «объек¬
тивного» познания в области социальных
наук и социальной политики.Т. X. Керимов315
ИДЕАЦИЯИДЕАЦИЯ — интуитивно-созерца¬
тельная процедура, называемая также «ус¬
мотрением сущности предмета». Идеиро-
вать — значит усмотреть сущность пред¬
мета, отвлекаясь от всех индуктивных и
дедуктивных процедур. Гуссерль противо¬
поставлял И. методам абстрагирования.
Традиционная теория абстракции извле¬
кает понятие всеобщего путем сравнения
массы явлений и вычленения из этой
массы общих признаков. По Гуссерлю,
понятие образуется не путем вычленения
общего и всеобщего в процессе абстраги¬
рования, а в процессе интуитивно-созер-
цательной процедуры, в которой дан
единичный предмет посредством особой
установки сознания и усмотрен в этом
единичном предмете всеобщий предмет.
Сознание, интуитивно созерцая единич¬
ный предмет, «идеирует» его понятие.
Идея И. необходимым образом связана
со всем содержанием феноменологии
Гуссерля. Именно интуитивно-созерца¬
тельная процедура И. гарантирует позна¬
нию целостность и абсолютность. Перво¬
начально Гуссерль противопоставлял И.,
или усмотрение сущности, обычному эм¬
пирическому созерцанию. В дальней¬
шем, однако, он настаивал на общедос¬
тупном характере И.: она не имеет ниче¬
го общего с особыми способностями и
дарованиями. И., или усмотрение сущно¬
сти, играет значительную роль в качест¬
ве посредника между феноменологией и
эмпирическими науками. Поскольку эм¬
пирические науки наивно используют
соответствующие категории в собствен¬
ных регионах, И. предпосылается эмпи¬
рическим наукам с целью прояснения их
собственных оснований и преодоления
отчужденности от сущности. Поэтому И.
наряду с феноменологической редукцией
является основной формой трансценден¬
тального исследования.Т. X. КеримовИДЕНТИЧНОСТЬ ПЕРСОНАЛЬ¬
НАЯ (тождество личности) — житейский
(в западной культуре) и научный термин,
означающий: 1) тождество «я» (сознания,
разума), сознавание личностью единства
своего сознания в разное время и в раз¬ных местах; 2) сохранение постоишнп-
или продолжающегося единства донн
ности (персоны, индивидуальности,
рактера) в ходе изменения деятельно, >
или поведения. Это предполагает: н) ■ *
шествование памяти; б) способна <■-
идентифицировать себя (свою само' и
в) способность никогда не утрачими*знание, что случившееся произопик	происходит именно с тобой (Эго, Я) •
щество проблемы И. п. может (и и
сформулировано в виде дилеммы: мм •
ность должна быть тождественна пи
иначе нечему будет удерживать нопши
ее восприятия и поступки; личность и
должна быть тождественна себе, ипич>
невозможны ее саморазвитие и откщн
на изменяющуюся реальность.Проблема И. п. В философии н
торически представляет собой точку и
ресечения ряда центральных философ
ских проблем: как может одна и in ■
вещь сохраняться тождественной спи
разные промежутки времени; проОмпн
природы и сущности Я и самосозпшни
проблема того, что именно свнп.иш
индивид с перспективой своего будут, о
существования, выживания либо in
смертия. Наиболее распространении
вариантом постановки проблемы шипи -
ся вопрос о том, из чего состоит шин
точность личности во времени, или i .
ковы ее критерии.Субстанциалистский вариант ропь
ния проблемы (основанием тождп м<
личности является ее Я как субстанции
сохраняющаяся неизменной несмотрн и>*
множественность опыта и изменчижи
существования) восходит к аристогсш >
скому понятию «первичной субстанции
описанной в «Категориях», т. е. nomrnn<<
конкретного индивидуума, спосоСии и •
оставаться тождественным себе в ион.
качественных изменений, субъекта нр>
дикатов, самого по себе не приложимой
к какому бы то ни было еще субыч и
Если внимание античности было corpt
доточено на бессмертной душе, янини
шейся источником постоянства, отдпш
мой от тела как источника изменении, и
христианство формирует идею псрют
как индивидуального центра выбора и316
ИДЕНТИЧНОСТЬ ПЕРСОНАЛЬНАЯ (тождество личности)и. ниш, идентичность которой была
(«пн перед лицом Страшного Суда.■		 должна была предстать перед| . цциой, а ее жизнь должна была
it, единую локализацию, единый ис-	 ппютственности.И мностве самостоятельной пробле-
| и' |и опальная идентичность обсужда-
н и сочинениях Д. Локка и Д. Юма,| шппно с оформлением либерально-
ниншуалиетического умонастроения в
! in Некой мысли XVII — XVIII вв.
<|.1н>|ич’ Локка и Юма к проблеме персо-
н||||ЮЙ идентичности связан с дискус-		 христианской доктрине воскре-IIIIH, развернувшимися в XVII в. Мно-
			затруднения, вызванныеI	и гшошими коллизиями между хри-
н нп ким и становящимся секулярным
ирннопрснием, определили повышен-ниимание к способности персоны
ни I сновать в качестве самодетермини-
	lino автономного существа, изме¬
ни и, но оставаться при этом единой иII	ф.п самой персоной. В то время как
пинией смысл предполагает, что крите-I .и и идентичности личности является
| точность ее тела, такая позиция
I I. i/i очень мало сторонников среди
i шни офов. Отчасти это можно объяс-
.нп, сложной судьбой дуалистических
г I' Iпилений о человеке, восходящих к
1.1 и рту. Формирование механической
||ншил мира в ходе научной революцииII	XVIII вв. обусловливало поста-
|.тку проблемы того, в какой мере чело-
| подпадает под действие механиче-■	ii i шкономерностей: с одной стороны,
hi рефлектирующее автономное сущест-
...I обладающее свободой воли и способ-
И1 н эффективно управлять своими аф-
|ц I тми, а с другой стороны, он наделен
. moll, что лишает его надежного места
расчисленном и обездушенном мире.
Ноирнзделив физическую и психическую
in гниции, Декарт полагал, что осно-
.Ц1НС.М тождества личности является
п||||о, которое есть одновременно при¬
жми, центр самосознания, но и простая
петиция, активность которой обуслов-
иншется внешними событиями. Т. е. в
. Мойе идентичности личности, по Де¬карту, лежит отождествление себя с мыс¬
лящей субстанцией. Полемика с Декар¬
том Локка и Юма предопределила те ли¬
нии обсуждения проблемы И. п., которые
возобладали на протяжении последующих
столетий — субстанциалистски-транс-
ценденталистскую и эмпирически-анали-
тическую. Осознанию того обстоятельст¬
ва, что идентичность личности не может
представлять лишь какой-то частный
случай идентичности тел либо матери¬
альных вещей, способствовали два фак¬
тора. Во-первых, это тот факт, что каж¬
дая личность обладает памятью, что по¬
зволяет ей помнить о том, что она
тождественна себе: в то время как моя
уверенность в том, что этот другой чело¬
век есть тот же самый, что я видела вче¬
ра, основывается на том, что я вижу пе¬
ред собой одно и то же тело, мое знаниео	том, что я есть та же самая личность,
что вчера предприняла такие-то и такие-
то действия, основывается на памяти, а
не на моем телесном сходстве со «вче¬
рашней» особой. Во-вторых, это то, что
собственной персональной идентичности
мы придаем особое значение: в случае
большинства вещей, с которыми мы
сталкиваемся, точное сходство столь же
хорошо, как и тождество: если часы, ко¬
торые сейчас на мне, выглядят так же,
как те, что были куплены вчера, мне нет
дела, те ли же самые это часы либо их
дубликат. В то же время ряд практиче¬
ских ситуаций (страх всех родителей, что
их ребенка подменят в роддоме, пробле¬
мы психологической вменяемости пре¬
ступников) убеждают в абсурдности
предположения о том, что человеку без¬
различно, продлит ли он (или его близ¬
кие) свое существование именно в каче¬
стве себя самого либо в качестве своей
совершенной копии.С т. зр. Д. Локка, одну и ту же лич¬
ность образует не одна и та же субстан¬
ция, а одно и то же непрерывное созна¬
ние. Он последовательно опровергает те¬
зисы о том, что идентичность персоны
может быть задана душой (ибо душа
бессмертна, и, признай мы ее в качестве
критерия, это открыло бы возможность
для перемещения душ. С т. зр. Локка, это317
ИДЕНТИЧНОСТЬ ПЕРСОНАЛЬНАЯ (тождество личности)абсурд, ибо в этом случае люди, жившие
в разные эпохи, были одним и тем же
человеком). Он отвергает и разум (на том
основании, что это качество человек
разделяет с животными). Идентичность
личности обусловливает то, что она от¬
ветственна за свои поступки и может
быть за это вознаграждена или наказана.
Ответственность за все совершенное ба¬
зируется на способности человека пом¬
нить о совершенных ею в прошлом
действиях. Ответственность личности,
обеспеченная ее сознанием, становится
оправданием справедливости финального
приговора, воздаяния и наказания. Тезис
Локка о том, что И. п. состоит не в тож¬
дестве какой-либо субстанции (будь она
материальная либо нематериальная), но
в тождестве сознания, привлек много¬
численных последователей по той при¬
чине, что объяснял привилегированный
доступ, который каждый из нас имеет к
собственной идентичности: персона то¬
ждественна с той, что существовала вче¬
ра, если и только если она помнит (или
способна к такому воспоминанию) дей¬
ствия и переживания той персоны.Этот подход Локка к И. п., интер¬
претированный позднее в качестве тео¬
рии памяти, стал объектом резкой кри¬
тики еще со стороны его современников
Д. Батлера и Т. Рейда на том основании,
что он разрушал представление о том,
что существует единая сущность персо¬
ны, сохраняющаяся во времени, в поль¬
зу представления о том, что человек су¬
ществует время от времени: раз тождест¬
во персоны задается сознанием, и только
в одном сознании и состоит, то персона,
временно утратившая сознание, на это
время перестает существовать как та же
самая персона. Т. Рейд проиллюстриро¬
вал свои аргументы на следующем при¬
мере: смелый молодой офицер помнит
то, что он сделал, будучи маленьким
мальчиком, а пожилой генерал помнит
то, что сделал, будучи молодым офице¬
ром, но ничего не помнит о том, как он
был маленьким мальчиком. Рейд пока¬
зывает, что генерал и идентичен мальчи¬
ку (на том основании, что он идентичен
офицеру, который, в свою очередь, иден¬тичен мальчику) и не идентичен, нош >ничего не помнит о действиях 	мальчика. Более поздние версии тацин
памяти обходят возражение Рейда, ом|»
деляя И. п. в терминах «непрерышни и.
памяти», то есть стадия мальчика и им
дия генерала рассматриваются как i 1дии развития одной и той же личп	на том основании, что они опосредоими
но связаны. С его т. зр., идентично! инеобходимостью предполагает «при	жающееся непрерываемое сущестпоншт
той неделимой вещи, которую я шпыти
собой. Чем бы это «я» ни было, это чс
то, что думает, размышляет, решает, ш
ствует и страдает. Я не есть мысль, и и
есть действие, я не есть чувство; я по
что-то, что думает, и действует, и стрпм
ет. Мои мысли, и действия, и чувстип i
ждый момент меняются; они не им< >
продолжающегося существования; но и
«я» или «я», которому они принадт >
постоянно. Идентичность персоны п и
совершенная идентичность... она ис- при
знает степеней, и невозможно, чини
персона была отчасти той же самоН,
отчасти другой, так как персона ecu. »п
нада и неделима на части». По IVItn
этот факт лежит в основе правосудии
морали. Ибо если это не так, мы но м.
жем быть ответственны за наши до Hi
вия, и тем самым подрываются все н|»»
и обязанности персоны.Для Юма сознание И. п. дол .hi
представлять собой впечатление о
как объединенном, сложном феном, н
Но если мы исходим из того, что пит
«я» должно быть тождественным самисебе, то таковым должно быть и шн	ление; порождающее идею нашего -и
раз такого неизменного впечатлении ито нет и идеи «я». С одной crop.	проблема персональной идентично! о
сформулированная Локком как проПш
того, какое основание мы имеем дни п >
шего осознавания самих себя как ишин
щихся теми же самыми в различных м>
тах и в различные времена, была синим
редуцирована Юмом, заявившим, и
«я» — это ничто, кроме «пучка воемриятий». Но если пытаться последопп	но провести этот взгляд, то неясно, юн318
ИДЕНТИЧНОСТЬ ПЕРСОНАЛЬНАЯ (тождество личности)ill момент времени возможен пере-
		 части «пучка» «я» к другой.■	mil пюжностью Юм пытается совла-
I постулируя, что идея нашего «я»-	m непосредственно налична в нас,
нншиет элемент нашего самосозна-
I и том числе и в качестве способно--	| ишывать те или иные действия и
-Iинти с собою, как обладающим, во-
Iщи., голом, и, во-вторых, характером.■	щи ню «я» есть не просто единство те-•	щи оно составляет очень существен-
111|| I и гь «я», но и единство, задаваемоеншииощимся характером персоны.■	i*i нгрсоны важны ее репутация, слава,
и! hi есть те ее достояния, которые не	им п.1 ей раз и навсегда, а обретаютсяинццфживаются. Т. о., Юм помещает
инИ'Ио персоны в более широкий лин-
«111 шчоский и социальный контекст.
I n идентичности персоны оказываются
т.нищими тождество ее тела, память и■	пишные черты характера, позволяю-
| человеку относиться к мыслям ик Hi | пиям как к своим собственным. Ес-
■м и решении проблемы идентичности Р.I I iiproM можно усмотреть следы солип-
ч 1ЧМ, то британские эмпирики подошлиii.ii	ни, что идентичность личности не
. п. что-то, что человек может обнару-
.11. нишь в созерцании либо уединен-
' I ршмышлении. Сам по себе человек
| иособен обнаружить свою персо-
		 идентичность. Она открывается■	юлько, если он может соединиться с
	и гном посредством собственного ха-I м ри и разделяемых со всеми устано-
".Ц и конвенций.Преобладающие варианты решения
||||||немы персональной идентичности в
щременной англо-американской фило-
|||Н1И сознания (philosophy of mind)
m i. по обозначить условно как движение
Мокком и Юмом — против Декарта» .
Н'ыирпзделом здесь служит та или иная
пиния мыслителей по поводу того,
ичожно или невозможно не замкнутоеI	персону описание ее идентичности. К
I. I'lipiy восходит убеждение, что единст-
"н ментальной жизни персоны не может
'.i.i iii объяснено имперсональным обра-
■ич Психологическое единство персоныобъясняется на основе того, что персона
владеет всеми своими мыслями и пере¬
живаниями. Кант полагал, что мы не мо¬
жем иметь знания о мире, если мы не
уверены в единстве своего сознания. В
свою очередь, представители англо-аме-
риканской школы И. п. находят очень
привлекательной перспективу построить
имперсональное описание личности и ее
идентичности. Цель, которая при этом
преследуется, заключается в пересмотре
картезианско-субстанциалистского рас¬
смотрения идентичности персоны. Уча¬
стники дискуссии по поводу персональ¬
ной идентичности, которая проходит в
англо-американской философии созна¬
ния последние двадцать лет, исходят из
того, что критерий персональной иден¬
тичности состоял бы в указании необхо¬
димых и достаточных условий, при кото¬
рых отдельные стадии существования
персоны определялись бы как стадии
одной и той же непрерывной персоны.
Критика декартовской трактовки как от¬
дельно существующей сущности лежит в
основании «психологического редукцио¬
низма», либо «физического редукциониз¬
ма». Существо этих направлений — в
сведении рассуждений теоретиков о «я»
не к нему самому как носителю либо
владельцу всех переживаний и состояний
персоны, но к рассуждениям о фактах,
касающихся ментальной либо физиче¬
ской непрерывности персоны. Существо
решения, предлагаемого философией
сознания, состоит в следующем. Разли¬
чается позиция наблюдателя, заключаю¬
щего о наличии или отсутствии идентич¬
ности на основании ряда критериев, и
позиция собственно личности, точнее
того, как ей в опыте дана идентичность.
Если наблюдатель для того, чтобы судить
об идентичности, использует критерии
телесной и поведенческой непрерывно¬
сти, то для самой личности это чувство
основывается на воспринимаемой ею
собственной психологической непрерыв¬
ности и прежде всего непрерывности ее
памяти. Наивысшая познавательная цен¬
ность придается критериям телесной и
поведенческой непрерывности на том
основании, что они считаются надежны¬319
ИДЕНТИЧНОСТЬ ПЕРСОНАЛЬНАЯ (тождество личности)ми индикаторами психологической связ¬
ности состояний личности во времени
как необходимого и достаточного усло¬
вия приписывания ей идентичности.В центре дискуссии по поводу И. п.
в англоязычной литературе, начавшейся
в 1960-х гг., находится работа Дерека
Парфита «Резоны и персоны». Отправ¬
ной точкой дискуссии и развития идей
самого Парфита стала статья Бернарда
Уильямса «Персональная идентичность и
индивидуация», в которой разработан т.
н. аргумент редупликации, представляв¬
ший собой возражение в адрес тех под¬
ходов к И. п., которые допускали воз¬
можность радикального отделения пер¬
сональной и телесной идентичности (к
примеру, реинкарнации). Уильямс зая¬
вил, что ни один подобный подход не
вправе сбрасывать со счетов возможность
ситуации, в которой существовало бы
два одинаково приемлемых «кандидата»
на идентичность с ранее существовавшей
персоной, в силу чего ни один такой
подход не может задать достаточное ус¬
ловие И. п. Другие участники дискуссии
усилили его рассуждения, подвергнув
критике не только те подходы к И. п.,
что допускают возможность реинкарна¬
ции, но и любой подход к данному фе¬
номену, выдвигающий в качестве доста¬
точного условия И. п. тот или иной ва¬
риант удвоения личности. Д. Уиггинс,
например, настаивает, что вопрос, явля¬
ется ли сегодняшний X той же самой
личностью, что и вчерашний Y, касается
только фактов о X и Y и связей между
ними, при том, что никакие другие фак¬
ты о других индивидах не могут быть ре¬
левантны решению, тождественны ли X
и Y (правило «только X и Y»). Этот ход
мысли был развит С. Шумейкером с т.
зр. психологической непрерывности лич¬
ности, показавшим, что X тождественноY	только при условии, что не существует
третьего индивидуума Z, который может
рассматриваться как лучший или одина¬
ково приемлемый кандидат на идентич¬
ность с Y. В качестве ответа на возраже¬
ние, что объяснение И. п. как психоло¬
гической непрерывности персоны в
терминах памяти неминуемо ведет к ло¬гическому кругу, Шумейкер сформнн
ровал существенное в рамках динм
дискусии понятие квазипамяти.Правило «только X и Y» 		валось объектом многочисленных крин
ческих возражений до появления cun.
а позднее и книги Д. Парфита («Hi м -
and Persons», 1984), заявившего, что И
не относится к существенным npoltm i
человеческого существования. Аргум' >■
ты Парфита можно свести к трем ш н
ным. Во-первых, мы ошибочно сии пн¬
ем упомянутое правило с И. п., иш>>
что с т. зр. выживания персоны ес ни.
точность вообще не имеет смысли
скольку выживание зависит лишь от ш
хологичсской связности и непрерынип! н
Парфит подчеркивает, что среди чеки,
ных наших интересов вряд ли можно .
мотреть стремление существовать м« н
логически непрерывно. В той же мер. •какой мы этим озабочены, это сии i	нашим небезразличием к тем будуши
людям, какими мы станем в буду пн
связанными отношениями психолппп
ской непрерывности и связности с m
самими, как мы существуем сегодпиТем самым Парфит выдвигае т pi
ционистский подход к И. п., под1 |с|н -
вая с привлечением методологии миленных экспериментов (трансплит		одного мозга в тела близнецов и i и
что нет необходимости решать ироПи.
И. п. в силу существования ряди cjivi 1
когда она остается неопределенной, I ртики Парфита (Г. Эванс и др.) сир	ливо замечают на это, что требует с	ального рассмотрения вопрос о том,	ется ли эта неопределенность резулм п
неопределенности и туманности нимлибо проистекает от неопределеш	самого мира. П. Рикер указывает и н
связи, что, постулируя возможное! I. II'
ностью имперсонального описании ш i
ствительности, мыслитель близок Оуним
стским умонастроениям.Дискуссии об относительных дт и
инствах физического и психологичен ш
критериев И. п. сосредоточены иш-р
мысленных экспериментов, приишнт
проблематизировагь общепринятые пр>
ставления о том, что значит быть личн320
ИДЕНТИЧНОСТЬ ПЕРСОНАЛЬНАЯ (тождество личности)| показать ограниченность и исчер-		 «нормальных» представлений ог нпг как локализованной в родном
и и обладающей «родным» мозгом. Д.| * | *• 1111 г п М. Джонсон используют фан-<м'ич-кис примеры, чтобы показать,
ниснтичность личности — далеко не
и» существенное обстоятельство, пре-		 пуки нее, к примеру, нашей заботе о"MIS Оудущих «я».Одинко эта методология порождает•	им шые сомнения в том плане, что
I "iyi пи телепортации вряд ли можно
hi hi Ир истинными составляющими ли-
| подлинными продолжениями нашегоIi Уильямс, П. Унгер, К. Уилкс до-
| и и,пшют, что заключения об условиях и
		 И. п. не могут быть выведены•	' иушеи, включающих телепортацию,I	ни I ги с рассеченным мозгом, посколь-■	III меподлинные возможности наше-
| чомовсческого вида. Иначе говоря,■	'"'ии* существо, которое включается в
и in' ситуации, может быть столь ради-
сн,по отличным от нас, что просто бу-
| представителем совсем другого, нече-	'некого вида. Подоплека такого рода"Ц||ШЖ0ний состоит в том, что самые
'' мыс проблемы, касающиеся идентич--	hi, лежат в реальной жизни: случаи,1 иомены и эксперименты, в самом де-
иросающие вызов нашим повседнев¬
ны представлениям о том, что значит
по, человеком и продолжать существо-
|"Ю, ио времени в качестве того же само-
н Н", лежат вовсе не в сфере мыслен-II	', 1кспериментов, но в реальности че-•	нн моской деятельности и в реальности
	печеской патологии (синдром мно-•	i I тонной персональное™ и другие
			расстройства).Противники редукционистской по-
ц|| in и, описанные Парфитом как не-ре-
\ I иионисты или сторонники простых
щгиидов, утверждают, что персональная	мчность состоит в наличии некото-I'M о несводимого к любым субперсо-		мым фактам обстоятельства, а имен-М1| 'по персона есть отдельно существую-
НИП1 сущность. Так, Д. Мэйдел заявляет,•	in «анализ персональной идентичностии'рминах психологической продолжи¬тельности разрушителен для целого ряда
наших моральных отношений... Стыд,
раскаяние, гордость и благодарность за¬
висят от отвержения этого взгляда». В.
Хэксэр считает, что редукционистский
подход подрывает все человеческие пра¬
ва и неутилитаристские моральные кон¬
струкции и несовместим с любым типом
человеческой морали. Отметим, что та¬
кого рода подход продолжает линию кар¬
тезианского Эго как сущности, находя¬
щейся над и вне всего, происходящего с
личностью.Трансценденталистское решение про¬
блемы персональной идентичности (Де¬
карт, Кант, Фихте, Гуссерль) характери¬
зуется сведением ее к проблеме самото-
ждественности субъекта: идентичность
коренится в чистом идеальном «я», точ¬
нее, в его структуре, которая лежит в ос¬
нове каждого субъективного акта. Эли¬
минация субъективности в «чистом я»,
устремленном ко всеобщности заключе¬
ний разума, оборачивалась тремя сущест¬
венными проблемами. Во-первых, дуали¬
стическая трактовка личности, резко
противопоставляя внешнее и внутреннее
в ней, превращала ее идентичность лишь
в условие опыта, в чисто формальную и
предзаданную структуру, вырванную из
процесса становления личности и ему
противопоставленную. Во-вторых, реали¬
зация применительно к проблеме И. п.
постулата о непосредственности познаю¬
щего сознания, прозрачности мира для
познающего субъекта, равно как и про¬
зрачности субъекта для самого себя, при¬
водила к убеждению в непосредственной
данности И. п., ее самоочевидности для
личности. В-третьих, постулируя значи¬
мость моральных ценностей для иден¬
тичности персоны, трансцендентальная
традиция ограничилась универсализаци¬
ей долженствования.Складывание самобытного варианта
осмысления данной проблемы можно ус¬
мотреть в трудах русских религиозных
мыслителей В. В. Зеньковского и Л. П.
Карсавина. Л. П. Карсавин в рамках уче¬
ния о Симфонической Личности обосно¬
вал представление об индивиде лишь как
«атоме» личного бытия, сущностно тож¬321
ИДЕНТИЧНОСТЬ ПЕРСОНАЛЬНАЯ (тождество личности)дественном всем остальным «атомам»
тварного мира и получающем смысл
существования лишь в силу исполне¬
ния в себе высшего начала. В. В. Зень-
ковский, напротив, предпринял попытку
обосновать фундаментальность, «непро-
изводность» сознания самотождествен-
ности как центральной точки внутренне¬
го мира личности, «центральной тайны
души», задающей единство прошлого и
настоящего в жизни личности, и рас¬
смотреть факт единства личности как из¬
начальную предпосылку всех происходя¬
щих с нею изменений. Иной вариант
осмысления персональной тождествен¬
ности, предполагавший «несовпадение»
личности самой с собой, содержится в
учении М. М. Бахтина, настаивавшего,
что к человеку нельзя применить форму¬
лу тождества «А есть А» и что подлин¬
ная жизнь личности, ее подлинное Я
создается как раз в точке несовпадения
человека с самим собой. В своей эстети¬
ческой теории, особенно в понятии вне-
находимости, мыслитель фиксирует ме¬
ханизм идентификации личности с Дру¬
гим на основе ее отказа от самой себя,
что позволяет узнать Другого в его отли¬
чии и самого себя в своей другости.В последующем развитии европей¬
ской философии И. п. была осмыслена
в качестве темпорального и опосредован¬
ного феномена, интерсубъективное фор¬
мирование которого задает контекстуаль-
ность его морального измерения. На этот
1|§5цесс повлиял Гегель, противопоста¬
вивший кантовскому трансцендентализ¬
му идею исторически формирующегося
самосознания и указавший на необходи¬
мость другого сознания как необходимо¬
го условия достижения истинного само¬
сознания. Гуссерль, Хайдеггер, Мерло-
Понти, Дильтей показали, что отношения
человеческого индивида со временем, ра¬
дикально отличаясь от природного време¬
ни вещей, тесно с ним связаны, что про¬
является в специфичной темпоральное™
человеческой жизни, которая состоит в
отношении элементов жизни к ее целому
(В. Дильтей). В то же время целое чело¬
веческой жизни человеку не дано, явля¬
ясь при его жизни принципиально неза-вершимым. Человек не может быть сип
детелем своих рождения и смерти, чи
является доказательством невозможное и>
сведения жизни индивида к ней самоН и
существования таких структур, котпри
существенно ограничивают «авторами
личности в плане собственной идошич
ности, прежде всего межсубъектных ю
ношений. Опосредованность форммро
вания И. п. знаково-символическим»
ресурсами культуры была осознана Пни
годаря герменевтике Г. Гадамера и II
Рикера, обосновавшей тот момент, чю
субъект получает осмысленный доступ >себе и к собственному существовнш	может достичь самопонимания тоны
посредством символов. Поэтому суОм i
дан себе непрямым, опосредованным он
разом. В силу этого становится ясно, ч>
трансцендентный субъект, наделении»
абсолютным знанием, как он понимит
в трансценденталистской традиции, о>
лее невозможен. Понять себя во пр< м
ни, обрести свою идентичность мот
через столкновение с текстами, сопит
ными другими авторами и самим colmnОбоснование фундаментальной рои
повествования о жизни человеки, ени
собного придать определенную когоргщ
ность самым разрозненным эпи'мны
жизни и сторонам «я» личности сот и
жится в сочинениях X. Арендт «Сии
ция человека» (1958) и в трехтомном ip
де П. Рикера «Время и нарратив» (11)Н>1
1988).В философском учении X. Арсши
условиях человеческого существоииип
«нарративность» есть способ, поерпн i
вом которого Я индивидуализируем'!
его действия идентифицируются, то по
обнаруживается тот, кто их осущестшн
чьими они являются. «Чтойность» Jlt'lll I
вия и «ктойность» Я раскрываются m
телями, способными к коммуникации!
му пониманию. Идентифицировать ml!
ствие — значит рассказать историю m
начала, его развертывания, его потру >
ния в сеть отношений, созданную и-
средством действий и рассказов друт»
Действие, хотя и направлено на доен и i
ние какой-то специфической цели, ш >
гда предпринимается еще и во ими ир322
ИДЕНТИЧНОСТЬ ПЕРСОНАЛЬНАЯ (тождество личности)!ни мин действующего, то есть раскрытия
in идентичности. Мыслитель акцентару-
I I необходимость публичного пространст-
1 пин того, чтобы проявилась эта, рас-	ииощая «кто» человека, суть дейст-чн.1 Мыслитель сетует на общую		1со(|)скую невозможность определитьI in- человека: в тот момент, когда мы
.ним сказать, «кто» некто есть, сам наш
Hiimpi. вводит нас в заблуждение, побу-■	ним говорить, «чем» этот некто являет-
| Мы запутываемся в описании ка-t. u и, которые человек с необходимо-
iiiiii разделяет с другими людьми,			на него; мы начинаем описы-III. гип или «характер» в старом значе¬
нии слова, с тем результатом, что его
поенная уникальность от нас ускольза-
| Пси определения либо детерминиру-
н it ибо интерпретируют то, что есть■	ионик, какие качества он разделяет с
см ими людьми, в то время как специ-
1н'н скос его отличие может быть найде-
..н и определении того, кто он есть.Развивая идеи X. Арендт, П. РикерI	..нмулирует понятие нарративной иден-
шчности, приложимое как к общности,
Н|К И к личности. Индивиды и общности>	ниституируются в их идентичности,
минная и разрабатывая нарративы, ко-
nipi.iH становятся для них их действи-
н щ.пой историей. Привлекая к рассмот-	ню коллективных и индивидуальныхнпентичностей библейские, историче-
I.иг и литературные нарративы, ученый
ннмпывает, что история жизни индивида
м мощности конституируется посредст-		 серий исправлений, которым под-|||.||цпотся предыдущие нарративы: исто-
		нхгда происходит из истории.Складывание нарративной идентич-
| и н in прослеживается мыслителем на
ноне концепции тройного мимесиса —
нмшй понимания, в совокупности обра-
| 1МЩИХ специфическое проявление гер-
н пептического круга: от квазинарратив-
Ш.1Ч с труктур самой жизни через встречу
мири текста с миром читателя вновь к
hi ши, куда изменившееся в процессе
нм ния «я» вносит новые, почерпнутые
	гения текста, представления о себе иигНПОСТИ.Достоинством концепции П. Рикера
является синтез достижений аналитиче¬
ской и феноменолого-герменевтической
традиции для обоснования того обстоя¬
тельства, что проблематика персональ¬
ной идентичности может быть артикули¬
рована только во временном измерении
человеческого существования, во вре¬
менном измерении «я» и действия. Вре¬
мя угрожает постоянству «я», но пред¬
полагает ли самость такую форму посто¬
янства во времени, которая не сводима
ни к детерминации субстратом, ни к
схеме отношений «субстанция — атри¬
бут»? Иначе говоря, существует ли фор¬
ма постоянства во времени, которая
связана с вопросом «Кто Я?» в той ме¬
ре, в какой он не сводим к любому ва¬
рианту вопроса «Что Я?» Последова¬
тельно проводя отличие между двумя
смыслами идентичности: тождества (ipse)
и самости (idem), и распространяя на
идентичность персоны свою философию
нарратива, мыслитель показывает, что
без этих двух условий вопрос персо¬
нальной идентичности обречен теряться
в лабиринтах трудностей и «парализую¬
щих парадоксов». Основывая свои рас¬
суждения на идентичности как самости,
П. Рикер доказывает, что нарративная
теория одно из ключевых своих под¬
тверждений находит в роли опосредую¬
щего основания между описанием дей¬
ствия и предписанием морали. В своей
работе «Я-сам как другой» он рассмат¬
ривает триаду «описание — повествова¬
ние — предписание», которая предпола¬
гает специфическую связь между консти¬
туцией действия и конституцией «я».
Эта связь проистекает из того факта,
что не существует этически нейтральных
повествований. Литература есть лабора¬
тория, в которой мы экспериментируем
с суждениями одобрения и осуждения, в
силу чего нарратив есть пропедевтика к
этике.В социологии термин И. п. использо¬
вался первоначально для описания кри¬
зисов, которые переживали расовые, эт¬
нические и религиозные меньшинства, и
стал широко использоваться примени¬
тельно к современному обществу в це¬323
ИДЕНТИЧНОСТЬ ПЕРСОНАЛЬНАЯ (тождество личности)лом с 1950-х гг. в связи с публикацией
книг Д. Рисмана «Одинокая толпа» и
«Идентичность и тревога». В этих кни¬
гах, а также в большом количестве ли¬
тературных произведений отразились на¬
растающая утрата смысла индивидуально¬
го существования в массовом обществе и
варианты поиска идентичности как по¬
пыток установить, кем реально является
тот или иной человек.В социальных науках обсуждение
идентичности приобретает две основные
формы: психодинамическую и социоло¬
гическую. Первая происходит из теории
идентификации 3. Фрейда, которая опи¬
сывает ассимиляцию ребенком супер-
Эго родителя либо какой-либо другой
персоны. Идентификация с родителем
является базисной, дополняясь со време¬
нем идентификациями с различными
идеальными фигурами, героями фильмов
и книг, друзьми и врагами. В рамках пси¬
хологических теорий идентичность свя¬
зывается прежде всего со способностью
личности оставаться той же самой, пре¬
терпевая постоянные изменения. Психо¬
аналитик и психоисторик Э. Эриксон
рассматривал обретение идентичности
как процесс, как фазу развития индиви¬
да, тесно связанную с его социальной
адаптацией. Иначе говоря, характерную
для молодого возраста фазу кризиса,
смешения идентичности личность разре¬
шает посредством приобщения к системе
общественной идеологии, получения
убедительной картины мира и своего
места в нем. Эриксон считал централь¬
ным для идентичности совпадение меж¬
ду персональными переживаниями и
внешними по отношению к персоне об¬
стоятельствами. Термин «кризис иден¬
тичности», разработанный Эриксоном
как характеристика одного, преходящего
этапа личностного роста, получил широ¬
кое распространение как общая характе¬
ристика современной эпохи, сопостави¬
мая с метафорами «бездомности» (М. Бу¬
бер), «экзистенциальный вакуум» (В.
Франкл) и т. п. Значение подхода Э.
Эриксона к идентичности в большей сте¬
пени состоит в развитии системы поня¬
тий, расширившей объяснительные воз¬можности психоанализа в плане учти н
объяснения им новых социальных и
культурных тенденций.Социологическая традиция в ойсук
дении идентичности связана с симноин
ческим интеракционизмом и возниын i
на основе прагматической теории м
разработанной У. Джеймсом и Д. I . Ми
дом. По Джеймсу, идентичность пскры
вается, когда мы можем сказать: - и*
действительно я». И Джеймс и Мид pm
сматривали «я» как процесс, включит
щий две фазы: I и Me. Если первое
ответ организма на отношение к пгм
других, то второе — организованный ни
бор отношений других, которые вооирн
няты самим «я». Наиболее тесно спиши"
с идентичностью «Ме», представляя i ■ *
бой способ, посредством которого мм
приходим к рассмотрению самих сейм
как объекта. Идентификация здесь ш
процесс называния, квалификации омы
с помощью социально сконструироипн
ных категорий.В психологии проблема И. п. обе у*
дается, как правило, в рамках возрастим
психологии. Такой подход восходиi *
теории идентичности Э. Эриксона.Оставаясь в рамках контекста пс и1,"
аналитической теории, психолог сдетм
набросок понятия личности, акцентири
вавшего в качестве основы пронес ,
развития личности, позволяющей HI
справиться с разрушительными эффск ш
ми постоянно усиливающихся социшн.
ных изменений, наличие у нее адагпиг
ного потенциала, последовательно ри ни
рачивающегося на протяжении жизни •
ряде сменяющих друг друга стадий пнч
ностного развития. Реализуя адаптиим"
эволюционный подход к личное in
Эриксон получает эпигенетическую ми
дель восьми стадий жизни: как у рас и
ния есть свое время для роста корн' и
либо плодов, так и у личности есть от
бое время, особые периоды жизни нин
того, чтобы метаться, либо остепенять' и
либо подводить итоги. Идентично! и
есть такое состояние личности, котор"
строится на ее способности быть не шип
симой, последовательной, солидаризир"
ваться с идеями группы, быть в ладу i •324
ИДЕНТИЧНОСТЬ ПЕРСОНАЛЬНАЯ (тождество личности)м.him толом, чувствовать удовлетворение
I нио, кто и что ты есть.I	нория личностного развития есть■	и. ному теория непрерывного возраста¬
ми ноностности и гармонии с окружаю-
ннм миром, как если бы прирастание
| 'фоети и целостности человеку были
цитированы. Кризис идентичности, по
мшиому, относится, во-первых, к совер-
"1И1ШО определенному этапу в жизни
нгншсти (молодости), во-вторых, он
н|1, чодищ в силу того, что личность поз-ооретает зрелость, а с ней и идентич-
	и,. .'Ото предопределило черты огра¬
ниченности подхода Эриксона, в числе
чннрых выделяются, во-первых, отчет-
umiii тданность, а потому закрытость
шчностного развития, во-вторых, недо-
и I ( ложности и фрагментарности лич-		, и-третьих, в последние десятиле-			сама возмож¬
на и, существования согласованной	иогии как основы складывания сис-' пии шрованной совокупности значе¬
нии деятельности и поиска личностью■	нм 11-четвертых, в этой концепции
пинги тот момент, что на каждом по-
и чующем этапе развития личности
пошлое предстает перед ней по-новому,
и и|1нд ли ей «гарантированы» идентич¬
на и, и целостность. В-пятых, Эриксон
н||| унсличивает адаптивные возможности
	пости применительно к социуму. Со¬
итии,иое не есть только обстоятельство
|, отеческого существования, с которым
и и тек вынужден считаться и к которо-
*iv обречен приспосабливаться. «Соци-
| н.ноо» и «личностное» находятся в кон¬
фликте почти всегда, но история этого
. инфликта и есть человек.II	развитии психологии XX в. также
„1М1‘1ПЫ антисубстанциалистские тен-
, 111111 i t в понимании идентичности (см.
•Г ), Существенный вклад в уточнение111к1 оставлений об идентичности внесло
и, ммсление в рамках такой становящей-I	чи циплины, как философия психиат-
i'Hii, различных патологий психики. Ито-
н| наблюдений за лечением больных
и прозами, больных, страдающих расще-
тюнием психики либо множественной
hi |зональностью подтверждают, что лич¬ность представляет себя себе и окружаю¬
щим посредством преобладающих в дан¬
ной культуре герменевтических и повест¬
вовательных стратегий. Проблематизация
привычных представлений о «я», обу¬
словленная существованием болезней и
расстройств психики, приводит к заклю¬
чению, что самотождественность персо¬
ны может быть осмыслена не только по
принципу «либо — либо» (либо она име¬
ет место, либо ее нет вовсе). Современ¬
ными мыслителями допускается, что
идентичность личности есть своего рода
шкала. Она вмещает те или иные степе¬
ни. Наше понятие И. п. допускает изме¬
нение и трансформацию. Наши нормы
персонального и морального развития
требуют, чтобы «я» менялось. Имеет ме¬
сто одно «я», но мы хотим, чтоб оно бы¬
ло достаточно податливым, чтобы пере¬
носить даже радикальные изменения.
Мы хотим, чтобы «я» поддерживало
свою идентичность на протяжении жиз¬
ни, и вместе с тем ожидаем, чтобы «я»
становилось сложным и многогранным,
изменялось, модифицировалось, регули¬
ровало себя. Эти положения можно со¬
гласовать, приняв во внимание следую¬
щее обстоятельство. Условия, задающие
персональную тождественность, требуют
не строгой идентичности или абсолют¬
ной тождественности, но скорее уста¬
новления определенных отношений меж¬
ду психологической непрерывностью и
связностью личности. От личности не
требуется всегда и всюду соответствовать
требованию «единства слова и дела».
Требуется лишь рассказ о себе от собст¬
венного имени, от первого лица, от име¬
ни Я. Если этот рассказ связен и после¬
дователен — идентичность налицо. Она
состоит в способности личности расска¬
зать когерентную историю своей жизни.
Приобретаемая нарративная связность
частично обусловлена активной автори¬
зующей, творческой работой со стороны
личности, которая в истории представля¬
ет собой действующего (агента): львиную
долю этой истории составит поэтому из¬
ложение хода работы по интеграции и по
материализации планов и проектов лич¬
ности. В то же время эта связность со¬325
ИДЕОЛОГИЯвместима с резкими изменениями, обес¬
печивая тот факт, что эти изменения яв¬
ляются результатом действий самой пер¬
соны или отношений, за которые она от¬
ветственна. Иначе говоря, И. п. —
ступенчатая, градуированная, степенная
связь психологической непрерывности и
связности, частично обусловленная соб¬
ственной деятельностью агента в свете
его планов и взглядов на собственное
развитие, о чем он способен связно рас¬
сказать себе и окружающим.Е. Г. ТрубимаИДЕОЛОГИЯ - в широком смысле
система взглядов и идей, в которых осоз¬
наются и оцениваются отношения людей
к действительности и друг к другу, а так¬
же содержатся цели (программы) соци¬
альной деятельности. В 1795 г. М.-Дж.
Дежерандо получил приз Национально¬
го института Франции за предложенное
на конкурс исследование идей и их свя¬
зи со знаками, а в 1796 г. Дестют де Тра-
си впервые употребляет термин И.
(Ideologie) для обозначения новой эмпи¬
рической науки об идеях. Траси, Деже¬
рандо, П. Кабанис и др. развивали но¬
вую науку, опираясь на идеи француз¬
ских просветителей и энциклопедистов.
В пятитомной работе «Элементы идеоло¬
гии» Траси соединяет, на почве сенсуа¬
лизма, учение Кондильяка о языке и
критический настрой энциклопедистов,
их стремление избавиться от религиоз¬
ных и философских предрассудков. И.
следует в его системе наук после зооло¬
гии. Критический настрой идеологистов
(Ideologistes) становится с 1801 г. предме¬
том выпадов Наполеона, назвавшего их
«ветрогонами и идеологами (Ideologues),
которые всегда боролись против сущест¬
вующих авторитетов» (Г. Зандкюлер,
1991, с. 13). В 1808 г. Наполеон писал:
«Ваши идеологи разрушают все иллюзии,
а время иллюзий для отдельных людей,
как и для народов, — время счастья»
(там же).В дальнейшем понятие И. изменя¬
лось в следующих направлениях: 1) у Те¬
на, в связи с отрицательной оценкой
идеализма: «Их зовут именно потомуидеологами, что они полагаются на ши и
а не на факты» (там же); 2) у Гегсни
связи с его критикой методологии ни.
логов за «недиалектичность» и «абстри* •
ную метафизику»; 3) в значении nrpi •
листичности, удаленности от дейпин
тел ьн ости.К. Маркс сначала понимал II и
Наполеону: «Не в идеологии и iiyin,
гипотезах нуждается наша жизш., п <
том, чтобы мы могли жить, не знай i мм
тения». Его понимание изменилось (им
годаря Энгельсу, усвоившему крптнииллюзии совпадения идеи и 		Фурье. Фурье критиковал «философии
т. е. тех же самых «идеологов», за iu m
ключительный интерес к идеям, к и пн
нению лишь сознания и простой перени
терпретации существующего. В слоит
шемся марксизме И. понимается i м.
«ложное сознание», порождаемое «иии
совым интересом» господствующих кшн
сов, стремящихся представить его «пин
ресом всего общества». Данное попнм >
ние несемиотическое, негативное и
критическое. В дальнейшем негатиип
восприятие И. «эксплуататорских к мм,
сов» образует оппозицию с И. «сопим
листической», воспринимаемой cyi v"-
позитивно (напр., «идеоллогическан ршш
та» как «воспитание» и «контрпропшммда» против «идеологической пропп	ды»). М. М. Бахтин снимает классшш
политические коннотации в сш»
истолковании И. «Идеологическое» пн
новится для него синонимом семиотши
ского, знакового вообще: «Ко всяким
знаку приложимы критерии идеолошч.
ской оценки (ложь, истина, спрашзднн
вость, добро и пр.). Область идеолонш
совпадает с областью знаков. Между ни
ми можно поставить знак равенств» i
знак — там и идеология» (Бахтин, МЧи
1993, с. 14). И. противопоставляется ш и
хология как область «внутреннего :шш «
и «внутренней речи». Бахтин говори i
диалектическом характере этого прош
вопоставления, т. к. «внутренний пни
тоже знак, а значит, и И., только «шиш
видуальная», а в случае социально in и
хологических явлений — «жизненнмм
идеология». Все психологическое mmi > i326
ИДЕОЛОГИЯ	 семиотические основания: «Внеi ■ к шпации, вне воплощения в опреде-		 материале (материале жеста, внут-, ши то слова, крика) сознание — фик-
И1Н1 )то плохая идеологическая конст-I	I мим, созданная путем абстракции от
шкретных фактов социального выраже-		 (гам же, с. 99). Психологии проти-ннншвляется не И. (семиотика) вооб-и только ее социальные объектива¬
ми! н форме этических ценностей, норм
чини, символов религии и т. д. Бахтин•	mi обозначения объективности форм И.
м. ноньчует термин «идеологема». У негоо	пется и понятие, близкое по смыс-п понятию «социолекта» в социолин-	гике, он говорит о том, что сущест-инцио в обществе «идеологические■	|щоюры» соответствуют «социальнымПММ1М».11онимание И. как универсального
ииПгтва всего семиотического препятст-
п 14 спецификации ее семиотических ме-
Hiil'lMOB, хотя и устраняет идеологиче-
| иг коннотации самого исследователяII	цолает его подход объективно-семио-
tнчггким (по сравнению с политической	шированностью марксизма). Специ-|и|| |||||ИЯ семиотических механизмов И.
пишется одним из важнейших достиже¬
нии |» Барта, их определение достига-■	ми I, поэтапным привлечением семиоло-
мип'еких методов анализа с использова¬
нием марксистской и фрейдистской
1>|III гики.11а первом этапе, в «Мифологиях»
11'>’>7), Р. Барт описывает миф и И., на-
м,ищи их «метаязыком». Барт не прово¬
пи между И. и мифом семиотического
и I и ршшчения, определяя И. как «миф
м|одня», как введенное в рамки общей		 и отвечающее тем или иным со-нипньиым интересам мифическое по¬
чтение. Основным инструментом се-
щологического описаниям данной ра-
iniie является структурная лингвистика
I' ме Соссюра. Барт определяет знак как
к I оциацию означаемого и означающего,
1 и 1ык как систему знаков. Миф и И.
•пределяются как «вторичные семиоти-
пч'кие системы», «вторичные языки»,
ичиязыки». Смысл знаков первичнойзнаковой системы, исходного «языка» (в
широком смысле) «опустошается» мета¬
языком до полой формы (но и сохраня¬
ясь в обескровленном состоянии), кото¬
рая становится означающим мифа и И.
Мерцающее существование первичных
смыслов выступает в функции алиби для
концептов метаязыка, т. е. для означае¬
мых мифа и И. Это алиби мотивирует
идеологический знак, представляя связь
формы с концептом как что-то «естест¬
венное» и «природное». Критическое от¬
ношение к мифу и И. приводит к их
описанию в образе вурдалака: «Миф же —
это язык, не желающий умирать; из смы¬
слов, которыми он питается, он извлека¬
ет ложное, деградированное бытие, он
искусственно отсрочивает смерть смы¬
слов и располагается в них со всеми
удобствами, превращая их в говорящие
трупы» (Барт, 1989, с. 100). Миф и И. го¬
ворят голосом языка-объекта, оживляя
его перед взором потребителя, чередуя
его выпотрошенную форму с исходным
его смыслом. Значение же самого мета¬
языка «натурализируется» в И.Следующий этап эволюции семио¬
тической модели И. отражен в «Основах
семиологии» (1965).И. — это постоянный поиск ценно¬
стей, их тематизация. В случае же фигу-
ративизации идеологический дискурс
становится мифологическим. Ю. Кристе-
ва использует для исследования И. тер¬
мин Бахтина «идеологема». Последняя
определяется ею в качестве интертексту¬
альной (также понятие Бахтина) функ¬
ции, придающей тексту социальные и
исторические координаты, а также свя¬
зывающей текст с прочими практиками
означивания, составляющими его куль¬
турное пространство. «Идеологемы» по¬
нимаются ею в значении, близком «пара¬
дигме» Куна, «эпистеме» Фуко и т. п. И.,
по Кристевой, присутствует и в семиоти¬
ческих предпосылках самого исследовате¬
ля И., санкционирующих использование
им тех или иных моделей и формализа¬
ций. Избавиться отданных предпосылок
невозможно, но возможно их проясне¬
ние в акте саморефлексии.У. Эко рассматривает И. исходя из327
ИДЕЯее коммуникативных функций. И., по
мнению исследователя, «предохраняют
нас от рассмотрения семантических сис¬
тем в целокупности их внутренних взаи¬
моотношений» благодаря ограничению
области возможных коннотаций. Идео¬
логический субкод исключает нежела¬
тельные коннотации семантической сис¬
темы. И. выступает означаемым данного
риторического субкода, и идеологиче¬
ские коннотации образуются «склероти¬
чески отвердевшими сообщениями».
Позже Эко рассматривает И. как переко¬
дирование первичного кода, придающее
сообщениям вторичные смыслы. Пере¬
кодирование есть интерпретативная мо¬
дификация первичного кода, приводя¬
щая к нестандартному употреблению
прежнего правила и создающая новое
правило. Например, риторические и ико¬
нологические правила наделяют некото¬
рым значением макроскопические фраг¬
менты первичных сообщений, перекоди¬
руют их. Э. Верон считает, что И. не
является содержанием сообщения, но
«системой семантических правил произ¬
водства сообщений», которая передается
посредством «коммуникативного измере¬
ния коннотации». JI. Прието рассматри¬
вает зависимость структуры познаваемого
объекта от условностей и исторических
характеристик познающего субъекта. И.
же есть «натурализация» структурных ха¬
рактеристик, приписывание их самому
объекту, а потому — сокрытие структур¬
ных альтернатив.Авторитет И. как связь дискурса с
некоторой социальной топикой описы¬
вается как ряд отношений правдоподо¬
бия. Референциальное правдоподобие
рассматривается как отношение к реаль¬
ностям мира. Логическое правдоподобие
связано с соответствием жанровым зако¬
нам. Поэтическое правдоподобие порож¬
дается внесением в дискурс общих мест.Д. В. АнкинИДЕЯ (вид, образ, форма) — во
многих философских учениях понятие,
имеющее символическое значение; отно¬
сится не только к эпистемологии, но и к
онтологии, эстетике и др. разделам. Нево всякой философии И. ассоциируем и
мыслью (в субъективно-челопечп I ..
смысле). В античной философии II m
нималась как умозримо-телесная форм*
как высшее выражение самого бмин»Так, Парменид понимает мысль 		гически, когда отождествляет ее 		данной им категорией бытия: «один и ■
же мыслить и то, о чем мысль, шум. н.
найти тебе мысль без бытия, в которп
она высказана» (перевод М. К. Пстрмши
С возникновением категории И. мост и
няя тоже противопоставляется нсбыим
и пустоте (пространству). И. понимш и
как активное мужское начало, а офори
ляемая ею пустота — как женское, 'litи
складывается еще менее напряжении.,
оппозиция «понятие — идея» в спиш
формированием категории «материн
Смысл древесной метафоры, o6piriyi>>
щей данную категорию, переноситен ни
всякий материал в качестве возможно, ш
для эйдоса-формы.Одним из первых термин «:)й,ит
категориально употребляет Анакснтр
Он называет эйдосы частиц, из которп
возник мир, «семенами всех вещей» и
говорит о том, что «все явления суп. ip.
ние невидимого». Демокрит также гни.,
рит о недоступных чувственному вен при
ятию идеях-атомах, из которых слапиш
ся все явления, как из букв слагакги .
слова. Идея-атом как единое и ней шин
ное бытие наследует некоторые чорн.
Парменидова бытия. Пустота располшн
ется между движущимися атомами.Несмотря на то, что термины 41
дос» и И. не часто употребляются Плпн
ном, его теория И. представлена лучим
благодаря сохранности текстов. В целомпри всей изменчивости и неоднознл	сти взглядов, Платон ближе к элейпош
традиции, чем Демокрит. Его И. обрмп
ют как бы самостоятельный мир, полон
но бытию Парменида, открываемо:,
восхождением по «пути истины». В опт
чие же от последнего, мир И. Платон,
не столь статичен и обладает собстш и
ной иерархией с И. блага во главе (мним
ние моральной философии Сократи) II
также подобны геометрическим фигурно
(влияние пифагорейцев), они выступи» н328
ИДЕЯI'• • шлющими образцами всего сущест-
много, Человек в мире подобен узни-
пгщеры, созерцающему лишь тени,
чип. подобия И. Познание должно от-
| Iи 11.ся от чувственных вещей, и тогда■	ши, посредством припоминания, co¬
lumn восхождение к совершенным эй-i.iniM. Эрос, любовь и символизируют
"ннню стремление.1ормин «эйдос» у Аристотеля обыч-	грсводится как «форма». Основаниеиниого перевода в том, что Аристотель•	||и||||1ст самостоятельное, т. е. независи¬
ма от пещей, существование И. Для не-
|!| И, это основа бытия и целевая при¬
мни становления самой вещи. Эрос са¬
ни кштсльного становления выражается
Аристотеля категориями энергии и эн-
м ii кии. Эйдосы всеобщего космическо-
I сшновления образуют иерархию, на■	рщике которой И. идей — неподвиж-
hi.iII ум (подобный миру И. Платона),н причина всего становления. Материя
и сеть возможность эйдоса. Представле-	 о реальном существовании общего в1мнх пещах стало впоследствии теорети-
ич ким основанием умеренного реализ-
мп, или концептуализма, т. к. общее по¬
им аегся в концепте. Истолкование про-
iiui'i'il познания у Аристотеля стало
м I готическим основанием эмпиризма.1	(in него слова есть знаки душевных впе-
шгноний, а последние есть подобия дей-
пнггсльных вещей.Стоики объясняли возникновение
понятия через ассоциации ощущений и
шн мриятий. Слово-понятие есть элемент
ргчи, И. как смысл высказывания назы-
iiiuincb стоиками «лектон» (отглагольное
прилагательное от «говорить»), Лектон —
но то, что говорящий «имеет в виду»,
| г И. называемых им вещей. Полнота
и i i она возрастает соответственно раз-
т рмутости и сложности высказывания.
hi стоиков, через У. Оккама, англо-сак-■	пмский эмпиризм и вплоть до лингвис-
шчсской философии, идет линия номи-
шишстического понимания И.13 среднем платонизме и неоплато-
ми')ме мир И. противопоставляется чув-■	I ионному, но в рамках античной интуи¬
ции космоса. Привлекаются элементыучения Аристотеля о мировом уме, уче¬
ния стоиков о логосе и др. С возникно¬
вением христианства меняются символи¬
ческие основания теорий И.: представле¬
ние о трансцендентном миру Боге, его
личностном воплощении, триединстве и
др. До возникновения схоластической
философии в обоснованиях нового ми¬
ровоззрения господствует платонизм.
Так, Бл. Августин говорит об И. Творца,
предшествующих сотворению мира (его
линию продолжают Иоанн Скот Эриуге-
на, Ансельм Кентерберийский и др.). В
средневековой философии большое зна¬
чение придается проблеме универсалий,
т. е. проблеме реальности общих поня¬
тий. Это связано с теологической про¬
блемой истолкования триединства. Как
следует понимать единство трех ипо¬
стасей? Если общее есть только имя (от¬
сюда термин «номинализм»), то возника¬
ет опасность троебожия, для избежания
которой необходимо четко разграничить
области теологии и науки (У. Оккам, И.
Орем, И. Буридан и др.). Если же реаль¬
ность родового понятия противопостав¬
ляется реальности его видовых определе¬
ний, возникает опасность пантеизма
(крайний реализм). Католическая цер¬
ковь канонизировала решение проблемы
универсалий в духе умеренного реализма
(Фома Аквинский). В схоластике преоб¬
ладает аристотелизм, «сущности» Ари¬
стотеля и их познание номиналисты по¬
нимали больше в духе «Метафизики», а
реалисты — в духе «Категорий».В рационализме нового времени И.
понимаются как общие для людей и
присутствующие в душе значения. Пред¬
лагаются различные логико-теологиче-
ские обоснования. Антропоцентрический
поворот начинается с Р. Декарта. Как
Платон и схоласты, он считает И. врож¬
денными, но понимает врожденность как
способность души к мышлению. Чувст¬
венные восприятия — лишь повод для И.
как априорных значений души. И. могут
выражаться в различных знаковых фор¬
мах. Б. Спиноза видит в мышлении ат¬
рибут Бога. Бог причина как И., так и
вещей, поэтому «порядок и связь идей те
же, что порядок и связь вещей». Позна¬329
ИДЕЯются И. в интеллектуальном созерцании,
а затем выражаются дискурсивно. Г. В.
Лейбниц говорит об И. как «экспресси¬
ях» (выражениях) души, они не подобны,
но лишь аналогичны вещам. Знаковое
соответствие И. вещам установил Бог.
Знаки обозначают И., а И. есть знаки ве¬
щей, имеющиеся в душе (ср. Аристотель,
стоики, У. Оккам). Понятия (концепты),
в отличие от И., есть искусственные зна¬
ки вещей.В британском эмпиризме (Ф. Бэкон,
Т. Гоббс и др.) происхождение И. связы¬
вается с чувственным опытом. Дж. Локк
отрицает наличие врожденных И. и
принципов. Для него И. — это индиви¬
дуальные значения ума, образуемые либо
через ощущения, либо через самонаблю¬
дение ума (рефлексию). И. — это неко¬
торое «восприятие ума» (ощущение,
представление, фантазия и т. д.). Сходст¬
ва с вещами имеют И. «первичных ка¬
честв» (фигура, движение, протяжен¬
ность, плотность), И. «вторичных ка¬
честв» (цвет, запах, звук, вкус) такого
сходства не имеют. Абстрактные понятия
существуют в уме, но сходства с вещами
также не имеют. Общие термины ис¬
пользуются лишь для произвольной
классификации вещей и удобства в об¬
щении. Дж. Беркли отходит от эмпириз¬
ма Локка, уникальность его позиции за¬
ключается в соединении примата ощу¬
щений для познания с элементами
неоплатонизма. Беркли называет ощуще¬
ния «реальными идеями» Творца, из них
слагаются вещи и мир в целом. Все же
абстрактные понятия, которые сконст¬
руированы человеком по собственной
воле, ложны. Существуют только духов¬
ные субстанции. И. творятся на воле, а
познаются в качестве объекта пассивных
восприятий души. В отличие от Беркли,
Д. Юм агностически решает вопрос о су¬
ществовании духовной субстанции, он
также отказывается от отождествления
И. с восприятием (Локк). Восприятия
делятся им на впечатления (внешние и
внутренние ощущения) и И. как их вто¬
ричные образы в мышлении.Кант отграничивает И. разума от по¬
нятий и категорий рассудка. В познанииИ. могут функционировать только и i
честве проблематических понятии. <
которых нет предмета в чувспнчтм
опыте. Они служат архитектонике рн •
ма, выполняют регулятивную фут-ни
объединения и систематизации пошипив форме науки. Роль И. передаете)! и	ческой метафорой «мнимого фокуш
Если модальность категорий рассудм
«возможно...» (область возможного ши¬
та), то модальность И. — «как ч i
бы...». В практической философии II
понимается как идеал (моральныII) 'IГ. В. Ф. Гегеля «вещи суть то, чти 	суть, лишь через пребывающие и ни
божественные и поэтому творчп i и
мысли». Однако, в отличие от Ьормн
последние открываются у Гегеля in
ощущениях, а в логическом саморшт ртывании. Истина же заключается и г	ветствии вещей И., истина есть дол/НН-
Неистинное, заблуждение есть шин,,
как неполнота воплощения И. Абсошш
ная И. является «снятием», сиитеин,
всех конечных определений, она оОлннп
ет наибольшей полнотой и «конкргин
стью». Логическому развертыванию II
соответствует ее развертывание в прпрн
де (самоотчуждение абс. И.) и в челнт
ческом духе (снятие самоотчужденн >
«отрицание отрицания»), Врожденные II
признаются как И. «в себе», в ходе |ni>
вития становящиеся «в себе и для сени
т. е. как способности.Э. Гуссерль строго разграничит! <
сущность от существования. «Эпохе» и м
него есть воздержание от суждений и i .
ществовании рассматриваемого препм.
та, т. е. от экзистенциальных суждении
обыденного сознания. Сущность i -
предмета есть его эйдос. И. Кант тоже m
считал существование реальным преми
катом, тоже понимал И. как чисто емм
еловую форму, однако подход Гусеернм
весьма своеобразен. Он отрицает псе |рн
диционные теории понятийного абпрн
гирования: И. постигаются в особою рн
да интеллектуальной — эйдетической ин
туиции. Усмотрение сущности, эйдти
начинается с «эпохе». Затем продлим
взятый в чисто смысловом аспекте, pm
сматривается как частный случай, чт i330
ИДИОГРАФИЧЕСКИЙ и НОМОТЕТИЧЕСКИЙ МЕТОДЫhi вариант некоторой сущности. Это
и Iищется методом свободной вариа-
HI рассматриваемого предмета в вооб-
" пии. Смысловая вариация предмета
п | | свои границы, свой горизонт. Эй-
н п есть этот горизонт возможностей,
"финмющий инвариантность сущности
ч" цмета. Эйдосы есть элементы созна-		 не зависят от конкретной психоло-н'ич кой и знаковой формы.Моральные, религиозные и др. И., н I млтриваются как важный фактор об-	цепной интеграции и солидарностии I иппологии Э. Дюркгейма. Исследова-
м и идеологии отмечают «натурализа¬
ции». И. в последней, когда должное
"|ц оставляется как «истинное», идеаль-
	 и качестве «природного» и т. д.Д. В. АнкинИДИОГРАФИЧЕСКИЙ и НОМО-11	ГИЧЕСКИЙ МЕТОДЫ - способы
н|н оставления и исследования предме-
мtii, отличающиеся тем, что первый вы¬
шине! в предмете его индивидуальность,| шорой — его включенность в законо-•	шпразные связи и зависимости. Обыч-
IIII предполагается, что И. м. является■	не пифическим для гуманитарного по-
и'ппия, особенно при характеристике
^НИкальных событий, цельных культур¬
ных образований, индивидуального раз-
ми пи и поведения людей. Этому взгляду•	"огоетствует воззрение на Н. м. как на
"ИоЬщающую исследовательскую страте-I	то, характерную для естествознания.
| >опако, по существу, разделение методо-
'111П1И на идиографическую и номотети-
и екую можно обнаружить и в рамках
шнцествознания: например, в разграни-
» пни (или противопоставлении) соци¬
ального и гуманитарного видов знания.
Inijiee того, в пределах одной науки мо-
| \ I быть обнаружены ее идиографиче-
' I не и номотетические вариации (напри-
и'р, гуманистическая и бихевиористская
in гни психологии). Философы, последо-
иктельно проводившие методологический
оуализм (В. Виндельбанд, Г. Риккерт), не
мкрспляли названные методы за опреде¬
ленными предметными областями. Ины-
ми словами, любой предмет (озеро, дере¬во, человек, общество, биосфера) может
исследоваться и в логике идиографизма
и в логике номотетизма. Правда, до сих
пор остается открытым вопрос о логике
индивидуального, т. е. о логике, не под¬
водящей предмет под общие определе¬
ния, а выявляющей его специфику. Су¬
ществует также серьезная методологиче¬
ская проблема связи или «совмещения»
идиографического и номотетического
представлений одного и того же предме¬
та, скажем, представления человека как
элемента связей и уникального субъекта.В. Е. КемеровИЗМЕНЕНИЕ — понятие, входящее
в состав совокупности понятий, характе¬
ризующих движение и развитие. И. по¬
нимается как возникновение или унич¬
тожение свойств объекта, увеличение
или уменьшение его параметров, его пе¬
ремещение или преобразование, переход
в иную форму. И. — по отношению к оп¬
ределенному объекту — могут классифи¬
цироваться как внутренние и внешние,
количественные и качественные, частич¬
ные и системные.В античной и средневековой фило¬
софии объекты И. трактовались в основ¬
ном по образу и подобию вещей, вклю¬
ченных в повседневную практику челове¬
ка. В этом аспекте И. соотносились с
устойчивостью, сохранностью, постоян¬
ством формы и состава вещей. Если ус¬
тойчивость характеризовала тождествен¬
ность вещи самой себе, то И. фиксиро¬
вали различия вещи в отношении себя,
становление ее чем-то другим. В этом
смысле И. толковалось как потенция ве¬
щи к иному бытию, к перевоплощению
и преобразованию. В философии и науке
нового времени И. вещей стало опреде¬
ляться под сильным воздействием пред¬
ставлений классической динамики как
перемещение тел, сведенное, по сути, к
движениям материальных точек. В связи
с этим исходные характеристики И. ока¬
зались сопряжены с анализом и описа¬
нием внешних и количественных изме¬
нений.Развитие наук о жизни, обществе и
человеке приводит к установлению тес-331
иллюзияной связи между И. и сохранением, ус¬
тойчивостью, способом существования
биологических и социальных систем. От¬
личия вещи, системы, целостности от са¬
мой себя теперь могут истолковываться и
все чаше понимаются как выражения ее
устойчивого бытия, как сохранение ее
жизненной определенности. Объект как
система или система объектов предстают
в этом плане структурами согласован¬
ных, взаимосвязанных И., приобретаю¬
щих образ соизменения (или соизмене-
ний), обеспечивающего устойчивость
динамической формы объекта или взаи¬
модействия между объектами. Этот
сдвиг в понимании И. был продиктован
в основном развитием новейших облас¬
тей познания, нацеленных уже не на ве¬
щи, а на «неклассические» объекты фи¬
зики, биологии и обществознания, фик¬
сируемые через постоянно происходящие
в них И. (перемещения частиц, эволю¬
ционные сдвиги, изменения в сфере на¬
родонаселения, производства, экономи¬
ческих структур, информации). И. стано¬
вится исходным пунктом познания
объекта: фиксация объекта через И. по¬
знавательной ситуации создает предпо¬
сылки к И. самого познания, к его дви¬
жению по пути описания устойчивых
форм объекта. Если в классике тождест¬
во объекта самому себе было условием
описания И., с ним происходящих, то
теперь И. становится условием проник¬
новения в устойчивые формы бытия объ¬
екта.В аспекте отношений общества к
природе И. все более обретает смысл са-
моизменения общества. Соизменения
социальных и природных систем опреде¬
ляют задачу самоизменения общества
(его производственных, технических, по¬
литических структур, его культурных, на¬
учных, мыслительных стереотипов). Осоз¬
нание и решение этой задачи — путь со¬
хранения общества, важный, может
быть, решающий этап социальной эво¬
люции. Способность к самоизменению
оказывается важнейшей и для общества
в целом, и для бытия отдельной челове¬
ческой личности. Наличие этой способ¬
ности дает человеку возможность сохра¬нения его основных качеств, его участим
в процессах бытия, соизмерения с этими
процессами сил и форм своей жизни,В. Е. КемирпнИЛЛЮЗИЯ (от лат. illusio, ludcro
играть; illudere — обманывать) — опт
бочное, неадекватное восприятие, в рг
зультате которого происходит замена рг
ального и подлинного тем, что есть фш
ция (вымысел), видимость, имитации
приблизительная копия, схематичсекпи
модель или описание отдельных внгш
них свойств реально существующих оОь
ектов, игнорирующее другие, суща i
венно значимые в условном контекс и
наблюдения качества. В результате вое
принимается не сам реальный объект; и
его искаженный или деформированным и
процессе восприятия образ. К уже суще
ствующему объекту добавляется фан гом
ная часть (И. ассимиляции) или исклю
чаются реальные фрагменты (контрап
ная И.); психологическая установки
субъекта экстраполирует предшествую
щий опыт на материал настоящего и by
дущего. И. связана с эффектом реально
сти, производимым ее демонстрацией,
она основывается на психологическом и
идеологическом признании феноменом,
ранее уже знакомых зрителю.Семиологическое значение И. ш
ключается в элиминации (стирании) знн
ка, его тела, манифестации и установлю
нии непосредственного отношения меж
ду означающим и референтной группой
означаемых с помощью специфическою
кода достоверности и правдоподобии
имеющего, в свою очередь, основания и
ряде условностей, принятых в том или
ином сообществе, в правилах коммуни
кации и стереотипах восприятия. Разно
образие и многочисленность И. обу
словлены множеством иконических и эй
детических стратегий, наложение и
пересечение которых затрудняет прямое,
неметафорическое использование знако
вых систем, нарушает иерархические от
ношения внутри дискурсов, между язы
ками и метаязыками.В виде фантомных проекций иллю
зорные содержания могут структуриро332
ИММАНЕНТНОЕ и ТРАНСЦЕНДЕНТНОЕ<н моносдневный опыт индивида, про-
|<| н подчеркивая личностно-значи-
< in шли и фрагменты внешнего мира,
■ШИ ни них акценты и увязывая их в	 целостного жизненного мира, в11	иреми маскируя или игнорируя вы-	■	мыс, подавляемые, иррациональ-		 концептуально-непроясненныек hi нм реальности.11|>ииязанность к И., как это показал
Фрейд, обусловлена поиском удоволь-			 и двойным движением отрицания:. и* тек знает, что изображаемые дейст-
IHIII, исрсонажи, обстоятельства не име-
| ц нему прямого отношения, что это■	in лишь видимость, игра воображе-
<мmi , ни определенная часть психической
•н< |1гпи с энтузиазмом вовлекается в эту
mi|iy, идентифицирует субъекта с изобра-■	и MI.IMM героями, переживаниями и ре-
и нинми, соответствующими вымышлен-
|м«и ситуации. В результате многосторон-
>|| in психологического взаимодействия
мнншшдуальной психики и иллюзорного
пцериала происходит интеграция вытес¬
ненных бессознательных массивов с дис-•	нитрованными конфликтующими час¬
тим души, открывается канал из недиф-
фг |нчщированного бессознательного в
м|ц ру сознания, провоцируется катарси-
I uili эффект. Индивидуальное бессоз-
ишеш.пое встречается с аналогичным
••нон противоположным по значимости
I шщективным бессознательным. В не-
|||м<|1ывном колебании между символами
м in к Сражаемым создается обширное по-
и ииртуального обмена метафорических
hi ноков, смысловых ассоциаций, архети-
нических и мифологических сюжетов,
ми пространство, куда устремляются
противоречивые и взаимоисключающие<	г пиния, где фантазм разворачивает пе-
I" п субъективностью сферу недоступно-
in Опуда же «реальное» Я возвращается
| привычному обыденному миру, уже бо-
|| г отчетливо и обостренно воспринимаяI	риницы своей идентичности, границы
in Ihм нительно реального, еще недавно
шиконанные необузданной и безответст-
шчшой фантазией, невероятными при-I	точениями и потрясениями основ ми-
Р<|, оказавшимися всего лишь доброволь¬ным самообманом, искусным наважде¬
нием.К. Ю. БагаевИММАНЕНТНОЕ и ТРАНСЦЕН¬
ДЕНТНОЕ — философские категории,
выражающие некоторые аспекты двух
более общих категорий — «внутреннее» и
«внешнее». Имманентное (от лат.
immanentis — пребывающий в чем-либо,
свойственный чему-либо) — это то, что
атрибутивно предмету, внутренне прису¬
ще вещи или процессу, свойственно ка¬
честву, характеризует самость изнутри.
Трансцендентное (от лат. transcendens —
перешагивающий, выходящий за преде¬
лы), согласно Канту, есть то, что выходит
за пределы возможного опыта и недося¬
гаемо внешнему исследованию. Кант
также ввел различие между «трансцен¬
дентным» и «трансцендентальным»: пер¬
вое имеет свою истинную противопо¬
ложность в «имманентном», а второе — в
«эмпирическом».В истории философии противопола-
гание И. и Т. происходило не только в
логическом смысле, аналогичном разли¬
чению «внутреннего» и «внешнего», но
также результировалось в противостоя¬
нии школы имманентной философии и
учений трансценденталистов. Филосо-
фы-имманенты отождествляли познавае¬
мую реальность с содержанием сознания
субъекта и не признавали ее объективно¬
го существования (В. Шуппе, Р. Шуберт-
Зольдерн, М. Кауфман, И. Ремке и др.).
В поздней схоластике под Т. подразуме¬
вали наиболее общие характеристики
предметов, такие как «вещь», «сущее»,
«истинное», «благое», «единое»; эти ха¬
рактеристики «выходили за пределы»
индивидуальных свойств предметов. В
современном богословии термином «Т.»
обычно обозначают «сверхфизическое»,
«потустороннее», «сверхъестественное»,
т. е. то, что привычными способами не¬
познаваемо, но может быть дано нашему
умозрению через благодать. Часто под Т.
понимают такую вне нас существующую
объективную реальность, которая по тем
или иным причинам недоступна эмпири¬
ческому познанию и практическому воз¬333
ИНДИВИД, ИНДИВИДУАЛЬНОСТЬдействию. С. JI. Франк выделял транс-
цендирование «во-вне» и «во-внутрь»; и
то, и другое возможно, по его мнению,
трансрациональным (мистическим) спо¬
собом, с помощью особого — трансцен-
дирующего — мышления.Д. В. ПивоваровИНДИВИД, ИНДИВИДУАЛЬНОСТЬ(от лат. individuum — неделимый) — по¬
нятия, используемые, как правило, для
описания органических особей, для ха¬
рактеристики различных аспектов бытия
человеческой личности. Применительно
к людям понятие «индивид» фиксирует
представление о единичном человеке как
своего рода социальном атоме, т. е. далее
неразложимом элементе социального
бытия. Вместе с тем понятие социально¬
го И. неявным образом указывает на
дискретность, прерывность социального
процесса, реализуемого через И. и их
связи. Понятие «индивидуальность» ука¬
зывает на форму преодоления индиви¬
дом своей «атомарности» и элементарно¬
сти, на преобразование социального бы¬
тия в форму самореализации человека.В. Е. КемеровИНДИВИДУАЛЬНОЕ и КОЛЛЕК¬
ТИВНОЕ — взаимосвязанные характери¬
стики социальности, функционирования
и развития общества. Они определяют
социальность в аспекте индивидного бы¬
тия людей и их контактов между собой.
Категории И. и К. указывают на взаимо¬
зависимость обособленного бытия лю¬
дей и объединяющего их способа жиз¬
ни. Этот способ может быть основан на
прямых контактах (непосредственная
коллективность) или на использовании
различных средств коммуникации (опо¬
средованная коллективность), Разные
формы коллективности предполагают и
разные формы индивидуализации людей.
Этим в значительной степени и опреде¬
ляются особенности функционирования
социальных структур, общественных сис¬
тем, характеристики обществ и типов со¬
циальности. Иначе говоря, отличия од¬
ной социальной системы от другой могут
быть достаточно четко описаны через со¬поставление СПОСОбОВ СВЯЗИ И. И К. 1)1.1
тия людей.Довольно распространенным яаияс i
ся стереотип, противопоставляющий II
и К., отождествляющий К. с социшн,
ным, выводящий, т. о., индивидуши,
ность за границы социальности. »нм
стереотип действует и в обыденном и и
научном мышлении. Он реализуется и и
практической политике (противопостнп
ление либерализма и социальной до ми
кратии), и в научных дискуссиях, копы
например, сталкиваются интересы он
циологии, борющейся с психологизшин II
социальных структур, и психологии, им
ступающей против социологизации пи
дивидуального бытия человека. Сонин
логический термин «социализация» у к и
зывает на схему понимания человеки, и
соответствии с которой индивидуши,
ность как бы «одевается» в социальную
форму (формы), предлагаемую или ними
зываемую ей коллективностью. Если и
социологии такая схема рассматришю и и
как выражение «естественного» полн и
ния вещей, то в психологии она оценивается как теоретически непродуктии	и практически вредная.В чистом виде противопоставлен!!,
И. и К. встречается не часто и соотнеи i
вует обычно конфликтным практическим
и теоретическим ситуациям. В иных он,
чаях это противопоставление «обрамии
ется» оговорками о том, что И. раокры
вается в обществе, а К. существует бЛ{||п
даря составляющим его индивидам. 1ц
этими оговорками скрывается проблем,,
взаимосвязи И. и К. Философия, соиип
логия и психология за последние поли,
ра столетия приложили много усилий i
тому, чтобы выявить «внутреннюю» сии и
И. и К., т. е. увидеть соответствии и
взаимопереходы в структурах коллсктии
ных организаций и формах бытия пннн
видов. Серьезные шаги в этом напраши
нии были сделаны К. Марксом, »
Дюркгеймом, 3. Фрейдом, К. Юнгом, >
Фроммом, Л. Выготским, Ж. Пиаже, фи
лософами Франкфуртской школы, conei
скими исследователями в 70-е гг. (Сперм
ловская и Ростовская школы), в пост м
нее десятилетие — П. Бурдье и ■334
ИНДИВИДУАЛЬНОЕ и КОЛЛЕКТИВНОЕ(.(•ни игом. Причем в поисках этих соот-■	I null обнаружилась еще одна сущест-
ннии особенность: они проявлялись в•	imivhi очередь «на стороне» И., т. е.
м ими по «внутреннем» бытии людей на-
iiiiiiu'i» или гипотетически намечалисьи ты социальных форм, коррелирую-
-II н i "Твердыми» формами коллектив-•	hi (потребности — с предметами, ори-	пни - с нормами, «суперэго» — с за--||' щми, «внутренние» действия — с		 и т. д.). Внимание к И. росло,ivimiin «погружения» в И. становилась
| Польше, и вместе с этим, как ни
ч инно, повышалась опасность раство-
I ним И. в К., да и предваряющее поиск
шип противопоставление И. и К. т. о.
преодолевалось.II	этой тенденции существенным-		 действие другого стереотипа,н. шсствляющего К. с непосредствен-
||ц|| коллективностью, редуцирующего ее
прямым контактам и взаимодействиям•	it.ну людьми. Представление о непо-
I" mi тонном взаимодействии как необ-
ишмом условии реализации любых со-iiiiHii.in.ix связей явно или скрыто закре-
нннч'си в качестве образца для
ни.игмсния различных систем взаимо-
н'м in между людьми. Этот образец в ос-
инюм и использовался как инструмент			в И. следов, средств, эле-|. шоп реализации К. Поскольку он ока-
м нщпея своего рода устойчивым логиче-I	нм определителем И. в разных формах
i in его собственные меняющиеся
Функции, роль И. в их изменении, дина-
HiHi гоотношений И. и К. оказывались
и,| тором плане. Чтобы сдвинуть этот•	и рготип с «мертвой» логической точки,| I включить в рассмотрение формы К.,
и. пользующие различные опосредова-
нни, ввести в проблему К. и И. истори-
I, I кую динамику социальности, необхо-
|||мо прежде всего рассмотреть И. какнн рпую» структуру и силу К. как ее
пы кта и как важнейшее звено и, в
ним смысле, опосредование любых евя-II	К. Весьма важным в этом плане ока-
ниииется тезис о том, что не только в
минкте человека и человека образует-
и и поддерживается социальная связь,что она может и должна замыкаться в
силах самих индивидов, в них функцио¬
нировать и развиваться, и если такого
«замыкания» в И. не происходит, значит,
К. утрачивает свою форму. Подсказывае¬
мый этим тезисом путь восстановления
социальных «прав» И. оказывается свя¬
занным не только с «углублением» в И.,
но и с выявлением того, какую роль в
разных системах К. играет И., каким об¬
разом оно определяет энергетику и форму
этих систем, их организованность и
сложность.Значительный ход в этом направле¬
нии был сделан К. Марксом, когда он
рассматривал модель социального вос¬
производства, выражающую специфику
капиталистической экономики, ее воз¬
можности и границы. Он показал, в ча¬
стности, что индивидуальная, особенная,
частная жизнь людей не только включе¬
на в формы коллективной деятельности,
но является важнейшей составляющей
последней и в своем развитии стимули¬
рует преобразование форм К. «Чем под¬
тверждает индивид свой частный труд
как всеобщий труд и продукт этого част¬
ного труда как всеобщий общественный
продукт?.. Индивид... подтверждает свой
частный труд как всеобщий труд тем, что
его труд представляет собой определен¬
ную особенность в общей совокупности
общественного труда, некоторую особо
ее восполняющую отрасль. Коль скоро
труд обладает содержанием, определяе¬
мым общественной связью, — это и есть
вещественная определенность и предпо¬
сылка, — он выступает как всеобщий
труд. Форма всеобщности труда подтвер¬
ждается реальностью его как члена сово¬
купности всех видов труда, реальностью
его как особенного способа существова¬
ния общественного труда» (Маркс К.,
Энгельс Ф. Соч., т. 46, ч. II, с. 448).Этот методологический ход не полу¬
чил достаточного развития. Критики
Маркса использовали его для обвинений
автора «Капитала» в редукционизме, в
сведении И. к механизмам функциони¬
рования социальных систем. Последова¬
тели Маркса обратили на него внимание
в связи с анализом творческих процес¬335
ИНДИВИДУАЛЬНОЕ и КОЛЛЕКТИВНОЕсов, подмечая, что деятельность худож¬
ника или ученого, создающих новые об¬
разы мира, хотя и протекает в индивиду¬
альной, особенной и частной форме, по
сути является обогащением коллективно¬
го опыта и его структур. Можно, однако,
предположить, что гипотеза Маркса име¬
ла более широкий социально-философ¬
ский смысл. Из нее следует, что не толь¬
ко творческая деятельность артиста, но и
все содержание И. (практическое, обы¬
денное, опредмеченное и «сокровен¬
ное»), вся совокупность его форм (от
уникальных до тиражируемых) создают
поток социального процесса, взаимодей¬
ствуют через разные средства осуществ¬
ления К., продуцируют новые схемы
действия, общения, знания и тем самым
изменяют характер систем, объединяю¬
щих людей в коллективности.Внимание к этой стороне взаимоза¬
висимости И. и К. стимулирует выделе¬
ние и характеристику типов социально¬
сти как разных типов взаимозависимости
И. и К. Так, например, в традиционном
обществе обнаруживается включенность
личностной формы индивидуализации
человека («персона», «личина», «маска»)
в структуры простого воспроизводства,
сохранения и трансляции социального
опыта, важнейших схем, скрепляющих
со-бытие людей. Теснота человеческих
взаимодействий, их концентрация вокруг
форм непосредственной совместности
определяет и жесткую привязанность
индивида к той личностной позиции,
которая ему предписана (по рождению)
в социальной структуре. Средства опо¬
средования И. и К. представляются не¬
изменными (традиция, обычай) и тракту¬
ются как свидетельства естественного
порядка, определяющего связь И. и К.
Причем само И. по сути оказывается
своеобразным опосредованием, передаю¬
щим социальный опыт от человека к че¬
ловеку, от поколения к поколению, свое¬
образным прежде всего потому, что оно,
включая в этот опыт новое жизненное
содержание, неизбежно приводит к его
изменению. Именно необходимость
трансляции человеческого опыта в соци¬
альном времени и социальном простран¬стве (в длительности времени и в про гм
женностях пространства) указывас'1 и»
то, что и в традиционных обществах ш
посредственная коллективность осупи
ствлялась за счет коллективности они
средованной, воспроизводящей и дж
танцирующей социальные контакты, и
субъектами этих опосредовании выступи
ли сами индивиды с присущими им жт
ненной энергией и особенностями,В индустриальном типе общестим v
ложнение системы социальных сшп< к
(за счет роста машинного сектора пром i
водства, изменения временных и при
странственных порядков взаимодейспшн
между людьми) стимулирует автономи ш
цию И., динамику и разнообразие pm
влияний на К. Самостоятельность иили
видов, реализация их индивидуал!.ни
качеств становится условием функции
нирования и развития К. Увеличение
массы предметных посредников, уча» i
вующих в движении человеческих ниш
мосвязей, делает важным учет многими
разия индивидных сил, способноепчи
стремлений, их группировок в осоПьи
интересы, определяющие работу экоии
мических и прочих «механизмов» сонм
альной системы. На практике усложм.
ние И., возрастание его социальной мы
чимости может получить «усеченны*
частичные выражения. Так, сведение мм
дивидуальной жизни людей к мерким
экономических и технологических мри
цессов приводит к противопоставление
И. и абстрактно-социальных сил, роШ)м
зуемых в производстве. А увеличемт
значимости связей типа «человек
вещь», «человек — предмет», «человек
машина» приводит и к акцентирован ни
му вниманию, обращенному на связм ш
па «человек — человек», «личность
личность», «субъект — субъект», и топы
И. противопоставляется уже собственна
«человеческому измерению» К. Такие чи
стные противопоставления И. и К и
кладутся в основу тех стереотипов, ком.
рые изначально «разрывают» И. и К i
потом вынуждают практиков и теорет
ков искать компромиссные ходы дли и *
связывания.Потребность в такой работе и м с>>.336
ИНДИВИДУАЛЬНОЕ и КОЛЛЕКТИВНОЕ11	нубленном философско-методоло-
I" him исследовании взаимозависимо-■	I II и К., демонстрирующих «органи-
1н нчаимопереходов, осознается поI" н но, как все более обозначаются
и шидустриалистские перспективы раз-	и человеческого сообщества. ЭтиI» пектины «высвечивают» факт суще-	пиния и необходимость сосущество-■	ниш человеческих коллективностей,
ниппнных на различных формах опо-
чнимния индивидуальных взаимодей-
hhiII; »пи же подчеркивают социальную
мнимость И. в сохранении, воспроиз-
и |не и развитии коммуникаций совре-
iHiiiio общества.Цело не сводится к учету роли И.;. п ин-ма И., определенный тип ее по-		 может (или должен) быть поло-| | и и основу структурных и организаци-		 изменений жизни общества. Про-|- мы получения добавочной стоимости
и пноМике, добавочной производитель-
>м гнлы в производстве, новой квали-	in в обучении, нового знания вi n рекреации культурных форм и
шфпцных систем — все они определен-
ii" умпывают на свою зависимость от
ннпииидуальиого развития людей. Они
п - настоящему и поняты могут быть•	мни. через И. и именно в таком пони-
iiHiii обнаруживают свой глубинный■	шективистский», социальный и куль-
|1Ш.1Й смысл. Поскольку качества жиз-"I н деятельности общества выявляют
шин швисимость от уровня развития
и | и епособностей индивидов, постоль-
н движение энергии, материи, ин-
I "|1М1Щии в обществе во многом уже оп-I	I. мнется не жесткими — силовыми,
н чнническими», политическими и пра¬
щами — опосредованиями (которые•	■ мин;! имела в своем распоряжении че-		 коллективность), а формойI'и угетвия социальности, а стало быть,•	I I нппективности, в самом И., в его ор-
НИ1 ювннности и ориентированности. И.ним плане оказывается своеобразным
ннекш разных человеческих сил и
"Hill гв, обеспечивающим действие К.•	мимодействие коллективностей), под-
I' l пнающим функционирование слож¬ной системы коммуникаций и присущих
им опосредовании. И. выступает дина¬
мической формой связи разных аспектов
бытия человека и способом развертыва¬
ния этого бытия во времени, средством
сохранения его личной идентичности. В
этом пункте личностные и индивидуаль¬
ные характеристики человека сближают¬
ся: а) поскольку само наличие индивиду¬
альной формы, связывающей разные ка¬
чества человека, становится все более
социально значимым, б) потому, что ин¬
дивидуальная форма связи человеческих
сил не может быть навязана извне и воз¬
никает как результат самоутверждения
человека, его самореализации в сложной
системе социальных связей. Понимание
И. как своего рода «сборки» свойств че¬
ловека, осуществляемой в процессе его
самореализации, как динамической фор¬
мы выявляет непродуктивность сведения
человеческой индивидуальности к при¬
родным задаткам, экстраординарным чер¬
там характера или особенностям поведе¬
ния.Соответственно, К. может быть
представлено как форма опредмечивания
и закрепления совместной жизни челове¬
ческих индивидов. Причем форма, вос¬
производящаяся и меняющаяся в разно¬
образных человеческих взаимодействиях,
в ходе использования, умножения и со¬
вершенствования опосредованных ком¬
муникаций, замещающих непосредствен¬
ные контакты между людьми, включаю¬
щих в эти контакты все более широкие
пространства и интервалы времени.Понимание современного человече¬
ского сообщества как суперсистемы, в
которой используются энергии (атом¬
ная) и информация (телевидение), пе¬
ремещающиеся безотносительно к госу¬
дарственным границам, в котором прин¬
ципиально возможна доставка любого
вещественного продукта человеческой
деятельности в любую точку социально¬
го пространства в считанные дни, застав¬
ляет с особым вниманием отнестись к
разным способам опосредования К., к их
взаимодействиям. Социально значимыми
оказываются не только пункты, позиции,
места, концентрирующие непосредствен¬337
ИНДИЙСКАЯ ФИЛОСОФИЯные взаимодействия людей, но и кажу¬
щиеся пустоты между ними, на деле яв¬
ляющиеся трассами и коммуникациями,
обеспечивающими движение человече¬
ских опредмеченных сил, энергии, ин-у
формации, более того — ресурсами для
новых социальных синтезов, источника¬
ми новых человеческих конфликтов.
Продуктивное освоение этих пространств
в значительной мере зависит от баланса
между системами опосредования, созда¬
ваемыми К., и формой самореализации
людей, выражаемой И.Учет этой перспективы указывает на
факт существования и на проблему сосу¬
ществования разных типов К. и И. Фи¬
лософия в этом плане выступает средст¬
вом преодоления сложившихся стереоти¬
пов в трактовке К. и И. В частности,
такая философская работа помогает по¬
нять, что К. не сводится к непосредст¬
венной совместности, а непосредствен¬
ная совместность — к схеме языкового
общения. Ритуальное шествие, македон¬
ская фаланга, толпа, митинг, суд, театр,
очередь в магазине, доверительное обще¬
ние — все это разные формы непосред¬
ственной коллективности. Они сущест¬
вуют и меняются в составе своеобразных
систем социальности. Их выявление и
описание — задача, которую проясняет
философия, в решении которой она уча¬
ствует вместе с другими социально-гума-
нитарными дисциплинами. (См. «Идио-
графический и Номотетический методы»,
«Общество», «Соборность», «Совместное
и Разделенное».)В.	Е. КемеровИНДИЙСКАЯ ФИЛОСОФИЯ -особый тип философствования жителей
п-ова Индостан, индийцев, или индусов,
обычно связанный с индуизмом как сис¬
темой верований. И. ф. во многом от¬
лична от европейской. И. ф. тесно связа¬
на с религией, мистицизмом, в ней поч¬
ти отсутствует социальная проблематика,
не выражены проблемы взаимоотноше¬
ния человека и общества, не разрабаты¬
вались проблемы философии природы,
философии истории и т. п. Главной ха¬
рактеристикой школ и мыслителей И. ф.является стремление постичь, что пи
«я», и найти пути развития личшм in
Кроме того, в Индии отсутствовало i и и
слово «философия»; философские пи и
мы назывались «даршаны» (от кори-
«дрш» — видеть), т. е. «видение» истин
Основа систем И. ф. — видение истним
возможность показать путь к истин.
Философ-творец в И. ф. не просто ши и
зывает Истину или путь к ней, а яшиич
ся Истиной, являет образец Истины
Совершенства. Поэтому очень чж i
крупные философы в Индии почитшин •
как святые, как в древности, так и и ни
ше время: Махавира (джайнизм), 1>уи.|ы
Шри Шанкарачарья (адвайта-ведннни
Шри Рамакришна, Шри Ауробиндо, М •
хатма Ганди, Рамана Махариши и др И
этом заключается своеобразная принт i
ность И. ф. — это не способ познании >•
изменения внешнего мира, а позпшнн
человеком своей истинной природы н
трансформация нынешнего состошии
сознания в более высокое, описпнш"
мудрецами и пророками.Общими чертами для болышнн и-
школ И. ф. являются признание зимин
перевоплощения душ; понятие кармы
закона причинно-следственных сии н и
пронизывающих не только эту жизнь, н<
имеющих начало в прошлых жизни* и
влияющих на последующие жизни; Ии
нятие мокши (освобождения) — воЗМш
ность добиться освобождения от шн I"
янного перевоплощения и кармичп i и
связей и кардинально изменить созпшш
человека, добиться другого типа соиы
ния (самадхи в йоге и веданте, нирпинп-
буддизме), главные характеристики кнш
рого — всеведение, безмятежность, спи
койствие, блаженство.И. ф. присуща стойкая традИЦшш
ность. Школы И. ф. развивались в тси<
ние более чем трех тысячелетий, дот иняя и развивая друг друга в постоям	полемике. Даже мыслители совремонн"
сти обычно связывают свое учение с нш
или иной традиционной школой (чини
всего йога или веданта).Индийцы как в древности, так и и
средневековье почти не придавали пьси
ния истории вообще и истории финне и338
ИНДИЙСКАЯ ФИЛОСОФИЯи и маетности — поскольку время вi,iiimc циклично, вселенная создается
нарушается через определенные про-
' , I к и премени: день Брахмы — творе-
Н1 (щмнмти); ночь Брахмы — разруше¬
нии растворение (пралая), вместе
щ I оставляют 432 млн. обычных чело-
н 11- их лет, образуя бесконечную по¬
чтительность циклов созидания и
|'|*v'11к*11ия вселенной. Согласно инду-
нсс и мире уже случалось или слу-
I. н и одном из дней Брахмы, поэтому
mi индуса в древности совершенно не-
I ни Ьыло — когда написана какая-ли-
I шпа или образовалась какая-то фи-
ифская школа, важно лишь, какая
, и ном прозвучала истина и как ее
I но постичь. Вследствие этого особо-
шшимания времени индийцами в ин-
I oil т радиции почти не придавалось
нянчит точным датам, поэтому перио-
чмпин И. ф. носит в немалой степени
i и пшровочный, условный характер,| но говорить лишь об общепринятых
пт, а не об абсолютной датировке ав-
|ц||| н источников древней и средневе-
чмill И. ф.Молено выделить четыре главных пе-	 и истории И. ф.: I. Ведийский, с11	'II тысячелетия до н. э. по VI — V
но м. э. II. Классический, или брах-
1111 оуддийский, с VI — V вв. до н. э.
I п. н. э. III. Средневековая филосо-
иш, I XI в. до конца XVIII в. IV. Совре-
ihiiiii (|>илософия, с конца XVIII в. по
11111 время: 1) новая философия (до
him г.); 2) новейшая, собственно совре-
IIIUIII (|>илософия (с 1900 г. по нашиIIII I | :Индийский период может быть раз-
|| н на: 1) философию или мировоззре-
ц|| Гимнов Вед и 2) философию Упани--	г! 1дссь разделение также условно, т.
но первых, строго говоря, Упанишады
шются четвертой, заключительной ча-
<|,И1 Нед и, во-вторых, датировка ранних
нинишад расплывчата (3000 — 1000 гг.
| п I.) и почти совпадает с датировкой
■мич гимнов Вед, а датировка поздних
н.иипнад выходит за рамки ведического
инода (300 — 400 гг. н. э.). Но, по-
		 ведическое мировоззрение к VI —V	вв. до н. э. уже существует в целостном
виде, а также в связи с тем, что с этого
периода наступает качественно новый
этап в И. ф. — эпоха зарождения и раз¬
вития даршан — школ И. ф., ведийский
период принято ограничивать VI — V вв.
до н. э. И, поскольку философия Упани-
шад, в которой появились некоторые
элементы дискурсивности и рассудочно¬
сти, качественно отличается от филосо¬
фии гимнов Вед, которые представляют, в
основном, восторженно-мистическую по¬
эзию пророков и провидцев, принято
разделять периоды Вед и Упанишад.Мировоззрение эпохи гимнов Вед
характеризуется обычно «наивным реа¬
лизмом» и крайним политеизмом. Ог¬
ромное множество богов; обожествлены,
кроме того, многие явления природы:
Индра — бог грозы, Вайю — бог ветра,
Ушас — богиня утренней зари, Агни —
бог огня и т. д. Главное божество ведий¬
ского пантеона — Индра; он же является
царем богов. После Индры наибольшее
количество гимнов посвящено Агни. Ка¬
ждый гимн строится как обращение к
какому-либо божеству как к главному и
иногда единственному. М. Мюллер спра¬
ведливо полагал, что такую религию пра¬
вильнее рассматривать не как политеизм,
а генотеизм, т. е. поиск единого божест¬
ва и неявный, скрытый монизм. Есть в
Ведах и прямое указание на то, что Бог —
один. «Что есть одно, риши называют
разными именами — Агни, Яма, Мата-
ришва, Индра, Варуна, Митра» (Ригве-
да, 164.46). Т. е. риши (мудрецы) знают,
что Бог один, а различные божества ве¬
дийского пантеона — Его атрибуты и
проявления. Можно выделить еще не¬
которые характеристики ведийского по¬
нимания божества, основываясь на гим¬
нах Ригведы: Бог создает этот мир из
Себя (10.81.2 — 4) и господствует в нем(10.82.1);	Он вездесущ (1.13.10), всезна¬
ющ (6.7.6;8.25.9) и всемогущ (6.30.1;
2.29.3; 3.59.1). Он ближайший друг(10.80.2)	и дарует нам бессмертие
(6.45.6;5.47.7).Эти идеи гимнов Вед получают свое
развитие в философии Упанишад. Но
главным в Упанишадах является учение339
ИНДИЙСКАЯ ФИЛОСОФИЯоб Атмане (бескачественном, невырази¬
мом, запредельном духе человека) и
Брахмане (мировом духе, основе и ис¬
точнике всего проявленного и непрояв-
ленного мира) и о тождестве этих ос¬
новных предельных понятий. Получает
развитие идея перевоплощения душ; ус¬
ловия каждого последующего воплоще¬
ния определяются хорошей или плохой
кармой, накопленной в этом или преды¬
дущих воплощениях. Цель жизни в Упа-
нишадах — мокша, т. е. освобождение от
бесконечного цикла перевоплощений,
которого можно достичь после познания
своего истинного Я — Атмана и раство¬
рения его в мировом Атмане — Брахма¬
не. Это познание не вербально, оно дос¬
тижимо после практики праведной жиз¬
ни, слушания священных текстов Вед и
Упанишад от достойного учителя, раз¬
мышления над ними и мистического
озарения в процессе медитации над из¬
речениями из священных текстов типа
«Тат твам аси» — «Ты есть то» (Чхандо-
гья упанишада, 6.8.7) или «Аятма брах-
ма» — «Этот Атман — Брахман» (Манду-
кья упанишада). При этом не исключает¬
ся роль милости Бога — «Атман
открывает себя тому, кого он выбирает»
(Катха упанишада, 1.2.23).В классический период складывается
огромный эпос «Махабхарата», не имею¬
щий по величине аналогов в мировой
культуре (18 книг, более 220000 строк),
включающий множество суждений фи¬
лософского характера. Значение «Махаб-
хараты» столь велико, что ее иногда на¬
зывали пятой Ведой. К числу достоинств
«Махабхараты» можно отнести и то, что
она была открыта для всех, в отличие от
священных текстов Вед, предназначен¬
ных для изучения только высшими вар-
нами. Для вишнуитов «Бхагавадгита»
(часть книги Бхишмы, шестой книги
«Махабхараты») — одна из самых свя¬
щенных книг. Она почитается и многими
другими религиозными и философскими
направлениями; почти любой индийский
мыслитель современности признает ее
как один из самых важных текстов. Не
будет преувеличением считать, что уче¬
ние «Бхагавадгиты» — квинтэссенция
«Махабхараты». В «Бхагавадгите» изло¬жены три основные йоги — пути йог ж
жения Бога и совершенствования чем.,
века: карма-йога — йога бескорыстии
труда, служения Богу посредством им
полнения своих обязанностей; джшны
йога — йога знания, постижение нн>
что есть Бог, и бхакти-йога — йога л и к
ви, преданности божеству. ВажисПши *
признается путь бхакти. При этом «1ин
гавадгита» содержит в себе своеобрпнн hi
религиозный плюрализм — считаем i
что каждый человек вправе выбрать щи
бой соответствующий ему путь пости и
ния Бога. «Бхагавадгита» изложен и
форме диалога, в котором излагает (п..
учение Кришна — девятый, пурна шин ч
(полное воплощение) Вишну.Несколько ранее «Махабхарши
складывается «Рамаяна» — описпншЖИЗНИ И ПОДВИГОВ РаМЫ, ДРУГОГО ППЖНмго воплощения Вишну. «Рамаяна» пни >
значительно меньшую философскую ни
полненность.В классический период оформлинм
ся школы И. ф. Традиционно рассмшрн
ваются девять наиболее развитых и шиш
тельных школ — шесть ортодоксальны
признающих авторитет Вед (ньяя, пин
шешика, санкхья, йога, миманса и и
данта) и три неортодоксальных iiikimih
отвергающих авторитет Вед (локти
чарвака, джайнизм и буддизм). Нети
рые исследователи насчитывали до ни *
тидесяти школ в период жизни |»улн« ■
(VI в. до н. э.).Материализм локаяты-чарвакм при
знает реальным лишь видимый, ощушп.
мый мир. Восприятие — единстве! I ш н.
источник познания. Бога нет. Души шм
сознание — продукт тела, умирает пмо i
со смертью тела, поэтому посмсрпм
жизнь, как и перевоплощения души и
признаются. Обряд и ритуал жрецы ни
полняют только ради обогащения. Ini
вы основные положения философии п..
каятиков. Единственная цель жизни ч.
ловека в этом мире — наслажденш
Материализм локаяты-чарваки не пн
популярен в Индии, даже тексты пи и
сохранились. Философские положен"
локаятиков послужили пробным кимн
для оттачивания аргументов и домни
тельств других школ в спорах и опрши р340
ИНДИЙСКАЯ ФИЛОСОФИЯ		, h i текстов других школ и была■in фуирована локаята в наше время.
Цип другие неортодоксальные школы•	< Ф джайнизм и буддизм. Несмотря
in приятие текстов Вед, они являются-	ни полными учениями. В социальном■	ми джайнизм и буддизм выступалиим- пс с го как реакция на многочис-
tuii.ii «бытовые» нарушения праведно-
н |||ц|хмпнизмом — жертвоприношения
	пых, плата за жреческий ритуал,■	н п. к деньгам у жрецов и т. п. При
| пни столь отличаются от обычногоh i |н'1|игий, что некоторые исследова-III	мин,тают их атеистическими или
| рипмистическими теориями. Это от-
ц|| шключается прежде всего в отсут-■	"ми идеи Бога-творца в обоих учениях,
шун'твии вообще идеи личного Бога<	1Ф1" но место занимают Махавира —
			 джайнизма у джайнов и Буд-пуддистов); в буддизме, кроме того,
[■ищи-сся существование души как по-
ишой субстанции.Джайнизм признает реальность и
.и риплыюсть существующего мира,
"нпришую «материальность» кармы,
щрии окутывает и опутывает душу че-
I и н, тем самым, вводит его как в
•н'ш рождение, соответствующее его
-ijt'ir, тик и в соответствующие условия■	притяжении этого воплощения. Рели-
■Hi.iMH чертами в этих школах явля-I II. с западной т. зр., — наличие
(шип и ритуала, наличие в них веры,
ч необходимого элемента постижения
н мни пдептом этих школ; с восточной т.
пара и наличие в них пути к нирва-•	и порождению из этого мира сансары,
шинных перевоплощений, страда¬
ем I и гот, невзгод, одним словом, — из		 преходящего.Лтеистичность» и революционность
иШшпма состояла в провозглашении
in положения, что человек для освобо-
н ими или спасения не должен только
■|"шт, па богов, ритуал и жертвоприно-		 и должен постоянно предприни-III, гнои собственные, «внутренние»
н иш и практике совершенствования.1иповеди джайнизма гораздо строже
шиПских, отчасти поэтому он не имелбольшого распространения в Индии и
совсем не распространялся за пределами
ее. Буддизм на протяжении своей исто¬
рии достиг наибольшего влияния при
царе Ашоке (III в. до н. э.), превратив¬
шись в государственную религию, и до¬
шел до почти полного угасания к X в. н.э.	на территории Индии, при этом рас¬
пространившись на значительную часть
Азии.В религиозно-этической практике
джайнизм представляет собой своего рода
«гипертрофированный» индуизм. Прида¬
ется первостепенное значение двум запо¬
ведям: «ахимсе» (или невреждению) и
«апариграхе» (или воздержанию от всех
привязанностей). Джайн никогда не со¬
вершит не только убийства живого суще¬
ства, но и не позволит себе действия, ве¬
дущего к боли или страданию другого су¬
щества. Отречение у джайнов приводит к
тому, что дигамбары (букв, «одетые воз¬
духом» — одно из направлений джайнов
монахов) отказываются и от одежды, т. е.
от последнего проявления собственности
и опасности привязанности. Другие за¬
поведи джайнизма — «сатья», или прав¬
дивость в словах, мыслях и поступках,
«астейя», или неворовство, нестяжание,
и «брахмачарья», или безбрачие (иногда
последняя заповедь понимается шире —
отказ от потворства слабостям любого
рода).Религиозно-этическая концепция
буддизма заключается прежде всего в че¬
тырех благородных истинах: 1. Призна¬
ние того, что в мире есть дукха — стра¬
дание, неудовлетворенность; 2. У этого
страдания есть причина; 3. Это страда¬
ние может быть прекращено; 4. Есть
благородный, восьмеричный путь к пре¬
кращению страдания, который включает
1) правильные взгляды, 2) правильную
решимость, 3) правильную речь, 4) пра¬
вильное поведение, 5) правильный образ
жизни, 6) правильное усилие, 7) пра¬
вильное направление мысли, 8) правиль¬
ное сосредоточение.Из ортодоксальных школ И. ф. (не
отвергающих авторитет Вед) четыре не
опираются на тексты Вед (санкхья, йога,
ньяя и вайшешика), а две используют в341
ИНДИЙСКАЯ ФИЛОСОФИЯсвоих построениях тексты Вед: миман¬
са — первую, ритуалистическую часть, а
веданта — спекулятивную часть, т. е.
Упанишады.Санкхья (букв, «взвешивание», «ис¬
числение») — представляет собой дуали¬
стическую систему: признаются две пер¬
вичные субстанции — «пуруша», дух, и
«пракрита», праматерия. Пуруша в чело¬
веке опутан, «очарован», связан пракри¬
та. Путь освобождения — это освобожде¬
ние пуруши от пракрита. Весь проявлен¬
ный мир обладает тремя качествами —
саттва (чистота, покой), раджас (страст¬
ность, движение), тамас (тупость, инер¬
ция), которые переплетены между собой.
Взращивая в себе сатгву, человек освобо¬
ждается от тамаса и раджаса, освобожда¬
ясь затем от саттвы, он освобождается от
всей природы — пракрита, приходит к
тождеству с пурушей, чистым духом.
Идея личного Бога, Бога-творца в
санкхье отсутствует.Йога (букв, «усилие»; «соединение»)
Патанджали (II в. до н. э.), или раджа-
йога принимает санкхью как теоретиче¬
скую основу, за исключением того, что
признает существование Бога-творца и
Господина творения. Ишварапранидха-
на — преданность Богу, упование на Его
милость — одно из главных положений
йоги Патанджали. Им была систематизи¬
рована предыдущая йога и представлена
в виде восьми ступеней, включающих
этические заповеди, физические и дыха¬
тельные упражнения, практику концен¬
трации и медитации. Целью йоги, а так¬
же последней ступенью является самад-
хи — состояние мистического транса,
сверхсознания, единения с Богом.Ньяя (логика) — учение о формах
суждения, правилах выводимости и сле¬
дования суждений.Вайшешика —- учение о категориях и
атомистика. Главная ее задача — увидеть
различия между всем, что противостоит
нам во внешнем и внутреннем мире; ос¬
вобождение человека — в отделении ду¬
ши от всего материального.Миманса («разъяснение») — иссле¬
дование и объяснение ведического ри¬
туала.Веданта (букв, «конец Вед») — в ве¬дийский период под ней поним	прежде всего тексты Упанишад, кш
ключительной часта Вед, содержит' ■
себе сущность их учения. Вид оформи •ного, систематизированного учеши	приобретает после Шри Шанкарп	(788 — 820), написавшего коммсширп
на Упанишады, Брахмасутры и I. "
вадгиту», — эти три источника тридиммонно считаются основаниями 		Философскую систему Шри Шанкарп
рьи называют адвайта-веданта (адиайшбукв, «недвойственность») — 		ный монизм. Главное ее положшш
«Брахман (Абсолют, Мировой Дух) n<i
дествен Атману (душе или духу моими
ка). Проявленный мир не что иное, и»
иллюзия». Причина зависимости моим»
ка — «авидья» (незнание), путь ости».,
дения — «видья» (знание), Истинное II.
знание — познание Брахмана и и,,
единения с Ним. Бхакти (преданноеim;
карме (деятельности) не прилип
сколь-нибудь решающего значении, юскольку они не противостоят незни	а устранить авидью может лишь прим,
востоящее ей Истинное Знание.Строгая система абсолютною и
низма, в которой творение иллююрн
весь проявленный мир — иллюзии (ю
подобен сновидению), не могла удои ,
творить широкие массы индусок, и
конце XI в. ее дополняет вишинпн н
вайта-веданта Шри Рамануджи — он iма монизма с различениями; 		ся единство (адвайта) Брахмана, они.,
дающего (вишишта) реальными чааню
имеющими сознание (души) и липюшн
ми его (материя, проявленная псом и
ная). Согласно Раманудже, Я чедот ,
одновременно отлично от Бога, т i н
является несовершенным и ограничим
ным, и тождественно Ему, поскольку ш.
неотделимо от Бога, который состпшии ■
его внутреннюю субстанцию. ОсноНо.
дение достигается посредством дени ш
ности и познания. Деятельность
выполнение религиозных норм и pm и
лов. Сотворение мира — реальный фж ,
Творец и Господин мира существуй i .■
Его помощь необходима для освобОя и
ния.И. ф. средневекового периода хирш342
ИНДИЙСКАЯ ФИЛОСОФИЯем |\'гтои засилием схоластики. Ориги-<	и,in,IX мыслителей и философских
и м иочти нет. Это — период осмыс-
ини, переосмысления и толкования
| нпнисанного. Из классических сис-
| |щщипалась только веданта. При
I и средневековый период большее
мшит получают ее дуалистические те-		 (дпайта-веданта), в которых Бог иi i понимаются как полностью различ¬
им I уишости. В религиозном плане эти
и ими педанты обычно связаны с виш-
HIMIIM, в практическом — с путем
н in Ноги, почитанием Бога и пости-
	н м 1то через любовь, преданность.Инжпым вкладом в развитие рели-
|Ц| того течения бхакти явилось творче-
.|.и Шри Чайтаньи (1486 — 1533), бен-	ого проповедника кришнаизма.111и1|1Гин обычный ритуал и внешние•	• <1>|мил культа, Чайтанья призывал к
| ниической любви к Кришне, наибо-
! ионному и любимому в Индии авата-		ну, через постоянное повторение| ин liora, совместные шествия, танцы
| iHihпртаны (воспевание имен Бога),
i iiHiiiii.ti отрицал кастовую замкнутость
im |nmolictbo, принимая в число своих			всех, в т. ч. и мусульман.'Мри Чпйтанья не создал философской•	и мы, но оставил яркий след в исто¬
чи индийской культуры как один из са¬
йт почитаемых святых.Ярким проповедником другого на-
н нпм-мия бхакти — ниргуна-бхакти —
пч Кибир (вторая половина XV в.). Он
I "мюисдовал веру в единого Бога, из-•	тою людям под разными именами,■	>мпш1чпл алчность, стяжательство и ли-|' |>по профессиональных священно-
| мпспей, выступал против кастового■	| |н|||1Ч1ства и.связанного с ним пред-
| НИМЧ1НЯ о ритуальной чистоте, свято-
||| п иштиости. Его жизнь и творчество
■| «инн сильное влияние на Гуру Нанака
| lii'i 1539), основателя сикхизма, а
h i шхотворного наследия Кабира во-
i i'i и гпшценную книгу сикхов — «Ади1|"П|1Н*.| икхизм, начало которому положилI	I Iiiiiiik, является своего рода синте-
'| и I ким образованием, позаимствовав¬шим часть положений из индуизма, а
часть из ислама. В социальном плане
сикхизм был реакцией на изменившуюся
ситуацию в Индии. В XIII — XIV вв. на
территорию этой страны с завоеванием
ее значительной части Моголами прони¬
кает ислам, вскоре он становится второй
по распространенности религией Индии.
Буддизм почти прекращает свое сущест¬
вование на территории Индии. Захватчи¬
ки, оставшись на ее территории, уже не
могли игнорировать индуизм; но и инду¬
сы не могли не замечать ислам. И вот
появился сикхизм — уникальное образо¬
вание, существующее практически толь¬
ко на территории Индии.Сикхизм монотеистичен, в ранней
своей стадии был близок бхакти и суфиз¬
му. «Общение с Богом — глубоко мисти¬
ческий процесс, он не требует жрецов-
посредников и не нуждается в Священ¬
ном Писании» (Альбедиль) — такие
воззрения приписывают Нанаку. Однако
эта позиция Нанака не была выдержана
его последователями; через некоторое
время сложилась священная книга сик¬
хизма «Ади Грантх» и был создан свой
ритуал. Путь к Богу в сикхизме — преж¬
де всего постоянное размышление о Бо¬
ге, повторение его имени и медитация.
Служение Богу — это служение людям.Черты исламской культуры наложи¬
ли свой отпечаток на развитие сикхизма.
В отличие от джайнов и буддистов сикхи
не раз с оружием в руках защищали свою
веру и общины; в XVII — XVIII вв. об¬
щины сикхов превратились в сплочен¬
ные полувоенные формирования. В наше
время сикхские общины и храмы имеют
только религиозное значение, но сикхи
по-прежнему сохранили свой воинствен¬
ный дух, многие служат в полиции и ар¬
мии, до сих пор считается нормальным
постоянное ношение сикхами кинжала
(это, наряду с длинными нестриженны¬
ми волосами, железным браслетом, —
один из внешних атрибутов сикха).Новая И. ф. в большей степени свя¬
зана с просветительскими тенденциями
и религиозно-реформаторскими общест¬
вами и движениями. В 1828 г. в Бенгалии
Рам Мохан Рой основывает религиозно¬343
ИНДИЙСКАЯ ФИЛОСОФИЯреформаторское общество «Брахмо са-
мадж», целями которого являются борь¬
ба с «недостатками» индуизма (идолопо¬
клонство, многобожество, обряд сати —
самосожжения вдов) и попытка на осно¬
ве переосмысленных положений Упани¬
шад (а также некоторых положений ис¬
лама и христианства) создать новую мо¬
нотеистическую религию. Рам Мохан
Рою противостоял Свами Дайянанда Са-
расвати со своим обществом «Арья са-
мадж», стремившийся восстановить чис¬
тоту индуизма только на базе положений
Вед и Упанишад. Основываясь на поло¬
жении Вед, он утверждал, что в них нет
политеизма и идолопоклонства.Своеобразным синтезом этих двух
учений выступило учение Шри Рамак-
ришны (1836 — 1886), который на собст¬
венном мистическом опыте испытал все
доступные ему религии и провозгласил,
что все они истинны и представляют со¬
бой различные пути к Богу. Другой важ¬
ной идеей Рамакришны была идея ста¬
дийности. Суть ее в том, что на разных
стадиях своего развития человек спосо¬
бен постигать различные религиозные
понятия, теории и религии в целом.
Высшим способом постижения Бога для
него был мистический идеал адвайта-ве-
данты. Свами Вивекананда развил идеи
Рамакришны в соответствии с современ¬
ным мышлением Запада и Востока,
привнес в них элементы научности и
распространил по всему миру в своих
книгах и многочисленных лекционных
выступлениях. В 1897 г. Свами Вивека¬
нанда основывает монашескую и рели¬
гиозно-просветительскую организацию
«Миссия Рамакришны» для распростра¬
нения своего учения, а также для созда¬
ния возможности реализации его на
практике. «Миссия Рамакришны» и в на¬
ши дни — одна из самых влиятельных
религиозных организаций в Индии; кро¬
ме того, она имеет свои отделения почти
во всех странах мира, в т. ч. и в России.Одна из тенденций И. ф. нового
времени — стремление восстановить тра¬
диционную философию индуизма — яв¬
лялась в значительной мере реакцией на
усиленную деятельность христианскихмиссионеров, а также на неприятие ни
дуизма колонизаторами англичанамиПериод новейшей И. ф. 		деятельностью оригинальнейших мыс пн
телей. Многие из них были связаны
национально-освободительным движеми
ем в Индии (всю жизнь — как Махшм
Ганди и Б. Г. Тилак, или в определении
периодах и эпизодах биографии ьн
Шри Ауробиндо, Рабиндранат Тагор)Рабиндранат Тагор (1861 — 1941) in
вестен в мире скорее как поэт (он поп
чил Нобелевскую премию по литери i
ре). У него мало чисто философских рп
бот, вся его философия растворена и и
поэтических сборниках; он подгвержнф
древнее положение, что мыслитель п Ми
дии скорее поэт, чем философ. P. 'lamp
поэтической форме выразил осноипы
идеи Упанишад о величии Бога, о то,м.стве микрокосма и макрокосма — 		человека и вселенской души, о воепсн
ной как игре Бога, в которой он наспи t
дается своим творением.Махатма Ганди (1869 — 1948) пишино участвовал в политической 		страны, провозглашая, что ахимса (мги
реждение), сатья (истина) и стремлешик истине являются высшими понят	индуизма, и индийцы во всем, в т. ч п ■
освободительном движении должны ори
ентироваться на эти идеалы. Индун >
для Махатмы Ганди — это то, что спиСОбНО ВОСПРИНЯТЬ И ПРИНЯТЬ В ССби I"лучшее, что есть в других религиях.Философии и йоге Шри AypoUm и
(1872 — 1950) свойственны стремлент >
синтезу, попытка переосмыслить и оы
динить в одном учении все прсдип i i
вующие йоги и многие философские н
чения. Материя и дух выступают ini'философии двумя атрибутами первич	Реальности — Брахмана. Понятие йоги \
Шри Ауробиндо почти смыкается е ни
нятием эволюции. «Вся жизнь есть Ии
га», т. е. как жизнь отдельного развинти
шегося индивидуума есть йога, так и н
эволюция природы есть Йога приронн
Одним из основных положений IIihh
Шри Ауробиндо является трансфорым
ция себя не только через собствен|н
усилие, но и посредством создания yi пи344
ИНДУКЦИЯin {мир, покой, искренность и др.) для	и и в существо человека божест-ннм|| силы и превращение человека в
много проводника этой божествен-
н I iiiii.i и мир, природу (как внешнюю,
|| и ш I утреннюю по отношению к че-		 у), Идеи Шри Ауробиндо популяр-	феменной И. ф.; сторонникамии Шри Ауробиндо основан интерна-
| м ни.ный город Ауровиль в несколь-
н I м от г. Пондишерри (юг Индии), в
щрим находится ашрам Шри Ауро-"НИМИ| ними Шивананда, организовавший
| нннггтпо божественной жизни», ашрамI	hi нишах, лесной университет йоги и
		 старался воздействовать на со-I 	ос общество посредством вне-I пин м исто ведантистских идей.11'ткалько отличается от многих со-I	н HIH.IX индийских мыслителей Шри
| I пит Махариши (1879 — 1950), не соз-III	и	и философских систем, почти неи нннпй философских произведений,
пн гобственном мистическом опыте
cm юинвший глубокую истину адвай-
| in ннмтм. Его учение стало известно из
мне учениками и почитателями и от-II	Hi нн их вопросы.Наиболее крупные исследователи-	иipnii И. ф. — С. Радхакришнан, С.
1ф I ум in, Т. М. П. Махадеван.I	роме того, в XX в. в Индии было и
и много мыслителей, учения которых
hi нючаются в историко-философские
н копания либо по причине крайней
шоноксальности их учений (Дж.| | • * 111111 л м урти, Раджниш), либо по при¬
ми. почти полного отсутствия оригй-
fii.iioio учения (Шри Чинмой, Парама-
|-и и Йогананда, Свами Муктананда,	 ('ни Баба и др.). Многие из этих	|шелсй являются учителями, ДОСТИГ¬
НИ ш высоких степеней реализации;и	(и,являют себя таковыми. Отсут-	 оригинального учения, впрочем,и и и. нс опровергает высоту реализа-	 | к. все уже сказано в священных|> Iих, как многие полагают, и, кроме■	ни, духовный опыт далеко не всегда■	ip i кпстся в словах. Можно здесь со¬
пи и На пример Раманы Махариши —его последователи считают, что наивыс¬
шие наставления им давались в молча¬
нии.(Лит.: The cultural heritage of India.
The Ramakrishna Mission Institute of Cul¬
ture. Calcutta. 1982. Vol. 1 — 4; Dasgupta
S. A history of indian philosophy. Delhi,
1988; Mahadevan Т. M. P. Contemporary
indian philosophy. Delhi, 1981; Naravane
V. S. Modern indian thought. New York,
1964; Радхакришнан С. Индийская фи¬
лософия. М., 1995; Чаттерджи С. и Дат-
та Д. Древняя индийская философия.
М., 1954.)Ю. А. БуторИНДУКЦИЯ (от лат. inductio — на¬
ведение) — один из основных способов
логического рассуждения (умозаключе¬
ния) и методов научного исследования,
предполагающий движение знания от
единичных утверждений об отдельных
фактах к положениям, носящим более
общий характер.И. тесно связана с историей опыт¬
ного познания. Начало ее изучения было
положено в индийской, китайской (шко¬
ла JIao-цзы) и древнегреческой логике.
Дальнейшее же развитие теории И. мы
находим лишь в новое время, когда бур¬
ный рост науки поставил вопрос об ис¬
следовании способов научного обобще¬
ния, приемов открытия общих законов.
Важное значение в этом отношении име¬
ли сочинения Ф. Бэкона. Позднее теория
И. развивалась в работах Дж. Гершеля,
Дж. Ст. Милля и др. В современной ло¬
гике интерес к теории И. поддерживает¬
ся прикладными исследованиями.Различают два вида И., обсуждение
которых мы находим уже в «Топике»
Аристотеля.1.	Полная И. имеется тогда, когда
обобщенный вывод о классе предметов в
целом получают на основе конечно-обо-
зримой области фактов, т. е. рассмотре¬
ния всех предметов этого класса. Такое
умозаключение с необходимостью при¬
водит к достоверному знанию. В «Пер¬
вой Аналитике» Аристотель сопоставил
полную И. с третьей фигурой простого
категорического силлогизма. 2. Неполная345
ИНДУСТРИАЛЬНОЕ ОБЩЕСТВОИ. имеется тогда, когда обобщенный вы¬
вод о классе предметов делается на осно¬
ве бесконечно- или конечно-необозри-
мой области фактов, т. е. из рассмотре¬
ния лишь некоторых предметов данного
класса. В этом случае анализируются их
существенные признаки, связи и т. п. Та¬
кое умозаключение имеет очень широкое
применение, но приводит не к достовер¬
ному, а лишь к правдоподобному (веро¬
ятностному) знанию.В современной логике различные
виды неполной И. изучаются в рамках
анализа правдоподобных рассуждений,
наряду с умозаключениями по аналогии,
разработанными Ф. Бэконом и Дж. Ст.
Миллем методами исследования причин¬
ных связей и т. д. Здесь прежде всего ис¬
следуются логические критерии провер¬
ки общих положений на основе данных
наблюдения. Употребляемый ранее тер¬
мин «индуктивные умозаключения» в
большинстве случаев остается вполне
приемлемым, т. к. индуктивное следова¬
ние составляет основу правдоподобных
рассуждений. Однако общеизвестное оп¬
ределение И. как «рассуждения от част¬
ного к общему» не выдерживает крити¬
ки, она трактуется гораздо шире, чем
простой переход от выражений, форму¬
лирующих факты, к некоторой гипотезе,
выраженной общим утверждением. Для
анализа И. важнейшим понятием являет¬
ся степень подтверждения, т. е. вероят¬
ность той или иной гипотезы при имею¬
щихся эмпирических данных. Поэтому
логика правдоподобных умозаключений
тесно связана с теорией вероятности. Го¬
ворят, что множество посылок Г индуци¬
рует (или подтверждает) высказывание В,
если и только если вероятность (обозна¬
чаемая Р) того, что В истинно при учете
высказываний Г, больше, чем вероят¬
ность истинности этого высказывания
самого по себе, т. е. Р(В/Г) > Р(В). Такое
понимание индуктивного вывода связано
с намерением Р. Карнапа создать логику
подтверждения.Противопоставляясь дедукции, И.
тем не менее тесно связана с ней. На¬
пример, полная И. по сути своей являет¬
ся дедуктивным умозаключением. Вооб¬ще же дедукция и И. находятся в	шении дополнительности.А. Г. Kih I.ИНДУСТРИАЛЬНОЕ ОЫЦЕСТ1КIобщество, основанное на развитии круп
ного промышленного произволе i hi
формирующее соответствующие модгн»
рынка, потребления, социальной оргшш
зации, науки и культуры. Для И. о м
рактерна ориентация людей на постони
но возрастающие объемы производим
потребления, знания и т. д. Идеи рост <
прогресса являются «ядром» индусфн
ального мифа, или идеологии. Суши i
венную роль в социальной органи:шшн>
И. о. играет понятие (и метафора) мммш
ны. Следствием реализации предсташо
ний о машине оказывается экстенсиии.
развитие производства, а также и «mi i
низация» общественных связей, отпоим
ний человека с природой. И. о. стимунн
рует развитие гражданского общееi им
правового государства. Гражданское ни
щество фиксирует как общественную и
обходимость свободу личности распори
жаться своими силами и способности ми
Границы развития И. о. выявляются m
мере обнаружения пределов экстенгпшг
ориентированного производства.В. Е. Ki'Mif'1'ИНТЕНСИОНАЛ и ЭКСТЕ1К По
НАЛ. Интенсионал (от лат. intensio
внутреннее натяжение, усиление) и
средневековой логике означал содержи
ние слова-понятия как совокупит и
мыслимых признаков соответствующие
ему предмета. Противопоставлялся «Ом
му, т. е. совокупности обозначаемых (ни
зываемых) данным словом-пошгпн >
предметов, который назывался эксин
сионалом (от лат. extensio — протяжен и.
расширение). В классической логни
признавался закон обратного отношении
между объемом и содержанием пошпн i
однако, начиная с Б. Больцано (I7HI
1848), данный закон подвергается comih
нию. Пример Больцано: выражении |h
«образованный сын необразованного м
ца» и (2) «необразованный сын обрн и*
ванного отца» в классической логи кг m346
ИНТЕНСИОНАЛ и ЭКСТЕНСИОНАЛпи ццы по содержанию, хотя обо-
| (,11111 разные вещи. Равным образом,
,■ чмоугольный квадрат» и «квадрат»
	мы по содержанию, хотя обозна-I	igiHO и то же. Вторым (по времени),‘шиком потребности пересмотра	(Ионных категорий логики и лин-II.	ми м стали антиномии отношения
....пиния. Это антиномии, возникаю-... и некоторых контекстах при замене
,щ пня на тождественное ему по
мтому значению. Например, в ис-		 ш,оказывании «Петр считает, чтоI ннляется столицей Пакистана» за-
мим ..Кабул» на предметно-тождест-■	и и и .,столица Афганистана». Получа-Hi'Mioe высказывание: «Петр счита¬
но столица Афганистана является
... ннн'И Пакистана». Данные и другиеI	hi пптиномии именования привле-
| in .mi и мание Г. Фреге, Б. Рассела, О.1	ill мм и других логиков.II	н Э. — термины семантики. И.-	н н определяется не только через оп-HIIIIIIO Э., в качестве области его пред-	II рс(|)еренции, но и через оппози-	щмковой форме данного знака (на-инмгр, слова «брат» и «единородный». ни общий И. и разную языковуюI	i|iMV). В оппозиции к языковой форме
и щ,щупает ее означаемым. Обе указан-
| оппозиции необходимы, и в семан-
г ограниченных одной из них, поня-II	избыточно. Например, в лингвис-
"| «и mix семантиках, отвлекающихся от
ирисов референции, или в семантиках■	I пческой логики, отвлекающихся от
ми! гуриого анализа языка, понятие И.
п. | | I использоваться только в неполном
м. I пОстнснном) значении. Соединение
«рнн значения и теории референции в
.ниши И. ведет к семантическому тре-•	и,нику, одним из углов которого будет
и I н качестве синонимов могут высту-III,	понятия смысла, коннотации и др.).
I!•-, (ИМ углом будет Э. (в качестве сино-■	и in пыступают понятия денотата, ре-
г,чина, объекта и др.). Третий угол —
■и иное средство.Историю формирования современ-
... шачения категорий И. и Э. можно
, и. мнтривать с работ Д. С. Милля(1806 — 1873). Милль исходит из денота¬
тивной теории значения: «Все имена есть
имена чего-либо реального или вообра¬
жаемого». Классификация имен включа¬
ет две особенно важные категории: кон-
нотативные (лат. con — «со» и notare —
обозначать), созначающие, и неконнота-
тивные имена. Коннотативные имена на¬
зывают предмет и имплицируют атрибут.
Например, «белый» обозначает все белые
вещи и созначает атрибут белизны, им
присущий. Милль полагает, что есть
имена без коннотации. Таковы имена
собственные, которые не зависят от
свойств именуемых вещей, и абстракт¬
ные имена («белизна» и др.), которые
служат обозначениями некоторого атри¬
бута. Неконнотативны также глаголы,
наречия, предложения, предлоги и сою¬
зы. Т. о. отношение коннотация/денота¬
ция у Милля не обладает всеобщностью
и денотация не определяется исключи¬
тельно коннотацией. В то же время име¬
на без коннотации лишены значения в
смысле сообщаемой именем информа¬
ции.Г. Фреге рассматривает в качестве
имен собственных и грамматические
собственные имена, и дескрипции (опи¬
сания), и предикаты, и утвердительные
предложения. Все эти формы считаются
имеющими как интенсию (смысл), так и
экстенсию (денотат): «Условимся гово¬
рить, что собственное имя (слово, знак,
сочетание знаков, выражение) выражает
свой смысл и обозначает или называет
свой денотат». Он приходит к различению
смысла и денотата (значения) имен, обра¬
зуя семантический треугольник «имя —
смысл — денотат». Понятие смысла у
Фреге синонимично понятию И. и по¬
зволяет ему объяснить информацион¬
ность утверждений тождества. Эквива¬
лентность денотата отождествляемых
имен может иметь место и при различии
их И. (смысла). Благодаря этому, утвер¬
ждение об их тождестве может сообщать
новую информацию. Например, «Утрен¬
няя звезда есть планета Венера» (несмот¬
ря на то, что у выражений «утренняя
звезда» и «планета Венера» один дено¬
тат). Способ именования определяет раз¬347
ИНТЕНСИОНАЛ и ЭКСТЕНСИОНАЛличие И. (смысла), выражаемого име¬
нем.Смыслом (И.) повествовательного
предложения Фреге считает выражаемое
им суждение, а его денотатом — истин¬
ностное значение. Ни смысл, ни денотат
не имеют познавательной ценности в от¬
рыве друг от друга. Лишь в утверждениях
смысл (суждение), соединяясь с денота¬
том (истинностным значением), может
давать новое знание. И. (смысл) как
имен, так и предложений объективен, в
отличие от субъективных образов и пред¬
ставлений.Более сложно определяются денотат
и И. предложений с косвенной речью.
По аналогии с предложениями, содержа¬
щими прямую речь, денотатом которых
выступает предложение, заключенное в
кавычки, денотатом предложений с кос¬
венной речью является выражаемое по¬
следней суждение. Равным образом, кос¬
венный денотат имени, стоящего в ка¬
вычках, совпадает с его обычным
смыслом (И.). Поскольку для Фреге
смысл и денотат всегда различны, по¬
стольку у косвенных денотатов имеется
смысл (И.). Например, предложение
«Иван сказал, что розы ароматны» пере¬
стает выступать предложением о розах и
становится собственным именем мысли
Ивана. Его косвенный денотат — пред¬
ложение «Розы ароматны», а косвенный
смысл — утверждение, что «розы аромат¬
ны».Различие прямых смысла и значения
от косвенных смысла и значения стало в
дальнейшем основанием различения ме¬
жду интенсиональными и экстенсио¬
нальными выражениями, предложения¬
ми, контекстами и языками.Семантические идеи Фреге развивал
А. Черч, согласно которому денотация
есть функция смысла, т. е. когда задан
смысл, задана и денотация. Выражения,
имеющие один и тот же смысл (И.),
имеют одну и ту же денотацию (Э.), хотя
выражения, имеющие одну и ту же дено¬
тацию, не обязательно имеют один и тот
же смысл. Смысл имени — концепт,
смысл предложения — пропозиция. Все
имена имеют как смысл, так и денотат.Р. Карнап стремится избежать
ложнения языка-объекта в косвенны
контекстах, заменяя «метод отношгши
именования» методом Э. и И. Поит и
И. выступает у Карнапа расширением
уточнением понятия «свойство», а ’ >
«класс» классической логики. ОбоЫш
понятие предиката (вместо имени у Ф|н
ге), Карнап рассматривает в качп п.
«десигнаторов» все виды языковых иыр»
жений в функции предиката. Понятие i
десигнатора рассматривается черс:1 ot•
замену эквивалентными, с сохранеши
фактической истинности исходного ш
ражения; И. раскрывается через рассмш
рение логической эквивалентности 1и
сигнаторов. Логическое — истинно,
выражений и логическое — эквишиит
ность десигнаторов устанавливаются in
обращения к внеязыковой действи и'щ
ности, на основе семантических прани»
языковой системы.Рассматривая «интенсиональные кии
тексты» с логико-эквивалентными дес ш
наторами, Карнап показывает их пени,
таточность для анализа предложении
мнения («А считает, что...» и др.), и ни
же для рассмотрения синонимично! ивыражений при их переводе. Вместо	нонимичности» Карнап говорит об »ин
тенсиональной изоморфности» или i ■
подобии «интенсиональной структуры
рассматриваемых выражений, что мини
ется более сильным условием, чем их im
гическая эквивалентность. Например
выражения «Понятие брат тождестиенп
понятию единородный» и «Понятие 0/»." ■
тождественно с понятием брат» логин*
эквивалентны, имеют тождественные II
(парадокс Дж. Мура), но различии! мм
своей интенсиональной структуре.К. И. Льюис независимо от Карими»
предложил свой метод семантической
анализа, расширяющий классически
рамки. Он ближе к именной парадими
т. к. отталкивается от сигнификацин (т
начивания); сигнификации протииоин
ложна денотация как обозначение реши
ных, а не просто мыслимых, предмет»
Совокупность мыслимых предметов in
которой сигнификации Льюис назышп i
«классификацией», вероятно, чтобы ш348
ИНТЕНСИОНАЛ и ЭКСТЕНСИОНАЛmiI, ее от совокупности денотируемых
| и'той или «класса» классической ло-iii	II. (= коннотация) рассматривает-
И.ншсом по аналогии с классической•	!п|шей «сущности» как правильное
tin - псине сигнификации. Денотация
н-н сматривается как правильное име-	но термином реальных предметов.| ii in семантика ведет к отрицанию об¬
ито отношения между И. и денотаци-
| I и с тепеней), принимаемого в класси-*	| nil логике. Например, выражения
| |н.1лос двуногое» и «разумное бес-
. | см к- двуногое» имеют одну и ту же де-
|шию. Обратное отношение существу-■	ii жду их И. и классификацией (во
|"|тм ш>|ражении классификация эже,I	исключает всех «неразумных бес-		 двуногих»). Предельные случаир.иного отношения между И. и клас-
ифнкпцией (универсальный И. и нуле-
||| I насеификация, и наоборот) делают
унификацию лишенной значения. На-■	I и I мер, выражение «круглое и квадрат-шшовременно» имеет универсальный
н нпо, будучи принятое в качестве оп-
-I. нении, имплицирует все, что угодно
ипное свойство мыслимого предмета).| мм ификация данного выражения ну-
н.ш Противоположны термины с уни-
|Ц|ЦП,1[ой классификацией и нулевым
и сигнифицирующие всякий из непро-
мннречиво мыслимых предметов (на-
|||цмср, таковы термины «существо»,
сущность» и т. п.), но не выражающие	кой интенсии (коннотации). Карнапними, что Льюис гипостазирует мысли-
"и предметы, поскольку, по его мне¬
нии, "действительная лошадь» имеет то
и ншчоние, что и просто «лошадь». Но
hi не так. Достаточно рассмотреть тер¬
ки Пегас», который, согласно Льюису,
и г нее же обладать денотацией (Э.),
| м. и нулевой.П/юпозиция есть частный вид терми-
и Модифицируя Фреге, Льюис говорит,
ни пропозиция сигнифицирует некоторое
п. ншние дел», являющееся атрибутом
си.ного мира. Денотацию он интерпре-
нрм | как «либо реальный мир, либо
. • и н а» (соответственно ее истинному
" сич|ню). «Состояние дел» есть поня¬тийное содержание пропозиции в виде
классификации возможных миров, соот¬
ветствующих чьему-нибудь знанию о ми¬
ре, выраженному в данной пропозиции.
«Интенсионал пропозиции включает в
себя все, что вытекает из пропозиции; он
охватывает все, что должно быть истин¬
ным относительно любого возможного
мира, с тем чтобы пропозиция могла
быть приложима к такому миру, т. е. бы¬
ла бы истинна относительно этого ми¬
ра».Синонимичность, выражений — более
сильное, чем тождество их И., условие,
аналогичное тождеству интенсиональной
структуры у Карнапа. «Выражения сино¬
нимичны..., если (1) у них один и тот же
интенсионал, не являющийся ни нуле¬
вым, ни универсальным; или (2) их ин¬
тенсионал либо нулевой, либо универ¬
сальный, но при этом выражения экви¬
валентны по аналитическому значению».
Под последним имеется в виду разложи¬
мость сложного выражения на простые и
отвечающие условию (1), с учетом зави¬
симости И. сложного выражения от его
синтаксиса.Льюис вводит важное разграничение
И. как «языкового значения» и И. как
«смыслового значения». Смысловое зна¬
чение соответствует схематизму речемыс¬
лительной деятельности, выступая до¬
полнением-противоположностью ее ре¬
ференции. Смысловое значение является
интенсией, понимаемой в качестве кри¬
терия в нашем уме, согласно которому
мы способны употреблять или отказы¬
ваться от употребления относящегося к
делу выражения в случае наличия/отсут¬
ствия вещей или ситуаций. Языковое
значение определяется словарем и син¬
таксисом используемого языка.Р. Монтегю, Б. Парти и др. исследо¬
ватели переносят понятие И. в лингвис¬
тику. И. языковой единицы понимается
ими как функция, устанавливающая ее Э.
И. выступает при этом и как семантиче¬
ское правило интерпретации языковых
выражений. И. естественного языка из¬
меняются (например, определение «Ки¬
ты — это рыбы» когда-то соответствова¬
ло И. слова «кит».) Тем не менее, они не349
ИНТЕНЦИОНАЛЬНОСТЬявляются чем-то субъективно-психоло¬
гическим и могут успешно анализиро¬
ваться с использованием формальных
методов. (См. «Семантика».)Д. В. АнкинИНТЕНЦИОНАЛЬНОСТЬ (от лат.
intentio — стремление, внимание) — им¬
манентная направленность на предмет
или имманентная предметность сознания
безотносительно к тому, является ли
предмет реальным или только вообра¬
жаемым. История понятия И. восходит к
средневековой схоластике, различающей
реальное и интенциональное существо¬
вание объекта. В XIX в. понятие И.
вновь было введено в философию не¬
мецким философом Ф. Брентано, в сис¬
теме которого И. является основным
свойством психических феноменов, вы¬
ступая как их данность в сознании и на¬
правленность сознания на них. Понятие
И. разрабатывалось в «теории предмет¬
ности» А. Мейнонга и в феноменологииЭ.	Гуссерля, где намечается тенденция к
онтологизации интенциональной струк¬
туры сознания. У Гуссерля И. становится
ключевым термином, толкуется в совер¬
шенно новом и фундаментальном для
всей феноменологии смысле. И. — фун¬
даментальное свойство переживания быть
«сознанием о...».В феноменологии И. трактуется
очень широко в силу изначально приня¬
той посылки о коррелятивности между
способами данности человеку различных
аспектов мира и сознанием о мире. Каж¬
дому феномену присуща собственная ин-
тенциональная структура. В самом деле,
существуют многообразные типы отно¬
шения человека к определенному пред¬
мету. Восприятие всего этого многообра¬
зия предполагает в качестве предпосылки
наличие единого и центрированного соз¬
нания о некоем константном предмете
во всех многообразных типах отноше¬
ния. И, соответственно, существуют раз¬
личные модусы явления предмета созна¬
нию: восприятие, воображение и т. д. В
целом, структура И. такова: интенцио-
нальный акт, интенциональное содержа¬
ние и предмет.Понятие И. в начале XX и. 1м.
воспринято экзистенциализмом, ним
мизмом, аналитической философии
персонализмом, а также значите^ и >
влияние оказало на т. н. «целостным и-
ход» в психологии (гештальтпсихож....
и т. п.).Т. X. Кори" -ИНТЕРИОРИЗАЦИЯ и ЭК< IIРИОРИЗАЦИЯ — понятия, указь	щие на переход, движение действии и,,
териоризация (франц. interiorisatlon
лат. interior — внутренний) — пер* ■
извне вовнутрь, поэтапное свертыпннн
и овнутривание внешнего дсНпмн
Впервые это понятие сложилось и
французской социологической шкот ' '
Дюркгейм) и означало процесс соты-п.
зации, прививания элементов идсолши.
к сознанию индивидов. Иное содер!.
ние это понятие обрело в трудах Ж. Ни¬
же, Л. С. Выготского, Дж. Брунер» и рн
да других современных психологом,Задавшись вопросом, каким iivi>
действие с внешним предметом обрит-,
ется в думание об этом предмете, II 1
Выготский открывает центральное ни н
процесса И. — замещение вещей их hi
ками и символами. Согласно его куц
турно-исторической теории, наши >
шевная жизнь рождается из внешне >
циальной формы общения мс г.
людьми, а общая структура мышлении
внутреннего диалога в целом повтори.структуру обычной 		ной деятельности с вещами и людьми
Благодаря «культурному знаку» прет,
ловеческие формы поведения petirmпереключаются на специфически 		альные, мысль индивидуума совершим,
в слове, внешнее действие субъектобъектом овнутривается до умствен	операции со знаком как заместите м...
объекта. К «культурному знаку» JI •
Выготский относил языковые формуй.
алгебраическую символику, прои:ни ф
ния искусства, карты и т. п.И. сопряжена со своей прочим	ложностью — с экстериоризацией (фрннм
exteriorisation — проявление, от пш
exterior — наружный, внешний), т. с350
ИНТЕРПРЕТАЦИЯ•in • him перехода внутренних умствен-
пиИствий в развернутые внешние
i nшо-чувственные действия. «Что-		 троить у ребенка новое умствен-||| Пгпше, например, то же действие
и ним, его надо предварительно дать
и ну кик действие внешнее, т. е. экс-
|Н1и|м1 ювать его. В этой экстериоризо-
.м| и ill форме, в форме развернутого•	пнмто действия, оно первоначально и
рмируется. Лишь затем, в результате. ни см постепенного его преобразова--	им обобщения, специфического со-
. ini' пня его звеньев и изменения уров-
' ни котором оно выполняется, проис-
IIII сто интериоризация, т. е.■	- 11||||щсч1ие его во внутреннее действие,
и-1н. уже полностью протекающее в,|| |нт>(М1ка», — писал акад. А. Н. Леон-
|| | Неонтьев А. Н. Проблемы развития
. нижи. М., 1972, с. 386).Iioiuic детально процесс И. описыва-
■( | о (данной П. Я. Гальпериным тео--	и ио тшного формирования умствен-
(II действий. Развитие психических
		 иЙ всегда начинается с формиро-(кнн соответствующих внешних дейст-
1(1 и гели впоследствии окажется, что
I. hi инбудь функция не сформирова-
| мостточным образом или сформи-		п. неправильно, то выправлениеи "Miпо начинаться с возвращения к
п. йодной внешней форме и далее ме-		in проходить все надлежащие эта-| Пока индивид не выработает специ-
||Ц|ц (кую и адекватную сути предмета
hi ihhiiiio, он, по мнению П. Я. Гальпе-		 но способен думать о соответст-щци'м предмете, производить его умст-
niii.li' преобразования (см. Гальперин
и I Нпедение в психологию. М., 1976).
•и рикипский психолог Дж. Брунер
и попил утверждение, что способность
пеним"ти генерировать в себе психиче-•	in оПризы мира вещей есть процесс
(н.ннепия мастерства в добывании и•	ншн. ювании новых схем действия.Первоначально концепция И. осно-		 на материалах исследования		 логического мышления уи II К настоящему времени получен-■	II ш.июды экстраполированы на всюпсихосферу человека любого возраста.
Чувственные образы также были описа¬
ны как продукты И. особых перцептив¬
ных действий. Впервые понятие перцеп¬
тивного действия было введено А. В. За¬
порожцем, а затем оно было развито в
исследованиях В. П. Зинченко, Д. Гибсо¬
на, Р. Л. Грегори, И. Б. Ительсона и др.
Теория И. натолкнула ряд философов на
вывод, что носителем информации от
объекта к субъекту служит адаптирован¬
ная к объекту схема действия, операция
(Э. В. Ильенков, С. Тулмин, В. П. Бран-
ский, Д. В. Пивоваров и др.). Объект и
образ объекта тем более определенны,
чем лучше мы научаемся действовать с
объектом, изобретая новые операции,
новую технологию.Д. В. ПивоваровИНТЕРПРЕТАЦИЯ — аспект пони¬
мания, направленного на смысловое со¬
держание текстов. И. как практика из¬
влечения смыслов из текстов имела ме¬
сто в античности («аллегорическое»
толкование текстов), в средние века
(библейская экзегетика), в эпоху Ренес¬
санса («критика текста», «грамматика»,
лексикография). Положения библейской
экзегезы получили теоретическое разви¬
тие в романтической эстетике: Ф. Шел¬
линг указывал на бесконечную множест¬
венность смыслов, заключенных в про¬
изведении и наново формирующихся в
сознании читателя. Категориальный ста¬
тус И. получила у Ф. Шлейермахера, ко¬
торый различал объективную («грамма¬
тическую») и субъективную («психологи¬
ческую», или «техническую») стороны И.
Обе стороны И. определяют единый про¬
цесс понимания: И. текста с субъектив¬
ной стороны предполагает определенное
представление об авторе, но это пред¬
ставление может сложиться только на
основе некоторой объективной И. его
текстов. «Грамматическая» И. осуществ¬
ляется посредством компаративного ме¬
тода — сравнительного анализа различ¬
ных значений того или иного слова с це¬
лью установления его значения в данном
контексте. «Психологическая» И. идет
дивинационным путем, «угадывая» зна¬351
ИНТЕРПРЕТАЦИЯчение слова на основе изучения того
спектра его значений, который является
специфическим для данного автора.В герменевтике Дильтея И. сводится
к постижению смысла текста посредст¬
вом переключения его в психологиче¬
ский и культурный контекст автора и ре¬
конструкции этого контекста внутри
опыта интерпретатора. Гуссерль доказы¬
вал, что к феномену сознания принадле¬
жит предуказание, т. е. горизонтное соз¬
нание (впоследствии названное им «жиз¬
ненным миром» и выступающее, по
существу, в качестве контекста), которое
указывает на дальнейшие, находящиеся
вне опыта в собственном смысле призна¬
ки объекта. Это — «уже некая интерпре¬
тация... мы оказываемся вовлеченными в
многообразие, которое указывает на воз¬
можные новые восприятия..., и с очевид¬
ностью раскрывает и осуществляет себя в
серии образов и представлений». Фено¬
менологический метод исходит из того,
что конкретная целостность произведе¬
ния (и соответствующий ей акт непо¬
средственного, нерасчлененного вос¬
приятия) возникает как результат взаи¬
модействия целого ряда онтологических
«слоев», а также динамических «фаз»
развертывания текста. Задача истолкова¬
теля заключается в том, чтобы эксплици¬
ровать эти слои и фазы.И. в рамках феноменологии созна¬
ния узурпирует независимость вне его
представленного содержания и делает ее
фактически неограниченной. М. Хайдег¬
гер, переходя от феноменологии созна¬
ния к феноменологической герменевтике,
указывал, что дело не в прослеживании,
наблюдении и оглядывании какой-то
точки самости («я»), но в понимающем
схватывании полной раскрытое™ «бы-
тия-в-мире» сквозь сущностные момен¬
ты его устроенности. И. оказывается вто¬
ричной по отношению к онтологически
предустановленному пониманию, явля¬
ясь моментом его освоения. То понятое,
что ухватывается в преднамерении, ста¬
новится постижимым понятийно благо¬
даря истолкованию. Высказывание, по
Хайдеггеру, является вторичным модусом
истолкования. Он выделяет три значениявысказывания: 1) высказывание кик ни
явление, показывающее сущее из in 1
самого, не ограничивающееся ниши
представлением о нем; 2) высказышпш
как предицирование, содержащее онр
деление субъекта через предикат (Чип
деггер полагает, что определение сужти
ет «смотрение», замыкая его на один
только выявляющемся объекте как пи ■
вом, затемняя полноту сущего); 3) ни
оказывание как сообщение имеет прим
отношение к высказыванию в первом >
втором значении. Будучи «общным пиможет быть разделено с высказываю	и другими, даже если у них в предпи
видимости нет этого выявленного и ни
ределенного сущего. Высказываемое мн
жет быть передано дальше и персскп пт
Г. Гадамер переводит хайдеггерош i t
онтологию понимания в план теории и
толкования текста как носителя кудьпрной традиции, утверждая единство 		мания, истолкования и «применении
Понимание всегда является «истолкоми
вающим», а истолкование «поникши
щим», но окончательно понимание он
ществляется в результате «применении
т. е. соотнесения содержания теши
мыслительным опытом совремопнин
культуры. Понимание, по Гадамеру, пни
лено не на извлечение авторского ем ни
ла, а на раскрытие содержания «дени
явленного в тексте.Согласно JI. Витгенштейну, выги
зывание — это выражение мысли. Мыт
ление означает оперирование со схсми
ми, но мысль не то же самое, что схемн
потому что мысль не нуждается в пер.
воде, а схема нуждается. Схема (6ei .
И.) корреспондирует с определении
предложением, переводящим ее в вьк i -
зывание. Как можно узнать о том, чпкто-то понял схему или приказ? 		штейн полагает, что он может поки пи >
свое понимание только посредством in
ревода его в другие символы. Т. о., пони
мание — это перевод в другие симионт
либо в действие, и поэтому оно соприi >
но с И.Существует также позитивисте!
понимание И., которое ведет к устшшп
лению и открытию «объективных» при352
ИНТЕРПРЕТАЦИЯhi порождения текста. Историко-гене-■	I ому подходу противостоит как rep-
п. шика, так и семиология. В рамках			 существуют два направле-| структурный и текстовой анали-
lli’pnoe направление стремится из
| ущсствующих повествований раз-		 единую нарративную модель,ч ч помощи которой можно будет ана-
щрогаггь каждое конкретное повество-		 терминах отклонения. Второешрмаисцие всякое повествование рас-
пиршшет в качестве текста, под кото-
м I понимается пространство, где идет		 г образования значений. Задачак ' • итого анализа не в описании струк-
г11 повествования, а в том, чтобы про-
ип I in подвижную структурацию текста		нцуюся в зависимости от чита-IIII ой перспективы и исторического
■интти) и проникнуть в смысловой
им произведения, в процесс означи-
iiniii, Следовательно, необходимо раз-
н hiii. структурный и текстовой анализы
" in рассматривать их как взаимоисклю-
ннншие.II	герменевтике И. направлена на-	I I ры гис смысла текста как сообщения,•	гм оипиного возможному читателю, в
щогикс — на расшифровку кода. Р.I	ч и о I носит код к сфере культуры: «Ко-
п'о определенные типы уже види-		 уже читанного, уже деланного; кодп I оикретная форма этого «уже», кон¬
ин упрующего всякое письмо». Струк-
Р'НШИ текста способствуют такие
iiiiiypiiwe коды, как «научный код»,
ннрнютийся, например, на правила
.. т римептальной науки; «риторический
| ни . объясняющий все общественные
'I'Hiiiiiin говорения: кодированные формы
.м.. питания, кодированные формы ре-
п I ному коду относятся и метаязыко-ii.ii	пыеказывания; «хронологический	датирование», которое кажется ра-нютимся, объективно данным, на са-*	пенс представляет собой практику,
it юко обусловленную культурными
н|.наймами (в целях драматизации, нау-
шпрачия, достижения эффекта реаль¬
но; «социоисторический код», позво-
		 связать высказывание со всейсуммой усваиваемых с самого рождения
знаний о нашем времени, обществе,
стране; «код действий» или «акциональ-
ный код», поддерживающий фабульный
каркас повествования: действия или вы¬
сказывания, которые их денотируют, ор¬
ганизуются в цепочки; и, наконец, «код
загадки». Барт подчеркивает, что в клас¬
сическом повествовании имеются два
кода, которые поддерживают векторную
направленность структурации: это ак-
циональный код (основанный на логико¬
темпоральной упорядоченности) и код
загадки (вопрос венчается ответом); так
создается необратимость рассказа. Имен¬
но на этот принцип покушается деконст¬
рукция Деррида, пытаясь сделать текст
частично обратимым, ставя под сомне¬
ние возможность выражения логики по¬
ведения — акциональным кодом, и «ис¬
тины» — кодом загадки.Тенденцию на преодоление противо¬
стояния между герменевтикой и семио¬
тикой, можно обнаружить у П. Рикера,
который «понимание» и «объяснение»
рассматривает как составляющие едино¬
го процесса: первый заключает в себе
воспроизведение структурации текста,
второй — прояснение кодов читателя,
участвующего в этом процессе. В связи с
этим вырастает значимость фигуры ин¬
терпретатора. Интерпретатор — лицо,
осуществляющее И. Всякий знак предпо¬
лагает наличие интерпретатора. Перцеп¬
тивный тип семиотической коммуника¬
ции требует двух отдельных интерпрета¬
торов — адресанта и адресата. Их
различие заключается в том, что первый
осуществляет операцию кодирования, а
второй — декодирования. Р. Якобсон вы¬
делял два важнейших языковых фактора.
Первый из этих факторов представляет
собой селекцию. Он опирается на экви¬
валентность, сходство и различие, сино¬
нимию и антонимию. Второй фактор —
это комбинация, которая регулирует по¬
строение любой последовательности. Он
«основан на смежности». Адресант при
кодировании осуществляет выбор эле¬
ментов до их сочетания в единое целое.
Осуществляя же декодирующую опера¬
цию, адресат прежде всего должен уло¬353
ИНТЕРПРЕТАЦИЯвить целое; в этом состоит глубокое раз¬
личие между статусом слушающего (чи¬
тающего) и статусом говорящего (пишу¬
щего) в речевом общении (тексте). Деко¬
дирующий партнер речевого акта гораздо
чаще обращается к вероятностным реше¬
ниям, чем кодирующий партнер. Так,
для адресанта не существует проблемы
омонимии, ибо он знает подразумевае¬
мое под ним значение, тогда как адресат,
пока у него нет опоры на контекст, бо¬
рется с омонимией и вынужден прибе¬
гать к вероятностным испытаниям своих
решений. Единство кода для всех членов
речевого сообщества, провозглашенное
Ф. де Соссюром, на деле не выдержива¬
ет критики. Как правило, каждый инди¬
вид одновременно принадлежит к не¬
скольким речевым сообществам с разны¬
ми «радиусами коммуникации» (Сепир).
Любой общий код — это совокупность,
составленная из различных подкодов,
один из которых выбирает говорящий в
соответствии с функцией сообщения, его
адресатом и характером отношений меж¬
ду собеседниками. Подкоды позволяют
передавать и воспринимать информацию
с неодинаковой полнотой — от высокой
эксплицитности до разных степеней эл¬
липтичности.Письменность (текст) обеспечивает
большую стабильность и доступность со¬
общения для адресата, удаленного от ад¬
ресанта во времени и/или расстоянии.
Существует достаточное различие между
слушателем и читателем, состоящее в пе¬
реносе речевой последовательности из
времени в пространство, что ослабляет
свойство однонаправленности, характер¬
ное для речевого потока. Слушающий
синтезирует последовательность уже то¬
гда, когда ее элементы перестали сущест¬
вовать, а для читателя слова сохраняют¬
ся, и он может вернуться от последую¬
щих частей сообщения к предыдущим.
Внутренняя речь объединяет адресанта и
адресата в одном лице, а эллиптичность
формы (незавершенного выражения) ин-
траперсональной коммуникации нельзя
свести к одним только вербальным зна¬
кам. Мнемонический узел на носовом
платке, служащий напоминанием о важ¬ном деле, является типичным прими»*
внутренней коммуникации между И|«
шлым и последующим состоянием пни.
го человека.Система конвенциональных оиммо
лов, декодируемая получателем сооОин
ния в условиях отсутствия адресаптн, i
торый имел бы намерение послать m
сообщение, используется в разных фор
мах гадания. Так, астрологические ti|n >
сказания как традиционный код гнднни .
позволяют прорицателю извлекать сигм,
ния о человеческой судьбе, играючи и
роль означаемого, из наблюдаемых п.!
риаций движения планет. Среди знпнш
индексов (указаний) существует шири
кий круг знаков, интерпретируемых п
получателем, но не имеющих явного щ
правителя. Животные не осташин.н
умышленно следов для охотником, и.
тем не менее для последних они явлиим
ся знаками, позволяющими определимвид дичи, а также направление и 		ность движения животного. Аналогичны
симптомы болезней, которые указыишт
на недуг и уточняют его характер. IV и
все основания полагать, что непредпиин
ренные индексы являются разновидн"
стью знаков, ибо они интерпретирую и и
как сущности, служащие для выражении
существования других сущностей. При
этом необходимо различать коммун им
цию, имплицирующую реального ими
предполагаемого адресанта, и информм
цию, источник которой нельзя счинт
адресантом тех знаков, которые инк р
претируются их получателем. Значоши
интерпретатора усиливается в случае i
межъязыковым переводом, ибо в нш
обычно не наблюдается полной эквиим
лентности между единицами кода, но со
общения, в которых они использую ни
могут служить адекватными И. кодоны
единиц или целых сообщений. При ш
реводе с одного языка на другой прои<
ходит не подстановка одних кодонм
единиц вместо других, а замена одною
целого сообщения другим. Переводит
перекодирует и передает сообщение, но
лученное им из какого-то источники
Как и любой получатель вербального со
общения, переводчик является интерпри354
ИНТЕРСУБЪЕКТИВНОСТЬmi. Нельзя интерпретировать ни
	id языкового явления без перевода•	ишко» в другие знаки той же систе-•	мим п знаки другой системы. В таком
>иг интерпретатор — лицо, способст-	ft* переводу одних знаков в другие,im iii.io прояснения существа понимае¬
мой),С.	А. АзаренкоШПЕРСУБЪЕКТИВНОСТЬ - струк-
I"I индивидуального сознания, отве-■	in ними факту существования других ин-
мнншои. И. разрабатывалась в феномено-
нннчгски ориентированных социальных
ц||||||Х с целью преодоления дилеммы
ч ппшдуального и социального. С И.
н проблемой феноменология сталкива-
н и мри рассмотрении вопроса о вос-
ipiiniiin других субъектов, о способах
мшружения у них субъективности, ко-•	1111 к пс может быть дана непосредст-
1ни,1 м образом в виде некоторого на-нрнюго бытия. В феноменологически
11н т ированных теориях И. указывает
и,I in I v греннюю социальность индивиду-
нм иого сознания. Основная форма И.
ши ыииется Шюцем при помощи тезиса
ишимозаменяемости перспектив».•	ии тезис предполагает наличие двух
шнущепий. Во-первых, правило «взаи-
пнимгнясмости точек зрения», согласно	рому каждый из нас принимает на| 11 v идентичность способов пережива-
		 внешнего мира вопреки предпола-II	ими трансформациям занимаемых0	1 г и, соответственно, точек зрения.
И" шорых, правило «совпадения систем		 шштностей». Это правило предпола-!■ I идентичность интерпретации по-
инипльно общих объектов, фактов и		 гий наличного мира. Другое осно-	тишающее измерение И. описывает-|| иыцим тезисом об alter ego, согласно	>рому одновременность восприятияинмииидами друг друга в живом настоя-I,	I обеспечивает их избыточность отно-	 		о друг друга, что в переводе наin и теории оказывается достаточным
ионием для концептуального оформле¬
нии социальных теорий. Главным дости-
щшгм понятия И. является схватыва¬ние индивидного характера конституиро-
вания социальной реальности, опреде¬
ляющей роли темпоральное™ в отноше¬
нии социальных форм.Т. X. КеримовИНТЕРТЕКСТУАЛЬНОСТЬ — одна
из основных характеристик, определяю¬
щих текстуальную гетерогенность. Тер¬
мин И. введен Ю. Кристевой под влия¬
нием М. Бахтина, который описывал ли¬
тературный текст как полифоническую
структуру. Буквально И. означает вклю¬
чение одного текста в другой. Для Кри¬
стевой текст представляет собой перепле¬
тение текстов и кодов, трансформацию
других текстов. И. размывает границы
текста, в результате чего текст лишается
законченности, закрытости. Основным
структурным принципом текста с точки
зрения И. является его внутренняя не¬
однородность, открытость, множествен¬
ность. И. не может быть сведена к во¬
просу о литературных влияниях. Текст
не исчерпывается субъективным замыс¬
лом, исторической ситуацией, в которой
он создавался, и даже читателями, а
представляет собой процесс производст¬
ва смыслов в развертывании и во взаи¬
модействии разнородных семиотических
пространств и структур, практику озна¬
чивания в чистом становлении. Текст
конституируется не тем, что традиционно
называют «знаками» или «означающи¬
ми», а «фабрикой» следов, сетью тек¬
стуальных референциалов, сетью соци¬
ально детерминированных «интертексту¬
альных» связей. Текст производится из
других текстов, по отношению к другим
текстам. Причем, не только по отноше¬
нию к прошлым текстам. «В явление,
которое принято называть интертексту¬
альностью, следует включить тексты,
возникающие позже произведения: ис¬
точники текста существуют не только до
текста, но и после него» (Барт). В этом
смысле любой текст есть пространство
пересечения других текстов, ассоциируе¬
мые комбинации которых создают до¬
полнительный смысл. И. охватывает всю
область культуры как семиотической сис¬
темы. С точки зрения И. снимается оп¬355
ИНТУИТИВИЗМпозиция между текстом (объектом) и чи¬
тателем (субъектом), между чтением и
письмом. Текст и есть, собственно, И.Т. X. КеримовИНТУИТИВИЗМ — методологиче¬
ский принцип внутреннего единства бы¬
тия (реальности, жизни) и сознания,
предполагающий непосредственное про¬
никновение, переживание, внерационапь-
ную рефлексию этого единства в качест¬
ве основания философского мышления.
Понятие И. также применяется для ха¬
рактеристики некоторых философских
систем (А. Бергсона, Н. О. Лосского, С.
Л. Франка, разработавших целостные
концепции на основе принципа интуи¬
тивного познания). Наиболее существен¬
ная черта И. как методологического
принципа — утверждение возможности
непосредственного созерцания общего в
конкретно-единичном, в индивидуаль¬
ном акте интеллектуального, эмоцио¬
нального, творческого, экстатического и
т. д. установления «живой» взаимосвязи
сознания и мировой целостности (в слу¬
чае мистической интуиции речь может
идти о такой связи с надмирными, абсо¬
лютными сущностями и существами). Та
или иная форма интуитивного познания
присутствовала в философии с самых
ранних времен. Первичные формы обос¬
нования И. можно обнаружить в учении
Сократа (интуиция, направленная на
целостное «познание себя») и Платона
(интуиция как одна из ступеней восхож¬
дения к знанию абсолютного блага).
Фундаментальное значение И. приоб¬
ретает в различных мистических тече¬
ниях — как христианских, так и вне-
конфессиональных. Здесь мистическая
интуиция является основным путем по¬
стижения сверхреальности в ее связи с
реальностью единичного и реальностью
личного «я». В христианской мистике
И. традиционно противопоставляется
чувственному и рационально-рассудоч¬
ному познанию как высшая форма зна¬
ния, в которой сочетаются абсолютно
абстрактные, конкретно-вещные и экзи¬
стенциальные параметры осмысления
мировой реальности. Совершенно осо¬бое значение приобретает И. на руСн <
XIX — XX вв. в ходе методологичссм'Н
критики классического рационализма -
стороны развивающихся систем H|i|w
ционализма (в частности, «философии
жизни»), С т. зр. иррационализм», II
противостоит одностороннему рацноии
лизму, подобно тому как индивидуалы!"
личностное «чувствование» самой жишн
противостоит объективированному, iidi 1
рактно-категориальному знанию. II лги
ствительности же И. совершенно и
чужд классической метафизике: уиишч’
сальные системы Гегеля, Фихте, llli н
линга основаны как раз на фундпмги
тальных интуициях, получающих шм •
категориальное и логико-диалектичсп и,
оформление, рациональную система1! п ы
цию, приобретающих форму научно и >•
ретического дискурса. Характерно, чю
Н. О. Лосский прямо определяет ни
системы как «мистический рационн
лизм», полагая универсальность финн
софской интуиции свойством мистичи
ского познания и отношения к реально
сти.И. в «философии жизни» как осин
вополагающий принцип ярче всего иырм
жен А. Бергсоном. Для него интутии
ное познание есть логический резульнн
эволюции жизненных форм. В ним
смысле И. является более чем методони
гическим инструментом культурного ни
знания: сама по себе интуиция есть сип
тез инстинктивно-бессознательного ни
знания как основы жизнедеятельной и
животных форм с рационально-научиым
последовательно-дискурсивным, а ишт
тическим знанием, характерным для ■!>
ловеческой ветви эволюции». Следоип
тельно, утверждение синтетического II
есть дело не только культуры и теории, и>
и важнейший фактор дальнейшей 'дан
люции жизни в ее наиболее развитые и
лабильных формах, тогда как сохрине
ние господствующих естественной^!
ных, аналитических форм мышлении
«узкого рационализма» культуры ген.
своего рода «тупик эволюции». От и
обоснования И. в историческом и сопи
альном познании в русле «философии
жизни» был предпринят В. Дильтеем I1356
ИНФОРМАЦИОННОЕ ОБЩЕСТВОI	опыте самое существенное значе-
и|>иобретает герменевтика как метод	и мения» индивидуального пережи-.нпп «жизненного опыта» к уровню•	чи I пчсски значимых концепций (от-
. • iii вырастает понятие «жизненного
три.., п котором реальный и жизненно-iiiiiii.iM контекст индивидуального су-•	■ июинния перерастает в систему жиз-
1МП.1Х, социальных, духовных связей	ими иного «общественного целого».|шипя система связей как раз и являет-■	.и поной исторического познания и не■	.-нюнит непосредственной рационали-<<41111И ).II.	О. Лосский создал синтетическую
м. и му И. на основе соединения веду-III	мотивов религиозно-философского
'»■.' шпютва (см. «ВСЕЕДИНСТВО») и	плизма (см. «ПЕРСОНАЛИЗМ»),11	I ик высшая форма культурного мыш-
t пнн обосновывается им с позиций мо-
| ишногической картины реальности, а	 (оииально-антропологическое обос-.1. Финне получает в фокусе соборного ви-■	пип социальной реальности (см. «СО-
|-| Н'ПОСТЬ»). И. Лосского характерент. рждонием непосредственной этиче-*	• ill шачимости всех интуиций «мира
п I^цинического целого», ибо эти ин-
нмни самым тесным образом связаны си.	|Формальностью Бога, обладающего ар¬
ии him и всего, что является предметом
iiIVII 1’инно-личностного переживания и
ни НШИИЯ.II	ходе философского движения XX в.
И . шновится органичной частью новойннюпнлистической традиции. Так, Э.. • |>пI. разрабатывает учение об идеа-
Min, г, е. о «сущностном видении» фено-
|. мины-юго в его собственных пределах.
||Ф11одцря этой интерпретации, И. вхо-
||| I и основные положения «новой онто-
•| пп.- II. Гартмана, философской антро-
		 (Шелер), экзистенциализма.■	и. I. И. практически утрачивает свои
т. in гносеологические параметры, ста¬
нин I, особым способом существованиян I пморсализации человека. Хотя и
ни. сохраняется противопоставлениеII	ннучному рационализму (особенно в*	щстепциализме), но уже как разведе¬ние художественно-экзистенциального и
чисто интеллектуального типов интуи¬
ции.Е. В. ГутовИНФОРМАЦИОННОЕ ОБЩЕСТ¬
ВО — это формирующееся в постиндуст¬
риальной фазе развития цивилизации
общество, которое характеризуется все¬
сторонней информатизацией социальных
структур и приходит на смену постинду¬
стриальному.В «социальных рамках информаци¬
онного общества» Д. Белла развитие по¬
нятия И. о. выражает переход от постин¬
дустриального преобладания сферы услуг
над производственной сферой к домини¬
рованию сферы информационных услуг.
В этом смысле понятие И. о. отражает
новые аспекты развития постиндустри¬
ального общества, является его дополни¬
тельной характеристикой (см. «Постин¬
дустриальное общество»).С другой стороны, И. о. можно по¬
нимать как самостоятельную ступень ис¬
торического развития цивилизации, сле¬
дующую за постиндустриальным общест¬
вом и характеризующуюся прежде всего
производством информации, уровнем
информированности населения и разви¬
тия образования. Кроме того, само по¬
стиндустриальное общество может пони¬
маться как первая ступень И. о. В этом
смысле анализ проблем И. о. связан с
рассмотрением постиндустриального об¬
щества как первого в истории И. о.Для исследования возможных путей
развития И. о. в западных социально-фи-
лософских теориях вводится понятие
постинформационного общества (работа
Хант «Постинформационное общество» —
«The Post-Information Society»), т. e. тео¬
ретическое рассмотрение проблем И. о.
имеет свое дальнейшее развитие в кон¬
цепции постинформационного общества:
ин-формирование, ин-формация, пост-ин-
формационное общество. Установление
подобия системы генетической инфор¬
мации ДНК, генетических структур био¬
сферы и информационных структур со¬
циальной организации ноосферы позво¬
лило Бодрийяру развернуть концепцию357
ИНФОРМАЦИОННОЕ ОБЩЕСТВОпостинформационного общества, «вирту¬
альная эра» которого приходит на смену
ушедшим «устному», «письменному» и
«книгопечатному обществам» Мак-Лю-
эна. Концепция постинформационного
общества отражает такую смену сферы
информационных услуг как детермини¬
рующей основы И. о., на которой преж¬
ний рациональный механизм производ¬
ства информации сменяется вероятност¬
ным хаосом избыточной социальной
информации. В информационной «вир¬
туальной реальности» происходит фор¬
мирование «избыточных» социально-ин¬
формационных структур И. о.: в нем из¬
быточность социальной информации
означает лишь недостаток информации о
том, какая ее часть является излишней.
Как идеология или гегемония информа¬
ционных структур, «виртуальная реаль¬
ность» Бодрийяра становится реально¬
стью И. о. В этом плане понятие И. о.
отражает, с одной стороны, способ рас¬
пространения информационных структури,	с другой стороны, уровень информа¬
тизации и компьютеризации общества.Возникновение понятия И. о. тесно
связано с развитием информатики и ки¬
бернетики в работах Н. Винера, инфор¬
мационной теории управления и инфор¬
мационной теории стоимости. Стои¬
мость человеческой деятельности и ее
результатов определяется уже не только и
не столько затратами труда, сколько во¬
площенной информацией, становящейся
источником добавочной стоимости. В
этом смысле понятие И. о. выражает пе¬
реосмысление информации и ее роли
как количественной характеристики для
качественного анализа социального раз¬
вития. Определенный уровень социаль¬
ной информации кроме количественных
характеристик позволяет отражать опре¬
деленные качественные аспекты разви¬
тия общества. Информационная теория
стоимости характеризует не только объем
информации, воплощенной в результатах
производственной деятельности, но и
уровень развития производства информа¬
ции как основы развития И. о. — опре¬
деленной ступени развития общества.Понятие И. о. определенным обра¬зом характеризует изменения мирот"
зрения, связанные с отходом от клип и
ческой картины мира. В этом асим '
понятия И. о. отражается послидши
тельная смена основы общества
мира природы традиционного общи пи
к искусственному, сотворенному мир
(индустриального — см. «Индустрии'п
ное общество» — и пости ндустриальим
го общества) и к миру социальной пн
формации И. о. Киберпространспю, и
котором сейчас работают только прогрнм
мисты-интеллектуалы, становится инфор
мационным пространством соцшш.ни
культурного и, следовательно, социим!
но-экономического развития И. о. Пн
этом основано производство информи
ции, являющееся становым xpctrm
(backbone) структур И. о., в отличие ",
промышленного производства индустри
ального общества. Образование и ипум
определяют уровень производства ни
формации и степень развития И. о.Проблемы функционирования crpyi
тур И. о. вплотную смыкаются с проОн,
мами искусственного интеллекта (напри
мер, микропроцессоров «Интел» пни
развития текстовых редакторов, коррп
тирующих ошибки человека в коммм<>
терном наборе). Понятие интеллектуал!,
ного и информационного капитала, ши
денное Бурдье, является важным дни
концепции И. о. Так, например, иитсн
лектуальная собственность Билла Гейн и
творца и идейного вдохновителя фирмы
Microsoft (лидера мирового рынка при
граммного обеспечения для компьютер
ной индустрии), собственность которой
оценивается многими миллиардами дон
ларов, — во многом способствовала пн
данию нового вида собственности и пи
торских прав на программную продук
цию, формированию международно!!
системы авторских прав на интеллект
альную собственность.Информационный взаимообмен про
низывает структуру духовной культур!,i 11
о., опирающейся уже не столько на клш
сические средства массовой информации
«Эры Гутенберга» в понимании Мак-Лю
эна, сколько на инновационные эли-
тронные СМИ. К последним сейчас i358
ИНФОРМАЦИЯшым правом можно отнести «Интер-*	их по численности аудитории по
i\ н мпому шару, так и по объему ин-
I- шнионных услуг «Интернет» являет-	пильным средством массовой ин-! <|1МШШИ.Сонь информации как стратегиче-
н и ресурса возрастает с развитием
| | ионных средств массовой информа-
<ц| манипулирующих массами, обще-
пн пиым мнением. С развитием аудио-
н г.'мпмюй техники, глобальных компь-
»|| |М1ых сетей (типа «Релком» или
Нщсрпет» — с многомиллионной ауди-	It но всех развитых странах, с элек-11	‘мной почтой, различными журнала-			досками объявле-•	II п I п. внутри информационной сети
I in и'рпст»), аккумулирующих информа-
.•ш*!, ноетуп к ней характеризует возмож-III	се использования в сложной
Фумурс власти. Примером того, какI	ирмируется глобальная информацион-*	i*i структура', могут послужить система
.*щмосвязей в рамках ЮНЕСКО, гло-t*ii,ныи средства массовой информации
ими Евровидения или же Национальная
Информационная Инфраструктура США.| оциальными характеристиками раз¬
ним И.о. являются информированность1	иичпых его социальных групп, доступ-		 информации, эффективность рабо-*111 пужГ» массовой информации и их воз-
|ц I* мпсти обратной связи, уровень обра-
‘HiiiiMM, интеллектуальные возможности
пим ент прежде всего в информацион-I	производстве.И. А. ЛатыповИНФОРМАЦИЯ — одно из цен-
||ц|||ы1ых понятий современной филосо¬
фии и науки, широко вошедшее в науч-■	III омпход с 50-х гг. XX в. Данное поня-
*|ц in г чаще рассматривается в качестве	то компонента бытия — наряду спн * том и энергией. Этимологически	формация» (лат. Informatio — разъяс-н! нио. изложение, осведомление) — тер-	йыденного языка, относящийся к	шнтсльно-коммуникативной сфере*	нин ческой деятельности и обозначаю-
.Hiill совокупность сведений о каких-ли¬бо событиях или фактах. Т. о., И. в обы¬
денном смысле есть прежде всего опре¬
деленное содержание, однако именно
эта — содержательная — сторона И. ос¬
тается до настоящего времени наиболее
неясной.В стремлении дать определение по¬
нятию И. ученые прошли за последние
50 лет эволюцию от формальных (пре¬
имущественно теоретико-математиче¬
ских) дефиниций того, что собой пред¬
ставляет и как может измеряться коли¬
чество И., до новейших попыток
построения универсальных концепций
информационного общества, универсаль¬
ного метаязыка, всеобщей метатеории и
т. п. Парадоксальность многих из этих
концепций заключается в том, что само
понятие И. в них не определяется, а
принимается на интуитивном уровне.
Отсюда понятен профессиональный ин¬
терес к осмыслению феномена И. среди
философов.Разработки в области теории И. со¬
действовали сдвигам в методологии на¬
учного познания, которые нашли выра¬
жение в смещении акцентов от вещи к
отношению, от поисков универсальной
первоосновы бытия к признанию разно¬
образия в качестве базового принципа
научного исследования. Именно эти ка¬
тегории философии -- отношение и раз¬
нообразие — занимают сегодня цен¬
тральное место в попытках определить
природу информационных явлений.Вместе с тем многочисленные иссле¬
дования феномена И. обнаружили его
связь с организацией, системностью,
упорядоченностью, структурой, а также с
функциональными состояниями и про¬
цессами в сложных системах управления.
И тогда И. предстает как функциональ¬
ное свойство процессов управления, не¬
отделимое от последних, а теория И. —
как раздел кибернетики.Из научно-технических разработок
по теории И. родились специализирован¬
ные научные дисциплины. Это информа¬
тика (комбинация из слов «информация»
и «автоматика») — область изучения на¬
учно-технической И., ориентирующаяся
на автоматизированную обработку дан¬359
ИНФОРМАЦИЯных, массивов знаний производственно¬
технического и социального назначения
с использованием вычислительной тех¬
ники, средств связи и математико-про¬
граммного обеспечения. Другая научная
дисциплина — информология (наука об
И.) — область изучения И. как фунда¬
ментального фактора бытия, закономер¬
ностей производства, передачи, получе¬
ния, хранения и использования И.Теория И. в узком смысле (матема¬
тическая теория связи) — область изуче¬
ния информационных процессов со сто¬
роны количества И., проходящей по ка¬
налам связи, запоминаемой и т. п.; в ней
рассматриваются вопросы оптимального
кодирования сообщений в форму сигна¬
ла, максимальной пропускной способно¬
сти каналов связи и др., (вопрос о содер¬
жании сообщения (сигнала) обычно вы¬
носится за рамки этой теории).Основные исторические этапы ин¬
формационной эволюции общества обу¬
словлены появлением различных носите¬
лей информации: письменности, книго¬
печатания, современной информацион-
но-кибернетической (в частности, вы¬
числительной) техники. В наше время
понятие И. ассоциируется с компьютера¬
ми, рекламой, издательской деятельно¬
стью, телевидением, радио- и телеграф¬
ной связью, другими средствами массо¬
вой информации (СМИ). В науку это
понятие введено в 1928 г. Р. Хартли
(США) для обозначения меры количест¬
венного измерения сведений, распро¬
страняемых по техническим каналам
связи (заметим, безотносительно к со¬
держанию этих сведений). Последние,
ввиду ограниченных возможностей фик¬
сации и передачи устной речи, преобра¬
зуются источником И. сначала в форму
языкового (знакового) сообщения, а за¬
тем передатчиком во вторичную, удоб¬
ную для трансляции по техническим ка¬
налам связи форму сигнала, что пред¬
полагает операцию кодирования с после¬
дующим декодированием на стороне
приемника. Тем самым получатель имеет
на выходе приемника сообщение, кото¬
рое при минимизации помех («шума»)
представляет собой, с определенной сте¬пенью соответствия, копию сообпичн.
на стороне источника. Заметим, чк> ф
ведение И. до адресата (получателя), >
ли эта И. не является ложной (дешн
формацией), всегда приводит к уменын
нию неопределенности в знаниях и m и
ствиях последнего. Хартли npejuioMi
логарифм при основании два для вычн*
ления количества И. как меры неощичи
ленности, устраняемой в результате и
лучения И. у того, кто эту И. полупи 'Так возникла единица И. — бит, или		но из двух»: либо «да», либо «нет» по щ
ношению к вопросу, фиксирующему и
определенность знаний или сведении
лучателя о чем-либо его интересукнийи
В 40-е гг. другой американский учении
К. Шеннон, специализировавший и
вопросах пропускной способности КШ1
лов связи и кодирования сообщении
придал этой мере количества И. Пот.
универсальную форму: количество II
стало пониматься как величина :нпри
пии, на которую уменьшается общий чн
тропия системы в результате получении
этой системой И. Формула эта вырилии
энтропию через сумму целого ряди нерп
ятностей, помноженных на их логирнф
мы, и относится только к энтропин (|И
определенности) сообщения.Иными словами, информатишк» н
сообщения обратно пропорционалыш ( иочевидности, предсказуемости, вс рои	сти: чем менее предсказуемо, неочешннн
и маловероятно сообщение, тем болын>
И. оно несет для получателя. Совершенна
очевидное (с вероятностью, равной 1) i и
общение столь же пусто, сколь полное щ
сутствие такового (т. е. сообщения, нерп
ятность которого заведомо равна 0). (>п
они, согласно допущению Шенпоин
неинформативны, не несут получа'гсим
никакой И. По ряду причин, отти и
щихся к математике и связанных с удои
ствами формализации, энтропия сооОни
ния описывается Шенноном как фут
ция распределения случайных величинПроблема И. многоаспектна ill
только в общенаучном, но и в философ
ском смысле. В онтологическом и мир"
воззренческом аспектах предпринимаю!
ся попытки раскрыть соотношение II360
ИНФОРМАЦИЯ		 * гном и энергией, ее природу и ста-и структуре бытия; в гносеологиче-•	им мгпскте — соотнести И. с содержа-■	I м формой знания, с образами,
-и.и ими, моделями и т. п.; в логико-ме-<чнлогическом аспекте — выявить ко-
|| и I томно-математические, измеримые•	|||||)|н.| информационных процессов в
"игмптической теории связи, моделях
си ' оных коммуникаций, кибернетике.II	(it) — 80-е гг. многие результаты,
ч .мутимые в исследованиях предыдуще-
мшдцатилетия, были эксплицированы■	ни hi с исследованиями кибернетиче-
iiii моделей машинного перевода с од¬
ни шика на другой, теории игр и при¬
ми и решений, распознавания образов.| Ь||мшу с дальнейшей разработкой стати-
мгнткой (синтаксической) концепцииII	нон пились семантические и прагмати-
| 11 но концепции. Стало ясно, что рабо-III	Фишера, Найквиста, Хартли и Шен-	, будучи попыткой количественнойн | пинкации качественного понятия И.н I нодсний, сообщений, не дают отве-•	ми нопрос, о количестве какого каче-
иш идет речь. Интерпретация И. в этих	 		их носит формальный, абстрактно-•	мгмпгический характер. Исходным
и мм м ни ном создания сообщения служит•	< I > I п 1111н I последовательного выбора его
мин in таком, буква за буквой из бес-	иного резервуара готовых сообще-	 (пмеамбля), и создание индивиду--| п.ного сообщения есть его статистиче-| м11 выбор из ‘ансамбля. Сообщения
пищу собой статистически однородны
I'lmlicTHO эргодичности), поэтому мате-■	пичгокую теорию связи интересуют	инидуальные различия сообщений,I	мню как и количество И., содержащей-I	н индивидуальном сообщении. Опре-		 лишь среднее количество И.,пиинодшцейся на одно сообщение в слу-	и) выбора. Но И. выбора сообщения111	пп. И. самого сообщения (Е. К.
МнНишилло). Индивидуальность события
м иолжна исчезать в однородности ста¬
ми шчоского ансамбля. Более того, А.
it Колмогоровым и его учениками бы-III	показано, что статистическое пеня¬
ми II выражает не абсолютное ее коли¬чество, а дополнительную И., дополне¬
ние к имеющемуся у получателя инфор¬
мационному содержанию.Этим был дан толчок, во-первых,
разработке т. н. тезаурусной модели и,
как следствие, семантической и прагма¬
тической концепций И., во-вторых,
уточнению взаимосвязи между И. и раз¬
нообразием.В 80-е и особенно в 90-е гг. обозна¬
чилась тенденция заметного размежева¬
ния специалистов в области теории И.
на пессимистов и оптимистов, критиков
и апологетов. Из области семантики и
математических проблем теории связи
дискуссии переместились в социально¬
этическую и политическую сферы про¬
блем информационного общества. Объ¬
ективной основой этих изменений стали
громадные преимущества, которые дает
развитие информационной инфраструк¬
туры обладающим ею государствам и ре¬
гионам, организациям и физическим ли¬
цам: возможность сжатой во времени пе¬
реработки больших массивов И.,
практически мгновенной коммуникатив¬
ной связи в пределах земного шара, про¬
ектирования сложных систем и управле¬
ния ими и др. В ряде работ термин «ин¬
формационное общество» символизирует
по существу новую социальную парадиг¬
му (О. Тоффлер), исторически новый и
особый тип цивилизации, идущей на
смену сельскохозяйственной и индустри¬
альной. Реальные преимущества, в воз¬
растающей степени получаемые государ¬
ствами и регионами (США, Европа,
Япония) с развитыми И. технологиями и
компьютерными сетями, приводят к из¬
менению характера экономических, по¬
литических и социальных отношений,
семьи, быта, досуга, образа жизни, пере¬
ворачивают традиционные представле¬
ния о ценности сельскохозяйственного и
индустриального производства. И одно¬
временно информатизация всех сфер
жизнедеятельности современного челове¬
ка, с т. зр. ее пессимистически настроен¬
ных критиков, сопровождается дегумани¬
зацией, порождает новую и неизвестную
предыдущим эпохам виртуальную реаль¬
ность существования в иллюзорном мире.361
ИНЦЕСТС социально-психологической т. зр., ин¬
форматизация разрушает привычные при¬
родные ритмы и циклы жизнедеятельно¬
сти людей; с нравственно-этической —
вытесняет ценность и привлекатель¬
ность живого общения, сопереживания,
понимания; с политической — резко
усиливает возможности манипулирова¬
ния массовым и индивидуальным созна¬
нием, влияния «четвертой власти» —
СМИ, изменяет потенциал властных
элит, в т. ч. посредством перемещения
полномочий и возможностей последних
из внутригосударственной сферы в об¬
ласть иерархии межгосударственных от¬
ношений.С социально-исторической т. зр., не¬
гативные проявления информатизации
могут быть обозначены как апофеоз ра¬
циональности, доведение европейского
классического типа рациональности до
логически завершенной формы инфор¬
мационного господства в масштабах пла¬
неты. В современной типологии исследо¬
ваний И. среди «оптимистов» заметна
тенденция разработки на основе теории
И. всеобщей метатеории и всеобщего ин¬
формационного метаязыка для научных
и вненаучных областей знания. Извест¬
ный российский исследователь И. И. Юз-
вишин, разрабатывая новую обобщенную
науку —■ информациологию (1993), пред¬
лагает концепции И. кода человека и
Вселенной, информационные подходы к
сохранению здоровья и увеличению дол¬
голетия, построению нового мирового
сообщества и др. Цель будущего видится
в создании единого мирового распреде¬
ленного информационно-сотового сооб¬
щества новой информационной цивили¬
зации, а в гносеологическом аспекте — в
революционном прорыве посредством И.
в трансцендентные миры.Дальнейшие исследования проблемы
И. связаны с трудностями, с которыми
столкнулись разработчики кибернетиче¬
ских моделей распознания образов, ма¬
шинного перевода с одного языка на
другой, теории игр и принятия решений.
Смысловые характеристики естественно¬
го языка, образного и понятного мышле¬
нию человека, многозначны и контину¬альны, их представление в виде диек|и i
ных множеств с четко и однозни'ии
фиксируемыми различиями между )Н>
ментами («буквами», «словами») возмо*
но лишь в ограниченной степени.В.	И. Кашне/и h иИНЦЕСТ — отношения сексуальпп
го характера между кровными родстш и
никами. Инцестуозные фантазии мним
ются сложной метафорой на пути пенни
логического развития индивида. Коим
ребенок испытывает инцестуозные чуж i
ва или фантазии, это можно считать <м.
бессознательной попыткой обогати
свою личность новыми наслоениммн
опыта путем максимально близкого чмн
ционального и физического контакт
родителями. Сексуальный подтекст им
цестуозных импульсов подчеркивает i нубину и значимость такого контакта	скольку их интенсивное появление труп
но игнорировать. К тому же табу ни II
предотвращает возможность физически! и
проявления и преследует свои собетш и
ные психологические цели, опосредошш
ные символами и культурно-историч!
ской средой.Взрослый, социально зрелый чеки
век, также может регрессировать в ишп
стуозные мотивы; это можно рассматри
вать как попытку заново восстанонип
себя духовно и психологически. В таким
случае регрессия представляется как in
что большее, нежели защита «эго».Если течение психической энергии
инцестуозных импульсов блокируется ы
бу или цензурой, они принимают духом
ное направление, находя воплощешн- н
культурных ценностях универсалы к н< ■
порядка.Иногда инцестуозная регрессии пн
новится поиском иного типа единении
власти и контроля над другими, вопли
щая стремление господствовать и упрпи
лять чужой волей, подчинять себе вист
нюю среду и обстоятельства любой m
ной, нарушая социальные нормы и
правила.Инцестуозная регрессия не обЯНи
тельно направлена на определенную фи
гуру или личность, хотя часто проиохо362
ИНЬ и ЯНн именно так, например в страстной
I иини'юокой любви (к определенному
ни у, к определенной сфере деятельно-
. I Iюгу и т. д.). Такое чувство сопро-
' | мнется особым настроением умиро-
||ц ним, безмятежности, спокойствия,
н пчнпостью и мечтательностью одно-
I и нио. При кратковременном отказе•	мнпроля поведения инстанцией «эго»		 м>дит новое стимулирующее столк-ничшс с внутренним миром и фунда-
п нин.ными основаниями бытия.И трансперсональной психологии		 особый акцент на перинатальной| пт индивидуации, когда субъект че-•	I I шдию слияния и символического
■мни та с телом матери, через травмуI I пенни приходит к отделению и само-	п ньному существованию во внеш-м мире. Переживание заново инцесту-
ии.н мотивов, прохождения родового
жниц, отделения от тела матери приво-
||| I более острому переживанию само-
п|«ми'-||сния субъектом себя в мире, при-•	и ню ответственности за свое существо-
шпик1,К. Ю. БагаевИНЬ и ЯН — основные космологи-
-11 иг категории традиционной китай-
| ий мифологии, прафилософии и фило-
ц|и)и. Самый общий смысл И. — зем-	 нимало, Я. — небесное. Их дуализм ишимослияние объясняют сущность всех•	иI м И1ЫХ процессов, человеческой жизни
н ирииципов истинного познания и ра-
г.много действия. И. и Я. выступают
иорндочивающими началами предмиро-II'н и хаоса, учреждающими из легких
ini шн — небо, из тяжелых — землю.I	роме того, И. и Я. принадлежат сле-	мне характеристики: женское и муж-| hi . темное и светлое, холодное и теп-
ин податливое и упорное, оформляю-	 и принимающее форму, сухое иii к нос, порождающее и родящее; по-■	н пешю эти характеристики переходят в
		 «ци» — субстанции, воплощен¬
ною принципа. «Ян-цы» и «инь-цы», со¬
пи птиенно, — небесная легкая и зем-
ii*iii гмжелая субстанции. Особое значе-
ин! имеет представление о возможностичерез познание сущности взаимоотноше¬
ний Я. и И. и их конкретной изменчиво¬
сти воспринять как всеобщее, так и еди¬
ничное в событийном плане мирового
бытия. На этом принципе построена од¬
на из наиболее авторитетных древних
книг Китая — «И-цзин» («Книга пере¬
мен»). Весь мировой процесс состоит из
чередования ситуаций, порождаемых
взаимодействием Я. и И. Символически
Я. изображается в виде сплошной гори¬
зонтальной черты, И. — прерывистой.
Их сочетание объединено в 64 гексаграм¬
мы (ба-гуа), выражающие, как полагает¬
ся, все возможные взаимодействия кон¬
фликтующих и сотрудничающих начал.
Каждая черта в гексаграмме символизи¬
рует развитие ситуации. Посредством
специальных процедур гадания и весьма
обширных комментариев к «И-цзин»
ищущий знания о настоящем и предви¬
дениях будущего находил его в различ¬
ных соответствиях «световых» черт Я. и
«теневых» И. Поскольку Я. и И. всепро-
никающи, то определенное их сочетание
в организме человека способствует тем
или иным склонностям, поступкам, а
также состоянию здоровья.Совершенно особое значение приоб¬
ретают принципы Я. и И. в распростра¬
ненных эзотерических психомедитатив¬
ных и психосексуальных практиках. По¬
скольку Я. есть мужское и духовное
(«небесное») начало, то его культивация
в теле и сознании дает человеку возмож¬
ность раскрытия или приобретения та¬
лантов, способностей, превосходящих
средний уровень. В число этих преиму¬
ществ, прежде всего, входят: долголетие,
управление всеми органами тела с наи¬
большей эффективностью, исправление
патологий организма, обретение высшего
знания — мудрости. Эти представления
связаны с понятием жизненной силы ци,
разлитой в человеческом теле и управ¬
ляющей его функциями через соедине¬
ние с Я. и И. Их гармонизация является
наиболее фундаментальным идеалом
классической китайской культуры, воз¬
действуя на все области жизни и искус¬
ства (включая медицинскую).В той или иной мере традиционный363
ИРОНИЯкитайский принцип культивации и гар¬
монизации Я. и И. можно соотнести с
распространенными в протофилософ-
ской культуре максимой «Жизнь в соот¬
ветствии с природой», и отождествлени¬
ем человеческого «я» с универсальными
мировыми началами. С другой стороны,
развитие мифосимволического уровня
понимания Я. и И. вместе с формирова¬
нием специфических мотивов традици¬
онной китайской философии создает тот
характерный образ китайской культуры,
который актуален и по сей день. Дуализм
миропонимания, восприятие мирового
процесса как ситуаций взаимодействия
противостоящих сил сказывается на
своеобразном ориентире китайской фи¬
лософии в ее основных школах на соци¬
ально-политическую, этическую и риту¬
альную проблематику; фактически, здесь
отсутствуют более или менее фундамен¬
тальные метафизические представления.Гносеология же традиционной фило¬
софии либо напрямую связана с медита¬
тивными практиками, либо ей вообще не
уделяется сколько-нибудь важного места
(высокий авторитет гадания по «И-цзин»
указывает на специфическую когнитив¬
ную роль Я. и И.).Е. В. ГутовИРОНИЯ (греч. — притворство, на¬
смешка) — риторический прием, разно¬
видность металогизма, суть которого
заключается в простом отрицании ре¬
ферента, в несовпадении того, что гово¬
рится, и того, что имеется в виду. По¬
скольку И. изменяет логическое значе¬
ние фразы и вносит путаницу в порядок
внелингвистической реальности, издавна
широко распространено представление,
что И. — это форма поведения. Аристо¬
тель («Большая этика») писал, что «при¬
творщик... делает вид, что имеет меньше,
чем на самом деле, и не говорит того,
что знает». Прообразом притворщика
мог бы считаться Сократ, который, по
словам Платона («Пир»), «морочил лю¬
дей притворным самоуничижением»,
соединяя в своих речах с соответствую¬
щей самоуничижению непритязательно¬
стью божественное содержание. Сущно¬стью сократической И. Кьеркегор (»м
понятии иронии») считал отрицание i
ществующего порядка вещей, потому чн>
он не соответствует своей идее. В отнн
чие от пророка, предсказывающего (>ун
шее во имя настоящего, в отличие ш
трагического героя, борющегося за щи
образование настоящего и скорейшее ни
ступление будущего, иронический сут.
ект, по словам Кьеркегора, не знает tи
дущего и не приемлет настоящего. И
качестве архетипа иронического субыч- ы
можно назвать двух разных мифичееь ш
персонажей. Кьеркегор уподобляет при
нического субъекта асу Локи, трикеи |>,
скандинавской мифологии. Трикстер
отрицательный двойник культурного и
роя; своими асоциальными и профпмн
рующими святыни действиями он прот
ряет на прочность ту реальность, устрой
нием которой занят его положительны и
двойник. С другой стороны, распростри
нено уподобление иронического суб'ыч
та козлу отпущения, мифическому пир
сонажу, который принимает на себя г|«
хи общества и несет наказание за то, и
чем не виноват (см., например, 11 I
Фрай. «Анатомия критики»). Внося н
действительность раскол, трикстер ш
крывает историческое время, завершит
щееся процедурой очищения, кульмипм
цией которой становится изгнание коны
отпущения. Между двумя своими мпфи
ческими прообразами иронический супь
ект сочетает в своем поведении отри им
ние устоев общества и законов госудпр
ства с очищением частной жизни ш
низменной повседневности за счет при
общения ее к мифу.Выдающимся достижением роммп
тической И. становится осознание ешмн
такого поведения с закономерностями
лингвистической реальности. И. и грим
главную роль в проекте универсалыuhi
поэзии, которая, по словам Ф. Шлегемм
(«Фрагменты»), синтезировав поэзию и
философию, сделает поэзию жизненно!!
а жизнь — поэтической. Удерживая ими
сте абсолютные антитезы, И. делает, m
мнению романтиков, неизбежным их tin
солютный синтез. Романтики пропит
поставляли И. серьезности, едва ли	364
ИРРАЦИОНАЛЬНОЕ>	мнению, вообще доступной человеку,| н'м самым, обрекли свою программу
чипе реальной поэзии на незавершен-		, что и вызвало резкое неприятиешитической И. со стороны Г. В. Ф.•	и пн («Эстетика», т. 1), который «объ-
н нмп» се происхождение недостатком		ео(|)ского образования ее творцов ифннип новый импульс попыткам свести11	к ее сдержанной форме. Сдержанная
и проявляется в отстраненно-критиче-
|нм отношении автора к своим творе-
нним и лежит в основании реализма в
		 и научного стиля в науке. И.■	и то рода подтверждает реальность вы-
HtlliinoiiHoro мира, создаваемого в лите-
| 11 vpnoM (или научном) произведении.
!|ц II как таковая считается сегодня об-
iHHioM механизма текстопорождения
н с lino потому, что для существованияи и л необходим прием, одновременно
, ни'рждающий и отрицающий ре-
I и,ность существования того, что созда-
1111 и исковыми средствами.С.	А. Никитин111’ РАЦИОНАЛЬНОЕ (от лат. ir-
iiliiiinlis — неразумный, бессознатель-
41,ill) а) сторона объективной реаль-	in, принципиально недоступная ра-, миому пониманию; б) нечто в
н ill шительности, пока интеллектуально
и, познанное, алогичное, выходящее за
| рмиицы современного разумного пони¬
мании, но тем не менее принципиально	пиасмое; в) незапланированные (по-| очные) или непредугаданные результаты
ицоиеческой деятельности; г) бессозна-
нныши сфера души, противостоящая
, питию как способу существования
носродованного знания; д) предлогиче-I	hill' формы познания. Т. о., понятие И.
г и нространяется на все стороны отно¬
шении субъекта и объекта. Понятию че-
шмекп как рационального существа и
щ.екта противостоит понятие человека
и страдающего существа, от которого■	осуждается его свойство субъективно-
, in, II онтологическом аспекте И. трак-I	I и м как специфическая форма такого		 или душевного существования,iHiopiiH противоположна нереальному,воображаемому, фантастическому или
невозможному. В гносеологическом пла¬
не И. противопоставляют: а) рациональ¬
ным формам освоения мира (репрезента¬
тивному отражению, вербальному мыш¬
лению, визуальному мышлению и т. д.),
б) сверхразум ному, сверхсознанию (Бого¬
откровению, мистическому опыту). Ко¬
гда И. придают смысл «дорационально-
го», то под ним могут подразумевать
многообразие таких форм освоения ми¬
ра, как инстинкт, чутье, переживание,
созерцание, интуиция и т. д.При определении И. как предлогич-
ного (дологичного), ему нередко припи¬
сывают первичность в отношении разума
и говорят, например, что «бессознатель¬
ное и инстинкт древнее интеллекта и
сознания», что «переживание бытия не¬
посредственно, а размышление о бытии
опосредованно», что «интуитивное зна¬
ние о целом предшествует рассуждениямо	частях целого». При этом допускается
возможность частичной рационализации
И. в будущем. Если же И. прежде всего
определяют как нечто непредвиденное и
неучтенное разумом в ходе материализа¬
ции цели человеческой деятельности, то
И. характеризуют как нечто вторичное,
производное от рационального действия
и говорят об иррациональных (реактив¬
ных) последствиях рационального целе-
полагания. Подобная жизненная ситуа¬
ция выражается метафорой «Благими на¬
мерениями человека вымощена ему
дорога в ад». Яркими примерами И. в
общественной практике могут служить
современный экологический кризис, вы¬
званный целенаправленной переделкой
людьми природы, а также феномен Тер¬
мидора как нежеланный итог всякого ра¬
дикального (революционного) переуст¬
ройства сложившихся социальных ин¬
ститутов.Теория диалектики пытается объяс¬
нять иррациональный эффект взаимо¬
действия вещей, людей или идей, исходя
из представления о законе перехода
количественных изменений в качествен¬
ные; эмерджент (диалектическое тожде¬
ство противоположностей, новое качест¬
во) не сводится к параметрам контраген¬365
ИСКУССТВОтов, вступающих во взаимодействие, по¬
этому невозможно заранее предвидеть,
каким будет его конкретное содержание.
Общая теория систем и синергетика вы¬
водят этот эффект из понятия бифурка¬
ционного изменения неравновесных сис¬
тем: принципиально невозможно предви¬
деть, по какой конкретно из множества
траекторий осуществится превращение
системы, когда она испытывает катаст¬
рофу. В связи с распространением в есте¬
ствознании парадигмы нелинейного
мышления проблема И. вновь становит¬
ся актуальной и ищет общенаучные спо¬
собы своего выражения. Иррационалист
(в отличие от рационалиста) — человек,
отдающий предпочтение созерцанию и
интуиции и принижающий возможности
разума; в этом общем смысле иррацио¬
нализм есть особая мировоззренческая
установка суживать границы мышления
как формы постижения истины. В узко¬
философском смысле И. — термин, обо¬
значающий класс философских течений
и школ: «философию чувства и веры»
Якоби, «философию откровения» позд¬
него Шеллинга, волюнтаристическую
концепцию Шопенгауэра, «философию
жизни» Дильтея и Бергсона, экзистен¬
циализм Кьеркегора, Хайдеггера и др.
Эти школы пытаются рационально обос¬
новать правомерность иррационалисти-
ческого мироотношения.Д. В. ПивоваровИСКУССТВО — особая форма ос¬
воения мира человеком, в которой опыт
жизни людей закрепляется, транслирует¬
ся, обновляется в образах самой этой
жизни, в образах человеческих помыслов,
стремлений, переживаний. Мир человека
предстает в И. через формы деятельно¬
сти, общения, самореализации людей. И.
дает моментальные слепки и развернутые
проекции человеческого бытия, его про¬
странственного и временнуго единства с
миром. И., понимаемое как некое услов¬
ное целое, может быть трактуемо в каче¬
стве картины мира или своеобразной он¬
тологии, сконцентрированной на дина¬
мике предметно-чувственного бытия
людей. И., будучи особой формой дея¬тельности людей, соединяет в сипи
образах предметные, коммуникатшты,
индивидуальные аспекты деятельное in
поэтому оно сохраняет в себе начала ни
буждающие, преобразовательные, пиши
вательные, коллективные и личностш.м
В разные эпохи и в разных направлепн
ях И. акценты в соотношении этих пичан
существенно отличаются, тем не метони всегда соприсутствуют, а их соо	шение остается постоянным предмет <
для дискуссии о назначении И., о его рн
ли в жизни общества.Традиционно в философии И. и-
специфика, его социальные фуикнни
рассматривались в общем виде. Од1ши>
такое рассмотрение уже предполапич
весьма развитое разделение человеческим
деятельности, когда каждая из сфер д< и
тельности достаточно четко обособшми i
и «утвердилась» в технических среда на s
тогда и специфика И. «вырисовываем и
на фоне других сфер деятельности и еш
нания: материального и духовного мри
изводства, религии, морали, науки. При
блема, однако, заключается в том, что II
сохраняет в себе синтетический харанни ,
человеческой деятельности, хотя на pin
ных этапах истории и в разных tiiim
культуры заметны отличия в доминирую
щих образах И., способах их создании
схемах их функционирования и трипе ни
ции. Решение вопроса о специфике 11 »
общем виде» порождает много трудим
стей. Более продуктивным предсташни \
ся рассмотрение специфики И. на кор
кретном социальном «фоне», в опрею
ленных системах общества. Тогда моир"о	сохранении специфики И. в меняющие*
системах разделения и кооперировании
человеческой деятельности оказытию
по сути связан с вопросом о том, юн И
удерживает свою специфическую пот
цию за счет смещения акцентов и и>
пользовании образных средств челоисм.
ского освоения мира.В архаических обществах, где со шн
ние и деятельность не были еще настош
ко разделенными и специализиронашн i
ми как впоследствии, И. присутствошни>
во всех формах и средствах человечен -
го освоения мира; оно закрепляло м пн»366
ИСЛАМ,mi,i и качества, характер и уровень
пни мюлей, т. е. культуру общества.•	и 		танцы, рисунки, утварь, орудия(■■нет.мости фиксировали человеческие
|1.м.| освоения бытия, формы его пере-	МШИ и осмысления.II	традиционных обществах сослов-	пт специфика И. выявляется на			 жесткого распределения людейнншпльным позициям и видам дея-
(I мш ти. Важными в этом смысле ока-
(нннотси наметавшееся разделение ма-
.. |.imiнi.iю-производственной и духовной*	I п луховно-практической) деятель-
III, подрастающая социальная значи-		 работы мастера, создающего инст-. цц.1 и владеющего ими, соответст-■	(нн..распределение» самого И. между
	-иным поведением профанов и по¬
им миых. В этом плане И. оказывает-
. нпеобразным знаком качества, указы-
н. (I и 11 м па мастерство и посвященность
шири (в греч. «техне» — искусство, мас-
1>> ню, умение), на соответствующие
||«н и'ристики его продукции. Позиция
мимика, т. о., еще резко не противо-
н I щишется позиции жреца, ученого,
мипюпника, но она уже выделена из
.пн и повседневного поведения людей
I(\ гминой деятельности.II	индустриальном обществе вопрос
I М1*цифике И. становится принципи-
it.iii.iM, поскольку производство оказы-
|- I впииние на все сферы общества, аI	I н претендует на лидирующее поло-
миг п культуре. С одной стороны, И.
и мып.пшет эти воздействия и «поддает-
| мм: возрастает значение техники И.,
•Ирин прогрессирует инструментальная
ни II, (от книгопечатания до кинемато-
мифи), в образах искусства особое значе-
|и. придается их познавательной ценно-
.11 < другой стороны, все более остро
кит вопрос о специфике И. как специ-■	ч,'i hii человеческом способе освоения
'•ним, г. с. способе, несводимом к фор-
сI inieсличенного производства и деин-	иуннизированного знания. В резуль-II. возникают направления (и концеп-
ч|II| И., выводящие на первый план
посредственно личностные (индивиду-
н ими’, индивидные) способы освоениябытия, соответственно, «отодвигающие»
на задний план (или перечеркивающие
вообще) коммуникативные, предметные,
познавательные аспекты образного ос¬
воения действительности.В постиндустриальных типах обще¬
ства проблема специфики И. определяет¬
ся в контексте усложняющихся взаимо¬
действий между разными общественными
и культурными системами. Сохранение
И. как специфической формы становле¬
ния, сохранения и трансляции человече¬
ского опыта оказывается в зависимости
от его «способности» творить образы че¬
ловеческого взаимопонимания из разно¬
родного культурного и исторического
материала. В этой ситуации подвергают¬
ся сомнению определившиеся ранее ие¬
рархии и системы оценок, значение ин¬
дивидуального творчества и авторства.
Действует мощная тенденция растворе¬
ния И. в средствах массовой коммуника¬
ции. Вместе с тем продолжается процесс
создания произведений И., подчерки¬
вающих синтетическую деятельность ав¬
тора, формирующего полистилистику
симфонии, романа, спектакля. Примеры
Г. Маркеса, Ан. Тарковского, А. Шнитке
в этом смысле достаточно красноречивы
(список может быть гораздо более длин¬
ным).Вопрос о специфике И. (соответст¬
венно, о его личностной и общественной
роли) в значительной степени является
вопросом о роли И. в социальном
воспроизводстве. И. остается одной из
важнейших форм трансляции и, значит,
сохранения человеческого опыта. Оно же
выступает и формой обновления этого
опыта, потому что каждое поколение
своим особым образом выражает процесс
освоения бытия. Акценты в этой роли И.
меняются исторически, и, собственно,
сохранение И., его специфики, его соци¬
альной функции достигается в образах,
фиксирующих постоянно смещающееся
равновесие между воспроизводством и
обновлением человеческого опыта.В.	Е. КемеровИСЛАМ (араб., букв. — «предание
себя (Богу)»; покорность) — мусульман¬367
ИСТИНАство (магометанство), одна из трех миро¬
вых религий наряду с буддизмом и хри¬
стианством. Возникновение И. относит¬
ся к началу VII в. В результате контакта
и полемики с христианством по вопро¬
сам о свободе воли и предопределении,
несотворенности «слова божьего», боже¬
ственных атрибутах и трансцендентности
Бога, произошло развитие мусульманско¬
го богословия, включившего различные
школы. Благодаря воспринятому аристо-
телизму и неоплатонизму получила раз¬
витие рационалистическая тенденция
мусульманского богословия (мутазилиты,
ашариты). Мутазилиты являются пред¬
ставителями первого крупного направле¬
ния в каламе (мусульманская религиоз¬
но-философская дисциплина, или бо¬
гословие, ставящее пять основных
проблем: 1) единобожие (вопрос о соот¬
ношении божественной сущности и ат¬
рибутов, о вечности или сотворенности
Корана); 2) божественная справедли¬
вость (соотношение божественной пре¬
допределенности и свободы воли); 3)
статус верующего в мусульманской об¬
щине; 4) эсхатология, учение о спасении
и о пророках; 5) политико-религиозная
доктрина). Мутазилиты обосновывали
мусульманское вероучение логико-фило-
софскими аргументами и ставили разум
во главу религиозного закона. Именно
мутазилитам принадлежит заслуга опре¬
деления пяти принципов калама. Обос¬
нование догмата «единобожия» привело
их к отрицанию как антропоморфных ат¬
рибутов Бога, так и реальности и вечно¬
сти вообще всех его атрибутов. Это при¬
вело их к положению о сотворенной
природе Корана, а также к допущению
его аллегорического истолкования. Он¬
тология мутазилитов предполагала ато¬
мистическое строение мира, а возникно¬
вение вещей понималось как актуализа¬
ция потенций, заключенных в материи.
Детерминистическое мировоззрение му¬
тазилитов утверждало невозможность для
Бога ничего изменить как в естествен¬
ном, так и нравственном порядке. По
воззрению мутазилитов, человек облада¬
ет свободной волей и ответственен за
свои действия; Бог не может произволь¬но изменить меру воздаяния, которой < и
ответствует земным делам человекиАшариты, как представители др\ и ■
школы в каламе, также испольюим н
философский арсенал античного нш ii>
дия. В онтологии они модифицироин и
атомистическую теорию мутазилитоп, п,
отрицали естественную детерм им принт
ность мировых процессов, объясняй ч
последовательность «обычаем», устппнн
ленным Богом. Одновременно с ним»
рационалистическими направлениими <
мусульманском богословии широкое рн>
пространение получило мистическое
н. суфизм. Суфизм учил растворению •
фия в Боге, ведущему к сверхбытию
вечности в абсолюте. Согласно суфин г
основа И. заключена не в словесном п..
казательстве единственности Боги, и и
самой аскетической жизни суфии,
трансцендентном единении с Богом и
суфизме были разработаны не только р>
лигиозно-этические, но и космолопми
ские, и социологические концепции
Этому в немалой степени способстиотн.проникновение идей эллинистичп	философии, в особенности концепции
эманации. В трудах суфийских аито|Ю1<
получила развитие концепция единоОы
тия пантеистической направленно! щ
согласно которой бытие Бога сливалось
бытием его творения.С.	А. Ащсш 'ИСТИНА — соответствие челоиси
ских знаний действительности, сонмпп.
ние человеческой мысли и объекта. Ни
прос о характере соответствия знании и
действительности и самой возможно! и
совпадения мысли и объекта являем
предметом разногласий между различим
ми философскими направлениями
древнейших времен и до наших дисИ
Сложность этого вопроса не осознаем
вполне, пока речь идет о предметах и
связях человеческого обихода, об и>
пользовании привычных вещей и сопи
альных форм. Собственно, проблема II
возникает тогда, когда человек пытаем и
раздвинуть границы обычного, ввести и
свой опыт неизвестные прежде объект
и отношения. Тогда и возникает неоМхм368
ИСТОРИКО-ПСИХОЛОГИЧЕСКОЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВО БЫТИЯ БОГАни п. н философском, гносеологиче-
| ишиизе проблемы И.II	фиксирует объективное содержа-
| и попсческих знаний. Но процесс и
мой фиксации возможны только на
in пгитсльности человеческого субъ-
п II определяет границы совпадения■	in 'нтких знаний с действительно-
I I Указание на ограниченность И.
'Инн с динамикой человеческого по-
	, оказывается усмотрением разви-|| | II -пипом понимания ее как про-
|| ((тпосительность И. является есте-
niiiiiM се свойством — давать лишь
и HHi'ii'iinoe знание об объекте. Но И.
ни пмютна, поскольку указывает на
i иишы, ii которых человеческое позна-	тпадает с объектом, является точ--	I г|о отображением. Границы И. зада-
| I утопиями ее получения, формами	иоиания познаваемых объектов,I и |г|юм тех средств, которыми может
		.юиаться человек как в приобре¬
ти! новых знаний, так и в их провер¬
ил истинность. Эти средства задают
и по 1можностей практической и тео-
‘‘i'll г кой деятельности, а стало быть, и
in ни* деятельности, где люди могут		 ю четко фиксировать объектив--	пн ржание своих знаний. Но эти же
I ■ >н ши - в их развитии — ведут к на-
Hi iiino прежнего понимания реально-
||| определяют новые масштабы позна-	тактов. Они стимулируют переходпрежних, абстрактных представлений
ипы'ктах к представлениям более точ-
■I I и конкретным, учитывающим более
пи I тонные и многообразные связи
"| 111111,Нищи, с которыми имеет дело прак-
" I и паука XX в., заметно отличаются
шгмситарных вещей, изучавшихсяI	I hi oil XVII — XVIII вв. Человек ныне
шчмдействует с природой не на уров-	меитарных вещей и соответствую-||| I тпей, а на уровне сложных есте-		 и искусственных системныхi i пт. В этой ситуации И. как coot-
п. и I пни знания действительности тре-■	I н каждом конкретном случае выра-
|| и специфических средств ее дости-	и и проверки. Понимание того, чтоИ. выявляет объективное содержание че¬
ловеческих проблем и побуждает челове¬
ка совершенствовать теоретические и
практические средства деятельности, по¬
зволяет говорить об И. как о проблеме
человека, т. е. как о проблеме человече¬
ского бытия. И. как процесс указывает
не только на соответствие человеческих
мыслей реальности, но и на ограничен¬
ность человеческих средств, на перспек¬
тивы изменения человеческих сил. В
этом свете И. сама оказывается опреде¬
лителем соответствия человека уровню
тех проблем, которые он по необходимо¬
сти вынужден решать. (См. «Гносеоло¬
гия», «Наука», «Онтология».)В.	Е. КемеровИСТОРИКО-ПСИХОЛОГИЧЕСКОЕ
ДОКАЗАТЕЛЬСТВО БЫТИЯ БОГА -важное среди основных обоснований ре¬
альности божества в теизме. Один из ав¬
торов исторического аргумента о Боге, Р.
Декарт, указывал на распространенность
понятия Бога у древних и современных
народов. Какими бы именами люди не
называли Бога, идея Бога тем не менее
имела примерно одно и то же мыслимое
содержание для всех племен, народов и
наций. Отсюда заключалось, что понятие
Бога непреходяще, а общая идея Бога не
зависит от историко-культурных особен¬
ностей жизни людей. Эта идея дана че¬
ловечеству свыше, извне, имеет божест¬
венное происхождение. Противники ис¬
торического доказательства возражали: а)
возможно, был и нерелигиозный период
эволюции человечества, чему можно по¬
добрать свидетельства в сочинениях ряда
историков и археологов; б) простой на¬
род, говорил П. Гольбах, верит не только
в Бога, но и в привидения, призраки:
следует ли отсюда, что и они существу¬
ют? Эти контраргументы не поддаются
полному опровержению, ослабляют
убедительность исторического доказа¬
тельства.Психологическое доказательство име¬
ет множество вариантов. Среди них мож¬
но выделить такие основные версии: а)
вера в Бога и обращение к Нему благо¬
творно влияют на поведение и здоровье369
ИСТОРИОСОФИЯлюдей, вызволяют из критических ситуа¬
ций; следовательно, Бог — реальная и
высшая сила; б) все люди несовершен¬
ны, а потому не могли сами, своим вооб¬
ражением, произвести идею о всесовер-
шенном Боге; следовательно, эта идея
дана людям Богом, и ее разделяют не
только неграмотные люди, но также вы¬
сокообразованные интеллектуалы.Против этих доказательств традици¬
онно выдвигают такие доводы: а) само¬
внушение помогает исцелению: чем силь¬
нее веришь в собственное выздоровле¬
ние, тем выше вероятность реального
исцеления; б) люди способны при помо¬
щи абстрактного мышления производить
предельные идеализации («абсолютно
упругое тело», «математическая точка» и
т. д.), и понятие совершенного существа
в данном случае не должно рассматри¬
ваться как исключение. Это серьезные
доводы. Среди же забавных атеистиче¬
ских возражений часто встречается сле¬
дующее утверждение: идея Бога возник¬
ла из-за невежества, в Бога веруют мало¬
грамотные люди; приобретая научное
знание и культурно совершенствуясь,
люди освобождаются от идеи Бога. Дан¬
ное возражение легко отводится, напри¬
мер, указаниями на биографии научных
гениев — большинство первопроходцев в
науке были глубоко верующими в Бога
людьми.Д. В. ПивоваровИСТОРИОСОФИЯ — концепция
философии истории, созданная как це¬
лостное постижение вариативности и
преемственности конкретных историче¬
ских форм с т. зр. раскрытия в них уни¬
версального закона или метаисториче-
ского смысла. Центральное место в И.
занимает осмысление сущности и основ¬
ных процессуальных мотивов того исто¬
рического периода, в котором находится
субъект философствования в соответст¬
вии с его собственными критериями оп¬
ределения исторических форм. Фактиче¬
ски, И. реализуется как целокупное по¬
стижение сущности истории с позиций
метафизически полагаемых ее основных
моментов. Традиционно таких моментовтри: «начало истории», обосновьпшюши
тот или иной смыслообразующий in mник исторического движения, стам	гния; «конец истории», реализующий
вершение и окончательное раскрыт
постулированных ранее закономерно! i.
и смыслообразующих параметром н|»<
цесса; и располагающееся между мин»
поле исторической преемственно* н.
социальных, культурных, религии ни >
форм, олицетворяющих определи шип
тип включенности человека в упшм-р
сальный процесс. Тип историософс i ■
мышления формируется в антична»
культуре, развивается в европейской
исламской средневековой культуре и ш
ретает свою вершину в универсальны
метафизических системах классичтмн
европейской философии, а также и i
философских течениях XX в., котор!
тесно связаны с традиционными хрш м<
анскими парадигмами. Традиционно
восточная культура (китайская и имдуш i
ско-буддистская) полагает иной тин hi
мысления мироздания и человека и м
взаимоотношениях и не порождает сн*
цифического историософского знании
Исторически первой историософ
ской системой античности была мифонм
гическая концепция последовательном
регресса исторических эпох, предложи и
ная Гесиодом. Далее в античной кулыу|"
практически не разрабатывается mcmi
риософская тематика, но предлагаюм i
универсальные формулы теоретическом!
выражения мифосимволических копт нЦИЙ МИРОВОГО КОСМОГОНИЧеСКОГО М|"цесса. Эти логико-теоретические kohi I
рукты (платонизм, неоплатонизм, по hi
неантичный синкретизм, в т. ч
гностицизм) оказали существенное влип
ние на последующую разработку II -
христианской культуре. Традиционным
христианский тип И. складывается in ■ и
четания историософских мотивом mi i
сианизма, присутствующих в иудаизме, нсобственно новозаветных постуш	включая эсхатологические мотивы (И
кровения Иоанна. «Национально-кон
фессиональный критерий избранное ш
той общности, которая призвана вопим
щать в земной истории божественны!370
ИСТОРИОСОФИЯ	с |»птия, в христианской культу-I' шится чисто конфессиональным.■	|" чь идет уже не об избрании на-
.1 и II созидании совершенной общи-
I'Hi шли, реализующей фундамен-
MM.il принципы свободного выбора
им н Боге». Христианская И. осно-
I на двух оппозициях: оппози-
и ... трии «небесной» и истории зем-I	шкже на оппозиции «Царства
. м 'Царства Кесаря» в самой зем-
>1 м. юрии. Первая оппозиция олице-■	-I. I и шимоприсутствие провиденци-
	(Уьективных и субъективных фак-|||..и исторического становления как
и ишгческого (первоначально — все-
. мы некого) искупления первородно-
i|ii п Само грехопадение осмысляет-•	т. метафизический момент «начала
■luiii”, а искупление и становление	моиечества как раскрытия прови-			смысла мироздания (пово-, Hiii.iM пункт земной истории — прише-
..III Чциста как акт личностного вопло-
имн Богочеловечества) являет собой
пт окончания истории». Христиан-ll	фадиционно рассматривает пре-II,, ииость мировых эпох (дающих ва-
| «Iинмосгь взаимоотношений Бога и че-
... ml и концептуальных мотивах	мой» или «церковной истории».. мишенная история» как основа хри¬
пни кой И. дает логику исторического
. iiiiirii, представленного как по-
иишгельность этапов обожения, на-
н пшиогося с индивидуального приня-■	риетианской модели духовности и.пи	пого действия и завершающегося.. м млением вселенского Богочеловече-| 11,1'рковная история» развертывает-■	и учении о становлении церкви как
.. имшшьной соравности Богу в един-| писршенного общения и совершен-
.ц| гпгш общественности. Иной уро-
н| in юриософских построений — кар-■	M I преемственности исторических эпох,
ч-i м'ппая в последовательности во-
	пн Ликов христианской Троицы.IIпи христианской парадигмы И. ха-■	мри!) присутствие принципа избран-
н| Он реализуется не только в утвер-•	| ипи избранности «общины правед¬ных», но и в самом типе понимания ис¬
тории как логического процесса, имею¬
щего свои «узловые моменты» и переме¬
щающегося периодами относительно ин¬
дифферентного к метаисторическому,
сверхсобытийному смыслу или закону
течения повседневности. Фактически,
основанием для выделения этих перио¬
дов служит метафизический принцип
универсального становления. Соответст¬
венно, смыслосодержащие, закономер¬
ные параметры исторического процесса
(и историософского знания) лежат вне
собственного поля историософского
мышления: в теологии, космологии, теи¬
стической онтологии и антропологии.
Сам по себе исторический процесс в тра¬
диционной историософской схематике
оказывается вписанным в универсальный
процесс миротворения, становления ми¬
ра и его «свершения». Антропологиче¬
ские параметры исторического становле¬
ния рассматриваются, как правило, в
двух основных аспектах: развитие взаи¬
моотношений Бога и человека (от чистой
трансцендентности реального и сверхре-
ального до осуществления Богочеловече¬
ского исхода), а также специфические
мотивы включенности индивида в миро¬
вой процесс. Тем самым полагается фун¬
даментальный принцип европейского ис¬
торизма, заключающийся в выведении
тех или иных объективных (вне- и над¬
личностных) параметров истории, в дей¬
ствие которых так или иначе вписывает¬
ся человеческий (субъективный) фактор.
Даже в традиционном христианском ти¬
пе мышления, утверждающем персона-
листический характер включенности ин¬
дивида в мировой процесс, сама индиви¬
дуальность реализуется практически в
проблематике выбора между добром и
злом. Степень свободы данного выбора
целиком зависит от степени значимости
провиденциально-благодатного осущест¬
вления исторического замысла.С т. зр. общей логики христианской
И. все ее ведущие мотивы сохраняются и
с развитием светской философской куль¬
туры в Европе: практически все универ¬
сальные метафизические системы ново-
европейской философии включают в се¬371
ИСТОРИОСОФИЯбя целостные историософские концеп¬
ции. Их положение в рамках этих систем
существенно не отличается от положе¬
ния и функциональных связей теистиче¬
ской И. в общей структуре универсаль¬
ной теологии средневековья. При этом
изменениям в основном подвергается
понятийно-концептуальный аппарат И.,
с одной стороны, приближающийся к
инструментам современной метафизики,
а с другой стороны, используемый для
выведения конкретных социально-поли¬
тических концепций на основании самой
И. (которая в смысле своих оснований
точно так же зависит от общей системы
метафизических построений). Трансфор¬
мируется и фундаментальное обоснова¬
ние И.: если ведущим критерием, обос¬
новывающим компетентность историо¬
софского мышления в традиционном
христианстве, являлись авторитет Свя¬
щенного Писания и персональный цело¬
стно-мистический и интуитивный опыт
философа, то теперь в качестве такого
критерия выступает «исторический ра¬
зум» как единство познавательных, сис-
темно-организующих и практических
способностей человека. Сохраняются и
постулаты основных метафизических мо¬
ментов истории (т. е. сам тип осмысле¬
ния исторического процесса с позиции
того или иного руководящего принципа,
монистического закона истории). Их
присутствие можно обнаружить и в геге¬
левской И., и в марксистской филосо¬
фии истории.Характерной чертой новоевропей¬
ской И. является принцип европоцен¬
тризма (что можно понять как аналог иу¬
део-христианского мессианизма и из¬
бранничества). Суть его в том, что
логика всемирной истории выстраивает¬
ся по образцу истории европейской ци¬
вилизации: само понятие «всемирная ис¬
тория» провоцирует идею общего источ¬
ника и единых для всего человечества
закономерностей исторического становле¬
ния. Тем самым устанавливается универ¬
сальность культурно-исторических пре¬
тензий европейского типа цивилизации
и рационально-технологической культу¬
ры. Наиболее характерные примеры ев¬ропоцентризма — триадическая кп|>1 мькультурной преемственности <м	гность — средневековье — новое времм
гегелевская схема смены «историчп i и
миров» от «восточного» до «германскши
наиболее полно воплощающего кумы- г
но-исторические параметры самораор!-
тия духа, а также теория обществе и н>
экономических формаций К. Маркс»Со второй половины XIX в. начни ■
ется движение, направленное на прети,
ление классической рационалистичс! i >м
метафизики и связанных с нею парил i и
исторического мышления. Можно ш.ш<
лить три наиболее влиятельных наирам
ления критики традиционной И. и II"
пыток разработки нетрадиционных ми
делей осмысления истории. Эго
экзистенциализм, «философия жишп
(вместе с близкими иррационалигшч,
скими течениями) и «цивилизации!им и
подход» (см. «КУЛЬТУ РНО-историч.
ских типов теория»). Кроме того, Н|н
тензии на неметафизическое, строго ни
учное осмысление истории выдвипнимi
позитивизмом. Но, фактически, почтивистская философия истории 		основные параметры метафизическом II
(трехстадийная теория Конта), дани ш
остряя свойственное ей восприятие m и
рии как преимущественно духовного нр
цесса или гипостазированного прош <
познания.Экзистенциализм, утверждающий
первичность человеческой проблема!и
ки в культуре и в философии, начинамС.	Кьеркегора пытается обнаружит!. '
структурные составляющие истории, i >
торые непосредственно связаны с н|н •
блематикой раскрытия личностной уни
кальности и, одновременно, оказываю!' ■
«пограничными», «трансцендируюшими
по отношению к человеку в ситуации
«заброшенности». Логическим заверим
нием историософских поисков экзисм и
циализма становятся идеи А. Камю
фундаментальной «бесперспективно! i и
истории: история создается в спошмм
ной жизнедеятельности, и всякий щчм
направленный исторический, социа'н
ный акт в действительности так же im
рационален, как и труд Сизифа, М372
ИСТОРИЦИЗМ. hi m радикального выхода (кроме са-
ьнПгта) из замкнутого историческо-
vp.nn нет — человек обречен на ис-
ч tinI, которая и есть то, что есть сам
ап к (К. Ясперс выдвигает принцип
iH'iiirma коммуникации и как осе-
(II I фуктуры истории; но основная
и '• установление связи с транс-I	I' нтным началом — недостижима в
■ричиских пределах. Следовательно,шричиский процесс состоит в посто-
и ни стремления к выходу за его преле¬
гкой образ истории направлен на
"Н|гмие неизбывного телеологизма
' ' пческой И.Философия жизни» выдвигает свои
г		 нетрадиционного историческо-II	ппмепия. Фактически, основное на-	11пс его — элиминация рациона-''Прошитого характера И., утвержде-
|Ц и качестве основного понятия и■	|м апия истории самой жизни (жиз-	о порыва, жизненных форм, волиhi ши и т. п.). Линейность и целост-
и и исторического процесса оказыва-
" I инмюзорными — как и вся культур-
| реальность, лишь заглушающая и
*1*1 ирующая хаотические и неразумные
-|||.1НЫ жизни. История перестает быть			культуры и цивилиза-ц| представая в качестве специфиче-
м формы всеобщей эволюции (А.■		и). Основным инструментом ис-		ского и социального познания ста-		 и уже не «чистый разум», но инди-| ши,мое сознание, чувствующее свою	•шетиость к всеобщей жизни. Естест-II* иное человеческое чувство рода вкупе
1"|||ио11нльно-теоретическим, научным
"ищем дает человеку синтетическую
hi ишпо как фундаментальное преиму-
. ' ню и противоборстве со стихийнымI	и и-ром космических и исторических
нриисисов.Основные системы «цивилизацион-III	подхода» (Н. Я. Данилевский, Н.1			 О. Шпенглер, А. Тойнби) так-|| ориентированы на преодоление одно-	Иной телеологической схематики' ' ишиоиной И. Но это преодоление
.||'Н|1 ходит на уровне размывания само-
мрпииипа «всемирной истории»: исто¬рия мира в данном случае предстает са¬
мостоятельной историей отдельных ци¬
вилизаций или культурно-исторических
типов, практически не пересекающихся в
своей жизнедеятельности. Внутренняя же
логика жизни цивилизации оказывается
циклической: генезис — развитие — ста¬
билизация — упадок — гибель. Т. е. в
рамках отдельной цивилизации общая
линия развития сохраняется, но утрачи¬
вает тот смысл безграничного прогресса,
который был характерен для рационали¬
стической И. Если экзистенциализм ста¬
вит в центр исторической проблематики
личность, а «философия жизни» — уни¬
версальные биологические феномены,
то «цивилизационный подход» характе¬
ризуется своего рода физическим редук¬
ционизмом вместе с существенным ак¬
центом на национально-этнических и
культурно-этнических параметрах исто¬
рического движения. Практически, мно¬
гообразие подходов к осмыслению исто¬
рии и теоретической систематизации
культурно-исторического опыта говорито	невозможности одномерного и однона¬
правленного процесса логической и ис¬
торической преемственности, что состав¬
ляет существо традиционной И.Е. В. ГутовИСТОРИЦИЗМ — философская
доктрина, согласно которой знание о че¬
ловеческой деятельности имеет по пре¬
имуществу исторический характер и что
не существует неисторического понима¬
ния природы человека и общества. В
связи с этим необходимо философское
объяснение исторического знания, кото¬
рое представляет собой квинтэссенцию
всего знания о делах человека.И. берет свое начало в методологи¬
ческих и эпистемологических основани¬
ях критической историографии, или
критической философии истории, иначе
говоря эпистемологии исторического
знания, которая сложилась в XIX в., и в
которой первоначально преобладала па¬
радигма естественных наук. Это проявля¬
лось (и такого рода настроения сохрани¬
лись в XX в. в неопозитивистской и
постпозитивистской версиях) в господ¬373
ИСТОРИЦИЗМстве идеи единства науки, убеждения,
что познание исторического прошлого
состоит в причинном объяснении собы¬
тий, при этом все причинные объясне¬
ния одинаковы по своей природе. Объ¬
яснить события в жизни людей означало
вывести их из социологических, психо¬
логических, а также, в конечном итоге,
биологических и химических причин, за¬
конов. Против такого рода редукциониз¬
ма выступили во второй половине XIX в.
ряд немецких мыслителей, неокантиан¬
цы и В. Дильтей, доказывая, что исто¬
рия, подобно другим гуманитарным дис¬
циплинам, следует своим собственным,
нередуцируемым правилам. Она изучает
конкретные события и изменения ради
них самих, а не обращаясь к ним лишь
как к примерам общих законов, и ее це¬
лью является не столько объяснение,
сколько понимание человеческих дейст¬
вий. В ходе критики позитивистских
идеалов науки и знания, вместо научно¬
го способа познания предложили исто¬
рический, считая его приложимым не
только к истории как дисциплине, но и
к экономике, праву, политической тео¬
рии и основным разделам философии.
Представляя собой первоначально по¬
пытку разрешить методологические за¬
труднения в ряде конкретных дисцип¬
лин, И. по мере своего развития стал тя¬
готеть к выработке общей философской
доктрины, которая составила бы основа¬
ние всех этих дисциплин. В центре та¬
кой доктрины лежало два понятия. По¬
нятие «историчности» (широко исполь¬
зуемое в рамках феноменологической и
герменевтической традиций в целом),
фиксирующее фундаментальную черту
человеческого существования: люди не
просто существуют в истории — их про¬
шлое, включая их социальное прошлое,
преобразуется в их представлениях о се¬
бе и о своем будущем. Поэтому некото¬
рое, нетематизированное, переживание
прошлого является конститутивным для
личности, независимо от того, будет ли
оно тематизировано, т. е. выразится в на¬
учной дисциплине. Понятие «историче¬
ской идеи» относилось к сущности на¬
ции, государства, народа, постижениекоторой позволит историку объясни II
понять их историческое развитие,Согласно И., для того, чтобIи 	тичь знания в гуманитарных дисмин ннах, необходимо использовать си	понимания, применяемые в иски"''
ских исследованиях. Поэтому гумшмн.н
ные науки не должны искать пн пн-
Знание в них носит интерпретациям.,
характер и укоренено в конкретны', и
торических обстоятельствах. В силу ч>
го оно с неизбежностью субъектити.
контекстуально. На этом основании II
нередко описывается как вариат т iрического релятивизма. И. 		момент необходимости особой исицш •
ской точкой зрения, сквозь коит
должны рассматриваться жизнь и oiunство. И. отвергаются какие-либо о(>|>	ния к универсальным законам чолош i
ского развития, на том основании, mi
все в истории уникально и специфнчми
К примеру, выдвигаемое И. трабонинн
уважения к прошлому, как оно им. ■
место, обосновывалось тем, что, no ш
ражению JI. фон Ранке, «каждая him
близка Богу». Вместе с тем, когда |"
заходит о масштабном, глобальном ш
лизе исторического развития, И. nojrii г
кивает его кумулятивный характер, 'и
вряд ли позволяет отождествлять п..
историческим релятивизмом.Сторонники И. — JI. фон 1*1111»
Мейнеке, Кроче, Коллингвуд, Ортпп и
Гассет, Маинхейм. В XX в., в особымисти в англоговорящем мире, обсужм	сравнительных достоинств редукцинпмстской и нередукционистской пари	продолжилось с новой силой. В OTIU I |
концепцию причинного объяснения и
тории, предложенную К. Гемпелем м м
Уайтом, историки Коллингвуд и Д|пописали понимание исторических 		тов как схватывание замыслов, лежшип
в основе действий людей, либо открыт
скорее их оснований, чем их примни
Вместе с тем в XX в. была описан и
принципиально иная разновидное и И
Для ее создателей — Поппера и Xaliri и
быть историцистом означает быть yin .
денным в существовании законом in i
рии, в частности, «закона историчегм"374
ИСТОРИЦИЗМнщми", согласно которому существует
п исторического развития, рас->	11 hi пирую составляет центральную
п социальной науки. Эти законы■	Ii.i определять направление полити-
. ни деятельности и социальной поли-II	своей работе «Нищета истори-
м п|> (| ()44—45) к. Поппер имеет в ви-
" II И. «хорошо продуманную и
|Ч1очсммую философию», представ¬
шую собой «такой подход к социаль-
| niiVKiiM, согласно которому принци-
н гм,пой целью этих наук является ис-
niw'Kiw предсказание, а возможно оно
.петри открытию «ритмов», «моде-
шконов», «тенденций», лежащих в•	пни развития истории». Этот подход,III	шпору, развивается историческойi	n. II, или теоретической историей, на	овации, что «лишь универсальноmimi.io социальные законы признают-
и шричсскими законами». ПопперI.	im I склонность историцистов к «ак-		 т. е. «предпочтение деятельно-н (Щпгодушию», культивирование «со-
и.иок) акушерства», как деятельность
н * н ионию социальных обстоятельств
| iiic, если это изменение «назрело»),
■пинающаяся на научном предвиде-
Ноииср и Хайек первоначально ус-
. in ii и яркое выражение историцист-II	ноктрины в учении К. Маркса, но
-.•ни с описали его как псевдонауку.
| I не менее некоторые неомарксисты
l iii’i, Корш и, Грамши), теоретик' с			школы Т. Адорно, rep-м. и I ик Г. Г. Гадамер были историци-•	hi и первоначальном, не-попперов-
I смысле слова.Критика И. в первоначальном пони-
ЧИ1П предпринимается в наши дни в		 так называемого нарративногопиния и историографии. По мнению*	мн ерсмита, влиятельного современ-
|и философа истории, «реакционной»•I	>11 И. было его стремление «дери-	шропать историческое письмо» и		 эстетическое измерение ис-I мн. ского письма лишь вопросом ре-
I" и н шции». В самом деле, такие Исто¬
мин и.|, как Ранке и Ф. де Кулангес■	• И1ИНЛЯЛИ, что историки способныподавить свою субъективность, позволяя
истории говорить через них, т. е. на объ¬
ективный лад. Дройзен, признавая исто¬
рическую обусловленность всего позна¬
ния, настаивал при этом, что точное ис¬
торическое знание возможно лишь в
силу фундаментальной гармонии между
субъектом и объектом. История, соглас¬
но И., обретает связность посредством
«исторической идеи».Это центральное для И. понятие бы¬
ло близко аристотелевской энтелехии,
внутренне присущему самим вещам
принципу, который обусловливает прохо¬
ждение ими определенных ступеней ис¬
торической эволюции. В отличие от
представлений историков Просвещения,
осмысливавшим изменение с т. зр. той
или иной совокупности неизменных ка¬
честв изменяющегося объекта и не де¬
лавшим особого различия между измене¬
нием вещей и народов, понятие «истори¬
ческой идеи», введенное И., составило
главную революцию во всей истории ис¬
торического письма. Анкерсмит, настаи¬
вая на том, что это — «самое плодотвор¬
ное понятие, когда-либо развитое в исто¬
рии исторической теории», замечает
вместе с тем, что И. не избежал соблазна
реифицировать это новое понятие и в
итоге рассматривал историческую идею
как нечто, лежащее в самой прошлой ре¬
альности. Историцисты усматривали в
исторической реальности не только из¬
меняющиеся объекты и исторические
описания этих изменений, но и истори¬
ческие идеи, которые, тем или иным об¬
разом, определяют эти объекты, как если
бы принцип исторического изменения
был присущ нациям, народам и т. д. От¬
ныне центральную роль в логике истори¬
ческой репрезентации играли не сами по
себе вещи или объекты, существующие в
исторической реальности (к примеру,
Наполеон или статуя Марка Аврелия),
но историческая идея, содержащаяся в
реальности, по убеждению историцистов,
даже и без бытия самих вещей. Больше
того, поскольку в рамках исповедуемой
историцистами идеалистической метафи¬
зики историческая идея была именно
идеей (то есть главным компонентом ре¬375
ИСТОРИЦИЗМальности), то, в конечном итоге, воспро¬
изведение историком исторической идеи
должно было представлять собой совер¬
шенную копию оригинала. Согласно И.,
задача историка — создать в тексте «ми¬
месис» исторической идеи. Главными ус¬
ловиями достижения такой совершенной
копии являются достаточное знакомство
историка с источниками и избегание ри¬
торики (поскольку историческая объек¬
тивность требует от историка полного
эпистемологического «воздержания»),
Анкерсмит полагает, что сами исто-
рицисты не догадывались, что т. о. пони¬
маемая историческая идея нуждается в
применении бритвы Оккама потому, что
«в головном интеллектуальном климате
Германии были в моде длинные онтоло¬
гические бороды». Между тем, настаива¬
ет мыслитель в своем известном труде
«Повествовательная логика», с т. зр. со¬
временной философии, необходимо из¬
влечь «историческую идею» из сферы
собственно исторической реальности и
поместить ее в историческом тексте. То,
что в И. осмысляется как его реакцион¬
ный и метафизический элементы, долж¬
но быть и осмыслено как часть языка ис¬
торика. Тот факт, что историцисты не в
состоянии были задать достаточное тео¬
ретическое обоснование понятия, не от¬
меняет их заслуги в «драматической ис-
торизации понятий культуры и общест¬
ва», столь характерной для большей
части философии и социально-гумани-
тарных наук XIX в., как не отменяет и
того, что модернизированное понятие
исторической идеи составляет первич¬
ный и незаменимый логический инстру¬
мент для понимания исторического
письма. Наряду с этим Анкерсмит пока¬
зывает, что мы сегодня понимаем, что
прошлое не содержит одновременно и
исторические феномены и исторические
идеи, что последние не существуют ни¬
где, кроме языка, используемого для ре¬
презентации прошлого. Очевидно и то,
что историцисты грешили против декла¬
рируемого ими объективизма (так, не¬
смотря на их убежденность в «близости
Богу» каждого народа, они «проговарива¬
лись» о своих европоцентристских куль¬турных предпочтениях, замечая, >ио i
кие народы, как китайский и индЫИ i <•истории не имеют, располагай и	«естественной историей». Л. фон СитО	характере исторической науки), но и
му они были не в меньшей степени р>
торичны», чем их предшестисчинн •
практикуя, как заявил X. Уайт в 'out 1
жании формы» (1987), «риторику шинриторики». В этой связи Анкерсмп	нимает вопрос о связи И. и нарратнин •
(движения в современной исторшир.
фии, настаивающего на принципишнн
лингвистическом, по преимущестиу, и-
вествовательном, характере истории i
дисциплины). Мыслитель различие! н И
теорию исторического знания и мрш о
ку исторического письма. Поскольку •
тафизические предпосылки, на кончи'
основывалось историческое письмо,
ратили свою достоверность, истории и
теряла свою цельность, связность и рн
сыпалась на фрагменты. В этом мом* и.
И. и современный нарративизм имем
точки соприкосновения и точки рт'мн
дения. Они совпадают во мнении, -о
задача историка —• искать и показыимо
прошлом связность. Но там, где И р»
ценивает историческую идею как игр ч
хию, присутствующую в самом пропою
которая должна быть отражена и мни
историка, нарративизм считает, что ии
историка не отражает, но вносит i им
ность в прошлое. «Связность, — пишиет Анкерсмит, — имеет источником 	реальность, либо заключена в язык* и
каком мы о ней говорим. Третьего ш
но». Поэтому, заключает он, «нпррмо
визм есть... историцизм, лишенным ш
своих метафизических наростов». Mi
литель усматривает основу нарратшпм
связности — в метафорической фупки»
языка.Другую форму И представляем м
мнению Анкерсмита и ряда других п ор
тиков, т. н. «новая культурная исторн
(К. Гинзбург, Г. Медик, Н. Дэвис), юр-
цающая историческое мышление ни «
нове контекста, больших соции.иыт
структур либо процессов и стрсмииим
вместо этого изучать аспекты now
дневности близких и отдаленных ни376
ИСТОРИЯI' ишочиваясь нередко на незначи-	.и, мелких, второстепенных дета-| v ги.'гурного прошлого: особенностях	мнения, популярной культуре,мнмнх быта, предпочтениях и при-
	и простых людей, костюмах и при-■	пн и т, д. Освободившись от задачи■	и 11 мня связности, новая культурная
«прим имеет шанс отнестись к про-		 е гоми вниманием и непосредст-	с 1ЫО, к которым стремились исто-I минеты.Е. Г. ТрубинаИСТОРИЯ — 1) широко распростра-		 представление об И. как о про-		 1’сальность И. в этом случаеIк Iуе гея как наследие, получаемое
ими.ми от предшествующих поколений.<	нши и практическая задача сохране-
' I in трического наследства, охраны
| мимиков И., ее вещественных и пись-	.is «следов». Историческое позна-	 мндп оказывается в основном изуче-*	I памятников, их выявлением, опи-	м, истолкованием; 2) понимание И.процесса человеческого бытия, как
in пнittiiioro бытия, развертывающегося■	примени. Понимание И. в качестве		 сп предполагает ее рассмотрение и	111 не через деятельность людей, че-■	пн in этой деятельности, ее средства		 Тогда под И. подразумевает-| миши, т. е. деятельная, насыщенная
н hiмп и способностями людей связь
		того, настоящего и будущего. Про-■	I I отношения к прошлому оказыва-■	I шире проблемы отношения челове-
1 I историческим памятникам. Возни-
	 вопросы относительно формшнеческой деятельности и общения,
imiiIппнпихся в вещественных и пись-
|цп,is памятниках. Появляется необхо-	Hi увидеть за предметными и зна-	hi формами схемы деятельности иим нии людей, смоделировать ситуации
« производства и возникновения этихI	Гмк формируется задача историче-ii	реконструкции прошлого. В рамках		 фукции исторических ситуаций		 выступают носителями куль-		 смыслов и социальных значенийчеловеческой деятельности. Они фикси¬
руются в качестве средств деятельности
людей и в этом качестве выступают «по¬
средниками» между прошлым и настоя¬
щим. В ходе решения подобных задач
историческое познание выступает как
теоретическая наука, использующая «ап¬
парат» современного обществознания
для реконструкции исторических собы¬
тий и ситуаций.Во второй половине XX столетия
возникают трактовки И. как процесса,
реально охватывающего все человечест¬
во, образующего общее социальное про¬
странство, делающего современными
страны, культуры и народы, находившие¬
ся, по прежним меркам, на разных сту¬
пенях И., на разных стадиях социальной
эволюции. Общие проблемы, жизненная
необходимость в прямых и опосредован¬
ных контактах между различными соци¬
альными системами — все это создает
новую логику И., в которой выработка
форм взаимодействия оказывается важ¬
нее цивилизационных, политических,
экономических и научно-технических
различий. Намечаются контуры И., опре¬
деляемой связями сотрудничества в реше¬
нии глобальных проблем, соизмерения и
соизменения различных политических,
культурных и социальных стереотипов.
Эти тенденции приходят в противоречие
с привычными представлениями об И.
как о линейном движении, восходящем
развитии, ступенчатом процессе, в соот¬
ветствии с которыми можно было с дос¬
таточной определенностью говорить об
отсталости и развитости отдельных
стран, об ориентирах обновления, о пу¬
тях общества и его достижениях. В усло¬
виях, когда отдельная социальная систе¬
ма «вписана» в общую историческую
форму, а эта форма определяется логи¬
кой контактов и взаимодействий, а не
иерархией развитости, привычный образ
И. начинает отступать на второй план.
Возникают идеи «конца истории», указы¬
вающие прежде всего на ограниченность
линейных исторических схем. Вместе с
тем оформляется потребность в новой ме¬
тафизике истории (или философии исто¬
рии), связывающей бытие отдельного об-377
ИСЧИСЛЕНИЕ ЛОГИЧЕСКОЕщества с условиями воспроизводства со¬
временного социального мира, включаю¬
щей в текущие контакты между общест¬
венными системами и субъектами опыт
прошлого и проблемность будущего.В. Е. КемеровИСЧИСЛЕНИЕ ЛОГИЧЕСКОЕ -исчисление, символы и правила которо¬
го могут быть интерпретированы в тер¬
минах логики. Любое исчисление пред¬
ставляет собой знаковую систему, кото¬
рая, как чисто синтаксическая структура,
однозначно определяется двумя порож¬
дающими процедурами: 1) образованием
элементов синтаксических категорий, т.
е. правильных выражений языка исчис¬
ления из символов его алфавита; 2) пре¬
образованием синтаксических выраже¬
ний исчисления посредством системы
аксиом и правил вывода.Аксиомы представляют собой фик¬
сируемый в языке исчисления набор ис¬
ходных выражений, принимаемых непо¬
средственно (как постулаты). Правила
вывода — это правила вида «из формул
F1, ..., Fm выводима формула G», симво¬
лическая запись: (F1, ..., Fm) G. Форму¬
лы F1, ..., Fm называются посылками
вывода, a G — заключением вывода. В
каждом конкретном правиле формулы
F1, ..., Fm, G имеют конкретный вид,
число посылок (т) также принимает
конкретное значение.Приписывание символам исчисле¬
ния значений, т. е. интерпретация, пре¬
вращает исчисление в семантическую
систему (формализованный язык). И. л.
представляет собой логически интерпре¬
тированное исчисление, изучение кото¬
рого предполагает тщательное построение
и анализ трех металогических уровней
языка: синтаксического, семантического
и прагматического. Доказательством фор¬
мулы F в И. л. называется последова¬
тельность формул Н1, ..., Hm, F, в кото¬
рой каждая формула — либо аксиома ис¬
числения, либо выводима из некоторых
предыдущих (т. е. уже доказанных) фор¬
мул с помощью одного из правил выво¬
да. Для каждого И. л. важное значение
имеют вопросы о его непротиворечиво¬сти (в непротиворечивом исчислсиин и
выводимы одновременно какое-лиПо пи
ражение и его отрицание), полноте (н*
числение является полным, если мин
жество его истинных утверждении i ш.
падает с множеством утверждениидоказуемых в нем), решении 		разрешимости (исчисление является |и
решимым, если существует алгоритм. н.
зволяющий для любого утверждении ми
ределять, выводимо оно в нем или мен
др. Решение данных вопросов опрдаИ"
ет логическую возможность интерм|нч><
ции исчисления и является необходимым
условием его практической реали iv •'
сти. Различные теории вывода предо ни
ляют И. л., отличающиеся своими спим
ствами.А.	Г. Kill ii'iИТЕРАТИВНОСТЬ — понятие, MIH
денное Деррида для преодоления фуши
ментальных принципов метафи мн. иТермин И. обозначает повторяемое 		обще, т. е. повторение без повторяемом
И. предполагает два конфликтуют!'
значения: возможность повторении и
возможность альтерации. Iter происходи
от itera — «другой» в санскрите. Транши,
онно, повторение предполагает тож,]и i 1
венность того, что повторяется, то ж л. i •
венность присутствия. И. служит осни
ванием повторения. Тождестве! ими м
понятия или явления предполагает ими"ченность в его структуру конечи	смерти. Поскольку последняя исклк	любого рода объективацию, понятие пш
любой другой знак повторяет эту koim i
ность в его отсутствии, т. е. симулщц' '
собственную конечность. Единстно ни
нятия или явления предполагает возмм i
ность его бесконечного повторения, I
во всех этих случаях с самого начала <н
сутствует самотождественная сущжн м
то повторение повторяет то, что ними нине имело места. Или же, повторстк	вторяет повторение. В то же время, мм
скольку отсутствует самотождествсинпн
сущность, следовательно, каждое поим.
рение оказывается другим по сравнение
с предыдущим повторением. Т. е. пошм
ряющееся единство понятия или явлении378
ИУДАИЗМ	hiм'мсиио повторяет отсутствие и за-■	и I гк) место, в результате чего ста-
"II киждый раз «другим». Речь идет■	I.| гурной возможности присутствия
		 с самого начала в структуреhim Iлким образом, И. обусловли-1|1укгурную возможность отсутст-	нориемого: повторение, повторяя,•	I и тси, становится «другим», зани-аругое» место. И. служит также ос-
<" 111 и г м идеализации. Идеальность оз-■	ь г тго она независима от эмпириче-мк гоп и событий, которые могут	формировать ее, что она может по-		.си бесконечно, оставаясь в то жеin ' имотождественной. С одной сто-	рисутствие идеальности не имеет" ■ темной зависимости от эмпириче-
н событий, с другой стороны, она
нн инуируется возможностью беско-
iiii.iH актов повторения. И. является
иигм иозможности и невозможности	* цественности идеальности, по-H.I' у конституирует «минимальное то¬
ню.., подразумеваемое идеально-■	п., и и то же время подрывает тожде-ного «минимального тождества».. I ч.. поскольку И. является условием
...I мости и невозможности «мини-
. и ного тождества» повторяемого, ко-
I г подрывается возможностью повто-		 она выступает также условием		мости дубликации. Иными слова-н понятие или явление всегда уже
г' пмонпгают в собственной структуре	тс, дубликацию.II	частично пересекается с «другими
, . 1|1Г|иимостями» и в то же время вы-	 т систематизирующую функцию"нюшснию к «другим». И. является
. him обозначением differance, котороеI	нашагает структурную возможность
ш'и'ммости присутствия как в смысле
фниственном, так и в смысле вре-
11МИИМ, дополнительности, поскольку
. и /мши есть пространство повторе-■	шмсшсния отсутствия, следа, по-H.I у самостирание следа возможно
и ими п силу факта повторяемости.	ш тизирующая функция И., преждет. гая за на с тем, что она артикулиру-
	можность мышления бесконечно¬сти внутри конечности, а также возмож¬
ность мышления по ту сторону «конеч¬
ности-бесконечности».Т. X. КеримовИУДАИЗМ (от древнеевр. Иегуда —
патриарх, основоположник племени иу¬
деев) — религия, распространенная глав¬
ным образом среди евреев. Происхожде¬
ние и развитие И. прослеживаются в
Ветхом завете. Еще до рождения Моисея
евреи поклонялись Яхве, Богу Авраама,
Исаака и Иакова. Одной из важнейших
основ И. является вера в общение Авраа¬
ма с Богом (около 2085 г. до н. э.) и в
обетования, данные Богом Аврааму, что
потомки его будут многочисленны и об¬
разуют особый, «избранный», народ. Иа¬
ков, вслед за Исааком, унаследовал из¬
брание Авраама: 12 сыновей Иакова и их
потомки породили 12 колен Израилевых
(ныне из них остались только два коле¬
на). Ко времени египетского рабства на¬
род Израиля стал многочисленным. К
моменту освобождения израильтян из
рабства Яхве открыл Себя Израилю в
действии (Исход) и слове (даровал Мои¬
сею на горе Синай Свой Закон). Пяти¬
книжие Моисея (Тора) — основной свя¬
щенный текст И.История И. условно делится на 4 пе¬
риода: библейский, талмудический, рав-
винистический и реформированный.
Библейский И. складывался из верова¬
ний и обрядов семитических племен, ко¬
чевавших во II тыс. до н. э. по Аравий¬
ской пустыне и образовавших в XIII в. до
н. э. племенной союз Израиль. В Ветхом
завете подробно освещается ранняя ис¬
тория Израиля. Последовательно описы¬
ваются эпохи завоевания Ханаана, пери¬
од Судей, объединенная монархия под
управлением Саула, Давида и Соломона,
а затем разделение народа на Израиль
(Северное Царство, 10 колен) и Иудею
(Южное Царство, 2 колена). Северное
Царство было захвачено ассирийцами в
722 г. до н. э. Вавилон уничтожил Юж¬
ное Царство в 586 г. до н. э. Вавилонский
плен продолжался 70 лет, после чего
многие иудеи вернулись в Палестину. До
изгнания, во время пленения и после не¬379
ИУДАИЗМго, Яхве — через пророков — явил наро¬
ду Израиля много откровений. Библей¬
ский И. закреплен в Торе (в 444 г. до
н. э.). Иудеи признают 39 книг Ветхого
завета Священным Писанием.В I в. до н. э. И. стал превращаться
в талмудический. Еще во времена изгна¬
ния иудеи стали собираться для молитв в
синагогах. Даже когда Иерусалимский
Храм (во времена Ездры) был восстанов¬
лен, синагоги продолжали оставаться мо¬
литвенными собраниями большинства
иудеев. Когда римляне окончательно раз¬
рушили Храм в 70 г. н. э., синагоги ста¬
ли официальными центрами распростра¬
нения И. С разрушением Храма прерва¬
лась традиция жертвоприношений, их
заменили обрядами, молитвами и изуче¬
нием Закона. Жречество (левиты) смени¬
лось новыми учителями Закона (равви¬
нами), которые разработали подробную
традицию устной передачи Моисеева За¬
кона. Этот Закон стал регламентировать
мельчайшие подробности жизни. Особое
значение стало придаваться внешним
проявлениям набожности: соблюдению
Субботы, правилам приготовления пи¬
щи, постам и воздержанию, соблюдению
праздников. Раввины происходили пре¬
имущественно из «сословия» фарисеев.
Около 200 г. н. э. устная традиция была
записана в «Мишне», и этот текст для
иудеев не менее важен, чем Закон Мои¬
сея. Были также записаны длинные ком¬
ментарии к «Мишне» — «Гемара». Вави¬
лонская «Гемара» (500 г. н. э.) имеет
бульший объем, нежели палестинская
«Гемара» (200 г. н. э.) и более популярна.
Соединение «Мишны» и вавилонской
«Гемары» известно как «Вавилонский
Талмуд». Точно так же соединение
«Мишны» и палестинской «Гемары» на¬
зывается «Палестинским Талмудом».
Талмуд состоит из множества томов и со¬
держит еврейский фольклор, обычаи и
учения ряда наиболее уважаемых равви¬
нов.В талмудическом И. сильна тема
пришествия Мессии, а также вера в воз¬
даяние после смерти и воскресение
мертвых (о чем в Торе еще не было ре¬
чи). Римляне изгнали иудеев из Палести¬
ны в 135 г. н. э. И. выжил в рассеянииблагодаря тому, что во многих стрпии
тому времени уже существовали «ч*|« и
ские общины. Каждая такая общими
держала хотя бы одну синагогу, и мм
дой синагоге учил и преподавал ришип
Любой иудей может стать раДОшиш, ■
ли он обладает глубоким знанием lin * ■*
и его авторитет признан общиной i
вины применяют Закон и учение Iiuh>>
да в зависимости от условий жизни И
с те с исчезновением Иерусалим! i ...
Храма исчезли и жречество, и сие и и
жертвоприношений. Раввины стили
верждать, что каждый иудей имт и
посредственный доступ к Богу и ш м
ждается в обращении или иекуплемн»
Спасение иудея достигается строгим >
блюдением всех требований Торы 1‘-м
вины разделили Закон на 613 шмни
дей — 365 запрещающих и 24Х р*н|«
шаюших. Каждая из заповедей inn
разработана и уточнена раввинпми
мельчайших деталей. Т. о. жизнь иуи
ортодокса стала во всех подробит i
определена ритуалом — с момент pin
дения до гробовой доски.В эпоху феодализма в И. иоттн i
мистическое течение, известное kim ■
ние каббала; в нем синтезированы »i
менты И., зороастризма, греко-арпгн i
философии, воззрения сект христишн >
и ислама. В VIII в. н. э. караимы они |
ли талмудистов как продолжателей фщп
сейства; в XIII — XVII вв. некоим»
каббалисты, а в XVIII в. хасиды выеин.
ли против раввинов. Но так или ими
раввинат был оплотом средневеконот i1
В XII в н. э. иудейский философ Мши
Маймонид (Мошес бен Маймон, II'-
1204) сформировал символ веры, им-
рый считается основным определен!!
ортодоксального И. В этот символ и*
дят такие положения: 1) Бог есть тшф
всех вещей, Он всем руководит и ноши |t
живает все свои творения; Он все i»
творит и продолжает творить вечно, »
Бог один, и нет более единства, ноип
ного Ему; 3) Бог бестелесен и не обнпнет материальными свойствами, ни 	телесная сущность не может быть «|<м>
нена с Ним; 4) Бог — начало и юн
всех вещей; 5) только Богу можно нот п.
няться, но никому более; 6) все, мен380
ИУДАИЗМ«и пророки, истинно; 7) Моисей есть
м ниша всех современных учителей;	 Пыл дан через Моисея; 9) этотн никогда не будет заменен другим,1 ii нм даст другого; 10) Бог знает все
и iiiii и дела людей; 11) Бог вознагра-
кто исполняет Его заповеди, иI-	11 и г тех, кто уклоняется от исполне-
iiiiona; 12) Мессия придет, хотя•	mi, иг скоро; 13) когда Богу будет
	 произойдет воскрешение мерт-11	vmm отвергают идею первородного
I шниляя, что грех есть действие, а
и ишиие; у каждого человека есть
м.и н способность жить по закону или	 его. Рассматривая проблему| • пой т. зр., иудеи не видят надоб-
‘м и* пасителе. Многие иудеи ожида-
| м. пришествия Мессии как личности,
м и I ум линия «мессианского века». Те из
i i н( кто ожидает личного пришествия
| мп, рассматривают Его как общест-	 политического реформатора, а неin купителя грехов. В эпоху капита-
| | И, стал меняться, приспосаблива-■	поным условиям, и реформировать
мшим. 13 1842 г. в Германии возник
| пни нрутей реформы», который высту-	ротии авторитета Талмуда и идеи оин Реформированный И. санкцио--	hi движение сионизма, возникшее	 XIX в. После первой мировойtiiM.i m-пгр И. из Европы переместился•	111Л I! Израиле И. является офици-
MIIM культом. ‘п| 1лпп из наиболее важных черт И. —
I' мине праздники и многодневные
ши иные церемонии, в которых при¬
мни участие все верующие иудеи.
1 цинк год иудеи отмечают десятиднев-
| праздником торжеств и покаяния —
mi Sniiiana. Десятый день Рош-Хашана
•( миног Днем Всепрощения (Иом-Ки-
| | пудси вспоминают все свои грехи
ншушпий год и молят о прощении,
н Minor также: Праздник кущей (Сук-I	Incxy (в память об Исходе), Празд-
|| Hi'Hujib (Шабуот, или Пятидесятни-•	Нлнука (праздник огней) и Пурим.
ни праздники отмечаются в памятьм 	но радостных или печальных со-■	|пин еврейской истории. Праздникииллюстрируют иудейское представление
об истории евреев как об осуществлении
глубокого замысла Бога.Современный И. разделился на три
основные течения: ортодоксальное, ре¬
формистское и консервативное. Среди
ортодоксов выделяются, в свою очередь,
ультраортодоксы, движение которых на¬
зывают «хасидизм». Ортодоксы в точно¬
сти придерживаются правил, предписы¬
ваемых Талмудом, соблюдают субботний
день, едят только кошерную пищу и т. д.В США, где евреи раскрепостились,
возник реформистский И., либеральная
форма вероучения, в которой положени¬
ям и обычаям Талмуда не придают осо¬
бого значения. Синагоги реформистов
обычно называют храмами, и соблюде¬
ние субботнего дня иудеи-либералы пе¬
ренесли на воскресенье. Духовное учение
реформистов предполагает грядущее
пришествие Мессии и воскресение во
плоти. Вся их религиозная система по¬
строена на основе строгого единобожия.Третья ветвь современного И. — кон¬
сервативное течение, занимающее проме¬
жуточное положение между ортодоксами
и либералами. Иудеи-консерваторы со¬
блюдают еврейские праздники и придер¬
живаются основных традиций, стремясь
сохранить неизменной сущность нацио¬
нальной культуры и религии. Но они
по-новому, осторожно интерпретируют
Моисеев Закон, пытаясь лучше связать
его с современной культурой и филосо¬
фией.Вместе с тем среди евреев возраста¬
ет секуляризация, с каждым годом все
большее их количество отказывается от
всякой формы И. и даже от националь¬
ных обычаев. В связи с данной тенден¬
цией возникает противостоящий ей фун¬
даментализм в И. В Израиле активизиро¬
вался неохасидизм с его тезисом, что в
«стране обетованной» «впервые открылся
и постоянно пребывает дух Бога Яхве» и
что вокруг Сиона должны собраться все
евреи мира. И. всегда был основным
фактором сохранения еврейской культу¬
ры в условиях рассеяния евреев на про¬
тяжении многих веков.Д. В. Пивоваров381
ЙОГАИйЙОГА (санскр., букв. — соединение,
участие, усилие, порядок, а также глубо¬
кое размышление, созерцание) — в уз¬
ком понимании: одна из шести основ¬
ных ортодоксальных систем индийской
философии, раджа-йога Патанджали. Й.
как своеобразная практика для достиже¬
ния особого духовного состояния уходит
своими корнями в глубочайшую древ¬
ность, присуща различным системам и
школам индуизма еще с периода Вед и
«Махабхараты» (III — II тысячелетия до
н. э.).Первым известным систематизато¬
ром раджа-йоги был Шри Патанджали
(около II в. до н. э.), автор «Йога-сутр»,
в которых он впервые изложил раджа-
йогу в наукообразном виде, как описание
пути, с помощью которого ученик Й.
может достичь высоких состояний созна¬
ния.Онтологию и теорию познания рад¬
жа-йога разделяет с санкхьей. Важней¬
шие идеи санкхьи, вошедшие в Й., —
дуализм пуруши и пракрита, теория гун.
Собственно задачей Й. в философском
плане является отделение пуруши (беска-
чественного духа, сознания) от оков и
наслоений пракрити — праматерии (или
впечатлений, применительно к созна¬
нию). «Йога есть усмирение (утишение,
устранение) волн сознания» — такова
первая и основная сутра Патанджали.
Yoga citti vritti nirodham (YS I, 1). В рам¬
ках теории гун это отделение пуруши
от пракрити происходит при избавле¬
нии от тамасических черт сознания (та-
мас — темнота, тупость, ограниченность,
инертность) при помощи и участии рад-
жаса (страстность, гнев, действие, дви¬
жение) и при последующем отбрасыва¬
нии и раджасических черт сознания и
прихода к саттвическому сознанию (сат-
тва — ясность, свет, чистота, покой, бла¬
гость), которое тоже в конце преодоле¬
вается как природное качество или ка¬
чество пракрити, и адепт приходит ксостоянию чистого сознания, прост и
блюдателя^ несвязанного пуруши ■
санкхьи Й. отличается, прежде ш > i
своей большей практичностью, а пи •
принятием идеи Бога-творца и Влпмн.
сотворенного мира и упованием nil I •
милость и помощь в практике соверии с
ствования.Патанджали выделил восемь eiyii'
ней Й.1.	Яма (воздержание, обеты), им
рая состоит из пяти частей: 1) ахимгч
непричинение вреда никакому жие.
существу ни поступками, ни словами ■
мыслями; 2) сатья — правдивость к |>
чах, мыслях и поступках; 3) астсич
неворовство, отсутствие стремлении
чужому; 4) брахмачарья — контроль и
чувственными желаниями и страстями
узком смысле — половое воздержимш5)	апариграха — неприятие даров (и
ком смысле), нестяжание.2.	Нияма (соблюдение правил, и
тура), включающая в себя: 1) шчучичистота, в т. ч. чистота тела; 		чистой пищи, чистота слов, мыслен
чувств; 2) тапас — аскеза («возопи мние духа»), которая делает практику!	го более восприимчивым, более тнп|и
ским, больше постигающим и т. исантоша — удовлетворенность, уме	привычка довольствоваться тем, что	тается без лишних усилий (это опии »
ся к обыденной, мирской жизни, а ш
йогическим устремлениям); 4) свадмт
привычка к регулярному чтению ренин,
озных книг и осмыслению их; 5) иш«
пранидхана — преданность Богу, пои.
янное размышление, памятование о I.
ге и смирение перед Ним.3.	Асана (положение тела). I) хт
йоге насчитывается более ста разли'нн
поз — асан. Патанджали описываем ш .
ло десяти, но его отношение к ж имвыражается в сутре: «Поза должна 	прочной и приятной» (Й. С. 11, 4Л), i .
асана — это то положение тела, м мм
ром удобно сосредотачиваться.4.	Пранаяма. Контроль над дымин,
ем, техника дыхательных упражнении
узком смысле или контролирован!'
энергетических процессов в гру(>ом
тонких телах.382
ЙОГА11|шт1.яхара. Втягивание чувств,
Н' попущение чувств к внешним
| ши и сохранение их под контро-II	1 МП' Дкнрана. Внимание, концентра¬
ции мрование ума на определенных
шике, образе божества, понятии иДхьяна. Созерцание, медитация,
иннгрпое течение мысли об объекте•	шипи, Это спокойное рассмотрение
I hi Гнг» какого-либо перерыва илиI пи ими течения потока мысли. Мож-
| i-г it urn., что дхьяна — это то, что по-		 дхарны при постепенном	пенном увеличении и после ка-•	hi иного скачка, т. е. дхьяна (созер-
ин I по значительно более протя-
нц.|1| нхирана (концентрация), совер-| | при этом легко, без напряжения
' перерывов, длительный промежу-•	примени.Самадхи. Сосредоточение. «На
и и ' tviieim ум настолько глубоко по-
	I iiIh.cktom созерцания, что теряет•	и пСУьскте. Если в состоянии созер-
ЦЦН еще сохраняется дуализм созер-■		 и созерцающего, то в сосредото-	 (епмидхи) мышление не отличает-I I еиоего объекта, а принимает его
I | п теряет себя. Самадхи — это co¬
mm , которое предшествует достиже-	иобождения. Это — цель дисцип-	Inin, состояние экстаза, в которомни и I ннешним 1\1иром прерывается, т.		 поднялась из ее временного, обу-	iiiitiro, изменяющегося существо-пи к печному и совершенной жизни»
Г 'ишжришнан).П полое позднее время Й. Патанджа-
i.i.iiiii дополнена из тантрических уче-
п и ирией о чакрах (лотосах) — энер-		 вихрях, через которые тело■иин hi осуществляет обмен и получе-
м hi кой энергии Космоса, Вселен-
и и учением о мистической силе Кун-		 которая расположена в основа-||| 1ИТЦЮН0ЧН0Г0 столба (но не на			 ком плане, как чакры) и при	ни которой вверх по позвоночно-ишоу у адепта происходит расшире-
		 вплоть до самадхическихсостояний. Современная раджа-йога час¬
то бывает связана со специальными уп¬
ражнениями по поднятию Кундалини
для приближения самадхи и концентра¬
ции на чакрах для достижения опреде¬
ленных качеств, связываемых с различ¬
ными чакрами (манипура — область сол¬
нечного сплетения — воля; анахата —
область сердца — любовь; аджна — меж¬
бровье — ясновидение и др.). Нужно за¬
метить, что авторитеты Й. не рекоменду¬
ют «механическое» пробуждение чакр и
Кундалини; т. е. пробуждение Кундалини
крайне нежелательно без предваритель¬
ной этической (яма и нияма) практики и
в отрыве от всех остальных описанных
ступеней Й. Более того, в классической
Й. и индийской традиции считается, что
увлечение сиддхами (психическими и ок¬
культными силами) отвлекает адепта от
главного — стремления к Богу и едине¬
нию с Ним.С конца XIX в. практика Й. чаще
всего сочетается с философией веданты.В широком смысле Й. — вообще
любой процесс развития, совершенство¬
вания, постижения Бога, приближения к
Богу и единения с Ним в индийской тра¬
диции и не только в ней. «Вся жизнь
есть йога» (Шри Ауробиндо).В любой религиозно-философской
системе можно выделить особый раздел,
существующий явно или неявно, цель
которого — разработка методов скорей¬
шего совершенствования человека. В та¬
ком смысле можно говорить о христиан¬
ской, буддийской, джайнской, даосской
Й. и т. д.Кроме того, в истории индийской
культуры известны такие различные ви¬
ды Й., как: мантра-йога (или джапа-йо-
га) — Й. повторения мантры и концен-
трацт на значении мантры; хатха-йога —
Й. физических упражнений, преимуще¬
ственно это асаны и пранаяма; лайя-
йога — Й. контроля сознания; прана-
йога — Й. использования первичной
энергии — праны; кундалини-йога — Й.
использования мистической силы Кунда¬
лини; дхьяна-йога — Й. медитации или
созерцания; крийя-йога — Й. очищения.
Все эти частные виды Й. являются под¬383
КАЖИМОСТЬразделами той или иной (иногда и не¬
скольких) из четырех глобальных йог, ко¬
торые впервые были выделены в Индии
в «Бхагавадгите»: карма-йога, бхакти-йо-
га, джняна-йога, раджа-йога. Карма-йо-
га — Й. бескорыстного труда, выполне¬
ния своего долга перед людьми и Богом.
Бхакти-йога — Й. бесскорыстной любви
к Богу, Й. преданности. Джняна-йога —
Й. знания, Й. познания иллюзорности
мира и познания Единственной Реально¬
сти — Бога (Брахмана или Атмана в тер¬
минах веданты). Раджа-йога — Й. пости¬
жения Бога путем работы с собственным
сознанием, постепенный переход к со¬
стоянию сверхсознания. Эти четыре гло¬
бальных направления Й. включают в се¬
бя не только все частные виды Й., но и
любое человеческое стремление к совер¬
шенству, работу в движении по этому пу¬
ти (карма-йога), любовь к идеалу, к кото¬
рому движется человек (бхакти-йога),
правильное знание идеала и пути к нему
(джняна-йога), концентрацию на избран¬
ном идеале (раджа-йога).В конце XIX в. истины четырех Й.
распространились по всему миру после
лекций и статей Свами Вивекананды,
ученика Шри Рамакришны.В XX в. философия Й. обогащается
философией и йогической садханой Шри
Ауробиндо, интересными прежде всего
попыткой глобального синтеза как в тео¬
рии, так и в практике. Й. Шри Ауробин¬
до обычно носит название интегральной
Й. или интегральной веданты.Наиболее видными представителями
Й. в новое и новейшее время были Шри
Рамакришна, Свами Вивекананда, Шри
Ауробиндо, Парамахамса Йогананда,
Свами Шивананда.(Лит.: Классическая йога. («Йога-
сутры» Патанджали и «Вьяса-бхашья».)
М., 1992; Шримад Патанджали. Йога-
сутра. Минск, 1991; Чаттерджи С., Датта
Д. Древняя индийская философия. М.,
1994; Радхакришнан С. Индийская фи¬
лософия. Т. 1, 2. М., 1994; Поучения
Шри Рамакришны, СПб., 1995; Вивека¬
нанда Свами. Практическая веданта.
(Избранные работы.) М., 1993; Шива¬
нанда Свами. Концентрация и медита¬ция ОМ. М., 1993; Йогананда Ищи •
хамса. Автобиография йога. М , 1’м
Шри Ауробиндо. Синтез Йоги. » II1
1992.)Ю. А. /иККАЖИМОСТЬ — искаженная ни •мость, поверхностный взгляд на и	одностороннее или извращенное пи¬
ление сущности наружу.К. — не видимость «вообще» (н mh|i
ксистской литературе эти понятая no|i>
ко отождествляли), но только один »
частных случаев видимости. В спою ич>
редь, К. подразделяют на два вида: н) Iвызванные объективными особой	ми условий нашего наблюдения
мер, К. восхода и захода Солнца ш.пнип
тем, что мы вместе с Землей дпинн ■
вокруг Солнца) и б) К.-иллюзии, ни
рые сопряжены с дефектом наших m
знавательных способностей, с оЬмти
чувств, извращенным восприятием ф
ствительности (например, мед может и*
казаться горьким при определенiii.iк *
болеваниях печени).Попытки объяснить природу I
предпринимались уже в глубокой д|«
ности. В древне-индийской философа
веданты истинному миру Брахмана н|»
тивопоставлялся материальный мир, чн
шенный в самом себе основания м -
своего бытия, однако вызывающий и Щи
дях наваждение своей реальности. Мни
риальный мир предстает как майя Ьри*
мана, т. е. как иллюзия подлипший
колдовские чары вызывают К. ми,
именно чувственно данным миром, н и
Брахманом. В античной Греции апеми
противопоставляли «истинно-сущее' мн
ру чувственного опыта, трактуя поет •
ний как К., заблуждение. В поэме 1
природе» Парменид рассматривает' мн>
жество чувственных вещей как К., а ни384
КАПИТАЛ■in гнет обманчивыми. Чтобы выйти
г ж мы окружающей человека К. и•	и м. шиния об истинно-сущем, необ-
<|| I ы самоуглубление, озарение,	пню за пределы космоса. Платон,I in Парменидом, разграничил зна-
п мнение: знание безошибочно как•	нк о сверхчувственном вечном бы-•	I мнение связано с восприятием
I мгмно данного мира и не можети. iii гииным, поскольку отдельные ве-
||| ргиньны. Взгляды древних мыслите-
н.| К. модифицировались на протяже-
н hi |>11 истории философии и психоло-
|.| bn добавления принципиально
и объяснений общей природы К.Д. В. ПивоваровКАПИТАЛ — форма закрепления,I .нн ним (воспроизводства), накопле-
и I ризиития человеческого опыта. Ос-
"iil К. является опредмечивание чело-
. . I их качеств и сил в виде средств
и in hi.пости и кооперации людей, в ви-
| I иг темы вещей, обусловливающей
мм производство общественной жизни.| як (жредмеченная и отчужденная от
нпииидов форма опыта, создает предпо-•	mi- и для квазиавтономного существо-
мим омыта людей в человеческой исто-
iiii (пт его передвижения в социальном
г " фппстве и социальном времени, для■	. пшдартизации, разделения и синте-
ч«ишмия. В этом смысле К. — средство			 и порождения социальнойin pi пи, се унификации и преобразова-■	Поскольку К. функционирует как•	I цепная от субъектов деятельная
I гни, он может представляться не толь-I ик общественное — созидаемое и
и производимое людьми, — но и как	темное (натуральное) образование.| нио, как К. стал пониматься в каче-
.11' 1Кономической категории, т. е. пре-
и.мою обобщения средств воспроиз-		 общественного богатства, словом| обозначались: «богатство», «возмож-		 «деньги», «главное», «добро»,Н"| юниие» (см. Бродель Ф. Игры обме-
м,| М., 1988).К Маркс в своих исследованиях К.,
н мших принципиальное значение дляметодологии анализа капиталистического
воспроизводства общественной жизни,
обратил внимание на парадокс К., когда
тот, именно из-за своей абстрактно-об¬
щей, отчужденной от человеческих инди¬
видов формы, воспринимается как веще¬
ственное богатство. В этом плане труд¬
ности изучения К. (согласно К. Марксу)
как раз и состоят в том, чтобы понять
подобные квазивещественные формы К.
как формы процесса, динамики человече¬
ской деятельности, как формы движения
живого труда и реализации накопленно¬
го опыта. Исследование К. сталкивается
со своеобразной игрой оборачивания: К.
в своей развитой форме представлен сис¬
темой средств, обусловливающих все
стороны жизни общества, разные виды
общения и деятельности людей, однако
задача его понимания и объяснения со¬
пряжена с трактовкой системы средств
производства как совокупности элемен¬
тов, фиксирующих определенный поря¬
док кооперации и разделения деятельно¬
сти людей. Только возникновение опре¬
деленной системы средств (системы
машин) делает возможным представле¬
ние К. как всеобщей формы воспроиз¬
водства человеческого опыта, но истол¬
кование развития этой системы и, что
особенно важно, ее перспектив непро¬
дуктивно без «выведения» этой системы
вещей из конкретных конфигураций жи¬
вой деятельности людей, из живого тру¬
да, овеществляющего и преобразующего
связи человеческих сил и способностей.Рассмотрение К. как всеобщей со¬
циальной формы делает возможным све¬
дение различных видов человеческой
деятельности к «общему знаменателю»: в
процессе воспроизводства К. они «пре¬
вращаются» в реальную абстракцию тру¬
да, т. е. они «включаются» в деятельную
составляющую капиталистического вос¬
производства и в своем сочетании утрачи¬
вают специфические черты. Происходит
по сути двойная редукция человеческо¬
го опыта: индивидуальная деятельность
сводится к абстрактному труду, а труд —
к труду овеществленному, т. е. к К., за¬
дающему меры оценки, представления и
понимания живой деятельности людей.385
КАПИТАЛЭтот реальный редукционизм закладыва¬
ет основания социальных наук, ориенти¬
рованных на «логику вещей», на исчис¬
ление, взвешивание, измерение челове¬
ческих качеств, действий и взаимосвязей.
Т. о. формируются схематичные пред¬
ставления о функционировании систем
общества; однако в дальнейшем обнару¬
живается проблема сочетания этих схем с
формами живого опыта людей, со специ¬
фическими типами и видами человече¬
ской деятельности, с трактовками ста¬
новления новых социальных систем и
системных качеств.«Классическое» соотношение К. и
труда (см. «Труд») предполагает сведение
человеческого опыта к его схематизиро¬
ванным формам и «потребление» К. этих
форм. Но расширенное производство К.,
тем более его качественный рост, не мо¬
гут быть обеспечены суммированием
простых форм труда: возникает вопрос о
новых соотношениях К. и труда, в кото¬
рых устанавливается взаимозависимость
воспроизводства К. и качественных ха¬
рактеристик человеческой деятельности,
структурности К. и индивидуализирован¬
ных форм бытия людей, особого строя
их коммуникаций.Характеристика К. как экономиче¬
ской категории, соизмеряющей различ¬
ные формы социального воспроизводст¬
ва, исторически обусловлена становлени¬
ем общества индустриального типа. По
мере того, как общества сталкиваются с
проблемой преобразования системы ма¬
шин как основы социального воспроиз¬
водства, они вынуждены «возвращаться»
или «продвигаться» к качественным фор¬
мам реализации человеческого опыта, к
их соответствующему описанию и стиму¬
лированию.В информационном обществе эконо¬
мические формы К. как самовозрастаю¬
щей стоимости по-новому раскрываются
информационной теорией стоимости.
Стоимость человеческой деятельности и
ее результатов определяется уже не толь¬
ко и не столько затратами труда, сколько
воплощенной информацией, становя¬
щейся источником добавочной стоимо¬
сти. Происходит переосмысление инфор¬
мации и ее роли как количественной ха¬рактеристики для анализа социшп.нн
экономического развитияИнформационная теория стоим<н I»
характеризует не только объем информ
ции, воплощенной в результатах иршп
водственной деятельности, но и ypniti ih
развития производства информации i >н
основы развития общества. Социши.нм
экономические структуры информпниин
ного общества вырабатываются на on (и
ве науки как непосредственной прои ни
дительной силы. Т. о., экономичен и
формы К. (так же, как и тесно спиши
ный с ними политический К., который
играл важную роль и ранее) все болын
зависят от неэкономических форм. Пн
жде всего это касается интеллектуал!.ни
го и культурного К.Культурный капитал. В формируй
щемся сознании человека информлпн..
культурные ценности и обществен ни.
оценки им присваиваются, т. е. осо'нн
ются и становятся достоянием сошпни
ного мышления субъекта: он может ими
свободно владеть. Информация переип
дится с социального языка на индиинн
альный язык. «Сознание и его собетш п
ник» неразрывны; характеристикой н..
го неразделимого единства явлнкп*-
интеллектуальная собственность и к унт
турный К. творческой личности. Ini-
например, владение иностранными нщ
ками как элемент культурного К. oripi
деляет не только интеллектуальное pin
витие, но и социальный статус субыч- п.
культурного К. Источник культурной
К. — общественный. В формировании
индивидуального субъекта культурно! н
К. духовная культура общества отражжч
ся в культурном К. личности.Интеллектуальный капитал. Инн п
лектуальный К. выступает в качеенп
одной из характеристик и основании
социально-экономического разни i к •>
информационного общества (кроме ни
литического К. и экономических форм
К., характерных для индустриального ни
щества). В определенном смысле ими м
лектуальный К. авторов многих книг ми
жет превратиться не только в источит
доходов, но и в политический К., как ни
произошло с «Капиталом» Маркса.Проводя функциональный аналш386
КАРМА"in интеллектуальной деятельности
"иного мира», Пьер Бурдье вводит
пни и ни ю интеллектуальной деятельно-
I Hi критики оппонентов на основе
пмн'ппого интеллектуального К. В
(мнш'Н'ском же понимании интеллекту-	I жятельности важнее всего то, чтоI нщ гуО’ьсктов интеллектуальной собст-
. .1 и и in защищаются международным
I " I им правом.Ни аналогии с инвестициями как
hi ииюнложениями в экономической
in т.пости определяется понятие ин-	уппьных инвестиций как вложения-.и, шн'ктуального К. В этой же связи
мп| |)И1»ается процесс т. н. «морально-
. трепания» или обесценивания ин-
ни I Iупдьного К. «Моральное устарева¬
нии' ллсктуального К. в этом смысле
н н1г|)1пуст утрачивание инновацион-
>щ потенциала неразвивающегося ин-
нп I hi, самоуспокоение интеллектуала
| пфоишем интеллектуальном К.11пгеллектуальная собственность не-
N ними от информационной револю-■	пн и (41 взаимосвязи с НТР; ученые как
,нм I П.1 социально-преобразующих ин-	ill ii информационном обществеи|н ксмиют его структурные изменения,
t шнуры интеллектуальной собствен-
IH к кляются ведущими в информаци-		 обществе (так же, как структурыhi пи-иное™ на средства производства
пниппостроении и нефтехимии — в
n i l финльном обществе). В этих струк-
I I формируется интеллектуальный К.
пруте формы К. информационного
Н|||1 гш».Пиитический капитал. Политиче-
. нII К, рассматривается в совокупности
и онщественное признание заслуг		 колитической деятельности, бо-, 11 ню шаимосвязей в социальном про¬
читтис, наличие общественной под-
in I и и осознанной платформы в по-
и| ичк кой деятельности. Тем самым
ннический К. также зависит от общей
, чыуры (культурного К.) и интеллекту-
пцпго К. субъекта политической дея-
ни||,мости.По Бурдье; субъекты «распределены
		 социальном пространстве в пер¬вом измерении по общему объему капи¬
тала в различных его видах, которым они
располагают, и во втором измерении —
по структуре их капитала, т. е. по отно¬
сительному весу различных видов капи¬
тала (экономического, культурного...) в
общем объеме имеющегося у них капи¬
тала» (Бурдье П. Поле интеллектуальной
деятельности как особый мир // Бурдье
П. Начала. М., 1994. с. 188) (см. «Дея¬
тельность», «Практика», «Труд», «Эконо¬
мия».)(Лит.: Белл Д. Социальные рамки
информационного общества // Новая
технократическая волна на Западе. М.,
1986; Бодрийяр Ж. Система вещей. М.,
1994; Бродель Ф. Игры обмена. М., 1988;
Бурдье П. Поле интеллектуальной дея¬
тельности как особый мир // Бурдье П.
Начала. М., 1994; Бурдье П. Социология
политики. М., 1993; Маркс К. Капитал.
Л., т. 1, 1949; Шпет Г. Г. Сознание и его
собственник // Философские этюды. М.,
1994.)В.	Е. КемеровКАРМА (санскр. — действие, обя¬
занность) — общий для всех школ ин¬
дийской религиозной философии тер¬
мин, определяющий сущностные мотивы
миропонимания и осмысления проблемы
человека. Понятие К. включает два ос¬
новных аспекта: 1. К. — закон воздая¬
ния за благие и дурные поступки, управ¬
ляющий круговоротом перерождений
(сансарой), общий для всех одушевлен¬
ных существ; 2. К. — сумма жизненных
целей, моральных намерений и стимулов
действий индивида, определяющая его
последующее перерождение. Концепция
К. восходит к древнейшим ведическим
традициям: в Ведах говорится о всемир¬
ном законе рта, по-разному проявляю¬
щемуся в различных слоях мироздания.
В сфере живых существ этот закон явлен
в виде К. В развитии религиозно-фило-
софской мысли понятие К. претерпевало
некоторые изменения. Так, философия
брахманизма нацелена на обоснование
пути созидания благой К., позволяющей
переродиться в теле представителя более
высокой варны. Лишь брахману доступ¬387
КАТАСТРОФАно непосредственное слияние с Богом,
освобождающее от власти К. (в Ведах К.
приписывается и богам). Буддизм рас¬
сматривает само обладание К. как источ¬
ник возобновления страданий, отсюда —
ориентация на радикальный разрыв, пре¬
кращение действия К. Путь такого дея¬
ния и составляет сущность буддистских
вероучения и философии. Классический
индуизм в целом заимствует буддистское
представление о К., интерпретируя его в
соответствии с особенностями религиоз¬
ных верований и философских представ¬
лений различных течений данной тради¬
ции. В каждой из ортодоксальных школ
индуистской философии функционирует
то или иное представление о К., основ¬
ные мотивы которого сводятся к следую¬
щему: К. порождается неведением (ил¬
люзорным мировосприятием и самосоз¬
нанием), невежеством (незнанием цели
бытия), неправильным образом жизни,
страстями и эгоистическими желаниями,
страхом боли и смерти. Различие между
учениями основных школ и их ответвле¬
ний обусловлено не только разницей ми-
росистемных и теологических представ¬
лений, но и различием в понимании
путей освобождения от К. Такое освобо¬
ждение называется «мокша», следующее
за мокшей состояние внекармического
бытия — нирвана.Е. В. Гутов
/КАТАСТРОФА (греч. хатастрО<рг| —
ниспровержение, поворот, смерть) —
внезапное бедствие, событие с фаталь¬
ными последствиями; в греческом театре
К. назывался кульминационный пункт в
развитии драмы, приводящий к резкому
изменению судеб ее героев. В философ¬
ских и научных теориях тема К. всплыва¬
ет при рассмотрении вопроса о неизбеж¬
ности разрушения как момента всякого
обновления.Миф о периодически повторяющей¬
ся К. типичен для мифологий древности
с присущей им циклической теорией
времени: в конце мирового цикла вслед¬
ствие истощения жизненных сил насту¬
пает К., «естественный конец» мира. М.
Элиаде, исследуя мифологические связимежду индивидуальным творением и
творением мира, счел необходимым м -
зать на различие между этими мифимн
мифами о реальной К. (потоп и i и
вызванной прямым вмешательстмои >
жественных сил.Учение о К. входит в тео- и ми ■
гонии многих древнегреческих финн
фов от Гераклита, учившего о ионии и
вении космоса из огня и о его грнпуи
возвращении в огонь, пифагорейцем, |-
нивших учение об уже прежде быиип м
еще предстоящей гибели мира от m u.
ного огня или от лунной воды, Эммпии
ла, воспевавшего борьбу Любви, соиш
няющей стихии, и Распри, вновь рицт
вающей их, и вплоть до стойком >
теорией периодически повторяющим
«мирового пожара», обуславлишмоиь ■
последующее воскресение мира.По-видимому, в иудаизме нмерни
появляется учение об однократной I
окончательном и бесповоротном Коми
Света, после которого раз и навсоглп м
дет восстановлен мир в первоначшн-n-
чистоте. Хотя христианство и мери,
мысляет учение о Конце Света но ми
гих немаловажных деталях, и в хриеньи
стве сохраняется учение об однокрмт
ста К.Уникальное значение для ранним-
современной теории К. имело гное пи
ское учение о К. сокрушения единетии •
сотворения мира, индивидуализиромнн
шее представление о восстановлен! м
разрушенного в результате К., а имеем
тем и представление о самой К. Сорнн
но учителям гнозиса III в. (Валентин м
его школа), эманация Плеромы (Пони-
ты, Бога-Отца) создает мир эонов, и i и
мый младший из их числа, эон Софии
стремясь познать Отца, противогкх ' ш
ляет себя Ему и тем реализует зало.м мную уже в эманации эонов возможм	К. сотворения мира (отрыва от Попи¬
ты). София создает пневматиче* и-
(Христос), психическое (Демиург) м х м«
ническое (Диавол) начала мира; прич* >
если Христос возвращается в Полноту, м
Демиург и Диавол, объединившись, in
полняют своими творениями мир, п -
данный отпадением Софии. Спасешь388
КАТАСТРОФАмири может осуществить пневма-
человек, идущий путем высше--	Мишин (гнозиса) к восстановлению
•11 щи с Полнотой.mints гностиков о творении вос-	илось и развивалось христиан-|н гресями (павликиане, богомилы,
чип и и п.), христианской и иудей-
п мистикой. С момента возникнове-
| ШОплы (XIII в.) гностическое уче-
i морении становится ее составной		 п сохраняется в каббалистическихни но тех пор, пока в XVI в. М. Кор¬
ин И. .Нурия и их ученики не под-
I >.|И1| его радикальному переосмысле-
IHi'., Лурия утверждал, что первич-
. I1 оНуеловлена тем, что Бог, задумав
н и' пип, освободил для него простран-
•■■• н поместил в него сосуды, призван-
I принять в себя потоки Божествен-
-| ( мети. Эти сосуды, созданные Бо->	| но существующие за Его пределами,
и шалили собой возможность зла
н'нниоетояния Богу), но когда Божест-
hiii.iII ( нет хлынул в них, а они, не вы-		шпора, разлетелись на куски, тои	шшииеся в результате К. сокруше-| ' in удов осколки были уже действи-	г п.ю зла. Но вместе с тем злые ос-н'Н | шли началом истории мира и ис-
щнком надежды на то, что мессия
| in mi соберет их в себе, избавив тем
| him мир от зла и восстановив его		 с Богом. В учении поздних каб-I ни гоп К. предстает необходимым ус-	м кпк исторического, так и индиви-■	II,ного творчества.Именно этот момент драмы творе-
HHI открывающейся уходом Бога, дос-
нннщцей кульминации в К. сокрушения■	пои и завершающейся восстановле-				с Богом, привлек внима-"м ищущего современного исследовате-
п интерпретатора каббалы Г. Шолема.
■ц пинии свое толкование каббалы
him учением о К. и нарушив тем самым
,|ии1|ннпо искать сокровенную суть каб-
| и,1 и других частях ее наследия (симво-•	щ н чисел и т. п.), Шолем установил
I и I отказа поздних каббалистов от уче-
,ц|| но эманации в пользу диалектиче-•	П теории творения и осуществил под-
		 рефлексивное прочтение каббалы.Насколько толкование каббалы Шо-
лемом отвечает на вопросы, поставлен¬
ные XX в., позволяет судить очевидная
близость его понимания каббалистиче¬
ского учения о К. к теории его друга и
единомышленника В. Беньямина. Для
Беньямина каббалистическое учение о К.
творения становится аналогом теории
исторического действия, в ходе которого
эксплуатируемые порывают с традицией
эксплуататоров, обращая ее наследие в
руины и тем самым расчищая сцену для
своего исторического действия. Бенья¬
мин, стремясь связать деятельность ху-
дожника-новатора с борьбой революци¬
онного класса за свои права, создает уче¬
ние о неизбежной К. индивидуации
традиции, в которую выливается напря¬
женное отношение между господским
сознанием, усвоившим традицию, и раб¬
ским сознанием, лишенным к ней досту¬
па и стремящимся вырвать у нее право
на творчество. В философии Беньямина
интерпретация каббалы и интерпретация
гегельянизирующего марксизма сливают¬
ся в теорию исторического творчества,
центральным понятием которой стано¬
вится понятие К., взрывающей непрерыв¬
ность истории и позволяющей восприни¬
мать будущее как мгновение возможного
пришествия мессии. Противостоящее
феноменологическому учению о време¬
ни, это решение проблемы будущего
сближается с психоанализом и с теорией
К., развиваемой в его рамках.Влияние травматического опыта на
формирование психики всегда было од¬
ной из главных проблем психоанализа.
Постановка ее в рамках этого течения
связана с учением 3. Фрейда о двойном
начале сексуальной жизни, согласно ко¬
торому формирование психики связано с
тем, что в возрасте около пяти лет сексу¬
альная жизнь ребенка насильственно
прерывается приблизительно до пятна¬
дцати лет и наступает т. н. «латентный
период». Формулируя основоположения
своей «второй топики» в статье «Я и
Оно», Фрейд сравнил наступление ла¬
тентного периода с наступлением ледни¬
кового периода, и это сравнение позво¬
лило III. Ференци создать свою теорию
развития индивида и органической жиз¬389
КАТАФАТИЧЕСКАЯ ТЕОЛОГИЯни в целом, представляя это развитие
как последовательность пяти К. отделе¬
ния. На уровне филогенеза развитие на¬
чинается с возникновения органической
жизни (первая К.), проходит через воз¬
никновение индивидуальных однокле¬
точных организмов (вторая К.), начало
полового размножения и развитие видов
в море (третья К.), высыхание океана и
выход жизни на сушу, вызвавшие появ¬
ление животных с половыми органами
(четвертая К.), и завершается леднико¬
вым периодом и появлением человека
(пятая К.). На уровне онтогенеза этим
пяти К. соответствуют: созревание поло¬
вых клеток (первая К.), «рождение» зре¬
лой яйцеклетки из яичника (вторая К.),
оплодотворение и развитие зародыша в
материнской утробе (третья К.), роды и
развитие зоны гениталий (четвертая К.)
и латентный период (пятая К.). Каждая
из пяти К. становится этапом отделения
от материнской стихии первоокеана, от
Талассы, жажда возвращения в которую
выражается в мифах о потопе, первона¬
чально рассматриваемом как избавление
и лишь позднее переосмысленном с т. зр.
обитателей суши.Представленное Ференци психоана¬
литическое учение о К., в свою очередь,
близко к естественнонаучным теориям
К., развивавшимся еще с начала XIX в.
Впервые теория К. в естествознании бы¬
ла предложена в 1812 г., когда основатель
палеонтологии Ж. Кювье поставил во¬
прос об использовании ископаемых для
определения возраста геологических сло¬
ев. Исчезновение одних видов ископае¬
мых организмов и появление новых
форм в последовательно расположенных
слоях земной коры Кювье объяснил К. и
последующим творческим актом восста¬
новления жизни. В результате «послед¬
ней катастрофы» образовались современ¬
ные материки и появился человек. На
фоне глобальных К. происходят не столь
масштабные материковые К.; итогом од¬
ной из таких К. стала гибель мамонтов.
С т. зр. Кювье, силы, производящие К.,
не имеют аналогов в современном мире.
После К. наступает длительный период
покоя, в ходе которого воссоздаютсярельефы, растения и животные, oi и*
щиеся затем неизменными на принт
нии длительного времени. Победа Кини
над Ж. Б. Ламарком и Ж. Сент-Иm |"
в диспуте во Французской академииределила господствующее поло*	теории К. в геологии первой тре ти М1
Хотя к середине XIX в. теорию К. ими
няет эволюционная теория, и но
день в целом ряде естественных ипук и
риодически возрождается теория К in
астрофизические теории «большого и >|нва» и «тепловой смерти Всслсш	предстают вариантами теории К.Вновь теория К. добивается мрочи
го положения в естествознании пост <
го, как в 1972 г. Тома предложил сети i
рический образ К. Его теория, mm,
ляющая описывать адаптационны!
бифуркационные механизмы рати i и
систем, определяет К. как переход cm i
мы в иное состояние (изменение при
туры). Прежнее состояние системы pm
рушается в результате флуктуации, мни
рая не играет особой роли в раинит
системы до тех пор, пока не доении
области неустойчивости, присущей им
бой системе. В этой теории К. pact мш
ривается как этап эволюции системы
тем самым подчеркивается значими ,
К. для развития любой системы.Несмотря на все различия mci >
мифологическими, религиозными, фнш
софскими и научными теориями К и
современные варианты позволяю! ,
ключить, что исследование К. необхшт
мо для понимания характера взаимош и
ствия индивидуального и всеобще!.'
процессе развития.С.	Ю. Калайков, С. А. Никни*"КАТАФАТИЧЕСКАЯ ТЕОЛОГИЯ нгреч. kataphatik6s — утвердительны III
положительное богословие, описыип.Бога посредством позитивных 		и обозначений. К. т. — богословская си.
тема, допускающая возможность нот
ния Бога по плодам Его творения и |»
зультатам вмешательства в дела сши"
ренного им мира. Эта система дополни,
апофатическую теологию, построении
на признании принципиальной нешми t390
КАТЕГОРИИ	in Ьога рационально-логическими■ними и тяготеющую к мистицизму;
Фн'ики, в отличие от катафатиков,■	ичшо оперируют такими, напри-
I -отрицательными» дефинициями■	i.i, |ПК «бесконечный», «невоплощен-
«110 постижимый».Нискольку в теизме Бог мыслится
нм 1ИЧ1ДСИТНЫМ, бесконечным и нема-
i nitin.ni.iM, то К. т. смиряется с тем, что
и. описания Бога неизбежно мета-
ГМЧП1.1. Тем не менее, согласно прин-
.1 шшлогии бытия», в католической
. и Iикс принципиальное различие
. ч и hi liora и сотворенного им мира не
шипит богопознания полностью, до-
. .и I частичное познание Бога по ана-
.| tinЧнгустин утверждал, что индивиду-
."нп перу церковь должна укреплять
ншншыми логическими доводами.
|. Minimi позиции апофатической теоло-
ч| I мшисты вернулись к древнегрече-
п щпшогии, чтобы возводить К. т. на•	■•и них «сущность», «сущностная и ло-
. . I ни заданность бытия», «абсолют-иредопределение» и т. п. В своейI	и геологии» Фома Аквинский упо-
.* >чнп все «аксиомы», «принципы» и	i.i» рационалистической позитив-| hi и и целом достроил катафатиче-
нп iririM римско-католической церк-
И православном христианстве прин-
."1.1 К. г. были заложены византийским
Hi4.ii ионом Иоанном-,Дамаскином. Су¬
меют разновидности К. т. в исламе,
, "in «мо и иных формах теизма. Атрибу-
п i.i и н катафатики выводят логически•	представления о Боге как Полноте
мим, Совершенстве.Д. В. ПивоваровКАТЕГОРИИ (kategoria — определе-
... I уждение) — философские понятия,
нинниеся средствами выработки: а)
I■ |ним мира, б) способов освоения че-		м различных объектов, в) нормннмнпия бытия вообще и человеческо-
|и.1 гии в частности. К. играют важную
отологическую роль в мышлении и
п. щ.мости человека, поскольку задают
||.нюк рассмотрения других понятий,определенный тип видения самых разно¬
образных объектов. Когда, например, ис¬
пользуется понятие «процесс» в катего¬
риальном смысле, это означает, что все
явления, вещи, события могут рассмат¬
риваться как процессы, т. е. в их станов¬
лении, устойчивом воспроизводстве, раз¬
витии, динамических сочетаниях, взаи-
мопереходах и т. д. В древности К.
служили для обозначения основных ти¬
пов вещей, стихий, энергий. В дальней¬
шем стала более отчетливо выявляться
логическая функция К., их роль как по¬
нятий, характеризующих основные типы
отношений между вещами. По мере раз¬
вития форм человеческой деятельности
К. все более обнаруживают свое значе¬
ние обобщенных инструментов, в своей
совокупности обеспечивающих воспро¬
изводство культуры. К. образуют своего
рода «сеть», в «узлах» которой пересека¬
ются и связываются разные К. Вопрос о
взаимосвязи К. всегда вызывал в фило¬
софии весьма острые дискуссии: шла
своего рода конкурентная борьба за соз¬
дание наиболее совершенной системы К.
Однако попытки построить такого рода
систему не увенчались успехом. Более
того, кризис наиболее «гармоничной» по
форме гегелевской системы К. был мно¬
гими философами и учеными понят как
крах классической философии. Был про¬
возглашен конец метафизики, в том
смысле, что философский «проект» по¬
строения иерархической системы К.,
надстроенной над природными и обще¬
ственными процессами, оказался не
только бесперспективным, но и беспоч¬
венным.Критика метафизики, обрушившаяся
на философию, содержала в себе различ¬
ные мотивы: и критику отвлеченности
философских К. от конкретных явлений,
событий, взаимодействий, и критику ие¬
рархической структуры категориальных
систем, жесткости категориальных свя¬
зей, безразличной к динамике жизни,
конкретным исследованиям, индивиду¬
альному развитию людей. Смешение
этих мотивов привело к тому, что вопросо	категориальной культуре философии,
теоретического и обыденного мышления391
КАТОЛИЦИЗМоказался в философии XX в. надолго от¬
теснен на периферию философских ис¬
следований. Однако в ходе разработки он¬
тологической, социально-философской,
экзистенциальной и культуроведческой
проблематики выяснилось, что вопрос о
К. не исчез из поля зрения современной
философии. Так, критика иерархическо¬
го соподчинения К. общего и единично¬
го, социального и индивидуального,
культурного и природного не снимает
вопроса о связи этих К., об историче¬
ских и культурных основах изменения
этой связи. Критика жестких категори¬
альных структур не отменяет (и не реша¬
ет) вопроса о категориальной динамике.
Введение экзистенциализмом в сферу
философского рассмотрения форм пере¬
живания проблемное™ бытия (экзистен-
циалов) — оказывается попыткой катего¬
риального осмысления не отчужденного
от индивидов опыта жизни. Проделана
немалая работа над К. в традициях ра¬
ционализма; правда, осуществлена она в
основном не философией, а наукой. Тем
не менее, понятия системы, самооргани¬
зации, структуры приобрели категори¬
альный статус.В. Е. КемеровКАТОЛИЦИЗМ (от греч. katholikos —
всеобщий, главный, вселенский) — одно
из основных направлений в христианст¬
ве. Разделение христианской церкви на
К. и православную произошло в 1054 —•
1204 гг.; в XVI в. от К. откололся протес¬
тантизм. Примерное число католиков —
600 млн., священников около 400 тыс.,
монахов — более 330 тыс., монахинь —
более 10 млн. Источники вероучения —
Св. Писание и Св. Предание. Католиче¬
ская церковь строго централизована. Ва¬
тикан — ее единый всемирный центр, а
папа римский — единый глава, которому
подчиняется вся многоступенчатая ие¬
рархия К. Папа считается непогреши¬
мым в делах веры и нравственности, в
нем видят наместника Иисуса Христа на
земле. Духовенство дает обет безбрачия.
Между мирянами и клиром наблюдается
резкое разграничение.Отличительной особенностью като¬лического вероучения является верп и
что Св. Дух исходит не только ш I
Отца, но и от Бога Сына (филиокш
сына»); это добавление принято и
Помимо общего для христиански'» i
ний представления об аде и риг, i
1439 г. принял догмат о чистилиии iо	промежуточном месте-состоянии
души грешников очищаются черг i ■ ц
дания. Характерно особое почитшии t
вы Марии. В 1854 г. был принят дот ■
ее непорочном зачатии, а в 1950 i
телесном вознесении; в 1954 г. упни"
лен праздник в честь «королевы ипнК. присущи культ мучеников, 	блаженных, почитание икон и рент ин
пышное театрализованное богослу и ">
(ранее на латинском языке, а пип,
же на национальных языках). К m
знает семь таинств: причастие (кит и ,
хлеб — для всех, а вино только дли >,
щенников), крещение (окроплошн
дой), покаяние (исповедь перед пиши >•
ником), миропомазание (конфирмпи",
семь-восемь лет), соборование ш |п
смертью, священство, брак. Сини,
днем католики признают воскрес i ш •
Они веруют в бессмертие души, иир"1
ную жизнь, существование рая и ним
также в возможность приобрес m
деньги прощение (индульгенция).Исторически римская католичс, ■церковь расценивает 66 книг Ветх	Нового заветов как богодухножии
Слово Божие. Апокрифические иш
они также считают продиктовшпи,
Богом. Учение о Боге сходно в К , п|
вославии и протестантизме: ecu, ч
личности Божественного сущсспш
Отец, Сын и Дух Святой, и все три тм
ются одним Богом, и все они одно!!, ■
и равны в могуществе и славе. Иш
был человеком: он рос физически и ш
теллектуально, нуждался в пище, v >
вал, нуждался во сне, плакал, умер. ,
Иисус был также Богом во плоти: unpin
не с Богом создал все сущее, поддер*"
вает все сущее, направляет и рукоишш
ходом истории, дарует вечную жн ни
воскресит мертвых, будет судить лю.ш'Н ■
день Последнего суда. Католики нер\.
в то, что Христос обладает качест вом и392
КАЧЕСТВА СОЦИАЛЬНЫЕп. пи от кого и ничего в Своем су-
инишмии, что Он вечен, всезнающ,
■•миги, псздесущ, свят, праведен, при¬
ми иоклонение Себе как Богу. Док¬
ипи физического воскресения — цен¬
ными: «...и явил Себя живым по стра-
|Ц| Споем со многими верными•	I' иеньствами, в продолжение сорока
и пишись им и говоря о Царствии
пн М" (Дсян., 1:3). Святой Дух также
миме г всеми атрибутами Бога — все-III,	печен, всеведущ, был вовлечен в
мшенные дела, включая творение,	 рождение, воскресение Христа.' чепце о человеке в К. совпадает с	рнстианским: Бог сотворил челове-|, I чину и женщину по Своему по-■	шит, ео знаниями, праведностью, свя-	, е властью над всеми созданиями;|" in грехопадения Адама и Евы была	шиш связь человека с природой, на| | шли произрастать тернии и пле-I	hi потные перестали быть покор-
щ. человек стал отделен сам от себя,
теши ощущать пустоту и незаполнен-II,	им утри, чего не было до грехопаде-
| Доктрина спасения связана с иску-,11 hi,мой смертью Христа на кресте:
ри. Христа была жертвой за грехи
чм ( ппсение — дар Бога.I использует концепцию Августина
ipiine 1>ожием». Официальная филосо-
I нч К учение Фомы Аквинского,I.п. мисобленное к современным усло-
| | | (неотомизм,). Социально-догмати-	основа К. — идея власти духовен-|||.I (нерократия), сопряженная с учени-■	нидшшстности всего сущего Богу (с
шн м о теократии). Поэтому К. всегда	ien проблемами власти, политиче-		 шдачами, расширением роли пап-II	иинсти и привилегий духовенства.I	и.'нимие беспрекословного соблюде-I	церковной дисциплины подкрепля-•	и учением о том, что вне церкви нет	НИ» и что путь к спасению человек| ' • I отыскать лишь с помощью церк-п. гория человечества, с этой т. зр.,. и ним прежде всего как история
.. in I ш победу папской власти на всей.. Mill1| ипременный К. оказывает активноевлияние на международные отношения,
опираясь при этом не только на много¬
численное духовенство, монашеские ор¬
дена и миссионерские организации, но
также на примыкающие к нему светские
массовые организации — политические
партии, профсоюзы, молодежные, жен¬
ские и др. объединения. Для своих целей
К. широко использует прессу, радио, ки¬
но, телевидение, издательства, католиче¬
ские учебные заведения. Внутри К. не
прекращается дискуссия между модерни¬
стами и традиционалистами по вопросу о
мере и формах приспособления церкви к
нынешним условиям жизни. Ватикан ве¬
дет «диалог с миром» (со светским ис¬
кусством, наукой, материалистической
философией, медициной и т. д.), поддер¬
живает политику мирного сосуществова¬
ния государств с различными социаль¬
ными системами, отстаивает права чело¬
века, трудящихся, осуждает реакционные
режимы, призывает к объединению всех
демократических сил мира. Немалые на¬
дежды К. возлагает на экуменическое
движение в христианстве, стремясь воз¬
главить это движение и подчинить его
папскому влиянию.К. является господствующей кон¬
фессией в Италии, Испании, Португа¬
лии, во Франции, в Бельгии, Австрии,
латиноамериканских странах; католики
преобладают среди верующих в Польше,
Венгрии, Чехии, Словакии и на Кубе.Д. В. ПивоваровКАЧЕСТВА СОЦИАЛЬНЫЕ - кон¬
центрации человеческого опыта, совме¬
стной и индивидуальной деятельности
людей, различные их комбинации, ком¬
позиции, синтезы. К. с. воплощаются в
условиях, средствах, орудиях и инстру¬
ментах человеческой деятельности. Они
также содержатся и в непосредственно
индивидном бытии людей, в их способ¬
ностях, потребностях, умениях, знаниях,
присущих им формах поведения и взаи¬
модействия. Благодаря этой непосредст¬
венной воплощенности в бытии челове¬
ческих индивидов, К. с. раскрываются и
реализуются в человеческих вещах, в
социальной предметности. Предметная393
КАЧЕСТВО и КОЛИЧЕСТВОсреда человеческой деятельности обнару¬
живает и «прибавляет» скрытый в ней
социальный опыт к человеческой жизни
только во взаимодействии с усилиями и
способностями людей. Вне этого взаимо¬
действия К. с. могут «скрываться» телес¬
ной формой людей и вещей или отожде¬
ствляться с непосредственно восприни¬
маемыми формами этой телесности.
Иначе говоря, К. с. «оживают» и «живут»
только в социальном процессе, во взаи¬
модействиях людей и людей, людей и ве¬
щей, в динамике воспроизводства и об¬
новления социального бытия. «Выпадая»
из этого процесса, они замыкаются те¬
лесными формами и в непосредственных
восприятиях людей отождествляются то¬
гда с природными качествами, силами и
формами. Тогда, скажем, воздействия де¬
нег, знаков, символов на сознание и по¬
ведение людей трактуются как проявле¬
ния их собственной природы или сверхъ¬
естественной силы. Различные системы
мер, естественные и искусственные языки
являются средствами выявления, пред¬
ставления и сопоставления К. с. Они вы¬
рабатываются, распространяются, услож¬
няются (или упрощаются) в процессе
развития человеческих контактов, куль¬
турных обменов, экономических и про¬
чих взаимодействий между социальны¬
ми общностями. Выступая в роли по¬
средников между различными К. с., они
сами входят в состав этих качеств, ста¬
новятся формами реализации их бытия
(см. «Формы социальные»).В.	Е. КемеровКАЧЕСТВО и КОЛИЧЕСТВО -традиционные философские категории
из числа десяти предикаментов, список
которых восходит к «Категориям» и «То¬
пике» Аристотеля. Качество, или «ка¬
кое», по Аристотелю, может рассматри¬
ваться в четырех разных смыслах: 1) ус¬
тойчивые или преходящие свойства; 2)
врожденные способности или их отсутст¬
вие; 3) претерпеваемые свойства или со¬
стояния; 4) очертания и внешний облик.
Количество, или «сколько», характеризу¬
ется Аристотелем независимо от качест¬
ва и подразделяется на раздельное и не¬прерывное количество (на множсстпо и
величину), причем главным свойснм.
количества является равенство (норм
венство). Св. Фома называл камеи и
модусом существования или действии и
устройством субстанции и выделял >
щественные и случайные, активные и
пассивные качества, причем количеени
в его философии определялось как мори
субстанции. В картезианстве («ЛогикиА.	Арно и П. Николя) качество и копи
чество исключались из числа оспоинп
философских категорий. И. Канг, криш
ковавший Аристотеля за бессистемно! и
его списка предикаментов, исходил при
составлении системы категорий чиеии.
рассудка из подразделения функции
мышления в суждениях чистого paw yin <
на четыре группы. Поскольку по коли'и
ству суждения подразделяются на оОпнм
частные и единичные, количество н<
название группы из трех категорий: спин
ство, множество, цельность. Поскопы
по качеству суждения подразделяют» н нн
утвердительные, отрицательные и беетн
нечные, качество суть название груши i
из трех категорий: реальность, отрмни
ние, ограничение. Хотя уже в сие н и
категорий Канта имплицитно присуи i
вует принцип их диалектической взним..
связи, эксплицировал его только Г. И i
Гегель, определявший качество как пи
дественную с бытием определенное и
так что нечто перестает быть тем, чн>
оно есть, когда оно теряет свое качогтин
а количество — как внешнюю бытию
безразличную для него определенно» и
Качество и количество в логике 11ч г пи
выступают как ступени определения Омтия в рамках учения о бытии. Качсе	рассматриваемое как переход от бытии i
для-себя-бытию через наличное быт.
противопоставлено количеству, рассмш
риваемому как переход от чистого коли
чества к степени через определенное ш
личество как тезис к антитезису. Сит.
зом качества и количества выступи. <
мера, которую Гегель характеризует пн
«Все вещи имеют свою меру, т. е. кол им.
ственную определенность, и для них От.
различно, будут ли они более или мен.,
велики; но вместе с тем это безразлн	394
КИБЕРНЕТИКА•' имеет свой предел, при нарушении			 (при дальнейшем увеличениищ уменьшении) вещи перестают быть
‘I, чгм они были».Противопоставление качества коли-
' mv и их синтез в мере были превра-IH.I М». Энгельсом в «закон перехода
ин'и гтиа в качество и обратно», кото-
(II имеете с законами взаимного про-
м1 пиш пия противоположностей и отри-		 ("гал одним из основополагающихгмнниио» материалистической диалек-
| и Авторитет Энгельса в марксист¬
ки среде способствовал утверждению•	и hi о грех законах диалектики в ге-
п имитирующем марксизме. Значение			качества и количества для"I" мсниой философии связано с на-
iiiiill революцией XVII в., результатом
икрой стало появление количествен-
п iiiivkh. В науке, непрерывно разра-
нишмощей новые и новые средства
прения, в науке математизированной,
^интима соотношения результатов изме-
| null г качественными явлениями ста-	in одной из самых острых. Широ-иримснение в XX в. количественных
и шоп исследования также и в соци-
|| 1П.1Ч и гуманитарных науках распро-11	hi 11 hi* г и на область этих наук пробле-
||| пк'дсиия из результатов измерений
тюрых суждений о качестве иссле-
| Iiiix предметов.С.	А. НикитинМИШРНЕТИКА (греч. хиреруг^ад —I	Vi ч ию управлять) — междисципли¬
нарное направление в науке, возникшееhi крой половине XX столетия для обо-II	и ммн и описания процессов управле-
ими и сложных системах: социальных,и.цинических и технических. Первона-
i.himio термин был использован древне-
I'. 'пч кпм философом Платоном для	имения искусства кормчего управ-н ! ораблем на море. Спустя почти две
ншкншной тысячи лет французский•	hi,ill А. М. Ампер («Опыт философии
| | М34 г.) предложил классификацию
| п которой наука о текущей полити-
|| и к(» управлении человеческим обще-I	ним (н,ша названа К. Последнее повремени возрождение термина связано с
выходом в свет работы американского
ученого Н. Винера «Кибернетика, или
Управление и связь в животном и маши¬
не» (1948 г.). Винер опирался на результа¬
ты теории автоматического регулирования
(ТАР) в системах с обратной связью, ко¬
торая была разработана в XIX — XX вв. в
трудах Максвелла, Вышнеградского, Ля¬
пунова, однако придал этой теории фи¬
лософско-методологическое звучание, с
того времени К. стали рассматривать как
самостоятельную науку, а Винера назы¬
вать «отцом кибернетики». Им же класс
биологических и технических кибернети¬
ческих систем был дополнен системами
социальными: в 1954 году вышла в свет
работа Винера «Кибернетика и общест¬
во», где идея Ампера обрела иной и бо¬
лее широкий контекст.Ввиду собирательного характера К.
как междисциплинарного направления
ниже приводятся описательные определе¬
ния некоторых основных понятий.Управление — процесс взаимодейст¬
вия компонентов системы, который осу¬
ществляется избирательно и направлен
на получение фокусированного результа¬
та («заданного состояния»). Результат, в
силу его физического несуществования
до момента достижения, задается функ¬
ционально, а процесс его достижения
обеспечивается получением, переработ¬
кой и использованием информации.
Примеры функционально-заданного ре¬
зультата: цель человека, ожидание жи¬
вотного, норма функционирования для
технического устройства. Предполагает¬
ся, что результат задан действием какой-
либо закономерности, относящейся к со¬
ответствующей предметной области, по¬
этому поведение систем управления
называют телеономическим (т. е. подчи¬
ненным действию цели — закономерно¬
сти). Если результат не изменяется во
времени, имеет место частный случай
управления — регулирование, а система
управления называется гомеостатической.Информация. Строгого общеприня¬
того определения понятие информации
не имеет. Сохраняет этимологическую
связь с понятиями «сведения», «осведом¬395
КИБЕРНЕТИКАление». В специально-кибернетической
литературе понимается как разнообразие
или ограниченное разнообразие; как ме¬
ра устраняемой при получении информа¬
ции неопределенности (энтропии) на
стороне приемника, как мера вероятно¬
сти события в математической теории
связи. Разнообразие регулятора — это
информационное разнообразие возмож¬
ных состояний последнего, для эффек¬
тивного управления оно должно быть
больше, нежели разнообразие принимае¬
мых во внимание внешних и внутренних
возмущений в системе управления. По¬
скольку процесс управления направлен
на объект управления, но протекает не в
нем, а в системе управления в пределах
общности каналов связи, кода и алфави¬
та, в философской литературе информа¬
ция рассматривается как высшая, прису¬
щая органической природе, человеку и
техническим кибернетическим системам
форма отражения, или функциональное
отражение. С этой т. зр. обобщенно мож¬
но сказать; содержанием информации
является отражение структуры и свойств
среды, в которой протекает поведение
или деятельность — управляемые по¬
средством информации.Обратная связь — одно из централь¬
ных понятий К., обозначающее циклич¬
ность, замыкание несущего информа¬
цию сигнала с выхода на вход системы
управления. Посредством обратной свя¬
зи осуществляется приведение объекта
управления в соответствие с функцио-
нально-заданным результатом управле¬
ния. Отрицательная обратная связь
уменьшает действие возмущающих воз¬
действий, положительная — усиливает,
что может приводить к разрушению сис¬
темы управления. Вопросы устойчивости
систем с положительной и отрицатель¬
ной обратными связями изучаются в
ТАР.Автомат — устройство, реализующее
некоторую законченную последователь¬
ность действий (операций) в автоном¬
ном, т. е. осуществляющемся без участия
человека, режиме. Разработанная в 50-е
гг. Дж. фон Нейманом теория автоматов
получила мощное развитие в математи¬ческом моделировании, вплоть до ричри
ботки математических моделей самопи.
производящихся автоматов, таких, к< • t*•
рые в процессе функционировании мщ
строить собственные копии.Память — в К. способность соч'"
нять информацию во времени с иич.
шью соответствующих технических yi i
ройств с целью ее последующей иерер^
ботки или использования. В oOiisum
специалистов по К. термин исполыуп.
также для обозначения самих занимн
нающих устройств.В начале 50-х гг. вышли в свет рипм
ты К. Шеннона по математической im
рии связи, Дж. фон Неймана по тощим,
автоматов, включая самовоспроизжнм
щиеся, а затем — достаточно популизм
излагающие проблемы К. труды У I
Эшби, А. Тьюринга и др. К. стали ри.
сматриваться многими учеными в кпч>
стве новой философско-мировозчрснч
ской доктрины, чему содействовали нн-
обстоятельства. Первое связано с :шнм>
вованием из ТАР и развитием родни.>
чальниками К. строгих и достаточмуниверсальных математических 		моделирования и анализа сложных щ.
тем. Математическая К. предстала о. и
вой всех других ее разделов, это был н>
риод триумфа установок математичс! i
го естествознания. Мощное разни ни
получил формальный аппарат К. к нм.
сическая и неклассические логики, ннчм
ная с логики исчисления предиким м.
«алгебры Буля». Следует подчеркну и
что английский ученый Дж. Буль ри ip-*
ботал в конце XIX в. логико-матемнип.
ский аппарат, который, как он подмиипозволяет моделировать любые оперт	человеческого мышления. Позднее и...
аппарат стал основой программироимимэлектронных вычислительных 		(ЭВМ) дискретного типа.Второе обстоятельство связано с ..и
тологизацией Винером феномена инфпр
мации. В К. теория информации ри.
сматривается как один из ключеиы'
разделов: управление осуществляете и п..
средством сигналов, несущих информ >
цию, правда, в закодированном ним.
Код есть способ (форма) предсташмчнн396
КИБЕРНЕТИКА"Фпрмиции в «понятном» для системы
!* ннк'иия виде, перевода ее из синтак-		 нейтральной в семантически-по-iiiniii и прагматически-полезную для
и мы. С этой т. зр. управление может
ми. определено как процесс получения,
р. рнГютки, хранения, использования и
и чующей передачи информации. Ее-
н поставил Винер в один ряд с веще-	м и энергией в качестве третьегонник-нта реальности, заявив: «Инфор-
|.|М11н ость информация, а не материя и
мм'ргия. Тот материализм, который не
чшшш'т этого, не может быть жизне-
" 'оппым в настоящее время» (Винер
И К иПсрнетика, или Управление и связь
.шинном и машине. Изд. 2. М., 1983,
Л1Н),I	о., начиная с 50-х гг. теоретиче-
■| К стала рассматриваться специали-
. in с позиции неограниченных воз-
.ногтей моделирования сколь угодно■	I in.IX процессов управления, включая
п.ип'ние человека. Ограничения накла-пинюп'я в процессе технической реали-
..1111 и, очевидно, могут быть преодоле-•	I имоследствии. Этому разделению•	ннмгрпо соответствует принятое в это|.|ч*мя в США разделение: термину К.
.м. итпует General system theory —
"И общая теория систем (примерно■	пи'И'ткует математической, теорети-
. и.Ц К.) и computer science — компью-
		 наука (прикладная К.).II	1’оссии (ранее в СССР) теоретиче-
. .п| (математическая) К. разрабатыва-
.. I. и грудах ученых А. И. Берга, В. М.1 ■ шкоип (автора и организатора всеоб-
■1* и. инедрения автоматизированных сис-
. (Правления — АСУ), А. Н. Колмого-
. пт и других в качестве направления,
п. и ого, но не совпадающего с ОТС. До■	■■■• т.нцего времени ОТС мыслится ря-
. .'иных как предельно общая фор-
		им теория анализа и синтеза слож-•	II гнетем произвольной природы, из
и . .||ю11 различные разделы К. выводи-. tii.i дедуктивно, в качестве частных
i n и ОТС. Однако сегодня эта гранди-
■н.in программа далека от своего реше-
. и .-дна ли может быть завершена в
		 поскольку противоречит собст¬венному основанию — концепции разно¬
образия. Качественное разнообразие ре¬
гулятора должно превышать разнообра¬
зие возмущающих воздействий (условие
управляемости К. системы), что несо¬
вместимо с требованием открытия уни¬
версального закона поведения систем лю¬
бой сложности и произвольного назначе¬
ния.Первоначальная отрицательная реак¬
ция некоторых отечественных ученых на
появление К. была обусловлена причина¬
ми внетеоретического (идеологического)
характера, негативной оценкой философ¬
ско-методологической ориентации К. и
теории информации. Приведенное выше
высказывание Винера об информации и
философском материализме, равно как и
установка ряда математиков на редукцию
мышления к вычислению вызвали оди¬
озную оценку К. в отечественной науч-
но-философской литературе в качестве
«буржуазной лженауки». Этим, в частно¬
сти, вызвано отставание современной
России в области компьютерных техно¬
логий и достижений информационного
общества.60-е гг. стали периодом массового
распространения в сознании западного
человека умонастроения, которое умест¬
но назвать кибернетическим оптимиз¬
мом. С разработкой первых программ по
машинному переводу, распознаванию об¬
разов, доказательству теорем, шахматной
игре, эвристических алгоритмов перера¬
ботки информации и производственных
роботов казалось, что техническая реали¬
зация грандиозных математических про¬
ектов типа самовоспроизводящихся авто¬
матов Неймана и Тьюринга — дело не¬
далекого будущего. В настоящее время
ситуация изменилась в сторону значи¬
тельного снижения ожидаемых успехов.
И дело здесь — не в технических трудно¬
стях, к которым стремятся свести про¬
блему математики и специалисты по тео¬
ретической К., разграничившие области
потенциальной осуществимости и техни¬
ческой реализуемости. Дело скорее — в
разрыве между ожиданиями, основанны¬
ми на установках классического европей¬
ского рационализма, и реальностью се¬397
КИБЕРНЕТИКАгодняшнего дня, требующей корректи¬
ровки или смены этих установок. В осно¬
ве кибернетического оптимизма лежит
ряд допущений, включая: а) онтологиче¬
ское — разумное поведение может быть
представлено в терминах множества чет¬
ко определенных независимых элемен¬
тов, б) гносеологическое — люди дейст¬
вуют согласно эвристическим правилам,
неосознанно выполняя некоторую после¬
довательность операций, которые могут
быть формализованы и воспроизведены
на ЭВМ, в) психотехническое — прояв¬
ления духа и души суть эпифеномены
переживания семантических информаци¬
онных процессов, которые вполне коди¬
руемы и воспроизводимы, г) биолого¬
эволюционное — мозг человека есть
управляющее устройство, большая вы¬
числительная машина по переработке
информации. Благодаря длительности
эволюции мозг получил ряд преиму¬
ществ, таких, как континуальность, ассо¬
циативность, системность мышления, но
и они могут быть технически реализова¬
ны. Полагали, что теоретическое реше¬
ние этой проблемы дал Нейман, матема¬
тически описав модели нейронных и гу¬
моральных цепей, а техническое решение
не составит проблем, ибо начиная с
Лейбница и в соответствии с установка¬
ми научной рациональности считалось,
что мышление возможно свести к вычис¬
лению, а вычисление — к дискретной
последовательности операций, алгорит¬
му, который может быть исчерпываю¬
щим.Философский и внутринаучный кри¬
тический анализ рассмотренных устано¬
вок в 80 — 90-е гг. привел к существен¬
ному снижению оптимистических ожи¬
даний. Уже в одной из теорем (или
осторожных гипотез Неймана) утвержда¬
ется: существует порог сложности, выше
которого любая модель сложной системы
управления заведомо сложнее самой мо¬
делируемой системы. Тем самым по¬
строение подобной модели становится
бессмысленным. Более серьезные возра¬
жения в конце 70-х гг. систематизирова¬
ны сначала философами (например. X.
Дрейфусом, США), а затем и специали¬стами в области моделирования yi i
ройств искусственного интеллекта (1111 ■
(например, Д. Вейценбаумом, СНГ
Наряду с внутринаучными аргумент <
(теорема Геделя о неполноте формалин >
систем, уже упомянутая теорема Но11м >на о пороге сложности и др.) они 		нули и ряд внешних но отношсшни i
науке аргументов, направленных на нрн
тику приведенных выше допущении кн
бернетического оптимизма, анализ мш
тинуальности коммуникаций (общепит
мышления и деятельности человека. 11
формализуемость контекстуальных и ж
социативных аспектов поведения oupt ш
ляется также психологией и этии'И
идеологией и политикой и т. п.И хотя, с экспериментально-мп'п
тической т. зр., до настоящего времени
не удается провести четкой грани мо* i
естественным и искусственным ими
лектами, между информацией втехмпч>
ском смысле и подлинно человеческим
знанием, недавние попытки универешт
зации К. сегодня все менее восприппмп
ются всерьез. По сути дела, 50 лет imp,
назад родоначальниками К. был поспж
лен метафизический вопрос об автоним
ности К. техники (будущей эре ИИ и им
томатов-андроидов, способных к сими
воспроизведению, и т. п.). Обсуждали' -
проблемы возможного нарушения шни
номии человеческой воли, детермишф"
ванности человеческой жизни искус* i
венным разумом. Поиски ответа па н ■
вопрос стимулировали продуктивней
сдвиги в понимании научной рационпш
ности, сферы и границ эксперимента nil
но-математического естествознания, him
можностей информационно-кибернепп.
ских моделей. Еще в 1969 г. Г. Саймой и
работе «Науки об искусственном» п<м i
зал, как кибернетическое конструирнии
ние и логические разработки в облясш
кибернетических дисциплин (науки <•*
управлении, информационные науки, ш
следования по ИИ) накладывают ограни
чения на классический образ рациопши
ности, вводя ее в рамки «ограничений!!
рациональности». Этим объяснит и
почему во многих работах последнего л<
сятилетия К. рассматривают в качен ж398
КЛАССИЧЕСКОЕ, НЕКЛАССИЧЕСКОЕ, ПОСТКЛАССИЧЕСКОЕ		 конического знания, а философ-III	ипцросы К. — как частный случай
I 'Ином (|>илософии техники. По-види-
| tro достаточно корректно и в ис-
чнгич'ком, и в логическом смыслах.‘ >прически техника прошла в своем	пни три этапа: от имитации естест-ннмх форм через проектирование орга-			тела (освоение веще-И1Н1 шергетических процессов) к ов--	мши информационными процессами
| нперпетическому конструированию
и iirll мышления и психики.I о., К. символизирует прорыв тех-
и I кого действия человека, техниче-
|п шорчества в область целостности
ни I пи'ммо-энергетически-информаци-		ишимодействия между человекомприродой. В этом прорыве К. в обо-
( II him будущем может принадлежать
. ни I | ценная роль: подготовить более
i ниимеитальную по глубине встречу
ннншии изобретателя с миром «пред-	ih решений технических проблем»1> Цеесмуэр), с потенциальным, неак-
|. I hi трованным бытием. В социальном
н> I и- достижения К., моделируя сфе-■	информационных процессов и управ-
HIIII посредством информации, созда-
|. I hi ко-технологическую основу по-	ши информационного общества.	.ищи значимость К., компьютернойI ini' и, телекоммуникационных средств•	hi ммм получения преимуществ в со-
Iн минном мировом сообществе, следует| 		и новых всплесков кибернетиче-	штимизма. Можно предположить,пщко, что в целом это не изменит сло-
пнншПся на сегодня собирательный
mi.ii и понятия К. для обозначения опре-
■п иной области технической деятель-
н.н hi человека.В. И. КашперскийМ1ЛССИЧЕСКОЕ, НЕКЛАССИЧЕ-
I < и , ИОСТКЛАССИЧЕСКОЕ - поня-
ц|' мфмктеризуюшие этапы и типы фи-
|. пфетиования. Исходным в этом ряду•	| 1 'Н' ген понятие К., поскольку с ним
ни Hiiiiii представления об образцах фило-
I" июминия, соответствующих именах,
н I нпе тих и текстах, а также — об образ-
иредлагаемых философией людям вкачестве ориентиров их жизни и деятель¬
ности.С т. зр. исторической, каждая эпоха
представляет свои философские образцы,
сохраняющие культурное значение до на¬
ших дней. В этом смысле следует гово¬
рить о философской классике антично¬
сти, средневековья и т. д. В более узком
представлении философская классика
может быть ограничена XVII — XIX вв. и
в основном пространством европейского
региона, т. к. именно в этом хронотопе
идея классичности получила подробное
обоснование и развитие. Такое сужение
«поля» философской классики делает и
более четким сопоставление К., Н. и П.
Тогда завершение классического этапа
фиксируется в середине XIX в., некласси¬
ческий этап — от Маркса до Гуссерля —
развертывается до середины XX столетия
и постклассический этап оформляется и
длится во второй половине XX в. с пер¬
спективой продолжиться в следующем
столетии. На этом этапе «узкий» смысл
К. практически утрачивается, ибо значи¬
мым оказывается включение классики в
новые методологические, культурные и
практические контексты.К. тип философствования предпола¬
гает наличие системы образцов, опреде¬
ляющих соизмерение и понимание ос¬
новных аспектов и сфер бытия: природы,
общества, жизни людей, их деятельно¬
сти, познания, мышления. Подразумева¬
ется и соответствующий режим реализа¬
ции образцов: их дедуцирование, распро¬
странение, закрепление в конкретных
формах духовной, теоретической, прак¬
тической деятельности людей.Так, например, обобщенное пред¬
ставление о человеке включается в кон¬
кретные описания человеческих индиви¬
дов, объяснения их действий, оценки их
ситуаций. В этом образце форма описа¬
ния и объяснения предзадана, и когда
она приходит в соприкосновение с «че¬
ловеческим материалом», она выделяет в
нем определенные качества и соизмеряет
их. Соответственно, какие-то качества
людей и вещей не учитываются образ¬
цом, остаются в «тени» или попросту от¬
секаются им.Этот аспект работы обобщенного399
КЛАССИЧЕСКОЕ, НЕКЛАССИЧЕСКОЕ, ПОСТКЛАССИЧЕСКОЕпредставления о человеке в качестве ме¬
тодологического образца указывает на
его родство с канонами традиционного
здравого смысла. Подобно традицион¬
ным представлениям о человеческой
природе, он может транслироваться как
неменяющаяся схема опыта из поколе¬
ния в поколение, перемещаться в соци¬
альном времени, поддерживать его не¬
прерывность, служить средством воспро¬
изводства и организации социальных
связей. Но в одном существенном мо¬
менте он отличается от традиционных
схем: он не «прикреплен» к определен¬
ной зоне социального пространства, он
уже не связан с особенностями и ограни¬
чениями сословного характера. Здесь
приоткрывается историческая подоплека
его логической «проницательности» (и
кажущейся универсальности). Самим
процессом истории он оторван от кон¬
кретной почвы; религиозными, правовы¬
ми, экономическими, технологическими,
научными изменениями он абстрагиро¬
ван от этнических, социальных, культур¬
ных особенностей человеческих общно¬
стей.Эта особенность классического об¬
разца подкрепляется его опорой (которая
часто является просто ссылкой) на науч¬
ные обоснования. Классическая филосо¬
фия использует авторитет и аргументы
науки для придания своим образцам осо¬
бой социальной значимости. Сходство
этих образцов сразу и с традиционными
канонами и с научными стандартами
свидетельствует о том, что они «претен¬
дуют» на ту самую роль, которую выпол¬
няли традиционные каноны поведения и
мышления. Однако смещение традици¬
онных схем и занятие их функциональ¬
ной «ячейки» образцами осуществляется
философией с опорой на научные стан¬
дарты и за счет сопоставления философ¬
ских образцов и научных стандартов как
инструментов человеческой деятельно¬
сти.Связь классической философии с
наукой — это прежде всего связь с логи¬
кой, которая первоначально развивалась
в составе самой философии, а затем ра¬
ботала в рамках отдельных наук, глав¬ным образом — естественных. Это >гика, обеспечивающая классифим	обобщения, редукции, процедуры
поставления и измерения. Что кж н< i
собственно обобщения, в класси'к ■ t
философии были разработаны шм i
утонченные и перспективные в мгни-
логическом плане концепции разнгри
вания общих понятий в конкретш.ирактеристики бытия. Достаточно иг	нить положение Гегеля о единичное m 1
подлинной реализации всеобщего, hi
рассуждения об индивидуальное гм i -
духовном центре родовой жизни и п , и
вом конкретном воплощении. Но, ы
первых, сам Гегель формулироипн hi
положения на «полях» своих оспорим
сочинений или в такой явно неметоши.
гической работе, как «Эстетика», но m
рых, внимание читающей публики (и
этом смысле — общества) фикспрши
лось на обобщении как на процппр
применения образца к разным с<|н |и<
человеческого бытия, на функциоии||вании образца в качестве меры pin	ных человеческих проявлений и ншим>
действий.Восточная классика не даст и г
примеров такого жесткого разрыва фи т
софии с формами обыденного oiu.h i исоответственно, такого взаимошии	философии и науки как европейская фн
лософия XIX в.; последнее осоСгнп
важно для понимания той почвы, мм i
торой вырастает пост классическая фн m
софия.Воздействие науки на философт
XIX в., на ее образцы и на способы и
использования явно или неявно кор|п >
тировалось развитием экономики, ирн
мышленности, технологии. Особни m
циальная значимость закреплялись ..
схемами деятельности и мышлении, он
служивающими расширяющееся нрпт
водство, серийное изготовление исни и
лишенных индивидуальных признпмш
Устойчивость этим схемам придана» >■
ответствующий образ человека, шшнн>
согласуемый с наличествующим в фипм
софской классике образцом. Абстрш i
ность образца стимулировала paccMoip'
ние человеческих субъектов, их качен и и400
КЛАССИЧЕСКОЕ, НЕКЛАССИЧЕСКОЕ, ПОСТКЛАССИЧЕСКОЕии ни 1сй через суммирование, вычи-II.	умножение и деление их сил.
п I силы эти по существу оказыва-		 фнгированными от их индиви-	питанных носителей. В обобщен-■	мПршс человека утрачивались не
| ’. индивидуальные особенности лю-
III| и собственный процесс их бытия,
ш//,ii их самоизменения, самореали-
”пм спморазвития.| ШпПщсиный образ человека как ме-
н |сin,ности людей в характеристиках
№ и ских взаимодействий обнаружи-
ншчпшс нормы. Фактически именно
■и (функции он включался в состав			 и моральных регуляторов об-ни иных отношений. Его отвлечен-
I иг индивидуальных особенностей	ичсуальности жизни людей созда-| пи/южные условия для соизмерения
in ним людей как абстрактных инди-■	ши Л(»с грактность образца создавалаm il ности для его использования при■	нм разнообразных человеческих си¬
ний. как бы далеко люди ни захо-
н{ и своих поступках и проступках,|цi.i ii и (совокупность образцов) для ха-
| I. [щслики и оценки их действий уже
ни I тоиап.| Иийнцснный образ человека дейст-		 в философии и за ее пределами вн.lit пни косвенной координации с| 		 иными же образами природы, ис--II культуры, деятельности, науки,
п политики и т. д. Все эти понятия
н пт i рументы действия) были сформи-
1ПН.1 но одному и тому же типу. По-
|. они и составляли согласованную
и | мчсскую картину мира и осуществ-
щ 11 ю I встствующую ей методологию,
ни с были четкими и довольно же-
| ими средствами ее реализации.И >том смысле образцы философ¬
ии! I ннссики вполне соответствовали	мм классической эстетики; они бы-.11 им шточно ясны, просты, устойчивы	и имению к индивидуальному свое-( iiilio и динамике явлений природ-
н и пЫцественной жизни. Их устой-	п. сродни колоннаде классическо-|им.1, задающей неизменный порядок
, .пщсния пространства, превращаю¬щей обычную прогулку людей в культур¬
ное действо, в ритуал или его имитацию;
своенравное и напористое время приоб¬
ретало т. о. каноническую меру.Естественная, казалось бы, устойчи¬
вость классических образцов (их сово¬
купности) стала одной из важных пред¬
посылок их распада, ибо именно невоз¬
можность использовать классическую
картину мира в работе со своеобразными
и динамичными системами заставила
людей засомневаться в ее надежности, а
затем и придать ее критике и пересмот¬
ру. Однако начавшийся во второй поло¬
вине XIX столетия кризис классических
образцов обнаружил еще одну их важ¬
ную, прежде скрытую, особенность: по
мере того, как выяснялась их методоло¬
гическая ограниченность, открывалась
их роль в воспроизводстве культурных
форм, в трансляции человеческого опы¬
та через пространство и время. Распад
образцовых классических форм предста¬
вал не только кризисом в познании при¬
роды и человека, он грозил существова¬
нию фундаментальных структур хране¬
ния и передачи человеческого опыта.
Классические образцы обнажали свое
значение форм ссэциального воспроиз¬
водства и свою неспособность далее со¬
ответствовать этому предназначению.Неклассическое философствование —
это не направление, это тип мышления и
действия, сопряженный с реакцией на
классические образцы, с кризисом клас¬
сики и ее преодолением. Это — реакция
на несоразмерность абстрактного субъек¬
та классики конкретным индивидам, аб¬
страктного объекта — эволюции приро¬
ды, ее методологии — поиску ресурсов
интенсивной деятельности во всех сфе¬
рах практики.Ситуация, которую принято назы¬
вать неклассической, поначалу выявляется
не в философии и не философией; она
обнаруживает себя на границах филосо¬
фии и науки, когда классические теории
познания сталкиваются с объектами, не
«укладывающимися» в привычные по¬
знавательные формы. В конце XIX в. та¬
кие объекты воспринимаются как ис¬
ключения из правил, как экзотические401
КЛАССИЧЕСКОЕ, НЕКЛАССИЧЕСКОЕ, ПОСТКЛАССИЧЕСКОЕпредставители микро- и мегамиров, од¬
нако число подобных объектов неуклон¬
но возрастает, и уже приходится мирить¬
ся с тем, что совсем еще недавно «про¬
стая и ясная природа» (которой следует
«подражать») окружает человека хитро¬
сплетением ненаблюдаемых и четко не
фиксируемых объектов. Более того, к се¬
редине XX столетия выясняется, что и
общество, система жизни людей с ее ус¬
ловиями, средствами, продуктами, тоже
принадлежит миру неклассических объ¬
ектов, не может быть редуцирована к
вещам, к инструментам, механизмам,
машинам, работающим с вещами. Клас¬
сическая установка на устойчивые при¬
родные и мыслительные образцы и сле¬
довавшая ей в этом плане позитивист¬
ская ориентация на «логику вещей»
оказываются несостоятельными.Неклассическая ситуация нарастала
от периферии — т. е. от намечаемых про¬
блемами науки и практики границ — к
центру, т. е. к средоточению мировоз¬
зренческих и методологических форм,
сконцентрированных «вокруг» классиче¬
ских философских образцов. Устойчи¬
вость образцов казалась последним опло¬
том культуры, а стало быть, и науки, и
морали, и вообще нормально функцио¬
нирующей социальности.Традиция накрепко связала сущест¬
вование образцов с их незыблемостью и
неизменностью. Поэтому угроза их ста¬
ционарному состоянию практически все¬
гда воспринималась как угроза их унич¬
тожения. Но именно режиму стационар¬
ного существования образцов пришел
конец. И дело даже не в том, что они
подверглись все более массированной
критике с разных позиций и т. зр. Дело в
том, что овладение неклассической си¬
туацией становилось возможным лишь
при условии изменения режима их рабо¬
ты. Условие это, однако, под давлением
мощной критической массы заметно уп¬
рощалось и трактовалось в плане отказа
от образцов как методологических и ми¬
ровоззренческих норм.Классические образцы, утратив свою
привилегированную позицию, перешли
на положение рядовых средств человече¬ской деятельности; они поступили и im t
ное распоряжение тех индивидуаныи •
субъектов, чье поведение они ранее |»'лировали и направляли. Обобщен	образ человека, надставленный п|» i
над конкретным бытием людей, преари
щался в одну из методологических фор
для решения некоторых частных иш >
познания и практики. Теперь уже отлип
ные субъекты, самостоятельно опредни,.
ориентиры поведения, моделируя ри ■
личные взаимодействия, приспосаблшм
ли классические схемы к реаличшш»
своих индивидуальных проектов.По мере того, как сокращалось п<прище действия классических обран	все более широкой становилась мни.
проявления человеческой субъектшип.
сти. Субъективность освобождалась -
гносеологических оценок, сближаишн
ее с искаженным знанием, и вышним >
онтологические аспекты жизни и acIIi I
вия человеческих индивидов. Этот едшн
в проявлениях человеческой субъекта
ности первоначально фиксировался ш и
хологическими исследованиями. Иснм*
логия, фактически «реабилитирошны
субъективность и в то же время chm.i
сместила фокус интересов с характера
стики познавательных возможностей ч.
ловека на трактовку эмоционально жни
вой и внерациональной сфер его 6i.iiниВ плане культурном и философем <
изменение статуса субъективности спи
долго (до середины XX столетия) оцепи
валось в соответствии с классическими
образцами, т. е. негативно — как пас п и
ление субъективизма, иррационализм
нигилизма. В связи с этим и простраm i
во культуры представлялось все Ooihh
фрагментированным, лишающимся сипи-
устойчивых измерений и соответствии
С этой т. зр. и поле общества виде ни, *
совокупностью взаимодействий рант
субъектов, удерживаемых от полти,
произвола только жесткими структурами
социальности.Примерно со второй четверти XX и
вопрос о субъективности вступает и ,,р,
зонанс» с проблемой поиска собстисип
человеческих ресурсов развития обит t
ва. Экстенсивный путь в принципе ом402
КЛАССИЧЕСКОЕ, НЕКЛАССИЧЕСКОЕ, ПОСТКЛАССИЧЕСКОЕ■	| гуииковым; продуктивность эко-
"н н, перспективность техники, об-
мне мпуки и культуры оказываются в
имости от энергии и качества дея-
		 индивидуальных субъектов.•		ми субъективности постепеннопишется в проблему субъектности	шоп как силы и формы развития■	ни.мости. Индивиды «входят» в pac-
ii'мне этой проблемы сначала какними физической и нервной энер-
" I е и основном как природные те-	Нп.скты, приравненные к другим!|ццм социального воспроизводства.	 ход не обещает качественныхниш. Возникает необходимость вклю-		 экономические, технологиче-■	н управленческие схемы и цепочки
щитов во всей возможной полноте
штильной субъектности, т. е. со все-
и' нозможностями самореализации и
i n швного взаимодействия. Опреде-
н и юнденция к выявлению и ком-			моделей, которыми инди-н,| оперируют в организации своих		 контактов, моделей, реализуе-и средствах и результатах деятель-
‘I " hi, иными словами — моделей, онто-
" ш/п’чмых в практике людей, превра-
п is в элементы структур социально-Щ.нии.Попе социальности предстает разде-		 между множеством субъектов, и, in- не индивидуальные субъекты с
психологизированной субъективно-
in • и «составные» — групповые, на-
I н н р, субъекты, реализующие свои об-
'II мира, свои модели деятельности,
с убъекты, аккумулирующие в се-
". шергию и организованность социаль-
и оШцпостей, отраслей деятельности,
	«цельных дисциплин, использую-•	II их средства и ресурсы, утверждаю-
I' нк субъективность и эгоизм. В пре-
|. это социальные машины, не
п,|,о занимающие важные позиции в		 пространстве, но и воспро-	нние это пространство, онтологи-'чпющие свои модели и инструменты,| нмирующие предметность социально-
|ил ия и типы поведения самих людей,
ми продукция, собственно, оказы¬вается онтологизацией моделей, вопло¬
щенных в схемах и технологиях. Про¬
странство общества постепенно заполня¬
ется такими онтологизированными моде¬
лями. С т. зр., принимающей обычную
логику вещей, в этом как будто нет ни¬
чего странного. Однако в том-то и дело,
что такое моделирование бытия прихо¬
дит в противоречие с логикой вещей, по¬
скольку подменяет односторонними схе¬
мами (и их онтологизациями) собствен¬
ное бытие природных объектов с
присущими им ритмами и законами. Это
по сути и порождает, а затем делает все
более угрожающей экологическую про¬
блему и ряд других проблем современно¬
го общества, связанных с огромной со¬
циальной инерцией экстенсивных типов
деятельности. Возникает проблема не
только ограничения такого типа деятель¬
ности, но и согласования разных моде¬
лей мира, определения режима их взаи¬
модействия, потребностей и условий их
переработки.Тема взаимодействия разных моде¬
лей, оформляющих позиции и поведение
социальных субъектов, вырастает из те¬
мы их столкновения. Конфликтные си¬
туации как раз и обнажают факт наличия
у субъектов различных образов мира и
моделей деятельности. Кризисные фор¬
мы отношений людей и природных сис¬
тем в некотором смысле говорят о том
же самом: способы действия людей не
соразмерны способам — которые могут
трактоваться как своего рода «модели» —
воспроизводства природных комплексов.Так выявляется группа методологи¬
ческих задач по выявлению моделей, их
деонтологизации, ограничению и перера¬
ботке. И прежде всего это задача деавто¬
матизации моделей, «переродившихся» в
крупные производства, управленческие
структуры, институализированные фор¬
мы научной деятельности, «захвативших»
в орбиту своего функционирования ог¬
ромные природные и человеческие ре¬
сурсы.Решение этих задач предполагает
выбор стратегии, нацеленной на выведе¬
ние онтологизированных моделей из ав¬
томатического режима работы, определе¬403
КЛАССИЧЕСКОЕ, НЕКЛАССИЧЕСКОЕ, ПОСТКЛАССИЧЕСКОЕние их границ и возможностей; их кор¬
ректировку или переработку соответст¬
венно подконтрольным для людей ре¬
зультатам.Однако такого рода стратегия сразу
не формулируется, по сути, ее — как
обоснованной и развернутой концеп¬
ции — не существует до сих пор. Она
«намекает» на свое, все еще подспудное,
существование совокупностью научно¬
методологических, философских, идео¬
логических, общественно-политических
движений, проявившихся в разных сфе¬
рах общественной жизни, но объединен¬
ных типом решаемых задач. Причем, в
ходе решения необходимые средства ока¬
зываются разделенными и становятся са¬
мостоятельными целями: одна группа
движений настаивает на демонтаже авто¬
матизированных моделей вплоть до их
ликвидации; другая — на конструирова¬
нии новых моделей взаимодействия, со¬
ответствующих контексту их употребле¬
ния, возможностям контролирующих их
человеческих индивидов. Для первых — а
к ним можно отнести сторонников мето¬
дологического и этического анархизма,
крайнего деконструктивизма и постмо¬
дернизма, а также наиболее агрессивно
настроенных представителей экологиче¬
ского и культурно-религиозного антимо¬
дернизма — важно показать репрессив¬
ную функцию моделей, замаскирован¬
ных ими социальных и технологических
форм, сделать сам процесс их «разборки»
средством освобождения многомерного
бытия людей, вещей и текстов. Для вто¬
рых — к ним можно отнести сторонни¬
ков концепции «малой науки», феноме¬
нологической и микросоциологии, эт-
нометодологии, социальной истории,
развивающего воспитания и образова¬
ния, объединительных (экуменических)
религиозных направлений — принципи¬
альным является вопрос о становлении и
воспроизводстве нормативных и регули¬
рующих моделей конкретными социаль¬
ными субъектами в определенных про¬
странственных и временных условиях, о
формах закрепления социально^про-
странственной и временной организации
во взаимодействиях самих людей.В разных вариациях осущестин	этих целей приводит к постепенно
оформлению принципа, характеризуют,-
го данный тип задач. Его можно пш»
«принципом другого». «Другой» OKII и м
ется условным обозначением того шиш
циально многомерного объекта, но и t
кам которого выстраиваются мши
взаимодействия людей друг с другом и
природными системами. Принцип и
указывает на парадоксальную шм i ■
формировать взаимодействие по мо|и
объекта, мерки которого не зафим при
ваны, т. е. мерки объекта завися т н>
субъекта, а от способа сущестооиннм
объекта, его состояния, конкретною ■
рактера взаимодействия.В классической ситуации, когди in
чески подчеркивались привилегии ш
ективности (и объектности), ее знн'н ни
необходимость считаться с ней и ell i.
ответствовать, меротворческая фуиьии
по сути полностью оставалась в пешчни
субъекта. В постклассической ситуинин
когда, казалось бы, образ объекта щ ■ ■
чательно утерян, именно способ Oi.ii и
объекта (объектов) становится ппжшн
шим фактором определения монет п
выстраивающих взаимодействие с пи
Учет этого фактора оказывается сунн
венным моментом воспроизводстии -мого субъекта, его сохранения и к	руирования. Субъект в этой ситуации и
может быть ни абстрактным, ни «мои
литным»: его идентичность подтвермо'
ется постоянно возобновляемой спосапн,
стью вырабатывать и воспроизводитг
дели взаимодействия.Образ «другого» поначалу аптрщи
морфен и персонологичен: модели и ни
модействия с «другим» поэтому хпрш- 1
ризуются в соответствии с предстаннени
ми о межличностном общении лют и
достаточно вспомнить первые notti.ni'
обоснования методологии гуманитпрн. •
познания, «наук о духе», процедуры н>
нимания (В. Дильтей). Но продолжини
этих попыток приводит постепенно
убеждению, что для понимания друп"
недостаточно личностного со-чупепт
со-понимания, со-действия: задача пи
и состоит, в том ее и трудность, что и404
КЛАССИЧЕСКОЕ, НЕКЛАССИЧЕСКОЕ, ПОСТКЛАССИЧЕСКОЕtнмо ныйти за рамки имеющихся
пил, субъективных, субъектных
мншспий и понятий, преобразовать
I" формулировать их, чтобы опреде-
кроиуктивный порядок взаимодей-| НИНi I и философии (и для обыденного		 осмысление этой ситуации да-Опиьшим трудом. Прежде всего,
•ичн, потому, что приходится преодо-
(II: иг сюлько логико-методологиче-
■I I иожиости, сколько трудности мо-	 психологического характера: по-	mi необходимо сделать нормой практи-•	I» чодп за границы обычных пред-
м null и понятий, за рамки личност-
ииытн, за пределы индивидной
| шииости. Преодоление этих лич-	 психологических барьеров, скры-		Vi' топавших в философско-мето-ипчсской работе, фактически и озна-
п.н I упление постклассического этапа
оформление постклассического типа	|и "снования.1||уциости и сложности этой транзи-
■■imiIi ситуации, естественно, выража-
•I прежде всего через реакции, фик-
I шише недостаточность индивидно-
н пцогических форм для работы	|фс снующего субъекта. Поэтомуниши преодоления этих форм частоI	иш I нет в тезисы о разрушении или	м пии субъекта, об исчезновенииЧ'н. о дегуманизации философии и т.
наногичным образом многомерность	", «неклассичность» объектов ипион их фиксации порождают идеи
ншы объективности и уничтожения
mi,мости. Но за реакциями следует
п. in. осознания трудностей методоло-
i.iiii работы, сопряженной с конст-
iiiiiicm новой формы субъектности,
г испспием режима функционирова-
, I см взаимодействия, с техникой ре-
•ч'ги/юпания объектных ситуаций и
с I ич освоения. В философии остает-
, пн немало барьеров для перехода к•	"И" рода деятельности: одним из них
мм н н ориентация философии XX
н mu на микроанализ взаимодейст-
■н и мусором субъект-субъектные свя-
||| I оптакты с «другим») моделируют¬ся в духе дисциплинарно-психологиче-
ских, микросоциологических, лингвисти¬
ческих схем.Логика перехода философии к по-
стклассическому этапу и типу работы оп¬
ределяется не только философией,
«внутренними сюжетами» ее эволюции
за последние полтора века. Важные сти¬
мулы дает развитие таких научных на¬
правлений, как эволюционный универ¬
сализм, биология и физиология активно¬
сти, синергетика, мир-системный подход.
В этом смысле можно говорить о том, чтоН.	Моисеев, Л. фон Берталанфи, И.
Пригожин, Ф. Бродель, И. Валлерстайн
и некоторые другие исследователи сдела¬
ли для формирования стиля посткласси¬
ческого философствования не меньше,
чем известные философы второй поло¬
вины XX в. Их усилия связаны с рядом
практически-экологических, политиче¬
ских, экономических, технико-научных
проблем, четко указывающих на необхо¬
димость формирования образцов, а глав¬
ное — на создание режима функциониро¬
вания образцов, обеспечивающих со-су-
ществование социальных систем и их
со-бытие с системами природными.Проблема образцов возвращается в
философию, но она возвращается как
установка на изменение самой филосо¬
фии, на формирование философских
концепций формирования и функциониро¬
вания образцов, соответствующего струк¬
турирования социальности, субъектов
взаимодействий, схем саморазвития че¬
ловеческих индивидов. Особенностью
этого режима является соединение ус¬
тойчивости образцов как норм с их
функциями регуляторов, обеспечиваю¬
щих co-изменение и самоизменение чело¬
веческих субъектов.Динамика образцов и их устойчивое
функционирование — вот, собственно, та
задача, от конкретного решения которой
зависят другие трактовки традиционных
философских понятий и процедур: субъ¬
ект, объект, мера, система измерения,
обобщение, конкретизация, — все они
заново открываются «со стороны» их ста¬
новления, в аспекте взаимодействия, в
плане самоизменения социальных субъек¬405
КЛАССЫ СОЦИАЛЬНЫЕтов. Так, понятие общего все менее трак¬
туется в качестве результата абстрагиро¬
вания от индивидуальных субъектов; бо¬
лее значимой оказывается его функция
результата взаимодействия конкретных
субъектов и схемы их co-изменения. В
этом аспекте оно указывает на форму,
уравновешивающую процессы бытия раз¬
личных субъектов, систем, объектов, на
форму динамическую, становящуюся и
меняющуюся. Такая форма естественно
оказывается элементом социальных свя¬
зей, обеспечивает воспроизводимость со¬
циального пространства, но заведомо не
совпадает с мерками других систем бы¬
тия, «втягиваемых» человеком в его дея¬
тельность. Стало быть, с т. зр. такой фор¬
мы, многомерность «другого», «глубина»
объективности, процессуальная полифо-
ничность деятельности людей остаются
открытыми вопросами. Вместе с тем и
сама форма остается открытой для изме¬
нений, фиксирующих процессы, связи,
взаимодействия, «не вписывающиеся» в
уже установленные меры. Поскольку не¬
обходимость учета подобных процессов
становится актуальной уже на бытовом
уровне (скажем, в связи с использовани¬
ем разнообразных технических средств и
измерительной аппаратуры), посткласси-
ческая философия сталкивается с про¬
блемой своеобразного синтеза метафизи¬
ческих реконструкций и повседневного
опыта людей.В.	Е. КемеровКЛАССЫ СОЦИАЛЬНЫЕ — люди,
объединенные условиями их деятельно¬
сти. Отношения людей в классах опосре¬
дованы их отношениями к условиям,
средствам и продуктам производства. Это
значит, что люди объединяются в клас¬
сы независимо от их индивидуальных
свойств и пристрастий. Они проявляют
свою общность и социальность через от¬
ношения к вещам, главным образом — к
средствам производства. Традиционно
представление о классах связывается с
идеей классовой борьбы. Однако не ме¬
нее важно то, что К. с. представляют со¬
бой реальную, практическую классифи¬
кацию людей в обществе. Эта классифи¬кация груба и приблизительна	существенна, ибо проявляет про.мм' п.
и вместе с тем абстрактное (т. е пиченное от индивидов) разделение	ческих общностей, различия их 		деятельности, их потребностей и ими i
сов. В индустриальном обществе. ..
ванном на капиталистическом прими-
стве, предметными определителями i
сов оказываются: собственное! ссредства производства, формы 		богатство. Причем вопрос о собсти	ста в значительной степени 		вопросу владения или невладення ими-
ми. В постиндустриальном общее i hi
первый план выходит качество чолпи.ской жизни и деятельности, а не к		ство произведенных или приоиоетн
людьми вещей. В этой ситуации жп и
разделение общества на К. с. по принт
пу отношения к собственности ни ' и
ства производства утрачивает свое ни
ние. Поскольку все большую социшп и
ценность приобретает живая (т. е. ш • ■
ществленная) деятельность людей
организованность, информациошпш и
сыщенность, постольку все меныш > iновится непосредственная зависим	людей от вещественных условий.В.	Е, Ai"i. Iкод — обозначение совокупит и
правил или ограничений, обеспочинт.
щих речевую деятельность или фуикии.
нирование какой-либо знаковой fin 1
мы. К. должен быть понятным для m
участников коммуникативного пркми>
и поэтому носить конвенциональны!) н
рактер. Конвенциональность К. оОычмнеявно выражена и всегда самоустп	ливается во множествах коммуним	ных актов.Р. Якобсон отмечал, что в струм\ с
любого языка содержится определимН’
число «различительных признаков», щи
ставляющих собой эффективный м и
номичный К.: каждый признак
бинарная оппозиция наличия и отоуи >
вия какой-либо характеристики. Bi.iOii|i
взаимодействие различительных при нт
ков в любом языке обнаруживают иц|»
деленную регулярность. Коммуникл	406
код, п ипптность различительных при-11-	иснованная на их семантической	in, исключает любые случай-		 н их структуре. Инвентарь1111ИЧ1Ы1ЫХ признаков, существую-
н h.ikiix мира, предельно ограничен,
(ишмость признаков в пределах
... тыка ограничивается общими	иииыми законами. Объяснение'.минеральных принципов, относя-
■I I совместимости и взаимодейст-
п|||| ишков в языке, по-видимому, ко-
п и но внутренней логике коммуни¬
ст.!', систем, наделенных свойствами
I» тжрования и самоуправления.
Формации, посредством которых из
чннштои получаются варианты, пола-
'ii Iidcoii, могут быть подразделены
| шип в соответствии с производи-
м тиснениями: контекстуальные и
мм шческие. Контекстуальные вари-
. | , hi пинают на совместную или по-	иош.ную встречаемость данного	и. а стилистические вариантыи. чиишот маркированное — эмоцио-
н миг или поэтическое — добавление к
I I |1Н11|.1|оИ, чисто когнитивной инфор-	срсдаваемой данным признаком.. чшпыс типы инвариантов и вариан-
П|1ИШ1Длежат к единому общему язы-
. К , благодаря которому собесед-
м наделены способностью пониматьIii круги.II	Хаймз подчеркивал, что изучение		 функционирования языка, по-■	| и I обращаться к этнолингвистике и	пшгвистике. В любом речевом со-| тс и в любом существующем язы-		 К. отсутствует жесткое единообра-in нкий человек входит одновремен-
и несколько речевых сообществ<	м и >| |) объема и сочетает в себе разные
| .1 н|ый языковой К. непременно име-
|Ц||Ц||» разных подкодов, которые связа-
ним отношениями обратимости, то
.. функциональных вариантов языка,
т. I mo, говорящее на одном языке,
мм имеет в своем распоряжении: а)
. . 1ксплицитные и более эллиптич-
п. п пиковые модели и упорядоченную
. ту переходов от максимальной экс-
	итиости к крайней эллиптичности;б)	осознанную вариативность стилей от
архаичного до новомодного; в) структур¬
ные различия между официальной, фор¬
мальной и неформальной, небрежной ре¬
чью. Языковое поведение управляется
правилами построения диалога и моно¬
лога. Так, различные вербальные отно¬
шения между адресантом и адресатом за¬
дают существенную часть языкового К. и
прямо задают значения грамматических
категорий, например, категории лица.
Научное описание определенного языка
не может обойтись без грамматических и
лексических правил, касающихся нали¬
чия или отсутствия различий между со¬
беседниками с т. зр. их социального по¬
ложения, пола или возраста.Социолингвистика исходит из того,
что каждый индивид является членом
нескольких различных типов групп;
внутри каждой из них он обладает неко¬
торым статусом. Каждому статусу припи¬
сываются определенные роли — структу¬
рированные и регулируемые правилами
способы участия в деятельности группы;
для каждой роли имеются нормы поведе¬
ния, которым индивид должен в глазах
окружающих в большей или меньшей
степени следовать, причем некоторые из
этих норм будут нормами языкового по¬
ведения — кодами соответственного язы¬
ка. Язык здесь рассматривается функ¬
ционирующим в повторяющихся ситуа¬
циях, в которых роль, проигрываемая
участниками, состоит частично в выра¬
жении соответствующего поведения по¬
средством выбора соответствующего К. из
языковых репертуаров индивидов-участ-
ников.Различаемые в соцальных науках два
противоположных типа отношений —
первичный (например, семья, основан¬
ная на солидарности) и вторичный (про¬
изводственный коллектив, основанный
на власти) — коррелируют с социолин¬
гвистическими факторами, особенно с
выбором К., не только при внутригруп¬
повой, но также и при межгрупповой
коммуникации. Индивид может быть
описан как обладающий некоторым мно¬
жеством отношений в контексте множе¬
ства ситуаций. Опытный социальный407
кодисполнитель, отмечает Д. Белл, прибега¬
ет к репертуару социальных навыков,
включающих языковые К., и проблема, с
которой сталкивается такой исполнитель
при контакте с другими лицами, соглас¬
но этой функционалистской модели, со¬
стоит в выборе из его репертуара навы¬
ков таких ролей и К., которые бы наи¬
лучшим образом отвечали его целям.
Именно это постижение умения выби¬
рать лежит в основе процесса социализа¬
ции ребенка, и в той мере, в какой в об¬
ществах имеются отдельные их члены с
различными внутренними возможностя¬
ми и стремлением к усвоению ситуаций,
следует ожидать, что индивиды и группы
будут располагать репертуарами, отли¬
чающимися друг от друга как качествен¬
но, так и в количественном отношении,
вплоть до выбора различных языков для
тех же самых социальных целей.М. Фуко, формулируя принципы
своего археологического метода, подчер¬
кивал, что анализ дискурсов позволяет
разжимать сочленения слов и вещей и
высвобождать совокупность правил, обу¬
славливающих дискурсивную практику.
Эти правила определяют не немое суще¬
ствование реальности и не каноническое
использование словарей, а порядок объ¬
ектов. При этом задача состоит не в том,
чтобы трактовать дискурсы как совокуп¬
ности знаков (означающих элементов,
которые отсылают к содержанию или ре¬
презентации), а как практику, которая
систематически формирует объекты, о
которых говорят дискурсы. Археологиче¬
ский метод, по Фуко, может состоять в
воссоздании деривационного древа дис¬
курса. В корневой области он может рас¬
положить под общим названием «на¬
правляющих высказываний» те из них,
что имеют отношение к определению
доступных для наблюдения структур и к
области возможных объектов, те, что
предписывают доступные формы описа¬
ния и коды восприятия, те,что обнажают
наиболее общие возможности характери¬
стики и открывают, тем самым, всю об¬
ласть строящих концептов, те, наконец,
что, создавая возможность для стратеги¬
ческого выбора, оставляют место для
множества последующих решений.Обращение к повседневности и
циальных науках показало, что ( ш иние образцам, нормам и схемам 	ния происходит в исключительны'
чаях. Расположенность к следши,,
букве закона была объявлена -нцт
мом». Рассмотрение законов сими*себе, в отрыве от реального пои	людей, не учитывало, что не при и<.
ловиях закон может действовать. II
тывалось также и существование м|и,
порождающих принципов практики >■бенно в мало кодифицирован:и,ix 	ствах, подчиняющихся по преимунипринципам «игры». Для понимш	 >>практики П. Бурдье потребовал!и ь с
конструировать капитал информппм
ных схем, который дает им возмоаим
порождать осмысленные и упоря./и > i
ные идеи и практики без намсргшн»
стремления и без сознательного it",
нения правилам. Это могут быть имиворки, эксплицитные принципы и	шении распорядка дня, кодифитф	ные предпочтения в сфере брака, оОы '
и др. Более того, наиболее кодифшьч
ванные положения имеют в cbociI мг|и,
основе не объективированные и, i im
ватсльно, кодифицированные припиши
но практические схемы. Вместе с тем
практической логике в достаточно!! - *
пени силен элемент неопределеним, •недетерминированности и откры	что делает невозможным полностью и
ложиться на практические схемы
предрасположенности в критичп >
опасных ситуациях. Чем более опт и
ситуация, тем более стремятся кодифпм"
ровать практику, именно здесь и
больше всего формул утонченной шм и
вости и, наиболее разработанных мП|,
дов. Неклассическая ситуация со»|«
ности открыла, что между нормпчн
строго предписывающими поведение щ,
дей, и практическими схемами, во ми
гих случаях необязательными, супим н
ет подвижное взаимодополняющее спи,
ство. Но в большинстве пит,обыденных поступков нами 		не нормы и образцы, а практичп i и
схемы, т. е. «принципы, предписыиш«
щие порядок действия». Классичп i „
ориентация на логику здесь натмкш i408
кодч" не м, ибо логика практики состоит
. Ч intthl быть логичным до того мо-
I I щдп быть логичным становится
I н шчным.I мштичсская логика предполагает■	Ф|м||||пцию последовательных мо-■н ишюжений вещей, которые бы-■	I 		 или сделаны в различные и| и иные моменты. Таково поведение
11"11и. который ни о чем не забывает и
м I imwx собеседников в противоре-■	имими собой, сталкивая последо-
|| iii.il- моменты их речи.I пмифицировать — это значит одно-
" нио придавать форму и соблюдать
I I ыиыюсти. Объективация, которуюhi	 I кодификация, вводит возмож-ih формализации. Она делает возмож-
|| | .. шпопление эксплицитной норма-	ш Кодификация — это операция	-ими в символический порядокппмдсржки символического порядка,
•I щи часто возлагается на государст-	 бюрократии. Эта операция при-.11 коллективу прояснения и гомоге-
. . мимо, она минимизирует экивоки и
I. in к гм по взаимодействиях. Формали-		 пошоляет придавать практикам, и вминш, практикам коммуникации и
| in 1П1П.ИИ, ту стабильность, которая
начинает калькулируемость и про-
'ti|>v<-MocTb через массу индивидуаль-
имриаций и временных флуктуаций.| н ию(шя рационализация, формализа-
HII IIIIC1T возможность, для экономии,
|||1гштсльности, импровизации, твор¬
ит <1>ормальное право обеспечивает■	прсчиую замещаемость агентов, отве-	их за применение кодифицирован-. ирнпил, т. о., что любой может вер¬
ни. правосудие. И поэтому отпадает ну-
м п Соломоне, и, следовательно,
		 опасность произвола.I тория кодирования, необходимая
и и |учсния структур обозначений, по¬
ни г '•), Гидденс, должна обратиться к
жжениям семиотики последних деся-
|| и шй. Но при этом не следует объеди-		 гомиотику со структурализмом и соhi его недостатками в отношении
нипгш участия. Знаки «существуют»
.•н,ко как средства и результат комму¬никативных процессов взаимодействия.
В структуралистских же концепциях язы¬
ка, как и в аналогичных дискуссиях о ле¬
гитимации, знаки рассматриваются как
заданные свойства речи и письма, а их
зависимость от самого процесса переда¬
чи значения не учитывается. Структуры
значений всегда нужно понимать в связи
с доминированием и легитимацией. Это
обусловлено всепроникающим воздейст¬
вием власти на социальную жизнь. «До¬
минирование», по Гидденсу, не то же са¬
мое, что «систематически искаженные»
структуры значений, потому что домини¬
рование — это и есть условие существо¬
вания К. значений. «Доминирование» и
«власть» нельзя рассматривать только в
терминах ассиметрии распределения, не¬
обходимо также признать, что они при¬
сущи социальной ассоциации или дейст¬
вию как таковому( подобно тому, как это
имеет место у Фуко). Каковы же конно¬
тации утверждения, что семантика имеет
приоритет над семиотикой, а не наобо¬
рот? Их можно объяснить, считает Гид¬
денс, через сравнение структуралистской
и постструктуралистской концепций зна¬
чений, с одной стороны, и концепции,
которую можно извлечь из позднего JI.
Витгенштейна — с другой. Основопола¬
гающий принцип теории значения как
«системы отличий», в которой нет «пози¬
тивных ценностей», почти неизбежно
приводит к признанию приоритета се¬
миотики. Поля знаков и значений созда¬
ются упорядоченной природой отличий,
охватывающих К. «Обращение к коду» —
когда трудно или невозможно погрузить¬
ся в мир деятельности или события —
это основная тактика, принятая структу¬
ралистами и постструктуралистами. Та¬
кое погружение, однако, вовсе не нужно,
если мы понимаем соотнесенный харак¬
тер К., который порождает значения, за¬
крепленные в упорядочении социальных
практик, в самой способности «продол¬
жать действие» в разнообразных контек¬
стах деятельности. Даже наиболее слож¬
ные семиотические отношения заземлены
на семантические качества, порождаемые
свойствами регулируемой правилами по¬
вседневной деятельности. «Знаки», под¬409
КОЛЛЕКТИВНОЕ БЕССОЗНАТЕЛЬНОЕразумеваемые в «значении», не нужно
приравнивать к «символам», ибо два
термина не эквивалентны, поскольку
символы, расположенные в неком сим¬
волическом порядке, являются одной из
главных размерностей «классификации»
институтов. Символы объединяют «из¬
лишки значений», подразумеваемых мно¬
говалентным характером знаков; они объ¬
единяют те пересечения К., которые осо¬
бенно богаты различными формами
значений, как, например, метафора и
метонимия. Символический порядок и
аналогичные виды дискурса являются
главным институциональным центром
идеологии. Однако в теории структура¬
ции идеология не является особым «ти¬
пом» символического порядка или фор¬
мы дискурса. Например, нельзя отделять
«идеологический дискурс» от «науки».
«Идеология» относится только к тем
асимметриям доминирования, которые
связывают обозначение с легитимацией
групповых интересов. На примере идео¬
логии можно видеть, что структуры обо¬
значения можно отделить как от доми¬
нирования, так и от легитимации только
аналитически. Доминирование зависит от
мобилизации двух различимых типов ре¬
сурсов. «Аллокативные ресурсы» отно¬
сятся к материальной возможности (к
формам возможности управления объ¬
ектами, товарами или материальными
явлениями). «Авторитативные ресурсы»
относятся к типам преобразовательной
возможности, управления людьми или ак¬
торами. Преобразовательный характер
ресурсов логически эквивалентен и прак¬
тически связан с характером К. и норма¬
тивных санкций.С.	А. АзаренкоКОЛЛЕКТИВНОЕ БЕССОЗНАТЕЛЬ¬
НОЕ — сверхиндивидуальная душевная
деятельность, объективная часть психи¬
ки; является универсальным основанием,
фундаментом для душевной жизни каж¬
дого индивида, источником всех возмож¬
ных представлений и жизненных пере¬
живаний; передается по наследству с
древних времен через формы мнемиче-
ских образов, через структуры мозга исимпатическую нервную систему, и пн ■
определяет категории и границы пи
ражения и фантазии в качестве обоОш-'
ной равнодействующей бесчисленны'
повых опытов ряда поколений.Понятие К. б. разрабатывалось I i
Юнгом в рамках концепции «аналши itСКОЙ ПСИХОЛОГИИ» и ПрОТИВОПОППИИ"лось индивидуальному, частному, «пни ительному бессознательному, обозпп	щему в психоанализе вытесненную и
давлением морали, социальных «грипп
чений, религиозных предписании и •
травматического материала часть цени,
ки. К. б. не может быть предметом пн
поминания индивида, т. к. его солч"
ния никогда не были фактом душсип
жизни, поэтому никогда не вытеспиии
и не забывались. Тем не менее они жфн
орно существуют и действуют в км* i
индивиде, как эхо доисторических шип
ний мира, духовное наследие, возро* i •
мое в каждой индивидуальной струк < \
сознания, как регуляторный приннп.
организации психологического мптерн
ла, имеющий не только общечелои. i
ское, но и общебиологическое знпчеии
Содержаниями К. б. являются ми
фологические праформы, мотивы, i н
волы и архетипы. Они не могут (пн
представлены в актах созерцания in и
средственно, но становятся доступным
для наблюдения в виде проекций и м..
нифестаций как религиозные вероиинн
произведения искусства, фолькло|пп
произведения, мифы и сказки, аеф'и
гические и алхимические представнсип ■
обычаи и ритуалы или, в случае nun
зов, в содержании бредовых идей, in и
видениях, фантазиях и галлюциншмнпК. б. проявляет себя как неши	мая от эго ментальная сила, обладании.
автономностью, собственной силой при
тяжения, и способна в отдельных пт
ях полностью подчинить себе соипмп
индивида, отдельного коллектива пин >
случае «психических эпидемий», псе ш
щество в целом. К. б. развивается им* ■.
со всей системой духовных и культуршценностей, вместе с историей 		ства.К. Ю. U .410
КОММУНИКАТИВНОГО ДЕЙСТВИЯ ТЕОРИЯЬ< >ММУНИКАТИВНОГО ДЕЙСТ-
'"I НОРИЯ — одна из влиятельных
KM.Iч социальных теорий, разрабо-
"I К >. Хабермасом в русле «критиче-■		 общества» и направленная			понимание социальной	пи. К. д. т. обосновывает крити-|ц П'орию общества, исходя из ана-
| коммуникации и, соответственно,
и, понимания рациональности. Она
*■11и* I т. н. «лингвистическим поворо-
I, философии и социальных науках,
тиишпим переход гносеологизма в
и микативную парадигму. Общество
ппирустся в форме коммуникации.IIнin мистический поворот» влечет■	in отказ от субъективистской фено-		 основанной на анализе внут-ц,(о сознания времени, конституи-
нию структуры повседневной прак-
п >1 н>1К снимает сознание и, понятый
чмупикативной т. зр., принимает
I i г ниппшстического анализа языко-
форм взаимопонимания. Рацио-
нп1 п. сосредоточивается не в сфере
|,| и и языковых формах взаимопо-
ищи. Согласно Хабермасу, коммуни-
ммииан модель призвана обновить пу->	пересмотра классическое понятие	пыюсти и указать масштабыискч'кого отношения к социальномуI	„'Hi и»у. Коммуникативная парадигма
,I mimici in также против производствен-
ц,|||||дигмы классического марксизма.
Hi спсдование К. д. т. осуществляется
рмаса по пяти основным направле-
(■■(*1 I) предлагается новая критическаяг			отличная от проекта М.I,	(Нмсра и Т. Адорно; 2) разрабатыва-
■| интенция коммуникативной ра-
тшьности средствами герменевтики,			 теорий языка; 3) разрабатыва-н орин социального действия, в ча-
■■» in коммуникативного; 4) Хабермасi	n пе т два понятия: понятие жиз¬
ни,ю мира и системы; анализируется	моогношение в историческойп. I- nine; 5) анализируются важней-
ншцчщии и кризисы современно-
момощью понятий жизненного ми-
,i i ni темы.( imiiacno Хабермасу, проект крити¬ческой теории общества, представлен¬
ный в трудах М. Хоркхаймера и Т. Адор¬
но приобрел пессимистическую окраску
и в целом оказался неплодотворным, по¬
скольку процессы рационализации и
идеалы Просвещения прежде всего свя¬
зывались ими с претензиями классиче¬
ского разума. Критикуя разум Нового
времени, авторы «критической теории
общества» следовали точке зрения по¬
строения объективной картины общест¬
венной жизни и поиска средств его улуч¬
шения, разумного преодоления сущест¬
вующих в обществе противоречий. В
столкновении с новой исторической ре¬
альностью критическая теория превра¬
щается в критику инструментального ра¬
зума, постулирующего свои притязания в
субъект-объектных отношениях. Челове¬
ческий разум как инструмент покорения
внешнего мира оказывается инструмен¬
том подавления, и в том числе самого
человека. Поэтому в рамках инструмен¬
тального разума масштабы критической
теории общества ограничиваются про¬
цессами обобществления и реификации,
главным образом критики этих процес¬
сов. Если Вебер представлял историче¬
ское развитие человека как процесс се-
‘куляризации мира через его рационали¬
зацию, авторы «критической теории
общества» считали незыблемым факт ор¬
ганического единства разума и мифа. От¬
сюда скептическое отношение к разуму и
пессимистический пафос их проекта.Хабермас считает, что основная при¬
чина неудачи «критической теории об¬
щества» кроется в том, что Хоркхаймер и
Адорно пытались спасти инструменталь¬
ный разум с помощью самого инстру¬
ментального разума. Т. е. навязать инст¬
рументальному разуму задачи, которые
он не в состоянии был разрешить. Необ¬
ходимо выявлять новые рационалистиче¬
ские потенциалы современных структур
сознания. Эти потенциалы он надеется
обнаружить в области коммуникативной
рациональности. Реконструкция понятия
рациональности исходит из интерсубъек¬
тивного по своей природе коммуника¬
тивного разума. Новое понимание кри¬
тической теории связано прежде всего с411
КОММУНИКАТИВНОГО ДЕЙСТВИЯ ТЕОРИЯперспективой участников социального
взаимодействия. Нормы и правила соци¬
ального взаимодействия обосновываются
исходя из языкового взаимопонимания
и, основанном на формально-прагмати¬
ческом дискурсе, соглашения, к которо¬
му стремятся индивиды. Т. о., действие
коммуникативной критической теории
распространяется не на трансценденталь¬
ные сферы разума и условия возможно¬
сти познания, а на принятие практиче¬
ских решений на основе достигнутого
соглашения в процессе коммуникативно¬
го дискурса. В этом отношении познание
и коммуникация взаимообусл о вливают
друг друга и совпадают.Проблема рациональности является
основополагающей для соционаучного
дискурса. Перед всякой социальной тео¬
рией с претензией на теорию общества
проблема рациональности встает одновре¬
менно в метатеоретической, методологи¬
ческой и эмпирической областях. На ме-
татеоретическом это предполагает анализ
импликаций рациональности основных
понятий действия, на методологическом —
анализ импликаций значимого социаль¬
ного действия, на эмпирическом —
оценку процессов рационализации со¬
временных обществ. Анализ проблемы
рациональности преследует цель пока¬
зать, что существует потребность в тео¬
рии коммуникативного действия. «Регу¬
лируемые нормами действия, экспрессив¬
ные самопредставления и оценивающие
высказывания восполняют констатирую¬
щие речевые действия до коммуникатив¬
ной практики, которая на фоне опреде¬
ленного жизненного мира ориентирована
на достижение, сохранение и обновление
согласия, причем такого согласия, кото¬
рое покоится на интерсубъективном
признании притязаний, могущих быть
подвергнутыми критике». Согласие оце¬
нивается посредством претензий на зна¬
чимость. Такие претензии представляют
собой воплощенные в высказываниях
знания. Высказывания анализируются с
т. зр. их обоснованности и через их соот¬
несение с окружающим миром.Рациональность повседневной прак¬
тики и коммуникативного согласия ос¬новываются на способности индпнп
обосновать собственные выскаэымпии
следовательно, предполагает инстмпп-
аргументации. Аргументация почт т.-
участникам коммуникативного прон»-
тематизировать спорные вопросы и |м
решить или критиковать их с помшш»
соответствующих аргументов. Если \>
циональность отдельных индивидом и*
лагается их способностью аргументу
вать собственные высказывания, и*
всеобщей т. зр. универсальное оснОимп»
рациональности высказывания не 'мии и
отдельных людей, но и коллективна и
полагается рациональностью жизнени»-
мира. Жизненный мир предстает кнь н
проблематизируемое общее фоновое им
ние. Жизненный мир может счи'мш
рациональным в той мере, в какоИ >
делает возможным взаимодействии, н
правляемые коммуникативно дос пи-»
мым согласием. Потребность в соппн и
удовлетворяется посредством рати им
но, т. е. аргументированно, достигш и»*,
взаимопонимания, которое обеспечим*
ется либо с помощью самих участит >
либо с помощью профессиональный и
пертов.Хабермас выделяет четыре осипши»
понятия социального действия.1.	Понятие телеологического де(ь *
вия, связанное с именем Аристотели >
новано на адеквации цели и ергж и*
деятельности. Индивид достигает ш и и
выбирая сулящие успех средства м им* -
ватно применяя их. Если при расчеи
пеха принимается во внимание решгин
хотя бы еще одного индивида, можно ь
ворить о стратегическом действии.2.	Понятие нормативного дсПеин*
предполагает определенную сомони
ность индивидов, ориентирующих « и *
действия в зависимости от примни*
норм и ценностей и на основании м
строящих взаимопонимание. Рационмп
ность нормативного действия опрел» и*»
ется соответствием стандартизиромми
ным нормам. Последние предопредей ми
выполняемые индивидами в социплми*
взаимодействии роли, структурируй ни и
в их глазах социальное окружение.3.	Понятие драматургического деН» *412
КОММУНИКАТИВНОГО ДЕЙСТВИЯ ТЕОРИЯii	ч" н,полагает публичное предстаале-
нниимидами самих себя в ситуации
| шпойствия. Индивид вызывает в•	hi г определенный образ самого себя
, н том того, что «выставляет» себя
. I публикой, целенаправленно рас-
ни|| I спой внутренний, субъективный
Гшшональность драматургического
' шин определяется по тому, насколь-
п. I ргнне индивиду удается выраже-
| моих переживаний. Понятие драма-
и н'и ского действия передает намерен-•	иппгшцию в самопредставлении с		 го нтич ности, и нди видуал ьности.|..| |. немого.I	Понятие коммуникативного дей-	редполагает социальное взаимо-	мо меньшей мере двух индиви-мпндеющих речью, способных к■	п. шик), которые вступают в межлич-Iinт отношение. Индивиды стремят-
i.ii пнп. понимания относительно си-	и действия с тем, чтобы координи-.11 планы действия и сами действия,
нпииое понятие интерпретации связа-
ирг кде всего с достижением согласия•	сльно ситуации взаимодействия...■и модели особое значение приобре-
..11 шип мистические формы, главное —
.н Основные понятия социального
н. I ими и методология понимания со-
	их действий связаны между co¬
rn шичные модели действия предпо-
. |||ц каждый раз различные отноше-■	I. I миру. А эти отношения к миру	опститутивное значение не толь-и. щи рациональности действия, но и
| рпциональности истолкования соци-
		 действий интерпретатором».II	смете различения основных поня-
ни . пииалыюго действия Хабермас вы-|.ц I .жизненный мир» и «систему».■	hi стратегическое действие и, соответ-мно, инструментальная рациональ-
н. соответствуют «системе», то ком-
|,ммиттивное действие и, соответствен-
| "ммупикативная рациональность —
| и шейному миру». Общество постига-
.1 шшовременно как система и жиз-
.iii.ill мир, как две различных интер-
... ниши и перспективы исследования.1 пшенный мир» — это символическиопосредованное производство и воспро¬
изводство общества действующими ин¬
дивидами. «Система» — это прежде все¬
го система действий и взаимодействий.
Таким различением Хабермас пытается
избежать альтернативы микро- и макро-
аналитических уровней, интерпретатив¬
ной и структурно-функционалистской
ориентации в социальных науках. Обще¬
ство, рассматриваемое как жизненный
мир, предполагает необходимую связь
социального анализа с внутренней пер¬
спективой индивидов, а также герменев¬
тическое «сличение» собственного пони¬
мания исследователя с пониманием уча¬
стников жизненного мира. В этом
контексте вся проблема производства и
воспроизводства общественной жизни
анализируется с т. зр. действующих ин¬
дивидов.Общество, рассматриваемое как сис¬
тема, предполагает необходимую связь
социального анализа с внешней перспек¬
тивой наблюдения. Внешнему наблюда¬
телю недоступны структурные модели
действия, следовательно, они должны
быть рассмотрены герменевтически. С
другой стороны, автономность жизнен¬
ного мира налагает определенные огра¬
ничения на воспроизводство общества,
причем т. о., что изнутри общества эти
ограничения не воспринимаются, на¬
блюдать их можно только извне как сис¬
тему с ограничениями. Т. о., жизненный
мир и система взаимодополняют друг
друга.В отличие от феноменологического
анализа жизненного мира, центрирую¬
щегося на субъективном переживании
индивидов, Хабермас считает необходи¬
мым дополнить описание жизненного
мира интерсубъективными языковыми
структурами. Язык и культура имеют для
жизненного мира конститутивное значе¬
ние. Участники коммуникации в такой
мере пребывают в языке, что для них не¬
возможно занятие трансцендентальной
позиции по отношению к языку. Это же
касается культурных образцов толкова¬
ния мира, опосредованных языком. Эво¬
люция жизненного мира приводит к раз¬
личению «культуры», «общества» и «лич¬413
КОММУНИКАЦИЯности». «Культурой я называю запас зна¬
ний, из которого участники взаимодей¬
ствия для целей взаимопонимания чер¬
пают интерпретации. Обществом я назы¬
ваю легитимные порядки, через которые
участники коммуникации устанавливают
свою принадлежность к социальным
группам и тем самым обеспечивают со¬
лидарность. Под личностью я понимаю
компетенции, делающие субъекта спо¬
собным к владению речью и к дейст¬
вию...» Символические структуры жиз¬
ненного мира воспроизводятся на путях
сохранения и обновления знания, стаби¬
лизации групповой солидарности и фор¬
мирования ответственных за свои дейст¬
вия акторов. Этим процессам культурного
воспроизводства, социальной интеграции
и соответствуют культура, общество и
личность как структурные компоненты
жизненного мира.Анализ жизненного мира необходи¬
мо сочетается с анализом системы. Сис¬
тема обозначает прежде всего специфи¬
чески управляемые проявления саморе¬
гулирующегося социального образования
с целью адаптации к внешнему миру.
«Социальные системы рассматриваются
с точки зрения их способности поддер¬
живать собственные границы и продол¬
жать свое существование, преодолевая
сложность постоянно меняющегося ок¬
ружения». В отличие от жизненного ми¬
ра, ориентированного на индивидуаль¬
ную самореализацию в символически
опосредованных коммуникативных про¬
цессах, система скорее ограничивает дей¬
ствия людей. Согласно Хабермасу, соци¬
альная эволюция представляет процесс, в
ходе которого возрастают сложность сис¬
темы и рациональность жизненного ми¬
ра. С другой стороны, происходит все
большее отчуждение системы и жизнен¬
ного мира.На современном этапе происходит
перевертывание характера зависимости
между жизненным миром и системой.
Если на первоначальных этапах системы
включались и определялись структурами
жизненного мира, то теперь системы об¬
рели автономию. На место первоначаль¬
ной зависимости приходит собственнаядинамика систем. Современные «кинва достигают такой степени cm	дифференциации, при которой :>лом,
системы вступают во взаимодейстши ■
посредничества жизненного мири
мально организованные, управляем!,и ■
средством власти и денег системы М|»
ста вл я юте я индивидам как какая-то i
ственная данность. Отсюда всякою | ,
патологии жизненного мира. Тем м,
нее, жизненный мир остается пот п>,
мой, определяющей состояние oiim,
венной системы в целом. Мехами •
системного регулирования нуждпки.
укоренении в жизненном мире, т.е щ
даются в институализации.К. д. т. представляет собой смет н
радигм в социально-философскоП и,
рии.Т. X. Аф»КОММУНИКАЦИЯ — тип тип ,действия между людьми, предпиши
щий информационный обмен. К. (и,,,
щую в этимологии индоевропейским >
рень «mei» — меняться, обменишпы
следует отличать и от диалога, поемниего целевой причиной является ели	личностей, участвующих в нем, и ш
щения, ибо последнее имеет дело и|„
де всего с общими механизмами и,,
производства социального опыта и имиждения нового. Между тем, воп|	связанные с К., исторически помни ,
лись и развивались в рамках проблемно,
ки диалога и общения.Классическая линейная модель и,
муникативного акта подразумевае'1 ни,
ватную передачу информации от пщ
санта к адресату. В соответствии с ч
моделью адресант кодирует некоим,
информацию знаковыми средствами i
знаковой системы, которая исполыу i
в данной форме К. Для усвоения hiu|h,|
мации от адресата требуется обрати
процедура представления содержании
декодирования. Линейная модель комм
никации обладает по крайней мере лип
существенными недостатками: во ш,
вых, она исходит из возможности III4I,
средственного получения информации
во-вторых, она неизбежно субстанции,414
КОММУНИКАЦИЯ' миержание. Такой трактовке К.. н'никтоила феноменология (Э. rye-
м. Мерло-Понти, Б. Вальден-
А Шютц, Бергер, Лукман и др.),
м.тиши идеи интерсубъективности
ширимого мира. В современной фе-		 подчеркивается, что тради-•	ними диалогика, восходящая к Пла-
рж пространенная еще во времена
и рп и 1умбольдта в понятии «еооб-	 и пронизывающая нашу науч-И исснаучную повседневность,
щм/шгает как само собой разумею-
•I участие в целом. Но всеобщее,I	11 iii		 в сообщении, с необхо-I'и нио приводит к существованию
in, кто говорил бы от его имени,
шн'чст за собой логоцентризм. Тем
him общее в диалоге лишает своего
оптика всякой возможности возра-
м и шотавляет его в конечном счете•	пни.. По мнению Б. Вальденфель-
| 1\чхсрлю принадлежит первая по-
и и ю,юлить интерсубъективность, не
и пи'ь ма предустановленный комму-
111П11П.1Й разум. В своем анализеi 	апологического опыта Гуссерль		 исходить не из совместного	, по из опыта Чужого, хотя приhi иге же пытается доказать, что Чу-
н конструируется на почве Собствен-
||| Дни решения этого вопроса фено-
н.щщ'ии предлагает два методических	и эйдетическую и трансценден-. н ими редукцию. В. эйдетической ре-
| ним Чужое включается в архитекто-III	i «сущностных структур», поднимаю-■	мим над Собственным и Чужим.1	|| н кик Чужое остается за скобками,ништольно, К. с ним оказывается не-<	пиний. Трансцендентальная редук-■	|.| икшочает редукцию в некоторый	юной горизонт», простирающийся| иОгтиенного до Чужого, что застав-■	I и конечном итоге умолкнуть послед-
| Ишп.денфельс находит возможнымiii	■ иимспие позиций феноменологии
li pno Монти) и этнометодологии (Ле-■	| Iросс), и доказывает, что К. между
in шейным и Другим осуществима на
			 интеркультурного опыта, неррдонанного неким всеохватываю¬щим третьим, где Собственное постоян¬
но поверяется Другим, а Другой — Соб¬
ственным. Необходимо принять Чужое в
качестве того, на что мы отвечаем и не¬
избежно должны ответить, т. е. как тре¬
бование, вызов, побуждение, оклик, при¬
тязание и т. д. «Всякое всматривание и
вслушивание было бы отвечающим
всматриванием и вслушиванием, всякие
речь или действие были бы отвечающим
поведением».Диалогический характер К. и опо-
средованность ее социальностью была
уже предвосхищена М. Бахтиным. Со¬
гласно последнему, любое высказывание
является ответом, реакцией на какое-ли¬
бо предыдущее и, в свою очередь, пред¬
полагает речевую или неречевую реак¬
цию на себя. Он отмечал, что «сознание
слагается и осуществляется в знаковом
материале, созданном в процессе соци¬
ального общения организованного кол¬
лектива». Сходные соображения развивал
Л. С. Выготский: «Первоначальная функ¬
ция речи — коммуникативная. Речь есть
прежде всего средство социального об¬
щения, средство высказывания и пони¬
мания». Коммуникативную функцию
знаковый материал сохраняет даже в тех
случаях, когда используется лишь как
средство для построения логических
конструкций. Знаки сохраняют комму¬
никативный потенциал даже тогда, когда
организуют сознание субъекта, не выхо¬
дя за его пределы и выполняя эксплика-
тивную функцию. Такая внутренняя са¬
моорганизация сознания, по Выготскому,
происходит в результате интериоризации
внешних знаковых процессов, которые,
уходя в глубь субъекта, принимают фор¬
му его «внутренней речи», образующей
основу вербального мышления. Вместе
со знаковой коммуникацией в сознание
субъекта проникает диалог других раз¬
мышляющих субъектов, что способствует
рождению у него размышления.Создатель теории коммуникативного
действия Ю. Хабермас продолжил линию
Дж. Мида и Э. Дюркгейма, подходы ко¬
торых сменили парадигму целенаправ¬
ленной деятельности, продиктованную
контекстом философии сознания, на415
КОММУНИКАЦИЯпарадигму коммуникативного действия.
Понятие «коммуникативного действия»
Хабермаса открывает доступ к трем взаи¬
мосвязанным тематическим комплексам:
1) понятию коммуникативной рацио¬
нальности, противостоящей когнитивно¬
инструментальному сужению разума; 2)
двухступенчатой концепции общества,
которая связывает парадигму жизненно¬
го мира и системы; 3) наконец, теории
модерна, которая объясняет сегодняш¬
ние социальные патологии посредством
указания на то, что коммуникативно¬
структурированные жизненные сферы
подчиняются императивам ставших са¬
мостоятельными, формально организо¬
ванных систем действия.Рациональными, по Хабермасу, мож¬
но назвать, прежде всего, людей, которые
располагают знанием, и символические
выражения, языковые и неязыковые
коммуникативные и некоммуникативные
действия, которые воплощают в себе ка¬
кое-то знание. Наше знание имеет про¬
позициональную структуру, т. е. те или
иные мнения могут быть представлены в
форме высказываний. Коммуникативная
практика на фоне определенного жиз¬
ненного мира ориентирована на дости¬
жение, сохранение и обновление консен¬
суса, который покоится на интерсубъек¬
тивном признании притязаний, могущих
быть подвергнутыми критике. Все ис¬
пользуемые в социально-научных теори¬
ях понятия действия можно свести к че¬
тырем основным: 1) понятие «теологиче¬
ского действия», которое подразумевает,
что актер достигает своей цели, выбирая
сулящие успех средства и надлежащим
образом применяя их; 2) понятие «регу¬
лируемого нормами действия»; 3) поня¬
тие «драматургического действия», соот¬
носящегося с участниками интеракции,
образующих друг для друга публику, пе¬
ред которой они выступают; 4) понятия
коммуникативного действия «соотносят¬
ся с интеракцией по меньшей мере двух
владеющих речью, способных к дейст¬
вию субъектов, которые вступают (с по¬
мощью вербальных или экстравербальных
средств) в межличностное отношение.
Актеры стремятся достичь понимания от¬носительно ситуации действия i i
чтобы согласно координирован, мчи...
действия и сами действия». В этой и
ли действия особое значение приоь,,
ет язык. При этом, полагает Х«(н|> ■
целесообразно использовать линианалитические теории значения, к		сосредоточиваются на структуре рем i
выражения, а не на интенциях к ты
щего.По Хабермасу, общество следун н
стигать одновременно как систему и > •
жизненный мир. Концепция, оии| •
щаяся на такой подход, должии нр-
ставлять собой теорию социальной ■■
люции, которая учитывает различим
жду рационализацией жизненного ни,
и процессом возрастания сложно* ш
щественных систем. Жизненный ми*
предстает горизонтом, в рамках штр
уже всегда находятся коммуникпин.
действующие. Этот горизонт в целом i
раничивается и изменяется структу|нн
ми изменениями общества.Хабермас отмечает, что теория пт
талистической модернизации, рошппмая средствами теории коммунист	го действия, относится критически i ш
современным социальным наукам, ни i
к общественной реальности, ко н г
они призваны постигать. Критичо i
отношение к реальности развиты» м
ществ обусловлено тем, что они ш и
пользуют в полной мере тот потенпи .
научения, которым располагают н и *
турном отношении, а также тем, чи> ■
общества демонстрируют «неупрашнн i
возрастание сложности». Возрастании,
сложность системы, выступая как нм
природная сила, не только крушт ч
диционные формы жизни, но и вто|и *
ся в коммуникативную инфраструмч
жизненных миров, уже подвергши*'
значительной рационализации. Imp.
модерна непременно должна при н*
учесть то, что в современных обще* им
увеличивается «пространство случнйш
сти» для интеракций, освобождепт.и •
нормативных контекстов. СвосоОртп
коммуникативного действия статями
практической истиной. В то же м|и м
императивы ставших самостоятслын i416
КОММУНИКАЦИЯп. и м ироникают в жизненный мир
Hi itVгнх мониторизации и бюрокра-		 принуждают коммуникативноемни' приспосабливаться к формаль-
|чшипованным сферам действия да-
| пни, когда функционально необхо-I.	Millизм координации действия че-
н ншмоионимание.11	мсклассической философии К.
ыфииастся в аспекте продвиженияI	пппимиально неизвестному результа-
| | наемному комплексу условий для
н" Ж. Деррида, примыкает письмо,
|)н (и ом называет архиписьмом. Архи--	iv имманентно непонимание и ис-11	ши', оно существует не для манифе-	и уже имеющихся идей. Поэтому".и г быть К. до конца чистой и ус-
нмпИ, пс искажающей восприятия ис-
н|, как и не может быть истины без•	и п шолуждения. Поиск Деррида уст-■	н и к корневым чувственным основа-•	\ така, его фактуре, его архипри-
	му самопроизвольному источнику.■нческое определение знака через
и I hi цию означаемое/означающее —| пгптрированной геометрической
| 'in шака эпохи рационализма, в ко-I	"П первый член оппозиции всегда
пиривается как более существенный
ч' мный. Деррида же исходит из прин-	ни,пого отсутствия означаемого,.и i патентного языку, отрицает тож-■	иш между мышлением и бытием,
им, ими представляет собой бесконечное|шмпдействие цепочек, означающих,
и щ, шмещающих отсутствующее оз-•	и мое. Знаки при этом не имеют, без-
ixiiiю, прямого и фиксируемого соот-•	I них с обозначаемой предметностью,
	пашот статусом присутствия и дей-" 	амостоятельно в отсутствии соз-	шпора. Деррида подчеркивает, чтоin обращена к сознанию автора как■	."'шику значений, скорее она порож-
| н и значения в его уме и автор сам-	фумрустся в процессе письма. Пись-
побеждает речь от узости сигналь-
iil функции посредством письменного		пения речи в графике и на по-,• п". т. чья сущностная характери-
|п и быть бесконечно передаточным.Одновременно письмо открывает доступ
к коммуницированию с Иным, ибо дан¬
ный подход к письму позволяет обнару¬
жить в нем маргинальные смыслы, ранее
находившиеся в подавленном состоянии.
Тем самым открываются дополнительные
каналы в К. с прошлым.К., по Ж. Делезу, происходит на
уровне событий и вне принудительной
каузальности. При этом имеет место ско¬
рее сцепление непричинных соответст¬
вий, образующих систему отголосков, по¬
вторений и резонансов, систему знаков.
События — это не понятия, и приписы¬
ваемая им противоречивость (присущая
понятиям) есть результат их несовмести¬
мости. Первым теоретиком алогичных
несовместимостей, полагает Делез, был
Лейбниц, ибо то, что он назвал совоз-
можным и несовозможным, нельзя све¬
сти лишь к тождественному и противо¬
речивому. Совозможность не предполага¬
ет в индивидуальном субъекте или
монаде даже наличия предикатов. Собы¬
тия первичны по отношению к предика¬
там. Два события совозможны, если се¬
рии, формирующиеся вокруг сингуляр¬
ностей (см. «Сингулярность») этих
событий, распространяются во всех на-
•правлениях от одной к другой; и несо-
возможны, если серии расходятся в ок¬
рестности задающих их сингулярностей.
Схождение и расхождение — всецело
изначальные отношения, покрывающие
изобильную область алогичных совмес¬
тимостей и несовместимостей. Лейбниц
применяет правило несовозможности для
исключения одного события от другого.
Но это несправедливо, когда мы рас¬
сматриваем чистые события и идеальную
игру, где расхождения и дизъюнкция как
таковые утверждаются. Речь идет об опе¬
рации, согласно которой две вещи или
два определения утверждаются благодаря
их различию. Здесь имеет место некая
позитивная дистанция между различны¬
ми элементами, которая связывает их
вместе как раз в силу различия (как раз¬
личия с врагом не отрицают меня, а ут¬
верждают, позволяя быть собранным пе¬
ред ним). Теперь несовозможность — это
средство К. В этом случае дизъюнкция417
КОММУНИКАЦИЯне превращается в простую конъюнк¬
цию. Делез называет три различных ти¬
па синтеза: коннективный синтез (ес¬
ли..., то), сопровождающий построение
единичной серии; конъюнктивный синтез
(и) — способ построения сходящихся се¬
рий; и дизъюнктивный синтез (или), рас¬
пределяющий расходящиеся серии.
Дизъюнкция действительно бывает син¬
тезом тогда, когда расхождение и децен¬
трирование, задаваемые дизъюнкцией,
становятся объектами утверждения как
такового. Вместо исключения некоторых
предикатов вещи ради тождества ее по¬
нятия, каждая вещь раскрывается на¬
встречу бесконечным предикатам, через
которые она проходит, утрачивая свой
центр — т. е. свою самотождественность
в качестве понятия или Я. На смену ис¬
ключения предикатов приходит К. собы¬
тий. Делез предлагает различать два спо¬
соба утраты личной самотождественно-
сти, два способа развития противоречия.
В глубине противоположности коммуни-
цируют именно на основе бесконечного
тождества, при этом тождество каждого
из них нарушается и распадается. На по¬
верхности, где размещены только беско¬
нечные события, каждое из них коммуни-
цирует с другим благодаря позитивному
характеру их дистанции и утвердительно¬
му характеру дизъюнкции. Все происхо¬
дит посредством резонанса несоизмери¬
мостей — точки зрения с точкой зрения;
смещения перспектив; дифференциации
различий, — а не через тождество проти¬
воположностей.Такому пониманию «машины» К.,
ориентированной на постороннее сотво¬
рение нового, противостоит концепция
координации практик габитусом П. Бур¬
дье. Она подразумевает строго ограничи¬
вающую порождающую способность,
пределы которой заданы историческими
и социальными условиями, отсекающи¬
ми создание непредсказуемого нового.
Теория практики выдвигает тезис, во-
первых, о том, что объекты знания не
пассивно отражаются, а конструируются,и,	во-вторых, принципы такого конст¬
руирования являются системой структу¬
рированных и структурирующих пред¬расположенностей или габитусом, им
рый строится в практике и всегди при
тирован на практические функции i 1
да, ассоциируемая с определенным у и •сом условий существования, прои 			габитусы, т. е. системы прочих г, ihH|
тенных предрасположенностей, им* м
пающих в качестве принципов, коми"*
порождают и организуют практики
представления, объективно пригни,
ленные для достижения определении
результатов, но не предполагающим .
нательной нацеленности на эти ре фи <
ты. Развивая лейбницевскую логику ".
имного влияния событий, Бурдье ион i
битусом понимает такой иммаиении"
закон, который является предпосиип ми
не только для координации практик -
также для практик координации IIправки и регулирования, которые г	тельно вносят сами агенты, предпо	ют владение общим кодом. Попытки ин
билизации коллектива, согласно нири
практики, не могут увенчаться yi'in .
без минимального совпадения между 1
битусом мобилизующих агентом (ирнри
ков, лидеров и т. д.) и предрасположит'
стями тех, кто узнает себя в их прнк пн •
или речах, и, помимо всего того, '
группообразования, возникающего м pi
зультате спонтанного соответствии пр.
расположенностей. Необходимо мрнни
мать во внимание объективное сот и>.
вие, устанавливаемое между продрш и
ложенностями, которые координируем
объективно, поскольку упорядочи мм и | <
более или менее идентичными о&ым нн-
ными необходимостями. Для опрпн ч
ния отношения между групповым ими.
тусом и индивидуальным габитусом Иторый неотделим от 		организма и социально определен и при
знан ими, легальный статус и т. д.) 1щ
дье предлагает считать групповым пни.
тусом (который есть индивидуалыннИ i ■
битус ПОСТОЛЬКУ, поскольку ОН Bbipil'l й.
или отражает класс или группу) суПы.
тивную, но не индивидуальную сиен .
интернализированных структур, опнт
схем восприятия, концепций и дейпинн
которые являются предпосылками и.
кой объективации и осознания, а оОм i418
КОМПАРАТИВИСТИКА| координация практик и общее		 могли бы быть основаны"инт-юй безличности и взаимоза-■	к к1 еп единичных практик и убеж-•	нн||нишчия между индивидуальными
| 1ми заключаются в своеобразии
«■птЩ|||ых траекторий, которым со-
м и invioT серии взаимно несводимых	ругу хронологически упорядочен-" н рминант. Габитус, который в ка-
н1 П1МСЧ1Т времени структурирует но-
•in.li н соответствии со структурами,I				 прошлым опытом, модифи-		мм новым опытом в пределах," mi.ix их избирательной способно-
иринносит уникальную интегра-
иммгп, статистически общего для
и I шинелей одного класса (группы),•	нио интеграцию, управляемую бо-
		мм опытом. Ранний опыт несет" ншчсние, поскольку габитус име-
ннгмцию к постоянству и защищен	чи'мий отбором новой информа->	игрицанием информации, способ-
| щи Iмнить под сомнение уже накоп-		иформацию, если таковая" пиншется случайно или по прину-
ц||in, но в особенности уклонением•	i.ihiill ии<|юрмации.С.	А. АзаренкоКОМПАРАТИВИСТИКА (от лат.
|||||||||||1о — равное соотношение, со-■	мши ть, сравнение, сличение, вза-
н I н l i и ,шипение) — 1) общее название' wi мости сравнительных методов в•	питых областях гуманитарного зна-■	(мрпиоведение, литературоведение,	пимие, культурология, история ими ипиедение); 2) философская теория	uni как базисной логической опе-HHI риссудка.Мыислсние сравнительной методоло-
: и hi дельную отрасль гуманитарного
11пнI и закрепление за ней термина•	nil и! hi пистика» связано, во-первых,
'ни инисй к специализации и конкре-•iMHiMi предметов исследования внутри
ниппрмых наук; во-вторых, с отказом		 создания всеобъемлющих,	I» пньных систем знания; в-третьих,с ростом национального самосознания и
осознания роли «национального факто¬
ра» в социальной истории и истории
культуры. Появление нового круга во¬
просов, связанных с осмыслением при¬
роды многоразличия и уникальности
(культурной, языковой, правовой и т. д.),
с одной стороны, и попытки обнаруже¬
ния сходства в рамках этого многообра¬
зия, с другой стороны, привели к необ¬
ходимости осознания сравнения как ме¬
тода. Однако практически одновременно
с оформлением таких отраслей гумани¬
тарного знания, как сравнительное пра¬
воведение, сравнительное литературове¬
дение, сравнительное языкознание, про¬
исходит отказ от методологического
поиска в рамках этих конкретных наук.
Т. о., поиск методологического основа¬
ния компаративистских исследований и
анализ сравнения становится приорите¬
том философии. С 1936 г. в Гавайском
университете (Гонолулу) и с 50-х гг. в
других университетах ведутся исследова¬
ния в области истории и теории сравни¬
тельного анализа под общим названием
«философская компаративистика».Этот анализ имеет два основных на¬
правления. Первое — «горизонтальное»
(культурно-географическое). Основопо¬
лагающим тезисом этого направления
стали слова М. Бубера о необходимости
диалога культур Востока и Запада. Зада¬
ча этого направления — методологиче¬
ское прояснение основных концептов
«Восток», «Запад», «Север», «Юг» как
культурных феноменов, осознание их
уникальности и поиск путей возможного
диалога.Второе направление — «вертикаль¬
ное» (историко-философское). Задача
этого направления — проследить эволю¬
цию формирования сравнительного ме¬
тода в истории философии, а также вы¬
явить структуру сравнительной операции
и дать анализ проблемы сравнимости фи¬
лософии Востока и Запада.В истории философии осмысление
проблемы сравнения эволюционировало
от метафизического представления о со¬
размерности космоса в античности до
логического понимания сравнения как419
КОМПАРАТИВИСТИКАбазисной операции рассудка в филосо¬
фии нового времени. Эта эволюция про¬
исходила в рамках двух традиций, т. к.
основным вопросом в пределах данной
проблематики был и остается вопрос об¬
наружения основания для сравнения. В
зависимости от того, признавали ли фи¬
лософы существование объективного и
универсального основания для сравне¬
ния или нет, они оставались либо в рам¬
ках пространственно-метафизического,
либо интуитивно-релятивистского под¬
хода к описанию механизма сравнения.Первая традиция в осмыслении про¬
блемы сравнимости была задана пифаго¬
рейцами, у которых мы уже можем ре¬
конструировать элементы теории сравне¬
ния. Признавая основным критерием
меры то, что она должна быть меньше
измеряемого, пифагорейцы тем самым
ограничили область рационального (то,
что подпадает под одну меру) числами, т.
к. для чисел универсальная и объектив¬
ная мера — наименьшее — обнаружимо
(монада). Для величин же, которые «в
плане делимости принадлежат принципу
бесконечности», таковой универсальной
меры нет, что говорит о несовершенстве
мира. Следовательно, для величин мера
выбирается и устанавливается субъектив¬
но и реализуется как критерий сравне¬
ния. Кроме того, пифагорейское пред¬
ставление о соразмерности космоса обу¬
славливало поиск и установление
числовых соотношений, что повлекло за
собой акцентирование внимания на
внешних, пространственных характери¬
стиках предметов. Признание невозмож¬
ности обнаружения объективной универ¬
сальной меры, опора на внешние харак¬
теристики предметов, представление о
космосе как о пропорциональности и
уравновешенности и характеризуют за¬
данную пифагорейцами пространствен¬
но-метафизическую традицию.Элементы теории сравнения обнару¬
живаются и у Платона в его концепции
познания как припоминания. Припоми¬
нание в теории Платона есть обнаруже¬
ние сходства, схватывание его интуитив¬
но (т. е. непосредственно). С другой сто¬
роны, сама операция сравнения можетбыть описана как соотнесение и им,
нии предметов сравнения с идесЦ "
ном, которая, в свою очередь, симю
дественна, устойчива и рационшн.нп i
определима. Эти идеи-эталоны выспи
как объективное основание для с |нн->ния, но осуществляются как при ми	щей, т. е. воплощаются как кри
сравнения. Отсюда: результаты сцны*
ния относительны, т. к. сущестиотис
вещей — стремление к более пони.-*
уподоблению идеям, которые, будучи п
площенными в вещах, теряют свою и
лютность и устойчивость. IVIV и ■
сравнения — констатация этого сци и
ния. Сама операция сравнения, ми II >
тону, имеет две фазы: стремлен по i
тановлению равенства (консттим.
принадлежности идее) и выявлсит ■ н
цифики, отличий (констатация псччич
шенного воплощения идей и размой ■ »
пени его выражения в сравнишн *
предметах). В отличие от простраппи
ного сравнения пифагорейцев ингуши.но-релятивистское сравнение 11		претендует на выявление сущно	черт предметов сравнения. Срнши hi
пифагорейцев описывается термит
«сопоставление», а платоновское 14
мином «соотнесение».Однако уже Аристотель, обратит i
анализу понятия «соотнесенное», m.n 1
пает с критикой Платона. Нет «болыт
го самого по себе» и «меньшего гмммп
по себе», как нет соотнесенного hoi >Пн<Соотнесенное — не сущность, 		стотелю, но один из родов сущего, ( ни t
несенное вторично по отношению к i
личеству и качеству, оно есть нечто н
следующее по сравнению с ними
Соотнесенное есть некоторое видом иф
нение количества; мы устанавливаем |"
венство или неравенство, когда фикгн|>
ем это видоизменение. Все отношгмп ■
схватываемые в понятии «соотнести'
(тождество, различие, сходство, ршмчп >
во), по Аристотелю, касаются чисел, mотношения — свойства чисел. Цел		отношений для Аристотеля — консцпн
рование вывода по аналогии.Для Николая Кузанского спеши
ность познавать есть приоритет разум» ■420
КОМПАРАТИВИСТИКАи.	him фиксируют лишь нерасчленен-
пмичис внешнего мира. Основная
		 — сравнение. Познание,■	щмскому, есть сравнение (различе-
н I п|нпмсрение) и последующее со-"Щ 11оскольку разум движется пу-i	нидоблений в познании, и сам он'inn	одобие божественного разу-■	I н к же поскольку познание интел-
| ■ штемнено» чувственным моду-
пшиие, получаемое путем сравне-
11с достоверно и может быть•	| • Iи> только в предположениях. На-■	н ршума уже есть основание для
-ш ним, мо это сравнение относитель-I	I маш разум — только подобие
.... |н шм.пой меры, о которой кроме
•I и| она существует, мы ничего ска-
и' можем. Но она существует с не-
||цмостью, т. к. это единственное ос-
•1 тис Оытия чувственно воспринимае-
| мири. С Н. Кузанского началась	ши к абсолютизации сравнения внищим, которая в философии нового
, " ин нашла наиболее полное выраже-Пписывая механизм истинной ин-		 <1>. Бэкон декларировал необхо-	 разработки сравнительного ме-ы Дни Ф. Бэкона сравнение — уста-
' мне мыслимого отношения междус			единицами по внешним	hi им. Но, в отличие от пифагорей-н ими Бэкона мера не субстанциональ-
П| нонанием в бэконовском сравне-
н1 I пнювится субъективно предзадан-II	моиожение — цель исследования.I	11111 и й опыт дает нам критерии срав-	, I с. признаки предметов.Продолжая интуитивно-релятивист-
|" I рпдицию, Р. Декарт утверждает
| и Iж мость сравнения только для «пол-■	I ущностей (величин), т. к. они при-■	ни I и какой-либо природе и непосто-
-.iiiii и отличие от умопостигаемых сущ-
	И Только они могут быть описаны•	нinпициях компаративов («больше» —■		не», «выше» — «ниже» и т. п.).пнение, по Декарту, есть необходи¬
мо недостаточное условие возмож-щ сравнения. Декарт выделяет два
и i i ршличения: формальное (модаль¬ное) и реальное. Первый вид относится к
умопостигаемым сущностям, второй — к
величинам. Само сравнение разделяется
Декартом на два вида по степени слож¬
ности предварительной подготовки: про¬
стое и сложное, причем цель простого
сравнения — сведение к очевидности, а
сложного — к простому.Определяя познание как «воспри¬
ятие соответствия или несоответствия
двух идей», Дж. Локк отводит сравнению
ведущую роль. Он не просто описывает
какую-либо сторону механизма сравне¬
ния, не просто констатирует его важ¬
ность и необходимость, но и впервые
представляет сравнение как метод, по су¬
ти сводя к нему всю теорию познания.
Локк отбросил попытки нахождения
универсального основания для сравне¬
ния. Одним из основных моментов его
теории является положение о том, что
сравнимость абсолютна и основанием
для сравнения может стать любая идея.
Именно с Дж. Локка началось отождест¬
вление критерия сравнения и его основа¬
ния. Локк четко формулирует идею о
том, что интуиция — непосредственное
сравнение, а рассуждение — опосредован¬
ное. Традиция пространственного подхода
к сравнению, ведущая свое начало от пи¬
фагорейцев, в локковской теории позна¬
ния доходит до своего апогея. Все мо¬
менты, характеризующие этот подход к
описанию механизма сравнения: отказ от
поиска универсального основания, срав¬
нение величин только по внешним при¬
знакам — критериям, а также выделение
особых «единиц сравнения» — Локк вы¬
ражает наиболее полно и недвусмыслен¬
но. Однако, в отличие от всего антично¬
го понимания сравнения, в теории Лок¬
ка оно трактуется не метафизически, как
онтологически присущее миру свойство,
а логически, как некое мыслимое отно¬
шение.На ошибочность абсолютизации
сравнения, на несводимость процесса
познания только к познанию отношений,
а последующих только к отношениям со¬
ответствия, указал уже Лейбниц. По
Лейбницу, отношение является чем-то
более общим, нежели сравнение, и охва¬421
КОМПАРАТИВИСТИКАтывает еще и отношения связи. Кроме
того, основа любого отношения коренит¬
ся в вещах, и здесь Лейбниц согласен с
Локком, но реальность отношения исхо¬
дит из разума, что делает отношения ре¬
альностью логической.Наиболее полное выражение в клас¬
сической философии эта традиция полу¬
чила в теории рефлексии Канта. Кант
выделяет две формы рефлексии: логиче¬
скую и трансцендентальную. Логическая
рефлексия определяется им как «про¬
стое сравнение», т. е. установление об¬
щего. Трансцендентальная — «соотнесе¬
ние сравнения представлений вообще с
познавательной способностью, произво¬
дящей его». Основанием (всеобщим и
необходимым) для простого сравнения
становится «первоначально-синтетиче¬
ское единство апперцепции» как выс¬
ший принцип основоположений рассуд¬
ка, а для трансцендентального знания —
трансцендентальное единство самопозна¬
ния. Т. о. Кант свел воедино, в одну
«схему» основные структурные элементы
механизма сравнения, а именно, необхо¬
димые условия возможности сравнения:
различение единиц сравнения, сопостав¬
ление, обнаружение основания, выясне¬
ние критериев, соотнесение на этом
основании и по этим критериям. Кан¬
товское представление о «единстве соз¬
нания» как универсальном основании
компарации в дальнейшем было интер¬
претировано не только как единство соз¬
нания индивида, по отношению к кото¬
рому определен мир, но и как единство
сознания человеческого рода, что позво¬
лило искать в этом основу для сравнения
культур Востока и Запада.Серьезная попытка придать сравне¬
нию форму и существенные черты апо-
дейктической достоверности принадле¬
жит О. Шпенглеру. Он обозначил свой
метод сравнения как «морфология исто¬
рии», что означает отказ от линейного
рассмотрения мировой истории и при¬
знание ее поливариантности. О. Шпенг¬
лер обращает внимание на два видообу¬
славливающих феномена: уникальность
каждой из культур и сходство (даже
единство) процессов, проходящих внутриэтих культур. Это демонстрирует и и
можности сравнительной операции
техники исследования: констшмр
различие и фиксируется сходство.В рамках сравнительной ме	гии возможны различные классифн.
ции. По масштабности предмета ш
дования выделяют микро- и макрмо
паративистику. По содержатся I.ни
предмета — формальный и содержим
ный уровни исследования. Выбор н|"
мета исследования с необходим!» и >диктует подход к сравнению. 			 ■текстуальный подход, если за епшп"
сравнения принимается текст. При фциональном подходе предмет сран	рассматривается с т. зр. той фуммми
нальной нагрузки, которую он иго i >
элемент системы. При ценностном по¬
ходе основной критерий — ценное п, м<
сомость и значимость влияния npi Ниисследования. Кроме того, возм	классификация сравнительных 		по их характеру: описательное ерш	(цель его — получить наглядное ир
ставление о предмете, первое приОмм+>ние к нему), диагностическое сраип	(цель — проверка гипотезы), проСии
сравнение (цель — методологически и ">
иск). По степени общности получш м,
результата выделяют сопоставитсны»типологический метод (этот мет<	зволяет получить результаты 	пн	общие по объему и потому в значим
ной степени приближенные; отеши
описательность результатов, намримч
тип культуры, тип философствопмнн"
т. д.); сравнительно-исторический м< ■
(результатом этого типа сравните»! и
методологии становится рассмотрен"
предмета в его генетическом исторн >
ском развитии). В рамках последним щ.
деляют несколько видов сравнении ирадигматическое сравнение, 		по аналогии и индивидуализирун	метод сравнения. Парадигматмч! > i
сравнение стремится во что бы im •
стало установить тождество ямнетн
принимаемое за всеобщий закон КшО.	Шпенглер критиковал концепцию >
нейного построения истории, он мм- >
виду именно этот вид сравнения, ( |м>422
КОМПЛЕКСми шшлогии, исходя из известно-
I" инея сделать вывод о неизвест-I	пк и парадигматическое, оно ос-II	и ц'м на представлении о тождест-
•II общезначимой форме. Т. о.|| иш' но аналогии без всяких пере--	| шиовится обобщающим сравне-
| и ми на основании одной обнару-hiiII шшлогии между отдельными
I и 11 п.1 ми случаями делают вывод об
ннн но всех остальных случаях. На-
. и сравнение в исторической кон-
пи Гойнби — главное методологиче--	|н меню, т. к. вся она основывается1	|' инн.ном законе аналогии, а каж-| н пыш)1 аналогия подтверждает за-
м Hi'llliro.I	Ымииидуализирующий метод срав-
н11 предполагает сравнение индивиду-
и II; индивидуальность понимается
. шм широком смысле как особен-
п < vti. этого вида сравнения сводит-
in и чождению от особенного к обще-
п, 1ем сравнения различных форм
мшиго. Основной тип суждения
нм е компаративом «отличен». По
in иеторика Ранке, отправляясь от■	miiiiio, мы можем смело и обдуман-
нииннться до всеобщего. От всеобщих|||1н11 пет пути к созданию особен-
Ппдивидуализирующий метод
«и ннн был разработан прежде всего	пшщами Риккертом и Дильтеем.!и применили его при сравнении исто-
| 11 in индивидуальностей. М. Вебер	 милыие, призвав, к воспроизведе-•	| | иг только конкретной особенной
1П|11ШУШ1ЬН0СТИ в истории, но и к соз-
чп)|1 индивидуальных целостностей»,
нроишедению их в качестве «тоталь-
и И пыешего порядка» (в истории это,
!||пмер, «великие державы», в филосо-
	философская культура»).III	ипременной ситуации постмодер-
ш и основе всех компаративистских
и ноиипий прослеживается влияние■	| о том, что сравнимость — абсо-II.I, несравнимость — относительна.О.	В. ОхотниковКОМПЛЕКС — организованная со¬
йти п. аффективно заряженных мыс-
н представлений, воспоминаний, ин¬тересов и установок личности, воздейст¬
вие которых на актуальную психическую
жизнь происходит как правило бессозна¬
тельно. Формируется главным образом в
раннем детстве на основе межличност¬
ных отношений и обуславливает многие
закономерности последующей психиче¬
ской жизни.К. могут стать отколовшаяся часть
психики, набор образов и идей, группи¬
рующихся вокруг центра, имеющего сво¬
им источником как архетипы, символы,
мифы, так и травматические пережива¬
ния, фрустрации, характеризующиеся об¬
щим эмоциональным настроением. На¬
чиная действовать, становясь «констелли-
рованными», К. накладывают отпечаток
на поведение и характеризуются аффек¬
том, вне зависимости, сознает это чело¬
век или нет. К. представляет собой устой¬
чивую последовательность ассоциативных
цепей. Новые жизненные ситуации бес¬
сознательно сводятся к ситуациям из
глубокого детства; тем самым поведение
управляется скрытой и неизменной
структурой.Фрейд выделил несколько фунда¬
ментальных базовых К., среди которых:а)	Эдипов К. (получивший свое название
от известного греческого мифа о царе
Эдипе, убившем своего отца и вступив¬
шем в брак со своей матерью), опреде¬
ляющий социальную позицию субъекта
(«эдиповская триангуляция»), представ¬
ляющий собой основу структурирования
личности и формирования человеческих
желаний; б) К. кастрации, который со¬
провождает процесс формирования и
развития сексуальной идентичности,
провоцируя фобические и агрессивные
тенденции в эволюции личности (его бо¬
лее общее понимание связано с таким
порядком в культуре, когда право на ис¬
пользование чего-либо всегда связано с
социальным запретом или в равной мере
с нарушением этого запрета). В этих и
мн. др. К. психоанализ находит опору
всей психопатологии и стремится вы¬
явить своеобразие их возникновения,
функционирования и возможности уст¬
ранения для каждого конкретного случая
патологии.Представление о К. основано на оп¬423
КОНЕЧНОЕ и БЕСКОНЕЧНОЕровержении идей о монолитности лично¬
сти, т. е. К. ведут себя как независимые
существа в пределах единого организма,
априорно управляя его поведением в
мире.К. представляют собой совершенно
естественные явления, которые могут
развиваться как в позитивном, так и в
негативном направлении. Т. к. «эго» со¬
держит архетипический аспект, оно так¬
же находится в центре К. — персонифи¬
цированной истории развития сознания
и самопознания индивида. «Эго-ком¬
плекс» связан с др. К., которые часто во¬
влекают его в конфликт. Именно тогда и
возникает опасность, что он (или любой
другой К.) отделится настолько, что нач¬
нет доминировать над всей личностью.
К. может превзойти по психологической
интенсивности само «эго» (в случае пси¬
хоза или невроза), или «эго» может ото¬
ждествиться с К. (автономный К.).При условии, что «эго» в состоянии
установить жизнеспособные, гармонич¬
ные отношения с др. К., возникает более
разносторонняя и богатая личность. К.
являются необходимыми составляющи¬
ми психической жизни.К. Ю. БагаевКОНЕЧНОЕ и БЕСКОНЕЧНОЕ -парные философские категории, обозна¬
чающие моменты определенного и неоп¬
ределенного в вещах, явлениях, процес¬
сах.К. — то, что имеет пространствен¬
ный и (или) временной конец, «границу
(всякого) нечто, которая есть имманент¬
ное определение самого нечто, а нечто,
следовательно, есть конечное» (Гегель.
Наука логики. В 3 т. Т. 1. М., 1970, с.
178). В понятии К. мир представлен
множеством дискретных предметов, от¬
деленных границами друг от друга. «Оп¬
ределенность как изолированная сама по
себе, как сущая определенность, есть ка¬
чество — нечто совершенно простое, не¬
посредственное», — пишет Гегель (там
же, с. 172); каждое качество и есть в не¬
котором смысле К. Поскольку граница
между качествами не только разделяет
их, но также связывает их вместе, то вся¬кое К. обладает альтернативными <«-
ствами: в первом — разъединитель!in
отношении К. можно описывать кш
что относительно автономное, оГи»
ленное, самостоятельное; во вторим
соединительном — отношении вон -
следует понимать как то, что тин -
иначе зависит от иного бытия и иг ин.
дает полной автономией.Б. — то, что не имеет просиним
венных и (или) временных Граним, ипрестанно, беспредельно; «бескот	его простом понятии можно рассмии
вать прежде всего как новую дсфшмни.абсолютного; как соотношение г 		лишенное определений, оно пиши
как бытие и становление» (Гегель i
соч., с. 201). Понятие Б. хараки ри
субстанцию как единое и единство и •
исчерпаемом взаимодействии мнопн
что. Субстанция — сама себе причин»бытие и изменение ничем не orpi	ваются (разве что она сама себе угии,
ливает потребные границы).Пантеисты признают объекмим
существование Б. в физическом шц
поскольку провозглашают сопсчнм
творящей и сотворенной природы м г
ретически помещают первую внутрь ■
рой. Так, например, диалектичен nil
териализм приписывает материшим
субстанции атрибут пространстве!Mm именной Б. Напротив, теисты, ноши	отделяя в своих доктринах Бога о	ренной Им из ничего природы, уп>..
ждают, что физический мир объгн нм
конечен, имеет начало во времени м mi
странстве и движется к своему коти
рибут же Б. они приписывают игчи.
Богу.Мыслители-диалектики выишшин «
только различие, но и сходство ынч
рий К. и Б. и предпочитают опрпи -
их рефлексивно, друг через друга«тождество различных». Глубокий пи	взаимосвязи К. и Б. проведен Геггт м >
природе самогу конечного — выхо/ит
себя, отрицать свое отрицание м i ши-
виться бесконечным. Бесконечно!', i им
быть, не стоит над конечным как и
само по себе готовое, так чтобы ним
ное имело и сохраняло место вне го. и424
КОНСТИТУИРОВАНИЕмим Не благодаря снятию ко-
m иообще возникает бесконеч-
шшОщс, а конечное состоит толь-11	*м, чтобы в силу своей природы
■пин,гм бесконечным» (там же, с.Ihi'iii, различил понятие истинной>	иной) Б. от понятия «дурной»	к- мнудно-безграничного увели-ц| мшичсства) Б. Истинную Б. он
пн ни мыслить как направленнуюI	| 11 упльность К., а именно как про-ш.подп К. за рамки присущей ему
in своего прежнего бытия через
мин' н повое бытие. Поскольку ис-
*иии li есть постоянная тенденция■	ни К. за свои периодически изме¬
нит сн границы, то она внутренним
и нМпдимым способом обусловливает-
	Фодой К.; внутри К. пребывает ис-II	и Min I., Вместе с тем существует также
и .шиш снизь всякого К. с бесконечным	Прпзием других конечных вещей ип. I сои, и в этом аспекте экстенсив-
щ I. образуется внешним сложением
		ленного количества конечных11 К ШИ.Ii подразделяют на потенциальную
н ■ пи.ную бесконечности. Аристотель
и шиш отрицали бытие актуальной (т.ii свершившейся, реализованной)| щи чпости и мыслили ее только как
нппидьную, как становление, т. е. в	роцесса неограниченных количе-iiiiiiix изменений. Н. Кузанский учил,
н I' совпадают между собой макси-г.	' и мииимум, сливаются противопо-
| hi и in. сама же бесконечность «по-
п и гея непостигаемо», через «ученое
иншпе». Дж. Бруно считал Вселенную	II, т. е. не имеющей частей и акту-1111 (шсконечной; Вселенная, по его
мню, вечна, в ней возможное и дей-
ЦЦ iii.iioe совпадают; поскольку ей не-
I щип аться, то она неподвижна. Де-
|М мерил в бесконечную протяженность
и |1пмльной субстанции. Согласно Спи-
оссконечность — это протяжен¬
ие п длительность как атрибуты суб-
'ниии, безусловного, абсолютного. Дж.■	| полагал, что идея Б. возникает у
mliOKU из-за способности без концаповторять какое-нибудь количество, а
крайние границы пространства недоступ¬
ны пониманию; только К. в принципе
познаваемо. Критикуя такой взгляд,
Лейбниц доказывал, что идея Б. имеет
божественную природу и внутренним об¬
разом постигается человеческой душой.
По И. Канту, всякая бесконечность
трансцендентальна, относима к безуслов¬
ному бытию, и ее не следует (дабы избе¬
жать антиномий) брать как «данность».В науке и философии постоянно
конкурируют между собой альтернатив¬
ные решения проблемы «Бесконечное
вширь» («Мир бесконечен в пространст¬
ве и во времени» и «Мир замкнут в ко¬
нечную сферу, возник конечное число
лет тому назад и рано или поздно погиб¬
нет»), а также противостоят взаимоис¬
ключающие ответы на вопрос «Бесконе¬
чен ли мир вглубь?» («Всякий объект
бесконечно делим, так что нет ничего
элементарного», и, напротив, «Существу¬
ют истинные атомы, то есть в фундамен¬
те мира находятся принципиально неде¬
лимые стихии»). Г. И. Наан высказал по
этому поводу мысль, что мы знаем, что
Вселенная бесконечна, но не знаем, в
каком именно смысле она бесконечна.Д. В. ПивоваровКОНСТИТУИРОВАНИЕ (от лат.
constituo — формировать) — одно из ос¬
новных понятий так называемой «кон¬
ститутивной феноменологии» Гуссерля.
К. обозначает специфическую актив¬
ность сознания, при которой сознание
не просто воспринимает внешние пред¬
меты, а продуцирует их из самих состав¬
ляющих сознания. Проблематика К. иг¬
рала первостепенную роль на всех этапах
эволюции феноменологии Гуссерля. По¬
скольку феноменология строится на кор¬
реляции между предметами и их эквива¬
лентами в сознании, это означает, что
соответственно роду своей сущности ка¬
ждая конституированная предметность
коррелятивна той форме интенциональ-
ности, которая конституирует ее. Реаль¬
ность, предметность дается нам только в
модусах сознания, следовательно, воз¬
никновение и оформление предмета в425
КОНФУЦИАНСТВО (CONFUCIANISM)сознании происходит при условии корре¬
ляции между предметами и формами ин-
тенциональности. Речь идет при этом нео	том, что из себя представляет реаль¬
ность, а о том, как эта реальность дается
нам в сознании. Иными словами, К.
продуцирует реальность лишь в той мере,
в какой осмысляет способы оформления
феноменов в сознании. Гуссерль разли¬
чал формальное К. предмета и матери¬
альное К. природы, духовно-личностного
мира. В отличие от трансцендентального
идеализма Канта, Гуссерль расширил по¬
нятие К., относя это понятие не только
к проявлению активной деятельности
сознания, но и к сфере так называемых
«пассивных синтезов сознания», к иссле¬
дованию которых он обращается при
анализе внутреннего сознания времени.
Понятие К. обнажает основные недос¬
татки и незавершенность феноменологи¬
ческого анализа, в частности, по вопросу
об отношении к реальности.Т. X. КеримовКОНФУЦИАНСТВО (CONFUCIA¬
NISM) — термин западной науки для
обозначения «школы ученых», жу цзяо,
одного из важнейших направлений тра¬
диционной китайской философской и
общественно-политической мысли, на¬
ряду с даосизмом и буддизмом. Термин
образован от латинизированной формы
имени основателя школы — Конфуция
(кит. — Кун Фу-цзы или Кун-цзы, «Ве¬
ликий учитель Кун»), Это имя не вошло
в китайское название философской шко¬
лы, поскольку Конфуций (55' — 479 гг.
до н. э.) не считал, что создает некое но¬
вое идеологическое течение, а напротив,
всегда стремился «не создавать, а переда¬
вать, верить в древность и любить ее». К.
возникло в качестве идеологии «ученых-
литераторов», хранителей культурных
традиций погибшей династии Шань
(трад. XVII — XI вв. до н. э.), которая
была завоевана стоявшими на более низ¬
кой ступени развития племенами Чжоу,
основавшими одноименную династию
(трад. XI в. до н. э. — 256 г. до н. э.), что
отразилось в этимологии слова «жу»
(слабый). К. с самого начала своего су¬ществования осознавало себя в югн1силы, претендующей на создант	альной и политической структуры |Л 1
Кобзев). Изначально «ученыс-лнн |ц
ры» принимали участие в упршып "<■
государством, отвечая за ритуал и игр
нии (ли), направленные на то, чтоОы
щество должным образом соотвек пи
ло космическому порядку. По Д iФэрбэнку, ли представлял собой 		ненные формы насилия: прино1иннн>
жертву животных и людей, ведение пн-
и охоту, которые являлись приишич иправителя. Ведущая роль в оргнни	ритуалов обеспечивала высокий сошм
ный статус «ученых-литераторон» him-
до конца эпохи Чжоу. К этому щи мн.
Китай оказался раздробленным им
шое количество владений, «Сражшошм
ся царств». Эта обстановка породим.,
кругах «ученых-литераторов» идеи ни
рованные представления о «золотом .
ке» ранних периодов истории Китим \
гда вся страна пребывала в мире пт-.
койствии под управлением они. >
«совершенномудрого» государя. «Попя¬
тить старые порядки Чжоу» — под ин и
девизом проходила деятельность Коиф.
ция и его учеников, многие из коня*'превратились в «странствующих сон	ков» правителей и узурпаторов. Чт иних выступала за насильственное и	щение к порядкам «золотого веки"
Рациональное обоснование соты.
ной структуры в К. начиналось е \. .
новления отношений господства п.
чинения в обществе в соответетшш
космическим порядком. В той же мер. .какой Небо (тянь) было высшим nOei	том для всех жителей ПоднвОт и.
(тянься), родители являлись высшим -и
торитетом для детей, мужчины
женщин, а правители — дня подцшнн.
Каждый индивид должен был пм>
«конвенциально закрепленное ме> и>
системе социальных ожиданий, и пн
вести себя в соответствии с этими он,
даниями» (Т. Метцгер, 1990). Как н и
нично говорил Конфуций: «Принт,
должен быть правителем, подданным
подданным, отец — отцом, а сын
ном» (Цзюиь ЦЗЮНЬ ЧЭНЬ ЧЭНЬ фу <|>v II426
КОНФУЦИАНСТВО (CONFUCIANISM)I ' ‘in каждый исполняет свою роль,		 порядок незыблем. Понача-			и средствами воздействия нан ншфуцианцы считали личный
г и соблюдении правил благопри-	и ли и моральные поучения впрппмтслей и их приближенных.1 нинпская элита всегда была на ви-III,	зависела от мнения окружаю-
I |щс|)я уважения в своей группе оз-
| | потерю самоуважения и полную
I" нипщию, единственным средст-
	им которой зачастую было само-| и > I IIII,I и-кдый человек может достичь со-
I и, сна»— этот принцип лежал в ос-
I II шоху «Сражающихся царств»" | ис мыслители выступали против
к > 111111 и и привилегий, за естествен-
с ии нстио всех людей от рождения.■	| п Iы (372 — 289 гг. до н. э.) утвер-
| ми люди от природы добры и на-
iii.i ипугренним моральным чувст-Мп правильный путь (дао) людей
I in,шести образование, а в особен-•	п их усилия по самокультивации,■исршснствованию. Считалось, что
и шипи, совершающий благие поступ-
||| иытывает благотворное влияние•	с, пни и идеальных царей древности,| пк Яо, Шунь или Юй, .которые•	н 1,1 м образом вели себя и в силу од-•	in но достигли всеобщего уважения.' I "Должного поведения, соответст-, ,мн in статусу (ли)» также была в К.•	и hi основополагающих. Наставле-
, мпфуцианских «благородных мужей■			 шм)», руководствовавшихся ли,н, ниш,1C в древних хрониках, стали■	скими. Конфуцианские правила.riiiiii.no не предназначались для про¬
хиндей, управление которыми осу-			 посредством поощрений и	к) — наказаний (на которых на-	ши легисты — фа цзя), но для пра-" II шиты конфуцианские правила	тершенно обязательны. Особоениннпю уделялось правильному пове-
,пн юсударей. Считалось, что благо-
I hi lolliioe поведение неотделимо от
im имели. Соблюдение ли само по се-
ц|М1шт»ло индивиду моральный статуси престиж, который, в свою очередь,
влиял на простой народ. «Народ подобен
траве, государь подобен ветру»: когда ду¬
ет ветер, трава склоняется. Властью и
могуществом государя наделяло соответ¬
ствие правилам благопристойности. Кон¬
фуций говорил: «Когда правитель ведет
себя должным образом, его управление
действенно без издания указов. Если он
ведет себя недолжным образом, можно
издавать указы, но народ не будет им
следовать». Данный этап развития кон¬
фуцианской идеологии нашел отражение
в классических текстах «Лунь Юй» («Бе¬
седы и суждения»), «Сяо Цзин» («Канон
сыновней почтительности»), «Мэн-цзы»
и др.Классический вид К. приобретает в
эпоху Хань (206 г. до н. э. — 220 г. н. э.),
становясь имперской идеологией. К. в
это время заимствует у легистов прин¬
ципы управления посредством админи¬
стративно-юридических законов, выра¬
зившиеся в создании централизованного
государства с регулярным администра¬
тивным делением, в назначении чинов¬
ников правителем вместо традиционного
наследования должностей, в присвоении
рангов знатности, пожалований и приви¬
легий за конкретные заслуги, особенно
военные, а также в контроле за образом
мыслей подданных, цензорском надзоре
за чиновниками, системе круговой пору¬
ки и групповой ответственности. Созда¬
ется система государственных экзаменов
на чиновничьи должности, основанная
на конфуцианских канонах, просущест¬
вовавшая вплоть до начала XX в. Послед¬
нее нововведение связывается с крупней¬
шим мыслителем К. эпохи Хань — Дун
Чжуншу (190/179 — 120/104 гг. до н. э.).Предписывая каждому должное по¬
ведение, К. пыталось сделать всякого ин¬
дивида моральным существом, готовым
служить идеалу, отстаивать добродетель
(дэ), преодолевать человеческие ошибки,
даже если ошибки правителя-злодея гро¬
зили обернуться смертью для указываю¬
щего на них конфуцианца.Многие крупные ученые-конфуци¬
анцы были бескомпромиссными врагами
тирании. Однако логика их убеждений427
КОНФУЦИАНСТВО (CONFUCIANISM)вела их к упрочению и сохранению по¬
литической традиции.С К. неразрывно связаны такие доб¬
родетели, как терпение, миролюбие и
умение найти компромисс; предпочтение
«золотой середины» во всем; неизменное
благоговение перед предками, пожилыми
и учеными людьми, а также зрелый гума¬
низм, ставящий человека, а не Бога в
центр вселенной. Но если рассмотреть К.
в социальном и политическом контексте,
окажется, что предпочтение, оказывав¬
шееся пожилым перед молодыми, тради¬
ционному авторитаризму перед нововве¬
дениями, прошлому перед настоящим,
есть ответ на вопрос о способе поддер¬
жания социальной стабильности.Европейцы познакомились с К. вXVI	— XVII вв. благодаря трудам мис-
сионеров-иезуитов, возвращавшихся из
Китая. Иезуиты оперировали конфуци¬
анскими текстами, которые описывали
идеал общественного порядка, и делали
акцент на сходстве китайской идеологии
с христианством. В результате К. выгля¬
дело как воплощение практической мо¬
рали, а Китай — как страна, в которой
управление основывалось на философ¬
ских принципах, а средством социальной
мобильности оказывались личные добро¬
детели и знания. Поэтому, например,
деятели французского Просвещения ви¬
дели в К. воплощение своих идеалов.
Большое внимание К. уделял Макс Ве¬
бер (1864 — 1920). Хотя К. в строгом
смысле слова нельзя назвать религией (в
нем отсутствует, например, вера в загроб¬
ную жизнь), но по своему социальному
назначению и по той роли, которую оно
сыграло в китайской культуре, К., по Ве¬
беру, может быть отнесено к мировым
религиям. К. предельно реалистично,
ему чужд интерес к потустороннему ми¬
ру. Важнейшие блага, с т. зр. конфуциан¬
ской этики: долголетие, здоровье, богат¬
ство — т. е. благополучная земная жизнь.
Поэтому ни эсхатологические мотивы,
ни связанные с верой в загробную жизнь
мотивы искупления, спасения для него
не характерны; и хотя в Китае, как отме¬
чает Вебер, и существовала мессианская
надежда на посюстороннего спасителя-императора, она не принимали Ф >
той веры в утопию, которая харш н
для иудаизма или христианами И ,зультате государственный культ 		черкнуто трезвым и простым: иг
ритуальная молитва, музыка и рим¬
ский танец. Строго исключили! i
культа все оргиастические элемент 1
были чужды и экстатизм, и асксти im
это представлялось иррациональным >
чалом, вносящим дух беспокоПеппбеспорядка в строго рациональпуи	и классически упорядоченный куш i
официальном конфуцианстве не ни
конечно, индивидуальной молитиы »
падном смысле слова. Оно знало нш
ритуальные формы». Из-за отеуичининдивидуального, личного отжим	между человеком и Богом не мопт »никнуть идеи «милости», «богом Нин	сти». «Как и буддизм, конфуцнши
было только этикой. Но в резкой н|«.
воположности к буддизму OHO 6l-l Щ ■ И
ключительно внутримирской профпни. »
этикой. И в еще большем контрж п *
буддизму оно было приспособлен.и
миру, его порядкам и условиям...» ('цьч
порядок и гармония — вот осипши,
принципы конфуцианской этики, ринк
применимые к государственному стрш
состоянию человеческой души. -I’n i,К. был рационализмом порядка, 'limn
воспитания и образования были цент
подчинены этим основным ценноеи
Образование носило гуманитарны!! ( ■»■
тературный») характер: знание к л mi и i
ской китайской литературы, шшшн»
искусством стихосложения, тонкое мы
ние многочисленных ритуалов - шн
чисто традиционные элементы, котн|п.необходимо было усвоить кита Hi	аристократу. Спецификой конфумни»
ской этики является то, что, неемтри »
рационализм, она не враждебна мши»
Правда, этические добродетели етшии
выше магических чар и заклинаний; и»
гия против добродетели бессилышсчитал Конфуций. Но принципнм	магия не отвергалась, признавалось, >п
она имеет власть над злыми духами, нт
и не имеет власти над добрыми, н <•
соответствовало представлениям о н|ш428
КООПЕРАЦИЯ*	I' нос полно духов — и добрых,I п. Нсбер показывает, что в К.	и мены два начала: этически-н.ии.мос и иррационально-магиче-
р.ннюнализм здесь носил особый
up, существенно отличный от за-
|п ннш рационализма: он был объ-
н ' мигией и традиционализмом.	 и силу этого в Китае не моглаmi мvii. га форма науки, которая раз-
|| I. ни кшадноевропейской почве, и
I I иожиться сходный с западным, и	ниш,ного хозяйства, так же какI-	иим.мо-рациональный тип управ-А.	Л. Мышинский| | и >| II РАЦИЯ — сотрудничество,
им им и. людей в процессах их дея-
			 К. — это своеобразное сложе¬
нии умножение человеческих сил,		 мощный «добавочный» эффект.ни и- образуется из того, что люди
| ' пн н.тать свою деятельность не		 пространстве, но и во времени.н ноиочсской К. характерно не толь-
нрмС'НЮ сложение усилий (простая К.,I пистонная коллективность и
in I млеть), но и сложные сочетания
| * 11111 in х одновременных и разновре-
|| действий. Использование орудий
г сметных средств деятельности так-	(чцоетву оказывается кооперацией|" ческих усилий, соединением «жи-
и оиеществленных форм человече-
|" омыта. К. иногда трактуется как■	и мен не разделенности человеческого
I Однако точнее говорить, что раз¬
ике н К. деятельности — это сторо¬
нниц и того же процесса; они взаи-"(|| и полагают друг друга, указывают
пн не существенные качества соци-		 процесса как его дискретность иишнупльность.1мп'1сиие К. в истории общества по-
.HMIO иозрастает. И это прежде всего
ню с возникновением сложных	■	шций» человеческой деятельно-н |щ нюрачиваемых во времени. Чем	и' чффект деятельности зависит отнен'етпа людей, собранных в одномюм выше социальная ценностьорганизаций, кооперирующих «живые» и
опредмеченные человеческие способно¬
сти, соединяющих операции, совершае¬
мые людьми в разных точках социально¬
го пространства. Т. о., К. раскрывается в
качестве сложного общественного отно¬
шения, поддерживающего непрерыв¬
ность социального процесса, обеспечи¬
вающего его воспроизводство и развитие.
Творческая деятельность индивида может
быть тоже истолкована как своего рода
К. человеческих качеств, продуцирующая
новую предметность, качества, формы.В. Е. КемеровКОСМОЛОГИЧЕСКОЕ ДОКАЗА¬
ТЕЛЬСТВО БЫТИЯ БОГА - своеобраз¬
ная рационализация основного догмата
авраамических религий о Боге как сози¬
дателе мирового порядка (космоса), от¬
вечающая Книге Бытия из Ветхого заве¬
та. Оно называется «космологическим»
(но не просто «логическим») потому, что
апеллирует к эмпирическим свидетельст¬
вам о наличии в мире причинно-следст¬
венной упорядоченности и распростра¬
няет понятие каузальности на весь кос¬
мос.Суть доказательства в том, что если
каждое явление должно иметь свою при¬
чину, будучи следствием этой собствен¬
ной причины, то и весь мировой поря¬
док в целом должен порождаться своей
причиной. Перводвигателем (первопри¬
чиной) космоса может быть только Бог.
Бессмысленно задавать вопрос о причи¬
не, которая, в свою очередь, могла бы
породить Бога, ибо такой лукавый во¬
прос просто уводит мысль в бесконечное
повторение одного и того же и вновь за¬
ставляет возвращаться к представлениюо	предельной первопричине космоса.Иными словами, если согласиться с
правомерностью понятия первопричины,
то тем самым придется логически запре¬
тить вопрос о причине первопричины.
Но если кто-то настаивает на последнем,
то закрыть этот вопрос можно таким от¬
ветом: первопричина есть причина самой
себя. Поскольку космос один и тот же,
то первопричина должна быть признана
неизменной, равной самой себе; тогда429
КОСМОЛОГИЧЕСКОЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВО БЫТИЯ БОГАона не может находиться в сфере измен¬
чивых явлений, фюзиса, физического
мира — ее следует искать за рамками са¬
мого космоса, в сфере сверхфизического;
она не может быть чем-либо иным, не¬
жели Богом.Космологический аргумент был от¬
части развит Платоном, а затем подверг¬
нут более обстоятельному обсуждению
Аристотелем, потом Авиценной. После¬
дующие мыслители (Маймонид, Фома
Аквинский, Лейбниц, Вольф и др.) со¬
вершенствовали форму доказательства
Аристотеля — Авиценны. Начав с анали¬
за причинных отношений в физическом
мире, Аристотель заключил, что должна
быть необусловленная причина, иначе
будет бесконечный регресс причин. В ар¬
гументе Аристотеля есть дилемма: а) ес¬
ли все на свете имеет причину, то и пер¬
вопричина не может быть признана без
ее причины; б) если существует некая
беспричинная сущность, то почему
именно ее следует именовать первопри¬
чиной, которая порождает все явления?
Эта дилемма указывает на внутренне
противоречивый характер понятия пер¬
вопричины, т. к. неявно требует согла¬
ситься со следующими альтернативными
утверждениями: а) принцип причинно¬
сти всеобщ, б) существуют беспричин¬
ные сущности.В Ветхом завете подобного парадок¬
са нет, ибо в нем о Боге (Иегове, Сущем,о	Том, Кто Есть) говорится не как об эк¬
зистенции (существовании), но как о
Полноте Бытия. В «Полноте» не вычле¬
няют причинно-следственные компонен¬
ты взаимодействия.Критики Аристотеля обратили вни¬
мание также на другую слабость его до¬
казательства, обусловленную аксиомати¬
ческим статусом самого принципа уни¬
версальной причинности. Доказано ли
фактически, что каждое явление имеет
свою причину и что в мире нет наблю¬
даемых объектов, которые не были бы
каузально обусловлены? Ведь любое ут¬
верждение типа «А есть причина Б» не
есть продукт прямого наблюдения, по¬
скольку причины часто бывают внутрен¬
ними и сокрытыми от внешнего взора;скорее, такое утверждение выводи н
зумом из серии наблюдений методомполной индукции и, следовать	относится к числу логически д<и 1н(-
ных суждений. Позднее Д. Юм м
недоверие к идее универсальное i и
чинности, показав, что мы част i < t
ны принимать за «причины» прин-
ность следования одного событии in ,,
гим. Однако «после этого» нош
обязательно означает «по причиш
го», доказывал Юм.Если тогда допустить, что сунн > "
ет не одна, а множество ничем ис • ■<
нованных причин, то почему ncpiwhi|hi
чиной мира надо признать Бога, и п,кую-либо иную первопричину? 		может быть несколько первопричин
добно тому, как могут существенно
новременно несколько самых ш, •
людей на Земле одинакового роим1 ‘доказательстве Аристотеля не был	та на этот вопрос, и на него взяло* ш.
тить — в защиту единобожия - Лиши i
на. Арабский богослов вычленят мим ,да вещей: а) есть вещи, сущеспп		благодаря другим вещам, б) есть м
достаточные сущности, не имеюпни
внешних, ни внутренних причин I
бы у самодостаточной сущности ни,
своя внутренняя причина, то она суми
вовала бы не сама по себе, а из- ы и,,
ждения ее одной из ее частей. Тогдн и ■■
лом она не является самодостаточен
Следовательно, самодостаточной ми.
быть только простая, несоставпая i
ность.Теперь предположим от протшии
говорит Авиценна, что в мире есть ш >
на, а несколько первопричин. Коль > > <
ро их множество и они объединены
жду собой общим свойством «6i.ni. и Iвопричиной», то это множество а	и не может быть названо самодоспн
ным. Должно быть нечто одно и при .
простое, которому это множество tm
бы обязано своим существованием
объединяло их воедино. Эта причин >
бытие Бога.Долгое время доказательство \ш
ценны казалось достаточно строгим, и,
ка в конце XIX — начале XX в. Г. Ким,430
КРЕАЦИОНИЗМ НАУЧНЫЙч 1|Н1|||| теорию бесконечных мно-
' оставляет ли каждый класс пред-
1ИМЫЙ, цельный предмет, причем
ii into сложный по своему составу?
in обязательно. Например, кот —
.ним, однако сумма котов не есть	си. организм. Так что если слож-, жиоети обусловлены, то класс, со-■	,пн,ill из сущностей, не обязатель-
II, сущность сложная, и, следова-
,|н пот класс может быть не
мишенным, не иметь своей причи-
|>, |, рытые в нашем веке математика-
,i шинками парадоксы, связанные с
и множества всех множеств и с по-
I i« сконечного множества, ослаб-
, формальную убедительность космо-
п н , кого доказательства Аристотеля —
ИИ) ииы,| инествуют и другие варианты кос¬
мического доказательства. Так, на-
, и 11, если согласиться с принципом
и мнсИотвия (т. е. с утверждением,•	и |>гпача импульса от тела к телу тре-
прсмони и осуществляется с конеч-
, I оростыо), то физический мир
•щи признать бесконечным по числу
мншиющих его тел и процессов. До¬
не I что тело А имеет причину своего
■, пни н теле В, а тело В — в С и т.
и I просим, бесконечен ли ряд тел в		" Исли этот ряд бесконечен, то■	и |■•'алчи начального импульса от не-
ш 'ниш X до интересующего нас тела		 потребоваться бесконечное вре-I с к настоящему времени тело А
не получило этого импульса и не
,н1,111о к жизни. Однако мы эмпириче-
I опстатируем изменения окружаю-
|| нне гол, факт их движения. Не сле->	hi тогда допустить, что ряд от X до
инечен, а само начальное X — внеш-
, щи космоса первопричина и причи--	| нио себя? X неподвижен, приводит
■•ничто весь космос; X — Бог.Но доказательство имеет свои сла-
ц| принцип близкодействия не мо-
, пикиспить одновременную целост-
и космоса (упорядоченность всех
null мира); помимо внешнего при¬
чин Оывают и имманентные причи-
шмеиения (самоизменения) тела;цепь мировых причин может быть замк¬
нута на себя по типу круговорота и вовсе
не обязательно должна быть вытянута в
одну линию. В противоположность прин¬
ципу близкодействия, принцип дально¬
действия объясняет, почему бесконечный
мир един и способен к мгновенной про¬
водимости импульса от одного полюса
мира к другому. Б. Спиноза в «Этике»
обсудил возможность взгляда на природу
как причину самой себя; в его аргумен¬
тации есть свои уязвимые места.Д. В. ПивоваровКРЕАЦИОНИЗМ НАУЧНЫЙ (отлат. creatio — сотворение) — фундамен¬
талистское течение в современном есте¬
ствознании, возникшее с целью обосно¬
вать — на основе данных наук о приро¬
де — идею о сверхъестественном и
одноактном сотворении мира. Является
идеологической реакцией на эволюцион¬
ное учение о мире и происхождении
биологических видов, отрицает принцип
самопроизвольного восхождения от низ¬
ших форм материи к высшим.К. н. появляется в биологической
науке в 30 — 60 гг. как выходящий за
рамки неодарвинизма способ осмысле¬
ния биохимических и генетических экс¬
периментов, проводимых в то время вне
специальных креационистских задач. С
конца 60-х гг. начинают публиковаться
оригинальные исследования ряда биоло¬
гов, намеренно планировавших свои
опыты с целью проверить то или иное
положение эволюционной или креаци-
онной гипотезы и в конечном счете про¬
извести выбор между этими гипотезами.
В 1961 г. в США выходит в свет книга Д.
К. Уиткомба и Г. М. Морриса «Потоп из
Книги Бытия» (объемом в 518 с.), в ко¬
торой соавторы, теолог и ученый, сопря¬
гают библейские и научные сведения о
геологической истории нашей планеты.
Под влиянием этой книги в 1963 г. в
США создается Креационистское Иссле¬
довательское Общество; пост президента
в нем последовательно занимали: гене¬
тик У. Леммертс, инженер Г. Моррис,
физик Т. Барнс, ботаник Д. Хоу, биолог
У. Раш. Ныне в этом обществе около 700431
КРЕАЦИОНИЗМ НАУЧНЫЙчленов имеют ученые степени какой-ни¬
будь области естествознания и примерно
2000 сочувствующих членов без ученых
степеней.В 60-е гг. в разных странах оформля¬
ются креационистские общества, некото¬
рые из них выступают с требованиями
узаконить введение креационизма в шко¬
лах и других общественных институтах. В
1970 г. Г. Моррис основывает в Сан-Дие¬
го колледж христианского наследия и па¬
раллельно — научно-исследовательский
институт, который с 1972 г. известен как
Институт Креационных Исследований
(ИКИ). ИКИ активно публикует книги,
статьи, издает ежемесячник «Акты и
Факты», проводит конференции, при
нем действует очная и заочная аспиран¬
тура.По своим главным выводам К. н.
совпадает с теистическим догматом о со¬
творении мира Богом из ничего — дог¬
матом, разделяемым христианами, му¬
сульманами и иудеями. Библейский
креационизм признавало подавляющее
большинство ученых, работавших до Ж.
Б. Ламарка и Ч. Дарвина, когда эволю¬
ционизм еще не был общепризнанным
объяснительным принципом. Ныне про¬
исходит своего рода отрицание отрица¬
ния: объяснительная недостаточность
эволюционной доктрины стала настоль¬
ко явной, что потребность науки в аль¬
тернативной методологии заставляет
многих исследователей отказываться от
этой доктрины в пользу переосмыслен¬
ного библейского креационизма. Сто¬
ронники К. н. фальсифицируют общую
теорию эволюции, но вместе с тем вовсе
не отвергают возможность изменения
внутри рода (например, выведения но¬
вых пород животных).Основные аргументы сторонников
К. н. против эволюционной теории тако¬
вы. Фундаментальные науки не знают
никаких «законов развития» и исходят из
законов сохранения и роста энтропии;
Библия тоже учит, что сотворенный мир
до времени сохраняется Богом, но силы
разрушения ведут мир к гибели. Без спе¬
циально направленной энергии «низшее»
само по себе никогда не создает «выс¬шее» (кирпичи спонтанно не скжнн»ются в дом, например, под воэдс(Н	урагана); идея самостоятельного шн >■
дения материи от простого к сложим
от низшего к высшему не имеет эм и iментального подтверждения, не ос	на человеческом опыте и являетсм и
логическим мифом. В селекцити*
практике людей всех времен не (u.im*
одного случая выведения одною im
животных или растений из другого ни
ВОЗМОЖНЫ лишь внутривидовые |ф' 1.1
зования. Если бы в мире шла то	пиЭВОЛЮЦИЯ, ТО ТОМУ быЛИ бы НСИГЧ111 •мые и постоянные свидетельства; ни.<■
ционисты же могут предъявит), пунмт
только ничтожное количество тми.
тельных примеров эволюции. Если ■
самом деле живое происходило in in i
вого, а высшие биологические шитНИЗШИХ, ТО, СОГЛаСНО ПРИНЦИПУ НИ.'И.ции, непременно обнаруживали! i, •
«промежуточные» продукты процсчч и и
хождения; однако археологи и пнлпи.и
логи не располагают никакими доп.и.
ными свидетельствами о переход!и,is и.
дах растений и животных. В связи г ниЭВОЛЮЦИОНИСТЫ бЫЛИ ВЫНуЖДеИЫ нмзаться от идеи о плавном течении 		ции в пользу представления о ска'Нн»
разном (катастрофическом) пошипи,
новых видов из прежних оргашпмн..
результате мутации. Но, как поктыи..
селекционная практика, мутации и in >понижают жизнеспособность 		ных пород; эти породы, как правите
способны выжить без помощи чслош •
а некоторые из них вообще не дани и
томства. Поэтому теория мутагене ш ■
бо подкрепляет доктрину эволюции
Особое внимание К. н. уделяет |и.
блачению «находок» обезьянних »и|ч
ков» человека. Пилтдаунский чгимп
был реконструирован на основе оьi
невших костей, которые были найдены
1912 г. в песчаной яме в Суссексе I \н.
лия). Эта находка считалась в свое не¬
исключительно важной; художники .
лали по ней изображения древнего < \ н>
ства, вошедшие в учебники; скулмпщ..
создали фигуры для музеев. И кип.
много лет спустя выяснилось, что ин432
КУЛЬТУРАin Mill человек — это просто мисти-•	мни. Челюсть обезьяны была при-
чннчш к черепу современного чело-
' | (порвалась «карьера» и «небраек-•	II человека», реконструированного
м. ними, по одному найденному зубу;
... показано, что зуб принадлежал не		 кV, а свинье. Многие серьезные■M il уже исключили из числа возмож-
|» предков человека неандертальца,■	пиропа и австралопитека. Обнару-
.1' и и, что в те эпохи, к которым ар¬
чи относят ископаемые останки че-	празных обезьян, современныйп. I уже существовал. На этом осно-ии|1 Д. Борн, директор Иеркского
ini по изучению приматов, даже вы¬
ти гипотезу о том, что не человек		 от обезьяны, а наоборот,и 111 i.i от людей. Так или иначе, К. н.
шфицирует доктрину эволюции как
н.'иидпость религии тотемизма, при¬
мни ни вооружение современным на-
н| I гообществом, и с позиций теиз-
*'* и iviiacT против этого язычества вltl*HiД. В. ПивоваровКУЛЬТУРА — форма деятельности
и но воспроизведению и обновле-
' штильного бытия, а также вклю-
|. и пу деятельность ее продукты и
или гм. Социальное бытие не сущё-■	I гпмо по себе, безотносительно к
	производству людьми; в этом,1			 и состоит его отличие от|.ши,!. Но сути, об этом и говорили•	Iни', когда отличали мир культур-	вделанный, рукотворный от мира■	■ни, необработанного, стихийного.
■■ •• рншичение фиксируется и оппо-... п искусственного (искусного, куль-
..mill) и естественного (натурального).	I in самых спорных моментов в-■и ниши К. является ее определение,
и I н существуют сотни определений
ц|И1чем легко заметить, что среди них
шкне, которые противоречат друг■	. Iопределение К. как нормы и как
"1"1 юиания стандартов, как адапта-
н шишка к обществу и как преодоле-
	Пильной инерции, как накоплен¬ного опыта и как самореализации лично¬
сти).С т. зр. философии, К. выявляется
не в логике определений, а в установле¬
нии эволюции форм, которыми человек
пользуется для сохранения и обновления
социального бытия, а главное — в кон¬
кретных описаниях форм воспроизводст¬
ва и обновления, их соотношения. Кон¬
кретная К. предстает определенным со¬
отношением форм воспроизводства и
обновления социального бытия. В этом
смысле можно говорить о том, что ос¬
новной вопрос К. — это вопрос о соот¬
ношении воспроизводства и трансформа¬
ции, обновления человеческого бытия.
Этот вопрос не имеет универсального ре¬
шения. Если на ранних этапах человече¬
ского общества главной формой была
традиция, обеспечивающая сохранение
социальной организации, то затем все
более значимой становится инновация, а
в последние десятилетия — взаимодейст¬
вия различных традиций и различных
инноваций.В. Е. КемеровКУЛЬТУРНО-ИСТОРИЧЕСКИХ
ТИПОВ ТЕОРИЯ («цивилизационный
подход») — направление в философии
истории, рассматривающее историю как
сосуществование различных, внутренне
целостных типов цивилизации. Каждая
такая цивилизация развивается по собст¬
венным более или менее уникальным за¬
конам, имеет собственные источники
развития; между отдельными культурно¬
историческими целостностями нет отно¬
шений взаимообусловленности, преемст¬
венности или устойчивых, воздействую¬
щих на их внутреннюю структуру форм
культурного взаимообмена. Наиболее
видные представители К.-и. т. т. — Н. Я.
Данилевский, К. Н. Леонтьев, О. Шпенг¬
лер, А. Тойнби.Развитие российской ветви данного
теоретического течения связывают с тра¬
диционной историософией и культуроло¬
гией славянофилов (А. С. Хомяков, И. В.
Киреевский, К. С. Аксаков). Централь¬
ная проблема славянофильства — выяв¬
ление и обоснование специфики русской433
КУЛЬТУРНО-ИСТОРИЧЕСКИХ ТИПОВ ТЕОРИЯистории и культуры в мировом историче¬
ском процессе. Основанием для этого
служит принципиальное разведение кар¬
динальных начал цивилизации и культу¬
ры Западной Европы и России. Харак¬
терные принципы исторического разви¬
тия как диалектического становления
разрабатываются под влиянием герман¬
ской классической философии и фило¬
софии романтизма (Шлейермахер); со-
циально-антропологические параметры
истории осмысляются в соответствии с
установками христианской мистической
традиции, особенно — святоотческой ли¬
тературы. Эти источники славянофиль¬
ской историософии провоцируют прови¬
денциализм в понимании сущностной
стороны исторического процесса. С та¬
кой позиции сущность истории есть во¬
площение, реализация и раскрытие того
первопринципа цельности, который за¬
ложен в человеческой природе и являет¬
ся образом и подобием божественной
цельности и «полноты начал». Соответ¬
ственно, ведущую роль в мировой исто¬
рии играет (т. е. «стоит во главе всемир¬
ного просвещения») тот тип общества,
который наиболее оптимальным образом
реализует единство материальных («ци¬
вилизация») и духовных («культура») ус¬
ловий для осуществления человеческой
цельности. С этой т. зр. западноевропей¬
ское общество, достигшее высот соци¬
альной организации, технического и
промышленного могущества, а также вы¬
сокого уровня образования, обоснованно
доминирует в современном мире. Но в
самой глубинной структуре европейского
общества кроется порок, ведущий его к
неизбежному концу, к утрате политиче¬
ской и культурной гегемонии (речь фак¬
тически идет об англо-германском и ро¬
манском мире). Этот порок — принцип
индивидуальности как субстанции обще¬
ственного взаимодействия, отражающий¬
ся в культуре (философии) как принцип
субъективизма и рационализма.Социальный и психологический тип
«европейца» являет собой противопо¬
ложность действительной целостности
человеческого существа, основание кото¬
рой лежит в божественном миропорядкеи, как его образ, в соборном типе
альности и личности. Рационалишрмп
ное, «механически-ассоциатишюг
ство Европы утратило свой твор'н i •
импульс, заданный историческим « ни¬
зом античности (культура, право, in 1
ство) и христианства (мораль, »v
ность, государство). Славянофилы |н>
черкивают подчиненность евромНЬ и
культуры, основанной на духовных ш и
нах христианства, социально-полтнч
ской системе, руководствующейся мни
рием материальной полезности, п им >
противостояние индивида и соципнмн
целого. С другой стороны, pocciilln
общество имеет иные творчески!' in и
ники своего развития — правошшмп
духовность и особый социально 4(11 ИМИ
ственный уклад: патриархально-оОннн
ный строй естественно сочетается iнархической формой государстве! 		православие органично вписано ни
народную духовную жизнь, так и и пни
альную систему. Именно российски* ><>
щество имеет в себе основания дли и
ноценного становления органичтн
соборности начал цивилизации и купы
ры, социальности и индивидуалынн и
исторической реализации христиаж >
идеала «церковной общности». Ночи.
Россия обладает правом и «призмами и
торией» стать во главе мирового дни •ния, формирующего новое напрнш	исторического процесса — к объедим* •
ному соборному человечеству. Харш-■ 14-
ный мотив славянофильской культурнагии — утверждение бесперспектии	заимствования европейских социаимм
и культурных институтов в целях МОИм
низации российского общества. Нн жэто приводит лишь к искажению 		денциально определенного историчи i
го пути и миссии русского народа и t .
культуры. В целом славянофильским м..
зрения на историю и культуру сочгнм
мотивы традиционного христинтми
мистицизма и гуманизма Просветлим.Второй культурно-теоретический иТОЧНИК К.-И. Т. Т. — фиЛОСОфиЯ ИС М1|1|мДжамбаттиста Вико (1668 — 1774), i
рабатывая «историческую метафинн
человеческого рода», он определял и-434
КУЛЬТУРНО-ИСТОРИЧЕСКИХ ТИПОВ ТЕОРИЯmi in шдачу философского осмысле-
r hi трии как выявление сущностного
(ник ( "Вечной Идеальной истории»), в
пн и пши с которым «протекают во
ч пи нее отдельные истории наций в
иишнкновении, движении вперед, со-
	и, упадке и конце». «Вечная Иде-■	ii.hi история» Вико разворачивается ви | ценности трех основных эпох —
ин шиной, героической и граждан-
п I- пждая из них характеризуется как
п пши историческая и культурная
мнши, проходящая полный цикл су¬
щи»		 и развития от генезиса дои.ши, Специфика «внутренней» исто-
ч I мздой эпохи зависит от особенно-■	припое» (под последними Дж. Ви-
пмнимнет не только моральный и тра-	ними уклад жизни нации, но и•мимический), правовых установле-
и формы правления и способов леги-.нии власти, межличностной комму-■	пши и характерных стереотипов
	м ини. Все эти факторы проявляют-|| | поверхности истории», в ее кон-•		событийном течении как «борьба	hiII» и соответствующая ее перипе-•	I нипамическая логика социально-
		 форм общественной жиз-111	и ксируя состояние современных
нрпнсйских наций в фазе «граждан-	охи», Дж. Вико обнаруживает ос-||.ill импульс исторических измене-
| и противостоянии плебеев и аристо-
ип Их борьба (плебеи стремятся ки		 социальной организации,и. ннфнты — к консервации) приводит			смене властно-орга-и 1111,11 х (|юрм от аристократии через■	I |hi гню к монархии. Разложение мо-•	ни сопровождается разложением
in социального организма и разруше-|| уиюствующей цивилизации. Исто-
. .Mill цикл возобновляется, начина-	и. с религиозной стадии развития.hi иппфстные события циклического	шн наций» могут различаться, то. им он циклического воспроизводства	пых форм культурно-историче-пспостностей является единым и
... pi имьным, поддерживая важный для
Иико тезис о «возвращении вещейчеловеческих» (укоренившийся затем в
философии Ф. Ницше и О. Шпенглера).Понятие культурно-исторического
типа введено И. Я. Данилевским (1822 —
1885), утверждавшим ненаучный харак¬
тер господствующего в западной культу¬
ре линейного однофакторного видения
истории. Эта ситуация, по его мнению,
есть следствие потребности философско-
теоретического обоснования политиче¬
ских, экономических и культурных при¬
тязаний доминирующего в Европе герма-
но-романского типа. Преодоление данной
ситуации возможно на основе иного под¬
хода к проблеме истории и историческо¬
го познания. Его сущность — в представ¬
лении истории как взаимоотношений
различных культурно-исторических ти¬
пов или «самобытных цивилизаций». Т.о., факт исторического прогресса будет
объяснен не осуществлением того или
иного метаисторического принципа, но
исходя из картины борьбы между куль-
турно-историческими типами, подобной
картине борьбы видов в эволюционной
теории. Сам прогресс осуществляется не
в пределах одного универсального типа
цивилизации, но в историческом осуще¬
ствлении гегемонии какого-либо типа за
счет преимуществ его оснований и
структуры, т. е. по степени развития ти¬
па. Всего выделяется 11 основных типов
(за вычетом мексиканского и перуан¬
ского, чье развитие было искусственно
прервано): египетский, китайский, асси-
рийско-вавилоно-финикийский (древне¬
семитический), индийский, иранский,
еврейский, греческий, римский, аравий¬
ский, или новосемитический, германо¬
романский, или европейский, и становя¬
щийся славянский. Наряду с «уединен¬
ными» цивилизациями (китайской и
индийской), Данилевский утверждает ис¬
торическую важность «преемственных»
типов — от египетского к германо-ро-
манскому. Но эта преемственность осу¬
ществляется не актуально, а как развитие
нового самостоятельного типа на почве,
«удобренной» предшествующим, уже за¬
вершившим свой цикл существования.
Принцип исторического прогресса имеет
отношение только к преемственным ти¬435
КУЛЬТУРНО-ИСТОРИЧЕСКИХ ТИПОВ ТЕОРИЯпам. Если культурно-исторический тип
есть «положительный исторический дея¬
тель», то те этнокультурные образования,
которые не создают цельного типа, но
несут лишь разрушение уже распадаю¬
щейся цивилизации (гунны, турки и т.д.), являются «отрицательными деятеля¬
ми». Также выделяются этнические общ¬
ности, входящие в состав или сферу
влияния того или иного типа, «вносящие
в него разнообразие и богатство, но не
достигающие сами исторической инди¬
видуальности» (например, финские пле¬
мена).Н.	Я. Данилевский выводит пять ос¬
новных законов исторического развития
культурно-исторического типа: 1) языко¬
вая общность этнических групп, состав¬
ляющих тип, как основа духовной общ¬
ности; 2) политическая независимость
народов, составляющих тип; 3) основы
одного типа не передаются другим, но
возможно некоторое влияние предшест¬
вующих или современных типов на
второстепенные, производные черты ци¬
вилизации; 4) полноценность цивилиза¬
ции прямо зависит от этнического раз¬
нообразия ее составляющих, объединен¬
ных в федерацию или политическую
систему государств; 5) общий ход разви¬
тия цивилизаций: неопределенный по
продолжительности период роста и отно¬
сительно краткий период «цветения и
плодоношения», который «раз и навсегда
истощает... жизненную силу». Полнота и
внутренняя завершенность цивилизации,
по Данилевскому, выражаются в сово¬
купности четырех видов культурной дея¬
тельности: религиозной, собственно
культурной (разделяющейся на научно-
теоретическую, художественно-эстетиче-
скую и промышленно-техническую),
политической и общественно-экономи¬
ческой. Первые типы цивилизации (еги¬
петская, китайская, вавилонская, индий¬
ская, иранская) были подготовительны¬
ми, автохтонными и не проявили этих
направлений деятельности в качестве
специфической основы своей целост¬
ности. Еврейская цивилизация имеет ре¬
лигиозную основу, греческая — художе¬
ственную, римская — политическую. Ев¬ропейская цивилизация, предсташти
прогрессирующего развития, имо i
основы — политическую и кульим
(выраженную в научно-теорстичп и ■
промышленно-технической дот hi >■СТИ). ФОРМИРУЮЩИЙСЯ ТИП СЛНШ1Н'цивилизации будет первым чсты|и
новным: религиозным (благодари
нической связи православия со пин¬
ским миром, руководителем ктп|.
является Россия), культурным (ни
ным, художественным, техники пни
риальным), политическим (в силу ■ м.
образного положения славян и I'm
между различными культурными пни .и федеративным характером сланн	государств), общественно-экономна
ским (в связи с экономической nepi нм
тивой «общинного социализма», ni.i|"<
тающего из патриархально-обнипн.
уклада экономики). Этим обус.нши
доминирующая роль славянства и ни¬
жайшем будущем, при условии п|н ■ |
щения европейски ориентироишнн ■внешней и внутренней политики I'	и создания всеславянского союза мн. и
литической и географической осн'.ш
славянского культурно-историческом ■
па. Данилевский в своем обосишинн
панславизма и главенствующей |'
России практически воспроизводи i i -
вянофильские положения о целыми m
полноте начал русской национпим»
культурной общности и формируем. ■
ею типа личности, но на базе срцпн.
тельного этнокультурного и социппп,политического анализа без сколы-	будь значимых мотивов мистичп ч •"
провиденциализма и религиозной ш и
риософии.К. Н. Леонтьев (1831 — 1891), i".
тавший глубокую личную религиошп..
с романтическим панэстетизмом мщ*>
понимания, выдвигает мистико mini
диетическую концепцию историчен .■>
процесса. Для него история также •
ставляет историю культурно-социши.н.
целостных организмов. Закон истории
ской жизни такого организма тожде< м.
природным законам органического mhi
и выражается в триедином пропен.
восхождении от исходной прости436
КУЛЬТУРНО-ИСТОРИЧЕСКИХ ТИПОВ ТЕОРИЯ. mi'll сложности», от которой через
!|н1чмоо упрощение» и «уравнитель-
и теине» идет к распаду и гибели.. чн'ММии структура социально-исто-
| | ill целостности определяется на-III	иерархичности («государственно-■	! и I уманности (прежде Ницше К. Н.
.мы м разделяет «любовь к ближне-м "пюбовь к дальнему», полагая
н * 111 ю ю источником абстрактного,
•■■ниiriiwio-демократического гума-
щ низводящего мистическую и
. " и г кую сущность истории до уровня
I I мирен ия материальных потребно-| 	иска). Период роста и расцветам нпиции сопровождается глубоким•	I. Римм осознанием связанности че-
и I кой судьбы с божественным пред-■чн'П'иисм. «Упрощение» социально-
| и рного организма сопровождается	ном демократии, принципа поль-мпн.чанием» духовной культуры,	■		 из нее этических, религи-м начал. Принцип свободной воли,
	шуильного постижения и осозна-•	шщменяется принципом атомарной
пмнауальности, стремящейся освобо-*ц|| m духовных обязанностей, от
ми hi долга в пользу удовлетворения
и собственных запросов. Леонтьев
|.пирует пребывание современной
. им Мгкой цивилизации в стадииI	ичмого упрощения» и «уравнитель-■	. метения», разрушающих социаль-. 		урную иерархию ценностей, вы-нщиихся в своего рода «аристократа-■	||ы персонализме» христианства. Он
н и I, что российское общество спо-II	• и Нк-жать подобного состояния при
•ими искусственной консервации спе-нфнчееких социально-политических, на-
ч ними»-психологических и духовных
|. и православия и монархизма.| игтсматическая философия исто-
■I и Шпенглера (1880 — 1936), изло-
hiiiiii и книге «Закат Европы» (т. 1 —
| 1.2 - 1922 г.), оказала глубокое
и Нгтие на современную теорию■	I vpno-исторического процесса. На
ii.ii hi. повлияли представители «фи-ч||ши жизни» — Ф. Ницше, Г. Зим-
м II Дильтей, а также — Н. Я. Дани¬левский и Ф. М. Достоевский. Основной
принцип понимания истории — фунда¬
ментальность «органического понятия
жизни» как бесконечного процесса са¬
мозарождения, роста и гибели само¬
стоятельных культур. Культура, по
Шпенглеру, — внутренне замкнутый,
монадический организм, обладающий
«сквозной» структурой, обеспечивающей
его жизнеспособность и уникальность.
Уникальность и внутренняя структурная
стабильность культуры составляют глав¬
ную проблему исторического познания —
проблему понимания исследователем, как
представителем конкретной культурно¬
органической целостности, чуждой ему
культурной реальности. Единственная
возможность этого предоставляется рас¬
пределением «возрастных», стадийных
параметров различных культур, благодаря
чему их можно сопоставлять хотя бы
внешне. Шпенглер выделяет восемь ос¬
новных культурных типов — египетский,
индийский, вавилонский, китайский,
аполлоновский (греко-римский), майя,
магический (арабо-византийский) — ны¬
не мертвых; и фаустовский (западноевро¬
пейский), существующий поныне. Кроме
того, отмечается зарождение нового куль¬
турного типа — русского.Средняя продолжительность жизни
культурного организма — 1200 — 1500
лет. По мере роста и взросления культу¬
ры ее структурная основа — «душа куль¬
туры» — постепенно утрачивает гиб¬
кость, мобильность и превращается в
окостеневшую систему жестко консти¬
туированных ценностей, выполняющих
теперь только консервативные функции
взамен импульсивно-творческих. Резуль¬
тат этого процесса — перерождение
культуры в цивилизацию или «обездуши-
вание» жизни, ее интеллектуализация и
рационализация, подмена непосредст¬
венно-жизненного отношения к реаль¬
ности механическим; искусство, выпол¬
нявшее функции связи с «универсальной
жизнью», становится имитацией их, по¬
этика восприятия мира уступает место
техническому его порабощению. Наибо¬
лее устойчивое основание для выделения
самостоятельной культуры-организма —437
КУЛЬТУРНО-ИСТОРИЧЕСКИХ ТИПОВ ТЕОРИЯспецифика восприятия ею пространства
или «прафеномен» культуры. Фаустов¬
ская культура формирует специфическое
историческое видение пространства, реа¬
лизующееся в понятии «дальнего про¬
странства», в иррациональном числе, в
понятии бесконечно малого, историче¬
ских хрониках, археологии, гипостазии
старости. Подобному видению истории
должно соответствовать и особое понима¬
ние исторического познания. Шпенглер
именует его «морфологией», суть кото¬
рой — в структурном исследовании куль¬
турных организмов в синтезе непосредст¬
венно-интуитивного усмотрения, анало¬
гического метода и «художественного
портретирования» кардинальных и уни¬
кальных фактов жизни конкретной куль¬
туры. «Морфология» по своей природе
синхронна, т. к. ориентирована на ин¬
туитивно-аналитическое сравнение куль¬
тур, находящихся на аналогичных стадиях
роста, второй том «Заката Европы» пред¬
лагает дополнение морфологически-син-
хронного метода диахронным, т. е. смы¬
словым и схематическим разворачива¬
нием единого исторического процесса,
порождаемого единым и бесконечным
процессом жизни. Самоосуществление
жизни также происходит циклическим
образом: от внеисторического существо¬
вания через историческое вновь к внеис-
торическому. Временная «социализация»
жизни расположена между фазами а-ис-
торического существования, или «фелла-
шества» (феллахи — традиционное назва¬
ние земледельцев-общинников Сирии и
Палестины, сохранивших родообщинный
строй и примитивное хозяйство, несмот¬
ря на существование в этих районах не¬
скольких развитых цивилизаций; «фелла¬
хи» в терминологии Шпенглера — поко¬
ления, приходящие на исходе и после
исхода цивилизаций и неспособные к
историческому самоосуществлению и да¬
же к сохранению достижений предков,
«феллашеские» народы лишены «истори¬
ческой души»).Сущность человечества — в слиянии
микро- и макрокосмоса, поэтому станов¬
ление человеческой культуры проходит в
несколько этапов: от растений как пер¬вичной формы жизни (характерна
временем, ритмом и судьбой) чер.
вотный мир (способность к ПС|Н ми*
нию в пространстве, страх и ножи» *
к человеческому существовании' i
ренняя раздвоенность в сочетании \
тельных и животных черт, откуда ми
текает стремление к возврату и » и»..*
ный «укорененный» растительный
Т. о., история — это процесс отму >
человека от органической прирпмм
«денатурализации»; стремление i п
му органическому единству прими и
слиянию в народе как осине..
предыстории. Далее нарастас'1 «ж ■
ственность», «неподлинность» п< ич-
ского существования человочп и» *
сословное и классовое деление, и -
ство борьбы над первичным глиинарода. Космическая жизнь 		воздается нарастанием противнем мм
внутри- и межвидовая борьба и |м-
тельном и животном мирах, н*ч
мужчины и женщины, расовая и < <*>
ная вражда. На смену безлично On !
ектным структурам первоначал ми hi
тории приходит тип культуры, <и и >
ной на расовом единстве; внутри
культур происходит осознание чгмни .
качестве персонифицированною ж».
ля крови; понятие «раса» спи и им.
первоосновой диахронического пин и
ния истории. В целом сочетание
фологического» и «диахронически!"
па исторического познания репин
единственно верный тип понимании
тории — «эволюционный». Вообпи ii
рия как история культур носит трим¬
ский характер (близкие по смыслу м-
присутствуют у Г. Зиммеля, Н. Ьерми
X. Зедльмайера). И даже учение о м. ■
«расовой» основе истории, опирают
на «расовые теории» Ж. де Гоби пи,
Чемберлена, ориентировано на утм« р *
ние того, что любой тип культуры нр
дящ, тогда как перечисленные ми
утверждают культурно-исторически! и,
восходство «нордического человека
ходя из его мнимого антропологи чп i
превосходства.Свой вариант «цивилизациннн
подхода» к проблеме истории pa ipan *.438
КУЛЬТУРНО-ИСТОРИЧЕСКИХ ТИПОВ ТЕОРИЯ>	1и|1мбк (1889 — 1975). Принадле-
п | му 12-томный труд «Постижение, ни (1934 — 1961) направлен на
ышчсское осмысление обширного
| 'ннн материала с целью уста-
>iно шкономерно выражающегосяI	истории посредством специаль-	шсмаучных процедур классифи-	 Iннработки специфических фи-|" i n культурологических понятий.
Ь'МнОи характерно широкое исполь-
IHI интерполяции традиционных
и mi н понятий физической и биоло->	* ill паук на свой предмет: по его
	, тем самым устанавливается не-ыиепмучный эквивалент, примени-
н сферах и природы и культуры,
нинмиальная установка Тойнби —. инки <|юрм социальной и культур-
синмпации человечества, благодаря
"||'мму каждая самостоятельная циви-
ннм имеет своеобразную систему		 (формирующую основные на-I' мни повседневной жизни людей от
|' leerвенных ее проявлений до	 гнорческих порывов. Своеобра-|.|Н111)(1 системы определяется усло-
"I н которых человеку приходится	пыпать свою совместную жизне-н,| теть и социально-культурное
" I hi ктание природы. Эти условия•	,| I ii.in. естественными и сложивши-•	in трически (этническое, культур-
| ружсиие, социально-политическая
нирифическая ситуация и т. д.).-	темное значение для предлагае-
1п||||()и подхода к проблеме пости-
■hi метрик имеет сознание неустой-
, in, хрупкости культурного мира,
"И'Ности его безвозвратной гибели
и " ', многоразличных проявлениях,
""шшием для этого служат опыт ми-
c. noil и и ситуация доминирования
'ицемемном мире западноевропей-
м пииилизации, разрушающей жиз-	 разнообразие культурно-соци-" . форм. Единообразие, навязанное		ном технического и политиче-", превосходства, пагубно в силу со¬
пим различия в природных и исто¬
ма условиях человеческой деятель-
м1 м также из-за невосполнимостиутраченного культурного опыта. Тойнби
пытается преодолеть натуралистический
фатализм, свойственный построениям
Шпенглера и Данилевского. Применяя
метод биологической и физической ана¬
логии, он утверждает и важность чисто
человеческого разумного целеполагания
и свободного самоопределения. Соответ¬
ственно, ход истории конкретной куль¬
турной общности определяется перепле¬
тением факторов естественноисториче¬
ской необходимости и свободного выбора
средств и путей «ответа» на «вызов» со
стороны обстоятельств.Каждая цивилизация привязана к
присущему ей «ареалу» как среды обита¬
ния. Жизненный цикл их характеризует¬
ся понятиями: «возникновение», «рост»
(осуществляемые за счет высвобождаю¬
щейся энергии «жизненного порыва»),
«надлом», «упадок» и «разложение» (оп¬
ределяемые «истощением жизненных
сил»). Хотя возможны варианты недораз¬
витых цивилизаций или застывших на
одной из стадий цикла. Сущность роста
цивилизаций связана с необходимостью
дать адекватный ответ на вызов ситуа¬
ции: если такой ответ не найден, в жиз¬
ни общности начинаются аномалии,
приводящие к надлому и упадку. Выра¬
ботка адекватной реакции на внешнюю и
внутреннюю ситуацию является функци¬
ей «творческого меньшинства», состав¬
ляющего «энергетическую» часть обще¬
ства. Процесс роста и стабилизации ци¬
вилизации сопровождается переходом
власти в руки «господствующего мень¬
шинства», опирающегося не на творче¬
скую энергию и дарования, но на «ма¬
териальные инструменты власти» и
представляющего собой самовоспроиз-
водящуюся консервативную касту. Со¬
противление этому процессу со стороны
большинства приводит к «расколу в ду¬
хе» и образованию «внутреннего проле¬
тариата» (паразитического слоя деклас¬
сированного характера), а также появле¬
нию в ареале цивилизации «внешнего
пролетариата» (народов, не успевших
оформить свое единство формами циви¬
лизации). Это двойное давление обычно
приводит к распаду и гибели цивилиза¬439
ЛЕГИЗМЛции, но их можно отсрочить за счет ра¬
циональной и сбалансированной внут¬
ренней политики. Симптомы подобного
исторического кризиса Тойнби обнару¬
живает в современной «цивилизации за¬
падного христианства», полагая возмож¬
ность его преодоления на пути «едине¬
ния в духе» (проект вселенской религии
на основе объединения наиболее влия¬
тельных культов). В образовании и раз¬
витии мировых религий он видит залог
возможности единства истории, прихо¬
дящего на смену взаимной замкнутости
цивилизаций.Другая сторона процесса кристалли¬
зации мирового исторического и духов¬
но-культурного единства — «вестерниза¬
ция», т. е. расширение сферы воздействия
западной науки, технологии, индустрии, в
которой Тойнби видит негативные и по¬
зитивные моменты. Развитие «вестерни¬
зации» накладывает на западную циви¬
лизацию особую ответственность за судь¬
бы мира. В целом «цивилизационный
подход» к истории во всех его основных
вариантах ориентирован на преодоление
традиционной парадигмы историософ¬
ского мышления — линейного телеоло¬
гически заданного процесса единой ми¬
ровой истории. Фактически же, этот
подход может быть параллельным с «ли¬
нейным», устанавливая принципиальную
многомерность истории и способов ее
осмысления. К тому же и в рамках «ци¬
вилизационного подхода» и теории куль¬
турно-исторических типов сохраняются
характерные мотивы единого линейно¬
процессуального видения истории.Е. В. ГутовЛЛЕГИЗМ — «школа закона» (фа-
цзя) в традиционной китайской филосо¬
фии. Основание школы относится к пе¬риоду «борющихся государств» (Ч ,
го), расцвет — к периоду империи М
(221 — 202 гг. до н. э.). OcHomn.ii
ложения Л. изложены в книге Шип "«Шан цзюнь шу» («Книга прапи	ласти Шан»), направленной прсимии,
венно на критику положений кпиФ
анства в области государственною унгления и социальной политики. Ос	направление критики — патриархии,
представления о государстве кик с
ной семье, нравственно-этическим
рактер государственной политики,
правленной на воспитание «благорп»"
го человека», опора на традиции,
результате этой критики происходи! •-
на конфуцианского принципа ли (римн
почтительность, поклонение) глиной *•
фа (закона, принуждения). Соиишм.
государственная система понимтч, и ■
как семья, а как универсальная и чч
женная машина, имеющая своей in
достижение экономического и полит >ского могущества. Залог осущсс	такого образа государства — унифиыш»
разделения труда между земледелии.!
воинами и чиновниками, введенш >
ной собственности на землю взамен
шинной, организация массовых при.,
каждый солдат которых имеет одну .
занность — быть готовым к смерти III
Ян опровергает характерное для отных философских школ (в чат	конфуцианства и даосизма) почтен и
традиции, отрицание позитивного чир.,,
тера перемен: «мудрый творит закипи
глупый ограничен ими; одаренный in •
няет ритуал, а никчемный связан 11111,
лом». В стратегии социально-экоиоми ,,
ских преобразований устанавлиши...
два ориентира — экономическая моим
военное могущество государства. Они
значение придается целенаправлен!, ■
социальной инженерии, обузданши
ловеческой природы посредством i ■
токих законов и насильственного хи|н,тера их воплощения («доброта и чо	колюбие — мать проступков»).Разработка положений Л. сшгмшх
именем Хань Фэй-цзы, утверждшми,
изначальное зло человеческой прирм.м
проявляющееся в стремлении к сш,.
ли•	I интересам наперекор обществен¬
ны! у. Единственный способ пре¬
мии ттого — насильственное уста-
Hiti' единомыслия», тотального го-
,» шейного контроля над личностью.I шшне философия и искусство
и I ни» государственной жизни, вно-
м и in >рсчивость и неопределенность
мпиишепные образцы для подража-	июны служения государственно-•	IишV. 1ораздо полезнее направить
шм, штрачиваемые на культуру, для■	и мин положения земледельцев.Ф>И-цзы утверждает универсаль-
	.она — дао (перетолковывая по¬
ни дмоеизма), которому подчинено
щ Но, )емля, вещи, человек. Из сфе-
, пииеренльной компетенции дао вы-
м| iojm.ko само дао и правитель, яв-
о| и Hi »1 его «государственным вопло-		 Вообще, фигура правителя —«и ми.мня в философских построениях•	i|шпи гель должен быть подобен дао иiv	Ныть отрешенным от человече-
•моций и личностных оценок, отда-
и||| ниочтение строго рациональному,
иимрннленному мышлению и пла-
	шию. Если правитель добился ав-•	нической слаженности в работе го-	и иной машины, он может быть|. тельным, подобно дао, и скрывать
и иицо от всякого, устанавливая не-
н I" ишчно-механический эталон то-
		 государства. Закон правитI юсударь управляет законом по-
, н том искусства управления; закон
н искусство правителя — тайно. Со-11	и.но политические принципы Л. бы-	ишцены в эпоху империи Цинь.пырпзилось в преследовании всех
и I'мыслящих, сожжении конфуциан-
н it пр. книг, введении жестоких кара-		 законов и массовых принуди-МИ1.И работ. После распада империи■	т. школа закона» объединяется с
"Фуциннством, создавая синтез ритуа-
' м| и шкона фа.Е. В. ГутовIII	Ш — один из важнейших тер-		 китайской классической филосо-и и особенности конфуцианства. Л.не имеет однозначного соответствия в
европейских языках, поэтому переводы
этого термина чрезвычайно многообраз¬
ны: «культурность», «нормы поведения»,
«обряд», «обрядность», «почтительность»,
«правила», «правила поведения», «прили¬
чие», «ритуал», «сдержанность», «тради¬
ции», «устав», «церемонии», «этика»,
«этикет», «этико-ритуальные нормы».В синологии понятие Л. интерпрети¬
ровалось как «плотина, которая сдержи¬
вает человеческие страсти; то рассудоч¬
ное, рациональное, культурное (в конфу¬
цианском понимании), которое управляет
и ...должно управлять человеческим об¬
ществом» (акад. В. М. Алексеев); обще¬
ственный запрет, налагаемый на «непри¬
личное», и разрешение, даваемое на
«приличное», — все это для китайского
ученого, культурного и «порядочного»
человека вообще.Идея J1. предполагает жизнь в посто¬
янном труде и отвращение к беспечно¬
сти. Последняя, однако, является для
«народа» наивысшей приманкой, поэто¬
му конфуцианцы считали привитие Л.
народу трудной задачей. Акад. Н. И.
Конрад определял Л. как нормы обычно¬
го права и государственного закона,
только не надуманные, не искусствен¬
ные, не изобретенные людьми, а вырабо¬
танные самой жизнью, подсказанные ею.
Л. базируются на незыблемых началах,
воплощенных в семье с абсолютной вла¬
стью отца и в общине с ее идеалом
сплоченности всех членов. По мнению С.
Кучеры, иероглиф «Л.» первоначально
обозначал обувь, надеваемую при совер¬
шении религиозных обрядов, отсюда два
исходных значения: установленные
предписания поведения (приличие) и ри¬
туал (этикет). Л. — руководящий прин¬
цип, призванный устанавливать гармо¬
ничные отношения между людьми. Л.
тесно связаны с жэнь — человечностью,
гуманностью; человек, лишенный жэнь,
не может обладать Л. и действовать в со¬
гласии с ними. Человек должен сдержи¬
вать себя с помощью Л., ибо только то¬
гда не будет совершать неправильных
поступков. М. Л. Титаренко считает воз¬
можным расширить круг значений Л.,441
ливключая туда дух, истину, ясность, вер¬
ность, применимость и полезность.В современной науке существует че¬
тыре основных направления в интерпре¬
тации Л. Первое, «социологическое»,
представлено в нашей стране работами
Л. С. Переломова. Согласно этому на¬
правлению, Л. есть система морально-
этических принципов, норм поведения,
которые должны соблюдать все жители
Поднебесной. Носителем этих норм по¬
ведения является «благородный муж»
(цзюнь цзы). Значение понятия Л. весьма
объемно — сюда входит почитание пред¬
ков и особенно родителей (сяо); челове¬
колюбие и прежде всего любовь к род¬
ственникам; уважение к старшим и под¬
чинение им; честность, искренность;
стремление к внутреннему самоусовер¬
шенствованию и т. п. Эти морально-эти-
ческие принципы создавались Конфуци¬
ем (551 — 479 гг. до н. э.) с учетом норм
поведения, существовавших в общинах.
Нормы поведения, интерпретированные
Конфуцием, были шире норм обычного
права и заключали ряд новых сущест¬
венных моментов. Представление о по¬
читании старшего поколения, поколе¬
ния отцов, бытовавшее в общинах, бы¬
ло вынесено Конфуцием за рамки этих
социальных ячеек и перенесено на всю
страну. Согласно его схеме, правитель
возвышался всего лишь на две-три сту¬
пеньки над главой большой семьи. Это
должно было оказать реальное воздейст¬
вие на общинников, ибо Конфуций вво¬
дил правителя в круг их обычных пред¬
ставлений. Консервируя внутриобщин-
ное деление, Конфуций переносил это
же правило и на деление социальное. Ес¬
ли в силу естественных законов в первом
случае сыновья могли стать отцами, то в
общественной жизни исключались вся¬
кие социальные перемещения. Большин¬
ство населения принадлежало к общине
с ее органами самоуправления. Поэтому
сила личного примера продолжала играть
большую роль, и прежде всего взоры лю¬
дей были обращены на руководителей
общины, глав больших семей. Стремясь
сделать образ правителя более земным и
доступным рядовому общественнику,Конфуций обязывает и царя со(ни
весь комплекс правил, связанны1.
Конфуций стремился ограничим, hi-
царя, поэтому и возникла копит,
«благородного мужа». Правителю ■.
нявшему концепцию Конфуция, при
дилось взваливать на себя бремя iiIih.
ностей «благородного мужа». 1’шпставников, следивших за 		правителем принципов Л., отними.
конфуциански образованным сштим
кам, составлявшим ближайшее ок|П •
ние царя.В рамках «экзистенциалистсм. .
меневтического» подхода, предо мн .
ного в работах В. В. Малявина, .11 ||мн
ал) определяется как со-бытис, colli,i м.
ность, взаимное соответствие, реши,
различных измерений бытия. Он шч и.
неповторимого мгновения. Но он vi и
няет все скоротечное во временном Г.
туал был центральным понятием ч*
ской традиции (династия Чжоу, XI мн. э. — 221 г. до н. э.), причем д|»	китайцы не делали различия между г
гиозными обрядами и светскими нс|и .
ниями. Это обусловлено тем, что и ... im
ве китайской религии лежал кулi.'i нр.ков, соединяющий в себе божссти	и человеческие черты. ЗагробпыИ ■
был непосредственным продолжен»
земного. Покойники наделялись ин и
же потребностями и обязанностям», •
живые: они нуждались в пище и оде t
им сообщали о земных событиях н i
ли от них заступничества. Храм п|к и>
был средоточием и религиозной, и
мейной, и публичной жизни чжоуст и 1
нем устраивали не только жертвоприп
шения, но и свадьбы, и другие тор*..
ва. В родовых храмах правителей уш i
объявляли войну и награждали мер»
шихся из похода полководцев, прими .
ли иностранных послов, устраивали и
ры и т. п. Конфуций увидел в чжоу* i.
ритуалах самое действенное сре/мм
возрождения древнего благочестия, I'm
ал — главное условие человечесин 11 *
щежития и лучшее средство воспишнн
в людях человечности. Конфуций оц.|н
в ритуале фундамент всей человечп i ■
деятельности, рецепт правильного ним442
линн нее случаи жизни. Священно-■	III полностью вмещает в себя
|.мшородный муж не желает заме-
и I им не делает ничего, противо-	ритуалу. Конфуцианский чело-ршуольное существо. Л. воплоща-		 	 качества человеческогоI	iii'ii,ь всякое ритуальное действие
щ по. быть общепринятой нормой
mi июлей и, следовательно, их об-
мн юянием. Ритуал принадлежит
ни и и кто не имеет на него исюпо-
п пых прав; он есть и средство, и са-		 человеческого общения. Егон нГМцестве двойственна: он ставитI	индивидуальным устремлениям,
пн | и цист непреходящие, а точнее —
шницис к следующему поколениюн 	к- ценности. Ритуал от каждого| I нмоумаления — об этом его
ни напоминает знакомое с детства•	шипение о слащаво вежливых ки-
| | их «китайскими церемониями»,
ни же ритуал сообщает человеку■	пните достоинство. Конфуциев ри-»то поистине каллиграфия серд-
н mi далеко не исчерпывается без-III	im соблюдением тех или иных пра-
пшпопристойности». Жизнь в
и» и I пни с Л. предполагает состоя-
||| \| 1.И1НОГО бдения, твердый кон-
п ниц собой, но контроль, не.притес-
Miiill природные задатки человека, а
'■кI ионлекающий их в органическую		 телесно-духовного бытия, ве-		 единению культуры и природы.■	и чип, ритуал — всегда условность, и
иннсмис его заключает в жесткие
. и икание человеческие поступки. Но
нхшолист с безукоризненной точно-нмрпжать чувства и делает поступ-
чыс,пенными и выразительными. В
| н , по Конфуцию, человеческая		 очищается от всего случайного,			 стройная и прочная, как кри--1 матрица человеческой социально-	шено третьей, «символистской»,	нн И. И. Семененко, понятие Л.	I не I н себя этикетность, принципhim н чувство благоговения. Этикет-
н шождествляется с принципом уме¬стности: Конфуций часто говорит о «не¬
знании ли» как о нарушении соответст¬
вия между конкретным видом ритуально¬
го действия и социальным положением
того, кто его совершает. Но этикетностью
понятие Л. не исчерпывается. Первона¬
чально оно означало жертвоприношение
божеству и жертвенную утварь, т. е. ре¬
лигиозный обряд, и лишь позднее стало
охватывать этикетные нормы вообще.
Так же широко понимает ритуал и Кон¬
фуций, но в то же время он культивиру¬
ет и его религиозную схему, считая в нем
главным, помимо этикетности, принцип
жертвы и чувство благоговения. Именно
религиозный ритуал оказывается у Кон¬
фуция лежащим в основе всех общест¬
венных и нравственных норм, включаю¬
щих и словесный этикет. Одну из причин
смуты и разбоя, царивших в то время,
Конфуций видел в невежестве. Его со¬
временники предали забвению лучшие
заветы древности и, не зная их, наруша¬
ли обрядовые и нравственные нормы
(Л.). Другую причину общественной сму¬
ты он видел в том, что можно назвать
оскудением религиозного чувства. Не¬
знание обрядности (Л.) не всегда рас¬
сматривалось как препятствие для дости¬
жения высшей добродетели. Иное дело —
чувство благоговения. Конфуций ставил
его в ритуальные рамки и придавал ему
культовый смысл. Оно дробилось на
множество частных проявлений, выража¬
ясь в почтительности к Небу, к царю —
сыну Неба, к другим правителям, к пред¬
кам, к родителям и т. д. Их общим зна¬
менателем было благоговение перед Не¬
бом как универсальным началом, кото¬
рое объединяло людей с космосом и
между собой в чувстве божественного все¬
единства. В жертве Конфуций видел
смысл учения и человеческой жизни.
Средством достижения этой цели Кон¬
фуций считал древнюю обрядность, Л., в
которой и стремился всех наставить.
Чтобы вернуться к древности, требова¬
лось выявить изначальный смысл древ¬
них ритуалов и в эти правильно понятые
ритуальные формы «оправить» всю
жизнь. Формальная сторона казалась
особенно важной. Конфуций ставил за¬443
ЛИБЕРАЛИЗМдачу с помощью Л. формализовать до
предела естественную, земную жизнь,
воспитать отношение к ней как к необ¬
ходимой формальности. Жертвовать че¬
ловеческим естеством во имя божествен¬
ной нравственной природы, жертвовать
земным во имя вечного — вот смысл Л.
Т. о., Л. из этикетной формальности пре¬
вратилось в сакральную основу человече¬
ской жизни.Наиболее адекватной следует при¬
знать четвертую концепцию, принадле¬
жащую А. И. Кобзеву. Он переводит Л.
как «благопристойность». Эта категория
сочетает в себе два основных смысла:
«этика» и «ритуал». Этимологическое зна¬
чение Л. — «культовое действие с сосу¬
дом», зафиксированное в его исходной
форме, изображающей такой сосуд, —
роднит данный иероглиф с фундамен¬
тальным онтологическим термином ти
(«тело», «строй», «сущность», «субстан¬
ция»), графическую основу которого со¬
ставляет изображение того же ритуально¬
го сосуда [в современном начертании
эти знаки различаются левыми частями:
у ти — Щ ?§ — это элемент «кости» (гу
g ), у Л, - «проявлять» (ши %)|. В
этимологическом родстве Л. и ти заложе¬
но зерно позднейшей философской он-
тологизации этики — ритуала в Китае,
где соответствующее понятие стало мыс¬
литься как выражение важнейшего фак¬
тора не только культуросозидания, но и
космоупорядочения. Если первоначаль¬
но, в дофилософский период (т. е. до се¬
редины I тысячелетия до н. э.) это онто¬
логическое воздействие Л. считалось зи¬
ждущимся на религиозном ритуале, то
затем оно получило преимущественно
этическое истолкование. Встречающаяся
уже в древнейших (конец II — начало I
тыс. до н. э.) письменных памятниках
«Шу цзине» и «Ши цзине» категория Л.
обозначала обряды, дающие возмож¬
ность преодолеть политические кон¬
фликты, а также храмовые и дворцовые
ритуалы, формы поведения сановников
по отношению к народу. Конфуцием ка¬
тегория Л. была теоретически осмыслена
и превращена в общую характеристику
правильного общественного устройства иповедения человека по отношении
другим и к себе. В дальнейшем, про t
семантическую эволюцию от «pirn 1
«этике», а точнее, от «этизироипн.
ритуала» к «ритуализованной этим
тегория Л. в самом общем смыои i ■выражать идею социального, эти	религиозного и общекультурнот мн|-
тива. В «Записках об этико-ритумии
нормах» (Ли Цзи) категории IIпридан универсальный регул» 		смысл посредством определения с m
щью омонимичного термина ли i •
(«принцип — резон»). «Принцип
фундаментальнейшая онтологическим
тегория китайской философии, и ei щмое отождествление с Л. предо	собой доказательство онтологи ш|>»-
ности китайской этики.Указанное богатство подходом i ин
тельствует о возможности далыюИш
углубления интерпретаций Л.А.	Л. Мышии.ЛИБЕРАЛИЗМ (от лат. «своПшм
в общем смысле слова — совокупи- -
интеллектуальных и культурно ц|пн>
венных установок, ориентированны
признание личности, ее свободы и <
реализации высшей ценностью кумм ,
и общества. В таком качестве Л. я|ни
ся не только элементом политичп и
правовой культуры, но и духовно щ-
тической культуры в целом. II у»
смысле — это идеология, теория н |||И
тическая политика либеральных мири *
действующих в рамках полиции 11 и
систем стран Запада с середины XIИстоки политического Л. сия пни
социально-политическими npoin • -XVII	— XVIII вв.: раннебуржуазными iволюциями, секуляризацией тип	правовой сферы, формированием 		мической системы «свободного рыт -
конституционалистской ПОЛИНИН I ■
системы, светской культурно-о(>|ш ни
тельной практики. «Классически!!' И
качестве политической идеологии
практики, безусловно, тесно сшпин
«классическим» капитализмом ХИ
первой фазой эволюции «индустрии in *
го общества». Более того, Л. в этом444
ЛИБЕРАЛИЗМ| но рассматривать как концентри-	 выражение практики и духов-iiiini гиых ориентаций данного типа
inti Что касается Л. в широком
| то история обладает большейм»1 				по отношению кн hi мной социально-политической	 Дело в том, что для «философ-II	действительным идейно-уста-н. 		 ядром является комплексшипений об автономности и само-	мости личности, понятие кото-нншпо с принципом субстанцио-
		 свободы в качестве высшей•	н in личностного бытия. Эти ут-
(| пни, иосящие вполне априорный■I и 11, посходят к самым корням но-	■	Некого гуманизма и становятся■	и mill широкомасштабных теоретиче-ннк'рпретаций, в т. ч. и сугубо ме-
. и мин ского характера. Для «полити-
.1 и- же Л. основное значение имеет
i-т но себе презумпция свободыii	in как высшей ценности, а созда-	•	мы политико-правовых инсти-|. ипе с почивающих оптимальный ха-
ч-р | иморсализации личности. Благо-
| 1111 м у, «политический» Л., являясь■	пи фактором социально-политиче-
| шаимодействия, сам трансформи-
м и соответствии с развитием и из-
iiMi м >той сферы жизнедеятельно-
Iuni I гва. Хотя и с учетом данной.. 11111и к 11, жесткая идентификация Л. с
определенными классово-группо-
м интересами представляется про-111	нчпой, т. к. идеи и ценности Л.■	I 11 hi л и неотъемлемым компонентом•	|н.1 современного общества (по
■•ни II мере, в западном мире). Основ-| ФИЛОСОФСКОЙ ПреДПОСЫЛКОЙ ВОЗНИК¬
ШИ! JI, послужило становление гума-
нснекой культурной парадигмы но-
ирсмени. Логику этого сложного■	I можно выразить, хотя и в упро-
«1.14 ииде, так: выделение человека в
. щг смыслового и целевого центра
im |н ума; отказ от принципа несуб-
мнннш.ности человека («смерть бога»);ниирование сущностных качеств
" in I и (разума, целеполагающей спо-
|||> in, гворчески-производительнойактивности) в качестве метафизических
субстанций; отождествление «сущности
человека» не с абстрактно-всеобщим, ро¬
довым началом, а с индивидностью
(«атомарный индивид»). Это путь, прой¬
денный новоевропейской философией от
Ф. Бэкона и Р. Декарта до А. Смита, Д.
Юма и И. Канта. Последняя фаза этого
логического становления — «атомиза-
ция» и «априоризация» индивидности —
как раз и является философским фунда¬
ментом Л. Особое значение в этом про¬
цессе имеют социально-антропологиче¬
ские концепции физиократов XVII —XVIII	вв., где впервые отчетливо выделя¬
ется абстрактная личность в качестве
субъекта правоспособности, обладающе¬
го «врожденными», «естественными» и
неотчуждаемыми правами. Позитивная
политико-правовая система предстает
как продукт рационально-произвольного
взаимодействия автономных индивидов,
исходящих из своих сущностных потреб¬
ностей в гарантированной реализации
личных прав. Идея «общественного дого¬
вора», даже выраженная крайне осторож¬
но, логически ставит государство и
власть в зависимость от целей и ценно¬
стей личности. Законы и установления
обретают легитимно-правовой статус
лишь в качестве актов, выражающих «об¬
щую волю» или «волю большинства».
При этом в социально-политических тео¬
риях XVII — XVIII вв. атомарность ин¬
дивида выступала скорее как антрополо¬
гический принцип, на уровне же разра¬
ботки институциональных параметров
индивидуализм оказывался фактором не¬
гативного значения. Это свойственно не
только «авторитарным» моделям Б. Спи¬
нозы и Т. Гоббса, но и более демократич¬
ным концепциям Дж. Локка, Вольтера,
Ш. Монтескье, Ж.-Ж. Руссо. Решающий
шаг в этом направлении делает И. Кант,
возводя принцип духовной автономности
личности в субстанцию всего политико¬
правового механизма: гражданское со¬
стояние предполагает подчинение тота-
лизующей и правообеспечивающей воле
государства, но представления о личных
целях и выгодах, справедливости, право¬
мочности и разумной целесообразности445
ЛИБЕРАЛИЗМлюбых действий, затрагивающих интере¬
сы личности, остаются в сфере ее неот¬
чуждаемых прерогатив. Гегель в «Филосо¬
фии права» полагает исходным пунктом
самореализации «идеи права» абстракт¬
ную свободу индивида, отождествляемую
с правоспособностью или «чистой воз¬
можностью права». А первичная кон¬
кретизация правоспособности полагается
правом частной собственности. Эти
принципы в дальнейшем становятся от¬
правной точкой обоснования классиче¬
ского Л. у И. Бентама и Б. Констана.
Характерно, что логический дискурс геге¬
левской политико-правовой теории завер¬
шается утверждением доминирующей и
самодовлеющей роли государства в сфе¬
ре правоотношений (почему свобода от¬
дельной личности и полагается в качест¬
ве абстрактной). Тем самым, на уровне
чистой логики Гегелем поставлена ди¬
лемма, осознанная теорией Л. лишь го¬
раздо позднее. Эта дилемма формируется
следующим образом: власть принадлежит
народу (ибо он сам создает законы и
контролирует их реализацию) — над всем
властвует государственный закон (по¬
скольку только авторитет и мощь госу¬
дарства придают закону принудительно¬
общеобязательный статус). Попытка
разрешить эту дилемму оптимальным
образом вызывает к жизни сначала кон¬
цепцию конституционно-правового строя
(у тех же Локка, Канта, Гегеля), а затем и
реализацию этой концепции в большин¬
стве стран Западной Европы. К середине
XIX в. складывается общий комплекс
фундаментальных утверждений Л., полу¬
чающих разнообразную философскую,
политико-правовую и идеологическую
интерпретацию в теоретических концеп¬
циях. Он может быть представлен сле¬
дующим образом: 1. Априорная ценность
человеческой личности. 2. Исходное «ес¬
тественное равенство» людей. 3. Отожде¬
ствление сущности человека с целепола¬
гающей рациональностью, а целевых
мотиваций личности — с моральной
добродетелью. 4. Реальность неотчуж¬
даемых прав и свобод личности (право
на жизнь, свободу, собственность и т. д.).5.	Главная функция государства — обес¬печение и защита естественные и|-
Взаимоотношения индивида и пи ,ва определяются фундаментальна	говорными актами — метафичич.
общественным договором, арии •
ванным в конституции. 7. Верхов ■
конституцион но-правового зам и м
торому подчинена деятельность i • <>
ства и в рамках которого личшн и
ствует свободно (дозволено вег, чи
запрещено законом). 8. Огр.чнм i
прерогатив государства в сфере чф •
жизни граждан (семейной, экомоипСКОЙ, КУЛЬТУРНО-ДУХОВНОЙ). 9. < II'
разделения властей как гарант < i и >
ности правового пространства шм"|
лизации индивида, относителынн
венство законодательной власти и
представительской системы. II) И
тимность правосознания личное i и .
пе с автономностью ее нравсинн
ценностной ориентации. Класеич.Л. XIX в., представленный ионии,
правовыми теориями И. Бейтами с
Констана строится на этой коицгчг.
ной основе, адаптируя ее к реши м
социально-экономических ирош
своего времени. Наиболее харпкмчерта этих концепций — жесткая	«свобода — индивидуализм — чти.
собственность — прагматизм». I н
Бентам (1748 — 1832) разрабатыкш i »
рокомасштабную программу Либерии,
демократических преобразовании oi...
ства и государства на базе утилтнриС его т. зр., польза — ведущий не	стимул всякой деятельности, о	польза есть сумма индивидуальные н> >
или «наибольшее счастье для наиОшн m
го количества людей». Эта формумп
новится смысловой и целевой мша и . >законодательства, благодаря чему 	ность становится целью, а государ! ни.
средством. «Польза» и «счастье.. и|.
пропорциональны материальному Ои.н,
состоянию, т. е. частной собственно.
«Из двух индивидов, обладающих п. |. -
ным количеством богатства, тог, кш
ладает большим количеством, облимм.
большим счастьем». Все политики hi
вовые институты, следовательно, оНч
ны способствовать процветанию 		446
ЛИБЕРАЛИЗМ■и и мости, но не путем вмешатель-
и (коиомическую конкуренцию, а
и|м'поставляя всем гражданам фор-■	1.1 мнимые возможности участия в
Ini ики «свободного рынка», в кото-
п |к пиизуются субстанциональная
in и нктивность личности, сама со
in м иыровняет все негативные фе-•	мщсственной жизни. Б. КонстанIH Щ с близких позиций подроб-
||||||Питынает концепцию многоуров-и 	итрализации власти, позволяю-	счить всестороннюю админист-ИИ1. политическую и правовую
. собственника. Принципиальным	мисм при этом оказывается' IHHIM самостоятельной муници-
!!• 'И нлисти, формируемой наиболее■	|mi I ичсским способом. Уже во вто-
•| ишнтиис XIX в. в политической фи-Фмн .11. начинается отход от столь
иыриженного индивидуализма. В
н и, ирманского правоведа Л. фон■	ими (IН15 — 1890) осуществляется
•м|нпный синтез принципов класси-
•I" II. с теорией классовой борьбы и
| иной сущности государства. Основ-
и|.Iиод таков: государство должно
и, формироваться из инструмента «ча-•	I М1Н С01ЮГ0 интереса» в орудие клас-
н солидарности, что предполагает
.им и in юс расширение сферы государ-
. и и н о вмешательства в социально-
| и кшчоскую деятельность, сложнуюг,	искусственного выравнивания со-. 	но неравенства ради достижениящи ill гармонии и правового харак-
: I пиитической системы. Движение в
t.i|i*iiiV "социализации» исходных прин-
‘ .и II, весьма характерно для конца
первой трети XX вв. Сформиро¬
вался в результате неолиберализм,
■к социальный либерализм» (Т. Грин,
Soficoii, Л. Хобхауз, Г. Спенсер),-	тируется на реформацию класси-
iil системы «свободного предпри-		ства», усиление социальнойни т., м государства, компенсацию
		1C много неравенства расшире-•	I исмократических институтов, фор-I-	'пимис «этической политики». В дан-
и >Ц1 и 11 и I и социальная защита индиви¬да не противопоставляется его автоном¬
ности и личному достоинству, а предпо¬
лагается ими. В политическом плане Л.
солидаризуется с «левыми» течениями
(лейборизм, социал-демократия). Основ¬
ная трансформация либеральной фило¬
софии и антропологии в этот период
происходит под знаком отказа от ото¬
ждествления свободы личности с сумма-
тивным объемом собственности. Акцент
все больше и больше смещается в сторо¬
ну нравственной и духовно-культурной
свободы личности, утверждения априор¬
ного права «быть и мыслить не как все».
В послевоенный период политическая
идеология Л. входит в стадию кризиса,
постепенно утрачивая существенные от¬
личия от консервативных принципов.
Единственным принципиальным расхо¬
ждением остается подход к этической и
ценностной проблематике: Л. сохраняет
идею нравственного плюрализма и ва¬
риативности общественной морали, то¬
гда как консервативная мысль всегда
придерживается ориентации на «тради¬
ционные ценности и устои». Характерно,
что мировоззрение Л. постепенно ото¬
ждествляется с научным стилем мышле¬
ния современности. Т. е., с признанием
возможности равноправной аргумента¬
ции различных концепций и позиций,
выбор между которыми зависит не от их
сущностного «смысла», а именно от ка¬
чества аргументированности. Глобальные
процессы 80 — 90 гг., размывание устояв¬
шихся моделей социально-политической
практики и мышления, становление «по¬
стиндустриального общества» и постмо¬
дернистской культуры вызывают и неод¬
нозначные трансформации теории и
практики Л. В отношении теоретическо¬
го движения наиболее характерным про¬
цессом представляется адаптация либе¬
ральных мотивов к функционированию
субкультурных общностей, конвенцио¬
нальной групповой этики и системы
культурно-эстетических ценностей, прин¬
ципов этнокультурной толерантности.
Перспективы политического и экономи¬
ческого Л. в его собственном смысле для
современной ситуации вряд ли столь оп¬
ределенны. В отечественной культурно-447
ЛИБИДОсоциальной практике история Л. сложна
и противоречива. Прежде всего, россий¬
ская государственность практически ни¬
когда не имела опыта широкомасштаб¬
ных либерально-демократических преоб¬
разований в западном духе. При этом
нравственное и теоретическое обоснова¬
ние идей и ценностей Л. в отечественной
мысли имеет свою весомую традицию.
Так, в правовой теории Л. представлен С.А.	Муромцевым, А. Ф. Кони, П. И. Нов-
городцевым, хотя и с существенным ак¬
центом на высшие ценности солидариз-
ма. Именно правовые реформы 70-х гг.XIX	в. в России более всего близки духу
правового Л. В политической же сфере
практика Л. не имела далеко идущих
продолжений: если и была тенденция к
либерализации политической системы
России, то она была резко прервана Ок¬
тябрьской революцией. В философско-
политической мысли Л. оставили свой
след П. Б. Струве, Н. М. Коркунов, Б. Н.
Чичерин. В постсоветский период в об¬
щественном сознании и интеллектуаль¬
ных дискуссиях идеи Л. приобретают
большое значение как выражение духа
модернизации российского общества.
Следует признать, что традиционный не¬
гативизм в отношении Л. как чисто за¬
падноевропейского феномена, свойст¬
венный славянофилам всех поколений,
евразийцам и близким течениям, также
сохраняет свое значение в интеллекту¬
альной жизни постсоветского общества.
По всей видимости, полемика Л. как «за¬
падничества» и антилиберализма как
«почвенничества» сама по себе является
бесплодной. Практика показывает, что
обновляющаяся культурно-ценностная
сфера постсоветского общества доста¬
точно активно принимает идеи Л. (хотя,
возможно, в несколько утилитаризован-
ной форме, в духе раннего Л.). Пробле¬
ма заключается в том, насколько эти
ценности и нравственно-прагматические
установки могут реализоваться в инсти-
туционально-правовой системе, испыты¬
вающей в своем становлении весьма про¬
тиворечивые тенденции.Е. В. ГутовЛИБИДО (от лат. libido
ние) — энергия, которую ФреПн •
фундаментальной основой всех iii»
зований сексуального, мотивации in ■
его объекта, его цели (например .
мация) и источника сексуальною м-
ждения (топологическое и фунт,
нальное разнообразие эрогенны..Л. является связующим понятием м.
телесным развитием и объектными
шениями. Энергия Л. считается три
ченной количественно и нсуинчи.
мой, но не подлежит измерению
она не является в полном смыеш
станцией. Функция Л. появлястен ш
нечто готовое и законченное, не ноп-ч
живает простого последователь!кии i
та и приращения, а проходи!' рнн
дующих друг за другом периодом 1
нальным пунктом развития стшнп...
подчинение частных сексуальны' м..
ресов внешнему объекту и подмтн ..сексуальности как таковой фун кии	должения рода. Энергия Л. можп ми
дить далеко за пределы чисто ссксую! ■
го поведения, она способна сопрано.*самые разнообразные виды деятеш	смешиваться с ними, придавая им i и
цифический оттенок значения.У Юнга понятие «либидо» иен	ется в расширенном смысле и опт -
«психическую энергию» в чистом мм
присутствующую во всем, что усг|>■ ищ¬
ется к чему-либо (лат. Impetus). Ф|
настаивал на том, что собственно м и
альную функцию невозможно устриц...
из душевной жизни никакими пси*
венными приемами.Сексуальное влечение распоит
на границе между телесным и пеичт
ским, его психический аспект нришн
пиально отличен от биологичсекш-
соматического, хотя имеет с ними мм
жество корреляций и пересеченийВ широком смысле Л. можно ним.
мать как носитель влечения к жи im
стремление организмов сохранят!, и. .
стность живой субстанции и сочми...
новые единства. Л. противостот м..
стинкту смерти; их можно рассматрши
как исходящие из одного источники <
развитие их направлено к разли	448
ЛИНЕЙНОСТЬ и НЕЛИНЕЙНОСТЬммч процесса развития — к началу•	Mi • иошстственно.К. Ю. Багаевill'll ЙПОСТЬ и НЕЛИНЕЙ-0*1 м. характеристики динамики со-
|п г процессов, используемые клас-	м (линейность) и постклассиче-111* ишейность) обществознанием.I однонаправленность социаль-
н|н|щ*сса, явления, понимаемая как
ипшмия безальтернативная реализа-
||| I oil сущности, цели или структу-
I п hi трактовка развития возможна
i t ппничии следующих допущений: 1.	тем, движущей силой линейногоhi	ризнается, как правило, еди-н . нииетвенное начало, субстанция,I " iiimi реальность. 2. Данное осно-
||| и гносеологическом аспекте рас-
|>1'|||имУ1СЯ как система аксиом, из ко-
|| ш.июдятся все остальные свойства
порицаемого объекта. Данное осно-I	принимается за универсальную
■'инициированную систему отсчета. 3.и иммй элемент соотносится с дру-	и; целое и части, причина и след-||| I ом обусловливает существование
и ПЦИХ, лишь через него они получа-
" мысленность и определенность. 4.	ши мыслится лишь как усложне-||Н1шизации социального объекта на
н in ушсствления основной цели (за-		 проекта). 5. Высшие и случай-Фнморы не могут оказывать сущест-	о воздействия на структуру соци-		 объекта и направление егони иш. 6. Т. о. возможно исчерпываю-11-1 шиччиатное редукционистское (мате-•	пи,иш- либо телеологическое) описа-
	пильного процесса.II	возможность многовариантно¬
сти гия социального процесса, до-■	н'мпи путем признания следующих
h i пий: 1. Социальный объект (про-| I I гтерогенен, полиморфен. 2. Суще-		 универсальной системы отсче-III	шиможно; любая такая система от-	mi.на и ограничена. 3. Отношениеп игпмых оснований изучаемого объ-
н| (процесса) понимается не в духе
|'' мческого функционализма, а в духехолизма как динамическое сосуществова¬
ние монад, где часть может брать на се¬
бя функции целого, а роли частей могут
меняться. 4. Эволюция рассматривается
как поиск системой-объектом адекват¬
ных ответов на вызовы среды, как нахож¬
дение оптимального режима существова¬
ния среди других систем. В ходе процесса
возможно изменение целей системы, су¬
щественное изменение, интеграция и
кооперация с другими системами, разде¬
ление системы и т. д. Направленность по¬
нимается не как непрерывный ряд жест¬
ких причинно-следственных зависимо¬
стей, а как результат пересечения
различных событийных потоков, усили¬
вающих либо нейтрализующих друг дру¬
га, изменяющих либо сохраняющих опре¬
деленные тенденции. 5. Между системой
и средой отсутствуют непроницаемые
границы, в зависимости от контекста
значимые элементы могут превратиться в
незначимые, случайное же — сделаться
важной составляющей системы-объекта.6.	Наиболее адекватное описание объек¬
та возможно лишь как комплекс описа¬
ний, осуществленных с различных пер¬
спектив и тематизирующих определен¬
ные его стороны.М. С. БелоковыльскийЛИЧНОСТЬ — индивидуальный че¬
ловек как субъект общественной жизни,
общения и деятельности, а также — сво¬
их собственных сил, способностей, по¬
требностей, интересов, устремлений и т.д.	В Л. снимается противоположность
внешней и внутренней жизни индивиду¬
ального человека; собственно, процесс
личностного бытия и протекает как по¬
стоянное снятие противоположности ме¬
жду внешним и внутренним в самореа¬
лизации человека. Бытие человеческого
индивида в качестве Л. является услови¬
ем воспроизводства и обновления соци¬
альных процессов. В философии речь
идет, по сути, не о личности, а о лично¬
стях. Общество рассматривается как
связь или система людей, утверждающих
и реализующих свои позиции, установки,
интересы. Разумеется, личностные каче¬
ства людей выявляются неравномерно, в449
ЛОГИКАразличные эпохи соотношение непосред¬
ственно личностного и непосредственно
коллективного бытия людей заметно от¬
личалось. Однако важно подчеркнуть,
что не только коллективность, но и Л.,
являются социальными формами бытия
людей, что вне личностного бытия соци¬
альные качества (связей, вещей, институ¬
тов, самих людей) не могут ни синтези¬
роваться, ни проявиться, ни реализовать¬
ся. Распространенные социологические
концепции социализации Л. делают ак¬
цент на усвоение человеком внешних
стандартов, на приспособление его к
внешним социальным формам. Такой
подход превращает в практически нераз¬
решимую проблему возникновение и
обновление социальных форм. Кроме то¬
го, как показала психология неофрейдиз¬
ма, — социализация, в полной мере осу¬
ществленная, ведет по существу не к раз¬
витию Л., а к воспитанию конформиста.
Современные философские и психологи¬
ческие концепции делают акцент на са¬
мореализации Л. (См. «Индивидуальное
и коллективное».)В. Е. КемеровЛОГИКА — учение о связях и после¬
довательностях человеческого мышле¬
ния, о формах его развития, о различных
соотношениях мыслительных форм и их
преобразованиях. Л. рассматривает во¬
просы о средствах существования мыш¬
ления, языках закрепления, воспроиз¬
водства, трансляции мыслительных про¬
цессов. В широком смысле Л. есть
усмотрение связей не только мышления,
но и бытия, т. е. Л., выявляющая «логи¬
ку вещей», «логику событий», «связь вре¬
мен». В этом аспекте Л. сближается с
онтологией. В своих содержательных ас¬
пектах Л. сопрягается с учениями о по¬
знании, его развитии, функционировании
и консервации и напрямую включается в
гносеологию. Т. о., Л. является одним из
основных подразделений философии и
постоянно играет ведущую роль в фило¬
софствовании, поскольку последнее все¬
гда так или иначе занимается вопросом о
мышлении. В XIX в. Л. как особая наука
отделяется от философии и в этом каче¬стве занимается формальным шипим
мышления и его языков. Вопрш м
развития мышления, эволюции
средств, его культурно-историчои ,и
социальной обусловленности остин и
компетенции философии. Сама .11 и
конкретных социально-историчп i и
культурных формах становится нм ,
разделом философских исследовании ■
рамках такого подхода можно ш.нп ■■
несколько основных этапов в эно.пмми
Л. и ее понимания. В древнем мири |
работка логической проблематики i н >
на с процессами классификации пси.
венных и естественных вещей, шн и
ментов человеческой деятели!т..
актов человеческих взаимодейстпиН
вырабатывает обобщающие поинии
техники оперирования ими. В пи м«
философии она выступает важным ни
рументом создания картины мири,
пользования ее в практике общен ииэпоху средневековья Л. ориентиро	на исследования форм мышлении и i
взаимосвязей; содержательное поннм,
рассматривается с т. зр. его соотно н и
логическим формам. Учение об упчи -
вых (или незыблемых) структурах м>
веческого мышления, обеспечиипинт,
его правильность, оказывается 1ш#и
предпосылкой для возникающих i м,
дартов научной рациональности. К,,,
вслед за естествознанием, формалыии
отделяется от философии, вопрос и |i
циональности человеческого мышш-н"
оказывается в центре философской пн и
мики. С одной стороны, выявляоп н и
достаточность формальной рациоии’м
ности для нужд новейшей науки, i
развития человеческой личности и | >
ширения ее духовных горизонтов. ( ни
гой — подтверждается потребность и ■
хранении рациональности и Л. и с н ■
широком смысле как условий восирпм
водства культуры (Баденское неокннм
анство). В XX столетии философ, >
критика рациональности (тракту*
обычно как жесткая связь логичени
форм) усиливается и ведется с различи,
позиций (экзистенциализм, марш и,
деконструктивизм). Вместе с тем и фи ,
софии усиливается тенденция траки,,.450
ЛОГИКА ВЫСКАЗЫВАНИЙ, или ПРОПОЗИЦИОНАЛЬНАЯ ЛОГИКА•	• муньтурно-исторических позиций,
»■ -иnunIия различных Л., присущих•	•им культурам и видам человеческойчI.мости. В свете этих подходов ме-•	••нм к к центы в понимании содержа-	in Л. Если прежде это качество•мимпось в основном с выяснением
I и'той направленности мышления,•	in pi. и центре внимания оказывает-
•*м и. мыслительных форм, возникаю-■	пп взаимодействии человеческих•	i-шн, это взаимодействие закреп¬
ит»! и воспроизводящая.В. Е. Кемеров	И КА ВЫСКАЗЫВАНИЙ, или		 IИ ЦИОНАЛ ЬНАЯ ЛОГИКА -I Ы1Н| индуктивной логики, в котором
и IIIII ()(> истинности (или ложности)1 мыканий (т. е. суждений, рассмат-
Hi'ii мых без их субъектно-предикатной1,(1 уры) в умозаключениях рассматри-
| н и ин основе изучения следующего
и пш их выражения — т. н. элемен-
I н 11.14 (далее не разлагаемых и не ана-
| нфугмых) высказываний с помощью
■I н'н | ких операций.Первые исследования в этом на-	ними начались еще в античности,ншн.шой степени они принадлежат
'Ml рлнних стоиков (Хрисипп, III в.
н I,). В рамках Schullogik эта .тема
-и imuiena рассмотрением выводов из
п ' ножных суждений (сложным назы-
|. I суждение, в состав которого вхо-
н нруше суждения). Современный вид■	' инш приобретать благодаря работам
. | и исего Дж. Буля, а также А. Мор-I I 'I Пирса, Э. Шредера и др. Даль-
щи I се оформление связано с творче-
ншм I Фреге, Б. Рассела, Д. Гильберта,1	Иимсмштейна и др.'( п., входящая в основание других
" н’Н'гких теорий (таких как логика
г пп п'гов, модальная логика), является		 частью, своеобразными проле-и ними всей математической логики,	му ее представление предваряет из-ичше логики предикатов (следует
п., что нотационные соглашения, т.
m i шииия и обозначения, в различных
нминх варьируются).В основе алфавита языка Л. в. лежит
непустое счетное множество атомарных
формул Фо. Атомарные формулы выра¬
жают элементарные высказывания и
обозначаются а, Ь, с ... Кроме того, ал¬
фавит содержит логические связки (сою¬
зы, операторы), выражающие логические
операции. В ряду основных логических
связок выделяют унарную связку «отри¬
цание» — обозначается значком (чита¬
ется «не-») и бинарные связки: «конъ¬
юнкция» — & («и»), «дизъюнкция» — v
(«или»), «импликация» — -> («если...,
то...»), «эквивалентность» — о («..., если
и только если...»), «строгая дизъюнк¬
ция» — («либо..., либо...»). Логиче¬
ские операции носят соответствующие
связкам названия.Л. в. располагает синтаксической ка¬
тегорией формул. Множество формул
обозначается — Ф, а сами формулы — А,
В, С... Эффективная процедура, позво¬
ляющая определить, является ли данное
выражение правильно построенной фор¬
мулой Л. в., характеризуется следующи¬
ми пунктами:a)	Фо с Ф, т. е. все атомарные фор¬
мулы есть формулы;b)	Если А и В формулы, то (-А),
(А & В), (A v В), (А -> В), (А о В),
(А <г-> В) тоже формулы;c)	Больше никаких правильно по¬
строенных формул Л. в., кроме указан¬
ных в пунктах а) и Ь), нет.Исследование свойств таких формул
и способов установления их истинности
является основной задачей Л. в. Сущест¬
вует два подхода к построению данной
теории: алгебра высказываний и исчис¬
ление высказываний.Алгебра высказываний, или по-дру¬
гому — истинно-функциональная логи¬
ка, рассматривает логические формулы
как алгебраические выражения, которые
можно преобразовывать по определен¬
ным правилам. Буквы, обозначающие
формулы, здесь играют роль пропози¬
циональных переменных (аргументов), а
логические связки — роль пропозицио¬
нальных констант, или истинностных
функторов, поскольку они определены
через функции с областью значений —451
ЛОГИКА ВЫСКАЗЫВАНИЙ, или ПРОПОЗИЦИОНАЛЬНАЯ ЛОГИКАистина, ложь (обозначаемых соответст¬
венно «и» и «л»). Значение логических
связок в алгебре высказываний опреде¬
ляют через истинностные таблицы.Метод истинностных таблиц есть
способ установления истинности выска¬
зываний, построенных в Л. в., т. к. логи¬
ческие функторы по заданным значени¬
ям аргументов однозначно определяют
результат. Поставив в заданную формулу
вместо переменных их значения и вы¬
полнив над ними указанные логические
операции в порядке, зависящем от рас¬
становки скобок в формуле, получим в
результате значение «и» или «л» для всей
формулы и, следовательно, установим
истинность (или ложность) сложного
высказывания, описанного этой форму¬
лой.Формула пропозициональной логи¬
ки называется тавтологией, если она ис¬
тинна при любом возможном распреде¬
лении истинностных значений перемен¬
ных, входящих в нее. Существует
множество методов определения, являет¬
ся ли формула тавтологией. Наиболее
распространенный метод — метод истин¬
ностных таблиц. Например, легко прове¬
рить, что формулы, выражающие логиче¬
ские законы, являются тавтологиями.
Метод истинностных таблиц может быть
использован при доказательстве или оп¬
ровержении корректности вывода по¬
средством преобразования вывода в им¬
пликацию, где конъюнкция посылок
составляет антецедент (левую часть им¬
пликации), а заключение совпадает с
консеквентом (с правой частью импли¬
кации). Если эта импликация — тавтоло¬
гия, то вывод, представленный в ней
указанным выше способом, корректен.Например, корректность примене¬ния modus ponens подтверждае те и .
что формула (((А -» В) & А) -» В) итология. Для обоснования, вмеси	вого, но громоздкого метода истиной
ных таблиц, приведем его сокрашеми.
(устный) вариант, называющийся м<
дом «приведения к абсурду». Дону! о< <
что формула (((А -» В) & А) —> И)
тавтология, значит, она может имен
чение «л» по крайней мере при одним ч
боре значений аргументов. Но дли I"1
чтобы эта формула имела значение •
значение ее подформулы ((А -> 11) л
должно быть «и», а значение В — «л* I!
истинное значение подформулы ((Л i
& А) может иметь место только при
тинных значениях ее конъюнктов (\В) и А. Мы получили обязательные пи
чения А — «и» и В — «л»; подстниин и
в подформулу (А -> В), получаем ее пн»
ное значение. Мы получили протитч
чие (абсурд): с одной стороны, дин и
чтобы формула (((А -> В) & А) > I
имела ложное значение, необхолнми.
чтобы ее подформула (А В) были m
тинной, а с другой стороны — ло ми
Но этого не может быть, следоватеш и.исходная формула не имеет 		илжи ни при каком наборе значеч	аргументов, т. е. она тавтология.Исчисление высказываний имп i
ло с теми же логическими формужин
но устроено как логическое исчиеж пи
(см. «Исчисление логическое»). Суши
вуют различные варианты исчислим'
высказываний, каждый из которых но¬
ет свои аксиомы и свои правила иыио .
Для аксиом используются тавтолит-Обычно используют два правила 		правило подстановки и modus pom и
(Правило подстановки: «Из форм. .-
F(A), содержащей букву А, вышние,
любая формула F(B), получающаяся t
меной всех вхождений А в формуле I .
произвольную, но одинаковую дли п.
вхождений А, формулу В». Оно по ии
ет формулировать логические законы i
соотношения между простыми выпот •ваниями, а затем распространять 	коны на любые сложные высказьшипи
Оба правила широко используют* ч
всех логических рассуждениях.452
ЛОГИКА МОДАЛЬНАЯи щгщ'иие высказываний строится
и гиниая система. Это означает,
нмммщие аксиомы и правила вы-
•н мнится т. о., что каждая тавтоло-
•mi с>ыть доказана, следовательно,•	нио является семантически пол¬
ит» также разрешимо и непроти-н.мм имя каждой системы исчисле-
и. I и ииваний определено, что тео-
н мой — только тавтологии, а в*	ми' истинных предложений, ка¬
чин нются тавтологии, ни одно•	■ mu* не противоречит другому.А.	Г. Кислоеи и И КА МОДАЛЬНАЯ — логиче-•	прим модальных операторов, при-
|| и к высказываниям или преди-11	■ I				— категория, выражаю-		-ние высказывания (суждения)тшгцьности или отношение гово-
I" I содержанию высказываемого,
к ность может иметь значение ут-
, ■ и ими, приказания, пожелания и•	н естественном языке выражается
н|,ц||,|м,|ми формами наклонений,
нипипй или модальными словами	о н, «возможно», «необходимо»,«ми- н т. п.). В логике такие слова
чмнисн модальными операторами,
м i i к I г два типа модальностей: мо-
	iii ilc re (о вещи) представляют; п псовый тип связи субъекта с пре-■	мим, ннпример: «Р необходимо при->	модальности de dibto (о речи)
щипнют собой выражения, относя-
I I ш.шказываниям. В современной
| широкое распространение получи-■	и нования модальностей типа deI	* ни модальный оператор относит-	щипанию, то, благодаря неэкс-		миыюму характеру, с его помо-м1.|нпуется новое высказывание. Т.■	| мшшстся модальным оператором,мшимся к высказыванию А, если и■	■и семи истинностное значение
' in определяется непосредственноиншистмым значением А.I	м ведет свое происхождение от
‘ * н ной силлогистики Аристотеля, а
н орий модальности мегариков истоиков. Позже проблемы модальностей
широко обсуждались средневековыми
авторами: Абеляром, Петром Испанским,
Фомой Аквинским и др. Большой инте¬
рес для развития Л. м. представляют фи¬
лософские исследования категорий «воз¬
можность» и «действительность»; веду¬
щую роль играют здесь исследования Г.
Лейбница и И. Канта. Начало современ¬
ного этапа в истории Л. м. связано с об¬
новлением логического арсенала, но не
совпадает с зарождением современной
математической логики в работах Дж.
Буля, Г. Фреге, Б. Рассела, Д. Гильберта.
После длительного «забвения» логико¬
модальные исследования в XX в. возоб¬
новляются при попытке К. И. Льюиса
решить проблему логического следова¬
ния путем построения теории строгой
импликации. Это возрождение приняло
форму критики логико-математических
исследований; оно определялось как «не¬
классическая» альтернатива последних,
но не получило дальнейшего развития.
Только с пониманием Л. м. как «над¬
стройки» над тем базисом математиче¬
ской логики, который представлен логи¬
кой высказываний и логикой предика¬
тов, изучение модальностей стало
приобретать подлинно современный вид,
а окончательное определение статуса Л.
м. получила с возникновением семанти¬
ки возможных миров. В целом развитие
современной Л. м. связано с именами Я.
Лукасевича, К. Геделя, Р. Фейса, С. Крип-
ке, Г. X. фон Вригта, Я. Хинтикки и др.Теперь о Л. м. можно говорить как о
семействе родственных логических сис¬
тем со сходной формальной структурой:
алетическая логика исследует понятия
необходимости и возможности; деонти¬
ческая логика исследует понятия «разре¬
шено» и «обязательно»; эпистемическая
логика исследует понятия знания и веры;
логика времени исследует временные
контексты; динамическая логика — син¬
тез и верификацию программ. Список
различных систем Л. м. не может быть за¬
вершен, т. к. их классификация и взаимо¬
отношения остаются проблематичными.А.	Г. Кислое453
ЛОГИКА НЕКЛАССИЧЕСКАЯЛОГИКА НЕКЛАССИЧЕСКАЯ -термин, объединяющий различные логи¬
ческие системы, отрицающий те или
иные из фундаментальных законов логи¬
ки (см. «Закон логический»). Среди
множества таких систем имеется возмож¬
ность выделить две базовые группы ло¬
гик. Во-первых, интуиционистские (близ¬
кие к ним — конструктивные) системы
логики, которые отказываются от закона
исключенного третьего и от основываю¬
щихся на нем косвенных методов доказа¬
тельства, что обусловлено отказом от аб¬
стракции актуальной бесконечности в
пользу абстракции потенциальной беско¬
нечности. Во-вторых, параконсистентные
(паранепротиворечивые) логики, которые
отказываются от закона (не)противоречия
и, как следствие, не позволяют выводить
из противоречий все что угодно.Другие системы Л. н. тоже связаны с
отказом от принципов классической тра¬
диции, но не столь явно апеллируют к
упомянутым выше законам, хотя имеет
смысл указывать их генетическую связь с
базовыми неклассическими направле¬
ниями, например: многозначные (поли¬
валентные) логики отвергают принцип
бивалентности (его возможная формули¬
ровка: «Каждое высказывание либо ис¬
тинно, либо ложно»), который безуслов¬
но связан, но содержательно не совпада¬
ет с законом исключенного третьего, и
допускают множественность (в частно¬
сти — бесконечную) истинностных оце¬
нок, трактуя последние как степени
подтверждения, правдоподобия и т. п.;
релевантные логики отказываются от
классического понимания следования и
основываются на содержательной зави¬
симости заключения от посылок, потреб¬
ность в чем спровоцирована парадоксами
материальной импликации, связанными
с законом (не)противоречия.Предложенное деление систем Л. н.
вполне удовлетворяет нашим целям, хо¬
тя и достаточно условно. Более точная
классификация, без сомнения, представ¬
ляет интерес, но затруднена в связи с
возможностью различных комбинаций
совмещения «неклассических» свойств в
одной системе.Сомнения в незыблемости и
ных оснований неклассической im"
можно найти и у самого Арш н
(прежде всего — это трудности, > mi
ные с законом исключенного i|" "
которые обсуждаются в девятой i
трактата «Об истолковании»), и у ей.
следователей в средние века (пипрп
известно обсуждение принцинп II
Скотга, который нередко получшч >|
мулировку парадокса материальном
пликации: «из противоречия (л)кн) >дует все что угодно»), В XX в. фо|	вание неклассической логики oi.iтаким исследователям, как Н. Л, II	ев (создал имеющую параконсмгн чин
сущность «воображаемую логику-. - I ,
мулировал закон исключенного и ниЭ.	Ж. Брауэр (положил основы ими и,онной математики и логики, 		неприменимость закона исклк	третьего в рассуждениях о 		множествах), Я. Лукасевич (создал и-
значную, затем — четырехзначную н
конец, — многозначную логику), >
Пост (чуть позже, но независимо •
Лукасевича, построил систему мн
значной логики), А. Н. Колмогорои m
ложил начало конструктивной лшш
истолковав интуиционистскую шит
как исчисление задач, где базовым н|"
ципом является построение, конет|>ун|
вание объекта), К. Биркгоф (первым >
ступил с идеями создания логики i и
товой механики) и др.Л. н. представляется перепекшим"
направлением развития логики, конч
не требует упразднения и даже ости"
ния значимости классического hhm|hh<ния (связанного прежде всего с 		Аристотеля, Г. Фреге, Б. Рассели), н ■
ляется одновременным углублением
расширением области логических ш ■
дований. Среди большого коли>п:< >•
причин, которые могут обеспечить ни
рес к исследованиям в рамках Л. п i
делим некоторые причины методшинм
ческого характера: расширение пшч
претаций пропозициональных кот i и
и переменных, разработка проблемы н
тинностной оценки высказываний, mi н
дологические параллели с 		454
ЛОГИКА ПРЕДИКАТОВ	'It, квантовой механикой и др.,. .и ним о неклассических объектах
, I,ниронка неклассических теорий•	in, связь метатеорий с топологи-
|"||)ией решеток и т. д., новый| мм парадоксы рациональности.А.	Г. КислоеII	НИКЛ ПРЕДИКАТОВ - раздел
шиной логики, в котором ведущую
in |ми*г нлияние внутренней структу-
| пгниМ на логический вывод. По¬
тесь полностью сохраняется ха-
|i ■ и1псй логики высказываний (см.1 hi п hi,оказываний»), то Л. п. можно
ифшшть как расширение послед-
Книсоический вариант Л. п. являет-
н i и " родственным преемником ари-
н и* кой силлогистики, но субъект-
.г' нпкнтивная структура суждений
м| труотся теперь с большей глуби-I illАнфииит Л. п., помимо символов ло-
и высказываний, содержит также			 предметов: предметные пере-Mii.li (х 1, х2, хЗ, ...) и предметные
.и ннггм (а 1, а2, аЗ, ...); символы
| hi п отношений: предикатные бук-
11' 1,1, К ...); функциональные буквы
I' ll, ...); кванторы: V — квантор•	миг i n («для всех») и 3 — квантор су-
	шипя («существует»).Нпмим определение терма Л,- п.:11	пен кая предметная переменная	петннта есть терм;lit если f — функциональная буква и
hi термы, то f(tl, ..., tn) есть терм;
•,.) Польше никаких термов, кроме			 в а) и Ь), нет.щемептарные формулы Фо получа-
| нперодством применения предикат-
... Пуки к термам: P(tl, ..., tn). В зави-
IHI in от величины п определяется
I иметь» функциональных и преди-
HII.pi пукв. Например, P(t) — одноме-
IIill предикат (свойство), R(tl, t2) —
н етпый предикат (бинарное отно-
нни) и т. д.| иитаксическая категория формул
1 I Н: определяется так же, как и в ло-•	I высказываний, но добавляется сле-
		 положение:—	если А формула их — предметная
переменная, тоУхАиЗхА - тоже
формулы.Т. о. силлогистика является теорией
одноместных предикатов и четыре фор¬
мы ее суждений приобретают следующий
вид:А — V х (S(x) -» Р(х)) или (-.3 х
(S(x) & (-iP(x))));Е - V х (S(x) (ШР(х))) или (-,3 х
(S) & Р(х)));I	— 3 х (S(x) & Р(х)) или (-Л/ х (S(x)
-* (-iP(x))));О	— 3 х (S(x) & (-iP(x))) или (-.V х
(S(x) -» Р(х))),где S(x) и Р(х) — одноместные пре¬
дикаты, соответствующие субъекту и
предикату суждений.Л. п. невозможно представить в ви¬
де алгебраической системы, т. к. проце¬
дура определения истинности ее формул,
содержащих кванторы, в общем случае
заключается в подстановке всех возмож¬
ных значений предметных переменных.
Поскольку предметная область может
быть бесконечной, то и эта процедура
может оказаться бесконечной. Л. п. орга¬
низуется в виде исчисления предикатов,
которое содержит аксиомы и правила
вывода исчисления высказываний, до¬
полняя их собственными; это исчисле¬
ние непротиворечиво, полно, но нераз¬
решимо.А.	Г. КислоеЛОГИКА ФОРМАЛЬНАЯ - наука,
изучающая мышление с т. зр. его способ¬
ности быть оформленным в языке.Наиболее распространенным для
пропедевтического варианта Л. ф. оста¬
ется определение ее как науки о формах
и законах правильного мышления. Одна¬
ко именно языковая деятельность, в са¬
мом широком понимании языка как се¬
миотической системы, задает формы
мысли и потому являет собой простран¬
ство логических исследований.Указанная в определении способ¬
ность мышления порождает возмож¬
ность оперировать следующими логиче¬
скими формами: понятиями, сужде¬
ниями, умозаключениями. В качестве455
ЛОГИКА ПРЕДИКАТОВнаиболее сложного вида логических
форм иногда выделяют и теории. Часто
эту последовательность воспринимают
как некую структурную иерархию. Поня¬
тие объявляется наиболее простой из
форм мышления, суждение представля¬
ется как система понятий, умозаключе¬
ние как система суждений, ну а теория
как система умозаключений. Эта иерар¬
хия недостаточно ясна, и ее обоснования
порой легко подвергаются критике, од¬
нако она часто используется в качестве
удобной схемы изложения предметной
области Л. ф., что, собственно, подкреп¬
ляется многовековой традицией препода¬
вания этой дисциплины (см. «Понятие»,
«Суждение», «Умозаключение»).Рассмотренные логические формы и
лежащие в основе операций с ними зако¬
ны и принципы, т. е. так называемый ло¬
гический аппарат, составляют Л. ф., а
выработка самих эффективных логиче¬
ских аппаратов — ее основная цель.В связи с различием логических
форм выделяют два основных направле¬
ния Л. ф.: 1) Концептуальный анализ, т.е.	исследование процедур определения
языковых терминов (понятий) и форму¬
лировка принципов отношений между
ними. Это направление включает в себя
широкий спектр теорий, от классифика¬
ции родо-видовых отношений до конст¬
руирования концептуальных «полей». 2)
Теория вывода, т. е. анализ рассуждений,
формализация законов и принципов свя¬
зи высказываний (суждений) в умозак¬
лючениях. Здесь формулируются спосо¬
бы корректного получения суждения,
называющегося заключением, из некото¬
рых исходных суждений, называющихся
посылками, посредством рассуждения. В
рамках теории вывода выделяют логику,
рассматривающую дедуктивные рассуж¬
дения, т. е. определенные способы дока¬
зательств (см. «Дедукция»), и логику, за¬
нимающуюся правдоподобными рассуж¬
дениями: индукция, аналогия и др. (см.
«Правдоподобные рассуждения»). Кроме
того, Л. ф. затрагивает и такие вопросы,
например, как формализация содержа¬
тельных теорий, проблема смысла и зна¬
чения, логические ошибки и парадоксыи т. д. Самостоятельное выделен ш
вопросов достаточно условно, ш,погружаются в проблематику «и	направлений и тесно переплетены ч
другом (см. «Значение», «Смысл», 11
радокс»).Л. ф. исследует формы мысли и
сочетания, отвлекаясь от копки |и
содержания. Например, правилын»
форме дедуктивное рассуждение mi
сит от того, истинны или нет нит и
ми по себе посылки и заключение I
ное то, что оно обеспечивает испитзаключения при истинности 			е.	заключение вытекает из посылок i
обходимостью, общая схема такою и
суждения выражает логический ни
(см. «Закон логический»), Непршшип
по форме рассуждения при истинны*
сылках могут привести как к истинно
так и к ложным заключениям. Опт <•
основных задач Л. ф. — систематн'и ■ <
формализация и каталогизация нрмим
ных способов рассуждений. Разпичт
виды Л. ф. отличаются друг oi н|щ
именно тем, какие классы рассужшн"
они обосновывают. В современной Имыслительные процессы изучают	тем их оформления в особых (ни ,-
венных) формализованных языка*, i
логических исчислениях (см. «Иониние логическое»), В расширепи	можностей оценивать (в качестве ни
вильных или неправильных) различии
виды рассуждений и состоит один "
главнейших стимулов дальнейшего |ы
вития логики.За два с половиной тысячелетни и
тория логики пережила три крупны* нриода своего развития, которые 		обозначить, как античная логика, еншы
стическая логика и современная лопнВсякий раз можно было наблюдат	падение активных логических исслецнс
ний с особым положением проСнп т
языка в философии той или ИНОЙ Щпм,Фрагменты логических иссленшы
ний известны нам уже из истории П|н ■
неиндийской и древнекитайской филш
фии, однако для западной цивилминип
начало логической культуры безуешии.
связано с Древней Грецией V — 111 ин i456
ЛОГИКА ПРЕДИКАТОВми in,ню время возникшей «интел-
,и мой страсти» к силе логоса,
и которая неразрывно связана с
гннческими реалиями афинского
, политическая борьба, суды, ры-
| г поры и т. д., где убедительная и
им >п,мая речь получила роль необ-	шструмента. Логика зароди-и ионе (философии и получила раз-
ион илиянием интереса к оратор-
искусству. Риторика оказалась		 для логических и граммати-н исследований (см. «Риторика»),
формирование области логических
н м связано с критикой софистики
| офизм»), сначала в рамках сокра-
| oil (философии, а после в качествеч 		сльного учения. Следует упо-II,	и имевшие место попытки систе-
	ропать знания по математике■	Hiicoiui доктрина пропорций, доэвк-
I" I не опыты по аксиоматизации эле-1,,11 п’омстрии). В целом можно ска-то потребность в рефлексии над
ищи ИЯМ и формирующейся рацио-	гм I юродила совершенно специа-ирошпшое изучение форм мышления.•	I н «отца логики» по праву получил
im Iотель (IV в. до н. э.), ибо начало
•и п кик науки было положено в его
,,|\ которые позже (в I в. до н. э.)
чин оОобщены под названием «Орга-
и («инструмент»), сам же термин «ло-
н и Аристотелем не употреблялся,
н исИший вклад в развитие античной		 внесли ранние стоики (Хрисипп,"I и цо ii. э.). В христианское средневе-■	iiiii I (с середины XII в.) произошло
, I * I рос открытие» Аристотеля через
I .и» кие источники. Одна из первых pa-1, где были возобновлены логические
in пошшия и стал использоваться тер-II	-мотка», это «Диалектика» Абеляра.1 		сские проблемы разрабатывалисьи и другими схоластами (Михаил11-1 ни, Пстр Испанский, Дунс Скот, У.
NI им и др.). Исследования эти были
н ими иначе связаны с процедурой эк-
и и,1 (толкования христианских Свя-
,■ иных Писаний). К сожалению, более		 зачастую благодаря сатире (на-■ннмер, Рабле), вырожденный вариантсхоластических споров периода упадка
логической культуры средневековья, где
превалируют излишняя педантичность,
обилие уловок и другие «хитрости» эври¬
стической полемики. Однако необходи¬
мо помнить, что схоласты в лучших сво¬
их трудах представили образцы концеп¬
туального анализа, интерес к которым не
пропал за многие века истории европей¬
ской науки. Также именно схоласты при¬
дали аристотелевской логике роль необ¬
ходимого знания, она как пропедевтика
наук прочно вошла в структуру образова¬
ния, стала Schullogik.В новое время (с середины XIV в.)
возрос интерес к проблемам индукции,
что связано с критикой средневековой
схоластики и стремлением создать мето¬
дологию, которая бы более соответство¬
вала новой (экспериментальной, опыт¬
ной) науке о природе. Однако «генетиче¬
ская» связь с прежними исследованиями
просматривается уже в названиях трудов
(«Новый Органон» Ф. Бэкона).«Реформаторское» отношение к ло¬
гике далее было продолжено. Особое
место занимает идея Лейбница о созда¬
нии calculis rationator — исчисления ра¬
зума, подобного математическому счисле¬
нию и основывающемуся на универсаль¬
ном логическом языке — charactiristica
universalis, который отличается от естест¬
венного языка точностью и однозначно¬
стью своих выражений. Идея эта получи¬
ла развитие лишь в рамках современной
Л. ф. Необходимо вспомнить две фило¬
софские системы, содержащие в своих
названиях термин «логика», которые так¬
же были связаны с критикой устоявших¬
ся представлений о логике. Основным
пунктом критики был формальный ха¬
рактер логики (определение «формаль¬
ная» было введено И. Кантом), «пустота»
ее предмета, отсутствие содержания.Во-первых, это трансцендентальная
логика Канта, который считал, что логи¬
ка является с самого начала завершенной
наукой, не продвинувшейся после Ари¬
стотеля ни на шаг, и предпринял по¬
строение теории, занимающейся проис¬
хождением, границами и объективной
истинностью априорного знания. Во-457
ЛОГИКА ПРЕДИКАТОВвторых, это диалектическая логика Геге¬
ля (см. «Диалектика»), который более
ригористично отнесся к прежней логиче¬
ской культуре, решив, что пришло время
полностью от нее отказаться. Несмотря
на огромное значение этих систем для
философии культуры, они не оказали не¬
посредственного влияния на развитие
современной Л. ф., анализ же их опосре¬
дованного влияния, безусловно, пред¬
ставляет интерес.Возрождение интереса к логике во
второй половине XIX в. вновь связано с
потребностью в критической рефлексии
над рациональными основаниями сло¬
жившейся научной картины мира, орга¬
ноном которой, без сомнения, являлась
математика. То, что в исследованиях по
Л. ф. был применен математический (ал¬
гебраический) аппарат (Дж. Буль, А.
Морган, Ч. Пирс, Э. Шредер и др.), не¬
сомненно, связано с идеей Лейбница и
имеет непреходящее значение для фор¬
мирования современной логической
культуры. Однако самым сильным сти¬
мулом оказались исследования по осно¬
ваниям математики. Постепенно сфор¬
мировалось три различных школы: ло¬
гицизм, формализм и интуиционизм,
которые в бурной полемике друг с дру¬
гом создали наиболее благоприятную
среду для радикального преобразования
самого образа науки логики.Г. Фреге стремился обеспечить мате¬
матике основание в чистой логике, для
чего в работах «Begriffsschrift» (1879) и
«Grundlagen der Arithmetik» (1884) при¬
ступил к решительной «реформации» ло¬
гического аппарата. Эти исследования,
продолженные Б. Расселом и А. Уайтхе¬
дом в «Principia mathematica» (1925 —
1927), получили название логицизма.
Данное направление характеризует отказ
от кантовского тезиса о синтетическом
характере математических истин и пони¬
мание математики как чисто аналитиче¬
ской науки, все понятия которой можно
определить в рамках Л. ф. без использо¬
вания каких-либо положений нелогиче¬
ского характера. Сведение математики к
логике, столкнувшись с непреодолимы¬
ми трудностями, парадоксами, оказалосьневыполнимым, но зато значи и ш и
собствовало становлению соврсмонт
ф. Логицизм строго решает ,min> *
«психологизма — антипсихолош i
логике в пользу последнего. В ими
зи следует отметить влияние Г, Фр*
формирование такого философн, i -<■
Гуссерль, который в своих «Лопт.
исследованиях» предпринял in i и
тельно эффективную критику пени
гизма в логике. Наиболее блин-><
лейбницевской идее оказалось ярус
правление в обосновании матоминн >
программа Гильберта, где ми н м и
представлялась как семейстио ими.тезированных формальных 		доказательство полноты, непротиимр >
вости и разрешимости которых cm им
ло основную «заботу» исследошпгнн
направление часто называют формм >■
мом, а программным трудом cm нич»
ся «Grundlagen der Mathematik» (l'Hi>
Гильберта и С. Бернайса. Интуиттм.
же провозглашает отказ от абарии
актуальной бесконечности в полм\ иракции потенциальной бесконе		 inкак следствие, отказ от такого фушмн •
тального для классической логики i>,>
на как «закон исключенного трпы.
от широко использовавшихся и кмм>
ческой математике и основыштннм
на этом законе косвенных методой ш»
зательства. Идеи этого направлении •
сказывались такими математикнми ■
Л. Кронекер, Э. Борель и А. Пуши ино несомненным лидером ингуши	ма был Л. Брауер. Интуициошпм и ■>
огромное значение для возникнот'нни
развития неклассической логики (Л I-
тинг, 1930) (см. «Логика неклпи и ■
ская»).Обращение логики к глубшнм
проблемам математики не ннруии»
представления о ней как о науке, t им
ной прежде всего с проблемами м н м .
вой деятельности. Парадоксы и ми>м •
другие трудности, которые стали мр>
том обсуждения «логически мыелшнм
математиков, носили ярко выраж<чнн
языковой характер. Более того, день
ность представителей вышеперечт и. >■
ных школ может быть представлен» i *м458
ЛОГИКА ПРЕДИКАТОВ•him образом: Г. Фреге выступает ос-	* I /К 11 и ком современной семанти-| I ти,борта интересуют формальные
и которые возникают при логиче-
iiii п'рпретации исчислений; Л.
Р критикуя формализм, прежде■	ритикует язык как средство выра-
нм| интуиций и т. д. Но, в отличие от
мниш и средневековья, теперь не
мм языка в философии приводят
ч и им логическим исследованиям, а
I ■< 11, зарождение новых методов в
г логического анализа во многом
ин. шуст «лингвистическому поворо-
философии. Подтверждением тому•	I нужить как истории целых тече-
гм и философии XX в. (см. «Позити-
I “Аналитическая философия»), так
*111.1 пюрчества отдельных мыслите-
|Ч Пирс, Г. Фреге). Пожалуй, самое•	.1 представление о всей специфично-
. и ишмоотношения логики и филосо-
н ч п. дает нам анализ творчества Л.
ниннпсйна. Влияние всего наследияin мыслителя на философию XX в.
.'inn переоценить, оно непосредствен-
нроепеживается от узкого понимания
шчееким позитивизмом философии
н логического синтаксиса науки, до	и | кого анализа всех форм дискурсаi	i н их аналитической философии. Са-
i, 11рушение логического позитивизма
		 ледующее развитие аналитической	•	к|ши снова демонстрируют то, чтоIЧитемы логики метафизического ха-
и и ри привели к более широкому фи-■	| нфекому осмыслению языка.I iihkiko критическая саморефлексия
"I и еиязана не только с широким фи-
нфеким контекстом осмысления, но и	н е узкими внутрилогическими ис-и иншниями. Прежде всего это «теорема
| ii ли о неполноте» (работа К. Геделя —
I 1»ч formal unenscheidbare Satze der
iiimlpla Mathematica und verwandeter
, ii ine.», 1931), которая констатирует
, полноту исчислений, содержащих
I умильную арифметику, чем приносит
зычнейшее препятствие попыткам
и ииее.тиить формалистскую программу
|" и,перга, но, вместе с тем, значительно
| читает теорию доказательств. Обще¬философский результат этой теоремы за¬
ключается в обосновании несостоятель¬
ности представления о мышлении как
чистой игре символами безотносительно
к их значению, что рушит надежды во¬
плотить мечту Лейбница о формализации
мышления, ограничиваясь синтаксиче¬
скими структурами. С выходом за преде¬
лы синтаксической т. зр. связано и дру¬
гое достижение внутрилогического ха¬
рактера — семантическая теория истины,
сформулированная А. Тарским, которая
сделала доступным точный анализ отно¬
шения структуры и значения языка в
рамках теории моделей, одного из совре¬
менных вариантов логической семанти¬
ки. Дальнейшее развитие логической се¬
мантики связано с возникновением се¬
мантики возможных миров (С. Крипке)
в рамках исследований модальной логи¬
ки (см. «Логика модальная», «Возмож¬
ный мир»).Кроме исследований по логическому
синтаксису и логической семантике, в
соответствии с современными представ¬
лениями о языке, существуют и исследо¬
вания по логической прагматике. Среди
многих мыслителей (Г. Рейхенбах, Н.
Бар-Хиллел, А. Прайор, Г. X. фон Вригт,
Я. Хинтикка и др.), внесших вклад в раз¬
витие этой области, особенно следует
упомянуть Р. Монтегю. Построенная им
система логической прагматики учитыва¬
ет не только различные интерпретации
(семантический аспект), но и контекст
употребления.Т. о., область «логического» не оста¬
новилась на рассмотрении форм взаимо¬
отношений между знаками (логический
синтаксис), но расширилась до анализа
форм отношений знаков и реальности
(логическая семантика), форм отноше¬
ний носителей языка к знакам и форм
взаимоотношений между самими носите¬
лями языка (логическая прагматика). Ос¬
таваясь «верной» языковой сфере иссле¬
дования, логика к XX столетию оформи¬
лась в самостоятельную дисциплину,
умело сочетающую в себе поиск основа¬
ний рациональности с высоким уровнем
критики этих оснований.Античную и схоластическую логику459
ЛОГОСФЕРАсейчас объединяет название «традицион¬
ной формальной логики». Она, кроме ис¬
торико-философского, по-прежнему име¬
ет важное пропедевтическое значение и,
будучи своеобразным стержнем интел¬
лектуальной культуры человека, призна¬
ется неотъемлемым элементом широкого
гуманитарного образования. Новый этап
в развитии логики получил название
«математической (или символической)
логики», т. к. современные логические
системы в большинстве своем полностью
опираются на формальные математиче¬
ские методы и являются логически интер¬
претированными исчислениями. Основ¬
ные разделы математической логики —
классические логика высказываний и ло¬
гика предикатов. Широкое распростра¬
нение получили исследования модальной
логики. Системы логики, отрицающие те
или иные фундаментальные законы ло¬
гики, образовали спектр неклассических
логик (см. «Логика высказываний», «Ло¬
гика предикатов», «Логика модальная»,
«Логика неклассическая»).Значительное количество различных
систем Л. ф. обусловлено широкой сфе¬
рой их приложения. Теоретическая мате¬
матика, пожалуй, потеряла абсолютную
пальму первенства в этом смысле, т. к. не
менее интересные приложения осущест¬
вляются в областях теоретической физи¬
ки (квантовая логика), прикладной мате¬
матики (вычислительная математика и
теория автоматов), информатики (про¬
граммирование и исследования по искус¬
ственному интеллекту), гуманитарного
знания (лингвистика, юриспруденция,
этика) и др. Прикладной аспект логиче¬
ского анализа с его многочисленными
проблемами породил такую область ис¬
следований, которой часто дают назва¬
ния — логика науки, философская логи¬
ка и др. Взаимоотношение логики и фи¬
лософии не поддается однозначной
трактовке. Приобретя статус самостоя¬
тельной науки, логика по-прежнему яв¬
ляется одной из философских дисцип¬
лин, поскольку связь языка и мышления
остается объектом пристального «фило¬
софского внимания».А.	Г. КислоеЛОГОСФЕРА — это философ* ■ !
категория, обозначающая мыслинни
речевую область культуры. Идеи Лш
(от греч. — слово рассудок, понятш
ние) впервые создана ГераклитомПРОХОДИТ СКВОЗЬ ВСЮ ИСТОРИЮ С11|»МIской философии. Мироустроикчн.и
функцию Логоса в восточной кулми
выполняют Дао и Дхарма (см.: I рш■ ч ■
ва Т. П. Дао и Логос (встреча куны ,
М., 1992). Идею Л. развил Р. Барт и t
боте «Война языков» (1975), oOcyiM»
проблему связи языка с властью и ион
лением людьми друг друга, с иерврмн
социума. Метод лингвофилософ' >■■■
изучения Л. получил название ми-
выделения «ключевых слов» культуры
их семантического анализа. Оспой» II
риторический идеал («образ прекрт ж
речи»). Речевое поведение носителя!! ми,
ной культуры регулируется ментши.иы
образцом и образом хорошей речи, с vim
ствующим у любого говорящего и i
ставляющим неотъемлемую комшнти
культуры. Например, для античноеш
это гомеровские поэмы.Риторический идеал обладает i ч
дующими свойствами: 1. Историчен и .
изменчивость. Эта его особенность лини
отмечена писателями — достаточн
вспомнить «Окаянные дни» И. А. Нунн
на и описание «новояза» в романе «РИНДж. Оруэлла; 2. 		-К примеру, отечественные работы -и
риода застоя» по общественным ниум
зачастую оценивались западными унт,
ми как невыносимо скучные. Л. рипии
ных культур обнаруживают яркую сии.
бытность, которая не всегда оцениитч.
позитивно и ведет к непониманию. 1
Обусловленность социальной структурен
«Речь людей такова, какова их жиин
(Сенека). Современная политологии при
знает невозможным изучение поли иен
ских структур и процессов в отрыие <
изучения обслуживающего их языки. 1Ь
токи этой методологемы легко обшци
жить в «Риторике» Аристотеля.Эвристически перспективную «фор
мулу» Л. предложила А. К. Михалыч ни
Эта «формула» содержит четыре бимнр
ные оппозиции признаков риторически460
ЛОГОСФЕРАl .m i I) монологичность/диалогич-
iiii содержанию, 2) то же по фор-
!| тональность (борьба и победа)/
нм in ция (консенсус), 4) онтологич-
I" нн гинизм. В последней оппози-
Инсируются представления отдель-•	Iщнпльных групп и речевых кол-
щит о том, каково должно быть
ни мин речи к истине, понимаемой
инпршски (традиция Сократа и Пла-
| I их, иапример, политическая речь			 фиксирует онтологию — она■и шшшет в соответствии с целями
ин> никни и удержания власти (см.: Ми-	 Л. К. Русский Сократ: Лекцииг инштольно-исторической риторике.•	11)06),)' I ифт разделил все языки Л. на две■	мы I) энкратические (обслуживаю-
liiniiп. и идеологию в ущерб истине)I ^критические (безразличные к вла-■	фсмленные к истине). «Чем же
и hi мшена эта боевая сила, воля к гос-
. Iиv. присущая дискурсивной систе¬
мам как следует не известны ни фи-
t и, ни диалектика, ни стратегия нашей
, ,1 форы... — при том, что каждый из■	м'дисвно подвергается тем или
I ипдам языкового террора» (Р.■	нм! II сравнительно-исторической ри-
1-н| г изучаются типы речевого поведе-. I hi шичных социальных лидеров (mo-ч.	нчсского, харизматического, фаши-■	I inп, демократического), особенности
имнчсского дискурса, речевая агрес-
| | н современной Л. vКаковы онтологические основания
| Одно из возможных решений этой
*|1м1|||0МЫ сформулировал Г. Д. Гачев.мнимые тезисы его концепции Космо-
и мчи Логоса таковы: 1. Проблема каса-
| 11,олого. Оно постижимо лишь со-
.. - 1Ш.1МИ усилиями рассудочного и об-	к) мышления («мыслеобразы»); 2.и I целование одушевлено пафосом ин-
гинмноиализма и равноправия: в орке-
i|ii- мировой культуры каждая нацио-
ч ни.мпи целостность дорога всем другим
. hi him уникальным тембром, и гармо-I.	II со всеми; 3. Каждый народ видит■	фмИство бытия в особой проекции, ко-
ipyiii автор называет «национальнымобразом мира»; 4. Всякая национальная
целостность есть Космо-Психо-Логос,
т. е. единство национальной природы,
склада психики и мышления; 5. «Приро¬
да каждой страны есть текст, исполнена
смыслов, сокрытых в Матери-и. Народ =
супруг Природины (Природа + Родина).
В ходе труда за время Истории он разга¬
дывает зов и завет Природы и создает
Культуру, которая есть чадородие их се¬
мейной жизни»; 6. Природа и Культура
находятся в диалоге: и в тождестве, и в
дополнительности. Общество и История
призваны восполнить то, что не дарова¬
но стране от природы. С т. зр. автора,
национальное — и позади, и впереди;
поэтому Пушкин более совершенно рус¬
ский, чем князь Игорь; 7. Национальное
подвержено различиям и расколам, но
это — проблема второго этапа; 8. Нацио¬
нальный образ мира проявляется в пан¬
теонах, космогониях, наборе основных
архетипов-символов в искусстве и науке
(см.: Гачев Г. Д. Национальные образы
мира. Космо-Психо-Логос. М., 1995).Наиболее уязвимыми для критики
представляются второй и шестой тезисы.
Равноправие национальных культур не
есть признание равноценности их вклада
в мировую культуру. Оркестр мировой
культуры — это действительное или же¬
лаемое ее состояние? Описывая диалог
Природы и Культуры, автор обходится без
понятия цивилизации, апокалипсические
реалии нашего времени не согласуются с
отдельными тезисами его концепции.Русский риторический идеал восхо¬
дит к традиции Сократа и Платона. Его
общекультурный базис рассматривался в
трудах И. В. Киреевского как проблема
различий речемыслительных культур За¬
пада и Востока. Западнокатолическая
культура характеризуется монологиче¬
ским идеалом, в котором речь — важ¬
нейший способ утверждения «Я», а со¬
ревновательность и нацеленность на по¬
беду — принципы речевого общения.
Природу русской Л. изучали Б. П. Выше¬
славцев, М. М. Бахтин, А. Ф. Лосев, Г. Г.
Шпет и др. Вышеславцев писал: «Во
всей мировой философии Платон явля¬
ется единственным в своем роде соеди¬461
ЛОКАЛЬНОСТЬнением трех потенций духа: диалектиче¬
ского гения, поэтического таланта и
мистической одаренности. В этом соче¬
тании даров Соловьев конгениален Пла¬
тону. Более того, Платону конгениальна
русская душа: доказательством тому яв¬
ляется Достоевский с его трагическим
гением, диалектическим талантом и мис¬
тическими озарениями». Именно Ф. М.
Достоевский провидел облик новой, диа¬
логической культуры. Современные ис¬
следователи характеризуют традицион¬
ный русский речевой образец как идеал
гармонизирующего положительно-онто¬
логического диалога. Этот идеал опреде¬
ляет соответствующий — субъект-субъ-
ектный, симметричный — тип отноше¬
ния человека к партнеру по общению.
Для характеристики противоположного
(субъект-объектного) типа отношений в
Московском методологическом кружке
(Г. Щедровицкий, Б. Грушин, А. Зиновь¬
ев и др.) использовался термин «объек¬
тивный идиот». Так называют участника
общения, который принимает отведен¬
ную ему пассивную роль «сосуда для ин¬
формации», объекта воспитания, воздей¬
ствия и манипулирования (см.: Петер¬
бургский А. Философия одного переулка.
М., 1992).' В некоторых культурах речь пред¬
ставляют как способ подавления партне¬
ра. Эту парадигму выразил Р. Барт: «Го¬
ворить — вовсе не значит вступать в
коммуникативный акт, как нередко счи¬
тают. Это прежде всего значит — подчи¬
нять себе собеседника». Противополож¬
на сущность русского риторического
идеала: «Говорить есть не иное что, как
возбуждать в слушателе его собственное
внутреннее слово» (В. Ф. Одоевский). Л.
русской культуры, основанная на прин¬
ципах «диалогического единства мира»,
«соборности сознания», целостности,
имеет славную историю и богатые гармо¬
низирующие возможности для создания
коммуникации будущего.В.	П. ПрыткоеЛОКАЛЬНОСТЬ — ограниченность
социального взаимодействия условиями
места действия, «расположенность» дей¬ствия в пространстве-времени; 		стуальность интеракций, общении
курса. Понятие Л. позволяет :шфш
вать включенность окружающем и>новки в процесс оформления ycvmii	интеракций. Обстановка при этом н.
мается как своеобразная сцепим, и
площадка, на которой может 6i.ru. |м-
грано лишь определенное дейетшп
тельность субъектов происходит ми .|
«заранее» подготовленных декоршмш
дискурс-анализе понятие Л. уктып i
наличие априорных моделей интерир
ции контекста. Пользователю м и,и иинтерпретации дискурса не обя'ш	учитывать всю информацию о кони >
уже к моменту коммуникации у ни
стников процесса общения обычминекоторое представление о 			контексте. Согласно Ортеге п I и
мир каждого конкретного человеки <<|
низован в «прагматические поли» I
дая вещь принадлежит к одному и i и»
полей, в котором она связышкм
«бытие для» с другими вещами, i
последующими и т. д. «Прагматн’п < >
поля» локализованы в прострат пн ч
ловек живет в мире, состоящем м i
туативных полей», более или менп ..
кализованных в пространстве. II пн,
структурирования Э. Гидденса JI,
обходимое условие поддержания угии*
вости процесса взаимодействия мини.
дов. Самая возможность соципммм»
«порядка» есть результат локализшшн
ловеческого взаимодействия, его пр..
турации в пространстве-времени К" .,
чественная характеристика Л. (м-
действия) может варьироваться 01 ш|
ниченной обстановки (задающей мни
кие дистанции интеракции) мест .
тельства, фабрики, учреждения до
ширных территориальных прострши
взаимодействия государств и иммчт
Организация пространства-времепн 4
жет быть конкретизирована как pci мин
лизация — детализация-разбивки оц«
жающей обстановки, определяющий ■ • ■
тему дистанций между индипиии ■
форму их присутствия в социплын
пространстве-времени.Н.	А. Ос/ли/'»462
МАЙЯМ1Л<1И (санскр. «иллюзия», «об¬
оими из основных терминов, от-	и к фундаментальным миросис-■пщ представлениям индуистской и•	и юй религиозно-философских
'■mil 1111ервые встречается в Ведах в	 характеристики способностии in ти), демонов (асура, ракшас) и
HiliiWX духов принимать обличья, не¬
нии,к- для действий в посюсторон-
чн|>| I! сходном смысле М. широко
|||цЦ||Я()Тся в Пуранах («сказания о
1 мим»), эпосе, местном фольклоре,
но сюжету «Рамаяны» ракшас Рава-
ii'i пишет Ситу, приняв облик свято-
и т. В этом случае смысл М. не
ни ча пределы характерного для•	I	еских и сказочных традиций мира<	««(пиши «всеобщего оборотничества»,и ii ской силы перевоплощения. Уже в
ни индуистской (брахманистской) тра¬
тим М. получает все более широкое	•	и-. ‘Нормируется персональный об-. многоликого, полиморфного божест-Ь|Ин, не игравшего, впрочем, важной
hi и религиозно-культовой практике.		гуальное и категориальное оформ-		 М. получает в ходе разработки буд-н mho вероучения и философскогоI	що прсния. В раннебуддистских сут-■	М. становится одним из основных
in фумсптов преодоления ортодоксаль-
■I прахманистских представлений о
ци кик реально сущем теле Брахмы,нмннжппати, Пуруши, структурирован-
iM но аналогии с варновой социальной
in имой. Благодаря этому иерархиче-
. шму принципу, исполнение социаль-■	предписаний каждой варны прирав-
iHiiiiiocb к сакральным действиям,	ми изучение и поклонение ведиче-| нм текстам для самих брахманов. Буд-
•н «м радикально отвергает социоцен-
■||Ц im такого рода, объявляя всю целокуп-	п. феноменального существованияи шнпорной. Осмысление внешнего пред-
|| ню акционального мира как М. —первая ступень «срединного пути», про¬
возглашенного Буддой в качестве пути к
спасению. «Ложное сознание», воспри¬
нимающее М. как реальность и являю¬
щееся одной из причин страдания, по¬
мимо эгоцентрической направленности,
характеризуется невежеством (авидья).
Последнее включает и веру в очиститель¬
ную силу сакральных текстов, очисти¬
тельных ритуалов, жертвоприношений,
посредничества брахманов и аскетов в
обращении к богам и т. д. Преодоление
суеверий, страстей, аффективных жела¬
ний и «демонов страха», руководящих
«ложным сознанием», открывает путь со¬
зерцанию мира как всепроникающего
потока дхарм, вечного становления и из¬
менчивости. Постигаемая на этом пути
истинная реальность — духовное бытие —
полностью актуализуется лишь в нирване.
Ранний буддизм (хинаяна) в целом удер¬
живает присущее большинству религиоз¬
но-философских традиций представле¬
ние о субстанциональности духовного и
вторичности телесно-материального. С
развитием махаянистских направлений
концепция М. распространяется и на ду¬
ховную сферу. Так, в учении школы йога-
чара (II в. н. э.) разрабатывается тезис о
тотальной ирреальности бытия: феноме¬
ны внешнего мира суть образы, порож¬
денные монашеской медитацией. Все
многообразие дхармического движения
сводится к модусам единого и невырази¬
мого «сознания-сокровищницы» (алая-
виджняны), соотносящегося с иллюзор¬
ными манифестациями миров кармы.
Это сознание лишь потенциально обла¬
дает субстанциональностью, тяготея
стать «таковостью» (татхата) — нирвани-
ческим не-состоянием, элиминирующим
всякое движение и различие. Тем самым
всякое сознание порождает ошибочные
представления и подлежит классифика¬
ции в качестве М., будучи неизбежно
формой движения (восприятия и конст¬
руирования идей). Йогачара радикализу-
ет буддологические представления, оспа¬
ривая телесно-элементарный субстрат
природы Будды Гаутамы: тело последне¬
го в земном существовании есть лишь
видимая форма (нирманакая), принятаям463
МАЙЯизвечным Абсолютным Буддой для об¬
щения и спасения людей. Сам абсолют
был и остается трансцендентным, оказы¬
ваясь в посюстороннем мире проявлени¬
ем М. Эти мотивы сопряжены с фунда¬
ментальной концепцией пустоты (шунья,
шуньята), разработанной Нагарджуной
(предположительно I — II вв. н. э.). Со¬
гласно его положениям, все сущее и яв¬
ляющееся в качестве такового есть пус¬
тота, включая дхармы и дхармический
субстрат сознания. Все порождения соз¬
нания — «зависимы» и «связаны» со
«здесь-бытием», или М. Следовательно,
знаково-символические системы любого
рода (особенно понятия — озвученные
или записанные) никак не соотносятся с
истинной реальностью, не позволяют
достигать ее даже в сфере представления.
Отсюда — сомнение в необходимости са¬
кральных текстов самого буддизма, зна¬
ковая форма которых скорее затемняет
их смысл и может служить лишь подго¬
товительным этапом для «вступившего в
поток». Эта концепция (апоха), введен¬
ная Дигнагой (VI в.), стала концептуаль¬
ным базисом чань/дзэн школ Китая и
Японии. В учении Бодхидхармы (ум. 528)
обосновывается путь к просветлению не
через ученость и предписанную доброде¬
тель, а посредством синтеза медитатив¬
ной интуиции и повседневно-практиче¬
ской деятельности. Наставник чань Даои
(701 — 788) утверждает тождественность
повседневной речевой и деятельной прак¬
тики «деяниям Будды». Соответственно,
всякого рода представления о реальности
«небесного Будды», нирваны, трансцен-
дирующего восхождения суть проявления
того же порядка, что и М. В последую¬
щей чань/дзэн традиции укрепилась
максима «Увидишь Будду — убей Будду»,
ориентированная на радикальное разру¬
шение свойственного религиозному соз¬
нанию пиетета перед сакральным, боже¬
ственным, сверхсущим. Концепция М. в
чань-буддизме в определенных аспектах
смыкается с фундаментальным даосским
принципом у-вэй — недеяния, сила ко¬
торого черпается в безмолвии и отсутст¬
вии. Внешне упорядоченное и подвиж¬
ное бытие скрывает горизонт истины,погруженность в него отсекает от п и
венности, порождает суетность и,
следствие, неудовлетворенность, Н|>
светление (в понимании, свойстиоим
традиции чань) не есть результат п»
довательного процесса и не можп '
транслировано посредством зппма.
дискурсии, подражания и почтим.
Вне столь широко определяемой офч
М. находится лишь подлинное тело I
ды — дхармакая, тождественное умни
суму-абсолюту, равносущее во всем < ■
вом, данное в нем как непрояспиман
невыразимая татхата. Отсюда йе н i ■
кардинальные формулы махаяиы
«Будда и обычный человек — одни i •НОСТЬ» И ЯПОНСКОЙ ШКОЛЫ СИНГОМ ( I'«Стать буддой в этом теле», напрши'
ные на внерациональное раскрп.
«внутреннего» дхьяни-будцы или Ооа I
саттвы в каждом человеке. В отличи*
буддизма, неортодоксальная тршмш.
джайнизма фактически не придает m i
ния концепции М., утверждая рги и
ность и плюральность субстанции i
ная субстанция вечна и постоянна мм
жественность явлений — ее мот< •
Помраченность бытия как бытия a m
полагается «зараженностью» послоан-
материальными частицами. Познан иг и
альности и избавление от страстей им
роков обеспечивают освобождение н
задачи решаются обращением к том ь
учителей-тиртханкаров и почитанием а
авторитета. Вместе с тем, в философа
джайнизма в качестве иллюзорного ри>
сматривается бытие Бога (в силу моим
можности достоверного знания о iicmi I
формирующейся с учетом опыта булаи
ма и джайнизма классической индум. ■
ской мысли идея М. приобретает наш
значение и концептуальную оформимность. В школе адвайта-веданты, 	ванной Шанкарой (ок. 788 — ок ими
понятие М. приобретает двоякий umi.ii
для Бога М. — желание создать «мшнч
скую видимость» творения, зафикеир
ванную в текстах ранних Вед; для (пип
шинства людей М. — неведение, порт
дающее иллюзию. Во втором случи
синонимом М. являются понятия ал III
на (неосознанность) и авидья (пои. ч-464
МАЙЯ11	liiiiKiipa утверждает, что М. в ка-
I пической силы Бога не являет-
нрибутивным признаком, т. к. Бог
нннм произвольно ею распоря-
шшоть до отказа. Вместе с тем,
"■ гшшяет особой субстанции или
in и Ьрахмане, будучи неотдели-I	in го как сила обжигания — от ог-	шн воления — от волеполагаю-I' I нма. Шанкара рассматривает М.
и ' nil материальный элемент боже-	in первоисточника — пракрити.ни они и есть миросозидательная
| uni само творение мира в дан-
'iviiKi — лишь видимость измене-
'ишшрга-вада). Объекты мира воз-
|мI in М. эволюционным путем,■	нинши «тонких первоэлементов»*	| ото г множественное сущее. Но. ми и тающий тождественность ми-
Цшхмина не поддается на уловки■	ii посредственно видя божественноемиисгво сквозь «покрывало майи».I	out пдвайта-веданты разрабатыва-■	понижения, развивающие смысло-
"шпм концепции М.: «следствиеоничпется от причины», «форма и
ню не отличаются от субстанции»,.никое бытие потусторонне и неиз-
м ни всех объектов», «бытие есть■	и шипение сознания», «истинноеii	п. бытие Бога, или Брахман».
im in этого, Шанкара постулирует
. п "юженность «сновидческогр опы-
| опыта бодрствующего сознания»,
ион они суть разные стороны М.	еп ы го, мир (предстающий в трех. шн видимом, эмпирическом и
шопом) принципиально неописуем
| |"‘шпья), не может считаться ни
иным, ни нереальным: «Все частные
им бытия с различными именами и
. | и hi реальны как бытие, но нере-	,,ик частности» (Чхандогья, 6.3.2.).1	и in ill пспект мира и жизни выражен в■	,|||мости «исчезнуть в бытии» с
поом обрести истинную самосущ-
н н, голо нереально, реально только
,| nine, по как самотождественность	ню Брахмана. Постижение и дос-пие того суть вечное пребывание в
ч.чнтнс самосущего и абсолютногосознания. Впоследствии учение адвайта-
веданты было объявлено сверхфилосо¬
фией и единой мировой религией Рамак-
ришной (1834 — 1886) и Вивеканандой
(1862 — 1902). В отличие от Шанкары,
Рамануджа (ок. 1056 — 1137) рассматри¬
вает М. как реально существующую ма¬
гическую силу и потенцию Бога, его
способность творчески воздействовать на
собственный материально-элементарный
субстрат (пракрити). Следовательно, тво¬
рение мира — реальный божественный
акт, а сам мир — отнюдь не иллюзорен.
М. не может быть вне понимания реаль¬
ности, вне начала, вне основы. Ее непо¬
знаваемость связана не с запредельностью
природы, а с реальными трудностями
представления и познания иллюзорных
объектов, так что М. лишь неопредели¬
ма, но не беспредельна и безначальна
(анади). Брахман включает в свою при¬
роду чистую материю и ограниченные
(отдельные) души. В чистом виде он —
непроявленная каузальность, в объекти¬
вированном виде — тождествен миру
объектов и одушевленных форм. Бог и
человек тождественны и различны: тож¬
дественны, ибо человек есть воплощен¬
ный Бог, различны, ибо существуют в
разных модусах. Освобождение души
достигается праведной жизнью и преодо¬
лением иллюзии полного различия чело¬
века и Бога. В других школах индийской
ортодоксальной философии проблема М.
решается и разрабатывается в различных
аспектах. Так, согласно учению ньяя,
аналогом М. может быть заблуждение —
отождествление Я с телом, чувствами и
умом (манас). Сходным образом рас¬
сматривается М. и в школе вайшешика,
вместе с ньяя утверждающей реальность
элементов мироздания. Хотя элементы
(буддхи) вечны, их комбинации — вре¬
менны; вера в стабильность и вечность
мира может характеризоваться как М.
Санкхья объявляет главной причиной
страдания неведение — неспособность
отличить Я от не-Я. Чистое едино-мно-
жественное Я (пуруша) свободно от лю¬
бых проявлений движения, изменения и
неудовольствия. Состояние зависимости
Я от не-Я (тела, ума, мира объектов) и465
МАНДАЛАесть М. Согласно философии йоги,
страдание вызывается пятью причинами:
невежеством, отождествлением Я с разу¬
мом, жаждой удовольствий, страхом боли,
страхом смерти. Эти присущие индиви¬
дам свойства являются вариантом М.,
скрывающей истину и путь к освобожде¬
нию. Некоторые школы мимансы выдви¬
гают тезис о том, что вера в реальность
бытия Бога является следствием М. В
целом разнообразные концепции М. со¬
ответствуют одному из основных стиму¬
лов индийской религиозно-философской
мысли: обоснованию пути к освобожде¬
нию личного Я от связей и зависимостей
изменчивого и нестабильного мира, по¬
рождающих страдания, помраченность,
ограниченность и невежество.Е. В. ГутовМАНДАЛА (санскр. Mandala — «ма¬
гический круг») — в своей основе явля¬
ется зрительной конструкцией, сложной
геометрической фигурой, обладающей
более или менее регулярными кратными
отношениями, в основе которых чаще
всего лежат квадрат и круг. М. символи¬
зирует психику, в частности, принцип са¬
мости, стремление к целостности, гармо¬
нии мира и сознания. В традиционных
религиозных практиках является инстру¬
ментом для преодоления пределов мира
видимых явлений посредством концен¬
трации, централизации и возвращения
внутрь.К. Ю. БагаевМАНИХЕЙСТВО — дуалистическое
религиозно-философское учение, осно¬
ванное в III в. Мани и оказавшее значи¬
тельное влияние на формирование ряда
религиозных и философских систем За¬
пада и Востока. С III по XI вв. это уче¬
ние распространилось от Северной Аф¬
рики до Китая, в VIII — IX вв. стало го¬
сударственной религией уйгуров. В
поздней Римской империи и Византии
оно преследовалось как ересь, т. к. сме¬
шивало элементы христианства и зороа¬
стризма. М. просуществовало под разны¬
ми наименованиями (павликианство, ка-
таренство, богомильство, альбигойство)
до конца средних веков.Согласно восточным источим
перс Мани (Mani, Manes, Maniclinii
дился в 215 — 216 г. в Вавилонии м.
тери происходил из царской дин.
Арзакидов, воспитывался в знатном i
магов, славился как ученый и xyjiot
В 240 г. в Персии Мани объятии i
посланником Бога, продолжившим
сии Зороастра, Будды и Хрипи II
враждебного отношения к себе со < i
ны царя Сапора I Мани вынуждгп
вить Персию и скитаться в Турм. .
Китае и Индии, где основывал оГимн
В 272 г. по смерти Сапора 1 Минн >
вращается в Персию, где номмП i
Гормизда не только благосклонно И|мн
мает его, но даже предоставляет cm
безопасности от жрецов отделит.!II <
мок. Но через два года Гормиэд» v н <..
ет, его место занимает Барам I IIпредлогом диспута с магами 		вает Мани из его замка, диспут дсм.
тельно устраивается, Мани прииип и ■
нем побежденным. Между 274
Мани был распят.В своих сочинениях («Книги нм
«Живое Евангелие» и др.) Мани н.
способом объединяет персидские п.,
донские, иудейские, гностические н i
стианские представления, чтобы с us >
мощью подтвердить свою идею мрннждения нашего мира из двух 		-первоначал — духа и материи. Мрш и.
ская цель М. — вызволение духопи
начала от материи. Есть две раним,
станции: Свет и Мрак, Ормузд и ,
ман, с многочисленными зонами I
света благ и свят и все наполняет пн и
бог мрака материален и зол. 15 ini',
время» добро и зло обитают п |>ин..
пространствах и отграничены дру|
друга: добро находится на севере, и...
ке и западе, а зло — на юге. «Второе н|
мя» наступает, когда все пять стихни ■
нов Аримана (тьма, ил, ветер, ш.
дым) ополчаются на высший cm i
вторгаются в царство света. Для зшин.
от них Благой отец изводит из си.,
царства матерь жизнь, высшую мирим
душу, а та, в свою очередь, nopo i .первочеловека, снабженного пятни	тыми элементами (светом, огнем, м.
ром, водою, землею). Первочелопск i« i466
МАНТРА•• ' •• ч ti.(»y с сынами («архонтами»)
И" iiiuM силам удается оторвать■	чпстицу света и пленить его.
пиши частица света проникает в	становится мирообразующим	м, (благодаря действию которо-■	н,||ц |иа смешиваются.11<1 гписсния первочеловека Ормузд
|'нч “Дух живой». Победив сынов
Пун создает космос для очищения	ношенного мраком. Все в ви-•	мире состоит из двух субстанций,		 и разных пропорциях. Свето-II' |М1И, разлитая в этом мире, оли-
i"и н и и Сыне Божием. Иисус Стра-
||пИ Сын Божий, заключенный вс	 и Иисус не страждущий — час-| | о( побеждающиеся и перенося-
■| mi (олнце. Солнце и Луна — Ка¬
ширы божественного света: во вре-
и>|||ч увеличений Луна принимает
, мерших, а во время убываний —		 их к Солнцу, которое пересы-|ц шмм.ше к Богу.■	чепонска две души — световая и
iliipi. мрака собрал большую часть
мииисгося у него света и заключил■	\miMc, а Еву создал ему из ила, да¬
чи i е грасть раздробить обитающуюII	истовую натуру. Через первый
супружество и оплодотворение —
тропой души индивидуализируется■	in пристающем потомстве, поэтому
мин к возвышению слабеет. Пэех ис-щ щ юла; тело есть тюрьма, охраняе-■	мимо душой; плененная телом свето-
|, ши пс в состоянии сама высвобо-i I la помощь людям, заблудшим
i и 1ычества и иудейства, сходит, 					 на Солнце Христос. Телои юно — только видимость, а Его
г нншмн кажущиеся. Христос учил лю-
i 111м у, как им следует постепенно ос-II	питься от материи, чтобы возвра-
||| и и Небесное Отечество. Однако
ние Христа оказалось плохо понято
||моетолами-«галилеянами», а впо-
оши и вовсе извращено христиана-
Прсдвидя судьбу Своего учения,
i ми обещает людям послать Утеши-
i i шорый и явился для восстановле¬
но истины в лице Мани. «Третьевремя» наступит, когда добро оконча¬
тельно восторжествует над злом: свет
очистится от смешения с материей, а ма¬
терия, лишенная божественного света,
сгорит во вселенском пожаре. Человече¬
ские души могут спастись через «гнозис»
(знание), идущий от Христа и выявляе¬
мый полнотой учения Мани.Манихеи совершенно отвергали Вет¬
хий завет, а Новый считали отчасти не¬
подлинным и приспособленным к иуда¬
изму. Согласно Мани, тем, кто верует в
Христа как Сына Божьего, нужно отка¬
заться от поклонения богу иудеев, яв¬
ляющемуся принцем тьмы. Мани при¬
знает три Божественных Лица — Отца,
Сына и Св. Духа, но, в отличие от хри¬
стианства, описывает Сына и Духа как
эманации от Отца. Очищаться от уз ма¬
терии человек может через «печать уст»
(запрет хулы, мясной пищи, возбуждаю¬
щих напитков), «печать рук» (отказ от
материальных благ, телесный покой, со¬
зерцание) и «печать лона» (воздержание
от брака и деторождения). Все эти пра¬
вила о воздержании обязательны только
для совершенных, а слушатели свободны
от них. Внешний культ М. прост — без
алтарей и обрядов, в каждое воскресенье
и в день смерти Мани — пост. Эзотери¬
ческое богослужение держалось в тайне.
Генеральная ассамблея М. возглавлялась
великим мастером (президентом), кото¬
рого считали представителем Иисуса
Христа. Его окружало 12 магистров (апо¬
столов), ниже их стояло 72 епископа, за¬
тем пресвитеры, диаконы, евангелисты.Д. В. ПивоваровМАНТРА (санскр. «стих», «заклина¬
ние») — первоначально фраза или звук
(комбинация звуков) из текстов Вед, об¬
ладающие сакрально-очистительным или
вдохновляющим действием. Впоследст¬
вии индуистская и буддистская традиции
стали считать М. любые фразы и звуко¬
сочетания, наделяемые особыми свойст¬
вами. Значение М. основано на вере в ма¬
гическую силу звука, возможность опо¬
средования заклинаниями общения со
сверхъестественными существами и си¬
лами. Индуистская и буддистская рели¬467
МАРГИНАЛЬНОСТЬгиозно-философские традиции знают ог¬
ромное число разнообразнейших М.,
имеющих специфические функции и
звучание. Наибольшее распространение
имеют М., используемые в ритуалах,
способствующие медитации, и М., кон¬
центрирующие тайные знания, символи¬
зирующие откровения о мире. Примером
такого рода М. может служить общеин¬
дуистский священный слог АУМ (ом),
символизирующий триединство божест¬
ва, три сферы мироздания, три пути слу¬
жения богам, три священные обязанно¬
сти, три «дважды рожденные» варны и т.
д. Его произнесение, по традиции, очи¬
щает душу для сакральных размышле¬
ний, укрепляет ясность сознания, призы¬
вает на помощь благосклонных богов и т.
д. Самая распространенная буддистская
М. - ОМ МА НИ ПАД ME ХУМ, фак¬
тически превратившаяся в стандартную и
повседневную молитву как для мирян,
так и для монахов. Особое значение М.
имеют в эзотерических сектах и ответв¬
лениях индуизма и буддизма. Широко
известно оккультное течение буддизма —
тантризм (ваджраяна), синонимом кото¬
рого является термин «тайная мантра»,
обеспечивающая ускорение достижения
состояния Будды. В ритуальной и меди¬
тативной практике М. могут использо¬
ваться не только в форме закл и натель¬
ных звуков, но и в виде записанных
фраз, символов и т. д. В современной
Индии широко распространен обычай
писать подходящие к случаю М. на ку¬
сочках пергамента или выкладывать мо¬
заикой перед входом в дом. Усложненную
разновидность М. — магические диаграм¬
мы мандалы и янтры — можно повсеме¬
стно встретить в индуистских и буддист¬
ских храмах. В японской религиозной
традиции значение М. признается не
только буддистскими школами, но и сто¬
ронниками синтоизма.Е. В. ГутовМАРГИНАЛЬНОСТЬ — понятие,
служащее для оправдания репрессии спе¬
цифической части людей, не соответст¬
вующих принятым в обществе нормам и
ценностям. Выделение и анализ М. со¬провождается предположением о м« ■ •
общества как интегрированного цеи...
самотождественности нормативны*
ценностных структур. М. и обо ни
все то, что ставит под вопрос эти ним
рированность и самотождествети-
Интегрированность целого и самок* *
ственность нормативных структур пу¬
ляются в следующем: на основании и|н*
нятого критерия устанавливаете и »
действий, интегральных относи к "
норм и ценностей, в то время ни ».
ключается ряд действий, рассматрим
щихся, с т. зр. этого целого, как нп« им
и маргинальные. Социально-фипн..
ский анализ ставит под вопрос
принцип исключения, поскольку IIOI |
ний сам по себе является маргишни.тИменно возможность иного, не им	дающего под нормативные струи ч*
говорит о том, что М. в действи ищ.
сти является внутренней относи и пи
социального целого и что самотоки-
венность изначально подрывает1 и 1
Это означает, что строгого критерии
соответствующей границы, отделим мм
внутреннее от внешнего, нормипнмн
структуры от М. не существует. Чи» м
внутренней нормативной структуры и*рывается уже тем, что акт исклк	сам по себе означает ее (этой струн ч*ограниченность. 		искажаемая различными отношении
редукции, исключения, перестает нт
таковой. Сама логическая практики
танавливающая теоретическую жммн»
ность неискаженной внутренней erpvi •
ры, в то же время исключает такую при
тику. М. в этом случае обусловл и пн- •
одно и то же время возможности и и
возможность существования социалымн
целого и нормативных структур.Т. X. Кс/нп'МАРКЕТИНГ — современна»! !•
цепция экономики, ориентирований ! и
потребление и на потребителя, ни р-
нок, представляющий разнообра ин •
ловеческих потребностей, на со'ншнм
для рынка товаров, формирующих ним..
потребности. С т. зр. философской
концепция интересна тем, что содсрани468
МАРКСИЗМч i" метафизическую установку и,
» к темно, антинатуралистический■	| |. качествам вещей (товаров) и
м (н \ потребностям) как к неким
ж'м'ским формам, скрывающим
житные потенции человеческой
и.пнетм и открывающим эти потен-
I' и nix обмена, во взаимном «стиму-•	ппт-. Экономика при этом начи-
I юстироваться не на логику ве-
I ни логику бытия людей, их
и ности и развития.В.	Е. КемеровМАРКСИЗМ — совокупность мар-
н I и ориентированных учений (со-
| nil марксизм, фрейдомарксизм,
п ыпистический марксизм, «кри-
| ни теория»), не образующая оп-
" иного единства. Учение самого
гни нпляется продуктом разнородных
	мнческих, исторических, полити-■	id, методологических) исследований
ци нположений. Широта этих исследо-
■ч(1 к воплощенные в них интересы не■	н.ншются без ущерба и потерь в же-
I" 1 нему или однозначное определе--	Цн настоящего времени сохраняют	мне: Марксов анализ классического	пппма, перспектив научно-техни-| nil) прогресса, его разработки логики
■и них теоретических схем бытия
' И' исторических систем, попытки
г н н’ристики особой логики оеобых
и мои, схемы периодизации социаль-•	форм в зависимости от индивидно-
|м| пиггия людей и соответствующих
щи (мов социальных связей.В.	Е. КемеровМАССОВАЯ КОММУНИКАЦИЯ -. нпжидность социальной коммуника-
и ьоторая осуществляется на уровне	па в целом, в отличие от таких ви-м еомиальной коммуникации, как11	и 1111 ютитуциональная (на уровне со-		пых институтов, организаций), меж-нну григрупповая (на уровне групп раз-■	пнно типа) и интерперсональная ком-
ппкнция (интеракция). М. к. — это
гнилее, в ходе которого специфически
	пованные институты (организации)посредством технических средств произ¬
водят и передают послания большой, ге¬
терогенной и рассеянной в пространстве
аудитории. Процесс М. к. носит однона¬
правленный и внеличностный характер,
поскольку институционально организо¬
ванный отправитель удален от своего по¬
тенциального адресата; при этом необхо¬
димая для эффективной коммуникации
обратная связь обеспечивается посредст¬
вом дополнительных специальных иссле¬
довательских организаций.М. к. осуществляется при помощи
средств массовой коммуникации, под ко¬
торыми понимаются институционально
организованные и использующие техни¬
ческие средства отправители посланий (в
отечественной литературе более распро¬
странен термин «СМИ» — «средства мас¬
совой информации», а в англоязычной
литературе — «масс-медиа»). Средства
М. к. не следует отождествлять с сами¬
ми техническими средствами, обеспечи¬
вающими трансляцию информации боль¬
шой и рассеянной в пространстве аудито¬
рии.К средствам М. к. относятся пресса,
электронные средства М. к. — радио и
телевидение, а также кинематограф. Ряд
исследователей относит к средствам М. к.
шоу-бизнес в полном его объеме. От
средств М. к. следует отличать техниче¬
ские средства, опосредующие интерпер¬
сональную коммуникацию (телеграф,
телефон), а также телематику (термин
образован путем сложения слов «теле¬
видение» и «информатика»; другой вари¬
ант — «компьюникация», образованный
от «компьютер» и «коммуникация», —
получил гораздо меньшее распростране¬
ние). Под «телематикой» понимаются
технические средства, обеспечивающие
получателю независимость от отправите¬
ля, возможность свободного выбора по¬
сланий и (или) непосредственную обрат¬
ную связь с отправителем (видеомагни¬
тофон, персональный компьютер, факс,
модем и т. п.).Важнейшим средством М. к. счита¬
ется пресса. С момента своего возникно¬
вения в конце XVII в. пресса носила эли¬
тарный характер и, строго говоря, не469
МАССОВАЯ КОММУНИКАЦИЯявлялась средством М. к., а была средст¬
вом меж- и внутригрупповой коммуни¬
кации социальной элиты (классический
пример — лондонская «Таймс»). В 30-е
гг. XIX в. появляются первые массовые
газеты — американская «пенни-пресса»
(нью-йоркская «Сан»). Массовая пресса
современного типа окончательно скла¬
дывается к концу XIX в. Следует выде¬
лить англо-американскую традицию го¬
сударственного невмешательства в функ¬
ционирование прессы (в классической
форме сформулированную в Первой по¬
правке к Конституции США — «Кон¬
гресс не должен издавать законов..., огра¬
ничивающих свободу слова или печати»).
Идеология невмешательства здесь эволю¬
ционировала от принципа свободной
конкуренции на рынке идей (в духе эссе
«О свободе» Дж. Ст. Милля) до теории
социальной ответственности прессы пе¬
ред обществом, предполагающей этиче¬
скую саморегуляцию журналистского со¬
общества. Европейская, в т. ч. россий¬
ская, традиция изначально исходила из
необходимости той или иной степени го¬
сударственного контроля (цензуры) над
прессой.Возникнув в конце XIX в. как сугубо
техническое средство дальней связи
(«беспроволочный телеграф»), радио пре¬
вращается в средство М. к. только после
первой мировой войны, в 20-е гг. XX в.
Это неожиданное для современников
превращение имело под собой как чисто
коммерческие (потребность производи¬
телей в рынке сбыта радиоприемников),
так и идеологические причины (резкое
увеличение значимости пропаганды по¬
сле первой мировой войны). Первые бы¬
ли более характерны для США (радиове¬
щание здесь было изначально сугубо
коммерческим предприятием), вторые —
для Европы и Советской России (где ра¬
диовещание сразу стало прерогативой го¬
сударства). Именно поэтому государст¬
венный контроль над радиовещанием в
США носил в основном технический ха¬
рактер (Федеральная Комиссия по Ра¬
диовещанию контролировала распреде¬
ление частот вещания и боролась с мо¬
нополизацией), а в Европе и России —
содержательный и идеологический.Первые попытки организован
визионное вещание (как в США. им
Европе) относятся к 30-м гг. XX и
ко массовому распространению т.
дения воспрепятствовала втора» мир
война. С конца 40-х гг. начинаон и
потенциальный рост телевещании и ■
совое внедрение телевизионных ци¬
ников в повседневный быт. Бм< ч11 •
го телевидение развивалось в ( III
чисто коммерческая структура ни i с
ва крупнейших радиокорпорациИ, ш
следствии образовавших три пиши
телевизионные сети — «NBC», ( I1«АВС»). В Европе этот процесс	мерно с десятилетним опозданиемСССР загадывание было еще 		(причем, в Европе телевидение in.i i
щественным и государственным
«ВВС», «ARD»). К началу 60-х и и .
видение становится главным српи
М. к., серьезно потеснив радио и нр-
В 80-е гг. массовое распростриiи ми
США, а затем в Европе полупит
никовое вещание и кабельное ют
ние.С начала XX в. М. к. станпм
предметом теоретической рефт >
Однако в отличие от западноиир
ской социологии, в которой проГнп I
ка М. к. была одним из подразденпи
рий идеологии и массового обшн
США изучение М. к. с самого ни.
имеет тенденцию к становлению и - -
стоятельную научную дисцишнни
«теорию массовой коммуникации
новоположниками американски* и
дований М. к. считаются предсгиии.
Чикагской школы (Дж. Дьюи, Ч
ли, Р. Парк и Дж. Г. Мид), а тик i -
вестный американский журнитн >
Липпман («Общественное мн> м.
1922). Окончательное становлении
рии массовой коммуникации» как и
ной дисциплины произошло и и <XX	в. и связано с именами четм|м
цов-основателей» — П. Лазарсфпн
Г. Ласуэллом, К. Левином и К. ,Чит
дом (первые социологи, последний
циальные психологи). Исследовании
ученых были сосредоточены на шип,
ческом изучении воздействия ('i ll*
М. к. на поведение отдельных 		470
МАТЕРИАЛИЗМli |шмках данного подхода была
I цнирована классическая модель
нпиния коммуникативного процес-
I исучлла («Кто сообщает, что, ко-
1 I» I какой канал и с каким эффек-I,	иыстроена «многоступенчатая
и шммуникации» (П. Лазарсфельд,	, У. Шрамм), открыт «эффект1‘ |I пика» (К. Левин) и изучены не-		 психологические аспекты про-		кого воздействия (К. Хов-н Итоги тридцати летних эмпириче-
ш спедований в этом направлении
м подведены в классической работе
и I'lninicpa «Эффекты массовой ком-
HII ними» (1961). В дальнейшем про¬
ищи расширение поля исследований,
i|ii.in распространились, в т. ч., на
)' ши' кумулятивного эффекта воздей-
I I М, к. на общество и тех способов,
<|1Ыми посредством М. к. конструи-
•I социальная реальность. Предпо-
н минного направления были зало-
щ !■ и Г. Лэнг (ст. «Уникальная пер-•	ниш телевидения и ее эффекты»,
и II 70 — 80-е гг. в рамках этого на¬
ши ния складываются такие теории,
|. прня установки повестки дня» (М.
1нк Комбс и Д. Л. Шоу), «теория
и шпации» (Дж. Гербнер), «теория раз-
ц| мни социального пространства»
||'11срович), теория «логики медиа»I	Олтейд и Р. П. Сноу) и «теория
и мной зависимости медиа» (М. Л. де
И и С. Дж. Болл-Рокич). Наряду с■	ii Iнем вышеперечисленных теорий, к■	щ iv М. к. стали применяться методы		 кискурса (конверсационного ана-|| н теории нарратива.1(1 научной дисциплины — «теории
iiiiioH коммуникации» — следует от¬
ит, «коммуникативную футуроло-
щшсывающую социальные послед-
'Iи развития М. к. в обществе в духе
ими «великого сообщества» («great
iiiiiiiinlty»). Виднейшим представите-	ншого направления является М.in Иючн.Е. Г. Дьякова, А. Д. Трахтенберг(МАТЕРИАЛИЗМ (от лат. materialis —
«ин | ценный) — 1) в обыденном смыс¬ле — культ вещей и склонность к низ¬
менной чувственности; вера в вещест¬
венные причины всех явлений природы,
общественных событий и влечений чело¬
века; отрицание духовных сил в природе;2)	одна из основных тенденций в филосо¬
фии, противоположная идеализму, спири¬
туализму и дуализму и заключающаяся в
установлении фактическим и логическим
путем зависимости духовного и психиче¬
ского от плотского и физиологического;3)	самоназвание ряда философских школ
(«диалектический материализм», «науч¬
ный материализм» и т. д.), сторонники
которых принципиально отождествляют
материю и природу, утверждая, что в ми¬
ре нет ничего, кроме движущейся в про¬
странстве и времени материи. Кроме то¬
го, эти школы либо логически выводят
явления психики и сознания из специфи¬
ческих материальных оснований (практи¬
ки, состояний центральной нервной сис¬
темы), либо постулируют принцип психо¬
физического тождества, либо объявляют
психические явления эпифеноменами
физико-химических процессов. Важно
различать эти три выделенные смысла
М. Тот, кто признает зависимость психи¬
ческого от физического, вовсе не обяза¬
тельно отождествляет их между собой,
считает душу вещью и отрицает наличие
в природе духовного начала. Поэтому не
следует ставить знака равенства между
материалистической тенденцией фило¬
софствования и принадлежностью к
школам М., как это делают многие мар¬
ксисты, когда относят к лагерю М. тех
мыслителей, кототорые не проявляли на¬
мерения идти дальше тезиса о матери¬
альной обусловленности человеческого
сознания. Вместе с тем далеко не каж¬
дый профессиональный философ, теоре¬
тически разделяющий кредо М., следует
ему в личной жизни или отвечает обы¬
денному смыслу слова «материализм»; на
деле он, напротив, может отдавать пред¬
почтение высоким духовным принципам
и верить в приоритет идей, а не вещей.Словом «материализм» обозначали в
XVII в. прежде всего сумму физических
представлений о материи (Р. Бойль).
Позднее Лейбниц придал ему обобщен¬471
МАТЕРИАЛИЗМный смысл и противопоставил М. идеа¬
лизму: «Представление, согласно которо¬
му мир является большой машиной, ра¬
ботающей — как часы без помощи ча¬
совщика — без содействия Бога, есть
идея материализма и фатальности и на¬
правлена на то, чтобы под предлогом
превращения Бога в надмировой разум
фактически изгнать из мира провидение
и божественное руководство» (Лейбниц
Г. В. Переписка с Кларком // Лейбниц Г.В.	Соч. в 4-х гг. М., 1982. Т. 1, с. 432). В
советской отечественной литературе был
распространен взгляд на М., идущий от
Ф. Энгельса. Энгельс полагал, что фило¬
софов можно разделить на два больших
лагеря на основании их ответов на во¬
прос об отношении мышления к бытию:
«Те, которые утверждали, что дух сущест¬
вовал прежде природы... составили
идеалистический лагерь. Те же, которые
основным началом считали природу,
примкнули к различным школам мате¬
риализма» (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч.
Т. 21, с. 283). Многими справедливо ос¬
паривается это расширительное опреде¬
ление М.: а) под него, помимо собст¬
венно материалистов, можно подвести
идеалистов пантеистической ориентации
(«Бог совечен своим проявлениям»), а
также теистов, различающих «первую»
(творящую) и «вторую» (сотворенную)
природу и усматривающих в человеке бо¬
жественную природу; б) понятие бытия
имеет множество альтернативных тракто¬
вок; например, верующие в Бога как
Полноту Бытия (АУМ, Иегову) вполне
предпочтут якобы «материалистическое»
утверждение о первичности бытия и вто-
ричности человеческого мышления; в)
далеко не все философские течения ор¬
ганично сопрягаются с дихотомией М. и
идеализма (некоторые разновидности
трансцендентализма, имманентной фи¬
лософии, априоризма, агностицизма и т.д.); в связи с этим В. И. Ленин, отрицая
правомерность иных мировоззренческих
ориентаций, оценивал течения, не вме¬
щающиеся в дихотомию, то как «стыдли¬
вый материализм», то как «непоследова¬
тельный идеализм». История философии
(в особенности русской) знает гораздоменьше мыслителей-материалш	собственном смысле, чем их насчши
ли историки-марксисты.Школы М. в европейской фнч>
фии классифицируют соответстшчни
ее основным историческим этниим 'древних греков и римлян; 		-М. XVII — XVIII вв.; с середины мдиалектический М. Маркса и Эн	также физиологический М. О. Фоч >
Молешотга, Л. Бюхнера; с 50-х 11
научный М. Д. Армстронга, М. Ьуип
Марголиса, X. Патнема и др.); б) инт
нально-географическим и хрононшм
ским признакам (например, ф|шим
ский М. XVIII в., советский М.); щ
профессиональному основанию (фи
софский М. и стихийный М. есптии...
пытателей); г) в зависимости от рспи и
гносеологических проблем (сенсуннт ^
ческий и рационалистический М.). ш
отношению к идеям развития и штм
ции материи (метафизический н яти ,
тический, антропологический и и< <
рический М.); е) в связи с хараки)1
отстаивания основных принципом Пш
следовательный и непоследоватпи.т
созерцательный и деятельный, поит
вующий и умеренный М.) и т. д.Центральное понятие М. - мм
рия». Это понятие определялось ainirin
ми философами главным образом i
всеобщий субстрат (первовсиич о
строительное сырье), затем в новое и
мя материя преимущественно прет ы.
лялась в ее энергетическом аспект (►■<■
субстанция, сущность, средоточие и m
ситель всех сил и динамических хпрш ■
ристик), а в XX в. акцент перемети
на информационный (гносеологичп i m
аспект материи как объективной pi > ■
ности, которую люди, согласно докфт
М., способны истинно познавать Пит
даря тому, что субстанциальная cnoi.
ность материи к отражению дос пи мп
родовом человеке высшей фазы пни *
развития и превратилась в процесс < и ■
познания.Вычленение М. как одной in и и
денций философствования в отдош.н
философское направление, предстмши .
ное рядом особых школ, стало iuvimm.472
МАТЕРИЯ' ииодаря эволюции христианского•	' I грого разграничившего творя-
нцироду Бога и земной мир с его"■иными законами; сотворенная■	■ill создана «из ничего», и можно		 не обязательно вспоминая о, и >ш идея стала предпосылкой раз-
н пиш пауки и религии и длящегося
I п союза М. с естествознанием.Д. В. ПивоваровМЛГ1СРИЯ (от лат. materia — мате-	щество; греч. аналог — лес, дере-i|тигельное сырье) — 1) в субстан-
м ним аспекте — то беспредельное
н мпстпя возможность), из чего воз-	 н становятся любые определен-I т-щи и качества; первичный хаос,I Фигипый и безвидный; материн-		 мира; 2) в субстратном пла-||) пибо предельно пластичное и
. шинное строительное сырье, услов-
п ннндио сравнимое с глиной, «пер-
!1|Ц|ичом», прахом, илом, водой, ле-•	1МХИММИ и т. п., б) либо относи-
и ни элементарная и протяженная| и пио или иного уровня мироздания
»мипарные частицы, атомы, молеку-
пипковые тела и пр.); 3) в феноме-
н ним Смысле — совокупность оформ-		 и пространственно ограниченных| иш, твердость, упругость, непрони-. 		 и сопротивляемость которыхhiним воздействиям обнаруживаетсяI и	увств субъекта и запечатлева-п '| и иосприятиях; объективная реаль-
н нпанисимая от человеческого соз-
"II н данная человеку в его внешних
| ни иних; 4) в восточно-мистическомII	и но майя, источник иллюзии, ви-
|н| mi, средство маскировки абсолюта<	г"|. мина) от людей и иных существ.| роди философов разных школ и
1!1|ц|||||011ий не достигнуто единогласия
|||цмо11ке понятия М., вопрос о суще-
мп:термальной грани действительно-I	исогда остается актуальной пробле-
и Материалисты возводят М. в абсо-
"Н и обычно приписывают ей атрибуты	ииримости, неуничтожимое™, вез-ииюсти, неисчерпаемости, бесконеч-
н протяженности и вечной длительно¬сти; М. определяется ими как единствен¬
ная субстанция (первооснова) и всеоб¬
щий субстрат; спонтанным проявлением
этого абсолюта теоретически объясняет¬
ся единство мира, закономерность и
многообразие вещей и духовных состоя¬
ний. Марксистско-ленинский материа¬
лизм воздерживается от видения М. как
неизменной сущности, «первоматерии»,
и разъясняет понятие материальной суб¬
станции как: а) основу духовных явле¬
ний, не тождественную субъективным
состояниям человека, его сознанию; б)
общее в различных изменяющихся явле¬
ниях и процессах в мире, всеобщий суб¬
страт взаимодействий; в) не сводит по¬
нятие М. как объективной реальности к
конкретным естественнонаучным пред¬
ставлениям о ее структуре, чтобы объять
понятием «материальное единство мира»
все известные и пока не известные науке
формы объективного существования, мо¬
гущие быть объектом внешнего воспри¬
ятия человека. В системах объективного
идеализма М. понимается либо как фи¬
зический мир, сотворенный нематери¬
альной субстанцией (Богом, Абсолют¬
ным Духом, небесным миром идей) из
ничего и извне; либо как эманация (ис¬
течение) идеального первоначала, бес¬
плотного и имманентного миру, и откро¬
вение (овеществление) его в формах сво¬
его протяженного и воспринимаемого
существами инобытия. Сквозь призму
субъективного идеализма М. описывает¬
ся как внешняя проекция (онтологиза-
ция) комплекса человеческих ощущений,
сводится к свойству воспринимаемости и
лишается статуса объективной реально¬
сти. Философский дуализм объясняет
наличное бытие как продукт взаимопро¬
никновения или взаимодополнения двух
независимых субстанций — М. и непро¬
тяженного начала (духа, энергии, энтеле¬
хии, формы, сознания).В истории европейского материализ¬
ма выделяют три основные стадии фор¬
мирования понятия М., которые условно
можно назвать периодами господства «ве¬
щественной», «энергетической» и «ин¬
формационной» моделей. Философы
Древней Греции стремились отыскать не¬473
МАТЕРИЯкое бесконечное, вездесущее и вечное
первоначало, которое бы имело характер
бескачественного вещества (прамате-
рию), и попеременно предлагали на эту
роль абстрактно толкуемые воду (Фалес),
огонь (Гераклит), воздух (Анаксимен),
апейрон (Анаксимандр), атомы (Демок¬
рит) и иные стихии. Постепенно сложи¬
лось обобщенное представление о М. как
всеобщем строительном сырье, неизмен¬
ном субстрате всех текучих вещей. Вто¬
рая стадия — смещение теоретического
акцента на М. как сверхчувственный
носитель (субстанцию, сущность) всех
свойств и отношений. Эта субстанция
имела характер не столько сверх-
пластичного вещества, сколько неисчер¬
паемой энергии, активности. В материа¬
листическом пантеизме Дж. Бруно М.
наделена свойством самодвижения. В
новое время онтология М. как средото¬
чие всех изменений становилась все ме¬
нее наглядной в эмпирическом смысле,
превращалась в математическую точку
приложения векторов сил притяжения,
отталкивания, ускорения и т. д. Р. Декарт
отождествил М. с протяжением и проти¬
вопоставил ей неметрическую душу. С
развитием механики в материализмеXVII	— XVIII вв. оказались совмещенны¬
ми обе модели М.: М. понимается как
протяженное вещество (и телесность)
вкупе с его динамическими свойствами.
Предпосылкой «информационного» по¬
нимания М. была попытка П. Гольбаха
гносеологически определить М. через
противопоставление ее сознанию челове¬
ка, т. е. понять ее как объективную ре¬
альность, независимую от человеческого
сознания, но постигаемую субъектом.В.	И. Ленин развернул эту дефини¬
цию в определение М. как такой объек¬
тивной реальности, которая, будучи не¬
зависимой от человека и его сознания,
производит в нас ощущения, субъектив¬
ные образы, копии окружающего мира.
Согласно марксистско-ленинской теории
отражения, М. наделена свойством отра¬
жения, и это свойство, развиваясь и ус¬
ложняясь, на уровне социальной формы
движения превращается в способность
человека воспроизводить объективнуюреальность в форме субъективны'
зов сознания; М. информирует ч. iо	себе и самопознает себя чсре	ка; информация является содер и
процесса взаимоотражения неии иловеческого познания. Аргумент	териалистами идеи производное!и и
ного от материального усиливший -
мере движения от модели М. Kill- ич-
вещества к информационной мши •
Вместе с тем из материалиспеи
монизма логически невыводимо imстранственное бытие духовных 	и сверхчувственных реальностей 0 >■
стей, возможностей, законов нрнр
системных свойств и т. д.), ришт i >
духовной субстанции не удается щи о
вывести разряды материальных шин •
и процессов. Диалектика Apm i
предоставляет в этом отношении i»n>
возможностей, демонстрируя iviiiiimi».,
никновение М. («хюле») и формы I "
фе»), хотя тоже не до конца not in ■
тельна, возвышая над миром боже, и
ный и нематериальный перводиипп.Согласно Аристотелю, М. ни
общая возможность предметного ми
образия, а действительность иешп и
ного многообразия, его стимул и и. и
это форма, активное начало. Перт. .рия, или чистая возможность, еш	ся стороной (моментом, гранью) и. и
вительных событий, вещей и upon
когда она оформляется, подобии и
как скульптор производит из глыоы ,мора статую. Первоматерия 		дельное и безграничное сущее, лиии imэйдоса. Под воздействием форм	зующего принципа (энтелехии) они
новится «второй материей», т. е
кальным единством вещества п <|н<|< и
индивидуальным бытием. Сформунц-
ванный Аристотелем дуализм М
пассивного, страдательного начини и
ха как начала активности, творчееми
долго определил решение проблемы I
последующих классических систем ii " I
лософии. Метафизический матерни м
подчас склонялся к допущениям о иле и конце движения М. (теории 		вой смерти Вселенной» и «перши
ка»). Диалектический материями im i474
МАШИНА и МАШИННОСТЬ| Ф. Энгельса и В. И. Ленина	I	ii ист неуничтожимость движе-II	гп саморазвитие, превращение
п. юиний в другие; пространствощ рассматриваются в нем как все-■	фирмы бытия М. Современной
и нн сшы следующие типы матери-■	систем и соответствующие им•	|нii.ic уровни М.: элементарные
Miii.i и поля, атомы, молекулы,1 омические тела различных разме-
и шюгические системы, планеты,•	инугригалактические системы,■	in ii, системы галактик; особые ти-
|т риальных систем — живая М.I . иность организмов, способных к| производству) и социально-орга-
№1111111)1 М. (общество).Д. В. ПивоваровМАШИНА и МАШИННОСТЬ (отnirehos — уловка, махинация) —■	|*ич. обозначающие определенное		 средство и общий принципмршнизации и функционирования,■	и инсмый вне производственно-тех-
| noil сферы. Согласно К. Марксу,и шкой механизм, который, полу¬
пи пстственное движение, соверша-1..М1МИ орудиями те самые операции,
•Mt.ii раньше совершал рабочий по-
| hi 1ми же орудиями. Появление М.
им оПусловлено узкотехническим раз--	ннгм груда, сложившимся в ману-
| I i vpi Трудовой процесс в мануфакту-
Н1| шенился на отдельные операции,
| * -iini in которых превратилась в ис-
HI ими,'ную функцию одного рабоче-
||| цельность работника в пределах
, п-опой сферы приобрела наибо-
II' несообразные и простые формы,•	| тощие механическое опредмечи-и отличие от нерасчлененного и•	ною груда ремесленника. Разделе-
и' костной деятельности на отдель-н миграции, предполагающая оптими¬
зм • I пждой из них, составила общий
	щи машинное™. Становление ма¬
нною производства в ходе промыш-
	среворота XVIII — XIX вв. по-•	im hi собой глубокие социальные и■	и him I |репческие изменения.Капиталистические производствен¬
ные отношения окончательно закрепи¬
лись только с появлением М., поскольку
а) ее высокая стоимость делала М. дос¬
тупной только капиталисту, б) ее высо¬
кая производительность делала некон¬
курентоспособными другие формы про¬
изводства и соответствующие формы
собственности, в) закрепив разделение
труда на частичные операции, сложив¬
шееся в мануфактуре машинное произ¬
водство снизило потребность в высоко¬
квалифицированной рабочей силе. Успех
ремесленного производства определялся
в первую очередь искусством каждого от¬
дельного работника, а потому подчине¬
ние ремесленника кому-либо осуществ¬
лялось в формах личной зависимости.
Результаты машинного производства за¬
висели в основном от совершенства са¬
мих М., так что ценность живого труда
стала относительно низкой. Обладатель
М. получил возможность заменить одно¬
го рабочего другим без всякого ущерба
для дела. Средство труда — вещь — ста¬
ла средством власти.С появлением М. стало очевидным,
что техника не только усиливает челове¬
ка, расширяет его возможности (именно
так смотрели на орудия ручного труда),
но и заменяет его. Рабочего начали срав¬
нивать с М. Оказалось, что он не только
«слабее» М., но его труд осуществляется
беспорядочно, недостаточно ритмичен и
правилен. Стремление приблизить рабо¬
чего к машинному идеалу привело к воз¬
никновению и развитию т. н. научной
организации труда (НОТ), основы кото¬
рой были заложены Ф. У. Тейлором. Ос¬
новная тенденция НОТ состояла в умно¬
жении единиц оперирования так, чтобы
каждая из них требовала от функционера
простых действий и невысокой квалифи¬
кации. Для каждой операции работники
отбирались по индивидуальным призна¬
кам, обучались ее точному выполнению,
трудовому ритму, способствующему наи¬
большей производительности труда. В
русле НОТ оптимизировались разнооб¬
разные виды работ. В нашей стране в 20-
е гг. развивались две линии НОТ: «работа
на узкой базе» (А. К. Гастев) и «работа на475
МЕДИТАЦИЯширокой базе» (П. М. Керженцев и др.).
Первая состояла в оптимизации труда
каждого отдельного работника, в форми¬
ровании у него «установки на машину»
как собственной потребности. Сторон¬
ники второй стремились к совершенной,
по-машинному точной организации все¬
го народного хозяйства, в котором каж¬
дая отрасль четко выполняет свою «опе¬
рацию», а централизованное руководство
обеспечивает их взаимодействие. Работа
на узкой базе была насильственно пре¬
рвана в 30-е гг., а работа на широкой ба¬
зе заложила одно из оснований форми¬
рования бюрократической общественной
системы. Т. о. принцип М. вышел за пре¬
делы производственной сферы.Принцип М. широко применяется в
различных видах деятельности, органи¬
зуемых по тому же образцу: расчленение
на отдельные операции и оптимизация
каждой из них. В результате экспансии
машинное™ в непроизводственную сфе¬
ру сформировался идеал узкого специа¬
листа, оказавший самое существенное
влияние на формирование феномена
массы. Человек массы — специалист,
овладевший той или иной частичной
операцией (достаточно простой), смот¬
рящий на другого, как на такого же
специалиста. Типичные особенности са¬
мосознания специалиста во многом объ¬
ясняют «восстание масс», описанное в
работе X. Ортеги-и-Гассета. Влияние ма¬
шинное™ обнаруживается и в обыден¬
ном языке. Словосочетания типа: «кон¬
структивное решение», «механизм функ¬
ционирования» чего-либо — достаточно
широко распространены.Механика вместе с ее детищем —
М. — оказала влияние на большинство
областей научного познания. Она дала
относительно простые объяснительные
конструкции-модели естественным нау¬
кам, психологии (стимульно-реактивный
подход генетически и содержательно
восходит к идее рефлекса, а последняя —
к пониманию живого организма как ме¬
ханической системы). Она обнаружива¬
ется и в социальных дисциплинах. По¬
следние склонны уподоблять общество
живому организму, но организм нередкопонимается механически. Мшнш>>
производство создало и тот кулкпр
фон, на котором формировалось н
временное научное мышление кик i
вое. По отношению к совокупно! ш i
месленных действий, элементарппи ■рация, опредмеченная в М., предо	собой аналог общего понятия (ниш
платоновском смысле слова), решим с
ществующую абстракцию. Новииш и
ного метода состояла именно м ом i
ровании общими понятиями, а но |и ■
ными процессами или их обрщшы
представлениями. Период стаиошп >•-
машинного производства был иронии. ■ •
когда общие понятия обрели очппнмн
наглядные аналоги. Философском! н
знанию М. дала механистически! пт
логические модели, а также спосогн и
вала развитию сенсуализма-эмии|>м in *
рационализма в гносеологии, поомим
философия так или иначе обобщит' и
знавательные основы создания мнинь
ного производства — систематизирннн
ный производственный опыт и mi ‘.им
ко-математическое знание.Д. М. </*. ■'МЕДИТАЦИЯ (от лат. «размыт ■
ние») — сосредоточенное размыиин ни.
каком-либо предмете, в ходе коптдостигается полная концентрации 		ния, отвлечение от внешне-слушпи
обстоятельств, необычная ясность мин.
мания сущностной стороны объект М
как правило, опосредуется вспомошм м
ными процедурами: созерцанием oii|i>
ленного объекта (часто условного, п
носящегося непосредственно к пролкн >
М.), ритуальными действиями, ит. .
зованием материальных средств мпнь
ционного сосредоточения (четки, мини
ла, янтра, символы, мантры и др.). И t
честве способа познания М. пннпи.
широко распространена в разнообрп нм
мистических школах философии,
культных практиках, религиозной н
тельности. Сам принцип М. тесно сонр
жен с центральной гносеологическом
тановкой философского мистиЩИ"-
познание сущности универсума пот¬
но благодаря непосредственному Н|476
МЕНТАЛИТЕТи, инк) и глубь собственного созна-
I Ции-гически все философские уче-
| и ими иначе утверждающие иллю-
.. к. иесубстанциональноеть фено-•	ним) мира, эзотерический характер
ни)!, мнимости, используют те или
щсмеиты М. для подготовки адеп-
■нн ппплинирования чувственно-		'и.пой сферы, интеллектуально-I.	ниши. Особо важное значение М.| и теории и практике восточных■	и, Mill, китайской, японской) типовФи и. Принципиальные основания
н миетико-познавательной и пси-
имп I оной практики существенно■	liii.i от иных, традиционных для ре-•	I нн*Й философии, методов Позна¬
ни их как откровение (поскольку•	к цшиеит от какой бы то ни было
'im hi субъекта), мистический экс-н к. но состояние трансцендирова-
мн|1и|1 неподконтрольно интеллекту
•им художественному вдохновению,
hiIV), ауховидение и др. По сути, М.in	пп е перечисленными способа-	имиия представляет собой наибо-■	I■ юдпчески и теоретически обосно-III	и) иариант, требующий специальных
■■ни, н пс только предрасположенно-\»и.ек га. Некоторые элементы меди-
|>*И1.|ч практик из арсенала восточной
ннтпой культуры используются в
н ппое время вне всякой осмыс-■	IIill ешпи с их происхождением в ка-| редств психотренинга.Е. В. ГутовЪ' (I* 11'1’ДЛИТЕТ (от позднелат. menta-v	ни гненный) — устойчивый способ
пифического мировосприятия, харак-■	нП ния больших групп людей (этно-■	ннпий или социальных слоев), обу-шншощий специфику способов их
|,|||ишиия на феномены окружающей
		еш.ности.!п|1МИп был введен в научный обо-
н начале XX в. Л. Леви-Брюлем, впо-
■I шип распространен на область пси-
||нп (|>ранцузами Ш. Блонделем
| | н Л. Валлоном (1928), но быстро■	I н I употребления. В дальнейшем
и'пниие употреблялось последовате¬лями школы «Анналов» (М. Блоком, Л.
Февром, Ф. Броделем и др.), наряду с ка¬
тегорией «ментальности» (во мн. числе),
обозначающей общие характеристики
индивидов, живущих в одной культуре,
но имеющих различные М. ввиду при¬
надлежности к различным социальным
слоям.Этимологически М. восходит также
к английскому понятию «mentality», но
не совпадает с ним по содержанию, т. к.
в англоязычных психологических слова¬
рях оно определяется как «качество ума,
характеризующее отдельного индивида
или класс индивидов», «обобщение всех
характеристик, отличающих ум», «спо¬
собность или сила разума», «установки,
настроение, содержание ума», «образ
мыслей, направление и характер раз¬
мышлений» и, наконец, «сумма мысли¬
тельных способностей, отличающихся от
физических». В российской научной ли¬
тературе содержание предметной области
этого понятия включает в себя не только
когнитивную сферу сознания (т. е. зна¬
ния, воззрения, верования, «чувствова¬
ния», которыми обладает данная общ¬
ность людей), но и иерархию ценностей,
доминирующие потребности, архетипы
коллективного бессознательного, а также
стереотипы мышления и поведения лю¬
дей, детерминирующие специфику реа-
гирорания индивидов и общностей опре¬
деленной эпохи, географической области
и социальной среды на окружающий
мир.М. представляет собой не только са¬
моидентификацию, т. е. отнесение себя к
той или иной национальности или общ¬
ности, но и определенные знания о сво¬
ем народе (группе), его характерных
чертах, культуре, языке, территории
проживания, истории. Он соединяет ра¬
циональную и эмоциональную сферы
деятельности в процессе освоения, по¬
требления и воспроизводства культуры.М. характеризуется определенным
(часто — эмоционально окрашенным и
оценочным) отношением к труду, частной
собственности, семье, политике, праву,
религии и т. д.Генезис и специфика М. опосредова-477
МЕРАны влиянием целого комплекса факто¬
ров: геоклиматических (рельеф, климат,
географическое положение и др.), этнои-
сторических (общность исторических
коллизий и изменений), социально-эко¬
номических (доминирование в социуме
длительное время определенных соци¬
альных институтов, например, общины
в России), религиозных (формирование
иерархии ценностей на базе религиозных
догматов и под контролем религиозных
институтов), политических (влияние по¬
литического режима) и др .Для М. характерны: 1) нерефлекти-
руемость, стереотипичность проявления
(подсознательный характер реагирова¬
ния), 2) высокая устойчивость, неподат¬
ливость воздействию со стороны госу¬
дарства или др. социальных институтов,
при попытках коренного изменения.В.	М. АндриановМЕРА — определитель свойств и ка¬
честв вещей, общности и особенности
явлений действительности, своеобразия
и продуктивности человеческой лично¬
сти. М. может быть выражена конкрет¬
ным предметом, чашкой например. Но,
став средством измерения, этот предмет
становится абстрактным эталоном, без¬
различным к особенностям измеряемых
веществ (воды, песка, семян, пороха и т.д.). М. может выражать количественно¬
качественные особенности предмета или
системы (температурные границы нор¬
мального существования организма; со¬
отношение биомассы растений, травояд¬
ных и хищных животных). В этом смыс¬
ле М. оказывается интервалом,
«рамкой», в которых вещь или система
остаются в единстве своего качества и
количества, т. е. сами собой. Глубокая
разработка проблематики, связанной с
характеристикой категории М., была осу¬
ществлена Гегелем. Он показал возмож¬
ность использования М. как средства со¬
поставления фактически любых предме¬
тов, ибо М. выражает их абстрактную,
одностороннюю общность (скажем —
пространственную). Но особое значение
этой категории в мышлении и познании
немецкий философ связывал с ее функ¬цией выражать качественное коим i
фиксирующее своеобразие прении iкак единство количества и 		полняет в логике Гегеля роль ни ч ■
единяющего категории непосрст т
го бытия с категориями, харакирищими сферу сущности. Гегель 		иосновы познавательного подходи, и	ляющего исследование объекта oi i
страктных М. (и измерений) к кнр.
ристике его конкретной сущжм oi
следняя выявляется в ходе суммнрщ
определений, все более подчиинют
отображениям и выражениям сипни
объекта. Сложность этого подходи
ит в том, что он подразумевает они
даже индивидуальную М. объект I
можности гегелевского подходи нр.
чески не были использованы пн фи -фией, ни наукой, поскольку дом и	щими были и остаются предсташи чп.
абстрактной М., об абстрактный
нах и соответствующих процедурм*
следования. Кроме того, реалитаиим
го подхода ставит под вопрос суш. > оние философии, логики и 		рассматривающих проблемы и ш
виде.В ходе развития 		.исерьезная попытка применении но.
Гегеля была осуществлена К. Mnpi
его социально-экономических ни ■
ваниях. Рассматривая сопоставлении г
личных товаров, товаров и донн'и
стей, деятельностей и их вырпп.
конкретных и абстрактных хпрш i
стик труда, Маркс выявляет логи I
цесса экономического воспрошини
связи его скрытых форм и сил. Инн
ется значение времени как М., мырн •
щей сопоставления различных поп
ностей. Вообще философская но» ■
вокруг категории М. во многом онр
лялась вопросом об отношении М .
ловеку и его деятельности. Тезис П|
гора о том, что человек есть М. ни
щей, возбуждал негативную реакцию
философов, которые настаивали нн
ективной общезначимой системе М
пользовался поддержкой у тех, кто п>
тел мириться с системой мер как ■
кой необходимостью, 		478
МЕТАФИЗИКА/нчижска. Кроме того, оставался и
и .1 открытым вопрос о роли чело-
мюнсИ) в создании или выявлении•	in бытия. Обострение этого во--	■ »м inI ю с повышением роли абст-
*н,и пилонов в обществах, ориента¬
ции,ih па индустриальное развитие. В
и Hi туют и тенденция подчинения			 внешним масштабам, и тен-П1М преодоления (иногда — разруше-
■I них масштабов. В современной
ыпги'ской проблематике также ощу-
I рптическое напряжение, связан-
ирпмснением внешних масштабов
н.иости к особым природным сис-I	Человеческий смысл вопроса о
м н н<ишстся вопросом о специфиче-
"I человеческой деятельности и об
пиипдснии с М., по которым суще-
||. им природные системы.В.	Е. КемеровМЕТАФИЗИКА — философское уче-
мп оЫцих, отвлеченных от конкрет-■	ч I ушоствования вещей и людей,
липших, формах и качествах бытия. В
| шмс М. рассматривалась как про-
щоиожность диалектике, т. е. как
ши . характеризующее структуры бы-
н мышления вне их развития, само-
' пни, взаимопереходов. Термин М.
мним буквально: «после физики»,
"in гноим происхождением с распо-
■, иигм трудов Аристотеля, где М. как
ши о первоначалах содержательно
. I hi учением о вещах. Формирова-
м рн нштие М. стимулируется зад’ача-
гммоопределения по отношению к
hi |« гиым формам человеческого опы-
н ншпия, а затем — и научной дея-I	ши in. М. как бы надстраивается над
ш определяя обобщенную картину
.1 I ройства, фиксируя связи и зави-
нн in, пе совпадающие с определен-	и дельных вещей, их восприятий(ИПГМШ и действий с ними. В этом
ни М, часто характеризуется как уче-
|| с верхчувственных формах бытия.■	щ ушествляет функцию философииI	итерированию различных форм че-
4i I кого опыта и знания, является
фумситом построения онтологий,мировоззрений, логик всеобщих опреде¬
лений. До XIX в. философия часто отож¬
дествляется с М.; М. рассматривается
как специфическая для философии фор¬
ма осмысления бытия. В XIX в. возника¬
ет устойчивое критическое отношение к
М. со стороны многих философов и уче¬
ных. Марксизм критикует М. за отрыв от
практики исторического развития, за
тенденцию к догматизации всеобщих оп¬
ределений бытия, познания и мышле¬
ния. Позитивистская философия требует
преодоления М. как учения о мнимых
проблемах и сущностях, невыводимых из
научного исследования и несоизмеримых
с непосредственным опытом человече¬
ских индивидов.Критика М. и ее преодоление знаме¬
нуют конец этапа в эволюции филосо¬
фии, который принято называть «класси¬
ческим». Философия оказывается перед
задачей сопоставления своего категори¬
ального аппарата с конкретными фор¬
мами человеческого бытия и научного
познания. Многие вопросы логики, по¬
знания, характеристики природы и об¬
щества, трактуемые прежде в плане М.,
переходят в сферу компетенции отдель¬
ных научных дисциплин. Наука и прак¬
тика XIX в. продемонстрировали непро¬
дуктивность М., существующей в отрыве
от конкретных форм человеческого опы¬
та. XX в. показал, что философия, позна¬
ние, культура не могут функционировать,
сам не действует специфический «аппа¬
рат», обеспечивающий синтез человече¬
ских представлений о различных аспектах
бытия, деятельности и познания людей.
Определяется потребность в метафизи¬
ческом осмыслении опыта XX столетия.
В ходе реализации этой потребности
проясняются новые черты М.: она ока¬
зывается необходимой для фиксации ди¬
намики, процессуальности, воспроизво¬
димости человеческого бытия, не пред¬
ставленных в формах обыденного опыта,
но встроенных в этот опыт и обусловли¬
вающих его. Взаимодействие науки с «не¬
классическими», ненаблюдаемыми объек¬
тами, описания социального бытия с опо¬
рой на понятия о сверхчувственных
качествах (информации, стоимости, цен¬479
МЕТАФИЗИКА СОЦИАЛЬНАЯности) возрождают М. как учение о
сверхчувственных формах, об их выявле¬
нии, характеристике и использовании в
контактах с природой, в культурных
взаимодействиях, в мировоззрении и ме¬
тодологии деятельности человека.В.	Е. КемеровМЕТАФИЗИКА СОЦИАЛЬНАЯ -совокупность понятий и представлений,
выявляющих, фиксирующих, связываю¬
щих нефизическое, сверхфизическое бы¬
тие социальных процессов, т. е. качества
и свойства последних, что возникают,
воспроизводятся и трансформируются в
ходе их реализации. М. с. обнаруживает
социальное бытие людей и вещей за рам¬
ками их непосредственно пространствен¬
ного, телесного проявления и взаимо¬
действия. Подобная метафизичность по¬
нятий и представлений свойственна
любому человеку, поскольку он учитыва¬
ет в своем сознании и деятельности не
только то, что непосредственно перед
ним расположено, «видит» таким обра¬
зом «дальше своего носа». Метафизично
в этом смысле любое человеческое соз¬
нание, наделенное хотя бы в минималь¬
ной степени памятью и предвидением,
воображением и сопониманием бытия
(со-бытия) других людей. Подобная ме¬
тафизичность характерна и для многих
социально-гуманитарных дисциплин (ис¬
тории, психологии, культурологии), вы¬
нужденных в своем исследовании поль¬
зоваться моделями непосредственно не
данных человеческих и социальных ка¬
честв и реконструировать в своих гипоте¬
зах и теориях человеческие действия и
взаимосвязи. В данном случае речь идет
не о мистическом постижении сверх¬
чувственных свойств людей и вещей, а о
вполне естественном стремлении челове¬
ческого познания с достаточной опреде¬
ленностью закрепить и использовать не¬
кие принципы, понятия, схемы, позво¬
ляющие ориентироваться в сложной
временной и пространственной органи¬
зации социальных процессов (см. «Про¬
цессы социальные»). Можно выделить
по крайней мере три обстоятельства,
объясняющие практическую и духовно¬
теоретическую необходимость существо¬вания метафизики подобного роим 1
первых — развертывание социмн"
бытия во времени, временной ,чщ<..
социальных зависимостей, сопри*"
с этим человеческая потребное п. >
конструировании и проектироншнш
вместной и индивидуальной дсп и
сти. Во-вторых — процессуально! нциального бытия, его нос	воспроизводимость, его трансформобусловленные изменениями в со	ях деятельности, в комбинациях ih и
пленного и живого опыта. Сами ир
ность социального бытия окан.П"выражением текучести и конкрсп	рактера совместной деятельности пт >
и, говоря о времени, мы тут, по i vih.
ву, должны иметь в виду время, ши ■
мое последовательностями и смсим".стью социальных событий. В-трс	определенный процессуальностыо им
людей чувственно-сверхчувствен и ми
рактер их жизни, а также и включи,
в нее вещей. Все это стимулируо >
ние специальных картин и схем дом и
ности, составляющих в связанно!! i
купности М. с.Процессуальность человечсск	тия, зафиксированная и проясняемми
с., заставляет эту метафизику (в шин >
от философских метафизик проии.
быть динамикой человеческого .'пиши
сознания, сочетать схемы позиции
деятельности людей и схемы, и и чжающие устройство социального 		М. с., развернутая в учение о i(средствах) познания и исследои	оказывается методологией соитии,и
анализа. А если она разворачиит и
«сторону» изображения социальной |альности, она выступает в роли 		зрения, т. е. совокупности ориотнр>
картин или карты социального мни
представленной в определенном Min нибе. В таком развернутом виде (с у	ее связей с различными формами ч. >
ческого познания) М. с. по сути сшим
ет с социальной философией.В. Е. Л(М|.,МЕТАФОРА (от греч. ретаф1р".
переношу) — риторический троп,
ность которого заключается в том,480
МЕТАФОРА•	I нона, употребленного в прямом1	in пользуется сходное с ним по>	I ново, употребленное в перенос¬
имте. Например: сон жизни, го-
г I тельный склон, дни бегут, ост¬
ин и,, угрызения совести и т. д. и т.
и - in i'll пидимости, самой ранней тео-■	М является теория подстановки,
I’liiuiM к Аристотелю. Поясняя, чтои*и11 темное имя, перенесенное... по
■пт" подразумевает ситуацию, в ко-
•М торос так относится к первому,■	и нн'ртое к третьему, и поэтому пи-
и может сказать вместо второго чет-■	ими вместо четвертого второе»,		 («Поэтика») приводит такие|• |и.1 «пропорциональных метафор»:■•■| (фиал) так относится к Дионису,■	пни к Аресу, поэтому чаша может
нн тана «щитом Диониса», а щит —■	и. м Лреса»; старость так относится к
hi 11, кик вечер к дню, поэтому ста-
м можно назвать «вечером жизни»■	шипом жизни», а вечер «старос¬
ти ' )та теория пропорциональных
•фор неоднократно и резко критико-| Гик, А. А. Потебня («Из записок
нории словесности») отмечал, что
и ни игра в перемещения есть случай•	nil. возможный лишь относительно
шитых метафор», этот редкий слу-■	hi имя, следовательно, рассматривать
н|шмер М. вообще, которая, какпиню, предполагает пропорцию «с од-•	неизвестным». Подобным же обра-I	I.H рдел и критикует Аристотеля зами последний рассматривает, отно-•	ни переноса как взаимообратимое и,	шает Бирдсли, подменяет М. ра-н ни трованным сравнением.| аристотелевской теорией подста-
"I п еще в античные времена конкури-•	ни гсория сравнения, которую разра-	ни Квинтилиан («О воспитаниимп|ш») и Цицерон («Об ораторе»), В
мине от Аристотеля, полагавшего, что■	мгнис представляет собой просто
и. рнугую метафору (см. его «Ритори-
| н ория сравнения рассматривает М.hi ращенное сравнение, акцентируя,•	нмым, отношение сходства, лежа-
|| | и основании М., а не действие под¬становки как таковое. Хотя теория под¬
становки и теория сравнения не исклю¬
чают друг друга, они предполагают раз¬
личное понимание соотношения М. и
других тропов. Следуя своей теории под¬
становки, Аристотель определяет М. не¬
оправданно широко, его определение
принуждает нас рассматривать М. как
«несвойственное имя, перенесенное с
рода на вид или с вида на род, или с ви¬
да на вид, или по аналогии». Для Квин¬
тилиана, Цицерона и других сторонни¬
ков теории сравнения М. ограничивается
только переносом по аналогии, тогда как
переносы с рода на вид и с вида на род —
это синекдоха, сужающая и обобщаю¬
щая соответственно, а перенос с вида на
вид — метонимия.В современных теориях М. чаще
противопоставляется метонимии и/или
синекдохе, чем отождествляется с ними.
В знаменитой теории Р. О. Якобсона
(«Заметки о прозе поэта Пастернака») М.
противопоставляется метонимии как пе¬
ренос по сходству — переносу по смеж¬
ности. Действительно, метонимия (от
греч. ретоуища — переименование) —
это риторический троп, сущность кото¬
рого заключается в том, что одно слово
заменяется другим, причем основанием
замены становится (пространственная,
временная или причинно-следственная)
смежность означаемых. Например: сто¬
ять в головах, полуденная сторона, рукой
подать и т. д. и т. п. Как отмечали льеж¬
ские риторы из так называемой группы
«Мю» («Общая риторика»), метонимия, в
отличие от М., представляет собой под¬
становку одного слова на место другого
при посредстве понятия, которое являет¬
ся не пересечением (как в случае М.), но
объемлющим означаемых заменяемого и
заменяющего слова. Так, в выражении
«привыкнуть к бутылочке» перенос смыс¬
ла предполагает пространственное един¬
ство, объединяющее бутылку и ее содер¬
жимое. Якобсон чрезвычайно широко
использовал оппозицию «смежность/
сходство» в качестве объясняющего
средства: не только для объяснения тра¬
диционного различия прозы и поэзии,
но и для описания особенностей древне¬481
МЕТАФОРАславянской поэзии, для классификации
типов речевых расстройств при душев¬
ных болезнях и т. д. Однако оппозиция
«смежность/сходство» не может стать ос¬
нованием таксономии риторических тро¬
пов и фигур. К тому же, как сообщает
«Общая риторика» группы «Мю», Якоб¬
сон часто смешивал метонимию с синек¬
дохой. Синекдоха (греч. — распознава¬
ние) — риторический троп, сущность ко¬
торого заключается либо в замене слова,
обозначающего часть некоторого целого,
словом, обозначающим само это целое
(обобщающая синекдоха), либо, напро¬
тив, в замене слова, обозначающего це¬
лое, словом, обозначающим часть этого
целого (сужающая синекдоха). Примеры
обобщающей синекдохи: ловить рыбу,
разящее железо, смертные (вместо люди)
и т. д., примеры сужающей синекдохи:
звать на чашку чая, хозяйский глаз, до¬
быть языка и т. д.Группа «Мю» предложила рассмат¬
ривать М. как соположение сужающей и
обобщающей синекдох; эта теория по¬
зволяет объяснить различие между поня¬
тийными и референциальными М. Раз¬
личие между М. на уровне сем и М. на
уровне мысленных образов вызвано не¬
обходимостью переосмыслить понятие
сходства, лежащее в основании всякого
определения М. Понятие «сходство смы¬
слов» (заменяемого слова и заменяюще¬
го слова), при помощи каких бы крите¬
риев оно ни определялось (обычно пред¬
лагаются критерии аналогии, мотивации
и общих свойств), остается весьма дву¬
смысленным. Отсюда следует необходи¬
мость разработки теории, рассматриваю¬
щей М. не только как отношение между
заменяемым словом (А. А. Ричардс в
своей «Философии риторики» назвал его
означаемое содержанием (tenor) М.) и
заменяющим словом (Ричардс назвал его
оболочкой (vehicle) М.), но и как отно¬
шение между словом, употребленным в
переносном смысле, и окружающими его
словами, употребленными в прямом
смысле.Теория взаимодействия, разрабаты¬
вавшаяся Ричардсом и М. Блэком («Мо¬
дели и метафоры»), рассматривает М.как разрешение напряжения мсжлу
форически употребленным слонин
контекстом его употребления. ()0|w
внимание на тот очевидный фик i
большинство М. употребляется н пи
жении слов, не являющихся М , I
выделяет фокус и рамку М., т. с. М ■
таковую и контекст ее употрсОт и
Владение М. подразумевает знанш
темы общепринятых ассоциаций, и н-
му теория взаимодействия подчср* н>
прагматический аспект переноса cmi <
Поскольку овладение М. связано < inобразованием контекста и, ко>	всей системы общепринятых не	ций, М. оказывается важным срт >
познания и преобразования обии •
Это следствие теории взаимодНь и
было развито Дж. Лакоффом и М, IU
соном («Метафоры, которыми мы -м
вем») в теорию «концептуальных iфор», управляющих речью и 			обыкновенных людей в noBCOAih ион
ситуациях. Обычно процесс демстнфи
зации, превращения переносного смы>
в прямой связывается с катахро юП I
тахреза (греч. — злоупотреблении!
риторический троп, сущность кши|»
заключается в расширении значения • >
ва, в употреблении слова в новом ии
нии. Например: ножка стола, лип к
ги, восход солнца и т. д. Катахрезы ми
роко распространены как в обыдгим
так и в научном языке, все термины
бой науки — катахрезы. Ж. >1м п
(«Фигуры») подчеркивал значешп
риторики вообще и для теории М и
стности одного спора об опродешчш
понятия катахрезы. Великий фриит
ский риторик XVIII в. С. Ш. Дюм>||1
(«Трактат о тропах») еще придержим■
традиционного определения кати hi»
полагая, что она представляет coOoll ■
ватое злоупотреблениями расширим
ное толкование слова. Но уже п пи iXIX	в. П. Фонтанье («Классичп i
учебник для изучения тропов») ои|«
лял катахрезу как стертую или уфнн
ванную М. Традиционно считаоп н, ч
троп отличается от фигуры тем, чн> >
тропов речь вообще невозможна, i >
как понятие фигуры объемлет не 	482
МЕТАЯЗЫК■	•и ми и фигуры, служащие просто
<ипч1исм речи, которые можно и не
м'инить. 13 риторике Фонтанье кри-'I фигуры является ее переводи-
I 11<>скольку катахреза, в отличие от■	.и переводима, это — троп, причем, в	к (ложность традиционной рито-I ну противоположность подчерки-.
| i iioit), Фонтанье полагает, что ка-
, п| троп, не являющийся в то же
..I фигурой. Поэтому определение ка-
. .i.i как особого рода М. позволяет
н п. и М. механизм порождения но-
|шт. При этом катахреза может
и представлена как этап деметафори-
... на котором теряется, забывается,
pi пишется из словаря современного
| >1 | одержание» М.Мория Фонтанье тесно связана со
111 in о происхождении языка, воз-■	ишми во второй половине XVIII в.■	и Дж. Локк, У. Уорбертон, Э.-Б. де
и ii и ii mi к и др. разрабатывали теории
и и как выражения сознания и подра-■tiHHi природе, то Ж.-Ж. Руссо («Опыт о	рождении языка») предложил тео-			 одним из постулатов которой| in утверждение первичности перенос-
.| мысла. Столетие спустя Ф. Ницше
'и in типе и лжи во вненравственном•	ни) развивал подобную же теорию,
in дня, что истины — это М., про ко-t■ I н щ()ыли, что они такое. Согласно
.. 1111 и ичыка Руссо (или Ницше), не М.,
(чини, превращается в катахрезу, но,
|||||||гии, катахреза восстанавливается
I , происходит не перевод с букваль-		и фигуральный язык (без постули-II.ищи такого перевода невозможна ни
h i фадиционная теория М.), но, Ha-
г. ним, превращение фигурального язы-
и киазибуквальный. Именно такая
i nn М. была создана Ж. Деррида
in пан мифология: метафора в фило-i.|ii ком тексте»). Теория М., не связан-
рассмотрением отношения сходст-
ш.шуждает пересмотреть и вопрос об
ннчпости М. Некогда Ч. С. Пирс•	матривал М. как иконический мета-
н представляющий репрезентативный
I н н'Р репрезентамена путем установ¬
ит его параллелизма с чем-то еще.Согласно У. Эко («Членения кинемато¬
графического кода»), иконичность М. не
является ни логической истиной, ни он¬
тологической реальностью, но зависит от
культурных кодов. Т. о., в противополож¬
ность традиционным представлениям о
М., формирующаяся сегодня теория М.
понимает этот троп как механизм поро¬
ждения имен, самим своим существова¬
нием утверждающий первичность пере¬
носного смысла.С. А. НикитинМЕТАЯЗЫК — язык описания како-
го-либо языка. Описываемый язык назы¬
вают при этом языком-объектом. Иногда
первичный язык называют «объектным»
или «предметным» языком, предполагая,
что он обозначает реальные предметы.
Однако последнее не является необходи¬
мым. В более общем, семиотическом,
значении М. будет всякая знаковая сис¬
тема, означающая некоторую другую,
первичную знаковую систему.М. — одна из центральных катего¬
рий семантики. Семантическую амбива¬
лентность слова, его способность обозна¬
чать как вещи, так и имена вещей, от¬
крыли уже древнеиндийские языковеды,
такие как Панини (IV в. до н. э.). У фи¬
лософов европейской античности возни¬
кает сознание связи логических антино¬
мий с данной амбивалентностью. Так,
Секст Эмпирик проводит различие меж¬
ду уровнями языка для устранения со¬
физмов. Августин проводит различие ме¬
жду «именами вещей» и «именами
имен». Схоласты продолжают данное раз¬
личение в форме различия между «пер¬
вичной интенцией» и «вторичной интен¬
цией». Последняя принадлежит уровню
М. и включает такие метатермины, как
«термин», «универсалия», «предложе¬
ние», «род» и др. Буридан использовал
эту теорию для разрешения логических
антиномий. Смешение первичной и вто¬
ричной интенций признавалось как при¬
чина парадокса «лжец». Схоласты разра¬
ботали теорию суппозиций, т. е. различ¬
ных употреблений термина. Особенно
значимы две из них: формальная суппо-
зиция, как использование термина для483
МЕТАЯЗЫКобозначения предмета из некоторого
класса предметов, и материальная, как
использование термина для обозначения
самого себя, в качестве имени самого се¬
бя (например, «слово состоит из 5
букв»). Логические антиномии возника¬
ют в результате их смешения. В метало¬
гических исследованиях средневековых
философов проводилось также различие
между именованием (номинацией) и оз¬
начиванием (сигнификацией).После схоластов традиция металоги¬
ческих исследований прерывается, вплоть
до возникновения математической логи¬
ки в конце XIX — начале XX в. Понятие
М. имплицитно используется уже в ис¬
следованиях Г. Фреге. Он рассматривает
слова прямой и косвенной речи как зна¬
ки знаков, которым нельзя приписать их
собственный денотат, но лишь «косвен¬
ный денотат», который совпадает с
обычным смыслом соответствующего
слова. «Косвенным денотатом» предло¬
жения является некоторое суждение. Тер¬
мин «М.» вводят в употребление пред¬
ставители Львовско-варшавской школы
аналитической философии, термин ис¬
пользуется у С. Лесневского, а в даль¬
нейшем у А. Тарского. Из логиков Вен¬
ского кружка проблемами М. наиболее
активно занимался Р. Карнап. Согласно
Р. Карнапу, М. включает выражения, со¬
отнесенные со всеми элементами объект¬
ного языка: его знаками, качеством и
связью выражений, а также правилами
их образования и преобразования. М.
строится как часть обычного языка, рас¬
ширяющая язык-объект рядом семанти¬
ческих понятий (истинности, лживости,
эквивалентности и др.). В теорию логи¬
ческого М. внесли ряд важных результа¬
тов Д. Гильберт и К. Гедель.А.	Тарский заложил основы логиче¬
ской семантики. Он доказал неопредели¬
мость понятия истинности средствами
предметного языка и предложил семан¬
тическое определение истины, формали¬
зующее классическое определение Ари¬
стотеля. В этом определении истинность
рассматривается как семантическая, ме-
таязыковая категория. Им рассмотрены
два возможных способа построения М.1.	Семантические понятия 		в М. как исходные, а их свойств» они
ваются посредством системы аксиом <
требует доказательство полноты и пин
тиворечивости семантической тгори"2.	Семантические понятия шинн.
в М. посредством определений, ни ни
должен: а) включать средства для пни
ния синтаксиса объектного я'нл »
быть богаче объектного языка, г. о и
кое выражение последнего должно i
переводимо на М.; в) иметь не мет •
гатый, чем в языке-объекте, логпчы 111словарь; г) включать перемени	 in.,высокого, чем в языке-объекте, норииЕстественные языки являюн н
манттески замкнутыми. Это зшпш, -они включают как выражения с и	ковой референцией, так и имени mil'
венных языковых выражений плкм
мантические предикаты «исшит
«ложно», «доказуемо» и др. Поэтому Ц
ский не считал возможным paciipoi i|u
нение на них семантического onpi и
ния истины и логических опродоштиМ. и языка-объекта. Естествен!!	ки — также предельно богатые сомни,
ческие системы, т. е. выполняю! фин
ции универсальной знаковой от и •
М., на который можно перевести ни
ния прочих знаковых систем. Это н|нидит к проблематичности испольиж	логического определения М. Пост ни,
предложил Ельмслев, противомо! пни,
простой означивающей систем!
комплексные: коннотативные и мгпмковые семиотики. В коннотатин		ках форма выражения (означают^ i
свою очередь является языком, и М
форма содержания (означаемое) >
первичный язык, т. е. язык-объектР. Якобсон в числе языковых Ф ■
ций выделяет и метаязыковую фумнш.
использования языка для описания /..К М. обращаются, когда возникает иХОДИМОСТЬ уточнения ЯЗЫКОВЫХ ЗН11Ч1	кода общения. Информация о коде m i
дается посредством М. Данное мощи
ние можно распространить за |>нм,.
лингвистики: код всякой знаковой cih t
мы определяется и транслируется, н ин
же изменяется благодаря исполыоннт.484
МЕТОД АЛЬТЕРНАТИВи шующего М. (за исключением
шноннюльных кодовых помех и
формаций). Это позволяет исполь-•	иоиятие М. в культурологии.И нпгике требуется, чтобы язык-объ-
'« шнлял часть М., включался в не-
I нингвистики же, наоборот, состав-
'нк'гь естественного языка, т. е.
и мичоя в язык-объект. Использова-
. t ис торий языка-объекта в качестве
омических может приводить к про-
I» lit пости получаемого описания (за
•ннореференции). Невключенность
iHiikii объекта в М. ведет к неполно-
MI01 и I и я, которая, однако, преодоли-
чножеетвенностью взаимодополни-
iMii.H описаний. Случай перевода мож-
I н I митривать как такое описание, в
ч'"М язык-объект не включается в
и опрятно. Когда язык перевода (М.)
-in I переводимого (языка-объекта),
|..| нпекиатность описания возможна
| и некоторой серии (множестве)
тиши, Одним из культурологических
|. iihiII является невыразимость мифа
i i н их единого повествования, но
и м ряде различных вариантов. Поли-
iniiHOCTb мифа отмечает К. Леви-
1|ПНЧ'|I li смотря на возможность различ-	тиошений между М. и языком-| юм культурологического описания,•	и т.но, чтобы М. не входил полно-
м 111,1к-объект. Это требование слу-
" |>ипснию необходимой для объек-
ih'Io описания дистанции культуроло-
"нмсыпаемой им культуре. Описание■	,шпуры «изнутри» не будет неадек-
-MhiM мо причине автореференции, от¬
пит точки опоры для ее устранения.Д. В. АнкинМШГОД АЛЬТЕРНАТИВ - метод
ом пин научных проблем путем сопос-
| нин и взаимной критики конкури-
|1 * и 111 ч между собою теорий.| Шиши идея этого метода сформули-
I I 1ч. Поппером в 1972 г. в его книге	ииное знание». Неважно, с чего		 познание, полагает Поппер, но14 п> I всегда отыскивать альтернативы
имеющимся у нас гипотезам, а затемсталкивать между собой альтернативы,
выявлять и устранять ошибки; ожидает¬
ся, что полученная информация будет
больше той, что заключалась во всех
вместе взятых гипотезах. Суть метода не
столько в «критике» теории практикой,
сколько в умозрительном открытии новых
проблем и онтологических схем. Наибо¬
лее интересными в этом смысле являют¬
ся как раз те теории, которые не выдер¬
живают практических испытаний, —
ведь из неудач можно извлекать полез¬
ные уроки, которые могут пригодиться
потом для созидания более совершенных
теорий. Чем большее количество новых
и неожиданных проблем возникнет в
процессе преднамеренного сопоставле¬
ния друг с другом альтернативных гипо¬
тез, тем больший прогресс, по мнению
Поппера, обеспечен науке.Но критика критике рознь. Поиск
альтернатив не является делом легким и
автоматическим. Отыскать альтернативу
данной теории — это не просто фор¬
мально сконструировать отрицание тео¬
рии по принципу: если «Все А есть В»
(тезис критикуемой теории), то «Все А
не есть В» (альтернативный тезис). Вме¬
сте с тем строительство альтернативы не
начинается и с эмпирического опровер¬
жения теории по принципу «Если “Все А
есть В”, то “Некоторые А не есть В”».
Научные теории обычно защищены от
критики, и далеко недостаточно чисто
формальных критических средств для
пробивания в их «защитном поясе» ощу¬
тимых брешей. Какая же критика может
считаться эффективной?П. Фейерабенд развил и конкретизи¬
ровал общую идею К. Поппера следую¬
щим образом. В своей работе «Как быть
хорошим эмпириком» он пишет, что хо¬
роший эмпирик начнет с изобретения
альтернатив теории, а не с прямой про¬
верки этой теории. Первый шаг на этом
пути — это открытие новой метафизики,
новых мировоззренческих схем, как это
делали, например, Галилей, Фарадей или
Эйнштейн. Хороший эмпирик готов
принимать во внимание многие альтер¬
нативные теории, а не просто «смотреть»
на все с единственной т. зр. Обсуждение485
МЕТОД АЛЬТЕРНАТИВальтернатив — подлинная причина раз¬
вития познания и улучшения мышления
участников дискуссий.В работе «Ответ на критику» Фейе-
рабенд формулирует четыре условия
строгой альтернативы:а)	дополнительно к предсказанию,
которое противоречит выводу из крити¬
куемой теории, альтернатива должна
включать в себя некоторое множество
утверждений;б)	это множество должно быть свя¬
зано с предсказанием более тесно, неже¬
ли только посредством конъюнкции;
предпочтительно органическое единство
опровергающего предсказания и осталь¬
ной части концепции;в)	требуется хотя бы потенциальное
эмпирическое свидетельство в пользу
альтернативы;г)	предполагается способность аль¬
тернативы объяснять прежние успехи
критикуемой теории.Только при наличии всех этих усло¬
вий у нас есть право заменить старую
теорию ее альтернативой. М. а. знамену¬
ет собой появление нового стиля мыш¬
ления в науке, когда познание уже не
рассматривают как процесс приближе¬
ния к некоторому идеалу, а видят в нем
океан постоянно увеличивающегося чис¬
ла альтернатив. Нахождение новой онто¬
логии как исходное звено в процессе по¬
строения альтернативы критикуемой тео¬
рии вовсе не должно означать, по
мнению Фейерабенда, будто новая онто¬
логия лучше или истиннее старой. Аль¬
тернативные теории — равно возможные
«видения мира», а теоретический плюра¬
лизм — существенная черта познания,
стремящегося к объективности. Даже ес¬
ли общепринятые т. зр. в высшей степе¬
ни подтверждены опытом, им все равно
надо противопоставлять несовместимые
с ними теории.Альтернативу трудно построить сра¬
зу в готовом виде и ее нужно постоянно
развивать, а не брать ее как нечто за¬
стывшее. Постепенно из общих и абст¬
рактных догадок «конкуренты-заготовки»
превращаются в полнокровные концеп¬
ции. Функция таких конкретных альтер¬натив состоит в следующем: они ш.
пают средством критики пришпни
рии, но иначе, чем критика теории •!
тами, пишет Фейерабенд; они нг пн
от критики данной теории данными i
тами. Сколь бы точно теория ни пи* >
ла факты, сколь бы универсал!.мин
ни была в своем применении, ос ф .
ческая адекватность может быть иы ■
на лишь после сопоставления ео .
тернативами, изобретение и доши-.
которых поэтому должны прелин
вать окончательному заключению
практическом успехе и фактичп и.п
тинности теории («Ответ на криттМ. а. включает в себя ит	элемент эмпиризма: решение и 	какой-либо одной из альтернатин и
вано на «решающих эксперимент
нако такие эксперименты хороши
теорий малой степени общности И
чае же теорий более общего рпин
первый план выдвигается критики и»
тологического аспекта путем иинц.
ния все новых и новых альтернатин
тернативы тем более эффективны
более радикально они отличниц. .
анализируемой т. зр. Если теории ih<
стью совместима с пришедшей гИ
смену концепцией, т. е. если ео у и.
ждения хорошо «переводимы» ни и и и
преемницы, то данное обстоим.п
нередко может свидетельствоинп. <>
бости обеих теоретических систем
Новые факты открываютси .
всего при помощи альтернатив. I t ниих нет, а теория как будто успей	ясняет факты, то это всего лишь i им
ция успеха, т. е. «устранение» н н. .
тельных для ее проверки фактои, и
тернативных онтологических схем
М. а. неявно вбирает в себя мы
верификации и фальсификации пт ...
знания, обобщает и синтезируе т и к
не сводится к ним. Ведь главное и п. .
не столько отбрасывание теории т» |
ством ее эмпирической проверки п п..,
вержения (хотя и это немаловажныйпект метода), сколько противошн	ние «точке зрения» данной теории им.
всевозможных «видений» объект и.
дования. В этом смысле М. a. ecu	486
МЕТОДОЛОГИЯmiivcoi) диалектического метода
и midi, поскольку в нем предполага-
I тигельное сталкивание противо-<	тилей и идет речь о «борьбе»,
|иц(1Ш1гании и взаимоотрицании
пирующих сторон. Вместе с тем
. I I п ка требует не только этого, но
и и шимоперехода противополож-
и мруг и друга, что не предусматри-
; н ц М. а.'I м. имеет свои границы и отнюдь
^химерен». Его вряд ли следует
| пип. п отношении к самому себе,
имы'.у )то приведет к парадоксу. Не--	| имеркритика (особенно на ранних
и рпшития теории) не только не•	нфиитствует делу, но и, напротив,
"I ему ущерб. Атмосфера крайнего	hi 1ма и беспредельной критики| ин I у ученого состояние теорети-
п it психологической неуверенно-
ч при пыборе гипотезы, затрудняет
мм Iне концепции до ее логического
(ши имя и дедукцию всех мысленных
и I unit. Обеспечение сравнительной
I шчгской стабильности, застрахо-		 п. от опасности альтернатив — не■	нажмые черты подлинной исследо-
н' I ой программы, чем ее способно-
i мигрировать новые критические
" ши п проблемы.1нк, К Кун пишет: «Изобретение■	|" i i inn — это как раз то средство, к
||шму ученые... прибегают редко»| I < труктура научных революций.| I ч / /, с. 109); любое научное направ-
"II, I раимительно безразлично отно-
" I к критике извне, когда оно пере-
м" и-1 стадию «нормальной науки». Т.I	и , не следует абсолютизировать.Д. В. ПивоваровМЕТОДОЛОГИЯ — учение о мето-
Имука о построении человеческой
"и in,пости. Традиционно наиболее
.ни mil областью М. является М. по-
II' hi,пой деятельности, М. науки. С
mi философии, М. как общая теория
| 'рт пия человеческой деятельности
'in мшает свои границы. Филосо-■	ш.мтляет общественно-историче-
шписимости средств деятельностичеловека от уровня развития его сил и от
характера тех проблем, что перед ним
возникают. Пока М. работает с типовы¬
ми задачами, смысл ее прост: обеспе¬
чить рациональное построение деятель¬
ности соответственно существующим
нормам. Как только возникает проблема
изменения М., выработки новых мето¬
дологических средств, сразу «проявляет¬
ся» социально-историческая, человече¬
ская обусловленность методологической
деятельности. Сложность отношений М.
и философии определяется тем, что и М.
может трактоваться с позиции филосо¬
фии, и философия может характеризо¬
ваться в рамках некоей обобщенной М.
Двусмысленность этой ситуации прояс¬
няется исторически. Пока в науке доми¬
нировала вера в незыблемые познава¬
тельные стандарты, философия описыва¬
лась и оценивалась в терминах общей М.
познания. Но поскольку в XX в. позна¬
вательные стандарты обнаружили свою
зависимость от самого процесса позна¬
ния, от развитости познающего субъекта
и от типа познаваемых объектов, по¬
стольку в основаниях М. выявились со¬
циальные, человеческие, культурные, ис¬
торические «измерения» и потребовалось
их социально-философское осмысление.
В этом плане М. (как и «чистое» позна¬
ние) обнаружила свою условность, услов¬
ность не в смысле ненадежности, а в
смысле зависимости от определенных ус¬
ловий воспроизводящейся деятельности
людей.В развитии современной М. и тео¬
рии познания все большее место зани¬
мают вопросы, связанные с выяснением
динамики познавательных проблем,
культурно-исторической природы позна¬
вательных средств, изменчивости катего¬
рий и понятий, с формированием новых
познавательных установок и т. д. Эти во¬
просы так или иначе сопряжены с вклю¬
чением в анализ М. философских пред¬
ставлений. Короче говоря, там, где речь
идет о динамике М., неизбежно возника¬
ет проблема ее философского обоснова¬
ния. Философия сама выполняет методо¬
логическую функцию по отношению к
отдельным наукам. На современном эта¬487
МИРОВОЗЗРЕНИЕпе эта функция связана не с предписыва¬
нием научным дисциплинам норм и пра¬
вил исследования, а с выяснением харак¬
тера проблем и парадоксов, требующих
переработки познавательного аппарата
отдельных наук, уточнения условий по¬
знания. Скажем, сложности исследова¬
ния личности в социологии и психоло¬
гии продиктованы во многом тем, что
эти науки исходят не из бытия людей и
проблем их самореализации, а из сло¬
жившейся в обществознании системы
разделения труда, когда связи людей рас¬
сматриваются в социологии, а их спон¬
танная деятельность — в психологии.
Эта проблема не решается в рамках дис¬
циплин, взятых по отдельности. Необхо¬
дим анализ системы обществознания, ее
противоречий и перспектив развития,
ориентированных не на отдельные пред¬
меты наук, а на само бытие человеческих
индивидов. Намечая это поле проблем и
перспектив, философия создает необхо¬
димое «методологическое напряжение»
для выработки новых форм описания и
объяснения социального бытия. Мето¬
дологическая работа философии не ог¬
раничивается анализом познания, она
рассматривает схемы деятельности, вос¬
производящие социальное бытие и соз¬
даваемые людьми для его обновления. В
поле методологического анализа оказы¬
ваются проблемы повседневной жизни
людей, их общения и поведения; задачей
М. становится выяснение, конструирова¬
ние и преобразование схем деятельности,
«встроенных» в повседневный опыт че¬
ловеческих индивидов. На стыке М. по¬
знания и М. обыденной деятельности
людей обнаруживаются изменения ха¬
рактера М.: из М. общих норм и правил
деятельности она превращается в М. по¬
становки и прояснения человеческих
проблем. Т. о., сама М. приобретает ста¬
тус проблемы культуры, становится важ¬
ным пунктом осмысления и переосмыс¬
ления современной культурной пробле¬
матики.Внимание М. к схемам обыденного
поведения и мышлению людей объясня¬
ется прежде всего тем, что в их повсе¬
дневном опыте перестают играть преж¬нюю роль традиции и стандарты ,ш и *
ности. Действия и поступки лют И
общение и мышление утрачиваю! и*,
«естественности», проявлявшейся м *реотипных актах. Автоматизмы ч*	с ко го бытия уступают свое наирнюю
щее значение ориентирам, выраМпи.н
мым людьми в процессе постами!» и
решения конкретных жизненных ы .
Проектирование, создание схем дсп и
ности становится важным вопросим
все большего числа людей. Спосопни
людей к совершению подобного рпнн i
боты — это вопрос существовании
новления и выживания соврем* ни
культуры. Иными словами, соврем! н**
культура живет и обновляется и ню
тельной мере благодаря тому, что и* м..
ливает и использует свою методиипп*
ность, культивирует и развивает спин» ■*
но-гуманитарные аспекты М
«Деятельность», «Культура», «Посипи
стриальное общество»).В.	Е. ЛешМИРОВОЗЗРЕНИЕ — КОНЦСИ IV»
но выраженная система взглядов чпин..
ка на мир, на себя и на свое мести и -*•
ре. М. зависит от обыденного наличю
опыта человека, оно связано с потр» пи
стями, целями, интересами челонгмего окружением. Однако М. прел	ет образ «мира как целого», что дш пн.<
ется при возможности «возвышении* м.
обыденностью повседневного cyiiici ни*
вания и при выходе в сферу вссиОнт
ста. Т. е. М. по сути своей метафщнчн
Позиция «над» миром и собой ишии *.собственно человеческой духовной и	цией (М. Шелер). Достигается таким и
зиция благодаря другому базисному ;
нованию — жизненному опыту челии* t
ства, аккумулированному в культур*Исходными мировоззрение! i и
ПОНЯТИЯМИ ЯВЛЯЮТСЯ «мир» И «ЧСЛПИ* IВопрос о их соотношении — 		мировоззренческий вопрос. Оппы .
этот вопрос различны и многообрнни
хотя, так или иначе, они зависят от 1>»
что принимается за определяют* *
«мир» или «человек».Если первичным оказывается »мн|488
МИРОВОЗЗРЕНИЕ	иск произволен от него, является		к), его проявлением. При этомI может отождествляться с «приро-
■> «материей», «субстанцией» (духов-
п in материальной), «универсумом»,■	ни ом» и т. п. Человек в таком слу-
ныиодится из мира, объясняется че-
Н1 шконы и свойства. Если же за
■пюг принимается понятие «чело-
ю мир определяется через челове-
н поиском (более того — индивидом)
и .питается соразмерным человеку
и11.ом человека»). Нередко два этих
			 подхода пытаются объеди-•	II loi.ua за исходное принимается от-
	itiir, связь мира и человека (Л. Фей-I	К. Маркс, Э. Гуссерль, М. Хайдег-
И п др.).II	представляет собой систему, ко-
,.ц присущи своя внутренняя струк-
|ч и устойчивые элементы. Элементыпо прежде всего идеи, концепту-<	Mi.ii' образы, создающие определен-
|ц||1гину мира и человека. На основе•	и, концептуального миропонимания
мш ист оценка человеком себя, своего
Iм ним, своей жизни в мире. Выяв-н н система смыслов и ценностей, вы¬
мыт нотся идеалы, т. е. всеобщие
, нппипы представления о благе, исти-
I рнсоте, пользе и т. п. Ориентируясь
. ннгпны, человек определяет цели и за-	 жизни, познания, практическогоI именования мира и себя. Именно■	ним соединяют идеи и жизнь, прида-I	iiiiciiM деятельную энергию, «идеиру-
| и им, (М. Шелер). М. предполагает
||1НПотку жизненной позиции человека —
и ш.тнта жизненного и духовного опы-
и поиска, его проживания и пережива-
"I Позиция человека выливается в-	м му личностных убеждений, образует
in i|u-iiiice духовное ядро личности.М всегда личностно, оно представ-
|| I собой рефлексивное понимание
•••и и жизни, выявление смысла бытия в
*х|» Г. е. М. — высший уровень само-	имя индивида.И то же время М. индивида так или
инчс сопрягается, перекликается со
|| нннмми, идеями, убеждениями, ценно-
HiMii, идеалами других людей, человече¬ского сообщества и выступает как соци¬
альное, культурно-историческое образо¬
вание. М. выражает «дух эпохи» (см.
«Дух эпохи»), входит в его структуру на¬
ряду с мировосприятием и мироощуще¬
нием.Помимо индивидуального М. можно
вести речь о культурно-исторических и
социо-культурных типах М.Первым известным типом такого ро¬
да М. является мифологическое миропо¬
нимание, т. е. воплощенное в мифе.Его главная особенность — синкре¬
тизм, проявляющийся в различных ас¬
пектах. Здесь само М. еще не отчленено
от мировосприятия и мироощущения,
выражается через чувственно-конкрет¬
ные, наглядные, часто персонифициро¬
ванные образы. Миф — сказ, но сказ, не
отделенный от действительности и соз¬
дающий тем самым сферу особой мифо¬
логической реальности, где слово, дело,
вещь взаимозаменяемы. Его основа — не
знание и не вера, а доверие, доверчивое
сознание. Строясь в соответствии с логи¬
кой воображения (Я. Голосовкер), т. е. с
логикой желания и свободы человека,
мифологическое М. свободно соединяет
в единой реальности космическое и зем¬
ное, природное и общественное, родовое
и индивидуальное, жизнь и смерть, про¬
шлое и настоящее, временное и вечное,
чувственное и сверхчувственное. В нем —
«все во всем». Мифологическое М. име¬
ет свои этапы развития, обусловленные
изменением социальной жизни людей.
Его распад связан с рационализацией
мифа. Мифологическое М. явилось ис¬
ходным для всех других типов М. Его
проявления или апелляцию к мифу мож¬
но встретить и в поэзии, и в науке, и в
религии, и в философии. Миф переро¬
дился в сказку, легенду, но не исчез и в
своей первоначальной форме. Всюду, где
сказ не отделен от действительности и
где действует доверчивое сознание, воз¬
можно образование мифологической ре¬
альности и мифологического сознания.Усложнение общественной жизни,
формирование общественных структур,
рационализация мифа привели к вычле¬
нению в самостоятельные сферы рели¬489
МИРОВОЗЗРЕНИЕгиозного, художественного (поэтическо¬
го, эстетического), научного, философ¬
ского М.Главный вопрос религиозного М. —
это вопрос о судьбе человека в мире.
Здесь уже четко разделены мир земной и
мир горний, чувственный и сверхчувст¬
венный, зримый и незримый. «Воздейст¬
вие незримого — вот основная категория
элементарной религиозной жизни», —
утверждал В. Дильтей. Именно воздейст¬
вие сверхчувственного, незримого опре¬
деляет судьбу человека, его жизнь. Этот
высший мир нельзя знать, рационально
постигать. Его можно предчувствовать,
верить в него, уповать на его милость.
Религия — установление связи, единства
чувственного человеческого мира со
сверхчувственным (чаще всего — божест¬
венным) миром через веру, молитву, экс¬
таз, откровение, мистическое чувство.
Бог, духовные сущности, абсолют — сфе¬
ра сакрального, святого, недоступного
неподготовленному человеку. Святыни
входят в обыденную, профанную сферу
через благую весть, заповеди, открове¬
ния. При этом устанавливается духовное
единство всего сущего, задаются идеалы,
высшие ценности, моральные максимы
бытия человека, преображаются душа и
тело человека. Религия имеет множество
форм и разновидностей. Атеизм не озна¬
чает отсутствие религии.Художественное (или поэтическое)
М. опирается на чувственный мир зем¬
ных вещей. При художественном вос¬
приятии вещь выделяется из ряда других
вещей, из обыденного порядка бытия,
приподнимается над ним. Т. е. художник
переносит вещь из ограниченного, тлен¬
ного, преходящего в сферу символиче¬
ского, доводит ее до идеального выраже¬
ния жизни. Земное «вздымается» к гор¬
нему, а горнее нисходит к земному, и
появляется та «складка» (М. Хайдеггер),
где образуется художественная реаль¬
ность — база художественного М.Раскрывая индивидуальную непо¬
вторимость земной чувственной вещи,
художник делает ее равновеликой миру,
выражает мир через «этость», самость ве¬
щи, персонифицирует ее. И тогда «моресмеется», «листва шепчет», «:нк m ■
звездою говорит». Мир сливается г >м
веком, с его желанием и грезоН, II
художник, писатель — автор. X. ()|н
и-Гассет отмечал, что «автор» прош
от «auctor» — так в античности пн ii.ii>
полководца, завоевывающего нош.п i
ритории. Автор — творец, он черп м
форы раздвигает смысловые горниши
жизни, создает «новую территории,
художественную реальность. Автор ш м
жает в своих произведениях свою не
видуальность, одновременно ni.it >>индивидуальную неповторимость и 		жаемого. Он — демиург и одноврсм! н.
«пророк», «вестник» (Д. Андреем). И' <
чаясь же в художественную тритии,
создавая художественный «тс к г i
превращается в «отголосок», сам iioii > ...
ет в распоряжение этого особого мири
художественной реальности.«Избыточность» художественно!! и
альности может обогащать чсн< .
компенсировать недостаточность ши
денности, расширять горизонт пи И
Однако она же может «очароньинж
«соблазнять», подменяя собой >мпн
имитировать мир и человека, перси р.
вать действительность, превращнн > •
набор «симулякров». При этом чеши,
уходит от жизни в символический МИ|.
игру, не осознает «серьезность жмшпуходит от обязательности и ответ	ности, разрушая наличное бытие и ее п.,
нем.Важнейшим типом М. явлле н и
учное М., базирующееся на науке. И и
случае отношение мира и человеки нр*
полагает приоритет мира, или «де1ь ц,и
тельности самой по себе». Науки < 11 >■
мится, насколько возможно, исклиеш.
человека, его фантазию, интересы, ним.
из своей картины. Она отделяет опы,
от субъекта, сущность и кажнмны.
чтойность и этость, всеобщее и едини
ное, истину и мнение. Идеал ипуки
достижение истинного знания о деШ и.,,
тельности. Ее эмпирический базис и
блюдение и эксперимент, осущсепин
мые исследователем. Но самого нее п. .
вателя наука стремится вычеркнуп ■
результатов его научного поиска. ('уши490
МИРОВОЗЗРЕНИЕнпумсиальности наука пытается дос-
и'рп феноменальность, используя
и- ним процедуры «очищения» сущно-
| !■ пжимости. В отличие от религии,■	иш, мифа наука опирается не на
inn’, не на веру, не на внутреннее
иш и ис на мистическое откровение,| опционально выводимое знание. Ис-
| шт. рационально добывается, ра-
1Н11||,ио объясняется, рационально
" .1 ипникается.I Ii рпопачально истина противопос-■			пользе, наука не стремилась кг		 результатам. Со временемимI нио польза, практический резуль-•	ищи выражать социальный смысл
| н гама она превратилась в социаль-
н нжтитут, а научное М. стало ядромщ|и>ш1ния М. общества.I (мучное М. выражается научным
ним, который строго определен, не
I пщ двусмысленностей, стремится к11	ишчиости, формализованное™ и
н инуОьективности. Идеал научности
мминшльности) менялся исторически.•	шниимости от него менялись пред-
НПЦЧ1ИЯ и о степени истинности науч-•	М, Длительное время функцию
I иш выполняло математическое зна¬
нием физическое, в последнее вре-■	ниши о своей приоритетности идеал
ншш.по-гуманитарного знания. Мно-
•н мпуковеды утверждают, что сейчас
| uiiMoro и единственного идеала на-
'■•II |шциональности, что он до конца
м||п|)мился, находится в процессе ста-•	"II IIIIH.Ин мировоззренческом уровне наука
пишется в виде научной картины миран г || высшего уровня научного зна-•	пОьодиняющего исторически и дис-
н имшрно многообразную науку через
•|п111М1ментальные проблемы и родо-иримципы. НКМ выражает степень
фирму постижения человеком (сооб-
нч Iмим) мира. Именно через НКМ нау-•	нимосится с другими типами М.,
и инн как культурный феномен.Инн шим типом М. является филосо-
Iihi иншчально претендовавшая на це-
iiiiiill образ мира, на постижение•	• Iи! кик целого». Метафизическая по¬зиция находит в философии свое наибо¬
лее адекватное выражение и воплоще¬
ние.Философия, будучи «любовью к муд¬
рости», изначально противопоставляла
себя и мифу, и религии, и искусству, а
затем, и науке, хотя опиралась на них и
использовала их. Зародившись, фактиче¬
ски, вместе с другими видами М., кото¬
рые появлялись с распадом мифа, фило¬
софия была занята поисками единства в
разнообразном видимом мире, поисками
всеобщего и целого. Дильтей полагал,
что философия появляется тогда, «когда
мировоззрение возвышается до связного
рационального целого, когда оно научно
оправдывается и заявляет притязание на
общезначимость». Метафизика отвергала
мнение и опиралась на логос, на рацио¬
нальность, тем самым она совпадала с
наукой, тяготела к научному М. Но фи¬
лософское М. может зарождаться, быто¬
вать, используя любой другой тип М.
Она связана с обыденным М., где бытует
в виде максим житейской мудрости, по¬
словиц, поговорок, притч, баек и т. п. От
мифологического М. она заимствует
стремление выразить «все во всем», ис¬
пользует миф наряду с логосом (фило¬
софская мифология Платона и др.). От
художественного М. она перенимает спо¬
собность выражать всеобщее через кон¬
кретное, использует и символ, и метафо¬
ру, да и самое художественную форму
(философская эссеистика, философские
идеи в поэзии, музыке, литературе, жи¬
вописи). Как и религия, философия
стремится выразить сферу сверхчувствен¬
ного, установить всеобщие связи, усмот¬
реть за видимым невидимый срез бытия.
Философия не отказывается от веры, от
откровения, но основывается она пре¬
имущественно на рациональном осмыс¬
лении и понимании мира и человека.
Связь философии с наукой проявляется
в стремлении к истине, в использовании
рациональной аргументации, в построе¬
нии особого категориального аппарата, в
системности и др.Но философия не сводится ни к од¬
ному из типов М. Ее проблемы принци¬
пиально не разрешимы до конца, они491
МИР-СИСТЕМНЫЙ ПОДХОД (мир-системный анализ)постоянно вновь и вновь возникают и
воспроизводятся в различной форме, по¬
становке, в зависимости от уровня раз¬
вития и потребностей общественной
жизни. Философское М. является само¬
сознанием эпохи и общества, поэтому
изменения в нем исторически обусловле¬
ны. Меняются постановки проблем,
формулировки основного вопроса фило¬
софии. Даются новые ответы на постав¬
ленные вопросы, предлагаются иные
формы аргументации. Не меняется все¬
общий, предельный характер решаемых
проблем. Именно через ответы на по¬
ставленные вопросы человечество осоз¬
нает свои пределы и раздвигает их, фор¬
мируя и мир, и себя.Философия формирует идеи и кон¬
цептуальные системы мира; на их основе
она дает оценку месту человека в мире и
возможности преобразования мира чело¬
веком. Философия вырабатывает свою
систему принципов и идеалов, опреде¬
ляющих смысл жизни человека в мире; а
на их основе формулирует цели человека,
определяет задачи его деятельности. Фи¬
лософия заставляет человека выбрать
свою жизненную позицию — формирует
убеждения людей. Связываясь со своей
собственной историей, философия, на¬
конец, развивает духовный опыт челове¬
чества.Поднимаясь к предельным вопросам
бытия людей и бытия вообще, филосо¬
фия раздвигает эти пределы. Но чтобы
не стать схоластикой, безжизненной аб¬
страктной схемой, метафизика должна
окунаться в гущу жизни, черпать в ней
живительные силы, впитывать реальные
жизненные проблемы и вновь подни¬
маться на высоту всеобщности для их ре¬
шения. Философия находится в постоян¬
ном челночном движении: от наличного
бытия — в сферу философского обобще¬
ния — и назад, в сферу жизни, впитывая
и используя при этом достижения всех
других типов М.Л. А. МясниковаМИР-СИСТЕМНЫЙ ПОДХОД (мир-
системный анализ) — стратегия деятель¬
ности и познания, моделирующая со¬временную историю 1) как тин-
взаимодействий между различными
циальными субъектами (региональпи
союзами, государствами, общее иш
культурами, этническими и религии н<><
ми группами, между человеческими »•-
дивидами), 2) представляющая челот
ское сообщество как исторически личи
щуюся систему, 3) как систему спи
становящихся в процессе оформнни
современного социального мира.В широком смысле М.-с. и
совокупность исторических, эконом и -
ских, социально-философских, глогни»
стских, мироцелостных исследовании
практик, ориентированных на проОт ■
тику становления современного соши ■
ного мира как системы, объединяют*
человеческое сообщество. Причем и Ф
кусе этого объединения оказывают* и i
проблематика, стимулирующая п’шнмн
действия, так и проблематика, пнци
женная со становлением структуры ■
веческого сообщества.Терминологически М.-с. п. кш in
то бы наследует системную традинш
четко выраженную на предшествуют'
этапе системно-структурными и притурно-функциональными kohuci11in	По сути же он разрушает сложим	на этом этапе стереотипы. Для Mi
структура не есть данность, нормп|>\»
щая взаимодействия социальных суп и ■
тов и превращающая их в систему, it
есть проблема, решаемая в самом им
цессе становления взаимодействии м> ■
ду субъектами.Историчность системы человечп t
го сообщества принципиально спятим
процессом субъектного (в т. ч. и мр> t ■
всего — индивидного) взаимодсй( ши •М.-с. п. противостоит как классичп	историзму, так и концепциям «конин и
тории»; он существенно ограничите
представления об истории как промни
и линейном восходящем развитии и и >
сте с тем конкретизирует взгляд на m i
рию как на становление, изменит'
взаимодействие различных социши.нм
систем, выявляет проблемы и ориетш"
этого процесса.В узком смысле М.-с. п. (мир i и492
МИР-СИСТЕМНЫЙ ПОДХОД (мир-системный анализ)и (И инплиз) — это направление ис-
п ишИ, связанное в настоящее вре-
рпПогами И. Валлерстайна и руко-
| мин им Центра им. Ф. Броделя
ни ион, США). Предметом этих ис-
•ннппй является экономическая ди-
"I и современной мир-системы, ее•	и морсч ия и кризисы; перспективы
		 тения новых форм сосущество-•	| м человеческом обществе. В своих
ннчсеких и методологических уста-
| | го направление опирается наиш мцию социальной истории, разра-
щную школой «Анналов» (М. Блок,1 | iiniuMN), JT. Февр), на модели эконо¬
мии глобализации социальной ис-
н '1>. Ьроделя, на идею длинных	шческих «волн» и циклов Н. Кон-П1 пп, на некоторые мотивы филосо-
щ опщеетва К. Маркса (история как
н- щ,ность людей; разделение деятель¬
на и шимообусловленность и «несим-
I пчмоеть» социальных позиций; ка¬
мни тическое развитие и общность
|ШИН|1 истории).| м'мпгично историческая логика
. ii исрсии М.-с. п. рисуется следую-
| | ((Призом. Условно человеческая йе¬
ны может быть разделена на две сту-III	по середины второго тысячелетия
и после 1500 г., когда образуется ми-
щ I пииталистическая экономика. НаI	mill ступени локальные общества и*	in I ii и шции устанавливают между собой■	hi, но связи эти не влияют на «орга-их жизни; мировая система фор-1.1	п н н ходе образования империй с
			центрами и перифериями,-•	in точно четкими контурами и свя-
1н обусловливающими воспроизвод-•	I и перемещение человеческих ресур-Ипчиная с XVI в. мир-система фор-
-ч*|:тся на основании капиталистиче-
>11 мир-экономики ’(КМЭ). Силы и
(•и, объединяющие человеческое сооб-■	то, носят все более экономический
г и icp; концентрация этих сил в За-
Kiiiil Пиропе определяет ее привилеги-
miiiiiyio позицию (на первых порах		 КМЭ) и периферийные пози-||| ■ 1|ШН остальной Европы, обеих Аме¬рик, а также Азии и Африки. В XX сто¬
летии центр КМЭ перемещается в США;
важной проблемой КМЭ становится ее
противостояние и взаимодействие с со¬
циалистическим лагерем, который пред¬
ставляется оппозиционной и внесистем¬
ной по отношению к КМЭ силой. Тем
не менее, это противостояние не препят¬
ствует продуктивному развитию КМЭ с
1945 по 1990 гг. Однако уже в 80-е гг. оп¬
ределяется перспектива спада, проявив¬
шаяся в энергетических кризисах, а на
более глубоком уровне зафиксировавшая
исчерпанность ресурсов дешевой рабочей
силы, а стало быть, и необходимость пе-
реструктурирования КМЭ. Распад СССР
и социалистической системы, первона¬
чально трактуемый как возможность уси¬
ления КМЭ и США, оказался одной из
причин спада в развитии и ослаблении
КМЭ: стало явно, что холодная война —
сдерживающий для обеих сторон фактор.
В то же время она выступала в роли ме¬
ханизма динамического равновесия меж¬
ду двумя центрами, связывавшими и
скреплявшими расположенные вокруг
них периферии. В плане представлений
М.-с. п. распад СССР и социалистиче¬
ского лагеря явился одним из важней¬
ших факторов кризиса КМЭ, т. е. про¬
цессом внутрисистемным, выражающим
общие тенденции изменений современ¬
ного социального мира, вместе с тем
ослабляющим и разрушающим структу¬
ры взаимодействий между сегментами
мир-системы, складывавшейся десятиле¬
тиями.В картине будущего, намечаемой
М.-с. п., мировая система, основанная
на КМЭ, обладает еще некоторыми ре¬
сурсами для развития, так что возможна
ситуация подъема в первой четверти XXIв.	Однако уже к середине следующего
столетия исчерпание этих ресурсов и
обостряющиеся противоречия между
центрами и перифериями обусловят кри¬
зис КМЭ и переход мир-системы в новое
состояние. Уже в рамках КМЭ намечает¬
ся социально-политическая дилемма,
которую, видимо, придется решать и в
рамках грядущих кризисов КМЭ и за гра¬
ницами существования этой мир-эконо¬493
МИР-СИСТЕМНЫЙ ПОДХОД (мир-системный анализ)мики. Вероятными становятся две траек¬
тории дальнейших социальных измене¬
ний: 1) путь выравнивания (относитель¬
ного, разумеется) возможностей экономи¬
ческого развития между группами внутри
стран-лидеров и в отношенииях стран-ли-
деров и стран, представляющих перифе¬
рии, 2) путь создания достаточно жест¬
ких иерархических социальных структур
(«неофашистский» порядок), позволяю¬
щий сохранить «несимметричное» рас¬
пределение экономических возможно¬
стей, средств и доходов между элитами и
остальными группами, между центрами и
перифериями.Различные социальные субъекты,
вступающие во все более плотные взаи¬
модействия, формируют связи мир-сис-
темы, определяют тем самым вектор
дальнейшей социальной эволюции. Од¬
нако возможность выбора не гарантиру¬
ет его обоснованности и согласованно¬
сти. «...Закат исторической социальной
системы... делает возможным коллектив¬
ный выбор, но... выбор затрудняется от¬
сутствием отчетливо определенной аль¬
тернативной социальной силы, стоящей
за разумный выбор» (И. Валлерстайн.
Общественное развитие или развитие
мировой системы?//Вопросы социоло¬
гии, 1992, т. 1, N 1, с. 87). Разумность
выбора во многом определяется установ¬
ками и деятельными возможностями со¬
циальных субъектов. Но в критические
периоды справедливо и обратное: выяв¬
ление позиций и ресурсов зависит от ме¬
тодологического и мировоззренческого
прояснения мир-системных проблем, от
соответствующего обоснования направ¬
ленности и выбора средств деятельности
субъектов. Однако подобные прояснения
и обоснования затруднены состоянием
развития современного мировоззрения,
философии и науки, главным образом
той схемой взаимоотношений, которая
сложилась еще в XVIII — XIX вв. Отрас¬
левой принцип оформления человече¬
ского знания, соответствующий принци¬
пам организации общественного произ¬
водства с четкой системой разделения
труда, по-прежнему препятствует осуще¬
ствлению системных стратегий не насловах, а на деле. Слово «систомн
менительно к человеческому сооОпи
используется многие десятилетии И
не мешает даже глобальные ирши
человечества трактовать как iipoiit.отраслевые — природоохраиип	медицинские, технологические, п.
носительно к тем субъектам (и и м и.
модействиям), для которых (и и мнэти проблемы имеют решающее *	ное значение. Совокупность и eipyi
знаний об обществе несет на cotv •
кий отпечаток тех организашимн.
схем, что были отработаны в прш i
общества за столетия КМЭ. Стили
вместе с кризисом этих схем hi\Mi"|ih
и кризис познания, так или ни
«встроенного» в практические mpkmih
мы мир-системы. «...Мировая пин
находится в кризисе... то же самое ы
сится и к аналитическим саморефч
сивным структурам этой системы
есть наукам» (И. Валлерстайн. Уки » <с. 86). Из этого следует, что в прор	методологических и 		ориентиров мир-системного ритин
опасно опираться на существую: и in
учные и обыденные стандарты, иПи
не только блокируют усмотрошп и ,
спективы, но и могут порождать при
ки, разрушительные по своим ипеп> .виям. Так, нынешняя 		туация порождена не просто 		освоением людьми природных pet vp
она подкреплена и «спровоцирпишн
аналитическими, расчленяющими ни
системными по сути методологиями .
торыми наука пользовалась на пр<им +
нии нескольких последних спиц и
Наука могла бы ввести определенны!
раничения на внесистемные прим in
показать их угрожающие последстинм
она, декларативно признавая cut •
ность, фактически способствовали pi-i-t
зации (онтологизации) частичный
литических, внесистемных модолеИ и
скольку такая тактика подкришнин
отраслевыми принципами разделении
кооперации деятельности. Эта домни
та, определившая работу науки, (|>ик nt.
ски санкционировала узко прагми i и •
ские стандарты производственно >мн.494
МИР-СИСТЕМНЫЙ ПОДХОД (мир-системный анализ)| nil н повседневной деятельности
| ih отношение не только к при-
| ресурсам, но и качествам обще-•	.и |.и:жи, друг к другу.•ом гиндарты действуют не только
'■in по и в практике организации
)mi мной жизни, поскольку она —. гики — регулируется стереотип-
нницставлениями о разделении об-
| пи жономику, политику, культуру,| форы и подсистемы. Такая сег-	Ыцества, как правило, дости-III1 чет «вытеснения» из организа-
н1 и, и ишковых схем реальных со-
■м1,ш субъектов, главным образом
и нопсческих индивидов, воспро-■	■мич интегрирующие и разделяю¬
щим то структуры. В деятельности	 них субъектов нет разделениятомику, культуру, политику и т. д.		 образом действующие инсти-•пшсства не отчуждали от людей
и ные аспекты их жизни и деятель-•	- цитируются эти аспекты в сис-
| н шейных взаимообусловленно-пни.ко п живой социальности их со-
ц| и сммореализации. Если принять
и иное для социологии 60-х гг. раз¬
ит концепций на макро- и микро-
IH ные, то М.-с. п. следует отнести к
I типовым концепциям, поскольку
зимует вопросы, связанные с пер-	ими человеческого сообщества, сифошшием структур мир-системы, с•	ни м межрегиональных, межгосу-
||н1||Н1|1х, межкультурных отноше-•	нншко одна из важных методоло-•	н особенностей М.-с. п. как раз в
и состоит, что он, сфокусировав
| пик па становлении форм мирово-		 	 не может отвлекаться от11	|иильных субъектов, от жизни ип.мости человеческих индивидов,
-himштциеся социальные связи обре-
| иеюства, необходимые для того,	см воспроизводиться в виде ус-И01.1Ч структур. М.-с. п. в этом пла-
. ■т.ишется не только своеобразным
>■ шепнем макро- и микроподходов,
ни суш выявляет ограниченностьс	шильных концепций, «непере-пс па язык описания бытия ивзаимодействия человеческих индивидов.
Тезис о том, что история совершается во
взаимодействиях реальных субъектов, не
отвергает идею всеобщности и взаимо¬
обусловленности социальной жизни, но
он «погружает» эту идею в процесс вос¬
производства и порождения социальных
форм, сопрягает ее с масштабами повсе¬
дневного поведения людей. «Для истори¬
ка, тесно привязанного к конкретному,
глобальное общество может быть лишь
суммой живых реальностей, связанных
или не связанных одни с другими...
Именно в таком смысле я взял за прави¬
ло... говорить об обществе как о множе¬
стве множеств (ensemble des ensembles),
как о полной сумме всех фактов, каких
мы... касаемся в разных областях наших
исследований... Это означает... что все
социально, не может не быть социаль¬
ным... Это все равно, что сегодня заяв¬
лять: “Социальный процесс есть нераз¬
дельное целое” или “История бывает
только всеобщей”» (Ф. Бродель. Игры
обмена. М., 1988, с. 461). В 70-е гг. слова
Ф. Броделя воспринимались как выраже¬
ние одной из возможных позиций в ме¬
тодологии обществознания. В 90-е гг. эти
слова звучат как четкая фиксация изме¬
нений в интеграционной схеме и дисци¬
плинарной матрице обществознания:
они указывают на смену парадигмы со-
циально-гуманитарного познания, об¬
новление форм синтеза философии и
науки, на теоретико-методологические
сдвиги, необходимые для осмысления
тенденций развития мир-системы.М.-с. п., особенно в его броделев-
ско-валлерстайновской версии, является
научным преодолением философско-ис¬
торических схем. Но он не может быть
развернут за счет суммирования научных
знаний, полученных в условиях дисцип¬
линарного разделения труда. Его систем¬
ность образуется не из сочетания различ¬
ных аспектов знания об обществе, а из
понимания проблемное™ человеческого
бытия и субъектов, это бытие реализую¬
щих. В этом плане М.-с. п., сохраняя на¬
учную ориентацию на исследование со¬
временного человеческого сообщества,
выступает особого рода социальной фи¬495
МИСТИЦИЗМ, МИСТИКАлософией. Ее особенность — в том, что
она работает в «фокусе», где совмещают¬
ся проблемы людей современного сооб¬
щества и научный синтез, проясняющий
эти проблемы: проблемы определяют на¬
правленность синтеза, синтез выявляет
социально-историческую перспективу
постановки и решения проблем. Такая
«пульсирующая» связь опыта и знания
не чужда и философско-исторических
схем, но они в основном спроецированы
в будущее и не накладываются на него в
качестве готовых систем измерения, а
используются как средства методологи¬
ческой и мировоззренческой ориента¬
ции. М.-с. п. сохраняет свою направлен¬
ность на научное исследование общества
и в этом плане противостоит концепци¬
ям, перечеркивающим значение науки.
Но научность М.-с. п. связана с ради¬
кальным пересмотром стандартов позна¬
вательной деятельности; в этом аспекте
М.-с. п. оказывается «родственным» та¬
ким направлениям и дисциплинам, как
критическая теория, герменевтика, фе¬
номенологическая социология, синерге¬
тика и др. (См. «Время социальное и
Пространство социальное», «Процессы
социальные».)В.	Е. КемеровМИСТИЦИЗМ, МИСТИКА (отгреч. mystikos — таинственный, закры¬
тый) — религиозно-философская кон¬
цепция, допускающая возможность не¬
посредственного знания каким-либо че¬
ловеком познаваемых им оригиналов
(трансцендентных сущностей или фено¬
менов) путем прямого пребывания в них
его души. Понятие мистического пости¬
жения бытия противоположно по смыс¬
лу понятию освоения мира через образы
(копии) — эйдосы, идеи, идеалы, сен¬
сорные восприятия, понятия, а также че¬
рез знаки, символы или модели. В более
узком смысле под М. понимают опыт
непосредственного общения с Богом, пе¬
реживание в экстазе подлинной встречи
человека с абсолютом, религиозную
практику «единения» с Полнотой Бытия.
Своими корнями М. уходит в древние
религии и сегодня по-разному проявля¬ется в религиозных системах п ь
ческих доктринах. В пантеисти'н' >
лигиях (даосизм, буддизм и др.) М
туется как слияние человека с (V ин
трансцендентным абсолютом мо и
солюта. В системах теизма (и -
христианство, ислам) М. раск|ип
как диалогическое «общение» ие|н t
с личностным Богом, причем по
ние» обусловлено не только понт и
нием Бога, но также свободой |пи.рующего. Определяя М. как ис	свенное, а потому молчаливое и ивыразимое знание, теология М. 		ет абсолют апофатически, «отрмн.и
но», допуская лишь утверждение ..
ствовании Бога. Практика М. они.
на разнообразных системах псин и
ки, психофизических упражнении и
дитации (йога, гипнотическое сос|и ■
чение ума на простейших фигурн»символах, на повторениях о	слов и т. п.).Развитию М. способствоипнн •
изм (веданта), даосизм, пифши|
платонизм, а в современной nnci.
сиональной сфере — теософии и -
пософия. Сильны были мистичп I II-
тивы в раннем христианстве, пин им
ме, манихействе, суфизме, him
исихазме. Иногда М. был формой
теста против церковной и сомни и
иерархии. Не следует путать М
обычными явлениями (призрнкммн
витацией и т. д.), а также с любыми ■
нятными видениями и бормотаммнинвремя транса. Мистическое coi i	достаточно редко, достигнуть от м>
не каждый верующий.Д. В. Iliiui'МИФ (греч. — слово, речь, ii|i
ние) — язык описания, окашииннблагодаря своей исконной симно	сти, удобным для выражения не1	делей личного и общественного и. ,
ния, неких сущностных законом
ального и природного космоспявляется базисным феноменом 		ской культуры. Начало современны
терпретаций М. восходит к 172.S i 1
боте Дж. Вико «Основания ноиоИ п496
МИФ•	и природе наций». С К. Леви-•	М становится объектом семио-■	т. Начиная с Р. Барта М. ин-I nipvciVH как семиотический фено-	'дневной культуры. Дж. Вико		 I и М. новый способ познания,I'Hiiiill качественно иными, в отли-•	фм' шанского способа познания,
hi принципом множественности,
ипгм связи всех элементов бытия,		 к многозначности, при-нн ч к двусмысленности, свободной
гнилой поляризации мира. Этот
Иико называет «поэтическим», и
ни I пого времени, как полагает Б.
крмин «поэтика» приобретает■	I ж тельный смысл. Вико называ-	жссгвенной поэзией» (из кото-| м позникает героическая поэзияI		 кого типа) и связывает ее сопением детского восприятия мира,I • и присущи чувственная конкрет-
н шлссность, богатство воображе-	н утствие рассудочности, перене-1(11 предметы окружающего мира
ипетненных свойств, неумение аб-
нрошпъ атрибуты и форму от субъ-
1-1МГНП сути «эпизодами», т. е. пове-
' IIIш.пость и др.Инин Просвещения, рассматривав-
I кик продукт суеверия и обмана
•Ипптопсль, Вольтер, Д. Дидро, LIL•	и * к i.i* и др.), явилась шагом назад
||и1инп1ию с концепцией Вико. ВI	немецкого романтизма Ф. Шел-
■I |ш шивает теорию М., полемически
, пшенную против классического ал-
1'шмп; согласно этой теории, мифо-
н in кий образ не «означает» нечто,
п.» что нечто, т. е. он сам является		льной формой, находящейся внщчееком единстве со своим содер-	и (символ). Для немецких роман-п и, гуществует уже не единственный
| представленный греко-римской
|>н|щгисй, но различные по своим
||нчц|им законам мифологические•	Шеллинг, а за ним Г. Гегель рас¬
тит внутреннюю противополож-
п феческой и христианской мифоло-
>| ученые и поэты вводят в кругозор
in Некого читателя богатство нацио¬нальных мифологий германцев, кельтов,
славян, мифологические образы Индии.
Ф. Ницше усмотрел в М. жизненные ус¬
ловия всякой культуры. Культура может
развиваться лишь в очерченном М. гори¬
зонте. Болезнь современности — истори¬
ческая болезнь, и состоит она, по Ниц¬
ше, именно в разрушении этого замкну¬
того горизонта избытком истории, т. е.
привыканием к мышлению под знаком
все новых и новых ценностных симво¬
лов.Во второй половине XIX в. противо¬
стояли друг другу в основном две магист¬
ральные школы изучения М. Первая из
них, идущая от исследований Я. Гримма
и продолжающая романтическую тради¬
цию (А. Кун, В. Шварц, В. Манхардт, М.
Мюллер, Ф. Буслаев, А. Афанасьев, А.
Потебня и др.), опиралась на успехи на¬
учного сравнительно-исторического ин¬
доевропейского языкознания и ориенти¬
ровалась на реконструкции древнеиндо¬
европейской мифологии посредством
этимологических сопоставлений в рам¬
ках индоевропейских языков. Мюлле¬
ром была создана лингвистическая кон¬
цепция возникновения М. в результате
«болезни языка»: первобытный человек
обозначал отвлеченные понятия через
конкретные признаки посредством мета¬
форических эпитетов, а когда первона¬
чальный смысл последних оказывался
забыт или затемнен, то, в силу этих се¬
мантических сдвигов, и возникал М. Са¬
ми боги Мюллеру представлялись пре¬
имущественно солярными символами,
тогда как Кун и Шварц видели в них об¬
разное обобщение метеорологических
(грозовых) явлений. Позже на первый
план выдвигались астральные и лунар-
ные М., указывалось на роль животных в
формировании М. и т. д. Эту школу при¬
нято называть «натуралистической» или
«солярно-метеорологической»; в фольк¬
лористике ее иногда называют «мифоло¬
гической», т. к. сторонники школы сво¬
дили сказочные и эпические сюжеты к
мифологическим (т. е. к тем же соляр¬
ным и грозовым символам, метеорологи¬
ческим, солнечным, лунным циклам).
Последующая история науки внесла в497
МИФконцепции этой школы серьезные кор¬
рективы: иной вид приняла индоевро¬
пеистика, обнаружилась ложность тео¬
рии «болезни языка» и крайняя односто¬
ронность сведения М. к небесным
природным феноменам. Тем не менее
это был первый научный опыт использо¬
вания языка для реконструкции М., по¬
лучивший позднее продуктивное продол¬
жение, а солярная, лунарная и т. п. сим¬
волика оказалась одним из уровней
сложного мифологического моделирова¬
ния.Вторая школа — «антропологиче¬
ская», или «эволюционистская» (Э. Тай¬
лор, Э. Ленг, Г. Спенсер и др.), — сложи¬
лась в Англии и была результатом пер¬
вых научных шагов сравнительной
этнографии. Возникновение М. и рели¬
гии Тайлор относил к более раннему, чем
Мюллер, собственно первобытному со¬
стоянию и возводил не к натурализму, а
к анимизму, т. е. к представлению о ду¬
ше, возникшему в результате чисто ра¬
ционального осмысления смерти, болез¬
ни, снов. Серьезные коррективы в тео¬
рию анимизма внес Дж. Фрезер,
противопоставивший анимизму магию, в
которой видел древнейшую форму уни¬
версального мировоззрения. Позиция
Фрезера послужила отправной точкой
для распространения ритуалистической
доктрины. Непосредственно от нее идет
так называемая Кембриджская школа
классической филологии (Д. Харрисон,
Ф. М. Корнфорд, А. Кук, Г. Марри), ис¬
ходившая в своих исследованиях из без¬
условного приоритета ритуала над М. и
видевшая в ритуалах источник развития
религии, философии, искусства древнего
мира. Кембриджскому ритуализму пред¬
шествовала предложенная А. Веселов¬
ским гораздо более широкая концепция
участия ритуалов в генезисе не отдель¬
ных сюжетов и жанров, а поэзии и от¬
части искусства в целом. В 30 — 40-х гг.XX	в. ритуалистическая школа заняла
доминирующую позицию (С. Хук, Т. Гас-
тер, Э. Джеймс и др.). Крайний ритуа-
лизм свойствен работам Ф. Реглана (счи¬
тавшего все М. ритуальными текстами, а
М., оторванные от ритуала, — сказкамиили легендами). За последние дп пн
тия появился целый ряд работ, К|ип
ски оценивающих крайний ритупми -Английский этнограф Б. Миш и
ский положил начало функциошпи >
школы в этнологии. Здесь подчерни
ся: М. кодифицирует мысль, ук|ч и
мораль, предлагает определенные ир..
ла поведения и санкционирует опри
рационализирует и оправдывает пши
ные установления. Малиновский м
вает, что М. — это не просто piici 1
ная история или повествование, и <
щее аллегорическое, символически,
п. значения; М. переживается щи .
ским сознанием в качестве споет |
устного «священного писания», i и
кая действительность, влияющая ин
и человека. В отличие от английским
нологии, исходившей при изучении иВОбЫТНОЙ КУЛЬТУРЫ ИЗ ИНДИВИДУМ'П 'психологии, представители фриищ •
социологической школы (Э. Дюри ■
Л. Леви-Брюль) ориентировались ми
циальную психологию, подчерк мин»
чественную специфику психологии и
лектива. Религию, которую Дю|н >
рассматривает нераздельно от М
противопоставляет магии и факпеи
отождествляет с коллективными и,ставлениями, выражающими 		реальность. Он показал, что топни
ская мифология моделирует родоимн
ганизацию и сама служит ее нощи i
нию. Выдвигая социологический ш и
в М., Дюркгейм тем самым отхонт
представлений этнографии XIX и
объяснительной цели М.Центральными проблемами 	дующих исследований в област и и \
ния М. становятся не столько мойр". ■
функциональном значении его, сн"и
проблемы специфики мифолопги ' -
мышления. Французский этноло! М
Брюль показал специфику мифонмп.
ского мышления, которое он сЧИ шм
логическим», но не алогическим ■
бенность этого мышления заключи >
игнорировании логического закон i
ключенного третьего»: объекты
быть одновременно самими собой и <
то иным. В коллективных предстмич498
МИФж I нет Леви-Брюль, ассоциациями
пн I UIKOH партиципации (соприча-
| и коде которого возникает мисти-
соиричастие между тотемической
п1 и страной света, между страной
1 м цветами, ветрами, мифическими
ивами, лесами, реками и т. д. Леви-
н показал, как функционирует ми-
н 14гское мышление, как оно обоб-
п| ганаясь конкретным и пользуясь
чин, но не заметил его познаватель-■	hi мокта.•	нмполическая теория М. была раз-•	миш исмецким философом Э. Кас-I	'м Он рассматривает мифологию
| е тыком и искусством как авто-
| in енмволическую форму культуры,II	иную особым способом символи-
■II объективации чувственных дан-
м предстает как замкнутая симво-
| щ система, объединенная и харак-
I функционирования, и способом	рования окружающего мира.иннппм М. восходит, по Кассиреру, к
что конкретно-чувственное может
'мнить только становясь знаком, сим-
I конкретные предметы, не теряя
и I оикретности, могут становиться•	ни других предметов или явлений, т.
и I нмполически заменять. Мифиче-■	| ишание напоминает код, для кото-
пужен ключ. Кассирер сумел про-	цювать М. как форму творческо-уморядочения и даже познания
и,мости. Специфику мифического		 мим Кассирер видит в неразличе-| |" ильного и идеального, вещи и об-•	и1 па и свойства, «начала» и прин-•	|.| и силу чего сходство или смеж-н преобразуются в причинную
и тщательность, а причинно-следст-	ill процесс имеет характер матери-II'ill метафоры. Отношения не синте-
и'неи, а отождествляются, вместо
w нпип» выступают конкретные уни-
мнрншшные образы, часть функцио-;
и ни тождественна целому. Весь космос			 по единой модели и артикули-ц| посредством оппозиции «сакраль-	(снащенного, т. е. мифически реле-	о, концентрированного, с особыммм ким отпечатком) и «профанного»(эмпирического, текущего). От этого за¬
висят мифологические представления о
пространстве, времени, числах.В.	Вундт в связи с генезисом М.
особенно подчеркивал роль аффектив¬
ных состояний и сновидений, а также
ассоциативных цепей. Аффективные со¬
стояния и сновидения как продукты фан¬
тазии, родственные мифам, занимают
большое место у представителей психо¬
аналитической школы. Фрейд рассматри¬
вал психику как густую сеть эквивалент¬
ности, отношений «значимости». Один
из элементов отношения представляет
собой явный смысл поведения, другой
же элемент представляет собой скрытый,
или действительный, смысл (например,
субстрат сновидения); что касается
третьего элемента (придающего знако¬
вый характер отношению), то он являет¬
ся результатом корреляции первых двух
элементов. Это само сновидение-миф в
его целостности, неудавшееся действие
или невроз, которые осмысливаются как
компромисс, экономия сил, осуществ¬
ляемая благодаря соединению формы
(первый элемент) и интенциональной
функции (второй элемент). На примере
Фрейда легко убедиться, насколько важ¬
но различие знака и означающего: для
него сновидение — это не столько не¬
посредственная данность или латентное
содержание, сколько функциональная
связь двух элементов. Фрейд справедли¬
во полагал, что вторичный смысл пове¬
дения является его истинным смыслом,
т. е. смыслом, соответствующим целост¬
ной глубинной ситуации; он представля¬
ет собой, как и мифологический кон¬
цепт, истинную интенцию поступка.
Фрейд критически относился к попыт¬
кам вывести смысл сновидений непо¬
средственно из образов его явленного со¬
держания, а не из их связей со скрытым
содержанием. В противоположность это¬
му К. Юнг не признавал за символами
раз и навсегда определенного значения и
полагал, что «важность образов сновиде¬
ния заключается в них самих, ибо они
содержат то значение, ради которого во¬
обще возникали в сновидении». С фи¬
нальной т. зр. (Юнг противополагал ее499
МИФ«каузальному» подходу Фрейда), символ
в сновидении имеет скорее значение
притчи — он не заслоняет, а поучает.
Символический образ сновидений обра¬
щен к доисторической эпохе и допускает
сравнение с М. В М. мы находим выра¬
жение коллективного бессознательного,
унаследованного человеком с первобыт¬
ных времен. По Юнгу, значение М. свя¬
зано с определенными мифологическими
темами, которые он называл архетипами.
К. Леви-Стросс по этому поводу замеча¬
ет, что юнговское рассуждение напоми¬
нает известное заблуждение философов,
занимавшихся языком. Они долгое время
считали, что различные звуки, благодаря
внутренне присущим им свойствам, пе¬
редают то или иное значение: так, «теку¬
чие» полугласные якобы должны вызвать
представление о соответствующем со¬
стоянии материи, открытые гласные по
преимуществу включаются в состав
имен, обозначающих предметы большие,
громоздкие, тяжелые или звонкие и т. д.
Фрейдовское понимание сна-мифа ока¬
зывается более соответствующим произ¬
вольному характеру лингвистического
знака, чем учение Юнга об архетипах.М. Элиаде также использует понятие
«архетип», но, в отличие от Юнга, пони¬
мает его как «парадигму», «образец для
подражания». Историю религий Элиаде
рассматривает феноменологически в ка¬
честве «опыта священного», который он
понимает как элемент структуры созна¬
ния (порывая с традиционными воззре¬
ниями на религию, он предпочитает свое
учение именовать «теологией смыслов»,
или «феноменологией тайны»). Основ¬
ным проявлением «священного», по
Элиаде, является иерофания (священно-
явление), определяемое как «система
значений», предписывающих соответст¬
вующие представления группам, племе¬
нам и нациям в определенные периоды
времени. Иерофании сохраняются в
форме М. Характерными особенностями
М. являются, согласно Элиаде, следую¬
щие: 1) М. — это особый тип нарратива,
отличающийся от других родственных
ему типов, таких как сага, сказка или
фантастика и т. п. 2) М. передает иеро-фанию нарративом о происхожу ж
щего посредством творения и чм
ные» времена. В этом М. сродни > •
противостоит сказке или фантт ин
торые не представляют «начало
но просто повествуют о «другом
3) В противоположность сказкам, (••■
зывающим о событиях, М. не им <
няет человеческих условий. М иг
стоит и саге с фантастикой, кончи i
сказывают о частных челип* •
событиях, ибо он повествует о coin
в высшей степени универсальны'
тях», на которых человечсанп
смертным и вместе с тем божп мн..
в рамках рода и организован п нч «
щество. 4) Значение М. являбтгн
достоянием людей, в то время к н
например, своим аристократичп i и
держанием рассчитана на соотж и ■
щую публику. 5) М. не имеет пи <
симистической или оптимиеип
ориентации. Это отличает его и ",
(характеризующейся пессимизмом!
сказок, имеющих, по крайне!! мч
тенденции, оптимизм. 6) Хогя М
пониматься как фабула, фикши
инвенция среди общества, где он Ф
ционирует, он все же сознательно im
мается в качестве образца мыии
Сказки и саги интеллигибельны |ы н
сознательном уровне. 7) М. ишни i
тинной историей. У членов тршниь
ного общества мир как такоиоИ и
доказательством для истинности М 1
миф А рассказывает о происхо* <
горы X, то тогда существующая и
вительности гора X может рж. <.ваться доказательством достонер	В традиционных обществах М, ми
линные истории заботливо хрипни
дельно от «искусственных истории
зок, фантазий и т. п.). 8) М. — синий
история, и в отличие от «искусси» >>
историй», он рассказывается в стрио
ределенных ситуациях, во время и
мер, обряда инициации. 9) М.цовая история. Он предлагает о6|н	модели, пригодные как для онрии >
ритуалов, так и для всех важных ч> н
ческих деяний, священных или hi-
ных.500
МИФФ\'мурная теория М. была разра-
фрипцузским этнологом К. Леви-*	основателем структурной ан-
н ни Признавая своеобразие ми-	го мышления, он показал,мышление способно к обобще-
I нпсеификациям и логическому
| Ьнову структурного метода Ле-I 	образует выявление структурыим* ум пости отношений, инвариант¬
ен i некоторых преобразованиях. Под
|и)й понимается совокупность
м, но которым из одного объекта
получить последующие объекты,
in 1 остановки его элементов и не-
м кругах симметричных преобра¬
зи По Леви-Строссу, М. есть сфе-■	тигельных логических операций
г мпгг разрешения противоречий,
нничсская логика достигает своих
ш'мнроком, окольным путем, с
цып материалов, специально не
никчемных к этому, способом
in i n» («отскоком», «рикошетом»).	II анализ разнообразных М. вы-щ чммизмы мифологической логи-			 прежде всего вычленяютсяи II мискретности многочисленные
. in.li оппозиции типа высокий —
in и'илый — холодный, левый —
н н т. д. Леви-Стросс видел в М.I ий инструмент разрешения фун-
мш.ных противоречий посредством
и hi и прогрессивного посредниче-
|| чншзм которого заключается в
ни фундаментальная противопо-
м. (например, жизнь — смерть)
" и и н менее резкой противополож-
пи Земледелие — война), а это, в		 родь, — более узкой оппозици-1 п иошикают все новые и новые ми-	кие системы и подсистемы —hi тис бесконечных трансформа-
ншшощих между М. сложные ие-
мп кик отношения. При переходе
| I М. сохраняется их «общая»
ini, по меняются «сообщения» и
1ю изменение при транс-
мини М. большей частью имеет ме-■	ч'п'ич'кий характер, так что один М.
■и н Min полностью или частично ме-
м кругого. Мифологическую логи¬ку Леви-Стросс передает следующей
формулой: Fx(a):Fy(e)=Fx(e):Fa- 1/(у)Поскольку два члена, а ив, заданы
одновременно, равно как и две функции,
х и у, этих членов, считает Леви-Стросс,
то существует отношение эквивалентно¬
сти между двумя ситуациями, определен¬
ными соответственно инверсией членов
и отношений, при двух условиях: 1) если
один из членов может быть заменен на
противоположный (в вышеприведенном
выражении: а и а-1); 2) если можно про¬
извести соответственно одновременную
инверсию между значением функции и
значением аргумента двух элементов (в
вышеприведенном выражении у и а).
Для М. об Эдипе, например, это означа¬
ет, что убийство (Fx), совершенное
Сфинкс (а), связано со спасением людей
(Fy) Эдипом (в) точно так же, как убий¬
ство (Fx), совершенное Эдипом (в), свя¬
зано с конечным спасением людей (у)
уничтожением Сфинкс (а-1). Fx : Fy яв¬
ляются выражением конфликта между
добром и злом. Конфликт разрешается
отрицательным действием героя, направ¬
ленным на уничтожение злодея.В «Мифологиях» Р. Барт закладыва¬
ет основы семиотического подхода к со¬
временной культуре, определяющей М.
не только как форму нарратива, но как
феномен повседневности. М., по Барту, —
это коммуникативная система, сообще¬
ние. Он представляет собой один из спо¬
собов означивания. Барт полагает, что в
любого рода семиологической системе
постулируется отношение между двумя
элементами: означающим и означаемым.
Это отношение связывает объекты раз¬
ного порядка, и поэтому оно является
отношением эквивалентности, а не ра¬
венства. Во всякой семиологической
системе имеются три различных элемен¬
та, поскольку непосредственно воспри¬
нимаемое является корреляцией двух
элементов, поэтому оно включает озна¬
чаемое, означающее и знак. В М. мы об¬
наруживаем эту трехэлементную систему,
обладающую определенной особенно¬
стью, ибо М. создается на основе неко¬
торой последовательности знаков, кото¬
рые существуют до него. М. является501
МИФвторичной семиологической системой.
Идет ли речь о последовательности букв
или о рисунке, для М. они представляют
собой знаковое единство, конечный ре¬
зультат, или третий элемент первичной
семиологической системы. Этот третий
элемент становится первым, т. е. частью
той системы, которая надстраивает М.
над первичной системой. Т. о., «в мифе
имеются две семиологические системы,
одна из которых частично встроена в
другую; во-первых, это языковая систе¬
ма, язык (или иные подобные ему спосо¬
бы репрезентации); я буду называть его
языком-объектом, поскольку он поступа¬
ет в распоряжение М., который строит
на его основе свою собственную систему;
во-вторых, это сам М.; его можно на¬
звать метаязыком, потому что это второй
язык, на котором говорят о первом»
(Барт Р.). В плане языка, т. е. в качестве
конечного элемента первой системы,
Барт называет означающее смыслом; в
плане М. — он называет его формой. За
означаемым оставляет наименование
«концепт». Поскольку в М. означающее
уже образовано из «знаков» языка, то
третий элемент мифологической систе¬
мы называется у Барта значением. Озна¬
чающее в М. двойственно: оно является
одновременно и смыслом и формой, за¬
полненным и в то же время пустым. Как
целостная совокупность языковых знаков
смысл М. имеет собственную значи¬
мость, который мог бы оказаться само¬
достаточным, если бы им не завладел М.
и не превратил его в полую, нарратив¬
ную форму. Становясь формой, смысл
лишается своей случайной конкретности,
он опустошается, и история выветрива¬
ется из него. Однако главное здесь за¬
ключается, по Барту, в том, что форма не
уничтожает смысл, она лишь обедняет
его и отодвигает на второй план. Исто¬
рия, которая сочится из формы М., це¬
ликом впитывается концептом. Концепт
всегда есть нечто конкретное, он одно¬
временно историчен и интенционален,
он является той побудительной причи¬
ной, которая вызывает к жизни М. Вме¬
сте с тем в концепт впитывается не са¬
ма реальность, а скорее определенныепредставления о ней. Фундампи
свойством мифологического кошм
ляется его предназначенное п, i
точно соответствует какой in
функции и призван затронуть ми
иной круг читателей. Именно лини
ность означающего определят! .
ности значения в М. Значешн t
добно непрерывно вращающими
никету, в нем непрерывно нроп
чередование смысла означающем
формы, языка-объекта и меттгн.и »того означивания и чистой о0|	Это чередование подхватываете	том, который использует двой( пн
означающего, одновременно рш •
го и образного, произвольного и
венного. М. представляет coOoll
мость и не может рассматривав' и
истины, ибо наличие двух сторон
чающего всегда позволяет ему пи
ся в другом месте: смысл венны
чтобы манифестировать форму, '!
всегда здесь, чтобы заслоним.
Значение М., в отличие от мни
знака, никогда не является прон
ным, оно всегда частично мотинит
и в какой-то своей части пни истроится по аналогии. М., полш	может вызывать отвращение 		нием мнимой природы, «роскоип i
чащих форм, подобных предметч
торых полезность приукрашен» ни
стью естественности.Расшифровка М. связана с пн
ственной природой и имеет три р ■
ных типа. Первый тип расшифр
ориентированный на концепт, нр* ч
ет М. в символ, в котором зшнп пи
новится буквальным. Второй тип hi
гает воспринимать означаюшп 1
уже заполненное содержанием н
различать в нем смысл и форму, и
вательно, учитывать деформ и р
влияние формы на смысл. Этим ни
этом оказывается разрушенным и
нает восприниматься в качестве
Этот тип восприятия характерен и ■
фолога. Третий тип прочтения М
чает восприятие его означающем! и
стве неразрывного единства ими
формы. Значение в этом случш502
МИФ-	июйственным, и потребитель М.
нио подпадает под воздействие
нмики. Два первых типа воспри-
мничны и аналитичны; они разо-	 и разрушают М. Третий тип вос-нни представляет собой потребление
I оо'гпстствии с теми целями, ради
rill нм был создан, потребитель М.>	н пт- г его как историю одновремен-
мннииую и ирреальную. Поскольку
ч пип типа прочтения угрожают М.•	г! рнкрушением, то третий — явля-
н.||| путь компромисса. Созданиеч'Шой семиологической системы по-
" I М. удержать концепт от разобла-
| натурализуя его. Потреблять М.' юОидное сообщение читателю по-•	юг факт, что он воспринимает
>| как семиологическую, а как ин-
iHiivio систему; там, где имеется все-		 отношение эквивалентности, ончитает нечто вроде каузальности:
чиннее и означаемое представляют-I,	снизанными естественным обра-
' in тома значимостей принимается
и и'му фактов (денотативный уро-
| По Ьарту, это свойство М. актив-■	| инуатируется идеологией.1 иособразным продолжением ро¬
ит кой концепции М. явилось
и I то русского исследователя Я. Го-
нп ра, воззрения которого перекли-
I г мифологическим проектом Ле-
цинхп. Романтики и структуралисты
п. I той степени сличимы в понима¬
ют, что если есть логика точного	, m существует логика и «заблуж->н|. (а мифах, сказках и т. п.). В этом■	и ак туальной в исследовании стано-
| ншюзиция космос/антикосмос, а
I„ишционная с эпохи Просвещения■	- чаос. М., по Голосовкеру, являет-
,,рождением воображения. Мифоло-I nil сюжет представляет собой има-
инииую действительность, и в осно--	мгжнт такие категории, как игра и*	шрфоза. Энигматическая логика умикора — способ разворачивать
hi (загадки), говорить энигмами, а
м,менять их, загадывать, а не разга-
ю. штадки. Парадигматическое чте-
I II,к ла М. у Леви-Стросса сопоста¬вимо с энигматической логикой М. у Го-
лосовкера. Говоря о снятии закона при¬
чинности в М., Голосовкер вплотную
подходит к вопросу о мифологической
семантике: герой М. делает то, что сам
обозначает, и обладает тем, что дублиру¬
ет его семантику (так, шлем-невидимка
Аида дублирует семантику Аида — не¬
зримой смерти). Интересно наблюдение
Голосовкера над «вещественным» аргу¬
ментом, т. е. конкретным характером ми¬
фологического обоснования: Афина —
мудрость Зевса, «поэтому» Афина рожде¬
на из головы Зевса. Семантика героя (хо¬
тя Голосовкер употребляет термины
«смысл», «тема», «символ») играет опре¬
деляющую роль для сюжета. Так, М. не
обращает внимания на физические раз¬
меры героев и сводит Геракла и Атланта
как равновеликих, ибо он повествует о
столкновении смысла «герой Геракл» и
смысла «Атлант», тождество семантики
героя и вещи и их функций тоже прояв¬
ляется конкретным сюжетным ходом;
при этом Голосовкер отмечает абсолют¬
ность качеств и функций существ и
предметов имагинативного мира М.:
цель всегда достигается, функция всегда
выполняется, а неуспех означает только
уничтожение самих носителей функций
(Сфинкс, чья загадка разгадана, бросает¬
ся со скалы). Выявление логики движе¬
ния некоторых чувственных образов по
«кривой смысла» до превращения этой
кривой в замкнутый круг сопоставимо с
логикой комбинирования и трансформи¬
рования у Леви-Стросса. Описывая спо¬
собы комбинирования элементов, Голо¬
совкер по-своему формулирует закон ме¬
диации оппозиций: «контраст своим
отталкиванием скорее стимулирует дви¬
жение образов в сторону усиления, или
ослабления, или осложнения и переклю¬
чения смысла, создавая промежуточные
логические ступени по восходящей или
нисходящей кривой, т. е. контраст вызы¬
вает последовательную метаморфозу в
рамках целокупного образа».Ю. Лотман и Б. Успенский опреде¬
ляют мифологическую мысль как всеоб¬
щий феномен человеческого сознания.
Мифологический мир состоит из целост¬503
МНОЖЕСТВЕННОЙ ПЕРСОНАЛЬНОСТИ СИНДРОМных объектов, которые а) не интегриру¬
ются в иерархии, б) не существуют без
структурных особенностей и в) в единст¬
венном числе. В таком мире знаки явля¬
ются аналогами имен собственных. Эти
имена не обладают семантическими осо¬
бенностями и просто обозначают объек¬
ты. Однако мифологический мир ни на
какой стадии существования человече¬
ского общества, полагает Лотман, не мог
быть единственным организатором чело¬
веческого сознания. Мир эксцессов, слу¬
чайных происшествий, человеческих дея¬
ний, не имеющих параллелей в глубин¬
ных циклических законах, накапливался
в виде рассказов в словесной форме, тек¬
стов, организованных линейно-времен¬
ной последовательностью. Универсальной
чертой человеческих культур является со¬
существование словесно-дискретных язы¬
ков и иконических. Несмотря на антаго¬
нистичность этих двух моделирующих
языков, реальное человеческое пережи¬
вание структуры мира строится как по¬
стоянная система внутренних переводов
и перемещения текстов в структурном
поле напряжения между этими двумя по¬
люсами. В самом общем виде можно за¬
ключить, что 1) М. не «выдумка», не «пе¬
режиток прошлого», а некий первичный
язык описания, в терминах которого че¬
ловек с древнейших времен моделировал,
классифицировал и интерпретировал са¬
мого себя, общество, мир, 2) М. облада¬
ет своеобразной логикой.С.	А. АзаренкоМНОЖЕСТВЕННОЙ ПЕРСОНАЛЬ¬
НОСТИ СИНДРОМ — психическое за¬
болевание, состоящее в локализации в
рамках одного и того же физического те¬
ла двух или более «я»-подобных образо¬
ваний, отличающихся типами и характе¬
ром воспоминаний о их прошлой жизни,
внутренне согласованными совокупно¬
стями мотивов или верований, потоками
сознания, в ряде случаев — наборами фи¬
зических характеристик, включая язык
тела и расположение морщин на лице,
позволяющими говорить о последова¬
тельной смене либо о сосуществовании в
рамках одного психологического субъек¬та нескольких персон или «и- ■привлек к себе внимание фи	гуманитарной общественности и,
го, что поставил под вопрос ipn
ные представления, культи пир
философии и клинической ж и
относительно единого «я», II'
мость осмысления данного Ф> -
способствовала активизации in >
ний в области философских и
психологии и психиатрии, и
оформлению пограничного мп •>
Софией и психопатологией навриисследований общих проблем 		бессознательного в их социокумм i
контексте. На Западе обращенш
проблеме не только психи,тмим-фиЛОСОфОВ, СОЦИОЛОГОВ И Ю|)И! 1"отголоском общей проблемы р>
гражданских прав, таких, кик
лечение, и свобод (так назыши "боды жизнепроявления). I! 	неясно, до каких пределов ни
простираются и распространи!'и ■
действие на душевнобольных? Ill
ные ситуации, создаваемые сунь
нием подобных случаев (напрвмм
редко одно из многих «я», сосущ,
щих в психике человека в pi",
болезни, оказывается весьма ши
ным, поэтому его поведение mi и i
опасным для него самого либо пи■<
жающих, однако можно ли сип пн
го человека вменяемым?), не нни-.i
радоксализируют обыденные прош
ния, но и оказываются и<чи\и
проверкой действенности прав 'и •
В то же время «экзотичное и,
персоны, составляющие которую
гут реагировать друг на друга сыт
коже или лихорадкой, а также 11 ни
ность тех обстоятельств, которьи
щему мнению психиатров и in и ■
становятся причиной этой бот- т,
правильные родительские стршпи
неспособность контролирован, п '■
совестность, развращенность) при,,
активной эксплуатации этой
СМИ, кинематографе и в книгои им
стве.Первоначально данный i ни
описывался в качестве диссошп	504
МНОЖЕСТВЕННОЙ ПЕРСОНАЛЬНОСТИ СИНДРОМ| н ричсского невроза и рассматри-
инрмду с другими диссоциативны-		 типа психогенных ам-митривают сходство его неко-
ироивлений с шизофренией,
" him. Первая линия обсуждения
I» иомена в литературе связана с	ми в его подлинности. В концеинуш появились первые случаи
оии с самого начала привлекли	философов и ученых. Эти слу-" I стали нарастать лавинообраз-
1 и 111 к«> нарастание скептицизма в
ним данного феномена ощутимо
hi I тому, что психиатры предпо-		 в подобных случаях иной■	| стдня, с одной стороны, име-	точно веские методологиче-нонпиия для сомнений в том, что
представляет собой отдельный и		фуемый феномен. Главное■	м и том, что сам по себе феномен
ни необычен и загадочен, что
I I относясь с случаям такого рода
нии'ммым интересом, могут, сами
иная, побудить пациента раз--	п iiмп,1C и различимые альтерна-исрсоны. Психологи Конгдон,
‘| | птснсон показали в этой свя-
н миологию заболевания с неиз-
luo иходит исполнение больными
'•/mi, то в раннем детстве либо во
hi митра. А такие исследователи,| ч'1'iimiih, Грюнвальд и Гривс обра-			на то, что источникомииисппя альтернативных персон	гипноз. Сомнения порожда-| и то обстоятельство, что заболе-	шизуется по преимуществу вI ю, что нередки случаи М. п. с.
| шции, объясняют приездом туда
	 количества американских экс-I	н с. и целом представляет собой			 пример обратной связи вмних между людьми (в данном
пациентами) и авторитетными-	фигурами (в данном случае вра-
П'мтцапия .последних, а также		ншемые ими описания и клас-" * 11 и побуждают пациентов им со-
	mii и,. Пациенты с раздвоениемсознания и с М. п. с. были диагностиро¬
ваны около двух веков назад. Но язык,
на каком они описывали симптомы сво¬
их заболеваний, был в ту пору совсем
иным. Еще более радикально изменился
язык самоописания пациентов за послед¬
ние два десятилетия. Сегодня почти все
они вспоминают различные ужасные об¬
стоятельства своего детства, приведшие к
формированию их «альтеров», т. е., так
сказать, побочных «я». Доказывается, что
каждое из них было создано, чтобы сов¬
ладать с постыдным инцидентом детства
пациента, с понесенным им в результате
издевательств отца, отчима или кого-то
еще физическим и/или психологиче¬
ским ущербом. Наряду с этим в ходе те¬
рапии пациенты вспоминают и другие
обстоятельства: деятельность сект, участие
в сатанинских или каннибалистстких ри¬
туалах, программирование невинных Де¬
тей с тем, чтобы позже они совершали
убийства. Поскольку эти воспоминания
связаны с реальными людьми, родствен¬
никами, активистами сект и пр., на ос¬
новании воспоминаний больных выдви¬
гаются обвинения и дело нередко дохо¬
дит до суда. Ненадежность такого рода
оснований для обвинений и сомнения
другого рода привели к созданию в 1992
году группы активистов (False Memory
Syndrom Foundation), целью которой яв¬
ляется защита невинно обвиняемых ро¬
дителей и обнародование негативных
последствий «безответственной психоте¬
рапии», в частности, поощрения воспо¬
минаний об издевательствах, которые в
действительности не имели места. Про¬
тивоположным лагерем в ответ были соз¬
даны группы поддержки жертв сексуаль¬
ных домогательств в детстве. Ощутима
связь феномена М. п. с. с общей крити¬
кой современных нравов. Так, годичная
коференция по М. п. с. в 1993 открыва¬
лась словами, что издевательства над
детьми есть рак общества, который
слишком часто процветает, будучи нерас¬
познанным и пускает свои метастазы в
семьях и различных поколениях.С другой стороны, М. п. с. развива¬
ется у пациентов и независимо от каких-
либо научных парадигм, что обусловили-505
МНОЖЕСТВЕННОЙ ПЕРСОНАЛЬНОСТИ СИНДРОМвает необходимость периодически пере¬
сматривать классификации всякого рода
диссоциативных расстройств. Неслучай¬
но многие специалисты согласны с тем,
что, каковы бы ни были сопутствующие
обстоятельства развития данного заболе¬
вания, некоторые психоневротики страда¬
ют от симптомов, которые оптимальнее
всего описываются категорией «множе¬
ственная персональность». Родственни¬
ки и друзья таких больных свидетельст¬
вуют о существовании случаев расщеп¬
ленной психики, не связанных с
каким-либо врачебным вмешательством.
Насчитывается более тысячи только за¬
регистрированных случаев этого заболе¬
вания. Сложность ситуации таких людей
состоит в том, что они реально расщеп¬
лены, потому не могут, по выражению К.
Уилкс, автора книги «Реальные люди»,
«пообещать себе перестать придуривать¬
ся с Нового года». Среди случаев М. п. с
известен описанный Людвигом и други¬
ми Джон, 27-летний человек, четыре
персональное™ которого («Посредник»,
«Воин», «Любовник» и «Квадрат»), сосу¬
ществуя в рамках одного тела, не только
демонстрировали абсолютно разные ре¬
акции на те или иные эмоционально на¬
груженные слова, но и имели разные
электроэнцефалограммы. По мнению
специалистов, такого рода результатов
невозможно добиться умышленно. В
этом же их убеждают и существенные
различия характеров и их черт, предпоч¬
тений и склонностей, которые выказыва¬
ли первоначальная персональность и ее
«альтеры» (alternates). Те, кто убеждены в
том, что вышеописанное есть именно
болезнь, полагают, что тем самым под¬
тверждается существование качественно
и функционально отдельных «я» внутри
одного тела. Скептики же видят здесь
лишь внушаемых индивидов, способных
имитировать различные социально при¬
емлемые личности. Но проблема остает¬
ся при любом варианте интерпретации.
Есть случаи, в которых персоны действи¬
тельно становятся различными «я» в том
смысле, что, по крайней мере, имеет ме¬
сто что-то очень похожее на то, как если
бы они были различными «я», которыеони представляют. Но есть случаи, и
торых индивиды симулируют или in
жают альтернативным «я», в то жг не
в результате некоторых Иллюзий пни
понимания, в некотором смысле, и hi
ясь тем «я», которому они подрп i
Возможно, существуют оба пи |.
множественности.История философского ocmi<H'm> м
М. п. с. восходит к У. Джеймсу и 1 *
Уайтхеду. У. Джеймс одним in н> i.
обратился к тому обстоятельству, чн
ножению и усложнению предспни >
личности о самой себе cnocofienn, •
пребывание в социальном коти
«Я» — феномен, позволяющий тт
рефлективно осознавать свою мрнр>
природу социального мира ПОСрст и
коммуникации и языка. Джейки iсматривает «я» как процесс, 		две фазы: собственно «я», которог и.
знакомо, внутренне, субъективно ni
дает творческим характером, немо m и
мо, и «меня» (Me), которое более ни
не, обусловлено, социально (ДжсПп
зывает его еще «социальным
Имеется в виду способ, посредстинм
торого мы приходим к отношению i
бе самим как к объекту посредстж»i ■
рассмотрения самих себя глазами н|ц
Формирование чувства «я» — тт и,
цесс называния, помещения себя и " ■
ально сконструированные категории
центральным в этом отношении i и-
вится язык. В «Принципах психшнми
(1890) У. Джеймс предположил, чт
ловек имеет столько социальны'
сколько существует различных групп
дей, с мнением которых он ечим
Обычно он поворачивается разными
ронами своего «я» к этим ршличжгруппам. Результатом этого ста	разделение человека на нес колы-,	альных «я»: «Человек имеет так мм
социальных «я», сколько суицестнуч
дивидов, которые узнают его и pm н<
гают его образом. Практически мы 11>
сказать, что он имеет так много pm,
ных социальных «я», сколько сунн i и
отдельных групп личностей, мнеши
торых ему небезразлично». При "
значимости разделения социальны', и506
МНОЖЕСТВЕННОЙ ПЕРСОНАЛЬНОСТИ СИНДРОМи п миых на себя сторон функциони-
. ■•him иичности, этот постулат Джейм-
и\ (■ ппстся в уточнении. Допуская111	то сторон в представлении лич-	споем «я», возникающих в силу<м чинности отношений и взаимодей-■	II ничпости с другими, ряд теорети-
■I иыскпзывается в том ключе, что неими уподоблять выполняемые лично-
гоциальные роли отдельным «я».
HI.I успешно играть свои социальные
м пичпость должна отдавать себе от-
и ри ишчных правилах и ожиданиях,
•ши ыиаемых каждой ролью, и долж¬
ен!. способна соответственно моди-
>ii11иниУ'гь свое поведение (на это ука-
н нмще 1950-х гг. Э. Гоффман). По-•	нм, что эффективные межличностные
н имимошения и функционирование■	п ач роли будет строить скорее чело-
||| сножными, многоаспектными, ношмснными в рамках одного целого,
н пшлениями о собственном «я»,
нио его позволит ему гибко и адап-	отвечать различным ролевым тре-п hi им. Напротив, высокая дифферен-
I ннниюсть «я» тесно связана с его ри-	и) и негибкостью, что будетпни Iковать эффективному приспо-
| и пию индивида к множественным иI	противоположным требованиям
и ни.пой жизни. Но как раз способ-
п вычленять и дифференцировать•	'пиния и ожидания, связанные с ка-
п ролью, и задается единым «я», спо-
| ним отчленить себя от выполняемой
ин, нс отождествиться с ней.| пмпгомом того, что это единое «я»
, I пишет свою объединяющую функ-
•|'| мипистся стремление личности рас-
иршшть себя как имеющую различ-■	II персональные характеристики в раз-
."Ц1. социальных ролях. В этом случае
«итшдимость играть разные социаль-
рони выполняется Не за счет специа-
мнин ролевых идентичностей, но за
| фрпгментаризации «я». Одно дело,11	индивид рассматривает себя как■	| г самого вЬ всех своих социальных•	| и другое — когда выполняемые ро-
ш,| и,тают дифференцированные обра-•I , побуждают индивида смотреть насебя как на имеющего различные персо¬
нальные характеристики в зависимости
от той или иной роли. К примеру, одна
женщина будет считать себя любитель¬
ницей удовольствий и весьма легкомыс¬
ленной особой в общении с ее друзьями,
но серьезной и ответственной — с роди¬
телями. Напротив, другая женщина мо¬
жет рассматривать себя как любящую
удовольствия и легкую в общении как с
друзьями, так и с родителями. Вторая
выглядит более привлекательно именно
потому, что, выполняя и роль дочери, и
подруги, она способна усмотреть в своем
самовыражении единые черты собствен¬
ной личности. Ряд проведенных лонги-
тюдных исследований показывает, что в
первом случае персоны стремятся к от¬
рицанию социальных норм и конвенций,
не способны контролировать себя, часто
впадают в депрессию.В чем состоит психологическое и
философское значение тенденции рас¬
сматривать себя как обладателя различ¬
ных персональных характеристик в зави¬
симости от социальных ролей? Представ¬
ление человека о собственном «я»
состоит из множества компонентов, и
индивиды «в быту» скорее проводят раз¬
личия между своими характеристиками,
нежели объединяют их в единое «я». В
этом смысле полезно подразделить такие
характеристики, как сложность и диффе-
ренцированность «я», а также сложность
и множественность «я» (О. Флэнеген).
Сложность «я» позитивно воздействует
на самооценку личности, в то время как
дифференцированность — негативно.
Сложность «я» отражает число отдельных
аспектов «я», фиксируемых тогда, когда
обеспечено и возможно свободное опи¬
сание человеком своего «я», и поэтому
предполагает достаточную когнитивную
сложность и гибкость конструирования
самих себя. Напротив, такой показатель,
как дифференцированность отражает от¬
сутствие или недостаток взаимосвязан¬
ности отдельных аспектов «я», что при¬
водит к феномену разделенного, или раз¬
двоенного «я».В чем причина раздвоения «я»? Как
получается, что индивиды развивают507
МНОЖЕСТВЕННОЙ ПЕРСОНАЛЬНОСТИ СИНДРОМсвои идентичности так, что они настоль¬
ко отличаются в зависимости от выпол¬
няемых ими ролей, что не образуют ко¬
герентное и единое «я»? Согласно боль¬
шинству теорий «я», «я»-концепция
возникает и формируется в ходе социаль¬
ного взаимодействия со значимыми дру¬
гими. Поэтому источник раздвоенного
«я» может лежать в конфликтных или
нарушенных отношениях в семье. В ча¬
стности, дети и взрослые, испытывающие
продолжающийся конфликт и стресс в
семье могут оказаться неспособными со¬
брать свои различные отношения в цело¬
стное «я». Даже в суждении «Мои роди¬
тели не одобряют моих друзей» проявля¬
ется ранняя фрагментация между ролями
ребенка и друга. Причины индивидуаль¬
ных различий в дифференцированности
«я» лежат в развитии личности, что мо¬
жет быть подтверждено наблюдением за
принятием ролей детьми, корректируе¬
мым ожиданиями других и усваиваемых
в форме «я»-концепции. Кули и Мид и
другие символические интеракционисты
показали, что дети образуют понятие
«обобщенного другого» из множества от¬
раженных допустимых оценок. Тем не
менее некоторые дети могут усвоить
множественное представление о себе, не¬
связанное, не вполне последовательное,
и оказываются неспособными интегри¬
ровать эти взгляды в стабильное и согла¬
сованное чувство «я». Этот «конфликт
разных “я”», по выражению Джеймса,
может быть следствием сверхчувстви¬
тельности ребенка к ожиданиям и требо¬
ваниям других, умения учитывать т. зр.
других, большей незащищенности от
принятых во внимание оценок, которые
несовместимы одна с другой. Склон¬
ность усваивать т. зр. новых значимых
других без сравнения их с уже сущест¬
вующей структурой «я» может развивать¬
ся во взрослом возрасте с тем результа¬
том, что каждая новая роль индивида
может восприниматься им как особая и
индивидуальная. Субъективное пережи¬
вание раздвоенного «я» отражает бедное,
ригидное приспособление человека к ми¬
ру, или, как его назвал Джеймс, больную
душу.«Принципы философии» У. Д.» и
содержат также содержательный
литературы о тех случаях, которыезывал «чередующейся персоналы	В данной работе глава «Сознание
предваряющая знаменитую главу М
сознания», содержит описание 1|и
пов того, что Джеймс назвал мушнн •
«я»: утрату памяти или ложную пи •
медиумов и чередующуюся порскни
ность. Для Джеймса последняя ирей,
ляла собой прежде всего нарушении
боты памяти, поскольку одна пор* нн
ность ничего не помнила о пропни. н>
в определенные времена другой ш с
нальности, сосуществующей с mil и
ном и том же теле. Джеймс при ни .
усматривал в подобных случаях чет
бо, представляющего серьезную ii|•
му для философов.А. Н. Уайтхед в своей поздно!! и >
те «Процесс и реальность» (1960) ш н
зует феномен М. п. с. для иллнн i
ключевого для его космологический и
рии тезиса, что каждая вещь, о нн. (
мы привычно думаем как о едиппИ *
ности, в действительности пред* шт
собой общество, будь то электрон <
организм. Отличие людей, сньь-
Уайтхеду, состоит в том, что «И . .
высших животных существует помф.
ное направление, что предполши. i
каждое животное тело дает принц i и.
личности, или живым личностям II
собственное сознание «я» есть ни»осознание таких личностей. Суш	пределы такого объединяющего кинч
ля, на что указывают диссоциации >•
сональности, множественные порти .
ности в последовательных черодштн.,
и даже совместно существующие мин
ственные персональное™». Уай i -. .
лагал, однако, что в объяснении ж •
ется не столько разложение порешьности, сколько объединяющий 		сознания, в силу которого «мы им>.
только наблюдаемое другими сдпт>.
ведение, но и сознание единого шин.Среди современных философ	следующих М. п. с., наиболее и ш. ■
американцы С. Брод, тесно сшпнпп.
кругами пациентов и экспертом н,508
МНОЖЕСТВЕННОЙ ПЕРСОНАЛЬНОСТИ СИНДРОМП Домнет и его соавтор психоана-II	Хамфри, создавшие подробные,
пинающие этнографические, описа-
MI томного мира людей, страдаю-
М. н, с., а также англичанка К.■ осрсдоточенная на анализе опи-
мм мирных случаев М. п. с. Д. Деннет
		 in наиболее популярных сегодня■	и пн философии сознания «Объяс-	 гоимание» (1991) описывает дан-' Ф' момсн как один из «ужасных экс-	он, поставленных природой».и I iiiiu'iM Деннета в отношении соб-
МИГ1 идеи «я» приводит его к осмеи-
iMiM популярного представления о «я», пином образовании, который он■	• пшют как «Все или ничего, и по од-г.	нн каждого покупателя». С его т.I и с. представляет собой хорошую
ч " ||шиию в пользу доказательства ис¬
тин юсти такого представления. Мыс-II,	уделяет внимание также и тем об-
н, пы пшм, имеющим место обычно в
|, I детстве, которые приводят к дис-
, >нин мсихики и к формированию
1 н с; «Эти дети часто содержатся в■	Hi необычно ужасающих и запутан-■	ни тоятельствах, что я больше изум-
I, юму, что они вообще психологи-•	м иыжили, нежели тому, что им уда-
| сохраниться за счет отчаянногоi	аксоны вания своих границ. То, что■	и итог, сталкиваясь с невыносимым•	Ф'шктом и болью, есть следующее:
м уноднт». Они создают границу так,| ис происходит не с ними: он либо■	, I- см не происходит, либо — с ка-
, in другим «я», более приспособлен-
, I поддержке своей организации вHiiiiuix такого нападения — по мень-
и мерс, это то, что они делали, по их
i#iMI»iI', |ультаты проведенного «включен-■	наблюдения» за клиницистами и■	митами Деннет и Хамфри изложили в
	аргументированном эссе «Говорян и самих». На примере колонии тер-
	с жизнедеятельность которой, как■	I показаться, подчинена единой це-
шжо ii случае, если каждый термит
м споим собственным делом, они
, Iн11ся обосновать тезис, что коллек¬тивная деятельность не нуждается в ру¬
ководителе: «Большинство систем на
земле, которые кажутся имеющими цен¬
тральных контролеров (и с пользой опи¬
сываются как имеющие таковых), на са¬
мом деле их не имеют». Исследователи
используют этот момент как модель того,
что значит быть личностью — существом
со множеством подсистем. А с целью ха¬
рактеристики того, что представляет со¬
бой персональность как таковая они об¬
ращаются к случаю Соединенных Шта¬
тов. Можно говорить об общих
характеристиках Америки, ее вьетнам¬
ском синдроме, ее мечте навек остаться
молодой, но не существует контролирую¬
щей инстанции, которая воплощала бы
эти тенденции: «Нет такой вещи, как
мистер Американское «я», но фактиче¬
ски в каждой стране есть глава государ¬
ства», который представляет националь¬
ные ценности и говорит от имени страны,
«когда дело доходит до взаимодействия с
другими государствами». Вместе с тем
президент есть такой же гражданин, как
и все, временно занимающий свой пост.
Иначе говоря, личность представляет со¬
бой совокупность подсистем, при этом
одна из этих подсистем может быть в ря¬
де отношений, в том числе во взаимо¬
действии с другими людьми, критически
важна, как бы представляя перед публи¬
кой все другие подсистемы.С.	Брод также осмысляет М. п. с. с
позиции включенного наблюдателя. Его
позиция, выраженная в книге «Первое
лицо во множественном числе: множест¬
венная персональность и философия
сознания» (1991), радикально отличается
от взглядов Деннета в том отношении,
что для Брода необходимость единого
«я», лежащего в основе всех действий и
поступков личности, сомнению не под¬
лежит. Брод полагает, что сам по себе
феномен множественной персональное™
требует, чтобы в основе множественно¬
сти лежало единство. Это основное «я»
не есть некое истинное «я», которое ока¬
залось заслоненным другими «я», и ожи¬
дающее своего возвращения в ходе тера¬
пии, но есть центр всех «я». Соглашаясь
с Деннетом, что множественная персо-509
МНОЖЕСТВЕННОЙ ПЕРСОНАЛЬНОСТИ СИНДРОМнальность представляет собой совокуп¬
ность нескольких «я», он, однако, назы¬
вает позицию Деннета «колониалист¬
ской», апеллируя к разработанной Ден-
нетом метафоре колонии термитов и
оспаривает ее на том основании, что пе¬
ресечение базисных умений, присущих
разным «я», доказывает факт существо¬
вания некоего, по крайней мере, перво¬
начально существовавшего, «коренного
я», или «трансцендентального единства
апперцепции» (понятие И. Канта).Методологические основания ос¬
мысления М. п. с., предпринятого К.
Уилкс в книге «Реальные люди», связаны
с традицией анализа повседневного язы¬
ка. Исследователь стермится осмыслить
собственно понятия, в каких описывают¬
ся «я», личность и сознание. Будучи глу¬
боко не согласной с методологией мыс¬
ленных экспериментов, разработанной в
Британской школе персональной иден¬
тичности в целях критики повседневных
представлений о последней и представ¬
ляющей собой конструирование разного
рода вымышленных ситуаций, связанных
с телетранспортацией, разделением моз¬
га и его пересадкой. Полагая, что подоб¬
ная методология бесперспективна в силу
того, что слишком сильно полагается на
воображенние и интуицию, которые
сильно отличаются у разных людей, а
часто и подводят, Уилкс настаивает на
том, что философы должны обратить
внимание на факт существования мно¬
жества психологических головоломок,
перед которыми воображение меркнет,
но которые, насколько бы они ни каза¬
лись более странными, нежели самые
изощренные вымышленные случаи, сле¬
дует принять в качестве реальных фак¬
тов. Уилкс подробно анализирует опи¬
санный психиатором М. Принсом случай
одной из первых больных с диагнозом
М. п. с. мисс Дюшам, в теле которой со¬
существовало четыре персональное™.
Прилагая бытующее понятие личности к
данному случаю, Уилкс заключает, что в
течение определенного периода терапии
«Принс имел дело с тремя людьми. Аргу¬
менты в пользу подтверждения множест¬
венности более многочисленны, чем те,
которые допускают единственность».Помимо изложенных попиши
ется весьма широкий круг литгрш iМ. п. с., в рамках которого мол	лить следующие доминирующи'
размышлений. Во-первых, осонши
обоснование сложности и мною» и
вости «я», оформление понятии
сложного конструкта, выражтч
создаваемого в процессах самои|"
ции. С одной стороны, каждое и •
селяет одна персона, одно «я» П ■
нормально иметь одно, и толы"
«я», но мы хотим, чтоб оно (шло 1
точно податливым, чтобы персти т
же радикальные изменении. ' >i и и
жения можно согласовать, прнн ■внимание следующее обстояте.)	ловия, задающие персональную Н"
венность, требуют не строгой инешм исти или абсолютной тождестпсии	скорее установления определен им»
шений между психологической иРЫВНОСТЬЮ И СВЯЗНОСТЬЮ ЛИЧНО! I"личности требуется лишь рассып
от собственного имени, от периотот имени «я». Если этот расскп 				последователен — идентичное! ь Hi •
Она состоит в способности НИ'т
рассказать когерентную истории<
жизни. Вместе с тем самотоки.ность персоны может быть 			только по принципу «ЛИбО-ЛИНо I
она имеет место, либо ее нет тин i >
временными мыслителями доиусм i
что идентичность личности сем
рода шкала. Она допускает то и ни >
степени своего проявления.Во-вторых, увязывание пни	перспектив излечения М. п. с, i н
нительными моделями повестим и.
ной психологии (тот факт, что шин»
с болезнью М. п. представляю!
множество «я», описывается кик м«ствование в рамках таких шн	множества независимых наррато|ю>.
сказчиков, между рассказами-спмт и
ниями которых нет почти ничеп.
го); в-третьих, активное истин.нм"феномена М. п. с. авторами шн	нистской ориентации. Модель и
мысляется как сложная диспозиции
ная структура, структурирующим н> с*
вания личности, в том числе и и510
МНОЖЕСТВЕННОЙ ПЕРСОНАЛЬНОСТИ СИНДРОМчинен бессознательно. Считается
но эффективность воздействия
1Н111Ч1Ы10Г0 на переживания вполне
тми с его нечастым и частичным
, шкм и сознании, а также с тем,
ни имеет различающиеся проявле-
|iii шинных ситуациях. Конструиро-
н» начинается в раннем детстве,
h i v родители стараются сформи-
п Hi'постным возникающий харак-	Ill'll о том, кого они любят. По-"и нее мы в обиходе исходим из
ними «мо одному «я» — покупате-
' I Цеинет), мы стараемся помочь*	п построении интегрированного
I • hi к шагающего понимание им ба-
' I имиальных норм, систему убеж-
п 1'Оалансированных желаний и
и и-П. которые, с нашей т. зр., по-
| ему успешно и хорошо жить.I	iii.ir «я» в сложных окружениях•	ишмют свои различные части раз¬
ним иудиториям. В свою очередь,
н iiii.ii' аудитории по-разному смот-
| | lit, кем и чем явдяется одно и то
| I’ll '(личные «я» как бы отражают-
|щ шичиых интерсубъективных эко-
и I ких нишах. Представляя свои «я»	'снующей аудитории разными, .ними и по-разному рассказывая о41,1	продуцируем иллюзию разных
И hi же время для нас самих наши■	и	г «я» являются частью интегри-ншщо и единого образования, кото-		 как необходимые свои час-шшинные «я», проявляющиеся вре-
| hi отдельно один от другого,
нн.и' «я» от «я» множественных от-
| I но первых, то, что они не забы-
ц|| уважении к этим «я», они про-	 друг в друга и взаимодействуют| • прусом тем способом, который не		 для «я», страдающих множест-iinil нсрсональностью. Во-вторых, «я»
ннниотся вместе вследствие «силыI	пивной гравитации» (Д. Деннет), и
понимаем свои «я» с т. зр. одного
|||||11||||юго повествования, которому	имеете соответствуют. Если чело-III	пюжно устроенным «я» периоди-
н ощущает необходимость скоорди-
, |пи1, и привести к рефлексивномуравновесию различные способы рассмот¬
рения своего «я» и рассматривает свои
различные роли и характеристики как
часть одного «я» и переживает качест¬
венную целостность своего существова¬
ния во времени, то элементы множест¬
венной персональное™ могут проявлять¬
ся в тех случаях, когда индивид не
способен функционировать как единое
начало, объединяющее все роли, которые
ему необходимо выполнять, но оставать¬
ся при этом в пределах психологической
нормы. Когда же отдельный индивид пе¬
реживает себя или выражает себя с по¬
мощью различных рассказчиков, кото¬
рые не могут осознать связь между теми
повествованиями, которые о себе расска¬
зывают, то индивид — множествен.М. п. с. представляет собой один из
вариантов неправильного, искаженного
протекания процессов формирования,
установления и развития идентичности.
Пролить свет на множественность, а так¬
же на процесс «обратной» трансформа¬
ции личности из множественного в
сложное «я», способна, по мнению Д.
Деннета, идея «я» как нарративного кон¬
структа. Когда персона, у которой в ходе
ее психического созревания сформирова¬
лась множественная персональность, ко¬
торая отклонилась от нормального пути
нахождения и установления унифициро¬
ванной персональности, старается обрес¬
ти единство или трансформировать себя,
то в направлении к какому «я», старому
или новому, она пытается это сделать? И
если она больна, какое «я», если вообще
не любое из тех, какими она обладает,
управляет ее излечением? В литературе,
посвященной М. п. с., нередко прибега¬
ют к описанию «хозяйской», или «пер¬
вичной», персональности, поскольку, на
первый взгляд, есть резон полагать, что
именно «я»-хозяин управляет изменени¬
ем. «Я»-хозяин, или первичная персо¬
нальность, — та, которая исторически
первична, та, которая имелась до того,
как личность заболела, казалось бы, на
нее и надо опираться. Однако складыва¬
ние этой хозяйской персональности с
раннего детства сопровождалось диссо¬
нансами, разрушением ее целостности,511
МНОЖЕСТВЕННОЙ ПЕРСОНАЛЬНОСТИ СИНДРОМкогда личность, пытаясь преодолеть урон,
нанесенный ее идентичности, страдая ре¬
бенком от физического или сексуального
ущерба, напуганная этим, попытылась
спастись от невыносимых переживаний
формированием множественной персо¬
нальное™. Одна возможная картина
процесса выздоровления такова: испор¬
ченная личность сознательно принимает
тот факт, что эти ужасные вещи, случив¬
шиеся с ней, разрушили ее самоуваже¬
ние, обусловили ее идентификацию с не¬
которыми нестоящими ценностями и
чертами тех, кто сделал с ней это, и про¬
извели основательную путаницу ее иден¬
тичности. Затем она просто решает зая¬
вить о своем «реальном “я”» или сотво¬
рить «новое “я”» и предать забвению
свои напуганное «я» или множественные
«я» . Но эту версию очень трудно согла¬
совать с тем фактом, что многие альтер¬
нативные «я» часто обладают конфлик¬
тующими чертами, желаниями, ценно¬
стями, они ненавидят одно другое,
поэтому они не могут просто так объеди¬
ниться, по меньшей мере, без предпри¬
нятых конституирующих изменений. По¬
скольку индивидуум помнит себя обла¬
дающим определенными чертами и
сделавшим определенные вещи, ему не¬
обходимо отметить, маркировать некото¬
рые свои черты и действия как отчуж¬
денные, чужие, нежелательные, а опреде¬
ленные воспоминания — как ложные.
Ведь и нормальные сложные «я» сталки¬
ваются с проблемой, как сделать их нар¬
ративное «я» связным, как непротиворе¬
чиво рассказать о себе и как отбросить
при этом свои дурные поступки, нежела¬
тельные характеристики. Больные же
должны прийти к рассмотрению некото¬
рых «я» как сделавших те вещи, которые
никогда в действительности не случа¬
лись, как чужих, фиктивных, нежела¬
тельных. Процесс терапии включает в се¬
бя как бы растворение «я», при этом
важно, что никакое отдельное «я» не яв¬
ляется с необходимостью ведущим.
Стратегия терапевта — в том, чтобы ка¬
ждому «я» позволить быть «альтер», хотя
с некоторыми «я» легче работать, чем с
другими. Сложное «я» (как результатудачной терапии) не существом	чале попыток больного обрести ш
ность, это — новое «я». Но пт и
становление этого «я» включило m
ную, деятельную работу больший
возможностями, идеалами, нарршни.
ми структурами, приемлемыми лих и»,
здесь, в известном смысле, имени,
непрерывность и связность, что, i m
помним, является условием шн-мш ■
ста. Болезнь прекращается, копт мгается единичный сложный мнррп!	центр. Парадоксально, однако, и.
когда больной снова станошгн и
мальным, мы можем думать о нем <
той же самой персоне на прот pi
всей ее жизни, поскольку в поп пт t
нии единичного центра нарратммшш о
витации больной будет восстаилшшн..,
своей памяти связи с «домно/и> и
ной» жизнью, так же как и с вогни им
ниями о его множественных «)!>■ ни н,
тяжении его жизни как больного •
того, столь же важно, как и син mi
памяти, что индивид достигнет пит
целостности посредством усилии, ш
чающих активное осознание «я» и hi
цию того, кем он хочет стать v ньи.
сначала по памяти, на что он Ни
данный момент.Социально-философский ai н> i ■
мысления М. п. с. состоит в том, чн
болезнь не есть лишь проблема i ||ы-
щих ею индивидуумов, которая ши.
быть решена ими совместно с ш пм>. .
ми-профессионалами. Она капп имже вопросов общей ответе тисни	социальных практик, имеющих пип
исторические корни. Осознание пп и
ми причин своего заболевания ио н
каждом случае рождает гнев и ii|m
адрес совратителя со стороны и
сталкивается с такими случаями И
ярость есть и необходимая чаем, м|"<
жения вперед самой личности, ми
новления ее идентичности и тща¬
ния. Однако проблема состои т и щ .
любой пристальный взгляд почт и.»бого совратителя предложи'!' 		его деятельности в виде такой тн».
ной истории, которая объяснит 1М
он сам столь ужасен и почему он н512
МНОЖЕСТВЕННОЙ ПЕРСОНАЛЬНОСТИ СИНДРОМI шин ‘Ото особенно трудная проблема,•	и мин американских психиатров, для
■м. in.мости которых право любой лич-
"Щ им жизнепроявление и на лечение
■ци пижмы. Жертвы подавления и раз-
. НП1Ч1ИМ нуждаются в том, чтобы чувст-
нин, и выражать ярость, обвинять ви-
'•1И.1Ч и том вреде, который им нане-
н I ч’ли мы допускаем проявление
ими прямого гнева и обвинения, мы
. | I'M потерять фокус на самой спо-
йииггм личности к деятельности, кото-•	ин' г жертвам силу, мужество и убеж-
нin и том, что нужно пытаться продол-
" т кать свое реальное «я». Но еслич 'нем направление всех обвинений,
и и каком-то смысле, просто обвиняем
I IVII» жертву. Эта необходимость иметь
им ну одновременно обе т. зр., несмотря
пиприжение между ними, выводит
иную проблему уже на уровень практи-I	о|| коллективной работы по умень¬
шим тех форм жизни, в которых про-IHI I иг | ЗЛО.II	рамках постмодернистской культу-	шмание к М. п. с. связано с тем|"ик'ЛЬСтвом, что предпринимается
. пши легитимация процесса нарастаю-II	фрмгментаризации «я» в современ-
I обществе. В становящейся в наши■ми постмодернистской психологии от-
.| .и понятия «я» единого в пользу «я»
н и мен гарного становится символом
ни иныюй смены теоретических пара-
| | II постмодернистском контексте
мннмиггация рассматривается не как■	ими г специфических взаимоотноше-
	и-поиска со значимыми другими илиiiii.iч обстоятельств его жизни, но как■	ши реальная характеристика бытия
		ти, как условие ее существования.■	инммпием такого подхода является
1 нщ'П'ское отношение постмодернист-п шпоров к социуму, культуре и фи-
"| | ii 111 модерна, построенных на образе
■и. I рированного, когерентного субъекта.•	и inгуированный ценой репрессиро-
нммо различия, такой субъект пред-
нннит собой единого самотождествен-
||| индивида, «я» которого властвует■	I I yiiuiM с помощью разума, преобла-
н.щич'о над страстями, и, кроме того,прозрачно для себя самого, самопозна-
ваемо. Подчеркивается, что в норматив¬
ных описаниях личности замалчивались
ее многоуровневость и гетерогенность, те
реальные различия в ее внутреннем
строе, которые затрудняли сознание са-
мотождественности. На этой основе це¬
лостность как финальное измерение лич¬
ностного развития отвергается (например,
в учении Лакана) в качестве фиктивного
и насильственно вменяемого личности
состояния, в то время как состояние
фрагментированности, предшествующее
развитию «я», гипостазируется в качестве
истинного состояния. Фрагментирован-
ность противопоставляется связности
личности в целях противостояния нар¬
циссизму, доминирующему, по Лакану, в
человеческих отношениях. Создавая и
культивируя образ человека как беско¬
нечно-беззаботной игры образующих его
фрагментов, постмодернистские авторы
полагают, что прорыв человека к факту
собственного внутреннго разнообразия
возможен только на основе деконструк¬
ции идеально-нормативного образа го¬
могенного субъекта, доминирующего в
модернистском дискурсе.В этом отношении симптоматична
острая реакция на постмодернистское
«прославление» фрагментарности, осо¬
бенно в рамках политически-феминист-
ских тенденций, со стороны тех на Запа¬
де, кто сталкивается с нею практически —
социальных работников, связанных с
жертвами родительских домогательств, и
психотерапевтов. Их претензия к по¬
стмодернистским авторам состоит в ука¬
зании на недостаток исторической и
персональной конкретности их текстов.
Понятно, что эта претензия может пока¬
заться несколько наивной в силу реально
существующего разрыва между образом
человека, рисуемым философией той или
иной эпохи, и конкретными людскими
переживаниями. Однако аргументы, при¬
водимые теми, кто сталкивается с реаль¬
ным переживанием фрагментации, ка¬
жутся весьма обоснованными. Один из
них состоит в демонстрации неправомер¬
ности иллюзии, которую парадоксаль¬
ным образом продуцируют постмодерни-513
МОДУСстские тексты, «сравнивая с землей» по¬
нятие единого «я», иллюзии того, что их
протагонисты полностью контролируют
свои фрагменты, что они способны вы¬
бирать по своему собственному желанию
как подать, как представить себя в каж¬
дый данный момент. Между тем, фраг¬
менты, на которые расщепляется персо-
нальность, — жестко кодированы куль¬
турными стереотипами, размещенными к
тому же по оси доминирования и подчи¬
нения. Это могут быть стереотипы фе-
минности и маскулинности, социальной
приемлемости и личностной состоятель¬
ности и пр. Каждая идентичность расще¬
пляется на сильно негативные и сильно
позитивные черты, причем каждая из
этих частей настолько жестко сконструи¬
рована, что больные не в силах их как-то
объединить или даже осознать эту жест¬
кость. Т. е. проблема больных не в том,
что им чего-то недостает (к примеру,
женственности, либо оценки их поведе¬
ния как приемлемого), но в жесткости, с
какой заданы каждый из фрагментов, в
неспособности соединить, к примеру,
женщину из мармелада и мужчину из
стали. Одной из задач психотерапии ста¬
новится поэтому деконструирование же¬
сткой, к примеру, маскулинно/феминной
дихотомии посредством побуждения
больных описывать свои фрагменты, де¬
лая их менее реифицированными, ове¬
ществленными и постепенно сводя их
воедино либо примиряя между собой. В
противном случае мир такой жертвы ос¬
тается расщепленным на жертв, развра¬
тителей и спасителей.Вопрос о том, где переживание
внутреннего разнообразия, необходи¬
мость которого акцентируется постмо¬
дернизмом, переходит в невыносимость
ощущения внутренней несообразности,
несвязности, подчеркиваемую теми, кто
столкнулся с этим состоянием, чрезвы-
чано сложен и мало пока изучен. Но в
наши дни становится особенно очевид¬
ным и другое, а именно: существование
слишком большого числа культурных
импульсов и внутренних побуждений к
замалчиванию этого разнообразия, уходу
от рефлексии на его счет, что, по логикепсихоанализа, лишь увеличивает чт >
больных. Вместе с тем постмодернист i *
концепция фрагментированной личжм ш
безусловно являясь радикализацией мм
блюдений за постмодернистской же m
временностью, тем не менее обрсчии
сосуществовать с более или менее трини
ционными концепциями «я», ибо имен
но они продолжают получать подтиср
ждение в рамках эмпирической психонн
гии. Выясняется, как минимум, что ним
психического благополучия персоны |н
что именуется в быту «спокойным нем
тром» — незаменимо. В то же время щн
ги наблюдений за пациентами, которп
не движутся в направлении интегрмнин
продолжая ревностно сторожить сини
части, свидетельствуют, что они с синишой вероятностью рискуют вернут	состояние дисфункциональной раздет и
ности и обострить собственные стршм
ния до передела.Е. Г. TfiyftiHutМОДУС (от лат. modus — мери, щи
соб, образ, вид) — 1) в логике это моим
тие означает ту или иную разновидно! и
умозаключений (например, модус пиши
гизма); 2) в философии — свойство и>
щи, которое в одних условиях промни >н i
ся, а в других не проявляется. «М.? при
тивоположен «атрибуту», неотъемлемом
свойству вещи, присущему ей во во н
состояниях.Декарт рассматривал физические и
ла как М. протяженной субстанции,
состояния сознания — как М. субспш
ции мышления. Спиноза трактовал на¬
тяжение и мышление как два атрии >
единой субстанции, а тело и душу ченп
века полагал за М.: тело — М. проти *
ния, а душа — М. мышления. Нсим..
вещь в качестве М. в ее определении' ■
должна мыслиться как результат огрннн
чения бесконечной субстанции; огринн
чение есть отрицание. Поэтому, сопим
Спинозе, М. — единичные проявлен" ■
единой субстанции; это есть непосреж i
венно данное; это то, что находи м ч
чем-то ином и постигается чере i н>
иное.Гегель определяет М. как «имении514
МОНАДАнм плютного» и собственное обнаруже¬
ние абсолютного. Развертывание абсо-
■III иного, по Гегелю, начинается с его аб-
ищотного тождества и переходит к атри-
•1у, а от атрибута к М.; именно в М.	шотное обнаруживает само себя какною отрицательность и достигает с нею■	I цества. «Модус есть вовне-себя-бытие
пн олютного, утрата себя в изменчивости
и I пучайности бытия, совершившийся
переход абсолютного в противоположное
N ( ношращения в себя — лишенное цело-
I умиости многообразие форм и опреде-
п iniii содержания» (Гегель. Наука логи-
| н II 3 т. Т. 2. М., 1971, с. 179). М., по
I' м ню, есть «прозрачное внешнее», «по-
. иыиание самого абсолютного».Хайдеггер выделял М. времени («бы-
| иг псегда-уже-в-мире», «забегание-впе-
|ii И", «бытие-при»), М. бытия мира («бы-	i-мире», «бытие-с-другими» и др.),I нчшстенции (забота, страх и др.).Д. В. ПивоваровМОНАДА (от греч. monas — едини-
ми| — «субстанциальный элемент»
Ii 1|1шиц), нечто самое простое, наи-
н т.шее, единое и неделимое.It иифагорейско-платонической фи-	>фии «единицей-монадой» выражалсяч'имцип единства, стабильности и фор-
ш, М. противопоставлялась диаде, т. е.
принципу неопределенности, неоформ-
Н'нности, множества и материальной те-■	, чегги. Пантеист Дж. Бруно, вслед за
Николаем Кузанским, трактует М. как
тшменьший элемент действительности,I" чоточие единства физического и пси-
«Н'иткого, микрокосм, в котором отра-
| .и геи макрокосм.Лейбниц развертывает понятие М. в
in ную философскую систему — монадо-
I'о пю (см.: Лейбниц Г. В. Л. Монадоло-
'||Н // Лейбниц Г. В. Л. Соч. В 4 т. Т. 1.
1, 1982, с. 413 — 429). Он учит, что М. —■	пиная единица бытия, непротяженная
инепнщия, «истинный» атом; она есть
| in себя весь замкнутый мир, не нужда-
" 'I п других монадах. Не имея частей,М не могут подлежать ни образованию,
iii разрушению, не могут иметь фигур,
"ми отличаются друг от друга тольковнутренними качествами и действиями.
Каждая М. развивает из самой себя свои
представления. Соединяясь с особым те¬
лом, всякая М. образует живую субстан¬
цию. «Всякая монада есть живое зеркало,
наделенное внутренним действием, вос¬
производящее универсум со своей точки
зрения и упорядоченное точно так же,
как и сам универсум» (там же, с. 405).
Монады могут произойти или погибнуть
сразу, тогда как сложное начинается или
кончается по частям. Все М., сотворен¬
ные или производные, составляют созда¬
ния Бога и рождаются из беспрерывных
излучений Божества (там же, с. 421);
Бог — источник существования и сущ¬
ности М. Учение о М. продолжили по¬
следователи Лейбница — X. Вольф, Ба-
умгартен и др. Оно разрабатывалось
также в дальнейшем Гербартом, Лотце,
Мартино, Тардом, Ш. Ренувье. В на¬
стоящее время учение о М. сохраняет
скорее историко-философское значение,
не имеет видных последователей.Д. В. ПивоваровМОНОЛОГ (от греч. ja6voq — один
и Хоуос, — слово, речь, мысль) — относи¬
тельно обособленный «отрезок» мысли
или речи, тип мышления и разговора,
образуемый в результате активной мыс¬
лительной и речевой деятельности, рас¬
считанной на пассивное и опосредован¬
ное восприятие. Иногда М. определяется
как внутриличностный мыслительный
или речевой процесс. Для М. типичны
относительно целостные отрезки текста,
состоящие из структурно и содержатель¬
но связанных между собой высказыва¬
ний, имеющих индивидуальную компо¬
зиционную построенность и относитель¬
ную смысловую завершенность.М., как тип коммуникации, в онто¬
логическом смысле связан с присущим
европейской классической философии
разделением мира на субъект и объект.
Традиционно субъект считается актив¬
ным — познающим, воспринимающим,
оценивающим объект; объект, в свою
очередь, — воспринимаемым, постигае¬
мым, зависящим от активности субъекта.
В этом смысле М. противостоит диалогу515
МОРАЛЬкак взаимному и равноправному обще¬
нию двух или более сознаний, «меж-
субъектной» коммуникации.С т. зр., разделявшейся многими
мыслителями нашего столетия, такими
как М. Бубер, Г. Марсель, М. М. Бахтин,
европейская классическая философия
была именно «философией монолога».
Но они полагали, что «монологическое»
мышление в философии не было искон¬
ным и видели в нем, скорее, искажение
и деформацию, нежели воплощение тра¬
диции — традиции философии, которая
сама вырастает из диалога и многим обя¬
зана ему и своим методом «диалектики»,
и своей проблематикой, и, возможно, са¬
мим пониманием бытия.Но человеческое сознание не может
быть полностью самотождественным и
самозамкнутым, и в этом смысле любой
М. в той или иной степени диалогизиро-
ван. «Обращенный» М. содержит рито¬
рические вопросы, которые стремятся
повысить духовную активность адресата,
в М. включаются диалогизмы и т. п.
приемы. М. осуществляет реальное об¬
щение; носитель речи в этом случае на¬
правленно воздействует на сознание тех,
к кому адресуется, хотя двусторонний
контакт говорящего и слушающих слабо
выражен, их «роли» строго разграниче¬
ны и остаются неизменными. Что же
касается «уединенного», «внутреннего»
М., то он осуществляет, как выражается
Ю. М. Лотман, автокоммуникацию по
типу «Я — Я» в противоположность диа¬
логической коммуникации по типу «Я —
Ты». Тем самым, Лотман актуализирует
древнюю культурно-философскую тради¬
цию, приписывающую особое значение
«разговору со своей душой». Для после¬
довательного описания этого случая
очень важно учитывать представление о
«полифонии» сознания, разработанное
М. М. Бахтиным, полагавшим, что не
может быть «смысла в себе» — он суще¬
ствует только для другого смысла.Понятие «внутреннего монолога» во
многом совпадает с понятием «поток
сознания» («наше Я, которое длится»).
Это последнее понятие исследовалось
представлениями разных философскихшкол (прагматизм, философия жишн
феноменология, экзистенциализм и нр 1
и описывалось в многочисленных лнн
ратурных произведениях (М. Пруст, Д >
Джойс, В. Вулф, В. В. Набоков и т. л I
(См. «Диалог», «Другой».)Т. П. Лифинцчн,1МОРАЛЬ (этика, мораль, нрапстш'Н
ность в этимологическом плане одно и
то же понятие, только выраженное сип
чала греческим, потом латинским и, ни
конец, славянским корнем; на греч. ты
ке — привычка, обыкновение, нрип)
один из основных способов норматиттИ
регуляции действий человека в общее и"
особая форма общественного сознании и
вид общественных отношений. М. реп
лирует поступки человека во всех сфори*
общественной жизни — в быту, в труш
в науке, в семейных и личных отнопн'
ниях и т. д. Принципы М., в отличие И1
специфических требований, предъявит
мых человеку в каждой из этих области
имеют всеобщее значение и состашшнн
ценностный базис общества. Моральны'
принципы поддерживают и санкциопи
руют определенные общественные уенш
и формы общения в предельно о(>пи и
форме, в отличие от более специфичны1'
традиционно-обычных, этикетных, орт
низационно-административных и тсхнн
ческих норм. Моральная норма выступи
ет в форме должествования, котором,
человек принужден следовать при оеунп
ствлении самых различных своих ист и
Нормы М., в отличие от традиционны
обычаев, не только поддерживаются i и
лой устоявшегося общественного корни
ка, силой привычки и давления oGiuci 1
венного мнения, но непременно фим н
руются в форме разных заповедей и
предписаний, содержащих положении >■
том, как должно поступать. М, яшже и и
выражением целостной системы иоч ц»
ний на должную социальную жизнь, ' "
держащих в себе то или иное понимшин
сущности человека и его бытия. II М
должное и реально принятое чаще ни п.
совпадают не полностью. М. следуп ш
личать и от права, где регуляции прении
сания формулируются, утверждают' и и516
МОРАЛЬНОЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВО БЫТИЯ БОГАм|ижодятся в жизнь специальными уч-
I" «пениями. Моральные требования же
фпрмируются в самой практике коллек-		 поведения, в процессе взаимно-in общения людей и являются отображе¬
нием жизненно-практического и культур¬
но исторического опыта непосредственно
и коллективных и индивидуальных пред-•	шипениях и волях. Моральные нормы	производятся повседневно силой мас-. иных привычек, велений и оценок об-
ни стенного мнения, воспитываемых в
ниминиде убеждений и побуждений. ВI	питоритетность того или иного лица
in может быть навязана извне и опреде-
шчш его реальной властью и обществен¬
ным положением; она может быть толь-
mi обусловлена его личными моральны¬
ми качествами, умением быть морально
ии нштным той или иной ситуации, а
ИНОЙ раз идти вопреки отжившим мо-I	ни.мым нормам. В этой связи некоторые
in следователи предпочитают разводить
нинития М. и нравственности, ибо мо-
И'ии.мыс догматы уплотняются, обезличи-
имиися в веках, утрачивают историческое
ниирнжение, культурную конкретность и	ственность. Нравственность может'IV жить выражением свободного по-
iyin<a личности в согласии его совести.С.	А. АзаренкоМОРАЛЬНОЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВО1.1.11 ИЯ БОГА — один из основных ар-
имситов в теизме. И. Кант полагал, что	соретические способы обоснованиямыгил Бога несостоятельны, однако не-
шиодимость бытия Бога можно дока¬
ми. и пределах практического разума,
мирили.Но многих Священных Писаниях
трпльный аргумент представлен сле-
>|Уннцим умозаключением: без веры в Бо-
щ люди перестают страшиться греха, но
| ши, скоро все-таки встречаются высоко-
нрмнетненные люди, то, вероятно, пото-
mi что в их совести присутствует Бог.I	им г своеобразно развивает это рассуж-
Ц.и не. Он отправляется от допущения,
ми если нет Творца, то моральные идеи
н принципы теряют всякую объективную
ишчимость, рушатся. Люди стремятся к
ни 11,ю, однако у них есть также чувст¬во долга. Они не умеют самостоятельно
достигать гармонии между счастьем и
долгом — создать ее в них в состоянии
лишь самое совершенное нравственное
Существо, Бог.Во что отливаются те или иные на¬
ши поступки с течением времени, в ходе
истории, в череде поколений? Чтобы
оценить все долговременные последствия
своего поведения, человек как-то должен
пребывать во всех временах и в т. ч. и во
времени после своей физической смерти.
Для этого у него должна быть бессмерт¬
ная душа, обладающая способностью ве¬
дения и нравственного оценивания со¬
бытий. Если душа человека будет иметь
возможность созерцать всю полноту со¬
деянного человеком при земной жизни,
то на Последнем Суде она будет точно
знать, за что именно следует держать от¬
вет. Для вершения истинно справедливо¬
го суда должен быть самый неподкупный
и объективный судья. Таким Судьей мо¬
жет быть только Бог. Бытие Бога — нор¬
ма и опора нравственного поведения.
Глас Божий звучит в нашей совести и
пробуждает в нас представления о добре
и зле, моральной ответственности и дол¬
ге. Моральный аргумент И. Канта проч¬
но вошел в протестантскую теологию.Атеисты выдвигают следующие воз¬
ражения против доказательства Канта: а)
бывают верующие-грешники, и есть не¬
мало высоконравственных людей, кото¬
рые не исповедуют веру в Бога; б) в ка¬
ждой культуре складываются свои мо¬
ральные нормы, и общечеловеческой
морали не существует; в) представленияо	добре и зле меняются до такой степени
в ходе истории, что — от народа к наро¬
ду и от века к веку — могут противоре¬
чить друг другу (Ф. Энгельс). На эти воз¬
ражения священники и теологи отвечают
так: общечеловеческий нравственный ко¬
декс в целом примерно один и тот же во
многих Священных Писаниях, однако
люди могут надстраивать над вечными
нормами морали также и свои историче¬
ски преходящие и специфические пред¬
писания в соответствии с духом своей
эпохи и потребностями культуры в но¬
вовведениях. Если верующий грешит, то
он ясно осознает, что нарушает заповеди517
МУТАЗИЛИТИЗМБога; если же неверующий сторонится
греха, то он подчиняет свое поведение
тем же заповедям, что и верующий, вне
зависимости от того, знает он или не
знает о происхождении этих норм, став¬
ших традиционными.Д. В. ПивоваровМУТАЗИЛИТИЗМ (от арабск. «му-
тазила» — раскол, отделение) — рацио¬
налистическое направление в школе ис¬
ламской теологии калама, возникшее в
середине VIII в. (см. «Арабская филосо¬
фия»).Если «калам» как термин средневе¬
ковой арабской литературы, первона¬
чально обозначал любое логическое рас¬
суждение на религиозно-философскую
тему, в т. ч. и рассуждения христианских
и иудейских теологов, то основатель ре-
лигиозно-философского учения мутази-
литов Васил ибн-Ата выделил рацио¬
нальные основания исламской теологии.М. и течение ашаритов (последова¬
телей Ал-Аш’ари) представляли одно из
самых распространенных течений рацио¬
нальной средневековой арабской филосо¬
фии.М. как наиболее рационалистиче¬
ское направление в религиозно-фило-
софских учениях ислама отводил челове¬
ческому интеллекту очень важную роль в
осмыслении вероучения. Безличный ми¬
ровой ум (нус) в М. рассматривается как
единая субстанция, общая для всего че¬
ловечества и влияющая на человеческий
интеллект извне. Тесно связана с этим
теория «единства интеллекта», привле¬
кающая внимание современной западной
философии: разум, будучи множествен и
индивидуален в своих проявлениях, яв¬
ляется в своей основе единой нематери¬
альной субстанцией.(Лит.: Арабская философия // Фило¬
софская энциклопедия, т. 1. М., 1960;
Григорян С. Н. Средневековая филосо¬
фия народов Ближнего и Среднего Вос¬
тока. М., 1966; Звиревич В. Т. Философия
древнего мира и средних веков. Екате¬
ринбург: УрГУ, 1996; Ислам: Энциклопе¬
дический словарь. М., 1991.)И. А. ЛатыповМЫШЛЕНИЕ — способность чснм
века связывать образы, представлении
понятия, определять возможности их и i
менения и применения, обосновышш
выводы, регулирующие поведение, оГшь
ние, дальнейшее движение самой мьи пн
В М. человек рассматривает интересуй
щий его предмет в связях, которые in
даны ему в непосредственном восмрн
ятии. В этом плане М. есть особого роин
«реконструкция» форм функционируй !
ния или изменения предмета, выходит,ы
за рамки его непосредственной дажкн ш
В М. человек сопоставляет свое монет
ние с поведением других людей, мо*> '
рассматривать себя и свои возможно! ш
с позиций и точек зрения, принадлг i и
щих другим людям, использовать гимнрассмотрение или размышлении 		«проектирования» своих действий, 		«конструирования» связей своего (>мhim
М. есть деятельная способность, с ними
щью которой человек может осушо i и
лять особого рода преобразовании оГн.гм
тов, не производя в них реальных him,
нений и не совершая реальных дейетипи
с ними. Такая — «идеальная» (по терми
нологии Э. В. Ильенкова) — дентеш,
ность М. является условием функциомн
рования социальных структур, воспрон i
водства социальных связей, сохранении
и развития культуры. В философом»
традиции, разделяющей познание ни
чувственное и рациональное (лонги
ское), М. противопоставляется чуваш и
ному познанию как опосредованно! im
ражение реальности непосредственно»!
М. изучается логикой, психологией, имн
гвистикой и многими др. наукимн
Философские исследования М. так н и
иначе всегда были связаны с вопросом ,
логике М. В отличие от логики как сами
стоятельной дисциплины, занимающей •>
структурами М., философию интсрепим
ли вопросы связи М. с деятельностью ч,
ловеческого индивида, с развитием им
щества, с функционированием культур! i
В одних направлениях (например, и
сенсуализме) акцент делался на обуепми
ленности человеческой мысли чуваши
ным опытом индивидов, на М. как опт,
щении непосредственных данных. II ир
гих — внимание концентрировалось п.,518
МЫШЛЕНИЕфирмах М., которые не изобретаются ка-•	||мм человеком в отдельности, но ис¬
тин,чуются им, передаются, а также кор-
I" к тируют и направляют его непосредст-■	нио индивидуальное переживание и
■" ммоление бытия. М., таким образом,
ни пинается супериндивидной формой,
" вминаемой индивидуальным сознани-| мозникает возможность трактоватьI	не как средство деятельности и само-
•иргноления индивидов, а как форму, ко-
"||нн1 реализуется в деятельности инди-
iiiHioii, «использует» их в качестве силы
мпиго воспроизводства и развития (Ге-м III.),1’иссмотрение в философии М. пре-•	mi всего с т. зр. его логики естественно
имнипгало на первый план исследованиешпгН между понятиями. Связи между
•фугнми образами и формами, фактиче-•	I II оПсспечивающими переживание ин-
шиидами своего бытия, возможность их
нпиичшя, воспроизведение и изменение
н|ц нмстной обстановки их жизни, в фи¬
нн пфин учитывались явно недостаточ-
ю | I труктуры повседневного опыта лю-
п II мричем структуры весьма различ-	, ориентирующие взаимодействияii'	II и их самоопределение, трактова-IBII. сквозь призму общих форм как бо-
и ■ или менее логичные. М. в разных ва-
гннппнх философствования (здесь имеет-'t и виду главным образом европейская
| мнссическая» философия) оказывалось
•ипнщением человеческого опыта или
приобщением человека к неким всеоб¬
щим формам разумной деятельности. Te¬
rn рп нштия М., предполагавшая сопос-
| питие различных мыслящих субъек-•	"И, также развертывалась на основе
ирн шпиня универсальных форм позна-	 и логики, которые может осваиватьниц пс осваивать) человеческий разум,
присоединять (или не присоединять) кнш'П деятельности человеческий субъ-
| Различия М. ученого и профанного,
iMinypnoro и «варварского» во многом
прицелились убеждением в том, что
шпеню М. зиждется на универсальных•|||||1М1|Х.М., структурированное всеобщими
мнчориями и законами, рассматрива¬лось не только как средство проникнове¬
ния человека в различные сферы бытия,
но и как связь (в принципе — социаль¬
ная связь), обеспечивающая преемствен¬
ность культуры, сохранение ее норм, а
стало быть — и возможности взаимопо¬
нимания между людьми, взаимосогласо¬
ванного их поведения. Воспроизведение
европейской культуры в значительной
мере понималось именно как сохранение
логики М. с помощью общих категорий,
понятий, определений. М. же по боль¬
шей части выступало в роли логики
обобщения, сводящего различия индиви¬
дуальных явлений к правилу, закономер¬
ности, тенденции. Понятие, вырастаю¬
щее из обобщения, оказывалось вместе с
тем и культурной формой, общезначи¬
мой нормой, соединяющей поведение и
М. людей. Эта традиция фактически вос¬
препятствовала развитию в философии
логики индивидуального, особенного,
конкретного, идеи, к развертыванию ко¬
торой были близки В. Дильтей, В. Вин-
дельбанд и Г. Риккерт. Вопрос о мысли,
вырастающей в М. о конкретном, особен¬
ном, целостном был фактически сформу¬
лирован уже к середине XIX в. в немец¬
кой классической философии (Лейбниц,
Гете, Гегель, Шеллинг, Маркс). Однако в
распространившихся в конце XIX в.
вульгарных версиях гегельянства и мар¬
ксизма идея М. о конкретном была све¬
дена к идее диалектики как логики все¬
общего. Так эта традиция сомкнулась с
традицией понимания М. как оперирова¬
ния общими понятиями и всеобщими
определениями, в крайних догматиче¬
ских вариантах — как использования го¬
товых мыслительных форм в познании,
образовании, построении практических
действий. Реакцией на эту традицию
явились попытки рассматривать и фор¬
мулировать М. на основе идей, что были
определены Дильтеем, Риккертом и Вин-
дельбандом, и, соответственно, — по¬
требностями понимания конкретных ин¬
дивидов, событий, групп, субкультур.Хотя «понимание» на первых порах
трактовалось по преимуществу психоло¬
гически, как взаимодействие индивидов
на уровне «обмена» чувствами, мотива¬519
НАГЛЯДНОСТЬциями, предпочтениями, в дальнейшем
его истолкование стало сближаться с фи¬
лософской традицией описания М. По¬
скольку важнейшим моментом понима¬
ния оказывается подстановка субъектом
себя на место другого (как средство
«вживания» в структуры его психики и
мышления), постольку выявляются не¬
психологические моменты понимания,
необходимость мыслительного, рацио¬
нального, логического определения сре¬
ды понимания, его конкретного контек¬
ста. М. в этом плане выступает в роли
инструмента, определяющего временные
и пространственные формы, задающие
систему понимания, его общезначимые
параметры, «картину» ситуации, которой
пользуются взаимодействующие субъек¬
ты. Под знаком этой задачи возникает
традиционный вопрос о категориях М.,
но подход к категориям оказывается не¬
традиционным, ибо суть вопроса — не
всеобщая природа категорий, а их «есте¬
ственное» функционирование во взаимо¬
действиях субъектов, их роль в упорядо¬
чивании или выстраивании контекста
межсубъектных связей. В понимании,
трактуемом достаточно широко, образ
«другого» оказывается нетождественным
образу индивида-собеседника: в разных
познавательных и практических ситуаци¬
ях в этом качестве могут выступать груп¬
пы, субкультуры, художественные или
религиозные направления, предельные
мыслительные характеристики мирозда¬
ния, доступные человеку. Возникает ес¬
тественная потребность преобразования
мыслительных форм, их выведения за
пределы обычного опыта, а стало быть —
использования рационально-логических
средств и культуры оперирования этими
средствами, созданной философией.В XX в. основная проблематика М.
перемещается из плоскости соотнесения
мысли индивида с универсальными фор¬
мами разумности в многомерное про¬
странство взаимодействия человеческой
мысли с разными способами практиче¬
ского и духовного освоения мира, с раз¬
ными, характеризующимися собственной
логикой бытия, классическими и «не¬
классическими» объектами. Культура пе¬рестает быть внешним ориентиром М
становится его внутренней формоИ !••
лее того, этот «поворот» обнаружим
что и прежде культура была «внутрсит
формой», «настраивающей» и «ih.ii фнм
вающей» М., хотя она иногда i ,н
например, в европейской рациоиши и.
ста, — и выступала в превращенном i|" i
ме некоей привилегированной или \нп
версальной логики. Переход от одно!п |
ного к многомерному представлении'
М. выявил проблему его эволюции, ириодизации этого процесса, выде	типов М. и разных способов их мшим,
действия. Вопрос о М. включается и н
следования, описывающие разные ищи
социальности и связанные с ними и м
туры мышления (см. «Логика», «Пин,,
логия», «Онтология», «Понимание , IВ. Е. Kpmi гнНАГЛЯДНОСТЬ — представлении,,скрытой реальности в формах 		чувственности. Если какую-либо сон,
купность обычных представлений о мир
или отдельных вещах подчинить in и,
выразить — метафорически, по пни,с
гии, символически и т. п. — как cm р
чувственный объект, то их перпичи,
чувственность преобразуется во тори,ную, третичную и т. д. Например, и	дневное представление об объеме и	можно преобразить под воздейпшп
математической теории в график ипрнн,
лоида; наглядный образ вращают, п>
параболы — вторичная чувствсшп,, и
обусловленная понятием функции у
Рационализированное зрительное н|„
ставление обретает знаковую функцию
значениями таких иконических пин
становятся недоступные в опыте суши-
сти и целостности.520
НАРРАТИВ, ПОВЕСТВОВАНИЕПронине греки различали в «идее»
мншости») наглядную и ненаглядную		 Первая, эйдетическая, сторонаринется нашим особым, внутренним,			 — эйдос («вид») созерцаетсяniM как некая картинка. Вторая сторо-III	имеет изобразительного характера
поражается словом. Созерцательная	о(1ность разума отражена Платономнпмнтии ноэзиса, т. е. «мыслящего ви-	 сущности». Т. о., Н. по традициинрнжена с геометризацией сущности, с
hi шипением умопостигаемого в про-
Фнмстненно структурированных схемах,• рафиких.Однако существуют и иные трактов-
м п Многие современные авторы ищут■	ми ншки Н. исключительно в сфере
пычмых восприятий и представлений —•	шписимости от рационально-интел--	| тшьной нагруженности того или
	чувственного образа. При этом од-•	in следователи ищут основу Н. в пер-
|| hi мильной модальности зрительного
*Пhi in (li. Н. Сагатовский, В. А. Штофф),ipvrne — в особенностях феноменаль¬
но грани действительности: «все, что
(«мимо с явлением — наглядно, и все
mi имнюе с сущностью — не наглядно»
И II, Ланг).Иногда Н. толкуют как привычкуI	Иланк): наглядно то, что стало для
и иринычным. Л. И. Мандельштам до-
■ипшнп 1-1. привычки условием непосред-
мн иной воспринимаемости объекта.1с, кто следует античной традиции,
ми ииагают трактовать Н. как специфи-•	11 to единство чувства и разума, как
■Hi жпиционное свойство (М. Хессе, А.
и I панин, Д. В. Пивоваров). Пропорцииin томного и рационального в нагляд-
| I образе зависят от глубины постиже¬
нии реальности. Чем абстрактней рассу-
! ‘I ннн, тем «абстрактней» соответствую-•	111 им наглядный образ. Следует
нянчить эмпирическую, теоретическуюШроноззренческую Н. (В. Ф. Сетьков),	мать иерархию уровней Н. Нагляднони но представлять не только предметы,•	н операции.II.	— свойство знания, но не вещей
.и шитых по отдельности чувственнойили рациональной сторон познаватель¬
ного процесса. То, что наглядно для од¬
них людей, может быть ненаглядно для
других. Например, для тех, кто не имеет
опыта составления и чтения чертежей,
вряд ли нагляден чертеж сложного меха¬
низма. Н. характеризует и осуществляет
связь знания и действия, причем дейст¬
вия не только практического, но и умст¬
венного. Когда имеют в виду «Н.», то
прежде всего подразумевают не столько
«облик» сверхчувственного объекта само¬
го по себе, сколько картину выявления
некоторых свойств этого объекта в неко¬
торой деятельностной ситуации. Напри¬
мер, не имея «портрета» гравитации в
чистом виде, ученый тем не менее спосо¬
бен создавать наглядные модели взвеши¬
вания тел на пружинных весах или иным
способом.Неудачи в создании наглядных обра¬
зов той или иной наукой не могут слу¬
жить основанием для утверждения, что
Н. мешает развитию данной науки; веро¬
ятно, эти неудачи — следствие ориента¬
ции на поверхностные уровни Н. Визуа¬
лизация знания не есть его примитивиза¬
ция. Наоборот, наглядный образ как
продукт визуального мышления — это
знание, скорректированное действием,
поэтому более предпочтительное; инфор¬
мация, заключенная в нем, легче усваи¬
вается и более понятна. Н. не нужно
отождествлять с «истинным отражени¬
ем»: наглядное — не обязательно истин¬
ное, но преимущественно сопряженное с
правильностью и эффективностью дейст¬
вия. Н. — свойство развитого знания и
условие понимания этого знания другим
индивидом.Д. В. ПивоваровНАРРАТИВ, ПОВЕСТВОВАНИЕ -фундаментальный компонент социально¬
го взаимодействия, состоящий, как ми¬
нимум, в том, что «кто-то рассказывает
кому-то, что что-то произошло» (Б.
Смит). Термин Н. Связан с латинским
gnarus «знающий», «эксперт», «осведом¬
ленный в чем-либо», восходящим, в
свою очередь, к индо-европейскому кор¬
ню gna («знать»), Н. представляет собой521
НАРРАТИВ, ПОВЕСТВОВАНИЕуниверсальную характеристику культуры
в том смысле, что, нет, по-видимому, ни
одной культуры, в которой отсутствовали
бы Н. Культуры аккумулируют и транс¬
лируют собственные опыт и системы
смыслов посредством Н., запечатленных
в мифах, легендах, сказках, эпосе, драмах
и трагедиях, историях, рассказах, шутках,
анекдотах, романах, коммерческой рек¬
ламе и т. д. Способность быть носителем
культуры неотделима от знания смыслов
ключевых для данной культуры повест¬
вований. Степень социализации индиви¬
да также связывается с определенной ме¬
рой его языковой компетентности, клю¬
чевым компонентом которой является
способность индивида рассказывать и
пересказывать.Представления о сущности, структу¬
ре, психологических и социальных функ¬
циях Н. восходят к Аристотелю, который
в «Поэтике» заметил, что самой важной
характеристикой Н. является сюжет. Хо¬
рошая история имеет начало, середину и
конец, образуя законченное целое. До¬
минирующая во времена Аристотеля раз¬
новидность Н. — трагедия — оценива¬
лась им как важный социальный инсти¬
тут на том основании, что, порождая в
гражданах полиса состояния жалости и
гнева, она и снимала их посредством ка¬
тарсиса.Новое время, начиная с гуманизма
Возрождения и переосмысления Люте¬
ром и Кальвином «Исповеди» Августина
Блаженного, принесло понимание Н. как
понимания личности и истории с т. зр.
взаимодействия отдельных индивидуаль¬
ных историй. Жизнь каждой личности
представляет собой осмысленное целое в
форме истории, а Н. предполагает пере¬
плетение этих историй.В XX в. активное изучение Н. при¬
вело к формированию большого количе¬
ства разнообразных теорий Н., из кото¬
рых самыми принципиальными, по мне¬
нию X. Миллера, являются следующие:
теории русских формалистов В. Проппа,
Б. Эйхенбаума и В. Шкловского; диало¬
гическая теория Н., у истоков которой
стоял М.Бахтин; теории «новой крити¬
ки» (Р. П. Блэкмэр); неоаристотелиан-ские теории (Чикагская школа: I' 1
Грейн, У. Буф); психоаналитически! м.
рии (3. Фрейд, К. Берк, Ж. Лакни, Н
Эбрэхем); герменевтические и феим
нологические теории (Р. Ингардси, I'
Рикер, Ж. Пуле); структуралистски!. «•
миотические и тропологические inцн*.
(К. Леви-Стросс, Р. Барт, Ц. Тодорип
Греймас, Ж. Жене, Г. Уайт); марм in -
ские и социологические теории i>t
Джеймсон); теории читательского им
приятия (В. Айзер, X. Р. Яусс); пости pi i
туралистские и деконструктипиеи i и
теории (Ж. Деррида, П. де Ман).По мере отказа от концепции ними
нирующей роли научной рационалыи» ..
в жизни общества и складывании нр>
ставлений о рациональности, солгр* •*
щейся в опыте, воплощающейся и и,
тельности, речи, установлениях куньиры, Н. как сложная смыслообризу!	форма, которая выражается в обиенин
нии описаний положения дел, содгр*-
щихся в отдельных предложениях, им,,
бый тип дискурса, привлек вниМшпи -
циологов, социальных психологии ■философов. Так, когнитивный не	-Д. Брунер в работе «Реальные со'ипшн
возможные миры» (1984) ввел рнши t
ние логико-научной, или партии мни,ческой, и нарративной рацио налы	Термин «парадигматический» отпоет
к такому типу дискурса, который tip •
для того, чтобы продемонстрироппи: и
доказать то или иное утверждение, i»
зывая его с другими на основе формпн
ной логики. Термин «нарративны!!" и
пользуется для обозначения такого нм.
дискурса и рассуждения, которое up,hi,
ся на основе значения целого, попри,
ного как диалектическое объедшп ниего частей. Такой тип дискурса носи	и к коммуникативному дискурсу, I",,
рый, как правило линеен, в то иреми i
в нарративной схеме организации н
формации событие понимается, ин
объясняются его роль и значение и i ич
с некоторыми целью, проектом пни и
лым человеческой жизни. Обыщи ■■
событий в нарративном дискурсе m и,
в известном смысле ретроспекции и>
средством прояснения их значении <522
НАРРАТИВ, ПОВЕСТВОВАНИЕ	ного из последовавших за ними, vi и к событий и результатов действия.' иошоляет распознавать осмыслен-
(| и, индивидуальных опыта и пережи-■	н||| посредством указания на то, как
и функционируют в качестве частейк- нио. 1 го специфическим предметом	си поэтому сфера человеческих делнншсйствующих на людей событий.отнимает нарративный дискурс как
ниршшгматического (подводящего со-
	 под универсальный закон), так и■	.’чмупикативного (сориентированно-
п,I норму коммуникации).II	последние два десятилетия образ		 	 рассказывающего истории по•	• i'hiiiim, задаваемым культурой, стано-	 основой подхода, общего для				и психоанализа, истори-| ню познания и литературной крити-II	II миотики и философии.11	шполняют наше культурно-соци-		пространство. Мы даем нарратив-инисание самим себе и окружаю-
п I описывая свои прошлые действия
мрнжпшя смысл поведению других лю-
>| посредством тех или иных историй.		нинидуальном уровне Н. позволяетищи, то, кем люди являются. На
н и рном уровне он придает связность
1 шнм представлениям и транслирует
ниш ти. Истории снабжают нас пози-
нммп моделями поведения и челове-•	nit состоятельности, которым следу-	фижать, и негативными моделями,mpi.ix следует избегать.11	ость способ придать смысл чело-
, а,им действиям и отличить их от
mi физических движений. ОтличатьI	in действий от сферы физического
"1, ним позволяют понятия, образую-
штествовательную схему: цели, мо-
|'т.!, интенции, агенты, препятствия,
и" мниденные обстоятельства и т. п.II	играет роль линзы, сквозь кото-
, но пидимости несвязанные и неза-
н и,|с элементы существования рас-
щиишются как связанные части цело-
llii уровне единичной жизни жизнь
| ||ппый и целостный феномен изо-•	н юн (и, как считает значительное
hi исследователей, конституируется)с помощью автобиографического Н. В
историях других людей, социальных
групп, народов Н. демонстрирует взаи¬
мосвязанность и значимость дел и собы¬
тий, на первый взгляд случайных. В виде
литературных историй о выдуманных ха¬
рактерах, составляют ли они часть куль¬
турного наследства или являются совре¬
менными творениями, Н. демонстрирует
широкое разнообразие способов, посред¬
ством которых человеческая жизнь мо¬
жет быть собрана воедино.В отличие от других типов и уровней
дискурса, Н. особенно чувствителен к
временному модусу человеческого суще¬
ствования. Он выступает одним из глав¬
ных способов организации нашего пере¬
живания времени. Время есть главное
измерение человеческой жизни, а Н. все¬
гда контролируется понятием времени и
признанием того, что темпоральность
первична для человеческого существова¬
ния. В нем уделяется особенное внима¬
ние той последовательности, в которой
происходят действия и события. Фикса¬
ция временных отношений посредством
Н. возможна за счет ее способности кон¬
фигурировать последовательность собы¬
тий в объединенное целое. Нарративное
упорядочивание помогает постижению
отдельных событий за счет обозначения
целого, которому они принадлежат. Про¬
цесс упорядочивания идет за счет увязы¬
вания отдельных событий во времени,
указания тех последствий, которые одни
действия имели для других, связывания
событий и действий во временной образ.
Средство превращения единичных собы¬
тий в связный Н. есть сюжет. Именно
сюжет связывает события в упорядочен¬
ную последовательность. Тем самым Н.
соответствует извечному стремлению лю¬
дей вырваться из непрерывного потока
времени, обозначая в нем начальные и
конечные пункты происходящих с чело¬
веком событий, его дел и переживаний.
Целое индивидуального человеческого
существования артикулируется как сю¬
жет повествования, представляющий со¬
бой нечто гораздо большее, нежели про¬
стое хронологическое перечисление собы¬
тий. Культурные традиции представляют523
НАРРАТИВ, ПОВЕСТВОВАНИЕсобой запас сюжетов, которые могут
быть использованы для организации со¬
бытий жизни в истории.С этой т. зр. социальный анализ ин¬
дивидуальности приближается к литера¬
турной критике и к культурной антропо¬
логии с ее стремлением к признанию
культурного многообразия. Эта тенден¬
ция отвечает тому обстоятельству, что в
философии XX в. выходит на первый
план образ человека как homo significans,
смыслосоздающего существа, неотъемле¬
мой частью которого являются чувстви¬
тельность к вымыслу и создание вымы¬
слов (make-believe), что фиксируется пре¬
жде всего в художественной литературе,
но также и в игре, мечтаниях, исполне¬
нии тех или иных ролей и т. п. Согласно
Аристотелю, значимость подражания,
мимесиса обусловлена тем, что человек
посредством его обучается природе ве¬
щей. Этот момент учения Аристотеля
был развит П. Рикером, обосновавшим
роль художественной литературы как ме¬
ханизма упорядочения данных человече¬
ского опыта. Им разработана концепция
тройного мимесиса — стадий понима¬
ния, в совокупности образующих специ¬
фическое проявление герменевтического
круга: от квазинарративных структур са¬
мой жизни через встречу мира текста с
миром читателя вновь к жизни, куда из¬
менившееся в процессе чтения «я» вно¬
сит новые, почерпнутые из чтения тек¬
ста, представления о себе и ценности.
Первый уровень (Ml) составляет сфера
действия, практики, которая включает в
себя самое форму своего понимания: се¬
мантику действия. Это предпонимание
трояко: во-первых, мы понимаем струк¬
туру действия, то есть способны мыслить
в терминах интенции, цели, мотива, ак¬
та, условия, усилия и т. д.; во-вторых,
символическую природу многих дейст¬
вий и их роль в культурных формах и ак¬
тах интерпретации; в-третьих, временной
характер действия. Преднарративное ка¬
чество человеческого опыта и есть, по
Рикеру, та причина, по какой мы гово¬
рим о жизни как истории, о жизни как
деятельности в поисках Н., о жизни как
желании для себя когерентного Н. Не поошибке и не случайно мы привыкли
ворить об историях, которые с ними нг
изошли или которые мы понимаем, н
просто об истории своей жизни. <im
содержит такие характеристики, кончи*
побуждают нас описывать его как чн.
вроде виртуальной нарративности, и
рая не есть проекция литературы -
жизнь, но есть род глубинной CTpyi < i
преднарративной структуры опыта •
то вроде потенциальной истории, пш< ■
рассказанной, как бы ожидающе!! ни.
рассказа. Преднарративная потенции
мой жизни — попытка Рикера pi ни.
проблему того, чему в жизни соопн и
вуют истории, насколько они в nell м
ренены. Эта порблема возникает |||ин •
чески во всех областях знания, где ши >
ствован феномен Н. Жизнь чети,
должна отличаться от рассказа о noil, и"
в противном случае нет смысла и ир. ■>
дении аналогии между ними. II ш •
время истории соответствуют такимментам жизни, как семантика 		фундаментальная символичность 		ческой сферы жизни человека. Ним
уровень (М2) — создание истории щ
терогенных фактов, схематизации и i
фигурация в истории. Третий vi""(М3) — читатель или наблюдатель, 	рый соединяет мир текста и мир ( м..
опыта. При этом раскрывается люПотх
ный факт человеческой реальное!и
состоит в том, что «Нет большой |м
цы между тем, верны или ложны ц.
рии, которые мы рассказываем: нм <
сел, так же как и правдоподобипи н
рия, способен дать нам идентично' <
(П. Рикер). «Правдивая» или «купчин
ная» история не есть такая, что жн пи
ет, или даже задается на основе nin
тивной исторической проверяемо! ш i
нужно только быть, как сказал и > и>
автобиографии К. Юнг, «моей сыт
моей истиной». В конце концов, мы >
рассказывающие истории сущее ши <
ворим в такой же большой степени • ••
волами и метафорами, в какой иьн i •
ваемся в логике «объективных фпкнм
Хотя большинство нарратологон .
также: «Нарратология») единодуннн ■
том, что посредством Н. мы прин..524
НАРРАТИВ, ПОВЕСТВОВАНИЕи, форму и смысл, упорядочиваем	родством выделения начала, сере-н| | и конца и центральной темы и что■	m чоская способность рассказывать
'Inin ость главный способ, каким лю-•	\нпотся упорядочить и осмыслитьI	'Иощий мир, далеко не все из них			 считать, подобно Рикеру, что■	■ и) рыинем в жизни смысл и порядок,him неявно содержащиеся, и что за-II	их скопировать, отразить,
и мшить. Многие авторы убеждены,
мыс ii посредством Н. творится, что
ч • мм по себе не упорядочен, акценти-■	перформативное» качество Н.
пинифуя слова, литератор (или рас-п'шк) вносит в мир нечто, доселе в
' шсутствующее — новые типы лич-
п и, способы поведения. По мнению
| цнй; «Заявления, касающиеся «реа-
1н нарратива, не должны прини-	 но внимание... Функция повест-ишин не «представлять», а состав-
ш 1р1'1|ище... Нарратив не показывает,	тирует... С референционной, реа-шчсской точки зрения в повествова-•	н\ I-, пил ьио ничего не происходит. А
in происходит», то — есть один лишьii	н , приключение языка...»*Iи линия осмысления Н. — создает
mill вносит смысл и порядок в реаль-•	п характерна не только для иссле-
iiiiill питсратурных повествований, но•и тричсских — по той причине, что в
н и исторического исследования еще
hi-п не полностью ясны сущность и
in пиости использования историком■	и и н и II. Связь повествования и исто-■	11 oil науки стала предметом обсуж-
	шглоязычными философами и ис-■	hi iimii с середины 60-х гг., когда поч-■	шнонрсменно появились работы А.1	hi in, V. Галли, обосновавших сущест-■	IIIviii роль повествования в работе ис-
	, и были подвергнуты критике за	■	ом «литературный» взгляд на дис-IHIIV, которая должна быть объектив-•	н ммучпой. Среди тех, кто выступил
нмнгу повествовательной концепции
||И1Н ()ыли историк Дж. Хекслер и■	ii нф JI. Минк. В то же время в рам-•	||нгсратурной теории заметные ис¬следования по структуре повествования
были осуществлены рядом французских
теоретиков (Р. Барт, А. Греймас, К. Бре-
мон), и англоязычных авторов (Ф. Кер-
моуд, Н. Фрай) которые основывались
на работах лингвистов В. Проппа и Р.
Якобсона. Эти две линии изучения пове¬
ствования в рамках философии истории
и теории литературы развивались обо¬
собленно и параллельно, пока не вышла
книга Г. Уайта «Метаистория. Историче¬
ское воображение в Европе девятнадца¬
того века» (1973). Ее автор использовал
анализ литературного повествования,
проделанного структуралистами и Н.
Фраем, применительно к книгам класси¬
ческих историков и философов истории
XIX в. Нечто подобное в I томе своего
«Времени и повествования» осуществля¬
ет П. Рикер. Основываясь на своих ран¬
них исследованиях по языку, в особенно¬
сти по языку литературы, а также на ре¬
зультатах аналитической философии
действия и философии истории, мысли¬
тель обосновывает глубоко повествова¬
тельный характер человеческой истории.
И, как и Уайт, он использует полученные
теоретические результаты применительно
к сочинениям историков. Однако, в от¬
личие от Уайта, объект его внимания —
не классические историки, а авторы
школы Анналов, провозглашавшие не¬
нарративный характер собственной ис¬
следовательской деятельности. Однако
Рикер показывает, что в скрытой форме
повествовательная структура присутству¬
ет и в их сочинениях.То обстоятельство, что в фокусе вни¬
мания исследований были Н. как текст
и, в частности, вопрос о том, могут ли
исторические события быть правдопо¬
добно представлены с использованием
таких структур и приемов выражения,
что задействованы в сфере художествен¬
ной литературы, стало причиной крити¬
ки «нарративистских» философов исто¬
рии за то, что внимание к литературно¬
му изложению результатов работы
историка чревато упущением самой ее
сущности, которая состоит в тяжелой ра¬
боте открытия, объяснения, оценки ис¬
точников и т. д., которая лежит за рамка¬525
НАРРАТИВ, ПОВЕСТВОВАНИЕми изложения. История, настаивали та¬
кие критики, не есть литературный
жанр, но строгое исследование, цель ко¬
торого — знание. В свою очередь, пове¬
ствование — есть лишь путь, причем
лишь один из путей, изложения резуль¬
татов исследования для общественного
пользования. Некоторые нарратологи
считают, что Н. есть не больше, чем ли¬
тературная структура. Так, Л. Минк счи¬
тает, что существует общее для всех им¬
плицитное допущение, что исторический
Н. повествует о том, что случилось в
действительности, в том смысле, что ре¬
альная, но «нерассказанная» история про¬
шлого ждет того, чтобы быть рассказан¬
ной. С его т. зр., именно так мы отличаем
исторические и литературные повествова¬
ния. Однако нарративная структура,
предполагающая завершение последова¬
тельности событий, заданных началом и
концом истории, есть структура, проис¬
текающая из рассказывания самой исто¬
рии, а не событий, с которыми она свя¬
зана. Даже «события», как реальные
обстоятельства прошлого, становятся
когнитивно подозрительными, когда мы
осознаем, что мы не можем ссылаться на
события как таковые, но только на опи¬
санные события, и что описание есть
функция повествования. Получается, что
повествование навязывает событиям
прошлого ту форму, которой они сами
как таковые не имеют. Мир не дан нам в
форме историй, но мы сами создаем эти
истории, а затем воображаем, что мир
сам ими говорит.Тем не менее в течение последних
двух десятилетий доминирующим стал
отход от понимания повествования лишь
в качестве чего-то внешнего, случайного
и служебного как по отношению к наше¬
му знанию прошлого, так и по отноше¬
нию к человеческой деятельности в це¬
лом. Так, П. Рикер в трехтомном труде
«Время и повествование», Д. Карр в ис¬
следовании «Время, повествование и ис¬
тория» едины в убеждении в том, что
структура повествования образует самое
наше переживание времени. Тем самым
поставлена под вопрос мечта об объек¬
тивной истории, как ее мыслил себеРанке. С т. зр. герменевтики, ж "г
есть интерпретативная дисциплимм >торая не вправе рассчитывать ни 		соответствие событиям прошлого
должна предпринимать, словами фр-м-
цузского историка Поля Вейна, мои'
вовательные реконструкции м мниЗнание прошлого не есть какие 	опосредованные дискурсом сипит-
ибо история — та область, в котором
может быть интуиции, но есть to.iii.i-• • i
конструкция. Исторический Н. ггнч'"
рует не просто нейтральное зеркпло щшлого, но герменевтическое ши	прошлого как целостного феноменн i
постепенного освобождения от оир' -
ленных классовых структур, как i|»u
дии, как прогресса в осознании сном,
и т. д. Исторический дискурс, как и mi
сональные Н., попадает в промой мную область между фактом и нымм	это то, что побудило Поля Вейп,1 -.
зать, что «история есть подлинный р.
ман». Отличает историю от литершч"
то, что, как предполагается, еойыт
связанные с ней, действительно нм>
место. Объединяют историю с лип р-нрой ее зависимость от нарративно	курса и креативный синтез с целью мр-
дать событиям смысл. Как и традинм-
ная литература, история стремим >
завершенности и полноте, но можс i .
тичь этого только посредством oiOnp-t
обращения к формальной трехчт и<-
(начало — середина — конец) струьнр
Н., которая, далее, предполагает «он pi
тие» в событиях прошлого разного р.
телеологий. История без интериремон
ного повествовательного воплотит
которое придает смысл связанным i m -
событиям, была бы на поверку ойемм
ным подходом к человеческому от,и .социальным взаимодействиям, 		если допущение о квазинарратишюм ■ -
тусе реальности корректно. Такое м
смотрение исторического дискурса m-i
ждает те проблемы, что, во-периы‘,
не отвечает позитивистскому crpi -
нию к эмпирической точности и m > im
тересованности, во-вторых, это on pi и
ет доступ для возможного искал,i im
конструирования прошлого, когорт526
НАРРАТИВ, ПОВЕСТВОВАНИЕни I, скажем, чьим-то идеологическим
him It то же время осознается, что не-
мни ресованность наблюдателя, рас-
"Ичика, историка есть идеал, вряд ли■	шжимый с герменевтической т. зр.			шстекие принципы приложимыи *nn исего к необходимому эмпириче-■	■•му анализу событий, который пред-*	шуст действительному историческо-письму». Г. Уайт убежден в этой свя-"I, чго если бы историки признали
ммыншснный компонент своих повест-
1иц||П, это бы не означало деградации
монографии к статусу идеологии либо
		шпиды. Фактически, это признание■	нпю бы как потенциальный антидот•	1ИЦЦОСТИ историков становиться жергг-
<мм идеологических «предпонятий», ко-
■t'l.ii* «ни не признают в качестве тако-■	по чтят как «корректное» воспри¬
ми юго, как в истории дело обстояло
ни I пмом деле».II	то же время тот факт, что истори-11 иг М., как и литературные, имеют
I'формативное измерение, открывает
чмпжмость идеологического использо-
мии исторического дискурса, которое
| mi.по служит формированию и продви-
Н1И1) вполне определенных образа че-
чн Ml И истории. Люди СКЛОННЫ обма¬
ни! и,СЯ и впадать в самообман, ста-
<нн1 нем жертвой недоразумений и
шмнпть само-оправдывающий дискурс,
н чтбы финальные заключения были
а пипы отнюдь не с нейтральной т. зр.
I«i истории сильно отличаются в зави-
нчости оттого, рассказаны они «Восто-
■им« п ибо «Западом», «богатыми» либо
•и иными» «ими» или «нами». Этому об-
мииольству уделяется особое внимание•	(модернистскими авторами, полагаю-
м in, что дискурс западной философии
! иг с корпусом ключевых документов
	рши.ной демократии представлял со-| I игантское логоцентрическое мета-	иование, которое стремилось най-'| итсты на вопросы, имеющие смысл
мин. н рамках его собственной системы
м|||чсиий. В критике культурных и по-
•ничсских идеалов модерности главная
1« нчпия, адресуемая постмодернизмом
п пншрративу либеральной демокра¬тии» (Р. Рорти), состоит в универсалист-
ски-унификаторских его тенденциях.
Последние проявлялись в прогрессист-
ском видении истории, в том, что исто¬
рия западной цивилизации рисовалась и
осуществлялась в единой, гомогенной и
линейной форме с убеждением, что
фрагментация, гетерогенность и различ¬
ные скорости либо различные темпо¬
ральное™, переживаемые различными
людьми и группами людей, этническими
общностями и т. д., могут не принимать¬
ся в расчет.Сложность, с какой сопряжено рас¬
смотрение коллизий между модерностью
и постмодернизмом сквозь призму Н.,
состоит в следующем. Тщательно разме¬
жевываясь с традиционными ценностя¬
ми, эра модерности формирует ощуще¬
ние, что людям не нужны ни консолиди¬
рующие их общие истории, ни внимание
к их собственным индивидуальным исто¬
риям жизни, а только универсальный че¬
ловеческий разум. И большая история
становится всеобщей, понимаемая как
пространство воплощения разума. Неод¬
нозначность этого процесса выражалась
в том, что выработанный в культуре ме¬
ханизм самоопределения человека по¬
средством помещения своей истории в
контекст некоей большой истории про¬
должал в это время работать. Другое де¬
ло, что такие главенствующие в прошлом
истории, как христианская или иудаист-
ская, были оттеснены или вообще заме¬
нены историями нации или культуры,
человечества или пролетариата. Особен¬
ностью таких модифицированных исто¬
рий было причудливое переплетение в
них нарративных и рационально-дискур¬
сивных компонентов. За счет последних
они претендовали на статус рациональ¬
ных теорий, но именно первые обуслов¬
ливали их функционирование в качестве
мировоззрений, их понятность и попу¬
лярность. Так, в конце XIX в. секуляр-
ным замещением еврейской или христи¬
анской истории становится марксистская
теория, влияние которой во многом объ¬
ясняется ее нарративным компонентом.
Постмодернистская критика философии
модерности стала причиной отказа от527
НАРРАТИВ, ПОВЕСТВОВАНИЕоценки метафизических и религиозных
учений с т. зр. их истинности. В постме-
тафизическом контексте на первый план
выходит такое неоценимое качество
этих учений, как способность создавать
аутентичные стили жизни и универсаль¬
ные картины происходящего, задавать
основания самопостижения личности и
принципы мобилизации общества на
реализацию фундаментального проекта.
Однако становится очевидным и другое.
Не исключено, что время таких метапо¬
вествований подходит к концу вместе со
временем какой-либо господствующей
метафизической системы; становится
очевидной невозможность одной лишь
версии происходящего и происшедшего.
Заслуга постмодернистских мыслителей
состоит в акцентировании того обстоя¬
тельства, что современный мир есть мир
переплетения многих историй, мир, в
котором мы вынуждены признать пози¬
тивную ценность и тех историй, в кото¬
рых сами не принимаем участия. Сто¬
ронники постмодернизма стремятся к
тому, чтобы повествованиям, реализую¬
щим другое, немодерное видение проис¬
ходящего — глазами женщин, расовых
или сексуальных меньшинств, «других»
культур, «эмпирических» индивидов —
также нашлось место. Поэтому судьба
подобных повествований тесно связана с
социальными процессами.В связи с этим неслучаен все более
пристальный интерес, который вызывает
к себе Н., повествование не только в ка¬
честве самостоятельного объекта иссле¬
дования, но и в качестве формы органи¬
зации социально-гуманитарных исследо¬
ваний. Другое дело, что осознание того,
в какой мере «повествовательны» послед¬
ние, происходит лишь по мере углубле¬
ния рефлексии социально-гуманитарны¬
ми дисциплинами специфичности их ви¬
дения реальности, их методов. Так,
констатируется, что существенными при¬
чинами кризиса универсалистски-рацио-
налистических научных представлений и
исследовательских стратегий стали ис¬
черпанность позиции исследователя как
незаинтересованного наблюдателя, а так¬
же недостаточность теории истины каккорреспонденции, необходимость шин
нения ее теорией истины как koi*4" <
ции. В силу этого на передний шиш
ходит фигура исследователя, исходит
из конкретного, специфического, и, i
рического контекста и рефлектиним м
мешающего себя в него. А присуо им
нарративных структур и техник и im •
рии, философии и науке, как и и ним i
туре, осмысляется в качестве прои|н< "
нарративной рациональности. Им.,
рые радикально мыслящие нарратиим ,настаивают даже на неправомерш	рамках «постсовременной» эпис	гии привилегированного статуса «|>ш > i
зов» философов, историков, учены1- >
отношению к рассказам простых щи -
или романистов.Тем не менее, поскольку в уши и ■
логии устанавливается не только ними >
мость мира от разума, но и значимо'
для познания рассказывания ис1о|ин
недалеко и до более радикальных имидов о том, что в принципе нет 		разницы между способами расскп ц,т
ния историй и что ни один из pan I и 1 и
КОВ, будь ЭТО философ, историк, У'|1 III
или романист, не имеет особен пых hi»
вилегий с т. зр. «отражения реалы и н о>Добавим к этому мощные «анпч	стические» построения (Р. Харре, I' I
ти), которые ниспровергают коррп и. ■
дентную теорию истины, и мы мо ■
сказать о «вымышленное™» всех и, • •
рий и повествований, по крайней mi |>
том смысле, что все они кем-то и к■<>|‘>
тены, созданы. Финальный пуша и
линии рассуждений есть тезис, что и |т
манном повествовании не болыш
мысла, нежели в повествованиях ш ит
ка, философа или ученого. Однако im
бы ошибкой полагать, что упомни*1
тенденция есть результат лишь miyii" ■ >
ней эволюции эпистемологии. Одном
доминирующих тенденций XX веки < i >
осознание краха «законодательною |,,
ма» (3. Бауман) перед лицом как 1НЧ1|и
сказуемости исторических сдвигом, ом
глубины экзистенциальных потртч шнСкладывается впечатление, что в 		вающемся внимании к Н. проявит м
общий процесс, условно говоря, моон ,528
НАРРАТОЛОГИЯниш ресурсов опыта и культуры челове-■	• иш и целях осмысления проблематич-
■Hiiii опыта XX в.Е. Г. ТрубинаНАРРАТОЛОГИЯ — дисциплина,
н ч'нпошая повествовательные тексты
мнрритивы), исследующая природу, фор-I	н (функционирование нарратива, об-	 черты, присущие всем возможным	im иарративов, равно как и критерии,нншоляющие отличать последние междуHiioll, а также систему правил, в соот-
н I ими с которыми нарративы создают-
| и развиваются (термин введен Ц. То-
и<1 ишым). В отличие от исследований,■	и ^доточенных на отдельных, прежде■	но литературных, текстах и нацелен-
пi i*i на изучение конкретного значения	 или иного повествования, предметII	(фундаментальные принципы пове-	пиния, задающие его способность	шли. значением. Исследователи, изу-иннцис нарратологические принципы,
in ми п достижения (Ж. М. Адам, Ж. Же-
I Псйвел, Ш. Римон-Кеннан, Дж.
Minnie) связывают факт значительного	имения количества и расширения'ini юита исследований в этой области с
пшвнием важности повествований ви			жизни (см. «Нарратив»), с"шиминием, что они сосредоточены не
"нио в литературных текстах и повсе-
IIH ином языке, но и в научном дискур-
ч го нарратологические понятия и ар-■	мгмты используются не только в об-
ни Iмх исследования, связанных с"м сственной литературой. В частно-
н, практики композиции и репрезента-	исследуются в музыкологии (Э. Нью-|), художественной критике (У. Стай-
н р), в киноведении (К. Метц); в
•. имурных исследованиях прослежива-
"'I способы, посредством которых раз-
Hi'iiii.ie виды власти достигают посредст-•	I нарратива собственной легитимацииII	Джеймсон); в психологии на основе
и ^цитологических объяснительных схем
ы целуются память и понимание (Н.
1 iiilln, К. Гленн); в философии и социо-
"П нн науки изучение условностей пове-
	ииния привлекается для обоснованияриторической природы научных текстов,
с доказательством того, что наука есть не
что иное, как форма дискурса, лишь в
незначительной степени имеющая дело с
реальностью (Р. Рорти, Э. Гросс), .для де¬
монстрации того, что научная речь есть
«повествование о себе самой объектив¬
ности, без вмешательства человека» (Р.
Харре).Сфера Н. как дисциплины находит¬
ся в постоянном изменении, ее границы
постоянно пересматриваются, главным
образом, в сторону расширения. Этот
процесс, в свою очередь, связан с переос¬
мыслением понимания собственно нарра¬
тива, с его дефиницией. Здесь имеются в
виду невозможность строить последова¬
тельную теорию, не определившись с
главным для нее понятием, а также и
возможность т. н. онтологии нарративно¬
го дискурса. Нарратив определяется по
преимуществу с трех точек зрения: с т.
зр. процесса, осуществляемого рассказчи¬
ком, с т. зр. объекта, т. е. событий, о ко¬
торых повествуется, и с синтетической т.
зр., объединяющей первую и вторую.
Первоначально, когда нарратив рассмат¬
ривался как словесный способ репрезен¬
тации (рассказывание о событиях рас¬
сказчиком в противовес, скажем, разыг¬
рыванию их на сцене), нарратологи, и
прежде всего Ж. Жене, будучи сосредо¬
точенными на дискурсе и процессе нар-
рации, практически не уделяли внима¬
ния собственно повествуемой истории,
тому, что рассказывалось. Такой подход
имеет давнюю традицию, ибо латинский
термин паггаге обозначал языковой акт и
относился к противоположности между
diegesis и mimesis, изложением и пред¬
ставлением, эпосом и драмой, повество¬
ванием и театром. Этот подход восходит
к Аристотелю, который считал, что пове¬
ствование имеет шансы на успех лишь в
той мере, в какой оно обладает драмати¬
ческими качествами. Такой подход хоро¬
шо схватывает специфичность чисто вер¬
бальной репрезентации событий рассказ¬
чиком и, в частности, объясняет тот
факт, что одна и та же совокупность со¬
бытий может быть рассказана различны¬
ми, подчас взаимоисключающими, спо¬529
НАРРАТОЛОГИЯсобами. Тем не менее он не позволяет
учесть то обстоятельство, что разного ро¬
да невербальные репрезентации (карти¬
ны, хореографические композиции) либо
смешанные (как комиксы, либо фильмы)
часто также воспринимаются как нарра¬
тивы, как рассказывающие истории об¬
разования.Когда, напротив, нарратолог сосре¬
доточен скорее на структуре представляе¬
мых событий, на связи между нею и
композицией повествования (этот подход
развивает П. Рикер), ему трудно принять
во внимание различные формы, которые
может принять одна и та же история.
Поскольку нарратив создается и тем, что
рассказывается, и тем, как рассказывает¬
ся, и историей (в смысле story), и дискур¬
сом, ряд нарратологов (Ж. М. Адам, С.
Четмен и др.) определяют нарратив как
репрезентацию (вербальную или невер¬
бальную) одного или более событий, пы¬
таясь в своих исследованиях объединить
изучение «что» и «как». Ряд исследовате¬
лей подчеркивают, что нарратив предпо¬
лагает последовательный порядок пред¬
ставления, в котором порядок единиц
нарратива (предложений) параллелен по¬
рядку, в котором, предполагается, собы¬
тия происходили в мире, моделируемом
текстом. Сходство между порядком со¬
бытий в фабуле и порядком лингвисти¬
ческих единиц в сюжете фиксируется как
иконическая последовательность. Одна¬
ко, к примеру, для Бэнфилд последова¬
тельность есть то специфическое свойст¬
во, которое отделяет наррацию от репре¬
зентации, причем последнее подпадает
под рубрику «коммуникативного», т. е.
ненарративного, дискурса. По Бэнфилд,
нарратив не представляет время, но сег¬
ментирует его на упорядочиваемые еди¬
ницы, прототипические нарративные со¬
бытия, которые имеют специфический
временной профиль.С.	Четмен, следуя структуралистской
практике, называет историей «содержа¬
ние или цепь событий», о которых рас¬
сказывается в нарративе, и дискурсом —
«средства, с помощью которых об этом
содержании сообщается», сравнивая эти
категории с аристотелевскими logos иmythos, а также с сюжетом и фабулой
понятиями, введенными русскими фм|
малистами. Однако ни он, ни другие и
ретики, которые пишут об историиs и
объясняют того, чем история отли'ни •
от неистории. Если историю ионимпн
как цепь событий, связанных примни
ными либо темпоральными отношении
ми, если история, как правило, сим шин
нестабильной ситуацией, в результин iТОРОЙ ПРОИСХОДИТ КОНфЛИКТ, И ШШ'рН'ется она с разрешением этого коиф'им
та, и если исходить из того, что hmi ни
такого рода история лежит в осмоие н
вествования, то далеко не все и симрменной художественной литературе 	падет под такое понимание. Во нпп и
вение романа в XIX столетии, -
радикальная трансформация в XX и
кими модернистскими авторами, i
Пруст и Джойс, возникновение нисмн
дернистской литературы, нарушинши и
такие нарративные конвенции, кик ж ш
ходимость локализованное™ понес i шhi
ния в пространстве и времени, он \ и
вие выраженного авторского rojiot н
все эти тенденции обнаруживают шнр
кое разнообразие форм нарратинм, н ни
же того, что может считаться исторт и
К примеру, в модернистской при и
рассказах Чехова и особенно Д*иичасто по видимости ничего не 		дит, события бессмысленны, а ме».ю i
роями нет никакого конфликта, II и
случае понятие истории распространи,
ся на так называемый внутренниП, нш
хологический конфликт, которому мни
го в канве событий может не com in н
вовать.Нарратологи признают, что in m
можно определить историю в протинпт
ложность дискурсу в качестве кот ни
тивной черты нарратива, не впадин н
гический круг или не давая мним и
объясняющее определение нарршни.
как произведений, которые подрнivm- ин
ют истории. Трудное™ такого шшпн нвидны в трудах влиятельного тео|	нарратива Ф. Кермоуда, который н > иисследованиях впечатляюще дсм<	рует силу историй, нигде, одним ■ >
оговаривая, в чем именно состоит и530
НАРРАТОЛОГИЯи ни от неисторий. В своей знаменитой	 «Смысл завершения» (1967) он. * цист повествовательную прозу и ее■	■ и ц,| с т. зр. их финалов, отсылаю-по его мнению, к неотвратимому
и 11(логическому концу человечества.I	и иш умирают, — замечает Кермоуд
и м in врачом Алкмеоном, — потому	пи не могут сопрячь начало и ко-п поэтому цель их вымыслов — об-III	понятие человеческой идентично-
н1 определяя настоящий, «срединный»•	ii н г с т. зр. загадочного, но вообра¬
зи чиго конца. Часы, считает он, гово-м тик-тик, но люди гуманизируют*	* тук, обозначая его тик-так, наде-
		началом и концом, задавая тем■	и im миниатюрный сюжет. Позднее, в1	11 г, Кермоуд, выступая на Чикагском		 шуме по нарративу, суммировал•и» понимание нарратива так: «это про-| I двух переплетенных процессов,I	.и шиление фабулы и его развиваю-
■i-itii и интерпретация, которая, конечно,
| и нист это представление. Первое
ч" мится к ясности и уместности, вто-
. i i к скрытности, к искажениям, ко-
|п,|с скрывают секреты». Поэтому в
чч'ипию взаимодействуют две логики:
нн I истории и логика дискурса. Кон-	 между ними раскрывает в своемИстория и дискурс в анализе нар-
"Н1И1" (1981) Дж. Каллер. Рассматривая
| ик события, освещаемые нарратива-
'II п(|условливают их дискурсивнуюI	ц'му, будучи, однако, в решающих мо-
мins сами определены дискурсом (как
ипснином 3. Фрейдом случае его па-
ч|' н hi, известного как «человек-волк»,
ч чii исследователю, чтобы объяснить
мгнроз и дискурс его снов и бесед,
I'lllllllOCb выдвинуть гипотезу о том, что
"пн ис наблюдал первичную сцену в
пни'и* полутора лет), Каллер замечает:И		 различение между дискурсомin к>рией может функционировать■	■■и,к», если одно обусловливает другое,■	hi гик всегда должен выбирать, что изI	Пудет пониматься как данность, а
кик итог. Однако любой выбор ве-
. I ипрратологии, которая упускает не-
|'||И,|с из любопытных сложностейнарратива и которой не удается объяс¬
нить многое в их воздействии». К приме¬
ру, понимание дискурса как просто поро¬
жденного событиями истории не учиты¬
вает частые случаи обусловленности
событий самим дискурсом. Но понима¬
ние событий лишь как функций дискур¬
са игнорирует тот факт, что «даже самые
радикальные вымыслы зависят в произ¬
водимом им эффекте от допущения, что
их озадачивающие последовательности
предложений есть отражение событий».
Каллер заключает: «Похоже, ни одна из
перспектив не предлагает удовлетвори¬
тельной нарратологии, как не могут они
и соединиться в гармоничном синтезе;
они находятся в непримиримом проти¬
воречии, конфликт между ними ставит
под вопрос возможность связной, непро¬
тиворечивой «науки» о наррративе. Надо
быть готовым к тому, чтобы перемещать¬
ся от одной точки зрения к другой, от
истории к дискурсу и обратно».Каллер основывает свое различение
истории и дискурса на представлении о
первой как на совокупности событий,
идущих в хронологическом порядке,
имеющих пространственную локализа¬
цию и связанных с акторами, героями,
которые их вызывают либо их претерпе¬
вают. Но это опять-таки не дает ответа
на вопрос, почему одни хронологические
последовательности представляют собой
истории, а другие — нет. С другой сторо¬
ны, если придерживаться той т. зр., что
только природа самого дискурса опреде¬
ляет, будет ли историей данная последо¬
вательность событий, тогда сама история
становится дискурсивным продуктом,
дискурсивной категорией. Хотя в нарра¬
тивном дискурсе идет речь об агентах,
событиях и связях между ними, эти аген¬
ты и события сами по себе не есть исто¬
рия, а есть просто материал для потенци¬
альной истории, точнее для многих, аль¬
тернативных, ее воплощений. Следуя Ф.
Кермоуду, можно сказать, что истории
имитируют мир возможного. Это значит,
что никакому «естественному» порядку
событий, как они «реально случились» в
действительности нарратив не соответст¬
вует, по меньшей мере, не этот предпо¬531
НАРРАТОЛОГИЯлагаемый порядок делает последователь¬
ность событий историей. Как замечает
Ц. Тодоров в «Поэтике прозы» (1977),
нарратив — есть дискурс, а не серия со¬
бытий, иначе говоря, не существует та¬
кой вещи, как додискурсивная, или не-
артикулированная, история. События
есть также компонент истории, иначе го¬
воря, различные положения дел превра¬
щаются в серию событий, а эта послед¬
няя — в историю — за счет того, что они
представлены в дискурсе.Нарратологи осмысляют событие
как наиболее фундаментальную и тесно
связанную с категорией времени исполь¬
зуемую нами в языке когнитивную
структуру. Мы постоянно говорим о со¬
бытиях, и может показаться, что мы зна¬
ем, что это такое. Но когда нам нужно
определить события, мы осознаем слож¬
ность вопроса. Словарь определяет собы¬
тие как «что-то, что случается или созер¬
цается как происходящее». Но для нар-
ратологических целей такое определение
недостаточно. Определения, предлагае¬
мые теоретиками литературы, едва ли
лучше проясняют дело: событие как
«что-нибудь, что случается, какой-то
случай, в особенности если с ним связа¬
но что-то важное». Другие определяют
их просто как «действия» или «случаи» в
зависимости от того, был их участник
агентом или потерпевшим. Третьи добав¬
ляют, что когда что-то происходит (слу¬
чается событие), ситуация обычно меня¬
ется. Для четвертых существенна связь
между событиями и завершенностью:
«событие есть происшествие в некотором
мире, которое обычно описывается как
имеющее мгновенный, одновременный,
нежели длительный или повторяющийся
характер» (К. Поланьи). В то время как
литературные теоретики обычно опреде¬
ляют нарратив с т. зр. глобальных
свойств, лингвисты концентрируются на
его внутренней структуре: макрострукту¬
ре (главные части типичной истории) и
микроструктуре (организация на уровне
высказываний и предложений). С их т.
зр., «минимальный» нарратив — это лю¬
бая последовательность предложений,
которая содержит по крайней мере одновременное соединение (два про/	ния, темпорально упорядоченные 	по отношению к другому, т. е. сопит ■
ные, к примеру, с помощью «потом
составят нарратив). Поэтому, если tu...
шинство событий, с т. зр. наррпннпм
могут быть расчленены на ряд микрин,
ствий и промежуточных состоянии, и и
оборот, многочисленные отделын<п>
бытия часто объединяются под мним
глобального события, такого как пи
Римской империи или II миронам ишь.
(такие события П. Рикер назыиап »н|«
ективными событиями»), то проп>н
подразделения либо объединения пн
тий переходит и на лингвисгн'и м и
уровень: «проективным событиям* и»
ветствуют «проективные глаголы (и»
вать», «путешествовать», «писать кит
которые организуют многочист-шн
микродействия в единый, недиффор! мм
рованный предикат деятельности I
филд подчеркивает счетность и шн м> •
вательность событий. В отличие ш ши
ратурно ориентированных нарраминм
нарратологи-лингвисты вообще пг м
ются вопросом о первичности струн г-
событий по отношению к структур ■
вествования. Так, Вольфсон покми.мм
что минимальные единицы дейсппш
сами по себе конституируют соОымп
скорее посредством операции т ри
чения времен. Нерасчлененные t > р*
действий подразделяются граммипи
скими средствами, в частности, мм •>
что уже произошли и остались и mшлом, и на те, что произошли, 		торых рассказывается в данный мни ,
и событием будет каждый времени >
промежуток, который т. о. создаем и <
сожалению, это определение m
средств опознавания событий в том и
сте, в котором не происходит смены "■
реключения) времен. Однако пройм и
ства, которые дает это определепт
стоят, во-первых, в признании |
говорящего в организации опыта и
ративные единицы (они не даны пне"
ри), во-вторых, в признании факт
события начинают существовать ним
как результат лингвистической опорами
при этом эти операции не ограни i532
НАРРАТОЛОГИЯ•pimill прошлого и настоящего времен.. предложение, иллюстрирующее за-
импеть событий от языка: «Сначала
ими не в силах прямо стоять. Затем
Hi,hi неспособен засунуть ключ в двер-
•* ••< it,нажину». Здесь нет «события»,| есть только «лингвистические со¬
чни.., и временная последователь-
п. покализована в организации гово-
•ншм своего собственного дискурса.		ем различные языки фиксируютп иную последовательность между<	. hi гиующими событиями различными•	hi По если это так, то не исключе¬
но попытки сформулировать общее
чншюе определение события бес-
■IIII пенны.И отличие от нарратологов-лингвис-
и иругие нарратологи трактуют собы-•	и качестве онтологически заданных и
.-и Iюных строгим образом отобразиться
<1<||ммптике, либо утверждают, что «со-
•11111» есть когнитивный конструкт, иг-
н.'ШиИ опосредующую роль междуи ом и языком, но строго не принад-
•г шишII ни к какой области. Если
и 11 а'шнное» событие понимается как
шшнпация реального события, темпо-
м.мни репрезентация, то вновь возни-I	проблема того, что понятие «реаль-
(■! событий», первичных и независи-
•■1ч по отношению к артикулирующему
ни курсу, сомнительно в контексте со¬
ченной онтологии. Возможно, мы
1*1 моя на более прочной онтологиче-
.it почве, если признаем, что событие
. п. не что иное, как герменевтический
и. |рукт для преобразования недиффе-
мнпронанного континуума сырых дан-
■||- опыта или воображения в вербаль-
етруктуры, которые мы используем•	| юн), чтобы говорить об опыте: в на-
н ионествованиях и т. о. его осмысли-■	н. Отношение между опытом, собы-
. hi и историями описывается так:И. юрни, опыт и события есть различ-
.ii. еущноети. Грубо говоря, опыт есть
...иik перекрывающих друг друга дейст-III	которые образуют повседневную
и ни.. События, в отличие от опыта, об-■	мм и1 потенциально идентифицируемы-
■I нпчалами и концами. Истории обрам¬ляют опыт как совокупность событий.
Истории есть одна из форм, которые
преобразуют опыт в очерченные едини¬
цы с началами, концами и кульмина¬
циями, а события есть одни из таких
очерченных единств. История есть пред¬
ставление события, поделенного на по¬
следовательно выстроенные единицы» (Т.
Шуман). Событие есть способ категори¬
зации опыта в том смысле, что категория
«событие» делает опыт доступным пони¬
манию, обеспечивая язык для разговора
об опыте.Нарративизация, процесс повество¬
вания, как она понимается в Н., пред¬
ставляет собой двушаговый процесс, со¬
стоящий из когнитивных и лингвисти¬
ческих операций. Первая операция
предполагает бессознательную сегмента¬
цию разрозненного контиинуума опыта
на когнитивные единицы, которые мы
называем «событиями». Вторая опера¬
ция — лингвистическое кодирование
этих событий как последовательности
предикатов, и, в конце концов, различ¬
ных типов предложений с целью «линеа¬
ризации» и «перспективизации», то есть
внесения в события некоторого порядка
и связности, изображения их конфигура¬
ции в осмысленном виде. Процесс нар-
ративизации есть с необходимостью ин¬
дивидуальный, субъективный акт, по¬
средством которого опыт проходит через
фильтр фокусирующего сознания, т. зр.
которого история будет отображать. Не
найдется двух нарраторов, которые пре¬
творили бы опыт или оценили состав¬
ляющие его элементы тем же самым спо¬
собом. Форма истории ограничена куда
строже, нежели форма событий в реаль¬
ной жизни. С одной стороны, в последо¬
вательности событий в повседневной
жизни часто вообще не существует оче¬
видных начал и ярко выраженных завер¬
шений; эти границы накладываются на
опыт схемой, «схематой» истории в соот¬
ветствии с нашими ожиданиями внятно¬
сти, «отделанности» нарратива. Но наря¬
ду с проблемой сегментации существует
вопрос линеаризации того, что внутрен¬
не «нелинеарно», т. е. не существует в
виде выраженной последовательности.533
НАРРАТОЛОГИЯВнутренние состояния индивида, кото¬
рые сопровождают ту или иную последо¬
вательность действий, «в жизни» продол¬
жаются и тогда, когда действие заверши¬
лось, в то время как в нарративе они
должны быть вербализованы как единич¬
ный пункт в линеарной последователь¬
ности. Один из способов, каким нарратив
справляется с этой проблемой выстраива¬
ния происходящего одновременно в не¬
которую последовательность — это кон¬
трастное использование временных ка¬
тегорий: обычно несовершенные виды
глагола используются для того, чтобы со¬
общать о продолжающихся состояниях и
деятельностях, которые служат как фон
для упорядоченных событий, о которых
сообщается в «перфектных», совершен¬
ных формах.С учетом сказанного, хотя представ¬
ление о том, что история существует как
нечто существующее до нарратива либо
наряду с ним, весьма распространено,
точнее было бы считать, что история
есть нарратив, поскольку не существует
истории независимо от нарративного
дискурса. Нарративный дискурс предпо¬
лагает кого-то рассказывающего о чем-
то кому-то еще. Тогда сюжет может быть
определен как троп, посредством которо¬
го нарратив представляет человеческие
действия, действия, предполагающие ли¬
бо взаимодействие между различными
агентами, изображаемыми в нарративе,
либо взаимодействие между рассказчи¬
ком и получателем, аудиторией. Послед¬
ний вариант акцентирован П. Бруксом,
определившим сюжет как «замысел и на¬
мерение нарратива, который формирует
историю и придает ей определенное на¬
правление» («Чтение ради сюжета»,
1984).Н. — молодая дисциплина, ее грани¬
цы до сих пор находятся в стадии ста¬
новления. Фактически Н. оформилась в
1960 — 70-х гг. в рамках структурной лин¬
гвистики, порождающей семантики,
структуралистской поэтики. Начало этой
дисциплины восходит к исследованию В.
Проппом русской сказки и К. Леви-
Строссом — логики мифа. Точнее гово¬
ря, использование В. Проппом структу¬ралистской парадигмы в анализе Ф
лора, а Р. Якобсоном и русскими Ф iлистами в анализе литературы, 	предпосылки для расширения при >
лизма, включившего в себя атрии,
гию К. Леви-Стросса, лингвиепи
Хомского и структуралистские lit i i
вания литературы Р. Бартом, И, 1>>,
вым и Ж. Жене, пытавшимисн im,
такого рода поэтику литературы, ■
играла бы роль, подобную той, ни. ,
лингвистика играет в функционир'н,
языка.Один из ведущих теоретики» 11
условно лидирующий по количепт
лок на его сочинения, Ж. Жене, и ,
вая на тесной связи теории (поит мкритики, в своей работе «Ннррм	дискурс» (1972) продемонстририим !
поэтика как «теория форм» моли i 1
выработана только на основе, дин >
от конкретного текста к общему нршн
пу. Таким конкретным текстом и
исследовании Жене явился цикн гнов М. Пруста «В поисках утрнч	времени». Этот двойной фокус р и
Жене объясняет в предисловии i •«Подобно любому сочинению, it	любому организму, «В поисках уцш ,
ного времени» сделано из униш |>-ных, или, по меньшей мере, 		видуальных, элементов, объединент ■
особом синетезе в конкретную ни
ность. Анализировать это — зип'ми
гаться не от общего к частному, ни и
ствительности от частного к оПни
Поэтому я должен признать, чти и
особенное, я нахожу всеобщее, и
желая поставить теорию на служи >
тике, я, против своей воли, стпини t.
тику на службу теории». Скоицетрн,
ванность Жене на нарратине ни
«лингвистическом производстве, П|»
значенном для рассказа об одном
более событиях», как на расшир,
словесного утверждения, приводи i
организации собственного аншпмм
ративного дискурса на основе rpi ■ i
горий, заимствованных из грнммм,--
глагола: «времени», имеющего ш >
временными отношениями мелип
весным дискурсом и теми собыiнм ■534
НАРРАТОЛОГИЯin n ом рассказывает, «наклонение»,
miiiiioo с модальностями нарративной
I" и итпции и «голос», с помощью ко-	•	ншсывается рассказчик и его ау-■	•••мин. Эта грамматическая аналогияими с общим теоретическим интере¬
сно к уподоблению поэтики лин-•	Iмы*. Изучение «времени» приводит
г '• I рытию двойной природы времени•	|'|щ I иве: с одной стороны, это время
Iч'пшш, как оно воплощено в напи-
мнтм тексте, с другой стороны, это■	hi событий, о которых данный дис-I	повествует. Жене подразделяет время•	фи категории: «порядок», «длитель-	 и «частота». В процессе исследова--ш| порядка сопоставляются порядок, в"••И'»м события организованы в дис-
I't I , С тем порядком, в каком они про¬
ищи в истории. Возможен очень про-
м ипрратив, в котором и тот и другой
•пипок будут абсолютно соответство-II	цруг другу, т. е. события истории бу-•	повествоваться в строгом хронологи-11	мм порядке. Но в литературе такое
ч«"1нется редко. Большинство нарра-•II кпрактеризуются тем, что Жене на-■	tn.ii I шшхрониями, т. е. несоответст¬
вии, несовпадениями между этими•	|ц порядками. Примером может слу-•	II нимало классического эпоса и мно-
ромшюв, приходящееся на некотороег | и-жутомное время, после чего следу¬
ет сказ о более ранних событиях.11	кик теория нарратива изучает, что
1111 > | о между собой имеют все возмож-•	ннрративы, каковы их руководящиеi	HHiiHiiiii. «Классические» нарратологи			бьши сосредоточены наннн.сических и семантических, дис-•	и11 ниш,IX характеристиках, отличающих
•Иннины от других означающих систем,
•сшепо сложившейся тогда модели
чнштива, правила, порождающие глу-		 структуры, представляют собойгмнннны и ограничения, обусловли-
•IHIIUIC семантическую связность и пра-•	I iivio логическую форму нарратива
| I|>гймас, М. Л. Райан). Культивиро-
tlllr структуралистской и позитивист-
•п методологии для изучения наррати-
нпрадоксально сочеталось у ряда ав¬торов с использованием нарративной ме¬
тодологии для отвержения нарратива как
такового. К примеру, исследование ми¬
фов Леви-Строссом включало исполь¬
зование таких нарративов, как «Царь
Эдип» для обоснования приоритета вне¬
временной структуры мифа по отноше¬
нию к диахроническим функциям нарра¬
тивного воплощения в сюжете. Тем не
менее даже в данной, имеющей наиболее
долгую историю и достигшей впечатляю¬
щих успехов, сфере дискурсивного иссле¬
дования нарратива не получено еще оп¬
ределенных ответов на вопросы того, к
примеру, плана, каковы пределы возмож¬
ных комбинаций фиксированных харак¬
теристик нарратива, в чем состоят отно¬
шения между повествующей личностью
и т. зр., с которой рассказывается нарра¬
тив и т. п.С другой стороны, в наши дни обна¬
руживается ограниченность чисто син¬
таксического исследования нарратива, в
частности, его сюжета (предпринятого В.
Проппом, Ж. Греймасом, Дж. Принсом),
проявляющаяся в неспособности схва¬
тить прогрессирующую логику, времен¬
ную динамику нарратива. Попытки опи¬
сать движущие силы, направляющие по¬
вествование к финалу, предприняты Т.
Пэйвелом, подчеркнувшим первостепен-
ность действия и превращения в повест¬
вовании и обрисовавшим систему энер¬
гий, напряжений, сопротивлений, кон¬
ституирующую сюжет, а также М. Л.
Райан, разработавшей модель нарратива,
на основе теорий искусственного интел¬
лекта, в рамках которой особенное вни¬
мание уделяется моментам неожиданно¬
сти и удивления, ускорения и задержки,
запутанности и прояснения в сюжете.Одним из главных направлений раз¬
вития Н. является совершающийся в на¬
ши дни переход от ее «классической»
версии, для которой были характерны
уверенность в возможности строгого, на¬
учного изучения нарратива по преиму¬
ществу лингвистическими средствами,
сосредоточенность на формально-син¬
таксических характеристиках нарратива,
и прежде всего его сюжета, в ущерб (как
это осознается сегодня) изучению зако¬535
НАРРАТОЛОГИЯномерностей создания его смысла, к «со¬
временной» версии, нацеленной по пре¬
имуществу, во-первых, на смысловые мо¬
менты повествования, во-вторых, на его
широко понимаемую прагматику.Многие нарратологи в наши дни ис¬
пользуют для рассмотрения истории, ле¬
жащей в основе повествования, метафо¬
ру вселенной, состоящей из одного или
более миров. Это реальные миры, суще¬
ствующие автономно, они могут похо¬
дить или не походить на наш собствен¬
ный «реальный» мир и включать в себя
настоящее положение вещей и то, что
ему предшествовало, законы, задающие
спектр возможных изменений данного
положения вещей и те изменения, кото¬
рые актуализовались. Эти реальные ми¬
ры могут либо управляться одной сово¬
купностью законов, либо, как в случае
расщепления на две или более автоном¬
ных сферы, к примеру, сакральную и
профанную, соответствующими каждой
из этих сфер типами законов. В повест¬
вовательной вселенной имеются также
относительные миры (репрезентации ре¬
альных или других относительных миров,
их «идеальные» модели либо альтернати¬
вы), каждый набор которых, принадлежа
какому-либо характеру, герою повество¬
вания, задает область, в которой этот ха¬
рактер существует. К примеру, есть эпи-
стемические миры, или миры знания (то,
что характер знает, то, во что он верит),
миры желания, моральные миры (опре¬
деляющие представления характера о хо¬
рошем и плохом, либо безразличном для
всех членов данной группы), альтерна¬
тивные миры (порождения психики:
мечты, фантазии, галлюцинации, проти¬
воречащие реальности заявления, вы¬
мыслы). С т. зр. данных семантических
характеристик, сюжет есть функция от¬
ношений между и внутри мирами в гло¬
бальной нарративной вселенной (Дж.
Принс). Сюжет движется от одной сово¬
купности отношений к другой посредст¬
вом событий, нацеленных «на», создаю¬
щих, влияющих «на» либо разрешающих
конфликты в этих отношениях. Эти кон¬
фликты и их мотивации могут различать¬
ся по типам и могут происходить, напри¬мер, между мирами двух различны i
ев (герой стремится к уединенном\ к
честву, героиню влечет блеск mi.m н
общества), между мирами той ofiiiih "•которой существует герой (норм1	ства, к которому принадлежит и'|	требуют от нее преданности муж у и .
жения детям, но она страстно шш
в X), либо в рамках одного lit чщ
данного героя (он предан семье и шшжить ради нее, но он уходит ит *	силу положенных им для себя i.n ■
чести).Если центральным понятием ми|,
тологов «классических» было иши
сюжета, то все большее внимание >
ратологов современных привлекшч 1 <
понятие, как «тема», под котором и .
мается возможная близость межн\
деленными типами нарративные > ч
тур, тематическое содержание и
иных артикуляций сюжета. Гик, и
ловушки объединяются описнпш.м
не-Томпсон так называемые «ш и*ченные» сказки. В этом же напрмм	проведены исследования смысли i ;>•>
ной архитектуры Т. Пейвелом. Спим
его концепции, в основе любого мин
вования лежат: равновесие, когорт и .установить либо переустановит!.	таток, который необходимо воешинп
нужда, требующая своего удошм п. ,
ния, другими словами, положит,
щей, взывающее к мобилизации нн р..
В своей работе «Поэтика сюжстп < i
драмы английского Возрождении' II4
Пейвел анализирует некоторые и i hi .
мых отношений между повсеминин
ной динамикой и вложением •терпи
набрасывает типологию сюжетом. •
ванную на энергии протагонист ипрепятствиях, которые ему hcocis	преодолеть, чтобы достичь коп к р. .
цели.Что касается нарастающего мим
ния, которое современная» II, ун.
прагматике, то нельзя сказать, что м
области исследования начинающем .
ля. «Классические» нарратологи, и не
де всего Р. Барт, касались пршммп
нарратива. В своей работе «Виси, ни
структурный анализ 				536
НАРРАТОЛОГИЯюн» (1966) мыслитель, классифици-■	иппгствоватеЩные тексты с т. зр.
		 и функций и выделяя среди| пиих кардинальные (разрешающие
и|и исконность сюжета) функции и	нн катализаторы (описывающиеи * уточные события во временной	мтсльности), проницательно за-| | I Нсгь все основания считать, что
пин im сюжета приходит в движение
	I in счет смешения временной по¬
пит гельности и логического следова-
| 'Inn гов, когда то, что случается после
"iiiporo события, начинает восприни-	кик случившееся вследствие него;п им случае можно предположить, чтоii	Iнио тексты возникают в результа-
|п и’матически допускаемой логиче-■	hi иишГжи..., воплощенной в формулеI	line, ergo propter hoc; эта формула
| 11 ih.i с тать девизом самой Судьбы, за--	циннией на «языке» повествователь-II	h i сгон...» Тем не менее структурали-I	и Имрт в том числе, стремившиеся		 вычленить универсалии| питания и описать повествование
шитое, испытывали трудности, пы-
..III учесть в своих систематических
| шиях фактор контекста и то, как
нн м’туальное измерение нарратива
.■и Истнует на его смысл. Для традици-	 ориентированных нарратологов,	‘иных характеристикой универ-Iт.с. черт повествования, важно было
..' iii. его идеальный, или прототипи-
' nil вариант. Так, согласно Херинг,с	имический нарратив в прошед-•	I времени сильнее связан с события-
н in отличие от статического описа-
|| и события рассказываются не в
i.iIIiiom порядке, но последовательно,
."Шстствии с тем временным поряд-■	и каком они в действительности	шли. Далее, завершение одного|цним предполагается началом того,
трос следует за ним». Прототипиче-■	111 нирратив фактичен и определен вончш: он запечатлевает уникальную
и и тщательность событий, которая
. mi место в конкретный момент вре-
■III (>м также предполагает тот смысл,
шкчшьный нарратор объективен, ус¬танавливая дистанцию между ним и рас¬
сказываемыми событиями, чтобы вос¬
произвести их так, как они реально
произошли, в линейном порядке, и с ми¬
нимумом персональной оценки или от¬
ступления. С этим комлексом черт обыч¬
но связано «прошлое нарратива».В идеализованном акте наррации
прагматические соображения (создание
правдоподобного и интересного наррати¬
ва, чтобы привлечь внимание слушателя,
предупредить перебивания и т. д.), как
правило, вторичны по отношению к
главной цели, информативной. Между
тем роль прагматических соображений в
отборе говорящим модели рассказывания
истории среди других способов сообще¬
ния информации не может быть недо¬
оценена. Поэтому современные наррато-
логи среди прочих отличий истории вы¬
деляют то, что она представляет собой
тип выражения, которым пользуются для
передачи опыта скорее в целях собствен¬
ного проявления (показа), чем в целях
передачи информации или каких-то
иных целях. Это указание на самопред-
ставление рассказчика посредством его
повествования лишено каких-либо обли¬
чающих обертонов, оно увязывается с
тем фундаментальным обстоятельством,
что повествование есть не только инфор¬
мирование слушателей, что имели место
такие и такие события, но побуждение
их пережить этот опыт, сообщение им
чувства, что они были там, где все про¬
исходило. Вместе с тем отмечается, что
одна из (предположительно, бессозна¬
тельных) целей, которые преследуют го¬
ворящие, выбирая нарратив среди других
способов сообщения информации, это
«показ» себя и стремление заслужить
одобрение в адрес их мастерства как рас¬
сказчиков.В компетенцию исследователей праг¬
матики нарратива входит и вычленение
его особенностей в сопоставлении с дру¬
гими способами вербализации опыта, с
разнообразными дискурсивными форма¬
ми, используемыми для преобразования
опыта в язык. Например, рапорты объе¬
диняет с нарративами такая черта, как
уникальность референта (они отобража¬537
НАРРАТОЛОГИЯют специфические события, которые про¬
изошли один раз, и прошлую темпораль-
ность). Но они отличаются от наррати¬
вов тем, что не объясняют, не отвечают
на вопрос, почему некто сделал что-то в
некоторый момент времени в некотором
мире, а также то, почему другие обстоя¬
тельства, имевшие место в соответствую¬
щий момент времени в этом мире оста¬
ются внешними по отношению к тексту.
Рапорты поэтому могут быть рассмотре¬
ны как нарративы, которым недостает
оценки. Важное прагматическое отличие
между повествованиями и рапортами в
том, что рассказчики ответственны за де¬
монстрацию уместности их текстов на
фоне общего дискурса и контекста ситуа¬
ции, слушатели повествований не должны
удивляться: «В чем же тут смысл?» В то
же время в случае рапортов ответствен¬
ность за определение уместности пред¬
ставленной информации лежит на слуша¬
теле. Очевидно, что рассказчик вымыш¬
ленной истории (реальный рассказчик,
автор) не сталкивается с тем же «бреме¬
нем уместности», что и говорящий,
включающий нарратив в разговор. На
романиста не возлагается необходимость
убедить читателя, что его роман есть
подходящее чтение для читателя в какой-
то определенный момент его жизни. Чи¬
татель выбирает текст и решает, когда его
взять с полки, а когда поставить обратно.
Позиция профессиональных рассказчи¬
ков в этом отношении ближе к позиции
естественных рассказчиков: они, как
правило, сами должны обосновать умест¬
ность своих историй. Нечто подобное
содержалось в ранних литературных жан¬
рах, где бремя демонстрации приемлемо¬
сти текста часто лежало на вымышлен¬
ном Говорящем, который создавал «апо¬
логию», оправдывающее предисловие для
истории, содержащейся в книге.Внимание к прагматике повествова¬
ния в последние годы было обусловлено,
однако, не столько внутренними затруд¬
нениями Н., сколько подъемом социо¬
лингвистических исследований и разви¬
тием теории коммуникации, нарастани¬
ем интереса к читателю со стороны
литературных критиков, развитием ког-нитологии. Все эти дисципли	правления исследований подними,
нарратологов к осознанию того пь> •
тельства, что нарратив должен рж ■
риваться не только как объект лиПп и,дукт, но и как процесс, точнее и	как обусловленное конкретной ш ■
взаимодействие двух сторон (ртч пп»
и получателя, воспринимающего), шь,между ними, обусловленный же	как минимум, одной из этих ■ i• ч*
Среди нарратологов звучат прин.тм и
высить, так сказать, социальную т, и
вительность своей дисциплины, и чи
ности, рассмотреть роль в проишнч'
нарративов таких факторов, кик и и .
раса, этнос, регион, возраст и ч и *!
Лансер, Р. Уорхол).Функции нарратива размообриим.
упорядочивающая, информирующийждающая, развлекающая, отшнч ш	внимание. Вместе с тем одним ич > нм.значительных достижений Н. кик 		плины стало обоснование того, ■
нарратив способен выполнять ряд > ш и
фических, точнее, уникальных, фуиют
условно говоря, трансформируют! и
темпоральной. По мнению Дж. Примуникальной является способноеп	итива не просто отражать некую и	вательность событий, но открыиниизобретать то, что может прои	«нарратив посредничает между ши.м
того, что есть, и человеческой yi и-
ленностью к тому, что может бынп-Кермоуд, анализируя в «Смысле 		шения» прозу Ж. П. Сартра, отршип '
го, как известно, тезис Аристотеля ни
что нет изменения без потенциал ми»без возможности, показывает, чг<	венные сочинения Сартра протинм|.
его теоретическим принципам, ли шм
и быть не может, ибо «в романс ин»
ние без потенциальности невозмо’мн
Все романы имитируют мир потении <
ности», без нее они превратит i
просто в хаос. С еще большей силоИ м.
чимость нарратива для конструириишм
возможных миров оттенена Ксрмоуни
работе «Происхождение скрытнос ти II
терпретация нарратива» (1979), в |оин|
нарратив определяется как интори| ■538
НАРРАТОЛОГИЯ-	i принципиально «неуловимого» мира.■	и"мимы, как правило, отображают'ин митичные отношения и ситуации■	ip драматических событий и харак-
п тк что необходимость рассказатьi	и им Iии Христа привела Марка и дру-
| шшгслистов к принятию сюжетной
hi*нип предательства, которое, будучи-	кипенным в фигуре Иуды, в конеч-■	пюге становится характером, живу-
нм I иосй собственной жизнью. Нарра-	 последовательность есть и «вели-■*н мнемоник», т. е., обладая компактной•мриштельной формой, эффективно
им, нпггиует запоминанию важных со-
ннП, их запечатлению в памяти чело-
| | ши. Вместе с тем она, согласноI	стулу, позволяет замалчивать «неук-■	не нопросы», неслучайно историки
с нючитают нарративы объяснениям.•11 нпрратив начинается как демисти-	шин, в интересах своей связности,спины и живости, он всегда говорит
к иIг, чем строго необходимо для того,
.им выразить смысл. Разнообразные
пннинс» детали открывают дорогу мно-
(Iиv иитерпретаций, отсюда следует,
м. «нарратив всегда влечет некоторую
■" hi. смутности».Представляя собой специфический•	. ншния (см. «Нарратив»), нарратив
иристо регистрирует события, он кон-.(пирует и интерпретирует их как зна-■	-ii.ie части осмысленного целого, при-I	ценим может быть ситуация или об¬
що, проект или жизнь человека.II	(Иркин! может дать объяснение судьбе
| пшидн или народа, единству «я» или
.п. и у существования группы. Показы-
| что разрозненные ситуации и собы-<>( инрнзуют одну означающую структу-
(нни наоборот), упорядочивая воз-
| пук> реальность и связуя ее воедино
нн! УШИМ лишь ему способом, нарратив•	си I модели трансформации или пере-
		 этой реальности. Неслучайно■	I инрратологов (М. Л. Райан, Дж.11	hi и п'), среди факторов, обусловливаю-м : ценность повествования как таково-
ныделяют такие, от которых зависит
". «рнесказываемость» (tellability). Раз-
		 М. Л. Райан формальная мо¬дель сюжета предполагает, что последняя
является функцией нереализовавшегося
ряда событий (неудачных действий, на¬
рушенных обещаний, разрушенных на¬
дежд и т. п), что эта функция нарастает
в случае, если нарратив «снует» между
соперничающими планами различных ге¬
роев. Дж. Принс связывает функцию рас¬
сказываемое™ с тем, что он называет
«нерассказанным»: теми словами, фраза¬
ми и пассажами, которые относятся к
тому, что не имело места (то, что могло
быть, не не случилось), не зависимо от
того, имеет ли их в виду рассказчик, ли¬
бо они проистекают из взглядов и раз¬
мышлений героя. «Нерассказанное», по
мнению теоретика, помогает прояснить
действие логики нарратива посредством
того, что каждая функция нарратива от¬
крывает альтернативу, совокупность воз¬
можных направлений его развития, и ка¬
ждый нарратив развивается в определен¬
ном направлении, противоположном
другим, возможным, направлениям его
развития. При том, что «нерассказанное»
может выполнять такие функции, как
индивидуализация персонажа, либо спо¬
собствовать развитию темы повествова¬
ния, более важная его функция — рито-
рически-интерпретативная. Относясь к
видению нарратора, рассказчика, оно об¬
рисовывает определенные способы соз¬
дания мира повествования, создания си¬
туации либо нарушения той или иной
конвенции, тем самым подчеркивая цен¬
ность нарратива в силу того, что в нем
задействованы различные и интересные
нарративные стратегии.Темпоральная функция нарратива
состоит в том, что он является способом
постижения времени: он выделяет раз¬
личные моменты во времени и устанав¬
ливает связь между ними, позволяет ус¬
мотреть смысл в самих временных после¬
довательностях, указывает на финал,
отчасти уже содержащийся в начале ис¬
тории, раскрывает значение времени,
внося, так сказать, человеческие смыслы
в его течение (см. «Нарратив»). Иными
словами, Н. продемонстрировала, что
нарратив есть структура и практика, ко¬
торая освещает человеческое существова¬539
НАРРАТОЛОГИЯние во времени и представляет людей в
качестве темпоральных существ. В силу
этого возрастает роль Н. для самопони¬
мания людей, ибо изучение природы
нарративов, того, как и почему люди их
конструируют, запоминают, пересказыва¬
ют, организуют их на основе таких кате¬
горий, как сюжет, рассказчик, характер
есть, по сути, изучение одного из фунда¬
ментальных и уникальных для человека
путей осмысления сущего и себя самого.
Этот момент получил существенное раз¬
витие в социально-конструктивистском
подходе к нарративу. Согласно ему, ин¬
дивидуальное сознание расценивается по
преимуществу как место возникновения
и сохранения нарративов.Кроме того, что Н. представляет со¬
бой автономную область поэтики, в рам¬
ках нее сложился значительный корпус
нарратологической критики, в которой, в
свою очередь, можно различить две глав¬
ные формы (типология Дж. Принса). Во-
первых, сегодняшняя нарратология свя¬
зана с поворотом внимания критиков к
закономерностям чтения, в этом смысле
любая «техническая» характеристика
нарратива оказывается связанной с кон¬
струированием значения, любое «как»
может привести к «почему» (Ж. Жене).
Так, Н. способствует прояснению чита¬
тельских реакций на определенные тек¬
сты (сила воздействия «Постороннего»А.	Камю объясняется в этой парадигме
на основе способа, которым Камю ис¬
ключает возможность локализовать мо¬
мент повествования в пространстве и
времени), позволяет прийти к опреде¬
ленным версиям интерпретации (переход
Флобера от повествования в первом ли¬
це к повествованию в третьем лице в
«Мадам Бовари» осмысляется как ре¬
зультат его отказа от субъективного пове¬
ствования) либо становится предпосыл¬
кой новых интерпретаций (перечисление
множества причин и следствий в начале
Гомеровой «Илиады» как указание на то,
что жизнь людей обусловлена высшими
силами, а совмещение важных событий с
самыми банальными — указание на бес¬
силие человека перед миром, изобилие
предчувствий — выражение фатализма и
т. д.Во-вторых, характеризуя эле*	необходимые для любого наррптшм
ределяя принципы, лежащие п ш»
создания нарративов, изучая сит 1
которыми нарративы отражают тин
бя, собственный код, уточняя, что ни
но конституирует данный текст и кич
ве должным образом рассказанною, hi
слеживая начальные и финальные ни
повествований, а также связь мели и
ми, Н. облегчает выбор исследовпн чн
нарратива как тематической рамки, чн
последние двадцать лет стало восьми и
пулярным. Так, это выражетси но мни ..
стве «нарративных» прочтений кит > п
ских либо популярных текстом, Иних раскрываются т. н. наррмп	стратегии рассказчиков, ромшим <
(всеведущий автор, рассказ от нчи
лица, внутренний монолог), демон. ч
руются многочисленные конвенции,
действованные в повествовании \ II
следние становятся особенно очошнни
ми, когда нарративы, созданные и рмт и
одной культуры, воспринимают! in
телями другой культуры: начиним ш
«сбоев» в восприятии, которые н|>он>дят, когда, положим, английски!! 	тель читает французские либо р\	романы и кончая нередкой нссшниПи
стью к восприятию кинофильмом 111*
ставителей «примитивных» кулмур
ходе таких исследований было пики пн.
что великие нарративы можно |т>.
знать по содержащемуся в них ими ,го, что их содержание есть не 		как драматизация их собственною ф н
ционирования: «в «примерных» мирр..
вах наррация есть теория наррмпии
конечном итоге, не существует npi имнарратива: нарратив обсуждае	сам себя, нарратив рассказывает т«м
бя» (Р. Барт).Постижение нарратива в кичи ..
темы в рамках Н. связано, во-по|)м11пониманием нарратива как 		го числа последовательностей, опы
ненных посредством соединения, ч< |>
вания либо включения одного м лр\.
во-вторых, с различением нпррини.
нарраторов и их адресатов; в-тргм.н
рассмотрением нарратива как струк i i
и процесса структурирования, оСуыч i ■540
НАРЦИССИЗМ11	• 1111, продукта и процесса его про-
|| run; в-четвертых, с допущением■	м щи упорядоченных серий транс-
I пиши нарратива; в-пятых, с демон-
, нии'И движения нарратива на основе
г ми мин к завершению и его осроч-
п и шестых, с его способностью «де-
!Ф|мшить» темпоральность и времен-м Пн мнению Дж. Принса, эти спе-
] м ич кие для Н. понимания нарратива
■-(*« i.i позволяют артикулировать тему•1<|||НИ1Ш следующим образом: «Нарра-■	и п. акт и есть объект. Этот акт и
к . и и .окт обладают определенной цен-		, которая... может быть модифи-■	и ши и терминах воли, долга, зна-
| иннсти, из которой нарратив проис-
м1 пни которую он подразумевает, и!Н1|1мц может быть негативной либо по-
нмшой в зависимости от обстоя-
н in, и которых возникает нарратив, и
ишиПстиованных в нем участников».Е. Г.ТрубинаМЛГЦИССИЗМ — привязанность■	шн к собственному Я как к внешне-
		 В психоанализе различаютсяминчный и вторичный Н. Первичный11	< и* нючается в любви к себе, в предос-
|| мин своего собственного тела для
. I нибидо — состояние, предшествую-■	мособности полноценно общатьсяII	I нмтно проявлять любовь к другим.11	мим случае Я и Оно еще не отделеныii	и г друга. Вторичный Н. заключает-
.* мм смещении в пределах самости все-
iih.i i-. гивного мира или в неспособно-
и нгмичать друг от друга самость и
.- шине объекты. Существует распро-
i мнимое мнение, согласно которому
. .ни I нчсская личность понимается как
г шпиня, изолированная от других,
» | ншичшая самой собой, тщеславная и■	и ннин в манерах поведения. Это на¬
ми снос объяснение и в самой куль-
имнН пимологии, ведущей свое началомн||и о красивом греческом юноше1	чините, который влюбился в свое от-
| "Нин и воде, думая, что это другой че-MII-K.II	мимическом употреблении тер-
" ммрциссическое отклонение лично¬сти» относится к жизни, погруженной во
внутренние переживания, в бесплодные
фантазии, также и к проявляющимся
при этом специфическим чертам в мане¬
рах поведения и свойствах характера.
Однако многие нарциссические пациенты
вполне успешно ориентируются и эффек¬
тивно действуют на социальном уровне.Считается, что нарциссические тен¬
денции сохраняются на протяжении всей
жизни человека и могут принимать как
здоровые, так и патологические формы в
зависимости от обстоятельств и культур-
но-исторического контекста.Нарциссические расстройства рас¬
сматриваются прежде всего как результат
родительского воздействия, лишенного
эмпатии (искреннего сочувствия), веду¬
щего к неспособности ребенка формиро¬
вать адекватное представление о себе, к
становлению такой личностной структу¬
ры, в которой внешнее демонстративное
приукрашивание камуфлирует глубинное
чувство опустошенности и утрату само¬
уважения.Нарциссическое развитие следует
своим собственным путем (так же как
объектные отношения), имеет свою спе¬
цифику. Не существует изначальной
причины, из-за которой нарциссические
наклонности и объектные отношения с
необходимостью оказывались бы проти¬
воположными. Напротив, они взаимодо-
полнительны по отношению друг к другу.
Нарциссическое развитие подразумевает
позитивные инвестиции и когнитивные
усилия, направленные во внутреннее
пространство самого себя, развитие и
утверждение самоуважения, установле¬
ние и достижение целей и предметов
стремления. Вместе с тем, индивид дей¬
ствует в режиме поиска новых жизнен¬
ных ориентиров, в постоянной пере¬
оценке ценностей и идеалов. Поэтому
нарциссическое развитие требует значи¬
тельных личностных ресурсов и является
задачей всей жизни.При работе с пациентами нарцисси-
ческой ориентации требуются особая ос¬
торожность и модификация аналитиче¬
ской техники. Тенденция или механизм
освоения такими пациентами объектного541
НАТУРАЛИЗМмира сами по себе служат им помехой в
способности к символической деятель¬
ности. Более того, интерпретации пере¬
носа в данном случае могут стать резуль¬
тативными только после долгого периода
взаимоотношений эмпатии, в течение
которого время и пространство разрушат
манию величия у нарциссического паци¬
ента. Мания величия нарциссического
типа является искаженной, гипертро¬
фированной версией индивидуальности,
нормальную форму которой пациент мог
достичь во взаимоотношениях со своим
окружением, но по разным причинам не
достиг.К. Ю. БагаевНАТУРАЛИЗМ — направление в
философии, отождествляющее социаль¬
ные процессы с природными явлениями,
распространяющее принципы и методы
естественных наук на область социально¬
го познания. Хотя существует множество
разновидностей Н., они единодушны в
отношении некоторых фундаментальных
принципов, на которых основывается
направление в целом: 1) в теоретическом
отношении из философии элиминируют¬
ся «метафизические» вопросы, пробле¬
мы, понятия и положения традиционной
философии, которые в силу их высокой
абстрактности не могут быть разрешены;2)	социальные явления, с т. зр. методоло¬
гической задачи, качественно идентифи¬
цируются с природными явлениями; 3)
универсализация принципов и методов
естественных наук и, соответственно,
экстраполяция методов анализа, приме¬
няемых в естествознании, в понимании
человека и общества; 4) философский
анализ сводится к выработке обобщен¬
ных эмпирически обоснованных теоре¬
тических положений, которые должны
стать ориентиром для прогнозирования
социальных явлений. Н. объясняет соци¬
альную реальность как внешнее по отно¬
шению к человеку, где действуют внепо¬
ложные человеческой деятельности нор¬
мы и ценности. А это ведет к незаконной
реификации общества. Вопрос о том, ка¬
ким образом конституируется такое об¬
щество, остается открытым. Социальнаяреальность начинает воспринимав	сама собой разумеющаяся естесин т.
основа, исходя из которой обын им-
вся человеческая деятельность. Ирин
ние натуралистических теорий к ■
альной реальности, экзистенцииm ипродукту человеческой 		oi щдет к непродуктивному исслошимнприроды этой реальности, к тми	объективации социальных процент.Г. X. Л с,	НАУКА — специфическая Ф-м-деятельности человека, обеспсчннп	получение нового знания, вырпОпи.Н".щая средства воспроизводства и pi	познавательного процесса, осуте	щая проверку, систематизацию и 		странение его результатов. Выдст ниоформление Н. происходит в 		вого тысячелетия до н. э.; ронни
европейской Н. традиционно счим
Древняя Греция. В этот период нмр-и
тывается язык Н., включающий ч> и
употребление понятий, опрсдопгииих связи, обоснование их следоишн	выводимость друг из друга. /)т	этого языка сопрягались так, ччппч ..
можно было подвергнуть логичп i им
вместе с тем публичной (в докажи
ве, в споре) проверке. В XV — .Will -
возникают экономические и тсхиим.стимулы, юридические и моралын	ентиры для развития и широкого рп>
стране ния Н. Обновляется тсхнич.
основа Н.: изобретаются и соисрии " <
вуются приборы, создаются инпр\ -ты, многократно усиливающие осп	ные органы человеческого восприм.
изготавливаются экспериментальны,
параты, искусственно вызываюнниродные эффекты, формирующие hi	сы, вещи, материалы с заранее онр
ленными свойствами.Эксперимент раздвигает прими м.
рамки человеческого опыта. НИ -
ждаются нормы экспериментальны! >•,верки и доказательства, количосш	обработки и представления дампы*страктные формы получаемого 		способствуют его связыванию, сумм. ,
ванию и, как представляется тогда, и542
НАУЧНАЯ ШКОЛАнинпму росту. Н. начинает работать и
•мнишься по стандартам крупного ма-	id производства. Объем научного•мни Пыстро растет, вместе с тем в ор-	ниши и методологии Н. обнаружи-с <i серьезные противоречия и изъя-
1 шндартизация и «машинизация» Н.
.* Iнчсски блокируют выполнение ею
mi пмй мо добыче новых знаний, по		шспию деятельных и познаватель-ч ' имсобностей людей. Узко понятый
: ч пипом Н. вступает в конфликт с
н(ми м понимаемой в XX столетии
.■.и hi кой человеческих проблем. В на-■	V4 п. выявилась непродуктивность
. ни I гнления объекта и вещи, реаль-
н in и мира вещей. В сфере научных
" чпилпий фиксируются пульсирую-
иолнообразные, самоорганизую-
•II.. н, прямо не воспроизводимые и не
•'нншнсмые объекты. Для их обнаруже-•	• ишсшивания», понимания требуют-
			 экспериментальные методики,иш иогическое и философское обеспе-
‘II Иозникает необходимость фило-
Ф. ми о обоснования перспектив Н.Прагматическая связь Н. и произ-
■: пш также оказывается неэффектив-iii	I к. не способствует обновлениюI	. иш ищионных форм экономики и
и.и.ииленности, усиливает тенденции
..'пиигшции как индустрии, так и Н.
‘I Менция становится производительной•	t ill ми сама по себе, но преломляясь
г 1 иимность работника. Внедрение Н.
и I и hi шодство меняет по сути соотно-		 живой и овеществленной, личной.им шичснной, творческой и нетворче-•	и! деятельности. В этом смысле Н.
-и i\пирует создание организационной■	мннсской среды, мотивирующей ин-
	нииую деятельность людей, распола-		II к «умножению», а не только к•	- м)му сложению их сил. В этом пла-
IH рсиективы Н. также требуют фило-
i" I мю обоснования. В XX столетии в•	II. была направлена критика раз-
■| нн.и философских школ, обществен-и политических движений. Эта кри-■	. п значительной мере справедливая,•	и ivпирует философский анализ осно-
"н||, структур и ориентиров современ¬ной Н. (см. «Гносеология», «Мышление»,
«Творчество»),В. Е. КемеровНАУЧНАЯ ШКОЛА - один из ти¬
пов научного сообщества, особая форма
кооперации научной деятельности. Раз¬
витие многих направлений науки связано
с деятельностью Н. ш.Н. ш. является таким социальным
феноменом науки, который позволяет
рассмотреть когнитивные и социальные
характеристики научной деятельности в
их единстве и взаимообусловленности.
Н. ш. образует ту динамическую единицу
науки, которая обеспечивает преемствен¬
ность научного знания и создает опти¬
мальные условия для его развития.Понятие о школе существовало уже
в древности. Как социальная форма раз¬
вития познания Н. ш. играла существен¬
ную роль в эпоху античности. Ранние
достижения математических, естествен¬
нонаучных и философских исследований
были в значительной степени обусловле¬
ны взаимопереплетением деятельности
больших, именитых школ и характерно¬
го для них взаимоотношения учитель —
ученик. Характеризуя античную науку,
Виндельбанд отмечал, что отдельный
ученый, вступая в одну из больших
школ, приобретал твердую опору для
своей т. зр. и определенные принципы
подхода к интересующим его вопросам и
предметам. Известно, что развитие ан¬
тичной философии осуществлялось в
рамках конкретных, отличающихся свое¬
образием философских школ, а также
благодаря преемственности и противо¬
стоянию между ними (школ перипатети¬
ков, стоиков, эпикурейцев, сократиков и
др.). Исторические особенности зарож¬
дения, развития и упадка этих школ по¬
лучили отражение в истории философ¬
ской мысли. Борьба школ, принимавшая
порой ожесточенные формы, чаще всего
продвигала вперед научную мысль, обес¬
печивала приращение научного и фило¬
софского знания.Понятие «научная школа» много¬
значно и имеет различные смысловые
оттенки. Этимология слова указывает на543
НАУЧНАЯ ШКОЛАто, что первоначальной функцией школы
являлась воспитательная. Школа служи¬
ла каналом коммуникации учителя с уче¬
никами, создавала особое поле общения,
посредством которого ученики приобща¬
лись к научным традициям, идеям, вы¬
двинутым учителем, и методам исследо¬
вания. Н. ш. часто обозначают именем
выдающегося ученого (школа Резерфор¬
да, школа Бора, школа Сеченова и т. п.),
иногда названием университетского го¬
рода (например, Оксфордская школа);
говорят также о национальной Н. ш. (на¬
пример, русская школа нейрофизиоло¬
гии). Важнейшей, атрибутивной функци¬
ей Н. ш. является трансляция системы
знаний. История каждой школы непо¬
вторима, как и биография каждого уче¬
ного — ее основателя. Каждая школа в
науке отличается одной лишь ей прису¬
щими свойствами. Воспроизведение из¬
вестного, стандартного знания, изобрете¬
ние изобретенного противоречит приро¬
де науки. Поэтому функция обучения,
приобщения к традиции неразрывно со¬
единена в Н. ш. с поиском нового зна¬
ния и новых методов решения задач.Н. ш. — это особый феномен, со¬
пряженный с другими научно-социаль¬
ными объединениями и структурами
науки, такими, как дисциплина, научное
направление, организация (институт, ла¬
боратория, сектор, кафедра), «невиди¬
мый колледж» и др., неидентичный им и
вместе с тем включенный в сложную
сеть отношений с этими образованиями.
Для того чтобы выявить характер взаи¬
моотношений Н. ш. со множеством дру¬
гих структурно-динамических единиц
науки, необходимо выявить ее отличие
от этих образований. Идентификация Н.
ш. является одной из сложных проблем
науковедения и требует комплексного
подхода.Важнейшие, инвариантные черты Н.
ш., позволяющие отличить данный тип
научного сообщества от других его ви¬
дов, состоят в следующем: 1. Н. ш. —
особая форма кооперации научного тру¬
да; 2. Конституирующей основой Н. ш.
является научная идея и исследователь¬
ская программа, которую развивают и
реализуют все члены данного научногосообщества; 3. Создателем школы иш
ется крупный ученый, выдвинувший *
учную идею и сформулировавший ш и
вы исследовательской программы ним
разработки, обладающий личным п им
ным авторитетом для всех участником И
ш. В перечне заслуг ученого по'нместо отводится созданию собстмпн	Н. ш.; 4. В процессе разработки иш im > ■
вательской программы и решении мм
ной проблемы происходит одном|и
нос обучение и воспитание учены im
вышение их научной квалификации im
ч. обучение в аспирантуре, подгоним ,
защита кандидатских и докторе к и ■ нм
сертаций, обучение эксперимептши и
мастерству и методам теоретичен и * и
следований). При этом исследоинс
ские цели и задачи подготовки нмучми
кадров выступают в Н. ш. как рнммтим
ные; 5. Участников Н. ш. o&mmiuhhi
общие духовные и социальные ценме i
проявляющиеся в мотивации ннучп
деятельности, нравственный этое, shim.
теризующий социально-психологи’м I > иклимат и межличностные отношеш	жду учеными и руководителем пп'
особый стиль научного мышлении, ним,
ждающий к творчеству. Отношении
ординации, неформальные личные i
такты (горизонтальные связи) и II
превалируют над отношениями фор 11
ной субординации (вертикальными > и
зями); 6. В Н. ш. создаются уелкнии >
свободного проявления индивидуши м>
способностей и творческого рост г м.
дого участника школы; Н. ш. прохоши
процессе своего развития необходима
стадии — возникновения, расцвети, i р"
зиса и распада.Термином «научная школа» от¬
чаются следующие основные титимм,
ческие формы: а) научно-образоиии *
ная школа; б) школа — исследоиме и
ский коллектив; в) школа как ццучм
направление, приобретающее при от¬
деленных социально-исторических у i
виях национальный, а иногда и ими i -
циональный характер. Однако м ча¬
том» виде эти типологические формы яш. встречаются довольно редко, 		линная Н. ш. объединяет чаще вест
три ипостаси. Так, школа русскою п544
НАУЧНАЯ ШКОЛАпт и И. М. Сеченова, как и школа Н.i	i > Резерфорда, представляла собой
шремемно и научное направление, и■	i> mm,'польский коллектив и выпол-
м| научно-образовательные функции
нипшия ученых.Н нитературе различают «классиче-
м. и «современные» Н. ш. К. Ланге
i' ll нидит основное различие между		 том, что якобы классические		 создаются исключительно при■	мн. |м птстах, тогда как «современные»I возникать на базе научно-исследо-■	■( ы к их институтов. На наш взгляд,
	 отличие не является существен-. Полое весомое отличие современ-
| II in. от «классической» состоит в
. что ученые, принадлежащие к со-
н иной Н. ш., могут одновременно
«и, н и и, в других формальных научныхI	| ii пнях, однако должны поддержи-
ч неформальное сотрудничество соо.mil" школой, развивать и реализовы-
.. исследовательскую программу, быть
« тилем ценностей и стиля научного
ММНИЧ1ИЯ, составляющих характерные•пн in школы, с которой исследователь
IIIIII своими корнями.И концепции Т. Куна, как известно,
и|1+псвым является понятие парадиг-
I ||'рионачально Кун признавал фено-
м школы несвойственным «нормаль-II	пмуке», т. е. ее парадигмальной ста-
м | |редпарадигмальный же периодI н '.Iрастеризовался противоборством
и hi I' угверждением парадигмы и пе-
минм к «нормальной науке» ситуация■	ыниется, школы сходят со сцены.
	 пом устанавливается общность тео-		 и методических позиций всех| н ниппелей данной дисциплины. Од-
•I11 шшьнейшее развитие науки приво-
I иыянлению фактов, которые невоз-
IIIII объяснить с помощью господ-
мниицсй парадигмы, в «нормальной»•	11 наступает кризис. Тогда, как и в
г ширадигмальный период, научное
||цисст1Ю снова распадается на школы.
м-1 чини революция кладет конец гос-
н ту парой парадигмы; на смену ей
мншииивается новая.Ммоследствии, под влиянием крити¬ки, Кун отказался от трактовки Н. ш. как
несовместимых с «нормальной» наукой и
парадигмой. Термин же «парадигма» за¬
нял столь прочные позиции во всех от¬
раслях знания, что многие последователи
Куна и исследователи науки стали назы¬
вать парадигму важнейшим конституи¬
рующим критерием Н. ш.В 70-е гг. советским психологом и
науковедом М. Г. Ярошевским была раз¬
работана весьма продуктивная трехас¬
пектная модель науки, в т. ч. в ее приме¬
нении к Н. ш. Согласно данному подхо¬
ду, ни один феномен науки, и прежде
всего Н. ш., не может быть адекватно
описан вне системы трех координат:
предметно-логической, социально-науч¬
ной и личностно-психологической. Ос¬
новной единицей анализа Н. ш. в этом
случае выступает исследовательская про¬
грамма, включающая эти три взаимодей¬
ствующих компонента (в отличие от «од¬
ноплоскостного», чисто логического по¬
нимания программы Лакатосом).Важнейшее значение для формиро¬
вания Н. ш. имеет научная идея, выдви¬
нутая лидером Н. ш. и получающая раз¬
витие в реализации исследовательской
программы. В разработке и реализации
исследовательской программы под руко¬
водством главы школы принимают уча¬
стие все ее члены.Н. ш. объединяет ученых, которые
принимают выдвинутую лидером науч¬
ную идею или теорию в качестве пара¬
дигмы, а предложенный им метод — как
способ решения научных проблем. Эта
идея (или теория) и развивается в иссле¬
довательскую программу, которая дает
опорные точки, позволяет увидеть в оп¬
ределенном ракурсе объект исследова¬
ния, перспективу анализа научной про¬
блемы. Структура и первоначальное со¬
держание программы продуцированы
лидером в ответ на проблемную ситуа¬
цию, возникшую под влиянием логики
науки, развития ее категориального строя.Н. ш. — это пример научного сооб¬
щества, в котором влияние на него лич¬
ностных качеств лидера особенно обна¬
жено. Ученый формируется не только
под непосредственным воздействием на¬545
НАУЧНОЕ СООБЩЕСТВОучных идей, но и под влиянием людей,
составляющих научное окружение, их
личностных свойств, ценностных ориен¬
таций, культуры, стиля мышления, моти¬
вационных установок и т. п. М. Поляни
полагал, что непосредственная связь ме¬
жду «мастером науки» (учителем) и его
«подмастерьем» (учеником) необходима в
силу того, что в исследовательском поис¬
ке всегда содержатся неформализуемые
компоненты, которые не могут быть ус¬
воены иначе, как путем прямого обще¬
ния. Эти компоненты не передаются че¬
рез текст (письменный или устный), не
вербализуются и потому не осознаются
не только другими, но и самим исследо¬
вателем. Поляни имел в виду чисто ког¬
нитивные компоненты научной деятель¬
ности. В своей книге «Личное знание»
он доказывает, что формально вышко¬
ленный ум, не приобщенный к живым
родникам «личного знания», бесполезен
для науки. Это своеобразное обучение
«личному знанию» как источнику твор¬
ческих идей является важнейшей функ¬
цией Н. ш. Благодаря общению с учите¬
лем исследователь принимает историче¬
скую эстафету развития научного знания.
Стержнем этой эстафеты является логи¬
ка развития науки, которая выражается в
форме всеобщих инвариантов — катего¬
риального строя науки. В Н. ш. осущест¬
вляется, т. о., обучение наиболее интим¬
ным и трудно вербализуемым механиз¬
мам научного творчества, передаваемым
«из первых рук» от крупного ученого,
лидера школы.Важным фактором, объединяющим
ученых в Н. ш., является стиль научного
мышления. Как отмечает американский
социолог науки Д. Раветц, понятие сти¬
ля проливает свет на целый ряд социаль¬
ных и психологических аспектов научной
деятельности и на функционирование Н.
ш. Стиль учителя передается его учени¬
кам, определяет способ межличностного
общения в Н. ш., мотивацию научной
деятельности ее членов. По мнению Д.
Раветца, некоторые характерные черты
Н. ш. могут быть идентифицированы на
основе неформального понимания стиля.Вместе с тем, деятельность отдель¬ного ученого, принадлежащего i ll
может быть относительно автономм.
том смысле, что он может самосини.
но разрабатывать определенный m и
научной проблемы, «собственную п> •
ку» общего исследовательского моим ...
пользуя исследовательскую прогрммм
категориальный аппарат, выработки,
школой. Результаты же деятепын..
ученого будут его собственным икиим..
достижения Н. ш. и будут интегрир'п.
ны в общий результат решении щнн.,,
мы. Одним из важных моментом, и» ..
ляющих мотивацию научной допоит,
сти, является признание этого ш
другими учеными и прежде всего и
кто принадлежит к той же Н. ш,Н.	ш. может превратиться и фн|.
определенной изоляции ученых ш
тальной части научного сообщса пн ■
она ограничивает коммуникации ум ни
с представителями других Н. т., чш m
чет за собой сужение научного круим. (
творческих идей, игнорирование н|цм.
альтернативных подходов к решении, и
учных проблем. В тех случаях, коглм и ш
ляционизм, борьба за выживание ■.
исследовательской программы и ш > и н
сохранение Н. ш. начинают доминнн
вать над творческим подходом н ш.
довательскими целями, наступает цж
данной Н. ш., который с неизбежно! и
приводит к ее распаду.Очевидна конечность сущсстиоижн
данного типа научного сообщсенш
хотя всякая Н. ш. уникальна и н|и м.
ща, непреходяща ее роль в научном и
знании, ее вклад в развитие наукиВ. Ф. КушнчНАУЧНОЕ СООБЩЕСТВО инятие, обозначающее одну из струни
ных единиц науки. Н. с. объединит \ t
ных, принадлежащих, как правило, i
ной научной дисциплине, работаюшм-
одном научном направлении, при,ж |..вающихся общих теоретических 		ний, принципов и методов решении и
следовательских задач.Понятие Н. с. как общности и
лектива) было введено в западной сони
логии науки в 40-х гг. нынешнею и.46
НАУЧНОЕ СООБЩЕСТВОНшшни; в 50-х гг. его развил Э.■	миоследствии оно стало фунда-| ii.		 представлением философии,"ни ни науки и науковедения.И итеоической для второй полови-
н теории научных революций Т.
нкшавшей большое влияние на	г социально-гуманитарного зна-| мммитие «Н. с.» сопряжено с цен-
>id|iiiм для его концепции понятием
I ими мп». Как замечает сам Кун, пер-
| ннн.пый способ введения им терми-
1н1|шдигма» содержит в себе логиче-
I I |»vi. Для него парадигма — это то,			 членов Н. с., и, наоборот,1 . спе шит из людей, признающих па-■	ч чу. И послесловии к книге «Струк-
| мнучмых революций», написанном
. ' ' емь лет после ее выхода в свет
ч.' |, он пытается «развести» данные	 Кун исходит из интуитивных|. I ишемий, которые легли в основу
шнмомитой теории и которые широ-
1"И иространились среди ученых-есте-
имнков, философов, социологов и
т . историков науки. Согласно этим
|. I ишемиям, Н. с. состоит из иссле-I..IM ней определенной научной специ-	in, которые получили сходное об-. ншмио и профессиональные навыки,		 обучения усвоили одну и туи пиую литературу и извлекли из нее		 из же уроки.Чисмы Н. с. считают себя и рассмат-		 другими в качестве единствен-■	июлей, ответственных за разработкуii	ппп иной системы разделяемых ими
II, включая и обучение учеников и
и шиштслей. В таких группах комму--	ниш бывает относительно полной, а
ц||| I тональные суждения относи-
и пи единодушными. Коммуникации
in кпу обособленными Н. с. иногда
*• I■, пшпельны, между отдельными со¬
пи I I ними может существовать сопер-
. 1.1 ню и конкуренция.| (чеиидно, с т. зр. Куна, что Н. с. су-
н. I ihviot ма множестве уровней. Наибо-
. глобальным является сообщество
представителей естественных наук.ч.1	п н пой системе основных научных
Im тональных групп располагаетсяуровень сообществ физиков, химиков,
астрономов, зоологов и т. п. Когда речь
идет о сложившихся дисциплинах, то, по
мнению Т. Куна, достаточными крите¬
риями принадлежности ученого к данно¬
му сообществу является их членство в
профессиональных обществах и чтение
научных журналов. На следующей ступе¬
ни выделяются также большие подгруп¬
пы, например, по физике твердого тела,
молекулярной физике, атомной физике и
т. п.Каждое Н. с., по Куну, имеет свой
собственный предмет исследования. Но
есть сообщества, которые подходят к од¬
ному и тому же предмету с несовмести¬
мых т. зр.В концепции Куна Н. с. коррелиру¬
ет, т. о., с понятием «дисциплина», но
также и расходится с ним. Важно то, что
любое Н. с. не могло бы заниматься сво¬
ей научной деятельностью без некоторой
системы общепринятых представлений,
ценностей, установок, мотивации и ме¬
тодов, с помощью которых исследуется
данная предметная область. Н. с. объеди¬
няет ученых, научная деятельность кото¬
рых строится на основе одинаковых па¬
радигм, опирается на одни и те же пра¬
вила и стандарты научной практики. Эта
общность установок и видимая согласо¬
ванность, которую они обеспечивают,
представляют собой предпосылки для
нормального развития науки. Формиро¬
вание парадигмы и появление на ее ос¬
нове более эзотерического типа иссле¬
дования является признаком зрелости
развития любой научной дисциплины.
Именно парадигма, которую разделяет
Н. с., принимаемая без доказательств,
определяет критерии для выбора науч¬
ных проблем, которые могут считаться в
принципе разрешимыми и важными для
исследования данным Н. с. «Однако, —
подмечает Кун, — парадигма может даже
изолировать сообщество от тех социаль¬
но важных проблем, которые нельзя
представить в терминах концептуального
и инструментального аппарата, предпо¬
лагаемого парадигмой». Согласно Куну,
члены Н. с. могут концентрировать вни¬
мание исключительно на тончайших и
НАУЧНОЕ СООБЩЕСТВОнаиболее эзотерических явлениях, кото¬
рые его интересуют. Принятие однажды
общей парадигмы освобождает Н. с. от
необходимости перестраивать свои ос¬
новные принципы. С т. зр. Куна, зрелое
Н. с. в гораздо большей степени, чем
любое другое профессиональное сообще¬
ство, изолировано от запросов непрофес¬
сионалов и повседневной жизни. По его
мнению, нет ни одного другого профес¬
сионального сообщества, где индивиду¬
альная творческая работа столь непосред¬
ственно была бы адресована другим чле¬
нам данной профессиональной группы и
зависела бы от их оценки. Члены Н. с. —
индивидуальные исследователи — благо¬
даря общим для них знаниям и опыту
работы, должны рассматриваться как
единственные знатоки правил игры или
некоторого эквивалентного основания
для решения научных проблем.В отличие от Т. Куна, нередко иден¬
тифицировавшего Н. с. и научную дис¬
циплину, П. Бурдье противопоставляет
эти понятия. Он считает, что понятие Н.
с. выполняет функцию понятия научно¬
го поля, представляющего собой поле
конкуренции между учеными за монопо¬
лию научного авторитета, за власть, за
легитимизацию научной работы.Исследователями науки, весьма про¬
дуктивно работавшими в рамках маркси¬
стской теоретической схемы, была пред¬
принята попытка интегрировать понятие
Н. с. в традиционный контекст социо¬
культурной детерминации научной дея¬
тельности и представлений о субъекте
научного познания, о науке как компо¬
ненте общества и социальном институте.
С данных теоретических позиций утвер¬
ждалось, что становление науки как
компонента общества и социального ин¬
ститута связано с выделением социально¬
профессионального слоя людей, непо¬
средственно занятых научной деятельно¬
стью. Эта социально-профессиональная
группа людей — Н. с. — становится не¬
посредственным субъектом научной дея¬
тельности. Н. с. рассматривалось как
«социализированный орган познаватель¬
ной деятельности общества», при этом
общество в целом оставалось субъектомпознания. Обществу придавался <
общего социального субъекта, и 11
непосредственного субъекта ил. ипознания и научной деятелы	марксистской социологии науки и >
коведении термин «Н. с.» получки и
большее распространение в ши|""
смысле — для обозначения всох икни
научной деятельностью. Его истин >
ли также и в более узких смысливобозначения представителей комм	научной дисциплины или междт ти,
нарного коллектива, работающем! н >
или ином научном направлении И
черкивалось, что Н. с. предетшиин i
бой социальное образование, сип шин
производством, хранением и ис|н и■< •
научных знаний. Оно обладаем m 1
целостностью, находится в опредом ни.отношениях с обществом, 		средой и располагает собственными
ханизмами воспроизводства и т |. ,
ния этой целостности. Главная ишнчн
общества — производство нового на¬
но решение этой задачи невозможниподготовки научных кадров и 		без практического использовании и
ченного знания.Одним из особых видов Н, с , • 111
жающих высокую стадию его рпякн,
является «невидимый колледж» не
низационная структура, основмииннк,
на преимущественно неформальны ,
муникациях ученых.Концепцию и термин «нешпт ■
колледж» в западной социологии ни • ■
выдвинул Дирек де Солла Прайс Пр ■
показал, что некоторые, хотя и ш •
ученые в определенной области ш i н>
вания поддерживают высокий viи..неформальной коммуникации и 		формация, полученная таким щи
имеет важное значение для эффек шип
го развития данного научного ипнрн
ния и получения новых роулм»,
«Невидимый колледж» — это kommvihh
тивная структура науки, обладающим
сокой степенью разнородное1! к
«неуловима» и относительно нес i р .
рирована. Ученые имеют миом,,
контактов с коллегами не только и i,
собственных областях исследовании548
НАУЧНЫЙ ПОТЕНЦИАЛ ОБЩЕСТВАi|<vi их сферах; некоторые из этих
н иш носят случайный и мимолет-
HliiiK'ivp, другие продолжительны во
пи "Невидимый колледж» стихий-
ни пнстся из Н. с.; в него включают-
" ■ пни.ко ученые, имеющие схожее
■н ише, родственную специальность,	не одну и ту же литературу, но,■	.и всего, объединенные общей на-
н ипрадигмой. Кроме того, для «не-
| нип колледжа» первостепенное зна-
ни имеют личные коммуникации уче-III	шнисимые от их официального•	им не жестко детерминированные
принадлежностью к институционали-'"шмому Н. с. Деятельность членов
"шшмого колледжа» носит сугубо ин-
п I \ и и i.i I ый характер, часто они разде-
||| 	рафически, могут проживать в•	I юродах и даже странах. Включе-
I 'и ного в «невидимый колледж» оз-iiii | признание его личного научного
| hi н развитие данного научного на-■	ши ния, высокую оценку его профес-
н'НИ.мого уровня и результатов иссле-	II м отражает высокий неформаль-и I пи ус ученого в Н. с. Участие в
'•наймом колледже» добровольно и
принимается учеными как ценность,' и пшощая мотивацию их научной
нннипи. По мнению Прайса, «неви-•	"Hi колледж» объединяет элиту взаи-
ili тующих и наиболее продуктив-
■н'ных в определенной исследова¬
нии!! области. Члены «невидимогоI	н а «а* могут состоять в личной пере-
. | истрепаться на научных конфе-	пр. п симпозиумах, обмениваться" I ими научных публикаций. Одним
параметров, характеризующих функ-
ннроиание «невидимого колледжа» иI	I .iniих количественной оценке, яв-
н и ..индекс цитирования», исследуе-
н наукометрией.И последние годы в связи с развита-
н пн.ютерной техники и информаци-
||| н кинологий возникли принципи-	 новые условия, способствующиеin ификации неформальных комму-■	.iiiiiII ученых и влияющие на функ-
ннрование «невидимых колледжей».1	щи сказать, что практически безгра¬ничное информационное пространство,
возможность участвовать в телеконфе¬
ренциях делают еще более размытыми
границы «невидимого колледжа» и выво¬
дят развитие Н. с. на качественно новый
уровень.В. Ф. КузнецоваНАУЧНЫЙ ПОТЕНЦИАЛ ОБЩЕ¬
СТВА — реальные возможности, которы¬
ми обладает общество для осуществления
научных исследований и использования
их результатов в социальной практике.Попытки определить различные по¬
казатели, характеризующие научно-ис¬
следовательский потенциал, были пред¬
приняты в 60-е гг. в документах Органи¬
зации европейского экономического
сотрудничества и развития (ОЭСР) и в
материалах ЮНЕСКО с целью учета на¬
учных ресурсов стран и их международ¬
ных сопоставлений. Считается, что ме¬
тодика, принятая на конференции экс¬
пертов ОЭСР в г. Фраскати (Италия) в
1963 г., — отправной пункт в системати¬
ческом сборе данных о научном потен¬
циале. Одно из первых определений на¬
учного потенциала приводится в мате¬
риалах ЮНЕСКО конца 60-х гг., в
которых под национальным научно-ис¬
следовательским потенциалом понимает¬
ся совокупность ресурсов, которыми су¬
веренно располагает страна для научных
открытий, изобретений и технических
новшеств, а также для решения нацио¬
нальных и межнациональных проблем,
которые выдвигают наука и применение
ее результатов. Такое определение отра¬
жает т. н. «ресурсный» подход к научно¬
му потенциалу. Однако ни в этих, ни в
более поздних работах ОЭСР и ЮНЕ¬
СКО не ставилась задача собственно на¬
учной разработки проблемы научного
потенциала, по существу их содержание
не выходило за рамки статистических
материалов.Проблема научного потенциала осоз¬
нается в отечественном науковедении в
связи с решением практических задач го¬
сударственного планирования и управле¬
ния наукой, повышения эффективности
научных исследований и связи науки с549
НАУЧНЫЙ ПОТЕНЦИАЛ ОБЩЕСТВАпроизводством. Поэтому на первый план
выступала задача количественной оценки
научного потенциала и его «составляю¬
щих», т. е. структурных компонентов.Значительный опыт изучения науч¬
ного потенциала был накоплен в рамках
одной из науковедческих дисциплин —
экономики науки. Ею был собран кон¬
кретный эмпирический материал, являю¬
щийся результатом количественного из¬
мерения отдельных параметров научного
потенциала. Это было оправдано, т. к.
принятие решений в области государст¬
венной научной политики необходимо
должно было основываться на конкрет¬
ных данных о численности научных кад¬
ров, о размерах финансирования фунда¬
ментальных и прикладных исследований,о	стоимости приборов и оборудования и
т. п. Вместе с тем, не все составляющие
научного потенциала могут быть выраже¬
ны количественно: накопленное научное
знание, научный задел, организационные
факторы науки не поддаются количест¬
венному измерению. К тому же Н. п. о.
как сложная система не есть простая
сумма количественно измеренных его со¬
ставляющих, а обладает новым качест¬
вом, возникающим именно в результате
их взаимодействия. Только количествен¬
ный анализ основных структурных ком¬
понентов явно недостаточен для оценки
научного потенциала, ибо прямыми под¬
счетами и экстраполяциями может быть
охарактеризован только низший, про¬
стейший уровень науки; параметры выс¬
ших, специфичных именно для науки
уровней организации характеризуется го¬
раздо более сложными, в основном каче¬
ственными, закономерностями развития.
Вследствие этого можно утверждать, что
получить адекватную характеристику Н.
п. о. можно только на основе единства
качественного и количественного его
анализа. Всякое конкретное, количест¬
венное исследование научного потенциа¬
ла, в том числе наукометрическое, эко¬
номическое должно основываться на
теоретических, методологических пред¬
посылках, содержать качественные, со¬
циально-философские критерии. А науч¬
ная политика, направленная на развитиенаучного потенциала и его эффп пи
использование в социальной нрш пдолжна опираться не только нн 		ственные данные о его отдельных	ляющих, но и на теоретически ш..
ванную концепцию научного покипи
которая может быть создана на оспин
циально-философского его анали шКроме того, проблема научной. ,
тенциала возникает как следстшн . .
познания науки, осознания сю сшн и
циальной значимости, для чего i|n'
ся определить социальные пролит и
и возможности ее развития, что mi i
и характеризует Н. п. о. Исслсдпн.и
Н. п. о. с социально-философски', и
ций — закономерный шаг на пут \ i * 1
ления социально-философской рп|м
сии науки.Анализ научного потенцишш и > > <ч
ально-философском аспекте ripe ж миет интерес для более полного 		науки, для предвидения опреденн	тенденций и закономерностей ее рнтия, имеет методологическое иш	для решения практических задач npi ■
зации и управления процессами рпчн.
и реализации научного потенциннмПо сути дела социально-фин¬
ский уровень анализа научною иш
циала представляет собой далыюИн.
конкретизацию, и углубление ирпОш-н
взаимосвязи и взаимообуслоинпип i
общества и науки, но уже «через при*
ее потенциала.Решение этой проблемы hoimh > и
двух направлениях. Во-первых, ш i 1
вание взаимовлияния науки и опии
«со стороны» общества, со стороны
циальной системы, т. е. выявлеии' >
что общество дает науке, какие epi >н
и ресурсы выделяет для формиротшн
развития научного потенциала. М.. .
рых, необходимо проследить взаимш н
общества и науки «со стороны» ее щи
циала: как сказывается наличие мнут
потенциала определенного уроиим
развитии общества, его подсистем ициальных институтов. Методоло! и	идеей при этом выступает понимпин.
щества как субъекта познания. И i нн
этим Н. п. о. может трактоваться и • н550
НАУЧНЫЙ ПОТЕНЦИАЛ ОБЩЕСТВА	с как совокупность возмож-I	ми*)|>ыми обладает общество для
| ишемия научно-познавательной
	I hi. В таком понимании науч-| и.инициал есть то, что общество
hi и, науке, какие условия, средст-
I" 1>| оно способно выделить для
■пинии. Такая широкая трактовка	ши пауки в определенном смыс-		шепнет узкоэкономическое егомине, когда Н. п. о. берется как11	пнраметров», имманентно при-
мших пауке.•	I определенной поддержки обще-
	 создания определенных усло-II	I' пения средств и ресурсов, нау-•	могла бы ни существовать, ни
пни иен. Общество, будучи заинтере-
’"1ым и практическом применении
" иыпынается заинтересованным и■	чтОы наука обладала потенциями
		 дальнейшего развития и при¬
нт и социальной практике. Эти
| ности определяются в конечном
I">имсм развития самого обществаmil ппуки, состоянием его экономи-i	\питой атмосферы.Ьи nil подход позволяет рассмотреть
| н.ные (функции науки как реализа-
iiiivmoro потенциала в социальной
."шоп.пости. Благодаря все более
"■hi |1сппизации научного потенциала
him шейной практике и происходит
. мни имощее влияние науки на раз-
ищцества, свидетельствующее о	мни и дифференциации ее соци-"|h функций. И, с другой стороны,
ннче и разнообразнее социальные
"ни науки, тем полнее реализуется•	и социальной практике.
Ищпектика взаимосвязи общества и
и I миги, призму ее потенциала тако-" реализация научного потенциала	шиной практике ведет к повыше-фонии экономического развития11	пн и его культуры. Тем самым уве-
.• IIIпси возможности общества для
пни ппуки, общество может выде-		мисс количество средств и ре-■II мня роста научного потенциала,
.■.чу справедливо определить Н. п. о.
			 социально-философском пла¬не как меру возможностей данного об¬
щества в познании законов природы,
общества и развития человека. В таком
аспекте научный потенциал является
определенной характеристикой всего об¬
щества, всей социальной системы на
данном историческом этапе ее развития.Н. п. о. формируется и развивается
лишь в той мере, в какой это позволяют
экономический базис и уровень развития
данного общества. Современная наука
требует огромных материальных средств
(включая финансирование научных ис¬
следований, создание опытно-экспери¬
ментальной базы, сложнейших приборов
и оборудования); большой численности
высококвалифицированных научных кад¬
ров и обслуживающего персонала, слож¬
ной системы организации и управления
исследованиями. Удовлетворение этих
потребностей науки в формировании ее
потенциала «со стороны» общества зави¬
сит, главным образом, от уровня разви¬
тия экономики, от состояния трудовых
ресурсов и системы образования, от го¬
сударственной научной политики и уча¬
стия частного сектора в ее поддержке.
Именно в этом ключе можно говорить о
социальной обусловленности научного
потенциала, развитие которого определя¬
ется рядом макросоциальных факторов и
условий. Сущность потенциала и его
особенности раскрываются, т. о., во всей
полноте только тогда, когда он рассмат¬
ривается в широком социальном контек¬
сте.Для раскрытия сущности научного
потенциала целесообразно проанализи¬
ровать его через категорию «возмож¬
ность», ибо эта категория не только наи¬
более близка по смыслу к понятию «по¬
тенциал», но и позволяет также понять
потенциал науки и его взаимосвязь с об¬
ществом не в статике, а в динамике, как
процесс развития, как процесс превра¬
щения возможности в действительность.
Вместе с тем, потенциал обнаруживает
себя не только как возможность, но и
как действительность; Н. п. о. указывает
не только на меру возможного в даль¬
нейшем развития науки, но и на меру
действительного, на наличный уровень551
НАУЧНЫЙ ПОТЕНЦИАЛ ОБЩЕСТВАразвития науки. В потенциале потому и
содержится возможность, что другой его
стороной является действительность: в
этом проявляется двуединая природа по¬
тенциала как меры совмещения возмож¬
ности и действительности.Определение сущности Н. п. о. через
категорию «возможность» не противоре¬
чит традиционному его пониманию как
совокупности ресурсов, или «составляю¬
щих», Н. п. о. — это конкретные, реаль¬
ные возможности, и поэтому он связан с
совокупностью условий, которые и дела¬
ют эти возможности осуществимыми,
включают в себя эти условия (по Гегелю,
«Реальная возможность некоторой мыс¬
лимой вещи есть... налично сущее мно¬
гообразие относящихся к ней обстоя¬
тельств»). Условия развития и реализа¬
ции научного потенциала — это все
внешние и внутренние связи науки в их
отношении к ее потенциалу. Без учета
этих объективных условий и детермини¬
рующих факторов, социальных связей
всякие измерения и оценки научного по¬
тенциала неизбежно будут носить огра¬
ниченный, формальный характер. Усло¬
вия являются средством перехода воз¬
можностей в действительность. Этот
переход означает не только развитие са¬
мого научного потенциала, но и условий,
с которыми он связан. Т. о., научный по¬
тенциал — это не просто абстрактные
возможности науки, а совокупность ре¬
альных возможностей, т. е. таких, осуще¬
ствление которых обеспечивается объек¬
тивными и субъективными условиями.
Условиями могут выступать и ресурсы —
научные кадры, материально-техниче¬
ские, финансовые и др.Н. п. о. — целостное образование,
имеющее сложную структуру. Структура,
как определенная упорядоченность эле¬
ментов, характеризует взаимосвязь и
взаимозависимость структурных компо¬
нентов научного потенциала. Ресурсы
становятся составляющими научного по¬
тенциала потому, что они, воздействуя
друг на друга, порождают саму систему
научного потенциала, и системностью их
взаимодействия во многом определяется
характеристика каждой составляющей
как таковой.Основными структурными t •
нентами научного потенциала, не» <
специфические функционал ми .и
грузки, являются: накопленное ".
(научный задел); кадры науки; фты.
рование научных исследовании
риально-технические элементы изационно-управленческие фак к >| 		нование необходимости и достат-м»
названных компонентов научною е
циала заключается в том, что ш
выступают как целостная харак и ри
научной деятельности, поскольку
ной стороны, ни один из них сим м
бе не способен обеспечить пропни
научных знаний и, с другой сторонi *
учная деятельность невозможна п* .
бы одного из них.Принципиально важным мим •
то, что научный потенциал не пи
стая сумма количественно и'шгр-•«*
его составляющих. Понимание и
циала науки в этом последнем «он
встречается в литературе и и прим
оценки научного потенциала ритм
отрасли, научного учреждения. Им
деле нет и не может быть единый \ и» \
цированных единиц, чтобы измерим
кие разнородные составляющие, нм ■
ры, занятые в науке, научный пни •
териально-техническая база науки •*
Кроме того, качество соединен нм
ментов в систему не отражаем и ••
средственно в количественных ном ■
лях. Н. п. о. как система обладаем ннн
качеством, не содержащимся м оПр »
щих его компонентах и воипп и
именно в результате их взаимодгИ» и
С позиций системного подкопи -дая составляющая научного hoi	может быть рассмотрена как отти н.
но самостоятельная его подсие и ми
Накопленное научное и ж и in
важнейшая часть Н. п. о. В широи-циально-философском понимш	представляет собой один из пилой
альных ресурсов. Научное знашп ми
ся информационным ресурсом, им i
можно рассматривать в качеств »•.
ного» и «выходного» параметром in
го потенциала. Процесс развитии <
ного знания предстает как протип. ч
вое взаимодействие когнитишт552
НАУЧНЫЙ ПОТЕНЦИАЛ ОБЩЕСТВА. п.турных факторов. Наряду с об-
мhi м научных знаний происходит
" их «морального старения», по-
I in т с- накопленное знание счита-н ' 		 заделом, а лишь то, кото-"|' к и актуальным в современных11	I <:. непосредственно участвует
н пишете нового знания. Объем ак-	и 11 шания (научного задела) не-п пн'ниым образом влияет на науч-		 пциал страны. Хотя накоплен-и миоиь открытое знание по своей
.■и принадлежит всему человечеству
hi исключает понятия интеллекту-
i| собственности), условно можно
hi, о степени его освоения в той	II стране, регионе и т. п. Кромефинн может некоторое время со¬
ни и тпйне научное открытие, сде-
|| учеными. Эти факторы опре-
I шносительную величину научно-		 и отдельной стране. Названные.пн особенности научного знания
пнпот не только количественное,| нчественное измерение научного	шт. Научный задел составляютivhh'cibchho результаты фундамен-
|"111 исследований, но могут вклю-
I и пего также и результаты при¬
ми 1 исследований.•	чиисительно самостоятельную под-п и научном потенциале пред-
н I собой совокупность кадров,
нцницих в научном производстве.
I минное использование научного•	щпима зависит от рациональной
*. | ч.1 кадров, занятых в науке, отмфпкпции, степени подготовленно-
птрчсских интеллектуальных спо-■	|с II собственно научных кадров,
и чпишощих рост научного знания,
и и I важных характеристик научных
I п является профессиональная
, I ivpn, закрепляющаяся в результате
цитированной подготовки науч-
I инроп, особенностей в статусе и	 различных профессиональныхИменно через кадровую состав-
|||yin II. п. о. связан с образователь-
| ишенциалом, включающим как уже		 уровень образовательной иi	| иональной подготовки, так ивозможности общества для дальнейше¬
го развития высшего образования.Следующий структурный компонент
научного потенциала — материально-ве¬
щественные элементы науки, образую¬
щие ее материальный фундамент. Это
здания, в которых размещаются научные
учреждения и вспомогательные службы,
оборудование и приборы, необходимые
для осуществления научных эксперимен¬
тов, компьютерная и вычислительная
техника, без которых немыслима совре¬
менная наука. Одна из современных тен¬
денций развития научного потенциала —
увеличение доли и значения материаль¬
но-технической базы в его структуре, оп¬
ределяющей технологии научных иссле¬
дований. Между тем приборы и оборудо¬
вание (техника) становятся действенным
компонентом Н. п. о. лишь в соединении
с трудом квалифицированных специали¬
стов, владеющих методами использова¬
ния данной техники. Поэтому для оцен¬
ки научного потенциала необходимо вер¬
но определять технологический уровень
исследований, а не только техническую
оснащенность науки.Финансовая компонента научного
потенциала — это часть финансовых ре¬
сурсов, выделяемых обществом для раз¬
вития научных исследований. Однако
размер финансирования научных иссле¬
дований лимитируется рядом факторов
и, в первую очередь, уровнем экономи¬
ческого развития общества. Самая слож¬
ная задача — определение рациональных
пропорций между ресурсами, которыми
располагает общество в данный период,
и затратами на развитие науки с тем,
чтобы сохранить Н. п. о. и обеспечить
его развитие, не нанеся ущерба развитию
других сфер общественной жизни. Эти
пропорции изменяются как по мере раз¬
вития науки, так и по мере развития об¬
щества. Экономический кризис, спад
производства приводят к резкому сокра¬
щению финансирования развития науки,
что неизбежно вызывает снижение уров¬
ня научного потенциала.Н. п. о. решающим образом зависит
от структуры организации и управления
научными исследованиями как на уровне553
НАЦИОНАЛИЗМстраны и региона, так и на уровне от¬
дельных научных учреждений. Понятие
«организация» применительно к научно¬
му потенциалу многоаспектно. Органи¬
зация связывает все структурные состав¬
ляющие Н. п. о. в единое целостное об¬
разование. В то же время можно
говорить об организации и управлении
научными исследованиями (фундамен¬
тальными и прикладными), об организа¬
ции подготовки и повышения квалифи¬
кации научных кадров и др. Необходимы
организация и управление развитием ма¬
териально-технической базы науки и ее
информационным обеспечением. Ин¬
формационное обеспечение научных ис¬
следований, создание организационно
автономных информационных подразде¬
лений и самостоятельных научно-ин¬
формационных учреждений означают
совершенствование организации науки, а
деятельность по информационному обес¬
печению является разновидностью ин¬
формационной деятельности. Организа¬
ционным факторам принадлежит также
главная роль в реализации Н. п. о. Чем
адекватнее формы организации научной
деятельности ее внутренним потребно¬
стям и особенностям, тем полнее Н. п. о.
может быть реализован, тем лучше наука
может удовлетворить потребности и за¬
просы общества. Проблема соответствия
форм организации науки ее особенно¬
стям и конкретным задачам весьма мно¬
гообразна в силу иерархичности системы
организации науки, а также необходимо¬
сти ее связи с социальной практикой.Конкретный анализ, измерение и
оценка научного потенциала по всем
структурным уровням и компонентам
необходимо должны основываться на со¬
циально-философском понимании его
сущности и дополнять теоретическую
концепцию Н. п. о.В. Ф. КузнецоваНАЦИОНАЛИЗМ — особое состоя¬
ние этнического сознания, его иллюзор¬
ная форма, а также идеологический и
политический принцип. Его содержание
составляет абсолютизация собственной
национальной исключительности, с не¬обходимостью соединенная с и	к чужим этническим общжн шч
правило, — к тем или иным комн» 1народам, и в крайних своих 		ях — с отказом им в праве ни i \ швание. Н. возникает как огне	и ,ция этнической общности ин ч,
тивные воздействия внешней i(социально-экономических и 		ских процессов, иноэтничесын"
ния). Если эти воздействия дшич и и,тимума, например, превышан>| 		мый для данного народа предел, i "i,
на каждом этапе жизни этнос и, ()■ i
но, меняется и зависит от осоПсмнн
его исторической судьбы, чш'нит
этноса, специфики его способом m >
ности, степени общности черт i , и
с его соседями и т. д., реакцииможет быть прямо протшнип	той, что была ответом на антнпи.
по качеству воздействия до ионии >
ния критической ситуации. Н. ш.и iв частности, ответной реакцией 	ских общностей на усиливающий и
щемировой процесс интермаинпм < <
ции. Однако реакция этнической i и
в форме Н. является реакцией ш нч..ной. В национальном сознании и|	дит фетишизация собственно пши
го, которое при этом начинай1! |ин
риваться как единственное иргш н.
основание бытия данной общие» и>дей, как единственный сото	критерий дифференциации чан ни м
го общества, определяющий п мнн <•
итоге все отношения между людьми
ническое становится в коиис i-• м.
объектом своего рода культа iiiiiim,
ритуализации. Националистски! ■ ■
ние чаще всего сводит этничеемн и.
чия к генетическим, а генофонн н
внешние проявления (такие кш гни,пологическая типизация) опредп	качестве единственного фактора, 		туирующего национальную цело! m
Рассматривая этнос как явление "
чительно генетическое, национшин '
сознание неизбежно недооценмиш i
сложную систему созданной этиот ■
зяйственной, государственной, ду^н
культуры, результаты многочт Н' м.554
НАЦИОНАЛЬНАЯ ИДЕЯпнмчсчжих взаимопроникновений (в
и нчютических), имевших место в	некой судьбе данного народа.| ■ пум национальную чистоту, Н. аб¬
онирует этническую замкнутость,•	in и конечном итоге к застою, уп¬
иши, упадку и гибели данной на-
. ни,noli культуры. И, следовательно,I I мысле националистический иде-
п и своей сущности оборотная сто-•	ншчиш космополитического, анти-
i’i11| пюмного, идеала разрушения на-
н,пи,ной культуры как таковой.Iтипологические основания Н. за¬
мы и рационализированном созна-
| и с если формально те или иные
нш пиитические концепции опира-
•I ни мистическую традицию. Рацио-		 (и наиболее ярко выраженной| , |, поведенный до утилитаризма)	‘пишет в данном случае прежденен|, земного процветания, дости-
, | мипитарного блага, практической
,ц имя данного народа в процессе■	омической борьбы. И любая идея об
чинности» данного народа «работа-и к ино на этот идеал. Н. всегда	шпет видение внешнего врага,н I убительно действующего на эт-
| yin общность. Как правило, таки-■	,.||,ними считаются иные этносы. Но
си ном остается в стороне вопрос опочему данный народ допускает в
пн пни себя подобные деструктив-
н ш Нсгпия. Признавая разрушитель-
чомн. внешних сил, националист-
ипнпние неизбежно признает и		 собственного народа про-п hi п. им, тем самым унижая собст-	 пициональное достоинство.В.	А. АлексееваНАЦИОНАЛЬНАЯ ИДЕЯ — систе-
			обобщение националь-•	пмосознания в его надвременном
ни представленное чаще всего в■	, и социально-философских или об-
(II, мно-политическихтекстов, художе-		 произведений. Соответственно,и может иметь как рационализиро-
Hihitl, гак и образно-типизационный
имени своего выражения. Суть Н. и.составляет проблема смысла бытия дан¬
ного народа-этноса. Смысложизненная
проблематика конкретизируется целым
рядом вопросов, характеризующих содер¬
жание Н. и. Среди них вопросы о «нача¬
ле» исторической судьбы народа, о его
генетических истоках, об историческом
будущем, о целях его существования, об
исторической и культурной миссии, о
его месте в мире, об отношениях с сосе¬
дями, об основаниях его уникальности,
об особенностях национального характе¬
ра и др. Н.и. неизбежно имеет религиоз¬
ный аспект, поскольку вероисповедание
всегда выступает одним из мощных эт-
ноконсолидирующих факторов. В этом
плане сформулированные выше пробле¬
мы осмысливаются как промысел Божий
в отношении того или иного народа, и
«...идея нации есть не то, что она сама
думает о себе во времени, но то, что Бог
думает о ней в вечности» (Вл. Соловьев).
Отсюда инвариантом Н. и. всегда являет¬
ся мессианская идея, основанная на те¬
зисе о богоизбранности данного народа ио	его особой роли в истории человечест¬
ва, хотя сама концепция богоизбранно¬
сти имеет различные инварианты — в за¬
висимости от особенностей религиозной
догматики, от культурно-исторической
традиции. Так, русская православная тра¬
диция обусловливает идею о том, что
русский народ является единственным
хранителем и проповедником православ¬
ной веры, призванным к страданию во
имя очищения всего человечества.Н. и. от своих философских и рели¬
гиозно-мистических оснований рано или
поздно всегда переходит к социально-си¬
туативному, даже — к конкретно-полити¬
ческому аспекту своего существования. В
таком виде она формулируется уже не
как идея о вневременном смысле бытия
народа-этноса, а как вопрос о конкрет¬
но-историческом предназначении тех со¬
циально-культурных форм (обществен¬
ных систем, институтов), которые были
созданы народом в ходе его историче¬
ской судьбы. Так возникает идея держав-
ности (например, «Москва — Третий
Рим» в русской культуре), идея нацио¬
нального миссионизма как «экспорта»555
НАЦИОНАЛЬНЫЙ ХАРАКТЕРэтносом своей культуры (идеал герма¬
низма) и т. д. Как правило, происходит
своеобразное «включение» идеи нации в
контекст геополитических теорий. На
этом уровне осуществляется осмысление
места данного народа и его государствен¬
ности в системе стратегических интере¬
сов государств того или иного региона
или общемировых. Таковым было, в ча¬
стности, обращение русских философов
различных направлений (от славяно¬
фильских до западнических) к конкрет¬
ной политической ситуации второй по¬
ловины XIX в., к месту России в системе
европейских держав, к проблеме Кон¬
стантинополя. Известный тезис о России
как своеобразном «щите», разделяющем
Восток и Запад, и в то же время — как о
начале, объединяющем в себе Восток и
Запад, имеет не только философский, со¬
циокультурный, образно-поэтический, но
и конкретный геополитический смысл.
Если сама Н. и. носит вневременной ха¬
рактер, то конкретные формы ее выраже¬
ния всегда историчны. Так, мы можем
проследить временную трансформацию,
например, российского славянофильства
от классических его форм, содержащих
весьма сильные ориентации на традици¬
онную православную культуру и тради¬
ционные (времен представительной мо¬
нархии) общественные структуры, до со¬
временных, весьма идеологизированных,
«патриотических» концепций.В.	А. АлексееваНАЦИОНАЛЬНЫЙ ХАРАКТЕР -а)	устойчивый комплекс личностных
черт представителей какого-либо этноса;б)	доминирующие в данной культуре
ценности, установки, стереотипы и ми¬
фологемы; в) нормы поведения и дея¬
тельности, которые отличают данный эт¬
нос от других. Н. х. — часть менталитета
как интегральной характеристики соци¬
ально-психологических особенностей лю¬
дей, принадлежащей к конкретной куль¬
туре.Это понятие почти совпадает с кате¬
горией базовой личности, применяемой
западными исследователями, под которой
понимаются «те склонности, представле¬ния, способы связи с другими и I и
торые делают индивида макси мат и
приимчивым к определенной к vim >
идеологии и которые позволяю1! см*тигать адекватной 		устойчивости в рамках существ
порядка».Операционализируемой, «т t
мой» формой Н. х. служат птгьстереотипы, выступающие к 		лирического индикатора харакъ рнм
ческого своеобразия людей одним
ческой общности.Глубокий анализ Н. х. (м нм
русского) произведен в трудин г
философов и писателей XIX иXX в. (прежде всего Достоеиск	стого, Бердяева, Лосского, Он ф
Шпета и др.).В. М, ,'lHit/inНЕНАСИЛИЯ ЭТИКА шишность этических, социальных и илогических принципов, 		идею отказа от агрессии в люПоИ Ф
По своему смыслу данные идо и и. .
разделить на две основные морсим •первых, отказ от агрессии м 		человека к окружающему миру м им
(соответственно, и в отношении iПОДОбнЫМ, ПОСКОЛЬКУ ОНИ ТИК'Ичасть мира). Во-вторых, принцин исилия в более узких рамках 		ниях между самими людьми и ри him ими формами их социальной 			По своему происхождению II. 		ся одной из древнейших этичссщ
трин, восходящей к эпохе родо ни
ного общества. В философско-шмрнн
гической литературе нередко тппни-»
мысль о том, что сама по себе 11 >
зана с формированием землодпн.'нцивилизации в противовес 		чевому «дикому» или же «варнпр' ■
обществу (Ф. Ницше, Г. Спот < i
Джеймс). Следует признать неоПш н*
ность такого утверждения. Премии >■
первобытное общество в целом ш ивает моральную регуляцию отнони 		разделении людей по критерию н<
чужой» (или даже «человек ih •
век»). Соответственно, ограничении556
НЕНАСИЛИЯ ЭТИКА<i |мчспи в отношении «своих»
и. нруггся санкционированием и
и ршшшцией агрессивно-нетерпи-	имя в отношении к чужакам.м.. I Фромму, жизнь родо-пле-
ипщсства определяется взаимо-
MI I иистинктов «созидания и со-		 и «деструкции-агрессии».		 зависит от фактора Be¬
rn ныживания самого рода или	иш его членов; именно выжи-и I шповится первичной и часто
I и I I ируомой основой всякого «эти-
| "им (кодекса)». Этноантрополо-
н' исследования показывают, что	mi ши» солидарность сама по себеми шуст существованию опреде-
форм «внутренней» агрессии.■	* * м 11• ограничиваются и детермини-
и фицицией, приобретая ритуально-
iirii I кий смысл (кровавые жертво-
		 ритуальные поединки и т.и-н ' и с тем, благодаря зависимости
ниш охотничьего рода от баланса
шипи промысловых животных И ПО-
ин чиновека, складываются особые
hi тминные формы Н. э. в отноше-
| ниогпым. В т. ч.: табу на нецеле-
I пион убийство, жестокое умерщв-
ш корбление «духа животного»,■	ми 1|ы1ые и очистительные обряды,приношения духам-покровителям
иш ! (Э. Тайлор, К. Леви-Стросс,1 .и Ьрюль, С. А. Токарев). В неко-■	| гнучаях долгом охотника после
шин промысла является зачатие ре-
| и I нчсстве возмещения за умерщв-
I иного существа. В раннеклассо-			строящемся, согласно"■ноской доктрине, на скрытых
|. подавления и агрессии властных
и отношении остальных слоев об-
I I нюменты Н. э. также приобре-
| \ доклассовый смысл. Это выра-
■| прежде всего, в выделении каст
-и иш И, сохраняющих особую «ри-•	нVHI чистоту» в отношении крово-	т. Это, как правило, сословияими (парна брахманов в Индии, като-
I in' гпященники в Западной Евро-
п I м.). Наряду с этим в религиозной
при раннеклассового общества скла¬дываются особые установки морального
ригоризма в отношении агрессии и осо¬
бенно физического уничтожения жизни.
Примером подобной установки может
служить чрезвычайно авторитетный в
традиционной индийской культуре прин¬
цип «ахимса», или непричинения вреда
живому. Он прямо связан с религиозно¬
философской традицией брахманизма и
индуизма, основанной на идее кармиче¬
ского круговорота духовно-жизненной
субстанции в масштабах целостного бо¬
жественно-естественного мироздания. В
соответствии с этой идеей, насильствен¬
ное прерывание жизни любого существа
фактически приравнено к человекоубий¬
ству, т. к. человеческая душа может ока¬
заться в любом телесном обличии. Этот
принцип порождает зачастую крайний
аскетизм и многочисленные табу (напо¬
добие завязывания рта во избежание
случайного проглатывания насекомых и
т. п.). В других религиозных традициях
сходные установки обретают разнообраз¬
ный смысл. Так, у зороастрийцев, верую¬
щих в принципиальный дуализм сущего,
бытует жесткое разделение всего живого
(в т. ч. и людей) на две категории. Одна
из них — существа, служащие благому
Ахурамазде, вторая — прислужники тем¬
ного Ангро-Майнью. Священный долг
верующего — оберегание первых и не¬
укоснительное уничтожение вторых (к ко¬
торым, как правило, относятся «вредные»
животные, пожиратели падали и т. п.).
Иудаистская традиция также разделяет
живое на «кошер» и «треф», т. е. дозво¬
ленное законом для употребления и за¬
претное (особенно для жертвоприноше¬
ний). Вместе с тем, общее порицание
убийства здесь отнесено лишь к челове¬
ческим взаимоотношениям. В общехри¬
стианской традиции присутствует свое¬
образное противоречие между «буквой»
религиозно-морального кодекса и его ис¬
полнением в обыденной и общественной
практике. В Нагорной проповеди Хри¬
ста, являющейся сводом основных мо¬
ральных предписаний, провозглашается
принцип «не убий» — без конкретизации
объекта данного несанкционированного
вероучением действия. Тем самым обос¬557
НЕНАСИЛИЯ ЭТИКАновывается греховность всякого убийства.
Но в практической жизни христианского
сообщества это понимается в основном
как «не убий человека» или «ближнего
своего» (за исключением некоторых про¬
тестантских и православно-старообряд¬
ческих и «духовных» течений). С другой
стороны, в той же христианской тради¬
ции и заимствующей отсюда это качест¬
во исламской распространен принцип
прощения «греха убийства» в том случае,
если оно направлено на «неверного»,
«язычника», «отступника» или офици¬
ально отлученного от церковной орга¬
низации. В исламской концепции мо¬
рального долга правоверного даже особо
подчеркивается обязанность крайне нега¬
тивного отношения к «неверным» —
вплоть до священной войны против них
(джихад, газават). Ислам и иудаизм рас¬
сматривают некоторые виды аморальных
действий (обман, клятвопреступление,
ненасилие, супружеская неверность, кра¬
жа) как несущественные, если постра¬
давшей стороной является «неверный»
(напротив, в некоторых случаях такое
поведение санкционируется религиозной
литературой типа Талмуда и Сунны). Ев¬
ропейское христианство, внешне не по¬
ощряя такую практику, также рассматри¬
вает грехи, сознательно совершенные в
отношении не-христиан как значительно
меньшие, нежели в иных случаях. Кроме
того, существует и особая внутриобщин-
ная дискриминация, как правило, по
половому признаку. Все три вышеупо¬
мянутых религиозных традиции рас¬
сматривают поступки мужчины значи¬
тельно «мягче», чем те же деяния, со¬
вершенные женщиной. Особенно это
касается нарушения сакрализованных
брачных отношений и агрессии, прояв¬
ленной женщиной в отношении мужчи¬
ны. И, напротив, религиозно санкцио¬
нируется моральное и физическое по¬
давление женской части человечества,
насаждается чисто патриархальный уклад
жизни и поведенческой регуляции. Мож¬
но особо отметить, что само освящение
и поощрение насилия многими исследо¬
вателями соотносится именно с укоре¬
нившимся господством патриархальноготипа культуры и социальной о|нни,ции. В целом, из крупнейших pi	но-культурных типов, пожплуИ
буддизм и индуизм последоватеш.пн
держиваются принципов Н. >. it i ммосновополагающих (хотя, бсзусл	ситуация характерна преимуит и<
для тех, кто избрал религио ннн * <
ние своим основным жизненнымсом). С развитием и усложнением	культурного взаимодействия 11 < и,
ретает все более независим),ill
религиозности характер, станотк с и,
метом и продуктом этико-филт "ф
разработок. В развитии светски Ф-
софских концепций Н. э. можнп <
точно уверенно выделить дни ми ирующих типа. Первый — субспнн	ный, т. е. выводящий принци	агрессии из особого метафи'пги
понимания человеческой сущност I
рой — конвенциональный, сия н.иши
Н. э. с теми или иными прагмлтн'и
ми параметрами международной' ■ ■ -чничества, социальной 		культурной толерантности. В иш	философии наиболее авторитетном >
цепцией ненасилия была этичен, имтрина стоиков. Она основана ни щ	пе сострадания всем людям, ми,,
«равны в том, что в равной стлм нм
ляются рабами судьбы» (Сенеки) Не
ление нетерпимости и агрессии п о
губление этого рабства. Кроме -
стоиками признавалась возможно. иреселения душ, что также накти	ответственность на придержишиоим,
таких воззрений. Здесь же рниинм
принцип непротивления злу itm iH"
существенно повлиявший на формир
ние христианской этической донрм
В последней ярко выражен магии ' ,
ния перед жизненными неуряшнс,
физическим насилием и властным
давлением, т. к. это рассматрииж i
качестве наказания за первородным мВ обыденной жизни христианин 	руководствоваться принципом i не¬
воздержания от насилия и шпини
всепрощающей любви к людям, 1мм
тельно, что развитие средневокнпон
щественной жизни вызывает ршрмс558
НЕОБХОДИМОСТЬ и СЛУЧАЙНОСТЬhi социальной теории принципаhi	или активного сопротивленияhi н елучае, если она злоупотребляет
ц| полномочиями и нарушает боже-
iiin.li' и естественные законы (Акви-
Ьфгилий Падуанский). С другой
ни, (югословская традиция всегда
ши нм ил мсрвичность собственно «бла-•	мной» мотивации поступков. Это		-первых, разрешение любыхii.iii.ix казусов в пользу веры, а не•	ипишйся практики взаимоотноше-
Н ио-вторых, требование активно-
иидспия вероучения и оправдан-
п(||,1чно табуированных действий с
и in iii.io (в том числе и насильствен-
н |и I пшмых). Становление новоевро-•	■II философии приводит к перено-	■		 насилия и ненасилия в сферу" i ii.iio политических теорий. Так, Н.
н.нн'пли вводит формулу зависимо-ii	muon политического действия от
ИНИНОЙ выгоды. Т. Гоббс строит
' пито абсолютистского государства
мин необходимости тотального по-	•	присущей человеку агрессивно-целях создания оптимального ха-
| Iщ ншимодействия и собственно са-
иинения рода. Тем самым им		 и оправдываются любые фор-.... царственного насилия. С разви-
. поной общественной формацииI	hi гнет проблема обоснования и
г» м. ния Н. э. Философия Просвеще-
имерждает неразумность насилия и
		 цуст идеал «вечного мира», по-■	тем па рациональной этике вза-
|п унижения и терпимости. И. Кант		 концепцию оптимизиро-" in морально-правового регулирова-	пильного взаимодействия, осно-пии ни априорных принципах разума
и.чприческом императиве или мо-
ним шконе. Здесь Н. э. вырастает
in in тоокосмических определений,
инерждения автономности индиви-	цающего неотчуждаемыми права-it мостоинствами личности. Сама■	ники социально-индивидуального
н.пействия приобретает сакральныеhi и качестве всеобщего закона.
| in но духу социально-этическиедоктрины разрабатывались в XIX — XX
вв. в рамках либерализма (Л. фон
Штейн), юриспруденции интересов (Р.
Штаммлер). Но основным субъектом не¬
насилия как типа социального действия
постепенно становится уже не «автоном¬
ный индивид», а социальная группа и
социально-государственное целое. Соз¬
дание в XX в. надгосударственных орга¬
нов социокультурной, экономической и
политической регуляции позволило раз¬
работать нормативные документы, опре¬
деляющие верховенство принципов Н. э.
во внутри- и межгосударственной поли¬
тике. Хотя нет возможности говорить о
реализации кантианского идеала тожде¬
ства моральной и правовой регуляции. В
области теоретической и практической
этики акцент также смещается на наибо¬
лее сложные и широкомасштабные про¬
блемы ненасилия. Так, М. К. Ганди не
только модернизирует древнюю тради¬
цию Н. э. индуизма, но и придает ей ак¬
тивно-социальные черты, благодаря чему
гандизм стал концептуальной основой
Движения неприсоединения — перспек¬
тивного явления глобального значения.Е. В. ГутовНЕОБХОДИМОСТЬ и СЛУЧАЙ¬
НОСТЬ — категории диалектики, выра¬
жающие своей полярностью существенно
разные степени зависимости относи¬
тельного от абсолютного, освещающие
характер связи возможного и действи¬
тельного, обоснованного и основания,
обозначающие меру обусловленности яв¬
ления его сущностью или законом.(1)	В обыденном смысле под Н. по¬
нимают то, что никак не обойти, что не¬
избежно, чему нельзя помешать или без
содействия чего невозможно жить и соз¬
давать блага. Логическая противополож¬
ность Н. — «обходимое», т. е. то, чего
можно избежать, что преодолимо и без
чего можно обойтись. С., согласно В. И.
Далю, есть нечаянное, приключившееся
само собой без умысла; случай — безот¬
четное и беспричинное начало, в которое
веруют отвергающие провидение; слу¬
чать — соединять в одно место или во¬
обще сближать. Так что случай — пересе¬559
НЕОБХОДИМОСТЬ и СЛУЧАЙНОСТЬчение разных фрагментов действительно¬
сти. В обычном смысле в С. вряд ли сле¬
дует видеть истинную противополож¬
ность объективной Н., поскольку люди
чаще применяют понятие С. в субъек¬
тивно-оценочном значении «неожидан¬
ности события, неясности его причины».
Когда говорят, что «наука — враг случай¬
ностей», то подразумевают именно этот
смысл С.; в других же смыслах (напри¬
мер, в описываемых ниже смыслах 2 и3)	наука признает объективно-реальную
природу С., изучает С. и использует зна¬
ние о них в практических целях.(2)	В пантеистической философии Н.
прежде всего понимается в смысле апо-
фатического (отрицательного) намека на
вездесущность Абсолюта: безусловное не¬
возможно обойти, все существующее есть
множество эманаций субстанции, первой
сущности. Согласно этой т. зр., Н. дейст¬
вует вовне из сферы невидимой и внут¬
ренней сущности, внешне она проявля¬
ется как акциденция (случайное бытие)
или модус («внешнее абсолютного», по
Гегелю). Спиноза учил, что каждый атри¬
бут необходимо выражает целокупность
субстанции; атрибут постигается из са¬
мого себя, внешне же он ограничивает
себя до масштаба «непосредственно дан¬
ного», выявляется через модус.Чем более нечто наделено субстан¬
циальными признаками (чем оно «бли¬
же» к Абсолюту), тем оно более Н.; на¬
против, чем слабее сопряжение косвен¬
ных производных Абсолюта с их
предельным основанием, тем более слу¬
чайным характером эти несовершенства
обладают, относясь к внешней сфере ак-
цидентального. Т. о., Н. и С. предстают
соотносящимися противоположностями,
и их взаимосвязь раскрывается по той же
логике, что и связи субстанциального
(атрибутивного) и акцидентального (мо¬
дуса), внутреннего и внешнего, сущности
и явления. «Совершающийся вслепую пе¬
реход необходимости (в случайность), —
пишет Гегель, — это скорее собственное
развертывание абсолютного, его внут¬
реннее движение, так что абсолютное,
становясь внешним, скорее обнаружива¬
ет само себя» (Гегель. Наука логики. В 3
т. Т. 2. М., 1971, с. 202).Если Абсолют проявляет ггГ)м
многоуровневую цепь эманации и
сущность многопорядкова, то ж ш ш
следует особо указывать онтолоип
уровень (систему отсчета), в отпит
которого нечто квалифицируют null
Н., либо, наоборот, как С. То, Ч1н ■ной системе отсчета Н., оборм	С.	в отношении действия сущи	лее глубокого порядка. И наоОорш
явления (качества) со временем him >
тически снимаются, овнутриваюи н >
ставе нового качества и возвратит>
виртуальное лоно сущности, то in иС.	способно интериоризоватьси и 11
полняя тем самым сущностные i пниСлучайное необходимо, а 	мое случайно; Н. не следует си	одной из ее разновидностей ъ и
бежности — и впадать в фаталшм и
занном смысле С. столь же оГн.п и
реальна, как и Н. Можно омрс/п нм
целом С. как пространственно нр>ную форму ограничения и 			Н. В снятой (виртуальной) форм> 1
полняет сферу Н. Н. всегда внутргин
лишь отсвечивает вовне через < Up
ляясь всякий раз через какую пш» >Н.	тем самым ограничивает и oipim
себя именно как Н., переходи и . •
случайную противоположность Им
тем С. сохраняет ряд черт Н., том t i
по существу оставаясь Н., но так i ■ -
совокупляет к этим чертам при ■■
своей уникальности, единичности, >|
менальности. Описанный подход i
быть также назван «эссенциипн ■ <
категории Н. и С. конкретизирую! и
мосвязь сущности и явления, рм< i р>
ют их соотношение под специфик .
углом зрения.(3)	С позиций вероятностно! и и
минизма Н. и С. понимаются как аи> i
ные формы действительности, ,мнм <
событий. Их противопоставляю! иделя ют путем различения двух тми	можностей, которые соответстнгим
вращаются в необходимую дейспии
ность и в случайную действитгщ.п-Возможности подразделяют по гм	их силы, степени вероятности но нн
от нуля (невозможное) до единимы <
ществленная возможность, т. с. днт560
НЕОТЧУЖДАЕМЫЕ ПРАВА ЛИЧНОСТИii	i Л. П. Шептулин предложил	II. и С. через понятия реаль-||||>|1мпльной возможностей. «Ре-
1и называются такие возможно-
Hupt.ic обусловлены необходимыми>	I м 11 и связями, законами функцио-	 и развития объекта; формаль-тпможности, которые обуслов-
. ' iiv'liiitnыми связями и отноше-
" (Шептулин А. П. Категории
| I нкit. М., 1971, с. 219).' ><1 >мппьные (абстрактные) возмож-
н 1мср»1ются малыми степенями ве--	in, для их осуществления недос-■	| ипнодимых условий, тем не менее| viiiercn, превращаются в действи-	и. (иапример, когда несколько•чн сильных конкурирующих меж-
"I! но зможностей обоюдно нейтра-
| круг друга и тем самым позволя-
и .ни с шиться какому-нибудь весьма
|» ршсиному «проекту будущего»).	 (конкретные) возможности об-,I мнксимальной жизнеспособно-
ммсокими степенями вероятности,■	ими к единице; для своей реализа-
-н и обеспечены всеми необходимы-моиними. В описываемой модели
п ' шпи Н. и С. с возможностью и	ш.ностью выступает «вероят-Пороятное — мера необходимого
пином (В. И. Корюкин, М. Н.	О, а также мера случайного втигельном.II	действительность, осуществив-
| in какой-либо одной из множест-
hi.iii.ix возможностей, а С. — дейст-
п и пость, в которую превратилась од-
| формальных возможностей. В ходе
.и роста в сфере сущности абстракт-
■„нможности способны усиливаться
п. ретных, а реальные возможности,, ими, подчас ослабевают до степе-
Формальных возможностей. В этомI,	границы между Н. и С. размыты,
н I поэтому способны переходить
и нруга в своем скрытом возможно-
| |ut шее, хотя продукты опредмечи-
"I принципиально разных возможно-
' пнеише «выглядят» как однотипные•			in,ные явления.ill Сторонники субъективного идеа¬лизма не признают объективного сущест¬
вования Н. и С. Так, Юм выводил их из
особенностей нашего мышления и при¬
вычек, Кант считал Н. и С. априорными
способами мыслительной деятельности,
внутренне присущими человеческому рас¬
судку. Э. Мах, Г. Якоби, Витгенштейн
сводили Н. к сугубо логической связи
понятий, к логической Н. Риккерт, Вин-
дел ьбанд и ряд других неокантианцев,
признавая Н. в природе, отвергали ее в
общественной жизни. Многие филосо¬
фы-эмпирики склонны понимать дейст¬
вительность как сумму единичных фак¬
тов, чувственных данных и не находить в
ней действия Н.; для них в мире господ¬
ствует С.Как видим, в ходе истории филосо¬
фии выработаны разные по своему идей¬
ному основанию модели Н. и С., кото¬
рые и ныне остаются взаимодополняю¬
щими теоретическими альтернативами.
Пока никому не удавалось непротиворе¬
чивое и общезначимое обобщение этих
альтернатив; среди них остается лишь
только выбирать ту, которая созвучна на¬
шему мироотношению. Эти модели (в
особенности 2 и 3) применяют для опи¬
сания динамических и статистических
процессов объективного характера в при¬
роде и обществе, а также процессов це-
леполагания и душевной жизни.Д. В. ПивоваровНЕОТЧУЖДАЕМЫЕ ПРАВА ЛИЧ¬
НОСТИ — комплекс принадлежащих че¬
ловеку от рождения прав и свобод, опре¬
деляющий его правоспособность и меру
личной автономии по отношению к дей¬
ствиям других лиц или общественных
институтов. Н. п. л. в современной соци¬
ально-политической мысли являются
компонентом комплекса прав человека.
В таком качестве они представляют со¬
бой фундамент как естественного права,
так и права вообще. С правовой т. зр. Н.
п. л. полагают экзистенциональную са¬
моценность индивидов и не переносятся
автоматически на сообщества, в которые
так или иначе включается индивид, не
подавляются и не отчуждаются ими. В
совокупность Н. п. л. входят граждан¬561
НЕОТЧУЖДАЕМЫЕ ПРАВА ЛИЧНОСТИские права и политические свободы,
экономические, социальные, культур¬
ные права. В современной практике
правоотношений они закрепляются кон-
ститу ци он н о-за кон одател ьными норма¬
ми и актами отдельных государств, а так¬
же входят в систему международных пра¬
вовых отношений и связей. В последнем
случае они закрепляются в официальных
документах различных международных
правовых сообществ, таких как ООН,
ЮНЕСКО и др. Теоретические представ¬
ления о Н. п. л. имеют своей основой
давнюю традицию, восходящую к фило¬
софскому и юридическому мышлению
античности. Первая юридическая форма,
выражающая идею Н. п. л. — римское
частное право, закрепившее неотчуждае¬
мые права свободного гражданина поли¬
са. При этом следует говорить скорее о
принадлежности гражданских прав не
отдельной личности, а гражданину по¬
стольку, поскольку он является членом
«политического общения свободных и
равных граждан» (Аристотель). В данном
случае в представлениях о правах лично¬
сти нет существенного различия между
правами-свободами и правами-обязанно¬
стями. Средневековая юридическая тео¬
рия и практика оперируют сословно¬
корпоративными формами права, в кото¬
рых личные права как комплекс
привилегий и обязанностей также опре¬
деляются рождением («право крови») и
иерархическим статусом человека. Хотя
именно в средневековой мысли можно
найти истоки представлений о «народ¬
ном суверенитете» и моральной автоно¬
мии индивидов (последняя выражается в
виде религиозно-моральной свободы
христианина перед лицом «безбожной»
власти). В естественно-правовых теориях
XVII — XVIII вв. впервые отчетливо ут¬
верждаются Н. п. л. в собственном смыс¬
ле. Здесь они постулируются в качестве
естественных законов, отражающихся в
человеческом разуме и определяющих
его индивидуальную и социальную при¬
роду. Труды Г. Гроция, Б. Спинозы, Т.
Гоббса, Дж. Локка, Ч. Беккариа, Ш. Л.
Монтескье, С. Пуффендорфа создали ос¬
нову для классического понимания Н. п.
л., выраженного в учении Ж.-Ж. Руссо, атакже правовых документах G и> г
риканской и Французской режиннм.-
в Декларации независимости и м
ции прав человека и гражданин»
период под Н. п. л. понимиин i 1
щую совокупность прав и смогши
на жизнь и стремление к се пиши,
во частной собственности, прими и.,
боду самоопределения (выбор мм м
тельства, рода занятий, стили +«■
свободу совести и вероиспоипшнн ■
боду участия в общеграждански'. м|<
сах, свободу собраний и почти ■
стремления к личному счастью и i
естественно-правовой традиции 11
ваются представления о Пронин
характере государства и полмшч-власти, поскольку они явлнкп	моцелью, а средством гарантии и
мизации возможных коллизий II
Более того, теоретики естествен ни и
ва переносят характерные черт м
дивидуальных правоотношений ни >
дарственно-правовые институты и н>результатом чего является 	 		щественного договора, сознтгиын
леполагающего учреждения госунир
путем волеизъявления его будушн» и
дан. Именно этой условной п|шн>
обосновывается зависимость госяир
в его структуре и деятельности oi <
дения им Н. п. л. И. Кант вводиi i-
плекс Н. п. л. право на участие и ф.,
ровании законодательной и шиит¬
ской власти и особенно подчгри
неотчуждаемый характер свободы 1рн-
ки гражданином любых действий и»
ства, затрагивающих его гражДИт \ -
вовые интересы. Гегель одним m п-.
философски обосновывает прсп ..
невиновности, выражающуюся и
что «судить о человеке необхощм
его самоопределению» (т. е. npniMi. i
ветственность распространяет! .
на сознательные и целенапришь
действия, ей не подлежит сфсрп 1 -
ний, моральных ориентиром и по-•
ний лица). В дальнейшем разшинм
лософии права концепция естест .Н.	п. л. была дополнена аналиюм н
циальной и деятельностной прнре >>
силу этого фундаментальный чир.
прав и свобод личности предо пни»562
НЕПРОТИВЛЕНИЕ ЗЛУin I призму присущих человеку ин-
н. цепей и социально-исторически
, нитрованных потребностей, хотя в	трсменной философско-право-I'ini ia Н. п. л. закрепилось ореде-•	юстаенные». Развитие правоот-
iiiit и современном обществе мож-
» ||<'/цггь по двум направлениям.I>м1,|к, формирование и модерниза-	шмко-правовых и общественныхи , ши, обеспечивающих гарантию
■in II. п. л. в конкретных соци-
П'иипических системах. Во-вто-
I о ширсние сферы Н. п. л., перенос
iipiii шипов на различные виды
|> | mix общностей (дети, женщи-
, ппншальные меньшинства, граж-
>> > ообщества). В последнем случае
I hi.iivio роль играют формирую->	институты международного право-■	шмодействия, под эгидой кото-■	mill разработаны и приняты боль-		 современных государств ряди шальных нормативных докумен-
>|| |||'шшющих и развивающих кон-	 II п. л.. В их числе Всеобщаячинши прав человека (1948), Меж-I	iHiii.ili билль о правах человека
Мскнирация прав ребенка и т. д.
>1М|1гмсиной философско-правовой>	п ном контексте на первый план
и как правило, не нормативные
hi II п. л., а функциональные про-
, I (оследние связаны, с одной сто-, > проблемой соответствия между-
>ц|,is стандартов Н. п. л. и локаль-
» \ чирстиенно-правовых систем. И,
чни ч, существенным звеном совре-
"| правового развития является во-
| от ношении правовых свобод и
„I и обязанностей, мера социально-
|,,'|| ответственности личности пе-
<|111н с I ном, средства стабилизации
шинирования Н. п. л. и проблема
мм II и ости государств и других
icil in нарушение прав человека и
hi Но всяком случае, современ-
протические и практические ас->	I отопления правового общества
■i>i мши сказаны с проблемой Н. п. л.Е. В. ГутовНЕПРОТИВЛЕНИЕ ЗЛУ - прин¬
цип, укорененный в различных культур¬
ных парадигмах, идеал личной и общест¬
венной жизни, основанный на убежде¬
нии в том, что активное противостояние
злу ведет к его усилению. Как правило,
основные мотивы этических и социаль¬
но-политических концепций, связанных
с этим принципом, содержатся в религи¬
озных учениях. Наиболее характерный
постулат религиозного миропонимания —
идея греховности и незавершенности че¬
ловека и мира посюстороннего бытия —
является главным источником такого ро¬
да концепций. Свойственное основным
религиозно-культурным доктринам (хри¬
стианство, буддизм, индуизм, ислам)
стремление к той или иной форме тео¬
дицеи вместе с утверждением транс¬
цендентально-абсолютной природы Бо¬
га провоцирует постулат о несовершен¬
стве мира и человеческой природы как
источнике мирового зла. Отождествле¬
ние абсолютного с благом, истиной,
красотой одновременно утверждает не-
подлинность, несубстанциальность и
преходящесть этих сущностей. Отсюда
происходит утверждение двойственно¬
сти человеческого существования и сущ¬
ности, заключающейся в противостоя¬
нии духовного и материально-телесного.
Одно из следствий дуализма человече¬
ского бытия — утверждение отчужденно¬
го характера практически-социальной
деятельности, формирование идеала со¬
зерцательной жизни, своего рода «внут¬
реннего отшельничества».Различные культурные парадигмы
имеют свои источники принципа Н. з.
Так, традиционный даосизм выдвигает
идеал радикального недеяния в качестве
мудрого пути жизни (хотя он прямо не
связан с оппозицией добра и зла, по¬
скольку направляющее и всеприсутст-
вующее дао запредельно всяким челове¬
ческим представлениям; именно поэтому
любое целенаправленное действие, вле¬
кущее за собой изменение порядка ве¬
щей, уже есть зло в силу принципиальной
негарантированности его последствий).
Индуистский и буддистский принцип
ахимса («непричинение зла живому») ос¬563
НЕПРОТИВЛЕНИЕ ЗЛУнован на дхармической картине мирозда¬
ния и учении о кармическом круговоро¬
те жизней. Эталон личной жизни при
этом связан либо с радикальным «уходом
из мира», либо с достижением внутрен¬
ней индифферентности по отношению к
мировой реальности, которая есть лишь
псевдореальность, плод случайного ком¬
бинирования дхарм.Христианская культура дает свои ис¬
токи принципа Н. з. Они содержатся как
в фундаментальных этических заповедях,
так и в общих концепциях человека, об¬
щества, истории. Главенство морально-
этических ориентаций в социальном дей¬
ствии христианства связано с утвержде¬
нием личностного эталона «жизни в
Боге» и социального идеала «церковной
общности», основанной не на выгоде
или материальной необходимости объеди¬
нения, но на духовно-коммуникативной и
конфессиональной общности. Фактиче¬
ски, традиционный христианский идеалН.	з. занимает промежуточное место
(как мировоззренческая ориентация на
определенный тип социального дейст¬
вия) между радикальным монашеским
аскетизмом и протестантским «мир¬
ским» активизмом. Существуют различ¬
ные интерпретации Н. з.: так, мисти-
ко-историософская доктрина Иоахима
Флорского, основанная на утверждении
предопределенности и благодатности ис¬
хода мировой истории, вводит мотив
бессмысленности всякого социального
действия человека, в том числе и направ¬
ленного на противостояние злу.В философской культуре также су¬
ществуют различные обоснования и ин¬
терпретации Н. з. Так, А. Шопенгауэр
выдвигает двойственный принцип «ума¬
ления воли к жизни» в качестве противо¬
стояния хаотическим и бессмысленным
манифестациям «мировой воли» и, в то
же время, идеал сострадания, основан¬
ный на общем осознании трагичности
человеческой судьбы. Хотя проблема до¬
бра и зла в данной системе лишена той
остроты, которую она имеет в традици¬
онных христианских доктринах.Наиболее влиятельные учения о Н. з.
принадлежат Л. Н. Толстому, Ганди иМ. Л. Кингу. Своеобразие тот им
учения — в сочетании христиши i >■■
отчасти, буддистско-индуистско! н и
тивизма в отношении социальном
низации человеческой деятелып"
традиционным этическим июнинн
мом личности, сосредоточенно!! идивидуальном 		ненасильственной проповеди гши
ного образа жизни. Для этого мириН.	з. характерен радикализм и ни
практически всех социальных ус птний и институтов как инструмп	силия над человеческой свобОш>М и
естественноприродным порядком
Толстого также существен мотии ip-
ности материального, телесною ■
человека, затмевающей его и\-
сущность. Толстой утверждает ш i
отчужденность социального oi ни-
дуального, но и противостоянии
альной системы естественному, imp
му, бессознательно воспроизводит
строю повседневной жизнедоя н иьн
Доктрина Н. з. Ганди и тмин
более ориентирована на сощипн и
литическое действие: принимпн -■
установки модернизированною нима, он утверждает возможное!	изации ненасильственного couponin'
власти в масштабах национально i ■
сиональной общности (что и бьнт >
щено во всеиндийской кампшшн
данского неповиновения 1947 I'M
Социально-политическое и мнч
учение М. Л. Кинга дает обрми'н i
ния конфессионально-этически' н ,
во-этнических аспектов претим» и
злу в форме расовой дискримнн
Концепции Ганди и Кинги пышин
проект нового типа социально opim
ванного действия, заключающей»"
групповом противостоянии, но и
новлении особого типа единстип *
ваемого и осуществляемого ни *коллективного сознания, станом	основой личного сознания II > иориентаций. В этом плане 		цепции Н. з. совпадают в общин i
христианским идеалом собор!к» imИ564
НЕРАЗРЕШИМОСТИ	I			- термин,и цгмый Деррида для критики фун-ННН.ПЫХ философских основополо-II	Деррида заимствовал этот термин
		 К. Геделя по метаматематике.мфии, или метафизика присутст-i	роится на предположении о ряде
, (11,11(1 логических аксиом, в целом
минующих полное и непротиворе-
пщ.нснение смысла мира, а также
и гнующего предположения, что
I иимственное основание — напри-
iiiii олютная идея у Гегеля или бытие
(Ннтгора — может гарантировать
и , понимания мира. При этом са-
iiiiill разумеется, что система зна-
и. то формально-логическая или■	| мтогория, является полной и аб-	II. Такая система знания, по оп-		1C имеет внешнего, т. е. гра-нш'циющих внешнее от внутренне-
< (и | мегома необходимо предполагает	■	си, трансценденции или в фор-I' Hii пемдентального сознания (Кант,
			 которое производит логиче-фпрмы, описывающие мир, не бу-
1ммо в то же время частью этого•	(шкод от мира в сферу трансцен-
-пи.ного сознания осуществляется
и нопогической редукцией), или в
, с игнцей категории, которая охваты-•	hi и мировое сущее, не будучи сама
.ни ного мира, и к которой все су-
и.шастся для обнаружения соб-	■	II истины. В любом случае пред-■	н к н наличие метауровня, который
м пи г парадигматическую систему,
и и инмую границ. Для того чтобыin шания была полной, она требу-
11У1Ю1ШЯ, внешнего по отношению
1 .11м ii и изованной системе. Но возни-
нинрос, как объяснить этот метауро-
п I которого конструируется систе-
н. ,н. его объяснение требует другого
||ц||1Ш, а тот, в свою очередь, требу-
нпчшо... — и так до бесконечности.	т шоляет системе быть полной иI ннаорсчивой, в то же время созда-
нсиолноту и противоречивость,
-.■п.ivii геделевскую терминологию,
.ни I казать, что система «неразреши-
нпскольку сама создает элементы,которые одновременно и принадлежат и
не принадлежат к системе. Аксиоматиче¬
ская система неполна. Геделевская теоре¬
ма утверждает, что для любой аксиомати¬
ческой системы возможны элементы,
производные из аксиом системы, для ко¬
торых невозможно доказательство при¬
надлежности к системе или отсутствия
такой принадлежности. Т. е. система не
тождественна сама себе, она должна
быть расширена. Например, внутри тра¬
диционной геометрии пятый постулат
Эвклида неразрешим; средствами Эвкли¬
довой геометрии этот постулат недоказу¬
ем, но без него традиционная геометрия
неполна. Введение дополнительных ак¬
сиом для разрешения неразрешимых эле¬
ментов порождает новые проблемы, но¬
вые неразрешимые элементы. Процесс
завершения системы никогда не может
быть полным. Любая конечная парадиг¬
матическая система непременно неполна
и потенциально самопротиворечива.Большинство работ Деррида демон¬
стрируют неполноту и самопротиворечи-
вость философских систем вследствиеН., которые необходимы для дополнения
системы, но в то же время противоречат
ее аксиомам. Например, по Гуссерлю,
формально-логические утверждения не¬
обходимо дедуцируются из интуиции.
Язык последней необходимо экспресси¬
вен, а не индикативен, поскольку по¬
следний предполагает референцию к
внешнему, что противоречит аксиоме
идеального самоприсутствия смысла без
опосредований какими-то знаками. Дер¬
рида показывает, что для полноты гус-
серлевская система требует этого исклю¬
ченного индикативного знака, но его
введение делает саму систему противоре¬
чивой, т. е. неполной. Индикативные
знаки неразрешимы в системе Гуссерля.
Система Гуссерля, хотя практически и
нуждается во введении индикативного
знака, тем не менее теоретически или ак¬
сиоматически исключает элемент, кото¬
рый неразрешим, т. е. в одно и то же
время принадлежит и не принадлежит к
системе, что означает неполноту систе¬
мы. Другой пример — «фармакон» у
Платона (это одновременно и яд, и ле¬565
НЕРИГОРИСТИЧЕСКАЯ ФОРМАЛЬНАЯ ЭТИКАкарство), двойственность которого, с од¬
ной стороны, обеспечивает полноту пла¬
тоновской системы, а с другой — пред¬
полагает введение противоречивого эле¬
мента, который ставит под вопрос эту
полноту. Т. о., Н. обусловливают полноту
и непротиворечивость философских сис¬
тем, но в силу той же возможности обо¬
значают нетождественность, неполноту и
противоречивость системы. Но, с другой
стороны, Н. не могут быть определены,
идентифицированы и в отношении са¬
мих себя, поскольку постоянно находят¬
ся в некотором смещении, «скольже¬
нии». Иными словами, хотя Н. обуслов¬
ливают систематизацию как таковую,
сами, однако, не систематизируемы. Это
значит, что Н. не могут выступать неки¬
ми универсальными, трансцендентальны¬
ми философскими принципами. Строго
говоря, Н. никакой системы не формиру¬
ют; они не могут быть формализованы.
Система Н. не может быть формализова¬
на, идеализирована или систематизиро¬
вана из какого-то единого центра или
принципа, поскольку именно их игра,
смещения, «скольжения» обусловливают
возможность систематизации, формали¬
зации или идеализации.Пространство Н. — это гетерологи-
ческое пространство нередуцируемого
множества структурных возможностей.
Именно в игре этих структурных воз¬
можностей разыгрывается философство¬
вание как таковое. В зависимости от
контекста Деррида внутри метафизиче¬
ских систем и, соответственно, философ¬
ских текстов выделяет множество Н.:
difference, дополнительность, след, архи¬
след, архиписьмо, интеративность и т. д.Т. X. КеримовНЕРИГОРИСТИЧЕСКАЯ ФОР¬
МАЛЬНАЯ ЭТИКА — такой раздел фор¬
мальной этики (см. «Формальная эти¬
ка»), в котором сильные идеализации и
абстракции ригористической этики (или
этики морального ригоризма) заменяют¬
ся на более слабые — более реалистич¬
ные и более человечные. Ярким предста¬
вителем ригористической этики был И.
Кант, а неригористической — Аристо¬тель. В частности, их отношешп iральной ценности стремления к	середине» (между двумя край	диаметрально противоположно 1|»-
ния ригористической этикигость, точность, четкость и 		ность. Наиболее ригористична dni -ная («черно-белая») этика 			противопоставления добра и иш. м>.
чающая всякую неопределенное i ■> <П> ч
личие, нейтральность) и нечеткое	го¬
венных характеристик. Форма ли	ский «закон исключенного и-
(среднего)» — «святая святых» ми
ной ригористической этики. Окт
ние от этого закона в сторону л/m.v1
ности формальной этики, в «ни*не¬
допущение ее трехзначности (--чо|	«плохо», «безразлично») снижаем < и
ригористичности. Однако мнокпм i и
например трехзначная, формалышн
ка продолжает оставаться ригорш п.
ской в том смысле, что моралмн.м
бованием в ней по-прежнему <м i-h
строгость, точность и четкость п
венных характеристик. Переход in i
ристической этики к неригориспгн >-
означает допущение нечеткости, М|мп
зительности моральных характер)*-
Абсолютная точность и строи» и
ральных оценок в неригорие пп-
этике не требуется. В этом виде (|щ - -
этики, как и в жизни, нравет- и-
оценки вполне могут быть и в поит- •
щем большинстве случаев являю и
ругленными» (приближенными) П|цип двузначности нарушается: по	от ригористической алгебры носп id
принимающей во внимание лммп
оценочных значения действий |
шо», «плохо»), в алгебре действий i им
действий, а не только поступком) уни ¬
маются во внимание, по меньше!! -три оценочных значения: «хо|	«плохо», «безразлично (или меня¬
но)».Одно из наиболее ярких npoiiii-i
различия между ригористическоИ и
ригористической этикой связано - -
блемой критерия формально->пн-
адекватности кодексов норм отжн щ
но соответствующих систем оцеит 1566
НЕРИГОРИСТИЧЕСКАЯ ФОРМАЛЬНАЯ ЭТИКА•	и пню, кодекс норм называется
м и.»» нически адекватным относи-
	иггветствующей системы оце-|Ц н только если он является од-
и мпо и (1) формально-этически
"I н (2) формально-этически непро-I.'шпым относительно этой системы
ф | Следующая ниже дефиницияiii	формулировка ригористического
ннн формально-этической адекват-
н 1|щциональности) кодексов,i	ll) Кодекс норм формально-этиче-
н I нмтсн, т. е. формально-этически	кшречив и полон, по отношению кн'снующей трехзначной системе
mu , если и только если:	die хорошее действие обязатель-	ос обязательное является хоро-	.ос- плохое действие запрещено, аширещенное является плохим;
п' икос нормативно безразличное дей-
' шцчючно безразлично, а всякое	ню безразличное является норма-|" Пг различным.Фирмнльно-этическая полнота в ука-
'"М ригористическом смысле равно-•	ни истинности положения (Д2): вся-
ирошее действие обязательно; вся-		 действие запрещено; всякое■'то нейтральное действие норма-•	нейтрально. Формально-этическая
I тшшречивость в том же ригориста-I смысле равносильна истинности
■' ним (ДЗ): всякое обязательное
нше хорошо; всякое запрещенное
I инг плохо; всякое нормативно ней-		 действие оценочно нейтраль-| формулированный ригористический■	pull рациональности (адекватности)
'im норм относительно соответст-•• I<I* 11 ч систем оценок подвергается ос-
1Н иыюй критике с позиций реализма
\ щшпма как на теоретическом, так и
пифическом уровнях. В связи с■	hi оОый интерес предстааляют такиеI	I н.но-нравовые феномены, как сью-1"п )йшн (необязательное добро) и
еще (пезапрещенное зло) и их трак-
п Дж. О. Армсоном, Р. М. Чисомом,
Шмомэйкером и др.
и рпмках неригористической этики,вместо «бесчеловечно строгих» и «беспо¬
щадных» абстрактно-гуманистических оп¬
ределений Д1 — ДЗ, некоторыми автора¬
ми (см., например, монографию «Искус¬
ственный интеллект, формальная этика и
морально-правовой выбор». Свердловск:
Изд-во Уральского ун-та, 1988) предлага¬
ются следующие «мягкие», «либераль¬
ные», «снисходительные к человеческим
слабостям в мелочах» и в этом смысле ре¬
ально-гуманистические дефиниции (Д4 —
Д8) формально-этической адекватности
кодексов.(Д4) Кодекс норм практически (нери¬
гористически) формально-этически адек¬
ватен, т. е. практически (неригористиче¬
ски) полон и практически (неригористи¬
чески) непротиворечив, по отношению к
соответствующей системе оценок, если и
только если:действие обязательно, если и только
если оно хорошо и не является практи¬
чески (т. е. приближенно) оценочно ней¬
тральным;действие запрещено, если и только
если оно плохо и не является практиче¬
ски (т. е. округленно) оценочно ней¬
тральным;действие нормативно нейтрально, ес¬
ли и только если оно практически несу¬
щественно, т. е. примерно аксиологиче-
ски (оценочно) безразлично;действие разрешено, если и только
если оно либо хорошо, либо плохо, но
практически несущественно в своей пло-
хости, т. е. приблизительно аксиологиче-
ски (оценочно) нейтрально.(Д5) Кодекс норм практически (нери¬
гористически) формально-этически адек¬
ватен, т. е. практически (неригористиче¬
ски) полон и практически (неригористи¬
чески) непротиворечив, по отношению к
соответствующей системе оценок, если и
только если:всякое обязательное действие явля¬
ется существенно хорошим, а всякое су¬
щественно хорошее действие обязатель¬
но;всякое запрещенное действие явля¬
ется существенно плохим, а всякое суще¬
ственно плохое действие запрещено;
всякое нормативно безразличное дей¬567
НЕРИГОРИСТИЧЕСКАЯ ФОРМАЛЬНАЯ ЭТИКАствие практически несущественно в оце¬
ночном смысле, а всякое практически
несущественное в оценочном смысле
действие нормативно безразлично.(Д6) Кодекс норм практически (не¬
ригористически) формально-этически
полон относительно соответствующей ему
системы оценок, если и только если:
всякое хорошее и не являющееся
приблизительно аксиологически безраз¬
личным, т. е. существенно хорошее, дей¬
ствие обязательно;всякое плохое и не являющееся
практически (округленно) оценочно без¬
различным, т. е. существенно плохое,
действие запрещено;всякое практически (примерно) без¬
различное в оценочном смысле действие
нормативно безразлично;всякое такое действие, которое либо
хорошо, либо незначительно плохо, яв¬
ляется разрешенным.(Д7) Кодекс норм практически (нери¬
гористически) формально-этически непро¬
тиворечив относительно соответствующей
ему системы оценок, если и только если:
всякое обязательное действие хоро¬
шо и не является приблизительно оце¬
ночно нейтральным, т. е. существенно
хорошо;всякое запрещенное действие плохо
и не является приблизительно оценочно
нейтральным, т. е. существенно плохо;всякое нормативно безразличное дей¬
ствие приблизительно (округленно) без¬
различно в аксиологическом (оценоч¬
ном) отношении;всякое разрешенное действие либо
хорошо, либо незначительно плохо.Согласно неригористической фор-
мально-этической концепции, верно, что:
(Д8) существуют такие действия, ко¬
торые не являются ни обязательными,
ни запрещенными, ни абсолютно (точно)
оценочно безразличными и которые к
тому же разрешается как совершать, так
и не совершать.Те факультативные (в смысле разре¬
шенное™ как совершения, так и несовер¬
шения) действия, о существовании кото¬
рых идет речь в Д8, как раз и представ¬
ляют собой либо сьюперэрогэйшн, либооффэнс. Сьюперэрогэйшн и оффш
рально небезразличны в строгим ■
ном) оценочном смысле, но они и
личны в нормативном смысле, i
обязательны и не запрещены.Обсуждаемый неригористпче	риант решения проблемы редум	циональных систем норм к пни и
вуюшим системам адекватны* ин
хорошо согласуется с оригинальны <
риантом такого рода редукции, ир
женным А. А. Ивиным (см.: 1у|н
Values: The Central Topic of Conlmiip
Epistemology // Abstracts of 8 lutein и
Congress of Logic, Methodoloi'i
Philosophy of Science. — Moscow, I'14.	Part 1. P. 281 — 284). Согласии
Ивину, в рациональной системе и
нечто, по определению, обязатглмн<ли и только если истинна кот	двух условий: (1) это нечто яшии и
рошим; (2) хорошо, что неосущоенмэтого нечто влечет (в смысле ре	ной импликации) санкцию при •
ние наказания и т. п. неприп пип-
следствия.Согласно неригористическоМ I
мально-этической концепции, п|н •
ленной дефинициями Д1 — ДН, пр..
нальной системе норм нечто, по пир.
лению, обязательно, если и топы.и
это нечто существенно хорошо, i .
и только если истинна конъюнкции
условий: (1) это нечто являет! ишим; (2) неверно, что это нечто	ся в оценочном отношении нршши .
(округленно) нейтральным, нома him
е. пустяком с практической т. арЕсли допустить, что оба марши и
дукции верны, то, сделав элемсиыр.
логические преобразования, шм
следствия:(A)	тогда и только тогда хорони >невыполнение хорошего дейетш	бежно влечет наказание, когда по и.
вис не является практически мп vim
венным, пустяковым, т. е. приблннино нейтральным в морально 		отношении;(B)	хорошее действие в праЮ и'нморально-правовом отношении 		несущественно, округленно ней iр i.568
нигилизм■				 собой пустяк, если и толь-■	*| нехорошо наказывать за его не-
мнчжс,II	"Ц'чгмкые следствия хорошо согла-
| I реиньно-гуманистйческими (не-	ич кими) морально-правовыми■штми, многочисленными фактами	мистической морально-правовойими Хотя авторы рассмотренных
•ниц редукции шли разными путя-"нчини к изучаемому явлению с
| трои и описали их на разных
импывается, что предложенные	 и подходы находятся в единст-шимодополняют друг друга,
и | ни ч| со сказанным особый инте-
I 'и IИ11ЛЯСТ теоретическая дискус-•	M|iof)jicMe «рациональности разре-
■1-1 поступать плохо». У. Годвин, Д.
I II. 11нксл и др. ригористически на¬
ши.и п ики, юристы и логики кате-III	отрицают с позиций абстракт-
ниипма логическую возможность
I mi п 1.110-правовую рациональность
|" мини разрешений. Д. Рэз, Р. Двор-
I V шдрон и др. неригористически
миме авторы эмпирически и тео-I	м обосновывают логическую
н 1 миг п,, фактическую действитель-
н морально-правовую рациональ-
| \ |исст1ювания такого рода разре-I	Показать, что человек имеет
‘ ’щершить данный поступок, зна-■	п и ш п>, что даже если этот посту-
Iт., человеку дозволено совершить
iWiililron J. A Right to Do Wrong //V. 92. P. 24).•	I шщывается впечатление, что обе
нпержат необоснованно преувели-III	но метафизических крайностей
имнмш.пые зерна истины». Каждая
пн справедлива, но не абсолютноi*i ши,но, а лишь в некоторой огра-
mihiII области, а именно: принцип
инп исегда верен, если под оценкой
I'- понимать «существенно плохо»,
инром и другие правы, считая, что
Н|И1ПЦИП не всегда верен, если под■	и .,(1 'плохо» понимать «просто (точ-*	н 141 > и ничего более», ибо он неве-
11ч им плохое действие является не-	.мим поступком, т. е. когда ононесущественно плохо. С другой стороны,
принцип Уэлдрона всегда верен, если
под оценкой «плохо» иметь в виду «пло¬
хо, но пустяк (мелочь)», т. е. когда дей¬
ствие незначительно плохо, но он всегда
неверен, когда действия плохи, но пустя¬
ками не являются, т. е. когда они суще¬
ственно плохи. Конкретными примерами
возможности, действительности и прак¬
тической (неригористической) морально¬
правовой рациональности «права посту¬
пать плохо» являются разрешения абор¬
тов, разводов, курения и т. п.Рассмотренные выше ригористиче¬
ские и неригористические критерии
формальной адекватности кодексов норм
относительно соответствующих систем
оценок могут быть использованы как в
морали, так и в праве. О моральных и
правовых кодексах рассуждение ведется с
т. зр. того, что их объединяет, является
для них общим, в чем они тождествен¬
ны. В этом плане формальная адекват¬
ность кодекса есть его формально-этиче¬
ская или формально-юридическая адек¬
ватность.В. О. ЛобовиковНИГИЛИЗМ (лат. nihil — ничто) —
мировоззренческая система и социально¬
философская концепция абсолютного
отрицания ценностей культуры, религи¬
озных и нравственных норм, обществен¬
ных институтов, исторического прошло¬
го. В истоках нигилистского сознания
лежит идея абсолютного, ни с чем не
сравнимого достоинства личности, и Н.
в этом смысле представляет собой осо¬
бую форму гуманизма. Особенность ее
состоит в том, что в данном случае тра¬
гичность человеческого бытия связывает¬
ся лишь с несовершенством внешних дня
человека условий: плохим устройством
общества и государства, нравов и рели¬
гии. Трагедия человека видится не в нем
самом, не в его «греховности», «забро¬
шенности в мир», не в его конечности,
не в несовершенстве человеческих отно¬
шений, а вне его, и поэтому, чтобы сде¬
лать его счастливым, надо лишь изменить
(или отменить) имеющиеся обществен¬
ные и культурные формы. Утверждению569
НИРВАНАже подлежит при этом единственная по
сути ценность — свободная воля индиви¬
дов.В России Н. явился мировоззренче¬
ской основой революционно-демократи¬
ческих направлений социально-философ¬
ской и общественно-политической мыс¬
ли. Будучи концептуально оформленным
в России лишь во второй половине XIX
в., Н. тем не менее, имеет давнюю исто¬
рико-культурную традицию. Истоки духа
тотального отрицания — еще в вольнице
первых княжеских дружинников на Руси,
в независимости Великого Новгорода, в
деятельности казачества, выполнявшего
в ранний период своего существования
весьма деструктивную роль по отноше¬
нию к российской государственности, в
феномене русского бунта и т. д. Истори¬
чески Н. явился также и особой формой
протеста против тоталитарных основ го¬
сударственности, и ответной реакцией на
весьма высокую степень консервативно¬
сти системы православного вероиспове¬
дания. Возводя в абсолют индивидуаль¬
ную свободу, Н. отождествляет ее, по
сути, только с социальным и политиче¬
ским высвобождением. Общественные
преобразования оказываются поэтому
единственным способом ее достижения.
И человеческая свобода в нигилистском
сознании оказывается в этом плане раз¬
рушительной силой, которая, в итоге,
оказывает деструктивное воздействие и
на личность, и на общественную систему.
В своих крайних проявлениях она неиз¬
бежно оборачивается индивидуализмом,
способным, как писал русский философ
второй половины XIX в. К. Н. Леонтьев,
«всякого поденщика и сапожника пре¬
вратить в существо, исковерканное нерв¬
ным чувством собственного достоинст¬
ва».Особенностью нигилистского миро¬
воззрения является его рационалистич¬
ность и прогрессистский характер. Ра¬
циональность (как правило, в ее евро¬
пейском варианте) рассматривается в
качестве единственного основания чело¬
веческого бытия и движущей силы об¬
щественного прогресса. Социальный про¬
гресс носит абсолютный характер, иименно прогресс ниспровергнет и
ми создававшиеся каждым парник
ности, которые составляют пн к
циональных культур.В. A, I inНИРВАНА — базовое пошпн
щебуддистской и индуистской pi к-
но-философских традиций. Ьукимш м
начает «отсутствие паутины и ■
связывающих перерождения, деи и
рованные законом кармы. Учете
путях ее достижения являете)! i ун>"
ной частью буддистского, имлун' i« •
джайнистского вероисповедании 1
вой для всех трех понятий I I. с ш ■ ■■ ■
кровение Будды Гаутамы, благонмр»
концепция Н. наиболее полно рщр«'
на именно в буддистских репине
философских школах. В традиции
дизма Н. обычно сравниваете)! i m
пенно и безболезненно iaiv •
пламенем, топливом для когорт и >
страсти, ненависть, зависть, заОп\ <и иллюзорные желания эгоис! и	сознания. Учение Будды о Н. и i im
мя явилось радикальным отрип <■
смысложизненных и религиозные истей брахманизма, в котором in 		дивидуальной жизни полагалось < щ ■
ние дхарме (закону, укладу) ciiui ll >для более благоприятного 		С т. зр. буддизма, всякое перср<и >
всякая карма — благая или дурнаи
ляются источником страдании и и.
шают насущных проблем личжм ш I1
к Н. лежит через принятие поен <-
буддистского мировоззрения, мер. >
бождение сознания от иллюзий, а иот желаний, строгое дисциплини]	психофизических процессов и, шн
через целеустремленную медитаин'"крываюшую врата Н. Этот 		жизненной, ритуальной и мелиппн*
практики носит название «восьмерп
благородный путь». Основные мпнр»»
ния буддизма по-разному трактуин
понятие Н. и пути ее достижении И
наяне Н. предстает как абсолютми 11
ственное трансцендентное пн i.вечного блаженства и отреши	всего земного. Такое состояние аи>570
НОМАД ология•	мшхпм-бхикшу, отрекающимся от
КС мри жизни. Достигший Н. —
п|н-(1|||вает «превыше рая, над бога-
нпг кармы». Цепь перерождений с
"и I писм Н. прерывается необрати-
м in-,mine Н. — скорее состояние ду-
н'НМШ'Пиого от суеты и движения,
"пипшцого в абсолютной пустоте
ими, идентичной Будде. Достигший
мнмшится бодхисаттвой — просвет-		 шпнращающимся в круги кар-i-uiii псскорыстной помощи стражду-11о	михаянистским представлени-
и1 «дый человек носит в себео-	и ту, который незримо наставля-
м mu путь просветления. Ваджраяна,
питии основные положения махая-
г-ишкплизует учение о достижении
и -шиной традиции признается воз-•	ти ih достижения Н. в течение од-■	шипи посредством «тайной ман-
мистико-оккультных действий,			 с йогой, медитацией и маги-	ритуалами. Путь ваджраяны длямопшщенных и подлинная Н. (па-		и) доступны лишь особо ревно--I I почитателям тантры. Индуистская
11111 и м заимствует основные принци-
инистского учения о Н., трансфор-
, и пк п соответствии с вероучитель-
щ идеями различных течений инду-
| 1пк, школа веданты утверждает, что
'Мфснис Н. суть слияние сознания ве-
ннчо с истинным Брахманом, стоя-
| hi иссм многообразием и подвиж-
м п. мира. Характерный индуистский-	I II., отличный от «пути знания»
нпппмарга) и «пути добродетели» (кар-		 — это путь личной беззаветноймпности Богу (бхактимарга). Вместе
| и индуизме широко распростране-
п Иогические практики, медитация,
ч'пчсская магия как средства ускоре--	нмстижения Н. Джайнизм рассмат-	 II. почти идентично с буддист-н фпдицией. Отличия состоят в пути
т. гижения: наиболее важными при-	hi пскетизм, сохранение чистоты в11и ill и общественной жизни, подчи¬
ни обычаям джайнской общины и
in ii 11юс почитание тиртханкаров —
	i-ских учителей джайнизма. Чте¬ние священных текстов и богослужения
второстепенны по отношению к ритуаль¬
ной чистоте и преданности предписан¬
ному укладу жизни. Оригинальная буд¬
дистская концепция Н. за пределами
Индии приобрела ряд специфических
черт благодаря взаимодействию с локаль¬
ными (китайскими, японскими) религи¬
озно-философскими традициями. Это
своеобразие ярко отражается в теории и
практике школ чань (дзэн). Здесь состоя¬
ние Н. часто трактуется в духе учения
даосизма об уподоблении Дао посредст¬
вом «отсутствия деяний» (у-вэй). Соот¬
ветственно, Н. становится высшей гармо¬
нией тела и духа, человека и окружающе¬
го мира, дающей способность создавать
совершенство (как во внешних предме¬
тах, так и открывать его в природе).Е. В. ГутовНОМАДОЛОГИЯ — новейшее на¬
правление в современном пост¬
структурализме, представленное работа¬
ми Делеза и Гватгари, прежде всего их
совместным трудом «Капитализм и ши¬
зофрения» (1972 — 1980). Основные по¬
ложения Н. были изложены во втором то¬
ме этого большого труда (первый том —
«Анти-Эдип», 1972). В ходе работы над
вторым томом Делез и Гваттари выпусти¬
ли отдельной книжкой под заглавием
«Ризома» введение ко второму тому. Ри-
зома — образ постмодернистского созна¬
ния; она представляет собой сетевидную
структуру, не имеющую центра и расту¬
щую вширь. Ризома олицетворяет коче¬
вую культуру, в то время как корень
представляет оседлую. Кочевники сами
«подставляют» себя в эту метафору, по¬
скольку они не разделяют пространство,
а разделяются в пространстве. Если де¬
конструкция работает внутри классиче¬
ской философской традиции, то Делез и
Гваттари стремятся выйти за пределы
традиции, завоевать новое пространство
мышления. В «Ризоме» получает разра¬
ботку основная критическая тема пост¬
структурализма: «разборка» традиционной
«метафизики присутствия» и «деконструк¬
ция» понятия репрезентации. Следуя этой
методологической установке, авторы да-571
НОМАДОЛОГИЯют характеристику новому типу книги —
книге-корневищу, ориентированной на
борьбу с классическим типом книги-кор-
ня, книги-дерева как образа мира. К
книге-корневищу неприложимы тради¬
ционные метафизические ориентиры: ав¬
тор-субъект и мир-объект, единый центр
репрезентации.Книга традиционно рассматривалась
как организм, чьи органы связаны по
внутреннему иерархическому и значимо¬
му принципу. Теперь же она выступает
как «машинообразное» устройство, для
характеристики которого авторы исполь¬
зуют принадлежащий А. Арто образ «те¬
ла без органов». Такое тело «непрестанно
разрушает организм, заставляет двигать¬
ся и циркулировать незначащие частицы,
чистые напряжения и приписывает себе
субъектов, которым оно оставляет только
имя как след напряжения» (Делез и Гват-
тари). Т. о., книга приобретает характер
коллективного высказывания, поскольку
внутри «машинообразного» устройства
отсутствует единый субъект высказыва¬
ния, оно всегда отсылает к другим уст¬
ройствам и существует лишь в соедине¬
нии с другими «телами без органов».
Книга-корень — первый и до последнего
времени единственный известный тип
книги. Она мыслится как продолжение,
ответвление, образ дерева-мира. По мне¬
нию Делеза и Гватгари, идея дерева
предполагает происхождение, зародыш,
развитие, системы команд и корней,
противоположность корня и ветвей как
единства и множественности, внутренне¬
го и внешнего, модели и копии. «Древо¬
видное» мышление ориентировано на
поиск инвариантного единства, закона,
репрезентирующего себя во всей множе¬
ственности и различии.В философии и литературе послед¬
него столетия обнаруживается стремле¬
ние к отказу от «древовидной парадиг¬
мы» и создается тип книги-системы кор¬
невых волосков. В качестве примера
Делез и Гваттари рассматривают произве¬
дения Ницше и Джойса. Для такой сис¬
темы характерно недоразвитие или раз¬
рушение главного корня. Однако тип
книги-системы корневых волосков неизбавляется полностью от дуалтмпи
ряя стержневой корень, он посхмпн
«более высокому единству — щинч-двусмысленности и сверхопрсд	-сти» в каком-то дополнительном и ' •
нии. «Мир стал хаосом, но книги m i
ся образом мира, хаос волос кои пн
космоса-корня» (Делез и Гватгари)
Настоящее различие и мним
венность задаются не прибавлсиш и
кого-то нового дополнительною II I ■ния к уже имеющемуся, оно 	быть произведено в самом данном и
рении. Эту задачу может реши п. орт
зация текста по типу корневипш (рн
мы). Делез и Гваттари выделяют ми.
рые принципы организации кори, i
во всех сферах социальной жпнш '
первых, связь и гетерогенность и 14тивоположность происхождению	родности. Согласно этому принткорневище, не имея центра, ш 		точки развития, изначально 		ровано» и разнесено по различным р
страм. При этом любая точка корт им
может быть соединена с любой нр -
Во-вторых, множественность и ир*
воположность системности. Только i
множественность понята сама пи >
она перестает быть связанной с: I мим.как субъектом или объектом. 		венности не включены в систему i'
рования, репрезентации, введении •
полнительных измерений и прои Ш" <
линией бегства или детерриторипни
ей, следуя которой они изменяю! при
ду, соединяясь с другими множен I» и
стями. Предполагается, что все ни
жественности располагаются ни -
срезе, в одном измерении. В этом ■ ■
ле идеальной представляется таким •
га-корневище, где биографическимхологический, социологический, 		туальный пласты совмещались Ии
одной странице, в едином «плане ни
ности». В-третьих, картография и -
тивоположность генетической оси 1
нятия генетической оси и глуошт
структуры принадлежат логике н> i
логике кальки, которая может (>ын
произведена бесконечно. Обратим
опыту психоанализа, Делез и Ишм572
НОМАДОЛОГИЯI'I imniOT факт укорененности моде-■	I" mi и человеческом теле, ибо дере-
| пишется модели воспроизводства,им. делит отношения людей по по-■	признаку. Психоанализ исследует
			само по себе репрезен-"нни', кристаллизованное в кодифи-1-41111,IX комплексах, бессознатель-*	чшшпсеся в темные углы памяти
им кп. Корневище организовано по
"Нишу карты, который противостоит
мичиу кальки, поскольку карта не■	^пирует реальность, а экспери-■	■ >I•. ■ г, вступая с ней в «схватку».
■I in воспроизводит бессознатель-| н|)оизводит его. Карта открыта,и,			 соединению во всех своихI	нмих, разборке, переворачиванию,' пи постоянно модифицироваться.■	| > I i.ix, принцип «незначащегоI	ими" в противоположность зна-»ш купюр, разделяющих структу-•	н|М№нище может быть разорвано,
|| in но в любом месте. Однако оно	иинст свой рост в направлении,		 одной из линий или линиями•	I орневища. Эти разрывы и связ-
'i|iiiiyiOT в совокупности процесс де-	риилизации: «...книга обеспечи-I' и ||ригориализацию мира, но мир	МП ретерриториализацию книги,, п| м спою очередь детерриториали-		н ч мир» (Делез и Гватгари).I,	и I и Гваттари подчеркивают, что•	ииипостнвление корневища и дерева
hi у *, моделей мышления нельзя по-
и1. буквально, поскольку это означа-
|-| ношращение к той самой бинар-||ич1()ВИДной парадигме», которую
ими и I. преодолеть. Модель корневи-
м|и миолагает достижение процесса,
синего бы всякую модель. В связи с-	| пособ изложения «философии
ни иш» п риобретает парадоксальный•	и |> Особо встает проблема письма,
мшим в необходимости неточных■	mill для точного описания чего-Ииорическим прототипом и обра-
" Чнпшгмы корневища выступает об-•	ними организация кочевников■	ниin-). Кочевники в этом понима¬нии не имеют ни прошлого, ни будуще¬
го, они только появляются и всегда ста¬
новятся, имея не историю, но широкую
географию и лабильное размещение. По
Ницше, кочевники появляются как все¬
пожирающая судьба, без причин, без ра¬
зума, без каких-либо предпосылок. Ко¬
чевники изобрели машину войны против
государственной машины. Машина вой¬
ны не входит в механизм государства. Го¬
сударство или создает армию, что требу¬
ет правовой интеграции машины войны
с государственной властью, или же оно
обладает собственной силой, которая по¬
зволяет ему обходиться без войны. Раз¬
личие между военной машиной и госу¬
дарственной властью Делез и Гваттари
иллюстрируют конкретным примером из
теории игр. Шахматы сравниваются с иг¬
рой в го. Шахматные фигуры — элемен¬
ты кода, имеющие внутренние коды и
внешние функции. Шахматные фигуры
обладают качеством: конь — конь, пеш¬
ка остается пешкой. Арсенал игры го —
фишки, простые арифметические едини¬
цы, камешки, зернышки. Это некое ано¬
нимное третье лицо — мужчина, женщи¬
на, таракан. Фишки как элементы кол¬
лективной военной машины обладают не
внутренними, а ситуативными качества¬
ми. Различие между игрой в шахматы и
игрой в го наблюдается и с пространст¬
венной т. зр. Пространство шахмат — это
институализированное, центрированное,
замкнутое пространство. В го фишки
рассеиваются в открытом пространстве:
движение становится непрерывным, ли¬
шенным цели и назначения. «Номос го
против государства шахмат, номос про¬
тив полиса. И это потому, что шахматы
кодируют и декодируют пространство, а
го территориализирует и детерриториа-
лизирует... Другая справедливость, другое
движение, другой ритм» (Делез и Гватта¬
ри).Делез и Гватгари противопоставляют
две научные модели — ком парс и дис-
парс. Компарс — правовая модель, пред¬
полагающая выделение инвариантов, да¬
же если инвариант — отношение между
переменными. Диспарс — принцип нау¬
ки кочевников — противопоставляет не573
НОМАДОЛОГИЯматерию и форму, а материал и силу.
Речь идет не о выделении инварианта в
ряду переменных, а о приведении самих
переменных в состояние непрерывной
вариации. «Уравнение возможно здесь
только как уравнение — временное рав¬
новесие переменных, несводимое к ал¬
гебраической форме и неотделимое от
процесса вариации» (Делез и Гваттари).
Уравнение выделяет не всеобщие мате¬
рии, а индивидуальные моменты. Про¬
странство кочевников — это пространст¬
во скорее тактильное, чем визуальное, в
противоположность расчерченному про¬
странству Эвклида. Это гетерогенное
пространство соответствует особому типу
множеств — децентрированным ризома-
тическим множествам, которые не раз¬
мечают занимаемое ими пространство.
Пространство кочевников нельзя на¬
блюдать извне, как Эвклидово простран¬
ство, «скорее оно напоминает звуковую
или цветовую гамму».Соответственно, выделяются два ти¬
па науки. Один тип науки основывается
на воспроизведении, другой на движе¬
нии. Первый тип науки трактует про¬
странство и время как переменные, чей
инвариант выражает управляющий ими
закон. Второй тип науки — это нечто
другое: «Мы не стоим на берегу, наблю¬
дая за течением реки, однонаправленным
и разделенным на струи, а сами несемся
в клубящемся потоке, сами вовлечены в
процесс вариации». Кочевник обладает
территорией, передвигается маршрутами,
движется от одного пункта к другому.
Однако эти пункты сами принадлежат
маршруту, тогда как для оседлого жителя
пункты задают маршрут. «Жизнь кочев¬
ника — это интермеццо». Кочевник дви¬
жется из одного пункта в другой в силу
фактической необходимости. Далее, мар¬
шрут кочевника — полная противопо¬
ложность дороги: «он делит людей (или
животных) в открытом пространстве —
неочерченном и несвязном». Дорога, на¬
против, делит замкнутое пространство. В
то время как кочевники населяют глад¬
кое пространство, метки которого посто¬
янно смещаются вместе с трассой, про¬
странство оседлых народов расчерченостенами, границами и дорогами 1
сылкой к Тойнби Делез и Пиптщт
стулируют, что кочевник — око|н
кто не движется. Мигрант — это п. i
кочевник же никуда не бежит, он Ч""
с этим гладким пространством и
своении и обживании заключись ■
риториальный принцип кочешпн н
движется, но движется сидя, «он -
всегда, когда движется (бедуин и и
сидит, подвернув под себя стушшПрименительно к кочевникпм i ' *
вало бы говорить о скорости. Дин >
экстенсивно, предполагает перс mi ш>из одного пункта в другой, ско|	интенсивна, скорость — это 		характеристика тела, отдельные чш ж
торого заполняют гладкое пропрнн
наподобие вихря. «...Только коЧ' нивладеет абсолютным движением 		ростью; круговое движение - пшп
его военной машины». Кочевники ми
в полном смысле слова назвать дрп i
ториализованным именно потомt
детерриториализация осуществит-и .
после, как у мигранта, и не посрет пкак у оседлого жителя, связь кочен	землей создает именно детсррнтци-
зация. Сама возможность террито|'м -
зации — приобретение земельны1
ков — покоится на возможности >
риториализации. «Земля переспи i 1
землей, становится просто почт ill
рой под ногами». Номадизм сип шн -
рее с «неустойчивостью локальны >матов», чем с глобальными 		-климата. Кочевник порождает нуги
той же степени, в какой порожт н
Пустыня содержит подвижную рн шм.,
ческую растительность, связанную i 1
тиной осадков и определяющую пши
ления кочевок. Пространство пустыни
имеет ни перспективы, ни котурн
димость ограничена, при том, Ч’ю щн
полагает присутствие развитой нш-
гии, основанной на комплексный i итивных приметах. «Отличителыи	гладких пространств-корневищ и -
менная картография, изменчивое и i
нонаправленность. Расчерченное и,странство является целостно ре	ным... Кочевник не принадлежи!574
НООСФЕРАniiill релятивности... Скорее, он
| тис I к абсолютной локальности —	юс, пребывает в локальном — вim мости «здесь-и-тегтерь»: пустыня,■	исд, море» (Делез и Гваттари).II	иыетупает за восстановление пер-
	и тсударственной организации ко¬
пнит «номадов» — «машины войны»
ни гой <|юрмы эксцентричности в
нипиопожность внутринаходимости
н||ц run, которую она определяет как
миичсскую организацию в откры¬
ли мтранстве. Противопоставление
HIM тонной власти, основанной на
и ппиарных машин, власти абст-		 мшпины войны, по мнению Де-н Пштгари, предполагает определен-
пищпические программные проти-
•I шипения для всякой будущей
мни,мой философии. «Древовидная
, пни ми» образует основу политической
hi I r традиционные ориентиры: ло-
iiwii, понятие, разум, субъект — яв-
| *м и |)гпрсзентативами аппарата вла-II	мышлении. Н. защищает не новую	 мышления взамен старой, а со-н i ii.миг устройство, которое позволит
■н мысли стать кочевником. Здесь
н шит о том, возможна ли какая-ни-
н мниитика, способная реализовать
м и мне кочевника. Разрушение кни-
| |и-им означает не смерть книги, но
ill | мособ чтения, когда «комбина-
ч in рмугации, использования исходят
н шутри книги, но зависят от связи сii	in иным внешним», когда книгаи	нн ion предметом не понимания или•	рнретнции, а эксперимента и декон-• I <. 1111111.Т. X. КеримовIК Ю( 'ФЕРА (от греч. vooq — разум и
jiii рн шар) — сфера взаимодействия111	н ты и общества, в которой челове-■	nil pinyM при посредстве технически
к.ншппой деятельности становится	шощим фактором развития.Исторически первым понятием, вII	hi мере совпадающим по смыслу с	пне гея, по-видимому, понятие ойку-II-и i.i населенной части суши, — ши-■	употребляемое в древности. К по¬явлению учения о Н. привело развитие
естествознания нового времени. Ж.
Бюффон (1707 — 1778) обосновывал гео¬
логическое значение человека. Младшие
современники Ч. Дарвина — Д. Д. Дана
(1813 - 1895) и Д. Ле-Конт (1823 -
1901) — выявили эмпирическое обобще¬
ние, которое показывает, что эволюция
живого вещества идет в определенном
направлении. Это явление было названо
Дана «цефализацией», а JIe-Контом
«психозойской эрой». Исходя из геоло¬
гической роли человека, И. П. Павлов
(1854 — 1929) в последние годы жизни
употреблял понятие «антропогенная эра».
В 1922 — 23 гг. В. И. Вернадский в своих
лекциях в Сорбонне и Париже выдвинул
тезис о биогеохимических явлениях как
основе биосферы. Приняв концепцию В.
И. Вернадского, французский математик
и философ Е. Jlepya ввел в 1927 г. поня¬
тие Н. как современной стадии, геологи¬
чески переживаемой биосферой. Это по¬
нятие было выработано вместе с Тейяром
де Шарденом — геологом, палеонтоло¬
гом и философом. В. И. Вернадский
принял понятие Н. и широко использо¬
вал его в своих работах. В настоящее
время понятие Н. связывается главным
образом с именами и трудами В. И. Вер¬
надского и Т. де Шардена.Для В. И. Вернадского Н. — законо¬
мерный результат развития биосферы
(последний термин употреблялся еще в
начале XIX в. Ж.-Б. Ламарком). Про¬
странственные границы биосферы — это
вся гидросфера вплоть до максимальных
глубин океана, верхняя часть литосферы
материков до глубины 2 — 3 км (на та¬
ких глубинах в подземных водах еще
встречаются живые микроорганизмы),
нижняя часть атмосферы (до верхней
границы тропосферы). В своих ранних
работах В. И. Вернадский определил
биосферу как область Земли, охваченную
жизнью, но впоследствии употреблял бо¬
лее точное понятие живого вещества, по¬
скольку термин «жизнь» многозначен.
Значительная часть энергии живого ве¬
щества идет на образование минералов, а
часть захороняется в виде органического
вещества, образуя в конечном счете зале¬575
НООСФЕРАжи бурых и каменных углей, горючих
сланцев, нефти и газа. Этим путем живое
вещество меняет биосферу и земную ко¬
ру. По мнению В. И. Вернадского, зем¬
ная кора представляет собой в основном
остатки былых биосфер. Только базальты
и другие основные магматические поро¬
ды являются глубинными, не связанны¬
ми по своему генезису с биосферой. По¬
всеместность распространения живого
вещества, общность природных законов,
которым оно подчинено, дают основание
говорить о единой «сфере», окружающей
Землю.Биосфера не раз переходила в новое
эволюционное состояние. Это было, на¬
пример, в кембрии, когда появились
крупные организмы с кальциевыми ске¬
летами, или в третичное время — 15 —
80 млн. лет назад, когда возникли леса и
степи, а с ними и крупные млекопитаю¬
щие. Переломный период переживается
и сейчас, за последние 10 — 20 тыс. лет,
когда человек, выработав в социальной
среде научную мысль, создает в биосфе¬
ре новую геологическую силу. Биосфера
тем самым переходит в новое эволюци¬
онное состояние — Н. Научная мысль
как проявление живого вещества по су¬
ществу не может быть обратимым явле¬
нием. Раз возникнув, она несет в себе
возможность неограниченного развития.
Рост научной мысли, тесно связанный с
ростом заселения человеком биосферы,
должен ограничиваться чуждой живому
веществу средой и оказывать на нее дав¬
ление, поскольку он связан с возрастаю¬
щим количеством живого вещества, пря¬
мо или косвенно участвующего в науч¬
ной работе. Этот рост и связанное с ним
давление постоянно увеличиваются бла¬
годаря тому, что в них резко проявляется
действие массы создаваемых технических
средств, экспансия которых в Н. подчи¬
няется тем же законам, что и размноже¬
ние живого вещества, т. е. выражается в
геометрических прогрессиях. Как раз¬
множение организмов проявляется в дав¬
лении живого вещества в биосфере, так
и ход геологического проявления науч¬
ной мысли давит создаваемыми им ору¬
диями на косную, сдерживающую егосреду биосферы, создавая Н. ми|»
разума.Кроме научного фактора, форм и i
вание Н., согласно В. И. Вершим i •
определяется следующими усложним
предпосылками: 1. Человечестио - -
единым целым. Ход мировой м< *••[<•-
охватил весь земной шар, включим и -
ный процесс различные культурны*
ласти, некогда жившие изолирошнин-Преобразование средств связи и 		сделало регулярным и системапгм	обмен веществом, энергией и нпфц. ■
цией между различными элемоншмм и
3. Овладение новыми источниками hi- i
гии дало человеку возможность Kopi ни
го преобразования окружающей с pi
Растет благосостояние народных итрудом и разумом которых создам	5.	Вполне осознаны равенство ни -
дей и важность исключения моИн
жизни общества.При всей важности перемнет пи-
условий именно феномен науки, сон¬
но В. И. Вернадскому, является ни	существенным фактором образошним и
Это мнение нельзя не признан, фи
софски-основательным, поскольку и<
(по известному выражению Л. <1ч Hi i"
ха) есть сознание рода. Каждое ни ш
открытие имеет автора, но, будучи
данным, оно становится достоянном -
го человечества, включаясь н кич*-. *■
элемента в единое родовое знашм II
этому понятие Н. нельзя заменим к»
пример, понятием антропосферы, iрое нередко употребляется как пн	мичное ему: факт множества людей,
бы и повсеместно расселившихся, пи
свидетельствует о целостности. Пмум
как разум рода свидетельствует о н -
чии неразрывности, о сфере как н> -
В силу той же логики вполне прими ,ным и обоснованным представляв	нятие техносферы, т. е. сферы сотпиин
применения технических средств п hi -
мов деятельности. Техническое и’юП|-
ние — продукт творческой мысли i-
кретного человека в определен!toll i -
турной среде, так же, как и inn ш
открытие, — становится достоянш м
ловечества, силой рода. В. И. И- |-и576
НООСФЕРА-	in принял понятия техносферы как
(пчиого Н., что открывает в поня-II	гще один смысловой оттенок —	кование. Признание науки ат-|мм человечности свидетельствует о
мнимости подчинения силы разуму.' тму техника признается элементом
и||||Путом Н., хотя и она обладает
| ричностью» сама по себе. Акцент на
■. hi | ковании наиболее характерен
| шнчшучного и околонаучного быто-■	II понятия Н., например: «Посколь-
iltl принадлежим к Н., отношение к••I*.пн' и друг к другу должно быть ра-	м..; «О какой сфере разума можноин п., если человечество ведет себя
м. ||пю?» и пр.И. рсия Н., предложенная Т. де Шар-
I к скоих наиболее существенных
m i окпадает с теорией В. И. Вернад-
... но ее изложение носит более «гу-
I ".мирный» характер. Каждый наблю-
I п., говорит Т. де Шарден, —
пникпо всегда является центром
I" 1ИЧ тивы. Нечто иное происходит,
ч'нмгр, с прогуливающимся челове-■	' | ни он случайно попадает в точку,■	порой не только взгляды, но и сами
..и рпеходятся в разные стороны, ска-
' пгрссечение дорог. Тогда субъек-I..IHIH т, зр. совпадает с объективной.•	ино такую позицию занимает чело-
| 'it. родовое существо. В силу своего
|' ' I ни и биологических свойств мысли
.итыкаемся в уникальной точке, в
п. теиодствующем над целым участ-■	ин'моса, открытым в настоящее вре-
. 'Шн нашего опыта. Центр перспекти-ченовек — одновременно является■	прим конструирования универсума,
it шиши природы развертывается в на-	нпи человека.Н цельной картине мира наличие	и неизбежно предполагает сущест-'"iniie до нее бесконечно простираю-
н. I мреджизни. В ходе эволюции соз-
|"н. кик бы концентрируется. Концен-
iiiiiH сознания изменяется обратно
иирционально простоте материально-
". кипения, которое оно сопровожда-
IIни, иначе, сознание тем совершен-
. чем более сложное и лучше органи¬зованное материальное строение оно со¬
провождает. Духовное совершенство и
материальный синтез — это лишь две
взаимосвязанные стороны или части од¬
ного и того же явления. Последнее поло¬
жение суть качественный закон, способ¬
ный объяснить процессы перехода от од¬
ной сферы к другой: вначале невидимое
состояние, затем постепенное преоблада¬
ние внутреннего вещей над их внешним.
Этот закон сам собой обнаруживается,
если рассматривать переход универсума
из состояния А, характеризующегося
очень большим числом весьма простых
материальных элементов (с очень бед¬
ным внутренним), в состояние Б, опре¬
деляемое меньшим числом очень слож¬
ных группировок (с более богатым внут¬
ренним). В состоянии А очаги сознания,
весьма многочисленные и вместе с тем
чрезвычайно слабые, проявляются лишь
в совместных действиях, подчиняющихся
статистическим закономерностям. Это
область физико-химии. В состоянии Б
эти элементы, менее многочисленные и
вместе с тем более индивидуализирован¬
ные, постепенно избавляются от рабства
больших чисел. Они начинают проявлять
вовне свою коренную, не поддающуюся
измерению спонтанность. Их можно ви¬
деть и следить за каждым из них в от¬
дельности. С этого момента мы вступаем
в мир биологии.Собственно жизнь начинается с
клетки. С самого начала клеточная ту¬
манность, несмотря на свое внутреннее
множество, представляла собой своего
рода рассеянный суперорганизм — сво¬
его рода живую пленку. Жизнь характе¬
ризуется: а) «изобилием», благодаря ко¬
торому проявляется эффективность
борьбы за существование; б) «изобрета¬
тельностью», определяющей совершенст¬
во структуры живых организмов; в) «без¬
различием к индивидам»; г) «тенденцией
всеохватывающего единства». Развитие
жизни, проходя ряд стадий, приводит к
появлению приматов с характерным для
них отсутствием узкой специализации
естественных органов. У приматов эво¬
люция, пренебрегая всем остальным и,
следовательно, оставляя его пластичным,577
НООСФЕРАзатронула непосредственно мозг. Поэто¬
му в восходящем движении к наиболь¬
шему сознанию они оказались впереди.Качественная характеристика чело¬
века заключается в рефлексии: животное
знает, но, в отличие от человека, не зна¬
ет о своем знании. Рефлексия — атрибут
разума. Рефлектирующее существо в си¬
лу самого сосредоточения на самом себе
становится способным развиваться в но¬
вой сфере. В действительности, это воз¬
никновение нового мира. Рефлектирую¬
щий психический центр, однажды сосре¬
доточившись на себе, может продолжать
существование лишь путем единого дву¬
стороннего развития, которое состоит в
дальнейшем самососредоточении посред¬
ством проникновения в новое простран¬
ство и одновременно в сосредоточении
вокруг себя остального мира, путем ус¬
тановления в окружающей реальности
все более стройной и лучше организо¬
ванной перспективы. С появлением че¬
ловека психогенез сменяется и поглоща¬
ется более высокой функцией — вначале
зарождением, затем последующим разви¬
тием духа — ноогенезом. Соответственно
выделяется и новый покров Земли,
«мыслящий пласт» — Н. С ее появлени¬
ем Земля «меняет кожу» и обретает душу.
Если сопоставить возникновение Н. с др.
явлениями, взятыми в их истинных раз¬
мерах, историческая ступень рефлексии
имеет более важное значение, чем любой
зоологический разрыв, будь то разрыв,
отмечающий возникновение четвероно¬
гих или даже многоклеточных. Среди по¬
следовательных этапов, пройденных эво¬
люцией, зарождение мысли непосредст¬
венно следует за конденсацией земного
химизма или за самим возникновением
жизни и сравнимо по своему значению
лишь с ними.Итак, В. И. Вернадский усматривает
сущностную характеристику Н. в фено¬
мене науки, представляющей собой «про¬
явление действия в человеческом общест¬
ве совокупности человеческой мысли».
Для Т. де Шардена такой характеристи¬
кой оказывается рефлексия. Точного оп¬
ределения последней не дается, но автор
относит к рефлексии абстракцию, логи¬ку, обдуманный выбор и изо(>р* ни
ность, математику, искусство, pm* м>ное восприятие пространства it л	ности, т. е. знание в самом шп|» >
смысле слова. Поскольку же pi*i|ni..
не распространяется на жишпмы
имеется в виду собственно челом* '*■
знание. Т. о. мы снова приходим i
ке — co-знанию рода, всеобщему |"В последние десятилетия идея пп *■*
го всеобщего разума, — на сей ри i ни
ставленного особым материальным
сителем, — стала еще более пешуи
благодаря развитию компьютер» *"*•
Согласно известному прогнозу I i1ды (начало 80-х гг.), массовое pi	странение вычислительной техиш н
условии столь же массового ум* ни
ней обращаться, создание сдиииИ
формационной сети приведуг, и * **.
сти, к появлению нового «сверл* \ ни
ва», единого Разума в буквальном ■
ле слова. В настоящее время ир>",
отчасти становится реальностью
Если человечество располапич р
вым знанием (наукой) и родопоИ > и
(техникой, при помощи которой ир*
разуется среда обитания человеки), *.
трудно заметить, что «номенклшур <
вполне завершена, ибо знание и * нм
ждаются в воле. Гипотетическая ри *
воля может быть признана элемент
(рассуждая в духе В. И. Всрммш *
включавшего технику в Н.), или и
но сказать, что к двум имеющим* н
рам следует добавить еще одну * <|
родовой воли. По крайней мере, и
направлении шло развитие обои* *
цепций Н. Вернадский не раз во'шр'Н**
ся к размышлениям о том, каким н>*•
должно быть «проявление челом* *■
как единого целого», чтобы взаимна и
вие природы и общества могло tm и
тимальным. Ему представлялось, *п.
может быть воплощено в единим
всей планеты всемирном госулне
Согласно Т. де Шардену, сфера иу * •ся в центре, который он называй 	«Омега», или просто Омегой. Суп *[
ги во всеобщей любви, ведущей i
динению. Это самая фундаментный
форм страсти — та, которая 		578
НОРМАhi иругим элементы и объединяет| 	 под напором замыкающегосяI» VMM. Всеобъемлющая любовь —
ми нио полный и конечный способ,
мы можем любить. Всемирное
■г то (разумеется, гуманное, дей-	 им научной основе и из самыхи побуждений) и всеобъемлющая
•и дна варианта завершения тео-•	I шш мути реализации идеи родо-1Н1НИ,•	I шрический опыт последних деся-
нн ми дает оснований сожалеть оишчшости Н., или (другими сло-■	• ■ юм, что в «комплекте» сфер не-
| I I фгры родовой воли: самые тя-
п последствия может дать именнон тип., направленная к единой це-
Iшиитских масштабах, даже из са-
ц'ниих побуждений — во имя люб-
||| гму человечеству. К тому же на-
пшпие, как известно, всегда
гн'ни'ки ограниченно, а ориентация
. нм истину не исключает наличия		 н научном знании. Поэтому		 мпсштабная практическая реа-ц||| ипучных представлений того или■	|1"Ш1, направляемая единой волей,•	I"I юго обойтись. Отсутствие родо-	hi порождает, как известно, эко-1.1	к nit кризис, войны, классовые и■	и!,ные коллизии, но никому не из-
||| кпкие последствия могло бы
“и наличие.Д. М. ФедяевIIOl’MA — понятие, обозначающее
		 н которых вещи, явления, при-•	1и п общественные системы, виды
|" •имкой деятельности и общения	ни свои качества, функции, фор-	производства. Понятие Н. кон-м шруется в понятиях правил, образ-
нргкиисаний. Оно применяется для
н ристики состояний природных и•	шгнпых процессов, хотя ближай-
iiipinoM связано с организацией че-||| Mill деятельности, ее совместно-
|' иным характером, с различными
чими мер, в ней вырабатываемыми.■	и vi быть представлены в непосред-
	шмцной форме: в виде образцови эталонов; в виде правил, зафиксиро¬
ванных в знаковых формах и в качестве
схем деятельности и общения, «встроен¬
ных» в поведение человеческих индиви¬
дов. Н. могут относиться к внешним для
человека объектам, к определенным си¬
туациям социальных взаимодействий, к
индивидуальному развитию личности и
соответствующим образом классифици¬
руются. Но поскольку они задают совме¬
стно выработанные людьми устойчивые
и общезначимые правила действий, все
они в широком смысле могут быть опре¬
делены как социальные. Социальные Н.
в узком смысле выражают специфиче¬
ский характер бытия отдельных социаль¬
ных групп. В архаических обществах они
закрепляли условия воспроизводства со¬
циальных связей, схемы передачи опыта
от поколения к поколению в жестких
формах запретов, обычаев и предписа¬
ний. Они действовали как естественный
закон человеческого поведения и вос¬
принимались людьми как непреложный
порядок их жизни. Проблема осмысле¬
ния и обоснования Н. возникает тогда,
когда различные архаичные общества
вступают в регулярные торговые, поли¬
тические и культурные взаимодействия.
Возникает ситуация сопоставления раз¬
личных образцов, правил и предписаний.
Соответственно, в разных сферах челове¬
ческой деятельности проявляется по¬
требность решения задач, выработки
стандартов, соизмеряющих и связываю¬
щих различные действия, их воплощения
и реализации. Само понятие Н. усложня¬
ется, поскольку оказывается сопряжен¬
ным с разными системами и средствами
измерения человеческого поведения. Вы¬
является аспект, связанный с характери¬
стикой объекта (Н. и оценка), аспект,
предписывающий субъекту определенное
правило деятельности, и аспект, фикси¬
рующий определенную форму межсубъ-
ектных взаимодействий (Н. в узком смыс¬
ле, — например, моральная). Эти аспекты
Н. могут быть тесно взаимосвязаны (на¬
пример, в юриспруденции), могут рас¬
сматриваться отвлеченно друг от друга,
фиксироваться в особых сводах правил,
предписаний, законов.579
НОРМАКатегории философии включают в
себя явным или неявным образом нор¬
мативные функции и именно за счет
этого выполняют роль ориентиров чело¬
веческой практики и личностной само¬
реализации индивидов. В классических
категориальных системах Н. не получает
достаточного освещения, но фактически
присутствует и действует в них, посколь¬
ку категория меры в значительной степе¬
ни ориентирована на нормативный ас¬
пект существования культуры, функцио¬
нирования общества и формирования
человеческой личности. ПроблематикаН.	усложняется в индустриальных типах
общества, использующих развитые сис¬
темы гражданских отношений, правового
государства, вещной взаимообусловлен¬
ности человеческих индивидов. В этих
обществах на первый план выходят Н.,
определяющие деятельность людей в об¬
щем виде: они не регламентируют в дета¬
лях поведения человека, не связывают
его характеристики с определенной со¬
циальной и профессиональной позицией
так жестко, как в традиционных типах
общества, и вместе с тем как бы предпо¬
лагают в индивиде наличие достаточно
развитой способности «нормировать» и
регулировать свое поведение. Н., таким
образом, не только дают индивиду широ¬
кие возможности для самоопределения,
но и возлагают на него полноту ответст¬
венности за поступки, за нарушение тех
или иных правил. Н. все более становит¬
ся принципом организации человеческих
взаимодействий и все менее нормой-об¬
разцом, каковою она была в архаических
и традиционных обществах. В этой ситуа¬
ции юридические, моральные и экономи¬
ческие Н. делают возможным соизмере¬
ние различных человеческих действий и
поступков; Н. становится абстрактной, а
человеческое поведение «взвешиваемым»
и исчисляемым. В этом контексте ока¬
зывается возможным социальное иссле¬
дование человеческих взаимодействий,
их эмпирическое описание и построе¬
ние теоретических моделей, ориентиро¬
ванных на нормативный аспект общест¬
венной жизни. Развитие личности также
рассматривается с акцентом на усвоениечеловеком социальных Н., ни <|нi|t
вание в индивиде соответствуют!'
социальных качеств. Эти тенденции
лучают достаточно отчетливое иыр < •
в многочисленных педагогически" и
логических и социологических кипи
ях XIX — первой половины XX и
Анализ общественной жи'шн >м
тированный на Н., воплотился и |<образных социологических к		социального действия и сошы"
взаимодействия и в наиболее рицтп
ном виде предстал в теории фут М"лизма (Т. Парсонс), господством	социологии до 70-х гг. XX столпим
гласно этой теории, нормальное <
вование социальной системы сощш
с уравновешиванием и сохршм ни
основных функций. В развитии ни ■
дов усвоение ими Н. закрепляем и i
социализации, осуществляются исвоего рода приспособление 		господствующим стандартам шин »"
Нарушение основных функции < м< и
возникающее в частности из-ш vi .
ния индивидов от санкциогш|>!мми
форм взаимодействия, может н|нн"
к социальной патологии, к «(мисистемы, к аномии. Поэтому ши	ние Н. и перманентная сощипни,
индивидов оказываются условием i
нения социального порядка. Эта и ш
виде вполне приемлемая теорсиен
картина пребывания общества и «ищисодержала несколько неясных 		ний, в т. ч. и касающихся Н. II ч*н <
сти, возникали трудности с обьяен.
воспроизводства Н. и появлении инормативных систем. В аспекте и	ния личности эти трудности укнни
на необоснованность сведения спим
зации личности к принятию cm II
развития личности к ее социалиннмм-
конечном счете это определили и>
собность функционализма спршппм
проблемами развития Н., самореин.ции индивидов и изменения со	-исистем в целом. Сдвиги, проиюш. ■
в последней трети XX в. в жизни ч< >
ческого сообщества и в социальны* •
риях, определили интерес к нрмь
воспроизводства и развития II п580
НОРМА ПРАВОВАЯ	 развития культуры поставилии ппттоматизации стандартов че-■	мм'и поведения, в т. ч. и Н. Вы-
"|. ресурсов человеческой самореа-
.ч(Н11 определило недостаточность
iiiiull, исходящих из предзаданно-
п | hi титию людей. Выявилась акту-
ii, ртработки проблемы Н. приме-
и in г к развертыванию форм текущей■	и I кой деятельности, контактов1>1пличными социальными и■	1МИ.1МИ системами.В.	Е. КемеровНОРМА ПРАВОВАЯ — принципи-
i*i ill I омпонент правовой системы,		 не, образец правового дейст-м шкопотворчества. Н. п. является
■■ I и I основных объектов философии
м п отличие от позитивных законов,
■нишиш! объектом конкретных юри-•	нч наук. Основные аспекты фило-I	I ню анализа Н. п. — источники и
ч и |» пормообразования, иерархия
ни II. п., их взаимодействие с зако-
Ц. in.пой системой, кодифицирован-
.1* ионном, роль социальных процессов	шиидуальной деятельности в нор-н'.||ц ктании, пути и методы модерни¬
зм нормативных уровней права. В ис-
: мм .иропейской мысли проблема Н.
.. . пишет рассматриваться в XIX в., в
m , формирования современных сис-
. ироиейского права, когда правоот-
". нии занимают в общественной жиз-
н.. ии.ш.шее место, вытесняя архаич-
формы социальной регуляции. До
. иремсни проблема Н. п. решалась
пиитическим способом, за счет от-
.11 к чем или иным абстрактно-умо-
N пимсмым принципам (божественный
mi естественная справедливость, аб-
м ИН.1С принципы общечеловеческого
mi п т. д.). С XVIII в. правовая мысль
. in г из представления о фундамен-
мном характере естественных прав
МММ in, образующих основу для фор-
т инцейся системы позитивных зако-I.	I опокупность естественных зако-
шрпжающихся в принципах рацио-	но мышления, и рассматривалась в. I in* иормообразующего уровня пра¬ва. Актуализация этих принципов проис¬
ходит через волеизъявление той ассоциа¬
ции индивидов, которая впоследствии
становится гражданами государства по¬
средством выработки и принятия обще¬
ственного договора. И. Кант дополняет
эту концепцию представлением о катего¬
рическом императиве морального разу¬
ма, к требованию которого сводятся все
базисные «правила» поведения и взаимо¬
действия индивидов, лежащие в основа¬
нии позитивного права. Гегель рассмат¬
ривает Н. п. как «наличное бытие сво¬
бодной воли» или собственно «идею
права». Принципиально правовой харак¬
тер государственных установлений оце¬
нивается с этой т. зр. через призму отра¬
жения в них разумно-правового начала,
конкретизирующего постулаты «абст¬
рактного права» и придающего им пози¬
тивно-общеобязательный характер. При
этом государственные нормативные акты
представляют собой вершину иерархии
«особых прав», т. к. принципиальные
уровни правотворчества и правосознания
находят свое позитивное воплощение и
обретают реальность только посредством
государственного законодательствования.
Постклассическая философия стремится
разрабатывать скорее формально-функ¬
циональные аспекты Н. п., нежели логи-
ко-метафизические. В современной фи¬
лософии права наибольшим влиянием
пользуется ряд позиций в рассмотрении
данной проблематики. 1. Неокантианская
философия права (Г. Коген, Р. Штамм-
лер) рассматривает сущность Н. п. через
призму понятий цели и ценности: право
понимается как «регулирующая форма»,
детерминирующая «регулируемую мате¬
рию» (социально-экономическую дея¬
тельность). Н. п. есть не что иное, как
объективированное представление о це¬
лях социальной деятельности, способст¬
вующее реализации индивидуальных,
групповых и общесоциальных ценностей.
В силу этого Н. п. сама является специ¬
фической ценностью, значимость кото¬
рой прямо зависит от уровня полагания
социальных целей: чем значимей и мас¬
штабней достигаемая через право цель,
тем ближе та или иная Н. п. к общесо¬581
НОРМАЛЬНАЯ НАУКАциальному идеалу. В России близкие по¬
зиции занимали П. И. Новгородцев и П.
Б. Струве. 2. Социологическая философия
права (Р. Иеринг, Э. Дюркгейм) понима¬
ет Н. п. как формальное выражение со¬
циального интереса. В ситуации колли¬
зии групповых интересов внутри соци¬
ально-политической системы Н. п.
становится важнейшим фактором дости¬
жения социального консенсуса и опти¬
мизации общественного взаимодействия.
В силу исторического характера социаль¬
ных интересов Н. п. является внутренне
противоречивым феноменом. С одной
стороны, ее содержание, характер и спо¬
соб функционирования зависят от кон¬
кретной структуры интересов и потреб¬
ностей общества, с другой стороны, Н. п.
сама по себе стремится к институциона¬
лизации и консервации некогда сложив¬
шегося уклада общественных отношений.
В этом случае оптимумом является си¬
туация, когда Н. п. в качестве априорных
социально санкционированных ценно¬
стей внедряются в массовое и индивиду¬
альное сознание посредством институтов
социализации индивидов (образование,
политическая идеология, церковь, семья).3.	Нормативная философия права (Г.
Кельзен) и юридический позитивизм (Д.
Остин, аналитическая школа) рассматри¬
вают Н. п. исключительно с формальной
т. зр.: образование и функционирование
нормативно-правовой системы есть чис¬
то логический процесс, устанавливаю¬
щий формальную иерархию Н. п. Статус
каждой конкретной Н. п. прямо зависит
от ее положения в этой иерархии, обра¬
зованной взаимодействием Н. п. (посту¬
лируемой сознанием и детерминирующей
«нормативный порядок общественных от¬
ношений»), общих норм (создаваемых в
процессе законодательной деятельности
парламентов, правительств и др. офици¬
альных инстанций высшего порядка) и
индивидуальных норм (конструктивно
инициируемых низовыми судебно-адми-
нистративными инстанциями). Абсолют¬
ной самодостаточностью обладает только
основная Н. п., выраженная в конститу¬
ционном кодексе; остальные Н. п. под¬
тверждают свой правовой статус посред¬ством сопоставления и референции .
держанию основной Н. п. Примни и
ция юридического позитивизм» 1
жестка в этом отношении: иерархии.отношения Н. п. одностороннн и	ная норма служит исключительнытерминирующим началом. 4. К	м.«свободного права» (Е. Эрлих, Гарину
школа, Р. Паунд), напротив, полмпн t
новой формирования «живое приы-
постановления судов, прецедеты, |н
ния местной администрации и др 1
дифицированное» и «конститупншп
право перманентно обновляются и > >
симости от жизненного процт и и
нения «живого права». Т. о., рпн...
правовое нормирование истскшч .и
мой жизни — социальных, экопиин
ских, культурных новаций, конкреш
которых и определяет содержит"
функционирование формалин шит
правовых систем. Эта позиции м фи
софско-логическом плане опиршч...
установки философского прагммпи
ориентирована на размывание фирм
ной методологии правоведения, ( и.
отметить, что в континентами". . >,
пейской философии права и юрп м,
ской теории в современности домни. ,
ет неокантианский и нормативныII и.
ход, в США и Великобритании и
«свободного права», выражающим i ш
фику законодательно-правовых i и.
этих государств.Е. II Д»..НОРМАЛЬНАЯ НАУКА - 	введенное в философию науки Т I ,мН.	н. — это деятельность научных ip
детерминируемая общепринятым н1>|
цом научного исследования (см -Им
дигма»). Доминирующая научпмн и г
дигма строго указывает сообщен ш
ных спектр проблем и сгюгпП
решения. Ученые в рамках Н. п., пн •
но Куну, не ставят себе цели со ими,,
новых теорий и не ориентированы и»
крытие новых фактов, а вся их нп
деятельность сводится к повыпит
точности в применении парадигмы ■ ■
расширению ее границ. Кроме и
творчество ученых заключается и 		582
НОЭЗИС и НОЭМА	к " «дачи-головоломки», пред-мпшис собой «особую категорию•	решение которых может слу-■	нрнпиым камнем для проверки та-II	пи черства исследователя» (Кун).
И и но отношению к научным но-
| ш.июлняет репрессивную функ-
шмому что они разрушают фунда-
ii.tn.ir установки существующей		 на которой базируется Н. н..ширя на крайне догматический и
	шый характер, Н. н. постоян¬
ны i минет кризисы, вызванные об-
I пнем научных аномалий. Разре-
них аномалий невозможно сред-
и1 строй парадигмы. Поэтому		 смена традиционного иссле-		 опирающегося на старую пара-I limiiH парадигма вытесняет в ходег 	ой борьбы старую за счет ye-м. ршрешения научной аномалии,
мчи занимает господствующее по-
. ни. и формирует фундамент Н. н... нпризом, развитие науки представ-•	.пОой периодическое чередование
. п.ного и революционного этапов.В.	М. СелезневНО >1ИС и НОЭМА (греч. — мыш-
I I. н мысль) — термины феноменоло-
im.ihII (философии Гуссерля, описы-	 пруктуру интенциональности.мен I кис акты сознания характеризу-•	иеш,ность сознания по консти-
. и нпно предметов. Соответственно
н.'ии'МЫМ сторонам предметов выде-I различные ноэтические акты.
. и ншюгическая установка сосредо-11.|"И11 шшмание на исследовании са-		 актов. Ноэтические акты соз-н| ншетитуируют предметы из пас-i.'Mi I илетического» материала. В
. и шге ного конституирования фено-
IIн получает ноэму — смысл пред-•	I пк таковой. Ноэма и есть сам
" I. 1ПЯТЫЙ в сущностном, смысло-
щпетпе всех слоев. Специфика ин-	ппыюго анализа заключается впн ноэма не реальна, но она и не
' .IIH.IUI, Хотя предмет имеет значи-•	I и пределах сознания, тем не менее
«"Нпеи к актам сознания, сохраняяпо отношению к ним своеобразную
трансцендентность. Поскольку сознание
конституирует предмет из импликаций
самой предметности, оно, следователь¬
но, не сводится к субъективным ощуще¬
ниям, а составляет смысловое единство
всех слоев предмета. Н. и Н. обусловле¬
ны строжайшей корреляцией мыслимого
и мыслящего. Т.е., интенциональность
должна быть охарактеризована не только
с т. зр. ноэтического акта, но и с ноэма-
тической стороны. Вся проблема интен-
ционального анализа, по Гуссерлю, за¬
ключается в том, чтобы показать, как
единство ноэтических актов и ноэмати-
ческих предметных смыслов, обеспечи¬
ваемое активной синтезирующей дея¬
тельностью сознания, придает актам
сознания их смысл и создает такое от¬
ношение сознания к реальному предме¬
ту, когда единство предмета воспроизво¬
дится единством сознания.Т. X. КеримовООБРАЗ — форма отражения и освое¬
ния человеком объектов мира. В совре¬
менной философии О. понимается не
только как продукт сознания, но и как
то, что формируется в социальности в
виде знака, или даже, выходя за «грани¬
цы поля» сознания в форме симулякр,
становится силой, порождающей измене¬
ния и различия.Теоретическое осмысление О. восхо¬
дит к античности, где терминологически
он был представлен прежде всего именем
«эйдос» (eidos, а также наряду с ним —
idea, eikon, schema, morphe). Существен¬
ной особенностью эйдоса являлась его
смысловая двоякость: с одной стороны,
он подразумевал наружный вид, с дру¬
гой — внетелесную и неизменную сущ¬
ность. По Платону, О. не есть результат
чувственного впечатления, он имеет свойО583
ОБРАЗисточник внутри души как предзаданную
сущность. Именно платонизмом была за¬
дана парадигма понимания О. как образ¬
ца (прообраза) для подражания, которая
была поддержана Плотином, а в даль¬
нейшем христианством в средние века.
Аристотель положил начало эмпириче¬
ской традиции, придавая большую зна¬
чимость ментальной образности. Он до¬
казывал, что без О. мышление невоз¬
можно. О. в этом качестве оценивается
Аристотелем высоко, ибо он подражает
не сущему, а возможному, неся в себе не
единичное, а всеобщее. В подражании
(мимесисе) происходит преображение
предмета в О., которое приводит не к ис¬
кажению сущего, но к возвышению над
ним и катарсису. Эпикурейцы верили в
ментальные О. как копии внешнего ми¬
ра, который воспринимается человеком
благодаря выделению физическим объек¬
том невидимых атомов. По Плотину, че¬
ловек, познавая природу, не обманывает¬
ся, но приближается к ее сокровенным
прообразам. Он вводит понятие внутрен¬
него «эйдоса», который не извне подра¬
жает вещам, но тождествен их глубинной
сущности. О. ставится им выше рассу¬
дочного понятия, поскольку является не
просто правильным способом познания
единого, но прекрасным способом его
цельного самобытия. В средние века О.
обсуждался на фоне библейского поло¬
жения о том, что Бог сотворил человека
по своему О. и подобию (Быт., 1:26).
Ориген положил начало различению О.
Божьего как неотъемлемого, хотя и по¬
стоянно оскверняемого достояния, и по¬
добия Божьего, утраченного человеком в
состоянии греха и представленного ему в
качестве идеала и цели его совершенст¬
вования.В новое время О. стал рассматри¬
ваться в перспективе активно познающе¬
го субъекта и связываться с деятельно¬
стью его воображения. При этом явно
обозначились два противоположных по¬
люса понимания О.: эмпирический и ра¬
ционалистический. Своей кульминации
эмпиризм достигает в философии Д.
Юма, определяющего идеи как результат
чувственных впечатлений, копии, схва¬ченные умом, которые остшоии
того, как прекратятся впечатленим
гласно этому подходу, О. — что m •ко икона, но отпечаток, выи.	оригинальным объектом. Рацион	Декарт сосредотачивается на 	происходит в теле, когда души мьн "•
показывает, какие связи сущоспцми
жду О. как телесными реалиями и
низмами их порождения. Б. Сшиты
О. понимает человеческую мысль п
чает ее от идеи, но в то же врем и »1
идея и фрагмент бесконечного мир»торым является совокупность 		Лейбниц интеллектуализирует О , ■ •
жая его с мыслью. По И. Канту, 11 ■
объект воображения без iipmvht
предмета. О. может быть либо на ¬
цией (творчество), либо рспропч •>-
(воспоминание) имевшегося рши.
цания. Поскольку синтез воопрщимеет в виду не единичное со н 		как полагает Кант, а только един. и
определении чувственности, то < > . i
ет отличать от схемы. О. всегда шн мм
Схема же есть скорее общий cum мпким воображение доставляет мои	В основе схем лежит время, ибо мрной ряд равно присущ как созср		так и понятиям.По Фрейду, источником О, ними
«исполнение желания», корректив •
удовлетворяющей действительно! ш ■
ходящей выражение в снах, ipi м
фантазиях. В сновидениях все ишч..
должны выражаться в О. Во спо i м. и.
речь в целом не занимают пришни им
ванного положения по отношению i -
страктным мыслям, ибо npc.ni mm
как означающие элементы, а но им
сители смыслов, присущих им И м".
ном языке. Логические связи можш
видными мыслями устраняются ИМИ 'щаются особыми способами выр	Все происходящие смещения нпнрмн .
в сторону образных подмен (едши и
тия «аристократ» на «занимающим и.,
кое место» может быть предетшнм и
сокой башней). Этот принцип рм
сновидения обусловлен динамин.п >рессии, под которой Фрейд 		особый механизм возвращения i i584
ОБРАЗi , состоянию или О., воспринято->	• ниц'та.| l|i< I толевая психологизм в трактов-•	феноменология Э. Гуссерля рас-
			 его через призму интенцио->1И сознания, т. е. направленно-III	ни предмет, конституируемый■	him кпк целостность, в которой вы-
ин кик ряд онтологических слоев	, гак и набор чувственно вос-п нн мых его признаков. Поскольку
и шггда О. чего-то, феноменологии
■I in остановить в правах его объек-■	||| I in rye и осуществить возвраще-	им. О., становясь интенцио-	I I фуктурой, переходит с уровня■	ищи содержания сознания на уро-■	иплиия единого и синтетически
и | энного с объектом. И поэтому О.и.	нибо объекта — это не смутное•	ипи пис, а сознательно организо-
| форма специфического отноше-
1И11 пз возможных способов иметь
., то реальное бытие.| 11 Сартр отмечает, что если О.
шип. имя для определенного спосо¬
бным сознание имеет в виду свой■	I hi ничто не мешает сближать ма-
шн.иые образы (картины, рисунки,||щфии) с образами психическими.•		ильный О. сам был бы фото-1111* П, то для ее понимания потребо-■	ы.1 другой О., т. е., практически —
.11 1>ы отсыл в бесконечность. Если■	шмовитея неким способом интен-
	.ного одухотворения содержания,	•	по позможно схватывание карти-н О. уподобить интенциональномуг	мю психического содержания.ним О. и перцепция различимы.| 11иаже дал семиотическую интер-
.iiiiiii ментального О. В своей гене-
I I ill шистемологии он характеризу-
нннп.ную образность как интерио-ii	iiinyio имитацию и трансформацию	т. Он описывает процесс внут-.н. и имитации как аспект общей се-
щ.цч'кой функции, способность пред-	что-нибудь знаком: ментальныйн означающее, которое представля-	се означаемое. Пиаже отрицает•■иvii* теорию картины ментальногоО. как разновидности следа, происходя¬
щего от пассивного восприятия объек¬
тивно данной реальности. Внутренний
О. у Пиаже становится семиотическим
инструментом для того, чтобы вызывать
и мыслить то, что воспринималось.
Внутренний О. у него базируется на зна¬
ковой модели.В 1922 г. J1. Витгенштейн развивал
теорию картинного значения и картин¬
ного мышления. В «Трактате» он замеча¬
ет, что мы создаем себе картины фактов,
которые есть модели реальности, а логи¬
ческая картина фактов есть мысль. Здесь
картина отсылает не к визуальному мен¬
тальному О. или натуралистической ре¬
презентации, но скорее к абстрактному
логическому отношению карты. «Карти¬
ны» у Витгенштейна есть ментальное
представление, чья внутренняя структура
изоморфна фактам мира. Предложение
показывает свой смысл, т. е. мы читаем с
его внешней структуры внешние структу¬
ры фактов. В поздний период своего фи¬
лософствования Витгенштейн предлагал
иную интерпретацию значения, основан¬
ную на прагматических условиях языко¬
вого употребления. Он больше не ссы¬
лался на онтологические факты, которые
вычерчивались средствами логических
картин. Вместо того, чтобы считать ре¬
альность онтологически данной, он по¬
казал, что мир всегда есть результат лин¬
гвистических интерпретаций. С этих пор
онтологические факты интерпретирова¬
лись как проекты первично данных лин¬
гвистических структур, посредством ко¬
торых мы говорим о мире.В семиотике существует тенденция
связывать О. с языком, или же обнару¬
живать его знаковую автономность, а по¬
рой даже вообще отказываться от данно¬
го понятия. Зависимость картин от язы¬
ка постулировалась либо в силу роли
вербальных комментариев, которые со¬
провождают картины, либо в силу необ¬
ходимости обращения за помощью к
языку в процессе анализа (Р. Барт). Сто¬
ронники семиотической автономии кар¬
тин также отмечают важность вербаль¬
ного компонента, но считают, что это
не доказывает семиотический приоритет585
ОБРАЗвербального сообщения над визуальным.
Ставя вопрос о довербальном уровне ви¬
зуального восприятия и анализа, они об¬
ращаются к гештальтпсихологии, соглас¬
но которой гештальт-О. есть целостная
перцептивная структура. Гештальт при
этом интерпретируется как знак, ибо он
всегда представляет что-нибудь по ту
сторону его собственного индивидуаль¬
ного существования. Т. Митчел предлага¬
ет типологию О., которая различает пять
следующих классов: 1) графические
(картины, статуи), 2) оптические (зер¬
кальные, проективные), 3) перцептивные
(чувственные данные), 4) ментальные
(сны, воспоминания, идеи, фантазии) и
5) вербальные (метафоры, описания).По Ж. Лакану, чтобы ребенок вклю¬
чился в социально-культурные отноше¬
ния и у него могла развиться речь, необ¬
ходимо формирование у него своего те¬
ла, которое начинается приблизительно в
возрасте 6 месяцев на т. н. стадии зерка¬
ла. Узнавая себя в зеркале, еще до овла¬
дения речью, ребенок воображает себе О.
того, кем он станет, когда вырастет, т. е.
О. взрослого, который умеет говорить
подобно держащему его перед зеркалом.
Лакан подчеркивает, что стадию зеркала
надо понимать как идентификацию в
полном смысле, а именно, как преобра¬
зование, произведенное в субъекте тогда,
когда он принимает на себя О. Цельная
форма тела, с помощью которой субъект
забегает вперед действительного созрева¬
ния, является в большей степени конст¬
руирующей, нежели конституируемой,
но она представляется субъекту в виде
застывшего во весь рост рельефа тела и
перевернута в симметрии, в противопо¬
ложность неугомонности движений, ко¬
торыми субъект силится ее оживить. Т.
о., мы имеем дело не просто с отражени¬
ем некоего О. в зеркале, но с возвращен¬
ным от социального окружения его отра¬
жением. Иными словами, зеркало как бы
не само отражает, но через него проявля¬
ется О. формируемого социальностью
субъекта. В момент, когда завершается
стадия зеркала, идентификация с О. себе
подобного, закладывается начало диалек¬
тики, которая с этих пор соединяет Я с
социально выработанными ситуациями.Неклассический способ финт, |
вования показывает, что копии ч
предшествовать оригиналу. Ж. Дпиреосмысливает платоническое р	вещи и ее О., оригинала и копии, '
ца и подобия (симулякра). Он пни,
что цель платоновского метода p i
ния состоит не в том, чтобы ри и,
род на виды, но, гораздо глубин
том, чтобы установить родослоштн
личить подлинное и неподлишни
лить истинного претендента от мни ,
При этом он опирается на миф, ми,,
выступает составной частью спмпп, ,
деления. Миф со своей нои'нф "
циркулярной структурой — это PH'о	некоем заложении основ. Имени
и позволяет выдвинуть образен, инесении с которым можно буде	вать любых претендентов, оснонипн
это то, что первично обладает неми ищью, но дает эту вещь на прим	другим, дает эту вещь претсндени
тендент будет вторичным облншн
этой вещи, если только он сумт hi
ти испытание основанием. Так, И-м
строит свое различение идеи и О при
нала и копии, образца и симуликрп 1
пии — это вторичные обладатенн изаконные претенденты, гарантир	и,сходством; симулякры — это как fii i <
претенденты, построенные на жчве. Таков смысл, по Делезу, шип	ского разделения области изоОри i
надвое: с одной стороны — ш ине
отображения: копии — эйконы; i up
стороны — призрачные подобии: ери,
кры — фантомы. Данное разни,
обеспечивает торжество копий нин > >
лякрами. Делез полагает, что даннпи ,,
цепция О. основана на т. зр. ит пннаблюдателя, порождавшего юг	идеи тождества. Он предлагает рант ,
в мире существование неких гснр,
ных серий, под которыми понимпи
тел, событий, не находящихся и при
но обусловленных отношениях, М •
этими сериями может возникни, ,,,■
ренний резонанс, который инлути
форсированное движение, выходиит
границы самих серий. Это порт
процесс производства знаков, кип ,
нарушает копийную концепцию (> ч586
ОБРАЗОВАНИЕ.-' мим >тот процесс переряжению,
ш игикой маской оказывается еще
' шиш.С.	А. Азаренко•	и ГЛ'ЮВАНИЕ — процесс и ре-
>| успосния человеком навыков,■	ни и теоретических знаний. Слово	напить» имеет двоякое значение.1'1П,и, оно значит «выставлять обра-I ппшвливать предписания», а во-■	I «формировать уже имеющиеся
и и- (мание, входящее в О., не от-
| hi познающего в качестве вне его■	и. in предмета, но он непосредст-имронут тем, что познает. Какому-
I' чшчсскому знанию можно нау-
и н даже по собственному выбору.•	ии'имому знанию, как непремен-•	II шнляющей О., напрямую человек
. 1. 'ннтся и разучиться ему также не| О. — это внутренний процесс,■	| го шдания «образов» и/или «об-
" которым человек следует в сво-
н ниг Результат О. не представляет-
п|му технического намерения, но
п и кнет из внутреннего процесса
М1|10Н||11ИЯ и О. и поэтому постоян-
i|i. пыиает в состоянии продолжения
пинии. О. не может быть собствен-
41.10, это некий самовозрастающий
и 11 II этом заключается его отличие	ого культивирования задатков,|||||Н1Г0 оно произошло. Культивиро-
шднтков — это развитие чего-то	и, здесь средствами достижения. ш.к тумает упражнение и прилежа-
|ц рпнедшие в привычку. В процес-
н , мппротив, то, на чем и благодаря
in I 10 получает О., должно быть ус-
| • * пгн и ком и полностью. В этом от-
ипн н О. входит все, к чему оно
и и гея, но все это входит не как
Iки, утрачивающее свои функции.I "Iин, н получаемом О. ничто не
пн'г, но все сохраняется. «Образова-
подлинно историческое понятие,
и пно об этом историческом характе-
пчрпиения» следует вести речь для
тц>бы понять суть гуманитарных
и (I 1адамер).lb юрически становление феноменаО.	шло в процессе формирования меха¬
низмов сохранения и передачи социаль¬
но значимого содержания из поколения
в поколение. Впервые именно Платон в
европейской культуре в диалоге «Прота¬
гор» поставил вопрос о возможности пе¬
редачи добродетели последующим поко¬
лениям. Какой восточный мудрец и учи¬
тель мог усомниться в том, что он
должен учить навыкам «жизни сообща»?
Напротив, он учительствовал и требовал
однозначного восприятия своих знаний.
«Да не отходит сия книга закона от уст
твоих», — говорится в Ветхом завете. А
платоновский Сократ засомневался, что
Протагор может чему-то научить юношу
Гиппократа. В ходе дискуссии Сократ
приходит к выводу: чтобы «было» госу¬
дарство, должно существовать нечто еди¬
ное, которому сопричастны все, — это
добродетель. А под высшей добродетелью
он разумел знание, ибо нет ничего выше
знания того, что есть худо, а что есть хо¬
рошо. Коли добродетель есть знание, то
ему можно научиться.Впервые понятие О., по мнению М.
Хайдеггера, было сущностно продумано
Платоном в «Государстве». Хайдеггер
полагает, что платоновская «Притча о
пещере» призвана раскрыть то, что греки
понимали под пайдейей, т. е. О. Притча
повествует о том, как узник, освобожда¬
ясь от оков, покидает пещеру, где он ви¬
дел лишь тени вещей в мерцании нахо¬
дящегося за спиной огня, и обретает при
переходе на поверхность знание действи¬
тельно сущего. Повествование развора¬
чивается цепью переходящих друг в дру¬
га образов, воплощая собой смысл О.
Пещерообразное помещение в притче —
это образ повседневного местопребыва¬
ния людей; огонь в пещере — образ не¬
бесного свода, под которым живут люди,
окруженные мнимыми вещами, но кото¬
рые они воспринимают за подлинную
реальность. Те названные в притче вещи,
которые открываются взгляду вне пеще¬
ры, суть, напротив, — образ того, в чем
состоит собственно сущее всего сущего.
Переходы из пещеры в дневной свет и
оттуда, обратно в пещеру, требуют каж¬
дый раз изменения привычки глаз от587
ОБРАЗОВАНИЕтемноты к свету и от света к темноте. И
как телесное око лишь медленно и по¬
степенно привыкает будь то к свету,
будь то к темноте, так и душа тоже не
сразу и лишь в соответствующей по¬
следовательности шагов должна свыкать¬
ся с областью сущего. Такое свыкание
требует, чтобы душа целиком поверну¬
лась в основном направлении ее стрем¬
ления, точно так же, как и глаз может
правильно смотреть, лишь когда тело
приняло соответствующее положение.
Данный «переход» служит символиче¬
ским выражением той перемены, кото¬
рая должна произойти при развертыва¬
нии уже заложенного в человеческом су¬
ществе. Такое переучивание и приучение
человеческого существа к той или иной
отведенной ему области, замечает Хай¬
деггер, суть того, что Платон зовет пай-
дейей. Пайдейя означает руководство к
изменению всего человека в его сущест¬
ве. Хайдеггер полагает, что ближе всего к
пайдейе подходит слово «образование».
Во-первых, это О. в смысле разверты¬
вающегося формирования. Такое «обра¬
зование», с другой стороны, «образует»,
исходя все время из предвосхищающего
соразмерения с неким определяющим
видом, который зовется поэтому прооб¬
разом. О. есть вместе с тем и формиро¬
вание, и руководствование определен¬
ным образцом. «Притча о пещере» за¬
канчивается не описанием достижения
высшей ступени подъема из пещеры, но
повествует о спуске освобожденного об¬
ратно в пещеру, ибо к сущностному мо¬
менту О. принадлежит постоянное пре¬
одоление необразованности. Притча име¬
нует солнце, к которому устремлен
узник, образом для идеи добра. Добро у
греков понималось не узконравственно,
оно «то, что для чего-то и делает другое
к чему-либо годным». После Ницше это
понятие можно понимать как то, что яв¬
ляется «высшей ценностью» для людей.По М. Фуко, восхождение к добро¬
детели у Платона было тесно связано с
заботой о себе: «Я обязан проявлять за¬
боту о самом себе с тем, чтобы стать
способным управлять другими людьми и
полисом». Следовательно, забота о себедолжна превратиться в искусано ■о	себе невозможна без наличии иника. А позиция самого настам	ределяется заботой о том, какую
себе проявляет его подопечный П>
ляя незаинтересованную любош. •
ше, наставник дает принцим и иц
той заботы, которую юноша дот >
ществлять по отношению к само и
как субъекту. «Забота о себе» па¬
евою форму и завершение, во ич"
самопознании, во-вторых, тем, чю
познание как высшее и независим'
ражение своего «я» обеспечишич ■
к истине; наконец, постижсшп и ,
позволяет в то же время пришит
ствование божественного начини "
«Забота о себе» ведет к самореаин >,.
которая становится необходимой и
не ошибки, на фоне дурных прими.■
на фоне всякого рода деформаций !
речь здесь идет, скорее, об испраим
об освобождении, нежели о формш
нии знания. Именно в этом нпнраа <
будет развиваться самореалишни
дальнейшем, что представляет. и
ственным. Далее, если человеку и.
лось «исправиться» в молодое ш
всегда можно достичь в бол ос .|.
возрасте. Стать тем, чем человек иш
до этого не был, — главная томи >
реализации. Для осуществлении и.
ней требуется наличие другого. 11. ■
не способно выйти за собственны' .
делы, и необходима память, чтоим
ществить переход от незнания к ш
(переход, который всегда осущп м..
посредством другого человека). * .и
Фуко, существуют три типа отпоим .>■
другому, необходимые для форммрш.
молодого человека. 1. Наставленн.
мером: пример великих людей и
традиции формируют модель нош ■>2.	Наставление знаниями: передач >
ний, манеры поведения и пришит
Наставление в трудности: мастер, и
хода из трудной ситуации (сокраин
искусство). Отныне наставник (фин.-
выступает в роли исполнителя Н|"зования индивида в его форми|	как субъекта. Фуко различает пени,
и психогогику. Под педагогикой пн588
ОБРАЗОВАНИЕ	редачу такой истины, функци-■	|(|П||| является снабжение субъекта
и undo отношениями, способно-
мишиими, которых он до этого не	орые должен будет получить к-	шиогических отношений. С ЭТО-
IIIH мсихогогикой можно было бы
mi передачу такой истины, функци-
будет не снабжение человека
mi иибо отношениями, а скорее
и ние способа существования субъ-|' рпетианстве, в свете сказанного,
пи мнений между познанием и за-
м н себе заключается, во-первых, в
шипом обращении от истинности1-Mi кмопознанию, во-вторых, в ин-
I щнпп метода толкования как спо-
ммоиознания и, наконец, в пози-	, которой является самоотрече-п I шгш с этим происходит разрыв
in ихогогикой и педагогикой, по-
-1 \ hi души, находящейся под пси-		 воздействием, т. е. от ведо-I.	шн, требуется говорить ту истину,
mid может сказать лишь она одна,!" ill обладает она одна. В христиан-
-и 'нншости ведомый субъект дол-
нрнсугствовать внутри истинного
кип как объект своего собственно-		 суждения. В суждении ве-III	субъект высказывания должен
|ц форентом высказывания.	ичптельно современный дискурсф|||1Мнровался к XVIII в. — в эпоху
in ип пия. Само понятие О. приоб-
I ничсриальный статус и отмежева-
н шких понятий, как «естественное	тис» или «горообразование». От-| * тссиейшим образом стало связа-
нннигием культуры и начало обозна-
IIIпифический человеческий способ
"|ип01шмия природных задатков и
и-1 костей. Окончательная обработка
щи. стимулируемая Гердером (пони-		 иод О. «возрастание к гуманно-( Пыли завершена в период между-	| и 1егелем. Кант еще не употреб-
| мот) «образование» в вышеобо-
ниом значении, но говорит о
".. |«1 способностей» (или «природ-
"иштках»), которая в этом качествепредставляет акт свободы действующего
субъекта. О., по Канту, касается форми¬
рования нравственности и относится к
практическому воспитанию в отличие от
школьного О. или обучения (дающего
приобретение умений) и прагматическо¬
го воспитания (служащего достижению
разумности). К нравственным обязанно¬
стям у Канта принадлежит и стимулиро¬
вание своего таланта. Это требование по
отношению к себе самому у Гегеля уже
возникает в русле суждений о самообра¬
зовании и О., которое перестает быть
равнозначным «культуре», т. е. развитию
способностей или талантов; О. включает
в себя понятие «образ», обладающий
двусторонностью, ибо он, как мы виде¬
ли, одновременно несет в себе значения
отображения, слепка и образца. По Геге¬
лю, довершающему формирование рас¬
сматриваемого понятия, отличительной
способностью субъекта является то, что
он рвет с непосредственным и природ¬
ным, и это требует от него духовная сто¬
рона его существа. И поэтому он нужда¬
ется в О., в подъеме ко всеобщему. Подъ¬
ем ко всеобщности не подразумевает
только теоретическое О., но включает и
практическое, и охватывает сущностное
определение человеческой разумности в
целом. Общая сущность человеческого
О. состоит в том, что человек делает се¬
бя во всех отношениях духовным сущест¬
вом. Оно требует пожертвовать общему
особенным, что подразумевает обуздание
влечений и тем самым свободу от их
предметов и свободу для своей предмет¬
ности.О., согласно Гегелю, заключает в се¬
бе примирение с самим собой и узнава¬
ние себя в инобытии. Каждый отдель¬
ный индивид, поднимающийся от своей
природной сущности в сферу духа, нахо¬
дит в языке, обычаях, общественном уст¬
ройстве своего народа заданную субстан¬
цию, которой он желает овладеть. Сущ¬
ность О. составляет не отчуждение как
таковое, а возвращение к себе, предпо¬
сылкой чего, однако, и служит отчужде¬
ние. При этом О. следует понимать не
только как результат восхождения духа в
область всеобщего, но одновременно и589
ОБЩЕЕ ДЕЛОкак стихию, в которой пребывает образо¬
ванный человек. Но О. должно приво¬
дить, как полагает Гегель, к полному ов¬
ладению субстанцией, к отрыву от всех
предметных сущностей, что достижимо
только в абсолютном философском зна¬
нии. Тем самым от Гегеля ускользает
действительно историческая суть О., ибо
оно не столько последняя фаза развития,
сколько основание для гармоничного
движения в дальнейшем.Взаимосвязь О. и здравого смысла
представлена у А. Бергсона. Согласно
Бергсону, абсолютное постижимо только
посредством интуитивного опыта, а не
через отвлеченные от жизни рациональ¬
ные конструкции. Лишь обыденное соз¬
нание способно постичь сущность явле¬
ний, обеспечивая непосредственное про¬
никновение в «принцип жизни». Здравый
смысл есть обязательная принадлежность,
основа обыденного сознания. Он высту¬
пает как социальное чувство, позволяю¬
щее нам представлять следствия наших
поступков, даже, скорее, предчувствовать
их, уметь выбирать существенное. «Здра¬
вый смысл — это само внимание, обра¬
щенное на жизнь». Но если здравый
смысл — основа и сущность духа, то, мо¬
жет быть, он врожден и независим от
воспитания? «Думается, что так бы и бы¬
ло, если бы в душе и в обществе все бы¬
ло живым, если бы мы не были обрече¬
ны таскать за собой мертвый груз поро¬
ков и предрассудков». Идеи заслоняют от
нас саму жизнь и заставляют размыш¬
лять не о вещах, а о словах. И именно в
классическом О. Бергсон находит силу,
способную «разбивать лед слов и обнару¬
живать под ним свободное течение мыс¬
ли». Классическое учит не обманываться
словами, избавляет от автоматизма и вы¬
свобождает идеи из-под гнета вербаль¬
ных форм. Оно призывает «отбросить
символы и научиться видеть».В современную эпоху, считает Фуко,
истина уже не в состоянии более слу¬
жить спасением субъекту, как это было в
античные времена. Знание накапливает¬
ся в объективном социальном процессе.
Субъект воздействует на истину, однако
истина не воздействует больше на субъ¬екта. Связь между доступом к m им
требованием преобразования чети,
его бытия им самим была окончим
прервана, а истина стала прени и
собой автономное развитие mi hi m«Постсовременность» же, по мни	Бодрийяра, утрачивает двухвекоим,
подство социального. Просвещешь
родившее дискурс О., базирован" ■принципе рациональной комму	В его основе находился императин
лизации сообщения: лучше инфир м
вать, чтобы лучше социализируй,
чтобы создавать все больше гаш-
Но нынешняя эпоха характеризуй идением спроса на сознание, н 		социализировать оказывается иск и
место «социума» приходят «массы
глощающие информацию, даже ш м
варивая ее. Одновременно прот
смерть субъекта как носителя пи.,,
тельной активности. ПричипоН
процесса явилось распространен!!!
вых средств массовой коммушн •
Тотальность информированности щи.-способности отличать истину от 		а реальность — от симуляции. Инн.
образы опережают реальность и кич
симулякров таким образом, что р.
ность оказывается лишь симулянт н
мулякров. При этом содержание еп..'
ния теряет значимость, что веде i 1
фии сознания.С.	A. A in/"ОБЩЕЕ ДЕЛО — название,
пившееся за философским ученн. . ч
Ф. Федорова (1829 — 1903). I) мп
синонимов используются термины
раморализм» и «патрофикации» (in.
ределения условны, т. к. сам Н. Ф
ров предпочитал устное изложении • ■
идей, а их систематизация были m
принята посмертно его учениками ИКожевниковым и Н. П. Петере	обширном компилятивном труде Пн
званием «Философия общего дели- м ,
вый том которого вышел в 190(> i
в 1913. Издание «Сочинений» II Ф i
дорова, вышедшее в 1982 г., имнм.
фрагменты из неопубликованном'
тома). В целом учение Федоронн м..590
ОБЩЕЕ ДЕЛОи пгицем русле русского космизма
\Ч пп., представляя оригиналь-
м1| к-1 его религиозной и сциенти-
н in рсий. В основных положениях,
фнпософствования Федорова явст-
нрисутствует характер пророческо-■	риаепия (чему способствует и до¬
нн развитая мифология личности	|ш, и его аскетизм, бессребренни-•	м.I, феноменальные умственные спо-•	III), призванного изменить всюiv	жизненно-ценностных ориента-
иирнменного общества. По мысли•	' философа, О. д. заключается в
nniii.i направить три основы чело-
М1Й жизнедеятельности (нравствен-
. научно-технический комплекс ин пн.иую организацию) на тотальное
I фойство мира и рациональное из-
'ни самой человеческой природы.	II целью такого изменения служитЩ+1Ч1ИС всеобщего бессмертия, овла-II,	I пемическими силами и простран-
I и, наконец, «воскрешение пред-
мни собственно «патрофикация» —
•иной нравственный долг человека,
ч проект О. д. опирается на «тонкое
питание природной жизни», утвер-
•ни иссобщности естественноэволю-
ини н о развития, Федоров парадок--	И1.1М образом воспринимает стихий-
ц|| шолюции и истории едва ли не
|||ц||И1юестественный, извращенный,
ни активное вмешательство челове-
iiiii (см. «Активная эволюция») воз-
'ишг'г космобиосоциальные процессы
шшжное русло. Вообще методология
ми hi О. д. — это осмысление с пози-■	шшжного, благодаря чему в нем
•им'шйно значимы утопические моти-
ирожективный пафос и бескомпро-
' писи, суждений о реальности. Пре-
I" его, реализация О. д. предполагает
in line, подлинной природы человека.
..I I одной стороны, определяется в
. • | не родовой, принципиально кол-
шмнстской. Коллективизм состоит не	 а признании индивидом верхо-.11 та родовых целей и ценностей,
панно «братства» всех людей, но и в
ним ощущении органической всепро-
"ниицей связи с общим «током живо¬го» в природе, в понимании своего места
в эволюционной взаимосвязи материи и
существ. С другой стороны, сущность
человека определяется двумя движущи¬
ми импульсами, инстинктивными осно¬
ваниями психики и индивидуальной мо¬
тивации. Это — «чувство смертности» и
«страх рождения». Выявление этих глав¬
ных стимулов индивидуальной и социо¬
культурной деятельности должно отвра¬
тить внимание человечества от решения
сиюминутных социально-экономических,
политических и эгоистических проблем.
Возможность переноса внимания челове¬
чества к подлинным проблемам, т. е. к
О. д., реализуется через постановку и
разрешение «пасхальных вопросов»
(свое учение Федоров именовал и «Но¬
вой Пасхой»). Они ставятся как жесткая
оппозиция «сущих» и «должных» ка¬
честв социокультурной реальности: част¬
ная собственность — обобществление,
индивидуализм — «всеобщинность», на¬
ционально-государственная обособлен¬
ность — интернационализм, половая
дифференциация — полное равенство
полов, утилитаризм — нравственный ри¬
горизм «пасхального сознания», подчи¬
нение законам природы — овладение
природными силами, употребление тех¬
ники на взаимное убийство — использо¬
вание ее для возрастающего жизнеобес¬
печения и т. д. В наиболее общем виде
все эти оппозиции сводятся к единой:
«пожирание отцов сыновьями» — вос¬
крешение отцов. Решаются «пасхальные
вопросы» простым предпочтением второ¬
го качества и утверждением его как все¬
человеческого мерила деятельности и
критерия нравственности. Отсюда вырас¬
тает критика традиционного христианст¬
ва, являющегося, по мнению Федорова,
фундаментом современной культуры и
общества; следовательно, в самом веро¬
учении, в функционировании церкви за¬
ложены предпосылки того ложного пути,
по которому пошло становление челове¬
чества. Вместе с тем, реализация О. д. не
предполагает полное устранение христи¬
анства, а лишь его трансформацию. Пре¬
жде всего критике подвергаются две сто¬
роны христианского мировоззрения: идея591
ОБЩЕЕ ДЕЛО«частичного спасения» и мистико-эсха-
тологический квиетизм. О. д. потому и
носит такое название, что призывает к
всеобщему, вселенскому спасению — т. е.
избавлению от смерти. Исход же миро¬
вой истории для Федорова не является
космической трагедией и однозначно
предопределенным событием: он должен
быть активно создан совокупными уси¬
лиями человечества.. Помимо прочего, О.
д. означает соединение всех творческо-
преобразующих способностей человече¬
ства, а христианство в его устоявшемся
виде направлено в основном на односто-
ронне-духовное начало и весьма пренеб¬
режительно относится к достижениям
научно-технической цивилизации. Эти
аспекты христианской культуры, соглас¬
но философии О. д., должны быть пре¬
одолены. Культурный синтез, должный
возникнуть в результате, именуется Фе¬
доровым «активным христианством».Учение О. д. вызвало в свое время
весьма противоречивые оценки в интел¬
лектуальных кругах. Официальное пра¬
вославие, разумеется, отнеслось к нему
негативно — как и к любой попытке пе¬
ресмотреть архетипические основы ве¬
роучения и миропонимания в целом.
Среди тех, кто связывал социокультур¬
ные проблемы с перспективами «обнов¬
ления христианства», его переориента¬
ции на решение насущных вопросов,
учение О. д. также не нашло многочис¬
ленных сторонников. Характерны взаимо¬
отношения Федорова с такими лидерами
неортодоксальной религиозной мысли,
как В. С. Соловьев, Ф. М. Достоевский,
Л. Н. Толстой. Первый и последний сна¬
чала отнеслись к проектам О. д. заинте¬
ресованно и сочувственно, но затем из¬
менили свое отношение в сторону доста¬
точно жесткой критики и почти полного
неприятия. Ф. М. Достоевский фактиче¬
ски промолчал в ответ на обращенное к
нему предложение опубликовать труды
Федорова под своим именем (сам Федо¬
ров крайне негативно относился к любой
собственности, в т. ч. — и на мысли). В
целом, в отечественной философской
традиции сложилось странное отноше¬
ние к философии О. д.: как «левый»(сциентизм и материализм), так и
вый» (идеализм, религиозные пчм
лагерь не высказывали однозначнызиций в этом отношении, 		умолчание либо признание выпи и
рально-личностных качеств се мни>|<
не самих концепций). По всей ниш
сти, первые видели в О. д. нсдону >мотивы «техно-мистицизма» п 		ной фантастики», вторые же ш ипринять очевидной «натуршнп	«приземленности» христианских им
Сыграли свою роль и нежеланш *1
рова излагать философские кони •
традиционным языком теорем пч.
философии, и его привержсннп' с
языковому синтезу типично хрт о.
ской (преимущественно — гомпш ■■
ской) риторики с достаточно «при* и
родным», «лубочным» ЯЗЫКОМ. СоИр'
ники в целом поверхностно военрн'идеи О. д., и их критика носили, 		ственно, преимущественно опсни,
идеологический характер. Благодари
му были оставлены вне всякою мни
ния те мотивы данного учения, мн.,вплотную увязывали, а иногда 	восхищали наиболее перспектинны*ловые проблемы на стыке сото	научного и социально-гумапнмр"
знания. Здесь, в первую очсрс/н.
обратить внимание на целостную пн
социальных процессов в евроиен,
цивилизации: автор О. д. paoCMaipn,
данную проблематику не как i mu
леющую, а как один из аспектом,сящихся К КОСМОСОЦИОбИОЛО! П'М I I Iвзаимодействию. Вся современниц
альная система воспринимаете)! «1*> i ,вым как разрыв кровно-родстмг	непосредственно-духовных связей, и
ждающий тотальное отчуждении иш
их скрытое и явное противостоит!!* 1
гда как идеал — «братотворение**, in 1
чающее всякую элитарность, игр"
правие, подавление. Это — своею i
соборный коммунизм, основаннымтолько на «общности имущестн»,	коллективном осознании единстнп ш
и задач. Преобразование общп щ»свою очередь, не есть самодосш	процесс, но лишь необходимая Он 11592
ОБЩЕНИЕin шции всех сил и средств на ис-
ищ| священного долга детей перед
hi и, ii конечном счете, перед всеце-
ш|1о|данием. Общинно-коммуни-■	мм' шаимодействие должно на-
"MI псе могущество интеллекта,	того научного разума и всемшгся технические средства на все-	г познание законов природы ин и* использования в целях благоус-
иич человечества. С этой т. зр. ре-
| история эволюции жизни и ее
и и чгновеческой формы предстает в
| ■ О, д. как «вселенское кладбище»,		 процесс последовательного| плиния» предшествующих поколе-
н н целующими. Каждый человек хо-
и смутно осознает свою причаст¬
ному всеобщему каннибализму.-	in «рождается и «чувство смертно-
и фпх перед неизбежным пожира-
. I моими детьми), и «стыд рожде¬
нии' дчувствие необходимости жить
шн) ься за счет родителей). Наличная
| |hi подавляет эти чувства, создавая
in о -страшных покойниках» или
нниьишя идею прогресса («новое —
hi, цучшее»). Дело же в том, чтобы	т. на их основе осознание долгаI" мнение его исполнить. Когда чело--	шн проникается этими чувствами и
hi, совершается переломный мо-■	I in тории: это и апофеоз «естествен-
мюлюции материи, нашедшей в
ин кс, свое полное раскрытие, и ис-
.11 ние евангельских пророчеств о до-
•I н' 11 и и совершенного мира самим
" ком, раскрытии провиденциально-	ела в свободной воле «новопри-	in творца». Так формулируется ан-"икмический смысл эволюции:
и шиша в нас начинает не только осоз-III,	себя, но и управлять собою». Ось■	шшжения — преодоление «нерод-
		сти» и созидание «родственных»hi пиняющих космос, жизнь и всече-
и скую общину. Техническое могу¬
чи i человека дает, с одной стороны,
мня направленной эволюции, но, с
ни стороны, оно представляет и по-
шшосторонне-техническое воздей-
"Ц| ни природу суть тот же канниба¬лизм, разрушение собственного внешне¬
го тела. Должен быть, во-первых, достиг¬
нут универсальный синтез наук, преодо¬
левающий их замкнутость и косность, во-
вторых, наука в новом качестве должна
быть направлена не на конструирование
«искусственных придатков» организма, а
на перестройку самого организма. Зада¬
ча «активного христианства» и О. д. —
разработать теоретические, нравствен¬
ные и практические основы для «овла¬
дения естественным чудотворством —
тканетворением». Оно позволит раздви¬
нуть границы телесности, развить небы¬
валые доселе человеческие способности
(например, неограниченное перемеще¬
ние в пространстве) и устранить посте¬
пенно саму смерть. В конечном счете
восстановится первичный баланс живого
вещества: человек сможет восстанавли¬
вать себя из исходного физиобиологиче-
ского материала, трансформировать по
надобности организм и т. д. Поскольку
«имманентное воскрешение» всех умер¬
ших выдвигает вопрос об ограниченно¬
сти жизненных ресурсов планеты, то
следующей задачей становится освоение
космического пространства. Новое все-
единое и эволюционировавшее человече¬
ство будет в силах решить эту задачу и
выйти за пределы всякой наличной огра¬
ниченности. Это, по Федорову, и есть
расшифровка христианских символов
«рая», «ада» (смерти) и «чистилища» (вре¬
менно-земного бытия). Утопизм пред¬
ставленной картины развертывания О. д.
не лишает ее замечательных предвосхи¬
щений, подтвержденных, к примеру, раз¬
витием генетики, информационных тех¬
нологий, становлением экологического и
ноосферного мышления. В целом фило¬
софия О. д. Н. Ф. Федорова является,
безусловно, одним из наиболее уникаль¬
ных вариантов формирующегося в XX в.
антропокосмического типа осмысления
природы, общества и человека.Е. В. ГутовОБЩЕНИЕ — взаимодействия меж¬
ду людьми, главным образом непосредст¬
венные. В трактовке общественных отно¬
шений О. — форма их реализации, обес¬593
ОБЩЕНИЕпечивающая — наряду с предметными
опосредованиями — воспроизводство и
накопление человеческого опыта, коопе¬
рацию и разделение человеческой дея¬
тельности. Понятие О. используется и
для характеристики взаимодействий ме¬
жду различными социальными и куль¬
турными системами («межнациональное
общение», «общение культур»), т. е. в
плане более широком, нежели межлич¬
ностная связь между людьми. В любом
случае О. не может осуществиться, ми¬
нуя межиндивидуальные контакты; они,
следовательно, в любых истолкованиях
О. остаются «ядерными структурами».
Для философии О. представляет особый
интерес, поскольку в нем концентриру¬
ются формы мышления и деятельности,
общезначимые категории и субъектив¬
ные намерения индивидов. В философии
сложности в описаниях О. разъясняются
определениями О. как прямого и косвен¬
ного, непосредственного и опосредован¬
ного. В прямом О. люди взаимодейству¬
ют «лицом к лицу», «бок о бок»; в этой
форме осуществляются совместность,
непосредственная коллективность чело¬
веческой деятельности. Но, как деятель¬
ность не сводится к прямой совместно¬
сти, так и О. не редуцируется к непосред¬
ственным контактам. В ходе социальной
эволюции и развития культуры возника¬
ют разнообразные предметные и знако¬
вые средства, обеспечивающие косвен¬
ное О. между человеческими индивида¬
ми, связи разнообразных человеческих
деятельностей. Усложнение и проблема¬
тика культуры в значительной мере опре¬
деляются возрастающей ролью этих
средств в жизни людей. Учет этого об¬
стоятельства препятствует разрыву поня¬
тия деятельности и понятия О. Понятие
деятельности акцентирует внимание на
реализации человеческих сил, понятие
О. привлекает его к прямым и косвен¬
ным связям этих сил. Оба понятия с раз¬
ных сторон выявляют формы движения,
кооперации, трансляции человеческих
сил и способностей в социальном про¬
странстве и социальном времени.Развитие обществознания XX в., в
котором принцип разделения труда гос¬подствовал над цельными npeia ьн-
ниями о социальных процессах и mi
ческом бытии, привело к упропнчи.
истолкованиям О. и деятельно» ш
сводилось к межсубъектным таим- --
ствиям, а деятельность — к но нп И. .-ям человека на вещи. Соответс	многообразные формы О. редуиир		к представлению о непосредо пн ж
контактах между людьми; из сини и
как бы вытеснялись предметно, и. и
пряженная с нею проблемносп., и -
тельности — взаимозависимость щи .социальные качества человечески	метов. И хотя философско-мотш	ческий анализ давал все осиошипн
понимания сложности проблемы •
фактически и в обыденном и и иш «■
сознании доминировали и проти ...
действовать стереотипные трактони.
как непосредственного взаимонеП. и
между людьми. В последние доем пи.
интенсивно обсуждаются вопросы Ф
мирования или реализации О. как ни-*
га, в котором происходит некое сип-
нение субъектов, осуществляется тин
понимание и co-знание. Одпш>
многочисленных случаях сведении 1 -
непосредственному взаимодейстшин ...
исходит психологизация диалош
растворение в формах восприятии, н ,
живания, выражения. Кроме тот,
чивается возможность к опреце'нн.
системы связей и опосредовании, км
щих контекст и проблематику дишии
ского О.Опыт обществознания XX и и
зывает, что рассмотрение О. в рамки
посредственных взаимодействий .
людьми стимулирует, по преимуми ■ -
психологические и лингвистичс. i ш
описания. Язык, реализуя прямой .
такт между людьми, служит среи. ■■
представления многообразных сии и н
форм, скрыто присутствующих II >
общения. Это зачастую дает ионии и--товать язык в качестве формы, не 	замещающей, но и предопредели--
различные связи и опосредовании
циальные, исторические, культу|н.>
структурирующей и О., и психику ни
видов, и социальное время. Во н> -594
ОБЩЕСТВО, СОЦИАЛЬНОЕ, СОЦИАЛЬНОСТЬпипс XX столетия возникли вопро-
нириженные с анализом самореали-
нн человеческих индивидов, ее влия-
| нм развертывание социального про-
■| ни воспроизводство и обновление>	нм. Подведение О. под некие ус-
! шмыо структуры языка с т. зр. этих			явно непродуктивным.гого, возникает проблематика по-■	и пни структур и конкретных систем
in чсских взаимодействий, исследо-	 различных социальных условий,in инющих формы и функции О. Вii.	\Х в. отношение к проблеме О. во
| him определяется характером, кото-
нрпобретает мировое сообщество. В
и социальном пространстве и вре-
I и си туациях по необходимости тес-
| пн тактов оказываются обществен-
| in темы, находящиеся на разных
" пич жономического и научно-тех-
■| -11 ого развития. Ситуация О. естест-
HIUIM образом становится шире непо-
, и tисппых контактов между человече-
щ индивидами. Но именно она
, исниет задачу выстраивания форм,
шишцихся языком О. для разных со-■	и in.IX, политических и культурныхи (см. «Взаимодействие», «Деятель-■	и.-, «Связи социальные»),В. Е. КемеровПКЩЕСТВО, СОЦИАЛЬНОЕ, co¬
in ■ HI.НОСТЬ — сумма связей, сово-
	и. или система отношений, воз-■	I .нищих из совместной жизни людей,
производимых и трансформируемых
и цельностью. Социальность, следо-н.но, — это взаимообусловленность
нн шодей, взаимообусловленность их
пн,hi друг друга, процессами и резуль-
."|.|н совместной и индивидуальной■	"ни.пости. Проблема заключается впо система связей людей может по-
| ш.сн как то, что существует «в лю-
н - через людей», и как то, что суще-
. I - рндом с людьми» или «над ними».1	ii шпоря, О. может определяться как
hi иозникающее из жизни людей, а
| Оыть представлено и как нечто от-	с от этой жизни, ее обусловливаю-п ниже предопределяющее. Соотно¬шение О. и людей, социального и инди¬
видного несколько проясняется через
анализ соотношения О. и государства.
Если О. и государство отождествляются,
то тогда О. может быть представлено как
особая система, куда «включаются» и в
которой социализируются индивиды. Ес¬
ли же О. и государство фиксируются как
разные формы, более того, государство
характеризуется как одна из подсистем
О., тогда и в общественных связях рас¬
крываются их зависимости от движения
индивидных сил и способностей, от са¬
мореализации людей. В данном пункте
«в действие», наряду с логикой, вступает
история. Социально-философский ана¬
лиз ориентирован на изменение, дина¬
мику форм социальности, О., государст¬
ва, индивидной самореализации. Соот¬
ветственно, предпочтение тогда отдается
не общим определениям и категориям, а
усмотрению логики эволюции социаль¬
ных связей, динамике форм социально¬
сти, создаваемых людьми. В публицисти¬
ке понятие «социальное» иногда исполь¬
зуется в узком смысле — для обозначения
внепроизводственной сферы жизни лю¬
дей.В. Е. КемеровОБЩЕСТВОЗНАНИЕ — совокуп¬
ность знаний общества о самом себе.
Практически любая попытка конкрети¬
зировать это определение приводит к не¬
обходимости философского обоснования
О., его социально-исторической опреде¬
ленности, его структурности, его типиза¬
ции, его мировоззренческих и методоло¬
гических установок. Наиболее простой и
привычный путь — сопоставление О. и
естествознания. В советский период рос¬
сийской истории характерным было
сравнение «обществоведения» и естест¬
вознания, в котором О. приписывалась
прежде всего идеологическая функция,
тогда как естествознание признавалось
относительно свободным от идеологии.
Но даже это сравнение побуждает к ана¬
лизу различных форм взаимодействия и
соизмерения О. и естествознания, возни¬
кающих на разных этапах истории, в не¬595
ОБЩЕСТВОЗНАНИЕсходных социальных обстоятельствах, в
своеобразных культурных системах.Определение О. сопряжено с отве¬
том на вопрос: что такое общество и как
оно возможно? Следствием этого явля¬
ются вопросы об особенностях общества,
с которым соотносится О., о его совре¬
менном состоянии, а стало быть, и о его
истории и перспективах. Рассмотрение
этих вопросов показывает, что сопостав¬
ление О. и естествознания является не¬
достаточным для понимания О., по¬
скольку О. включает в себя и вненаучные
(донаучные, паранаучные) формы зна¬
ния, «встроенные» непосредственно в
структуры бытия людей, и само может
служить средством объяснения различ¬
ных аспектов естествознания, его соци¬
ально-исторических и культурных форм,
его «адаптаций» к условиям разных со¬
циальных систем.В настоящее время достаточно остро
обсуждаются два вопроса, влияющих на
определение О.: первый — о взаимоотно¬
шениях дисциплин О., второй — о соот¬
несении научного О. и его вненаучных
форм, каковыми оказываются формы по¬
вседневного знания, обыденного созна¬
ния, «здравого смысла» и т. п. Первый
вопрос естественным образом ограничи¬
вает сферу О. взаимоотношениями дис¬
циплин социально-гуманитарного по¬
знания, второй расширяет эту сферу,
связывая разные способы осознания и
познания общественной жизни.Первый из отмеченных вопросов
возникает из необходимости трактовать
О. как некоторую совокупность взаимо¬
действующих и обусловливающих друг
друга разновидностей знания об общест¬
ве. Когда, например, говорят о кризисе
современного О. (социологии, филосо¬
фии, экономической теории, педагогики
и т. д.), тем самым уже фиксируют некое
состояние О., с присущими ему специ¬
фическими чертами, которое переросло в
состояние кризисное, преобразующее
прежние структуры О. Вследствие этого,
так или иначе, уже определяется ситуа¬
ция в О., сложившаяся на пороге XXI
столетия, предшествующая ей ступень
эволюции О. с относительно устойчивы¬ми стандартами и ориентирами и, ■ветственно, ступень форм и рова	устойчивого порядка описания оОни
Так, от фиксации структурности 11 .
кризиса мы неизбежно переходим t
яснению эволюции определен!н.и I
(систем, совокупностей) социнлмтманитарного знания, их связей с 	терными социальными типами н ш |
дами эволюции общества. Исполним >мин М. Фуко, можно говорить oft	«эпистемах», т. е. исторических фирм.»
ях знания, с присущими им «внутри»
ми» и «внешними» связями. Термин
радигма», введенный Т. Куном дни ч
теристики естествознания, его отдем »
дисциплин, направлений и школ, ним
рактеристики О. в точном смыт»
пользован не был, поскольку О шмонстрировало приверженности 	образцам. Более того, возникала к ми
радоксальной системности О., еш
ной совокупности в отсутствии 1,1
принятых образцов.Кризисное состояние conpcMi нмО. напоминает нам о том, что о	шествующая, относительно стпОи».
фаза была продуктом становлении »-
ного О., что научное О. еще не нт ч»
вает и двух веков, т. к. научно офпрмные дисциплины О. стали опро.т 		и взаимоопределяться только к ivpi
XIX столетия.До XIX в. О. развивалось в 		в рамках повседневных предетшни и.философских и теологических шн	жизни общества, литературы и нрн>
ческой политики. Хотя уже и и >н
средневековья сложились опредгщ-н»
взгляды на различение профшннн.
«профессионального» знания, ни им
эти не базировались на научных ш н
ниях, и соответствующие разгршпни
опирались главным образом на тршни*
(в Европе — на традицию пропит»
тавления священного и светскою)Конечно, значительное раним»получило в ходе построения и и	действия различных философски
тем. Однако в пределах философии • *
тавалось в значительной степени ■< »
лятивным», в том смысле, чт
ОБЩЕСТВОЗНАНИЕ	мнилось общими философскими	тениями о бытии и познании,пировало эти общие представления
и' трию, на общество (на его отдель-
м подразделения), упорядочивало эм-
imi'ii п<ий материал — постоянно обога-
инниИся и накапливающийся — в соот-
|мни с логикой этих представлений.II	становлении научного О. можно
I' I и п. следующие моменты. Прежде
| и и швисимость формирующегося на-	О. от естествознания. Само отде-	научного» от «ненаучного» в О.	ходило во многом под влияниемг1 и стандартов естествознания, в
мМОсти — теоретической механики.	 о сведении человеческих взаимо-■	mil к «логике вещей», об уподобле-	иальных взаимодействий вещеймишжист существовать (причем в ка¬
ин- разделяемого многими методоло-
|ц кого регулятива) до наших дней,
и нмгТСтвенно толкуются и ориентиры
ми минного и общезначимого знания,
I норме «настраивается» О. В резуль-
м по и рос о специфике общественной•	* иш и соответствующей методологии в
спиц становления обществознания ос-1	и и и «тени». И это «теневое», сдвину-
н ни «периферию» его бытование ока-
.'нчен «родовой травмой» О., опреде-	м'И противоречивость его развития вм* минующее столетие.IIругой важный момент, требующий
инильного комментария, это — связь
чщювания научного О. и четкого оп-		ния структур социального воспро-		 обществ индустриального ти-1'и шитие этих структур в производст-
и in жономической и правовой сферах	* щит к деиндивидуализации общест-	II жизни, поскольку в указанных|" |ии начинают доминировать связи и	нм, сопоставляющие абстрактно-	ип.иые качества людей и соответст-iiim «жертвующие» их индивидуаль-
| in различиями. Выявляется четкое
шшмение формально-социальной и
| inI индивидуальной жизни людей,
нчиие подсистемы общества: произ-
|| то, право, образование, наука, по¬
чти (и значительной мере и культурав целом) — ориентированы на использо¬
вание и умножение формально-социаль¬
ных аспектов бытия людей. Частно-ин¬
дивидуальная жизнь людей оказывается
«по ту сторону» жестких социальных
структур, но остается в поле О. благода¬
ря знанию, не подчинившемуся стандар¬
там абстрактной научности и формаль¬
ной социальности, а также благодаря
формам вненаучной рефлексии жизни,
традиционной культуры и религиозно¬
сти.Формирующееся О., вырастая из оп¬
ределенной социально-практической поч¬
вы, по-своему выражает и преломляет
структурность этой социальной основы:
предметы и методы определяющих дис¬
циплин «следуют» за логикой воспроиз¬
водящихся социальных связей, фиксиру¬
ют доминирующие типы деятельности,
затем — дополняющие их, а потом «ре¬
шают» проблему их разграничения и
взаимосвязи. В сопоставлениях и проти¬
вопоставлениях дисциплин зарождающе¬
гося научного О. находят выражение
практические различения форм социаль¬
ных связей и типов деятельности людей:
выявление предметов и методов дисцип¬
лин социально-гуманитарного познания
оказывается не столько следствием соз¬
нательной методологической работы уче¬
ных, сколько результатом воспроизводст¬
ва определенной структуры социально¬
сти (определенной «логики вещей» —
как любили говорить философы XIX в.).
Так, экономическая наука в своем стрем¬
лении к объективности отвлекается от
индивидной активности и психологиче¬
ской мотивированности в поведении лю¬
дей. И психология, фиксирующая пред¬
мет своих особых исследований, начи¬
нает с элементов психики человека,
абстрагированных от предметно-содержа¬
тельных аспектов его деятельности. Со¬
циология стремится обнаружить объек¬
тивные «механизмы» социальных взаимо¬
действий и начинает рассматривать как
второстепенные воздействия индивидов
на социальные структуры, формы само¬
реализации и самоутверждения людей в
обществе. Психология в этой ситуации
«логикой вещей» вынуждена отвлекаться597
ОБЩЕСТВОЗНАНИЕот характера и содержания обществен¬
ных связей и рассматривать человече¬
скую субъективность в аспекте человече¬
ских взаимодействий.Подобное разграничение установок
происходит не только между дисципли¬
нами, но и в рамках отдельных отраслей
социально-гуманитарного познания. В
историческом познании, ориентирован¬
ном на общепринятые стандарты и нор¬
мы научности, во второй половине XIX
в. развиваются такие дисциплины, как
экономическая теория, археология, этно¬
графия, которые в значительной мере
связаны с описанием условий, структур,
вещной обстановки социального про¬
цесса. Вместе с тем, в исследованиях по
истории политики, культуры, искусства
продолжают доминировать взгляды,
фиксирующие особенности деятельности
людей, ситуаций, событий. Эта раздвоен¬
ность исторического познания говорит
не о дополняющих друг друга изображе¬
ниях истории («истории безлюдной» и
«истории людей»), а о скрытом (и в
принципе — непримиримом) дуализме
методологии, свойственном не только ис¬
тории начала XX в., но, по сути, и всем
другим дисциплинам О. «Соседствующие»
дисциплины взаимодействуют по прин¬
ципу взаимоисключающего взаимодополне¬
ния, когда они исходят не из представ¬
лений о социальной эволюции или сис¬
теме общества, а из предварительно
расчлененной на противоположные ас¬
пекты и факторы (вещественное — духов¬
ное, объективное — субъективное, со¬
вместное — индивидуальное) жизни лю¬
дей в обществе, причем рассматривают
эти аспекты и факторы в качестве само¬
стоятельно существующих предметов
(как особые вещи), трактуют вопросы
их «внешних» взаимодействий и, соот¬
ветственно, воздвигают дисциплинар¬
ные барьеры для их совмещения («сме¬
шения»), Иначе говоря, полифониче¬
ская сложность социального процесса
подпадает под стихийную логику разде¬
ления труда: по ее схемам выявляются
противоположные аспекты социального
воспроизводства, которые онтологизиру-
ются, превращаются в особые объекты,рассматриваемые затем в их совокупикак социальная реальность (или 		«жизнь людей»), исходная дли ри
научного О.На рубеже XIX и XX вв. ипрпмш
развития О. становятся предметом <|н>
софского анализа, поскольку и ми
Сражаются противоречия философий
науки, познания и культуры. I). Дним
пытается обосновать специфику о и
двигает, в противовес натуралип не¬
ориентированному познанию, ори«наук о духе», нацеленных на 		социально-исторических явлений и
бытий в их конкретности, целое тт и
индивидуальности, опирающихеи пн
бые методологические процедуры i и
нимание» — например), которые м<дят уникальность событий или им	дов к общим законам, но фим ир
образ их специфической реали пиши i
Виндельбанд и Г. Риккерт фпк'игп"
обосновывают двойственность ме н ни
гии как для познания в целом, тик иО. Они разделяют и противопос и		виды познания не по предметам, i
методам: обобщающий метод формир
предмет, который мы называем «ирир
да», а индивидуализирующий метоп ■
зывает на сферу жизни (и со они и
проявления), которую мы мпн.нм
«культура» (см. «Идиографический н и
мотетический методы»), Посколм
разделение носит прежде всего мечпи
логический характер, оно кнепе и нтолько различения естественных	ствснных наук, но 		ситуацию «внутри» О., где могу| ' ,выделены по преимуществу 06061 		и по преимуществу индивидуалм щр
щие дисциплины; более того, эти м>
дология может быть применена и и i
товке отдельной дисциплины. В иргм.
эта методология означает, что люОнн
циплина О. может быть и обобщшоип
индивидуализирующей, но одно hi <>,
качеств достигается за счет жертиы ч
гим. Как это ни странно на перни
взгляд, но методологическая гннон .Риккерта получила много подтвер*	в О. XX столетия: об истории мы у i > 1
ворили, но и в отношении социопимн
ОБЩЕСТВОЗНАНИЕк нногии, антропологии можно было
I n urn. примерно то же самое: легко
I И'ипмы «полярно ориентированные»
.ршпения, например — бихевиоризм
мннистическая психология, физика-
и I пи социология (Ландберг) и «co-
п.мои действие», структурный функ-
иннипм и этнометодология.
i\ 11 тодология «взаимоисключающего
шмодополнения» пронизывает практи-
| н нес известные направления О. XX
н ишимоотношения между ними), но
I шщентрированное выражение она
"inn1 но взаимоопределении социаль-III	и гуманитарного познания. СамI	и I и 11 «социально-гуманитарное позна-
■и.. указывает на то, что О. «составле-III	двух разных видов познания, т. е.
ши этот фиксирует не столько связь,
м.I о различия. Ситуация становления-	иммо О. «подкрепила» эти различия,
•I I )0И1>, с одной стороны, социальныеч,и, ориентированные на изучениеi	i I vi», общих связей и закономерно-
(I, и, с другой стороны, гуманитарное
"ыши' с его установкой на конкретно-
шиидуальное описание явлений и со-
Hiiilt общественной жизни, человече-
мн ишимодействий и личностей. Во-	 о соотношении социального ишинтнрного в О. был предметом по-	ых дискуссий; в ходе этих дискус-|| побеждали то сторонники четкого
тцологического определения дисцип-
м11 (и соответственно — размежевания),
| юронники их методологического
мкиопия (и соответствующей предмет-II	интеграции). Однако, важно отме-
HII., что указанное различение и проти-ннешнление социальных и гуманитар-
| | дисциплин научного О. в основном	шлось как ситуация «естествен-| соответствующая общей логике	нения и связывания человеческойIмчи.пости. Само оформление этой си-
HIIIII и недолгой и недавней истории
пмишсиия научного О., как правило,
шшмание не принималось.1’|г)личия социальных наук и гума-
щирного познания проявлялись и в от-
.11ИЧ1ИЯХ научного О. с повседневным
питием людей. Социальные науки чет¬ко противопоставлялись повседневному
сознанию как специфическая область
теорий, понятий и концепций, «возвы¬
шающихся» над непосредственным ото¬
бражением людьми их обыденной жизни
(отсюда в догматическом марксизме —
идея внедрения научного мировоззрения
в повседневное поведение людей). Гума¬
нитарное познание в значительно боль¬
шей степени считалось со схемами по¬
вседневного человеческого опыта, опира¬
лось на них, более того, часто оценивало
научные построения через их соответст¬
вие формам индивидуального бытия и
сознания. Иными словами, если для со¬
циальных наук люди были элементами
той объективной картины, которую эти
науки определяли, то для гуманитарного
познания, напротив, формы научной
деятельности проясняли свое значение
как схемы, включенные в совместную и
индивидуальную жизнь людей.Эти методологические и мировоз¬
зренческие ориентации обнаруживались
и в отношениях философии и О. Соци¬
альные науки фактически «свели» фило¬
софию к методологии исследований,
причем к методологии, в основном тол¬
куемой как обоснование техник и мето¬
дик социального познания. В гуманитар¬
ном познании роль философии про¬
сматривалась в поисках и определениях
проблемно-смыслового измерения бытия
людей, определяющего характер и содер¬
жание человеческих стремлений. Перехо¬
дя в «регистр» гуманитарного познания,
философия освобождалась от давления
узко понимаемых научно-методологиче-
ских норм и фиксировала внимание на
зависимости этих норм (шире — всей
сферы социальных наук) о? процесса
жизни людей, от изменений в характере
социального бытия, от проблем и пер¬
спектив человеческой самореализации.
Такой философский подход, по сути, то¬
же опирается на формы научного позна¬
ния, но роль этого научного компонента
и его структурность долгое время остава¬
лись неясными (в некоторых аспектах
остаются таковыми до настоящего вре¬
мени).Научное О. с присущим ему строем
ОБЩЕСТВОЗНАНИЕи функциями, с его интеграцией по прин¬
ципу «взаимоисключающего взаимодо¬
полнения» (казавшимися «естественны¬
ми») оказывается под вопросом во вто¬
рой половине XX столетия, когда
начинается полоса практических и теоре¬
тических кризисов. Типологическое род¬
ство этих кризисов проясняется в про¬
блеме соотношения структур и людей.
Большие структуры, «адаптирующие» к
себе индивидную жизнь людей, выявля¬
ют свою ограниченность и непродуктив¬
ность по всему «фронту»: в экономике,
политике, науке, образовании. Они об¬
наруживают свою несостоятельность в
процессе перехода от экстенсивных к ин¬
тенсивным формам деятельности, в пе¬
реориентации общества на качественные
изменения в сферах производства и эко¬
логии, преобразования системных связей
социальности, технологии, информации.
Так называемая «большая наука», по¬
строенная по принципам промышленно¬
го производства, оказывается неэффек¬
тивной в организационном и прикладном
плане; нормы и стандарты научности, ко¬
торые признавались в ней как законы
деятельности научного сообщества, ока¬
зываются сомнительными, подвергаются
критике. Соответственно, утрачивают
свои позиции большие теории в сфере
О.: резко сокращается влияние догмати¬
ческого марксизма, подвергается жесто¬
чайшей критике структурно-функцио-
нальный анализ (Т. Парсонс), претендо¬
вавший на роль ведущей социальной
теории, заметно падает рейтинг позити¬
вистски ориентированных методологий
в социологических, психологических,
культуроведческих и исторических иссле¬
дованиях.В конце 60-х гг. XX в. О. начинает
утрачивать черты даже того формального
единства, которое было связано с декла¬
ративным признанием общих норм и
стандартов научной деятельности. Сохра¬
няется еще некоторая терминологиче¬
ская общность, но она лишь маскирует
разностильность методологических ори¬
ентаций, реализуемых в разных науках и
дисциплинах. За одними и теми же тер¬
минами — общество, личность, система,деятельность — скрываются сушее	различные методологические пии
понятийные связи.Утрата формальной общноеш ■
водит к «плюрализации» и «фршм>><
ции» О. Обостряется вопрос о от и
дигме. Однако в складывающсйен < н
ции размежевания и разноршш..
дисциплин парадигма может быть и. и
«эклектической», «лоскутной», «муш *
парадигмой», т. е. проблема партиина принципиально методологи	основе не решается. Тупиковое и	ние фактически указывает пи крп..
методологии и философии онречи и. ,,
парадигмы О. Парадигма О. не пьми.
ется через сопоставление с опннг
нормами и стандартами познании Iне менее практически 		интеграции О. осознается догнмп-п
остро. Сама практическая потреои' -
«связывании» дисциплин О., прими*
им представлений и стилистик ш i ч
вания указывает на то, что едшн iм>
определяется не столько стандартам)
знания, сколько общими проблемами, • ■
щи ми перед людьми в их совместшш »
дивидуальной жизни, типом npoOtru
рактерных для современного соции и
мира, связью проблем глобально,v хп/ии
ра и проблем индивидной саморси т ■
людей. Намечается новая философии
теграции О., а вместе с ней и переем «иление бытийных оснований О., 		рии и перспектив, его связи с ирш пн
общества, его соотнесенности е i ■ 1
вознанием и широко понимаемой и
турой.«Фокусирование» ориентации •1
проблемно-смысловом «поле» бьпин
дей указывает и на ограничено*
прежних установок дисциплинарно
раслевого разделения О., его инмчрн,
вания по принципу «взаимоиекнтм ,
щей взаимозависимости». Все <■.
очевидной становится зависимое!!
установок от практики воспроии.***
общества как большой структуры, и ,
ках и на фоне которой реализуеп н > н
социальных индивидов. Явной опию,
ся и непродуктивность социально <
дологических концепций, факпип600
ОБЩИНАiM+iUH'.твлявших системность общества
ир машинообразной или функцио-■	п ной структурностью (догматический
tin ' и im, структурно-функциональный
ими I). Поскольку в трактовке социаль-■	| систем на первый план выходит		 их изменения и становления —■■ шшис формирования качества жизниii	mi.ното общества, и в плане систем-
in оформления связей человеческого
мишхтва, — постольку все более осоз-
N и. как практическая и познаватель-1	м нншча, необходимость представить
-и тюсть структурности общества от
1>н’реализации человеческих индиви-I	о., понимание взаимосвязанной■	ишидиой жизни людей оказывается
|||пм» трактовки воспроизводящейся и
ниющейся социальности. Прежде все-
нриктические стимулы предопределя-| иыход за рамки стереотипов, проти-
IIHI шилявших совместное и индиви-III.нос, социальное и личностное,! "НОМИКу и психологию, структуры и
			 Реализация этой перспективы оз-■	i n I переосмысление характера инте-
ИИ1И О. и, вместе с тем, — логическихи юдологических стереотипов, зада-
. н 111 и к определенный стиль исследова-III	трактовки жизни людей в общест-
Формы новой стилистики О. в значи-
п.пой мере связаны с конкретизацией■	роли в структурах воспроизводства и•	им совместной и индивидуальнойн иш людей. (См. «Общество», «Клас-■	и I кос, неклассическое, постклассиче--II..,)В.	Е. КемеровОМЦИНА -- основной элемент хо-
н|| тонной и социальной структурыI	шпционного общества. Представляет
.11 территориально локализованный,
и I нчсски и экономически автоном-
н коллектив людей, имеющий общую
in темность на землю и основныеI			 производства. Как правило, О.-	| I инутреннюю структуру, формирую-
|"| и из взаимоотношений отдельных
nil, обладающих относительной эко-
мнчсской самостоятельностью (правом
| и мня, пользования и распоряжениянекоторыми средствами производства,
правом пользования отдельным участком
земли), из межпоколенных отношений и
пр. В отдельных случаях О. становится
основой для формирования этнической
общности, а иногда небольшие этнические
группы (например, в составе цыганского
этноса) представлены совокупностью
лишь нескольких О. Будучи относитель¬
но замкнутой единицей социального бы¬
тия, О. тем не менее очень четко регули¬
рует процесс воспроизводства ее гено¬
фонда, обеспечивая оптимум открытости
в этой сфере. Это осуществляется специ¬
альными обычаями, касающимися эндо-
и экзогамии. Например, на каком-то эта¬
пе истории у того или иного народа ока¬
зывается доминирующей межобщинная
экзогамия (брачность).Обычно О. представляет собой кол¬
лектив людей, занимающихся одним или
несколькими видами хозяйственной дея¬
тельности, которые и определяют специ¬
фику организации О. Так, на Руси и в
России традиционной была земледельче¬
ская О. Отношения самоуправления в О.
носят потестарный (дополитический) ха¬
рактер и имеют элементы «первобытной
демократии». Управленческие структуры
непосредственно «вплетены» в основную
массу общинников. Как правило, выс¬
шей инстанцией, принимающей управ¬
ленческие решения, является собрание
общинников, руководствующееся при
принятии решений прежде всего обычая¬
ми и традициями. Формирование власт¬
ных органов осуществляется либо выбор¬
ным путем по принципу авторитетности,
либо — особым порядком старшинства,
при этом чаще всего органы власти но¬
сят коллегиальный характер (совет О.,
собрание старейшин и т. п.). Межлично¬
стные отношения в О., особенно на пи¬
ке ее развития, характеризуются как от¬
ношения непосредственного коллекти¬
визма. Обобществление основных видов
хозяйственной деятельности порождает в
ряде случаев и обобществление некото¬
рых сторон быта, причем степень такого
обобществления определяется особенно¬
стями окружающей среды (включая в
первую очередь природные условия),601
ОБЪЕКТ, ОБЪЕКТИВНОСТЬ, ОБЪЕКТНОСТЬспецификой культурных традиций. Так, в
эскимосских и алеутских О., занимаю¬
щихся морскими промыслами в суровых
климатических условиях, обобществле¬
ние всех сторон жизни достигает пре¬
дельной степени. В любом случае отдель¬
ная личность в условиях общинных отно¬
шений поставлена в достаточно жесткие
рамки общинной структуры, и ее само¬
сознание проявляет себя прежде всего
как осознание человеком себя именно
как члена общинного коллектива. Кста¬
ти, наиболее суровым наказанием в от¬
ношении общинника является изгнание
из О. О. — явление исторически измен¬
чивое. Процессы ее становления, расцве¬
та и разложения не совпадают, однако, с
формационными этапами истории. Они
определяются, скорее, особенностями
этнокультурной среды, в которой функ¬
ционируют О., и в некоторых случаях
последние продолжают свое существова¬
ние и в условиях, скажем, буржуазных
общественных отношений (например,
сельские О. в России XIX в.). Распад об¬
щинных отношений может осуществ¬
ляться и путем принятия в отношении
них специальных политических решений
(отмена крепостного права).В.	А. АлексееваОБЪЕКТ, ОБЪЕКТИВНОСТЬ, ОБЪ¬
ЕКТНОСТЬ — характеристики реально¬
сти, на которую человек обращает свою
деятельность или направляет свое позна¬
ние. Объект — часть бытия, противо¬
стоящая человеку в его познании или
деятельности, обусловливающее эту дея¬
тельность обстоятельство (об-становка,
об-стояние дел), из которого человек вы¬
нужден исходить. Объективность —
свойство реальности быть независимой
от субъекта, а также способность субъек¬
та фиксировать реальность как независя¬
щую от него и его познания. В основе
традиционного понимания этих катего¬
рий лежит познавательная, гносеологи¬
ческая трактовка отношений человека и
мира, субъекта и объекта. В предшест¬
вующей философии (в т. ч. и догматиче¬
ском марксизме) действовала сознатель¬
ная или неявная абсолютизация этойтрактовки. В результате как бы пш
лась бытийная, онтологическая сии иловека с миром, а зачастую она m	лась с позиций познания и 		Современная философия рассмотрим
человека (людей) и объект (объемы! •*
связи как моменты процесса, кшм|<».
могут меняться местами в ходе ноеирнп
водства и обновления бытия. От.и и
могут оказаться отчасти или в зипчин
ной мере продуктами деятельное ill • ■
дей. И хотя человек не создает нри|ю
объекты, он, в силу своей развитое’ i и
являет новые их типы, с которыми
предшественники дела не имели: ни
«неклассические» объекты соироменн
естествознания. Что касается оПым
социального бытия, то человек мои i
рассматривать и практически рпиимвать (сохранить, использовать, yi	жить) как продукты и результаты <
тельности людей.В. Анн*,ОБЪЕКТ-ЯЗЫК и СУП М м
ЯЗЫК — понятия, возникшие при н
толковании языкового аспекта mminния (Д. В. Пивоваров, 1960). С их	щью строение языка можно иырнп.,
формулой: «Объект-язык — 1иии>
деятельность (речь) — Субъект и и,иО.-я. есть часть социальной ни,вой реальности, существующая 		симо от индивидуального субъектм и >
гиваемая им в сферу своей знакоиоИ > ■
тельности (речи). В последоватеш.пи
его знаков (в О.-я. книг, памяти 'HIM
других материальных форм) закреп^ п.
объективно-надындивидуальные н шп*и
связи предметов. С О.-я. сопряжены
редмеченные значения. О.-я. не и1ы.
тельно независим от общеетисии,
сознания. «Впечатанная» в О.-я, ипф
мация являет собой связанную нпф*
мацию, которую субъекту еще ирпп i-
извлечь, подвергая О.-я. речевым ир>
разованиям; эта информация ион ни
альна для индивида, осваивающего II ■С.-я. есть подлинно «непосрет п.
ная действительность мысли», jnniii>
ная оболочка идеального обрат, р*
предмечиваемый смысл значении i •602
ОБЪЕКТ-ЯЗЫК и СУБЪЕКТ-ЯЗЫКИ id готский утверждал, что «мысль
имрпжастся, а совершается в слове»	и ий JI. С. Мысль и слово // Избр.ниогич. исследования. М., 1956, с.' II некотором смысле С.-я. пред-	 собой особую модель того тек-| шорый осваивается индивидом; его■			онимать как «перевод» О.-я., co¬
rn		 субъектом через акты речи.ч I in ii-му «телу», физически, С.-я. сов-
I'lHi с О.-я., но по своим значениям,
г-ппп ыиаемым одним и тем же матери¬
мым шаковым формам, эти языки в
| in совпадают, но чем-то и различа-
| гик что в принципе это два разные■	и и Степень адекватности речевого
пр-пи О.-я. имеет широкую шкалу при-
н 11 мий, зависит от опыта проникно-
| hi и человека в знаковую реальность и	iiы культуры.Носителем информации от О.-я. к
и служат речевые операции, в итоге
inpi.ix рождается высказывание; мысль
н н Н раз заново возбуждается речью. В
ншкшощей на стороне С.-я. знаковой
и пи так или иначе «впечатаны» спо-
|ц речевых действий. А. А. Леонтьев
		 следующие операционные	-	менты этой модели: 1) правила си-мнииого указания и замещения, до-шмые для данного знака; 2) операции
-иниессния и взаимозамены знаков; 3)	11 и сочетания знаков в квазиобъ-■	ii I пыеших порядков, позволяющие пе¬
тит. от знака к высказыванию (См.:
1 нип.ен А. А. Знак и деятельность //		 Философии, 1975, № 10, с. 124).		 деятельности индивид, осваи-| iiii.ik, вначале познает содержащиеся11	и имена вещей и их операциональ-
ишчения, а затем обогащает О.-я.
"мм общезначимым содержанием. Со-
и но Аристотелю, категории мышле-
-1 • I п. и категории языка; можно мыс-
п пншь те различия вещей, которые
.и юризованы и зафиксированы языко--	hi ||юрмами.Данный подход к анализу языковой
ш.пости позволяет вырабатывать
i иниипы синтеза разнообразных ныне
шее тующих концепций значения —
-1 ими из них под тем или иным угломзрения отражает различные аспекты
субъект-объектной природы языка. Как
известно, одни авторы под значением
знака понимают обозначаемый знаком
внешний предмет, другие — ситуацию, в
которой говорящий использует знаковую
форму, третьи — реакцию, которую эта
форма вызывает у слушающего, четвер¬
тые — идеальную сторону знака (поня¬
тие), пятые — алгоритм речевой деятель¬
ности и т. д. Можно предположить, что
иерархия свойств «значения» во многом
зависит от соотношения операциональ¬
ного и предметного компонентов С.-я.
У языка несколько подструктур, и во¬
прос о значении знаков, составляющих
слои языка, должен всякий раз решаться
особо.Подразделение языка на О.-я. и С-
я. в значительной мере снимает «ковар¬
ный» вопрос о том, можно ли мыслить
«несуществующие объекты» и где искать
их референты. «Несуществующий объ¬
ект» («круглый квадрат») — плод речевых
процедур со знаками О.-я. Вначале этот
язык (его знаки) преобразуется индиви¬
дом в знаковый субъективный образ, а за¬
тем получает номинацию и возвращается
в лоно О.-я., где и становится референтом
«несуществующего объекта», «фактом»
общественного сознания. О.-я. — онто¬
логия для С.-я. В этом смысле к нему
применима формула У. Куайна «Сущест¬
вовать — значит быть значением кван¬
тифицированной переменной». Такое
решение вопроса согласуется с логиче¬
ской техникой указания «несуществую¬
щих объектов», предложенной А. Мей-
нонгом и развитой в «семантике воз¬
можных миров» С. Крипке. Наконец,
концепция О.-я. и С.-я. дает возможность
объяснять феномены человеческого взаи¬
мопонимания и индивидуально-субъек¬
тивного восприятия текстов, неопреде¬
ленность перевода, филиацию значений
знаков, психологическую уверенность в
достоверности слова, сущность слово¬
творчества и многое другое.Речевое высказывание, опосредую¬
щее связь О.-я. и С.-я., понимают и как
результат речевого акта (знаковый образ)
и как само речевое действие. До акта вы-603
ОБЪЕКТ-ЯЗЫК и СУБЪЕКТ-ЯЗЫКоказывания язык существует только в
возможности (например, в форме книги,
стоящей на полке в библиотеке). При¬
сваивая аппарат языка, высказывание
порождает индексиальные знаки («я»,
«это», «здесь», «завтра»), противопостав¬
ляет говорящего другому лицу, порожда¬
ет вопросы, приказы, призывы и т. п., со¬
держит в себе (через перечисление и
описание свойств объекта) способ указа¬
ния на объект. Поэтому высказывание
(и как акт, и как результат акта) не сле¬
дует сводить к констативам, утвержде¬
ниям относительно некоторого положе¬
ния дел в действительности. Оно имеет
не только предметное, но и операцио¬
нальное значение. В своей концепции
перформативных высказываний англий¬
ский философ Дж. JI. Остин обосновал
ту мысль, что всякое высказывание есть
модель предмета в зависимости от харак¬
тера деятельности с этим предметом.
Так, возглас «Собака!» констатирует факт
появления собаки и одновременно слу¬
жит перформативом: «Предупреждаю,
что на вас может напасть собака!» Реаль¬
ные высказывания как носители инфор¬
мации от О.-я. к С.-я. суть одновремен¬
но констативы и перформативы в той
или иной степени.Результат взаимного отражения О.-
я. и С.-я. в процессе речевой деятельно¬
сти — новые значения и смыслы, со¬
пряженные с выявлением сущности, ее
оценкой и обращением в коммуникаци¬
онных актах. Например, в случае визу¬
ального мышления эти значения и смыс¬
лы воплощены в наглядных пространст-
венно-временных формах, вторые могут
опредметиться в технические и художест¬
венные вещи, стать объектом прямого
созерцания. Знание диалектики С.-я. и
О.-я. позволяет особым образом анали¬
зировать природу науки, религии, изо¬
бразительного искусства.Например, если художник ориги¬
нально превращает свой индивидуаль¬
ный С.-я. во фрагмент О.-я. (в произве¬
дения живописи, скульптуры), то зритель
совершает обратный процесс распредме¬
чивания художественного произведения
в собственный С.-я. Художественный О.-я. служит посредником между < >
дожников и зрителей, сущестиу»'
вещная значимая форма; его i пч.
предопределяет меру художееинч!-взаимопонимания, конфликты ну»	ка и общества, консервативные и ••
гардистские тенденции в искусе I п<Превращаясь во фрагмен т хунт
венного О.-я., произведение m и
представляет собой застывшее днши •
ческое тождество (новое качсстим) ■
енного художником прежнего и нсимого от него О.-я. (традиции) и	ренного им С.-я. Пропорции
языков, взаимоизмененных п поипм
ществленном качестве, могут (шп, i 1ми различными. Чем сильнее до ич	ция этого качества С.-я. его тморин
большая степень новизны прои ни ■
(иной вопрос, войдет ли оно и финн
щезначимых ценностей, будет нн ч
же понято современниками). Пмш..,
чем сильнее воздействие на худп*н«
традиции (сложившегося О.-я.), 41 м
бее отличие этой традиции от иници¬
ального С.-я., тем незначителмпч и
изменения господствующего в хунт»
венной сфере О.-я. Но так или ни
взаимоотражение О.-я. и С. и н«.«мастеров является подлинным 		ком саморазвития искусства.С другой стороны, распрсдм! -
ние произведения искусства фип
если говорить вообще, также ее п. н
образование тождества, по своему i •
ству отличающегося от овещестпшни
тождества социальных значении и -
ностного смысла, которое создиен н
дожником. У зрителя свой С. я , «щи
дающий или не совпадающий с дн« пи¬
тым в обществе уровнем художее пи н«
культуры. В любом случае интерннр-
ция зрителем визуально-реченыч ни ,
ций с художественно-значащей фнр ■
(со знаками О.-я.) может запорти >>
открытием особых внутренних ем«-и -отличающихся от задуманных хул<	ком. Если, допустим, зритель шнин
ет язык современного искусами, и
тем не менее способен на своеопршмтворческий акт, на духовное прои	во особого тождества О.-я. и eiimi-604
ОБЫЧАЙни не способен адекватно понять за-		 художника. Может случиться, что1|| |мшомое им произведение современ-
п|| художника по существу не вносит
.1 н in нового ни в национальную, ни в		 культуру, но он воспринимает. i n к важное художественное откры-
■I причем совершенно искренне. Было
иснсрно квалифицировать подобную
ни ш.скую оценку как оценку мало-
iMVpnoro и безграмотного человека.1 и фнтсля «открытость» произведения
' . I сит во многом объясняется суще-	мпнием такого непременного и опо-| | дующего понимания овеществленной
■и'инцсй формы звена, как внутреннее
штос производство зрителем лично-
*|Ц||о тождества О.-я. и С.-я. Аналогич-
|| рт суждение можно было бы провес-
м отношении восприятия религиозных
in ннучных текстов, конкретизируя ана-
'II ншковой структуры операции.П1.1 я вл яемое индивидуальным созна-		 нредметное значение образа неот-1пмо от надындивидуальной объект-
пи той формы своего существования.
Ни ному предметное значение образа не
т о неповторимо-единично, но и на-
iHiM'iio знанием общих характеристик
ч« п мерного мира, а любой отражаемый
пн ПМ1МЙ объект так или иначе репре-
ишрует субъекту род бытия.Д. В. ПивоваровОЬЫЧАЙ — стереотипизированная
I >рм и деятельности, лежащая в основе
ч'уктур повседневности конкретных эт-
мгич'ких и социальных групп. Будучи	ofioM закрепления в историческойимнти наиболее значимых элементов
ииши.ного опыта, О. служит для их ДИ¬
АНИНОЙ передачи и последующего вос-
! 'нтедения. В этом плане О. выполня-
| мни социальных функций, являясь но-
•iic'iicM кода социальной информации,
i mi гном самоорганизации общности
i' ll, первичным регулятором отноше-
iiill между членами социума и др. В от¬
пито от традиции, которая также отно-
П111 к числу стереотипизированных
м деятельности, но задает лишь ea¬
rn общую направленность поведениячленов социума, О. учитывает ситуатив¬
ный характер человеческой деятельности
и задает более детальные предписания
того, как необходимо действовать в той
или иной ситуации — по принципу «так
было всегда» или «так поступают обычно
(т. е. — в повседневности)». Однако, в
отличие от ритуала или обряда, О. еще
не алгоритмизирует поведение субъекта,
допуская известную степень его вариа¬
тивности. О. формируются в процессе
непосредственной коллективной деятель¬
ности людей, выступая тем собственно
социальным фактором, который, во-пер-
вых, обеспечивает процесс адаптации со¬
циума к условиям среды и, во-вторых,
выполняет роль первичного регулятора
отношений между членами социума. В
доиндустриальном обществе О. является
непосредственным источником нравст¬
венных, правовых и иных социальных
норм, причем связь последних с О. на¬
столько тесна, что формируются целые
специфические системы, скажем, обыч¬
ного права. Формируясь в процессе не¬
посредственной коллективной деятель¬
ности, О. имеют весьма высокую сте¬
пень устойчивости, хотя степень их
императивности может варьироваться в
зависимости от исторического типа об¬
щества, этнокультурных особенностей и
т. д. Помимо высокой степени устойчи¬
вости, особенностью О. является то, что
способы кодирования и расшифровки
социальной информации в нем включа¬
ют и бессознательные составляющие,
что предполагает необязательность спе¬
циализированных институтов, рацио¬
нализированных схем для передачи и
усвоения социокультурного опыта. О.
носят коллективный характер, формиру¬
ются и изменяются в деятельности боль¬
ших масс людей. В силу этих своих осо¬
бенностей О. выступают способом имен¬
но межпоколенных связей, обеспечивая
устойчивость культуры во времени. И
жизнеспособны они в том случае, если
обусловливают динамизм преемственно¬
сти в культуре, поддерживая оптималь¬
ное взаимодействие между ее предшест¬
вующими и последующими состояния¬
ми, между старым и новым в ней.605
ОНТОЛОГИЧЕСКОЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВО БЫТИЯ БОГАИменно благодаря О. новые инокультур-
ные «включения», постепенно транс¬
формируясь, становятся элементами дан¬
ного культурного типа, на те же из них,
которые не вписываются в существую¬
щую систему культуры, О. налагают оп¬
ределенные запреты. Иначе говоря, О.
жизнеспособны и устойчивы до тех пор,
пока они выполняют функцию «клапа¬
на», пропускающего в систему культуры
только те влияния извне, которые «орга¬
ничны» для нее в силу ее исторической
подготовленности к их восприятию.
Кроме того, О. существенно влияют на
то, как проникающее в культурную сис¬
тему внешнее воздействие меняет свое
качество, т. е. они способны определен¬
ным образом трансформировать внешнее
воздействие, чтобы адаптировать его к
специфике данной культуры. Наконец,
О. способны управлять процессом ус¬
ложнения структуры, роста многообра¬
зия в системе культуры. В определенном
смысле они как бы ограничивают ее эво¬
люцию, «отвечая» при этом за сохране¬
ние специфики культуры. С этой т. зр.
можно видеть, что роль О. в различных
сферах: хозяйственной, бытовой, духов¬
ной и т. д. — неодинакова. Дело в том,
что каждая подсистема культуры имеет
свое время бытия, и сосуществование их
носит атемпоральный характер. Так, ес¬
ли, скажем, материальная или политиче¬
ская культура более динамичны, то куль¬
тура духовная трансформируется весьма
медленно, и О. в этой сфере более устой¬
чивы и наиболее императивны. И зачас¬
тую именно они, формируя ценностные
ориентации народа или эпохи, оказыва¬
ют активное сдерживающее влияние на
развитие производственных технологий,
организационных отношений и пр.Мы не можем рассматривать О. как
некие абсолютно «застывшие» формы
деятельности, неизменные ее стандарты.
В истории любого народа или эпохи есть
периоды «отказа» от тех или иных образ¬
цов деятельности, более или менее про¬
должительные во времени. Так, развенча¬
ние прежних кумиров посредством их
осмеяния в период ранней военной де¬
мократии — пример отказа от старых О.Появление викингов было озннменпи
разрушением старых религиозны' 11
скандинавов, когда объектами ном.
ния становились боги — «асы», i">i
«разбойники», «убийцы». Динамш и11
это постоянный процесс преододгмн"его сторон, которые не обесш	процесс самоорганизации культуры Hi
чем, темп динамики О. зависит, ми и
вых, от интенсивности их влиянии
всю систему культуры в период ее i *
чивого развития и, во-вторых, <н .
внешних влияний.В. Л. Aiii'hiОНТОЛОГИЧЕСКОЕ ДОКА 1Д11 и
СТВО БЫТИЯ БОГА — один из им > ■-<
ших аргументов в катафатичсском и.
словии. Предпосылки этого докипи
ства были заложены Пармоммн■>
Платоном. Согласно Пармениду, hi,
есть, а небытия нет; мысль и то, i •
мысль устремляется, есть одно и in i
ибо невозможно отыскать мысли in i
го бытия, в котором эта мысль оеуит i
влена. Платон учил, что наши души
мящиеся до определенной поры м и иш
телах, рвутся на свою небесную родни
в мир потусторонних и соворпнчип
идей; души помнят об этом мире.минают его бытие; подлинное 		есть припоминание. Из всех этих м>
лок Августин сделал вывод о пени ¬
мой связи понятия «Бог» с бытием IДалее Ансельм Кентербери Нет ни -
строил следующее рассуждение, i-
знанное классическим. Если hoiАбсолютное Совершенное Сущее	среди всех атрибутов Бога нсиргм' и
должно быть также и «бытие». И i н и
тия совершенства вытекает «налнчш и
го», в т. ч. и «бытия»; следователи!" I
есть. Подобно тому, как из понятии ч
угольника геометр выводит оспошн.и »
рактеристики этой фигуры, так и hi и
нятия совершенства выводится трен,.,.,
ние «бытия». В дальнейшем • >
конкретизировали Фома АквипскпП i
карт («Я мыслю, следовательно, еуин ■
вую») и Лейбниц.О.	д. относится к разряду «аншшш •
ских истин» — его логическая прими606
ОНТОЛОГИЧЕСКОЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВО БЫТИЯ БОГАи 	смсчивается анализом понятияопределяемого как «Полнота, Co¬
rn III то». Если в «Полноту» включать
ж что «есть» («есть» уже сейчас ли-
»уш'т когда-нибудь в нашем физиче-■	пирс или в трансцендентной сфере
ниш 1>ога), а Бог и есть Полнота, то| гт1>. Или еще проще: если Бог —
и |ц, что есть, то Бог есть. Это тавто-
нм, н тавтология логически неопро-
Н1МП, Иное дело, когда вместо «бы-1.п|ц.. («Естины») начинают говорить
уин'гпювании Бога». Конечно, в
НИИ" (т. е. в том, что «есть») непре-
1И11 ггть и «наличное бытие» («бытие-
нишпшх», «экзистенция»), и в этом>	и цепном смысле у Полноты Бытия
»I гпкой момент, как существование.ищ и Оыло бы противоречиво ограни-•	н1. liora «существованием», сводя
hi I и' пелен ное «бытие» к определенно-
Iin |1||ииченному) «существованию» и| м.н гпоряясь выводом, что Бог суще-I	Для тех, кто умеет различить ме-
. пПой «бытие» и «экзистенцию», во->	in иоснринимаетея как парадокс ут-■	и ние, что Бог не существует, но Бог
ч I уществование — это «бытие-в-
111ППИХ», но Бог — не вещь, не качест-III' участок пространства. Именно в1	моей безграничности Бог не может
и пиепринимаем нашими внешними
||ц|||||М11 чувств и становиться, подобно•	I iHi.iM вещам, компонентом чувствен-
1111 омыта людей, их практики. Особый
njMи бытие Бога как безграничного
	та, Сущего, но О. д. не касается■	щш1 того аспекта божества.|рудности, связанные с конкретиза-
н II онтологического аргумента, начи-
|п п тогда, когда пытаются модельно
п .щнно) представить себе Бога как
| пипу либо с позиций теизма, либо■	.и. призму пантеизма. Входит ли в
ГпННП'у все то, что есть не только впп мемдентной «природе творящей»,
. и1 к же наличествует в «природе сотво-
ннпП»? Или «Полнота» — это, исклю-
II' ||ыю, характеристика потустороннего
н ршенного мира, которую не следует
нюыгить к нашему несовершенному и
шиицему миру, так что «бытие» ока¬зывается по ту сторону от «существова¬
ния»? Для пантеиста верно, что Бог рас¬
творен в физических явлениях и нет осо¬
бой разницы между «бытием» и «сущест¬
вованием» Бога. Пантеист помещает
физический мир в Бога по принципу
«часть» (наш мир) и «целое» (Бог). На¬
против, теист исключает существование
Бога «внутри» (в пространстве) нашего
физического мира и мыслит Его как
Полноту потусторонней и вечной бес¬
предельности. Т. о., пантеист, панентеист
и теист по-разному толкуют взаимосвязь
«бытия» и «экзистенции»: для первого
нет особой разницы говорить, что «Бог
есть» или что «Бог существует», а для
третьего эта разница принципиальна.
Как известно, И. Кант предпринял атаку
на О. д. с позиций пантеизма («Бог»
Канта — это безличностная и безуслов¬
ная способность продуктивного вообра¬
жения, т. е. некий абсолютный и никому
не известный источник всех идеальных
образов). Существование чего-либо мож¬
но обнаружить только через внешний
опыт, практику, — рассуждал Кант, — а
из понятия о всеобщем нельзя вывести
существования того, что мыслится в
этом понятии, ибо опыт всегда ограни¬
чен и не имеет дела со всеобщим. Поэто¬
му из понятия «Бог» нельзя вывести его
существования, заключал Кант. Его «оп¬
ровержение» О. д. благосклонно воспри¬
нимают пантеисты (в частности, неокан¬
тианцы), теисты же справедливо упрека¬
ют Канта в грубейшей логической
ошибке — подмене тезиса о бытии Бога
тезисом о существовании Бога. Мало кто
спорит с тем, что истинность экзистенци¬
альных суждений устанавливается, ско¬
рее, практическим, нежели логическим
путем. Но в том-то и дело, что О. д. на¬
зывается «онтологическим» именно по¬
тому, что в нем нет речи о фактах и су¬
ществующих объектах, но речь идет о
бытии, принципиально не воспринимае¬
мом через внешние рецепторы, но по¬
стигаемом разумом. Онтологический ар¬
гумент, следовательно, сам по себе вряд
ли опровержим, а сомнения в нем обу¬
словлены его мировоззренческой интер¬
претацией, подобно тому, как суждение607
онтология«2 + 2 — 4» аналитически истинно в со¬
ответствии с дефиницией понятия чи¬
словой оси, однако сторонники диалек¬
тической онтологии, если они интерпре¬
тируют сумму как «целое», а слагаемые
как «части», будут оспаривать данное су¬
ждение на том основании, что на прак¬
тике целое далеко не сводится к сумме
своих частей.Классический вариант О. д. Ансель¬
ма Кентерберийского можно дополнить
следующими рассуждениями. При логи¬
ческом определении того или иного по¬
нятия мы чаще всего пользуемся прави¬
лом подведения понятия под ближайший
для него род, а затем ищем видовые от¬
личия. Возьмем для примера такие воз¬
растающие по степеням общности це¬
почки: (а) стол — мебель — оборудова¬
ние — конструкция — искусственный
объект — физический предмет — суще¬
ствование — есть; (б) Иван — человек —
животное — живое — существование —
есть. Эти цепи удлинятся при более тща¬
тельном продумывании ближайших ро¬
довых определений, но в данном случае
для нас важнее сам общий принцип оп¬
ределения понятий. Сколько бы раз мы
ни начинали подобным способом восхо¬
дить от менее общего к более общему ро¬
довому понятию, мы неизменно заверша¬
ем ряд дефиниций понятием «есть», т. е.
Полнотой Бытия.Согласно Библии, Бог (Иегова) —
это Бытие, Сущий, Полнота. Получает¬
ся, что любые родо-видовые определения
понятий в конечном счете упираются в
ссылку на Бога и не могут быть продол¬
жены дальше, т. е. строиться с ориента¬
цией на некие «сверхбожественные реа¬
лии». Из этого следует, что логическое
мышление человека явно или неявно
опирается на предельно мощное понятие
Бога, являющееся металогическим и ме-
тародовым концептом, на каком бы на¬
циональном языке оно ни было выраже¬
но в прошлом или настоящем. Понятие
Бога оказывается всегда одним и тем же
для всех народов и во все времена; оно
не похоже на понятия, с которыми лю¬
ди расстаются в силу их неточности или
вымышленное™. И если это так, то
«Бог» — не только человеческое поня¬тие, но за этим понятием стоит пи
ант, вневременная реальность, нш
ное Бытие. Данный вывод имеет ш -р>
ностный характер, включает и семилогические, так и внелогически!- 			жен ия.Фома Аквинский использован ни
ход мысли: сравнение вещей но ей н
совершенства невозможно без бытм и
солютно совершенного; люди умгимявлять разные степени совер	следовательно, Абсолютно Соисрип и.
есть.Д. II. Пит	ОНТОЛОГИЯ (греч. — суши
ние) — учение о бытии, о пришинт-
строения, законах и формах. К кит > и
ской философии XVIII — XIX пи (1
поставляется с гносеологией (теори* и
знания), логикой, антропологией иделяется через противопоставлен и	философским дисциплинам. В ним и
не О. выступает совокупностью п-
щих определений бытия, харакири,
щих его безотносительно к деятсмии
людей, их познанию и мышление ;
оказывается своего рода картиной, ■ .
деляющей позицию человеки и иш
ориентации частных видов деятеш.нн
и познания, функции и ограничении
дельных наук. О. такого типа кик Пы и
страивается над всем философским и ■
учным познанием, претендует нн опт»,,
ние того и другого, на «гармонипин»,
различных представлений бытия и i и*
ме категорий. В середине XIX и. г мн.
точной ясностью выявилась огршнн
ность О., претендующей на мстпфн и.
ское обобщение законов бытии
«закрытой», по сути, к познанию и ■
вестных ранее областей реалы нн ш
умеющей пользоваться конкретными •
струментами научно-познаватслытн •
тельности, пренебрегающей огмпм-.
формами человеческой практики, i
ми взаимодействий реальных ипдиимдруг с другом. Кризис 		вскрывает в философии отсутстши *
ких представлений о возникновении
ределений бытия из деятельности, <•
висимости этих определений от пины
ных, культурных, исторических уенпы
ОНТОЛОГИЯ СОЦИАЛЬНАЯ•	■ini' ист дилемма. Либо человеческое
мниии отказывается от О. традицион-инш и основывается далее на раз¬
им совокупности конкретно-научных
шнпнш, на вырабатываемой ими ме-
IIн ни, на создаваемых ими картинах
нпгюльности. Либо используется
тупость построения О. нового типа,,минующейся «вокруг» определений	( кого (социального) бытия, учи-мнщой проекции человеческого опы-
■м мир, опирающейся на них в трак-
| ц различных аспектов и связей бы-
ии ситуация фактически указала на
мтгылочность О., на ее зависимость
м. ю|)ических и культурных «измере-	пильного бытия.Ион рос ликвидации или сохранения
м шился не только философским во-
•I нм Развитие позитивизма, делаю-
|| шику на научное познание и фак-
■| I mi отвергающего философскую О.
и шфизику, привело кроме прочего к
м иму ослаблению традиций европей-
п культуры, воспроизводившихся в
и in 1|>м социальных взаимодействий,
■mi нации социального опыта, взаимо-
мммипия и т. д. Так, собственно, более■	и-1 пппо обозначилась социальная и
||||у|мпш функция О., определилась
•иность ее обновления. В середине
■< и оформились онтологические кон-	hi (Н. Гартман, М. Хайдеггер), трак-ihiiiii с(|геру развертывания человече-II	лизни, сознания, познания, обще-■	н качестве фундаментального уровня,I	* ион, бытия. Отказ от противопостав-
. hi и О. и гносеологии, объекта и субъ-1)1 1онижает эти концепции с онтоло-
. | ' I ими представлениями восточного
•мм а частности с характерными длямнима образами «слияния» человека с
и нам, участия человека в «переменах»
чин II трактовках сознания и позна-•	им концепции переносят акцент с•	I и но отображения бытия на обыден-
иопссдневное его переживание, сти-шрукуг разработку «обыденной» О.,■	напевного мировоззрения, нетради-
•шмпого здравого смысла.В. Е. КемеровОНТОЛОГИЯ СОЦИАЛЬНАЯ -учение о бытии общества. В современ¬
ной интерпретации — учение о бытии
общества, включающее учение о челове¬
ке, о человеческих индивидах, взаимо¬
обусловленных в их самореализации. Во¬
прос о месте и значении человеческих
индивидов в структурах социального бы¬
тия вырастает по мере того, как само со¬
циальное бытие начинает все более трак¬
товаться в качестве процесса, в формах
его воспроизведения и обновления, в
формах, сочетающих различным образом
его воспроизводство и изменение. Говоря
традиционным философским языком,
значение человеческих индивидов в со¬
циальном бытии (соответственно — в тех
онтологических схемах, которые его опи¬
сывают) возрастает по мере того, как
социальное бытие предстает как станов¬
ление. В этом плане взаимосвязанное бы¬
тие людей оказывается фундаментальным
слоем бытия, а различные сочетания ин¬
дивидного бытия людей обнаруживают
значение «ядерных» сил и структур соци¬
ального процесса. О. с. является своего
рода теорией — или системой схем, —
отображающей динамику и структуру со¬
циального процесса, конкретные формы
его реализации в деятельности людей в
различных ее комбинациях.О. с. выстраивается в ходе обобще¬
ний человеческого опыта, преломивше¬
гося в знании, добываемом социально-гу¬
манитарными дисциплинами, выразивше¬
гося в осознании людьми проблемное™
их повседневной практики. О. с., таким
образом, не постулируется — как это бы¬
ло в традиционной философии, — но
«выводится» из различных форм соци¬
ального опыта, вырабатывается в ходе
осмысления разнообразных человеческих
проблем. Она как бы дает «стоп-кадр»,
обобщенный образ социального бытия и
в этом качестве может служить системой
ориентиров, т. е. мировоззрением (см.
«Социальная философия»),В.	Е. КемеровОПЕРАЦИОНАЛИЗМ (от лат. орега-
tio — действие) — одно из направлений в
современной философии и психологии,609
ОПЕРАЦИОНАЛИЗМсогласно которому содержание какого-
либо познавательного образа обусловле¬
но не столько сопряженным с ним объ¬
ектом, сколько способами (схемами)
действия субъекта с объектом, системой
практических или умственных операций.
Общая идея О. была предугадана И.
Кантом: «В действительности в основе
наших чувственных понятий лежат не
образы предметов, а схемы... прежде все¬
го благодаря схеме и сообразно ей стано¬
вятся возможными образы...» (Кант И.
Критика чистого разума // Кант И. Соч.
М., 1964. Т. 3., с. 223). Аналогичный те¬
зис был положен в 1920 г. английским
физиком Н. Кэмпбеллом в основу его
операционалистической концепции. С
появлением в 1927 г. книги американско¬
го физика и философа П. У. Бриджмена
«Логика современной физики», в кото¬
рой было систематически развито допу¬
щение, что научное понятие синонимич¬
но соответствующему множеству измери¬
тельных операций, О. превращается в
отдельное течение в рамках философии
науки. Вначале Бриджмен требовал опре¬
делять понятия физики не через другие
абстракции, а в конвенциональных тер¬
минах операций опыта. Проанализировав
способы определения А. Эйнштейном
основных понятий специальной теории
относительности, Бриджмен предполо¬
жил, что научные революции происходят
по причине пересмотра учеными обще¬
принятых фундаментальных способов
измерения. Например, измерение про¬
странства только при помощи некоторой
эталонной линейки способствует утвер¬
ждению ньютонианской концепции про¬
странства как субстанции. Если же раз¬
личающиеся инерциальные системы из¬
мерять иначе — каждую из них снабдить
своей линейкой и собственными часами
и синхронизировать ход разобщенных
часов световым сигналом, — то такая
процедура свернется в принцип относи¬
тельности. Конкуренция научных школ
объясняется тем, что при изучении сход¬
ных объектов различающимися экспери¬
ментальными методами необходимо фор¬
мируются противоречащие друг другу
понятия этих объектов.Впоследствии под влиянием кри¬
ки Бриджмен был вынужден 		требования к понятиям непремоммн
ределяться в терминах изморен ни
внешней деятельности. Так, и i н.
«Размышления физика» (1955 г.) он hiзнал, что а) полноценное научное 		тие может быть образовано как сумм
физических (практических) схем in n i
вия, так и группой умственных ош|<
ций, подобных операции счета; (>) иш i
циональные определения понятии > н
не зависеть от конвенций учоньи
полное содержание понятия несшими,
сумме свернутых операций любого i
и, возможно, включает в себя там-,
операционное значение». Вместе i *Бриджмен оставался верным духу	видуализма в трактовке свойсти пич
ции и природы научной деятеш.нн. и
По его мнению, любая реальная он. i и
ция уникальна и сугубо лична; науки t .
таковой не существует, а есть «мои и
ка» и «твоя наука», подобно том\ .
есть «моя зубная боль» и «твои tylm
боль». «Я не солипсист, — опрамш.ны -
Бриджмен, — ...но я не вижу иною щ
ти, как смотреть на мир из себя м.
центра этого мира» (Bridgman I1
Reflections of a Physicist. N.Y., I'l'i
114). Сколько ученых, столько и ним
нет никакой возможности одному уи .
му договориться с другим ученым < i
бы эксцентричным ни казалось но и
ление Бриджмена, оно обернуло* i ■
лезным противовесом ряду следе ниш -
психологической теории интсрнорн
ции, сложившейся на основе О,,
пример, тенденции устранять ич ш н
логии проблему индивида и стандарт «
ровать психику (души) людей.О.	Бриджмена послужил отнрннн -<
точкой для формирования психоишн .
ских концепций Ж. Пиаже, школы II
Выготского и школы Дж. Брунера
гласно которым психический обрп i и
никает как продукт интериорн мни
(свертывания и овнутривания) шипи.предметных действий. Вначале нон	интериоризации охватывалась и..-
сфера логического мышления дени
затем в работах А. В. Запорожца, \ И610
ОПЕРАЦИОНАЛИЗМни,сна, П. Я. Гальперина, В. П. Зин-
| и II. В. Давыдова, Р. Л. Грегори, Д.
ним и др. этим понятием стало объ-
н и и происхождение образов воспри-
,| п чувственных представлений;
м и гом теории интериоризации стал
.' н'ичкий образ «вообще», и О. вы-
| in узкие рамки философии науки,
и чип развитие в форме особого на-	им в психологии, основная идея■прела ощутимое практическое под-
|м нсиие, оказалась полезной в педа-
■||| | , реализовалась в методике социа-	и слепоглухонемых детей. На этой. пгшшано выправление неправильно
I'цитировавшихся психических функ-
м II Я. Гальперин полагает, что раз-			функций всегда начи-		 (формирования соответствующихи иших действий, и если впоследствии■	.м ин, что какая-нибудь функция неI	гмировалась достаточным образоми 'формировалась неправильно, то
имиишение ее должно начинаться с
н риоризации, т. е. с возвращения к
•и 1 одной внешней предметной форме
мнит методически проходить все над-
. ипис этапы. Психологи (например,
н Дииыдов) обнаружили, что структу-
.11' рмции неоднородна: из технологи-■	nil стороны операции обычно инте-
Ihi шруются логические формы, а из		 обусловленной конкретными	ельствами действования, — чув-■	'..11111,10 образы. Учет этого открытия
in тол ил усовершенствовать методикусщронания понятий у школьников,
м шюлсиать сенсуалистическую методо-		 педагогике.11	по-новому высветил старую про-
HV И. Канта относительно того, что	юзнает в объекте свои же собст-'imi.ii' определения. По Бриджмену, эта
•нпгмн звучит так: как продукт взаи-
н ■" ||с гния субъекта и объекта операция
итожа на объект и не сводится к CO-1,	пинию объекта; если наши действия с
.ними пе похожи на сами вещи, а по-	о мире конституируются суммамии рмпиИ, то может ли существовать ис-	нм соответствие знания действитель-| и? К примеру, операция взвешива¬ния тела на пружинных весах вряд ли
«похожа» на некую сущность гравитаци¬
онного поля. Мы почти ничего не знаемо	сущности гравитации, хотя умеем опе-
рационно определять вес тела десятками
разных способов. Проблему истины
очень трудно решать внутри операцио¬
нального подхода; О. имеет тенденцию к
субъективному идеализму, агностицизму
и солипсизму; гносеологическая характе¬
ристика в генезисе психического как его
познавательное отношение к внешнему
миру во многом утрачивается внутри
системы О.О. в форме теории интериоризации
сталкивается также со следующей про¬
блемой. Внешние предметы, с которыми
мы действуем, а также орудия труда и
операции с ними примерно одинаковы
для всех людей, поэтому интериоризация
практических действий должна бы при¬
водить к одинаковости содержания иде¬
альных образов вещей и процессов у всех
нормально социализованных людей. А
это противоречит представительным эм¬
пирическим данным; например, иссле¬
дования Б. М. Тепловым музыкальной
деятельности людей показали, что эта
деятельность осуществляется каждым
индивидом совершенно неповторимо и
нет двух одинаковых переживаний одно¬
го и того же музыкального текста. Вряд
ли психика индивидов стандартна, и ма¬
ло похоже, что границы индивидуально¬
го творчества строго очерчены родовым
опытом человечества — но именно к та¬
ким выводам ведет теория интериориза¬
ции, перенося акцент на публичность и
общезначимость операционного содер¬
жания психических образов.Начиная с 70-х гг. отношение к О.
со стороны отечественных философов
сменило свой знак с отрицательного на
положительный. Было осознано идейное
родство между положением К. Маркса о
практике как основе познания и взгля¬
дом Бриджмена на операцию как ген по¬
нятия. Ряд советских философов (В. П.
Бранский, И. В. Бычко, Д. В. Пивова¬
ров, В. С. Степин и др.) попытались раз¬
решить проблемы, с которыми столкнул¬
ся О., рассматривая операцию не столь¬611
ОПИСАНИЕко как пропасть между человеком и ми¬
ром, сколько как мост, соединяющий
деятеля с вещами-в-себе. Предприни¬
мался анализ соотношения предметного
и операционного значений познаватель¬
ного образа. В. С. Степин предложил
выявлять предметное значение научной
теории путем проецирования ее на науч¬
ную картину мира, но этим критерием не
удается ясно различить «предметное» и
«операционное». Более эффективен, ве¬
роятно, «инвариантный подход»: если
объект преобразуется независимыми
группами операций, а в содержании об¬
раза создается инвариант, независимый
от специфики операций, то такой инва¬
риант можно назвать аналогом предмет¬
ного значения знания.Д. В. ПивоваровОПИСАНИЕ. Существует три воз¬
можных способа мысленного постиже¬
ния действительности. Это — каузаль¬
ный, феноменологический и «бытийст-
венный». В первом способе вещь
объясняется с процессуальной стороны,
т. е. с причинно-следственной т. зр. В
этом отношении вещь видится в качест¬
ве посредника (звена в цепи), но не в ка¬
честве чего-то самодовлеющего. Феноме¬
нологический способ О. предполагает
осмысление вещи внутри себя самой как
структуры и формы. И, наконец, третий,
«бытийственный», способ требует пре¬
дельно «объективного», независимого от
субъекта охвата вещи, включающего всю
совокупность «энергий» и «сил», явив¬
ших ее к бытию. Господство того или
иного способа постижения действитель¬
ности характеризует то или иное жизне-
отношение в определенную культурно¬
историческую эпоху. Так, новоевропей¬
ская «научность», в противоположность
античной, в особенности на стадии сво¬
его становления, принципиально осно¬
вывалась на решающем перевесе наблю¬
дения каузальных связей. В центре был
поставлен эксперимент, ориентированный
не на образ, а на эффект, на познание
причины из «причиненного» следствия.
Именно эта эпоха проводит экспансию
объяснительного метода, как подведенияособенного под всеобщее, во ж <
человеческого знания, обесцежишмСОб О., ПОД КОТОРЫМ ОНО ВИДН1 мсхватывание единичного. Дело мчи
венно меняется по мере углублении
тодов исследования в области ж и *
ских, феноменологических, гсрм'чи ■
ческих, лингвистических и т. и и
Картезианский идеал науки кик i im •
ного знания о всеобщих законах, ним
кающих математическое выражетм •
ориентирован на точное естеетномм
и составил основание для наук нн,
няющих. Дж. Вико стремится у ни,
другой фундамент для познании,
ляя, что исторический мир, создпмм,
человеком, является более доспим-
для выявления «первых причин
мир природы. Различие «наук о н
«наук о природе» резко ставшем н икантианстве: Виндельбанд протш	тавляет номотетические науки и 	графические. Их различие обьиснм
противоположностью методов: \<
знание генерализует, подводя фпмы
всеобщие законы; «науки о Kyjii.ivt»
индивидуализируют. Герменонтнч. ■
обоснование специфики «наук окак наук понимающих, ориентирами	на истолкование особенностей и мм
реннего смысла культурных тришпм
текстов, имело место в работах И I
Гумбольдта, Дройзена, Дильтея.Метод О. обнаружил свои игр, и
тивы в феноменологии Э. Гуссерин
подразумевал обращение не к ч ум> и>
ному и опытному видению иешн,
интенциональному представлении! и.
сать воспринятое как таковое м <|н н>
нологическом аспекте — это чшепн
данном экземпляре, например, шни,
нятом доме, проследить различим' >
риптивные измерения, которые при,,лежат к каждой ноэме, включая 		ческий состав и все, находящие' и
опыта признаки дома, продукции,
«горизонтным сознанием». Феном' и,
гический метод состоит в О. супин
«себя-показывающего». Согласно i, i
невтике, эти сущности предпосшшн
нечто понимаемое, но до их «шшрнмч
ного видения» они находятся н п-ри612
ОПИСАНИЕ|'.инии и поэтому требуют своего ис-
иммнния. М. Хайдеггером было пока-
чк» т. н. точные науки также зиж-		 невысказанной онтологии. Хай-141 рпзличал анализ и аналитику.
1'ный касается онтической области	опий вещей сущего), второй —...нп'ической области (экзистенциаль-
птиошений). Анализу присуще обра-	 к причине, породившей предмет,. 'ill иключает расчленение его на со-
" ШЮ1ЦИС и их каузальное объяснение.
"ШИгика ставит себе в задачи в некоей
. пнюти описывать показывающиеся
мн нчщиальные общественно-истори-	 и индивидуальные существова-| Ии п естественных науках, опираю-■	I и им анализ, в действительности не
"I.' шуст некоего объективного содер-	 Ибо то, что в классической фи-ишстся природой, обозначается как	ми рная прямолинейная связностьи .. мня точек массы. Благодаря этому
.и питию, произведенному человеком,		нм представляется через свою зако-	Прнзность и становится предметомI	шпможных исчислений и предсказа-
п ш ох процессов. Кроме того, в каче-
м. . 1(и .активного критерия наука выдви-
и I и сперимент. Однако предмет в неми пустея через заранее определяющую
(■приду теорию. А это означает, что че-
' фактический итог экспериментаII	игрждается правильность теоретиче-	 ныеказывания. «Объективная чис-IM- жеперимента и факта оказываетсяпыточным раем для естественных на-
н анализ экзистенциально-онтологи-
|н I н укорененным в аналитике.И лингвистике переход на описа-
н чую модель был ознаменован откры-I	произвольного характера связи ме-
ч и шамающим и означаемым в знаке и
и Полое определенно — между знаком и
"ишчаемым им объектом. Представле-
" п несвободе говорящего «перед ли-•	I шика», составные части которого —
'Ш'нюмое, означающее, объект — свя-*	мм (юспрекословной волей социально-
шкона, сменилось представлением о
||ниц' говорящего, в силах которого —
и шоотных пределах — изменять этисвязи. Отходом от «естественности» свя¬
зи между означающим и означаемым од¬
новременно отвергалась «естественность»
и «единственность» логики жизни и по¬
ведения человека, что открывало простор
для их теоретического моделирования.
Знак перестал казаться выражением
реальности, а выступил, скорее, в роли
ее означающего начала.Значительным вкладом в развитие
принципов О. явилась «теория дескрип¬
ций» Б. Рассела. Под дескрипциями
(описаниями) он понимал специфиче¬
ские конструкции в естественных и ло¬
гических языках, выполняющие ту же
роль, что и называние собственным име¬
нем. Т. е. дескрипция — это способ язы¬
ковой индивидуации объектов. В естест¬
венных языках аналогами дескрипции
являются артикли — соответственно оп¬
ределенный (определенные дескрипции)
и неопределенный (неопределенные де¬
скрипции). В логических языках деск¬
рипции вводятся специальными операто¬
рами дескрипции или предикатными
формулами, включающими функцио¬
нальные символы и символ тождества
(равенства). Рассел предложил различать
два объекта: 1) имя, являющееся про¬
стым символом, прямо обозначающим
индивидный объект, который и составля¬
ет значение имени, существующее само
по себе и не зависящее от других слов; 2)
дескрипцию, состоящую из нескольких
слов с фиксированными значениями, из
которых создается то, что может быть
принято за «значение» дескрипции. Ока¬
залось, что суждение, содержащее де¬
скрипцию, не тождественно суждению, в
котором дескрипция заменена именем,
даже если это последнее именует тот же
объект, который дескрипция описывает.
В этом случае чаще всего имена фигури¬
руют в функции дескрипции: индивид
ими не именуется, а описывается как но¬
ситель соответствующего имени. Когда
имя употреблено по назначению, т. е.
только для указания на предмет речи,
оно не является частью ни утверждаемо¬
го нами факта, ни лжи, если наше утвер¬
ждение окажется ошибочным, — оно не
больше чем элемент той системы симво¬613
ОПРЕДЕЛЕНИЕ, или ДЕФИНИЦИЯлов, которой мы пользуемся, чтобы вы¬
разить мысль. Рассел считает, что в лю¬
бом знании, выраженном словами, не
могут фигурировать никакие имена в
строгом смысле этого термина, и то, что
кажется именем, на самом деле является
дескрипцией. Рассел различал О. и «зна¬
комство», полагая, что первое никогда не
может быть полным, тогда как второе да¬
ет нам нечто большее, чем О.Л. Витгенштейн возражал, полагая,
что «высказывание» утверждает все, что
следует из него. «То, что ищут в про¬
странстве («пространство» в этом смысле
означает все, в чем должны быть увере¬
ны для того, чтобы быть в состоянии за¬
дать вопрос. — Авт.), должно полностью
поддаваться описанию: описание должно
быть в состоянии дать мне все, что я по¬
следовательно обнаруживаю» (Витген¬
штейн Л. Лекции: Кембридж 1930 —
1932 // Людвиг Витгенштейн: человек и
мыслитель. М., 1993, с. 289). Согласно
Витгенштейну, естественный язык явля¬
ется источником образования «форм
жизни», под которыми он понимал фор¬
мы социокультурного общения (включая
и экстралингвистический компонент).
«Формы жизни» у Витгенштейна, соот¬
ветствующие «жизненным мирам» Гус¬
серля, подчинены не правилам синтеза
сознания, а правилам грамматики языко¬
вых игр. «Формы жизни» принципиаль¬
но замкнуты и не могут быть подверже¬
ны объяснению, поскольку их внутрен¬
ние связи носят характер конвенций и
они не являются обозначением фактов
действительности, с которыми имеет де¬
ло естествознание. Впрочем, и наука так¬
же является одной из «форм жизни».
«Формы жизни» могут лишь «показы¬
ваться», и понимать значение слов, за¬
ключенных в них, означает умение опи¬
сывать употребление этих слов, т. е. опи¬
сывать те совместные действия, в
которых участвуют носители языка.Наиболее продуктивными в научном
отношении можно считать попытки, пре¬
одолевающие противопоставление «опи¬
сательного» и «объяснительного» подхо¬
дов, которые делались в направлении ре¬
лятивизации номотетики и идиографиии признании их дополнительное!и in .
цепция «идеальных типов» М. Неги и1
направлении приведения духа и приг
к единым трансцендентально-фгмп >
логическим основаниям (Гуссерль! иправлении экзистенциально-онии	ской интерпретации «пониманииотношению к которому 		выступает как один из моментом г
деггер); в направлении универсимн ы>.
герменевтики (Г. Гадамер); в нмир •-
нии рассмотрения их как двух ж и-1
понимания (П. Рикер); выявлении
логического, гуманитарного копи >
всякой науки.Итак, О. предполагает: 1) осмы.
ние объекта, исходящее из его ннпиш..
ных особенностей; 2) объект О. in >и
быть окончательно заранее дан, и Ф
мируется в ходе О.; 3) в О. мир шин
руется прежде всего не в форме ир1
тов, и даже не в форме событии и
том виде», а в форме индивидом >
событие приобретает обобщенную Ф t
му, приурочиваясь к какому-лн(>п i.4)	О., с эпистемологической т. зр 1(1тельно должно включать момст 	нения.С.	A. I i:ii -ОПРЕДЕЛЕНИЕ, или Д1СФ1ШН
ЦИЯ (от лат. difinitio) — логичеемн
рация раскрытия содержания нон.,О. понятия, т. е. обнаружение его нр
ла (границы), связано с нахождсшм ,щественных свойств предметом, 		жаемых данным понятием. Струт,
О. представляет собой суждение. , нм-
вающее два понятия: термин, обошм >щий и выражающий понятие	 ,получает О., — definiendum (Did), н
мин, обозначающий и выражающимнятие, посредством которого 		О., — definiens (Dfn).О. является важным элементом и
держательных, и формализован ш,и
рий, а потому, как предмет иеои м*
тельского внимания, всегда обршмии.
себя внимание не только в структур'
гических и лингвистических ризрш»
но и в более широком философ,.
контексте. Начало разработки теми614
опытни к трактату Демокрита «О логи-
hi Кпмоны», дефиниция — это один>	I in шчсских методов.| ii попкой логический метод О. по-•	Iч но О. через ближайший род и
	 отличие, хорошо известное уже| чину и получившее точную формули-I	' , у Аристотеля. Особым видом тако-
' нпляется генетическое О. В зависи-
' 11 in того, что в понятии подлежитпредметная сторона (экстенсионал)
пшчение термина (интенсионал),11	мелятся на реальные и номиналь-•	ii соответственно. О. может быть
| iik и рассмотренной выше, т. е. яв-и | нк и п неявной (контекстуальной). н Известны также остенсивные О.
пню указание), операциональные О.,
mi I ичсские О., непредикативные О.,■	I" I пбетракцию и др. В традицион-
|hi икс, начиная с Аристотеля, нахо-
|н но формулировку следующие пра-
| И соразмерности (definiendum и
Hull ii'i должны совпадать по объему и
' ипшмозаменяемы), ясности и одно-■	- нмн'ти (О. не может содержать непо-
ш:|| (неопределенные) термины, быть
и.н'ленным), запрета порочного кру-
iit должно быть нетавтологичным),
Ч" hi отрицания (О. не должно заклю-
н н гобс отрицания). Однако эти пра-
. I о, принимаются современной логи-
111н11. как предварительное и отнюдь
щншиное проблем знание о характе-IIIIIпостны методы, дополняющие О.:•	ннп-, объяснение, описание, харак-
||| тки, сравнение, различение и др.,
ннрым прибегают, когда поиск суще-iiiiiniiix свойств или невозможен, или
г hi mu, или же в нем вообще нет ни-•	и|| необходимости.А.	Г. Кислое(М11>1Т (от греч. epjceipia) — одно
м.щПолее традиционных понятий фи-1 и			 Своими корнями оно восходитМ1НЧП0Й философии, находит своеоб-
iMiie выражение в споре номиналистов
. нлистов, составляет основу эмпириз-
н рнционализма нового времени, по¬лучает развитие в немецкой классиче¬
ской философии, в «философии жизни»,
в марксизме, позитивизме, нео- и пост¬
позитивизме, экзистенциализме, герме¬
невтике и в др. философских течениях.
Вместе с тем, как справедливо замечал
Х.-Г. Гадамер, понятие «опыта относит¬
ся... как бы парадоксально это ни звуча¬
ло, — к числу наименее ясных понятий,
какими мы располагаем» (Гадамер Г.-Г.
Истина и метод. Основы философской
герменевтики. М., 1988, с. 409).Наиболее явно установлена связь О.
со знанием, в частности — с чувствен¬
ным постижением мира, с наблюдения¬
ми, получаемыми в процессе жизни в
повседневном бытии людей. Анаксагор
видел отличие человека от животных в
«эмпейрии», «мнемэ», «софии» и «тех-
нэ». Парменид выделял три пути пости¬
жения Единого (бытия): 1) путь абсолют¬
ной истины; 2) путь изменчивых мне¬
ний, ошибок и фальши; 3) путь мнений,
достойных похвалы или, иначе, «прием¬
лемых видимостей». Абсолютная истина,
или София, т. е. высшая мудрость, не
сводится к изменчиво видимому, чувст¬
венно данному. Сфера чувственно данно¬
го — это кажимости, которые скрывает
единство бытия; к Единому приводит
мысль. Но в меняющемся мире можно
обнаружить порядок, закономерности и
именно такие «приемлемые видимости»
оказываются базой восхождения к выс¬
шей истине.Истина связывалась либо с Божест¬
венным откровением, либо с припоми¬
нанием пребывания души в мире идей-
сущностей, либо с умозрением, с интел-
лигибельностью. А О. отождествляется с
житейским, повседневным знанием, по¬
лучаемым непосредственно в процессе
индивидуального проживания. Будучи
выражением житейского, повседневного,
О. связывается с мнениями, с верования¬
ми,-с чувственно-наблюдаемым, т. е. с
человеческим и изменчивым, а не с Бо¬
жественным, вечным, неизменным. По¬
скольку О. соединяется с житейским, с
повседневной жизнью людей, то его
трудно теоретически прояснить и одно¬
значно определить. Он амбивалентен и615
опытпарадоксален, как сама повседневность.
В повседневности, обыденности сущест¬
вуют, пересекаются, дополняют и одно¬
временно перечеркивают друг друга ис¬
тины и заблуждения, существенное и
несущественное, типическое и принци¬
пиально атипичное, социальное и инди¬
видуальное, временное и вечное, устойчи¬
вое и преходящее, имманентное и транс¬
цендентное. Повседневность ускользает
из рамок определенности и описания,
оказывается неуловимым, незначитель¬
ным, ближайшим, будничным, зауряд¬
ным, в котором коренятся истоки значи¬
мого, исключительного, неожиданного.О. понимается как непосредственно-
данное знание повседневного. Его счита¬
ют темным, непроясненным знанием,
сырым материалом, который следует
просеять, отделив видимости, заблужде¬
ния, выдумки от истины. Тем не менее
опытное знание — сфера предрассудков,
т. е. того, что держит наше сознание, ра¬
зум в плену, ставит ему пределы. Надо
осознать эти предрассудки и осознать се¬
бя, чтобы идти к истине.Не случайно Сократ обращается
именно к человеку, призывает познать
самого себя. Он традиционно связывает
высшую истину с божественной мудро¬
стью. Но есть и человеческая мудрость.
Она заключается в том, чтобы отказать¬
ся от расхожих мнений, выйти из-под
власти предрассудков. Приведение в за¬
мешательство, ирония, майэвтика в рам¬
ках диалектики заставляют человека под¬
вести итог жизни, отдать себе отчет в
достоверности или недостоверности по¬
вседневного, опытного непроясненного
знания. Надо просветить светом разума и
нравственности свой О., подтолкнуть ду¬
шу к рождению истины. Он зовет отка¬
заться от «эмпейрии» — темного знания,
предрассудков и кажимости. Но отказ
этот раскрывает новую грань О. — О. пе¬
реживания, нравственного очищения ду¬
ши на пути к истине, к откровению.Эту же традицию продолжает и уг¬
лубляет Платон. Истина, по его мнению,
относится к сверхчувственному миру
идей-сущностей, где когда-то пребывала
душа. Чтобы вспомнить истину, душадолжна очиститься, чему и смочи,
майэвтика. О. души, ее памип., н
чальная интуиция правды-истины
ше — залог знания. Поскольку чуй, ,,ный мир не отрезан от сверхчуы и	го, а является его бледной комм, II
в нем есть возможность выяиип. mi
ний-верований нечто устойчивое, и
ряющееся. Поиски конечных щн,
приводят к науке «эпистеме». Нонн,ся род опосредованного промеж у	знания — «дианойа» (ее мы ним,,,,,
геометрии, где используются шгпнм
идеи). Высшая истина — мудрт и
знание — гнозис предполагают и,
но-данное, а чистое интеллмтм, ,,
созерцание сущности. Но, чтобы him,
к истине, нужен катарсис, морим,
очищение, т. е. О. переживании < ■ >
ние души, помощь в се мрон, мпредполагает как рациональное, '	ское восхождение, так и алопп,
путь любви. Лестница любви mi и ,
единявший мир феноменальны!! и
сверхчувственных сущностей: oi
ления обладать прекрасным телом и ити бессмертие в роде происход	к желанию обладать прекрасном , ..
(приверженность искусству, закону, •
ведливости, науке) и обрести (>ei, м,,
в творчестве, и, наконец, oflpi
стремление к сияющей Красоте и i и
тине самой по себе, к обретсши,,
смертия в Абсолюте. Платом мыш
соединить миф (доверчивое, жми и,-
алогичное) и логос воедино, чтомы
припомнила и выявила истину.О. — всегда свой собственны!!
зя учиться на чужом О. Это м еи,,н
блуждения, и свое их преодолемм,
переживание, работа своей душиО. не совпадает с хаотичное	 iрозненных чувственных впечлтп, мм
отдельных жизненных актом. Он ш и
ет в себя память («эмпейриа» соемммся с «мнемэ»). Именно память 		сохранять важные восприятия, сет
их в определенной последователи,выявляет общее, упорядочивает 	ные акты в собственную биогриФ"
жизненную историю. О. станоммо
новой самоидентификации, «смоп,616
опыт	но». Я есть то, что я пережил, ис-' Целостность «своего жизненного■	I н» снязана с выявлением, осмыс-
| |н'аультатов жизни, с выводами,
иш человек делает и на которые■	шнрустся в дальнейшем. О. дает ус-
1ч м имя дальнейшего О., для жиз-
	процесса.|1н||||д(жс О. заключается в соедине-
нииторения (замкнутости) и прин-■	IMI.мой открытости. На О. человек■	ничем в действенности навыков и
и .и, О. их подтверждает. Тем самым,.щипнет типическое, замыкает в схе-
и'риотипы, в нормы. Еще Аристо-
IHPIIIIII то, что над О. никто не вла-
чмогие наблюдения упорядочива-
.1 н исм «само собой». Отдельные
шиичГия, уникальные жизненные си-
пн I ни зываютсл воедино, образуя це-		 индивидуальной жизни. О.пищ к подтверждению, если же
п.. рждения нет, то О. становится
нм Типизируя, обобщая, подтвер-
I ишестное, О. замыкает человече-
| н нм. в схему. Но он же и опровер-
иоПую схему и догму, преодолевает
|" шиизацию. О. — принципиаль-
"ihpi.iTOCTb иному, неожиданному,
и и миму. «Опытный человек предста-
I" и иами как принципиально адог-
. hi кий человек, который именно
и-, что он столь многое испытал и
имю столь многому научился, обла-
1и и!>енной способностью приобре¬
тший опыт и учиться на этом опы-
Iп.шскгика опыта получает свое ито-
инюршение не в каком-то
..шим знании, но в той открытости
	11к, которая возникает благодаря■	iv опыту» (Гадамер Х.-Г. Истина и
I г, 419). Главное, что обретается вготовность к обновлению, к
in мию, к встрече с «иным», кото-
. пмкжится «своим». О. пережива-
..шибок, страданий, разбитых на-•	• нршюдит к осознанию своих гра-
и одновременно к открытости■	.иного человеческого существа сфере
.i.iiii то, универсального. Открытость
ищмие того, что можно ошибиться,•	ин к поискам истины через ееличностное постижение на основе соб¬
ственного О.О. — не только нравственное испы¬
тание, он испытывает «на прочность» на¬
ши умения. О. практичен. Он усмиряет
фантазии, привязывает разум к действи¬
тельности. Именно на это качество О.,
наряду с его способностью упорядочи¬
вать случайные чувственные акты, выяв¬
лять последовательности и закономерно¬
сти, обращали внимание представители
эмпиризма в споре с рационалистами. И
те и другие искали метод познания, ко¬
торый бы гарантировал истинное знание.
А на основе знания следовало изменить
мир, подчинить его своим практическим
разумным действиям, заставить природу
служить себе.Ф. Бэкон, выразитель эмпиризма,
стремится с помощью О. подняться над
случайностью и беспорядочностью мно¬
жества восприятий и мнений. О. должен
стать искусным руководителем духа и ра¬
зума. Разум может воспарить над дейст¬
вительностью, сделать поспешные и спе¬
кулятивные выводы. Надо «привязать ра¬
зум к земле», заставить его сознательно
варьировать и сталкивать между собой
по-видимости далеко отстоящие друг от
друга случаи и постепенно, путем индук¬
ции (т. е. выведений из частностей обще¬
го) идти к истине. «Все знания из опы¬
та» — таков девиз эмпиризма.О. из жизненного превращается в
научный. Появляется эксперимент как
особая форма научного О. В экспери¬
менте жизнь соединяется с разумом. И.
Ньютон сумел заложить основы класси¬
ческой науки, т. к. соединил физику с
математикой. Он выявил «научный факт»
в качестве фундамента науки. «Научный
факт» — не сколок действительности, а
«кентавр» чувственных восприятий и
идеальной разумной схемы. Разнообра¬
зие внешних восприятий просеяно через
рациональную рефлексию, через уста¬
новки, особым образом организованное
наблюдение. В результате появился иде¬
альный объект: «идеальный газ», «физи¬
ческое тело», «сила», «масса», «работа» и
т. п. понятия классической науки. Не
будь таких схематизированных объектов,617
опытне развилась бы возможность повторе¬
ния, воспроизводства эксперимента, ибо
всякий раз было бы что-то иное, хоть
немного, но отличное от предыдущего.
Не было бы и интерсубъективности на¬
учных выводов.Рационалисты, в частности Декарт,
несмотря на утверждение, что «все зна¬
ния из разума», основываются на интел¬
лектуальной интуиции, но не отрицают и
роли О. и эксперимента. Декартова де¬
дукция (подтверждение общей аксиомы
частностями), как и Бэконова индукция,
совмещают жизненный мир — сферу
внешних восприятий — и рациональную
схему и установку.И рационалисты и эмпирики стре¬
мились к истине. Поиск истины ослож¬
нялся делением мира на субъект и объ¬
ект, на Я и не-Я. О. понимался как воз¬
действие внешнего мира (объекта, не-Я)
на познающего субъекта (Я). Знание
превращалось либо в копию мира, либо
в состояние сознания познающего субъ¬
екта.Сведение О. к чувствам, к воспри¬
ятиям породило как механический мате¬
риализм сенсуалистического типа, так и
субъективный идеализм. О., бывший
спасительным противовесом абстрактной
спекулятивности разума, связывающий
истину с «естиной» (с тем, что есть в
действительности), стал отождествляться
со сферой сознания.Кантово принципиальное противо¬
поставление «вещи в себе» (сущности) и
«вещи для нас» (явления) уже исключают
вопрос об истине. Сфера О. и экспери¬
мента — явления, а не действительность
сама по себе. Наука дает описания, в ис¬
тинности которых нельзя быть уверен¬
ным.В дальнейшем нарастает осознание
того, что наука представляет особую ре¬
альность, как ее позже назвал К. Поп¬
пер, «третий мир» (мир научных фактов,
теорий, идей), и ее нельзя сводить к дей¬
ствительности.Научная картина мира — одно из
возможных описаний действительности,
принимаемых сообществом, а не сама
действительность. Мы не можем проник¬
нуть за сферу научного О., за ощущенияи восприятия, за сферу сознании П>
живание — база О., — стало иония»
в качестве факта и акта созпппни
лось к образу, чувству, эмоции,От разорванности мира ми суы
объект, внутреннее и внешнее, im и
ское и физическое, на идеализм и
риализм не спасла и «принцииин •
координация» эмпириокритиком *
ха, Авенариуса и др. философе mu
естествоиспытателей. Они расемтрич
мир с «точки зрения опыта» и i 1
позиций критиковали оппозиции'риализма и идеализма. Именно 		ко поняли, что «нет субъекта he i i
та, как нет и объекта без суб'Ы'ни
«психическое» имеет «физическое-
честве своего «противочлена». I In ф ■
чески они не выходили за римкн >венного, психического, предан и	в эксперименте, в О., пользуясь кри¬
пом «экономии мышления», он >
лись от «удвоения» реальности
Необходимо было найти им
этой «смуты ума», соединит!, fn hi i
вещество и бесплотную идею ((inn
ное восприятие) в чем-то третьем
третьим является сама жизнь.Снова надо было понять () hi ■
честве научного эксперимента, н и ■
стве жизненного проявлении, т \«
переживанию статус бытия, мрш in-
Нужны были феноменология IV' ■ ■ >
ее онтологическим пониманием ф>
нов, имманентная философии 1'ни.Шуппе, новое понимание пн	как сферы онтологии Н. А. БерииН.	О. Лосским, новое понимшнн
логии С. Л. Франком, М. ХиШиим
осознание специфики человечееми
ществования и переживания н ш
циализмом и др., чтобы преодош и .
рыв внутреннего и внешнего, чип .
ных данных и бытия, О. и жи ишО., понятый как пережившим
живание противостоит не только
стороннему рационализму, но и м>
цизму и субъективному идеалшм
суалистского типа. О. обнпр 1
«присутствие объекта в самом пр.
знания» (Н. О. Лосский), сим нр
знания рассматривает онтолопри > i!А.	Бердяев и др.).618
ОСНОВАНИЕ и ОБОСНОВАННОЕI н пи-деятельность и рефлексия над
миииются в переживании. Пере-	 предполагает и ценностный ас-и процессе проживания опытным
ним пыявляется то, что значимо,
in г жизненный смысл для инди-
н нпправляет жизнь, организует его
I иогпотствии со смысловыми уста-
| hi Переживание во всяком своем	неродственно и индивидуально,им 1с представляет тотальность жиз-
imIhiic,. В индивидуальном О., в ин-		 переживании жизнь саманп-рынает: «Мы совершенно имма-	через переживание и самооткро-vi нуждаемся в ее присутствии и
н н пой форме она становится нам	пой» (Франк С. Л. Непостижи-I оч. М., 1990, с. 306). В О. рож-
I к п no-знание». Тотальность жиз-
iii.hi иыразить понятием или усмот-
шичппим способом. «Знание есть■	иг суждение, а чистое созерцание;
-нм (перцание есть здесь не созерца-чг 111 то, что стояло бы перед нами и
мы быть наблюдаемо нами, а созер-
41 роз переживание; мы имеем здесь		 п. н силу того, что она в нас естьно мы еемь в ней — в силу имма-
| hi и о самооткровения реальности		 со непостижимости» (Франк С.п постижимое, с. 307 — 308).
н 11 с ого принципиальной откры-
•м" ним открывается наше самобытие
hi Нытис. Откровение — важнейший
ниц О,И открытости и откровении имма-
		 совпадает с трансцендентным,	■		 конкретная всеобщность сов-I I подлинно конкретной индиви-
|| костью, подлинная общая правда
.пишет с жизнью» ( Франк С. Л. Не-
||| HiMoe, с. 414 ).Hi,нчщ через имманентное в сферу
и пости бытия, в сферу трансцен-
М1 но является выражением духовной
шииющей О., или «духовного опы-■	гппавливающего единство всего
единство бытия.Л. А. МясниковаОСНОВАНИЕ и ОБОСНОВАННОЕ -философские категории, которые обо¬
значают, соответственно, определяющее
условие и его воздействие на определяе¬
мую реальность. Если некоторое бытие А
выступает предпосылкой или исходным
условием для иного бытия Б, то А мож¬
но называть основанием, а Б — обосно¬
ванным.Формы детерминации одного другим
чрезвычайно многообразны. Чтобы опи¬
сать конкретный аспект взаимосвязи ос¬
нования и обоснованного, применяют
подходящие к случаю парные категории
детерминизма (причины и следствия,
сущности и явления, общего и единич¬
ного, необходимого и случайного, внут¬
реннего и внешнего и т. д. ). Каждая та¬
кая пара категорий характерным для нее
образом преломляет в себе содержание
связи основания и обоснованного.Например, основание может обер¬
нуться изнутри самораскрывающимся
бытием, а обоснованное тогда станет
внешним, предметным бытием. Но осно¬
вание бывает н внешним, поверхност¬
ным, неглубоким. В механическом смыс¬
ле основанием именуют то, что непо¬
средственно воспринимает нагрузку от
опирающегося на него сооружения. Не¬
редко термин «основание» заменяют его
обыденным аналогом «почва»: беспоч¬
венно = неосновательно, есть почва для
Б = Б основательно. «Почва» — это сво¬
его рода основание, которое питает не¬
что и из которого это нечто произраста¬
ет. В формальной логике обусловлен¬
ность вывода основанием обозначают
понятием импликации (логической при¬
чинности): основание есть антецедент
условного суждения; под «основанием» в
логике, кроме того, понимают «аргу¬
мент», а также одну из основных частей
доказательства. В естествознании основу
изучаемых эффектов и событий часто ус¬
матривают в каком-либо общем законе
природы или принципе, т. е. предпочита¬
ют говорить о ней как о сущности явле¬
ний. Аналогично обстоит дело в юрис¬
пруденции — судьи обосновывают свои
решения действующими юридическими
законами и правовыми нормами.619
ОСНОВАНИЕ и ОБОСНОВАННОЕОдна из важнейших задач всякой
философии заключается в поиске абсо¬
люта, первоосновы всего сущего, пре¬
дельных оснований (принципов) бытия и
мышления. Будучи основанием всех ос¬
нований, абсолют, в свою очередь, не
требует для себя какого-либо обоснова¬
ния, его бытие безусловно. Теисты усмат¬
ривали такую первооснову в Едином Бо¬
ге (Авиценна, Фома Аквинский и др.),
объективные идеалисты-монисты — в
верховной идее блага (Платон), абсолют¬
ной идее (Гегель), материалисты — в
первовеществе (Фалес, Гераклит, Демок¬
рит), материальной субстанции (Дидро,
Гольбах, Энгельс и др.). Аристотель гово¬
рит о четырех первопричинах всех вещей.
Философы дуалистического направления
(например, Декарт) признают две безус¬
ловные субстанции — протяжение и
мышление, а плюралисты (Лейбниц и
др.) — бесконечное множество самодос¬
таточных и замкнутых в себе миров.Основание в логическом (и в неко¬
тором онтологическом смысле) первично
по отношению к обоснованному, а обос¬
нованное вторично в отношении к осно¬
ванию. Если иметь в виду не саму перво-
реальность как средоточие всего сущест¬
вующего и как всеединое, от которой
производно все остальное в мире, а гово¬
рить об обычных, не-предельных, осно¬
ваниях, то, вероятно, справедливо было
бы утверждать, что всякое сущее имеет
свое основание. То, что на одном струк¬
турном уровне бытия (сущности) служит
основанием для обусловливаемой реаль¬
ности, вместе с тем само оказывается
обосновываемым каким-нибудь более
глубинным и мощным основанием. Сле¬
довательно, понятия основания и обос¬
нованного суть рефлексивные — предпо¬
лагающие и переливающиеся друг в дру¬
га — категории.Лейбниц различил основание (ratio)
и причину (causa), установил принцип
достаточного основания для понимания
истин факта. Основание — «определяю¬
щая причина, которая производит то,
что вещи существуют и существовали
именно в таком, а не ином виде» (Лейб¬
ниц. Соч. В 3 т. Т. 3. М., 1984, с. 379). По
его мнению, основание существованиявещей заключается в стремлении и
сущности выйти наружу и обртн
метное существование (там же < i
Вместе с тем у основания всегди im
реальности, нежели у обосношннни«Нельзя найти достаточного 		существования ни в какой-ли(ю ",,
ной вещи, ни в собрании их ими ■
купности», — пишет Лейбниц ( him i1.	М., 1982. С. 282). Основании мщ
целом надо искать вне самого mii|ih
возможное стремится к сущсстинпи
поскольку оно имеет основание и и
ходимом Существе... Боге» ( там i > !
с. 234). Возможности чего-либо ними
ют в сущностях вещей, осношнип
можности — это степень сумикн in i
же. Т. 3., с. 123).X. Вольф определил осношнип
то, благодаря чему можно попии. и
му мир нечто скорее есть, чем не i • ■ -
через что можно понять, почем\ и i
существует (см. Кант. Соч. В 6 i I I1964, с. 275). Кант сообщает,	I' |чус первый различил основании ним
основание познания. Логическое ш и
ние Кант понимает как то, что im \т
вляет связь между субъектом п н|» ■
том, делает неопределенное ом|>гн.
ным (там же, с. 273). Без осмоннмнн
было бы полагания того, что им нп|^
ляется. Определять, по Канту, ни-
полагать т. о., чтобы при этом ш i и
лось все противоположное и чтопн >
обозначено то, что действителыт >
точно для понимания вещи имени:
а не иначе. Поэтому Кант считтч
вместо термина «достаточное оспин и
лучше употреблять термин «ои|» m •
щее основание» — «ничто не ж ни
без определяющего основания" (ш .с. 275). Познание истины всегмн 	ется на усмотрение основания, lit
что содержит в себе основание сумм >
вания какой-либо вещи, есть ее Н|н.
на... Если для сущего нет осномшш»
основание его — ничто, т. е. н< t
(там же, с. 283).Кант подразделяет основании im
гические и реальные следующим >
зом. «Первый вид основания я ннн
логическим основанием, потому чи
отношение к следствию может Оып620
ОСНОВНОЙ ВОПРОС ФИЛОСОФИИч" мо логически, т. е. с (полной) ясно-
мп шкону тождества; второй же вид	иш я называю реальным основани-I ингому что это отношение хотя и
ЩМШЛОЖИТ к моим истинным поняти-
шишко самый характер его никак не
" I Пыть предметом обсуждения» (там
| 121). Логическое следствие имеет
и Мшиодаря закону тождества — пото¬
ни обоснованное логически тождест-	 основанием. Но дождь, напри-I определяется ветром не по закону•	Mi I пт, не логически, а по внелогиче-
и реальному — основанию. Из за-
1пиродсляющего основания, по Кан¬
ин ус г: (1) в следствии нет ничего та-
'кч'О не было бы в основании, ибо
in ист без определяющего основа-■	(Л из вещей, которые не имеют ме-
н|Пой ничего общего, одна не может.in основанием другой; (3) следствие
чижа' превосходить свое основание
. *о, с. 285, 298, 421).Много внимания данным категори-
инчшл Гегель. «Основание, — пишетпо сущность, тождественная с со-
н и своей отрицательности» (Гегель.
'.. I о ногики. В 3 т. Т. 2. М., 1971., с.' | Иювание, по его словам, есть внут-
ипн сущая сущность. Нет ничего в
финиши, чего нет в основанном, так
mi к ист ничего в основанном, чего■	и основании (там же, с. 86). Основа¬но то, что непосредственно, а ос-
шишюе — то, что опосредованно. «То	родственное, с чем основание соот-|| ми н как со своей существенной
нжн'ылкой, есть условие; поэтому ре-	г основание по существу своемуи • коплено» (там же, с. 100). Гегель до-
и ниш, что в философии движение впе-■	|и ii, скорее возвращение назад в ос-
нииио — к первоначалу, исходным
		 После Гегеля категории ос-П1НН и обоснованного исследовались
имущественно в логическом аспекте,
."■пились более детальные разграни¬
чь ршновидностей оснований, в т. ч.
. ■ I- швных и объективных оснований
'И.икчи'ауэр, Вундт, Витгенштейн и др.).Д. В. ПивоваровОСНОВНОЙ ВОПРОС ФИЛОСО¬
ФИИ — вечная проблема соотношения
двух реальностей: 1) реальности, которую
человек способен воспринимать при по¬
мощи своих органов чувств («видимого
мира») и 2) реальности, принципиально
не доступной внешнему опыту людей
(«сверхчувственного, скрытого мира»),С разнообразными истолкованиями
понятий, входящих в формулировку это¬
го главного мировоззренческого вопроса,
сопряжены ответы на многие загадки
философии (о смысле жизни, счастье,
свободе, истине, субстанции и т. п.).
Под «видимым миром» понимают лю¬
бые явления природы (первозданной или
искусственной), физическую телесность
человека, знаковую оболочку наших
мыслей (слово, жест, граф) и прочие
формы существования материи. «Скры¬
тый мир» — законы неживой и живой
природы, дух, душа, сознание, мысль,
иные сверхчувственные сущности.Религиозные философы обычно по¬
нимают под О. в. ф. следующую серию
вопросов: а) скрывается ли за являю¬
щимся нам миром порождающая его
первопричина (Бог) или есть только по¬
сюсторонний мир, несотворенный и веч¬
ный; б) если миром правит потусторон¬
няя сила (Бог), то можно ли познать эту
силу и в какой мере; в) какого поведения
Бог от нас ожидает? Другие мыслители
предпочитают более общие и краткие
формулировки О. в. ф., например, одну
из таких: «Как наше мышление относит¬
ся к бытию?», «Каково соотношение ма¬
терии и сознания?», «Как в наших телах
взаимосвязаны дух, душа и плоть?». Под¬
разделив сущее на мир идей (прообразов)
и мир материальных вещей (образов),
Платон одним из первых остро поставил
О. в. ф. Вместе с тем далеко не все мыс¬
лители в прошлом и настоящем соглаша¬
лись с необходимостью вычленять О. в.
ф. и отправляться от него, как от ядра
всей философской проблематики.Более полное представление об О. в.
ф. дает описание трех его важнейших ас¬
пектов — онтологического, психофизи¬
ческого и гносеологического. Онтологи¬
ческий аспект О. в. ф. — проблема соот¬62!
ОСНОВНОЙ ВОПРОС ФИЛОСОФИИношения сущности («сокровенного»), яв¬
ления («откровенного») и субъективной
кажимости. В этом случае речь может
идти о любого рода сущности и произ¬
вольной сфере ее проявления. Логически
возможны такие варианты решения О. в.
ф.: 1) есть только чувственные качества,
кажимость, но нет никаких объективных
«вещей в себе» и сущностей (субъектив¬
ный идеализм сенсуалистической окра¬
ски); 2) за кажимостью могут стоять «ве¬
щи в себе», объективные феномены, ко¬
торые нам еще предстоит познавать в
чистом виде (феноменализм); 3) предель¬
ных объяснений чувственных данных и
стоящих за ними явлений можно доби¬
ваться только посредством ссылок на
глубинные сущности, открывающиеся
нам наружу в форме явлений; «сущность
является, явление существенно» (Гегель,
эссенциализм); 4) сущность никогда не
проявляется полно и совершенно, поэто¬
му феномены (и тем более кажимости)
всего лишь намекают нам на бытие не¬
доступной сущности, но принципиально
не дают нам о ней истинного знания
(символизм); 5) совершенные проявле¬
ния сущности иногда все же случаются —
они открываются избранным людям и
транслируются через пророков (профе-
тизм); 6) сущности не прячутся, они все¬
гда проявляются так, что от их проявле¬
ний можно истинно умозаключать к им
самим (наивный реализм). Продолжая
задавать вопросы о природе сущности
(противоречива она или проста, однопо-
рядкова или многопорядкова по своей
сложности, имеет ли она пространствен¬
но-временные свойства и т. д.), можно
далее продолжать список вариантов ре¬
шения О. в. ф.Психофизический аспект О. в. ф. —
проблема соотношения духа, души и
плоти в человеке как целом; данный ас¬
пект конкретизирует онтологический ас¬
пект О. в. ф., ограничивая изучение соот¬
ношения видимого и невидимого миров
сферой человеческого тела. Возможны та¬
кие варианты: 1) одномерный плотский
человек, в котором нет ничего, кроме
«материального» (материализм, физика-
лизм); 2) одномерный человек-дух, со¬стоящий исключительно из «Ay*	(спиритуализм); 3) двумерный м»". и
состоящий из плоти и души, Им. и
между собой массу взаимомгр'
(идеализм); 4) дуальный человек , и >ром Богом совмещены и скоордн	ны две независимые друг от друы
станции — тело и душа (дуалгпм II.та); 5) трехмерный человек, пи	из плоти, души и привходящего И -
свободного духа; тело — зернило пни
душа — зеркало духа (модель нм И"»6)	психика — эпифеномен, иитгрн.ч
ванные схемы внешних движении i
низма (бихевиоризм, операциомни
Промежуточные варианты отш юнпряжены с вопросами о 		смертности души, о характере шип и
ношения души и оплодотворяют- >духа, об активности или пассини	ши внутри тела, о ее способно* ш
неспособности выходить за пред» щ i
его тела.Гносеологический аспект О. и -|
проблема соотношения челои» и. ■сознания (как «части» души), 'ini	ской деятельности и объективном р»
ности, независимой от сознании и t
тельности человека. Иногда ')тт иупрощают до вопроса о 			сознания человека и объективном р>
ности, существующей до человп и
зависимо от человечества. Внрнпнм
материалисты полагают, что м.и
первична, а сознание человеки ним.и
поскольку сознание является ши
продуктом материи и формой се ш|.ния; 2) объективные идеалист	онляются от посылки о генетичп и ill
вичности объективного мира идеи i
ричности мира вещей и субъект»-,
мира человека; 3) абсолютишин»
станциальной роли человеческом нр-н
ки в производстве окружающею -■
форм общественного сознании чщ'-н
на для прагматизма, инструмент-»»!
операционализма, некоторых иинрп
ний марксизма; 4) субъективный •
лизм полагает первичным созшшш
века; 5) абсолютизация овеше» i»-■»
силы знания («искусственной ирир-
возвращает человеку и его пин-».622
ОСОБОЕ ПРАВО| питую обусловленность: человек
1Н1НЧ1 продуктам своего творчества
"нинмплм институтам, борьбе клас-	сктивированному знанию и т.I- такому варианту склоняются■	исидснталисты; 6) «лингвистиче-
н нигилизм» пытается вывести «соз-
н и «культуру» из природы челове-•	ню шыка.пересечение между собой выделен-
Mi.il пи основных вариантов О. в. ф.| мнит в исторической практике ог-	•	множество философских течений'мм illД. В. Пивоваров•	и ()1ЮЕ ПРАВО — термин, введен-
м Пчилсм в «философии права» для
шм'К'Пия «права как определенной■	пи и формы свободы». По своей су-
(Пн можно представить как: 1) по-	цельно конкретизирующиеся ви нении к многообразной действи-
чни ги (фундаментальные принципы	ошания; 2) иерархическую систе-щриелей права, различаемых по их
•шику и сфере применения. В логи-
| нм смысле О. п. является вторым	притом гегелевской триады (1-й —f un 1 кик свобода», или предельно абст-	- правосознание индивида; 3-й —ими кик закон», или актуализованное>	ни центрированное выражение всех
мннииов и идей права посредством го-i.ipi темного законодательствования).
-Milt диалектической взаимосвязи Геге--	прослеживается, по сути, сложный
. пип с пормообразования, который, со--	нн сю логике, начинается с абстракт-
	шиченного правосознания вообще-	п п права») и завершается позитивным-	мюпюрчеством, опирающимся на		 правовые нормы и реализующимн I мчсстве «законоположенных». Сис-
| ими иерархия, О. п. исходит от «аб-
II'I ного права свободной личности»,г имеющего еще «позитивного опреде-
миМ", по объемлющего всю возможную
и ру правополагания и правопримене-
I 1ервым шагом в конкретизации О.
-пишется собственность: в сфере отно-
iniiill между лицами как собственника¬ми или претендентами на собственность
правовые принципы впервые получают
внешнюю определенность, когда свобод¬
ная воля индивида, сталкиваясь с проти¬
востоящей волей, становится субъектом
и объектом правового нормирования.
Первая фиксированная правовая норма (и
вторая ступень конкретизации О. п.) —
договор, предполагающий участие рав¬
ных в своем праве и свободе индивидов.
Возможность как соблюдения, так и на¬
рушения договора создает третью ступень
О. п. — неправо. Его высшей формой яв¬
ляется преступление как осознанное на¬
рушение заранее известных правовых
норм и обязательств. Гегель настаивает
на рассмотрении в качестве преступле¬
ния только и именно «правосодержащей
и объективированной» свободной воли,
т. е. собственно правовой оценке подле¬
жат лишь поступки, но не намерения и
не случайные обстоятельства, не завися¬
щие от воли субъекта. Этой ступенью за¬
вершается сфера абстрактного права, где
в качестве субъектов выступают «абст¬
рактные индивиды», т. е. все лица, обла¬
дающие формально равной правоспособ¬
ностью. Далее в качестве таковых долж¬
ны выступать коллективные субъекты, и,
соответственно, правовому нормирова¬
нию подвергаются уже не единичные
связи индивидов, а устойчивые типы со¬
циальных связей и социальных действий.
Эту ступень Гегель называет морально¬
стью, поскольку здесь право предстает в
объективированном виде, в качестве все¬
общих норм, применение которых без¬
различно к индивидуальным особенно¬
стям лиц. Конкретизация норм здесь
происходит через диалектику умысла и
вины, намерения и блага, добра и совес¬
ти. Высшая ступень реализации «идеи
права» — нравственность, т. е. ступень,
на которой абстрактно-всеобщее норми¬
рование сочетается с развитой свободной
волей индивидов. Восходящие формы О.
п. здесь — семья, гражданское общест¬
во, государство. Последняя форма завер¬
шает иерархию О. п., являясь ее целе- и
смыслообразующим началом, в котором
право впервые обретает абсолютно пози¬
тивную форму — форму государственно¬623
ОТНОШЕНИЕго закона. Если на второй ступени (мо¬
ральности) субъектом нормотворчества
выступает абстрактный коллектив — че¬
ловечество вообще, то на высшей ступе¬
ни — это конкретные сообщества, соз¬
дающие и определяющие особые сферы
правового взаимодействия. В гегелевском
понимании О. п. складывается опреде¬
ленный парадокс: историческое развитие
права не совпадает и даже противостоит
логическому. Ибо «право государства»
как высшая и наиболее конкретная фор¬
ма права исторически следует за преды¬
дущими, но логически предопределяет их
и является их «умопостигаемой причи¬
ной» или «целевой причиной». В данном
случае Гегель воспроизводит логику Ари¬
стотеля в отношении взаимосвязи семьи,
общины и государства. При определен¬
ных недостатках (в частности, отсутствия
четкого различения между «правом»,
«законом» и «правовой нормой») учение
Гегеля о системе О. п. явилось фундамен¬
том современного правосознания, рас¬
сматривающего позитивное законодатель¬
ство не как исток правовой системы об¬
щества, а как результат взаимодействия
правовых норм, складывающихся на ос¬
нове индивидуального и группового
взаимодействия, полисубъектной систе¬
мы социальных связей и социальных ин¬
тересов.Е. В. ГутовОТНОШЕНИЕ — способ сопричаст¬
ного бытия вещей как условие выявле¬
ния и реализации скрытых в них
свойств. О. возникает в таких процессах
сопряжения предметов — во взаимоотне-
сении, сближении и приобщении их друг
ДРУГУ* — когда единение различных рож¬
дает кооперативный эффект. В этом эф¬
фекте, как в зеркале, преломляются и
высвечиваются признаки сопрягаемых
сторон. Поскольку О. есть род условного
бытия, т. е. способ осуществления внут¬
ренней возможности «своего» через среду
«иного», то релятивное (относительное,
условное) следует противопоставлять аб¬
солютному, безусловному бытию.О. — не вещь и не свойство, но то,
посредством чего свойства какой-либовещи получают свою видимое н. i
же онтологический статус О.? ч <
тель, введший в философию термин
ношение», обозначал им род бьпим И
чем заключается особенность иш
тия? Лейбниц указывал, что щи i
О. не удается свести ни к субстшшмм
к акциденции, то О. имеет очень < im
фическую форму своего сущестиоиммноно идеально. Как форму полол	и представленности одного черо! н|<
т. е. как нечто идеальное (ideele), |nn
ривал О. и Гегель. Реисты при иииш и-
бытие вещей и отрицают бытие < * "
ективные идеалисты-«реалиеты и.
за Платоном, отрывают О. (и сноп,
от вещей, поскольку относя т ш |ии
сфере общего, а вторые — исключи i
но к области единичного. Напрпши
миналисты склонны не признанно
альность О. Марксисты полшпим
понятие об О. как таковом шипим
результате абстракции и сравнении ■
бых двух предметов по выбранном,
заданному основанию сравнении (при ..
ку): однако в реальном мире О. in |м
но с вещами, а потому, доказыимин
ксисты, О. не менее реальны, чем н> ■Согласно классической дин/нч о-
свойства проявляются в О. пени п
есть разновидность движения, де1Ь м
акта, а именно есть процесс и реп
переноса (отнесения, отсылки) !■ и
либо внутреннего момента качен in m
определенности вещи во внешними
станцию — в другую вещь либо и и
торую общую для разных агентов
тему отсчета». Перенос заверите и »
ложением (вкладыванием, хршн ммотносимого содержания в найдо	вое основание.В диалектическом учении 1■ мн
как процесс и результат указанною м ,
носа описывается с помощью мом и
«положенное», «основание», «снос мш
«рефлексия», «снятие», «идеалыим м ■
«Отношение имеет стороны, так mi
рефлексия в иное, — пишет leu mi
таким образом, оно имеет свое соь, и
ное различие в самом себе; и с юнего — это самостоятельная ус	вость, так как они в своей безрп	■>"624
ОТНОШЕНИЯ ОБЩЕСТВЕННЫЕ	hi друг относительно друга над-| 11 м п самих себе, так что устойчи-
н, 1'Н/Кдой из них точно так же имеет
ншчеиие лишь в отношении с дру-
н ими ii их отрицательном единстве»
mi. Паука логики. В 3 т. Т. 2. М.,I I 150). Гегель понимает О. как		 по себя самого и своего иного, а■му пидит его целым, имеющим са-
		 существование (там же, с.м 11| ггимологической т. зр. (и по-рус-
и по-латински: latus, relatus, relativus),I			 близко по смыслу, во-первых,•.мм, ныражающим следующие дейст-
мосить, класть, делать общим,
.миниить, соприкасать, сближать, от-•	"III., удалять, скрывать и т. д.; во¬
ет, словам, обозначающим про-i 	ценные термины: место, основа-Пока, стороны, члены О. Если в
I мимическом смысле прилагательное
и 11 нсего указывает на свойство пред-
• I существительное — на сам пред-
in hi О. сеть скорее причастие, т. е.•	■пи пшенное действие или состояние
и . ноПство лица или предмета; причас-I нагольная форма, совмещающая•	г iv глагола и прилагательного. В ма-
= * 11 икс, под О. понимают частное от
"НИИ одной величины на другую. Так
•н иипчс и в грамматике, и в математи-н н философии О. раскрывается пре-
■■ in сю как форма участия, соучастия,
сшмости, роли в чем-либо. Когда	 п виду какое-нибудь «соотноше-14» обычно ведут речь либо о взаи-
1МИИСММОСТИ элементов системы, либо
м шнмовыражении приобщаемых друг
I \ ггорон, либо о рефлексии (взаимо-
Iщ мни) сополагаемых противопо-•	посмей, либо о сравнении вещей
мм и, иризму опосредующего их про-
мшшо основания.(). многообразны. Различные виды
ц|,||1пжены парными категориями фи-
	|п1и. Говорят об О. качества и коли-•	мп, целого и части, необходимого и
inltiioro, причины и следствия и т. д.1н||шмср, Гегель рассуждал, что если•	•цини, определена в явлении, а явле-I)	сущности, то, следовательно,
и ппс становится О., а «закон — этосущественное отношение», и «истина яв¬
ления — это существенное отношение»
(там же, с. 136, 148, 151). О. можно под¬
разделять на пространственные и вре¬
менные, материальные и духовные, О. в
природе и в обществе, индивидуальные и
общественные и др. Выделяют О. к само¬
му себе, а также бинарные, трехчленные
и многочленные О. Согласно Гегелю,
«...соотношение с собой есть в то же вре¬
мя соотношение с собой как со снятым
или соотношение со своим иным» (там
же. С. 81).Понятие О. — одно из важнейших в
математике и логике, в которых оно име¬
ет свои специфические описания и клас¬
сификации.Д. В. ПивоваровОТНОШЕНИЯ ОБЩЕСТВЕННЫЕ -в широком смысле — вся система связей
и зависимостей человеческой деятельно¬
сти и жизни социальных индивидов в
обществе. В более узком и специальном
смысле — опосредованные связи между
людьми, определяющие возможность
взаимодействия между ними во времени
и пространстве, вне их непосредственно¬
го контакта, а зачастую и вне прямого
осознания «механики» подобных взаимо¬
действий. Жизненная необходимость
этих связей закрепляется, с одной сторо¬
ны, предметными условиями, средствами
и результатами деятельности людей, су¬
ществующими в обществе как бы неза¬
висимо от создающих их людей, с другой
стороны, потребностями, интересами,
желаниями, установками человеческих
индивидов, «направляющими» людей на
контакт с опредмеченными социальными
качествами и человеческими силами.В архаических обществах О. о. и не¬
посредственные социальные зависимости
людей почти не отделены друг от друга.
Конечно, структура рода как целого, его
традиции, мифы и ритуалы опосредуют
жизнь индивидов, их отношения друг к
другу и к родовой целостности, однако
эти опосредования в основном подкреп¬
ляют личностную зависимость индиви¬
дов от их родичей и социальной органи¬
зации.О. о. — в собственном смысле — вы¬625
ОТРАЖЕНИЕделяются тогда, когда возникновение
средств межэтнического, межкультурно-
го, а затем и торгово-экономического
общения между различными обществен¬
ными образованиями создает целую сис¬
тему социальных опосредовании, «вкли¬
нивающуюся» в непосредственные связи
людей, групп, социальных слоев и других
человеческих сообществ. Развитие инду¬
стриального общества формирует ма¬
шинное производство, экономику, опе¬
рирующую абстрактными социальными
качествами, особую логику вещей для
измерения человеческих потенций и дей¬
ствий. Появляется возможность изучать
людей по воплощениям и опосредовани-
ям их деятельности. Возникающая обще¬
ственная наука начинает исследовать бы¬
тие людей по их отношениям, сводит
последние к вещественным и квазивеще-
ственным формам.В. Е. КемеровОТРАЖЕНИЕ — в общем смысле: а)
реакция, противодействие, б) рефлексия,
обращение назад, в) отображение, прида¬
ние образа; в философском смысле (бли¬
же к терминам «отображение», «образ»):
способность взаимодействующих вещей
воспроизводить (в себе, на себе) харак¬
терные особенности друг друга.О. обычно понимают как один из
внутренних моментов и эффектов всеоб¬
щего взаимодействия вещей, явлений,
процессов. Абстракция О. венчает одно¬
сторонний взгляд на сложнейший про¬
цесс взаимоотражения контрагентов А,
В, С и т. д., когда не принимается во
внимание многообразие взаимных отпе-
чатываний друг в друге всех участников
взаимодействия, а учитывается только
запечатлевание некоторых черт, напри¬
мер, А в свойствах В. Поэтому более точ¬
но о специфическом эффекте взаимодей¬
ствия А и В следует говорить как о вза¬
имном О. этих А и В. Собственно же об
О. говорят как о таком одностороннем
воздействии А (отражаемого) на В (отра¬
жающее), когда в В возникает след от А.
Если назвать «образом» след а(А), остав¬
ленный прообразом А на В (или внутри
В), то из определения О. как воспроизве¬дения А в В вытекают такие слсш им
прообраз логически первичон, ивторичен, б) образ в каком-либ	нии соответствует своему прооПр.п
находясь в составе своего нооир м..
раз способен при определенных у> >
влиять на внутренние процессы и miние реакции в отражающем. I Inn	сто терминов «прообраз» и «оОрн*
пользуют синонимы «оригинйМ" иПИЯ».Дискуссии о сущности О. IIIPIII'iся с расхождений философов и 		ниях понятий «воспроизвело:ип \ . i
«образ». Надо ли понимать «шн прим
дение» как некое механическое ими
мическое проникновение части А м 1
взращивание ее там? Или оно Гнийпредставлениям об операциях г	пии, фотографирования, картофмфП|
ния? Быть может, целесообрпни >
абстрактно выразить «воспроинн i
либо через понятие знаково-симт '
ского соответствия образа прооПри*бо посредством математически	тия отображения — функцией пч
от прообраза к образу, опредедшши и
рактер соответствия между ними
или иначе в ходе истории фшни > I
сложились и противоборствую! НМ
ретические альтернативы: 1) оОрш
представительная часть оригиминм
отражающем В (доктрина Дсмо^ии
эйдосах, учение Дж. Локка о |||ш
идеях, теории ряда социологом о |« щ
зентативной выборке и др.); 2) оПрм
метка (знак, символ, иероглиф) мриза, но никоим способом не 			часть отражаемого (агностици imвиоризм, кодовые концепции ни	т. д.). Каждая из альтернатив hmi t i I
тическое подтверждение. Скажем и i
(«эйдотическая», «картинная») iiiii,i>i
тива подкрепляется такого роди при
ром: мы пообщались с предпиши
какой-нибудь страны, в которой
никогда не бывали, и через этм ill
произвели в себе образ целой i ip-
населяющих ее людей. Стороишн и
коподобия образа, обращаясь i и
примерам, фальсифицируют «reopin
пий». Так, они говорят, что стрнпнн626
ОТРАЖЕНИЕ■	mill образ в зеркале частью или
м.ill своего тела, а также полагать,
и иом образе картинно воспроиз-■	■ мимость «я»; не требуя от образа
Ц..1 in.ui, картиной объекта, доста-нигрждсния о существовании ме-
м 1|(Л) к составе В причинной свя-
н и I нпс же не обязательно похоже
, ичнну, и в общем случае понятие
п шин образа прообразу удобнее
.иш, словами: «модель», «схема»,
И1|||ц11'\ «фрейм», «код», «языкопо-
ииисание», «метафора», «сим-
ншк*.| 	пглянуть на проблему сущно-■' и аспекте соотношения образа и
' нюни, то и тут мы обнаруживаем	нюмис ответов сторонников «кар-. И- и «знакоподобной» трактовок
| | (Н'.троту данной проблеме прида-
, ц инпие три основных вопроса: (1)•	ни нп утверждать, что а(А) занимает
и ипс место в В, т. е. имеет метриче-■	иоПотва, или, напротив, образ•	шшипльно не занимает никакого
и н представляет собой разновид-пиртуального бытия, т. е. есть не-
iiiiic, функциональное? (2) В какой
иимоетность образа зависит от со-
ниин оригинала, а в какой — от ха¬
ри пшимодействия А и В и от осо-
nil отражающей инстанции? Ка-III	утверждений следует принять: а)	ипс а(А) обусловлено прежде•	I имим А (приоритет предметного
,| ими образа), б) содержание а(А) вм. 		 операционально, детер-.Hijiiiitiino характером взаимодействия
И (первенство операционального
■|, пин образа), в) содержание а(А)
и I пксственно определяется приро-			агента (преобладаниеции мыслового, символического зна-
■нн иПрпза)? (3) Нейтрален ли образ в	ши своего носителя, или, наобо-н1 Л) всегда активен (хотя и в разной■	ни) по отношению к В, стремится
.■■формировать исходное состояниеi,i	носителя?lb г три вопросы принадлежат к чис--	иных, и вряд ли спор выиграют в
.мимом будущем: либо «теория обра¬зов-копий» (Демокрит, Аристотель,
Локк, Фейербах, В. И. Ленин, Т. Павлов
и др.), либо «теория образов-меток»
(Беркли, Юм, Кант, И. Мюллер, Г.
Гельмгольц, Г. В. Плеханов, Б. Рассел,
Дж. Фодор и др.), либо те, кто вообще
отвергают реальность О. — например,
реальность психических образов внутри
человека (Теофраст, Д. Уотсон, Дж.
Дьюи, У. Куайн, М. Хайдеггер, Р. Рорти
и др.).Кратко упомянем конкурирующие
ответы на поставленные выше вопросы.(1)	Многие материалисты, вслед за
атомистом Демокритом, верили в веще¬
ственность и протяженность образов-ко¬
пий. Например, они полагали, что обра¬
зы могут механически внедряться в наши
головы и, объединяясь там в крупные ас¬
социации, порождать сложные идеи. В
свете подобного взгляда, субъектом
мышления является, скорее, сам образ,
но не обладающий этим образом чело¬
век; на вопрос, сколько сейчас в вашей
голове мыслей, можно было бы ответить,
в принципе, вполне буквально. Иные
материалисты, вслед за Т. Гоббсом, ото¬
ждествляли ментальные образы с некото¬
рыми физическими процессами в мозге,
а П. Кабанису приписывают формулу:
«Мозг выделяет мысль так же, как пе¬
чень выделяет желчь». В этом случае
субъектом мышления следует признать
сам мозг; известная французская посло¬
вица гласит: «Мыслить? Зачем? Ведь за
нас это делает наш мозг!»; вместе с тем в
этом случае трудно признать, что мате¬
риальные мыслевыделения мозга (мыш¬
ление как функция мозга) суть копии ка¬
ких-либо внешних вещей, хотя их пуско¬
вая причина может корениться во
внешних раздражителях. Наконец, мате¬
риалисты (например, марксисты), соли¬
дарные с формулой Л. Фейербаха о соз¬
нании как субъективном образе объек¬
тивного мира, чаще всего обходят
молчанием проблему пространственно-
сти образа и предпочитают говорить, что
субъективный образ не содержит в себе
ни грана вещества отражаемого предме¬
та, а из чего он состоит сам по себе —
неизвестно. В свете такого подхода,627
ОТРАЖЕНИЕсубъектом осознанного О. мира является
целостный человек, а не просто его мозг
и тем более не некие летающие в возду¬
хе объективные идеи-копии.Спиритуалисты и идеалисты, разде¬
ляющие аристотелевскую теорию обра¬
зов, приписывают образам признаки бес¬
плотности и непротяженности. Образ
есть «житель» формального (существен¬
ного), а не материального (феноменаль¬
ного) мира. Так, в теории рефлексии
(взаимоотражения противоположностей)
Гегеля, изложенной им прежде всего в
«Науке логики», образ описывается как
продукт дематериализации (диалектиче¬
ского снятия) части инобытия внутри са-
мобытия и превращения снятого содержа¬
ния в виртуальное «свое иное» — в одну
из множества бесплотно и неметрично
развивающихся возможностей в сфере
сверхчувственной сущности.Наконец, критики философского
принципа О. пытаются закрыть обсуж¬
даемую проблему ссылками на самооп-
ровергаемость и бессмысленность теории
образов. Из ряда выдвинутых ими контр¬
доводов наиболее сильным является сле¬
дующий, восходящий, по мнению P. J1.
Грегори к Теофрасту, довод. Если допус¬
тить, что внутри нас — скажем, в череп¬
ной коробке — есть телесные копии
внешних вещей, то кому и зачем они там
нужны, кто или что рассматривает их из¬
нутри во тьме мозга? Невольно придется
привлечь для объяснения либо некий
«внутренний глаз», который должен бу¬
дет просматривать эти образы, либо
идею «внутренней руки», ощупывающей
их, чтобы мы могли судить по ним, ка¬
ков внешний мир. Но что будет продук¬
том «внутреннего взора» или «внутрен¬
ней руки» — очередной образ? Эта логи¬
ка ведет к выводу о бесконечной
веренице вложенных друг в друга гомун¬
кулусов, созерцающих образы один дру¬
гого. А такой вывод представляется абсур¬
дом и косвенно свидетельствует о сущест¬
венной уязвимости теории О. Возражение
Теофраста сохраняет свою силу и в том
случае, если «копию» толковать не бук¬
вально, но как нечто, составленное элек¬
тромагнитными полями (P. JI. Грегори),или даже как вообще бесплотно'
скольку остается непонятным,
нужно удваивать мир на мир ниш
мир их внутренних копий, мсти
как «потребляемых» получатели мм
копий. Другой аргумент прогни !■О. был выдвинут бихевиористнмн р>
рент «образа» доступен только шщпективно и не обнаруживается 	ментальным путем (Д. Уотсон, У I
не лучше ли вообще устранить и t m и
логии понятие образа и ограипчм• ■
изучением соотношений между ним-,
и реакцией, раздражителем и шин >
ем? Вместе с тем, бихевиоризм не • ч
няет в полной мере принцип О , нм
дит его к утверждению о наличии •
ветствия между стимулом и монет н><
так что само поведение (реакции) i ■
вится в некотором роде «оПрин
«функцией» от стимулирующего ию
ствия. Вовсе не обязательно пш ми-
на том, что О. есть только пиуфим.
процесс и что образ хранится, киь и
зее, в глубинах отражающего, п ею ни
ренней структуре. Воспроинюшю
удерживать «иное в своем» мо.твнешним способом (печать ми 		так что небезосновательна помы и i
ждествлять философское понятии и
реакцией отражающего на но i n и.
отражаемого.(2)	Чаще всего философским ни.
рес к теме О. не самостоятелен, но
словлен соображениями построимили иное учение о человеческом 		нии. Принимая идею о мозге кик и i
ле природы, наивный реализм м пп..
логии умозаключает, что родоиоМ >
век видит мир таким, каков этот мир
по себе, т. е. образ а(А) в целом oih<
лен отражаемым А. Например, сошии,
зируясь с материалистическим си
лизмом XVII — XVIII вв., В. И Ним
утверждал, что за миллионы леп ни. ■
ции органы чувств человека присно,
лись истинно отражать внешним mhi
что наше сознание именно копируй! i
тографирует объективную ровлыиРазвитой Декартом метафоре мин	как «зеркала природы» И. Кант пром.-
поставил метафору познания кик in628
ОТРАЖЕНИЕшин человеком следов, которые сам
и поиск оставил на объекте («субъект
ими | н объекте собственные же опре-
мн>1"), Отталкиваясь от кантианской
и номнтия как «схемы действия», опе-
.итппнизм утвердил «деятельностный
он- н (философии и психологии: ПО-
'l. щ.пый образ есть особый продукт
инщонействия А и В, и в нем прежде■	I иоплощена история взаимодейст-
н не. существо порознь взятых субъ-
|.| и объекта; гносеологическое соот-
нше образа прообразу отвергается, а
Mi и наделяется по преимуществу опе-	пильным значением (П. Бриджмен,■	Инижо, Л. С. Выготский). Наконец, в•	ическом субъективном идеализме
и мотив, что ощущения никак не
I быть копиями вещей, ибо они не
."ки на те раздражители, которые их
I . нниот; «образы» суть наши пережи-
ц|.| они выражают качество нашей
' I" иней жизни и могут походить
чи п на другие «образы», но вовсе не
некие «первичные качества» (Дж.
in нн, «(физиологический идеализм» И.•	■..'шерп и Ч. Белла и др.).I нк бы ни понимать отношение а(А). н категориях сходства и несходства
е п картинно похож, мало похож или
| м не похож на оригинал), тем не
ни оно во всех случаях может быть
и иинчено общим понятием «соответст-
недь в соответствие могут быть
ншлеиы даже вовсе не похожие друг
круги множества элементов (напри-
. г множество пальто и множествоI	ih'ikoh в гардеробе). Соответствие об-
| прообразу имеет свои степени и
инн ретизируется математическими по¬
нт ми изоморфизма, гомоморфизма и
тморфизма.11)	I) материалистических концепци-
п , основывающихся на принципе
и пинии природы, проводится мысль о
|. псином возрастании активности
. v I и составе В по мере саморазвития
.11 |1ИИ. Типология основных форм О. в
и концепциях в целом повторяет ти-
||нню душ в древнем гилозоизме:
mi иш О. в неживой природе похожи
. | поПства минеральной души, раздра¬жимость простейших одноклеточных и
растений — на свойства растительной
души, чувствительность — на признаки
животной души, а мышление — на осо¬
бенности разумной души. В неживой
природе след воздействия А на В описы¬
вается как пассивное О., т. е. как нечто,
не пробуждающее специальной активно¬
сти В (подобно безразличию зеркала к
тому, что в нем отражается). В живой
природе О. имеет активный характер, ис¬
пользуется для ориентации организма в
мире, для упреждения нежелательных
воздействий среды (теория П. К. Анохи¬
на об опережающем О., теория информа¬
ционного О.). Способность отражающего
В использовать а(А) как средство для
своего выживания и «преднастройки» по
отношению к будущему — суть инфор¬
мационно-сигнального О., когда именно
информация становится содержанием
образа.Вместе с тем, акцентируя внимание
на «зеркальности» О., материализм не
объясняет достаточно последовательно,
почему можно «отражать» то, чего еще
или уже нет, и почему сознание человека
не только отражает, но и творит мир.
Принцип О. во многом остается проти¬
воположным принципу творчества и
весьма внешним способом (например, в
марксизме) соположен с онтологической
проблематикой развития и диалектикой.Напротив, в теории рефлексии Геге¬
ля источником всякого развития объяв¬
ляется взаимоотражение качеств. В пер¬
вый момент вторжения в В а(А) сохраня¬
ет свое сходство с прообразом А, т. е.
является копией А. Постепенно а(А) на¬
чинает осваивать В, пытаясь подчинить
последнее себе. В свою очередь, основа¬
ние В стремится восстановить свою са¬
мость и осваивает а(А), десантируя в не¬
го часть своего активного содержания
в(В); в первый момент в(В) также пред¬
ставляет собой копию В. Попеременно
перехватывая друг у друга инициативу,
а(А), В и в(В) взаимоизменяют друг дру¬
га до той поры, пока между ними еще
остается какое-либо существенное разли¬
чие. Невидимые внешнему взору количе¬
ственные изменения внутри В в конеч¬629
ОТРИЦАНИЕ (ДИАЛЕКТИЧЕСКОЕ)ном счете приведут к творческому акту:
вместо В возникнет новое качество С,
образовавшееся путем овеществления
слившихся — через взаимоизменение —
воедино прошлых В и а(А). Творение
эмерджента С объясняется Гегелем как
итог активного противоборства отражаю¬
щего и образа и образования особого
тождества этих внутренних противопо¬
ложностей всякого наличного бытия —
проекта будущей новой вещи. Следова¬
тельно, по Гегелю, всякое взаимоотраже-
ние качеств активно и напряженно; об¬
раз быстро перестает быть копией своего
прообраза, как только вступает во взаи¬
модействие с отражающим качеством, но
тем не менее вплоть до коренного изме¬
нения качества В остается внутри В
представителем иного бытия, «своим
иным». Не случайно говорят, что у Геге¬
ля логика, диалектика и теория познания
суть одно; принципы рефлексии и твор¬
чества в его системе совпадают друг с
другом.Отношение образа к оригиналу опи¬
сывается несколькими понятиями, кате-
горизующими разные аспекты этого от¬
ношения; среди них наиболее значимы
понятия предметности, интенционально-
сти, информации, достоверности, истин¬
ности, объективности.В современной отечественной лите¬
ратуре особый интерес к теории О. и ее
развитию возник в 50-е гг. Дискуссия о
природе О. тогда была начата болгар¬
ским философом Т. Павловым, опубли¬
ковавшим фундаментальный труд о ле¬
нинской гипотезе О., которая сформули¬
рована в книге «Материализм и
эмпириокритицизм» (1908). В дискуссии
приняли участие почти все известные со¬
ветские философы. В настоящее время
интерес к этой проблеме в России упал,
и ее продолжают разрабатывать уже не
столько философы, сколько психологи и
специалисты по искусственному интел¬
лекту.Д. В. ПивоваровОТРИЦАНИЕ (ДИАЛЕКТИЧЕ¬
СКОЕ) — а) объективный процесс каче¬
ственного обновления развивающегосяобъекта, б) перестройка субъсмим
екта, придание объекту приммннн
новых свойств с сохранением мги
его прежних полезных параморш
лектическая философия высоки
«отрицание-со-снятием», в ходе i ■
уничтожается уже отжившее, но i <• iется и развивается все жизипс	(«положительное»). Диалектики р. •
дует избегать двух методолш ни.
крайностей нигилизма и коптим,на)	понимания О. лишь как то нимразрешения без сохранения мри	ности с предшествующим состоит!'
абсолютизации момента прегмии •
сти в инновационных процесса \Выделяют следующие шин *внешние и внутренние (самоот|		деструктивные и конструкта ш п и
грессивные, регрессивные и -'(11111
скостные» (нейтральные). По 1 i"
глубины различают: а) О. как тршн i
мацию объекта при сохранении
прежней целостности, б) О. кик i м
прежней целостности в новом кмчв)	О. как отрицание отрицании
двух предшествующих отрицании < и
по формуле «тезис — антитезис
тез». Закон отрицания отрицании i и
ного О.) имеет интегральный чир.и
аккумулирует в своем действии i ми ■
тельные моменты прогрессивном' р..
тия. Наиболее общий признак /и м
этого закона — повторение ни ни
стадии характерных черт исходно!! •
шей ступени развития. Подчас им,
кон наглядно изображают в <|х>|>м>рали, а движение вверх по ступе	рали разъясняют в духе гегелепскии "о	триаде. Каждый цикл — виток и р.тии, а сама спираль — 			цепь уничтожения старого и ио нии иния нового, согласно диалски	материализму, не имеет ни пича i ■
конца. Закон двойного О., ши i
сформулированный Гегелем, при hi "
многими эволюционистами, в т ч '
шинством марксистов; в советским i
лософии с 60-х гг. шла дискуссии ..
является ли этот закон всеобщим и
ражается ли он идеей спирали и ipn
Антиэволюционисты ограничишни!630
ОТЧУЖДЕНИЕ•	и но закона сферой человеческого
41 и ИМИ.Д. В. ПивоваровМ1ЧУЖДЕНИЕ — категория, опи-
чмшим парадоксальность человече-
и|,мим, процессы и ситуации, в ко-
II|ч человек становится чужд своей
минной деятельности, ее условиям,I Iним, результатам и самому себе.I	нчшаи философия ориентируется■	"и.ю на общие определения О., егочин III, «природы» и т. п., сколько на
in нио его различных социально-ис-, >	их форм, на эволюцию самойи мы О. и на выявление динамики
imm.iii.ix концепций О., сменявших
нруга в философии и общество-
кии Среди последних особое место
п-шип' концепции немецкой фило-
фишй классики XIX в., связавшиеi	ими му О. с трактовкой человеческой•	т.мости, таких ее характеристик,>инактивация, овещнение, опредме-
■тмиг I) этих концепциях, в частности
мненции К. Маркса, была сделана
■нмка отделить О. человеческих сил от
н ммргдмечивания, обобществления и■	I шпации. Маркс рассматривал О.-	присвоение одними людьми сил,
и hi п результатов деятельности, при-
н мицих другим, т. е. он трактовал О.
.. ипщоственное отношение, как отно-		 собственности. Впоследствии эта| Пыла вульгаризована, и понимание
пши ности сузилось до понимания
	псиного богатства, а преодоление■	* пшо представляться как преодоле¬нном образом понимаемой соб-
•1.1 ииости.II	XX в. на первый план в проблеме
пышел вопрос о «машинизирован-ч», жстенсивном растрачивании че-
м чсских и природных ресурсов. По-
н н создать интенсивные, ориентиро-
"MH.IC на качество жизни формы
I .и шодства, экономики, технологии,
нмнп.ной организации (см. «Пост¬
иг триальное общество») подчеркну-■	шачение личностных форм бытия■	"И II, их самореализации и развития."нмический аспект проблемы О. ока¬зался также связанным с возможностями
общества освободиться от машинизиро¬
ванных социальных форм.В. Е. КемеровОЦЕНКА — философская катего¬
рия, обозначающая аксиологическое от¬
ношение человека ко всему нормативно
представленному многообразию предмет¬
ных воплощений человеческой жизне¬
деятельности и возможностям их позна¬
вательного и практического освоения.Анализ О. выявил к настоящему
времени ее органическую связь с внут¬
ренним миром индивидов, историческую
вариативность и сложную взаимозависи¬
мость со всеми атрибутивными характе¬
ристиками родовой жизни людей. Без О.
не обходится ни один индивид, незави¬
симо от того, живет ли он обыденной
жизнью или вовлечен в интенсивный по¬
иск духовных основ бытия. В той или
иной степени феномен О. исследуется в
психологии и логике, этике и эстетике,
юриспруденции и социологии, историче¬
ской науке и культурологии, но нигде в
целостном виде. Именно этими обстоя¬
тельствами объясняется крайняя разно¬
речивость в теоретическом пониманииО.	в философии: природу, функции и
назначение О. разные философы связы¬
вают с отражением, познанием, практи¬
кой, с социальными отношениями, с
обреченностью индивидов на свободу, с
прескриптивным языком, эмотивностью
суждений и т. д. В этих условиях настоя¬
тельной необходимостью становится це¬
лостное понимание О., возможность для
которого открывается на почве аксиоло¬
гии. Для этого важно осмыслить природ¬
ные предпосылки феномена О., своеоб¬
разие его становления, принципиальное
отличие двух исторически сменяющих
друг друга типов оценочного отношения
к действительности и его современные
тенденции.Непосредственной природной пред¬
посылкой О., сложившейся в процессе
биологической эволюции, является эмо¬
ция, особый психо-физиологический ме¬
ханизм, удерживающий жизненные про¬
цессы в их оптимальных пределах и за¬631
ОТЧУЖДЕНИЕкрепляющий правильность и полноту со¬
вершающегося акта, его соответствие ис¬
ходной потребности (П. Анохин, Э. Гель-
горн, Дж. Луфборроу). Структуру эмоции
образуют следующие взаимосвязанные
процессы: 1) мгновенная интеграция как
внешних, так и внутренних раздражите¬
лей; 2) в зависимости от характера внеш¬
них воздействий и степени готовности
внутренних механизмов выбор ответной
реакции становится альтернативным, об¬
ретая либо положительную чувственную
окраску (чувство приятного, удовольст¬
вие, спокойствие), либо отрицательную
(страх, тревога, тоска); 3) благодаря ме¬
ханизму обратной связи происходит на¬
растающее усиление одного из модусов
элементарной чувствительности (жела¬
ние становится неукротимым, страх пре¬
вращается в ужас и т. д.), что придает
этому модусу форму опережающего отра¬
жения — эмоционального представле¬
ния, выраженного в языке тела и адресо¬
ванного вовне; 4) благодаря нейрофизио¬
логическим механизмам возбуждения и
торможения выраженная изнутри готов¬
ность к действию превращается в на¬
правленный поведенческий акт (напри¬
мер, бегство), длительность которого оп¬
ределяется сохранением эмоции.В процессе антропосоциогенеза все
эти природные механизмы трансформи¬
руются. Вначале, кроме сохраняющихся
природных эмоциональных реакций,
складывается дополнительностная эмо-
тивная система, форму которой начина¬
ют определять созидание и последующее
освоение элементарной культуры (ору¬
дий и продуктов труда), первичная со¬
циализация индивидов и интенциональ-
ный язык. Вторичную эмотивную систему
структурируют задержанная интеграция
внешних (социальных) и внутренних
(природных) воздействий; нормативно
признаваемый или осуждаемый общиной
выбор альтернативной реакции, порож¬
дающий целую гамму социальных чувств
(признательность и жестокость, заботу и
равнодушие, симпатию и антипатию);
пробуждающееся осознание предпочти¬
тельной значимости того социального
чувства, которое сильнее всего соответ¬ствует ожиданиям общины и жи ш>
ситуации (интуитивное преломим''"и, наконец, побуждение к со	ориентированному действию и ею "лизация. Механизм оценочного	ния к действительности вырисии iэтом сплетающемся природном 		культурном основании, но обрспп > i
витый вид только с того времени, t
складывается устойчивый ритм им|"
чивания-распредмечивания, когнпальное интериоризируется, а пн	нальный язык становится 		дифференцированным, т. с. сипи.'■
регулировать отношения людеП к и
де, друг к другу и к культуре, <
времени оценочное отношение i him-
ся и несводимым к эмоциям и пи и,
ставимым без них.Этнографический материал,	щийся к племенам, сохраняющим in i
бытные традиции и обычаи, н rnit"
лении с эмпирическими данными и *
ни современных народом и im
позволяет разобраться в тождеепи ■
щественных различиях двух тнипп
ночных систем — первобытно!! и нм
лизационной. 1. Исходным осиомннп
на котором вырастает О., всегдп ни
ся аксиологическое отношение, и.универсальный масштаб и копти	в первобытности задается полыни ■ -
ловиях цивилизации — ценное ш>
Субъектом О. всегда был и оегмеи
дивид, но в первобытности это
вид, еще не обособившийся м синитребностях и предпочтениях от i и	и рода, а в условиях цивилизации
осознающий наличие, кроме о(>мн • i
ных, еще и собственных личное ии i
тересов. 3. Объектом О. всегда ш.и и
предметность (природные веши, ii|«разуемые в предметы культуры, 	ки, мотивы и цели индивидом и и . и,
метной значимости; содержатся ми нирона людских мнений и су л	традиций и норм). Но функциоимм"
смысл и основное назначение О пн
вобытности ориентированы на мини
зацию различий между индииидпмн
отношении к продуктам соимм н.
жизнедеятельности, а в условиях мини632
ОТЧУЖДЕНИЕи м м против, — на максимизацию
ими II их стимуляцию или регулиро-
.... I и стороны социальных общностей
.и I тутов. 4. Оставаясь всегда эле-
мн I (и псеобщим средством органи¬
ки проективной реальности, О. сама
ие недостаточно эффективна и нуж-
.1 ми внешних усилителях. В перво-	и единым и единственным сред-■	| регулирующим силу и широту
ini пойствия О., была норма, вырас-•	HII.in из О., но превращающаяся вI.	и I I i<i основе коллективного призна-н опыта реализации. В условиях ци-
I hi ниши складывается целая система
Min hi и средств, предназначенных для
шчеция эффективности О. — кроме
|пенно специфицированных (поли-•	. I их, юридических и иных) норм, в
п и- роли выступают теперь идеи и
мп,|, правила и стандарты, принципыммшы.| иироменная ситуация вносит в кар-■	оценочных отношений и оценочной
п шки новые, и притом радикальные,
t i нения. Еще в XIX в. большинство
"inгелей склонялось к представлению
шолинейности эволюции в этой об-
hi Многим ученым казалось, что на
im оценочной системе старого типа,. шее место в которой занимал сакра-
щршшпный уровень О., постепенно,
и, уклонно приходит новая, секуляри-
(.минмпая система. Действительность,
.ни, оказалась гораздо более слож-
ш Прежде всего, в основании оценоч-■	.и I нетемы XX в. впервые конституиру-
п н I ризу четыре конкурирующие друг с
ей нм ценностные модели. К. Манхейм
и пшег их системами О. либерализма,		 христианства и фашизма,'..щ.ишм с их противоборством кризисI	е. исчезновение общепринятого
н юти бы тяготеющего к нему пред-
ннп'ния о наилучшей организации
.пни людей и углубляющееся несовпа-		О. буквально по всем вопросам тео-	и практики совместной жизни людей.1	..in политический разгром фашизма и
.ции системы социализма породили к
ниv XX в. эйфорию победы либерализ-
. и ниже идею «конца истории» (Фукуя¬ма), в действительности сами ценност¬
ные модели как духовные основания раз¬
нородных оценочных систем, конечно
же, не исчезли, а лишь трансформируют¬
ся на наших глазах.Радикальные изменения коснулись и
субъекта оценочной жизнедеятельности.
Если судить о тенденции этих изменений
на примере западной цивилизации, то их
существо выразилось в признании пре¬
обладающей роли индивида среди всей
совокупности частных субъектов оценоч¬
ной активности. Противоречивость этой
ситуации схватил и метафорически выра¬
зил Ортега-и-Гассет в образе «восстания
масс»: суверенитет индивида укоренился
в сознании заурядных людей, людей без
индивидуальности, которые «во все лезут
и всегда с насилием». Концентрирован¬
ный смысл этих изменений обнаружива¬
ется в кризисе морали и ее универсаль¬
ного образца — «золотого правила» нрав¬
ственности. Евангелическое увещевание
«Во всем, как хотите, чтобы с вами по¬
ступали люди, так поступайте и вы с ни¬
ми», ставшее в XIX в. максимой кантов¬
ского категорического императива, в XXв.	все более превращается в благое поже¬
лание, утрачивающее всеобщую норма¬
тивную силу и действительный оценоч¬
ный смысл. На теоретическом уровне
этот сдвиг выразился в переходе мысли¬
телей от этики к метаэтике. Зародившись
в первые годы XX в. (Дж. Мур) и пред¬
ставив в ходе последующих модифика¬
ций промежуточные варианты радикаль¬
ного (А. Айер, Р. Карнап) и умеренного
(И. Стивенсон) эмотивизма, метаэтика
вступила в свою новейшую стадию, наи¬
более четко выраженную Р. Хеаром. Ос¬
новной методологический принцип ме¬
таэтики — ее изначальный выход за пре¬
делы одной лишь морали в сферу
понятий «добра вообще», «императива
вообще», «правильного вообще», т. е. в
сферу широко понятой аксиологии. Уни¬
версальным языком аксиологии и мо¬
ральным языком, в частности, по Хеару,
является прескриптивный язык, отвер¬
гающий претензию на истинность и при¬
дающий О. характер приказа или реко¬
мендации. И в том и в другом варианте633
ПАМЯТЬ КОЛЛЕКТИВНАЯпречь идет о способности О. непосредст¬
венно влиять на выбор и решения чело¬
века, т. е. ориентировать на будущее на¬
прямую, не обращаясь за санкцией к са¬
кральной сфере. Между теоретическим
поиском метаэтики и повседневностью
с ее «недовольством культурой» (3.
Фрейд), «восстанием масс» и квалифи¬
кацией XX в., как «века толп» (С. Мос-
ковичи); между кажущейся непонятно¬
стью успеха тоталитарных режимов и
дискредитацией командных методов
управления — между этими и иными ам¬
бивалентными процессами со всей их
собственной сложностью и разнонаправ-
ленностью просвечивает во многом еще
неясная стихийная корреляция в сфере
ценностей и О. Снижение нормативной
силы О. как максимы «всеобщего зако¬
на» и усиление рекомендательного смыс¬
ла О. как таковой, конечно, влияют на
кризис О., но, с другой стороны, откры¬
вают и новые перспективы: возрастаю¬
щая гамма модальностей О. (хорошее,
недостаточно хорошее, допустимое, ней¬
тральное, бездоказательное и т. д.) позво¬
ляет идти к соглашению гораздо более
широким фронтом, чем когда бы то ни
было.Существенные перемены происходят
ныне и в отношении предметного содер¬
жания оценочных суждений. Показатель¬
на в этом отношении ситуация с О. на¬
учных суждений. Образ науки на всем
протяжении нового времени вплоть до
XX в. оставался эталоном строгости, точ¬
ности и объективной истинности науч¬
ных суждений. Первые симптомы пере¬
мен появились, правда, еще в конце XIXв.	в связи с необходимостью различить
науки о природе и о культуре. Но наукио	природе и после этого остались образ¬
цом приверженности всех ученых к од¬
ним и тем же оценочным стандартам. В
XX в. центральной проблемой становит¬
ся несогласие между учеными в науке
как таковой. Вначале периодические
вспышки разногласий оценивались фи¬
лософами науки в качестве временных и
преходящих. Затем обнаружился факт
приверженности ученых существенно
различающимся методологическим пра¬вилам и оценочным стандартам Иконец, в последние десятилетии ми	бы насыщения науки полемикой, ми
значность истолкования одних и и
фактов и разноречивость в ноинмпсамой «фактичности» стали пшч	впечатляющими, что практичесм!
наука стихийно оказалась в сфере i 1
вия аксиологической проблематики
которой она решительно открепит".еще в XIX в. Причем одни учет	пример, Т. Кун) считают ситуацию <
растания разногласий нормальном и ■
усилия направляют на поиск но и
полного набора критериев, доспи., и
для квалификации некоторой м о|ш
качестве «хорошей» (точность, Mt'ii|<>
воречивость, простота, предска жи и >
сила, широта применения и т. д.).
же, например Л. Лаудан, считано н> и
туацию кризисной, а само будущее m
связывают с поиском консенсуса и > ■
зательным учетом различных пн и.
гий.Анализ перемен, происходим!!)' '
не в оценочной сфере, позволиг i 1 ■вывод о том, что О. все более спин	универсальным способом углублиипн
аксиологизации родовой жизни, И",
телем возрастающей релятишкн ш и
ностных разграничений между лини •
формой концентрации внимании ни
видов вокруг наиболее значимой или
временной эпохи проблемы Пул\и.
как такового.В.	И. II ютпПАМЯТЬ КОЛЛЕКТИВ! 1Л11вокупность действий, предприннми
коллективом или социумом, МО сими
ческой реконструкции прошлом*
стоящем. Изучение данного фон*'
осуществляется в следующих шш|м,.634
ПАМЯТЬ КОЛЛЕКТИВНАЯирочтение содержаний коллектив-
1ШМИТИ с использованием методоло-
иишигш текста; учет культурныхи	гений, норм и «болевых точек»,in.li- определяют структуру и состав
мп, социальное конструирование ре-	icll прошлого. В связи с этим не--II н ио, что субъекты сохранения■	и I шиной памяти (сотрудники архи-
||| Mviceii, мемориалов и пр.) руково-
ii'viiiivm в качестве идеала своей дея-•	| in и in неким конструктом, который
	мши отстаивают, особенно в ситуа-■	I I ш ли в социуме фигурирует и кон-
, щит! несколько версий прошлого. П.	связана с формированием инди-	i.iюй и коллективной идентично-•	н проблемами легитимности полити-	 режимов, идеологического мани-•	| * I и inn 11 ия, с моральными аспектамиI	шипит.Нин современного социологического
и и пения этой проблемы характерно
		 1ИС понятий «П. к.», «памятник»,•	11,1 vpnoe наследие» с процессом взаи-
,■ 11с гния различных социальных групп.■I миопию А. Левинсона, «выходящая
'.шее-гвенную арену социальная груп-
,иш сила, как правило, приносит с со-	Оетвенную трактовку общего про-		 При этом выдвижение на пер-и шиш какого-либо события тесно
| шик с забвением других событий, от-	шихся к обществу в целом или к	ill группе. Память данного коллек-■	п*I (группы, силы) возобладает в общем
мшим,пом дискурсе в случае, если дан-
, in коллектив будет доминировать. Эта
и иномерность особенно заметна в пе-и,1 социальной трансформации. В ча-
|Ц" hi, одной из причин драматических
, нитсов, связанных с обретением этни-
| nil и национальной идентичности на¬
йми Восточной Европы, складыванием
ннишпльной идентичности в объеди-
ihiiiioII 1ермании, явилось именно пред-
in ние одних вариантов коллективной
‘ мни другим.II	то же время неустранимость из со-
н,ми,ного сознания иных, чем домини-		ние, версий тех или иных событий,I	ип-ствование нескольких «образов»прошлого свидетельствуют о том, что в
отношении к прошлому проявляется
своего рода объяснительный плюрализм.
Так, Уотергейтский скандал в США,
приведший к оставке президента Р. Ник¬
сона, породил соперничество нескольких
интерпретаций происшедшего. Анало¬
гичным образом, в разных социальных
кругах и профессиональных группах фи¬
гурирует несколько историй убийства
президента Д. Кеннеди. Значительное
число исследователей, политиков участ¬
вовало в напряженных публичных деба¬
тах по поводу мемориала участникам
Вьетнамской войны в Вашингтоне, от¬
стаивая различные о нем представления
(с т. зр. мужчин и женщин, сторонников
символического либо репрезентативного
воплощения памяти о данном событии).Одной из сильных сторон современ¬
ной российской социологии и историо¬
графии является описание связи процес¬
сов складывания и закрепления П. к. с
«памятниками», т. е. «объектами, предна¬
значенными для фиксации всеобщего (т.
е. охватывающего все значимые группы,
части общества) согласия с определен¬
ной... ценностной трактовкой всеобщего
прошлого» (А. Левинсон). Иными слова¬
ми, возведение «памятника» (монумента,
мемориала, памятной доски либо знака,
а также создание музея либо академиче¬
ского института, написание книги) воз¬
можно лишь в случае, если определенная
версия прошлого вольно или невольно
признается всем обществом.Объектом рефлексии феномен П. к.
становится сравнительно поздно, в пе¬
риод общества модерности. Сохранение
прошлого, в традиционном обществе за¬
даваемое самим его укладом, в обществе
модерности становится специальной за¬
дачей, тесно связанной с тем, что цен¬
ность прошлого, культуры, традиции рез¬
ко повышается по мере того, как стано¬
вится источником легитимации тех или
иных социальных групп.Понятие П. к. сформировалось во
французской социологической школе и
получило широкое распространение
благодаря исследованиям М. Халбуоча,
который сделал «коллективную память»635
ПАМЯТЬ КОЛЛЕКТИВНАЯобъектом социологического исследова¬
ния. Согласно его труду «Коллективная
память» (1978), память как доступ к ре¬
альностям прошлого весьма ненадежна,
но тем не менее она образует основу со¬
циального порядка. (Халбуоч настаивает
на том, что «вся социальная мысль есть
по существу память», и показывает, что
ни одно общество не могло бы жить без
коллективного «фонда воспоминаний»,
ибо религия и семья, профессиональные
организации и социальные институты
удерживаются вместе ничем иным, как
коллективными воспоминаниями. Бу¬
дучи последователем Э. Дюркгейма, М.
Халбуоч был убежден, что задача социо¬
лога — вносить вклад в общественную
солидарность посредством понимания ис¬
точников социального сцепления, соци¬
альной связи.Характеризуя П. к. в качестве соци¬
ального феномена, мыслитель подчерки¬
вает ее избирательность. Личные воспо¬
минания склонны к исчезновению в
случае, если они не повторяются, не вы¬
зываются в памяти вновь и вновь. Веро¬
ятность их повторения зависит от того,
наделяет ли их коллективной функцией
«социальная рамка памяти». Так, авто¬
биографические воспоминания могут
выжить лишь в случае, если они отвеча¬
ют каким-то институциональным нуж¬
дам. Но, по Халбуочу, те воспоминания,
которые стали достоянием коллективно¬
го сознания, совсем не обязательно не¬
надежны в том, как они изображают со¬
бытия прошлого. Скорее дело заключает¬
ся в том, что некоторые события,
переработанные коллективной памятью,
приобретают как бы вечное значение и в
силу этого вспоминаются чаще и дольше
по сравнению с огромными массивами
происшествий, которые обречены на
забвение, а отчасти — и за счет этого
забвения. Память о некоторых событиях
обладает «аурой трансцендентности», ко¬
торая не есть эманация самих событий
как воплощений каких-то вечных ценно¬
стей, но есть скорее результат того стату¬
са, который эти события получают в от¬
ношении других событий в ходе совокуп¬
ного процесса коллективных памяти/
забывания. Иначе говоря, мыслитель до¬пускал, что коллективное запомшп	забвение зависят друг от друга и и tun
друг друга конституируют.В основании размышлений Хишн
лежала не проблема фактичнопп hi
шлого, которую он, будучи пред iмни
лем французского позитивизма, ним
прос не'ставил, но скорее его ими i
привилегированному статусу осины*
ментов прошлого. Так, размыппнш
работе «Социальные рамки памншли мы рассмотрим различные 		ты христианского культа, мы обпар, .
что каждый из них есть по cyinci и.
поминание о периоде либо co6i.i i пн
ни Христа. Он пытается пока иш
ключевые моменты христианский
лендаря связаны с памятью об ипир"
ском Иисусе, и задается вопросим и
как мы можем объяснить, что хрш in
екая религия — полностью сормгшщ
ванная на прошлое, как и все реши п..
может тем не менее предсташнпь ...
качестве постоянного института, иьмо	своем вневременном статусе ими. .
стианские истины могут быть н ш нм
ческими и вечными?» Философ пр. .
лагает, что вкус вечности, стпшпп.".
памятью о Христе, возникает п при
ры различий в рамках сознания пр. i- .■
в силу изоляции религиозной ними и.
общего потока постоянно мспнкчм ,
человеческого опыта. Но в этом i ч
«если объект религии, кажется, пи».
закона изменения, если религиочпн
презентации являются устойчииымн •
время как все другие понятия и ip.,
ции, образующие содержание, сини.,
ной мысли, развиваются и тршшфпр
руются — то это не потому, чти инн
ходятся вне времени, но потом\
время, к которому они относи пн
странено, если не от всего того, чи
предшествовало, то, по крайней mi р.
всего, что за ним последовали, м
тем, что дается раз и навсегда, и
что является только переходным
различие не в степени, но пи прирМы можем понять, как это pin	рамках религии переводится н раит
ное противостояние. Поскольку 1и н
тальная социальная жизнь ранни..
внутри хода времени или длитеш.н.636
ПАМЯТЬ КОЛЛЕКТИВНАЯ	инмстся причиной, почему рели-■	HH.IMIICT себя оттуда. Это составляет•	■■■шик идеи, что религия переносит" нругой мир, что ее объект вечен и		 даже если и происходит вн ппшом месте и в определенный■	и )гот отрывок характерен в том от-
411 нии, что демонстрирует специфику
пши мыслителя: он предлагает объяс¬
ни* гому, каким образом конкретное•	11 Hi- п рамках социальной памяти
мнирнтпст статус вечного. Согласно егонншм, намять обладает способностью
щннцопия «различия» в «радикальную
миюмоложность» так, что в итоге в
■нннии субъекта памяти различные со¬
мни приобретают различный онтоло-
н I ьий статус. Но это различие восхо-■	in' к фактам об этих событиях, но
*■ ‘ни то дискурсивное и психологиче-рптиичие, не имеющее основания в■	пн ком. Наиболее эвристичными мо-
н| 1ми теории Халбуоча являются сле-
'ннн*. Iio-первых, мыслитель обратил"птице на то, что П. к. позволяет из-•	ни неопределенности повседневногоi	i питания, рассматривая прошлоес| и. призму простых дихотомий, в ча-■	-ин in, подразделяя в прошлом са-
' и,нио и профанное (сегодня такой ди-
"■ шей может быть «прошлое жертв» и
ч" ни нос палачей»). Второй момент со¬
ни и обрисовке функционирования
чинима П. к.: превращая то или иное■	мине в источник нравственной реф-
'' пн, н средоточие нравственных уро-
ч Пудущих поколений, отрицая самое■	милость сопоставления данного со-■	шн е любыми другими историческими
мм шествиями, П. к. наделяет это со¬
нм статусом позитивности и сакраль-м11 ис Мемориалы сегодня становятся
him иоклонения «беспрецедентному»
неописуемому» ужасу, испытанному
ч ннн иным народом, но сам факт, что
псспрецедентность» и «неописуе-
п.» процесса собственной виктимиза-
м претендуют многие социальные и
нн'нткие группы, проблематизирует их
птпию на уникальность происшед-
Н I ними событий.II	пряду с французской социологиейи историографией в постижение феноме¬
на П. к. существенный вклад внесен ис¬
ториками еврейского народа, в частно¬
сти, исследованиями по Холокосту, а
также германской историографией, ре¬
дакцией и авторами журнала «История и
память» («History and Memory»).Феномен П. к. сближает между со¬
бой профессиональное и массовое исто¬
рическое сознание, поскольку, как бы ни
были аналитически сориентированы про¬
фессиональные историки, их первона¬
чальный интерес к истории возникает в
результате некритического контакта с
коллективными воспоминаниями. По¬
средством П. к. возникает эмоциональ¬
ная вовлеченность в прошлое. Так,
культивируемое почти в каждом социуме
широкое знакомство детей с такими
компонентами П. к., как памятные мес¬
та, религиозные ритуалы, фольклор, се¬
мейное древо, призвано пробудить в них
чувства исторической укорененности,
уважения к прошлому. Из эмпатии про¬
исходит любопытство, стремление боль¬
ше узнать о тех или иных исторических
фигурах либо событиях, и это любопыт¬
ство становится основанием индивиду¬
ального интереса к истории, при этом
неважно, насколько критическим может
стать данный интерес в последующем. В
то же время некритическое восприятие
социальной памяти может блокировать
самостоятельные исторические интере¬
сы, поскольку мифы, образующие фун¬
даментальный компонент П. к., дают на¬
столько полную и завершенную картину
прошлого, что вряд ли могут побудить
что-нибудь в нее привнести. Усилению
интереса к П. к. может способствовать
сосуществование в социуме взаимоис¬
ключающих картин недавнего прошлого.
Осознание глубины несоответствий меж¬
ду разными версиями прошлого может
привести к пониманию того, что про¬
шлое можно постигнуть только на осно¬
ве критики наиболее доступных источни¬
ков, а также через культивирование дис¬
танции по отношению к «достоверным»
воспоминаниям непосредственных участ¬
ников тех или иных событий. Другим ис¬
точником интереса может явиться несо¬637
ПАМЯТЬ КОЛЛЕКТИВНАЯответствие между теми версиями истори¬
ческого прошлого какой-либо этниче¬
ской либо социальной группы, которые
фигурируют внутри и вне ее. Реальность
прошлого, как она проявляется в инди¬
видуальной памяти, не есть просто ко¬
пия социально доступных описаний, но
часто возникает внутри более или менее
широких общностей и групп, объединен¬
ных памятью о тех или иных событиях.Особую проблему образует тот ком¬
понент П. к., который связан с осмысле¬
нием недавнего прошлого. В этой связи
описан синдром т. н. «запаздывающей
памяти», состоящий в том, что крупные
исторически события, сильно травми¬
рующие историческое сознание, подвер¬
гаются относительному забвению или
вытеснению примерно в течение пятна¬
дцати лет. Так, гражданская война в Аме¬
рике не отмечалась до 1880-х гг. Иссле¬
дования Холокоста историками, филосо¬
фами, психологами, теологами, как в
Израиле, так и на Западе, начались не
ранее, чем в 1960-е гг. Военные воспо¬
минания ветеранов Вьетнама также за¬
малчивались около пятнадцати лет, пока
не стали объектом идеологической мани¬
пуляции и весьма произвольного исполь¬
зования.В тех странах, на историю которых
непосредственно повлиял национал-со¬
циализм, события 1933 — 1945 гг. поро¬
дили целую серию сохранившихся в па¬
мяти либо вытесненных переживаний,
фундаментально повлиявших на образ
мыслей, чувствования и поведения лю¬
дей в последующие (вплоть до наших
дней) годы. В связи с этим в наши дни
исследуется широкое разнообразие спо¬
собов, которыми события II мировой
войны вошли в послевоенные культуры
трех западноевропейских стран — Герма¬
нии, Франции и Италии, а также России
и стран Восточной Европы, а именно,
каким образом эти события были скон¬
струированы и реконструированы в пуб¬
личных и частных дискурсах этих об¬
ществ: от перформативного публичного
символизма политических демонстраций
и церемоний — через более сложное и
многоуровневое их осмысление истори¬ей, художественной литературой имматографом — до приватного 		ния пережитого в дневниках и 		графиях. Другая черта воссоздпнпи 1
жайшего прошлого в памяти мщ»
заключается в тесном совмещении н
личного и приватного, психолошч" ■
экзистенциального и политичи i
Именно потому, что они связаны > 1
жайшим прошлым, память о нм ,имеет своих непосредственных 	лей, процессы пересмотра и ш'|нчш>
претации истории не сводятся к н,
или менее объективной переодет i >
ментальных свидетельств или с mi и-
ретических парадигм. Они вошкч ним
дивидов в процесс пересмотри
прошлой жизни, мотивации, и in |»
деление своей идентичности, м нм>(как в случае молодого поколе	процесс конфронтации с родтпн.мнаследием. В частности, в 		течение двенадцати лет мани	правления, значительные слои нш i <
были захвачены нарциссическоИ нм. п
фикацией с грандиозными 'iiimi.m i
своего лидера, эта коллективнии нн>
фикация впоследствии была ри'циш
что породило сложные экзистенции и
психологические коллизии, тесни i и •
ные с политико-идеологическими ы
цессами в данной стране и Enpoiii н
лом.Среди символических струк I V|' i
мирующих переживание людьми ииных событий, придавая not	смысл и помещая их в общее com р i -
индивидуальной и коллективном ни i
особое место занимают соврсмемш ифы, в частности, те, что были сои	распространялись в течение 14.11 1гг.: мифы «крови и почвы», купы	мые нацистскими идеологами, шн
сопротивления и освобождении iпространившиеся в Италии и Фри	течение последних лет войны, мн<|млитического и культурного 			 •возникшие с коллапсом нацист! t miжима. Часть этих мифов, в 		мифы сопротивления и мифы иГчн
ния стали фундаментальными ним -.
дывания послевоенного enpoin и638
ПАМЯТЬ КОЛЛЕКТИВНАЯ' ниш Тем не менее эти мифы со-		 лишь часть куда более сложныхи | и и clI пых повествований, посредст-
ииорых индивидуумы и группы, в
п-ЧНПН'ти, интеллектуалы, стремились
-и мыслить воспоминания и событи-II	мировой войны и связать их с изме-
.щпмся восприятием своей после-
"П II жизни.11	пи историки и мыслители после-
"иний <1>ранции стремились провести
н hi иную границу между П. к. (как не>	нпшшым на критическое воспри-
I шпломератом представлений, при-
niniiiM (|юрмировать позитивный об-
пнции) и историей, в рамках кото-
' I прошлому относятся не как к	пню, но как к проблеме, то ис-| щ и и пналитики Германии не нужда-
н н противопоставлении националь-
Н1 нимнти и истории. Во-первых, стра-
н ни сегодняшнем виде сложилась	пн-льно поздно, поэтому лишена' mi и о своем былом величии. Во-вто-
| неизбежный и неустранимый мо-
'и национальной истории составляет
шргтио Третьего Рейха, к чему в ми-
нинюится, как правило, с осуждени-
IЬ которые немецкие националисты
шины отрицать, что эта часть их про-
' ми иообще имела место. В то же вре-
I цинически настроенные интеллек-	 настаивают на памяти и «оплаки-мпн» национальной трагедии. Поэтому
п французские постмодернисты стре-III	и не конструировать память о нацио-
н ных триумфах, то немецкие интел-
| uihii.i склонны к упрочению памяти о■	иннппльной трагедии.I	утественный вклад в осмысление
| пмссен Франкфуртской школой, и
пн ассго Т. Адорно. Послевоенное•	I нн.ншние коллективной памяти в Гер-
IIIHI было подчинено необходимости
п н нить ближайшее прошлое. Беспре-•	II нтность Освенцима породила устой-
ми переживания вины и стыда, из-
н нпе от которых часто сопровожда-ii	перечеркиванием индивидуальных
»|и поктивных воспоминаний о нацио-
. шииалистской эре и тем самым от-miiiiihcm самого существования недале¬кого прошлого. Так, как заявил в 1959 г.
Т. Адорно, в Западной Германии консер¬
вативные 50-е гг. были временем целена¬
правленного забывания. Основываясь на
осуществленном Франкфуртским Инсти¬
тутом Социальных Исследований изуче¬
нии послевоенной германской менталь¬
ности, Т. Адорно заявил, что оно обнару¬
жило факт коллективного самообмана,
на который указывал (и который маски¬
ровал) призыв к «переоценке прошлого».
Подчеркивая добрую волю к пониманию
и искуплению ужасов нацизма, он слиш¬
ком часто сопровождался стремлением
подвести черту под прошлым. По мне¬
нию Адорно, в этом процессе «разруше¬
ния памяти», западногерманское общест¬
во руководствовалось вполне рациональ¬
ными интересами — необходимостью
создать собственный позитивный образ,
так сказать, для предъявления внешнему
миру. Но это блокирование памяти уси¬
ливалось также и подсознательной не¬
способностью признать крушение наци¬
стской мечты. Опираясь на проведенные
в 1960-е гг. исследования психологов А. и
М. Митчерлих, Адорно привлек внима¬
ние общественности к тому факту, что в
течение нацистского правления огромное
число немцев поддалось национал-со-
циалистической пропаганде, спасаясь от
жестоких истин в уютной лжи о «нацио¬
нальной общности» и идентифицируясь
с грандиозными проектами Гитлера, иг¬
рающими на национальном тщеславии.
В результате, после 1945 г., эти люди бы¬
ли неспособны осознать факт поражения
и примириться с утратой этой нарцисси-
ческой иллюзии.Они, по словам Митчерлихов, были
неспособны «оплакать» то, что утратили.
Тем не менее постепенно консервативная
гегемония начала разрушаться и возобла¬
дало общественное движение в защиту
«переоценки прошлого», развернулась
общественная дискуссия по поводу «не¬
управляемого прошлого», в ходе чего в
самых разнообразных дискурсивных
формах было показано воздействие на¬
цистской эры на послевоенную немец¬
кую жизнь. В своем эссе 1992 г., откли¬
каясь на мысли Адорно о переоценке639
ПАМЯТЬ КОЛЛЕКТИВНАЯпрошлого, Ю. Хабермас выделил два из¬
мерения процесса осмысления нацист¬
ского прошлого: во-первых, коллектив¬
ный процесс обсуждения, посредством
которого общество стремится к более
полному пониманию самого себя в кон¬
тексте новейшей истории; во-вторых, не¬
обходимость противостоять и осмыслить
состояние индивидуальной виновности
(в случае, если это вина преступника, ее
надлежит обсуждать в ходе публичных
судебных процессов; в случае, если это
экзистенциальная вина, она является
сугубо частным делом). Тем не менее
выделенные мыслителем коллективные
и индивидуальные измерения оказались
тесно связанными за счет общей сово¬
купности понятий, символов и метафор,
объединенных вокруг идей вины и от¬
ветственности, но разветвляющихся на
индивидуальное и массово-психологиче-
ское осмысление индивидуальной и кол¬
лективной памяти, идентичности, ин¬
тегрированности. Вопрос коллективной
памяти тесно связан с проблемой кол¬
лективной, в частности национальной
идентичности, воплощаемой, как прави¬
ло, непрерывной исторической традици¬
ей. В настоящее время в Германии реа¬
лизуется широкий политический проект,
связанный со строительством объединен¬
ной нации, предполагающий, объедине¬
ние усилий в целях конструирования и
реконструирования для объединенного
народа общей памяти, сколь бы сложной
и фрагментарной она не являлась.Связь П. к. и «сакральных» для жиз¬
ни социума событий обусловливает не¬
однозначное отношение общественно¬
сти к постмодернистской историографии,
стремящейся деконструировать основные
источники и механизмы сохранения П.
к. и скептически относящейся к ауре са-
кральности, которой, в восприятии не¬
малого числа людей, поныне обладают
такие события, как жизнь Иисуса либо
французская революция. В связи с этим
П. Хаттон в книге «История как искусст¬
во памяти» (1993) высказывает опасение,
что в конечном итоге постмодернистская
историография окончательно подорвет
социальную способность к памяти. Кэтому времени история исчсзнп, пн
дети больше не будут чувстноипп ■ ■
рода «мистики прошлого», им Гцм. ■
доставать любопытства и они m ■
профессиональными историками
хранителями памяти.Отрицая, что воспомиишпп
быть методом постижения истории
стмодернистская историографии нф
вает, что задачей историка ишнн и
реконструкция прошлого и ис сю I»
минание, но анализ истории сыиип
ния коллективной памяти и дени и г,
ция последней. Ф. Фуре, П. 11орм н..
струировали «увековечивающий" ч^-н
французской национальной истрмн
казывая, в частности, что мифы, i <
вируемые историографией, финн:
игнорировали прошлое, как оно |» ■< <•
переживалось. Историки поки пит
три-четыре столетия назад прими •
дания позитивной национальной и
рии во Франции сопровождал! ii и
лизацией государства, что комнеми»
память была организована нокри
дарства и нации. С их т. зр., II i >-
в силу ее способности задавать и Ф
мировать представления исторт •
прошлом. Так, Ф. Фуре покшышн
историография французской реишн. .
а также революционной традиции i
XX вв., в значительной мере Ш.пм
словлена революционной ритормиш
результате этого в современноеш
увековечены и регулярно вспомни-'»
не факты, но идеалы француипой ри
люции, легшие в основу соопи и п-
щей политической традиции II"
дернистский историк считает нтп
мым разорвать «порочный круг» мм -
посредством которого лефтистсми
рйография, прославляя 1789 тм -
логизирует фундаментальные кии о
революционного дискурса. М 'I
подчеркнув пластичность челом* и
натуры и прерывный характер ш t..,
обратил внимание на те трудит im
торыми связано представление он и
рическом исследовании как кулмт-
вании субъективного воссоединим
прошлым. Под влиянием Фуко in h-i
занялись изучением «риторики - ш i. i640
ПАМЯТЬ КОЛЛЕКТИВНАЯмн мигиию ряда исследователей, от-
*.. in внимание от фундаментальныхii	м воссоздания исторического
"* ими Тем не менее критика со сто-■	• I• vis<» II. к., то есть понимания па-
I in- момента непрерывности меж-ч'ншпым и настоящим, практически■	пировала целое поле фактических
•’ нипииий, таких как истории пени-
>• 1|НП||Х заведений и лечения душев-
ппых людей.Ни основания коллективной памяти
метрического феномена в 1980—
■ii отличает интенсивность и мно-
••tiHMuwTb, а также тот факт, что они■	• I мпраллельно с нарастанием об-•	><> иного увлечения памятью, осо-н < 111 А, Великобритании и Фран-I	ргди причин последнего можно
имI, такую, как значительное число
миных юбилеев и годовщин (двух-■	hi американской революции в1976, столетие возведения Статуи
"ры и 1986, двухсотлетие американ->	Конституции в 1987, 1989, 1991, пя-
hmi'iiic, первого путешествия X. Ко-
и Новый Свет (1992). Противоре-
. освещение этих событий в прессе,	точное отношение к ним со сто-м| |мнличных социальных и этниче-
11iy1111 усугубили понимание того,■	пщшктивная память есть социально
Iруирусмый феномен. Нарастание		с ги в социальном дискурсе про-■	пики многообразия и мультикульту-		 ткжс усилило интерес к группо-| 11НМЯТИ и традициям. Собственно| !■: ппдывание и упрочение группо-II	прежде всего этнической, иден-
mi.ii in тесно связано с существовани-I	оПственной исторической памяти,
м.ной либо воображаемой. Для тако-			 этнической памяти характерна	тченность не столько на после-■	I. hi.ности тех или иных событий,
ii.ho представление совокупностим tинк гоп, чувств, откровений, ожида-
>юдолей эмоций и поведения; чув-
I" иш,пости, набор рассказов для ин-
ivvMoii и для народа в целом, чтобы
..|.и мптть» (М. Новак). Чувствитель-
||, ь мультикультурализму проявляет¬ся в деятельности музеев и исторических
обществ. Еще одним обстоятельством,
усилившим внимание к проблематике
коллективной памяти, стало противоре¬
чивое общественное отношение к Холо¬
косту европейских евреев, доходящее до
его полного отрицания. В связи с этим
принстонский историк А. Мейер в книге
«Неуправляемое прошлое: история, Хо¬
локост и немецкая национальная иден¬
тичность» (1988) считает, что коллектив¬
ная память «может быть прогрессивной и
регрессивной», поскольку «в большинст¬
ве мест память толкают одновременно и
неравномерно в двух направлениях, серь¬
езно рискуя выпустить ее из-под контро¬
ля... Память предпочитает благочестие и
консенсус свободному мышлению и кри¬
тике. Она стремится скорее закрывать
обсуждение, нежели его развязывать и
поощрять». Сегодняшний рост публич¬
ной коллективной памяти, по мнению
историка, лишь неминуемо увеличит ми¬
ровой запас монументов и исторических
музеев, причем это течение нельзя счи¬
тать политически невинным ни плодо¬
творным для истории, поскольку оно ве¬
дет лишь к заблуждениям относительно
рациональных потенций человечества.
Следующий повод интереса к П. к. обу¬
словлен нарастающей ролью СМИ в со¬
временном сознании, и тем особым ме¬
стом, которое получают в последнем
запечатленные журналистами сенсацион¬
ные события. Существенную роль в уси¬
лении внимания к П. к. играет и увели¬
чение популярности т. н. «мест памяти»:
Стена плача в Иерусалиме и мемориал Э.
Пресли в Мемфисе, Бастилия и гора
Вернон, посещаемые миллионами, со¬
ставляют одно из зримых свидетельств
связи коммерции и исторической памя¬
ти. Вкупе с т. н. «историческим туриз¬
мом» они привлекают внимание к тому
обстоятельству, что прошлое в наши дни
превращается в товар, помогает привлечь
внимание к тем или иным маршрутам и
местам, обещая насыщенное и полезное
проведение свободного времени.Должна ли история быть просто
критикой мифов, которые мы создаем в
целях представления прошлого, либо она641
ПАМЯТЬ КОЛЛЕКТИВНАЯдолжна стремиться и к воссозданию про¬
шлого как такового, справедливы ли об¬
винения в адрес современной культуры,
что она страдает тотальной амнезией и
забвением своих истоков — эти вопросы
имеют отнюдь не только академическое
значение для многих живущих в совре¬
менном мире людей. Смутность и фраг-
ментированность жизни в постмодерном
мире вынуждает людей вспоминать про¬
шлое. Социально-культурные матрицы
для определения индивидами их нацио¬
нальной, религиозной, этнической, груп¬
повой, сексуальной идентичности весьма
противоречивы и взаимоисключающи.
Тот факт, что большинство из них исто¬
ричны по своему характеру, обусловлива¬
ет сильный интерес к прошлому многих
людей современности. В частности, мно¬
гие стремятся узнать больше об истории
тех групп, с которыми они персонально
идентифицируются, но в то же время,
эти группы сами по себе (будь то евреи
или афроамериканцы, интеллигенция
либо участники афганской или чечен¬
ской войн) обладают очень расплывчатой
идентичностью и не имеют отчетливых
статуса или образа в обществе, в частно¬
сти, из-за обилия интерпретаций их ис¬
тории. Проблема идентичности индиви¬
дов и групп становится проблемой их ис¬
торического сознания, их П. к. Чтобы
избежать упомянутой расплывчатости,
ряд индивидов исповедует упрощенные,
одномерные представления, часто совме¬
щаемые с обвинениями в адрес других
групп.По поводу того, претерпевает ли со¬
временное общество на деле упадок па¬
мяти, существуют достаточно противоре¬
чивые мнения. Сама по себе эта конста¬
тация обозначилась с начала XX в. в
работах критиков модерности, показав¬
ших, что модернизация социальной жиз¬
ни, начавшаяся с Просвещения, наряду с
суевериями освободила европейцев и от
исторической традиции, что модерность
и прошлое несовместимы. По выраже¬
нию, А. Хюсейна, «современный мону¬
мент есть противоречие в терминах». В
то же время XX в. знаменуется возник¬
новением «индустрии памяти», ибо ни водин предшествующий век не и	такое количество музеев и монумент
частности, авторы книги «Искуп и
мяти: Мемориалы Холокоста и ш м-i
(1994) отмечают, что нарастаюпкч
жение во всем мире мемориалом и
мять о Холокосте есть ощутим!г i \
тельство того, что, далекий от inn»
прошлого, конец XX века, ознпмшм
страстью к его воспоминанию и vn> >чиванию. К примеру, в одной 	Германии в настоящее время ипгчшн
ется свыше 1200 отдельных шиите
ных групп и граждан по созданию н.
монументов в память о Холокос и
ры осмеливаются предположим,
число монументов становится ни им
ромным, что это приведет к «ииф и.
увековечивающей валюты». КижпыН
дельный монумент станет бсссмьм •ным на фоне множества увсконг	щих знаков. Историческое со'ипшн-
стоит перед опасностью упадки "
тривиализации великих событий и > •
создания чрезмерного количестии м.
риалов. Этот процесс «мемориплн iitn>
происходит повсеместно, а с ним Ими,
кают и вопросы об идеальном сим». ■
мяти в обществе и интеллсктупн! >■
жизни.«Пристрастие» (выражение Ч i 1
ра) общества к памяти выражаем и •
том, что П. к. начинает играть сунь ■ •
ную роль в политической жизни п.
шлое вытесняет будущее в полиции
дебатах тем основательнее, чем (ищи
увеличивается чувство негаршпн|'и>
ности будущего. По мнению Ч, Mi М|
наши дни П. к. образует саму ции
скую жизнь. Почти каждая соты й
группа, каждый этнос протеину t
свою причастность к общей слипе
мится добиться общественного мри ■
ния факта своих лишений и беде мне.Особенно трудно разрешимой и,
блемой функционирования П. к. ими
ся ее совмещение с критическим m
нием прошлого, ибо и прослпшнчим
осуждение собственного прошлом'наково опасны, когда они станом	лью сами по себе.Е. /'. I)иг642
ПАРАДИГМАПАРАДИГМА — совокупность ус¬
тный и общезначимых норм, теорий,
.н, схем научной деятельности,	шшощая единство в толковании		 организации эмпирических ис-••■шший и интерпретации научных■	нишмий. Понятие П. введено в со-
иную (философию науки Т. Куном■	■in.немения функционирования «нор-
| mill ппуки». Согласно Куну, развитие			несколько этапов. Пред-•	ни мильный этап развития науки ха¬
ри |уегся наличием множества тео-щмкпх направлений, разнообразием
ишогических подходов. На этом эта-
и гнует какая-либо единая теорети-
"| концепция, ориентирующая дея-		 научного сообщества. Этап т.ио|1М11Льной науки» характеризуется	нем устойчивой и признанной. мну	.im сообществом П. Основнаяи. шупльная нагрузка П. заключается
■I, что она, с одной стороны, исклю-	 ис относящиеся к П. и не согла-	ей с ней концепции, теории, ме-•	II | другой стороны, она ориентирует
lime сообщество и исследовательскуюи in.пость на использование теории■	11" мсказания новых феноменальных		 а также на усовершенствованиеmil II. посредством переинтерпрета-•	имеющихся наличных теорий. Га-
		 стабильности «нормальной нау-ныступает ее консерватизм: вся ис-
.тнельская деятельность ведется в
ннн принятой П. Но «нормальная
| п- I' течением определенного време-
ннчииает переживать кризис. Послед-
п , пи ши с возникновением научных
пши!!, приводящих к научным от-	м. Большинство научных анома-и потикает в строгом соответствии с
|щи мильными правилами и требова¬
ли С открытием аномальных явле-
| шеишается поиск решений, причем
. I типом поиск осуществляется в рам-
пшиой П. с целью ее сохранения.		II кризис начинается с сомнения в! I ип мс и последующего расшатыва-
| ирмпил нормального исследования»■	и (пвершение кризиса знаменуется
«иной революцией, сущность которойзаключается в возникновении новых П.
Новые П. качественно несоизмеримы со
старыми и некумулятивны. «Научные ре¬
волюции рассматриваются здесь как та¬
кие некумулятивные эпизоды развития
науки, во время которых старая парадиг¬
ма замещается целиком или частично
новой парадигмой, несовместимой со
старой» (Кун). В результате принятия но¬
вой П. значительно изменяется совокуп¬
ность принятых научным сообществом
норм, ценностей и установок.В связи с неопределенностью поня¬
тия П., связанной, в первую очередь, с
противоречием логической и психолого¬
исторической коннотаций термина, Кун
в дальнейшем эксплицировал первона¬
чальные характеристики П. через дисци¬
плинарную матрицу. Дисциплинарная
матрица включает несколько элементов:
во-первых, символическое обобщение
законов. Символическое обобщение по¬
могает научному сообществу формализо¬
вать основные теоретические положения.
Во-вторых, Кун выделяет «метафизиче¬
ский» компонент П. — систему методо¬
логических принципов, используемых
для интерпретации этих законов. В-
третьих, набор стандартизированных ин¬
струментов и методов для решения ти¬
пичных проблем. Примерами П. могут
служить аристотелевская динамика, пто¬
лемеевская астрономия, ньютоновская
механика, эйнштейновская теория отно¬
сительности.Понятие П. используется в совре¬
менных социально-философских теориях
для диагноза ее наличного состояния и
предсказания перспектив, хотя вряд ли
можно однозначно говорить о примени¬
мости П. как единой системы норм, уста¬
новок, ценностей к социально-философ¬
ским теориям.Т. X. КеримовПЕЛАГИАНСТВО — христианская
ересь, возникшая в V в., основой для ко¬
торой послужили сочинения известного
ересиарха Пелагия, касающиеся по-пре-
имуществу коренных проблем христиан¬
ской этики — вопросов о первородном
грехе, соотношении свободы воли и Бо-643
ПЕЛАГИАНСТВОжией благодати. Основные сочинения
Пелагия, монаха темного происхожде¬
ния, — толкование посланий ап. Павла и
послание к Димитриаде, в которых Пела¬
гий и развивал свои взгляды, ставшие
фундаментом новой ереси. Разрыв Пела¬
гия с ортодоксальной церковью был
спровоцирован выступлением некоего
патриция по имени Целестий, увлечен¬
ного учением ересиарха. В 411 г. Пелагий
и Целестий переносят свою деятельность
в Африку и Палестину, где против них
выступает Бл. Августин, в то время епи¬
скоп Гиппонский. На карфагенском со¬
боре П. было осуждено, а сам ересиарх
присужден к отлучению от церкви. В 418г.	указом императора Гонория П. было
окончательно признано ересью и под¬
тверждено отлучение Пелагия. После
смерти последнего П. нашло себе после¬
дователей в лице нескольких итальян¬
ских епископов, но по-существу продол¬
жало оказывать влияние на христианскую
мысль во все время ее существования.В качестве своих интеллектуальных
источников П. имеет оригенизм, и, воз¬
можно, ересь Павла Самосатского. П. ут¬
верждает возможность для человека спа¬
стись своими собственными силами.
Благодать Божия не есть необходимое
условие спасения, ее роль сводится П.
лишь к украшению добродетельной жиз¬
ни. Дело в том, что грех не изменяет
природу человека, поскольку не имеет
положительного содержания, чисто от¬
рицателен. Бог не требует от человека
невозможного, поэтому для каждого воз¬
можно быть безгрешным. Поскольку че¬
ловеческая природа остается неизмен¬
ною и после грехопадения, по Пелагию,
не существует никакого наследуемого
первородного греха. Последний есть
лишь дурной пример, поданный Адамом
человечеству. Всякий же грех, по-сущест-
ву, индивидуален. Т. о., по Пелагию, чело¬
век всегда существенно свободен (именно
в этом следует видеть влияние Оригена,
утверждавшего, что как раз свобода воли
человека есть неискоренимое в нем, не
уничтожается ни грехом, после которого
обязательно следует всеобщее спасение,
ни спасением, за которым идет новое па¬
дение души). Сама же свобода понимает¬ся в П. как свобода «принимать 		сторону». В этом контексте Ими.сравнивал волю человека с плодом	корнем, могущим произвести .иш»> .
добродетели, либо тернии пороки 1!.<
ли грех не портит природы, знпчш ■■
и проистекающее из нее дейстшн
денциальны, субстанция же лежш i ■
же, представляет из себя нечто шин I'
прос о воле, т. о., вызывает вопрос >.
станциональной природе человек иП. — учение по-преимущоепп
ческое; его антропология и мешфн
восходят к оригенизму. По Ори мчи
ши сотворены бессмертными, nm t
Бог «...отворил все для бытии, ii"
данное для бытия не может иг f»i"
Однако вечное пребывание чонои. i
бытии мыслимо только, если м си. ...
роде присутствует Сам Бог. Еще пн >
суждению раннего христианскою .нм
гета II в., Феофила Антиохийской,
ходило, что «...если (бы) Бог спи.. .
его (человека) бессмертным, то . .
бы его Богом...» А поскольку дни ' 1|«<
на (и П.) человек — бессмертен н.
субстанция — вовсе не ничто, и 1 \
Бог. Именно поэтому, по Ориюму, и
бине человеческой природы «..ш.н
Бог».Т. о., П. основано на при т.п.
субстанционального единства чомми i
и Бога. В таком случае метафиип.. 'есть христианский вариант in		низма. Или — поскольку фундпмот
ным христианским догматом мнимдогмат о 		Божестве, парадигма Оригена Им
в рассмотрении свободы человек;; щ.
текает из акцентирования аспект и>.
нентности Бога при затемнении п..
предельности, трансцендентное i иПоскольку Пелагий в своей ii|i.
веди опирался на трактат «О сипПип
ли» раннего Августина, написанным
во времена борьбы последнего i .■
хейством, Августин, выступай прнпн 1
был вынужден пересмотреть спои ...
ние взгляды. Если раньше он счин .
лю некоей средней силой, отиом
благам, которые могут быть истинны и для добрых и для злых дел 		по-видимому, и идет пелагианекп. ,644
ПЕРВООСНОВА' шиш с корнем), то в поздних ра-
п (пптипелагианских по-преимуще-
| пн постулирует существование двух
<1111 ноль — доброй и злой. Поэтому
niiiri'o Августина воля — уже не мо-
iiii индифферентный инструмент вы-
< hi юра и зла, но — существенно мо-■	mu' состояние человека. Добрая воля
I н качестве своей действующей
и hi и м (южественную благодать, дается
< "I, тгда как злая укоренена в перво-
|цim грехе, довлеющем над человече-
I 11осле грехопадения добрая воляII	ш уп’рина человеком, а потому, в сво-
н'гтнснном состоянии, он теперь не
. < I'M no грешить. Свобода же не есть		 пыбора между добром и злом,I пособность сохранять дар доброй
hi После грехопадения человек обла-
| I иободой как такой способностью к
гшгпию дара, без, однако же, самого
I пира. Поэтому человек одновре-
н ннн и свободен, и не может не гре-II,	( иасение же — всецело в руке Бо-
!' п Щ1СТСЯ божественной благодатью,
||Щ шичной к собственным заслугам		 (вообще невозможным в гре-11НПМ мире).I о., этическое учение Августина ос-
ц| ищется на антропологии, противопо-•	niiill П. Суть ее в том, что человек	пстся онтологически слабым су-| Iном, младенцем, субстанцией кото-
||| ипляется скорее то ничто, из кото-
||| пи был сотворен, нежели сущность•	I I иш. Божественное здесь утвержда-
'I I' ик бесконечно далекое, трансцен-■	шиое человеку, и, в противополож¬
на II., августинианство можно поэто-
, ц|| роде лить как сосредоточенность на
и' к го трансцендентности трансцен-
iiiiii) имманентного Божества.
Укорененность и П. и учения Авгу-	•		 н основопологающем христиан-•	"I погмате делает их крайними пара-
>i 1ИМИ и христианской философии, а
Hi'iiiT — неустранимыми из христиан-
*|Ц|> сознания противоположностями. Сп и гпязан тот факт, что, несмотря наI	нн пие П., этот спор не раз воспро-	шлея в истории христианской фи-инфии в различных формах. Одно из
| ih иоспроизведений относится к IX в.,к спору между Иоанном Скотом Эриуге-
ной, Гинкмаром Реймским и Рабаном
Мавром, с одной стороны, и Готшаль-
ком, с другой. Последний выдвигал тезисо	наличии в Боге «двойного предопреде¬
ления» — праведников — к добру и бла¬
женству Рая, грешников — ко злу и ог¬
ненной геенне, развивая и доводя до
крайних выводов т. зр. Августина. Эриу-
гена же в своем трактате «О предопреде¬
лении» защищает «простое предопреде¬
ление», утверждая единство Божествен¬
ной воли с Его сущностью, которая
проста и едина. Предопределение проис¬
текает из воли Бога, а потому является
также простым. Учение Эриугены (вос¬
ходящее через Максима Исповедника и
Григория Нисского к Оригену) было осу¬
ждено на двух соборах — в Валенсии и
Лангре как учение, восходящее к П. Учи¬
тывая пантеистический характер главно¬
го произведения Эриугены — «О разде¬
лении природы», становится понятной
его приверженность П. и оригенизму.В XVI в. спор Пелагия и Августина
был отражен в знаменитой полемике
Лютера и Эразма Роттердамского о сво¬
боде воли. Лютер, резко разделивший
Божественное и мирское в своем отрица¬
нии культа, настаивал, следуя Августину,
на «рабстве» воли человека, подвластной
либо Богу, либо дьяволу. Гуманистиче¬
ское же утверждение человеческой сво¬
боды Эразмом в его «Диатрибе о свободе
воли» вызвало заслуженные упреки в П.Т. о., П. и учение Августина действи¬
тельно имеют парадигмальный статус в
христианской этике. Дело в том, что, как
было показано еще у Дионисия Ареопа-
гита, а в новейшее время провозглашено
П. А. Флоренским, догматическое бого¬
словие антиномично по самой своей
природе, поскольку стремится к разум¬
ному постижению принципиально сверх-
разумного, Божественного. В онтологии
это антиномия трансцендентности и им¬
манентности Бога, в этике — утвержде¬
ние свободы воли (Пелагий) или необхо¬
димости благодати (Августин).М. Б. ХомяковПЕРВООСНОВА — представление о
хаотическом, недетерминированном бы¬645
ПЕРВООСНОВАтии чистых абсолютов — идеального
Оно-в-себе и реального Нечто-в-себе.
Это представление присутствует в боль¬
шинстве исторических, религиозных, фи¬
лософских памятниках древности, трак¬
тующих вопросы о происхождении миро¬
здания. Схематически это представление
может быть развернуто следующим обра¬
зом. Раздельное бытие противотождест-
венностей вновь порождает взаимное
притяжение, вызывая процесс слияния
двух абсолютов в сингулярности. Это мо¬
мент бытия, когда в идеальном, в беско¬
нечно малой точке реальное переходит
из Нечто-в-себе в Нечто-в-оно, т. к.
только в сингулярности может возник¬
нуть единство творящего идеального (со¬
держания) и нейтрального реального
(формы).В момент перехода противотождест-
венностей Оно-в-себе и Нечто-в-себе в
сингулярность (в Нечто-в-оно) бытие аб¬
солютов переходит в небытие, которое
вновь отрицается бытием. Абсолюты, по¬
родив дискретный универсум — мате¬
рию, сами обретают дискретность и яв¬
ляются в бытии относительностей. Ина¬
че говоря, в материи абсолюты обретают
дискретность, переходя в состояние от¬
носительности, что дает возможность из
абсолютного покоя обрести форму дви¬
жения, придав абсолютный характер са¬
мому движению, где взаимодействие про¬
тиворечий является качественной сторо¬
ной выражения (движение), а время —
количественной.Слияние противотождественностей
носит характер когерентной интерфе¬
ренции. Единство противотождествен¬
ностей является принципом бытия от¬
носительностей, и наоборот. Первым
противоречием является переход Оно-в-
себе и Нечто-в-себе в Нечто-в-оно, их
единство (пространство) в материи. Вто¬
рым противоречием является взаимодей¬
ствие (движение), т. е. стремление к от¬
чуждению противотождественностей, к
переходу из Нечто-в-оно в Нечто-в-себе
и в Оно-в-себе. Третьим противоречием
является отчуждение противотождествен¬
ностей (время), т. е. переход из Нечто-в-
оно в Нечто-в-себе и Оно-в-себе с вновьвозникающим притяжением иронии"
ждественностей.Переходя в Нечто-в-оно, 		дискретируютея, обретая бытие и
сительности, а сама дискретность, ом
абстрактным результатом проч ит ip*
абсолютов, трансформируется и мин р
ные противоречия относительно! и и
пространство, время, движение. Г ■
татом этих противоречий яшшгим
прерывная дискретность.Одновременная направленно! п -
кретности к бесконечно малому и i
конечно большому говорит об m рнр *ческом строении материи и отпиши	На определенном этапе развитии м..
рии идеальное проявляется в виде i m
го и начинается его бытие в отит ш
ном. В живом начинается бытие ин-
ного в относительном, становясь п и< i
сознанием. С появлением созпшпш и
сивное отчуждение абсолютов и онительностях переходит в стадию им	го отчуждения, т. к. сознание порт -
идеальные реальности. Идеальные р.
ности — это символические ирони
бытия человека. Мир идеальны* р> <
ностей — это отчужденный мирПоскольку бытие человека 		в границах его познания, эти 		зависят от степени отчуждения 11. .
является продуктом синтеза отпоим.ностей — материи и сознания, 	начало единства относительное leli >
явление сознания) совпадает е тем
отчуждения абсолютов. Идеальны' i
альности — это форма бытия монмнтОднако для появления мни		реальностей и развития процееен ни
дения нужна операционная сипемн
ковой является человеческий я и.и •
годаря языку, как окружающий мир
и созидаемый человеком мир шипи,
реальностей непрерывно дискрешр >
ся. С осознания бытия идеальмы ,
альностей начинается целенапришм и"практическая и научная эпоха ш и	информационных технологий. II >|
философии данная эпоха будет ниш
производство понятий как идеал ын ■
альностей. (См. «Абсолют».)В.	М. Жчмнш"646
ПЕРЕНЕСЕНИЕIII	П'НКСЕНИЕ (франц. transfer, от
миН1|1Ы'о — переношу, перемещаю) —
мм используемый французскими-I	пиками (Ж. Лакан), и экви-пн i,ill понятию «перенесения» (нем.
м Финк) и психоанализе Зигмунда>. НинII	сс rii перенесение чувств, опреде-
сптуацией, когда пациент делает■	<П|,сктом своих интенсивных пере¬
мни, перенося на него содержание
ц метенных реакций, возникнове-|иц||)ых в ходе психоаналитической
н и hi пс (>ыло оправдано ни поведени-
шишка, ни сложившимися отно-
нними с анализируемым. Т. о., лич-II,	психоаналитика занимает место■	щ первоначальной направленности
и iii ниниента, а феномен П. оказыва-| мншпным с сущностью болезни,I <и /темой 3. Фрейдом как «невроз
in. опия» (tibertragungsneurose), объе¬
диним под одним названием явле-
ин in юрии, неврозов страха и навязчи-
"I ншпий, которые рассматриваются	поп, приложения психоаналитиче-iiill юршши и возникают всегда, когда■	Miimoi'i) не дает желаемого удовлетво-
мIи сексуальным влечениям.111рицательный момент ситуации П.,		 в процессе психоанализа,I юннотся тем, что П. выступает как
| I аналитическому процессу, по-•	.пн,i-у оно провоцирует состояние, в
|"]Н)М пациент, перенося на врача ин-•	II пиные нежные и враждебные чувства
hi получая желаемой взаимности, ока-
мпн | сильнейшее сопротивление, осно-
мн1 н па материале вытесненных со-|. о I illIий.Интеллектуальное сопротивление яв-		 из характеристик противо-Ц| Iним (gegenbesetzung букв.: «контр-	пение»), основанного на преобра-',|мни шергии нереализованного либи-
нпиго стремления. Сублимированныео	1Ы '(того П., выражающиеся в сим-
ц|,ч, представляют собой психологи-
.. м по противодействие лечению, обу-
цц'нпое происшедшим вытеснением.
I спи пациент мужчина, он берет
и митериал из своего отношения к от¬цу, на место которого ставит врача и та¬
ким способом создает сопротивление из
стремления к личной и интеллектуаль¬
ной самостоятельности, из честолюбия,
которое видело свою первую цель в том,
чтобы подражать отцу или превзойти
его, из нежелания второй раз в жизни
взять на себя бремя благодарности.Если пациент женщина, то для це¬
лей сопротивления используется нежное,
эротически подчеркнутое П., при извест¬
ной силе которого пропадает всякий ин¬
терес к действительной ситуации лече¬
ния, а никогда не прекращающаяся рев¬
ность и горечь, возникающие из-за
неизбежного, хотя и осторожного отказа
в ответном чувстве, содействуют ухудше¬
нию личного отношения к врачу, т. е.
полностью нейтрализуют эффект, произ¬
водимый лечением.Положительный момент ситуации П.
заключается в том, что симптомы, пред¬
ставляющие собой осадки прежних пере¬
живаний, могут быть растворены только
при высоком накале П., будучи переве¬
денными в другие психические продук¬
ты. В этом смысле врач, по выражению
Ференци, играет роль каталитического
фермента при реакции П., притягивая к
себе освобождающиеся аффекты.В «Психологии бессознательного»
К. Г. Юнг, опираясь на собственное по¬
ложение о наличии в бессознательном
двух слоев — личностного и сверхличного
(коллективного), — отмечает, что поня¬
тие П. у Фрейда следует понимать как
некую проекцию бессознательных содер¬
жаний (проекция от лат. projectio букв.:
«выбрасывание вперед»), которая не мо¬
жет быть «сделана», поскольку она воз¬
никает из бессознательных мотиваций;
соответственно, проецируемые содержа¬
ния подразделяются на: 1) поверхностные
(имеющие своей основой личностные
воспоминания, о чем можно узнать из
снов, фантазий и симптомов)', исходя из
них, врач вызывает интерес в качестве
любовника или лица, бывшего значимым
в «пубертратный» период развития лич¬
ности (возраст полового созревания), и2)	глубинные, выражающие мифологиче¬
ский мотив и относящиеся к тому виду647
ПЕРСОНАЛИЗМпроекции, при котором отсутствуют лич¬
ные базисные воспоминания, а источни¬
ком проецируемого выступает базис кол¬
лективного бессознательного, заключаю¬
щий в себе «изначальные образы», т. е.
наиболее древние всеобщие формы,
унаследованные возможности человече¬
ского восприятия (обозначенные Юнгом
как архетипы). Архетипы являются тем
объектом, который избирает «свободная
энергия» либидо, следующая своему ес¬
тественному уклону (т. е. бессознатель¬
ной склонности). Трансформация (от лат.
transformatio — превращение) архетипов
(первоначальных образов) происходит в
символах либидо. Врач при этом наделя¬
ется жуткими свойствами, выступая в
качестве колдуна, или демонического
преступника, или как олицетворение со¬
ответствующего блага, например, Спаси¬
теля. В дальнейшем оказывается, что по¬
добные божественные атрибуты выходят
за пределы христианского мировоззрения и
принимают языческие очертания.Следующим положительным аспек¬
том П. является то обстоятельство, что
лишь таким образом больной снова пе¬
реживает, но уже в своем отношении к
врачу, ту часть чувственной жизни, кото¬
рую не может более вспомнить (т. е. пси¬
хические проявления, относящиеся к ин¬
фантильным желаниям), и только благо¬
даря переживанию в П. он убеждается в
существовании и могуществе этих сексу¬
альных сил.Если П. происходит и оно прини¬
мается, то тем самым найдена некото¬
рая естественная форма, которая заменя¬
ет собой прежнюю и делает возможным
относительно бесконфликтное протекание
энергетического процесса. Если же врач
не понимает феномен П. или понимает
его неправильно, то возникает т. н.
«встречное перенесение» (gegenobertra-
gung), появляющееся у психоаналитика
благодаря влиянию пациента на его бес¬
сознательные чувства; поэтому ко всяко¬
му практикующему психоаналитический
метод предъявляется обязательное требо¬
вание своевременного распознавания и
устранения этого встречного П.В своих общих чертах склонность кП. есть не что иное, как «внуиии '(франц. suggestibilite — спосоОи	внушению), отмечаемая БершеНм.тем отличием, что ее не создаст 	анализ, поскольку П. при всех чпмми
ских отношениях наступает спмпщ"
вольно, а психоаналитическим |м'
всего лишь открывает его сопшшмовладевает им, чтобы направим. 	ческие процессы к желательно!! и
поэтому психоанализ представлжч ■
успешного заместителя неудавшс.'ч,
теснения. Дальнейшая судьба опии
денных методами психоанализа tin м .
тельных желаний определяется нм i
вытеснение заменяется осуждением
же влечения, вскрытые в процссп' н> •
аналитической работы, направлинм.
совершенно иные цели (сублимации <А.	В. Сеииен	ПЕРСОНАЛИЗМ - 1) философ'позиция, полагающая личность 		стное существование основным н|" •
том философии и главной проблемен
тории и культуры; 2) религиозно .| •
софское течение XX в. (главным iич
в России, Франции, США), выпунш.
за синтез религиозных, культурны и
циально-политических концепции мм
новании принципиального зшгк пн
мореализации личности в соиргммн
мире. Как социально-политичен и.
ние П. связан с леволиберальиым"
гами в «христианском социализме >новные мотивы П. как особоП и	разрабатываются в философском i
ре начиная с периода христиане иш iнемаловажное значение имеют л	концепции личности, выдвш	Платоном, Сократом, Эпикуром, м.,
латониками). Теоретические моип"
присутствуют в основных течении
стианской мистической философии
специфическая гносеологичеекмч
новка мистицизма на личное пс|» >
ние взаимосвязи человека и мне
целого, на обнаружение ее в глуПи,.структурах индивидуального 	носит персоналистическую ориет
К тому же мистическая традиции и
ствляет теоретически мировоззреии648
ПЕРСОНАЛИЗМшин соравности макро- и микрокос-
м (Мпйстер Экхарт, Я. Беме, Пара-
м , II к. Бруно). Особое значение для
щропания специфических средств•	I ним П. имеют философские уче-
I Монтеня, Б. Паскаля, С. Кьерке-
1тт1> (философия как теоретическая
in (фактически уступает место фи-«|н I новацию как интимно-экзистен-
п пому переживанию, эмоционально
ши нной рефлексии проблематично-	тминной судьбы (Паскаль, Кьер-|Н пни же афористическому оценива-
•• ||нп1оеофских проблем через соб-
"iii.ii мировоззренческие ориентиры,
и 1.|лок к системной, идеологизиро-
м**Ц объективности (Монтень).I и самостоятельное философско-
шческое течение П. возникает в
пн SIX в. в США (Б. П. Боун, Э.
himi’ii) и в первой четверти XX в. в
ни (II. А. Бердяев, J1. Шестов, Н. О.
Mill) и во Франции (Э. Мунье, Ж.
шн, отчасти М. Мерло-Понти и Г.' ми), став одним из направлений	'И и преодоления классической	in европейской философии. Оп-н и иное воздействие на формирование■	н и шли марксизм, экзистенциализм,
4'iMiriM (особенно на французский
pi нигиозно-мистическая философия
им гмости на русских персоналистов).I	м'ирстических положений П. перво-		 значение имеет утверждение	to характера индивидуального бы-н по подлинности. С этой т. зр.,•	1 рпо-социальная ситуация XX в.
пишется ситуацией разорванности,•	Шоты человеческого, его подчинен-III	иисшним по отношению к лично-
фнкторам: религии, науке, морали,
	иной социальности, дегуманизи-	ному производству и потреблению.	ом счете системная совокуп-п них факторов есть буржуазная ци-
1" шипи, порожденная потребностью в
hi hi шции и организации взаимоотно-
ннП отдельных личностей. Становясь		 силой социального целого, ци-	пши оказывается антиподом лич-|| I пк носителя свободы и творчест-
Ироисходит разрыв личностного исоциального, который является манифе¬
стацией более глубокого метафизическо¬
го конфликта человеческого и космиче¬
ского (для П. как теистического течения
характерно определенное наделение кос¬
мического целого божественными харак¬
теристиками).Подавляемое цивилизацией лично¬
стное начало осмысляется в триединстве
первичных начал человека: самореализа¬
ции во внешнем мире; сконцентрирован¬
ности на собственном духовном опыте,
нераздельно связанном с культурным
опытом человечества; творческой транс-
ценденции, устанавливающей взаимо¬
связь человека с высшими ценностями
божественного происхождения (истина,
свобода, благо, красота). Последняя, бу¬
дучи единственным реальным путем ак¬
туализации иных интенций личности, не
находит себе адекватного выражения в
современной культуре: рационализиро¬
ванная и социально «заземленная» куль¬
тура не предоставляет возможности це¬
лостного осмысления проблем мира как
проблем личности. Следовательно, не¬
обходим синтез различных культурных
оснований, в центре которого находи¬
лись бы не самодовлеющие проблемы
цивилизации, а сама личность как сре¬
доточие мировых процессов. Этот син¬
тез должен быть, с одной стороны, ор¬
ганичным для европейской культуры, а
с другой, иметь прямое отношение к це¬
лостности, полноте и потенциальной
неисчерпаемости опыта всечеловеческо¬
го. Т. о., персоналистский проект обре¬
тает черты религиозно-философского
синтеза, в котором научность, рацио¬
нальность есть только элемент; нравст-
венно-смысловое значение достигается
на путях религиозной интуиции, пони¬
маемой как реализация трансцендирую-
щих интенций человеческого существа.
Социальная активность данного синтеза
осуществляется в либеральном проекте
христианского социализма и диалога ве¬
рующих и неверующих (хотя следует от¬
метить, что американский П. тяготел к
своего рода социальному конформизму,
смыкаясь в этом смысле с прагматиче¬
ской школой; русские персоналисты,649
письмоБердяев и Шестов, были склонны к
«творческому анархизму», признавая в
целом позитивность «христианизации»
светской политики). В последующий пе¬
риод во французском П. (наиболее влия¬
тельном) возобладал акцент на социаль¬
ный реформизм, ориентированный на гу¬
манизацию общественно-экономических
отношений. Характерной чертой П. как
школы является определенная несистем-
ность философских построений (систем¬
но-прагматические параметры устанавли¬
ваются лишь в пределах социальных и
политических программ), являющаяся
выражением убежденности в глубинной
иррациональности существования лич¬
ности. Наиболее последовательной сис¬
темой в П. может быть признана мона¬
дологическая метафизика и гносеология
интуитивизма Лосского (см. «ИНТУИ¬
ТИВИЗМ»),Е. В. ГутовПИСЬМО — знаковая система вза¬
имной коммуникации людей. Хотя исто¬
рически фундаментальные труды в теоре¬
тическом языкознании основывались
прежде всего на изучении письменных
текстов, поскольку именно последние
считались единственной и адекватной
манифестацией языка, П. не выделялось
в особый объект научных исследований
и не рассматривалось в его отношении к
звуковому языку. Традиционно П. при¬
равнивалось к искусственному и внешне¬
му средству, воспроизводящему «особен¬
ности речи прошлых поколений». Только
начиная с последней четверти XIX в. в
лингвистике проблема П., а также про¬
блема отношения П. к языку были по¬
ставлены в качестве полноправных объек¬
тов научного исследования. В настоящее
время выделение П. и соответствующей
теории П. как самостоятельной научной
дисциплины не вызывает сомнений, хотя
многие фундаментальные вопросы этой
дисциплины получают в литературе раз¬
ное освещение и неоднозначное реше¬
ние. Все эти вопросы оказываются свя¬
занными: 1) с решением вопроса о стату¬
се лингвистики и, соответственно, языка
в его соотношении с наукой о П. в смыс¬ле историческом, функционал!,нимщетеоретическом (метафизичен к	решением вопроса об отношении
звуковому языку; 3) с решением и> ■о	семиотических функциях и хнр'П i
стиках П.В соответствии с традишм
трактовкой, система П. в споем in
ческом становлении проходит i ним
пиктографии к идеографическому И
лее — к словесному (логогрифм'м > ■
затем — к словесно-слоговому, ш и
к слоговому (силлабическому) н mi
к буквенному (алфавитному) II 11
в действительности в чистом шнн ",
денные стадии не представлены, и
ция не обязательно может пришит
алфавитному П., она может шипи ,
роваться на словесно-слогомоН Ими
говой стадии. Во всех видах him г-н,
сти имеются системы знаком ||н>|-
каждая из которых соответстиуп >
определенной единице речи: енот
деленного звучания в словесном II
следовательности значащих шуми,
обязательно слогу) в силлабичо! м, •
чащему звуку (фонеме) — в плфмнн
П. В зависимости от того, что иш
объектом графического знаки м i i
строю языка относятся эти грш|и мм
деляют типологию П. В одном ,
графема относится к семмтгм
строю языка, в другом — фоно'пги
В первом случае графемами чи i
пиктографии, идеографии или н,ч
фии; во втором случае графемы
ставляют фонемы или ешими
Пиктография — рисуночное II •••
жение содержания сообщения и мм *
сунка. Характерной особенное т>тографии является отрыв 		предмета и перенос на различны,
риалы П. Идеографическое II Н|"лено графемами, символииф\	элементы содержания. Как и иш ,
фия, идеографическое П. ориеипч
на передачу лишь общего емьм нн
щения, но не его точного зиучнип •
гографическое П. развивается м
ценную систему лишь в рсзулыии
пления за знаками фонетическом' и
независимого от значения дашмчи650
письмоh i )тот процесс руководствуется
		 принципом, согласно которо-■	и и ii ii и слов, которые трудно нари-шмиутся знаками для других
н и пшчными или близкими им по
-■•пип и легко изображаемыми. Раз-
Mi I ну логографическим и идео-*	* him П. заключается в том, что
щи II. не передает общий смысл
		 о, а фиксирует сказанное no¬
li принципе, при строго выдер-
ннм погографическом П. требуется
■им м письменных знаков, сколько
и * пои. В силлабическом П. графе-
I" Iшют отдельные последователь-
.. туков языка, чаще всего слоги.■	шипение о слоге прежде всего вы-
	истей в языках с регулярным сле-■	м|п м согласных и гласных, а также в*	и которых имеется большое ко¬
ню односложных слов, примени-
. I ичсстве знаков для слогов. Алфа-II	передает звуковой облик слов
'ними единицами — фонемами. Зна-
нфшшта — буквы — обозначают зву-■	| I мииицы — фонемы, репрезенти-
(И1 туками. Буквы — это знаки, с
шью которых обозначаются едини-I II п фонемы. Самостоятельного■	ими (>уква не имеет. Ее значение —
mi фонема, которую она изображает,
•мтстственно, знание букв какой-
Н1и пифшштной системы П. позволяет
Hiinrii и воспроизвести в звуковой
. нюбой текст, даже если значения
« I оставляющих этот текст, неизвест-
Иыполсние П. как семиотическойii.i	предполагает выделение специ-
. mix характеристик и семиотиче-■	* функций П. в сравнении с устным■	и) и другими нелингвистическими
!||||,ными средствами. Традиционно	шческое определение П. выделяет	тоскую, графическую и лин-шчсскую характеристику П. Одной
чипнгрных особенностей П. является
многомерность. В отличие от речи,I	н |>нзующейся вокально-аудиторным■	том передачи, П. предполагает ви-
-t.iii.ilt контакт. В то время как речь
и и'ризуется опосредованностью пе¬
ст сообщения, П. предполагаеттолько непосредственное восприятие. А
последнее предполагает большую степень
специализации, П. и чтение требуют
больших энергетических усилий и техни¬
ческих способностей по сравнению с го¬
ворением и слушанием. Как результат
указанных различий, П. характеризуется
способностью постоянного воспроизве¬
дения и хранения информации. Основ¬
ная функция, которую выполняет П., так
же как и речь, является коммуникатив¬
ной. Но в дополнение к функции комму-
ницирования вербальных сообщений, П.
выполняет также магическую и поэтиче¬
скую функции. Магическая функция
букв чаще всего встречается в использо¬
вании П. в Древнем Египте и у герман¬
ских народов.Египетские иероглифы этимологиче¬
ски означают священные символы, бук¬
вы германского алфавита также пред¬
ставляют более чем знаки фонем. Для
дешифровки письменных текстов в сред¬
невековой каббале использовались маги¬
ческие коды: экзегетическим кодам при¬
писывались эзотерические значения. По¬
этическая функция П. предполагает как
акустическое измерение, так и визуаль¬
ное в каллиграфии и в графическом
оформлении печатных букв.В исследовании П. как системы на¬
блюдается расхождение по вопросу об
автономности П. До сих пор считалось,
что П. структурно вторично или гетеро-
номно по отношению к речи. Начиная с
последней четверти XIX в. лингвисты в
различных направлениях исследуют П.
как автономное образование. Связую¬
щим элементом в этом широком наборе
различных направлений стало выделение
научной дисциплины, изучающей систе¬
му П. — графемики. Большинство бри¬
танских лингвистов предпочитают гра¬
фологию. Последняя предполагает изуче¬
ние П. как автономной семиотической
системы, системы sui generis безотноси¬
тельно к речи. В то время как автоном¬
ная перспектива П. мотивируется с т. зр.
синхронической и структурной, гетеро¬
номное представление о П. мотивируется
эволюционными соображениями. Разли¬
чие между автономными и гетерономны-651
плоскостьми представлениями о графемике прояв¬
ляется и в различии процедур выявления
графем как единиц П. Следует заметить,
что П. и речь выполняют различные, но
все же дополнительные социокультурные
функции.Философия и теории культуры ис¬
следовали П. в аспекте различий между
оральными и визуальными способами
коммуникации. В культурной истории П.
выделяют три этапа: изобретение П.; изо¬
бретение печати и развитие П. как мас¬
сового средства; смещение П. новыми
аудиовизуальными средствами сообще¬
ния. История философии от Платона до
Деррида демонстрирует изменение взгля¬
дов на трактовку П. в сравнении с ре¬
чью. В «Федре» Сократ цитирует египет¬
ского царя Тамуса, который следующим
образом критикует изобретение букв: «В
души научившихся им они вселят забыв¬
чивость, так как будет лишена упражне¬
ния память: припоминать станут извне,
доверяясь письму, по посторонним зна¬
кам, а не изнутри, сами собой. Стало
быть, ты нашел средство не для памяти,
а для припоминания. Ты даешь ученикам
мнимую, а не истинную мудрость». Па¬
радигматической для метафизической
традиции, которую Деррида называет
фоноцентризмом, является оппозиция
между речью, и П. Деррида отвергает и
графоцентрическую традицию в форме
догматической веры в письменные источ¬
ники, традицию, ассоциируемую со схо¬
ластами. Деррида вводит грамматологию
как постструктуралистскую науку о П.
Именно возможность П. гарантирует аб¬
солютную идеальную объективность, ис-
торизацию и традиционализацию смыс¬
ла. Без такой пространственно-временной
записи объективация соответствовала бы
интенции говорящего субъекта. Напри¬
мер, «протогеометр», создавая идеальный
геометрический объект, должен учиты¬
вать предел, полагаемый речью для
транспортировки смысла этого идеально¬
го объекта. При этом он необходимо об¬
ращается к П. Именно через П. мы спо¬
собны всегда воспроизводить, повторять
первоначальный смысл, т. е. акт чистой
мысли, который создавал этот идеальныйсмысл. Освобождение идеальною
ла, неограниченная возможное п. > >
вторения, воспроизведения, гпринт
щая его понимаемость в отсум ниш
лирических субъектов, обеспечим,
именно возможностью П.Осознание конституируют)н
П. относительно идеальности, ipim
дентальности, смысла не прении•<
однако, реабилитации П. Декот
оппозиции «речь и П.» нацелсип ми
новление закона, объясняющею, н-
и как то, что предположительно им
ся идеальным, всегда подрывши и ■
противоположностью и почему и ■
ное не может быть помыслемо Oi 1
шения к П. П. представляет соПон <
чем графемический вариант фот
с кого языка. Утверждение прим.о
перед речью позволяет отказнты и -
нятия трансцендентального, от юн
метки, которая полагает грань мг i 1
тическим и онтологическим. Иннэто различие есть результат 		личения, смены чего-то его иным 1 и
«след-сЖегапсе-архиписьмо» пи m
условие возможности самой литии .
как науки о языке. Но как услоши
можности архиписьмо не можо1 > ч >
объектом науки, иначе редуциронни
себя к форме присутствия.X, А.уьПЛОСКОСТЬ — одно И1 I	современной философии, сшит
вующее о происходящем в ной уим
интереса к топологическим cipvi >бытия, которое проявляется н pi	нии употребления в философии итий, характеризующих тополш	аспекты мира.Традиционно П. соотносим и
биной или высотой, соотнося Ilipill
таль с вертикалью. По всей ними .и-
вертикаль в классической филоеофм,
нимает одно из центральных моп i >
щественный принцип понимании им,
построения его моделей. Одпнко im
ная оценка встречает критику ео > .ны ряда философов, которые ук и	на то, что ряд оппозиций и струи и и
рут свое начало в определенном и	652
ПОВСЕДНЕВНОСТЬ■	мифичности, связанной с прин-
| mi ргикали.I' фииософии Хайдеггера существен-
■I и н.ишется понятие глубины, но■	iivfltuui не является единственным
ищшом, осуществляющим строение
| iiiii.i раскалывания производят
HiiiiiiKi раскрытие глубины, но они
inn сталкиваются с затворяющей
п Подобное столкновение приводит
| ,|1М11(1иию пространства мира, фор-
, и,ниио той поверхности, которая яв-
и кик единственным действитель-
, мостом мира, так и местом для
м, ||||н‘й работы сил раскалывания. Т.
nitлсггеровской философии суще-
ihiII оказывается не сама по себе	, н соотносимость, отношениеним и поверхности.I III Деррида, как и для Хайдеггера,	тем существенным соотношение' шурины. Ряд работ Деррида посвя-
н мсмонстрации ограниченности са-
	позиции П. и глубины. Деррида	I		 указывает, но и обнаруживает,ц■, рнботах соскальзывание П. в глу-и иыиссение глубины на отмель П.
ишишчность дерридианского поня-
||, пип,! фиксирует эту возможность
|,|'1иипиия глубины и поверхности,
место поверхности и глубины у	in оказываются соотнесенными сi i других существенных мест и идей
философии, в частности с темами
щ шипя истины, истории, места жен-	, судьбы Европы и т. д. Деррида, н Iсн деконструировать некоторые
|||-,ичсские оппозиции, лежащие в		 фонологоцентризма; в работеin деконструирования и происходит
,тис границ между П. и глубиной и
постигается принципиальное равно-		 направлений и связей.Полез, как и Деррида, выступает за
нронсржение всяких иерархических		 но способ, каким оно осуще-л in, |си, иной. У Делеза иерархическое,
п мшс отношение всегда оценивается	цельно, как противостоящее мно->ниу, другими словами, оно всегда сг,щи. Этот минус проявляется в те-II	/, что означает, что из любого из¬мерения должно быть произведено ис¬
ключение дополнительного измерения,
другими словами, того измерения, кото¬
рое является иерархическим, измерени¬
ем, производимым идеологией и приво¬
дящим к возникновению стазисного ме¬
таязыка. Такое измерение должно быть
«вычтено», оно должно быть поставлено
в один ряд с другими измерениями и яв¬
лениями. Можно сказать другими слова¬
ми, что оно должно стать на ту же П.,
что и другие измерения или события. Т.о., П. по Делезу, — это пространство, об¬
разованное принципиально равноправ¬
ными событиями. П. или поверхность —
это место, где располагаются События,
которые существуют как активное дейст¬
вие происходящего события. События,
по. мнению Делеза, существуют сами по
себе, и они не имеют своего внешнего
измерения. В целом Событие может быть
представлено как точка. Следовательно
П. — это пространство, совсем лишен¬
ное глубины и высоты, пространство, не
имеющее никакого измерения, кроме из¬
мерения События как такового, которое
как чистый поверхностный эффект мо¬
жет только совпадать с П. и в этом отно¬
шении плоскость Делеза подобна геомет¬
рической П., не имеющей никакой глу¬
бины.Д. В. КотелевскийПОВСЕДНЕВНОСТЬ (нем. Alltag-
lichkeit) — термин социальной феноме¬
нологии А. Шюца и его последователей,
введенный для обозначения одной из ос¬
новных тем, разрабатываемых социаль¬
ной феноменологией; обращение к П.
предполагает описание интерсубъектив¬
ной реальности, значимой для людей
своим качеством цельного мира и субъ¬
ективно интерпретируемой ими. Тради¬
ция тематизации П. восходит к феноме¬
нологии Э. Гуссерля, интерес которого к
П. простирался от противопоставления
естественной установки — феноменоло¬
гической — до создания программы ис¬
следования «жизненного мира», выдвигая
которую, Гуссерль полагал, что отказ от
научного подхода к исследованию «жиз¬
ненного мира» в пользу феноменологи¬653
ПОВСБДНЕВНОСТЬческого позволит, в частности, описать
«интерсубъективно-трансцендентальную
социальность».Используя некоторые идеи прагма¬
тизма и символического интеракциониз-
ма, А. Шюц развил программу Гуссерля в
социологическую теорию, обоснованную
описанием П. мышления. Прототипом
социального взаимодействия в П. жизни
является ситуация «лицом к лицу», в ко¬
торой я конституирую другого как кон¬
ституирующего меня самого в тот же са¬
мый момент. Это теоретически невозмож¬
ное восприятие опыта другого сознания
достижимо в П. фактически, поскольку
диалект П. — язык «имен, вещей и собы¬
тий» — позволяет достичь слияния пер¬
спектив или совпадения систем реле¬
вантностей. Хотя «здесь» моего тела от¬
личается от «там» тела другого, а живое
настоящее моего и его «сейчас» совпада¬
ют не вполне, система релевантностей,
преобладающая в лингвистической «мы-
группе», позволяет произвести типизацию
и обобщение, необходимые для того, что¬
бы рассматривать т. зр. обоих партнеров
как взаимозаменимые. Такая пространст¬
венно-временная общность достижима
оттого, что П. как реальность равно дос¬
тупна обоим партнерам и содержит рав¬
но интересные (релевантные) для них
объекты. Следуя Гуссерлю, Шюц отмеча¬
ет, что для П. характерны идеализации
«и так дальше» и «я могу это снова»,
предполагающие бесконечную повторяе¬
мость как объектов, так и направленных
на них действий субъекта. Процесс обо¬
значения (сигнификация) позволяет объ¬
ективировать системы типизаций живого
настоящего ситуации «лицом к лицу»,
что сопровождается переносом внимания
с типики личности на типику действий,
приводит к возрастанию анонимности П.
ситуаций, системы типизации которых
остаются, однако, элементами П. жизни.
Как в ситуации «лицом к лицу», так и в
гораздо более распространенных ано¬
нимных ситуациях П. между мной и дру¬
гим происходит обмен экспрессивностя¬
ми, предполагающий отсутствие само-
рефлексии, когда «я» воспринимается
лишь косвенно, в «зеркале» другого.П. разделена на сектора, но границымежду ними условны до тех пор, и> ■
прерывается привычный порядок 11ход за пределы интерсубъектиш	П. приводит в «конечные cmi.h 'сферы» (У. Джеймс), обычным 		которых в социальной фенометм
становится реальность сновидений
мнению А. Шюца, «конечные cmi.h i ■
сферы» отличаются друг от друш и
принятым в них стилем позишшн
когнитивным стилем. Эти сферы him-
ляются:1)	специфической напряжении
сознания (бодрствующее, нап|им ■
внимание к жизни, отличающее 11
зволяет говорить о П. как о реши и
par excellence, как о самоочсмидмпН и
преодолимой фактичности);2)	особенным эпохе (в отними
феноменологической редукции. н|>
латающей воздержание от веянии и > <ния о существовании мира, II. н|»	гая воздержание от всяких 		существовании мира);3)	преобладающей формой 		сти (в П. преобладает трудовая 		ность);4)	специфической формой ши¬
ной вовлеченности (в П., при он \ нсаморефлексии, «я» — всегда 		нефрагментированное);5)	особенной формой сопншпи
(мир П. — интерсубъективно е i|n i - .
рованный, т. е. типизированный мп|6)	своеобразием переживании иГ
ни (время П. — это стандартно! miпонимаемое как пересечение 		ского времени, временных ники	роды и внутреннего времени).Сопоставление П. и «конечны
еловых сфер» (одной из который ися наука) позволило ученикам lit	Бергеру и Т. Лукману осуществим. н|<
феноменологической социоло! ниния, выдвинутый М. Шелером, 		рев процесс создания социальны', и
как продолжение процесса кож ч>
вания социальной реальности, ннчн.
щегося с социальных взаимодеМ* мм,
повседневных ситуациях. П. ш и
противостоит «конечным cmi.h .
сферам», но и обосновывает их. Пи
нечные смысловые сферы» евмшнн654
ПОЗИТИВИЗМ■	ими «оповседневнивания» (М. Ве-
и1 и преодоления П., и поскольку в П.■	Н1Н1ШЮТСЯ элементы разных смысло-
| фср, ее позволительно рассматри-
м|к «плавильный тигль рациональ-
.« И1» (В. Вальденфельс).Описание структур П. мышления
. нимоиологами производилось на фоне
mi in интереса к П., проявляющегося в
и читаниях «философов обыденного
ми и- (JI. Витгенштейн, Дж. J1. Остин и■	последователи), «школы “Анналов”». и Этот интерес к П. объясняется
( 'но исследование ее способствует
.'Ппмению разрыва между «высокой»
ччн'П и социальных и гуманитарных
I hi и обыденным знанием о мире,I и ШШ1ЯЯ теорию социальных структур
прию индивидуального сознания как
ник и* целое.С.	А. НикитинПОЗИТИВИЗМ (от лат. positivus —
•'(ижптсльный) — течение в западной
м'ни'офии XIX — XX вв., теснее прочих
'iniMiioe с культом науки, широко рас-
(•'» грименным в Западной Европе в эти
и I тлетия. Основателем П. считаетсяI	in it, выдвинувший знаменитую тео-		 ступеней развития человеческо-. иvkii, согласно которой человеческое
нмпис в своем развитии проходит три
инни: 1) теологическую, характеризую-
|и| и переходом от фетишизма через
цинизм к монотеизму, уважением бо-•	. Iнемного права королей и милитариз-I,	.') метафизическую, отличительны-
.' особенностями которой являются
пшики старого режима и переход к но¬
ну порядку; 3) позитивную, в рамках
норой осуществляется переход к точ-•	.му, применимому и органичному зна-		 обеспечивающему индустриализа-"" и мир, общественный порядок и
, ■пресс. Начало XIX в. Конт считал пе-
щ'Чом перехода от второй стадии кн.ей, а все неурядицы, характерные
' ‘Франции того времени, объяснял		 всех трех состояний челове-' I ого духа. Конт стремился произвести
миграцию знания на основании рас-
1"н гранения законов физики в областидругих наук, в т. ч. даже и социологии
(социальной физики), родоначальником
которой он был. Теория науки Конта бы¬
ла тесно связана с его теорией трех ста¬
дий развития человеческого духа, кото¬
рая, в свою очередь, представляла собой
истолкование учения А. де Сен-Симона
и была призвана объяснить политиче¬
скую жизнь Франции первой половиныXIX	в. Основоположники английского П.
Дж. Ст. Милль и Г. Спенсер исходили из
иной ситуации. Так, Милль критиковал
классификацию наук Конта за редукцио¬
низм, но при всех отличиях английского
П., воспитанного утилитаризмом И.
Бентама и английской классической по¬
литэкономией, он отличался той же не¬
рассуждающей верой во всемогущество
науки и одной из важнейших задач сво¬
их считал интеграцию научного знания.
Т. н. «второй позитивизм», или эмпири¬
окритицизм, был создан австрийским
физиком Э. Махом и швейцарским пси¬
хологом Р. Авенариусом. Проблема инте¬
грации научного знания рассматривалась
в рамках «второго позитивизма» как про¬
блема интеграции психологических и
физических наук, и ее решение надея¬
лись отыскать, разрабатывая философию
чистого опыта. В отличие от П. первой
половины XIX в., «второй позитивизм»
практически не уделял внимания теории
развития и был ориентирован, в первую
очередь, на естественные науки. Развити¬
ем и продолжением «второго позитивиз¬
ма» стала деятельность Венского кружка
и некоторых других представителей ана¬
литической философии (А. Дж. Айер,
«ранний» JI. Витгенштейн и др.) в 20 —
30-е годы XX в.; иногда этих авторов
объединяют названием «неопозитивизм»,
или «третья форма позитивизма».В теории общества для П. характер¬
но рассмотрение условий, в которых дей¬
ствуют люди, как некоей данности, как
квазиприродной обстановки, объектив¬
ной среды, задающей возможности со¬
циализации и самореализации индивидов.
Социальная система в такой трактовке
оказывается совокупностью функций, оп¬
ределяющих характер и содержание че¬
ловеческих взаимодействий. Социаль¬655
ПОЗНАНИЕность для П. — это прежде всего струк¬
тура связей, в которую человеческие ин¬
дивиды «включаются», которой они вы¬
нуждены подчиниться. Такая трактовка
социальности, описывающая ее как от¬
чужденную от человеческих принципов
форму, характерна не только для П. в
чистом виде, но и для ряда других на¬
правлений — догматического марксизма,
экзистенциализма, неофрейдизма. Хотя
они по-разному оценивают состояние
отчужденности социальных связей от ин¬
дивидов, они по сути дела позитивист¬
ски, т. е. отказываясь от исследования
взаимосвязи социальности и индивидов
и их бытия, описывают эту ситуацию.П. с 60 — 70 гг. сменяется пост¬
позитивизмом, исследующим влияние
философии, искусства, политики и т. п.
вненаучных факторов на развитие науч¬
ных теорий.С.	А. НикитинПОЗНАНИЕ — процесс получения и
обновления знаний, деятельность людей
по созданию понятий, схем, образов,
концепций, обеспечивающих воспроиз¬
водство и изменение их бытия, их ориен¬
тации в окружающем мире.П. развертывается в совместной и
индивидуальной деятельности людей,
«опирается» на различные исторические
и культурные формы, осуществляется в
разных сочетаниях живого и накоплен¬
ного опыта. Закрепляясь в этом опыте в
виде более или менее согласуемых между
собою компонентов, оно выступает в ка¬
честве знания. В этом плане различие П.
и знания есть различие процесса и резуль¬
тата. Иными словами, П. — это дина¬
мическая характеристика духовно-теоре¬
тического освоения человеком условий
его бытия, а знание — характеристика,
фиксирующая результаты этого освое¬
ния, готовые к использованию, «упот¬
реблению», распространению. Если в ис¬
торическом «измерении» различие П. и
знания не представляется принципиаль¬
но значимым, поскольку постоянно пре¬
одолевается самой историей людей, то в
конкретных ситуациях, предполагающих
сочетания разных форм опыта, оно ока¬зывается практически и теорем и
весьма важным и требует сменимщ <
фиксации. Индивидуальный челом <
ваивая структуры социального мн|и
стает в нем П. именно в форме Ни*
и его собственная познаватслышн <•
тельность реализуется за счет рнПпм-
этой формой, в ходе испольиошиш 1
преобразования ее элементов. 1ш \
«оживляют» знаниевые схемы, нп» и
их в режим взаимодействия с реши щ
проблемами и, так или иначе, hoi ир'
водят и перерабатывают их, «шпмр н
ют» в процесс П. Знание, т. о., пк ими
присутствует в жизни людей кик п.---
П., раскрывается и реализуется и ишсте П. Однако возможны такие -	ты», когда П. рассматриваете и ■ •
призму функционирующего ишнни
пополнение и подпитка постим
Формирование индивидуальною II
жет трактоваться как приспособит и*
ловека к существующим формам шин
подкрепляющее и консервируют. >
При такой трактовке динамики II
зывается историческим движешь <
ниевых структур, категорий, кошт и
символов, транслируемым людьми ■"коления к поколению, поглощшш	живой опыт и обогащающимсн м
него. Т. о., рассмотрение димамши и
т. зр., фиксирующей его резулмат м
систематическую форму, можп и
дать представление о П. как о им и
надчеловеческом, надличностномекте, осуществляющем познана	деятельность с помощью людей. И"учета потраченных ими сил и еп	стей. Подобное воззрение на II И"
доминирует в традиционных тина* .■>
ства. В «классической» науке н фи
фи и также имели место аншними
взгляды. Развитие П. в значитешшнп
ре толковалось как пополнение . -ки» знания новыми теориями и 		циями, выстраиваемыми в соопн и
с общезначимыми стандартами и им
ми. Сами стандарты и нормы, пчц» >
познавательные установки и opm in
считались незыблемыми и пе шим и
ми от работы и творчества индиинп,
ных познающих субъектов. В ’мим656
ПОЗНАНИЕI -t нттической» науки и философии
чншльных и культурных институ-
|' Mtipi.ic задавали некие общезначи-II	н ном смысле объективные стан-•	нни человеческих взаимодействий,
•41 шпия различных модификаций
п ского опыта. Но в этом была и
инк и,, поскольку именно оторван-
| шидартов от живого и конкретно-
'ним'чсского опыта делала их невос-■	1ЧНПЫМИ к тем трансформациям
"-тигельных структур и установок,i	i п начались в науке и философии в
инм' XIX в.I' шнхическая» картина эволюции
но видимости ясная и стройная —■	■mu I. внутренне противоречивой. В
и 1||).ч(> совмещались идея общезначи-
ншния, его стандартов и критериев,•	I обновления знания, создания но-
|| годов и средств его получения.шание, необходимое обществу
in « производства и развития егоI	I vp, как правило, плохо согласовы-
|| I, г массивом апробированного нау-
	па, оказывалось под подозрени¬
ями «классической» картины П.■	■ и ми творчества, познавательного
11'11' I на в частности, так и осталась
, |||пч11имой. Творческая деятельность•	И, создающая новые понятия, обра-
|| концепции, в большинстве случаев	ризовалась как поле действия ир-ииншльных, мистических, неконтро-■	mi.ix сил, т. е. оказывалась за гра-
' мсИсгвия познавательных норм ичмщртов. «Классические» теории П.
н не смогли связать познавательную•	ммиость индивидуального субъекта
мы к гов) и эволюцию обезличенного,минированного П. с присущими
| юреотипами и средствами связи.I	о., в эволюции своей оказывалось
и ионным как бы на два потока: пер-
| н котором протекает живое П. дей-
-нинпих людей, и второй, в котором	гея деиндивидуализированное зна-иостепенно перерастающее за счет
	формации усилий отдельных субъ-•	м| и бессубъектные или интерсубъек-ii.li- (|юрмы. Конечно, эта двойствен-
п. представления П. постоянно про¬воцировала его описания как внечелове-
ческой или надчеловеческой силы, в
пределе — особого субъекта, разверты¬
вающего историю П.Однако в середине XIX столетия
«классическая» картина П. столкнулась с
рядом проблем, обусловленных развити¬
ем практики и науки, показавших ее сла¬
бости и ограниченность. Необходимо
было приблизить формы познавательной
деятельности к конкретным сферам че¬
ловеческих взаимодействий, поставить
их в связь с определенными задачами и
возможностями людей: возникало все
больше нестандартных практических и
исследовательских ситуаций, поле П. на
глазах расширилось за счет природных и
социальных объектов, не поддающихся
стандартным теоретико-познавательным
характеристикам: физика столкнулась с
задачами, выходящими за рамки класси¬
ческих представлений, социальные науки
встали перед необходимостью описания
ненаблюдаемых социальных качеств и
человеческих взаимосвязей, классическая
логика оказалась несостоятельной в объ¬
яснении этнографического материала,
отражающего мышление людей, живу¬
щих и живших за пределами круга евро¬
пейской цивилизации.Возникновение новых многообраз¬
ных стимулов развития П. требовало и
соответствующей трактовки динамики П.
Необходимо было «строить» такие трак¬
товки не от результатов и оформляющих
их стандартов, а от субъектов, собираю¬
щих и тратящих энергию деятельности,
использующих различные объективиро¬
ванные средства П. — в т. ч. и стандар¬
ты, формирующие определенный строй
и порядок познавательного процесса (в т.
ч. и его ценностно-нормативные струк¬
туры). Однако эта тенденция поначалу
не проявилась (и видимо — не могла
проявиться) в достаточной степени. Ее
реализация первоначально обозначилась
как кризис «классических» философских
теорий П., как осознание угрозы разви¬
тию и сохранению европейской культу¬
ры, утрачивающей важный инструмент
нормативного регулирования отношений
между людьми: эмоционально это пере¬657
ПОЗНАНИЕживалось как состояние утраты ценно¬
стей и ориентиров. В своих крайних вы¬
ражениях эта тенденция проявилась как
принципиальное отрицание общезначи¬
мых познавательных и культурных норм
(см. «Нигилизм»), как радикальная кри¬
тика метафизики П. и философии вообще
(см. «Позитивизм»), В этом пункте следу¬
ет подчеркнуть, что в плане стратегиче¬
ском эта тенденция указывала не на лик¬
видацию ценностно-нормативной струк¬
туры П. (и культуры), а на постановку ее
в контексте конкретных форм связи и
деятельности людей. Проблема стандар¬
тов П., соответственно, «перемещалась»
из логики подчинения людей стандартам
в процессы выработки и согласования
людьми общезначимых схем взаимодей¬
ствия. Однако сама философия оказалась
не в состоянии проводить подобную
стратегию, поскольку не обладала доста¬
точными средствами ее обоснования, ут¬
ратила прежний культурный и общест¬
венный авторитет. Усилия, сопряженные
с этой стратегией, предпринимались те¬
перь уже не столько в философии,
сколько за ее пределами: в рамках социо¬
логии науки и истории познания, в со¬
циальной психологии и педагогике, в
культурологических дисциплинах, изу¬
чающих конкретные системы П. и мыш¬
ления.Определенные результаты, характе¬
ризующие динамику П., были получены
в области комплексных исследований,
выявляющих и описывающих социальную
природу П. Первоначально социальная
природа П. очерчивалась упрощенно и
приблизительно и обнаруживалась в
формах зависимости П. от господствую¬
щих политических интересов, экономи¬
ческой и технической пользы, личной
выгоды (догматический марксизм, праг¬
матизм). Этот подход вызвал ожесточен¬
ную критику, в немалой степени справед¬
ливую, со стороны традиционно ориен¬
тированных теоретиков П. К серединеXX	в. наметилась тенденция более де¬
тального и тонкого анализа, в котором
выявлялись доминирующие структуры
взаимодействий, определяющие ориента¬
ции познавательной деятельности, рабо¬ту конкретных ученых. Филом»!
теории П. были заметно скоррсмн)
ны данными социологии и истории
ки. Однако динамика П. в осиом
трактовалась по образцам, которые )»
лялись в динамике П. научного '•<
ленное исследование проблемы im-
ния нового знания и трансформп,,
сложившихся познавательных rip
привлекло внимание к личжм m
аспекту познавательной дсятпми
(«личностное знание» — М. IIiiihh
Рассмотрение личностных детермш
П. привело к еще одному «покорю
фокусе исследовательского ширм
оказалось обыденное П. с прим,ни
ему формами, а в анализе научною II
первый план вышли такие его ш пм и
например, организация и нронм
ность межличностного общенииПрайс), — которые ранее ос оки	без внимания. Разумеется, этш «ж
рот» не ликвидировал гранимы м* .
обыденным и научным П. Но ом ни
лил увидеть и учесть в анализе 11 мм>важные факторы его динамикм, 		ные с бытием людей, их оОимнн«энергетикой» и мотивацией мх 		ности. Было бы сильным 		представлять дело так, что мм м>
обезличенным структурам потони и
ной деятельности явились суОыт ш*
направленность и индивидуали шр> •
ная спонтанность поведения im>mсложность проблемы как раз 		-состоит в том, чтобы обнаружи м. . ^
турность П. в процессах совмм пн >
индивидуальной деятельности линии
ее не только внешних, но и «впум» нм
связях.Усложнение представлении оцессе П. пошло по пути 		 •кадных» моделей, сочетающих оир ■
постепенного накопления знаимИ ■ *
цепциями резкой смены ценности имативных систем (Т. Кун), 	эволюцию П. как смену истори	формаций знания («эпистем» М >1
ко). Весьма важной становится npot
взаимодействия разных формнмиП ■
разцов, «парадигм» П. Методолою
наиболее трудным является вопрт и658
ПОЛЕМИКА■и.'t отделяющих обновление стандар-•	и разрушения, создание новых от	пни старых. Одним из возмож-шнистси путь создания «мультипара-
•tnii.ni.ix» систем П. (См. «Гносеоло-
Пшиие и Незнание», «Наука»,
		В.	Е. КемеровПОЛЕМИКА — важнейшее духов-
. |п пеню раскрытия позиций сторон,. 	>1>о|>ствующих в споре по какому-•	иоиросу или при обсуждении ка-I	ннпо проблемы, способом аргумен-
имншого выяснения их истинностин 1Ц1/К110СТИ.Iii'iiioe, соответствующее канонам
hi и. определение П. вызывает серьез¬
ен руднения. Выделяя практическуюI	"Iiv содержания определения — П.
iihiiiiot как искусство спора, выделяя
и шческую сторону — как теорию ар-
. нищий. Обе эти стороны слишком
.. .иш определения, а их механическое•	пфоиание не решает проблемы.. . и'м отсутствие точного определения-	ншшетей знаний не является чем-тоМишиным, существует возможность
hi м. неявное определение П., орга-III.. пшмещающее и теоретическую, и
н шческую стороны, это — определе-
н |>п контексты изложения истории	пи интереса к П. и формированияI" М1ЧШ0Г0 понимания ее значения.
Методы ведения П., ее общие харак-. 		ки начали изучать еще в антич-1И Древнегреческий философ Прота-	him из первых стал применять П.,■	I mi горой два собеседника защищают
mi hoi юложные взгляды, как форму
| гния. Сократу принадлежит разра-
и и ряда специальных методов уста-
" и пии истины в процессе П. Извест-
| | мгдующие сократические методы ве-
tiiul II.: ирония, где собеседника
и I ног н противоречии самому себе, а
ни в незнании; индукция, где от•	ншчпых, частных случаев, например,
н и рои из обыденной жизни, путем
н'нгния восходят к общим понятиям;
Фипнпия, где постепенно осуществля-■I иигиедовательность определений, отпредварительных к результирующим. Но
самым главным, в известной мере объе¬
диняющим все сократические методы ве¬
дения П., является метод майевтики
(акушерское, повивальное искусство),
метод «рождения мысли», где от собесед¬
ника требуется дать определение предме¬
та обсуждения, а затем ответить на се¬
рию искусно поставленных вопросов
уточняющего характера, в результате от¬
ветов на которые определение получает
существенное уточнение или даже опро¬
вержение, что в конечном счете обнару¬
живает формирование нового знания.
Впоследствии различные приемы и мето¬
ды ведения П. активно изучались и обсу¬
ждались в рамках философии, в качестве
же основных философских работ по про¬
блематике П. можно назвать трактат «То¬
пика» Аристотеля и следующие работы:
«Да и нет» П. Абеляра, «Эристика, или
Искусство спорить» А. Шопенгауэра,
«Искусство спора: О логике и практике
спора» С. И. Поварнина.Полезно рассмотреть предваритель¬
ные характеристики П. Прежде всего П.
является таким видом диалога (шире —
полилога), в котором противоборствую¬
щие стороны активно взаимодействуют,
обмениваясь мнениями. Но кроме необ¬
ходимого для диалога общего фундамен¬
та, общей основы взаимодействия, П.
необходимы различия в позициях проти¬
воборствующих сторон, каждая из кото¬
рых вынуждена не только излагать, но и
постоянно уточнять собственную пози¬
цию, отвергая мнения своих оппонентов.
Полемическая ситуация возникает тогда,
когда для одного из участников общения
оказываются неубедительными доводы
другого, что приводит к столкновению
мнений, точек зрения, идей. Такое пони¬
мание П. поддерживается этимологией
термина: греч. polemikos означает «воин¬
ственный», «враждебный».П. в той или иной степени всегда
связана с аргументацией и не может су¬
ществовать вне решения проблем доказа¬
тельства и опровержения, однако, зани¬
мая элитное положение, логические
средства обоснования далеко не единст¬
венные в П. Организация П. невозмож¬659
ПОЛИТИКАна без учета комплексного взаимоотно¬
шения аргументационных, эмоциональ¬
ных, нравственных и выразительных
компонентов, от эффективности приме¬
нения которых зависит в конечном счете
доказательность и убедительность в П.
Междисциплинарный (логика, психоло¬
гия, этика, риторика и др.) характер П.
подтверждает и история предмета.Несмотря на отсутствие обоснован¬
ной классификации видов П., часто ука¬
зывают следующие, противоположные в
некотором смысле, пары: диалектическая
(направленная на достижение истины) и
эристическая (направленная на достиже¬
ние победы) П., содержательная и фор¬
мальная (спор ради спора, спор на пуб¬
лику и т. п.) П., основательная и без¬
основательная П., конструктивная и
деструктивная П., стихийная и организо¬
ванная П., двусторонняя и многосторон¬
няя П., устная и письменная П. и др.
Среди форм осуществления П. условно
называют: дискуссию (от лат. discussio —
исследование, рассмотрение), где доми¬
нируют аргументация и четкий регла¬
мент; спор, где эмоциональная и нравст¬
венная стороны получают свое развитие;
свару (перебранку), где эмоциональная
сторона берет верх, а содержательность и
аргументированность нивелируются.А.	Г. КислоеПОЛИТИКА (греч.: люЛгака — го¬
сударственные, общественные дела) —
сфера человеческой деятельности, свя¬
занная с отношениями между людьми по
поводу установления, функционирования
и изменения власти в обществе. П. орга¬
нично связана с осуществлением власти,
и потому определение понятия П. прямо
зависит от понимания сущности власти.Возникновение термина «П.» обыч¬
но связывают с названием труда Аристо¬
теля, обобщившего древнегреческие
представления о П. Определяя П. как
вид общения, Аристотель замечает, что
общение имеет в виду некое благо, а об¬
щение, объемлющее все прочие виды об¬
щения и называемое государственным,
или политическим, имеет в виду высшее
благо. Основой государственной власти
оказывается иерархия благ, всякое обще¬ние людей является политически"
скольку оно связано с высшим, in
емлющим общением, т. е. — с пи
ством. Государство, причастное дои-, и
держания и сохранения иерархии !
само становится благом. Несмотрм и-
изменения в понимании высшсш 1
традиция определения П. как у'н ни
государстве господствовала со Ц|»
Аристотеля по крайней мерс до W ill
причем причиной ее господства ш.м >
ло то обстоятельство, что вплоть Мивремени государство оставалось 			венным источником власти в оЫш > иПерераспределение власти, мир¬
ное со становлением индустрии mi и
общества и завершившееся к XVIII
XIX вв., привело к пересмотру нр> i
лений о П. Органическая цел(к ш
государства, уподобляемого ирошн
нию искусства, отныне восприпти
как высшее благо, и задачей теории и
начиная с учений о государстве и н(
И. Канта, И. Г. Фихте и Г. В. Ф In
становится определение условий, при
торых возможно создание и подш р >
органической целостности госулнр
или социальной группы. Одним и t > ■
ствий такого понимания П. стимит,
ее сближение с искусством (К. И I ,
хардт, Ф. Ницше и др.), а другим i
личение П. и теории государстпм II
учения о власти. Так, например, и 1
30-е гг. XX в. К. Шмитт создаст и > i
политического, в которой поннии 1
связано с проведением экзистсшиюп <
ного различения друга и враги, Ill-
полагал, что для создания оргиничи-целостной общности людей неон	противопоставить ей врага, ири'и м
зр. Шмитта, это — единственный > н>
создания целостного государств о
целостной социальной группы) п, • i
вательно, предмет П. Теория Шмн.
вкупе с ее политическими продши и ■
ми и последствиями, не раз подперт ■
критике, но и по сей день такою i
взгляды широко используются II прической П. в целях создания ис 	• ■целостных, сколько однородных 1р,н.Но важнейшим теоретическим
ствием всех учений о способах со ни..,,
органически целостного 		660
ПОЛЬЗА, ПОЛЕЗНОСТЬн I шло разграничение П. и науки о
, 1.||м то, Современные теории власти
I'vi и, II. Бурдье и др.) фиксируют		 отношений власти в общест-				многосторонним от-■	мим, н источников у власти много.	кчюиие представлений о власти"in г к рождению теорий микропо-|н н (Д. Купер, Ж. Делез, Ф. Гваттари
| предполагающих необходимость
hiIрения П. на уровне микрогрупп,
■и и мнить макрополитики от микро-	и рассматривалась и ранее; идеи,in | современной микрополитикойi	n иОикружить у некоторых авторов
н романтизма, а в XX в. следует
шипун, теории В. Райха, связывав-■	неудачу социалистических преоб-
н'Ший к СССР с сохранением авто-
||Н1п патриархальной семьи. Микро-■	I | нчеекая революция, суть которой,
	мю Д. Купера, состоит в созда-|| mi иерархизированных микрогрупп,II	ни готовить почву для глобальных•	in мий. Современная теория П.-	н шиннет собой теорию социального|| фуирования, целью которого оказы-
ч гоздание сбалансированного об-■	I ниС.	А. НикитинПОЛЬЗА, ПОЛЕЗНОСТЬ — одна из
	них аксиологических категорий,■	и пн и частично совпадающая по сво-
(нпчепиям с категориями «целесооб-	и.» и «ценность», что в повсе-		и приводит к их неправомерному■	in ( гклению. Аксиологически П. есть
|ц |<| ожидания желанного будущего,i	n ниемый непосредственным и регу-
, hiiim употреблением (использованием)пик совместной жизнедеятельности
п и п чувственным удовлетворением■	in реализации.Феномен П. складывается спонтан-
и vi'копиях первобытности с того вре¬
те когда продуктивность элементар-*	фирм родовой жизнедеятельности
и II (культуры) становится очевидной■	пипииидов и общезначимой для об-
■•"11,1 Уже простые каменные орудия,ни, и первые нормы совместной жиз¬ни («табу») приносят успех в биологиче¬
ском состязании и потому требуют по¬
стоянного воспроизводства или сохране¬
ния. Складывающийся интенциональный
язык позволял не только регулировать
единым способом употребление предме¬
тов культуры, но и формировать у инди¬
видов саму предметную потребность. Ус¬
тойчиво повторяющийся в поколениях
характер этих элементарных ситуаций
(орудийной, нормативной и знаковой),
обеспечивающих и закрепляющих в со¬
вокупности жизненный успех, превраща¬
ет П. из стихийной и наличной формы
бытия в представление о ней, в проек¬
тивный образ, непосредственно соеди¬
няющий память о прошлом, пережива¬
ние настоящего и ожидание будущего. К
концу первобытной эпохи П. становится
не только единственно универсальной,
но и привычной, легко достижимой и
поэтому признанной мерой проективно¬
го отношения к действительности. Эти¬
мологические следы этого отношения
можно найти в древнелат. «utor, usus
sum» с его обширным набором значений
(жить, общаться, нуждаться, обнаружи¬
вать, употреблять, наслаждаться), в древ-
неслав. «льзе» с его современными смы¬
словыми значениями и оппозициями
(нельзя и можно, льгота и нужда, легко и
трудно).В условиях цивилизации, когда ожи¬
даемый результат выпадает из-под кон¬
троля не только индивида, но и общины,
П. утрачивает свой универсальный
смысл, роль которого постепенно пере¬
ходит к ценности. Оставаясь в этих усло¬
виях базисной формой проективного от¬
ношения к наличному бытию и спосо¬
бом оправдания обыденных ориентаций,
П. становится сложным феноменом как
по своей внутренней структуре, так и в
сфере внешних воплощений. Внутрен¬
нюю структуру П., как проективной ре¬
альности, образует последовательно фор¬
мирующаяся и становящаяся привычной
связь элементарных актов, в роли кото¬
рых выступают: 1) субъективное ожида¬
ние, содержанием которого является бес¬
сознательный выбор между непосредст¬
венно витальным и социокультурным661
ПОЛЬЗА, ПОЛЕЗНОСТЬспособами решения жизненной ситуации
(«задержанное вожделение»); 2) нарас¬
тающее внимание к знаковой ситуации,
фиксирующей предметную потребность
как таковую в ее общезначимой форме
(«интуитивный выбор»); 3) знаковая ин¬
версия, т. е. умственное преобразование
знаковой ситуации в зависимости от
уточняющихся желаний и архетипов со¬
вместных действий, определяющих, как
правило, ожидаемый результат («эмоцио¬
нальное априори» по М. Шелеру); 4) по¬
буждение к действию в избранном (со¬
циокультурном) направлении и контроль
за устойчивостью внимания к нему («во¬
левая решимость»).Категориальный смысл П. впервые
был осмыслен Платоном в диалогах, по¬
священных зарождающейся аксиологиче¬
ской проблематике, пониманию ценно¬
стей прекрасного («Гиппий больший»),
добродетели («Протагор»), справедливо¬
сти («Горгий») и др. П. сопоставляется
здесь как с ценностями, так и с благом,
позволяя различить их друг от друга. П.
существует ради блага, являясь его при¬
чиной. Напротив, благо существует ради
себя самого и поэтому является «знани¬
ем первого». Благо есть всегда благо, да¬
же если оно и не полезно; оно «разнооб¬
разно» и «многовидно», будучи причи¬
ной преуспевания сущего, в первую
очередь живых существ. Ценность тоже
безотносительна, но уже в качестве «как
таковой», и поэтому она «выше» и блага,
и полезного, и приятного. П. же всегда
соотносительна. Она может выступать в
трех ипостасях — пригодного, соотноси¬
мого с непригодным; выгодного, соотно¬
симого с невыгодным; собственно по¬
лезного и притом каждый раз для впол¬
не определенной цели, например, для
здоровья, для запоминания и т. д., а по¬
тому соотносимого не только с бесполез¬
ным, но еще и вредным. Аристотель пе¬
реносит преимущественное внимание на
этический смысл и структурную связь П.
с целью, с состоянием выбора и приня¬
тием решения, с рассудительностью и
поступком. Представление о соотноси¬
тельности и крайней изменчивости П.,
особенно частной, «промышляющей что-то нужное для жизни», еще бопп ,
вается: «Сейчас что-то полезно, и м..
тра уже нет, одному полезно, и др\и
нет, в одном виде полезно, и дри
нет». Зафиксированная античными
лителями органическая связь 11 i >сообразностью, отразившая 		сдвиги в повседневности и порт > ■
этой жизненной и духовной сии -
предельная релятивизация П. мрми" -
ее понимании к двояким послокчьм
обычные и критические периоды ирии цивилизации. В обычных 		на первый план выходит относим и
тождество П. и целеполагании, м 11
ческие («переходные») периоды
абстрактном тождестве обнаружим.и
как абстрактные, так и конкретны'
личия, восстанавливающие сиу*" ,
смысл П. для осознания благи и innстей. Например, в переходный о	ности к средневековью период, Оним-
релятивизации П., становитсм мп>ным массовое сомнение в цели	iности всей античной культуры, im пмножество общинных культом, 	философию. Но в этих же усломпи i
няя патристика начинает осозмпмии
ганическую связь идеи утилишрт
христианской телеологией: кик >м ь
создает дом для жилья, а корпгми
плавания, так и Бог сотворил мирживотных, а животных для 		(Лактанций).Обе отмеченные тенденции < о'.р и
ются и в новое время. Предельным
повседневности смысл П. сформ\ им
вал в 1830 г. английский философ 'Бентам. Идея утилитаризма, 		и,.на разуме и выдвинутая еще м Will
Хатчесоном и Локком, была помним
до уровня универсального припииин
единившего в себе психологизм
этический, юридический и сопим,
политический смыслы. Такое соенпи
стало возможным благодаря оголилению П. с благом. Согласно I	высшей целью человеческой жи мш ч
ется наибольшее счастье для наиПо м
го количества людей. Концешумисовпадение П. с благом с HCofis	стью приводит Бентама к моде пи и662
ПОНИМАНИЕпс тишиной на началах равенства,■	мнимости, благополучия и безопас-
м I (еущеетвимость этой модели бу-
111 I .гитам связывал с тем, что, по
ни кию, каждый человек стремится	ни.ствию, успеху и выгоде, а гар-I чистых интересов достижима на
'П. ишимной П. Удовольствие, со¬
нное с успехом, признавалось в■	ш.юшсй ценностью, а все действи-	 ценности — справедливость, ра-. ню, красота — низводились к П.•	I нно чти неправомерные отождеств-	 и пОсолютизации, с одной сторо-нн|10дили отрицательное отношение
пню Ьентама многих мыслителей, в
| 1‘, Маркса, но с другой — они же
ниш поде критического переосмысле--	милитаризма и последующих пози-	 разработок в этом направлении.I конца XIX в. феномен П. стано-
|н. I предметом устойчивого исследова-I.	I ню интереса в этике и экономи-
| nil теории. В этике на основе крити-
iiirn переосмысления классического■	. пимризма складываются его совре-
н н i.ii разновидности — утилитаризм| .ши и утилитаризм правила, негатив-III	мннитаризм и утилитаризм сотруд-
м ii I пш и др. Свою основную задачу все
in штатели в этой области видят в соз-
1111 рационально обоснованной систе-
| прииственной регуляции, которая
и hi oi.i непосредственно помогать че-		 н ег о повседневной жизни в усло-|ч когда моральные отношения быст-
||!тшются. В экономической теории	ш инный интерес к П. вызван тем. н'шельством, что этот феномен не-
е'иетенно связан как со стоимо-
пт. гаки с субъективной неэкономи-■	Mill стороной человеческой жизнедея-
н п поел и. В теории трудовой стоимостиМаркса признается, что труд всегда
пин с полезным эффектом. Именно
-и нюсть вещи делает ее потребитель-
п I юимостью. Но субъективная сторо-
| II не принимается Марксом во вни-		 его задачей была выработка объ-| hi много подхода к экономическим
.шн ииим и на его основе — анализ от-
пнмений между классами. Напротив, втеории предельной полезности (К. Мен-
гер, Бем-Баверк, JI. Визер) акцент дела¬
ется не только на том, что П. пронизы¬
вает собой экономические явления —
стоимость, деньги, частную собствен¬
ность, но еще и на том, что сложная
взаимосвязь между ними, достигаемая в
обществе в ходе конкуренции, зависит и
от равновесия между субъективными уст¬
ремлениями. Категория П. является ба¬
зовой и в экономической теории потреб¬
ления. При этом особо подчеркивается,
что функция П. — вторична по отноше¬
нию к предпочтению. Не был удовлетво¬
рен термином П., как одним из ведущих
в экономической теории, В. Парето, ко¬
торый пытался заменить его термином
«желаемость вещи», — более нейтраль¬
ным, по его мнению. Все это свидетель¬
ствует не только об оживлении интереса
к феномену П., но и о стремлении спе¬
циалистов в области этики и экономиче¬
ской теории выйти в более широкую
сферу — аксиологических отношений
как таковых.Универсальный смысл существенно¬
го оживления интереса к П. в некоторых
специальных областях теории и практи¬
ки (в нормативной этике, экономике,
общей теории систем) современной фи¬
лософией еще не осознан. Можно лишь
предположить о взаимосвязи этой нарас¬
тающей тенденции с кризисом господ¬
ствующего ныне ценностного измерения
действительности. Анализ концептуаль¬
ного отношения между категориями бла¬
га, П. и ценности, впервые осмысленный
античной философией, вновь становится
актуальной задачей философского миро¬
понимания.В.	И. ПлотниковПОНИМАНИЕ — определенный спо¬
соб бытия, бытия «здесь-теперь». Фено¬
мен П. не относится только к познанию.
С П. мы сталкиваемся как в теоретиче¬
ской, так и в повседневной деятельно¬
сти. Успешность межчеловеческой ком¬
муникации, ориентация в наличной си¬
туации — все это предполагает в качестве
своей основы некоторую понятность, ис-
толкованность. Не познание порождает663
ПОНЯТИЕпотребность к П., напротив, потребность
в П. ведет к познанию. Особый статус
феномена П. связан с критикой класси¬
ческого рационализма с его субъект-объ-
ектным противопоставлением, внеполо-
женностью исследователя объекту иссле¬
дования и, соответственно, — метода
объяснения, основным содержанием ко¬
торого является подведение индивиду¬
ального под всеобщее. В отличие от нео¬
кантианцев и Дильтея, рассматривающих
П. в сугубо методологическом плане,
проблема П. ставится герменевтикой в
совершенно иной плоскости. Специфика
замысла философской герменевтики со¬
стоит в том, что она ставит вопрос об
онтологическом статусе П. Речь идет об
изначальной «герменевтичности» суще¬
ствования, об имманентной ему «пони-
мательности». Онтологический характер
П. предваряет всякую человеческую дея¬
тельность в качестве предпонимания. П.,
будучи способом существования, уни¬
версально. Последнее сообщает универ¬
сальность и герменевтике. Феномен П.
пронизывает все отношения человека к
миру. Во-первых, с П. связано наше по¬
знание мира: познание всегда обусловле¬
но предпониманием, лежащим в основе
научной деятельности. Во-вторых, П.
предпослано всякой человеческой ком¬
муникации: П. выступает и как метод
анализа такой коммуникации, и как ус¬
ловие возможности последней. В-треть¬
их, без углубления в феномен П. невоз¬
можна разработка практической филосо¬
фии. Для истолкования феномена П.
недостает средств, предлагаемых наукой.
Моделью более совершенной может слу¬
жить опыт искусства. Феномен П. связы¬
вается с формированием неклассическо¬
го идеала рациональности.Т. X. КеримовПОНЯТИЕ — отображение сущно¬
сти предмета в человеческом мышлении;
предмет при этом может трактоваться
расширительно: как объект, группа объ¬
ектов, отношения между ними, как свя¬
зи свойств, абстрагированных от объек¬
тов. П. возникает, функционирует и раз¬
вивается в деятельности человеческогосубъекта, поэтому в П. соприсум ш
предметные, коммуникативные и i
лексивные аспекты деятельное! изначит, что в П. фиксируется иг 	способ бытия какого-то предмет, и
его выражение в языке, в форм:!' тмодействия и самоотчета 		индивидов. Развитие П. сопряжет*
только с изменением предмете» и т
лении, но и с модификациями сини •
ных форм, позиций и установок mm
ния людей.ФИЛОСОФИЯ ТраДИЦИОННО ЗШШМИ'Илогическими трактовками П., 			 'теристиками как мыслительной и и
знавательной формы. В этом шипи .
толкования П. связаны с процедур"
обобщения, абстракции, идешипиж
сравнения, определения. Различети И
во многом связано с определением i <ности предметов; если такое опрем	тяготеет к характеристикам осо(м	соба бытия предмета, то оно дне! иконкретное П., если же опреме	ориентировано на отвлечение и 		ние каких-то свойств объектен, m
«замыкает» абстрактное понятие. Ги >
ется, абстрактные и конкретные ш ми >•
бытия П. взаимообусловлены; н ■ пт-
познании и мышлении выработки .и
рактных П. о каких-то природные и
социальных формах оказывается ир>
сылкой становления конкретных IIспособах бытия этих форм. Более 	кое разграничение и противопостпп	абстрактных и конкретных IIзывается возможным, когда 			отделяется от процесса познапт	исследования), когда логика шеит-
ориентироваться на оперирование IIотвлеченными от их предметного	жаи.Когда в XIX в. формальная 		фактически отделилась от филоепфм
последняя вынуждена была сконт ти¬
ровать внимание на процессупны	П., на его связях с реальной hc'iu|hi
познания и науки, на социальныкультурных контекстах его 		Выяснение различных функций II
полняемых ими в сферах челоне'и • -
деятельности, в общении и саморешт664
ПОРЯДОК СОЦИАЛЬНЫЙ	шльных индивидов, сместилофилософских исследований П. с
щи пни человека к предмету на отно-			к человеку (социуму,Mil"', истории). Это стимулировало
и и -и Ч1ЧШС в философское изучение П.
инки исследования П., выработанной■	ими о языке.Г lit семантическая категория П. вы-
■н I момент развертывания мысли к
но явлено в языке. Слово «поня-
мроисходит от образного корня «по-
I с. «взята». В латинском языке■	иотистствует conceptus, в основании
.■Чино лежит глагол сареге, что значит
■и иш., схватить на месте».linn семиотики в рассмотрении П.
имиииипльным является указание на•	и, ионятийности с ее выразительным
и | юм. Ф. де Соссюр, например, пи-
' Кикой бы способ мы ни приняли
. |!пп'мотрения того или иного явле-
| |и чаюй деятельности, в ней всегда
мпружинаются две стороны, каждая из
nipi.ix коррелирует с другой и значима
	Гишгодаря ей» (Соссюр Ф. де. Тру¬
мп языкознанию. М., 1977, с. 46). В
нишонии П. это означает, что оно не
т. 11 пуст само по себе, но образует со
him сложное, выражаясь по-соссю-II-	ни, физиолого-мыслительное един-
•III Иными словами, существует связь
ту словоупотреблением и образова¬
ли м II, Принято думать, что П. проис-
нм путем абстрагирования: берется		 отвлекается единичное. Но ситуа-■н| I пЬетрагированием в действитель-
М1 Iя.Iглядит иначе, ибо отвлечь нечто■	другого нечто можно лишь тогда, ко-
м ужи имеют то, от чего абстрагируют,■	и оно уже установлено. Когда произ-
'нг общее имя, то сознанию нечто	тииляется, причем в виде не како-1,1	конкретного денотата, а как произ-
. иное слово. Предпониманием того,
«и iiikoc то или иное П., мы обладаем с*	н иш и еще до рефлексии несем его в
и h i Апелляцией к языку (знаковой
.н и>ме) семиотика пытается преодолеть
н ihr рх постную альтернативу, отдающую
I" мночтение либо понятийному мыш-
iiino, либо чувственному переживанию.В семантике вместо термина П. употреб¬
ляется термин «концепт», соответствую¬
щий явлению того же порядка, что и
значение слова, но рассматриваемый в
несколько иной системе связей: значе¬
ние — в системе языка, П. — в системе
логических отношений и форм, исследуе¬
мых как в лингвистике, так и в логике.П. в общем виде определяется оди¬
наково в логике и лингвистике и пред¬
ставлено всегда по крайней мере одним
общим именем или его эквивалентом —
словосочетанием. В лингвистике подни¬
малась проблема относительно того, свя¬
зано ли П. с корнем (основой) слова или
с полной формой слова как части речи.
Была выявлена нежесткость связи П. с
его знаковой формой и совершено сбли¬
жение с логикой. В дальнейшем при
этом сближении П. (концепт) стало вы¬
водиться из употребления разных слов и
конструкций. За основу берутся и пред¬
ложения, и их номинализация, и сущест¬
вительные конкретного и общего значе¬
ния с учетом контекстов употребления.
Эта процедура называется «концептуаль¬
ным анализом», одна из целей которого
сделать концепт более определенным.С.	А. АзаренкоПОРЯДОК СОЦИАЛЬНЫЙ - по¬
нятие, выражающее устойчивость и орга¬
низованность общественной жизни, а
также возможность объективирования
социального и, следовательно, его кон¬
цептуализации. П. с. был проблематизи-
рован Гоббсом через вопрос: как возмож¬
но общество? Проблема П. с. необходи¬
мо связана с проблемой воспроизводства
общественной жизни, социальных регу¬
лярностей и рекурсивности человеческой
деятельности.В пору зарождения социологии про¬
блема П. с. формулируется в гносеологи¬
ческом аспекте, поскольку традицион¬
ные мифологические, религиозные и ме¬
тафизические представления об обществе
и, соответственно, различные трактовки
П. с. (судьба, проявление божественной
воли и гипостазированные сверхъестест¬
венные силы и механизмы) замещаются
анализом гносеологических и логико-ме¬665
ПОРЯДОК СОЦИАЛЬНЫЙтодологических проблем становления со¬
циологии и в целом социального знания
как объективной науки.Социальная теория складывается под
воздействием норм и идеалов естествен¬
нонаучного мышления, поскольку имен¬
но естественные науки обнаружили дос¬
таточную степень объективности. Стрем¬
ление использовать естественнонаучную
парадигму с необходимостью требует
трактовки проблемы П. с. с натуралисти¬
ческих позиций. Повторяемость естест¬
венного, природного порядка, проявляю¬
щаяся в признании объективных законов
природы, служит образцом решения про¬
блемы П. с. в общественной жизни. Т. о.,
анализ проблемы П. с. переформулирует¬
ся как проблема «признания всех явле¬
ний подчиненными неизменным естест¬
венным законам» (Конт), моделируемым
по аналогии с физическими законами.Успехи биологических наук предо¬
пределили единство натурализма и функ¬
ционализма в анализе проблемы П. с.
«Социальный реализм» Дюркгейма по¬
строен на объективности социального,
внешнего и принудительного относи¬
тельно индивидов. В рамках структурно¬
го функционализма проблема П. с. раз¬
рабатывается в теории социальных сис¬
тем Парсонса.Согласно Парсонсу, любая социаль¬
ная система имеет наличное физическое
основание, в роли которого выступают
индивиды, которые в процессе взаимо¬
действия организуются, чтобы образо¬
вать коллективы. Последние, в свою оче¬
редь, управляются в соответствии со все
более высокими порядками обобщенных
институализированных норм. Сущест¬
венное отличие социальных систем, со¬
гласно Парсонсу, заключается в том что,
важнейшим компонентом их элементно¬
го состава является набор безличных
связей, норм и ценностей, целенаправ¬
ленно вводимых в отношения между
людьми. Нормы и ценности являются
той мерой, которая определяет стандарт
поведения людей, составляющих соци¬
альную систему: посредством их упоря¬
дочивается и организуется, а также оце¬
нивается деятельность индивидов и оп¬ределяются санкции по отношении
тем, кто допускает отклоняющее i и
норм и ценностей поведение. Пир и
ценности вырастают из многокраИ'м
повторений ситуаций взаимодеПип.
ролей, выполняемых индивидами и г
ках социальных систем.Теории «интерпретативной сопш
гии» (феноменологическая соципиммп.
символический интеракционичм, им
методология) основное внимапт im
анализе проблемы П. с. уделяют шни
ряющемуся характеру повседневны - и
модействий. Однако в этих кщн..
предпочтение отдается не анализу унч
доченности социальных процессом, и -тлизу неопределенных ситуаций и и	форм взаимодействия (в символи	интеракционизме), ситуативности hi
текстуальности (в этнометодолоппи <
предпочтение объяснимо, если учи и
н. «лингвистический поворот» н шч ц. ■
вании общественной жизни и оОу >
ленный им интерес к феномену мчим чязыкового взаимопонимания. Ih	язык и языковые формы взаимопопн •
ния предопределяют повторяемое и
циальных взаимодействий. Но, шинку язык принимается теориями -		претативной социологии» как наличии
данность и далее непроблематичиру и
компонент любого социального шин
действия, природа воспроизводи ни
циального порядка и регулярное н м ни
двигается на второй план. Вся ашинт
ческая проблема разворачивастсн ин >
повторяющихся форм поведении, н>
исключительным вниманием к ннним !
и деталям, инновации и творчеииу I' i
зультате анализ П. с. ограничиваем и m
яснением природы воспроизводи мн
рез и с помощью лингвистическии форСовременная социальная теории
вергает принцип однородности и ушч
доченности по типу естественной, пр
родной упорядоченности, но в то -и i.|
мя противопоставляет себя и теори
«интерпретативной социологии» но и
просам рекурсивности и регулнрпи
социальных практик. Проблема II
предполагает анализ структур нрон н<
ства и воспроизводства социальны■■ \666
пост...		 обусловленных повторяемо-	к'понсческой деятельности. Язык	шгтся не надситуативным образо-	м, предопределяющим и, соответ-iii-iino, ограничивающим социальное	пгйствие, а выступает необходи-■	I--оммоментом повторяющихся форм
HiiHiiMiMoro взаимодействия. Повторяе-
и- о )ыка обусловлена повторяемо-
"" м иосмроизводимостью социальных
-1 |нк. Социальные регулярности, по-		пмисся формы взаимодействия з'а--II in- от рефлексивной индексально-пОьясмений, не от символических
■I - in мсмий и интерпретаций, а от ин-
шимюмально воспроизводимых кон-<1 м (|юрмы взаимодействия, «габи-
>%• ■)* (Ьурдье), «модальностей структура-
пи м «дуальности структуры во
шмодействии» (Гидденс), «нетранзи-			 объектов» (Бхаскар). Динамич-и. о()щсственной жизни обусловлена
н мин упорядоченностью, повторяемо-
		миальных взаимодействий.Т. X. КеримовПОСТ... — приставка, с помощью
образованы названия ряда фи-	||СКМХ направлений конца XX в.Ml. 1М0ДСРНИЗМ, постпозитивизм, пост-
I- I |урнлизм). В этих названиях опре-
м ммн направлений даются не через
и ними: на их предмет, метод, ценност-
. ориентации, а через своеобразное от-
Н1-1МИС непосредственных предшествен-	и Особенность этого отрицания — в	ни- от диалектического или негатив-	трицаний — состоит в том, что■	- mi' преодолевает предшествующую
I"|imv, а ограничивает ее значение (и
мши им1ия) постановкой в ряд или-	11VI -- других форм. Это — «порядко-
-комбинаторное» отрицание, сохра¬
нится сложившуюся предметность фи-
-ифской деятельности, но меняющее
hi ршрушающее) принятые представ¬
ши! о иерархии установок и методов.Подобный же способ форм и типов
мщгческой деятельности мы обнару-
чшн'М и за пределами философии. В	г XX в. широкое хождение в обще-III-	приобретают термины «постиндуст¬риализм», «посткапитализм», «пост¬
коммунизм», «постфордизм» и т. п. Это —
парадоксальные термины, поскольку они
точно не указывают на П., а лишь фик¬
сируют связь П. с определенным содер¬
жанием (индустриализм), с ограничени¬
ем этого содержания, с возможностью
взаимодействия этого содержания с дру¬
гими содержаниями жизни и деятельно¬
сти людей. Понятия эти определены «с
одной стороны», «с другой стороны»,
они открыты для преобразования и кон¬
кретной переработки. Судя по всему,
ориентиры, содержащиеся в подобных
П., указывают на условность обшей сис¬
темы, в которой даются определения
(философии, общества, культуры, типа
деятельности), а стало быть, и на необ¬
ходимость доведения общих определений
до конкретного представления об особом
способе организации характеризуемого
предмета.В. Е. КемеровПОСТИНДУСТРИАЛЬНОЕ ОБЩЕ¬
СТВО — социальная форма, вырабаты¬
вающаяся и определяющаяся в процессе
эволюции и преобразования общества
индустриального; соответствует характеру
и уровню развития многих стран Запад¬
ной Европы и Северной Америки в кон¬
це XX столетия. В названии П. о. его
специфика непосредственно не представ¬
лена. Его определения даются по прин¬
ципу сопоставления его с индустриаль¬
ным обществом или в противопоставле¬
ниях последнему. Например, П. о., в
отличие от общества индустриального,
более не рассматривает природу как
«склад» сырья для экстенсивно разви¬
вающейся экономики. Соответственно
этому, производство П. о. ориентировано
не на объемы, а на качество продукции,
на разнообразие рынка, на потребителя.
Интенсификация производства фокуси¬
рует внимание на качестве деятельности
людей, следовательно, — и на личности
работника. Проблема квалификации, об¬
разованности, компетентности людей,
занятых в производстве, становится ус¬
ловием его продуктивности и экономич¬
ности. Стоимость и ценность человече-667
ПОСТМОДЕРНИЗМской деятельности и ее продуктов опре¬
деляется тем качеством усилий, способ¬
ностей, информации, что в ней вопло¬
щены.В культуре П. о. большое значение
приобретает тема преодоления стандар¬
тов: она оказывается важной как в плане
непосредственно экономическом, так и в
плане стимулирования творческой дея¬
тельности людей, развертывания меж-
культурных контактов, диалоговых форм
социальных, политических, технологиче¬
ских взаимодействий между различными
социальными группами. Особое значе¬
ние эта тема имеет в аспекте отношений
общества и природы: вырабатывается
стратегия взаимодействия с природой,
исходящая не из одномерного представ¬
ления о вечных законах природы, а из
представления о совокупности разнооб¬
разных и самобытных природных систем.В.	Е. КемеровПОСТМОДЕРНИЗМ — явление, ха¬
рактерное в последние десятилетия для
Запада, выразившееся в конструктивной
критике принципов классического ра¬
ционализма и традиционных ориентиров
метафизического мышления. Хотя нали¬
чие многочисленных любопытных кон¬
цепций П. свидетельствует о действи¬
тельности ситуации, однако П. не имеет
парадигматического определения. П. во¬
все не является логическим понятием,
определяющим реально существующий
объект. Поэтому неправомерна логиче¬
ская или хронологическая локализация
П., хотя такая возможность не исключа¬
ется. Сам термин указывает на то, что
явление во многих своих формах и ас¬
пектах продолжает и завершает традиции
модернизма. И тогда основные парадиг¬
мы П. будут строиться на основании то¬
го, что понимается под модернизмом и с
какого времени последний берет свой
отсчет. Введенный первоначально в 30-е
гг. для обозначения течений в искусстве,
пришедших на смену модернизму 10 —
20-х гг., термин П. был воскрешен в 60-е
гг. американским литературоведом И.
Хассаном для описания некоторых но¬
вых веяний в американской литературе(ощутимых, например, в прозе У |>чч
уза, Дж. Барта, Т. Пинчона и лр
жественной критике Н. О. Ьрпунп
Зонтаг, Дж. Кейджа и др.), при'и м ' -
сан стремился показать, что II и
лишь продолжение модернизм» (и t
вую очередь, сюрреализма), всего п.
новая обработка центральной п'мы
дернизма — темы молчания. Эти тип
ция была оспорена другими имерт
скими литературоведами, увидевшими
американской литературе 60-х п |и-т
тельный разрыв с модернизмом.Как Хассан, возводивший 		низм к творчеству А. Д. Ф. до < 'ним i <•
и противники Хассана рассмпi|нм< ■
модернизм как торжество тех тсп пн
искусстве, которые до начала нппм in >
ка оставались маргинальными, чпспособствовало распространс> i и 		ратуроведческого спора в смежш.и
ласти. Классифицируя позиции шин
шегося в 70-е гг. философского i нп|"
П., Ф. Джеймисон исходил уже in i
что это слово обозначает эпоху ш нч
западной цивилизации, идущую мн « -
ну т. н. «новому времени». По мшчшДжеймисона, впервые эта эпохи 	описана М. Хоркхаймером и Т. Лдиризнаменитой книге «Диалектики И|	щения» (1944) в контексте ошмиимн
рационального и мифического. Ilori-и ,ку промышленность 		тализма представляла собой куш.мт.
цию рационализации произволе i ии, i
цепции П. в некоторых ее ииршмич
сближаются с концепциями пости имриального общества. С другой етп|	восстановление в своих правах мифн .
ского начала западной культуры и|"
влекло к концепции П. припиши
внимание «радикальных теологои ■1
нако любая концепция П. не сиопн >социально-экономическим или иш	ческим толкованиям.Согласно Лиотару, в среде 		ва «языковых игр» попытка 		собственного статуса ведет к возник	нию «метадискурсов». Последние 		мают форму «больших нарраци1Ь i i
дернизм характеризуется госпож и
двух таких нарраций: нарратив Н|	668
ПОСТМОДЕРНИЗМи I и нарратив Духа. В нарративе Про-Hi	ii (представителем этого наррати-			 называет Канта) философ вы-с I пг имени универсальной истины
и отчества. Просвещенное государ-
пнгепсчивает просвещение и свобо-		 через познание истины. Госу-	 мегитимируется самими людьми.■	| , К нарративе Просвещения знание,
■и и >мансипация тесно взаимосвя-
| Представителем нарратива Духа
hip называет Гегеля. В этом наррати-
•|щ|||цч)фия достигает единства через	ммпие, а отдельные науки развива-I I пк моменты в становлении духа.I'I"И(>|>«)м этого нарратива выступает
н I и уПьект», который формулирует ле-
нммность дискурсов эмпирических на-■	и культурных институтов. В противо-	ость к нарративу Просвещения,||»ц|||| Духа самолегитимируется. По1 ■ чиру, основная характеристика П. за-		 в том, что метанарративы ут-П11П1 спои легитимирующие способно-
Пп крайней мере, можно назвать■	nil оОщий объект критики П. — Про-
	те; однако исследование и крити-11|нн нсщения ведется различными ав-
■I мщ с различных т. зр. Все эти т. зр.
ни /мшист ирония, скепсис относитель-
проекта Просвещения, и относитель-
| in тшшяющих этот проект тем и обра-■	in I недовательно, основная цель П. —
	ние, «деконструкция» проекта Про¬
пп мин посредством различных рйто-	их стратегий. Имена и дискурсы,I Iщционные в П., — Ницше, Фуко,I	I' 1111111, Делез и Гваттари, Лиотар, Рор-
м м tip., а также психоанализ, постструк-
.fiiiiit im, деконструкция, шизоанализ,
щиология и др. Основные темы, кри-
' м мыс П., — реальность, истина,
■I и- человек, история, знание, филосо¬
фии1ппадная метафизика основана на
'нншапии бытия как присутствия. Ос¬
ипни цель метафизики заключалась в
ни фуировании философских систем,
11|ичентирующих реальность. Между
^пиктом познания и реальностью ле-■	|Ц непреодолимая пропасть. Основны-
'I 1|шктеристиками реальности явля¬ются стабильность, целостность, неиз¬
менность. Ключевой момент пост¬
модернистского понимания реальности —
признание изменчивости, случайности.
Реальность изначально процессуальна.
Западная метафизика развивает методы
самооснования, унификации, конструи¬
рования все более замкнутых систем, ре¬
дуцируя гетерогенность и процессуаль-
ность реальности в метафизические оп¬
позиции. Стандартная метафизическая
практика объясняет мир, реальность, ис¬
пользуя метафизические бинарные оппо¬
зиции, один из терминов которых зани¬
мает приоритетную позицию. Второй
термин в оппозиции рассматривается как
вторичный и производный. Т. е., оппози¬
ция асимметрична. Репрезентация реаль¬
ности в метафизических оппозициях по¬
зволяет философии, притязающей на
приоритетные термины, диктовать собст¬
венную волю реальности. Реальность, та¬
ким образом, является не реальностью
бытия, а скорее результатом определен¬
ных философских практик. П. отклоняет
всякую претензию на соотнесение тек¬
стов культуры с реальностью. Каждая ре¬
альность является текстовой по своей
структуре, поскольку воспринимается,
переживается как система различий в
смысле постоянных отсылок к чему-то
другому. Реальность, представленная как
текст, открывает возможность для беско¬
нечных интерпретаций, трансформаций.
В центре внимания оказывается измене¬
ние, ситуативность, сингурлярность со¬
циального явления. Любое явление ре¬
альности воспринимается как «продукт
времени и случая». Само понятие репре¬
зентации в данном контексте — контек¬
сте имманентности текста реальности —
объявляется неуместным, поскольку про-
блематизируется объективность реально¬
сти.Для Просвещения целью любого по¬
знавательного отношения человека к ми¬
ру является познание истины. Истина
объективна и универсальна, не зависит
от познающего субъекта. Истинное зна¬
ние суть лишь репрезентация реально¬
сти, структур естественного мира. Исти¬
на концептуализируется в терминах пол¬669
ПОСТМОДЕРНИЗМноты, адеквации, трансценденции и са-
мотождественности. П. отрицает объек¬
тивную данность истины. Любая попыт¬
ка обнаружить истинную сущность ве¬
щей с самого начала обречена на
неудачу, поскольку истина — не более
чем лингвистический, исторический и
социальный конструкт. Более того, не
существует и какого-то универсального
критерия, который позволил бы нам от¬
личить истину от не-истины. Истина
вырабатывается в рамках дискурсивной
или социальной практики, которые, в
свою очередь, являются интерпретациями
предшествующих систем. Любая претен¬
зия на всеобщую истину влечет конст¬
руирование «метадискурса», легитимиру¬
ется особым отношением к истине. Ис¬
тина — это «женщина». Как говорит
Деррида, женщина «не является какой-то
вещью, определимым тождеством фигу¬
ры... Вероятно, она, в качестве не-тожде-
ства, не-фигуры, подобия, является безд¬
ной расстояния, расставлением расстоя¬
ния, самим расстоянием, если еще можно
было бы сказать подобное, что невозмож¬
но: самим расстоянием». В противопо¬
ложность к традиционному философско¬
му дискурсу, догматическому, «который
верит в истину, которая есть женщина, в
истину как в женщину», согласно Дерри¬
да, женщина не поддается познаватель¬
ной категоризации. «Нет никакой исти¬
ны женщины, — поясняет Деррида, — и
это потому, что это бездонное отстране¬
ние истины, эта не-истина есть «исти¬
на». Женщина — имя этой не-истины,
истины». В лучшем случае письмо зака¬
вычивает «истину» или вписывает исти¬
ну. И такое вписывание есть женское
«действие».История мыслится как определенная
логическая схема, задним числом прила¬
гаемая к реальности. История мыслится
как определенная линейная последова¬
тельность прошлого, настоящего и буду¬
щего. Все исторические события подчи¬
няются жесткой необходимой связи, оп¬
ределенному логическому порядку. Такое
«вульгарное» понимание истории, по
мысли Деррида, состоит в утверждении
привилегии настоящего времени, в ут¬верждении господства «теперь». Н|	щенческая идея истории являетси ш
рией для человека, историей челом. .
Человек является пред-данной ш
этой истории. В этом смысле истории "
леологична. Прогресс истории мпкшнч
ется в самосовершенствовании моими i
Культивируемая в этом проекте кошт,
ция истории (человека) так или шиведет к апологии единства, тоталым	закрытости, тождества. Все другие smi*.h
теристики истории, выпадающие и i 1
гики необходимой связности, окии"
ются исключенными. В резулммп
апология тотального контроля, ортчиция на абсолютную и всеобщую и	димость, исключающую различие и р
терогенность. Согласно П., ш m iпредставляет собой хаос соворш	случайных событий, не обложи	внутренней связностью, не под'и	щихся какой-то необходимости ими >
гической последовательности. Истории
имеет никакой пред-данной цели, пн ш
вательно, исключает завершенное и,
крытость. История — это открыто! |||1
странство бесконечных трансформиши
интерпретаций. Любое явление слит ши
порядка, необходимости, систоммпнн
сти, непротиворечивости нсоЬмшш
предполагает акт насилия для pouptпи
плюральное™, беспорядка, ишеичимсти. Сама логическая практика, 		ливающая теоретическую boimo,mi>
телелогической, единой и тотнлыюП и
тории в то же время исключаем i иВОЗМОЖНОСТЬ. П. ГОВОРИТ О СОШ'РМН И"другой разновидности истории, притипе истории, исторического рм 			ния.Ключевым моментом идендм ll(tсвещения является признание норм	ности человека. Просвещение куш.in.рует человека. При этом человек н|	мается как некая данность, дмш.
вопрошаемая. Согласно П., челоы i
центрирован». Необходимо рн1р\мм.
представление о человеке как он и-
номном, самосознающем, облимш«я» индивиде. Более того, теорем и	 ■■началом исследования должен ш.и пи
именно этот индиви(д)-дуали:!ирот	670
ПОСТМОДЕРНИЗМшнек. Интеллектуальная традиция по-
ннпму концептуализирует это начало.
Инн-! к-ровский тезис деструкции субъ-■	in иыражен в «Преодолении метафизи-■	и и «Письме о гуманизме», здесь го-
•1<н н'и о метафизичности любого рода
м фоиологии; структуралистский тезис
п-in и грации» субъекта предстален М.1	I пн «Словах и Вещах»: человек — это
| шпргтоние недавнее и конец его, быть'it, медалек; постструктуралистский■	н и1 деконструкции субъекта — это де-
|ц| |рукции антропологического, лин-
|ц шчсского, гносеологического фунда-
и шиизма. Любая попытка человека ус-■	нитить порядок подрывается языком,	11111 с м, бессознательным. На место-	in шика как субъекта приходят «маши-
щ н'.шшия» (Делез и Гваттари), «дру-
|Ц (Батай, Бланшо, Левинас, Лакан,
Ьррида), бессознательные, ненамерен-■	iMi результаты насилия, требуемого дляI	нктления т. н. человеческого поряд-
. Кик чисто социальное, а не трансцен-•	иини.иое образование человек лишен■	гниимегированного положения. Соглас-
■III '1>уко, человек является спекулятив-■	ii.im мюментом господствующей в со-
>1(н мсимых западных обществах формы■	ми in — биовласти. Последняя функ-	иируст посредством исповедальных имм инилинарных практик. И т. н. гума-
мнщриые науки также возникают в ре-•н.штс практики биовласти. Именно	ренетом этих практик человек «оче-	шшется». Именно посредством этих■	["ii I пк утверждается идея индивидуаль-
•II •■самости», требующей познания и■	имоиознания.Просвещение теснейшим образом
"ншмосвязывает между собой знание,
ммпмпость и власть. Гарантом истин-
и'нн шнния выступает абсолюный разум.
| и,, шание в идеале Просвещения вы-
■ишинет двойственную функцию: с одной
щрпмы, знание является нейтральным,
-■-■■ кильку апеллирует к инстанции абсо-
мщ ного и универсального разума — в■	иш смысле знание соблюдает нейтра-
		 с другой стороны, знание являет-I	социально полезным, поскольку на
и И>е легитимной власти гарантирует исвободу, и прогресс. Идея социально по¬
лезного и в то же время нейтрального
знания влечет учреждение соответствую¬
щих институтов и профессий, задача ко¬
торых заключается в просвещении, обра¬
зовании и, следовательно, эмансипации
людей. Т. о., как говорит Лиотар, в нар¬
ративе Просвещения наблюдается взаи¬
мозависимость знания, власти и эманси¬
пации. П. концептуализирует знание как
исторически и социально обусловленное.
Производство знания необходимым об¬
разом связано с прагматикой социально¬
го действия. Знание производится только
в контексте «дискурсивных формаций».
Последние, согласно Фуко, представля¬
ют собой систему возможностей знания.
«Дискурсивные формации» позволяют
идентифицировать определенные выска¬
зывания на истинность или ложность с т.
зр. существующих правил и норм. При¬
чем именно дискурсивные правила опре¬
деляют характер и функции субъектов и
объектов познания. Основание «дискур¬
сивных формаций» заложено в инстан¬
ции власти. Т о, «воля к знанию» необ¬
ходимо связана с «волей к власти», хотя
современное социальное устройство по¬
зволяет «замаскировать» определенные
механизмы собственного функциониро¬
вания власти. Фуко отказывается рас¬
сматривать власть в терминах репрессив¬
ной гипотезы. Власть не репрессирует, а
производит власть через познание т. н.
истин «человеческой природы», с одной
стороны, производит самих субъектов, а
с другой стороны, властвует: сами же
субъекты выступают объектами приложе¬
ния власти.Просвещение придерживается ре¬
презентативной теории языка, согласно
которой реальность посредством языко¬
вых обозначений репрезентируется соз¬
нанию. Язык выступает передаточным
механизмом, средством выражения. В
этом процессе язык сохраняет прозрач¬
ность и нейтральность, универсальность
и объективность. Последние гарантиру¬
ются означаемой, идеальной или смы¬
словой стороной языка. Именно озна¬
чаемое позволяет языку воспроизводить
реальность объективно и неискаженно.671
ПОСТМОДЕРНИЗММатериальная сторона языка — означаю¬
щее — как вторичная, производная ис¬
ключается из этого процесса. Язык в
этом смысле обеспечивает традициона-
лизацию и историзацию смысла. Аполо¬
гия означаемого ведет к единству, то¬
тальности, тождеству. П. отвергает
представление о языке как о нейтраль¬
ном посреднике между реальностью и
мышлением. Язык является образовани¬
ем, имманентным реальности. Реаль¬
ность не выражается в языке или через
язык, конституируется лингвистически.
П. предпочитает не язык, а текст, пись¬
мо. Речь идет о «текстуализации» реаль¬
ности. «Текстуализация» реальности под¬
рывает миф о присутствии. Текст ничего
не означает, поскольку производится ге¬
терогенными знаками, всегда совмещаю¬
щими все временные модусы. Сцена
письма — это не сцена присутствия, соз¬
нания (самосознания), интенционально-
сти или даже интерсубъективности. Сце¬
на письма — это также пространство
нередуцируемого множества бесконеч¬
ных повторений-замещений-дополне-
ний означающих, единственным прави¬
лом для которых будет утверждение
бессмысленной игры. Только внутри
пространства письма возможна встреча с
непредставимой реальностью, с вообра¬
жаемым в смысле Бланшо. С т. зр. «тек¬
стуализации» реальности, традиционные
категории философии, типа «реаль¬
ность», «репрезентация», «истина» и т. д.
оказываются неуместными. Более того,
речь идет о смещении самой философии.Проект Просвещения особое место
выделяет философии как гаранта объек¬
тивных универсальных оснований позна¬
ния и истины. Философия легитимирует
сама себя, а также легитимирует дискур¬
сы эмпирических наук. Отношение меж¬
ду философией и остальными науками
строится по вертикали. Философия нахо¬
дится на вершине и осуществляет кон¬
троль, надзор над всеми науками. Фило¬
софия представляется деятельностью по
репрезентации бытия. Бытие недоступно
никому, только философы способны на
познание бытия, на построение адекват¬
ной логической системы. Философия,ориентированная на самообосношимь
самооправдание, всегда нейтрали ини«другого» в любом смысле слона. I	тология — это тавтология и эголоши 1
этой т. зр. западная философия суп. Ф>>
лософия насилия и власти. Единство и
нородность субъекта, разума, реалынн н
достигаются насилием и властью. По р
прессированное, как говорит Ф|и it >
имеет склонность всегда возврати м.* и
Симптоматичным в этом смысле нити >
ся существование множества раэмооПрп
ных, очень часто противоречаиии ир
другу течений, направлений: измугрп фи
лософии подрывается ее единство и "НОРОДНОСТЬ. С ДРУГОЙ СТОРОНЫ, MOIIIIi I'отношение между философией и лрми
ми науками. Речь идет о замене нс|нн
кальной структуры на горизонт ими (■
когда философия не надзирает, в ин
дится в тесном взаимоотношении г ни
ками, искусством, литературой. (' i ч
«текстуализации» реальности, стщнич
граница между различными жпирпми
Философия находится не над миром ■
мире и представляет собой нерепрс и ш <
тивную деятельность человека. ()■;i v • > >
вует какая-либо дистанция между фнч-
софским и любым другим ДИСКУР' и |
Определить, какой из этих дискурсом "i
ляется более истинным, не предстивим.
ся возможным, поскольку потре(>ов1ни
бы трансцендентальная позиция. И и
шем случае, философ предлагай'! Гнч t
нечное множество смыслов и шмчеинп
которые в принципе нельзя уклндывмм
замкнутую, закрытую систему. I Ipriuin 1
ние метафизики присутствия/рсщн и и
тации влечет за собой отказ от прг/в |.и
ления о философии как особой (Ф i
применения человеческого разум.i >он имел дело с предельными оспой	ми познания, равно как и от самой и .
«теории познания». И, соответсничт
истина в той мере, в какой она доли t -
ма для человека, есть всего лишь • •-
из множества измерений дискуршми
практики.Деконструкция философии ми-
бого типа нерепрезентативной доц. иности человека ведет к поиску и	форм дискурса и новых форм оргпии672
ПОСТМОДЕРНИЗМhi н кита, которые противостояли бы•	и ному построению самой книги —
	и как круга», когда произведениеivniuvr 11 виде некоторого замкнутого,
рытого, завершенного мира. Деррида
•|ип о «двойной науке», «двойном
| и «двойном сеансе» — где на од-
щ н гой же странице в два ряда в две
•ш и располагаются тексты Платона
I' I i.i Малларме, тексты Гегеля и тек-
| hi 1C. Как поясняет Деррида, книга•	чииистся единым тотальным произве-
		 и представляет собой произведе-•	ипрушенной линейной структурой,
шюром подорваны традиционные,
и I ичсские формы выражения. В тек-инкорпорированы множественность	•		 полифония, «dissemination» смы-ншMimicvi и Гваттари представляют дру-II	ii'pin постмодернистского простран-•	ни мышления, текста — ризому. Ризо-гго корневище, трава, не имеющая
шри. расползающая во все стороны.		hi противопоставляется корню, дре-		 мышлению, представляющим■	и I пчсское пространство, мышление,|' I К ппссическое произведение подчи-п и линейному структурированию —, иисловие, суесловие, послесловие;■	I I икный и скрытый смысл, центр и
гиферию. Ризома — это философия
ни кости, где нет центра, глубины. Де-
и | рированное ризоматическое про¬
йми ню «можно эксплуатировать, толь-
| путешествуя по нему. Его нельзя на-	иш. со стороны, как эвклидовоIи I. I рпнетво; скорее оно напоминаетюную или цветовую гамму» (Делез и
Нин шри).II,	проявляет особую чувствитель-
н, к подавляемым конфликтам или
щри.-кепиям в метафизических текстах,
нпремаст все «естественные» катего-
ни (итарные оппозиции и репрезента-		 требования. В результате своеоб-	II игры с классическими произве-•		ми разрушается кажущееся единство•ню тождественность произведения, на-1ч * \ иемлывают гетерогенность и хаос,			голосов, каждый из ко-... шучит из своей особой точки про¬странства. Эта стратегия игры, прививки,
фрагментации и дифференциации пре¬
следует достаточно очевидную цель: по¬
дорвать власть «легитимирующих» опре¬
деленные социальные институты, опре¬
деленный способ устройства властных
отношений дискурсов. В действительно¬
сти, властные структуры и «гуманитар¬
ные науки» образуют тесно взаимосвя¬
занный комплекс «власть — познание».
Они друг друга воспроизводят, обосно¬
вывают, оправдывают. Проблематизируя
и подрывая эти тотализирующие дискур¬
сы, П. открывает «пространство» гетеро¬
генности, изменчивости, неравновесно-
сти. В результате устойчивые «дискурсы
легитимации» приходят в движение.
Ирония заключается в том, что требова¬
ние Просвещения на обоснование всей
легитимной власти в универсальном,
нейтральном разуме влечет к унифика¬
ции и гомогенизации общества. А власт¬
ные отношения в гомогенном и унифи¬
цированном обществе имеют склонность
воплощаться в анонимных и часто не¬
признанных инстанциях вместе с соот¬
ветствующими очагами сопротивления.
Тотальный и единый социальный поря¬
док необходимо покоится на подчинении
фрагментарных локальных инстанций
познания, которые и являются условия¬
ми возможности «тотализирующих» дис¬
курсов власти. Известный теоретик П. И.
Хассан предлагает следующую классифи¬
кацию его характерных признаков. 1)
Неопределенность, включающая в себя
все виды неясностей, двусмысленностей,
разрывов повествования, перестановок.
В теории литературы это проявилось в
диалогическом воображении Бахтина,
«ошибках» Блума, аллегорическом чтении
П. де Мана. 2) Фрагментарность. Худож¬
ник-постмодернист занимается деконст¬
рукцией, предпочитает коллаж, монтаж,
используя готовый или расчлененный
литературный текст. Этим объясняется и
его обращение к парадоксу, ложным умо¬
заключениям. 3) Деканонизация, относя¬
щаяся ко всем канонам и всем офици¬
альным условностям. В настоящее время
наблюдается делегитимация основных
законов общества, деканонизация куль¬673
ПОСТМОДЕРНИЗМтуры и демистификация знания. 4) Без¬
личность, поверхностность. П. отказыва¬
ется от традиционного «я», усиливает
стирание личности, подчеркивает мно¬
жественность «я». 5) Непредставимое,
непредставляемое. Искусство П. ирреа-
листично и антииконографично. Литера¬
тура П. ищет пределы, обыгрывает свое
«истолщение», приговаривая себя к мол¬
чанию. Непредставляемое, по мнению
Ю. Кристевой, — это то, что, проходя
через язык, не может являться частью
языка, то, что, обретая значение, стано¬
вится невыносимым, немыслимым, ужа¬
сающим. 6) Ирония. При отсутствии ос¬
новного принципа или парадигмы про¬
исходит обращение к игре, диалогу,
полилогу, аллегории, самоотражению,
короче, к иронии. Выделяются различ¬
ные формы иронии: «связующая», «рас¬
членяющая» и «неопределенная» ирония,
еще более полно представляющая слож¬
ное, беспорядочное, абсурдное. Ирония
относится к проявлениям умственной
деятельности, направленной на поиски
постоянно ускользающей истины. 7) Гиб¬
ридизация, или мутантное изменение
жанров, порождающее неясные формы:
«паралитература», «паракритика», «неху¬
дожественный роман». Смещение жан¬
ров позволяет пересмотреть понятия тра¬
диции и расширить рамки прошлого в
настоящем. 8) Карнавализация. Термин
принадлежит Бахтину и охватывает неоп¬
ределенность, фрагментарность, декано¬
низацию, иронию, безличность, гибри¬
дизацию. Карнавализация означает цен¬
тробежную силу языка, «веселую
относительность» предметов, участие в
диком беспорядке жизни, имманент¬
ность смеха. Карнавал, по мысли Бахти¬
на, означает истинный праздник време¬
ни, становления, перемен, и в нем про¬
является своеобразная логика в
изменении взглядов. 9) Перформанс,
участие. Неопределенность подразумева¬
ет участие: пробелы должны быть запол¬
нены. Многие виды искусства П. претен¬
дуют на то, чтобы называться спектак¬
лем, поскольку они нарушают границы
жанров. Театр становится действующей
нормой для деканонизирования общест¬ва. 10) Конструктивизм. Посконы •
отличается образностью, метифоричи
стью и ирреалистичностью, он кош i|<
рует реальность. П. предполмпич i
«новый гностицизм», возросшую I»
вмешательства разума в сферу кулы , г
в природу. 11) Имманентность. .’■)мм >
мин И. Хассан относит к no'ipoi нг
объему памяти, выражающей соОи ч. i
СИМВОЛЫ. При ПОМОЩИ НОВЫХ II Mill,
ских средств стало возможным ршин
человеческие чувства — охватить мир
тайн подсознания до черных дыр и i
мосе и перевести его на язык мни •
превратив природу в культуру, и ни
нентную семиотическую системуПо вполне понятным причиним и
вызывает по отношению к себе тпм> m
сопротивление со стороны припертi ип
модернизма. Можно констатироннп
значительное количество возиикшншп
при ЭТОМ философских И культурпнии'
ческих проблем рождается п ретуш и
неправомерной логической и xponci,
ческой локализации П. При ним
сознательно опускаем этическую пищ -
ленность многих недоразумении f
учесть, что история всегда мыелмп	ИСТОрИЯ бЫТИЯ (ПРИСУТСТВИЯ) II Ml !■'живого настоящего и что внутри фим>.фии нет и не может быть 		возражения относительно этой прими
гии живого настоящего, поскольку н -но последнее и определяет фии	|ч..как философию, философию кик i.u
вую, ее очевидность и истинность i
вся история и философия окмтынш.
модернистскими. Но если мы Oyjli м ..
прошать саму идею живого ннетшн .тогда оказывается, что она кик 		феномен возможна иеключитсльн	ри движения темпорализации. Ж нишстоящее изначально подрываетеч 		нием темпорализации.П. изначально предполагает! нрией, историчностью. Тогда иолу	что, во-первых, 		, нричность исключают саму нотмпме
хронологического или логическим! ■
лизирования П., поскольку on iicei .м t
был. «Постмодерн следовало мпмн"
как этот парадокс предшествуют, и674
ПОСТСТРУКТУРАЛИЗМ•	iii (post-modo)» (Лиотар). Во-вто-
модернизм, по сути, недосягаем и		 в силу конечности человече-||| I у шествования. Но таковое стало
in*11 мм только потому, что модер-
| ’однажды» был уже помыслен
нНопге радикальную версию модер-*	••in мыслил Гегель), т. е. конечность
ти. чсского существования «однажды»11	уже помыслена. В плане социаль-II	нрмгматики П. может быть понятч нырпжение новой ситуации, в кото-
м пншество и культура пытаются обна-
tiiii. продуктивные связи традиции и		нии, сохранения и обновления	ни,ных форм. Время, когда домини-	•		 традиция, давно миновало. Но ии номинирования инновации, т. е.
п модернизма, подходит к концу.		тот мотивы открытия инновации(ри традиции, которая была бы фор-II	миг произведения социального опыта
..| точения традиции (точнее разных1	иииний) в длящийся диалог (полилог), и I vi >. социальных общностей, художе-■	II. иных, научных направлений, религи-
н г, движений. Поскольку все эти
■и 11 I i.i, системы и направления дея-	сти людей оказываются в извест-п мгрс синхронными и равноценны-
поирос их новизны уступает место
■пингу об их сочетаниях, формах их
шмодсйствия, о языке их взаимопони-
HIIHI It этом плане перспектива декон-
, I ним культурных стандартов и при-	питанных позиций, намечаемая| имеет серьезный культурный смысл и
		нческую ценность.Т. X. Керимов11	()( ТСТРУКТУРАЛИЗМ - общее
ишпиг проблем, подходов и направле-
«111 и философии, связанных с определе-
и и условий возможности и невозмож-
|| in традиционного структурализма.
1 i'MIiii П. выражает специфическую ре¬
нию на структурализм, обозначающий
пппетвующую интеллектуальную пара-
-11 |у М) — 60-х гг. Необходимо заметить:	иг мотивы, обусловившие появле-н|, II, были вполне животрепещущимии с исторической (майские события 1968
г.), и с логической т. зр. (в частности, ис¬
следование феномена тоталитаризма и
тоталитарного сознания, связь последних
со структурой и языком). В значительной
мере критика основных положений струк¬
турализма проводилась самими структу¬
ралистами: это касается и проблемы зна¬
ка, и субъективности, и структуры и т. д.
Преодоление традиционного структура¬
лизма различными авторами мыслится
по-разному. Связующим объектом в
этом широком наборе различных на¬
правлений и подходов является понятие
структуры. Для того, чтобы понять свое¬
образие постановки и анализа проблем в
П., сначала необходимо выяснить значе¬
ние современного понятия структуры.Чтобы уяснить, почему мы говорим
«структура», необходимо знать, почему
мы не желаем больше говорить «эйдос»,
«сущность», «конструкция», «гештальт»,
«тотальность», «организм» и т. д. Как по¬
ясняет Деррида, важно объяснить не
только то, почему все эти понятия оказа¬
лись недостаточными и неубедительны¬
ми в теоретическом отношении, но так¬
же, почему понятие структуры, призван¬
ное заменить эти понятия, тем не менее
продолжает заимствовать некоторые зна¬
чения из этих понятий. Объединяет по¬
нятие структуры с вышеназванными по¬
нятиями закрытость, завершенность, в
соответствии с которой переход от одной
структуры к другой может быть помыс¬
лен только в смысле случая или катаст¬
рофы.Важно также заметить, что традици¬
онное определение структуры всегда
мыслится центрированным. Понятие
структуры всегда фиксируется относи¬
тельно некоторого самотождественного
начала или точки присутствия. Наличие
начал сковывает игру взаимозависимо¬
стей. Этот аспект закрытости, завершен¬
ности структуры, лишенной всех воз¬
можных изменений, динамики, особенно
подчеркивается метафорической основой
структуры в понятии пространственно-
сти. Строго говоря, понятие структуры
предполагает геометрическую и морфо¬
логическую пространственность. Следо¬675
ПОСТСТРУКТУРАЛИЗМвательно, деконструкция структуры лока¬
лизуется прежде всего в пространствен¬
ное™, вызываемой метафорой структу¬
ры. Для того, чтобы лишить понятие
структуры его геометрических и морфоло¬
гических коннотаций, необходимо вопро¬
шать метафоричность термина «структу¬
ра». И только тематизируя и исключая из
понятия структуры все фигуративные
коннотации, геометрическую репрезента¬
цию унифицированного и центрирован¬
ного пространства, мы способны будем
помыслить «структуральность структу¬
ры», определенную непространствен-
ность или первоначальную пространст-
венность понятия струюуры. Фигуратив¬
ная пространственность, ассоциируемая
с термином «структура», нейтрализует
«структуральность структуры». Более то¬
го, именно из последней морфологиче¬
ская и геометрическая пространствен¬
ность получает собственный смысл.Идея «структуральное™ структуры»
предполагает определение закона, в соот¬
ветствии с которым структура всегда
подлежала определенному центру. Это
также попытка децентрировать структуру,
помыслить ее открытость, незавершен¬
ность или то, что, оставаясь внутри
структуры, повернуто против ее закрыто¬
сти. В самом понятии структуры уже за¬
ложена идея «структуральное™ структу¬
ры». «Функция этого центра, — пишет
Деррида, — состоит не только в том,
чтобы ориентировать, стабилизировать,
организовывать структуру — нельзя в
действительности помыслить неоргани¬
зованную структуру — но, прежде всего,
в том, чтобы сделать достоверным, что
организующий принцип структуры будет
ограничивать то, что мы могли бы на¬
звать игрой структуры... Тем не менее,
центр также закрывает игру, которую он
открывает и делает возможной... Центр —
это центр тотальности, и все-таки, по¬
скольку центр не принадлежит к тоталь¬
ности, не является частью тотальности,
тотальность имеет свой центр везде.
Центр не является центром».Постструктуралистская практика по-
разному вычленяет «структуральность
структуры». Деррида выделяет «неразре¬шимости» — difference, дополни	ность, след и т. д., которые обуслошпни
ют возможность и невозможность кмш
сического философского дискурса. Д. и <
с его идеей различия — повторении
укорененности человека, подобно ции
не имеющей главного корня, стремим
противостоять классическим теории
системы, генезиса, идентичности. М. . iсубъекта занимает желание. Ж. Дело	шет: «В каком-то смысле болыт	лось бы, чтобы ничего не работ им и
функционировало; не рождаться, опии
вить колесо рождения, остаться (им |мдля сосания...» Размыкание, поврежи	структуры означает, что трансцемдем i .1 и
ное означаемое типа эйдоса, субстанции
Бога, человека и др. не является inn mi ■
абсолютно присутствующим вне cm и
различий. «Машины желания рпОшин
исключительно в поврежденном ми м-
нии, бесконечно ломаясь» (Ж. Дет и
Размыкание структуры предпощнн
также разоблачение традициониоИ •••
сюровской схемы знака как едипгмш ■
начающего и означаемого. Еще Иш ■
призывал «не поддаваться иллинии, .
означающее отвечает функции рпци i и
тации означаемого», поскольку о'шпч.н
щее есть то, что репрезентирует супы >для другого означающего. Лакан 		вает на непреодолимую пропаси. м> ■
означающим и означаемым, что ш.цм <ется в отсутствии доступа от 		другому. Означающее господствуй и
означаемым. В П. варианте Ю. К|нн п
противопоставляет символизации < с «ж
тизацию. Символизация предсташпи i •
бой «язык как номинацию, знак и • и.
таксис». Семиотизация есть услоши* м> и
ждения, производства знаковой cm м .■Текстовой анализ предполагает |ш	ние между «фено-текстом» и «гейм i
стом». «Фено-текст» — это ртрукщнч
ванная поверхность текста, исакчц.
эмпирическими методами струки|".
лингвистики. «Гено-текст» — это i иич
ная структура текста, «не-струк1У|ич
ванная» и «не-структурируюишч
собственно и происходит проишмп.
значения. Лиотар переворачишич н .
док означающего и фигуры. Пс фи. ,676
ПОСТСТРУКТУРАЛИЗМ••■im и I от означающего, а цепь означаю-
. . шиисит от фигурных эффектов, со-
‘мишх из асигнификативных знаков,	ииощих и означающее, и означае-I	inpT противопоставляет произведе-
■II" м'кст, который представляет собой■	i|ivi; |урированное означающее, а ус-
IHIи по порождения. Различие между•	| him и произведением сводится к то¬нн произведение означает ставшую
I'ti'ivpy, законченное производство, в
крем)! как текст означает процесс ста-•	1111 MIDI произведения. Текст в отличие
|мипгтедения не поддается жанровой
н | нфикации, исчислению, филиации,•	|« пнепию, постигается через свое от-
ц|* mm к знаку, собственную множест-
iHiiii п., через удовольствие. Целью
■| in ш текста будет установление игры
НИ 1ССТ1Ш смыслов.М111|)ида считает, что традиционное
. причте означающего как внешнего,
иппОДНого от смысла, истины, озна-■	мню приводит к утверждению гос-
н иш означаемого над означающим,и		 щрованию «трансцендентального•	[ (немого». Критика дуалистической	и ци и знака вовсе не означает про-■• • | переворачивания порядка означаю-
||| н означаемого, а деконструкцию■	mil иерархической структуры вместо
н |т| 1чичсской оппозиции, парадигмаль-|| инн традиционного структурализма,
'минее. «Diffdrance — это то, благода-
. н му движение означивания оказыва-
•I шпможным лишь тогда, когда каж-
н шемснт, именуемый «наличным» и
»ннпщийся на сцене настоящего, соот-
м н и с чем-то иным, нежели он сам,
пин и себе отголосок, порожденный
пишем прошлого элемента и в то же
щ разрушается вибрацией собствен-
пгпошения к элементу будущего...»
| Деррида). Деконструкция понятия
п I шпнчает также деконструкцию сис-
■111 понятий, сформировавшихся вокруг
iilHNIIill ррида характеризует основной
'•" по западноевропейского мышления
	о фоно-фаллоцентризм. Голос по¬
ни н и метафизикой в его непосредст-
н in ill связи со смыслом. Естественнаясвязь существует между голосом (душой)
и смыслом (означаемым). Голос порож¬
дает и выговаривает смысл. «Смысл — в
традиции европейской философии — и
есть голос. Отсюда — эффект «вечной
новизны». Смысл рождается и исчезает,
как звучит и смолкает голос... Смысл
«вечен» в силу своей одноразовости»
(Деррида). Голос граничит с детермина¬
цией через историю смысла бытия в це¬
лом как присутствия, присутствования
(длящегося присутствия). История объ¬
ектов присутствия включает субстанции
когитарного сознания, «субъективности»,
соприсутствия, саморепрезентации и реф¬
лексии «другого» (или через него), интер¬
субъективности интенционально-фено-
менологического «эго». Бытие как
«трансцендентальное означаемое» выра¬
жается в голосе. Детерминация истории
бытия создается за счет устранения озна¬
чающего как тела, материи, внешних по
отношению к голосу, логосу. Видимость
истории бытия создается за счет чистой
самоаффекции, где субъект движется от
себя к себе, отказываясь заимствовать
извне «своего собственного» какие-то
внешние обозначения. Субъект изнутри
себя продуцирует порядок означающих.
Этот опыт самоаффекции и обеспечива¬
ет идеальность как условие идеи истины,
что и составляет опыт бытия. Однако ло-
го-фоноцентрическая модель присутст¬
вия содержит в себе момент отсутствия,
паузы, задержки означаемого. «В русле
традиции как Гуссерль, так и Соссюр
продолжают противопоставлять голос и
знак как идеальное и материальное речи.
Между тем, главное, что позволяет счи¬
тать объект идеальным, — это его беско¬
нечная повторяемость... вне зависимости
от контекста... Идеально то, что может
быть взято в кавычки. Таков прежде все¬
го «материальный знак». Но точно такой
же «материальной идеальности» подвер¬
жен и голос. Поэтому мы говорим о
принципе письма, лежащем в основе
устной речи...». Письмо, инскрипция вы¬
ступают онтологическими альтернатива¬
ми логоса/голоса присутствия. В пост-
структуралистской критике письмо как
общее пространство размещения вклю¬677
ПОСТСТРУКТУРАЛИЗМчает в себя ниспровержение структурно¬
семиотической закрытости.Постструктуралистский вариант фе¬
минизма описывает фаллоцентрическую
организацию как основанную на диффе¬
ренциальной экономии по распределению
удовольствий. Причем эта дифференци¬
альная экономия касается не только сек¬
суальных практик, но и сексуальных дис¬
курсов, организованных вокруг структу¬
рирующего отсутствия — отсутствия
дискурса «женского наслаждения». В от¬
сутствие дискурсов, идентифицирующих
женские желания и удовольствия, «муж¬
ская идеология» конструирует их по соб¬
ственному подобию, инвестируя их фор¬
мами, способствующими засилью муж¬
ского начала, рациональности. Этим
засильем патриархального обосновывает¬
ся создание теории «женского письма»,
которая ниспровергает сексуальный по¬
рядок, основанный на логике различия и
молчании женщин. Теорию «женского
письма» развивает Э. Сиксу. Ю. Кристе-
ва развивает теорию женских способов
означивания с т. зр. проведенной ею гра¬
ницы между символизацией и семио-
тизацией. Женские способы означивания
в отличие от символического, рацио¬
нального, логического дискурса находят
выражение в различных фигурах речи —
тональности, жестах, ритме, риторике,
метафоре и др. Л. Иригари описывает
фаллоцентрическую культуру как осно¬
ванную на метафизике тождества и опе¬
рирующую бинарными метафизическими
оппозициями. Согласно Иригари, жен¬
щины должны обнаружить специфиче¬
ский язык «выговаривания» и «прописы¬
вания» собственных желаний, аксиоло-
гически отличных от фаллического
мышления. Женский язык смещает сте¬
рильность фаллоцентрической категори¬
зации: эротизм женщины множественен,
так же как эрогенные зоны женщины
разбросаны по всем неидентифицируе-
мым точкам женского тела.Теория «женского письма» подрыва¬
ет иерархическую структуру оппозиций,
тождественность сторон оппозиции —
«мужского» и «женского» начал, тем са¬
мым практикует идею двуполости (би¬сексуальности) и множестве! и к и шлов. Р. Барт провозгласил необш	существования бесконечного мпшязыков, совпадающих с 		наших желаний. Ж. Делез и Ф. limn
предложили идею перехода от моиири
двуполого деления индивида к мин
лярному, когда число поло» будс i р<н
числу людей и устранятся все wi.nn н
анатомические признаки полон.Разоблачение понятий струн Щ"
знака, принципа центрации влочг i ■ >
бой «семантическое аннулиршшы
(Бодрияр), «кастрацию» (Барт) рпним
сти, критику принципа репрскчнииш
замену репрезентативной модели > н
лятивной. Исчезает различие м<щ .
альностью и ее представлением. <Ь м.
ся одни лишь «симуляции» и «реII11. .
тации», и на смену реальности при
гиперреальность. Репрезентации у-и *
копируют реальность, они сами п м.
лируют — то, что Бодрийяр IIHlHi
«процессией симулякров». Дин.,
смысла говорить ни об имитппни i
пировании, отражении, ни даже и и ч
дировании реальности, посколы ,
следняя исчезла как таковая, кш
шая, определенная структура. Рпни.и.
существует только как эффект прим
симуляции, как ее спекулятивны!!
мент. «Симуляции» и «репре к/тши..
включены в структуру реальностиРазмыкание структуры премиич..
также разоблачение структурами! mпонимания бессознательного, lie	тельное — это не структура «поопри
мого» и «символического». Бессоирп.
ное — это машины желания. II и ■
общем плане для структуралистом, и •
ражаемое — это порядок 		ПРИСУТСТВИЯ, СОВОКУПНОСТЬ пршп i iний, которую человек создаст сим и > ”
оно связывается с диадическимн >•
моотношениями с матерью. Симин.н,
ское — это совокупность социончм
ных норм и предписаний, непОмпт
усвоение которых позволяет пинт
успешно реализовать себя в о0ш<
оно связывается с введением ip. итермина — имени отца. Имя огни i	зентируется «абсолютным озшршпмни678
ПОСТСТРУКТУРАЛИЗМin	im. Реальное — это совокупностьминческих и психических потребно-
п к инстинктов. Фаллос как «абсо-
ИН11И означающее» и имя отца позво-
| HI.I геснить воображаемое и подчи-
.1 по символическому. Язык как
""шнчсский порядок репрезентирует
■пит', Становление индивида в «ста-
't №|и<пла» предполагает переход от во-•	11 немого к символическому. Реаль-
|ц кроссировано, выведено за рамки
hvMV|>i.i. Для П. Эдип — это не имма-II	ним структура бессознательного.
hi иидяется параноидальной идеей. н пит. Все начинается в голове от-
шкомолателя, символического: «Так■	‘По ты хочешь, убить меня, жить с
н.|п,|о?» Комплекс вины -- это идея,
(•нитрованная отцом (символиче-
1(1 Параноидальный отец эдипизи-
| | мим» (Делез и Гваттари). Символи-
| nil порядок смещается реальностью
ниши, которое является производите-
I’сильное не есть невозможное, на-
, ’inn, и реальном все возможно, все
жннитси возможным...» (Делез и Гват-
I III Пс сексуальность, не желание, не	и' находятся на службе структуры.in и, символического, а наоборот, по-
'HHI' находятся на службе у сексуаль-III	кик циклического движения, по-
н том которого бессознательное са-	производится. С т. зр. этогон пи и'производства оказывается из-I	ч I пI м вопрос об оппозиции символи-
| пик и реального. «Мы не отрицаем,•	н. Эдипова сексуальность... Но мы
липнем, что они представляют собой
•■- . .1 тигельное производство желания...1.1	того, кастрация и эдипизация по-I	iiiiiot фундаментальную иллюзию,
заставляет нас верить, что реаль-
нроизводство желания подчинено
. и. иикции высших интегрирующих
импций... в результате имеет место
■ширсия бессознательного» (Делез и
.-.и шри).II,	и некотором смысле продолжает
11ипикует структуралистское понима-
HI человека. Во всех исследованиях
г, к Iурплистского характера власть са-
... | Iруктуралиста является необходи¬мым дополнением к исследуемому объ¬
екту. Структура — это симулакрум объек¬
та, т. е. объект плюс сознание структура¬
листа. Об этом говорит Барт: «Модель —
это интеллект, приплюсованный к пред¬
мету, и такой добавок имеет антрополо¬
гическую значимость...» В П. человек
выступает уже не как индивидуальность,
а как индиви(д)-дуальность: речь идет о
шизофренизации человека как разорван¬
ного, фрагментарного существа. Пробле-
матизируются понятия рефлексии, само¬
сознания, самопринадлежности. Анализ
бессознательного производства желания,
различения, «другого» подрывает гумани¬
стический способ суждения. Самотожде-
ственность человека позволяет обществу
манипулировать им вне зависимости от
характера самотождественности (поло¬
жительная или отрицательная). В П.
человек постоянно индиви(д)-дуализиру-
ется, не способен обрести какое-то
фиксированное тождество. Делез и Гват¬
тари сформулировали принцип усколь¬
зания и две социальные инвестиции:
сегрегативный — параноидально-фаши-
стский бред — «...да, я ваш, я принадле¬
жу к высшему классу, высшей расе...» и
номадический — шизофренически-рево-
люционный, который пропускает потоки
желания через себя, следуя противопо¬
ложным путем — «...я болван, я негр».
Революционная шизофреническая инве¬
стиция разрывает все сегрегации, все
идентификации. «Порядочные люди го¬
ворят, что не нужно убегать, что это не
хорошо, неэффективно, что нужно рабо¬
тать во имя реформ. Но революционер
знает, что ускользание революционно...»
(Делез и Гваттари). И как результат —
машины войны против государственной
машины, вместо компарса — диспарс,
игра в го — вместо игры в шахматы, ко¬
чевник против мигранта, шизофреник
против параноика, шизоанализ — вместо
Х-анализа. Цель «структурального чело¬
века» — симулировать объект, цель
постструктуралистского человека — «све¬
сти с ума структурализм, культуру, обще¬
ство, религию, психоанализ».В целом П. можно охарактеризовать
как саморефлексивную критику совре-679
ПРАВДАменной цивилизации и как общетеоре¬
тическое и методологическое основание
для возрождения, высвобождения внут¬
ренних принципов, «неразрешимых» про¬
тиворечий современного мира.Т. X. КеримовПРАВДА — понятие, близкое по
значению понятию «истина», но в рус¬
ской философии оно служит также выра¬
жению дополнительного смысла, связан¬
ного с указанием, с одной стороны, на
подлинную вселенскую истину, а с дру¬
гой — с указанием на предельную лич¬
ную убежденность говорящего. Русское
слово «правда» этимологически связано
с корнем «prav»; соответственно П. мо¬
жет выступать в таких значениях, как
«обет», «обещание», «присяга», «запо¬
ведь», «правило», «договор», «закон». В
основе семантики этого слова лежит
представление о божественном порядке
(ср. синонимичные выражения «престу¬
пить правду» или «преступить закон», а
также название Русская правда как свод
законов). П. может пониматься как дого¬
вор между человеком и Богом, и в этом
смысле это слово семантически связано
со словом «мир» (община). Семантика
слова «мир» также воплощает идею бо¬
жественного договора с людьми, реали¬
зованную в социальном (и пространст¬
венном) плане (ср. иранск. mitra в зна¬
чении «договор» — В. Торопов).
Уместно вспомнить рассуждения Плато¬
на о справедливости, которая есть то,
что правит всем. Между тем слово «ис¬
тина» образовано от местоимения is-to
и, следовательно, этимологически соот¬
носится с лат. iste — этот, тот и т. п. Т. о.,
П. осмысливается как божественное на¬
чало, а истина — как человеческое. Так,
в Псалтыри говорится, что истина от
земли восходит, а П. с небес принимает¬
ся; в греческом тексте слову П. соответ¬
ствует 5tKaioci)v8r| (справедливость, за¬
конность, правосудие), а слову истина —
оЛтрекх (действительность). В такой пер¬
спективе характерно противопоставление
П. и кривды. Итак, если истина соответ¬
ствует реально переживаемой действи¬
тельности, то — правда высшей духовнойдействительности, подлинной |>	сти. В дискурсе русских философ	чиная с Ф. Достоевского и Вл. < 'ши -
ва, устойчиво воспроизводится i mi,и
вая иерархия П. и истины. I'
философ, выступающий за П., сими
такую истину, которой следует еин
биться, за П., включающую в сеПн м,
жизненный идеал, в котором шин и,
отдельного человека находятся и еин и
ствии с требованиями этики, lit им
русских мыслителей порою стпшинм
относительной, ибо ее можно меини
усмотрению. Более того, она оки и.тч
подчиненной П. Флоренский <нм< >
что истина происходит от естииы, ■"
го, что есть на самом деле и прими >
жит самому сущему. И потому и>
есть живое существо, и гноении!.
должна выступить в форме гносгурмш
е. преобразования познающего супы i
Ибо истина как воплощение жиишм
жет познаваться только жизнью, im
ным способом человеческого 6i.l i ни ■
отвлеченно логическими ерещ ни и
Онтологизм русских мыслителем
мнению Флоренского, побужджч н
реализации своих идей и жажде oi ym i
вления высшей П. Вместе с тем, м ш
ской философии мы находим ЩИ Him
стояние метафизике, настаипаюпм и
жестокости бинарной оппозиции im
на — ложь». В противовес этому lit"
гается тернарная структура — «щиши 1
истина — ложь», которая окпи.мим
более приближенной к жизни. М> > >
тем такая постановка проблемы м< и
ется специфически русской. И. !■■ 'По¬
этических размышлениях подчерти,
что человеку свойственно притип|ц >
(симуляция) и в этом нет ничего ihm
го, ибо оно приобщает его к куны i
делает благородным и вежливым Ь
умалчивание действительно може| hi
водить ко лжи, но может приводим ■ ■
неправде. Кант предлагает ршнич
ложь и неправду: если мы даем иПи <
тельство открыть некую истину и иы<
зываем при этом ложное утверждешм
тем самым творим ложь; но ееии ••принуждают открыться, и при 	имеют на это права, наше уклоичнм,680
ПРАВДОПОДОБНЫЕ РАССУЖДЕНИЯ| Н’Шппис будет только неправдой,
шн им тернарную структуру «истина —
неправда», Кант, по существу,		 па подвижность границ между	ii п ложью. Ф. Ницше уже прямо	и г, что для жизни необходимо| Петина у него — это стадная ложь,
ин продолжает жить даже тогда, ко-		 к этому не располагает. При		 понимается им как в этиче-' I нк п в риторическом смысле, ибо,
"нлуи язык, человек неизбежно лжет.
■Mi чеекие понятия — это стертые ме-
| ри Л метафоры возникают в резуль-	кдествления своего ощущения с'чнпшмасмым предметом, т. е. в про-
и| кноиения от его действительного>	1'ННМШ.С.	А. Азаренко11ГЛ ВДОПОДОБНЫЕ РАССУЖДЕ-•пШ получивший распространение в
мшщес; время термин для охвата всех
. тений недедуктивного характера.II	н истинность посылок не гаранти-
| in run ности заключения (как в де-
hihii.ix рассуждениях), а обеспечива-
HHIH, (юльшую степень его правдопо-
"•| но сравнению с той, какая
н и Осз учета посылок.' потребляемый ранее термин «ин-
| шимми умозаключения» (от лат.
'•и По наведение) в большинстве слу-	астся вполне приемлемым, т. к.| I iimiioe следование составляет ос-11	р. (см. «Индукция»). Различные>	ini | кис системы, связанные с П. р.,
мин шот свои критерии для степени
, , п ни I mi недедуктивных следствий.I' |юмо традиционных индукций че-
. I пропое перечисление (где к П. р. от-
ни и только неполная индукция, т. е.	Ообщение основывается на беско-	 или конечно-необозримой облас-фиктоп, а полная индукция, основы-	шея на конечно-обозримой области| < ши, становится вариантом дедуктив-
рпееуждения), а также методов Бэ-
I Милля по установлению причин-ii	шиисимости фактов и умозаключе-
п по аналогии (от греч. analogia —
		 сходство), учитывающихсходство предметов (явлений, процессов)
в каких-либо свойствах, к П. р. относят¬
ся: статистические выводы, т. е. рассуж¬
дения, чьи заключения являются утвер¬
ждениями о частоте, с которой встреча¬
ются какие-либо явления или признаки;
вероятностные выводы, заключения ко¬
торых определены с вероятностью; немо¬
нотонные рассуждения, т. е. выводы, ко¬
торые опираются на неполный запас
знаний; а также широкий класс рассуж¬
дений, основывающихся на выявлении
закономерностей из набора разрознен¬
ных данных, свидетельств («за» и «про¬
тив») и т. п.Современное исследование П. р. в
логике стимулируется приложением их к
проблемам искусственного интеллекта,
особенно при построении экспертных
систем.А.	Г. КислоеПРАВО — общая мера свободы, ра¬
венства и справедливости, выраженная в
системе формально-определенных и ох¬
раняемых публичной (государственной)
властью общеобязательных норм (пра¬
вил) поведения и деятельности социаль¬
ных субъектов.Этимологически слово «право» про-
изводно от «правый» и «правда» (в значе¬
нии «истинный»), В латыни jus, jure — и
естественное право, и то, что соответст¬
вует справедливости, следует кому-либо
по закону; в англ. яз. right означает и
право лица, и его правоту; по-немецки
das Recht — и право данного лица (Recht
am Arbeit), и «он прав» (er recht hat), и
справедливый (gerecht).П. адресовано свободной воле субъ¬
ектов общественных отношений и при¬
обретает смысл при выборе вариантов
поведения адресатом нормы. Правовые
предписания адресованы именно воле, а
не только разуму, ибо для реализации
нормы недостаточно знать, как надо по¬
ступить в той или иной ситуации; в ка¬
честве выражения должного П. регули¬
рует деятельность и поведение при по¬
мощи соответствующих дозволений или
запретов. Устанавливая взаимозависи¬
мость должного и возможного поведения,681
ПРАВОединство и равенство взаимных прав и
обязанностей, П. выступает как положи¬
тельное бытие свободы, исключающее
самоуправство, произвол, подавление
личности; очерчивая границы свободы,
П. становится мерой (нормой) свободы.
Признание свободы воли в качестве ос¬
новного определения человека как разум¬
ного существа выражается в присвоении
каждому человеку прав, т. е. юридической
возможности действовать безотноситель¬
но к его социальному, этническому, про¬
фессиональному и т. д. положению. По¬
скольку каждый человеческий индивид
обладает неповторимыми особенностями
интеллектуального, физического, творче¬
ского развития, формируется и действует
в различных социокультурных условиях,
П. становится единственно возможной
формой равенства неравных индивидов,
заключающейся в соизмерении всех ин¬
дивидов одной социальной ипостасью,
одной и той же равной мерой — формаль¬
ным равенством прав, равенством всех
перед законом.Исходное равенство индивидов в оп¬
ределенных обществом отношениях —
равенство перед законом и судом, равен¬
ство прав и обязанностей, исходных воз¬
можностей и т. п. — было зафиксирова¬
но еще Аристотелем в понятии «уравни¬
вающей» справедливости, создающей
достоинство личности и права человека.
«Распределяющая» же справедливость
вытекает из свободы людей в выборе
форм и способов жизнедеятельности, ко¬
торые получают оценку обществом и
подлежат воздаянию как в положитель¬
ном, так и отрицательном смыслах. В ре¬
альном обществе невозможно достичь
универсального понимания справедливо¬
сти, поскольку каждый индивид, исходя
из своего места в обществе, своих соци¬
альных преимуществ и социальной
ущербности, отдаст предпочтение такому
пониманию справедливости, при кото¬
ром возникнут наиболее благоприятные
возможности доступа к социальным бла¬
гам и (или) утверждения в качестве все¬
общего миропорядка базовых ценностей
его (суб)культуры. Поэтому П., в контек¬
сте измерения всех равной мерой, утвер¬ждает формальную справедлиит пэквивалентность взаимных npei	ний и получений, в основании', ни
бодной воле взаимоотношениях и	Внутренняя связь, неразделен',
взаимная обусловленность такин Ири¬
ков П. как свобода, равенство, сн|ии»
вость, должное, выражающих сомни и
и духовную природу человека, coi ни,
ценностную и трансисторичссиюность П. В той мере, в какой 		предписания, отвечая на потрет	создании и применении npanoiii.is и
выражают собой определенный пн и
идеал — «должное», а последним ш •
вает воздействие, преобразует рении-
отношения людей, П. является еонм-
но- и духовно-практическим опии и,
мира. При таком подходе к П, они i
сматривается как аккумуляция и» i5t<•
торического опыта человечества, и,мм
в различных формах собственно! ш
циальных институтов, моральны' нлигиозных взглядах, выражак	общих для всех людей масштиПн-, и,
свобод и обязанностей, которые пу¬
ляют достигать как эффективной п|и
зации социальных взаимодейстииН, >
самореализации человека.Реализуя фундаментальные Ф\м,
культуры (освоения и познания и
нормативную, коммуникативную, н|*>ственности, защитную и т. д.), II 	маег собой весь комплекс связей, п i
рых люди достигают свои цели, ним |»
жизненные планы. Поэтому и<ин»
сущности П., глубокое проникший нисложные правовые явления и п|	невозможны только в рамках ю|инн>
ской догматики. Лишь раскрыи н|м ,,
ческое единство П. и закономе|нп
исторического процесса и нети и,
развития общества, возможно ионии
токи и природу правовых норм н нн
тутов, их функции и роль В военрпи
стве индивида и социума. П|им,
широкое понимание П. охватышнч ,>
кономерности правообразовании, н
сто права в системе общественны', -
шений и П. в действии — соешни
нормативов с живой человечьем ill
тельностью. П. — явление мироинП и682
ПРАВО■	щи,ных культур, составная часть
н и и «новых» цивилизаций, прояв-
| объективной логики обществен-
ц| ношений, закономерные импера-г| и требования этих отношений, ко-
■н политическая власть призвана
	 и действующем законодатель-Фнпософской проблемой, напрямую
iiniiill с повседневной жизнью лю-
| пкдого человека, является вопрос о	нении П. и закона, о том, что та-нн-ом. От его решения зависит, ка-
**|.| 11. правопорядку и общественно-•	| и но, быть ли ему принуждающим•	• I юм власти или выражением абсо-•	hi ill ценности человека. Если П. —
прежде всего сами волевые отноше-•	| ю шконы, получив от законодателя
111* и гнующую знаковую и институ-
•нщц.иую форму, выражают П. в той
и кикой верно отражают динамику
и I шейного развития. Поэтому зако-
Н111ЧП. должен видеть П. в самой дей-	и,мости, ибо то содержание зако-| шорое законодателю предстоит вы-
hi, п акте государственной воли, дано
>■ нечто реальное самими обществен-
||| отношениями.| ичцественное отношение приобре-I	юридический характер не потому,
i I г имеется разработанная норма П.,
шрующая поведение людей в его
н ин, по потому, что в самом содержа-
‘11 иппественного отношения есть при-■	II II. Правовые нормы и принципы
IVIIHIOT специфической формой фак-■	I их общественных отношений. Они		 закреплять, освящать и охра-| оньективно необходимые порядки,		 всегда присутствует, как опре-н нный масштаб свободы действий че-
| п, возможность выбора целей и
н тн их достижения, и определенный		 ограничения этого выбора.и I I н 1ию необходимый порядок скла-■	ищется и формируется в столкновении	■	шых социальных сил и тенденций,и ис тине чего борьба за правовые1		нпы начинается на доюридическойшип их формирования и не прекраща-I	н спязи в его окончанием.Понимание П. как формы всех иных
общественных отношений не означает
отсутствия в нем специфической внут¬
ренней логики, выражающей единство
всех конкретных правоотношений. П.
выступает как единая, унифицированная
форма различных общественных отноше¬
ний, взятых в одной и той же — юриди¬
ческой — плоскости.П. — не только то, что органично
вытекает из жизнедеятельности общест¬
ва, П. проявляется не только в формах
нормативности, но и в ненормативных
правовых установлениях, принципах, пра¬
вовой политике в различных отраслях за¬
конодательства. Формальная определен¬
ность — не сущностное качество П., а
лишь способ выражения его норматив¬
ности, т. к. это качество во многом зави¬
сит от системы источников П. и в случае
незавершенности формальной опреде¬
ленности может быть преодолено при
помощи аналогии П. или закона, огра¬
ничительного или расширительного тол¬
кования.Универсальные ценностные свойства
П. «вообще» всегда существуют в кон-
кретно-исторической форме националь¬
ных (этнических) правовых систем, уста¬
навливающих официальный «эталон» ме¬
ры свободы, равенства и справедливости.
Единообразие понимания этого эталона,
именуемого позитивным П., и регули¬
рующая роль, выраженная в режиме за¬
конности, обеспечиваются такими свой¬
ствами П. как нормативность, знако-
вость и институциональность.Нормативность П. служит основани¬
ем для появления и разработки т. н.
нормативистского правопонимания, или
нормативизма. По мнению немецкого
правоведа Г. Кельзена (1881 — 1973), сле¬
довавшего кантианской гносеологии, со¬
держание сущего (мира материальных
событий) и должного (правовых норм)
логически отделены друг от друга, поэто¬
му исследование оснований одного долж¬
ного может привести только к другому
должному. В соответствии с этим П.
трактуется как иерархическая система
норм, в которой каждая норма выводит¬
ся из более высокой нормы. Высшая же,683
ПРАВОбазовая норма, стоящая перед конститу¬
ционными нормами, ниоткуда не выво¬
дится и постулируется в качестве гипоте¬
зы. Абсолютизируя инструментальную
роль П., Г. Кельзен игнорировал вопросы
классовой сущности П., связи П. с эко¬
номикой, политикой и моралью. Такой
подход ведет к отождествлению государ¬
ственного и правового порядка, к при¬
знанию основным условием действенно¬
сти П. государственного принуждения.Нормативизм советской юриспру¬
денции получил яркое воплощение в оп¬
ределении «права» А. Я. Вышинским как
совокупности правил (норм) поведения,
выражающих волю господствующего
класса и обеспеченных государственным
принуждением. Т. е., существование за¬
кона, его публично-властная данность в
роли П. предшествует той правовой сущ¬
ности и содержанию, выражением кото¬
рых этот закон как носитель П. должен
являться.Сегодня нормативизм подвергается
критике за узкоклассовое понимания П.,
сводящее его к перечню функций гос¬
подства одного класса (сословия) над
другими. Происходит закрепление собст¬
венности и политической власти, прав и
привилегий господствующего социально¬
го слоя, при этом трудно показать, как
воля этого слоя выражается в праве-нор-
ме и правопорядке. Нормативистское по¬
нимание П. ведет к отождествлению П. и
текстов, что создает условия для подме¬
ны юридических норм декларациями и
лозунгами. При этом возникают «парал¬
лельные миры» — мир писаных законов
и мир фактически действующих норм
поведения, что неизбежно приводит к
стиранию граней между правомерным и
неправомерным поведением, резко сни¬
жает роль юридической осведомленно¬
сти. Нормативизм статичен по своей
природе, не учитывает т. н. «предзакон-
ное», т. е., формирование правовых отно¬
шений в реальной жизни до их отчетли¬
вого законодательного воплощения, и
«послезаконное», т. е. реальный правовой
режим, обладающий определенной ме¬
рой соответствия правопорядка дейст¬
вующей нормативной системе. Нормати¬визм не в состоянии справиться i -
делением сущности международном
этатистски трактуя его как П, мо*i ■
дарственное. В этом случае те риги м
природа международного П. как II •
вечества, представляющего эшмнг
новным правам и свободам 4oihh<
следовательно, имеющего в остин и
ностный, а не силовой характер.Критика нормативизма не и мы
умаления объективной роли иорммин
сти П. Вне формально-опредслппи
всеобщих норм поведения П. m м
выполнить своей регулятивной фут •
нормативность П. служит осноиоН ■ -
шенствования законодательства и мр,»
законодательной техники, учстп и > и
матизации нормативных актов, и пп.,
менных условиях — создания имфнр
ционно-поисковых систем и др. ш р- •
тивных направлений правовой с-ги • ■
наконец, нормативность выступим
вой правового воспитания и пиит,
ции, правовой пропаганды.Не менее важна для моннм.и,
формы существования П. его ш н
или, более широко, текстуалыши нр>
да. П. большей частью существуй 1 ■
чи воплощенным в определенную .
стуальную форму, закон прсдстшч н ,
нами как определенная знакомим •,
ма. Текстовая коммуникация м i i|n i
связана как с интерпретацией он,(преступление несет в себе мшы	ную символику антисоциальное и,нопослушность — не меное 		символику социальной солидирн"
так и с игровыми способами ofи,, ,
ции П. Неточности, неясности, ри, ,,
сти смысла употребляемых м при»,
текстах высказываний порожними ир
вольности в интерпретациях пор,,,
связи с этим для правотворческом и
воприменительной практики им п,,оказываются процедуры прочим	на, введение его текста в разлИ'ми,
тексты.Институциональность II, (ниш
юридической литературе употрии.,
термин «институционность») ним
что оно выступает как систсми они
вированных юридических норм р684
ПРАВО*	при помощи публичной власти
мим ши). П. неосуществимо без ап-I	муйличной власти, направленногоi	«нмснеиие правовых норм, решение
и принуждение к исполнению и	*	чипе П., наказание правонару-«* и Публичная власть, взятая как
i*iiчески развивающийся институт,
-ншнм пс только создавать П.: перево-
м превшее» социальное в правовое
ими4, — но и обеспечивать развитие*	чжчшых отношений в соответст-жпитивным П. — действующим
НИШПСЛЬСТВОМ. В этом — институ¬
тами.ном — качестве П. становится
нкми.ио самостоятельным не толь-
hi и|цельных лиц, но и от общества в
t ппдавая саму возможность за-
■мим in, г. с. такого режима обществен-
*11 in и, при котором правомерность
и. пршюмерность поведения всех лиц
нм решенных органов определяется
■и мни нм критерием — действующи-
химическими нормами, выраженны-
и tit конах и других официальных
ннческих источниках.II	не только система норм, но и
мифический вид человеческой дея¬
нии и сложного опосредующего ха¬
ри, состоящий в совершении субъ-III	действий, предусмотренных об-I	штельными нормами или соглаше-(II сторон. Специфика предмета
•Пий деятельности заключается в
ни и его качестве выступает любая
«и * деятельность людей — по распо-
и и in имуществом, оказанию услуг,
ы н товаров, воспитанию детей и т.
И- 'И. правовой деятельности — в обес-•	пин регуляции совместного труда,
ммиовинности и устойчивости разно¬
го 		 связей в обществе, защите правииПпц человека и гражданина.
НтОходимый момент генезиса, функ-
п прими ния и развития П. как систе-
ирииовых отношений и правовой
»* нмюсти — правосознание. Оно
пчмуст в процессах правотворчест-
♦Фимепсния и соблюдения П. В пра-
ннинии кристаллизуется и закрепля-
Iщенка социальными субъектами
жмости, полезности и приемлемостидля них как данной системы 11. вообще,
так и отдельных его элементов. Эта
оценка создается соотношением интере¬
сов и целей, которых люди достигают
своей деятельностью, с теми возможно¬
стями и требованиями, что представлены
в П. Через отношение П. и закона, сте¬
пень неотвратимости и суровости наказа¬
ния за нарушение правовых норм, оцен¬
ку условий и возможностей социальной
свободы, предоставляемой действующим
законодательством, в сознании социаль¬
ных субъектов складывается «правовая
картина мира», правовая ментальность
общества, группы, индивида. Они выра¬
жают характер и глубину осмысления,
способы закрепления в языке принципов
и норм П., превращения их в структур¬
ные элементы индивидуально-личност¬
ного развития.Первичный уровень правосознания —
массовое, обыденное, практическое пра¬
восознание, рождаемое повседневным
участием людей в правовой деятельно¬
сти и правовых отношениях. Специфи¬
ка правосознания на его первичном
уровне заключается как в стихийном и
бессознательном формировании логикой
существующих волевых и нормативно-
оформленных отношений его содержа¬
ния, так и в том, что значения, символи¬
ка и смысл этих отношений не просто
фиксируются в сознании индивидов, за¬
крепляются в их опыте, но и психологи¬
чески переживаются. Правовые нормы
только тогда и действенны, когда они
реализуются и, следовательно, органиче¬
ски связаны с чувствами и эмоциями
конкретных лиц, которые их реализуют.Признание волевого характера П.,
связанного с сознательной целеустрем¬
ленностью, активностью человека, выра¬
жающихся в его действиях, требует ана¬
лиза социально-психологического меха¬
низма возникновения П. в деятельности
людей — до и независимо от правовых
норм. Именно здесь находит реализацию
методологический потенциал психологи¬
ческой школы права JT. Петражицкого
(1867 — 1931), устанавливающей, что П.
возникает в нашем опыте, имеющем от¬
ношение к выполнению обязанностей.685
ПРАВООно возникает в виде особых императив¬
но-атрибутивных состояний сознания,
где «императивность» представляет собой
переживание и осознание своего долга
перед другими людьми, а «атрибутив¬
ность» выступает как осознание своего
П. требовать выполнения обязанностей
со стороны других. Такое — по Л. Петра-
жицкому — интуитивное П. в отличие от
позитивного (нормативного) П. универ¬
сально, оно существует всегда и везде,
неотъемлемо от того, что в любой чело¬
веческой деятельности, проявляющейся
через единичные акты взаимодействия
между людьми, присутствуют и притяза¬
ния, и обязанности. Последние возника¬
ют и в отношениях между любовниками,
и между гангстерами. Другое дело, что
официальное, законодательно оформлен¬
ное в нормах и правилах поведения П.
не может и не должно санкционировать
и обобщать все бесконечное многообра¬
зие межличностных волевых взаимодей¬
ствий.Теоретическое правосознание явля¬
ется процессом и результатом специали¬
зированной деятельности, направленной
на осмысление П., его границ и основа¬
ний, на систематизацию и развитие зна¬
ний о П. Эта деятельность имеет своей
задачей не непосредственную регуляцию
поступков, предметных действий людей,
но осмысление и преобразование дейст¬
вующего П., выраженного в законе, ана¬
лиз существующих форм правового опы¬
та, деятельности и эффективности пра¬
вовых институтов и норм с т. зр.
реальных правовых отношений. Теорети¬
ческое правосознание не обходит и прак¬
тику толкований, комментариев и разъ¬
яснений по поводу того или иного закона
применительно к конкретным случаям,
судебным прецедентам и т. п. На опре¬
деленном этапе логика развития теоре¬
тического правосознания неизбежно
приводит к проблемам обоснования со¬
держания норм П., правомочности их
публично-властного закрепления госу¬
дарством. В своей рационально-абст-
рактной форме правосознание выходит
на уровень общей теории о природе и
назначении человека и общества, смыка¬ясь в своем содержании с облш 1Ы>
циально-философских вопросом, и,
ставляя собой образ социальной ||ни
фии.Теоретическое правосозшнпн н
ждественно юриспруденции в щчти
последняя ориентирована на диНп м iзаконодательство. В отличие о	ического, систематизированное нрниш
нание существует как в виде ii|>tn|n
нального мышления особых юрниич
должностных лиц — судей, иниш ■юрисконсультов, следователей, 	сов и др., и в форме различи	 июридических документов и 			норм, постановлений, указом и iЗдесь на первый план выступ иг	ствие содержания сознания и дпмьь ..
общеобязательным нормам П., иди >
ленным в виде официально пин им
рованных предписаний и npeiiv i "
ленных санкций. Т. е., с одной i нм»
это сознание специализироватьнбующее профессиональной под	другой, — в рамках своей непоср	ной компетенции оно не рпирШчт м
юридические доктрины, репшнншь
блемы происхождения, смысла и ф>н
ций юридических норм, их сопи м,
целесообразности, способности г >
ровать и контролировать чшкни i
деятельность и поведение.Правовое сознание, нормы IIстатуты П. и т. д. всегда в 			 •меньшей мере политизированы,	ку бытие П. опосредовано госу,мм|ц ,политическими отношениями 		ных групп. Поэтому правовые дш i| i
выражая интересы определен! н.н ■
альных и политических сил, пени
приобретают идеологический хмрш н ,Взаимодействие П. и ион	рамках системы соционорматиыым i
ляции деятельности людей имеп ии>
венный характер. Позитивное II h
форме законодательства вырп i и i
ностные основания государственими
литики, служит инструментом ы i|>ния позиций экономически гое	и ■ ■■щих групп. Динамичность и поим	политической борьбы, как примни
провождается стремлением к m.i .686
ПРАВОн щ,| II., противопоставлением закон-	 ид'несообразности, определяемой	рнтииными и личными интересами.II	же н своих ценностных свойствах
и ши| к> пс усиливать власть сильного,нмоПорот, ограничивать ее. Поэтому
ш нмоль рассматривал П. как полити¬
ки справедливость. Источник прав
и .in I- а сам человек, его потребности		 его образ жизни, его потреб-н и енмореализации и утверждении в
•ч"‘ нюдой своего человеческого досто-
|| | н чссти. Сам же человек и высту-11	ниппелем этих прав, подтверждая
iiMi.iM человеческое, социальное, а
ниудпрственное происхождение П.
ми I тление П. с насилием, введение
ни г нгпия в сущностное определение
! | in мирно потому, что насилие — не во-
.п, принуждение, но лишь такое при-
, нм мне и нанесение ущерба, которое
, ним’ г свободу воли человека.
Аксиологическая ловушка, содержа-
■•t.i,ii и постановке вопроса об узурпа-	Годной воли («а судьи кто?») тре-| нрннственного определения свобод-
. н мини и качестве доброй или злой,
•I. иен им взаимоотношений П. и мо¬
имиНин понимания диалектики П. и мо-
||| полезно различение И. Кантом по-
. инн «легального», понимаемого как■		пггельно внешние, формальные,■	и 11		 в поступках отношения лю-н и "морального», представляющего,н ииугреннюю способность разумно-
, умпч-1 на устанавливать для самого се-. 	«'реальный и необходимый нрав-,,|, iiiiiiili закон («категорический импе-
. I и и-). 11еобходимость пространства
Ирининых поступков следует из сущ-
, hi морали, обращенной к внутренне-
миру человека, требующей добро-
„ihiioro самоограничения, самопожерт-III	и н. поэтому, выступая в качестве■			 пределов пространства куль-,|И. мораль оказывается чрезвычайном.пчой в относительных (групповых,	■		 I кич, индивидуальных) формах су-пиишпия — как по содержанию, так
и ми способу действия, опирающемуся
н иу о()щественного мнения. В П. жедолжное и справедливое мыслится как
то, что должно быть законом всего об¬
щества, за нарушение чего должна следо¬
вать неизбежная санкция.Вместе с тем правовые нормы пред¬
полагают условием своего действия эле¬
ментарные нравственные нормы — «ми¬
нимум морали»: уважение достоинства
других людей, чувство личной ответст¬
венности за свои поступки и т. д. В пра¬
восознании реальным содержанием на¬
полняются те термины закона, которые
непонятны и практически неосуществи¬
мы без учета норм и критериев общест¬
венной морали: «хулиганство», «оскорб¬
ление», «клевета», «исключительный ци¬
низм», при ее помощи конкретизируются
и становятся общезначимыми такие оце¬
ночные понятия, как «уважительная при¬
чина», «достаточные основания». Един¬
ство П. и морали не означает, что юри¬
дические нормы могут применяться в
зависимости от моральных принципов;
последние имеют отношение к П. в той
мере, в какой неявно присутствуют в
нормах П., политически введены в пра¬
вовую систему.Сущность и смысл П. закономерно
проявляются в его функциях. Гуманисти¬
ческая функция П. заключается в том,
что оно выступает как объективно воз¬
можный и необходимый масштаб соци¬
альной свободы, стимулирующий творче¬
скую активность, самосознание человека
и его ответственность. Равные возможно¬
сти, справедливость, свобода выбора в
рамках нравственной и утилитарной ав¬
тономии, свобода слова и совести — эти
общечеловеческие ценности составляют
фундамент правового статуса личности в
современном цивилизованном обществе.
В этом плане самоценность П. есть осо¬
бый социальный феномен, связанный с
исторически развивающимся П. каждого
человека на свободу, равенство и спра¬
ведливость, вытекающими из социаль¬
ной природы личности. Само словосо¬
четание «права человека» несет гумани¬
стический смысл идеи юридического
закрепления общечеловеческой, родовой
сущности потребностей и интересов чле¬
нов общества. П. человека как чистое во¬687
ПРАВОплощение П. выражают и защищают
первичные предпосылки достойного че¬
ловеческого существования, независимо
от пола и возраста, расы и национально¬
сти, социального положения и профес¬
сии. Под достойным существованием по¬
нимается тот минимум материальных и
духовных благ, который общество может
реально обеспечить каждому его члену
уже по одному факту его рождения; от¬
сюда характеристика основных П. чело¬
века как «естественных, неотъемлемых и
данных от рождения». По этой причине
П. человека относятся к непосредствен¬
но-социальным П., которые, в отличие
от других охраняемых законом интере¬
сов, обеспечивают не отдельные стороны
человеческой жизнедеятельности, а вос¬
производство целостной системы обще¬
ственных отношений. Потребности, лежа¬
щие в основе этих интересов, являются
предпосылками воспроизводства данной
конкретно-исторической формы общест¬
венного развития и ее культурного со¬
держания. Посягательства на основные
П., их массовые нарушения представля¬
ют угрозу достигнутому рубежу социаль¬
ной свободы и возможностей самореали¬
зации личности.Т. о., П. человека естественно необ¬
ходимы в любом обществе, и их первоос¬
новой являются притязания индивида на
определенные социальные блага и нали¬
чие возможностей реализовать такие
притязания. По объему правоспособно¬
сти и кругу субъектов П. в различные ис¬
торические эпохи можно судить о том,
кто из индивидов и в какой мере призна¬
ется в данной системе П. человеком.
Движение всемирной истории к совре¬
менной «концепции прав человека» —
это движение через этапы «привилегиро¬
ванного» человека ко все большему рас¬
ширению круга людей, признаваемых в
качестве человека. Последний на сегодня
этап привилегированного человека —
признание в качестве субъекта П. граж¬
данина (человека как члена государства),
а последняя форма прав привилегиро¬
ванного человека — П. гражданина (в их
соотношении с П. человека).Реальные права-свободы, определяю¬щие правовой статус личности, н-<принципиальное значение дли 	степени развитости, демократично! m
или иной системы П., государе пит
строя. Их расширение за счет пони 1
ранее не относимых к числу «ci m ••
ных», служит одним из важнейшие и.
зателей общественного и правовом'
гресса.Познавательная функция II и.
чается в усвоении и осмыслении ",
вой картины мира как системы ■деятельности и поведения, II. 	человека в результате практическим'
стия в правовых отношениях и oi И",
разнообразных юридических щ
Благодаря познавательной функции *человек формирует систему и		том, как регулируются обществе!шы.
ношения П., что запрещается тми
телем, какими П. и обязанностями мп
дает субъект правоотношений, i ш
ность может участвовать в онрем. 'своих П. и обязанностей, » реп	.и.своего правового и политическом' • .
са.Регулятивная функция II. ремни '
ся через переработку информации м II
его оценки в создание программ in >м
ности (знания — предписания), мч. .
определяют конкретные поступки и
ствия людей. Юридически регуимии..
функция реализуется через онрем.правовыми нормами: а) праиосио	сти и правового статуса граждан; in i
петенции государственных орнш...
полномочий должностных ЛИИ, IH и | .
дических фактов, создающих, и imi и
щих или прекращающих прашнии. ■ния; г) необходимого типа правой*	гулирования в зависимости от хщни i
общественного отношения (оОшсм.и.
лительный, разрешительный).Защитная (в юридической черт..
логии — охранительная) функции IIстоит в защите П. человека, сот	институтов и общественных отпоим м..
выражающих основы данною оИни
венного и государственного строи,ветственно сюда относится и 		чуждых отношений. Реализуя чту ф >
цию, законодательство информиру i и688
ПРАВОВОЙ ЗАКОНи him, какие ценности общества иI	ч-i шиты под охрану, и влияет на■	ник угрозой санкций, установлениемши и реализацией юридической от-
нипсти.11|М1Г11остичеекая функция, или
и ним моделирования, связана с тем,
шмовка целей преобразует знания
' иш II. в идеальный план будущей
п.мости с конкретным правовымI	пишем, который мотивирует ее,-	г на определенные этапы, под-« I соответствующие юридические	 и предваряет практический ре-II	>та функция заключается в
		 и и того, какие нормы нужно".т. м применять для наиболее эф-
иишого воздействия закрепленных вII	м обязанностей на развитие об-
			 отношений в желаемом на-" I. НИИ.Ю. Г. ЕршовИСАКОВОЙ ЗАКОН — властно-ре-
чннпый акт, не только подкрепляе-			кIтонированный государством			 социальными институтами,■	I I потиетствующий (содержательно,I пин.но и процедурно) принципам■	Iнемного правосознания, сущест-
мшм комституционно-правовым нор-*	и и силу этого обладающий всей"•.mil действия в пределах данной	mil системы. Для современного об-I нм понятие и концепция П. з. явля-
I 'мшим из фундаментальных принци-
|| пп имации государственных актов и
и I кий государственно-политических
пи у гон, с одной стороны, и закреп¬
ит правовым способом разнообраз¬
ии фсбностей общества и граждан, с
■И Наиболее простая и абстрактная
с Ivпи II. з. представлена дефинициейlei	ной закон есть закон, созданный'|п импонирующий по праву». При
| пни каждой социально-политиче-
и системы существует собственная
н ' иенмфическая конъюнктура опреде-
|'| гущсствующих или вновь созда¬
на шконов в качестве П. з. Уже на
г и протического правосознания — в
шттичности — сложилось пред¬ставление о возможности различения по¬
зитивных законов по тем или иным кри¬
териям, определяющим их «правиль¬
ность» либо «неправильность». Такими
критериями, как правило, выступали об¬
щее благо и естественная справедливость;
причем их принципы носили умопости¬
гаемый характер и совпадали с общекос¬
мическим Логосом. В то же время в ан¬
тичной мысли складываются концепции
возможного несовпадения П. з. с разум¬
ной моральностью (Демокрит), справед¬
ливостью (софисты) либо практической
эффективностью (Платон). Специфиче¬
ская черта правового статуса закона в ан¬
тичную эпоху — его ограниченность сфе¬
рой политического и, отчасти, хозяйст¬
венного взаимодействия свободных и
равных граждан. Средневековая бого¬
словская и юридическая мысль дополня¬
ют классические античные критерии
ссылкой на божественное право либо
«универсальный закон» (Фома Аквин¬
ский), соответствие которому легитими¬
рует законодательный акт в качестве П.з.	Коллизия между содержанием закона
и принципами универсально-божествен-
ного мироустройства (последние выраже¬
ны в Священном Писании и Священном
Предании, а также в каноническом цер¬
ковном праве) рассматривается автори¬
тетными церковными органами и дает
последним основание освобождать под¬
данных от обязанности повиновения не¬
праведным законам. При этом полагает¬
ся, что нарушение божественных и кон¬
кретизирующих их естественных законов
может относиться только к области при¬
своения и распоряжения властно-зако¬
нодательными прерогативами. Сам
принцип властвования и законодательст-
вования носит и сохраняет безусловно¬
божественный характер. Средневековая
мысль выдвигает принцип сословного
представительства как дополнительной
инстанции, инициирующей, легитими¬
рующей и контролирующей полноценный
правовой статус власти и ее законотворче¬
ских актов. В новое время с изменением
социально-экономического уклада меня¬
ется и понимание П. з. Все большую
роль в легитимации законодательных ак¬
ПРАВОВОЙ ЗАКОНтов начинают играть представления о ес¬
тественных неотчуждаемых правах лич¬
ности, присущих человеку от рождения и
определяющих его равную с другими
правоспособность. Правовой статус зако¬
нов теперь соотносится с общим благом,
понимаемым как возможность блага для
большинства граждан государства. Сама
законодательная прерогатива государства
истекает из волеизъявления народа (си¬
туация общественного договора) и стано¬
вится легитимной и общеобязательной
лишь в случае соответствия этому воле¬
изъявлению. Установление такого соот¬
ветствия — прерогатива выборных пред¬
ставительных органов, являющихся но¬
сителями законодательной власти и
контролирующих деятельность правитель¬
ства (монарха). С т. зр. содержания, П. з.
признается лишь такой долговременный,
необходимый и разумный законодатель¬
ный акт, предписания и запреты которо¬
го совпадают с требованиями «естествен¬
ного разума» как носителя естественного
права. Такая позиция предполагает прин¬
ципиальную идентичность механизма
деятельности и самого содержания соз¬
нания всех индивидов. С XVII — XVIII
вв. благодаря этому в философии права
устанавливается принцип формально¬
правового равенства всех людей, чье
участие в системе правоотношений оп¬
ределяется единой для них природой
интересов и потребностей. В классиче¬
ских естественноправовых теориях от Т.
Гоббса до Ж.-Ж. Руссо весь конструи¬
руемый механизм государственно-поли¬
тической машины предназначен для
уравновешивания общегражданских, со¬
словно-групповых и частных интересов.
Такое равновесие, достигаемое за счет
разделения властей и верховенства зако¬
на, представляется не только как опти¬
мальный правопорядок, но и как идеаль¬
ное политическое устройство вообще.
При этом постепенно нарастает акценти¬
рование активности народа (граждан) по
отношению к государственно-правовой
системе, складывается радикальная кон¬
цепция «народного суверенитета», рас¬
пространяющегося (Ж.-Ж. Руссо) не
только на сферу конкретного законода-тельствования, но и на сферу при	ального нормотворчества. II мин ¬
ской немецкой философии И. Кит
Г. В. Ф.Гегелем были разработаны Ф ■
ментальные для современной ишт не¬
правовой мысли концепции II >
бравшие в себя основные допи >
предшествующей эпохи. Прежде и-
было подчеркнуто внутреннее pm,,
законов правовых и моральных: и >■И. Канта утверждается принцип мир ¬
ной автономии индивида по он и ми. и
к любой внешне-правовой сиен м<
зательств. Но абсолютная моримый ,
тономия, в то же время сопряжен»,
занностью подчиняться законам и
новлениям государства, поекплы(даже в случае их неоптимал!		 пнляются основой стабильного при, .
рядка, который, в свою очередь, нм,
лог формирования морально е<ин р.,
ного сообщества (последнее I
приравнивает к «царству божйнн *!*<•
софия права Гегеля в целом стропи .
двояком логическом принципе: рмж
ние права и закона как «идеи» и -ни иНОГО бЫТИЯ», С ОДНОЙ СТОРОНЫ, II н1н, ,жение их диалектической тождо! i„ ,-
сти, с другой. Гегелевская фор -
такова: «Право есть нечто святое имшуже потому, что оно есть нал им 		иабсолютного понятия, самосоиши
свободы». Это позволяет ему опр| >н
что в реально функционируют!!'. , и-
мах законов не каждый госудпрепи ни-
акт является П. з. С другой же пир, - .
поскольку государство как «и eetli и
себя реализованная разумная помп -
ционирует какой-либо акт, попоим
нем необходимо есть разумно пр и,
начало. В конечном счете, все фушии-
тальные принципы и идеи прими мир
ют свою позитивную реальное и,
посредством государственного нищ,
тельствования. В этом случае, по It 1основным признаком П. з. с 		его способность «положителык	нения субстанционального и пнлинм
ального», т. е. способность дет ми ,
для общегосударственных ппир
учитывая и сохраняя при этом прин.
интересы и свободу отдельных ipm690
ПРАКТИКА			теориях права (И. Бен-i	Копстан) акцент в понимании П.
и ищется в сторону разработки ин-
| мт и процедур, позволяющих га-	допить и обеспечивать права лич-н| ниже вопреки воле и действиям го-
ч" иш. Отсюда вырастает принцип
мимпости судебной и местной муни-
ЧИ1Ц.1ЮЙ власти, возрастание их зако-	рчеекой значимости. Марксистская	.мо-политическая теория рассмат-"■•II I право и закон как выражение иii	|ичтение воли правящих классов,
!• то подавления сопротивления под-•	шых классов и консервации полити-
| him строя. В таком контексте значи-
и. нопятия П. з. существенно снижа-
■I хотя марксистской традиции•	и пшежит неоспоримое первенство в	откс взаимосвязи социально-клас-м интересов и законодательно-пра-•	41 пктивности различных субъектов.1	•• нио па основе классового подхода в
щи XIX — начале XX вв. сложились•				 концепции солидаризма, в ко¬
ми ■• и качестве П. з. рассматривались	пнные акты, направленные на		 классовых интересов. Само правоминой концепции объявляется над-
и. оным и потому обладающим обще-
	ильным характером. В целом для•	чти половины XIX — XX вв. харак-
	формирование многостороннего и■нм ото понятия П. з., которое становит-
фумциментом современной концепции	ного общества и государства. Егомнимые компоненты: 1. П. з. опирает-•	нн конституционные принципы и не•	мм противоречить ни формально,	нержательно; 2. Процедура форми-•	HHDI и принятия П. з. всегда много-
циепчита и предполагает участие всех
отопленных конституцией ветвей вла-
и1 I, Общеобязательный характер, т. е.
и I действует не только на всей терри-
ч'нм государства, но и распространяет-
■| мн пес категории населения, исключая
и >чо либо правовую дискриминацию;
ПгПствие П. з. распространяется на
шшстно-политические инстанции и
и штуты так, что любое действие лю-
•|н тосударственного органа предпри¬нимается в соответствии с внутренними
законами государства; 5. Эффективность
П. з. прямо зависит от уровня развития
правосознания общества, от доверия гра¬
ждан и их готовности подчиняться пред¬
писаниям и ограничениям, налагаемым
на них законами; 6. Правовому регулиро¬
ванию подлежат лишь внешне-деятель-
ные аспекты жизни граждан; духовная
жизнь гражданина и его убеждения не
подлежат властно-правовой регуляции; 7.
П. з. гарантирует сохранность и непри¬
косновенность неотчуждаемых прав и
свобод личности, личное достоинство
граждан и их безопасность; 8. П. з. не
имеет «обратного действия» (т. е. его ре¬
гуляции не подлежат действия, совер¬
шенные до момента вступления П. з. в
силу); 9. П. з. может быть изменен или
отменен только при соблюдении всех
предусмотренных конституций законода¬
тельных процедур; 10. С содержательной
т. зр. П. з. направлен на обеспечение ин¬
тересов большинства граждан государст¬
ва или государства в целом, причем
должна быть возможность той или иной
компенсации ущемления интересов
меньшинства, неизбежного при мас¬
штабности и разнообразии современных
обществ. Весь комплекс перечисленных
признаков П. з. представляет собой оп¬
тимум современного правосознания, но
говорить о реальной возможности дости¬
жения для каждого законодательного ак¬
та такого статуса не приходится. В реаль¬
ной политико-правовой жизни совре¬
менных обществ следует говорить лишь о
большей или меньшей степени прибли¬
жения правовых систем к оптимуму П. з.
При этом нужно учитывать и саму зави¬
симость его понятия и роли в жизни об¬
щества от конкретной социально-исто-
рической ситуации, типа общественных
отношений и властно-политической ор¬
ганизации общественной жизни.Е. В. ГутовПРАКТИКА (от греч. тсракхткод —
деятельный, активный) — многообразие
способов реализации человеческого бы¬
тия в различных формах закрепления,
воспроизводства и развития человеческо¬691
ПРАКТИКАго опыта, процесс перехода накапливаемо¬
го и накопленного опыта людей в усло¬
вия их жизни, в средства их деятельно¬
сти, в схемы их самоутверждения. П.
связывает потенциальный и актуальный
аспекты совместной и индивидуальной
жизни людей, она выявляет проблему
социального бытия как многомерного
движения и взаимодействия различных
форм человеческого опыта. Т. о. представ¬
ленная П. предполагает вопрос о мерах
(границах, барьерах) реализации бытия
человека.В несколько ином аспекте П. — это
специфический «механизм» эволюции
человека, вырабатывающий меняющиеся
средства взаимодействия людей с приро¬
дой и друг с другом. В этом плане П. —
особого рода социальная связь, обеспе¬
чивающая не только накопление челове¬
ческого опыта, но и его трансляцию от
поколения к поколению, от эпохи к эпо¬
хе. Практическое «перемещение» челове¬
ческого опыта в социальном пространст¬
ве и в социальном времени, естественно,
сопряжено и с потерями, и с утратами
опыта, с его разрушением в действии
разнотипных практических форм. В этом
смысле П. не является эволюционным
или историческим «автоматом» и может
рассматриваться как одна из важнейших
проблем бытия людей.В обыденном сознании П. понима¬
ется как действующий опыт человека,
как воспроизводство или закрепление
навыков продуктивной работы, как при¬
ложение, воплощение или испытание че¬
ловеческих умений и знаний (В. Даль).Отметим, что период концептуализа¬
ции представлений о П. приходится наXIX	столетие, что он сопряжен с индуст¬
риально-экономическим развитием за¬
падноевропейских стран. В этих услови¬
ях философская концептуализация П.
так или иначе испытывает влияние инду¬
стриализации общества, свойственных ей
форм труда, схем технологии и т. д. По¬
нятие П. сближается с понятиями мате¬
риального производства, деловой актив¬
ности, «логики вещей». Акцент в пони¬
мании П. как процесса переносится на
действие систем, складывающихся изпредметных условий, средств и |м •
тов человеческой деятельное!и, ч
работы этих систем, связь межлу <•
ментами не включает, не «вши мин
себя логику индивидной саморпнж
людей, она допускает человечьи"
мореализацию в свои связи щи i
поскольку она трансформ и рус i и и
няет ее взаимодействию овешеспи'элементов. В этом смысле 	практикующий» — это человек
вующий по логике вещей, машин ■
тезированных взаимоотношении, -|. i
его действий, соответственно, ■ ■
быть исчислен в вещном вырпжни.
технических и экономических и imi i
ях. Т. о., истолкование П., орнеимн
ванное на понимание специфики
ального процесса, как бы «сейм н» '•
смещается к характеристике иомп,
ных условий и квазивещестиенмм' * >,Тур И ФУНКЦИЙ СОЦИаЛЬНОГО ВОСНрнпства; процесс зафиксирован, но пм|и..
рован в своих вещественных промин-.
и эффектах. Эта ориентация сыинин
хотя и по-разному — в маркой tMr>, и,
матизме, позитивизме; в XX и. ими •
явилась в структурализме и фут ни
лизме.Описанный выше тип риесмтс
П. особым образом определил ipin и
взаимоотношений теории и II II
науки.Традиционно конкретизппнм щставлений о П. идет по липни н|	поставления П. и теории. I) mill ши
зиции П., как правило, трмыун'
качестве деятельности по пройти,
условий, средств, инструментом они.
венной жизни, по созданию истец
летворяющих человеческие потрсЧИиВ этом плане П. может 		со сферой материального прои тин
понятого как производство вешеИ, н *же и с трудом в этой сфере, йот	щим человеческие усилия и спопнимв вещные формы. Другое пропит	ление П. и теории построено ни in 1
теория (шире — наука) толкут-и 1> мобезличенного, абстрактного 	очищенного от человеческих (ними,
ных — прежде всего) интересом, |||ин ч692
ПРАКТИКАпредубеждений. В этом случае
ш'ич'кни деятельность представляет-II	мнительность заинтересованная,	ими» потребностями, эмоциями,мн имыми и эстетическими пред-
нпшми. Такой взгляд был присущ
нм философам античности, в новое
| И. Канту («практический ра-*	и новейшее — М. Хайдеггеру, осо-
I II ркивающему значение обыден-ip и-1 нческого бытия людей и прожи-
мн ного бытия в соответствующих
и iJmpMnX.Hi	шение оппозиций, в которыхI -п инетеи и конкретизируется П., вы¬
ти1 се особых форм и типов указы-■	нн необходимость ее (П.) обобшен-
нредетавления, выработки ее синте-
| ins характеристик. Эта работа*	|-1 пишется в основном философией,
piiu мридает понятию П. категори-'II hi гмысл, делает это понятие одним		 инструментов мировоззре-|| методологии деятельности и позна-
- И пом качестве П. используется дляI	и нения специфики человеческого
hiмн, -механизмов» социальной эволю-
|| критериев познания и науки,
нрото известны тезисы о приклад-■	ншчеиии науки, о превращении
| и и непосредственную производи-
iiiivio силу общества. Стереотипнаятика этих тезисов предполагает, что
и нршекая значимость науки подтвер--	н и н ее способностью умножать ве-
| i пенное и экономическое богатство
н тимический эффект»), создавать, и I пп, дающие «реальную» возмож-■	- м, (власть, силу) воздействия на при-
iiii.li' или общественные процессы.		мм, как правило, не берется в рас-| 'по достижения современной науки
пнут быть напрямую внедрены в су-
щуютую П. производства, потому
ими предполагают качественное из-
||| ние схем деятельности и позиций
н II и этих схемах. Но если это не учи-
	ген, то «приложение» науки к П.-	, наймется адаптацией научных нови--	I- уровню действующих технологий и
	гетиующей квалификации работ-ц||*1П1,Строго говоря, наука не может стать
«непосредственной» производительной
силой именно потому, что ей для уча¬
стия в производственной П. необходимо
принципиально важное опосредование, а
именно — изменение характера участия
людей в практическом процессе, включе¬
ние в этот процесс личностных ресурсов
людей, их способностей, знаний, уме¬
ний, через которые только и реализуется
воздействие науки, при наличии которых
только и работают те научные иннова¬
ции, что включаются в технологический
процесс. С т. зр. развития самого произ¬
водства, оказывается важным учет, в ка¬
честве существенного компонента прак¬
тического процесса, форм самореализа¬
ции человеческих индивидов, характера
и уровня их способностей, умений, зна¬
ний и ориентаций. От этого зависят пер¬
спективы качественных изменений в
производстве, эффективное использова¬
ние вещественных его составляющих.Рассмотрение П. в отношении к по¬
знанию — в особенности к научно-теоре¬
тическому познанию — обычно концен¬
трировалось вокруг вопроса о П. как
критерии истины. Представление П. как
критерия казалось убедительным прежде
всего потому, что она своими веществен¬
ными результатами как бы подтверждала
точность тех отображений реальности,
теорий, понятий, схем, которые исполь¬
зовались, скажем, в производстве. Кроме
того, вещественность практических ре¬
зультатов обеспечивала их очевидность,
достоверность, измеримость, что было
существенно и для обыденной и для на¬
учной деятельности. Однако именно в
сфере научного познания вопрос о П.
как критерии приобретал направлен¬
ность, в свете которой принципиальное
значение имела не вещественная форма
результата, а его повторимость, воспро¬
изводимость, его «перевод» на языки
различных измерений и описаний. Т. о.
вещественность результата оказывалась
формой, позволяющей провести его про¬
верку в системе научных коммуникаций,
и там, в процессе различных межсубъ-
ектных взаимоотношений определить
объективность результата, его новизну,693
ПРАКТИКАотличить подлинное открытие от фаль¬
сификации или плагиата. Практичность
критерия знания обнаруживалась, следо¬
вательно, не столько в вещественной
реализуемости результата, сколько в по-
лисубъектном процессе его проверки и
освоения. Научная деятельность давала
здесь пример процессуальности и комму¬
никативности П., как бы напоминала
другим сферам П., что они являются про¬
цессами совместной деятельности людей.Кроме того, на рубеже XIX и XX вв.
выяснилось, что наука имеет дело с объ¬
ектами, которые вовсе не обязательно
являются вещами. Это — поля, волны,
частицы, микро- и мегаобъекты, не под¬
дающиеся обычным наблюдениям и из¬
мерениям, не «вписывающиеся» в рамки
непосредственного отражения людьми
окружающих их предметов. Причем то,
что в начале века представлялось стран¬
ным для самой теоретической науки, в
середине столетия стало входить в быт и
требовало освоения и осмысления на
уровне обыденной П. людей. Скажем,
практическое использование ядерной
энергии впрямую ставило вопрос о взаи¬
модействиях с природными явлениями,
лишенными четкого вещественного вы¬
ражения, фиксируемыми с помощью
специально созданных людьми средств,
косвенных измерений и описаний. Ре¬
шающим в подобных взаимодействиях
оказывалось построение процесса практи¬
ческой деятельности людей, включающее
четкие правила и ограничения, учиты¬
вающее принципиальную неконтроли-
руемость и, стало быть, опасность при¬
родных сил за рамками очерченной дея¬
тельности. Но такая переориентация П.
естественно накладывает отпечаток и на
обыденное поведение людей: они вынуж¬
дены принимать во внимание, что уже не
могут на уровне своего непосредственно¬
го восприятия фиксировать и практиче¬
ски контролировать условия бытия, ка¬
сающиеся их жизни и здоровья.Практически значимыми, т. о., ока¬
зываются формы взаимодействия людей,
порядки построения их деятельностей,
вырабатываемые людьми средства вклю¬
чения природных объектов в социальные
процессы. Вещественные формы объек¬тов обнаруживают знаковые фут 1указывающие на скрытые npiipi	социальные качества. Станоштн и iпонятно, что и в жизни самих ни	качества обладают огромной н|нн <•
ской ценностью.В середине XX столетия им»н >
тенденция к обнаружению и истин -
нию ресурсов П. в организации -и 'ческих взаимодействий, в 		самореализации индивидов. Имени
этих процессах, причем пронесет
тируемых, подкрепляемых сощшнпм
и технологическими средствами, «■ • •
ся среда для осуществления н рнн.м
качественной деятельности, дли н|<!
тивного освоения и ИСПОЛЬЗОВИНИМ |
личных форм человеческого опыт
родных материалов и энергий.Этот поворот в понимании И I-.
тии П. получает терминологичн i -крепление, когда начинают пию|	интерактивных, духовных, гуманшн.ч ч.
психосоциальных П. В этом плат1 -
шиковать» — значит осуществим 11.
деленный способ воспроизводи пн iцентрации, умножения или oOi		человеческих сил. Восточная фии
предлагает «практиковать» дни и,тиковать» йогу именно в этом 	Ова же говорит о разных техник ii\ ■
тации, настройки организма, пн |и •
чения психики, т. е. о техники^ фн>
руемых не вещественным, имппин"
отношению к человеку образом, и .мах, действующих в нем самом, 	щихся неотчужденными от ноги ф ч
ми самореализации. В этом случи' iидет не о простом воздействии 	ной» духовности на «западный» щи.
тизм. Интерес к личностным и i ■никативным ресурсам П. 		именно в т. н. «западных» прими
именно там, где ресурсы П., речинцванной к материальному прои и	оказались почти полностью 		ми, где понимание предметное iм <>,
тической деятельности, сводеин.
внешней, вещной, обезличенном Ф ,
обнаружило свою экономическую, i
турную и научно-теоретическую и
стоятельность.Отмеченные тенденции ум т.694
ПРЕДОПРЕДЕЛЕНИЕ•	пни it трактовке и реализации•	нших» и «внутренних» аспектов П.
и прежде процессы, происходящие в•	■in 'ii'1'ком общении и личностном	одой, рассматривались в качест-И||||| троек», «компенсаций», «придат-шшолняющих работу «механизмов»
нпиодсгвенной П. (и других систем,
Мишиных по ее образцу), то теперь■	hi -механизмы» такой П. обнаружива¬нии' положение «внутри» перепле¬
тная связей и взаимообусловленно-
н чгнопеческого саморазвития и об-
	 Вещественные элементы П.■	н.ншются средствами, носителями,| шупикаторами» и «аккумуляторами»	■	и-ских сил и способностей ис нио с: этой стороны, т. е. со сторонын социальной формы, «открытыми»
накоплению энергии и информации,■	'Ш н богатства.Проблема отношения П. и теории
	оногический подход к П.) также■	и н.ишстся «внутри» понимания и реа¬
кции П. как воспроизводства бытия
и II, Отношение теории к предметам,■	и шпляемым П., далее не может ис-
н омываться как чисто познавательное,
нннп.ю абстрагированное от социаль-. Iч фирм П. Четкая фиксация зависи-
■■ hi нключенных в П. предметов от со-■	illI			 форм выдвигает на первый■	hi Iгоретическую задачу преодоления
	мерных — узкопрактических — оп-■	II некий природных материалов, энер-
иН н систем, вовлеченных в П. Прак-		 теории (науки), ее «онтологизи-I 	ипость» в этом аспекте означаетin рпботку ею социальных стереотипов
и иитматизмов, обусловливающих инер-
и | и I II, Деавтоматизация П., преобразо-
нше ее стандартных средств создают
ни ниосылки для привлечения новых ре-
v | н I >н но взаимодействия людей с при-	II и друг с другом. (См. «Деятель-ll	и.-, «Культура», «Труд».)В. Е. Кемеров111'ВДОПРЕДЕЛЕНИЕ — религиоз-	||шюсофское представление об изна-м'н.иой заданности волею Бога поступ-
н н судеб людей и народов, событий в
и hi ши, общего хода истории, а такжебудущего спасения или осуждения в веч¬
ности того или иного человека. Нередкоо	П. (лат. praedeterminatio) говорят как о
«промысле Божием», «провидении» (от
лат. provideo — предвижу, предусматри¬
ваю). Учение о П. обосновывает идею
всемогущества Бога и бессилия человека.Вместе с тем в любом монотеизме
непременно возникает дилемма фатализ¬
ма (идея П.) и волюнтаризма (идея сво¬
боды воли человека). Так, в V в. в хри¬
стианстве представление о П. уточнялось
через противостояние т. зр. Аврелия Ав¬
густина и монаха Пелагия (Моргана).
Августин полагал, что вследствие грехо¬
падения человек утратил право на спасе¬
ние и своими силами не способен вер¬
нуть себе это право. Спасение возможно
исключительно по милости Бога, и спа¬
сутся только заранее избранные люди.
Напротив, Пелагий доказывал, что грех
генетически детям не передается, а пото¬
му нет ни наследуемого первородного
греха, ни повреждения от него потомков:
дети рождаются такими же непорочны¬
ми, какими из рук Творца вышли Адам и
Ева. Поэтому человечество способно са¬
мо, без помощи Св. Духа, достигать со¬
вершенства. Пелагий отстаивал тезис об
отсутствии причинной связи между
смертностью и греховностью человека:
Адам умер бы рано или поздно, вне за¬
висимости от своих грехов, потому что
он по своей природе смертен. Пелагиане
верили, что благодать дается всем, а ее
«объем» зависит от наших заслуг.Христианская церковь приняла с не¬
которыми поправками т. зр. Августина,
пелагианство же было осуждено как
ересь в 418 г. папой Зосимой и в 431 г.
Вселенским Собором в Ефесе. В 20-е гг.
V в. в Южной Галлии монах Кассиан
возглавил движение полупелагиан, стре¬
мившихся примирить взгляды Августина
и Пелагия. Полупелагиане учили, что без
благодати, даруемой Богом, люди не су¬
меют реализовать свои способности, но в
то же время благодать внутри каждого
человека подчинена его свободе воли.
Бог пожелал спасти всех исполнивших
требования Евангелий, но вовсе не пре¬
дустановил заранее, кому пойти в рай, а
кому в ад. Иисус Христос, умерший за695
ПРЕРЫВНОЕ и НЕПРЕРЫВНОЕвсех, даровал благодать каждому челове¬
ку. Но и всякий человек рожден быть
свободным — в его воле принимать да¬
рованную ему Богом благодать или про¬
тивостоять благотворным воздействиям
благодати.Споры о П. и свободе воли человека
никогда не прекращались в теологии
христиан, мусульман и иудеев. Историк
Иосиф Флавий писал о полемике в Иу¬
дее между приверженцами идеи П., сто¬
ронниками учения о свободе воли чело¬
века (ессеи) и фарисеями, стремящими¬
ся к компромиссу между ними. В VIII —
IX вв. в исламской теологии шла дискус¬
сия между джабаритами, учившими об
абсолютном П., и кадаритами, призна¬
вавшими свободу воли человека. В хри¬
стианстве в эпоху Реформации споры на
эту тему возобновились с особой силой.
Лютер и Меланхтон смягчили принцип
П.: утерянное право на спасение можно
вновь обрести через смирение, покаяние
и совершение таинств. Кальвин настаи¬
вал на том, что Христос принес Себя в
жертву лишь для избранных, но вовсе не
для всех людей. Западная христианская
церковь в большей степени поддержива¬
ет тезис о благодати как единственном
условии спасения, а восточная церковь
допускает наряду с П. такое условие спа¬
сения, как свобода воли. Православие
выдвигает формулу «Бог намерен спасти
всех, но не все спасутся». Нынешний ка¬
толицизм допускает, что человек может
добиться спасения даже не будучи к не¬
му предопределенным.Следует различать П. и провиден¬
циализм. Иоанн Дамаскин, говоря о них,
заключал: Бог все предвидит, но не все
предопределяет. Подчас понятие П. раз¬
вертывается до доктрины двойного П.:
одни люди предопределены ко спасению,
другие — к осуждению. Иудеохристиан-
ская доктрина П. была направлена про¬
тив античных идей безличной судьбы и
космической необходимости.Д. В. ПивоваровПРЕРЫВНОЕ и НЕПРЕРЫВНОЕ -категории, обозначающие специфиче¬
скую меру структурного и (или) процес¬суального единства между пиемии
внутренне связанными вещами, мим и
ми, состояниями. Пример прем, ■
мыслимой степени прерывности
абсолютная изолированность, м м.н
мальная степень непрерывности
лошность, монолитность, единоеПрерывность (дискретность, ши >
тинуальность) выражает следуюиин
новные моменты автономии и иируш.единства (тождества): 1) момет р	ности, отграниченное™, обосоНт т.
существования взаимодействуют!!
честв; присущность качеству отит т
но непроницаемой извне гранимы
печивающей ему сравнительно и
симое бытие; 2) достижение imi"
дробимости целого (качества) ни м>
лее мелкие составные части; ирги'"
ние делимости и скачок из сферы
томической» в область «атомирп.
(простейшей компоненты, фуммиинприближение качества к пределу 	тимого интенсивного или 			роста; существенная неоднородно! п i
личных фаз его развития; прекрпии >ч.
роста целостности; 4) внезапная ион i
случайно или закономерно — сия ш м .
ду целым и каким-либо его уроши и и
подразделением; 5) нарушение мннп.сти, постепенности, преемствен!	процессе изменения — в процео и ..модействия, воспроизводства, ри 		или эволюции.Соответственно, непрерывно! и, и
тинуальность) выражает относим ПЬ" <проницаемость границ между он	..ми «одно», слитность многих II |HI I<
«одно» в нечто для них единое, ирш
зительную однородность струн i, iдробимости целого на всех его ур	постоянную плавность роста ис	том или ином направлении, сохрнн .постепенности и преемственное!		цессах изменения.Бытие — благодаря 		множественно, состоит из «индишим
т. е. не сводимых друг к другу они и
тел, мыслей, процессов; всякое и ,
во» есть дискретная определен in
Благодаря непрерывности, быт. . -
в нем есть единство: в различии1 ■696
ПРИРОДА ЧЕЛОВЕКА1 ii I:Iми обнаруживается тождество,■	тонная общность, а изменяющая-
in н-ма сохраняет устойчивость иiii.ihiuiT в рамках данной меры; «ко-■	иш» относительно безразлично к
п пиишощим границам. Поэтому сто-	и диалектической философиипи |и iiiot критике тех мыслителей, ко¬
пи не ммечают взаимопереходов пре-
		 и непрерывности, абсолютно■	I ни (поставляют дискретное и конти-III.нос, зернистое и волнообразное,ни п постепенность. В противовес-	щфи шкам», «диалектики» стремятся
мин и, в прерывном непрерывное и		ют. В учении о взаимосвязи коли-Iin иных и качественных изменений в
| и. I снх развития, а также в сопряжен-■	| ним учением понятии диалекти-
| in о скачка находит свое концентри-1..11НЮС выражение идея единства пре-
мтюсги и непрерывности. Скачок —. .рыв постепенности и вместе с темiii	и* (сохранение и наследование), мимо качества в возникшем эмерд-I н|||||Д. В. ПивоваровНГИРОДА ЧЕЛОВЕКА — понятие,
гниющее естественную порожден¬
ии. человека, его родство, близость со
I сущим, и прежде всего, с «жизньюи 			 а также все многообразие соб-иниио человеческих проявлений, отли-
нншпх человека от всех иных форм су-
||| н живущего. П. ч. часто отождеств-
. Hi I человеческой сущностью, которую
ипш к разумности, сознательности,
|пН1И, языку, символичности, предмет-ii	ш'нтсльности, воле к власти, бессоз-■	III ш.ио-либидозным основаниям, к иг-
нюрчсству, свободе, отношению к
>■ иI н, религиозности... Взаимоисклю-
■■II. т.ность этих признаков не позволя-
ниИти однозначную «сущность» чело-
. I lie) потери живого многообразия,
пикшить целостность, единство, не
г*, мрптив человека в предмет, внешний•	и,, в некий препарированный экспо-
п одномерное существо. «Сущность»
шнека нельзя вырвать из его «сущест-
■иншим». Существование, собственнаяжизнь, жизнедеятельность, проживание-
переживание — субстанция человека, его
природное основание. Жизнедеятель¬
ность уходит в «жизнь вообще», в ви¬
тальные, телесные «зоо»-структуры, т. е.
оказывается порождением и продолже¬
нием вселенной, природы; но она же
охватывает все многообразие собственно
человеческих проявлений, свершений, во¬
площений, всю ту сферу, где человек
«просто живет», где «ведет свою жизнь»
(X. Плеснер); и, наконец, вновь выходит
в «бытие-вообще», высвечивая его, уст¬
ремляется к универсуму. Жизнедеятель¬
ность, существование, экзистенция (и
одновременно «экзистенция», т. е. про¬
свет, прорыв в бытие, откровение) как
раз и есть то, что называют П. ч.П. ч. включает следующие аспекты;
происхождение человека; место человека
в ряду жизни; собственно человеческое
бытие.Происхождение человека объясняет¬
ся либо религиозным способом (человек
сотворен Богом в особый день из праха
земного по своему образу и подобию),
либо научно-эволюционистским (чело¬
век естественно возникает в процессе
эволюции живых организмов, в частно¬
сти — антропоидов, упрощенно: «чело¬
век произошел от обезьяны»). Для того,
чтобы понять правомочность естествен¬
ного антропогенеза, нужно сравнить че¬
ловека и животных, поняв место челове¬
ка в ряду жизни. В человеке есть общее
и с растениями, и с животными. Только
в морфологическом отношении имеется
1560 признаков, по которым можно
сравнивать людей с высшими антропои¬
дами. При этом обнаруживается, как от¬
мечает А. Сервера Эспиноза, что у нас
396 признаков, общих с шимпанзе, 305 —
с гориллой, 272 — с орангутангом. Вместе
с тем не менее 312 свойств характеризу¬
ют исключительно человека. Знаменитая
гоминидная триада — «прямохождение —
рука — мозг» выделяет человека среди
высших антропоморфов. Именно эта
триада и явилась ключевой для реконст¬
рукции происхождения человека из мира
животных.Общность физиологических прояв¬697
ПРИРОДА ЧЕЛОВЕКАлений (примерно одинаковы пища, груп¬
пы крови, продолжительность жизни,
эмбриональный период...), как и сходст¬
во психической организации (чувствен¬
но-эмоциональной сферы, памяти, под¬
ражания, любопытства...) не делает нас
одинаковыми с животными. «Человек
есть всегда нечто большее или нечто
меньшее, чем животное, но никогда —
животное» (Сервера Эспиноза А. Кто есть
человек? Философская антропология //
Это человек. Антология. М.: Высш. шк.,
1995, с. 82).Действительно, в биологическом
отношении люди — «меньше, чем жи¬
вотное». Человек — существо «недоста¬
точное», «биологически неоснащенное»,
характеризующееся «неспециализирован-
ностью органов», отсутствием «инстинк¬
тивных фильтров», защищающих от опас¬
ностей, от напора внешней среды. Жи¬
вотное всегда живет в той или иной
среде — «вырезке из природы» — как у
себя дома, оснащенное изначальным
«знанием-инстинктом»: это — враг, это —
пища, это — опасность, это — не имеет
значения для твоей жизни, и соответст¬
венно действует. У человека же нет изна¬
чальной видовой «мерки поведения», нет
своей среды, он всюду бездомен. А. Пор¬
там называл человека «нормализованным
недоноском обезьяны». Именно биоло¬
гическая неоснащенность «выталкивает»
человека за сферу жизни, в Мир. Чело¬
век — «болезнь жизни» (Ф. Ницше), «де¬
зертир жизни», ее «аскет», единственное
существо, способное сказать жизни «нет»
(М. Шелер).Сравнение с животными показывает,
что «на зоологической шкале человек
стоит рядом с животными, точнее — с
высшими приматами, но это «рядом» оз¬
начает не однородность или одинако¬
вость, а скорее близкую связь между
единствами, различными по сути. Место,
занимаемое человеком, не следующее, а
особое место» (Сервера Эспиноза А. Это
человек, с. 86 — 87).Человек — «больше, чем животное»,
ибо он определен «принципом духа»,
противоположным жизни, дух и жизнь
пересеклись между собой в человеке. Дух«идеирует жизнь», а жизнь «житии.,
дух» (М. Шелер). В итоге и поиишн
особое место — мир культуры ими
стная, предметно-символически» pi
ность, которая сотворена человеком
свою очередь, сама творит его. Куш.,
становится мерой человеческою и и
веке. Культура, с одной стороны, шр.н
чивает человека, замыкает его ми •
делает «существом символическим -
Кассирер). Человек уже не можп мм>
средственно относиться к миру, ом
средован культурой (прежде всего
ком, схемами мышления и дНПп
системой норм-ценностей). Чслошч
редмечивает мир, все осмысляет, онр.
ляет и создает в соответствии с шин
собой, своими потребностями. 4i и>
превращается в субъекта — носии'ни
тивности, «подгибает мир под сгПм 1
М. Фрейденберг). Природа, мир П|■> и
щаются в объект, который сунш и<независимо от человека, но спин	средством удовлетворения его noipi ни
стей. «Мир» оказывается сор» ширм,
человеку. Он в качестве культурно ирического, этнического, социальи		деленного места ставит пределы ч< i
ку, затрудняет выход в иную кулм ч •
среду, в природу, в «бытис-воо(>шг
С другой же стороны, блпим.,
«культурному фактору» в человек г (Д и
лен), индивид способен подними! i ‘ и
уровень достижений рода челонсп . i
присваивать себе свою родоную <
ность (Гегель, Фейербах, Марк» и >.
Более того, человек — принципннп.
мирооткрытое существо. Оп шммн..
«эксцентричную позицию» (X. Пни и н
т. е. переносит свой центр вне сегш н .
самым постоянно раздвигает сном нр.
лы, развертывает свой Мир до Ушнм р*
ма, Абсолюта, через свое индинилунш и
самобытие «высвечивает» «быт» mще» (М. Хайдеггер), выходит н иг	жимое (С. JI. Франк), в сферу три in и
дентного. Оказывается, что чолшн t
единственное существо, способно! и.
«над собой» и «над миром» (М. III.
т. е. занять позицию Бога, стать н <м. *
к универсуму» (П. Тейяр де Шпрш щ
П. ч. в качестве собственно чнм.698
ПРИРОДА ЧЕЛОВЕКАнио бытия выявляется из человече-
II11 с уществования, из жизнедеятель-
., hi ' (лементарным феноменом жизни		 оказывается дологическое (илиI шшичсское), дотеоретическое пред-
нше жизни, проявление своей экзи-
iiiiiiii, которое трудно выразить вер-
'II ммм способом, но условно можно
ри п ировать формулой «Я существую»I	' | Hi», «я живу», «я живое»).Феномен «я существую» — «ирреф-
■' нимпя точка отсчета» жизни челове-
. и котором еще не расчленены «я» и
пип тование», все стянуто в единство
1и(1мтия, в свернутую потенциаль-
"II, возможных разворачиваний жизни
мминшда.1|шдиционно в этом природном ос-	шин выделяют три элемента самобы-м.| человека: телесность, душевность,НИНОСТЬ.I	г но — прежде всего «плоть» —•	ниш, очевидная основа нашего суще-
		 В качестве «плоти», «вещест-"• нишш» люди едины с миром, с его
ними и веществом. Тело человека —
и I именная, оформленная плоть, не толь-■	ныходящая во внешний мир, но и■	пинающаяся носителем собственного
'П феппего мира и своего Я. «Тело» —
uni', т. с. дно, конечность, «тленность»,■	иммовременно «тело» — «цело», т. е.•	м|н'иенность человеческой целостно-
||| I имоидентичности.1ело человека не анонимное, а «тело
м. темное», выделенное среди «других
| le.no оказывается не просто виталь-
п ,1 витально-смысловой основой са-
|'|имгия и постижения мира — «телом
пимшощим». Тело не только внешнее
чрп кепие самобытия человека, а еще и
•и iv I pci 1ний ландшафт», в котором «Я
ИМеегвую». В этом случае на первый
.'ши выходит самобытие в форме «ду-
MI иной жизни», «внутренний психиче-■	nil мир» или «душа» человека. Это осо-I	I внутренняя реальность, недоступная•	и шнему наблюдению, потаенный внут-
инпй мир, принципиально не вырази-н ill до конца внешним способом. Хотя
и 11. то и коренятся цели, мотивы, пла-
п проекты, устремления, без которыхнет действий, поведения, поступков. Ду¬
шевный мир принципиально уникален,
неповторим и непередаваем другому, а
потому «одинок», непубличен. Этот мир
как бы не существует, у него нет какого-
то особого места в теле, это «страна не¬
существующая». Она может быть страной
воображения, грез, фантазий, иллюзий.
Но «не существует» эта реальность для
других, для индивида же это истинное
средоточие бытия, подлинное «бытие-в-
себе».Душевный мир не отгорожен от
внешнего мира. В-печатления, пере-жи-
вания, вос-приятия указывают на связь с
внешним миром, на то, что душа внима¬
ет внешнему миру; сознание принципи¬
ально интенциально, т. е. направлено на
иное, это всегда «сознание о» чем-то
ином. Душа многогранна. В психическую
сферу включено и бессознательное, и
сознание, и чувственно-эмоциональное,
и рациональное; и образы и воля, реф-
лексируемое и рефлексия, сознание ино¬
го и самосознание. Различные проявле¬
ния душевного мира могут приходить в
противоречие, конфронтировать, порож¬
дая душевное нездоровье, беспокойство,
но и заставляя человека меняться, искать
себя и делать себя.Душа относительно автономна, но
не отделена от тела. Если тело и яляется
«оболочкой» души, то оно же оказывает¬
ся и ее «обликом», воплощает душу, вы¬
ражает ее и само оформляется. Появля¬
ется. собственное неповторимо-уникаль-
ное лицо человека, он становится
личностью. Личность называют центром
духа в индивиде (М. Шелер и др.), «во¬
площенным ликом» (П. Флоренский и
др.). Это уже проявление духовного са¬
мобытия, духовная ипостась человече¬
ской природы.Если тело внешне представимо, а
душа — внутренний мир, то «дух» пред¬
полагает связь своего и иного, «встречу»,
«откровение», весть об ином (в конечном
счете — о трансцендентальном, всеоб¬
щем, об универсуме, абсолюте, «бытии-
вообще»). Будучи воспринята индиви¬
дом, «весть» находит отклик, становится
«со-вйстью» и, наконец, «совестью» —699
ПРИЧИНА и СЛЕДСТВИЕсобственно человеческим, индивидуаль¬
ным состоянием. На базе духовности по¬
является представление о единстве всего
сущего, а также о единстве человеческо¬
го мира. Со-бытие с иным и с другими
людьми оформляется в «совместный
мир» (X. Плеснер).Понятие «П. ч.» включает также и
половую определенность. «Человек» во
многих языках совпадает с «мужчиной».
Этот факт нередко приводится в качест¬
ве довода в оправдание такой формы
сексизма (угнетение одного пола дру¬
гим), как фаллократия, т. е. «власть муж¬
ского начала». Фаллократия предполага¬
ет господство мужской системы ценно¬
стей и построение культуры и социума
на базе этих ценностей.К мужским ценностям традиционно
относят: разумность в форме рациональ¬
ности; дуалистическое мышление; прева¬
лирование активного, волевого начала;
стремление к иерархии власти; «нарцис¬
сизм» (состояние, «в которых он, любя и
защищая себя, надеется себя сохра¬
нить»).Женскими ценностями оказываются:
превалирование чувственно-эмоциональ¬
ной сферы души, бессознательно-им-
пульсивного; ощущение своей целостно¬
сти с миром и с другими людьми; са¬
кральное ощущение своей телесности.
Женские ценности выступают как «тене¬
вые» качества мужчины.Женщина отождествлялась прежде
всего с телом, с плотским началом, а
мужчина — с духом, с духовностью. Наи¬
более яркого выражения апологетика
фаллократии достигает у О. Вейнингера,
который заявлял: «У женщины нет души,
она — не микрокосм, она не создана по
подобию Божию. Она — внеморальное
существо. Она — вещь мужчины и вещь
ребенка. Женщина — не личность. Если
же женщина утверждает себя личностно,
проявляет высокий интеллект и духов¬
ность, то все эти качества объясняются
тем, что она лишь по-видимости женщи¬
на, а превалирует в ней “мужское нача¬
ло”».В настоящее время, когда субъект-
объектное разделение исчерпало себя,завело человечество в тупик, i<ч■ >
больше ценятся чувство сопричж м
сти, сопереживания, адресоинпп.
другому, единение с природой, i
«женские» ценности. Появляется ир
крайность — стремление свести чрини
к изначальности «праженщины» или ■
пытка «стереть пол», рассматриипм
как явление культурно-историчопм.
не природно-биологическое (шк то.
низм). Символами становятся «ми ч
(Р. Барт), гомосексуалист (М. I и
гермафродит, бисексуал. Вряд ли м|»
ление сексизма следует отождес i шнм i
бесполостью. Человеческий род • <<>
ство разнообразного, он не можп i wm
ствовать и воспроизводиться Oc i п»
нения «мужского» и «женского»,«Тело — душа — дух» в их сити о
составляют абстрактную П. ч., оОии -
всех людей во все времена. Факисп •
же человеческая природа трансформщ
ется и модифицируется в культурн" >торическом и социальном бытии 	зависит от условий жизни, от opuin.i
ций, ценностно-смысловых установи!способов со-бытия с другими лини	от самоидентификации индивидомЛ. А. Мт'нш >ПРИЧИНА и СЛЕДСТВИЕ 	ные категории диалектики, сонм,
выражающие один из моментом m
щего взаимодействия — гсис ги'н. i .
связь явлений. Принцип причшпн
обычно выражают формулой р ч
ли р, то q), в основе которой лс i hi
ределение: причина есть такое ниш пи
которое с необходимостью пор< > t *
другое явление q, т. е. следствиеВ силу единства мира кажшн
ние в той или иной степени miibih hiнекоторых иных явлений; формы 	мообусловленности явлений мнотоц.
ны, среди них в контрасте с причини
стью современный детерминизм вып.
ет такие негенетические зависим"
как функциональная и коррелиппмннсвязи. От объективно-реальной 		но-следственной связи надо отличии
ственную операцию формально нот,
екого следования (импликацию), ич ,700
ПРОБЛЕМАк • I in уществляется по формуле р -> q,
		 непременно с идеей ма¬
ни.ного порождения одного другим	hi (| посылкой р). Процесс причи-	 одпонаправлен, характеризуется	oil асимметрией (направлен от■	'но есть, к тому, что возникает), не-
, ним, С. не может поменяться местомI	• uni'll II. — так полагают одни фило-1	.1 Другие исследователи считают не-
. мчным утверждение о предшествова-11	следствию во времени, посколь-
|.и ни следует допустить, что какое-то
hi II. не производит С., т. е. не явля-
' п они настаивают на одновремен-
| "I I огущсствовании П. и следствия и■	•притом воздействии С. на П. Встре-
. пи также мнение о невсеобщности■	пинии» причинности и даже о его ус-
г ||пггм; согласно такому мнению, воз-Ш1.1 беспричинные явления и нечто■	I возникнуть из ничего.II	классифицируют на внешние и
||нч1пие, главные и неглавные, объек-
ii.iii.il' и субъективные; различают цепи
г			 однолинейные, двулиней-■	| I обратной связью, разветвляющие-I',«и-, правило, П. явлений скрыты от
hiпгго взора, и их нужно искать,	нить, вычислять, основываясь наи;мини, наблюдении, эксперименте,| ичп'КОМ размышлении. Индуктивные		 выявления П. были предложеныit Ст. Миллем, развившем подход Ф.
| м ими; это метод сходства, метод разли-■	и.| соединенный метод сходства и раз-нш, метод сопутствующих изменений
н юл, остатков. Общая идея методов
.. пни в рассмотрении обстоятельств	мого явления с тем, чтобы, исклю-	иго те из них, которые не могут бытьII	(или С.), принять в качестве П.
in I-. точенные обстоятельства (Б. Би-
,|.ц.п||).II.	не действует в «чистом виде», но
, .минуется через многообразие других	 связи явлений, сумму которых|. нуют условиями; условия — вся сово-
., нпость факторов, обусловливающих
ншкповение интересующего нас явле-	 Условия бывают необходимыми,.1 hi точными и избыточными. Необхо¬димые условия создают реальную воз¬
можность причинения, а достаточные ус¬
ловия — превращают эту возможность в
действительность. Вместе необходимые и
достаточные условия создают основание
для появления следствия как обоснован¬
ного. Определенную роль в инициации
причинной связи может сыграть повод,
т. е. внешнее пусковое условие случайно¬
го характера.Поскольку не только на практике,
но и в теории П. трудно отделить от ус¬
ловий ее действия, то постоянно проти¬
воборствуют два подхода — монокауза-
лизм и кондиционализм. Монокаузализм
признает только одну П. у каждого явле¬
ния, принципиально отличая каузаль¬
ность (причинность) и кондицию (усло¬
вие); по существу монокаузализм отрица¬
ет роль условий в порождении причиной
следствия какой-либо П. Напротив, кон-
диционалисты сводят П. к полной сумме
всех условий, растворяют ее в них. По¬
пытки отыскать «золотую середину» ме¬
жду этими т. зр. не отличаются пока ло¬
гической последовательностью и ясно¬
стью.Наибольший вклад в разработку
принципа П. внесли Будда Гаутама, Ари¬
стотель, Ф. Бэкон, Т. Гоббс, Спиноза, Ге¬
гель, Дж. Ст. Милль. До сих пор актуаль¬
но подразделение Аристотелем П. на ма¬
териальные, производящие, формальные
и целевые.Д. В. ПивоваровПРОБЛЕМА — атрибут человече¬
ского бытия и деятельности, который
проявляется как затруднение в ее про¬
должении, требующее осмысления, реф¬
лексии. По мнению X. Ортеги-и-Гассета,
«главным в феномене Жизнь является ее
туманный характер, ее существенная
проблематичность. Из этого проистекает
все, но в первую очередь — философия.
Поэтому у философии всегда есть своя
особая проблема». Проблемность челове¬
ческого бытия проявляется в его проти¬
воречивости, неопределенности, непред¬
сказуемости, рискованности; она есть
онтологическое основание любой формы
его постижения и осмысления: художест¬701
ПРОБЛЕМАвенного, религиозного, научного, фило¬
софского, которые фиксируются в мно¬
гообразных видах антиномий, вопросов,
задач, парадоксов и т. д.С т. зр. системного анализа, П. —
это целеустремленное состояние, кото¬
рым не удовлетворен целеустремленный
индивид и в котором он испытывает со¬
мнения относительно того, какой из дос¬
тупных способов действия изменит дан¬
ное состояние на удовлетворительное (Р.
Акофф, Ф. Эмери). В гносеологическом
аспекте П. — это идеальное отображение
реальной проблемной ситуации (практи¬
ческой и/или познавательной). Проблем¬
ная ситуация возникает как несоответст¬
вие между: а) целью и средствами ее дос¬
тижения; б) целью и результатами
деятельности; в) необходимостью и воз¬
можностью некоторого действия (инди¬
видуального или социального); г) сущим
и должным. Это несоответствие может
обостряться до противоречия (в т. ч. ан¬
тагонистического). С т. зр. психологии,
возникновение проблемной ситуации и
ее последующее преобразование в исход¬
ную П. характеризуют начальные стадии
процесса мышления. Для философской
традиции (Сократ, Августин, Н. Кузан-
ский и др.) характерно понимание П. как
знания о незнании. Философы Древней
Греции выразили это понимание в форме
следующего парадокса мышления: каким
образом мы можем искать то, чего не
знаем, а если мы знаем, что ищем, то что
же нам еще искать? Современная когни¬
тивная психология разрешает данный па¬
радокс, указывая, что здесь неприменим
закон «все или ничего».Вся жизнедеятельность общества
(наций, классов, организаций и т. д.), а
также индивидов в определенном отно¬
шении представляет собой диалектичен
ский процесс формирования и разреше¬
ния П. «Возникновение и решение про¬
блем, словно систола и диастола — две
фазы сердечного цикла, обусловливают
характер биения пульса жизни всего со¬
циального организма» (В. И. Куценко).
Социальная П. — это форма существова¬
ния и выражения необходимости для об¬
щества осуществить определенную дея¬
тельность. В более узком смысле соци¬альная П. — это форма сущестпошти
выражения противоречия между у* , ■
зревшей необходимостью опредст м>.общественных действий и недоа п	ми еще условиями ее реализации Им
ренние основы социальной Г1. мПи
ственные необходимость, потрейин.
интерес, противоречие — «передним
такой фундаментальный атриОуг <
объективный характер. Независим,
социальной П. от воли и сознании ни * i
подчеркивается в современной мир* . и
ской философской литературе (< м t
ценко В. И. Общественная проГми >мнезис и решение. Киев, 1984). И( *	других оснований, Ж. Делез таклм н.
черкивает объективный хараК'И'р 11«Проблематическое является о/		менно и объективной категорией 	ния, и совершенно объективным 	бытия». Он призывает «покончим
старелой привычкой мысли рас. мчи
вать проблематическое как субъеымпн
категорию нашего знания» (Дело I I
гика смысла. М., 1995, с. 76). Horn i итологических оснований проблеи	человеческой жизнедеятельное	>. > <актуальны. Э. Фромм писал: «Ченми..
единственное животное, дня которми.
собственное существование л нм м и
проблемой; он должен ее решать, и
от нее не спрятаться». Согласим
Фромму, основание проблемпоеш
рата гармонического единства чпимн i
природы. В поисках указанных о. м
ний весьма перспективны, ин • •
взгляд, онтология Н. Гартмана и ши и
нергетики. В современной философ.методологической литературе otic у 		ся и частично реализуется ripoei i
ния проблемологии — епсиимш мдисциплины в рамках общенау	тодологии, призванной системно они.и объяснить закономерности пои	вения, функционирования и ринит
многообразных видов П.: научим и 11
лософских, социальных и экий мм.
ально-личностных, глобальных, р. -
нальных и уникальных и т. д. Опии mi ■
нятая типология П. пока сип
разработана.Научная П. — форма органики.,
развития научного знания. Ипорн >702
ПРОБЛЕМА, null работой по проблемологии следу-
мини. «Топику» Аристотеля (384 —
и до н. э.). Согласно Стагириту, те-
и II, есть предметы спора: «...тезис
н проблема, но не каждая проблема■	ичис...» (Аристотель. Соч. В 4 т. Т.
Kil). В диалектической П. должны■•hi нипо сформулированы обе альтер-	ил Он различал практические и по-	in.ные П.: «Диалектическая про-1п ость задача, поставленная или ра-
иыОора и избегания, или ради
ишемия) истины и ради познания...»■	I I г, с. 360), а также самостоятельные■	•■■ нммогательные П. Аристотель разра-
"■ц.||| кпассификацию П. и формы ихI	„нюржспия.Инмологию термина «проблема»
н гипонима «задачи») принято вести
||.гческого глагола «баллейн» — бро-
п,|, е, П. — это «объект, брошенный
р, и (прсд-мет). Неоплатоник Прокл
н I, комментируя «Начала» Евклида,
с и мномоставлял теоремы и П., для не-II	это практическая (в рамках гео-
||НМ1) задача, которая выполняется оп-I !• м* иным способом, и необходимо
и hi н и способы, изобрести их и вы-		 требуемое построение (отнюдь, шшственно возможное). Предысто-■	i.i |||ш1)лсмологии во многом совпадает
и ii 1|1исй становления логики вопросов	он. Основополагающие идеи былиI нншуты Р. Декартом, Г. В. Лейбни-
I и И. Кантом (антиномии чистого
. I и МП),II	философии и науке XX в. интерес
п. следованию научной П. возникает
и. " нотис преодоления кризиса основа¬
ми мпгсматики (работы А. Пуанкаре и
| Ишьберта), под влиянием достижений•	-.и мнтической логики (в частности, ис-
|in ||г||ия задач, построенного А. Н.
' икпоровым в 1932 г., и разработки•	i| in и алгоритмов — труды К. Геделя,\ Маркова, П. С. Новикова и др.),
|'« |шетики («искусственный интел-
II"), когнитивной психологии, сис-■	мнич) анализа, истории и методологии
i . i и Чиачительный вклад в становление
! ■!июмологии внесли работы Д. Пойа,| Циммера, И. Лакатоса, Л. Лаудана, 3.Цацковского и др., в отечественной ли¬
тературе — работы В. Ф. Беркова, В. М.
Глушкова, В. Н. Карповича, П. В. Коп-
нина, М. С. Бургина и В. И. Кузнецова,
Е. С. Жарикова, В. Е. Никифорова, Л.
М. Фридмана и др.Структура научной П. включает сле¬
дующие элементы: а) предпосылочное
знание всех уровней (специально-науч¬
ное, методологическое, мировоззренче¬
ское, неявное); б) центральный вопрос
научной П.; в) императив — требование
разрешить этот вопрос; г) предваритель¬
ный образ искомого решения. Очевидно,
что научная П. не может быть сведена к
вопросу. Научная П. — это система зна¬
ния, отображающая проблемную ситуа¬
цию и ее социокультурный фон, имею¬
щая личностный смысл для исследова¬
теля и принятая (или отвергнутая)
научным сообществом. Это развиваю¬
щаяся, открытая, упорядоченная систе¬
ма исследовательских задач, характери¬
зующаяся неопределенностью методов и
результатов решения. С этой т. зр., ис¬
следовательская задача — прафеномен
научного познания, его «живая клетка», а
научная П. — многоклеточный «орга¬
низм» во внешней среде.Функционирование научной П. оп¬
ределяется тем, что она является «веч¬
ным двигателем» научного познания, ис¬
точником его самоорганизации и само¬
развития. В процессе исследования
научная П. выполняет следующие функ¬
ции: а) детерминирующую — она опре¬
деляет направление исследования и по¬
буждает к нему; б) интегративную — вы¬
ступает как форма интеграции научного
знания; в) систематизирующую. Кроме
того, возможна функциональная типоло¬
гия научных П., в которой выделяются
П. описания, объяснения, предвидения и
праксеологические П. («Как это сде¬
лать?»). Последний тип П. в современ¬
ном естествознании, по-видимому, доми¬
нирует (П. управляемого термоядерного
синтеза, высокотемпературной сверхпро¬
водимости, «искусственного интеллекта»
и т. д.).Развитие научных П. описывается
как совокупность состояний и процес¬
ПРОБЛЕМАсов, образующих движение к новому
знанию. Эта совокупность может быть
упорядочена по разным основаниям: по
стадиям проблематизации знания, по
функциональным типам П., по стадиям
исследования и т. д. Согласно К. Поппе¬
ру, рост научного знания описывается
следующей схемой: Р, — ТТ — ЕЕ — Р2,
где Р, — исходная научная П., ТТ —
«пробные теории», ЕЕ — этап «устране¬
ния ошибок», Р2— новая научная П. Эта
схема релятивизирует развитие науки.
Для указанных выше технологически
ориентированных П. более адекватной
является другая схема: научная П. поро¬
ждает исследовательскую программу, ко¬
торая реализуется в познавательных и
практических результатах.Понятие исследовательской про¬
граммы вошло в методологию науки по¬
сле работ И. Лакатоса 1968 — 70 гг., од¬
нако в рефлексии ученых оно функцио¬
нирует очень давно и воплощается в
форме программных работ. Эффектив¬
ность исследовательской программы мо¬
жет служить показателем потенциальной
истинности породившей ее научной П.
Указанные понятия используют в мето¬
дологическом анализе научного прогрес¬
са. Так, например, в модели Л. Лаудана
критерием прогресса является максими¬
зация объема решенных эмпирических
П. при минимизации объема аномалий и
концептуальных П. Это направление про-
блемологии находится в процессе станов¬
ления.Философская П. — форма организа¬
ции и функционирования исторически
изменяющегося философского знания.
Принципиально неустранимое многооб¬
разие философских направлений, сис¬
тем, школ и т. д., отсутствие однолиней¬
ного прогресса в истории философии
приводят к неоднозначным трактовкам
природы философских П. Тем не менее
возможно выделить некоторые относи¬
тельно инвариантные характеристики
философской П. 1. Бытийная укоренен¬
ность. А. Шопенгауэр провозглашал:
«Мир, мир, ослы! — вот проблема фило¬
софии, мир и больше ничего!» У древних
греков символом философии была боги¬ня — вестница Ирида (дочь Танмшп •«Удивляющегося»), т. к. она noti|ti	сущем. Дезонтологизация философ'>
системы завершается ее крахом 1 >•
стенциально-личностная значимое и. фи
софской П. для ее постановщики и
следователя. «Философия такоин i
сам философ», — отмечал Фихю И
мание философской П. невозмолн" •
выявления ее жизненных корней, и
тех, которые находятся в обрни > "
мыслителя, складе его души, ocoOci".
стях биографии и т. д. «Решсши i" •щей перед тобой жизненной ripotti	в образе жизни, приводящем к тм
проблематичное исчезает», - ип< *>■> 1
Витгенштейн. 3. Фундаментальное и 1присуща философской П., поп	фшософсш рефлексия есть ж	нований. «В каждый метафизический ■
прос... всякий раз включается пн >
вопрошающее человеческое бы пн i 1
Хайдеггер). 4. Системное единпно жметного, операционного и цешн	аспектов философской П. Систсмм 		вых интеллектуальных операции
словлена не только свойствами npi ■'• ■но и стремлениями субъекта. По и	Д. В. Пивоварова, в основном нпир
философии кристаллизованi.i ни ним i
умственные операции, из которые н|<н
израстают различные философе! hi i
трины и которые придают этим мш *,
нам специфические операциоиш.и ■
чения. 5. Синтез йечного и прехоит". i
инвариантного и вариативного. Пнин'«вечным образам» в искусстве, 		ют «вечные» П. в философии (nini|in
П. истины, свободы, блага и др,), hi
отрицает их конкретно-исторжи i <
своеобразия. П., поставленные мни ми
лями древности, не только поняты
временным философам, но и цритм.
ют их волновать: они вечны, жн i - ■
всегда сохраняют свою значимт и
человечества. «Не хочу ли я ска ши ■вущий лишь сиюминутным прос	как крот; сумев прозреть, он уши		проблему?» (Л. Витгенштейн). 6. 		ифическая связность философских II
с другом (по принципу «все со |и. .
«Никто, как кажется, и не догнлын i704
ПРОЕКЦИЯ■	I iik тссно многие отвлеченные во-
■' ■ шгшны не только с важными ин-
■^1и человеческой жизни, но и с са-■	| ущсствованием этой жизни. ...А
I и м это так» (В. В. Розанов). М.			 писал: «Чем ближе мы подхо-н | и шшсности, тем ярче начинают све-
| иуги к спасительному, тем более		кпцими мы становимся. Ибо во-	с ость благочестие мысли». Про¬
чит lb философского разума всегда
| привлекать мыслящих людей. (См.
it ирис и Ответ».)В. П. ПрыткоеШ'ОЕКЦИЯ — перенесение непри-
н и рмоций и неприемлемых состав-
| <11111 s ммчности в какого-либо челове-
н'ш объект, во внешние по отноше-
I субъекту условия. В каком-либо
и- ими пещи выделяются и локализу-
и и- качества, чувства, желания, ко¬
пни субъект по каким-либо причинам		 признать в себе или отвергает.| и		 сомнительное содержание ока-|| н и под контролем; сам индивид			 чувствует временное облегче-м пребывает в состоянии благополу-
| и комфорта. Т. о., П. представляет•	■И механизм психологической защи-•	ишиодаря которому субъект выносит
ннн <>(>раз того, что в форме бессозна-
п пню существует в нем самом. Это —пифический способ непонимания,ми	.сильным образом предполагаю-нп понимание в других именно того,-	I viи,скт отказывается видеть в себе.' и пк по также, что те аспекты лично-
"| ниорые воспринимаются и ощуща-
I имчностью как хорошие, позитив-•	ii пеппые, благоприятные и значи-
". mi пут оказаться спроецированными■	и них защиты их от разрушения всей
"ни.пой личностью, которая воспри-■	пп геи как дурная и пагубная, нега-
IHI HI, деструктивная.l'i лультат П., выходящий за рамки
ншмшп.ного уровня, выражается в ис-
пн иии и оскудении личностного на-•	I и потере инициативы и самокон-• (ИЩИ.Уровни П., считающиеся нормаль¬ными в детском возрасте, становятся па¬
тологическими во взрослом состоянии.П. — средство, с помощью которого
содержание внутреннего мира становится
доступным эго-сознанию. Любая встреча
или столкновение между Эго и бессозна¬
тельными содержаниями является весьма
важным событием. Внешний мир людей
и вещей служит внутреннему миру, обес¬
печивая его сырым материалом, активи¬
руемым путем П.Чтобы получить что-либо полезное
и ценное в П., необходимы реинтеграция
и сосредоточенность на предметах и об¬
разах П., чтобы узнать в них, как в отра¬
жении, слабодифференцированные, не¬
контролируемые аспекты своей лично¬
сти. Проблескам такого узнавания могут
способствовать сновидения или, в рав¬
ной степени, события во внешнем мире.Интроекция противоположна П., яв¬
ляется попыткой интернализовать опыт,
сделать его устойчивым внутренним со¬
держанием, выработать чувство уверен¬
ности в отношении внешнего мира, в
действиях и мыслях о новой своей дея¬
тельности в нем.К. Ю. БагаевПРОТИВОРЕЧИЕ (ДИАЛЕКТИЧЕ¬
СКОЕ) — процесс взаимодействия про¬
тивоположностей. Противоположности —
взаимодополняющие стороны конкретно¬
го единства, имеющие взаимоисключаю¬
щие направления изменения. Эти сторо¬
ны (моменты) П. сосуществуют во взаи¬
мозависимости, взаимопроникновении и
взаимоотражении. Различают внешние и
внутренние, антагонистические и неан¬
тагонистические, основные и неоснов¬
ные, частные и общие П.; выделяют так¬
же объективные П. в природе (притяже¬
ние — отталкивание, ассимиляция —
диссимиляция и т. п.), объективно-субъ¬
ективные П. в общественной жизни
(производство — потребление, борьба
социальных классов и др.) и мышлении
людей (антиномии — противоречия, апо¬
рии, дилеммы).Гегель определял П. как существен¬
ное различие явлений в рамках общего
для них тождества (единства), а в реф¬705
ПРОЦЕССлексии противоположностей он усматри¬
вал внутренний источник развития мира.
Философы-марксисты рассматривают ка¬
тегорию П. центральной в диалектиче¬
ском учении, поскольку она выражает
существо закона единства борьбы проти¬
воположностей. Согласно теории диа¬
лектики, в П. — и единство, и борьба; П.
неизбежны, без них нет развития мира и
эволюции нашего познания. Противопо¬
ложности взаимополагают друг друга и в
целом ряде свойств совпадают между со¬
бой в силу того, что у них одна и та же
сущность и они принадлежат общему для
них целому. На определенных этапах раз¬
вития П. между его сторонами устанав¬
ливается гармония. Однако равновесие
противоположностей недолговечно, сме¬
няется дисгармонией и конфликтом из-
за стремления каждой противоположно¬
сти взять верх. В процессе постоянного
взаимозаменения и рефлексии стороны
П. рано или поздно теряют свою отно¬
сительную самостоятельность и суб¬
стратную определенность, сливаются в
«третье» (новое качество, эмерджент),
внутри которого они обретают снятое
(виртуальное, положенное) бытие. Появ¬
ление нового качества как продукта ото¬
ждествления противоположностей старо¬
го качества — кульминационный пункт
развития П., когда П. диалектически раз¬
решается, снимается, сохраняется как
возможность.Идея П. как единства противопо¬
ложностей сформировалась в VI — V вв.
до н. э.: Лао-цзы мыслил Дао составлен¬
ным полярностями ян и инь, а Гераклит
возвел «борьбу» противоположностей в
ранг всеобщего закона для всего сущего.
Платон учил, что всеобщие понятия не¬
обходимо противоречивы и что истина
достижима через сведение противореча¬
щих сторон в единое и целое. Н. Кузан-
ский и Дж. Бруно описали П. как карти¬
ну проникновения противоположностей
друг в друга, в результате чего П. оказы¬
вается внутренним соотношением прти-
воположностей. Фихте усматривал в П.
такое начало, из которого вытекают все
определения теоретической системы и
которое формулируется как «нечто рав¬ное и неравное себе». Гегель добшин
П. — основа всякого движения, при ■
становления и гибели вещей. К I i
брал П. как специфическую суши.предмета. 3. М. Оруджев траки 		как внутреннее содержание м|» и
противоположности которого i 'И
сталкивать между собой не прими,
рез опосредующие звенья. Ряд пн -
венных авторов отмечали тпюм
обычно П. существует в асиммпрн'нформе, когда одна из его сторон 		рует, а другие стороны подчинены >
щей.Следует различать идею on imнентных объекту П. и идею nni|t	речивого отражения этого объект и
нании людей. Однако исслсшнтн
вслед за Гегелем, верят, что и> ihh,
формой выражения объективном! II
ляется конъюнкция тезиса и шит
(«Нечто движется и не движется, иш.что такова суть реального дни»	Другие философы, вслед за И Ким
рассматривают конъюнкцию ими ■антитезиса только как фиксацию 		незнания (антиномия — проблем»), ni¬
ece не как истинное отображение i
ного П. Другой предмет для дип у i м и
вопрос о том, следует ли сталкимми
жду собой стороны П. в одном и I <или в разных отношениях. 		сты-иррационаписты признают, 	падение противоположностей «мк|и и к
ся только интуицией. «Трагичстмилектики» настаивают на принцим		 •неразрешимости извечных антииимнп
Д. Н. //mu,,ПРОЦЕСС (от латип. 		продвижение, прохождение) нт >> «
вательность состояний естестпинн >
искусственных систем, связное п. iих изменения и развития, теме	веческой совокупной деятелымн шрождающее различные — ожнш	не предсказуемые результаты, Нин
П. акцентирует момент напрашкчнм
изменении объектов и момен т м|и м. и
сти их бытия. В описаниях челот 'деятельности понятие П. nojcn 		подчиненность пространстпсмимИ .706
ПРОЦЕССЫ СОЦИАЛЬНЫЕ	ости или организованности че-411 кой совокупной деятельности ее
, и иному развертыванию, ее ориента¬
ции»™ на достижение целей и ре-■	шит. В плане общих характеристик■	I ио понятие конкретизируется че-
ннмития движения, изменения, ста-		 развития, воспроизводства,I • и е ними служит описаниям бытия
■ни! тельности, рассмотрению дина-
н и иго форм и их взаимосвязей. Ис-	пп ис понятия П. предполагает, нм от абстрактных определений бы-
| ( учет у, исследованию, освоению его	прпзия, т. е. к использованиюI чинимых научных и обыденных зна-•	п I работе философских понятий в
нни' конкретных — духовных и прак-•	■ I нч человеческих деятельностей,
мокшая характеристика П. получает,
мпоспование в знаниях и представ¬
им ни об определенных процессах, и
и<i | in’ «процесс» по сути замещается
минем «процессы». Философская
п. ннн понятия П. выявляется в тради-	ом противопоставлении «вещи —, in мы», в котором предполагается,■' п. вещи, «помещенные» в П., иII.	существующие и развертываю-	 -между» вещами. Этот стереотип,т воспроизводит представление
ищи философов о том, что есть неиз-
"lll.le структуры или формы бытия и
, in м1дят изменения в мире, на этиI	I I v|>i>i и формы не влияющие.Гн житие познания в последние два
и ши обусловливает принципиально■	и чод и решении проблемы «вещи —	ем». Речь, по-видимому, должна>п| не только о сопоставлении вещей ии in только о их связи, но и о пред¬
ки ммости П. в вещах, о процессуаль-III	пещей, о вещах как элементах П.,
•и типизациях последних, формах	 ш, взаимодействия, «пересечения»и Iпким образом, философский смысл
п Him II. оказывается сопряжен с раз-		 представлений о динамике бы-I	I " различных ее аспектах и соотно-		 ос форм. Роль понятия П. в ис-ннщпмях и размышлениях во многом
, пишется темой «бытие и время», на¬растающей с начала XIX столетия, закре¬
пившейся в качестве ведущей в серединеXX	в. во многом благодаря знаменитой
работе Хайдеггера. Развитие этой темы в
классической немецкой философии, в
работах Бергсона и Шпенглера, в естест¬
веннонаучных исследованиях живой, а
затем и «неживой» (И. Пригожин) при¬
роды привело к конкретизации представ¬
лений о возникновении, стадиальности,
направленности различных П., их внут¬
ренней организованности и внешних
связях, взаимодействиях, взаимоперехо-
дах. Абстрактное бытие предстало как
совокупное со-бытие, развернутое во вре¬
мени и пространстве, как со-бытие, обна¬
руживающее, связывающее и преобра¬
зующее направленность разных процес¬
сов. В этом контексте более широкое
обоснование получает понятие о процес¬
суальное™ человеческого познания. Ес¬
ли классическое представление о позна¬
нии строилось от взаимодействия субъ¬
екта и объекта к движению познания и
его форм, то теперь отдельный познава¬
тельный акт рассматривается как момент
многомерного П. в котором значимы и
развитие личности познающего человека,
и система познавательной деятельности,
и исторически определенное «поле» тем,
проблем, инструментов, условий и воз¬
можностей (см. «Бытие», «Развитие»,
«Время и пространство», «Воспроизвод¬
ство»).В.	Е. КемеровПРОЦЕССЫ СОЦИАЛЬНЫЕ - со¬
вокупности человеческих действий, обу¬
словливающие воспроизводство и разви¬
тие общества, определяющие сохранение
и трансформации связей социального
бытия. Вопрос о процессуальное™ соци¬
ального бытия поражается самой дис¬
кретностью, т. е. прерывностью челове¬
ческой реальности, поиском практиче¬
ских и теоретических «указателей» на
силы или формы, «стягивающие» отдель¬
ные фрагменты жизни общества в некое
целое. Именно в свете этого вопроса
становится понятным, что фрагменты
социального бытия существуют не сами
по себе, а как обособления и отдельные707
ПСИХОАНАЛИЗмоменты социальных процессов. В этих
процессах они собственно и обнаружива¬
ют свое нефизическое, т. е. социальное
качество. Для понимания социального
процесса особое значение имеет понятие
деятельности. С помощью этого понятия
удается показать, как осуществляется пе¬
ренос человеческих сил и способностей
из одной сферы общества в другую, как
трансформируются усилия одних инди¬
видов в условия жизни других, как со¬
единяются человеческие действия в про¬
странстве и во времени, образуя устойчи¬
вые и вместе с тем динамичные связи
человеческого бытия. Значимость поня¬
тия П. с. не осознавалась прежде в дос¬
таточной степени. В условиях, когда гос¬
подствуют формы непосредственной за¬
висимости между людьми, когда их
социальная связь выражена в простой
кооперации и совместности, — особой
потребности в понимании процесса со¬
циального бытия не возникает. Но когда
непосредственные зависимости людей
начинают уступать свое место опосредо¬
ванным связям (отношениям) их во вре¬
мени и пространстве, тогда возникает и
практическая и теоретическая необходи¬
мость в осмыслении П. с., а само поня¬
тие социального процесса начинает ока¬
зывать сильное воздействие на характер
и содержание социально-философского
познания, на ключевые понятия общест¬
вознания. Люди и вещи, составляющие
«плоть» социального бытия, обнаружива¬
ют социальные качества, причем само
обнаружение социальных качеств людей
и вещей оказывается в зависимости от их
процессуальной соотнесенности, когда
человек раскрывает свою силу как спо¬
собность к определенной деятельности, а
вещь выявляет воплощенные в ней, но
прямо не представленные социальные
качества, свойства, схемы, связи и т. п.
Различные социальные формы, напри¬
мер, социальные институты, обнаружи¬
вают свою устойчивость как динамику,
как воспроизводимость в социальны -
процессах, как устойчивость функциони¬
рования в текучем и изменчивом соцр
альном бытии (см. «Рекурсивность»).Социальная философия, помещапонятие о П. с. в фокус своего |>м>
рения, все более становится мгнн|“
кой особого рода, обнаружинми
процессуальный характер сошник.связей, различных их компот	воплощений, исследующей и опции
щей зависимости последних от рп им ■видов деятельности и саморп	-людей. Проблема сочетания, пинт
ражения и опосредования чуипмт
предметного и скрытого (свсрхчуш иного) бытия людей и вещей 	круг важнейших методологичео in
блем социальной философии и пОш
вознания. Необходимость пскрыпнп
описывать динамичные, скрытые нственно не представленные сомин	зависимости выводит на первый мини -
дачи научно-рационального о(>ып н> >>
социального бытия и вместе с тем \ i
вает на недостаточность клип пч> ■ - >
рациональности, на потребное п.
ботки новых типов рационально! im ■
«Формы социальные»).В. /•' А...ПСИХОАНАЛИЗ (от греч. я о	душа и ссусЛиоц — разложение! и,
мин, впервые употребленный I 'Кдом в 1896 г. и с тех пор приме	■для обозначения разработанпык Фг
дом и его последователями: I) ми
исследования психики, предприм и
ради исцеления невротически' р..стройств, следующего правилу 		 .ных ассоциаций и представляющею
бой контролируемое истолкошммн i
ния, сопротивления и перенесении
теорий происхождения неврозом м имиго развития психики, созданных ни	вании результатов, полученных нрн
пользовании этого метода. Будучи
временно медицинской прнкпи им
теорией психики, П. с мометп ■ и
возникновения и по сей день еуппч и-
на границе медицины и философииПредыстория П. связана с фор миванием в рамках магнетизма и гимн	ма XIX в. нового типа взаимо/ми- и«врач — пациент», характерна	ниустановлением между ними 		сходных с отношениями между ре	708
ПСИХОАНАЛИЗ	ними и влияющих на процессним • Животный магнетизм» для ис-		 пильных был впервые применен| I Ф. А. Месмером. Исходя из
«понижения о существовании в при-		Ощсго посредника — магнитно-	иди, полагая, что нарушение гар-м. I кого равновесия в организме•	Фнюида вызывает болезнь, Месмер	си, установив действительный	<ий контакт с пациентом, воз¬
ни иш п. своим флюидом на его флю-		 шить в его организме выражаю-| и резких конвульсивных движе-
криз, восстановив тем самым	юское равновесие в организмемню и добившись его выздоровле-
■ч Одни из французских учеников
!• |щ Л. М. Ж. де Шастене, маркиз
и шип-пор открыл в 1784 г. явление■	именного, или «магнетического»,
нмчПулизма и на основании этого
ч пин разработал методику исцеления,
•ммцнинцую избегать болезненных кон-•	IHHH.IX движений. Пациенты, погру-
		 Пюисегюром в состояние искус-инннио сна, произносили слова и со-
i'iiihiiii действия, прямо или косвенно
мыишощие на причину болезни. Вну-		 магнетизируемого и «воля кним делам» магнетизера способство-•	"I Vi шновлению между ними в ходе■	пни связи, интенсивность которой,
чннимшая практически полную изоля-
-> нициента от привычного окруже-
| 11 hi мнима только с интенсивностью	 ребенка с родителями. Из резуль-.11 сиоих опытов Пюисегюр сделал
hi, что для диагностики и лечения в
чинном им варианте магнетизма ис-
м.цттси возможность исследовать•	чип отсутствующую часть разделен-
'И чгноиеческой личности. Пюисегюр
' нм и мерен учению о магнетическом
пицце, но и практика его школы, и егоI" шчсские выводы позволили Ш. де
нJ уже в 1787 г. высказать сомнения в
	мопании такого флюида. Стремле-■	in мыслить сущность «магнетическо-
| пи вызвало к жизни варианты маг-III	mm, противостоящие как ортодок-II	ному месмеризму, так и школеПюисегюра, такие как магнетизм аббата
Ж. К. де Фария. Вызывая сомнамбуличе¬
ские состояния путем концентрации
внимания пациента, Фария полагал, что
искусственный сомнамбулизм, или сон
наяву, представляет собой внутреннюю
(независимую от внешних чувств) кон¬
центрацию сознания больного, ошибоч¬
но считающего, что для достижения та¬
кого состояния необходим внешний
агент. Т. о., в рамках магнетизма первой
половины XIX в. наметилось противо¬
стояние школ, объясняющих магнетиче¬
ские эффекты внушением (самовнушени¬
ем) пациента, и школ, подчеркивающих
значение воли магнетизера. Поскольку
представление о том, что терапевтиче¬
ский эффект магнетизма вызван перерас¬
пределением флюида, все реже связыва¬
лось с клинической практикой, назрела
необходимость в создании более адекват¬
ной терминологии.Такая терминология была создана
Дж. Брейдом, предложившим в 1843 г.
понятие гипноза и потратившим много
сил на переделку терминологии магне¬
тизма в терминологию гипнотизма. Од¬
нако Брейд не был свободен от сме¬
шения психологического и физиологи¬
ческого, практикуя некоторое время
гипнофренологию и считаю гипнотизе¬
ра механиком, способным путем фикса¬
ции внимания пациента на одной идее
вызвать в его мозгу нейрофизиологиче¬
ский процесс, вводящий его в сомнам¬
булическое состояние, позволяющее за¬
менить вызвавшую болезнь «идею-фикс»
на иную, способствующую исцелению.
Идеи Брейда получили преимуществен¬
ное распространение во Франции, где к
1880-м гг. сложились две школы гипно¬
тизма: Нансийская А. О. Льебо и И.
Бернгейма и Сальпетриерская Ж. М.
Шарко. Крупнейший невропатолог сво¬
его времени Шарко обратился к гипнозу
в процессе исследования истерии, и его
понимание гипнотических явлений ос¬
новывается на аналогии с истерией. Счи¬
тая гипноз болезненным явлением, Шар¬
ко полагал, что в случае гипноза врач,
возможно, имеет дело с функциональ¬
ным нарушением в нервной системе709
ПСИХОАНАЛИЗбольного. Эксперименты с гипнозом по¬
зволили Шарко сделать вывод о том,
что, хотя истерия и предопределена на¬
следственно, настоящей ее причиной яв¬
ляется мысль, а потому симптомы исте¬
рии (и других нервных болезней, не свя¬
занных с органическими поражениями)
могут сниматься в особых (гипнотиче¬
ских) состояниях. В противоположность
Шарко, Бернгейм полагал, что сущность
гипноза состоит в наведении особого
психического состояния повышенной
внушаемости, и сопоставлял гипноз с
нормальным сном, а не с болезнью. В
ходе знаменитого эксперимента Берн¬
гейм приказывал пациенту, находящему¬
ся в состоянии гипноза, выполнить по
выходе из этого состояния некоторое
действие, и когда его приказ исполнялся,
добивался от пациента правильного отве¬
та на вопрос о причине его поступка.
Способность пациента вспомнить полу¬
ченный в состоянии гипноза приказ под¬
тверждала не только связь гипноза с вну¬
шением, но и связь обычного состояния
сознания с гипнотическим.Практика гипнотизеров и магнетизе¬
ров была обобщена в ряде теорий психи¬
ки, соперничавших с теорией Фрейда, а
затем оказавших влияние на становление
национальных школ П. Выдвинутая П.
Жане теория подсознания тесно связана
с пониманием гипноза в Сальпетриер-
ской школе, к которой он и принадле¬
жал. Жане полагал, что, в силу диссо¬
циации сознания, помимо поступков,
совершаемых под контролем верхнего
уровня сознания (нормальная личность,
«я»), человек совершает «подсознатель¬
ные действия», контролируемые нижним
уровнем сознания (вторая личность),
представляющим собой множество дру¬
гих личностей, связанных между собой
только по принципу диссоциации. Дру¬
гие личности, присутствие которых про¬
является в автоматических поступках,
раскрываются в гипнотических состоя¬
ниях и настолько независимы от нор¬
мальной личности, что в ходе обсужде¬
ния теории подсознания М. Принс пред¬
ложил использовать для описания другой
личности термин «со-сознание». Гораздоболее тесная связь между соитии
подсознанием постулировалась, и •.
английского психолога Ф. Мл11<'|» i
ждествлявшего сверхпределы к ir
личностью, а запредельное «я», ИМИ и
сознание, с индивидуальностью, н
сывавшего последнее как убсжипи ■
множества других сознаний, тсгнизанных между собой и способны*	вать влияние на сверхпредел ыю.
Связь между врачом и пациентом, ни
шая своей интенсивностью мани т . i
и гипнотизеров, которые зачастую
лись редуцировать ее к физиопоип
му процессу, объяснялась, т. о., и ■
в ходе лечения врач устананлпиии .такт и с другим сознанием 		нако статус этого другого сознании
вался неопределенным еще и и...
что, помимо лечебного применении
нетизм стал причиной появлении < ни
тизма и оказал влияние на фо|)ми|>.
ние новых церквей («Христиане ин и
ка»).Сходным образом протекции > и ,о	«бессознательном» и в филошф. >
среде. Ф. В. Й. Шеллинг, опип.пшм •
сознательное как скрытую пени
мость, замечал, что поскольку и . и. ■ном действовании «я» выявить 		тельное невозможно, постичь cm упн
только в акте эстетической рефлии нм
Шопенгауэр, подобно Шеллишу, нивавшему абсолютное тождестн	ным бессознательным, утвержат iмировая воля трансцендентальна 	является не в действии вещей, ни >
существовании и сущности. Нош.м.
му сознанию, выступающему it i ни.
самосознания, доступна только пшибодная воля; но когда оно 		познание других, воля досту	только в качестве организма > i
Гартман в своей «Философии Осн.,,,,
тельного» (1869), следуя Шомгши
считает категории бессозиатпи.ж >
структурами действия безличною |м
в человеческих индивидуумах. I хм.....
тельность действий безличною |>п <
объяснима «телеологическим рш i ■ ■.
воли и разума, расколом, которот м.
шествовало их единство в бессонно710
ПСИХОАНАЛИЗ11	XIX в. споры вокруг понятия	тельное» объединили крупней-философов и психологов, подвер-		 сомнению как те или иные опре-	бессознательного, так и саму не-чнимость введения такого рода
мни, С воеобразный итог этим спо-■	реци участников которых следует
шнуть И. Г. Гербарта, Г. Л. Гельм-
' ни Г. Т. Фехнера, В. Вундта, Ф.
и мню, Т. Липпса, подвел Гартман,| нфипировав типы понимания бес-
iH hi,ного. Гартман выделял гносео-
н н 11 п-бессознательное (неизвестное	питаемое), физически-бессозна-	 (лишенное сознания), психиче-	осительно бессознательное (не,|,ншемос определенным образом или
hi пенным уровнем сознания), пси-
IIH абсолютно бессознательное (не
пиимемос ни одним из уровней созна-
' и мстафизически-бессознательное•	п питаемая индивидом универсаль-
I и щслыюсть Абсолюта). Резонно от-•	щ что некоторые из этих типов по¬
чини бессознательного традиционнонииотся в философии под другими
ними, Гартман подчеркивает значе-
нсснсдования психически абсолютно
ниппельного, определяющееся тем,
н, и противостоянии психически-бес-
.iiiiiciii.Horo и метафизически-бессоз-
, |||,1Н)ГО (аналогичном противостоя-	 иечебного гипноза и спиритизма)мм шшрос о природе и сущности бес-
ми ннн,ного. Варианты решения этого■	и. ведущие к разработке учений о	п-пни и сублимации, предлагались>• некоторыми философами XIX в. (Ф.
мишне, И. Тэн, Г. Тард и др.) Так, рас¬
ширит»! в качестве источника морали	не рабов, утверждающее волю кч,	in слабейшего, Ницше писал о вы-
, пенной ненависти, о вытесненной
г некой мстительности, возвышенных
п | п пораженных в христианской мора-
инорым он противопоставлял ради-
| н мую волю к познанию. Хотя эти фи-
пфские споры о понятии бессозна-
ннни'о незначительно повлияли на
щшкповение П., оказав куда большее
н,пик' на его дальнейшее развитие, всеже сам ход этих споров подтверждал не¬
обходимость исследования отношения
между культурным и природным бессоз¬
нательным в человеческой психике.Официальная медицина, в рамках
которой начинал свою карьеру Фрейд,
была далека как от гипнотизма, так и от
споров о бессознательном. Фактически
общепринятой в психиатрии была сфор¬
мулированная Э. Крепелином т. зр., в со¬
ответствии с которой всякая психическая
болезнь вызывалась органическим пора¬
жением. Первоначально Фрейд принял
эту т. зр., но скоро она перестала его уст¬
раивать. Теориям своих непосредствен¬
ных учителей и коллег (Э. Брюкке, Г.
Нотнагель, Т. Мейерт, Ф. Брентано, 3.
Экснер и др.) Фрейд обязан целым рядом
положений (энергетическая теория функ¬
ционирования нервной системы, теория
инстинктов, понимание роли коры го¬
ловного мозга в психических процессах и
т. п.), наложивших печать на формирова¬
ние не только терминологии, но и стиля
мышления П.Осознание того, что общепринятое
объяснение происхождения нервного за¬
болевания неприменимо к истерии, за¬
ставило Фрейда искать иные объяснения
психогенных неврозов, что и привело его
во второй половине 1880-х гг. сначала к
Шарко, а затем — к Бернгейму. Знаком¬
ство с их опытами позволило Фрейду в
сотрудничестве с Й. Брейером разрабо¬
тать катартический метод лечения психо¬
генных неврозов. С т. зр. Брейера, усмат¬
ривавшего причину истерии в гипноид-
ных состояниях (совмещавших грезящее
сознание и аффект), для исцеления
больных истерией необходимо под гип¬
нозом вернуть их к вызвавшему болез¬
ненный симптом аффекту. Воспомина¬
ние о болезнетворном аффекте в со¬
стоянии гипноза вызывает катарсис и
исчезновение симптома. К тому моменту,
когда в 1895 г. вышла в свет совместная
книга Брейера и Фрейда «Исследования
истерии», Фрейд, признавая значение
регрессии в излечении истерии, серьезно
сомневался в теории гипноидных состоя¬
ний, а равно и в необходимости гипноза
для исцеления неврозов. Опыт Бернгей-711
ПСИХОАНАЛИЗма, свидетелем которого он был, доказы¬
вал, что регрессия возможна и без гип¬
ноза.На смену теории гипноидных со¬
стояний приходит разработанный Фрей¬
дом, не без влияния его друга В. Флисса,
вариант сексуальной этиологии психо¬
неврозов. Традиционная теория, считав¬
шая истерию следствием болезни матки,
а потому только женским заболеванием,
сменилась в последние десятилетия XIXв.	теорией, усматривавшей причину всех
психоневрозов в сцене соблазнения, вы¬
зывающей отклонение в развитии, поро¬
ждающее извращение или невроз. Пер¬
воначально Фрейд сотрудничал с Флис-
сом в разработке такого рода теории,
опиравшейся на классификации сексу¬
альных извращений, составленные пси¬
хопатологами и сексологами того време¬
ни (Р. Крафт-Эбинг, X. Эллис, И. Блох,
М. Хиршфельд и др.), и отвечавшей об¬
щему духовному климату «конца века».
Благодаря Флиссу Фрейд познакомился
также и с гипотезой бисексуальной при¬
роды человека, в соответствии с которой
развитие психики связывалось с выбором
сексуальной ориентации, причем нор¬
мальное развитие предопределялось раз¬
решением противоречия между мужским
и женским началом в собственной лич¬
ности. Теория соблазнения, приписы¬
вающая происхождение психоневроза
внешнему воздействию, и теория бисек¬
суальности, связывающая возникновение
болезни с неразрешенным внутренним
противоречием, плохо согласовывались
друг с другом, и признание этого факта
вынудило Фрейда ограничить значимость
травматического опыта в развитии невро¬
за и включить в теорию бисексуальности
гипотезу раннего сексуального развития.
Только критически пересмотрев теории
своих непосредственных предшественни¬
ков, Фрейд сумел создать единое основа¬
ние для описания как здоровой, так и
больной психики.Решающее значение для создания
такого основания имело обращение
Фрейда к толкованию сновидений. Его
первые результаты были обобщены в
книге «Толкование сновидений» (1900),созданием которой и открыти и •>
рия П. Сновидение — феномен пп.,
психики, а потому толкование < и.
ний позволяет Фрейду, не ограни и
проблемой лечения неврозон, |пм
тать общую теорию психики, < *Фрейда, задача толкования синит	переход от явного содержании, mm
ста, сновидения к его скрытым ми
начинающийся с выделении ш идневных впечатлений и уста)кип	ассоциативных связей. Хотя ршш -
шения толкования приходится п> 1ливать процесс ассоциировании,	му всякое толкование сновидений 1
считать незавершенным, ассомммрн!по поводу остатков дневных 		и -все же позволяет не только огрпни
область поиска скрытых мыслен i и
дения, но и выделить его эломени.
объяснимые дневными впечатлении <■их ассоциативными связями, тин-	ми Фрейдом символами сновидений 1
смотря на то, что в этих симмопп' m
означающих (практически псе, нетивседневной реальности) mi	ипревосходит число означаемых (ни
относится к смерти, рождению, ии««
различиям и связям, к отношении
родственниками и т. п.), одно и ш ■
начающее может означать нсскоим
начаемых, что является еще одннП ...,чиной незавершенности 		вания сновидений. Разрабатышп м > >
основании толкования сновиденнИ .
рия работы сновидения позволим пн
нить не только алогичность нпнпи.держания сновидений, но и 		работы психики вообще. Работ < иш...
ния сводится к двум типам ассопннр
ния — смещению, т. е. переносу п. .
мости с одного представления пп ч
связанное с ним цепью ассоцнпини
сгущению, т. е. соединению н пт
представлении нескольких accoiimm.
ных цепей. Эти действия 			ЮТСЯ ПСИХИКОЙ СПЯЩеГО В СТре»ИМ'*.
сохранить состояние сна в борьОе . и.
ренними и внешними раздражении ■
влечениями. Сновидение ocymei i и .
желание спящего в иллюзии, тем ш .и
предохраняя его от пробуждения, 	712
ПСИХОАНАЛИЗпсихика взрослого слишком>	* шшидение вынуждено прибе-•	ассоциациям по смежности и
иг, II к символике, для того чтобы•	неисполнимые желания и проти-
. мин к'i i, желаний. Открытие Фрей-||| щуры сновидения», т. е. сопро-
н и и толкованию и запоминанию		 позволило ему сделать вы-юм, как работает психика в бодр-	м состоянии. Фрейд полагает,и.	исполнимые влечения, образую-
"шержание бессознательного, пре-
11■ 11 и состоянии вытеснения, а соз-
сопротивляется вызывающему
мширащению вытесненного. Пре-	пес «между» сознанием и бессоз-	.im иредсознательное (неактуали-, 'минные воспоминания и знания) от-		 бессознательного цензурой, не| шощей в предсознательное опас-
|им чения, а от сознания — «второй
. iiniU, не допускающей в сознание
I in,in мысли. Вытесненное (бессоз-
| и ное) содержание психики органи¬
зм I пк «семейный роман», структур-
. in птром которого является Эдипов		 т. е. влечение к родителю про-•		ножного пола и отвращение от■	ни пи своего пола, смерти или исчез-
нпн которого желает маленький
.и Коль скоро ребенок не может
пт (побить родителя противополож--	попп (испытывая к нему ненависть,
мнп.ку тот ему не принадлежит) и
in ненавидеть родителя своего пола	рот он любит как своего родите-•пииов комплекс задает систему от-III	inti) ненависти-любви, которую Е.
мнер характеризует как амбивалент-
н II, Штекель — как биполярную. В	 создания «Толкования сновидений»и нно н Эдиповом комплексе, склады-
■I. пигмея в возрасте от 3 до 5 лет, Фрейд-	и источник развития как здоровой,
| и Оольной психики, отличающихсяim друга тем, что в случае здоровой
п пни ребенку удается обрести прием-
и и шмещения своих родителей и тем
щи добиться разложения Эдипова
шнпкеа, сохранение которого в боль-■	<п психике приводит к развитию невро¬за или извращения. Идеи, изложенные
Фрейдом в «Толковании сновидений»,
легли в основание теории П., а техника
толкования сновидений стала основой
техники П.Основой разработанного Фрейдом
метода лечения невротических рас¬
стройств стало установление между ана¬
литиком и пациентом отношений транс¬
фера, в результате которого пациент пе¬
реносит на аналитика образ родителя, и
контртрансфера, в результате которого
аналитик переносит на пациента образ
ребенка. Установление такого отношения
и его ограничение (плата за лечение и т.
п.) становится предпосылкой успешного
лечения, суть которого заключается в
том, что, позволив пациенту свободно
высказывать все, что тому приходит в го¬
лову, аналитик систематически толкует
речи пациента, используя при этом изло¬
женные в «Толковании сновидений» тео¬
рии сгущения и смещения, и в первую
очередь — теорию символики сновиде¬
ний. Особое значение для П. сохраняет и
толкование сновидений пациентов.В рамках усвоения и развития соз¬
данных Фрейдом практики и теории П.
свершилось и организационное оформ¬
ление П., начавшееся в 1902 г., когда в
доме Фрейда по средам стали собираться
коллеги-врачи, обсуждавшие проблемы
П. К тому времени, когда была создана
Международная психоаналитическая ас¬
социация (1910), в П. пришли А. Адлер,В.	Штекель, О. Ранк, О. Фенихель, П.
Федерн, Г. Закс, Г. Нунберг, Е. Блейлер,
К. Г. Юнг, О. Пфистер, К. Абрахам, М.
Эйтингон, Л. Бинсвангер, Ш. Ференци,
Ш. Радо, В. Тауск, Э. Джонс, А. Брилл и
многие другие, были созданы центры П.
в Будапеште, Вене, Цюрихе, Лондоне и
Берлине, проведены международные
конгрессы П. (первый — в 1908 г.), со¬
стоялось знаменитое путешествие Фрей¬
да, Юнга и Ференци в США (1909). Ор¬
ганизационный рост П. сопровождался и
теоретическими и практическими ново¬
введениями.При активном участии своих учени¬
ков, в первую очередь Абрахама, Фрейд
разрабатывает теорию стадий либиди-713
ПСИХОАНАЛИЗнального развития, обоснованную т. н.
«первой теорией влечений». Называя
влечением энергетический заряд, подтал¬
кивающий организм к некоторой цели, и
определяя влечение его истоком, объек¬
том, целью и силой, Фрейд выделяет два
основных влечения: сексуальное влече¬
ние и влечение к самосохранению. Энер¬
гетическим наполнением сексуального
влечения (позднее — и влечения к само¬
сохранению) оказывается вырабатывае¬
мая самими органами человеческого тела
энергия, которую Фрейд называет либи¬
до. Выделение стадий либидинального
развития становится возможным потому,
что либидо по-разному распределяется в
организме в зависимости от того, при
помощи какого органа тела получает
удовольствие ребенок. Становясь цен¬
тром жизни влечений, этот орган вызыва¬
ет к себе повышенный интерес ребенка и
способствует формированию «инфантиль¬
ной сексуальной теории», объясняющей
(фантастически) центральное место, от¬
водимое определенному органу в жизни
ребенка.Создание теории стадий либиди¬
нального развития позволило Фрейду и
Абрахаму, описав доэдиповы стадии сек¬
суального развития, выделить следующие
стадии либидинального развития.1)	Оральная стадия связана с удо¬
вольствием от сосания, получаемым при
помощи рта при кормлении грудью.2)	Орально-садистская стадия связа¬
на с отучением ребенка от груди и появ¬
лением зубов. Абрахам полагал, что ребе¬
нок, испытывая фрустрацию в связи с
отлучением от материнской груди, реа¬
лизует возникшие при этом агрессивные
импульсы, стремясь укусить обманувший
ожидания объект.3)	Анально-садистская стадия связа¬
на с получением удовольствия от ис¬
пражнений и переносом интереса на
анальное отверстие. Извержение кала,
свидетельствующее о здоровье ребенка,
радует его родителей, и восприятие этой
радости способствует установлению сим¬
волической связи кала с даром и деньга¬
ми. С другой стороны, запрещая игры с
экскрементами, родители способствуютразвитию появившегося рннп i и
ребенка, который отныне ммпр
против этого запрета.4)	Уретральная стадия спи пин
вольствием от мочеиспускании и пн
струей мочи и, по мнению АОрпч i i
ляется переходной к стадиям |щм >
связанным с интересом к гснитяпим5)	Фаллическая стадия сия ниш
лучением удовольствия от игр г ш ни
у мальчиков и с клитором, рнссмщрт
мым как незрелый пенис, у деиши ■
этой стадии формируется прсдс мнио	фаллосе-символе, имеющее |№
значимость для развития и тот и ч
го пола.6)	Генитальная стадия харнк с |>н
ся формированием и разложением !
пова комплекса у мальчиков и мши
са кастрации — у девочек. Пн ним
дии развития ребенок узнает о рмип
полов и назначении гениталий и
одолев автоэротизм, впервые ши.
внешний объект влечения в лит и и,
из родителей или того, кто его ihm> ш
этому объекту он теперь отдшч ■
своего либидо, к этому объекту и
подразумеваемым свойствам прим
теперь его интерес. У мальчиком > <•
комплекс с его желанием сме|ни
вызывает страх перед наказанием ы
кое желание в форме кастрации, и ■
за кастрации вкупе с биологичп с им
зрелостью ребенка приводят к ш 'и
вению внешних признаков сокеум п,жизни и началу латентного пери	щегося приблизительно С 5 до h
вплоть до «второго начала семы н
жизни». У девочек комплекс кш и-,
основывается на ненависти к мшерп ■
торая, предположительно обладим ф <
сом, не передала его дочери, п (нн>
ливает формирование Эдипов» шин .
са в виде стремления овладеть фмнч.
отца. Неосуществимость этого с и»
ния приводит к началу латеиинип
риода, за время которого интерес ж и
перемещается с клитора на шиимнчто соответствует осознанию же	своего места в мире.Разработка теории стадий инь»
нального развития значительно ппш714
ПСИХОАНАЛИЗ■	и (несознательного в П. Эдиповнм отныне был окружен совокуп-
|м инфантильных сексуальных тео-
шисчакнцих на вопросы, продик-
Miii.ir интересом к сексуальности, в
."II ими иной стадии либидинально-•	Минин. Учение о стадиях либиди-
	hi развития стало основаниемнфикации характеров и неврозов,■	■Ши п сексуальных извращений, со¬
нных с неврозами как позитив сннипм, Как извращения, так и пси-		 неврозы объясняются в П.нпп'П на определенной стадии раз-
пн г характерной именно для нее
||.1ШИ11ьной сексуальной теорией»,
		 в специфической символи-•	н шикование которой в ходе сеанса■	.н ио вызвать регрессию к той
.иш стадии развития, разложение ко-
и не завершено. Учение о либиди-	и стадиях развития очертило т. о.пипы той территории, по которой
н и hi по двигаться П. В более общем
п. пи учение обеспечило возмож-
I: мписания развития личности с уче-
| ннмоиозрастных различий и созда-
||. никой теории личности. Вместе с
. .шнокультурное содержание этого	и ныло далеко не очевидно, учениен . 14 0 исключительным вниманием к
| I V|HIM и символам бессознательно-
н.. мгдоиание которых на время ото-
" , ми на второй план проблему лично-
|. представлялось биологизаторским,
н пы тало первые расколы в П.
Против мнимого «пансексуализма»I 		наступили А. Адлер (в 1911 г.),| и Ннср и К. Г. Юнг (в 1913 г.). Адлер,
гшшший с Фрейдом и разработавший
I" индивидуальную психологию, це-I	шорой было не столько лечение■			и, сколько самопознание, считал•, iiiiiiiiocTb лишь символическим вы-
н и см реальной движущей силы раз-
.IHI психики — воли к власти, направ-
		 пи решение проблем существова-•	I нппь в обществе, труд, любовь) и
	юрение основных инстинктов. ппно, пищеварительного, сексуаль-•	| "I С т. зр. Адлера, причиной невро-
■I п шншется «комплекс неполноцен¬ности», вызванный физиологическими,
морфологическими или функциональны¬
ми отклонениями и порождающий, у тех,
кто его испытывает, чувство «мужского
протеста», чувство, которое слабые (дети,
женщины, слабые мужчины) испытыва¬
ют перед лицом сильных и преодолевая
которое они стремятся компенсировать
«комплекс неполноценности», выработав
«комплекс превосходства». Неудачная
компенсация или сверхкомпенсация и
вызывают невротические расстройства.
Не отрицая важности описанных Адле¬
ром чувств неполноценности и вины в
развитии личности, Фрейд отверг инди¬
видуальную психологию в целом, расце¬
нив ее как отход от П.Отношение Адлера к сексуальности
стало причиной такой оценки его тео¬
рий; и это же отношение вызвало разрыв
Фрейда с Юнгом. Подобно Адлеру, Юнг
считал сексуальность символическим вы¬
ражением психической энергии вообще,
и созданная им аналитическая психоло¬
гия, как и индивидуальная психология
Адлера, была направлена не столько на
лечение, сколько на самопознание. Юнг
рассматривает либидо расширительно,
как подвергающуюся саморегуляции и
компенсации психическую энергию, ко¬
торая порождает влечения, тогда как сте¬
реотип восприятия их объектов (матери,
отца, брата и т. п.), имаго, порождает об¬
разы. Юнг переосмысливает понятие
бессознательного, вводя представление о
коллективном бессознательном. С т. зр.
Юнга, структуру бессознательного со¬
ставляют анимус и анима — имаго отца
и матери соответственно — и тени, или
архетипы коллективного бессознательно¬
го. Причиной невроза Юнг считает не¬
способность ответить на запросы жизни,
объяснимую отсутствием конструктивно¬
го отношения к коллективному бессоз¬
нательному, и оттого целью его «про¬
спективного» (в отличие от «ретроспек¬
тивного» анализа Фрейда) анализа
становится индивидуация. Характероло¬
гия Юнга, согласно которой восемь ти¬
пов характера выделяются вследствие
пересечения двух установок (интровер-
тивной и экстравертивной) с четырьмя715
ПСИХОАНАЛИЗсвойствами психики (мышление, чувст¬
во, ощущение, интуиция), далека от П.,
еще дальше от П. юнгианские представ¬
ления об оккультизме; аналитическая
психология Юнга по мере ее развития
все сильнее напоминала религиозную
философию, и все меньше оставалось в
ней общего с П.В ответ на выход из П. некоторых
известных его приверженцев, ортодок¬
сальное течение в П. консолидировалось
вокруг Фрейда, создав т. н. Комитет, в
который вошли К. Абрахам, Э. Джонс, Г.
Закс, Ш. Ференци, О. Ранк, а позднее
также М. Эйтингон и А. Фрейд. При
участии этих своих учеников Фрейд в
1920-х гг. формулирует т. н. «вторую тео¬
рию влечений», дополняющую и разви¬
вающую первую. Хотя «первая теория
влечений» объясняла агрессивность осо¬
бенностями анальной и оральной стадий
развития, один из аспектов человеческой
деструктивности — стремление к повто¬
рению любого, даже болезненного,
прежнего состояния — остался без объ¬
яснения. Тем самым не получил надлежа¬
щего толкования и развития целый класс
неврозов — неврозы навязчивых состоя¬
ний, распространенность которых стала
вполне очевидной в годы первой миро¬
вой войны. «Первая теория влечений»
объясняла деструктивность тем, что в
процессе развития принцип удовольст¬
вия приходит в противоречие с принци¬
пом реальности, и это противоречие вы¬
зывает агрессивную реакцию со стороны
ребенка. «Вторая теория влечений» ут¬
верждает, что все живое стремится к
воспроизведению прежнего состояния,
каким бы оно ни было, а поскольку не¬
живое было раньше, чем живое, неорга¬
ническое предшествовало органическому,
а смерть — жизни, стремление к повто¬
рению воплощает влечение к смерти
(инстинкт смерти). Главным противоре¬
чием влечений отныне становится, не
противоречие между влечениями к со¬
хранению рода и к самосохранению, но
противоречие между влечением к жизни
и влечением к смерти. Однако эти влече¬
ния противостоят друг другу лишь с т. зр.
их целей; напротив, вызывая повторе¬ния, влечение к смерти обопммн
влечение к жизни. Так, коитус i*
щение влечения к сохранении! г
коль скоро, вступая в половой ш i ■ляя часть либидо партнеру, mi	возврата затраченной энергии	является и воплощением влечении -
мосохранению. Но Ферсипи,
«второй теории влечений» ФрЫПи
ключает, что коитус прежде пест i
щает стремление вернуться пиши и
ринскую утробу, в ситуацию до и
ния, к смерти. Создание «второй •
влечений» не только позволило '•'гсоздать исчерпывающую клаоспО	неврозов, но и, внешне усложним
теорию введением новой энсрпт
структивности и нового влечении I
ти, создать значительно более пi-
понятное основание теории жи шн >
чений, вернувшись к древнему ин !
противостоянии Эроса и Танптош i
ви и Вражды.Новая теория влечений мин
Фрейду пересмотреть и топику луни •
жизни человека. Первая, соншшм.
рубеже веков, топика утверждмнп ■
чие в психике трех «мест»: пши
предсознательного и бессоэнмп *ии
Новая топика вводит три другие шн
ции: Оно, Я и Сверх-Я. Оно (рши
мин использовался Ф. Нитип и I I,
деком для обозначения «бепшчпприродно-необходимого в нм	истве») приблизительно cooim i
бессознательному первой тоники • ■
место пребывания вытесненпм-
ний, отделенное от Я стеной ниши
механизмов и испытывающее шип
вие предсознательных запретом < и |
Я, которое Фрейд сравнивши t >
образуется в результате получении >них и словесного выражения iwivi|	ощущений, за счет системы 		восприятие и за счет постенпнпи
воения Оно. Сверх-Я, инстанции t
рую Фрейд впервые вводит но мюр
пике, возникает вследствие ним
ребенок, потерпев неудачу и сними,
объектом влечения, идентифишч',
бя с ним. Я как бы предлагает * •
в качестве объекта любви и к м . ■716
ПСИХОАНАЛИЗ| и психике новую инстанцию, за-
нрииодением в действие предсоз-
.. ш.н моральных запретов. Направ-
-н| ншреты на вытесненное бес-
.1. т.нос, Сверх-Я включается в
штильный процесс. Но и Я, цен-
» шорого является сознание, вклю-
н I сСш бессознательные защитные
•и .мы м предсознательное («офици-II	и неактуализированное зна-
Мн.-нс Оно, включающее в себя не-
■нншые, природные ощущения и
ни иные желания, неоднозначно,
и шпика Фрейда обосновывает, т. о.,
... I пн психики присущими ей внут-
нмчи конфликтами, что не только
mu I феномены «множественности»
..... и || и «высшего» и «низшего» бес-
'ии ш.пого, волновавшие предшест-		 Фрейда, но и свидетельствует оhi теории П. Определенность, дос-	 Фрейдом при создании второй■	и н способствовала тому, что основ-	фиикты 20 — 30-х гг. — с Ран-Ференци, с Кляйн — остались
Инь тми в рамках П. Суть П. к это-
•ч" чепи была сформулирована впол-
I и пито (в отличие от положения в
I ипчале века).I ппфликт ортодоксальных аналити-
Гипком, основные события которо-
1 I и.п рплись в 1923 — 1926 гг., был
н | предложенной Ранком техникой•	и.iii терапии и с обосновывающей
i|iiiell «травмы рождения». За сокра-
|||. продолжительности лечения и за
...Иннино поведения врача в процес-•			 в различное время выступалиI I иг сторонники П. (В. Штекель, Ш.
г мни, М. Кляйн, Ф. Александер);
ипость позиции Ранка связана с его. 	хкими изысканиями. В началеФрейд доверил Ранку разработку
, '.-и мы пемедицинского применения
|. чпстности — для толкования ми-
Песледовав мифы о рождении re-г.шк пришел к выводу о том, что
•и ппеньная черта героев, позволяю-
. нм т; испытывать страха, — рожде-
н I моды без участия отца. Ранк пола¬
ми мифы о героях создаются людь-
I. . I ремлении утвердить в своемдвойнике бессмертие своего Я. В отно¬
шениях с противоположным полом Я
старается уподобить себе Ты, увидеть в
нем своего двойника, тогда как личность
в такого рода контактах направлена к
восполнению биологической неполноты.
Стремление к созданию своего бессмерт¬
ного двойника приобретает особую на¬
стоятельность в связи с «травмой рож¬
дения». Развивая учение Фрейда о вле¬
чении к смерти, Ранк высказывает
предположение о том, что в основе всех
невротических расстройств лежит трав¬
ма, испытываемая ребенком в миг рож¬
дения и связанная с переходом на дыха¬
ние своими легкими. Утверждение бес¬
смертия своего Я как своего рода
рождение воспроизводит боль «травмы
рождения», и оттого для творчества не¬
обходимо преодолеть страх. Исходя из
того, что невротики, неспособные ни
подчинить свою волю воле сообщества
(как нормальные люди), ни противопос¬
тавить свою волю воле сообщества (как
художники) находятся на полпути между
нормальными и творческими людьми,
Ранк считал нецелесообразным превра¬
щать невротиков в нормальных людей:
целью П. Ранка становится проявление
творческой активности. Для этого Ранк и
разрабатывает активную терапию, в ходе
которой аналитик, не ограничиваясь ис¬
толкованием, провоцирует пациента на
проявление его воли к власти. Теория
Ранка, равно как и его личные контакты
(Г. Миллер, А. Нин и др.) вели П. к
сближению с авангардистским искусст¬
вом, в первую очередь к сближению с
сюрреализмом, интерес представителей
которого к П. отражен уже в «Первом
манифесте» (1919).LLI. Ференци, развивая учение Фрей¬
да о влечении к смерти в тесном контак¬
те с Ранком и исходя из принятой в био¬
логии идеи параллелизма онто- и фило¬
генеза, рассматривает развитие жизни на
Земле от появления органического до
ледникового периода и параллельное ему
развитие человека от появления яйце¬
клетки до латентного периода как после¬
довательность пяти катастроф, каждая из
которых представляет собой этап отделе¬717
ПСИХОАНАЛИЗния от материнской стихии первоводы
или первоокеана, от Талассы. В коитусе
как раз и воплощается стремление назад,
«талассальная регрессия», предопреде¬
ленная тем, что только в материнской
утробе первоокеана возможно безуслов¬
ное удовлетворение всех желаний. Поиск
покоя, простирающийся вплоть до «удо¬
вольствия от саморазрушения», стано¬
вится характерной чертой формирования
внешней композиции Я, тогда как внут¬
ренняя композиция представляет собой
амфимиксию (смесь или сплав) эротиз-
мов. Возрастающая в процессе взросле¬
ния проблематичность получения удо¬
вольствия приводит к тому, что Я отли¬
чает себя от сопротивляющегося мира,
производя его фантастическое освоение
в форме интроекции, и, в то же самое
время, стремится к фантастическому
преодолению его сопротивлений, про¬
ецируя на него свои свойства. Посколь¬
ку Я, как показал Фрейд, телесно, ре¬
ально, желания реализуются в процессе
материализации, т. е. посредством воз¬
можностей, заложенных в человеческом
теле (непроизвольный смех, нервный
тик, головокружение и т. п.). Свой вари¬
ант Ш. Ференци называет «биоанали¬
зом» и разрабатывает соответствующую
теории терапию. До 1927 г. Ференци
практикует вариант активной терапии,
вменяя аналитику в обязанность созна¬
ваться в своих ошибках пациенту и воз¬
награждать его за успех анализа; позднее
Ференци создает «релаксивную» тера¬
пию, исходящую из предположения, что
для достижения регрессии с пациентом
надо обращаться как с ребенком. Эти
нововведения в области техники П. вы¬
звали трения между Ференци и Фрейдом
в начале 30-х гг. Ортодоксальные же сто¬
ронники П. (К. Абрахам, М. Эйтингон,
Э. Джонс, Э. Гловер, А. Фрейд и др.)
критиковали Ранка и Ференци за то, что
те, подчеркивая роль материнского нача¬
ла в становлении личности, умаляют
роль отца, а значит, и Эдипов комплекс,
якобы производя т. о. «физиологизацию»
П. и отказываясь от сексуальной этиоло¬
гии неврозов. Только в П., разработан¬
ном М. Кляйн, идеи Ранка и Ференци
были синтезированы с традиционнымитеориями П., что привело, одним> >
данию такого варианта П., KOropi ill ■
домо не могли одобрить ортодом м
Принятое в П. учение о pt’i |*-
предполагает необходимость дсп ни
однако никто из основателей II нм
контингентом не занимался. Си ни.
ницей детского П. стала М. КлмПи
ница Ференци и Абрахама. Исшимн
вместо метода свободных нссошмм
игры с детьми, она сумела син ят
раст пациентов аналитика до 3 ло i 11
ченный Кляйн клинический ош.и и
лил ей существенно пересмоли и
рию стадий либидинального ра яиинодной стороны, Кляйн следуо'1 I'	Ференци, подчеркивая роль мин 		го начала, но, с другой стороны, him -
станавливает значение Эдипоин м>ии
са, впрочем, описанного совсем и-
как в «Толковании сновидений" *1<|<
Участниками Эдипова комнлен i
его истолковывает Кляйн, оюпыи н
не отец, мать и ребенок, но тело м " .
пенис отца и ребенок. Кляйн пи м>
что Эдипов комплекс возникшч
рано, едва ли не сразу после ролнгнп
что он связан с «инфантильной м i
ной теорией», в которой коитус
лей представляется их соедипеши i ■
но тело в результате обмени отни¬
мать поглощает семя отца и его	отец — молоко матери и се груш и
троекция этого образа единого и >мдает в психике ребенка пш 		Сверх-Я. Примитивный садтм рм
по мнению Кляйн, вызван не <|>|»у< ip
ей, а влечением к смерти и наиршии >
тело матери, из которого ребстяизвлечь пенис отца, отождсстмня	экскрементами и с детьми, для ими
бы устранить отца и занят!» ею ч
Эдипов комплекс в теории КпяИн > ,,
временен орально- и анально мм и
ским стадиям развития, и гюоПНи
описанные Фрейдом и Абрахамом ■ м
либидинального развития не тт i
друг за другом, но взаимодеЙст ■
этим объясняется необычаИнпн ■ >
ность детских игр и сновидениИ, н|>
ставлявшихся Фрейду простыми II
женный с самого рождения в мир н
лия и страха, ребенок омет i718
ПСИХОАНАЛИЗ	 стадии развития, фиксация наI m i 'I чревата образованием психоза, и
«■и пиниях страхов и защитных меха-
i"H вырабатывает позиции двух ви-
шфпмойяльную и депрессивную. Ос-
|||. сторонницей активной терапии,
Шн ннстаивает на необходимости ис-	пиши самому ребенку смысла егог ' н’м чтобы привести его в резуль-
|Н1Ш1иза к действительности. Теория
|шн оказалась настолько органичной
| английского П. (Д. В. Уинникот, М.
пин, Д. Мельцер и др.), что другая,
мипши чуть позже А. Фрейд школа
I iiiIIi кого П. получила название Кон-
ц| шмньиой школы. Вклад же Кляйн в
■пип' теории и практики П. заключа-
| и уиикальном по яркости и точно-
м ипишиии детских фантазий, роль ко-
' М и этиологии неврозов и психозов■	и цмншлась всегда и всеми предста-
iiii ними П.IllI нсдование фантазий предполага-
н пПращение П. к исследованию ми-
I. и пигенд, а значит, и сближение П. с
|||||||)П(|)исй. Хотя этнографические
Минн Фрейда, сформулированные с
и рпПотс «Тотем и табу» (1913), опира-
. I нм п’нографические исследования
| м и представляли собой применение
ц||||11 II. к чужому этнографическому•	|мшпу, они оказали значительное
пешни на творчество целого ряда круп-
мишк пнографов XX в. (Б. К. Мали-
||' Mill, I’. Бенедикт, М. Мид, К. Леви-
11и и г п др.). Создателем же собственно
" шншлитической этнографии стал Г.•	(Им, который, основываясь на ре-
пиипх своих полевых исследований
'ршенои Австралии, предложил рас-
| ||||||Пвть культуру как продленное дет-
Iи** ()iмстив, что ребенок, в отличие оти	шей животных, рождается негото-мч I самостоятельной жизни, Рохайм
' митривает основные изобретения че-
щ I и (земледелие, скотоводство и т. д.)
м |п |ультат проекции человеческих ка-III	ин внешний мир. Представившая
	нпплитическое толкование этногра-■	и I ких данных теория Рохайма была•	полос своевременной, что с опорой
н нио на эти данные уже с конца 20-хгг. подвергались ревизии основоположе¬
ния П.В самом П. т. н. «культурализм»,
опираясь на идею культурного своеобра¬
зия и ссылаясь на заимствованные из
этнографических исследований приме¬
ры, противопоставил себя «биоанализу»
Фрейда и его непосредственных последо¬
вателей. Его основные представители —
ведущие психоаналитики Нью-Йорка и
Чикаго ( Ф. Александер, Г. С. Салливен,
Р. А. Шпитц, Э. Г. Эриксон, К. Хорни,
Э. Фромм) — стремились привнести в П.
теорию социального взаимодействия,
что, с одной стороны, соответствовало
традиционному для США истолкованию
личности, а с другой стороны, было до¬
пустимым толкованием понятия «ком¬
плекс», но едва ли прибавляло что-то но¬
вое к теориям П.Этнографические данные использо¬
вались и теоретиками, стремившимися
соединить П. с марксизмом. В. Райх,
сделавший себе имя в П. своими иссле¬
дованиями характера, стремился, опира¬
ясь на данные Малиновского, создать но¬
вый вариант марксистской теории проис¬
хождения семьи и частной собственности.
Райх полагает, что для обществ без част¬
ной собственности характерна сексуаль-
но-поощрительная мораль, тогда как
сексуально-запретительная мораль вво¬
дится в интересах сохранения собствен¬
ности в семье. Рассматривая первобыт¬
ное состояние общества и детство как
сексуальный рай, Райх попросту игнори¬
рует теории английского П., с которыми
он, возможно, даже не был знаком. По¬
рвав в 1933 г. с П., Райх занялся разра¬
боткой теории сексуальной революции
и техники вегетотерапии, предусматри¬
вавшей непосредственный телесный
контакт между врачом и пациентом. Хо¬
тя вегетотерапия Райха и опирается на
учение о характерах, разработанное в
рамках П., сама эта техника, не учиты¬
вавшая замечание Фрейда о том, что пе¬
реход от бессознательного к предсозна-
тельному осуществляется благодаря
словесным представлениям, не имеет
отношения к П.Напротив, Ж. Лакан развивает имен¬719
ПСИХОЛОГИЗМ (ЛОГИЧЕСКИЙ)но такие идеи Фрейда. Созданию его
теории «стадии зеркала» (1936) и органи¬
зационному оформлению его в виде Па¬
рижской школы Фрейда (1964) предше¬
ствовало освоение П. не только офици¬
альными французскими аналитиками (Р.
Лафорг, М. Бонапарт, Т. Рейк, Э. Пишон,
Р. де Соссюр, С. Нахт и др.), но и фран¬
цузскими поэтами, художниками, фило¬
софами, прямо или косвенно связанны¬
ми с сюрреализмом, оказавшим сильней¬
шее воздействие и на теорию Лакана.
Лакан предполагает, что Эдиповой, или
символической, стадии либидинального
развития предшествует стадия зеркала
(или «воображаемая»), за время которой
ребенок переходит от восприятия своего
образа как другого к идентификации со
своим образом и тем самым от воспри¬
ятия матери как другой к идентифика¬
ции с фаллической матерью. В Эдиповой
же стадии ребенок переходит от иденти¬
фикации с матерью к получению досту¬
па к Имени Отца и к символическому
порядку. Выражающееся в фантазиях и
символах бессознательное, пусть и не свя¬
занное с представлениями слов, структу¬
рировано как язык, и Лакан подчеркива¬
ет значение языка и речи в П., полагая,
что задачей П. является укрепление в
субъекте реального, противостояние ко¬
торого символическому и воображаемо¬
му поддерживается желанием и вопло¬
щает интерсубъективность. Создавая
языковой вариант П., Лакан утверждает
принципиальную незавершенность вся¬
кого толкования в П., а обращение к
работам самого Фрейда и восстановле¬
ние значения таких важных для П. по¬
нятий, как «сексуальность» и «бессозна¬
тельное» позволяет говорить о Лакано-
вом П. как о завершении одного из
циклов развития П.В конце XX в. идеи П., зародивше¬
гося около ста лет тому назад, распро¬
странены практически повсюду: в меди¬
цине (психосоматической) и в целении,
в философии и в искусстве; П. оказал
несомненное воздействие на формирова¬
ние целого ряда гуманитарных и соци¬
альных наук: социологии, этнографии,
литературоведения... П. сильнейшим об¬разом повлиял и на стиль мыпик ими
в., представ, как отмечал уже 1’шм
его рода религией века. Вместе i >|
менологией, П. представляет cottoli
из двух теорий психики, отвечшошн
запросы нашего столетия, и ссшин»
смотря на то, что нерешенные и мчи
ласти проблемы (такие, как проГпн h i
чения психозов) постоянно ПЫТЬМИМ
жизни все новые теории, опромернИ"»основоположения П. (антипеим	шизоанализ и т. д.), он сохршиич
исключительное значение и кпк м и
лечения, и как культурно-фшки ih|h.
явление.С. Л. Нш, апсихологизм (логич I :< кипконцепция обоснования логики, ми
щая форму своеобразного родукиишн
ма, утверждавшего, что логики npi ц. ■
ляет собой часть психологии и пн
крайней мере, зависит от нее. Oi жшм
чертой концепции П. выступает i и- .
щий аргументационный ход: бп ишпм i
тегорией логики служит (ирпшинимышление, само же мышление 	ется как психический акт или ж тип
ский процесс и является пнжж ими
предметом исследования в мечен ни >
следовательно, логические формы ми
ления (понятия, суждения и умонм и
ния) должны пониматься исключим ■
в качестве психических феноменом
ходящих свое выражение п ним.
форме, а логические правила и i и i
ве законов психических актом минния, сама же логика — в качеетне и	фической психологической дж		нормативно регулирующей мыпии
ные процессы. Отсюда осноипоИ м ■
логики становится исследование и •<лирование человеческого мынин и	основе психологических методомП. берет свое начало в анпиим.
эмпиризме и, пожалуй, в неопрш t
лизме, понимаемом как логичеп-им
минализм, т. е. в концепциях, пи и,
сутствует тот или иной вариант pi п\ i
абстрактных сущностей к эммпри'и
первооснове. То, что П. смог пер.
такое развитие, как это случило! i щ720
ПСИХОЛОГИЗМ (ЛОГИЧЕСКИЙ)hi ii рамках немецкой философии
н tin сомнения, обусловлено имен-I	1ШП ПСМ психологии, которая в сво-
||» ммсте касалась философской про-
ышки — у Аристотеля, например,	гни была отдельной философ-нисциплиной. Основателем П.•	ни считать современника Гегеля —| <1'1>иза, который излагал филосо-I	hiггм исключительно в психологи-
м|| |срминологии, да так, что преоб-
Miiiinii.ii «трансцендентальное» в «пси-
мнчсское». Влияние идей Фриза на
«•пин' психиатрии (именно им введен
IIIII “ПИТОПСИХОЛОГИЯ») было доволь-
||||||||олжительным. В качестве глав¬
ам	и философии он рассматривал			исследования разума,н н, интеллекта, а в качестве глав-
41'года — самонаблюдение. Анало-
ниin (психологическую) критику спе-
нминой философии во имя естествен-
.1 'иш ориентированного мышления	■		 '■). Венке. Единственно возмож-| и мованием познания был для него.п и психологический опыт. Концеп-
)|* С 1г. Милля тоже близка к эмпи-
. ' toll т. зр. П., т. к. он рассматривал
.и! у кик исследование психических
, и. I ion при выводах. Сходные т. зр.
и иодим и у X. Зигварта, который ви-
н мишке науку о нормах правильно-
.11 нимспия. Им следовали В. Вундт, Б.
. иш, I! Липпс и др. Подчинял логи-
III1ИОЛОГИИ и Ф. Брентано — фило-I	миссший значительный вклад в
г 1Н|итапие феноменологии, в частно-
юории предметности. Он толковал■	hi i кик искусство суждений, где суж-
Miit один из трех психических фено-		 наряду с представлением и ощу-	 I (чувством), понимаемых как ак-■	hi Нстпия. Как видно, в свое время■	'.ini плодотворным философским на-■	и иис.м (например, оказался непо-
. и пн миой средой становления фено-■	'."1111 ии), но позже, как и всякое ут-	■	мни!, он стал препятствием для	|к:ких исследований, в т. ч. и для■	inии логики как отдельной научной
ннимппм. Во все времена психологи-м н I i-ой ориентации в логике резкопротивопоставлялась такая радикальная
форма антипсихологизма, как логиче¬
ский платонизм.Однако с позиции традиционной ло¬
гики критика П. была затруднена. На¬
пример, иногда безусловный характер
предмета логики как науки об общечело¬
веческих законах и формах правильного
мышления служит основанием его раз¬
личия с предметом психологии, т. к. по¬
следняя исследует мыслительную и ду¬
шевную деятельность индивида в зави¬
симости от конкретных условий его
существования. Но т. о. логика как наука
все равно сводилась к разделу своего ро¬
да формальной психологии.Пожалуй наиболее сильно зазвучала
борьба «за» и «против» П. к началу ны¬
нешнего столетия, когда потребовалось
оформление нового воззрения на новую
логику. В то время работы противников
психологического направления в логике,
в особенности Г. Фреге — лидера логи¬
цизма, получили признание в качестве
основополагающих работ в области со¬
временной (математической) логики.
Любопытно, что такие протагонисты фе¬
номенологии как Э. Гуссерль и А. Мей-
нонг в начале своего философского пути
были сторонниками П., оба философа —
Мейнонг в работе по критике номина¬
лизма (1877) и Гуссерль в своей диссерта¬
ции по философии арифметики (1891) —■
сформулировали положения о зависимо¬
сти философии и математики от психо¬
логии. Позднее их психологическая уста¬
новка претерпела существенные, но
близкие по своему духу трансформации.
Мейнонг выступил против крайностей в
оценке эксперимента как метода, заяв¬
ляя, что как логицизм означает смерть
всякой истинной психологии, так и П. —
смерть всякой истинной логики. Наибо¬
лее широко известна исключительно эф¬
фективная критика П., представленная
Э. Гуссерлем, пожалуй, благодаря побу¬
дительной критике Фреге на упомянутую
диссертацию, в его «Логических исследо¬
ваниях». Психология является, согласно
Гуссерлю, эмпирической наукой, которая
вследствие своей эмпирической и, следо¬
вательно, неопределенной природы не721
психологияможет быть основанием для логических
законов. Логические законы обосновыва¬
ются не индукцией, а «аподиктической
ясностью (очевидностью)», благодаря же
психологическому обоснованию логиче¬
ские законы откровенно проигрывают.
Однако термин «аподиктическая яс¬
ность» требует следующего комментария:
в качестве критерия истины он является
сугубо философской категорией, но уже
у Декарта — категорией сомнительной.
Тем не менее антипсихологизм в логике
занял главенствующее положение, на¬
пример, в польской (Львовско-Варшав-
ской) логической школе: «То, что назы¬
вается «психологизмом» в логике, —
признак упадка логики в современной
философии», — писал Я. Лукасевич в ра¬
боте «Аристотелевская силлогистика с
точки зрения современной формальной
логики». Однако после широкого анали¬
за логических парадоксов, обнаруженных
в основаниях классической теории мно¬
жеств, П. вновь получил распростране¬
ние в среде философов, логиков и мате¬
матиков. На связи логики и психологии
продолжали настаивать следующие мате¬
матики: Л. Э. Ж. Брауэр, А. Пуанкаре, Э.
Гобло, Ф. Энрикес, Ф. Гонсент и др.,
психологи — Г. Штеринг, Т. Циген, И.
Херман, Э. Риньяно, Ж. Пиаже и др. В•	80-е г. интерес к проблематике П. возрос,
но претерпел некоторое видоизменение,
т. к. теперь он получает импульс со сто¬
роны междисциплинарных исследований
по компьютерному моделированию чело¬
веческого интеллекта.А.	Г. КислоеПСИХОЛОГИЯ — сфера знаний о
психике людей и животных, т. е. — о
формах активности, отображения, регу¬
лирования, с помощью которых живые
существа реализуют себя в бытии. Цен¬
тральной проблемой П. на протяжении
многих веков оставался человек и его
субъективная жизнь, его «внутренний
мир» и связь «внутреннего» мира челове¬
ка с миром «внешним». Осмысление
этой проблемы издавна было предметом
забот философии, медицины, педагоги¬
ки. Обособление П. начинается в новоевремя, но она до сих пор никч и
философские, медицинские, полним
ские «комплексы», фиксируют»! и
ние некоторых традиционных фшн
ских понятий, медицинских ион ■
педагогических представлений.В XIX столетии П. начиипсч ni|i>>!
ляться как форма научного ноШ"
Вместе с тем, ее становление синим
по времени с кризисом классцчпьг. i
лософии и, соответственно, и
рактно-общих представлений о чнни.
его мышлении, познании, бытии >
рые философия этого типа кудышнч
вала. Другим важным обстоят!и и
явилось синхронное с формирппмп-научной П. становление других /и	лин социально-гуманитарнот 11ЭКОНОМИКИ, СОЦИОЛОГИИ, ЭТН01 |1М‘|Фактически имело место возникши'
совокупности дисциплин общепитн
со стихийно складывающейся пн и
разделения деятельности, в котирмп и
находила «пространство» для они-
человеческого бытия как раз тнм, I м.ступали научная социология и и	ка, — в отображении индинидит и
индивидуальности человека, в ич м >
нии «внутреннего» мира личшн ш •
ким опосредованным путем г с ,
отказ от общих философских хлрш i 1
стик человеческого бытия — и и спиобходимости учитывать предме i м 		дельных социально-гуманитарны ни
плин П. оказывается включении"
становление обществознания. Пси.". .
стараются отмежеваться от нрин
ний человека на фоне больших н ""
мических и социальных — струи Ч'
редукции его к «механизмам* пн > •
общества и, тем самым, акигнпм
внимание на жизни обособлнинм .
внешней, структурированной сопим м..
сти человеческого индивида, пн ппвом» опыте, дистанцированном о| 	ществленных связей и механизирон	деятельностей. Намечаемая п носи	трети XIX в. собственная предмет
научной П. обусловливает поиск и ■
ветствующей методологии. Энн н>■<•
идет в диапазоне между крайнос тми ■
лее традиционного интроспекцичш<722
психология1*1 iii обращается к достоверности
ми шито» опыта человека, и натура-
присптированного на стандарты
"" in, господствующие в естество-•	I Первый метод фактически ука-
I ни песводимость феноменов пси-
I объективным данным, второй,г		 намечает перспективу разви-II	I ПК науки, изучающей психику
•кип другим объектам, подвергаемым
ни ппонаучному анализу. Первый,
in, противопоставляет П. стандарт-
н ц чмости, второй — подвергает со¬
нно пнжные для П. представления о
him и неисчерпаемости «внутренне-
I i11 щ человека, его уникальной инди-
ни,пости и многомерной личности.I н и hi. с тановления научного общест-
ч'Шни подобный методологический
ним характерен для большинства
шрукнцихся общественных наук; он
н мнется противоречивостью самой
шин, обусловливающей оформление	иошания: необходимостью в пер-нрпПлижении фиксировать большие
. I |уры общества и, в то же время, на-
.11. место в своих описаниях конкрет-
кытию людей, без которого немыс-
| |П1(юта» этих структур; определять
нм июлюции общества и как-то свя-
III, их с мотивацией поведения чело-
| ||ч индивидов; давать объективную
нишу жизни общества, но в интересах		 этой объективности в жи-н 'ичюнсческой деятельности. Неслу-
нпоеп, методологического дуализма
пишись в различных сочетаниях на-
, | ||и шческого и культурного, номоте-■	■ I ого и идиографического, социаль-•	, н гуманитарного подходов. На по-	сихологических исследований, . пуплизм бьш сфокусирован в пара¬
ми.пой задаче изучения «живого» те-		 человеческой психики средствамиим |, ппшо-научного анализа.По ходу решения этой задачи П. и
и шипи вынуждены заниматься рас-
шчшсм психики (а стало быть — и
..ннпи, и ее сознания) на отдельные
, -и менты, которые и подвергаются					.ному анализу; причем анализ, in области теоретической перево-
| I м набораторные условия. Унаследо¬ванный от философии интерес к позна¬
вательным аспектам психики превращает¬
ся в анализ отдельных познавательных —
гл. обр. чувственных — форм: представ¬
лений, восприятий, ощущений, их коли¬
чественных характеристик. Теоретизиро¬
вание по поводу мотивов (и смыслов)
поведения людей вытесняется стимули¬
руемыми физиологией исследованиями
реакций и их отдельных параметров. Ро¬
мантические концепции индивидуально¬
сти человека уступают свое место коли¬
чественному анализу индивидуальных
различий, свойств и способностей лю¬
дей. Представления о личности уже не
могут сочетаться с данными, полученны¬
ми в процессе объектного анализа чело¬
веческой психики. Рассмотрение отдель¬
ных аспектов психической жизни людей
постепенно оттесняет в П. начала XX
столетия представления о целостном ха¬
рактере бытия индивидов и их психики
на второй план. Поскольку эти отдель¬
ные аспекты исследуются в основном
методами внешнего наблюдения, измере¬
ния, описания, сама идея психической
жизни человека как внутренней душев¬
ной направленности, организованности,
сложности оказывается для многих пси¬
хологов под подозрением. Утрата интере¬
са к этому, прежде основному для П. во¬
просу, подкрепляется развитием при¬
кладных психологических исследований
по профпригодности, профориентации,
энергетическим характеристикам трудо¬
способности людей, в которых различия
человеческих индивидуальностей и их
психические особенности сводятся к
стандартным шкалам измерений, к внеш¬
ним для бытия человеческой личности
стандартам и технологиям. Т. о. привер¬
женность П. объектной методологии и
социальный — преимущественно произ¬
водственно-экономический — заказ фор¬
мируют устойчивую направленность П.
на исследование внешних проявлений
психики людей и, соответственно, сни¬
жают значение традиционных представ¬
лений о внутреннем душевном мире че¬
ловека, выводят за рамки научного ана¬
лиза вопросы специфически социальной
детерминации человеческого поведения.Одним из наиболее последователь¬723
психологияных в проведении объектной методоло¬
гии (по сути снимавшей различия между
поведением человека и животных) оказа¬
лось направление П., получившее назва¬
ние «бихевиоризм» (т. е. — поведенче¬
ская психология). Это направление было
обосновано в работах Дж. Уотсона и Э.
Торндайка и развито в работах ряда ис¬
следователей, создавших различные ва¬
риации исходной концепции (Толмэн,
Скиннер, Хоумэне).Бихевиоризм сосредоточил психоло¬
гическое исследование на описании по¬
ведения индивидов, которое рассматрива¬
лось как последовательность актов, со¬
вершаемых ими и фиксируемых в
пространстве наблюдения, как цепочка
«ответов» (реакции) на «стимулы», по¬
ступающие из среды их обитания. В этом
смысле понятие «поведение» исключа¬
ло использование понятий «сознание»,
«личность», «индивидуальность». В сущ¬
ности оно заставляло психологов отка¬
заться и от ключевого для П. понятия
«психика». В такой «психологии без пси¬
хики» естественно утрачивались разли¬
чия между поведением людей и живот¬
ных, поскольку все качественные харак¬
теристики индивидов оказывались за
рамками научного исследования. Воз¬
никшее т. о. понятие «поведение» доста¬
точно жестко противопоставлялось фило¬
софским представлениям о деятельности
(например, тем, которые сформировались
в традиции немецкой классической фи¬
лософии) и понятию «социальное дейст¬
вие», сыгравшему заметную роль в со¬
циологических теориях середины XX в.Бихевиоризм своим позитивист¬
ским подходом задал некое натурали¬
стическое уравнение, в «левой части»
которого — человеческий индивид, а в
«правой» — все другие вещи и живые
организмы. Т. е. было произведено он¬
тологическое уравнивание индивида с
другими вещами. Тем самым человече¬
ский индивид выводился за пределы по¬
зиции познающего субъекта, в которую
его поместила классическая философия;
следовательно, его способности осозна¬
вать, отображать, переживать внешний
мир оказывались второстепенными, по¬
скольку первостепенным было его поло¬жение в этом мире, его перемени и.
нем, его взаимодействия с друтми
щами этого мира. Антиметафинни
(антифилософский) переворот и 11
вершенный бихевиоризмом, (и.ш и ■
с тем важной предпосылкой ricpi чи
от истолкования человеческого мпчш
как субъекта отражения и пн
внешней объективности к трактош и
как элемента (а позже — и cyOhм.».
составе бытия.Натуралистическое уравнении
виоризмом индивида и среды бинт т.
чено жертвой качества, т. с. утри ml! 1
определений, говоривших что мин.'
специфически человеческом и гоши м
ном содержании актов, проишонн■ п.
индивидом. Узкий опыт наблюдении
вал весьма упрощенные и мило шн|п|
ренцированные представления о ннн >
нии индивидов и их психике. Крон- ,
го, эти представления так или ни
требовали какой-то интерпретации II
этой интерпретации неизбежно пои ¬
лось постулировать некие состшпппт.поведения, например, энерггш	импульсы, незафиксированные и i n
ве непосредственно данных. О юн
догмы бихевиоризма не могут (н.мн н,
держаны в достаточно перепекший,
исследованиях, в трактовках псин >н.
человека, говорили многие крнтш и
го направления. В частности, II М-Даугол, фиксируя внимание 		энергетическом потенциале челоиеч. • >
мотивации, противопоставил Оим ни
ризму детально разработанную им i
инстинктов, с помощью которой он
казывал необходимость изучении ни
ренних детерминант и специфичп i и >
ловеческих видов активности (Mi l Ьнн
W. Outline of Psychology. N. Y., 14Л)Наиболее яркими реформпнч"
бихевиоризма были К. Халл и loin
К. Халл разработал концепцию проин ■
точных переменных, «смягчившую п,
молинейность исходной бихешшрн
ской схемы «стимул — реакция» Ф н
ментальные детерминанты оргшип ■накопленный индивидом опыт, 		разное его развертывание были нн	в схему как ее «среднее» звено. 'ho и
зволяло говорить о внутренней нчп/>.ь724
психология«к иопсдения, об избирательном отно-
■II» индивида к ситуации.| I(\пмэн предположил, что в пове-
■1И1 учиствуют некие психологические■	мим, ис обнаруживаемые при экспе-■	«шильном подходе, т. е. он призналIмvк) психику, от которой открещи-
■I Уотсон. Привлекая понятия ин-
нгктивной П., используя категорию
н , Толмэн в своих исследованиях
iiiiiiMi к ныводу, что даже у животных■	и шншнии предшествовавшего опыта
и mi кист способность к построению об-<11 потребной ситуации и следованиеI	оОразам. Обосновывая свою кон-
шин) личности, Толмэн привлек для
■mi некоторые идеи гештальтпеихоло-III	к же оказавшейся перед проблемой	ного описания сложностей пове-ннп человеческого индивида.1'птитием идей гештальтизма яви-
| топологическая П. Курта Левина.
■■I шк и Толмэн, старался выделить ус-
н пшыс детерминанты в поведении ин-
НИМШ1, позволяющие судить о его внут-
ннгИ пктивности. Внешние воздейст-■	| ни К. Левину, являясь лишь началом
ни нснчсского акта, входят в индивиду-
н ние поведение только при условии,•	пни опосредуются напряжениями и	нциями индивида, затрагивают на-мпнничпюсть его сознания. В противном
ii	 человек подчиняется внешнему■	п Пегнию как физическое тело. Внут-
ннии (|>орма психического мира лично-
н |шшертывается как структура дина-шчеекого целого; соотношения элемен-
н ’»той структуры компонуются в
чиноймости от того, как и какие функ-
'||М оии выполняют в целостной про-
■рнмме действия. Исходя из этих пред-
чннюиий, К. Левин смоделировал про-ч	стенную организацию психическихпиментов личности, в которой различ-
	 сектора и сегменты психики (рас¬
кипись от центра к периферии) ука-
ииппи па разную степень зависимости
hi ментов психической структуры от	шей ситуации (Lewin R. A DynamicИн игу of Personality. N. Y., 1935).1|шктовки мотивации человеческого
инпннида, развиваемые Э. Толмэном иК. Левиным, свидетельствовали о том,
что в П. начинают «возвращаться» неко¬
торые важные понятия, намеченные еще
в традиционной П.: психика, рефлексия,
цель, сознание, личность. Однако «воз¬
вращение» это не было прямым повторе¬
нием, не было буквальным; смысл поня¬
тий существенно менялся. Прежде всего
потому, что в центре внимания оказы¬
вался человеческий субъект с его онтоло¬
гическими позициями и связями, с его
жизненной динамикой, а не познающий,
переживающий, размышляющий субъект
традиционной П. Психологическое ис¬
следование двигалось от описания или
постулирования бытийной энергетики
человека к выяснению тех внутренних и
внешних детерминант (их связей), кото¬
рые определяли направленность поведе¬
ния, его характер, отдельные поступки.
Эта линия достаточно четко проявляется
в эволюции бихевиористской П.: она же
может быть прослежена и в развитии
психоанализа (см. «Психоанализ»),3.	Фрейд «разоблачил» сознание че¬
ловека, показал таящиеся за ним бессоз¬
нательные силы, развил идею жесткой
детерминистической зависимости пове¬
дения индивида от течения глубинных
психических процессов (Фрейд 3. Пси¬
хопатология обыденной жизни. М.,
1924). Уподобление сознания седоку, не¬
сущемуся на необъезженном скакуне, не
только переоценивало традиционные
представления о сознании, но и меняло
сам подход П. к истолкованию активно¬
сти человеческого индивида. Сведение
сложностей человеческого поведения к
несознаваемым, главным образом — сек¬
суальным, мотивам снижало значение
проблематики сознания, ставило под во¬
прос формы личного самоопределения
человека в мире. Необходимость более
объемного представления о человеке и
его психике сознавали и сам 3. Фрейд, и
его сторонники. Так, К. Юнг попытался
дать социально-историческое истолкова¬
ние бессознательным влечениям челове¬
ка. В основе мотивации, по Юнгу, лежат
«архетипы», бессознательные структуры,
проявляющиеся во взаимодействиях лич¬
ности с людьми и предметами, префор-725
психологиямирующие ее поведение. Предполага¬
лось, что «архетипы» укоренены в психи¬
ке индивида, представляют собой генети¬
ческий опыт рода, передаваемый из по¬
коления в поколение (предметная форма
трансляции человеческого опыта при
этом не учитывалась). Юнг подчеркивал
значение внутренней активности лично¬
сти, неоднозначной зависимости ее от
бессознательных импульсов и внешних
воздействий: различные соотношения и
конфликты психических структур разно¬
го порядка образуют специфический на¬
строй детерминации поведения, не сво¬
димый к какой-то одной переменной.
Тем не менее, в схеме Юнга, как и в схе¬
ме Фрейда, не исчезает идея двойствен¬
ности психического мира человека; если,
по Фрейду, конфликтные ситуации обна¬
жают грань между инстинктивно-бессоз¬
нательным и социально-нормативным,
то, по Юнгу, столкновение с объектом
выявляет конфликт сознания и социаль¬
но-бессознательных «архетипов» деятель¬
ности человека.Психоанализ — в трактовках Фрейда
и Юнга — содержал тенденцию к пре¬
одолению узкорационалистических и ме¬
ханистических представлений о психике
человека, предлагал П. понимание чело¬
века не как носителя психики (созна¬
ния), а как существа, черпающего ресур¬
сы активности из разных — явных и тай¬
ных — источников своего бытия. Однако
«социальное бессознательное», «либидо-
носная энергия» и др. подобные поня¬
тия, очерчивающие запредельную созна¬
нию сферу человеческой психики, оказа¬
лись недостаточными для развертывания
концепции личности как динамической
системы.В этой ситуации П. столкнулась с
рядом проблем, по сути выходящих за
рамки ее возможностей. Наблюдать и
описывать отдельные проявления чело¬
веческой психики или постулировать ка¬
кие-то качества личности уже было не¬
достаточно. Оформлялась потребность в
достаточно цельном представлении о
личностном бытии человека; причем
цельность такого представления или по¬
нимания все более связывалась не с про¬странственными, непосредстпеиим
блюдаемыми формами чслоис'и • <
бытия, а с процессом, интегрирупинн
времени различные компоненты
ренней» и «внешней» жизни чемои. >
некоторое единство. Для рекот Ч1
вания этого единства необходим" i
произвести серьезные сдвиги в мет .
гии психологических исследоипинн
для «связывания» внешних и шiу11> «
аспектов бытия индивида надо Оым.
ким-то образом включить в П. ш» i"
тельные аспекты взаимодействии ни
вида с другими людьми, т. е. и pi >
ность, находящуюся в ведении \ i
П., а других наук — социологии
графии, экономики.Одной из самых серьезных нпнирешить эту задачу в рамках II. 		цепция Г. Оллпорта, постапиипн	блему личности в центр психолш Н'н -
исследований и трактовавшего мгни
гические перспективы П. прожди in ■ 1связи с возможностью размер 1		процессуальных и качественных м1|щ>
ристик бытия человеческих индимн'Исходной для Г. Оллпорта 		становления человеческого ними.
Главные мотивы концепции Ф
циональная автономия», открыто! и
темы личности, сознательный
ориентаций — проистекают из пнищ
ралистического подхода к аншнтвых лет жизни человека. Суит	идея изменения и перестроении 	физического единства, образую!	ловеческую личность. «Функциопни
автономия» означает, что исходи ы> 1
логические диспозиции трансфор
ются в мотивационные устаиош н i
что последние оказываются домннип
ми поведения: если первоначально
веческий индивид зависит от оиши и
чений, то по мере становления ничтэти влечения сами попадают и 		мостъ от комплексов и интересом нн ■
ста (Ailport G. Personality. I’syi In .!■ .
Interpretation. N. Y., 1938). «Черни
ности являются результатом се пинт
ния; они приобретают автономию in
ношению к этому процессу и им>
тем оказываются внутренним pel ■726
психология•	п|нелиняющим различные стороны
н нчсского мира личности, обнаружи-I	пшчсние обобщенного принципа ее	 к'ительности. Это — «генерализо-м н 11 и н сфокусированная нейрофизиче-
| I нс гсма (характерная для индиви-
п1н|||дающая способностью находить	иоиальный эквивалент многими п 'шм, возбуждать и направлять со-■	шмыс... формы адаптивного и экс-
мшнюго поведения» (Jbid., р. 295).
|Ц|п|1Т перечисляет понятия, родствен-
<К1 понятию «черт»: «эгосистема»
НИ п; «общая установка», «генерализо-
нннм привычка» Дьюи; «идеал», «способI	". ногобления» К. Левина; «интегриро-		 потребность» Мюррея; «склон-|| Лнзурского; «фобия», «чувство»| ” Циугола; «стиль жизни» А. Адлера.И ция «функциональной автономии»
■|ии'ти» мотивационного комплекса
. инн in имела огромное значение для
'I Л п., поскольку она определила пе-
..I от гомеостатических моделей пси-
| н I неравновесным, подготавливала
или методологическую стратегию по-		 динамики человеческого бытияМ1|1мМ G. Personality — «International
. и. vi lopcdia of the Social Science», v. 12,i	1968). Оллпортовская идея «функ-
	иныюй автономии» предвосхищаетн определенной степени служит про¬
бном идеи автономной активности,■	I пишутой Л. фон Берталанфи в его
ннми'М теории систем». С т. зр. послед-
п нормальная мотивация человече-
нм индивида определяется такими
-1.1 пшми, как автономная активность,
ннн то поведения, пластичность ви	щи и. Собственно человеческие|ны такой мотивации открываются■	.и ноиателю при условии, если моти-
. фипотного не служат моделью для
,<инмш человека, если период станов-
HIHI личности не сводится к первым
. I годам, если интенции личности
| . мптриваются как сознательные пла-•	II инивдения (Bertalanffy, L. von, Generalii	hi Theory. N. Y., 1969).Опыт Г. Оллпорта можно признать
шчноП попыткой связи в сфере П.
нмприфического и номотетическогоподходов; реальная сопряженность инди¬
видуализирующих и обобщающих харак¬
теристик личности выявляется самим
процессом ее становления и развития:
масштаб определения личности, т. о., за¬
дается не какими-то «доличностными»
предпосылками (инстинкты, либидо, ар¬
хетипы), а динамикой личностной само¬
реализации человека. Оллпорт подтвер¬
ждает возможность трактовки личности
(и ее психики), избегающей упрощен¬
ных, редукционистских объяснений.Эта перспектива психологических
исследований реализовывалась в середи¬
не XX столетия и др. учеными. А. Мас-
лоу предложил концепцию системной
динамики личности, в которой особое
место заняла идея самоактуализации ин¬
дивида. А. Адлер разработал теорию лич¬
ности, сфокусированную на целостности
личностного бытия, его целенаправлен¬
ности, творческой самореализации, на
«стиле жизни» человека и на «социаль¬
ном интересе», этот стиль осуществляю¬
щем. Весьма продуктивными оказались
исследования Ж. Пиаже, показавшего
поступательную динамику развития лич¬
ности, воплощающуюся в структурах ее
ориентаций, познания, мышления; сис¬
тема личности в этом плане оказывается
системой процесса, системой связи дейст¬
вий индивида, фиксирующей его лично¬
стное бытие и его устойчивые отноше¬
ния к миру (Ж. Пиаже. Роль действий в
формировании мышления. Вопросы пси¬
хологии, 1965, № 6).Исследовательская тенденция, оха¬
рактеризованная выше, устанавливала
зависимость между «внутренними» фор¬
мами психики индивида и процессом
становления, развития и функциониро¬
вания его личности. Однако «внешняя»
предметность, содержательность, соци¬
альность этого процесса оставалась (и
остается) проблемой для П. В начале вто¬
рой половины XX в. различными — не-
обихевиористскими, неофрейдистскими,
неомарксистскими — направлениями П.
были предприняты попытки решить эту
проблему. Они показали, что продуктив¬
ное решение наталкивается на (хотя и
неявную, но жесткую) структуру меж¬727
психологиядисциплинарных границ: либо психолог
оказывается на «территории» социоло¬
гических исследований, а стало быть —
и в другой понятийной системе, либо
он должен довольствоваться общепси¬
хологическими схематизмами и пола¬
гаться на практичность прикладных ис¬
следований.В советской (позже — российской)
П. эта ситуация усугублялась формаль¬
ной связью П. с догматическим марксиз¬
мом и его («истматовскими») представле¬
ниями о жизни людей в обществе. Часть
психологов, оставляя эту формальность
без внимания, продолжала работать в
русле гносеологического и педагогиче¬
ского истолкования психики. Другие пы¬
тались найти в работах самого Маркса
возможности для исследования предмет-
но-содержательных аспектов психиче¬
ского развития индивидов в их совмест¬
ной и индивидуальной деятельности. В
этой связи надо отметить интересные ги¬
потезы А. Н. Леонтьева, С. Л. Рубин¬
штейна, философов Г. С. Батищева, Э. В.
Ильенкова. Они предположили, что па¬
радокс психического развития человече¬
ского индивида, когда его психика разво¬
рачивается и может рассматриваться за
границами его телесного бытия (и про¬
странственной формы его представле¬
ния), разрешается в ходе анализа кон¬
кретных связей между людьми и их пред¬
метно-деятельных отношений. Однако
эта гипотеза носила слишком общий ха¬
рактер, поскольку в арсенале Марксова
социального анализа нет схем таких со¬
циальных взаимодействий, которые по¬
зволяют рассматривать психику личности
без ее редукций к социальным институ¬
там и «механизмам». Фактически в этом
пункте возникала задача выработки этих
схем для целей предметно-содержатель¬
ного описания процессов формирования
и развития человеческой психики. Но та¬
кие схемы могли быть выработаны толь¬
ко за пределами П. (в социологии, этно¬
графии, истории культуры), либо в своей
реализации предполагали смещение меж¬
дисциплинарных границ. Задача эта до
сих пор остается нерешенной. Вместе с
тем, советская П. «прошла мимо» такихважных для персонологического и и
хологического анализа мотипои,
Марксова трактовка социально! m
формах совместности и вссобши"
(реализуемой в индивидуальном рн..--
тии), как исследования чупсннт.
сверхчувственной природы вещеН .
веческого обихода, как предметно
тельное опосредование общесиичп..
отношений и индивидуального риннп.
людей. Это, в частности, припою i
тивопоставлению в психологиченi и» ■
следованиях деятельности, триким.
как контакт человека с вещью, и ■.
ния, понимаемого как контакт челош >человеком. В результате 		рона человеческого бытия (и иен ".
отождествлялась с коммуникативным
пектом человеческих взаимодсИеишн
предметное бытие человека и снятии.,
с ним вещей оказывалось за гршн.ю
циальности и попадало т. о. н о|н р\ "
туралистических объяснений.Последствия закреплении пним
ных аспектов психики за общешн м
предметных аспектов бытия челош i и
за деятельностью приводят фактп	ТОМУ, ЧТО СОЦИаЛЬНОСТЬ ПСИХИКИ Х1||Н11ризуется преимущественно в соции н
П., личностные аспекты — в имдинп
альной П., а обобщенные свойспш, щЦеССЫ И СОСТОЯНИЯ ПСИХИКИ II ШИН.П. Но поскольку социальная II. фш
рует свои исследования на нтн'ри'
венной совместности (межиндмшнн >ных, внутригрупповых 		и эффектах) бытия людей, их шипитальное развитие оказывается 		альности периферийным; соотиеи н.
но, индивидуальная П. фиксируй .
альность как внешний фон, а оопит иможет лишь формально относи	щенные свойства к деятельности и шип
нию конкретного человеческою i ytи,та. В своей внутренней диффер	ции, т. о., П. закрепляет xapaKTepiii.il! •
периода становления научного огии.
вознания стереотип, согласно ко юр.
социальность — это формалиюн.ш.'-
структуры общества, а индипидиш и
энергетика, приводящая эти сгрукt\|-> ■
движение, социальное — это шн т.728
РАЗВИТИЕи»	еловеческого бытия, а индивиду-iii'ir это «внутреннее» содержание
и иш людей, нередуцируемое к внеш¬
ним фирмам.( уществование этого стереотипа в
и и и обществознании в целом — при
| что наиболее продуктивные иссле-
пмиии в разных аспектах показывают	ммость процесса социальности отмни п деятельности человеческих ин--	пом — объясняется мощной инерци-II	пыгийных и методологических форм,
м пИмым образом определившим раз-
пне груда в социально-гуманитарном
Ч1НПИИ. Действие этой инерции сказа-		 (формировании и развитии раз-м нмциональных школ в П. и не пре-
инцчшлось сколь угодно изощренной
ч" шко-методологической критикой
н'ч пор, пока в практике наиболее•	иш сых обществ не выявились тенден-
м I н м/чественного использования чело-II	• I их ресурсов, т. е. личностно кон-
нфмрованных и индивидно оформлен¬
ии социальных сил. Эти тенденции —
м и I п н мощнее обыденных стереотипов
ипучпой дифференциации, поэтому
.■ темями и выразителями их оказыва-
|. и не только психологи, но и исследо-
||| нн, работавшие в других областях co-
м.нн.по-гуманитарного познания: М.I	I inn, X. Гадамер, Г. Маркузе, Ж. П.
•||И||, Д. Судзуки, П. Фейерабенд, Э.
||||цмм, М. Фуко. Отмеченные тенден-	шмулируют проблематизацию аппа-м| современной П., ставят этот аппарат
шинсимость от вопросов о процессах
пин, и которых человеческие индиви-
4 1 |М‘ПЛИЗУЮТ себя и в которых они
.. производят и преобразуют социаль-
Ht.ii формы. Так, существенное значение
. hi мтрсменного обществознания имеет
ч .пнема идентичности различных соци-
п них субъектов. Но проблема социаль¬
на культурной, этнической идентично-
|м по прежде всего проблема персо-		ой идентичности, процессуальногои	'на личности и ее психики, т. е. —		нема в значительной степени психо-■	иическая. Психика в свете этой про-
н п.| оказывается связью (системой
..ней) бытия человеческих субъектов.Причем она не может быть психикой
«вообще», а выражает исторические, со¬
циальные, культурные особенности их
бытия. Учитывая, что эта проблема обо¬
стряется, т. к. возрастает интенсивность
взаимодействий между разными социаль¬
ными и культурными системами, можно
подчеркнуть значение для П. совокупно¬
сти вопросов, касающихся самореализа¬
ции индивидов и их взаимодействия в ре¬
жиме становления новых социальных
форм (см. «Деятельность», «Психоана¬
лиз», «Сознание»).В.	Е. КемеровРРАЗВИТИЕ — понятие, характери¬
зующее качественные изменения объек¬
тов, появление новых форм бытия, суще¬
ствование различных систем, сопряжен¬
ное с преобразованием их внутренних и
внешних связей. Вместе с понятиями
движения, становления, процессуально-
сти понятие Р. позволяет описывать из¬
менчивость вселенной, возникновение
природных форм, биологических видов и
индивидов, преобразования обществен¬
ных систем, обновление сил и способно¬
стей человеческой личности. В отличие
от этих понятий понятие Р. акцентирует
внимание на качественных изменениях
объектов и систем, сохраняющих их ос¬
новные формы и функции, обновляю¬
щих и «достраивающих» последние по
меркам самих систем и объектов. В
обыденном употреблении понятие Р. тес¬
но связано с понятием прогресса. Однако
в сфере философского и научного упот¬
ребления оно фиксирует бытие системы
как единство прогресса и регресса, об¬
новления и разрушения, самоутверждения
и самоуничтожения. В жесткой (и ог¬
раниченной) форме понятие Р. трактуется
в рамках бытия определенного объекта.729
РАЗВИТИЕКачественные изменения, новизна, ус¬
ложнение и упрощение — все эти харак¬
теристики, чтобы придать конкретный
смысл понятию Р., должны быть сопря¬
жены со специфическим способом бытия
объекта, его временными, пространст¬
венными и пр. мерами. В более широком
плане это означает, что Р. как всеобщее
категориальное определение бытия нуж¬
дается в своего рода «адаптации» к раз¬
личным видам, формам и процессам бы¬
тия, к соответствующим мерам опреде¬
ления качеств, новизны, сложности,
простоты и т. п. Оставаясь важным мето¬
дологическим и мировоззренческим ори¬
ентиром, категория Р. по необходимости
вступает во все более тесный контакт
(конфликт и диалог) с разнообразными
формами человеческого опыта, с выраба¬
тываемыми в них представлениями и
критериями. Философское осмысление
Р. первоначально строится на традицион¬
ных противопоставлениях движения и
покоя, изменчивости и устойчивости,
преобразования и сохранения. Причем,
идеи устойчивости и сохранения оказы¬
ваются исходными в истолковании Р.
(как и идея бытия — в понимании ста¬
новления, а представление о вещах — в
объяснении процессов).В европейской культуре понятие Р.
начинает приобретать категориальный и
мировоззренческий смысл на переломе
от античности к средневековью в ходе
становления понятия истории и его хри¬
стианских интерпретаций. В связи с по¬
нятием истории понятие Р. приобретает
оттенки, намечающие направленность,
связанность, поступательность процес¬
сов, происходящих в природе и в обще¬
стве. Формируется образ Р. как восходя¬
щего движения — линии, — по ходу
которого могут быть расставлены и со¬
поставлены различные стихии, вещи,
формы бытия, события, истории, челове¬
ческие действия и т. д. В XVII — XIX вв.
заметный вес в характеристике Р. приоб¬
ретает критерий новизны; Р. рассматри¬
вается как появление новых вещей и
идей: в природе — как возникновение
структур, функций, систем (главным об¬
разом применительно к живой природе),в обществе — как создание новых 	ческих приспособлений, обпируин
ресурсов, открытие пространств дин на¬
ложения сил, формирование cpi >практической и теоретической 		ности. Идея преобразования, вносим,
человеком в мир, оказывает силыии п.
действие на трактовку Р.: мир кш 1
распадается на сферу субъектом и пи н
способных к преобразованию, и t Ф t
вещей, объектов, бесформенных мни |<н
и стихий, не имеющих развития,В XIX столетии понятие I*. и i ми
ваемое с ним понятие новизны ши him i
в мир количественных измерении, щн.
обретают дополнительные обосноиштм
логике усложняющейся челопии i ■
деятельности, в логике связей, ни пи¬
кающих в системах действий, ереж п.предметных результатов деятели	Количественные определения Р, пнчни
ют доминировать в промышленное ш
экономике, в науке (ориентиромшимн-
основном на теоретическую мг.чншн
как методологический образец); они шпользуются для определения ричшн	различных обществ, народов и куинни
проникают в сферу духовной дени щи
сти. На этом этапе представляемсн им.
можным создание некой всеобщей и<н
цепции Р., подкрепленной четкими >
личественными показателями. Во тщч
половине XIX в. под влиянием речуиин
тов, полученных в биологии, экономим
ской теории, в социально-историчм I-
познании, а также в связи со см мим-
разработанными в немецкой клт t нч
ской философии, распространяют! tцепции системности, 		противоречивости Р. Оно характер» н,.ся прежде всего в логике бытия 	природной или общественной ни н и,
выступает конкретным соотпопи нн-изменчивости и устойчивости, иш	ку развивающаяся система яшин им
принципе незавершенной, Р. не ноши >.
жесткому линейному определению I'
этом плане оказывается саморпшшп
системы, выражает ее противоречии!!. ..
ее тождественность и нетождсстиенн-
себе, ее оформленность и открытое н
устойчивость, подкрепленную нон пни730
РАЦИОНАЛИЗАЦИЯ•	имшпменению, а стало быть, и сохра-(IIIIIIII),Идея противоречивости Р. не раз
мипризировалась, особенно в поли-II	ИфОШШНЫХ философских доктринах,i.d и догматическом марксизме она ин-
I hi ретировалась в качестве «механизма»| 'in движущей силы. Дело представля-■	к I. шким образом, что любая система,
.■и и1 как и социальная система, разде-
и iiHlDi на враждующие и борющиесямп I i.i, поляризует свои силы и пронз¬
ит шсргию своих изменений и пре-
(||"1 ишаний. Другая вульгаризация была
им ниш с первоначальными успехами ин-■	фипльной эволюции общества, с экс-	пнIым ростом экономики, техники,нишитания и массовой культуры. Она■	и цепляла в обыденном сознании и по-
(I к пин людей те линейные схемы Р.,■	iI)|)ыс уже фактически исчерпали свои
in | vpei.i, но парадоксальным образом
••ЩМО’ШЛИ эволюцию мышления о Р.,
.иш п тируя неуклонное движение «впе-
I- | Обогащение концепций Р. в XX		 связано с углублением научныхи.	I т'дований Р. в различных предметных
"||||("тях, в т. ч. и в сфере «неживой»
природы. Идея всеобщности Р., издавна
ни 1|1пбитываемая философией, является
кыш' идеей полифонического Р. и его
и и номерных представлений. Понимание
in п'мности Р. теперь «вписывается» в
||||ипу взаимодействия, сочетания, со-
п ‘ п рения, соразвития различных систем
и процессов. Устойчивые формы, формы
нфппсния систем оказываются в этом
инипе (формами их воспроизводства, ста-		ми структурами процессов, по-	||)1ющихся в пространстве и во време¬
ни Устойчивость, сохранение, воспроиз-
|||| то системы могут быть представлены
ииутри» Р., «внутри» его самоизменения	пменения с другими системами. С11	nil т. зр., традиционное общество не
нрпгшюстоит обществу развивающемуся;•	щи представляет собою особый тип Р., в*	пиром обновление ресурсов системыii	к чодуется на сохранение ее структур-		и и относительной замкнутости. В"шременном социальном пространстве
(пн пшдустриальные, индустриальные итрадиционные общества образуют ком¬
плекс соразвития, ни одна из линий ко¬
торого не является доминирующей.В.	Е. КемеровРАЦИОНАЛИЗАЦИЯ - одно из ос¬
новных понятий социологии Вебера для
анализа современного капитализма, ха¬
рактеризующее процессы, посредством
которых все аспекты человеческой дея¬
тельности подлежат контролю и исчис¬
лению. Понятие Р. находится в тесной
связи с основными методологическими
принципами Вебера, в частности с
предложенной им концепцией четырех
видов социального действия. Именно це-
ле-рациональное действие и формальная
рациональность характеризуют совре¬
менный капитализм. Согласно Веберу, Р.
представляет собой универсальный для
всего западного мира процесс. Р. прони¬
кает во все сферы общественной жизни:
в экономику, политику, религию, науку.
Р. характеризует общество в целом, осно¬
ванное на развитии государственно-ад¬
министративного контроля и бюрокра¬
тического аппарата. Универсальный ха¬
рактер Р. на Западе Вебер связывает в
значительной степени с развитием тех¬
ники, с исчисляемостью и измеряемо-
стью основных технических факторов,
что прежде всего говорит о специфике за¬
падной науки с ее математическими мето¬
дами рационального доказательства, экс¬
периментальными достижениями. Осо¬
бенность Западного мира заключается в
том, что техническое применение науч¬
ного знания получало экономическое
поощрение, тесно связанное с социаль¬
ным устройством общества. К своеобра¬
зиям социального устройства Вебер отно¬
сит прежде всего рациональную структуру
права и управления. Истоки последних
Вебер видит в разрушении магических,
мифологических и религиозных идей,
формирующих жизненное поведение ин¬
дивидов. Предрасположенность Западно¬
го мира к практически-рациональному
жизненному поведению Вебер связывает
с рациональной этикой аскетического
протестантизма. Речь идет об обуслов¬
ленности рациональной формы ведения731
РАЦИОНАЛЬНОЕхозяйства строго определенной религиоз¬
ной направленностью. Именно эта обу¬
словленность характеризует своеобразие
западного типа Р.Т. X. КеримовРАЦИОНАЛЬНОЕ (от лат. rationalis —
разумный) — обусловленное разумом,
доступное разумному пониманию, логи¬
чески непротиворечивое и соответствую¬
щее принятым каким-либо сообществом
правилам. Противоположность Р. — ир¬
рациональное, т. е. неразумное, недос¬
тупное пониманию, алогичное. Р. также
противопоставляют: а) внешнему чувст¬
венному познанию в формах ощущений,
восприятий и представлений; б) эмпири¬
ческому познанию, знанию фактов, опы¬
ту; в) непосредственному (мистическому)
знанию оригиналов. Проблема возмож¬
ностей и границ разума имеет несколько
философских решений. Рационалисты
признают разум основой познания и по¬
ведения людей, принижают роль автори¬
тета и веры, исповедуют культ разума
(например, в форме философии Просве¬
щения или в культе научного разума,
сциентизме); сенсуалисты, напротив,
ищут источник познания в деятельности
внешних органов чувств, а в знании фак¬
тов — главную форму достоверного по¬
знания; в мистицизме прежде всего це¬
нится интуиция, которую только косвен¬
но и несовершенно можно выразить
чувственными образами внешнего мира
и понятиями.Р. — познание недоступных опыту
объектов (сущностей, целостностей, об¬
щего в вещах, «вещей в себе») путем опе¬
рирования знаками, символами, моделя¬
ми и иными репрезентантами сверхчув¬
ственного бытия. В зависимости от
модальности используемых при этом
знаков Р. мышление подразделяют на
вербально-логическое, визуальное, так¬
тильное и т. д., а также выделяют науч¬
ный, религиозный, художественный, тех¬
нический и т. д. типы рациональности.
Критерий Р. и мера «хитрости разума» —
глубина умения решать задачи опосредо¬
ванными (знаками и инструментами)
способами; чем больше мастерство чело¬века в добывании звеньев, onoipi ищих связи доступного с недос'1 		отдельное с общим и рядовое с н и
ным, тем более рациональной счини
его деятельность. Классический рлмнмк
лизм (Гегель и др.) основывался ни итождества бытия и мышления, 		тический (Р. Арон, Н. Луман) п i
в умение технического интеллект ч
низовать жизнь людей. Критичен iull 1
ционализм (К. Поппер и др.) сопри i ■ -
умением ставить новые проблемы и ш
бретать теоретические альтерна нты
Д. В. Ищи миРЕАЛЬНОСТЬ (от позднелат, н nil
вещественный) — наличное, огршшч .
ное, определенное бытие в форме ш m
(предметов, качеств, дискретных ними м.
дов). Р. обычно противопоставь и ни >•
безграничному и неопределенному • и»му (чистому бытию, субстанции, hi	ту), 2) невещественному бытию и фм|> ■
эйдоса, идеи, идеала (см. «Идеалыи"
тем самым «сущее» (онтическое, Оыти
ное) в этом смысле противоположим i
Обыденное мышление склонно поирм«мевать под Р. «все то, что есть» hi	ствлять между собой понятия Ы.ммн
шествования, Р. и действительной и >
гда как философская рефлем ин
некоторой мере разводит эти помнит
бытие есть либо сущее (греч. onion, -<-ens, entia) в его отвлеченности от 		няющих его качеств и количссти, 	такая абсолютная полнота (ла г, i п
есть, естина, истое), в которой пп им
лимые противоположности (духа и мш
рии, реального и идеального и т. и ) • <• >
ты, совпадают и образуют ком к pi ш
единство; б) существование (лнн ■ ientia, existentia — букв.: «пропни		тие») — бытие, оформленное как m ншсвойства и отношения, прояиленн	сущности (лат. essentia) и протш	щее существенному бытию; в) I’
щественный аспект существошпиш -
действительность (от лат. dei — 1><н I ■рец, Деятель) — единство 		сотворенного, действия и результат
щественного (внутреннего, цшчмщм
вещественного (внешнего, onpcjiMi"n и732
РЕАЛЬНОСТЬmi, идеи и вещи, идеального и реаль-IГ11Г не предикат, дополняющий оп-
п mi мне пещи неким свойством, по---		 (|>игуре или тяжести, но именнои пмтии вещи. Вместе с тем веществоиг есть вещь; чтобы стать вещью,
мм I то должно оформиться определен-	Призом. В механистическом естест-	IIIИ XVII — XVIII вв. под вещест-I	el или понимать все то, что имеет
м | v покоя и из чего состоят вещи, т. е.■	и ^пильный субстрат. В XX в. вещест-•	и нечто дискретное стали противо-и пишять полю как чему-то контину-
иипму и волнообразному. Понятие Р.| |н.пшется в различных философских
i n мах и школах в зависимости от то¬
пни иного понимания природы вещи
н П'н — вещь, дело, достояние), и не
м г | однозначного толкования. Вещь —	ннн существующего, «это», «сущест-	нее нечто» (Гегель); вещь есть все то,ни может находиться в отношении или
|ниш, каким-либо свойством. В языке
нн. чтце обозначается существитель-
" с I и логике — предметными (инди-
инпыми) константами. До XIX в. в есте-	питии и материалистической фило-.||Ч1И основными признаками вещи	inпсь телесность и протяженность, в| hi е чем вещь сближалась по смыслу-	фипицами, метрикой (ср.: лат. area —
мчнндь, areal — пространственное, об-■	и п. пнепространения какого-либо явле-	 мнгл. realm — царство, королевство,•illV недвижимое имущество). Вместе
и м по многих языках, в т. ч. в русском,
		-пещь» имеет альтернативные зна¬
нии; п) тела, целого (ср.: вещь, весь,■	I li) подлинности, естины, истины
и пещь, вещий, весть, совесть). По-"Нннш двойственность характерна для
-иш -есть» и «реальный»: а) имеющий	 и пространстве и времени, б) не-	шеньный, истинный.Аристотель различал в понятии
,'П.-: а) случайное наличие одного в
4'VKIM, б) приписывание вещи сущест-			 признаков, в) истинность, соот-и гипс действительности, естину, г) ак-
нпыюс проявление или возможность.Этимологическая двойственность слов
«есть» и «вещь» дает возможность приме¬
нять термин «Р.» для радикально разли¬
чающихся философских утверждений о
сущем и существующем.1.	Если вещь прежде всего связывать
со свойствами протяженности и дискрет¬
ности, то Р. видится как совокупность
разделенных и сосуществующих тел,
причем каждое отдельное тело есть нечто
конкретное (от лат. concretus — срос¬
шийся, целый). Такова, например, пози¬
ция философии реизма: Ф. Брентано
приписывал подлинную Р. только вещам,
Т. Котарбиньский призывал оставить в
языке только имена тел, а «свойства» и
«отношения» искоренить как квазииме¬
на, метафорически употребляемые тер¬
мины. Противники реизма полагают ре¬
альными не только вещи, но также собы¬
тия (процессы), свойства и отношения.
Так, философы-марксисты определяют Р.
как объективно существующие вещи,
свойства и отношения (материя), кото¬
рые могут воспроизводиться в сознании
как свойстве высокоорганизованной ма¬
терии и иметь субъективно-реальное су¬
ществование и выражение в знаках.2.	Если вещь сближать со свойства¬
ми ее пространственно-временной из¬
менчивости, то Р. может описываться как
поток, становление, единство разруше¬
ния и возникновения (об этом смысле,
вероятно, напоминает греч. rhei — река,
течение; panta rhei — все течет). В этом
случае Р. понимается как физическое
(фюзис — сотворенная и изменчивая
природа) и противопоставляется метафи¬
зическому (абсолютному) миру. Напри¬
мер, Гегель противопоставлял Абсолют¬
ную Идею и идеальное их инобытию в
природной, физической, реальной фор¬
ме.3.	При отождествлении вещи с сум¬
мой ее свойств, данных нам чувственно,
Р. превращается в кажимость, видимость,
майю, поток сознания. Субъективный
идеализм исходит из формулы Дж. Берк¬
ли «Существовать — значит быть вос¬
принимаемым» и обычно сводит вещь к
сумме чувственных данных, ощущений
субъекта. Начиная с «теории типов» Б.733
РЕАЛЬНОСТЬРассела, многие представители неопози¬
тивизма и аналитической философии
стремились теоретически обосновать воз¬
можность элиминации из языка имен
собственных, обозначающих вещи (тела,
предметы, индивиды), и замены инди¬
видных терминов чисто предикативными
описаниями; Р. при этом понимается как
то, что описывается прилагательными
(общими свойствами и отношениями),
соотносимыми с субъективными состоя¬
ниями воспринимающего.Другой поворот философской мыс¬
ли — наивный реализм, отождествляю¬
щий объективное проявление вещи со
свойствами чувственной воспринимаемо¬
сти. Например, для наивного материа¬
лизма характерно утверждение: Р. такова,
каковой мы ее воспринимаем; явление —
то же, что и видимость; субъективная Р.
адекватно воспроизводит содержание объ¬
ективной Р.4.	При сближении вещи со свойства¬
ми дискретности, непроницаемости, уп¬
ругости, сопротивляемости внешнему
воздействию субъекта можно, во-первых,
объяснить, почему так часто критерий Р.
ищут в чувственной воспринимаемости
вещей или практике (органы чувств фик¬
сируют именно преграды, объект дан как
нечто сопротивляющееся субъекту), во-
вторых, понимать вещь как отдельное и
нерасчленяемое целое (единицу, элемент,
стихию, атом, монаду, индивид). Припи¬
сав вещи относительную неделимость, ее
и Р. теперь можно наделять, в зависимо¬
сти от представления о природе субстра¬
та, либо исключительно посюсторонним,
материальным, физическим существова¬
нием (материализм), либо относить вещь
и Р. к трансцендентному миру идей (объ¬
ективный идеализм), либо субъективизи-
ровать содержание вещи и Р. и придавать
вещи имманентное существование в
форме атома сознания, «факта», «прото¬
кольного предложения» (субъективный
идеализм). Вместе с тем перенос акцента
на вещь как нечто атомарное дает осно¬
вание для логического обобщения поня¬
тия вещи, выпаривания из него упоми¬
наний о тех или иных видах существова¬
ния и закрепления за ним толькоопределения предмета «вообще-,	цы существования любого роди и пиБлагодаря такой абстракции и 	менной философской литературе им
категории вещи обычно упофп..
категории предмета и объекта, ним г
материальных и духовных объект
страктных и идеализированных ир' >тах; соответственно расширяете)!	тие Р. — им могут обозначать 		форму существования предметом и «и
ектов. В связи с утратой криторт и
проницаемости и воспринимаемо! щ
торыми раньше определяли Р., к н t
остро встала проблема физическим итематической Р. Понятие Р. пт	сблизилось с понятием сущестмшчм
что к Р. стали применять критерии ' '
айна «Существовать — значит Ы.ш
чением квантифицированной ш |"
ной».5.	Если вещь непроницаемм. 	же как-то дана нам внешне, чум( П" "■то в понятии Р. вычленяется 			 >а) «вещь в себе» (по И. Канту, пи
умен, сущность, непознаваемое iiiii<"
щи); б) объективное проявление м>феноменон, фанерой, скорлупа 		это множество овнешвляемых птнвещи (феноменология, протимт 		ивному реализму и психологизму, "> *
но описывает «феномен» как иihi >
то действующего изнутри «вещи пш
в) видимость, «вещь для нас», i 1
собность вещи своим влиянием прими
дить в нас представления о iirll
представления могут быть аде км	иЯВЛеНИЮ ИЛИ ИЛЛЮЗОРНЫМИ И П(пы .свойством субъективной чувстмепнин >товерности. Суждения о вещах 	тические предположения и умошни'-
ния о субъективно данном и>н>
свойств, но вовсе не прямое пиши 1
Согласно такому взгляду, сущшн и
ление и кажимость как аспекты I’ и <
разные степени близости к пошипим
бытию: сущность более реальна, ч. >
ление, а явление более реально, чем > .
ственная достоверность восприятии > ,,6.	Если понятие Р. раскрымпн. нр ■де всего исходя из представлеши	исхождении вещей из бытия пун м | м734
РЕГРЕССИЯ■	ниш (от англ. reification — овещест-
нн. ) подлинного бытия в тех или
mi , 		роких или узких) границах, ка-•	I и * s, индивидах, но при этом также
	шип. разную степень близости сущ-III	пиления и видимости вещи к бы-III	I*. предстанет либо иерархией,Iнищий из универсальных, общих и•	-и,ных вещей, либо сущность каждой
шп нудит видеться как пирамида сущ-I.	II первого, второго и т. д. порядков
'-мим В связи с необходимостьюI	тпиривания связей между бытием
nil'll, сущностью (essentia) и существо-
	I (cxistentia) и был введен в XIII в.■	к шми в оборот сам термин Р. Вещь■	нмнсуща, она определена извне и из-I.	ipn, имеет сущность и существование,I|>|‘111Иою и внешнюю стороны. Под
пнисты понимали вещи, обладающие■	| нипн.ной степенью бытия, а наи¬
меную Р. приписывали Богу как Пол-
' Iпития (лат. ens realisimum).Пспднее содержание понятия Р. ста-
IH предметом спора между реалистами,I	нишшпшими универсалиям статус все-
fiiiins н независимых вещей (объектив-
	сущностей), и номиналистами, при¬
липшими Р. только единичные вещи,
мнш'риалии — либо просто собиратель-
м, имена единичных вещей и интерва-
HI пространства, а потому не имеютI	н vi и Р. (номинализм), либо универса-
HII суп. родовые свойства, вещей (типа<	|ivi ность», «лошадность» и т. д.), они111	ппшо первичны, подобно тому как
| ||ниик» первичен по отношению к
ИниН" (реализм), но во втором случае
г пт признать за универсалиями про-11	пность и существование во времени,-	мпи.ку пространство и время — осно-
| ' уждений о единичном. Философы
'in и о времени также дискутировали о
ччнчшх Р. Например, Р. Декарт и Б.
нмцош приписывали высшую степень
петиции, Г. Лейбниц — монадам, Д.
I-HI- первичным качествам (фигуре,•	| п рим пещи), И. Кант различал эмпи-
, ч н екую Р. явлений и категориальную Р.■	| мсуилизм, склоняясь к номинализму,| in I по внешнем опыте источник по-<	н I ii и Р.; рационализм склонен допус¬кать, что во внешних чувствах Р. искаже¬
на и только разум постигает сущности
вещей, разграничивая Р. и видимость;
интуитивизм ищет источник познания Р.
в непосредственном (необразном) зна¬
нии оригиналов — во внутреннем духов¬
ном зрении, интуиции, совести, мисти¬
ческом постижении сущности и феноме¬
на. Для одних философов «чувство
реальности» дает опыт или практика, для
других — ясное и непротиворечивое раз¬
мышление о вещах, для третьих — духов¬
ная способность души прямо пребывать
в сущностях и феноменах, отличающая¬
ся от плотской способности души к дос¬
тижению внешней видимости вещей.
Философское понятие реализма не сов¬
падает с понятиями реализма в искусст¬
ве или политике, однако последние труд¬
но раскрыть вне связи с первым.Д. В. ПивоваровРЕГРЕССИЯ — переход к менее
сложным, менее структурно упорядочен¬
ным, менее дифференцированным спо¬
собам выражения и поведения; предпо¬
лагает возврат субъекта к уже пройден¬
ным этапам развития. При ряде условий
происходит возврат к предыдущим фор¬
мам развития мысли, объектных отноше¬
ний, структурам поведения.Это понятие связано не только с по¬
следовательностью этапов развития лич¬
ности, но и с иерархией функций и
структур.Субъект переживает Р. в том случае,
если исполнение его желаний, влечений
и устремлений в более поздней или более
высокоразвитой форме наталкивается на
непреодолимые внешние препятствия. Р.
и фиксация при этом находятся в пря¬
мой связи друг с другом. Чем больше си¬
ла фиксации на пути развития, тем ско¬
рее психологическая функция отступает
перед внешними препятствиями, регрес¬
сируя до уровня этих фиксаций.Возможны терапевтические и совер¬
шенствующие личность аспекты кратко¬
срочной Р. (так же как необходима опре¬
деленная степень энтропии в системах,
движущихся к усложнению), но, безус¬
ловно, имеет негативный характер про-735
РЕДУКЦИЯдолжительная и непродуктивная Р., исто¬
щающая личностные ресурсы, направ¬
ляющая деятельность в рутинные про¬
цедуры, навязчивые состояния и поте¬
рявшие смысл ритуалы. Р. можно
рассматривать как период регенерации
или экономии, предшествующий даль¬
нейшему продвижению вперед. В соот¬
ветствии с этим подходом, анализ и пси¬
хотерапия могут поддерживать управляе¬
мую, конструктивную и творческую Р.
даже на перинатальном уровне в преде¬
лах переноса.Жертва или цена прогрессии высту¬
пает в виде утраты безопасности, вопло¬
щенной в родительской авторитарной
фигуре или объектах, заведомо представ¬
ляющих ценность для субъекта. Остав¬
шееся беззащитным сознание создает бо¬
лее оптимальную и комфортную для себя
конфигурацию, сосредоточив основную
часть психической энергии на содержа¬
ниях символического порядка, ослабляя
связь с настоящим; сознание и бессозна¬
тельное становятся диффузно-неразгра-
ниченной инстанцией, более целостной,
но менее релевантной внешней среде.
Задача терапевтического процесса — раз¬
вернуть эту целостность в актуальное на¬
стоящее, предотвратив навязчивый по¬
втор и застревание в конфликтах про¬
шлого.К. Ю. БагаевРЕДУКЦИЯ — сведение конкретно¬
го бытия человеческих индивидов (как,
впрочем, и любых предметов, входящих
в состав социального бытия) к неким об¬
щим свойствам, абстракциям (см. «Абст¬
ракции реальные»), Р. — методологиче¬
ский прием, т. е. прием действия и ис¬
следования, и вместе с тем реальный
процесс, сводящий индивидуальные ка¬
чества людей к общим формам их взаи¬
модействия. Р. имеет место в человече¬
ской деятельности, когда та сводится к
труду, в труде, когда он сводится к абст¬
рактному времени. Р. реализуется в актах
общения, когда индивидуальные поступ¬
ки и высказывания сводятся к принятым
нормам языка и поведения. Она играет
важную роль в научных исследованиях,сводя сложные задачи к простым I
является моментом человеческих пмн
действий в обществе, но не исчерни,
их многообразия и содержите ими
Редукционизм — в этом плане i .и
и выступает в качестве деятслынн i и
исследования, «застрявших» ни с и. .
социального бытия к абстрактный
мам. И тогда общество предстпинн. .
виде совокупности законов, или м .
или структур, и такие представлении
двигаются на роль объяснений шин
венной жизни. Такой редукциоии i 1
дает базу для практического и финнского догматизма. Примеры поп	«срастания» редукционизма с дтмнм
мом дают и советский марксизм, нриканский социологический поит	и французский структурализм. (ОТ
приеме феноменологического мннн
см. в статье «Феноменология»,)II.	К Лем-,РЕИНКАРНАЦИЯ (англ, и1н
nation — перевоплощение) • реши и ■но-философское понятие, обоим	перемену плотяного одеяния души ч ,
одевание души в иную плот1>, смет - Ф
ры обитания души. С Р. тесно > им
идея о первично-развоплощеппом нр
существовании души как чистого пр-
та, задуманного Абсолютом, и ши м илизованного. Например, пифагореП	рили, что когда-то их души не им.«одеяний», потом начали прстерн	многочисленные воплощения и ш р.■-
площения, а в промежутках Me t . ■
пребывали в особых загробных мир.
где подвергались очищению иннпн
состояний, близких к исходному npi 'шествованию. Представление о Т 	дит к вере в одушевленность нее'	(анимизм), в мировой кругоморщ и
циклическое обновление мири чер. .
разрушения и воссоздавания Льеши. .
(Богом, законом цикла).Иногда вместо термина «Р.» нр> ннчитают использовать термин 		хоз» (греч. metempsychosis — nepei > ... —
душ), которым обозначают перехои <
из одного организма, по смерти и-
другой организм, причем этот m р.736
РЕКУРСИВНОСТЬI	мыслиться как перевоплощение
н рших не только в тела вновь ро-	sen других людей, но также в заро-		 мшотных, растений и даже в кам-Иидуисты предпочитают говорить о	мощении как странствовании изим п жизнь — о сансаре. Саисара
н'1'Ц., дословно «блуждание», «пере-■	и |н | различные состояния», «круго-перевоплощение всякого ко-	hi Оытия в иные невечные формы.s чсиис о Р. (метемпсихозе, сансаре)
м. in пеобснно характерно для брахма¬
ны его наследует индуизм. Разделяли
и мне орфики и пифагорейцы. Эле-■	mu и заимствования из него встреча-
и иочти во всех религиях. Впервые
1*ч и Р. возникла, возможно, 40 столе-iii	11 iMy назад. В Упанишадах говорится*	|ц иоилощении Брахмана; души лю-
и н животных суть временные формы
	иения Абсолюта. Согласно брахма-•	I . когда человек умирает, его душа —
"пнтшости от прижизненного поведе-пч переселяется в такого вновь рож-
н ниегося человека, который займет
н нппи либо более высокое, либо бо-
| ииткое общественное положение.н 		пение души может продолжатьсяншсчно долго, но может и прекра¬
ти, если душа постепенно освободит-
. I иеох своих недостатков и расстанет-
|'| иоей плотной оболочкой — в этом
и шипом случае она сольется с миро-
п душой, Богом.II	индуизме сансара понимается как111	* перевоплощений индивидуального
пиши и разных сферах бытия: «я» пре-
HI.нч‘ в несчастных либо в счастливых
нюнях в зависимости от действия за-
"I воздаяния по заслугам (кармы).11	кеше еансару толкуют не как реальный		гее, но как царство кажимости.*	11" иепытя цель индуиста — освобожде-		 сансары, спасение от мирскойH'liii путем переправы через океан цик-II	перевоплощения. В ортодоксальном■	hi imc нет учения о душе и переселе-
iiii куш, но есть догмат о перерождении■	hi живого, в т. ч. человека, из одного
щ и другое. В безначально существую-11.	руговороте тел насчитывается шестьсфер и шесть видов существ — боги, асу-
ры, люди, животные, прета и обитатели
ада. Первые три сферы считаются благо¬
приятными для жизни, последние три —
неблагоприятными. Колесница жизни
есть замкнутое в себе целое, и весь круго¬
ворот перерождений происходит внутри
этого целого в пределах шести сфер. По¬
сле смерти существо перерождается либо
в своей прежней сфере, либо переходит
в иную (высшую или низшую) сферу.
Круговороту перерождений противостоит
нирвана (вечный покой), причинно-
следственно не связанная с ним. Путь к
нирване указан Буддой Гаутамой, о кото¬
ром говорят, что он испытал 550 переро¬
ждений, пока не стал Просветленным.Христианство, ислам и иудаизм не
признают Р., но некоторые еретические
течения внутри них заимствовали эле¬
менты учения о Р. Так, каббалисты вери¬
ли, что душа Авраама перешла в Давида,
а душа Авеля — в Моисея. Некоторые
христиане верят, что Иисус Христос рань¬
ше был пророком Илией. Идея Р. разви¬
та также в теософии и антропософии.Д. В. ПивоваровРЕКУРСИВНОСТЬ - термин, обо¬
значающий повторяющийся характер че¬
ловеческой деятельности и любого соци¬
ального феномена как такового, уста¬
навливающий отношения различия с
тем, что повторяется. Основная теоре¬
тическая нагрузка понятия Р. заключает¬
ся в преодолении традиционных метафи¬
зических оппозиций социальной струк¬
туры и индивидуального действия,
производства и воспроизводства, субъек¬
та и объекта, внутреннего и внешнего и
т. д. Наличие любого социального явле¬
ния признается лишь в том случае, если
повторение изначально вписано в струк¬
туру этого феномена. Р. скрывает струк¬
турную возможность тождественности
(нетождественности) социального фено¬
мена. Производство и воспроизводство
не находятся в отношении логического
следования. Воспроизводство структурно
вписано в производство. Производство
не предшествует воспроизводству, а пред¬
полагает его как собственную структур¬737
РЕЛИГИЯную возможность. Р. выступает условием
воспроизводства. Именно в силу повто¬
ряющегося характера человеческой дея¬
тельности поддерживается непрерыв¬
ность производства/воспроизводства и
сингулярность существования социаль¬
ных феноменов. Р. является конститутив¬
ной относительно самой возможности
становления, процессуальности социаль¬
ного. Динамика, процессуальность соци¬
ального полагаются тем, что в силу по¬
вторяющегося характера человеческой
деятельности социальный феномен впи¬
сывает в собственную структуру «друго¬
го», внутри себя всегда уже является
«другим». В силу этого самотождествен-
ность, единство социального всегда уже
является не тем, чем предполагается
быть. Повторяющийся характер челове¬
ческой деятельности полностью покоит¬
ся на конечности индивидов, на невоз¬
можности объективирования собственной
смерти. Т. е. отсутствие повторяемого за¬
мещается повторяющимся характером
человеческой деятельности, что и пола¬
гает динамику социального.Т. X. КеримовРЕЛИГИЯ (от лат. religio — восста¬
новление или воспроизводство лиги,
связи) — стремление человека и общест¬
ва к непосредственной связи с абсолю¬
том (Богом, богами, безусловным средо¬
точием всего существующего, субстанци¬
ей, главной святыней). В зависимости от
направлений поиска абсолюта Р. можно
условно подразделить на эгоцентриче¬
ские, социоцентрические и космоцен¬
трические. Эгоцентрическая Р. — нала¬
живание или восстановление духовной
связи индивида со своим подлинным «я»
как самодостаточным микрокосмом на
основе принципа «Познай самого себя».
Подчас индивидуальный микрокосм мо¬
жет пониматься не только как конденсат
вселенной, но и как снятая и вечно пре¬
бывающая в «я» вся историческая смена
людей, начиная с Адама и Евы. Эгоцен¬
трическая религиозность, возможно, яв¬
ляется основанием субъективного идеа¬
лизма и имманентной философии. В XXв. распространению разных Ш||ннм>
эгоцентрической Р. способстпоннпн "
шеанская философия, провозглиини
смерть Бога и рождение сверхчол'н» i
также экзистенциализм с его кошм ни
ми потерянного человека, челошч икузнеца собственного счастья и чш	видящего ад в других людях. При i
издержках этого вида Р. духовной ни«
ждение к истинному «я» мобилщу < i
зервы самопознания и творчсстнп нн
вида, способствует более полному ни-
жению максимы «Относись к прикак к самому себе». Социоцснгри	Р. — стремление родового челошч пкакой-либо части общества к по	ву своих сущностных сил и к шин	нию искомой духовной цел осип и m
избранном священном объекте 1‘нм
ние труда и узкая специализации нденции низводит людей до чип и	функций, архетип соборности М(н пн
но утрачивается; восстановить утрнчмное социальное единство — осп	цель социоцентрической религии 11
новные разновидности социоистрм
ской Р. — культы личности, госуммм- ■
партии, избранного народа или гшш»
ного класса, техники, науки. В шин- н
сти от ее канонов она либо cnoi'oDi п-
либо препятствует совершена иошн и
индивидуальности человека. Когммп
трическая Р. — установление (non him i
ление, воспроизводство) связи шиш н
Богом, богами, энергетическим шчщн,
вселенной, средоточием всех к(н ммских сил. Характерные пример	рода Р. — христианство, ислам, Оулннн
Так, христианство основано ни пип
гласно которой Адам своим грохотни н
ем порвал непосредственную сип н. - I
гом и в лице народившегося от пет
ловечества через искупительную н
Иисуса Христа восстанавливает ну нр<
нюю связь. Многие школы буд/иим ч
признают существование Боги и, и-
ветственно, разрыв связи челошч-, п ■ 11
гом, а учат, что человек всегда гтп.ш
космическим первоистоком и мо и i
рести спасение через приближение >«колеса жизни», т. е. достигая сон	полного покоя (нирваны). Т. о., i	738
РЕЛИГИЯ‘нрнчсские Р. существуют в формах те-
I пмптеизма и атеизма. Подразделе-
I- I' нм эгоцентрические, социоцентри-
| не и космоцентрические позволяет	ни, понятие Р. как по отношениюi	m т.ному человеку (Р., исповедуемая
. п I и данным индивидом, в единствен-
| inu’Jic), так и по отношению к боль-
ич юциальным группам, обществу (Р.	ниальная связь).г но всех ее вариантах обычно по¬
ни пн как изменяющаяся духовная
. н. г абсолютом: а) эта связь могла
..I. изначально непосредственной, но
in м прорвалась, и ее восстанавливают;. му связь еще предстоит установить
. пни' опосредованно, а затем, перево-
| ни полое высокие уровни, превратить	посредственную; в) эту связь требу-.. н in «'производить как в разные перио-
.1 нпии одного и того же индивида,
и и и череде поколений людей; г) в оп-
. -и ценную Р. будут постепенно вовле-		 все больше людей и она станет".интивающей. История человечества
и I множество разнообразных Р., но
... пни так или иначе исходят из идеи	нюты и несовершенства человека и	мигают пути нашего совершенство-чшн, восхождения к высшей целостно-
н и I иасения. Р. — одна из необходи-
п и форм постижения единства мира и
|ц мления солидарности людей на ос-	ризнаваемых ими конечных смы-	универсума, жизни и совершенство-.пнн общества и индивида.Различают понятия Р., веры, церкви
I инфессии. Можно, например, верить
. (шествование Бога, но не искать с
Ним связи или порывать эту связь. Так,	hyp, признавая существование богов,.... iiinui, что они не вмешиваются в дела
. iell и связь между людьми и богами
.1. \ и твует. Вместе с тем вера в сущест-
н| иIпс Полноты Бытия (абсолютного
. -внутри меня», социальной софии
hi Iюга) является центральным миро-
иериательным ядром религии любого
■пи Существует церковная и внецер-
. .шипи религиозность. Церковь — осо-
| ill тип самоуправляемой религиозной
и инпации, она объединяет единовер¬цев на основе общности вероучения и
культа и противопоставляет их иновер¬
цам; сплачивая единоверцев, церковная
религиозность в то же время раскалыва¬
ет человечество на разные церкви. Смяг¬
чению остроты противоречий между тен¬
денциями церковного объединения и
размежевания людей частично способст¬
вовало все более широкое распростране¬
ние мировых Р., однако вряд ли в обо¬
зримом будущем возникнет единая Р.
всего человечества. В церкви различают
видимое тело (собрание верующих, ие¬
рархию из клира и паствы, храмы и т. д.)
и невидимые духовные отношения меж¬
ду единоверцами, а также между верую¬
щими и абсолютом, Богом. Руководите¬
лем «невидимой церкви» христиане счи¬
тают Господа Иисуса Христа. Отношение
верующих к своей церкви бывает стро¬
гим или либеральным. Конфессионализм
(исповедование) — строгий образ мысли
и поведения, неукоснительное соблюде¬
ние всех догматов, обрядов, устава и
правил своей церкви. Ортодоксальности
и консервативности конфессионализма
противоположны либерализм, модер¬
низм и индифферентизм.Внецерковная и внеконфессиональ-
ная религиозность — одна из реалий Р.
Осознание феномена внеконфессиональ-
ной религиозности позволило в свое вре¬
мя И. Канту противопоставить конфес¬
сиональную традицию и веру. Различие
истинной религиозной веры и конфес¬
сионализма наглядно может быть пока¬
зано на примере Иисуса Христа, делаю¬
щего добрые дела в «день покоя» (суббо¬
ту) и осуждаемого за это фарисеями,
неукоснительно чтяшими букву Торы.
Так что подчас истинная связь с Богом
входит в противоречие с конфессиона-
лизмом и церковным уставом.Всякая религиозная доктрина вырас¬
тает из ответов на три взаимосвязанных
вопроса: а) есть ли абсолют (Бог); б) как
Его познать; в) как к Нему практически
относиться? В зависимости от признания
того или иного образа абсолюта и от ха¬
рактера ответов на эти вопросы возмож¬
ны различные дефиниции сущности Р. В
религиоведческой литературе наиболее739
РЕЛИГИЯраспространены следующие определения
Р.: а) вера в сверхъестественное (Пло¬
тин), б) восстановление связи с Богом
как Полнотой Бытия, Иеговой (моноте¬
изм), в) особое чувство зависимости че¬
ловека от бесконечного (Р. Шлейер-
махер), г) символика первобытных ми¬
фов о природе (М. Мюллер), д) вера в
невидимые духовные существа (Э. Тай-
лор), е) олицетворение и умилостлива-
ние тех природных сил, перед которыми
люди беспомощны (Дж. Фрейзер), ж)
фантастическое отражение в форме не¬
земных сил внешних обстоятельств, гос¬
подствующих над человеком (Ф. Эн¬
гельс), з) чувство священного (Дж.
Хаксли), и) универсальный невроз на¬
вязчивости в форме защиты от чувства
внутренней неуверенности и страха (3.
Фрейд), к) ритуальная культивация соци¬
ально принятых ценностей (Д. Фишер),
л) вера в судьбу (Д. Б. Пратт), м) систе¬
ма истин, способных переделать характер
принимающего их человека (А. Уайтхед),
н) стремление отстоять во что бы то ни
стало всеобщую ценность какого-либо
идеала (Дж. Дьюи). Вероятно, каждое из
этих определений описывает ту или
иную грань реально противоречивой и
богатой сущности Р., но не всю сущность
Р. как совокупности отношений между
человеком и абсолютом. Неточно оцени¬
вать Р. либо как нечто «противопоказан¬
ное» человеческому прогрессу, либо, на¬
против, как безусловно «полезное». На
определенных этапах истории Р., дейст¬
вительно, прослеживаются те враждеб¬
ные общественному прогрессу черты, ко¬
торые теоретически гипертрофировал на¬
учный атеизм, противопоставляя Р.
культуре, разуму, науке, истине. Однако в
целом сущность Р. не сводится к этим
отрицательным чертам. Нацеленная на
сближение верующих и притяжение их к
священному объекту Р. более походит на
любовь, нежели на ненависть. Не слу¬
чайно среди верующих распространено
выражение «Бог есть любовь», a JI. Фей¬
ербах даже пытался в любви увидеть без¬
условное творящее начало: «любовь есть
Бог». Вместе с тем любовь подчас спо¬
собна переходить в ненависть, когда обо¬жествляемый объект не отвечает шин
ностью. Взаимопереходы любви, игры
надежды в отношении священных нр
метов характеризуют динамику решим
ной духовности и душевности.Э.	Дюркгейм своеобразно ршт<||И
специфику социальной функции I' иказав, что религиозные 		выражают коллективные реальное!и
потому авторитетны для индивидом 1
гласно гипотезе Дюркгейма, кнкчщцшвсецелости, общества и божестиепн	суть различные аспекты одного и тот *
понятия «божественное социально'Р. — идеологический механизм, 		чивающий солидаризацию людей и п> .
стность общества. Существо I’. и >крализации базовых социальных ei	Дополняя дефиницию Р. как спя 		века и общества с абсолютом иод»	Дюркгейма, можно определить Р, ми м>
иск и установление сакральных опт
обеспечивающих индивиду и (или)' пниальным группам потребную целое гм	Это определение позволяет доспи	просто отличить Р. от всех иных ф>чобщественного духа, тоже нос	консолидирующих людей: процодури ■
крализации базовых ценностей нриннм
пиально отличает Р. от философии и
кусства, мифологии, науки, морали И
формы сознания проникают друг и ир
и опираются друг на друга. В наши мм<<
ста от степени проникновении и ни* 1
существуют религиозная и светским Фк
лософия, религиозный и нереЛИгнимнш
миф, религиозная и публичная мормщ
т. д. Вместе с тем не следует сводим I'
социальной сакральности, ибо сумпч п>
ет также и отношение «индивид .п..
лют». Вся история монотеиетичп ми р
лигий сопряжена с воспеванием гимн
не только Богу, но и Его великим ир'ч»
кам. Эти Р. в своем истоке обишпы
столько обезличенному обществу, п ■ <
ко Кришне, Аврааму, Зороаетру, М
сею, Гаутаме, Иисусу Христу, Мохммм * •
Бахаулле, возвестившим Божью Нощи ч.
рез Гиту, Авесту, Тору, Трипитаку, Ним.
завет, Коран и Китаб-и-Агдас. Иерм.
массового распространения лгабоИ .
этих Р. предшествовал период один	740
РЕЛИГИЯ■	I И К основоположников. Гонимый про-
| м|кой-либо возникающей монотеи-нсичкой Р. по сути в единственном
ми 'И' (либо с несколькими сподвижни-
щ||) состоял в обновляющейся связи с
| ним И лишь спустя некоторое время
ниш Г. обретала социальный характер.Ветхозаветный рассказ о Ное, тщет-•	пинавшемся убедить толпы грешни-•	ни спастись от неминуемого потопа в
	 		то, служит яркой иллюстрациеймп об исторической первичности ге-
| индивида, вступившего в прямую ду¬
шную связь с Богом, и о вторичности
'1НШ1П.НОГО аспекта монотеизма. В зер-
щ социологии Р. верующий отобража-
	шк усредненная социальная едини-■	I питанная с другими единицами че-
' ' сакральные идеалы. Психология Р.		 в интимное религиозное пере-•	ниииис индивида. Индивидуальное «я»
	юс го находится именно в ре-лиги-'ни1! связи с абсолютом, т. е. постоян-
' юрист и восстанавливает эту связь.
I пишется сомнениями, угрызениями
I" | in, радуется преодолению сомнений
" "иротснию прежней веры. Например,
мнимой христианин лишь внешне ка-
н и истым верующим, в глубине же
шн он мечется между признанием
1 минога Бога и Троицей, сомневается и-	сомневается в непорочном зачатии
Mm yen Христа, в Его телесном воскреше-
	 после Голгофы. Сомнения развеива--	н i| при перечитывании Нового завета и
•и трических свидетельств о воскреше-
"1м Сына Человеческого. Потребность в
" |нюдически повторяющемся священ-"н'Пствии, в обрядах и перечитываниии		 благодаря чему вера исцеляет-| укоренена в верующем. Эта потреб-
" п. ипешне проявляется в кроне рели-
	ных институтов и коллективногоI УIIIll'll,Динамика религиозных убеждений
ни пишется тремя основными моделя-
и огпосящимися к внутреннему миру
шнииида. Первая из них — «модель от-•	||ииения»: индивид внезапно постигает
ммпую правду, в свете которой все его
"I" «ние верования видятся как заблуж-■	ннн, и он стремится переменить весьсвой прошлый образ мысли и поведения.
Откровение приходит ему либо свыше,
либо в мистическом прозрении, либо че¬
рез трагический опыт, либо через столк¬
новение с ранее неведомыми реалиями.
Вторая модель — «модель континуитета»:
вера индивида плавно изменяется под
влиянием рефлексии над идейными ос¬
нованиями своих убеждений; постепен¬
ное обновление содержания веры ведет к
качественному скачку и обретению но¬
вых убеждений. Врастание прежней веры
в новую часто происходит на уровне под¬
сознания, сам же момент скачка редко
фиксируется самосознанием и осознает¬
ся задним числом. Логическая и факти¬
ческая необходимость, а не каприз или
мода обусловливают такого рода реви¬
зионизм, перевертывание убеждений и
прозелетизм. Третья модель — «модель
ренегатства» — отвечает конформистско¬
му мироотношению, логике борьбы и
потребности в поиске врагов. Ее суть в
том, что рядовой верующий принимает
новую Р. не из-за выстраданных убежде¬
ний, а из удобства «быть как все» и ко¬
рыстных побуждений. Не последнюю
роль в такого рода смене убеждений иг¬
рает подражание распространяющейся в
обществе моде. Скорее всего, религио¬
ведческий портрет верующего будет точ¬
нее, если в нем в той или иной пропор¬
ции будут совмещены все три взаимодо¬
полняющие модели.Проблема роли Р. в культуре имеет
три наиболее общих решения. Согласно
«сакральной модели культуры», Р. — ге¬
нотип культуры, именно из нее выраста¬
ет культурный фенотип, все духовное и
материальное разнообразие националь¬
ного и межнационального бытия. «Свет¬
ская модель» выводит главные свойства
культур из образцов хозяйственной жиз¬
ни народов (географический детерми¬
низм, мальтузианство, экономический
детерминизм); при этом Р., например со¬
гласно марксизму, объявляется пережи¬
точным, надстроечным и второстепен¬
ным явлением. Крах советской культуры
как следствие исторического пораже¬
ния социоцентрической Р. большевизма
(культа пролетарского вождя, КПСС, из¬741
РЕЛИГИЯбранного пролетарского класса, совет¬
ского народа как высшей исторической
общности людей) с особой очевидностью
показал, что Р. — не чаетный, а системо¬
образующий фактор всякой культуры.
«Синтетическая модель культуры» объе¬
диняет первую и вторую модели: генотип
культуры — противоречивое единство ре¬
лигиозных и хозяйственных идеалов,
несводимое ни к духовному, ни к матери¬
альному началу. Культура имеет духовную
и материальную грани, не разъемлется на
некую чисто «духовную культуру» и «ма¬
териальную культуру». Устойчивое мате¬
риальное производство не может начать¬
ся, пока между людьми не возникнет до¬
верие и не будут освящены Р. те идеалы,
на которых покоятся семья, быт, разделе¬
ние труда, присвоение и распределение
совокупного продукта, социальные ком¬
муникации. М. Вебер обосновал мысльо	решающей роли протестантской Р. в
возникновении «духа капитализма» —
стремления к экономической активно¬
сти, умножению капитала, бережливо¬
сти, личной предприимчивости и т. п.
Этот дух материализовался в экономиче¬
ских отношениях капитализма и консо¬
лидировал их правовой нормой святости
частной собственности. Напротив, норма
святости государственной собственности
обусловливает социалистические произ¬
водственные отношения. Из первой и
третьей моделей роли Р. в культуре выво¬
дится суждение о со-вечности Р. и обще¬
ства, а человек определяется как трудо¬
вое и религиозное существо. Из второй
модели может следовать вывод о том, что
Р. возникла на сравнительно высоком
уровне развития общества и со временем
исчезнет. Например, К. Маркс полагал,
что Р. исчезает по мере развития социа¬
лизма. Без строгого определения крите¬
рия религиозности и роли Р. в культуре
научные рассуждения о времени зарожде¬
ния Р. невозможны. В условиях политиче¬
ской борьбы духовных лидеров монотеи¬
стических Р. подлинные учения великих
пророков подменяются конъюнктурной
герменевтикой, уходят в тень. Искажае¬
мый религиозный идеал обращается в
инструмент для достижения эгоистиче¬ских вожделений и утрачивает псин
живительную силу. С увяданием I’ > н
левает весь организм культуры, а г ем |»
формацией культура обретает ноиое << ■
хание. Так, средневековый застой пин >
торых сферах христианской кумы |
прекратился, когда М. Лютер и мри и
подвижники начали Реформацию, щ»
тестантизм во многом обусловим И|«
мышленную революцию, расцвет mm и
литературы, техники в Европе.Ныне многие культуры исиьпыпн
кризис, и движение назад — к ипш
религиозному фундаменту культуры
рассматривается фундаменталистами i н
выход из положения. Религиозный фуи
даментализм, характерный, в часики щ
для современного христианства и im мма, — закономерная реакция общее	ного организма на кризисные явлении
культуре. Фундаментализм движим н>
лью придать стареющей культуре сие i мпимпульс жизни, возродить на in	уровне гармоническое соотношение митериальной и духовной сторон ции	ции. Не следует отождествлять между < >
бой фундаментализм и экстремизм, чп .
они нередко пересекаются друг с Д|>У1м <
Фундаментализм сопряжен с созидпн <п
ным смыслом, тогда как экстрем и im
разрушением культуры. Не всякая i \ н
тура, находящаяся в положении i i iih*
ции, способна реформироваться и ммжить. С исчезновением подпитыиш	 <ее Р. она разрушается, ввергая oliniei и
в хаос.Все основные мировые религии 	никли на Востоке в местах периоипмн'н
ного расселения древнего человеки И"точное происхождение этих репи	можно объяснить, во-первых, тем, чинароды Востока имеют наибольшим	ем исторического житейского омы in И
многотысячелетняя социальная мамнн
концентрирует информацию о мнш.
кратных повторениях всех спосоПом
шественного производства, распрпи i
ния и потребления благ, а также о при
бивающихся сквозь циклы иетрпп
новообразованиях. Длинные волны нм
дого из известных историкам экономим
ских укладов жизни несколько рам imm im742
РЕЛИГИЯhi экстремальных величин и вновь за¬
пит ii Древнем Китае, Индии, Египте,<	1> |М пп. Во-вторых, причину восточного
и'нахождения мировых религий можно
ш,испить и так: не имеющие себе рав-
iii'i на Западе величины демографиче-
| hi п давления обусловливали не только
«н i imoc взаимоуничтожение коренных
н н и и народов Востока, но также бур-	 перемешивание культур этническихтип; взаимопроникновение и синтез их
iii.ryp обусловливали рождение миро-
ми религий. В отличие от науки, доби-
Н'НШЦОЙся наилучших результатов в по¬
пиши различных частей природного и	пшыюго мира, Р. наиболее эффек-' иш hi п открывании смыслов жизненной
||и1цнтности индивида, общества, космо-
| 11пука и религия способны взаимодо-
нищипъ друг друга, хотя между ними с
н | Сходимостью возникают противоре-
HIM нельзя познать части, если не знать
I i питающего от научной рационально-III	целого, а знание целого без знания
in чистей крайне несовершенно. Целое
in поддается в полной мере абстрактно-
нимоскому анализу и вещеподобному-	ii приятию, не сводимо к сумме своих	II. В освоении целого всегда естьн | го иррациональным и интуитивным
|'н|1мнм опыта. Р. предлагает и сакрали-
щрует смыслы жизненных целостностейii	но причине их исключительной цен-	hi для человека, так и по причине их■	инк1тненности. В течение тысячелетий
I' нпкопила множество способов интуи-
чпнп-мистического осмысления при¬
ютных целостностей и иррациональных
п||фоктов человеческого действия. Р.
,'НИ человека жить с истиной «Благими
намерениями вымощена дорога в ад».Кто формирует или открывает ис-		с постулаты той или иной Р., пре-нрпщшощиеся со временем в базовые и
н рмлизованные идеалы соответствую-
Щ| II культуры? Этот вопрос известен как		 героя и толпы, и в ее решениишествуют три традиции. Первая тради¬
ции выражается «элитарной моделью»:	минный герой (пророк, гений в ка-. <11 либо области жизни, знания) откры¬
ли I или изобретает новый идеал, осталь¬ные же люди постепенно признают но¬
вовведение и начинают его культивиро¬
вать. Герой знает, что вначале народ ос¬
меет его, отвернется от пророка («Нет
пророка в своем отечестве»). Но герой
все-таки горячо верит, что внесенное им
совершенство рано или поздно будет
принято почти всеми людьми. Это может
произойти и после смерти героя. Т. о.,
формирование базового идеала носит ха¬
рактер «оптимистической трагедии». Под
истинным героем народники, например,
понимали именно непонятого вначале
пророка, но не фальшивого кумира тол¬
пы. В. И. Суриков воплотил народниче¬
скую модель в полотнах «Боярыня Мо¬
розова» и «Степан Разин». Согласно
«элитарной модели», религиозные про¬
роки периодически открывают и подви¬
гом своих жизней утверждают новые
смыслы эволюции человечества. Всякий
новый религиозный смысл эволюции че¬
ловечества суммирует и видоизменяет
идеалы предшествующих Р. Так, Иисус
Христос добавил к открытой Буддой
формуле спасения человека принципы
искренности (открытости другим людям)
и любви; Мохаммад расширил эту фор¬
мулу добавлением принципов коллектив¬
ной взаимопомощи и опоры на тради¬
ции; Бахаулла присовокупил к ней прин¬
ципы «Относись к другому лучше, чем к
самому себе!» и «Спастись можно лишь
превращением всего человечества в еди¬
ный субъект».Вторая модель генезиса всеобщих
религиозных идеалов — «модель собора»:
социально и профессионально разделен¬
ные люди стремятся преодолеть свою
обезличенность путем совместного до¬
полнения своих сущностных сил поис¬
ком универсального посредника — все¬
общего священного идеала. Путем вза¬
имного совещания и договора они
коллективно находят решение, выдвигают
на пьедестал избранную личность, учреж¬
дают законы поведения и государствен¬
ной жизни, определяют основные прави¬
ла и нормы деятельности. Возделывание
принятых священных образцов перехо¬
дит в традиции. Всеобщность религиоз¬
ного идеала объясняется учетом мнения743
РЕПРЕЗЕНТАЦИЯвсех участников первичного собора, со¬
вещания, общины. Демократически-об-
щинную модель фундаментальных идеа¬
лов русской жизни развивали, например,
некоторые сторонники славянофильства.Третья модель — «модель индивиду¬
альной эволюции»: каждый индивид в
принципе способен путем постепенной
эволюции стать разносторонне развитой
личностью и быть независимым от всех в
вопросе производства и выбора идеалов,
и каждый рано или поздно дорастет до
творения собственных идеалов, собствен¬
ной Р. Этот взгляд восходит к позитивиз¬
му и эволюционизму Г. Спенсера, выра¬
жая надежды и чаяния класса свободных
предпринимателей. Сторонники данной
модели релятивизируют индивидуальные
и общественные идеалы. «Сверхчеловек»
Ф. Ницше также в некотором смысле мо¬
жет рассматриваться как образец всесто¬
ронне развитого человека будущего, еди¬
нолично творящего потребные ему идеа¬
лы. Оборотная сторона этой модели — ее
логическое завершение в лозунге «Все
дозволено!». Вероятно, каждая из трех
моделей по-своему освещает какой-то
реальный момент процесса становления
идеалов Р. Самые важные сакральные
идеалы, возможно, имеют элитарное про¬
исхождение, привносятся в общество
пророками, родоначальниками религиоз¬
ных традиций.В отличие от Священного Писания,
запечатлевающего базовые идеалы опре¬
деленной культуры, Священное Преда¬
ние трансформирует эти идеалы собор¬
ным путем и окончательно формирует
традицию. Каждый отдельный член куль¬
турного сообщества по-своему преломля¬
ет авторитетные идеалы, когда включает
их в свое мироотношение. Индивид ли¬
бо вырастает до их глубокого понима¬
ния, либо перерастает их и порывает с
ними, становясь диссидентом. Идеалы
же менее общего порядка могут иметь
более прозаическое происхождение —
твориться обычными людьми, создавать¬
ся индивидуально или коллективно, по¬
являться во внезапном озарении или че¬
рез напряженный мозговой штурм. Так
или иначе в производстве и воспроиз¬водстве системы сакральных идет	 Iучаствуют все члены религиозно!! oim.
ности, благодая чему Р. стаиошгин и
разъемлемой на части культурно!! m >
стностью.Согласно доктрине прогрессии	откровения Бахауллы, у истоком кш ■
формы социальной общности (имирода, племени, народа, полиса, 		стоял какой-либо религиозный м|Ш|нн
ныне забытый или известный ним
раама называют отцом народом, и М.
хаммада — организатором первой м mmi
арабской нации. Человечество ни
переходит из младших классои и i i-цшие, от менее широкой 		общности ко все более крупной, щи о -
левая кризисные переходные этапы и-
можно, сейчас начинается эпохи olii.i чинения всего человечества, 		выработки и сакрализации номмк и.п
вых идеалов.Д. В. Ilunottiii'РЕПРЕЗЕНТАЦИЯ — можс1 си 11
понята в обобщенном смысле п|нчи I »
ления, в смысле ре-презентации кш и
вторения или репродукции прои mi. ■
ния, а также в смысле замещении, иш
тия места. Суть Р. можно мыринн.
следующим образом: существует р. н|"зентативный мир, например ни.и	мир, который каким-то образом тмин
от репрезентируемого мира, и сути и-
ет отношение Р. между ними. Я и м t
система символов, знаков реире к-ппч
ет, по определению, неязыковую, im им
ковую реальность. Т. о., осношши нчф
тическая нагрузка понятия Р. смоли и и
различению реальности и Р. Пекши i им.
ская философия, в частности поен ф\>
турализм, пытается пересмотрен, м in |<
осмыслить понимание природы I’ м • >пени, до которой Р. может 		удовлетворительной при объяснении |
альности. В частности, лингвисты мр.
лагают вместо Р. подход, шпыии. и
Деррида, Бодрийяром маскироиком
муляцией, повторением знака. I! ■ . ■
модели знак, в силу своей иммотиии|
ванности, не репрезентирует pciuti.ni •< ..
а постоянно повторяет самого СП .и 1744
РЕФЛЕКСИЯ.и pin различаясь от себя, и только т. о.
м. шгуируется как знак. Знак, не буду-■	простой Р., оказывается немыслим в
■I. шриях Р. Вернее, Р., маскировка, по-
. прение обнаруживают себя в качестве
mull сущности знака. Поэтому любая		 более или менее удовлетворитель-	рактовка Р. должна по меньшей ме-н нюжать традиционного противопос-
	мни — реальность — Р., дабы не■	производить старую логику Р. Но
ми иио I) этом смысле неудовлетвори-п.иыми являются объяснения исчезно-
мни реальности или репрезентации, т.
ни объяснения воспроизводят тради-		 логику Р. Реальность не репре-	рустся в каких-то структурах, вклю-I	» I Г п собственную возможность. Сама
| шжмость реализации реальности по-	и на возможности актов повторе-ни1, маскировки, Р.Т. X. Керимов1ЧСФЛЕКСИЯ — принцип философ¬
ии мышления, направленный на ос-
*11 нспис и обоснование собственныхI	I посылок. Р. является сопутствующим■	ц'мтом любого рода философствова-
	 11о именно начиная с Декарта, Р.мшпиится основным методологическим
чппшииом для философии. Во-первых,| пшачает переход к предметному рас¬
ширению сознания и, во-вторых — пе-
*iihi к самосознанию, отношению к са-
iiiMV себе, саморефлексию. БлагодаряI	шсошанию человек освобождается от	средственной привязанности к су-| | iv и, как мыслящее существо, возвы-
|. Iся до субъекта. Именно в этом
п.» не Р. обозначает человеческого ин-	или как субъективность и характеризу-*	11 шроменную метафизику как метафи-
||| v субъективности. Освобождая челове-
ц| непосредственной привязанности к■	иному, Р. обеспечивает субъекта свобо-
>п конституирует автономного субъек-
| мышления. Вокруг автономного субъ-
| hi мышления центрируется весь ок-
| 1Ю1ЦИЙ мир. В то же время Р. в
ирсмснной философии выполняет роль
■ньущсго фактора истории как про-
		 к свободному обществу. Начиная сКанта, Р. становится априорным услови¬
ем знания вообще. Р. обозначает транс¬
цендентальные условия, конституирую¬
щие основания всего возможного зна¬
ния. Как трансцендентальное условие
знания вообще, Р. становится одновре¬
менно и средством, и методом, и основа¬
нием, посредством которых философия
обосновывает сама себя. Благодаря Р.
философия оказывается способной, с од¬
ной стороны, на законченность, полноту,
а с другой стороны, обеспечивать усло¬
вия возможности всех других наук. Дру¬
гими словами, Р. обосновывает совре¬
менную философию как философию.История понятия Р. выделяет эмпи¬
рическую, логическую, трансценденталь¬
ную (и в т. ч., ноэматическую) и абсо¬
лютную Р. Последняя (гегелевская) пред¬
ставляет собой наиболее радикальную и
вместе с тем первую критику философии
Р. Эмпирическая Р. связывается с именем
Локка. Р. как источник познания носит
чувственный, эмпирический, психологи¬
ческий характер и описывает внутренний
опыт мыслящего субъекта. Логическая Р.
связывается с именем Лейбница. В отли¬
чие от Локка, Лейбниц в свете различе¬
ния умопостигаемого мира и чувственно¬
го мира характеризует Р. как процесс
строго интеллектуальный. Лейбниц при¬
писывает особую роль всеобщему зна¬
нию и всеобщим истинам, и источник
этой высшей формы знания видит в Р.
Cogito me cogitare Декарта является логи¬
ческим и онтологическим априори, син¬
тезирующим логическую и эмпириче¬
скую Р. Трансцендентальная Р. продолжа¬
ет картезианскую парадигму Р. Кант
пишет: «Рефлексия (reflexio) не имеет де¬
ла с самими предметами, чтобы получать
понятия прямо от них; она есть такое со¬
стояние души, в котором мы прежде все¬
го пытаемся найти субъективные усло¬
вия, при которых можем образовать
понятия. Рефлексия есть осознание от¬
ношения данных представлений к раз¬
личным нашим источникам познания...»
Т. о., трансцендентальная Р. обосновыва¬
ет и логическую, и эмпирическую Р. в
трансцендентальном единстве апперцеп¬
ции «Я мыслю». Феноменология Гуссер-745
РИТОРИКАля продолжает эту традицию. Организа¬
ция феноменологического метода заклю¬
чается в том, чтобы исследовать интен-
циональную структуру сознания. Р. как
универсальная методология осуществляет
анализ интенциональной структуры соз¬
нания. В философии Гегеля Р. представ¬
ляет собой абсолютную негативность. Р.
снимает свои собственные моменты в
движении к всеобщему. Действительным
субъектом Р. становится понятие. Как
чистое становление, самодеятельность,
понятие как полагает, так и снимает мо¬
менты Р.В XX в. закономерными являются
критика и возможные варианты преодо¬
ления философии Р. (Ницше, Дильтей,
Хайдеггер, Деррида).Т. X. КеримовРИТОРИКА (греч.: рт|тюр — оратор) —
первоначально: теория красноречия, нау¬
ка о правилах и приемах убеждения. Тра¬
диционно считается, что Р. была «изо¬
бретена» Кораксом из Сиракуз, который
первым стал преподавать красноречие
ок. 476 г. до н. э., и «ввезена» в Грецию
учеником его ученика Горгием Леонтин-
ским, прибывшим в Афины ок. 427 г. до
н. э. Вес красноречия в политической
жизни греческих государств V в. до н. э.
был исключительно высок, поэтому не¬
удивительно широкое распространение
школ красноречия, учителями в которых
были т. н. софисты. Хотя на протяжении
всей истории античного общества софис¬
тика и Р. были тесно связаны, они про¬
тивостоят друг другу в понимании ком¬
муникации как цели языка: если софис¬
тика вообще не считает коммуникацию
целью речи, то Р. представляет собой
технику достижения успеха в коммуника¬
ции. Однако именно тесная связь с со¬
фистикой сделала Р. мишенью философ¬
ской критики Платона, который не скло¬
нен был отличать софистику от Р.
Называя Р. «сноровкой», «угодничеством
низменным страстям», Платон стремился
обосновать теорию красноречия диалек¬
тикой (логикой). Набросок теории крас¬
норечия, основывающейся на диалекти¬
ческой логике, дан в «Федре», где орато¬рам предлагается, во-первых, 		к единой идее то, что повсюду рн ч
но, чтобы, давая определение i > >
сделать явным предмет поучении и
вторых, «разделять все на виды, нн
ственные составные части, стпрми i
этом не раздробить ни одной щ
Чрезмерная абстрактность >тот иска принудила Аристотеля, ри ши	систематизировавшего логичп ин' •рию красноречия, значительно *	отношение к Р., с тем чтобы притч
путь от логических оснований \ пр о
ческому красноречию.Трактат Аристотеля «Риторики
крывается утверждением соотш <•
между диалектикой (логикой) и I* н
что касается средств доказатеиы иы
в диалектике есть наведение (шит исиллогизм и кажущийся 			и в Р. есть пример, энтимема и ми и.
ся энтимема. Подобно тому, кик при
сходен с индукцией, энтимемп i чин
силлогизмом, она предстаилие i
вывод не из необходим!,IX (кик < н ■
гизм), но из вероятных положений И
личие от Платона, Аристотель ei|» ■разделить Р. и софистику и 		этой целью исследование отшшь к. >
связывающих Р. с диалектикой н шинкой. С т. зр. Аристотеля, Р. пиши	новременно отраслью науки о не
(политики) и диалектики. По мим..
Аристотеля, Р. можно онредепнп
способность к доказыванию, »i ц>>>
ность находить возможные споепиы •
ждения относительно данного н|и и <
Подобно диалектике, Р. остастси м. i
логией, наукой о способах докипи, н
ва, но не сводится к доказатеиы и>
или иного тезиса. Подразделяя ш • i
на совещательные, хвалебные и .
ные, Аристотель посвящает шичт
ную часть своей «Риторики» (ки I 1
15) перечислению общих положенииосновании которых должны 		речи каждого вида. Т. о., как и 	формы, так и в аспекте содержите, 1
как ее понимает Аристотель, тесни ■ ■
на с философией, что и отличим
софистики, якобы не осноиытнпии
на сколько-нибудь последовательниц i746
РИТОРИКА■фс кой теории. В то же время Ари-
i.'/ii. рассматривал Р. только как тво¬
им устного красноречия, противопос-
ц| н се в трактате «Поэтика» теории
м |нцуры. Если целью красноречия
ми н и убеждение, то целью литерату-
подражание, литература изобража¬
ли! им, которые «должны быть явны
in I поучения», тогда как красноречиеI	н шиляет содержащиеся в речи мыс-II	-через говорящего и по ходу его ре-Гиторйческая теория Аристотеля от-
11(нчся двумя основными чертами: 1)
философская Р., Р. как вероятност-
| мотка, используемая политически-
| при юрами; 2) это — Р. устной речи,	мыю отличающаяся от теории ли-|Н||у|Ш.Но смерти Аристотеля его риториче-
| | н'ория была развита Феофрастом,
с и ipiiCM Фалерским и др. перипатети¬
ки, имеете с речами выдающихся
Инн ких ораторов IV в. до н. э. Исокра-
и Демосфена она стала образцом для	меленных риторических теорийи >ллинизма. Время эллинистиче-•	и‘I монархий не способствовало разви-
	пиитического красноречия, тем ин--	hi минее развивались школьные иссле-
|. Minn Р. В эллинистических теориях Р.•	пммт развитие идеи Аристотеля о чле¬
ним речи; согласно этим теориям, под-
н.ики речи делится на пять частей: 1)■	н цение (инвенция), или обнаруже-
-11И моки зательств, — сводится к выделе¬
нии предмета обсуждения и установле-■	I гех общих мест, опираясь на кото-
| I медует строить доказательство; 2)номожение (диспозиция), или уста-
н и мне правильного порядка доказа-■	■ >п.| иш, — сводится к разделению речи•	предисловие, рассказ (изложение об-
"иемьств), доказательство (подразде-.шшееся, в свою очередь, на определе-
HIP темы, собственно доказательство
-чп доводов, опровержение доводов■	11мимиков и отступление), заключе-II	, ') словесное выражение (элокуция),и поиски языка, подходящего для най-
iHioio предмета речи и доказательств, —■	мпишется в отборе слов, их сочетании,
применении фигур слова и мысли, с темчтобы достичь четырех качеств речи: пра¬
вильности, ясности, уместности, пышно¬
сти (стоики добавляли к ним также и
краткость); 4) запоминание — заключа¬
ется в использовании мнемотехнических
средств, с тем чтобы твердо удерживать в
памяти предмет речи и подобранные до¬
казательства; 5) произнесение — пред¬
ставляет собой управление голосом и
жестами во время речи, с тем чтобы ора¬
тор соответствовал своим поведением
достоинству предмета речи.Разные части теории членения речи
были развиты неравномерно: в античных
риториках наибольшее внимание уделя¬
лось инвенции, несколько меньшее —
диспозиции и элокуции, причем роль
последней становилась все более и более
важной от трактата к трактату. Времен¬
ный разрыв между Р. и социально-поли¬
тической жизнью античных государств
был преодолен, когда Р. стала разви¬
ваться в Римской республике, т. е. в го¬
сударстве, в котором во 11 — I вв. до
н. э. возрастало значение политического
красноречия. Теоретическим обобщени¬
ем римского красноречия стали аноним¬
ный трактат «К Гереннию», работы Мар¬
ка Туллия Цицерона и Марка Фабия
Квинтилиана. Трактат «К Гереннию»
представляет собой древнеримский учеб¬
ник Р., замечательный своей систематич¬
ностью, известный также и тем, что в
нем дана одна из первых классификаций
риторических фигур. Помимо 19 фигур
мысли и 35 фигур речи, автор выделяет
еще 10 дополнительных фигур речи, в
которых язык используется необычным
образом (слова употребляются в пере¬
носном смысле, имеет место семантиче¬
ское отклонение) и которые позднее бу¬
дут названы тропами (трбжк; — поворот).
К этому трактату восходит проблема от¬
личия тропа от фигуры, столь значимая
для последующего развития Р.Р. Цицерона, напротив, примыкает к
перипатетической традиции. Хотя в диа¬
логе «Об ораторе» Цицерон и выделяет
49 фигур мысли и 37 фигур речи, но де¬
лает это достаточно небрежно, поскольку
его занимают совсем другие вопросы.
Его, как и Аристотеля, интересует мета¬747
РИТОРИКАфора, которая кажется ему прообразом
всякого украшения речи, заключенного в
отдельном слове, почему Цицерон счита¬
ет метонимию, синекдоху, катахрезу раз¬
новидностями метафоры, а аллегорию —
вереницей развернутых метафор. Но бо¬
лее всего его вновь, так же как и Аристо¬
теля, интересуют философские основа¬
ния красноречия, которые Цицерон
описывает, в общем следуя учению о
членении речи. Особый трактат Цицерон
посвятил нахождению (инвенции). Его Р.
(впрочем, как и Р. трактата «К Герен-
нию») зачастую характеризуют как по¬
пытку сочетать эллинистическое учениео	нахождении с родившимся в римском
судебном красноречии учении о статусах.
Статусы позволяют точнее определить
предмет речи, в судебной речи — сущ¬
ность того вопроса, по поводу которого
затеяны судебные прения. Р. трактата «К
Гереннию» выделяла три статуса: уста¬
новления («кто сделал?»), определения
(«что сделал?»), законности («как сде¬
лал?»); последний статус Цицерон разде¬
лял еще на три: расхождения, двусмыс¬
ленности, противоречия. Подчеркнутое
внимание к предмету речи не случайно;
Цицерон считал разбор общего вопроса
(тезис) и развертывание заданной тези¬
сом темы (амплификация) главными
средствами убеждения. Тем самым вновь
подчеркивалась ориентация Р. на фило¬
софскую логику, причем авторитет Цице-
рона-оратора подкреплял правильность
такой ориентации. Если Р. Аристотеля
была образцом для риторических тракта¬
тов эпохи эллинизма и для Цицерона, то
Р. Цицерона стала образцом для ритори¬
ческих трактатов Римской империи и
для риторик средних веков.Обращая как теоретические взгляды,
так и ораторскую практику Цицерона в
образец, Квинтилиан создал программу
преподавания Р., изложенную в трактате
«О воспитании оратора». Согласно этой
программе, Р. — искусство говорить кра¬
сиво — изучалась после грамматики, ис¬
кусства говорить и писать правильно. Тем
самым, Р. оказывалась вне области грам¬
матического контроля. Однако Квинти¬
лиану же принадлежит классификациявидов отклонения (от грамматнЧ' > •
нормы), которая по сей день исшшм
ся в Р. Квинтилиан выделял чстмп ***•
отклонения: 1) добавление; 2) сикрин.
ние; 3) добавление с сокращением, и •на одного элемента на тождсе'1 		ему; 4) перестановка, замена одною • »мента на нетождественный ему. 			ние того, что украшения речи ппрунми
правила грамматики, что в оспомннии
любого украшения речи лежит отними
ние от этих правил, вынуждало im i«
смотреть вопрос о соотношении фмм"
тики и Р. Творчество Квинтилиним
крывало эпоху т. н. «второй софт пи
(ок. 50 — 400 гг. н. э.). Знаменитым iр*мтат Элия Доната, названный по г	первому слову «Варваризмы» (ок ИИ i
завершал эту эпоху и вместе с псМ и
историю античной Р. Донат, пм i
Квинтилиану, определяет сущность I'
рез отклонения, вводя понятие »м> ы
плазм», под которым подра:)ум<чмп <
минимальное отклонение, иски •ими
значения слова с целью метрическою
рашения в поэзии. Донат различит М|«*
зу и поэзию (здесь: обыденную |« илитературу); оправданные в поп	риторические украшения обришиюн ■
первой в ошибки, метаплазмы ирои|нпи
ются в варваризмы. 17 фигур речи и 1
основных тропов являются усложш Ми
ми метаплазм, а потому любой римм"
ческий прием, если он применен м оИп
денной речи, связан с нарушением 1|м •
матических правил. Трактат Домны
это первое зафиксированное тор и in
грамматики в область, прежде (н м"
дельно принадлежавшую Р., что онины
разрыв с античной традицией и шп ■
средневековой Р.Сведенные Марцианом Кти ю*
(V в. н. э.) в тривиум грамматики, I' <
гика (диалектика) оказываются и ши t
мо неравных условиях. Способ] i пи i
влечению от конкретного языка лини •
грамматика образуют противошнщич
ное Р. единство, применяющее i Iприложимые к ней критерии, ис im-		чего область Р. постоянно умет.пин и
Уже в трактатах Аниция Манлия < «>н> с
на Боэция и Исидора Севильскою i i748
РИТОРИКА•щи и не проблема взаимных отношений	«in и Р., но проблема отношения!'1ммнтики к Р., проблема отличия раз-
ии искусств речи друг от друга. Грамма-•	И1 и и средние века превращается из
•iiiii'Iiтающей в поучающую, грамматика•	нио рода близка к логике и противо-•	имшжна Р., вследствие чего содержание•	итрических трактатов меняется: рито-111	средних веков переходят от исследо-•	IIIIH инвенции и диспозиции к иссле-
••нншию элокуции и, в первую очередь,
•••троса о классификации тропов и фи-p. Три основных направления, в кото-•	п'. |)1пнивается средневековая Р., — этоI1	проповеди, Р. написания писем и Р.in .положения. Представление о Р. как
и искусстве устного красноречия посте-
|' ино заменяется теорией литературной
| Г проповеди, близкая классической
ниичиой Р., исследовала соотношение•	•и их необходимых частей проповеди,
•н < п. Писание, примеры, библиогра¬
фические справочники, сборники пропо-н. II и искусство самого проповедника.
| шшисания писем была сравнительно	ко развита только в Италии и толь-| и XI — XIV вв.; здесь и именно в это
••с мн появляются известнейшие пись-
нишики Альберика из Монте-Кассино
НОН/ г.) и Лаврентия Аквилейского•	I ШО г.). Зато Р. стихосложения была
ниимительно широко распространена.| 'ни представляла собой, по сути дела,
питий раздел Р. — Р. письменного тек-
щ, и античности такое понимание Р. не
. i.i in I принято, впрочем, и история лите-
гп урной теории в античности сводится•	in скольким блестящим эпизодам («По¬
пики» Аристотеля, «Наука поэзии» Гора-	и т. д.), не образуя традиции. Тем бо-" • шмечательно появление риторических
Фнкштов, в которых классификация ри-
шричсских приемов основывалась на ма-
м ришю стихосложения; отчасти распро-•	I риисние подобных трактатов объяс-
ii'ii'Tcti тем, что в них область Р.•	•фпмичивается поэзией (литературой),ими как попытки выйти за пределы
null области пресекаются грамматикой,
и ршипой развития Р. стихосложения в
с миие века становятся трактаты «Doctri-nale» Александра из Вилдье и «Грециз¬
мы» Эврарда Бетюньского; в них были
представлены разные системы метаплаз-
мов, схем (фигур), тропов и «цветов Р.»,
применяемых поэтами.Средневековая Р. опиралась на ла¬
тинскую Р., известнейшими авторами
были Донат и Цицерон (которому при¬
писывался и трактат «К Гереннию»), в
XII в. был вновь открыт Аристотель, а в
XV в. — Квинтилиан, но сущность сред¬
невековой Р. от этого мало изменилась.
Ограничиваемая логикой и грамматикой
литературная Р., появившаяся в средние
века, получила дальнейшее развитие в
эпоху Возрождения и в новое время. Не¬
смотря на то, что декламация, популяр¬
ная в эпоху «второй софистики», вновь
широко распространилась в эпоху Возро¬
ждения, основным направлением разви¬
тия Р. в XV — XVI вв. оставалась литера¬
турная Р. Работы, посвященные Р. или
просто затрагивающие некоторые ее про¬
блемы, даже если они написаны такими
выдающимися мыслителями, как Ф. Ме-
ланхтон, Э. Роттердамский, Л. Валла, X.
Л. Вилес, Ф. Бэкон, обнаруживают влия¬
ние античных образцов, воспринятых,
однако, сквозь призму идей о Р., сложив¬
шихся в средние века, и отсутствие но¬
вых подходов к Р. Произведенная в XVIв.	Пьером де ла Раме реформа логики,
развитая в области Р. О.Талоном, ограни¬
чила Р. исследованием стиля и исполне¬
ния и свела стиль к совокупности тропов
и фигур. В рамках этой узкой области,
отделенная от философии и подчинен¬
ная грамматическому контролю, Р. вновь
пережила подъем в XVII — XVIII вв. В
это время классические образцы были
восстановлены в своем значении и осво¬
бождены от неправомерных интерпрета¬
ций, но авторы риторических трактатов
сознательно отказывались от философ¬
ского обоснования Р., каким оно было у
Аристотеля и Цицерона. Этот подъем Р.
имел место прежде всего во Франции и в
Англии и был связан с культурой клас¬
сицизма. Создание французской Акаде¬
мии (1635 г.) приводит, помимо всего
прочего, к появлению первых француз¬
ских Р. — Бари и Ле Граса, за которыми749
РИТОРИКАпоследовали Р. Б. Лами, Ж.-Б. Кревье,
Л.Домерона; особым же авторитетом
пользовалась Р. одного из авторов «Эн¬
циклопедии» С.-Ш. Дюмарсе. Одновре¬
менно Р. использовалась в работах Ф.
Фенелона и Н. Буало, обосновавших
классицистскую поэтику. Философы же,
в частности Р. Декарт и Б. Паскаль, кри¬
тиковали Р. как таковую, не находя осо¬
бого смысла в сохранении этой дисцип¬
лины. То же самое повторяется и в Анг¬
лии, где учреждение Королевского
общества (1662 г.) приводит к появлению
английских Р. Дж. Уорда, Дж. Лоусона,
Дж. Кемпбелла, Дж. Монбодцо и самой
авторитетной Р. «английского Квинти¬
лиана» — X. Блэра, к образованию Дви¬
жения Ораторов во главе с Т. Шерида¬
ном, стремившимся создать школу пра¬
вильной английской речи, к резкой
критике Р. как таковой Дж. Локком. Од¬
нако печальная судьба Р. была определе¬
на не этой критикой со стороны филосо¬
фов, которая (как то уже имело место во
время Платона и Аристотеля) могла
лишь породить Р. нового типа, восстано¬
вив связь логики и Р., но разделением Р.
и поэтики.Литературная Р. воспринималась в
конце XVIII — начале XIX в. как воспро¬
изведение шаблонов, нетворческое сле¬
дование традиционным образцам, тогда
как новая дисциплина — стилистика —
обещала рассмотрение литературы с т. зр.
творческой свободы и полноты раскры¬
тия индивидуальности автора. Однако
представления о Р. как о царстве, в кото¬
ром господствуют шаблоны, неверны. Р.
последнего великого французского рито¬
ра П. Фонтанье свидетельствует, что в
начале XIX в. Р. развивалась творчески и
стояла перед созданием новой философ¬
ской теории языка. Фонтанье, в общем
достаточно осторожно критикуя Р. Дю¬
марсе, резко расходился с ним в понима¬
нии теории тропов. Дюмарсе следует
традиции, в соответствии с которой фи¬
гура — это вообще всякое риторическое
отклонение, а троп — только семантиче¬
ское (употребление слова в переносном
смысле). Р. Фонтанье ставит под сомне¬
ние правомерность самого различенияпрямого и переносного смысли, '
речь идет об одной из групп троиои h
диционно троп определяется, как и
чает Фонтанье, через понятие пе|» икаждое употребленное в пере	смысле слово может быть иереж >
словом с тем же значением, ymnpi ь ,
ным в прямом смысле. Если оСшн и. ч"
пов ограничивается только ушлрми
ными в переносном смысле слоиммп •
торые Фонтанье назвал фш, г
обозначения, тогда Р. как сиетемп ч"1"
и фигур действительно предстпшппчбой царство шаблонов. Однако, иь	среди тропов такие, которые 		ися в использовании слова в моном ши
ле (по традиции такой троп шпыиф ■
катахрезой), Фонтанье переходи i i i
ищущей причины появления поим <
чений и не ограничивающейся niin< и.
ем функций риторических приемом I
к этому добавить, что Фонтанье п|и имся показать авторский, неклиш11|	*ный характер фигур, то станопии «
видной предвзятость отрицательно! нношения к Р., которое 		замену стилистикой. Достойную ши m
Р. Фонтанье получила только но нич
половине XX в. в работах Ж. Жпнчи
в XIX в. обстоятельства складышнни i
в пользу Р.Для того чтобы заниматься I' и * IВ., НУЖНО быЛО бЫТЬ ИЛИ IK'HipiHiкультуры, как Г. Гербер или Р. Фоны > ■или эксцентричным мыслителем 	ночкой, как Ч. С. Пирс или Ф, Мини
Философские основания «иооринцнн м
XX в. были в основном созданы мм
последними. Предпринимая решитвсего тривиума, Ч. С. Пирс pinpi	теорию спекулятивной Р., или мен.1тики, которая должна была 			знаки в их семиотическом iriMi 		третичности, как интерпретанты пиши
нии интерпретаторов, т. е. исследоннп и
ренос значения от сознания к сошмитсоциально-еимволизирующую 		знака. Другим философским ипоч	современной Р. являются риторн	идеи Ницше, наиболее концентрируй м.
но выраженные в ранней работе -• и. «■
тине и лжи во внеморалыюм ел	750
РИТОРИКА*	и Ницше доказывает, что истины мета-
||И1 шки, морали, науки носят антропо-
чирфный, метафорический и метоними-III	кий (тропологический) характер: ис¬
тцы — это метафоры, про которые
мнили, что они собою представляют.
Нмороски философии Р., созданные
Пирсом, Ницше и некоторыми другими,
/шествовали где-то на периферии наук
н н ii.iKC, место Р. среди которых на про-
н м'иии всего XIX в. прочно занимала
' шлистика. Такое положение начало мед-
н ммо меняться только в 20-е гг. XX в.Сегодня можно выделить несколько
in шнисимо друг от друга возникших те-
1 h i 111 l i современной Р. 1. Разрабатывае-
чпи английскими и американскими ли-
п рмгуроведами, принадлежащими к т. н.
штой критике», и восходящая к дея-
и иыюсти Чикагской школы неоаристо-
|| шпма. В рамках этого подхода Р. опре-
1МЧ1И0ТСЯ как наука о социально-символи-
щрующей деятельности, целью которой
ПШ1Я6ТСЯ установление социальной иден-
шмпости, а исходным условием — непо¬
нимание. 2. «Неориторика» X. Перель-
•ннш и Л. Олбрехт-Тытека, основываю¬
щимся на ориентированной на аудиторию
нории аргументации. В рамках этого
подхода Р. отводится задача исследова¬
нии тех средств аргументации (пример,
ншпострация, аналогия, метафора и т.I	I, которыми обычно не занимается ло¬
тки, 3. Критико-герменевтическая Р. Та¬
ймера и его последователей. В рамкахII	ого подхода считается, что Р. в наше
иремя уступает место герменевтике, древ-		 наука об истолковании устной речи| меняется современной наукой об истол-
нпшпии письменных источников. Сви-
шчмльства возрастающего интереса к Р.
in пользуются Гадамером как аргументы в
пользу герменевтики. 4. Семиотика рито¬
рических фигур восходит к спекулятив¬
ной Р. Пирса. Однако в силу того, что
н ория Пирса была сравнительно мало
и тсстна, действительным источником
рлшичных вариантов семиотики ритори¬
ческих фигур была теория метафоры и
метонимии Р. Якобсона. В ряде своих ра¬
нт, самая ранняя из которых восходит к
1*1 Л г., О. Якобсон рассматривает мета¬фору и метонимию как фигуры-прото-
типы, полагая, что метафора представ¬
ляет собой перенос по сходству, а мето¬
нимия — по смежности. Предложенная
Якобсоном теория истолковывается двоя¬
ко: а) эту теорию можно воспринять как
набросок таксономии риторических фи¬
гур и, следуя примеру древних, восстано¬
вить эту таксономию. Одной из самых
разработанных систем риторических фи¬
гур является Р. льежских логиков, объе¬
динившихся в т. н. «группу М.» Исходя
из концепции идеального нулевого уров¬
ня языка, группа М рассматривает рито¬
рические фигуры как отклонения от ну¬
левого знака, причем минимальное от¬
клонение называется метаболой. Вся
совокупность метабол делится на не¬
сколько групп. Следуя глоссематике Л.
Ельмслева, группа М выделяет фигуры
плана выражения и фигуры плана содер¬
жания; первые из них подразделяются на
морфологические и синтаксические фи¬
гуры, а вторые — на семантические и ло¬
гические. Т. о., выделяются четыре груп¬
пы метабол: метаплазмы (фонетические
или графические отклонения на уровне
слова, например, каламбур), метатаксис
(фонетические или графические откло¬
нения на уровне предложения, напри¬
мер, эллипсис), метасемемы (семантиче¬
ские отклонения на уровне слова, напри¬
мер, метафора), относящиеся к системе
языка, и металогизмы (семантические
отклонения на уройне предложения, на¬
пример, ирония), метаболы референци¬
ального содержания. Используя введен¬
ные еще Квинтилианом виды отклоне¬
ния, группа М вносит дальнейшие
уточнения в эту классификацию мета¬
бол. В основании анализа риторических
фигур лежат два разных вида семантиче¬
ской декомпозиции, предложенных груп¬
пой М: декомпозиция по типу логиче¬
ского умножения (дерево — это ветви, и
листья, и ствол, и корни...) и декомпози¬
ция по типу логического суммирования
(дерево — это тополь, или дуб, или ива,
или береза...). На сегодняшний день Р.
группы М — это наиболее совершенная
классификация риторических фигур, ис¬
пользующая методы структурной семан¬751
РУССКИЙ КОСМИЗМтики. Поскольку группа М рассматрива¬
ет Р. как дисциплину, характеризующую
литературный дискурс лишь как один
среди множества других, Р. группы М
близка к разрабатывавшейся структура¬
листами лингвистике текста. Характерна
в этом отношении лингвистика текста Р.
Барта. Еще в ранних работах, посвящен¬
ных мифологемам общественного созна¬
ния, Барт ввел понятие коннотативной
знаковой системы, т. е. системы, исполь¬
зующей в качестве означающих знаки
другой системы. Позднее Барт показал,
что для определенного общества на оп¬
ределенном этапе его развития область
коннотативных означаемых всегда одна и
та же; эта область называется идеологи¬
ей. Область же коннотативных означаю¬
щих (коннотаторов) меняется в зависи¬
мости от субстанции коннотаторов; эта
область зовется Р. Отношение между
идеологией и Р. можно уподобить отно¬
шению между функционирующим как
знак произведением и работающим в
сфере означающего уклончивым текстом;
тогда Р. становится древним аналогом
современной лингвистики текста, как ее
понимал Барт, или даже отраслью этой
лингвистики. К сходным же заключени¬
ям приводят и варианты семиотики ри¬
торических фигур, разрабатываемые К.
Бремоном, А.-Ж. Греймасом, Ж. Женет-
том, Э. Косериу, Ж. Лаканом, Н. Рюве-
том, Ц. Тодоровым, У. Эко; б) теория ме¬
тафоры и метонимии Якобсона может
быть также истолкована в духе риториче¬
ских идей Ницше как описание механиз¬
ма текстопорождений. Впервые такого
рода Р. развивалась В. Беньямином, но
лишь в деконструктивизме она была раз¬
вернута и последовательно применена на
практике. В знаменитой статье «Белая
мифология» Ж. Деррида приходит к вы¬
воду о принципиальной невозможности
сведения метафизики к метафорике или
метафорики к метафизике, рассматрива¬
ет определяемое способом использова¬
ния Р., различие между литературой и
философией как обоснование всякого
начинания как в той, так и в другой об¬
ласти. В развитие идей Деррида П. де
Ман предложил развернутую модель ме¬ханизма текстопорождения, оснонмнш>
щуюся на деконструктивистской I’ II i
Ман полагает, что всякое повестшшпин
представляет собой заполнение ртрым*
порожденного иронической аллегории!
которая и является текстопорождиииин '
механизмом. Сочетание аллегоричен ,,!•
уровня дискурса, обусловливающем! иуспех всякого повествования и ир	ния, с метафорическим уровнем, пи
словливающим неуспех всякого нмим,
нования, позволяет Ману создать мот и
текста. Основанием этой теории сну i m
очевидное уже из истории протиikwihh
ние Р. как искусства убеждения I' mi
системе тропов: обнаружение npin м..
приводит к разрушению убеждении, ш»
тигнутого при помощи этого приемп I'
этом отношении Р., сама себя ойрот р
гающая, и может служить моделью пени
незавершенного самопротиворсчшн и
текста, по отношению к которому niii>
ратура и философия выступают кик ш-
противоположные стратегии исто» кпин
ния, обусловленные Р.С. А. НикитинРУССКИЙ КОСМИЗМ - опрслРИ!
ние, закрепившееся за некоторыми тем!
ниями отечественной философской и ни
УЧНОЙ МЫСЛИ XX В. ПОД ЭТО ОПрСД1'ЖЧ|!||попадают неоднородные направлении
философии: прежде всего сциентисн in,
течения, вводящие принцип сдипсич
космических процессов и основных нн
правлений развития человека, в т. ч
социальных, научно-технических, сони,,
биологических, психо-физических. Он
ределение Р. к. также применяется к m
новным учениям философии всеедиисим
(В. С. Соловьев, С. Н. Булгаков, II ■
Флоренский) и религиозному персти
лизму Н. А. Бердяева. На пересечении
научно-философских и религиозно фи
лософских направлений Р. к. находки и
«философия общего дела» Н. Ф. Федор"
ва. Наиболее существенный мотив Р. к
идея непрерывной эволюции, с разни i и
ем человека выходящей на уровень ш
тивной эволюции как единства сопи
тельно направленных процессов дум и,
ного, психо-физического, социальною и752
РУССКИЙ космизм■	дологического совершенствования че-
анючсства — основного элемента общей
ашиюции органического мира. Этот мо¬
щи появляется в философской традиции
и г и XVIII в. Так, Ж. Бюффон говорит■	наступлении «царства человека» в об¬
щем днижении поступательного развития
шиш в ее основных формах. И. Г. Гер-
н р ныдвигает идею «богоподобной гу-
инмюсти» как новой фазы развития че-
и шока, преодолевающего свое природно-
|щ шческое и социальное несовершенство	годаря потенциальной безграничностикухонных возможностей. А. Н. Радищев,
пнкпгая человека верхней ступенью со-III	|ннепствования живых существ, ставил
ииирос о возможности дальнейшего раз¬
ни пт природы, обретшей в лице челове-
| п разумность, духовность, способность к■	н шательному самоопределению. Особое
шипение для кристаллизации Р. к. как
пакостного и многообразного научного и
||щнософского течения имели эволюци-
пимия теория Ч. Дарвина, теория «цефа-
||ц шции» Дж. Дана, американского гео-
>111111 и минералога, его соотечественника
а коллеги Дж. Ле Конта, развивавшегоп-пне о «психозойской эре» в развитии
♦ 1ПНИ.Идею «психозоя» разрабатывал аме¬
риканский геолог Ч. Шухерт. Русский
и олог А. П. Павлов также пришел к вы-
||| !иу о необходимости выделения особой
и окогической эпохи, начинающейся с
пошшением человека и названной им ан-
фопогенной.Наиболее влиятельная научная тео¬
рии и русле Р. к. — теория ноосферы В.11	Вернадского. Сам термин был введен
I Jlepya и П. Тейяром де Шарден в
I'120-х гг. Суть этой идеи заключается в
признании того, что общая эволюция
| и ши произвела уникальный феномен и
| родство собственного развития — разум.
Л с появлением и развитием человечест-
iiii общая направленность эволюционно-
ю процесса приобретает характеристики
сознательности, целесообразности. В
ном процессе изменение природной
| роды человеком сопровождается изме¬
нением и самих параметров человеческо-
||| Г. о. «собственно человеческая» дея¬тельность оказывается элементом общего
космического процесса развития. Про¬
блема направленности этого процесса
осмысляется в постановке вопроса об
объективных и субъективных факторах
становления ноосферы: если на ранних
этапах развития человечества этот про¬
цесс носил преимущественно объектив¬
ный, стихийный характер, то с приобре¬
тением научно-технического могущества
и совершенствованием форм социально¬
го взаимодействия он постепенно стано¬
вится более сознательным, регулируемым
уже не объективными законами эволю¬
ции, но самим разумом как порождением
и эволюции, и собственно человеческого
самоопределения и самосовершенство¬
вания. Возникает опасность искажения
стратегии эволюционно-исторического
процесса в результате несогласованно¬
сти, внутренней противоречивости и сте¬
реотипичности человеческой деятельно¬
сти, разрушения тонкой системы саморе¬
гуляции взаимоотношений живого в
природе, в космосе. Вернадский обнару¬
живает разрыв между научно-техниче¬
ским и социальным могуществом чело¬
века и уровнем его разумности, остав¬
шимся едва ли неизменным со времен
первобытнообщинного строя. А принцип
активной эволюции полагает постепен¬
ное перерастание разума как противоре¬
чивого единства индивидуального и при¬
родно-родового в единство совокупного
сверхразума, реализующегося в новом
статусе человечности, обретающей кос¬
мические, космогонические характери¬
стики. Поэтому первоочередная задача
современной культуры — культивация
особого экологического сознания, ори¬
ентированного не просто на сохранение
природы как источника основных мате¬
риальных ресурсов человечества, но как
действительной сущности ноосферы, в
которой человек представляет один из
элементов, хотя бы и наиболее сущест¬
венный. Ноосфера оказывается, с одной
стороны, становящейся реальностью,
воплощающейся в ходе радикального из¬
менения биосферы в человеческой дея¬
тельности; с другой стороны, она есть
высший идеал духовного, культурно-ис¬753
РУССКИЙ КОСМИЗМторического становления самого челове¬
чества с перспективой его реализации в
качестве главного фактора в космических
процессах.Другие варианты космоцентриче¬
ской и одновременно антропоцентриче¬
ской философии научно-теоретического
характера были разработаны Н. А. Умо¬
вым (1846 — 1915), К. Э. Циолковским
(1857 — 1935), А. Л. Чижевским (1897 —
1964), Н. Г. Холодным (1882 - 1953).
Для научно-философской теории Умова
характерны идеи, близкие к ноосферной
теории и теории цефализации (т. е. про¬
порционального увеличения значимости
сложности организации нервной систе¬
мы как фактора эволюционного процес¬
са). Характерным для него является ут¬
верждение специфического технобиоло-
гического характера человеческого этапа
эволюции, восприятие сущности маши¬
ны по аналогии с живым организмом,
идея постепенного роста органичности
симбиоза человека и машины в космиче¬
ской эволюции. К. Э. Циолковский до¬
полняет традиционное учение о ноо-
сферном этапе эволюции учением об ос¬
воении космического пространства как
об основном пути реализации активной
эволюции человека и природы. Традици¬
онные для Р. к. положения о соединении
социально-культурных, антропологиче¬
ских и биологических факторов в ста¬
новлении единого человечества как субъ¬
екта преобразования и разумной органи¬
зации космоса применяются им к
собственно техническим аспектам чело¬
веческой деятельности. Для Циолковско¬
го характерны мотивы, утверждающие
панпсихизм, «сенсуалистический мо¬
низм» Вселенной, сближающие его идеи
с учениями о вселенском существе как
субъекте «всеобщей чувственности» и
космического сознания (напр. С. Н. Тру¬
бецкой), развивавшимися с несциентист¬
ской философии всеединства.А. Л. Чижевский, считающийся ос¬
нователем таких направлений современ¬
ного естествознания, как гелиобиология
и космобиология, разрабатывает ориги¬
нальное учение о непосредственном
влиянии солнечной активности и энер¬гетических процессов в Галпкгт'
индивидуальную и социальную тин ■■
ность человека. В работе «Исслодонпн.
периодичности всемирно-исгори'и ■ iпроцесса» (1918) он выдвигает и оГ	вывает теорию гелиотараксии (от щн нм<
греч. гелиос — солнце и тараксио т.
мущаю), согласно которой пси ре ни
сдвиги природных, органических и i ими
альных процессов на Земле записи ■
периодов солнечной энергетичеп oilТИВНОСТИ, ОТ ПРОИСХОДЯЩИХ С IlCpiHllIM |ностью в 11 лет всплесков солнечном i-
диации и других факторов «жи нн п. •
тельности светила». Согласно 11
выводам, все формы органи юишни •
материи на Земле, от простеМнни
человека, включая социальные форторганизации человеческой деятели		коррелируют в цикличности спопП * и
недеятельности с солнечной актинстью. Влияние Солнца на 		организм перерастает в ходе истории*
ского возрастания роли социнпмт
общностей в многоуровневое нонинмвие на повороты и катаклизмы ми|	истории. Так, Чижевский устанонпп, чт
революционные события 1789, Г >
1848, 1870, 1905, 1917, 1968 гг., ранно м-
и начало обеих мировых войн, при мини
ся на периоды «неспокойного Соппни
активного пятнообразования. По н
подсчетам, в период минимальною нм
броса радиации наблюдается только
массовых социальных, этнических и и
литических движений, а в период МШ ■ н
мума — 60%. По теории гелиотнрпм нм
«обстрел» Земли солнечным излучошн ■
содержащим малоизученные компот н
ты, сопровождается воздействием ни
нервную и гормонально-эндокршит*
системы человеческого организма, чм in
реводит «потенциальную нервную нн р
гию групп» в кинетическую, трсбукинт
скорейшей разрядки в действии. Кошн .таком случае нет каких-либо 		рующих и организующих начал (oiipi i
ленных социальных, религиозных,
турных идеалов), наблюдается нсиынн
немотивированной агрессивности, >w
совой истерии, анархии и т. п. Выхон и.
подобной ситуации мыслится Чинн754
РУССКИЙ космизм*	им и разумном преобразовании земной		 с целью повышения устойчиво-1п человеческого (а значит, и социаль-
iiKi о) организма к воздействию солнеч-
IIIill радиации, на что и была направлена■	i-iv'i мо-экспериментальная деятельность
11и женского.Нго рое относительно самостоятель-
1И!г течение в Р. к. связано с русской
||щцицией философии всеединства. Уже■	иоиитель этой традиции — В. С. Со¬
мчи, ем — разрабатывает в русле религиоз¬
ен философского синтеза учение о все-
и иском человечестве как центральном
Фш'. юре истории, реализующем первич-
нпг божественное единство космоса. Ха¬
нн герная особенность космоцентриче-
| mix мотивов философии всеединства —
нпдпмие особого интуитивно-символи¬
ческого образа внутреннего единства че-
нмиека, природы как основных элементов
щрмоничного космоса и божественного
тншла, порождающего и поддерживаю¬
щего этот органический строй бытия.
Принципиальные мотивы религиозно-
фимософского космизма присутствуют в
||нмигиозной и мистической философии
и шпина. В христианской культуре (осо-
п.чню в восточном христианстве) эти мо¬
шны проявлены у Василия Великого, бо¬
те нова IV в. (ему принадлежит афоризм
Кш стал человеком, чтобы человек стал
Iioiom»), у византийского богослова Гри-
!п|)мя Паламы (XIV в.), учившего, что
человек столь же активен и неоднозна¬
чен к своих потенциальных способностях
преобразования мира и самого себя, как
п 1>ог. Целенаправленно совершенствуя
ннютвенную духовную и телесную при¬
роду, он уже в земной жизни способен
\ фоть «нетварный свет» божественного
Пытия. В русском православии сторонни-
кit исихазма (XVI в.) разрабатывали осо-
Пую молитвенно-медитационную практи¬
ку, способствующую просветлению телес¬
ности, внутренней перестройке организма
| целью его возвышения до богоподобно->	ей. В философской традиции всеединст-
мп С:. Н. Булгаков выдвигает учение о хо-
шПственной деятельности человека как о
I минном факторе творческого преобразо-
ппния реальности и «возведения мира исамого себя до актуально райского со¬
стояния» (хотя человеческое творчество
оценивается лишь как действие, воспро¬
изводящее божественные первообразы).Более близкие к сциентистским ва¬
риантам Р. к. идеи развивает П. А. Фло¬
ренский в учении о пневмосфере (пнев-
ма — дыхание, воздух, душа). Общий
смысл этого учения — в творческом пе¬
рерастании «низшей» свободы социаль¬
но-материального преобразования твар-
ной реальности в «высшую» свободу
внутреннего преобразования своей при¬
роды на началах культа (субстанциальной
формы культуры, имеющей софийную
связь с ипостасными сущностями мира),
совершенной телесности, единства с об¬
щим живым космическим бытием. У П.А.	Флоренского общие для Р. к. мотивы
всеединого обожения человечества соче¬
таются с мотивами органического воссо¬
единения духовности и технологической
цивилизации, их становления в качестве
определяющих факторов нового синтети¬
ческого уровня человеческого бытия в
космической цельности. В этом синтезе
материалистическая тенденция социаль¬
но-технического процесса соединяется с
глубинной духовной традицией христи¬
анства, образуя основания «нового разу¬
ма», соответствующего всесторонности и
полноте вселенского разума как софий-
ного начала мироздания (см. «СОФИЯ»).
П. А. Флоренский также развивает уче¬
ние об органопроекции в культуре и са¬
мой жизни. Согласно этому тезису, ос¬
новные культурные формы и архетипы
человеческой деятельности воспроизво¬
дят сущностную сторону мирового един¬
ства как моменты его самоопределения.
С другой стороны, само мировое единст¬
во раскрывается как становление орга¬
ничности сверхрационального взаимопро¬
никновения вселенского и человеческого,
олицетворяемого Богочеловечеством. Н.А.	Бердяев рассматривает проблему кос¬
моантропологии с т. зр. религиозного
персонализма. В его интерпретации ста¬
новление космического всечеловечества
связано с двумя основными идеями. Пер¬
вичное единство мирокосмического и че¬
ловеческого осуществляется в духовном755
РУССКИЙ КОСМИЗМстановлении личности как онтологиче¬
ского центра исторического движения.
Второй ведущий мотив его концепции —
диалектика творчества и объективации,
приобретающей метаисторическое значе¬
ние в двуединстве культуры и цивилиза¬
ции, человека и техники. Их противоре¬
чивое единство, развивающееся в реаль¬
ности как противостояние, подавление
личностного социальным, творческого —
материальным отчуждением и объектива¬
цией может быть «мистически» разреше¬
но в становлении религиозно-персонали-
стического типа культурно-социального
всесознательного процесса. Централь¬
ным пунктом этого нового историческо¬
го движения должна стать судьба лично¬
сти как источника, средоточия и идеала
космического единства. Раскрытие этой
«тайны исторического» осуществляется в
осознании экзистенциальных оснований
человеческого бытия как прообразов все¬
ленского противостояния свободы и не¬
обходимости. Н. А. Бердяев не предлага¬
ет конкретных проектов технического
преобразования космоса, полагая разре¬
шение антиномии «человек — техника»
невозможным вне специфического опы¬
та «конца истории как искупления пер¬
вородного греха свободы». Такой опыт
пока недостижим для рационализирован¬
ной и социализированной культуры со¬
временности. Тем не менее космический
«исход» человеческой истории предзадан
диалектикой божественной судьбы, рас¬
крывающейся в мистической персонали-
стической философии. Реализация этого
исхода есть дело новой культуры, по¬
строенной на примате духовности и лич¬
ности.Совершенно особое место в общей
линии Р. к. занимает «философия обще¬
го дела» Н. Ф. Федорова. Фактически,
здесь совершается своего рода синтез
собственно техносциентистских, естест¬
веннонаучных мотивов космизма с его
религиозно-философским осмыслением.
По мысли Н. Ф. Федорова, сущность на¬
личной истории человечества сводится в
основном к «пожиранию отцов детьми»
(кстати, некоторые социально-техници¬
стские проекты космоантропоцентризмасвязаны с выделением и культиишм*
особой «космической» элиты, сиси ю )да планируемой селекции 		материала» как пути активной 'шпиинпн
Эта черта свойственна просктим S 1
Сухово-Кобылина и Н. А. Умопи) *
«каннибальская» сущность чслоисчп .
истории замалчивается и затушеиытн >
в выдвижении социальных, моннш»
ских, научных идеалов социально in >
рического движения, которые upi н н *
ют на замещение реального нрниспи ни
го идеала. Таким идеалом нинт i
религиозная идея воскресения мерин-
как исход «мира сего». Но II. Ф 'К
ров полагает, что такое воскресение и.
можно не только как акт божес ин нн>
благодати, но и в результате объедти п.'
человечества вокруг идеи патрофиишм.
Само «воскрешение отцов» допилим
благодаря научно-техническому mm |
шенству, последовательному прп>П|!>п
ванию природы во всеобщем ипоПошн
труде и в нравственном соверишж i ih >*,.*
нии человека. Умножение творчп р и* ■
технических сил человечества, щинп .
дящее в результате победы над смерп.
что соответствует божественному шмы>
лу мироздания, становится осноипМ ч.
выхода человека за пределы Земли, >»стороннего преобразования kik 		Ближайший результат укоренении ни
патрофикации в культуре и обпит ни м
ной жизни, ее технического non in ню
ния — творческое изменение чемпш чской природы и кристаллизации 	 >>социальности, действительно поприщ
ной на началах любви, духовного пПш>
ния и нравственного совершенстиошинс.
поскольку смерть — причина конкур* и
ции и социальной напряженностидит в прошлое. Фактически это'г ищ	антропокосмизма (Н. Г. Холодны!!) ■верждает не столько единство ripnpi	го и человеческого, сколько прим ним и.
следовательного «покорения стихмПнмсил природы совокупным умом и 		человечества», замены природною f-i 		порядка новым искусственным норшн и
бессмертного мироздания.Н. Ф. Федоров прямо называем мри
родный тип бытия извращенным, II ич1756
САКРАЛЬНОЕ■	I не «общего дела» природно-истори-■	11 nit принцип последовательности за-
и ищется принципом сосуществования,
и | н и ■ i ринственно-физическая ограничен-	человека преодолевается посредст-»нм «полноорганности» (технического
.-и полнения недостающих органов),. инеобностей безграничного перемеще¬
нии и пространстве, «последовательногошееущия». По мысли Н. Ф. Федорова,
цмп'динство оснований реализации «об¬
шит дела» (нравственных, научно-тех-
нических, социально-организационных)	петствует проективности христиан-I nil Троицы для человеческой истории.■	ит ршенный характер взаимоотноше¬
нии Ликов троичного божества есть
н|мн'отип совершенного социального ор-
шмизма. Единство и неслиянность совер¬
шенной общности одновременно являет-| мугем первичной компенсации «не-
шегшощих органов и способностей».1	'I ofioc место в построениях Н. Ф. Федо-
I" iiiii занимает полемика с христианской
Фмн.ицией аскетизма: в противовес сми-
I" миому умерщвлению плоти он выдви¬
ни I принцип сублимации, просветления
и мной родотворной энергии» в созна-
н пипом антиприродном акте воскреше¬
нии, Характерный проект достижения
Н11м11оценности человеческого существо-
пиния выдвинут Федоровым в идее■	шпрческого воссоздания своего орга-
пн iMii, заменяющего питание» (эта идея
нреииосхищает учение В. И. Вернадского
пн “Мптотрофности» человеческого орга¬
низма).11екоторые мотивы федоровской фи-
шеофии «общего дела» были развиты А.I	1орским (1886 — 1943), дополнившим
н развернувшим общие определения,
щппые Федоровым по проблеме субли-
Н1НМИ и творческого, сознательного
преобразования сексуальной энергии че-
||о|ючсства. Горский разработал своеобраз¬
ную концепцию культурного и художест-
1МЧИЮГО отражения эротических аспектов
ми мического бытия. Наиболее перспек-
нннюй частью его концепции является
имея восприятия как части энергетиче-■	I ой систематики мира и человека. Само
| уш,сствование искусства понимается какпостоянный процесс сублимации энер¬
гии сексуального восприятия и напря¬
женности в энергетически насыщенные
образы, своим совершенством и бес¬
смертностью превосходящие ограничен¬
ность и смертность, порождаемых поло¬
вым путем людей. В культивации способ¬
ностей к «излучению» образов Горский
видит путь разумного преобразования и
переориентации хаотично расходуемой
энергии. Некоторые мотивы, характер¬
ные для Р. к. присутствуют в теории эт¬
ногенеза Л. Н. Гумилева, в научных разра¬
ботках В. Ф. Купревича, А. К. Манеева.
Характер экологического, комплексного
видения проблемы человека в миросис-
темной целостности, присущий мысли¬
телям Р. к., имеет существенную актуаль¬
ность в современной ситуации.Е. В. ГутовССАКРАЛЬНОЕ (от лат. sacrum —
священное) — все то, что относится к
культу, поклонению особо ценным идеа¬
лам. Сакраментальное — освященное,
святое, заветное. С. противоположно
светскому, профанному, мирскому. То,
что признано святыней, подлежит безус¬
ловному и трепетному почитанию и ох¬
раняется с особой тщательностью всеми
возможными средствами. С. является то¬
ждеством веры, надежды и любви, его
«органом» служит человеческое сердце.
Сохранение священного отношения к
предмету культа в первую очередь обес¬
печивается совестью верующего, кото¬
рый ценит святыню больше собственной
жизни. Поэтому при угрозе осквернения
святыни истинный верующий встает на
ее защиту без особых раздумий и внеш¬
него принуждения; подчас он может ра¬
ди этого жертвовать своей жизнью. С. в
теологии означает подчиненное Богу.757
САМО..Символом сакрализации выступает освя¬
щение, т. е. такая церемония, в результа¬
те которой обыденная мирская процеду¬
ра обретает трансцендентный смысл. По¬
священие — возведение лица посредством
установленного таинства или церковного
обряда в ту или иную степень духовного
служения. Священник — лицо, состоя¬
щее при храме и совершающее все таин¬
ства, кроме священства. Святотатство —
имущественное посягательство, направ¬
ленное на священные и освященные
предметы и принадлежности храма, а
также оскорбление религиозного чувства
верующих; в более широком смысле оно
означает покушение на святыню.Помимо теологического понимания
С. как производного от Бога существует
расширительное его философское ис¬
толкование. Например, Э. Дюркгейм
применил это понятие для обозначения
естественноисторической основы под¬
линно человеческого бытия, его соци¬
альной сущности и противопоставил его
понятию индивидуалистического (эгои¬
стического) существования. Некоторые
религиоведы рассматривают процедуру
сакрализации как существенный отличи¬
тельный признак всякой религии — пан¬
теистической, теистической и атеистиче¬
ской: религия начинается там, где скла¬
дывается система сакрализации особо
ценных идеалов. Церковь и государство
вырабатывают сложную и тонкую систе¬
му защиты и трансляции священного от¬
ношения людей к базовым идеалам сло¬
жившейся культуры. Трансляция осуще¬
ствляется согласованными между собой
методами и средствами всех форм обще¬
ственной жизни. Среди них — жесткие
нормы права и мягкие приемы искусст¬
ва. Индивид с пеленок и до гробовой
доски погружен в генерируемую семьей,
родом, племенем и государством систему
С. Он вовлекается в церемонии, ритуаль¬
ные действия, совершает молитвы, обря¬
ды, соблюдает посты и множество иных
религиозных предписаний. Сакрализа¬
ции прежде всего подвергаются нормы и
правила отношения к ближнему и даль¬
нему, семье, народу, государству и абсо¬
люту.Система сакрализации согннп иа) суммы священных для данного ш	ства идей (идеология); б) психотип»ских приемов и средств убеждении 		в безусловной истинности этих нм «
в) специфических знаковых форм шин
щения святынь, сакраментальных и щ- -
ждебных символов; г) особой оршмн*.
ции (например, церкви); д) спещншын.
практических действий, обрядом и m 1-
моний (культ). На создание такой пи *
мы требуется много времени, они шитвает в себя прошлые и вновь ио нии	традиции. Благодаря сакральным финн
циям и актуально существующей пи и
сакрализации общество добинистги in
производства определенной религии и>
всех своих горизонталях (соципнмщ
группы, классы) и вертикалях (iimi-hi
ния). Когда избранный объект сш-рм,-зован, в его реальность верят пи	нежели в эмпирически данный тчи»
Высшая степень С. отношения ■ м..
тость, т. е. праведность, благочеепп in
гоугодность, проницание деятель иоМ ми
бовью к абсолюту и освобождошн > ■
от импульсов себялюбия. Всякая ренши
озность сопряжена с С., но не кпфиш
верующий на практике способен > ню
святым. Святых немного, их пример > i
жит ориентиром для обычных щит и
Степени С. отношения — фпшшп .
умеренность, индифферентизм. (чуш i
во цельно, и яд сомнения для нею i м> с
тельно опасен.Д. В. lliHtiWiti'i'САМО... — часть ряда сло*ип
слов — самобытность, самоорганп шин
самодетерминация, самостояние, п|м>
обретших в философии XX столетни
метное значение, выявивших и ирд'ичи
нувших специфику ее развит». < м....этого типа фиксируют силы, кпчю 	формы, обеспечивающие особое 0|.цп
объектов, людей, природных и соитии
ных систем. Их существование pm пни
риваетея на их собственной оспой* н
внутренняя связность трактуется ни ри»
ных правах» с их внешними связями i >ряде случаев как форма, активно hi	разующая внешние воздействия. Рощ, i758
САМООБМАНода терминологии состоит в том,
а указывает на некие повороты в
шнософском мышлении, на определен-
тилистику переосмысления таких
ий как детерминизм, бытие, сис-
сть, законосообразность. Понятие
стерминации, например, оказыва-
с просто дополнением понятия де-
1ации, но и его существенным уг-
нием, конкретизацией описания,
шния или понимания собственной
особой системы. В психологии в
1ных исследованиях личности та-
одход закрепился в понятиях само-
изации (А. Маслоу), самодетерми-
(Т. Ярошевский), самореализации,
гнесенности, саморегуляции и т. п.
асти исследований естественнона-
характера решающими оказались
П. Анохина, Н. Бернштейна, JI.	Берталанфи, И. Пригожина, выявив-начение самоорганизации сложных
для их становления, функциони-
ия, развития. Результаты, казавшие-
началу периферийными, поставили
опрос традиционные для филосо-
IIIн онтологические представления и ме-
огические построения. Возникла
одимость в пересмотре или конкре-
ии связи таких понятий, как «уни-
ьное» и «уникальное», «общее» и
нное», «социальное» и «индивиду-
е» (см. «Детерминизм», «Система»,
ость»).В.	Е. КемеровСАМООБМАН — 1) целенаправлен¬
ное действие по избежанию неприятных
in тин и неприятных тем, связанных с
| имим человеком либо окружающим его
миром; 2) ненамеренные процессы отри-
ммпия, избегания или искаженного вос¬
приятия; 3) психические состояния, выте-
кшощие из таких действий либо процес-
| он, как невежество, ложные убеждения,
иыдавание желаемого за действительное,
неоправданные мнения, недостаток яс¬
ного осознания ситуации. Так, родители
склонны к преувеличению достоинств
сиоих детей; люди, умирающие от рака,
убеждают себя, что их здоровье улучша¬
ется и т. п.В клинической практике понятие
«самообман» почти не используется, при
этом его ближайшими эквивалентами
являются «отрицание», «репрессия», «ил¬
люзорное мышление». Парадоксально,
что, несмотря на свою очевидную бли¬
зость психоаналитическому способу рас¬
суждения, он редко встречается и в пси¬
хоанализе. Единственное исключение,
насколько нам известно, представляют
тексты влиятельного американского
психоаналитика Р. Шафера. Феномен
психологической защиты пациента от
неприятных или стыдных переживаний
он описывает в свое работе «Новый
язык для психоанализа» (1967) как то,
что «некто не знает, что что-то знает, че¬
го-то желает, относится к чему-то эмо¬
ционально или делает или сделал неко¬
торое другое действие; он предохраняет
себя от открытия, что он не знает и т. д,
обманывая себя в одном отношении; и
он предохраняет себя от открытия, что и
как он обманывает себя упомянутым
способом («неосознанная защита»), по¬
этому обманывая себя второй раз или во
втором отношении».Куда чаще этот термин встречается в
литературном и философском дискурсе.
Некоторые считают, что он является «об¬
щим местом» и в повседневных разгово¬
рах. В своих более сложных формах С.
представляет собой хроническую пред¬
расположенность личности, обусловли¬
вая систему ее мотивов, представление о
себе, предпочтения и действия. В экзи¬
стенциалистской мысли, и прежде всего
в работах Ж. П. Сартра, С., или «дурная
вера» (см. об этом отдельную статью), за¬
нимает центральное место. Только само¬
сознающие существа могут обмануть се¬
бя. Это возможно постольку, поскольку,
будучи отстранены от своих пережива¬
ний, они могут описать их правдиво или
ложно, включая и описание самих себя.
Они побуждены к С. страхом собствен¬
ной свободы. Они предпочитают скорее
сами перед собой притворяться, что свя¬
заны необходимостью либо моральными
обязательствами, чем мужественно втре-
тить факт их собственных свободы и от¬
ветственности.759
САМООБМАНПо мнению ряда философов и пси¬
хологов, в некоторых ситуациях С. ней¬
трален и не должен вызывать критику.
Он может быть даже желателен, помогая
совладать с трудностями, выжить в экс¬
тремальной ситуации либо чувствовать
себя счастливым. Так, согласно М. Мар¬
тину (коллективная монография «Само¬
обман и самопонимание», 1985), С. по¬
зволяет людям ограничить совокупность
событий, за которые они чувствуют себя
ответственными. Это избавляет их от
чувства вины в отношении бесконечно
широкого перечня событий, за которые
они чувствуют себя ответственными. В
этом смысле С. помогает сохранить от¬
носительно высокую самооценку, будучи
тесно связанным с процессом представ¬
ления «я» окружающим в форме повест¬
вований. О. Флэнеген подразделяет две
различные, но глубоко взаимосвязанные
цели самопрезентации. Первая заключа¬
ется в том, что сапопрезентация пред¬
принимается ради самопонимания. Это
история, которую мы рассказываем са¬
мим себе, чтобы понять себя, понять,
кто мы есть. Идеальным здесь будет сов¬
падение между самопрезентацией и при¬
емлемой версией истории нашей действи¬
тельной идентичности. Вторая связана с
публичным распространением образа
нашего «я», цель здесь — достижение
безопасности и обеспечение успешного
социального взаимодействия. Они тесно
связаны. Нередки случаи, когда фиктив¬
ный и надуманный подход к собственно¬
му «я» приводит к складыванию ложного
«имиджа» личности, претенциозного, за¬
слоняющего от других ее реальные дос¬
тояния. Но, как это ни парадоксально,
самопрезентация первого типа, предна¬
значенная только «для внутреннего упот¬
ребления», а потому, как можно надеять¬
ся, более правдивая и согласованная,
вдруг начинает подтверждать этот лож¬
ный имидж. У деятельности по самопре¬
зентации есть существенная когнитивная
сторона. В экспериментальной психоло¬
гии показано, что когнитивных усилий
требует уже элементарное вычленение
человеком данного переживания из мно¬
жества остальных его переживаний вданный момент. Во сто крат увемичмн
ется значимость когнитивной демнчи к
сти, когда необходимо вычленить пни
венную идентичность, потому что ренч>
ная идентичность персоны, выступим i и.
когнитивный объект, в процессе ши*-
презентации не остается нетмпннш
Поскольку саморепрезентация промни,
ется во времени, она перекраиваем, m рконструирует структуры, уже 		пиместо. У представляемого «я» пелш ни
же мотивационный элемент. Сошмн иный контроль человека за собой, 		мжение им какой-то совокупности ш ib i
вий включены в кругооборот МШНМнн
где образ «я» может существенно момн
фицироваться. Интересны в этом ош
шении случаи множественного (' 1м.. •
«я», как публичное, так и впутрепт
оказывается связанным в основном ннн
ко с деятельностью самопрезентшши и
мало с чем еще в психологической и цм
веденческой сферах жизни персоны 11 ■
нако и такая «заблуждающаяся» симонр.
зентация помогает констиТуиромми
идентичность персоны.Ряд социальных психологов (Ним i pi
и Купер) показывают, что С. тесно i и.
зан с формированием социального и
Поскольку все мы определяем сеОн i •
зр. исполняемых социальных ролей, и
именно за счет других людей, отртмм"
щих и подтверждающих наше ролеип
поведение, мы обретаем твердое чум» п»<
«я». Чтобы другие подтвердили жолаичп,
ные для нас образы самих ссби, мы
практикуем С., представляя им смой по
веденческие стратегии. Ряд ментимьмы*
состояний, по-видимому, не доспи ннн
фазы своего осознания по другим, in i >
ли вытеснение, причинам. Тонкие и im
заметно действующие социальные npi <писания, по сути, требует, чтобы 		манывали себя относительно некоторые
из своих состояний. Так социально ри >
рабатываемые правила на тот счп, чт
должен чувствовать человек в тех ими
иных ситуациях, говорят о том, кит Не
чувства являются подобающими м pm
личных социальных контекстах. Мы мм
жем обманываться на тот счет, что немы
тываем эти чувства. Нравственно онрнм760
САМООБМАНмини» <|юрма С. есть поиск в жизни зо-	li середины между недостатками ии шпшествами.И других ситуациях и связанных с
ними чсоретических контекстах С. имеети.	ипшшый смысл и связан с такими фе¬
номенами, как дурная вера, ложное соз-
.пицц', или внутреннее лицемерие (впер-
1н,и1 описано Д. Батлером), представляю-
Hiri‘ собой отказ признать собственные
in правоту, недостатки характера и пр.
и шстенциалистские философы (Кьер-11	юр, Хайдеггер и в особенности Сартр)
.нрицали С. как неаутентичный (нечест¬
ный, предательский) отказ воспринять
помешенные, но значимые истины о
ппподс, ответственности и смерти. В то11	нрсмя Г. Фингаретт доказывает, что С.•	п. нравственно расплывчатое понятие,
нискольку в ряде ситуаций обусловлен-
1Ми' им разрушение способности действо-
н in. рационально, не подпадает под од¬
ни шачные квалификации невинного
>niOo осуждаемого. Наряду с этим Фин-
шрсгг показывает, что между С. и само-
ппсикой может существовать и иная
пн и,: к примеру, в той степени, в какой
■пП'.оголик обманывает себя относитель¬
но меры собственной ответственности за
. мой порок, полагая, что он «болен», он
грпчивает собственные автономность и
пшжение к себе как к личности.М. Мартин в работе «Самообман и
мораль» (1986) показывает парадоксаль¬
ность намеренного обманывания себя.
I Ыридокс состоит в том, что, обманывая
пругих людей, я, как правило, знаю
Ираиду, которой и руководствуюсь, фор¬
мулируя противоречащее ей ложное заяв-
ш ние с целью ввести этих других в за-
ппуждение. Экстраполяция же этого мо¬
мента на обман самого себя ведет, по
меньшей мере, к пяти трудностям. Во-
перных, в случае обмана других данный
человек знает что-то, что эти другие не
пшют. Между тем обманывающий сам
I с(ш человек, зная истину, по-видимому,
пс может использовать ее для введения
I соя же в заблуждение. Одно решениеI	остоит в том, что С. происходит с тече¬
нием времени, когда истина, в прошлом
исная, начинает постепенно размывать¬ся. Либо человек скорее предполагает,
чем знает, истину. Во-вторых, если обла¬
дание сознанием предполагает осознание
действий, совершаемых человеком, то
сознательное решение обмануть самого
себя было бы невыполнимо, ибо человек
продолжал бы отдавать себе отчет в ис¬
тине, от которой стремился отойти. По
мнению Ж. П. Сартра, С. есть спонтан¬
ный и ускользающий от рефлексии акт.
Версия 3. Фрейда заключалась в том, что
самообман есть бессознательная репрес¬
сия. В-третьих, кажется, что люди, прак¬
тикующие С., верят в истину, в которую
они одновременно умудряются не ве¬
рить, но как такое возможно? Возможно,
за счет того, что одно из этих конфлик¬
тующих убеждений функционирует в их
психике неосознанно или не вполне
осознанно. В-четвертых, С. предполагает
создание человеком собственных верова¬
ний и убеждений, но это вряд ли воз¬
можно, поскольку и верования и убежде¬
ния далеко не всегда могут быть избраны
произвольно. Возможно, верования в
этом состоянии подвергаются непрямой
манипуляции на основе избирательного
отбора и обращения к тем, а не иным
очевидностям. Наконец, в-пятых, не ис¬
ключено, что одна часть личности (об¬
манщик) манипулирует другой ее частью
(жертвой), но такое расщепление связано
скорее уже с психическим расстрой¬
ством, именуемым «синдром множест¬
венной персональное™», нежели с фено¬
меном С. Возможно, мы созданы из не¬
скольких суб-«я», или суб-личностей,
или мы представляем собой комплексы
различных социальных «я» («я» бизнес¬
мена, «я» родителя). Каждое суб-«я», ли¬
бо, по другой терминологии, социальное
«я», следует своим собственным прави¬
лам, поэтому, в случае, когда одно из них
действует неприемлемым для другого об¬
разом, конфликт между ними чреват С.
Философ Дж. Кинг-Фарлоу в статье «Са-
мообманщики и Сартровы соблазнители»
(1963) интересно характеризует момент
растворенное™ С. в повседневности:
«желая сохранить наш пирог и желая
съесть его; в одиночку и поделив; пред¬
ложить это для последнего выпуска761
САМООБМАНжурнала «Анализ» (хотя знаем, что у нас
просто нет времени держаться на плаву
из-за всего этого чтения) и сжечь это как
жертвоприношение Годо, и т. д. и т. п.;
поскольку мы часто вполне осознаем все
эти соперничающие резоны или цели, и
поскольку мы в курсе, что каждый из нас
должен иметь осознанный приоритет, на
личность, с точки зрения ее сознания,
часто с пользой смотрят как на большой
и широкий комитет. Председатель здесь
сменяется наиболее нерегулярно. Члены
вопрошают, предупреждают, прославляют
и обманывают друг друга: тот, кто в на¬
стоящий момент председательствует (и
это не надо отождествлять с сознанием
или полным согласием) — в наилучшей
позиции для того, чтобы запугивать или
дурачить других. Они обсуждают, обме¬
ниваются шутками, перепроверяют фак¬
ты о вчерашних сенсациях и выполняют
групповую деятельность очень похоже на
то, как это делала бы группа индивидов
из плоти и крови. Некоторые время от
времени дремлют, а некоторые схвачены
стражами различных фракций внутри ко¬
митета и выставлены в коридор...» Одна¬
ко, несмотря на очевидную привлека¬
тельность уподобления практикующего
С. человека «комитету», члены которого
находятся в конфликте и соперничают
между собой, несмотря на то, что случаи
С. ставят под вопрос распространенное
традиционное понятие о «я» как об еди¬
ном источнике деятельности, следует
подчеркнуть, что они в то же время и
предполагают это понятие. Ибо «я», ко¬
торому небезразличен самообман, скорее
и представляет собой единый агент, не¬
жели «широкую конфедерацию агентов»
(Р. Рорти). Или, возможно, в этом пунк¬
те межличностный обман уже вряд ли
годится в качестве модели для интерпре¬
тации С.Не исключено, что одной из причин
склонности человека к С. является ког¬
нитивный диссонас, порождаемый неко¬
торого рода знанием, умственный диско¬
форт, вырастающий из сосуществования
в сознании конфликтующих убеждений
либо отношений.Идея С. представляет трудности для
тех философов, которые убеждены в том,что сознанию полностью открыто corn 1
венное содержание. Согласно такой ми
зиции, мы не в состоянии обмануп. сами
себя, поскольку непосредственно оснг
домлены о собственных внутренних m
реживаниях и представлениях. Мгяон
тем в современной экспериментально!!
философии установлено, что на попет
ние людей в значительной мере плинии
стимулы, восприятие которых субъек т i
происходит незаметным для него самом i
образом. Более того, функционировать
такой способности, как память, а таким
основанного на памяти распознавании
по существу недоступно осознанию: мы
можем осознавать только результат деИ
ствия памяти — знание. Вторым, кори
нящимся в эмпирической психологии
моментом, подтверждающим то, что m
реживание человеком собственного «н-
далеко не совпадает с сознанием, а поти
му задает определенные предпосылки ь
С., являются разнообразные дисгармопи
ческие состояния, которые мы псрежи
ваем почти повседневно. Философ I
Франфурт описал как специфически mi
ловеческое качество переживание i и
«желаний второго порядка», то есть же
ланий о том, чего мы хотим желать, h
ли мы объясняем чье-то поведение в тер
минах желаний второго порядка, мы pat
суждаем примерно так: «Он сделал ни
потому, что хотел, чтоб она задумала! к
над тем, что он не понимает, как она ми
жет быть настолько самоуверенной». Hi
более привычном языке в таких случаиv
говорят о конфликте между желаниями и
ценностями. Практически не встречаю!
ся люди, желания которых находятся но
стоянно в гармонии и непротиворсчиии
согласуются между собой. Большипстио
склонно поддаваться неконтролируемым
импульсам, действуя вопреки упомяну
тым желаниям второго порядка. Мы сии
собны предаваться заведомо невыполии
мым мечтам, многие наши мысли и нос
поминания часто приходят к ним
непрошеными. В каждый данный мо
мент времени мы испытываем однонре
менно множество переживаний и состой
ний. Но если во многих случаях описан
ная гетерогенность «я», выражающая! и
в частности, в том, что человек придср762
САМООБМАНживается противоречащих верований и
желаний, не вызывает особых проблем,
больше того, кажется универсальной и
не кажется ни загадочной, ни странной,
то сочетание несопоставимых желаний и
убеждений, лежащее в основе феноменов
С.ит. н. «акразии» (слабости воли), яв-
ниется источником многочисленных тео¬
ретических затруднений.Рассмотрение непоследовательных,
или несопоставимых, желаний раскрыва¬
ет в них много сходных черт с несопос¬
тавимыми убеждениями. Так, экономи¬
сты и социальные психологи раскрыли
ряд непоследовательностей в системах
предпочтений, проявляемых избирателя¬
ми и покупателями. К примеру, описаны
«перестановки предпочтений», когда лю¬
ди делают свой выбор так: они предпо¬
читают А по сравнению с В, несмотря на
то, что А=В. По мнению ученых, это за-
иисит от того, каким образом описан,
или «обрамлен» выбор. Однако куда
труднее объяснить случай, когда люди
пшют, что имеют несопоставимые пред¬
почтения.Вернемся еще раз к «желаниям вто¬
рого порядка». Это качество человека
связано с его способностью иметь, поми¬
мо «желаний о желаниях», убеждения по
поводу убеждений, убеждения по поводу
желаний, желания убеждений, отноше¬
ния к ценностям, надежды, связанные с
того или иного рода намерениями. Чем
сильнее во внутренней жизни индивида
представлены упомянутые состояния
«второго порядка», тем выше степень его
психологической интегрированности. Же¬
лания первого порядка могут быть объ¬
ектом желаний второго порядка, с той
оговоркой, что эти последние могут при¬
надлежат, а могут и не принадлежать са¬
мому человеку. Так, успешная пропаган¬
да, умелое промывание мозгов препятст¬
вуют поддержанию интегрированности
личности, угрожая ее способности куль¬
тивировать эти состояния тогда, когда
)то особенно важно, в частности, при
решении моральных проблем: когда
сталкиваются конфликтующие желания,
когда необходимо решить, как поступать.
Влияние группы или «значимого друго¬го», алкоголь, наркотики, стремление
следовать или устанавливать «порядок»
могут притупить способность занимать
самостоятельную моральную позицию.
Показателен в этой связи анализ британ¬
ского философа К. Уилкса в статье
«Психология и политика: ложь, прокля¬
тая ложь и самообман» (1996) случая, ко¬
гда нравственно нормальный человек
становится наемником. В ходе анализа
выявляется, что его личность, метафори¬
чески говоря, раздваивается или даже
«растраивается». Представим, — предла¬
гает К. Уилкс, человека, имеющего рабо¬
ту и семью и попавшего в армию прямо
из офиса. Он после выполнения «боевых
заданий» возвращается в казарму, смот¬
рит ТВ и испытывает негодование и
ярость, когда кто-то на «его» стороне
подвергается изнасилованию и пыткам,
при этом он сам «на работе» осуществля¬
ет то же самое в отношении людей с «их»
стороны. Он может найти факторы,
объясняющие то, что он сделал, пробле¬
му для него составляет оправдание этих
действий перед самим собой (в отличие
от того оправдания его действиям, кото¬
рое мог бы дать независимый наблюда¬
тель). Если он в последнем преуспевает,
то, по мнению исследовательницы, пе¬
ред нами — крайняя форма С., и есть
смысл рассматривать этот случай по мо¬
дели двух или более агентов, функцио¬
нирующих в пределах одной личности
(несмотря на трудности в понимании
персональной интегрированности, кото¬
рые отсюда следуют). Ибо этот человек
был не только подвигнут к С. обманом
со стороны других (пропаганда), но и
«внутри» его психики на его прежние убе¬
ждения, предпочтения, ценности, способ¬
ность к рациональному рассуждению на¬
ложился другой набор ценностей и пред¬
почтений, вступив с первоначальным в
конфликт. Поскольку имеет место кон¬
фликт и поскольку мы считаем, что этот
человек был нормальным, положим,
клерком, то он будет противопоставлять
один набор ценностей (или его компо¬
ненты) другому. Что, считает Уилкс дает
нам «два» его.Откуда же берется еще и «третий»?763
САТОРИСамоанализ этой дилеммы в подобном
случае представлял бы собой настолько
болезненное дело, а заключения, к кото¬
рым индивид бы пришел, были столь не¬
удобны, что, скорее всего, включилась
бы сильная мотивация вообще этим не
заниматься, отодвинув проблему на край
сознания. «Третий» агент и занимается
блокированием некоторых мыслей или
выводов на основе некоторого знания
или подозрения, что идти путем само¬
анализа было бы слишком болезненно.
«Как-то» знать или подозревать это —
означает знать, по меньшей мере при¬
мерно, что произойдет, если данный че¬
ловек путем самоанализа пройдет до
конца. Поэтому, зная это, этот третий
агент, действуя как «цензор», также дол¬
жен практиковать С.В итоге анализа Уилкс приходит к
весьма радикальному выводу, что С не¬
возможно объяснить, придерживаясь
представления о едином действующем и
рационально мыслящем «я», что еще бо¬
лее проблематизирует современное пред¬
ставление о том, что значит быть лично¬
стью. Феномен С. представляет особую
сложность для философского постиже¬
ния по той причине, что рациональное
понимание такого типа поведения требу¬
ет демонстрации, что оно может быть
понято в общепринятых психологиче¬
ских терминах, а это, в свою очередь, да¬
леко не всегда возможно.Е. Г. ТрубимаСАТОРИ (яп.; кит. «у» — озарение,
пробуждение) — высшая цель религиоз-
но-медитативной практики в чань
(дзэн)-буддизме. Концепция С. является
сочетанием собственного буддистского
учения о просветлении с древней тради¬
цией даосизма, разработавшей идею
внутреннего слияния с дао, уподобления
ему. Особенность чаньского толкования
С., в отличие от традиционного учения о
просветлении, в том, что достижение
этого состояния мыслится скорее как
раскрытие внутреннего потенциала чело¬
века, его сознания, чем как некое внеш¬
нее приобретение. Поскольку, в соответ¬
ствии с общемахаянистской традицией,все люди заключают в себе «непостижи
мую природу будды», следует стремиты и
к ее открытию и актуализации, изыски
вая наиболее адекватные для этого мг
тоды и средства. Сущность С. можно
представить как постижение «недвоЙС i
венности» бытия. Принцип «недвойе i
венности», введенный в философскую
практику буддизма Нагарджуной, пласт
«Ничто не рождается и не исчезает, шт
не-постоянно, не-прерывно, не-едимо и
не-различно, не приходит и не уходи! ■
Эта формула и составляет сокровенным
смысл реальности. В состоянии С. адсчп
утрачивает представление о различное! и
собственного сознания с объектами пи
постижения, погружается в трансноп
дентно неразделимый мир, тождествен
ный как Я так и любой форме не-я. ()0
щепринятого пути к С. не существуем
каждый адепт чань (дзэн)-практики дол
жен отыскать его индивидуально. Ни
этом принципе построена вся ритуалыпш
и содержательная сторона чань-дисцим
лины: практика парадоксальных Вопро
сов (коан), не предполагающих одно
значно логического ответа, шокируют*'
поведение наставника, долговремепппи
сидячая медитация, неожиданные уднры
и т. д. С. наступает внезапно, «подобно
удару молнии», и потому не может быи.
выражено в дискурсивной языковой
практике. В силу этого в исследователь
ской литературе иногда применяется си
ноним-эвфемизм «внезнаковое предлиеп
ние». Наставник чань (дзэн) официально
подтверждает С. своего послушника, чю
дает ему право стать наставником. Обыч
но различают две ступени С.: «малое-,
когда суть вещей и смысл жизни откры
ваются на краткий неуловимый миг, и
«большое», когда постижение сущности
всего остается запечатленным в структу
ре сознания, мировосприятия и поводе
ния обретшего его индивида.Е. В. ГутойСВОБОДА — способность человеки
овладевать условиями своего бытия, про
одолевать зависимости от природных и
социальных сил, сохранять возможное ш
для самоопределения, выбора своих доП764
свойствоетвий и поступков. С. выступает одной
из универсальных характеристик про¬
блематики человеческого бытия; вопрос о
('. — один из важнейших в определении
человеком своих позиций, ориентиров
своей жизни и деятельности. Проблема
С. связана со спецификой человеческой
истории; на разных этапах истории, в
различных типах социальности она обре¬
тает конкретную размерность, по-своему
осмысливается. Понятие С. связано с
понятиями необходимости, зависимости
(независимости), отчуждения, ответст¬
венности. Взаимоопределения этих по¬
нятий и соответствующие схематизмы
поведения людей меняются от эпохи к
■>похи, специфичны для особых культур¬
ных систем. Для человека родоплеменно¬
го общества быть свободным — значит
принадлежать роду, племени, их миру,
(>ыть «своим», не попасть в зависимость
от чужаков и принятых ими законов
жизни. Для человека индустриального
общества С. носит прежде всего юриди¬
ческий и экономический смысл как С.
распоряжаться своими деятельными си¬
лами, своей личностью, владеть средст¬
вами самостоятельной жизни, обладать
возможностью их создания. В XX в. в
связи с тем, что людям приходится взаи¬
модействовать в условиях многомерного
социального бытия, С. становится спо¬
собностью человека к поведению, сораз¬
меряющему самостоятельность индивида
е действием разнообразных социальных,
культурных, технологических форм, с
умением осваивать и контролировать их
воспроизводство. В этом смысле С. мо¬
жет пониматься и как восстановление
индивидами контроля над отчужденны¬
ми от них структурами власти, производ¬
ства, информации и т. д.В классической философии пред¬
ставления о С. находились под воздейст¬
вием гносеологии и психологии, т. е. С.
в основном характеризовалась как позна-
иие («свобода есть осознанная необходи¬
мость») и как воля («свобода воли»). Че¬
ловек, наделяемый С., рассматривался в
общем виде, хотя за этой общей формой
представления достаточно явно проступал
образ человеческого индивида с его мыш¬лением, познанием, психикой. Именно в
аспекте своеобразной «настройки» пси¬
хики субъекта на необходимость и опре¬
делялись возможности достижения им С.
Трактовка С. как осознанной необходи¬
мости была характерна и для марксист¬
ской философии, во всяком случае для
основных ее догматических версий. Надо
отметить, что этот шаблон в понимании
С. противоречил некоторым важным ус¬
тановкам самого К. Маркса, пытавшего¬
ся осмыслить С. как онтологическую
проблему, как проблему освоения людь¬
ми отчужденных от них экономических и
политических сил общественного разви¬
тия. В этом плане С. выступала в качест¬
ве деятельности людей по практическому
освоению необходимости, по овладению
средствами жизни и индивидуального
развития. Но поскольку эта трактовка
была сопряжена в основном с политиче¬
ской борьбой, с революционным преодо¬
лением капитализма, она фактически
предполагала создание репрессивных
структур, значительно ограничивающих
С. индивидуальных субъектов, ее юриди¬
ческие и экономические основания.
Кроме того, С. все менее мыслилась как
С. индивидов и все более — как С.
групп, классов, партий, общества в це¬
лом. При этом утрачивался не только
индивидуальный аспект С., но и те бы¬
тийные формы самореализации людей,
что создают условия для различных со¬
циальных модификаций С. (см. «Гума¬
низм», «Процессы социальные», «Твор¬
чество»).В.	Е. КемеровСВОЙСТВО — момент качествен¬
ной определенности «своего» (самобы-
тия, вещи А), который через взаимодей¬
ствие с «иным» (инобытием, другими
вещами В, С, D или N) отделяется от
собственного основания, проникает в это
иное бытие, обретает в нем и через него
свою видимость и существует уже на ос¬
ваиваемом чужом основании (носителе,
субстрате).С., дефиницию которого можно
сжать до формулы «определенность своего
в ином», не есть сущее само по себе, ес¬765
свойстволи под «сущим» понимать некоторое на¬
личное бытие, качество, вещь. В то же
время С. не есть и «ничто». С. рождается
внутри качества А, в сфере его сущности,
и генотип С. — это та или иная потенци¬
альная возможность в сущности как со¬
вокупности всех внутренних отношений.
Возможное С. выявляется вовне и стано¬
вится действительным С. через эмана¬
цию, т. е. через исход и истечение каких-
либо признаков от порождающей их ос¬
новы. Эту генетическую принадлежность
родному бытию А («бытию-в-сущности»
и «бытию-при-сущем») обычно обозна¬
чают термином «присущность», говоря,
что вещи А присуще какое-либо свойст¬
во Р или что вещь обладает свойствами.Однако природа С. остро противоре¬
чива: пребывая в целостности своего ка¬
чества А, оно одновременно обитает — в
форме представителя А, копии некото¬
рой грани А — в теле иного нечто (на¬
пример, В) и изменяет последнее харак¬
терным для А способом. С. есть, по Геге¬
лю, видимость, отсвечивание одного
качества в ином. Гегель определяет С.
как «то в нечто, что становится иным»,
«...нечто относится к иному из самого
себя, ибо инобытие положено в нем как
его собственный момент; его внутри-се-
бя-бытие заключает в себе отрицание,
через посредство которого оно теперь во¬
обще обладает своим утвердительным
наличным бытием». С. основано, по сло¬
вам Гегеля, «в некотором внешнем, в
ином вообще, но в то же время принад¬
лежит к тому, что нечто есть в себе».
Вместе со своим С. изменяется и нечто
(Гегель. Наука логики. Соч. В 3 т. Т. 1, с.
186 - 187).Если поток свойства Р, исходящий
от бытия А, воспроизводится на всем
протяжении существования этого качест¬
ва, то такое С. относят к разряду атрибу¬
тивных, или существенных, С. Если же
некоторое С. не характерно для обсуж¬
даемого качества А и проявляется далеко
не во всех случаях, то подобное С. име¬
нуют акциденталъным, т. е. несуществен¬
ным, второстепенным С. В условиях, ко¬
гда А прекращает эмиссию свойства Р,
последнее, прерывая связь с первоисто-ком, теряет способность находиться «mi
жду» А и иными (В, С, О и т. д.) — nepi
стает быть диспозиционной (посрсдип
ческой) реальностью и актуально ciihii.i
вать свое и иное. Оно истощается, ни
более трансформируется, поглощается От >
остатка отчуждающим его инобытием и
затухает. В таком случае говорят, что пн
бо С. Р исчерпало себя и перестало мри
являться, либо претерпело радикалыми
отрицание и глубоко спрятано (снято) и
ином бытии, либо исчезло без видимою
следа и т. п.Вместе с тем всегда — как в слупи
сохранения, так и в случае утери реши,
ной связи С. Р с порождающим его Оы
тием А — это С. претерпевает, в той ими
иной мере, воздействие со стороны тики
го инобытия, в котором оно стремитш
высветиться, обновиться и заново укорениться. Поэтому С. Р, строго говор)	сводится без остатка к «своему», «само
бытности» — к тому или иному момопи
самобытия А. Всякое С. непременно со
держит в себе «инаковость» — признаки
«иного» (В, С, D и т. д.) в «своем» (оОу
словленном А). «Инаковость» есть то >м
самое, что и «С.», только взятое в асмек
те проявленности иного в своем, когди
иное, в свою очередь, рассматриваем я
как источник эмиссии каких-то собствен
ных, присущих только ему С., а свое
как основание воспринимающее и отчуж
дающее. Реализация С. сопряжена с pn i
нообразием условий взаимодействия Д и
не-А, зависит от степеней проявления
тенденции освоения иного и отчуждения
своего. В зависимости от доминировании
этих тенденций в С. как «промежутке
между А и не-А это С. можно квалифи
цировать как «ярко выраженное свойп
во» или, напротив, как «слабо проявлен
ное свойство»Т. о., С. — это скорее функционаш.
ная, нежели субстратная форма сущее i
вования; С. — это виртуальная peajn.
ность. Оно как бы размывает грани и у
между нечто и иным, замечает Гегель, и
переступает предел своего нечто, блат
даря чему вещность, собственно, и пере
ходит в С. «Свойство есть не только
внешнее определение, но и в себе супим766
свойствосуществование. Это единство внешности
п существенности, — пишет Гегель. —
(Свойства)... выходят за пределы этой ве¬
щи, продолжаются в других вещах...»
(там же. Т. 2. М., 1971, с. 127-128). По¬
этому С. есть как бы переступание каче¬
ства через само себя, когда С. превраща¬
ется в «середину» между находящимися в
соотношении вещами.Не будучи особой вещью или от¬
дельной метрической протяженностью,
оно в то же время информирует всякое
'■внешнее» о «внутреннем мире» того ка¬
чества А, которое его генерирует. С. спо¬
собно пребывать во всем пространствен¬
но-временном континууме взаимодейст¬
вия своего и иного — и в А, и в не-А, и
между ними. «Качество есть свойство
прежде всего лишь в том смысле, — ут¬
верждает Гегель, — что оно в некотором
внешнем отношении показывает себя
имманентным определением» (там же, с.
175). В некотором смысле С. совпадает с
понятием качества. С. есть то, что, как и
качество, составляет устойчивость вещи:
«оно самостоятельная материя ... имеют¬
ся многообразные такого рода самостоя¬
тельные материи, и вещи состоят из
мих», — читаем у Гегеля (там же, Т. 2, с.
127—128). Благодаря С. качество сохра¬
няет себя в соотношении с иным, «не да¬
ет воли внутри себя посторонним поло¬
женным в нем воздействиям, а само по¬
казывает в ином силу своих собственных
определений, хотя и не отстраняет от се¬
бя этого иного» (там же. Т. 1, с. 175). Об¬
ладая тем или иным С., нечто подверга¬
ется воздействию внешних влияний и
обстоятельств. «Но качество (всякого)
нечто в том-то и состоит, чтобы быть
представленным этой внешности и обла¬
дать некоторым свойством» (там же. Т. 1,
с. 186). Наличествуя через свое С. в
ином, вещь переходит в нем во внешнее,
воздействует на окружающее, на другие
вещи, тем самым становясь причиной и
сохраняя себя как действие.В том случае, когда виртуальное су¬
ществование С. Р, испущенного бытием
А, интуитивно рассматривают где-то в
пространстве внутри не-А, тогда С. есть
момент своего внутри иного, т. е. поло-женность некоторого содержания А (или
признака А) во внутренней структуре не-А.	Под этим углом зрения С. представля¬
ет собой особое внутреннее отношение —
своего рода эйдос, образ оригинала А
внутри отражающего его не-А. «Свойст¬
во имеется лишь как способ взаимного
отношения; оно поэтому внешняя реф¬
лексия и сторона положен ности вещи»
(там же. Т. 2, с. 121).Когда же мы обращаем внимание на
пребывание С. на границе между А и не-А,	в промежутке между ними, тогда С.
можно определить как момент своего,
проявленный вовне, как в зеркале, через по¬
верхность иного. В этом — функциональ¬
ном — измерении С. есть такая сторона
связи А и не-А, которая представляет со¬
бой процесс размывания границ между
ними: во-первых, обнаруживается стрем¬
ление А посредством С. войти в не-А,
изменить это не-А и расширить за его
счет свою качественную определенность,
во-вторых, налицо противодействие не-А,	его активная реакция на экспансию
извне, более сильное увязание не-А в А,
что преображает А.Категория С., следовательно, рас¬
крывается с помощью таких основных
категорий, как «свое» и «иное», «опреде¬
ленность», «вещь», «связь» и «отноше¬
ние»: многообразные свойства одной ве¬
щи актуализируются, выявляются «нару¬
жу» и укореняются «внутри» иных вещей
благодаря связям и отношениям между
определенностями своего и иного — че¬
рез их взаимоотнесение и взаимодейст¬
вие. С. выражают отличительное и тож¬
дественное в вещах. «Разъединяющие
свойства» указывают на уникальность,
неповторимость, единичность вещи и
противопоставляют эту вещь всякой
иной вещи. «Общими свойствами» вещь,
наоборот, едина со всеми или многими
другими вещами.Почему всякое С. таково, а не иное?
Обсуждая этот вопрос, Лейбниц прихо¬
дит к выводу, что в конечном счете опре¬
деленность всякого С. предустановлена
волею Бога. Сходен с выводом Лейбница
и традиционный ответ материалистов:
всякая вещь есть модус материальной767
СВЯЗИ СОЦИАЛЬНЫЕсубстанции; у вещей именно такие, а не
иные С. потому, что законы физического
мира другими быть не могут, так уж уст¬
роена природа.Для философии нового времени ха¬
рактерно идущее от Локка подразделение
С. на абсолютные и относительные, пер¬
вичные и вторичные. Например, Лейб¬
ниц понимает под первичными С. вели¬
чину, фигуру, движение; ко вторичным
С. он относит твердое и жидкое состоя¬
ние тел, жесткость и мягкость, глад¬
кость, шероховатость, упругость, хруп¬
кость и т. д. (См.: Лейбниц Г. В. Соч. В 4
т. Т. 1. М., 1982, с. 79, 81.) Выделяют так¬
же С., не обладающие интенсивностью, а
потому и не меняющие ее (например,
«материальный», «духовный»), и С., обла¬
дающие в «качестве» большей или мень¬
шей интенсивностью (например, «масса»,
«красота»),Реисты (в частности Брентано, Ко-
тарбиньский) приписывают подлинную
реальность лишь вещам, но не С. Напро¬
тив, объективные идеалисты наделяют
большей реальностью именно С., но не
вещи. Для них С. есть преимущественно
форма существования общего. Вещь же
ими редуцируется к «индивидуальному»
и «единичному». Такая логика ведет к
выводу о том, что С. объективно незави¬
симы от вещей. Субъективные идеалисты
склонны отождествлять С. с ощущения¬
ми субъекта и отрицают независимость
С. вещей от сознания человека. Соглас¬
но учению Беркли, существовать — зна¬
чит быть воспринимаемым, а восприни¬
маемые вещи суть не более, чем ком¬
плексы «чувственных качеств», сумма
ощущений индивидуального человека.
Англоязычные философы-эмпирики тес¬
но сближают между собой понятия С.,
качества и чувственного данного, подчас
просто отождествляя их. Сторонники
«теории типов» Б. Рассела обосновывают
возможность устранить из языка имена
собственные, обозначающие вещи, заме¬
няя индивидные термины сугубо преди¬
кативными описаниями, прилагательны¬
ми (общими С. и отношениями). В совре¬
менной логике распространены особые
трактовки С. (предиката), не совпадаю¬щие в ряде аспектов с общефилософским
пониманием С.Д. В. ПивоварниСВЯЗИ СОЦИАЛЬНЫЕ — записи
мости, обусловливающие совместную
жизнь и деятельность людей, определяю
щие системы человеческого бытия, ни
зываемые обычно обществами. С. с. ми
гут быть истолкованы почти буквально,
когда имеется, например, в виду «при
вязка» невольника к орудиям труда или
«прикрепление» крестьянина к земле. II
более широком смысле С. с. охватываю!
все бытие человеческих индивидов, рем
лизуются через их потребности и сип
собности, интересы и сознание, через ус
ловия, средства и результаты их дсп
тельности, через формируемые людьми
социальные институты. На ранних этаIпо
человеческой истории доминировали <
с., выраженные в формах непосредствен
но-личностных зависимостей между
людьми. Люди были связаны общим со
циальным пространством жизни и дсп
тельности и не могли обособленно pm
виваться в качестве человеческих и иди
видов, не могли индивидуализирован,
свое бытие вне связей непосредственно!!
совместимости и коллективности. В про
цессе развития индустриального общеп
ва непосредственные связи человечески v
индивидов с родом, семьей, общиноИ,
традиционной культурой начинают пару
шаться. Все больший вес приобретаю!
опосредованные связи между людьми
осуществляющиеся через процесс дсп
тельности людей, его условия, результа ты
и средства. Человеческие качества и си
лы теперь связываются в основном черс i
предметные опосредования, социальны!
вещи, они соотносятся теперь через н(>
страгированные измерители, эталоны и
стандарты, т. е. общественные связи оО
ретают форму общественных отношении
В постиндустриальном обществе опосрсдованный характер С. с. сохраняется	вещественные посредники и измерители
соотношения и связи человеческих сип
играют меньшую роль, ибо на периыИ
план в организации С. с. выходят качест
ва «живой» человеческой деятельности.768
связьишлификация, знания и способностииюлей.В.	Е. КемеровСВЯЗЬ — средство приобщения
предметов (А, В, С и т. д.) друг к другу,| иособ пребывания одного — в другом,
разных — в их единстве; форма бытия
многого в едином.Вступающими в С. предметами А, В,« и т. д. могут быть любые определенно-
t ги материального и (или) духовного бы-
гпм — вещи, явления, свойства. Выделя-
10г два основные типа С.: а) силовой
контакт А и В, т. е. прямое или опосре¬
дованное соединение и взаимное удер¬
живание вещей в пространстве и во вре¬
мени, динамическое сцепление А и В
(например, когезия как притяжение мо-
игкул в физическом теле или вязкость
как причина сцепления различных час¬
ти в общую массу); б) внутреннюю С.
сущностей, присущность А к В либо В к
Л (например, пребывание общего в ин-
пиаидуальном, целого в частях, причины
и следствии). В первом случае объеди¬
няемые А и В могут быть разъединены, и
н х единство временно; во втором случаег.	А и В постоянна, сохраняется на всем
протяжении их сосуществования.В узком смысле под С. понимают
только внешнюю силовую С., описывая
гс как такое взаимное действие А и В
друг на друга, когда каждое из них, коли¬
чественно изменяясь в союзе с другим,
гем не менее продолжает сохранять в той
иди иной мере свою качественную опре¬
деленность, не снимается и не растворя¬
ется в едином как в чем-то третьем и
сплошном. «Внешняя сила» — высвобо¬
ждение какой-либо потенциальной энер¬
гии, проявление «сущностной силы»,
реализация мощи любых форм притяже¬
ния и отталкивания взаимодействующих
А и В, будь то аттракция и непроницае¬
мость в ядерных, электромагнитных или
гравитационных взаимодействиях в фи-
шческом мире, либо действия и проти-
подействия в живой природе и обществе
(«живые» и социальные силы), либо
единство и борьба в духовном мире (ду¬
ховные силы). В частности, в механикесилу понимают как меру механического
действия на данное материальное тело со
стороны других тел. Это величина век¬
торная, в каждый момент времени она
характеризуется числовым значением,
направленным в пространстве, и точкой
приложения.Если категорию С. трактовать в этом
узком смысле — только как внешнюю
силовую С., тогда возникает возмож¬
ность противопоставить ее категории от¬
ношения. Отношение (R) — способ со¬
причастного бытия вещей как условие
выявления и реализации скрытых в них
свойств. В противоположность динами¬
чески связанным вещам, все члены R по
традиции мыслятся положенными в суб¬
страт этого R как в единство целого и
растворенными в нем. Снимая себя в са¬
мостоятельной устойчивости «aRb», со¬
отнесенные А и В превращаются в сто¬
роны поглощающей их целостности, т. е.
утрачивают бытие отдельных субстратов,
лишаются прежней обособленности, те¬
ряют определенность разных качеств.Примером «динамической связи»
может служить взаимодействие планеты
А и ее спутника В: по мере удаления В
от А сила притяжения между ними стре¬
мительно убывает, однако сами эти не¬
бесные тела сохраняют прежние матери¬
альные параметры и остаются отдельно
существующими предметами. Пример
«отношения» — сходство (равенство) об¬
раза В с прообразом А: только сходство
между А и В делает одно из них ориги¬
налом, а второе копией; понятия образа
и оригинала бессмысленны вне отноше¬
ния сходства. Итак, если узко понимать
«С.», то логично заключить, что А и В
могут либо некоторым силовым спосо¬
бом вступать в С. друг с другом и при
этом обычно не терять прежнюю опреде¬
ленность, оставаясь разными вещами
внутри объединения «АВ», либо, наобо¬
рот, образовывать между собой какое-ли¬
бо отношение «aRb», вследствие чего и А
и В утрачивают внутри него самостоя-
ние; при таких логических условиях А иВ,	как правило, не могут одновременно
«быть связанными» и «находиться в от¬
ношении».769
связьОднако чаще всего объем понятия
С. не ограничивают признаком соедини¬
тельного взаимодействия А и В. В него
также включают «присущность», «гене¬
тическую связь» либо расширяют образ
«связи» допредельно абстрактных пред¬
ставлений о «взаимной зависимости во¬
обще», «обусловленности и общности
между любыми А и В» и т. д. В этом ши¬
роком смысле уловить различия между
«связью» и «отношением» как разными
философскими категориями практически
не удается, и тогда ими оперируют как
синонимами. Не случайно Юм заклю¬
чил, что идея С. — одна из наиболее
темных и неопределенных идей в мета¬
физике (см.: Юм Д. Соч. в 2 т. Т. 1. М.,
1966, с. 63).Вместе с тем интуитивно ясно, что
глаголы «вязать» и «относить» обознача¬
ют разные способы действия, поэтому
некоторые исследователи не хотят ми¬
риться со сложившейся в философской
литературе тенденцией употреблять тер¬
мины «связь» и «отношение» как обыч¬
ные синонимы и стремятся категориаль¬
но разграничить эти понятия. В ходе
своих исследований одни авторы прихо¬
дят к выводу, что «непосредственная
связь» — это вид отношения: чтобы свя¬
зать А и В, их нужно вначале соотнести,
соположить и совместить друг с другом
так, чтобы между А и В возникла общая
граница, в которой они оба окажутся
снятыми, лишенными непосредственно¬
сти, наличного бытия. Другие филосо¬
фы, напротив, склоняются к оценке
«связи» как категории более широкой,
нежели «отношение», а в последнем ус¬
матривают частный случай С.: отноше¬
ние aRb, по их мнению, есть не С. «во¬
обще», а С. между целым и такими его
сторонами, которые вне целого сами по
себе бытия не имеют.Выделяют С. внутренние и внешние,
существенные и несущественные, необ¬
ходимые и случайные, прямые, косвен¬
ные, универсальные, общие и частные и
т. д. Во все эпохи философия сосредото¬
чивалась на обсуждении принципа все¬
общей взаимосвязи предметов и явле¬
ний. С XIX в. в науке начинают распро¬страняться также описания специфик
ских С. и их классификация по оспой»
нию дифференциации материи на струн
турные уровни; многообразие материши.
ных С. подразделяют на три крупны!
группы — на С. механические, химичг
ские и органические; в немецкой класси
ческой философии обосновывается ин
ложение о несводимости высшего к ши
шему, о принципиальном различии
между теми С., которые изучает мех,чин
ка, и С. химическими, а тем более бии
логическими. Религию, психологию, ни
гику преимущественно интересую!' <
духовные, психические, мысленные (ли
гические), философия же прежде пест
исследует соотношение материальных н
духовных С.Лейбниц учил, что взаимосвязь ш
щей происходит по причине того, Ч1п
каждое тело еще до протяжения имеет и
себе некоторую сущностную силу; >ы
действующая сила, вырываясь наружу
вызывает движение и сцепление тел. *<()i
связности тел (conscistentia) происходи!
их непроницаемость, сцепление и отри
жение», — пишет он (Лейбниц Г. Соч. и
4 т. Т. 1. М., 1982, с. 81). Юм сомнсшшш
в том, что С. между явлениями мошч
иметь характер объективной реальности
«Все явления, — говорит он, — по-нидм
мому, совершенно отделены и изолирн
ваны друг от друга; одно явление следу!' i
за другим, но мы никогда не можем ш
метить между ними связь; они, по-пиди
мому, соединены, но никогда не бывшиi
связаны друг с другом... у нас совсем пп
идеи связи, или силы» (Юм Д. Соч. и 1
т. Т. 2. М., 1966, с. 76).И. Кант, следуя Лейбницу, усмотри
вал причину связи А и В в их взаимном
действии друг на друга. «Субстанции, ш
связанная ни с какой вещью во всем ми
ре, — читаем у Канта, — вовсе не при
надлежит к миру... Если бы субстанции
не обладали никакой силой действопни
вовне, то не было бы никакого протяже
ния и никакого пространства» (Kam II
Соч. в 6 т. Т. 1. М., 1964, с. 68, 69). Ин
его мнению, «чем больше связь, км
больше гармонии и согласованности и
мире, тогда как пустоты и перерьты ни770
СЕКСИЗМрушают законы порядка и совершенства»
(там же, с. 72). Порядок в природе Кант,
как и Ньютон, выводит из действия в
хаосе первичных и простых сил притяже¬
ния и отталкивания; эти силы суть есте¬
ственные причины всех изменений, «при-
шжение и есть эта всеобщая связь, со¬
единяющая в одном пространстве все
масти природы» (там же, с. 203). Вместе
с тем первоисточник всякой С. — Бог,•	постоянная взаимная связь (вещей) и
гармония обусловлена тем, что их свой¬
ства имеют своим источником высший
разум» (там же, с. 228).Категория С. была развита далее в
философии Гегеля. Каждый объект, стре¬
мясь снять свою односторонность, всту¬
пает в С. с другим объектом, у которого
проявляется такое же стремление; реаль¬
ность их единства положена через их
уравнивание и соединение. «То, что на-
лично, — пишет Гегель, — из своего
ипутри-себя-бытия вступает во всеобщую
стихию связи и отношения, в отрица¬
тельные отношения и перемены действи¬
тельности, а это есть продолжение еди¬
ничного в других (единичных) и потому
всеобщность» (Гегель. Наука логики. В 3
т. Т. 3. М., 1972, с. 66). С. — это «стихия
передавания, в которой они (А и В) всту¬
пают во внешнюю связь друг с другом»
(там же, с. 179). Немецкий мыслитель
выделяет в С. два момента: а) спокойное
слияние А и В и б) их отрицательное от¬
ношение, когда их «прежняя самостоя¬
тельная определенность снимается в со¬
единении, напряженность А и В в отно¬
шении друг друга угасает» (там же, с.
179 — 180). С. есть связка, средний член
между А и В, тождество различных, вза¬
имное отражение (рефлексия) А и В.
Связываемое имеет разное содержание,
которым С. — как опосредующее — на¬
полняется. Отсюда, С. — «наполненная,
но простая всеобщность — всеобщая
природа вещей, род» (там же, с. 142). Ге¬
гель постоянно берет понятия связи и
отношения вместе, в их взаимном отра¬
жении, и, по-видимому, его не очень
волновала проблема их категориальных
разграничений.В современной науке, в особенностиво второй половине XX в., постоянно
расширяется типология С., что обуслов¬
лено совершенствованием радиоэлек¬
тронных устройств и вычислительной
техники, бурным развитием средств мас¬
совой информации, дальнейшими успе¬
хами кибернетики, математической логи¬
ки, теории информации, общей теории
систем и синергетики. Например, чрез¬
вычайно плодотворными во всех науках
и технике оказались идея динамической
и статистической С., а также идея пря¬
мой и обратной (положительной и отри¬
цательной) С.Д. В. ПивоваровСЕКСИЗМ — политическая дискри¬
минация по признаку пола, «половой ра¬
сизм». «Половой расизм» в данном
случае не просто аналогия, речь идет об
общем основании в сопоставлении С. и
расизма. Таким основанием выступает
сложная диалектика т. н. социальных и
несоциальных различий. Раса, пол, воз¬
раст, с одной стороны, являются физио¬
логическими характеристиками и как
будто могут восприниматься как внесо-
циальные феномены, но, с другой сторо¬
ны, представленные в определенном со¬
циокультурном контексте, они с необхо¬
димостью обретают черты сущностных с
т. зр. власти дифференциаций и встраи¬
ваются в системы доминирования. Фи¬
зиологические различия отнюдь не явля¬
ются основанием для С. и расизма; раз¬
личия в некоторых физиологических
аспектах используются лишь для легити¬
мации архаичных социальных отноше¬
ний господства. Эти отношения имеют
прежде всего социокультурное содержа¬
ние, причем «биология» расовых и ген¬
дерных различий сама является социо¬
культурным продуктом (см. «Гендер»,
«Гендерные технологии»). У современно¬
го расизма и современного С. сходные
структуры аргументации, символизиро¬
ванные в социальной категории «биоло¬
гия». Общественная группа, обозначае¬
мая как «чужая» или «другая», получает
свидетельство о «неполноценности» и
лишается не только права на «равенст¬
во», но (что, может быть, важнее) и пра¬771
СЕКУЛЯРИЗАЦИЯва безнаказанно оставаться «другой» (Г.
Бок). Так возникает проблематика «мень¬
шинств», ставшая основой оформления
идеологии политической корректности.С. — понятие, которое широко ис¬
пользуется прежде всего в феминистских
теориях и практиках. Через анализ С. фе¬
минизм осуществляет критику традици¬
онно существующей гендерной асиммет¬
рии, демонстрирует сексистскую практи¬
ку создания и трансляции гендерных
стереотипов, призванных воспроизводить
существующий властный дискурс отно¬
шения полов. Термин «сексистский» ха¬
рактеризует культурные и экономиче¬
ские структуры, которые создают и уси¬
ливают жесткие модели заявления и
определения пола, оформляют через
критерий пола доминирующих и подчи¬
ненных (М. Фрай). В исследованиях фе¬
министов объектом анализа, критики и
борьбы являются и открытые, традици¬
онные формы С., и неявные, неотрефлек-
сированные его формы вплоть до «лин¬
гвистического» С. (половая дискримина¬
ция языковыми средствами).О. В. ШабуроваСЕКУЛЯРИЗАЦИЯ (от позднелат.
saecularis — мирской, светский) — перво¬
начально отчуждение собственности ре¬
лигиозных организаций в пользу госу¬
дарства, передача церковных земель и
имущества в светское владение. Иногда
так называют также изъятие из церков¬
ного ведения образования, отказ от ду¬
ховного звания и т. п. Постоянное обога¬
щение религиозных организаций, церкви
нередко приходило и приходит в столк¬
новение с интересами светской власти,
предпринимателей, мирских институтов.
Это обусловливает стремление светских
властей к С. Обращение церковных (хра¬
мовых) имений в собственность государ¬
ства практиковалось уже в древности
(например, в Древнем Египте при Амен¬
хотепе IV). В Западной Европе борьба за
освобождение государства от контроля
церкви и акты С. сопровождали всю ис¬
торию образования централизованных на¬
циональных государств, вызывая стойкое
сопротивление католической церкви.Особенно широкий масштаб С. пришит
в Европе, начиная с XVI в., со времени
Реформации, направленной на подчини
ние деятельности церкви интересам Оур
жуазии. В России огромный рост пер
ковного землевладения также столкнут и
с интересами развивающегося централи
зованного государства, в связи с чем а
течение XV — XVII вв. производили! I.
неоднократные попытки ограничить пир
ковное землевладение. Так, на основании
указа о С. Екатерины II (1764 г.) у ми
настырей и архиерейских домов были
отобрано 8,5 млн. десятин земли. Докре
том 1917 г. все церковные и монастыр
ские земли были национализированы
но после 1990 г. церковь в России ш к нн
обрела право владеть землей. С копна
XIX в. в западной социологии пони'пм
С. стало пониматься более широко, а
именно как десакрализация, вемкан
форма эмансипации от религии и игр
ковных институтов. В марксистской ли
тературе под С. понимаются различим!
исторические этапы высвобождения oi
религиозного влияния всех сфер жи на'
деятельности общества и личности, а
также процесс лишения религиозных нн
статутов социальных функций, вытсаи
ние религиозных представлений и замени
их атеистическими взглядами. Под *
можно также понимать эмансипацию oi
социоцентрических религий (культом
личности, избранного народа, партии и
т. д.).Д. В. ПивоварниСЕМАНТИКА — раздел семиотики
в котором изучаются значение и емьм л
различных знаковых форм, в т. ч. и м ил
ковых знаков и выражений. Выделеши
С. в качестве части семиотики, наряду i
теорией синтаксиса — синтактикой и
теорией употребления знаков — прагма
такой принадлежит Ч. У. Моррису, огра
ничившему значение термина С. (l‘M(i)
употреблявшегося ранее как синоним
термина «семиотика». Как теория значе
ния С. обычно подразделяется на теорию
смысла и теорию референции. В nopaol!
рассматривается связь знаковой формы i
соответствующими ей языковыми пони772
СЕМАНТИКАIними и представлениями (смысл или
интенсионал знака), во второй рассмат¬
ривается отношение знаковой формы к
инензыковой (внезнаковой) действитель-
иости (денотату или экстенсионалу зна-
i il). Первое отношение еще называютI	шмификацией (означиванием), а вто¬
рое — десигнацией, или референцией
шика. В лингвистике термин С. введен в
употребление в конце XIX в. М. Бреалем,
н связи с изучением исторического изме¬
нения языковых значений. Более тради¬
ционное название соответствующей об-
мпсти исследований — семасиология (на-
нример, работа М. М. Покровского
■< 'омасиологические исследования в об-
иисти древних языков», 1895). В лингвис¬
тке термин «семасиология» часто упот¬
ребляется как синоним С. Семасиология
научает исторические и диалектные осо-
Пс.пности языковых значений, отталкива-
неь от языковой формы и не рассматри-
ннн проблемы референции. В лингвисти¬
ческой С. семасиологии противоположна
ономасиология (теория именования).
1десь принято обратное направление се¬
мантического анализа: от предметных
областей и понятийных содержаний к их
тиковому выражению. Проблемы име¬
нования связаны с теорией референции.II	ономасиологии рассматриваются во¬
просы словообразования, полисемии,
фразеологии и т. д. Лингвистическая С.
пключает не только лексикологию, но и
(предложения, высказывания, текста.
11а разработку последних большое влия¬
ние оказала аналитическая философия
(С. предложения) и структурализм (С.
текста). Для С. актуальны проблемы пе¬
ревода, синонимии и омонимии, значе¬
ния нормативных, императивных, экс¬
прессивных и др. языковых форм выра¬
жения.Логическая С. начинает активно раз¬
рабатываться в конце XIX — начале XX
п., хотя ее истоки можно проследить с
античности. С., рассматриваемую в тео¬
рии референции, называют также экс¬
тенсиональной С. (от лат. extensio —
протяжение, расширение). Экстенсио-
иал, или объем понятия, понимался в
средневековой логике как совокупность(класс) обозначаемых (называемых) сло¬
вом предметов. Интенсионал (от лат.
inten — внутреннее натяжение, усиление)
понимался как содержание, т. е. как сово¬
купность мыслимых признаков называе¬
мого предмета. Экстенсиональная С. —
это С. номинации (именования), а ин¬
тенсиональная — сигнификации (озна¬
чивания): «...все почти утверждают одно
и то же, а именно: следует различать
то, что апеллятивы означают, и то, что
они называют. Единичные объекты на¬
зываются, а универсалии означивают¬
ся» (Джон из Солсбери, «Металогика»;
XII в.).В новое время проблемы С. разраба¬
тываются Дж. С. Миллем, Г. Фреге, Б.
Расселом и др. Особенно важной вехой
стали исследования Г. Фреге, который
включает в С. как понятие смысла, так и
понятие денотации (референции) для
анализа утверждений тождества (иден¬
тичности) выражений. Его метод можно
назвать «методом отношения именова¬
ния», потому что он рассматривает все
языковые выражения как имена. Фреге
различает смысл, который выражает имя
и денотат (референт) и который имя
обозначает в качестве реальной вещи
предмета. От имен Фреге переходит к
предложениям, рассматривая в качестве
смысла предложения выражаемое им су¬
ждение, а в качестве денотата его истин¬
ностное значение. Познавательную цен¬
ность имеют предложения, имеющие как
смысл, так и денотат. Таковы утвержде¬
ния, утвердительные предложения. На
всех ступенях анализа Фреге различает
смысл от субъективных образов и пред¬
ставлений, считая его объективным зна¬
нием, культурной ценностью. Взгляды
Фреге содержат элемент платонизма.«Метод отношения именования»
развивали А. Черч, X. Шольц и др., весь¬
ма совершенную С. родственного плана
разработал К. И. Льюис. Однако Р. Кар¬
нап и последующие исследователи вме¬
сто фрегевского «смысла» чаще употреб¬
ляют термин «интенсионал». Р. Карнап
предложил «метод интенсионала и экс-
тенсионала», в котором отходит от имен¬
ной парадигмы семантического анализа,773
СЕМАНТИКАрассматривая все языковые выражения
не как имена, а как предикаты. Следует
учитывать, что интенсивная определяет¬
ся не только через оппозицию экстен-
сионалу (денотату), но и через оппози¬
цию языковой форме знака (знаковому
средству). Последнее противопоставле¬
ние находится в центре внимания струк¬
турной лингвистики. Начиная с Ф. де
Соссюра интенсионал (понятие, пред¬
ставление) называется «означаемым»
знака, а его языковая форма — «озна¬
чающим» знака (проблемы референции
не рассматриваются). Учет же всех со¬
ставляющих названных оппозиций пред¬
ставлен в «семантическом треугольнике»
или «треугольнике Огдена и Ричардса»
(«Значение значения», 1923): смысл, зна¬
ковое средство, референт теории смысла
(«теории значения») изображены сторо¬
ной треугольника, связывающей знако¬
вое средство со смыслом знака (интен¬
сионал, означаемое), а теории референ¬
ции связывают данное знаковое средство
с обозначаемым предметом, как правило,
через посредничество смысла. Знак вы¬
ражает некоторое понятие (смысл, ин¬
тенсионал), а последнее отображает
предмет. Можно предположить, что уда¬
ленность вершины смысла от исклю¬
ченной стороны треугольника обратно
пропорциональна искусственности ис¬
пользуемого языка. Последовательность
«знаковое средство — смысл — референт
(денотат)» более характерна для позиции
интерпретатора знака; последователь¬
ность «смысл — знаковое средство — ре¬
ферент» характеризует С. производящего
данный знак (говорящий, пишущий и т.д.). Коммуникатор неизбежно использует
знаковые средства («означающие») в не¬
которой избыточности, воспринимаю¬
щий же производит избыточные их ин¬
терпретации (смыслы, «означаемые»).
Возникает асимметрия акта коммуника¬
ции: слушающий понимает не только то,
что хотел, но и то, что не хотел выразить
говорящий (в том числе его бессозна¬
тельное). Последние рассуждения свиде¬
тельствуют о связи С. с прагматикой. Бо¬
лее тесно связывает С. с прагматикой J1.
Витгенштейн (лингвистического перио¬
да), когда говорит о значении в качествеупотребления. Связь С. с синтаксисам
(отношениями между знаками) еще Гп>
лее очевидна и изучена, она учитываем п
во всяком логическом и структурно лии
теистическом анализе значения. Одиин.
в «семантическом треугольнике» им
связь никак не отражена.Для того чтобы описать отнопкчнн
выражений некоторого языка или знаком
некоторой знаковой системы к озпачж
мым понятиям и обозначаемым oiii.ii
там, необходимо позаботиться о ян.и •
такого описания. Описываемый >гц.п
(знаковая система) выступает в качеспи
предметного языка, называемого и im
ком-объектом, а язык описывающим
(язык семантического описания) м i н
честве метаязыка. Их неразличение шмн i
к неадекватности описания и семаитичи
ским парадоксам. А. Тарский рассмотри
вал логическую С. в качестве «сопокум
ности рассуждений, касающихся тех ни
нятий, которые, грубо говоря, выражай и
определенные зависимости между пырмжениями языка и объектами и сое	ниями либо действиями, к которым <н
носятся эти выражения». Основные i ре
бования к метаязыку в логической <
следующие: все выражения языка-ofn.n
та должны быть выразимы в метая и.п i
(переводимы на метаязык), поэтому ни
следний должен быть богаче языкашн,
екта; далее, в метаязыке должны (ii.ni
невыразимые посредством языка-ofvi.ei щ
понятия (семантические понятия), Hitiec
неизбежны парадоксы авторефератии
Дополнительные требования зависяi im
принимаемой С. описания. В линпшеш
ческой С. требования к метаязыку оЬыч
но не столь строги. Допускается истиц,
зование для описания некоторого ин.п i
как другого естественного языка (пер*
вод), так и использование в качество мг
таязыка некоторой части самого опием
ваемого естественного языка (язык лип
гвистики).Одной из центральных категории
логической С. является категория исш
ны (имеющая и синтаксический аспсы
непротиворечивость, грамматическая при
вильность выражений, и прагматтп
ский — правдивость говорящего и нр )
Аспект С. подчеркнут уже в классичп774
СЕМИОТИКА| ком определении истины как соответст¬
вии высказывания действительному по¬
ложению вещей у Аристотеля. Тарский
шш семантическое определение истины,I цо выразил в логической форме то, что
творится в классическом определении.I го определение пригодно для значи-
м'ш.ной группы формализованных язы-
н>и. Предикат «истинно» рассматривает-
!'н Тарским как термин метаязыка, как
н'рмин С., соотносящий имя высказыва¬
ния с самим высказыванием относитель¬
но некоторого положения дел. Напри¬
мер, высказывание «Вода мокрая» истин-
ио тогда, и только тогда, когда вода
мокрая. Здесь имя высказывания отмече¬
но кавычками, а само высказывание сто-
иг без кавычек. Распространение семан-
I ического определения истины на об-
ипсть естественных языков Тарский
считал проблематичным, т. к. последние
•■семантически замкнуты». Семантически
шмкнутый язык включает как выраже¬
ния, относящиеся к внеязыковым объек¬
ты, так и выражения семантического
плана, т. е. относящиеся к самому данно¬
му языку. С этим связано возникнове¬
ние семантических парадоксов. Напри¬
мер, известного с древности парадокса
“мжец». Одна из простейших его форму-
иировок такова. Человек, говорящий «Я
игу» и более ничего не говорящий, если
говорит правду, то значит действительно
нжст; а если же говорит неправду (лжет),
m значит не лжет. В естественном языке
пот удовлетворительных средств, чтобы
разграничить в данном случае предмет¬
ное содержание и форму его выражения,
тык-объект и метаязык (рассмотрение
кавычек в качестве метаязыкового мар¬
кера ограничивает их действительные
I рамматические функции). Класс анали-
шруемых в логической С. выражений
может быть существенно расширен. В
модальных и интенсиональных логиках
шачение выражений определяется их от¬
несением к некоторому возможному ми¬
ру («возможному ходу событий», «поло¬
жению дел» и т. д.). С. же на основе
классической логики ограничена «дейст¬
вительным миром».Д. В. АнкинСЕМИОТИКА — научная дисципли¬
на, занимающаяся общими принципами,
лежащими в основе структуры всех зна¬
ков, с учетом их использования в соста¬
ве сообщений и характера этих сообще¬
ний, а также особенностей различных
знаковых систем и сообщений, исполь¬
зующих эти разные типы знаков. Наряду
с термином С. используется термин «се¬
миология» для обозначения теории язы¬
ка и ее приложений к различным знако¬
вым системам. Термин «семиология» был
введен Ф. де Соссюром. J1. Ельмслев под
семиологией понимал научную метасе¬
миотику, объектом которой являются не¬
научные семиотики, т. е. он исключал из
области семиологии как коннатативные
семиотики, так и метасемиотики, объек¬
тами которых выступают научные семио¬
тики (например, логические языки).
Французские ученые А. Ж. Греймас и Ж.
Курте полагают, что в 70-е гг. методоло¬
гическое содержание названных терми¬
нов постепенно дифференцировалось,
делая их противопоставление значимым.
«Все углубляется разрыв между семиоло¬
гией, для которой естественные языки
служат инструментом парафразы в опи¬
сании семиотических объектов, с одной
стороны, и семиотикой, которая ставит
своей задачей построение соответствую¬
щего метаязыка, с другой» (Греймас,
Курте, 1983). Согласно их мнению, семи¬
ология постулирует, что естественные
языки выступают посредниками в про¬
цессе прочтения означаемых, принадле¬
жащих к неязыковым семиотикам (изо¬
бражение, живопись, архитектура и т. д.),
тогда как С. это отрицает.С., как общая наука о знаках, была
предугадана и названа таковой в «Опытео	человеческом разуме» Дж. Локком, по¬
ложившим начало основательному ана¬
лизу, который, однако, не получил даль¬
нейшего развития. Американский фило¬
соф Ч. С. Пирс использовал и термин
Локка «семиотика», и определение С.
как «учения о знаках». Довольно внуши¬
тельным исследованием языка в целом и
такого его аспекта как «значение» в осо¬
бенности, были сделаны современником
Локка В. Лейбницем. Общие принципы775
символС.	были заложены Ч. С. Пирсом и Ф. де
Соссюром. Пирс уже в 1867 г. предпри¬
нял первую попытку классификации зна¬
ков и весь остаток жизни посвятил изу¬
чению сущности знаковых систем и фун¬
даментальных различий между ними,
стремясь к созданию особого варианта
математической логики («спекулятивной
грамматики»). Почти одновременно и
независимо от него Соссюр стремился к
определению предметной области раз¬
личных знаков как объектов новой нау¬
ки, названной им семиологией. Ему при¬
надлежит заслуга постулирования един¬
ства означающего и означаемого в знаке,
а также вычленение диахронического и
синхронического аспектов самой важной
из семиотических систем — языка. На
рубеже XIX — XX вв. были высказаны
многие идеи, касаемые учения о знаке,
такими языковедами-философами как В.
фон Гумбольдт, А. А. Потебня, К. Л. Бю-
лер, И. А. Бодуэн де Куртенэ, 3. Фрейд.Основы С. языка и литературы зало¬
жили представители европейского струк¬
турализма 1920 — 30-х гг. — Пражской
лингвистической школы и Копенгаген¬
ского лингвистического кружка (Н. С.
Трубецкой, Р. Я. Якобсон, Я. Мукаржов-
ский, Л. Ельмслев, В. Брендаль), русской
«формальной школы» (Ю. Н. Тынянов,В.	Б. Шкловский, Б. М. Эйхенбаум), а
также А. Белый и В. Я. Пропп. Наряду с
этими исследователями значительный
вклад в изучение знака, высказывания и
текста сделали М. М. Бахтин и Ю. М.
Лотман. За рубежом наибольшее разви¬
тие получили американская школа Ч. У.
Морриса, во Франции — этнологическая
школа К. Леви-Стросса, семиология Р.
Барта, психоаналитическая С. Ж. Лака¬
на, семиология кино К. Метца и др.Для семиотического подхода, соглас¬
но Моррису, характерно выделение трех
уровней исследования знаковых систем:
1) синтактика изучает отношения между
знаками и, шире, отношения их в рече¬
вом сообщении; 2) семантика изучает
знаковые системы как средства выраже¬
ния смысла — основным ее предметом
является интерпретация знаков и сооб¬
щений; 3) прагматика изучает отноше¬ния между знаковыми системами и теми
кто использует и интерпретирует comp
жашиеся в них сообщения. В ходе i in
новления С. отмечается следующая и н
денция: понятие «знак» постепенно учи
дило на второй план, поскольку ш
находились какие-либо знаки, ушпнч'
сально присущие разным семиотическим
системам. В С. языка и литературы ними
тилась тенденция на исследование моим
тия «высказывание», а затем и «теки
Феномен С. углублялся по мере того, ни
лингвистика сближалась с логикой, ш и
хологией, антропологией и социальными
науками, приобретая статус социосемио
тики. Характерны в этом отношении ш
следования Леви-Стросса и Барта. Леин
Стросс предлагает ввести единую науку о
коммуникации, которая бы охватынпнм
социальную антропологию, экономику и
лингвистику. Социальная коммуникации
полагает он, осуществляется на трех ри i
ных уровнях: обмен сообщениями, oil
мен удобствами (товарами и услугами) и
обмен женщинами (или, более обобщен
но, обмен брачными партнерами). Пп
всех трех уровнях основополагающую
роль играет язык. Во-первых, как с сп и >
генетической, так и с филогенетичести
т. зр., все названные типы коммуникации
предполагают предварительное cymei i
вование языка. Во-вторых, они сопроии
ждаются речевыми или другими типами
семиотического поведения. В-трсп.и
все случаи неречевого поведения мот
быть вербализованы, т. е. переведены и
речевое поведение. Коннотативная <
Барта также относится к социосемио!и
ке, поскольку прежде всего обращсин к
социальной коннотации, т. е. к дополни
тельной смысловой информации но щ
ношению к определенному классу о&ьек
тов (денотату), связанных у него с идеи
логией (см. «Социосемиотика»).С.	А. Азареши'СИМВОЛ (греч. — бросание, мет
ние совместно несколькими лицами че
го-либо; знак, опознавательная при mi
та) — знак, в понятие которого входя I,
не поглощая его, художественный обри i
или аллегория, или сравнение. С. н пер776
символминимальном значении в античности оз¬
начал намеренно небрежно обломленную
половину черепка, которую при расста-
ишши оставляли при себе, а другую отда¬
ния и партнеру. С. таким образом служил
|н.||)пжению возможности при предъявле¬
нии узнать нечто другое по целому. Сле-
човательно, смысл С., согласно греческо¬
му определению, — быть разделением>	циного и единением двойственности.| Мличение С. от рассудочных форм осу¬
ществляется в неоплатонизме: Плотин
противопоставляет знаковой системе ал¬
фавита целостную и неразложимую об¬
лачность египетского иероглифа, а
Нрокл указывает на несводимость смыс-
||п мифологической символики к логиче-
| кому или моралистическому содержа¬
нию. Псевдо-Дионисий Ареопагит вно-
Iит в христианство неоплатоническое
учение о С., который у него начинает
мыражать невидимую и сокровенную
сущность Бога и приобретает аналогиче¬
скую функцию. В средневековье этот■	имиолизм существовал наряду с дидак-
ппсским аллегоризмом. Лишь в немец-
сом романтизме произошло окончатель¬
ное размежевание аллегории, С. и мифа
кик органического тождества идеи и об-
рача. В истоках этого размеживания ле¬
жит трансцендентальная философия И.
Канта.Кант в «Критике способности суж-
ш-иия» отделяет символическое изобра¬
жение от схематического: оно есть изо¬
бражение, а не обозначение. Символиче¬
ское изображение не изображает понятие
непосредственно, как схематизм, а дела¬
ет это косвенно, «благодаря чему выра¬
жение содержит в себе не настоящую
схему для понятий, а лишь символ для
рефлексии». В понимании С. немецкие
романтики исходили от Гете, для которо-
ю все формы природного и человеческо-
то творчества суть С. вечно живого ста¬
новления. Гегель, в отличие от романти¬
ков, выделял знаковый аспект С. По
Iстелю, С. — это некоторый знак, осно-
маиный на «условности», являющийся
препятствием для мышления и подлежа¬
щий преодолению в понятии. В своей
■Логике» (раздел 1, гл. 1) он отмечает:«Все, что должно было бы служить сим¬
волом, способно самое большее — по¬
добно символам для природы Бога —
вызывать нечто намекающее на понятие
и напоминающее его; но... внешняя при¬
рода любого символа не подходит для
этого и отношение скорее оказывается
обратным: то, что в символе намекает на
некоторое внешнее определение, можно
познать только через понятие и сделать
его доступным можно только удалением
этой чувственной примеси». В. Ф. Шел¬
линг, подводя итог исследования С. в ро¬
мантизме, вскрывает его глубинную
смысловую и диалогическую природу:
«...где ни общее не обозначает особен¬
ное, ни особенное не обозначает общее,
но где и то и другое абсолютно едины,
есть символ». Родоначальник семиотики
американский философ Ч. С. Пирс под¬
разделял все знаки на индексные, ико-
нические и символические. Индексное
отношение между воспринимаемым (оз¬
начающим) и подразумеваемым (означае¬
мым) в знаке зиждется на их фактиче¬
ской, существующей в действительности
смежности. Иконическое отношение ме¬
жду означающим и означаемым — это,
по Пирсу, «простая общность по некото¬
рому свойству». В символическом знаке
означающее и означаемое соотнесены
«безотносительно к какой бы то ни было
фактической связи». Смежность между
двумя составляющими компонентами С.
можно назвать, согласно Пирсу, «припи¬
санным свойством». Э. Кассирер в XX в.
сделал понятие С. предельно широким
понятием человеческого мира: человек
есть «животное символическое». Для
Кассирера язык, миф, религия, искусст¬
во и наукд суть «символические формы»,
посредством которых человек, с одной
стороны, упорядочивает окружающий
его хаос, а с другой — осуществляет еди¬
нение самих людей. Понятие С. у Касси¬
рера является модификацией кантовской
«априорной формы», т. е. означает фор¬
мальный синтез чувственного многооб¬
разия. Кассирер подчеркивал, что вооб¬
ражение у Канта есть отношение всего
мышления к созерцанию, «synthesis
speciosa» (фигурный синтез). «Синтез яв¬777
символляется основной способностью всякого
чистого мышления. Кант рассматривает
синтез, который относится к видам. Все
это в конечном счете подводит нас к са¬
мой сути понятий культуры и символа»
(Кассирер). Кантовская трансценденталь¬
ная схема однородна в одном отношении
с категориями, а в другом отношении с
явлениями и поэтому опосредует воз¬
можность применения категорий к явле¬
ниям. У неокантианца Кассирера слово
не могло бы «значить» вещь, если бы ме¬
жду ними не существовало по крайней
мере частичного тождества. Связь междуС.	и его объектом не только условна, но
и естественна. Акт наименования зави¬
сит от процесса классификации, т. е.
дать имя — это значит отнести его к оп¬
ределенному классу понятий. Если бы
это отнесение раз и навсегда предписы¬
валось природой вещей, оно было бы
уникальным и неизменным. Имена не
предназначены для отнесения к субстан¬
циальным вещам, но скорее определяют¬
ся человеческими интересами и целями.Психоанализ рассматривает С. не
как атрибут сознательной деятельности
человека, а как возможность опосредст¬
вованного проявления бессознательного
содержания как в индивидуальной пси¬
хике, так и в культуре. К. Юнг, продол¬
жая в известной степени романтическую
традицию, объявлял все наличие челове¬
ческой символики как выражение фигур
коллективного бессознательного (архети¬
пов), открывая тем самым доступ к раз¬
мыванию понятийных границ между
мифом и С., лишая последний «суб¬
станциальной» определенности. Статья
«Символизм» в «Энциклопедии социаль¬
ных наук» написана Э. Сепиром на сты¬
ке психоанализа и лингвистики. Он вы¬
деляет две постоянных характеристикиС.	среди широкого спектра значений, в
которых употребляется это слово. Одна
из них имеет в виду, что всякая символи¬
ка предполагает существование значе¬
ний, которые не могут быть непосредст¬
венно выведены из контекста. Вторая ха¬
рактеристика С. заключается в том, что
его действительная значимость непро¬
порционально больше значения, выра¬жаемого его формой как таковой. ('еннр
различает два типа символики. Мерным
из них он называет референциальном
символикой, она используется в каче! пи
экономного средства обозначения. Пи*
рой тип символизма назван им коплен
сационным (заместительным) симмошп
мом, ибо это — «сжатая форма замес in
тельного поведения для прямит
выражения чего-либо, которая понннин i
полностью снять эмоциональное шшрн
жение в сознательной или бессозшш-щ,
ной форме». Телеграфный код може ! ни
служить чистым примером референции ш,
ной символики. А типичным примером
конденсационной символики, вслед ш
психоаналитиками, Сепир считает ннеш
не бессмысленный ритуал омовении
больного, страдающего навязчивым unit
розом. В реальном поведении оба 'ним
обычно смешиваются. Главное их ршим
чие состоит в том, что референциальным
символизм развивается по мерс сомер
шенствования формальных механизмом
сознания, а конденсационный все глуп i .
уходит в сферу бессознательного и рп<
пространяет свою эмоциональную окри
ску на типы поведения и ситуации,
внешне удаленные от первоначально!н
значения С. Т. о., оба типа С., по Сенн
ру, берут свое начало от ситуаций, и ко
торых знак оторван от своего контске i и
Символикой насыщена не только сфери
религии или политики, но фактичеет
все социально-культурное прострапе i но
равно как и поведение индивида тижецп
нагружено символизмом.К. Леви-Стросс, используя структур
ный анализ, утверждает наличие изомнр
физма между природными, социальными
и символическими структурами. Он ном
черкивает, что произвольный харпкнр
знака носит лишь временный характер
(так, произвольны правила уличною
движения, придавшие семантическую
ценность красному и зеленому сигналим
соответственно). Вместе с тем эмоции
нальные отзвуки и выражающую их еим
волику нелегко поменять местами И
действующей символической систем!- но
или иной С. вызывает соответствуютт
представления и переживания. Можно778
символпроизвести инверсию значений в проти-
ноположных С. (красный — зеленый в
н|1Ш>илах уличного движения), но тем не
минее каждый из этих знаков сохранит
присущую ему ценность, независимое
юдоржание, вступающие в комбинацию>	функцией значения и ее изменяющие.| одержание обнаружит устойчивость не
i голько потому, что каждый из них, яв-
иинсь стимулятором органов чувств, на¬
целен присущей ему ценностью, а вслед-
| тис того, что они тоже представляют
гобой основу традиционной символики.
Иепи-Стросс фиксирует, что культура не-
гот избыток означающих, а индивид —
тдостаток означаемого. Социальный
мир создает равновесное состояние меж¬
ду двумя этими ситуациями.Логико-семантическая сторона С.
довольно детальную разработку получила
и неопозитивизме, а также в многочис-
IK111ных направлениях аналитической фи-
иооофии, патриархом которых заслужен¬
но считается Л. Витгенштейн. Он пола-I	ист, что объяснение С. само дается при
помощи С. Не помогает здесь и остен-
гинное (показывающее) определение, по¬
скольку оно не является конечным и мо¬
лот быть понято неправильно. Сущест-
иепным при объяснении С. является
понимание того, что С. накладывается на
ишчениё. Витгенштейн различает знак и
(Знак — это написанное начертание
или звук, обладающие значением, с ко¬
торым употребляются в высказывании,
имеющие смысл. «Все, что необходимо
имя знака, чтобы он стал символом, само
шшяется частью символа. Эти соглаше¬
ния являются внутренними для символа
и не соотносят его с чем бы то ни было.
Объяснение делает символ полным, но
по выходит, так сказать, за его рамки»
(Нитгенштейн). Знак, полагает Витген¬
штейн, может быть бессмысленным, С.
по может. Так, произнесенное высказы-
ммние значит меньше, если при этом не
1н,1ЛО видно губ адресанта и не было
слышно, как он говорит эту фразу, ибо
нос они являются частью С. Все, что
придает знаку значимость, является ча¬
стью С. Для того чтобы С. имел значе¬
ние, необязательно, чтобы запомнилоськонкретное событие его объяснения. На
самом деле, можно вспомнить событие,
но утерять значение. Критерий объясне¬
ния состоит в том, используется ли объ¬
ясненный смысл соответствующим обра¬
зом в будущем. Значение слова — его
место в символизме, а его место опреде¬
ляется тем способом, при помощи кото¬
рого оно употреблено в нем. С., по Вит¬
генштейну, предполагает соглашение о
его использовании.А. Ф. Лосев продолжил шеллингиан-
скую линию рассмотрения С. Он предла¬
гает следующие пять положений, вскры¬
вающих существо С. 1. С. есть функция
действительности. С. есть отражение
или, говоря более общно, функция дей¬
ствительности, способная разлагаться в
бесконечный ряд членов, как угодно
близко или далеко отстоящих друг от
друга и могущих вступить в бесконечно
разнообразные структурные объедине¬
ния. 2. С. есть смысл действительности.С.	есть не просто функция или отраже¬
ние действительности и не какое попало
отражение (механическое, физическое и
т. п.), но отражение, вскрывающее смысл
отражаемого. При этом такое отражение
в человеческом сознании является впол¬
не специфическим и не сводимым к то¬
му, что отражается. Но эта несводимость
к отражаемому не только не есть разрыв
с этим последним, а, наоборот, есть
лишь проникновение в глубины отра¬
жаемого, недоступные внешнечувствен¬
ному их воспроизведению. 3. С. есть ин¬
терпретация действительности в челове¬
ческом сознании, а сознание это, будучи
тоже одной из областей действительно¬
сти, вполне специфично, потому и С.
оказывается не механическим воспроиз¬
ведением действительности, но ее специ¬
фической переработкой, т. е. тем или
иным пониманием, той или иной ее ин¬
терпретацией. 4. С. есть сигнификация
действительности. Поскольку С. есть от¬
ражение действительности в сознании,
которое тоже есть специфическая дейст¬
вительность, он должен так или иначе
обратно отражаться в действительности,
т. е. ее обозначать. Следовательно, С.
действительности всегда есть и знак дей¬779
СИМУЛАКРУМствительности. Чтобы отражать действи¬
тельность в сознании, надо ее так или
иначе воспроизводить, но всякое воспро¬
изведение действительности, если оно ей
адекватно, должно ее обозначать, а сама
действительность должна являться чем-
то обозначаемым. 5. С. есть переделыва¬
ние действительности. С. есть отражение
действительности и ее обозначение. Но
действительность вечно движется и твор¬
чески растет. Следовательно, и С. стро¬
ится как вечное изменение и творчество.
В таком случае, однако, он является та¬
кой общностью и закономерностью, ко¬
торая способна методически переделы¬
вать действительность. Без этой системы
реальных и действенных С. действитель¬
ность продолжала бы быть для нас непо¬
знаваемой стихией неизвестно чего.Представитель философской герме¬
невтики Г. Гадамер развивает онтологи¬
ческий аспект воззрения на С. М. Хай¬
деггера, высказанный последним, в ча¬
стности, в «Истоке художественного
творения». Гадамер пишет: «...познание
символического смысла предполагает,
что единичное, особенное предстает как
осколок бытия, способный соединяться с
соответствующим ему осколком в гармо¬
ническое целое, или же что это — давно
ожидаемая частица, дополняющая до це¬
лого наш фрагмент жизни». Сущность
знака, по Гадамеру, открывается в чистом
указании, а сущность С. — в чистом
представительстве. Функция знака состо¬
ит в указании вовне себя. С. не только
указывает, но и представляет, выступая
заместителем. «Но замещать означает
осуществлять наличие того, что отсутст¬
вует. Так, символ замещает, репрезенти¬
руя, что означает, что он непосредствен¬
но позволяет чему-то быть в наличии».
Замещение — это то общее, что присуще
как С., так и аллегории. Но С. не просто
любое знаковое обозначение или знача¬
щее замещение, он предполагает метафи¬
зическую связь видимого и невидимого.С.	— это совпадение чувственного и
сверхчувственного, а аллегория — это
значимая связь чувственного и внечувст-
венного. Т. о., суть С. — «сводить воеди¬
но», служа выражению глубинного со¬держания СВОДИМЫХ СТОРОН ОДНОГО ЧС|И I
другого. Многосмысловая структура <
способствует полноте схватывания мири
а также активной внутренней работе жн
принимающего. Эта структура С. ники
гда не может быть окончательно дпнн
она может быть только задана. Поэтому
она не подвержена процедуре объяемг
ния, но подлежит описанию (см. «ОНИ
САНИЕ»), Интерпретация С. носит дни
логический характер и противостоит кш
«методологии чувствования», т. е. субю
тивизму, так и «методологии окончите ш.
ного истолкования», т. е. объективизмуС.	А. Азареш*itСИМУЛАКРУМ (simulare - при нт
ряться) — термин имеет два различные
значения в зависимости от репрезота
тивной и нерепрезентативной моде им
применения. Платон применяет реирг
зентативную модель и определяет С. кш
копию копии, отражение отражения, уа
воение удвоения, которое, так же кат; и
копия, претендует на обозначение ормгн
нала, подлинника. В философии Плато
на С. строится в зависимости от онтолп
гии, поскольку критерием различении
копии от С. выступает сходство или иг
сходство с истиной бытия или идеей иг
щи. He-истина копии копии связываем и
с истиной присутствующего референта, iе.	идеей вещи, действительным повторе
нием которой выступает первая копни
Тогда как копия обладает сходством с рг
ферентом, поскольку строит себя по on
разцу идеи, С. — это копия копии, ли
шенная подобия. Внутри философскою
дискурса С. осуждается как подделка
вымысел. Это, как говорит Делез, «ими
риоризованное несходство». Но уж!
внутри платоновской репрезентатишюМ
модели действует нерепрезентативна'!
модель — С. без присутствующего рефг
рента, поскольку возможность С. и ши
чально вписана в структуру реальности
Проблема уже не касается отношении
присутствия и репрезентации. В самом
деле, нерепрезентативный С., уднаииаи
оппозицию оригинала, подлинника м Ки
пии, не предполагает никакого реферем
та, присутствия, а смещает метафи зичг780
СИМУЛАКРУМi	!•;ую оппозицию копии и оригинала, и		 копии в совершенно другую об-'шсть. «Здесь недостаточным будет дажеI	вращение к модели «иного», ибо в го-
новокружительной бездне симулякра те¬
рпится любая модель» (Делез). Посколь¬
ку симуляция оказывается имманентной
реальности, то не представляется воз¬
можным говорить о каком-то присутст-
иии, основании, оригинале. Наиболее
последовательно нерепрезентативная мо¬
дель С. представлена в работах Ж. Бод-
рийяра, Ж. Делеза и Ж. Деррида.По Бодрийяру, симулировать не зна¬
чит притворяться. Тот, кто притворяется
Вольным, может просто претендовать на
ю, что он болен. Тот, кто симулирует бо-
цешь, проявляет в себе некоторые «ис¬
питые» симптомы болезни. Т. е., при-
торство не задевает принципа реально-
| ш, достаточно четкое различие между
реальностью и «болезнью» сохраняет си¬
пу, поскольку отношение между реально¬
стью и болезнью носит чисто внешний
характер: реальность просто маскируется.
Но втором случае С. подрывает различие
между «истиной» и «ложью», между «ре¬
мизным» и «воображаемым». Но если че¬
ловек, который симулирует болезнь, про-
шшяет действительные симптомы болез¬
ни, то в действительности он/она болен?<	имуляция не может рассматриваться
кпк объективный процесс. Тот, кто симу-
нирует болезнь, не может рассматривать-
in объективно ни как больной, ни как
небольной. В данном случае медицина и
исихология бессмысленны. Ибо если ка¬
кой-то симптом действительно может
■проявляться», причем не как естествен¬
ная данность, тогда любая болезнь может
рассматриваться как симулированная и
симулируемая, и вполне понятно, что
медицина в этом случае неуместна, по¬
скольку собственные процедуры лечения
она применяет только при обнаружении■	истинной» болезни. «Репрезентация на¬
чинается с принципа, утверждающего,
ч го знак и реальность эквивалентны, да¬
же если эта эквивалентность и утопична,
она все же является фундаментальной
аксиомой. Симуляция начинается с уто¬
пии этого принципа эквивалентности, с
радикального отрицания знака как цен¬ности, с понимания знака как реверсии
и вынесения смертного приговора любой
референции». В этом случае, когда ре¬
презентация пытается абсорбировать си¬
муляцию, интерпретируя ее как ложную
репрезентацию, симуляция включает в
себя всю репрезентацию как единое це¬
лое, понимаемую как С. Бодрийяр выде¬
ляет несколько этапов процесса симуля¬
ции: знак первоначально представляет
собой отражение некой субстанциональ¬
ной реальности, впоследствии он начи¬
нает искажать ее, на следующем этапе он
уже маскирует не что иное, как отсутст¬
вие подобной субстанциональной реаль¬
ности, наконец, он обращается в свой
собственный С. и утрачивает всякое от¬
ношение к какой-то реальности. В пер¬
вом случае репрезентация относится к по¬
рядку причастия, таинства, во втором — к
порядку извращения, в третьем — к по¬
рядку волшебства, колдовства, и только в
четвертом — к порядку симуляции. Важ¬
нейшим поворотным пунктом в этом
процессе симуляции является переход от
знаков, диссимилирующих нечто к зна¬
кам, скрывающим от нас тот факт, что
они не означают ничего. Первое предпо¬
лагает теологию истины, второе знамену¬
ет век симуляции и С. На смену реаль¬
ности приходит гиперреальность, когда
всякая возможность познать реальное
утопична и одновременно возрастает
ностальгия по некоей подлинности,
удовлетворить которую в принципе не¬
возможно, поскольку ностальгия эта
приводит к дальнейшей эскалации и ин¬
тенсификации симуляции.Диснейленд является превосходной
моделью различных порядков симуля¬
ции. «Диснейленд существует как жела¬
ние, утверждение того, что он является
«реальной» страной, «реальной» Амери¬
кой. Диснейленд представляется как во¬
ображаемый для того, чтобы мы повери¬
ли, что все остальное — реально, в то
время как весь Лос-Анджелес и окру¬
жающая его американская территория
являются не реальными, а, скорее, гипер-
реальными или симулятивными» (Бод¬
рийяр). Речь в данном случае идет не о
ложной репрезентации реальности, а о
принятии того факта, что реальность как781
СИМУЛАКРУМтаковая изначально включает в собствен¬
ную структуру симуляцию, репрезента¬
цию, фикцию и, тем самым, спасает са¬
ма себя. И точно также Уотергейт скры¬
вает факт гиперреализации окружающей
его страны. Несколько иную версию С.
представили Ж. Делез и Ж. Деррида. Де-
лезовский С. — это постоянное движе¬
ние сил, порождающих беспрерывное из¬
менение мира, становление и различие.
В то время как подобие строится на
сходстве копии и оригинала или идеи ве¬
щи, С. строится на несоответствии, на
различии. Идея управляет сходством ко¬
пии и оригинала. Достаточно четкая
связь истины и бытия. Симуляция же
предполагает совсем другую онтологию,
другую идею, другую истину. «Симулякр
не есть деградировавшая копия, он со¬
держит в себе позитивный заряд, кото¬
рый отрицает и оригинал, и копию, и
образец, и репродукцию. Из как мини¬
мум двух дивергентных серий, интерио-
ризованных в симулякре, ни одна не мо¬
жет считаться оригиналом, ни одна не
может считаться копией» (Делез). С. не
закладывает никакого нового основания:
он опрокидывает всякое основание. Де¬
лез замечает, что С. включает в себя угол
зрения наблюдателя, т. е. сам наблюда¬
тель является составляющей частью С., и
именно в точке наблюдения возможны
всякого рода деформации и искажения.
В С. наличествует безумное становление,
вечно иное становление, глубинное суб-
версивное становление, умеющее ус¬
кользнуть от равного, от предела, от «то¬
го же самого» или от «подобного»: всегда
и больше и меньше одновременно, но
никогда не столько же. Свой тезис отно¬
сительно С. Делез подтверждает идеей
«вечного возвращения» Ницше: «...Воз¬
вращается не бытие, но скорее, напро¬
тив, возвращение и составляет бытие в
той мере, в какой оно утверждает станов¬
ление и преходящесть. Дело не в том,
что возвращается одна и та же вещь, а в
том, что возвращение само утверждается
прохождением различности и многообра¬
зия. Иными словами, идентичность в
вечном возвращении обозначает не при¬
роду того, что возвращается, но, наобо¬рот, факт возвращающегося различии(Делез). В работе «О 			Деррида говорит о том, что реально* и
обретает свой онтологический спи
благодаря возможности структурно неои
ходимого повторения, удвоения. I
первоначальное удвоение инициируем и и
то же время смещает метафизичен \ i"
оппозицию оригинала и копии, и коими
копии в совершенно другую облаем. Vnвоение не производно от бытия. 		того, фантазмы, образы и С. производи!
ся именно в удвоении. Последнее и Ни ы
ет бинарной логики. Как дислоцироиин
ное тождество, т. е. тождество, которн.
всегда относится к другому, С. не молчи
няется логике оппозиции и протииор.
чия. Негация в данном случае не мокрывает игру С.: наоборот, ее статус пи-.	чается в том, чтобы удвоить mi |>
негатива и вписать в собственную eipvi
туру как одну из возможностей. Функ мин
такого первоначального повторения ш
ключается в установлении однопрпмем
ной возможности и невозможности при
сутствия. «Присутствие, чтобы iii.ni
присутствием и самоприсутствием, омзывается всегда уже начавшим предс	лять себя, всегда уже початым» (Дерри
да). Присутствие начинается с повтор,
ния самого себя. Оно начинается в еши ■ i
собственном комментарии и сопроио*
дается своим собственным предстаннени
ем. Складка, внутреннее сдваивание i рп
дет простое присутствие в неодолимом
движении повторения. Вписывание и
собственную структуру «один раз» ни
возможность собственного повторении
является непременным условием iipiieyi
ствия. «Один раз» означает загадку мин
что не имеет места, не имеет никакою
смысла, никакой читаемости. «Один рп i
означает, что присутствие в истине, и
присутствии своего тождества и в тоном
стве своего присутствия повторяе м и
удваивается как только оно начшии i
представлять себя. Оно является в еши и
сущности как «возможность своей coin 1
венной не-истины, псевдоистины, npi 1
ставленной в иконах, фантазмах или i и
мулякрах» (Деррида).Т. X. Кс/ншни782
СИНГУЛЯРНОСТЬСИНГУЛЯРНОСТЬ — одно из по¬
нятий, складывающееся в современной
философии. Понятие возникает как по¬
пытка разрешения некоторых противоре¬
чий, рождающихся в результате проясне¬
ния сущности конкретного, единичного,
и также сущности отношения единично¬
го и множественного, абстрактного и
конкретного. Понятие «сингулярность»
употреблялось в семиотике, аналитиче¬
ской философии, но, фактически, в зна-
чительной степени продуманным и сущ-
иостно включенным в сферу размышле¬
ния оно становится, в первую очередь, в
современной французской философии.11ииболее полную и оригинальную трак-
тику это понятие получает в философии
Ж. Делеза.Понятие С., достаточно глубоко
проанализированное Делезом во многих
его работах, позволяет прояснить способ
существования множественности и еди-
иичности, той единичности, которая сущ-
мостно находится раньше абстрактного
единства или Единого. Сущность понятия
С. можно раскрыть через понятия схож¬
дения и расхождения серий. С. — это со¬
бытие, имеющее смысл или, другими
словами, сам смысл. Само событие, с од¬
ной стороны, носит точечный характер, с
другой стороны, поскольку оно связано
с другими событиями, его необходимо
рассматривать как носящее континуаль-		 характер, что на поверхности мирафиксируется как невозможность для со¬
бытия существовать изолированно от
других событий. Такое понимание кон¬
тинуальности, однако, вовсе не должно
приводить к «размыванию» смысла со¬
бытия и перетеканию его смысла в ка¬
кой-либо другой. Смысл события остает¬
ся характеризующимся понятием точки,
однако точка носит пролиферированный
характер. Подобная пролиферированная
точка может быть понята как серия. Лю¬
бой смысл, любое событие, имеющее
свой смысл, может быть переинтерпре-
тровано в пределах этой пролифериро-
шшной точки, которая предстает как се¬
рия или как линия, исчерпывающая все
иарианты модификации этой точки. В
пределе возможности для такой модифи¬кации бесконечны, и точка события то¬
гда совпадает со всем миром. С другой
стороны, точка события, несмотря на
свою пролиферацию, продолжает носить
точечный характер, и это означает, что
пролиферированная точка является в то
же самое время серией, другими словами
линией, наложенной на другие линии,
которые являются в сущности другими
точками. Связь точечных событий осу¬
ществляется как раз через это наложение
линий как пролиферированных точек.
Пролиферация, т. о., позволяет осущест¬
влять связь заведомо точечных событий
через сериацию. Серия — это серия то¬
чек, серия пролиферированных сингуляр¬
ностей. Серия одновременно и пролифе¬
рированная точка, которая через свою
модификацию осуществляет преобразо¬
вание смысла события и, таким образом,
связь его со всеми другими событиями, и
ряд точек событий, пролиферации кото¬
рых наложены друг на друга.Существуют разные события, или
можно сказать, что существует Разное
события, Различие события. В этом ми¬
ре невозможны, например, синий снег
или зеленая роза. В сущности эта невоз¬
можность является невозможностью, ле¬
жащей в основании этого мира. Однако
невозможное и есть не-совозможное как
не-совозможность каких-то событий ми¬
ра. С., осуществляя некую возможность
мира как то или иное событие, по сути
представляет через него некую не-совоз¬
можность, которая первичнее возможно¬
сти, как первичнее идеальное Событие
Делеза по отношению к происшествию.
С., т. о., — это место не-совозможности
как место, где не-совозможность обнару¬
живается как более первичная, чем
со-возможность. Не-совозможность схо¬
ждения (со-хождения) некоторых серий
может обнаруживаться в мире по-разно¬
му, например, как не-совозможность се¬
рий предикатов. Замеченная не-совоз¬
можность, будучи высказана в качестве
С., ставит под сомнение привычную
«данную» нам со-возможность, как, на¬
пример, со-возможность предикатов «зе¬
леный» и «цвет», разрушая тем самым
возможность удостоверенного соедине¬783
СИНГУЛЯРНОСТЬния этих предикатов в качестве родо-ви-
дового соединения. Существуют другие
возможности соединения этих предика¬
тов. С. — это событие, нулевое измере¬
ние, точка непрерывного уточнения, в
результате этого уточнения превращаю¬
щаяся в серию, линию или плоскость. С.
существует как точка рождения плоско¬
сти, как точка фрактала, из которой не¬
избежно строится структурно определен¬
ная плоскость-мир. Точка фрактала соз¬
дает в своем развертывании мир. С., как
отмечает Делез, независима от своих ак¬
туализаций. Актуализация всегда вызвана
самой С., она является ее пролифераци¬
ей в другой точке. Нет никаких различ¬
ных аспектов одного события как спосо¬
бов видения или интерпретаций одного
события, производимых из происшест¬
вий. Существует одно событие, которое
сериируется, событие, которое как С.
длит себя в серии С. Будучи сингулярно¬
стью сериации, С. создает совозмож-
ность событий или совозможность собы¬
тия. Сериация события — это различные
события, собранные в виде «взглядов» на
одно событие, по сути в виде их совоз-
можности. Изначальна такая С., где син¬
гулярности в своей сериации распростра¬
няются так, что производят или, другими
словами, находят совозможными другие
С., одновременно и в качестве совоз-
можных и в качестве несовозможных.
Это означает, что любая С. производит
складывание точек С. в своей точке.
Иначе говоря, поскольку С. первичнее
заполняемого пространства, которое дей¬
ствительно и которое, вслед за Делезом,
можно представить как пространство
плоскости, как пространство, лишенное
глубины и высоты, то С. оказывается
всегда первичнее своей сериации уже хо¬
тя бы потому, что всегда имеется одна С.
Существует только одна С., и все другие
можно представить как линии ее сериа¬
ции. Топологически С. складывает про¬
странство плоскости-мира в «гармошку»,
и тогда все точки других С. оказываются
собранными действительно в одну точку
в силу того, что плоскость, не имея глу¬
бины, позволяет это полное геометриче¬
ское совпадение всех точек в одной. Та¬кое складывание означает, что в mill
сложной или сложенной точке существу
ет уже не С., а индивидуальность как ме
сто складывания множественных точек и
одной. С другой стороны, С., сохраним
свои характеристики единственной точки
остается С. Здесь можно отметить, чт
всегда существует некоторое собирание,
складывание многих точек в одну, кото
рое приводит, с одной стороны, к сочим
нию индивидуального или конкретною,
которое по своей сущности отлично ш
С., а на другом полюсе этой логики i
созданию Единого, которое опять-так и
является таким же симулякром, как и
индивидуальное. В результате подобною
«топологического» строения снимаем и
вопрос о том, что является первоначшп.
ным — состояние, когда точки расеыпп
ны на поверхности «развернутой» плое
кости, собственно и образуя ее, или со
стояние, когда поверхность сгибается i
о., что точки на плоскости совпадают и
собираются в одну точку и все друпи
презентируются через нее. У этой плое
кости С. нет «правильного» состоянии,
она сгибается и разгибается, приводи км
ждый раз к совпадению тех или иных <
на этой плоскости.Следует отметить, что С. как собирм
ние никогда не существует в качестне ом
ной единственной, другими словами, и
качестве конкретности. С. в своем суше
ствовании определяет возможность дру
гих С. как возможность других событии
точнее как их со-возможность в рамки*
тут же ею создаваемой логики co-hoi
можности, ибо каждая логика в сущно
сти — это тактика со-возможности или
набор различных тактик со-возможно
сти. Но, определяя какую-либо co-iioi
можность, С. определяет в то же самш
время не-совозможное, которое исход!in
со-возможного, т. к. именно не-сошп
можное фиксирует и определяет некого
рую чтойность мира таким способом, 'пи
некоторые чтойности не могут в нем
встретиться. Мир существует в качеспи
определенного, но в то же время он он
ределен в первую очередь через спою
не-совозможность. Совершая, одникп
усилие определения не-совозможное гм784
СИНЕРГЕТИКАMiii выводим наружу новые области мира
кик новое определенное, постоянно из¬
меняющее свои границы. Т. о., филосо¬
фия, ставящая вопрос о сущности С. и
ео-возможности, сама в значительной
мере является таким усилием, которое
демонстрирует в мысли совозможность
тех вещей, что обычно существуют в
рамках не-совозможности.Д. В. КотелевскийСИНЕРГЕТИКА (от греч. sinergeia —
совместное действие) — научное направ-
пение, исследующее процессы самоорга¬
низации в природных, социальных и
когнитивных системах. С. как физико-
математическая дисциплина, формирую¬
щаяся с начала 70-х гг. XX столетия, име¬
ет своей целью разработку и широкое
применение концептуально-математиче¬
ского аппарата, общего для изучения не-
нинейных систем различной природы.
Методы С. — это сочетание аналитиче¬
ских подходов к решению нелинейных
уравнений с математическим (в т. ч. ком¬
пьютерным) экспериментом над моделя¬
ми изучаемых систем.Класс систем, способных к самоор-
шнизации, — это открытые и нелиней¬
ные системы, удаленные от состояния
гермодинамического равновесия (сильно
неравновесные). Среди физических сис¬
тем к ним принадлежат неравновесные
фазовые переходы, кооперативные эф¬
фекты в лазерах, переходы типа «беспо¬
рядок — порядок» в жидкостях (конвек¬
тивная неустойчивость) и др. Среди хи¬
мических систем — автокаталитические
и кросс-каталитические реакции, в кото¬
рых происходят возникновение про¬
странственных и временных структур,
колебания концентрации и т. д. Среди
биологических систем — клетки и их ас¬
социации, нейронные системы, поведе¬
ние животных в течение жизненного
цикла и поведение ассоциаций животных
(например, систем «хищник — жертва»)
и др. Среди социальных систем — пове¬
дение человека и человеческих групп в
данной среде, экономические и другие
большие системы (в т. ч. наука) и т. д.
При этом С. использует методологию,принципиально отличающуюся от мето¬
дологии кибернетики. Если кибернетиче¬
ская система организуется под действием
команд управляющего органа, то в си¬
нергетической системе организация воз¬
никает без управляющих команд, за счет
локальных взаимодействий между эле¬
ментами, которые «запускают» внутрен¬
ний механизм самоорганизации. Как за¬
метил немецкий физик-теоретик Г. Ха-
кен, один из основателей С., в лазере нет
никого, кто бы мог давать такие управ¬
ляющие команды атомам.В становлении С. как науки важней¬
шие функции ее теоретических источни¬
ков выполнили неравновесная термоди¬
намика и теория динамических систем. В
развитии термодинамики выделяют три
логически и исторически важных этапа:
1) классический равновесный (термоста¬
тика) — 1824 — 1930 гг.; 2) слабо нерав¬
новесный (линейный) — с 1931 г. (соот¬
ношения взаимности Л. Онсагера); 3)
сильно неравновесный (нелинейный).
Важнейший результат последнего этапа —
теорема П. Гленсдорфа— И. Пригожина
(1971 г.), названная в силу ее общности
принципом физической эволюции. Если
на первых двух этапах развития термоди¬
намики удавалось теоретически сконст¬
руировать функции состояния (к ним от¬
носятся, например, температура, внут¬
ренняя энергия, энтропия и др.),
которые однозначно определяют эволю¬
цию систем соответствующего класса, то
установление теоремы Гленсдорфа —
Пригожина показало, что в общем слу¬
чае, включающем сильно неравновесные
системы, однозначно определить эволю¬
цию невозможно, т. е. для указанных
систем существует несколько альтерна¬
тивных путей развития.Необходимо отметить полученные в
термодинамике результаты, имеющие
важное мировоззренческое значение. Как
известно, закон возрастания энтропии
(второе начало термодинамики) приме¬
ним только к замкнутым системам, кото¬
рые не обмениваются веществом с окру¬
жающей средой. Это означает несостоя¬
тельность гипотезы «тепловой смерти»
Вселенной. В современной физике Все¬785
СИНЕРГЕТИКАленная как целое рассматривается не как
замкнутая система, а как открытая систе¬
ма, находящаяся в переменном гравита¬
ционном поле (J1. Д. Ландау, Е. М. Лиф-
шиц). Существуют два принципиально
различных процесса эволюции: процессы
в замкнутых системах ведут к термодина¬
мическому равновесию (физическому
хаосу) — состоянию с максимальной эн¬
тропией, а процессы в открытых систе¬
мах могут быть процессами самооргани¬
зации, в результате которых возрастает
степень упорядоченности и происходит
усложнение структур. Все реальные сис¬
темы — открытые. Т. о., благодаря теоре¬
ме Гленсдорфа — Пригожина, были пре¬
одолены спекулятивные представления
о принципиальной противонаправлен¬
ное™ физической и биологической эво¬
люций. Принцип физической эволюции,
выявив границы предшествующего разви¬
тия термодинамики, обосновал несостоя¬
тельность универсалистских претензий на
открытие единой формулы термодинами¬
ческой эволюции. Итак, неравновесная
термодинамика сыграла первостепенную
роль в открытии совершенно нового
проблемного поля — явлений самоорга¬
низации. Эта роль состоит прежде всего
в снятии распространенных классиче¬
ских термодинамических запретов на са¬
моорганизацию. Однако, как полагают
многие специалисты, термодинамика не
дает ключей к решению проблем самоор¬
ганизации.Второй источник возникновения
С. — это теория динамических систем,
основы которой были созданы в конце
XIX в. трудами А. М. Ляпунова и А. Пу¬
анкаре. Эволюцию динамической систе¬
мы описывают решения системы обыкно¬
венных дифференциальных уравнений,
которые имеют наглядную геометриче¬
скую интерпретацию в виде семейства
интегральных кривых. Например, сово¬
купность решений нормальной системы
двух уравнений интерпретируется как
множество траекторий на фазовой плос¬
кости (в общем случае — многомерном
фазовом пространстве). Множество тра¬
екторий называют фазовым портретом
системы. Это понятие характеризует са¬мобытность (самость) системы. Поведе¬
ние траекторий исследуют методами ки-
чественной (геометрической) теории
дифференциальных уравнений. Сущест¬
вуют три типа траекторий: замкнутые
(циклы), незамкнутые и точки покоя (и
которых искомые функции обращаются
в постоянные).Понятие «точка бифуркации» опи
сывает локальное поведение траектории
динамической системы. При определен
ных условиях зависимость решения урин
нения от параметра может стать неодно¬
значной; в этом случае данное значение
параметра есть точка бифуркации (или
ветвления) этого решения. Поскольку
график имеет форму вилки (англ. — fork),
само явление называется «бифуркацией*,
Ветвление решений уравнения (т. е. три
екторий в фазовом пространстве) интср
претируют как неединственность (аль
тернативность, многовариантность) riy
тей эволюции динамической системы.
Множество, состоящее из точек бифур
кации, называется катастрофическим,
Классификация неустойчивостей устп
навливается в теории катастроф фран¬
цузского математика Р. Тома. В социаль¬
но-гуманитарных исследованиях понятие
«катастрофа» используют в метафориче¬
ском, нематематиэированном смысле.Аттрактор (от англ. attract — притя¬
гивать), или область притяжения, — это
множество точек фазового пространства,
к которому с течением времени «притя ¬
гивается» траектория динамической сис¬
темы. Математики Д. Рюэль и Ф. Таксис
в 1971 г. установили, что для определен¬
ного класса нелинейных динамических
систем характерны скачкообразные пере¬
ходы к апериодическому движению чера
несколько многопериодических режи¬
мов. В этом случае говорят о потере рс
гулярности и переходе детерминирован¬
ной системы в стохастический (вероятно¬
стный) режим, который характеризуется
наличием странного аттрактора. Фазо¬
вый портрет странного аттрактора — ог ¬
раниченная область фазового простран¬
ства, в которой происходят случайные
блуждания. Наличие странного аттракто¬
ра есть критерий существования стохпс-786
СИНЕРГЕТИКАтического режима для данной динамиче¬
ской системы.Впервые предположение о подобном
механизме перехода «порядок — беспо¬
рядок» — для перехода от ламинарного
течения жидкости к турбулентному —
пыеказал JI. Д. Ландау в 1944 г. Приори¬
тет открытия странных аттракторов при¬
надлежит американскому метеорологу Э.
Лоренцу (1963), изучавшему картину раз-
иития турбулентности на модели симмет¬
рично нагреваемой вращающейся жидко¬
сти, однако широко известны странные
птгракторы стали после работ Д. Рюэля и
Ф. Такенса. Весть об их открытии произ-
исла впечатление шока в научном сооб¬
ществе: совершенно непонятно было
происхождение случайного поведения
для систем, описываемых детерминист¬
скими уравнениями. Г. Хакен, учитывая
данное обстоятельство, определяет поня¬
тие «хаос» как нерегулярное движение,
описываемое детерминистскими уравне¬
ниями.Хаотическое движение в указанном
смысле обнаруживается в системах раз¬
личной природы. Так, еще в конце XIX в.А.	Пуанкаре установил нерегулярное
движение, изучая проблему трех тел в
небесной механике. При определенных
условиях астероиды или кометы ведут се¬
бя принципиально стохастически и опи¬
сываются странными аттракторами. Хао¬
тическое поведение наблюдается также в
электронных приборах, в химических ре-
икциях, в динамике популяций живот¬
ных и т. д. Т. о., с т. зр. С., в окружаю¬
щем мире главенствующую роль играют
неравновесность и неустойчивость.Возникновение С. характеризуется
установлением неразрывных связей меж¬
ду статистической физикой и теорией
динамических систем, что проявляется, в
частности, в терминологии и взаимообо-
гащающем обмене идеями. Для замкну¬
тых термодинамических систем энтропия
«едет себя как аттрактор. Такая система
флуктуирует около состояния-аттрактора
(флуктуация — это отклонение величины
от ее среднего значения). В сильно не¬
равновесных состояниях флуктуации ста¬
новятся аномально большими (т. е. срав¬нимыми со средними значениями), и
они определяют исход эволюции систе¬
мы. Когда система, эволюционируя, дос¬
тигает точки бифуркации, становится не¬
возможным ее описание с помощью де¬
терминистских уравнений. Флуктуации
вынуждают систему выбрать ту ветвь, по
которой будет происходить дальнейшая
эволюция системы. Переход через би¬
фуркацию и выбор пути эволюции — та¬
кие же случайные процессы, как броса¬
ние монеты или игральной кости. Флук¬
туации разрушают старую структуру, а
после того как один из многих возмож¬
ных путей эволюции выбран, возникает,
по терминологии И. Пригожина, новая
диссипативная структура и вновь вступа¬
ет в силу детерминизм — и так до следую¬
щей точки бифуркации (диссипация —
это рассеяние энергии; для поддержания
диссипативных структур требуется боль¬
ше энергии, чем для поддержания более
простых структур, на смену которым
они приходят). «Порядок через флуктуа¬
ции» — таким термином обозначает И.
Пригожин описанный тип поведения
систем.Рассмотренные понятия и открытия
С. приводят к коренному переосмысле¬
нию целого ряда традиционных фило¬
софских концепций. Прежде всего из¬
меняются представления о механизме
развития: развитие происходит через не¬
устойчивость, через случайность, через
бифуркации. «Без неустойчивости нет
развития», — отмечает С. П. Курдюмов,
глава отечественной школы С. Синерге¬
тическим системам нельзя навязывать
пути их развития — возможно лишь са¬
моуправляемое развитие (это применимо
и для экономических реформ). Далее,
требует переосмысления такая древняя
мифологема и философема, как «хаос».
С. установила возможность спонтанного
возникновения порядка из хаоса в ре¬
зультате процесса самоорганизации. Сле¬
довательно, хаос выступает созидающим
началом, конструктивным механизмом
развития (в этой связи проблематизиру-
ется роль демиурга). В различных усло¬
виях у одной и той же системы могут
наблюдаться различные формы самоор¬787
СИСТЕМАганизации. Однако понятие «хаос» оста¬
ется недостаточно четко определенным.
И. Пригожин подчеркивает, что не сле¬
дует смешивать равновесный тепловой
хаос с неравновесным турбулентным
хаосом. Назрела необходимость разра¬
ботки теории, позволяющей количест¬
венно оценивать степень упорядоченно¬
сти структур, возникающих из хаоса.
Важные результаты в этом направлении
получены отечественными учеными (А.
Н. Колмогоров, Н. С. Крылов, Ю. J1.
Кпимонтович и др.).Весьма высока мировоззренческая
значимость результатов С., связанных с
категориями «необходимость» и «случай¬
ность». Ранее уже отмечалась первосте¬
пенная роль случайности в развитии. Су¬
щественно возрастает онтологический
статус случайности: в окружающем мире,
с т. зр. С., действуют и необходимость, и
случайность, которые связаны между со¬
бой отношением не иерархии, а со-дей-
ствия.Хотя случайность играет существен¬
ную роль вблизи точки бифуркации, «мы
никогда не знаем заранее, когда про¬
изойдет следующая бифуркация», — под¬
черкивает И. Пригожин. Вследствие это¬
го для неустойчивых систем существуют
принципиальные границы предсказаний
и контроля. Поведение таких систем не¬
предсказуемо глобально (странный ат¬
трактор) и локально (бифуркации) от¬
нюдь не потому, что человек не имеет
средств рассчитать и проследить их фазо¬
вые траектории, а потому, что таково
устройство мироздания. Т о., случай¬
ность понимается не как еще непознан¬
ная необходимость и не как точка пере¬
сечения независимых процессов, а как
имманентная и неустранимая для пове¬
дения синергетической системы. Тем са¬
мым окончательно преодолеваются лапла-
совский детерминизм и концепции фата¬
лизма. Однако отдельные исследователи
(например, Р. Том) критикуют такое по¬
нимание случайности. Весьма показа¬
тельно, что к выводу о возрастании роли
случайности независимо от С. пришла
также космомикрофизика (А. Д. Сахаров,
М. А. Марков и др.).Очевидно, что наличие несколькихальтернативных путей развития для см
моорганизующихся систем значительно
ослабляет позиции эсхатологии, истори
ческого пессимизма и катастрофизми,
Факт усиления флуктуаций вблизи точек
бифуркации свидетельствует об эффок
тивности малых (резонансных) воздейст
вий на систему. Дня социальной филосо
фии это означает, по-видимому, что и
«минуты роковые» для общества, находи
щегося в неустойчивом состоянии, уси
лия отдельной личности отнюдь не бес
полезны («и один в поле воин»), Эффск
тивность малых воздействий, по мнению
С. П. Курдюмова и Е. Н. Князевой, бы
ла угадана родоначальником даосизмп
Лао-цзы. Эти исследователи подчерки
вают роль восточных религиозно-фило
софских систем (буддизм, даосизм, коп
фуцианство) в мировоззренческой интср
претации открытий С. В истории
русской философии, по мнению С. С',
Хоружего, на смену парадигме всеедин
ства приходит парадигма синергии, исто
ки которой он обнаруживает в восточном
христианстве (исихазм), а также в фило
софии Гете. При этом синергия понимп
ется как согласованное действие божсст
венного и человеческого начал. И. При
гожин подчеркивает, что современное
видение природы претерпевает радикаль
/ные изменения в сторону множественно¬
сти, темпоральное™ и сложности. В ин
терпретации этих изменений он исходит
из традиций европейской метафизики
(А. Бергсон, А. Уайтхед, М. Хайдеггер),С. являет собой один из образцом
постнеклассической науки, с присущими
ей Тенденциями к антифундаментализп-
ции, плюрализации, экстернализации.
Об этом свидетельствует, в частности,
конкуренция различных исследователь¬
ских программ, нацеленных на познание
процессов самоорганизации, которые
имеют фундаментальную практическую и
социально-культурную значимость.В.	П. ПрыткопСИСТЕМА — целостный объект,
состоящий из элементов, находящихся
во взаимных отношениях. Отношения
между элементами формируют структуру
С. Этимологически понятие С. означав!788
СИСТЕМАсоставное целое, ассамблею. Одной из
характерных особенностей науки и тех¬
ники второй половины XX в. является
повсеместное распространение идей сис¬
темных исследований, системного подхо¬
да и общей теории систем. Понятие С.
предполагает рассмотрение исследуемого
объекта с т. зр. целого. Исключительно
широкий круг и разнообразие объектов
и, соответственно, множество определе¬
ний С. порождают стремление редуциро¬
вания характеристик С. к минимуму. Тем
не менее, при всем разнообразии истол¬
кований, понятие С. включает в себя
представление о некотором объединении
каких-то элементов и об отношениях ме¬
жду элементами. Такое понимание С.
широко распространено в литературе.
Понятие С. в некоторых случаях при¬
равнивается к понятию структуры. В
других случаях наблюдается стремление
разграничить понятия С. и структуры.
Основными понятиями общей теории
С. являются «целостность», «элемент»,
«структура», «связи» и т. д. Целостность
предполагает несводимость свойств це¬
лого к его составляющим, а также анализ
составляющих элементов с т. зр. целого.
Такое представление особенно широко
распространено в гештальтпсихологии.
Хотя элемент С. сам по себе может быть
достаточно сложным образованием, с
позиций С. он далее неразложим. Эле¬
мент С. обладает рядом свойств и нахо¬
дится в каких-либо отношениях с дру¬
гими элементами. Структура С. пред¬
полагает упорядоченность, организацию,
устройство, затребованные характером
взаимоотношений между элементами.
Системность проявляется не только во
взаимоотношениях между элементами,
но и во взаимоотношении со средой.Возможны различные способы
классификации С. в зависимости от вы¬
бранного критерия. С т. зр. природы со¬
ставляющих элементов, можно выделить
материальные и идеальные С. Матери¬
альные С. — это С., состоящие из мате¬
риальных элементов, находящихся в оп¬
ределенных взаимоотношениях. Мате¬
риальные С. бывают относительно
простыми и относительно сложными.Более простые С. состоят из относитель¬
но однородных непосредственно взаимо¬
действующих элементов. В более сложных
С. элементы группируются в подсистемы,
вступающие во взаимоотношения как не¬
которые целостности. Идеальные С. —
это такие С., элементы которых суть иде¬
альные объекты — понятия или идеи,
связанные определенными взаимоотно¬
шениями. Идеальной С. является, на¬
пример, система понятий той или иной
науки. В отличие от материальных С.,
идеальные С. возникают только благода¬
ря познавательной деятельности людей.
В литературе выделяют также статиче¬
ские и динамические С. Статические С.
относительно устойчивы к изменениям,
стабильны и равновесны. Примером ста¬
тической С. может выступать таксоно¬
мия растений К. Линнея. Устойчивость и
равновесие статических С. выражается в
сохранении наличного состояния в тече¬
ние определенного времени. В динами¬
ческих С. структура со временем изменя¬
ется. По характеру взаимоотношений со
средой выделяют закрытые и открытые
С. Закрытые С. физически изолированы
от окружающей среды. Все статические
С. являются закрытыми, что не исключа¬
ет присутствия динамических процессов
в закрытых С. В соответствии со вторым
законом термодинамики, способность
изолированных физических С. поддер¬
живать постоянный обмен веществ и
энергии со временем ослабевает, в ре¬
зультате чего С. расходует запас энергии
и возрастает энтропия. В С. нивелиру¬
ются различия. Второе начало термоди¬
намики предсказывает довольно песси¬
мистический прогноз однородного бу¬
дущего. Открытые С. характеризуются
постоянным обменом вещества и энер¬
гии со средой. В биологических организ¬
мах доминирует подвижное равновесие
при постоянном обмене вещества и
энергии со средой. Такие открытые С.
избегают энтропии через метаболизм и
постоянное поступление информации из
внешней среды. Все открытые С. харак¬
теризуются самостабилизацией и саморе¬
гуляцией. Эти С. оказываются способ¬
ными на поддержание наличного состоя¬789
СКЕПТИЦИЗМния в результате включения процессов
контроля. Негативные обратные сигналы
противодействуют поступающей инфор¬
мации из среды, элиминируют возмуще¬
ния и, т. о., реставрируют желаемое со¬
стояние С. В открытых органических С.
способность на динамическую самоста-
билизацию желаемого состояния называ¬
ется гомеостазом. Эти С. характеризует
плавное равновесие, поскольку абсорби¬
рование возмущений среды приводит не
к первоначальному состоянию, а к ново¬
му равновесному состоянию. Самоорга¬
низация и морфогенез представляют
наиболее общие процессы системных из¬
менений в эволюции открытых С. В то
время как самостабилизация достигается
посредством негативных обратных свя¬
зей, самоорганизация достигается по¬
средством позитивных обратных связей.
Развитие С. (морфогенез) предполагает
адаптацию первоначального равновесно¬
го состояния внешним возмущениям и,
соответственно, достижение нового эта¬
па развития. Возмущения среды вызыва¬
ют усиление механизмов самостабилиза-
ции.С развитием кибернетики второго
порядка выделяют аутопойетические С.
Аутопойесис подчеркивает автономность
живых С. в их взаимоотношениях со сре¬
дой. Такие С. характеризуются способно¬
стью на постоянное самообновление.
Поскольку такие С. выполняют только
функции, затребованные структурой са¬
мой системы, их обычно называют само-
референтными. В противоположность
самореферентным С. выделяют аллопой-
етические С., функциональность кото¬
рых предопределяется извне. Новая,
весьма необычная трактовка второго на¬
чала термодинамики предложена И.
Пригожиным. По мысли Пригожина, эн¬
тропия — это не просто безостановочное
соскальзывание системы к состоянию,
лишенному какой бы то ни было органи¬
зации. Необратимые процессы являются
источником порядка. В сильно неравно¬
весных условиях может совершаться пе¬
реход от беспорядка, хаоса к порядку.
Могут возникать новые динамические
состояния материи, отражающие взаимо¬действие данной системы с окружаюпк'И
средой. Эти новые структуры Пригожим
называет диссипативными, поскольку ih
стабильность покоится на диссипации
энергии и вещества. Теории неравнопп
ной динамики и синергетики задают нн
вую парадигму эволюции С., преодоле
вающую термодинамический принцип
прогрессивного соскальзывания к энтро
пии. С т. зр. этой новой парадигмы, ми
рядок, равновесие и устойчивость С. дне
тигаются постоянными динамическими
неравновесными процессами.Т. X. КеримтСКЕПТИЦИЗМ — философская ми
зиция радикального сомнения в истин
ности стереотипических, сознательно
или бессознательно воспроизводящих! !!
суждений. В мировой философии изксп
ны различные формы С., связанные г
конкретной культурно-исторической си
туацией и основными мотивами фило
софского осмысления мира. Значение (',
как правило, возрастает в периоды емг
ны теоретических моделей, парадигм
знания. Отсюда — относительная рвд
кость целостных систем, основанных ни
принципиальных установках С. Значи
тельно чаще скептические мотивы ими
саны в иные философские системы
Фактически, С. в философии традициом
но реализуется в гносеологических коп
цепциях, но и как специфическая жит
ненная, личностная позиция он имечч
свое значение. Существенная сторона С.
определяется доктриной, согласно кото
рой соответствие мышления (познании,
суждения) реальности (предмету, позин
ваемому) есть проблема в силу наличмн
определенных искажающих, препитст
вующих либо несхватываемых фактором
в структуре познающего сознания, лиОо
в структуре объекта познания (реально
сти), либо возникающих в отношении
субъекта и объекта в ходе познавательно
го акта. Исторически возникновение С,
связывается с античными софистами и с
именем Протагора, утверждавшего не
тинность всех суждений. Основанием
этого служит относительность любоИ
мысли, всегда зависящей от мысляще!!790
СКЕПТИЦИЗМиндивидуальности и от обстоятельств. С
другой стороны, «причины всех вещей»
ппходятся в непрерывно изменяющейся
мптерии, а индивидуальные особенности
и общие свойства людей позволяют им в
данных обстоятельствах воспринимать
лишь одну из бесчисленного количества
черт реальности. Поэтому оценивать вся¬
кое суждение можно только с позиции
«лучшее — худшее», т. е. более или менее
приемлемое в данной ситуации. Кроме
того, само изменение ситуации «к луч¬
шему» порождает условия для увеличе¬
ния числа «лучших» суждений: здесь вво¬
дится идея исторического прогресса со¬
циально-государственной организации,
имеете с которой прогрессирует и про¬
цесс познания.Критическая деятельность софистов
была преимущественно направлена на
разрушение складывающихся стереоти¬
пов массового (прежде всего, политиче¬
ского) сознания, в условиях демократии
предоставляющих широкие возможности
для манипулирования настроениями де¬
моса и политическими процессами. Вме¬
сте с тем для софистов характерно ут¬
верждение гносеологической ценности
дискурсивно-рационалистического, эм¬
пирически и логически обоснованного
инания (даже Горгий, утверждавший
ложность любых суждений, относит это
утверждение прежде всего к «непрове¬
ряемым» суждениям, основанным на ве¬
ре или авторитете). Софисты.достаточно
последовательно проводят разделение
повседневного сознания, теоретического
знания и мудрости; наиболее ценным в
практическом отношении является муд¬
рость как способность практически при¬
менить знание в соответствии с ситуаци¬
ей, тогда как само по себе теоретически
выводимое знание ближе к истине, к
разностороннему видению объективно¬
сти. Но разные школы дают разные ва¬
рианты теоретического знания, а «дово¬
ды за эти мнения равносильны».Наиболее радикальный вариант ан¬
тичного С. разработан Пирроном и его
последователями: основываясь на логи¬
ческом законе противоречия, они утвер¬
ждали несостоятельность всех основныхметафизических категорий, таких, как
изменение, возникновение, исчезнове¬
ние, причина, действие, время. Но эти
же понятия в качестве данных жизнен¬
ного опыта (а не в качестве философских
абстракций) вполне правомерны. Разви¬
вая рассуждения пирронистов, Секст
Эмпирик вводит принцип относительно¬
сти и самого С. в гносеологической про¬
блематике. Наиболее кардинальное поло¬
жение Секста следующее: если критерий
истины не обоснован, всякое утвержде¬
ние на его основании недостоверно, а
поскольку окончательное обоснование
невозможно, поиски истины — вечны.
Средневековая философия, функциони¬
руя в границах теоцентристской культу¬
ры, не могла принимать основные посту¬
латы С. относительно веры и знания,
равно как и утверждение категориально¬
го релятивизма и проповедь «принципи¬
альной беспринципности» (требование
жить в соответствии с социально-этиче¬
скими и религиозными нормами, не
принимая их на веру). Тем не менее,
средневековый С. реализует своеобраз¬
ные мотивы в апофатической теологии и
схоластическом разрешении вопроса о
соотношении веры и знания. Так, П.
Абеляр выдвигает тезис о разумности вы¬
сказываний Св. Писания, несмотря на
внешние противоречия; следует провести
процедуру сомнения в непреложной и
внеразумной истинности высказываний,
подвергнуть их рационально-логическо-
му исследованию, и тогда только вера
будет полноценной и несомненной. Рас¬
пространение в Европе аверроизма (Си-
гер Брабантский) и оккамизма поставило
под сомнение окончательность рацио¬
нальных обоснований веры: теперь за
рассудочным исследованием догматов
веры и положений Писания утверждает¬
ся только характер вероятности. Николай
Отрекурский (XIV в.) утверждал досто¬
верность знания лишь о «субстанциях,
данных в опыте», а знание об остальных
сущностях (как телесных, так и бестелес¬
ных) может быть выведено только из
причинно-следственных связей. По¬
скольку последние есть абстракции ре¬
ального опыта, то они недоказуемы, и,791
СКЕПТИЦИЗМследовательно, такое знание будет недос¬
товерным и только вероятным (путем
подобных умозаключений он выводит,
что утверждения «Бог есть» и «Бога нет»
с логической т. зр. равноправны). В про¬
тивовес «рационалистическому» С., кри¬
тиковавшему доминирующую установку
на подчинение разума вере, традицион¬
ный мистицизм христианской культуры
утверждает обратное — неполноту и не¬
завершенность опытно-рационального
знания в сравнении с цельностью и без¬
условностью божественного откровения
либо мистического постижения.Особое значение С. приобретает в
эпоху Возрождения, становясь одним из
основных инструментов философской
критики традиционной схоластической и
мистической христианской философии.
Основной объект этой критики — догма¬
тизм, в противовес которому выдвигает¬
ся известный со времен софистов тезис
об относительности и обусловленности
всякого суждения. Эразм Роттердамский
ориентирует характерные мотивы С. как
на преодоление схоластического рацио¬
нализма (особенно экзегетики), так и на
современную ему ситуацию идеализации
«человека как он есть» (т. е. некритиче¬
ского гуманизма). Характерен С. Кастел-
лиона, утверждавшего рациональный ха¬
рактер установлений христианского ве¬
роучения и последовательный принцип
свободы воли в восприятии и исполне¬
нии этих установлений. Радикализуя ра¬
ционалистическую позицию Абеляра, он
утверждает необходимость избавить хри¬
стианство от тех положений Писания и
других авторитетов, которые не соответ¬
ствуют чувственному опыту и разумным
умозаключениям. Агриппа Нетгесгей-
ский (1486 — 1535) утверждает невоз¬
можность сверхъестественного и сверх¬
чувственного, отвергает оккультизм (ши¬
роко распространенный в то время) в
пользу «естественной магии» как науки о
всеобщей взаимосвязи во вселенной.
Под его критику подпадают все науки,
основанные на авторитете аристотелев¬
ской физики и метафизических абстрак¬
циях. Ж. Валле (1535 — 1574) в книге
«Блаженство христиан, или Бич Веры»отвергает концепцию «двух истин» и ут¬
верждает, что все религии основаны нм
ложных принципах, а всякая вера есть
всего лишь невежество. Жан Боден
(1530 — 1596) выдвигает тезис рапноИ
недосказуемости основных положении
всех религиозных учений, поэтому, но
его мнению, следует предоставить каждо
му возможность выбора религии по смо
ей совести (то же самое утверждали и
свое время пирронисты). Этьен Доле,
Франсуа Рабле и Клеман Маро в своих
художественных и поэтических произве¬
дениях создают особый иронично-скси
тический стиль изложения философских
идей. Наиболее разносторонним пред
ставителем С. XVI в. был М. Монтснь
(1533 — 1592). Его исходная идея тради
ционна для С.: всякая истина относи
тельна и зависит от исторических и иных
обстоятельств. Поэтому любое изложе¬
ние своих взглядов должно включать н
перечисление возможно большего числи
воззрений на данный предмет. Монтсш.
противопоставляет не только веру и рм-
зум, но и разум и обычай, полагая слепое
следование авторитету и расхожим сте¬
реотипам одинаково предрассудочным.
Вместе с тем для него характерно поло
жение, что культурно-историческая среди
обитания и религиозные воззрения lit'
есть дело свободного выбора и потому с
данными условиями лучше примириться,
оставляя свое несогласие внутри своего
разума. Человек вообще в масштабах все
ленной является едва ли не случайно¬
стью, все человеческие стремления и
раздоры не способны существенно по¬
влиять на мироустройство. С., по Монте-
ню, есть наилучшее средство для внедре¬
ния веры в сознание, поскольку доводы
скептического рассудка оставляют чело¬
века «голым и незащищенным», а пото¬
му готовы принять идею высшей руково¬
дящей силы. Для рассудочно-скептиче
ского стиля Монтеня весьма характерно
нежелание окончательных выводов, не¬
которая многозначность суждений н
стремление приводить аргументы за и
против любого обсуждаемого мнения
(включая собственное). Он отрицает су
шествование «вечных истин», но настми792
СКЕПТИЦИЗМнаст на потенциально безграничном мас¬
штабе познания, в ходе поступательного
развития которого вполне возможно
окончательное «схождение» противоре¬
чивых мнений и теорий. Особое значе¬
ние в «опытах» Монтеня занимает обсу¬
ждение вопроса о телесной и духовной
природе человека. Он одновременно ут¬
верждает зависимость и связь человека с
мптерью-природой и самостоятельность
ппутренней жизни «я». Последний аспект
приобретает преимущественное жизнен¬
ное значение, особенно для установле¬
ния личностно-нравственных ориенти¬
ров. Последователь Монтеня Пьер Шар-
рон (1541 — 1603) вводит в систему
скептического рационализма идею врож¬
денности «семян знания», отрицая об¬
щий для С. XVI в. упор на опытно-чув-
с гвенное познание. П. Гассенди, в целом
придерживаясь скептического взгляда на
иозможность познания «неочевидного»,
ииодит принцип «антиципации» в дея¬
тельности познающего сознания (т. е.
строго дискурсивного предвидения, ос¬
нованного на данных обширного экспе¬
риментального опыта). Иной поворот С.
получил в философии Р. Декарта, утвер¬
ждавшего фундаментальное сомнение в
качестве основания теоретического мыш¬
ления: начинать строго выводное рассу¬
ждение и метафизические построения на
его основании можно лишь тогда, когда
разум «очищен» от предвзятых суждений
посредством обнаружения единственного
несомненного принципа, который и ста¬
новится базисом мышления.. Таким
принципом является: «Мыслю, следова¬
тельно, существую», дальше которого
сознание идти не может, поскольку
«мышление» и «существование» относят¬
ся к числу наиболее фундаментальных
врожденных идей. С т. зр. традиционно¬
го С., такое рассуждение Декарта пред¬
ставляет собой образец «догматической»
философии (т. к. отвергнуты все осталь¬
ные возможные варианты и утверждена
некая непреложная истина, ценная для
любого человека в любых условиях). Тем
не менее введение и теоретическое обос¬
нование сомнения в качестве основы по¬
зитивного мышления (а С. так или ина¬че стремится к негативному либо индиф¬
ферентному отношению к истинности
суждений и знаний) трансформируют
принципы как традиционной философ¬
ской метафизики, так и самого С. Пас¬
каль разрабатывает преимущественно аг¬
ностические мотивы С., утверждая невоз¬
можность приобретения полного знания
на основании врожденных идей и, в рав¬
ной степени, на основании ограниченно¬
го чувственного опыта. Бесконечность
мира неизмеримо превосходит возмож¬
ности человека — «мыслящего тростни¬
ка». И кроме внерациональных интуиций
(к ним относится и идея Бога) нет ника¬
ких разумных гарантий личностного су¬
ществования. Рациональное же познание
строится лишь на вероятностном, гипо¬
тетическом — следовательно, всякий ра¬
циональный критерий истины недосто¬
верен. Эмпирическое познание также не¬
полно в силу недоступности целостного
и неискаженного восприятия действи¬
тельности. Проблематичность строгого
познания внешнего мира заставляет чело¬
века обратиться к миру внутреннему, где
опять же обнаруживаются превосходя¬
щие пределы рассудка и личного опыта
принципы — смерть, свобода, необходи¬
мость, выбор. Т. о., разум должен прий¬
ти к признанию высших, внечеловече-
ских сил, влияющих на его судьбу.Свое логическое завершение С. но¬
вого времени получает в агностической
доктрине Д. Юма. Философия Просве¬
щения также носит в своих мотивах ха¬
рактер С., хотя идея всесильности и по¬
зитивно-преобразовательной роли разум¬
ного и научного познания материальной
действительности является «догматиче¬
ским» центром механистического мате¬
риализма XVIII в. Новое значение С.
приобретает в ходе критики панлогист-
ских систем метафизики XIX в. Харак¬
терные мотивы С. становятся инструмен¬
тами иррационалистических течений,
ориентированных на преодоление клас¬
сической метафизики: место всепрони¬
кающего и потенциально всесильного
разума занимает та или иная форма ин¬
туиции либо синтетического рациональ¬
но-интуитивного знания (А. Бергсон, Вл.793
СКЛАДКАСоловьев). При этом С., как правило
наиболее заостренный в гносеологиче¬
ской проблематике, постепенно утрачи¬
вает чисто гносеологические параметры,
становясь одной из основ антиметафизи-
ческого мышления (например, отказ фе¬
номенологии от метафизических миро-
системных концепций в пользу рацио¬
нально-интуитивной «чистки понятий»),Е. В. ГутовСКЛАДКА — понятие, относящееся
к философии различия и характеризую¬
щее в первую очередь способ, каким раз¬
личие осуществляется. Делез в работе
«Складка (PH)» определяет С. как разли¬
чие, как сгиб, который различает и вме¬
сте с тем сам может быть различен. С.
сгибается или отгибается и тем дает воз¬
можность для других сгибов, любое скла¬
дывание всегда возможно только на ос¬
нове уже совершенного складывания.В классической философии, как
правило, подразумевается, что различие
производится идентичным субъектом. В
этом смысле различие не влияет на субъ¬
екта и не приводит к его изменению. В
отличие от традиционного способа пони¬
мания существования различия, понятие
С. указывает на изначальную принадлеж¬
ность к различию самого различающего,
на его включенность в процесс различе¬
ния, и в пределе вообще ставит под во¬
прос возможность существования некоей
внешней точки по отношению к разли¬
чию. Подобным образом различие пони¬
мается в работах Делеза, Деррида и ряда
других философов.Следует отметить, что у многих со¬
временных философов заметное место
занимает мысль Фрейда, которая тракту¬
ется ими как способ мышления или ана¬
лиза, в котором реализуется логика С.
Для Фрейда момент какого-либо собы¬
тия, как точка фиксирования или снятия
определенного комплекса, является со¬
бытием, которое одновременно снимает
напряжение, вызванное определенной
ситуацией, но тут же фиксирует его в ка¬
честве некоторой нерефлексируемой схе¬
мы поведения. Сама эта вытесненная си¬
туация в результате сохраняется и длитсяв этой закрепленной схеме поведении
как сохраняющая удовольствие от pn:i|w
шения напряжения. Т. о., любое дейстииг
на самом деле возможно каждый pin
только на основе уже совершенного тп
кого действия.Значительное влияние на понимнииг
С. оказала философия Хайдеггера, дин
которой существенным оказывается но
лый ряд «топологических» понятий, ти
ких как «разбив», «зияние», «вздыми
ние», среди этих понятий существенно!'
место занимает и понятие сгиба, С
(Zwiefalt), которое, однако, в первую очо
редь характеризует продуктивную силу и
напряжение сгибания. Хайдеггеронског
понимание С. послужило дальнсйшоИ
разработке данного понятия в филоио
фии М. Мерло-Понти и М. Фуко.В своих работах Ж. Деррида амил и
зирует способ, каким осуществляем'и
различие, и указывает на то, что у рп:иш
чия имеется собственная экономия, и, i
о., он вскрывает принадлежность рнзлп
чия к сущности С., различие сущестиут,
по Деррида, во-первых, как раскрытие
различий, во-вторых, как его откладыим
ние, резервирование. (См. «Differancc»,)
Д. В. КотелевскнНСЛАВЯНОФИЛЬСТВО и ЗАПАД
НИЧЕСТВО — понятия, традиционно
характеризующие полярные позиции н
отношении характерной для отечестнои
ной мысли проблемы «Россия — Запил*
Исторически относятся к соответстиую
щим философским кружкам 30 — 50-х иXIX	в., но благодаря определенной уг
тойчивости и воспроизводству данным
позиций в общекультурной и социально
политической традиции, часто примени
ются не в историко-философском, м и
смысловом и идеологическом конто к
стах. В самом общем смысле, С. и 3. мо
гут быть представлены как варианты
противо- и сопоставления России и ')м
падной Европы в качестве социокультур
ных типов, исторически сложившихсн и
имеющих те или иные перспективы и on
щем контексте мирового историческою
процесса (хотя последний также рассмич
ривается в данных позициях по-ршно794
СЛАВЯНОФИЛЬСТВО и ЗАПАДНИЧЕСТВОму). В истории отечественной мысли про¬
тивостояние и взаимодействие оппозици¬
онных идеологических комплексов С. и 3.
(в широком смысле) присутствует, по
крайней мере, с XVI в., периодически
возобновляясь в моменты критических
поворотов социокультурного развития.
Философско-интеллигентские кружкиXIX	в., действовавшие под этими имена¬
ми, лишь отчасти являются оригинальны¬
ми, выражая уже укорененные парадигмы
российского самосознания в отчетливой и
более или менее систематизированной
теоретической форме. Кроме того, заслу¬
гой «кружкового» С. и 3. является мето¬
дологическое осмысление традиционной
проблематики «Россия — Запад». Пожа¬
луй, впервые эта проблематика была так
или иначе затронута в полемической пе¬
реписке Ивана Грозного с опальным кн.
Андреем Курбским (хотя здесь домини¬
рует сугубо конъюнктурный аспект). По¬
следний, обвиняя самодержца в наруше¬
нии общепринятых сословно-социальных
и этических норм, впервые указывает на
тупиковость обособленного развития Рос¬
сийского государства, его искусственной
изоляции от европейского мира. Харак¬
терно, что помимо чисто политических
разногласий, Курбским ставится вопрос
о конфессиональной стороне российско¬
го изоляционизма, который решается в
пользу «латинства». Противоположная
позиция впервые очерчивается знамени¬
той идеологемой «Москва — третий Рим,
четвертому же не быть», ставшей во вто¬
рой половине XVII в. официальным де¬
визом государства и церкви. В данном
случае особенность и качественное пре¬
восходство православно-российского го¬
сударства также определяется по конфес¬
сиональному признаку. В обоих случаях
речь идет именно о противостоянии и
борьбе «латинской» и православной
культуры, разных укладов жизни, соци¬
ально-политических систем. От эпохи
Петра I до конца XVIII в. этот харак¬
терный мотив утрачивает свою прин¬
ципиальную значимость и официаль¬
ную санкцию. Напротив, подчеркивается
идентичность Российского имперского
государства «просвещенным монархиям»Запада и явно или неявно поощряется
масштабный процесс культурного заим¬
ствования — вне сколько-нибудь целост¬
ного идеологического обоснования. Т. о.,
официальная культура того времени в
целом выражала западническую ориента¬
цию. В философской традиции второй
половины XVIII в. также господствовали
идеи и системы, близкие по духу евро¬
пейской мысли. Изменение ситуации в
этом плане происходит в 20-е гг. XIX в.
Свое наиболее яркое отражение это на¬
ходит в «Философических письмах» П.
Я. Чаадаева: именно он впервые исполь¬
зует логическое противопоставление Рос¬
сии и Запада в качестве методологиче¬
ской основы общетеоретического дис¬
курса. Здесь выстраивается характерная
историософская концепция, насыщенная
«провиденциально-теургическими» (В. В.
Зеньковский) интуициями, испытываю¬
щая влияние как традиционного богосло¬
вия, так и немецкого романтизма и шел-
лингианства. Западноевропейская культу¬
ра и цивилизация предстают у него как
«ближайшее воплощение» Царства Бо-
жия, являющегося провиденциальным
смыслом истории человечества в це¬
лом. Россия же, в силу своей социаль¬
ной и, особенно, культурно-просвети¬
тельской неразвитости, выпадает из этого
универсального процесса; возможность
исправления этого отклонения россий¬
ской истории видится Чаадаевым в «ус¬
воении истинного призвания России». В
своей «Апологии сумасшедшего» он ут¬
верждает несколько иной мотив: россий¬
ское общество и культура еще ожидают
момента своего появления на историче¬
ском горизонте, но именно России при¬
надлежит решающая роль в реализации
провиденциального смысла всемирной
истории. Яркая особенность историосо¬
фии Чаадаева — отказ от чисто кон¬
фессионального понимания христианст¬
ва, восприятие его в качестве универ-
сально-смыслового и движущего начала
социокультурного и нравственно-духов¬
ного становления человечества. И задача
России — стать выше «эгоистически на¬
циональных интересов», превратиться в
«умственное средоточие» Европы и ми¬795
СЛАВЯНОФИЛЬСТВО и ЗАПАДНИЧЕСТВОра. Историо- и культурософские мотивы
Чаадаева так или иначе предопределили
становление С. и 3. в собственном смыс¬
ле. Философские кружки, представляю¬
щие данные позиции, складываются в
30-х гг. XIX в. и развивают масштабную
полемику. В кружок «западников» входи¬
ли или примыкали к нему В. Г. Белин¬
ский, А. И. Герцен, Т. Н. Грановский, К.
Д. Кавелин, В. П. Боткин, Н. П. Огарев,
Н. Н. Кетчер, М. И. Бакунин и др. Пер¬
воначально 3. находилось под влиянием
Н. В. Станкевича, одного из первых про¬
пагандистов гегельянства в России. От
шеллинговско-гегелевских штудий деяте¬
ли 3. быстро переходят к социально-по¬
литической и культурософской пробле¬
матике, разрабатывавшейся в духе ло-
гоцентристркого и эволюционистского
видения истории и культуры. Россия в
качестве особого социокультурного типа
рассматривается как «слабое звено» в об¬
щем процессе исторического прогресса.
Это связывается с общей культурной не¬
развитостью, отсталостью политических
форм организации общества, пассивно¬
стью народа, отсутствием мощной инду¬
стрии. Основная задача современности,
т. о., — «вытянуть» Россию на общеев¬
ропейский уровень развития (не только и
не столько посредством переноса запад¬
ных институциональных форм экономи¬
ческого и политического взаимодейст¬
вия, сколько путем масштабного просве¬
щения, приводящего к трансформации
патриархального самосознания общества
в современную рационально-прагматиче-
скую культуру). В целом 3. стремится к
обоснованию европоцентристского типа
общечеловеческого развития, сопряжен¬
ного со специфической системой либе¬
ральных и гуманистических духовно¬
практических ценностей, секуляризован¬
ной культурой и рационалистическим
менталитетом. Эта идея, в целом, совпа¬
дает с гегелевским мотивом самореализа¬
ции универсального разума в историче¬
ском процессе, проходящем логически
умопостигаемые стадии (в этом плане
специфика России воспринимается как
«запаздывание» ее исторического разви¬
тия). Разочарование в перспективах либе¬рально-просветительских приводит к
расколу 3. на «либеральное» и «радикаль¬
ное» крыло. Второе, представленное Гер¬
ценом, Огаревым, Белинским, Бакуни¬
ным и др., адаптирует исходные посылки
западнической идеологии к тем или
иным социально-политическим концеп¬
циям, связанным с революционными
преобразованиями во всех основных
сферах социокультурной деятельности,
Именно радикальная ломка, привлече¬
ние демократических масс к переустрой¬
ству общества представляются наиболее
адекватными методами исторического
воплощения разумного начала социаль¬
ного взаимодействия. Гуманизм 3. со
временем приобретает все более выра¬
женный «партийный» и утилитарно¬
прагматический характер (ярчайший
пример — иерархия «общественных
польз» Н. Г. Чернышевского). Эталоном
социокультурного развития теперь высту
пает зачастую не воспроизведение евро
пейской цивилизации, а перспектива со
зидания социалистического общества и и
России, и в западном мире. Идеологии
радикального 3. оказала существенное
воздействие на все течения радикал ь
но-демократической и революционной
мысли России второй половины XIX и,
Причем, мотивы «чистого» 3. нередко
пересекались с противоположными: и
частности, народническая идея социп
лизма, сохраняя принцип унифициро
ванного логоцентризма истории, вводила
мотив особости «русского социализма»
(оппозицию крестьянского, общинного
социализма социализму пролетарскому),
Распространение в России позитивизма
привело к некоторому возрождению 3.,
хотя в его методологических основах ме¬
сто рационального панлогизма занимает
принцип научности и антиметафизичпо
сти. «Историческая отсталость» России
все больше связывается с господством
религиозной идеологии, философскоИ
«схоластики» (П. Н. Ткачев), патриар
хальных традиций. Трансформация куль
турной сферы предполагает формиропп
ние позитивно-научного мировоззрении,
особенно в области социального знании,
становящегося реальным инструментом796
СЛАВЯНОФИЛЬСТВО и ЗАПАДНИЧЕСТВОпреобразования общества. Как в ради¬
кальной ветви 3., так и в его либераль¬
ных вариантах сохраняется единый
лейтмотив: отождествление европейско¬
го типа развития с универсальным зако¬
носообразным историко-эволюционным
процессом. В противовес этому С. опи¬
рается на принципиальное разведение
России и Европы как самостоятельных
социокультурных организмов, не способ¬
ных к сколько-нибудь глубокому взаимо¬
проникновению. Ранние славянофилы —А.	С. Хомяков, И. В. Киреевский, К. С.
Аксаков, Ю. Ф. Самарин, так же как и
основные представители 3., рассматрива¬
ют историю как целостный процесс, но¬
сящий направленный характер и обла¬
дающий универсальным смыслом, после¬
довательно раскрывающимся в ходе
исторического становления. Существен¬
ным отличием же здесь является, во-пер-
])ых, опора на традиции христианской
историософии (в частности, экклесиоло-
гические спекуляции) и, во-вторых,
принципиальный акцент на «внутрен¬
ний», духовный срез истории в противо-
нес «внешнему», цивилизационному. Тем
самым историософская концепция С.
опирается на аналогичную, по сути, па¬
радигму, изменяя лишь характеристики
интеркультурных взаимоотношений. Ос¬
новной критерий для разведения рос¬
сийского и западного социокультурных
типов — это комплекс их основопола¬
гающих характеристик: во-первых, доми¬
нирующий тип социальных связей, во-
иторых, церковно-конфессиональная тра¬
диция, в-третьих, система социальных и
нравственно-духовных идеалов данных
обществ и народов. Из сопоставления
этих параметров выводится то или иное
историческое значение и развивается
представление о тех или иных перспек¬
тивах данных целостностей. Так, с т. зр.
социальной связи, Запад представляет
собой сообщество, организованное по
принципу «механической ассоциации»
(Хомяков), тогда как российское общест-
ш носит черты соборного организма. За¬
падная церковная традиция ориентиро-
нана на внешнее служение и «спасение
по делам», православная же религиоз¬ность ориентирована на внутреннее со¬
единение с Богом (благодаря чему отсут¬
ствует жесткое противопоставление соб¬
ственно церковного и социального). Ев¬
ропейская культура проникнута духом
индивидуализма и рационального праг¬
матизма, рассматриваемым как один из
факторов межличностного отчуждения.
Русско-славянская культура, напротив,
формируется вокруг общинно-коллекти¬
вистских ценностей, примата целостно¬
духовного над внешне-рациональным.
Из этого аналитического концепта выво¬
дится центральная идея: западный жиз¬
ненно-культурный уклад является тупи¬
ковым в том плане, что реализует лишь
отчужденно-внешние моменты общеис¬
торического движения. Европа исчерпала
себя в качестве мирового лидера и долж¬
на уступить место «возрастающему» сла¬
вяно-русскому социокультурному типу,
который в иерархии исторического раз¬
вития стоит ближе к исконному и уни¬
версальному прообразу «всеисторическо-
го свершения». Смысл истории видится
в воплощении всечеловеческого церков¬
ного идеала — мистически соборного со¬
общества, проникнутого духом всеедин¬
ства, любви и братства. С учетом прояв¬
ляющихся в мышлении С. имперских
мотивов (отождествление российского
социокультурного целого со славяно-рус-
ским субстратом, апология самодержавия
как наиболее адекватного тела, органич¬
но сопряженного с соборной славянской
душой, утверждение духовного и полити¬
ческого лидерства России в славянском
мире и т. д.), следует отметить, что под
«мировым лидерством» преимуществен¬
но понимается духовно-нравственное ли¬
дерство — в противовес европейскому
стремлению к мировой гегемонии. С од¬
ной стороны, культурософские и исто¬
риософские построения С. являются
предвосхищением цивилизованно-мор-
фологической методологии, получившей
распространение в XX в. С другой сторо¬
ны, они вполне укладываются и в линей¬
но-эволюционистскую версию в духе Ге¬
геля: речь идет не о тотальной самодос¬
таточности социокультурных организмов,
а об их последовательной смене в ходе797
СЛАВЯНОФИЛЬСТВО и ЗАПАДНИЧЕСТВОуниверсального становления. Сам же
принцип смыслового и логического
единства истории не отрицается. В оте¬
чественной философской традиции С.
имело два наиболее ярких следствия:
«почвенничество» 60 — 80 гг. XIX в. и т.
н. «неославянофильство». «Почвенниче¬
ство» (А. А. Григорьев, Ф. М. Достоев¬
ский, Н. Н. Страхов) характерно своим
принципиальным уклоном в сторону
официальной православности (ранние
славянофилы, особенно Хомяков, испы¬
тали существенное влияние протестант¬
ского мистицизма и «светского» протес¬
тантизма Шеллинга, Гегеля и др.) и «на¬
циональной самобытности» русской
культуры. Трансцендентальный аспект
исторического процесса здесь уступает
место «непосредственному восприятию
почвы», т. е. интуитивно-эмоционально-
му проникновению личности в дух на¬
родно-общинного самосознания, психо¬
логической и ментальной переориентации
личностных и социальных ценностей. У
«почвенников» сохраняется мотив проти¬
востояния России и Запада, критики ев¬
ропейской цивилизации и культуры, ос¬
новной акцент в которой ставится на от¬
рицание значимости социальных и
политических реформ, революционариз-
ма (последние также связываются с ду¬
хом «загнивающего» Запада). Соборность
как фундаментальное качество нацио¬
нальной психологии и самосознания
приобретает ярко выраженный этниче¬
ский характер. Кроме того, «почвенни¬
ки» переносят акцент с построения мис-
тико-историософских концепций на пси¬
хологизированную и эстетизированную
аналитику культуры. Парадигмальный об¬
раз становящейся церковно-соборной со¬
циальности как «вочеловечивающегося
Бога» рассматривается преимущественно
в нравственном плане, а не в социально-
политическом. Сама же мистически-со-
борная церковь зачастую отождествляет¬
ся с реальной русской православной цер¬
ковью, что существенно расходится с
мотивами чистого С., понимавшего пра¬
вославие лишь как наибольшее истори¬
ческое приближение к оптимуму Вселен¬
ской Церкви. В отличие от «почвенниче¬ства», «неославянофилы» (К. Н. Леонть¬
ев, И. Я. Данилевский) разрабатывают и
развивают идеи С. в более широком кон¬
тексте. Для них, прежде всего, характер¬
ны размывание универсалистского виде¬
ния истории, переход к органической
морфологии самобытных культурно-ис¬
торических типов (Н. Я. Данилевский).
Последние рассматриваются по аналогии
с биологическими системами — в каче¬
стве автономных социокультурных обра¬
зований, проходящих в своем жизнен¬
ном процессе все стадии «органического
роста» — генезис, рост, зрелость, старе¬
ние и распад. Если характерный для С.
образ истории — древо с обособленны¬
ми, но питающимися от единого корни
побегами, то для неославянофильстпа
более типичен образ социокультурного
процесса как куста без единого стволп,
Леонтьев сохраняет мистико-провиден-
циалистскую мотивацию исторических и
культурных процессов, неявно отождест¬
вляя ее с универсальными биологически¬
ми закономерностями. Данилевский жо
полностью замешает ее натуралистиче¬
скими мотивами, формируя существенно
отличную от исходных вариантов С. кар¬
тину интеркультурных отношений в духо
дарвинизма. Если у ранних славянофи¬
лов и Леонтьева само бытие социокуль¬
турного организма предопределялось
трансцендентальным архетипом мирово¬
го становления, то у Данилевского сами
ситуация борьбы за выживание и доми¬
нирование и предстает единственным
позитивным смыслом истории. Соответ¬
ственно, в первом случае превосходстпо
славяно-русского социокультурного тип»
обосновывалось его наибольшим при¬
ближением к всечеловечески-церковному
идеалу, во втором — сама «правослан-
ность» культуры, общества и националь¬
ной психологии есть манифестация бо¬
лее глубоких этно-биологических осо¬
бенностей. Кроме того, Данилевский
существенно политизирует свою органо¬
историософскую проекцию в духе панс¬
лавизма, обосновывая имперские амби¬
ции Российского государства неумоли¬
мой логикой исторического процессм;
западноевропейская цивилизация нахо-798
СЛЕДлится в стадии дряхления и распада
(внутрисоциальные классовые конфлик¬
ты), новый славянский мир под води¬
тельством России воплощает иную мо¬
дель социокультурного развития — не на
основе социальной конфликтности, а на
базисе духовно-социальной солидарно¬
сти (эта характеристика, по Данилевско¬
му, определяется отсутствием развитой
индустрии и, как следствие, сохранением
связи общества с природой и традицион¬
ными родовыми механизмами солидар¬
ности). Органическая морфология культур
Н. Я. Данилевского оказала определенное
влияние на становление морфолого-ци-
вилизационной традиции в европейской
философии: О. Шпенглер фактически
1юспроизводит основные методологиче¬
ские посылки Данилевского, у А. Тойнби
разрабатывается мотив, впервые возни¬
кающий у Данилевского же, — характер
многостороннего взаимодействия обще¬
ства и природной среды как один из
факторов обособления социокультурных
типов. Исторически последним течени¬
ем, использующим смысловые и методо¬
логические постулаты С. в отечественной
философии, было евразийство 20 — 30 гг.XX	в., в рамках которого была пересмот¬
рена традиционно русо- или славяноцен¬
тристская ориентация в пользу утвержде¬
ния славяно-тюркского контекста и суб¬
страта исторического самоопределения
российского общества (см. «Евразийст¬
во»). Помимо этого, те или иные аспек¬
ты методологии и идеологии С. периоди¬
чески возникают в самых разнообразных
философских, исторических и социаль¬
но-политических концепциях. Так, в ча¬
стности, Н. А. Бердяев в анализе истори¬
ческой и провиденциальной судьбы Рос¬
сии воспроизводит тезис С. о прямой
зависимости «русской души» от особен¬
ностей пространственно-географическо-
го и исторического контекста. С другой
стороны, тезис В. И. Ленина о возмож¬
ности построения социализма в отдельно
взятой стране, о России как «узле проти¬
воречий империалистического мира»
также может быть сопоставлен с русо-
центристскими мотивами С. (хотя боль¬
шевизм как разновидность марксизмасам по себе сохраняет свойственный по¬
следнему евроцентризм и логический
универсализм видения истории). Во вся¬
ком случае, можно утверждать, что оппо¬
зиция С. и 3. выражается не только и не
столько философской полемикой двух
интеллигентских кружков, сколько пред¬
ставляет собой два своеобразных архети¬
па российского культурного самосозна¬
ния. Сами по себе они не дают однозьач-
ного ответа на вопрос об исторической
судьбе и перспективах российского об¬
щества, являясь, как правило, культур¬
но-философской тематизацией различ¬
ных моделей социально-политического и
культурологического мышления. Послед¬
ние же вполне объективно воспроизво¬
дятся в критические моменты развития
России, отражая поливариантность со¬
циокультурных процессов, их несводи-
мость к жестко рационализированным
схемам социального действия.Е. В. ГутовСЛЕД — понятие (не-понятие), вве¬
денное Деррида для преодоления фунда¬
ментальных принципов метафизики, в
частности принципа присутствия. С. —
метафизическое понятие, которое обо¬
значает первоначальное прослеживание и
стирание. В метафизической традиции С.
всегда выступает в оппозиции с присут¬
ствием. Отношение между присутствием
и С. ограничивается оппозиционной ло¬
гикой. Для «разрешения» или обозначе¬
ния редуцированных предикативных воз¬
можностей и ресурсов данной концепту¬
альной структуры Деррида вводит
термин архислед. Архислед — это нечто,
перечеркиванием которого выступают
принятые в традиционной метафизике
понятия присутствия и С.В метафизике различие между двумя
терминами обычно мыслится с т. зр. од¬
ного из них, термина первичного, господ¬
ствующего, привилегированного, в отно¬
шении к которому второй термин явля¬
ется вторичным, внешним, негативным.
Метафизика всегда рассматривает «дру¬
гого» производным и вторичным в отно¬
шении к самости: «другое как свое дру¬
гое». Т. о., «другое» как таковое аннули-799
СМЕРТЬруется. Деррида, исходя из этой ситуа¬
ции, делает вывод, что самотождествен-
ность существует только как отличная от
другого. В качестве примера рассмотрим
отношение между двумя терминами — А
и В. Самотождественность А складывает¬
ся из отношения с В. О самотождествен-
ности А мы можем говорить в том слу¬
чае, если укажем, чем отличается А от В.
Но для того, чтобы говорить, чем А от¬
личается от В, мы уже должны знать, что
есть А, т. е. в чем заключается самотож¬
дественность А. Т. о., существует некое
условие возможности, которое предшест¬
вует и организует отношение между А иВ.	Архислед и есть условие возможности
конституирования этой дифференциаль¬
ной игры между двумя терминами, поня¬
тиями или явлениями. Архислед артику¬
лирует саму форму различия, без которой
понятие не вступало бы в отношение с
другим понятием, в т. ч. и в отношение
оппозиции. Но самотождественность по¬
нятия или термина складывается не
только из отношения с другим поняти¬
ем или термином. Самотождественность
складывается из отношения понятия к
самому себе, т. е. конституирование при¬
сутствия изначально инфицировано раз¬
личием. Следовательно, возможность са-
мотождественности понятия требует как
необходимое условие возможность его
собственной дубликации и отсылки к
другому. Иначе, говорить о самотождест-
венности понятия не представляется воз¬
можным. Т. о., архислед как универсаль¬
ное различие есть условие возможности
самотождественности понятия и его от¬
личия от другого понятия.С. конституируется возможностью
стирания. Прослеживание С. тождест¬
венно этому стиранию и, следовательно,
самостиранию С. «Такой след не мыслим
more metaphisico. Никакая философема
не в состоянии его подчинить. Он «есть»
то самое, что должно избежать подчине¬
ния. Лишь присутствие подчиняется.
Способ начертания такого следа в мета¬
физическом тексте настолько немыслим,
что его нужно описать как стирание са¬
мого следа. След продуцируется как свое
собственное стирание. И следу следуетстирать самого себя, избегать того, что
может его удержать как присутствующий,
След ни заметен, ни незаметен» (Дерри¬
да). В производстве различий или оппо¬
зиций между понятиями или терминами
архислед являет свое собственное стира¬
ние как в форме присутствия, так и
форме отсутствия. Поэтому, С. консти¬
туируется как отношение к другому С,
«Поскольку след запечатлевает себя от¬
несением к другому следу... его собствен¬
ная сила производства прямо пропор¬
циональна силе его стирания» (Деррида).
В силу этого родства прослеживания и
стирания, архислед не имеет собственно¬
го места, постоянно смещается, отсыла¬
ется, никогда не может быть представ¬
лен. «Письмо есть представитель следа и
самом общем смысле, оно не есть сам
след. Сам след не существует» (Деррида),Деррида использует термин «архи¬
след» при описании знаковой природы
языка. Знак конституируется не через от¬
ношение означающего к означаемому, п
через отношение означающего к другим
означающим как в данной языковой сис¬
теме, так и в других. Различие между оз¬
начающими предполагает определенный
интервал, который конституирует знак, и
то же время разделяя его. Это означает,
что любая возможность конституирова-
ния покоится на отнесенности к другому,
предполагает обход через другого, следо¬
вательно, самостирание. Двойное движе¬
ние референции и самостирания ни
предполагает конституированного тожде¬
ства, а, не способное принять какую-то
фиксированную тождественность, озна¬
чает отношение различия вообще. Разли¬
чие, конституируемое в результате дви¬
жения референции и самостирания есть
С. архиследа. Но архислед стирает себя и
том, что он же являет, поскольку, как
уже было сказано, именно стирание кон¬
ституирует С.Т. X. КеримомСМЕРТЬ — это тема философского
размышления, долгое время остававша»
ся прерогативой теологии, в рамках ко
торой проблематизация С. рассматрипп
ется в контексте бессмертия души и пы800
СМЕРТЬтскающих отсюда спасения души, стра¬
дания, искупления, греха, вины, смире-
иия и т. д. Мартин Лютер первым поло¬
жил начало и основание традиции т. н.
теологии С., выдвинув тезис о бессилии
исрующего решить проблему собственно¬
го спасения. По Лютеру, основой христи-
мнской теологии является тотальный и
непреодолимый трагизм веры человека в
Ьога, исходящий из признания абсолют¬
ной греховности всего рода Адама перед
Ьогом. В этом смысле С. рассматривает¬
ся как неопровержимое свидетельство
богооставленности человечества, преодо¬
леть которую не в человеческих силах, т.
к. возможность обрести спасение цели¬
ком определяется милостью Бога. Основ¬
ной темой обновленного христианства
Лютера, провозглашенной им в виттен-
бсргских тезисах в 1517 г., было «оправ¬
дание только верой» («sola fide»), в про¬
тивоположность принятому в католиче¬
стве представлению о спасении через
«добрые дела». Трактовка веры как на¬
пряженного вслушивания человека в глу¬
бины своего «я», вслушивания, необхо¬
димого для решения кардинального во¬
проса — лежит ли на человеке милость
божия как единственная гарантия лич¬
ного спасения, — восходит к творениям
мпостола Павла. Согласно ап. Павлу
(«Послание апостола Павла римлянам»),
пера есть непосредственное действие
Христа в человеке, которое изменяет че¬
ловека и дарует ему новое рождение; это
нозможность ежедневно надеяться быть
избранным и возможность выбирать пра¬
вильно самому, если это избрание уже
свершилось.Доктрина «оправдание только ве¬
рой» представляет собой отголосок ста¬
рого спора между отцами христианской
церкви Пелагием и Августином о свобо¬
де воли. Согласно Пелагию, человек по
своей природе наделен свободой воли и
потому может быть спасен собственными
усилиями. Это положение дало основа¬
ние к XIII в. утвердиться взгляду на спа¬
сение как на возможность, открываю¬
щуюся через накопление заслуги, сущ¬
ность которой определяется церковью.
Августин, в противоположность Пела¬гию, полагал, что человек утратил свою
свободную волю в грехопадении Адама и
потому может быть спасен лишь мило¬
стью божией. Подобный спор с новой
силой разгорелся в 1524 — 1525 гг. между
Лютером и лидером «гуманистического»
богословия Эразмом Роттердамским. Ос¬
нователь протестантского богословия
следовал традиции, берущей начало в
трудах Августина Блаженного, заклю¬
чающей в себе догмат об изначальной
греховности человека и как следствие —
представление о полном нравственном и
религиозном бессилии человека верую¬
щего пред Богом. Эразм же в своем «Ди¬
атрибе, или Рассуждении о свободе во¬
ли» говорит о том, что свобода воли не
противоречит духу спасения, иначе — че¬
ловек волен следовать или не следовать
«слову божьему». С позиций протестант¬
ской теологии проблема свободы воли
рассматривается в тезисе о человеческой
свободе как даре, а не как самостоятель¬
ном обретении. Таким образом, пропове¬
дуется «теология отчаяния» и как следст¬
вие — принуждение к «страху божьему»
и смирению.В противоположность католической
теологии славы, где за основу берутся
добрые дела и религиозные заслуги чело¬
века, протестантизм развил «теологию
креста», являющуюся прообразом теоло¬
гии С. «Не достоин называться теологом
тот, кто воспринимает и понимает неви¬
димую природу Бога через дела. Достоин
же называться теологом тот, кто постига¬
ет видимое в Боге через страдания и
крест» (М. Лютер). «Оправдание только
верой» в конечном итоге означает, что
вечная жизнь, возвещена и обещана чело¬
веку через С. спасителя и его воскресе¬
ние. Но «оправдание верой» не предпо¬
лагает уверенности человека в своей пра¬
воте и надежности отношений с Богом.
Тяжесть первородного греха лишает че¬
ловека свободы воли, что заставляет его
чувствовать себя игрушкой в руках непо¬
стижимых сил. Осознание трагизма че¬
ловеческой участи достигает своей край¬
ней степени в учении о предопределен¬
ности, по которому человек свободен
лишь к греху, а спасение — это целиком801
СМЕРТЬдело Бога. Исходя из религиозной систе¬
мы Ж. Кальвина, люди изначально пре¬
допределены Богом — кто к спасению, а
кто к вечной гибели. Иначе говоря, воз¬
можные религиозные заслуги и добрые
дела не имеют никакого отношения к
вопросу о праведности и спасении чело¬
века.Особая роль в деле спасения души
человека отводится теологией открове¬
нию. Прежде всего, представление об
особой роли откровения приводит к не¬
обходимости обращения к категории
времени. Христианство, будучи вынуж¬
денным принять представление о том,
что прошлое действие Христа может ис¬
купить и оправдать настоящее и будущее
человека, основывалось в разрешении
временного парадокса на признании в
католическом (томистском) учении спо¬
собности человека соучаствовать в дос¬
тижении божьей милости. С т. зр. люте¬
ранского богословия, сущность человека
может быть мгновенно изменена сооб¬
щением откровения. Иначе говоря, су¬
щественные основы человеческой лично¬
сти и всей жизни человека могут закла¬
дываться не в начале жизни, но гораздо
позже — благодаря отчаянию, раскаянию
и прощению. Это значит, что человече¬
ская жизнь формируется не ее началом,
но ее концом, т. е. С. Получение (или
сообщение) откровения возможно только
из слов Священного Писания.Эти положения теологии С. в даль¬
нейшем развил и дополнил С. Кьерке¬
гор. Расслоение евангелического бого¬
словия на различные направления и сек¬
ты Кьеркегор заменяет принципом
единого и единственно истинного хри¬
стианства. Опираясь на учение М. Люте¬
ра, Кьеркегор пишет: «О Лютер, у тебя
было 95 тезисов — ужасно! И все же в
подлинном понимании, чем больше те¬
зисов, тем меньше это пугает. На деле
намного ужаснее: есть только один те¬
зис». Этот единственный тезис — тезис
о смертности человека. Согласно Кьер¬
кегору, подлинная сущность человека
может быть схвачена открыто только
субъективно, благодаря бесконечности
интимно-личностных переживаний ин¬дивидом факта собственного существоии
ния. Человеку не дано объективно знить
свое «я», до конца осмыслить свое при
сутствие в мире, — все это знание тик
или иначе будет окрашено и прониэннн
эмоциональным, личностным отноше
нием. В этой связи в религиозно-фило
софском учении Кьеркегора появлястси
категория «экзистенция», или «сущсст
вование». Отсюда исходит особая экий
стенциональная диалектика, в центре
которой — человек, понимаемый кик
незавершенное или как «промежуточно!'
бытие». С этой т. зр., жизнь человек и
представляет собой лишь переход от ко
нечного, временного состояния к состой
нию вечного блаженства. В христиан
ском понимании сама С. есть переход к
жизни, т. е. к бытию как таковому (дип
лектика рая). Но существует и другим
возможность, когда С. есть последнее, и
последнее есть С. (диалектика ада). Речь
идет о возможности вечного проклятии
как одной из альтернатив неизбежного
ожидания будущего. Т. о., человек,
вследствие своей промежуточности
«как существующий вечный дух», — of)
ретает смысл существования в перепек
тиве своего будущего, находясь в непре¬
рывном процессе становления и наприи
ленный либо к спасению, либо к
гибели; либо к бытию, либо к ничто. II
результате в экзистенционально-релиш
озном учении Кьеркегора человек пред
стает как наделенный абсолютной свобо
дой, свободой в религиозном смысле,
«свобода достичь своего личного блажен
ства, а не свобода изменить что-либо и
мире». Исходя из новозаветной идеи, чт
достижение вечного блаженства зависит
не от желающего, а только от милости
Бога, концепция свободы Кьеркегора но
лучила крайне трагическое звучание,
Только Богу до конца открыта судьба ин
дивида, только ему бытие человека пред
стает целиком. Запредельность, примни
пиальная непостижимость истины ис
ключает возможность обладания ею,
свобода экзистенциально раскрываетсм
как предопределенность человека самому
себе, как покинутость его Богом, а и ко
нечном итоге — его греховность. Отошли802
СМЕРТЬпытекает специфический для христиан¬
ской религиозности акцент на «непре-
кращающиеся страх и трепет» как наибо¬
лее глубокие проявления истинного бла¬
гочестия. Всякого рода негативные
состояния — страх, досада, тревога —
способствуют постижению человеком
действительного — «временности». Ины¬
ми словами, сознание неизбежности С.,
:шслоненное обычным течением жизни,
может открыться только в критической
ситуации страха и тревоги. Страх и ему
подобные психические реакции как бы
парализуют рассудок человека, приводя
его в исступление, ведущее к благотвор¬
ному состоянию, которое освобождает
индивида от опеки разума и ведет его к
обретению религиозной веры.Гегелю удалось предложить такой ва¬
риант христианства, который отличается
последовательно духовной трактовкой
иудейско-христианской традиции. В сво¬
ей философии религии он стремится
преодолеть остатки всякой предметно¬
сти в христианстве — вплоть до ликви¬
дации чувственно-эмоционального эле¬
мента религии. Считая истинно духов¬
ным началом в человеке разум, Гегель
рационалистически истолковал тезис о
смертности человека. В результате у него
получилось, что подлинное постижение
С. возможно лишь в эфире чистой мыс¬
ли, т. е. благодаря мышлению, а не вере.
А поскольку высшей формой существо-
кания знания Гегель считал философию,
Бог в конечном счете оказывался также
своеобразным результатом философство-
иания. «Смерть, если мы так назовем
упомянутую действительность, есть са¬
мое ужасное, и для того, чтобы удержать
мертвое, требуется величайшая сила. Но
не та жизнь, которая страшится смерти и
только бережет себя от разрушения, а та,
которая претерпевает ее и в ней сохраня¬
ется, есть жизнь духа. Он достигает сво¬
ей истины, только обретая себя самого в
абсолютной разорванности. Дух есть эта
сила не в качестве того положительного,
которое отвращает взоры от негативного,
подобно тому, как мы, называя что-ни-
будь ничтожным или ложным, тут же
кончаем с ним, отворачиваемся и пере¬ходим к чему-нибудь другому; но он яв¬
ляется этой силой тогда, когда он смот¬
рит в лицо негативному, пребывает в
нем. Это пребывание и есть та волшеб¬
ная сила, которая обращает негативное в
бытие» (Гегель).В соответствии с христианской тра¬
дицией человек для Гегеля есть духовное,
диалектическое бытие. Дух всецело про¬
является и осуществляется только в по¬
тустороннем, дух — это Бог. По Гегелю,
духовное, диалектическое бытие есть по
необходимости временное и конечное
бытие. А это значит, что только, С. под¬
тверждает существование духовного бы¬
тия. Т. о., человек несет в себе негатив¬
ность, которая собственно и осуществля¬
ет тотальность конкретной истории во
времени. Если истинное отношение че¬
ловека к Богу, как утверждал Гегель, яв¬
ляется не чем иным, как знанием, то в
таком случае необходимостью следует
признать и принципиальную познавае¬
мость божественного начала. Человеку
надо только развить свой интеллект до
уровня истинно философского мышле¬
ния. Не может быть никакого познания
божественного начала, ни абсолютного
знания, если человек не возвысится до
высот С., негативности, преодолевая ко¬
торую в процессе Aufhebung, человек
констатирует тотальность истории.В неклассической философии М.
Хайдеггеру принадлежит особая заслуга в
проблематизации С. Отказываясь от суб¬
станционального бытия, Хайдеггер пред¬
лагает рассматривать бытие человека в
качестве его возможности. Т. е. человек
есть то, чем он может стать. Бытие как
возможность есть всегда незавершенное
бытие. Для того, чтобы представить бы¬
тие человека в его целостности и завер¬
шенности, к бытию в возможности до¬
бавляется его конечность, т. е. С. С.
выражает законченную возможность че¬
ловеческого бытия. Она завершает чело¬
веческое существование в том смысле,
что является концом жизни. Поэтому
жизнь человека, его существование есть
«бытие-к-смерти», «бытие, предназна¬
ченное к гибели». С. — это «самая со¬
кровенная возможность», не относящая¬803
СМЕРТЬся к кому-либо другому: нельзя умереть
вместо другого, нельзя, чтобы кто-то
умер вместо тебя. С. — это всегда «моя
смерть», это то, что всегда «мое». Чело¬
век знает о своей возможности к С. это
первоначальное знание предполагает «за¬
брошенность» в С., как указывает Хай¬
деггер, «заброшенность», которая раскры¬
вается в «расположенности», а точнее — в
страхе как основном модусе расположен¬
ности. Страх перед С. — это страх перед
самой сокровенной (личной) возможно¬
стью человека. Хайдеггер различает «под¬
линное» и «неподлинное» «бытие-к-
смерти». «Неподлинное бытие-к-смерти»
Хайдеггер связывает с повседневным су¬
ществованием человека, где С. рассмат¬
ривается как обычное, постоянно проис¬
ходящее событие. С. придается характер
неопределенности. О ней говорят в без¬
личной форме: «умирают», это означает,
что С. как бы ни к кому не относится,
никого конкретно не затрагивает. В «не¬
подлинном бытии-к-смерти» маскирует¬
ся сокровенный личностный характер С.,
заменяясь разговорами о С., что свойст¬
венно всему в «Мап». Повседневной
жизни характерно стремление забыть о
С., уйти от размышлений о ней. Страх,
раскрывающий подлинный смысл «бы-
тия-к-смерти», в повседневной жизни,
когда человек поглощается структурой
болтовни, превращается в боязнь. Боязнь
С. есть слабость, которой не должно
поддаваться «уверенное в себе существо¬
вание». Равнодушие порождает отчужде¬
ние от С. «Подлинное бытие-к-смерти»
разрывает узы, которые навязывает ему
«Мап». Порывая с «Мап», человек выры¬
вается из своей потерянности в нем,
обособляется от других. Следовательно,
человек освобождает себя для собствен¬
ной С., и, осознав до конца тот факт, что
он не знает своей С., человек опускается
в бездны страха. Поэтому для Хайдеггера
«подлинными» состояниями человека
становятся жуткость, неуютность, трево¬
ги и постоянный страх.В противоположность Хайдеггеру,
Сартр и Камю рассматривают С. не в ка¬
честве индивидуализирующего человека
феномена. Человек не боится С., емугрозит не физическое уничтожение, и
растворение в бесформенной и безлич¬
ной стихии природнобиологического су¬
ществования. Человек боится не столько
С., сколько жизни. Отношение к С., по
Сартру и Камю, характеризуется проти¬
востоянием, сопротивлением. Сходные с
хайдеггеровским пониманием С. мотивы
звучат в психоаналитической трактовке
С. Зигмундом Фрейдом. Фрейд анализи¬
ровал отношение между двумя принци¬
пами — удовольствия и реальности. Гос¬
подство принципа удовольствия сохраня¬
ется в силе, хотя Фрейд представляет
функцию психического аппарата, незави¬
симую от «тенденции» стремиться к удо¬
вольствию и избегать неудовольствии,
Хотя выход за пределы принципа удо¬
вольствия считается невозможным, «на¬
вязчивое повторение» признается Фрей¬
дом более изначальным и «влекущим»,
Фрейд выдвигает гипотезу, что «в психи¬
ческой жизни имеется действительно
тенденция к навязчивому повторению,
которая выходит за .пределы принципа
удовольствия». Исследуя соотношение
между влечением и повторением, Фрейд
предлагает гипотезу о характере влечений
вообще: «влечение... можно было бы оп¬
ределить как наличное в живом организ¬
ме стремление к восстановлению какого-
либо прежнего состояния, утраченного
под влиянием внешних сил», выражение
присущей органической жизни инерции.
Все живое воспроизводит, повторяет се¬
бя. Обход влечения как задержка в пре¬
делах принципа реальности, служащего
принципу удовольствия — вторичен,
произведен от абсолютного обхода, веду¬
щего к С., возвращающего к неорганиче¬
скому состоянию. Эволюция жизни есть
обход неорганического, возвращающий к
нему же, к С. С. — не случайность, и
внутренний закон жизни. Фрейд опреде¬
ляет влечение к самосохранению кик
призванное обеспечить согласие между
внутренними устремлениями организма
и общим для всего органического путем
к С.: организм должен умереть собствен
ной С., сопротивляясь всем возможно
стям возвращения к неорганическому,
которое ему не имманентно. Т. о., оргп804
СМЕРТЬмизм оберегает себя не для того, чтобы
сохраниться от С., а для того, чтобы из¬
бегать не собственной С.Историческую вариативность подхо¬
дов к проблеме С. предлагает Филипп
Лрьес, рассматривая путь, пройденный
Западом от «архаической прирученной
смерти» к «медикализированной», «пере-
пернутой» С. наших дней. Свой истори¬
ческий обзор он основывает на четырех
параметрах, определяющих отношение к
С.: 1) самосознание; 2) защита общества
от дикой природы; 3) вера в загробное
существование; 4) вера в существование
та. История С. выстраивается в зависи¬
мости от этих параметров.Арьес намечает пять главных этапов
и изменении установок по отношению к
С. Первый этап охватывает период с ар¬
хаических времен и вплоть до XII в. Этот
:>тап «прирученной» С. характеризуется
чем, что С. не является актом только ин¬
дивидуальным: С. не личная драма, а ис¬
пытание, выпавшее на долю всего кол¬
лектива. В этот период наблюдается ри-
туализация С.' как частный случай
глобальной стратегии против природы.
При помощи церемоний и ритуалов С.
шюдится в жесткие рамки. «Смерть может
быть прирученной, интимно близкой,
привычной, лишенной слепого неистов¬
ства природных стихий, ритуализован-
ной, однако она никогда не ощущается
как нечто нейтральное. Смерть всегда
есть нечто недоброе, злосчастное» (Арь¬
ес). Второй этап, который Арьес называ¬
ет «смерть своя», утверждается интеллек¬
туальной элитой в период между XI и
XIII вв. на основе идеи Страшного суда.
Этот этап является результатом транс¬
формации смысла человеческой судьбы в
сторону ее индивидуализации. Собствен¬
ная идентичность возобладает над под¬
чинением коллективной судьбе. В своей
С. человек индивидуализируется. Чело-
пек утверждает собственную индивиду¬
альность и по ту сторону С.: основным
инструментом выступает завещание. Все
большую значимость приобретает сам
момент С. Третий этап эволюции вос¬
приятия С. Арьес называет «смерть дале¬
кая и близкая». Дикая сила природы гро¬зит разрушить социальное и моральное
равновесие общества. С. готовится вер¬
нуться в изначальное дикое состояние.
На передний план выходит эротизм С.
Наблюдаются первые признаки страха
С.: боязнь быть похороненным заживо.
На четвертом этапе — «смерть твоя» —
определяющим становится изменение
первого параметра — отношение к «дру¬
гому». С. есть прежде всего разлука. С.
переживается как невыносимая, вызыва¬
ет драматические эмоции. «Небеса ста¬
новятся местом, где любящие сердца,
потерявшие друг друга на земле и не
принявшие этой разлуки, встречаются
вновь». Тождество между С., болью,
страданием подрывается. Пятый этап,
названный Арьесом «смерть переверну¬
тая», развивается в XX в. Общество ведет
себя так, как будто С. не существует: не¬
обходимо принять реальность С., а не
стыдиться ее. Речь не идет о возвраще¬
нии веры во зло, но о попытке прими¬
рить С. со счастьем. Определяющим в
восприятии С. является не удаление С., а
ее гуманизация.Тенденция к вытеснению С. из «кол¬
лективного» сознания достигает в наше
время апогея. Общество ведет себя так,
как будто вообще никто не умирает. На¬
блюдается полная медикализация С. Она
становится делом одних только врачей и
предпринимателей похоронного бизнеса.
В то же время С. перестает восприни¬
маться как естественный и необходимый
феномен. С. — это провал, несчастный
случай, знак бессилия и беспомощности.Бодрийяр представляет историю че¬
ловечества как историю вытеснения С.
из социальной системы. В основе рассу¬
ждения Бодрийяра лежит идея симуля-
ционной логики системы. Вся система
колеблется в неопределенности. Реаль¬
ность абсорбирована гиперреальностью
кода и симуляции. Социальная реаль¬
ность регулируется не принципом реаль¬
ности, а принципом симуляции. Систе¬
ма, декларирующая тождество «А=А»
или «2x2 = 4», одновременно достигает
совершенной власти и всеобщего «ос¬
меяния». С. как конечность системы
вписана в операционную логику системы805
смысли в то же время представляет радикаль¬
ную оппозицию, поскольку исключается,
вытесняется из нее. С. всегда одновре¬
менно есть то, что поджидает нас на ко¬
нечной точке системы, и есть конец сис¬
темы. Система, основанная на гиперре¬
альности кода и симуляции, способна на
все, единственное, на что она не способ¬
на — это быть обратимой. Следователь¬
но, обратимость «смертельна» для систе¬
мы. Именно это подразумевается симво¬
лическим обменом. «Обратимость дара в
ответный дар, обмена — в жертвопри¬
ношение, времени — в цикл, производ¬
ства — в разрушение, жизни — в смерть,
всякого лингвистического термина... —
в анаграмму: во всех сферах обрати¬
мость — циклическая ренерсия, аннули¬
рование — есть единая всеобъемлющая
форма. Она кладет конец линейности
времени, языку, экономическому обмену
и накоплению, власти. Для нас она при¬
нимает форму экстерминации и смерти»
(Бодрийяр). Поэтому единственным от¬
ветом таким совершенным системам
Бодрийяр полагает С., обратимость С.,
катастрофическую стратегию. Игра симу¬
ляции должна быть доведена еще даль¬
ше, чем то позволяет система. С. должна
быть разыграна против С. Собственная
логика системы должна быть противо¬
поставлена против системы.А.	А. ГрафСМЫСЛ — содержание того или
иного выражения (знака, слова, предло¬
жения, текста). В философской традиции
и в повседневности С. — то же, что зна¬
чение. Синонимами С. также выступают
такие термины, как «означаемое» (Ф. де
Соссюр), «концепт» (А. Черч), «интен¬
сионал» (Р. Карнап). Значимым в рас¬
смотрении С. является обращение к то¬
му, как раскрывалось его содержание по¬
нятием «лектон» античными стоиками.
Теоретическая корректность их подхода
заключалась в том, что они не сводили
значение ни к объекту, ни к его субъек¬
тивному представлению, но выделяли
три элемента знакового отношения: обо¬
значающее, обозначаемое и сам реаль¬
ный предмет. Обозначающее есть слово.Обозначаемое есть вещь, выявляемая
словом и воспринимаемая как устано¬
вившееся в разуме. «Из этих элементов
два телесны, именно звуковое обозначе¬
ние и предмет, одно же бестелесно,
именно обозначаемая вещь и словесно
выраженное, которое бывает истинным
или ложным» (Секст Эмпирик). Суще¬
ственным в рассмотрении С. в логике
средних веков явилось разведение двух
планов знакового отношения: класса обо¬
значаемых словом предметов (значение),
связанного с процессом именования, и
совокупности мыслимых признаков на¬
зываемого предмета (смысл), связанной
с процессом означивания. Понятие кон¬
нотации (соозначения) также происходит
из схоластической логики. Схоласты на
примере прилагательного «белый» объяс¬
няли, что оно обозначает не только
свойство, белый цвет, но также одновре¬
менно соозначает и его обладателя, при¬
чем не конкретный предмет, а нечто, ха¬
рактеризуемое цветом. В новое время по¬
учительным в отношении разницы между
принципиальным и психологическим
подходами в отношении С. явилась по¬
лемика между В. Лейбницем и Дж. Лок¬
ком. Последний сводил вопрос о значе¬
нии слов к вопросу о замещении общих
представлений словом, т. е. единичным
чувственным (звуковым) представлением:
«Слова — чувственные знаки идей того
человека, который ими пользуется». Со¬
гласно же Лейбницу, общность прямо от¬
крывается в сходстве единичных вещей,
и поэтому значение слов никак нельзя
рассматривать как представления и ста¬
вить их в зависимость от субъективности.
Значение общих имен не суть вещи ок¬
ружающей действительности, и не суть
представления, но будучи сущностями,
они суть не что иное, как возможность.
Лейбниц подчеркивает объективность
значений, ибо люди могут расходиться п
именах, но это не меняет вещей и их
сходства.В структурной лингвистике Ф. де
Соссюра в XIX в. С. определяется в от¬
ношении к языковому выражению. По¬
нятие или представление именуется им
означаемым, а его языковое выражение —806
смыслозначающим: вместе взятые они состав¬
ляют знак. Поиски надежного основанияii	понимании значения приводят Д. С.
Милля к отождествлению его с объек¬
том. Принимая это положение Милля, Г.
Фреге в значительной степени его допол¬
няет учением о С. Он отмечает, что есте¬
ственный язык в устах носителя содер¬
жит мысли о реальности. Суждения че¬
ловека являются либо истинными, либо
ложными, поскольку их части обознача¬
ют, указывают на части этой действи¬
тельности, которые являются значения¬
ми соответствующих выражений. Каждое
имя, т. е. любое выражение, по Фреге,
имеет значение и С. Под значением име¬
ни он понимает предмет реальности (де¬
нотат), носящий данное имя. С. же име¬
ни — это информация, содержащаяся в
имени. «Собственное имя (слово, знак,
сочетание знаков, выражение) выражает
свой смысл и обозначает, или называет,
свой денотат» (Фреге Г.). С. выражения
играет существенную роль в процессе
понимания, поскольку опосредует рефе¬
рентные (указательные) связи; благодаря
ему, человек знает, что входит в обозна¬
чаемую термином область объектов, а в
случае предложений — что определяет их
истинное значение. Понятие С. Фреге на¬
гружает познавательной функцией. Фреге
отделяет С. от чувственного представле¬
ния, наделяя его объективным значени¬
ем и способностью передавать содержа¬
ние из поколения в поколение.Теорией дескрипций Б. Рассел по¬
пытался противостоять тому гипостази-
рованию мира чистых значений, которое,
в частности, возобладало в концепции
Фреге. По Расселу, все акты правильного
употребления знаков, несущие С., имеют
привязку к реально существующим рефе¬
рентам. Логика, отмечал он, «не должна
допускать в свои пределы единорогов
точно так же, как их не допускает зооло¬
гия. Существует только один мир — мир
«реальности»: фантазии Шекспира явля¬
ются составной частью этого мира, и те
мысли, которые были у него, когда он
сочинял «Гамлета», вполне реальны». Но
такой подход связывает смысловое зна¬
чение с денотативным за счет отождест¬вления семантических средств языка с
конкретными случаями их употребления.
Проанализировав причины порождения
бессмысленных выражений, Рассел при¬
шел к выводу, что противоположность
истинных и ложных предложений зави¬
сит от значительно более основательной
дихотомии осмысленных и бессмыслен¬
ных предложений. Развивая эту мысль,
Л. Витгенштейн в «Логико-философском
трактате» приходит к заключению, что
устремления науки направлены на выяв¬
ление таких предложений, которые явля¬
ются истинными, в то время как задача
философии — «логическое прояснение
мыслей». Представляя язык как картину
мира, Витгенштейн утверждал, что мир
познаваем только потому, что язык своей
логической структурой отражает структу¬
ру мира. Предложение несет в себе С.,
если оно осмысленно, т. е. является либо
истинным, либо ложным. А таковым оно
может быть в том случае, если его эле¬
ментарные части будут соответствовать
атомарным фактам мира. Следовательно,
правильным методом философии являл¬
ся бы следующий: «не говорить ничего,
кроме того, что может быть сказано, —
следовательно, кроме предложений есте¬
ствознания, т. е. того, что не имеет ниче¬
го общего с философией, — и затем все¬
гда, когда кто-нибудь захочет сказать не¬
что метафизическое, показать ему, что он
не дал никакого значения некоторым
знакам в своих предложениях» (Витген¬
штейн). У позднего Витгенштейна перио¬
да «лингвистической философии» кон¬
цепция языка как картины мира уступает
концепции языка как средства, инстру¬
мента членения и осмысления мира. Че¬
ловек, согласно Витгенштейну, в повсе¬
дневной практике пользуется «языковы¬
ми играми», под которыми он понимал
такие функции языка, как передача ин¬
формации, описание фактов, оценки на¬
учных теорий, выражений чувств и т. д.
И, как всякие игры, они имеют свои
правила, согласно которым носитель
языка употребляет те или иные языковые
выражения. Т. о., употребление и опреде¬
ляет осмысленность языкового выраже¬
ния. Узнав, в каких «играх» может участ¬807
смыслвовать термин, мы тем самым узнаем и
то, в каких играх он не участвует. Поэто¬
му каждое высказывание должно иметь
свою антитезу («вперед» одновременно
подразумевает «не иди назад»). Слова
употребляются бессмысленно, если они
употребляются без этого антитезиса, без
контраста.Развивая теорию С. Фреге, А. Черч
утверждает, что денотат знака определя¬
ется С., выступающим по отношению к
этому денотату в качестве его «концеп¬
та», в котором фиксированы только оп¬
ределенные свойства денотата. По Черчу,
денотат «есть функция смысла имени... т.е.	если дан смысл, то этим определяется
существование и единственность денота¬
та, хотя он и не обязательно должен быть
известен каждому, знающему смысл». В
этом же направлении движется мысль Р.
Карнапа. Используя понятия «экстен-
сионал (значение) знака» и «интенсионал
(смысл) знака», он утверждал, что по¬
следний единственным образом устанав¬
ливает первый, но не наоборот.В отличие от Витгенштейна, идуще¬
го от лингвистики, Э. Гуссерль с феноме¬
нологической позиции подступается к
коммуникативной модели С., порывая с
субъектно-объектной методологией. В
период написания «Логических исследо¬
ваний» Гуссерль еще склонялся к гипо-
стазированию С. Развивая идею об ин-
тенциональности, он писал: «Мы на¬
правляем наше внимание на то, что
связано с индивидуальным восприятием,
сопровождающим представления нашего
мышления в качестве некоей объектив¬
ной основы... на возникающие в процес¬
се актов на основе «прозрения» мысли¬
тельные объекты, т. е. предметы и ситуа¬
ции, определенным образом мысленно
постигаемые. И, конечно, эта «абстрак¬
ция», с помощью которой мы не просто
взираем на индивидуально воспринимае¬
мое, но скорее постигаем мыслительно
смыслообразное... мы живем при этом
разумном осуществлении так или иначе
формируемых актов». Однако эмпириче¬
ское «я» не может конституировать все
многообразие С. и значений культурно¬
исторического мира, которому оно при¬надлежит. Все это побудило позднего
Гуссерля, преодолевая опасность солип¬
сизма, перейти к учению об интерсубь-
ективности. Поскольку «я» может лишь
частично составить мир, оно принимает
от других то, чего недостает в его собст¬
венном прямом опыте. Посредством акта
интериоризации «мир-для-нас» начинает
существовать для «я» как собственный
мир. Т. о., мир индивидуальных убежде¬
ний, мнений и оценок конституируется
как в акте прямой интуиции, так и благо¬
даря актам коммуникации. В актах ком¬
муникаций горизонт мира индивидуаль¬
ного сознания сливается с горизонтом
мира целого сообщества и происходит
конституирование единого идентичного
мира. Интенционапьная жизнь каждого
отдельного сознания сливается с единым
интерсубъективным потоком интенцио-
нальности, обладающим свойствами не¬
прерывности и целостности. Этот интсн-
циональный интерсубъективный поток
имеет телеологическую организацию и
общие для всех субъектов интенциональ-
ные значения.Л. С. Выготский в «Мышлении и ре¬
чи» показал социальную природу значе¬
ния и что «общение необходимо предпо¬
лагает обобщение и развитие словесного
значения, т. е. обобщение становитен
возможным при развитии общения». Глу
бокое понимание коммуникативного хн
рактера языка позволило М. М. Бахтину
вскрыть диалогичность С.: «Смысл псе
гда отвечает на какие-то вопросы. То,
что ни на что не отвечает, представляет
ся нам бессмысленным, изъятым ит
диалога... Смысл потенциально бескоие
чен, но актуализироваться он можо1
лишь соприкоснувшись с другим (чу
жим) смыслом, хотя бы с вопросом 1И1
внутренней речи понимающего». Т, о,,
сущность С. открывается в его коммун и
кативной природе. Гарантом его «объек
тивности» является не тот факт, что он
адекватно отображает реальный мир, м
то, что он является выражением коллск
тивного опыта, передаваемого культурой
и существующего в этом плане независи
мо от индивидуального сознания.С. А. Азаренко808
СМЫСЛ ЖИЗНИ ЧЕЛОВЕКАСМЫСЛ ЖИЗНИ ЧЕЛОВЕКА -)йдос индивида, умопостигаемая целост¬
ность всех проявлений его души. Стихия
С. ж. — не материя и не энергия, а ин¬
формация. Догадка о чьем-либо С. ж. (в
т. ч. о собственном) есть попытка понять
скрытую форму правления души в теле,
шключить о характере, индивидуальном
складе личности, судить об «идее инди-
нида».Если под «смыслом» вообще иметь в
ииду не просто «значение», но именно
формальную причину («душу») текста,
обеспечивающую единую внутреннюю
соязь всех значений знаков текста, тогда
иод С. ж. следует понимать внутреннее
целое («интеграл») всех значений знаков-
событий, составляющих «текст» («дра¬
му») жизни индивида. Будучи идеальным
но природе и относясь к сфере сущест¬
венного (но не вещественного) бытия, С.
ж. опосредованно проявляется через по¬
ступки и установки, сказывается в пове¬
дении, в отношениях человека к «сво¬
ему» и «иному», однако он не сводится к
простой сумме значений отдельных со¬
бытий. С. ж. есть «бытие везде и нигде в
данном месте», он виртуально пребывает
и каждом поступке, но не воплощен це¬
ликом ни в одном из них, а потому на¬
ходится по ту сторону от метрического
мира фактов, чувственных данных, ус¬
кользает от внешней знаковой фикса¬
ции, категоризации. Он не воспринима¬
ется непосредственно, но понимается —
либо интуитивно, через совесть как ор¬
ган смысла, либо в результате размышле¬
ний над серией поступков, — вычитыва¬
ется из событийного текста. Вместе с
тсм, бывает, «идея индивида» становится
отчетливо зримой в особо характерных
поступках, к которым вынуждают «по¬
граничные ситуации», критическое поло¬
жение, переломные моменты в жизни
человека.В исследовании проблемы С. ж. сло¬
жились два конкурирующие подхода —
оптологический и аксиологический. Пер¬
цы й подход связан с платонической тра¬
дицией анализировать С. ж. индивида как
« )йдос» с позиций «теоретического разу¬
ма», а второй — с неокантианской теори¬ей ценности, отдающей приоритет «прак¬
тическому разуму». Приведенная выше
дефиниция С. ж. как эйдоса индивида яв¬
ляется отправной для сторонников онто¬
логического подхода; до XVII в. о про¬
блеме С. ж. неоплатоники говорили
именно как о проблеме специфичности
души каждого человека: в душе «упакова¬
ны» в свитом виде возможности жизнен¬
ного пути, и эти предначертания развер¬
тываются («развиваются», «реализуют¬
ся») через телесные проявления души,
оплотняясь в «судьбу», в явленную сущ¬
ность индивидуальной жизни. Термин
«С. ж.», по-видимому, вошел в обиход
через английскую философию нового
времени как калька с «sense of life» и до
сих пор в достаточной мере не отрефлек-
сирован по-русски — то ли это «разум
жизни», то ли «способность понимать
жизнь», то ли «прок (толк, итог) от жиз¬
ни». Но так или иначе в онтологическом
прочтении проблема С. ж. предстает как
размышление о заложенном в душе каж¬
дого человека «генотипе, предопределен¬
ном свыше», а также об обстоятельствах
превращения этого генотипа в фенотип.Кант и неокантианцы принципиаль¬
но изменили постановку проблемы С. ж.,
низведя ее, по сути дела, до вопроса о
том, как люди обычно оценивают своим
сознанием общие цели своих жизней. Ра¬
ди чего стоит жить, в чем истинное пред¬
назначение человека, какие цели следует
ставить и достигать, а какие не следует?
Под С. ж. неокантианцы понимают цен¬
ность прожитой жизни для самого чело¬
века, его окружающих и общества в це¬
лом. «Ценности можно определить как
универсалии смысла, кристаллизующие¬
ся в типичных ситуациях, с которыми
сталкивается общество или даже все че¬
ловечество» (Франкп В. Человек в поис¬
ках смысла. М., 1990, с. 288). Но разве
«смысл» и «ценность» это одно и то же?
Можно ли свести «умопостигаемую це¬
лостность души» к «осознаванию прак¬
тических целей», коль скоро в объеме
понятия души мыслят не только «созна¬
тельное психическое», но также «бессоз¬
нательное», «подсознание» и «сверхсоз¬
нание»? Это риторические вопросы, но809
СМЫСЛ ЖИЗНИ ЧЕЛОВЕКАих редко кто задает, и поэтому усилиями
неокантианцев одна из центральных
проблем общей философии — проблема
С. ж. — почти целиком отдана на откуп
морализаторской этике. До недавнего
времени в России в учебниках по фило¬
софии и философских словарях и энцик¬
лопедиях отсутствовала тема и статьи о
С. ж. Словарь по этике (М., 1975, с. 285)
толкует С. ж. как «регулятивное понятие,
присущее любой развитой мировоззрен¬
ческой системе, которое оправдывает и
истолковывает свойственные этой систе¬
ме моральные нормы, показывает, во имя
чего необходима предписываемая ими
деятельность». Итак, вместо «души» —
«сознание», вместо «духа» — «ценность»,
вместо «эйдоса» — «норма».Действительно, в неокантианской
теории ценностей даже «дух» обрел эти¬
кетку с ценой, а его «беспредельность»
стала именоваться «духовной ценно¬
стью». Кант, как известно, уверял, что
«вещь в себе» принципиально непозна¬
ваема и потому ею заниматься не надо,
пора покончить с «метафизикой», клас¬
сической онтологией и деривативной
теологией. Вместо «теоретического разу¬
ма», этого «журавля в небе», лучше иметь
дело с «синицами» — с «вещами для
нас», с «практическим разумом», т. е. с
тем, что можно «иметь». Критериальный
вопрос для всякой философии — начи¬
нать с «бытия» или с «дела» и «собствен¬
ности»? (быть или иметь?) — неоканти¬
анцы решили в пользу «ценности».Утилитаризм и аксиология софисти¬
чески подменили онтологический вопрос
о смысле текста вопросом о его значимо¬
сти. Кажется, будто на самом деле «зна¬
чимость» и «значение» есть одно и то же,
а поскольку «смысл» есть вид «значе¬
ния», то С. ж. и есть «значимость» («ме¬
сто в тексте», «функция», «целевое
предназначение»). Осталось столь же
просто отождествить «значимость» с
«ценностью», и С. ж. превратится в
«ценность жизни». Однако «значение» и
«значимость» — это разные понятия, и их
отождествление, столь характерное для
аксиологии, есть логическая ошибка
подмены термина, софизм. Из противо¬борствующих ныне шестнадцати осноп-
ных теорий значения (и смысла) только
одна трактует «значение» в операцио¬
нальном духе, т. е. как «значимость объ¬
екта для субъекта», «потребностное отно¬
шение к обозначаемому».Распространение неокантианского
взгляда на С. ж. в странах Западной Ем-
ропы и в США было обусловлено разви¬
тием протестантской этики и духом кп
питализма (М. Вебер); практическому
разуму чуждо схоластическое (онтологи¬
ческое) теоретизирование о сверхчувст¬
венном (душе, духе), он ориентирован мп
«феноменологию», на являемость вещей,
на обмен ценностями; общим знаменате¬
лем всех «вещей-для-нас» как ценностоИ
являются денежные знаки. Отвлеки»!
внимание от сверхчувственных трансцен¬
дентных реалий (Бога, души, «вещи в со-
бе», сущностей), кантианство исподволь
формирует в своих сторонниках веру и
априорную способность практического
разума «просматривать насквозь», рано
или поздно, все то, что дано внешнему
ощущению, сознанию; это формирует
атеистическое и материалистическое от
ношение к миру как «вещи для меня» и
к своей собственной персоне как срсдо
точию ансамбля потребностей и интерн
сов вкупе с сопряженными с ними но
лями. В итоге «истина», онтологически
понимаемая как данная в интуиции
(сверхсознании) Полнота Бытия или мо
талогическая целостность отдельного бы
тия, незаметно подменяется «ценно
стью», и всеобщим критерием истины
становится уже не «совесть», а «успеш
ная практика», «удавшийся опыт с по
щью-ценностью». Поскольку в марксист
ском учении о практике как критерии
истины (ценности) во многом воплоти
лось кантианское положение о реальном
как данном нашему ощущению, созпм
нию, то нет ничего удивительного п том,
что большинство советских философом
понимали С. ж., во-первых, как «осозип
вание жизни» и, во-вторых, в контскси1
нормативных практических оценок.Например, С. Хал Назаров писал о С
ж. как об «осознании человеком ежнчп
сущностного отношения к миру и само810
СМЫСЛ ЖИЗНИ ЧЕЛОВЕКАму себе»; В. Н. Чернокозова и И. И. Чер-
мокозов определяли С. ж. как осознание
человеком основного содержания собст-
пенной жизни; Б. Н. Попов — как мо¬
ральную установку личности и направ¬
ленности ее действия, а также общест-
иенные процессы разумной оценки; В.
II. Тугаринов и Л. Н. Коган отождествля¬
ли С. ж. с некоей объективно сущест¬
вующей или намеренно ставящейся че¬
ловеком цели жизни; Г. Ф. Косенко ус¬
матривал С. ж. в способности человека
содействовать реализации необходимых
людям закономерностям общественного
развития; Е. В. Грунт представлял С. ж.
как ценность прожитой жизни, оцени¬
ваемой как тем, кто ее прожил, так и ок¬
ружающими, обществом. Все эти кон¬
цепции С. ж. отражают лишь одно изме-
1>сние человека — его плотскую функцию
души, практическое сознание явно недо¬
оценивают целостность человека и его
души.Если марксисты верили в способ¬
ность человека познать и «истинно» оце¬
нить свой С. ж., то философы-иррацио-
ннлисты, напротив, ставили под сомне¬
ние или даже отрицали возможность
рационально-дискурсивно выразить С.
ж., «идею отдельной жизни», полагая,
что жизнь иррациональна по своей сути,
а наше сознание часто ошибается, когда
пытается выразить невыразимую глубину
человеческой души. Смысл — предмет
веры, интуиции, инстинкта, но не пред¬
мет научного разбирательства, поэтому
изначально обречены на поражение со¬
циологические опросы населения о С. ж.
и тем более академические разработки и
рекомендации по проблеме «смысл жиз¬
ни народа» (например, «русской идеи»),
проводимые с целью выработать и вне¬
дрить «к исполнению» некую националь¬
ную идею. А. Камю выносил С. ж. за
пределы самой жизни, усматривая его су¬
щественное определение в смерти. Б.-У.
Хсргемеллер считает, что С. ж. раскрыва¬
ется только через веру и обнаруживается
как взаимосвязь смерти, удивления,
страха, радости, скуки; правдоподобной
теорией С. ж. может быть агностическая
ника, демократичная, ненормативная,никому ничего не предписывающая и
не навязывающая. Иррационалистиче-
ская теория С. ж. противостоит этике
кантианцев, этике должного, которая
осуждает отклонение от априорно из¬
вестного ей идеала.Отвлекаясь от культуроведческого
обсуждения более глубоких причин про¬
тивоборства неоплатонизма и неоканти¬
анства по проблеме С. ж. и тесно связан¬
ных с нею других центральных проблем
философии, заметим, что с чисто рассу¬
дочной т. зр. предпочтительно выводить
нормативно-этические следствия (цели
жизни) из той или иной онтологической
схемы, ставя теоретический разум выше
практического, а не ограничиваться
лишь априорными посылками антимета-
физической философии морали. Во вто¬
ром случае — в случае неокантианского
видения С. ж. — философия перестает
быть духовной любовью к мудрости и
становится интеллектуальным полицей¬
ским, запрещающим мыслить «самобыт¬
ное», «трансцендентное» и «не имеющее
цены». В первом же случае взгляд на С.
ж. как металогическую внутреннюю це¬
лостность жизни будет дополнен откор¬
ректированной тенденцией рационализи¬
ровать С. ж. и рассматривать человека
как самоуверенного субъекта, пытающе¬
гося преодолеть в себе «страдающее и
переживающее существо». Последова¬
тельный онтологизм не замыкается на
«эссенциальном» в человеке, но берет
также и «феноменальное» и связывает
между собой два вида «смысла» — внут-
ренне-формальный (идейный, эйдетиче¬
ский) и внешне-формальный (функ¬
циональный, практико-целевой, ценно¬
стный). Но при этом онтологизм
провозглашает логическую и бытийную
первичность «сущности», «самобытно¬
сти», «эйдоса», «идеи» и вторичность
«вещи для нас», «значимости», «роли»,
«цели».Противостояние концепций о С. ж.
касается не только трактовки понятия
смысла, но и понятия «жизнь». Неопла¬
тоники и христиански мыслящие фило¬
софы полагают, что Бог есть жизнь,
жизнь вечна и все есть жизнь — внутри811
СМЫСЛ ЖИЗНИ ЧЕЛОВЕКАи наружу (духовно, душевно и витально¬
телесно). Неокантианцы и материалисты
склонны определять жизнь по ее внеш¬
ним проявлениям (это «способ сущест¬
вования белковых тел...», по Ф. Энгель¬
су) и рассматривают ее как крайне ред¬
кое явление во Вселенной. Первые
конкретизируют понятие С. ж. как само¬
познание, метафизическую совесть, со¬
хранение и отстаивание независимости
уникального «Я», «искорку Божью», сли¬
вание с Абсолютом и т. п. Вторые привя¬
зывают С. ж. к «внешнему человеку», к
поведенческим актам субъекта и усмат¬
ривают его либо в труде, либо в служе¬
нии обществу (государству, народу), либо
в жизни ради своих детей и близких, ли¬
бо в борьбе за лучшие условия жизни, в
стремлении прославиться чем-то, сделать
себе карьеру и т. д. Служить себе или
другим (Другому, Богу), при этом стре¬
мясь к наслаждениям и счастью или, на¬
оборот, к страданиям и испытаниям, ли¬
бо повинуясь долгу — разные варианты
для построения концепций С. ж. в обеих
вышеупомянутых парадигмах.Судьба индивида существенно опре¬
деляется уникальной динамикой двух по¬
лярных тенденций. Первая тецаенция за¬
ключается в самосохранении себя через
экспансию вовне в качестве субъекта и
неизбежном при этом потеснении других
людей в своем жизненном пространстве.
Биография человека-субъекта тогда оп¬
ределится конкретным противостоянием
ему других субъектов. Стремление стать
«первым» и превращать других в объекты
своей деятельности имеет для индивида
реактивные последствия — другие, вооб¬
ще говоря, могут стремиться к тому же.
Итогом противостояния является огра¬
ничение индивидуальной экспансии ка¬
кой-нибудь атомарной сферой деятель¬
ности, профессиональной нишей. Имен¬
но в ней индивид может обрести
частный и более определенный С. ж. —
либо все-таки ориентированный вовне,
практический, либо, наоборот, внутрен-
не-потаенный С. ж. Исходная пансубъ-
ектность и эгоцентричность индивида
(часто свойственная детям в младенче¬
ском возрасте) претерпевает, т. о., эволю¬
цию в результате конкуренции с анало¬гичной позицией противостоящих ему
иных индивидов: индивид становится чп
стным субъектом либо вообще теряет жс.‘
лание оставаться «субъектом практиче
ского действия».Неудача «внешней» биографии под
час компенсируется второй тенденцией ■
смещением смысложизненных интересом
части людей в сферу «внутренней жи1
ни».Люди с «самопогруженной» (интро
вертной) смысложизненной доминии
той — это вовсе не «второй сорт» по
сравнению с удачливой «пансубъект!ю
стью». Из их среды нередко выходят по
эты, писатели, художники, священники,
философы. Без борьбы за право быть
первым субъектом реальная история че¬
ловечества немыслима, но эта борьба си
ма обретает смысл при условии гарантии
права на самоценность страдающего чс
ловека и в контрасте «субъектность
страдательность». Больным и неспрапсд
ливым является то общество, официал I,
ная идеология которого превозноси!
внешний активизм и принижает досто
инство страдающего индивида.В сущности мало реалистическими
являются идеологические призывы влнеп.
имущих к гражданам «занять такую-то
смысложизненную позицию» (строит!,
коммунизм, быть «государственниками» и
т. п.), поскольку в любом обществе слож
ная дифференциация смысложизненных
отношений людей есть процесс непрс
одолимый и независимый от сознании
самих носителей смысложизненных ори
ентаций. Реальные прототипы литератур
ных героев Павла Корчагина и Ильи Oft
ломова взаимодополняют друг друга. Эти
герои могут быть представлены как сим
волы разных фаз биографии обобщенно
го человека. Нередко в судьбе того или
иного человека происходит челночном
эволюция от «субъектности» к «стридп
тельности» и снова к «субъектности», м
от нее — к новой «страдательности». 'Гик
что экстраверты и интроверты, в прим
ципе, одинаково ценны для человечен г
ва, ищут ли они С. ж. вне себя, внугри
себя или намереваются превратитьсм и
свою противоположность.Из сказанного вытекает необходи812
СМЫСЛ ЖИЗНИ ЧЕЛОВЕКАмость различать, во-первых, интеграль¬
ный (на всю жизнь) и локальный (харак-
шрный для фазы жизни индивида) С. ж.,
ио-вторых, духовный и плотский С. ж.
1огда могут быть: а) интегральный духов¬
ный С. ж., б) интегральный плотский С.
ж., в) локальный духовный С. ж. и г) ло-
кпльный плотский С. ж. Формулы смыс-
ми духовной жизни даны в разных Свя¬
щенных Писаниях, другие виды С. ж. яр¬
ко описываются в художественной
литературе и формализуются философа¬
ми и этиками. Но любая явленная фор¬
мула С. ж. есть всего лишь намек на оп¬
ределенность С. ж., символизирующий
•юлько вершину его айсберга. Художест-
иенные опыты Шекспира, Толстого, Дос¬
тоевского и других гениев художествен¬
ной литературы свидетельствуют, что не-
нозможно научить в полной мере другого
человека осознанно открывать смысл
сиоей жизни. Посредством ярких приме¬
ров и мифологем (миф о Сизифе, миф о
()лудном сыне и т. п.) можно лишь сти¬
мулировать такого рода личный поиск,
очертить его векторы. Реальная жизнь
чище всего не соответствует и даже про¬
тивоположна осознанно сформулирован¬
ному индивидом «для себя» жизненному
кредо, С. ж.Индивид вынужден подчиняться об¬
ществу в качестве «социальной роли» и
объекта социального управления, отдавая
при этом значительную часть своей сво¬
боды государству. Подчинение культу го¬
сударства (а также культам вождя, наро¬
да и др.) еще не означает, что индивид
добровольно исполняет роль «бытия-в-
нодчинении-обществу»; его внешняя ан¬
гажированность порой оборачивается
ннутренним одиночеством, отталкивани¬
ем душою нежелательного внешнего со¬
держания. Подчас чувство одиночества
бывает притягательным, а иногда — вы¬
нужденным. Конформизм может стать
платой за подавление чувства одиночест-
IKI. Благодаря умению замыкаться в себе,
человек не только отгораживается от на¬
сильственных воздействий со стороны
других людей и общества, но и развивает
п себе способности к внутреннему диало¬
гу с самим собой (с привходящим в ду¬шу духом). Вне феномена одиночества
немыслимо формирование способностей
самосознания и самореализации. Вместе
с тем оно обусловлено специфическими
социальными условиями, когда, как го¬
ворил Ж.-П. Сартр, «ад — это другие» и
от других надо убегать в «себя». Вне кон¬
такта души индивида со свободным ду¬
хом его жизнь осознанна, но бездуховна.Одна из самых трудных проблем че¬
ловека может быть сформулирована сле¬
дующим образом. Разум и труд радикаль¬
но отличают человека от животного, но
они же приносят ему сознание своей про¬
тиворечивости и принципиальной неза¬
вершенности. С одной стороны, человека
отличает непрерывное творение новых
потребностей, что обычно не свойствен¬
но животным. Изменяющиеся потребно¬
сти человека неисчерпаемы, и только
бесконечность, казалось бы, может удов¬
летворить индивида. Человек как инди¬
вид ориентирован на бесконечный про¬
гресс, и ответ «Жить, чтобы повторить
жизнь и опыт своих предков» его мало
устраивает. С другой стороны, только
человек знает, что он конечен, и осозна¬
ние своей приближающейся физической
смерти обостряет смысложизненную про¬
блему. Две характеристики — стремление
к бесконечности и знание о своей конеч¬
ности — составляют конфликт в душе
человека. Не выходит ли, что человек ро¬
ждается лишь для того, чтобы, осознав
бесконечность своих потенциальных воз¬
можностей и потребностей, узнать об их
принципиальной неосуществимости в
полном объеме? Как решить эту драма¬
тическую задачу?Одни говорят, что индивид сущест¬
вует ради общества, а индивидуальное
его бессмертие иносказательно — он мо¬
жет надолго остаться в памяти потомков,
если того заслужит при жизни добрыми
или злыми делами. Однако большинство
людей не удовлетворяются такого рода
ответом, желают реального бессмертия —
им кажется жутким представлять себя в
виде бабочки-однодневки, через миг
жизни которой пролегает неизвестно ку¬
да в бесконечность идущая магистраль
общественного развития. Да и С. ж. об¬813
СНОВИДЕНИЯ (РАБОТА СНОВИДЕНИЯ, ТОЛКОВАНИЕ СНОВИДЕНИЙ)щества и его магистральные цели осозна¬
ваемы не в большей мере, чем С. ж. ин¬
дивида. Другая формула: цель общест¬
венного прогресса — индивидуальный
человек, его здоровье и счастье; ее труд¬
но реализовать для всех, а в особых усло¬
виях «предпринимательского общества»
(нерегулируемого государством капита¬
лизма) она вырождается в крайность «че¬
ловек человеку — волк». Логика диктует
три варианта соотношения общества и
индивида: а) часть больше целого, б)
часть меньше целого, в) часть диалекти¬
чески равна целому. Анализ проблемы С.ж.	требует учета реального отношения
«Я» к обществу.Несомненно, решение вопроса о С.ж.	индивида тесно связано с вопросом о
предназначении человечества в целом во
Вселенной, который имеет три противо¬
положные решения: а) человечество не
имеет никакого предназначения, оно —
ошибка природы, а бытие человечества и
любого из нас бессмысленно; б) назначе¬
ние человечества в мире имеет надпри-
родный и духовный смысл; разгадка про¬
блемы будет дана в мире ином, надмате-
риальном, где пребывает мировая душа,
анима человечества и бессмертные души
отдельных людей; в) человеческое стрем¬
ление к бесконечности удовлетворяется
отождествлением индивидуального чело¬
века с обществом; конечность (смерт¬
ность) отдельного человека вплетается в
вечное существование человечества по
логике: первочеловек Адам есть матрица,
а все последующие люди — оттиски, суть
продление одного и того же родового ге¬
нотипа. То или иное из этих решений ак¬
туализируется в обществе в зависимости
от того, находится ли его культура в кри¬
зисе, на подъеме или стареет.Взгляд на индивида как на носителя
вполне определенной смысложизненной
ориентации, сохраняющейся в течение
всей его жизни, есть чересчур сильная
абстракция. Е. Дюринг в своей книге
«Ценность жизни» выдвинул представле¬
ние о циклическом изменении содержа¬
ния С. ж. каждого человека по мере его
перехода из одной возрастной фазы жиз¬
ни в последующую. Э. Эриксон, А. Мас-лоу и другие социальные психологи лижи
составили обобщенное жизненное рис
писание среднестатистического имдипи
да, указав главные витальные протииорг
чия для каждой возрастной фазы жи:нш
Например, в течение первых 12 мссяиеи
жизни ребенка взрослые помогают' ему
почти во всем, и тут, в зависимости ш
дружелюбности или враждебности среды,
ребенок может развить в себе либо чуи
ство любви и доверия к людям, либо не
нависти и недоверия к ним. А в другмн
фазах жизни — другие «призывы» и про
блемы. Каждая фаза жизни связями г
особым локальным С. ж., а интегршп.
ный С. ж. обобщает неуловимым сгкк:о
бом все состоявшиеся смысложизнеиные
переживания.Д. В. ПивонщнтСНОВИДЕНИЯ (РАБОТА СНОВИ
ДЕНИЯ, ТОЛКОВАНИЕ СНОВИДК
НИЙ) — спонтанное самоизображснио
действительной ситуации в бессознатсль
ном, представленное в символической
форме. С. являются прежде всего про
дуктом психической деятельности самого
видящего, они позволяют заглянуть it
глубины и сокровенные уголки души,
которые в бодрствующем состоянии ос¬
таются незамеченными. В образной, мг
тафорической форме С. раскрытии I
скрытые наклонности, тайные желании,
надежды и опасения человека.Различают явное содержание С.
то, что непосредственно вспоминается
после пробуждения, и латентное, по ом
ределенным мотивам скрытое содержи
ние, которое требует аналитического
истолкования. Процесс переработки и
трансформации скрытого содержания С,
в явное называется работой С., обратный
процесс называется анализом. С. являет
ся заместителем того богатого чувствами
и содержаниями хода мыслей, к которо
му можно прийти после анализа.Всего легче поддаются .анализу дет
ские С.; они, как правило, представляю!
собой незамаскированные желания, спя
занные с жизнью в течение дня. Но
большинство сновидений взрослых Н0СЯ1
бессвязный характер, спутанны и бес814
Cl «ЖИДКИ ИМ (I'AliOIA СНОНИДКПИМ, ТОЛКОВЛИИК СНОВИДЕНИЙ)смыслсины. Между ними и затруднения¬
ми при сообщении скрытых мыслей С.
есть многосторонняя закономерная связь.Фрейд выделил несколько наиболее
существенных механизмов работы С., от-
петстпснных за производство образов.Наряду с превращением мыслей в
ситуацию («драматизацией»), одним из
мпиболее важных и своеобразных при-
IIUIKOB работы С. является сгущение об¬
разов, в результате чего появляются со¬
ставные и смешанные лица, при этом все
пиления имеют общую часть. Каждый
июмент С. в избытке определяется скры¬
тыми мыслями С. и обязан своим проис¬
хождением не одному элементу этих
мыслей, а целому ряду их. В содержании
С. каждый элемент оказывается по суще¬
ству выражением всего разнообразного
митериала, каждая скрытая мысль С. вы¬
ражается обыкновенно не одним, а не¬
сколькими элементами; ассоциативные
мити не идут просто от скрытых мыслей
к содержанию С., а многократно скре¬
щиваются и переплетаются.Смещение — другой важный при-
чмак работы С. — заменяет психическое
мапряжение, первоначальную значимость
и аффективную наполненность мыслей
живостью и насыщенностью образов.
Вследствие этого в неясной части сна
часто можно обнаружить самую непо¬
средственную связь с наиболее сущест¬
венной скрытой мыслью С. Чем темнее
и спутаннее С., тем большее участие в
его создании можно приписать процессу
смещения. Когда в содержание С. попа¬
дает безразличное впечатление вместо
волнующего и безразличный материал
вместо интересного, то это можно рас¬
сматривать как результат работы смеще¬
ния, т. к. С. никогда не интересуется тем,
что не могло бы привлечь нашего внима¬
ния днем; эпизоды и мелкие детали, не
волнующие нас днем, не в состоянии
преследовать нас во сне. Восстанавливая
и корректируя путем анализа произве¬
денное в сновидении смещение, можно
прийти к очевидным выводам относи¬
тельно побудительных мотивов, лежащих
в основе фабулы С. и его связи с бодрст¬
вованием видящего.С. обнаруживает непреложную связь
между всеми частями скрытых мыслей
тем, что соединяет весь этот материал в
рамках одной ситуации: оно выражает
логическую связь сближением во време¬
ни и/или пространстве разных образов и
предметов. Чаще всего С. одной ночи
обнаруживают при анализе свое проис¬
хождение от одного и того же круга идей
и комплексов. Причинная зависимость в
С. либо вовсе не выражена, либо замеща¬
ется последовательностью во времени
двух неодинаково длинных частей С., воз¬
можно также обратное замещение, т. е.
начало С. соответствует следствию, а ко¬
нец — предпосылке.Каузальный, редукционистский под¬
ход в толковании С. ведет к единообра¬
зию интерпретации, приписывая элемен¬
там и символам фиксированное значение.
Каждый элемент имеет однозначный
смысл, что позволяет легко проводить
соответствия и аналогии между явным и
скрытым содержаниями даже в самых
сложных и запутанных образах.Телеологическая т. зр. постигает в
образе С. выражение измененной психо¬
логической ситуации, не признавая фик¬
сированного и однозначного значения
символов, соотнося значение каждого
элемента с контекстом.Психологическая компенсация явля¬
ется фундаментальным принципом и для
каузальной, и для телеологической т. зр.,
т. к. целью С. является устранение ме¬
шающих сну раздражителей в форме
галлюцинаторного исполнения неудовле¬
творенных в бодрствующем состоянии
сознания желаний. В том и в другом слу¬
чае для обнаружения и анализа скрытого
содержания желаний применяется метод
свободных ассоциаций.С. является развернутым коммента¬
рием как к личностным комплексам, так
и к архетипам и символам коллективно¬
го бессознательного. Личные ассоциации
отражают субъективный, поверхностный
уровень, более доступный для анализа.
Общекультурные ассоциации (амплифи¬
кации), связанные с мифами, историей,
представляют более фундаментальный
объективный уровень. Ассоциации обес-815
CO..печивают более широкий контекст ин¬
терпретации С., более полный уровень
понимания.В С. субъект ведет символический
поиск среди бредовых бессвязных речей,
абсурдных ситуаций, отчуждения, риска,
азарта и утраты уверенности, пытаясь
восстановить связь с бессознательными
аспектами своей личности, достичь цело¬
стности и гармонии в своей душе, в ми¬
ре внешних объектов и в обществе.К. Ю. БагаевСО... — грамматическая приставка,
выявляющая в ряде философских поня¬
тий — бытие, деятельность, сознание,
творчество — их существенно новые ас¬
пекты. Эта частица «создает» терминоло¬
гию, специфичную для философии вто¬
рой половины XX столетия, как бы наме¬
чает особую систему понимания бытия,
человека, знания. Термины, образуемые с
помощью этой частицы, очерчивают вро¬
де бы традиционные для философии
«предметности»: бытие людей, их дея¬
тельность, их сознание, их творчество,
но эти «предметности» сразу представля¬
ются так, что их исходное понимание
оказывается существенно отличным от
соответствующих традиционных тракто¬
вок. Понятия со-бытия, со-действия, со¬
знания, со-творчества не являются про¬
стым дополнением к понятиям бытия,
деятельности, знания, творчества. Они за¬
дают перспективу рассмотрения пробле¬
матики, в которой могут определяться
эти, традиционные понятия, но способ
их видения, методология их «развертыва¬
ния» становится иной. Принципиальной
является установка на выявление струк¬
тур бытия через структуры со-бытия лю¬
дей. Если прежде общество и человек ха¬
рактеризовались через некие абстрактные
формы бытия, то теперь «контуры» бы¬
тия проявляются через формы со-бытия
людей, через вырабатываемые ими фор¬
мы co-знания, со-действия, взаимопони¬
мания. Бытие предстает разнообразным
и многокачественным именно благодаря
разнообразию связей со-бытия людей,
различным комбинациям сил, используе¬
мым взаимодействующими субъектами.Несводимость бытия к формам со-бытия
людей проясняется в необходимости
многомерного представления о реально¬
сти, в постоянном преобразовании форм
взаимодействия человека с миром.Известное положение «Человек есть
мера всех вещей», попадая в сферу толко¬
вания бытия как со-бытия разных чел оно-
ческих, социальных, культурных субъек ¬
тов, их взаимодействий с природными
системами, обнаруживает свою ограни¬
ченность и даже опасность. Веши, с ко¬
торыми имеет дело современный чело¬
век, «дорастают» по сложности своей до
системных характеристик, не укладываю¬
щихся ни в какие изначально определен¬
ные человеком меры. Поведение челове¬
ка в этих условиях требует от него выра ¬
ботки форм деятельности, познания,
мышления, обеспечивающих его со-бы-
тие с другими субъектами и системами,
Со-бытие требует co-изменения, со¬
творчества. Формы самобытности субъ¬
екта выявляются и вырабатываются череп
формы со-бытия. Человеческие субъекты
осуществляют свое со-бытие не в одном
отдельно взятом диалоге. Они пребывают
в многообразии субъектных взаимодейст¬
вий, в полифоническом переплетении
связей и зависимостей. В качестве «дру¬
гого» для отдельного субъекта могут вы¬
ступать социальные индивиды, социаль¬
ные общности, культурные и природные
системы, обобщенные характеристики
бытия. Философская задача состоит и
том, чтобы конкретизировать представ¬
ление о «другом», перевести рассуждения
о со-бытии из плана психологического,
отождествляющего взаимодействие с не¬
посредственным общением, в широкий
онтологический план, в план различных
субъект-субъектных отношений, взаимо¬
действий человеческих и нечеловеческих
систем. Такого рода «перевод» не может
быть представлен в виде набора абст¬
рактно-общих определений бытия, соот
ветствующих логике и методологии.
Признание со-бытия принципиальным
пунктом в понимании бытия означает' и
то, что философия отдает предпочтение
выработке форм со-бытия готовым фигу¬
рам деятельности и мышления, что км816
СОБОРНОСТЬработка этих форм со-бытия может быть
осуществлена философией в контакте, в
со-творчестве с другими формами чело-
иеческого познания.В.	Е. КемеровСОБОРНОСТЬ — специфическая со-
циально-философская концепция, функ¬
ционирующая, как правило, в религиоз-
ио-философских системах европейской и
отечественной мысли. Данным термином
обычно определяется особое качество со¬
циально-индивидуального взаимодейст-
иия, сущностная природа сознания, ос¬
нова личностного бытия, специфическая
форма культурно-эстетического миросо¬
зерцания. Многообразие понятия С. за¬
трудняет его однозначную дефиницию и
позволяет давать ему весьма широкий
спектр интерпретаций — от последова¬
тельно персоналистской до тоталитар¬
ной. Основой большинства разнообраз¬
ных концепций С. является традицион¬
ное христианское экклесиологическое
учение, восходящее к посланиям ап.
Павла, патристике и догматическим ус¬
тановлениям первых семи Вселенских
Соборов. Здесь складывается фундамен¬
тальная концепция Церкви как реально¬
мистического соборного организма, ста¬
новящегося «тела Христова», противо¬
стоящего искаженным и греховным
социально-политическим формам «мира
сего». Эти мотивы нашли свое развитие в
каноническом учении Аврелия Августина
о двух градах — «граде общения по духу»
и «граде общения по плоти». Первый из
них представляет собой внепространст-
ненное и вневременное единство правед¬
ных, союз которых основан не на внеш¬
них связях или насильственном объедине¬
нии, а на духовном единстве верующих и
любящих. По сути, раннехристианский
идеал церковного сообщества является
образом всечеловеческой свободной ассо¬
циации, построенной на началах равенст-
1И и господства духовного над телесным.
Впоследствии западная богословская тра¬
диция отождествляет «идеальную Цер¬
ковь» с реально функционирующей цер¬
ковно-политической организацией Рим¬
ской Католической Церкви, чья иерархиявоспринимается как перспективный эта¬
лон всемирно-христианского государст¬
ва. Другие перспективные мотивы ранне¬
христианской экклесиологии — учения о
святой телесности и о соборном созна¬
нии — стали фундаментом философско-
теологических концепций С. в восточно¬
православной традиции. Здесь наиболее
существенный вклад был внесен автором
«Ареопагитик» (VI в.), св. Максимом Ис¬
поведником (VII в.) и представителями
исихазма, нашедшего теоретическое вы¬
ражение у св. Григория Паламы (XIV в.).
В основе этой традиции осмысления С.
лежит неоплатоновская концепция тож¬
дества индивидуального сознания и бо¬
жественного Абсолюта — первоистока и
первопричины всего сущего. В мистиче¬
ских учениях неоплатонизма разработана
логика восхождения к самотождествен-
ному Единому, данная как интуитивно¬
когнитивный процесс и одновременно
индивидуальное обожение (теургия). Вос¬
точноправославное богословие дополня¬
ет эту концепцию, вводя ее в контекст
социально-экклесиологических и персо-
налистических принципов христианского
миропонимания. В результате выстраива¬
ется сложная иерархия различных мани¬
фестаций С. как проявления единосущ-
ности божественного и тварного. В
принципе, основная логическая компо¬
нента понятия С. остается инвариант¬
ной: это — представление о неполноцен¬
ности, несовершенстве «налично инди¬
видуального» бытия. С т. зр. С., всякая
индивидуальность есть, в определенной
мере, иллюзия, т. к. в основе обособлен¬
ных существ лежит единая сущность, ар¬
хетип, прямо связанный с божественно¬
провиденциальными основами мира.
Свое философское освещение в отечест¬
венной традиции проблема С. впервые
получает в XVIII в. в неортодоксальной
мистике Г. С. Сковороды, антропология
которого основана на разделении «земля¬
ного» и «нутряного» человека. Первым
понятием характеризуется налично-эм-
пирическая индивидуальность, скрываю¬
щая в себе истинного человека, который
идентичен Христу и един во всех инди¬
видах. Последний, в свою очередь, ото¬817
СОБОРНОСТЬждествляется с «сердцем» и разумом. Со¬
ответственно, первичная актуализация
всечеловеческого начала в индивиде свя¬
зана с особыми символически-когнитив-
ными усилиями и духовным совершенст¬
вованием. По своей сути учение Сково¬
роды о «двух естествах» в человеке
близко к аналогичным построениям
Майстера Экхарта и Я. Беме. Следую¬
щий шаг в разработке идей С. принадле¬
жит П. Я. Чаадаеву, соединившему антро¬
пологическое и гносеологическое толко¬
вание проблемы с социологическим.
Согласно его положениям, носителем С.
является человеческое сознание, природа
которого не индивидуальна, а социальна:
сознание и разум индивида формируют¬
ся под воздействием коллективного соз¬
нания общества. Содержание последнего
воспринимается индивидом как врож¬
денное и априорное, его ядро составля¬
ют миросистемные, смысложизненные и
моральные ориентиры. Само по себе со¬
держание коллективного сознания совпа¬
дает с провиденциальным замыслом, т. е.
детерминируется волей и разумом Бога.
Социокультурная специфика отдельных
частей общечеловеческого организма, по
Чаадаеву, позволяет говорить о большей
или меньшей проявленности С. в исто¬
рической и духовной жизни различных
народов. Именно православная культура
проявляет архетип С. в наибольшей сте¬
пени, чем и определяется ее всемирно-ис-
торическое значение. Эти мотивы социо¬
историософии Чаадаева были разработа¬
ны представителями славянофильства. В
их интерпретации понятие С. приобрело
преимущественно культурно-морфоло-
гическое значение, став критерием оп¬
ределения перспективности особых со¬
циокультурных типов человечества. Как
Чаадаев, так и славянофилы полагали
движущей силой и подлинной целью ис¬
торического процесса реализацию Царст¬
ва Божия. Национально-культурный тип,
являющийся носителем соборного нача¬
ла социально-исторического процесса,
призван стать лидером всемирной исто¬
рии. В работах славянофилов понятие С.
было достаточно однозначно отождеств¬
лено с общинным укладом патриархаль¬ного русского крестьянства. В осново
этого отождествления лежат критерии
коллективности решений, авторитет
групповой морали и отсутствие выражен¬
ной социальной дифференциации и свя¬
занной с ней проблемы социальных кон¬
фликтов. Кроме того, славяно-русскос
национальное самосознание также рас¬
сматривается через призму его соборно¬
го характера, который в данном случае
можно понимать как открытость нацио¬
нальной психологии, «народного духа»
всечеловеческим и архетипальным цен¬
ностям. В таком своем качестве социо¬
культурный славянский либо российский
тип противостоит западной цивилиза¬
ции, построенной на началах индивидуа-
лизма и рационально-позитивистского
мышления. В историософском учении
славянофилов одно из ключевых мест
отведено православной церкви — кон¬
центрированному носителю и выразите¬
лю национально-соборного сознания.
При этом речь идет, скорее, о право-
славности как средоточии культурно-ис¬
торического опыта этносоциального обра¬
зования, нежели о реальной церковной
организации. В культурософии «почвен¬
ничества» (Ф. М. Достоевский, А. А,
Григорьев, Н. Н. Страхов), напротив,
соборно-православное начало русской
жизни тождественно реальным социаль¬
но-политическим и религиозным инсти¬
тутам. Сходная метаморфоза происходи'!'
и в неославянской историко-морфологи¬
ческой концепции Н. Я. Данилевского,
К. Н. Леонтьев придает понятию С. от¬
четливо выраженный акцент органиче¬
ского понимания общества и культуры,
сближающий его учение с концепциями
«философской жизни» В. Дильтея и Г.
Зиммеля. В целом, осмысление пробле¬
мы С. в отечественной философии вто¬
рой половины XIX в. происходит преиму¬
щественно в контексте социально-поли¬
тической идеологии. Новый творческий
импульс для разработки этой идеи дает
философия всеединства В. С. Соловьепм,
где философема С. вновь вводится в ши¬
рокий и многообразный теоретический
контекст, становясь основой учения о
«свободной теократии». При этом рае-818
СОБОРНОСТЬкрытие теоретического потенциала С. ут¬
рачивает жесткую связь с представлени¬
ем о превосходстве славяно-православ¬
ной культуры над западноевропейской.
Более того, говоря о «церковной общест¬
венности», теократических эталонах со¬
циального взаимодействия, Соловьев и
его последователи, как правило, имеют в
виду существенно модернизированную
христианскую традицию, имеющую сво¬
ей перспективой формирование «вселен¬
ской церкви». В философии всеединства
теоретически осмысляются также и ан¬
тропологические, и гносеологические
мотивы С. В трудах С. Н. Трубецкого
разрабатывается проблема соборного
сознания с опорой на платоновский ар¬
хетип Мировой Души. С. Н. Булгаков и
П. А. Флоренский вводят понятие С. в
контекст широкомасштабных софиоло-
гических построений, придавая ему ста¬
тус онтологической сущности, одной из
основ последовательно актуализующего-
ея «положительного всеединства». Наи¬
большее внимание этой проблематике
уделялось С. JI. Франком и JI. П. Карса¬
виным. Первый из них рассматривал С.
преимущественно в социально-философ-
ском и социально-психологическом пла¬
не, полагая принцип С. субстанцией или
«духовной основой общества». В его со¬
циологической концепции соборное на¬
чало реализуется в двух аспектах: внеш¬
нем и внутреннем. В первом случае речь
идет об акционально-институциональной
системе социальных связей, определяю¬
щих меру активности и социализованно-
сти индивида. Во втором случае С. есть
субстанциальное качество личности и ее
бытия в обществе. Франк подчеркивает
специфический рационально-сверхрацио-
нальный характер выявления и реализа¬
ции С., дающейся лишь в интуитивном
опыте наряду с творческим присвоением
культурно-коллективного опыта конкрет¬
ного социума. Во всяком случае, С. не
противостоит индивидуальности и не
реализуется вне личностного бытия-дей¬
ствия. В этом плане конкретные соци¬
ально-политические формы, включая по¬
литический режим, вторичны по отно¬
шению к личностному самосознанию исами по себе не детерминируют соборно¬
социальный организм. JI. П. Карсавиным
идея С. рассмотрена в контексте его уче¬
ния о Симфонической Личности, стано¬
вящейся сложной иерархией «внутрен¬
них», «эмпирических» и «внешне-потен-
циальных» тел человека. Сама актуальная
Симфоническая Личность есть не что
иное, как соборно-совокупное человече¬
ство или же Богочеловечество, т. е. все-
единое «внутренне-внешнее» предельное
тело человека. Подчеркнем, что в ком¬
плекс последовательно взаимодействую¬
щих тел входит и природно-космическое
бытие в целом, обретающее в лице чело¬
века имманентный разум, волю и актив¬
ность. Этот мотив чрезвычайно близок
учению В. И. Вернадского о ноосфере,
равно как и основным идеям русского
космизма вообще. В целом, для филосо¬
фии всеединства понимание С. характер¬
но тем, что это качество личностного и
социального бытия находится в ситуации
становления и не дано в наличном, где
оно представлено лишь в свернутом ви¬
де, потенциально. Носителем такой по¬
тенциальной С. является София, социа-
лизующееся сознание индивида, церков¬
ное сознание и т. д. Историческое
становление С. совпадает с творческим
«лицетворением» человеком самого себя
и «олицетворением» окружающего мира
(Л. П. Карсавин). Близкие мотивы разра¬
батывались и в других течениях русской
религиозной мысли. Представители ака¬
демического богословия (М. М. Тареев,В.	И. Несмелое) создали своеобразные
антропологические концепции, в кото¬
рых сущность человека представала в ви¬
де триединства божественного, индиви¬
дуального и социального. Интуитивизм
Н. О. Лосского построен на фундаменте
монадологической картины мира и со¬
циума, в которой осуществляется имма¬
нентная связанность индивидуальных
сознаний посредством творческой интуи¬
ции. Согласно Лосскому, «отвлеченный
интуитивизм» с его абстрактной форму¬
лой «Все имманентно всему» должен
быть дополнен «конкретным интуитивиз¬
мом», раскрывающим актуальное присут¬
ствие в индивидуальном сознании всей819
СОБЫТИЕсовокупности «внешних» — социокуль¬
турных и природных феноменов. В со¬
борном духе выдержана и персоналисти-
ческая философия Н. А. Бердяева, утвер¬
ждавшего, что не общество и мир
включают в себя личность, а личность
содержит в себе все актуальное и потен¬
циальное богатство мироздания, раскры¬
вая и объективируя его в творчески-сво-
бодных актах. И. А. Ильин обосновывал
возможность «непосредственной очевид¬
ности» как основы объективно-экзистен¬
циального познания реальности, исходя
из сопредставленности в структуре инди¬
видуального сознания и бытия всего бо¬
жественного и обоживающегося универ¬
сума. В данных концепциях налицо су¬
щественное расширение принципа С.,
распространяющегося на сферы внесоци-
ального бытия. Благодаря этому склады¬
вается иерархия «ипостасных подобий»:
структура «мира в Боге» — структура
природного бытия — структура социаль¬
ного бытия — структура религиозно¬
культурных ценностей. Эти взаимоподо-
бия в сконцентрированном, «стяженном»
состоянии внедрены в глубинную, сущ¬
ностную структуру индивида, его созна¬
ния и телесности. Творческое становле¬
ние личности, т. о., совпадает и со ста¬
новлением соборно-всеединой структуры
Богочеловеческого и Космочеловеческо¬
го мира. В целом можно отметить, что
идея С. является одной из характерных
черт социально-философского мышле¬
ния отечественной культуры и своеобраз¬
ным эталоном, идеальной перспективой
социально-политического развития, аль¬
тернативной по отношению к социаль¬
ным архетипам Запада — либеральной и
консервативной традициям социально-
политического мышления.Е. В. ГутовСОБЫТИЕ — один из возможных
переводов основополагающего термина
философии позднего Хайдеггера das
Ereignis. Процесс прояснения и обосно¬
вания das Ereignis продолжает размышле¬
ния Хайдеггера о наиболее фундамен¬
тальных терминах метафизики в попытке
нахождения применимого языка для пре¬одоления метафизики. Вводя das Ereignis
в качестве ключевого слова в деле мыш¬
ления, Хайдеггер утверждает, что оно
также непереводимо, как греческое «ло¬
гос» и китайское «дао». В «Письме о гу¬
манизме» Хайдеггер объясняет, что язык
метафизики, ориентированный на логи¬
ко-грамматическое понимание языка с
его субъектно-предикатным отношени¬
ем, не позволил ему выразить поворот от
«Бытия и Времени» к «Времени и Бы¬
тию». Здесь же Хайдеггер отмечает, что
лекция «О сущности истины» уже содер¬
жит меру проникновения в этот поворот,
Согласно Хайдеггеру, стержневое поня¬
тие этого поворота das Ereignis тематиче¬
ски разрабатывалось в эссе о Гельдерли¬
не и в «Истоке художественного произ¬
ведения», хотя и не получило должноИ
трактовки вплоть до «Тождества и разли¬
чия» (1957) и «На пути к языку» (1959).Отсылая к заявлению Аристотеля,
что многими способами говорится о бы¬
тии (которое открывает исследовании
Брентано о многообразии значения бы¬
тия у Аристотеля), Хайдеггер говорит,
что прежде, чем будет установлено общее
основание многозначности бытия, необ¬
ходимо ответить на первоначальный во¬
прос — «Откуда бытие как таковое полу¬
чает свое определение?» А бытие, как
различие, разворачивается в вопрос о
смысле бытия в контексте его временно-
го характера. Поэтому Хайдеггер отвеча¬
ет: бытие определяемо областью време¬
ни. То, что бытие связано со временем,
уже содержится в учениях древних, кото¬
рые познавали бытие как постоянство и
присутствии. А время всегда выступало
как критерий различения бытия на вре¬
менное, вневременное и надвременнос
А то, почему бытие должно быть пони
маемо в контексте времени, никогда иг
становится непосредственной темой фи¬
лософского исследования. В противопо
ложность этому забвению, Хайдеггер
ставит перед собой вопрос: «Каким обрп
зом центральная проблематика всякоИ
онтологии... коренится в явлении врем с
ни?» Для обоснования метафизики в но
лом, необходимо было разъяснить скры
тое отношение бытия и времени. Нам820
СОБЫТИЕболее очевидным соединением обоих
терминов в пору написания «Бытия и
Времени» было Dasein — стержневое по¬
нятие первой части первоначального
проекта Хайдеггера, направленной на
реализацию поворота к С., так же как
вторая часть его должна была разрушить
традиционное учение о времени. Dasein
«бытие-в-мире» отождествляется с про¬
светом. Последний с самого начала по¬
нимается как процесс временной. «Бытие
и Время» заключает, что именно экстати¬
ческая временность изначально проясня¬
ет Dasein и делает однозначным его ар¬
тикулируемую структуру в контексте трех
модусов времени — прошлого, настоя¬
щего и будущего. Временность есть ус¬
ловие возможности эк-зистенции, кото¬
рой является Dasein. Временность разво¬
рачивает Dasein в его пределах, что
определяет способ понимания бытия, ко¬
торым обладает человек. Понимание бы¬
тия в Dasein само по себе проектирует
бытие на время. «С несокрытостью Da,
обоснованного в экстатически растяну¬
той временности, Dasein получает время»
(Хайдеггер). Существенным упущением
«Бытия и Времени» был третий раздел
первой части, озаглавленный «Время и
Бытие». Первые два раздела, завершаю¬
щиеся демонстрацией того, что времен¬
ность есть бытие сущего, должны были
быть завершены разъяснением времени
как трансцендентального горизонта во¬
проса о бытии. Но язык Dasein, включаю¬
щий, в частности, такие выражения, как
«трансцендентальный горизонт», оказался
не подходящим для выражения поворота
от «Бытия и Времени» к «Времени и Бы¬
тию».В известных метафизических разли¬
чениях «бытие и становление», «бытие и
мышление», «бытие и ничто» «и» разде¬
лительно: «бытие и не...» Оно служит для
введения чего-то иного, чем бытие, что
определяет границы бытия и все же оп¬
ределенным образом принадлежит ему.
Но в выражении «бытие и время» «бы¬
тие» не является чем-то иным по сравне¬
нию с временем, поскольку «время» на¬
зывается в качестве имени истины бы¬
тия, где истина есть сущностное бытие итем самым само бытие. Поэтому сущ¬
ность времени рассматривается внутри
полностью отличной от метафизических
различений области исследований, к ко¬
торой движется вопрос о бытии. Усилия
позднего Хайдеггера направлены на фокус
мышления, в котором «бытие» и «время»
как обратимые термины «прочитывают¬
ся» одно в другом до такой степени, что
становятся одним. Этот исток их обоих
получает единственно верное имя С., ко¬
торое дает (и забирает) бытие и время,
позволяя им быть самими собой.«Присутствие» и «настоящее» — вре¬
менные термины бытия, которые Хай¬
деггер находит в западной традиции,
вскрывая сокрытую в них таинственную
сущность времени. Присутствие чаще
всего используется озабоченностью су¬
щим и пренебрежением к бытию, в каче¬
стве языка выражения онтологического
различия бытия и сущего, т. е. представ¬
ления того, что присутствует. В качестве
позволения присутствовать бытие при¬
надлежит введению в открытость, рас¬
крытию непотаенности. История метафи¬
зики и сводится к различным способам
раскрытия непотаенности, к богатству из¬
менений бытия. В раскрытии важную
роль играет дарение, которое дает при¬
сутствие, бытие. «В качестве позволения
присутствовать бытие принадлежит от¬
крытию, и будучи даром раскрытия,
удерживается в дарении». Богатство из¬
менений бытия определяется исходя из
того способа, каким дано бытие. Дава¬
ние, которое удерживается и уклоняется,
Хайдеггер называет посылом. Бытие и
любое из его изменений будет т. о. ни¬
спосланным. Основополагающая черта
посыла — эпоха как «себя-удержание-от-
проявления». Посыл бытия представля¬
ется Хайдеггером как эпохальная исто¬
рия бытия. Приоткрываясь в своих эпо¬
хальных превращениях как идея,
энергейя, полагание, воля к власти, бы¬
тие является в качестве посыла. В эпо¬
хальной истории бытие «удерживается
уклоняющимся посылом».Время в метафизической традиции
как единство настоящего, прошедшего и
будущего представляется последователь¬821
СОБЫТИЕностью «теперь» как чистого прехожде-
ния: поскольку всякое «теперь» таково,
что его теперь «уже более нет» и, соот¬
ветственно, «пока еще нет», постольку
оно может быть понято и как небытие.
Настоящее в этой последовательности
всегда привилегированное. Просвет про¬
стирания есть бытийно-исторический
термин времени, то, внутри чего сущие
могут представлять себя и открытое про¬
странство, гарантирующее доступ к су¬
щим. Расположенный ближе к основа¬
нию, глагольно понятый просвет есть
создание временного пространства, по¬
стоянно расширяющейся открытости, ко¬
торая обеспечивает выход свободной игре
и позволяет настоящему иметь место и
обеспечивает т. о. сущему возможность
присутствия. В качестве обеспечивающей
возможность стихии просвет есть не
только то, внутри чего сущие представ¬
ляют себя, но также и то, вследствие че¬
го появляются вещи. В лекции 1962 г.
«Время и Бытие» это единство описыва¬
ется т. о., что время дано в С. в качестве
представления присутствия, которое
простирается и тем самым определяет
временное пространство. Собственное
временного пространства основывается в
просвете «притягивающих» друг друга
прошедшего, настоящего и будущего.
Три измерения времени устанавливают
три различных модуса протяжения и
представления присутствия. В протяже¬
нии друг к другу три измерения времени
не только устанавливают игру присутст¬
вия и отсутствия, но проясняют поле иг¬
ры времени. Эта взаимная игра противо¬
положностей подлежит власти четвертого
измерения, в котором достигается един¬
ство подлинного времени, которое пояс¬
няет три измерения, держа их разделен¬
ными и вместе в «сближающей близо¬
сти», которая в одно и то же время
отказывает прошедшему в наступлении в
качестве настоящего, и обуздывает буду¬
щее тем, что задерживает настоящее в
его ходе, и т. о. скрывает, так же, как и
открывает собственно настоящее. «Под¬
линное время является близостью при¬
сутствия, объединяющей своим тройным
просветом простирания из настоящего,
прошедшести и будущего» (Хайдеггер).Именно в этих углубленных терми¬
нах — «посыл» и «просвет» простира¬
ния» — Хайдеггер разворачивает свое пер¬
воначальное вопрошание единства бытия
и времени. Эти два термина принадлежат
друг другу: оба отсылают к сущности
времени, описывают процесс несокрыто-
сти, истины бытия. Поэтому оба терми¬
на содержат отсылку к высшему сокры¬
тию. Это принадлежание и произведение
в контексте взаимной игры присутствии
и отсутствия сохраняются в соответствии
и называются С. «В посыле судьбы бы¬
тия, в простирании времени проявляет
себя некое присвоение, некий перевод м
свою собственность — бытия как присут¬
ствия и времени как сферы открытого,
бытия и времени в их собственном. То,
что определяет их обоих... в их собствен¬
ном... в их взаимопринадлежности, мы
назовем: событие — Das Ereignis» (Хай¬
деггер). Посыл, в котором раскрывается
позволение присутствовать, основывает¬
ся в простирании времени. С. этого по¬
сыла — просвет протяжения, которое
выдает присутствие в открытое. Посыл
бытия и просвет простирания времени
соответствуют друг другу в С. «Посыл
бытия покоится в раскрывающемся про¬
свете — простирании множественного
присутствия в открытой сфере временно ¬
го пространства. Простирание же, нераз¬
дельно с посылом, покоится в событии*
(Хайдеггер). Собственное же С. опреде¬
ляется как «покоиться».С. не следует смешивать с общепри¬
нятым значением слова: событие, огра¬
ниченное в пространстве и во времени, в
смысле случая и происшествия, ибо С. -
это не сущее. Но что такое С.? Прини ¬
мая форму вопроса в его традиционном
смысле и синтаксисе, мы тем самым по¬
зволяем С. быть производным, контро
лируемым и упорядоченным бытием,
Бытие как С. рискует оказаться на уров¬
не метафизических интерпретаций бытии
как идеи, энергейи, actualitas и т. д. «Бы¬
тие как событие» подразумевает пол
«как» бытие, позволение присутствовать,
посланное «при» и «в сбывающемся» С,,
время, протяженнре в сбывающемся (',
С. не есть вид бытия, подчиненный ос
новному понятию бытия. С. — это и иг822
СОБЫТИЕвысшее, всеохватывающее бытие и вре¬
мя, понятие. Отношения логического
порядка ничего не проясняют. Бытие и
иремя исчезают в С., в котором они со¬
ответствуют друг другу, и т. о. обретают
собственность.В философии позднего Хайдеггера
С. — общий исток появления многооб¬
разных смыслов бытия. С. используется
для выражения динамики отношений
между человеком и бытием. С. становит¬
ся событием пришествия бытия, побеж¬
дающего человека, вторгающегося в его
предприятие. На основании этого прише¬
ствия С. устанавливает и приводит к уста¬
новлению, связывает и закрепляет, по¬
лагает и располагает: внутри бытия вы¬
деляются человек и сущие, сохраняющие
себя. С., т. о., выступает как «убежище»
человека и сущих. Выстаивая в сфере
просвета простирания времени, человек
воспринимает бытие, сбывается в собст¬
венном существе. С. есть сфера взаимо-
принадлежности человека и бытия в сво¬
ей сущности. Приведение человека к
собственности указывает еще на одну от¬
личительную черту С. — затребование в
собственность изначального бытия, по¬
средством чего человек впущен в С.С. как посыл устанавливает отпуска¬
ние, освобождение, позволение выхода
свободной игре. Посыл, как временной
термин бытия, характеризуется как дава¬
ние, но бытие при этом удерживается,
оставаясь сокрытым. Просвет, как бы¬
тийный термин времени, характеризуется
как простирание. Собственное времени
проявляется в выведении в открытость
прошедшего, настоящего и будущего, са¬
мо при этом удерживается, оставаясь со¬
крытым. Поскольку посыл бытия поко¬
ится в простирании времени, постольку
в С. обнаруживается о-своение (сбереже¬
ние своего собственного), которое от-
сваивает, отчуждает самое себя.Поскольку С. осваивает/отсваивает,
оно остается как неопределенное «есть»
прафеномена бытия и времени, которое
дает и учреждает язык дара (давания) и
получения (забирания). Соответствие
бытия и времени значит — как «дать»,
так и «забирать». Очевидно, что С. вы¬ступает взаимносоответствующей обла¬
стью дарения и забирания уникальности
феноменов (в частности, бытия), кото¬
рые в то же время универсальны.Понятие С. призвано преодолеть
различие бытия и сущего, сущности и
явления. Если С. призвано объяснить
онтологический статус или иллюзию бы¬
тия и сущего, то только потому, что оно
не является феноменом. Следовательно,
С. дано, а не есть. Как таковое, оно не
является, не выходит в присутствие, сле¬
довательно, не может стать объектом
восприятия или интуитивной идеации.
С. ускользает от феноменологизации;
традиционная терминология родовидо¬
вых отношений не объясняет необходи¬
мость С.С., само будучи границей бытия,
маргинализирует бытие. Как граница, С.
лишено онтологического статуса: отно¬
сительно бытия С. описывается как при¬
сутствие отсутствия, или прибытие от¬
сутствия. Явление С. тождественно его
исчезновению. Хотя исчезающее и унич¬
тожается, перестает являться фактиче¬
ски, тем не менее оно не затрагивается в
своем бытийственном смысле. Именно
эта возможность исчезновения, не тож¬
дественная уничтожению, характеризует
статус С. в отношении к феноменам и в
т. ч. к бытию. Относительно бытия (и су¬
щего) С. выступает нефеноменолигизи-
руемым основанием, которое в силу спо¬
соба данности — дара — объясняет онти-
ко-онтологическое различие. А это
означает, что бытие, чтобы быть даром
бытия, всегда уже бытие сущего: не в
смысле родительного падежа владения, а
в смысле принадлежности, становления
соответствия, собственности изначально¬
го бытия.Итак, С. не следует рассматривать в
смысле обычного события, ограниченно¬
го пространством и временем и отожде¬
ствляемого с тотальностью, закрытостью
с четкими внешними и внутренними
границами. Скорее, С. обозначает имен¬
но границу, с т. зр. которой внутреннее и
внешнее имеют место. Если сущие обос¬
новываются как сущие (в своем бытии)
через отсылку к бытию как референту и823
СОВМЕСТНОЕ и РАЗДЕЛЕННОЕесли бытие как «трансцендентальное оз¬
начаемое» не исчерпывает референци¬
альную функцию, следовательно, С.
представляет собой, феноменологически
говоря, интенциональность без интенту-
ма. Сущее в своем бытии всегда отсыла¬
ется к бытию (истине, смыслу) как к
идее, энергейе, воле к власти и т. д., но
эта отсылка никогда не исчерпывается
соответствующим референтом. Тогда ре¬
ферентом С. будет различие, отношение
к Другому, к другому С. С. как интен¬
циональность без интентума, референци-
альность без референта обладает большей
силой формализации, поскольку отноше¬
ние к Другому служит объяснительной
(гетерологической) матрицей возможно¬
сти референциальности или интенцио-
нальности как поверхностного или эпо¬
хального эффекта. Именно благодаря
этой структуре всеобщей референциаль¬
ности бытие всегда подвешено, приоста¬
новлено, будучи только функцией С. Как
показывают структуры освоения/отсвое-
ния, открытости/сокрытости, дарения/
забирания, С. необходимо относится к
себе, но это движение от-ношения нико¬
гда не завершается, не закрывается, ис¬
ключая т. о. возможность самоотождест-
вления. С. лишено самотождественности,
которая подвешивается на структурно
бесконечном отношении к другому С. А
это означает, что С. ничего не значит вне
системы становления сущего, исключаю¬
щего возможность окончательного рефе¬
рента.Т. X. КеримовСОВМЕСТНОЕ и РАЗДЕЛЕННОЕ -понятия, характеризующие взаимодейст¬
вия людей, процессы их со-бытия, реа¬
лизации их деятельности.С. и Р. действие — это и необходи¬
мые, дополняющие друг друга общест¬
венные формы, и взаимозависимые со¬
стояния, аспекты, моменты протекания
общественных процессов. Иначе говоря,
Р. и С. деятельность не просто дополня¬
ют друг друга; Р. действия — это обосо¬
бившиеся элементы совместной деятель¬
ности, а С. деятельность — явная или
скрытая композиция уже индивидуали¬зированных человеческих сил и способ¬
ностей. Если использовать привычное
разделение кооперации на простую (п
которой суммируются однородные уси¬
лия) и сложную (где складываются в ре¬
зультате прежде разделенные во времени
и пространстве операции), то для соци¬
альных процессов именно сложная коо¬
перация оказывается характерной фор¬
мой взаимосвязи С. и Р. (см. «Коопера¬
ция»). Именно она показывает, откуда
возникают добавочные эффекты, зоны
роста, новые синтезы в практической и
духовной жизни людей, в более широком
смысле определяет источники энергии,
формы и векторы социальной эволюции.С. и Р. — понятия, фиксирующие
социальные процессы как устойчивые
длительности, где воспроизводство и со¬
хранение целого достигается за счет его
разделения на моменты человеческой
деятельности, распределенные в про¬
странстве и во времени, складывающие¬
ся в различные комбинации, опредмечи¬
вающиеся и создающие т. о. предпосыл¬
ки для нового разделения и умножения
человеческих сил, способностей, качеств,
В этом плане С. и Р. — понятия, харак¬
теризующие прерывность-непрерывность
социальных процессов.Мир нашего обыденного опыта
сплошь фрагментарен. В нем соседствуют
отдельные люди, взаимодействия, собы¬
тия, тексты, слова, знаки, вещи производ¬
ства и быта, подвижные и недвижимые
средства человеческого существовании.
Причем соседство этих элементов бытии
может быть весьма отдаленным, а их
взаимосвязь проблематичной. С т. зр.
физической, все они разделены време¬
нем и пространством. Люди живут в об¬
становке внешней несвязанности. И вос¬
приятию человека этот мир дан фрагмен¬
тами. Однако если бы человеческий мир
был только фрагментарен, т. е. таков, ка¬
ким мы его воспринимаем, он бы просто
не мог существовать. Дискретность чело¬
веческой реальности порождает вопрос о
процессе, «стягивающем» отдельные с с
фрагменты в некое целое. «Я б расска¬
зал, чем держится без клею/ Живая по¬
весть на обрывках дней». Сослагательное824
СОВМЕСТНОЕ и РАЗДЕЛЕННОЕнаклонение, которое использует в этих
строчках Б. Пастернак, вполне уместно.
Рассказать об этом и показать это очень
трудно. Здесь сокрыта сложнейшая прак¬
тическая и теоретическая проблема. Мы
вынуждены предполагать, более того —
использовать, непрерывность социаль¬
ных процессов, но эта непрерывность не
укладывается в рамки нашего обычного
опыта и присутствует в нем только в от¬
дельных актах взаимодействия людей
друг с другом и с отдельными же веща¬
ми. Мы здесь сталкиваемся с парадоксом
социальных процессов, более определен¬
но выражающим парадоксальность и
других континуумов (непрерывностей).
Суть его — в том, что люди могут сохра¬
нять континуальность своего бытия толь¬
ко благодаря различным обособленным
от себя «органам» и средствам, курси¬
рующим «в отрыве» от людей по соци¬
альному пространству и социальному
времени и связывающим именно т. о. раз¬
личные состояния человеческой жизни и
человеческого опыта.Подчеркнем два обстоятельства. Во-
первых, дискретные предметы, с помо¬
щью которых люди поддерживают и рас¬
ширяют социальное воспроизводство
своей жизни, создаются людьми в ходе
эволюции общества, т. е. они отделяются
от функций, операций, способностей,
совпадающих с непосредственной дея¬
тельностью индивидов, выделяются из
социальных взаимодействий, аккумули¬
руют в себе опыт коллективной и инди¬
видуализированной деятельности. Во-
вторых, благодаря предметному обособ¬
лению и закреплению своего опыта,
люди оказываются способными трансли¬
ровать его не только в пространстве, но
и во времени, т. е. синтезировать опыт
разных культур и эпох. Прерывность че¬
ловеческого опыта, т. о., оказывается и
условием и результатом социальной эво¬
люции. И эта прерывность, обусловлен¬
ная разделенностью совместной деятель¬
ности людей, создает постоянную воз¬
можность новой «сборки» этого опыта в
иных формах совместности или инди¬
видного развития. Подчеркнем, что
здесь речь идет не только о дискретно¬сти языковых средств, передающих ин¬
формацию, но и о самих умениях, спо¬
собностях, силах людей, закрепивших в
предметности свою социальную форму, а
стало быть, особым образом подготов¬
ленных к «подключению» новой соци¬
альной энергии.К сказанному важно добавить, что
сами люди тоже выступают носителями
разделенной общественной жизни. Авто-
номизация индивидов, их отделение от
непосредственных социальных зависимо¬
стей создает предпосылки для образова¬
ния социальных организаций, в которых
люди взаимодействуют уже не на осно¬
ве жестких связей, а в силу их взаимо¬
обусловленности нормами, проблемами,
потребностями, интересами. В романти¬
ческой философии XIX в. такая автоно-
мизация оценивалась отрицательно,
отождествлялась с механическим упро¬
щением общественной жизни, соответст¬
венно — с частичным, односторонним
функционированием человеческих инди¬
видов. Однако автономизация вовсе не
противостоит самореализации индивида,
она может быть и зачастую является
главным условием его саморазвития.
Другое дело, что автономизация индиви¬
дов предполагает изменение характера
внешних социальных структур и регули¬
рующих их норм и «механизмов». Ины¬
ми словами, разделенность социальной
жизни, имеющая в своей основе взаимо¬
действия автономных индивидов, нужда¬
ется и в соответствующих формах совме¬
стности, формы же эти не являются на¬
туральными структурами; их людям
приходится вырабатывать самим. В этих
ситуациях как раз и обнаруживается, что
разделенность общественной жизни меж¬
ду обособленными индивидами — это не
только ее расчленение, но и условие син¬
тезирования новых качеств, предметно¬
стей, связей. Трансляция, ретрансляция,
«оживление» упакованного в предметные
средства опыта требуют индивидуализи¬
рованных, оснащенных умениями, зна¬
ниями, энергией способностей; они
«проявляются», присоединяясь к усили¬
ям самостоятельно действующего и мыс¬
лящего индивида. Такое индивидуализи¬825
СОВМЕСТНОЕ и РАЗДЕЛЕННОЕрованное деятельное напряжение челове¬
ческих сил по сути и оказывается тем
невидимым «клеем», на котором держит¬
ся связность и непрерывность человече¬
ского опыта.Проблема С. и Р., однако, окажется
еще сложнее, если мы учтем, что фор¬
мами разделенности социального бытия,
реализующими его «кристаллизации»,
обусловливающими совместность жизни
людей, являются не только люди, пред¬
меты, знаковые средства, но и отдельные
моменты, аспекты, связи бытия самих
индивидов. Парадокс континуума, о ко¬
тором шла речь выше, распространяется,
следовательно, и на процесс жизни инди¬
вида; и в этом процессе непрерывность и
цельность реализуются через отдельные
качества и свойства, их собирание и пе-
рекомпановку.Мы привычно говорим о силах, спо¬
собностях, потребностях, интересах че¬
ловеческого индивида, причем так, будто
мы можем непосредственно их воспри¬
нимать и рассматривать отдельно друг от
друга. Но на деле мы характеризуем эти
стороны жизни человека через отдельные
действия, средства, результаты. Эти кос¬
венные характеристики указывают не
просто на «размер» человеческой потреб¬
ности, но и на то, что она проявляется
как частичное выражение процесса жизни
индивида; она связана с определенными
способностями, ориентациями, интере¬
сами и т. д. Удовлетворив потребность,
человек создает условие для появления
других потребностей, которые, в свою
очередь, нуждаются в обеспечении соот¬
ветствующими способностями, интере¬
сами, закреплением в социальных фор¬
мах. Отдельный аспект личностного бы¬
тия оказывается моментом реализации
жизненного процесса, он и замещает и
включает в себя другие аспекты; его вы-
деленность осуществляет непрерывность
этого процесса.Разделенность и связность внутрен¬
него бытия человеческого индивида
обеспечивает связывание дискретных мо¬
ментов социального процесса, т. е. она
не просто погружена в мир С. и Р. чело¬
веческого бытия, она является важней¬шим условием его сохранения и разви¬
тия, его функционирования и преобразо¬
вания. Существует, по-видимому, опреде¬
ленная взаимосвязь между «внутренни¬
ми» и «внешними» формами С. и Р.
Конкретизация этого тезиса требует
проведения обширных культурно-исто¬
рических исследований. Но уже на уров¬
не выделения типов социальности ста¬
новится достаточно ясно, что существу¬
ют определенные соответствия между
«внешними» и индивидуализированными
формами С. и Р. Так, в традиционном
обществе обнаруживается прямая корре¬
ляция социальных стереотипов и лично¬
стных ориентаций людей; в индустриаль¬
ном же обществе становится заметной
корреляция, в которой автономному ча¬
стному интересу индивида соответствует
абстрактный социальный стандарт, отде¬
ленный от конкретных социальных пози¬
ций и связанных с ними традиционных
схем поведения. В постиндустриальной
перспективе эта взаимосвязь становится
и более сложной, но и более значимой:
выявление соответствия и некоего «ба¬
ланса» между различными социальными
стандартами, с одной стороны, и сово¬
купностью сил индивида, с другой, ока¬
зывается делом индивида и показателем
его социальной вменяемости; качество и
уровень социальных связей попадают п
зависимость от повседневной работы ин¬
дивида над установлением соответствий
между формами совместности и форма¬
ми своего обособленного бытия.Подчеркивая историзм взаимосвязей
С. и Р., мы не просто констатируем из¬
менение их в ходе социальной эволюции.
Мы акцентируем внимание на том, что
эти формы взаимосвязи возникли, про¬
шли этап становления в ходе социальной
эволюции, выражают специфику челове¬
ческой С. и Р. Это, конечно, усложняет
задачу их рассмотрения, а заодно и про¬
являет упрощенные формы, стереотипы,
используемые в их трактовке. Наиболее
распространенный — сведение проблемы
С. и Р. к вопросу о разделении труда: по¬
ложение людей, их индивидное развитие,
их общение рассматриваются «на фоне»
как бы самостоятельно, в отрыве от лю¬826
СОВМЕСТНОЕ и РАЗДЕЛЕННОЕдей существующей системы разделения
труда. По этой схеме получается: коль
скоро индивид «находит» сложившуюся
систему разделения, он вынужден при¬
спосабливаться к ней, т. е. он неизбежно
оказывается перед проблемой частично¬
го существования. Для теоретика этот
пункт, если он является отправным, оз¬
начает «путь» к описанию дифференциа¬
ции (разделения) общественной жизни, а
затем — к поискам интеграции этой жиз¬
ни. И разделение (и интегрирование) со¬
циальной жизни при таком подходе об¬
наруживается где-то за «спинами» и над
«головами» индивидов, иначе говоря,
принимается как «факт», за которым
скрываются невыявленные социально¬
исторические предпосылки. Этим подхо¬
дом как бы предполагается, что сложное
общество с разделением труда на земле¬
делие, скотоводство, ремесло, на различ¬
ные отрасли, на внутриотраслевые «ячей¬
ки» существует как некая историческая
константа. Однако, если эту константу
поставить под вопрос, то мы обнаружим
в недалеком прошлом отсутствие между¬
народного разделения труда, в средневе¬
ковье и античности — весьма слабые
взаимодействия как между отдельными
обществами (государствами), так и меж¬
ду «отраслями» внутри этих обществ. Что
касается архаики, то нам историки пока¬
зывают картины жизни отдельных чело¬
веческих обществ, занимавшихся одним
видом деятельности и слабо контактиро¬
вавших друг с другом. Означает ли это,
что в подобных обществах отсутствовали
формы Р. и С. жизни?Опираясь на гипотезы, выдвигаемые
историками, можно с достаточной опре¬
деленностью говорить о становлении
специфических человеческих форм С. и
Р. жизни, о замещении в ходе этого про¬
цесса форм непосредственной совмест¬
ности (стадности) формами связи, обу¬
словленными разделением совместной
деятельности во времени и пространстве.
Из этого разделения следовала индиви¬
дуализация позиций, функций, опера¬
ций, умений, навыков, знаний. Сконцен¬
трированные в определенных позициях
эти элементы совместной деятельностизакреплялись в способностях людей, в
предметных воплощениях — орудиях и
средствах, в формах общения и передачи
опыта. Так, совместная (коллективная)
охота постепенно вытесняется индивиду¬
альной, а это значит, что распределенные
ранее между несколькими людьми опера¬
ции становятся схемами поведения от¬
дельного работника. Это означает, что
сложной схеме его умений соответствуют
и более сложные средства, позволяющие
ему в одиночку овладевать тем простран¬
ством и временем, которые ранее люди
могли подчинять только групповыми
действиями. Вследствие этого разделения
социальные связи оказываются «шире»
непосредственной совместности. Их ин¬
дивидуализация, т. о., не разрушает со¬
вместность, а делает ее более распреде¬
ленной в пространстве, которое занима¬
ет общество. Следует подчеркнуть, что
предметные орудия и средства на этом
этапе являются следствием разделения и
кооперации деятельности между индиви¬
дами. В орудиях объективируются опре¬
деленные функции, операции, способы
действий, разделенные и освоенные ин¬
дивидами и постепенно облекаемые ими
в вещные формы. В них закрепляется, а
затем — отделяясь от индивидов — и пе¬
редается общественный опыт. Собствен¬
но же влияние орудий (шире — техники)
на разделение труда и на специализацию
индивидов, судя по всему, — продукт бо¬
лее поздней истории, когда начинают
действовать «ставшие» и относительно
замкнутые системы разделения деятель¬
ности.Если от истории рода перейти к ис¬
тории индивида, можно обнаружить сход¬
ные тенденции. Наблюдения и исследо¬
вания в области детской психологии
(отметим в этом плане работы А. И. Ме¬
щерякова) показывают, что автономная
деятельность ребенка возникает в соста¬
ве его совместно-разделенной деятельно¬
сти с родителями и близкими. Постепен¬
но часть действий, выполняемая взрос¬
лым, «передается» ребенку; в результате
он оказывается в состоянии выполнить
цельное законченное действие, удовле¬
творить отдельное желание, самостоя¬827
СОДЕРЖАНИЕ и ФОРМАтельно использовать по назначению от¬
дельный предмет. Его поведение стано¬
вится автономным именно потому, что
«вмещает» в себя связь действий, совер¬
шаемых им совместно со взрослым; он
«отрывается» от взрослого постольку, по¬
скольку удерживает самостоятельно ту
связь с предметным миром, которую он
ранее мог осуществить только при под¬
держке близкого человека. Ребенок по¬
степенно «выделяется» из комплекса со¬
вместно-разделенного действия; соответ¬
ственно, для него «вычленяются» из
этого действия определенные человече¬
ские предметы с фиксированными функ¬
циями. В комплексе совместно-разделен-
ного действия сосуществуют общение
взрослого и ребенка, их взаимодействия
по поводу каких-то желаний и предметов
и собственно предметные инструменты
деятельности, заключенные в формы
взаимодействий. Разделение актов обще¬
ния, собственно предметных действий и
автономного существования индивида
оказывается естественным результатом
его развившейся способности разделять
и «собирать» дискретно расположенные в
пространстве и во времени контакты,
операции, вещи, причем соответственно
их функциям, определенности, предна¬
значенности.С т. зр. философской, самой важной
оказывается задача определения того
«места» или тех «мест», где происходит
совмещение разделенных функций, опе¬
раций, способностей, позиций, реализуе¬
мых людьми. Принимая во внимание
достаточно широкий круг предпосылок,
можно сказать: это сов-мешение проис¬
ходит не только в пространстве непо¬
средственно данных контактов между
людьми. Такими «пространствами» явля¬
ются и предметные средства, в которых
суммируется опыт разных людей, и сайи
люди, связывающие разные аспекты сво¬
его бытия и тем самым накапливающие
и сохраняющие потенциал для воспроиз¬
водства и развития социального опыта.
Как это ни странно на первый взгляд, но
«местами», обеспечивающими сохране¬
ние и изменение человеческой совмест¬
ности, выступают схемы, формы, «фигу¬ры», обусловливающие «механику» и
«органику» социальных связей, развер¬
тывающихся во времени. Они определяют
со-единение разных моментов, со-стоя-
ние разных аспектов социального про¬
цесса, со-бытие различных индивидов. И
по сути главной проблемой общества
становится проблема уравновешивания
этих разных схем, проблема сов-меще-
ния разных форм воспроизводства и пе¬
редачи социального опыта.На пути решения этой проблемы
стоят различные стереотипы, упрощаю¬
щие идею совместности, редуцирующие
ее к идеям политического, национально¬
го, религиозного единства. Так, напри¬
мер, вульгаризация идеи соборности, ха¬
рактерной для русской философской
традиции, приводит в политике и идео¬
логии к декларациям, совершенно не
учитывающим связь С. и Р., зависимость
форм совместности от характера дис¬
кретности социального процесса.Понимание сложности этой пробле¬
мы во многом определяет пути развития
и исследования культуры. С. и Р. являют¬
ся важными характеристиками культуры,
поскольку они определяют другого (дру¬
гих) не только как феноменальную дан¬
ность и возможный ориентир нашего
сознания, но и как фактическое условие
нашего определения в бытии, нашего са¬
моопределения в разных измерениях со¬
циального процесса. Осмысленность бы¬
тия становится возможной через разде-
ленность условий, средств, результатов
деятельности с другими, через трактовку
этой Р. как общей структуры бытия, как
поприща (практической и духовной то¬
пологии) связывания усилий и устремле¬
ний различных человеческих индивидов.
(См. «Индивидуальное и Коллективное»,
«Общество», «Соборность».)В.	Е. КемеровСОДЕРЖАНИЕ и ФОРМА - тради¬
ционные философские категории, ис¬
пользуемые для описания отношения ме¬
жду схемой, способом организации вещи
и материалом, организованным, упоря¬
доченным в данную вещь. Платон вы¬
двинул теорию Ф. как прообраза вещи;828
СОЗНАНИЕон полагал, что Ф. вещей существуют
кнк идеалы этих вещей, вне и независи¬
мо от материального бытия самих вещей.
Аристотель разрабатывал иную теорию
Ф.: стремясь определить причины воз¬
никновения и изменения сущности ве¬
ши, он выделяет материю как возмож¬
ность вещи быть или не быть, Ф. как эн¬
телехию или внутреннюю цель вещи и
то, что представляет собой единство ма¬
терии и Ф. Философы средних веков
рассматривали Ф. как высшее начало,
иносимое в материю, и следовали либо
теории формы, предложенной Платоном,
либо теории Ф., предложенной Аристо¬
телем, либо пытались объединить эти
теории. Гегель, рассматривая соотноше¬
ние Ф. и С. в «Науке логики», замечает,
что Ф. двойственна: рефлектированная в
симое себя Ф. есть С., тогда как нереф-
лектированная в самое себя Ф. есть
инешнее, безразличное для С. существо-
па ние. Проблема соотношения материи
(материала), Ф. и С., равно как и про¬
блема соотношения внешней и внутрен¬
ней Ф. широко обсуждается эстетикой,
поскольку соотношение С. и Ф. никогда
ис было безразлично тому разделу эсте¬
тики, который изучает искусство. Приво¬
димые Платоном, Аристотелем и Гегелем
примеры заимствованы из области ре¬
месла или искусства, что еще раз подчер¬
кивает эстетическое значение их теорий
Ф. К. Леви-Стросс предложил отказаться
от исследования Ф. в пользу исследова¬
ния структур, полагая, что тем самым бу¬
дет осуществлен переход от сведения
исследуемых предметов «к безразличной
их содержанию форме к исследованию
реального формально-содержательного
единства предметов», от методов форма¬
лизации к структурно-функциональному
исследованию.С. А. АзаренкоСОЗНАНИЕ — способность челове¬
ка оперировать образами социальных
ызаимодействий, действий с предметами,
природных и культурных связей, отде¬
ленными от непосредственных контактов
с людьми и актов деятельности, рассмат¬
ривать эти образы в качестве условий,средств, ориентиров своего поведения.
Понятие С. значительно эже понятия
психики; психика трактуется как средство
взаимодействия живого существа (в т. ч. и
человеческого индивида) с непосредст¬
венной средой, как отражение и пережи¬
вание им жизненного процесса; С. мо¬
жет быть понято как уровень психики,
как совокупность психических способно¬
стей, обеспечивающих включение в са¬
морегуляцию и самоориентацию челове¬
ка социальных и культурных схематиз-
мов деятельности, опосредованных ими
природных связей и космических рит¬
мов. С. исследуется различными научны¬
ми дисциплинами, понятие С. входит в
состав важнейших религиозных и поли¬
тических учений. В философии С. в ос¬
новном трактуется как проблема челове¬
ческого бытия, как способ отображения
проблемное™ общественного процесса,
как явление, обеспечивающее связность
человеческой истории и культуры. С. вы¬
ступает в единстве своих общественных
и индивидных «измерений». Способ¬
ность человека соединять образ своей
деятельности с образами различных со¬
циальных взаимодействий служит необ¬
ходимым условием реализации социаль¬
ных связей и, соответственно, общест¬
венной жизни. По суги, С. фиксирует
социальную связь в самом индивиде. Эта
связь обнаруживается в нем как «со-зна-
ние», т. е. как разделенное с другими
людьми знание о необходимом содейст¬
вии в воспроизводстве социального про¬
цесса. Она же выявляет социальную зна¬
чимость существования индивида, его
поведения, самобытного развития его
сил.С. человека, как особого рода его
связь с миром, носит «нелинейный» ха¬
рактер. В нем сопрягаются различные
отношения человека к людям, вещам,
природе, подкрепленные разделенным
характером деятельности, в которой он
обособлен от людей и зависим от них.
Сама эта способность сочетать разнооб¬
разные — явные и скрытые — связи
оказывается невидимым «центром» С.
Сформированность этой способности
обусловливает зрелость, «вменяемость»829
СОЛИДАРИЗМС. Ее деградация ведет к распаду С. В
каждый момент времени С. человека к
чему-то привлечено, на чем-то зафикси¬
ровано. Оно само определяется, «рас¬
крывается», проясняется в отношении к
определенному предмету. Это — условие
его нормальной работы. Вместе с тем та¬
кое доопределение С. является предмет¬
ной конкретизацией человеческих сил,
их развитости. С. фиксирует отношение
индивида к предмету, форме и качеству
последнего как связь человека с другими
людьми, деятельностями, им присущи¬
ми. С. вводит связь индивида с другими
людьми в его отношениях к предметам,
процессам и стихиям, за ними скрываю¬
щимся. Предмет как бы до-определяет
человеческие потребности, желания, во-
ления. Он очерчивает их конкретный,
содержательный смысл и одновременно
обнаруживает их значение, их отношение
к деятельным силам других людей. При¬
мерно то же самое он делает и с жесто¬
выми и звуковыми сигналами, с помо¬
щью которых люди реализуют сознатель¬
ное общение. Слово, «живущее» в
общении людей, позволяет уловить мно¬
гогранность человеческого С. Оно указы¬
вает на присутствие С. в связи знаков и
предметов в человеческой деятельности.
Оно же оговаривает это присутствие
«двойной» отнесенностью предмета С. к
потребностям индивида и к деятельности
общности. Оно указывает на С. как на
способность человека соединять индиви¬
дуальный смысл и общее значение дей¬
ствия. И тут же подразумевает необходи¬
мость такой способности как средства
сохранения общественных связей. Оно
фиксирует определенность С., связь его
образов с конкретными предметами. И
тут же обусловливает эту конкретность
С., связывает ее с разделенным характе¬
ром деятельности человеческой общно¬
сти. Конкретность и отвлеченность С.
оказываются естественными формами
его бытия. Человеку жизненно важно
связать индивидуальный смысл действия
с общим значением предмета и скрыты¬
ми за ним связями. Ему необходимо
включать свои представления в более от¬
влеченную картину бытия.С. является особого рода объектом,
не поддающимся обычным способам ис¬
следования и объяснения. Оно функцио¬
нирует в качестве «органа» жизни чело¬
века, но жизни, не заключенной в грани¬
цы его тела, а как раз выводящей его
силы за эти границы, — в мир человече¬
ских взаимодействий, средств человече¬
ской деятельности, культурных форм и
разнообразных природных стихий. Соб¬
ственно, жизнь С. и есть переход через
эти границы, а также через границы
только биологических возможностей че¬
ловека или только физических качеств
предмета. Эти «выходы» С. за рамки те¬
лесно-предметных определенностей име¬
ют, по сути, единый смысл: связать раз¬
личные аспекты человеческого сущест¬
вования, отделившиеся в сложном
переплетении индивидных, социальных,
культурных, природных, исторических
«измерений» человеческого бытия. В
«приливах» своих С. дает связные выра¬
жения жизни. В «отливах» оставляет
предметные, образные, знаковые свиде¬
тельства и отпечатки возможности этих
связей.В.	Е. КемеровСОЛИДАРИЗМ (от лат. «прочный»,
«надежный», «сплошной») — комплекс
социально-политических и социально¬
философских воззрений, рассматриваю¬
щих социальное единство и социальную
гармонию как высшую ценность и норму
общественной жизни. Хотя термин С. по
смыслу применим к самым разнообраз¬
ным теоретическим традициям, в совре¬
менной литературе он обычно ассоции¬
руется с рядом социологических и соци¬
ально-философских концепций XIX —XX	вв. По своей сути они противостоят,
с одной стороны, классическому либера¬
лизму с присущей ему индивидуалисти¬
ческой системой ценностей. С другой
стороны, концепции С. ориентированы
на преодоление социально-политической
теории марксизма, опирающейся на кон¬
цепции классовой борьбы, классового
антагонизма, государства как аппарат»
классового господства. Логически осно¬
воположения С. восходят к древнейшей830
СОЛИДАРИЗМсоциально-философской традиции, вос¬
принимающей политико-правовую сферу
как инструмент достижения «общего
блага». Такая позиция с учетом различ¬
ных вариаций присуща в целом домини¬
рующим течениям античной и средневе¬
ковой социальной мысли. Здесь принцип
социальной солидарности, как правило,
возводится к умопостигаемым универ¬
сальным законам космического бытия
(Платон), естественному закону, манифе¬
стированному в человеческой природе
(Аристотель, Цицерон, классики рим¬
ской юриспруденции) либо к провиден-
циально-божественным установлениям
(средневековая традиция в целом). В
связи с этим социальная солидарность,
единство целей политического сообще¬
ства являются воспроизведением уни¬
версального принципа, управляющего
мирозданием в целом. Социальная фи¬
лософия нового времени существенно
трансформирует понимание сущности
солидарности: она возникает уже не из
исходной органичной целостности, а как
результат сложного взаимодействия субъ¬
ектов социальной деятельности. Причем
основным субъектом, как правило, вы¬
ступает индивид как первичный элемент
всякой целостности, автономный носи¬
тель воли и сознания, обладающий неот¬
чуждаемыми притязаниями на реализа¬
цию своих личных целей и мотивов. Т.
о., социальная солидарность предстает
уже в динамически-процессуальном ас¬
пекте и выражается как диалектика ин¬
дивидуальной свободы и институциона-
лизованного единства. Отсюда вырастает
представление о многоуровневом харак¬
тере социального взаимодействия, выра¬
женном в системной связке «личность —
гражданское общество — государство».
Концептуальные традиции либеральной
социальной философии и марксизма ка¬
ждая по-своему воспринимают этот ло¬
гический конструкт, ставя характер и
функционирование политической систе¬
мы в зависимость либо от личных инте¬
ресов, либо от классовых. И те и другие
отождествляются, прежде всего, с инте¬
ресами экономического характера. В
результате, институционально-политиче¬ская система оказывается «ночным сто¬
рожем», обеспечивающим неприкосно¬
венность собственника-индивидуалиста,
либо средством закрепления и формаль¬
но-правового обеспечения экономиче¬
ского господства определенного класса и
подавления сопротивления эксплуати¬
руемых классов. Обе эти позиции по-
своему отражают специфику «классиче¬
ского капитализма», рассматривая его в
апологетическом или в критическом пла¬
не. Новые социально-политические про¬
цессы, выявляющиеся во второй полови¬
не XIX в. (сращивание государственного
аппарата с крупномонополистическим
капиталом, возникновение трансконти¬
нентальных колониальных империй, на¬
растание социальной напряженности,
формирование организованного профсо¬
юзного и социал-демократического дви¬
жения в общеевропейских масштабах и т.
п.), вызывают стремление разработать
комплексную программу реформации об¬
щества и выравнивания его противоре¬
чий без революционного переворота.
Причем идея такой реформы предстает
как обоюдное движение «снизу» (конст¬
руктивная активность масс, осознающих
не только свои права, но и социальную
ответственность) и «сверху» (самотранс-
формация государства, пытающегося
преодолеть кризис «мягкими» средства¬
ми). В качестве основных вариантов С.
можно выделить «органическую» модель
(О. Конт, Э. Дюркгейм) и «корпоратив¬
ную» (Л. фон Штейн, Л. Дюги, неокан¬
тианские течения). Основные положения
первой модели опираются на т. н. социо¬
логический реализм, т. е. на восприятие
общества как реально существующего
«социального тела» или «организма».
Связи между индивидуальными и груп¬
повыми «клетками» такого организма яв¬
ляются не только «внешними», но и вне¬
дрены в саму структуру сознания. Это,
как правило, социальные ценности, нор¬
мы, табу, санкционированные мотивации
и стимулы. Кризис этой системы ценно¬
стей и вызывает негативные социальные
процессы, приводящие к «аномии», т. е.
к более или менее тяжелой дисфункции
всего институционально-органического831
СОФИЯцелого. Сам процесс распада или дефи¬
цита доверия к ценностно-нормативным
регуляторам вполне объективен, будучи
результатом эволюции форм социальной
солидарности от «механической» (арха¬
ичной, внешне-принудительной) к «ор¬
ганической» (интериоризованной, само-
дисциплинирующей). Основным средст¬
вом преодоления кризиса солидарности
является высокий уровень правосозна¬
ния, формируемый активно через систе¬
му образования и религиозно-культурные
институты. Хотя никакой культ государ¬
ства и солидарности сам по себе не пре¬
одолевает кризис, если институциональ¬
но-правовая система не соответствует
«органическому» способу социального
взаимодействия. В 20 — 30 гг. идеи С.
получают влиятельную интерпретацию в
социально-политической концепции Л.
Дюги (1859 — 1928). Он пытается синте¬
зировать юридический и социологиче¬
ский подходы к проблеме государства,
политики и права, используя опыт ак¬
сиологического и классового анализа по¬
литической сферы. По Дюги, социальное
взаимодействие носит классовый харак¬
тер; из объективно формирующейся
взаимозависимости классов вырастает
основная норма социальной солидарно¬
сти. Формализуясь, она принимает вид
юридической конституционной нормы,
становящейся критерием оценки всех по-
литико-правовых феноменов и процессов.
В своей деятельности каждый социально-
экономический класс преследует эгои¬
стические интересы, но их суммарная со¬
вокупность, так сказать результирующий
вектор, сводится к сложной сбалансиро¬
ванной системе «подвижного взаимо¬
действия». Тем не менее, экономически
доминирующий класс имеет существен¬
ное преимущество в использовании го¬
сударственного аппарата в своекорыст¬
ных целях, поэтому необходима всесто¬
ронняя реформа избирательной и
административной системы. Формирую¬
щаяся при этом система именуется «син¬
дикалистским федерализмом»: синдика¬
ты — базисная структура общественного
самоуправления, строящаяся по террито¬
риальным и профессиональным принци¬пам. Каждый синдикат пропорциональ¬
но представляется в координирующем и
законодательном органе. Это должно
ликвидировать классово-партийные про¬
тиворечия и привести к «социализации»
собственности, которая отныне связыва¬
ется не с привилегией, а с социальной
ответственностью. В конечном счете по¬
литическая система децентрализуется,
возрастает кардинальная роль местного
самоуправления, происходит диффузия
власти, плюрализация правоотношений,
классовые конфликты сменяются клас¬
совым сотрудничеством. Эта концепция
оказала известное влияние на теории
технократического преобразования об¬
щества (Т. Веблен), «революции менед¬
жеров» (Бернхейм), концепцию «общест¬
ва массового благоденствия» и др. Ос¬
новное значение в теории Л. Дюги, как
правило, придается 'трансформации по¬
нимания собственности: тезис о соци¬
альной ответственности собственника и
использовании частной либо групповой
собственности в интересах общего благи
получил отражение в некоторых законо¬
дательных актах. Близкие по смыслу
принципы закреплены в конституции
Германии 1919 г., Гражданском кодексе
Мексики 1932 г., японской конституции
1947 г. и основном законе ФРГ 1949 г. В
целом концепция С. в версии Л. Дюги (с
учетом ее зависимости от социально-уто¬
пической традиции Сен-Симона, О,
Конта, Р. Оуэна) предлагает один из ва¬
риантов современного теоретического
восприятия социальной проблематики и
отличие от стереотипов социальной мыс¬
ли, сохраняющих концептуальные моти¬
вы, свойственные XIX в.Е. В. ГутовСОФИЯ (с греч. буквально: «муд¬
рость», «премудрость») — специфическое
понятие мистической философии и тсо
логии. Как самостоятельное философ
ское понятие возникает в философии
Платона. Приобретает особое значение и
позднеантичном неоплатонизме. Неопл»
тоновская концепция С. представлят
собой необходимое связующее звено ме
жду центральным понятием Единого,832
СОФИЯили Первоединства, и множественно¬
стью феноменального мира. Первона¬
чальный смысл понятия С. как мудро¬
сти, т. е. «жизненно оформленного ума,
уже заранее впитавшего в себя все воз¬
можные фактические ситуации, где он
может быть применяем» (А. Ф. Лосев),
преображается в понятие «мировой ду¬
ши», становясь конкретным выражением
идеи всеединства (см. «Всеединство»), В
псоплатоновском понимании С. принци¬
пиальную важность имеют два ее аспек¬
та: единство материального и идеального
м самой структуре С., а также ее особая
роль в космогоническом процессе. В ие¬
рархической космогонии Плотина душа
(первообраз С.) занимает третью ступень
1> нисхождении от Единого через ум во
множественность материального бытия.
Именно здесь впервые возникает воз¬
можность многообразия, но в потенци-
пльном, нераскрытом виде. С. всегда вы¬
ступает посредником между абсолютным
Единством и эманирующим из него ми¬
ром онтологических иерархий вплоть до
единичных материальных вещей. С дру¬
гой стороны, С. есть залог причастности
материального мира «умному миру» иде¬
альных сущностей и, в конечном счете,
самому Единому. Т. о., она представляет
человеку ближайшую возможность пости¬
жения мирового единства в его сконцен¬
трированном, конкретизированном вы¬
ражении. С. является важнейшей диалек¬
тической категорией неоплатоновской
философской мистики. Ее двуединый,
противоречивый характер есть выраже¬
ние идеи вечного становления, творче¬
ской природы самого мироздания, что
принципиально важно для полноты ло¬
гического выражения мистической фи¬
лософии Единого. Так, С. приобретает
существенные характеристики всех ас¬
пектов мирового бытия: «Софийное есть
пбеолютное тождество идеального и ре-
пльного. Идеальное в сфере софийного
не есть отвлеченное, оно превращается в
особую форму, именуемую мифом. Ре¬
альное в софийском смысле есть не про¬
сто процесс реального, становления ве¬
щей, но... творчество». С. как ипостась и
■штелехия мироздания становится носи¬телем качеств подлинного познания в
его восхождении к Единому: «Истинная
София есть знание самой себя и София
самой себя, направленная на самое себя и
придающая себе совершенство» (Прокл,
«О первоосновах теологии»),Неоплатоновская идея С. заимству¬
ется мистической традицией христиан¬
ской культуры, обогащаясь за счет тради¬
ционного иудео-христианского представ¬
ления о Премудрости Божией в ее
личной явленности. Особенно это харак¬
терно для неортодоксального мистациз-
ма (Я. Беме, Майстер Экхарт, Г. Сузо и
др.). Софийность как диалектическое
единство космогонического (становле¬
ние), гносеологического (мистаческое по¬
знание и становящаяся саморефлексия) и
эстетического (творческий аспект ста¬
новления и познания) дополняет фило¬
софско-теологические спекуляции хри-
стианской мистики, вписываясь в кон¬
цепцию Св. Троицы как характеристика
Св. Духа. Здесь понятое С. расширяется,
приобретая и историософскую значи¬
мость, эсхатологическое звучание. Тем не
менее собственно софиологические по¬
строения оставались за рамками догма¬
тического богословия (как католическо¬
го, так и православного) из-за невозмож¬
ности избежать существенных элементов
пантеизма либо панентеизма, присущих
самому понятаю С., одним из следствий
которого является представление о не¬
раздельности Творца и сотворенного, по¬
стоянного присутствия божественного в
самой структуре бытия и в каждой его
частице.Совершенно особое значение приоб¬
ретает софиология в русской религиозно¬
мистической философии конца XIX —
начала XX в., особенно в т. н. «филосо¬
фии всеединства». Впервые концепцию
С. в ее философско-мистаческой цель¬
ности вводит в свою систему В. С. Со¬
ловьев. В его учении С. приобретает су¬
щественно иной смысл, нежели в антич¬
ной неоплатонической традиции и в
воспринявшей ее элементы христиан¬
ской мистике средневековья (особенно
ареопагитики и примыкающая к ним ли¬
тература). Действительно, «смысл, внут¬833
СОФИЯренняя форма слова «софия», его значе¬
ние актуализируется в условиях, когда
софия и софийность вводятся в новый
для них онтологический контекст. Таких
творческих эпох в истории этого понятия
две: Платон и неоплатонизм, а также
православная софиология» (В. Н. Топо¬
ров). Отличия понимания и значимости
С. в системе всеединства Соловьева не
ограничиваются ее введением в контекст
христианской теософии, что уже было
проделано средневековой мистикой. С. у
Соловьева предстает в качестве наиболее
мистического элемента как самого фило-
софско-теоретического мышления, так и
конструируемой им системы «положи¬
тельного всеединства». Неоплатоновская
традиция представляет С. в предельно ра¬
ционализированном, логически-систем-
ном выражении; даже рассматривая С.
как носительницу мифического начала,
неоплатоники понимают ее (т. е. сам
миф) как цельно-образное выражение
логических конструктов. Далее, у Плоти¬
на и неплатоников всегда остается пре¬
дельно абстрактный, умопостигаемый
характер самой С.; для Соловьева же
принципиально важен момент ее вопло-
щенности, осуществления в материи, в
конкретное™. С. для него есть «тело Бо-
жие, материя божества». Немаловажна
для него и возможность воплощения С. в
реальную личность, когда она становит¬
ся предметом не только чисто рацио¬
нального акта мышления, но и интим-
но-эмоционального переживания. Со¬
вершенно отличен от неоплатонизма
общечеловеческий пафос С. у Соловье¬
ва и последующих за ним представителей
русской философии всеединства, по¬
скольку С. выступает носителем обобще¬
ствленной человечности, становясь зало¬
гом осуществления исторической судьбы
человека и мира.Во всех софиологических построе¬
ниях Соловьева можно выделить следую¬
щие основные аспекты (по А. Ф. Лосе¬
ву), 1. Диалектический, протаворечивый
характер С.: т. к. сама С. есть носитель
идеи всеединства в ее конкретном выра¬
жении, то она несет в себе всю полноту
и всесторонность диалектики Единого имногого. Противоречивый характер С.
проявлен уже в проблеме ее определен¬
ности в составе едино-троичного Абсо¬
лютно Сущего: «Если в абсолютном во¬
обще мы различаем его как такого, т. е,
как безусловно сущего, от его содержа¬
ния, сущноста или идеи, то прямое вы¬
ражение первого мы найдем в Логосе, а
второй — в Софии, которая таким обра¬
зом есть выраженная, осуществленная
идея. И как сущий, различаясь от своей
идеи, вместе с тем есть одно с нею, так¬
же и Логос, различаясь от Софии, внут¬
ренне соединен с нею. София есть тело
Божие, материя божества, проникнутая
началом божественного единства» (В. С,
Соловьев, «Чтения о Богочеловечестве»),
В этой концепции С. воедино сведены
все основные мотивы всеединства: ие¬
рархия и взаимообусловленность сущно¬
стей, единство и различение начал, уни¬
версальность и индивидуальность, боже¬
ственное и человеческое — поскольку С,
есть «идеальное, совершенное человече¬
ство, вечно заключающееся в цельном
божественном существе или Христе»
(там же). 2. Нетварная и тварная С.: по
смыслу соловьевской софиологии сама
С. различается, существуя в двух первич¬
ных воплощениях. Во-первых, как мате
риально-телесная осуществленность са
мого абсолюта, отличная, но неотдели
мая от него и несотворенная. Как
Премудрость она равна самому Богу и
есть «первичный» Христос. Во-вторых,
как возникающая в инобытии, будучи
сотворенной (космос и человечество).
Христос, равный этой С., уже есть во¬
площенный Богочеловек. Поэтому «вто¬
рая» С. может быть названа «нетварно-
тварной». Позднее Соловьев развивает
мотив третьего воплощения С. — как Бо
гочеловеческой, отличной и от предпеч
но-несотворенной, и от вещественно-иде
альной. Важно то, что сам момент осущс
ствленности, воплощенное™ выдвигает
С. и олицетворяемое ею человечество мм
первый план по отношению к чистым,
умопостигаемым сущностям, лишенным
действительности материального харак
тера, являвшимся центром познания м
неоплатонизме. 3. Космический аспект:834
СОФИЯрядом с первой, нетварной С., и второй,
истварно-тварной, существует и чисто
тарная С., представляющая собой ра¬
зумный, благоустроенный аспект космо¬
са в его цельности и органичности. 4.
Антропологический аспект: тварное че¬
ловечество в своей цельности, являясь
подобием двух первых С., представляет
собой также саму С. Характерно, что Со¬
ловьев, наделяя софийностью только че¬
ловечество в его совокупности, тем са¬
мым приписывает изначальную реаль¬
ность обществу, тогда как индивид
обладает ею лишь в силу своей причаст-
иости общему, всечеловеческому. Между
перечисленными аспектами С. (нетвар-
иым, нетварно-тварным, тварным кос¬
мическим и тварным всечеловеческим)
должна быть установлена взаимосвязь,
отличная от традиционной иерархии
нисхождения от Единого до многого, ибо
гварная С. в лице соединенного челове¬
чества способна подняться до нетварно-
гварного уровня, становясь Богочелове-
чеством и замыкая смысловой цикл
предвечного замысла. 5. «Вечная женст¬
венность»: следуя О. Конту в понимании
«космического человечества», Соловьев
также наделяет С., его олицетворяющую,
характеристикой «вечной женственно¬
сти». Этим подчеркивается ее порождаю¬
щий, приумножающий и охранительный
аспект. 6. Интимно-романтический ас¬
пект: эмоциональное переживание со-
фийности выразилось у Соловьева в ря¬
де видений, в которых ему являлась С.,
воплощенная то в облике женщины, то
как чистая красота природы, мирозда¬
ния. Здесь предельно заостряется идея С.
как носительницы образа всего вопло¬
щающегося и всего прекрасного. 7. Про¬
тиворечивость «женственного характера»
С.: следуя самой логике софийного как
всегда двуединого, как нераздельной
взаимосвязи внешне противоречивых на¬
чал, можно предположить, что С. долж¬
на скорее сочетать в себе как метафизи¬
ческие характеристики восприимчиво¬
сти, изменчивости, покоя (т. е. в
соответствии с давней традицией — жен¬
ские качества), так и начала творчества,
разумности и активности (мужские). Т.о., следует скорее говорить об андроген¬
ном характере С., что подтверждается и
самим Соловьевым: «Истинный человек
в полноте своей идеальной личности,
очевидно, не может быть только мужчи¬
ной или только женщиной, а должен
быть высшим единством обоих» (В. С.
Соловьев, «Смысл любви»), 8. Эстетиче¬
ский аспект: С. как идея осуществленно-
сти вплотную подводит собственно фи¬
лософское мышление к художественному
отображению мира. К тому же С. как
«вечная женственность» означает и то,
что она есть носитель(ница) вечной кра¬
соты (как и истины, и слова, и вещи).
Софийность соединяет собственно фило¬
софско-мистическое знание с актом ху¬
дожественного вдохновения. При этом
С. есть не только носитель эстетическо¬
го вдохновения, но и его вечный предмет
(софийность искусства и эстетической
деятельности вообще многосторонне
раскрывается в философии П. А. Фло¬
ренского). 9. Эсхатологический аспект:С.	во всех своих проявлениях носит од¬
новременно характер становления и осу¬
ществленное™. Это единство оказывает¬
ся описанием исторического процесса с
т. зр. христианской догматики. Сама ис¬
тория есть не что иное, как осуществле¬
ние предвечного замысла, предзаданное
в своем смысле и результате, но беско¬
нечно вариативное в самом процессе его
раскрытия. Следовательно, и сама исто¬
рия, и становление человечества есть со-
фийный процесс. Софийность истории
раскрывается в восхождении человечест¬
ва из состояния тварной несвободы к
стадии Богочеловечества. С. как Христос
при этом проходит цикл от предвечной
божественности через воплощение в
конкретной индивидуальности до само¬
раскрытия в универсальном Богочелове-
честве, которое также есть Христос. С.
как познание проходит путь от трансцен¬
дентного божественного замысла через
изолированное развитие отдельных путей
познания реальности (эмпирического,
рационального, мистического) к станов¬
лению цельного знания и конечного его
воплощения в богочеловеческом овладе¬
нии силами вселенной. С. как вечная835
СОФИЯженственность приравнивается Соловье¬
вым к апокалиптическому образу Жены,
облаченной в солнце, которая есть сим¬
вол окончания земной, неполной исто¬
рии человечества. Существенным являет¬
ся то, что субъектом исторического осу¬
ществления и объектом софийного
раскрытия исторического смысла всегда
является цельное человечество, оказы¬
вающееся единственной исторической
реальностью и обладающее единым мис¬
тическим телом — церковью (которая
есть и Христос, и София). 10. Магиче¬
ский аспект: С. как одна из ипостасей
мирового единства может выступать ре¬
альной силой, противостоящей «глуби¬
нам дьявольским». Сам Соловьев создал
«Молитву об откровении великой тай¬
ны», где он обращается к С. как к пред¬
мету поклонения, но также — как к на¬
правляющей и охранительной силе на
пути познания истины и праведной жиз¬
ни. Здесь обнаруживаются значительные
параллели с такими представителями
христианского мистицизма всеединства,
как Парацельс, Беме, Иоанн Ангел Си¬
лезский, Сузо. 11. Национальный аспект:
Соловьев полагает, что специфическая
интуиция С. имеет особую значимость в
русской культуре, особенно — в народ¬
ной. Именно в России идея С. оказыва¬
ется глубоко укорененной и постоянно
раскрывающейся в своей полноте и кон¬
кретности. В метафизическом смысле С.
присутствует в национальной культуре
как «социальное воплощение Божества в
Церкви Вселенской», что позволяет го¬
ворить о некоторой особой роли русской
духовной и материальной культуры в ста¬
новлении вселенского человечества в его
единстве. В социальной жизни русского
народа С. оказывается носителем прин¬
ципа соборности (см. «Соборность»), яв¬
лявшегося идеалом русской религиозно¬
мистической философии.'Особого внимания заслуживает гно¬
сеологический аспект понятия С. в сис¬
теме всеединства Вл. Соловьева. Есть все
основания полагать, что предложенный
им вариант методологического обоснова¬
ния идеи всеединства самым серьезным
образом повлиял на всю последующуюфилософскую мысль в России. В методо¬
логическом плане С. становится не про¬
сто носителем и выражением мистиче¬
ской истины, т. е. залогом и гарантом
собственно мистической системы фило¬
софии, но в гораздо большей степени —
носителем идеи цельного знания. Сама
эта идея шире, чем просто обоснование
господствующей роли мистического по¬
знания в философско-религиозном син¬
тезе. Суть ее заключается в положитель¬
ном синтезе всех основных путей позна¬
ния реальности. С. как единство
противоречивых начал оказывается и
раскрытием глубинного единства самойС.	(мистической мудрости) и Логоса (по-
нятийно и логически оформленного ра¬
зума). Будучи к тому же воплощением
софийного смысла истории и человече¬
ства, С. впрямую выводит философско-
теоретическое познание на практику, по¬
нимаемую как социально-культурная
практика единого человечества. Логика
этого процесса такова: в акте мистиче¬
ского вдохновенного единения с Абсо¬
лютно Сущим приобретается само содер¬
жание всякого знания, суть которого — »
осмыслении мирового единства. Далее,
это цельное и безусловное знание
оформляется логически и понятийно,
становясь доступным для разума, взятого
лишь в его рационально-логическом ас¬
пекте, и для культуры, базирующейся
именно на разумных основаниях. Единая
истина философско-религиозного позна¬
ния по-разному выражается в различных
отраслях духовной деятельности и по-
разному преломляется в практической
деятельности. Именно С. как сочетание
различных направлений познавательной
деятельности обосновывает сам проект
системы цельного знания и определяет
главенство в нем мистического познания
в его рационально-логической выражен¬
ности. Т. о., концепция С. в философии
всеединства Вл. Соловьева является кон¬
центрацией всех основных мотивов тео¬
ретического раскрытия идеи всеединстнн.
Она обосновывает ее методологически и
вместе с тем позволяет ей обрести спе¬
цифическую форму выражения — кик
софийного философствования. Именно у836
СОФИЯСоловьева С. приобретает характерные
черты, отсутствующие в ранних вариан¬
тах софиологии (неоплатоновском или
гностическом), становясь специфическим
принципом и предметом не только тео¬
логии, но и историософии, антрополо¬
гии, этики, эстетики, даже политической
философии.Следующий этап становления со¬
фиологии связан с именами С. Н. Булга¬
кова и П. А. Флоренского. С. Н. Булга¬
ков, разрабатывая собственный вариант
философии всеединства, сталкивается с
проблемой взаимосвязи абсолютного как
Единого и иного как многого — карди¬
нальной проблемой данного типа фило¬
софского мышления. Понятие С. вводит¬
ся им в качестве необходимого посред¬
ника, обосновывающего сам переход из
состояния абсолютной полноты Творца к
мировой тварности в ее многообразии и
неполноте бытия. Как посредник С. не
обладает собственным бытием. Но при
этом она свободна от погруженности в
иичто, свойственной мировому бытию.
Она есть непосредственная основа твар-
ного мира, сама не будучи сотворенной.С.	есть всегда грань, переход, ни бытие,
ни сверхбытие. «Она есть единое многое,
все, одно «да» без «нет», утверждение без
отрицания, свет без тьмы, есть то, чего
нет в бытии, значит, и есть и не есть, од¬
ной стороной причастна, другой ему
трансцендентна, от него ускользает. За¬
нимая место между Богом и миром, С.
пребывает и между бытием и сверхбыти¬
ем, не будучи ни тем, ни другим, или яв¬
ляясь обоими зараз». В отличие от Со¬
ловьева, видевшего в С. воплощен ность,
материализацию всего идеального, Бул¬
гаков говорит лишь о примыкании С. к
миру. Поэтому и вопрос об онтологиче¬
ском статусе С. для Булгакова более сло¬
жен, чем для Соловьева, полагавшего С.
как и всякое бытие причастным сверхсу-
щему. Булгаков пытается разрешить этот
нопрос, определяя С. как возможное чет¬
вертое лицо Троицы («Свет Невечер¬
ний»). Тем самым нарушается принцип
се самостоятельности. Позднее Булгаков
рассматривает С. как входящую в саму
Троицу, трактуя ее в качестве «ипостази-рованного» состояния божественности,
но не ипостаси самой по себе. С. и здесь
демонстрирует свою противоречивость: с
одной стороны, она — «нечто живое и
живущее», с другой — не обладает «ли¬
цом», т. е. индивидуальной бытийствен-
ностью. Более последовательное выраже¬
ние софиология Булгакова приобретает в
связи с ролью С. в тварном мире. В мо¬
мент творения С. разделяется на пред¬
вечную и тварную, воплощающую в ми¬
ре тварности благо, красоту, истину. В
отличие от Соловьева, наделявшего со-
фийностью и одушевленностью все ми¬
роздание, Булгаков прямо называет но¬
сителем действительной софийности че¬
ловека: «Природа человекообразна, она
познает и находит себя в человеке, чело¬
век же находит себя в Софии и через нее
воспринимает и отражает в природу ум¬
ные лучи божественного Логоса, через
него и в нем природа становится софий-
на» («Философия хозяйства»). В своей
хозяйственной деятельности (если она
свободна от природной необходимости)
человек возвышает природу до актуально
«райского состояния», возвращая миру
его потенциальную красоту и благоустро¬
енность. Так С. приобретает аспект, не
входивший в поле зрения Соловьева, —
экономический. Отрицая подлинно твор¬
ческий характер человеческой деятельно¬
сти, Булгаков придает центральное зна¬
чение в своей историософии именно С.,
являющейся носителем божественного
плана миротворения, в соответствии с
которым человек может «перераспреде¬
лять данный ему порядок природы».
Софийность истории рассматривается
Булгаковым с т. зр. предзаданности ее
Богочеловеческого финала. С. тварная
оказывается соравной Богочеловечеству,
его предвосхищением и полным вопло¬
щением. История становится процессом
воссоединения С. тварной и С. божест¬
венной при непосредственном участии
божественной благодати: «Для Бога че¬
ловек со всеми его скрытыми возможно¬
стями и силами истории вполне прозра¬
чен, и именно благодаря этому гаранти¬
руется исход истории, отвечающий
божественному плану. Свобода распро¬837
СОФИЯстраняется лишь на ход исторического
процесса, но не на его исход». Т. о., С.
есть олицетворение самой истории как
воплощения плана миротворения и чело¬
веческого его восстановления. Софий¬
ность мира приобретает у Булгакова тра¬
гический оттенок — как в силу отрица¬
ния исторической свободы человека, так
и по причине распада самой С. в твар-
ном мире. С., которая есть красота, ста¬
новится основанием преобразования ми¬
ра в соответствии с его предзаданным
исходом, постигаемым в самой С. Пути
этого преобразования разъединены: хо¬
зяйственная деятельность, реально пре¬
образующая мир, лишена подлинных со-
фийных (теургических) ориентиров; а
искусство, софийное по своей природе,
утрачивает способность действительно
воздействовать на мир. Лишь утвержде¬
ние софийного знания, выражающегося
в религиозно-философском синтезе, мо¬
жет дать миру искомый ориентир и вер¬
нуть искусству его безусловную реаль¬
ность и, следовательно, ранее не досягае¬
мую софийность.Несколько иная плоскость софиоло-
гии представлена в философии П. А.
Флоренского. Наиболее существенными
оригинальными моментами его концеп¬
ции С. и софийного можно считать сле¬
дующее: во-первых, отрицание едино-
сущности Бога и С. совместно со всем
тварным миром. Во-вторых, Флоренский
вполне определенно относит С. к троич¬
ной иерархии божественной Личности,
полагая ее «четвертым лицом», обладаю¬
щим признаками тварности и распылен¬
ным в тварном мире. Он также отказы¬
вается от достаточно ярко выраженных
социальных характеристик софийности,
имеющих место у Соловьева и Булгако¬
ва, ограничивая область софиологии эс¬
тетикой, гносеологией и учением о церк¬
ви. Методологическое значение С. у не¬
го обосновывается первенством веры по
отношению к знанию. Антиномичность
мира, по Флоренскому, определяет прин¬
ципиальную неспособность дискурсив¬
ного разума к цельному познанию реаль¬
ности, рассыпающейся в логических схе¬
мах на противоречивые разрозненныефакты. Отказываясь от основанного на
эмпирических чувственных данных рас¬
судочно-рационального познания, следу¬
ет положиться на веру, предмет коей —
абсолют и живое единство мира. Далее
необходимо добиться понимания-пере¬
живания этой веры, проникновения в ее
внутренний смысл, неразрывно связан¬
ный с мировым смыслом, отождествить
себя с предметом своей веры. Третья сту¬
пень познания должна сопровождаться
слиянием разума и самой веры, образо¬
ванием «нового разума». А изначальным
носителем такого разума является С., со¬
держащая в себе отпечаток божественно¬
го в нераздельном единстве с земным,
характеризуемым как множество и вещ¬
ность. Вместе с этим своеобразным ис¬
толкованием проблемы цельного знания
Флоренский разрабатывает своеобразную
концепцию софийности творчества. С. у
него выступает как подлинная «держа-
тельница» всеединства, проявляясь как
истина, благо, красота и церковь, тради¬
ционно понимаемая как Идеальная общ¬
ность, воплощающая единство человече¬
ства, как мировая личность. Т. к. сущ¬
ность С. — поддержание живой связи
мира абсолюта и тварного мира, то со¬
фийность пронизывает всю духовную
культуру, ориентированную на установле¬
ние этой связи. Концентрированным
проявлением духовности является рели¬
гиозно вдохновленная философия, могу¬
щая быть только философией культа или
антроподицией. Культ как основа всей
культуры выполняет несколько важней¬
ших функций. Прежде всего, он проти¬
востоит энтропийному началу, хаосу. В
самом основании культуры лежит стрем¬
ление к раскрытию некой ценности,
принимаемой за безусловную и становя¬
щейся предметом веры: «Вера определя¬
ет культ, а культ — миропонимание, из
которого следует затем культура». С дру¬
гой стороны, культ является способом
воспроизведения в культуре структур ее
бытия от идеально-бытийных или со-
фийных до непосредственно практиче¬
ских. Следовательно, в основании само¬
го культа также обретается С. Всякая
предметность культуры имеет под собой838
СОФИЯидеально-бытийную, духовно-органиче-
скую софийную основу. Культ есть «орга-
иопроекция» софийности в самое суще¬
ство человеческой деятельности. Будучи
обусловленной т. о., последняя становит¬
ся поистине космической. Софийность
культуры предлагает человеку перспекти¬
ву его соразмерности космосу, чем вос¬
станавливается еще античное сопостав¬
ление космоса и логоса как двух ипоста¬
сей всеединства. С другой стороны,
красота, раскрываемая в искусстве, также
принадлежит софийному, вполне пости¬
гаемому лишь в религиозном откровении
веры. Соответственно, искусство дости¬
гает своей высшей завершенности и пол¬
ноты, становясь религиозно ориентиро¬
ванным. Оно становится постоянным
напоминанием о божественном, предва¬
ряя возможность космического преобра¬
зования мира и самого человека.Следует сделать вывод о неизбежно¬
сти софиологической концепции или ее
аналога в системе философско-религиоз-
ной мысли, претендующей на полное
раскрытие универсального характера все¬
единства (отсутствие явно выраженной
софиологии в некоторых вариантах рус¬
ской философии всеединства, к примеру
в системе J1. П. Карсавина, компенсиру¬
ется ее скрытыми подобиями — у Карса¬
вина это теория Симфонической лично¬
сти). Система всеединства, основанная
на мистической интуиции, нуждается в
диалектическом посреднике между ми¬
ром абсолютного и миром земного бы¬
тия, равно как и между различными
уровнями сущего. С. оказывается носи¬
телем самого внутреннего смысла все¬
единства в его наиболее конкретной и
сконцентрированной форме. Она вопло¬
щает и мистические мотивы всеединства,
и его логико-конструктивные элементы, и
историософское значение становления от
космогонически-креационистского нача¬
ла до последовательного завершения ми¬
роздания в самораскрытии творческой
деятельности человека. Существенно, что
философия всеединства не знает челове¬
ческой конкретности, т. к. сама исход¬
ная концепция Единого признает дейст¬
вительность только за индивидуально¬стью, воплощающей в себе всеобщность.
Единственным субъектом космически-
исторического процесса оказывается це-
локупное человечество. Поэтому всегда
есть необходимость в идеальном предста¬
вителе, идеальном теле такого субъекта
или «мировой личности». Им становитсяС.	С. оказывается и методологической
основой, точнее — конкретно-идеальным
выразителем методологии всеединства,
претендующей на адекватное представле¬
ние как конкретной единичности, так и
мировой целостности. Фактически, кон¬
цепция С. лежит в самом основании та¬
ких систем (как системы цельного или
софийного знания), в рамках которых
она же и разрабатывается. В самом об¬
щем плане философско-методологическое
значение софийного можно представить
как опыт положительного культурного
синтеза различных методологических
концепций, попытку создания синтетиче¬
ской гносеологической системы, в рам¬
ках которой осуществлялось бы взаимо¬
действие различных уровней познания:
конкретно-чувственного (ибо С. — носи¬
тельница вещной индивидуальности), ра-
ционально-логического (С. есть эмана¬
ция ума-Логоса и, в конечном счете,
пример логического конструирования) и
мистического (в силу ее причастности
миру абсолютного). Софиологическая те¬
ма приобретает свою метафизическую
актуальность в свете того, что С. как спе¬
цифическое философское понятие при¬
звано осуществлять смысловое воссоеди¬
нение различных отраслей духовно-куль-
турной и практической деятельности в ее
историческом значении. В понятии со¬
фийного знания совмещаются в некую
культурную цельность такие сферы куль¬
турной реальности, как религия в широ¬
ком смысле, теология, философская тео¬
рия, искусство и практическая деятель¬
ность. Тем не менее следует отметить,
что каждый раз, когда идет речь о кон¬
кретности, индивидуальности, вещности
софийного, эти его качества предстают
лишь в абстрактной форме. Ибо сам со-
фийный субстрат философии всеединст¬
ва не позволяет в действительности ухва¬
тить саму конкретность, вещность, инди¬839
СОЦИАЛЬНАЯ ФИЛОСОФИЯвидуальность: сама цельность софийного
знания, даже при всем стремлении к его
рационально-логической обработке в ви¬
де дискурса теоретического знания, ос¬
новывается на мистической интуиции
как на критерии истинности и ведущем
способе познания. В конечном счете ми¬
фообразный аспект С. остается домини¬
рующим на всех уровнях ее философско-
методологического раскрытия. Поэтому
выводы софийного знания на практиче¬
скую деятельность, как будто осуществ¬
ляющиеся в историософии, оказываются
в действительности предельно абстракт¬
ными схемами развертывания историче¬
ского процесса с т. зр. его причастности
к всеобщему, т. е. долженствования.
Подлинный человечески-индивидуальный
субстрат исторического всегда оказывает¬
ся вне пределов софийного постижения
истории и общества, выражаясь в форме
сверхиндивидуальной и надсоциальной
философемы соборности (см. «Собор¬
ность»),Е. В. ГутовСОЦИАЛЬНАЯ ФИЛОСОФИЯ
раздел философии, описывающий обще¬
ство, его законы, его исторические фор¬
мы, выявляющий логику социальных
процессов. В философии XIX в. С. ф. —
дисциплина «второстепенная», допол¬
няющая онтологию, гносеологию, ан¬
тропологию, этику и т. д. В современ¬
ном обществе роль С. ф. меняется, по¬
скольку она становится выражением
динамики общества, тенденций развития
современного обществознания, «внутри»
которого — а не «над» которым, как
прежде, — оказывается современная фи¬
лософия. Самообоснование С. ф. и ее са-
моописание являются важными момен¬
тами ее методологии. В этом самообосно-
вании С. ф. можно выделить несколько
пунктов. 1. С. ф. и философия истории.С.	ф. наследует классической философии
истории, в связи с тем, что она, как бы
продолжая линию философии истории,
занимается проблемами социальной эво¬
люции, вопросом о происхождении форм
общества, о направленности социальных
процессов. Однако, в отличие от фило¬софии истории, она не постулирует схем
исторического процесса, систем его
ценностей и смыслов. Она опирается ни
опыт повседневной деятельности людей
и ту социальную проблематику, которая
выявляется (прямо или косвенно) в ис¬
следованиях социально-гуманитарных
дисциплин. Между философией истории
классического типа и С. ф. XX в. как раз
и находится этап оформления отдельных
наук, исследующих общество и человеки
и отказавших в середине XIX в. в «дове¬
рии» философии истории как спекуля¬
тивному и метафизическому построе¬
нию. Т. о., между философией истории и
современной С. ф. отсутствует непосред¬
ственная связь. «Разрыв» заполнен гос¬
подством позитивистских схем исследо¬
вания и социологией, которая почти ни
столетие снимает вопрос о философском
осмыслении социального бытия и его
познания. 2. С. ф. и социология. Попыт¬
ка сосредоточить в сфере социологии
описание и объяснение общества но
увенчалась успехом. В середине XX в. со¬
циология была вынуждена отступить пе¬
ред проблемой трансформации социаль¬
ных систем и поставить вопрос о «воз¬
вращении людей в теорию» (Хоумене).
Далее она столкнулась с парадоксом со¬
циально-исторического обоснования сво¬
ей собственной методологии. По сути де¬
ла, социология сама поставила вопрос о
ее социально-философском обосновании,
о рассмотрении ее как особой формы че¬
ловеческого познания. Если прежде че¬
ловек выступал элементом социологиче¬
ского описания, то теперь социология
должна была предстать элементом чело¬
веческих деятельных связей с миром, ис¬
торией, культурой.Были и другие стимулы для развитииС.	ф. как методологически обоснованной
совокупности ориентиров социальных
процессов и их познания: интенсифика¬
ция практической жизни общества, во¬
просы качества человеческой жизни и
деятельности, «концентрация» филосо¬
фии вокруг социально-гуманитарной
проблематики, проблема социально-ис¬
торического обоснования современного
познания и его перспектив — соотнесс-840
СОЦИАЛЬНОГО ОБМЕНА ТЕОРИЯпие С. ф. и социологии лишь более под¬
черкнуто выразило эти тенденции. С. ф.
оказалась перед необходимостью форми¬
ровать мировоззрение, опирающееся на
ироблемность социального бытия и по-
шания и дающее некую систему ориен¬
тиров человеческой деятельности. Фор¬
мирование такой системы сопряжено с
прояснением проблем и схем деятельно¬
сти как практической, так и духовно-тео¬
ретической. Стало быть, мировоззренче¬
ская функция С. ф. находится в зависи¬
мости от ее методологической работы. В
плане динамики, циклического представ¬
ления социальных процессов эти функ¬
ции оказываются обусловливающими
друг друга и друг в друга переходящими,
п С. ф. — особой формой, осознающей
прерывность социального процесса и
обеспечивающей его континуальность.В.	Е. КемеровСОЦИАЛЬНОГО ОБМЕНА ТЕО¬
РИЯ — одно из влиятельных направле¬
ний в западной социологии, рассматри-
шиощее обмен как основу социальных
шаимодействий, на которой вырастают
структурные уровни общественной жиз¬
ни. С. о. т разрабатывалась в работах Дж.
Хоманса, П. Блау и Р. Эмерсона.Дж. Хомане разрабатывает свою
концепцию в оппозиции к структурному
функционализму или функционализму, и
прежде всего в оппозиции Дюркгейму и
Парсонсу, а также к структуралистскому
пналиэу брачных отношений, предложен¬
ному К. Леви-Строссом. Согласно Хо-
мансу, функционализм начинает с иссле¬
дования норм, предопределяющих пове¬
дение индивидов в различных ситуациях.
Особенно большое внимание функцио¬
нализм проявляет к связке норм, назван¬
ных ролью, и к связке ролей, названных
институтами. Т. о., все социальное иссле¬
дование сводится к анализу не социаль¬
ных индивидов, а ролей. Структурное
направление работы функционалистов
определялось интересом к взаимоотно¬
шению ролей и институтов. Но функ¬
ционалисты прежде всего интересова¬
лись тем, каковы взаимоотношения ин¬
ститутов, нежели вопросом о причинахэтих взаимоотношений. Это позволяло
рассматривать социальную структуру об¬
щества как нечто стабильное. Функцио¬
нализм больше интересовался последст¬
виями работы институтов для социаль¬
ного целого, чем их причинами. Эти
последствия рассматривались как функ¬
ции и призваны были обеспечить рэвно-
весное состояние социальной системы в
условиях постоянного общественного
движения. Самое главное, — общие по¬
ложения социологии относились не к
поведению индивидов, а к обществу или
другим социальным группам как тако¬
вым.Хомане подвергает критике структу¬
рализм, представленный Леви-Строссом,
в следующих аспектах. Во-первых, струк¬
турализм подменяет анализ непосредст¬
венного обмена между индивидами ос¬
мыслением различных форм косвенного,
обобщенного обмена, лишая т. о. поня¬
тие обмена всякого содержания. Во-вто-
рых, оспаривается т. зр., согласно которой
различные формы обмена символически
воспроизводят социальные институты. В-
третьих, структурализм пренебрегает ин¬
дивидуальными и следовательно, психо¬
логическими механизмами организации
социального взаимодействия.В противоположность структурному
функционализму и структурализму Хо¬
мане считал, что социологическая теория
должна с самого начала выделять непо¬
средственное, «лицом-к-лицу» взаимо¬
действие, сосредоточиваться на исследо¬
вании форм ограниченного и непосредст¬
венного обмена между индивидами. В
противоположность социальному реализ¬
му Дюркгейма Хомане основное ударение
делал на психологическом объяснении
социальных явлений, т. о. подчеркивая
значимость индивидуальных факторов.Согласно Хомансу, теория представ¬
ляет собой дедуктивную систему положе¬
ний. На верхнем уровне этой системы
располагаются общие аксиоматические
положения, из которых логически выво¬
дятся теоретические положения низших
уровней, складывающихся из абстракций,
описывающих реальные события в эмпи¬
рической действительности. Последние841
СОЦИАЛЬНОГО ОБМЕНА ТЕОРИЯутверждения называются предложения¬
ми. Поскольку эти абстракции логиче¬
ски соотносятся с общими аксиомати¬
ческими положениями, тем самым до¬
пускается, что эмпирические обобщения
объясняются посредством аксиом. Сле¬
довательно, по Хомансу, объяснить эм¬
пирическую закономерность — значит
логически вывести эту закономерность
из совокупности аксиоматических поло¬
жений. Аксиоматические положения
должны быть логически согласованны¬
ми, в высшей степени абстрактными,
связанными между собой каузальными
отношениями и самоочевидными.Для того чтобы обнаружить аксио¬
матически достоверные положения, от¬
носящиеся к общественной жизни, не¬
обходимо любое социальное явление
расчленять до элементарных актов чело¬
веческого поведения. Редукция социаль¬
ных явлений обладает своим пределом —
человеческими индивидами и элементар¬
ными формами взаимодействия. Соци¬
альные институты, общественные орга¬
низации также могут быть без остатка
редуцированы к поведению отдельных
индивидов, что вовсе не отрицает их ре¬
альность. Вопрос, как говорит Хомане,
заключается не в том, являются ли инди¬
виды основным элементом социальной
реальности, а в том, «как должны объяс¬
няться социальные явления».Хомане исключает из социологиче¬
ской теории структурный функциона¬
лизм и доказывает, что подлинная теория
опирается на психологические принци¬
пы, поскольку они эмпирически верифи¬
цируемы и представляют положения о
поведении отдельного человека. Такая
теория опирается на психологию и со¬
средоточивается на элементарных фор¬
мах социальной жизни. Именно бихе¬
виористская психология Б. Скиннера,
согласно Хомансу, раскрывает механиз¬
мы элементарного поведения. Для объ¬
яснения механизмов элементарного по¬
ведения людей Хомане использует сфор¬
мулированные Скиннером принципы
«оперантного» поведения, которое, в от¬
личие от рефлекторного, является ре¬
зультатом усвоения («стимул — реак¬ция») посредством подкреплений, воз¬
награждений и наказаний. Но привле¬
кая психологические принципы объяс¬
нения, Хомане интересуется не внутрен¬
ними психологическими механизмами
регуляции поведения, а направляет свое
внимание исключительно на наблюдае¬
мые признаки поведения, являющиеся
результатом усвоения внешних социаль¬
ных стимулов. Т. о., социологическая
теория опирается на психологию и со¬
средоточивается на наблюдаемых при¬
знаках поведения и элементарного соци¬
ального взаимодействия. Она имеет дело
с социальным поведением как обменом
деятельностью между по меньшей мере
двумя лицами. Эта теория и была назва¬
на теорией обмена. Основу С. о. т. со¬
ставляет ряд психологических аксиома¬
тических положенийПервое — положение успеха: чем ча¬
ще одобряются человеческие действия,
тем вероятнее их воспроизведение.Второе — положение стимула: «если
в прошлом тот или иной стимул (или со¬
вокупность стимулов) был связан с воз¬
награждением поступка, то, чем больше
похожи на него другие стимулы, тем ве ¬
роятнее, что человек воспроизведет тот
же или сходный поступок».Третье — положение ценности: «чем
более ценным представляется человеку
результат его действия, тем с большой
вероятностью он должен воспроизвести
это действие».Четвертое — положение лишения/
пресыщения: «чем регулярнее вознаграж¬
дался поступок человека, тем менее ои
начинает ценить каждое последующее
вознаграждение».Пятое — положение агрессии/одоб
рения: если какое-либо действие не пы
зовет ожидаемого вознаграждения или
вызовет неожиданное наказание, то им
дивид испытывает чувство гнева. Возрос
тет вероятность, что более ценным для
него окажется агрессивное поведение,
Если какое-либо действие человека по
лучает ожидаемое одобрение или даже
большее одобрение, чем он ожидал, или
не приводит к ожидаемому наказанию,
то он испытывает чувство удовольствия,842
СОЦИАЛЬНОГО ОБМЕНА ТЕОРИЯи скорее всего он повторит одобряемое
поведение.Эти психологические аксиоматиче¬
ские положения призваны объяснить
формы социальной организации людей.I)	то же время эти психологические ак¬
сиомы являются общими социологиче¬
скими положениями, поскольку выпол¬
няются для всех обществ или социаль¬
ных групп. Более того, все остальные
социологические положения и специфи¬
ческие эмпирические обобщения в де¬
дуктивной системе необходимо согласо-
иать с психологическими аксиомами.Большинство аргументов Хоманса
направлено на обоснование теоретиче¬
ской (психологической) альтернативы
структурному функционализму. Но по¬
пытка объяснить внутренние психологи¬
ческие процессы в терминах бихевио¬
ризма представляется неприемлемой,
поскольку бихевиористские понятия
описывают исключительно наблюдае¬
мые поведенческие акты. Социальный
редукционизм приводит к «дурной бес¬
конечности»: если социологические по¬
ложения сводимы к положениям об ин¬
дивидах, то последние сводимы к поло¬
жениям физиологии, которые в свою
очередь сводимы к положениям биоло¬
гии, и так далее. Ограничение социаль¬
ного анализа элементарными формами
кзаимодействия не позволяет Хомансу
объяснить крупномасштабные структур¬
ные и институциональные процессы.П. Блау пытается дополнить концеп¬
цию Хоманса и объяснить на основе
принципов социального обмена крупно¬
масштабные социальные процессы. При
ггом основная задача заключается в том,
чтобы показать, как организована обще¬
ственная жизнь при усложнении струк¬
тур человеческих взаимодействий. «Глав¬
ная социологическая цель изучения
процессов межличностного взаимодейст-
ния — фундировать понимание разви-
пающихся социальных структур и эмерд-
жентных социальных сил, характеризую¬
щих их развитие» (Блау).С этой целью Блау разработал четы-
рсхступенчатую последовательность пе¬
рехода от социального обмена на эле¬ментарном уровне взаимодействия к со¬
циальной структуре и крупномасштаб¬
ным социальным изменениям. Он выде¬
ляет следующие ступени: межличност¬
ный обмен; дифференциации статуса и
власти; легитимация и организация; оп¬
позиции и изменение. На ступени меж¬
личностного обмена Блау повторяет ос¬
новные положения концепции Хоманса,
но ограничивается исключительно дейст¬
виями, зависимыми от вознаграждающих
реакций, исключая т. о. реакции наказа¬
ния. В зависимость от вознаграждения
ставится степень поддержания и укреп¬
ления, а также ослабления и распадения
социальных связей.Социальное взаимодействие в груп¬
пах развивается по линии интеграции —
дифференциации — реинтеграции. Груп¬
па дифференцируется на лидеров и под¬
чиненных в зависимости от вознагражде¬
ний, предлагаемых теми или иными ин¬
дивидами. Но неизбежная дифференция
вновь создает необходимость реинтегра¬
ции группы в ее новом дифференциро¬
ванном статусе. Блау выделяет два типа
социальной организации. Эмерджентные
группы — группы, возникающие в про¬
цессе интеграции — дифференциации —
реинтеграции на первой ступени. Второй
тип — группы, создаваемые для достиже¬
ния совершенно конкретных целей. Блау
понимает, что в малой группе структура
социальных отношений развивается в
направлении межличностного взаимо¬
действия. Но поскольку в большинстве
случаев отношения между членами об¬
щества складываются без непосредствен¬
ного социального взаимодействия, то
структуру социальных отношений между
ними должны осуществлять другие меха¬
низмы. Согласно Блау, нормы и ценно¬
сти служат посредниками социальной
жизни и посредствующими звеньями со¬
циального взаимодействия. Нормы и
ценности делают возможным опосредо¬
ванный социальный обмен и управляют
процессами интеграции и дифференциа¬
ции в сложных социальных структурах.Различие между нормами и ценно¬
стями заключается в том, что нормы ре¬
гулируют опосредованный обмен между843
СОЦИАЛЬНЫЕ ИЛЛЮЗИИиндивидом и коллективом, тогда как
ценности опосредуют отношения между
коллективами. Ценности опосредуют со¬
циальный обмен в двух значениях терми¬
на: во-первых, ценностный контекст есть
средство, формирующее социальные от¬
ношения; во-вторых, ценности опосреду¬
ют связи в социальных ассоциациях и
взаимодействиях широкого масштаба.Блау выделяет четыре типа ценно¬
стей. Во-первых, партикуляристские цен¬
ности, выполняющие функции интегра¬
ции и выступающие основой солидарно¬
сти в социальных группах. Во-вторых,
универсалистские ценности, выполняю¬
щих функцию оценки различных предос¬
тавляемых дня обмена сущностей. В-
третьих, легитимный авторитет, выпол¬
няющий функцию организованного
социального контроля через распределе¬
ние властных полномочий. В-четвертых,
оппозиционные ценности, придающие
динамику социальному взаимодействию.
Концепция Блау в целом дает возмож¬
ность объяснять причины и механизмы
возникновения и разрушения различных
типов социальной организации. В то же
время в этой концепции отсутствуют
принципы «выведения», на основании
которых может быть сделан переход от
элементарных структур к более сложным.Р. Эмерсон разрабатывает интегра¬
тивную теорию обмена, комбинирующую
макро- и микроуровни социального че¬
рез изучение «продуктивного обмена» и
«сетей обмена». При этом он исходит из
основных посылок бихевиористской и
микроуровневой теории социального об¬
мена Хоманса и Блау. Теория обмена
Эмерсона «основывается на потоке вы¬
год от одних индивидов к другим через
социальное взаимодействие». Это основ¬
ное положение содержит три аспекта:
люди, которым события выгодны, стре¬
мятся рационально содействовать этим
событиям; люди могут пресытиться, и
тогда указанные события перестанут вос¬
приниматься как выгодные; выгоды, по¬
лучаемые людьми через участие в соци¬
альных процессах, зависят от того, что
они в состоянии предоставить в обмен.
Эмерсон выделяет экономическую и со¬циальную теорию обмена. Если эконо¬
мическая теория обмена сосредоточена
на изучении изолированных, независи¬
мых соглашений между индивидами, то
социальная — на повторяющихся согла¬
шениях между взаимозависимыми субъ¬
ектами. Идея «сетей обмена» связана с
изучением отношений обмена между по¬
зициями внутри социальных сетей. Эта
идея предполагает устойчивость истори¬
чески сложившихся отношений обмена —
серий обменов, что позволяет применить
принципы анализа микроуровневого об¬
мена на макроуровне.Несмотря на стремление к интегра¬
тивному пониманию социальных про¬
цессов, С. о. т. в целом не создает дос¬
таточных предпосылок для объяснения
институтов, социальных изменений и
трансформаций общественных систем.Т. X. КеримовСОЦИАЛЬНЫЕ ИЛЛЮЗИИ - сис¬
темы неадекватных представлений обще¬
ства о себе самом, о своих гражданах, их
взаимоотношениях друг с другом, о субъ¬
ектах других обществ и культур, основан¬
ные на фантастических представлениях и
верованиях, на завышенных или зани¬
женных оценках собственного статуса и
роли в истории.В основе иллюзорных представлений
лежит неполная или искаженная, сме¬
шанная с вымыслами и фальсификация¬
ми, вырванная из контекста информация
об исторических фактах и событиях, о
реальном современном социально-эко¬
номическом и политическом положении
общества и тенденциях его развития.Психология рассматривает С. и. как
мощный фактор социальной интеграции
и мобилизации общества на решение мс-
таисторических задач и проблем геопо¬
литического значения. В отличие от рп-
циональных аргументов и реалистиче¬
ских экспертных оценок С. и в силу
простоты, образности, насыщенности
метафорами и символами, гораздо м
большей степени доступны и понятны
для массового сознания, легко усваишг
ются и становятся основой для мотипп-
ции социального действия. Они могут844
СОЦИАЛЬНЫЙ ИНСТИТУТформироваться спонтанно, воплощая
конфигурации и структуры коллективно¬
го бессознательного (мифологические
сюжеты, архетипы, символы) в конкрет¬
ных исторических событиях и социаль¬
ных институтах, в культурных феноменах
и произведениях искусства. Они могут
создаваться господствующей идеологией,
а затем с помощью пропаганды тиражи¬
роваться и транслироваться в массовой
коммуникации и использоваться для ма¬
нипуляции общественным мнением в це¬
лях и интересах социальной элиты, стоя¬
щей у власти, либо сил, добивающихся
господствующего положения и тотально¬
го контроля над обществом.Некритическое восприятие общест-
»ом С. и., игнорирование закономерно¬
стей исторического развития, недоста¬
точное внимание к проблемам социаль¬
ной теории и аналитики, политический
контроль и идеологическая цензура в
средствах массовой информации, не¬
достаточная компетентность социальной
экспертизы, замкнутость и ограничен¬
ность внешней и внутренней социальной
коммуникации могут привести к ситуа¬
ции, когда адекватное восприятие соци¬
альной реальности становится невозмож¬
ным. Структурирование исторических
событий, формирование и функциониро-
пание социальных институтов попадает в
зависимость от политической мифоло¬
гии, национальной или религиозной
идеологии, от социально-экономических
интересов отдельных групп общества, за¬
трудняя развитие общества и создавая уг¬
розу кризиса.Логика развития С. и. в конечном
счете приводит к разочарованию, вера
сменяется скептицизмом, апология —
критикой. Становятся очевидными не¬
достижимость провозглашаемых целей,
противоречивость абстрактного и повсе¬
дневного, утопичность и оторванность С.
и. от жизненного мира. В результате в
обществе изменяется морально-психоло¬
гический климат, происходит переоценка
ценностей, начинается поиск новых ори¬
ентиров и идеалов.К. Ю. БагаевСОЦИАЛЬНЫЙ ИНСТИТУТ -комплекс устойчивых принципов, норм,
установок, регулирующих определенную
сферу человеческой деятельности. Поня¬
тие С. и. широко применяется в структур¬
ном функционализме. При этом, соответ¬
ственно видам человеческой деятельно¬
сти, выделяются С. и., представляющие
собой аналитическую абстракцию — на¬
пример, наука, право, государство, семья
как С. и. На уровне социальной интегра¬
ции С. и. характеризуются большей сте¬
пенью самотождественности. В соответ¬
ствии с исследовательской практикой С.
и. описывается в терминах стабильности,
устойчивости, перманентности, времен¬
ной длительности существования. По¬
следние выступают другим обозначением
необходимости сохранения тождествен¬
ности того же самого и возможности
воспроизведения тождественного вопре¬
ки подвергаемым эмпирическим моди¬
фикациям. Возможность воспроизведе¬
ния, сохранения тождественности С. и.
полностью зависит от рекурсивного ха¬
рактера человеческой деятельности. С. и.
конституируется этой возможностью.
Для того, чтобы С. и. признавался как
таковой, он должен оставаться преиму¬
щественно одним и тем же, идентичным,
что и обеспечивается рекурсивностью че¬
ловеческой деятельности, сменяемостью
индивидов в силу их конечности. С од¬
ной стороны, С. и. остается тождествен¬
ным, устойчивым в силу индивидности,
с другой стороны, индивидность может
сохранить, обеспечить устойчивость в
силу собственной несамотождественно-
сти, конечности и естественной сменяе¬
мости, рекурсии. Бытие социальных ин¬
ститутов прямо пропорционально власти
индивидной рекурс и вн ости. Абсолютное
бытие является коррелятом возможности
бесконечного повторения индивидами
этой тождественности. С. и. имеет, как
свою сущностную характеристику, кон-
ституирование тождественности, повто¬
рения которой подразумеваются до бес¬
конечности, где рекурсивность является
реактивацией начала становления и раз¬
вития.Т. X. Керимов845
социологияСОЦИОЛОГИЯ — 1) область чело¬
веческого познания, исследующего, опи¬
сывающего и объясняющего формы об¬
щественной жизни, которые возникают
из различных человеческих взаимодейст¬
вий, в них функционируют и изменяют¬
ся; 2) совокупное знание о жизни обще¬
ства, его законах, подсистемах, «меха¬
низмах» его действия и управления им; в
этом расширительном смысле С. факти¬
чески отождествляется со всем научным
обществознанием, неявным образом «пе¬
рекрывает» предметность других соци¬
ально-гуманитарных дисциплин.«Ни одно определение социологии
не является исчерпывающим вследствие
характерного для современного состояния
данной дисциплины разнообразия кон¬
цепций и направлений» (Аберкромби Н.
и др. Социологический словарь. Казань,
1997, с. 304 — 305). Разнообразие опре¬
делений С. является не только следстви¬
ем предпочтений, выражаемых предста¬
вителями отдельных школ и направле¬
ний, но и характеристикой современного
состояния С. Тем самым уже фиксирует¬
ся некоторое устойчивое представление о
С. как особой форме познавательной
деятельности, с ее специфическими гра¬
ницами, установками, функциями. Оп¬
ределение стоящих за этим представле¬
нием реалий, соответствующее «сужение»
смысла С. имеют серьезные теоретиче¬
ские и практические основания, ибо
только выявление предметно-методоло-
гических и культурно-исторических ра¬
мок С. придает смысл рассуждениям о
соотношении С. и, например, психоло¬
гии (философии, экономики), о соци¬
альных функциях С., о ее пользе, о про¬
фессии (и профессионализме) социолога,
о социологическом образовании и т. д.
Иными словами, определенность С. мо¬
жет задаваться не столько ее лидерами,
сколько социальным контекстом ее ста¬
новления, функционирования и разви¬
тия.Нынешнее состояние С. в значи¬
тельной мере обусловлено ее предшест¬
вующей историей, а история эта, следует
подчеркнуть (если мы имеем в виду С.
как особую область научного познания),
еще не насчитывает и двух столетий.Возможно, еще только завершается пе¬
риод становления С., и она в последнио
десятилетия XX в. как раз вынуждена за¬
ниматься преодолением тех внутренних
и внешних противоречий, которые яви¬
лись результатом ее возникновения, со
выделения в особую сферу деятельности,
ее взаимодействия с другими дисципли¬
нами обществознания. Если поставить
достаточно жестко вопросы о том, в ка¬
ком обществе оформляется и с каким об¬
ществом затем «работает» С., по каким
стандартам определяется ее статус как
науки, с какой философией она кон¬
фликтует, в системе какого обществозна¬
ния она обособляется и утверждается, —
можно получить достаточно конкретные
ответы о тех чертах С., которые опреде¬
ляются ходом ее становления, закрепля¬
ются в ее «внутреннем аппарате» и затем
играют важную роль в ее дальнейшей
эволюции, соответственно, в тех кризи¬
сах, которые она переживает в 70-е гг.
уходящего столетия.Конкретизация позиции С. в соци ¬
альном пространстве и социальном вро
мени показывает, что она по своему про¬
исхождению в основном — европейскаи
дисциплина, а по своим социально-исто
рическим параметрам относится к обще¬
ствам индустриального типа, в которых
оформляется институционально и про
блемы которых начинает выявлять и
описывать. Установка на развитие С. как
науки сопряжена с господством в общо
ственном сознании научных стандартов
естествознания (в особенности — теорс
тической механики) и соответствующих
представлений о фактических основани >
ях знаний, их экспериментальной про
верке, их общезначимости и объективно
сти, их «включенности» в логику вещей,
Становление С. по времени совпадает с
крахом системы классического философ
ствования; совпадение это не случайно:
С. является одним из продуктов распадп
классической философии (в частности
спекулятивной философии истории),
вместе с тем, она выступает в роли кри
тика классической философии, стремит
ся преодолеть абстрактно-общие фило
софские представления о человеке, оО
ществе, индивиде, порядках и закоппх846
социологиясоциальной истории. В этом качестве за¬
рождающаяся С. фактически является
носителем философии позитивизма. За¬
метим, что О. Конт, классик позитивиз¬
ма, был и одним из основоположников
С., введшим в научный оборот термин
«С.». Позитивистские основания и уста¬
новки сказались не только в отчетливой
методологической ориентации С. на
стандарты естественнонаучного знания,
но и в направленности ее исследований
на те связи деятельности людей, в кото¬
рых люди — как, например, в сфере про¬
изводства — могли рассматриваться как
элементы системы вещей. Такой «ак¬
цент» в развертывании социологических
исследований предопределял и отноше¬
ния С. с другими дисциплинами общест-
вознания, которые также начинают
оформляться (например, психология) в
середине XIX в. или существенно (как
историческое познание) изменяют свой
методологический «аппарат», создают
новые дисциплины. Редукция человече¬
ских взаимодействий к «логике вещей»,
осуществляемая С., оставляет в «тени»
индивидные, личностные, мотивацион¬
ные, эмоциональные аспекты бытия лю¬
дей: в этом «теневом» пространстве и на¬
чинает работать научная психология,
дистанцируя от себя проблемы социаль¬
ных взаимодействий. Так закладывается
характерная для обществознания первой
половины XX в. дилемма «социологиза-
ция — психологизация» человеческого
бытия, так, собственно, «создаются» бу¬
дущие трудности объяснения обществен¬
ных процессов, трансформации социаль¬
ных систем, развития социальных инди¬
видов. Трудности эти обусловливаются
стихийно складывающимся разделением
деятельности в совокупном обществозна-
нии (в котором социология претендует
на «лидирующее» положение); в резуль¬
тате структурность социальности «ока¬
зывается» в С., ее динамика — в психо¬
логии (поскольку вопрос об активности
индивидов решается там), изменчивость
конкретного общества — в истории, его
абстрактная функциональность в С. (см.
«Обществознание»).Т. о., становление С. во второй по¬ловине XIX — первой четверти XX в. со¬
пряжено с определенными тенденциями
эволюции общества, с вполне отчетли¬
выми представлениями о научности, о
культурной функции науки, с характер¬
ными для этого периода изменениями в
философии, с оформлением обществоз¬
нания как системы научных дисциплин,
нуждающихся в обосновании их систем¬
ных связей. Особо отметим следующее:
общества индустриального типа начала
XX столетия входят в полосу кризисов,
наука переживает переход от классиче¬
ского к постклассическому состоянию,
философия утрачивает прежнее положе¬
ние в познании и в обществе, форми¬
рование научных дисциплин обществоз¬
нания связано с различными по характе¬
ру и уровню социально-практическими
потребностями. Эта кризисная динамика
накладывает отпечаток на формы наби¬
рающей силы С., но должного методоло¬
гического осмысления в ней не получает;
социально-практический контекст ста¬
новления С. для нее самой в значительной
мере остается скрытым, что, безуслов¬
но, отразится впоследствии на ее эво¬
люции.Характеристики социальных взаимо¬
действий, которые вырабатывает С. в
первой четверти XX столетия, базируют¬
ся на, казалось бы, самоочевидных допу¬
щениях необходимой связи людей в об¬
ществе. Однако сама эта необходимость
связи при ближайшем рассмотрении ока¬
зывается представлением о контактах
физического типа, трактуемым либо в
духе классической физики, либо в духе
физики XX в., когда взаимодействие эле¬
ментарных частиц становится метафорой
взаимодействия социального (Д. Ланд-
берг). На первый взгляд, непосредствен¬
ное взаимодействие людей (как элемен¬
тарная форма) может рассматриваться
как образец (в этом смысле — как «пара¬
дигма») для трактовки более сложных
систем социальных связей. Оно удовле¬
творяет требованиям научного описания,
поскольку непосредственно наблюдаемо,
подлежит достаточно четкой фиксации,
дает возможность судить о том, что и
как происходит, без обращения к скры¬847
социологиятым факторам человеческого поведения,
к философским или психологическим
толкованиям этих факторов; т. е. таким
образом достигается нечто вроде «чисто»
социологического знания. Однако это
знание по существу оказывается соотне¬
сенным с весьма ограниченным классом
социальных взаимодействий, характер¬
ных для устойчивых социальных групп,
или может быть определено как абст¬
рактная форма, принятая социологом в
качестве своего рода аксиомы для раз¬
вертывания социологической теории и
методологии. Принятие этой аксиомы
оставляет за ее рамками, как второсте¬
пенные, вопросы о причинах и мотивах
социальных взаимодействий, о том, что
заставляет людей поддерживать сложив¬
шиеся социальные формы или видоизме¬
нять их.Существует достаточно простое оп¬
ределение С., принадлежащее Н. Смелзе-
ру. Он говорит: «Социологи стремятся
выяснить... все, что происходит с людь¬
ми, когда они взаимодействуют друг с
другом» (Смелзер Н. Социология. М.,
1994, с. 14). Но вот это «все, что проис¬
ходит с людьми, когда они взаимодейст¬
вуют» и является самой сложной пробле¬
мой, с которой приходится справляться
С. Дело — не только в том, что с людь¬
ми происходит «разное»; важно, что
взаимодействие, сохраняя одну и ту же
внешнюю форму, может скрывать суще¬
ственно различные схемы реализации со¬
циального процесса: а) оно может при¬
спосабливать людей к схеме процесса, б)
может силами людей воспроизводить
созданную ранее форму, в) может быть
ситуацией создания людьми (или разру¬
шения ими) самой формы взаимодейст¬
вия. Эти три режима взаимодействия
предполагают совершенно отличные
концепции бытия социальных индиви¬
дов, социальных систем, общества и са¬
мой С. В первом случае С. трактует лю¬
дей как элементы социальных структур.
В последнем она вынуждена показать за¬
висимости социальных форм — а стало
быть, и себя самой — от процессов ин¬
дивидной самореализации. Иными сло¬
вами, определенная трактовка того, чтопроисходит с людьми во взаимодейст¬
вии, задает не только методологию пони¬
мания людей и перспективу исследова¬
ния общества, но и тип самой С.Вопрос о том, какой тип трактовки
изберет С., в 20 — 30-е гг. XX столетия
решался практически. После первой ми¬
ровой войны С. вышла за рамки универ¬
ситетской и академической дисциплины
и обратилась к прикладным исследова¬
ниям, которые были в основном связаны
с поисками резервов индустриального
развития и с проблемами поведения лю¬
дей в крупных городах. Развитие при¬
кладных исследований наиболее интен¬
сивно идет в США; с 20-х гг. С. — не
только в прикладной, но и в теоретико¬
методологической части — в основном
прогрессирует именно на американской
почве.На первых порах в прикладных ис¬
следованиях доминирует позитивистская
(физикалистская, бихевиористская) трак¬
товка взаимодействия. Это во многом
определяется попытками найти ресурсы
производства в экстенсивном использова¬
нии рабочей силы, в эффективной адап¬
тации работающих индивидов к техноло¬
гическим процессам. Человеческие ин¬
дивиды в этой поведенческой схеме
рассматриваются в основном как носите¬
ли энергии, а управление ими трактуется
как воздействие через вознаграждение,
стимулирующее максимальную трату
ими своей энергии. Специфика челове¬
ческой мотивации и социальных качеств
взаимодействия между людьми при этом
подходе остаются неучтенными. Однако
принятая в 30-е гг. (прежде всего — в
США) стратегия производства, ориенти¬
рованного на качественные параметры
индустриального развития, деятельности
людей и их потребления, ставит перед С.
задачу выявления собственно социальных
форм взаимодействия между людьми,
собственно человеческих их отношений п
процессе производства. Этой тенденции
фактически соответствовало появление
концепции «человеческих отношений»
(Мэйо) в прикладных исследованиях и
развитие различных концепций «соци¬
ального действия», по сути противостоя¬848
социологиящих бихевиористским концепциям пове¬
дения, т. е. трактовкам действия людей,
избегавшим его социальных определе¬
ний. Т. о. обозначилась граница влия¬
ния ортодоксального позитивизма на С.
и конкретизировалась задача разработки
представлений о социальных формах,
регулирующих взаимодействия между
людьми. Исходная абстракция остава¬
лась прежней: С. строила свои схемы,
исходя из представления об элементар¬
ном взаимодействии двух и более инди¬
видов (акторов). Но «механика» взаимо¬
действия виделась все более сложной за
счет введения в оборот представлений о
ценностно-нормативных регуляторах, об
ориентациях, ожиданиях и установках
индивидов, об их ролях, статусах и соот¬
ветствующих функциях. В принципе,
неявные допущения, лежащие в основе
прежнего, позитивистского, описания
взаимодействий сохранялись: бытие лю¬
дей редуцировалось к их роли функцио¬
нальных единиц в системе общества как
особого организма. Но выполнение людь¬
ми их ролей указывало на существование
формы взаимодействия в них самих; т. е.
социальность трактовалась в духе Э.
Дюркгейма — как форма, имеющая
принудительное значение для индиви¬
дов, но действующая «через» них, через
устойчивые схемы их взаимоотношений.
Формы социальности, в этом смысле,
существуют до того, как индивиды всту¬
пают в конкретное взаимодействие, но
реализация этих форм зависит от инди¬
видов, от их энергии и от того, насколь¬
ко восприняты ими, вовлечены во «внут¬
реннее» бытие, «интеранализованы» эти
формы.Структурно-функциональный анализ,
связанный прежде всего с работами Т.
Парсонса, предлагает общую социологи¬
ческую концепцию, которая рассматри¬
вает общество как систему функций.
Деятельность индивидов в этой системе
рассматривается прежде всего как вы¬
полнение определенных функций, и в
этом плане она предстает как предмет¬
ность социологического исследования и
теоретизирования. Структурно-функцио-
нальный анализ как будто находит воз¬можности для того, чтобы соединить
сложную социальную форму и энергети¬
ку индивидного бытия. Но связь эта ока¬
зывается механической: она не преодо¬
левает дуализма социального и индивид¬
ного (индивидуального); речь фактически
идет о подчинении индивида устойчивым
(господствующим, одобряемым) стандар¬
там и нормам взаимодействия. Само
«врастание» индивида в социальность,
становление его как-личности представ¬
ляется как постепенная его «загрузка»
установками, ролями, функциями, ори¬
ентациями, ожиданиями. В этом плане
формирование личности трактуется как
ее социализация, т. е. как «подгонка» ин¬
дивида под комбинации социальных
форм, обеспечивающих надежное функ¬
ционирование социальной системы. С т.
зр. функционализма, принимающего
идею порядка в качестве основополагаю¬
щей как в практическом, так и в теоре¬
тическом смысле, такой образ личности
и такой способ связи социального и ин¬
дивидуального являются наиболее при¬
емлемыми. Но с т. зр. подходов и кон¬
цепций, фокусирующих свое внимание
на развитии личности или на качествен¬
ных характеристиках социального поряд¬
ка (и его изменениях), недостатки этой
схемы выявляются без особого труда.
Так, если обратиться к концепции соци¬
альных типов Э. Фромма, ставшей из¬
вестной примерно в то же время, когда
функционализм занял передовые пози¬
ции в С., то нельзя не заметить, что тип
«конформиста-автомата», о котором пи¬
шет Фромм в своей работе «Бегство от
свободы», вполне соответствует той мо¬
дели адаптации индивида к социальным
формам, которая утверждается в функ¬
ционализме, распространяется в англоя¬
зычной С. и за ее пределами. И если сто¬
ронники функционализма расценивают
эту модель как средство поддержания
«нормального» социального взаимодей¬
ствия, то Фромм видит в ней один из
факторов работы социальных машин ти¬
па фашистского государства, репресси¬
рующих и извращающих личностные ка¬
чества человека.Такого рода сопоставления заставля¬849
социологияют говорить о скрытых идеологических и
методологических установках С., скон¬
центрированной на идее порядка, сораз¬
меряющей с этой идеей свои теоретиче¬
ские модели и свои эмпирические иссле¬
дования. Если такая С. претендует быть
главным научным описанием конкретно¬
го общества, то она неизбежно способст¬
вует превращению этого общества в со¬
циальную машину, а личности — в кон¬
формиста. Если же она есть (или
признается как) одна из возможных кар¬
тин общественной жизни, тогда требует¬
ся достаточно четкое указание на грани¬
цы ее возможностей, например, на то,
что одно из центральных понятий функ¬
ционалистски ориентированной С., а
именно понятие «социальная система»
фокусирует идею порядка лишь в плане
функционирования общества, но не яв¬
ляется достаточным для описания его
динамики, для социологического анали¬
за его становления или преобразования.
Тогда обнаруживается ограниченность и
соответствующей модели связи соци¬
ального и личностного (индивидуально¬
го); неясности в понимании социальных
последствий, связанных с динамикой
(энергетикой) личности, вполне корре¬
лируют с неясностями в истолковании
неравновесных и транзитивных состоя¬
ний социальных систем. Собственно, не¬
дооценка социальной роли индивидного
саморазвития человека, его самореализа¬
ции ощущается уже на уровне объясне¬
ния функционирующей социальной сис¬
темы: социальное воспроизводство функ¬
ций системы не может быть обеспечено
повторением социальных форм, подклю¬
ченных к социализации индивидов. Т. о.
выясняется, что собственно социологи¬
ческого объяснения для понимания со¬
вместного бытия людей оказывается яв¬
но недостаточно.В 60-е гг., т. е. как раз в тот период,
когда структурно-функциональный ана¬
лиз претендует не только на лидирую¬
щую роль в С., но и в обществознании,
его лидер Т. Парсонс обращается к пси¬
хологии как дополнительному ресурсу
социологического знания. Он заявляет:
психологические категории в социаль¬ной науке играют фундаментальную роль
(Parsons Т Psychoanalysis and the social
structure // Psychoanalysis and social
science. № 9, 1962, p. 48). Говоря это, он
имеет в виду прежде всего мотивацию
индивидов, в которой происходит «ожив¬
ление» социальных форм, превращение
их в элементы реального взаимодейст¬
вия. В середине 60-х появляется его ра¬
бота «Социальная структура и личность»,
в которой он использует мотивационную
концепцию 3. Фрейда и высказывает ги¬
потезу о том, что уровень «сверх-Я» и
психике личности и является тем «ме¬
стом», где происходит превращение
внешних социальных форм во внутрен¬
ние схемы построения ее действий. Этот
шаг еще не выводит социологическую
концепцию личности за рамки представ¬
лений о социализации индивида, адапти¬
руемого к социальным требованиям. Но
он уже признает за личностью ее статус
субъекта, обладающего свойствами, ко¬
торые не редуцируются к внешним —
теоретическим или практическим — со¬
циальным формам. В этом же, по сути,
направлении «работает» и концепции
«латентных функций» (Р. Мертон), обрп-
щающая внимание на то, что индивиды
во взаимодействии реализуют функции,
выходящие за рамки одномерного описи-
ния ситуации. Личность не является но¬
сителем только одной функции, поэтому
она может реализовать разнообразные
роли и порождать, т. о., непредсказуемые
социальные эффекты. В этом смысле
«отклонение» индивида от социально!!
формы не обязательно имеет разруши¬
тельные следствия для системы, но и мо¬
жет служить средством обновления се
функционально-ролевого набора, обна¬
руживать ресурсы жизнеспособности
системы.Описанные сдвиги в социологиче¬
ском «воображении», и прежде всего — в
функционалистской методологии, свидо
тельствовали о поисках все новых подхо¬
дов и средств описания «жизни» общсст
ва как социального процесса, а стило
быть, и как процесса, выходящего :ш
рамки описания функций, обеспечиваю
щих социальный порядок, адаптирован850
социологияность системы к среде, а людей — к
структурам системы. Вопрос социальных
изменений из ранга частносоциологиче¬
ских перешел в разряд стратегических,
поскольку от методологии его постанов¬
ки зависели трактовки основных социо¬
логических понятий: системы, культуры,
личности. Поиски ответов на этот во¬
прос велись и в лагере функционализма:
■гак, сам Т. Парсонс обратился к эволю¬
ционным моделям изменений и транс-
(|юрмаций социальных систем. Эти поис¬
ки явно свидетельствовали о необходи¬
мости более глубоких контактов С. с
философией и историческим познани¬
ем. В рамках сложившейся за первое
столетие С. предметно-методологиче-
ской ориентации эти задачи не реша¬
лись. Внутренние ресурсы позитивист¬
ской (эже: структурно-функционалист-
ской) установки к 70-м гг. XX столетия
были близки к исчерпанию. Внешняя
критика этой установки становилась все
более разнообразной и все более продук¬
тивной.Конец 60-х — начало 70-х — время
становления С. как особой научной дис¬
циплины в СССР. Условия ее формиро¬
вания, а именно жесткая идеологическая
запрограммированность, отсутствие ста¬
тистики, социологического образования
и культуры полевых исследований — не
способствовали ее четкому предметно¬
методологическому самоопределению. В
результате — прикладная С. развиваласьI)	рамках западной традиции, теоретиче¬
ская — в русле догматически истол ко¬
панного марксизма (исторического мате¬
риализма), а комплексные работы часто
представляли собою соединение офици-
нльно-идеологических установок и добы¬
той с помощью зарубежных методик, но
не противоречащей госпартийному офи¬
циозу информации. В перестроечный и
постперестроечный периоды С. в России
оказалась в парадоксальном положении:
с одной стороны, для нее открылись воз¬
можности самоутверждения в обществе,
с другой — отсутствует четкая методоло¬
гическая и мировоззренческая ориента¬
ция, сопряженная как с эклектикой
предшествующего этапа, так и с неопре¬деленностью главных установок социо¬
логической деятельности в обществе пе¬
реходного характера. В этой ситуации
институциональные «контуры» С. опре¬
деляются гораздо проще, нежели пред¬
метность ее работы. Позицию социолога
в значительно большей мере характеризу¬
ет его принадлежность к определенной —
социологической — организации, чем
особое содержание его работы, ибо по¬
следнее может быть описано как соци¬
ально-психологическое, политологиче¬
ское, социально-педагогическое, демогра¬
фическое и т. п. Эта ситуация сохраняется
постольку, поскольку более четкое опре¬
деление предмета и социальной функции
С. зависит от понимания общества и
перспектив его развития. Однако эти
перспективы остаются во многом неяс¬
ными и в границах С. фиксированными
быть не могут. Это свидетельствует не
только о транзитивном характере рос¬
сийского общества, но и о включенно¬
сти российской С. в тот процесс переос¬
мысления оснований обществознания
(шире — науки), который начался в за¬
падной С. в конце 60-х гг.Критический анализ позиций струк-
турно-функционального направления (ко¬
торое в 50 — 70-е гг. вообще часто ото¬
ждествлялось с С.) велся с разных пози¬
ций: А. Голднер выявил его скрытую
идеологическую зависимость от истэб¬
лишмента, Д. Хоумэне — его безразли¬
чие к индивидной жизни людей, Л. фон
Берталанфи — неосновательность его
системных представлений, опирающихся
на идеи равновесности и адаптации. Об¬
щественные сдвиги — студенческие вол¬
нения во Франции (май 1968 г.), затем
подъем леворадикальных настроений,
вступивший в резонанс с идеологиче¬
ским кризисом, вызванным поражением
США во Вьетнаме, — все это послужило
началом пересмотра традиционных запад¬
ных ценностей, связанных с ними идей
порядка и рациональности, культуры,
идеологии, науки, в т. ч. и С. В этом кон¬
тексте теоретико-методологическая кри¬
тика структурно-функционального ана¬
лиза все больше становилась социально¬
критическим анализом С. как института851
социологияобщества, характеристикой социальных
оснований С. и ее явных и скрытых со¬
циальных (политических, идеологиче¬
ских) функций. Так, в частности, было
показано (например в работах А. Голдне-
ра), что «конструирование» в С. социаль¬
ных систем с уравновешенными структу¬
рами и функциями, с адаптированными
к этим функциям социальными индиви¬
дами достигалось за счет неявного кон¬
струирования такой позиции социолога-
теоретика, в которой он мог свободно
разумеется, на уровне теоретических по¬
строений — манипулировать фрагмента¬
ми социального бытия, действиями ин¬
дивидов, их сочетаниями и т. д. Эта, по
сути сконструированная, т. зр. социолога
«выводила» его за пределы социальных
взаимодействий, т. е. его способность
манипулировать индивидами и социаль¬
ными связями оборачивалась его выклю-
ченностью из этих связей, его отчужден¬
ностью от возможности практического
воздействия на их воспроизводство. Вы¬
являлась своеобразная двойственность С.
и социолога: их функция инструмента
манипулирования людьми и их выклю-
ченность из процесса практических со¬
циальных взаимодействий взаимообу-
словливали друг друга.-Кризис С., концентрировавшей внима¬
ние на структурах общества, косвенным
образом указывал на структурный кризис
самого общества. По своим структурным
характеристикам это было уже не то об¬
щество, которое стимулировало станов¬
ление С., ее предметные и методологиче¬
ские задачи. В этой связи понимание
сдвигов в С. оказывалось важным сред¬
ством истолкования изменений, проис¬
ходящих в обществе. Намечается линия
исследований, нацеленная на анализ со¬
циальных оснований социологического
знания, — «социология социологии» (Р.
Фридрикс). Так, через выяснение своей
собственной «корневой» системы С. об¬
наруживает узость собственных теорети¬
ко-методологических установок («тун¬
нельное видение» — Л. Козер) и тенден¬
ции изменения социальных форм,
характерные для общества последней
трети XX столетия. Речь идет уже не осоциальной системе в парсонсовском
смысле, а об обществе, прежде всего о
развитом западном обществе, пережи¬
вающем определенные проблемы,. свя¬
занные с изменением характера дейст¬
вия его структур, участия людей в их
воспроизводстве. Если ранее (в 60-е гг,)
Д. Хоумэне говорил о необходимости
вернуть людей в теорию, то теперь (в се¬
редине 70-х) британский социолог П.
Ворсли убеждает вернуть в теорию об¬
щество. И общество возвращается в С.
уже не в образе равновесной структуры,
а как проблема жизни людей (в т. ч. — и
социологов), проблема их взаимосвязи,
взаимодействия, взаимопонимания. Это
«возвращение» осуществляется в работе
разных социологических направлений:
гуманистической и экзистенциальной С.,
феноменологии и этнометодологии, не¬
омарксизма и Франкфуртской школы. И
сами эти направления, находившиеся на
«периферии» социологической теории в
80-е гг., теснят функционализм и теперь
уже во многом определяют предмет С.,
фиксируют социологическое познание на
трактовках общества через проблематику
совместной жизни и деятельности лю¬
дей. Социологи, представляющие разные
традиции и направления (Д. Хоумэне, В.
Вайт, Д. Александер, Э. Гидденс, П. Бур¬
дье), утверждают по сути общую ориен¬
тацию на характеристику социальной
формы, воспроизводящейся и возникаю¬
щей в социальных взаимодействиях ин¬
дивидов. И это — не возвращение к мик¬
росоциологии 60-х, это способ понима¬
ния общества, его меняющихся структур,
это — средство трактовки социальных
систем, видоизменяющих режимы своего
существования. В концепции И. Валлер-
стайна достаточно определенно показа¬
но, что становление нового мирового по¬
рядка (мир-системы) может быть про¬
дуктивно обосновано только с позиций,
учитывающих, как социальная проблема¬
тика возникает, оформляется, трансфор¬
мируется во взаимодействиях на уровне
бытия социальных индивидов. На это
же, по сути, указывают и постмодернист¬
ски ориентированные социологи (напри¬
мер 3. Бауман), переносящие акцент с852
СОЦИОСЕМИОТИКАаппарата описания на контекст оформле¬
ния социальной проблематики.В 90-е гг. С., выясняя «все, что про¬
исходит с людьми, когда они взаимодей¬
ствуют друг с другом» (Н. Смелзер), фо¬
кус своего внимания переносит с того, что
происходит с людьми, когда они приспо¬
сабливаются к социальной форме, на то,
что происходит с ними, когда они, взаи¬
модействуя, воссоздают и создают соци¬
альные формы. Поскольку субъектами
этого процесса выступают индивиды,
роль С. в воссоздании социальных форм
остается вопросом открытым. (См. «06-
ществознание», «Социальная филосо¬
фия», «Мир-системный подход».)В.	Е. КемеровСОЦИОСЕМИОТИКА (или соци¬
альная семиотика) — является исследо¬
ванием общества и его составляющих в
качестве семиотических объектов, т. е.
знаковых систем, определяющих челове¬
ческое поведение и взаимодействие, хра¬
нящих и передающих информацию в со¬
циальном пространстве и времени. По
своему предмету С. пересекается с антро¬
пологией и социологией. Антропология
больше ориентирована на изучение «пер¬
вобытных» и/или далеких от культуры
самого исследователя обществ, а социо¬
логия — на изучение «современных» и
синтезирует прочие социальные науки в
перспективе с т. зр. исследователя (пре¬
имущественно в европейской традиции).
С. допускает оба подхода, но в меру при¬
знания семиотического характера реаль¬
ности социального. Основные методоло¬
гические направления С. можно класси¬
фицировать в рамках оппозиции между
коммуникацией и сигнификацией (обо¬
значением), которую У. Эко возводит к
дихотомии «акт-потенция» у Аристотеля.
По словам У. Эко, «всякая система ком¬
муникации между людьми предполагает,
в качестве необходимого условия, соот¬
ветствующую систему сигнификации». В
методологиях, ориентирующихся на изу¬
чение коммуникации, больше использу¬
ются теория информации и кибернетика,
методы бихевиоризма. Это направление
ориентировано на исследование прагма¬тики и эмпирические методы, свои тео¬
ретические истоки связывает с семиоти¬
кой Ч. С. Пирса. Другое направление
ориентировано на теоретическое моде¬
лирование систем сигнификации, его
истоки связаны со структурной лин¬
гвистикой и семиологией Ф. де Соссю-
ра. Это направление наиболее выражено
во французском структурализме. Означен¬
ные парадигмы могут рассматриваться и
как взаимодополнительные. Предысто¬
рия структуралистской парадигмы в С.
связана с социологией Э. Дюркгейма,
сочетающей позитивизм с реализмом:
«Система знаков, которыми я пользуюсь
для выражения моих мыслей, денежная
система, употребляемая мною для упла¬
ты долгов, орудия кредита, служащие
мне в моих коммерческих отношениях,
обычаи, соблюдаемые в моей профессии,
и т. д. — все это функционирует незави¬
симо от того употребления, которое я из
них делаю».Социологический реализм преобра¬
зовался в лингвистический и семиоло-
гический у Ф. де Соссюра, который
противопоставил язык (как надиндиви-
дуальную систему знаков) речи — инди¬
видуальному и психофизиологическому
процессу его употребления. Рассматри¬
вая сходным образом другие системы
знаков (символические обряды, формы
учтивости, военные сигналы и т. п.), он
выдвигает задачу создания семиологии
как науки о жизни знаков внутри обще¬
ства, правда, включаемую им в социаль¬
ную психологию (влияние Г. Тарда). По¬
скольку социальное рассматривается
Соссюром как семиологическое, его
можно считать отцом С. Идеи Соссюра
оказали большое влияние на структур¬
ную антропологию. Становление второго
направления в С. проходит через этно- и
социолингвистику. Этнолингвистика как
приложение лингвистических методов
для изучения плана содержания культу¬
ры, представленной в слове, обычаях,
предметах культуры наиболее активно
развивалась в США. Ф. Боас исследовал
семантику грамматических категорий,
показав, что она определяет те аспекты
опыта языкового коллектива, которые853
СОЦИОСЕМИОТИКАтребуют обязательного выражения (что
должно быть выражено, а не то, что мо¬
жет быть выражено — в интерпретации
Р. Якобсона). Он показал, что внимание
носителей языка направляется их вер¬
бальным кодом.Э.	Сепир рассматривал связь языко¬
вых и социокультурных систем. По его
словам, «каждая культурная система и
каждый отдельный случай поведения в
обществе явно или неявно связаны с
коммуникацией», а общество представ¬
ляет собой «весьма запутанную сеть от¬
ношений частичного или полного пони¬
мания между своими членами внутри
групп разной величины и разной степени
сложности». Идеи Сепира блестяще раз¬
вивал Б. Уорф в своей гипотезе языковой
относительности.Прагматически ориентированная С.
развивается как в рамках лингвистиче¬
ской философии, так и социолингвисти¬
ки. В 1978 г. вышла работа М. А. К. Хал-
лидея «Язык как социальная семиотика».
Халлидей пишет: «Социальная семиоти¬
ка является системой значений, которая
определяет или конституирует культуру;
и языковая система выступает одним из
способов реализации этих значений».
Социальная семиотика рассматривается
как система «потенциальных значений»,
реализующихся энергетическим воздей¬
ствием контекста (что относится и к
языку). Всякая «форма» является резуль¬
татом социализации значения. Автора за¬
нимает также процесс социализации, по¬
средством которого индивид включается
в сферу коммуникативной функции. У
взрослых Халлидей выделяет три макро¬
функции языка: идеационную (когни¬
тивная, оценочная, аффективная), меж¬
личностную (индексальная и регулятив¬
ная) и текстуальную (структурирование
речевого акта — выбор грамматически и
ситуационно уместных предложений,
логическая последовательность). Их ин¬
теграция строится на отношении семан¬
тической системы, с одной стороны, к
социальному, а с другой — к лингвисти¬
ческому. Семантическое расположено
между общими социальными употребле¬
ниями языка («вход») и общими лин¬гвистическими формами («выход»). Тем
самым, глубинная семантика сочетается
с моделированием реального языкового
употребления. Категории же структурно¬
го описания языка считаются абстракт¬
ными сущностями, не имеющими значе¬
ния вне некоторой социодискурсивной
модели (продолжение лингвистического
номинализма Б. Малиновского и Дж.
Ферса).Обобщающие социосемиотические
концепции более характерны для направ¬
лений, идущих от систем сигнификации.
Одна из первых принадлежит Э. Касси¬
реру, создавшему, можно сказать, семио¬
тическую культурологию. Для Кассирера
знак отличен от мысли и имеет собст¬
венную объективность. Сохраняя нео¬
кантианское понимание символа как ап¬
риорной формы, он выделяет у него такие
функции, как экспрессивная, репрезен¬
тативная и смысловая. На этой основе
создается «философия символических
форм», где такие формы культуры, как
язык, миф, религия, искусство и науки
рассматриваются в качестве объективных
семиотических явлений. Особенно вели¬
ко значение для С. структурной антропо¬
логии К. Леви-Стросса, использовавшего
оппозицию язык/речь структурной лин¬
гвистики для описания социальных явле¬
ний, в области, которых данная оппози¬
ция переходит в оппозицию система/
процесс. Так процесс обмена женщина¬
ми (шире — брачными партнерами) со¬
относится со структурой родственных от¬
ношений; обмен товарами и услугами —
с экономической структурой общества; а
обмен сообщениями — со структурой
языка. Различные сферы сигнификации
описываются им в качестве структурно
организованных «языков» (мифология,
музыка, литература и др.). Возможность
же описания всего общества как единой
структуры отрицается. Интересная мо¬
дель С. предложена Э. Вероном (1971),
согласно которому «область идеологиче¬
ской манифестации», или знаковых сис¬
тем общества, включает следующие груп¬
пы языковых и неязыковых сообщений:1)	тексты (аудиальные и/или визуальные,
причем не только естественноязыковые);854
СОЦИОСЕМИОТИКА2)	организацию социального пространст¬
ва (архитектура, городская и промыш¬
ленная планировка); 3) групповые дейст¬
вия и их правила (традиции, обычаи,
системы институционального, техниче¬
ского и профессионального поведения,
системы политических акций, ритуалы и
т. п.).В Советском Союзе приложение се¬
миотических методов к области социаль¬
ного ограничивалось идеологическими
рамками. Социосемиотическую направ¬
ленность можно отметить в работах
«Введение в этническую психологию» Г.
Г. Шпета, «Язык, знак, культура» М. К.
Петрова, «Культура и взрыв» Ю. М. Лот-
мана. Наиболее разработанная модель С.
создана М. К. Петровым. Оставляя соци¬
ально-философскую концепцию мар¬
ксизма для объяснения «материально¬
практической» деятельности, он строит
семиотическую модель общения, в кото¬
рой исследует «социокод» знаковой ре¬
альности культуры, организующий дея¬
тельность, знание и «институты обще¬
ния». Особое внимание уделяется
диахроническому описанию социокода и
механизмам его трансляции. Марксист¬
ское влияние на С. обычно проявляется
в критике идеологии и массовой культу¬
ры (хотя существуют и позитивные опи¬
сания последней, например у В. Беньями¬
на). Так, Р. Барт разоблачал средствами
семиологического объяснения мифоло¬
гию «капиталистического общества» в
продукции средств массовой информа¬
ции, рекламы, в моде и т. д. Ангажирова¬
на и С. «теории коммуникативного дей¬
ствия» Ю. Хабермаса, который увлечен
критикой «инструментального разума» и
т. д.В социологии символического инте-
ракционизма (Дж. Мид, Г. Блумер и др.)
ни человек сам для себя, ни другие люди
для него, ни социальные ситуации и
культурные ценности не выступают фак¬
торами социального действия и поведе¬
ния без их символической интерпрета¬
ции. Их объективность тождественна их
знаковое™, связана с наделением их тем
или иным значением (чем «объект» и от¬
личается от «стимула»). Ситуации жегруппового взаимодействия связаны с
принятаем и интерпретацией роли дру¬
гих людей. Данный подход модернизиро¬
ван в концепции «социальной драматур¬
гии» Э. Гофмана (также К. Берка, X.
Данкена). Гофман моделирует ситуации
речевого и неречевого общения с помо¬
щью метафоры театра, объясняя взаимо¬
действие в терминах «актер», «маска»,
«сценарий», «сцена» и т. п. Значимое по¬
ведение объясняется им как отклоняю¬
щееся от проблемно-разрешающего бла¬
годаря отчуждению (самоотстранению)
индивида в ситуации взаимодействия с
другими людьми. На первый план выхо¬
дит коммуникация посредством фиктив¬
ных сообщений. Действие же разверты¬
вается не в контексте актуально-налич-
ного мира, а на воображаемой сцене.
Здесь можно вернуться к Г. Блумеру:
«Этот мир имеет полностью социальное
происхождение, ибо значения возникают
в процессе социального взаимодействия.
Различные группы вырабатывают раз¬
личные миры, и эти миры меняются, ко¬
гда объекты, их составляющие, меняют
свои значения».Проблемы С. поднимаются также в
этнометодологии X. Гарфинкеля (после¬
дователи П. Мак-Хью, А. Блам и др.).
Этнометодология связана с американ¬
ской культурной антропологией и этао-
лингвистикой. В ней рассматривается
взаимодействие интерпретации с интер¬
претируемой социальной действитель¬
ностью, феномен «рефлексивности»
связывает существование социального с
представлениями о нем. Тем самым от¬
рицается принципиальная дистанция
между метаязыком описания и языком-
объектом повседневного опыта. Описа¬
ния социального повышают меру его ра¬
циональности. Различие же научных
описаний от повседневного опыта видит¬
ся в типе используемых суждений; для
обыденного языка характерны контекст-
но-связанные индексные высказывания,
которые превращаются посредством он-
тологизации в контекстно-независимые
(объективные) суждения научных клас¬
сификаций. С. представлена и в ряде
других социальных наук: экономике, по¬855
СРЕДА СОЦИАЛЬНАЯлитологии, географии, теории массовой
информации, архитектуры и др.Д. В. АнкинСРЕДА СОЦИАЛЬНАЯ — совокуп¬
ность условий, влияющих на формирова¬
ние и функционирование человека в
обществе, предметная и человеческая об¬
становка развития личности, ее способ¬
ностей, потребностей, интересов, созна¬
ния. Концепция С. с. получила распро¬
странение в философии, затем в
общественных науках и обыденном соз¬
нании, когда в обществе в связи с разви¬
тием промышленного производства и
граждански-правовых отношений созре¬
ли идеи зависимости личности (даже и
выдающейся) от строя и характера опре¬
деленной социальной системы (общест¬
ва, класса, сословия, группы). Зависи¬
мость личности от С. с. трактовалась как
связь деятельных, моральных, культур¬
ных качеств индивида и возможностей,
границ данной С. с. Личность в этом
плане представлялась главным образом в
качестве «носителя» или представителя
определенной совокупности социальных
черт. В плане социально-философском
концепция С. с. противостояла истори¬
ческому субъективизму, в плане методо¬
логическом она способствовала понима¬
нию социального индивида как «носите¬
ля», как элемента социальных связей. В
этом и состоит ее смысл. Концепция С.
с. зачастую трактуется расширительно. В
результате возникает парадокс «цен¬
тральной» позиции личности, т. е. лич¬
ность фиксируется в «центре» среды,
представляется как бы главной ее фигу¬
рой, а по сути оказывается существом
страдательным, объектом всевозможных
воздействий со стороны среды. В такой
интерпретации личность утрачивает ка¬
чества субъектности, т. е. перестает быть
личностью в собственном смысле слова.
Методологической предпосылкой этого
представления является неопределен¬
ность понятая «среда»: в нем не зафик¬
сированы личностная взаимообусловлен¬
ность людей и собственно индивидный
состав, воплощающие и реализующие то
содержание, что скрывается за понятиемС. с. В резуль+ате может сформироваться
представление, что в обществе кроме
взаимодействующих людей самореализу¬
ется еще и некая среда.В.	Е. КемеровСРЕДНЕВЕКОВАЯ ФИЛОСОФИЯ -философские учения, сформировавшиеся
в рамках хрис™анской и мусульманской
культуры средневековья на основе антич¬
ной философии (см. «Антачная филосо¬
фия»), преимущественно на основе док¬
трин Платона, Аристотеля и неоплатони¬
ков. Будучи сплавом христианских либо
мусульманских религиозных воззрений и
учений антачных философов, С. ф. явля¬
ется в своей сущности религиозной или
теологизированной философией. Ее ос¬
новополагающая категория — понятае
Бога, а главные мировоззренческие во¬
просы — это вопросы о путях богопозна-
ния, взаимоотношения Бога и мира, Бо¬
га и человека, греховность последнего и
возможность его спасения. Главным фак¬
тором истории С. ф. являются взаимоот¬
ношения между теологией и философи¬
ей, отношение к философии духовенст¬
ва, что весьма существенно сказывалось
на содержании учений средневековых
философов и их судьбе. Духовенство
стремилось к согласованию теологиче¬
ских и философских доктрин. В против¬
ном случае последние объявлялись ерс-
таческими и подвергались преследова¬
нию.В зависимости от историко-культур¬
ных условий формирования С. ф. может
быть разделена на восточнохристиан¬
скую (византийскую), арабо-мусульман¬
скую и западнохристианскую. Предыс¬
торией средневековой христианской фи¬
лософии являются воззрения восточных
(греческих) и западных (латинских) от¬
цов церкви II — V вв., т. н. патристика
(от яате'ре?, patres — отцы). Одним ин
центральных вопросов истории фило¬
софской культуры того времени был во¬
прос об отношении христаанства и язы¬
ческой философии. Одни христианские
мыслители считали, что христианство са¬
мо себе философия, что оно единствен¬
но истинная философия и может обой-856
СРЕДНЕВЕКОВАЯ ФИЛОСОФИЯ■гись в теологии одной религиозной ве¬
рой, не обращаясь к философии язычни¬
ков — источнику ересей. Классическим
пыразителем такой фидеистской (от лат.
fides — вера) т. зр. считается известный
западнохристианский автор Тертуллиан,
утверждавший, что после Евангелия не
нужно никакого исследования. На зна¬
менитом Никейском соборе (325 г.), при¬
нявшем символ веры, были выдвинуты
положения: 1) Христос не оставил диа¬
лектического искусства, но ясное учение,
охраняемое верою; 2) в вопросах божест¬
венных тайн никто не должен спраши¬
вать «почему» и «как».Другие же христианские богословы,
сторонники гностического направления,
принимая философию, стремились впи¬
сать ее в христианскую культуру, отводя
ей роль предвестника христианства в
языческом мире наряду с Ветхим заве¬
том. Таковы были воззрения одного из
видных «александрийцев» Климента. Для
названного направления характерно сбли¬
жение учений Платона и Моисея, отыска¬
ние параллелей между триадой Плотина
(Единое, Ум, Душа) и Троицей (Отец,
Сын, Дух Святой) и т. п. Христианские
гностики считали вполне допустимым
подкреплять истину ясным логическим
доказательством. По словам Сократа
Схоластика, епископ Александрийский
Александр «любочестно богословствовал
о Святой Троице, рассуждая философ¬
ски, что Святая Троица есть в троице
единица». Так сложилось то направление
христианской мысли, которое дополняло
веру знанием и пониманием по извест¬
ной формуле Августина «Credo ut
intelligam».Еще одна значительная историко-
культурная тема, которая занимала хри¬
стианских апологетов, — конфликт меж¬
ду христианами и языческим обществом
и государством, который они изображали
в виде борьбы двух «лагерей» (castra),
«воинств» (militia) Бога (Христа) и дьяво¬
ла или в виде борьбы двух сообществ:
небесного и земного гражданства (civitas
coelestis u civitas terrestris), о чем писали-
Тертуллиан и Августин. Они задумыва¬
лись также о судьбе этих двух «градов», оконце мира (эсхатология) и тысячелет¬
нем царствовании Христа (хилиазм или
милленаразм).Собственно С. ф. на Востоке начи¬
нается с VI в., с момента становления Ви¬
зантийского государства, а на Западе — с
конца VIII в., со времени образования
империи Карла Великого и т. н. «Каро¬
лингского ренессанса». В истории визан¬
тийской философии прослеживается, во-
первых, общее для всей С. ф. обсуждение
путей богопознания, представленных, с
одной стороны, в мистических концеп¬
циях «Ареопагитик», Симеона Нового
Богослова, исихастов и Григория Пала-
мы, которые толковали о «неизреченной
тайне молчальничества» и божественном
озарении, нисходящем на человека, а с
другой стороны, в диалектике Иоанна
Дамаскина, Михаила Пселла, Иоанна
Итала, Варлаама Калабрийского, призы¬
вавших не ограничиваться «загадочными
выражениями», а получить ясное пред¬
ставление о Господе при посредстве ло¬
гики, силлогистики.Во-вторых, надо отметить особенное
в истории византийской философии —
перманентные споры о сравнительных
преимуществах платоновской или ари¬
стотелевской философии. В этой поле¬
мике на стороне аристотеликов в разное
время были патриарх Фотий, Варлаам
Калабрийский, а на стороне Платона —
Никифор Григора, Плифон. В конце кон¬
цов преобладающим направлением вос¬
точнохристианской (византийской) мыс¬
ли стало мистико-платоническое направ¬
ление. Захват турками Константинополя
в середине XV в. стал концом византий¬
ской философии.История арабо-мусульманской фило¬
софии начинается со второй половины
VIII в., когда арабы в результате завоева¬
тельных походов захватили некоторые
области Византийской империи с весьма
развитой культурой, в частности Сирию,
и благодаря этому познакомились с ан¬
тичной наукой и философией. Усвоение
арабами философского и научного на¬
следия античности получило название
переводческого движения, или «времени
великих переводов» (вторая половина857
СРЕДНЕВЕКОВАЯ ФИЛОСОФИЯVIII — начало X в.). Сочинения, напи¬
санные на основе учений Платона, Ари¬
стотеля и неоплатоников, а также ком¬
ментарии к сочинениям названных фи¬
лософов, особенно же Аристотеля,
составили содержание арабо-мусульман¬
ской философии, которую обычно харак¬
теризуют как арабский аристотелизм, с
некоторой примесью платонизма и неоп¬
латонизма. Таковым было творчество ос¬
новоположников и самых значительных
арабо-мусульманских философов IX —
XII вв. ал-Кинди, ал-Фараби, Ибн Си-
ны, Ибн Рушда. Они применяли фило¬
софские идеи и понятия (единое, перво¬
причина, ум, материя, форма и т. д.) для
описания своих представлений о Боге и
мире, которые вели их к пантеизму на
основе неоплатонической идеи эманации
бытия из единого или к мысли о сотво¬
рении мира из вечной возможности —
материи, с чем никак не могли согла¬
ситься ортодоксальные богословы и что
послужило основанием нападок на фи¬
лософов, например, со стороны ал-Газа-
ли (XI в.). В итоге увлечение «фалсафой»
(философией) было признано предосуди¬
тельным, и она, по мнению некоторых
исследователей, осталась инородным те¬
лом в арабо-мусульманской культуре
средневековья.Западно-христианская философия в
период раннего средневековья (VIII —
XII вв.) была представлена главным об¬
разом логико-методологической темати¬
кой, разработками в области диалектики
(логики). Большое место занимал вопрос
об отношении к самой диалектике, о ее
применимости в решении проблем дог¬
матики. Крайне ортодоксальные теологи,
например Бернар из Клерво, уповали
только на веру. Противоположная т. зр.
представлена мнением Петра Абеляра,
который предлагал прежде понимать, а
потом уже верить (Intelligo ut credam).
Общепринятым в дальнейшем стало из¬
вестное положение о диалектике (фило¬
софии) как служанке богословия и о ве¬
ре, дополненной знанием, по определе¬
нию Ансельма Кентерберийского (fides
quaerens intellectum).Кроме того, много вниман' т уделя¬
ли логико-онтологической теме приро¬де общего (universalia), т. е. родов и ви¬
дов, о чем рассказывает Иоанн из Сол¬
сбери в своем сочинении «Металогикон».
Среди множества предлагаемых решений
проблемы универсалий принципиальны¬
ми были два следующих: 1) универсалии
являются некоего рода бестелесными ве¬
щами (res); этот подход был назван «реа¬
лизмом»; 2) универсалии являются вы¬
сказываниями о предметах, их именами
(nomina); такой подход называют «но¬
минализмом».С различными нюансами т. зр. реа¬
листов выражали Ансельм и Гийом из
Шампо, а т. зр. номиналистов — Росце¬
лин из Компьеня и Абеляр.Помимо занятий диалектикой, к фи¬
лософии может быть отнесено также об¬
суждение проблем морали, христианских
добродетелей — любви, смирения и т. д.Главным явлением в западноевро¬
пейской философии XIII в., определив¬
шим содержание философских доктрин
и их методологию, стало принятие уче¬
ния Аристотеля и его применение в бо¬
гословии, что было санкционировано ка¬
толической церковью. Аристотеликами »
той или иной мере были многие из круп¬
нейших философов XIII в.: Альберт Ве¬
ликий, Фома Аквинский, Дунс Скот.
Вслед за Аристотелем они исследовали
проблемы сущности и существования,
материи и формы, возможности и дейст¬
вительности, соотношение рода, вида и
индивида, деятельного и страдательного
разума и многие другие. Проникновение
аристотелизма в Западную Европу про¬
исходило не без влияния арабо-мусуль¬
манской философии, с которой европей¬
цы стали знакомиться с начала XIII в,
Значительный авторитет в качестве ком¬
ментаторов Аристотеля имели Ибн Сина
(Авиценна) и Ибн Рушд (Аверроэс). Под
влиянием учения Ибн Рушда в Париж¬
ском университете сложилось направле¬
ние «латинского аверроизма», возглав¬
ленное магистром Сигером Брабантским.
Парижские аверроисты проповедовали
еретические тезисы своего учителя о веч¬
ности мира и человеческого рода, тео¬
рию двойственной истины и др., кото¬
рые были осуждены церковью.XIV — XV вв. — позднее средневеко-858
СТАНДАРТвье — время потеснения С. ф. гумани¬
стической философией эпохи Возрожде¬
ния. Достижения средневековых филосо¬
фов лежат прежде всего в области логи¬
ки и гносеологии — в разработке теории
понятия, идеальных объектов (универса¬
лий), абстракции, доказательства и т. п.
Кроме того, С. ф. нашла свое продолже¬
ние в последующей религиозной фило¬
софии. Например, неотомизм, современ¬
ная католическая философия, является
модернизацией томизма — учения Фо¬
мы (Томаса) Аквинского.(Лит.: Антология мировой филосо¬
фии. М., 1969. Т. 1.4. 2; Майоров Г. Г.
Формирование средневековой филосо¬
фии. М., 1979; Реале Дж., Антисери Д.
Западная философия от истоков до на¬
ших дней (Средневековье). СПб., 1994.
Т. 2; Соколов В. В. Средневековая фило¬
софия. М., 1979; Трахтенберг О. В. Очер¬
ки по истории западноевропейской сред¬
невековой философии. Л., 1957.)В.	Т. ЗвиревичСТАНДАРТ (от англ. standard — нор¬
ма, образец, мерило) — 1) то же, что эта¬
лон; 2) документ, устанавливающий ком¬
плекс норм, правил, требований к объек¬
ту стандартизации; 3) собственно нормы,
предусматриваемые документом. Если
эталон является пределом, к которому
должно стремиться, то С. подлежит обя¬
зательному выполнению. Наличие С.
обеспечивает возможность воспроизвод¬
ства чего-либо и задает меру характери¬
стик объекта, при которой воспроизвод¬
ство возможно. В широком смысле С. —
атрибут техники как способа воспроиз¬
водства живого труда и обязательное ус¬
ловие развития человека и человечества,
поскольку развитие возможно только то¬
гда, когда способы решения многократно
повторяющихся задач найдены и закреп¬
лены, т. е. стандартизованы.По мере развития техники стандар¬
тизация становится все более осознан¬
ной и жесткой. Субъекты индивидуаль¬
ной ремесленной деятельности, стремя¬
щиеся к повторению общего эталона,
производили более или менее стандарт¬
ную продукцию. Стандартность каквнешнее требование специально предъ¬
являлось в работах, требующих участия
многих людей одновременно — прежде
всего при строительстве кораблей и
крупных зданий. Относительно высоко¬
развитая стандартизация присутствовала
в организации труда на древнеримских
виллах, хотя С. и не были обязательны¬
ми для выполнения. Теоретиками хозяй-’
ственной деятельности специально раз¬
рабатывались: а) физические и личност¬
ные характеристики работников для
каждого рода работ, б) нормы выработки,
в) оптимальные способы выполнения
той или иной работы, г) характеристики
и номенклатура орудий труда, д) стан¬
дартные способы управления работника¬
ми, е) состав и численность трудового
коллектива соответственно объему и ха¬
рактеру работы. Но здесь С. служили
эталонами, поскольку они выражали,
скорее, идеал организации труда, нежели
реальную организацию. Другой сферой
применения С. в древности было воен¬
ное дело, поскольку в регулярных арми¬
ях существовали единые требования к
вооружению и боевой подготовке вои¬
нов, стандартные тактические приемы.Качественный скачок в понимании
С. связан с развитием промышленности
США в конце XIX — начале XX в. Пред¬
посылками С. были: а) разнесенность
промышленности по значительной тер¬
ритории при оживленных деловых связях
между предприятиями, что заставляло
вырабатывать единые требования к изде¬
лиям и их составляющим; б) слабость
рабочего контингента по сравнению с
западноевропейским. Основу рабочего
контингента Западной Европы в эпоху
промышленного переворота составили,
ремесленники, для которых работа на
механизированной фабрике была трудо¬
вой деградацией. В США рабочие наби¬
рались из всех слоев населения. Посту¬
пая на фабрику, они в большинстве сво¬
ем не имели трудовой квалификации, а
потому нуждались в обучении, которое
осуществлялось по единым принципам.
Общая тенденция к развитию С. приве¬
ла: а) к появлению конвейера, б) к соз¬
данию научной организации труда859
СТАНОВЛЕНИЕ(НОТ). Конвейер, механически фикси¬
руя пооперационное разделение труда и
задавая единый трудовой ритм, требовал
единообразия в оперировании инстру¬
ментами и полной взаимозаменяемости
составляющих изделия. Каждая деталь
должна была входить в каждое завершен¬
ное изделие без специальной подгонки.
Это обеспечивалось стандартизацией
всех составляющих изделий в форме же¬
сткой регламентации допустимых откло¬
нений от эталонных размеров и других
характеристик изделия, т. е. установле¬
ния «поля допуска». Появились также С.
на универсальные элементы, входящие в
большинство изделий в крепежные эле¬
менты, двигатели и др. С. начали фикси¬
роваться в документах, содержащих тре¬
бования, подлежащие неукоснительному
исполнению. Развитие С. сделало воз¬
можным массовое производство, а оно, в
свою очередь, усилило требования к С.
Становление и развитие НОТ привело к
появлению С. живого труда. Были стан¬
дартизованы: а) требования к работни¬
кам; б) способы выполнения каждой
трудовой операции; в) оптимальный
темп их выполнения; г) характеристики
оборудования и инструментария. В отли¬
чие от попыток стандартизации труда в
древности, разработки НОТ находили
практическое применение и становились
действительными С. Стандартность изде¬
лий, их элементов, живого труда обеспе¬
чивает бесперебойное функционирова¬
ние фабрики, организованной по прин¬
ципам НОТ.Общекультурное влияние массового
производства ведет к экспансии стандар¬
тизации в различные сферы деятельно¬
сти. Вырабатываются стандарты комфор¬
та, стандарты образования и др. Стан¬
дартизация затрагивает и сферу
обыденной жизни. Стандартный набор
вещей (особенно — бытовой техники) в
известной мере формирует элементы об¬
раза жизни, деятельностные операции,
заполняющие свободное время. Развитие
массовой культуры — одно из следствий
всеобщего распространения С.Д. М. ФедяевСТАНОВЛЕНИЕ — понятие, указы¬
вающее на переходные состояния, веду¬
щие к оформлению вещей и явлений, к
обособлению органических и человече¬
ских индивидов, к самоопределению
природных и общественных систем. Вме¬
сте с понятиями изменения, возникнове¬
ния, преобразования, обновления, фор¬
мирования, воспроизводства понятие С.
входит в состав определений, характери¬
зующих более широкие понятия бытия,
движения, процесса. С. фиксирует некую
парадоксальность бытия: вещь (орга¬
низм, событие, идея) уже определилась,
но ее еще нет; ее еще нет, но она уже
оказывает воздействие на окружающую
среду, меняет совокупность условий и те¬
чение событий. Парадоксальность С. пе¬
реводит это понятие в ранг характери¬
стик человеческого бытия, его единства
и разнообразия, его проблемности и про¬
тиворечивости. Само формирование че¬
ловеческой личности дает весьма выра¬
зительный пример С. Стадия С. лично¬
сти — это период складывания и
оформления элементарных структур са¬
мостоятельной деятельности ребенка;
эти структуры еще являются отчасти
внешними — включенными в совмест-
но-разделенную деятельность со взрос¬
лыми, — но отчасти уже «слитыми» с
индивидуальными силами ребенка, обос¬
новывают его самостоятельные действия,
ориентации, решения, расширяют круг
его общения с миром. С. как указание на
проблемность человеческой деятельности
и раскрывающегося в ней бытия, под¬
черкивает «незавершенность» самого че¬
ловека, необходимость для него «дост¬
раивать» формы своего мышления, по¬
знания и общения с миром (см.
«Движение», «Бытие», «Процесс»).В.	Е. КемеровСТЕРЕОТИПЫ — формы, в кото¬
рых действия и мысли людей сводятся к
простейшим схемам и реакциям. Подоб¬
но штампам, оставляющим отпечатки ни
множестве копий, С. закрепляют в людях
элементарные связи поведенческих и
мыслительных актов, сохраняют устой¬
чивость этих связей в меняющихся си-
СТИХИИ МИРОЗДАНИЯтуациях. Поскольку С. действуют как не¬
кие психические и поведенческие авто¬
матизмы, они могут трактоваться как
формы биологической наследственности
(своего рода инстинкты) или как формы
наследования социального (см. «Архети¬
пы»).В широком смысле С. — это формы,
определяющие поведение не только от¬
дельных людей, но и групп, субкультур,
этносов, обществ. В этом плане С. —
элементы социальных связей, закреп¬
ляющие в психике людей определенные
общественные формы и т. о. поддержи¬
вающие структурность социальных взаи¬
модействий.С. становятся- особой философской
и научной проблемой именно тогда, ко¬
гда они перестают выполнять функции
автоматизмов человеческого мышления и
поведения. В сословном обществе про¬
блемы С. не существовало, т. к. практика
общества была в основном стереотипи-
зирована, а сами сословия представали
совокупностями С., предопределявших
жизненный путь людей, их общение,
предметное мышление. Конечно, взаи¬
модействия между социальными слоями,
между разными культурами приводило к
столкновениям С., что создавало почву
для драматического развития человече¬
ских судеб, преодолевавших социальное
предопределение. Но в целом это не
влияло на социальную инерцию, созда¬
ваемую С. В индустриальном обществе
С. выводятся из режима их квазиестест-
венного воспроизводства: общество на¬
чинает «фабриковать» С., т. к. оно про¬
изводит целые сферы деятельности лю¬
дей, закрепляет людей за этими сферами,
включает их в технологические, образо¬
вательные, потребительские схемы, рабо¬
тающие по принципам производства ве¬
щей. Поскольку в производстве и культу¬
ре утверждается установка на новизну,
обнаруживается противоречивость сте¬
реотипов, возникает проблема смены С.
(феномен моды). В постиндустриальный
период выявляется сложная ситуация
взаимодействия различных С. в обыден¬
ном поведении людей, в их практиче¬
ской, духовной, теоретической деятель¬ности. С. становятся объектом всесто¬
роннего изучения. Конкретизируется их
роль в социальной эволюции, в развитии
и функционировании личности. Выявля¬
ются «механизмы» работы С. по класси¬
фикации предметности («свое—чужое»),
по самоопределению индивида и группы
(«мы — они»), по «шкалированию» раз¬
личных пространств («правое — левое»,
«красные — белые»), В частности, пока¬
зано, что «минимальная... организация
включает бинарную систему..., состоя¬
щую из двух семиотических механиз¬
мов..., находящихся в отношении непе¬
реводимости и одновременно подобных
друг другу, поскольку каждый своими
средствами моделирует одну и ту же вне-
семиотическую реальность» (Лотман Ю.
М. Избран, статьи. Таллинн, 1992, т. 3, с.
370).Т. о., С. не являются более «естест¬
венноисторическими» установками жиз¬
ни людей; они становятся средством
конструирования социальных взаимодей¬
ствий, изготовляются «искусственным»
путем, используются в сложных системах
манипулирования человеческим поведе¬
нием: в идеологии, в социальном и по¬
литическом управлении, в рекламе. (См.
«Естественная установка», «Формы соци¬
альные».)В.	Е. КемеровСТИХИИ МИРОЗДАНИЯ - огонь,
вода, земля, воздух — первоначала, кото¬
рые использовались как в ранних фило¬
софиях, так вплоть до философии по¬
стмодернизма. Осваивая мир, находя¬
щийся в состоянии противоборства,
древний человек приходил к выводу, что
раз мир продолжает существовать и не
гибнет, следовательно, ему присуща не¬
которая первооснова. Такой первоосно¬
вой могли стать огонь, вода, земля или
воздух, ибо они лишены определенной
формы, запаха, вкуса, размеров и абсо¬
лютно однородны по своему составу. Их
можно ощутить, увидеть, услышать, но
при этом нельзя сказать, каковы они, что
собой представляют, и поэтому вполне
подходят для выражения всеединства.
Именно перечисленные качества позво¬861
СТИХИИ МИРОЗДАНИЯлили им запечатлеться в мифах всех
культур, в которых они стали служить
знаковоорганизованному космосу про¬
тив беззнакового хаоса, а в дальнейшем
послужить, с одной стороны, формой
для передачи многосмыслового содержа¬
ния священных текстов, а с другой —
объектами философских спекуляций
восточным и греческим первофилосо¬
фам. Существуют различные способы
интерпретации образов стихий от нату¬
ралистических и социальных до психо¬
аналитических. Ввиду того, что огонь и
воздух соотносятся с легким, духовным
началом в противоположность земле и
воде, их образы в истории философии
постоянно воспроизводятся (по поводу
воз-духа, см. «Дух»). Так, несводимость
огня к классическим оппозициям сделала
его образ пригодным даже для постмодер¬
нистского философствования. Натурали¬
стическая интерпретация в земном огне
усматривала стихию, родственную небес¬
ному пламени грозы: огонь, разведенный
на домашнем очаге, точно так же прого¬
няет нечистую силу тьмы, как и молния
разбивает темные тучи. Такое сходство их
существенных признаков отразилось в
индоевропейских языках. Одним из про¬
званий бога-громовника в «Ведах» было
Агни — русское «огонь» — имя, в кото¬
ром впоследствии стали видеть самостоя¬
тельное, отдельное от Индры божество
огня. Способ добывания огня, к которо¬
му люди привыкли в своем быту, видел¬
ся и в небе: в глубочайшей древности
создалось верование, что бог-громовник
вращает, как бурю, свою молниеносную
палицу в ступице колеса солнца или в
дереве-туче и через то вызывает пламя
грозы. Рядом с этим, из представления
души горящим светочем, из связи весен¬
них гроз с идеей оплодотворения и, на¬
конец, из того употребления, какое про¬
водило воображение между добыванием
огня через трение и актом соития и ме¬
жду дождем и плотским семенем,' воз¬
никли сказания о том, как первый чело¬
век был создан и низошел в этот мир в
молнии и что им-то и принесен огонь с
неба на землю. В первобытную эпоху от¬
дельный род жил сообществом в не¬сколько семей, связанных кровными уза¬
ми родства и властью одного родона¬
чальника. Очаг остался единый для всех,
а приготовляемая на нем пища составля¬
ла общую трапезу. Во времена язычества
огонь, разведенный под домашним кро¬
вом, почитался божеством, охраняющим
обилие дома, мир и счастье всех членов
рода; вокруг него созидалась семейная
жизнь. От огня, возжигаемого на очаге,
поклонение перенеслось на последний:
оба эти понятия слились в одно пред¬
ставление родового пената. Очаг стал
символом духовного и материального
единства живущих при нем родичей.
Огонь на домашнем очаге можно под¬
держивать только приношением ему раз¬
ных сгораемых материалов; пожирая их,
он живет, но тотчас погасает, как скоро
они превратятся в пепел. Отсюда могла
возникнуть идея жертвы огню. Поклоне¬
нием очагу объясняется практика госте¬
приимства. С культом домашнего очагп
теснейшими узами связывалось поклоне¬
ние душам усопших предков. По верова¬
нию, общему всем арийским народам,
согласно натурмифологическим интер¬
претациям, души умерших представля¬
лись существами стихийными — духами,
шествующими в грозовых тучах. Идея
душ усопших предков слилась в созна¬
нии людей со священной стихией до¬
машнего очага и перенеслась на домово¬
го как его представителя. Душа человече¬
ская в древних языческих преданиях
представлялась в разнообразных видах, it
т. ч. и в виде огня (хотя душа понималась
и как существо воздушное, подобное
дующему ветру; язык сблизил оба эти
понятия, о чем наглядно свидетельству¬
ют следующие слова, происходящие от
одного корня: «душа», «дышать», «взды¬
хать», «дух», «дуть», «дунуть», «воздух»),
Значение священного огня и домовлады-
ки отождествилось с образом домового,
Домовой является идеалом хозяина, как
его понимает русский человек: он види т
всякую мелочь, неустанно хлопочет и за¬
ботится, чтобы все было в порядке. В на¬
родных русских преданиях и в повсе¬
дневной речи сохранилось мифическое
существо Чур (от санскрит, cur — жечь;862
СТИХИИ МИРОЗДАНИЯслову этому в русском языке соответст¬
вует «кур-ить»). Чур — это одно из древ¬
нейших названий, какое давалось домо¬
вому пенату, т. е. пылающему на очаге
огню, хранителю родового достояния.
Эквивалентом славянскому домовому в
греческой традиции была Гестия — боги¬
ня очага. По пифагорейско-платонов¬
ской системе космоса Гестия как миро¬
вой очаг находится в центре всех планет¬
ных сфер, т. е. является центром всего
существующего. Имя Гестии (есгпа) бы¬
ло положено в основание понятия «сущ¬
ность». Философское понятие сущности
в доплатоновской философии не упот¬
реблялось; термин этот имел отношение
только к физической сущности человека
и к его имуществу. Сам Платон понимал
«сущность» с различными смысловыми
оттенками: ср. например, в «Федоне»
(84d), (65de), в «Федре» (233с). В «Крати-
ле» он дает истолкование имени богини
Гестии, под которым понимают сущно¬
сти вещей и произносят его как «усия»
(оита), или как «гесия» (еоспа), или как
«осия» (охла). Исходя из последнего зву¬
чания имени, по Платону, есть основа¬
ние называть Гестией сущность окру¬
жающих нас вещей. А с другой стороны,
нечто причастное существованию назы¬
вают глаголом «есть» (есгпа), и в таком
случае богине правильно дано ее имя. А
еще, сопоставив это имя с названием
жертвоприношения (висла), можно счи¬
тать, что именно это имели в виду люди,
установившие такое имя, поскольку те,
кто сущность всего называл этим име¬
нем — «эсия» (еоша), прежде всех богов
приносили жертвы Гестии. Те же, кто на¬
зывают ее Осией, рассуждает Платон,
почти по Гераклиту считают, что все су¬
щее движется и ничто не остается на
месте. А началом и первопричиной они
считают толчок («толкать» будет «отун» —
Ш0ОШ), и в таком случае этой богине
подходит имя Осия. В «Тимее» Платон
пишет, что тело вселенной сотворено бо¬
гом из огня и земли. Согласно же Ари¬
стотелю, огонь не может являться един¬
ственной причиной вещей, поскольку
для возникновения помимо материаль¬
ной причины, к которой он относится,необходимы действующая, формальная и
целевая причины. В сочинении «О душе»
он пишет, что в растениях огонь и земля,
имея противоположные направления, ра¬
зошлись бы, если бы этому не препятст¬
вовала душа, являющаяся причиной рос¬
та и питания. Некоторые полагают, заме¬
чает Аристотель, что из всех тел или
элементов только один огонь есть нечто
питающееся и растущее. На самом же де¬
ле огонь есть некоторым образом сопут¬
ствующая причина, ибо возрастание огня
идет до бесконечности, пока имеется го¬
рючее вещество, между тем для всех ес¬
тественных образований есть предел и
соотношение величин и роста. И это за¬
висит от души, полагает Аристотель, а не
от огня, скорее от выраженной в опреде¬
лении сущности, чем от материи. И все
же пронизывающим греческую культуру
являлся символ света, в котором все мо¬
жет быть познано. Сквозным символом
христианской культуры являлся символ
огня, выводящий вещи из тождества се¬
бе и в котором все претерпевает обнов¬
ление и духовное преображение. Однако
в средние века велика была тенденция
связывать огонь с разного рода демони¬
ческими силами. В новое время откры¬
вается путь естественнонаучного толкова¬
ния огня. Чтобы не оставлять необъясни¬
мым ничего «сверхчувственного», Декарт
останавливается и на особых световых
явлениях — «знамениях» на небе, описа¬
ния которых встречались в различных
древних писаниях. Философ полагает,
что это могут быть и искажения светил у
горизонта под влиянием рефракции, и
полярные сияния, известные в Европе с
XVI в., и различные оптические явления.
Вместе с тем толкование огня как объек¬
тивного физического явления (через
имеющиеся в воздухе «летучие тела», как
у Декарта) продолжало оставаться мифо¬
логичным и натуралистичным. Психо¬
анализ попытался преодолеть объекти¬
вистское толкование огня. В «Психоана¬
лизе огня» Г. Башляр (заметим, что
психоаналитическому анализу он подверг
все стихии) отмечает, что представляется
плодотворным применение психоанализа
к очевидным данностям, имеющим более863
СТИХИИ МИРОЗДАНИЯрациональный характер и потому вызы¬
вающим не столь сильный эмоциональ¬
ный отклик, как познаваемые опытным
путем вещества. Башляр справедливо пи¬
шет, что сущность огня скорее социаль¬
ная, нежели природная. Рефлекс, застав¬
ляющий отдернуть палец от пламени
свечи, не играет никакой роли для по¬
знающего сознания. В действительности
же первичны социальные запреты. Есте¬
ственный опыт вторичен, и доставляемое
им материальное доказательство «неожи¬
данно», а потому слишком неопределен¬
но, чтобы стать основой объективного
знания. Подтверждая социальный запрет,
ожог, т. е. естественный фактор торможе¬
ния, только повышает интеллектуальный
авторитет отца в глазах ребенка. Значит,
детский опыт познания огня имеет в
своей основе взаимоналожение природ¬
ного и социального, где социальное поч¬
ти всегда доминирует. Поскольку тормо¬
жение вызвано в первую очередь соци¬
альным запретом, отсюда следует, что
проблема личного познания огня есть
проблема «ловкого неповиновения». Баш¬
ляр называет это «комплексом Проме¬
тея», под которым понимает совокуп¬
ность побуждений, в силу которых мы
стремимся сравняться в «знаниях» с на¬
шими отцами, а затем превзойти их, дос¬
тичь уровня учителей и превзойти его.
Комплекс Прометея — это Эдипов ком¬
плекс умственной жизни. Возражая ути¬
литаристской концепции происхождения
разума, Башляр говорит о роли влияния
огня на его развитие в процессе созерца¬
ния его человеком, когда он исполнен
особой сосредоточенности. Сидя у огня,
человек предается отдыху, но не засыпая,
а погружаясь в мечтательность объектив¬
но особого рода. Стремление к избытку
возбуждает дух сильнее, чем добывание
необходимого. Человека создает жела¬
ние, а не потребность. Созерцатель огня
видит в нем образ изменения — стреми¬
тельного и наглядного. Огню не свойст¬
венно абстрактное однообразие водного
потока; он растет и меняется быстрее,
чем птенец в гнезде среди кустов, за ко¬
торым наблюдаешь изо дня в день, — и
потому он вызывает жажду перемен, же¬лание ускорить время, подвести всю
жизнь к завершению, к пределу потусто¬
роннего. В таком воззрении на огонь
слиты любовь к огню и его почитание,
инстинкт жизни и инстинкт смерти.
Башляр его обозначает как «комплекс
Эмпедокла». Изучать можно лишь то,
что прежде будило воображение. Наука
основывается скорее на воображении,
чем на опыте, и лишь многократное по¬
вторение эксперимента рассеивает туман
мечты. Лейтмотивом рационалистиче¬
ской интерпретации получения огня яв¬
ляется идея о том, что древние добыли
его трением двух кусков сухого дерева. Но
на самом деле в природе такое явление
никогда не наблюдалось, но если бы и
наблюдалось, то навело бы на мысль не
о трении, а скорее об «ударе»: никакие
видимые признаки не указывают на то,
что воспламенению дерева предшество¬
вал такой долгий подготовительный
процесс, как трение. С т. зр. психоана¬
лиза, во-первых, следует признать, что
трение — это опыт явно сексуального ха¬
рактера. Во-вторых, занявшись система¬
тизацией показаний специализированно¬
го психоанализа теплотворных ощуще¬
ний, мы удостоверимся в том, что
«объективная» попытка добыть огонь
трением подсказана глубоко интимным
опытом. Любовь была первой научной ги¬
потезой объективного воспроизведения
огня. Огонь значит Agnis, т. е. «подвиж¬
ный», но первоначально свойством под¬
вижности наделена была вызвавшая это
явление чисто человеческая причина —
рука, движением палочки в желобке
имитирующая интимные ласки. Вся по¬
эзия Новалиса, по' мнению Башляра, на¬
веяна интуитивным прозрением о перво¬
бытном огне. Это дает ему основание
ввести понятие «комплекса Новалиса»,
который как бы синтезирует импульс к
возгоранию от трения и потребность раз¬
делить пламя. Этот импульс словно воз¬
вращает нас к первозданной подлинно¬
сти доисторического завоевания огня.
Комплекс Новалиса характеризуется соз¬
нанием внутреннего тепла, всегда преоб¬
ладающим над чисто визуальным позна¬
нием света. Тепло — это благо, некое дос¬864
СТРАТЕГИЯтояние, которое нужно ревниво обере¬
гать, дать одарить им лишь одно избран¬
ное существо, чтобы слиться с ним во¬
едино. Свет играет и смеется на поверх¬
ности вещей, но только тепло обладает
способностью «проникать» внутрь. Пре¬
одолевая бинарность и центрированность
метафизического мышления, Ж. Деррида
также прибегает к образу огня. Он вспо¬
минает, как навязалась ему с властно¬
стью приговора фраза «И вот — зола», и
приходит к выводу, что «фраза» автору не
принадлежит, он сознает, что прочел ее
перед тем, как написать. Фраза способна
к самодвижению как в прошлое, к генеа¬
логии своих вытесненных значений (че¬
рез распад самодеконструкции, стирание,
забвение), так и в будущее. Фраза не
принадлежит поэту: «она говорит то, чем
она будет, отдаваясь далее сама себе, вру-
чаясь себе как свое собственное имя...
фраза приходит разместить вместо всяко¬
го размещения лишь только место испе¬
пеления... Испепеленное уже ничто по¬
мимо золы, остатка, который обязуется
больше не оставаться, это место ни для
чего, себя зашифровало чистое место.
Чистое слово. Оно призывает огонь. И
нот — зола, вот кто занимает место, ос¬
тавляя место, чтобы было слышно: ничто
не будет иметь места, кроме места. Вот
место и вот — зола уместна». Способ фи¬
лософствования Деррида не ставит своей
целью прояснение истины — сокрытие и
тайна делают ее («истину-женщину») со¬
блазнительной и желанной. Способ его
философствования предстает цепью бес¬
конечного замещения знаков, где мета¬
форы огня и золы фундаментально не¬
прозрачны. Огонь мысли выражается не
только в бытии-присутствии, логосе и
голосе, воле и разуме автора, но и в ан¬
титезе — в небытии, отсутствии, молча¬
нии, пустоте, золе. Пустота, согласно
Деррида, исполнена значения, она мол¬
чаливо говорит. Начало истории, как и
всякого творческого акта, Деррида свя¬
зывает с вторжением огня Холокоста —
апокалиптического дара откровения, тре¬
бующего жертвоприношения. «Это исток
истории, начало заката, заход солнца,
переход к западной субъективности... Хо¬локост как процесс дара запускает исто¬
рию бытия, но ей не принадлежит». Ис¬
тория западной культуры видится Дерри¬
да в виде совокупности конвенций, мыс¬
лительных фикций, призванных схватить
первоначальный дар; связать получен¬
ную энергию. «...Эта рефлексия, отраже¬
ние Холокоста запускает историю, рас¬
судочную диалектику, спекулятивное.
Спекулятивное есть рефлексия, отраже¬
ние (speculum) Холокоста, пожар, отра¬
женный и остуженный ледяным стеклом
зеркала». Культурная, социальная и лич¬
ная катастрофы структурируют коллек¬
тивную память, в результате чего возни¬
кают культурные слои как толщи зем¬
ной коры, пепла и золы, остывшей лавы,
прикрывающие угасший огонь жертво¬
приношения. Культура, по Деррида, явля¬
ется инкубацией огня, дремлющего под
золой, прахом, пеплом.С. А. АзаренкоСТРАТЕГИЯ — форма организации
человеческих взаимодействий, макси¬
мально учитывающая возможности, пер¬
спективы, средства деятельности субъек¬
тов, проблемы, трудности, конфликты,
которые препятствуют осуществлению
взаимодействий. Первоначально это по¬
нятие развивалось в связи с трактовкой
военных действий как особого рода ис¬
кусства, ремесла и даже философии,
предполагающих манипулирование боль¬
шими массами людей в широких про¬
странственных и временных масштабах.
Поскольку С. рассматривалась так или
иначе как форма поведения субъекта в
условиях борьбы, войны, игры, она тол¬
ковалась как достижение выигрыша,
обеспечиваемое за счет минимальных за¬
трат и потерь, т. е. как своего рода искус¬
ство экономии средств в осуществлении
результативного действия. В этом плане
стратегическое мышление оценивалось
как способность человеческого ума к
особым хитростям, уловкам, ложным
маневрам («стратагемам»), заставляю¬
щим соперников, противников, партне¬
ров по игре «включиться» в определен¬
ную логику развертывания взаимодейст¬
вий. «Стратегия есть некоторый план,865
СТРАТЕГИЯнастолько исчерпывающий, что он не
может быть нарушен действиями против¬
ника или природы, т. к. все, что может
предпринять противник или природа
вместе с набором наших возможных дей¬
ствий, является частью описания страте¬
гии» (Вильямс Дж. Д. Совершенный
стратег. М., 1960, с. 34). Понятие С.
включает в себя и понятие планирова¬
ния, и понятие проектирования дейст¬
вий, и определенный концептуально-тео¬
ретический компонент, но программные
и теоретические схемы в развертывании
этого понятия оказываются подчиненны¬
ми реализации С.; отдельные фигуры
или схемы могут меняться местами или
трансформироваться ради поддержания
общей направленности действия. По¬
скольку в С. план реализации важнее
плана обоснования (игра важнее, чем ее
программирование или моделирование),
главной фигурой С. является сам субъект
осуществления действия. В нем, в его
поведении неявным образом «синтезиру¬
ются» теоретические и практические, ме¬
тодологические и технические аспекты
С. Т. к. в истории понятия С. доминиро¬
вал «военный акцент», в качестве субъек¬
та С. или стратега рассматривался прежде
всего главнокомандующий, полководец,
вождь. Поэтому идея взаимодействия,
хотя она изначально присутствует в по¬
нятии С., оставалась подчиненной пони¬
манию С. как определенной «линии» по¬
ведения, как определенного выбора про¬
граммы действий. Отметим, что такое
толкование С. соответствовало «линей¬
ным» схемам объяснения истории, раз¬
вития общества, идеологии «выбора мо¬
делей» социальных изменений. В логике
этого соответствия и С. общества виде¬
лась как программа, выбранная, предпи¬
сываемая или предлагаемая обществу
субъектом или субъектами, представляю¬
щими его правящую элиту.В середине XX столетия, когда обо¬
значился кризис тоталитарных моделей
общественного развития, «линейных»
схем истории и соответствующих «боль¬
ших» социальных теорий, проблема по¬
нимания субъекта С. «перешла» в иной
регистр и оказалась тесно связанной спроблемой социальных взаимодействий.
Общество предстало в качестве поли-
субъектного образования, в котором раз¬
личные субъекты в их взаимосвязях и
взаимозависимостях реализуют структу¬
ры социального бытия. Соответственно,
осуществление той или иной социальной
С. определяется теперь в значительной
мере ее «встроенностью» в связи общест¬
ва как полисубъектного образования.
Возможность реализации С. общества из
какой-то одной его точки, с какой-то од¬
ной социальной позиции становится все
более сомнительной. Возникает задача
философско-методологического обосно¬
вания С. как формы проектирования и
реализации социальных взаимодействий
между разными субъектами.Такое переосмысление С. соответст¬
вует общим тенденциям в философско-
методологических и социально-фило¬
софских описаниях схем человеческой
деятельности, когда последние рассмат¬
риваются и как элементы конструирова¬
ния социального бытия, и как элементы
структур социального воспроизводства. В
этом контексте стратегическая организа¬
ция взаимодействий между различными
социальными субъектами может толко¬
ваться как «искусственная» форма, пере¬
растающая в естественное эволюционное
движение общества. Акценты на «искус¬
ственности» или «естественности» С. и
значительной степени определяются со¬
стоянием общества. Там, где общество
находится в относительно стабильном
режиме функционирования, С. общестпп
не выступает в качестве особой идеоло¬
гической, политической или практиче¬
ской проблемы, ибо она «ушла» в фундн-
ментальные структуры общества, «естест¬
венно» действует в их составе. Если же
общество находится в состоянии крити¬
ческом или переходном (как Россия — и
конце XX в.), С. социальных изменении
является насущным вопросом самоопро
деления общества и его дальнейшей ин¬
теграции. Становление новых связей и
человеческом сообществе на пороге XXI
в. требует соответствующей С. взаимо
действия между различными социальны
ми субъектами, в качестве которых им866
СТРАХэтом уровне выступают общества, куль¬
туры, региональные объединения. С. в
этом плане осуществляется как про¬
страивание общего социального про¬
странства, задающего в дальнейшем по¬
рядок будущих социальных взаимодейст¬
вий.В этих условиях С. как своеобразная
хитрость действующего разума уступает
свое место понимающей С., максимально
учитывающей позиции, установки, уров¬
ни притязаний и характер интересов
субъектов, участвующих во взаимодейст¬
вии. И хотя каждый из субъектов, естест¬
венно, придерживается своей собствен¬
ной С., осуществляется в результате не
предзаданный план, а С. взаимодейст¬
вия, выработанная как определенное со¬
гласование различных установок и ори¬
ентаций. Только это создает надежную
основу для продолжения социальной
«игры», для закрепления форм социаль¬
ного пространства, для дальнейшего
функционирования и развития правил
межсубьектных контактов. Позиция стра¬
тега в этих обстоятельствах перестает
быть стационарной, «простой» и одно¬
значной, поскольку логика взаимодейст¬
вий предполагает его перемещения в со¬
циальном и теоретическом пространст¬
вах, а его т. зр. «синтезируется» как
некий продукт сопоставления разных ин¬
тересов и ориентиров. (См. «Методоло¬
гия», «Наука», «Онтология социальная»,
«Проблема».)В.	Е. КемеровСТРАХ (греч.: phobos — ужас, бо¬
язнь, тревога) — аффективное состоя¬
ние человеческой души, которое пере¬
живается как страдание и выражается в
ощущении неудовольствия. Испытывать
чувство С. — значит подвергаться воз¬
действию факторов, вызывающих напря¬
женное ожидание, преодоление которо¬
го связано со временем, как угроза изме¬
нения. В этом смысле С. выступает
одним из основных определений челове¬
ка, как «существа страшащегося».В качестве достояния сознания, С.
становится предметом опыта, т. е. ос¬
мысления уже пережитого, поэтому по¬нятие С. с самого начала приобрело ста¬
тус психической характеристики, и в этом
качестве интерес к нему существовал на
протяжении всей истории философской
мысли.Помещение феномена С. в сферу
действия собственно философии, в свою
очередь, приводит к тому, что С., пред¬
ставляющий собой одну из фундамен¬
тальных категорий философского зна¬
ния, становится особой формой описания
сущего, которая обусловлена различными
способами его истолкования в конкрет¬
ных философских системах.Философская категория С. может
быть определена как суждение о сущем,
посредством которого оно как нечто
существующее (т. е. реальность мысли,
чувства, желания, переживания, поступ¬
ка, состояния и фантазии) является
предметом философского познания.1.	В систематической философии Г. В.
Ф. Гегеля сущее открывается посредст¬
вом введения понятия «развитие», харак¬
теризующего деятельность Абсолюта и
являющегося как развивающееся нечто,
самодвижение которого представляет со¬
бой объективное основание С.; поэтому
С. есть имманентное свойство любого
нечто, выступающее как аспект его раз¬
вития.С. потери нечто своей самостоятель¬
ности, например, выявляет изначальные
предпосылки феноменологии С.: любовь
(предпочтение в развитии через поло-
женность), нарциссизм; надежда (стрем¬
ление к восстановлению утраченного или
приобретению нового состояния); свобо¬
да (бесконечная экстраполяция собст¬
венного нечто за пределы его самости).Свобода, раскрывающая истину,
противоположна С. Однако, хотя С. все¬
гда и закрывает истину, сама истина от¬
крывается лишь тогда, когда опыт пере¬
житого С. доводит до ее определения.В С. конечность человека (его смерт¬
ность) становится очевидной. Посредст¬
вом переживания С. сущее, выступающее
в качестве человеческого субъекта, осоз¬
нает свою отрицательность (несамостоя¬
тельность) и вновь обретает положитель¬
ное содержание в абсолютной вере в Еди¬867
СТРАХного, в отношении которого С., выра¬
женный в чувстве зависимости, снимает¬
ся через растворение негативного (зави¬
симого) в его отношении к сущему (Аб¬
солюту).В пространстве самого Единого С.
перед ним есть начало мудрости. Муд¬
рый С., составляющий существенный
момент свободы, заключается в освобож¬
дении от всякого случайного интереса и
полагании особенного С. как чего-то
ничтожного, т. е. в его преодолении (Ге¬
гель).2.	В экзистенциальной философии М.
Хайдеггера условием раскрытия сущего
как такового выступает Ничто, которое
имеется в наличии, давая о себе знать в
настроении Ужаса. В этом смысле С.
(Angst) приобретает статус фундамен¬
тальной категории философского зна¬
ния, выражающей специфическое отно¬
шение, которое возникает между сущим
и человеческим существом. «В светлой
ночи ужасающего Ничто впервые проис¬
ходит простейшее раскрытие сущего как
такового: открывается, что оно есть су¬
щее, а не Ничто» (Хайдеггер).С., проявляемый как сущностный
Ужас, ставящий перед бездной Ничто,
представляет собой единственную на¬
строенность в человеческом бытии, ко¬
торая способна приблизить его к Ничто
и допустить человеческое стояние посре¬
ди сущего в целом, в пространстве кото¬
рого открывается почти нехоженый про¬
стор, где конечные существа могут сде¬
лать совокупность сущего доступной
одновременно как в ее всеобщности, так
и для них. Когда сущее в целом усколь¬
зает и надвигается прямое Ничто, перед
его лицом умолкает всякое говорение с
его «есть». Однако именно безъязыкость
Ничто «взывает» нарушить гнетущую
тишину, претворив энергию Ужаса в
речь. И первое суждение о сущем возни¬
кает в напряженном пространстве С., где
Ужас нужно просто пережить, проник¬
нуться его силой и испытать в полной
мере.Так, известный догмат о сотворении
мира из ничего на самом деле не уводит
в область богословия, но возвращает кисходному (допсихологическому) опыту
«присутствия».3.	В философском осмыслении рели¬
гии, понятой как человеческое стремле¬
ние к сохранению непосредственной
связи с безусловным средоточием всего
существующего, сущее полагается в Аб¬
солюте, который мыслится как единая
основа и первоначало существующего. Со¬
ответственно С. выступает: а) в своих
эмоциональных истоках — как самая рас¬
пространенная форма чувственной зави¬
симости человека от «иного» и выража¬
ется в священном трепете (Pavor) перед
всемогуществом Абсолюта (Фейербах); б)
в своих религиозных истоках С. видится
как традиция, которая обуславливает че¬
ловеческое существование и придает ему
статус подлинного бытия (Шеллинг).
Религиозное понятие С., т. о., отражает
ужас, живущий перед утратой всякого
человеческого сознания, и, одновремен¬
но, преклонение перед абсолютным зна¬
нием, заключенным во всеобщем един¬
стве как «подателе жизни», который яв¬
ляется гарантом всего существующего.4.	В религиозном экзистенциализме С.
Кьеркегора С. (Angst) понимается как не¬
что принципиально беспредметное, т. е.
объектом С. является Ничто, посредст¬
вом которого и выступает сущее, поэто¬
му С. обладает тем же значением, что и
тоска-, С. представляет эту тоску в ее
полной страха (Angstfulde) симпатии и
эгоизме. Посредством Ничто С. присут¬
ствует в состоянии невинности, как неве¬
дение, которое представляет собой прин¬
ципиальную возможность нечто узнать.
И поскольку в самой невинности чело¬
век не определен, — он предопределен
тем, что в людях грезит дух — «свое
иное» каждого человека. С. есть сущест¬
венное определение грезящего духа как
Ничто, страшащая возможность мочь,
поэтому С. позволяет определиться лю¬
бому сущему. «Слабо различие, установ¬
ленное между мною самим и моим
иным, оно как бы подвешено в полусон¬
ном состоянии, в грезах оно едва обо¬
значено как ничто, которое может толь¬
ко страшиться»; «Какое воздействие
имеет Ничто? Оно порождает Страх. Та¬868
СТРАХкова глубокая таинственность невинно¬
сти: она одновременно является и стра¬
хом» (Кьеркегор).Невинность состояния неведения
снимается посредством греха, природу
которого объясняет психологический С.:
он делает индивида бессильным, а пер¬
вый грех всегда происходит в слабости
(Кьеркегор). Обусловленное запретом,
грехопадение возбуждает не только жела¬
ние, но и С. Диалектическая двусмыс¬
ленность древнего С. (Antiquus) выража¬
ется в том, что он есть желание того, че¬
го страшатся, симпатическая антипатия
и, одновременно, боязнь того, чего же¬
лают, антипатическая симпатия.5.	В сферу философской психологии, —
изначально существовавшей как наука о
душе, предметом исследования которой
является реальность психических про¬
цессов, — в качестве сущего попадают
эмоционально-волевые акты, и психоло¬
гическое понятие С. концентрирует в се¬
бе эмоциональное состояние, сила которо¬
го может вылиться в аффект, в результа¬
те чего происходит отток психической
энергии, а явление С. отражает энергети¬
ческие всплески всех возможных аффек¬
тов человеческой психики (Аристотель).
Выражая изначальную страсть человече¬
ской души, существующую как ее осо¬
бенная стихия, категория С. сближается
с состоянием, формой которого является
желание, конкретизирующееся в аффек¬
тах удовольствия и неудовольствия (Спи¬
ноза). Духовная жизнь человека, пред¬
ставленная в виде системы ассоциаций
идей и впечатлений, предопределяет эту
ситуацию диалектического противостоя¬
ния аффектов, что приводит к -ощущению
недостоверности, возникающему вместе с
чувством С. (Юм). Переживание С. по¬
рождает настроение удивления, которое, в
свою очередь, служит импульсом к позна¬
вательной активности индивида (Де¬
карт). Сам же С. при этом выступает
специфической способностью (силой),
направленной на преодоление сопротив¬
ления познаваемого (Кант).6.	В психоанализе 3. Френда, как ме¬
тоде исследования психики, направлен¬
ном на выявление глубинных механиз¬мов психической активности, — сущее
предстает посредством изучения трех за¬
висимостей Я: от внешнего мира, от Оно
и от «Сверх-Я», которые согласуются с
тремя видами С.: реальный С., невротиче¬
ский С. и С. совести.В общем значении понятие С. отра¬
жает «склонность к страху вообще»
(Angstlich), т. е. «боязливость, тревож¬
ность» (Agnossie). Конкретизируя это по¬
нятие, можно выделить: «страх-боязнь»
(Furcht), указывающий на объект;
«страх-испуг» (Schrek), подчеркивающий
действие опасности, когда еще не было
«готовности к страху» (Angstbereitshaft);
и, собственно, «страх-тоску» (Angst).Название «Angst» произошло от
«теснота, теснина» (Angustiae), обозна¬
чающего осадок впечатления, получен¬
ного от акта рождения, когда прекраще¬
ние обновления крови (т. е. внутреннего
дыхания) послужило причиной токсиче¬
ского перевозбуждения и стало прообра¬
зом смертельной опасности.В динамическом смысле сущностью
С. является аффективное переживание,
которое объединяет моторные иннерва¬
ции (разрядки напряжения или оттоки
энергии), связанные с энергетическим
бюджетом либидо (Libido) и ощущения¬
ми ряда «удовольствие — неудовольст¬
вие».В психическом смысле настоящей
причиной С. является фрустрированное
возбуждение, возникающее, когда либи-
дозный позыв совершается, но не удов¬
летворяется; аффективный заряд этого,
не нашедшего себе применения, либидо
и превращается в С., становясь, в свою
очередь, сигналом к последующему вы¬
теснению; представление, подвергшееся
вытеснению, искажается до неузнаваемо¬
сти, и в процессе трансформации полу¬
чает образное выражение в феномене
жуткого. Жуткое (Unheimlich) есть одно
из проявлений скрытой природы аффек¬
та, по сути своей противоречивое, ибо
его источником являются и желание, и
С.; жуткое есть та разновидность пугаю¬
щего, которая имеет начало в давно из¬
вестном, издревле привычном (Heimlich),
однако запретном и поэтому превращен¬869
СТРУКТУРАном в «сокрытое», «потаенное», за счет
отрицательной приставки «не» (un), зна¬
менующей клеймо вытеснения. «Жутким
называют все то, что должно было оста¬
ваться тайным, сокрытым, и вышло на¬
ружу» (Шеллинг).А. В. СевастеенкоСТРУКТУРА — совокупность устой¬
чивых связей объекта, обеспечивающих
воспроизводимость при изменяющихся
условиях. В литературе господствует
двоякое понимание С. В холистическом
понимании С. приравнивается к системе.
Система при этом понимается как эле¬
менты плюс связи между элементами.
Второе определение различает понятие
С. и понятие системы. С. при этом по¬
нимается как внутренняя организация и
упорядоченность объекта. И в том, и в
другом случае С. предполагает динами¬
ческое и статическое измерения. Стати¬
ческая парадигма обозначает статику и
синхронию С. Как явствует из самой эти¬
мологии, латинский термин «structure»
обозначает строение, упорядоченное
строение. В античной грамматике и ри¬
торике и в средневековой герменевтике
С. обозначала организацию предложения
или композицию речи и текста. В этом
смысле субстанция составляющих эле¬
ментов, а также изменение и развитие
системы не принимается во внимание.
С. обозначает относительно неизменную
сторону системы. Динамическая пара¬
дигма особенно успешно развивалась в
биологии и психологии, где С. исполь¬
зуется в органически-функциональном
смысле. При этом динамические С.
подчеркивают регулярности процессов и
эволюций. Кибернетика и теории сис¬
тем развивали структурные матрицы и
другие модели формализации динамиче¬
ских структур. Пиаже рассматривал ди¬
намику как конститутивную характери¬
стику С. вообще. Холистическое опреде¬
ление С. вводит такие характеристики
как целостность или единство. В контек¬
сте Geisteswissenschafiten введение поня¬
тия С. традиционно связывается с име¬
нем Дильтея. В Strukturlehre Дильтей раз¬
вивал холистическую парадигму С. впротивоположность атомистической пси¬
хологии. Понятие С. основывается на
диалектическом отношении части и це¬
лого. Структура, по мысли Дильтея,
представляет собой некоторый порядок
взаимосвязанных психических фактов. С
т. зр. целого, отношения между психи¬
ческими факторами характеризуются ре¬
гулярностью. Т. о., С. определяется как
холистический организующий принцип,
предопределяющий интерпретацию со¬
ставляющих элементов. В то же время
целое и части, по Дильтею, образуют
герменевтический круг: части значимы
только с т. зр. целого, и наоборот. Холи¬
стическая парадигма доминирует и в
структурализме. Леви-Стросс определяет
С. как модель и выделяет четыре холи¬
стических критерия: «Мы полагаем, что
модели, достойные наименования струк¬
туры, должны удовлетворять четырем
требованиям: во-первых, структура обла¬
дает свойствами системы. Она состоит из
элементов; модификация каждого из них
влечет за собой модификацию всех ос¬
тальных; во-вторых, каждая модель при¬
надлежит к группе преобразований, каж¬
дое из которых в свою очередь соотно¬
сится с моделью того же семейства; т. о.,
множество преобразований; в-третьих,
указанные особенности позволяют пред¬
видеть, каким образом будет реагировать
модель в случае, если ее элементы под¬
вержены определенным модификациям;
в-четвертых, модель должна быть скон¬
струирована таким образом, чтобы ее
функционирование характеризовало все
наблюдаемые факты».В противоположность холистиче¬
ской парадигме, особенно в математике,
распространено представление о С. как о
сетке отношений, связывающей элемен¬
ты системы. Система в таком случае
представляет собой и совокупность эле¬
ментов, и сетку отношений между эле¬
ментами. Т. о., система отличается от С.
Система состоит из совокупности эле¬
ментов, однако они никакого отношения
к анализу С. системы не имеют. В проти¬
воположность структурализму, который
абсолютизирует С. ценой отрицания эле¬
ментов, данная парадигма рассматривает870
СТРУКТУРАЛИЗМэлементы как далее неразложимые сущ¬
ности. Согласно Ж. Пиаже, С. можно
определить как модель, принятую в лин¬
гвистике, математике, логике, физике,
биологии и т. д. и отвечающую трем ус¬
ловиям: а) целостности — подчинение
элементов целому и независимость по¬
следнего; б) трансформации — упорядо¬
ченный переход одной подструктуры в
другую на основе правил порождения; в)
саморегулированию: внутреннее функ¬
ционирование правил в пределах данной
системы. Согласно этому определению,
С. тождественна любым системам, в т. ч.
динамическим.В социальных теориях понятие С.
развивается в оппозиции к понятию со¬
циального действия. С одной стороны —
макротеории типа структурализма, струк¬
турного функционализма, теории систем,
а с другой — микротеории типа симво¬
лического интеракционизма, феномено¬
логической социологии, этнометодоло-
гии. Макротеории определяют С. как
нечто первичное, независимое от инди¬
видов. Социальное действие оказывается
т. о. полностью продуктом и производ¬
ным социальной С. Микротеории совер¬
шенно противоположным образом стро¬
ят понятие социальной С. как произ¬
водное от социального действия и
взаимодействия. С начала 80-х гг. в соци¬
альной теории наблюдается попытка ин¬
тегративного понимания социальной С.
и социального действия. Тенденция ин¬
тегративного подхода наиболее четко
проявляется в «многомерной социоло¬
гии» Дж. Александера, в теории «комму¬
никативного действия» Ю. Хабермаса, в
«теории структурации» Э. Гидденса, в
когнитивном анализе А. Сикурела и др.
В частности, Э. Гидденс развивает поло¬
жение о «дуальности структур»: «Струк¬
туры следует концептуализировать не
просто как налагающие ограничения на
человеческую деятельность, но как обес¬
печивающие ее возможность... В прин¬
ципе всегда можно изучать структуры на
основе их структурации как ряда воспро¬
изводимых практических обычаев. Ис¬
следовать структурацию практики — зна¬
чит объяснять, как структуры формиру¬ются благодаря действию и, обратно, как
действие оформляется структурно».Анализ С. в научных теориях пред¬
полагает ответ на вопрос об онтологиче¬
ском статусе этих С. Вопрос об онтоло¬
гическом статусе С. в средние века разде¬
лял философов на номиналистов и
реалистов. В то время как реалисты рас¬
сматривали С. в качестве объективной
реальности, существующей независимо
от исследователя, номиналисты отказы¬
вались принять тезис об объективной ре¬
альности С. Большее отвращение вопрос
об онтологии С. вызывает у структурали¬
стов. К. Леви-Стросс основывает свой
ответ на этот вопрос на разведении ре¬
альности и модели. Согласно Леви-
Строссу, С. не составляют часть реально¬
сти, а конституируют модели реальности.
С. никакого отношения к реальности не
имеют. Т. о., социальные отношения
представляют собой только сырой мате¬
риал, из которых задним числом строят¬
ся модели. Несколько видоизмененный
тезис о реальности С. развивается семио-
тиками, которые, в соответствии с У.
Эко, представляют методологический
структурализм. Последний рассматривает
С. как полезный и необходимый инстру¬
мент мышления для целей упрощения
различных феноменов с какой-то одной
т. зр. У. Эко рассматривает С. как техни¬
ческое средство в целях гомогенизации
различных объектов. С позиций методо¬
логического структурализма вопрос об
имманентности С. исследуемому объекту
или познавательной деятельности иссле¬
дователя оказывается излишним. С т. зр.
«теории структурации» Э. Гидденса С.
обладают виртуальным существованием.
С. характеризуются Гидденсом как вне¬
временные, бессубъектные.Т. X. КеримовСТРУКТУРАЛИЗМ — общее назва¬
ние методов гуманитарных наук, связан¬
ных с обнаружением и описанием струк¬
тур в разных областях культуры. С. в сво¬
ем развитии проходит несколько этапов:
во-первых, становление собственно ме¬
тода в структурной лингвистике; во-вто¬
рых, философский С., традиционно ото¬871
СТРУКТУРАЛИЗМждествляемый с французским С. — гос¬
подствующей интеллектуальной парадиг¬
мой С. становится в 60-е гг.; переход С.
в постструктурализм и семиотику текста.
Становление С. происходит в 20 — 50-е
гг. Структурная лингвистика — европей¬
ская (Ф. де Соссюр, Л. Ельмслев и Праж¬
ский лингвистический кружок) и амери¬
канская (Йельский дескриптивизм) —
сыграла значительную роль в этот пери¬
од. Именно Ф. де Соссюр развивал оп¬
позицию между языком и речью, проти¬
воречие между синхроническим и диа¬
хроническим порядками и понятие знака
как единства означающего и означаемо¬
го, отношение которого к референту
произвольно и немотивировано внутри
данной системы языка — положения, ос¬
новополагающие для С. методологии.
Пражский лингвистический кружок раз¬
вивал функциональный С. Из всего мас¬
сива идей, разрабатываемых в Пражском
лингвистическом кружке в 20 — 30-е гг.
основополагающими являются попытка
преодоления оппозиции между статикой
и динамикой языка, открытие фонемы,
фонологической оппозиции. Поскольку
язык описывается как функциональная
система, служащая целям коммуника¬
ции, то, следовательно, она включает в
собственную структуру динамическое из¬
мерение. Динамический подход к языку
расширяется тезисом об открытом харак¬
тере системы языка, включающей не
только центральные элементы, но и но¬
вые, периферийные. Динамическая дист¬
рибуция и прогрессия этих элементов
описываются как коммуникативный ди¬
намизм. Н. Трубецкой, следуя соссюров-
ской оппозиции языка и речи, обосно¬
вывает деление фонетики на две отдель¬
ные науки о языковых звуках: фонетика
как учение о звуках речи, т. е. о реально
произносимых звуках во всей их эмпири¬
ческой данности, и фонология как уче¬
ние о звуках языка, т. е. о выявлении в
звуковом потоке единиц — фонем, орга¬
низованных в систему. Это как бы сущ¬
ность звуков, абстрагированных в чистом
виде с т. зр. того, что совершенно необ¬
ходимо им для выполнения смыслораз¬
личительной функции. Поскольку фоне¬ма служит для различения смысла, то
только из сопоставления звуковых ком¬
плексов, слов можно вычислить, какие
составные элементы звука необходимы,
т. е. входят в фонему, а какие могут без
ущерба в фонему не включаться. Но при
таком сопоставлении вычленяются как
минимум сразу две разные фонемы, ме¬
жду которыми существует отношение
«фонологической оппозиции». Послед¬
няя и является тем, что конституирует
фонему — «...в фонологии основная роль
принадлежит не фонемам, а смыслораз¬
личительной оппозиции» (Н. Трубец¬
кой). Американский С. развивает анти-
менталистский дескриптивный подход к
языку и дистрибутивный анализ — также
основополагающие в становлении струк¬
туралистской методологии. Не внутрен¬
ние психические факты типа идей, поня¬
тий или интенций, а анализ непосредст¬
венно наблюдаемого поведения, анализ
речевых актов в контексте человеческо¬
го поведения. Синхрония предпочитает¬
ся диахронии. Дистрибутивный анализ
предполагает представление о языке как
системе. Первый шаг состоит в создании
базы лингвистических данных. Второй
шаг аналитической процедуры заключа¬
ется в сегментации этих данных в фоне¬
мы, морфемы и т. д. и в выборе соответ¬
ствующих элементов анализа. Третий
шаг заключается в установлении отноше¬
ний между этими элементами. Класси¬
фикация и сегментация предопределили
название таксономического С. С. стано¬
вится господствующей интеллектуальной
парадигмой в 50 — 60-е гг. во Франции в
результате распространения метода на
другие области культуры. К. Леви-Стросс
считается основоположником француз¬
ского С. Именно Леви-Стросс применя¬
ет системный анализ языка в антрополо¬
гических исследованиях. Леви-Стросс ут¬
верждает, что брачные правила и
системы родства сформировали ряд про¬
цессов, позволяющих установить опреде¬
ленный тип коммуникации между инди¬
видами и группой. Опосредствующим
фактором в этой коммуникации высту¬
пает женщина, которая так же, как слова
в системе языка, циркулирует между кла¬872
СТРУКТУРАЛИЗМнами, родами или семьями. Правило об¬
мена женщинами, являющееся оборот¬
ной стороной кровосмешения, может
функционировать лишь в замкнутой сис¬
теме нескольких брачных классов, пере¬
дающих друг другу женщин, «по кругу»,
гак что все время сохраняется равновесие.
Внутри этих систем Леви-Стросс вычле¬
няет минимальные единицы как элемен¬
тарные структуры общества. Эти структу¬
ры являются, однако, не биологически¬
ми данными, а представляют культурный
символизм. «Система родства существует
только в человеческом сознании; она
представляет собой произвольную систе¬
му». Леви-Стросс идет дальше: экономи¬
ка сама по себе под рубрикой обмена то¬
варов формирует символическую систе¬
му, сравнимую с обменом женщин в
системе родства и обменом слов в систе¬
ме языка.Следующей, более крупной, экс¬
пансией лингвистической модели была
переформулировка психоаналитической
теории Лаканом заимствованными из
структурной лингвистики оппозициями
означающее/означаемое, язык/речь, мета¬
фора/метонимия. «Бессознательное струк¬
турировано как язык». Радикальность это¬
го положения заключается в том, что
именно язык как таковой формирует об¬
ласть бессознательного как символиче¬
ский порядок, институирующий «друго¬
го» и, к тому же, желание и его подавле¬
ние через связь означающих. Для Лакана
язык бессознательного — это система
диадических знаков, где психоаналитиче¬
ский симптом функционирует как озна¬
чающее бессознательных процессов. В
видоизмененном виде модель знака Сос¬
сюра представляется так: означающее
господствует над означаемым; существу¬
ет непреодолимый барьер между двумя
сторонами знака. И еще более мощный
вывод заключается в том, что означаю¬
щее не репрезентирует означаемое, по¬
скольку значение функционирует через
связь означающих. Т. о., любая расшиф¬
ровка бессознательных процессов пред¬
полагает расшифровку не по ту сторону
означающих, а самих означающих. Ду¬
альность сознания, «я» и бессознатель¬ного, «другого», по Лакану, предполагает
дуальность самого субъекта. Последняя
описывается через т. н. «стадию зеркала»:
ребенок впервые узнает себя в зеркале,
обнаруживает свой собственный образ и
учится различать между субъектом и объ¬
ектом, «хозяином» и «рабом». М. Фуко
развивает методы С. на историко-куль¬
турном материале. Наиболее последова¬
тельно это развитие представлено в его
книге «Слова и вещи». В истории запад¬
ноевропейской культуры нового време¬
ни, полагает Фуко, можно выделить три
эпистемы: Ренессанс, классический ра¬
ционализм, Просвещение и период с XIX
в. до современного С. Как видно из на¬
звания, основная цель работы — отно¬
шение между словами и их объектами,
вещами. Соответственно выделенным
периодам выявляется характер отноше¬
ния между словами и вещами в трех об¬
ластях: в языке — слова репрезентируют
реальность; в экономике — деньги ре¬
презентируют стоимости; в естественной
истории — система классификации фло¬
ры и фауны. В ренессансной эпистеме
взаимоотношение между тремя семиоти¬
ческими системами строится на сходстве.
«Искать смысл — значит выявлять то,
что сходствует. Искать закон знаков —
значит открывать вещи, являющиеся
сходными. Грамматика форм бытия —
это их истолкование». В классический
период слова и вещи соизмеряются друг
с другом посредством мышления — ре¬
презентации, в пространстве представле¬
ния. Любое познание достигается путем
сравнения двух или многих вещей друг с
другом. Порядок устанавливается без со¬
отнесения с какой-либо внешней едини¬
цей. Язык больше не является ни одной
из фигур мира, ни обозначением вещей,
которое они несут из глубины веков. Ис¬
тина находит свое проявление в очевид¬
ном и отчетливом восприятии. Словам
надлежит выражать ее, если они могут
это делать. Язык удаляется из сферы
форм бытия, чтобы вступить в век своей
прозрачности и нейтральности. Бинар¬
ная диспозиция знака в том виде, в ка¬
ком она появляется в XVI в., заменяет
господствующую троичную организацию.873
СТРУКТУРАЛИЗМЭто значит, что знак есть раздвоенное и
удвоенное по отношению к самому себе
представление. И в качестве следствия:
если прежде знаки были средствами по¬
знания и ключами к знанию, теперь же
они соразмерны представлению, мышле¬
нию в целом. Начиная с XIX в. слова и
вещи соизмеряются еще более сложной
опосредованной связью — такими мерка¬
ми, как труд, жизнь, язык, которые
функционируют уже не в пространстве
представления, а во времени, истории.
Язык объективируется. С появлением
филологии, биологии и политической
экономии вещи замыкаются на самих се¬
бя. Язык больше не занимает ключевое
положение в познании. Отличительным
признаком этой эпохи является пробле¬
ма человека. Человек в его «двусмыслен¬
ности» как объекта и субъекта познания
появляется одновременно с выделением
биологии, политической экономии, фи¬
лологии, ибо условия возможности чело¬
века заключены в жизни, труде, языке.
Последнее обстоятельство и обусловли¬
вает познание человеком самого себя —
своего тела, труда и языка, которые до
сих пор были для него естественными,
при этом оставаясь непонятными. Чело¬
век появляется тогда, когда язык был об¬
речен на рассеивание. А если этот язык,
тенденции развития языка предвещают
стремление к единству, к обретению дав¬
но утерянного единства, не значит ли
это, что «человек должен сам рассеяться,
когда язык воссоединится вновь»? «Че¬
ловек, как без труда показывает археоло¬
гия нашей мысли, — это изобретение не¬
давнее. И конец его, быть может, неда¬
лек». Человек уже близок к исчезновениюи,	возможно, исчезнет, как «лицо, начер¬
танное на прибрежном песке».Р. Барт распространяет структурали¬
стский метод на литературоведение, на
предметы и установления современного
европейского общества, обращается к
анализу структуры таких знаково-симво-
лических систем культуры как мода,
одежда, еда, структура города и т. д.
Барт, полностью принимая идею Сос-
сюра о необходимости в общетеоретиче¬
ской дисциплине, которая изучала бызнаковые системы вообще — семиоло¬
гию (семиотику), — описывает другие
знаковые системы. Например, в одежде,
кроме утилитарной стороны, Барт рас¬
сматривает еще и знаковую систему,
«язык». К знаковым системам Барт при¬
числяет и пищу, и легковую машину. Во
всех этих фактах Барт открывает озна¬
чающее и означаемое, связанные немо¬
тивированной связью. Например, при
анализе пищи: «язык пищи состоит из:1)	правил ограничения (пищевые табу);2)	совокупности значащих оппозиций, в
которых находятся единицы типа соле¬
ный/сладкий; 3) правил сочетания, пред¬
полагающих либо одновременность (на
уровне блюда), либо последовательность
(на уровне меню); 4) привычных спосо¬
бов приема пищи, которые, вероятно,
можно рассматривать в качестве своеоб¬
разной риторики питания». Эти вторич¬
ные «вещественные» знаковые системы
могут быть переведены на естественный
язык. Во всех этих предметах и установ¬
лениях человеческого бытия Барт откры¬
вает некую внутреннюю системность, ко¬
торая собственно и образует «язык» это¬
го мира. Следуя за датским лингвистом
Л. Ельмслевым, Барт развивает коннота-
тивную семиотику и метасемиотику.
Коннотативная семиотика определяется
как семиотика, план выражения которой
сам является знаковой системой. Наибо¬
лее распространенные случаи коннота¬
ции представлены сложными системами,
где роль первой системы играет естест¬
венный язык. По мнению Барта, сущ¬
ность литературы состоит именно в кон¬
нотации: «литературностью» в литературе
является именно вторичная знаковая
система, развивающаяся на основе есте¬
ственного языка.Анализ познавательных практик С. »
разных областях культуры позволяет вы¬
членить наиболее характерные черты С.
Эти характеристики иногда формулиру¬
ются как принципы, или правила, иссле¬
дования: 1) принцип имманентности —
структуралист анализирует структуру
системы главным образом в синхрониче¬
ской перспективе; 2) принцип реле¬
вантности — структуралист анализирует874
СТРУКТУРАЦИИ ТЕОРИЯкомпонент системы исходя из его зна¬
чимости, функциональной релевантно¬
сти; 3) принцип коммутации: структура¬
лист применяет коммутационный тест
для вычисления наименьших элементов
или минимальных пар; 4) принцип со-
пместимости — структуралист изучает
правила, которые определяют комбина¬
цию элементов текста; 5) принцип инте¬
грации — подчинение элементов целому
и независимость последнего; 6) принцип
диахронического изменения — историче¬
ские изменения исследуются на основе
синхронического анализа системы; 7)
принцип функциональный — структура¬
лист исследует коммуникативные и дру¬
гие функции системы (А. Нет). Вместе с
Деррида совершается самоуничтожение
структурализма, скрыто присутствующее
почти у всех его представителей. Ибо,
если в мире признаются исключительно
структуры, причем до, вне и независимо
от субъектов, тогда что же удостоверяет
их объективность? И, соответственно,
что удостоверяет действительность их
собственного дискурса исходя из их соб¬
ственных же предпосылок? С другой сто¬
роны, «как могла быть написана история
безумия, как оно рождается и живет,
прежде чем станет добычей и парализует¬
ся в сетях классического разума, изнутри
именно языка классического разума, ис¬
пользующего понятия, которые как раз
служили историческими инструментами
подавления безумия»? Общий недостаток
всей структуралистской традиции заклю¬
чается в «нейтрализации или редуциро¬
вании структуральности структуры, сме¬
щением ее в центр или отсыланием к
присутствию, фиксированному началу,
которое само по себе избегает структу¬
ральности, так чтобы ограничить игру
структуры». Любая устойчивая структура,
предположение об этой структуре всегда
основаны на молчаливом постулирова¬
нии некоего центра, который не полно¬
стью подлежит структуре; другими слова¬
ми, на постулировании субъекта, отлич¬
ного от структуры. И только тематизируя
и исключая из понятия структуры все об¬
разные коннотации, геометрическую ре¬
презентацию унифицированного и цен¬трированного пространства, предполага¬
ется размыкание структуры, открытие ее,
«структуральность структуры». Такая по¬
становка вопроса о структуре приобрета¬
ет характерные резонансы в постструкту¬
рализме.Т. X. КеримовСТРУКТУРАЦИИ ТЕОРИЯ - пост-
структуралистская интегративная социо¬
логическая концепция, автором которой
является Энтони Гидденс. Возникнове¬
ние «теории структурации» связано с ря¬
дом работ, с которыми английский со¬
циолог выступил в 70-е — 80-е гг. Пер¬
вые контуры С. т. складываются в
«Новых правилах социологического ме¬
тода» (1976). Однако основной мотив ра¬
боты — методологический. Новые пра¬
вила социологического метода разраба¬
тываются на фоне дискуссий с теориями
интерпретативной социологии (первая
часть работы посвящается анализу фено¬
менологической социологии, этномето-
дологии, философии социальных наук П.
Уинча и герменевтики Ю. Хабермаса). В
«Основных проблемах социальной тео¬
рии» Э. Гидденса теория структурации
разрабатывается на фоне дискуссии со
структуралистски и структурно-функцио¬
налистски ориентированными социоло¬
гическими теориями. Отдав должное как
интерпретативной, так и структурной,
структурно-функциональной социологии
в работе «Конституирование общества:
очерки теории структурации», Гидденс
представляет С. т. как возникшую и
оформившуюся. Основной недостаток и
исходный мотив развития «ортодоксаль¬
ной социологии» Гидденс видит в гос¬
подстве «ортодоксального консенсуса».
Его основными характеристиками Гид¬
денс называет альянс натурализма и
функционализма, а также социальную
причинность, т. е. обусловленность чело¬
веческого поведения внешними социаль¬
ными факторами. Альянс натурализма и
функционализма базировался на предпо¬
сылке, согласно которой естественные
науки, прежде всего биология, являются
близкой моделью для социологии. И как
следствие — социальные науки модели¬875
СТРУКТУРАЦИИ ТЕОРИЯруются по аналогии с естественными
науками. Вторая характеристика орто¬
доксальной модели заключается в том,
что человеческое действие объясняется
внешними социальными причинами, обу¬
словливающими характер этого дейст¬
вия. Хотя и предполагается, что соци¬
альный агент обладает достаточным зна¬
нием о том, что он делает и почему он
это делает, именно социолог способен
вскрыть реальные механизмы и побужде¬
ния, которыми движимы индивиды. Роль
социолога заключается в том, чтобы об¬
наружить неочевидные и непризнанные
формы социального поведения. В каче¬
стве позитивной альтернативы критикуе¬
мой социологической традиции Гидденс
стремится создать новую теорию, кото¬
рую он объединяет под общим названи¬
ем С. т. «Теория структурации, — пишет
он, — основывается на следующих поло¬
жениях: социальная теория... должна
включать понимание человеческого по¬
ведения как действия; такое понимание
должно быть совместимо со сфокусиро¬
ванностью на структурных компонентах
социальных институтов или обществ; по¬
нятия власти и господства связаны с по¬
нятиями действия и структуры». В С. т.
очевиден поворот от гносеологии к онто¬
логии. Вопросы, касающиеся гносеоло¬
гического и онтологического статуса со¬
циологического знания, ставятся в зави¬
симость от онтологии. С. т. следует
постпозитивистской или постэмпириче-
ской революции в философии науки.
Социологическое знание включает онто¬
логический уровень, описывающий кон¬
ститутивные потенциалы предмета иссле¬
дования, и теоретический уровень, опи¬
сывающий возможности человеческой
деятельности в конкретных социально¬
исторических условиях. Эмпирические
исследования призваны подтверждать или
опровергать теоретические построения.
Онтологическая переориентация С. т.
предполагает отказ от натуралистических
принципов, постулирующих преемствен¬
ность общества и природы и тождествен¬
ность в методах естественных и социаль¬
ных наук. Гидденс исходит из фундамен¬
тального различия между обществом иприродой и сосредоточивается всецело
на характеристиках социальной деятель¬
ности. Совершенно недвусмысленно он
устанавливает это различие: «Различие
между обществом и природой заключает¬
ся в том, что природа не создана челове¬
ком. Конечно, люди изменяют природу,
и это является как условием обществен¬
ного существования, так и движущей си¬
лой культурного развития. Но природа
не производится человеком — общество
производится. Не сотворенное никем в
отдельности, общество производится и
воспроизводится чуть ли не с нуля уча¬
стниками социального события. Произ¬
водство общества — суть умелое осуще¬
ствление, обеспечиваемое и реализуемое
человеческими существами. Оно стано¬
вится возможным лишь потому, что каж¬
дый член общества является практикую¬
щим социальным теоретиком: осуществ¬
ляя любого рода взаимодействия, он
обычно обращается к своим знаниям и
теориям, и именно использование этих
практических ресурсов есть условие осу¬
ществления взаимодействия вообще».
Проблема социального порядка перефор¬
мулируется в вопрос об условиях произ¬
водства и воспроизводства общественной
жизни, реализующихся во взаимосвязи
рекурсивности человеческой деятельно¬
сти и социальных регулярностей. Мето¬
дологическая переориентация С. т. вле¬
чет ряд существенных следствий, кото¬
рые Гидденс формулирует в виде «новых
правил социологического метода», т. о,
обозначая линии разрыва и противо¬
стояния классическим социологическим
представлениям. Первое правило касает¬
ся предмета социологии — производства
и воспроизводства общественной жизни.
Предметом социологии является общест¬
во, созданное активной деятельностью
субъектов. Индивиды преобразуют при¬
роду социально и, «очеловечивая» ее,
они преобразуют самих себя. Люди не
производят естественный, объектный,
независимый от их существования мир.
Преобразуя этот мир, они создают исто¬
рию и живут в ней. Производство и
воспроизводство общества суть резуль¬
тат человеческой социальной деятельно¬876
СТРУКТУРАЦИИ ТЕОРИЯсти. Второе правило касается возможно¬
стей и границ социального участия и
способов исследования производства и
воспроизводства общества. Гидценс счи¬
тает, что сфера человеческого участия ог¬
раничена. Люди создают общество, но не
по собственному выбору, а как историче¬
ски ограниченные факторы. Структуры
следует концептуализировать не просто
как ограничивающие, но и дающие воз¬
можность осуществления человеческой
деятельности. Это Гидденс называет ду¬
альностью структуры. Структуры всегда
следует концептуализировать в терминах
структурации как ряд воспроизводимых
практик. Третье правило касается спосо¬
бов наблюдения и описания обществен¬
ной жизни. Социолог наблюдает общест¬
венную жизнь предвзято, т. е. полагаясь
на знания и ресурсы, благодаря которым
он конституирует ее как объект исследо¬
вания. В этом смысле позиция социолога
не отличается от позиции любого другого
члена общества: для осмысления деятель¬
ности акторы используют «взаимное зна¬
ние» — интерпретативные схемы. «По¬
гружение» в форму жизни — необходи¬
мое и единственное средство, благодаря
которому наблюдатель способен описы¬
вать общественную жизнь. Однако «по¬
гружение» не означает становления пол¬
ноправным членом сообщества, когда,
скажем, речь идет о другой культуре. По¬
знание другой формы жизни означает
исследование способов собственного ста¬
новления в этой жизни, а также способ¬
ность участвовать в ней как в ансамбле
практик. В этом заключается для социо¬
лога производство описаний и перевод
их в категории соционаучного дискурса.
Четвертое правило касается формулиров¬
ки понятий в рамках социальной науки
как метаязыка. Социологические поня¬
тия подвержены «двойной герменевти¬
ке». Социология имеет дело с миром,
подверженным первичной интерпрета¬
ции самими факторами, и переинтерпре-
тирует его в собственных теоретических
схемах, используя для этого специальный
язык. В итоге, главная задача социологи¬
ческого анализа состоит в герменевтиче¬
ской интерпретации различных формжизни и производства/воспроизводства
общественной жизни как результата че¬
ловеческой деятельности. Говоря о
«двойной герменевтике», надо иметь в
виду, что она подразумевает двусторон¬
ние связи с исследуемыми социальными
явлениями. Критическое осмысление и
методологическая переориентация со¬
циологического дискурса позволяет Гид-
денсу развить основные понятия и поло¬
жения С. т. «Структура» — одно из клю¬
чевых понятий С. т. Согласно Гидденсу,
структура относится к «структурным ка¬
чествам» или «структурирующим качест¬
вам», обеспечивающим «связность» про¬
странства и времени в социальных систе¬
мах и, следовательно, их присутствие.
Эти качества следует рассматривать как
правила и ресурсы, рекурсивно вплетен¬
ные в воспроизводство социальных сис¬
тем. Структуры существуют «виртуально»
(термин заимствован у Рикера из извест¬
ной его статьи «Модель текста: значимое
действие как текст»). О действительном
существовании структуры мы можем го¬
ворить исключительно в моменты кон-
ституирования социальной системы. То,
что структуры суть виртуальный порядок
различий, вовсе не означает, что они
полагаются в качестве моделей неким на¬
блюдателем. Структуры предполагают су¬
ществование, во-первых, знания — «отпе¬
чатков в памяти» — со стороны субъек¬
тов, во-вторых, социальных практик,
организованных через рекурсивную (по¬
стоянно возобновляемую) мобилизацию
этого знания, и, в-третьих, способно¬
стей, необходимых для осуществления
этих практик. Структуры — «правила и
ресурсы, участвующие в воспроизводстве
социальных систем. Структура существу¬
ет только в виде отпечатков в памяти —
органического базиса человеческого зна¬
ния и в мгновении ее опредмечивания в
действии». В своем определении структу¬
ры Гидценс использует соссюровскую оп¬
позицию «языка» и «речи». Гидденс ут¬
верждает, что понятие структуры может
изучаться и применяться в социологии
по аналогии со структурными свойства¬
ми языка. Речь в контексте этой анало¬
гии будет означать действие и взаимо¬877
СТРУКТУРАЦИИ ТЕОРИЯдействие. При этом Гидденс всячески
старается упредить возможное приписы¬
вание ему лингвистических пристрастий:
«Это не аналогия. Я определенно против
мнения, что «общество подобно языку».
Я хочу только заявить, что язык, являясь
всепроникающей чертой социальной дея¬
тельности, может стать моделью, анализ
которой позволит нам выяснить многие
важные аспекты этой деятельности». Во-
первых, речь ситуативна, т. е. простран¬
ственно и временно локализована, в то
время как язык «виртуален и вневреме-
нен». Во-вторых, речь предполагает не¬
коего субъекта, в то время как язык —
несубъектен, даже если он «производит¬
ся» говорящим субъектом. В-третьих,
язык как некая структура не является ре¬
зультатом намерений субъекта и не ори¬
ентирован на другого. Гидденс разграни¬
чивает «структуры» и «социальные систе¬
мы», имея при этом в виду человеческие
коллективы, остающиеся стабильными во
времени и в пространстве. Структуры —
это правила и ресурсы или наборы отно¬
шений трансформаций, организованных
как свойства социальных систем. Систе¬
мы — это воспроизводимые отношения
между акторами или коллективами, орга¬
низованные как регулярные социальные
практики. Структурация — это условия,
управляющие преемственностью или
преобразованием структур и, следова¬
тельно, воспроизводством социальных
систем. Социальные системы включают
регулярные отношения взаимозависимо¬
сти между индивидами или группами,
анализируемые как повторяющиеся со¬
циальные практики. Социальные систе¬
мы суть системы социального взаимо¬
действия. Они существуют синтагматиче¬
ски (еще одна аналогия, заимствованная
из лингвистики у Р. Якобсона), то есть
включают локализованные в пространст¬
ве и времени деятельности человеческих
субъектов. Системы не являются струк¬
турами: они обладают структурными
свойствами. Структуры, будучи свойства¬
ми систем или коллективностей, харак¬
теризуются «отсутствием субъекта». Ис¬
следование структуры означает «попыт¬
ку определить условия, управляющиепреемственностью и преобразованием
структур или типов структур. Иначе го¬
воря: исследование процесса воспроиз¬
водства означает установление связи ме¬
жду «структурацией» и «структурой». Не¬
достаток теорий социального действия
состоит в том, что они рассматривают
только проблему производства, тем са¬
мым исключая из анализа структурное
воспроизводство общества. С другой сто¬
роны, недостаток структурализма и
функционализма состоит в том, что они
рассматривают «воспроизводство» как
механический результат, а не как дея¬
тельный процесс. Правила необходимо
рассматривать в соответствии с высказы¬
ванием Витгенштейна: знание правил оз¬
начает «способность продолжать». Пра¬
вила это не обобщение того, что делают
люди, не обобщение регулярных прак¬
тик, а средство производства и воспроиз¬
водства практик. Однако не следует ото¬
ждествлять знание правил со знанием о
том, как сформулировать эти правила,
«Способность продолжать» вовсе не
предполагает способность дискурсивной
формулировки правила. Под ресурсами
Гидденс понимает «трансформативную
способность» индивида, иначе говоря,
способность «действовать иначе» или
«создавать различие». Гидденс различает
две категории ресурсов, взаимосвязан¬
ных в конкретных практиках: первая ка¬
тегория — авторитарные ресурсы, озна¬
чающие способности или средства, обес¬
печивающие индивидам управление
деятельностью других, т. е. господство
над последними. Сюда входят: жизнен¬
ные шансы людей, их пространственно-
временное положение, организация от¬
ношений между людьми. Вторая катего¬
рия ресурсов — аллокативные — это
способности или средства, обеспечиваю¬
щие господство индивидов над матери¬
альными объектами. Сюда входят: сырой
материал, средства производства, произ¬
веденные товары. Ключевым в теории
структурации является положение о «ду¬
альности структуры» как взаимосвязи
структуры и действия. «Дуальность
структуры» необходимо покоится на ро-
курсивном характере человеческой дея¬878
СТРУКТУРАЦИИ ТЕОРИЯтельности. «Под дуальностью структуры
я имею в виду, что структурные свойства
социальных систем являются средством
и вместе с тем результатом практики, ко¬
торая конституирует эти системы. Теория
структурации, т. о., отвергает разделение
на синхронию и диахронию, или статику
и динамику. Структуру нельзя идентифи¬
цировать с ограничением: она не только
ограничивает, но и дает возможности.
Задачей социальной теории, в частности,
является изучение условий, управляю¬
щих взаимодействием этих двух момен¬
тов». В противоположность структурам
социальные системы охватывают дейст¬
вия людей, расположенные во времени и
в пространстве. В С. т. понятие «систе¬
ма», также как и понятие «структура»,
подлежит переформулировке. В функцио¬
нализме система концептуализируется по
аналогии с биологическими организмами.
Социальная система понимается в смыс¬
ле, параллельном физиологическим сис¬
темам. Из множества интерпретаций тео¬
рий систем Гидденс предпочитает концеп¬
цию Берталанфи. Системы социального
взаимодействия, воспроизводимые в
контексте ограниченных условий рацио¬
нализации поведения, конституируются
через взаимозависимость акторов или
групп. Степень взаимозависимости Гид¬
денс обозначает терминами «интеграция»
или «системность». «Интеграция» обо¬
значает регулярные связи между актора¬
ми или коллективностями, взаимообу¬
словленность их практик. «Взаимообу¬
словленность практик» понимается как
регулярные отношения автономии и под¬
чинения. Однако «интеграция» не значит
«соглашение». Гидденс различает соци¬
альную и системную интеграции. Соци¬
альная интеграция описывает «систем¬
ность» на уровне непосредственного
взаимодействия «лицом-к-лицу» и под¬
черкивает значение пространства и со¬
присутствия в социальных отношениях.
Системная интеграция описывает «сис¬
темность» на уровне отношений между
коллективностями. «Социальная инте¬
грация — это взаимообусловленность ак¬
торов в контекстах соприсутствия (отно¬
шения автономии/зависимости). Систем¬ная интеграция — это взаимообусловлен¬
ность акторов или коллективов в раздви¬
нутых пространственно-временных про¬
межутках (отношения автономии/зави¬
симости)». Гидденс выделяет три уровня
системной интеграции: гомеостатические
причинные петли; саморегуляцию через
механизм обратной связи; рефлексивную
саморегуляцию. Гомеостатическое сис¬
темное воспроизводство включает дейст¬
вие причинных петель, т. е. циркулярные
причинные отношения, в которых не¬
предвиденные последствия перестраива¬
ют первоначальные условия. Саморегуля¬
ция через механизм обратной связи
представляет более высокий уровень сис¬
темной интеграции. В физических систе¬
мах простейший тип механизма обрат¬
ной связи включает три элемента: рецеп¬
тор, систему контроля и эффектор,
пропускающий сообщения. В отличие от
гомеостатических процессов, саморегуля¬
ция через механизм обратной связи
предполагает направленное, контроли¬
руемое изменение. Рефлексивная само¬
регуляция включает операцию селектив¬
ного «информационного отфильтровыва-
ния», посредством которого акторы
рефлексивно регулируют условия систем¬
ного воспроизводства с целью поддержа¬
ния наличного состояния или же изме¬
нения его. С т. зр. дуальности структуры
Гидденс выделяет институциональный
анализ и анализ стратегического поведе¬
ния. Различение это носит методологи¬
ческий характер и указывает на два раз¬
личных способа исследования системно¬
го воспроизводства. Только посредством
наложения методологического эпохе
(воздержания) мы можем исследовать,
считает Гидденс, стратегическое поведе¬
ние отдельно от институционального
анализа, и наоборот. Исследование соци¬
альных систем как стратегического пове¬
дения означает анализ способов проявле¬
ния структурных свойств — правил и
ресурсов — в социальных отношениях.
Структура здесь выступает в качестве мо¬
билизаций дискурсивного и практиче¬
ского сознания со стороны авторов. Или
же, если речь идет о правилах, анализ
стратегического поведения означает ана¬879
СУБЛИМАЦИЯлиз взаимного знания, если же речь идето	ресурсах, анализ стратегического по¬
ведения означает анализ диалектики
контроля. С другой стороны, институ¬
циональный анализ предполагает воз¬
держание от анализа стратегического
поведения и рассмотрения правил и ре¬
сурсов как хронически воспроизводимых
свойств социальных систем. Гидденс раз¬
личает три измерения «дуальности струк¬
туры»: сигнификацию (обозначение), в
рамках которой акторы осуществляют
коммуникацию и рационализируют свои
действия посредством интерпретативных
схем; господство, возникающее из асим¬
метрии при распределении ресурсов; ле¬
гитимацию, посредством которой раз¬
личные формы поведения закрепляются
при помощи норм. Согласно Гидденсу,
если макротеории не способны объяс¬
нить «структуральность структуры» (вы¬
ражение заимствовано у Ж. Деррида), то
микротеории впадают в наивный субъек¬
тивизм. Систематическое применение
«структуральное™ структуры» снимает
бинарную оппозицию. Согласно С. т.
структуры формируются благодаря дей¬
ствию и, наоборот, действие оформляет¬
ся структурно. Человеческое действие
развертывается в пространстве и времени
и обретает форму своего присутствия для
других. Именно благодаря структуре дей¬
ствие становится воспроизводимой и
трансформируемой, следовательно, по¬
знаваемой реальностью. Самым значи¬
тельным достижением С. т. является то,
что она в корне подрывает три аксиома¬
тичные черты традиционных способов
социологического объяснения. Во-пер-
вых, естественно-научный характер его
рациональности, его объективность, во-
вторых, она требует коренного пересмот¬
ра эпистемологических и гносеологиче¬
ских корней социологического знания,
в-третьих, теория структурации снимает
традиционные для классической социо¬
логии оппозиции структуры и действия,
индивидуального и социального, микро-
и макроаналитических уровней. С учетом
методологических и теоретических уст¬
ремлений совершенно правомерно оп¬
ределение С. т. как феномена пост-структуралистского мышления — пост-
структуралистского и в смысле критиче¬
ского переосмысления основных прин¬
ципов структурализма, и в общем кон¬
тексте эпохи, когда особое внимание
уделяется роли «производства культуры».Т. X. КеримовСУБЛИМАЦИЯ (от лат. sublimo —
возношу) — в психоанализе Зигмунда
Фрейда (понятие введено им в 1900 г.)
один из защитных механизмов, состоя¬
щий в переключении и преобразовании
энергии психических влечений на воз¬
вышенные цели с заменой формы их
удовлетворения. 3. Фрейд рассматривал
С. как один из видов трансформации
энергии влечений (либидо), противопо¬
ложный вытеснению и поэтому считаю¬
щийся наиболее желательным способом
овладения сексуальным влечением. Пла¬
стичность сексуальных компонентов, вы¬
ражаемая в их способности к С. в соци¬
альном отношении обуславливает воз¬
можность культурных достижений в
самом человеческом обществе, основан¬
ную на трансформации энергии либидо.В психоанализе понятие С. позволя¬
ет объяснить феномены научной деятель¬
ности, художественного творчества, фи¬
лософского познания истоны, основывая
их на психических функциях человека и
не покидая почвы психоаналитического
пансексуализма. Механизм С. представ¬
ляет собой процесс, ведущий к разрядке
аффективной энергии инстинктов в не¬
инстинктивных формах поведения, и
включает в себя: 1) перемещение энер¬
гии от объекта инстанктавных влечений
к объекту культурного предназначения;2)	трансформацию эмоций, сопровож¬
дающих всю человеческую деятельность
(десексуализация и дезагрессификация);3)	освобождение от инстинктов и их
диктата в психической деятельности; 4)
облачение инстинктивного действия в
социально приемлемую форму.3.	Фрейд в своем «Введении в пси¬
хоанализ» подчеркивал особое значение
С. в создании культуры и общества во¬
обще. Путем С. феномен аффективного
влечения с необходимостью превращает¬880
СУБСТАНЦИЯся в эффект феномена культурного. На¬
пример, созерцание произведений ис¬
кусства уводит энергию психических
импульсов с сексуального объекта, и
удовлетворение происходит в форме эс¬
тетического переживания. Вся психоана¬
литическая интерпретация литературы и
искусства связана прежде всего с этим
механизмом преобразования в художест¬
венное творчество внутрипсихических
конфликтов, инфантильных комплексов
й невротических симптомов.Психоаналитическая теория в целом
рассматривает С. как одно из наилучших
средств разрешения психических кон¬
фликтов, которые в противном случае
привели бы к неврозу. Однако механизм
С. может наблюдаться и во время прове¬
дения аналитической работы. Как утвер¬
ждает К. Г. Юнг в «Проблемах души на¬
шего времени», атмосфера, в которой ра¬
зыгрывается драма исцеления и куда
пациент насильственно втягивается, по¬
рождает стесненные отношения, которые
приводят также и к необходимости «суб¬
лимировать».В процессе С., исходя из своих фан¬
тазий, поскольку действительность не
удовлетворяет его желаниям, субъекту
удается найти другой путь в реальный
мир, вместо того, чтобы уйти от него.
При благоприятных обстоятельствах лич¬
ность, враждебная действительности, —
если она, к тому же, психологически об¬
ладает художественным дарованием, т. е.
может выражать свои фантазии не сим¬
птомами болезни, а художественными
творениями, — избегает таким путем
невроза и возвращается к действительно¬
му миру. Там же, где, при существующем
несогласии с реальным миром, нет этого
драгоценного дарования, или же оно не¬
достаточно, либидо, — следуя происхож¬
дению фантазий, — неизбежно приходит,
по принципу регресса (лат. regressio —
обратное развитие), к воскрешению ин¬
фантильных желаний (комплексов), а
следовательно, к неврозу.Компенсаторная функция С. отме¬
чалась еще А. Адлером, который ввел
этот термин в теорию психоанализа с
тем, чтобы обозначить функциональноеуравновешивание чувства неполноценно¬
сти. Компенсация (от лат. compensatio —
возмещение) в С. происходит путем
психологической приспособляемости к
внешним условиям. Например, у невро¬
тика психическое чувство неполноценно¬
сти этиологически соответствует физиче¬
ской неполноценности какого-нибудь те¬
лесного органа, давая тем самым повод к
вспомогательной конструкции, т. е. С.,
состоящей в создании фикции (психоло¬
гической уверенности), которая компен¬
сирует психологическую неполноцен¬
ность. При этом фикция, или «фиктивная
линия поведения», составляет систему,
суть которой заключается в стремлении к
превращению любой возможной непол¬
ноценности в сверхценность. К. Г. Юнг
видел в этом процессе аналогию саморе¬
гулирования психического аппарата,
производимого посредством амбивалент¬
ного ориентирования сознания.Противоположная установка челове¬
ческого сознания (т. н. «компенсирую¬
щая противоположность») может быть
выражена по-разному: у Фрейда это —
Эрос, у Адлера — Власть. Согласно Ф.
Ницше, С. инстинкта происходит имен¬
но в воле к власти.С., т. о., есть механизм психической
активности человека, появившийся вслед¬
ствие противления, возникающего в от¬
ношении первобытной сексуальности, и
подвигающий энергию либидо к транс¬
формации в образы, десексуализирован-
ные и дифференцированные. Трансфор¬
мация энергии либидо в символах куль¬
туры представляет собой суть процесса
С., поэтому функция С. построена на
принципе «экономии» (перераспределе¬
ния) энергии влечения, согласованном с
«экономическим бюджетом» либидо и
его соответствующим размещением в
пространстве человеческой культуры.А.	В. СевастеенкоСУБСТАНЦИЯ (от лат. statio — сто¬
янка, стояние; substantia — подстанция;
то, на чем все стоит и чем удерживается):
а) в алхимии — вечные, не поддающиеся
разложению и превращениям первичные
вещества (субстраты), из которых образу¬881
СУБСТАНЦИЯются разные сложные вещи, реактивы; б)
в философии — онтологическая катего¬
рия, обычно обозначающая абсолютное
основание всего сущего, безусловный
субъект всех изменений. С. чаще всего
понимают как такое предельное и само-
порождающееся начало, в котором его
сущность и существование совпадают, не
различаются, а само оно, побуждая себя
к действию, проявляется через атрибуты
(необходимо-всеобщие формы) и бесчис¬
ленные акциденции (случайно-единич¬
ные свойства, модусы).В античной философии понятию С.,
вероятно, предшествовали близкие ему
по смыслу понятия элемента, стихии и в
особенности — сущности (усии, идеи,
эйдоса). Развитые мыслителями Древней
Греции варианты соотношения сущности
и явления отлились в последующей фи¬
лософской мысли в противостоящие друг
другу материалистические и идеалисти¬
ческие учения о С. Так, согласно Демок¬
риту, любая вещь состоит из вечных ато¬
мов, ее сущность от них неотделима и
производна, плотна и телесна. Напротив,
по Платону, сущность (идея) сверхчувст¬
венна, бесплотна, вечна и бесконечна, не
сводима к протяженным вещам и явле¬
ниям. У Аристотеля сущность — «форма
вещей», которая не существует отдельно
от самих вещей и в то же время не выво¬
дима из «материи» вещи. Впоследствии
материалисты стали понимать под С. ма¬
терию, спиритуалисты — абсолютный
дух, теисты — Бога, пантеисты — ото¬
ждествление Бога и природы; монисты
признавали только одну С., дуалисты —
две, а плюралисты — множество С. Для
материалистов характерно сближение по¬
нятий «С.» и «субстрат» (от позднелат.
substratum — подстилка, основа), под ко¬
торыми, как правило, мыслится общая
материальная основа всех явлений, их
материальный носитель.Плотин трактовал С. как мир в це¬
лом и различал в ней сущее и качество.
С., понимаемая как усия (сущность),
есть чистый смысл, нечто взятое само по
себе, самостоятельное, не нуждающееся
в своем существовании ни в чем, кроме
самого себя. Качество же есть сущее,которое перешло в свое инобытие. С. —
первообраз энергий и вещей, а качест¬
во — инобытие С. В онтологии Фомы
Аквинского понятие С. является самым
общим. Фома выделяет три рода С.: Бог,
бестелесные С. (ангелы, духи) и телес¬
ные. В Боге сущность и есть само суще¬
ствование, вечное и бесконечное, всеце¬
ло настоящее и актуальное. Бог наделяет
существованием бестелесные и телесные
субстанции, которые сами по себе лише¬
ны существования и обладают только по¬
тенциальной сущностью. Сущность бес¬
телесных субстанций — лишенная мате¬
рии форма (чистая, субсистентная
форма), существующая сама по себе че¬
рез Бога. Телесные субстанции всегда
сплавлены с материей, укоренены в ней.
Фома подразделяет телесные субстанции
на: а) субстанциальные (сообщающие ве¬
щам сущностное бытие; например, душа
человека) и б) акцидентальные (сооб¬
щающие вещам бытие в некотором каче¬
стве; например, быть теплой вещью).
Дунс Скот был близок к толкованию ма¬
терии как всеобщей С. всех вещей, спо¬
собной к мышлению.В философии нового времени поня¬
тие С. приобретает очень важное значе¬
ние не только в онтологии, но и в тео¬
рии познания. В эмпиризме Ф. Бэкона
С. отождествлена с формой конкретной
вещи, а субстанциальная форма получа¬
ет качественное описание. Декарт допус¬
кает два не зависимых друг от друга пер¬
воначала — мышление и протяжение,
над которыми, впрочем, возвышается са¬
мая истинная С. — Бог. Декарт доказы¬
вал, что существование такой С., как
мышление, для нас более несомненно и
достоверно, чем существование матери¬
альной С. (исходя из принципа «Я мыс¬
лю, следовательно, существую»). Между
мышлением и протяжением нет ничего
общего, и Бог координирует эти С., со¬
гласует их между собой.Спиноза попытался преодолеть дуа¬
лизм Декарта, определив мышление и
протяженность как два атрибута одной и
той же С. — природы. Природа есть
causasui, т. е. причина самой себя; она не
зависит ни от чего (в т. ч. от ума и суше-882
СУБСТАНЦИЯствует вне ума), ни в чем ином не нуж¬
дается. Вслед за Ибн Синой Спиноза оп¬
ределяет самопричину как то, сущность
чего содержит в себе существование. С
одной стороны, природа является natura
naturans («природой творящей»), т. е.
собственно С. С другой стороны, она
есть natura naturata («природа сотворен¬
ная»), т. е. следствие самооткровения С.
Природа вечна, бесконечна. Благодаря
растворенному в ней безличному Богу
(С.), она свободна и сама себя побужда¬
ет к действию. В то же время ее бытие
необходимо, составляющие ее единич¬
ные вещи следуют друг из друга и не об¬
ладают свободой. Согласно Спинозе, С.
противостоит мир конечных отдельных
пещей, сумма модусов. Модус — то, что
существует не само по себе, а через дру¬
гое и в другом. Число модусов бесконеч¬
но, как точек на прямой линии. В силу
ограниченности нашего рассудка мы по¬
стигаем в бесконечной сущности С.
только два атрибута — мышление и про¬
тяжение. В человеке как части пантеи¬
стически толкуемой природы Спиноза
различает модус тела (протяжения) и мо¬
дус души (мышления).Дж. Локк обосновывал идею С. эм¬
пирически, полагая, что идеи типа «ма¬
терии как таковой» или «чистого про¬
странства» люди получают методом аб¬
страгирования. Дж. Беркли отрицал
способность нашего ума создавать по¬
добные абстракции: мы воспринимаем
лишь отдельные вещи в виде суммы
ощущений («идей»), но то, что неощу-
щаемо, не существует; следует устранить
понятие материальной С. и допустить
только существование духовной С. Д.
Юм предложил относиться к понятию С.
как некой некритически создаваемой
обыденным мышлением сумме ассоциа¬
ций, отказаться от него в науке.Стремление вывести все многообра¬
зие мира из одной С. неистребимо, но
оно имеет и обратную сторону — застав¬
ляет нас видеть вещи пассивными, а не
активными. Не удовлетворяясь мониз¬
мом и дуализмом, Лейбниц обосновыва¬
ет плюралистическое учение: вещи обла¬
дают собственным действием, они естьсилы. Любая вещь — отдельная и неза¬
висимая С., а их число С. бесконечно.
Каждая С., или сила, есть монада — од¬
новременно и душа, и тело, форма и ма¬
терия, цель и средство. Всем монадам
присуща способность представления. Ка¬
ждая С. — «сжатая Вселенная», в кото¬
рой происходят непрерывные изменения.И. Кант толкует С. как априорную
форму мышления, благодаря которой
синтезируются данные в опыте явления;
С. — условие возможности всякого син¬
тетического единства восприятий, нечто
постоянное в явлениях. То, что сменяет¬
ся, относится к способу существования
С. и предполагает постоянное средоточие
всех изменений; в этом смысле только
постоянное (С.) изменяется. Т. о., по
Канту, С. внутренне изменчива, не есть
некий неизменный вещественный суб¬
страт, и именно гносеологически и диа¬
лектически истолкованное понятие С.
годится для научно-теоретического объ¬
яснения явлений.Гегель рассматривает С. как ступень
развития «идеи». С. — это абсолютное
как отношение к самому себе; это тожде¬
ство бытия в его отрицании с самим со¬
бой; это бытие во всяком бытии как
окончательное единство сущности и бы¬
тия. В «Науке логики» Гегель различает
деятельную и пассивную С. По своему
существу С. есть свое высвечивание и
положенность, она имеет действитель¬
ность лишь в акциденциях и в действии.
Ее деятельность как субъекта есть пере¬
ход в нечто иное. С. — абсолютная
мощь, рефлектированная в себя. «Суб¬
станция как мощь обретает видимость,
иначе говоря, обладает акцидентально-
стью... определяет себя, возвращается к
себе, отталкивает себя от самой себя, яв¬
ляясь абсолютной активностью, обнару¬
живает себя как причина через свое дей¬
ствие» (Гегель. Наука логики. В 3 т. Т. 2.
М., 1971, с. 208). С. тождественна с са¬
мой собой лишь в своей противополож¬
ности. «Переводя возможное в действи¬
тельность с ее содержанием, субстанция
обнаруживает себя как созидательную
мощь, а возвращая действительное в воз¬
можность, она обнаруживает себя как883
СУБСТРАТразрушительную мощь» (там же, с. 206).
С. логически (но не в физическом про¬
странстве) существует до своих модусов.К. Маркс в «Капитале» в качестве С.
любой стоимости рассматривает абст¬
рактный труд. Диалектический материа¬
лизм признает понятие С. как одно из
определений материи — дефиниции ма¬
терии как причины самой себя и источ¬
ника всех изменений. Неопозитивисты,
вслед за Юмом, усматривают в С. псев¬
допонятие, основанное на донаучном
мышлении и ведущее к неоправданному
удвоению мира (Б. Рассел). Представите¬
ли лингвистической философии крити¬
куют идею С. как натуралистическую и
метафизическую и объясняют возникно¬
вение этого понятия особой структурой
европейских языков, для которых харак¬
терно противопоставление субъекта и
предиката суждения. Неотомизм и нео¬
реализм придерживаются традиционного
взгляда на С.Когда С. понимают как основу кон¬
кретного многообразия мира, то тем са¬
мым делят мир на две части: а) есть еди¬
ное, неконкретное и все порождающее
начало, б) из него возникает множество
конкретных вещей. Одни философы не
противятся подобному удвоению мира и,
более того, лишь в таком подходе усмат¬
ривают возможность научно объяснять
мир, выводить явления из сущностей, за¬
конов разной степени общности —
вплоть до «первой сущности» (Аристо¬
тель). Другие философы сторонятся по¬
нятия С., считают его устаревшим — на¬
турфилософским и метафизическим — и
предлагают отказаться от него. Но так
или иначе оно имеет важное историко-
философское значение.Д. В. ПивоваровСУБСТРАТ (от позднелат. substra¬
tum — основа, подстилка): 1) в химии —
вещество, подвергающееся превращению
под действием фермента; 2) в биологии —
основа (предмет или вещество), к кото¬
рой прикреплены животные или расти¬
тельные организмы, а также среда посто¬
янного обитания и развития организмов
(например, питательная среда для мик¬роорганизмов); 3) в философии — общая
и относительно элементарная основа со¬
держания явлений; строительный мате¬
риал того или иного структурного уров¬
ня бытия либо бытия в целом.Есть ли у непрестанно изменяющих¬
ся явлений постоянная основа? Ставя и
решая эту проблему, древнегреческие
философы предположили, что все в мире
построено из неизменного первоначала —
субстрата (например, из «хюле», «мате¬
рии»). Именно этот «С.» первоначально
мыслился в категории «содержание» и
понимался как тот сплошной и пассив¬
ный состав, которому активная форма
(эйдос) придает определенность отдель¬
ного нечто, вещи. Понятие С. близко к
понятию субстанции в пантеистической
философии, объясняющей явления при¬
роды эманацией (истечением) абсолюта;
вместе с тем, в отличие от «субстанции»
в С. акцентируется его пассивность и
пластичность. «Субстрат — это пассив¬
ная субстанция, которая предположила
себя» (Гегель. Наука логики. В 3 т. Т. 2.
М., 1971, с. 219). Под С. могут подразу¬
мевать материю или дух, вещество или
отношение. Например, Дж. Беркли счи¬
тал С. наших ощущений и сознания ду¬
ховное начало, а Гегель в качестве при¬
меров особенных С. приводил «душу»,
«мир» и «Бога». Материалисты определя¬
ют С. только как материальный носитель
либо всех явлений (праматерия, всеоб¬
щий С.), либо некоторого класса явле¬
ний (специфический С.: физический, хи¬
мический, биологический или социаль¬
ный).С. — непосредственное, неопреде¬
ленное и устойчивое в сущности; он слу¬
жит основой единства качества и коли¬
чества и их перехода друг в друга. Обна¬
ружение С. — первый шаг на пути
познания содержания предмета.Д. В. ПивоваровСУБЪЕКТ, СУБЪЕКТИВНОСТЬ,
СУБЪЕКТНОСТЬ — характеристики по¬
знания и практической деятельности че¬
ловека. Субъект — человек, вступающий
в контакт с миром, изменяющий пред¬
метную обстановку своего бытия и само-884
СУЖДЕНИЕго себя (свои качества и силы) в процес¬
се решения практических и духовно-тео¬
ретических задач. Субъективность — пси¬
хологический и духовно-мыслительный
план, аспект деятельности человека. Тра¬
диционная философия сводила субъек¬
тивность человека к познанию, оценива¬
ла ее по меркам познавательных стандар¬
тов. В таком истолковании человеческая
субъективность представала в своей «не¬
полноценности», была символом нена¬
дежности и ограниченности человече¬
ского опыта. В социально-философском
рассмотрении субъективность определя¬
ется в качестве важного аспекта бытия
человеческого субъекта, необходимой
формы и связи социального бытия.
Субъективность оказывается важным ас¬
пектом реализации качеств человека,
процессом переживания субъектом своей
причастности бытию, реализации субъ¬
ектом своей самобытности. В качестве
субъекта в философии могут быть пред¬
ставлены не только отдельные индиви¬
ды, но и их группы, классы, государство.
Однако практика социального анализа и
социологии XX в. показывает, что по¬
пытка строить социальные онтологии, т.
е. схемы социального бытия, отвлекаясь
от человеческих индивидов как субъек¬
тов социального процесса, приводит к
серьезным противоречиям: из теории ис¬
чезают люди и их энергия преобразова¬
ния социальных форм, а социальные
системы (и «надчеловеческие» субъекты)
приобретают качества квазиприродных
сил, стоящих над человеческим бытием.В.	Е. КемеровСУЖДЕНИЕ — форма отображения
в мышлении связи между предметом
(объектом) и его свойствами, выражаю¬
щая либо истину, либо ложь.Видовые различия С. зависят от объ¬
ема и содержания отображаемых предме¬
тов и от характера связи предметов и
свойств. В соответствии с традиционны¬
ми логическими представлениями струк¬
тура простого атрибутивного С. включа¬
ет в себя следующие базовые компонен¬
ты: два термина и связку. Один из
терминов обозначает понятие объекта С.
и называется субъектом (лат. subjectum),другой — обозначает свойство или груп¬
пу свойств, приписываемых данному
объекту, и называется предикатом (лат.
praedicatum). Связка обозначает отно¬
шение приписывания или отрицания
свойств объекту и определяет деление ат¬
рибутивных С. по качеству на утверди¬
тельные и отрицательные. Последние
нельзя смешивать с отрицаемыми и от¬
рицающими С., сущность которых оп¬
ределяется не их утвердительной или
отрицательной формой, а характером
взаимоотношения между данными С.
Отрицающим называется такое С., кото¬
рое указывает на ложность другого С.,
называющегося отрицаемым.Также в структуру атрибутивных С.
могут входить кванторы, определяющие
деление С. по количеству (объему) ото¬
бражаемых в субъекте предметов. С., в
котором что-либо утверждается или от¬
рицается об отдельном предмете, классе
или агрегате предметов в целом, называ¬
ется единичным С. С., в котором что-ли-
бо утверждается или отрицается о части
предметов какого-либо класса, называет¬
ся частным С. Можно выделить две
группы частных С.: в определенных част¬
ных С. имеется в виду только некоторая
определенная часть предметов какого-
либо класса, в неопределенных частных
С. имеется в виду наличие хотя бы неко¬
торых предметов какого-либо класса. С.,
в котором что-либо утверждается или от¬
рицается о каждом предмете какого-либо
класса, называется общим С.Модальности определяют деление С.
по степени существенности для предме¬
та отображаемого свойства на проблема¬
тические (возможности), ассерторические
(действительности) и аподиктические (не¬
обходимости). По характеру связи ото¬
бражаемых предметов и их свойств С.
делятся на условные, разделительные и
категорические. Кроме атрибутивных су¬
ществуют реляционные С., т. е. отобра¬
жающие отношения между предметами,
и экзистенциальные С., сообщающие о
существовании предмета.С. не следует смешивать с выражаю¬
щими их в естественном языке предло¬
жениями и обозначающими их выска¬
зываниями. Наблюдается значительное885
СУННИЗМсходство в строении С. и предложения,
т. к. группа грамматического подлежаще¬
го в предложении в большинстве случаев
совпадает с субъектом (логическим подле¬
жащим), а группа грамматического ска¬
зуемого предложения соответствует пре¬
дикату (логическому сказуемому). Однако
наряду со сходством имеются и сущест¬
венные различия. Так, всякое С. находит
свое выражение в предложении, но да¬
леко не всякое предложение обязано
выражать С. Даже повествовательные
предложения, в которых что-либо сооб¬
щается, т. е. утверждается или отрицает¬
ся, не всегда дают возможность опреде¬
лить соответствующее им С., вопрос же о
логической структуре С., выраженных
предложениями вопросительными, побу¬
дительными, оценочными и др., предпо¬
лагает дальнейшее уточнение и развитие
традиционных представлений о С. Еще
Аристотель говорил, что не всякая речь
заключает в себе С., а лишь та, в кото¬
рой заключается истинность или лож¬
ность чего-либо. Так, например, оптатив
(положение) есть речь, но не истинная и
не ложная.Высказывание, в отличие от С., яв¬
ляется элементом неинтерпретирован-
ного исчисления, тогда как С. обладает
семантической интерпретацией. Выска¬
зывание в семантической системе опре¬
деляется через синтаксические правила
построения, которые задают правильные
формы выражений; такое определение яв¬
ляется формальным в том смысле, что
указывает только на внешний вид (фор¬
му) выражений, а не их значение. Выска¬
зывания — в некотором смысле базовые
элементы логики, т. к. именно они при¬
нимают истинностные значения. Ото¬
ждествлять высказывание с повествова¬
тельным предложением наивно, т. к. со¬
общение об истинном положении дел
можно получить без грамматического
оформления, например, в деонтических
(нормативных) контекстах.А.	Г. КислоеСУННИЗМ — наиболее распростра¬
ненное ортодоксальное течение мусуль¬
манского богословия; для него характер¬но признание источником и основой для
решения философско-религиозных про¬
блем, наряду с Кораном, сунны, т. е. свя¬
щенного предания.Религиозно-правовая основа С. как
течения в исламе — шариат — сложилась
к IX — X вв. «Фундаменталистский» С.
противостоит социальным нововведени¬
ям и ломке традиций, считая следования
сунне и нормам шариата главным содер¬
жанием общественной жизни в мусуль¬
манской общине.Отличием суннитского направления
от шиитского является отношение к на¬
следованию духовной власти: имама-ха-
лифа (преемника Мухаммада) как свет¬
ского и духовного главу мусульман долж¬
ны избирать члены исламской общины.
При этом, в отличие от социальных
уравнительных тенденций хариджизма, в
С. права имама намного шире как в ду¬
ховной, так и в светской сфере.В отличие от иррационального ха¬
рактера суфийских учений мистического
пути трансцендентного постижения Бога
(см. «Суфизм»), рациональные черты С.
проявляются в логическом обосновании
богословия, в иерархической духовной и
социальной структуре как определенном
воплощении божественного порядка. В
этом смысле для С. характерны следую¬
щие черты: опора на коранические кон¬
цепции картины мира и человека, а так¬
же рациональная критика христианской
и иудейской теологии.Основы С. строятся на представле¬
ниях о сверхценном значении текста
пророка (текстовая реальность Корана).
В соответствии с ними общество и при¬
рода рассматриваются как отражение
космического порядка Бога-абсолюта,
отражение структуры Мирового Разума,
Мировой Души. Философское учение С.
в значительной степени адаптировало
элементы идеалистической философии
неоплатонизма (соединение идеи моно¬
теизма и множественности явлений ре¬
ального мира), рационалистической фи¬
лософии Аристотеля и т. д.С. обладает глубокой преемственной
духовной культурой, на которой основа¬
ны поиски новых религиозно-философ¬886
СУФИЗМских идей для защиты и выживания му¬
сульманского богословия в эпоху НТР.
Предпринимаются многочисленные по¬
пытки согласовать религиозную филосо¬
фию С. с последними научными от¬
крытиями и концепциями. В частности,
для описания возникновения Вселенной
проводится креационистский анализ
концепций «первовзрыва», используются
пробелы в научном описании возникно¬
вения и развития жизни на Земле и т. п.Новые религиозно-философские идеи
позволяют С. приспособиться к требова¬
ниям современной цивилизации в поис¬
ке собственного пути развития и сохра¬
нения своеобразия единой духовной
культуры ислама (в отличие от технокра¬
тического индивидуализма Запада). Со¬
временный С. во многом воспринял идеи
панисламизма конца XIX — начала XXв., развившегося в учении Ал-Афгани, в
стремлении найти собственный путь раз¬
вития.(Лит.: Ислам — Энциклопедиче¬
ский словарь. М., 1991; Философская
энциклопедия, т. 5. М., I960; Григорян
С. Н. Средневековая философия наро¬
дов Ближнего и Среднего Востока. М.,
1966, 352 с.)И. А. ЛатыповСУФИЗМ — учение арабской фило¬
софии о трансцендентном единении с
Богом, мистическое направление мусуль¬
манского богословия, развивающееся в
духе аскезы и иррационального самопо¬
знания как познания Бога.Существует две версии относительно
происхождения этого слова. Согласно
одной, С. происходит от арабского сло¬
ва «суф» — шерсть, грубая шерстяная
ткань (суфи буквально означает носяще¬
го шерстяные одежды, отсюда власяница
как атрибут аскета). Другая т. зр. восхо¬
дит к греческой «Софии» — мудрости (в
частности, так считал Бируни). Сущест¬
вуют предположения, что еще до воз¬
никновения ислама на Ближнем Восто¬
ке суфиями называли странствующих
христианских монахов, сказителей и
проповедников различных сект.Основными понятиями С. являются:таухид — аскетическая жизнь суфия в
признании строгого единобожия и в
трансцендентном единстве с Богом; та-
рикат — суфийский мистический путь
до момента слияния с Богом; хакикат
мистическое постижение Истины в Боге
(в отличие от словесного доказательства
единственности Бога в мусульманском
богословии как строгом монотеизме);
зикр — постоянное ритмичное помина¬
ние Бога для достижения состояния ду¬
ховной сосредоточенности, иногда прак¬
тикуемое в мистическом танце или фи¬
зических упражнениях с использованием
психотехники и аутотренинга; зухд — ас¬
кетическое воздержание, самоотречение,
отречение от всего земного.Отличием философской мысли С. от
абстрактных мусульманских богослов¬
ских рассуждений является антропоцен¬
тризм, концепция «совершенного чело¬
века», сотворенного «по образу и подо¬
бию Бога», анализ духовного мира
человека, морально-этических норм и
духовных структур.В трактовках общества С. тяготеет к
идеям социального и имущественного
равенства, что ярко проявлялось во
влиянии социально-философских суфи¬
стских идей на сознание беднейших масс
арабского Востока.Течение С. возникло и существовало
первоначально в устной форме среди бо¬
гомольцев, духовных наставников и про¬
поведников ислама — мусульманских ав¬
торитетов (шейхов) — в середине VIII в.
на территории современных Сирии и
Ирака. Затем, выделяясь из аскетизма и
развиваясь далее в письменной форме,
оно распространилось на весь мусуль¬
манский мир, Испанию, Сицилию и на
Балканы. Суфийские ордены и братства
(см. Дж. С. Тримингем. Суфийские брат¬
ства и ордены. М., 1989, 328 с.) как
практическая реализация положений С.
начали возникать с XII в. и действуют до
настоящего времени (например, талибы).Философская мысль С. ярко выра¬
жена Аль-Газали (1058 — 1111) в его де¬
лении людей на «массу» рядовых верую¬
щих, на «избранных» — фаласифа (фило¬
софов), приходящих к истине путем887
СУФИЗМлогических рассуждений в духе диалекти¬
ки Аристотеля, и суфиев, приходящих к
истине путем интуиции. Практическую
пользу С. Аль-Газали видел в нравствен¬
ном самосовершенствовании; в отличие
же от других философов-суфистов он по¬
нимал «единение» с Богом не как онто¬
логическое, а интуитивно-интеллектуаль-
ное, а также подвергал критике использо¬
вание религиозно-философского знания
Фалсафа (арабская философия, восточ¬
ный перипатетизм) для мирских целей
или приобщения «непосвященных».Другими заметными философами С.
являются: Абу-Язид (ум. 874), развивав¬
ший учение о троичности сознания бы¬
тия (Я, Ты, Он-самость) и Руми (1207 —
1273) — персидский поэт, основатель су¬
фийского братства Муалавийа в Малой
Азии (созданного с целью постижения
Бога на основе идеи «третьего» пути, т. е.
не через разум или веру, а через мистиче¬
ские ритуальные танцы под воздействием
медитативной мелодии и мистической
поэзии).Наиболее полно выразил философ¬
ские идеи интеллектуального С. Ибн-
Араби (1165 — 1240) в учении о «единст¬
ве бытия» и о снятии суфийским духом
«цепей множественности», присущей ма¬
терии. Многочисленные последователи
Ибн-Араби называли его «Великим шей¬
хом суфизма» и «Сыном Платона», а сто¬
ронники ортодоксального ислама нена¬
видели самобытность его учения и «аль¬
тернативность» исламу: в начале 70-х гг.
нашего века в Египте было запрещено
издание и распространение его трудов.С. ярко проявляет свой мистический
характер в суфийской литературе (Руми,
Хафиз, Навои, Низами, Саади).Близость С. к идеям социального и
имущественного равенства особенно яр¬
ко проявлялась во влиянии социально¬
философских идей С. на устройство го¬
сударства сеидов, на движения сарбада-
ров (букв. — висельников, т. е. шедших
за идею на виселицу), организованных
впоследствии в дервишский (суфийский)
орден, и на восстание муридов в Андалу¬
сии. В настоящее время религиозная фи¬
лософия С. стала, идеологией, отражаю¬
щей интересы бедных городских слоев.Выражением религиозно-философ¬
ской мысли С. в социально-политиче¬
ских действиях является мюридизм; при¬
мером этому служит движение на Север¬
ном Кавказе в XIX в., возглавлявшееся
имамом Шамилем («мурид» — букв,
«ищущий», суфий-ученик, неофит, «по¬
слушник», находящийся в начале пути к
Богу и подчиняющийся духовному на¬
ставнику в суфийских орденах и братст¬
вах).Существует некоторое (весьма отда¬
ленное) сходство суфийских орденов и
братств и христианских орденов нищен¬
ствующих монахов, с одной стороны, и с
католическими духовно-рыцарскими ор¬
денами, с другой. Глава суфийского орде¬
на (шейх, пир) в некотором смысле по
статусу напоминает генерального капиту¬
ла или великого магистра католического
монашеского ордена в средневековой Ев¬
ропе. Однако, в отличие от них, шейхи
наследовали своим потомкам, а не изби¬
рались и не утверждались, как утвержда¬
лись папой римским великие магистры.Суфийские ордены (например, ор¬
ден Накшбенди) в виде организаций в
рамках течений шейхизма (ишанизма) су¬
ществовали в России на территории По¬
волжья, Урала и Западной Сибири до на¬
чала XX в., а на Северном Кавказе воз¬
родились в последние годы. В настоящее
время одними из наиболее влиятельных
суфийских братств и орденов являются
Ахмадийя, Бадавийя, Кадирийя (самое
крупное его ответвление — Муридийя —
секта муридов), Тиджанийя, Бекташийя,
Накшбандийя, Талибийя и Фирдоусийя, а
также Исмаилийя (исмаилиты шиитского
направления).Суфийские ордены и братства, кото¬
рыми, по внутреннему уставу каждого,
руководит свой наставник (шейх, шариф,
муршид), объединяются в иерархическую
структуру двенадцати материнских или
основных (усул) братств и их дочерних
ответвлений (в целом более шестисот),
создающих свои ханаки — суфийские
обители (религиозные странноприимные
дома) и организующих по собственному
уставу свою духовную жизнь.Кроме организованных в ордены и
братства, существует тип бродячих суфи¬888
СУЩНОСТЬ и ЯВЛЕНИЕев — дервишей (каландаров — перс.), от¬
вергающих общепринятые нормы пове¬
дения и игнорирующих общественное
мнение, зачастую намеренно вызываю¬
щих общественное порицание своего по¬
ведения и образа жизни для того, чтобы
смирять свою гордыню.Причинами возникновения и разви¬
тия в исламе мистико-аскетических тен¬
денций, формировавшихся в С., явля¬
ются углубленные духовные и идейные
искания, взаимообмен с другими религи¬
озно-философскими системами (с зороа¬
стризмом в Иране, с индуизмом в Индии
и буддизмом в Индокитае, Малайзии и
Филиппинах и, прежде всего, с христи¬
анством и иудаизмом), социально-поли¬
тические проблемы, приведшие к воз¬
никновению эскапистских настроений,
уходу человека во внутренний духовный
мир и мистицизм. (Лит.: Смирнов А. В.
Великий шейх суфизма. М., 1993; Дж. С.
Тримингем. Суфийские братства и орде¬
ны. М., 1989; Философский энциклопе¬
дический словарь. М., 1983, с. 664.)И. А. ЛатыповСУЩНОСТЬ и ЯВЛЕНИЕ - тради¬
ционные философские категории, под
которыми принято понимать, в одном
случае, внутреннее содержание предмета,
выражающееся в единстве всех многооб¬
разных и противоречивых форм его бы¬
тия (сущность), в другом — способы вы¬
ражения предмета (явление). В античной
философии понятие «сущность» проис¬
ходит, как и во многих других языках, от
понятия «бытие». Философской рефлек¬
сии впервые это понятие было подверг¬
нуто Парменидом, основной смысл вы¬
водов которого продолжал отчетливо
присутствовать у Демокрита, Платона,
Аристотеля и Плотина. Позиция Парме¬
нида сводится к трем основным положе¬
ниям: 1) бытие есть, а небытия нет; 2)
бытие едино и неделимо; 3) бытие по¬
знаваемо, а небытие — нет. Платон идеи
называет сущностями и с Парменидом
его связывает убеждение, что бытие
(идеи) вечно, неизменно и познаваемо
лишь умом, а также то, что «иное» (не¬
бытие) существует только благодаря сво¬
ей причастности бытию. Аристотель от¬казывается считать «сущностями» вечные
умопостигаемые идеи и предлагает двой¬
ственное понимание С. В первом пони¬
мании С. есть само бытие (отдельные
индивидуумы); на него указывают и к
нему отнесены все категории: «Бытие же
само по себе приписывается всему тому,
что обозначается через формы категори¬
ального высказывания; ибо сколькими
способами делаются эти высказывания, в
стольких же смыслах обозначается бы¬
тие». Во втором понимании у Аристоте¬
ля первая С. не является отдельным ин¬
дивидуумом, ибо, если имеет место не¬
делимость вещи по виду, С. будет
тождественна форме вещи, если же име¬
ет место неделимость по числу, то С. бу¬
дет составное из формы и материи. Т. о.,
С., по Аристотелю, не может быть при¬
надлежностью только чувственной вещи.
Двойственное понимание С. у Аристоте¬
ля способствовало возникновению в ло¬
гике и онтологии средних веков номина¬
лизма и реализма.Идя вслед за Августином, Боэций
утверждает, что только в Боге бытие и С.
тождественны, поэтому только Бог есть
простая субстанция, которая ничему не
причастна, но которой причастно все.
Подобно Боэцию, Фома Аквинат разли¬
чает бытие и С., но тем не менее не про¬
тивопоставляет их, а показывает их общ¬
ность, ибо через С. и в ней сущее имеет
свое бытие. Субстанции (С.) обладают
самостоятельным бытием, в отличие от
акциденций, которые существуют только
благодаря субстанциям. Средневековая
философия провозглашает принцип, что
С. и бытие — не одно и то же. Бытие то¬
ждественно благу, совершенству и исти¬
не. В XIII — XIV вв. у представителей
номинализма появляется иное понима¬
ние бытия, которое подготовило его
трактовку в новое время. По Оккаму, в
божественном уме не существуют идеи в
качестве прообразов вещей. Прежде Бог
творит вещи, а затем уже в его уме воз¬
никают идеи как репрезентации этих ве¬
щей, т. е. как представления, вторичные
по отношению к единичным сущим. Со¬
гласно этому воззрению, С. утрачивает
свое значение самостоятельно сущего,
которому принадлежат акциденции, не889
СХОЛАСТИКАимеющие бытия без соответствующих
субстанций. Поэтому Оккам утверждает,
что познание должно быть направлено
не на С. вещи, т. е. не на вещь в ее все¬
общности, а на единичную вещь. Чело¬
веческий ум — это не бытие, а пред¬
ставление, направленность на бытие, а
потому противостоящий объекту. В номи¬
нализме фактически совпадают умопости¬
гаемое бытие вещи и ее эмпирически
данное бытие, т. е. ее явление.В новое время Кант, признавая объ¬
ективность С. («вещи в себе», а точнее,
«вещи самой по себе»), доказывал неис¬
черпаемость сущности вещи в ее само¬
бытном существовании. Явление же есть
вызванное С. представление в трансцен¬
дентальном субъекте. То, чем вещь явля¬
ется для нас (феномен) и что она пред¬
ставляет сама по себе (ноумен), имеет у
Канта принципиальное различие. Сколь-
к'о бы мы не проникали в глубь Я., наше
знание все же будет отличаться от вещей,
каковы они в действительности. Разделе¬
ние мира на доступные знанию Я. и «ве¬
щи сами по себе» послужило тому, что
Канта безосновательно обвиняли в агно¬
стицизме. Стремясь преодолеть метафи¬
зическое противопоставление С. и Я., Ге¬
гель утверждал, что С. является, а Я. есть
явление С., которая является чувствен-
но-конкретным выражением «абсолют¬
ной идеи». Дальнейшим шагом по пре¬
одолению субъектно-объектной методо¬
логии в рассмотрении С. и Я., была
феноменологическая теория предметов.
В ней предмет обозначает каждое «не¬
что», которое может стать субъектом вы¬
сказывания; здесь предметом являются
«тождество», «равенство», «отношение»,
но также и какая-нибудь вещь или про¬
цесс. В современной философии катего¬
рии С. и Я. все более вытесняются таки¬
ми понятиями, как, например, «структу¬
ра» (в структурализме) или «смысл» и
«текст» (в феноменологии и герменевти¬
ке).С.	А. АзаренкоСХОЛАСТИКА (от греч. scholastik6s —
школьный, ученый) — христианизирован¬
ная философия неоплатонизма и позднееаристотелизма, которая культивировалась
в монастырских школах и университетах
Западной Европы в IX — XIV вв.С.	наследовала и преумножила дос¬
тижения патристики; отцы церкви (Тер-
туллиан, Августин и др.) развили во II —
VIII вв. систематическую догматику Св.
Писания и, примирив христианство с не¬
оплатонизмом, заложили основы фило¬
софии христианства. Как и в патристике,
в С. на первом плане — теологические
идеи Откровения и Бога как безусловно¬
го бытия. Средневековые «учители фи¬
лософии» методически упорядочивали и
разъясняли студентам колледжей и обу¬
чаемой христианству публике догмати¬
ческую конструкцию отцов церкви. Уг¬
лубление катехизации требовало от них,
во-первых, постоянно обновлять и рас¬
ширять категориальный фонд онтологии
и теории познания, во-вторых, оттачи¬
вать дедуктивную технику развертывания
аксиоматики «истин Откровения», ин¬
туитивно постигаемых, в дискурсивные
философские истины, доступные разуму
простого человека. Схоластики усовер¬
шенствовали диалектический метод и су¬
щественно обогатили язык философии,
ввели в профессиональный оборот мно¬
жество новых базовых понятий («реаль¬
ность», «идеал» и пр.), категориальных
дистинкций (типа различения «сущно¬
сти» и «существования») и проблем (про¬
блема универсалий, проблема веры и
знания и т. д.). С. одухотворила и циви¬
лизовала европейский интеллект, быв¬
ший когда-то варварским, и во многом
предопределила рациональность фило¬
софского мышления европейцев в новое
время и в XX в.В литературе нет однозначных опи¬
саний и идеологических оценок С. Неко¬
торые историки, руководствуясь методо¬
логией неокантианства, неопозитивизма
или марксизма, уничижительно расцени¬
вают С. как синоним науки, оторванной
от жизни, практически бесплодной, да¬
лекой от наблюдения и опыта, основы¬
вающейся на некритическом следовании
авторитетам. Что ж, если под жизнью по¬
нимать светскую жизнь, а под наукой —
экспериментальное пытание естества, то890
СХОЛАСТИКАС.	во многом именно такова: она отдает
предпочтение теоретическому разуму и
не ищет критерий истины в практиче¬
ском разуме; предметом ее рассудочной
рефлексии является запечатленная в дог¬
ме авторитетная интуиция, но не внеш¬
ний чувственный опыт рядовых людей; а
потому мерилом правильности философ¬
ского вывода для схоласта выступает со¬
ответствие древней традиции, а не кажу¬
щееся новаторством отступление от нее.
До недавнего времени в советской печа¬
ти термин «схоластическое теоретизиро¬
вание» носил насмешливо-ругательный
смысл. Проводя идею о борьбе «прогрес¬
сивного» материализма с «реакционным»
идеализмом, некоторые отечественные
историки-марксисты искусственно раз¬
рывали целостность схоластического пе¬
риода в истории Европы, стараясь объяс¬
нить С. только как одну из ряда противо¬
борствующих в IX — XIV вв. тенденций,
но не как тождество противоположно¬
стей, сумму всех тенденций в философии
того времени. В таком случае к схола¬
стам могли отнести теистов, рационали¬
стов и «реалистов» IX — XIV вв., а к «ан¬
тисхоластам» — скептиков, мистиков,
номиналистов. Например, к первым бы¬
ли бы причислены Ансельм Кентербе¬
рийский или Фома Аквинский, а ко вто¬
рым — Иоанн Росцелин или Бернар из
Клерво.Напротив, историки неоплатонист-
ской, неотомистской или гегельянской
ориентации оценивают средние века в
целом и С. в частности как чрезвычайно
плодотворный и определяющий этап
формирования всеевропейской христи¬
анской культуры, когда религия, филосо¬
фия и наука развивались на основе еди¬
ного — латинского — языка, а христиан¬
ский мир сохранял единство под эгидой
папской власти. В тех условиях филосо¬
фия была не служанкой светской власти,
конъюнктурной политики или материа¬
листической науки, как в наши дни, а
«служанкой теологии» (Петр Дамиани),
т. е. ее предметом было божественное ес¬
тество и притяжение мира и человека к
Богу: тяга к беспредельному и есть «лю¬
бовь к мудрости» (Пифагор) как сущест¬во духовной философии. Беспредельный
дух познается не практическим разумом,
а умозрением, теоретически. Средневе¬
ковье в Европе — это «власть духа», а не
«власть денег», и ему в большей степени
отвечал не пресловутый принцип «связи
с практической жизнью», а именно схо¬
ластическая философия, по-своему, абст¬
рактно-теоретически, воспроизводившая
ансамбль внутренних противоречий хри¬
стианского мироотношения (между ве¬
рой и разумом, интуитивным и дискур¬
сивным, творящей и сотворенной приро¬
дой, добром и злом, воплощенным и
невоплощенным, единичным и общим,
преходящим и вечным и т. д.). Столкно¬
вения реализма и номинализма, рацио¬
нализма и мистицизма, теизма и панте¬
изма в средневековых школах и универ¬
ситетах суть внутрихристианский диалог,
но вовсе не спор схоласта с «антисхола¬
стом»; И. Росцеллин или Бернар Клер-
восский — схоласты отнюдь не в мень¬
шей степени, нежели Ансельм или Фома
Аквинский.Если верно, что философия есть
концентрированное теоретическое выра¬
жение той или иной общей тенденции в
культуре, то С. как совокупность альтер¬
нативных философских систем IX — XIV
вв. в Европе может быть более точно
оценена, если ее рассматривать не саму
по себе, а сквозь призму культуроведче-
ского подхода. Тогда, в свете этого под¬
хода, — философия всегда есть чья-либо
«служанка», например, церкви или свет¬
ского государства, религии или экономи¬
ки, духа или плоти, совести или практи¬
ки, «внутреннего» человека или «внеш¬
него» человека; следовательно, она по
преимуществу является духовной или
светской, идеализмом или материализ¬
мом.В средние века духовенство обрело
огромную доктринальную и политиче¬
скую власть в Европе, отделяясь по мно¬
гим параметрам от остального населения
и формируя идеологическое содержание
всех форм общественного сознания, а
также философии. Предпосылки могу¬
щества духовенства в те времена — цер¬
ковная дисциплина и единый аппарат891
СХОЛАСТИКАцерковного управления. Школьное и
университетское образование основыва¬
лось на христианском миросозерцании,
экспериментальная наука поощрялась
церковью в отведенных ей рамках и де¬
лалась в монастырях учеными-монахами.
В XI в. происходит церковная реформа,
еще более решительно противопоставив¬
шая духовное мирскому; своим острием
она была направлена против симонии
(торговли церковными должностями) и
внебрачного сожительства священников;
она стремилась усилить дух благочестия,
аскетизма, нестяжательства не только
среди клира, но и паствы.Последствия этой реформы оказа¬
лись далеко идущими. Духовная власть
папы уравновешивала власть императо¬
ра, обе власти были тесно взаимозависи¬
мы: папа короновал в Риме императора,
а сильный император претендовал на
право назначать и низлагать папу. Эта
ситуация специфически отражалась в ка¬
ждом структурном подразделении культу¬
ры — например, теология как бы «коро¬
нует» философию, заставляя ее излагать
и доказывать посредством разума только
то, что уже дано в Откровении; в свою
очередь, маскируя оригинальные мысли
«под традицию», схоласт задает теологии
новую проблематику, обновляет высвечи¬
ваемое в категориях ее содержание и тем
самым обосновывает ее, превращая ее в
иную теологию. Конфликт пап и импе¬
раторов позволял развиваться свободным
городам; итальянские города особо отли¬
чились производством нецерковной ли¬
тературы, науки, внехрамового искусства.
Этот же конфликт открывал дорогу ре¬
форматорскому движению, исходившему
от монастырей. Возникали относительно
автономные монашеские ордена с высо¬
конравственным образом жизни и поощ¬
рявшие теоретические исследования.
Наука и философия развивались в мона¬
стырях и вокруг них, а не вокруг дворцов
и административных центров с мертвя¬
щим духом бюрократии и делячества.
Философы из ордена доминиканцев сла¬
вились выработкой новых доктрин, а
францисканцы предпочитали августи-
низм. Университетская философия рас¬цветала в Париже, Кельне, Оксфорде,
Болонье, Неаполе и Падуе.С.	венчала крону средневековой
культуры единого христианского мира,
тогда как корни этой культуры уходили в
теистически культивируемую почву хо¬
зяйствования — в образцы отношения
человека к Троице, ближнему и дальнему,
единоверцу и иноверцу, кесарю и госу¬
дарству, труду и отдыху, деньгам и собст¬
венности. Базовые идеалы религии и
экономики, составляющие две стороны
основания культуры, редко находятся в
гармонии. Когда в базисе культуры доми¬
нирует экономическое начало, то культу¬
ра обретает преимущественно светскую
детерминацию, и в философии начинает
превалировать интерес к посюсторонне¬
му и преходящему, к практическому ра¬
зуму, гуманизму, идее саморазвития мате¬
рии (пантеизм) и человека (антрополо¬
гизм), идее внешнего чувственного опыта
как источника истинного познания; воз¬
никает скептическое отношение к систе-
мосозиданию в духе Платона или Ари¬
стотеля и вместо платонизма исповедует¬
ся какая-либо разновидность эмпиризма
(феноменология, сенсуалистический ма¬
териализм и т. п.).Напротив, когда в базисе культуры
перевешивает религиозное начало, то
ветви и отрасли культуры получают мощ¬
ную духовную подпитку: в «массовой»
философии первенствует духовная про¬
блематика, во главу угла ставятся «умо¬
зрение» и выявляющая его смыслы де¬
дукция; философия подчинена цели ра¬
ционализировать религиозную интуицию
во имя гармонизации религиозного духа
и эталонов хозяйственной жизни. Имен¬
но такой «массовой» философией и ста¬
ла С., переработавшая в христианском
плане учение Платона о подлинном ми¬
ре идей, об интуиции избранных (проро¬
ков) как прямом пути в совершенный
мир идеи и о познании как припомина¬
нии нашей душой идей, которые она ви¬
дела на своей небесной родине. Для С.
характерно объединение того, что дается
нам через прозрение веры, с формально¬
логической проблематикой (подчас пре¬
увеличенный интерес к дедуктивному892
СХОЛАСТИКАпрояснению святых и таинственных ис¬
тин Откровения выглядит комичным, но
это уже издержки, но не суть схоластиче¬
ского метода).Сакральное ядро средневековой хри¬
стианской культуры было надежно защи¬
щено от диссидентской критики, что
обеспечивало также и стабильный ростС., ориентированной на «человека бого¬
созерцающего». Смысл библейских тек¬
стов транслировался мирянам священни¬
ками через фильтр предания, на мало по¬
нятной латыни — это предохраняло
общественное сознание от ряда ветхоза¬
ветных принципов, внушающих людям
практицизм и расчет на возможность по¬
торговаться с Богом. Крестовые походы,
увеличившие власть пап, имели результа¬
том: а) расширение литературного обме¬
на с Константинополем, перевода грече¬
ских текстов на латинский язык; б) ев¬
рейские погромы, переход торговли в
руки христиан, блокирование влияния на
западную философию духа иудаизма и
парадигмы «иметь» (вместо «быть»). Из¬
вестную культурозащитную роль сыграли
инквизиция и монашеские ордена.Но вот в Западной и Центральной
Европе наступает Возрождение (XIV
XVI вв.), частично возвращающее инте¬
рес мыслителей к языческой античной
культуре, а затем — Реформация (XVI в.)
с ее духом капитализма, «делового чело¬
века», требованиями «дешевой церкви»,
самостоятельного чтения Библии каж¬
дым на родном языке, отказа от культа
предания и т. п. Культуре протестантизма
чужда С. как философия католической
культуры, ей потребовалась философия
нового типа, ориентированная на «чело¬
века экономического». В период Контр¬
реформации в Испании в XVI — XVII вв.
произошло частичное восстановление С.
(«вторая схоластика»), но Просвещение
нанесло ей решительный удар. И все же
в конце XIX — XX в. в Италии, Испании
и Германии традиции С. возрождаются в
неотомизме (неосхоластика). Т. о., инте¬
рес к С. циклически возвращается, он
сопряжен с волной религиозного фунда¬
ментализма в европейской христианской
культуре, ослабевает с отливом этой вол¬ны и сегодня, по-видимому, снова начи¬
нает усиливаться.Внутри «первой схоластики» разли¬
чают раннюю С. (XI — XII вв.), зрелуюС.	(XII - XIII вв.) и позднюю С. (XIII -
XIV вв.). Ранняя С. обусловлена идейно
августиновским платонизмом (Иоанн
Скот Эриугена, Ансельм Кентерберий¬
ский, Иоанн Росцелин, Гильом из Шам-
по, Петр Абеляр, Петр Дамиани, Бернар
Клервосский и др.). В вопросе о соотно¬
шении веры и знания в целом побежда¬
ла т. зр. о первенстве веры, но внутри
этой парадигмы друг друга дополняли
полярные позиции мистицизма и отно¬
сительного рационализма. В споре об
универсалиях складываются альтернати¬
вы реализма и номинализма, а также
промежуточная позиция концептуализма.
В лице ранней С. христианство пытается
найти золотую середину между «чувст¬
вом» и «разумом», сокровенным и откро¬
венным, эзотерическим и экзотериче¬
ским.Зрелая С. своим центром имела Па¬
рижский университет и в целом являлась
университетской философией (Сигер
Брабантский, Альберт Великий, Фома
Аквинский и др.). Члены доминиканско¬
го и францисканского орденов способст¬
вовали усилению влияния философии
Аристотеля; постепенно неоплатонизм вС.	вытесняется аристотелизмом. В ари-
стотелизме происходит размежевание на
аверроизм и христианский аристоте-
лизм. Последний получил классическое
оформление в «сумме» Фомы Аквинско¬
го, в его энциклопедическом своде отве¬
тов на вопросы, имевшем характер спла¬
ва теологии и философии. Поздняя С. —
столкновение между томизмом и авгу-
стинизмом (Дунс Скот, Раймунд Луллий,
Роджер Бэкон, Уильям Оккам, Жан Бу-
ридан и др.); в этот период все острее о
себе заявляла теория двойственной исти¬
ны.С.	была творческим освоением вар¬
варами философского наследия Платона
и Аристотеля, верой во всесилие логиче¬
ских доказательств и в авторитет разума
во всех вопросах. Вместе с тем С. по су¬
ществу была герменевтикой, концентри-893
СЦИЕНТИЗМ и АСЦИЕНТИЗМ, СЦИЕНТ и АСЦИЕНТрешалась на философском обсуждении
того или иного авторитетного текста и не
стремилась к получению информации
через обобщение данных научного на¬
блюдения и эксперимента. Абеляр ввел
норму сопоставления взаимоисключаю¬
щих текстов. Нынешняя философская
герменевтика во многом наследует дости¬
жения С.Д. В. ПивоваровСЦИЕНТИЗМ и АСЦИЕНТИЗМ,
СЦИЕНТ и АСЦИЕНТ.Сциентизм (от. лат. scientia — букв,
«сквозь бытие», знание оснований, фун¬
даментальная наука) — культ науки, по¬
клонение ее экспериментальным и мате¬
матическим методам, абсолютизация ро¬
ли ученых и научных экспертов в
обществе. С. складывается в Западной
Европе с XVI в., достигает апогея к сере¬
дине XIX — середине XX в. (особенно в
эпоху НТР) и начинает развенчиваться и
слабеть к концу XX в. под натиском реа¬
лий жизни и в противоборстве с идеоло¬
гией асциентизма, с асциентами.В 1515 г. Г. Галилей сказал, что Бог
создал две Книги — Книгу Природы,
изучаемую прежде всего естествознани¬
ем, и Св. Писание. Эти книги, если их
правильно читать, по мнению Галилея,
дополняют друг друга и между ними нет
противоречия; с равным почтением сле¬
дует относиться и к храму науки, и к хра¬
му Божьему. Однако на фоне несомнен¬
ных успехов физики, химии и математи¬
ки, с одной стороны, а также замедления
темпов религиозного прогресса, с другой
стороны, в Западной Европе формирует¬
ся образ естествознания как самого на¬
дежного пастыря человечества. Экспери¬
ментальное вызнавание тайн природы и
откровение их в языке математики про¬
возглашается высшей формой познания
и самым что ни на есть подлинным зна¬
нием; методы точных и естественных на¬
ук объявляются универсальными и год¬
ными для всех без исключения наук;
наука все более начинает почитаться как
самое глубокое основание общественно¬
го прогресса и высшая культурная цен¬
ность. Внутри самого «храма» науки С.проявил себя в форме дискриминации
гуманитарных наук («хьюмэнитис»), сла¬
бо использующих эксперимент и матема¬
тический язык, и в форме культивации в
естествознании традиций эмпиризма, на¬
турализма и антиисторизма. С 30-х гг.
XIX в. С. проникает в социологию через
позитивизм О. Конта. Предпринимаются
попытки выстроить социологию либо по
образцу механики (Г. Кэри, JI. А. Ж.
Кетле, Д. С. Милль), либо биологии (Г.
Спенсер, Э. Дюркгейм, В. Парето).Росту С. немало способствовала фи¬
лософия европейского материализма, по¬
следние четыре века игравшая роль слу¬
жанки естествознания: она поддерживала
веру ученых в чудодейственность практи¬
ческого эксперимента, вселяла надежду
на принципиальную познаваемость и
подвластность ученым любых явлений
природы, общества и психической жизни
людей. От предупреждения Ф. Бэкона о
том, что малое знание уводит от Бога, а
большое знание ведет к Нему и является
реальной силой, идеологи С. восприняли
лишь усеченный лозунг «Знание — си¬
ла», истолкованный в том духе, что в
своей деятельности человек должен пре¬
жде всего полагаться на научное знание.В Европе возможность отделения
науки в форме самостоятельного свет¬
ского института от религиозного фунда¬
мента культуры и противопоставления
теизму культа науки была заложена в са¬
мих принципах христианского вероуче¬
ния. Если восточный пантеизм налагает
запрет на своевольное экспериментиро¬
вание с вещами и существами и требует
любовного отношения к природе в силу
того, что Абсолют растворен в каждой
точке мироздания, то теизм, напротив,
изымает Бога из природы. Бог мыслится
пребывающим вне рамок сотворенного
Им из ничего (но не из Себя) мира.
Тварный мир подчиняется вмененным
ему Богом «естественным» законам. В
силу действия этих законов природа мо¬
жет быть объяснена без непременной
ссылки на создавшего их Бога — только
через правящие миром существенные
связи вещей. Согласно Библии, Адам по¬
лучил от Бога право распоряжаться все¬894
СЦИЕНТИЗМ и АСЦИЕНТИЗМ, СЦИЕНТ и АСЦИЕНТми минералами, растениями и животны¬
ми на Земле, называть их именами и
преобразовывать уже сложившееся миро¬
устройство. Иудео-христианская идея че¬
ловека как образа и подобия Божьего
своеобразно преломилась в С.: человек —
творец, он «не может ждать милостей от
природы», его задача — переделать мир
по мерке своих потребностей и желаний.
Т. о., С. есть иррациональный эффект
развитой христианской культуры, идео¬
логически (атеизм, материализм) обора¬
чивающийся против христианской док¬
трины. С. — одна из социоцентрических
религий атеистического характера.Вместе с тем, С., сформировавшись
в лоне христианских монастырей и вый¬
дя из них, не есть нечто совершенно но¬
вое и не имеющее себе аналогов в дохри¬
стианской истории. Скорее всего, С. —
это обновленная форма языческой ма¬
гии, продолжение древней магической
традиции. Носитель сциентистского соз¬
нания — сциентист, сциент. Сциент —
человек, искренне верующий во всемогу¬
щество науки и питающий святые и вос¬
торженные чувства к ученым как служи¬
телям храма науки.С момента возникновения С. ему
противостоит асциентизм (антисциен¬
тизм) — вначале в лице церкви, а затем
сторонников ряда направлений светской
философии (в наши дни — философии
жизни, экзистенциализма, персонализма
и др.). Асциент — идейный противник С.,
развенчивающий культ науки и веру в
непогрешимость ученых, в способность
науки взять на себя роль общественного
лидера. (Термины «сциент», «асциент» и
«асциентизм» предложены и введены в
научный оборот проф. Урал, ун-та Д. В.
Пивоваровым в 1990 г.)А.	имеет множество градаций, начи¬
ная с радикального осуждения светской
(немонастырской и не подвластной
церкви) науки как дьявольского науще¬
ния и кончая самым либеральным А.,
который уравнивает науку в правах с ис¬
кусством, религией и иными формами
общественного сознания и отвергает
только оценку науки как высшей формы
познания. Религиозные асциенты объяс¬няют появление С. доктриной о грехопа¬
дении человека: Ветхий завет повествует,
что сатана внушил первым людям вку¬
сить с древа познания добра и зла и
стать через это подобными богам; из¬
вестно также, чем закончилась вся эта
история — изгнанием из Эдема. Тради¬
ционалисты (Р. Генон, Г. Гурджиев, П. Д.
Успенский и др.) призывают падшего че¬
ловека вернуть к себе доверие Бога, воз¬
вратиться к традиционным ценностям и
способам деятельности, перестать упо¬
вать на научно-технический прогресс,
прекратить пытать природу, брать пример
с «закрытой» (монастырской) науки Вос¬
тока, которая больше полагается на умо¬
зрение, а не на эксперимент. По мнению
культуролога М. К. Петрова, понятие
эксперимента первоначально связыва¬
лось с судебным дознанием под пыткой
(от лат. peirates — пират, испытатель), за¬
тем оно стало сопрягаться с деятельно¬
стью европейского ученого нового вре¬
мени — пытателя природы, естествоис¬
пытателя. Идеологи экологического
движения «зеленых» все активнее высту¬
пают против научных экспериментов на
животных, остро ставят проблему ответ¬
ственности ученых перед обществом за
ядерное, химическое и бактериологиче¬
ское заражение окружающей среды,
предлагают поощрять альтернативную
науку.Асциенты-этики рисуют образ есте¬
ствоиспытателя как инквизитора, воору¬
женного колющими и режущими инстру¬
ментами и под пытками заставляющего
природу раскрывать свои тайны. Инкви¬
зитор должен получить такое воспита¬
ние, чтобы его не мучила совесть; наибо¬
лее отвечает этой задаче материалистиче¬
ское и позитивистское мировоззрение.
Ученым внушают, что космическая мате¬
рия мертва, неодушевлена, лишена чув¬
ства боли и муки, а жизнь — крайне ред¬
кое явление в мироздании. А что если
жизнь всеобща, космос одушевлен, а на¬
ша Земля — живой организм? Ученый-
экспериментатор морально оправдывает¬
ся тем, что выпытанные им у природы
тайны полезны обществу, делают нашу
жизнь более комфортной и что вообще895
СЦИЕНТИЗМ и АСЦИЕНТИЗМ, СЦИЕНТ и АСЦИЕНТ«человек превыше всего». Асциенты не
согласны с подобной моралью. С одной
стороны, они признают, что овеществ¬
ленная сила европейского научного зна¬
ния помогла преобразить лик нашей
планеты, вывести человека в космиче¬
ское пространство, резко увеличить про¬
изводительность промышленного и аг¬
рарного труда, одевать и кормить все
увеличивающееся население Земли. Но,
с другой стороны, эта же сила дает воз¬
можность производить оружие массового
истребления землян, оборачивается ис¬
чезновением многих видов растений и
животных, ведет к регрессу планетарной
жизни и угрожает самому существова¬
нию человечества. Выходит, что гумани¬
стический научный разум не столь уж ра¬
зумен, если он не вызнал истинный ха¬
рактер природы, не предугадал ее месть
человеку. Всё возрастающее сопротивле¬
ние природы агрессивному естественно¬
научному разуму все чаще сводит на нет
затраты общества на поддержание науч-
но-технического прогресса. Но так или
иначе, примыкать к культу науки или
противиться ему — дело свободы совес¬
ти и в гораздо меньшей степени есть
проблема фактической или логической
доказуемости.Ослабевание и отступление С. в
конце XX столетия вызвано не только
иррациональными социальными послед¬
ствиями НТР и надвигающимся эколо¬
гическим кризисом, но также и рядом
гносеологических причин, в силу кото¬
рых наука стала более трезво оценивать
свои возможности и границы. Если пре¬
жде «научность» и «истинность» рассмат¬
ривались почти как синонимы, то сего¬
дня вместо термина «истина» к научной
продукции предпочитают относить пре¬
дикат «практическая эффективность», а
«истинный разум» заменяют понятием
«операциональный интеллект» (Г. Баш¬
ляр). Отступление науки на нынешние
рубежи проходило в три этапа. С XVII по
середину XIX в. наука осознавала себя
как онтология природы. Естествоиспыта¬
тели глубоко верили в то, что создавае¬
мые ими представления о материи объ-
ективно-истинны, а европейская публич¬ная наука — единственно возможная
наука. Эта вера была поколеблена кру¬
шением традиционной научной картины
мира. В период научной революции даже
родилось мнение, что «материя исчезла,
остались только математические уравне¬
ния» и что предстоит перестройка всего
фундамента науки. С середины XIX в. и
до первой половины XX в. длилась эпоха
«гносеологизма». По мере ревизии клас¬
сических научных теорий ученые и фи¬
лософы все более активно обсуждали ус¬
ловное и безусловное в научном знании,
изучали зависимость содержания знания
от познавательных способностей субъек¬
та, интересовались путями совершенст¬
вования теоретических конструкций,
уточняли критерии истинности научных
утверждений. Все научное знание было
объявлено «гипотетическим», а на экспе¬
риментальные факты постепенно пере¬
стали смотреть как на незыблемое осно¬
вание теории; «факт» был признан теоре¬
тически нагруженным, но вовсе не
«упрямой вещью». НТР обусловила пере¬
ход европейской науки на этап методоло-
гизма. Он был вызван потребностью в
рефлексии над инструментально-техно¬
логической стороной массового научного
производства. Экспериментально-теоре¬
тическая наука все более зависит от
поддерживающей ее промышленности,
внешних заказов общества и государства.
Аппарат управления наукой срастается с
государственным аппаратом и бюрокра¬
тизируется. От науки все более требуется
не столько «истинность», сколько прак¬
тическая эффективность, ради которой
субсидируются фундаментальные иссле¬
дования. В первую очередь в этих иссле¬
дованиях заинтересован военно-про-
мышленный комплекс, переводящий ме¬
тоды пытания природы в способы
уничтожения людей. Методологические
принципы кумулятивизма и интернализ-
ма, выражавшие когда-то идею самодос¬
таточности науки, ныне вытеснены про¬
тивоположными принципами антикуму-
лятивизма и экстернализма. Упадок веры
в непременную истинность научного
знания дал возможность П. Р. Фейера-
бенду провозгласить допустимость в нау¬896
ТАНТРАке теоретического анархизма (плюрализ¬
ма) и обосновать мысль о принципиаль¬
ной недостижимости в любой научной
дисциплине «Единственно Истинной
Теории».Наконец, для развенчания культа
науки асциенты публикуют сведения о
теневой стороне научной деятельности.
Время от времени среди ученых разража¬
ются скандалы по поводу подтасовок,
подправок и подгонки эмпирических
данных под прокрустово ложе теоретиче¬
ских схем. Упреки в предвзятом отборе и
манипулировании фактами раздавались,
например, в адрес Галилея, Ньютона, Ла¬
вуазье и других именитых ученых, не го¬
воря уже о рядовых служителях науки. В
массовой науке XX столетия число не¬
добросовестных ученых неимоверно воз¬
росло. Фальсификация и лакировка экс¬
периментальных данных, плагиат, скло¬
нение к соавторству, мошенничество,
преступные опыты над людьми и т. п.
стали, к сожалению, теневой структурой
науки. Наука всегда давала повод для
идейного и нравственного надзора за ней
со стороны церкви и государства.Настороженность церкви к естество¬
испытателям вызывалась также склонно¬
стью европейской науки к специфиче¬
скому пантеизму, в котором божество
подменено бездушной и безличной мате¬
рией. Ученые строили свои теории при¬
менительно к идеализированным и абст¬
рактным объектам — безразмерным точ¬
кам и линиям, предельно круглым и
твердым шарам и т. п. Они оперировали
понятием абсолютного: «абсолютно чер¬
ное тело», «абсолютный эфир», «абсо¬
лютная система отсчета». Говорили о ре¬
альности предельно малых и бесконечно
больших величин, бесплотных по своей
сути. Все это не могло не напоминать
язык духовных дисциплин. Вместе с тем
ученые претендовали на то, что их тео¬
рии описывают и объясняют здешний
мир, освещают устройство вещей. Тем
самым они, вольно или невольно, ото¬
ждествляли язык космоцентрических ре¬
лигий и язык науки, представления о ду¬
хе и материи. А это не могло не вести к
материалистическому пантеизму — наде¬лению материи самодвижением и поме¬
щению Абсолюта «внутрь» вещества. Вы¬
шедшая из недр христианского теизма и
отчужденная от него материалистическая
наука Европы не могла обойтись без соб¬
ственной религиозной подпорки — без
особой религиозной методологии, куль¬
тивирующей идеал целостности универ¬
сума. Не оставалось ничего иного, как
принять на вооружение ревизованный
восточный пантеизм. Например, Б. Спи¬
ноза, руководствуясь инспирированным
Дж. Бруно вариантом пантеизма, объя¬
вил природу причиной самой себя; выхо¬
дило, что наука имеет своим предметом
не сотворенную природу, а субстанцию и
ее модусы, т. е., по сути, безличного «бо¬
га» в его «откровении». Впоследствии Г.В.	Плеханов высоко оценил спинозизм
как предтечу философии диалектическо¬
го материализма; до недавнего времени
эта пантеистическая философия в Рос¬
сии официально считалась общей мето¬
дологией науки. Т. о., противостояние С.
и А. может быть описано под разными уг¬
лами зрения, в т. ч. и под религиозным —
как конфликт языческого пантеизма с
монотеизмом авраамических религий.Д. В. ПивоваровтТАНТРА (санскр. «непрерывность»,
«поток») — название комплекса текстов,
служащих теоретико-ритуальной базой
для буддизма ваджраяны. В данной тра¬
диции буддизма с ярко выраженной ок¬
культно-магической ориентацией Т. при¬
знаются равноправными с основными
буддистскими сутрами, считаясь, как и
они, «словом Будды». В тибетский канон
включено более 2,5 тысяч текстов, отно¬
сящихся к Т. Весь этот текстовой ком¬
плекс принято делить на 4 группы: 1)
Крийя-Т., или «тантра действия» — пре¬т897
ТАНТРАимущественно ритуальные руководства;2)	Чарийя-Т., или «тантра исполнения» —
совмещающие внешне-ритуальную прак¬
тику с медитацией йоги; 3) Йога-Т., или
«тантра единения» — ориентированы на
чисто медитативную практику; 4) Анут-
тара-йога-Т., или «тантра высшей йоги»,
наставляющие в сочетании «метода со¬
страдания» и «мудрости относительно¬
сти» (по предпочтению «метода» или
«мудрости» делятся на «отцовские» и
«материнские»). Традиционно провозгла¬
шаемая цель Т. — достижение совершен¬
но мудрого состояния и непосредствен¬
ного Слияния с абсолютным сознанием
Будды, раскрывающимся посредством
ритуально-медитативных процедур. По¬
пулярность буддистских Т. сыграла свою
роль в том, что сформировалась целая
традиция тантрических трактатов класси¬
ческого индуизма, зачастую чрезвычайно
близких текстуально к оригинальным
буддистским Т. Благодаря этому в совре¬
менности индуистские и буддистские Т.
часто воспринимаются как единый тек¬
стовой комплекс. Масштабность этого
комплекса труднооценима: только в буд¬
дистской традиции насчитывается не¬
сколько десятков тысяч базовых и ком¬
ментаторских текстов.Под Т. также понимают название
мистико-оккультных течений в буддизме
и индуизме, большинство из которых оп¬
ределяют себя как «венец», эзотериче¬
ское завершение ортодоксальных религи-
озно-философских школ и направлений.
В применении к буддизму, Т. — синоним
ваджраяны, рассматриваемой современ¬
ными исследователями и в качестве вер¬
сии махаяны и в качестве самостоятель¬
ного ответвления буддизма. В принципе,
мировоззренческие основы махаяны и Т.
идентичны, различаются лишь основные
средства достижения религиозно-практи-
ческих целей. Отсюда еще один синоним
Т. — «тайная мантра», подчеркивающий
эзотерический характер данной тради¬
ции. В тибетском буддизме принято
различать два основных ответвления ма¬
хаяны — т. н. «причинную колесницу» и
«результативную колесницу». Первое
рассматривает возможность достижения
состояния Будды через отдаленный про¬межуток времени в цепи восходящих
перерождений. Второе ответвление, свя¬
занное с учением «тайной мантры», ут¬
верждает возможность просветления в те¬
чение одной жизни. Основной ритуально¬
медитативный путь такого деяния —
йогическая практика в разнообразней¬
ших вариациях. Согласно традиции,
применяя «йогу божественных форм»,
адепт Т. способен достичь уже при этой
жизни второго из трех тел Будды —
самбхогакая, или «тела блаженства». Со¬
гласно учению школы йогачара, тело
блаженства напрямую связано с состоя¬
нием бодхисатгвы, и власть кармы над
обладателем его подконтрольна его соб¬
ственному просветленному сознанию.
Передача «тайной мантры» является
чрезвычайно важным моментом подго¬
товки тантрика и сопряжена с значитель¬
ным сроком личной подготовки у на¬
ставника — сидцхи. Во многих ответвле¬
ниях Т. утверждается, что истинное
знание не может быть передано посред¬
ством текста, но лишь изустно и по
сложным правилам оккультных церемо¬
ний. Это также отличает Т. от традици¬
онной махаяны, известной достаточно
демократическими методами послушни¬
чества и передачи знаний. Кроме того,
оригинальная индийская махаяна факти¬
чески отвергает сектантскую практику,
признавая допустимость «многих путей к
дхарме». Т., напротив, представляет со¬
бой совокупность сект и полусектантских
общин, могущих действовать как в мона¬
стырях, так и за их пределами. Наиболее
часто подчеркиваемая особенность Т. —
утверждение незначимости строгого мо¬
рального ригоризма и необходимости
придерживаться канонической дхармы,
установленной Буддой Гаутамой для
буддистской общины. Некоторые из из¬
вестных тибетских сидцхи, например,
Падмасамбхава, вообще не принимали
монашеского обета и не соблюдали без¬
брачия, являясь при этом наставником
секты послушников в монастыре. Веро¬
ятно, именно влиянием Т. объясняется
доминирующий в тибетском буддизме
культ лам-реинкарнабул различных бод-
хисаттва. Помимо этого, Т. оказали су¬
щественное влияние на храмовую и вне-898
ТАНТРАхрамовую ритуальную практику ламаиз¬
ма. Среди народов России, исповедую¬
щих буддизм, наибольшее распростране¬
ние имеет именно Т., в ряде районов
(особенно в Туве) своеобразно соединив¬
шаяся с добуддистскими традициями ша¬
манизма. В целом комплекс ритуально¬
медитативной практики ваджраяны-Т.
сформировался в Индии в эпоху дина¬
стии Пала (VIII — IX вв. н. э.). К концуI	тысячелетия н. э. Т. была наиболее рас¬
пространенным направлением индийско¬
го буддизма и уступила свое влияние
только благодаря реформации и росту
популярности классического индуизма.
Ныне центром традиции Т. является Ти¬
бет и ряд территорий Северо-Восточной
Индии. Традиция индуистской Т. форми¬
ровалась и развивалась параллельно с
буддистской, используя общие методы
йогической практики, медитации и не¬
традиционные формы культов. Как пра¬
вило, большинство индуистских тантри¬
ческих сект принадлежат к различным
течениям шиваизма, особое место среди
которых занимает шактизм — поклоне¬
ние и стремление к слиянию с космиче¬
ской женской энергией Шакти, олице¬
творением супруги (в мифологии) и
женской сущности (в эзотерической
традиции) Шивы. Индуистская Т. соче¬
тает религиозно-культовые традиции
арийского происхождения с доарийски-
ми древнейшими традициями (это, в ча¬
стности, эротические ритуалы, происхо¬
дящие из древних культов плодородия).
С течением времени в индуистской Т.
выделилось несколько основных направ¬
лений, как например, «тантра правой ру¬
ки» и «тантра левой руки». Первое на¬
правление остается в пределах традицион¬
ной йогической и ритуальной практики,
придерживаясь общепринятых морально¬
религиозных предписаний. Второе на¬
правление представляет собой радикаль¬
ное течение индуизма, существенно
сближающееся с буддистской Т В секты
«левой руки» допускаются люди обоих
полов, ритуальная практика направлена
на радикальный разрыв с повседневными
и санкционированными авторитетом Вед
моральными принципами. Эзотерический
ритуал, именуемый «панчамакара» («пятьМ»), состоит в коллективном поедании
мяса, рыбы, жареного зерна, употребле¬
нии вина и коллективных сексуальных
контактах. Цель — отбросить оковы нор¬
мальности и достичь полного уподобле¬
ния трансцендентному единству Шивы и
Шакти. В практике Т. центральное место
занимают, помимо йоги, декламация
мантр — фрагментов ведических текстов,
или собственно Т., использование янтры
и мандалы для медитативного сосредото¬
чения, поиск и комбинирование мантри¬
ческих созвучий и др. В целом индуист¬
ская Т. представляет собой достаточно
своеобычное явление в религиозно-фи¬
лософской традиции Индии. Это связа¬
но с культом женской энергии — Шак¬
ти, с поиском освобождения не в аскети¬
ческом самоотречении или «жизни в
дхарме», а посредством радикально ад-
хармических практик. Йогические мани¬
пуляции с собственным телом или телом
партнера имеют не только ритуальный
смысл, но и аспект миротворчества. По
представлениям Т., верхняя часть челове¬
ческого тела и высшие сферы универсу¬
ма тождественны. Другое соответствие
составляет тождество плодотворящего
семени и космической силы роста — со¬
мы. Традиционная, дхармическая йога
направлена на сохранение семени-сомы
в верхней части головы (в соответствии с
ведической традицией), тогда как йог-
тантрик, разрывая оковы дхармы, дает
семени-соме путь к слиянию с движущей
энергией мира — Шакти. Такой ритуал —
майтхуна — есть символическое погло¬
щение тела-мира, его растворение в бо¬
жественном единстве и пересотворение.
В целом традиция Т., как буддистской,
так и индуистской, представляет собой
своеобразное эзотерическое направле¬
ние, в котором тесно переплетены черты
философской школы, оккультной секты
и монастырской общины. Мировоззрен¬
ческие и практические аспекты Т. можно
представить как специфическую критику
и преодоление ортодоксальных религиоз¬
но-культовых практик, эксперимент по
выявлению скрытых резервов психики и
тела.Е. В. Гутов899
ТВОРЧЕСТВОТВОРЧЕСТВО — деятельность чело¬
века, созидающая новые объекты и каче¬
ства, схемы поведения и общения, новые
образы и знания. В различные эпохи на
первый план выходили разные аспекты
Т.: объектный, информационный, ком¬
муникативный, личностный. В архаиче¬
ских и традиционных обществах Т. и со¬
пряженное с ним создание новых ка¬
честв бытия рассматривалось как удел
немногих людей и часто преследовалось,
поскольку приходило в противоречие с
общепринятым укладом жизни, тради¬
циями и миропониманием. Повышенное
внимание к проблеме Т. в обществе и в
философии формируется в новое время в
связи с нарастающей индустриализацией
европейских стран и сопутствующими
промышленному росту тенденциями мо¬
дернизации техники, науки, искусства,
образования, быта и т. д. В сознании об¬
щества Т. связывается с идеей прогресса
и зачастую с ее количественной интер¬
претацией. Повышается социальный и
культурный престиж изобретения во всех
сферах деятельности. Вместе с тем сохра¬
няются (и возникают вновь) трактовки Т.
как сугубо личностного (глубинного или
мистического) процесса, не сводимого
ни к каким схемам деятельности, не под¬
лежащего стандартизации и омассовле-
нию. В философии, находящейся под
сильным влиянием гносеологических и
логических традиций, противоборствуют
школы, пытающиеся построить теории Т.
в рамках рационалистического подхода и
направления, так или иначе склоняю¬
щиеся к психологической трактовке Т. В
конце XIX в. для многих философов ста¬
новится ясно, что проблематика Т. не
поддается схемам классической филосо¬
фии. Переосмысление роли и значения
человека как субъекта Т. задает новые
координаты рассмотрения проблемы и
понимания Т.В философских концепциях бытия,
вырастающих из опыта XX в., проблема
Т. оказывается одной из самых важных.
Но она рассматривается уже не так, как
это делалось в классической философии,
т. е. не в общем виде, не через сопостав¬
ление всеобщих категорий (субъекта иобъекта, необходимости и свободы и т.
п.), а как проблема существования кон¬
кретного человека (людей) в мире, как
вопрос его личностного опыта, развития,
жизни. Объектом Т. становится сам чело¬
век (конкретный индивид) в единстве с
предметными условиями, формами об¬
щения и самореализации, которые ему
необходимо воспроизводить или изме¬
нять, сохранять или обновлять. Пробле¬
ма Т., следовательно, не замыкается на
индивидуальном субъекте, поскольку бы¬
тие (в его предметностях, контактах, со¬
бытиях) предзадано ему. Но проблема эта
не имеет и общего плана решений, пото¬
му что открытие бытия достигается чело¬
веком через акты самоизменения, через
процесс личностного саморазвития. Бы¬
тийная трактовка Т. может быть «пере¬
ведена» и на вполне традиционный — на¬
учный или практический — язык, по¬
скольку социальный субъект (люди,
группы или общество в целом) в решении
ряда глобальных проблем не может абст¬
рагироваться ни от тех средств, которые
он вынужден использовать, ни от специ¬
фики тех сложных — природных, соци¬
альных, культурных, технических — сис¬
тем, с коими он вынужден взаимодейст¬
вовать. Поиск возможностей и путей
самоизменения человека проявился в
создании ряда близких по смыслу мето¬
дик общения: «человеческие отноше¬
ния», социометрия, «невидимые коллед¬
жи», игротехники, групповая динамика.
Все они нацелены на выработку схем
взаимодействия, связывающих самореа¬
лизацию людей и ее социализированные
и предметные результаты (см. «Гума¬
низм», «Взаимодействие», «Общение»,
«Свобода»).В.	Е. КемеровТЕКСТ (от лат. textus — ткань, спле¬
тение) — ключевое понятие философ¬
ской герменевтики, семиотики, культу¬
рологии и др. В самом общем плане Т. —
это дискурсивное единство, обладающее
многосмысловой структурой, которая
способствует порождению новых смы¬
слов. Т. являет собой социальное про¬
странство в модусе знакового общения.900
ТЕКСТИсторически Т. эволюционировал на ба¬
зе письменности от мифоповествователь¬
ного к сложноорганизованному Т., служа
целям хранения и передачи социально
значимого содержания. Типологический
аспект требует, чтобы эти два типа Т. со¬
поставлялись как два принципиально
различных способа описания мира, су¬
ществующих одновременно и во взаимо¬
действии и лишь в разной степени про¬
являющихся в те или иные эпохи. Исто¬
ки символического понимания Т.
восходят к ранним опытам экзегезы и
связываются с именем Филона Иуды.
Аллегорический метод интерпретации
сакрального Т. как многосмыслового
был впоследствии воспринят Александ¬
рийской школой христианского богосло¬
вия, основателем которой был Ориген,
различавший три смысловых пласта биб¬
лейского Т.: телесный (буквальный, ис-
торическо-грамматический), душевный
(моральный) и духовный (аллегорическо-
мистический). Схоласты зрелого средне¬
вековья превратили триаду в четверицу,
различив рассудочно-аллегорический и
собственно «духовный» смыслы, чем
предварили романтическую теорию сим¬
вола в его отличии от аллегории. В со¬
временной семиотике (Р. Барт, Ю. Лот-
ман) происходит возвращение к тради¬
ции экзегетики, рассматривающей Т. как
многосмысловое образование. Барт отде¬
ляет Т. от произведения (необходимо не
путать с хайдеггеровским пониманием
произведения, для которого оно есть
всякий «повод для перехода и выхода че¬
го бы то ни было (растения или продук¬
та ремесла) из несуществования к при¬
сутствию»), ибо первый доказывает, а
второй показывает, подобно тому как ре¬
альность показывается, а реальное дока¬
зывается. По Барту, Т. устремлен за свои
пределы и стоит на грани речевой пра¬
вильности. Лотман находит в этом до¬
полнительный источник смыслообразо-
вания. Согласно Лотману, Т. первичен по
отношению к языку. Лотман показал, что
эволюционируя и вбирая в свою структу¬
ру различные языки культуры, пере-
структурированный Т. приобретает «па¬
мять» и способность генерировать новыесмыслы. Сложноорганизованный Т. ока¬
зывается каким-то образом закодирован,
причем сам код остается неизвестным —
его еще предстоит реконструировать. Мы
сталкиваемся с ситуацией, когда Т. дает¬
ся раньше, чем язык, и последний «вы¬
читывается» из Т., что является необхо¬
димым условием его понимания. Важной
отличительной чертой произведения, по¬
лагает Барт, является его принципиаль¬
ная замкнутость и сводимость к опреде¬
ленному означаемому. Т. же всецело сим-
воличен и обладает многосмысловой
структурой. Это значит, что у него не
просто несколько смыслов, но что в нем
осуществляется сама множественность
смысла. В Т. означаемое бесконечно от¬
кладывается на будущее. «Работа» Т. со¬
вершается в сфере означающего. Порож¬
дение означающего может происходить
вечно посредством множественного сме¬
щения, взаимоналожения, варьирования
элементов. Иначе говоря, логика, регу¬
лирующая Т., заключена в метонимии, в
выработке ассоциаций, взаимосцеплений
и переносов. Т. многоязычен, и вопрос
об авторе получает значение лишь в от¬
ношении произведения. Во время напи¬
сания «Нулевой степени письма», язык у
Барта не поглощал авторской индивиду¬
альности, выраженной в стиле, но позд¬
нее в работе «От произведения к тексту»
это происходит и четко намечается сдвиг
от семиотики системы к семиотике Т. Он
начинает рассматривать Т. в качестве мо¬
делирующей конструкции, нивелирую¬
щей монополию человека на творчество.Философская герменевтика Г. Гада-
мера и П. Рикера отстаивает значимость
фигуры интерпретатора. Гадамер относит
Т. к языковому преданию, которое нам
не просто осталось от прошлого, но бы¬
ло именно пере-дано в собственном
смысле этого слова. В связи с этим раз¬
личаются знак, символ и Т. Символ —
это знак, но и нечто большее, чем указа¬
ние, поскольку способен представлять
воочию некое содержание, которое он
замещает. В символе, как и в Т., присут¬
ствует то, что представляется, но символ
лишен самостоятельного значения, а Т.
указывает на представление только бла-901
ТЕЛЕОЛОГИЧЕСКОЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВО БЫТИЯ БОГАгодаря собственному содержанию. Т. да¬
ет языковое выражение некоему делу, но
то, что ему это удается, — заслуга интер¬
претатора. Гадамер этим подчеркивает,
что участвуют обе стороны. Рикер, раз¬
вивая герменевтику Гадамера структурно¬
семиотическим анализом, понимает под
Т., с одной стороны, расширение первич¬
ного единства актуального значения —
фразы или момента дискурса, в смысле
Бенвениста, с другой — что он содержит
принцип трансфразной организации, ко¬
торый используется во всех формах пове¬
ствовательного акта. Концептуальная
встреча философской герменевтики с се¬
миотикой делает возможным постановку
вопроса о логике, согласно которой
культурный Т. становится, с одной сто¬
роны, неравным себе, продолжая функ¬
ционировать в культуре, а с другой —
способствует порождению новых текстов.
Вопрос в том, каким образом фрагменты
какого-либо текста прошлого, несущего
общезначимые смыслы, сохранились в
культурном пространстве настоящего,
пронизывая его на разных уровнях зна¬
ками, символами и текстами. При этом
важно не впадать в крайность современ¬
ной лингвистики, пытавшейся найти в
самом Т. нечто, способное взять на себя
функции демиурга, а видеть созидающую
роль автора (и интерпретатора).С. А. АзаренкоТЕЛЕОЛОГИЧЕСКОЕ ДОКАЗА¬
ТЕЛЬСТВО БЫТИЯ БОГА — один из
основных в катафатическом богословии
аргументов, призванных разумом под¬
крепить веру в Бога. Телеология (от
греч. tdlos, род. п. tdleos — цель, завер¬
шение) — учение о конечных причинах
мира, целесообразности его устройства.
Согласно Аристотелю, природе внутрен¬
не присуща способность к целеполага-
нию, а X. Вольф считал, что эта способ¬
ность установлена Богом. Наблюдения за
явлениями природы, живыми или кос¬
ными, подталкивают наш ум к индуктив¬
ному выводу об удивительной целесооб¬
разности всего существующего, так что
мир как бы предстает пред нами единой
книгой, в которой все ее знаки-вещивзаимоувязаны; но многие сочетания ее
знаков нам сегодня непонятны, и многое
в этой книге для нас остается тайной.Т. д. просто по своей сути: посколь¬
ку мир целесообразен, то необходимо
бытие Устроителя мира, Высшего Разу¬
ма; наблюдаемый нами мир порожден
целевой причиной. Только Создатель
знает конечные цели Своего творения,
но не люди. Вместе с тем, глядя на мир
и удивляясь ему, люди догадываются о
сверхразумной природе конечных целей
мироздания.Т. д. может строиться и по другой
схеме — как размышление над деятель¬
ностью людей и сравнение искусствен¬
ного с естественным. Созидание искусст¬
венного мира предваряется разумным че¬
ловеческим целеполаганием. Вначале
люди составляют план какого-либо со¬
оружения, а затем осуществляют свой
план в материале. Но человеку пока не
по силам глобальные творения. По чьей
же целенаправленной воле возникли га¬
лактики, наша Земля, земная жизнь и
сам человеческий род? Коль скоро, как
известно, кирпичи без строителя сами по
себе не складываются в жилище, то тем
более невероятно, чтобы без цели и пла¬
на вырос из хаоса первоэлементов архи-
сложный универсум.Такого рода суждения высказыва¬
лись Сократом, Платоном, стоиками,
Цицероном, Фомой Аквинским и многи¬
ми другими крупными мыслителями.
Возражения их противников сводились к
оспариванию всеобщего характера гар¬
монии и красоты в мире, к поиску при¬
меров нецелесообразности тех или иных
процессов или явлений природы, беспо¬
лезности некоторых реалий («Зачем бо¬
лота, пустыни, чертополох, комары да
мухи?»). Приводимые в недавнем про¬
шлом «контрпримеры» по большей части
уже отведены современной наукой, а Т.д.
подкреплено учением В. И. Вернадского
о ноосфере. Экологи обосновали важную
роль болот, пустынь и подобных им «бес¬
полезных» участков земной поверхности
в функционировании биогеоценоза.Более серьезный контраргумент про¬
тив Т. д. сопряжен с указанием на неис¬902
ТЕЛЕСНОСТЬтребимое в мире зло: если в мире все це¬
лесообразно, а Бог вседобр, то откуда в
мире зло? Г. Лейбниц в своей «Теодицее»
оправдывает Бога: зло целесообразно,
ибо без зла невозможно оценивать доб¬
ро; страдания людей («физическое зло»)
и их нравственные пороки и преступле¬
ния («моральное зло») суть «теневые»
элементы совершеннейшего порядка ве¬
щей — они оттеняют добро. По мнению
Лейбница, зло лишь «попущено» всебла¬
гим Богом, но не создано Им. Против¬
ники Лейбница (в особенности Вольтер с
его «Кандидом») подчас остроумно, но,
как правило, неглубоко пытались опро¬
вергнуть его «Теодицею». Существует
также множество других религиозно-фи-
лософских доктрин, оправдывающих со¬
существование добра и зла в мире. На¬
пример, в учении бахай есть трактовка
«зла» как отсутствия добра: зла нет, лю¬
ди принимают за «зло» либо дефицит до¬
бра, либо непонимаемое ими добро. С
распространением теории эволюции Ч.
Дарвина сложилось мнение, будто наука
опровергла Т. д., однако в наши дни сам
дарвинизм подвергается мощной атаке со
стороны научного креационизма и в ря¬
де отношений признан несостоятельным.
Выводы научного креационизма подкре¬
пляют и дополняют телеологический ар¬
гумент.Д. В. ПивоваровТЕЛЕСНОСТЬ — понятие, служа¬
щее для преодоления традиционных ори¬
ентиров метафизического мышления:
субъект — объект, единый центр репре¬
зентации, имплицитное превознесение
гносеологизма. В рамках классической
философии понятие Т. систематически
вытеснялось в силу этико-теоретической
ориентации. Классическая философия
так и не сумела преодолеть дихотомию
субъекта и объекта, тела и души, транс¬
цендентного и имманентного, внешнего и
внутреннего и т. д. Дихотомия эта может
быть преодолена, если обратиться к един¬
ству опыта, стабилизирующей структу¬
рой которого является Т. При этом Т. по¬
нимается не как объект, не как сумма ор¬
ганов, а как особое образование —неосознанный горизонт человеческого
опыта, постоянно существующий до вся¬
кого определенного мышления. Недос¬
тупная для рефлексивного анализа, не¬
разложимая по схеме последовательного
рационального действия, Т. оказывается
изначальной по отношению к природ¬
ным и культурным объектам, благодаря
которой они существуют и выражением
которой они являются. Для Мерло-Пон-
ти Т. — «феноменальное тело», «система
возможных действий», «потенциальное
тело», феноменальное местоположение
которого определено задачей и ситуаци¬
ей. Для Фуко общество есть продукт ис¬
торически выработанных взаимообуслов¬
ленных социальных и телесных практик.
Т. оказывается средоточием двух основ¬
ных форм терапевтической политики:
анатомополитика человеческого тела и
биополитика населения. Для Делеза и
Гваттари Т. — это «тело без органов», не¬
престанно разрушающее организм. Для
Лиотара Т. — это либидинальное жела¬
ние, его безличность, интенциональность
и определяющая власть в отношении фи¬
гурального. В понятии Т. особую нагруз¬
ку несет анонимность. Последняя озна¬
чает, что Т. как высший синтез и единст¬
во опыта имеет свой мир, понимает свой
мир без рационального опосредования,
без подчинения объективирующей функ¬
ции.Т. X. КеримовТЕОЛОГИЯ (от греч. theos — Бог и
logos — слово, учение; богословие, уче¬
ние о Боге) — а) в религиозном смысле:
методологическая проработка истин бо¬
жественного откровения разумом, осве¬
щенным верой (Дж. Ф. ван Акерен); б) в
атеистическом смысле: систематическое
изложение, истолкование и защита рели¬
гиозного учения об абсолютной реально¬
сти, а также соответствующее обоснова¬
ние правил и норм жизни верующих и
духовенства.В истинном смысле слова Т. возмож¬
на лишь в рамках монотеизма с его кон¬
цепцией Бога, лично обращающегося с
собственным Словом к человеку. По¬
скольку в индуизме и буддизме просле¬903
ТЕОЛОГИЯживаются некоторые элементы теизма,
то в них тоже имеет место мышление в
форме Т. Но вряд ли правомерно гово¬
рить о нетеистической Т.Различают нормативную Т., т. е. по¬
ложения, содержащиеся в Св. Писании
(Библии, Коране, Торе), и деривативную
(выводную) Т., т. е. комментарии бого¬
словов. Нормативная Т. по сути и есть
Слово Божие, а потому наиболее автори¬
тетна среди единоверцев. Например,
православное богословие опирается на
Библию и Св. Предание; считается, что у
его истоков стоят Иисус Христос и апо¬
столы, а завершенный вид ему придали
отцы церкви. Деривативная Т. менее ав¬
торитетна — ей обычно присущ отвле-
ченно-философский подход к религиоз¬
ным учениям, и она создается в форме
размышления верующего человека о Бо¬
ге («человеческое слово о Слове Божь¬
ем»). Ее выводы, даже если они широко
известны и доступны пониманию про¬
стого верующего, вовсе не обязательны
для единоверцев. На выводах богослова,
разъясняющего языком теоретика рели¬
гиозную доктрину, заметно отражается
его индивидуальность. Чаще всего дери¬
вативная Т. рождается в лоне какой-ни-
будь церкви и отвечает конфессиональ¬
ным требованиям, вместе с тем не редко¬
стью становится внеконфессиональная
Т., свободная от церковных ограничений.Современное понимание Т. как си¬
нонима «священной доктрины» сложи¬
лось в Европе к XIII в., когда в зрелой
схоластике было достигнуто противопос¬
тавление Т. и философии. В античной
Греции термин «теология» употреблялся
в иных смыслах: вначале им называли
систематизацию мифов, изложение ге¬
неалогий языческих богов, затем Аристо¬
тель обозначил им философское учение
о неподвижном перводвигателе всего ми¬
ра, и «теология» обрела смысл спекуля¬
тивной «первой философии», нерелиги¬
озной по своему характеру. Патристика
субординировала две истины о Боге —
низшую, открываемую разумом в форме
философского суждения об Абсолюте, и
высшую «истину Откровения»; в эпоху
схоластики эти истины стали именоватьсоответственно «естественной Т.» и «Т.
Богооткровения».Деривативная Т. Откровения вторич¬
на и относительна к наследию того или
иного великого пророка, стоящего у ис¬
токов соответствующей религиозной тра¬
диции. Не существует Т. как единой нау¬
ки, подобной физике; всякая Т. над¬
страивается над породившим ее видом
монотеизма. Т. двойственна, будучи тео¬
ретическим посредником между специ¬
фической религией и светской филосо¬
фией. С одной стороны, она выполняет
функцию идеологической защиты и ра¬
ционального обоснования того вероуче¬
ния, которое ее питает духовно и психо¬
логически и с которым богослов чаще
всего связан конфессиональными узами.
С другой стороны, Т. находится в отно¬
сительно свободном философском поис¬
ке, выбирая подходящие для ее идеоло¬
гических целей концептуальные средства
среди циркулирующих в обществе фило¬
софских идей. При этом она прежде все¬
го ориентируется на класс тех философ¬
ских концепций, которые выражают дух
родственной ей культуры, а потому не
испытывает какой-либо явной несовмес¬
тимости с ними. Вырастая из опреде¬
ленного религиозно-хозяйственного гено¬
типа, культура обусловливает ансамбль
соответствующих этому генотипу фило¬
софских мироотношений; Т. же, обогаща¬
ясь новообразованиями этих мироотно¬
шений, замыкает цепь мировоззренче¬
ских идей на религиозный исток
культуры. Происходит взаимообогащение
Т., философии и религиозной традиции.Поскольку Т. есть не только «фило¬
софствование», но и «искание лика
Божьего», то в психологическом смысле,
по словам С. С. Аверинцева, «любой
просчет в отношениях с личным, водя¬
щим, любящим и гневающимся Абсолю¬
том представляет абсолютную опас¬
ность... Впавший в ересь совершает не
отвлеченную мыслительную ошибку, но
бесконечный по своим последствиям
личный проступок в своих взаимоотно¬
шениях с Богом» (Аверинцев С. Теоло¬
гия // Филос. энциклопедия. Т. 5. М.,
1970, с. 201). Посредническая двойствен¬904
ТЕОРИЯность Т. — палка о двух концах. Наличие
у Т. философского полюса не только сти¬
мулирует свободомыслие богослова и
усиливает возможности выражения лич¬
ной веры и разделяемого кредо средства¬
ми рационального мышления, но также
порождает опасность ереси, инакомыс¬
лия, размывания традиционного веро¬
учения. Поэтому молодые религии защи¬
щают себя от теологической ревизии
фундаментальных постулатов наложени¬
ем гласного или негласного запрета на
отвлеченное богословие.Двойственная сущность Т. обуслов¬
ливает два основных направления раз¬
мышления богослова о Боге и связи с
Ним человека. Одно из них называют
«интуиционизмом», второе — «иллацио-
низмом» (умозаключением). Богословы-
интуиционисты утверждают, что Бог
прямо присутствует в нашей душе, совес¬
ти и что переживаемое нами непосредст¬
венное знание о Нем не поддается пере¬
воду на язык слов и образов. Напротив,
иллационисты полагают, что бытие Бога
можно дедуктивно вывести методом ана¬
лиза некоторых исходных посылок, по¬
добно тому как математик получает из
дефиниции треугольника основные свой¬
ства этой фигуры, даже не задумываясь
над вопросами, есть ли в окружающем
мире «треугольные реальности» и можно
ли их эмпирически исследовать. Ныне
альтернативу интуиционизму сторонники
опосредованных свидетельств о Боге ста¬
ли искать не столько в дедукции, сколь¬
ко в индуктивных умозаключениях. Так,А.	Н. Уайтхед предпочитал такого рода
индукцию: яблоко из зеленого становит¬
ся желтым, младенец — стариком, и все
вещи «становятся», а потому можно
предположить, что мир творится всеоб¬
щей силой становления, Творцом.К. С. Ф. Тертуллиан (160 — 220) вы¬
двинул формулу «Верую, ибо абсурдно» и
одним из первых среди христианских
мыслителей обосновал позицию интуи¬
тивизма. Он противопоставил системати-
заторской деятельности мыслителей Ака¬
демии «истину Откровения», учил о про¬
пасти между верой как интуицией и
рассуждающим разумом. Августин Бла¬женный (354 — 430) выводил иную фор¬
мулу — «Верую, чтобы понять». Он вы¬
двигал требование искать выражения не¬
посредственной веры в понятиях. Проси¬
те, молясь; ищите, рассуждая; стучитесь,
спрашивая, вопрошая. Так учил Авгу¬
стин, надеясь объяснять бытие Бога из
феномена самосознания человека и укре¬
пляя позицию иллационизма. Подобно
Августину, Ансельм Кентерберийский
(1033 — 1109) принимал веру за предпо¬
сылку рационального знания и утвер¬
ждал: «Не ищу уразуметь, дабы веровать,
но верую, дабы уразуметь». П. А. Фло¬
ренский предложил в наше время объе¬
динить три формулы соотношения веры
и разума в своей концепции стадий ве¬
ры: вера восходит по ступеням от «ве¬
рую, ибо абсурдно», затем к «верую, что¬
бы понять» и, наконец, к «понимаю,
чтобы верить».В систему Т. как учебной дисципли¬
ны входят: основное (апологетическое),
догматическое, нравственное, практиче¬
ское богословие, а также экклесиология
(учение о спасительной роли церкви),
экзегетика (истолкование религиозных
текстов), церковная археология и т. д. В
современном христианстве (особенно в
католицизме и протестантизме) появи¬
лись новые направления: политическая
Т. («теология надежды», «теология мира»,
«теология политики», «теология револю¬
ции», «теология освобождения», «черная
теология», «женская теология» и т. д.), Т.
культуры, «развития», «смерти Бога»,
«смерти теологии» и др.Д. В. ПивоваровТЕОРИЯ (от греч. deropia — умозре¬
ние) — 1) в широком смысле — вид че¬
ловеческой деятельности, направленный
на получение обоснованного объектив-
но-истинного знания о природной и со¬
циальной реальности в целях ее духовно¬
го и практического освоения; 2) в узком
смысле — форма организации развиваю¬
щегося научного знания. «Теории — это
сети: ловит только тот, кто их забрасыва¬
ет» (Новалис). Процесс научного иссле¬
дования часто описывают как последова¬
тельность «проблема — гипотеза — тео¬905
ТЕОРИЯрия». Кроме того, для раскрытия сущно¬
сти Т. используют следующие бинарные
оппозиции: «теория — практика», «тео¬
рия — эмпирия», «теория — экспери¬
мент», «теория — мнение». Теоретиче¬
ское знание в классической философии
наделяли свойствами всеобщности и не¬
обходимости (аподиктичности), упорядо¬
ченности, системной целостности, точ¬
ности и др. В данной традиции действи¬
тельно «нет ничего более практичного,
чем хорошая теория».В истории культуры теоретизация
мышления впервые происходит в Древ¬
ней Греции. В традиционных обществах
Древнего Востока знание имело рецеп¬
турно-практический характер. Древне¬
греческие мыслители были едины в том,
что ключом к познанию реальности яв¬
ляется теоретическая мысль (эпистема) в
противоположность мнению (докса).
Центральная проблема ранней греческой
науки — это проблема происхождения и
устройства мира, понимаемого как еди¬
ное упорядоченное целое. Каким обра¬
зом Хаос переходит в Космос? Какое
единое первоначало (архэ), всеобщее и
необходимое, лежит в основе этого пере¬
хода? Выработанные в рамках древнегре¬
ческой натурфилософии варианты реше¬
ния («вода», «огонь», «число» и т. д.)
данной проблемы, несмотря на их умо-
зрительно-гипотетический характер, ока¬
зали решающее влияние на коэволюцию
естествознания и философии. Исходной
философской предпосылкой всех даль¬
нейших естественнонаучных Т. является
идея космической гармонии. «Без веры в
то, что возможно охватить реальность
нашими теоретическими построениями,
без веры во внутреннюю гармонию мира
не могло быть никакой науки» (А. Эйн¬
штейн). Теоретическая деятельность у
мыслителей до Аристотеля не отделяется
от религиозно-мифической и политиче¬
ской сфер. Идеи Аристотеля о самоцен¬
ности теоретических наук перерастают в
этические предписания: жизнь созерца-
теля-теоретика — это идеал человеческой
жизни. Греческие слова «теория», «театр»
(зрелище) и «теорема» являются одноко¬
ренными, ибо в культуре Древней Греции«понять» означало «увидеть своими гла¬
зами» (М. J1. Гаспаров). В книжной, «лю-
бословесной» культуре западноевропей¬
ского средневековья представлены раз¬
личные виды Т.: теология, учения
алхимиков, «семь свободных искусств»,
схоластическая физика и др. В византий¬
ских «театрах» публично обсуждались в
XIII — XIV вв. теологические, философ¬
ские и естественнонаучные проблемы.
Механика Галилея — Ньютона стала об¬
разцом (парадигмой) для эксперимен¬
тально-математического естествознания
XVII — XIX вв. В неклассической науке
XX в. подобными образцами служат Т.
относительности и квантовая Т., а также
статистическая физика, принципы кото¬
рых образуют современную физическую
картину мира, уточняемую ныне синер¬
гетикой. В современном обществе, отме¬
чают М. С. Бургин и В. И. Кузнецов, ав¬
торитет научных Т. столь высок, что
многое, не являющееся Т., часто называ¬
ют тем же именем. Это особенно харак¬
терно для советского обществоведения,
где долгие годы процветали такие квази¬
научные построения, как «теория загни¬
вания капитализма» или «теория разви¬
того социализма». Однако не более науч¬
ными являются известные в западной
социологии «теория равновесия» или
«теория конфликта» (см. Тернер Дж.
Структура социологической теории. М.,
1985). Что же такое научная Т.?Онтология Т. В методологической
литературе все существующие Т. подраз¬
деляют на два больших класса: 1) фор¬
мализованные, логико-математические Т.,
каждая из которых понимается как сово¬
купность предложений некоторого фор¬
мализованного языка; 2) неформализо¬
ванные Т. естественных, технических, со¬
циальных и гуманитарных наук. Их
называют также эмпирическими (это не¬
точно), фактуальными, содержательными
и т. д. С т. зр. логики, Т. можно делить на
дедуктивные и недедуктивные. Кроме то¬
го, выделяются феноменологические
(описывающие сферу явлений) и нефе¬
номенологические (раскрывающие сущ¬
ность) Т.; динамические (предсказания
которых имеют однозначный характер) и906
ТЕОРИЯстохастические (вероятностно-статисти¬
ческие) Т. (об этих и других классифи¬
кациях см.: Рузавин Г. И. Научная тео¬
рия. Логико-методологический анализ.
М., 1978).Онтология науки исследует, в част¬
ности, проблему существования объектов
теоретического знания, т. е. ищет ответы
на вопросы: «Что описывает данная тео¬
рия?», «Существуют ли объекты, рас¬
сматриваемые в теории?», «Как они су¬
ществуют и что собой представляют?».
Очевидно, что текст, удовлетворяющий
критериям научности, может описывать
то, что реально не существует (например,
в «теории научного коммунизма»), и да¬
же то, что принципиально не может су¬
ществовать. В этой связи различают: 1)
предметную область Т., т. е. сферу реаль¬
ности, включающую объекты (явления,
процессы), на описание, объяснение и
предсказание свойств и поведения кото¬
рых претендует Т. (в лице ее создателей);2)	область применения Т., т. е. сферу ре¬
альности, по отношению к которой зако¬
ны Т. являются относительно истинны¬
ми. История науки свидетельствует, что
границы (объемы) указанных областей
есть функции времени. «Истина — дочь
времени, а не авторитета» (Ф. Бэкон).Проблема существования объектов
Т. — это «вечная» проблема философии
от Платона до К. Поппера (включая и
средневековый спор об универсалиях);
она вечно актуальна, т. к. Т. всегда будут
предсказывать существование новых ги¬
потетических объектов, а эксперимента¬
торы не перестанут их искать до тех пор,
пока не прекратится бытие науки. Ука¬
занное различие между предметной обла¬
стью Т. и областью ее применимости иг¬
рает судьбоносную роль в критическом
анализе социальных Т. (например, кон¬
цепций К. Маркса и М. Вебера, др. кон¬
курирующих Т.). Общепризнано, что
«теоретические законы непосредственно
формулируются относительно абстракт¬
ных объектов теоретической модели.
Они могут быть применены для описа¬
ния реальных ситуаций опыта лишь в
том случае, если модель обоснована в ка¬
честве выражения существенных связейдействительности, проявляющихся в та¬
ких ситуациях» (Степин В. С. и др. Фи¬
лософия науки и техники. М., 1995, с.
205). Известны абстрактные объекты ма¬
тематических Т. (множество, пространст¬
во, группа и т. д.), физических Т. (абсо¬
лютно черное тело, идеальный газ или
кристалл, канонический ансамбль и т.д.), социологических Т. (микро- и макро¬
группа, страт, класс и т. д.). Низкая эф¬
фективность многих дискуссий в филосо¬
фии, социальных и гуманитарных науках
объясняется, по-видимому, отсутствием
корректно сформулированных моделей и
теоретических конструктов, т. е. методо¬
логическим «недомоганием» этих Т., ко¬
торое обостряется низким уровнем логи¬
ческой культуры участников дискуссии и
перерастает в «хроническое заболевание»
(иногда неизлечимое) данной дисципли¬
ны. Объект теоретического знания — это
продукт деятельности поколений теоре¬
тиков, он не может быть непосредствен¬
но дан исследователю в качестве предме¬
та созерцания. «Изготовление» такого
объекта — это необходимое предвари¬
тельное условие теоретического исследо¬
вания и его результат (подробнее см.:
Алексеев И. С. Деятельностная концеп¬
ция познания и реальности. М., 1995). В
этой концепции «существовать — значит
быть элементом деятельности».Структура Т. Во многих отношениях
Т. можно уподобить живым организмам,
которые зарождаются, взрослеют, раз¬
множаются, воспитывают потомство и
умирают. Эта метафора успешно разраба¬
тывается в эволюционной эпистемоло¬
гии (К. Лоренц, Ж. Пиаже, К. Поппер,С.	Тулмин, Д. Кэмпбелл и др., подробнее
см.: Современная философия науки. М.,
1996). Та или иная модель «жизненного
цикла» Т. определяет и направляет иссле¬
дование структуры Т. В современной
методологии науки представлены раз¬
личные подходы к изучению структуры
Т. Согласно структурно-номинативному
подходу, в каждой развитой научной Т.
можно выделить в качестве основных не¬
сколько подсистем.1)	Логико-лингвистическая подсис¬
тема Т. Она включает алфавиты и слова¬907
ТЕОРИЯри, совокупность понятий (терминоси-
стему), семейство языков данной Т. и ло¬
гический аппарат. Указанные компонен¬
ты содержат правила синтаксиса (нормы
построения правильных языковых выра¬
жений), правила вывода и интерпрета¬
ции и др. средства семантики и прагма¬
тики. В явном виде они присутствуют
только в полностью аксиоматизирован¬
ных Т., для которых задана хотя бы одна
интерпретация. Неправомерно отождест¬
влять Т. с некоторым исчислением. Это
недопустимо не только в естественных
или социальных науках, но и в математи¬
ке. Результаты, полученные К. Геделем,
JI. Левенгеймом, Т. Сколемом и др.,
свидетельствуют о том, что математиче¬
скую реальность невозможно однознач¬
но включить в аксиоматические систе¬
мы. Исследованием логико-лингвистиче-
ской подсистемы Т. ограничился т. н.
«стандартный подход», вдохновлявшийся
идеями логического позитивизма.2)	Модельно-репрезентативная под¬
система Т. Модель — это способ пред¬
ставления предметной области в Т. Свое¬
образной клеточкой организации теоре¬
тических знаний, по мнению В. С.
Степина, является двухслойная конст¬
рукция — теоретическая модель и фор¬
мулируемый относительно нее теорети¬
ческий закон. Исходный уровень данной
подсистемы образован именами объектов
из предметной области Т. Выделенным
объектам сопоставляются в качестве пред¬
ставляющих их концептуальных структур
такие имена (названия, символы), кото¬
рые фиксируют только онтологические
гипотезы о существовании или несуще¬
ствовании этих объектов. На втором
уровне содержатся средства отображения
в Т. свойств и отношений изучаемых
объектов. В основании развитой Т. мож¬
но выделить фундаментальную теорети¬
ческую модель (схему), которая построена
из небольшого набора базисных абстракт¬
ных объектов, конструктивно независи¬
мых друг от друга и относительно кото¬
рых формулируются фундаментальные
законы Т. Иерархии абстрактных объек¬
тов соответствует иерархическая структу¬
ра утверждений Т.3)	Операционно-оценочная подсис¬
тема Т. В ней представлены методы, про¬
цедуры, способы деятельности, которы¬
ми овладевает ученый после усвоения Т.
Определение направления и целей дея¬
тельности требует применения самых
разнообразных оценок (когнитивных, ре¬
гулятивных, внешних и т. д.) (см. Бургин
М. С., Кузнецов В. И. Аксиологические
аспекты научных теорий. Киев, 1991).4)	Проблемно-эвристическая под¬
система Т. Чтобы Т. успешно функцио¬
нировала (т. е. описывала, объясняла,
предсказывала и т. д.), требуется ставить
проблемы, выдвигать гипотезы, решать
задачи. Проблемы, задачи, вопросы, за¬
дания и эвристики образуют данную
подсистему Т. Следует различать не алго¬
ритмические и эвристические процеду¬
ры, а точные и эвристические процедуры
(алгоритмы) решения задач. Эвристики
сокращают перебор вариантов в процес¬
се решения проблемы (подробнее см.:
Бургин М. С., Кузнецов В. И. Введение
в современную точную методологию нау¬
ки. М., 1994).Функции Т. «Теории — это сети,
предназначенные улавливать то, что мы
называем “миром”, для осознания, объ¬
яснения и овладения им. Мы стремимся
сделать ячейки сетей все более мелкими»
(К. Поппер). Системная природа теоре¬
тического знания проявляется также в
тех функциях, которые реализует Т. в
процессе научного познания. Среди них
выделяют следующие.1)	Информативная функция Т. Тео¬
ретические законы в концентрированной
форме выражают информацию, получен¬
ную в ходе эмпирического исследования.
Однако Т. не сводится ни к сумме фак¬
тов, ни к совокупности эмпирических за¬
конов, она содержит дополнительную,
избыточную информацию, которая воз¬
никает благодаря творческой деятельно¬
сти мышления и воображения теорети¬
ков — очень часто «уравнения умнее их
создателей».2)	Систематизирующая функция Т.
Одна из важнейших тенденций научного
познания — это стремление к достиже¬
нию такого единства знания, при кото¬908
ТЕОРИЯром максимальное число фактов можно
описать, исходя из минимального числа
основных понятий и принципов данной
Т. Возможность систематизации знания
зависит от уровня развития соответст¬
вующей научной дисциплины, который
обусловливается степенью ее теоретиче¬
ской зрелости. Как отмечает Г. И. Руза-
вин, последняя определяется тем, на¬
сколько глубоко Т. раскрывает сущность
исследуемых явлений, внутренний меха¬
низм, который управляет лежащими в их
основе процессами. Теоретическая систе¬
матизация, устанавливая связи между ги¬
потезами и эмпирическими законами в
рамках Т., способствует выявлению и
уточнению границ их применимости.
Благодаря этому ранее установленные за¬
коны обобщаются и модифицируются.3)	Объяснительная функция Т. Объ¬
яснение — это включение знаний об
объекте, подлежащем объяснению, в бо¬
лее широкий контекст знания. С т. зр.
логики, объяснение — это умозаключе¬
ние, т. е. дедуктивный или недедуктив¬
ный метод суждения (фактуального, ги¬
потетического или номологического) из
принятых посылок. Эти посылки обо¬
значают термином «эксплананс» (от
лат. explanans — объясняющий), а сам
вывод — термином «экспланандум» (от
лат. explanandum — то, что подлежит
объяснению). Всякое объяснение опира¬
ется на логический вывод, но не. всякий
вывод является объяснением. В зависи¬
мости от содержания и формы знания,
заключающегося в экспланансе и экс-
планандуме, выделяют гипотетические,
номологические и теоретические объяс¬
нения. В последнем в качестве экспла-
нанса выступает Т. или ее концептуаль¬
ное ядро (принцип) — большая посылка,
вспомогательные гипотезы и данные —
меньшая посылка, а в качестве экспла-
нандума — указанные суждения. Теоре¬
тические объяснения делят на феноме¬
нологические и нефеноменологические.
«Цель теоретика состоит в нахождении
объяснительных теорий (по возможности
истинных объяснительных теорий), т. е.
теорий, описывающих определенные
структурные свойства мира и позволяю¬щих нам — с помощью начальных усло¬
вий — дедуцировать следствия, которые
должны быть объяснены» (Поппер К.
Логика и рост научного знания. М.,
1983, с. 85). Объяснению объекта, как
правило, предшествует его систематиче¬
ское описание на одном из языков Т. В
современной методологии науки исполь¬
зуются различные модели объяснения:
индуктивно-вероятностная (К. Гемпель,
Дж. Кейнс, Р. Карнап и др.), дедуктивно-
номологическая, операциональная (П.
Бриджмен) и др.4)	Прогностическая функция Т. —
это предсказание на основе законов Т.
неизвестных ранее фактов, событий, яв¬
лений. Прогностическую функцию мо¬
жет выполнять любое знание (обыден¬
ное, художественное и т. д.), в научном
познании ее выполняют и эмпирические
законы, и гипотезы, и философские кон¬
цепции, однако предсказания этого рода
уступают, как правило, теоретическим по
степени точности, полноты, однозначно¬
сти. С т. зр. логики, формальная структу¬
ра некоторых типов научного предвиде¬
ния совпадает со структурой объяснения:
весьма часто предсказание имеет форму
дедуктивного умозаключения, посылка¬
ми которого выступают законы Т. и
вспомогательные гипотезы, а выводом —
фактуальное или номологическое сужде¬
ние. Иногда единственную цель Т. видят
в том, чтобы она служила инструментом
для предсказания. Этот взгляд выражен в
афоризме О. Конта: «Знать, чтобы пред¬
видеть». Для философии позитивизма ха¬
рактерно противопоставление предсказа¬
ния объяснению. Эта установка в XX в.
была подвергнута критике представите¬
лями постпозитивизма (К. Поппером),
«научного реализма» (М. Бунге), диалек¬
тического материализма (Л. Б. Бажено¬
вым, Г. И. Рузавиным и др.), равно как и
противоположная тенденция к отождест¬
влению объяснения и предсказания, вы¬
раженная в работах К. Гемпеля и П. Оп-
пенгейма. В литературе выделяют следую¬
щие виды предсказаний: индуктивные,
номологические и теоретические. По¬
следние делят на предсказания, осущест¬
вляемые с помощью динамических и909
ТЕОРИЯстатистических Т. В XX в. сформирова¬
лась прогностика — научная дисциплина
о закономерностях разработки прогнозов
(см.: Рабочая книга по прогнозирова¬
нию. М., 1982). Одна из актуальных фи¬
лософских проблем прогностики — это
проблема истинности прогноза (о про¬
гностической функции философской Т.
см.: Степин В. С., Кузнецова JI. Ф. На¬
учная картина мира в культуре техноген¬
ной цивилизации. М., 1994).Динамика Т. В методологических ис¬
следованиях до середины XX в. преобла¬
дал «стандартный подход», согласно ко¬
торому в качестве исходной единицы
анализа (клеточки) выбиралась Т. и ее
взаимоотношения с опытом. Позднее
выяснилось, что процессы функциони¬
рования, развития и трансформации Т.
не могут быть адекватно описаны, если
отвлечься от их взаимодействия. Выяс¬
нилось также, что эмпирическое иссле¬
дование сложным образом переплетено с
развитием Т., и невозможно представить
проверку Т. фактами, не учитывая пред¬
шествующего влияния Т. на формирова¬
ние фактов науки. Поэтому проблема
взаимодействия Т. с опытом есть пробле¬
ма взаимоотношений с эмпирией систе¬
мы Т., образующих научную дисциплину,
которая должна выступать в качестве
единицы методологического анализа.Эмпирический и теоретический
уровни познания отличаются по предме¬
там, средствам и методам исследования.
Однако самостоятельное рассмотрение
каждого из них возможно только в абст¬
ракции. В реальном исследовании эти
два уровня всегда взаимодействуют. Как
отмечает В. С. Степин, целесообразно
выделить 3 основные ситуации, характе¬
ризующие динамику научного знания: 1)
взаимодействие картины мира и опыт¬
ных фактов; 2) формирование первичных
теоретических схем и законов; 3) станов¬
ление развитой Т. (в классическом и со¬
временном вариантах).Первая ситуация может реализовы¬
ваться в двух вариантах: а) на этапе ста¬
новления новой научной дисциплины; б)
в теоретически развитых дисциплинах
при обнаружении принципиально новыхявлений, не вписывающихся в уже имею¬
щиеся Т. На этапе зарождения научной
дисциплины картина мира целенаправ-
ляет процесс эмпирического исследова¬
ния и систематизацию новых фактов,
при этом она всегда испытывает их об¬
ратное воздействие. Пройдя длительный
этап развития, картина мира очищается
от натурфилософских наслоений и пре¬
вращается в специальную картину реаль¬
ности, абстрактные объекты которой
вводятся по признакам, имеющим опыт¬
ное обоснование. Впервые подобным пу¬
тем формировалась механическая карти¬
на мира (XVII — XIX вв.). После ее воз¬
никновения, построение каждой новой
картины мира (электродинамической,
квантово-релятивистской и т. д.) проис¬
ходило путем переноса конструктов из
предшествующей картины мира, исполь¬
зуемых в последующем теоретическом
синтезе.Вторая ситуация связана с формиро¬
ванием частных теоретических схем и за¬
конов. На ранних стадиях развития Т.
конструкты теоретических моделей соз¬
даются путем непосредственной схемати¬
зации опыта. Но затем они используют¬
ся как средства для построения новых
моделей, и этот способ начинает доми¬
нировать в развитии науки. Большинство
теоретических схем конструируются не
путем схематизации опыта, а методом
трансляции абстрактных объектов, заим¬
ствованных из ранее сложившихся об¬
ластей знания и погруженных в новый
эмпирический материал. В этом процес¬
се построения гипотетических моделей
картина мира выполняет функцию ис¬
следовательской программы, обеспечи¬
вающей постановку теоретических задач
и выбор средств их решения. Позднее
начинается стадия обоснования постро¬
енной модели. В развертывании Т. пер¬
вичные (частные) схемы играют важную
роль. Вывод из фундаментальных уравне¬
ний Т. их следствий (частных законов)
осуществляется не только путем формаль¬
ных математических и логических опера¬
ций над высказываниями, но прежде все¬
го путем содержательных операций —
мысленных экспериментов (таких, как910
ТЕОРИЯ«лифт Эйнштейна», например) с абст¬
рактными объектами теоретических схем,
позволяющих редуцировать фундамен¬
тальную схему к частным. Конструктив¬
ное обоснование гипотезы приводит к
постепенной перестройке первоначаль¬
ных вариантов теоретической схемы до
тех пор, пока она не будет адаптирована
к соответствующему эмпирическому ма¬
териалу. Перестроенная и обоснованная
опытом теоретическая схема затем вновь
сопоставляется с картиной мира, что
приводит к уточнению и развитию по¬
следней.Третья ситуация реализуется, в част¬
ности, в современной физике. Построе¬
ние современных физических Т. часто
осуществляется методом математической
гипотезы: построение Т. начинается с
формирования ее математического аппа¬
рата, а адекватная теоретическая схема,
обеспечивающая его интерпретацию,
создается уже после построения этого
аппарата. Математическая гипотеза чаще
всего, подчеркивает В. С. Степин, неяв¬
но формирует неадекватную интерпрета¬
цию создаваемого аппарата, а это значи¬
тельно усложняет процедуру эмпириче¬
ской проверки выдвинутой гипотезы.
Опытом проверяются не уравнения сами
по себе, а система: уравнения плюс ин¬
терпретация. И если последняя неадек¬
ватна, то опыт может выбраковывать
вместе с интерпретацией весьма продук¬
тивные математические структуры, соот¬
ветствующие природе исследуемых объ¬
ектов.Интертеоретические отношения. Пока
еще не создана какая-либо общая Т. от¬
ношений между Т. «Строго говоря, мы
можем плодотворно обсуждать отноше¬
ния между теориями только тогда, когда
они аксиоматизированы. Однако вне ма¬
тематики это условие никогда не соблю¬
дается. Отсюда вытекает тщетность мно¬
гих дискуссий относительно сводимости
«в принципе» теории Т1 к теории Т2. Та¬
кие вопросы могут быть решены не дис¬
куссиями подобного рода, а лишь реаль¬
ным осуществлением редукции» (Дж. X.
Вуджер, 1952). В советской философской
литературе один тип отношений изучал¬ся И. В. Кузнецовым (1948). В 1960 —
70-е гг. данные отношения исследовались
в работах JI. Тиссы, М. Штрауса и М.
Бунге. Канадский философ М. Бунге вы¬
делил следующие типы отношений меж¬
ду Т.: асимптотические, формальные, се¬
мантические и прагматические (см.: Бун¬
ге М. Философия физики. М., 1975).Соперничество Т. Реальный процесс
перехода от старой Т. к новой имеет
творческий, открытый характер. Новая Т.
вступает в отношение спора, открытого
соперничества со своей предшественни¬
цей и может как выиграть его, так и про¬
играть, либо разрешить спор разделени¬
ем «уровней» и «срезов» исследуемого
объекта. Поэтому, как отмечает В. А. Ок¬
ладной (1991), в философско-методоло-
гическом исследовании процесса форми¬
рования новых научных Т. нельзя априо¬
ри исходить из тезиса «после этого —
лучше этого». Новая Т. может быть и ху¬
же старой. «Консерватизм» в науке (от¬
вергаемый К. Поппером, И. Лакатосом и
др. джастификационистами) есть такая
же норма, как и конструктивно-критиче¬
ская активность по выдвижению теоре¬
тических альтернатив. Возникает пробле¬
ма выбора Т. Однако в новейшей литера¬
туре сформулированы гносеологические,
методологические и исторические аргу¬
менты против идеи разрешения столкно¬
вения новой и старой Т. посредством вы¬
бора как такового. Говоря о выборе уче¬
ными той или иной Т., следует отмечать
и обратное: Т. тоже выбирают ученых,
определяют их судьбу, успех либо неуда¬
чу их деятельности. «В науке не сущест¬
вует ни беспристрастных ученых, ни тео¬
рий, раболепствующих перед фактами»
(М. Полани). Спор имеет научный ха¬
рактер, если он регулируется специфиче¬
ским для науки ценностно-нормативным
комплексом, который определяет цели и
регулятивы теоретического спора и тем
самым удерживает его в определенных
рамках, отделяя допустимое и недопусти¬
мое в борьбе. Это обстоятельство фаль¬
сифицирует «методологический анар¬
хизм» («все дозволено» в теоретической
борьбе) П. Фейерабенда.В.	П. Прыткое911
ТЕОРИЯ КОНФЛИКТАТЕОРИЯ КОНФЛИКТА - одно из
основных направлений в макросоциоло¬
гии, которое ставит в центр анализа со¬
циальных процессов конфликт как явле¬
ние, присущее природе человеческого
общества. В 50 — 60-е гг. XX в. развива¬
ется в качестве противовеса структурно¬
му функционализму, делавшему упор на
стабильности и равновесии социальной
системы. Сторонники Т. к. подчеркивают
объективную ценность конфликта, не
допускающего закостенения социальной
системы и стимулирующего ее развитие.Конфликт (от лат. conflictus —
столкновение) — а) в философии — ка¬
тегория, отражающая стадию (фазу и
форму) развития категории «противоре¬
чие», когда существующие в противоре¬
чии противоположности превращаются
в крайние противоположности (поляр¬
ность, антагонизм), достигая момента
взаимоотрицания друг друга и снятия
противоречия; б) в общественных науках
(история, политология, социология, пси¬
хология) — процесс развития и разреше¬
ния противоречивости целей, отношений
и действий людей, детерминируемый
объективными и субъективными причи¬
нами и протекающий в двух диалектиче¬
ски взаимосвязанных формах — проти¬
воречивых психологических состояний
(1) и открытых противоречивых действий
сторон на индивидуальном и групповом
уровнях (2).Социальная теория проявляла инте¬
рес к конфликту в обществе в XIX и на¬
чале XX в. В широком плане к данной
проблеме обращались в своем творчестве
Г. В. Гегель, К. Маркс, Г. Спенсер, М.
Вебер, Г. Зиммель, Ф. Теннис и др.Г. Спенсер, рассматривая социаль¬
ный конфликт с позиций социал-дарви-
низма, считал его неизбежным явлением
в истории человеческого общества и сти¬
мулом социального развития. М. Вебер
проблему конфликта включает во все три
главные направления своего творчества:
социологию политики, социологию ре¬
лигии и социологию экономической
жизни. Его исходная позиция в рассмот¬
рении конфликта состоит в том, что об¬
щество является совокупностью позитив¬но и негативно привилегированных ста¬
тусных групп, идеи и интересы которых
в какой-то части расходятся, а в какой-
то совпадают. Их противостояние в пла¬
не интересов, ценностей, осуществления
власти — источник конфликтов.К. Маркс в свое время предложил
дихотомическую модель социального
конфликта, согласно которой все обще¬
ство делится на два основных класса,
представляющих интересы труда и капи¬
тала. В основе классового конфликта ле¬
жит глубокое противоречие между новы¬
ми производительными силами и сдер¬
живающими их дальнейшее развитие
старыми производственными отноше¬
ниями. В конечном счете конфликт ве¬
дет к трансформации общества. Подчер¬
кивая значение конфликта, Г. Зиммель
не принимал ни дихотомическую модель,
ни ту концепцию, согласно которой его
конечным результатом является разруше¬
ние существующего социального устрой¬
ства. Он полагал, что конфликт имеет
позитивные в отношении социальной
стабильности функции и способствует
поддержанию существующих групп и
общностей. Г. Зиммель, называя соци¬
альный конфликт «спором», считал его
психологически обусловленным явлени¬
ем и одной из форм социализации.С оригинальными концепциями кон¬
фликтов выступили американский социо¬
лог Р. Коллинз и английский социолог Р.
Рекс. Если Коллинз исследует конфлик¬
ты в основном с позиций микросоциоло¬
гии (символического интеракционизма),
то Рекс строит свою концепцию на базе
системного анализа. Создав модель «кон¬
фликтного общества», он придает важное
значение экономическим факторам —
«средствам к жизни» — в формировании
противоречий и конфликтов. Социальная
система, по Рексу, направляется корпо¬
ративными, объединенными собствен¬
ными интересами, группами.Один из основателей Чикагской
школы, Р. Парк, включил социальный
конфликт в число четырех основных ви¬
дов социального взаимодействия наряду
с соревнованием, приспособлением и ас¬
симиляцией. С его т. зр., соревнование,912
ТЕОРИЯ КОНФЛИКТАявляющееся социальной формой борьбы
за существование, будучи осознанным,
превращается в социальный конфликт,
который благодаря ассимиляции призван
привести к прочным взаимным контак¬
там и сотрудничеству и способствовать
лучшему приспособлению. Т. о., пред¬
почтение во взаимоотношениях между
людьми он отдает не социальному кон¬
фликту, а социальному спокойствию.В середине XX в. заметно пренебре¬
жение проблемами конфликта со сторо¬
ны функционалистов, которые стреми¬
лись обосновать унитарную концепцию
общества и культуры, подчеркивающую
социальную интеграцию и гармонизи¬
рующее действие общих ценностей. Если
функционалисты и обращали внимание
на конфликт, то при этом они рассмат¬
ривали его как патологическое, а не нор¬
мальное состояние в целом здорового со¬
циального организма.В концепции конфликта как «соци¬
альной болезни» Т. Парсонс первым в
полный голос сказал о конфликте как
патологии, определил следующие основы
стабильности: удовлетворение потребно¬
стей, социальный контроль, совпадение
социальных мотиваций с общественны¬
ми установками. Э. Мэйо выдвинул идею
«мира в промышленности», охарактери¬
зовав конфликт как «опасную социаль¬
ную болезнь», выступающую антитезой
сотрудничеству и равновесию.Сторонники этой концепции — сре¬
ди них прежде всего X. Бродаль (Шве¬
ция) и немецкий социолог Ф. Гласл) —
представляют конфликт как болезнь, вы¬
зываемую «микробами лжи и зла». При
этом они исходят из того, что в истори¬
ческом процессе проявляют себя две
противоположные тенденции. Первая —
эмансипация, стремление высвободить¬
ся, вторая — возрастающая взаимная за¬
висимость, содержащая в себе тенден¬
цию к коллективизму. Болезнь имеет
широкий спектр, захватывая индивида,
социальные организмы, группы, органи¬
зации, сообщества, нации, целые наро¬
ды. В самой болезни уже есть вся инфор¬
мация, необходимая для выздоровления,
есть там и сила, чтобы эту болезнь пре¬одолеть. Поражая разных людей и раз¬
ные социальные группы, это заболева¬
ние, как и всякое другое, имеет свои ха¬
рактерные черты и протекает всюду при¬
мерно одинаково. X. Бродаль и Ф. Гласл
выделяют три основные фазы конфлик¬
та. 1. От надежды к страху. 2. От страха к
потере облика. 3. Потеря воли — путь к
насилию. В любом конфликте наблюда¬
ется борьба тенденций эгоизма и «кол¬
лективизма». Найти равновесие между
ними — значит найти путь к разреше¬
нию конфликта и вырасти в своей чело¬
веческой сущности.В противовес доминировавшему
функционализму некоторые социологи в
1950 — 1960 гг., обращаясь к творчеству
К. Маркса и Г. Зиммеля, пытались воз¬
родить теорию, которую они называли
«теорией конфликта». Л. Козер развивал
концепцию Зиммеля, пытаясь показать,
что конфликт имеет определенную функ¬
цию в сложных плюралистических обще¬
ствах. Не случайно Р. Мертон рассматри¬
вал Т. к. в качестве одной из «теорий
среднего уровня», т. е. вспомогательной
по отношению к структурно-функцио-
нальной теории, как теории макросоцио-
логической. Козер утверждал, что т. н.
«перекрестные конфликты», когда союз¬
ники в одном вопросе являются против¬
никами в другом, предотвращают воз¬
никновение более опасных конфликтов
по одной оси, разделяющих общество по
дихотомическому принципу. Для слож¬
ных обществ характерно сочетание мно¬
жества интересов и конфликтов, пред¬
ставляющих собой некий уравновеши¬
вающий механизм и предотвращающих
нестабильность. Конфликты, по образ¬
ному выражению Козера, — это страхую¬
щий клапан системы, позволяющий че¬
рез последующие реформы и интегратив¬
ные усилия на новом уровне приводить
социальный организм в соответствие с
изменившимися условиями. Ценность
конфликтов состоит в том, что они пре¬
дотвращают окостенение социальной
системы, открывают дорогу инновациям.На крайнем фланге здесь находится
Р. Маркузе, который абсолютизирует
роль конфликта, но, не находя в совре¬913
ТЕОРИЯ КОНФЛИКТАменном западном обществе социальных
групп, которые готовы были бы изме¬
нить коренным образом систему, уповает
на «аутсайдеров», т. е. на силы, стоящие
как бы вне официального общества.Р. Дарендорф, называя свою общесо¬
циологическую концепцию «теорией
конфликта», противопоставляет ее как
марксистской теории классов, так и кон¬
цепциям социального согласия. В отли¬
чие от Маркса он утверждает, что основ¬
ной конфликт в рамках всех социальных
институтов касается распределения ско¬
рее власти и авторитета, а не капитала, и
что именно отношения господства и
подчинения приводят к возникновению
антагонистических интересов. Подавле¬
ние социального конфликта, по Дарен-
дорфу, ведет к его обострению, а «рацио¬
нальная регуляция» — «к контролируемой
эволюции». Хотя причины конфликтов
неустранимы, «либеральное» общество
может улаживать их на уровне конкурен¬
ции между индивидами, группами, клас¬
сами.В последние два десятилетия Т. к.
получила развитие в работах Д. Белла, К.
Боулдинга (США), М. Крозье, А. Турена
(Франция), Ю. Гальтунга (Норвегия). В
России: А. Здравомыслова, Ю. Запруд-
ского, В. Шаленко, А. Зайцева.А.	Турен объясняет социальный кон¬
фликт психологическими причинами. По
К. Боулдингу, М. Крозье, социальный
конфликт заключается в противоборстве
групп, преследующих несовместимые це¬
ли. Д. Белл считает, что классовая борь¬
ба, как наиболее острая форма социаль¬
ного конфликта, ведется из-за перерас¬
пределения доходов.«Концепция позитивно-функциональ-
ного конфликта» (Г. Зиммель, Л. Козер, Р.
Дарендорф, К. Боулдинг, Ю. Гальтунг и
др.) является собственно социологиче¬
ской. В ней конфликт рассматривается
как проблема общения и взаимодейст¬
вия. Но устойчивость общества зависит
от количества существующих в нем кон¬
фликтных отношений и типов связей ме¬
жду ними. Чем больше разных конфлик¬
тов пересекаются, тем сложнее групповая
дифференциация общества, тем труднееразделить всех людей на два противобор¬
ствующих лагеря, не имеющих никаких
общих ценностей и норм. Значит, чем
больше независимых друг от друга кон¬
фликтов, тем лучше для единства обще¬
ства. Разрешение конфликтов мыслится
как «манипулирование» поведением без
радикального изменения общественного
строя. В этом, главным образом, отличие
марксистской конфликтологии (теория
классовой борьбы и социальной револю¬
ции) от принципа «скэрсити» (т. е. огра¬
ниченности благ, дефицита), характерно¬
го для западных трактовок причин кон¬
фликта.М. Вебер, Э. Дюркгейм, П. Соро¬
кин, Н. Кондратьев, И. Пригожин, Н.
Моисеев и др. рассматривают конфликт
как экстремальную ситуацию. Экстре¬
мальность возникает при угрозе самому
существованию социальной системы в
рамках данного качества и объясняется
действием экстремальных факторов.
Экстремальная ситуация связана с воз¬
никновением «бифуркационного состоя¬
ния» (лат. bifurcus — раздвоенность), т. е.
состояния динамического хаоса и появ¬
ления возможностей для инновационно¬
го развития системы. Социологи усматри¬
вают два варианта выхода из экстремаль¬
ной ситуации. Первый — катастрофа,
связанная с распадом ядра системы и
разрушением подсистем. Вторая — адап¬
тация (компромисс, консенсус), объек¬
том которой являются групповые проти¬
воречия и интересы.Анализ теоретических работ ведущих
социологов позволяет утверждать, что
представители социологии конфликта
обращались к вопросам консенсуса и
стабильности, равно как и теоретики
«консенсуального» направления не игно¬
рировали проблематики, связанной с со¬
циальной напряженностью, конфликта¬
ми, причинами социальных взрывов и
возмущений. Сама по себе дихотомия
«конфликт — консенсус» (или «напря¬
женность — стабильность») сохраняется
как важнейшая проблема всех более или
менее значительных теоретических по¬
строений социологии XIX — XX вв.Большая часть проблематики кон¬914
ТЕОСОФИЯ и АНТРОПОСОФИЯфликта разрабатывается на макроуровне
в контексте крупномасштабных теорети¬
ческих построений, связанных с задача¬
ми объяснения социокультурных измене¬
ний в современном обществе.Современная конфликтология — об¬
ласть междисциплинарного исследова¬
ния социального конфликта. Объектом
конфликтологии являются конфликты
между социальными субъектами: инди¬
видами, группами, государствами. Пре¬
обладают исследования конфликта, воз¬
никающего между субъектами одного
масштаба — межличностные, межгруп-
повые и т. п. В зависимости от теорети¬
ческой ориентации исследователя кон¬
фликт изучается как проявление соци¬
альной диалектики (философия), как
фактор развития социальной системы
(социология), как отражение в психике и
сознании людей социальных противоре¬
чий и разногласий (социальная психоло¬
гия), как объект математического моде¬
лирования поведения человека (теория
игр, математическая психология):Потребность в знаниях о природе
социального конфликта обусловлена его
значением в сферах общественной жиз¬
ни: организации, социальной структуры,
международных отношений. Эмпириче¬
ские исследования выявили роль субъек¬
тивности отражения конфликта, его эле¬
ментов (представлений, образов оппо¬
нентов, их целей, ценностей и т. п.) в
процессе возникновения, развития и раз¬
решения. Этим объясняется ведущее по¬
ложение в современной конфликтоло¬
гии социально-психологических кон¬
цепций и подходов.Многоаспектность конфликта как
узлового социального явления предпола¬
гает применение при его исследовании
методов различных наук (от социологи¬
ческих опросов, психологических тестов
до математического моделирования). В
90-е гг. основной задачей конфликтоло¬
гии является теоретическое осмысление и
обобщение разнородных эмпирических
данных, полученных за прошедшие 50 лет
с целью построения конфликтологии как
эффективной практически и надежной
прогностически научной дисциплины.(Лит.: Аберкромби Н., Хилл С., Тер¬
нер Б. С. Социологический словарь. Ка¬
зань: Изд-во Казан, ун-та, 1997; Бродаль
X. Девять ступеней вниз или ссоры —
конфликты — войны. Знание — сила,
1991, № 11; Зборовский Г. Е., Орлов Г.
П.. Социология. Учебник для студентов
гуманитарных вузов. М.: Интерпракс,
1995; Здравомыслов А. Г. Социология
конфликта: Россия на путях преодоления
кризиса (учебное пособие). М.: АО «Ас¬
пект Пресс», 1994; Руткевич М. Н. Мак¬
росоциология: Методологические очер¬
ки. М., 1995; Современная западная со¬
циология: Словарь. М.: Политиздат,
1990; Учебный социологический словарь.
М.: «Анкил», 1997; Энциклопедический
социологический словарь. М.: ИСПИ
РАН, 1995.О.	А. ЯкимоваТЕОСОФИЯ и АНТРОПОСОФИЯ(от древнегреческого «теос» — бог, «ан-
тропос» — человек, «софиа» — мудрость).
Т. — первоначально в античном и хри¬
стианском мистицизме — высшее зна¬
ние, концентрирующее мистико-интуи-
тивное постижение, сущностное видение
абсолюта, Единого, Бога и определяю¬
щее общие основания и принципы мис¬
тического учения. Различение теологии и
собственно Т. проясняется из сопостав¬
ления значений понятий «логос» и «Со¬
фия»: первое есть «чистое теоретическое
знание», в общем смысле — наука; вто¬
рое есть «и научное знание, и постиже¬
ние умом вещей по природе наиболее
ценных» (Аристотель). В традиции хри¬
стианской мистической философии и
теологии Т. как центральная часть обще¬
го процесса познания и создания кон¬
цептуальной системы положений по сво¬
им функциям аналогична онтологии и
гносеологии в классических системах ев¬
ропейской метафизики. Но при этом
внерациональный характер первичных
интуиций Т полагался синтезом собст¬
венно интуитивного постижения и откро¬
вения. В соответствии с этим теософское
знание характеризуется своей безуслов¬
ностью и целостностью, гарантирующи¬
ми полноту и всесторонность знания о915
ТЕОСОФИЯ и АНТРОПОСОФИЯреальности с т. зр. ее связанности с выс¬
шей реальностью божественного. Т. как
бы воспроизводит традиционную для
теистического миропонимания картину
реальности: подобно тому, как «мир в
Боге» (христианский аналог платонов¬
ского «умного мира») содержит первооб¬
разы всего сущего, так и Т. содержит
первообразы, матрицы-символы всякого
знания. Интуитивно-символические об¬
разы Бога-Отца, Христа, Духа Святого и
иные внеипостасные иерархические сущ¬
ности являются матрицами философско¬
го осмысления, диалектическая схемати¬
ка их взаимоотношений понимается как
божественный прообраз всех процессов и
отношений тварного мира, в т. ч. — и со¬
циальных. Следовательно, основное зна¬
чение Т. в том типе философского зна¬
ния, который сложился в традиционной
христианской культуре (главным обра¬
зом, в средние века, но также и в позд¬
нейшей мистической традиции), опреде¬
ляется мистически-интуитивным характе¬
ром знания, выражающегося в целостных
образах-понятиях. В системно-дискурсив¬
ном развертывании эти основополагаю¬
щие интуиции получают уже логическое
и формально-понятийное раскрытие в
более или менее рационализированных
концепциях. Сами же первичные интуи¬
ции Т. полагаются черпаемыми из веры и
поэтому не подлежащими строгой дефи¬
ниции и непосредственной рациональ¬
ной обработке, оставаясь всегда скорее
символическим описанием многоуровне¬
вой картины реальности. С развитием
светской философской традиции нового
времени Т. постепенно утрачивает свое
значение основной структурной части
философского знания, оставаясь, впро¬
чем, в своих правах в собственно теоло¬
гических и философско-мистических
учениях, которые опираются на средне¬
вековую традицию, равно как и на пат¬
ристику. Так, термин Т. часто прилагает¬
ся к учениям Я. Беме, Э. Сведенборга,
Ф. фон Баадера.Возрождение философской значимо¬
сти Т. связано с русской философией
всеединства конца XIX — начала XX в.
(см. «Всеединство»). В философских по¬строениях В. С. Соловьева проект уни¬
версального религиозно-философского
синтеза связан с понятием «свободной
теософии» как новым типом философст¬
вования. Под «свободной теософией»
подразумевается органический синтез ре-
лигиозно-мистического интуитивизма,
классической рационалистической мета¬
физики и «позитивной науки» как осно¬
вы для «введения вечного содержания
христианства в соответствующую им
разумную форму». По мысли Соловье¬
ва, синтетичность «свободной теосо¬
фии» простирается не только на соеди¬
нение различных оснований европей¬
ской культуры, но и на начала различных
культурно-исторических общностей. Так,
фундаментальная онтология «свободной
теософии» представляет собой многоуров¬
невый синтез триадических построений
христианства и гностицизма, каббалисти¬
ки и классической метафизики XIX в.
Методологически «свободная теософия»
Соловьева может быть представлена как
синтез иррационально-мистической ин¬
туиции, дающей истинное и безусловное
знание, рационально-логической оформ¬
ленное™ ее содержания и системно-диа-
лектической схематики понятий и кон¬
цепций, сконструированных таким спе¬
цифическим путем. В рамках этого
проекта особое место занимает принцип
«цельного знания», вводящий изначаль¬
ное равноправие всех путей познания ре¬
альности при доминирующем значении
мистического в плане сущностного по¬
стижения и рационального в плане
обоснования и раскрытия мистически-
интуитавного знания. Принципиально Т.
Соловьева мыслится основанием софий¬
ного становления духовности как основ¬
ного импульса социально-культурного
процесса. При этом синтетическая «сво¬
бодная теософия» протавопоставляется и
догматической религиозное™, и традици¬
онной теоретической философии («сво¬
бодная теософия» есть «дело самой жиз¬
ни», тогда как «отвлеченная философия»
есть лишь «дело школы»). Последующие
представители русской традиции все¬
единства уже практически не используют
понятия Т. в этом смысле, предпочитая916
ТЕОСОФИЯ и АНТРОПОСОФИЯговорить просто о религиозной филосо¬
фии, христианской философии или о ре-
лигиозно-философском синтезе, подчер¬
кивая мотив обновления христианства,
выведения фундаментальных мотивов
христианства на новый уровень, характе¬
ризуемый конкретностью и экзистенци-
альностью созерцания взамен глубокой
символичности образов-конструктов тра¬
диционной Т.Современное значение и функцио¬
нирование термина Т. связано с именем
и деятельностью Е. П. Блаватской. Бла¬
годаря ей теологический и философский
смысл Т. уступает место оккультному.
Фактически все системы современного
синкретического оккультизма в той или
иной степени связаны с организованным
Блаватской Теософическим обществом и
созданной ею синкретической системой,
в рамках которой соединены традицион¬
ные понятия и образы христианского
мистицизма с существенными элемента¬
ми индуистской и буддистской мистики
(учение о карме, о реинкарнации, о
цикличности мироздания и др.). Рубеж
XIX — XX вв. стал временем расцвета
оккультных теософских обществ в Евро¬
пе, Америке и России. Основные прин¬
ципы оккультной Т. заключаются в син¬
кретическом соединении традиционных
европейских оккультных практик с дхар¬
мической картиной мира, с идеей карми¬
ческого круговорота (сансары), йогиче-
скими и др. медитационными практика¬
ми. Кроме того, характерная черта
современной Т. — включение элементов
научного знания в картину реальности и
придание самой системе Т. научного, ес¬
тественнонаучного вида (благодаря рас¬
цвету Т. возникают и входят в употребле¬
ние термины «паранаука», «парареаль¬
ность», «квазитеория»). В понимании
человека современная Т. проявляет сво¬
его рода натуралистический редукцио¬
низм, сводя сущностные стороны чело¬
веческого бытия к таким параметрам,
как космическая энергия, эволюция,
круговорот смертей и рождений универ¬
сального вселенского начала, воплощаю¬
щегося в индивидуальные тела. Теософ¬
ский мистицизм отличен от мистицизмафилософского, будучи лишен традици¬
онных гносеологических мотивов и кон¬
центрируясь в медитационной практике
и выведении иерархии космических сущ¬
ностей или «эонов» по типу гностицизма
и каббалистики. Наиболее заметные
представители оккультной Т. — А. Без-,
ант, Р. Штайнер, П. И. Успенский, Г.
Гурджиев. Кроме того, в теософских кру¬
гах активно используются книги и уче¬
ния представителей индуистского модер¬
низма — Чатгерджи, Вивекананды, Ауро¬
биндо и др.Основная цель развития теософского
знания — обнаружение и раскрытие в че¬
ловеке присущих и имманентных ему
космических энергий и сил, подавлен¬
ных цивилизацией, основанной на при¬
мате рационализма, научно-технического
овладения силами природы и социально¬
го контроля над личностью. Задача совре¬
менной культуры, с позиций Т., заключа¬
ется в освобождении этих дремлющих
энергий, культивация и всестороннее
развитие которых должно привести к
восстановлению утраченного единства
человека и материально-духовного кос¬
моса, но уже на новом уровне, когда че¬
ловечество предстает как обладатель и
собственно космических, оккультных сил,
и совершенных технических средств, ут¬
ративших свое самодовлеющее значение
и подчиненных общим космическим за¬
конам эволюции.В первые десятилетия XX в. выделя¬
ется новая оккультно-натуралистическая
доктрина — антропософия. Ее основа¬
тель — Р. Штайнер — полагал недоста¬
точным теософское обоснование роли и
значимости человека в космических про¬
цессах. В рамках А. (сохраняющей син-
кретичность современной Т. и ее нату¬
ралистичность) возрождаются древние
представления о «космическом челове¬
ке», Великочеловеке, пуруше и т. д. Беря
за основу гностические и каббалистиче¬
ские представления об Антропосе и Ада¬
ме Кадмоне, соединяя их с ведическими
образами пуруши, А. сосредотачивает
свое внимание на постижении личност¬
ного или металичностного характера
космической целостности как порождаю¬917
ТЕХНИКАщего и поддерживающего начала. В со¬
ответствии с этим пронизанность челове¬
ческого существа космическими энер¬
гиями предстает в несколько ином свете,
а именно как эманация Первочеловека в
индивидуальное тело. Особенности пси¬
хического, физического и социального
развития человека объясняются степе¬
нью осознания и умения регулировать
эти внутренние, но одновременно и об¬
щие всему одухотворенному космосу
энергии и способности. В рамках прак¬
тических путей и методов развития сущ¬
ностных сил человека используются са¬
мые разнообразные практики — от мо¬
дернизированной и упрощенной йоги до
различных вариантов психоанализа и ау¬
тотренинга.Фактически, отделение антропософ¬
ского оккультизма от теософского не но¬
сит сколько-нибудь дисциплинарного ха¬
рактера. Их основания, несмотря на
внешнее различие в подходе к реально¬
сти и к человеку, совершенно идентич¬
ны. И то и другое направление современ¬
ной паранауки используют традиционные
представления и образы аутентичных ре¬
лигий и философского мистицизма вме¬
сте с элементами древнего оккультизма и
современной науки, создавая синкрети¬
ческую имитацию научного видения ми¬
ра и человека. Уникальная синкретиче¬
ская система, близкая и к Т. и к А., была
создана русским поэтом и мистиком-ви-
зионером Д. А. Андреевым. Сочетая соб¬
ственно христианские и гностические
воззрения на сущность мира и истории с
индуистскими кармическими концеп¬
циями, он создал систему историософ¬
ского знания (сконцентрированного во¬
круг идеи центрального места России в
мировой истории и метаистории) и мис-
тико-телеологической интерпретации ре¬
альной истории. Его картина мироздания
в целом воспроизводит традиционные
представления о трех слоях бытия — бо¬
жественном, человеческом и инферналь¬
ном. Но, по сравнению с классическими
религиозными представлениями о рае и
аде, его построения отличаются большей
мобильностью и доминированием прин¬
ципа личного осуществления человекакак в темной, так и в светлой части кос¬
моса.Е. В. ГутовТЕХНИКА (от греч. techne — умение,
искусство, мастерство) — 1) совокупность
специально выработанных способов дея¬
тельности; 2) совокупность искусствен¬
ных материально-вещных средств дея¬
тельности; 3) знание о способах и сред¬
ствах деятельности; 4) специфический,
культурно обусловленный процесс воле¬
изъявления.Понимание Т. как приема или спо¬
соба действия восходит к античному зна¬
чению термина, первоначально означав¬
шего искусство или мастерство плотника
и строителя, а в более общем плане —
искусство во всякого рода производстве.
Это слово затем приобретает значение, с
одной стороны, мастерства и ремесла
всякого рода, с другой — способности
изобретать стратагемы и вычерчивать
планы и вообще всего ловкого, искусно¬
го, где бы ни обнаруживались эти каче¬
ства. Т. относится к области изменчиво¬
го, становящегося, строится на опыте. Т.
есть знание и способность, которые при¬
обретаются привычкой и направлены на
производство, но в связи с ясным ходом
рассуждения, касающегося самих вещей,
которое обладатель простого, обыденно¬
го опыта обычно упускает из виду. В
этом смысле Т. занимает золотую середи¬
ну между обыденным опытом и теорети¬
ческим знанием, episteme. В то же время
Т. — самый процесс производства, по¬
средством которого нечто реализуется,
занимающий промежуточное положение
между процессами, приводящими к тому
или иному результату случайным обра¬
зом, и регулярными жизненными про¬
цессами природы. При этом техническая
деятельность находится ближе к направ¬
ляющей деятельности природы, чем к
случаю, Т. и природа действуют в основ¬
ном идентично. Природа и Т. реализуют
в материи некоторую форму, являющую¬
ся целью. Но в природе возникновение и
развитие по направлению к этой форме
происходят сами по себе, тогда как в Т.
результат-форма представляется и конст¬918
ТЕХНИКАруируется в акте человеческого мышле¬
ния. Тем не менее, сам процесс произ¬
водства осуществляется способом, ана¬
логичным с природными процессами
рождения и становления. Основное со¬
держание Т. как искусства образует
mechos — специально выработанная
«уловка», позволяющая разрешить слож¬
ную ситуацию и обратить ее себе на
пользу (отсюда пошли термины: «меха¬
ника», «машина», «махина», «махина¬
ция»). Следуя античной традиции, в на¬
ши дни непосредственную деятельность,
подобную дыханию, движению, приня¬
тию пищи, не называют Т., но если эти
процессы совершаются неверно, а для
того, чтобы выполнять их правильно,
применяются преднамеренные действия,
вырабатываются специальные приемы, —
и тогда говорят о Т. дыхания и т. п. При¬
ем деятельности является техническим,
если он: а) выработан специально; б) мо¬
жет быть многократно применен с одним
и тем же результатом., Уточнение специфики применяемых
человеком материально-вещных средств
деятельности осуществлено Э. Каппом и
К. Марксом на основе обращения к ге¬
незису этих средств. Э. Капп выдвинул
идею органопроекции, согласно которой
Т., будучи антропоморфной, повторяет
строение и функционирование естествен¬
ных органов человеческого тела, пред¬
ставляя собой их «проецирование» вовне,
осуществление в природном материале.
Критика версии Э. Каппа сводилась к
тому, что антропоморфизм Т. далеко не
всегда очевиден и что человек чаще объ¬
ясняет строение и функционирование
собственных органов при помощи техни¬
ческих аналогий, чем «проецирует» себя
самого в Т. (Э. Мах). К. Маркс на при¬
мере рабочей машины показал, что спо¬
соб «действия» технического средства
воспроизводит способ действия челове¬
ка, вооруженного инструментом, т. е. ко¬
пируется не орган, а функция. Машина
определяется им как такой механизм, ко¬
торый, получив соответственное движе¬
ние, совершает своими орудиями те са¬
мые операции, которые раньше совер¬
шал рабочий подобными же орудиями.Воспроизводство функции нередко (но
не всегда) приводит и к внешнему сход¬
ству машинного движения и человече¬
ского действия. В русле Марксовых идей
в 1965 г. Г. Н. Волковым было дано оп¬
ределение, согласно которому Т. есть
система искусственных органов деятель¬
ности общества, развивающаяся посред¬
ством исторического опредмечивания в
природном материале трудовых функ¬
ций, навыков, опыта и знаний, путем
познания и использования сил и законо¬
мерностей природы. Средство деятельно¬
сти считается техническим, если оно но¬
сит искусственный характер и опредмечи¬
вает некоторую деятельностную функцию.
История Т. убедительно демонстрирует,
что техническому опредмечиванию под¬
дается не всякая деятельность, а лишь
такая, которая предварительно расчлене¬
на на совокупность специально вырабо¬
танных приемов, а тем самым оптимизи¬
рована и избавлена от случайных (и ус¬
ложненных) элементов. Если Т в
первоначальном смысле сводится к «ма¬
хинации», то Т. как вешное средство дея¬
тельности есть овеществленная махина¬
ция.Т. как особый вид знания в широком
смысле слова есть «знание, как» в отли¬
чие от научного «знания, что», направ¬
ленное на осуществление эффективного
действия, а не на поиск истины. Оно
включает: а) знание о приемах деятель¬
ности и последовательности их примене¬
ния, б) знание о вещных средствах дея¬
тельности (сегодня обычно используются
термины «технология» и «техническое
знание»). Предметом технического знания
является взаимосвязь строения и функ¬
ционирования искусственных средств
деятельности. Поскольку принцип дейст¬
вия технического средства основывается
на использовании природных закономер¬
ностей, техническое знание опирается на
естественнонаучное. Поскольку оно при¬
меняется человеком, техническое знание
связано с гуманитарным. Элементы на¬
учных знаний ассимилируются знанием
техническим в той мере, в какой это не¬
обходимо для создания и применения
эффективных средств деятельности, а от¬919
ТЕХНИКАносительное преобладание эмпирических
компонентов над теоретическими явля¬
ется одной из существенных характери¬
стик технического знания. В ходе позна¬
ния мира человеком техническое знание
и результаты его применения — техниче¬
ские средства и приемы деятельности а)
способствуют формированию наглядных
объяснительных конструкций-моделей
изучаемых объектов; б) обеспечивают
экспериментальную основу познания; в)
являются своеобразным завершением
поиска истины, поскольку в ходе созда¬
ния технического средства вербально
выраженное знание приобретает визуаль¬
ную форму, теория находит эмпирическое
выражение, а предметные компоненты
знания преобразуются в операционные.
В результате создается новый искусст¬
венный объект, который может быть дей¬
ственно-практически соотнесен с дейст¬
вительностью.Понимание Т. как воления в настоя¬
щее время детально не разработано, но
теоретическая основа такой интерпрета¬
ции имеется в работах М. Хайдеггера.
По его версии, сущность Т. следует ис¬
кать вне сферы ее создания и примене¬
ния. Т. — не простое средство, а вид ис-
тинствования, и в этом смысле представ¬
ляет собой про-из-ведение, т. е. область
выведения чего-либо из потаенности в
открытость. Специфика современной Т.
раскрывается при помощи категории по¬
става, поскольку она не столько включа¬
ется в природные процессы, сколько
включает их в себя и т. о. ставит себе на
службу. Поскольку Т. всегда сопутствова¬
ла человеку, готовность про-из-вести не¬
что есть постоянно действующий фак¬
тор, а в Т. воля к актавному воздействию
на мир получает вещественное выраже¬
ние. В этом смысле Т. есть овеществлен¬
ная воля, а поскольку средство в струк¬
туре целеполагания играет активную
роль, то наличная Т. в известном смысле
способствует расширению сферы актив¬
ное™ человека, постановке новых целей,
требующих технического воплощения.По мере развития Т. претерпевает
изменения сущностного характера, а по¬
тому понимание Т. требует обращения кее истории. Отечественная методология
истории Т. интенсивно разрабатывалась в
50 — 60-е гг. Предметом истории Т. ста¬
ло то общее, что есть в развитой Т. всех
народов, а одной из основных проблем
стала проблема периодизации. СогласноС.	В. Шухардину (версия, реализованная
в крупных работах по истории Т.), она
такова: 1. Возникновение и развитое
орудий труда в условиях первобытнооб¬
щинного способа производства. 2. Разви¬
тие и распространение сложных орудий
труда в условиях рабовладельческого
способа производства. 3. Развитие и рас¬
пространение в условиях феодализма
сложных орудий труда, приводимых в
действие силами природы. 4. Возникно¬
вение в условиях мануфактурного перио¬
да предпосылок для создания машинной
техники. 5. Распространение рабочих ма¬
шин на базе парового двигателя в пери¬
од победы и утвеждения капитализма в
передовых странах. 6. Развитие системы
машин на базе электропривода в период
начавшегося упадка капитализма. 7.
Подготовка и осуществление перехода к
автоматической системе машин в усло¬
виях общего кризиса капитализма и
строительства социализма. Т. о., Т. дви¬
жется от простых орудий труда к автома¬
там соответственно тому, как общество
развивается от первобытной стадии к
коммунизму. Наиболее крупными этапа¬
ми этого движения являются обществен-
но-экономические формации. Критиче¬
ские замечания по поводу этой периоди¬
зации сводились к тому, что а)
невозможно провести сколько-нибудь
точную временную грань между исполь¬
зованием простых и сложных орудий; б)
«феодальная» Т. принципиально не отли¬
чается от «рабовладельческой»; в) «со¬
циалистическая» Т. развивается в целом
аналогично «капиталистической» (Г. Н.
Волков).Г. Н. Волковым было принято в ка¬
честве основания периодизации отноше¬
ние «человек — техника» в технологиче¬
ском процессе. Историческое развитие Т.
обусловлено ее взаимоотношением с че¬
ловеком, с одной стороны, и природой, с
другой. Определяющей стороной являет¬920
ТЕХНИКАся связь Т. с работающим человеком,
конкретно — с его естественными трудо¬
выми органами. Суть процесса труда из¬
меняется по мере развития технологиче¬
ского способа производства, под кото¬
рым понимается способ соединения
человека и Т. в технологическом процес¬
се. Для точного разграничения основных
этапов используется понятие совокупно¬
го рабочего механизма — системы, обра¬
зованной техническими средствами и че¬
ловеком как исполнителем трудовых
функций. Первый исторический этап
представляет собой период от возникно¬
вения простейших орудий труда до их
превращения в машины. Рабочий меха¬
низм здесь является лично-вещным. На
втором (этапе механизации) — рабочий
механизм вещно-личный. Третий этап
обусловлен автоматизацией: рабочий ме¬
ханизм становится полностью техниче¬
ским, способ соединения человека и Т.
свободным, а сам труд — автоматизиро¬
ванным. Выделенные периоды являются
технологическими степенями свободы
человека, а их последовательная смена
приводит к вытеснению человека из сфе¬
ры материального производства. При
всех различиях предложенных версий
смысл и направленность развития Т. в
них совпадает: от простейших орудий
труда к автоматам.На Западе получила наибольшее рас¬
пространение периодизация, предложен¬
ная О. Тоффлером: доиндустриальная —
индустриальная — постиндустриальная Т.
Для первого этапа характерен целостный
труд (субъект труда выполняет все дейст¬
вия, необходимые для получения завер¬
шенного изделия), соответствующий на¬
бор инструментов и приемов деятельно¬
сти. Второй положен частичным трудом
и узкой специализацией работников, что
типично для мануфактуры, машинного
производства и начального этапа автома¬
тизации. На третьем используются эле¬
менты механизации и автоматизации,
орудия ручного труда. Специфика по¬
стиндустриальной Т. состоит не в новиз¬
не принципов действия применяемых
средств (хотя она тоже имеет место), а в
том, что они, подобно ручным инстру¬ментам доиндустриального этапа, позво¬
ляют работнику выполнять совокупность
операций. В результате в известной степе¬
ни восстанавливается целостность труда.
Периодизация О. Тоффлера распростра¬
няется и на историю общества, по¬
скольку каждый тип трудовой деятель¬
ности определяет существенные характе¬
ристики образа жизни. Здесь развитие
современной Т. не сводится к автомати¬
зации, поскольку автоматизация на базе
машинного производства сохраняет час¬
тичность труда, на ее основе трудно до¬
биться гибкости производства. Опыт раз¬
вития показывает, что полная, тотальная
автоматизация пока экономически не
оправданна. В любой версии обнаружи¬
вается, что история Т. имеет тенденцию
к выходу за пределы своего предмета — в
историю человечества вообще. Это неиз¬
бежно, поскольку мир Т. не ограничива¬
ется материальным производством, ее
экспансия определяется ее сущностью.При всех различиях имеющихся де¬
финиций Т., в них выделяется сущест-
венно-общий смысловой аспект: по от¬
ношению к человеку Т. служит способом
воспроизводства живой деятельности;
специально выработанный прием дея¬
тельности предполагает многократное
применение; овеществленный прием
(техническое средство) определяет харак¬
тер действий по его использованию; Т.
как знание направлена на разработку
средств деятельности и собственно дей¬
ствий; опредмечивание воления так ши
иначе закрепляет его. Поскольку Т. обу¬
славливает характер воспроизводства
деятельности, она обладает культуротвор¬
ческой функцией. Сущность культуры
связана с идеалообразованием. Тип вос¬
производимости является сам по себе
идеалом в смысле стандарта, эталона, а в
качестве одного из существенных осно¬
ваний деятельной жизни социума стан¬
дарт находит внешнее объяснение, пре¬
вращается в идеал в смысле должного. В
способе воспроизводства живой деятель¬
ности, формирующем элементы культу¬
ры в целом, реализуется определенный
тип отношения человека к миру. Именно
специфическое мироотношение опреде¬921
ТЕХНИКАляет сущностные характеристики Т. (Этот
тезис также предполагается имеющимися
дефинициями: способы деятельности,
знание, воля суть модификации отно¬
шения человека к миру, а вещное сред¬
ство — средний член отношения.) Любая
наличная Т. представляет собой реализа¬
цию мироотношения.Совпадая в ряде аспектов с другими
типами мироотношения, техническое
мироотношение отличается следующими
особенностями. В ценностном аспекте
для него характерна самоценность сред¬
ства: для субъекта технической деятель¬
ности средство воздействия на объект
привлекательно и ценно само по себе,
безотносительно к целям, которым оно
служит. В истинностном аспекте техни¬
ческое мироотношение характеризуется
«перевернутостью» отношения истины,
ибо субъект технического познания и
действия, создающий технические сред¬
ства, задается в первую очередь не во¬
просом соответствия некоторого знания
объекту, а вопросом о соответствии дей¬
ствительности идее, о том, будет ли вещ¬
ное воплощение соответствовать конст¬
руктивно оформленной идее. В плане
обоснования техническому мироотно-
шению свойственна поливариантность
способов обоснования. Несмотря на то,
что наиболее предпочтительным считает¬
ся физико-математическое обоснование
принимаемых решений, оно, как прави¬
ло, не может быть проведено достаточно
строго и последовательно, поскольку, во-
первых, техническая задача нередко ста¬
вится и решается независимо от наличия
соответствующей научной теории, во-
вторых, для деятельности в технической
сфере характерна равная значимость об¬
щего и единичного: техническое средст¬
во окажется неработоспособным, а при¬
ем деятельности несостоятельным и в
том случае, если их создателями не учте¬
ны закономерности всеобщего характера,
и в том, если они противоречат каким-
либо «деталям», несущественным с т. зр.
общего научного закона.Техническое отношение человека к
миру, сохраняя свои сущностные харак¬
теристики, обнаруживает себя в ряде мо¬
дификаций. В его природно-преобразую-щей модификации Т. является границей
субъекта и объекта в точном гегелевском
смысле «иного обоих»: техническое сред¬
ство должно быть адекватным объекту
воздействия и субъекту трудового про¬
цесса. Наличная Т. определяет самый ха¬
рактер отношения человека к природе,
стимулируя деятельность по ее измене¬
нию. Человек практически полагает мир,
опираясь на технические средства, но и
мир полагает человека. Природа дает че¬
ловеку средства существования, жизнен¬
но необходимые, но в каждом акте тех¬
нически оснащенного действия открыва¬
ет и возможность получения чего-то
излишнего. Когда возможность реализу¬
ется, излишнее тоже начинает восприни¬
маться как необходимое, а тем временем
открываются новые возможности и т. д.
В то же время Т. задает императивы от¬
ношения к природе. Императивность по¬
ложена уже наличием орудия труда как
овеществленной махинации, подлежащей
воспроизводству, а по мере развития Т.
императив становится все более жестким
и категоричным. Появление системы ма¬
шин в какой-то мере консервирует раз¬
витие простых инструментов, а автома¬
тическая Т. — развитие машин. Т. о., Т.
присуща овеществленная императив¬
ность. В его социальной модификации Т.
становится регулятором отношения «ин¬
дивид — общество». Социум, полагая
природу, опредмечивает в Т. собственную
субъективность. Индивид полагает соци¬
ум, распредмечивая наличную Т. Тем са¬
мым он приобщается к технически-оп-
редмеченным целям, знаниям, опыту, ха¬
рактеру действования. Через посредство
Т. социум задает индивиду содержание
труда, его характер, темп и ритм и т. о.
формирует индивида в той степени, в ка¬
кой содержание труда определяет образ
жизни. В духовных модификациях миро¬
отношения техническое начало присутст¬
вует в снятом виде; наиболее характер¬
ные типы мироотношения каждой эпохи
включают в себя техногенные компонен¬
ты, что характерно для мифологии, рели¬
гии, философии и науки.Историческое развитие Т. означает
изменение отношения человека к миру.
В качестве оснований периодизации это¬922
ТЕХНИКАго процесса могут быть взяты типы ис¬
ходных методологических установок дея¬
тельности. Соответственно выделяются
три этапа, для которых таковыми явля¬
ются: образец, базовая операция, символ.
Первая характерна для ремесленной Т.
Субъект ремесла стремился к воспроиз¬
ведению некоторого эталона изделия,
найденного опытным путем. Образец су¬
ществовал и репродуцировался в не¬
скольких формах: вещной (каким долж¬
но быть изделие); процессуальной (како¬
ва должна быть совокупность трудовых
действий); субъективной — в форме не¬
которого набора представлений, позво¬
ляющих понять суть включенных в тех¬
нологию природных процессов; социаль¬
ной (каким должно быть объединение
людей, в котором достигается точное
воспроизведение эталона). Объяснитель¬
ные конструкции заимствовались имею¬
щимися формами духовной культуры, а
типы технически оснащенной деятельно¬
сти и структуры трудовых объединений
получали широкое распространение вне
сферы материального производства.
Ориентация на образец формировала
культуру, ориентированную на стабиль¬
ность.На следующем этапе методологиче¬
ской установкой становится базовая опе¬
рация — относительно простой, опти¬
мальный элемент трудового процесса,
требующий для своего выполнения спе¬
циализированных орудий. Выделение ба¬
зовых операций в мануфактуре является
необходимой предпосылкой появления
машины, поскольку базовая операция
проста и оптимальна, а потому может
быть опредмечена, в отличие от сложной
и нерасчлененной деятельности ремес¬
ленника. Ориентация на базовую опера¬
цию характерна для машинной Т. и раз¬
вивающейся на ее основе «жесткой» ав¬
томатизации. Базовая операция не
допускает вариативности, но самая ее
фрагментарность, частичность предпола¬
гает возможность многочисленных ком¬
бинаций, создания множества техниче¬
ских средств и разработки разнообразных
технологий. Поэтому Т., ориентирован¬
ная на базовую операцию, адекватнакультурам, идеалом которых является
прогресс. Тенденция к членению струк¬
туры деятельности на атомарные состав¬
ляющие и оптимизации каждой из них
образует общий принцип организации,
характерный для эпохи индустриализма,
и в значительной степени определяет
развитие духовной культуры.Третий этап связан с символизацией
предметов потребления: продуктом ста¬
новится не только вещь как потребитель¬
ная стоимость, но и символические от¬
личия этой вещи от других, аналогичных
по назначению. Вещь не только для че-
го-то служит, но и нечто обозначает, т. е.
за вещью в ее материальном бытии сто¬
ит некоторый символ. Культивирование
символов позволяет кардинально решить
проблему перепроизводства посредством
быстрой смены поколений предметов
потребления, которые изнашиваются не
столько вещественно, сколько символи¬
чески, ибо одни символы сменяются
другими. В потреблении символ является
одновременно образцом и базовой опе¬
рацией. Он — образец, поскольку на не¬
го ориентируется потребитель, и базовая
операция потребления — в той мере, в
какой вещи формируют стандартные
элементы образа жизни. Проникновение
стандартов в потребление определяет
становление т. н. массовой культуры. Для
успешного культивирования символов
производство должно быть и массовым,
и гибким. Необходимая гибкость обеспе¬
чивается в первую очередь оперативной
и полной информацией о ряде разнород¬
ных факторов, определяющих производ¬
ство и реализацию продукции. Отсюда
вытекает развитие информатики и ин¬
формационных технологий. Кроме того,
производство должно быть в состоянии
достаточно быстро перестроиться, а это
требует изменений в организации труда и
его инструментальном оснащении. По¬
этому символизация инициирует разви¬
тие гибкой автоматизации и восстанав¬
ливает ценность и привлекательность
живого труда, формируя квазиремеслен-
ные принципы организации технологи¬
ческого процесса, что и было описано О.
Тоффлером.923
ТЕХНИКИ ФИЛОСОФИЯВ переходе от ремесленных образцов
к базовым операциям, а затем к симво¬
лизации, обнаруживаются два смысло¬
вых момента. 1. Становление и развитие
рациональности, которая выступает в
форме томизации, развития аналитиче¬
ских тенденций. Производство символов
означает, что технорациональность вы¬
шла за пределы собственно производства
и охватила всю сферу «производство —
потребление». 2. Становление сознатель-
но-культурного технического начала. Ре¬
месленная Т. была одним из многочис¬
ленных элементов культуры, образующих
синкретическое единство. Индустриали¬
зация означает вполне сознательное
формирование идеала трудовой деятель¬
ности. Символизация ведет к столь же
сознательному формированию идеала по¬
требления. Проникновение Т. в область
осознанного воления (как действовать,
что получить в результате, как жить в со¬
ответствии с этим) ведет к тому, что Т.
сливается с культурой.Для истории Т. характерна периоди¬
ческая смена субъектов-носителей — со¬
циальных образований, лидирующих в
технической сфере. Каждый новый ли¬
дер, заимствуя достижения предшествен¬
ника, вносит в мир Т. нечто принципи¬
ально новое, — инновацию, которая
впоследствии получает всеобщее распро¬
странение. Т. оказывается интернацио¬
нальной, т. к. любое техническое новше¬
ство постепенно становится всеобщим
достоянием, и национальной — посколь¬
ку оно создается на особой националь-
но-культурной основе, является продук¬
том особого пути исторического разви¬
тия.Д. М. ФедяевТЕХНИКИ ФИЛОСОФИЯ - фор¬
мирующийся раздел философской науки,
основное содержание которого составля¬
ет философская рефлексия по поводу
феномена техники. Ф. т. развивается по
двум основным направлениям. Первое
сводится к вопросам о применении фи¬
лософии к технике: теоретические моде¬
ли, закономерности всеобщего характе¬
ра, методы, идеи, накопленные филосо¬фией, обращаются на технику как на
особый предмет исследования. Истоки
Ф. т. имеются в трудах древних филосо¬
фов, но систематическое философское
исследование феномена техники нача¬
лось в конце XIX — начале XX в. Э.
Капп и К. Маркс рассматривали сущ¬
ностные характеристики технических
средств в русле идеи опредмечивания. В
России основы философского осмысле¬
ния техники были заложены Н. А. Бер¬
дяевым и П. К. Энгельмейером.Интенсивная разработка философ¬
ских проблем техники в нашей стране
началась в конце 50-х и в 60-е гг. по сле¬
дующим основным направлениям: 1) он¬
тология техники, связанная с развитием
идей К. Маркса (А. А. Зворыкин, С. В.
Шухардин, Ю. С. Мелещенко, Г. Н. Вол¬
ков и др.); 2) философия истории техни¬
ки. В последней были разработаны две
основных версии. Одна из них (А. А.
Зворыкин, С. В. Шухардин и др.) осно¬
вывалась на приложении основных идей
марксистской философии истории к ис¬
тории техники. Вторая (Г. Н. Волков)
развивала Марксову идею опредмечива¬
ния трудовых функций применительно к
основным этапам технической эволю¬
ции. В этот же период получила распро¬
странение 3) социология техники (Г. Л.
Епископосов, Г. Н. Волков и др.), в рус¬
ле которой обсуждалась специфика раз¬
вития техники в различных социальных
условиях, и 4) техническая футурология,
ориентированная на прогнозирование
технического прогресса (Г. Н. Волков, А.
И. Черепнев и др.). В 70-е гг. начала
складываться 5) гносеология техники. В
работах В. В. Чешева, Б. С. Украинцева,
В. Г. Горохова, В. М. Фигуровской и пр.
рассматривалась специфика техническо¬
го познания: объект, методология, осо¬
бенности теории, типы идеальных объек¬
тов, ценностные установки. В целом ана¬
логичные направления развивались в
западной Ф. т., но в ней главное внима¬
ние уделялось онтологии (Ф. Рапп, X.
Бек и др.), социологии (О. Тоффлер, Д.
Белл, Р. Айрис и др.) и футурологии (О.
Тоффлер, Д. Белл, Г. Кан, Дж. П. Грант,
Дж. Мартино и др.). Правда, гносеологи¬924
ТЕХНИКИ ФИЛОСОФИЯческие направления не вполне сопоста¬
вимы, поскольку в западной (особенно, в
англоязычной) литературе обсуждается,
как правило, не техническое знание, а
технология как некоторое целое.К настоящему времени указанное
направление Ф. т. сложилось в специаль¬
ный прикладной раздел философской
науки со своей особой проблематикой,
имеющей мало общего с традиционными
философскими вопросами.Суть второго направления состоит в
обнаружении и теоретическом описании
технических или техногенных аспектов
традиционных философских проблем.
Его истоки также обнаруживаются в ан¬
тичной философии: в трудах Аристотеля
«технэ» включается в общую классифи¬
кацию типов познания. Для классиче¬
ской философской традиции достаточно
типично осмысление общефилософских
проблем с технических позиций. Фило¬
софия всегда стремилась к выводам все¬
общего характера, но построение пре¬
дельных абстракций основывалось на
разнообразном материале, поставляемом
различными областями знания и дея¬
тельности. Привлекался и технический
материал, особенно философской наукой
нового времени. Так, механика, влияние
которой на философию XVIII — XIX вв.
общеизвестно, была в такой же мере, тех¬
нической наукой, как и наукой о приро¬
де. В работах К. Маркса речь идет не
только о машинах и машинном произ¬
водстве как таковых, но и о тех измене¬
ниях, которые вызываются ими в жизни
общества. Н. А. Бердяев рассматривает
техногенные элементы культуры, в т. ч. и
духовной. Впоследствии ключевые поло¬
жения его работ, посвященных технике,
были подтверждены применительно к
более современной ситуации трудами X.
Эллюля. Во многих современных рабо¬
тах, написанных в жанре Ф. т., это на¬
правление так или иначе присутствует
(например, В. В. Чешев рассматривает
технику в русле общей теории деятельно¬
сти), но специально не акцентируется.
Правда, в последние годы оно начинает
оформляться под влиянием работ М.
Хайдеггера, стремившегося обнаружитьсуть техники вне ее — в инструменталь¬
ное™ как таковой, атрибутивно прису¬
щей человеку в его деятельности. Иногда
это направление называют антропологи¬
ей техники (X. Закссе и др.). Только
единство и взаимное дополнение обоих
направлений делает Ф. т. вполне филосо¬
фией. Аналогичные направления присут¬
ствуют во всех общепризнанных специ¬
альных разделах философской науки:
философия истории или философия ис¬
кусства не ограничиваются приложением
философии к этим областям деятельно-
ста — история и искусство занимают
свое место в общефилософской конст¬
рукции. Без них, например, у Гегеля,
картина развития духа была бы непол¬
ной.Философичность техники прямо
следует из ее сущностных характеристик.
Техника как способ воспроизводства жи¬
вой деятельности в значительной мере
определяет идеалообразование, а значит
и культуру. Техника как специфическое
мироотношение включена в мироотно¬
шение родового человека к миру как це¬
лому. Если же охарактеризовать технику
в категориях, типичных для классиче¬
ской философии, то она является: а)
средством полагания субъектом объекта,
а, следовательно, и средством полагания
субъектом себя самого; б) границей субъ¬
екта и объекта в точном гегелевском
смысле «иного обоих», определяющей в
известной степени взаимодействующие
сущности. Как средний член субъектно¬
объектного отношения техника отчасти
детерминирует исторически конкретные
варианты решений вечных философских
вопросов.Особое течение Ф. т. представлено
попытками установления аналогий тех¬
носферы с другими областями знания и
деятельности. Так, Б. И. Кудриным вы¬
явлена аналогия распределения видов в
биоценозе и технических изделий опре¬
деленного класса, введено понятие тех¬
ноценоза. Установленная аналогия дала
возможность применить к теоретическо¬
му описанию техноценозов математиче¬
ский аппарат, используемый в биологии,
и заложить основу прогнозирования раз¬925
ТЕХНИЧЕСКИЕ РЕВОЛЮЦИИвития практически любого вида техники.
По своей методике, подобные исследова¬
ния аналогичны второму из основных
направлений Ф. т.: техносфера обращает¬
ся в некоторое инобытие (философию,
биологию) и на этой основе «приходит к
самосознанию».Д. М. ФедяевТЕХНИЧЕСКИЕ РЕВОЛЮЦИИ -качественные изменения в развитии тех¬
ники, захватывающие всю техносферу, а
не ее отдельные элементы. Иногда раз¬
личают Т. р. — т. е. качественные скачки
в развитии вещных технических средств
и технологические революции — качест¬
венные скачки в развитии технологии
преобразования вещества, энергии или
информации. В этом смысле одной из
первых Т. р. считается создание камен¬
ных орудий труда, а технологических —
овладение огнем. Наиболее значимыми
Т. р. в вещно-техническом значении бы¬
ли переходы от орудийной техники к ма¬
шинной, а от машинной — к автомати¬
зированной. Иногда говорят о Т. р., свя¬
занных с овладением силой пара,
электричества, атомной энергии, с появ¬
лением и развитием космической техни¬
ки, иначе говоря — выделение того или
иного исходного пункта Т. р. зависит от
выбора оснований периодизации исто¬
рии техники.Специфика техники, ее опосредую¬
щее положение между человеком и при¬
родой, между людьми в структуре со¬
циума, имеет следствием то, что Т. р.
предполагает коренные изменения в ха¬
рактере и масштабе воздействия на при¬
роду и общественную жизнь. В плане
воздействия на природу выделяют два
скачка такого рода: 1) неолитическая ре¬
волюция, связанная о переходом от со¬
бирательства к земледелию, обеспечен¬
ному соответствующими средствами тру¬
да; 2) революция, вызванная появлением
машинного производства, в ходе кото¬
рой масштаб воздействия общества на
природу скачкообразно возрос благода¬
ря принципиально новым техническим
средствам и стал сопоставим с масшта¬
бом геологических и даже космических
процессов.В социальном плане под Т. р. пони¬
маются изменения в технике, которые
оказались одним из оснований качест¬
венного преобразования социума, неза¬
висимо от того, вся техносфера была при
этом преобразована или же какой-то ее
существенный элемент. Оказывается, что
у истоков наиболее крупных социальных
революций, ведущих к изменению типа
культуры, обнаруживаются те или иные
технические инновации. Для древневос¬
точных культур такую роль сыграли оро¬
сительные системы, которые могли ус¬
пешно функционировать только при на¬
личии жесткой центральной власти и
которые, т. о., служили техническим ос¬
нованием последней. Для античного ми¬
ра «пусковой» технической инновацией
стало овладение производством железа.
Главным преимуществом железа была не
его твердость, а относительная дешевиз¬
на и общедоступность, в силу которых
железные орудия, в отличие от медных и
бронзовых, получили массовое распро¬
странение в народной среде. Благодаря
железным орудиям расширились мас¬
штабы земледелия, которое впервые ото¬
шло от речных долин с их мягкой почвой.
Наличие многочисленных хозяйственных
центров уже не требовало несомненного
единовластия и способствовало регуляр¬
ному обмену результатами деятельности,
что в свою очередь привело к ее оживле¬
нию и способствовало развитию класси¬
ческого рабства. У истоков средневеко¬
вого феодального общества обнаружива¬
ются два изобретения: упряжь для
лошади и стремя. Первое способствовало
еще большему распространению земле¬
делия и регулярности внешних сноше¬
ний, второе обеспечило возможность
создания тяжелой рыцарской конницы.
Армия нового типа обеспечивалась со¬
ответствующей хозяйственно-политиче-
ской организацией, наиболее характер¬
ной формой которой стало крепостное
право. Капиталистические отношения не
могли вполне утвердиться без машинно¬
го производства (о чем убедительно сви¬
детельствует сравнение истории Голлан¬
дии и Англии XVI — XVIII вв.), а соци¬
альное качество реального социализма во
многом определялось попыткой перене¬926
ТЕХНИЧЕСКИЕ РЕВОЛЮЦИИсения принципов организации фабрики,
построенной по принципам научной ор¬
ганизации труда (принципом тейлориз¬
ма), на все народное хозяйство страны.Т. р., сопровождающиеся коренным
изменением социального качества, не¬
редко происходят на основе широкого
заимствования технических инноваций и
имеют одним из результатов смену ли¬
деров технического и социального разви¬
тия. Т. р. является результатом взаимно¬
го отражения, взаимодействия, свое¬
образного исторического синтеза по
крайней мере двух социальных структур,
из которых одна находится на высоком
для своего времени уровне развития, а
другая (по видимости) является относи¬
тельно отсталой и примитивной, причем
основой, на которой вырастает новое,
оказывается именно примитив. В качест¬
ве указанных структур могут выступать
как целостные социальные организмы,
так и различные по своим экономиче¬
ским основаниям социальные образова¬
ния внутри целого. Так, исходным мо¬
ментом развития античного мира стало
заимствование технических достижений
цивилизаций древнего Востока, а про¬
мышленный переворот в Англии во мно¬
гом определялся взаимодействием кор¬
поративного городского ремесла и сезон¬
ного сельского и, соответственно, двух
социальных групп. Как правило, активно
воспринимает и заимствует, создавая при
этом новое, социум, находящийся на пе¬
реломе, не подавленный социальными
институтами, способными пресечь ин¬
теллектуальное и техническое воспри¬
ятие. Чтобы последнее было результатив¬
ным, необходимо наличие социальной
группы, для которой предполагаемая тех¬
ническая инновация представляется аде¬
кватной ее наличным целям и ценност¬
ным установкам. Синтез собственных,
исторически сложившихся социальных
условий, ведущих к выделению такой
группы, и заимствованной техники слу¬
жит социально-техническим основанием,
на котором строятся последующие изме¬
нения техники и социума.Достаточно типична и другая си¬
туация: социум, находящийся на пере¬
ломе, — в наличии, имеются в наличиии социумы, у которых можно осуществ¬
лять техническое заимствование, но
синтез осуществляется в таких формах,
которые ведут к технически и социаль-
но-тупиковым результатам. Т. о. оказыва¬
ется, что техническая эволюция, идущая
в течение некоторого времени относи¬
тельно спокойно в рамках того или ино¬
го социального организма, или меняет
носителя своей магистральной тенден¬
ции, обретая новое качество роста, или
разветвляется на несколько направлений,
часть которых может оказаться тупико¬
вой, или же реализуются оба варианта од¬
новременно. Технический застой, пред¬
шествующий Т. р. — достаточно типич¬
ное явление. Он наступает по мере того,
как в том или ином социуме достигается
адекватность организации техносферы,
социальной и политической организа¬
ции. Характерными признаками застоя
являются: а) экстенсивное развитие тех¬
ники, неприятие принципиально нового
в техносфере; б) техническая гигантома¬
ния.Современный этап развития техники
нередко называют научно-технической
революцией (НТР). В большинстве оте¬
чественных источников утверждается,
что главный признак НТР — превраще¬
ние науки в непосредственную произво¬
дительную силу. Указанный признак а)
является образным выражением, по¬
скольку наука не может быть производи¬
тельной силой буквально; б) не свиде¬
тельствует о революционности современ¬
ного этапа, поскольку, развитие техники
на научной основе началось в эпоху про¬
мышленного переворота XVIII в. В этом
смысле может идти речь об усилении
имеющейся тенденции развития техни¬
ки, а не о коренном переломе. Револю¬
ционность заключается скорее в том, что
становление постиндустриализма в тех¬
ническом смысле предполагает качест¬
венное изменение организации труда, в
ходе которого традиционное для маши-
низма закрепление за каждым работни¬
ком узкой частичной операции уступает
место относительно целостному труду,
включающему ряд операций, а тем са¬
мым восстанавливается ценность и при¬
влекательность живого труда. Квазире-927
ТЕХНОЛОГИЯмесленная организация сохраняет опти¬
мальность отдельных операций и требу¬
ет соответствующего вещно-техническо-
го оснащения, поскольку разнообразные
средства труда поступают в распоряже¬
ние субъекта труда. На этапе индустриа¬
лизма, напротив, работники закрепля¬
лись за техническими средствами, в силу
чего рабочего нередко называли придат¬
ком машины. В русле этой общей тенден¬
ции в некоторых отраслях производства
(например, в горнодобывающей промыш¬
ленности) обнаруживается стремление к
отказу от пооперационного дробления
технологического процесса вообще, что
создает предпосылки для создания новых
неантропоморфных технологий.Д. М. ФедяевТЕХНОЛОГИЯ — одно из самых
многозначных понятий, характеризую¬
щих сферу делания чего-либо и рефлек¬
сии по этому поводу. Под Т. понимается:1)	техника; 2) описание последователь¬
ности трудовых операций, необходимых
для превращения предмета труда в про¬
дукт, и самый процесс, соответствующий
описанной методике; 3) сфера деятель¬
ности человека вместе с совокупностью
знаний, обеспечивающих ее; 4) общая
характеристика деятельности, типичной
для того или иного социума; 5) особый
тип мироотношения, присущий индуст¬
риальной и постиндустриальной эпохам.Отождествление Т. и техники типич¬
но для современной литературы и обы¬
денного языка. Единственное общепри¬
нятое в настоящее время различие состо¬
ит в том, что материально-вещные
средства деятельности принято называть
техникой, но не Т. Поэтому под Т. мож¬
но понимать сферу создания и примене¬
ния технических средств. В узко произ¬
водственном значении Т. — это совокуп¬
ность методов обработки, изготовления,
изменения состояния, свойств, формы
сырья, материала или полуфабриката,
осуществляемых в процессе производства
продукции. Ее фиксирует и закрепляет
«технологическая карта» — форма техни¬
ческой документации, в которой записанвесь процесс обработки изделия, указаны
операции и их составные части, материа¬
лы, производственное оборудование и
технологические режимы, необходимое
для изготовления изделия время, квали¬
фикация работников. Оборудование опи¬
сывается лишь в той мере, в какой это
необходимо для выполнения соответст¬
вующей операции. Т. о., Т. в этом смыс¬
ле совпадает с техникой в ее первона¬
чальном понимании (умение, искусство).
В качестве особого искусства, основан¬
ного на специально разработанных прие¬
мах деятельности, Т. присутствует не
только в производстве, но в любой дея¬
тельности. Широко распространены тер¬
мины «информационная технология»
(совокупность методов сбора, хранения и
переработки информации), «педагогиче¬
ская технология» (совокупность методов
обучения) и др.В производственной сфере различа¬
ются антропоморфные и неантропо¬
морфные Т. Первые (независимо от чис¬
ла операций, работников, совершенства
применяемых технических средств) вос¬
производят действия человека, вооружен¬
ного инструментами. Вторые основаны на
взаимодействии природных процесов
(физических, химических, биологиче¬
ских) и построены так, что превращение
сырого материала в продукцию осущест¬
вляется как бы естественным образом,
аналогично природным процессам. Ино¬
гда употребляют крайне нестрогое поня¬
тие «высокие технологии». Под таковы¬
ми понимают антропоморфные Т., в ко¬
торых достигнута предельная простота
отдельных операций, исключающая по¬
требность в высококвалифицированном
труде, а также неантропоморфные Т.В англоязычной литературе отсутст¬
вует понятие технического знания. Оно
замещается термином «Т.», обозначаю¬
щим одновременно сферу деятельности
человека и совокупности знаний, обслу¬
живающих ее. Т. и наука разграничива¬
ются как различные сферы деятельности,
связанные друг с другом, но имеющие в
то же время свои самостоятельные пути
развития. Т. связана в первую очередь со
стремлением к эффективности, которая928
ТЕХНОЛОГИЯможет быть достигнута и на основе ис¬
тинного научного знания, и без него.
Возможность достижения практических
успехов при отсутствии научно-теорети¬
ческого объяснения используемых для
деятельности явлений означает, что она
обслуживается особым «практическим»
знанием — «как сделать что-либо»
(know-how), тогда как научное знание
есть в первую очередь знание о том,
«что есть некий объект» (know-what).
«Знание как» обеспечивает эффектив¬
ность действий, тогда как основной ха¬
рактеристикой «знания что» является ис¬
тинность или ложность. В то же время
знание об эффективности есть также
знание истины, даже если оно представ¬
лено в необычной логической форме.
Оно есть истинное знание о том, что яв¬
ляется эффективным. Предметное же
знание (если таковое имеется), обосно¬
вывающее ту или иную Т., может быть
как истинным, так и ложным.Если Т. в собственном смысле слова
есть деятельность, соотнесенная с техни¬
ческими средствами, подкрепленная со¬
ответствующим «знанием как», то в бо¬
лее широком смысле под Т. понимается
общая характеристика совокупности тру¬
довых действий, типичных для того или
иного социума, подчиненных некоторым
вполне конкретным социальным ориен¬
тирам. Специфика Т. определяется при¬
родными условиями, особенностями ис¬
торического развития, формирующими
национальный тип. Попытка самой об¬
щей классификации Т. была предприня¬
та в 1988 г. Г. С. Гудожником. Активное
отношение человека к природе может
быть направлено на господство, покоре¬
ние сил природы. Соответствующая Т.
называется интенсивной. Второй вариант
состоит в подчинении природе, исполь¬
зовании ее сил в почти неизменной фор¬
ме, — экстенсивная Т. Эти виды различа¬
ются степенью усилия, которое общество
должно прикладывать в ходе трудовой
деятельности, а также тем, какими сторо¬
нами природы оно при этом овладевает.
При интенсивной Т. производственная
деятельность направлена на овладение
глубинными, сущностными сторонамиприроды, при экстенсивной — на ис¬
пользование «явления» — внешней сто¬
роны природных процессов. Активное
отношение к природе может принимать
и средние формы, сочетающие господ¬
ство и подчинение в более или менее
одинаковой мере. Соответствующая Т. на¬
зывается экстенсивно-интенсивной. Экс¬
тенсивная Т. характерна для азиатского
способа производства. Она способствова¬
ла формированию «созерцательного» ти¬
па цивилизации. Интенсивная присуща
античному миру, являвшему собой «дея¬
тельный» тип цивилизации. Смешанная
форма отличала трудовую деятельность
древних германцев. Каждому типу Т. аде¬
кватна особая форма собственности.Для каждой исторической эпохи ха¬
рактерна своя особая Т., но, поскольку
современная эпоха отличается чрезвы¬
чайной практической активностью,
именно о ней говорят как о технологиче¬
ской. В работах Дж. П. Гранта, Г. Кана и
др. проводится тезис, согласно которому
специфика современной эпохи не огра¬
ничивается одним лишь количественным
увеличением технологической активно¬
сти. Под ее влиянием произошла пере¬
мена в западной идее блага. В изначаль¬
ном понимании благо есть то, что предъ¬
являет нам непререкаемое нравственное
требование. Развитие Т. исключило из
слова «следует» значение безусловного
обязательства. Поскольку сегодня Т. от¬
крывает перед человеком практически
неограниченные и многообразные воз¬
можности, он волен желать какого угод¬
но хода событий и находить средства для
реализации своего воления. Природа пе¬
реходит в распоряжение человека и ста¬
новится просто сырым материалом, и
больше ничем. В этом смысле Т. отлича¬
ет современную эпоху, тогда как раньше
имела место «просто» техника. Т. стано¬
вится типом отношения человека к миру,
включающем деятельностные и рефрек-
сивные составляющие. Понятие Т. пре¬
вращается в некий универсальный тер¬
мин, характеризующий дух эпохи.Д. М. Федяев929
ТИПОЛОГИЧЕСКИЙ подходТИПОЛОГИЧЕСКИЙ ПОДХОД -совокупность методологических проце¬
дур и соответствующих им мыслитель¬
ных форм, ориентированных на понима¬
ние сложных явлений в их структурной
самодостаточности, в их становлении и
обособлении по отношению к гетероген¬
ной среде. Первичной задачей Т. п. явля¬
ются аналитическое расчленение фор¬
мальной целостности знания и после¬
дующий концептуальный синтез его
наиболее устойчивых составных частей и
внутренних связей в единство нового ро¬
да, говоря точнее, в содержательную це¬
лостность.Т. п. неявно, т. е. на интуитивном
уровне, сопровождает развитие науки на
всем протяжении ее существования, но
начинает осознаваться лишь со второй
половины XIX в. в связи с утратой дове¬
рия к эвристическим возможностям
классификации как логико-методологи¬
ческого способа организации научного
знания. Классификация и органически
связанная с ней логическая процедура
аналитического деления с неизбежностью
оперируют жесткими понятиями и требу¬
ют столь же строгой организации содер¬
жательного знания. И это понятно — в
основание деления должен быть поло¬
жен один, и только один признак, по¬
лучающий родовое имя и создающий
принципиальную возможность распозна¬
вать являющееся многообразие, распре¬
делять исследуемые предметы по классам
и разбивать некоторую обширную об¬
ласть на более мелкие без остатка. Про¬
цедуры такого рода позволяют описывать
и сложные объекты, но при одном обя¬
зательном условии — если его структура,
т. е. строгая последовательность соедине¬
ния элементов вместе с их функциями,
хорошо и доподлинно известна. Соответ¬
ствующие иллюстрации могут быть в
изобилии почерпнуты из сферы техниче¬
ского знания. Вполне понятно, что эври¬
стические возможности классификации
весьма ограничены — они экстенсивны,
фактичны и строго детерминированы го¬
товым знанием. В XIX в. интересы нау¬
ки, а соответственно и философской ме¬
тодологии существенно сдвигаются в об¬ласть постижения сложных объектов, су¬
щество которых зависит от одновремен¬
ного учета, как минимум, нескольких
признаков. Ясно, что прежний путь —
«снизу», от логического основания —
был теперь заказан: приходилось либо
начинать «сверху», обозревая искомую
предметную сферу с «птичьего полета» с
учетом не только формы, но и целост¬
ного содержания, либо, наоборот, мыс¬
ленно возвращаться к генетическому ос¬
нованию, формируя своеобразную ситуа¬
цию методологического предпонимания.
Именно эти настоятельные потребности
и породили ту взаимосвязанную совокуп¬
ность понятий, логических процедур и
методологических приемов, которые по¬
лучили обобщающее наименование Т. п.Основными категориями Т. п. Явля¬
ются: тип, типологизация, типология,
типологический метод и типизация.
Концептуальный смысл каждой из них
формируется поначалу стихийно в самой
исследовательской практике, неуловимо
сплетаясь друг с другом и создавая пси¬
хологическую ситуацию непонимания.
Именно на этой стадии находится в на¬
стоящее время использование Т. п. во
многих науках, даже в тех, которые ка¬
жутся ныне (и на деле являются, но уже
в иных отношениях) «продвинутыми».
Симптомов такого непонимания два:
«мода», т. е. использование ставших сей¬
час популярными типологических терми¬
нов вообще без каких бы то ни было
разъяснений, и «идолы площади», т. е.
использование старых привычных терми¬
нов в принципиально новых ситуациях.
Считается, например, что в физике есть
две разновидности классификации: деск¬
риптивная — приведение результатов к
удобному виду — и структурная — сущ¬
ностная. Ясно, что все жалобы на непо¬
нимание связи этих двух «разновидно¬
стей» порождены неправомерным отожде¬
ствлением классификации с типологией.
Только теоретически и герменевтически
осознанный опыт типологических иссле¬
дований способен высветить особое ме¬
сто и содержательный смысл каждой ка¬
тегории, а также глубинную связь меж¬
ду ними.930
ТИПОЛОГИЧЕСКИЙ подходКатегория «тип» обозначает такую
совокупность признаков, которая образу¬
ет внутренне устойчивое ядро взаимозави¬
симостей и в этом своем виде становится
всегда конкретной «единицей» типоло¬
гического знания. Понятием «единица»
мы обычно обозначаем наименьшее ав¬
тономное образование в пределах неко¬
торого класса однородных объектов.
Главной трудностью осознания специфи¬
ки типа как особой таксономической ка¬
тегории является понимание ее отноше¬
ния к категории «род», с помощью кото¬
рой логически схватывается генетическое
единство знания, и категории «вид», ос¬
новной классификационной единицы,
позволяющей зафиксировать и описать
по отдельности сколь угодно большое, т.е.	неопределенное, экстенсивно расши¬
ряющееся и разнопорядковое множество
элементов знания. Логически и семанти¬
чески схватывая функциональные связи
элементов знания, категория «тип» опо¬
средует отношение между понятиями ро¬
да и вида, обнажая внутри «рода» его
уникальную, т. е. его собственную струк¬
туру, и позволяя сократить до минимума
«видовое» многообразие, превратив тем
самым неопределенное множество во
вполне определенное, доступное пони¬
манию. Единство в типе становится
внутренне расчлененным, множествен¬
ность — минимальной, а перед знанием
впервые открываются новые перспекти¬
вы не только логико-гносеологического,
но еще и онтологического, а также кон¬
кретно-исторического порядка. Эти пер¬
спективы и реализуются в процессе ти-
пологизации.Тнпологизация представляет собой
логико-методологическую процедуру по¬
иска и обнаружения того минимума су¬
щественных признаков, без которых ис¬
следуемое сложное явление не способно
ни существовать, ни множиться. Основ¬
ными условиями и трудностями типоло-
гизации являются: 1) Обязательное
включение познающего субъекта в цело¬
стную картину исследуемой сферы; 2)
Обязательная выработка идеализирован¬
ной модели, выполняющей исключитель¬
но важную роль универсального средства(орудия) во всех типологических проце¬
дурах. Первое условие, как правило, ли¬
бо бессознательно опускается (предпола¬
гается, что это и без того очевидно), либо
намеренно не допускается (предполага¬
ется, что тем самым якобы обеспечивает¬
ся «объективность» знания). На самом
деле без этой процедуры содержательная
целостность знания (а это требование
для Т. п. является исходным и безуслов¬
ным) не достигается в принципе. К при¬
меру, в сложном явлении «истории»
обычно усматривают либо две смысло¬
вые характеристики (прошлое как тако¬
вое и повествование о нем), либо три,
добавляя иногда еще и смысловую харак¬
теристику «нарратива». Но прошлое как
таковое безотносительно к чему-либо,
непредставимо в принципе; безадресное
повествование о прошлом — абсурдно, а
нарратив, утративший способность удо¬
стоверять человека в подлинности собы¬
тий и свидетельствовать о достоверности
исторического повествования, превраща¬
ется в пустышку, в знак без значения.
Введение четвертой смысловой характе¬
ристики понятия «история», предпола¬
гающей всю совокупность ныне живу¬
щих индивидов, находящихся во всем
многообразии своего заинтересованного
отношения к прошлому, к рассказам о
нем и свидетельствам об их достоверно¬
сти, радикально меняет познавательную
ситуацию, делая ее целостной и самодос¬
таточной. В других случаях включение
познающего субъекта не выглядит столь
грандиозно, как в сфере истории, но ос¬
тается столь же обязательным: «познаю¬
щий субъект» в процедуре типологиза-
ции принимает на себя двойную методо¬
логическую функцию — «строителя»,
создающего фундамент типологического
знания («основание»), и «представителя»
более или менее значительного множест¬
ва людей (например, авторов) в этом ос¬
новании. Тем самым создается сама воз¬
можность для усложнения основания,
того самого, которое в процедуре клас¬
сификации репрезентирует «отдельный
признак». Введение концепта «познаю¬
щий субъект», с одной стороны, позво¬
ляет реальному, живому исследователю931
ТИПОЛОГИЧЕСКИЙ ПОДХОДкорректно войти во внутрь исследуемой
сферы, а с другой — достроить эту сферу
до уровня целостности. Классическим
эталоном творческого решения этих
взаимосвязанных задач является опыт М.
Бахтина: все многообразие художествен¬
ной реальности свернуто им в теоретиче¬
ски осмысленное «целостное основание»,
включающее четыре концепта — «автор —
художественный мир — герой — читатель
(зритель)».Второе условие не менее важно: по¬
ка «идеализированная модель» не выра¬
ботана творческим разумом исследовате¬
ля, типологизаторская работа остается не
эффективной, а ее поле — вспаханным
лишь частично. В роли модели может
выступить и сам тип. В этом отношении
наиболее интересен опыт М. Вебера,
создавшего конструкт «идеального типа»:
по свидетельству самого автора, эта по¬
знавательная модель сформулирована в
терминах субъективных категорий; от¬
дельные аспекты в ней намеренно пре¬
увеличены; а сама она рассматривается в
качестве орудия, но не цели науки об об¬
ществе. В других случаях выработка це¬
лостного основания, идеализированной
модели и типов «разводится» как по вре¬
мени и месту исследовательской работы,
так и по форме их вербального воплоще¬
ния.Только после того как найдены обе
ключевые составляющие — «точка отсче¬
та» (говоря точнее, «целостное основа¬
ние») и «идеализированная модель»,
становится возможной эффективная ти-
пологизация. Последняя предполагает це¬
лую совокупность приемов и частных
процедур, с помощью которых проблем¬
ное исследовательское поле трансформи¬
руется под самыми различными углами
зрения и в самых разных направлениях.
Например, в сфере исторического позна¬
ния создаются градационная, дифферен¬
циальная, бинарная и аналитическая ти¬
пологии; осознаются разнообразные ти¬
пы исследовательских задач; и, наконец,
складывается целостное представление
об основных типах исторических процес¬
сов. Одной из важнейших составляющих
типологических процедур является со¬поставление каждой из них с эмпириче¬
ским знанием. Только на этой основе
достигается соответствие типов и самой
действительности, а также разная сте¬
пень приближения к ней.Термин «типология» нередко исполь¬
зуется в качестве синонима по отноше¬
нию к термину «типологизация» или в
качестве обобщающей категории для
всей сферы типологических предпосы¬
лок, понятий, процедур, а также частных
и конечных результатов, достигнутых в
конкретной исследовательской области.
В методологическом плане это нерацио¬
нально: синонимия здесь просто излиш¬
ня, а для обобщающего понятия есть бо¬
лее абстрактное и удобное понятие — Т.
п. Понимание специфически-содержа-
тельного смысла, скрывающегося за тер¬
мином «типология», достигается в кон¬
тексте отношения «цель — средство —
результат»: типология есть результат ти-
пологизации, взятый вместе с процес¬
сом, ведущим к нему. Акцент на ре¬
зультативной стороне Т. п. существенно
меняет общую картину исследуемой
сферы — она становится внутренне диф¬
ференцированной; в ней более или ме¬
нее четко высвечиваются общий фон и
выделенные узловые образования (ти¬
пы); «идеализированная модель» начина¬
ет активно сопоставляться с частными
типами, трансформируя их и тем самым
придавая последним осмысленный с т.
зр. целого вид; и, наконец, сама поиско¬
вая работа, будучи одновременно и ори¬
ентированной на синтез типов в рамках
«целостного основания» и обнаруживая
разносторонюю зависимость от творца
типологии, от эмпирического материала,
от логики и семантики, от методологиче¬
ской выверенное™ процедур, общего
фона и многих других детерминант, ста¬
новится с необходимостью гибкой и
«живой», чуть ли не такой же... как сама
действительность. Во всяком случае, по
сравнению с классификацией, хорошо
продуманная и разработанная типология
почти совсем не ощущается как некое
умозрительное построение, несмотря на
то, что сами авторы добротных типоло¬
гий совершенно не скрывают конструк¬932
ТИПОЛОГИЧЕСКИЙ ПОДХОДтивного смысла своих творений. Напри¬
мер, Г. Беккер, автор одной из наиболее
эвристичных социологических типоло¬
гий, не только вводит термин «конструи¬
руемого типа», но и напрямую заявляет,
что с его помощью эмпирическая реаль¬
ность никогда точно не описывается. И
это понятно: цель типологии не в копи¬
ровании наличного бытия как такового,
а в понимании такой упорядоченности
человеческого бытия, которая была бы
соразмерной и гармонизированной как
во внешнем плане, так и внутренне, как
в пространстве, так и во времени.Цель создания типологий, во-пер¬
вых, не сразу реализуется, а во-вторых,
требует особых средств. Рождающаяся
типология может формироваться вокруг
всего лишь одного типа, но в этом слу¬
чае этот тип выступает в роли образца,
т. е. идеализированного средства для со¬
поставления с «фоном», из которого он
(тип) начинает выделяться. К примеру, в
такой взаимосвязанной роли выступила
для К. Маркса Англия, страна, где атри¬
бутивные характеристики капитализма
проявились наиболее выпукло. Более
часто становление типологии происходит
на пути дихотомического деления. Имен¬
но таким способом Э. Кречмер выделя¬
ет и исследует два полярных психологи¬
ческих типа — шизотомический и цикло¬
томический. Образцом здесь становится
уже их полярность, настоятельно диктую¬
щая поиск либо переходных типов, либо
единого основания. Говоря иначе, обра¬
зец отделяется от типа, превращаясь в
средство для сопоставления и обоснова¬
ния типов. Если образец выступает лишь
в функции сравнения, то количество ти¬
пов может быть достаточно большим, но
типология в этом случае остается весьма
далекой от основательности и действи¬
тельного историзма. Такой, например,
выглядит типология человеческих типов
у Э. Шпрангера, который различал 6
идеальных типов индивидуальности: 1)
теоретик; 2) «человек экономический»;3)	эстетическая натура; 4) общественник;5)	человек, руководимый стремлением к
власти; 6) человек религиозный. Прин¬
ципиально иной становится общая кар¬тина типологизируемой сферы, когда
функции обоснования, сравнения и об¬
ратной связи объединяются в целостный
идеализированный конструкт, одновре¬
менно являющийся архетипом, эталоном
и желанным образцом. Типология в
этом случае становится изначально обос¬
нованным и всегда конкретным миниму¬
мом идеальных форм, каждая из которых
обретает способность воплощаться (бла¬
годаря внутренним смещениям т. зр. и
последующим модификациям) в беско¬
нечное число столь же конкретных ва¬
риантов. Наиболее интересна в этом пла¬
не нарративная типология в западном
литературоведении. Самодостаточным, и
в этом смысле универсальным средством
построения типологий здесь выступает
конструкт, совмещающий в себе все три
функции — обоснования, сопоставления
и обратной связи. Архетипический
смысл этого конструкта полностью со¬
средоточен здесь в категории «нарратор»,
под которым всегда подразумевается ав¬
тор, способный воплощать в себе разные
роли — всезнающего повествователя;
«редактора» или «издателя», вводимых в
текст для создания эффекта авторского
самоустранения; одного или нескольких
«героев», рассказывающих от «своего»
лица о событиях, происходящих в сфере
поэтической реальности; наконец, автор
может выбрать такую грамматическую
форму изложения, которая в состоянии
создать эффект чуть ли не полного рас¬
творения себя в читателе (эффект «каме¬
ры»), Т. о., «точка зрения» нарратора
постоянно находится в процессе само-
обоснования, то разворачиваясь в мно¬
гообразии «голосов», то снова сворачи¬
ваясь к архетипическому началу. Функ¬
цию сопоставления всех способов
организации художественной реальности
осуществляет уже не автор литературно¬
го произведения, а исследователь своеоб¬
разия авторских позиций. Для этого ему
приходится вводить категорию «модусов»
(рассказа или показа, внешней или внут¬
ренней перспективы, картины или драмы
и т. д.). Именно модус становится сред-
ством-эталоном, с помощью которого
исследователь способен теперь сопостав¬933
ТИПОЛОГИЧЕСКИЙ подходлять идеализированный мир поэтической
реальности с эмпирическим материалом
и выделять в этом мире существенно
различающиеся друг от друга и вместе с
тем внутренне организованные типы.
Например, английский литературовед П.
Лаббок различает четыре повествователь¬
ные формы: 1) панорамный обзор; 2)
драматизированный повествователь; 3)
драматизированное сознание; 4) чистая
драма. Кроме функции обоснования и
сравнения архетипически организован¬
ный эталон выступает еще и в роли «об¬
разца», выполняющего функцию обрат¬
ной связи между типом и нарратором: в
той мере, в какой исследователь-литера-
туровед в состоянии, оставаясь собой,
вставать на т. зр. нарратора, он может
менять ракурс рассмотрения типов, вы¬
делять некоторые из них в качестве об¬
разцовых и под этим углом зрения ре¬
конструировать набор типологий, как по
числу, так и по содержательной значимо¬
сти. Именно этим обстоятельством объ¬
ясняется кажущийся странным факт
многообразия нарративных типологий:
Н. Фридман насчитывает 8 нарративных
типов, В. Фюгер — 12, Ян Линтвельт —5	и т. д. Создание многообразных типо¬
логий, вариативных по форме, но сохра¬
няющихся по своему существу, имеет не
только ближайший резон (поиск опти¬
мальной типологии), но еще и глубин¬
ный смысл — для выработки типологи¬
ческого метода.Типологический метод как особая
форма осмысления и реализации Т. п.
отличается тремя исключительно важны¬
ми чертами: генерализующим принци¬
пом, алгоритмичностью и направленно¬
стью. Как известно, всякий научный
принцип представляет собой результат
познания, способный стать началом при¬
ращения нового знания. Среди таковых
генерализующий принцип выделяется
своей способностью концентрировать
знание вокруг некоторой главной идеи.
Для всей типологической проблематики
такой идеей, очевидно, является идея
проектирования: именно она придает
всеобщий смысл любым усилиям людей
в этой сфере, любому поиску оптималь¬ных процедур, гармонической сопряжен¬
ности типов и, наконец, Т. п. в целом.
Способом редукции всего многообразия
форм упорядочения типологических про¬
цедур к теоретически осознанной вокруг
идеи проектирования основе является
наиболее устойчивая, стереотипно повто¬
ряющаяся и алгоритмически организо¬
ванная последовательность «шагов», ори¬
ентированных на некоторый ожидаемый
результат. Алгоритмический характер ти¬
пологического метода формируется бла¬
годаря предметному синтезу последова¬
тельностей, характерных для каждого из
трех наиболее значимых для типологии
уровней организации — генетического,
структурного и когнитивного. На каждом
из этих уровней есть и своя последова¬
тельность (например, на генетическом
эта ритмика выражена в смене состоя¬
ний «тенденция — начало — переход —
основание»), но эта ритмика сплетается с
двумя другими — структурной и когни¬
тивной за счет символически гибкой эк¬
вивалентности категорий «тенденция»,
«элемент (стихия)» и «абстрактное тож¬
дество» на одном уровне типологической
интеграции; категорий «начало», «функ¬
ция (взаимосвязь элементов)» и «абст¬
рактное различие» — на другом; катего¬
рий «переход», «структура» и «конкрет¬
ное различие» — на третьем; и, наконец,
категорий «основание», «система» и
«конкретное тождество» на конечном. В
зависимости от сферы приложения ти¬
пологического метода этот алгоритм мо¬
жет варьироваться, усложняться или, на¬
оборот, упрощаться, но сохраняется как
минимум в своей общей направленности.
Эта направленность, будучи осознана в
проективном плане, приобретает теперь
конструктивный характер или, говоря
иначе, становится типизацией.Типизация является, с одной сторо¬
ны, концептуальным завершением Т. п.,
а с другой — началом практической ре¬
конструкции реального мира. Концепту¬
альный смысл типизации аксиологичен:
он всегда связан с поиском значимости
любых человеческих действий и отноше¬
ний, с осознанием судьбических послед¬
ствий всякого рода социальных измене¬934
ТОЖДЕСТВО и РАЗЛИЧИЕний, с оценкой и переоценкой всего ухо¬
дящего из человеческой жизни или воз¬
никающего в ней, со стремлением по¬
нять свои ближайшие и повседневные
перспективы (пользу) или, напротив,
ценностные ориентиры отдаленного бу¬
дущего. Именно эти аксиологические
ориентиры (благо, значимость, польза,
ценность, оценка и смысл) окончательно
оформляют любые образы «типическо¬
го». И только в той мере и степени, в ка¬
кой поняты эти ориентиры, складывают¬
ся разные формы типизации, изменяю¬
щие саму реальность. Простейшей
формой типизации является тиражирова¬
ние; более сложный характер носит
стандартизация, но и она еще безлично-
стна. Наиболее сложный и ответствен¬
ный характер имеют (пока) схемы типи¬
зации в «социальном конструировании
реальности» (П. Бергер, Т. Лукман): они
непосредственно влияют на всю сферу
жизни индивидов, на их самочувствие и
судьбу.В. И. ПлотниковТОЖДЕСТВО и РАЗЛИЧИЕ - пар¬
ные категории диалектики, в своей взаи¬
мосвязи отражающие единство многооб¬
разия в мире, соотносительность момен¬
тов объединения и разъединения любых
X и Y (вещей, явлений, процессов), на¬
ходящихся во взаимодействии. X и Y то¬
ждественны, когда все свойства X объек¬
тивно совпадают со всеми свойствами Y.
Т. выражает предельный случай неразли¬
чимости, равенства, сходства, взаимной
заменимости объектов. Полагать две ве¬
щи неразличимыми, говорил Г. Лейб¬
ниц, — означает полагать одну и ту же
вещь под двумя именами. Р. — несовпа¬
дение, неравенство, несходство X и Y по
каким-либо признакам. Два тела различ¬
ны, когда об одном из них можно ска¬
зать нечто, чего нельзя одновременно
высказать о другом (Т. Гоббс).Принцип индивидуации, выражаю¬
щий онтологический аспект проблемы
Т., гласит: всякая вещь неповторима и
единственна в каком-либо отношении.
Однако в некотором ином отношении та
же вещь может перестать быть неповто¬римой. Принцип индивидуации, по мне¬
нию Д. Юма, есть не что иное, как неиз¬
меняемость и непрерывность какого-ли-
бо объекта при предположении измене¬
ния во времени. Нет абсолютно
тождественных вещей X и Y. Вместе с
тем наличие объективно-общих момен¬
тов в X и Y позволяет людям осуществ¬
лять в практических или познавательных
целях абстракцию отождествления раз¬
личных объектов X и Y (принцип тожде¬
ства неразличимых Г. Лейбница).Теория диалектики требует рассмат¬
ривать Р. в единстве с Т., всякий раз за¬
давая систему отсчета для их сравнения.
В зависимости от задаваемого уровня
анализа выделяют разные типы Т. и Р.
Так, В. В. Ким предлагает три уровня
глубины Т. и Р.: а) при сравнивании X иY	как уникальных единичных вещей ме¬
жду ними можно выявить сингулярное Т.
и Р.; б) при сопоставлении X и Y как
компонентов основных видов материи
(например, как чего-то физического или
биологического) между ними возможно
установление субстратного Т. и Р.; в) X иY	могут быть субстанционально-тождест¬
венными или субстанционально-различ¬
ными, если они восходят к одной и той
же субстанции или принадлежат разным
субстанциональным началам.Со временем интерес исследователей
к разным аспектам взаимосвязи Т. и Р.
меняется. Так, античные философы, по
мнению Т. И. Ойзермана, стремились
представить все существующее как суб-
станционально-тождественное, а разли¬
чие — как видимость. С XVII в. ученые
начинают все более пристально изучать
различия вещей, стремясь не столько к
генерализациям, сколько к индивидуали¬
зации объектов. В основу своей монадо¬
логии Лейбниц кладет идею о субстан¬
циональном различии между уникальны¬
ми монадами. Для Гегеля же, напротив,
характерно пренебрежение к единичному
и индивидуальному, он переносит акцент
на общее и тождественное. Чем сложнее
форма движения материи, тем большую
роль в ее «механизме» могут играть
именно Р., а не Т. (М. Н. Руткевич). Не
случайно неокантианцы объявили наи-935
ТРАДИЦИИболее подходящим для гуманитарных на¬
ук идиографический метод: если естест¬
вознание обобщает и устанавливает зако¬
ны, то история — индивидуализирует,
выделяет исторические индивидуумы.Традиционная формальная логика
привычно пользуется понятием абстракт¬
ного Т. (А = А) и законом тождества, не
принимая во внимание исторических из¬
менений, происходящих с ее объектами.
Диалектическая логика, напротив, учи¬
тывает изменчивость обсуждаемых объ¬
ектов и пользуется понятием конкретного
Т., в котором мыслится различие (А = А
и А * А). Устойчивость проявляется как
Т. изменяющегося объекта с самим собой,
а изменчивость — как нарушение этого
Т., т. е. как Р. внутри Т Диалектик скажет,
что Р. существует внутри Т., а Т. внутри Р.
Особый интерес представляет Т. диалек¬
тических противоположностей. Само диа¬
лектическое противоречие Гегель опреде¬
лил как существенное различие явлений
в рамках Т. (целого), а сутью диалектики
он считал рефлексию (взаимоотражение)
противоположностей вплоть до отождест¬
вления противоположностей в «третьем»
(новом качестве).Д. В. ПивоваровТРАДИЦИИ — концентрирующие
образцы, стереотипы деятельности, кото¬
рые путем временной передачи обеспе¬
чивают воспроизводство в жизни челове¬
ческих общностей, в деятельности новых
поколений аккумулированного социаль¬
ного опыта. В литературе понятие Т. дав¬
но стало предметом обсуждения филосо¬
фов, культурологов, социологов, этно¬
графов и т. д. К вопросу о роли Т. в
процессе консолидации социальной сис¬
темы обращались в свое время и пред¬
ставители западной и русской филосо¬
фии истории (И. Г. Гердер, О. Шпенглер,Н.	Я. Данилевский и др.), и социологи
XIX в., такие как О. Конт, Э. Дюркгейм,Н.	Кареев, последний, в частности, оп¬
ределял Т. как своегй рода привычку,
сформированную на основе подражания.
Современные авторы исследуют феномен
Т. в различных аспектах, определяя его
либо как средство социализации челове¬ка, либо как интегрирующую социаль¬
ную целостность механизма. В послед¬
нем случае Т. рассматриваются либо как
«средство стабилизации утвердившихся в
данном обществе отношений», способ
«осуществлять воспроизводство этих от¬
ношений в новых поколениях», либо как
«тип отношения между последователь¬
ными стадиями развивающегося объек¬
та», в т. ч. и культуры, когда «старое» пе¬
реходит в «новое» и продуктивно «работа¬
ет» в нем, либо как «все виды групповых,
социально организованных стереотипов
человеческой деятельности», либо как
элементы в структуре социальных норм.
Т. формируются в процессе непосредст¬
венной коллективной деятельности людей
по освоению природной среды, выступая
тем собственно социальным фактором,
который, во-первых, обеспечивает про¬
цесс адаптации социума к условиям сре¬
ды и, во-вторых, выполняет роль пер¬
вичного регулятора отношений между
членами социума. В процессе совмест¬
ной деятельности, жизнеобеспечения че¬
ловеческие локальные коллективы на¬
капливают определенный социальный
опыт, и Т., оформляя его в определенных
стандартах поведения, осуществляют его
отбор, концентрацию и временную пере¬
дачу. Следующие свойства Т. позволяют
им выполнять функцию обеспечения це¬
лостности социума: коллективный харак¬
тер формирования, кодирования социаль¬
ной информации; весьма высокая степень
устойчивости; сочетание сознательных и
бессознательных факторов в процессе ко¬
дирования и расшифровки социальной
информации; способность к интеграции
индивидуального и надындивидуального
опыта; отсутствие жесткости, однознач¬
ности в процессе регулирования посред¬
ством традиций поведения человека и
жизни социального организма, несводи-
мость традиций к жестким алгоритмам
деятельности.Т., как интегральное явление, вклю¬
чают в себя обычаи, ритуалы, обряды и
др. стереотипизированные формы дея¬
тельности. Однако они несводимы к по¬
следним, т. к., в отличие от них, не дают
детальных предписаний в деятельности,936
ТРАДИЦИОННОЕ ОБЩЕСТВОа формируют лишь направленность пове¬
дения. Отмеченные свойства позволяют Т.
выступать фактором внутренней консоли¬
дации именно больших человеческих
общностей, таких как этносы, культурно¬
исторические типы, т. е. общностей слабо
детерминированных, обладающих высо¬
кой степенью стохастичности. Вероятно¬
стный характер многих структурных
звеньев таких общностей обусловливает
то, что именно Т., которые имеют «под¬
вижные рамки», «расплывчатые грани¬
цы», становятся законами связи их под¬
систем, законами вероятностными, ста¬
тистическими.В. А. АлексееваТРАДИЦИОННОЕ ОБЩЕСТВО -общество, основанное на воспроизведе¬
нии схем человеческой деятельности,
форм общения, организации быта, куль¬
турных образцов. Традиция в нем высту¬
пает главным способом передачи соци¬
ального опыта из поколения в поколе¬
ние, социальной связью, подчиняющей
себе личностное развитие человеческих
индивидов. Если пользоваться общепри¬
нятой терминологией, можно сказать,
что Т. о. охватывает развитие докапита¬
листических формаций или социальную
эволюцию вплоть до начала развития ин¬
дустриального общества. Если использо¬
вать гипотезу К. Маркса о трех ступенях
истории, отличающихся разными форма¬
ми взаимосвязанности индивидов, мож¬
но охарактеризовать Т. о. как систему
(или системы), где доминируют формы
личной зависимости человека от челове¬
ка. Этим формам соответствует внеэко¬
номическое принуждение, которое и вы¬
ступает ограничителем личных свобод
человеческих индивидов. Т. о. не поощ¬
ряет индивидуального творчества, и со¬
циальные инновации осуществляются в
нем как бы сами собою, эволюционным
путем на протяжении жизни и деятель¬
ности многих поколений.Т. о. является «закрытым», «замкну¬
тым» обществом, оберегающим нормы и
стандарты своей культуры от воздействия
и влияний со стороны других обществ и
культур. Т. о. начинает утрачивать своипозиции по мере развития торговых,
экономических контактов между страна¬
ми, в ходе создания универсальных
средств общения, техники и технологии,
отделяющей личные связи между людь¬
ми от их функций в процессах разделе¬
ния деятельности. Возникновение ма¬
шин и индустриальной технологии окон¬
чательно подрывает систему личных
зависимостей, скреплявшую основные
структуры Т. о.В.	Е. КемеровТРАНСГРЕССИЯ (греч. trans —
сквозь, через; gress — движение) — тер¬
мин неклассического философствования,
буквально означающий «выход за преде¬
лы», своего рода опыт предела. Ж. Батай
понимает под Т. радикальное преодоле¬
ние социальных запретов, неучет целей
рода в индивиде. Он полагает, что насту¬
пил конец эпохе порядка, разумности,
полезности, в которой господствовал
принцип эквивалентности и максимума
прибыли при минимуме затрат. Наступи¬
ла эпоха Т., чрезмерности, суверенности
и эротизма. История была подчинена со¬
хранению жизни и поддержанию себя в
ней. В ней господствовало рабское усло¬
вие господства (Ж. Деррида), которое де¬
лало ее возможной. Батай считает, что
маркиз де Сад явился первым выразите¬
лем эпохи выхода за пределы, противо¬
поставившего себя нормальному субъек¬
ту XVIII в. Ибо Сад подступился к пара¬
доксальности: жизнь в наибольшей
интенсивности, в поиске наслаждений
отрицает самое себя. Обратившись к ис¬
тории культуры (опираясь на труды Ф.
Боаса и М. Мосса), Батай обнаруживает,
что желание без цели, эротизм и смерть
были хорошо известны в религиозной
жизни традиционных обществ. В них об¬
ласть сакрального была строго отделена
от профанного, точно так же, как порок
локализован в современном обществе.
Жестокость и разрушительность божест¬
венного проявлялась в жертвоприноше¬
ниях, которые ничуть не уступали по
кровавости садовским сценам. Божест¬
венное оказывалось охранительным то¬
гда, когда была удовлетворена потреб¬937
ТРАНСЦЕНДЕНТАЛЬНЫЙ РЕАЛИЗМность в разрушении. Жизнь традицион¬
ного общества делилась как бы на две
сферы. Первая была подчинена полезной
деятельности, в ней господствовало сдер¬
живание активности. Вторая представля¬
ла собой непроизводительное расточи¬
тельство, в ней царила интенсивность и
разгул. Сферы эти были разделены, но
вторая существовала за счет первой.
Страх предавал смысл разгулу, а бесцель¬
ная растрата оставалась целью полезной
деятельности. Батай приходит к выводу,
что отрицание порядка и пользы лежит в
природе людей. Человек по природе
двойственен: он созидателен, но он же и
устремлен к истреблению (ср. необходи¬
мость раздора, а не согласия у И. Канта
или борьбу сил у Ф. Ницше).По М. Фуко, современность нача¬
лась с того, что дали слово сексуальности
и возвестили о смерти Бога — тем самым
отняли предел у Беспредельного. Смерть
Бога ведет к опыту предела — в акте
эксцесса, излишества и злоупотребления,
стремящихся преодолеть этот предел. Т. —
это жест, который обращен на предел.
Предел и Т. обязаны друг другу плотно¬
стью своего бытия. Т. доводит предел до
предела его бытия. Она оплотняет бытие
того, что отрицает. Вместе с тем, Т. ниче¬
го не осмеивает и не стремится потрясти
основы чего-либо. Она утверждает опре¬
деленное бытие, а именно, бытие в пре¬
делах. В Т. нет ничего от установления
разрыва или разлученное™, но есть
лишь то, что может обозначить бытие
различения. Со времен Сократа фило¬
софский язык гарантаровап безмятежное
единство субъективности. Теперь субъект
открывает себя с языком, который ско¬
рее говорит им, чем он говорит на нем.
Речь при этом не идет о конце филосо¬
фии, а о конце философов как суверен¬
ной формы философского языка. Про¬
изошло погружение философского опыта
в язык и открытое того, что в том движе¬
нии, которое совершает язык, когда го¬
ворит то, что не может быть сказано, —
именно там совершается опыт предела
как он есть, как долэйна его отныне мыс¬
лить философия. Здесь в языке открыва¬
ется Другое.М. Мерло-Понти в рамках феноме¬нологии социальности особенно подчер¬
кивает, что опыт Другого возможен лишь
в той мере, в какой ситуации составляют
часть cogito. Используя терминологию Э.
Гуссерля, он подчеркивает, что это воз¬
можно только посредством интенцио-
нальной Т. Гуссерль в основу моего вос¬
приятия поведения в окружающем про¬
странстве кладет то, что он называет
феноменом сцепления и интенциональ-
ной Т. Мерло-Понта, развивая идеи ин-
тенциональной Т., подчеркивал, что
«именно зрелище других тел инвестирует
меня и я вижу, как в пространстве выри¬
совывается фигура, она пробуждает и со¬
бирает вместе возможности моего собст¬
венного тела, как если бы речь шла о мо¬
их жестах и моем поведении». Речь
также является замечательным примером
тех поведений, которые «опрокидывают
мои обычные отношения с объектами и
наделяют некоторых из них ценностью
субъектов. Порядок интенциональной Т.
преподает мне то, чего не может знать
никакое конституирующее сознание, а
именно — мою принадлежность к еще
неконституированному миру». Тело и
речь дают нам больше, чем мы туда по¬
мещаем, но, как организм, мое тело не
может научить меня видеть в поведении,
которое я же и наблюдаю, появление
моего другого Я. Чтобы передо мной воз¬
никло alter ego и другая мысль, мне необ¬
ходимо самому быть Я вот этого моего
тела, быть мыслью вот этой воплощен¬
ной жизни. Субъект интенциональной Т.
может осуществить ее лишь постольку,
поскольку сам он ситуационно локализо¬
ван.С.	А. АзаренкоТРАНСЦЕНДЕНТАЛЬНЫЙ РЕА¬
ЛИЗМ — концепция антапозитавистско-
го натурализма, основанная на реалисти¬
ческом взгляде на науку. Разрабатывалась
Р. Бхаскаром и в последующем У. Аут-
вейтом. Включает трансцендентальную
перспективу в реалистическую теорию
науки.Основной проблемой философии
социальных наук Бхаскар считает воз¬
можность исследования общественной
жизни по аналогии с природой. «В какой938
ТРАНСЦЕНДЕНТАЛЬНЫЙ РЕАЛИЗМмере общество может изучаться так же,
как и природа?» Положительный ответ
на этот вопрос влечет натуралистическую
научную традицию, согласно которой со¬
циальные и естественные науки одинако¬
во применяют позитивистские принци¬
пы. Отрицательный ответ влечет антина-
туралистическую научную традицию,
постулирующую разделение методов со¬
циальных и естественных наук. Бхаскар
выдвигает концепцию антинатуралисти-
ческого позитивизма, призванную дать
такое основание науки, которое бы по¬
зволяло применить собственные и более
или менее специфические методы как
социальных, так и естественных наук, не
отрицая существенных различий в их ме¬
тодах, основанных на действительных
различиях их предметных областей. Ан-
типозитивистский натурализм в извест¬
ной степени преодолевает недостатки
двух основных философских концепций
социальных наук — позитивизма и гер¬
меневтики.Позитивизм справедливо указывает
на тот факт, что в природе и в обществе
действуют причинные законы, обобще¬
ния. Правы позитивисты и в том, что
эти законы и обобщения очень часто не-
фиксируемы, ненаблюдаемы. Ошибка же
их заключается в редуцировании законов
к эмпирическим регулярностям. Герме¬
невтика правильно считает, что социаль¬
ные науки имеют дело с реальностью,
уже интерпретированной и схваченной в
форме определенных концепций соци¬
альными индивидами. Ошибка герменев¬
тики заключается в сведении социальной
науки к модальностям отношений «объ¬
ект — объект», «концепция — концеп¬
ция».Единство социальных и естествен¬
ных наук основано на понятии «нетран¬
зитивных объектов». Нетранзитивность
означает, что реальные сущности, отно¬
шения и механизмы существуют незави¬
симо от нашего описания. Если филосо¬
фия науки занимается нетранзитивным
измерением, т. е. онтологией нашего зна¬
ния, то социальные науки — транзитив¬
ным измерением. Т. о., любая научная
теория содержит онтологический эле¬мент, раскрывающий способы проник¬
новения в нетранзитивные объекты. Он¬
тологический элемент научной теории
неопровержим по эмпирическим осно¬
ваниям, поскольку формулируется безот¬
носительно к его манифестации в дейст¬
вительности. Задача субстантивной тео¬
рии заключается в определении способов
реализации в социальных контекстах и,
следовательно, подлежит эмпирическому
опровержению.Бхаскар утверждает, что по ту сторо¬
ну эмпирически наблюдаемых и фикси¬
руемых явлений и событий существуют
нетранзитивные порождающие механиз¬
мы, мыслимые исключительно в онтоло¬
гических терминах, которые независимы
от нашего описания. Именно взаимо¬
действие этих нетранзитивных механиз¬
мов объясняет существование социальных
явлений и событий. Эти механизмы, сущ¬
ности и отношения составляют нетран¬
зитивные объекты научной теории. «Су¬
ществуют транзитивные объекты науки,
которые созданы людьми для того, чтобы
представлять нетранзитивные объекты
науки, сущности и структуры действи¬
тельности». В этом заключается суть Т. р.Наука применяет два критерия для
приписывания реальности к определен¬
ному объекту — перцептивный и при¬
чинный. Представители натурализма
считают, что социальное должно быть
либо эмпирически реальным, когда
предметами научного познания выступа¬
ют элементарные события, либо транс¬
цендентально идеальным, когда предме¬
тами научного познания выступают мо¬
дели, идеальные формы естественного
порядка. Т. р. считает, что предметами
научного познания являются порождаю¬
щие структуры и механизмы, существую¬
щие реально и независящие от наших
знаний и опыта, от условий, обеспечи¬
вающих доступ к ним.Основной недостаток эмпиризма и
трансцендентального идеализма заключа¬
ется в редукции онтологии к эпистемо¬
логии, вопросов о бытии к вопросам о
познании бытия. Господство гносеологии
ведет к тому, что возможности познания
объекта ставятся в зависимость от его939
ТРАНСЦЕНДЕНТАЛЬНЫЙ РЕАЛИЗМналичной данности. Познавать можно
постольку, поскольку нечто существует
реально, поддается эмпирическому на¬
блюдению и фиксации. Поэтому и для
эмпиризма, и для трансцендентального
идеализма незыблемым является онтоло¬
гия эмпирического мира. Т. р. прежде
всего нацелен на онтологический вопрос
о свойствах, которыми обладает общест¬
во. Онтологический вопрос влечет эпи¬
стемологический: как эти свойства дела¬
ют их возможными объектами познания
для людей. Т. о., с позиций Т. р., в каче¬
стве свойств выступает природа объек¬
тов, которая предопределяет их познава¬
тельные возможности.Бхаскар подвергает критике методо¬
логический индивидуализм и социаль¬
ную концепцию, включающую утилита¬
ризм, либеральную политическую тео¬
рию и неоклассическую экономическую
теорию. Методологический индивидуа¬
лизм трактует общество и социальные
явления как результат решений индиви¬
дов. Социальное синонимично группово¬
му и эксплицируется как поведение
группы индивидов или индивидов в
группе. Другая социальная концепция
рассматривает «разум как слугу стра¬
стей», а социальное поведение сводит к
отождествлению разума с желаниями,
рассматриваемыми нейрофизиологиче¬
ски. Отношения не играют сколько-ни-
будь существенной роли в этих концеп¬
циях. Отсюда их антиисторичность и ап¬
риорность. Этим концепциям Бхаскар
противопоставляет релятивистскую кон¬
цепцию предмета социальных наук, со¬
гласно которой «общество не состоит из
индивидов или групп, а выражает сумму
тех связей и отношений, в которых эти
индивиды находятся друг к другу. ...Глав¬
ное движение в научной теории — это
движение от явных проявлений общест¬
венной жизни, понятийно выраженных в
опыте участвующих в ней социальных
субъектов, к тем существенным отноше¬
ниям, которые делают необходимыми
эти проявления».В социологической теории привыч¬
но разделение на два лагеря: первый
представлен прежде всего Вебером и его
последователями, для которых обществосуть результат преднамеренного или ос¬
мысленного действия. Другой представ¬
лен Дюркгеймом и его последователями,
для которых общество и социальные яв¬
ления рассматриваются как автономные
и независимые от индивидов. Попытка
диалектического синтеза, представленная
П. Бергером, ведет к серьезным недос¬
таткам, поскольку, с одной стороны, да¬
ет основание волюнтаристскому идеализ¬
му, а с другой — механистическому де¬
терминизму. Следуя Марксу, социальную
деятельность можно аналитически рас¬
сматривать как производство; следуя
Дюркгейму, общество можно рассматри¬
вать как содержащее материальные при¬
чины человеческого действия. Если
вслед за Вебером отказываться реифици-
ровать общество, то можно будет рас¬
сматривать общество и человеческую
практику как двойственность. Общество
есть условие и непрерывно воспроизво¬
димый результат человеческой деятель¬
ности. Практика также выступает как
сознательное производство и бессозна¬
тельное воспроизводство условий произ¬
водства. В первом случае речь идет о
двойственности структур, во втором — о
двойственности практики. Двойствен¬
ность практики и структуры опосредова¬
на системой понятий, определяющих
точки соприкосновения человеческой
деятельности и социальной структуры.
Такие точки должны удовлетворять двум
требованиям: с одной стороны, они долж¬
ны оставаться непрерывными по анало¬
гии с обществом, с другой стороны —
дискретными по аналогии с индивидами.
Такую посредствующую систему Бхаскар
называет позицинно-практической сис¬
темой, обозначающей систему позиций,
занимаемых индивидами, и практик, ви¬
дов деятельности, в которые они вовле¬
чены, поскольку занимают эти позиции.Согласно Бхаскару, необходимо чет¬
кое категориальное различие между ин¬
дивидом и обществом и, соответственно,
человеческих действий и социальных
структур. Суть этого различия заключа¬
ется в том, что индивиды в своей созна¬
тельной деятельности по большей части
бессознательно воспроизводят и транс¬
формируют структуры, направляющие940
ТРАНСЦЕНДЕНТАЛЬНЫЙ РЕАЛИЗМсубстантивные производительные дея¬
тельности. Можно привести пример: лю¬
ди женятся не для того, чтобы воспроиз¬
вести нуклеарную семью, и работают не
для поддержания капиталистической
экономики. Между тем, семья и капита¬
листическая экономика оказываются не¬
преднамеренными результатами челове¬
ческой деятельности.Следующим образом описывает Бха¬
скар предлагаемую модель: «Люди не
творят общество. Ибо оно всегда пред¬
шествует им и составляет необходимое
условие их деятельности. Скорее на об¬
щество должно смотреть как на совокуп¬
ность структур, обычных практических
процедур и условностей, которые инди¬
виды воспроизводят и преобразуют, но
которые реально не существовали бы, ес¬
ли бы они (люди) этого не делали. Об¬
щество не существует независимо от че¬
ловеческой деятельности (ошибка реи-
фикации). Но оно и не продукт ее
(ошибка волюнтаризма)». Т. о., между
обществом и индивидом существует он¬
тологический разрыв: общество сущест¬
вует только через человеческую деятель¬
ность, но последняя всегда выражает или
использует конкретную социальную фор¬
му. Общество скорее следует концептуа¬
лизировать в рамках преобразовательной
модели, где индивиды преобразуют соци¬
альные структуры с целью максимизации
возможностей для проявления собствен¬
ных способностей.Бхаскар проводит различие между
естественными и социальными механиз¬
мами человеческой деятельности и, соот¬
ветственно, вводит онтологические огра¬
ничения на возможные варианты натура¬
лизма.1).	Социальные структуры, в отли¬
чие от природных структур, не существу¬
ют независимо от видов деятельности,
направляемых ими.2).	Социальные структуры, в отли¬
чие от природных, не существуют неза¬
висимо от идей и представлений субъек¬
тов о сути своей деятельности.3).	Социальные структуры, в отли¬
чие от природных, могут быть только от¬
носительно устойчивыми.Касаясь онтологического статуса об¬
щества, Бхаскар замечает, что критерий
причинности, применяемый Дюркгей-
мом для идентификации реальности со¬
циальных фактов на уровне коллективи¬
стской концепции социологии, может
быть использован и в релятивистской
концепции, поскольку в качестве пред¬
мета социологии берется неэмпириче¬
ский объект, гарантирующий ее теорети¬
ческую автономию. Исходя из тезиса о
том, что социология имеет дело с соци¬
альными структурами, управляющими
необходимыми для воспроизводства и
преобразования определенными соци¬
альными формами, Бхаскар делает вы¬
вод, что «не может быть социологии
вообще, возможна только социология
особых, исторически определенных со¬
циальных форм».Касаясь гносеологического вопроса:
каким образом общество и его опреде¬
ленные формы становятся объектами на¬
учного познания, — Бхаскар напоминает,
что основные онтологические ограниче¬
ния натурализма зависят от деятельност¬
ной, концептуальной и пространственно-
временной зависимости социальных
структур. Бхаскар предлагает еще два ог¬
раничения.1). Общество является чисто теоре¬
тическим объектом исследования, и по¬
скольку оно не воспринимаемо, оно не
может быть эмпирически идентифициро¬
вано независимо от своих следствий.
Люди знают о существовании общества,
но доказать это никогда не в состоянии.
В этом смысле общество не отличается
от объектов естественных наук. Бхаскар
утверждает, что общество от объектов ес¬
тественных наук отличается не тем, что
оно не может быть идентифицировано
независимо от своих следствий, а тем,
что оно не может существовать без них.
Социальная наука должна рассматри¬
ваться только как объект субстантивного
объяснения. Отсюда ее открытость и не¬
завершенность. А это означает, что в со¬
циальной науке не существует решающей
проверки теории. Критерием рациональ¬
ности научной теории и замены теории
должны быть «объяснительность и не-941
ТРИАДАпредсказуемость». Теории используются
для объяснения социальных явлений, но
никакое измерение интерпретируемых яв¬
лений невозможно. Смыслы могут быть
понятны, но не измерены.2). Второе ограничение касается ре¬
ференциальной предметности социаль¬
ных и естественных наук. Основное раз¬
личие заключается в том, что социаль¬
ные науки принадлежат собственной
области исследования. Тогда как объекты
природы как объекты научного познания
существуют и функционируют независи¬
мо от процесса производства знания,
объектом которого они являются. В со¬
циальной сфере процесс производства
знания внутренне соотносится с процес¬
сом порождения объектов, которых ка¬
сается это знание. Между развитием
знания и развитием объекта знания су¬
ществует устойчивая связь, поэтому со¬
циальная теория, в отличие от естествен¬
нонаучной, заведомо является неполной.
С другой стороны, эта устойчивая связь
объясняет, каким образом в социальной
реальности формируется теория. Боль¬
шинство явлений, с которыми сталкива¬
ется исследователь, идентифицируются
«благодаря концептуально зависимой
природе социальной деятельности».Для позитивизма наука — вне обще¬
ства, для герменевтики — общество вне
науки. Позитивизм поддерживает кон¬
цепцию общих законов, идеологии и
общества; герменевтика — концепции
субъективности, смысла и культуры. Т. р.
в противоположность позитивизму и гер¬
меневтике утверждает, что предмет соци¬
альной науки «и законоподобен, и исто¬
ричен». Законоподобен в противополож¬
ность утверждениям бихевиористов и
сторонников метода понимания, истори¬
чен в противоположность утверждениям
индивидуализма и структурализма.Т. X. КеримовТРИАДА (от греч. trias, род, падеж;
triados — троица) — термин, обозначаю¬
щий тройственный ритм движения бы¬
тия и мышления, а также особый способ
классификации и моделирования дейст¬
вительности.Пифагор считал число «три» числомтайны. Это число отвечает мужскому на¬
чалу, Духу. В феноменальном плане тро¬
ичность есть принцип образования физи¬
ческого тела, а в плане сущностном Т. —
это первое понятие проявленного боже¬
ства (Отец, Мать, Сын). В геометрии
только треугольники, а не одна или две
прямые линии, выглядят как простейшие
завершенные фигуры. Греческая буква
«дельта», которую изображают в форме
треугольника, у эзотериков означает
«проводника неведомого божества», и
слово «Deus» у латинян начинается с той
же буквы. Цифра «3» у древних — идио-
граф трех материальных элементов; воз¬
духа, воды и земли. Т. — завершенный
ансамбль монады (принципа постоянства
и формы) и диады (принципа неопреде¬
ленности, множественности и материи).
Пифагор полагал, что закон триадично-
сти есть универсальный закон мирозда¬
ния.Платон и платоники широко ис¬
пользовали идею Т. Например, они учи¬
ли об образце, демиурге и материи как о
трех началах, а о нусе, псюхе и космосе —
как трех ступенях бытия. В христианской
философии Т. играет первостепенную
роль. Бог предстает Троицей, соборным
единством Отца, Сына и Святого Духа.
Согласно трехмерной модели человека,
изложенной в посланиях ап. Павла, че¬
ловек состоит из плоти, души и привхо¬
дящего в душу духа. В отличие от неоп¬
латонического учения о Т. как лестнице,
составленной нисходящими и восходя¬
щими безличностными структурами,
ипостаси христианской Т. — единосущ¬
ные лица, онтологически равные друг
другу. Идея Т. получила дальнейшее раз¬
витие в немецкой классической филосо¬
фии. Так, в системе Гегеля эта идея во¬
площена в его схеме всякого развития:
«тезис — антитезис — синтез». Марксис¬
ты, материалистически переиначивая Ге¬
геля, описывают процессы развития
«триадически» — в форме закона отрица¬
ния отрицания. Идея Т. — одна из фун¬
даментальных не только в философии,
но и во всех прошлых и ныне сосущест¬
вующих культурах.Д. В. Пивоваров942
ТРУДТРУД — процесс создания людьми
условий и средств существования; вопло¬
щения человеческих сил, умений, зна¬
ний; преобразования и приспособления
природного материала к человеческим
потребностям. Т. — способ воспроизвод¬
ства и накопления общественного опыта;
в более узком смысле — способ умноже¬
ния благ, богатства, капитала.В житейском сознании Т. — это ра¬
бота, требующая напряжения и траты
сил, «все, что утомляет» (В. Даль).Философские определения Т. со¬
пряжены с трактовкой человеческой дея¬
тельности, с анализом социально-истори-
ческих форм ее разделения и связывания,
«синтезирования» (см. «Деятельность»),
В этом плане Т. характеризуется как ас¬
пект деятельности, в котором человече¬
ские силы и способности опредмечива¬
ются, приобретают форму внешности,
вещности, предметности, независимую
от создавшего ее индивида и, вместе с
тем, пригодную для присвоения ее дру¬
гими людьми, для перемещения ее в
пространстве и времени общества. Этот
акцент — и на практике и в теории —
достигается ценой того, что «в тени» ос¬
таются другие аспекты деятельности:
распредмечивание человеком качеств
природной и социальной предметности
(материал, орудия, средства), культиви¬
рование собственных сил и возможно¬
стей людей, их самореализация. Т. оказы¬
вается процессом, порождаемым людьми,
но и порождающим такие условия, сред¬
ства, инструменты, формы, стандарты, к
коим вынуждены приспосабливаться са¬
ми люди, причем не считаясь порой с
другими аспектами своего деятельност¬
ного бытия, индивидуального существо¬
вания, общения и т. п. Т. реализует че¬
ловеческие силы, дает им предметные и
общественные формы и обеспечивает
возможность их отделения, абстрагиро¬
вания от людей и их бытия.Наиболее явным отделение Т. от
других аспектов человеческой деятельно¬
сти становится в индустриальном обще¬
стве. В условиях роста крупного машин¬
ного производства Т. превращается в
составляющую экономического и техни¬ческого прогресса, как бы реально абст¬
рагируется от индивидуального бытия
людей, их частной жизни. Т. оказывается
особого рода процессом опредмечивания
человеческих сил, включенным в дейст¬
вие овеществленных условии и средств
производства. В составе и во взаимодей¬
ствии с этими средствами Т. образует
«экономическую машину» увеличения
богатства и «работает» в соответствии с
законами и формами существования та¬
кой машины. Поскольку функциониро¬
вание «экономической машины» тракту¬
ется в индустриальном обществе как
важнейшее условие развития, то «абстра¬
гированный» от индивидов Т. рассматри¬
вается как сфера их непосредственно об¬
щественной жизни. Но поскольку такой
Т. является чуждым (см. «Отчуждение»)
личностным формам жизни людей, по¬
стольку развитие самих индивидов часто
противопоставляется Т. и осуществляе¬
мым им социальным связям. С этим со¬
пряжены довольно жесткое разграниче¬
ние социальных наук и гуманитарного
познания, а в рамках социальных наук —
оппозиция социальной и индивидуаль¬
ной жизни людей.Эта ситуация была проанализирова¬
на К. Марксом в его экономических
исследованиях, где он показал, что от¬
чужденный Т. есть условие и средство
стремительного — в определенных исто¬
рических рамках — роста капитала. Он
зафиксировал парадоксальную зависи¬
мость: Т. является постоянным источни¬
ком капитала и вместе с тем реализуется
в абстрактных и машинизированных
формах, навязанных капиталом челове¬
ческой деятельности. Т. о., Т. определяет¬
ся капиталом как обезличенная, абстра¬
гированная, отчужденная деятельность
человеческих индивидов, т. е. «чистая»
человеческая энергия, обеспечивающая
воспроизводство и умножение богатства.
К. Маркс показал в своих экономиче¬
ских работах, что отношения Т. и капи¬
тала — это отношения противоположных
моментов общественного воспроизводст¬
ва, процесса, в котором взаимообусловле¬
ны не только количественные характери¬
стики Т. и капитала, но и их качествен¬943
У-ВЭЙУные изменения. Однако в политических
трактатах К. Маркса и многих его после¬
дователей эта сложная взаимообуслов¬
ленность «отодвигалась» на второй план,
а на авансцене оставались Т. и капитал
как две, противостоящие друг другу по¬
литические и социальные силы. Эта оп¬
позиция надолго закрепилась в идеоло¬
гии и политической практике, тем бо¬
лее, что она вполне соответствовала
логике простых противопоставлений,
свойственной стереотипам обыденного
сознания, и эту логику подпитывала.Экономический анализ К. Маркса
строился на допущении, согласно кото¬
рому сложный Т. может быть сведен к Т.
простому, а капитал может беспрепятст¬
венно возрастать, пока он находит ресур¬
сы развития в насыщении системы ма¬
шин энергией простого Т. Практика XX
столетия потребовала внимательно отне¬
стись к этим допущениям и связанному с
ними расчету. Попытки повысить качест¬
во производства и увеличить его при¬
быльность ценой «выжимания» из ра¬
ботника максимума его физических и
психических сил («Работник — та же ма¬
шина, только вместо электричества и
смазки ему надо платить зарплату» —
формулировка эпохи становления кон¬
вейерного производства и соответствую¬
щих концепций организации Т.) не дали
экономического эффекта. Суммирование
простого Т. не обеспечивало новых ка¬
честв деятельности и организации, не га¬
рантировало успеха на рынке. Требовал¬
ся иной тип Т. и соответствующее пере-
структурирование капитала.Т. может рассматриваться как некая
константа, характеризующая «обмен ве¬
ществ» между человеком и природой (К.
Маркс). Но эта константа, очевидно, аб¬
страгируется от качеств самого Т., от
культурно-исторических форм его реали¬
зации. Даже если исходить из нее, как из
начального допущения, то следует доба¬
вить, что Т. есть обмен веществом, энер¬
гией и информацией, причем даже в са¬
мых своих элементарных формах. Ин¬
формация в данном случае и означает ту
схему осуществления Т. (траты вещества
и энергии), которай определяет в нем че¬ловеческую специфику. И если в эпоху
классического индустриализма и капита¬
лизма можно было отвлекаться от этой
стороны Т. и делать акцент на преобразо¬
вании и присвоении вещества природы
(а заодно игнорировать личностные ха¬
рактеристики Т.), то в середине XX сто¬
летия информационные аспекты Т. ока¬
зываются наиболее важными — и в эко¬
номическом, и в социальном, и в
управленческом, и в экологическом пла¬
нах. Соответственно Т. обнаруживает
свою внутреннюю связь с др. аспектами
деятельности: самореализацией и обще¬
нием индивидов. Все более повышается
значение воспроизводящей функции Т.
(в противовес функции преобразования):
сохранение равновесия между различны¬
ми социальными, научными, культурны¬
ми схемами деятельности, с различными
природными формами требует все боль¬
ше усилий. В этом плане Т. становится
условием и средством достижения при¬
емлемых отношений человека с миром и
себе подобными. (См. «Гуманизм», «Дея¬
тельность», «Отчуждение».)В.	Е. КемеровУУ-ВЭЙ (кит. — недеяние, действие
через неделание) — принцип даосской
философии, одно из центральных поня¬
тий «Дао-дэ-цзин». У.-в., наряду с цзы-
жань (естественностью) оформляет и
конкретизирует способ движения дао и
дэ. «Дао постоянно осуществляет недея¬
ние, тем самым нет ничего, что бы оно
не делало» (37 чжан «Дао-дэ-цзин»),
Черпая источник внутренней силы в
«безмолвии» и «небытии», У.-в., согласно
Лао-цзы, первичнее любого деятельного
импульса, любой наступательной актив¬
ности. Доходить до недеяния следует пу¬
тем непрерывного уменьшения своих же-944
УМОЗАКЛЮЧЕНИЕланий, а поскольку недеяние присутству¬
ет всюду, способности человека стано¬
вятся безграничными. В раннем даосиз¬
ме У.-в. противостоит ритуалам конфу¬
цианцев и законам моистов. Являясь
действием особого, внутреннего стиля,
У.-в. призывает следовать естественным
законам природы и не принуждать при¬
роду самого человека. Как внутреннее, У.-
в. противостоит внешнему, как естествен¬
ное — искусственному, как истинное —
ложному. У Чжуан-цзы недеяние приоб¬
ретает черты незнания и неслужения.
Быть социально ангажированным, слу¬
жить на государственной службе — зна¬
чит действовать вопреки внутренней
природе, совершать насилие. Не знать —
это то, что истина вне учености, а зна¬
ние мешает жизни и противостоит ей.
Конфуциански истолкованное У.-в. сде¬
лало акцент на недеянии, как на жерт¬
венном служении во благо общества.
Внутренняя интуиция «я», выдвинутая
Чжуан-цзы в качестве критерия истины,
заменилась общественным законом, тре¬
бующим забвения личного действия.
Однако У.-в. остался сугубо даосским по¬
знавательным принципом и практиче¬
ским критерием любого вида деятельно¬
сти. В качестве такового У.-в. повлиял на
создание и развитие дыхательной гимна¬
стики и внутреннего боевого даосского
стиля Тай-цзи-цюань. Превратившись со
времени Лао-цзы в психологическую ус¬
тановку, в культурный настрой, У.-в. ха¬
рактеризует собой не только образ ки¬
тайского мышления, но также распро¬
страняется на весь менталитет культур
восточного типа. Как понятие, с проник¬
новением буддизма в Китай, У.-в. полно¬
стью растворяется в теории школы чань.
Характерно, что чаньские ритуалы, вос¬
приняв даосский принцип недеяния и
трансформировав его на теоретической
базе буддизма, отличались жестким аске¬
тизмом, повышенной строгостью в вы¬
полнении и четкой регламентацией.Недеяние означает ненужность и не¬
возможность что-либо сделать с идеей
«я». Следует предоставить «я» самому се¬
бе, чтобы внешние и внутренние привя¬
занности стали восприниматься как по¬мехи личностного роста. Понимание
личности как «не-я» предполагает виде¬
ние нирваны в качестве абсолютного по¬
коя, лишенного каких-либо проявлений
жизни, при этом «не-я» личности выну¬
ждено удерживать образ собственной ин¬
дивидуальности и способствовать спасе¬
нию других индивидуальностей. Проти¬
воречие между принятым логическим
постулатом о несуществовании «я» и ре¬
альным существованием индивидуально¬
го субъекта находит свое разрешение в
воле как смысловом ядре недеяния. Во¬
левая концентрация «не-я» лишена ин¬
дивидуализма, «собственной важности»,
всех тех гносеологических и психологи¬
ческих характеристик, которые Э.
Фромм обозначил как «иметь». Метатео-
ретический уровень установки У.-в. по¬
зволяет применить ее в качестве объяс¬
нительного принципа к восточному (Ки¬
тай, Япония) искусству, различным
формам верований, психологическим
феноменам. Объяснение энергии всякого
действия, всякого творчества, понятых
как недеяние, роднит принцип У.-в. с
феноменом христианской веры. Внутри
веры действие происходит свободным и
самостоятельным образом, одновременно
полностью оставаясь зависимым от бо¬
жественного провидения.Л. С. ЧерновУМОЗАКЛЮЧЕНИЕ - форма ото¬
бражения в мышлении системы сужде¬
ний, связанных между собой отношени¬
ем логического следования и другими
логическими отношениями. В процессе
У. из непустого списка суждений, назы¬
вающихся посылками или аргументами,
получают новое суждение, называющееся
заключением или выводом. Заключение
может быть получено с необходимостью
или с некоторой степенью вероятности,
что определяет разделение всех У. на де¬
дуктивные У. и правдоподобные У. соот¬
ветственно.Дедуктивные У., в свою очередь,
подразделяются на непосредственные У.
(содержащие одну посылку) и опосредо¬
ванные У. (содержащие две или более
посылки). Последние различаются харак¬945
УМОЗАКЛЮЧЕНИЕтером участвующих в У. суждений и осо¬
бенностями логических связей между по¬
сылками. Среди опосредованных дедук¬
тивных У. широко известны простой ка¬
тегорический силлогизм и производные
от него У.: энтимема, полисиллогизм, со¬
рит и эпихейрема. К опосредованным
относятся также дедуктивные У., чьи по¬
сылки — условные (гипотетические) или
дизъюнктивные (альтернативные) сужде¬
ния.Условные У., или гипотетические
силлогизмы, разделены на две группы.1.	Чисто условный силлогизм, где все
посылки — условные суждения.Его самая распространенная структу¬
ра (для двух посылок) следующая:Если А, то В.Если В, то С.	Следовательно, если А, то С.Например: «Если ударить в главный
колокол, то его звук будут слышать даже
жители окраин. Если звук главного коло¬
кола будут слышать даже жители окраин,
то на площади соберется большое коли¬
чество горожан. Следовательно, если
ударить в главный колокол, то на площа¬
ди соберется большое количество горо¬
жан».Формула, обосновывающая это У. в
логике высказываний:(((А —> В) л (В —> С)) —> (А —> С)).Чисто условный силлогизм может
также иметь следующую, близкую к кон¬
структивной дилемме (см. ниже), струк¬
туру:Если А, то В.Если не-А. то В.Следовательно, В.Например: «Если наша душа погиба¬
ет вместе с телом, то в таком случае, не
обладая чувствами, мы не будем стра¬
дать после смерти; если же душа пере¬
живает тело, то она должна быть более
счастлива, чем когда она была в теле.
Следовательно, смерти бояться не на¬
до».Формула: (((А -> В) л ((-А) ->В)) -» В).2.	Условно-категорический силло¬
гизм, где одна посылка — условное суж¬
дение, а другая — простое категорическое
суждение. Здесь имеется два структурныхварианта, традиционно называемых мо¬
дусами (от лат. modus — способ).—	Modus ponens (утверждающий мо¬
дус):Если А, то В.А.Следовательно, В.Например: «Если бухта замерзла, то
корабли проходят мимо. Бухта замерзла.
Следовательно, корабли проходят мимо».Формула: (((А -» В) л А) —» В).—	Modus tollens (отрицающий мо¬
дус):Если А, то В.	не-В.Следовательно, не-А.Например: «Если бухта замерзла, то
корабли проходят мимо. Корабли не
проходят мимо. Следовательно, бухта не
замерзла».Формула: (((А В) л (-iB)) ->(-.А)).Т. о., в условно-категорическом сил¬
логизме истинное заключение может
быть получено из истинных посылок с
необходимостью, если утверждение след¬
ствия выведено из утверждения основа¬
ния или если отрицание основания вы¬
ведено из отрицания следствия. Однако
утверждение следствия не обусловливает
утверждение основания, а отрицание ос¬
нования не обусловливает отрицания
следствия.В альтернативных У. одна или не¬
сколько посылок — дизъюнктивные суж¬
дения. Они делятся на две группы.1.	Чисто альтернативный силлогизм,
где все посылки — дизъюнктивные суж¬
дения.Структура:А есть В, или С.В есть В1, или В2.А есть В1, или В2, или С.Например: «Все кислоты являются
или органическими или неорганически¬
ми. Неорганическая кислота или содер¬
жит кислород, или нет. Следовательно,
любая кислота является или органиче¬
ской, или содержащей кислород, или не
содержащей кислород».Чисто альтернативный силлогизм
требует анализа субъективно-предикат¬
ной структуры суждений и не имеет аде¬946
УМОЗАКЛЮЧЕНИЕкватной формулы в логике высказыва¬
ний.2.	Альтернативно-категорический
силлогизм, где одна посылка — диэъюнк-:
тивное суждение, а другая — простое ка¬
тегорическое суждение. Это У. имеет два
модуса.—	Modus ponendo tollens (утверди-
тельно-отрицакиций модус), где исполь¬
зуется только связка «либо..., либо» — в
смысле строгой (разделительной, исклю¬
чающей) дизъюнкции:Либо А, либо В.	А.	Следовательно, не-В.Например: «Слон может быть либо
индийским, либо африканским. Этот
слон индийский. Следовательно, он не
африканский».Формула: (((А <-» В) л А) -> (-.В)).—	Modus tollendo ponens (отрица-
тельно-утверждающий модус), где может
использоваться связка «или» — в смысле
нестрогой (соединительной) дизъюнк¬
ции:А или В.не-А.	Следовательно, В.Например: «Этот человек сегодня
отдыхал или работал в саду. Он сегодня
не отдыхал. Следовательно, он сегодня
работал в саду».Формула: (((A v В) л (-А)) -» В).Здесь дизъюнктивная посылка долж¬
на предусматривать все возможные аль¬
тернативы, т. е. должно соблюдаться пра¬
вило исключения в делении.Существует и совмещение структур
гипотетического и разделительного У.,
которое называется дилеммой. Выделяют
две группы дилеммы.Конструктивная дилемма имеет сле¬
дующую структуру:Если А, то В.Если С. то D.Либо А, либо С.Следовательно, либо В, либо D.Классическим примером является
дилемма, перед которой поставил биб¬
лиотекарей александрийской библиотеки
калиф Омар: «Если ваши книги согласны
с Кораном, то они излишни. Если онирасходятся с ним, то они вредны. Но они
должны быть либо согласны, либо расхо¬
диться с Кораном. Следовательно, они
либо излишни, либо вредны».Формула: (((А -» В) л (С -» D)л (А <-> С)) -> (В -> D)).Деструктивная дилемма имеет сле¬
дующую структуру:Если А, то либо В, либо С.не-В.	не-С.Следовательно, не-А.Классическим примером является
дилемма Зенона, предназначенная для
доказательства невозможности движения:
«Если тело находится в движении, то оно
должно двигаться либо там, где оно есть,
либо там, где его нет. Но тело не может
двигаться ни там, где оно есть, ни там,
где его нет. Следовательно, оно вообще
не может двигаться».Формула: (((А ->(Во С)) л (-.В) л
<-, С)) -Х-А».При соблюдении структур дедуктив¬
ных У. из истинных посылок с необходи¬
мостью следует истинное заключение. В
правдоподобных же У. соблюдение
структуры лишь повышает степень веро¬
ятности истинности заключения при на¬
личии истинных посылок.Правдоподобные У. — это прежде
всего широко известные индуктивные У.,
У. по аналогии, У. по методам Бэкона —
Милля (методам установления причин¬
ной связи), а также множество активно
изучаемых в наши дни типов У.: вероят¬
ностных, статистических, немонотонных
и т. д. Легко наблюдать взаимосвязь де¬
дуктивных и правдоподобных У., напри¬
мер, если при наличии структуры рас¬
смотренного выше условно-категориче¬
ского силлогизма заключать от
утверждения следствия к утверждению
основания, или от отрицания основания
к отрицанию следствия, то заключение
станет лишь вероятным, а не истинным
суждением. Вот два правдоподобных мо¬
дуса:Если А, то В Если А, то В	В.	не-А	Следовательно, А. Следовательно, не-В.Например: «Если бухта замерзла, то947
УСТНОЕ», «ПИСЬМЕННОЕ» и «КНИГОПЕЧАТНОЕ» ОБЩЕСТВА МАК-ЛЮЭНАкорабли проходят мимо. Корабли прохо¬
дят мимо. Возможно, что бухта замерз¬
ла».Их формулы: (((А -» В) а В) -> А) и
(((А -» В) л (-А)) —>(—iB)) — не являют¬
ся общезначимыми формулами, т. е. за¬
конами логики.Другой любопытный факт рассмат¬
риваемой взаимосвязи — возможность
интерпретации дедуктивных У. как прав¬
доподобных У. с максимальной степенью
вероятности полученного заключения.Представленная классификация У.
ни в коей мере не претендует на завер¬
шенность, а лишь, принимая во внима¬
ние исторически сложившуюся тради¬
цию изложения материала, демонстриру¬
ет свою возможность. Реально же
проблема классификации У. не получи¬
ла в логике однозначного решения, су¬
щественные различия в этой классифи¬
кации зависят от разных подходов к ло¬
гическому знанию: типы У. изучались в
зависимости от тех аспектов оформле¬
ния мыслительных процессов, которые
анализировались в данный культурно-ис-
торический период; менялись принципы
обоснования последовательного описа¬
ния как самих У., так и взаимоотноше¬
ний между ними; менялись научные
стандарты логических исследований.Обращение к У. связано с возник¬
новением проблемных ситуаций, и пото¬
му изучение У. играет большую роль в
рамках аргументационной деятельности,
предлагая основы для систем доказатель¬
ства и опровержения, для формулировки
и проверки гипотез, для построения на¬
учных теорий и т. д.А. Г. Кислое«УСТНОЕ», «ПИСЬМЕННОЕ» и
«КНИГОПЕЧАТНОЕ» ОБЩЕСТВА МАК-
ЛЮЭНА. Социальная типизация с т. зр.
истории развития средств массовой ком¬
муникации проводится в работах канад¬
ского мыслителя Маршалла Мак-Люэна
(McLuhan М.). Историческую эпоху,
предшествующую становлению цивили¬
зации, Мак-Люэн называет эрой племен¬
ного общества (детством человечества).
На смену ей по Мак-Люэну приходитюность человечества — эра письменно¬
сти, тысячелетий господства письменно¬
го текста. С середины XV в. изобретение
Гутенберга открывает эру типографского
станка, пяти веков господства печатной
техники, сформировавшейся на основе
фонетического письма. С появлением те¬
левидения, согласно Мак-Люэну, нача¬
лась электронная эра человечества.Общество Гутенберга сменилось
электронной цивилизацией. «Электрон¬
ное» общество Мак-Люэна («Виртуаль¬
ная эра») по сути представляет собой ин¬
формационное общество (см. «Информа¬
ционное общество»). В определенном
смысле книгопечатное общество Мак-
Люэна соответствует индустриальному
обществу, тогда как в традиционном об¬
ществе определяются «устное» и «пись¬
менное» общества (см. «Традиционное
общество», «Индустриальное общество»).
Средства коммуникации (в самом широ¬
ком смысле слова, включая книгопечата¬
ние, телевидение и др. формы обмена
информацией между людьми), по Мак-
Люэну, являются не просто средством
передачи информации, определенных со¬
общений, но и — «продолжением чело¬
века», структур индивидуального и обще¬
ственного сознания. Средства массовой
коммуникации связывают различные со¬
циальные группы, превращая общество в
определенную целостность.Различия «устного», «письменного»
и «книгопечатного» обществ Мак-Люэна
обусловлены историческим развитием ци¬
вилизации. Развитие письменности харак¬
теризует качественно новый уровень
культуры по сравнению с устной культу¬
рой. Книгопечатание же не только спо¬
собствовало революционному развитию
книжной культуры, образования и т. п.,
но и породило, как считает мыслитель,
централизующую роль национальных
культур в формировании европейских
национальных государств. Типографский
шрифт дал возможность грамотному че¬
ловеку видеть свой родной язык, осваи¬
вать национальную культуру на основе
книжной культуры.Текстовая реальность мира «Галакти¬
ки Гутенберга», европейского рациона¬948
УТОПИЯлизма основана, по Мак-Люэну, на фо¬
нетической письменности, качественно
отличающейся от китайской иероглифи¬
ческой: именно это способствовало раз¬
витию печатной книжной культуры в
Европе и революционному научно-техни¬
ческому и экономическому развитию за¬
падной цивилизации по сравнению с от¬
ставанием восточных культур, основан¬
ных на иероглифической письменности .Национальные государства, разделен¬
ные национальными книжными культура¬
ми, объединяются в общечеловеческой
культуре, по выражению Мак-Люэна, в
«глобальную деревню». В современном
обществе государственная идеология во
многом определяется общечеловечески¬
ми ценностями, а не только националь¬
ными интересами (см. «Идеологическая
функция технократических концепций
пропаганды». М. Мак-Люэн и его крити¬
ки. Выпуски 1, 2. М., 1977).Последовательное развитие идей
Мак-Люэна применительно к информа¬
ционному обществу характеризуется ут¬
верждением возрастающей роли средств
массовой информации как «четвертой
власти» в обществе. СМИ как продолже¬
ния человека в информационном обмене
сами претерпевают значительные изме¬
нения в информационном обществе.
Электронная почта, «Интернет» стано¬
вятся глобальными средствами массовой
информации и сами изменяют информа¬
ционные структуры общества.Развитие концепций «устного»,
«письменного» и «книгопечатного» об¬
ществ Мак-Люэна имеет широкие пер¬
спективы и находит свое отражение в
теории информационного общества.И. А. ЛатыповУТОПИЯ — повествование о наи¬
лучшем состоянии общественной жизни,
произвольная конструкция идеального
социального порядка. Получила свое
окончательное название (utopos — с греч.
букв.: «Нигдейя» — место, которого нет)
лишь в начале XVI в. (1516 г.) от одно¬
именной книги Т. Мора. У. является ре¬
зультатом осознания (легенды о золотом
веке), а затем и рефлексии кризисныхсостояний общества. У. представляет со¬
бой особый тип разрешения противоре¬
чия между признанием неистинности
наличного социального порядка и осозна¬
нием невозможности простого возвраще¬
ния к старому. Несмотря на многообра¬
зие У., можно выделить их следующие
общие признаки: познание неистинности
существующей социальной реальности,
критика ведущих тенденций современно¬
го (авторам У.) общества, универсализм
(предполагаемая повсеместность указан¬
ного в У. рецепта), возможность адекват¬
ного (буквального) воплощения интел¬
лектуального проекта в действитель¬
ность, а также окончательное решение
всех социальных проблем через вопло¬
щение утопической модели. Целиком за¬
нятая разработкой тематики социума и
социальности, У. по методу отличается
от науки — из-за отказа признать налич¬
ную социальную реальность объектом
анализа; от традиции и мифа — в силу
своей интеллектуальной природы; от
идеологии — поскольку не ориентирова¬
на на выражение интересов какой-либо
социальной группы. Определенное род¬
ство У. с литературой обеспечивается са¬
мим методом построения утопического
текста. Текст этот есть не что иное, как
развертывание исходной метафоры соци¬
альности. Оболочка последней может
принимать самые разнообразные фор¬
мы: сельская община, город, республика
ученых и т. п. В античную эпоху У. еще
не выделилась как самостоятельный
жанр. В период своего становления У.
была не более чем иллюстрацией к вы¬
водам из философских (Платон), этиче¬
ских (Ямбул) и религиозных систем.
Роль ее сводилась лишь к констатации
необходимости тождества должного и
наилучшего в устройстве общества. По¬
сле длительного перерыва (за весь пери¬
од средневековья в Европе не было соз¬
дано ни одной сколько-нибудь значи¬
тельной У.) она возрождается вновь. Но
создание утопических текстов становится
уже самоцелью. Секуляризация эпохи
Возрождения привела к наполнению по¬
стулированной христианством дихото¬
мии мира (сакрального и профанного)949
ФАЛЬСИФИКАЦИЯФновым содержанием. Сферу божествен¬
ного заменяет сфера социального, зем¬
ного, сфера несоциального. Это и ряд
других обстоятельств, как-то: невозмож¬
ность фиксации устойчивых социальных
структур, незавершенность формирования
научной парадигмы нового времени, а
также представления о человеке как о
субъекте — привели к тому, что У. с XVI
по XIX в. фактически стала попыткой
осуществить парадоксальный проект об¬
щества: общество есть то, что оно не
есть.У. особым образом моделирует и
представляет социальность. Она изобра¬
жает и высокоэффективные организа¬
ции индивидов, распределенных в рам¬
ках искусственного (городского) про¬
странства (Т. Мор, Д. Веррас), и людей,
мотивом существования которых явля¬
ется чувство, живущих в гармонии с
природой в сельской общине (Ж.-Ж.
Руссо, Э. Карпентьер). Одновременно с
этим все возрастающая экспансия клас¬
сического разума на сферу повседневно¬
сти приводит к распаду единого утопи¬
ческого жанра на ряд региональных У. К
таковым относятся: У. градостроительст¬
ва, У. права, педагогическая У. (У. со¬
циализации индивида), прогрессистская
У. (У. социализации человеческого рода)
и др. Партикуляризация У., переход ря¬
да ее традиционных тем в ведение раз¬
личных социальных дисциплин все бо¬
лее вытесняют У. в область литературы
(Г. Уэллс, Г. К. Честертн, А. Азимов).
Но и здесь распространение У. сдержива¬
ет появление нового жанра — антиуто¬
пии. Последняя сохраняет весь арсенал
описательных средств, характерных для
У., но несет совершенно противополож¬
ный смысл. Тем не менее У. по-прежне¬
му сопровождает всякий более или ме¬
нее значительный факт или тенденцию
общественной жизни. Это происходит
как в силу присущего ей критического
(антиидеологического) аспекта (Т. Адор¬
но, Э. Фромм), так и из-за определен¬
ного утопического характера самого со¬
циального действия. Утопичность по¬
следнего состоит в иллюзии агентов
этого действия об адекватности вопло¬щения замысла данного действия и воз¬
можности просчитать его результаты (см.
«Антиутопия»),М. С. БелоковыльскийФФАЛЬСИФИКАЦИЯ (от лат. falsus
ложны и и facio — делаю) — а) в обыч¬
ном смысле: подделка, б) в логике и ме¬
тодологии науки: процесс сокращения
границ реальной применимости гипоте¬
зы через выявление таких условий опы¬
та, при которых гипотеза начинает
противоречить некоторым фактам и оп¬
ровергаться.В 1935 г. в книге «Логика научного
исследования» К. Поппер предложил от¬
давать предпочтение при проверке об¬
щих суждений Ф., а не верификации
(подтверждению опытом), поскольку для
подтверждения, например, суждения о
законе природы, необходимо бесчислен¬
ное количество соответствующих фактов,
а для опровержения того же суждения
порой достаточно и одного противореча¬
щего ему факта. Если гипотеза не опро¬
вергнута опытом, то это еще не означает,
будто она непременно истинна; скорее,
она всего лишь «оправданна». Иное де¬
ло — опровержение опытом претензий
гипотезы на широчайшую экстраполи-
руемость на все новые и новые предмет¬
ные области (например, претензий на
статус закона природы) — опровержение
фактами ряда ее приложений указывает
на ложность «широкой постановки во¬
проса» и требует более узкой переформу¬
лировки гипотезы, сокращения ее гра¬
ниц, ослабления объясняющей силы.От Ф. следует отличать принцип
фальсифицируемости, введенный К.
Поппером как альтернатива принципу
верифицируемое™ и используемый им
для разграничения науки и метафизики.950V
ФАНТАЗМТеория, которую нельзя опровергнуть ни¬
какими способами, которые можно себе
представить, — утверждал Поппер, —
ненаучна. Если теория неопровержима,
то это есть не ее достоинство, а ее не¬
достаток. Всякая подлинная проверка
теории — это попытка ее опровергнуть.Однако фальсифицируем ли сам
принцип фальсифицируемости? Впо¬
следствии Попперу пришлось смягчать
этот принцип, ограничивая его примене¬
ние областью эмпирических гипотез и
дополняя требованием при опроверже¬
нии онтологических схем опираться на
метод альтернатив.Д. В. ПивоваровФАНТАЗМ — понятие, характери¬
зующее в первую очередь содержатель¬
ный и структурный моменты действия
фантазирования. Обычно под Ф. понима¬
ется сцена или последовательность сцен и
действий, обнаруживающих стремление
к реализации некоторого желания. По¬
нятие Ф. во многом тематизируется и
оформляется в рамках психоаналитиче¬
ской мысли. С момента своего возник¬
новения психоанализ питает интерес к
содержанию и структуре действия фанта¬
зирования. За действием фантазирования
психоаналитик стремится обнаружить
подлинный смысл и причины возникно¬
вения Ф. Сам Фрейд пользуется словом
«фантазия» (Phantasie). Помимо понятия
«фантазия» у Фрейда существует целый
ряд понятий, характеризующих процесс
и результат фантазирования в разных
сферах человеческой жизни. К ним пре¬
жде всего нужно отнести «сны наяву»,
которые являются осознанными фанта¬
зиями; обычные сны, содержание кото¬
рых свидетельствует об определенных
фантазиях, но которые в отличие от снов
наяву носят менее структурированный
характер в силу меньшей обработанное™
сознанием. К явлениям, свидетельствую¬
щим о той или иной фантазии, можно
отнести также и все ошибочные дейст¬
вия; любая ошибка, по Фрейду, может
быть рассмотрена как отклонение неко¬
торой действительной ситуации в пользу
определенной фантазии. Понятие же«Ф.» появляется во французской психо¬
аналитической и философской мысли
как «перевод» слова «фантазия», «пере¬
вод», учитывающий произведенное пси¬
хоанализом смещение смысла понятая в
сторону фиксирования содержания этого
действия, и потому это понятие в неко¬
тором смысле более адекватно передает
смысл феномена фантазирования.В настоящее время понятие «Ф.»
употребляется не только в психоанализе,
но и в философии, литературной крита-
ке и т. д. Сущность Ф. тесно связана с
сущностью желания и определяется во
многом пониманием последнего. Жела¬
ние же в рамках европейского способа
представления определяется через не¬
хватку. На доминирование такого спосо¬
ба определения желания указывают такие
философы как Лакан, Делез и Гваттари,
Деррида. Для Лакана нехватка является
неотъемлемым свойством бытия, она на¬
ходится одновременно и в воображаемом
и в символическом, осуществляя в то же
время их соединение и связь. Нехватка
конституирует и определяет желание,
причем определяет его т. о., что оно ни в
коем случае не сводится к объекту жела¬
ния. При таком понимании сущности
желания определить его объект невоз¬
можно. Невозможно, отмечает Лакан,
одновременно в одной и той же логике
желать объект и иметь возможность оп¬
ределить его. В лакановской логике Ф.
является, следовательно, способом суще¬
ствования нехватки, одновременно фик¬
сирующим некоторую нехватку и в то же
время пытаясь ее преодолеть. Бытие, ко¬
торое является нехваткой бытия, пытает¬
ся преодолеть нехватку, которая может
быть представлена как нехватка смысла,
как противоречивость «реального» строя,
основанного на нехватке. В противовес
противоречию строится Ф. как идеальная
непротиворечивая модель или сценарий.
Любой язык, любая система знаков мо¬
гут быть рассмотрены как система, соот¬
носящаяся с некоторой противоречивой,
неоднозначной ситуацией и в действии
этого соотнесения осуществляющая сня¬
тие этого противоречия. Ф. тогда может
быть представлен как «заплатка», при¬951
ФАНТАЗМкрывающая неполноту бытия. Подобной
«заплаткой» является любая символиче¬
ская система, и потому любой дискурс в
своей сущности фантаэматичен. Делез и
Гваттари, критикуя такое понимание же¬
лания, где нехватка рассматривается как
исходная реальность, указывают на пер¬
вичность и производительность самого
желания. Желание, по мнению Делеза и
Гваттари, и является производством, не¬
хватка же если и существует, то она воз¬
никает после и в результате производст¬
ва. Ф., по мнению Делеза, — чистое Со¬
бытие, отличное от реального положения
вещей, и в этом смысле он является по¬
верхностным эффектом, плоскостью.
Сам Ф. тогда представляется местом Со¬
бытия, местом, откуда, в сущности, и
происходит построение того или иного
мира, той или иной «реальности».Характеризуя существо Ф., в первую
очередь следует отметить, что Ф. — это
идеальное пространство, идеальное про¬
странство «модели» какой-либо вещи
или сценария событий. Само фантазма-
тическое пространство всегда идеально и
имеет идеальную топику. Эта идеальная
топика имеет свои законы, не сводимые
к законам других пространств. Находясь
в пределах этого пространства, тела или
вещи производят самоидентификацию в
пределах законов этого пространства.
Для осуществления этой идеальной то¬
пики, для поддержания собственного от¬
личия любое фантазматическое про¬
странство отграничено от других про¬
странств. Потому Ф. — это всегда единое
пространство. Это не значит, что про¬
странство Ф. однородно, оно может быть
разнородным или даже может быть це¬
лым рядом различных пространств, с
присущим каждому способом производ¬
ства желания и получения наслаждения,
но существо Ф. таково, что оно не до¬
пускает чего-то внешнего себе, мешаю¬
щего ему.Поскольку вся деятельность или все
то, что обычно называется «реально¬
стью», в сущности, регулируется и опре¬
деляется идеальными фантазматически-
ми моделями или сценариями, то Ф., как
определенное конкретное образование,
целиком определяет существо любой ве¬Vщи, любого фрагмента мира. Любая сущ¬
ность, любое явление существует в отно¬
шении своей «идеальной» модели. Иде¬
альные модели задают приемы и сцена¬
рии, в соответствии с которыми веши и
явления воспринимаются, делаются оп¬
ределенными. Другими словами, идеаль¬
ная фантазматическая модель существует
т. о., что определяет способ бытия «ре¬
альной» вещи. Вернее, она вместе со
своей идеальностью, со своим фантазма-
тическим образом и образует одно еди¬
ное пространство. Подобные фантазма-
тические «модели» создаются в качестве
закрытых в своем способе существования
или властвования, и потому сам Ф. мож¬
но представить как замкнутое локальное
пространство или дискурс. Способ, ка¬
ким каждая определенная власть, каждая
вещь осуществляет организацию своего
пространства — это создание своей иде¬
альной модели. В этом смысле любая
вещь и есть Ф., идеальная модель.Сущность Ф. можно рассмотреть и
через власть, поскольку существо Ф. и
желания тесно связаны с сущностью вла¬
сти как таковой. Любая вещь существует
как способ организации власти. В этой
организации власти вещь испытывает не¬
хватку, которую можно представить и как
нехватку чего-либо, оборачивающуюся
желанием, и как нехватку власти. Не¬
хватка власти означает здесь то, что лю¬
бая власть, несмотря на свое стремление
сделать себя абсолютно прочной, не мо¬
жет достичь этого, так как достижение
этого означало бы абсолютную изоляцию
этого способа власти, этой сущности и,
тем самым, потерю ее существа. Наличие
этой нехватки власти вместе с тем не оз¬
начает, что она существует как что-то по¬
стоянное и определенное. Нехватка вла¬
сти компенсируется созданием идеаль¬
ных фантазматических пространств, в
которых эта нехватка избывается за счет
некоторого избытка и маскируется. Та¬
ким избытком и является, в некотором
смысле, Ф., идеальное пространство ве¬
щи, которое можно понять как ее идею.
Значит, Ф. является нереальным- идеаль¬
ным пространством, организующим «ре¬
альное» пространство. Тогда «реальное»
пространство — это пространство не¬952
ФАНТАЗМхватки или потребности (le besoin). Не¬
хватка, проявляя неполноту какой-либо
сущности, указывает на невозможность
определенных Событий или определен¬
ного сочетания Событий. Нехватка фик¬
сирует и определяет и так, собственно, и
дает возможность быть определенности
как таковой, фиксируя невозможность и
недоступность определенных «реализа¬
ций» в рамках этого пространства. Ф. в
этой логике является преодолением этой
нехватки. Такое преодоление нехватки,
которое осуществляется Ф., однако,
только и полагает, организует в качестве
определенного «реальное» пространство.
С одной стороны, Ф. стремится разру¬
шить некоторые границы, разрушить не¬
хватку, и потому он противостоит опре¬
деленности как таковой, но это противо¬
стояние является противостоянием такого
рода, что оно поддерживает и придает
прочность этой определенности. Это про¬
исходит постольку, поскольку Ф. своим
созданием фиксирует определенную не¬
хватку. Потому, даже в своем полагании
идеальных моделей, структура Ф. с необ¬
ходимостью вводит характеристику опре¬
деленности для идеальных моделей, для
идей в платоновском смысле, которые
могут быть поняты как Ф., идеальные
модели. Собственно говоря, сама опреде¬
ленность вещи задается определенностью
ее способа власти, определенностью ее
Ф. или, скажем другими словами, опре¬
деленностью ее идеальной модели, идеи
в платоновско-гегелевском смысле. Каж¬
дая вещь существует как нехватка, как
manque, как неполнота, как знак отсутст¬
вия полноты или знак небытия, знак от¬
сутствия, как след (trace). Вещь как не¬
хватка и вещь как определенное в своем
бытии пространство — две стороны од¬
ного и того же явления. Т. о., нехватку
можно рассматривать как идеал, идею,
другими словами, как исходное место
определенности любой вещи, любой
сущности. Любая вещь, любое простран¬
ство производит нехватку, и, в сущности,
эти вещи и пространства наблюдаются,
делаются доступными и определенными
через эту нехватку, через идеал, идею.Вместе с тем, нехватка бытия иливласти на поверхности реализуется как
нехватка объекта желания и в этом
смысле Ф., как идеальная фантазматиче-
ская модель, есть «модель» объекта жела¬
ния, поскольку реально сам объект не
может быть дан в качестве объекта жела¬
ния как такового. Такой Ф. или идея, яв¬
ляясь идеальным непротиворечивым
объектом, является одновременно фан-
тазматическим объектом желания. Толь¬
ко создавая такие фантазматические «мо¬
дели», желание и может существовать;
своим существованием оно обязано по¬
стоянной нехватке, всегда имеющемуся
зазору, возникающему «перед» объектом
желания. Этот зазор может фиксировать¬
ся как зазор между действительным и
желаемым, но, по сути, не существует ни
действительного, ни желаемого в качест¬
ве объекта. Существует действие посто¬
янного полагания Ф., которое, с одной
стороны, предшествует желанию, а с дру¬
гой, в качестве звена этого постоянного
действия откладывания, «одновременно»
с ним.Здесь необходимо отметить, что са¬
мо разделение на реальное и идеальное,
через которое обычно определяется су¬
щество Ф. условно и приемлемо лишь до
определенных границ. Такое разделение
удобно для отслеживания динамики про¬
цесса полагания и создания фантазмати-
ческого пространства. В сущности же не
существует никакого «реального» и «иде¬
ального». «Идеальное» полагается не из
«реального» пространства, как разреше¬
ние его потребности (besoin), но из дру¬
гого идеального. Само идеальное откла¬
дывается как новая складка, новое скла¬
дывание из иного идеального. В таком
откладывании принципиально неразре¬
шимым и неправильным является вопрособ	«исходном» месте откладывания.
Нельзя сказать в результате, что идеаль¬
ные модели, Ф. существуют в отношении
или поверх «реальных» вещей. Ф. созда¬
ется каждым актом различения, фантаз-
мирования, и в этих актах зачастую не¬
различимо, где существует поддержание
прежних, а где производство новых Ф.
Подобного рода идеальное, если пред¬
ставлять его в психоаналитических тер¬953
ФАТАЛИЗМминах, существует одновременно как во¬
ображаемое и символическое, органи¬
зующее это желание. «Реальное» же су¬
ществует как мнимость, мнимое реаль¬
ное или, словами Лакана, как «вещь в
себе», сама по себе недоступная.Реальность как нехватка существует
всегда лишь по видимости, она всегда
фиксируется задним числом. Ф. указыва¬
ет на нехватку, но это не значит, что са¬
ма нехватка существует реально как оп¬
ределенная нехватка. Сама нехватка,
«приводящая» к возникновению Ф. воз¬
никла в свое время как Ф. Т. о., не суще¬
ствует никакой действительной нехватки,
а есть постоянное создание Ф., стремя¬
щихся преодолеть нехватку, но в то же
время создающих новую нехватку и тем
самым возможность для создания нового
Ф. Поэтому имеющуюся здесь структуру
можно представить как складку, как пер¬
манентное действие складывания уже
имеющейся складки, различение уже
сделанного различения. Здесь следует до¬
бавить, что в таком создании новых про¬
странств нехватки не существует времен¬
ной последовательности в обычном по¬
нимании, которая бы отсылала каждый
раз к предыдущей складке. Понятие
предшествования здесь смещается т. о.,
что любое «предшествующее» выявляется
в качестве такового только в «последую¬
щем», и поэтому «последующее» и «пре¬
дыдущее» существуют и проявляются в
один момент. Ф., как производимая иде¬
альность, только «задним числом» опре¬
деляет реальность как то место, где про¬
изводится Ф., где фантазмируют и вме¬
сте с тем как место, откуда совершаются
побеги Ф., натыкаясь не на реальность, а
на собственные пределы, пределы Ф. или
желания. Столкновение с собственными
пределами обнаруживается в определен¬
ной логике как реальность и приводит к
переходу на уровень иного Ф., который
также может быть представлен как «ре¬
альность». Вместе с тем Ф. бы не имел
силы, если был бы просто Ф., идеальной
моделью действительности. По сути Ф.
есть складка. Если существует Ф., то он
сам в свою очередь может быть рассмот¬
рен как «реальность», с которой соотно¬сится Ф. Если существует Ф., то сущест¬
вует и Ф. фантазма, в котором Ф. черпа¬
ет свою силу. Т. о., с одной стороны, Ф.
подпитывается зиянием, manque, стремя¬
щимся укрыть себя, а с другой стороны,
он черпает свою силу в глубине неисся¬
каемости структуры, производящей Ф.
над Ф.Д. В. КотелевскийФАТАЛИЗМ (лат. fatalis — роковой,
предопределенный) — учение о предо¬
пределенном порядке вещей, о подчи¬
ненности человека всесильной судьбе, о
предзаданности общественной истории,
о предустановленной гармонии мира или
о роковом смешении стихийных сил, по¬
рождающих «железную» логику необхо¬
димости. В различных своих вариациях
Ф. рассматривает логику событий как
внешнюю по отношению к человеку; в
одних трактовках эта логика складывает¬
ся из действия сверхъестественных сил, в
других — как результат естественных из¬
менений и взаимодействий, в третьих —
как проявление общественных законо¬
мерностей. В любом случае — идет ли
речь о природных условиях или услови¬
ях, создаваемых людьми, — совокупность
условий рассматривается как порядок,
предопределяющий человеческую дея¬
тельность и ее результаты. Наряду с бы¬
товым Ф. («кому суждено быть повешен¬
ным, тот не утонет», «человек должен
влачить свою судьбу»), существуют науч¬
ные формы Ф., связанные с преувеличе¬
нием роли отдельных законов или с он-
тологизацией объяснительных схем, с
отождествлением этих схем и реальной
связи событий. Так, весьма распростра¬
ненной является форма Ф., исходящая
из механической трактовки логики ве¬
щей, рассматривающая природные и со¬
циальные законы как жесткие сцепления
причин и действий; космос, природа, об¬
щество представляются механизмами, в
которых нет места для творческой дея¬
тельности людей, для их предметной са¬
мореализации. В конце XX в. возникают
новые стимулы для фаталистических на¬
строений и концепций. Этому способст¬
вуют: существенная коррекция теорий о954
ФЕМИНИЗМпреобразующей роли человека, возрас¬
тающее значение экологической пробле¬
матики, распространение конформизма в
связи с наступлением массовой культуры
и стандартизацией личностного бытия.-В. Е. КемеровФЕМИНИЗМ — понятие, требую¬
щее определения в двух уровнях, т. к., с
одной стороны, представляет собой ши¬
рокое общественное движение за права
женщин, а с другой стороны — это ком¬
плекс социально-философских, социоло¬
гических, психологических, культуроло¬
гических теорий, анализирующих поло¬
жение женщины в обществе. Ф. как
общественное движение начинает свою
историю с «Декларации прав человека и
гражданина», провозглашенной в XVIII
в. Де-факто она стала декларацией о
правах мужчин, а гражданский кодекс
Наполеона закрепил за женщиной граж¬
данский статус низшего существа. На
этом этапе в развитии идей и практики
Ф. немаловажную роль сыграл суфра¬
жизм начала XX в. — движение за пре¬
доставление женщинам избирательных
прав. Достижение этой цели и рост заня¬
тости женщин на время привели к спаду
Ф. в середине XX в., но в конце 70-х гг.
наступил пик второй волны, движение
приобретает массовый характер, появля¬
ется множество различных женских
групп и партий. В 80-е гг. влияние Ф. на
Западе несколько ослабевает в связи с
утверждением неоконсерватизма. В XIX
и первой половине XX в. женщины в ос¬
новном стремились к достижению юри¬
дического равенства полов и многого до¬
бились. Но фактическое положение дел
мало менялось, многомерность пробле¬
мы становилась все очевидней. Посте¬
пенно идеологи женской эмансипации
поняли, что необходимо вскрыть глубин¬
ные корни дискриминации женщин на
фоне широкого социокультурного анали¬
за. С. де Бовуар, Бетги Фриден, Кейт
Миллет пришли к исследованию основ
культуры и традиций. Лидеры Ф. вскры¬
ли патриархальный, маскулинистский
характер всей западной культуры, осно¬
ванной на отождествлении человека иподлинно человеческих качеств только с
мужчиной. Женщина в традиционной
культуре отождествляется исключительно
с телом и его функциями (сексуальными,
детородными), а единственная форма ду¬
ховности женщины — любовь, да и та
понимается весьма упрощенно. Все оп¬
позиции общества раскладываются на
традиционное отождествление мужского
с рациональным, интеллектуальным, ло¬
гическим, с культурой; женское же соот¬
носится с природой, натурой, иррацио¬
нальным, чувственно-патологическим. С
т. зр. мужской культурной нормы жен¬
щине вменяется дефектность, и она по¬
падает в положение «второго пола» (С.
де Бовуар). Для данной идеологии осно¬
вание положения женщины в ее «дефект¬
ности», которая обосновывается биоид-
ными причинами («анатомия — это судь¬
ба», «биологическая трагедия» женщин по3.	Фрейду). Эта «дефектность» как бы
вторична, она вменяется уже культурой в
процессе социализации пола, когда на
основе биологических различий мужчи¬
ны и женщины задаются жесткие грани¬
цы гендерных ролей. Так, женщина ста¬
новится существом с политизированной
анатомией, что убедительно показывает
М. Фуко, раскрывая микрофизику вла¬
сти. Им последовательно доказывается,
что сексуальность является точкой при¬
ложения техник власти; функции господ¬
ства и распределения выражают себя в
контроле сексуальности. Обратившись к
истории, исследователи показали, что
социальная природа разделения полов
определена историческим разделением
труда, социальным обменом, в котором
женщина становится объектом данного
обмена. Отношения полов как социаль¬
ные отношения встраиваются в тотально
властную структуру общества, где социо¬
культурным символом власти становится
фаллос, а в культуре утверждается фалло-
центризм. Анализу данных оснований
власти и культуры особое внимание уде¬
лил постструктурализм, ставший для но¬
вой волны Ф. серьезным теоретическим
фундаментом. Сблизилась проблематика
постструктурализма и Ф., они «сошлись»
в обнаружении разнообразия репрессив¬955
ФЕМИНИЗМных практик, в понимании необходимо¬
сти противостояния патриархальному об¬
ществу как обществу насильственных
культурных норм и иерархий.Отношения между полами понима¬
ются в современном Ф. как один из ти¬
пов властных отношений, когда одна
часть человеческого рода узурпирует пра¬
во на производство смыслов и норм
культуры и репрезентирует свои интере¬
сы как всеобщие. Особое значение для
развития современной феминистской
теории имеют работы Ф. Соллерса и Ю.
Кристевой, Ж. Бодрийяра, Ж. Деррида,
Ж. Делеза и Ф. Гватгари. При всем раз¬
нообразии течений и школ Ф. они схо¬
дятся в признании патриархальной
структуры западного общества, в борьбе
против сексизма (дискриминации по
признаку пола), призывают к уничтоже¬
нию бинарностей через «десексуализа-
цию» общества как ведущего условия для
ликвидации социального угнетения. В
современных условиях усиление сексуа-
лизации (вплоть до сексплуатации) они
видят в соответствующем развитии рек¬
ламы и дизайна. Чрезвычайно активный
образный ряд рекламы и дизайна, кино и
видео навязывает сознанию представле¬
ние о женском теле как объекте потреб¬
ления. Если в понимании причин и ис¬
токов формирования патриархального
общества Ф. достигнуто определенное
единство, то в решении вопроса о путях
выхода из этой ситуации представлен
широкий спектр теоретических и поли¬
тических позиций, вплоть до диамет¬
рально противоположных. Можно выде¬
лить три основных потока, в рамках ко¬
торых могут быть определены остальные,
даже экзотические группы (такие как ама¬
зон-феминизм, анархо-феминизм, эроти¬
ческий Ф., сепаратисткий, поп-феминизм
и др.). Основными течениями являются
следующие: а) радикальный Ф. — высту¬
пает за создание нового общественного
порядка с обособленным существовани¬
ем женщин, именно он вызывает острую
реакцию протеста и скепсиса по отноше¬
нию к Ф. в целом; б) либеральный Ф. —
выступает за достижение формулы «раз¬
личные, но равные» без каких-либо ра¬дикальных изменений патриархальной
системы; в) интеллектуальный, гумани¬
стический Ф. — наиболее перспективен
и как гуманистическая социально-фило¬
софская теория, и как широкая гумани¬
тарная практика, выходящая в сферы
творчества и политики. В этом направле¬
нии Ф. из узкой идеологии женского
движения постепенно превращается в
новую теорию альтернативного общест¬
венного развития, стремящегося к устра¬
нению насилия как ведущего компонен¬
та маскулинистского мировоззрения, к
спасению мира от репрессивной культу¬
ры. В таком понимании развитие Ф. тре¬
бует радикального интеллектуального уси¬
лия, революции сознания. В конце XX в.
женский вопрос радикально меняет свой
экзистенциальный статус. Этот фунда¬
ментальный мировоззренческий сдвиг
отражен в исследованиях гендерной нау¬
ки, переосмысляющей традиционную
картину мира. Не случайно, видимо, в
планах XIII Всемирного социологическо¬
го конгресса заявлена сессия «Фемини¬
стские вызовы социальной теории».В развитии Ф. «на русской почве»
наиболее отчетливо проявляется опыт
распредмечивания политической реаль¬
ности. И хотя по отношению к России
часто употребляются женские метафоры
(Россия-матушка и др.), в реальности
женская история в России есть история
выживания женщины в сугубо мужском
государстве, где патриархальные отноше¬
ния всегда были даны в чистом виде (от
государя-батюшки до господина-мужа);
вся история этого мужского государства
предстает как история войн и револю¬
ций, история мужского политического
театра. В этой логике выживания жен¬
щины выработали специфические стра¬
тегии коллективистских форм жизни и
соответствующий им тип сознания. От
общинных структур к коммуналкам, ба¬
ракам лагерей и строек, к женским сооб¬
ществам в эвакуации прошло путь «жен¬
ское движение» в России, и этот уни¬
кальный опыт требует собственного
научного осмысления.О. В. Шабурова956
ФЕНОМЕНФЕНОМЕН (греч. — являющееся) —
понятие, означающее явление предмета в
сознании. Понятие Ф. соотносительно с
понятием сущности и противопоставля¬
ется ему. Ф. предполагает двойственное
отношение к предмету: то, каким обра¬
зом предмет является в сознание, и то, в
чем усматривается сущность предмета.
Явление предмета нетождественно сущ¬
ности его. Познание, т. о., предполагает
переход от явления к сущности. В клас¬
сической философии Ф. принципиально
противопоставляется ноумену, который
остается за пределами чувственно вос¬
принимаемого опыта и является предме¬
том интеллектуального созерцания. В ча¬
стности, Кант пытался при помощи по¬
нятия Ф. резко отделить сущность от
явления, считая первую принципиально
непознаваемой. В философии XX в. по¬
нятие Ф. наиболее характерно для фено¬
менологии. Гуссерль активно разрабаты¬
вал содержание понятия Ф. Сознание,
будучи всегда интенционапьным, направ¬
лено на предмет, конституируемый в но-
этических актах. Ф., следовательно, есть
обнаружение предмета в модусе самооче¬
видности. В феноменологии стирается
грань между явлением и сущностью
предмета и обнаруживается слитность
являющейся сущности с потоком созна¬
ния, «самополагание», «самоданность»,
«самопроявляемость» сущности через Ф.
Все чаще Гуссерль обозначает Ф. следую¬
щими словами: т. е. «само-себя-через-са-
мо-себя-раскрывающее». Т. о., Ф. не есть
предмет, существующий вне сознания,
но он не есть и непосредственное состав¬
ляющее сознания. Ф. создается, консти¬
туируется феноменологом для ясного,
неискаженного переживания предмета в
его сущности, первозданности.Т. X. КеримовФЕНОМЕНОЛОГИЧЕСКАЯ СО¬
ЦИОЛОГИЯ — одно из влиятельных на¬
правлений в современной социологии.
Ее основы были заложены основополож¬
ником современной феноменологии Э.
Гуссерлем. Основоположник Ф. с. — А.
Шюц. В его работах были сформулиро¬
ваны главные цели и основные пробле¬мы Ф. с., на основании которых также
хорошо известный в традиции филосо¬
фии понимания «герменевтический круг»,
образующийся между наблюдателем (эт-
нометодологом) и актором, если пред¬
положить, что создавались другие кон¬
цепции Ф. с.Согласно Гуссерлю, основная цель
социальных наук состоит в выработке
адекватного знания о социальной реаль¬
ности. Последняя определяется как со¬
вокупность объектов и явлений социо¬
культурного мира, каким он предстает
обыденному сознанию людей. Следова¬
тельно, первой методологической задачей
является открытие и описание общих
принципов организации повседневной
жизни людей. Данная задача требует ре¬
активации процессов сознания, сформи¬
ровавших устоявшиеся пласты значений
и объяснения интенциональной природы
перспектив релевантности и горизонта
интереса. В отличие от Гуссерля, кото¬
рый в ходе трансцендентальной редук¬
ции «заключал в скобки» естественную
установку, Шюц все свои усилия направ¬
лял на изучение естественной установки,
утверждая, что социальные науки найдут
свое истинное основание не в трансцен¬
дентальной феноменологии, а в консти¬
тутивной феноменологии естественной
установки. Исследования Шюца явно
свидетельствуют о переориентации Ф. с.
на изучение жизненного мира и естест¬
венной установки.В основании Ф. с. лежат концепция
«жизненного мира» и конститутивная
феноменология естественной установки.
Согласно Шюцу, жизненный мир — это
до- и вненаучный мир, предшествующий
научно-теоретическому миру, который
представляет собой его «опредмечива¬
ние» и «реификацию». Именно в жиз¬
ненном мире сокрыты очевидности,
обеспечивающие доступ к реальности.
Поэтому обыденный человек, погружен¬
ный в жизненный мир и непосредствен¬
но переживающий его, обладает беско¬
нечными преимуществами перед челове¬
ком науки. Жизненный мир в качестве
интерсубъективной реальности является
прежде всего социальной реальностью.957
ФЕНОМЕНОЛОГИЧЕСКАЯ СОЦИОЛОГИЯЖизненный мир в отличие от науки, где
мир как нечто объективное противопос¬
тавляется человеку как субъекту, предпо¬
лагает смещение разрыва между субъек¬
том и объектом: это мир, складываю¬
щийся из интерсубъективных отношений
между людьми, где в ходе непосредствен¬
ных контактов между индивидами выра¬
батываются личностно окрашенные зна¬
чения, которыми наделяются социаль¬
ные процессы. В то же время, в качестве
донаучного жизненный мир представляет
собой мир естественной установки —
«наивную» т. зр. находящегося в кон¬
кретной ситуации «я». Анализируя есте¬
ственную установку, Шюц отмечает сле¬
дующие характеристики повседневной
жизни. На уровне социальной реально¬
сти, в живом потоке интенционально-
стей мир переживается человеком в тер¬
минах типического. Жизненный мир со¬
стоит из рутинных действий, языковых
конструктов, посредством которых люди
категоризуют повседневный опыт и сооб¬
щают о нем. Это знание Шюц называет
знанием первого порядка. Такое знание о
мире представляет собой набор типиче¬
ских конструктов, которые направляют и
предопределяют понятность социальных
ситуаций. Объекты и явления на этом
уровне воспринимаются в терминах их
типических характеристик, т. е. характе¬
ристик, общих для всей совокупности
объектов данной категории. Согласно
Шюцу, повседневный мир — это по не¬
обходимости интерсубъективный мир, и
только это делает возможной осмыслен¬
ную коммуникацию. Человек вступает в
мир, содержащий некую совокупность
разделенного всеми индивидами знания,
и усвавивая уже конституированные зна¬
чения, он начинает соучаствовать в со¬
циальном мире. Социальные действия
осуществляются посредством значений
первого порядка. Т. о., первое, с чем
сталкивается социолог при анализе соци¬
альной реальности, — это значения пер¬
вого порядка. Задача социальной теории
заключается в выработке идеально-типи¬
ческих конструктов социальных значе¬
ний, делающих возможным вторичное
описание той или иной области социаль¬ной жизни. Благодаря знанию второго
порядка теоретик интерпретирует и по¬
нимает осознанные на уровне здравого
смысла структуры жизненного мира.
Обоснованность интерпретации зависит
от того, насколько правдоподобно конст¬
рукции второго порядка воспроизводят
сущностные процессы конституирования
значений, из которых складываются ана¬
лизируемые социальные действия. Шюц
настаивает, что объективная интерпрета¬
ция структур значений предполагает со¬
гласованность мыслительных категорий
второго порядка с обыденными конст¬
рукциями. Для этого типические конст¬
рукты социальных наук должны удовле¬
творять следующим требованиям: 1) тре¬
бованию логической строгости; 2)
требованию субъективной интерпрета¬
ции; 3) требованию адекватности.Согласно Ф. с. обоснованность дос¬
тигается в том случае, если обеспечива¬
ется преемственность и совместимость
социальных объяснений и обыденных
интерпретаций, выдвигаемых самими
участниками. Это предполагает, во-пер-
вых, соотнесение конструкций второго
порядка со значениями первого порядка,
во-вторых, создание преемственности по
отношению к обыденному опыту инди¬
видов, в-третьих, обратный перевод кон¬
струкций второго порядка на язык самих
участников, осмысливающих собствен¬
ную деятельность.С этой т. зр. непосредственным объ¬
ектом любого социального исследования
являются значения, которыми индивиды
наделяют явления повседневной жизни.
Исследование начинается с непосредст¬
венного опыта конкретного пережива¬
ния, способствуя тем самым устранению
разрыва между теорией и эмпирически¬
ми исследованиями, что предполагает
отказ от методологии, ориентирующейся
на выдвижение абстрактных теоретиче¬
ских моделей или гипотез. Поэтому вни¬
мание социологов должно быть направ¬
лено, во-первых, на изучение социаль¬
ных явлений самих по себе, описание
самоочевидных и несомненных для ин¬
дивидов интерсубъективных феноменов,
во-вторых, на выяснение того, каким об¬958
ФЕНОМЕНОЛОГИЯразом эти феноменальные данности кон¬
струируются. Процессы, в ходе которых
конкретные переживания и значения
трансформируются во вторичные конст¬
рукты, называются «идеализацией» и
«формализацией». Последние обусловли¬
ваются конкретной научной проблемой,
как она представлена незаинтересован¬
ному наблюдателю. «Принять установку
научно-теоретического наблюдения жиз¬
ненного мира — значит не считать более
себя и свои интересы центром этого ми¬
ра, а найти другую точку отсчета для
ориентации по отношению к явлениям»
(Шюц).Шюц исходит из того, что знание
жизненного мира строится на непосред¬
ственном понимании, которое основыва¬
ется на двух принципиальных допущени¬
ях о восприятии человеком окружающе¬
го мира. Эти допущения представляют
собой принимаемые как нечто само со¬
бой разумеющиеся правила социальной
жизни. Первое из них — правило «взаи-
модополнительности перспектив». Это
означает, что для того чтобы люди оди¬
наково воспринимали окружающий мир,
они должны уметь встать на т. зр. друго¬
го и понять друг друга. Данное правило
исходит из представления, что поток со¬
циальных явлений имеет одно и то же
содержание для всех индивидов. Измене¬
ние мест не влияет на способы пережи¬
вания мира. Второе допущение — «кон¬
груэнтности релевантностей» — предпо¬
лагает, что интерпретации социальных
явлений индивидами совпадают. Общий
для индивидов жизненный мир интер¬
претируется практически достаточно
одинаковым образом. Еще одно измере¬
ние интерсубъективности обосновывает¬
ся допущением об «alter ego», описываю¬
щим некоторые аспекты восприятия
одним индивидом другого в «живом на¬
стоящем». Одновременность нашего вос¬
приятия друг друга в «живом настоящем»
означает, что я в некотором смысле знаю
о другом в данный момент больше, чем
он знает о себе самом, поскольку друго¬
го я воспринимаю в живом настоящем, а
самого себя я схватываю лишь ретроф-
лексивно; и точно так же другой знаетобо мне больше, чем каждый из нас зна¬
ет о своем собственном потоке сознания.
Большинство положений Ф. с. остается
непосредственно связанным с концепци¬
ей субъективного эго. Как следствие, в
Ф. с. воспроизводится проблема воссоз¬
дания «другого мира», особенно в отно¬
шении интерсубъективности. Приняв ис¬
ходный пункт феноменологической ре¬
дукции, Ф. с. не способна объяснить,
как внешняя реальность может быть вы¬
ведена феноменологически.Т. X. КеримовФЕНОМЕНОЛОГИЯ - одно из на¬
правлений в философии XX в. Буквально
означает описание или изучение явле¬
ний. Любое описание вешей, какими
они являются в сознании, можно назвать
Ф. В этом смысле феноменологическими
можно было бы назвать размышления
Беркли Дж., Локка Дж., Декарта Р., Юма
Д. и др. Более специфично, Ф. как одно
из основных направлений в западной
философии и культуре связывается с
именем Эдмунда Гуссерля. Согласно Ф.,
возможность непосредственного доступа
к миру, окружающей нас реальности по¬
коится на тех характеристиках сознания,
благодаря которым мы и воспринимаем
этот мир. Следовательно, необходимо
исследовать и понять те характеристики
сознания, через которые эта реальность
оказывается доступной. Явление мира,
реальности в сознании и есть этот мир.
Внимание исследователя должно быть
обращено не на сам мир, предметы это¬
го мира, а на те акты сознания, в кото¬
рых предметный мир конституируется.
Ф. начинается с обнаружения корреля¬
ции между способами данности человеку
различных аспектов мира и сознанием о
мире. Отсюда возможность особого типа
исследования, направленного на изуче¬
ние не самого предметного содержания
человеческого отношения к миру, а его
явления в сознании — феномена. В фе¬
номенологическом исследовании темати-
зируется именно явление предметности в
сознании. Бытие как коррелят сознания
сообразно со свойствами сознания — вот
истинный предмет познания.959
ФЕНОМЕНОЛОГИЯОсновным свойством форм созна¬
ния, наиболее фундаментальной характе¬
ристикой сознания считается интенцио-
нальность — направленность сознания
на предмет. Сознание — это всегда «соз¬
нание о...». «Где бы мы ни говорили о
явлении, мы всегда подразумеваем тех
субъектов, которым нечто является, но
одновременно — и те моменты их психи¬
ческой жизни, соразмерно которым яв¬
ление имеет место как явление чего-то, и
последнее есть именно являющееся в
нем» (Гуссерль). Интенциональность оз¬
начает, что любому явлению предметов в
сознании соответствует собственная ин-
тенциональная структура, состоящая из
множества интенционально соотнесенных
компонентов. Организация феноменоло¬
гического метода как раз и заключается в
том, чтобы исследовать собственную ин-
тенциональную структуру сознания со
своими сущностными компонентами и
во всех горизонтах. Анализ интенцио-
нальной структуры сознания осуществ¬
ляется рефлексивным способом. Поэто¬
му Ф. различает естественную установку
и собственно феноменологическую уста¬
новку. В мире повседневного мышления,
естественной установки наша жизнь
протекает анонимно, т. е. остается вне
опыта интенциональной направленности
сознания на предметы. Восхождение к
интенциональной структуре сознания, к
его имманентной деятельности возможно
благодаря методу феноменологической
редукции. Именно посредством этого
метода мы имеем дело с подлинными
феноменами. Редукция позволяет осво¬
бодиться от наивности естественной ус¬
тановки сознания, которая заключается в
том, что оно ориентировано на познание
внешних предметов, интересуется прежде
всего предметами, воспринятыми из
чувств или посредством чувств. Редукция
позволяет переключить сознание на ис¬
следование собственной деятельности по
конституированию предметов. И только
феноменологическая установка, дости¬
гаемая с помощью феноменологической
редукции, дает возможность сознанию
обратиться к самому себе. Поэтому фе¬
номенолог заключает в скобки весь ре¬альный естественный мир, который при
естественной установке обладает посто¬
янной бытийной значимостью. Это зна¬
чит, что «как феноменолог я в описании
чисто психического опыта не могу есте¬
ственным образом приводить в действие
мою веру в мир, — в дальнейшем я дол¬
жен освободиться от всех точек зрения,
которые в моей естественно-практиче¬
ской жизни сознания играли свою есте¬
ственную роль» (Гуссерль).Интенциональный анализ выделяет
объект сознания, -наделенный определен¬
ным смыслом, а с другой стороны, ме¬
няющиеся способы явления, меняющие¬
ся модусы сознания. Эти взаимодопол-
нительные аспекты интенциональности
Гуссерль обозначает терминами «ноэзис»
и «ноэма». Ноэзис — это модус интен-
ционального сознания, ноэма — его
предметный смысл, объективный корре¬
лят. Т. о., феноменологическая редукция
позволяет описать ноэтическую и ноэма-
тическую структуры сознания. Последо¬
вательно феноменологическое разверты¬
вание ноэмы приводит к анализу соответ¬
ствующего модуса осознания, ноэзиса.При анализе интенциональной дея¬
тельности сознания феноменолог прежде
всего исходит из самих интенциональных
переживаний и соответствующих струк¬
тур протекания этих переживаний. Ос¬
новной характеристикой интенциональ¬
ных переживаний является идеальность
ноэматических содержаний в соответст¬
вующем сознании. В основе интенцио-
нального сознания заключено то, что
каждое ноэматическое единство есть
идеально тождественное во всем синте¬
тическом многообразии переживаний.
Это идеальное тождество многообразия
переживаний достигается «я-центром».
«Для меня очевидно, что всякое созна¬
ние есть сознание моего «я». Это означа¬
ет также и то, что сознание во всех его
формах, во всех его модусах активного и
пассивного «я-участия» осуществляет но-
эматическую работу и при этом содер¬
жится в конечном итоге в единстве но-
эматической связи...» (Гуссерль). Т. о.,
развертывание интенционального смысла
предполагает постоянный переход к кон¬960
ФЕНОМЕНОЛОГИЯструированию сущностно связанного
синтетического многообразия данностей
одного и того же предмета. «Мы конст¬
руктивно производим цепь возможных
восприятий, благодаря чему проявляется
то, как выглядел бы и как должен был
бы выглядеть предмет, если бы мы про¬
слеживали его в восприятии все дальше
и дальше» (Гуссерль).Ф. выделяет различные дескриптив¬
ные измерения данности предмета. Ин-
тенциональный анализ предметностей
сознания не ограничивается эгологиче-
ски-феноменологическими исследова¬
ниями. Последнее предполагает также
включение интерсубъективного консти-
туирования, тематизацию «другого» и со¬
общества. Интерсубъективное консти-
туирование «другого» и сообщества пред¬
полагает выход за пределы «я», связь «я»
с «другим», с другими «я». Интерсубъек¬
тивное конституирование «другого» осу¬
ществляется посредством «вчувствова-
ния». «Интенциональность в собствен¬
ном «я», которая вводит нас в сферу
чужого «я», есть т. н. вчувствование, и
его можно ввести в игру в такой феноме¬
нологической чистоте, что природа по¬
стоянно остается исключенной» (Гус¬
серль). Трансцендентальное эго необхо¬
димо полагает в себя трансцендентальное
альтер эго. Именно в форме альтер эго
«другой» интенционально переживается.
Гуссерль говорит, что собственную жизнь
сознания можно непосредственно испы¬
тывать в ее самости, а чужую — нет. Но
способом «своеобразной апперцепции по
аналогии» сознание «другого» во «мне»
последовательно конституируется. В ре¬
зультате трансцендентальная субъектив¬
ность расширяется до интерсубъективно¬
сти трансцендентальной социальности. А
последняя служит основанием для ин¬
терсубъективной природы и мира, а так¬
же для интерсубьективного бытия иде¬
альных предметностей. «Так феномено¬
логический идеализм раскрывается как
трансцендентально-феноменологическая
монадология, которая есть не метафизи¬
ческая конструкция, но систематическое
истолкование смысла, который имеет
мир для всех нас еще до всякого фило¬софствования и который может быть
только философски искажен, но не из¬
менен» (Гуссерль).Гуссерль различал три типа феноме¬
нологической редукции: психологиче¬
ский, эйдетический и трансценденталь¬
ный. Соответственно, выделяются три
уровня феноменологического исследова¬
ния: дескриптивная, эйдетическая и
трансцендентальная Ф. Психологическая
редукция направлена к чистым данным
психического опыта. В результате психо¬
логической редукции раскрывается поле
чисто психических данностей. На этой
стадии, однако, феноменолог хотя и
описывает в опыте непрерывной интен-
циональной экспликации всеобщие сущ¬
ностные свойства этого поля, все же ос¬
тается в пределах опыта. Эйдетическая
редукция приводит к необходимости
сущностного усмотрения феноменов;
предметности сознания анализируются с
т. зр. их сущностных характеристик, их
Apriori. Как говорит Гуссерль, эйдетиче¬
ская редукция состоит в аподиктическом
усмотрении чистых всеобщностей, соот¬
несенных с бесконечным объемом сво¬
бодно мыслимых возможностей как чис¬
то возможных фактов, предписывающих
этим последним норму мыслимости в ка¬
честве возможных фактов. Такие чистые
всеобщности суть чистые самоочевидно¬
сти. Для раскрытия чистых всеобщно¬
стей феноменологического объекта осу¬
ществляется метод «свободной вариации
в фантазии». С помощью этого метода
феноменолог, совершенно произвольно
варьируя различные стороны феномено¬
логического объекта, обнаруживает со¬
храняющийся во всех вариантах инвари¬
ант. Последний проступает в результате
постоянных самосовпадений вариантов.
Причем общий всем вариантам сущност¬
ный инвариант является таковым для
любой возможной вариации «вообще».
Метод «свободной вариации в фантазии»
относится не только к феноменологиче¬
скому объекту, но также к феноменоло¬
гической субъективности. Как и в случае
с феноменологическим объектом, фено¬
менолог осуществляет свободную вариа¬
цию, и т. о., в результате последователь¬961
ФЕНОМЕНОЛОГИЯного варьирования возможных вариантов
эго описывает инвариант феноменологи¬
ческой субъективности как инвариант
«чистого я». Метод свободной вариации
первоначально касается только инвари¬
антов собственного эго, если же встает
вопрос о постижении «другого» и интер¬
субъективности, то по аналогии с «моим
эго», «другой» будет иметь ту же систему
инвариантов. Т. о., в результате последо¬
вательной эйдетической редукции фено¬
менология превращается в универсаль¬
ную науку, исследующую систему инва¬
риантов феноменологического поля,
структурные Apriori этого поля, Apriori
чистой субъективности и Apriori интер¬
субъективности. «После введения рас¬
ширенной редукции, — поясняет Гус¬
серль, — редукции к феноменологически
чистой интерсубъективности, проявляет¬
ся и универсальное Apriori для общно¬
стей субъектов, редуцированных к их
внутренне-феноменологическому и чис¬
тому единству».Цель трансцендентальной редукции
заключается в более радикальном очище¬
нии сознания и обнаружении т. н. перво¬
источников опыта. Только т. о. мы при¬
ходим к источнику интенционального
конструирования мира. Необходимость
трансцендентальной проблематики и,
соответственно, перехода к трансцен¬
дентально-феноменологической редук¬
ции Гуссерль объясняет несколькими
причинами. Во-первых, любая наука но¬
сит региональный характер, т. е. она опе¬
рирует в рамках естественной установки,
предданного, налично существующего
мира. Предметная определенность явля¬
ется обязательной для любой региональ¬
ной науки. Конечно, в ходе эйдетиче¬
ской редукции феноменолог вскрывает
какие-то сущностные инварианты, соот¬
носимые с возможными мирами реаль¬
ностей. Однако последние все же сохра¬
няют связь с бытийным смыслом налич¬
ного предданного в мире, поскольку
«именно мы помыслили некие возмож¬
ные миры как миры возможных консти¬
туирующих субъективностей». Как гово¬
рит Гуссерль, трансцендентально психо¬
лог наивен даже как эйдетический
феноменолог. Во-вторых, причина кроет¬ся в способе бытия субъективности, «я».
Речь идет о субъективности, конституи¬
рующей универсальную объективность
мира. Поскольку субъективность созна¬
ния принадлежит реальному миру, то уни¬
версальная объективность мира как в его
реальности, так и в его идеальности пред¬
стает как определенный мир, наделенный
определенным смыслом. Конечно, при
эйдетической редукции с помощью ме¬
тода «свободной вариации в фантазии»
мы произвольно варьировали нашу соб¬
ственную субъективность, вскрывая в ре¬
зультате некую систему сущностных ин¬
вариантов. Естественно, эта свободная
вариация также предполагает связь с не¬
кой бытийной значимостью. Трансцен¬
дентально-феноменологическая редукция
призвана как раз решить проблему кор¬
реляции между «конституирующей субъ¬
ективностью и конституированной объ¬
ективностью». Трансцендентально-фено¬
менологическая редукция выполняет по
отношению к эйдетической ту же функ¬
цию, какую последняя выполняет по от¬
ношению к психологической редукции.
Если результатом эйдетической редукции
является любой возможный (мыслимый)
мир с необходимой привязкой к бытий¬
ной значимости, то в результате транс¬
цендентальной редукции исчезает любая
определенность мира (как реального, так
и возможного, мыслимого). Реальность
окончательно «дереализуется»: мир есть
только феномен. Точно так же, тематиза-
ции подлежит «я» феноменолога. Фено¬
менолог как человек «заключен в скобки,
он сам есть феномен». «Я» феноменоло¬
га становится феноменом своего транс¬
цендентального «я», которое обнаружи¬
вается как окончательная функциони¬
рующая субъективность, «результатом
скрытой ранее деятельности которой яв¬
ляется универсальная апперцепция ми¬
ра». Поскольку в ходе собственного раз¬
вертывания трансцендентальная установ¬
ка освободилась от любых форм
мыслимых и реальных миров, то осново¬
полагающие понятия феноменология
творит из самой себя. Согласно Гуссер¬
лю, между всеми феноменологическими
редукциями существует определенный
параллелизм. Конечно, трансценденталь¬962
ФИКСАЦИЯное «я» отлично от естественного челове¬
ческого «я», но говорить о каком-то от¬
дельном, производном или вторичном
существовании представляется некор¬
ректным. «Совершенно очевидно, что то,
что превращает мое чисто психологиче¬
ское опытное самопостижение... в транс¬
цендентальное, есть только опосредован¬
ное изменение установки. Соответствен¬
но, все обнаруживаемое в моей душе,
сохраняя собственную сущность, приоб¬
ретает благодаря этому новый, абсолют¬
ный, трансцендентальный смысл» (Гус¬
серль). Введение трансцендентальной
редукции касается также интерсубъек¬
тивности, т. е. интерсубъективная эйде¬
тическая феноменология имеет свою
трансцендентальную параллель. Т. о., по¬
следовательно проведенная феноменоло¬
гическая редукция приводит к обнаруже¬
нию первоисточников опыта. В после¬
дующий период своего творчества
Гуссерль обращается к «жизненному ми¬
ру» как объективному корреляту транс¬
цендентальной субъективности. Жиз¬
ненный мир как «объективированная
субъективность» есть результат интен-
циональных актов трансцендентальной
субъективности. В некотором смысле
жизненный мир Гуссерль отождествлял
не только с трансцендентальной субъек¬
тивностью, но и с трансцендентальной
интерсубъективностью, с «вселенной мо¬
над», а также с миром естественной уста¬
новки. Жизненный мир, трансценден¬
тальная субъективность служат основа¬
нием универсальной абсолютной науки,
которая, в свою очередь, научно оформ¬
ляет все возможные науки. В своем сис¬
тематическом развертывании, трансцен¬
дентальная феноменология порождает
эйдетические науки, а последние рацио¬
нально обосновывают все региональные
науки. Трансцендентальная феноменоло¬
гия, т. о., является «фундаментом для
подлинных эмпирических наук и для
подлинной универсальной философии в
картезианском смысле, для универсаль¬
ной науки из абсолютного обоснования»
(Гуссерль).Т. X. КеримовФИКСАЦИЯ — прочная и система¬
тическая связь субъекта с определенными
лицами или образами, воспроизводящая
один и тот же способ удовлетворения же¬
ланий, структурно организованная по
образцу одной из стадий такого удовле¬
творения, печать детского опыта, сохра¬
нение привязанности к определенным
стратегиям достижения целей, предпоч¬
тение определенных типов объекта и ар¬
хаичных отношений. Ф. может быть ак¬
туальной, явной, а может оставаться от¬
носительно скрытой, но преобладающей
тенденцией, допускающей для субъекта
возможность регрессии.Направленное развитие либидо, спо¬
соб включения в бессознательное неко¬
торых неизменных содержаний (жиз¬
ненные обстоятельства, образы, фанта¬
зии), служащие опорой влечениям,
создают необходимые условия для фор¬
мирования Ф.Ф. выступает как источник вытесне¬
ния. Вытеснение возможно лишь в ре¬
зультате отталкивания вытесняемых эле¬
ментов высшими инстанциями сознания
и, одновременно, — притяжения их эле¬
ментами, уже подвергшимися Ф.Процесс психоаналитического лече¬
ния свидетельствует о власти прошлого
опыта, о способности бессознательного
материала повторяться, а также о сопро¬
тивлении субъекта самой возможности
избавиться от этого.Ф. на травматическом материале
обуславливает навязчивое повторение
(навязчивые ритуалы — специфические
цепочки действий, которым субъект при¬
дает особое значение).Возникновение любого симптома
обусловлено, с психоаналитической т. зр.
повторением, воспроизведением в более
или менее замаскированном виде неко¬
торых моментов прежнего конфликта
(именно в этом смысле Фрейд называет
симптомы мнесическими символами). В
данном контексте понятие Ф. сохраняет
свой генетический смысл, его опорой
становится поиск изначальных моментов
простой и неустранимой записи некото¬
рых особых представлений в бессозна¬
тельном и фиксации самого влечения на963
ФИЛОСОФИЯэтих психических репрезентаторах; воз¬
можно, что этот процесс и создает влече¬
ние как таковое.Способности к удержанию Ф. на
объекте и сила самой Ф. индивидуальны,
в значительной степени зависят от врож¬
денной психической конституции: они
определяют степень психологической
инерции, способность субъекта переклю¬
чаться на новые объекты, а также —
способность удерживать субъектом пози¬
тивные результаты терапевтической прак¬
тики и поддерживать общий ход анали¬
тического процесса.К. Ю. БагаевФИЛОСОФИЯ (phileo — люблю +
sophia — мудрость) — форма деятельно¬
сти человека, ориентированная на ос¬
мысление основных проблем его бытия и
на эволюцию последних, на определение
возможностей и границ человеческой са¬
мореализации в отношениях людей с
природой, культурой, с различными ви¬
дами жизненных средств, выработанных
общественной эволюцией. Ф. — способ
построения картин, фиксирующих полот
жение человека в мире, и способ про-
блематизации этих картин, выработки
инструментов прояснения человеческих
перспектив. В различных философских
направлениях Ф. определяется как ми¬
ровоззрение, как методология познания,
как знание о мире в целом, как форма
идеологии, как наука о наиболее общих
законах природы, общества и мышления,
как нерационализированное постижение
жизни. Собственная проблемность Ф. в
значительной мере определяется неразре¬
шимой по сути задачей «собрать» воеди¬
но основные характеристики человече¬
ского положения в мире и вместе с тем
не утратить остроту восприятия конкрет¬
ной проблемное™ человеческого бытия,
его непосредственно личностного пере¬
живания и осмысления. Различия в оп¬
ределениях Ф. обусловлены акцентами,
которые разные направления «расставля¬
ют», характеризуя проблемы человече¬
ского бытия, тем, какие из них рассмат¬
ривают как «основные». Однако в плане
историческом можно заметить некую ло¬гику развитая проблематики Ф., измене¬
ния ее предмета. Первоначально Ф. фор¬
мируется как представление человека об
устройстве мира, космоса, природы. В
этом представлении определяется собст¬
венная позиция человека, но она еще — в
познавательном и техническом планах —
жестко не выделяется из связей осталь¬
ного мира. Вместе с тем Ф., в отличие от
обыденного и мифологического созна¬
ния, использует (и вырабатывает) обще¬
значимые представления и понятия,
формы обоснования познания и деятель¬
ности, нормы человеческого взаимодей¬
ствия. Ф. постепенно создает «общий
язык» соизмерения различных человече¬
ских усилий, качеств, позиций, форм и
результатов человеческой деятельности.
Создание Ф. общезначимых представле¬
ний о мире природы и мире человека за¬
кладывает основы для развития специа¬
лизированной познавательной деятель¬
ное™, а затем — и для становления
науки. По мере развития специализиро¬
ванных форм познания, характеризую¬
щих различные фрагменты природного и
культурного пространства, Ф. вынуждена
сузить предмет своих размышлений и
сконцентрировать усилия на характери-
стаке основных отношений человека с
миром.Развитое мировых религий в эпоху
средневековья стимулирует развитие фи¬
лософских представлений о духовном
мире человека, о возможностях человека
в его сопоставлении с абсолютными,
предельными характеристиками бытия, о
линиях исторической и культурной эво¬
люции общества. Вопросы духовного ра¬
венства и духовной свободы выдвигают
на первый план проблематику личности,
ставят эту проблематаку в связь с прак¬
тической жизнью социума. Мотив при¬
частности человека к божественному
творению перерастает в тему творческих
возможностей самого человека и их
практической реализации. В эпоху Воз¬
рождения Ф. сориентирована на позна¬
ние природы, на выявление ее законов,
на раскрытие собственной «природы»
человека. В связи с этим Ф. оказывает¬
ся в значительной степени натуралисти¬964
ФИЛОСОФИЯ ЛИТЕРАТУРЫческой, натурфилософией и в своих ос¬
новных представлениях о мире смыкает¬
ся с развивающимся естествознанием. В
новое время Ф. в основном эволюциони¬
рует как знание, выстраиваемое по нор¬
мам и стандартам науки; Ф. оформляет¬
ся как совокупность дисциплин (наука о
бытии, наука о познании, «наука логи¬
ки», по Гегелю, как научная система,
призванная обобщить опыт человеческо¬
го познания мира). Однако быстрый рост
научного познания — сначала естествен¬
ного, а потом и общественного — приво¬
дит к тому, что «общие логики» бытия,
мышления, познания, общественной ис¬
тории, создаваемые философией, обна¬
руживают свою уязвимость и непродук¬
тивность перед лицом тех конкретных
проектов и результатов, которые создают
и получают отдельные научные дисцип¬
лины. Ф. как система, обобщающая зна¬
ние человека о мире и знание о различ¬
ных формах его деятельности, утрачива¬
ет научную перспективу. Со второй
половины XIX в. сфера контактов Ф. и
науки редуцируется к методологии науч¬
ного познания. Но в это же время возни¬
кает вопрос о культурной и социальной
перспективах Ф. Поскольку область объ¬
ектного знания остается науке, Ф. вновь
обращается к проблемам человеческой
субъектности и субъективности, к харак¬
теристикам конкретных социальных и
культурных систем, в которых вырабаты¬
ваются различные формы человеческой
самореализации, общения, познания. Ф.
в рамках этого подхода занимается и
наукой, но уже не в качестве дисципли¬
ны, подчиняющейся неким обобщенным
нормам и стандартам научности, а в ка¬
честве методологии, использующей дан¬
ные социально-гуманитарного и культур¬
но-исторического познания для описания
различных познавательных и научных
систем, их методологических и ценност¬
ных установок. Наука, т. о., и в своих
«внутренних» и в своих «внешних» фор¬
мах начинает обнаруживать свою укоре¬
ненность в социальной и культурной
эволюции, связь со схематизмами взаи¬
модействий и самореализации человече¬
ских индивидов.В XX столетии не раз провозглашал¬
ся тезис о том, что Ф. — не наука. Этот
тезис может быть принят, но с одной су¬
щественной оговоркой: Ф. — особая
форма деятельности человека, отличная
от науки, но тесно связанная со станов¬
лением и развитием науки, с ее гумани¬
тарной критикой, с анализом перспектив
науки с т. зр. эволюции культуры. Ф. са¬
ма содержит в себе мощный аппарат
обоснования своих позиций и проясне¬
ния своих проблем: она не только поль¬
зуется этим аппаратом, но и постоянно
работает над его модификациями сооб¬
разно характеру и масштабам жизненных
проблем, возникающих перед людьми.
Последствия такой работы сказываются
и на анализе современного научного по¬
знания, и на его соотнесении с перспек¬
тивами общества и человека. Но Ф. взаи¬
модействует не только с наукой. Она
черпает материал для характеристики
смысложизненных вопросов в обыден¬
ном сознании и поведении людей, в про¬
тиворечиях развития экономики и техни¬
ки, в образах религии и схемах мифоло¬
гии. XX в. делает очевидной мысль о
том, что «чистая» Ф., решающая «в об¬
щем виде» проблемы человеческого бы¬
тия, невозможна. Она не может быть та¬
кой в XX столетии, когда философский
анализ человеческого бытия сопряжен с
рассмотрением конкретных задач эколо¬
гии, семиотики, культурологии, с трак¬
товкой ситуаций повседневной жизни.
Она, судя по всему, не была такою и пре¬
жде, поскольку всегда — прямо или кос¬
венно — включала в свои картины образ
человека, пыталась этот образ конкрети¬
зировать, стремилась оценить возможно¬
сти человека в его взаимодействиях с ми¬
ром.В.	Е. КемеровФИЛОСОФИЯ ЛИТЕРАТУРЫ -философская теория литературы. Суще¬
ствует в трех основных вариантах: во-
первых, включение литературы как рав¬
ноправного компонента в контекст фи¬
лософии того или иного мыслителя,
во-вторых, сопоставление философии и
литературы как двух автономных практик965
ФИЛОСОФИЯ ЛИТЕРАТУРЫс целью обнаружить их сходство и разли¬
чие, в-третьих, попытки найти философ¬
ские проблемы собственно в литератур¬
ных текстах (условно говоря, по типоло¬
гии Л. Мэки, литература в философии,
литература и философия, философия в
литературе).В отличие от теории литературы, ко¬
торая разрабатывается специалистами в
качестве концептуального основания ли¬
тературной критики, Ф. л. практикуется
философами, заинтересованными в том,
чтобы поместить литературу в контекст
собственной философской системы. Так,
в диалогах Платона поэзия рассматрива¬
ется наряду с метафизическими, эписте¬
мологическими и этико-политическими
воззрениями философа. «Поэтика» Ари¬
стотеля, составляя самый ранний обра¬
зец западной литературной теории, пред¬
ставляет собой также попытку использо¬
вать опыт греческих поэтов и драматургов
в философской системе мыслителя. Если
«Поэтика» Аристотеля как философско-
литературное сочинение есть основа
классической поэтики, то основой ро¬
мантической поэтики является «Литера¬
турная биография» С. Т. Колриджа, фило¬
софия литературы которого была посвя¬
щена как обоснованию универсальности
творчества поэтов, так и метафизике, ко¬
торая этому творчеству соответствовала.
Попытки включить литературу в фило¬
софские построения предпринимали Д.
Юм и А. Шопенгауэр, М. Хайдеггер и Ж.
П. Сартр. В значительной мере эти тен¬
денции были обусловлены стремлением
мыслителей доказать возможность разно¬
образных способов бытования смысла.
Немецкие романтики (Ф. Шлегель, Но-
валис) считали литературу, как и другие
искусства, краеугольным камнем самой
философии: «Философия есть теория по¬
эзии. Она показывает нам, что есть по¬
эзия, — поэзия есть все и вся» (Нова-
лис). Литературная теория романтиков,
основанная на немецком трансценден¬
тальном идеализме, тяготела к объясне¬
нию мира средствами художественного
творчества: «обширный и разносторон¬
ний круг проблем, представляющий ли¬
тературную теорию романтизма, во мно¬гом устремлен в сферу философскую, что
особенно характерно для романтизма не¬
мецкого...» (А. Дмитриев). В дальнейшем
«романтическая» линия философствова¬
ния получила развитие в философии
жизни, феноменологии, экзистенциализ¬
ме — философских школах, озабоченных
нарастанием частичности человеческого
существования в силу доминирования в
культуре рационалистических представ¬
лений, культивируемых традиционной
метафизикой и устремленных к непо¬
средственности созерцания глубины дей¬
ствительности.Второй вариант понимания Ф. л.
предполагает отношение к философии и
литературе как к двум различным и авто¬
номным сферам деятельности, состоя¬
щих друг с другом в тех или иных отно¬
шениях. В таком варианте Ф. л. пытается
идентифицировать прежде всего момен¬
ты, отличающие философию от литера¬
туры и уточнить их отношения. Та и дру¬
гая различаются по своему предмету
(первая имеет дело с объективными
структурами, вторая — с субъективно¬
стью), по методам (рациональным в пер¬
вом случае; связанным с воображением,
вдохновением и бессознательным — во
втором), по результатам (первая создает
знание, вторая — эмоциональное воздей¬
ствие). Тогда отношения этих сфер дея¬
тельности рассматриваются как склады¬
вающиеся в тех областях, где различия
между ними преодолимы. К примеру, хо¬
тя предметы их — различны, результаты
могут быть сходны: и та и другая обу¬
словливают понимание (первая — фак¬
тов, вторая — чувств). Или: хотя их ме¬
тоды различны, они могут с разных сто¬
рон подходить к одному и тому же
предмету. Рассуждения подобного плана
развивал Фома Аквинский, полагая, что
философия и поэзия могут иметь дело с
одними и теми же предметами, только
одна сообщает истину о предметах в
форме силлогизма, другая — вдохновля¬
ет чувства о них посредством языка об¬
разов. Согласно М. Хайдеггеру, философ
исследует смысл бытия, в то время как
поэт прикасается к священному, но их
задачи смыкаются на глубинном уровне966
ФИЛОСОФИЯ ЛИТЕРАТУРЫмышления: «искусство — к нему принад¬
лежит и поэзия — сестра философии»,
поэзия и мысль «взаимопринадлежат»,
«поэзия и мысль... вверены таинству сло¬
ва, как наиболее достойному своего ос¬
мысления и тем самым всегда родствен¬
но связаны друг с другом». Вместе с тем
осмысление Хайдеггером взаимосвязи
философии и поэзии было связано со
стремлением мыслителя противостоять
объективирующей власти языка, в том
числе и философского, найти средства
для погруженного в экзистенцию мыш¬
ления, найти новый язык, близкий «ми-
метически-экспрессивным возможностям
самой реальности» (Л. Морева), способст¬
вующий исполнению истины бытия как
«несокрытости».Для Ж. П. Сартра литература есть
ангажированная философия, экзистен-
циально-политическая активность, со¬
стоящая «на службе свободы». Случай от¬
ношения французского экзистенциалиста
к литературе и активного его обращения
к ней в своем творчестве интересен со¬
единением разнообразных художествен¬
ных средств, привлекаемых мыслителем
для демонстрации неподлинности чело¬
веческого существования, образами, им
рисуемыми, как бы предназначенными
«олицетворить» философские нужды ав¬
тора. Обнаруживается, что само по себе
активное обращение к литературе еще не
является гарантией того, что полученный
результат будет художественно полнове¬
сен.Третий смысл Ф. л. — попытки об¬
наружить в литературных текстах фило¬
софские проблемы и моменты, представ¬
ляющие ценность для философов. Фило¬
соф в этом случае стремится исследовать
и оценить содержание литературных тек¬
стов, выражающих определенные фило¬
софские идеи и обсуждающих философ¬
ские проблемы, к примеру, обсуждение
проблемы свободной воли и теодицеи в
«Братьях Карамазовых» Ф. И. Достоев¬
ского. В подобном ключе читаются кур¬
сы Ф. л. в университетах США. Приме¬
рами такого рода исследований являются
сочинение «Три философских поэта» Дж.
Сантаяны (1910), работы С. Кэвела, по¬священные Эмерсону и Торо, «Познание
любви» М. Насбаум (1989). Внимание
американских исследователей к филосо¬
фии в литературе не случайно. По заме¬
чанию Н. С. Юлиной, в Европе бытует
образ американской философии как че¬
го-то «эмпирического» и «сциентистско¬
го». Это далеко не так. Создатели амери¬
канской традиции — Джонатан Эдвардс,
Ралф Эмерсон, Уолт Уитмен, Уильям
Джеймс — скорее были философскими
поэтами, рисовавшими мир эстетически
и предлагавшими многообразие поэтико¬
метафорических картин реальности.
Альфред Уайтхед, переехавший в Амери¬
ку, воспринял и развивал традицию эсте¬
тического плюрализма. И Джон Дьюи в
его зрелом и проникновенном труде
«Искусство как опыт» пошел по этому
пути. Если для американских мыслите¬
лей первой половины XX в. характерным
было культивирование «поэтической фи¬
лософии», то современные авторы (А.
Макинтайр, Ч. Тейлор, М. Насбаум) воз¬
лагают на литературу надежды в плане
прояснения и выражения сложностей ду¬
ховного поиска личности в процессе об¬
ретения ею самотождественности. Так,
американский этик и философ литерату¬
ры М. Насбаум показывает, кроме упо¬
мянутой, в таких своих работах, как
«Хрупкость блага: судьба и этика в грече¬
ской трагедии и философии» (1986), «Те¬
рапия желания: теория и практика в эл¬
линистической этике» (1994), что фило¬
софский дискурс должен быть обогащен
и расширен посредством использования
в нем романных повествований, драма¬
тургии и поэзии. В частности, повество¬
вание выражает сложности моральной
жизни более плодотворно, чем абстракт¬
ное этическое теоретизирование филосо¬
фии. В «Познании любви» мыслитель
проникновенно размышляет: «Когда мы
исследуем нашу жизнь, столь многое
препятствует нам исправить наше виде¬
ние, существует множество мотивов ос¬
таваться слепыми и глупыми. Среди нас
и в нашем живом восприятии конкрет¬
ного нередки «пошлый жар» ревности и
личный интерес. Роман, просто потому
что это не наша жизнь, ставит нас в бо¬967
ФИЛОСОФИЯ ЛИТЕРАТУРЫлее выгодную с т. зр. восприятия мораль¬
ную позицию и показывает нам, на что
было бы похоже занятие этой позиции в
жизни. Мы находим здесь любовь без
собственнического чувства, внимание без
пристрастия, вовлеченность без паники».Эти взгляды не есть просто критика
определенного философского стиля, но
представляют собой глубокую критику
морального фундаментализма Платона и
Канта. В «Хрупкости добра», исследуя
моральную судьбу (luck), как она получи¬
ла отражение в трудах Аристотеля, Пла¬
тона и в греческой трагедии, Насбаум
показывает, что случайности жизни чело¬
века делают некоторые блага «хрупки¬
ми», к примеру, любовь, но они от этого
не делаются менее ценными для челове¬
ческого процветания. Распознавание и
признание такой ценности предполагает
концепцию практического разума, вклю¬
чающего, наряду с интеллектом, чувства
и воображение. По мнению Насбаум, та¬
кой подход наилучшим образом вопло¬
щают повествования, поскольку они
схватывают особенность и случайность
человеческого действия и раскрывают
контекстуальное богатство морального
размышления (в одной лишь «Антигоне»
Софокла теоретик насчитывает свыше
пятидесяти разнообразных отсылок к
размышлению). П. Рикер — мыслитель,
также широко использующий литературу
в своих трудах, вслед за Насбаум, замеча¬
ет, что содержащийся в греческих траге¬
диях призыв «думать правильно» и «вер¬
но размышлять» вовсе не означает, что в
них мы находим эквивалент нравствен¬
ного учения. Трагедия, по его мнению,
создает этико-практическую апорию,
иначе говоря, создается разрыв между
трагической мудростью и практической
мудростью. Отказываясь давать разреше¬
ния конфликта в соответствии с послед¬
ней, трагедия побуждает практически
ориентированную личность на свой страх
и риск переориентировать свое действие
в соответствии с мудростью трагической.Вместе с тем такого рода философ¬
ско-литературный подход неявно исхо¬
дит из предпосылки, что литература и
философия есть лишь различные формыодного и того же содержания: то, что
философия выражает в форме аргумен¬
тов, литература выражает в лирической,
драматической либо повествовательной
форме. Отношение философа к литера¬
туре сопровождается убеждением, что он,
в силу одной лишь принадлежности к
философскому цеху, вправе выявлять и
уточнять предмет, которому посвящены
философские и литературные тексты, и
что язык философии дает оптимальное
выражение тому содержанию, которое
(менее адекватно) выражено в языке ли¬
тературы. Моделью такого подхода явля¬
ется «Феноменология духа» Гегеля, в ко¬
торой искусство, наряду с религией, по¬
нимается как несовершенные наброски
истины, выразить которую с максималь¬
ной полнотой и должным образом спо¬
собны только диалектические понятия.Неудовлетворенность таким подхо¬
дом (имплицитным предпочтением фи¬
лософии литературе) привело к принци¬
пиально иному пониманию связи между
ними, а на его основе — к другой кон¬
цепции Ф. л.. Это понимание восходит кС.	Кьеркегору, осознанно литературная
форма философских сочинений которого
составляла существенную часть его поле¬
мики с Гегелем и его, как выражаются се¬
годня, «философским империализмом».
Эта стратегия была подхвачена Ф. Ниц¬
ше, сблизившего историю истины и ис¬
торию литературного вымысла и раз¬
мышлявшего о способности искусства
постигать истину. Тенденция «эстетиза¬
ции разума» в европейской философии
конца XIX — XX в. (Т. Адорно, Г. Баш-
ляр, В. Беньямин, П. Валери, Г. Г. Гада¬
мер, М. Хайдеггер) сопровождалась осоз¬
нанием автономности функционирова¬
ния «художественного» в целом и, в
частности, литературы, а также того об¬
стоятельства, что художественное содер¬
жание не может быть без утраты смысла
трансформировано в пропозициональ¬
ные структуры, в хорошо определенные
формулы. Эта тенденция получила даль¬
нейшее радикальное развитие в работах
Ж. Деррида и его последователей, пола¬
гающих, что рассмотрение философии и
литературы как альтернативных выраже¬968
ФИЛОСОФИЯ ЛИТЕРАТУРЫний идентичного содержания есть серь¬
езная ошибка, равно как ошибкой будет
и отношение к философии как к доми¬
нирующему дискурсу, «должному» выра¬
жению содержания, «недостаточно точ¬
но» выраженному в литературе. Согласно
этой позиции, все тексты имеют «лите¬
ратурную» форму, поэтому тексты фило¬
софов — не хуже и не лучше текстов ро¬
манистов и поэтов, а их содержание
внутренне определяется средствами его
выражения. Поэтому «литературы в фи¬
лософии» — не меньше, чем «философии
в литературе». Скрупулезно анализируя
философский текст и те языковые сред¬
ства, которыми он создается, Деррида
демонстрирует многоуровневость его
«языковой эмпирии», в результате воз¬
действия которой мысль может умереть
под напором общезначимых слов-ярлы¬
ков, но может и освободиться от «тира¬
нии чужого письма». Понимая под «ли¬
тературностью» философских текстов их
риторическую структуру, систему тропов
и фигур, собственно, и обусловливаю¬
щих функционирование философской
аргументации, Деррида демонстрирует,
каким образом мысль уничтожается в са¬
моуверенном монологизме «логоцентри¬
стской» метафизики. «Литературность»
увязывается мыслителем с объективи¬
рующими тенденциями западной рацио¬
нальности и проявляется, с его т. зр., в
тексте прежде всего в том, что тяготеет к
«снятию», «приглаживанию», «заверше¬
нию», «оформлению» письма, т. е. поку¬
шается на спонтанность философской
речи. В свою очередь, возможность фи¬
лософии как «речи» мысли, как «прото¬
письма» обосновывается с помощью
«философско-беллетристического аргу¬
мента в пользу единства и взаимосвязи
философии и искусства, философии и
литературы, единства форм самоосущест-
вления творческой разумности во всех
возможных сферах человеческой деятель¬
ности» (Н. С. Автономова).Соответственно, философ литерату¬
ры более не вправе просто выделять фи¬
лософское содержание из литературной
формы. Скорее сами по себе типы лите¬
ратурного выражения ставят философа
перед необходимостью пересмотреть ос¬нования его собственного дела. «Расте¬
рянность философов перед истинност¬
ной ценностью вымышленных утвержде¬
ний есть пример того типа проблем, ко¬
торые изучение литературы может
создать для философского опыта» (Р.
Рорти. Следствия прагматизма, 1982). К
примеру, литературный мимесис (осо¬
бенно в работах постмодернистских ав¬
торов) вызывает вопросы о возможности
и предполагаемой нормативности репре¬
зентации фактов и угрожает подрывом
традиционной иерархии ценностей, в ко¬
торой «факт» выше вымысла.Полагая, что философия не имеет
своего собственного предмета, что ее
претензии на отображение действитель¬
ности необоснованны, известный пред¬
ставитель американского прагматизма Р.
Рорти убежден, что литература способст¬
вует освобождению философии от этого
заблуждения, от беспочвенных притяза¬
ний на специфическое знание. Само-
осознание философии в качестве «литера¬
турного жанра» освободит ее от устарев¬
ших канонов, навязываемых традиций и
будет способствовать «заинтересованному
разговору» исследователей, укрепляюще¬
му их общность и приближающему их к
нуждам большинства. Противопоставляя
литературу традиционной метафизике,
мыслитель считает, что первая более эф¬
фективна в двух отношениях: в достиже¬
нии «солидарности», т. е. литература,
обличая недостатки традиционного об¬
щества, способствует осуществлению
разного рода реформ, прежде всего нрав¬
ственных; и в достижении «приватной
автономии» индивида, в задании про¬
странства, в пределах которого индивид
свободен удовлетворять свои желания и
фантазии, включая несанкционированные
социумом. Соответственно этим функци¬
ям литературы, Рорти, в сочинении «Слу¬
чайность, ирония и солидарность» (1989),
предлагает различать «книги, помогаю¬
щие быть менее жестокими» и «книги,
помогающие стать автономными». Среди
первых Рорти, в свою очередь, выделяет
«те, которые помогают нам увидеть воз¬
действие на других людей социальных
практик и институтов» и «те, которые
помогают нам увидеть воздействие на969
ФОРМАЛИЗАЦИЯдругих наших приватных идиосинкра-
зийи». В анализе мыслителем творчества
ряда писателей (Диккенса, Драйзера,
Оруэлла и Набокова в «Случайности...»,
Диккенса и Кундеры в «Очерках о Хай¬
деггере и других») сквозят хорошо знако¬
мые российскому читателю обертоны
одобрения социальной полезности лите¬
ратуры, критики ею социальной неспра¬
ведливости, содействия поиску справед¬
ливого социального уклада.Заслугой Р. Рорти, X. Арендт, П. Ри¬
кера, X. Уайта, А. Макинтайра, М. На¬
сбаум, а также геременевггической тради¬
ции, явилось, с нашей т. зр., привлечение
внимания к моменту «нарратологично-
сти» (см. «Нарратология», «Нарратив»),
который объединяет философию и лите¬
ратуру. Хотя особый, «повествователь¬
ный» тип рациональности, выделенный
когитологом Дж. Брунером, наряду с тра¬
диционным формально-логическим ти¬
пом, содержится далеко не во всех фило¬
софских текстах, тем не менее многие
модели понимания, которые задейство¬
ваны в философии, «литературны» в том
смысле, что близки тому, как понимают¬
ся повествования. По справедливому за¬
мечанию X. Арендт, «хотя о Сократе, не
написавшем ни строчки и не оставившем
после себя ни одной работы, мы знаем
гораздо меньше, чем о Платоне или Ари¬
стотеле, мы лучше и более интимно зна¬
ем, кто Сократ был, потому что мы зна¬
ем его историю, нежели мы знаем о том,
кто был Аристотель, хотя о мнениях его
мы информированы гораздо лучше».
Иными словами, для того, чтобы понять,
что значит мудрость, мы рассказываем
историю Сократа.Саморефлексивность современных
литературных текстов приводит филосо¬
фов к критическому осмыслению про¬
фессиональных парадигм, и, в случае,
когда литература не рассматривается
лишь как другой, привлекательный, но
неизбежно поверхностный источник фи¬
лософских идей, она ставит перед фило¬
софией серьезные эпистемологические,
метафизические и методологические про¬
блемы.Е. Г. ТрубимаФОРМАЛИЗАЦИЯ — метод семио¬
тического анализа объектов любой при¬
роды, направленный на выявление фор¬
мы.Дескриптивная Ф. (прямое описа¬
ние, обозначение, именование) объектов
с помощью терминов является простей¬
шим видом Ф., вариантом которой в ес¬
тественных языках служат отдельные
слова и выражения, а, например, в мате¬
матике — цифры и знаки различных ма¬
тематических операций. Цель дескрип¬
тивной Ф. — компактность обозначения,
большая точность и однозначность (от¬
сутствие омонимии).Несмотря на простоту, дескриптив¬
ная Ф. является необходимым структур¬
ным компонентом научной Ф. Последняя
характеризуется использованием фор¬
мального языка, т. е. специальных сим¬
волических средств (переменных, фор¬
мул, правил преобразования и т. д.), по¬
зволяющих анализировать исследуемую
предметную область в чисто синтаксиче¬
ских рамках, что обеспечивает более точ¬
ное теоретическое выражение конкрет¬
ных свойств и отношений. Особый инте¬
рес представляет такой вид научной Ф.,
как логическая Ф., обеспечивающая вы¬
ражение общих взаимосвязей между по¬
нятиями, суждениями и умозаключения¬
ми. Любое знание — обыденное или на¬
учное — может оказаться объектом
логической Ф., которая осуществит уточ¬
нение и систематизацию содержательных
представлений, поможет сформулировать
новые проблемы и найти возможные пу¬
ти их решения. Однако адекватная логи¬
ческая Ф. достаточно сложных теорий
(например, арифметики) имеет нетриви¬
альный характер и в целом ряде случаев
затруднена различного рода антиномия¬
ми и парадоксами. В связи с этим возни¬
кают принципиальные ограничения для
такой Ф. (например, теоремы Геделя,
Тарского и др.). Однако трудности логи¬
ческой Ф. не умаляют ее значения и не
являются причиной отказа от широкого
практического применения этого метода
в различных областях знания.А.	Г. Кислое970
ФОРМАЛЬНАЯ ОНТОЛОГИЯФОРМАЛЬНАЯ ОНТОЛОГИЯ•гакой раздел (аспект) онтологии, в кото¬
ром исследуются (отвлеченные от кон¬
кретного содержания) формы явлений,
составляющих предмет онтологии, а так¬
же фундаментальные онтологические от¬
ношения между этими формами и базис¬
ные онтологические свойства этих форм.
Онтология есть учение о бытии, т. е. уче¬
ние о всем том, что существует. В совре¬
менном мире (в отличие от ранних эта¬
пов развития науки) конкретное содер¬
жание существующих явлений есть
предмет конкретно-научного знания, т. е.
специальных научных дисциплин, а не
философии. Известное под названием
«натурфилософия» стремление философ¬
ской онтологии стать учением о конкрет¬
ном содержании физических, химиче¬
ских, биологических и т. п. явлений про¬
демонстрировало в ходе истории свою
несостоятельность. Некоторые мыслите¬
ли поспешили сделать отсюда вывод, что
развитие конкретно-научного знания
превратило философскую онтологию в
дисциплину беспредметную, т. е. не имею¬
щую своего собственного предмета ис¬
следования. Отсюда, по мнению такого
рода авторов, следует, например, что ра¬
циональное содержание философии сво¬
дится к диалектике, логике и теории по¬
знания. Что сверх того, то — натурфило¬
софия в плохом смысле слова.Однако такого рода поспешный вы¬
вод не представляется теоретически кор¬
ректным. Бесспорно, что существующие
явления имеют конкретное содержание,
которое есть предмет соответствующих
специально-научных дисциплин, а не
философии. Но кроме этого, существую¬
щие явления имеют еще и форму. Форма
их существования неоднородна. Она
имеет много аспектов и уровней. Один
из важных аспектов формы существую¬
щих явлений — их онтологическая форма.
Изучение свойств онтологических форм
явлений и отношений между онтологиче¬
скими формами явлений, сопровождаю¬
щееся преднамеренным абстрагированием
от конкретного содержания этих явлений,
как раз и есть то, чем должен занимать¬
ся философ-онтолог. Т. о., философскаяонтология не является беспредметной.
Ее собственный предмет исследования —
онтологические формы явлений. Ее фун¬
даментальный метод — абстрагирование
от конкретного содержания явлений, и в
этом смысле, любая рациональная фило¬
софская онтология является формальной
онтологией. Именно формальной! Содер¬
жательной онтологией следует считать в
этой связи всю совокупность конкретно¬
научных дисциплин. Фундаментальная
задача философской (=формальной) он¬
тологии — дать объективный критерий
формально-онтологического следования
одних существующих явлений из других.
Сказанное вряд ли будет понято читате¬
лем адекватно, если не будет дано ника¬
кого уточнения понятия «онтологическая
форма явления». Для уточнения этого
понятия ниже рассматривается булева
алгебра существующих явлений как мо¬
дель классической (=двузначной) фило¬
софской онтологии.Пусть Э есть множество существую¬
щих явлений, т. е. для любого а верно,
что а принадлежит Э, если и только если
а существует. Согласно классической (т. е.
двузначной) философской онтологии,
любое явление а из Э имеет одно и
только одно из следующих двух онтоло¬
гических значений: (1) «...существует в
сознании»; (2) «...существует в матери¬
альном мире». Пусть символы м и с обо¬
значают (соответственно) «...принадле¬
жит материальному миру» и «...принадле¬
жит миру сознания». Существуют такие
классические (в указанном выше смысле)
философско-онтологические взгляды, со¬
гласно которым, для любых а и в из Э,
обсуждаемые далее философско-онтоло¬
гические функции На, Сав, Кав, Аав аде¬
кватно определяются приведенной ниже
таблицей.авНаСавКавАав(1)ммсммм(2)мссссм(3)смммсм(4)ссммсс971
ФОРМАЛЬНАЯ ОНТОЛОГИЯУнарная онтологическая операция
На есть репрезентация явления а в онто¬
логически противоположном мире. В ча¬
стности, если а есть материальный объ¬
ект, то На есть отражение а (ощущение,
или восприятие, или представление, или
понимание и т. д.). В данном конкретном
случае (а именно, когда речь идет не о
гносеологии, а об онтологии), эпистемо¬
логическое различие между истинным и
ложным отражением (а также между сте¬
пенями истинности) не является сущест¬
венным, и поэтому оно преднамеренно
вообще никак не учитывается в обсуж¬
даемой алгебраической модели классиче¬
ской философской онтологии. В основу
алгебры онтологии кладется абстракция
от упомянутого эпистемологического раз¬
личия. Согласно приведенной выше таб¬
лице, онтологическая операция На тако¬
ва, что: если а есть материальное явление,
то На есть познавательный образ явле¬
ния а в сознании; если а есть познава¬
тельный образ, принадлежащий созна¬
нию, то На есть как раз то материальное
явление, отражением которого является а.Пусть символ Сав обозначает «онто¬
логическую импликацию» (или «онтоло¬
гическую трансформацию»): существова¬
ние а онтологически влечет существова¬
ние в. В строчке № 1 приведенной выше
таблицы явление Сав представляет собой
некое явление природы и, следовательно,
оно существует в материальном мире. В
строчке № 2 явление Сав представляет
собой некий феномен познания матери¬
ального мира. Очевидно, что этот фено¬
мен существует в сознании. В строчке №
3 явление Сав представляет собой прак¬
тику. Практическая реализация идей про¬
исходит в материальном мире. В строчке
№ 4 явление Сав есть некий феномен
языка (речевой акт). Акты речи (языко¬
вые преобразования) существуют в мате¬
риальном мире, т. к. они представляют
собой материальные операции с матери¬
альными знаками идей.Очевидно, что в содержательном от¬
ношении сказанное по поводу приведен¬
ной выше таблицы является спорным с т.
зр. многих философских направлений и
школ (например, с т. зр. идеалистическо¬го толкования практики или интуицио¬
нистского взгляда на язык). В связи с
этим важно подчеркнуть, что обсуждае¬
мая булева алгебра философской онто¬
логии не есть модель философской онто¬
логии вообще, а есть модель одной из
множества сконструированных человече¬
ством мировоззренческих систем. Рас¬
сматриваемая алгебраическая модель есть
модель материалистической онтологии,
да и то не вообще, а лишь некоторого
специфического ее варианта. Конечно
же, исследуемый вариант формальной
материалистической онтологии может
оспариваться сторонниками других фи¬
лософских взглядов. Однако вариант
этот имеет право на существование, а его
алгебраическая модель представляет по
меньшей мере теоретический интерес.
Допустим нечто большее, а именно то,
что дальнейшее теоретическое развитие и
практическое использование этой алгеб¬
раической модели Ф. о. может сделать
возможным в будущем построение не
дуалистического, а монистического вари¬
анта того фрагмента внутренней картины
внешнего мира, который играет роль
«философского мировоззрения» для от¬
носительно «автономных» роботов с эле¬
ментами «искусственного интеллекта».
Для более подробного знакомства с буле¬
вой алгеброй онтологии см. статью «К
вопросу об использовании методов фор¬
мализации для уточнения фрагментов
философского знания» в сборнике
«Диалектика, логика и методология нау¬
ки» (Свердловск: Уральский ун-т, 1977, с.
100 - 112).Научно-теоретическая ценность об¬
суждаемой модели формальной фило¬
софской онтологии отнюдь не сводится к
сказанному выше. Рассматриваемая ал¬
гебра классической (=двузначной) онто¬
логии позволяет по-новому взглянуть на
старую философскую проблему универса¬
лий. Пусть Д есть множество каких-то
объектов {al, а2 , ..., aN}. Пусть Рх есть
некоторое свойство, определенное на
множестве Д. Пусть выражение UxPx
обозначает явление (называемое универ¬
салией), представляющее собой общее
(для всех элементов из Д) свойство Рх.972
ФОРМАЛЬНАЯ СОЦИОЛОГИЯСредневековых мыслителей очень инте¬
ресовал вопрос «Существуют ли универ¬
салии в реальном мире или же они суще¬
ствуют лишь в сознании познающего
субъекта?». В ходе дискуссии, одни фи¬
лософы утверждали, что все универсалии
реальны (т. е. для любого множества Д и
любого свойства Рх явление UxPx имеет
онтологическое значение м). Другие фи¬
лософы считали, что никаких универса¬
лий в реальном мире нет (т. е., для лю¬
бых Рх и Д, явление UxPx имеет онтоло¬
гическое значение с). С т. зр. алгебры
классической онтологии, обе эти мета¬
физические позиции неточны, некон¬
кретны в своих крайностях. Согласно бу¬
левой алгебре онтологии, одни универса¬
лии реальны, а другие — нет. На вопрос
«Реальны ли универсалии?» надо отве¬
чать конкретно, т. е. в зависимости от
ситуации. Объективный критерий реаль¬
ности универсалий (в зависимости от
конкретных обстоятельств) формулирует¬
ся в алгебре классической онтологии
следующим образом: универсалия UxPx
реальна (относительно множества Д), ес¬
ли и только если явление КРа1КРа2 ...
KPaN имеет онтологическое значение м.
В противном случае универсалия UxPx в
реальном мире не существует. Итак, одни
универсалии существуют реально, а дру¬
гие — лишь в сознании.Пусть выражение ЕхРх обозначает
явление (назовем его экзистенцией),
представляющее собой существование
(среди элементов множества Д) объекта
а, имеющего свойство Р. В реальном
внешнем мире или в сознании находит¬
ся экзистенция ЕхРх? С т. зр. булевой
алгебры онтологии, как философия абсо¬
лютного тождества бытия и сознания,
так и философия их абсолютного взаи¬
моисключения являются неточными, не¬
конкретными в своих крайностях. В све¬
те обсуждаемой алгебры онтологии, одни
экзистенции реальны, а другие — нет. На
вопрос «Реально ли бытие объекта а,
имеющего свойство Р?» надо отвечать
конкретно, т. е. в зависимости от ситуа¬
ции. Объективный критерий реальности
существования (зависящий от конкрет¬
ных обстоятельств) формулируется в ал¬гебре классической онтологии следую¬
щим образом: экзистенция ЕхРх реальна
(относительно множества Д), если и
только если явление АРа1АРа2 ... APaN
имеет онтологическое значение м. В про¬
тивном случае экзистенция ЕхРх отно¬
сится лишь к сфере сознания.С абстрактно-теоретической т. зр.,
философ вовсе не обязан ограничивать
свое творчество одной только двузначной
онтологией. Его чисто теоретическая
фантазия может конструировать и иссле¬
довать всевозможные неклассические он¬
тологические системы (многозначные,
конструктивистские, нечеткие и т. д.).
Другой вопрос — «Каково прикладное
значение этих неклассических формаль¬
но-онтологических построений (для кон¬
струирования «автономных» роботов с
элементами «искусственного интеллек¬
та», например)». Достаточно конкретный
и хорошо обоснованный ответ на этот
вопрос — дело будущего. Тем не менее,
представляется правдоподобным, что
стремление к более точному определе¬
нию онтологического статуса отражения
отражения, т. е. познавательной само-
рефлексии, которая, по нашему мнению,
плохо укладывается в «прокрустово ло¬
же» двузначной онтологии (и поэтому
ради простоты модели классическая он¬
тология от специфики онтологического
статуса саморефлексии познания абстра¬
гируется), приведет к построению много¬
значных формально-онтологических сис¬
тем. Они будут гораздо сложнее, но зато
точнее воспроизведут нюансы онтологи¬
ческого статуса явлений, представляю¬
щих собой результат многократного от¬
ражения отражения. Формально-онтоло-
гический закон исключенного третьего
(либо материя, либо ее отражение:
третьего не дано), а также формально¬
онтологическое тождество (Н(На))=а со¬
хранят свой статус лишь в частном
(классическом) случае, а не в общей
формулировке такого рода формально¬
онтологических систем.В.	О. ЛобовиковФОРМАЛЬНАЯ СОЦИОЛОГИЯ -направление в социологии конца XIX —973
ФОРМАЛЬНАЯ СОЦИОЛОГИЯначала XX в., представители которого
стремились, в противоположность эволю¬
ционистскому «субстанционализму» (и
натурализму), свести социальные отноше¬
ния к более или менее ограниченному на¬
бору их структурных элементов. Предмет
Ф. с. — устойчивые, универсальные фор¬
мы социального взаимодействия при аб¬
страгировании от их конкретно-истори¬
ческого содержания. Существенную роль
в формировании и развитии классиче¬
ской социологии через развитие Ф. с.
внесли В. Дильтей, Г. Зиммель, Ф. Тен¬
нис, Л. фон Визе.Предпосылки Ф. с. заложил Виль¬
гельм Дильтей (1833 — 1911) — немецкий
историк культуры и социальный фило¬
соф, представитель «философии жизни»,
создатель «понимающей психологии»,
послужившей толчком к созданию «по¬
нимающей социологии». Понятие жизни
он трактует не биологически, а культур¬
но-исторически. Задача «наук о духе» —
понять жизнь из нее самой, т. е. из ее
временности и историчности.Г. Зиммель (1858 — 1918), немецкий
социолог, основоположник Ф. с., осуще¬
ствил типологический анализ социаль¬
ных отношений и обратился к проблеме
развития семантической Ф. с. В работах
«Социология. Исследование форм социа-
ции» (1908), «Философия денег» (1900)
он изложил основные идеи социологии,
ее двух основных частей: формальной,
или чистой социологии, и социологии
культуры. В «Философии культуры»
(1911) дан философско-социологический
анализ моды, рассмотрены проблемы по¬
ла в культуре и т. д. Зиммель пытался
найти основное противоречие в совре¬
менной культуре.Деятельность философа, психолога и
социолога, профессора нескольких не¬
мецких университетов Вильгельма Диль¬
тея была посвящена выработке специфи¬
ческих средств познания гуманитарных и
социальных наук. В своих работах («Вве¬
дение в науки о духе» 1883, «Описатель¬
ная психология», 1894 и др.) Дильтей
стремился обособить «науки о духе» от
естествознания, «наук о природе». Ис¬
ходной позицией Дильтея была мысль отом, что природная реальность всегда
предстает в сознании человека, в его по¬
знавательной деятельности как нечто,
имеющее феноменальный характер. И
если естествознание и ведет речь о «не
зависящем от нас предметном порядке
явлений», движущихся по некоторым за¬
конам, представляющим собой выраже¬
ние и проявление «существующей неза¬
висимо от нас великой реальности», оно
должно признать, что имеет дело лишь с
ничтожной частью, отдельными феноме¬
нами этого великого целого. Будучи на¬
правленным на эту небольшую часть
действительности, основываясь на содер¬
жании сиюминутной чувственности, в
которой только и может быть дан чело¬
веку «великий предмет — природа», есте¬
ствознание гипотетически дополняет
этот чувственный материал мыслитель¬
ными конструкциями, стремясь обозреть
данные чувств как результат воздействия
природы, понимаемой как нечто цело¬
стное и завершенное. Естественнонауч¬
ные высказывания, предметом которых
и является чувственно-феноменальный
материал, всегда остаются чисто объяс¬
няющими высказываниями, сводя чувст¬
венность к чему-то элементарному, само¬
очевидному. По Дильтею, методологиче¬
ское основание «наук о духе» —
описательная психология. Здесь не мо¬
жет быть феноменальности, абсолютного
разделения субъекта и объекта, личности
и истории. Сама т. зр. исследователя ока¬
зывается вплетенной в ткань исследуемо¬
го объекта, истории. Специфика «наук о
духе» должна быть выведена, по Диль¬
тею, из сопоставления их методологиче¬
ских оснований с принципами организа¬
ции научного знания в естественных нау¬
ках, из исследования специфических
условий получения знания в существую¬
щих «науках о природе» и в «науках о ду¬
хе». В отличие от естественных наук об¬
щественные дисциплины должны не
«объяснять», а «понимать» социальные
явления. «Понимание», согласно Диль¬
тею, основывается на изучении и пости¬
жении мотивов человеческой деятельно¬
сти, обусловившей то или иное событие.
Внимание к теоретико-методологиче¬974
ФОРМАЛЬНАЯ СОЦИОЛОГИЯским проблемам «наук о духе» реализова¬
лось в создании «понимающей психоло¬
гии», или «понимающей социологии».
«Возможность понять другого — одна из
самых глубоких теоретико-познаватель¬
ных проблем. Как может индивидуаль¬
ность сделать предметом познания чувст¬
венно данное обнаружение чужой инди¬
видуальной жизни?» Пытаясь разрешить
эту проблему, Дильтей, вслед за Ф.
Шлейермахером, разрабатывает метод
герменевтики как искусства понимания
письменно фиксированных проявлений
жизни. Предмет новой описательной и
истолковывающей психологии — целост¬
ность индивидуальности, которую можно
понять в ее отношении через социаль¬
ный контекст, через отношение к надын¬
дивидуальным, общественным образова¬
ниям, к совокупной человеческой куль¬
туре. В социальном знании прежде всего
необходимо разграничение индивидуаль¬
ных различий, породивших, в частности,
социальную структуру общества. Необхо¬
дим учет специфики самого познающего
субъекта и выдвижение критериев науч¬
ности полученного знания.Основная тема социологии Г. Зим¬
меля — тема взаимоотношения общест¬
ва, человека и культуры. Общество — со¬
вокупность форм и систем взаимодейст¬
вия; человек — это «общественный
атом». Культура — совокупность объек¬
тивированных форм человеческого соз¬
нания. Предмет социологии — это преж¬
де всего метод, социология не является
наукой, «обладающей собственным со¬
держанием», поскольку «она не находит
себе объекта, который не изучался бы
какой-либо из общественных наук». От¬
сюда, раз социология не может опреде¬
лить свой предмет, она должна опреде¬
лить его методологически, найдя специ¬
фическую т. зр. Эта специфическая т. зр.
состоит в том, что социология должна
исследовать не содержание, а формы об¬
щественной (социальной) жизни, то об¬
щее, что свойственно всем социальным
явлениям. Социология находится в та¬
ком же отношении к частным наукам,
как геометрия к наукам физическим, т. е.
она не изучает содержание обществен¬ных явлений, а исследует общую для них
социальную форму. По Зиммелю, в лю¬
бом обществе можно отделить форму от
содержания, а общество как таковое
представляет собой взаимодействие ин¬
дивидов. Само же взаимодействие всегда
складывается вследствие определенных
влечений и ради определенных целей. В
результате взаимных воздействий на ос¬
нове побудительных импульсов и целей
образуется единство, которое Зрммель
называет «обществом». Все то, что нали¬
чествует в индивидах (которых он рас¬
сматривает в качестве конкретных носи¬
телей исторической действительности),
наличествует в виде влечений, интересов,
целей и т. д., т. е. то, из чего формирует¬
ся воздействие на других людей, он обо¬
значает как содержание, т. е. материю
обобществления. Эта материя, в которой
исполняется жизнь, в сущности не соци¬
альна. Все это становится таковым лишь
постольку, поскольку преобразовывает
изолированное существование индиви¬
дов в определенные формы совместного
существования, попадающие под общее
понятие «взаимодействие». Обобществ¬
ление — в бесчисленном количестве спо¬
собов реализующаяся форма, в которой
индивиды на основе разнообразных мо¬
тивов и интересов создают особое един¬
ство, внутри которого эти мотивы и ин¬
тересы находят свое воплощение. Воз¬
никшие формы, которые соответствуют
определенным жизненным целям, могут
оказываться оторванными от реальной
жизни, из которой они вышли и которой
обязаны своим существованием, и они
могут «играть» в себя и ради себя, захва¬
тывая и создавая материю, которая слу¬
жит теперь лишь средством их самореа¬
лизации. Например, всякое познание
первоначально является средством борь¬
бы за существование, ибо знать действи¬
тельное положение вещей в высшей сте¬
пени важно для сохранения и развития
жизни. Возникновение же науки свиде¬
тельствует, что познание оторвалось от
практических целей, стало ценностью в
себе. Поскольку наука самостоятельно
избирает свой предмет, она преобразует
его в согласии с собственными потреб¬975
ФОРМАЛЬНАЯ СОЦИОЛОГИЯностями и не задается вопросами кроме
тех, что приносят познанию самоудовле¬
творение. Такой же поворот определяет и
суть права (как и политики, искусства и
других явлений социальной жизни). Воз¬
никнув сначала по причине целесообраз¬
ности, как побуждение определенных
способов поведения индивидов, затем
это право из самого себя определяет спо¬
соб организации жизненного простран¬
ства. Здесь нагляднее всего виден пово¬
рот в противоположную строну от опре¬
деления формы жизни ее материей до
определения жизни формами, которые
поднимаются до уровня определяющих
ценностей, которые Зиммель называет
формами.Чистая (формальная) социология
изучает формы обобществления, которые
существуют в любом из исторически из¬
вестных обществ, относительно устой¬
чивые и повторяющиеся формы межче-
ловеческих взаимодействий. Формы со¬
циальной жизни — это господство,
подчинение, соперничество, разделение
труда, образование партий, солидарность
и т. д. Все эти формы воспроизводятся,
наполняясь соответствующим содержа¬
нием, в различного рода группах и соци¬
альных организациях, как государство,
религиозное общество, семья, экономи¬
ческое объединение и т. д. Зиммель счи¬
тал, что чистые формальные понятия
имеют ограниченную ценность, а сам
проект Ф. с. лишь тогда может быть реа¬
лизован, когда эти выявленные чистые
формы социальной жизни будут напол¬
нены историческим содержанием.Основные формы социальной жизни:
1) Социальные процессы — к ним отно¬
сят постоянные, независимые от кон¬
кретных обстоятельств их реализации яв¬
ления: подчинение, господство, соревно¬
вание, примирение, конфликт и т. д.
Образцом может служить такое явление,
как мода. Мода предполагает и подража¬
ние, и индивидуализацию личности. Че¬
ловек, следующий моде, одновременно
отличает себя от других и утверждает
свою принадлежность к определенной
группе. 2) Социальный тип (например,
циник, бедняк, аристократ, кокетка). 3)«Модели развития» — универсальный
процесс расширения группы с усилением
индивидуальности ее членов. По мере
роста численности, члены группы все
меньше и меньше становятся похожими
друг на друга. Развитие индивидуально¬
сти сопровождается уменьшением спло¬
ченности группы и ее единства. Истори¬
чески развивается в сторону индивиду¬
альности за счет утраты индивидами их
уникальных социальных характеристик.Классификация форм социальной
жизни по степени их удаленности от не¬
посредственного потока жизни: 1) Ближе
всего к жизни находятся спонтанные
формы: обмен, личная склонность, под¬
ражание, поведение толпы и др. 2) Не¬
сколько далее от потока жизни, т. е. от
общественных содержаний, стоят такие
устойчивые и независимые формы, как
экономические и пр. формы государст-
венно-правовых организаций. 3) Наи¬
большую дистанцию от социальной жиз¬
ни сохраняют формы «игровые». Это
чистые формы социации, представляю¬
щие собой не просто мыслительную аб¬
стракцию, а реально встречающиеся в
социальной жизни формы: «старый ре¬
жим», т. е. политическая форма, пере¬
жившая свое время и не удовлетворяю¬
щая запросам участвующих индивидов;
«наука для науки», т. е. знания, оторван¬
ные от потребностей человечества, пере¬
ставшие быть «орудием в борьбе за суще¬
ствование».В работе «Проблемы философии ис¬
тории» Зиммель рассматривал теорию
исторического понимания как метод, ха¬
рактеризующий исключительно социаль¬
ное познание. Результатом понимания
считается не обнаружение причинно-
следственных связей, а открытие смысла
исторического действия, заключающего¬
ся в логике связи этого явления с чело¬
веческими потребностями, интересами.
Зиммель полагает необходимым призна¬
ние относительности социально-истори-
ческих объяснений и учета субъективных
компонентов в познании.Ф. с. Зиммеля направлена против
ориентаций на «сверхиндивидуальные
сущности» типа «народный дух», органи¬976
ФОРМАЛЬНАЯ СОЦИОЛОГИЯческих теорий, а также индивидуально¬
психологических концепций с упором на
индивидуальные свойства. Общество, по
Зиммелю, существует благодаря взаимо¬
действию людей.Формы социации абстрагировались
Зиммелем от соответствующего содержа¬
ния для того, чтобы выработать «опор¬
ные пункты» научного анализа. Через
создание научно обоснованных понятий
Зиммель видел путь к утверждению ро-
циологии как самостоятельной науки.
Научно обоснованные понятия прежде
всего должны отражать действитель¬
ность, и методологическая ценность их в
том, насколько они способствуют пони¬
манию и упорядочению теоретически
важных аспектов различных социальных
процессов и социально-исторической
жизни в целом.Фердинанд Теннис (1855 — 1936), ос¬
нователь и первый президент Немецкого
социологического общества, предложил
понимание социологии как социальной
науки, состоящей из теоретической, при¬
кладной и эмпирической дисциплин.
Теннис уделил большое внимание иссле¬
дованию природы социальных групп и
сущности процессов, способствующих
организации и функционированию чело¬
веческих сообществ. Пытался построить
социологию как аналитическую дисцип¬
лину, которая, по его замыслу, должна
способствовать исследованию наиболее
общих черт социального процесса, раз¬
личных форм социального существова¬
ния, а также выработать систему общих
понятий и типов, необходимых для опи¬
сания и понимания конкретных явлений.Теннис выделяет два типа воль, по¬
зволяющих рассмотреть все социальные
явления: органическую (инстинктивную)
и рассудочную, предполагающую воз¬
можность выбора и сознательную цель
поведения. Исторический процесс в це¬
лом складывается из двух основных
эпох — общности и общества. Историче¬
ски первичное образование — «общ¬
ность» — квалифицируется им как эпоха,
для которой характерны согласие, обы¬
чаи и религия. А исторически вторичное
образование — «общество» — определя¬лось Теннисом как эпоха, для которой
характерны договор, политика и общест¬
венное мнение. В общности господству¬
ет инстинкт, чувство, органические отно¬
шения, в обществе — расчетливый ра¬
зум, абстракция.Социология является составной ча¬
стью общей философской этики, а цен¬
тральной категорией социологии являет¬
ся согласие. Теннис один из первых
представил развернутую систему социо¬
логии. Придавая большое значение про¬
блеме формирования логически строй¬
ной системы социологических понятий,
Теннис создал подобную систему (в свя¬
зи с категориями «общность» и «общест¬
во»),Леопольд фон Визе (1876 — 1969),
немецкий социолог, профессор Ганно¬
верского и Кельнского университетов,
развивая идеи Г. Зиммеля, стремился ис¬
следовать всеобщие формы социальных
явлений. Основа социологического уче¬
ния, по Визе, состоит в том, что «обще¬
ство» в строгом значении этой категории
является фикцией. Визе трактовал чело¬
веческое общество как сумму отноше¬
ний, существующих через посредство
действия. В силу этого истинной сутью
человеческих сообществ он считал «со¬
циальное», или «межчеловеческое», со¬
стоящее в «спутанной сети» отношений
между людьми. Предмет социологии —
исследование «социального», или «меж-
человеческого», в рамках различных
форм отношений типа «я—ты» и «я—
мы», к которым сводятся взаимоотноше¬
ния людей. Система межчеловеческих
отношений не зависит ни от историче¬
ского развития, ни от способа производ¬
ства, и по существу она «антропологиче¬
ски надвременная». Т. е. существуют не¬
которые устойчивые образования, формы
социального бытия, обусловленные ис¬
ключительно природой межличностного
взаимодействия ( социальным).В качестве одной из основных еди¬
ниц социологического анализа Визе ис¬
пользовал понятие «социус», трактуя его
как производную от индивида абстрак¬
цию. Взаимодействие «социусов» описы¬
валось посредством понятий зиммелев-977
ФОРМАЛЬНАЯ ФИЛОСОФИЯских форм социации, характеризующих
различные модели отношений между
людьми. При этом предполагалось, что
данная теоретическая конструкция по¬
зволит определить функциональную
взаимосвязь отдельных процессов или
отношений людей со всем социативным
процессом (так понималась социальная
система) в его конструктивном и дест¬
руктивном аспектах. Особое внимание
уделялось анализу объединяющих и разъ¬
единяющих сил социальных отношений.
Эти факторы сводятся к двум основным
типам: ассоциации (в которую входят
приспособление, соответствие, смещение
и пр.) и диссоциации (соревнование, на¬
рушение, конфликт и т. д.). Они высту¬
пают основой формирования социаль¬
ных структур, являющих собой совокуп¬
ность межчеловеческих отношений. Все
социальные структуры Визе классифици¬
ровал по признакам длительности суще¬
ствования и степени общности. Он выде¬
лял: 1) конкретные толпы, видимые и
кратковременные; 2) группы, характери¬
зующиеся личным участием индивидов и
организаций; 3) абстрактную коллектив¬
ность, где индивидуальности уделяется
минимальное внимание, — государство,
церковь и т. п.Эта типология послужила в дальней¬
шем основой для выработки Визе более
корректного представления о первичной
социальной группе, которая интерпрети¬
ровалась им как система взаимозависи¬
мых статусов-ролей. Функциональная
трактовка социальных отношений и ряд
фундаментальных понятий, введенных
Визе в научный оборот («социальные от¬
ношения», «социальная дистанция», «со¬
циальная позиция», «социальная ситуа¬
ция»), оказали большое влияние на со¬
циологию.Ф. с. определила направления в ис¬
следовании различных сфер социальной
жизни и оказала влияние на ряд концеп¬
ций (структурный функционализм, тео¬
рия идеальных типов М. Вебера и др.),
заложила основные принципы классиче¬
ской социологии, которые являются об¬
щепризнанными до настоящего времени.(Лит.: История буржуазной социоло¬гии / Под общей редакцией И. С. Кона,
1979; Очерки по истории теоретической
социологии XX столетия. (От М. Вебера
к Ю. Хабермасу, от Г. Зиммеля к постмо¬
дернизму / Давыдов Ю. Н., Гофман А.
Б., Ковалев А. Д. и др. М.: Наука, 1994;
История социологии: Учеб. пособие /
Елсуков А. Н., Бабосов Е. М., ГрицановА.	А. и др.; под общ. ред. А. Н. Елсукова
и др. Минск, 1993; Современная запад¬
ная социология: Словарь. М.: Политиз¬
дат, 1990.С.	Н. ЧечулинаФОРМАЛЬНАЯ ФИЛОСОФИЯ -существующая в течение тысячелетий
тенденция философии к фундаменталь¬
ному обобщению понятий и законов,
присущих формальным аспектам част¬
ных философских наук: формальной
логики, формальной онтологии, фор¬
мальной этики (см. в наст, словаре ст. с
соответствующим названием) и т. д. Упо¬
мянутая тенденция проявилась уже в са¬
мом начале развития философии. На¬
пример, в античной Греции она была
представлена в трудах Аристотеля и Пи¬
фагора, стоиков и мегариков. В средне¬
вековой Европе — в сочинениях Абеляра
и Беркли, Оккама и Буридана, Иоанна
Дунса Скота и Альберта Саксонского, в
исканиях Раймунда Луллия и т. п. Затем
яркими последователями этой тенденции
явились Декарт, Спиноза и Лейбниц.
«Взрыв активности» в указанном направ¬
лении абстрактных философских иссле¬
дований в течение последних двух веков
был вызван оригинальными работами
Буля и Моргана, Джевонса и Пирса,
Венна и Шредера, Фреге и Пеано. Гран¬
диозная систематизация позитивных
результатов этого интеллектуального
«взрыва» была предпринята в трудах Рас¬
села и Гильберта. «Трагедию» и «катар¬
сис» пережили в XX в. представители Ф.
ф. в связи с фундаментальными «отрица¬
тельными» результатами, полученными
Черчем, Тарским и Геделем.На определенном этапе развития Ф.
ф. возникла внутренняя потребность и
тенденция к проявлению себя в виде
прикладных философских исследований,978
ФОРМАЛЬНАЯ ФИЛОСОФИЯк использованию моделирования тех или
иных формальных аспектов философ¬
ской деятельности, к экспериментирова¬
нию с такого рода моделями. От спеку¬
лятивных и практических построений
Раймунда Луллия, через теоретические и
прикладные исследования Ады Лавлейс и
Чарльза Бэббеджа, через фундаменталь¬
ные труды Эрбрана и Геделя, Клини и
Черча, Тьюринга и Поста до современной
междисциплинарной научно-технической
программы «Искусственный интеллект»
тянется история тесных взаимоотноше¬
ний между абстрактно-теоретическими
изысканиями в сфере Ф. ф. и приклад¬
ными задачами, возникающими перед
человечеством. Т. о., опосредованно, в
конечном счете, Ф. ф. имеет большое
практическое значение, по-разному про¬
являющееся на разных этапах развития
общества. Однако не следует абсолютно
отождествлять значение Ф. ф. с ее необ¬
ходимостью для успешного решения той
или иной прикладной задачи (например,
для реализации программы «Искусствен¬
ный интеллект»). Значение Ф. ф. к это¬
му не сводится. Оно гораздо шире. Ф. ф.,
как тенденция (сторона) развития фило¬
софии, удовлетворяет острую потреб¬
ность в фундаментальном синтезе чело¬
веческой деятельности (в преодолении
«разорванности», «расщепленности» лич¬
ности) как на уровне познания, так и на
уровне практики. Синтез этот осуществ¬
ляется в Ф. ф. посредством обобщения
понятий и законов, присущих формаль¬
ным аспектам частных философских на¬
ук, многообразие и порой чрезмерная
обособленность которых явились следст¬
вием противоположной тенденции к
дифференциации, конкретизации и спе¬
циализации. Целостность как личности
(в частности, ее сознания), так и культу¬
ры в чрезвычайно многообразном, глубо¬
ко дифференцированном, узкоспециали¬
зированном процессе функционирования
и развития человеческого общества мо¬
жет быть обеспечена лишь наличием не¬
которой общей, единой основы этого
процесса. Абстрагирование этой единой
основы из ее многообразных конкретных
(частных) проявлений и исследование еев общем виде — задача Ф. ф. Такого ро¬
да фундаментальное обобщение не явля¬
ется «чисто схоластическим» теоретизи¬
рованием, абсолютно оторванным от
прикладных задач, реально возникающих
(или могущих возникнуть) в практиче¬
ской жизни общества.Например, это синтезирующее обоб¬
щение необходимо для успешного прак¬
тического моделирования будущими от¬
носительно автономными «интеллекту¬
альными» роботами не только логической
структуры познания, но также и целой
системы собственных структур других су¬
щественных сторон человеческой дея¬
тельности, в частности, собственной
структуры морально-правового поведе¬
ния людей. Переход к роботам третьего
поколения (т. е. к роботам с элементами
«искусственного интеллекта») требует, не
ослабляя исследований логико-гносео-
логического аспекта, обратить внимание
и на становящийся практически сущест¬
венным поведенческий аспект робототех¬
ники. Постоянно возрастающие «очув-
ствленность», «интеллектуальность» и
«автономность» роботов порождают
предпосылки (условия, средства) и объ¬
ективную социальную необходимость
морально-правового регулирования и
«саморегулирования» их «деятельности»,
что с необходимостью требует дополнить
математизированную формальную логи¬
ку развитием математизированной фор¬
мальной этики и их фундаментального
обобщения — математизированной Ф. ф.
Развитие этих дополнительных дисцип¬
лин необходимо, т. к., согласно сущест¬
вующей философской и научно-техниче¬
ской литературе, роботу, в отличие от
людей, не могут быть присущи содержа¬
тельная этика и содержательная филосо¬
фия. Следовательно, для своего же блага
и безопасности люди должны вовремя
позаботиться о том, чтобы снабдить сво¬
их «интеллектуальных» роботов не толь¬
ко формальной логикой, но и формаль¬
ной этикой и, говоря более обобщенно,
Ф. ф. Для действительно «интеллектуаль¬
ных» и «очувствленных» роботов, отно¬
сительно автономно передвигающихся и
оперирующих манипуляторами во внеш¬979
ФОРМАЛЬНАЯ ФИЛОСОФИЯней среде, наличие абстрактно-философ-
ского (мировоззренческо-методологиче¬
ского) фрагмента во внутренней «карти¬
не» внешнего мира — не роскошь, а
средство успешного функционирования,
не создающего опасности для людей, не
разрушающего, а, наоборот, гармонизи¬
рующего человеческую среду.Собственно философский уровень
актуальности исследований в области Ф.
ф. заключается в потребности синтези¬
рующего обобщения формально-логиче-
ского, формально-онтологического, фор-
мально-этического, формально-эстетиче-
ского и любого другого подобного
частно-философского и конкретно-науч-
ного материала до общефилософской
концепции формализации любых сторон
человеческой деятельности, а не только
логической стороны мышления или мо¬
рально-правовой стороны поведения.
Актуальность стремления к созданию та¬
кой общефилософской концепции фор¬
мализации деятельности обусловлена как
внутренней теоретической необходимо¬
стью мировоззренческо-методологиче¬
ского согласования логики, онтологии,
этики, эстетики и других частных фило¬
софских дисциплин на единой философ¬
ской и специально-научной основе, так
и внешними практическими потребно¬
стями развития техники (в особенности
робототехники) и общественных отноше¬
ний.Современное состояние научной раз¬
работки темы «Формализация деятельно¬
сти» имеет существенные недостатки и
противоречия (несоответствия). В настоя¬
щее время в логике как одной из част¬
ных философских дисциплин, по ряду
причин в некоторых отношениях про¬
двинувшейся далеко вперед и играющей
поэтому в упомянутых отношениях аван¬
гардную роль в прогрессе человеческой
культуры, развито непосредственное ма¬
тематическое моделирование собствен¬
ной структуры истины как характеристи¬
ки познавательной деятельности. В рам¬
ках предмета Ф. ф., т. е. на более общем
и абстрактном уровне глобального собст¬
венно философского и конкретно-науч¬
ного междисциплинарного анализа дея¬тельности развивается математическое
моделирование фундаментальных прин¬
ципов, обеспечивающих единство и
взаимосвязь внутри системы собствен¬
ных структур истины, добра и красоты.
Ф. ф. ставит перед собой задачу непо¬
средственного (в смысле не использую¬
щего в качестве средства формализован¬
ную логику) математического моделиро¬
вания системы собственных структур
качественно различных сторон деятель¬
ности. При этом Ф. ф. опирается на ре¬
зультаты развития непосредственного
математического моделирования собст¬
венных (логических) структур истины,
собственных (этических) структур добра
(«хорошести»), собственных (эстетиче¬
ских) структур красоты человеческой
деятельности и т. д.В рамках Ф. ф. осуществляется фи¬
лософская универсализация аппарата ис¬
числения предикатов, придающая ему
статус общего метода анализа собствен¬
ных структур любых сторон человече¬
ской деятельное™. Понятия «логическая
(лингво-синтаксическая) формализация
мышления» и «семантаческая интерпре¬
тация языковых форм (выражений)»,
употребляемые в символической логике,
оказываются частными случаями исполь¬
зуемых в Ф. ф. понятой «...-ическая фор¬
мализация человеческой деятельности» и
«...-ическая интерпретация ...-ических
схем человеческой деятельности». Разви¬
ваемая в Ф. ф. общая концепция ...-иче-
ской формализации соответствующего
фрагмента человеческой деятельности и
...-ической содержательной интерпрета¬
ции ...-ических форм или схем человече¬
ской деятельности с помощью ...-иче-
ских отношений (и ...-ических опера¬
ций), где переменная «...» принимает
значения из множества сторон человече¬
ской деятельности: логико-гносеологиче-
ская, морально-правовая, художествен-
но-эстетаческая, экономическая и т. п.,
является плодотворной методологиче¬
ской основой исследований в области
«искусственного интеллекта» и робото¬
техники.В свете Ф. ф., математический аппа¬
рат логики предикатов как именно мате¬980
ФОРМАЛЬНАЯ ФИЛОСОФИЯматический в смысле понимания Николя
Бурбаки, т. е. как относительно незави¬
симый, освобожденный от специфиче¬
ской логико-гносеологической содержа¬
тельной интерпретации, неразрывно
связанной с понятиями «истинно», «до¬
казуемо», «ложно», «опровержимо» и т.
п., имеет методологическое значение да¬
леко за пределами собственно логико¬
гносеологической, т. е. истинностной и
выводной проблематики и, в частности,
необходим для соответствующей (нело¬
гической) формализации морально-пра¬
вового, эстетического и вообще любых
других аспектов человеческой деятельно¬
сти. Следует обратить особое внимание
на то, что вывод об универсальном зна¬
чении математического аппарата логики
предикатов для формализации деятель¬
ности, полученный в процессе абстракт¬
ных общефилософских рассуждений и
апробированный на конкретном примере
этической формализации морально-пра¬
вовой деятельности, хорошо согласуется
намечающейся в рамках программы
«Искусственный интеллект» тенденцией
применять язык логики предикатов в ка¬
честве языка программирования.Важным результатом Ф. ф. является
установление изоморфизма структур
классической формальной логики, риго¬
ристической формальной этики и клас-
сицистской формальной эстетики в усло¬
виях (границах) их сопоставимости и
конкретное определение этих условий
(границ). В связи с переходом от дву¬
значных ригористических формально-...-
ических моделей деятельности к «более-
чем-двузначным» ригористическим мо¬
делям, приведенное выше утверждение
об изоморфизме оказывается частным
случаем более общего и фундаменталь¬
ного тезиса об изоморфизме соответст¬
вующих «срезов» (подструктур) сложных
многоуровневых структур истины, добра
и красоты как форме проявления их
единства. При сопоставлении качествен¬
но различных (разноуровневых) под¬
структур логических, этических и эстети¬
ческих структур, изоморфного соответст¬
вия сопоставляемых подструктур нет, а
есть некоторое более общее и фундамен¬тальное (например, гомоморфное или
еще более общее) отношение соответст¬
вия.В ст. «Формальная этика» (помещен¬
ной в наст, словаре) дан мировоззренче¬
ско-методологический анализ основных
формально-этических законов человече¬
ской деятельности и ограниченности
сферы и условий их применимости,
сформулированы и рассмотрены как та¬
ковые формально-этические законы
«морально-правовой непротиворечиво¬
сти, т. е. последовательности, поведе¬
ния» и «исключенного третьего (средне¬
го)», т. е. ненейтральности, определен¬
ности и принципиальности позиций
субъектов в борьбе добра и зла. Обсужде¬
ние формально-этических, формально¬
логических и формально-эстетических
законов и их сопоставление друг с дру¬
гом осуществляется в Ф. ф. с более об¬
щих философских позиций, согласно
которым, формально-логические, фор¬
мально-этические и формально-эстети¬
ческие законы «непротиворечивости
(последовательности)» и «исключенного
третьего (среднего)» суть частные слу¬
чаи, конкретные проявления более об¬
щих и фундаментальных формально,-...-
ических законов деятельности, а именно,
закона ...-ической непротиворечивости
(последовательности) деятельности и за¬
кона «исключенного ...-ического третье¬
го (среднего)», т. е. закона ...-ической
определенности (ненейтральности) дея¬
тельности. Согласно Ф. ф., непустое
множество формально-...-ических зако¬
нов есть подмножество непустого мно¬
жества общечеловеческих ...-ических за¬
конов — т. н. «простых норм ...-ности».В настоящее время в рамках Ф. ф.
существуют серьезные основания для
уверенности в истинности тезиса о том,
что алгебры Буля отображают в абстракт¬
ной форме не только чрезвычайно общие
свойства некоторых систем отношений
между объектами, но и чрезвычайно об¬
щие свойства некоторых систем субъект-
объектных отношений, изучаемых фило¬
софскими науками. Рассмотрим абст-
рактно-теоретические доводы в пользу
этого тезиса, основанные на анализе свя¬981
ФОРМАЛЬНАЯ ФИЛОСОФИЯзи свойств булевых алгебр со свойствами
пар диалектически противоположных
философских категорий. Во-первых, в
любой булевой алгебре обязательно су¬
ществуют два взаимообусловленных-—и
взаимодополняющих элемента, не совпа¬
дающих друг с другом, отрицающих друг
друга и противоположных друг другу. Это
дает возможность моделировать парность
диалектически противоположных фило¬
софских категорий, их взаимообуслов¬
ленность, взаимоотрицание и взаимодо¬
полнение. Во-вторых, указанные про¬
тивоположности в булевых алгебрах
неравноправны. Поскольку всякая булева
алгебра является структурой (в специаль¬
ном алгебраическом смысле слова
«структура»), постольку она является
частично упорядоченным множеством (в
специальном математическом значении
словосочетания «частично упорядочен¬
ное множество»). Определенное на этом
множестве отношение порядка позволяет
моделировать отношение субординации
диалектически противоположных фило¬
софских категорий, их несимметричное
положение (внутри категориальной па¬
ры), выражающееся в противопоставле¬
нии первичного и вторичного, опреде¬
ляющего и определяемого, ведущего и
ведомого, активного и пассивного и т. п.
В-третьих, входящие в булеву алгебру
противоположные элементы двойствен¬
ны друг другу (в специальном алгебраи¬
ческом смысле слова «двойственность»).
Это очень важное свойство булевых ал¬
гебр. Соотношение двойственности по¬
зволяет моделировать взаимопроникно¬
вение противоположностей друг в друга,
их единство (тождество) и симметрию
внутри категориальной пары. В указан¬
ном отношении противоположности
внутри категориальной пары оказывают¬
ся изоморфными друг другу. Причем это
не противоречит сказанному ранее. Про¬
тивоположные элементы неравноправны,
и их положение несимметрично в том
смысле, что они упорядочены. Однако
они равноправны, и их положение сим¬
метрично в том смысле, что они двойст¬
венны.Таковы основные абстрактно-теоре-
тические доводы в пользу обсуждаемоготезиса об универсальной значимости (и
поэтому, о чрезвычайной ценности) бу¬
левых алгебр в качестве математических
моделей соответствующих фрагментов
философских наук. Думается, что тезис
этот представляет большой теоретиче¬
ский и прикладной интерес. Особенно
значим обсуждаемый тезис с т. зр. про¬
блемы систематизации философских ка¬
тегорий. Получается, что на базе каждой
пары диалектически противоположных
философских категорий можно постро¬
ить специфическую булеву алгебру. Сис¬
темы пар диалектически противополож¬
ных философских категорий оказывают¬
ся системами булевых алгебр. Т. о.,
алгебры Буля имеют универсальное ме¬
тодологическое значение для философии
как единой системы частных философ¬
ских наук. Всякая философская наука
заключает в себе некоторый (свой собст¬
венный) специфический фрагмент (ас¬
пект), адекватно моделируемый соответ¬
ствующей булевой алгеброй. Трудности
демонстрации данного общего теорети¬
ческого положения в каждом частном
конкретном случае состоят лишь в том,
чтобы (1) найти (выделить) упомянутый
фрагмент, (2) построить соответствую¬
щую ему специфическую алгебру Буля,
(3) точно определить условия и границы
сферы ее адекватной применимости.Наряду с приведенными выше абст¬
рактно-теоретическими доводами в поль¬
зу истинности обсуждаемого тезиса Ф. ф.
(о методологическом значении булевых
алгебр для всех философских наук), су¬
ществуют также и эмпирические основа¬
ния для принятия этого тезиса. Эмпири¬
ческими фактами, подтверждающими
истинность обсуждаемого тезиса теоре¬
тической Ф. ф., являются: булева алгебра
логики высказываний (модель классиче¬
ского фрагмента логики); булева алгебра
онтологии явлений (модель классическо¬
го фрагмента онтологии); булева алгебра
этики поступков (модель ригористиче¬
ского фрагмента этики); булева алгебра
эстетических явлений (модель классици-
стского фрагмента эстетики). (Для под¬
робного знакомства с перечисленными
булевыми алгебрами отсылаем читателя
к представленным в данном словаре ст.:982
ФОРМАЛЬНАЯ ФИЛОСОФИЯ«Формальная логика», «Формальная он¬
тология», «Формальная этика», а также к
публикациям: An unknown formal
aesthetics of the well-known classicism in
the fine arts (A substantially new approach
to simulation of properly aesthetic
structures). — Sverdlovsk: The Institute of
philosophy and Law of the Urals Branch of
the Academy of Sciences, 1991; Could
computers and logic software be used in
philosophy of art? // Philosophy Today (The
Newsletter of the Society for Applied
Philosophy). — Cambridge, The United
Kingdom: The White Horse Press, January
1996. № 21.)Удачен ли выбор словосочетания
«формальная философия» для обозначе¬
ния существующей в философии тенден¬
ции, предмет, методы и возможные сфе¬
ры приложения которой определены в
данной статье? В связи с вопросом о ес¬
тественности или, наоборот, «странно¬
сти» названия «формальная философия»
можно привести многочисленные доводы
как за, так и против. По нашему мне¬
нию, и сам вопрос, и возможная дискус¬
сия вокруг него имеют скорее схоласти¬
ческий, чем принципиально важный
собственно теоретический смысл: ответ
всецело зависит от того, как договорятся
участники словоупотребления о значени¬
ях употребляемых слов и как будут со¬
блюдаться эти договоренности. Один из
основных доводов против использования
обсуждаемого словосочетания заключает¬
ся в указании на возможность непра¬
вильного понимания значения термина
«формальная философия», например, ес¬
ли слово «формальная» будет истолкова¬
но по аналогии с его значением в тер¬
мине «формальная арифметика». Фор¬
мальная арифметика есть логически
формализованная (и в этом специальном
смысле формальная) теория арифметики.
Однако, вопреки упомянутой аналогии,
было бы ошибкой думать, что Ф. ф. есть
логически формализованная теория фи¬
лософии. Ф. ф. может и не быть (и в
подавляющем большинстве случаев дей¬
ствительно не является) логически фор¬
мализованной теорией. Понятно, что
указанную возможность неправильногопонимания смысла обсуждаемого слово¬
сочетания следует иметь в виду и стре¬
миться точно определять и систематиче¬
ски разъяснять значения употребляемых
слов.Один из веских доводов за использо¬
вание термина «формальная философия»
основывается на аналогии с общеприня¬
тым термином «формальная логика». В
течение некоторого времени удачность
термина «формальная логика» была
предметом бурного обсуждения, в про¬
цессе которого высказывались разные,
подчас крайне противоположные т. зр.,
но несмотря на это, словосочетание
«формальная логика» может использо¬
ваться и фактически используется без
особых недоразумений, если участники
научного общения тщательно определя¬
ют понятия и точно договариваются о
значениях употребляемых слов. Рассмот¬
рим множество частных (или, иначе го¬
воря, специальных) философских наук:
логика, онтология, этика, эстетика и т. д.
В каждой из перечисленных философ¬
ских наук имеется относительно само¬
стоятельный (по отношению к ее кон¬
кретному содержанию) раздел, системати¬
чески исследующий собственные формы
специфического содержания данной
конкретной философской науки. По ана¬
логии с формальной логикой, вполне ес¬
тественно назвать эти разделы (аспекты)
философского знания соответственно:
«формальная онтология», «формальная
этика», «формальная эстетика» и т. д.
Поскольку каждый из обсуждаемых ви¬
дов знания (логика, онтология, этика,
эстетика и т. д.) есть философия, по¬
стольку вполне естественным обобщени¬
ем ряда понятий: «формальная логика»,
«формальная онтология», «формальная
этика», «формальная эстетика» и т. д. —
является понятие «формальная филосо¬
фия». Если участники научного общения
договорились использовать этот термин в
данном конкретном значении и последо¬
вательно соблюдают такую договорен¬
ность, то никакого существенного недо¬
разумения при употреблении этого тер¬
мина быть не может.Результатом длительного развития983
ФОРМАЛЬНАЯ ЭТИКАФ. ф. явилось ясное осознание того фак¬
та, что формальность вообще и, в част¬
ности, формальность Ф. ф. не является
абсолютной. Она принципиально отно¬
сительна. С философской т. зр., неверно
абсолютное разделение научных дисцип¬
лин на формальные и содержательные.
Строго говоря, чисто (абсолютно) фор¬
мальных и чисто (абсолютно) содержа¬
тельных наук нет; даже математику и
формальную логику нельзя считать абсо¬
лютно формальными науками. Они есть
единство формального и содержательно¬
го. В одном конкретном отношении они
формальны, а в другом — содержатель¬
ны. Если конкретное отношение не оп¬
ределено, то вопрос «Формальной или
содержательной является данная научная
дисциплина?» представляет собой бес¬
смысленный набор слов. Существует
конкретное отношение (1), в котором де¬
ление на формальное и содержательное
совпадает с делением на синтаксическое
и семантическое. Существует конкретное
отношение (2), в котором деление на
формальное и содержательное совпадает
с делением на нормативное и оценоч¬
ное. Есть и такое конкретное отноше¬
ние (3), в котором разграничение фор¬
мального и содержательного совпадает с
разграничением четкого и нечеткого
(расплывчатого). Кроме того, в некото¬
рых специфических ситуациях, т. е. «сис¬
темах отсчета» (4), различие формально¬
го и содержательного совпадает с разли¬
чием двузначного («черно-белого») и
«более-чем-двузначного» (трехзначною,
четырехзначного, ..., n-значного и вооб¬
ще многозначного), т. е. «серого с множе¬
ством оттенков». В некоторых конкрет¬
ных условиях (5) деление на формальное
и содержательное может совпадать с деле¬
нием на конструктивное и неконструк¬
тивное. Возможно, в принципе, сущест¬
вование и каких-то других конкретных
отношений, в которых разграничение
формального и содержательного не сов¬
падает ни с каким из перечисленных вы¬
ше пяти случаев, а осуществляется ка-
ким-то другим специфическим спосо¬
бом. В каком из пяти вышеупомянутых
конкретных отношений Ф. ф. являетсяформальной, а в каком — содержатель¬
ной? Вопрос этот остается открытым (по
причине своей бессмысленности) до тех
пор, пока не будет зафиксировано кон¬
кретное отношение. В зависимости от
определения системы отсчета, Ф. ф. мо¬
жет оказаться или формальной или со¬
держательной. Но почему же тогда она
называется формальной? В каком смыс¬
ле? По определению, в словосочетании
«формальная философия» слово «фор¬
мальная» имеет значение «абстрагирую¬
щаяся от содержания». Это значение не
совпадает полностью ни с одним из пе¬
речисленных выше пяти смыслов. В све¬
те сказанного здесь, очевидно, что тер¬
мин «формальная философия» в какой-
то степени условен (как и термин
«формальная логика»), т. к. разделение
на форму и содержание является относи¬
тельным. Однако если конкретное отно¬
шение зафиксировано и, следовательно,
разделение на форму и содержание оп¬
ределено, то словосочетание «формаль¬
ная философия» представляется вполне
осмысленным, а обозначаемое им поня¬
тие — ценным, с т. зр. потребности в
обобщающем синтезе глубоко дифферен¬
цированного философского знания.В. О. ЛобовиковФОРМАЛЬНАЯ ЭТИКА - раздел
(аспект) этики, в котором исследуются
морально-правовые (или просто мораль¬
ные) формы поведения (абстрагирован¬
ные от его нравственно-правового содер¬
жания) с целью нахождения формальных
критериев правильности поведения. (Тер¬
мин «право» используется в данной ста¬
тье в значении «естественное право», ко¬
торое, в отличие от «позитивного права»,
не проводит принципиального различия
между правом и моралью, т.е. рассматри¬
вает мораль и право как единую систе¬
му.) Ф. э. — важный раздел этики, т. к.
формально-этическая правильность пове¬
дения является необходимым, хотя и не¬
достаточным, условием успеха в избега¬
нии зла и в стремлении к добру. При
этом вопрос «Что есть добро и что есть
зло? (Что такое хорошо и что такое пло¬
хо?)» Ф. э не решает и даже не претенду¬984
ФОРМАЛЬНАЯ ЭТИКАет на его постановку. Вопрос этот отно¬
сится к компетенции содержательной
этики. Некоторое конкретное решение
этого вопроса содержательной этикой, а
также фактически существующая спо¬
собность людей с практически достаточ¬
ной степенью точности отличать в со¬
держании поведения добро от зла, есть
необходимое условие (предпосылка)
возникновения, успешного использова¬
ния и развития Ф. э. Специфической
особенностью Ф. э. (в отличие от этики
содержательной) является возможность и
целесообразность использования в ней
тех или иных подходящих математиче¬
ских (в особенности алгебраических) мо¬
делей. Так, например, в рамках Ф. э. бы¬
ла предложена и всесторонне исследова¬
на моральнотправовая (нелогическая)
интерпретация математического аппарата
логики предикатов первого порядка. (См.
Сборник статей «Логика, познание, от¬
ражение». Свердловск: Уральский ун-т,
1984, с. 33-58.)Не следует отождествлять Ф. э. пове¬
дения (как раздел этики) с формальной
модальной логикой оценочных и норма¬
тивных морально-правовых суждений и
рассуждений о поведении (как разделом
логики). Ф. э вполне может быть логиче¬
ски неформализованной (и в этом кон¬
кретном смысле содержательной) дис¬
циплиной, в своих собственных целях
осуществляющей непосредственное мате¬
матическое моделирование морально-пра-
вовой структуры поведения. В Ф. э. как
новом научном направлении исследова¬
ния оценок, норм, предпочтений и дей¬
ствий, существенно отличающемся от
формальной логики деонтических и ак¬
сиологических модальностей, новизна
подхода заключается в том, что предме¬
том содержательного рассмотрения и ма¬
тематического моделирования является
не логическая форма оценок и норм как
суждений (мыслей), а этическая форма
оценок и норм как поступков. Исследова¬
тельская активность при этом заметно
перемещается с анализа логической
структуры мысли о морально-правовых
действиях на непосредственный анализ
морально-правовой структуры самих дей¬ствий. Формально-этический подход от¬
нюдь не отрицает формально-логиче-
ский, а наоборот, будучи качественно
иным, находится с ним в отношении до¬
полнительности. (См. монографию «Мо¬
дальная логика оценок и норм с точки
зрения содержательной этики и пра¬
ва». Красноярск: Изд-во Красноярского
ун-та, 1984.)В качестве конкретного примера не¬
которой формально-этической системы
можно рассмотреть алгебру поступков.
Эта алгебра служит моделью двузначной
(ригористической) Ф. э. Моральный риго¬
ризм четко разделяет все в человеческой
деятельности на «черное» и «белое».
Объектом моральных оценок служат дей¬
ствия людей. За основу алгебраической
теории ригористических моральных оце¬
нок берется множество поступков. По¬
ступками в данной алгебре называются,
по определению, все те и только те дей¬
ствия, которые объективно являются ли¬
бо хорошими, либо плохими. Союз «ли-
бо-либо» обозначает строгую дизъюнк¬
цию: либо то, либо другое обязательно
имеет место, третьего не дано. Одним из
логических следствий данного определе¬
ния оказывается утверждение о том, что
общественно нейтральных поступков нет.
Приведенная выше дефиниция и выте¬
кающие из нее следствия не означают,
однако, отрицание наличия в действи¬
тельности морально безразличных (ни
плохих, ни хороших) действий. Очевид¬
но, что существуют действия, о которых
невозможно достаточно аргументирован¬
но утверждать ни то, что они плохи, ни
то, что они хороши. Например, действие
субъекта, заключающееся в том, что он
сегодня купил хлеб не в магазине № 2
около своего дома, а в магазине № 27
около места своей работы, вполне может
быть общественно нейтральным. В этой
связи утверждение о том, что всякий по¬
ступок является либо плохим, либо хоро¬
шим, а общественно нейтральных (ни
плохих, ни хороших) поступков нет, мо¬
жет показаться противоречащим содер¬
жательной этике. Однако противоречие
возникает лишь в том случае, когда оп¬
ределенное выше понятие «поступок»985
ФОРМАЛЬНАЯ ЭТИКАотождествляется с понятием «действие».
В рамках же развиваемой концепции ме¬
жду поступками и действиями проводит¬
ся существенное различие. Всякий посту¬
пок есть действие, но не всякое действие
есть поступок. Поэтому утверждение о
том, что ни один поступок не является
общественно нейтральным, и согласие с
тем, что общественно безразличные дей¬
ствия все же существуют, логически не
противоречат друг другу. В соответствии
с принятым в двузначной Ф. э определе¬
нием понятия «поступок», все те акции,
которые по каким-либо причинам нель¬
зя (бессмысленно) рассматривать как
плохие или хорошие, просто не считают¬
ся поступками. Такими действиями явля¬
ются, например, все те операции, кото¬
рые человек не мог или не может совер¬
шить из-за каких-то независящих от него
обстоятельств, т. е. действия, совершае¬
мые при отсутствии свободы выбора.В рамках Ф. э., элементы множества
{х (хорошо), п (плохо)}называются мо¬
ральными значениями поступков. По¬
ступки делятся на простые и сложные.
Сложные представляют собой опреде¬
ленным образом связанную совокуп¬
ность простых. Для оценки сложных по¬
ступков очень важно знать, как зависит
их моральное значение от моральных
значений входящих в них простых по¬
ступков, точно так же, как для логики
высказываний очень важно знать, как за¬
висит логическое значение сложного вы¬
сказывания от логических значений вхо¬
дящих в него простых высказываний. На
множестве поступков для произвольно
взятых поступков айв могут быть (а мо¬
гут и не быть) определены бинарные мо¬
рально-правовые операции Кав (объеди¬
нение поступков а и в в поведение), Аав
(неисключающий моральный выбор наи¬
более хорошего или наименее плохого
поступка среди поступков а и в), ответ¬
ное действие Сав (совершение в в ответ
на совершение а), Тав (уравнение ценно¬
сти поступков а и в), а также унарная
морально-правовая операция На (воздер¬
жание от а, т.е. свободное несовершение
поступка а), результаты которых также
могут принадлежать (а могут и не при¬надлежать) множеству поступков. Цен¬
ностно-функциональный смысл мораль¬
но-правовых операций К, А, С, Т, Н оп¬
ределяется следующей ниже таблицей,
если и только если действия, имеющие
форму а, в, На, Кав, Аав, Сав, Тав явля¬
ются поступками. (В противном случае
таблица неприменима. Так, например,
если а и в — поступки, а Кав не есть по¬
ступок, то определять моральное значе¬
ние Кав по этой таблице нельзя.)авНаКавАавСавТЬаXXпXXXXXпппXпппXXпXXпппXппXXПоступки называются формально¬
этически равноценными, если и только ес¬
ли их моральные формы принимают
одинаковые нравственные значения при
любой возможной комбинации мораль¬
ных значений нравственных форм входя¬
щих в них простых поступков. Поступок
называется тождественно хорошим, если и
только если его моральная форма имеет
нравственное значение х при любой воз¬
можной комбинации моральных значе¬
ний нравственных форм входящих в не¬
го простых поступков. Поступок, имею¬
щий форму а, называется тождественно
плохим, если и только если поступок,
имеющий форму На является тождест¬
венно хорошим. Поступок, имеющий
форму в называется формально-этическим
следствием множества поступков, имею¬
щих соответственно формы al, а2, ... ,
aN, если и только если поступок, имею¬
щий моральную форму СКа1Ка2 ... KaN-
laNe, является тождественно хорошим. В
этом случае множество {al, а2, ... , aN}
называется поводом для в.Если хотя бы один из людей совер¬
шит хотя бы один плохой поступок а, то,
казалось бы, согласно приведенной вы¬
ше таблице, произойдет катастрофа, ибо
все смогут делать плохие поступки, ссы¬986
ФОРМАЛЬНАЯ ЭТИКАлаясь на то, что они делают их в ответ на
а. Однако в действительности это пара¬
доксальное событие не происходит по¬
стольку, поскольку для устранения тако¬
го рода парадоксов участниками челове¬
ческого взаимодействия, регулируемого
алгеброй поступков, принимается идеа¬
лизация ИД, представляющая собой, го¬
воря языком юристов, «презумпцию» —
ИД1 Любой субъект, совершающий пло¬
хой поступок, сразу же в момент его со¬
вершения в той или иной форме мгно¬
венно и абсолютно надежно изолируется от
общества, в той или иной степени лиша¬
ется свободы действий, т. е. исключается
(исчезает) из множества субъектов, со¬
вершающих поступки (например, он
подвергается смертной казни или тюрем¬
ному заключению, если речь идет о пра¬
ве, или же бойкоту, игнорированию и т.
п., если речь идет о морали); ИД2. Лю¬
бой субъект, если он когда-нибудь выхо¬
дит из изоляции (возвращается обратно в
общество), а не казнен и не находится в
местах заключения пожизненно, всегда
оказывается полностью исправившимся,
т. е. абсолютно другим, качественно но¬
вым субъектом (он как автор того плохо¬
го поступка, за который его подвергли
изоляции, абсолютно исчез из общества
навсегда). Человеческое взаимодействие
в случае принятия идеализаций ИД1 и
ИД2 оказывается при этом складываю¬
щимся только из хороших поступков. А
из хороших поступков формально-этиче¬
ски следуют (вытекают) только хорошие
поступки. Это не значит, что плохих по¬
ступков не бывает. Просто, согласно пре¬
зумпциям ИД1 и ИД2, всякий, кто со¬
вершает зло, с момента его совершения
(включительно) и до своего полного ис¬
правления исключается из человеческого
взаимодействия, изолируется от общест¬
ва. Даже деятельность якобы «преспо¬
койно гуляющего на свободе» преступ¬
ника, имеющая целью скрыться или
скрыть свое преступление (или свою
причастность к нему) от общества, есть
специфическая форма (разновидность)
деятельности, направленной на изоля¬
цию (в данном случае на самоизоляцию)
преступника от общества. В течение все¬го того времени, пока эта самоизоляция
ему удается, согласно презумпции неви¬
новности, он не совершал ничего плохо¬
го. Но сразу же, как только его деятель¬
ность по самоизоляции потерпит неудачу
(т. е. как только на суде будет доказана
его виновность), общество надежно изо¬
лирует его, согласно существующим нор¬
мам морали и права. Изоляция преступ¬
ника от общества оказывается непрерыв¬
ной. Итак, даже в случае якобы
«преспокойно гуляющего на свободе
преступника», человеческое взаимодей¬
ствие складывается только из хороших
поступков, если участники этого взаимо¬
действия принимают презумпцию ИД.
Введение ИД делает невозможным по¬
строение в алгебре поступков парадокса,
аналогичного наиболее серьезному пара¬
доксу импликации в классической алгеб¬
ре логики или «парадоксу производной
обязанности» в логике деонтической (о
парадоксе производной обязанности см.,
например, А. А. Ивин. Логика норм. М.:
Изд-во МГУ, 1973.). Очевидно, что по¬
скольку ИД является идеализацией ре¬
ального положения дел, постольку меж¬
ду ИД и объективной действительностью
есть расхождение. Если расхождение су¬
щественно, то введение ИД, а значит, и
использование классической алгебры по¬
ступков недопустимо. Сферой правомер¬
ности введения ИД, а следовательно, и
областью применимости обсуждаемой
алгебры поступков являются только те
классы конкретных ситуаций, в которых
расхождение между ИД и действительно¬
стью несущественно, т. е. введение ИД
гносеологически оправдано. Существен¬
но или нет обсуждаемое расхождение в
данном конкретном случае, можно опре¬
делить только в результате содержатель¬
ного конкретно-исторического анализа
той ситуации, в которой производится
морально-правовая оценка. Сама по себе
Ф. э. решать такого рода вопросы не мо¬
жет.К числу основных законов Ф. э.,
имеющих исключительную теоретиче¬
скую ценность и непреходящее практи¬
ческое значение, относится «закон мо¬
рального непротиворечия (моральной по¬987
ФОРМАЛЬНАЯ ЭТИКАследовательности)», который выражается
в алгебре поступков нравственно-право¬
вой формой НКаНа. Поступок типа
НКаНа представляет собой воздержание
от поведения, заключающегося в совер¬
шении а и На в разное время, но в одних
и тех же условиях. Поскольку действие а
совершается субъектом в один момент
времени, а несовершение а происходит в
другой момент, постольку возможность
практической реализации действия типа
КаНа не исключается формально-логиче-
ским законом непротиворечия. Поступок,
имеющий форму КаНа, представляет со¬
бой проявление неверности, моральной не¬
устойчивости субъекта, нравственную не¬
последовательность его поведения. Дейст¬
вие, обладающее структурой КаНа, есть
не что иное, как моральное противоречие
(нравственный конфликт). Любое прояв¬
ление моральной непоследовательности
поведения, с т. зр. ригористического
нравственного идеала, недопустимо. Лю¬
бой моральный конфликт подлежит не
консервации, а немедленному разреше¬
нию и устранению из жизни общества,
группы, личности. Неудивительно, по¬
этому, что поступок, имеющий нравст¬
венно-правовую форму КаНа, тождест¬
венно плох, а поступок, обладающий
структурой типа НКаНа, тождественно
хорош, т.е. представляет собой формаль-
но-этический закон морали и права.
(Имеется в виду не «позитивное право»,
а то, что юристы называют «естествен¬
ным правом».)Формально-этический закон НКаНа
алгебры поступков не является абсолют¬
но бессодержательным, ничему в дейст¬
вительной морали и праве не соответст¬
вующим и поэтому не имеющим никако¬
го практического значения результатом
абсолютно оторванного от жизни абст¬
рактного теоретизирования. В реальной
эмпирически фиксируемой нравственно¬
сти частными случаями этого закона яв¬
ляются такие бесспорно практически
значимые моральные требования, как
«Никогда не лги», «Будь всегда чест¬
ным», «Будь самим собой», «Будь верен
сам себе», «Никогда никому не изменяй»
и т. п. Закон НКаНа проявляется науровне эмпирического изучения морали
в виде фактически имеющего место осу¬
ждения общественным мнением различ¬
ных форм предательства, моральной не¬
устойчивости, непостоянства, обмана,
вероломства, нарушения договоров и
прочих взятых на себя обязательств и т.
п., а также в вИДе одобрения всевоз¬
можных проявлений преданности, по¬
стоянства и моральной устойчивости.
Короче говоря, формально-этический за¬
кон морального непротиворечия требует
от субъекта быть всегда честным и после¬
довательным в своих поступках.Другим формально-этическим зако¬
ном алгебры поступков, имеющим боль¬
шую теоретическую ценность и непрехо¬
дящее практическое значение (в связи с
этим его также можно отнести к «основ¬
ным» законам ригористического фраг¬
мента Ф. э.), является «моральный закон
исключенного третьего», или «закон мо¬
ральной определенности». Нетрудно заме¬
тить, что нравственно-правовая форма
АаНа является тождественно хорошей.
Она-то и представляет собой моральный
(формально-этический) закон исключен¬
ного третьего (закон нравственной опре¬
деленности). Моральный принцип ис¬
ключенного третьего является следствием
принятия абстракции от существования
не плохих и не хороших, лежащих за пре¬
делами четкого различения и противо¬
поставления добра и зла, т. е. нравствен¬
но безразличных для общества действий,
моральное значение которых неопреде¬
ленно. В пределах и только в пределах
сферы содержательной правомерности
указанной абстракции, формально-эти-
ческий закон АаНа справедливо требует
от субъекта быть всегда принципиальным
в моральном выборе своего и нравствен¬
ной оценке чужого поведения и поэтому
будет называться также «законом принци¬
пиальности».Нравственный (формально-этиче¬
ский) закон исключенного третьего не
является абсолютно бессодержательным,
ничему в действительной морали не со¬
ответствующим и поэтому не имеющим
никакого практического значения ре¬
зультатом абсолютно оторванного от988
ФОРМАЛЬНАЯ ЭТИКАжизни абстрактного теоретизирования. В
реальной эмпирически фиксируемой
нравственности частными случаями это¬
го формально-этического закона являют¬
ся бесспорно практически значимые тре¬
бования непримиримости к врагам, бес¬
компромиссности в борьбе со злом,
нетерпимости к нравственным недостат¬
кам и правонарушениям, высокой мо¬
ральной и правовой активности и ответ¬
ственности каждого субъекта по отноше¬
нию ко всем тем окружающим его
явлениям, на которые он способен вли¬
ять. Формально-этический закон АаНа
проявляется на уровне эмпирического
изучения морали и права в виде факти¬
чески имеющего место осуждения обще¬
ственным мнением различных форм со¬
глашательства, конформизма, социальной
пассивности, безразличия и равнодушия,
моральной беспринципности и безответ¬
ственности, спокойного, терпимого от¬
ношения к нарушениям нравственных и
правовых норм, стремления к компро¬
миссам, к примирению и мирному во
всех отношениях сосуществованию добра
и зла. Иначе говоря, моральный закон
исключенного третьего (или среднего)
отрицательно оценивает тождественно
плохую деятельность, заключающуюся в
приспособленчестве, в сознательном ук¬
лонении от принятия принципиальных
решений, от взятия на себя ответствен¬
ности, в стремлении занять удобную
надпартийную и надклассовую политиче¬
ски и морально неопределенную, ней¬
тральную позицию невмешательства в
борьбу добра и зла.Именно в этом, а не в исторически
преходящих внешних признаках и прояв¬
лениях заключается нравственная сущ¬
ность мещанства (филистерства), когда
оно выступает в качестве негативного,
морально осуждаемого, с позиций риго¬
ристической этики, общественного явле¬
ния. Формально-этический закон АаНа
требует, чтобы любой субъект имел в лю¬
бой предоставляющей ему свободу выбо¬
ра ситуации достаточно определенную,
четкую и по возможности активную жиз¬
ненную позицию, по проявлениям кото¬
рой можно было бы совершенно одно¬значно, с уверенностью судить о его при¬
надлежности той или иной из двух диа¬
метрально противоположных противо¬
борствующих сторон. Если есть объек¬
тивная возможность и необходимость
активности субъекта, нейтралистское воз¬
держание от выбора (его несовершение)
является аморальным. Более того, отказ
от морального выбора (стремление
«умыть руки») может стать преступлени¬
ем норм права. Если нельзя отложить
выбор на будущее, то уклонение от его
совершения оказывается своеобразной
формой выбора. Воздержание от актив¬
ного противостояния злу объективно
равноценно переходу на его сторону, ук¬
реплению его позиций, т. е. предатель¬
ству идеалов добра. Та же самая ригори¬
стическая моральная идея выражается в
знаменитых афоризмах: «Кто не с нами,
тот против нас», «Друг моего врага —
мой враг», «Враг моего врага — мой
друг» и т. п.Построив соответствующую ценно¬
стную таблицу, нетрудно заметить, что
АаНа и НКаНа являются формально¬
этически равноценными в алгебре по¬
ступков. Нравственная равноценность
действий типа АаНа и НКаНа, а также
действий, обладающих структурой НАаНа
и КаНа, в обсуждаемой алгебре поступков
означает для ригористического фрагмента
содержательной эмпирической этики, что
осуществляемое (при наличии необходи¬
мой для этого свободы) несовершение
морального выбора (отказ от морального
выбора) хорошего поступка из двух взаи¬
моисключающих поступков, т. е. запре¬
щаемые законом АаНа беспринципность,
безответственность, неразборчивость, без¬
различие, приспособленчество (конфор¬
мизм), соглашательство, надпартийный,
надклассовый и вообще мещанский под¬
ход типа «моя хата с краю», нравственно
равноценны запрещаемым законом НКа¬
На предательству, обману, вероломству и
прочим проявлениям неустойчивости и
непоследовательности. Элементарно до¬
казуемое в алгебре поступков положение
о том, что отсутствие моральной опреде¬
ленности (принципиальности) сознания
и поведения субъекта формально-этиче-989
ФОРМАЛЬНАЯ ЭТИКАски равноценно нравственной неустой¬
чивости и непоследовательности его по¬
ступков и психики, является для содер¬
жательной этики весьма важным. Оно
означает, в частности, что мещанство
(филистерство) с ригористической мо¬
ральной т. зр. равноценно измене, и от
филистера можно ожидать чего угодно в
критической жизненной ситуации. Мыс¬
ли, чувства и практические действия ме-
щанина-конформиста эквивалентны в
нравственном отношении мыслям, чув¬
ствам и практическим действиям преда¬
теля, а значит, относиться к этим соци¬
альным явлениям и людям необходимо с
одинаковой нетерпимостью. Таково тре¬
бование ригористической («черно-белой»)
морали.Явно огрубляющий, упрощающий,
идеализирующий и в этом смысле наив¬
ный характер формально-этических за¬
конов двузначной алгебры поступков оче¬
виден в свете диалектических принципов
изменения, развития, «перехода количе¬
ства в качество», принципиальной рас¬
плывчатости, неопределенности границ
при переходных состояниях. Ригористи¬
ческие формально-этические законы, от¬
носящиеся к абстрактио-гуманистиче-
ской морали, несостоятельны, ущербны,
с т. зр. реального гуманизма, в тех кон¬
кретных сферах, отношениях и условиях,
в которых их универсальный характер, а
значит, и статус как законов оказывается
эмпирически и теоретически необосно¬
ванным. Важный класс контрпримеров
для ригористических формально-этиче-
ских законов «непротиворечивости дея¬
тельности» и «исключенного среднего»
представляют те конкретные ситуации и
задачи, в которых существенны именно
процессы перехода, изменения и развития,
возникновения и исчезновения морально¬
правовых качеств и необходимо связан¬
ные с этими процессами моменты объ¬
ективной неопределенности, расплывча¬
тости, нечеткости, неустойчивости
морально-правовых характеристик дея¬
тельностей. В упомянутых выше ситуаци¬
ях и задачах решающим фактором для
адекватного определения морального
значения формально-этически противо¬речивого (непоследовательного), с риго¬
ристической т. зр., поведения оказывается
направленность процесса нравственного
развития субъекта. Поэтому неклассиче¬
ская (неригористическая) формально-эти¬
ческая система, успешно справляющаяся
с указанными диалектическими контр¬
примерами к ригористическим формаль¬
но-этическим законам «непротиворечи¬
вости поведения» и «исключенного сред¬
него» и специально предназначенная для
практически адекватного определения
общественной ценности поступков в слу¬
чае существенности переходных состоя¬
ний, должна быть системой формальной
этики направленности (изменения линии
поведения). В связи с этим представляет¬
ся плодотворной аналогия с неклассиче¬
ской формальной логикой, в рамках ко¬
торой существует четырехзначная система
логики направленности Л. С. Роговского,
специально предназначенная для более
тонкого и точного (по сравнению с клас¬
сической двузначной логикой) описания
объективно существующих в действитель¬
ности переходных процессов изменения
и развития, возникновения и исчезнове¬
ния.Для преодоления существенных не¬
достатков двузначной алгебры поступков
и значительного расширения сферы пло¬
дотворной применимости современной
Ф. э., в ней сначала формулируется обоб¬
щение ригористических формально-эти-
ческих законов (тождественно хороших
морально-правовых форм деятельности)
двузначной алгебры поступков (хороших
или плохих действий) до более фунда¬
ментальных ригористических формально¬
этических законов трехзначной алгебры
любых действий, в т. ч. и строго ней¬
тральных, а не только поступков. Затем
полученные результаты генерализации
подвергаются новой критике и дальней¬
шему обобщению в процессе перехода к
рассмотрению практических (приближен¬
ных) оценочных модальностей (сущест¬
венно хорошо, существенно плохо, при¬
близительно нейтрально). В рамках тео¬
рии неригористических (округлённых)
морально-правовых оценок формально¬
этические законы «непротиворечивости990)
ФОРМАЦИИ ОБЩЕСТВЕННЫЕ(последовательности) поведения» и «ис¬
ключенного среднего» формулируются
так, что формально-этическая противо¬
речивость, непоследовательность, неус¬
тойчивость поведения, а также неопреде¬
ленность, нейтральность жизненных по¬
зиций и безразличие, равнодушие вполне
допустимы с практической морально¬
правовой т. зр. реализма и гуманизма, ес¬
ли и только если речь идет о мелочах,
пустяках, т. е. о действиях практически
(«округленно») нейтральных, хотя, стро¬
го говоря, хороших или плохих, но в не¬
значительной, практически неощутимой
степени. Ригористические морально-пра¬
вовые запреты формально-этической
противоречивости, т. е. непоследователь¬
ности, неустойчивости, поведения и ней¬
тральности жизненных позиций, безраз¬
личия и равнодушия оказываются дейст¬
вительно практически обоснованными в
тех и только тех конкретных условиях,
когда речь идет о практически сущест¬
венных действиях (существенно хороших
или существенно плохих). Для тех же
действий, которые практически (прибли¬
зительно) аксиологически безразличны,
т. е. представляют собой в оценочном
отношении мелочь, пустяк, в ситуациях
относительного благополучия реальный
гуманизм заключается в терпимости к не¬
существенным компромиссам, проявле¬
ниям неустойчивости, гибкости, лавиро¬
вания, нейтралитета, безразличия и не¬
вмешательства в борьбу добра и зла по
пустякам. Абсолютно строгая (ригористи¬
ческая) принципиальность во всем, вплоть
до пустяков, объективно ведет (в обста¬
новке относительного благополучия) к
обесчеловечиванию субъекта, к превраще¬
нию его в мелочного аскета-зануду. Объ¬
ективная диалектика нравственной жиз¬
ни такова, что абсолютная бескомпро¬
миссность, непримиримость во всем,
вплоть до мелочей, приводит к своей аб¬
солютной противоположности («проти¬
воположности в крайностях сходятся»),
т. к. в бесконечных конфликтах и спорах
по пустякам нередко исчезает главное.Правильно понятые принципы кон¬
кретности, историзма, культурного плю¬
рализма, относительности и т. п. не ис¬ключают, а наоборот, предполагают су¬
ществование в морали и праве аспектов
общечеловеческих. К последним относят¬
ся, например, т. н. «простые нормы
нравственности». В связи с этим уместно
подчеркнуть, что непустое множество
формально-этических законов мораль¬
но-правовой деятельности есть подмно¬
жество непустого множества общечело¬
веческих законов морали и права. Следу¬
ет подчеркнуть также, что постоянное
связывание в данной статье понятий
«мораль» и «право» не является случай¬
ным. В свете доктрины «естественного
права» очевидно, что право и мораль
суть компоненты единой системы оценок
и норм человеческого поведения. Разли¬
чие между этими компонентами с неко¬
торой т. зр. несущественно, и, значит, от
него можно отвлечься. Негативное отно¬
шение сторонников доктрины «позитив¬
ного права» к доктрине «права естествен¬
ного» не является абсолютно обоснован¬
ным. Негативизм этот представляется
обоснованным лишь в некоторых (а от¬
нюдь не во всех) отношениях. В Ф. э.
анализ преднамеренно сосредоточен на
таких отношениях, в которых упомяну¬
тый негативизм не является обоснован¬
ным. Это позволяет считать Ф. э. теоре¬
тически и практически значимой не
только для морали, но и для права.В. О. ЛобовиковФОРМАЦИИ ОБЩЕСТВЕННЫЕ(лат. формацио — образование, вид) —
формы связи людей, выработанные в
процессе социальной эволюции. Не су¬
ществует логических препятствий для то¬
го, чтобы называть общественными фор¬
мациями любые социальные образования
от воспроизводящейся социальной сис¬
темы и до саморазвивающейся человече¬
ской личности. Однако в философском
обиходе и в обыденном сознании поня¬
тие формаций связано с выделением ос¬
новных ступеней общественного разви¬
тия. Например, догматический марксизм
«ограничил» социальную эволюцию пя¬
тью — первобытная, рабовладельческая,
феодальная, капиталистическая, комму¬
нистическая — формациями, стремясь991
ФОРМЫ СОЦИАЛЬНЫЕподогнать конкретное развитие стран
под эту схему. Были в марксизме и дру¬
гие подходы; можно отметить у самого
К. Маркса схему трех исторических сту¬
пеней: общество, основанное на личной
зависимости людей (т. е. докапиталисти¬
ческое); общество, основанное на вещ¬
ной зависимости людей; и общество, су¬
ществующее через зависимости, обра¬
зующиеся индивидуальным развитием
людей. В западной философии и социо¬
логии действует близкая по смыслу схе¬
ма: традиционное общество, затем инду¬
стриальное и постиндустриальное. Вместе
с тем существует серьезный методологи¬
ческий смысл для сохранения за каждым
общественным образованием логической
возможности быть понятым как форма¬
ция. Эта возможность является противо¬
ядием макроанализу общества, стремя¬
щемуся зачастую растворить явления и
события микроуровня в характеристиках
больших формаций, свести, например,
бытие личности или деятельность науки
к характеристикам способа производства
и т. п.В социальной философии XX столе¬
тия созрело представление о том, что со¬
циальная теория, описывающая большие
системы, может считаться полной только
тогда, когда она в состоянии описать
функционирование и развитие больших
систем на уровне бытия и сознания че¬
ловеческих индивидов.В.	Е. КемеровФОРМЫ СОЦИАЛЬНЫЕ - формы
совместного и индивидуального бытия
людей, его сохранения и обновления. В
плане описательном можно говорить о
формах социального бытия, о разных ви¬
дах деятельности и взаимосвязи социаль¬
ных индивидов, о различных способах
связи человеческого опыта, о различных
комбинациях человеческих сил и их пред¬
метных воплощениях. С позиций совре¬
менной социальной философии особый
интерес представляют формы связи чело¬
веческих усилий во времени и простран¬
стве, формы воспроизводства и развития
человеческой истории как схемы дея¬
тельности людей, творящих свое повсе¬дневное бытие. При этом и сами люди
оказываются звеньями в цепи социаль¬
ных форм, прямо скажем, социальными
формами, причем не только порождаю¬
щими другие формы, но и созидающими
постоянно свое собственное бытие. Ф. с.
являются формами социального процес¬
са, динамическими, реализующимися в
деятельности людей формами. Их трудно
понять с позиции оперирования непо¬
средственно данными формами вещей,
их связей и взаимодействий. Процессу-
альностъ, развернутость во времени, со-
крытость Ф. с. в движении вещей и раз¬
витии людей затрудняют их непосредст¬
венное восприятие и описание. То, что
нам представляется непосредственно
данной и исходной социальной формой,
например, контакт людей «лицом к ли¬
цу», обмен вещами, непосредственно со¬
вместная деятельность, выступает в каче¬
стве момента, пространственного выраже¬
ния сложных переплетений социальных
связей, личностных усилий людей, их
стремлений й переживаний. Значение
этого полифонического потока не в том,
что он заслоняет или оттесняет непо¬
средственно данное бытие людей, но в
том, что знание об этом комплексе вре¬
менных и пространственных форм явля¬
ется важным условием ориентации чело¬
века в социальном мире (см. «Метафизи¬
ка социальная»),В.	Е. КемеровФРЕЙМ (от англ. frame — каркас,
остов) — понятие, введенное в 1974 г.
специалистом по искусственному интел¬
лекту М. Минским для лучшего пред¬
ставления и моделирования феномена
«быстродействия» человеческого мышле¬
ния. Минский определяет Ф. как струк¬
туру данных для представления стерео¬
типной ситуации и сравнивает его с се¬
тью, состоящей из узлов и связей между
ними. Минский различает «верхние
уровни» Ф., состоящие из понятий все¬
гда верных по отношению к предпола¬
гаемой ситуации, и более низкие уровни
терминалов (или «ячеек»), которые
должны быть заполнены характерными
приметами. Терминал определяется зада¬992
ФУНДАМЕНТАЛИЗМнием терминала, условия которого могут
быть сформулированы в виде требова¬
ний, чтобы терминалу был задан опреде¬
ленный предмет, обладающий опреде¬
ленными свойствами, определенными
размерами и т. п. Терминалы могут иметь
заданием указание на субфрейм и высту¬
пать тем самым в качестве средства свя¬
зывания Ф. Так, Ф. стула содержит ин¬
формацию о том, что определенного ви¬
да стул имеет сиденье, спинку и четыре
ножки. Однако части стула подлежат
описанию не во Ф. стула, но в субфрей¬
мах, присоединенных к его терминалам.
Минский моделирует способность чело¬
веческого мышления восстанавливать
невидимые или необычные части пред¬
мета способом, который в теории Ф. на¬
зывается приписыванием по умолчанию:
видимые части предмета воспринимают¬
ся при помощи Ф., к терминалам кото¬
рых присоединены Ф. невидимых частей.
Согласно теории Минского, человече¬
ское мышление содержит иерархизиро-
ванную (субфреймы, фреймы, супер¬
фреймы) систему Ф. Семантически близ¬
кие друг к другу Ф. объединяются в
системы Ф., связывающихся, в свою оче¬
редь, сетью поиска информации. В про¬
цессе распознавания (визуальных обра¬
зов, форм поведения, повествований и т.д.), согласно предложенной Минским
модели, человек, следуя сети поиска ин¬
формации, ищет в своей памяти подхо¬
дящий к ситуации Ф., содержащий ин¬
формацию, во-первых, об использовании
данного Ф., во-вторых, о результатах его
исполнения и, в-третьих, о том, что сле¬
дует предпринять, если ожидания этих
результатов не подтвердятся. Воплоще¬
нием информации последнего вида слу¬
жит «указатель», позволяющий перейти
от ошибочно использованного Ф. к
фрейму, подходящему ему для данной
ситуации. Семейство Ф., связанных
«указателями», Минский называет диф¬
ференцирующей сетью. Допустив ошиб¬
ку, человек переходит к подходящему к
ситуации Ф., используя дифференцирую¬
щую сеть. Она, как и сеть поиска инфор¬
мации, складывается на протяжении
всей жизни человека и отражает накап¬ливаемый им опыт. По мнению Минско¬
го, логика здравого смысла как раз и за¬
ключается в умении переходить от одно¬
го Ф. к другому, имеющему с ним общие
терминалы.До создания теории Ф. Минский
использовал термин «макроструктуры
сознания», другие исследователи поль¬
зовались терминами «сценарии», «схе¬
мы», «глобальные модели», «псевдотек¬
сты», «основания», «сцены», «когнитив¬
ные модели» и т. п. Сходство теории Ф.
с теорией лексического поля, создан¬
ной лингвистами-неогумбольдтианцами
Т. Триром, Л. Вайсгербером и др., в со¬
ответствии с которой при исследовании
языка выделяются изолированные се¬
мантические области лексики, позволило
поставить вопрос об использовании тео¬
рии Ф. в лингвистике, в первую очередь
в лингвистической прагматике, теории
речевых актов и т. д. Перспективным на¬
правлением применения теории Ф. в ис¬
следованиях языка является также фор¬
мализация при помощи этой теории се¬
мантики понимания (Ч. Филлмор и др.).
Отмечаемое Минским и его сторонника¬
ми сходство теории Ф. с некоторыми
теориями философов науки (теория на¬
учных революций Т. Куна с ёе понятием
«парадигма» и др.) позволяет рассматри¬
вать также и возможность использования
теории Ф. в этой области. Теория Ф.
применяется некоторыми учеными, ра¬
ботающими над проблемами когнитив¬
ной психологии, психолингвистики, со¬
циологии и т. д.С.	А. НикитинФУНДАМЕНТАЛИЗМ - а) воинст¬
вующий традиционализм в христианском
протестантизме XX в., противодействую¬
щий религиозному обновленчеству и се¬
куляризации общественной жизни; воз¬
ник в 1910-х гг. в южных штатах США
как консервативная реакция на рост ма¬
териализма, неодарвинизма и критиче¬
ского отношения людей к Библии; б) за¬
щитная реакция социальной культуры на
ослабевание жизненной связи со своим
историческим религиозным основанием
и на свое духовное вырождение; эта ре¬993
ФУТУРОЛОГИЯакция воплощается в энергичных требо¬
ваниях и реальных попытках возродить в
народе утрачиваемое им сакральное от¬
ношение к духовным первоистокам — к
основополагающим религиозным идеа¬
лам как незримому ядру своей культуры.В США стали с 1876 г. регулярно
проводить Ниагарские библейские кон¬
ференции с целью укрепить в обществе
принципы богодухновенности и непогре¬
шимости Библии, божественной приро¬
ды Иисуса Христа, грядущего второго
пришествия и др. В 1910 — 1912 гг. вы¬
ходят 12 выпусков «The Fundamentals»
(«Основы») разовым тиражом 3 млн. экз.
(отсюда и название движения — Ф.). В
1919 г. Всемирная библейская конферен¬
ция в Филадельфии учредила Всемирную
христианскую фундаменталистскую ассо¬
циацию, в которой преимущественно
участвовали правые баптисты и пресви¬
териане. В 1930 г. возникла независимая
фундаменталистская церковь Америки,
однако она не стала базой новой конфес¬
сии. Фундаменталисты добились офици¬
ального запрета в ряде штатов препода¬
вания учения Ч. Дарвина. Ф. в США
убывает в 1929 — 1933 гг. и в период вто¬
рой мировой войны, затем снова активи¬
зируется в 70-е гг. Ныне он достиг весь¬
ма значительных масштабов, сомкнулся
с политическим консерватизмом и бо¬
рется за евангелизацию американского
образа жизни.Хотя термин «Ф.» непосредственно
обозначает организацию «защитников
Бога» в США, тем не менее по своей су¬
ти Ф. есть распространенный в истории
феномен, возрождающийся в той или
иной культуре, как правило, в тот пери¬
од, когда она испытывает глубокий кри¬
зис; поэтому вполне правомерно и вто¬
рое, более широкое толкование понятия
Ф. Тенденция к Ф. сегодня явно просле¬
живается не только в христианстве, но
также в иудаизме, исламе, индуизме,
буддизме, сикхизме, неоконфуцианстве.
Фундаменталистов подразделяют на ра¬
дикальных и умеренных. В количествен¬
ном отношении их всегда меньше, чем
их единоверцев-нефундаменталистов, од¬
нако в качественном отношении они не¬сравненно более активны, формируют
«группы протеста» и присваивают себе
право выступать от имени безмолвствую¬
щей массы «истинно верующих». Фунда¬
менталисты осознают себя хранителями
исторической традиции, для оживления
которой создают в обществе особые
школы, медицинские клиники, суды,
военизированные группы и т. п. Эти ин¬
ституты функционируют на антисекуляр-
ных принципах, на фундаменталистском
мировоззрении, но в то же время выбо¬
рочно используют плоды цивилизации,
современной техники.Фундаменталисты усматривают в ре¬
лигии указания для решения главных
проблем, стоящих перед человечеством,
нацией или индивидом; они требуют бу¬
квально понимать истины Откровения
(Священного Писания), высоко чтить
религиозные авторитеты и быть бес¬
компромиссными в своих убеждениях.
Например, исламские фундаменталисты
считают необходимым возвратить обще¬
ство к тому состоянию; когда люди жи¬
ли по восходящим к Корану традицион¬
ным законам. С этой целью они стре¬
мятся любыми средствами захватить
политическую власть, адресуясь к мало¬
имущим классам и угнетенным слоям
населения и ориентируясь на авторитар¬
ных лидеров и строгую дисциплину. Ф.
пытается восстановить господство муж¬
чины во всех сферах общества, выступа¬
ет против феминистского движения,
абортов, совместного обучения мальчи¬
ков и девочек и т. д. Не следует отожде¬
ствлять Ф. с экстремизмом, хотя они
бывают тесно между собою связаны; Ф.
нацелен на созидание, придание старею¬
щей культуре свежего дыхания жизни, а
экстремизм разрушителен и вредит куль¬
туре.Д. В. ПивоваровФУТУРОЛОГИЯ — собирательный
термин для обозначения различных ис¬
следований будущих состояний общества
и социальных процессов вообще.Термин «Ф.» был введен в научный
оборот в 1943 г. немецким социологом О.
Флехтхеймом для обозначения социаль¬994
ФУТУРОЛОГИЯной дисциплины, основным предметом
которой должно было стать будущее че¬
ловечества и человеческого общества.
Попытка построения Ф. как научной
дисциплины была инициирована рядом
обстоятельств. Ход истории в XX в. по¬
ставил под сомнение истинность различ¬
ных исторических версий развития об¬
щества. Тема «конца истории», пони¬
маемой как закономерный результат
предшествующего развития общества,
поставила проблему неизвестности буду¬
щего. Глобальные проблемы, начавшие
проявляться во второй половине XX в.,
поставили под вопрос возможность буду¬
щего человечества. Крупные сдвиги в со¬
циальной и экономической сфере тре¬
бовали хотя бы относительной опреде¬
ленности масштаба и направленности
социальных изменений. Это во многом
определило такую характерную чёрту Ф.
как отказ от философских, а зачастую и
вообще теоретических оснований иссле¬
дования будущего. Однако невозмож¬
ность непосредственного наблюдения и
изучения объекта исследования создава¬
ла для построения Ф. определенные
трудности.Пути решения данной проблемы
различны. Один из них — построение
базовой модели нынешнего состояния
общества. Это дает возможность опреде¬
лить некоторые процессы, тенденции и
явления как формирующиеся доминанты
будущей социальности. Таковы определе¬
ния будущего общества как «информаци¬
онного», «технотронного» и т. п. За базо¬
вые структуры нового общества могут
приниматься самые различные социаль¬
ные сферы и подсистемы различного
уровня. К примеру, из сферы культурно¬
идеологического обеспечения социума
выделяется область масс-медиа (М. Мак-
Люэн), из производственной сферы —
техника (концепции технократического
общества), а из последних — компьютер¬
ная отрасль (компьютерная Ф.). Данный
подход отличает признание доминирова¬
ния одной из социальных сфер. Другой
разновидностью является определение
общества как вышедшего за рамки своих
старых границ, к примеру — как по¬стиндустриального. Тем самым конста¬
тируется, что общество будущего не бу¬
дет радикально отличным от сущест¬
вующего, скорее оно станет результатом
синтеза старых и пока еще маргиналь¬
ных тенденций, институтов, форм дея¬
тельности и т. д. Современное общество
в рамках данного подхода трактуется как
конгломерат высокодифференцирован¬
ных, в значительной степени автоном¬
ных, слабо скоординированных между со¬
бой социальных сфер. Изучая логику,
тенденции и темп развития каждой из
подсистем (осевой принцип Д. Белла),
футуролог в своем описании будущего
дает не целостную картину, а некий кол¬
лаж различных сторон социума в кон¬
кретный момент времени. Так, к примеру,
сохранение либерального политико-госу-
дарственного устройства будущего об¬
щества может вполне успешно сочетать¬
ся с этатизированной экономикой и на¬
оборот.Разнообразны и методы футурологи¬
ческих исследований. Принятие нынеш¬
него состояния общества в качестве базы
для прогноза обычно предполагает ис¬
пользование метода математического мо¬
делирования. Прогноз делается на осно¬
ве изучения различных состояний моде¬
ли изучаемого социума с определенным
числом переменных (к примеру таких,
как население, капиталовложения, ис¬
пользование невозобновимых ресурсов,
загрязнение окружающей среды и произ¬
водство продовольствия в моделях Дж.
Форрестера). Возможно также построе¬
ние модели взаимодействия нескольких
систем, изучение противоречий между
различными экономическими регионами
мира (М. Месаровичем и Э. Пестелем).
Некоторые футурологи (Г. Кан) пытают¬
ся спрогнозировать грядущее путем срав¬
нительного анализа стран различного
культурного и экономического уровня.
Изучаются результаты достижения ими
целей, поставленных в прошлом. Воз¬
можность единого будущего человечества
здесь отрицается.Ряд исследователей принимает тезис
«открытого будущего», в отношении ко¬
торого нельзя дать более или менее аде-995
ХАОСкватные прогнозы (Б. де Жувенель). Роль
футуролога т. о. сводится к тому, чтобы
представить ряд эффективных комбина¬
ций различных факторов, согласованных
с приоритетными социальными целями,
либо несколько сценариев возможного
развития общества (Стэнфордская груп¬
па). Исследовательский метод боль¬
шинства футурологов принципиально эк¬
лектичен. Во многом это определено
трактовкой объекта исследования. Так,
О. Тоффлер констатирует невозможность
описывать децентрализованное фрагмен¬
тарное, функционально-диффузное об¬
щество будущего с помощью какого-ли-
бо одного метода.Различно также и понимание стату¬
са Ф. В зависимости от трактовки пред¬
мета и метода исследования она понима¬
ется теперь и как строгая наука, должная
возникнуть в будущем, и как попытка
сформулировать принципы нового миро¬
воззрения и «цели для человечества» (А.
Печчеи), и как новая мифология, при¬
знанная сплотить жителей «мировой де¬
ревни» (Д. Шелл). Такое разнообразие
интерпретаций Ф. не позволяет говорить
о ней как о конституированной социаль¬
ной дисциплине. Различен и уровень фу¬
турологических исследований. Это мир и
человечество в целом, мировая экономи¬
ка (Римский клуб), будущее конкретных
стран (Г. Кан), и грядущие изменения
мирового порядка (Ж.-Ж. Серван-Шрай-
бер), и возможные изменения этических
ценностей и социальных приоритетов (С.
Ниринг). Наиболее интересной и про¬
дуктивной представляется позиция О.
Тоффлера, исследовательская логика ко¬
торого — своеобразное воспроизведение
условий возникновения Ф. В центре его
анализа — сознание, испытывающее дис¬
комфорт вследствие неоправдавшихся
ожиданий по отношению к будущему,
вторгающемуся в жизнь «на гребне
третьей волны». Ф. в этом случае — ско¬
рее постоянное разрушение ожиданий и
стереотипов по поводу какого-либо кон¬
кретного определенного будущего.М. С. БелоковыльскийXХАОС (греч. ch3os — зиять, зев, раз¬
верстое пространство) — а) в переносном
смысле: беспорядок, неразбериха; б) в
греч. мифологии — беспредельная перво¬
бытная масса, из которой образовалось
все сущее; в) в античной философии —
всеуничтожающее начало, бесконечная
протяженность, беспорядочное состоя¬
ние материи, принцип разъединения и
становления.Согласно Гесиоду, X. располагается
среди первопотенций наряду с Геей, Тар¬
таром и Эросом и представляет собой
пустое неизмеримое пространство, суще¬
ствовавшее до возникновения всех ве¬
щей; от X. произошли Эреб (олицетворе¬
ние вечного мрака) и Никта (олицетво¬
рение ночи). Т. о., X., по Гесиоду,
видится и как пространство, и как осно¬
ва жизни — оба эти аспекта впоследст¬
вии превращаются в две различные кон¬
цепции X.Платон понимал X. как первомате-
рию, из которой возникают разнообраз¬
ные тела; X. невидим, лишен формы и
физических свойств. Аристотель толко¬
вал X. как место для любых тел, про¬
странство. Марк Аврелий распространил
понятие X. как бесконечной протяжен¬
ности на «время»: X. есть род вечности.
Эмпедокл и Анаксагор подразумевали
под X. первозданную беспорядочную
смесь материальных стихий. Постепенно
X. стал представать в образе двуликого
Януса — единства противоположностей
созидания и разрушения, развертывания
и поглощения, открывания и закрыва¬
ния; в нем совпадают начало и конец.Орфики представляли себе X. как
«страшную бездну». В римской литерату¬
ре слово «хаос» нередко отождествляется
с Аидом, поглощающим всякое оформ¬
ленное целое и превращающим это целое
в сплошную и бесформенную массу.Согласно исследованиям А. Ф. Лосе¬
ва, X. мыслился древними как величест¬
венный, трагический образ космического996
ХАРИДЖИЗМпервоединства, где расплавлено все бы¬
тие, из которого оно появляется и в ко¬
тором оно погибает; X. — вечная смерть
для всего живого.Д. В. ПивоваровХАРИДЖИЗМ (от араб, «хаваридж» —
вышедший, отделившийся) — религиоз-
но-политическое движение в мире исла¬
ма, отличается отношением к духовной
власти и требованием соблюдения инте¬
ресов общины с возможностью смеще¬
ния (и даже лишения жизни) имама-ха-
лифа.Отличием от наиболее распростра¬
ненного религиозного течения в исла¬
ме — суннизма являются социально¬
сравнительные тенденции X. В суннизме
права имама намного шире, чем в X.В отличие от шиизма, развивающего
мистические представления о верховной
власти и о духовном наследовании в ро¬
де Али и Мухаммада, X. провозглашает
выборность главы мусульманской общи¬
ны.Ограничение прав духовной и свет¬
ской власти в X. находит широкий от¬
клик в развитии демократических движе¬
ний в исламских государствах, но встре¬
чает отпор консервативно настроенного
мусульманского духовенства.(Лит.: Григорян С. Н. Средневековая
философия народов Ближнего и Средне¬
го Востока. М., 1966; Жданов Н. В., Иг¬
натенко А. А. Ислам на пороге XXI века.
М.: Политиздат, 1989; Ислам — Энцик¬
лопедический словарь. М., 1991.)И. А. ЛатыповХАРИЗМА (греч. charisma - благо¬
дать, милость, божественный дар) — на-
деленность какого-либо лица, действия,
института или символа свойствами ис¬
ключительности, сверхъестественности,
непогрешимости или святости в глазах
некоторого круга приверженцев или по¬
следователей. Харизматическим лидером
могут именовать лицо (пророка, пропо¬
ведника или политического деятеля), об¬
ладающее высочайшим авторитетом, муд¬
ростью, святостью, способное очаровы¬
вать людей и совершать героическиепоступки. Термин X. впервые применен
в социологических концепциях Э. Трель-
ча и М. Вебера. Представление о X. как
силе благодати, исходящей от духов или
богов, свойственно многим религиям. В
христианском вероучении X. — ниспо¬
сылаемое Св. Духом избранным людям
содействие. В первых христианских об¬
щинах под X. понимался преимущест¬
венно «дар» проповеди, чудотворения,
пророчества и т. д.; экзальтированные
проповедники считались «осененными
благодатью», харизматиками. Со времени
возникновения церкви учение о X. стало
одним из главных пунктов христианско¬
го вероучения и было детально разрабо¬
тано в богословии. Церковь учит, что без
X. человек, греховное по своей природе
существо, склонен к злу и что поэтому
без благодати для человека нет спасения
и блаженства. Считается, что X. дается
верующим через церковь, через духовен¬
ство, через таинства. Духовенство наде¬
лено особой благодатью — священством.
Это таинство совершается с произнесе¬
нием особых заклинаний и возложением
рук епископа на посвящаемого. Тем са¬
мым последнему передается особая X.,
превращающая его в дьякона, священни¬
ка или епископа. Таинство священства
сложилось в процессе разделения хри¬
стианских общин на клир и мирян; поя¬
вившееся сословие духовенства было на¬
делено функцией посредничества между
рядовыми верующими и Богом. Социо-
центрические религии (культ личности,
партии, народа и т. п.) заимствовали
представления о X. и придали им свет¬
скую окраску: харизматиком могут на¬
звать особо исключительного писателя,
художника, политика, философа и т. д.Д. В. ПивоваровХРИСТИАНСТВО (от греч. хрюто£ —
помазанник, мессия) — одна из трех ми¬
ровых религий (наряду с буддизмом и
исламом), своим содержанием положив¬
шая основания для философствования
главным образом по трем направлениям:
1) тринитарная теология; 2) христология
и 3) теологическая антропология. Рас¬
смотрение данных проблем побудило уже997
ХРИСТОЛОГИЯсредневековых мыслителей при анализе
библейского текста вплотную подойти к
вопросам о знаке, значении и понима¬
нии, т. е. к семиотической и герменевти¬
ческой проблематикам. Восприняв идею
единого Бога из иудаизма как абсолют¬
ной благодати, абсолютного могущества
и первопричины всего сущего, X. дово¬
дит личностное понимание абсолюта до
состояния, которое выражено в двух его
центральных догматах — триединство и
боговоплощение. Идея триединства пред¬
полагает, что внутренняя жизнь божества
есть личное отношение трех «ипостасей»
(лиц) Отца (безначального первоначала),
Сына, или Логоса (смыслового и оформ¬
ляющего принципа), и Св. Духа («живо¬
творящего» принципа). Согласно догма¬
ту о триединстве, Сын «рождается» от
Отца и Св. Дух «исходит» от Отца (по
православному догмату) или от Отца и
Сына (по католическому догмату). Фило¬
софское содержание этого триединства
предусматривает, что в каждой ипостаси
целиком содержится вся Троица, и в то
же время ипостаси различны. Божествен¬
ные лица здесь состоят в единстве и во¬
все не требуют диалектического снятия.
Бог не есть нечто отстраненно третье по
отношению к своим ипостасям. Понятие
Троицы как целостности концентрирует¬
ся только в полном логическом объеме и
заново в каждом из своих определений.
Снятие противоположностей между ни¬
ми означало бы уничтожение самого по¬
нятия. Внутренняя структура христиан¬
ской Троицы сводится к следующей фор¬
муле: отдельный член не равен себе и
только в тождестве с другим воплощает
Единое. Данный принцип с методологи¬
ческой т. зр. ценен для понимания вся¬
кой целостности, содержание которой
раскрывается в зависимости от выявлен¬
ного разнообразия и диалогичности на¬
ходящихся в ней «инаковостей».Если в тринитарном догмате провоз¬
глашался тезис о тождестве сущности и
инаковости ипостасей, то в христологии
через догмат боговоплощения постулиро¬
валось тождество ипостаси и инаковости
сущностей, или природ — человеческой
и божественной (во Христе). Преодоле¬вая крайности несторианства и монофи-
ситства, Халкидонский собор (451 г.)
провозглашает парадоксальную формулу
единства человеческой и божественной
природ во Христе, находящиеся в нем
«неслиянно, неизменно, нераздельно,
неразлучно». Боговоплощение в X. пони¬
малось как единократное, что позволяло
с опорой на библейский текст формули¬
ровать историческое время в трех аспек¬
тах, как профанное, мистическое и эсха¬
тологическое. Это способствовало созда¬
нию специфически европейского образа
линейного и динамично-направленного
историзма.Христологическая формула имела
развитие в рамках теологической антро¬
пологии, использовавшей аналогию с со¬
единением божественной и человеческой
природ во Христе для манифестации и
разъяснения соединения души и тела у
человека. Доказывая примат ипостасного
единства в человеке духовной и телесной
природ над их различием, большинство
мыслителей придерживалось мнения о
сопричастности души к телу, «оживляю¬
щей» и возвышающей последнюю, в
противоположность, например, плато¬
низму. Таковы главные аспекты фило¬
софского содержания X., формирование
которого шло при посредстве греко-рим-
ской философии.С.	А. АзаренкоХРИСТОЛОГИЯ — традиционный
раздел богословских и религиозно-фило¬
софских, мистических учений в христи¬
анской культурной традиции. X. высту¬
пает связующим элементом между догма-
тически-вероучительными основаниями
и философско-метафизическими по¬
строениями. Ее значимость на уровне
системно-методологических параметров
определяется тем, что процесс догмати-
зации первоначального христианского
вероучения приводит к универсализации
специфических теолого-вероучительных
формул и к их предельной абстрактности.
Возникает ситуация разрыва между фун¬
даментальными постулатами христианст¬
ва и потребностями культурного осмыс¬
ления изменяющейся социально-истори¬998
ХРИСТОЛОГИЯческой практики. Возникает характерная
потребность в разработке специальных
методологических и категориально-логи¬
ческих конструктов, способствующих
трансформации универсальных формул,
сообщению им эвристической мобильно¬
сти, возможности схватывания многооб¬
разия и изменчивости культурно-челове-
ческой реальности. С другой стороны,
эти же конструкты должны быть инстру¬
ментами «возведения» конкретного эм¬
пирического и культурно-теоретического
опыта до уровня универсальных формул
и символов теософии как высшего рода
мистического знания (см. «Теософия»), X.
наряду с другими специфическими кон¬
цепциями теолого-философского знания
(например, софиология, экклезиология)
разрабатывается именно в таком качест¬
ве. С т. зр. самой догматики ценность X.
обосновывается центральным местом
Христа как личности и как символиче¬
ского образа в христианской культуре.
Кроме того, воплощение Христа, его
земная жизнь и смерть рассматриваются
в качестве центрального события миро¬
вой истории.Основанием христологических по¬
строений служит учение о троичной при¬
роде Бога: Бог-Отец олицетворяет кос-
мически-универеальное начало, творящее
и вседержащее; Христос — личностное
начало всеединства, конкретность и те¬
лесность универсального; Св. Дух —
мистический синтез, завершенность и
раскрытие, свершение и полнота начал.
В свойственном мистической философии
символическом способе осмысления дей¬
ствительности эти аспекты троичного аб¬
солюта имеют большое значение. Так,
последовательность исторических эпох
традиционно передается через последо¬
вательность воплощения Ликов Троицы
в земной истории (Иоахим Флорский,
Майстер Экхарт, Якоб Беме, Вл. Соловь¬
ев, Н. А. Бердяев, М. М. Тареев и др.).
Фактически критерием выделения исто¬
рических эпох в этой историософской
схематике является принцип взаимоот¬
ношений человека и Бога: эпоха Отца
характеризуется как «языческий натура¬
лизм», слепое подчинение божественно¬му закону; эпоха Сына есть время осоз¬
нания и религиозно-культурного раскры¬
тия единства человеческого и божествен¬
ного; эпоха Духа — завершение этого
единства не только на уровне личностно¬
го постижения, но и на уровне всечело¬
веческого бытия (становление «мистиче¬
ской церкви» и Богочеловечества). Если
момент пришествия Христа рассматрива¬
ется как собственно начало мировой ис¬
тории, то ее центром оказывается лич¬
ность. В данном контексте личностное
начало осмысливается на различных
уровнях: как онтологический центр ми¬
роздания (поскольку личность есть не¬
раздельное единство божественного и че¬
ловеческого и в этом смысле матрица со¬
вершенного строя космического бытия),
как субъект совершенного познания (по¬
скольку личность есть аспект становяще¬
гося социально-индивидуального орга¬
низма церкви, соборный разум которого
есть основа цельного знания), как транс-
цендентно-имманентный смысл мирово¬
го процесса (личностное начало предосу-
ществлено в «недрах абсолютного», во¬
площено в Христе и претворяется в
истории всечеловеческого обожения).
Кроме того, личностное начало мыслит¬
ся особым образом социальности: лич¬
ность как подобие абсолютного в тради¬
ционной X. выступает как сверхиндивид-
ное начало, и действительное единство
личностного лежит в первичном соци-
ально-соборном единстве человечества.
Т. о., Христос как символ новой (и для¬
щейся) эпохи мировой истории дает ее
стратегический, смыслообразующий мо¬
тив — раскрытие человеческого в осуще¬
ствлении личностного начала, являюще¬
гося средоточием конкретного всеедин¬
ства. Хотя реализация этого начала в
эпоху Сына не может быть полной, за¬
вершенной: личность реализуется здесь
не онтологически, а лишь в установле¬
нии особого типа культуры, типа духов¬
ности. Социальные и антропологические
аспекты личностного начала недоступны
еще христианской культуре, оставаясь на
уровне «языческого натурализма». Пол¬
ноценное завершение мыслится возмож¬
ным лишь в эпоху Духа, когда наступает999
ХРИСТОЛОГИЯ«конец истории» как истории собственно
человеческого и начало реального Бого¬
человечества. Социально-антропологиче-
ские мотивы X. двойственны: с одной
стороны, совершенное единство1 лично¬
сти, эталоном которого является образ
Христа, дается как провиденциальный
смысл исторического процесса, как его
метаисторический момент; с другой сто¬
роны, человек изначально оценивается с
позиции «двойства природ» в нем. В на¬
личной истории их единство возможно
лишь в идеальной, спиритуалистической
форме. Следовательно, проблематика ис¬
тории рассматривается как процесс воз¬
вышения ее социально-реальных состав¬
ляющих до уровня духовности, образо¬
ванного христианскими принципами
индивидуальной и общественной жизни.
Хотя собственно социальные параметры
человеческого бытия оцениваются лишь
в качестве необходимого средства вопло¬
щения метаисторического всеединства
(здесь сказывается раннехристианский
принцип предпочтения Царства Духа пе¬
ред царством Кесаря). Двойственность
социально-антропологических построе¬
ний традиционной X. приводит к опыту
придания символически-образным по¬
строениям характера теоретических ос¬
нований историософии. Это происходит
в русской традиции всеединства XIX —
XX вв. В качестве основного теоретиче¬
ского компонента такого рода теории,
сочетающей рационализм и мистическое
миросозерцание, выступает софия как
принцип противоречивого становящего¬
ся конкретного всеединства. В софийной
схематике исторического процесса образ
Христа приобретает одновременно уни¬
версальные характеристики мирового
закона и личностные характеристики
свободы. Тем не менее христологиче-
ские построения философов всеединст¬
ва остаются практически в той же мере
мифо-схематическими, что и в средне¬
вековой X. Но само по себе введение X.
в мистико-интуитивистские концепции
всеединства преследует основную цель —
преодоление «антрополатрии» (Н. А. Бер¬
дяев), субъективистского антропоцен¬
тризма классической гуманистическойкультуры. Основной принцип X. — «о че¬
ловеке ничего нельзя сказать вне его свя¬
зи с Богом», а самым реальным и самым
мистическим актом такой связи, с т. зр.
христианского вероучения, является акт
воплощения Христа в человеческом теле,
реализация в индивидуальном масштабе
Богочеловеческого единства. Поскольку
это событие «указывает путь» всечелове¬
ческого исторического становления и,
одновременно, является манифестацией
сверхразумности божественного строя
космоса, историософия в христологиче-
ских мотивах приобретает трагический
смысл: предзаданность Богочеловеческо¬
го исхода истории совмещена с пробле¬
мой божественной благодати как внера-
ционального фактора социально-истори¬
ческого процесса. Тем самым ставится
под сомнение традиционная прогресси-
вистская парадигма исторического мыш¬
ления (особенно ярко у С. Н. Булгакова,
Н. А. Бердяева).X. в современной философской
культуре представлена в двух основных
вариантах: религиозный персонализм
(см. «Персонализм») и «диалектическая
теология» (К. Барт, Р. Бультман, Э. Брун¬
нер, Р. Нибур, П. Тиллих). Основные
принципы «диалектической теологии» —
восстановление евангельского понима¬
ния взаимоотношений Бога и человека
через индивидуально-внутреннюю связь,
через экзистенциально-личностные глу¬
бины «я». При этом утверждается персо¬
нальная ответственность человека за по¬
следствия его социально значимых дей¬
ствий (поскольку в своем социальном
бытии человек имеет дело не с божест¬
венными, но с человеческими установле¬
ниями). И лишь в этой, мере «светская»
социальная наука имеет компетенцию
познания человека как центральной про¬
блемы культуры и общества. Собственно
антропологические же аспекты могут
быть постигнуты лишь в том синтетиче¬
ском знании, которое представлено диа¬
лектической теологией в ее погранично-
сти с философским экзистенциализмом,
герменевтическими и психологическими
теориями. Диалектическая теология в
своем понимании X. стоит на принципе1000
ЦЕННОСТЬразделения сущностной стороны челове¬
ческого бытия и его внешних парамет¬
ров (социально-политических, мораль¬
ных, правовых, экономических и др.). Т.
о., сущность личности оказывается кон¬
тинуальным диалогом с Богом. Именно
поэтому фигура Христа есть ближайший
предмет подлинной антропологии: экзе¬
геза евангельского мифа у К. Барта обос¬
новывает разведение сущности и сущест¬
вования, поскольку именно нисхождение
божественного в человеческое наполняет
его неким трансцендирующим содержа¬
нием, в свете которого повседневная
жизнь и социально-историческая вовле¬
ченность человека обретают глубинный,
нерационализуемый в «нормальной со¬
циализированной культуре» смысл.Христологическая культурология П.
Тиллиха оказала большое влияние на со¬
временный протестантский модернизм —
«теологию смерти Бога» и др. По его
мысли (традиционной для X.), акт во¬
площения Слова Божьего есть не только
акт воссоединения сущности и существо¬
вания человека, но и момент осуществ¬
ления полноты религиозного статуса
культуры (исходя из традиционного оп¬
ределения Христа как Логоса). Далее ис¬
торически происходит отчуждение рели¬
гии и культуры, хотя последняя и сохра¬
няет в усеченной форме измерение и
сознание Безусловного. Сущностное
единство религии и культуры — в том,
что «религия есть субстанция культуры, а
культура — форма религии». В реальной
истории либо религия подчиняет культу¬
ру («гетерономия»), либо наоборот («ав¬
тономия»). Напряжение истории сущест¬
вует благодаря тому, что и религия, и
культура стремятся к плодотворному
синтезу и постоянно разрушают его (сам
идеальный тип синтеза, или теономия, в
земной истории нереализуем, но присут¬
ствует как ее подлинный смысл). Одним
из возможных вариантов теономного ти¬
па синтеза является антропология как X.,
в рамках которой дается учение о «кай-
рос» (открытие Бога как бытия челове¬
ку). Особенное значение придается X. в
«теологии смерти Бога» (Д. Бонхеффер и
др.). Утверждая «слабость» Бога-Христа,принявшего смерть в миру, Бонхеффер
утверждает, что его постоянное «умира¬
ние в миру» есть единственный способ
остаться с человеком. Активная социаль¬
ная, гражданская позиция последнего
есть реальный способ связи с подлинной
сущностью мира; со своей стороны цер¬
ковь должна прекратить чисто спиритуа¬
листическое «участие» в делах мира и
действительно выйти в социально-лич¬
ностное взаимодействие. Фактически,
теологические и символические аспекты
X. здесь уступают место общему движе¬
нию «сакрального» в «профанное».Е. В. ГутовцЦЕННОСТЬ — сложившаяся в усло¬
виях цивилизации и непосредственно пе¬
реживаемая людьми форма их отноше¬
ния к общезначимым образцам культуры
и к тем предельным возможностям, от
осознания которых зависит способность
каждого индивида проектировать буду¬
щее, оценивать «иное» и сохранять в па¬
мяти прошлое.Первые философские представления
о Ц. складываются в античности и очень
скоро обнаруживают глубокую внутрен¬
нюю противоречивость. У Аристотеля,
обобщившего в своем учении достиже¬
ния всей предшествующей ему греческой
философии, Ц. является одной из разно¬
видностей блага: «Из благ одни относят¬
ся к ценностям (timia), другие — к хва¬
лимым (epaineta) вещам, третьи — к воз¬
можностям (dynameis). Ценным я
называю благо божественное, самое луч¬
шее, например душу, ум, то, что изна¬
чально, первопринцип и тому подобное.
Причем ценимое — это почитаемое, и
именно такого рода вещи у всех в чести.
Добродетель тоже ценность... Хвалимое
благо — это те же добродетели в той ме¬ц1001
ЦЕННОСТЬре, в какой согласные с ними действия
вызывают похвалу. Блага-возможности
тго власть, богатство, сила, красота. Доб¬
родетельный человек сумеет воспользо¬
ваться ими для добра, дурной — для зла,
почему такие блага и называют возмож¬
ностями» («Большая этика»). Радикально
пересматривают феномен Ц. и подход к
ним стоики, отразившие в своем учении
кризис духовной жизни, исчезновение
политических свобод и необходимость
новых перспектив в поиске цели и смыс¬
ла жизни. Благо и зло для стоиков суть
моральные понятия, целиком зависящие
от разумности людей или от их неразу¬
мия. Все остальное стоики относят к
сфере безразличного, нейтрального, со¬
ответствующего природе, которая не на¬
ходится во власти человека. К природе
античная традиция относила всякое есте¬
ственно рождающееся сущее, в т. ч. и об¬
щество. В этой «физической» сфере че¬
ловеку тем не менее тоже приходится
выбирать и различать, отделяя нечто
предпочтительное, т. е. Ц. (to axion), на¬
пример, силу, здоровье и красоту, и нечто
избегаемое — слабость, болезнь и урод¬
ство.Начиная с античной эпохи феномен
Ц. подвергался неоднократным и много¬
образным истолкованиям и уточнениям
в зависимости от исторических обстоя¬
тельств и социально-политических инте¬
ресов, теоретических позиций того или
иного мыслителя или мировоззренческих
оснований, из которых он исходил. На
разных ступенях цивилизационного раз¬
вития происходили и радикальные пере¬
оценки ценностных представлений. В
новейшей истории наиболее значитель¬
ной из них стала отразившая глубокие
перемены в развитии европейской циви¬
лизации к концу XIX в. идея Ф. Ницше
о распаде всех Ц. — «высокой культуры»,
религии и морали. Усматривая «неустра¬
нимую задачу» философов всех времен в
разоблачении добродетелей, уже отжив¬
ших свой век, и в утверждении «нового
величия человека» и нового «еще не из¬
веданного пути к его возвеличению»,
Ницше определил в качестве Ц., соответ¬
ствующей задачам будущего (т. е. XX в.),«все, от чего возрастает в человеке чувст¬
во силы, воля к власти, могущество»
(«Антихристианин»). В своих прозрениях
Ницше удалось предугадать облик XX в.,
ставшего ареной глобальной борьбы за
власть, на которую настойчиво претендо¬
вали и государство, и нация, и класс, и
религия в ее государственно воплощен¬
ном виде. Понадобился целый век, что¬
бы в кровавом опыте мировых войн,
ужасе концлагерей, религиозном фана¬
тизме и безумии межнациональной вра¬
жды потускнел престиж и этой послед¬
ней «высшей» Ц., определявшей чуть ли
не всю динамику «духовных» устремле¬
ний XX в. В сфере теоретических пред¬
ставлений о Ц. общая ситуация до на¬
стоящего времени остается крайне раз¬
норечивой: «Одни выводят ценностный
аспект мира из индивидуально-психиче-
ских переживаний, другие из непсихиче¬
ских факторов; одни считают ценности
субъективными, другие — объективны¬
ми; одни утверждают относительность
всех ценностей, другие настаивают на су¬
ществовании также и абсолютных цен¬
ностей; одни говорят, что ценность есть
отношение, другие — что ценность есть
качество; одни считают ценности идеаль¬
ными, другие — реальными, третьи — не
идеальными, но и не реальными» (Н.
Лосский). Т. о., к началу нового тысяче¬
летия как в практической жизни людей,
так и на теоретическом уровне сложи¬
лась настоятельная необходимость пони¬
мания единства ценностного мира — его
генезиса, структуры, способа существо¬
вания и конечного назначения.Генезис ценностных представлений
относится к эпохе становления первых
цивилизаций. Их объективным порож¬
дающим основанием стал переход к эко¬
номике производящего типа с его про¬
лонгированным во времени ожидаемым
результатом (урожая в земледелии, при¬
плода в скотоводстве, прибыли в торгов¬
ле). Это потребовало не только множест¬
ва новых связей, опосредствующих на¬
личное бытие людей (территориальных,
этнических, политических, социокуль¬
турных), но и осознания их значимости.
Именно в это время простота норм со¬1002
ЦЕННОСТЬвместной жизни и мифологических
представлений об ответственности за на¬
рушение их хрупкой гармонии, характер¬
ных для первобытной эпохи, начинает
сплетаться с новыми нормами и ориен¬
тациями — на богатство, власть и наси¬
лие; с новыми переживаниями — бедно¬
сти, унижения и сострадания; с новыми
ожиданиями — возмещения за ущерб,
воздаяния за убийство и награды за дол¬
готерпение и милосердие. Ценой за су¬
щественно возросшую продуктивность
экономики нового типа, за концентра¬
цию народонаселения в городах-государ¬
ствах и возросшее разнообразие жизни
людей в первых очагах цивилизации ста¬
ла совершенно необычная для первобыт¬
ности разнородность индивидуальных
устремлений, не поддающаяся ни об¬
щинному, ни мифологическому регули¬
рованию. Перестала соответствовать но¬
вым условиям и польза как универсальная
для первобытности система ориентаций
на чувственно очевидную, традиционно
освоенную и ближайшую во времени
перспективу. Складывается необходи¬
мость в новой универсальной форме
проектирования поведения людей, в т. ч.
в социальной системе наград и наказа¬
ний в соответствии с отдаленной пер¬
спективой их жизненных интересов, раз¬
нородностью устремлений и обществен¬
ной значимостью. Аналогичной системы
ориентаций требовало и относительное
обособление личности с ее особыми,
психически переживаемыми интереса¬
ми, отличающимися от интересов не
только общины, но и общества в целом.
На личностном уровне система перспек¬
тивных устремлений складывается вокруг
идеи всеобщего блага с учетом особой
цены за инновационный риск и индиви¬
дуально взвешенной оценки. Т. о., новая
форма проектирования реальной жизни
людей и их устремлений в будущее с уче¬
том родового опыта и переживаемой ин¬
дивидами личной судьбы нуждалась в
сбалансированном механизме согласова¬
ний индивидуальной инициативы и со¬
циальных условий их реализации, обще¬
человеческой перспективы и личностной
формы ее освоения, социокультурныхобразцов и ориентации на них сменяю¬
щих друг друга во времени поколений.
Такой стихийно складывающейся новой
и сложной формой универсального про¬
ектирования и становится Ц.Структура ценностного отношения
должна быть осмыслена с учетом много¬
уровневое™ социокультурной жизни лю¬
дей: на повседневно-общинном, т. е.
внутригрупповом уровне бытия, в каче¬
стве регулятора совместной жизни сохра¬
няется польза; на межгрупповом, напри¬
мер государственном, уровне в структу¬
ре ценностного отношения основную
роль начинает играть идея блага; на не¬
посредственно соединяющем их лично¬
стном уровне на первый план выходит Ц.
и ее психически полуосознанная связь с
пользой и благом; и, наконец, на родо¬
вом, собственно духовном уровне появ¬
ляется возможность осмыслить истори¬
ческую взаимосвязь всей аксиологиче¬
ской проблематики и в ее контексте —
соответствующих регулятивов. Если ог¬
раничиться одним лишь личностным
уровнем, то структура ценностного от¬
ношения предполагает на «входе» воз¬
можность учета пользы, а на «выходе» —
всеобщий «механизм» приобщения к еди¬
ному благу. Основными элементами цен¬
ностного отношения являются: 1) пер¬
вичный слой желаний, ожиданий и пред¬
почтений, складывающихся на ранней
стадии онтогенеза личности и образую¬
щих исходный уровень массового созна¬
ния («ментальность»); 2) жизненный (т.е.	уже не игровой и не воображаемый)
выбор индивида между ориентациями на
ближайшие цели (с их непосредственно
очевидной пользой) и ориентацией на
отдаленную жизненную перспектаву (с
ее психологически притягательной цен¬
ностью). На уровне массового сознания
этому выбору предшествует создание и
общественное признание («слава», «по¬
чет», «Хвалимое благо» по Аристотелю)
социокультурных ориентаров, говоря
иначе — ценностных образцов типа «ис¬
тины», «красоты», «веры», «комфорта»,
«богатства», «власти» и т. д.; 3) осознание
индивидом того факта, что жизненный
выбор вообще и ориентация на Ц. в осо¬1003
ЦЕННОСТЬбенности, — это не одномоментный акт,
а достаточно долговременное жизненное
состояние, включающее в себя некоторое
множество проб и ошибок, частичных
решений и поступков, за которые прихо¬
дится платить иногда дорогую цену. На
уровне массового сознания этому про¬
лонгированному проективному состоя¬
нию соответствуют обмен идеями (если
понимать под идеей «встречу и диалог»
сознаний, по Бахтину) и рефлексия как
индивидуальный механизм присвоения
коллективного опыта; 4) превращение
ценностного выбора в основание для
оценки всего «иного», т. е. других ори¬
ентаций, избранных другими людьми Ц.,
способов их реализации и общезначимо¬
сти. На индивидуальном уровне эта ме¬
таморфоза связана с’тем моментом, ко¬
гда решения превращаются в решимость,
поступки — в поведение, а сомнения —
в убежденность. На уровне массового
сознания стихия противоборства ценно¬
стных ориентаций либо одномоментно
завершается, например в день парла¬
ментских выборов, либо выражается в
продолжительной, но достаточно настой¬
чивой обструкции политики тоталитар¬
ной власти. Целостная структура ценно¬
стного отношения свидетельствует о его
бытии в качестве проективной реально¬
сти, т. е. такой, которая складывается на
знаковом основании, непосредственно
связывающем индивидуальное сознание
с массовым, субъективную реальность с
объективной, и оказывается несводимой
ни к познавательной деятельности, ни к
практике.Уникальным оказывается и способ
существования Ц. До возникновения си¬
туации жизненного выбора для индивида
нет никаких Ц. Вне его существуют, ко¬
нечно, желанные предметы, а в сознании
и желаниях других людей — ценностные
образцы, но жизненной ориентацией для
индивида они могут так никогда и не
стать. В процессе жизненного выбора Ц.
не только возникают, но и становятся ре¬
альностью, существующей объективно в
качестве практически значимого образца.
В это время для индивида значимо ре¬
альное, воплощенное в непосредствен¬ном бытии богатство или власть в ее
столь же непосредственном предметном
воплощении (конкретное продвижение
по службе или столь же конкретный
риск в игре на бирже). Неуспех деяния
пролонгирует ситуацию жизненного вы¬
бора, успех может радикально изменить
статус и роль Ц. После того, как жизнен¬
ный выбор закрепляется, избранная Ц.
(например, эталон власти) обретает иде¬
альную форму, существующую субъек¬
тивно в качестве внутреннего основания
и регулятива, способного непрерывно
сопоставлять положительное и отрица¬
тельное (оценка), качественное и коли¬
чественное (цена), практически дости¬
жимое и сомнительное (польза), высшее
и низшее (благо). Таким же полем воз¬
можностей, то реализующимся в массо¬
вых деяниях, то вновь «возвращающим¬
ся» в сферу идеального взаимодействия
между людьми, остается Ц. и в целост¬
ной социокультурной сфере жизни.Конечное назначение и целостный
смысл Ц. могут и должны быть осознаны
не только исторически, но и с некоторой
трансцендентной точки отсчета. Истори¬
чески Ц. может быть осмыслена в каче¬
стве такой универсальной формы проек¬
тирования, которая модифицируется в
условиях цивилизации, открывая перед
ней все новые горизонты. В этом исто¬
рическом измерении она безусловно вы¬
ше, богаче и перспективнее, нежели
предшествующая ей столь же универ¬
сальная форма проектирования, какой
для первобытности была польза. Но с
трансцендентной точки отсчета (а тако¬
вой в новое время все более явственно
становится будущее), ни один из них не
обеспечивает оптимального соответствия
устойчивости социального бытия, доста¬
точного разнообразия культуры и сво¬
бодного развития личности. Ориентация
на пользу (т. е. ближайшее будущее) соз¬
дает предельную устойчивость общинной
формы бытия, но за счет минимального
разнообразия культуры и практически
полного отсутствия личностного само¬
сознания. Напротив, ориентация на Ц.
(т. е. на саму способность проектировать
отдаленное будущее) создает предельное1004
цзинмногообразие культуры и достаточную
свободу личностного самоопределения,
но за счет максимальной неустойчивости
социальных форм бытия и возрастающей
социокультурной разности между инди¬
видами, что в совокупности и порождает
ненависть, вражду, насилие и недоверие
как неизбежные спутники цивилизаци¬
онной формы жизни людей. Устойчиво
сохраняющийся разрыв между нищетой
и богатством, глубочайшей зависимо¬
стью и беспредельной властью, интен¬
сивностью жизни в центре и прозябани¬
ем в глуши с аксиологической т. зр. ни¬
чуть не лучше, чем отсутствие таковых.
Понимание этого создает условия для ак¬
сиологического представления о том бу¬
дущем, которое с любой т. зр. (индивиду¬
альной, социальной, общекультурной и
цивилизационной) является желанным к
началу нового тысячелетия.В.	И. ПлотниковЦЗИН — S&. (в латинской транс¬
литерации ching или king, в современном
китайском языке транскрибируется как
jing, произносится первым тоном) —
«основа», «канон», «каноносообразный
текст». Этимологически восходит к изо¬
бражению столика со сброшюрованными
бамбуковыми дощечками, на которых в
Древнем Китае выцарапывались письме¬
на. Это и категория, характеризующая
методологию китайской классической
философии. В классическом Китае Ц.
являлась библиографической рубрикой,
к которой относились сочинения опреде¬
ленной формы — канонические тексты.
Интерес современных исследователей к
категории Ц. вызван тем, что интерпре¬
тация первоисточников древнекитайской
философии связана со значительными
трудностями. Одни и те же памятники
представляются то как рационалистиче¬
ские, то как мистические. Трудность вы¬
звана не сложностью грамматики или
словарного состава, а некоторой кажу¬
щейся неопределенностью смысла фраг¬
мента или целого произведения, т. е. не¬
понятен контекст. Системно-структур¬
ный подход к таким текстам впервые в
мировой практике был использован В. С.Спириным в ставшем классическим тру¬
де «Построение древнекитайских тек¬
стов» (1976 г.).Среди ученых, занимающихся ана¬
лизом древнекитайских философских
произведений, преобладало представле¬
ние о крайней хаотичности строения
этих памятников. В. С. Спирину, однако,
удалось обнаружить в классических про-
изведениях-цзинах формальную стро¬
гость, выступающую гарантом истинно¬
сти данных текстов, аналогично формаль¬
ной строгости простого категорического
силлогизма и пр. Но в отличие от силло¬
гизма, который в принципе может быть
записан и понят в линейном, одномер¬
ном виде, «канон» в древнекитайском
тексте упорядочен двух-, трехмерно, на¬
подобие кубика Рубика, в каждой кле¬
точке которого написан иероглиф, це¬
почка иероглифов или целый девяти¬
членный «канон». Надписи на таком
«кубике Рубика» можно было бы читать
и сверху вниз, и слева направо, и спере¬
ди вглубь, причем при соблюдении фор¬
мальных требований все полученные су¬
ждения были бы истинными. В древне¬
китайской философии это достигалось
использованием параллелизмов, т. е.
композиционных приемов, подчерки¬
вающих структурную связь девяти эле¬
ментов в тексте. Самый простой пример
параллелизмов дает нам § 63 «Дао-дэ-
цзина»:7bвэйTLУ7bВЭЙ%TL$ШИУШИTLВЭЙУВЭЙПереводы:D.	С. Lau (1963): Do that which
consists in taking no action; pursue that
which is not meddlesome; savour that which
has no flavour.W. Chan (1963): Act without action Do
without a do Taste without tasting.1005
цзинЯн Хиншун (1972): Нужно осущест¬
влять недеяние, соблюдать спокойствие
и вкушать безвкусное.Б. Б. Виногродский (1994): Осущест¬
вляют отсутствие осуществления. Дейст¬
вуют в отсутствии дел. Вкушают отсутст¬
вие вкуса.В данном примере обнаруживается
параллелизм первого, второго и третьего
рядов по горизонтали, кроме того, па¬
раллельны первый и третий столбец по
вертикали. Из приведенных переводов
максимально приближен к структуре
оригинала перевод Чэня. Всего В. С.
Спириным было обнаружено 6 необхо¬
димых признаков элементов структурно¬
го параллелизма: синтаксическое тожде¬
ство цепочек иероглифов; количествен¬
ное тождество в смысле количества
знаков в группе иероглифов и в смысле
количества таких групп; композицион¬
ное тождество; явное тождество объекта
мысли (формально-содержательный при¬
знак); рифмы; тождество внешнего
оформления отрывков. Приведенный
фрагмент дает нам пример первого, вто¬
рого и четвертого типа параллелизмов.
Если элементы канона не разлагаются на
составные части, мы имеем дело с «лег¬
ким» каноном. В «трудных» канонах эле¬
менты обязательно имеют сложную
структуру, и по тем же принципам, по
которым выделяются элементы вообще,
они разлагаются на составные части.
Знание структурного контекста позволя¬
ет восстанавливать утраченные или иска¬
женные элементы текста, наподобие то¬
го, как таблица Д. И. Менделеева позво¬
ляет говорить о характеристиках еще не
открытых химических элементов.Результаты, полученные В. С. Спи¬
риным, позволяют ему утверждать, что в
принципе нельзя адекватно перевести
текст, построенный не по линейному
принципу, линейным текстом, так же
как, например, нельзя считать переводом
стихов изложение их содержания в про¬
зе. В случае с переводом канонических
текстов трудностей гораздо больше, по¬
скольку здесь связь между элементами
текста представляет собой искусственную
конструкцию, надстроенную над естест¬венным языком. Т. о. адекватный пере¬
вод схематизируемых текстов возможен
лишь при создании схематизированного
перевода. Этот вывод подрывает доверие
к интерпретации древнекитайской фило¬
софии как мистической, бессистемной,
сугубо практической и т. д. Сам В. С.
Спирин считает, что данные структурно¬
го анализа говорят о рационалистиче¬
ском характере классической китайской
философии. Методы, предложенные В.С.	Спириным, были развиты и перерабо¬
таны А. М. Карапетьянцем, А. И. Кобзе-
вым и JI. Мяллем. В настоящее время
результаты структурного анализа древне¬
китайских текстов общепризнаны. Иначе
обстоит дело с их интерпретацией. Так,В.	В. Малявин считает, что тяготение к
формальному упорядочиванию текста
могло быть вызвано поисками опоры на
самые простые и несомненные данные
знания и опыта в условиях гибели древ¬
ней династии Чжоу. Философия «стран¬
ствующих ученых — ши» была иррацио¬
нальной и выражала экзистенциальный
разрыв в существовании ши. (И в самом
деле, никому ведь не приходит в голову
говорить о поэте В. Брюсове, авторе
«фигурных стихов», как о рационалисте
только на основании формальной упоря¬
доченности его произведений.) Для дру¬
гого китаеведа, А. Е. Лукьянова, Ц. есть
форма бытования «структурно-функцио-
нального архетипа дао», который не был
изобретен китайскими философами, а
«существует объективно и воплощен в
космопланетарной системе». Т. о., Ц.
свидетельствует об объективной упорядо¬
ченности Поднебесной. Кстати, А. Е.
Лукьянов переводит слово «цзин» как
«нить-спираль», поскольку последняя
«закладывает во все внутрисодержимое
один-единственный генетический спи¬
ральный код». Так или иначе, изучение
структуры Ц. позволяет по-новому оце¬
нить древнекитайские тексты, а в осо¬
бенности их переводы и интерпретации.(Лит.: Спирин В. С. Построение
древнекитайских текстов. М., 1976; Ма¬
лявин В. В. Идеологические течения в
Китае в V — III вв. до н. э. // История
древнего мира. 3-е изд., М., 1989; Мялль1006
циJI. К пониманию «Дао-дэ-цзина» // Уче¬
ные записки Тартуского государственно¬
го университета. Вып. 558. Труды по вос¬
токоведению. Тарту, 1981; Лукьянов А. Е.
Начало древнекитайской философии.
М., 1994.)А.	Л. МышинскийЦИ - & (в отечественной литера¬
туре иногда транскрибируется как «ки»
или <<чи», в лат. транслитерации — chi ki
ии qi; в современной кит. транскрипции
qi, произносится четвертым тоном) —
одна из основополагающих категорий
традиционной китайской философии. В
настоящее время общепризнанной ин¬
терпретации Ц. не существует. Переводы'
на западноевропейские языки — англ.:
vapour, steam, material force, suble matter,
physical energy, primordial energy, passion-
vitality, passion effort, passion nature,
vigour, (vital) breath, ether, vital force,
matter-energy; фр.: mati£ve subtile, souffle,
poussee, force, energie, air (primordial),
gaz; нем.: Fluid, Kraft etc. Переводы на
русский язык также весьма разнообраз¬
ны: «исступленность», «настроение», «ду¬
ховность» (Д. П. Кониси, 1893 г.), «дух»
(акад. В. М. Алексеев, 1929 г.), «материя»
(акад. Н. И. Конрад, 1960 г.), «живая си¬
ла» (В. Перелешин, 1971 г.), «воздух» (Э.С.	Стулова, 1984 г.), «мировая духов¬
ность» (И. С. Лисевич, 1990 г.), «разум¬
ная энергия», «энергетические семена»
(А. Е. Лукьянов, 1989 г.), «энергия» (А.
Кувшинов, 1992), «дыхание» (Б. Б. Вино¬
градский, 1994), а также «газ», «пар»,
«эфир», «атмосфера», «нрав», «темпера¬
мент», «жизненная сила» и «флюиды».
Часто отождествляется с апейроном
Анаксимандра. Существует концепция,
согласно которой Ц. вообще однозначно
не определимо, являясь аналогом обо¬
значения переменной величины в мате¬
матике.Наиболее обоснованной представля¬
ется концепция А. И. Кобзева, согласно
которой адекватной интерпретацией Ц.
является «пневма», т. к. по ряду значе¬
ний Ц. совпадает с «пневмой» стоиков.
Ц. выражает идею континуальной, дина¬
мической, пространственно-временной,духовно-материальной и витально-энер-
гетической субстанции. Этимологическое
значение — «пар над варящимся [жерт¬
венным] рисом». Противоположная по
значению категория — ли (принцип,
структура, резон). Предельно общее по¬
нятие Ц. конкретизируется на трех глав¬
ных смысловых уровнях: космологиче¬
ском, антропологическом и психоло¬
гическом. В первом случае Ц. —
универсальная субстанция Вселенной. Во
втором — связанный с кровообращением
наполнитель человеческого тела (аналог
«жизненных» или «животных духов» ев¬
ропейской философии). В этом смысле
Ц. преобразуется («утончается») в «се¬
менную душу» (цзин) и «дух» (шэнь). В
третьем случае Ц. — проявление психо¬
логического центра синь («сердца»),
управляемое волей и управляющее чув¬
ствами. Например, в гл. 4 древнекитай¬
ского трактата «Чжуан-цзы» (написан с
IV — III вв. до н. э. по нач. н. э.) сказа¬
но: «у тин чжи и эр тин чжи и синь, у тин
чжи и синь эр тин чжи и ци» («слышать
сердцем, а не ушами, слышать пневмой
(ци), а не сердцем»).Общепризнанным в китайской клас¬
сической философии было представле¬
ние о Ц. как бескачественном первове-
ществе, из которого состояла Вселенная,
в исходной фазе своего развития назы¬
ваемая Хунь дунь или Тай цзи. Началь¬
ные формы дифференциации Ц. — инь и
ян (мужская, активная и женская, пас¬
сивная силы) и «пять элементов» («дере¬
во», «огонь», «почва», «металл», «вода»).Согласно концепции В. В. Маляви¬
на, понятие Ц. следует трактовать не как
категорию, а как символ. По мнению по¬
следнего, Ц. буквально означает «живо¬
творные испарения» и уже семантически
заключает в себе идею преемственности
между различными агрегатными состоя¬
ниями вещества, а также материи и
энергии. Термин Ц. употребляется и для
обозначения различных психических со¬
стояний, наделяющихся также космиче¬
ской значимостью. В родовом моменте
своего бытия Ц. совпадало с предельной
целостностью, «Великой Пустотой» сим¬
волического тела дао, а также воплощало1007
ЦИВИЛИЗАЦИЯкачественное своеобразие всего сущего.
Представление о реальности как гармо¬
нии всех видов Ц. в чистом динамизме
«единого ци.» мира обозначало не столь¬
ко сущности, сколько функциональные
зависимости и характеристики вещей и
не знало дуализма духа и материи. В сво¬
их работах В. В. Малявин переводит Ц.
как «жизненная энергия» или «дыхание».
Концепции А. И. Кобзева и В. В. Маля¬
вина объединяют признание материаль-
но-идеального характера Ц. Но, напри¬
мер Ян Хиншун утверждал, что Ц., бук¬
вально «воздух»,. у древнекитайских
материалистов означает материальную
субстанцию вещей, а у идеалистов — дух.
Причем Ц. в толковании сторонников
даосизма делятся на две части: «тончай¬
шие», образующие у человека духовное
начало, и «грубые», из которых состоит
его тело. В настоящее время это утвер¬
ждение следует признать устаревшим,
поскольку, начиная с работ А. М. Кара-
петьянца, доказано, что в классической
китайской философии не было понятий,
обозначавших «дух» и ничто иное, «мате¬
рию» и ничто иное.Традиционные концепции Ц. в на¬
стоящее время играют большую роль в
теории китайской медицины. Согласно
функциям внутри человеческого тела, Ц.
рассматривается как вид сигнала вместе
со своим носителем и предполагается,
что этот носитель есть некая субстанция.
Поэтому Ц. означает не только вдох ки¬
слорода и выдох углекислого газа, но и
вид субстанции, которая несет более
ценный и сложный сигнал и энергию.
Такую Ц. обычно называют «внутренней»
или «истинной» в отличие от вдыхаемо¬
го и выдыхаемого воздуха. Истинная Ц. в
человеческом теле является побудитель¬
ной силой его жизнедеятельности. Ис¬
тинная Ц. классифицируется на первона¬
чальную небесную (внутриутробную) и
вторичную небесную (послеродовую).
Внутриутробная Ц. также делится на ос¬
новную (жизненная энергия) и изначаль¬
ную (первобытную). Основную Ц. чело¬
век получает от родителей на стадии за¬
чатия. Изначальная Ц. обеспечивает
физиологические функции тканей и ор¬ганов тела. Она образуется во время
внутриутробного развития плода. После¬
родовая Ц. в свою очередь делится на два
вида: небесную и земную. Небесную Ц.
человек вдыхает и выдыхает. Земная Ц.
означает «ци воды и зерна». Она усваи¬
вается при помощи пищеварительной
системы. Человеческий организм может
существовать только тогда, когда он на¬
полнен небесной и земной Ц. Внутриут¬
робная Ц. «является движущей силой
жизни», а послеродовая Ц. — материа¬
лом, который обеспечивает поддержание
жизни. Эти два последние вида Ц., т. о.,
можно сравнить с «актом» и «потенцией»
или с «материальной» и «движущей»
причинами в философии Аристотеля.(Лит.: Кобзев А. И. Учение Ван Ян-
мина и классическая китайская филосо¬
фия. М., 1983, с. 163 — 170; Малявин В.В.	Мудрость безумных речей // Чжуан-
цзы, ле-цзы. М., 1995, с. 3 — 56; Древне¬
китайская философия. В 2 т. М., 1994;
Чжан Юйлань. «Чжуан-цзы» с переводом
на байхуа. Сиань, 1994 (на кит. яз.); Lao
Tzu. Тао te Ching. Translated with an
introduction by D. C. Lau.)A.	JI. МышинскийЦИВИЛИЗАЦИЯ (от лат. civitas
город, гражданское общество, государст¬
во) — понятие, сложившееся в конце
XVIII в. в Западной Европе и к настоя¬
щему времени ставшее способом ценно¬
стной самоидентификации современного
человечества в его отношении к приро¬
де, социуму и культуре. \Древние греки и римляне видели
свое превосходство над варварами, живу¬
щими на периферии их мира, в наличии
городов-государств, в рациональной ор¬
ганизации политичеетадй жизни и в гра¬
жданских достоинствах, как личных (уч¬
тивость, приветливость, вежливость), так
и общественных (солидарность, ответст¬
венность, доблесть). С появлением горо-
дов-государств связано возникновение и
древнекитайской Ц., где в свою очередь
образование этнокультурно-политиче-
ского комплекса «срединных» царств со¬
провождалось складывающимися пред¬
ставлениями об их превосходстве над ос¬1008
ЦИВИЛИЗАЦИЯтальной периферией «варваров четырех
стран света». С этого времени начинают¬
ся глубокие перемены в совместной
жизни людей: город становится формой
территориального обособления и внут¬
ренней консолидации, противостоящей
миру племенной и внешней разобщенно¬
сти, центром этнокультурного притяже¬
ния и отталкивания и местом зарожде¬
ния ценностного самосознания, все бо¬
лее отличающего себя от утилитарной
грубости первобытного сознания. Исто¬
рия, однако, выносит свой приговор и
реальной разнородности человеческого
бытия, и способу оправдания людских
притязаний с помощью сугубо мирских
различий: античный мир погибает, а вар¬
вары охотно заимствуют (в конечном
счете) античную культуру, в т. ч. культуру
политической жизни.Средневековье сохраняет идею воз¬
растающей разнородности социального
бытия, но ее целостный смысл и пони¬
мание преимуществ радикально меняют¬
ся. На какое-то время главенствующая
роль города, интенсивность городской
жизни и ценностные притязания горо¬
жан падают или существенно снижаются.
В основание новой ценностной парадиг¬
мы средневековой эпохи закладываются
три идеи — идея равенства всех перед
Богом, идея превосходства душевной
жизни человека над его телесными вож¬
делениями и идея неизмеримой высоты
духа в его отношении к природе. В итоге
место старой ориентации на одни лишь
земные, гражданские ценности начинает
занимать новая — ориентация на жизнь
души и на деяния, находящиеся в согла¬
сии с божественно предопределенным
ходом мировых событий. Люди, живу¬
щие в Боге, вместе образуют «град небес¬
ный», сообщество правоверных, духовно
противостоящее «земному граду», сооб¬
ществам «неверных» или иноверцев. Та¬
кой принцип различения — истинно ве¬
рующих от язычников и заблуждающих¬
ся — неизбежно ломает все прежние
границы, не только «старые» государст¬
венные, но и совсем древние родопле¬
менные, соединяя людей в новые, «свя¬
щенные» общности — в «христианскиймир», в «умму», т. е. единый народ ве¬
рующих мусульман. Теперь уже не город,
а религия становится реальной силой,
объединяющей людей в новые регио¬
нальные целостности и одновременно
обособляющей их в том же конфессио¬
нальном отношении. Эту свою цивили¬
заторскую миссию религия делит (и со¬
единяет) с государством, провозглашая
идею «христианского завоевания мира» и
крестовых походов (в Западной Европе),
«джихада», т. е. войны за веру (в Аравии)
и т. д. Оба эти слоя — духовный и соци¬
ально-политический — накладываются
на этнокультурный слой, образуя в сово¬
купности социально-исторические общ¬
ности иного типа, нежели общности ан¬
тичной эпохи. Теперь уже не один центр
(город) определяет судьбы людей, соеди¬
няя одних и отделяя от себя других, а по
крайней мере три конкурирующих друг с
другом центра притяжения и отталкива¬
ния — религиозная идея, государство и
этнос. Меняются на этой основе и цен¬
ностные ориентации индивидуального
самосознания — их становится на не¬
сколько порядков больше, они сплетают¬
ся в индивидуальных душах и, наконец,
по мере накопления социального опыта
становятся все более критичными. В ко¬
нечном итоге критика концентрируется
вокруг универсальной ценностной пара¬
дигмы средневековья, которая постепен¬
но утрачивает свою господствующую по¬
зицию.Гибель средневековой эпохи и ста¬
новление нового времени с определен¬
ной т. зр. представляют собой один взаи¬
мосвязанный процесс — в этот период
зарождаются начала и идеи, выводящие
совокупное человечество с регионально¬
го уровня на всемирно-исторический.
Начало этого процесса сокрыто в недрах
средневековой эпохи и связано с появле¬
нием бюргерских торгово-промышлен-
ных городов. Будучи внешне частицей
иерархически организованного феодаль¬
ного целого, бюргерский город внутри
себя был самоуправляющейся социаль¬
ной единицей, заинтересованной в поли¬
тической свободе и законах, соответст¬
вующих общественному договору, разуму1009
ЦИВИЛИЗАЦИЯи пользе. Принцип гражданского само¬
управления, порожденный социально-
экономическими потребностями, пред¬
полагал обязательную автономию всех
составляющих структуру нового социума,
который и складывается в противоборст¬
ве с феодальным миром — формируется
общеевропейский рынок и связанный с
ним сначала национальный, а затем и
европейский хозяйственно-культурный
универсум. Новый мир, вырастающий на
этом реальном основании, становится
еще более разнородным, а потому и ну¬
ждающимся в новых идеях для понима¬
ния целостной картины «разбегающейся
вселенной» человеческого бытия. Исход¬
ные предпосылки в духовном освобожде¬
нии человека от религиозной догматики
возникают тоже в условиях средневеко¬
вья: эпоха Возрождения вырабатывает
учение о достоинстве человека как бого¬
равного существа, а центральным прин¬
ципом Реформации становится учение о
непосредственной (т. е. исключающей
обязательное посредничество духовенст¬
ва) связи человека с Богом. Но кроме
предпосылок необходим был и сам про¬
ективный образ целостности нового ти¬
па, способный не только нарисовать
духовную перспективу будущего, но и со¬
ответствовать процессу реального прибли¬
жения к нему. В эпицентре этих поисков
и оказалось понятие Ц.По свидетельству Л. Февра, необхо¬
димость в новом понятии возникает,
крепнет и завоевывает признание во
Франции в последней трети XVIII в., не¬
посредственно накануне Великой Фран¬
цузской революции. В сочинениях Мон¬
тескье, Вольтера, Тюрго и Кондорсе
термином Ц. обозначается явление, по¬
рождаемое разумом и знаменующее не¬
обходимость торжества соответствующей
разуму законности, справедливости и
других моральных и интеллектуальных
качеств, превосходящих все, что переста¬
ло соответствовать разуму (феодальные
порядки, варварство и дикость). Пример¬
но в тот же период формируются первые
представления о Ц. и в Англии, в стране,
где буржуазная революция одержала по¬
беду уже в XVII в. Представление о про¬грессивном характере Ц. складывается
здесь с учетом накопленного опыта и
включает в свое содержание успехи ма¬
нуфактурного производства, строительст¬
во городов, поддержку искусств и обра¬
зования, возрастание богатства. Неожи¬
данная проблемная ситуация возникает
вокруг понятия Ц. в Германии: круг идей
и оценок, который во Франции и Анг¬
лии формируется на основе термина Ц.,
в немецком языке передается с помощью
других терминов — «культура» и отчасти
«гражданское общество». С этого време¬
ни европейские ученые обречены на дис¬
куссию по поводу соотношения понятий
Ц. и «культура», поскольку во Франции с
последним термином ассоциируются со¬
всем другие образы и смыслы. Ситуация
осложняется еще и тем, что, начиная с
Л. Моргана, родоплеменные общности
относятся к доцивилизационному уров¬
ню исторического развития человечества.
Термин «культура» (в его тождественном
понятию Ц. смысле) позволил иденти¬
фицировать и родоплеменные (К. Леви-
Стросс, Б. Малиновский) и сложно орга¬
низованные этносы типа народностей; и
локальную «умопостигаемую единицу ис¬
торического развития» (А.Тойнби); и
«общность наивысшего ранга, как самый
широкий уровень идентичности людей»
(С. Хантингтон). В итоге к настоящему
времени сложилось 8 концептуальных
значений термина Ц.: 1. Ступень обще¬
ственного развития, следующая за вар¬
варством; 2. Особый тип социального
порядка, выделяющийся на фоне других
некоторыми преимуществами (например,
«комфортностью» жизни); 3. Особая
форма овладения силами природы, обес¬
печивающая либо господство над приро¬
дой, либо сосуществование с ней; 4. Си¬
ноним культуры; 5. Крупномасштабная
историческая общность, интегрирующая
материальные и духовные достижения и
развивающаяся в прогрессивном направ¬
лении; 6. Совокупность ценностей; 7. За¬
ключительная, деградирующая стадия
любой локальной культуры (О. Шпенг¬
лер); 8. Присущий самой истории техно¬
логический проект, ориентированный на
покорение природы, но оборачивающий¬1010
ЦИВИЛИЗАЦИЯся порабощением самого человека, уду¬
шением культуры и угнетением жизне¬
творного Эроса (Г. Маркузе).Реальная история цивилизационной
проблематики и факт крайней разноре¬
чивости ее современных решений позво¬
ляют переместить центр внимания с гно¬
сеологической стороны на аксиологиче¬
скую и на дополнительностный смысл
термина Ц. по отношению к истории,
социуму, культуре и самосознанию инди¬
видов. Исторически Ц. предшествует не
варварство, а первобытность в целом как
стадия становления родовой жизни лю¬
дей. Для первобытности характерен го¬
могенный, т. е. относительно однород¬
ный тип организации родовой жизни.
Отношение людей к природе опосредо¬
вано здесь в основном орудиями, остава¬
ясь во всем остальном непосредственным.
Этот тип отношений делает экономику
простой, а главное — присваивающей.
Отношение людей друг к другу обуслов¬
ливалось главным образом складываю¬
щимися нормами («табу»), а отношение
их к продуктам совместного труда (куль¬
туре) — формирующимся интенциональ-
ным языком. Только после того, как был
накоплен достаточный запас прочности
во всех этих трех типах отношений, воз¬
никает возможность перехода к новой
стадии. Вторая стадия — Ц. складывает¬
ся уже на основе первобытности, не ут¬
рачивая при этом и исходной, природ¬
ной основы; и поэтому представляет со¬
бой изначально разнородный и сложный
тип организации родовой жизни. Каждое
из трех отношений (к природе, друг к
другу, к культуре) опосредуется сразу и
орудиями (техникой), и нормами, и язы¬
ком. Все это приводит к возникновению
экономики производящего типа, обще¬
ства с его обособлением государства от
гражданской (частной) жизни, личности
и культуры во всем многообразии ее
форм. Вся история Ц. связана с поиском
способов и форм совмещения и соедине¬
ния разнородных по происхождению,
темпам развития, по множеству других
параметров общностей и отношений ме¬
жду людьми. Но как показывает сама ис¬
тория, всякое объединение людей по ка¬кому-либо одному основанию с необхо¬
димостью отделяет их от других людей,
живущих иными нормами, говорящих на
другом языке и ориентированных на дру¬
гие цели. Ц. поэтому гетерогенна по сво¬
ей сути и любым формам проявления.Взаимодополнительностью отлича¬
ется в пределах родовой целостности и
соотношение между социумом и Ц.: 1.
Социум есть система отношений между
людьми. Ц. же характеризуется их спон¬
танной изменчивостью; 2. Социум ори¬
ентирован на динамическое равновесие
своих основных элементов, на их функ¬
ционирование внутри системы. Ц. же не¬
равновесна, что и проявляется на струк¬
турном уровне, когда одни части изменя¬
ются, а другие нет, одни элементы
изменяются в одном направлении, дру¬
гие — в ином, а третьи вообще дегради¬
руют. Говоря иначе, Ц. есть скорее сто¬
хастический процесс, и только по исте¬
чении некоторого времени можно
установить ее итоговый эффект; 3. Соци¬
ум представлен общественным сознани¬
ем людей в его отношении к индивиду¬
альному сознанию. Ц. же репрезентирует
на уровне повседневности ментальность,
т. е. сплав бессознательных и полуосоз¬
нанных намерений, желаний и предпоч¬
тений, а на высшем уровне — ценност¬
ное сознание; 4. Социум управляем, а
его отдельные трансформации люди мо¬
гут контролировать и регулировать. Ц.,
напротив, — стихийный процесс, на¬
правлять который в принципе невозмож¬
но, по крайней мере, с помощью непо¬
средственных волевых актов или массо¬
вых действий.Дополнительностный смысл отно¬
шения культуры и Ц. уже существенно
иной: тождество, внутри которого он
мыслим, относится к целостному бытию
рода. Говоря иначе, различие между Ц. и
культурой может быть осмыслено либо
предельно исторически, либо столь же
предельно онтологически. Исторически
культура есть всеобщая форма человече¬
ской жизнедеятельности, атрибут жизни
рода, присущий ему от начала и до того
времени, пока будет существовать род
людской. Напротив, Ц. есть всего лишь1011
ЧАСТЬ и ЦЕЛОЕмодус родовой жизни, следующий за
первобытностью и определенный не
только в своем начале, но и в конце. Он¬
тологически их различие связано уже не
со временем, а с пространством возмож¬
ностей. В наличном бытии людей есть
два рода возможностей — одни из них
относятся к воспроизводству опыта про¬
шлых поколений, к тому наследию, без
овладения которым ни один вновь ро¬
дившийся индивид не может стать чело¬
веком. С этой т. зр., культура всегда ос¬
тается идеальным продуктом жизнедея¬
тельности людей, тем совокупным
результатом и «хранилищем» возможно¬
стей, которые и осваиваются каждым но¬
вым поколением в меру его актуальных
интересов и потребностей. Но есть и
другие возможности, которые порожда¬
ются активным поколением и связаны
уже не с памятью, а с ожиданием, с за¬
ботой, с проектированием своего отно¬
шения к будущему. К культуре этот род
возможностей уже не имеет прямого от¬
ношения. Здесь налицо то идеализиро¬
ванное пространство человеческих жела¬
ний, та пока еще абсолютно открытая
сфера актуальных устремлений, которые
и образуют содержательный смысл вся¬
кой Ц., независимо от того, является ли
она локальной или всемирной, западной
или мусульманской, находящейся на ста¬
дии упадка или на подъеме:Наиболее сложным является допол-
нительностный смысл отношения Ц. к
ценностному самосознанию. Его неопре¬
деленность выражается в парадоксе со¬
храняющейся на индивидуальном уровне
желанности всего множества ценностей,
до сих пор определяющих наличные
судьбы Ц., и практически полной утраты
ценностью как таковой, как мерилом от¬
ношения к будущему, своей ориентирую¬
щей функции на общечеловеческом
уровне. Итогом этой неопределенное™
оказываются множество представлений о
будущей Ц. («постандустриальной», «тех¬
нотронной», «компьютерной», «постре-
волюционной» и т. д.) и страх перед бу¬
дущим как таковым. На социокультур¬
ном уровне ценностного сознания эта же
неопределенность выражена, с однойстороны, в понимании углубляющегося
кризиса всей современной Ц., а с дру¬
гой — в поиске универсальных синтези¬
рующих ценностей. Такого рода синте¬
зирующим ориентиром в средние века
служила христианская триада Веры, На¬
дежды и Любви, а объединяющей идеей
для них была идея Бога. Новое время на¬
писало на своем знамени лозунги Свобо¬
ды, Равенства и Братства, объединив их
вокруг идеи Человека. Абстрактный ха¬
рактер новоевропейской парадигмы и
выход на всемирно-историческую арену
множества других Ц. очень скоро обна¬
ружили историческую ограниченность и
этой триады. Ныне в кризисных перипе¬
тиях XX в. начинает формироваться но¬
вая идеализированная триада — Понима¬
ние, Доверие и Мир, обращенные ко всем
Другим — людям, традициям, государст¬
вам, конфессиям. Кризис Ц. и парадокс
ценностного отношения требуют ради¬
кального переосмысления как индивиду¬
альных, так и родовых установок на буду¬
щее. На индивидуальном уровне такой ус¬
тановкой уже сейчас становится «смысл»,
предполагающий понимание всякой ина-
ковости, на родовом — «Всемирность»,
которая в состоянии стать основой все¬
общего поведения людей, исключающего
разделение на «мы» и «они», на «своих»
и «чужих», «союзников» и «врагов».В.	И. ПлотниковчЧАСТЬ и ЦЕЛОЕ — философские
категории, высвечивающие в своей взаи¬
мосвязи отношения между единым и
многим, сложным и простым, качеством
и количеством, формой и содержанием.
О Ч. имеет смысл говорить только по от¬
ношению к Ц. и наоборот; всякий раз их
следует указывать и противопоставлять
как противоположное™ в одной и той1012
ЧАСТЬ и ЦЕЛОЕже структурной плоскости. Вне и незави¬
симо от Ц. части не существуют. То, что
является Ч. на структурном уровне бы¬
тия Rn, оборачивается Ц. с соответствую¬
щими Ч. на нижележащем уровне Rn-i, а
Ц. на уровне Rn может оказаться Ч. более
сложной реальности на вышележащем
уровне Rn+i.Ч. — то, из чего состоит и на что
может распадаться Ц. В отношении
уровня Rn они могут различаться по сте¬
пеням простоты (самые простые, более
сложные, самые сложные в данном Ц.),
масштабам (мелкие, крупные) и по их
роли в Ц. (существенные и второстепен¬
ные). Самую мелкую, относительно не¬
делимую и лежащую в основании Ц. еди¬
ницу называют «элементарной» Ч. Ч.,
взятые во всем их многообразии и коо¬
перации, образуют содержание Ц. Ч. все¬
гда является такое структурное подразде¬
ление (фрагмент, момент) Ц., в котором
само это Ц. специфически преломлено и
представлено. Каждая Ч. имеет в то же
время свои индивидуальные особенно¬
сти, отличающие ее от свойств Ц. и про¬
тивопоставляющие ее Ц., благодаря чему
Ч. относительно независима от Ц., всту¬
пает с Ц. в диалектическое противоре¬
чие, а подчас и в острые конфликты. Тем
не менее в конечном счете Ч. подчинены
Ц. и управляются им. Если сопоставить
Ц. с качеством (как с тождеством мно¬
гих), то Ч. — это количественно разли¬
чаемое в качестве, а если видеть в Ц.
сложное, то Ч. есть относительно про¬
стое в сложном единстве.Ц. — форма существования и коопе¬
рации частей, сложное единство про¬
стых, качественная определенность взаи¬
моувязанных слагаемых. В зависимости
от характера связи и степени слитности
частей в Ц. выделяют различные типы
целостности: становящуюся и ставшую
целостность, укрепляющуюся и распа¬
дающуюся целостность, тоталитарную и
партитивную целостность и т. д. Целост¬
ность — мера единства частей, измере¬
ние их взаимопроникновения друг в дру¬
га. Для тоталитарности как разновидности
целостности (тотальности) характерно по¬
давление Ц. его частей, господство еди¬нообразия и тождества, нивелирование
внутренних количественных различий
между слагаемыми тотального качества.
Партитивная целостность, напротив, от¬
личается максимально возможной авто¬
номией своих Ч. и ярким проявлением
их «индивидуализма». Примером тотали¬
таризма в обществе может служить фа¬
шистский режим Гитлера в Германии, а
примером партитивной целостности —
предпринимательское общество с демо¬
кратической формой управления.От понятия «Ч.» образованы поня¬
тия «частность», «частное», «участие»,
«причастность» и др. Частность — специ¬
фическая особенность какой-либо Ч.;
она сопряжена с количественными раз¬
личиями между слагаемыми качества — с
субстратными, структурными или функ¬
циональными различиями. Частное —
принадлежащее Ч.; относительная обо¬
собленность (отдаленность) Ч. внутри
Ц.; это доля Ц, приходящаяся на ту или'
иную его Ч. (например, «частная собст¬
венность» в обществе). Участие, причаст¬
ность — роль Ч. в Ц., воздействие какой-
либо Ч. на Ц. Понятия индивидуального
и социального могут быть конкретизиро¬
ваны понятиями частной жизни (приват¬
ного) и публичной жизни. Есть три ло¬
гических варианта соотношения частного
и публичного, индивида и общества: а)
Ч. больше Ц., б) Ч. меньше Ц., в) Ч.
диалектически равна Ц. Эти варианты
могут проявляться в форме общих тен¬
денций в социальной реальности (культ
личности правителя и рабство подчи¬
ненных, уравнительное распределение
общественных благ, общество свободно¬
го предпринимательства и демократии,
анархический социум и т. п.). О домини¬
ровании той или иной из этих тенденций
судят по степени участия народа в делах
своего государства, по его причастности
к управлению обществом.Античные атомисты первыми ста¬
ли противопоставлять «целостность» и
«обычную сумму единиц» на том основа¬
нии, что из одной и той же суммы совер¬
шенно неизменных атомов всякий раз
возникают качественно различные вещи.
Аристотель в «Метафизике» также ука¬1013
ЧАСТЬ и ЦЕЛОЕзывает на связь и положение Ч. как на
причину появления разных целых, тогда
как для арифметической суммы выпол¬
няется правило «от перестановки слагае¬
мых сумма не меняется». И все-таки, что
же важнее в Ц. — сами Ч. (субстрат) или
способ их связи? Эта проблема конкре¬
тизируется следующими вопросами: а) Ц.
равно сумме своих Ч. или оно больше
этой суммы, б) Ч. предшествуют Ц. или
оно предшествует своим Ч., в) Ч. порож¬
дают Ц. или Ц. порождает свои Ч., но,
быть может, между ними есть какая-то
иная, непричинная, зависимость, г) с че¬
го лучше начинать познание Ц. — с изу¬
чения его Ч. или с постижения самой его
целостности, знание которой позволит
описать и объяснить Ч.?При решении этих вопросов сложи¬
лись три основных подхода: холизм с его
принципом целостности, меризм с его
принципом элементарности и антино-
мизм, стремящийся диалектически удер¬
жать противоположные решения сфор¬
мулированных выше задач.(1)	Холизм (от греч. holos — целое,
весь) — методологический подход, со¬
гласно которому Ц. онтологически или
логически первично и имеет приоритет
над своими Ч. Платон трактовал Ц. не
как «многое» или «все», а как неделимое
на пространственно-временные отрезки
идеальное единство. Ц. объемлет все
свои части, но не содержится в каждой
из них в качестве одного из протяжен¬
ных элементов наряду с другими; в то же
время Ц., состоя из множества, не есть
сумма элементов. По Платону, Ц. — не¬
что эйдетически простое, идеальное
единство (т. е. не есть просто все Ч.), а
Ч. — это не часть многого, а только
часть Ц. Подлинной целостностью обла¬
дают продукты духовной деятельности —
в них Ч. отчетливо выражают идею Ц.Аристотель под Ц. понимал то, у че¬
го не отсутствует ни одна из его состав¬
ных Ч. и что так объемлет эти Ч., что
последние образуют нечто одно; сопод-
чиненность Ч. в Ц. обусловлена энтеле¬
хией; в конечном счете Ц. предшествует
своим Ч. и больше их суммы. Многие
схоласты понимали Бога, духов и души
как вечные целостности, не состоящиеиз Ч. — они вечны потому, что им не на
что распадаться. Лейбниц трактовал суб-
станции-монады как простые и неразру¬
шимые целостности без Ч. Термин «хо¬
лизм» ввел в научный оборот Я. X.
Смэтс. Вместе с А. Мейер-Абихом он
обосновал принцип органически поня¬
той целостности. В более широком
смысле термином «холизм» обозначают
все философские теории, использующие
понятия «живое целое», «жизненная си¬
ла», «жизненная субстанция» (органисти-
ческие теории, витализм, гештапьтпсихо-
логия). Многие холисты предпочитают
идеализм.(2)	Меризм (от греч. meros — часть,
доля, роль, очередь) — методологическая
установка объяснять Ц. через свойство
его Ч.; меризм выступает в формах эле-
ментариэма (Ц. сначала делят на простые
составляющие, а затем наделяют парти¬
тивными свойствами), механицизма (Ц.
понимают как простую сумму механиче¬
ски увязанных Ч.) и редукционизма (вы¬
сокоразвитое сложное и единое низводят
до уровня простых единиц). Тенденция
меризма была отчасти присуща Фалесу,
Анаксимену, Анаксимандру, Демокриту,
которые стремились объяснять мир через
выявление субстратной первоосновы су¬
щего. Вслед за естествознанием XVII —
XVIII вв., ориентированным на механи¬
цизм, Ф. Бэкон, Т. Гоббс, Дж. Локк, а за¬
тем и французские материалисты XVIII
в. склонялись к суммативному толкова¬
нию Ц.: реальны (чувственно восприни¬
маемы) Ч. и реально сложение этих Ч.
вместе, но не реально Ц., которое бы
сверхопытно отличалось от суммы своих
Ч. В познании Ц., по их мнению, важнее
всего индукция и синтез освоенных Ч.
(для холизма, напротив, характерно увле¬
чение интуитивизмом, методами дедук¬
ции и анализа). Атомисты нового време¬
ни объясняли различие вещей комбина¬
циями и пропорциями одних и тех же
атомов. Руководствуясь соображениями
меризма, Ламетри создал теоретический
образ человека как машины. В социоло¬
гии, в противовес холизму, вырабатыва¬
ются физикалистские подходы, концеп¬
ции социального атомизма, а общество
или социальная группа объясняются как1014
ЧТЕНИЕсумма составляющих их индивидов. Ме-
ризм чаще всего сопряжен с материализ¬
мом.(3)	Антиномизм и рационалистическая
диалектика стремятся разрешить дилемму
холизма и меризма, сосредоточиваясь не
столько на Ц. или его Ч., сколько на са¬
мой связи Ц. и Ч. Секрет целостности
заключен в кооперативном эффекте, во
взаимовлиянии и взаимопроникновении
частей; изменяя друг друга, связанные Ч.
образуют внутри своего множества тако¬
го единого для них посредника, который
пронизывает незримо каждую Ч. и в то
же время отличается от каждой Ч. своим
качеством. Н. Кузанский ввел представ¬
ление об оппозиции и даже противобор¬
стве Ч. внутри Ц.; так что Ц. — не про¬
сто «общее частей», но и тождество внут¬
ренних противоположностей. Гегель
объясняет эффект целостности рефлек¬
сией (взаимоотражением) Ч., в процессе
которой виртуально (в возможности, в
сфере сущности) возникает особое каче¬
ство целостности. Согласно Гегелю, нет
Ц. вне Ч., Ц. существует только через Ч.,
но оно не сводимо ни к совокупной пло¬
ти Ч., ни к сумме свойств всех Ч.; Ц.
виртуально есть во всех своих частях и
устремляет их к тотальному единству, но
Ц. нигде не локализовано, подобно Ч.,
не метрично; подобно сущности и форме
оно частично просвечивает через выяв¬
ляющееся содержание. Диалектики-ра¬
ционалисты пытаются логически после¬
довательно разъяснить недостатки холиз¬
ма и меризма и отыскать между ними
методологическую «золотую середину»,
что труднодостижимо. Антиномисты
(Шеллинг, Флоренский и др.), не дове¬
ряя логически-системной диалектике,
опираются на идею интуитивного (через
веру) постижения Ц. как чего-то одно¬
временно равного сумме Ч. и большего,
чем их сумма, как «видимого и невиди¬
мого», порождающего и не порождающе¬
го свои Ч., подчиняющее себе их и зави¬
симое от них, совпадающее и не совпа¬
дающее с Ч. по своим характеристикам.
Так или иначе подчеркивается момент
взаимовлияния Ч. и Ц.Принцип целостности в некоторомсмысле противоположен принципу сис¬
темности. Системный подход в основном
сложился внутри естествознания как вы¬
ражение веры в логичное устройство ми¬
ра: любое сущее можно разложить на
простейшие Ч. (элементы), определить
способ связи (структуру) между Ч. и тем
самым понять устройство и суть изучае¬
мого фрагмента реальности. Оценивая
такой подход как наивный реализм, ан-
тиномист описывает Ц. как металогиче¬
ское единство, постигаемое только в ин¬
туиции и не сводимое ни к «системе», ни
к «метасистеме», если под последними
понимать нечто исчерпываемое рацио¬
нальными описаниями. В Ц. есть не
только «системное», но и «антисистем-
ное», рационализируемое и недоступное
разуму, чувственно данное и сверхчувст¬
венное, реальное и идеальное. Одно и то
же объективно существующее Ц. можно
теоретически изобразить множеством
альтернативных систем, подобно тому
как в облаке можно увидеть множество
самых разных и взаимоисключающих
картин; но и множество научных систем
(теорий), сопряженных с одним и тем же
объектом как с Ц., не исчерпывает этого
Ц. Т. о., принцип целостности богаче и
шире принципа системности; последний
лишь частично и в пределах логического
мышления разъясняет, но не заменяет
первый, а за пределами возможностей
рационального познания идея выраже¬
ния мира логичной системой элементов
вступает в противоречие с идеей целост¬
ности мира.А. С. Хомяков и П. А. Флоренский
сближали русское слово «тело» со словом
«целое», выводя его этимологию из сан¬
скритского корня «тал» или «тил» (т. е.
быть полным, здоровым, крепким). В
этом случае, как и «целое», тела могут
быть материальными или духовными. Но
эту т. зр. разделяют не все специалисты.
Любопытна также связь слова «целое» с
«целью».Д. В. ПивоваровЧТЕНИЕ — методика работы с тек¬
стом. Термин Ч. становится господ¬
ствующим в рамках постструктурализма1015
ЧТЕНИЕнаряду с такими терминами как «пись¬
мо», «текст», «текстуальность», «интер¬
текстуальность» и т. д. Постструктурали-
стское понимание текста как взаимооб-
ратимого переплетения и движения
гетерогенных культурных значений и ко¬
дов предполагает иную процедуру Ч.,
требуемую текстом. Существуют разные
способы обозначения и описания новой
процедуры Ч.: «симптоматическое» Ч.,
«аллегорическое» Ч., «деконструктивное»
Ч. и др. Общим знаменателем всех этих
практик Ч. выступает переход от проти¬
вопоставления письма и Ч. к единству,
комплексу «письмо — чтение». Традици¬
онная практика Ч. покоится на некото¬
рых основаниях: во-первых, между про¬
изведением как целостной и замкнутой
структурой и читателем существует опре¬
деленная смысловая дистанция; во-вто-
рых, письмо — автору, Ч. — читателю; в-
третьих, произведение как целостная
структура предполагает единство смысла,
которое читатель, по определению, дол¬
жен обнаружить. И последнее, единство
означаемого предполагает определенное
насилие над другими возможными озна¬
чаемыми и, соответственно, над другими
возможными Ч.В середине 60-х гг. Р. Барт попытал¬
ся провести границу между «критикой» и
Ч. с т. зр. проведенной им границы меж¬
ду текстом и произведением. Различие
между текстом и произведением в общем
сводится к тому, что произведение озна¬
чает ставшую структуру, законченное
производство, в то время как текст озна¬
чает процесс становления, процесс про¬
изводства произведения, как в акте пись¬
ма, так и в акте Ч. Текст в отличие от
произведения не поддается жанровой
классификации, исчислению, филиации,
потреблению, постигается через свое от¬
ношение к знаку, собственную множест¬
венность, через удовольствие. Т. о., в то
время как критика ориентируется на про¬
изведение, Ч. ориентировано на текст. В
«Критике и истине» Барт выделяет не¬
сколько правил «критического правдопо¬
добия». Во-первых, всякая критика пред¬
полагает объективность. Это означает,
что произведение существует независимоот нас, обладает свойством «внеположен-
ности». В этом смысле произведение
функционирует в рамках субъект-объект-
ного противопоставления. Во-вторых,
всякая критика должна основываться «не
на предметах (они непомерно прозаич¬
ны) и не на мыслях (они непомерно аб¬
страктны), а на одних только оценках».
Критика должна придерживаться «вку¬
са», который запрещает говорить о ре¬
альных предметах. Именно в свете вкуса
и оценок критика объективирует произ¬
ведение. Далее, последнее правило, нала¬
гаемое «адептами критического правдо¬
подобия» — это ясность: критику вос¬
прещается говорить на любых языках,
ему предписывается говорить одним-
единственным языком, вторичным мета¬
языком, надстраивающимся над первич¬
ным языком произведения. И последняя
теорема, которой руководствуется крити¬
ческое правдоподобие — необходимость
уважать «специфику» литературы — «ли¬
тературы как особой реальности». На
уровне произведения между критиком и
читателем пролегает пропасть: критик не
может заменить читателя. Если даже
критика определить как пишущего чита¬
теля, на пути последнего всегда стоит
подозрительный посредник — письмо. А
последнее предполагает определенную
аналитику. А Ч. же в отличие от письма
и критики означает «желать произведе¬
ние, жаждать превратиться в него; это
значит отказаться от всякой попытки
продублировать произведение на любом
другом языке, помимо языка самого про¬
изведения: единственная, навеки данная
форма комментария, на которую спосо¬
бен читатель как таковой, — это подра¬
жание...» (Барт). Т. о., если критик жела¬
ет не произведение, а свой собственный
язык, то читатель желает язык самого
произведения. Иначе говоря, если кри¬
тик желает означаемое, то читатель жела¬
ет означающее.По Барту, преодоление этой пропас¬
ти возможно на уровне текста. Текст, ос¬
нованный на принципе «различения»,
гетерогенности ликвидирует пропасть
между Ч. и критикой. В результате пере¬
хода «от произведения к тексту» разру¬1016
ЧТЕНИЕшается представление о тексте как о
замкнутом структурно-семиотическом
пространстве, о целостном и завершен¬
ном объекте. С этой т. зр. разрушается
дистанция между письмом и Ч. Письмо
и Ч. оказываются в некотором смысле
тождественными, поскольку акт письма
предполагает в силу принципа «различе¬
ния», гетерогенности приятие Другого
через бесконечное откладывание озна¬
чаемого (а читатель, по определению, яв¬
ляется временным заместителем и гаран¬
том отсутствующего означаемого) на бу¬
дущее, и в бесконечности означающего
предполагается «не невыразимость озна¬
чаемого, а игра».Деррида определяет литературную
критику как философию литературы. Это
означает, что критика руководствуется
философскими категориями, типа исти¬
ны, смысла, бытия и т. д. Критика под
прикрытием философии «насилует» про¬
изведение в поисках истины и смысла.
Присутствие единого смысла как подра¬
жания идее предполагает определенную
критическую установку, регулируемую
означаемым. Последнее выполняет тота-
лизирующую функцию по отношению к
означающему потоку. Согласно Деррида,
текст не исчерпывается ни авторскими
интенциями, ни историческими условия¬
ми, в которых создается этот текст, ни
читателями. В тексте всегда остается не¬
кий остаток, некая избыточность, кото¬
рая «даруется» отсутствием смысла вооб¬
ще, т. е. бессмысленностью текста вооб-
•ще. В этом смысле допустимо любое
прочтение текста. Неразрешимая бес¬
смысленность текста вовсе не означает,
что нужно отказаться от тщетных поис¬
ков смысла. Напротив, бессмысленность
предполагает интенсификацию этих по¬
исков, для того чтобы лишний раз убе¬
диться в окончательной бессмысленно¬
сти текста. Причем, последняя носит не
негативный, а утвердительный характер.Американский вариант деконструк¬
ции усиленно развивает вопрос о связи
письма и Ч. При этом он исходит из ро¬
мантической идеи взаимоуничтожения
присущих тексту противоречий и, соот¬
ветственно, выдвигает положение о са-морефлексивности, самодеконструктив-
ности текста. Текст предполагает в собст¬
венной структуре деконструкцию, модус
«неправильного прочтения». Буквальный
и метафорический смыслы взаимно ней¬
трализуют друг друга. Как говорит П. де
Ман, текст рассказывает историю «алле¬
гории собственного непонимания». По¬
скольку с этой т. зр. любое прочтение яв¬
ляется неверным, следовательно, допус¬
тимо любое Ч. Особую критику у
американских деконструктивистов вызы¬
вает положение о референциальности
литературного текста. Последняя предпо¬
лагает возможность правильного прочте¬
ния, возможность выявления заключен¬
ного в литературном произведении объ¬
ективного смысла как воспроизведения,
«регистрации», отражения внешней ре¬
альности. Как говорит Дж. X. Миллер,
«понятие буквального или референци¬
ального применения языка является ил¬
люзией, возникшей в результате забве¬
ния метафорических “корней языка”».
Как только текст выводится по ту сторо¬
ну принципа реальности, он лишается
объективного коррелята. И весь вопрос
об истинности или объективности текста
перекладывается на читателей, в множе¬
стве интерпретаций которых текст обна¬
руживает собственную бессмыслицу, т. е.
бесконечное множество возможных смы¬
слов, ни один из которых не может пре¬
тендовать на достоверность именно в си¬
лу отсутствия объективного коррелята.
Миллер поясняет: «...существование бес¬
численных интерпретаций любого текста
свидетельствует о том, что чтение нико¬
гда не бывает объективным процессом
обнаружения смысла, а является вклады¬
ванием его в текст, который сам по себе
не имеет никакого смысла». Т. о., стира¬
ется граница между Ч. и критикой, меж¬
ду читателем и критикой.Т. X. Керимов1017
ШАРИАТШШАРИАТ (араб, аш-шари’а, букв. —
«надлежащий путь»; закон) — свод му¬
сульманских правовых и богословских
нормативов, провозглашенный исламом
вечным и неизменным плодом божест¬
венных установлений.Этот комплекс предписаний закреп¬
лен прежде всего Кораном и сунной. В
Коране понятие Ш. обозначает указан¬
ный Аллахом людям через пророка Му¬
хаммада прямой путь, следуя которым
правоверный может попасть в рай. Не¬
редко III. именуют «религиозным зако¬
ном», а в массовом сознании Ш. обычно
ассоциируется с исламским образом жиз¬
ни. Законы Ш. — сумма религиозных,
нравственных, юридических, бытовых
правил поведения и обычаев. Нормы го¬
сударственного права в Ш. соответству¬
ют учению о мусульманской теократии
(халифате). Частная собственность на не¬
движимое и движимое имущество объяв¬
ляется священной. Ш. регулирует также
внутренние побуждения и помыслы лю¬
дей, их религиозные убеждения: труд и
иная светская деятельность объявлены
служением Аллаху, подробно предписаны
молитва и омовение, пост, закат, хаджж и
джихад. Предусмотренные в Ш. нормы
почитаются за вечные и отвечающие
сполна интересам и потребностям му¬
сульман. Чтобы применить неизменные
принципы и установления Ш. к каждому
конкретному случаю в жизненной прак¬
тике, правоведы прибегают к их гибкому
толкованию.Вместе с тем среди теоретиков и
идеологов ислама есть расхождения по
вопросу о соотношении Ш. и юриспру¬
денции (ал-фикха). Одни авторитеты по
существу отождествляют Ш. и ал-фикх,
другие, напротив, противопоставляют их
и трактуют ал-фикх как формулирование
решений в случае отсутствия в Коране и
сунне готовых ответов на конкретные во¬
просы; существуют также трактовки син¬
тетического характера, примиряющие
указанные альтернативы.Разработка Ш. была в целом закон¬
чена в XI — XII вв. — в период развито¬
го феодализма на Ближнем и Среднем
Востоке. В ряде современных исламских
государств сфера действия Ш. сужена за
счет введения светских норм права.Д. В. ПивоваровШЕЙХИЗМ — исламское религиоз-
но-политическое движение в России,
развивавшееся с середины XIX в. на ос¬
нове религиозно-философских идей су¬
физма (см. «Суфизм»), во главе которого
стояли шейхи (ишаны) — проповедники
учения панисламизма как равенства всех
мусульман вне зависимости от нацио¬
нальной принадлежности.Ш. своими корнями уходит в ара-
бо-исламские религиозно-политические
структуры и берет свое начало среди
суфийских богомольцев, духовных на¬
ставников и проповедников ислама —
мусульманских авторитетов (шейхов).
Так, например, многочисленные после¬
дователи Ибн Араби (1165 — 1240) назы¬
вали его «Великим шейхом суфизма».
Затем, выделившись из суфизма, шей-
хизм развивался в организационном от¬
ношении.Суфийские ордены (например, ор¬
ден Накшбенди) в виде организаций в
рамках течений шейхизма (ишанизма) су¬
ществовали в России на территории Се¬
верного Кавказа, Поволжья и Урала до
начала XX в., а на Северном Кавказе
возродились в самое последнее время.Шейхистские ордены и братства, ко¬
торыми по внутреннему уставу каждого
руководили свои наставники (шейхи,
ишаны), объединялись в иерархическую
структуру материнских или основных
(усул) братств и их дочерних ответвле¬
ний, создававших свои ханаки — суфий¬
ские обители (религиозные страннопри¬
имные дома) и организовывавших по
собственному уставу свою духовную
жизнь.Существует отдаленное сходство су¬
фийских шейхистских орденов и братств
с христианскими орденами нищенст¬
вующих монахов и, с другой стороны, с
католическими духовно-рыцарскими ор¬
денами. При этом главы шейхистских1018
ШИЗОАНАЛИЗорденов (шейхи, ишаны) в некотором
смысле по статусу напоминают генераль¬
ных капитулов или великих магистров
католических монашеских орденов в
средневековой Европе. Однако в отличие
от них шейхи наследовали своим потом¬
кам, а не избирались и не утверждались,
как утверждались папой римским вели¬
кие магистры.Учение Ш. содержит проповеди спа¬
сения души и бренности земного сущест¬
вования, проповедует аскетизм, братство
мусульман любой национальности.Причинами возникновения и разви¬
тия религиозно-философских тенденций,
формировавшихся в Ш., являются соци¬
ально-политические проблемы россий¬
ских мусульман, приведшие к возникно¬
вению эскапистских и панисламистских
настроений.(Лит.: Ислам — Энциклопедический
словарь. М., 1991; Исхаки Г.Г. Идель —
Урал. Набережные Челны: Газетно-книж-
ное изд-во «КАМАЗ», 1993, с. 35 — 37;
Смирнов А. В. Великий шейх суфизма.
М., 1993, 328 с.; Тримингем Дж. С. Су¬
фийские братства и ордены. М., 1989,
328 с.; Философский энциклопедический
словарь. М., 1983. с. 664.)И. А. ЛатыповШИЗОАНАЛИЗ — направление в
современном постструктурализме. Ш.
представлен работами Ж. Делеза и Ф.
Гваттари, прежде всего их совместным
трудом «Капитализм и шизофрения»
(1972 — 1980). В основе этой работы —
критика психоанализа и учение о капи¬
тализме в его связи с шизофренией. При
этом капитализм и психоанализ рассмат¬
риваются как единый репрессивный ап¬
парат. Капитализм критикуется за анти¬
гуманизм и разрыв естественных связей
человека с природой (реальным) и обще¬
ством (производством желания). В пси¬
хоанализе подвергается критике «эдипи-
зация» бессознательного. По мнению Де¬
леза и Гваттари, именно благодаря
введению Эдипова комплекса происхо¬
дит отчуждение пространства человече¬
ских желаний. Открытие производства
желания, разных видов производствабессознательного, по праву, считается
достоянием психоанализа. «Но из-за
Эдипа это открытие было вскоре затем¬
нено новым идеализмом: место завода
бессознательного занял античный театр,
место продуктивного бессознательного —
бессознательное, которое может лишь
выражаться (миф, трагедия, сон)». Кри¬
тике подвергается также структурный
психоанализ Ж. Лакана. Психоанализ
Лакана — это возвращение от Эдипа-об-
разца к Эдипу-деспоту. Вся концепция
бессознательного и производства жела¬
ния как желания «другого» размещается
в пространстве между воображаемым и
символическим: реальное вытесняется из
всех механизмов бессознательного, ре¬
альное невозможно, реальное навсегда
утеряно. Ш. предполагает как раз осво¬
бождение бессознательного от господ¬
ства Эдипова комплекса, реального от
воображаемого и символического, и ис¬
следование бессознательного как «про¬
изводства желания». В то время как
психоанализ подчиняет «производство
желания» производству фантазмов, ка¬
питализм и, соответственно, марксист¬
ская теория капиталистического произ¬
водства, открыв законы социального
производства, извращают его, поскольку
не видят тесной связи производства и
желания. В то время как психоанализ
лишает желание его социального содер¬
жания, капитализм и марксизм лишают
социальное его желающего характера. Со
ссылкой на последние работы Пьера
Клоссовского единственный выход за
пределы «стерильного параллелизма ме¬
жду Марксом и Фрейдом» авторы видят
в следующем: «это можно сделать, от¬
крыв способ, каким общественное про¬
изводство и производственные отноше¬
ния являются производством желания, и
то, каким образом аффекты и импульсы
составляют часть инфраструктуры, ибо
они составляют ее часть, наличествуя в
ней всевозможными способами, порож¬
дая угнетение в его экономических фор¬
мах, а также средства его преодоления»
(Делез и Гваттари). Объединение мар¬
ксистской теории социального произ¬
водства и психоаналитической теории1019
ШИЗОАНАЛИЗжелания предлагается в качестве шизоа-
налитического метода. Общественное
производство есть производство жела¬
ния в определенных условиях. Социаль¬
ное пространство является исторически
определенным продуктом желания. Для
того, чтобы либидо инвестировало спо¬
соб производства, оно не нуждается ни в
сублимации, ни в какой психической
деятельности или трансформации. «Есть
только желание и социальность, и ниче¬
го другого. Даже самые репрессивные и
смертоносные формы социального вос¬
производства производятся желанием...»
(Делез и Гватгари). Отсюда идея созда¬
ния материалистической психиатрии, ос¬
нованной на «производстве желания».
Реализация единства «производства же¬
лания» и социального производства
предполагает обнаружение трансценден¬
тального бессознательного и обеспечение
свободного функционирования «произ¬
водства желания».Теория «производства желания» ос¬
новывается на новом понимании жела¬
ния. Согласно Делезу и Гватгари, жела¬
ние может мыслиться как производство
и как приобретение. Желание как при¬
обретение, вне зависимости от способа
концептуализации (идеалистического,
диалектического, нигилистического), оп¬
ределяется через отсутствие, недостаток
реального объекта. «Действительно, если
желанию недостает реального объекта,
сама реальность желания заключена в
«сущности недостачи», которая произво¬
дит фантазматический объект» (Делез и
Гваттари). В этом смысле, недостающий
объект отсылает к внешнему природному
или социальному производству, в то вре¬
мя как желание производит воображае¬
мый дубликат отсутствующего объекта. Т.о., взаимодействие человека с окружаю¬
щей средой происходит не на самом де¬
ле, а в воображении, тем самым он ли¬
шается возможности реально воздейство¬
вать на среду. В противоположность
традиционному представлению, Ш. гово¬
рит о том, что желание является произ¬
водителем, желание производит реаль¬
ное, и это производство имеет место в
реальности. «Желание есть совокупностьпассивных синтезов, машинным спосо¬
бом производящих частичные объекты,
потоки и тела, работающие как произ¬
водственные единицы. Из него вытекает
реальное, оно является результатом пас¬
сивных синтезов желания как самопро-
изводства бессознательного» (Делез и
Гваттари). Объективным коррелятом же¬
лания является реальность как таковая.
Желание, так же как и производство, ни¬
когда не организовано в функции отсут¬
ствующего объекта, само отсутствие про¬
изводится желанием: желание порождает
потребности как «контрпродукты в ре¬
альности, производимые желанием...». В
этом смысле человек должен доверять
своим желаниям, отдаться им, а не ори¬
ентироваться на воображаемое удовле¬
творение. С т. зр. этого самовоспроиз-
водства бессознательного оказывается
излишним вопрос об оппозиции симво¬
лического и реального. Не сексуаль¬
ность, не желание, не реальное находят¬
ся на службе символического порядка, а
наоборот, последний находится на служ¬
бе сексуальности как циклического дви¬
жения, самовоспроизводящегося посред¬
ством бессознательного. «Производство
желания» представляет собой совокуп¬
ность «машин желания». «Машина же¬
лания» состоит из трех частей: машин-
органов, тела без органов и субъекта.
Машины-органы отождествляются с
производством, жизнью, в то время как
тело без органов — с антипроизводством,
с инстинктом смерти. Непродуктивное,
стерильное, непотребляемое тело без ор¬
ганов постоянно вводится в производст¬
во, поскольку «машины желания» рабо¬
тают исключительно в поврежденном со¬
стоянии. «В каком-то смысле больше
хотелось бы, чтобы ничто не работало,
не функционировало: не рождаться, ос¬
тановить колесо рождений, остаться без
рта для сосания, без ануса для испражне¬
ния» (Делез и Гваттари). Тело без органов
непрестанно разрушает организм, застав¬
ляет циркулировать и функционировать
незначащие частицы, чистые напряже¬
ния. Телу без органов на уровне социаль¬
ного производства, социальной машины
соответствуют «тела» земли, деспотии,1020
ШИЗОАНАЛИЗкапитала или денег, возникающие соот¬
ветственно на трех основных стадиях об¬
щественного развития: дикости, варвар¬
ства и цивилизации. «Телу» земли соот¬
ветствует перверсия как деспотическая
сущность, «телу» деспотии — паранои¬
дальный психоз как деспотическая сущ¬
ность, «телу» капитала — невротический
Эдип как фамилиализм. Полным телам
без органов соответствует шизофрения
как клиническая сущность. Третья со¬
ставляющая «машин желания» определя¬
ется как субъект. Сравнение «производ¬
ства желания» и социального производ¬
ства является уместным, поскольку, как
говорят авторы Ш., любая форма соци¬
ального производства также включает в
себя непродуктивную остановку, элемент
антипроизводства, полное тело, опреде¬
ляемое ими как социус.Отношение между телами без орга¬
нов и «машинами желания» строится
следующим образом: во-первых, между
ними существует конфликт. Тело без ор¬
ганов не выносит сцепления, производ¬
ства, шума машин. Оно не нуждается в
органе; связанным, соединенным или от¬
ключенным потокам противопоставляет¬
ся недифференцированная аморфная те¬
кучесть. «Машины желания» вторгаются в
тело без органов, а последнее отталкивает
их, относясь к ним как к аппарату пре¬
следования. В результате возникает осо¬
бая разновидность «машин желания» —
«параноидальная машина». «...Эта маши¬
на зарождается сразу, в оппозиции про¬
цесса производства машин желания и
непродуктивного положения тела без ор¬
ганов...» (Делез и Гваттари). Во-вторых,
между телом без органов и «машинами
желания» существует взаимное притяже¬
ние. «Тело без органов обрушивается на
производство желания, притягивает его и
овладевает... Непродуктивное, непотреб¬
ляемое тело без органов служит поверх¬
ностью записи всёх процессов производ¬
ства желания, так что создается впечатле¬
ние, будто машины желания проистекают
из него» (Делез и Гваттари). Соответст¬
вующую разновидность «машин жела¬
ния» авторы Ш. называют «чудодейст¬
венной машиной». И третью разновид¬ность «машин желания» Делез и Гваттари
называют «холостой машиной». Осуще¬
ствляется новый союз между телом без
органов и «машинами желания»; субъект
является продуктом, смешивается с
третьей производящей и остаточным
примирением. «Холостая машина» — это
шизофренический опыт чистых коли¬
честв, интенсивных количеств. Послед¬
ние есть результат взаимоотталкивания и
взаимопритяжения и их противостояния.
Противостояние притяжения и отталки¬
вания производит открытую серию ин¬
тенсивных элементов, которые выражают
бесконечное число метастабильных со¬
стояний, через которые проходит субъ¬
ект. «Холостая машина производит серии
состояний, начиная с нулевого, и субъ¬
ект рождается из каждого состояния се¬
рии, постоянно возрождаясь из каждого
следующего состояния» (Делез и Гватта¬
ри).Ш. исходит из того, что «производ¬
ство желания» есть прежде всего соци¬
альное производство, и лишь с течением
времени оно обособляется от социально¬
го производства. Наибольший разрыв
между ними наблюдается в условиях ци¬
вилизации. С капиталистическим спосо¬
бом производства желание несовмести¬
мо. В качестве первой в истории докапи¬
талистической «машины желаний» Делез
и Гваттари выделяют «территориальную
машину», основанную на примитивном
единстве производства и земли. «Терри¬
ториальная машина» препятствует кон¬
центрации власти, обессмысливая инсти¬
туты вождей: «как если бы сами дикари
заранее предчувствовали приход к власти
имперского Варвара, который, тем не
менее, придет и перекодирует все коды».
На смену первобытному территориально¬
му кодированию приходит имперская
формация с определенным типом коди¬
рования: на смену жестокости приходит
система террора. Полное тело социуса
становится телом деспота. Меняется са¬
ма социальная машина: «место террито¬
риальной машины заняла мегамашина
государства, функциональная пирамида с
деспотом, неподвижным двигателем, на
вершине; бюрократическим аппаратом1021
ШИЗОАНАЛИЗкак боковой поверхностью и органом пе¬
редачи и крестьянами как рабочими час¬
тями в ее основании...» (Делез и Гватта¬
ри). Естественно, что деспотия только
перекодирует потоки желания, вовсе не
освобождает их. Делез и Гваттари выде¬
ляют две черты варварского имперского
закона, который, по крайней мере в на¬
чале, создается вовсе не как гарантия
против деспотизма: параноидально-ши¬
зоидную (метонимию), в соответствии с
которой он управляет нетотализованны-
ми или нетотализуемыми частями, и ма¬
ниакально-депрессивную (метафора), в
соответствии с которой он запрещает
любое познание.Капитализм является отрицанием
всех общественных формаций. Детерри-
торализуя потоки желания, капитализм
движется к своему пределу — собственно
шизофреническому пределу. Капитализм
изо всех сил старается производить ши¬
зофреника как субъекта декодированных
потоков на теле без органов. «Шизофре¬
ник стоит на пределе капитализма: он
представляет собой его развитую тенден¬
цию, прибавочный продукт, пролетария
и ангела-истребителя» (Делез и Гватга¬
ри). Но возникает вопрос: почему капи¬
тализм в своем безумном стремлении к
декодированию потоков, к шизофрени¬
ческому пределу все же постоянно оста¬
навливает шизофренический процесс,
отталкивает шизофреника, запирая их в
клинику или тюрьму? «Почему он зато¬
чает безумцев вместо того, чтобы видеть
в них своих героев, свое собственное за¬
вершение?» Дело в том, что поскольку
капитализм, в отличие от предшествую¬
щих формаций, которые кодировали и
перекодировали, совершает декодирова¬
ние потоков, он выступает пределом лю¬
бого общества. И все же, как поясняют
авторы Ш., капитализм — это относи¬
тельный предел, поскольку он совершает
декодирование потоков на теле капитала
как детерриториализованного социуса.
Шизофрения, напротив, является абсо¬
лютным пределом, поскольку совершает
декодирование на десоциализованном
теле без органов. В этом смысле шизоф¬
рения есть внешний предел капитализма,потому ему приходится постоянно пере¬
водить на собственный язык шизофре¬
ническое декодирование. Капитализм
одновременно декодирует и аксиомати¬
зирует потоки. «Денежные потоки пред¬
ставляют собой совершенно шизофрени¬
ческие реальности, но они существуют и
функционируют лишь в рамках имма¬
нентной аксиоматики, которая заключа¬
ет и отталкивает их реальность. Язык
банкира, генерала, промышленника, чи¬
новника... является совершенно шизоф¬
реническим, но статистически он работа¬
ет лишь в рамках опошляющей его ак¬
сиоматики, ставящей его на службу
капиталистическому строю...» (Делез и
Гваттари). Т. о., существует глубокое про¬
тиворечие между капиталистами и ши¬
зофрениками — в их радикальной близо¬
сти в смысле функции декодирования, в
их глубокой враждебности в смысле
функции аксиоматизации.Одной из важнейших характеристик
«производства желания» является множе¬
ственность. Отношение между частями и
целым строится т. о., что целое не объе¬
диняет части, а добавляется к ним как
дополнительная часть. «...Целое есть
продукт, производимый как часть наряду
с другими частями, которые оно не объ¬
единяет и не тотализует, но применяется
к ним, устанавливая типы отклоняющей¬
ся коммуникации между несообщающи-
мися сосудами, поперечное единство
элементов, которые остаются полностью
различными в своих собственных изме¬
рениях...» (Делез и Гваттари). Точно так
же производится тело без органов: оно
не объединяет и не тотализует части, а
располагается рядом с ними.Соотношение «производства жела¬
ния» и социального производства пред¬
полагает исследование всего сущего в
двух аспектах: «молекулярном» и «моляр¬
ном». Шизофрения представляет собой
границу между «молярной» организацией
и «молекулярной» множественностью
желаний. «Молярная» организация пред¬
полагает существование предустановлен¬
ных связей, которые производятся «ма¬
шинами желания» как микрофизикой
бессознательного. Но «молекулярная»1022
ШИЗОАНАЛИЗорганизация не существует независимо
от «молярных» ансамблей, макроскопи¬
ческих общественных формаций, в кото¬
рые они статистически входят. В основа¬
нии сознательных инвестиций экономи¬
ческих, политических и других крупных
социальных структур лежат микробес-
сознательные сексуальные инвестиции.
Сексуальность является «молекулярным»
подразделением и работает внутри «мо¬
лярной» организации, внутри обществен¬
ной тотальности. «Нет машин желания,
которые бы существовали вне социаль¬
ных машин желания, которые заполняют
их в малых масштабах» (Делез и Гватта¬
ри). Хотя «молярная» и «молекулярная»
организации не могут существовать друг
без друга, взаимоотношение их характе¬
ризуется преобладанием то одной, то
другой. Параноик — мастер больших
молярных ансамблей, статистических
образований, инвестирует все на основе
больших чисел, специалист в области
макрофизики. Шизофреник, напротив,
движется в направлении микрофизики, в
направлении «волн и корпускул, потоков
и частичных объектов, которые переста¬
ют быть притоками больших чисел». Не
следует отождествлять эти два направле¬
ния как коллективное и индивидуальное,
поскольку микробессознательное имеет
не меньшее число устройств, хотя и осо-
богб рода. Инвестиция в обоих направ¬
лениях коллективна, но эти два типа ин¬
вестиций радикально отличаются друг от
друга. «Один — это инвестиция.группы-
подчинения», которая вытесняет жела¬
ния личностей, «другая — это инвести¬
ция группы-субъекта в поперечных мно¬
жественностях, относящихся к желанию
как молекулярному явлению» (Делез и
Гваттари))Подлинное освобождение человека
как существа «молярного» и «молекуляр¬
ного» Ш. видит в освобождении жела¬
ния, реализации «производства жела¬
ния», введении шизофренического типа
существования без фиксированного тож¬
дества, индивидуальности. В основании
человека лежит шизофреническая кле¬
точка, шизомолекула. «Речь не идет о
том, чтобы биологизировать человече¬скую или антропологизировать естест¬
венную историю, но о том, чтобы пока¬
зать общность участия социальных и ор¬
ганических машин в машинах желания»
(Делез и Гваттари). Открытие в человеке
его собственных «машин желания» обес¬
печивает свободное «производство жела¬
ния», в процессе которого потоки жела¬
ния уносят все, что подавляет человека;
структурное единство, фиксированное
тождество, индивидуальность и т. д.Основное средство освобождения
желания Ш. видит в ускользании. Не
борьба или любая другая форма сопро¬
тивления, а ускользание. Ускользание от
любого рода определенности — опреде¬
ленности как «да», так и «нет». Ведя
борьбу или сопротивляясь, вы все равно
определяетесь, тем самым, попадаете в
ловушку структурного господства.
«...Борьба никогда ... не является актив¬
ным выражением сил, проявлением ут¬
верждающей воли к власти», а скорее
средством, с помощью которого «моляр¬
ная» организация одерживает победу над
«молекулярной». Ускользание не есть
бегство от общества, скорее, ускользая,
вы вынуждаете общество ускользать от
самого себя, от самотождественности.
Авторы Ш. выделяют две социальные
инвестиции: сегрегативный — паранои¬
дально-фашистский полюс бреда («Да, я
ваш, я принадлежу к высшему классу,
высшей расе...») и номадический — ши-
зофренически-революционный, который
пропускает потоки желания через себя,
следуя противоположным путем («Я бол¬
ван, я негр...»). «Порядочные люди гово¬
рят, что не нужно убегать, что это не хо¬
рошо, не эффективно, что нужно рабо¬
тать во имя реформ. Но революционер
знает, что ускользание революционно»
(Делез и Гватгари). Ускользание всюду
размещает молекулярные заряды, взры¬
вающие то, что должно быть взорвано. В
результате ускользания «производство
желания» подчиняет себе социальное
производство.Важнейшими фигурами такого ус¬
кользания Делез и Гваттари называют
науку и искусство. Искусство производит
цепи декодированных потоков, которые1023
шиизмзапускают «машины желаний». Искусст¬
во представляет собой процесс без цели:
оно не может быть привязано к какому-
то одному месту, какой-то одной школе;
оно не может подчиняться какому-то ка¬
нону или коду. Искусство осуществляет¬
ся как таковое. Ценность шизореволю-
ционного полюса искусства измеряется
тем, что оно достигает подлинной совре¬
менности, «которая состоит в высвобож¬
дении того, что с самого начала присут¬
ствовало в нем... — чистый процесс... ис¬
кусство как эксперимент». То же самое
относится к науке. В этом смысле, ис¬
кусство, наука и шизофрения тождест¬
венны: они ориентируются на процесс и
производство, а не на цель и выражение.Согласно Делезу и Гваттари, Ш. яв¬
ляется трансцендентальным и материа¬
листическим анализом одновременно.
Они предлагают исследовать трансцен¬
дентальное бессознательное вместо мета¬
физического, материальное — вместо
идеологического, шизофреническое —
вместо эдиповского, нефигуративное —
вместо воображаемого, реальное — вме¬
сто символического, машинное — вместо
структурного, «молекулярное» — вместо
«молярного». Подлинная антипсихиат-
рическая политика может состоять, во-
первых, в разрушении всех ретеррито-
риализаций, превращающих безумие в
психическую болезнь, а во-вторых, в вы¬
свобождении «производства желания»,
устранении всех препятствий, нарушаю¬
щих его естественное функционирова¬
ние. Позитивная задача Ш. заключается
в том, чтобы обнаружить у каждого «ма¬
шину желания». «Шизоаналитик — это
механик, шизоанализ чисто функциона¬
лен. Поэтому он не может остановиться
на герменевтическом (с т. зр. бессозна¬
тельного) обследовании социальных ме¬
ханизмов...» (Делез и Гваттари).Круг проблем, исследуемых Ш. пре¬
жде всего концентрируется вокруг един¬
ства «производства желания» и социаль¬
ного производства: какое место в обще¬
стве занимает «производство желания»,
какую движущую роль играет в нем же¬
лание, в каких формах происходит при¬
мирение режима «производства желания»и социального производства, какие в об¬
ществе существуют возможности перехо¬
да от «молярной» организации социаль¬
ного производства к «молекулярным»
множественностям «производства жела¬
ния», до какой степени и вообще может
ли общество выдержать господство «про¬
изводства желания», имеет ли место и
как происходит образование «групп-
субъектов».Ш. не предлагает никакой програм¬
мы социального переустройства, никакой
политической программы. Он не претен¬
дует на то, чтобы задаться вопросом о
природе социуса, который явится резуль¬
татом революции. Ш. не претендует на
то, чтобы прослыть революцией. Ши¬
зофреник — не революционер, но ши¬
зофренический процесс составляет по¬
тенциал революции. Ш: не выдает себя
за партию, за какую-то группу и не пре¬
тендует на то, чтобы говорить от имени
масс. «Мы еще не слишком компетент¬
ны, мы хотим говорить от имени абсо¬
лютной некомпетентности» (Делез и
Гваттари). Единственное, на что может
претендовать Ш., — это уверенность, что
«машины желания» способны взорвать
любое общество. «Если мы призываем
желание как революционную силу, то де¬
лаем это потому, что верим, что капита¬
листическое общество может выдержать
много проявлений интересов, но ни од¬
ного проявления желания, которое в со¬
стоянии взорвать его базовые структуры»
(Делез и Гваттари).Т. X. КеримовШИИЗМ — направление мусуль¬
манского богословия, религиозно-фило¬
софское и социально-политическое дви¬
жение в мире ислама, название которого
происходит от «ши’ат Али» (араб., «пар¬
тия Али» — родственника и преемника
пророка Мухаммада, — религиозно-по¬
литическая группировка, образовавшаяся
в середине VII в.). Ш. развивает мисти¬
ческие представления о верховной власти
и о духовном наследовании в роде Али и
Мухаммада, преемничестве имамов как
носителей «божественной субстанции», в
противоположность суннитам и харид-1024
ЭЗОТЕРИЗМжитам, провозгласившим выборность
главы мусульманской общины.«Фундаменталистский» Ш. противо¬
стоит социальным нововведениям и лом¬
ке мусульманских нгпм и традиций, счи¬
тая следование Корану и нормам шариа¬
та главным содержанием общественной
жизни в исламе.В отличие от иррационального ха¬
рактера суфийских учений мистического
пути трансцендентного постижения Бога
(см. «Суфизм») рациональные черты Ш.
проявляются в логическом обосновании
богословия, в иерархической духовной и
социальной структуре как определенном
воплощении божественного порядка. В
этом смысле для Ш. характерны следую¬
щие черты: строгое наследование духов¬
ной власти имама-халифа (преемника
Мухаммада), опора на коранические
концепции картины мира и человека, а
также рациональная критика христиан¬
ской и иудейской теологии.Наиболее распространенными на¬
правлениями Ш. являются различаю¬
щиеся с середины VIII в. по признанию
седьмого («скрытого») имама исмаилиты
(последователи Исмаила) — карматы (с
середины IX в.) и имамиты. Их общей
основой является шиитская идея прише¬
ствия махди, что роднит их с бабитами
(«баб» — «врата» скрытого имама) и ба-
хаизмом (см. «Бахаизм») как течениями в
Ш. Характеристикой социально-фило-
софскоро учения бабитов могут послу¬
жить философско-исторические идеи
циклического развития общества: в каж¬
дой циклической смене эпох Бог через
пророка данной эпохи устанавливает свои
законы и порядки; каждое из божествен¬
ных откровений не может действовать
вечно, а является относительной исти¬
ной на данном этапе развития общества.
Теория цикличности и космогоническая
теория исяшшитов как одного из основ¬
ных течений Ш. строятся на представле¬
ниях о мистическом значении текста
(текстовая реальность Корана). В соот¬
ветствии с ними общество и природа
рассматриваются как отражение косми¬
ческого порядка Бога-абсолюта, отраже¬
ние структуры Мирового Разума, Миро¬вой Души. Иерархия и эзотерическая
доктрина исмаилитов во многом сходны
со структурой суфийских орденов и ре-
лигиозно-философскими учениями су¬
физма (см. «Суфизм»).Философское учение Ш. в значи¬
тельной степени адаптировало элементы
идеалистической философии неоплато¬
низма (соединение идеи монотеизма и
множественности явлений реального ми¬
ра), рационалистической философии
Аристотеля, христианского гностицизма,
мистицизма и т. д.Уступая суннизму во влиянии, Ш.
обладает глубокой преемственной духов¬
ной культурой, на которой основаны по¬
иски новых религиозно-философских
идей для защиты и выживания мусуль¬
манского богословия в эпоху НТР. Но¬
вые религиозно-философские идеи по¬
зволяют Ш. приспособиться к требова¬
ниям современной цивилизации в
поиске собственного пути развития и со¬
хранения своеобразия единой духовной
культуры ислама (в отличие от технокра¬
тического индивидуализма Запада) во¬
преки неприятию социальных реформ в
Ш. В значительной степени, усилению
влияния современного Ш. послужили
победа исламской революции в Иране
как стране с абсолютным преобладанием
шиитского населения и распространение
бахаизма во многих странах мира.И. А. ЛатыповэЭЗОТЕРИЗМ (англ. esoteric - тай¬
ный, известный лишь посвященным,
скрытый, неясный, запутанный) — поня¬
тие, встречающееся уже у некоторых
древнегреческих философов и обозна¬
чающее учение, передаваемое из уст учи¬
теля в уста избранных учеников. Напри¬
мер, пифагорейские доктрины, дошед-э1025
эйдосшие через Платона до александрийских
неопифагорейцев, имели цель пронизать
дух и душу ученика нерационализируе-
мой мудростью. Это понятие противопо¬
ложно «экзотеризму» (англ. exoteric —
профанное, постороннее, открытое непо¬
священному, общепонятное и общедос¬
тупное), т. е. учению, имеющему публич¬
ный статус. В любом более или менее
глубоком учении существуют эзотериче¬
ский и экзотерический моменты, взаи¬
модополняющие друг друга, подобно то¬
му как дополняют друг друга дух и буква
учения, сущность и явление, ядро и
скорлупа. Древнегреческим философ¬
ским учениям предшествовали религиоз¬
ные мистерии, т. е. тайные действа; мис-
ты клялись не разглашать того, что им
было открыто во время элевсинских
мистерий. Э. объективно обусловлен тем,
что никакая сущность не может быть до
конца выявлена и исчерпывающе выра¬
жена в формах образного познания; не¬
постижимые в познавательных образах
аспекты сущности в лучшем случае кате-
горизуются особыми символами; секрет¬
ная сторона бытия частично постигается
вживанием в эти символы. Э. связан с
запретами: а) на разглашение секретов
какого-либо ремесла, науки, искусства,
религии, мистической философии; б) на
обучение посторонних устной или пись¬
менной символике тайной доктрины.
Низший уровень Э. — тайна, восприни¬
маемая в молчании; средний уровень —
то, о чем запрещено говорить; высший
уровень — то, о чем трудно говорить из-
за объективной невыразимости самых
глубоких истин. В любом религиозном
учении есть эзотерическая и экзотериче¬
ская сторона. Вместе с тем Э. не обяза¬
тельно носит религиозный характер. Э.
сопряжен с постижением предельных
сущностей бытия через такие способно¬
сти духа, как интуиция, совесть и мисти¬
ческое пребывание души в сферах транс¬
цендентного.Д. В. ПивоваровЭЙДОС (eidos — вид, форма, образ):1)	в греческой литературе — «то, что вид¬
но», конкретная явленность, форма; 2) вфеноменологии Э. Гуссерля — чистая
сущность, отвлеченная от всех фактиче¬
ских различий. Понятие Э. уходит свои¬
ми корнями в древний анимизм, соглас¬
но которому каждая вещь имеет уникаль¬
ную душу, способную выходить наружу,
перемещаться в пространстве и обнару¬
живать себя через проникновение в дру¬
гие вещи и людей. Во времена Гомера и
досократиков Э. понимался как «внеш¬
ний вид», «наружность», «видимое», но с
V в. до н. э. его значение начало изме¬
няться: у Эмпедокла Э. — это образ, у
Демокрита — это фигура атома, у Парме¬
нида — это видимая сущность. Софисты
добавили к Э. смысл «быть видовым по¬
нятием», т. е. отнесли Э. к сверхчувст¬
венной реальности сущности. Постепенно
Э. все более стал наделяться значением
чего-то внутреннего, скрытого (Платон,
Аристотель, Плотин), пока в наше вре¬
мя, например, в феноменологии Гуссер¬
ля, не превратился в объект интеллекту¬
альной интуиции, в «чистую сущность».Согласно А. Ф. Лосеву, Э. имеет сле¬
дующие аспекты: простое, единое, цель¬
ное, неизменное, индивидуальная общ¬
ность, самопрозрачность, смысл, явлен¬
ный лик; Э. видится мыслью, осязается
умом, созерцается интеллектуально. Вна¬
чале понятие Э. противопоставлялось
понятию идеи: Э. — душа тела и начало
дифференциации мира на отдельные
предметы, а идея — дух рода, общее в
явлениях. Платон и Аристотель по-раз¬
ному сопрягали внутреннее и внешнее
значения понятия Э., а также сблизили
содержания Э. и идеи. Поэтому после¬
дующие мыслители предпочитали огра¬
ничиваться в описании невещественных
аспектов мира термином «идея», а об
«эйдетическом» стали говорить, скорее,
применительно к картинному характеру
человеческой памяти, зрительным впе¬
чатлениям. Качественное различение ви¬
довых и родовых сущностей (Э. и идеи),
а также законов частного и общего по¬
рядка постепенно вытеснилось их сугубо
количественной трактовкой.Д. В. Пивоваров1026
ЭКЗИСТЕНЦИАЛИЗМЭКЗИСТЕНЦИАЛИЗМ (от поздне-
лат. exi(s)tentia — существование) — одно
из влиятельных направлений западной
философии XX в., для которого харак¬
терна антропологическая ориентация; в
центре его внимания — проблемы смыс¬
ла жизни, индивидуальной свободы, от¬
ветственности. Наиболее известные
представители Э.: М. Хайдеггер, К. Яс¬
перс, Ж.-П. Сартр, А. Камю, Г. Марсель,
М. Бубер и др. Начало формирования —
20 — 30-е гг.; во время и после второй
мировой войны Э. оказал значительное
воздействие на умонастроение западной
интеллигенции, в особенности гумани¬
тарной; его идеи проникли в литературу
и искусство. Духовные истоки Э. — в
«философии жизни» и феноменологии
Э. Гуссерля. Однако здесь следует учиты¬
вать и бсшее широкий контекст западной
и русской культуры: не случайно некото¬
рые экзистенциалисты (среди них Ж.-П.
Сартр и А. Камю) называли своими
предшественниками Г. Мелвилла, М.
Пруста, А. Жида, Ф. Достоевского, Л.
Толстого, А. Чехова, Н. Бердяева, Л.
Шестова. Существование, или «экзи¬
стенция», — ключевое понятие Э. Экзи¬
стенциалисты различают «бытие» и «су¬
ществование»: «бытие» относится к ок¬
ружающему человека природному и
социальному миру, а «существование» —
к внутренней жизни человека, к его ин¬
дивидуальному «я».Человек как отдельно взятый инди¬
вид — это мыслящее, страдающее суще¬
ство, «заброшенное» в мир вещей и дру¬
гих людей, в мир равнодушный и даже
враждебный, непостижимый в своей «со-
крытости» (М. Хайдеггер). Мир стремит¬
ся подавить индивидуальность, сделать
ее частью общего безличного бытия. Это
порождает в человеке чувства одиночест¬
ва, тревоги, страха, тоски. «Существова¬
ние» — это индивидуальная жизнь, на¬
полненная переживанием отношений че¬
ловека с миром. С другой стороны,
«существование» понимается экзистен¬
циалистами как постоянное «экзистиро-
вание» (М. Хайдеггер), выход «за преде¬
лы». У Хайдеггера это состояние характе¬
ризуется как «забота», т. е. «забеганиевперед», у Сартра — как осуществление
личностью своего «проекта». (Именно в
этом смысле следует понимать важней¬
ший тезис Э.: существование предшест¬
вует сущности.) Вот почему свобода рас¬
сматривается экзистенциалистами как
фундаментальная характеристика челове¬
ческого существования. Но «существова¬
ние» может быть «подлинным» и «непод¬
линным». Обычно человек живет при¬
вычной, «неподлинной» жизнью, он
втянут в безличное бытие (которое М.
Хайдеггер обозначает термином «man»),
он — не субъект, а объект действий и ре¬
шений со стороны «других». Но в особые
«часы ясности», когда происходит разрыв
привычного существования (болезнь, ут¬
рата близких, страх смерти), перед чело¬
веком обнажается «неподлинность» того,
чем он жил до сих пор; только тогда он
постигает свое существование как бытие-
к-смерти и свое одиночество перед ми¬
ром. Перед ним встают вопросы: «Зачем
жить?» и «Как жить?». Отвечая на них,
человек должен обратиться к собствен¬
ным внутренним ценностям, это — усло¬
вие становления его как свободной и от¬
ветственной личности.Э. самым радикальным образом по¬
рывает с рационалистической традицией
новоевропейской философии: он подвер¬
гает острой критике разум, науку и тех¬
нику, в которых он видит не средства по¬
знания мира, а средства порабощения
человека. Не процедуры научного мыш¬
ления, а возможности, заключенные в
искусстве, мифе, непосредственном пе¬
реживании, способны передать облик
мира. Метод экзистенциального фило¬
софствования стал своего рода синтезом
философии, мифологии, искусства, лите¬
ратуры, моралистики, религии, обыден¬
ного опыта сознания. Не случайно среди
философов-экзистенциалистов можно
встретить писателей, драматургов, эссеи¬
стов (Ж.-П. Сартр, А. Камю, Г. Мар¬
сель). Э. зафиксировал глубокое отчуж¬
дение личности от общества, от истории,
утрату веры в разум, в божественный
«миропорядок», в гармонию личности и
общества.Р. Р. Москвина1027
экономияЭКОНОМИЯ (греч. oixovo|iia —
управление, устройство) — термин, ис¬
пользуемый в современной философии
для описания способа связывания упоря¬
доченных и неупорядоченных частей це¬
лого. Исследование Э. целого обнаружи¬
вает в нем уклонения от единой логики,
так что целое предстает в своей не-цело-
стности, не-себетождественности, как
саморазрушающееся. Э. целого можно
описать как «игру без правил», порож¬
денную борьбой противоположных до
несопоставимости принципов и порож¬
дающую избыточное производство не
сводимых друг к другу частей целого, са¬
мо существование которого ставится под
вопрос. Современное понимание терми¬
на Э. преемственно связано с понятием
«политическая экономия», введенным в
1615 г. А. Монкретьеном и в наше время
постепенно вытесняемым термином
«экономика». Политическая Э., наука,
призванная послужить теоретическим ос¬
нованием для разработки системы мер
по поддержанию государственного, а
позднее — общественного, благосостоя¬
ния, поставила проблему нищеты и бо¬
гатства и в ходе ее решения не могла не
определять — по крайней мере импли¬
цитно — устройство мирового порядка.
Формирование современного понимания
термина Э. идет по мере развертывания
двустороннего процесса гуманитариза¬
ции экономического знания и расшири¬
тельного толкования экономических по¬
нятий; однако исходной точкой этого
процесса остаются теории политической
Э. XVI - XVIII вв.Первой по времени возникновения
системой политической Э. был меркан¬
тилизм (У. Стаффорд, Т. Мен, А. Мон-
кретьен, Ж. Б. Кольбер и др.), представ¬
лявший собой учение о необходимости
государственного регулирования эконо¬
мики и эволюционировавший от убеж¬
денности в том-, что государственное
богатство создается путем накопления
драгоценных металлов (система «денеж¬
ного баланса»), к созданию теорий,
предписывавших поддержание (активно¬
го торгового баланса) во внешней тор¬
говле. Связав обогащение с неэквива¬лентным обменом, меркантилизм поста¬
вил, но не разрешил вопросы о всеоб¬
щем источнике богатства и о происхож¬
дении меновых пропорций. Физиократы
(Ф. Кенэ, А. Р. Ж. Тюрго, В. Р. Мирабо
и др.), с XVIII'в. противостоявшие мер¬
кантилизму, решали вопрос о всеобщем
источнике богатства, усматривая этот ис¬
точник в производящий силе природы, и
связывали общественное благосостояние
с соблюдением принципа «laissez-faire»
(или «laissez-passer»), предполагавшим
невмешательство государства в «естест¬
венный порядок» и позволявшим связан¬
ному с землей производителю поступать
по собственному усмотрению, не опаса¬
ясь государственного вмешательства в
свои дела. В теориях физиократов хо¬
зяйство общества предстает сложноорга¬
низованной системой, зависящей от
производящей силы природы и не под¬
дающейся государственному контролю.
Проблема происхождения меновых про¬
порций, поставленная меркантилизмом и
исследованная физиократами, повлияла
на формирование классической школы
политической Э. (А. Смит, Д. Рикардо, Т.
Р. Мальтус, Дж. Ст. Милль и др.), пред¬
ложившей решение этой проблемы в ви¬
де теории, согласно которой меновая
стоимость товара определялась количест¬
вом общественно необходимого труда,
затраченного на его производство, и про¬
тивопоставлялась потребительной стои¬
мости, или сумме полезных свойств то¬
вара. Созданная классической политиче¬
ской Э. трудовая теория стоимости
усматривала источник богатства в произ¬
водительном труде и считала разделение
труда всеобщей формой сотрудничества
людей. Поскольку эта теория была связа¬
на с восприятием общественно необхо¬
димого труда как исчислимого количест¬
ва, сущность человеческой деятельности
усматривалась в однообразных, повто¬
ряющихся действиях, а общественный
порядок отличался единой логикой. Од¬
носторонность таких представлений, еще
возросшая после того, как К. Маркс и
его ученики произвели различение суб¬
станции стоимости и форм ее проявле¬
ния, вызвала к жизни школы политиче¬1028
экономияской Э., подвергшие острой критике
классическую для этой дисциплины тео¬
рию.Критикуя классическую политиче¬
скую Э. за неисторичность, представите¬
ли старой (В. Рсщер, Б. Гильдебранд, К.
Книс и др.) и новой (Г. Шмоллер, JI.
Брентано, В. Зомбарт, М. Вебер и др.)
исторических школ резонно указывали
на необходимость учитывать влияние
культурных традиций на общественное
производство. Подобным же образом ин¬
ституционализм (Т. Веблен, Дж. Р. Ком-
монс, У. К. Митчелл, Дж. Хобсон и др.)
подчеркивал влияние, оказываемое на
общественное сформировавшими произ¬
водителя социальными институтами. На¬
конец, маржинализм (К. Менгер, О.
Бем-Баверк, А. Маршалл и др.) взамен
классической теории предложил теорию
стоимости как «предельной полезности»,
исходящую из того, что, поскольку по
мере удовлетворения потребности воз¬
растает «степень насыщения», а величи¬
на конкретной полезности (степень «на¬
стоятельности потребности») падает, то
ценность блага определяется полезно¬
стью «предельного экземпляра», удов¬
летворяющего наименее настоятельную
потребность. Подобно исторической
школе и институционализму, маржина¬
лизм представлял собой попытку нового
обоснования экономической теории, ис¬
ходящего из определения человеческой
деятельности как новаторской по сути,
из восстановления в своих правах мора¬
ли свободного выбора и из понимания
общественного устройства как принци¬
пиально неоднородного.Политическая Э., близкая стандар¬
там точной науки, во второй половине
XIX в. находилась в самом центре споров
о теоретических основаниях становящих¬
ся социальных наук, и потому критика
классической политической Э. изнутри
самой этой дисциплины дополняется и
развивается критическими замечаниями
по адресу политической Э., высказанны¬
ми представителями других обществен¬
ных наук. Так, когда основатель институ¬
ционализма Т. Веблен в своей теории
праздного класса рассматривает противо¬положность производительного труда и
демонстративного потребления в совре¬
менном обществе как институционально
закрепленное извращение инстинкта
изобретательства, присущего людям, его
слова созвучны внешней критике поли¬
тической Э. Называя политическую Э.
изуродованной социологией, Г. Тард
обосновывал свое мнение тем, что тео¬
рия политической Э. чревата некритиче¬
ским смешением подражания и изобре¬
тения. Политическая Э. рассматривает
полезность и богатство, исследованием
происхождения которых она и занимает¬
ся, как количественные понятия, однако
подлинно количественными (хотя вопрос
об их измерении и не стоит) являются
верования и желания, порожденные изо¬
бретением и порождающие труд, суть ко¬
торого — подражание. С т. зр. Тарда, Э.
полезности и богатства обоснована Э.
верований и желаний с ее идеалом: «По¬
лучение максимума удовольствия с ми¬
нимумом страданий». Сходным образом
оценивает политическую Э. и Г. JTe Бон,
подчеркивающий значение умственных
способностей (т. е. способности к изо¬
бретению) как источника богатств и оп¬
ределяющий капитал как накопившуюся
сумму не столько физического, сколько
умственного труда. На рубеже XIX и XX
вв. происходит перенос термина Э. в со¬
циологию и социальную психологию, со¬
провождающийся его переосмыслением.Оправданность такого переосмысле¬
ния подтверждается этнографическими
исследованиями хозяйства архаических
обществ. В знаменитом «Очерке о даре»
М. Мосс исследует обычай потлача, или
«тотальных поставок агонистического
типа», суть которых заключается в обме¬
не между племенами и кланами, сопро¬
вождающемся ожесточенным соперниче¬
ством в расточительстве и потому —
уничтожением богатств. По мнению
Мосса, в основании этого обычая лежит
Э. дара, обусловленная обязанностями
давать, получать и возмещать и ставящая
своей целью не накопление, а жертвова¬
ние и расточение ради завязывания меж-
клановых и межплеменных связей. Мосс,
как и некоторые другие этнографы пер¬1029
экономиявой четверти XX в. (например, Б. Мали¬
новский), считает, что архаическая эко¬
номика принципиально отличается от
современной, но в то же самое время
именно Э. дара делает возможным суще¬
ствование хозяйственных систем, описы¬
ваемых современной политической Э. и
нацеленных на получение пользы и при¬
обретение богатства.В то же время термин Э. распростра¬
няется и за пределы рассуждений о хо¬
зяйстве и обществе и уже в конце XIX в.
используется при описании морали,
обосновывающей экономические прин¬
ципы. Ф. Ницше в полемическом сочи¬
нении «К генеалогии морали» упоминает
о возможности рассмотрения аффектов
ненависти, зависти, алчности, властолю¬
бия в качестве необходимых частей «об¬
щей экономии жизни», и это упомина¬
ние позволяет ему подойти к общей идее
«Генеалогии морали», т. е. к вопросу о
возможности существования принципа,
который был бы антитетичен (вражде¬
бен, противоположен) аскетическому
принципу. Уже в первых психоаналити¬
ческих работах 3. Фрейда заявляет о себе
экономическая т. зр., заключающаяся в
рассмотрении психических процессов
как процессов обмена и перераспределе¬
ния энергии влечений. Направляющий
психические процессы к устранению не¬
удовольствия и получению удовольствия
принцип удовольствия регулирует обмен
и перераспределение энергии автомати¬
чески, поскольку неудовольствие соот¬
ветствует повышению, а удовольствие —
понижению возбуждения. Но сам прин¬
цип удовольствия обусловлен принципом
постоянства, и оттого «по ту сторону
принципа удовольствия» и принципа
реальности, ему противостоящего, нахо¬
дится влечение к смерти, проявляющееся
в форме стремления повторять прежние
состояния, поддерживать постоянное ко¬
личество возбуждения, но по сути дела
представляющее собой стремление к си¬
туации «до рождения»; итак, эпикурей¬
ская Э. удовольствия обоснована Э.
смерти. Как в исследованиях экономиче¬
ских принципов, так и в исследованиях
лежащей в их основании морали проис¬ходила ревизия теорий политической Э.
и формировалось современное понима¬
ние термина Э.Темы подражания и изобретения,
накопления и расточительства, постав¬
ленные самим ходом критики политиче¬
ской Э., были развиты и переосмыслены
Ж. Батаем, сформулировавшим совре¬
менное понимание Э., в первую очередь,
в книге «Проклятая доля», на страницах
которой осуществляется, по словам авто¬
ра, «коперниканский переворот» в поли¬
тической Э. — переход от ограниченной
Э. к Э. всеобщей. Всеобщая Э. — это Э.
расточительства с ее главной проблемой
избытка, противостоящая ограниченной
Э. с ее главной проблемой недостатка.
Изначальным источником нашей энер¬
гии (нашего богатства) служит излучение
Солнца. Солнце, создающее жизнь на
Земле, представляет собой в то же время
серьезнейшую проблему для этой жизни,
поскольку энергия, изливаемая им на жи¬
вую материю, чрезмерна, избыточна. На¬
стоящей экономической проблемой, за¬
ключает Батай, следует считать не нище¬
ту и недостаток, но богатство и избыток.
Решение этой проблемы — демонстра¬
тивное потребление, тотальные поставки
агонистического типа, жертвоприноше¬
ния, любые виды роскоши и излишест¬
ва — во всеобщей Э. впервые предстает
социально-экономической необходимо¬
стью. Вся избыточная энергия, неспо¬
собная воплотиться в рост организма
или группы, если не будет растрачена,
приведет к «ожирению» или к взрыву, к
застою или к гибели. Когда система не
способна превратить избыток в рост,
прибыль теряется, но если она не спо¬
собна также и растратить избыток, на¬
ступает катастрофа, крах системы. Со¬
единив мифологемы традиционной по¬
литической Э. с внеэкономическими
теориями Э., Батай сформулировал вари¬
ант теории организации, которая была
применена им самим к исследованию со¬
отношения однородного и инородного в
обществе, к интерпретации понятия то¬
тальности в гегельянстве, к оценке эро¬
тизма и т. п., а ныне широко применяет¬
ся многими философами и социальными1030
ЭКУМЕНИЧЕСКОЕ ДВИЖЕНИЕтеоретиками (Ж. Деррида, Ж. Бодрийяр,
П. Бурдье и др.).С. А. НикитинЭКУМЕНИЧЕСКОЕ ДВИЖЕНИЕ(oikumene — вселенная) — движение за
объединение христианских церквей, воз¬
никшее в начале XX в. в протестантизме.
Начало Э. д. положила Всемирная мис¬
сионерская конференция в 1910 г. в
Эдинбурге. Появившиеся позднее орга¬
низации «Вера и порядок» и «Жизнь и
деятельность» поставили своей задачей
преодоление догматических и канониче¬
ских расхождений в христианстве, увязы¬
вание христианства с насущными про¬
блемами современности. В 1948 г. был
создан Всемирный совет церквей. Сего¬
дня участниками Э. д. являются протес¬
тантские, старокатолические, большин¬
ство православных и др. церквей. Второй
Ватиканский вселенский собор католи¬
ческой церкви, который принял специ¬
альный декрет «Об экуменизме», пока¬
зал, что при обращении к идее экуме¬
низма католическая церковь стремится
при этом подчинить другие церкви руко¬
водству Ватикана. Высшим органом Э. д.
является Генеральная ассамблея, она из¬
бирает президиум Всемирного совета
церквей и Генеральный комитет, которые
руководят всей работой движения между
ассамблеями. Генеральный секретариат
находится в Женеве. Христианские церк¬
ви, участвующие в Э. д., рассчитывают
совместными усилиями выработать меры
против сужения сферы влияния религи¬
озных идей, развивать миссионерство,
дать ответ на все вопросы, волнующие
современного человека. Идеологи экуме¬
низма пытаются выработать «общехри¬
стианскую социальную программу», при¬
годную для стран с разным социальным
строем. Всемирный совет церквей с по¬
зиции здравого смысла стремится решать
такие важные вопросы, как защита мира,
восстановление экологического равнове¬
сия и т. д.С середины XX в. понятие экуме¬
низма стало расширяться до идеи объе¬
динения мировых религий (христианст¬
ва, ислама, буддизма и др.); таким поня¬тием оперируют, например, Церковь
Объединения (мунисты), неоконфуциан¬
ство. Противники Э. д. приводят против
него резонные доводы, что плюрализм
религий и сопряженных с ними нацио¬
нальных культур — источник прогресса
человечества, а слияние религий в некую
единственную «усредненную» религию
приведет к застою общества, разруше¬
нию национального духа.Д. В. ПивоваровЭЛИТЫ (от франц. elite — лучшее,
отборное, избранное) — высшие соци¬
альные группы в системе социальной ие¬
рархии; осуществляют функции управле¬
ния, формируют и демонстрируют этало¬
ны поведения в данном обществе. В
обширном блоке теорий Э. представлены
разные позиции по ключевому вопросу
(что выступает основанием для форми¬
рования Э.), но в признании базисной
дихотомии «элиты — массы» едины все
исследователи, ибо данная дихотомия яв¬
ляется ведущим методологическим прин¬
ципом в анализе социокультурной иерар¬
хии. При этом большая группа исследо¬
вателей предстает в позиции апологетовЭ.,	полагая, что она необходима для раз¬
вития общества, и даже конец XX в. с
его ситуацией постмодерна и попыткой
разрушить всяческие иерархии пока не
смог ослабить стремление к движению
по вертикали. Изменились исторические
формы Э. (например, появилась такая
специфическая форма, как номенклату¬
ра), обозначились новые критерии в оп¬
ределении качества Э. (как и качества
массы), но сами Э. не исчезли. Все сме¬
ны режимов даже под самыми револю¬
ционными и демократическими флагами
приходят к созданию новых социальных
вертикалей, к формированию новых Э.,
прежде всего политических, а затем и
встраивающихся в них культурных Э. Ре¬
презентация Э. осуществляется в сите
аристократизма (см. «Аристократизм»),
Э. поддерживает «традиционные ценно¬
сти» — престиж религии, образования,
семьи. Э., находящаяся у власти, заинте¬
ресована в преемственности власти, ее
наследовании, поэтому она всегда посте-1031
ЭМЕРДЖЕНТпенно склоняется к традиционализму и
консерватизму. Политизация всей жизни
в XX в. вывела на первый план полити¬
ческие Э., именно они стали объектом
пристального научного интереса и в этом
качестве утвердились в системе катего¬
рий политологической науки.О.	В. ШабуроваЭМЕРДЖЕНТ (англ. emergent —
внезапно возникающий, от лат. emergo —
появляюсь, возникаю) — новое качество
(вещь, явление, процесс), рождающееся
как бы из ничего и внезапно, безо вся¬
ких видимых поводов, условий и причин.Феномен прерывания постепенности
в процессах развития по-разному объяс¬
няется прошлыми и современными диа¬
лектическими учениями; классическая
философская теория скачка предложена
Гегелем. С середины XIX в. идея о скач¬
кообразных изменениях входит в естест¬
вознание благодаря методологическим
новациям в биологии. Импульс шел из
Англии — от теории эволюции Ч. Дарви¬
на и эволюционистского позитивизма Г.
Спенсера. Вероятно, термин «Э.» впер¬
вые в эволюционистском смысле употре¬
бил в 1875 г. философ и журналист Дж. Г.
Льюис, отвергавший механицизм в био¬
логии. Затем понятие Э. легло в основа¬
ние «теории эмерджентной эволюции» в
трудах двух англичан — философа-нео-
реалиста С. Александера («Пространство,
время и божество», 1927) и биолога и
философа К. Л. Моргана («Эмерджент-
ная эволюция», 1927). Они объясняли
многообразие мира происшедшей серией
эмердженций, т. е. внезапных скачков,
появляющихся по воле Бога из про-
странства-времени. Э., как типу внезап¬
ного изменения, противопоставляется
обычное количественное изменение («ре¬
зультат»), Э. невозможно рационально
объяснить или логически вывести из
предшествующих уровней существования
исходных элементов; он объявляется
«простой целостностью», неразложимой
на части.Теория Э. родственна организмиче-
ским теориям, холизму, учению А. Берг¬
сона о творческой эволюции, а также ма¬териалистическим учениям о самодвиже¬
нии материи (марксизму, «научному реа¬
лизму»), Так, Бергсон сравнивал эволю¬
цию с творчеством художника — заранее
нельзя сказать, что получится в конце
творческого акта, поэтому телеологизм и
историцизм (да и любой иной детерми¬
низм) мало годятся для объяснения вне¬
запно появляющегося нового качества
«вообще» и тем более генезиса высшего
из низшего.Д. В. ПивоваровЭПИСТЕМЫ — исторически изме¬
няющиеся структуры, «исторические ап¬
риори», которые определяют условия
возможности образований сознания и
культуры в конкретный исторический
период. Понятие Э. является основным в
книге М. Фуко «Слова и вещи. Археоло¬
гия гуманитарных наук» (1966; рус.пер.
М., 1977).В европейской культуре нового вре¬
мени Фуко выделяет три Э.: возрожден¬
ческая (XVI в.), классического рациона¬
лизма (XVII — XVIIJ вв.) и современная
(с конца XVIII — начала XIX в. и по на¬
стоящее время). Основной упорядочи¬
вающий принцип — это соотношение
между «словами» и «вещами». Именно
это соотношение задает мыслительное
своеобразие той или иной эпохи. Для
Возрождения характерным является тож¬
дественность слов и вещей, классиче¬
ский рационализм характеризуется тем,
что слова и вещи опосредованы пред¬
ставлением, а современность характери¬
зуется тем, что жизнь, труд, язык как ин¬
тегрирующие онтологические факторы
опосредуют слова и вещи.Фуко интересуют условия возможно¬
сти дискурсивных практик в широкой
амплитуде их выражения. При этом
предполагается зафиксировать структуры
и зависимости, проявляющиеся на раз¬
личных уровнях организации сознания и
культуры. Познание рассматривается вне
всякого критерия рациональной ценно¬
сти или объективности форм. Исследова¬
нию подлежит не история нарастающего
совершенствования познания, а история
условия ее возможности. Фуко говорит,1032
ЭСХАТОЛОГИЯчто в результате исследования должны
выявиться «появляющиеся в пространст¬
ве знания конфигурации, обусловившие
всевозможные формы эмпирического
познания». Речь идет не столько об исто¬
рии в традиционном смысле слова,
сколько о какой-то разновидности «ар¬
хеологии».Существует определенное тождество
и различие между понятием Э. и пара¬
дигма. Оба понятия указывают на свое¬
образие структурных принципов опреде¬
ленной эпохи. Но если парадигма опи¬
сывает внутринаучные регулятивы, то Э.
вычленяет культурно-исторический срез
познавательной установки.Т. X. КеримовЭСХАТОЛОГИЯ — учение о конеч¬
ности мира и человека, о том или ином
характере «исхода» мировой истории,
наличного бытия. Мифическая и рели¬
гиозная традиции представляют пре¬
имущественно сюжетно-образные, сим¬
волические варианты Э. (многочислен¬
ные варианты мифов о потопе,
Апокалипсис, или Откровение Иоанна,
Рагнарек скандинавской мифологии и т.
п.). Философские учения, включающие
эсхатологические мотивы, как правило,
опираются на определенный тип мифи¬
ческой или религиозной Э. При этом
происходит осмысление символов, обра¬
зов, персонажей традиционной Э. в со¬
ответствии с основополагающими мета¬
физическими, антропологическими и ис¬
ториософскими концепциями. Можно
говорить о двух основных типах фило¬
софской Э. в европейской культурной
традиции: первый — Э. в рамках собст¬
венно религиозной и мистической фило¬
софии, органично включенная в общий
дискурс религиозно-философского син¬
теза; второй — имплицируемые эсхато¬
логические мотивы в нерелигиозной тео¬
ретической философии, развивающиеся
преимущественно в историософских и
культурологических концепциях. Приме¬
ром второго типа могут служить практи¬
чески все классические схемы историче¬
ского процесса, взятого в социально¬
культурных параметрах.Наиболее фундаментальная предпо¬
сылка Э. в контексте философско-теоре-
тической системы — специфический
способ мышления о мире и человеке в
рамках оппозиций «абсолютное — иное»,
«первичное — производное», «подлин¬
ное — неподлинное». Сущность или
смысл феноменального мира оказывают¬
ся отнесенными к сфере первичного но¬
уменального бытия, первореальности (ка¬
кой бы характер ей ни приписывался —
идеальный, материальный, божествен¬
но-персональный и т. п.). Т. о. вырабаты¬
ваются специфические основания Э.: в
метафизике — принцип относительной
самостоятельности сверхбытия и бытия
феноменального мира, не обладающего
полнотой и совершенством первореаль¬
ности; в антропологии — принцип несо¬
вершенства человеческой природы, отчу¬
ждения идеальной человеческой сущно¬
сти от реального индивида, дихотомии
«духовного» и «материального»; в соци-
ально-историческом познании — утвер¬
ждение принципа историзма. Общая ло¬
гика, обосновывающая вписанность Э. в
классическое философско-теоретическое
мышление, представляется следующей:
отчуждение — становление через диалек¬
тику взаимоотчужденных начал — снятие
отчуждения. Следует отметить, что Э.
или специфические эсхатологические
мотивы отнюдь не сводятся к представ¬
лениям о «конце света», вселенском ка¬
таклизме, глобальной деструкции. Мотив
гибели феноменального сопровождается
утверждением неизбежности воссоедине¬
ния отчужденных начал, формирования,
кристаллизации некоего нового вселен¬
ского строя, универсального в своих ма¬
нифестациях, характеризуемых единст¬
вом как результатом диалектического
становления. В этом смысле не столь
важно, каково теоретическое и ценност¬
ное предпочтение в рамках конкретной
философской системы, т. е. каков конеч¬
ный итог становления: торжество «Града
Небесного» над «Градом Земным» (Авгу¬
стин) либо гармонизирующий синтез аб¬
солютного и конкретного (гегелевская
схематика процесса самораскрытия Аб¬
солютного Духа).1033
ЭСХАТОЛОГИЯВ методологическом плане вписан¬
ность Э. в социально-философский дис¬
курс означает несколько существенных
моментов. Прежде всего, это присущее
классической европейской традиции
предписывание социально-историческо-
му процессу имманентно-трансцендент-
ной логики, предзаданность цели самого
процесса и той или иной стратегии ее
достижения. Тем самым достигается
двойная цель: с одной стороны, господ¬
ствующий в классической философии
(особенно рационалистической и пози¬
тивистской) принцип прогресса стано¬
вится своего рода аксиомой, неверифи-
цируемой и, следовательно, неопровер¬
жимой в пределах данной парадигмы
логико-теоретического мышления. С
другой стороны, подтверждается фунда¬
ментальная идея прогностической непо¬
грешимости рационалистического дис¬
курса, базирующегося на категориальных
оппозициях. В конечном счете, фактиче¬
ски все схемы исторического, социаль-
но-культурного процесса как эволюции,
прогресса, поступательно-линейного раз¬
вития включают характерные мотивы эс¬
хатологического воззрения на мир и че¬
ловека. Их важность подтверждается и
тем, что попытки преодолеть линейно¬
прогрессивную схематику истории (к
примеру, «цивилизационный подход») не
изживают ее эсхатологического парамет¬
ра: миросистемные концепции относи¬
тельно замкнутых цивилизаций или
«культурно-исторических типов» (Н. Да¬
нилевский, К. Леонтьев, О. Шпенглер,А.	Тойнби), устраняя проблему Э. в уни¬
версальном смысле, придают ей смысл
«локальный», когда отдельная цивилиза¬
ция проходит полный цикл своего суще¬
ствования до разложения и гибели.Антропологический смысл Э. также
обладает определенной двойственностью:
с одной стороны, эсхатологические кон¬
цепции основываются на определении
наличного человеческого бытия как не¬
подлинного, неполного, нуждающегося в
завершении (как через нравственное воз¬
вышение индивида, так и через истори¬
ческое восхождение к высшему уровню
существования человечества); с другойстороны, Э. в христианской культуре
способствует утверждению антропоцен¬
тризма. Обреченность человечества на
преодоление собственной ограниченно¬
сти представляется центральным пунк¬
том универсального процесса (цикла)
мирового становления. В религиозно¬
философской традиции тварный мир
гибнет в смысле своей тварности, но
«спасается» в смысле своей причастно¬
сти высшему порядку божественного
космоса; и эта причастность утвержда¬
ется и раскрывается именно в человече¬
ской социально-культурной созидатель¬
ной деятельности (трансформирующейся
в свободном, но провиденциально га¬
рантированном утверждении церкви как
идеального сообщества совершенных
личностей, соравного в своем совер¬
шенстве и единстве Богу). Классическая
рационалистическая метафизика транс¬
формирует этот характерный мотив в со¬
ответствии с присущими ей логико-поня-
тийными конструктами: Гегель утвержда¬
ет возможность полного раскрытия Духа
через единство культурно-познаватель¬
ной и социально-исторической деятель¬
ности человека. Фактически, сам момент
этого раскрытия имплицитно вводит по¬
стулат «конца истории» как преодоления
отчужденности феноменального и абсо¬
лютного. При этом остается некая прин¬
ципиальная неразрешимость дальнейшей
судьбы человека и мироздания, вопло¬
тивших синтетический идеал Универ¬
сального разума. Европейская культура
выдвигает два основных варианта разре¬
шения этой проблемы: Богочеловечество
(религиозная традиция) и сверхчеловече¬
ство (натуралистический и технологиче¬
ский эквивалент христианской мистики
Богочеловечества). Оба варианта тесно
связаны с Э. в своих характеристиках
преодоления изначальной ограниченно¬
сти человеческого существа и существо¬
вания; Богочеловечество предполагает
универсальное снятие отчужденности
человека и человеческого мира от кос¬
мического единства, порождаемого и
поддерживаемого творческими силами
абсолюта; это совершается за счет инди¬
видуально-социального «обожения» (см.1034
ЭТАЛОН«Богочеловечество»). Сверхчеловечество
(также связанное с антропологической
парадигмой христианства) есть преодоле¬
ние отчужденности посредством техниче¬
ского, научного овладения природой
(потенциально — во вселенском масшта¬
бе), с чем связано и изменение самого
человека — как в смысле физиологиче¬
ском, так и в социальном, культурном,
этическом, мировоззренческом. Ради¬
кальный вариант сверхчеловечества дан
Ф. Ницше (индивидуально-нравственные
мотивы) и Н. Федоровым (социально¬
технологические и космические мотивы).Э.,	являясь в целом неотъемлемой ча¬
стью культуры, в ситуации постсовре¬
менности приобретает новые параметры,
прежде всего экологические. Эсхатологи¬
ческая проблема может быть осмыслена
вне дискурса «сверхреальность — реаль¬
ность», но в фокусе самоуничтожения.Д. В. ПивоваровЭТАЛОН (франц. 6talon — образец,
мерило, идеальный или установленный
тип чего-либо) — 1) то же, что стандарт;2)	особая форма идеала, т. е. образец, ко¬
торому должно подражать. Если стандарт
задает нижний предел тех или иных ха¬
рактеристик объекта, то Э. — верхний
предел. Подчинение жизни и деятельно¬
сти (прежде всего — производственно¬
технической) определенному набору Э.
было особенно характерно для ранних
традиционалистских культур. При отсут¬
ствии института науки и ограниченном
опыте оптимальный тип изделия и опти¬
мальный способ" его изготовления опре¬
делялись методом проб и ошибок. По¬
скольку буквальное повторение было
невозможным, некоторые изделия ока¬
зывались наиболее удачными и станови¬
лись Э. Их стремились воспроизводить,
но, как правило, добивались лишь более
или менее удачного приближения.Необходимость подчинения деятель¬
ности тому или иному Э. античная фи¬
лософия выводила из категорий гармонии
и меры. Мера как наилучшая, эталонная
пропорция считалась неотъемлемым при¬
знаком гармонии. Соответственно, в лю¬
бом виде деятельности человек долженбыл стремиться к следованию Э. В этом
случае результаты оказывались наилуч¬
шими и органично включались во всеоб¬
щую гармонию Космоса. В этот период
чаще употреблялся термин «канон» (т. е.
правило, предписание), синонимичный
Э. В искусстве канон означал совокуп¬
ность правил, которым надлежало следо¬
вать в процессе создания художествен¬
ного произведения. Правила содержали
оптимальные соотношения частей изо¬
бражаемых или создаваемых объектов. В
логике канон включал правила познания
истины. Впоследствии в религии канон —
совокупность священных книг, содержа¬
щих в себе безусловную истину.Культуротворческая функция Э. бы¬
ла наиболее существенна для средневе¬
ковой западноевропейской культуры. Ре¬
месленник стремился к воспроизведению
Э. изделия, общепринятого для цеха, в
состав которого он входил. Ученик ста¬
новился мастером, если ему удавалось
изготовить шедевр — изделие, прибли¬
жающееся к Э. Общепринятый Э. опре¬
делял стандартную в основных чертах
технологию, способствовал формирова¬
нию объясняющих ее образных предмет¬
ных представлений, задавал структуру
объединения ремесленников, в рамках
которого осуществлялось воспроизведе¬
ние Э., т. е. цеха, бывшего одновремен¬
но производственной и социальной еди¬
ницей. Деятельность всех социальных
слоев строилась по аналогичной схеме.
Так, для рыцарства вещной формой Э.
служил объект подражания — кто-либо
из героев античности, легендарных ры¬
царей прошлого или прославленных со¬
временников; технологической формой —
совокупность общепринятых правил по¬
ведения, подлежавших неукоснительно¬
му соблюдению; идеальной — совокуп¬
ность качеств, приличествующих рыца¬
рю. Аналогом ремесленного цеха являлся
рыцарский орден, изготовлению шедевра
соответствовал эталонный подвиг, даю¬
щий оруженосцу право на статус рыцаря.
В познавательной деятельности общая
тенденция к воспроизведению Э. опреде¬
лила преобладание такой формы позна¬
ния, как комментирование эталонного1035
ЭТНОМЕТОДОЛОГИЯ(канонического) текста. Поскольку такой
текст признавался высшей формой зна¬
ния, содержащей полную истину, непо¬
средственное обращение к объекту по¬
знания не считалось необходимым. Роль
шедевра-подвига в ученой среде играла
публичная защита диссертации — науч¬
ного трактата, в котором комментирова¬
лись эталонные тексты по определенным
стандартным правилам.В новое время основными сферами
функционирования Э. стали точные нау¬
ки и техника. Под Э. понимаются сред¬
ства измерений или их комплексы, обес¬
печивающие воспроизведение и хране¬
ние узаконенных единиц физических
величин, а также передачу их размера
другими средствами измерений. Без Э.
невозможно достичь сопоставимости ре¬
зультатов измерений, выполняемых с по¬
мощью разных приборов в различных
местах и в разное время. К таковым от¬
носятся Э. метра, килограмма, секунды и
др. Развитие системы Э. стимулирова¬
лось общекультурной ценностной уста¬
новкой на точность, заданной машин¬
ным производством, всеобщим распро¬
странением стандартизации.В современной духовной культуре в
качестве Э. выступают культурные явле¬
ния прошлого, считающиеся наиболее
значимыми, например, искусство антич¬
ности и Возрождения, русская классиче¬
ская литература, немецкая классическая
философия и др. Им не стремятся подра¬
жать буквально, но, поскольку в духов¬
ной сфере прогресс явно не выражен,
они а) задают «высоту» творчества, б) яв¬
ляются источниками творческого пере¬
живания и осмысления. Наличие Э.
обеспечивает преемственность духовной
культуры. Персонифицированные формыЭ.,	несмотря на ослабление склонности
к подражанию, характерной для доинду-
стриальной эры, сохраняются. Как пра¬
вило, для народа Э. оказываются не
«великие» или выдающиеся личности, из¬
вестные своими заслугами перед общест¬
вом, а такие, подражание которым воз¬
можно для обычного человека. В качест¬
ве Э. могут выступать литературные
персонажи или герои кинематографа.Предпочтение, оказываемое той или
иной личности, ее признание в качестве
Э. в значительной степени характеризует
соответствующий исторический период и
социальную группу.Д. М. ФедяевЭТНОМЕТОДОЛОГИЯ — одно из
влиятельных направлений в современной
социологии. Буквально, термин «Э.» оз¬
начает комплекс примитивных представ¬
лений о мире и человеке, присущий ис¬
следуемым примитивным сообществам.
В некотором смысле Э. наследует основ¬
ные принципы феноменологической со¬
циологии. Основоположник Э. — Г. Гар-
финкель. Э. анализирует повседневные
действия как методы, применяемые ин¬
дивидами для рационализации и практи¬
ческого объяснения, т.е. описания в ка¬
честве организации повседневной жизни.
Это означает, что самые рутинные повсе¬
дневные действия носят систематический
и организованный характер. Последний
является результатом определенного упо¬
рядочения социальных действий, обуслов¬
ливающего возможность их описания.
Процесс упорядочения и систематизации
социальных взаимодействий называется
рефлексивностью. Тем самым обнаружи¬
вается процесс конструирования индиви¬
дами упорядоченности из многообразия
повседневных действий в ходе описания
этого разрозненного многообразия. Воз¬
можные пути осуществления такого ис¬
следования открываются при попытке
изучения методов, посредством которых
осмысливается то или иное социальное
взаимодействие в ходе его описания или
объяснения на повседневном уровне. И в
силу того, что осмысление внутренне
принадлежит самому процессу социаль¬
ного взаимодействия, оно должно иссле¬
доваться изнутри, путем участия в этих
взаимодействиях.Э. подходит к изучению повседнев¬
ных представлений, приобретенных в хо¬
де социального взаимодействия, выделяя
два типа выражения — индексичные и
объективные. Индексичные выражения
складываются из таких типизаций, кото¬
рые описывают объекты с т. зр. их осо¬1036
ЭТНОМЕТОДОЛОГИЯбенных, уникальных качеств. Их значе¬
ния создают соответствующие контек¬
сты. Поэтому они контекстуальны, связа¬
ны с контекстом применения. Объектив¬
ные выражения, маркирующие временное
и пространственное определения, описы¬
вают общие свойства объектов, т. е. те,
которые не зависят от контекста и благо¬
даря которым объект воспринимается
как типический.'’ Индексичные выраже¬
ния используются при описании обыден¬
ных и повседневных взаимодействий, в
то время как объективные выражения
используются в научно-теоретическом
мышлении, где формулируются универ¬
сальные положения. Любая наука, в том
числе социальная, поскольку она претен¬
дует на научность, вынуждена объяснить
обыденную и повседневную действитель¬
ность людей посредством объективных
выражений. Принимаемые нами в каче¬
стве объективных черты реальности объ¬
ективны потому, что мы выражаем их в
объективных категориях, из чего следует,
что сами эти объективные черты не обя¬
зательно присущи самим объектам и яв¬
лениям, а приписываются им в ходе опи¬
сания. Однако Э. считает, что вместо то¬
го, чтобы навязывать индивидам чуждые
их деятельности схемы интерпретации,
почерпнутые из идеализированного опи¬
сания научно-теоретической деятельно¬
сти, социальному теоретику следует обра¬
титься к миру повседневности и исследо¬
вать методы рационализации, поскольку
и на повседневном уровне социальные
действия описываются адекватно самими
индивидами посредством индексичных
выражений. Э. считает, что рациональ¬
ность не следует рассматривать в качест¬
ве методологического принципа интер¬
претации деятельности, ибо индексич¬
ные выражения обладают собственной
рациональностью. А это означает, что
процесс объяснения на повседневном
уровне синонимичен процессу конструи¬
рования социальной реальности. Т. о.,
вырабатывая рациональные объяснения
своих действий, выражая свои пережива¬
ния в обыденных понятиях и категориях,
индивиды типизируют и рационализиру¬
ют их. А поскольку типизация лишает ихразрозненности и индивидуальности, тем
самым она делает социальную жизнь
упорядоченной, систематической и по¬
нятной. Отсюда следует ряд радикальных
выводов в отношении методологии со¬
циологического исследования.Дело в том, что традиционная со¬
циология в целях рационального описа¬
ния социального взаимодействия выра¬
жает его в логически взаимосвязанных
объективных терминах и понятиях фор¬
мального социологического объяснения.
Более того, это справедливо и в отноше¬
нии вырабатываемых самими индивида¬
ми описаний. Т. е. имеется в виду, что
существует формализованная система
объективных терминов и понятий, ис¬
пользуемая всеми индивидами, ибо
именно вербальное выражение придает
описываемому явлению его рациональ¬
ный и систематический характер, а так¬
же включает в контекст обыденного объ¬
яснения. Поэтому Э. требует, чтобы
именно рациональные свойства практи¬
ческой жизни людей считались «антро¬
пологически чуждыми», с тем, чтобы
обнаружить ее рациональный и систе¬
матический характер, т. е. те свойства ре¬
альности, которые принимаются на ве¬
ру всеми индивидами как само собой
разумеющиеся, но никогда не подверга¬
ются анализу. Следовательно социолог
должен подвергнуть сомнению контек¬
сты значений, в которых устанавливают¬
ся объяснения индивидами собственных
действий, с тем чтобы вскрыть истинную
природу этих контекстов как практиче¬
ских реализаций. Гарфинкель называет
этот неформулируемый контекст практи¬
ческой реализации «фоновыми ожида¬
ниями».С целью обнаружения «фоновых
ожиданий» социолог должен занять пози¬
цию отстраненного наблюдателя. Социо¬
лог отказывается от веры в реальность
повседневного мира, чтобы сосредото¬
чить внимание на процессах конституи-
рования этой реальности. С т. зр. Э. осно¬
ву систематической организации жизни
составляет языковая типизация социаль¬
ных феноменов. Важность языка для Э.
становится особенно очевидной в ходе1037
этнопсихологияэкспериментов по обнаружению «фоно¬
вых ожиданий». Применяемый ими ори¬
гинальный метод, называемый «гарфин-
келинг», состоит в разрушении устойчи¬
вых и упорядоченных представлений о
реальности. Благодаря этому разруше¬
нию естественно разумеющегося хода
взаимодействия, выявляются «фоновые
ожидания», лежащие в основе актуально¬
го взаимодействия. Данный метод Гар-
финкель описывает следующим образом:
«Метод состоит в том, что, например, го¬
ворящееся рассматривается как «доку¬
мент» или «нечто, что указывает» или
«представляет», предполагающих струк¬
туру, лежащую в основе. Эта лежащая в
основе структура выводится из отдель¬
ных подтверждаемых документально вы¬
сказываний. В то время как последние в
свою очередь истолковываются исходя из
того, что известно в основе и структуре.
И то, и другое используется для построе¬
ния друг друга». Суть эксперимента в
следующем: социолог отказывается по¬
нимать другого (его высказывания, опи¬
сания или объяснения) в терминах пред¬
полагаемого контекстуального знания. К
примеру, вас спрашивают: «Как дела?», а
вы отвечаете: «Какие дела?» Ситуация в
данном контексте неуправляема, даль¬
нейшая коммуникация — невозможна.
Реально воспринимаемый участниками
деятельности контекст, лишившись своих
общеизвестных оснований, становится
бессмысленным. В этой бессмысленной
среде поведение человека отмечается
замешательством, неуверенностью, что
свидетельствует о первостепенной важ¬
ности «фоновых ожиданий». С другой
стороны, дезорганизованная структура
взаимодействия побуждает участников
искать способы реорганизации ситуации
в рационально объяснимую. Однако про¬
блема заключается в том, что способы
или правила реорганизации безответной
коммуникации представляются невоз¬
можными, поскольку правила устанавли¬
ваются лишь благодаря их способности
организовать ситуацию изнутри; правила
вырабатываются в ходе самой деятельно¬
сти, которую они организуют как бы зад¬
ним числом. Они не могут быть изъяты
из контекста и объективированы. Следо¬вательно, изучение механизмов рациона¬
лизации означает исследование способов
конструирования правил, организующих
и структурирующих поведение взаимо¬
действующих индивидов. А это означает,
что индивиды, интерпретируя актуальное
взаимодействие с т. зр. «фоновых ожида¬
ний», формируемых в ходе взаимодейст¬
вия, конституируют само взаимодействие
как объяснительную структуру. Т. о.,
дальнейший ход взаимодействия оказыва¬
ется «объективно» обусловленным взаи¬
модействием.В отличие от феноменологии субъ¬
ективного переживания, Э. исследует
«ситуационные действия» как «публич¬
но» интерпретированные лингвистиче¬
ские формы. Однако в этнометодологи-
ческих исследованиях очевидно стремле¬
ние к натурализму, выражающемуся в
отношении обыденного языка и здравого
смысла. В Э. наблюдается Э. является
повседневной социальной практикой.Т. X. КеримовЭТНОПСИХОЛОГИЯ — направле¬
ние в психологии, акцентирующее иссле¬
довательское внимание на изучении
влияния специфической культуры этни¬
ческих общностей на формы отражения
внешнего мира в индивидуальном, а так¬
же общественном сознании и на стерео¬
типические и осознанные поведенческие
реакции представителей данного этноса
или этнографической группы.Понятие Э. (Volkerpsyhologie) введе¬
но в научный оборот в 1859 г. немецки¬
ми психоантропологами Лацарусом и
Штейнтапем. Первоначальной задачей Э.
было: 1) познать психологически сущ¬
ность народного духа и его действия; 2)
открыть законы, по которым совершает¬
ся внутренняя, духовная и идеальная
деятельность народа в жизни, искусстве
и науке; 3) открыть основания, причины
и поводы возникновения, развития и
уничтожения особенностей какого-либо
народа. Исходя из этого названные уче¬
ные определяют Э. как «науку о народ¬
ном духе, т. е. учение об элементах и за¬
конах духовной жизни народов». Сле¬
дующим этапом в становлении научной
Э. можно считать работу Вундта «Очерки1038
этноспсихологии», вышедшую в 1873 г., где за¬
является, что «этнопсихология должна
быть не чем иным, как продолжением
психологии в области феноменов жизни
общностей». Задачу Э. он видел в «гене¬
тическом и каузальном исследовании тех
фактов, которые предполагают для сво¬
его развития духовные взаимоотношения
человеческого общества». Дух народа
Вундт трактовал как особое замкнутое
образование, объединенное психическим
сходством индивидов, принадлежащих
одному народу, содержание которого мо¬
жет быть зафиксировано при сравни¬
тельном изучении мифологии, культуры,
языка и т. д. Данный подход к определе¬
нию предметной области Э. был под¬
вергнут критике русским философом Г. Г.
Шпетом в работе «Введение в этнопси¬
хологию», вышедшей в свет в 1927 г., где
психоантропологический подход к Э. об¬
виняется в «претензии на сущностное
объяснение национального духа», отсут¬
ствии собственного объекта исследова¬
ния (использовании лингвистического,
исторического, этнографического мате¬
риала без собственной категориальной и
методологической базы) и в некоррект¬
ной экстраполяции метафизических под¬
ходов немецкой классической филосо¬
фии на социальную психологию. Сам
Шпет считает, что Э. — «есть описатель¬
ная, типологическая наука, которая через
понятие общного типа, объединяет все
типы человеческих переживаний, опре¬
деляемых по языку, верованиям, обыча¬
ям, искусству, мировоззрениям и пр.
Объект этнопсихологии — народ с его
переживаниями, складывающимися из
присвоения cefje известных исторических
и социальных взаимоотношений и в про¬
тивопоставлении их другим народам».Современное предметное наполне¬
ние понятие Э. получает в 1961 г., и свя¬
зано оно с именем X. Вернера, который
в своей работе «Компоративная психоло¬
гия ментального развития» интерпрети¬
ровал эту дисциплину как область иссле¬
дования характерных для конкретного
общества представлений об устремлениях
и импульсах, стандартах желательного и
нежелательного поведения и т. д.Российская традиция разработки
проблем Э. начинается с работ в этой
области В. Ключевского, П. Лаврова, Л.
Мечникова, Н. Кареева, И. Бодуэна де
Куртенэ, Плеханова, Данилевского, Н.
С.Трубецкого и др. евразийцев, рассмот¬
ревших Э. через призму воздействия на
восприятие и поведение людей геокли-
матических факторов, цивилизационных
и этических контекстов, языковых форм
и исторических коллизий.Сегодня Э. является самостоятельной
научной дисциплиной, развивающейся в
тесном контакте с др. гуманитарными
науками, исследующими этнические
общности (а именно, этносоциологией,
этнографией, этнополитологией, истори¬
ей, культурологией, психолингвистикой
и т. д.).В. М. АндрияновЭТНОС — локализованная большая
общность людей, консолидированная
как форма активной их адаптации к ре¬
гиональным условиям природной среды
посредством выработанного уникального
способа деятельности — культуры. В су¬
ществующей дискуссии по проблеме эт¬
носа одна из точек зрения, в концентри¬
рованном виде представленная в работах
Ю. В. Бромлея, определяет Э. как явле¬
ние по своей природе, т. е. по генезису и
сущности, социальное. Социальность его
определяется тем, что он есть продукт
объективного процесса разделения труда,
становления и развития экономических
и политических общественных структур.
Содержание понятия Э. образуется сово¬
купностью признаков в их интегративно-
сти. К ним относятся: наличие опреде¬
ленной группы людей, имеющих общую
территорию проживания и деятельности;
наличие устойчивого самоназвания, эт¬
нонима, который трансформируется в
языках других народов; самосознание че¬
рез антитезу «мы — они», включающее
историческую память, знание о возник¬
новении и исторических этапах жизни
своего этноса, национальные чувства и
интересы; общая культура, включающая
язык, религию и т. д.Такой принцип определения Э. че¬1039
этносрез перечисление различных его характе¬
ристик методологически не совсем оп¬
равдан, т. к. позволяет исключать одни
признаки и привносить другие. И если
какой-либо из признаков Э., а в отдель¬
ных случаях — несколько из них — от¬
сутствует, что в реальности встречается
часто, невозможно рассматривать дан¬
ный социум как этническую общность. В
данном подходе не представлено функ¬
циональное назначение этнических оп¬
ределителей, например, подчеркивается
необходимость общей территории, но
неясно, как же территория «формирует»
Э. Наконец, здесь раскрывается вопрос
не о самой сущности Э., а лишь об от¬
дельных сторонах существования реаль¬
ных этнических общностей. Поэтому
возникает необходимость поиска единого
предельного основания существованияЭ.,	обусловливающего представленность
человечества через совокупность этниче¬
ских коллективов, не похожих один на
другой. Такой подход к проблеме приро¬
ды и сущности Э. представлен, в частно¬
сти, в концепции JI. Н. Гумилева. Э. рас¬
сматривается им при этом как результат
творческого процесса интенсивного ос¬
воения общностью людей уникального
природного ландшафта, точнее, зоны их
оптимального сочетания. В процессе ос¬
воения ландшафта общность формирует
новый уникальный «стереотип поведе¬
ния». Это понятие, включая в себя осо¬
бый способ деятельности, отношения к
миру, характеризует Э. как носителя оп¬
ределенного культурного типа, если по¬
нимать культуру как специфическую
«технологию деятельности». Данный
подход предполагает идею константности
этнических различий, обусловленную
константностью природных условий раз¬
личных регионов; идею несовпадения эт¬
нического и социального «ритмов» чело¬
веческой истории (Э. рассматриваются
не как форма социально-экономических
процессов, а как самостоятельные фено¬
мены, функционирование и взаимодей¬
ствие которых во многом определяют ход
истории). Постепенная гибель через уп¬
рощение внутренней структуры — судьба
всех Э. Для поддержания своей жизне¬способности этническая общность созда¬
ет социальные, политические структуры,
институты, однако этногенез носит глу¬
бинный характер, и процессы, например,
этнического старения, не зависят от ха¬
рактера социального строя, политиче¬
ской системы и т. д.Идея поиска объективного основа¬
ния феномена Э. во взаимодействии че¬
ловека и природы имеет давнюю истори¬
ко-философскую традицию. Вопрос о
природе Э. рассматривался в рамках т. н.
«географического детерминизма». Такой
феномен, как «дух народа» (Монтескье),
«темперамент рас» (Л. Вольтман), «на¬
циональная идея» (Э. Ренан), опреде¬
ляющий всю хозяйственную, политиче¬
скую, социальную жизнь народа, зависит
от климатических, ландшафтных и про¬
чих природных условий. Так, Л. Вольт¬
ман в качестве определяющих форму и
способ государственного правления рас¬
сматривает два рода факторов: во-пер-
вых, природные условия и тип хозяйства;
во-вторых — психологические особенно¬
сти народов. И. Г. Гердер, также анализи¬
руя особенности политической жизни
народов, приходит к выводу о влиянии
природных условий и этнической дина¬
мики на особенности государственности.
Социология XIX в. в лице, в частности,
Ф. Г. Гиддингса ставит в зависимость от
условий природной среды уже такие фе¬
номены, как социальная структура, спо¬
собы организации общественной жизни
народов. Т. о., общей для представителей
данного направления в обществознании
является идея о соответствии обществен¬
ных структур естественному «священно¬
му закону развития» (Л. Вольтман) от¬
дельных народов, и именно это соот¬
ветствие должно выступать высшим
критерием деятельности управленческих
структур. Позднее эта идея развивалась
самыми различными течениями в исто¬
рической, социологической, социально¬
философской науке, от русского славя¬
нофильства, философии Н. Я. Данилев¬
ского, Н. А. Бердяева до современной
зарубежной историографии, в частности,
работ Ф. Броделя. Здесь можно указать
на работы социологов XIX в.: К. Риттера,1040
этносГ. Т. Бокля, Ф. Ратцеля, Н. Кареева, JI.
И. Мечникова и др.Если по своим объективным основа¬
ниям Э. рассматривается как явление
природное, точнее — «территориальное»,
то по способам самоорганизации он —
социокультурный феномен. Действитель¬
но, связывая решение вопроса о пред¬
ставленности человеческого рода через
совокупность этнических коллективов с
представленностью земной поверхности
через систрму территориально-ланд¬
шафтных зон, нельзя не поставить сле¬
дующий вопрос: а что же является крите¬
рием устойчивости каждого отдельногоЭ.,	при условии, что территориальная
целостность для многих народов со вре¬
менем утрачивается или же Э. оказывает¬
ся расселенным в пределах нескольких
ландшафтных зон? Что выступает внутри-
этническим системообразующим факто¬
ром, «охраняющим» Э. от проникновения
в систему «чуждых» для него элементов?
Здесь тоже есть ряд исследовательских
подходов. Некоторые авторы рассматри¬
вают в качестве такого критерия и фак¬
тора этническую эндогамию и наследст¬
венность. Однако надо учесть, что на
процессы воспроизводства генофонда
влияют и историко-культурные тради¬
ции, и завоевания, и привычки, и уро¬
вень жизни народа. Наследственность
воплощается, в частности, в особенно¬
стях антропологического типа. Но из¬
вестно, что антропологическая типоло¬
гия не имеет абсолютного совпадения с
этнической структурой общества. Другие
авторы видят этнические константы в са¬
мосознании народа. Истоки этого подхо¬
да — еще в обществознании эпохи Про¬
свещения. Но этническое самосознание
выступает и как отражение совместной
деятельности данного человеческого кол¬
лектива; специфика, уникальность миро¬
восприятия того или иного народа опре¬
деляется спецификой его деятельности
по освоению среды. рОдна и та же дея¬
тельность различными народами осущест¬
вляется по-разному, одни и те же стороны
реальности каждый народ воспринимает
по-своему. Культура как «совокупность
способов человеческой деятельности»,«технология деятельности» и накоплен¬
ный на ее основе специфический исто¬
рический и социальный опыт, закреплен¬
ный в традициях, в этнической памяти, —
и есть внебиологический устойчивый ме¬
ханизм, конституирующий уникальную
целостность, автономность и относитель¬
ную устойчивость Э. Он существует как
общность людей, имеющая единые хо-
зяйственно-культурные особенности и, в
то же время, — общую историческую
судьбу; понятие Э. определяет именно
меру взаимосвязи единого хозяйственно¬
культурного типа и общей исторической
судьбы.Э. — это динамическая система,
претерпевающая непрерывный внутрен¬
ний трансформационный процесс, одна¬
ко, имеющая некоторую устойчивость в
своей изменчивости. Культура — это
фактор и критерий этнической устойчи¬
вости, система внутриэтнических кон¬
стант. Безусловно, в самой культуре есть
внутренняя изменчивость: она меняется
от эпохи к эпохе, от одной социальной
группы в составе Э. к другой. Но пока
она сохраняет свое качественное своеоб¬
разие, Э. существует как автономное це¬
лое, даже если он утрачивает единую
территорию, язык, единство антрополо¬
гического типа и т. д. Национальная
культура, прежде всего через традиции:
нравственные, религиозные и пр. — ока¬
зывает определяющее влияние и на дей¬
ствие собственно биологических факто¬
ров самовоспроизводства Э., таких как
этническая эндогамия, выступающая спо¬
собом сохранения национального гено¬
фонда. Качественное своеобразие культу¬
ры составляет те наиболее устойчивые
образцы деятельности, которые склады¬
ваются в период становления этнической
системы и определяются спецификой
«этнической родины» и которые Э. «бе¬
рет с собой», «путешествуя в пространст¬
ве и во времени». Они составляют «код»
внутриэтнической информации, форми¬
руя для Э. его особое отношение к ми¬
ру, органично увязывая во времени его
предшествующие и последующие со¬
стояния.В. А. Алексеева1041
ЭТНОЦЕНТРИЗМЭТНОЦЕНТРИЗМ — качественно
специфичное мироотношение, ставящее
во главу угла интересы того или иного
этноса, воспринимающее реальность че¬
рез призму этнических процессов и меж¬
национальных отношений. Понятие Э.
впервые использовано У. Самнером. Э.
исходит из уникальности и автономности
национальной культуры, а также из того,
что именно этнические процессы и эт¬
ническое восприятие мира лежат в осно¬
ве истории человеческого общества, что
межнациональные отношения, точнее —
борьба этнических систем — определяют
логику истории. При этом часто субъект-
ность этнических общностей в жизни че¬
ловечества возводится в абсолют, и в
крайних своих проявлениях этноцентри¬
стские концепции в принципе отрицают
всемирно-исторический процесс как
единое целое, ссылаясь на логику исто¬
рии отдельных народов (либо их этно¬
культурных сообществ, таких как славян¬
ство, романо-германский мир, мир исла¬
ма и т. д.). Общечеловеческое при этом
рассматривается как своеобразная абст¬
ракция, но отнюдь не реальная субъект-
ность. В социологических концепциях Э.
выражает идею о том, что система обще¬
ственных отношений и институтов в ка¬
ждом конкретном случае определяется
особенностями национальной культуры,
и привносимые извне иносистемные яв¬
ления, если национальная культура на
данном этапе ее существования оказыва¬
ется не подготовленной к их воспри¬
ятию, отторгаются этнической системой,
либо создают некую химеру, постепенно
разрушающую этнос. Политологическая
составляющая Э., естественно рассмат¬
ривающая государство прежде всего как
национальную государственность, как
этноконсолидирующее начало, являет
собой абсолютную ориентацию на при¬
оритет государственных интересов в
сравнении, скажем, с интересами отдель¬
ной личности или сообщества различных
народов и государств. В силу этого Э.,
как правило, в государственной жизни
несет в себе консервативное начало и яв¬
ляется противником всеобщих политиче¬
ских свобод, равенства, парламентаризмаи пр. В области межнациональных отно¬
шений Э. имеет в принципе тенденцию
перерастания в национализм, но эта тен¬
денция далеко не всегда реализуется. Как
правило, Э. способствует формированию
стереотипов национального сознания,
устойчивых образов представителей иных
этнических общностей, но эти образы
отнюдь не всегда окрашены в негатив¬
ные тона.В.	А. АлексееваЭФФЕКТИВНОСТЬ — существен¬
ное отношение изменений на выходе не¬
равновесной системы к изменениям на
входе. В основе многих неравновесных
процессов лежит превращение одной
формы энергии в другую. К понятию Э.
обращаются, когда задаются вопросами,
какова потеря энергии, можно ли сни¬
жать потери до некоторого эталонного
уровня?Э. функционирования неравновес¬
ной системы определяется ее способно¬
стью разрешать внутренние и внешние
противоречия. Существует несколько ус¬
ловий и требований, предъявляемых к
показателю Э.: а) показатель Э. характе¬
ризует систему в целом, а не какую-то ее
часть; б) показатель Э. и его зависимость
от установленных факторов должны
обеспечивать получение количественной
оценки с требуемой достоверностью; в)
необходимо, чтобы область изменения
показателя Э. имела четко очерченные
границы. Показатель Э. можно выразить
в формуле: _ Выход JiXi
11 “ ВХОД “ JcXc
здесь Je — поток на входе, Ji — поток на
выходе системы, знак «—» в этом соот¬
ношении показывает существенное зна¬
ковое отличие входящих и выходящих
потоков: JiXi > 0, - JcXc > 0 (более под¬
робно см.: Быстрай Г. П., Пивоваров Д.В.	Неравновесные системы: целостность,
эффективность, надежность. Свердловск,
1989). Обратные связи влияют на Э.
функционирования; в данном случае об¬
ратная связь понимается как воздействие
результатов функционирования (выхода)
неравновесной системы на характер са¬
мого функционирования (входа). При1042
ЭФФЕКТИВНОСТЬопределенных условиях обратная связь
(положительная или отрицательная) мо¬
жет обеспечить рост Э. использования
внешней энергии.В самом общем смысле понятие эф¬
фекта означает реализацию энергии не¬
которой причины в следствии. Малая
причина подчас вызывает лавинообраз¬
ное, катастрофическое действие, т. е. вы¬
ступает как пусковая причинность. При
анализе функционирования нелинейной
системы невозможно ограничиться обна¬
ружением некоторой первопричины и
недопустимо игнорировать внутренние и
внешние случайные факторы, роль гра¬
ничных условий и среды, т. к. именно
флуктуации в решающей степени опре¬
деляют коренную трансформацию систе¬
мы в области аттрактора. Применительно
к весьма распространенным в природе
самоорганизующимся системам с обрат¬
ными связями традиционное понятие
причины становится очень туманным.
Кант и Гегель высказывали мысль о не¬
линейности и необратимом характере
взаимодействия причины и следствия: в
действии есть нечто такое, чего не было
в причине; даже если причина прекрати¬
лась, инициированный ею эффект про¬
должает развиваться. Подвергаемый при¬
чинному воздействию субстрат имеет ак¬
тивную инерциальность, «...природе же
духа еще в более высоком смысле, чем
характеру живого вообще, свойственно
скорее не принимать в себя другого пер¬
воначального, иначе говоря, не допус¬
кать в себе продолжения какой-либо
причины, а прерывать и преобразовывать
ее», — пишет Гегель (Гегель. Наука логи¬
ки. В Зт. Т. 2. М., 1971, с. 213).Па мнению Гегеля, абстрактное рас¬
судочное толкование связи причины и
следствия как временного предшествия и
необходимого порождения причиной
следствия может быть преодолено в ре¬
зультате более всестороннего понимания
каузальности как взаимодействия и взаи-
моизменения причины и следствия:
«взаимодействие есть причинное отно¬
шение, положенное в его полном разви¬
тии» (Гегель. Энциклопедия философ¬
ских наук. В 3 т. Т. 1. М., 1975, с. 335).Чтобы не путать рассудочное и более
научное понимание причинности, веро¬
ятно, следует обобщить их в особом по¬
нятии Э., в котором концепты причины
и следствия отражены наиболее полно.
Э. — такой процесс (и результат) взаи¬
модействия прямых и обратных связей в
неравновесной системе, который ведет
самоорганизующуюся систему к реализа¬
ции некоторой цели.Понятие Э. не тождественно пред¬
ставлению о фатальной необходимости
порождения пусковым фактором А след¬
ствия В; реальный процесс порождения
В так или иначе связан с действием не¬
обходимых и случайных, внутренних и
внешних факторов и условий. Важней¬
шую роль в функционировании неравно¬
весной системы играет внутренняя слу¬
чайность, природа которой скрыта в от¬
носительной автономности элементов
системы. Сложные внутренние процес¬
сы, происходящие в любой из подсис¬
тем, способны изменять (особенно в точ¬
ках бифуркаций) целенаправленное по¬
ведение системы. Активность элементов
системы порождает внутренние, сравни¬
тельно независимые потоки, взаимодей¬
ствующие с основными потоками систе¬
мы. Поэтому понятие Э. включает в себя
интегральный результат необходимой и
случайной каузальности, причем обе —
внутреннего характера. На поведение
системы оказывают существенное влия¬
ние внешние шумы, изменения среды и
условий функционирования.Понятие Э. является своеобразной
мерой динамики двух противополож¬
ных — энтропийного и негэнтропийно-
го — процессов внутри системы. В раз¬
ные моменты времени соотношение этих
процессов различно, доминирует то од¬
на, то другая тенденция. Термодинамика
необратимых процессов позволяет объе¬
динить три краеугольных теоретических
основания: а) второе начало термодина¬
мики для открытых систем, б) принцип
роста негэнтропии, развиваемый преиму¬
щественно биологической наукой, в) по¬
нятие Э. преобразования энергии.В системах с обратными связями по¬
нятия причины и следствия мало что1043
ЮМОРюобъясняют, поскольку внешние и внут¬
ренние потоки взаимооборачиваются
подчас т. о., что следствие оказывается
активнее причины. Правда, существуют
системы, обратные связи в которых не
могут физически влиять на источник
входных сигналов и его энергию. Тем не
менее и в этом случае обратная связь
все-таки активно изменяет поступающее
на вход системы содержание. Иногда ис¬
точник внешнего, проходящего через
систему потока исчезает, однако транс¬
формированное содержание данного по¬
тока воспроизводится обратной связью
на входе системы.Любой поток в системе обусловлен
разностью потенциалов (разность потен¬
циалов составляет обобщенную силу),
какой бы природы они ни бьши. Край¬
ними сторонами потока на выходе явля¬
ются избыток и недостаток потенциала,
отсюда параметр порядка принимает как
положительные, так и отрицательные
значения. Внутренние неосновные пото¬
ки в системе могут либо использоваться
ею для ускоренного возвращения в рав¬
новесное (стационарное) состояние, ли¬
бо, напротив, увеличивать свободную
энергию системы, расходуемую на про¬
тиводействие внешнему потоку.Э.	функционирования неравновес¬
ной системы связана с производством
энтропии, это значит, что рост диссипа¬
ции энергии будет увеличивать Э. (См.:
Кеплен С. Р., Эссинг Э. Биоэнергетика и
линейная термодинамика необратимых
процессов. М., 1986).Т. о., Э. есть интегральный параметр
неравновесной системы, характеризую¬
щий ее взаимодействие с окружающей
средой и соотношение в ней процессов
обратимости и необратимости. Э. связа¬
на с неравновесностью, определяется че¬
рез параметры неравновесности И явля¬
ется функцией целостности системы и
параметра порядка.Внешний и внутренний потоки об¬
разуют, по сути, производительную силу
неравновесной системы, поскольку вы¬
полняют работу, в результате которой
система стремится к экстремальному со¬
стоянию. Описание полной эволюциисистемы с помощью традиционного уче¬
ния о причинности невозможно, т. к.
приходится принимать во внимание не¬
вообразимое количество взаимодействий
внутри каждого элемента. В неравновес¬
ных условиях нужно учитывать согласо¬
ванность пространственных и временных
характеристик, ибо у любой части цело¬
го есть свой ритм, своя направленность.
Учитывая познавательную сложность не¬
равновесных систем, следует признать
понятие Э. более конструктивным, неже¬
ли понятие монокаузальности. Оно в со¬
стоянии объединить в некотором диа¬
лектическом синтезе два суждения — «У
каждого эффекта есть только одна при¬
чина» (монокаузализм) и «Каждое явле¬
ние — продукт множества условий»
(кондиционализм). Понятие Э. расширя¬
ет представление о причинности.Д. В. ПивоваровюЮМОР (от лат. humor — влага, жид¬
кость) — разновидность переживания,
предполагающего смешение серьезного и
комического, при особом преобладании
положительного момента последнего. В
отличие от иронии, сатиры или остроты,
интеллектуальных по своей сущности,
Ю. является проявлением всего душев¬
ного склада человека. Особенностью Ю.
в противоположность другим разновид¬
ностям комического, склонным к усмот¬
рению и высмеиванию несоответствия
между претензией явления и его дейст¬
вительным содержанием, низводящим
его к ничтожному, Ю. может демонстри¬
ровать видение возвышенного в малом
или нисхождение к несовершенному.
Действие иронии или сатиры направлено
на вскрытие ничтожного за мнимой пре¬
тенциозностью; действие Ю. обратное:
оно раскрывает правомерность того, что
на первый взгляд представляется смеш¬1044
ЮМОРным. В этом обнаруживается его пафос
принятия мира во всей полноте, в то
время как в иронии происходит отторже¬
ние мира.Классическое представление о Ю.
складывается в XVIII в. Тогда же проис¬
ходит и обретение им категориального
статуса. Первую детальную разработку
понятие Ю. получает в эпоху романтиз¬
ма у Ж. П. Рихтера, который увидел в
нем такую форму комического, в кото¬
рой отражается связь бесконечного мира
идей^ и конечной действительности явле¬
ний, т. о., что в юмористической улыбке
или смехе содержится и скорбь и вели¬
чие. Ю. в эстетике Гегеля связан с разло¬
жением заключительной, «романтиче¬
ской» формы искусства. Он различает
«субъективный юмор» и «объективный
юмор». Первый представляет собой ассо¬
циативную игру художественной фанта¬
зии и сопоставим с критикуемой им иро¬
нией. Второй противоположен ему и со¬
ответствует внутреннему движению духа,
всецело отдающегося своему предмету.
Согласно Шопенгауэру, причина Ю. ле¬
жит в вечном столкновении возвышен¬
ного умонастроения с чуждым ему низ¬
менным миром. При рассмотрении од¬
ного через другое открывается двойное
несоответствие, которое порождает Ю.
как впечатление намеренно смешного,
через которое просматривает серьезное.
По Кьеркегору, Ю. возникает в момент
преодоления трагического, на переходе
личности от «этической» к «религиоз¬
ной» стадии существования. Ю. спосо¬
бен примирить человека с «болью», от
. которой на этической стадии пыталось
абстрагироваться «отчаяние». Согласно
датскому философу, «непосредственный»
человек — человек, лишенный всякой
рефлексии, — оказавшись в состоянии
отчаяния, может быть беспредельно ко¬
мичен. Ибо, попав в это состояние, он
не желает быть собою или еще хуже —
желает быть другим. Непосредственность
в основе своей не осознает себя и не
имеет никакого Я. «Как же тогда она
могла бы узнать себя?» Поэтому ее
стремления оборачиваются бурлеском.
Человек непосредственности, отчаива¬ясь, «помогает» себе особым образом —
желая быть другим. В час отчаяния его
первое желание — оказаться в прошлом
или стать другим. Такой человек беспре¬
дельно комичен. Когда же непосредст¬
венное смешано с некоторой долей реф¬
лексии о самом себе, отчаяние несколь¬
ко видоизменяется. Продвижение вперед
по сравнению с чисто непосредственным
здесь состоит в том, что отчаяние уже не
является просто пассивным подчинени¬
ем внешним причинам, но в определен¬
ной степени личным усилием. Здесь дей¬
ствительно имеется некоторая степень
внутренней рефлексии, а стало быть, и
возращения к Я.Психоанализ рассматривает Ю. с по¬
зиции экономической и защитной функ¬
ций человеческой психики. Вначале
Фрейд раскрывал Ю. только с психоэко¬
номической т. зр. (1905 г.). Он выявил
источник удовольствия от Ю. и показал,
что его привлекательность вытекает из
сокращения затрат на эмоции. Сущность
Ю. состоит в ослаблении аффектов, к
которым человека как бы подталкивает
ситуация, и он шуткой отделывается от
возможности проявления чувств. Позд¬
нее, в 1925 г., Фрейд формулирует еще
одну особенность Ю., находя в нем не
только нечто освобождающее, но и нечто
грандиозное и воодушевляющее. Гранди¬
озное состоит в торжестве нарциссизма,
в котором утверждается неприкосновен¬
ность личности. Я отказывается нести
урон под влиянием реальности, принуж¬
дающей к страданию, при этом оно на¬
стаивает, что потрясения внешнего мира
не в состоянии затронуть его, более того,
демонстрирует, что они — всего лишь
повод получить удовольствие. Согласно
Фрейду, это Я не элементарно, а включа¬
ет как в свое ядро особую инстанцию
Сверх-Я, с которым иногда сливается,
так что мы не в состоянии различить их.
Сверх-Я, по своему происхождению, —
наследник родительской инстанции, час¬
то держит Я в строгой зависимости, на
самом деле обращается с ним, как неко¬
гда родители. Т. о. получается динамиче¬
ское объяснение юмористической уста¬
новки. Ее суть предполагается в том, что1045
Я (Эго, Self)личность юмориста сняла психический
акцент со своего Я и перенесла его на
свое Сверх-Я. Этому весьма увеличивше¬
муся Сверх-Я Я может теперь показаться
крошечным, любые его интересы ничтож¬
ными, а при таком новом распределении
энергии Сверх-Я должно легко удасться
подавление возможных реакций Я.Неклассический способ описания
Ю. мы находим у Батая и Деррида. Они
усматривают комический эффект в геге¬
левской диалектике господина и раба, а
вслед за нею смысла, дискурса и истории
в целом. Батай обращает внимание на
абсолютную привилегию раба, ибо исти¬
на господина заключена в рабе, а раб,
ставший господином, остается «вытес¬
ненным» рабом. Только через опосредо¬
вание рабским сознанием в движении
признания господин соответствует себе и
образуется самосознание; но в то же вре¬
мя оно образуется через опосредование
вещью. Для раба вещь есть прежде всего
сущность, которую он может отрицать
только «обрабатывая» ее; так он стопо¬
рит свое вожделение и откладывает ис¬
чезновение вещи. Сохранять жизнь,
удерживаться в ней, трудиться и отсро¬
чивать наслаждение — таково рабское
условие господства и всей истории, кото¬
рую оно делает возможной. Независи¬
мость самосознания становится смешной
в тот момент, когда она освобождается,
закабаляя себя, когда она вступает в ра¬
боту, т. е. диалектику. Только смех не ук¬
ладывается в диалектику. Он раздается
лишь в миг отказа от смысла. Действие
смеха раскрывает различие между гос¬
подством и суверенностью. Смех, кон¬
ституирующий суверенность, не является
отрицающим, ибо суверенность также
нуждается в жизни. Смешно именно за¬
кабаление очевидностью смысла. Абсо¬
лютная комичность, согласно Деррида, —
это тоска перед лицом безвозмездной
растраты, перед лицом абсолютного
жертвования смыслом.Согласно Делезу, Ю. совершается на
уровне чистого события или «поверхно¬
сти» в соразмерном действии друг на
друга нонсенса и смысла. Он противо¬
поставляет Ю. разным видам иронии —сократической, классической и романти¬
ческой. Ирония осуществляет себя или в
соразмерности бытия и индивидуально¬
сти, или в соразмерности Я и представ¬
ления. В Ю. происходит «сниз-хожде-
ние» до мира и его принятие. Это —
жест «теплоты», тогда как ирония своим
отрицающим действием интеллектуаль¬
ной «высоты» являет жест «холода». Пер¬
вым, кто испытал действие Ю., его двой¬
ное устранение высоты и глубины ради
«поверхности», полагает Делез, был муд¬
рец-стоик. Действуя на «поверхности»,
мудрец открывает объекты-события,
коммуницирующие в пустоте, образую¬
щей их субстанцию. Событий здесь воз¬
можно как тождество формы и пустоты,
где оно не объект обозначения, а скорее,
объект выражения. Оно — не настоящее,
а всегда либо то, что уже в прошлом, ли¬
бо то, что вот-вот произойдет. (Как гово¬
рил Хрисипп: «Чего ты не потерял, то ты
имеешь. Рогов ты не потерял, стало быть
ты рогат».) Отсутствие и отрицание уже
не выражают ничего негативного, но вы¬
свобождают чистое выражаемое с его
двумя неравными половинами. Одной
половине всегда недостает другой, по¬
скольку она перевешивает именно в си¬
лу собственной ущербности. Пронизывая
отмененные значения и утраченные по¬
ложения вещей, пустота становится ме¬
стом смысла — события, гармонично
уравновешенного своим нонсенсом, —
местом, где место только и имеет место.
Здесь начинает говорить уже не индиви¬
дуальное или личность, но само основа¬
ние, сводящее на нет первые два.С.	А. АзаренкоЯЯ (Эго, Sell) — понятие, предназна¬
ченное, во-первых, для обозначения дей¬
ствующего, агента, актора, во-вторых,1046
Я (Эго, Self)для фиксации центра инициативы или
сущности личности, источника ее актив¬
ной деятельности, в-третьих, для фикса¬
ции ментальной репрезентации лично¬
сти, ее самосознания, ее представления о
себе. Предпосылки понимания Я как ак¬
тивного начала содержатся даже в нату¬
ралистических теориях прошлого, где
tabula rasa, восприняв и запечатлев в се¬
бе внешние воздействия, начинает, се¬
лектируя информацию, приспосабли¬
ваться к реальности. Отмеченные пред¬
посылки лежат уже в избирательности в
отношении к информации, и в том фак¬
те, что п^рграмма деятельности, пусть и
заложенная в индивида извне, не может
быть реализована полностью одинаково
даже дважды.Слово «Эго» является латинским эк¬
вивалентом русского «Я», английского
«I» и т. д., но в философии чаще исполь¬
зуется как существительное, нежели как
местоимение. В англоязычной литерату¬
ре разграничиваются Я-объект и Я-субъ-
ект в силу того, что в английском языке
существует два слова, обозначающих Я:I,	личное местоимение первого лица, от¬
сылающее к говорящему, и the Self, бук¬
вально означающее «я сам», но фикси¬
рующее также и общее понятие Я (са¬
мость). Я-субъекту соответствует «the 1»,
или Я. Я-обьекту соответствует «the Self».
Английское понятие «self» превращает
объектное местоимение в рефлексивное
(ср. «her» и «herself»). Рефлексивное ме¬
стоимение используется в тех случаях,
когда объект действия или отношения
есть тот же самый, что и субъект этого
действия или отношения. Например, го¬
воря «Он поранил себя», мы имеем в ви-
"ду не только того, кто поранил, но и то¬
го, кто поранился. В этом смысле «self»
озйачает личность, одновременно и со¬
вершающую действие и претерпеваю¬
щую его. «Self» также используется как
приставка в обозначении тех типов ак¬
тивностей или отношений, в которых
объект есть тот же самый, что и субъект,
агент («self-love» — любовь к себе, «self¬
promotion» — самопродвижение).Преобладающий в классической за¬
падной философии взгляд на Я состоит в
том, что каждый из нас представляет со¬бой Я, или разумное существо; все наши
психологические состояния есть состоя¬
ния этого Я, каждый из нас располагает
определенным знанием своего Я и его
состояний. Когда какие-то аспекты лич¬
ности в некотором отношении ей не
принадлежат, они не являются частью ее
Я. Эта т. зр., в зачаточной форме обозна¬
ченная уже Августином Блаженным, в
наиболее явном виде сформулирована
Декартом. Поиск мыслителем несомнен¬
ных и неоспоримых начал познания при¬
вел его к убеждению, что лишь факт его
собственного мышления может быть от¬
несен к числу таких начал. Согласно Де¬
карту, для человека было бы ошибкой
полагать существующим любой матери¬
альный объект, включая его собственное
тело, своим. К примеру, мое убеждение
на основании непосредственной очевид¬
ности в том, что моя рука существует,
может быть ложным по той причине, что
я в этот момент могу попросту спать. Но
даже в случае, если я постоянно заблуж¬
даюсь, я не могу ошибаться в отношении
того, что я мыслю, сколь бы ни было
мое мышление ошибочным либо запу¬
танным. Больше того, я не могу заблуж¬
даться в отношении своего собственного
существования, в отношении того, что я
существую. Рассуждения Декарта можно
суммировать в виде четырех утвержде¬
ний.1.	Я знаю, что мое Я существует и
думает.2.	В частности, я переживаю это не¬
посредственным образом либо распола¬
гаю интроспективным знанием об этом
факте.3.	В отношении всего, кроме мыш¬
ления, я могу заблуждаться, поэтому я не
знаю, имеет ли это Я какие-то иные ха¬
рактеристики, кроме мышления, а коли
так, то предпочтительнее полагать, что Я
только думает.4.	Так как в отношении своего тела я
также могу ошибаться, я не знаю, суще¬
ствует ли оно. Однако, поскольку я
знаю, что мое Я существует, Я и тело
должны представлять собой отдельно
существующие сущности, а Я, в свою
очередь, должно быть нетелесным.Это представление о Я было воспри¬1047
Я (Эго, Self)нято и развито младшими современника¬
ми Декарта епископом Д. Батлером и Т.
Рейдом в плане выявления условий, при
которых Я остается тождественным себе
во времени (проблема персональной иден¬
тичности). Их рассуждения заключаются
в следующем.5.	Мне удается остаться тем же са¬
мым индивидуумом, потому что мое Я
непрерывно сохраняется на протяжении
моей жизни.6.	Я знаю, что это так, потому что я
располагаю «сознанием собственного Я»
(Батлер), периодически (само)наблюдаю
свое Я (подвергаю его интроспекции).Д. Юм опровергает большую часть
этой доктрины, сосредоточившись, глав¬
ным образом, на 2 и б тезисах, задав¬
шись, в частности, вопросом о том, что
такое «сознание Я»?Исходя из взглядов Юма, вряд ли
мы располагаем какой-либо «идеей Я»,
ибо не существует впечатления, из кото¬
рого эту идею можно было бы вывести.
Как же быть с тем, что те или иные эпи¬
зоды мышления должны кому-то при¬
надлежать? Юм настаивает, что эти и
другие «восприятия» отдельны друг от
друга и что нет нужды в чем-либо, что
бы связывало их существование воедино.
Т. о., стремление Юма узнать, на чем ос¬
новывается убеждение Декарта, в том,
что наше Я существует, приводит его к
заключению, что Декартово понятие Я
сомнительно и что разум или Я пред¬
ставляет собой не что иное, как «пучок
различных восприятий». В XX в. ряд
представителей аналитической традиции
(Б. Рассел, ранний JI. Витгенштейн, М.
Шлик, П. Стросон) пытались следовать
Д. Юму, развивая образ Я не как центра,
владеющего мыслями и переживаниями
индивида, но как феномена, близкого к
«пучку восприятий» Юма. В последую¬
щем историко-философском движении
некоторые мыслители, и прежде всего Т.
Рейд, придерживались позиции Батлера,
в то время как другие (И. Кант) были со¬
гласны с Юмом в том, что не существует
интроспективного либо какого-то друго¬
го знания о Я. Кант тем не менее на¬
стаивал, что мы с необходимостью рас¬сматриваем наши мысли как принадле¬
жащие Я, о котором мы не знаем, суще¬
ствует ли оно отдельно от тела или нет, в
том смысле, что не существует феноме¬
нологической сущности, Эго или Я, от¬
крытой наблюдению или самонаблюде¬
нию. Существование такого Эго допусти¬
мо лишь в случае, если мы прибегнем к
его объяснению на основе духовных фе¬
номенов, в частности, единства транс¬
цендентального Я.Понятие Я выходит на первый план
с нарастанием влияния в обществе част¬
нособственнических отношений, лежа¬
щих в основе прав личности. С течением
модерности оно прошло путь, напоми¬
нающий параболу: вначале оно, отожде¬
ствленное с универсальным разумом, бы¬
ло вознесено «на вершину» сущего, а за¬
тем, по мере трансформации социальных
институтов, было опущено на землю.
Познающее Я утрачивает один за другим
атрибуты «божественного» всеведения по
мере того, как в обществе реальный ста¬
тус человека все больше начинает опре¬
деляться не его происхождением, а его
состоятельностью как собственника, его
индивидуальной способностью накапли¬
вать имущество.Эта «притяжательная» форма Я с
трудом поддается теоретическому описа¬
нию. Легче описать права, вытекающие
из характера собственности человека,
чем собственно владельца, обладателя
ценных качеств и носителя пережива¬
ний, то, что отличает его самого от их
набора. Поскольку свойства и качества
индивида скорее составляют его владе¬
ние, чем его сущность, возникает про¬
блема отчуждения. По своей сути она
близка феномену кризиса персональной
идентичности, ведь можно сказать, что
его причиной является отчуждение клю¬
чевых для личности свойств. Отчуждение
собственности индивида в силу тех или
иных социальных обстоятельств стано¬
вится главной угрозой личностной ин¬
тегрированности.В поиске понятия, которое совме¬
щало бы понятие неотчуждаемых свойств
персоны и принципы рационального вы¬
бора, культура модерности трансформи¬1048
Я (Эго, Self)рует понятие Я в понятие индивида (А.
Рорти). Индивид активно сопротивляет¬
ся типологизации. Обозначается разрыв
между индивидуумом и социальной мас¬
кой, между природой и культурой. Инди¬
виды обязаны удостоверить фундамен¬
тальные права человека, в силу чего по¬
нятие (естественного) индивида является
воплощением универсальной человече¬
ской природы. Индивид как бы выступал
союзником универсального против соци¬
ального. Универсальное, по сути, могло
быть проявлено, озвучено только через
индивидуальное. Однако сформирова¬
лось общесъ ю, созданное из автономных
индивидов, и индивид больше уже не
мог определять себя в противопоставле¬
нии обществу. Ведь подразумевалось, что
общество управляется и его голосом. То,
что было лишь имплицитным в идеях ав¬
тономности и самоформирования, стано¬
вится доминирующим, и запрос культу¬
ры на уникальность индивида начинает
получать все больший отклик. В резуль¬
тате в период модерности сложились,
как минимум, две доминирующих стра¬
тегии самоосмысления человека, сохра¬
няющих свое значение и по сегодняш¬
ний день, которые условно можно обо¬
значить как прагматически-ролевая и
романтически-индивидуализующая.В рамках первой Я есть, по сути, ин¬
вентарь масок или представлений, кото¬
рые демонстрируются в столкновениях с
другими людьми, либо пассивно и бес¬
сознательно, либо намеренно, скажем, с
целью манипулирования кем-либо (Э.
Гоффман). Такого рода самопонимание
оказывается тесно связанным в целом с
инструментальной, технической ориента¬
цией и прагматической концепцией бы¬
тия, характерной для модерности. Лич¬
ность в такой логике находится во вла¬
дении человека, он ею владеет как
инструментом, как средством эффектив¬
ного социального обмена, как букваль¬
ного (стратегии выгодной самопродажи),
так и символического (стратегии завое¬
вания признания). Вторая доминирую¬
щая стратегия самопонимания особенно
ярко проявилась первоначально в фено¬
мене романтизма. Индивид стремитсянайти свою сущность в пиковых, высших
переживаниях, проявляющих его истин¬
ное Я.Социально-культурные процессы мо¬
дерности и их теоретическая рефлексия
постепенно расшатывали монолитность
трансцендентального Я, воплощающего в
себе универсальный разум и противопос¬
тавленного в качестве познающего субъ¬
екта миру как объекту. Это проявлялось,
в частности, в том, что влиятельный в ту
пору язык субъектно-объектного описа¬
ния был просто перенесен теоретиками
У. Джеймсом, Г. Милом, Э. Гоффманом в
святая святых субъективности, внутрь Я.
Так, Г. Мид описал процесс развития от¬
личия между Я как объектом и Я как
субъектом. Я развивается как результат
своих отношений с «обобщенным дру¬
гим». На наши принципы, убеждения,
представления, поведение влияют реак¬
ции и ожидания других людей. Каждый
учится интерпретировать мир так, как
это делают другие, с целью действовать
так, как от него ожидается. В силу этого
Я представляет собой рефлексивную
сущность, отражающую установки, при¬
нятые по отношению к ней со стороны
значимых других (Бергер, Н. Луман).В философии Хайдеггера, в противо¬
положность пониманию Я, развиваемому
в философии модерности (состоящему,
по Хайдеггеру, в том, что «сущее как та¬
ковое обязано равняться по Я, стоящему
на самом субъекте, и... этот субъект —
судья всего сущего»), Я не есть ни суб¬
станция, ни субъект, но есть интенцио-
нальное движение экзистенции. «Само-
направленность к» интенциональности
предполагает парадокс: Я, которое одно¬
временно «направляемо к» и «направ¬
ляющее себя к». Экзистенция предпола¬
гает, что Я всегда в пути, постоянно не¬
завершенное. Поэтому Я не есть цель,
подлежащая выполнению, но «бытие-к-
концу», завершение того, чего никогда
не будет достигнуто. Конец как смерть,
понимаемый как крайняя возможность
невозможности «бытия-в-мире» по опре¬
делению, не может быть достигнут без
разрушения Я, таким только образом и
определяемого. Я, испытывающее ужас,1049
Я (Эго, Self)не есть «они» повседневного существова¬
ния, ужас разрушает «их» и индивидуа¬
лизирует испытывающую его личность.
Осознание личностью своего глубокого
родства с Ничто, понимание, что Ничто
ей ближе, чем она сама к себе, происхо¬
дит, когда она отказывается от убежде¬
ния в своем превосходстве по отноше¬
нию к Ничто. Такое радикальное пере¬
ворачивание онтологической позиции
личности не может произойти без ради¬
кальной деконструкции повседневных
представлений о том, что значит быть Я.
Ужас и тревога побуждают личность к
подозрению, что она может прийти к ис¬
тинному пониманию себя только посред¬
ством и в ходе такой деконструкции, и
только когда эта деконструкция приведет
ее к финальному признанию, что в себе
она — Ничто.При рассмотрении другой точки пу¬
ти, рождения, возникает аналогичный
парадокс: в той степени, в какой я нахо¬
жу себя в экзистенции, она не моя; одна¬
ко сейчас она полностью моя как воз¬
можность признать или отречься. Отре¬
чение само по себе есть факт, как и
всегда — присутствующая возможность в
силу нашего первоначального невежества
по поводу условий экзистенции, задан¬
ным нам, и потому, что рассеянность по¬
вседневной жизни препятствует сохране¬
нию этого отставания (разрыва) между
уникальной жизнью и ее постижением.Чтобы произошло подлинное откры¬
тие себя, должно быть прервано забве¬
ние, характерное для обшей анонимно¬
сти. Хайдеггер называет этот кризисный
выход из анонимности «зовом сознания».
Ответ, которого он требует, состоит
пржде всего в признании «недобора» (де¬
фицита, долга, отставания) между мной
и моей ситуацией. Вызов, который этот
зов собой представляет, состоит в необ¬
ходимости устремиться к уникальному
горизонтальному целому, которое есть и
мое и не мое. Т. о., Я определяется свое¬
образным кругом, составляемым вызо¬
вом и ответом. Постоянство Я поэтому
не есть субстанция, которой следует ов¬
ладеть либо обнаружить в себе («Стань
тем, что ты есть»), но есть упорная уст¬ремленность к себе в своей потенциаль¬
ной интегрированности («Стань тем, чем
ты должен быть»). Я есть то, чем человек
должен быть как существо, устремленное
в будущее на основе своих проектов, воз¬
можностей, задач и выборов.Во второй половине XX в. под влия¬
нием исследований семантики обыден¬
ного языка, культурной антропологии и
психологии осознается культурная обу¬
словленность Я дискурсивными, и преж¬
де всего нарративными, практиками.Осознание ограниченности возмож¬
ностей аналитической традиции в плане
изучения, во-первых, сложных взаимо¬
связей между действием и действующим,
во-вторых, специфики действия в его от¬
ношении к Я, в-третьих, этических и по¬
литических проблем, возникающих в
связи с этим, приводит в 60 — 90-е гг. к
пониманию необходимости альянса меж¬
ду аналитической и феноменолого-гер-
меневтической традицией как способа
теоретического осмысления того обстоя¬
тельства, что личность, о которой мы
говорим, и агент, от которого зависит
действие, имеют свою собственную исто¬
рию. Примером этого являются исследо¬
вания П. Рикера, особенно одна из позд¬
них его работ «Я-сам как другой» (1990).
Признавая плодотворность полученных
аналитической традицией результатов, в
частности, исследований в рамках семан¬
тики действия, Рикер доказывает, что
практическая область, охватываемая нар¬
ративной теорией, значительнее, нежели
область семантики и прагматики предло¬
жений действия. Рикер показывает, что
существуют такие действия Я, которые
невозможно зафиксировать короткими
фразами (по преимуществу рассматри¬
ваемыми в семантике действия), что
смысл таких действий раскрывается в
рамках более широкого семантического
целого — нарратива и что действия, о
которых рассказывается в нарративе,
проявляют характеристики, которые мо¬
гут быть теоретически развиты только в
рамках этики. На этом основании мыс¬
литель создает этическую теорию Я, рас¬
сматривая в качестве главной предпо¬
сылки постоянства Я моральную ответст¬1050
Я (Эго, Self)венность персоны, положим, за данное
обещание.Иная, существенно более радикальная
линия осмысления Я реализуется автора¬
ми постмодернистской ориентации (Ж.
Деррида, Д. Батлер и мн. др.). Они от¬
вергают абстрактный идеал автономного
мужского Эго, которому отдавала пред¬
почтение универсалистская традиция мо¬
дерности, конституируя его за счет пре¬
небрежения различиями, исключения
«инаковости». Фрагментация Я и гетеро¬
генность существования людей отверга¬
лись, чтобы Я продолжало представлять
собой единый самотождественный суб¬
страт, прозрачный для себя самого, само-
познаваемый. Постмодернистские авто¬
ры акцентируют тот момент, что Я —
изобретение модерности, дитя Просве¬
щения и рационализма. Все обретения
модерности, которые сегодня ставятся
под вопрос, — «гуманистический про¬
ект», «рациональность», «разум», — име¬
ют в своем основании разумного, про¬
свещенного, самосознающего субъекта.
Постмодернистское видение Я как «лин¬
гвистической конвенции», лишь как
следствия, или эффекта, возникающего в
результате использования языка, «пози¬
ции в языке», «эффекта дискурса» важна
как обоснование невозможности рас¬
сматривать его вне контекста различных
социальных, лингвистических и дискур¬
сивных практик. По-видимому, т. о. про¬
исходит артикулирование более адекват¬
ного и менее мистифицированного виде¬
ния субъективности, чем картезианское
cogito, кантовское «трансцендентальное
единство апперцепции», гегелевское «са¬
мосознание» или хайдеггеровское «das
Man». Традиционные атрибуты западного
.философского субъекта — саморефлек-
ф1вность, способность действовать в
соответствии с принципами, рациональ¬
но действовать, осуществляя жизненные
планы, — переформулируются с учетом
того обстоятельства, что Я всегда нахо¬
дится в рамках той или иной интерсубъ¬
ективной общности, является носителем
того или иного «локального нарратива».Постмодернизм отрицает существо¬
вание Я, которое предшествует сигнифи¬кации, подчеркивая, что сама сущест¬
вующая в культуре возможность опо¬
знать, идентифицировать Я обеспечена
лингвистическими правилами и языко¬
выми практиками. Содержание, вклады¬
ваемое в местоимение Я, приемлемые
примеры его использования определяют¬
ся нарративными кодами культуры. Од¬
нако, признавая правомерность акценти¬
рования постмодернизмом дискурсивной
конституированности субъективности,
вряд ли можно согласиться с тезисом,
что личность тотально определена дис¬
курсом. Положение о том, что она сохра¬
няет определенную автономию и способ¬
ность перегруппировать в своих целях
знаки языка и коды культуры, есть регу¬
лятивный принцип всей коммуникации,
социального действия и теоретизирова¬
ния.В целом в философии XX в. преоб¬
ладает представление, что Я есть агент,
тот, кто действует, и вместе с этим —
центр знания, тот, кто знает. Если мысль
о будущем вознаграждении или наказа¬
нии побуждает меня сегодня к каким-то
действиям или им препятствует, то это
происходит как раз потому, что я думаю
о вознагражденной (или наказанной) в
будущем личности как обо мне, как о
той же самой персоне, которая сегодня
собирается предпринять то-то и то-то.В психологии — в некотором проти¬
воречии с философским использованием
понятия Я как обозначающего центр,
стержень, сущность личности — термин
используется, как правило, для обозначе¬
ния рациональных и реалистических
функций персональное™, того компо¬
нента личности, который имеет дело со
внешним миром и его практическими
требованиями. Я лежит в основе способ¬
ности людей рассуждать, воспринимать,
решать проблемы, подгонять инстинк¬
тивные импульсы под требования созна¬
ния. Такое использование термина обу¬
словлено влиянием психоаналитической
теории персональное™, в которой слово
«Эго» есть перевод термина Ich, который
в работе Фрейда «Эго и Оно» (1923) про-
тавопоставляется инстинктивно-импуль¬
сивному Id (Оно), а также оцениваюше-1051
Я (Эго, Self)му и контролирующему Суперэго. Я и
«идентичность» вначале служат как упо¬
рядочивающие термины для описания
процесса Я-репрезентации ребенка. У
Фрейда Эго, в противоположность бес¬
сознательному, представляет собой ра¬
циональное и реалистическое образова¬
ние, и развивается из бессознательного
по мере того, как маленький ребенок
обучается отсрочивать и приспосабли¬
вать свои потребности к физической и
социальной реальностям. Эго контроли¬
рует, соответствуют ли ограничениям,
которые налагает реальность, то или
иное желание, фантазия либо импульс.
Степень, в которой личность контроли¬
рует свои действия на основе воспри¬
ятия, обучения и памяти (даже в услови¬
ях эмоционального стресса), обозначена
Фрейдом с помощью понятий «сила Эго»
и «Эго-контроль». Эго при этом не тож¬
дественно сознанию, поскольку Фрейд
полагал, что значительная часть Эго
функционирует бессознательно или до-
сознательно. По мнению Фрейда, Эго
служит трем господам и, соответственно,
подвергается трем опасностям, происте¬
кающим от внешнего мира, от Оно и от
Суперэго. Главная функция Эго состоит
в том, что оно посредничает между жела¬
ниями Оно и внешним миром.Этот момент теории Фрейда (акцен¬
тирование связи между сексуальностью и
Я) получил широкое дальнейшее разви¬
тие во французском психоанализе и
сюрреализме и в последующем у Батая и
Лакана. Согласно их воззрениям, Я не¬
избежно и фундаментально конституиро¬
вано не столько реальностью либо мора¬
лью, сколько в желании. Однако, в отли¬
чие от Фрейда и сюрреалистов, оба
мыслителя склонны были считать, что
желание возникает, когда подвергается
репрессии, неслучайно «истину» Я они
локализовали в его репрессии.Позднее понятия Эго и идентично¬
сти используются в самых разнообраз¬
ных контекстах, но прежде всего и чаще
всего в изучении процесса взросления
(Э. Эриксон), феномена нарциссизма (X.
Когут). Использование этих терминов
для фиксации возрастания согласованно¬сти, взаимоувязанности действий лично¬
сти по мере ее взросления сочетается с,
их применением в качестве понятий, ак¬
центирующих осознание отличия данной
личности от других. Теоретики, которые
придавали фундаментальное значение
процессам, связанным с Эго (восприятие
реальности, сознательное обучение, про¬
извольные действия и т.п.), известны как
эго-психологи. Сложности употребления
данных понятий часто связаны с непро-
ясненностью тянущегося из классиче¬
ской метафизики вопроса: Я и «идентич¬
ность», что они фиксируют — субстан¬
ции либо абстракции?В современном психоанализе осоз¬
нается важность отказа в теоретическом
объяснении действий, предпринимаемых
Я, от его реификации и субстанциализа-
ции. Подчеркивается, что Я и идентич¬
ность — это не вещи, которые обладают
границами, содержанием, местоположе¬
нием, размерами и т. п. Тем не менее в
огромном количестве объяснений и дис¬
куссий эти термины используются имен¬
но как если бы они относились к вещам
с такими свойствами. Не случайно одной
из ключевых тенденций современной гу¬
манитарной мысли становится запрет на
реификацию используемых абстракций.
Сохраняет ли в таком случае смысл ис¬
пользование подобных формулировок, к
примеру, утверждение, что некто «имеет»
Я или идентичность как если бы они бы¬
ли вещью, которой можно обладать?
Представляют ли они собой факты, ко¬
торые могут быть вскрыты беспристраст¬
ным наблюдателем? Нет, Я и идентич¬
ность не есть факты о людях, а это есть
способ думать о людях, какой имеет
смысл для теоретиков, и они становятся
способом, каким многие люди предпочи¬
тают сами размышлять о себе (Р. Ша¬
фер). Я и идентичность не есть термины,
обозначающие гомогенные или монолит¬
ные сущности, но представляют собой
классы, типы саморепрезентации. Само-
репрезентация может основательно варь¬
ироваться в плане момента возникнове¬
ния, размера, объективности, тем более,
что многие ее элементы устанавливаются
и функционируют бессознательно, а так¬1052
Я (Эго, Self)же навсегда остаются нескоординирован-
ными, если не противоречащими друг
другу.Термин Я используется также для
наименования того набора существенных
и первостепенных качеств, которые лич¬
ность прилагает к себе, тех качеств, без
которых она не может себя представить.
Для этого также используется и термин
«персональная идентичность». Как пра¬
вило, таким неотъемлемым компонентом
идентичности (или Я) является пол лич¬
ности, в то время как национальность
или профессия могут не играть столь же
важной роли в самоопределении лично¬
сти. Следует учитывать, что в фиксации
переживаний личности термин Я задей¬
ствуется в разнь:.! смыслах, обозначая
чьи-либо тело, персональность, дейст¬
вия, субъективное пространство. Поэто¬
му Я — многоцелевое слово, это есть
способ указания, способ говорения о той
или иной черте личности. Соответствен¬
но человек всегда должен решать, на ос¬
нове ситуационного и вербального кон¬
текста, в котором в данный момент ис¬
пользуется слово «Я», на какой аспект
его личности происходит указание. Но
важно, что, независимо от ситуации и
контекста, многие люди используют Я,
чтобы отразить те идеи, которые не пе¬
реживаются ими как угрожающие, а на¬
против — сознательно или бессознатель¬
но — укрепляют их и утешают.Набор самореферентных смыслов —
когнитивных и чувственных восприятий
личностью «себя как объекта» — прояв¬
ляется в ее мыслях, чувствах и действи¬
ях, тесно связанных с социальной струк¬
турой ролей, правил, норм и ценностей.
С момента рождения ребенок связан с
миром социально интерпретируемого
действия, активно участвуя во взаимо¬
действии с другими. Одна из основных
черт последнего — временная упорядо¬
ченность — составляет логическую и
практическую основу коммуникации, ко¬
торая требует, как минимум, признания,
предписания и принятия взаимозависи¬
мых ролей адресата и адресующего.
Предпринимаемый ими взаимообмен
вербальными и невербальными жестами,основанный на взаимном признании
идентичностей и ролей друг друга, своим
результатом имеет демонстрацию и про¬
дуцирование смыслов. В ходе социально¬
го взаимодействия у ребенка, действую¬
щего как в роли агента и инициатора
действия, так и в качестве объекта дейст¬
вия, формируется имплицитное Я, чувст¬
вительное к социальным оценкам дейст¬
вий личности. Т. о., социальное взаимо¬
действие и диалог являются основными
предпосылками развития ребенка от про¬
стого принятия своей роли в диалоге че¬
рез самосознание к сознанию Я. Из про¬
стых ощущений возникает примитивное
восприятие в форме самосознания —
чувства собственной идентичности, ос¬
нованной на понимании и интерпрета¬
ции физической отдельности человека от
его окружения и его непохожести на не¬
го. Это примитивное ощущение отдель¬
ности вырастает в Я-концепцию, сооб¬
щаемую через экспрессивные символы
игры и жестов. Развитие от лепета через
протоязык младенца, неизбежно завер¬
шающееся в языке взрослого, представ¬
ляет собой подтверждение неизбежности
символического выражения опыта лич¬
ности в зависимости от ее социальных
ролей и социальных правил коммуника¬
ции. Игра расширяет этот процесс. Ребе¬
нок разыгрывает роли наблюдаемых им
людей, в частности, родителей и других
значимых других, и в этих представлени¬
ях отражает правила взаимоотношений,
взаимозависимые роли, основанные, в
свою очередь, на нормах и ценностях.Я-концепция и вырастает по пре¬
имуществу из этих процессов символиза¬
ции и игры, представляя собой систему
самореферентных смыслов, синтез вооб¬
ражаемых представлений обо «мне», обу¬
словленных культурой и социальным
взаимодействием. Взаимодействие задает,
так сказать, глобальный смысл идентич¬
ности, объединяющий I (Я) — пережи¬
вающий, воспринимающий аспект Я, Я-
субъект, — и «те» (меня), эмпирический
аспект персонального опыта, знание себя
как объекта, Я-объект (Я-концепция).Почти все попытки систематичного
или экономичного описания Я-концеп-1053
Я (Эго, Sell)ции оценены как искусственные, обед¬
няющие и нереалистичные. Однако мно¬
гие теоретики согласны в том, что Я-
концепция личности развивается во вре¬
мени и не меняется с переходом от
подросткового возраста ко взрослому. Я-
концепция может быть рассмотрена как
продолжающаяся попытка личности син¬
тезировать множество своих Я (либо сто¬
рон своего Я) в единое Я. У. Джеймс вы¬
делял три части эмпирического Я: мате¬
риальное Я, выводимое из осознания
своего тела, одежды, семьи, дома и соб¬
ственности; социальное Я, а фактически
конгломерат социальных Я, который от¬
ражает два аспекта индивидуального во¬
ображения — с одной стороны, пред¬
ставление индивида о том, что о нем ду¬
мают значимые другие, и, с другой
стороны, социальные нормы и ценности,
проявляющиеся в общих взглядах людей
на стыд и честь; наконец, духовное Я,
осознание личностью своего существова¬
ния. Данный аспект есть самый близкий
к текущим переживаниям, к мыслям и
суждениям субъекта о своем Я. Эти
взгляды Джеймса подтверждаются иссле¬
дованиями Я-концепции индивидуумов.
Ребенок раннего возраста активно конст¬
руирует социальный мир других и свое Я
в отношении к другим с т. зр. пола,
внешности, возраста, социальной роли,
владений и действий. С достижением им
половой зрелости конструирование Я-
концепции приобретает более психоло¬
гизированный характер, когда он себя и
других оценивает прежде всего с т. зр.
качеств персональное™.Решающую роль в развитии Я-кон-
цепции играют самооценка и оценка
других. Предполагается, что необходи¬
мость в позитивной самооценке и оцен¬
ке со стороны составляет одну из уни¬
версальных нужд личности, более важ¬
ную, нежели самореализация (нужда в
распознании и полном воплощении соб¬
ственной идентичности). В укреплении
чувства непрерывного и согласованного
существования Я, позитивной самооцен¬
ки личности неоценимы значимые дру¬
гие. При этом неважно, что они могут
меняться: от родителей в детстве и дру¬зей в подростковом возрасте (в рамках
первичной социализации) до самых раз¬
нообразных институтов вроде церкви во
взрослом возрасте (в ходе вторичной со¬
циализации). Независимо от возраста и
социально-экономического статуса инди¬
вида, его самооценка представляет собой
функцию безопасного окружения, кото¬
рое приемлет индивида, в котором ини¬
циатива поощряется, но границы соци¬
ально приемлемого поведения ясно оп¬
ределены.С упомянутыми дескриптивными
абстракциями Я (самооценка, позитив¬
ное отношение к Я со стороны значимых
других, самореализация) тесно связано
понятие идеального Я — такого пред¬
ставления о себе, которое индивиду бо¬
лее всего хотелось бы реализовать. Ощу¬
щения несовпадения между тем, кем
некто является в реальности, и тем, кем
этот некто хотел бы быть, порождают
чувства тревоги и неудовлетворения, ко¬
торые могут достичь патологических раз¬
меров. Несоответствие между Я-объек-
том и Я-субъектом, между «реальным»,
«внутренним» или «истинным» Я и «не¬
реальным», «ложным», «внешним» Я,
могут вести к неврозам, патогенным со¬
стояниям, в основе которых — разруше¬
ние Я-концепции. В то же время, соглас¬
но К. Хорни, люди имеют невротическую
склонность не различать свои идеальное и
реальное Я, предпочитая слишком выгод¬
ные представления о себе.Некоторые теоретики отмечают, что
Я-концепция функционирует как источ¬
ник и критерий поведения личности. Од¬
нако следует учитывать, что системы са-
мореферентных смыслов, образующие Я-
концепцию, порождены мириадами
взаимодействий человека с другими, со¬
вершающимися на протяжении его жиз¬
ни, и что в любой данный момент содер¬
жащиеся в ней усвоенные социальные
роли, представление как о своем соци¬
альном статусе, так и об общепринятых
нормах и ценностях, могут быть проти¬
воречивыми и взаимоисключающими.
Вполне возможно, что сами расплывча¬
тость и смутность Я-концепции индиви¬
да представляют собой эффективный ме¬1054
Я (Эго, Self)ханизм совладения с тем фактом, что че¬
ловек значительную часть своей жизни
проживает нелогично и нерационально.
Степень, в какой Я-концепция оказыва¬
ет воздействие на поведение индивида в
любой данный момент, есть функция от
содержания и степени самоосознания
индивида, объема и направленности его
внимания к себе и самопроявлению.В повседневной жизни представле¬
ние индивида о себе образуется, коррек¬
тируется и дополняется в значительной
мере бессознательно. Многие, если не
большинство, составляющих Я компо¬
нентов существуют и взаимодействуют
на довербальном уровне эмоций, отно¬
шений и действий. Попытки их постичь,
осознать и выразить на уровне логики,
языка и мысли нередко неубедительны,
т. к. демонстрируют всю меру противоре¬
чивости представлений человека о себе.
Все попытки получить доступ к Я-кон-
цепции индивида в научных исследова¬
ниях (посредством самоотчетов, интер¬
вьюирования и пр.) с неизбежностью
носят характер паллиатива в силу отме¬
ченного выше обстоятельства: исследо¬
ватель будет стремиться проявить то, что
по большей части функционирует бес¬
сознательно. Отсюда вытекают методоло¬
гические проблемы надежности, валид¬
ности, социальной необходимости и оп¬
равданности исследований Я-концепции.В рамках психологического знания
тезис об активности Я распространяется
и на его переживания. Последние есть
специфический род активности, деятель¬
ности Я. Как подчеркивают многие пси¬
хологи, переживания формируются, а не
обнаруживаются или наблюдаются чело¬
веком. Даже^ для того, чтобы «застать»
себя испытывающим переживание, чело¬
век должен активно наблюдать за собой,
поскольку данное переживание в наблю¬
дении ему дано не готовым, но заслоне¬
но множеством других. Я конструирует
мир своих переживаний и участвует в
мире переживаний общих; это Я вкуса и
ценности, впечатления и эмоционально¬
го устремления; это сексуальное Я, при¬
ватное Я, хрупкое Я, телесное Я.Я есть также источник мотивации ивсех достояний личности. Когда какие-
то аспекты персональное™ в каком-то
смысле личности не принадлежат, они не
являются частью ее Я. Я есть также ме¬
стоимение первого лица, отдельный ин¬
дикативный субъект, т. е. Я предложений
«Я прихожу», «Я желаю», «Я не хочу», «Я
знаю», «Я удивляюсь». Я есть связное це¬
лое, интегрированное в пространстве и
во времени. Я есть та же самая персона,
что была ребенком, хотя какие-то аспек¬
ты и стороны ее изменились. Активное Я
есть центральный организующий и орга¬
низуемый конституент персоны, рассмат¬
риваемый как структурированная психо¬
логическая реальность. Я есть единство,
сущность, экзистенциальная сердцевина,
гештальт и хозяин (mastermind) жизни
личности. Примерами такого понимания
Я в современной психологии являются
различение Я и «Я-системы» Салливана,
«действующего Я» Радо, «истинного Я»
Уинникота, «сущностного Я» Когута,
«сверхординарного Я» Кернберга и Я как
действующего Макмеррея.Однако Я осмысляется как не всегда
и не только активное начало. Обычно
оно представляется в качестве скорее
объекта, чем субъекта переживания и
действия. И часто, как в рефлексивных
идиомах, это Я предстает в качестве объ¬
екта своих действий и переживаний, как
происходит, когда мы говорим о самона¬
блюдении или самоуважении. Больше
того, Я как объект есть не только реак¬
тивная или наблюдаемая деятельность,
но и также совокупность саморепрезен-
таций. Т. е. ключевым содержанием всех
идей персоны о самой себе является Я-
кониепция или Я-образ. По мнению ав¬
торов ряда работ, обобщающих развитие
психологии второй половины XX в., это
двуплановое использование Я — как дей¬
ствующего начала и как ментальной ре¬
презентации — и само по себе содержит
логическое противоречие, и чревато но¬
выми противоречиями. В этом смешива¬
нии деятельности и содержания понятие
Я оказывается серьезно перегруженным в
концептуальном плане. Один из выходов
из такого состояния лежит в рассмотре¬
нии Я как компьютерной программы,1055
Я (Эго, Self)которая одновременно есть и действую¬
щее начало и самопрезентация.Однако скомпрометированность са¬
мого уподобления психики пусть даже
самым совершенным компьютерным уст¬
ройствам приводит к тому, что это про¬
тиворечие сохраняется. А современные
теоретики акцентируют свое внимание
на самых разнообразных воздействиях на
Я-объект, совершающихся извне и изнут¬
ри. В результате этого воздействия и дей¬
ствующее и самопрезентирующее Я могут
бьггь «фрагментированными», «сжавши¬
мися», «обесценившимися», «удрученны¬
ми» и т. д. Я также понимается, по край¬
ней мере, имплицитно, как сила. В од¬
ном отношении эта сила очень похожа
на инстинктивное побуждение, цель ко¬
торого — самореализация. В другом от¬
ношении эта сила очень напоминает
принцип роста, соперничающий либо за¬
мещающий фрейдовский принцип удо¬
вольствия.Если одна линия сложностей связа¬
на с тем, что Я выступает одновременно
и как объект и как субъект, как менталь¬
ная репрезентация и как агент, то вторая
связана с тем, что от века атрибут актив¬
ности придавался не Я, но личности.
Между тем в большинстве сегодняшних
психологических теорий Я происходит
приравнивание деятельности и «самости»
(selfhood). Следующим шагом становятся
рассуждения о том, что Я делает, каковы
виды его активности, как они соотносят¬
ся между собой. Но, как замечает ряд ав¬
торов, тем самым отодвигается на второй
план понятие личности, поскольку кон¬
статируется, что субъектом деятельности
является не «личность», но Я. Это первая
сложность, которая проистекает из при¬
равнивания Я и деятельности. И проис¬
текает она из стремления психологов по¬
строить имперсональное, не замкнутое
на личность объяснение, получая т. о.
объективную, беспристрастную теорию.
По мнению психоаналитика Р. Шафера,
потребность сохранить в психологиче¬
ских теориях внеперсональный источник
деятельности усиливается самой культу¬
рой, в которой имплицитно содержатся
пассивные установки личности по отно¬
шению к жизни: «Хотя Я, которое отде¬ляется от персоны, не есть вполне душа
или бог, оно может быть рассмотрено
как идея, не вполне свободная от того
типа отречения от персональной деятель¬
ности, который большинство из нас ас¬
социирует с душами и божественными
карами. Между тем как в адекватных
взглядах на человеческое действие лич¬
ность сохраняется наряду с Я как необ¬
ходимо активная фигура». Представители
эго-психологии «сохраняют» личность
следующим образом. Они стремятся ос¬
вободить Я (I) — местоимение первого
лица, единичный указатель — от Я (self),
чтобы заставить работать свои теории,
превращая первое в информатора свиде¬
теля о втором и в источник сведений для
теоретика. Сходным образом, когда
Фрейд говорил о психической структуре,
он находил необходимым ссылаться на
личность или на субъект, поскольку тео¬
рия структуры психики могла реализо¬
вать свой объяснительный потенциал
только при условии, что «за» этой струк¬
турой стояло бы нечто. В ряде случаев,
например, Фрейд представляет личность
посредством ложных персонификаций
Эго.Вторая сложность, проистекающая
из приравнивания Я и деятельности, за¬
ключается в удвоении и умножении Я.
Первой теорией, которая задала импульс
к такому рассмотрению, стала получив¬
шая широкий резонанс в 70 — 80-е гг. Я-
психология X. Когута. Пытаясь создать
теорию интегрированного Я, Когут пока¬
зал, что Я образует психическую структу¬
ру, сформированную по матрице саморе-
презентации. В ней Я было подразделено
лишь надвое: Я переживаний и Я как
центр инициативы, предназначенное
корректировать переживания с целью
достижения личностью более высокого
самоуважения. В дополнение к этому, с
целью отразить обилие разнообразных
тенденций, которые характеризуют жизнь
каждой личности, представители эго¬
психологии предполагают существование
различных под-Я (например, истинное и
ложное Я). Каждое из этих Я рассматри¬
вается как более или менее независимо
действующий агент, хотя при этом они
считаются частью основного Я. Каков1056
Я (Эго, Self)результат этого удвоения и умножения
Я? Сознание в этом случае оказывается
локализованным одновременно и внутри
и вне своих границ и содержащим мно¬
жество маленьких «сознаний», которые
находятся внутри себя и в то же время
являются сами собой. По мнению ряда
психологов, это обстоятельство можно
расценить как признак того, что теория
Я (по крайней мере, в том ее варианте,
который развивается в рамках эго-психо¬
логии) находится в глубоком затрудне¬
нии.Менее искусственным и, возможно,
более приемлемым теоретически являют¬
ся, как считают сторонники «нарратив¬
ного» подхода в психологии, рассуждения
в терминах личностей, конструирующих и
пересматривающих свои различные пере¬
живания в ходе повседневной жизни и
на основе структур обычного языка. То¬
гда каждую персону можно рассматри¬
вать как рассказчика своих Я, а не как
контейнер разнообразных Я. Тезис о том,
что основой Я является жизненная исто¬
рия человека, запечатленная в нарративе,
повествовании, позволяет изучать непре-
кращающийся поиск человеком смысла
как, с одной стороны, обусловленный
случайностями, и как, с другой стороны,
связный, когерентный, интегрирован¬
ный, поскольку ход жизни в повествова¬
нии восстанавливается человеком с сего¬
дняшней, настоящей т. зр. Такое рассмот¬
рение, далее, позволяет использовать
применительно к деятельности человека
по самоопределению методы анализа
текста, разработанные в гуманитарных
исследованиях, прежде всего лингвисти¬
ческих и литературоведческих. В свою
очередь, в последние годы появляются
работы по нарративу, использующие
психологические методы, а также методы
когнитивный наук. Рассмотрение Я с
нарративной т. зр. позволяет избежать
распространенной иллюзии, что сущест¬
вует отдельная реальность Я, которой ка¬
ждая персона владеет и переживает, ре¬
альность Я, которая, так сказать, может
быть объективно наблюдаема, клиниче¬
ски анализируема, суммирована и заклю¬
чена в техническую дефиницию. Слож¬
ность анализа этой проблемы усугубляет¬ся тем, что повседневность часто снаб¬
жает нас преувеличенным впечатлением
о простых и неизменных реальностях Я.
Это происходит в силу нашего нерефлек-
тируемого отношения к тому, как мы ис¬
пользуем в повседневном языке единич¬
ные местоимения первого лица и такие
рефлексивные термины, как самоуваже¬
ние и самоконтроль. Также, поскольку в
культуре культурно и лингвистически хо¬
рошо отработано отношение к Я как ак¬
тивному началу, такое представление
оказывается способным постоянно под¬
креплять убеждение, что мы обладаем
унитарным и продолжающимся Я, кото¬
рое может быть пережито прямо и не¬
опосредованно в языке либо в историче¬
ской ситуации. Конвенции языка побуж¬
дают нас говорить об отдельных,
стабильных, реальных Я.В социальной психологам Я рассмат¬
ривается как чрезвычайно пластичный
феномен, обусловленный межличност¬
ным взаимодействием. В то же время
здесь игнорируются либо отвергаются
стабилизирующие и объединяющие функ¬
ции Я, атрибутируемые ему в психоана¬
лизе и в гуманистической психологии.
Социально-психологический взгляд на Я
восходит к школе социального интерак-
ционизма, в особенности к разработан¬
ной Ч. X. Кули концепции Я как зерка¬
ла, согласно которой Я есть конструк¬
ция, созданная из отношений к нам
других людей. По Г. Миду, этот процесс
«отражения» приводит к развитию каче¬
ства «саморефлективности»: Я консти¬
туируется за счет способности людей
воспринимать себя в качестве объектов
своего собственного сознания. В теории
Мида главной предпосылкой развития Я,
свидетельствующей о его социальной
природе, является способность встать на
место другого, в результате чего его, дру¬
гого, отношение к объекту учитывается,
интернализуется и влияет на взгляды и
поведение человека. Можно выделить
три смысла понятия социального Я: 1) те
аспекты Я, которые обусловлены соци¬
альными отношениями; 2) внешнее по¬
ведение человека, которое может не со¬
ответствовать его настроению либо фак¬
тическим установкам; 3) способ, каким1057
языкличность оценивает свое поведение в от¬
ношении окружающих.Раз Я скорее создается социальным
контекстом, нежели является автоном¬
ной субстанцией, оно подлежит измене¬
нию по мере изменения социального
контекста. Исследования К. Джирджена
и других показали, что люди склонны за¬
имствовать и весьма произвольно комби¬
нировать элементы своего и других пове¬
дения в целях выведения таких важных
компонентов их Я-систем, как мотивы,
эмоции, убеждения, ценности, желания
и т. п. Влияние доктрины социального
конструктивизма в социальной психоло¬
гии приводит к тому, что здесь рассмат¬
риваются в качестве иллюзорных те
функции, носителем которых считается
Я в традиционной психологии и филосо¬
фии, именно: персональная идентич¬
ность рассматривается не столько как
внутренне присущее персоне начало,
подлежащее раскрытию и реализации в
ходе ее жизни, сколько как произвольно
конструируемое и реконструируемое в
ходе жизни индивида образование. Сла¬
бостью такого подхода, состоящего в
рассмотрении Я как всецело межперсо-
нального, а не внутриперсонального, фе¬
номена, является то, что он может при¬
вести к крайнему ситуационизму, а тем
самым к реификации сложившихся со¬
циальных установлений. Обилие и про¬
тиворечивость рассмотренных т. зр. по¬
зволяют заключить, что Я выступает как
феномен знающий и познаваемый, оце¬
нивающий и оцениваемый, реальный и
идеальный, личное достояние и социаль¬
ный конструкт. Хотя парадоксы, обу¬
словленные тем, что Я является всем
этим одновременно, неисчислимы, глав¬
ный итог эволюции понимания Я в XX в.
состоит в том, что Я — это не только Я,
но и «меня», т. е. некто, воспринимае¬
мый другими, ими интерпретируемый и
судимый.Е. Г. ТрубинаЯЗЫК — знаковая система, посред¬
ством которой осуществляется человече¬
ское общение на самых различных уров¬
нях, включая мышление, хранение и пе¬
редачу информации и т. п. Вопрос ознаковом существе Я. занимал уже древ¬
них греков. В диалоге Платона «Кратил»
ставится вопрос о том, закрепляет ли Я.
форму за содержанием «по природе» или
«по соглашению». Главный участник
диалога, Сократ, приходит к выводу, что
репрезентация через подобие преоблада¬
ет над использованием условных знаков,
но имеет место и дополнительный фак¬
тор — соглашение, обычай и привычка.
В теории стоиков знак рассматривался
как сущность, образуемая отношением
означающего («воспринимаемое») и оз¬
начаемого («понимаемое»). Учение о
знаке и обозначении получило дальней¬
шее развитие в трудах Августина и мно¬
гих других крупных мыслителей средне¬
вековой схоластики.В 60 — 70-х гг. XIX в. йельский язы¬
ковед Д. Уитни определял Я. как систе¬
му произвольных и условных знаков. Его
воззрения были поддержаны и развиты
создателем структурной лингвистики Ф.
де Соссюром, утверждавшим, что связь,
соединяющая означающее с означаемым,
произвольна. Выделяя значимость оппо¬
зиции «язык — речь», Соссюр обнаружи¬
вает четыре компонента языковой пред¬
метности: Я. как определенная знаковая
структура; речевая деятельность как со-
циально-исторический процесс функ¬
ционирования Я.; языковая способность
как способность владения индивида Я. и
речь как индивидуальный акт реализации
языковой способности и языкового зна¬
ния каким-либо субъектом. Т. о., по Сос-
сюру, Я. — это систематизированная со¬
вокупность правил, необходимых для
коммуникации. В противоположность
этому, речь — индивидуальное воплоще¬
ние Я., включающая фонацию, реализа¬
цию правил и возможных комбинаций
знаков.Американский философ Ч. С. Пирс,
почти одновременно с Соссюром и неза¬
висимо от него, также отмечает различие
между «материальными качествами» —
означающим знака и его «непосредствен¬
ной интерпретацией», т. е. означаемым.
Однако, в отличие от французского ис¬
следователя, который настойчиво под¬
черкивал условность Я., Пирс учением о
трех типах знаков давал основание для1058
языкутверждения как фактического, так и ус¬
ловного характера связи между двумя со¬
ставляющими знака. Он выделял икони-
ческий знак, знак-индекс и символиче¬
ский знак. Действие иконического знака
основано на фактическом подобии озна¬
чающего и означаемого, например, ри¬
сунка какого-либо дерева и самого дере¬
ва. Действие индекса (указательного зна¬
ка) основано на фактической, реально
существующей смежности означающего
и означаемого (дым есть индекс огня).
Действие символа основано на установ¬
ленной по конвенции, усвоенной смеж¬
ности означающего и означаемого. В
данном случае связь основана на прави¬
ле и не зависит от наличия какого-либо
сходства или физической смежности.
Интерпретация символического знака
возможна лишь при знании этого прави¬
ла. Т. о., в основе разделения знаков на
иконические знаки, индексы и символы
лежит преобладание одного из перечис¬
ленных факторов над другими.Выходя за рамки субъектно-объект-
ной методологии, Э. Гуссерль раннего
периода говорит о Я. как социальном от¬
ношении первостепенной значимости.
Однако он утверждает, что для того, что¬
бы понять функционирование собствен¬
ного Я., необходимо вначале составить
таблицу «идеальной формы» Я. и необхо¬
димо присущих ему, как Я. вообще, спо¬
собов выражения. Только так можно вы¬
явить причастность какого-либо кон¬
кретного Я. к этой универсальной
«форме значения», как неполную реали¬
зацию «общей рационально обоснован¬
ной грамматики». При такой постановке
социальный опыт бытования Я. оказы¬
вался сомнительным и должен был усту¬
пить приоритет созерцанию сущностей.
На втором этапе своей эволюции Гус¬
серль, подходя U проблеме Я., видит пер¬
воочередную задачу философии в том,
чтобы вновь открыть для себя нашу при¬
надлежность к определенной речевой
системе. В противоположность научной
установке (внешнего наблюдателя), обра¬
щенной к уже законченному Я., рассмат¬
ривающей его в прошлом и разлагающей
на совокупность лингвистических фак¬тов, где его единство исчезает, феноме¬
нологическая установка становится те¬
перь подходом, позволяющим впрямую
выйти к реально функционирующему Я.
в сообществе, употребляющем его не
только для сохранения наличных смы¬
слов, но и для прироста новых. Исследо¬
ватель теперь должен исходить из того
факта, что он расположен в Я., что он
носитель речи, действие которой служит
нам моделью для понимания других воз¬
можных систем выражения, отнюдь не
являясь, однако, их частным случаем.Развивая гуссерлевскую феномено¬
логию сознания в направлении феноме¬
нологической герменевтики, М. Хайдег¬
гер вскрывает онтологический срез Я. Я.
дает о себе знать прежде всего в речи.
Для речи нужны говорящие, рассуждает
в «Пути к языку» Хайдеггер, которые
скорее сами присутствуют в своем гово¬
рении, при том, на что они об-речены. В
области Я. открывается многосложность
элементов и взаимосвязей, чье единство
обусловлено «разбиением» (понятием,
которое надо понимать в смысле «разбие¬
ния сада», что значит: разметить, вско¬
пать, посадить саженцы). Разбиение —
область размеченного места говорящих,
или иначе, область показывания того, о
чем идет речь. «Каз» — слово, объеди¬
няющее по сути «по-казывание» и «с-ка-
зывание». С-казать — это значит по-ка-
зать, объ-явить, дать видеть, слышать.
Сущность Я., по Хайдеггеру, заключена в
сказе, т. е. показе того, что уже содер¬
жится в Я.: всякое восприятие и пред¬
ставление о мире.К. Бюлеру принадлежит заслуга по¬
вторного открытия «роли личности» в
коммуникации. Он выдвинул четыре ак¬
сиомы Я., находящиеся на теоретиче¬
ском стыке лингвистики с философией.
В первой аксиоме, носящей название
«модель Я. как органона», языковой знак
рассматривается как инструмент, посред¬
ством которого «один сообщает другому
нечто о вещи». Налицо модель канони¬
ческой речевой ситуации, включающей
говорящего, слушающего и предмет (и
положение вещей), о которых идет речь.
Существенно при этом, что говорящий и1059
языкслушающий не являются какими-то пе¬
риферийными элементами, частью того,
о чем может сообщаться; они занимают в
речевой ситуации свои собственные по¬
зиции, так или иначе отражающиеся в
высказывании. Особые позиции участни¬
ков речевой ситуации предопределяет
связь знака не только с предметами и си¬
туациями, о которых сообщается в вы¬
сказывании, но и с каждым из них. Т. о.,
знак оказывается наделенным тремя
функциями: это символ в силу своей со¬
отнесенности с предметами и положе¬
ниями вещей, это симптом в силу своей
зависимости от отправителя и это сигнал
в силу своей апелляции к слушателю,
чьим внешним поведением или внутрен¬
ним состоянием он управляет.Концепция трех функций Я. Бюлера
была развита и модифицирована в рабо¬
те Р. Якобсона «Лингвистика и поэтика».
Якобсон выделяет шесть основных функ¬
ций Я. в зависимости от принятой уста¬
новки: 1) установка на отправителя-адре-
санта (в частности, передача эмоций),
которой отвечает эмотивная функция; 2)
установка на адресата (стремление вы¬
звать у него определенное состояние),
отвечающая коннотивной функции; 3)
установка на сообщение (установка на
его форму) — поэтическая функция; 4)
установка на систему Я. — метаязыковая
функция; 5) установка на действитель¬
ность — референтивная, иначе денота¬
тивная или когнитивная, функция; 6) ус¬
тановка на контакт — фатическая функ¬
ция. «Эмотивная» функция Якобсона
соответствует «экспрессивной» у Бюлера,
«коннотивная» — «апеллятивной», «ре¬
ферентивная» («когнитивная») — функ¬
ции репрезентации, по Бюлеру. Вторая
аксиома Бюлера касается знаковой при¬
роды Я., в основе которой положен «за¬
местительный» принцип («нечто стоит
вместо чего-то другого»), Бюлер допол¬
няет этот известный принцип «принци¬
пом абстрактивной релевантности», под¬
разумевающим, что когда в роли знака-
носителя смысла выступает чувственно
воспринимаемая вещь, то с выполняе¬
мой ею семантической функцией не
должна быть связана вся совокупность ееконкретных свойств. Напротив, для ее
функционирования в качестве знака ре¬
левантен тот или иной «абстрактный мо¬
мент». Аналогичная ситуация существует
и в отношении содержания знака: в зна¬
чение знака входит не вся безграничная
совокупность признаков обозначаемых в
конкретных случаях предметов и ситуа¬
ций, а только небольшая «сематологиче-
ски релевантная» часть соответствующих
признаков.Третья аксиома представляет собой
синтез концепций Гумбольта и Соссюра,
а также теории актов Гуссерля и некото¬
рых идей Аристотеля. Здесь предлагается
«схема четырех полей». В ней Я. может
рассматриваться как: 1) речевое дейст¬
вие; 2) речевой акт; 3) языковое произве¬
дение; 4) языковая структура. Важным
здесь является выделение «речевых ак¬
тов», трактуемых Бюлером в духе
«смыслонаделяющих актов» Гуссерля.
Акты такого рода предусматриваются
особенностями языковой репрезентации,
всегда связанной с некоторой семантиче¬
ской неопределенностью, обусловливаю¬
щей определенную степень свободы
субъективного «смыслонаделения», кото¬
рая ограничивается «объективными воз¬
можностями». Четвертая аксиома гласит,
что Я. по своей структуре представляет
собой систему, состоящую по крайней
мере из двух коррелятивных классов об¬
разований: слов и предложений. «Двух¬
классная» система использует при репре¬
зентации две процедуры: выбор слов и
построение предложений. Данная систе¬
ма сопоставима с концепцией Якобсона
о наличии двух важных факторов, кото¬
рые действуют на всех уровнях Я. Пер¬
вый из этих факторов — селекция —
«опирается на эквивалентность, сходство
и различие, синонимию и антонимию»,
тогда как второй — комбинация, регули¬
рующий построение любой последова¬
тельности, — «основан на смежности».
Эти функции обнаруживают неисчерпае¬
мый творческий потенциал естественно¬
го Я. по сравнению с какими-либо дру¬
гими знаковыми системами.С.	А. Азаренко1960
СОДЕРЖАНИЕАБСОЛЮТ	5АБСОЛЮТНОЕ и ОТНОСИТЕЛЬНОЕ	6АБСТРАКТНОЕ ПРАВО	6АБСТРАКЦИИ РЕАЛЬНЫЕ	13АБСТРАКЦИЯ	13АБСУРД	14АВЕРРОИЗМ	15АВТАРКИЯ	16АВТОР	16АГНОСТИЦИЗМ	19АКСИОЛОГИЧЕСКОЕ ОТНОШЕНИЕ	19АКСИОЛОГИЯ		22АКТИВНАЯ ЭВОЛЮЦИЯ	29АКЦИДЕНЦИЯ 		32АЛЛЕГОРИЧЕСКИЙ МЕТОД	33АНАЛИТИЧЕСКАЯ ФИЛОСОФИЯ	36АНИМИЗМ	41АНОМИЯ		41АНТИНОМИЗМ	42АНТИУТОПИЯ	44АНТИЧНАЯ ФИЛОСОФИЯ	44АНТРОПОКОСМИЗМ	46АНТРОПОЛОГИЧЕСКИЙ ПРИНЦИП	50АНТРОПОЛОГИЯ ПРАВОСЛАВНАЯ	52АНТРОПОЛОГИЯ (ФИЛОСОФСКАЯ)	57АНТРОПОМОРФИЗМ	61АНТРОПОСОФИЯ		63АНТРОПОЦЕНТРИЗМ	68АПАТИЯ		68АПОЛОГЕТИКА	68АПОФАТИЧЕСКАЯ ТЕОЛОГИЯ	71АПОХА	72АПРИОРНОЕ и АПОСТЕРИОРНОЕ	72АРАБСКАЯ ФИЛОСОФИЯ	76АРГУМЕНТАЦИЯ	80АРИСТОКРАТИЗМ	81АРХЕТИП	82АСКЕТИЗМ		83АТАРАКСИЯ	83АТМАН и БРАХМАН	83АТРИБУТ	85АУТЕНТИЧНОСТЬ	85БАХАИ	97БЕССОЗНАТЕЛЬНОЕ	102БЛАГО	103БЛАГОДАТЬ	104БОГ	106БОГОЧЕЛОВЕЧЕСТВО	109БОДХИСАТТВА	112БОЖЕСТВЕННОЕ ПРАВО	112БУДДИЗМ	118БУДУЩЕЕ	120БЫТИЕ	125БЮРОКРАТИЯ	126ВАДЖРАЯНА	126ВЕРА	■>	127ВЕРИФИКАЦИЯ	132ВЕЩИ 	133ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ	135ВИДИМОСТЬ	136ВИЗУАЛЬНОЕ МЫШЛЕНИЕ	138ВИРТУАЛЬНОЕ, ВИРТУАЛ,ВИРТУАЛЬНАЯ РЕАЛЬНОСТЬ	139ВЛАСТЬ	141ВНЕНАУЧНОЕ ЗНАНИЕ	143ВОЗМОЖНОСТЬ и ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ	143ВОЗМОЖНЫЙ МИР (ВОЗМОЖНЫЕ МИРЫ)...... 145«ВОЛНЫ»	147ВОЛЮНТАРИЗМ	148ВОПРОС и ОТВЕТ	149ВОСЕМЬ «НЕ »	152ВОСПИТАНИЕ	153ВОСПРИЯТИЕ	153ВОСПРОИЗВОДСТВО	157«ВОСТОК - ЗАПАД*	159ВОСЬМЕРИЧНЫЙ (БЛАГОРОДНЫЙ) ПУТЬ	163ВРЕМЯ и ПРОСТРАНСТВО	164ВРЕМЯ СОЦИАЛЬНОЕи ПРОСТРАНСТВО СОЦИАЛЬНОЕ	165ВСЕЕДИНСТВО	166ВСЕЛЕНСКОЕ ЧЕЛОВЕЧЕСТВО	172ВЫТЕСНЕНИЕ	175ГЕНДЕР	177ГЕНДЕРНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ	180ГЕНДЕРНЫЕ ТЕХНОЛОГИИ	183ГЕНЕАЛОГИЯ	186ГЕНЕТИЧЕСКИЙ СТРУКТУРАЛИЗМ	189ГЕРМЕНЕВТИКА	193ГЕРМЕНЕВТИЧЕСКИЙ КРУГ	196ГЕТЕРОЛОГИЯ	197ГИЛОЗОИЗМ	202ГИПОТЕЗА	202ГЛОБАЛЬНОСТЬ	208ГНОСЕОЛОГИЯ	210ГНОСТИЦИЗМ	212ГОРИЗОНТ	212ГОСУДАРСТВО	213ГРАЖДАНИН	213ГРАНИЦА	213ГУМАНИЗМ	216ДАО	217ДАОСИЗМ	219ДАР	222ДВИЖЕНИЕ	226ДЕДУКЦИЯ	229ДЕКОНСТРУКЦИЯ	229ДЕСТРУКЦИЯ	235ДЕТЕРМИНИЗМ	235ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ	236ДЖАЙНИЗМ	237ДИАДА	239ДИАЛЕКТИКА	239ДИАЛЕКТИКО-ЛОГИЧЕСКИЙ АЛГОРИТ	242ДИАЛОГ	244DIFFERANCE	247ДИСКУРС	249ДОБРО и ЗЛО	251ДОКТРИНА	254ДОПОЛНИТЕЛЬНОСТЬ	255ДРУГОЙ	256ДУРНАЯ ВЕРА	257ЛУХ И Л VIIIAдуховное тЕЬи^бплотй:::::::::::::::::::::::::: 262ДУХОВНОСТЬ	266ДУХ ЭПОХИ	267ДХАРМА	268ДЭ	273ЕВРАЗИЙСТВО (Евразийское движение)	273ЕДИНИЧНОЕ и ОБЩЕЕ	276ЕДИНОЕ	279ЕДИНСТВО	279ЕСТЕСТВЕННАЯ УСТАНОВКА	2801061
СОДЕРЖАНИЕЕСТЕСТВЕННОЕ ПРАВО	281ЖЕЛАНИЕ		288ЖИЗНЕННЫЙ МИР	292ЖИЗНЬ	292ЗАКОН ЛОГИЧЕСКИЙ	296ЗНАК	297ЗНАНИЕ и НЕЗНАНИЕ	299ЗНАЧЕНИЕ	299ЗОРОАСТРИЗМ	300ИГРА	303ИДЕАЛ	304ИДЕАЛИЗМ	305ИДЕАЛЬНОЕ	306ИДЕАЛЬНЫЕ РЕАЛЬНОСТИ	313ИДЕАЛЬНЫЙ ТИП	314ИДЕАЦИЯ	316ИДЕНТИЧНОСТЬ ПЕРСОНАЛЬНАЯ(тождество личности)	316ИДЕОЛОГИЯ	326ИДЕЯ	328ИДИОТРАФИЧЕСКИЙи НОМОТЕТИЧЕСКИЙ МЕТОДЫ	331ИЗМЕНЕНИЕ	331ИЛЛЮЗИЯ	332ИММАНЕНТНОЕ и ТРАНСЦЕНДЕНТНОЕ	333ИНДИВИД, ИНДИВИДУАЛЬНОСТЬ	334ИНДИВИДУАЛЬНОЕ и КОЛЛЕКТИВНОЕ	334ИНДИЙСКАЯ ФИЛОСОФИЯ	338ИНДУКЦИЯ	345ИНДУСТРИАЛЬНОЕ ОБЩЕСТВО	346ИНТЕНСИОНАЛ и ЭКСГЕНСИОНАЛ	346ИНТЕНЦИОНАЛЬНОСТЬ	350ИНТЕРИОРИЗАЦИЯ и ЭКСТЕРИОРИЗАЦИЯ	350ИНТЕРПРЕТАЦИЯ	351ИНТЕРСУБЪЕКТИВНОСГЬ	355ИНТЕРТЕКСГУАЛЬНОСТЬ	355ИНТУИТИВИЗМ	356ИНФОРМАЦИОННОЕ ОБЩЕСТВО	357ИНФОРМАЦИЯ	359ИНЦЕСТ	362ИНЬ и ЯН	363ИРОНИЯ	364ИРРАЦИОНАЛЬНОЕ	365ИСКУССТВО	366ИСЛАМ	367ИСТИНА	368ИСТОРИКО-ПСИХОЛОГИЧЕСКОЕДОКАЗАТЕЛЬСТВО БЫТИЯ БОГА 	369ИСТОРИОСОФИЯ	370ИСТОРИЦИЗМ	373ИСТОРИЯ	377ИСЧИСЛЕНИЕ ЛОГИЧЕСКОЕ	378ИТЕРАТИВНОСТЬ	378ИУДАИЗМ	379ЙОГА	382КАЖИМОСТЬ	384КАПИТАЛ		385КАРМА	387КАТАСТРОФА	388КАТАФАТИЧЕСКАЯ ТЕОЛОГИЯ	390КАТЕГОРИИ	391КАТОЛИЦИЗМ	392КАЧЕСТВА СОЦИАЛЬНЫЕ	393КАЧЕСТВО и КОЛИЧЕСТВО	394КИБЕРНЕТИКА	395КЛАССИЧЕСКОЕ,НЕКЛАССИЧЕСКОЕ, ПОСТКЛАССИЧЕСКОЕ	399КЛАССЫ СОЦИАЛЬНЫЕ	406КОД	406КОЛЛЕКТИВНОЕ БЕССОЗНАТЕЛЬНОЕ		 410КОММУНИКАТИВНОГО ДЕЙСТВИЯ ТЕОРИЯ	411КОММУНИКАЦИЯ	414КОМПАРАТИВИСТИКА	419КОМПЛЕКС		423КОНЕЧНОЕ и БЕСКОНЕЧНОЕ	424КОНСГИТУИРОВАНИЕ	425КОНФУЦИАНСТВО (CONFUCIANISM)	426КООПЕРАЦИЯ	429КОСМОЛОГИЧЕСКОЕДОКАЗАТЕЛЬСТВО БЫТИЯ БОГА	429КРЕАЦИОНИЗМ НАУЧНЫЙ	431КУЛЬТУРА		433КУЛЬТУРНО-ИСТОРИЧЕСКИХТИПОВ ТЕОРИЯ	433ЛЕГИЗМ	440ЛИ	441ЛИБЕРАЛИЗМ		444ЛИБИДО	448ЛИНЕЙНОСТЬ и НЕЛИНЕЙНОСТЬ	449ЛИЧНОСТЬ	449ЛОГИКА	450ЛОГИКА ВЫСКАЗЫВАНИЙ,или ПРОПОЗИЦИОНАЛЬНАЯ ЛОГИКА	451ЛОГИКА МОДАЛЬНАЯ	453ЛОГИКА НЕКЛАССИЧЕСКАЯ	454ЛОГИКА ПРЕДИКАТОВ	455ЛОГИКА ФОРМАЛЬНАЯ	455ЛОГОСФЕРА	460ЛОКАЛЬНОСТЬ	462МАЙЯ	463МАНДАЛА	466МАНИХЕЙСТВО	466МАНТРА		467МАРГИНАЛ ЬНОСГЬ	468МАРКЕТИНГ	468МАРКСИЗМ		469МАССОВАЯ КОММУНИКАЦИЯ	469МАТЕРИАЛИЗМ	471МАТЕРИЯ	473МАШИНА и МАШИН НОСТЬ	475МЕДИТАЦИЯ	476МЕНТАЛИТЕТ	477МЕРА	478МЕТАФИЗИКА	479МЕТАФИЗИКА СОЦИАЛЬНАЯ	480МЕТАФОРА	480МЕТАЯЗЫК	483МЕТОД АЛЬТЕРНАТИВ	485МЕТОДОЛОГИЯ	487МИРОВОЗЗРЕНИЕ	488МИР-СИСТЕМНЫЙ ПОДХОД(мир-системный анализ)	492МИСТИЦИЗМ, МИСТИКА	496МИФ	496МНОЖЕСТВЕННОЙПЕРСОНАЛЬНОСТИ СИНДРОМ	504МОДУС	514МОНАДА	515МОНОЛОГ	515МОРАЛЬ		5161062
СОДЕРЖАНИЕМОРАЛЬНОЕДОКАЗАТЕЛЬСТВО БЫТИЯ БОГА	517МУТАЗИЛИТИЗМ	51»МЫШЛЕНИЕ		518НАГЛЯДНОСТЬ	520НАРРАТИВ, ПОВЕСТВОВАНИЕ	521НАРРАТОЛОГИЯ	529НАРЦИССИЗМ		541НАТУРАЛИЗМ	542НАУКА		542НАУЧНАЯ ШКОЛА	543НАУЧНОЕ СООБЩЕСТВО	546НАУЧНЫЙ ПОТЕНЦИАЛ ОБЩЕСТВА 	549НАЦИОНАЛИЗМ		554НАЦИОНАЛЬНАЯ ИДЕЯ	555НАЦИОНАЛЬНЫЙ ХАРАКТЕР	556НЕНАСИЛИЯ ЭТИКА	556НЕОБХОДИМОСТЬ и СЛУЧАЙНОСТЬ	559НЕОТЧУЖДАЕМЫЕ ПРАВА ЛИЧНОСТИ	561НЕПРОТИВЛЕНИЕ ЗЛУ	563НЕРАЗРЕШИМОСТИ	565НЕРИГОРИСГИЧЕСКАЯ ФОРМАЛЬНАЯ ЭТИКА	566НИГИЛИЗМ	569НИРВАНА	570НОМЛДОЛОГИЯ	 ;	571НООСФЕРА	575НОРМА	579НОРМА ПРАВОВАЯ	5*1НОРМАЛЬНАЯ НАУКА	582НОЭЗИС и НОЭМА	583ОБРАЗ	583ОБРАЗОВАНИЕ	587ОБЩЕЕ ДЕЛО	590ОБЩЕНИЕ	593ОБЩЕСТВО, СОЦИАЛЬНОЕ, СОЦИАЛЬНОСТЬ .. 595ОБЩЕСГВОЗНАНИЕ	595ОБЩИНА	601ОБЪЕКТ, ОБЪЕКТИВНОСТЬ, ОБЪЕКТНОСТЬ	602ОБЪЕКТ-ЯЗЫК и СУБЪЕКТ-ЯЗЫК	602ОБЫЧАЙ	605ОНТОЛОГИЧЕСКОЕДОКАЗАТЕЛЬСТВО БЫТИЯ БОГА	606ОНТОЛОГИЯ	608ОНТОЛОГИЯ СОЦИАЛЬНАЯ	609ОПЕРАЦИОНАЛИЗМ	609ОПИСАНИЕ	612ОПРЕДЕЛЕНИЕ, или ДЕФИНИЦИЯ	614ОПЫТ	615ОСНОВАНИЕ и ОБОСНОВАННОЕ	619ОСНОВНОЙ ВОПРОС ФИЛОСОФИИ	621ОСОБОЕ ПРАВО	623ОТНОШЕНИЕ	624ОТНОШЕНИЯ ОБЩЕСТВЕННЫЕ	625ОТРАЖЕНИЕ	626Отрицание (диалектическое)	взоОТЧУЖДЕНИЕ ?.	631ОЦЕНКА	631ПАМЯТЬ КОЛЛЕКТИВНАЯ	634ПАРАДУГМА	643ПЕЛАГИАНСТВО	643ПЕРВООСНОВА	645ПЕРЕНЕСЕНИЕ	647ПЕРСОНАЛИЗМ	648ПИСЬМО	650ПЛОСКОСТЬ	652ПОВСЕДНЕВНОСТЬ	653ПОЗИТИВИЗМ	655ПОЗНАНИЕ	656ПОЛЕМИКА	659ПОЛИТИКА	660ПОЛЬЗА, ПОЛЕЗНОСТЬ	661ПОНИМАНИЕ	663ПОНЯТИЕ	664ПОРЯДОК СОЦИАЛЬНЫЙ	665ПОСТ	667ПОСТИНДУСТРИАЛЬНОЕ ОБЩЕСТВО	667ПОСТМОДЕРНИЗМ	668ПОСТСГРУКТУРАЛИЗМ	675ПРАВДА	680ПРАВДОПОДОБНЫЕ РАССУЖДЕНИЯ	681ПРАВО	681ПРАВОВОЙ ЗАКОН	689ПРАКТИКА	691ПРЕДОПРЕДЕЛЕНИЕ	695ПРЕРЫВНОЕ и НЕПРЕРЫВНОЕ	696ПРИРОДА ЧЕЛОВЕКА	697ПРИЧИНА и СЛЕДСТВИЕ	700ПРОБЛЕМА	701ПРОЕКЦИЯ	705ПРОТИВОРЕЧИЕ (ДИАЛЕКТИЧЕСКОЕ)	705ПРОЦЕСС	706ПРОЦЕССЫ СОЦИАЛЬНЫЕ	707ПСИХОАНАЛИЗ	708ПСИХОЛОГИЗМ (ЛОГИЧЕСКИЙ)	720ПСИХОЛОГИЯ	722РАЗВИТИЕ	729РАЦИОНАЛИЗАЦИЯ	731РАЦИОНАЛЬНОЕ	732РЕАЛЬНОСТЬ	732РЕГРЕССИЯ	735РЕДУКЦИЯ	736РЕИНКАРНАЦИЯ	736РЕКУРСИВНОСТЬ	737РЕЛИГИЯ	738РЕПРЕЗЕНТАЦИЯ	744РЕФЛЕКСИЯ	745РИТОРИКА	746РУССКИЙ КОСМИЗМ	752САКРАЛЬНОЕ	757САМО	758САМООБМАН	759САТОРИ	764СВОБОДА		764СВОЙСТВО	765СВЯЗИ СОЦИАЛЬНЫЕ	768СВЯЗЬ	769СЕКСИЗМ	771СЕКУЛЯРИЗАЦИЯ	772СЕМАНТИКА	772СЕМИОТИКА	775СИМВОЛ	776СИМУЛАКРУМ	780СИНГУЛЯРНОСТЬ	783СИНЕРГЕТИКА	785СИСТЕМА	788СКЕПТИЦИЗМ	790СКЛАДКА	794СЛАВЯНОФИЛЬСТВО и ЗАПАДНИЧЕСТВО	794СЛЕД	799СМЕРТЬ	800СМЫСЛ	806СМЫСЛ ЖИЗНИ ЧЕЛОВЕКА	8091063
СОДЕРЖАНИЕСНОВИДЕНИЯ (РАБОТА СНОВИДЕНИЯ,ТОЛКОВАНИЕ СНОВИДЕНИЙ)	814СО	816СОБОРНОСТЬ	817ГПСЫТиГ	Я7ПСОВМЕСТНОЕ И	824СОДЕРЖАНИЕ и ФОРМА	828СОЗНАНИЕ	829СОЛИДАРИЗМ	830СОФИЯ	832СОЦИАЛЬНАЯ ФИЛОСОФИЯ	840СОЦИАЛЬНОГО ОБМЕНА ТЕОРИЯ	841СОЦИАЛЬНЫЕ ИЛЛЮЗИИ	844СОЦИАЛЬНЫЙ ИНСТИТУТ	845СОЦИОЛОГИЯ	846СОЦИОСЕМИОТИКА	853СРЕДА СОЦИАЛЬНАЯ	856СРЕДНЕВЕКОВАЯ ФИЛОСОФИЯ	856СТАНДАРТ	859СТАНОВЛЕНИЕ	860СТЕРЕОТИПЫ	860СТИХИИ МИРОЗДАНИЯ	861СТРАТЕГИЯ	865СТРАХ	867СТРУКТУРА	870СТРУКТУРАЛИЗМ	871СТРУКТУРАЦИИ ТЕОРИЯ	875СУБЛИМАЦИЯ	880СУБСТАНЦИЯ	881СУБСТРАТ	884СУБЪЕКТ, СУБЪЕКТИВНОСТЬ, СУБЬЕКТНОСГЬ .. 884СУЖДЕНИЕ	885СУННИЗМ	886СУФИЗМ	887СУЩНОСТЬ и ЯВЛЕНИЕ	889СХОЛАСТИКА	890СЦИЕНТИЗМ и АСЦИЕНТИЗМ,СЦИЕНТ и АСЦИЕНТ	894ТАНТРА	897ТВОРЧЕСТВО		900ТЕКСТ	900ТЕЛЕОЛОГИЧЕСКОЕДОКАЗАТЕЛЬСТВО БЫТИЯ БОГА	902ТЕЛЕСНОСТЬ	903ТЕОЛОГИЯ	903ТЕОРИЯ	905ТЕОРИЯ КОНФЛИКТА	912ТЕОСОФИЯ и АНТРОПОСОФИЯ	915ТЕХНИКА	918ТЕХНИКИ ФИЛОСОФИЯ	924ТЕХНИЧЕСКИЕ РЕВОЛЮЦИИ	926ТЕХНОЛОГИЯ	928ТИПОЛОГИЧЕСКИЙ ПОДХОД	930ТОЖДЕСТВО и РАЗЛИЧИЕ	935ТРАДИЦИИ	936ТРАДИЦИОННОЕ ОБЩЕСТВО	937ТРАНСГРЕССИЯ	937ТРАНСЦЕНДЕНТАЛЬНЫЙ РЕАЛИЗМ	938ТРИАДА	942ТРУД	943У-ВЭЙ	944УМОЗАКЛЮЧЕНИЕ	945«УСТНОЕ», «ПИСЬМЕННОЕ» и
«КНИГОПЕЧАТНОЕ» ОБЩЕСТВА МАК-ЛЮЭНА .. 948
УТОПИЯ	949ФАЛЬСИФИКАЦИЯ	950ФАНТАЗМ	951ФАТАЛИЗМ	954ФЕМИНИЗМ	955ФЕНОМЕН	957ФЕНОМЕНОЛОГИЧЕСКАЯ СОЦИОЛОГИЯ	957ФЕНОМЕНОЛОГИЯ	959ФИКСАЦИЯ	963ФИЛОСОФИЯ	964ФИЛОСОФИЯ ЛИТЕРАТУРЫ	965ФОРМАЛИЗАЦИЯ	970ФОРМАЛЬНАЯ ОНТОЛОГИЯ	971ФОРМАЛЬНАЯ СОЦИОЛОГИЯ	973ФОРМАЛЬНАЯ ФИЛОСОФИЯ		 978ФОРМАЛЬНАЯ ЭТИКА	984ФОРМАЦИИ ОБЩЕСТВЕННЫЕ	991ФОРМЫ СОЦИАЛЬНЫЕ	992ФРЕЙМ	992ФУНДАМЕНТАЛИЗМ	993ФУТУРОЛОГИЯ	994ХАОС	996ХАРИДЖИЗМ 	997ХАРИЗМА	997ХРИСТИАНСТВО	997ХРИСГОЛОГИЯ	998ЦЕННОСТЬ		1001ЦЗИН	1005ЦИ	1007ЦИВИЛИЗАЦИЯ	1008ЧАСТЬ и ЦЕЛОЕ	1012ЧТЕНИЕ			1015ШАРИАТ		1018ШЕЙХИЗМ	1018ШИЗОАНАЛИЗ	1019ШИИЗМ	1024ЭЗОТЕРИЗМ	1025ЭЙДОС		1026ЭКЗИСТЕНЦИАЛИЗМ		1027ЭКОНОМИЯ	1028ЭКУМЕНИЧЕСКОЕ ДВИЖЕНИЕ	1031ЭЛИТЫ	1031ЭМЕРДЖЕНТ	1032ЭПИСГЕМЫ	 1032ЭСХАТОЛОГИЯ	1033ЭТАЛОН	1035ЭТНОМЕТОДОЛОГИЯ	1036ЭТНОПСИХОЛОГИЯ	1038ЭТНОС	1039ЭТНОЦЕНТРИЗМ	1042ЭФФЕКТИВНОСТЬ	1042ЮМОР	1044Я (Эго, Self)	1046ЯЗЫК	10581064