Автор: Якуб А.В.
Теги: география биографии история средние века (v – xv вв) история средних веков
ISBN: 978-5-7779-0939-8
Год: 2008
Текст
А. В. Якуб
ОБРАЗ «НОРМАНН 4»
В ЗАПАДНОЕВРОПЕЙСКОМ
ОБЩЕСТВЕ IX-XII вв.
СТАНОВЛЕНИЕ И РАЗВИТИЕ
ИСТОРИОГРАФИЧЕСКОЙ ТРАДИЦИИ
АЛЬНОЕ АГЕНТСТВО ПО ОБРАЗОВАНИЮ
Государственное образовательное учреждение
высшего профессионального образования
ОМСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ
им. Ф М. ДОСТОЕВСКОГО
А.В. Якуб
ОБРАЗ «НОРМАННА»
В ЗАПАДНОЕВРОПЕЙСКОМ ОБЩЕСТВЕ IX-XII вв.
СТАНОВЛЕНИЕ И РАЗВИТИЕ
ИСТОРИОГРАФИЧЕСКОЙ ТРАДИЦИИ
Монография
Омск
ОМСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО
УНИВЕРСИТЕТА
2008
УДК 93
ББК 63.3(0)4
Я 490
Рекомендовано к изданию редакционно-издательским советом ОмГУ
Научный редактор
канд. ист. наук, проф. Г.К. Садретдинов
Рецензент
доктор ист. наук, проф. В. П. Корзун
Якуб А.В.
Я 490 Образ «норманна» в западноевропейском обществе IX-
XII вв.: становление и развитие историографической тра-
диции: монография / А.В. Якуб. - Омск: Изд-во Ом. гос.
ун-та, 2008. - 461 с.
ISBN 978-5-7779-0939-8
Рассматривается проблема формирования образа «норман-
на» в западноевропейском обществе IX—XII вв. Характеризуется
процесс становления и развития историографической традиции
от первых упоминаний о «норманнах» в западноевропейских
источниках до складывания официальной версии ранней исто-
рии Нормандского княжества. Дается анализ исторических со-
чинений каролингских и нормандских авторов, а также различ-
ных анналов, на основании которых реконструируется новый
взгляд на природу взаимоотношений между франкским миром и
«норманнами».
Для научных сотрудников и преподавателей, студентов и
аспирантов, а также всех интересующихся историей средневе-
ковой Западной Европы.
УДК 93
ББК 63.3(0)4
ISBN 948-5-7779-0939-8
© Якуб А.В., 2008
© ГОУ ВПО «Омский госуниверситет
им. Ф.М. Достоевского», 2008
ОГЛАВЛЕНИЕ
Введение....................................................4
Глава 1. Историческая мысль эпохи Каролингов и ее роль
в идентификации «норманна» как самостоятельного сегмента
политической культуры и исторической памяти
1.1. Светские биографы каролингского общества о «норманнах»
и их месте в политической истории ранней Империи...........82
1.2. Анналистика как способ формирования образа «норманна»
з исторической мысли раннего средневековья....................112
1.3. Историография на переломе: от «норманнов» к Нормандии .... 161
Глава 2. Становление официальной историографии Нормандии
как условие самоидентификации «норманна» в политической
культуре посткаролингской эпохи
2.1. Дудо Сен-Кантенский - первый историк Нормандии........197
2.2. «Деяния нормандских герцогов» Гильома Жюмьежского-
«живой» текст и реальная история нормандского княжеского дома.222
2.3. Ордерик Виталис и Роберт де Ториньи: завершающий этап
складывания образа «норманна» как части исторической памяти
gens Normannorum..............................................261
Глава 3. Каролингская и посткаролингская историография
«норманнской проблемы» и новый взгляд на политическую
историю конца VIII - начала X в.
3.1. «Датский вопрос» во внешней политике Карла Великого...295
3.2. Людовик Благочестивый и норманны: проблемы
взаимоотношений...........................................320
3.3. От Франкской империи к Западно-Франкскому королевству:
Карл Лысый и норманнская проблема.........................355
3.4. «Норманнский фактор» во внутриполитической борьбе
в Западно-Франкском королевстве в последней четверти IX в.425
Заключение................................................456
3
ВВЕДЕНИЕ
Средние века по-прежнему остаются той эпохой в истории
человечества, которая связана с современностью множеством ни-
тей, создающих живую ткань огромного полотна человеческой
цивилизации. Эта ткань действительно живая, поскольку многие
проблемы и сюжеты человеческой истории, казалось бы, давным-
давно исчезнувшие совсем или отодвинутые иными проблемами
на второй или даже третий план, вновь приобретают актуальность
и начинают звучать все более обостренно, заставляя исследовате-
лей искать объяснение подобному феномену1. Одной из таких
проблем в современном глобализирующемся мире становится
проблема массовых миграций населения, влекущая за собой не-
обходимость взаимного приспособления разных этнических групп,
волею объективных и субъективных причин сталкивающихся в
пределах одного, достаточно давно освоенного геополитическо-
го пространства. Человеческая цивилизация повторяет уже неод-
нократно пройденное, вновь вспоминая уроки прошлого, зачас-
тую отстоящего от современности на тысячелетия, уроки, ставя-
щие в новых условиях проблемы поиска комплиментарное™ и
толерантности в отношениях между этносами, проблемы этниче-
ской ассимиляции, амальгамизации или сохранения собственной
идентичности.
1 Рассуждения на эту тему мы легко можем найти в трудах выдающегося
отечественного медиевиста Д.М. Петрушевского. См.: Петрушевский ДМ.
Очерки из истории средневекового общества и государства. 4-е изд. М., 1917.
С. 31-33. В современную эпоху эта тема вновь обрела актуальность. См.: Гутно-
ва Е.В. Средневековье: место в европейской цивилизации // Средние века. М.,
1990. Вып. 53; Басовская НИ. Рождение средневековья // Знание - сила. 1997.
№ 5; Галямичев А.Н. Место средневековья во всемирно-историческом процессе
// История России и мировых цивилизаций. Саратов, 1999; Корнев В. В. Логика
парадоксов: ценностные метаморфозы европейского средневековья и современ-
ная Россия // Европа. Тюмень, 2001. Вып. 1; Сванидзе А.А. Еще раз о средневе-
ковье // Мир Клио: Сборник статей в честь Лорины 11етровны Репиной. М., 2007.
Т. 1. С. 100-1 17.
4
Очень часто эти «новые старые проблемы» оказываются
связанными с той исторической памятью, которую несут в себе
данные этносы и которая является своеобразным маркером их
самобытности. Прошлое и настоящее сливаются воедино, про-
шлое предстает в виде традиции, сконструированной на протяже-
нии многих столетий, а настоящее, отталкиваясь от этого конст-
рукта, стремится доказать его истинность, отыскивая всевозмож-
ные аргументы в ее пользу при помощи все более и более совер-
шенных методов и методик работы с первичным историческим
материалом.
В этом плане эпоха раннего средневековья создает весьма
благодатную почву для подобного рода препарирования истори-
ческого материала2. Она позволяет, с одной стороны, выступать в
качестве некоей воображаемой временной величины, сконструи-
рованной современной мыслью, при помощи которой, исходя из
перспективы современности, этот период человеческой истории и
может быть оценен. С другой стороны, сконструированный, во-
ображаемый образ раннесредневековой эпохи монополизирует
современность, которая падает ниц перед ним, не отдавая или не
желая отдавать себе отчет в его истинности.
Одним из таких образов, уже не одно столетие будоражу-
щих мысли и чувства европейцев как на Западе, так и на Востоке,
был образ раннесредневекового скандинава-норманна, или викин-
га, разбойника и воина, грабителя и торговца, разрушителя и со-
зидателя королевств и княжеств3. Более того, этот образ не только
2 О ценности опыта, накопленного европейским обществом в раннесредневе-
ковую эпоху, и его переосмыслении в эпоху настоящую, писал К).Л. Бессмертный.
Бессмертный Ю.Л. Изучение раннего средневековья и современность // Вопро-
сы истории. 1967. № 12. С. 83-95; Он же. Тенденции переосмысления прошлого
в современной зарубежной историографии // Вопросы истории. 2000. № 9.
3 Наиболее аккумулированную характеристику «норманну»-викингу дал
А.Я. Гуревич. См.: Гуревич А.Я. Походы викингов. 2-е изд. М., 2005. С. 87-88:
«Для лучшей ориентировки мы просто перечислим отдельные проявления экс-
пансии скандинавов: пиратство в северных морях и сезонные нападения на дру-
гие страны разрозненных дружин с целью грабежа; нападения на другие страны
объединенных (хотя бы на время) отрядов с целью захвата добычи и занятия
территории для последующего ее заселения; походы больших армий, возглав-
ляемых могучими хавдингами, а иногда и скандинавскими государями, с целью
организованного выкачивания из завоевываемых стран добычи, дани и частич-
5
<*<
стал частью исторической памяти разных европейских этносов,
но и обрел характер неотъемлемого компонента их политической
культуры, которая, по определению Г. Алмонда и Г. Пауэлла, пред-
ставляет собой совокупность индивидуальных позиций и ориен-
таций участников конкретной политической системы. Эта сфера
по своей природе имеет субъективный характер, но именно она об-
разует основание политических действий и придает им значение4.
Среди этих ориентаций важное место занимают не только эмо-
циональные ориентации как некая совокупность чувств относи-
тельно политической системы, ее структур, ролей, функций и по-
литических деятелей, их исполняющих, но и оценочные ориента-
ции как набор суждений, мнений и представлений о политической
системе, ее ролях, функциях, которые комбинируются из совокуп-
ности ценностных стандартов и критериев, информаций и эмоций.
Эти эмоционально-оценочные компоненты политической
культуры, использующей исторические образы-конструкты, с осо-
бенной силой проявляются тогда, когда политическая культура
начинает выполнять в обществе на определенном отрезке его раз-
вития функции идентификации, ориентации, адаптации и социа-
лизации и, наконец, коммуникации5. Историчность политической
культуры, в свою очередь, приводит к тому, что для каждого от-
резка истории она имеет современный характер. Точно так же как
историческое сознание, политическая культура как часть общест-
венного сознания в целом отражает общественное бытие. Высту-
пая в качестве двух сопряженных сфер общественного сознания,
историческое сознание и политическая культура совместно фор-
мируют и сохраняют совокупность представлений, присущих об-
ществу на определенном отрезке исторического пути в целом и
составляющим его, общество, социальным группам в отдельно-
сти, об их прошлом.
ной их колонизации и даже с целью установления над этими странами или об-
ластями своего государственного верховенства; экспедиции, не носившие завое-
вательного характера и сопровождавшиеся заселением пустовавших до того
земель (мирная колонизация); морская торговля, основание факторий и торго-
вых станций; наемничество».
4См.г-Алмонд Г., Верба С. Гражданская культура и стабильность демократии
// Полис. 1992. № 4,
5 Политология / под рсд. А.А. Василика. М., 2001. С. 364.
6
Данные представления, по сути дела, выступают как своеоб-
разное конкретное воплощение функции коммуникации, в рамках
которой осуществляется взаимодействие политических субъектов
и институтов на основе стереотипов, мифов и символов. Как фак-
тически невозможно провести жесткую грань между историей и
политикой, так нельзя провести аналогичную грань между истори-
ческим и политическим стереотипом. Оба они представляют собой
упрощенное, схематическое, деформированное и ценностно-ориен-
тированное представление о политических объектах в их историче-
ской реальности. Оба они являются продуктами длительного раз-
вития. Оба они складываются постепенно, бок о бок с тем поли-
тическим объектом, интересы которого они должны обслуживать
ради сохранения политической культуры общества, осознающего
свои исторические корни. Именно эта историческая длительность
обоих стереотипов и их взаимообусловленность и взаимодопол-
няемость позволяют представлять их как единое целое, как своеоб-
разный слоеный пирог, в котором каждая эпоха накладывает свой
неповторимый отпечаток.
Но, возникнув для европейцев сразу после первых контак-
тов со скандинавским, тоже европейским, но иным миром, про-
блема «норманна-викинга» быстро превратилась в проблему од-
новременно интеллектуальную и политическую. В интеллекту-
альную потому, что вынужденные партнеры скандинавов должны
были сформировать свои представления об этом неизведанном
для них мире и его представителях и оформить эти представления
в виде ценностно-ориентированного образа, зафиксировав его как
в устной традиции, так и в письменном виде. В политическую
потому, что скандинавы очень быстро оказались интегрирован-
ными в международно-политические реалии раннесредневековой
Европы, смешав воедино и без того зыбкую грань между внут-
ренней и внешней политикой тогдашних государственных обра-
зований6.
Более того, данная проблема, постепенно трансформируясь
в историко-политический стереотип, в котором наслаивались друг
6 См.: Басовская Н И. Воображаемая линия горизонта (грань между внешней
и внутренней политикой в средневековом обществе) // Проблемы истории и ис-
ториографии рабочего движения. М., 1991.
7
на друга национально-государственные амбиции и предпочтения
разных субъектов историко-политического процесса, приобрела с
течением времени своеобразный характер. С одной стороны, тра-
диционные хронологические рамки экспансии скандинавов с ру-
бежа VIII—IX вв. до середины XI столетия сохраняли ее универ-
сальный, общеевропейский характер как «норманнской пробле-
мы», с которой сталкивалось все каролингское и посткаролинг-
ское общество в целом. С другой стороны, заключительный ак-
корд «норманнской экспансии», которым традиционно считается
завоевание герцогом Нормандии Вильгельмом Бастардом Англо-
саксонского королевства, придал этой проблеме характер част-
ный, но не менее значимый для будущего всей Европы, превратив
ее в «проблему нормандского завоевания».
Следствием этого стало формирование двух абсолютно са-
мостоятельных историко-политических стереотипов, двух обра-
зов «норманнов», каждый из которых претендует на собственный
сегмент в исторической памяти как европейцев в целом, так и со-
временных англичан и французов в частности.
В связи с этим проблема исторической памяти, столь актив-
но исследуемая в современной исторической науке, сохраняет
свою актуальность и в отношении интересующей нас проблемы,
поскольку обращение ко многим, казалось бы, хорошо известным
сюжетам, связанным с образами «норманна-викинга» и «норманд-
ца-завоевателя», вызывает у исследователя много вопросов. Пре-
жде всего, эпиграф, приведенный Л.П. Репиной в одной из своих
работ, о том, «что история - настоящий свидетель прошлого, свет
истины, живая память»7, как нельзя лучше отвечал духу средне-
векового историописания, когда для любого тогдашнего автора
авторитет письменного, а иногда и устного слова, фиксировавше-
го какие-либо события, происходившие в прошлом, был незыб-
лемым, когда предшествовавшая история воспринималась нацело,
без каких-либо изъятий и скепсиса, как память, сохранить кото-
рую является достойной задачей любого сочинителя. Более того,
автор должен был выступать в качестве простого регистратора
этой памяти, не упускающего, насколько это возможно, всех фак-
7 Репина Л.П. Память и историописание // История и память. Историческая
культура Европы до начала Нового времени. М., 2006. С. 19.
8
тов, достойных этой памяти. Именно такой подход к историопи-
санию сложился, как известно, в анналистике.
Но по мере развития и усложнения самой общественно-
политической жизни и возникновения новых жанров историопи-
сания, призванных быть адекватными этим новым «вызовам па-
мяти», средневековый автор переходит на следующую ступень,
когда «история - не просто память человечества, а исправление
этой памяти»8. Новые авторы, в целом не нарушая предшество-
вавшей традиции, все более и более делают эту память селектив-
ной. Причем в отличие от объективной селекции, которая была
характерна для анналистов, связанных, как правило, с узким мир-
ком собственного монастыря, эта селекция приобретает характер
субъективной. Зачастую стоящие за спиной новых авторов заказ-
чики, светские и духовные князья фактически вынуждают их пре-
парировать имеющийся у них исходный материал, уже сложив-
шуюся «историческую память» на предмет сохранения или изъя-
тия той части «памяти», которая соответствует либо не соответст-
вует интересам заказчика. Однако это отнюдь не означает, что
процесс селекции носит завершающий характер. Новое поколение
авторов, в свою очередь, подвергает селекции уже сложившуюся
«селективную историческую память». Но в данном случае возмо-
жен разный результат. С одной стороны, селекция может про-
должаться по пути дальнейшего сокращения первичного мате-
риала, память все более и более блекнет и сокращается в объемах.
С другой стороны, «память возвращается», когда изменившиеся
политические и социокультурные обстоятельства запускают ме-
ханизм селекции в обратном направлении, и то, что, казалось бы,
уже давным-давно было предано забвению или даже стерто из
исторической памяти, реанимируется, возрождается и возвраща-
ется в эту самую память.
С течением времени, когда прошедшие события, запечат-
ленные в исторической памяти, все более и более удаляются за
линию горизонта объективных и субъективных потребностей
субъекта памяти, приобретают расплывчатый образ, носитель па-
мяти, тем не менее, стремится сохранить некую матрицу воспо-
минаний по конкретной проблеме. В хаосе памяти начинают
8 Там же.
9
оформляться конкретные «узлы памяти», выстраивающиеся по-
степенно в подобие жесткой кристаллической решетки, спасаю-
щей эти сегменты памяти от их дальнейшей деконструкции. «Но-
вая память» обретает форму. Однако вовсе не обязательно, что
данная «новая память» адекватно и во всем объеме отражает ис-
ходный материал, тем более что он уже мог пройти не один виток
селекции. Эта «новая память» конкретной проблемы, собственно,
и приобретает характер историко-политического стереотипа, вос-
принимается потребителями как нечто априори данное, понятное,
традиционное и не требующее дополнительных усилий в его изу-
чении. Эта память становится «обывательской памятью», в со-
временную эпоху усиленно подпитываемой средствами массовой
информации, литературными и кинематографическими произве-
дениями, а в последнее время Интернетом.
Именно такой путь, по нашему мнению, проделали за по-
следнее тысячелетие обе проблемы, связанные с «норманнами»: и
«норманнская проблема» как целое, и «нормандская проблема»
как частное. Пройдя от ностальгических воспоминаний о про-
шлом через оформление историографической традиции, они пре-
вратились в виды историко-политических стереотипов, воспроиз-
водимых на самых разных уровнях исторической памяти.
Однако актуальность избранной нами темы исследования
не исчерпывается только проблемой сохранения и актуализации в
исторической памяти матрицы представлений о «норманнах» и их
месте в историческом развитии европейской цивилизации. «Нор-
маннская проблема» в целом, оставаясь в центре многочисленных
дискуссий разного уровня на протяжении многих столетий, имеет
важное методологическое звучание, ибо, во-первых, она рельефно
раскрывает активное влияние современности, нынешней и про-
шлой, на процесс исторического познания, во-вторых, позволяет
сделать объектом исследования обратное влияние исторического
познания на современность, и, в-третьих, ее изучение помогает
углубить понимание сущностного содержания самого историче-
ского сознания, присущего всему обществу или его отдельным
социально-политическим стратам и группам. Эта проблема как
нельзя лучше оказывается связующим звеном между двумя под-
ходами к изучению историографии как отрасли исторической
10
науки, сформулированными в свое время М.А. Баргом9. Она по-
зволяет соединить консерватизм и традицию изучения истории
исторической науки как смены научных парадигм, кристаллизо-
ванных в виде отдельных исторических течений, направлений и
школ, с новыми подходами в рамках современной интеллекту-
альной истории, где приоритетное место занимает анализ истории
исторического познания, сознания и мышления.
Наконец, актуальность избранной нами темы связана, на
наш взгляд, с необходимостью пересмотра или, по крайней мере,
новым прочтением сохраненного исторической памятью эмпири-
ческого материала. Знание о том, что этот материал в значитель-
ной своей части есть лишь память о прошлом, тот образ, который
запечатлелся у переживших некие события участников и совре-
менников, а в дальнейшем подвергся определенной селекции и
коррекции, в сочетании с действительно объективными по своей
природе артефактами, должно помочь избавиться от до сих пор
сохраняющегося во многом однобокого представления о меха-
низме взаимоотношений между западноевропейским и сканди-
навским обществами, представления, сформированного опреде-
ленной частью средневековых авторов, обретшего характер тра-
диции и трансформировавшегося в итоге в весьма конкретный
историко-политический стереотип.
Переходя к вопросу о степени изученности интересующей
нас проблемы, которую можно определить как «образ норманна в
европейской историографии», представляется, на наш взгляд, не-
обходимым сделать ряд упреждающих замечений. Прежде всего,
начало «норманнской» экспансии и ее растущий географический
охват от пространств Восточной Европы до берегов Средиземно-
го моря уже давно как в зарубежной, так и отечественной исто-
риографии трактуется как вторая волна Великого переселения на-
родов. Однако в отличие от первой волны, которая привела к па-
дению античной цивилизации и началу становления варварской
государственности в Европе и которая имеет огромную историо-
графию, укладывающуюся в одно понятие «генезис и типология
феодального общества», вторая волна столкновений между хри-
стианской и мусульманской Европой и Барбарикумом таким вни-
9 Барг М.А. Эпохи и идеи. М„ 1987. С. 6.
1 1
манием оказалась обделенной. Как правило, за исключением ис-
следования Л. Мюссе10, данная проблема не выходит за рамки
изучения процессов становления ряда конкретных раннесредне-
вековых европейских государств, в которых определенную, ис-
тинную или мнимую, роль сыграли некоторые из этносов, участ-
вовавших в этом процессе.
Согласно В.П. Будановой, результатом системного взаимо-
действия Барбарикума и античной цивилизации стало формиро-
вание уникального этнического пространства, под которым «под-
разумевается вся совокупность племен и народов, связанных с
конкретным историческим явлением и его этническим образом в
истории»11. Вне всякого сомнения, мы имеем полное право ис-
пользовать подобный термин, когда обращаемся к «норманнской
проблеме» и пытаемся осмыслить ее через категорию «историче-
ская память», поскольку этническое пространство состоит из двух
компонентов: реальных участников данных событий, связанных с
миграцией, адаптацией и ассимиляцией вступающих в контакты
друг с другом этносов, и системы представлений об этих племе-
нах и народах, некоем этническом образе, который первоначаль-
но создавался современниками событий, а затем ретранслировал-
ся в рамках исторической памяти национальными историография-
ми нового и новейшего времени. Все это делает весьма актуаль-
ным взгляд на интересующую нас проблему через призму этнони-
мии как главного конструкта этнического пространства, ибо, во-
первых, сам этноним может быть объектом исследования, так как
этноним — это слово, а значит, подчиняется законам языка и мо-
жет меняться вместе с его носителями; во-вторых, объектом изу-
чения становится сам носитель этнонима, хотя не всегда одно и
то же название могло обозначать одного и того же носителя, а сам
этноним мог превратиться в собирательное понятие; в-третьих,
этноним завоевателей мог быть перенесен на завоеванных; нако-
10 Musset />. Les Invasions: le second assaut contre 1’Europe chretienne. Paris,
1965. Рус. перевод: Мюссе Л. Варварские нашествия на Западную Европу. Вто-
рая волна. СПб., 2001.
" Буданова В.П. О некоторых перспективах исследования Великого пересе-
ления* нар’одов // Средние века. М., 2000. Вып. 61. С. 145; Она же. Варварский
мир эпохи Великого переселения народов. М., 2000. С. 9.
12
ней,, в-четвертых, содержание этнонима могло меняться и незави-
симо от его владельца. При этом вовсе не обязательно, чтобы из-
менился сам этнический объект, достаточно было, чтобы иным
стало представление у тех, кто использовал данный этноним'2.
Этническое пространство априори предполагает существо-
вание некоей территории, которую оно покрывает, а поскольку
данное пространство есть продукт сложного взаимодействия двух
вступающих между собой в контакт цивилизаций, находящихся
на разном уровне общественного развития, поэтому его формиро-
вание проходит определенный исторический путь. В итоге сама
эта территория может претерпеть существенные перемены как в
географическом, так и в этнополитическом смысле. И в этом слу-
чае весьма важным, по нашему мнению, является привлечение
тех наработок, которые сделаны в отечественной историографии
в последние десятилетия. Речь идет о концепции «контактной зо-
ны», впервые сформулированной В.Д. Королюком на материале
Юго-Восточной Европы применительно к периоду перехода от
античности к средневековью, и ее дополненном и расширенном,
за счет введения понятия «зона контактов», варианте Е.А. Мельни-
ковой, которая как раз и обращается к скандинавскому материалу.
Прежде всего, подобные этнически-территориальные про-
странства представляли собой своеобразные «перекрестные по-
ля», в пределах которых процессы этнополитического и этносо-
циального развития могли в итоге приобрести самые различные
результаты - от ассимиляции одного этноса другим до процесса
этнической амальгамизации, итогом которой становилось появ-
ление нового, синкретического общества. Именно В.Д. Королюк,
используя эмпирический материал, территориально принадлежа-
щий к стыку Юго-Восточной, Центральной и Восточной Европы,
выделил эту часть Европейского континента в особую «контакт-
ную зону», для которой, по его мнению, были характерны особые
социально-экономические, политические, культурные процессы,
далеко не аналогичные или даже близкие процессам, одновре-
менно протекавшим в соседних регионах синтезного или бессин-
тезного путей генезиса феодального общества.
-----------------------------
12 Буданова В.П О некоторых перспективах... С. 151-152.
13
Исследование В.Д. Королюком этих специфических этни-
чески-территориальных пространств привело его к некоторым
выводам, которые, по нашему мнению, можно принять в качестве
основных признаков «контактной зоны»:
- наличие определенного континуитета между подосновой
общественных отношений, существовавших на данной террито-
рии до момента появления нового этноса с последующим разви-
тием синкретического общества в пределах этой же территории;
- определяющая роль этнической интеграции в процессе
формирования «контактной зоны»;
- преобладание в ходе этнической интеграции пришлых,
стоящих на более низкой ступени общественного и культурного
развития элементов над автохтонным населением;
- необходимость точной локализации исходных пунктов
этнических переселений с целью определения готовности пересе-
лявшихся этносов к процессам этнической интеграции с корен-
ным населением;
- определение факта резкого нарушения в развитии матери-
альной культуры как результата данной этнической интеграции.
Таким образом, по мнению В.Д. Королюка, главной особен-
ностью любой «контактной зоны» должно быть, с одной стороны,
сохранение общественной подосновы «коренного» общества, но
серьезное нарушение или искажение процесса континуитета, спо-
собного возникать между «коренным» и «некоренным» общест-
вами в момент их встречи — с другой13.
Взгляды В.Д. Королюка получили дальнейшее развитие в
трудах отечественных медиевистов уже на рубеже XX-XXI вв.,
13 См.: Королюк В.Д. Особенности становления феодализма и формирования
славянских раннефеодальных государств в Восточной, Центральной и Юго-
Восточной Европе // Советское славяноведение. 1970. № 5; Он же. О так назы-
ваемой «контактной» зоне в Юго-Восточной и Центральной Европе периода
раннего средневековья // Юго-Восточная Европа в средние века. 1. Кишинев,
1972; Он же. Контактная зона в Юго-Восточной и Центральной Европе эпохи
раннего средневековья и проблемы ее этнической истории И Советское славяно-
ведение. 1974. № I ; Он же. Основные проблемы формирования контактной зо-
ны в Юго-Восточной Европе и бессинтезного региона в Восточной и Централь-
ной Европе // Проблемы социально-экономических формаций. Историко-типо-
логические исследования. М., 1975.
14
когда проблема «контактной зоны» во многом освободилась от
тисков экономического монизма, характерного для традиционной
советской историографии. Так, в рамках культурологического
подхода И.И. Варьяш подчеркивала, что в условиях соприкосно-
вения, а иногда и открытого столкновения две системы ярче про-
являют присущие каждой в отдельности особенности. По ее мне-
нию, «готовность того или иного общества к контакту, его формы,
обстоятельства протекания, последствия, трансформация, возник-
новение или отсутствие синтезных явлений - все эти аспекты мо-
гут многое сказать о закономерностях общественного развития на
том или ином этапе». С другой стороны, весьма важным, с ее точ-
ки зрения, является именно исследование самого механизма и
конкретных результатов подобного культурного взаимодействия.
Именно благодаря такому подходу открывается возможность про-
следить, что в новой системе является неизменной константой и
несет основную нагрузку в качестве «строительного материала»,
а что легче и быстрее поддается ассимиляции и, соответственно,
не может быть отнесено к основным признакам системы14.
Однако феномен культурного взаимодействия, осуществ-
ляемого в пределах формирующейся «контактной зоны», является
лишь одним из факторов как ее образования, так и дальнейшего
существования. Реальная политическая жизнь, безусловно, во все
эпохи была намного более сложной и динамичной, а проблема
«контактной зоны» чрезвычайно легко инкорпорировалась в про-
блему изучения международных отношений в широком смысле
этого слова. Объективное расширение предмета исследований
влечет за собой необходимость несколько расширить наши пред-
ставления о «перекрестных полях» как геополитической форме
этнически-территориального пространства. Определенный сдвиг
в этом отношении связан с исследованием Е.А. Мельниковой, ко-
торая, взяв за основу именно материал «норманнской экспансии»,
ввела в научный оборот новое понятие - «зона контактов». По ее
мнению, взаимоотношения этносов при решении территориаль-
ной проблемы в рамках становления этнического пространства
14 Варьяш ИИ. Правовая история и взаимодействие культур: к вопросу о на-
учных подходах // Восток - Запад: проблемы взаимодействия и трансформации
культур. Саратов, 2001. С. 40-41.
15
проходят два обязательных этапа: этап «зоны контактов» и собст-
венно этап «контактной зоны». Однако смена одного этапа дру-
гим не является чем-то обязательным, ибо все зависит от степени
развитости той территории, которая подвергается этническому
давлению извне. Чем более уровень социально-экономического и
политического развития, тем меньше шансов для трансформации
«зоны контактов» в «контактную зону». Но если ситуация суще-
ствует с точностью наоборот, то в таком случае можно говорить
именно о «контактной зоне», в рамках которой, наряду с другими
сферами общественной жизни, начинает развиваться тот диалог
культур, о значении которого писала И.И. Варьяш15.
Таким образом, понятие «зона контактов», по нашему мне-
нию, можно определить как некую переменную величину, ре-
зультат развития которой имеет неопределенный характер и в ко-
торой развитие общества идет по пути сохранения континуитета
автохтонных общественных структур с небольшими вкрапления-
ми структур пришлого этноса. Вместе с тем понятие «контактная
зона» приобретает статус величины постоянной, где это постоян-
ство и устойчивость замешаны на амальгаме общественных ин-
ститутов автохтонного и пришлого этносов при сохранении неко-
торых компонентов континуитета.
Однако Е.В. Мельникова считает, что из четырех регионов
Европы - французского, английского, ирландского и восточноев-
ропейского - применительно лишь к двум, английскому и вос-
точноевропейскому, можно говорить о перерастании «зоны кон-
тактов» в «контактную зону». При этом для нее главным крите-
рием является появление новых государственных образований.
Французский регион вместе с герцогством Нормандия, таким об-
разом, исключается из этого процесса16. С подобным выводом
трудно согласиться, и мы попытаемся доказать обратное: герцог-
ство Нормандия - это уникальный случай превращения «зоны
контактов» в «контактную зону» в пределах Французского коро-
15 Мельникова Е.А. К типологии контактных зон и зон контактов: скандинавы
в Западной и Восточной Европе // Восточная Европа в древности и средневеко-
вье. контакты, зоны контактов и контактные зоны. XI Чтения памяти В.Т. Па-
шу! о. М„ 1999. С. 19-20.
16 Там же. С. 21-22, 27.
16
девства. В данном случае именно анализ формирования и функ-
ционирования «исторической памяти» жителей этого княжества
является ключевым моментом в нашем понимании места и роли
«норманнов» и «нормандцев» в истории средневековой Европы,
ибо, как указывает Л.П. Репина, «историческая память - не толь-
ко один из главных каналов передачи опыта и сведений о про-
шлом, но и важнейшая составляющая самоидентификации инди-
вида, социальной группы и общества в целом, ибо оживление
разделяемых образов исторического прошлого является таким
типом памяти, который имеет особенное значение для конструи-
рования и интеграции социальных групп в настоящем. Зафикси-
рованные коллективной памятью образы событий в форме раз-
личных культурных стереотипов, символов, мифов выступают
как интерпретационные модели, позволяющие индивиду и соци-
альной группе ориентироваться в мире и в конкретных ситуаци-
ях»17. Кроме того, именно «французский» материал дает возмож-
ность сопоставить изменение в интенсивности и характере кон-
тактов франков и «норманнов», используя изменение «уровней
территории» - от макротерриториального уровня, представленно-
го всей Империей Каролингов при Карле Великом и Людовике
Благочестивом, до мезотерриториального уровня Западно-Франкс-
кого королевства от Карла Лысого до официальной передачи Рол-
лону в 911 г. низовьев Сены и, далее, на микроуровне в пределах
становления Нормандского княжества (Роллон, Вилы ельм Длин-
ный Меч и Ришар I) как продукта синтеза двух культур - сканди-
навской и франкской.
Анализ историографического осмысления интересующей
нас проблемы порождает определенные трудности. Во-первых,
существует огромный пласт научных исследований, накопленных
в различных национальных историографиях, от скандинавских
стран до стран Западной и Восточной Европы. Проблема экспан-
сии викингов в ее различных направлениях и проявлениях, а так-
же изучение материальной и духовной жизни скандинавов эпохи
раннего средневековья всегда вызывала и продолжает вызывать
интерес среди представителей самых разных течений, направле-
ний и школ в исторической науке. Полученные исследователями
17 Репина Л.П. Указ. соч. С. 23-24.
17
результаты нередко приводили и до сих пор приводят к серьез-
ным дискуссиям, которые иногда носят совсем не академический
характер. Однако, как правило, в этих исследованиях две пробле-
мы - «проблема норманнов» и «нормандская проблема» - зачас-
тую сливаются в одно целое, причем процесс возникновения и
ранняя история герцогства Нормандия рассматривается всего
лишь как результат неких политических событий, вытекавших из
отношений между франкским и скандинавским мирами. Вопрос о
том, как воспринимались «норманны» франками в период углуб-
лявшихся контактов между двумя мирами, а тем более как «нор-
манны» самоидентифицировали себя в условиях инфильтрации в
состав нового для них территориально-политического и культур-
ного пространства, остается практически вне поля зрения подав-
ляющего большинства исследователей.
Во-вторых, во многом схожая ситуация складывается тогда,
когда речь идет об изучении того, как и какими историографиче-
скими средствами эти две проблемы фиксировались в историко-
политической памяти как современников происходивших собы-
тий, так и их близких и отдаленных потомков.
Такая противоречивость историографического бытия инте-
ресующей нас проблемы позволяет, по нашему мнению, выбо-
рочно подойти к анализу историографического наследия, сосре-
доточившись на том багаже знаний, который был накоплен в двух
национальных историографиях - французской и английской. Объ-
яснение этому кроется в выборе территориального уровня иссле-
дуемой нами проблемы, поскольку территория Западно-Франкско-
го королевства стала колыбелью будущей средневековой Фран-
ции, а последняя стала матерью для рождения Нормандского кня-
жества. Может возникнуть вопрос, каким образом к интересую-
щей нас проблеме в ее территориальных рамках относятся иссле-
дования английских авторов. Ответ весьма прост: ни один из анг-
лийских исследователей, кто бы занимался историей нормандско-
го завоевания Англии и последующего развития Англо-норманд-
ского королевства, не обошел большим или меньшим вниманием
истории ранней Нормандии.
. 3 первой четверти XIX в. во Франции появились первые
научные работы, в которых авторы предприняли попытки рекон-
18
струировать историю морских экспедиций «норманнов» в ранее
средневековье. Фактически таким первопроходцем стал Деппинг,
который, опираясь на доступные для него исторические источни-
ки, прежде всего нарративного характера, попытался не просто
перечислить основные направления экспансии «норманнов», но и
проанализировать некоторые их результаты. В частности, подоб-
ному анализу были подвергнуты отношения между франками и
«норманнами» как в пределах будущей Франции, так и в возник-
шей в низовьях Сены Нормандии. Однако в целом для этого иссле-
дования был присущ дух романтического направления, во многом
определявшего лицо французской исторической мысли той эпо-
хи , что делало из «норманнов» не столько пиратов, сколько бла-
городных воинов-скитальцев, открывателей новых земель и соз-
дателеи новых государств . К этой же группе исследовании мож-
но отнести сочинение Лике, которое уже непосредственно посвя-
щено истории возникновения и развития герцогства Нормандия.
Эта первая попытка представить обобщенный образ нового кня-
жества, возникшего на почве Западно-Франкского королевства,
вполне отвечала уровню исторического знания своей эпохи, но в
настоящее время, безусловно, может рассматриваться только как
историографический факт18 19 20.
В середине XIX в. можно наблюдать спад интереса к провин-
циальной истории и к роли «норманнов» в возникновении одного
из самых знаменитых французских средневековых княжеств. Оп-
ределенный интерес к этой проблематике возрождается в 60-е гг.
этого столетия и связан он в основном с деятельностью истори-
ков, принадлежавших к Школе хартий21. Однако нормандские
18 Следует учитывать определенный скепсис в отношении термина «роман-
тическая историография» применительно к французской историографии первой
трети XIX в., высказанный еще в середине XX в. Е.А. Косминским и поддер-
жанный издателями его лекций по историографии. См.: Косминский Е.А. Исто-
риография средних веков. V в. - середина XIX в.: лекции / под ред. С.Д. Сказки-
на, Е.В. Гузновой, ЯЛ. Левицкого, Ю.М. Сапрыкина. М., 1963. С. 414-415,
прим. 30-31.
19 Depping G.B. Histoire des expeditions maritimes des Normands. 2 vols. Paris,
1826.
20 Licquet Th. Histoire de Normandie. 2 vols. Rouen, 1835.
21 См.: Тушнова Е.В. Историография истории средних веков. 2-е изд. М.,
1985. С. 159-160.
19
сюжеты в основном продолжали рассматриваться в русле тради-
ций, характерных для «романтической историографии», и прежде
всего с точки зрения изучения политической истории. Именно в
таком русле была написана одна из первых книг, посвященная
истории Нормандии, в которой автор впервые попытался пред-
ставить историю этой провинции в хронологических рамках, впо-
следствии ставших традиционными для подавляющего большинст-
ва подобных исследований. В качестве таковых ее автор, Лабютт,
избрал начало правления Роллона, а завершающим аккордом в ис-
тории собственно независимой Нормандии стала для него смерть
Вильгельма Завоевателя. Таким образом, история Нормандии, пред-
ставленная через биографии ее герцогов, соединила в себе обе
проблемы - «проблему норманнов» и «нормандскую проблему»22.
Конец 60-х гг. XIX в. для французской исторической науки
был, как известно, связан с началом проникновения в труды исто-
риков, в том числе медиевистов, методологических принципов
позитивизма. В 1868 г. была создана Практическая школа истори-
ческих исследований, с которой теснейшим образом оказались
связанными значительное число историков, занимавшихся исто-
рией раннесредневековой Франции. Оживление интереса к сред-
невековой Франции во многом было связано с необходимостью
восстановления международного престижа страны после позор-
ного поражения в Франко-прусской войне. Этот престиж был на-
прямую связан с личностями, которые, по мнению и историков, и
обывателей, некогда создали великую страну, претендовавшую и
временами обладавшую гегемонией в Европе. Этими личностями
являлись прежде всего французские короли, каждый из которых в
свое время и в меру собственных возможностей по кирпичику
создавали свою страну. Отсюда интерес к истории королей и соб-
ственной страны оформлялся по преимуществу в виде научных
изысканий, имевших форму биографических исследований.
Однако это были биографии нового типа, ибо для авторов
главным способом реконструкции прошлого становился ярко вы-
раженный критический метод анализа имеющихся источников.
Как одна из ветвей этого позитивистского взгляда на природу ис-
______ --------------------
22 Labutte. Histoire des dues de Normandie jusqu’a la mort de Guillaume le
Conquerant. Paris. 1866.
20
торического познания стало формирование во французской ме-
диевистике эмпирической «эрудитской» школы, во главе которой
стоял один из первых французских позитивистов Габриэль Моно.
Особенностью «эрудитов» было желание избегать широких обоб-
щений, с одной стороны, и стремление к накоплению эмпириче-
ского материала - с другой, причем этот материал должен был
подвергаться обработке при помощи критического метода23.
Среди последователей «эрудитской» школы, которые так
или иначе затрагивали проблему взаимоотношения франкского
общества со скандинавами, можно назвать целую группу медие-
вистов, посвятивших свои исследования истории последних Ка-
ролингов и первых Капетингов24. В их работах интересующая нас
проблема рассматривалась, как правило, косвенно, лишь постоль-
ку, поскольку она вписывалась в общую концепцию места и роли
того или иного монарха, принадлежавшего к какой-то из этих ди-
настий. С середины 80-х гг. XIX в. до начала XX в. были опубли-
кованы исследования, посвященные истории правления ряда За-
падно-Франкских королей и королей новой Франции, а также ис-
тории более мелких королевств, возникших в результате бурных
политических событий рубежа IX-X вв., в которых «норманны»
зачастую принимали самое активное участие25.
Однако для нашей проблематики наибольший интерес пред-
ставляет научное наследие одного из крупнейших медиевистов
того времени не только во Франции, но и за ее пределами Ферди-
нанда Лота. Ф. Лот был учеником в Школе Хартий известного
французского медиевиста, историка и источниковеда А. Жири.
Как и другие «эрудиты», Ф. Лот все свое научное творчество ос-
23 Гутнова ЕВ. Указ. соч. С. 166-170.
24 Их исследования печатались в серии «Библиотека школы исследований.
Серия историческая».
25 Pfister С. Etudes sur la regne de Robert le Pieux. Paris, 1885 (ВЕНЕ. Ease. 64);
Favre E. Eudes, comte de Paris et roi de France. Paris, 1893 (ВЕНЕ. Fasc. 99); Eckel A.
Charles le Simple. Paris, 1899 (ВЕНЕ. Fasc. 124); Lauer Ph. Le regne de Louis IV
d’Outre-Mer. Paris, 1900 (ВЕНЕ. Fasc. 127); Poupardin R. Le royaume de Provence
sous les Carolingiens. Paris, 1901 (ВЕНЕ. Fasc. 131); Poupardin R. Le royaume de
Bourgogne (888-1038). Paris, 1907 (ВЕНЕ, Fasc. 163). К этому же кругу исследова-
ний относятся следующие; Parisot R. Le royaume de Lorraine sous les Carolingiens
(843-942). Paris, 1899; Lauer Ph. Robert 1 et Raoul de Bourgogne. Paris, 1910. О
I'. Пфистере см.: Гутнова ЕВ Указ. соч. С. 174-175.
21
новывал на желании показать роль личностей в истории, а также
различных этнических групп в истории средневековой Европы.
Он считал, что история формируется под влиянием многих при-
чин, как объективных, не зависящих от воли и желаний людей,
так и субъективных, прежде всего связанных с конкретными дей-
ствиями людей. Исходя из этого, в исследованиях Ф. Лота можно
найти неоднократные попытки осмыслить мотивы этих поступ-
ков, чтобы через подобное понимание объяснить результаты их
деятельности26. Именно такой характер носят исследования, пря-
мо посвященные проблемам взаимоотношения между франками и
«норманнами», которые представлены серией статей, где Ф. Лот
подвергает критическому разбору источники, позволяющие рекон-
струировать события наиболее драматических десятилетий «нор-
маннских» вторжений в пределы Западно-Франкского королевст-
ва27. Этих сюжетов Ф. Лот аналогично касался и в своих моногра-
фических работах. Единственное отличие от более поздних «нор-
маннских» статей: в этом исследовании речь шла о событиях, в
которых принимали участие не абстрактные «норманны», но
вполне конкретные персонажи Роллон, Вильгельм Длинный Меч
и Ришар I. Хотя Ф. Лот придерживался мнения о том, что ранняя
история Нормандии выглядит крайне «темной» и обладает сомни-
тельной достоверностью, а появление норманнов в низовьях Сены
и само соглашение между Роллоном и королем Карлом Простова-
тым известно, в сущности, лишь по их последствиям, его мнение
о роли и значении первых нормандских князей остается доста-
точно высоким28. Особенно это касается сына и внука Роллона,
сама жизнь и деятельность которых, по мнению Ф. Лота, были
настолько глубоко интегрированы в позднекаролингскую поли-
тическую среду, что исключить их из общей истории последних
26 О творчестве Ф. Лота см.: Вайнштейн O.J1. Историография средних веков в
связи с развитием исторической мысли от начала средних веков до наших дней.
М.; Л., 1940. С. 238; Гутнова Е.В. Указ. соч. С. 174—175; Карачинский А.Ю. Пре-
дисловие к русскому изданию. Фердинанд Лот (1866-1952) // Лот Ф. Последние
Каролинги. СПб., 2001. С. 7-13.
27 Lot F. Le grande invasion normande de 856-862 U Bibliothdque de TEcole des
Chartes. 1Д08. T. LX1X. P. 5-62; Lot F. La Loire, I’Aquitaine et la Seine de 862 a 866.
Robert le Port // Bibliotheque de 1’Ecole des Chartes. 1915. T. LXXVL P. 473-510.
28 Lot F. Fideles ou vassaux? Paris, 1904. P. 177-178.
22
десятилетий существования Западно-Франкского королевства про-
сто невозможно29. Еще более подробно ситуацию, связанную с
ролью герцога Нормандии Ришара в восхождении на трон Фран-
ции Гуго Капета, Ф. Лот рассмотрел в специальном монографиче-
ском исследовании, посвященном первому Капетингу30.
Вне всякого сомнения, важным вкладом в историографиче-
ское осмысление прошлого и настоящего Нормандии стал специ-
альный научный конгресс, проведенный в честь тысячелетия
Нормандии. Сам факт проведения подобного рода мероприятия,
безусловно, являлся свидетельством сохранения до начала XX в.
некоей особости этого герцогства, ставшего впоследствии одной
из наиболее развитых французских провинций, но не забывшего
скандинавских корней своих предков и создателей31.
Одновременно с этим во французской историографии стали
появляться работы авторов, которые призывали к более осторож-
ному отношению к основным источникам, на основе которых фран-
цузские авторы реконструировали «норманнскую проблему», в
одночасье превратившуюся в «проблему нормандскую». Главная
роль среди них принадлежит А. Пранту, посвятившему все свои
силы в качестве историка и источниковеда обстоятельной крити-
ке главного источника по ранней истории Нормандии, сочинения
Дудо Сен-Кантенского. Следует признать, что данная критика
носила по большей части вполне конструктивный характер, что
сохраняет определенную ценность исследований А. Пранту до
наших дней32.
Вместе с тем в области локальных исследований «эрудит-
ского» толка появляются первые работы, связанные с исследова-
29 Lot F. Les demiers Carolingiens: Lothaire, Louis V,Charles de Lorraine, 954—
991. Paris, 1891 (ВЕНЕ. Fasc. 87); Лот Ф. Последние Каролинги... С. 22, 23, 24,
31, 35. 44, 48, 49, 57-59, 92, 141, 172, 174; Lot F, Halphen L. Le regne de Charles Ic
Chauve. I partid 840-851. Paris, 1909 (ВЕНЕ. Facs. 175).
50 Lot F. Etudes sur la rcgne de Hugues Capet et la fin du X siecle. Paris, 1903
(ВЕНЕ. Fasc. 147).
31 Материалы конференции были опубликованы. См.: Congres du millenaire
de la Normandie. Rouen, 1912. 2 vols.
32 Prentout H. Essai sur ie origines et la formation du duche de Normandie. Caen,
1911; Prentout J. Etude critique sur Dudon de Saint-Quentin et son histoire des
premiers dues normands. Paris, 1916.
23
нием социально-экономических проблем раннесредневековой
Франции. К таким исследованиям относится, в частности, моно-
графия Жюля Сьона, посвященная истории крестьянства Восточ-
ной Нормандии, то есть той части территории Нормандского гер-
цогства, которая традиционно, в отличие от Западной Нормандии,
тяготела к франкскому миру. Хотя она напрямую не связана с ин-
тересующей нас проблемой, тем не менее ее появление стало
своеобразным знаком, свидетельствовавшим о том, что изучение
«нормандской проблемы» постепенно начинало выходить за рам-
ки сугубо политической, нарративной истории33 34 35.
‘ Еще одной особенностью изучения истории ранней Нор-
мандии французскими медиевистами на рубеже XIX-XX вв. бы-
ло их обращение к проблемам, связанным с «конституционной»
историей герцогства, в частности, к проблемам становления и
развития княжеских институтов власти, сословий и сословных
отношений, а также роли герцогов и герцогского двора в этих
34
процессах .
Не был забыт и столь популярный в исторической науке тех
лет, как, впрочем, и в более поздние десятилетия, жанр политиче-
ской биографии. Интерес был проявлен прежде всего к личности
сына Роллона, Вильгельма Длинный Меч, чья политика в отно-
шении католической церкви сделала из него почти святого, а тра-
гическая гибель в результате клятвопреступления и предательства
послужила основой для появления первого литературного сочи-
нения, в котором неизвестный автор IX в. ставил этого норманд-
ского князя в один ряд с мучениками за христианскую веру 5.
Стремление к созданию синтетической работы, охватываю-
щей не только большой временной отрезок, но и значительную
территорию и при этом сохранявшую тонкость источниковедче-
ского и историографического анализа, было присуще еще одному
выдающемуся медиевисту первой половины XX в. Л. Альфану.
Ученик Ф. Лота и А. Люшера, он попытался, и, по оценкам исто-
33 SionJ. Les paysans de la Normandie orientale. Paris, 1908.
34 Coville A. Les etats de Normandie, leurs origines et leur development au XIV
siecle. Paris. 1894. Ch.П; Valin L. Le due de Normandie et sa cour. Paris, 1910.
35 Lair J. Etude sur la vie et la mort de Guillaume Longe-Epee, due de Normandie.
Paris, 1893.
24
риков исторической науки, весьма удачно36, создать объемное
полотно, посвященное изучению влияния великих переселений,
сотрясавших территорию трех континентов - Европы, Азии и
Африки, в период от IV до XI столетия, на развитие человеческой
цивилизации в целом. Его исследование сочетало в себе не только
строгость в изложении политических событий, но и стремление
соединить их с анализом социальных, экономических, культур-
ных факторов, оказывавших свое влияние на формирование но-
вой картины мира.
Л. Альфан предлагал отказаться от поверхностного взгляда
как на природу самого скандинавского общества, так и на те при-
чины, которые подвигли данов, норвежцев и шведов отправиться
в длительные и непредсказуемые по своим результатам морские
экспедиции. Он опровергает распространенное мнение, бытовав-
шее прежде всего в научно-популярной и художественной лите-
ратуре, о том, что скандинавские народы были чужды цивилиза-
ции и представляли собой диких и необузданных варваров. Их
продвижение к берегам континентальной христианской Европы и
Британских островов Л. Альфан предлагает рассматривать в не-
сколько этапов, которые разнились между собой прежде всего по
тем целям, которые ставили перед собой морские разбойники. Ак-
тивное проникновение скандинавов в низовья Сены, процесс, ко-
торый Л. Альфан первоначально определяет как оккупацию за-
падно-франкских земель, начался, по его мнению, лишь в середи-
не 80-х гг. IX в. Однако спустя десятилетие ввиду притока значи-
тельного числа скандинавов в этот регион, оккупация стала пре-
вращаться в колонизацию. Завершением этого процесса, по его
мнению, стало заключение известного соглашения между Ролло-
ном и Карлом Простоватым и создание герцогства Нормандия:
государство де-факто превратилось в государство де-юре37.
Одновременно с сохранением приверженности к традици-
онной позитивистской парадигме научного исследования в меж-
военный период во французской медиевистике можно обнару-
жить две новые группы исследователей, которые сходились в од-
36 Карачинский А.Ю. Предисловие // Альфан Л. Варвары. От Великого пере-
селения народов до тюркских завоеваний XI века. СПб., 2003. С. 5-6.
57 Альфан Л. Указ. соч. С. 223-225.
25
ном, а именно в понимании назревшей необходимости писать ис-
торию по-новому, но расходились в понимании того, как это де-
лать. Первую группу, вслед за Е.В. Гутновой, можно рассматривать
как представителей критического направления в историографии38.
Хотя эти историки не определяли лицо французской историогра-
фии, тем не менее их лидер Ш. Пти-Дютайи, посвятив себя ком-
паративистскому изучению истории французской и английской
средневековой государственности, внес значительный вклад в
исследование как ранней истории Нормандии, так и нормандско-
го завоевания Англии Вильгельмом Завоевателем. Он впервые во
французской медиевистике попытался связать эти два сюжета
воедино с тем, чтобы найти объяснение особого пути развития
английской государственности после 1066 г. Более того, он одним
из первых среди французских медиевистов попытался изучать
проблему становления средневековой государственности через
призму складывавшегося менталитета, коллективной психологии
двух наций - французской и английской39 40.
Обращаясь к ранней истории Нормандии, Ш. Пти-Дютайи
поддержал уже высказанный ранее Ф. Лотом тезис о крайней ее
«темноте» и сомнительной достоверности. Он поддержал его
представления о том, что появление норманнов в низовьях Сены
и договор в Сен-Клер-сюр-Эпт, заключенный между Роллоном и
Карлом Простоватым, создали ситуацию, которая для истории и
Нормандии, и всей Франции известна в основном лишь по ее ре-
£ 40
зультатам .
В своем анализе ранней истории Нормандии Ш. Пти-Дю-
тайи делает основной акцент на правлении герцога Вильгельма II
Бастарда. Он выдвинул тезис о том, что прогресс герцогства был
обеспечен благодаря складыванию прочной «политической фео-
дальной системы», строительство которой завершил именно этот
герцог. Ее итогом стали не только относительно сильная герцог-
ская власть внутри княжества, но и превосходство Нормандии над
иными французскими княжествами, а также возможность нор-
мандских герцогов вести активную внешнюю политику.
38 Гутнова Е.В. Указ. соч. С. 448-450.
3’ Карачинский А.Ю. Предисловие к русскому изданию // Пти-Дютайи Ш.
Феодальная монархия во Франции и в Англии Х-Х1П веков. СПб., 2001. С. 5-7.
40 Пти-Дютайи IU. Указ. соч. С. 52.
26
Однако, подчеркивая силу герцогской власти, Ш. Пти-Дю-
тайи призывал все же не преувеличивать могущество норманд-
ских герцогов. Его взгляд на природу политической власти в
Нормандии до 1066 г. более сдержан и взвешан. Он признает ее
двойственный характер: рядом с укреплявшейся герцогской вла-
стью сохраняются довольно обширные привилегии крупных маг-
натов, которые по объемам своих властных полномочий продол-
„41
жали соперничать с ней .
Однако применительно к интересующей нас более частной
проблеме Ш. Пти-Дютайи высказал ряд весьма интересных суж-
дений, которые в дальнейшем будут во многом определять пред-
ставления тех французских историков, чьи интересы будут связа-
ны с историей норманнов и с ранней историей Нормандии. Имен-
но он объяснял активную внешнюю экспансию выходцев с терри-
тории герцогства в XI в. не только значительным числом свобод-
ных воинов, готовых служить в любой точке христианского мира
ради славы и выгоды, но и наличием особого духа, объединявше-
го их. Именно этот «дух» создавал единство всех княжеств, кото-
рые выходцы из Нормандии создавали в разных уголках Европы,
от Англии до Италии, именно этот «дух» заставлял нормандцев
постоянно сохранять и поддерживать связи в рамках этого, если
так можно выразиться, «евронормандского пространства» ради
передачи друг другу навыков и накопленного опыта в управлении
завоеванными странами. Вывод Ш. Пти-Дютайи был однозначен и
категоричен: «...норманны не ограничивались тем, что раздавали
добрые удары мечом. Они размышляли: они уже обладали юри-
дическим умом. Они являлись в эту эпоху народом, одаренным
способностью господствовать»41 42.
К этой же категории исследователей принадлежит П. Андрэ-
Житранкур, который практически одновременно с исследованием
Ш. Пти-Дютайи выпустил работу, носившую весьма примечатель-
ное название. Его сочинение было посвящено истории становле-
ния и развития так называемой «Нормандской империи». Вводя
41 Там же. С. 53-54.
42 Там же. С. 55. В определенной степени схожие идеи несколько ранее раз-
вивал в своих исследованиях А. Пранту. См.: Prentout Н. Etude critique... Р. 292-
294, 367-369.
27
это понятие в научный оборот, П. Андрэ-Житранкур во многом
предвосхищал труды послевоенных историков, для которых дан-
ное понятие становилось ключевым в построении собственных
концепций «норманнской истории» от ее истоков на рубеже IX-
X вв. до расцвета и упадка на рубеже XH-XIII вв. Фактически это
была одна из первых попыток не просто описать, как возникла
«Норманнская империя», но ответить на вопрос, почему она воз-
никла и какова ее роль в средневековой европейской истории43.
В целом, однако, исследования как классических позитиви-
стов, так и сторонников критического направления, прежде всего
Ш. Пти-Дютайи и его сторонников, мало что изменили в рассмот-
рении интересующей нас проблемы, хотя все они, безусловно, сде-
лали определенный шаг в сторону осознания медиевистами необ-
ходимости не просто изучать события политической истории, но
пытаться объяснить эти события через призму психологии, инди-
видуальной и коллективной, соответствующей эпохи. В этом пла-
не, несмотря на иные исходные методологические принципы, их
взгляды были созвучны тем представлениям об истории и спосо-
бах ее изучения, которые начинают складываться среди истори-
ков, в том числе среди медиевистов, которые станут основопо-
ложниками знаменитой школы «Анналов»44.
43 Andrieu-Guitrancourt Р. Histoire de I’Empire normand. Paris, 1932.
44 Нет особой необходимости давать характеристику школе «Анналов» и
эволюции представлений и подходов ее сторонников к изучению исторического
прошлого. Современная историография, в том числе отечественная, этой про-
блемы настолько обширна, что простое перечисление работ заняло бы огромное
пространство нашего исследования. Хотелось бы только подчеркнуть тот факт,
что сама эта историография является продуктом своей эпохи, и те оценки, кото-
рые давались представителям школы «Анналов» отечественными историками,
несли на себе явное влияние конкретной политической действительности. См.,
например: Соколова М.Н. Современная французская историография. Основные
тенденции в объяснении исторического процесса. М., 1979; Афанасьев ЮН.
Историзм против эклектики. Французская историческая школа «Анналов» в
современной буржуазной историографии. М„ 1980; Гуревич А.Я. «Новая истори-
ческая наука» во Франции: достижения и трудности (Критические заметки ме-
диевиста) // История и историки. 1981. М., 1985. С. 99—127; Он же. Загадка
Школы «Анналов»: «Революция во французской исторической науке», или Об
интеллектуальной ситуации современного историка // Мировое древо (Arbor
mundi). М., 1993. Вып. 2. С. 168-178; Бессмертный ЮЛ. «Анналы»: перелом-
ный этап // Одиссей. 1991. М., 1991. Аналогичная ситуация обнаруживается и
28
Одним из основателей этой знаменитой школы был, как из-
вестно, М. Блок. К интересующей нас проблеме этот знаменитый
французский медиевист специально не обращался, хотя некото-
рые частные замечания, сделанные им в его обобщающих рабо-
тах, имеются. Прежде всего, он выдвинул свое предположение о
появлении слова «норманны» в лексическом запасе жителей ро-
манской Галлии. По его мнению, объяснение этому можно искать
в двух версиях. Согласно первой о существовании «норманнов»
галлы узнали от жителей приграничных областей, прежде всего
от полабских германцев, первыми столкнувшихся с ними. Вторая
версия носит аристократический характер, поскольку, по мнению
М. Блока, этот термин использовали представители франкской
аристократии и королевские чиновники, которые, хотя в большин-
стве своем и принадлежали к австразийцам, говорили на франк-
ском диалекте. Вторая версия кажется ему предпочтительней, по-
скольку, проводя сравнение с аналогичной терминологической си-
туацией применительно к Британским островам, М. Блок подчер-
кивает, что там местные жители «или старались как могли разли-
чать всевозможные северные народности, или называли их всех
датчанами, с которыми чаще всего имели дело», ибо «норманны»,
о которых упоминают англосаксонские источники, скорее всего
были норвежцами и их противопоставляли датчанам stricto
sensu45. Однако М. Блок не предпринял никакой попытки дать
объяснение дальнейшего распространения и закрепления понятия
«норманны» в историческом сознании и историческом опыте ка-
ролингской и посткаролингской Европы и, что наиболее интерес-
но для нас, выявить механизм этого процесса.
среди самих французских историков, когда они обращаются к анализу эволюции
этого, как оказывается, достаточно широкого историографического течения ис-
торической мысли XX в. См.: Ле Гофф Ж. Существовала ли французская исто-
рическая школа «Annales»? // Французский ежегодник. 1968. М., 1970; Он же.
«Анналы» и «Новая историческая наука» // Споры о главном: Дискуссии о на-
стоящем и будущем исторической пауки вокруг школы «Анналов» / Отв. ред.
Ю.Л. Бессмертный. М., 1993; Валлерстайн И. Что после «Анналов»? // Там же;
Бернар Лепеги и Жан-Ив Гренье о журнале «Анналы»: Ответы па вопросы
Ю.Л. Бессмертного // Одиссей. 1994. М., 1994; Ревель Жак. История и социаль-
ные науки во Франции. На примере эволюции школы «Анналов» // Новая и но-
вейшая история. 1998. № 5-6 и т. д.
45 Блок М. Феодальное общество. М., 2003. С. 24, 442.
29
Его общее отношение к вторжениям «норманнов» носит
весьма сдержанный характер. С точки зрения исторической пер-
спективы эти набеги, по его мнению, представляются лишь не-
большим эпизодом, хотя и необыкновенно кровопролитным. Их
главный результат для европейской цивилизации заключается в
том, что они стали одним из внешних факторов, повлиявших на
процесс формирования на европейском континенте феодального
общества46.
Анализируя экспансию «норманнов» М. Блок, фактически,
выделял в ней два этапы, которые качественно отличались друг
от друга. Первый этап был связан исключительно с набегами на
приморские части континента и Британских островов, тогда как
на втором этапе «норманны» начинают процесс колонизации ин-
тересующей их территории. В этой связи М. Блок делает одно
весьма интересное замечание, которое в современной историче-
ской науке, в том числе и во французской медиевистике, практи-
чески игнорируется. Речь идет о его утверждении, что все новые
княжества, которые «норманны» создавали в разных частях Ев-
ропы, были по своей природе «торгово-городскими: город - торг
был центром и контролировал лежащие вокруг земли»47.
Рассматривая собственно процесс оседания «норманнов» на
территории Франции, М. Блок констатирует факт отсутствия дос-
товерной фактической базы для реконструкции этого процесса
несмотря на то, что в распоряжении историков имеется сочинение
Дудо Сен-Кантенского, посвященное истории поселения «норман-
нов» в низовьях Сены и правления трех первых нормандских кня-
зей. Его вывод настраивает историков на необходимость весьма
осторожного обращения с подобного рода источниками, ибо они
лишний раз подчеркивают, «до какой степени уязвима историче-
ская память людей той эпохи (можно добавить, тем более после-
дующих эпох. - А.Я.): достаточно нескольких поколений, чтобы
часть фактов забылась полностью, а другая была сильно искаже-
на. Словом, произведение Дудо дает неоценимый материал, по-
зволяющий судить об образе мыслей определенной среды в опре-
деленную эпоху, сообщает немалое количество новых фактов, но
» <*
46 Блок М. Феодальное общество. М., 2003. С. 12, 24-25.
47 Там же. С. 29-30.
30
ничего не сообщает об интересующем нас периоде - о возникно-
вении нормандского герцогства»48 49.
Тем нс менее сам М. Блок не оставлял надежд на воссозда-
ние более или менее объективной картины процесса проникнове-
ния и интегрирования «норманнов» в европейское, в том числе во
франкское, общество. В частности, когда речь шла непосредст-
венно о самом герцогстве Нормандия, то факт его возникновения
он видел в разумности обеих противоборствующих сторон: Рол-
лона, потерпевшего поражение под Шартром и склонного искать
компромисса с западно-франкским королем Карлом Простова-
тым, и Карла, надеявшегося путем земельных уступок лидеру
«норманнов» обрести в его лице верного союзника и подданного,
способного предотвратить рецидивы новых «норманнских» набе-
49
гов на его королевство .
В целом отношение М. Блока к вторжениям «норманнов» в
пределы христианских земель носит весьма выдержанный харак-
тер. Он предлагает и не приуменьшать степень насилия, которым
они ’сопровождались, но в то же время и не преувеличивать ее,
особенно когда речь идет о долгосрочных последствиях и уроках
эпохи нашествий. По его мнению, все потрясения, которыми со-
провождались эти вторжения, не имели исключительно негатив-
ного характера, ибо они изменили и порой весьма радикально тс
силовые линии, которые в итоге сформировали западную фео-
дальную цивилизацию50.
Наконец, хотелось бы остановиться еще на одном сюжете,
который имеет, на наш взгляд, самое прямое отношение к интере-
сующей нас проблеме. Речь идет о таком компоненте историче-
ской памяти, как память о собственном происхождении и проис-
хождении своих предков. В этом плане случай с Роллоном как
основателем Нормандии представляется весьма примечательным.
М. Блок подчеркивает полную неопределенность в этом вопросе,
поскольку относительно его происхождения сама средневековая
традиция уже знала две версии. Первая, которую можно назвать
официальной, трактовала Роллона и его потомков как выходцев
48 Гам же. С. 36-37.
49 Там же. С. 37-38.
50 Там же. С. 47-58.
31
из датских земель, а исландская версия делала родиной Роллона
территорию Норвегии. Уточнить приоритет какой-либо из версий
могли бы, по мнению М. Блока, обращение к данным топонимики
и изучение приемов земледельческой культуры, но на момент на-
писания своей книги он не может использовать каких-либо твер-
дых доказательств одной из версий ввиду отсутствия необходи-
мых исторических изысканий в этих областях51.
Взгляд М. Блока на природу «норманнских» вторжений в
целом и на ситуацию в ранней Нормандии в частности полностью
вписывается в его представления о месте и роли в структуре ис-
торического знания социальной, в самом широком смысле этого
слова, истории. Если же конкретизировать тот небольшой мате-
риал, который имеет сопряжение с интересующей нас проблемой,
то он прежде всего требует признать приоритет понимания всей
сложности и неоднозначности этого феномена европейской исто-
рии и призывает отказаться трактовать его исключительно в тра-
диционных формах политической или конституционной истории.
Период до начала Второй мировой войны при изучении
проблем «норманнской экспансии» отличался несколькими, каза-
лось бы, на первый взгляд несущественными моментами. Однако
именно эти моменты создавали предпосылки для будущего раз-
вития процесса интернационализации данной проблемы. Среди
них, на наш взгляд, можно выделить следующие. Во-первых, раз-
вертывавшаяся в разных европейских странах деятельность по пе-
реводу наиболее ценных в научном плане сочинений различных
историков, прежде всего скандинавских. Безусловно, лидерство в
этом отношении захватила Франция и Германия, а наиболее по-
пулярной работой было сочинение знаменитого датского истори-
ка последней четверти XIX в. Й. Стеенструпа52. Во французском
варианте перевод, правда, только первого тома и в частично со-
кращенном виде был осуществлен Э. де Борепером53. Перевод был
настолько удачен, а интерес среди французских историков и чи-
тателей велик, что новое переиздание перевода было осуществле-
*51 /мок М. Феодальное общество. М., 2003. С. 58-59.
52 Steenstrup J. Normanneme. Kobenhavn, 1876-1882. 4 Bde.
53 Steenstrup J. Etudes preliminaries pour servir d 1’histoire des Normands et de
ieurs invasions. Paris, 1881.
32
но спустя несколько десятилетий, в 60-е гг. XX в.54 На немецкий
язык было переведено сочинение С. Мюллера, посвященное ис-
тории Дании, в котором значительная часть была уделена похо-
дам датских викингов, а также труд шведского историка О. Мон-
телиуса, охватывающий период по истории Швеции от истоков
до XI в.55 Не осталось в стороне и наше Отечество, где в середине
XIX в. на русский язык, правда с немецкого издания, было пере-
ведено сочинение шведского историка А. Стриннгольма, поль-
зующееся популярностью до сих пор и в некоторых моментах
еще не утратившее свою ценность как научное исследование56.
Кроме того, часть авторов, прежде всего скандинавских,
писали и издавали некоторые свои исследования на французском
и английском языках, что делало их работы более доступными не
только для широкой читающей публики, но и для специалистов,
открывая возможности для более плодотворного обсуждения
«норманнской проблемы»57.
Как одну из предпосылок можно также рассматривать по-
явление исследователей, не принадлежавших ни к скандинавской,
ни к французской историческим школам, но которые приступили
к активному и весьма плодотворному изучению «норманнской
проблемы». Прежде всего, следует назвать исследование В. Фоге-
ля, который с присущим немецким историкам стремлением к точ-
ности и аккуратности в работе с первоисточниками собрал воеди-
но, систематизировал, подверг критическому анализу все доступ-
ные на начало XX в. сведения, главным образом из нарративных
памятников, и в итоге реконструировал собственную модель нор-
маннских вторжений в различные части европейского континента
и на Британские острова. Его исследование фактически задало
54 Steenstrup J. Les invasions normandes en France. Paris, 1969.
55 Muller S. Nordische Altertumskunde nach Fundcn und Denkmaler aus Dancmark
und Schleswig. Strassburg, 1897-1898. 2 Bde.; Montelius O. Kulturgeschichte Schwedens
von den altesten Zeiten bis zum elften Jahrhundert nach Christus. Leipzig, 1906.
76 Стриннгольм А. Походы викингов: Пер. А. Шемякина. M., 1861 (новое пе-
реиздание осуществлялось уже в наши дни, в 2003 и 2006 гг.).
57 Bugge A. Die Wikinger: Bilder ans der nordischen Vergawgenheit. Halle. 1906;
Nordenstreng R. Die Zilge der Wikinger. Leipzig, 1925; Paulsen P. Studien zur
Wikingerkultur. Neumunster, 1923; Joranson E. The Danegeld in France. Rock-Island,
1923; Olrik A. Viking Civilisation. London, 1930; Shetelig H. Les origines des
invasions des Normands. Bergen, s.a.
33
тон многим будущим сочинениям аналогичной тематики прежде
всего тем, что именно В. Фогель впервые определил некие грани-
цы, которые помещали «норманнские вторжения» в хронологиче-
ский диапазон от первых контактов с империи Карла Великого с
данами в конце V111 в. до возникновения нормандского княжества
Роллона в 911 г. Ценность работы В. Фогеля не утрачена до сих
пор, и ни один из современных авторов, когда он обращается к
событиям этого периода времени в истории Европы, не отрицает
исторической ценности проделанной В. Фогелем работы58.
Не менее значимую роль в историографии «норманнской
проблемы» сыграл американский историк Ч. Хаскинс. Он сделал
изучение истории «норманнов» целью своей научной жизни и
весьма преуспел на этом поприще. Его первое исследование, напи-
санное в духе «критического направления» и традиций Ф.У. Мэт-
ланда, было посвящено проблемам изучения основных «норманн-
ских» институтов с точки зрения их государственно-правового
анализа. Однако ранняя история «норманнов» не вызывала у него
значительного интереса, и он в основном ограничивался историей
Нормандии от Роллона до момента утраты ею своего независимо-
го статуса в 1204 г.59 Но именно Ч. Хаскинсу принадлежит первая
попытка в историографии «норманнской проблемы» дать некие
ответы на те вопросы, которые и в дальнейшем привлекали все но-
вые и новые поколения историков: кто такие «норманны» и како-
ва их роль в европейской истории, как они понимали сами себя и
как их понимали современники и потомки60. Работы Ч. Хаскинса
заложили основы для будущего, уже во второй половине XX в.,
обращения исследователей к проблеме, которую другой видный
специалист в этой области, английский историк Р. Дэвис спустя
пять десятилетий определит очень кратко, но очень емко: «нор-
манны и их миф»61. Научные изыскания Ч. Хаскинса активно ис-
пользовались в межвоенный период европейскими историками, а
их ценность и научный потенциал в современную эпоху подтвер-
58 Vogel Ж Die Normannen und das frdnkische Reich bis zur Grtlndung der Nor-
mandie (799-911). Heidelberg, 1906.
*59 Haskins Ch.H. Norman Instituions. Cambridge (Mass.), 1918.
60 Haskins Ch.H. The Normans in Europen history. Boston, 1915.
61 Davis R The Normans and their Myth. London, 1976.
34
ждается тем, что его ученики и последователи создали в США
специальное научное общество его памяти, издающее свой спе-
циализированный научный журнал, страницы которого отводятся
для публикаций авторов, занимающихся «норманнской» пробле-
матикой в самом широком смысле этого слова.
Определенную активность в изучении «норманнской про-
блемы» в первой половине XX в. проявляли и английские истори-
ки. Это объясняется тем, что экспансия скандинавов на Британ-
ские острова была теснейшим образом связано с историей англо-
саксонских королевств и проблемой становления единого госу-
дарства под эгидой уэссекской монархии. Но именно такая слиш-
ком «национальная» установка во многом сужала взгляды бри-
танских историков на понимание «норманнской проблемы» как
проблемы общеевропейской62. Континентальные сюжеты, и в ча-
стности проблема Нормандии, рассматривались лишь косвенно, в
основном под углом зрения другой проблемы, связанной уже не
столько с «норманнами», сколько с «нормандцами».
Данная ситуация объяснялась тем, что дискуссия о месте и
роли «нормандского завоевания 1066 года» во многом отталкива-
лась от оценки качества нормандского материала, привнесенного
на английскую почву, и именно это качество влияло на весь по-
следующий период строительства английского общества с его
политическими, социальными и культурными ценностями63. Бо-
лее того, сложившийся к середине XX в. в британском обществе
историко-политический стереотип восприятия событий, связан-
ных с «нормандским завоеванием Англии», во многом сам уже
диктовал английским историкам их позицию в этом вопросе64.
Безусловно, продолжался процесс изучения собственной
национальной истории эпохи викингов во всех трех историогра-
62 Среди общих работ английских авторов того времени, посвященных исклю-
чительно сюжетам истории «норманнов»-викингов, можно назвать: Kendrick T.D.
A history of the Vikings. London, 1930.
Более подробно см.: Якуб А.В. Проблема нормандского завоевания в анг-
лийской исторической мысли XVII - начала XX вв. // Исторический ежегодник.
1996. Омск, 1996.
Более подробно см.: Якуб А.В. «Нормандское завоевание» как составная
Часть политической культуры английского общества в прошлом и настоящем //
Личность. Культура. Общество. 2005. Г. VII. Вып. 2(26). С. 285-298.
35
фиях: датской, норвежской и шведской. Объем проделанной ис-
ториками первой половины XX в. работы был весьма впечатляю-
щим, что существенно затрудняет наши возможности всесторон-
него анализа всех достижений и провалов скандинавских иссле-
дователей в изучении «эпохи викингов». Однако вместе с тем на-
личие такого значительного пласта научной и научно-популяр-
ной, а иногда и просто популярной литературы отнюдь не означа-
ет каких-либо серьезных прорывов в изучении «норманнской про-
блемы» с точки зрения интересующей нас проблемы идентифика-
ции «норманнов» в каролингской и посткаролингской среде, как
и их самоидентификации в ино-этнической среде в условиях раз-
вертывавшихся процессов колонизации части западно-франкских
территорий. Тем не менее накопленный в скандинавской исто-
риографии материал также создавал некоторые возможности для
иного прочтения, казалось бы, совершенно традиционных с точки
зрения историографии сюжетов.
Чзо же касается нашей отечественной исторической науки
конца XIX - первой половины XX в., то для нее западные сюжеты
«норманнской экспансии» довольно длительный период времени
оставались малопривлекательной с точки зрения полноценного
исторического анализа проблемой. Это, конечно, не означает, что
интерес отсутствовал вовсе, и, хотя обращение некоторых отече-
ственных исследователей к ним носило поверхностный характер,
не исключает некоторых весьма ценных замечаний.
Так, О.А. Добиаш-Рождественская, анализируя состояние
европейского общества кануна крестовых походов, особо подчер-
кивает роль в этом будущем феномене политической, социально-
экономической и кульгурной жизни нормандских рыцарей, чьи
скандинавские корни толкали их в продолжительные и опасные
странствия, а разбросанность их семей от Нормандии и Англии до
Италии и Испании объединяла их в нечто общее, служившее ос-
новой для этих самых авантюр65. Чуть позднее эта идея единого
65 «Одной из самых деятельных фигур движения явится воинственный и бла-
гочестивый сын далеко разбросавшейся по западному миру норманнской семьи.
Бароны французской Нормандии или южной Италии XI в., боевые товарищи
Завоевателя Англии или же вожди шаек, отправившихся в начале того же века за
Пиренеи, - все они шли с французского нормандского севера, имели далекими
36
«норманнского» пространства, правда в завуалированной форме,
была представлена ею, когда она рассматривала проблемы мигра-
ции на территории Европы, начиная от походов кимвров и тевто-
нов в пределы Римской империи и заканчия нашествиями норман-
нов в IX-X вв. Все вышеперечисленные походы выходцев из Нор-
мандии в XI в. она предлагала рассматривать как частичное про-
должение миграций «различных этнографических элементов»66.
Среди советских медиевистов первым, кто попытался сис-
тематизировать представления о «норманнах», был Е.А. Космин-
ский. Рассматривая общие проблемы истории средневековой Ев-
ропы, он выделил ряд причин, которые, по его мнению, предопре-
делили характер и направления экспансии «норманнов». Е.А. Кос-
минский также выявил эволюцию набегов и морских экспедиций
«норманнов» от разбойничьих набегов к торговым предприятиям,
а затем к колонизации и созданию собственных государств в пре-
делах ряда существовавших тогда королевств и княжеств. Что же
касается ранней истории Нормандии, то в данном случае Е.А. Кос-
минский придерживался общепринятых взглядов на доброволь-
ный характер передачи королем Карлом Простоватым территории
в низовьях Сены под контроль Роллона и его сподвижников. Он
отмечает также некоторые особенности в развитии Нормандии
как феодального княжества по сравнению с соседними герцогст-
вами и графствами. Эти особенности заключаются в наличии от-
носительно сильной герцогской власти, опорой которой, по его
мнению, является военная организация, своими корнями восхо-
дящая еще к скандинавской прародине жителей Нормандии, и в
более жестких формах эксплуатации зависимого населения, о чем
свидетельствовали более ранние, по сравнению с другими фран-
цузскими землями, народные восстания67. В целом точка зрения
Е.А. Косминского, в дальнейшем закрепленная в учебной литера-
предками скандинавских викингов и сохранили в крови воздух моря и страсть к
безбрежным странствиям» (Добиаш-Рождественская О.А. Эпоха крестовых
походов (Запал в крестоносном движении). Пг., 1918. С. 17-18.
Добиаш-Рождественская О.А. Западная Европа в средние века. Петер-
бург, 1920. С. 14-15.
67 Косминский Е.А. Лекции по истории средних веков. М., 1938. С. 128-130,
149-151.
37
туре, приобретет характер классической и практически неоспо-
римой, не вызывающей каких-либо серьезных возражений.
Однако это не означало, что в отечественной историогра-
фии не было никаких попыток рассмотреть проблему «норманнов
и Нормандии» как единого целого. Такая попытка была предпри-
нята учеником О.А. Добиаш-Рождественской А.С. Бартеневым,
который осенью 1937 г. защитил в Ленинградском университете
кандидатскую диссертацию под названием «Образование Нор-
мандского герцогства»68. Это была первая и единственная попыт-
ка в отечественной медиевистике комплексно проанализировать
весь процесс становления этого феодального княжества в его по-
литической, социально-экономической и отчасти культурной со-
ставляющих69. Ряд выводов, сделанных А.С. Бартеневым, перекли-
кался с некоторыми тезисами, которые уже стали к этому времени
общепринятыми в западной медиевистике70, что позволяет вклю-
чить его научное сочинение в общую панораму состояния дел в
изучение «норманнской проблемы» в первой половине XX в.
Другая проблема, которая представляла собой частный ин-
терес, но которая во второй половине XX в. приобретет вполне
самостоятельный характер и одновременно будет рассматривать-
ся как неотъемлемый компонент универсальной картины «нор-
маннского мира», затрагивалась в исследованиях, связанных с изу-
чением экспансии «норманнов» в иных, нежели Франция и Анг-
лия, регионах Европы. Таким объектом исследований прежде все-
68 Добиаш-Рождественская О. А. Выступление на защите кандидатской дис-
сертации А.С. Бартенева «Образование Нормандского герцогства» (ЛГУ. 11.Х.
1937 г.) II Добиаш-Рождественская О.А. Культура западноевропейского средне-
вековья. Научное наследие. М., 1987. С. 226-231, 329. В письме к Д.М. Петрушев-
сому О.А. Добиаш-Рождественская писала: «Мой "ближайший сын” А.С. Барте-
нев безмерно радует меня каждой новой главой своей книги "Образование Нор-
мандского герцогства". Какая свежесть мысли, точное ее обоснование, изящест-
во оформления» ( Гам же. С. 278 ).
69 Содержание диссертации было частично опубликовано: Бартенев А.С. Об-
разование герцогства Нормандского // УЗ Саратовского гос. университета. 1939.
Вып. 1 (XIV); Он же. Из истории крестьянского восстания в Нормандии в конце
X века// Учен. зап. Ленингр. пед. ин-та. 1940. Т. 5. Вып. 1. С. 117-128.
"70 б частности, с мыслью М. Блока о том, что возникновение Нормандии
есть результат не силы, а слабости норманнов, вынужденно пошедших на ком-
промисс с королем Карлом Простоватым.
38
го стало изучение «норманнского завоевания» Южной Италии и
Сицилии, предпринятое Ф. Шаландоном. Это двухтомное сочи-
нение, написанное на основе самого разного корпуса источников
в манере, присущей выпускникам Школы Хартий, до сих пор ос-
тается одной из ключевых работ, к которой постоянно обращают-
ся современные специалисты, занимающиеся схожей проблема-
„71
тикои .
Таким образом, изучение интересующей нас проблемы «нор-
манны и их образ в исторической памяти» в медиевистике, как
зарубежной, так и отечественной, к середине XX в. в основном
осуществлялось в рамках национальных историографий и носило
зачаточный характер. Фактически мы можем говорить лишь о
первых попытках некоторых исследователей оторваться от иссле-
дования более частных проблем, таких, как экспансия норманнов
в западном направлении и их взаимоотношения с франкским ми-
ром, возникновение Нормандии как наиболее устойчивого поли-
тического образования со скандинавскими корнями в континен-
тальной части Европы и, наконец, проблема нормандского завое-
вания Англии в связи с оценкой состояния Нормандии как матри-
цы для формирования нового англо-нормандского общества.
Во второй половине XX в. мы можем говорить об усилении
процесса интернационализации в изучении «норманнской про-
блемы». С одной стороны, это было прямо связано со схожими
процессами в развитии исторической науки, особенно в англоя-
зычной научной среде с ее активной научной миграцией истори-
ков-медиевистов из одного университета в другой и с одного кон-
тинента на другой. С другой стороны, научное сообщество все
более приходило к пониманию того, что изучение такого феноме-
на мировой истории, как «норманнская экспансия», уже невоз-
можно только силами национальных историографий. Требовался
постоянный диалог, и первые попытки такового были осуществ-
лены в конце 60-х гг. XX в., когда состоялись две международные
конференции, посвященные комплексному изучению «норманн-
ской проблемы» как феномена, не только имевшего весьма важ- *
71 Chaiandon F. Histoire de la domination normande en Italie et en Sicile. Paris,
1907. 2 vols.
39
ные последствия для средневековой истории, но и сохраняющего
72
свою актуальность в современном мире .
Одним из важных моментов, связанных с новыми подхода-
ми к изучению «норманнской экспансии», заявленных на конфе-
ренции в Сполето, стал призыв А. д’Энен по-новому взглянуть на,
казалось, уже устоявшиеся представления о норманнской экспан-
сии в пределы Франкской империи72 73. Основной акцент ставился
на необходимости нового прочтения исторических, прежде всего
нарративных, источников, дабы ответить на вопрос, а были ли эти
вторжения катастрофой для европейской цивилизации74.
Эти призывы совпали с формированием в изучении «нор-
маннской проблемы» нескольких узловых тем, по которым во
второй половине XX - начале XXI в. в мировой историографии
развернулись оживленные дискуссии. Первая тема была связана с
изучением вопросов, которые традиционно относились к вопро-
сам более раннего периода европейской истории, связанным с
генезисом феодальных отношений. Речь идет о проблеме конти-
нуитета или цезуры между франкским обществом и скандинав-
ским миром в пределах Нормандии. Дискуссия на эту тему была
открыта французским медиевистом, специалистом по ранней ис-
тории Нормандского герцогства и нормандского завоевания Анг-
лии, патриархом норманнистики во Франции М. де Бойаром, ко-
торый еще в середине 50-х гг. XX в. поставил перед исследовате-
лями вопрос о необходимости более вдумчивого рассмотрения
проблемы возможного синтеза франкских и норманнских элемен-
тов в нормандском обществе75. Очень скоро появляется еще одно
72 Материалы этих конференций были опубликованы в специальных сборни-
ках научных трудов их участников: 1 Normanni е la loro espansione in Europa
nell’alto medioevo 18-24 Aprile 1968. Settimane di studio del centro italiano di studi
sull’ alto medioevo, 16. Spoleto, 1969; Varangian problems. Scando-slavica supplement
I. Copenhagen, 1970.
75 D’Haenens A. Les invasions normands en Belgique au IX siecle: Le phenomdne
et sa repercussion dans I’historiographic. Louvain, 1967; Ibid. Les invasions normands
dans 1’Empire franc au IX siecle. Pour une renovation de la problematique // I
Normanni et la loro espansione... P. 233-298.
74 D 'Haenens A. Les invasions normandes, une catastrophe? Paris, 1970.
г5 [Те Bernard M. De la Neustrie carolingien a la Normandie feodale H The
Bulletain of the Institute of Historical Research. 1955. Vol. XXVII. P. 1-17. Весьма
примечателен тот факт, что эта во многом iipoi раммная статья была опублико-
40
весьма пространное исследование, посвященное проблемам строи-
тельства нормандской государственности в период IX-XI столе-
тий, автор которого фактически ставит аналогичный вопрос при-
менительно к сфере раннесредневекового государства и права76 77.
Но, несомненно, в 60 — середине 70-х гг. приоритет в иссле-
довании проблемы «континуитета - цезуры» в период становле-
ния Нормандского герцогства принадлежал французским медие-
вистам. Именно в этот период сформировался первый подход к
этой проблеме, авторами и стойкими защитниками которого были
Жан Ивер и Люсьен Мюссе. Эти медиевисты отстаивали точку
зрения о том, что, несмотря на наличие скандинавских элементов
в материальной, политической и духовной культуре ранней Нор-
мандии, главным фактором развития этого княжества и населяв-
шего его народа было сохранение как определяющих институтов
более развитого франкского общества. Норманны, поселившиеся
в низовьях Сены, были всего лишь потребителями этой более вы-
сокой культуры, которая постепенно, с течением времени, адап-
тировала их к себе и создала из них людей, которые думали и го-
ворили по-французски. Однако точка зрения Ж. Ивера и Л. Мюс-
се никогда не приобретала характера исключительно профранк-
ской. Они признавали тот факт, что нормандское общество пере-
живало несколько рецидивов возвращения к скандинавским исто-
кам, особенно в моменты ослабления центральной герцогской
власти, но все же считали, что Нормандия середины XI столетия
была в большей степени наследницей каролингской эпохи, неже-
77
ли скандинавского мира периода викингов .
вана в английском научном издании. Несколько позднее М. де Бойар вернулся к
этому вопросу в одной из первых послевоенных работ, посвященных истории
Вильгельма Завоевателя и нормандского завоевания Англии в 1066 г. См.: De
Bouard М. Guilliaume le Conquerant. Paris, 1958.
76 Buisson L. Formen normannischer Staatsbildung (9. bis 11. Jahrhundert) // Studien
zum mittelalterlichen Lehenswessen. Lindaw - Constance, 1960. S. 95-184. Еще одно
свидетельство интернационализации исследовательского сообщества: француз-
ский автор публикуег свое исследование на немецком языке в немецком издании.
77 Musset L. Problbmes militaires du monde scandinave (Vll-Xll siecle) //
Ordinamenti militari in Occidente nell’ alto Medioevo. Spoleto, 1968. T. 1. P. 229-
291; Ibid. Naissance de la Normandie (V-Xl siecle) // Histoire de la Normandie. Ed.
M. de Bouard. Toulouse, 1970. P. 96-129; Ibid. Les Invasions: Le Second Assaut
contre 1’Europc chr£tienne (Vll-Xl sidcles). Paris, 1971; Yver J Les Premieres
41
•»« Эти представления были поддержаны рядом английских ис-
ториков, среди которых главная роль в изучении ранней истории
Нормандии принадлежала крупнейшему специалисту в области
средневековой Англии и Франции Д. Дугласу. Д. Дуглас в ряде
свои статей, специально посвященных ранней истории Норман-
дии и, в частности, личности первого нормандского князя Ролло-
на, солидаризировался с мнением французских историков о суще-
ствовании прямого континуитета между каролингской Нейстрией
и норманнской Нормандией, континуитета, в котором скандинав-
ский фактор играл всего лишь подчиненную роль78 79. Окончательно
эта точка зрения была систематизирована Д. Дугласом в его зна-
менитой монографии, посвященной истории личности Вильгель-
ма Завоевателя и его эпохе. Давая общее описание состояния дел
в Нормандии X - первой половины XI в., Д. Дуглас подчеркивал,
что, хотя скандинавский фактор сыграл свою роль в становлении
Нормандии, не следует все же преувеличивать его значение и пе-
реоценивать роль скандинавов в становлении Нормандии. Он был
твердо убежден в том, что в политическом и административном
плане герцогство Нормандия стало полноправным преемником
Нейстрии Каролингов. По его мнению, будущий Вильгельм За-
воеватель стал обладателем провинции, в которой уживались две
тенденции: скандинавская, которую олицетворяла сама династия
и те права, которыми она обладала и которые во многом восходи-
ли к скандинавскому прошлому, и каролингская, основное со-
держание которой составляло стремление сохранить в качестве
ключевых элементов для строительства новой государственности
79
многие каролингские социально-политические институты .
Взгляды Ж. Ивера, Л. Мюссе и Д. Дугласа были развиты и
получили окончательное оформление в специальном монографи-
Institutions du duche de Normandie // I Normanni et la loro espansione... P. 299-366.
Смотри также статью JI. Вернера схожей тематики в сборнике научных работ,
посвященных памяти Ж. Ивера: Werner K.F. Quelques observations au sujet des
debuts du «duche» de Normandie // Droit privc et institutions regionales: Etudes
historiques off'ertes a Jean Yver. Ed. R.Aubreton et al. Paris, 1976. P. 691-709.
78 Douglas D.C. The earliest Norman counts // The English Historical Review.
1946. Vol. LXf. P. 129-156; Ibid. Some problems of early Norman chronology//The
English Historical Review. 1950. Vol. LXV. P. 289-303.
79 Douglas D.C. William the Conqueror. The Norman Impact upon England.
London, 1964. Ch. 1; Ibid. The Norman Achievement. 1050-1100. Berkley, 1969. Ch. 2.
42
ческом исследовании Д. Бейтса, посвященном истории Норман-
дии от момента вторжения норманнов в пределы каролингской
Франции до 1066 г., когда Вильгельм Завоеватель отправился в
свою знаменитую экспедицию, завершившуюся захватом Англии.
Д. Бейтс также полностью разделял мнение французских авторов
о существовании фактического континуитета между каролинг-
ской эпохой и нормандским княжеством. Отметив серьезное воз-
действие, которое оказали скандинавы на историю Нормандии в
начале XI в., он не считал эти события решающими в определе-
нии истинно скандинавского лица княжества. Для него они оста-
вались фактом второстепенным, который не мог и не смог бы, в
силу предшествующего развития социально-экономических и по-
литических институтов нормандского общества, серьезно повли-
ять на сохранение и укрепление франкских институтов и общест-
венных структур80. Эта точка зрения была в целом поддержана
Э. Табюто, которая в своем исчерпывающем исследовании нор-
мандских обычаев, связанных с регулированием способов распре-
деления и перераспределения земельной собственности в средне-
вековой Нормандии, так же не нашла доказательств в пользу ка-
кого-либо скандинавского влияния в этой сфере правового регу-
лирования поземельных отношений81.
Данная точка зрения была поддержана рядом исследовате-
лей, которые сделали объектом своего исследования область
культурного наследия раннесредневековой Нормандии. Работы
М. Бейль и Э. ван Хоутс заставили по-новому взглянуть на, каза-
лось бы, уже устоявшиеся представления о значительном влиянии
скандинавских мотивов в архитектуре, прикладном искусстве и
литературе. Выдвинутые ими доказательства в пользу модели
континуитета не устраняли скандинавский элемент из норманд-
ского культурного наследия, ибо сам этот элемент, по их мнению,
был интегрирован в культуру Нормандии не в момент зарождения
и становления княжества, а много позднее. Он представлял собой
некий комплекс скандинавских мотивов, перенесенных в Нор-
мандию переселенцами из других областей скандинавской окку-
80 Bates D. Normandy before 1066. London. 1982. P. 15-25.
81 Tabuteau b. Z Transfers of Property in Eleventh-Century Norman Law. Chapel
Hill, 1988. P. 4-5.
43
пации, и прежде всего из Денло в Англии, причем данные пересе-
ленцы сами уже были захвачены влиянием англосаксонской куль-
туры, и более того, были жителями Денло в третьем и четвертом
поколении82.
Подобная идея о такой форме проникновения скандинав-
ских обычаев нашла свою поддержку у Л. Мюссе в его поздних
работах. Так, анализируя такой важный элемент нормандского пра-
ва, как право на изгнание, ullac, которым обладал нормандский
герцог, Л. Мюссе доказывал, что этот обычай, столь часто приме-
няемый нормандскими герцогами в первой половине XI в., не был
принесен в низовья Сены сподвижниками Роллона. По его мне-
нию, эта правовая норма была введена в Нормандии в результате
заимствования из правовых обычаев, существовавших в X - нача-
ле XI вв. опять же в Денло83. Своеобразным дополнительным ар-
гументом в пользу возможности подобного обмена между потом-
ками скандинавов, проживавших по разные стороны Ла-Манша,
стало исследование, предпринятое Дж. Феллоус-Йенсеном, в ко-
тором автор достаточно убедительно нарисовал картину взаим-
ных обменов между Нормандией и английским Денло до 1066 г.84
Однако в зарубежной медиевистике имеется иное мнение
на природу взаимоотношений между франкским и скандинавским
обществами, складывавшихся в ходе и результате норманнских
вторжений во Франкию. Ее автором является Э. Серл, которая
активно развивает тезис о сохранении в полном объеме сканди-
навской природы нормандцев. По ее мнению, вторжения норман-
нов привели к полному разрушению старого каролингского об-
82 Bayle М. Interlace patterns in Norman Romanesque sculpture: regional groups
and their historical background // Anglo-Norman Studies: The Proceedings of the Battle
Conference. V. Woodbridge, 1982. P. 1-20 (далее - ANS); Ibid. Rdminiscenses
anglo-scandinaves dans la sculpture de Normandie // ANS. XIII. Woodbridge, 1990.
P. 35-48; Van Houts E.M.C. Scandinavian influence in Norman literature of the
eleventh century // ANS. VI. Woodbridge, 1983. P. 107-121; The Norman in Europe.
Ed. by E.van Houts. Manchester, 2000. P. 8-9.
83 Musset L. Autour des modalites juridiques de I’expansion normande au XI
siecle: le droit d’exil // Autour du pouvoir ducal normand, Xe - Xlle siccles. Ed.
L. Musset et al. Caen, 1985. P. 58-59.
84 Fellows-Jensen G. Scandinavian personal names in foreign fields // Recueil
d’etudes en hommage a Lucien Musset. Caen, 1990. P. 149-159.
44
щества, и новая Нормандия строилась исключительно на фунда-
менте скандинавских обычаев. Ключевым моментом в сохране-
нии скандинавской идентичности нормандцами вплоть до их экс-
педиции в Англию в 1066 г. Э. Серл считает сохранение и укреп-
ление скандинавской системы родства, которая пронизывала все
нормандское общество сверху донизу. Именно развитые родст-
венные отношения, по мнению Э. Серл, позволили не только со-
хранить принесенные с собой обычаи, но и наполнить их новым
содержанием и в итоге поставить на службу укрепления как лич-
ной власти нормандских герцогов, так и нормандских баронов.
Точка зрения Э. Серл не встретила какой-либо заметной поддерж-
ки среди медиевистов, занимающихся проблемами ранней исто-
рии Нормандии, однако это была первая попытка связать воедино
изучение проблем этнополитической истории герцогства и ген-
дерный анализ его социальной структуры85.
Интересной особенностью всех этих исследователей, как
стоящих на позиции континуитета между франкским и норманд-
ским обществами при сохранении некоторых элементов сканди-
навской культуры, так и отрицающих этот континуитет и настаи-
вающих на исключительно скандинавской основе развития нор-
мандских институтов, был тот факт, что в качестве конечной гра-
ни истории Нормандии бралась дата, 1066 г., когда нормандцы
пересекли Ла-Манш и захватили Англию. Однако все француз-
ские авторы фактически игнорировали возможности рассмотре-
ния истории Нормандии в контексте ее сравнительного анализа с
английским материалом на предмет доказательства мнения об
особой миссии Нормандии и ее герцогов в европейской средневе-
ковой истории.
Зато у английских специалистов по истории англосаксон-
ской и англо-нормандской Англии мы можем наблюдать совер-
шенно специфический подход к изучению ранней истории Нор-
мандии. Для них этот сюжет прежде всего связан с необходимо-
стью объяснить природу возникшего после 1066 г. Англо-норманд-
ского королевства с точки зрения роли в его становлении двух
изначальных компонентов: Англосаксонского королевства и Нор-
85 Searle Е. Predatory Kinship and the Creation of Norman Power, 840-1066.
Berkeley, 1988. P. 1-11,61-78,237-249.
45
мандии. В зависимости от своих предпочтений, прежде всего по
отношению к первому86, роль Нормандии для них выглядит диа-
метрально противоположной, а сама эта противоположность ос-
новывается на разной оценке «качества» самого нормандского
княжества к моменту вторжения на Британские острова.
Те английские историки, которые придерживались мнения
о сильной Англии кануна завоевания, стремились доказать пре-
восходство англосаксонской цивилизации над нормандским об-
ществом. На такой позиции стоял Р. Адам, который прямо заяв-
лял, что «ныне существует мало оснований для того, чтобы рас-
сматривать Нормандию как передовую страну в 1066 году»87. С
этим мнением маститого английского медиевиста солидаризиро-
вались не менее известные специалисты в области средневековой
конституционной истории Англии Г. Ричардсон и Дж. Сейлс, ко-
торые это негативное мнение о Нормандии и нормандцах возвели
в абсолют. Для них жители континентального княжества варвары,
ибо «норманны были неучены, без литературы, без писаного пра-
ва, а цивилизация среди них была представлена только евреями
из Руана и ломбардцами вкупе с лотарингцами среди высшего
духовенства»88.
Однако среди английских медиевистов присутствовали и
более взвешенные представления о роли Нормандии не только в
истории Англии, но и в целом для европейской цивилизации.
Среди таких историков, безусловно, следует выделить Г. Лойна и
Д. Мэттью. Г. Лойн, хотя обращался к истории Нормандии лишь
косвенно, тем не менее высказал ряд весьма примечательных за-
мечаний. Так, признавая факт отставания развития Нормандии от
англосаксонской Англии в конце X - первой половине XI в., он
объяснял такое положение герцогства именно присутствием в его
социально-политических институтах значительной доли сканди-
навских элементов. Однако при этом он отказывался говорить о
86 Более подробно см.: Якуб А.В. Английская медиевистика об англосаксон-
ском обществе накануне Нормандского завоевания // Проблемы экономического
и политического развития Европы в средневековье. Кемерово, 1993.
87 Adam RJ Conquest of England. The Coming of the Normans. London, 1964.
P. 7X '
88 Richardson H.G., Sayles G.O. Law and Legislation from Aethelberht to Magna
Carta. Edinburgh, 1966. P. 30.
46
Нормандии как об отсталом обществе и считал, что после завое-
вания Англии Вильгельм Завоеватель действовал в обеих направ-
лениях, заимствуя некоторые достижения англосаксонской циви-
лизации для нужд нормандского общества и активно внедряя
ключевые социально-политические институты своей родины в
общественную жизнь завоеванной страны89.
Фактически с аналогичных пози ^ий, хотя и более обстоя-
тельно, подошел к проблеме Нормандии кануна завоевания Д. Мэт-
тью. Он считал, что в Нормандии в первой половине XI в. власть
герцога в управлении страной была серьезно ограничена со сто-
роны как католической церкви, так и аристократии. Герцог не мог
активно вмешиваться в право вассалов распоряжаться своими зе-
мельными комплексами, особенно когда речь шла об аллодиаль-
ных землях. Все действия герцога укладывались исключительно в
рамки обычая, за исключением тех случаев, когда он брал на себя
функции посредника. Осуществить конфискацию земельной соб-
ственности герцог мог только в особых случаях. Центральный
аппарат, по мнению Д. Мэттью, хотя и складывался, но процесс
этот шел чрезвычайно медленно и заметно уступал по своему ка-
честву аналогичным или близким по своему содержанию госу-
дарственным институтам англосаксонской Англии90.
Иная точка зрения на роль и значение Нормандии в тогдаш-
ней средневековой Европе принадлежала тем английским медие-
вистам, которые были последователями взглядов представителей
английской национальной историографии XVI в.91 92, сторонников
Стюартов, использовавших «нормандскую идею» в перипетиях
парламентской борьбы и гражданской войны XVII в.9 , членов
89 Loyn HR. The Norman Conquest. 2nd ed. London, 1967. P. 39-40.
90 Matthew D.J.A. The Norman Conquest. New York, 1966. P. 49-57.
91 Cm.: Robert Fabyan. The New Chroniclers of England and France. London, s.a.
(reprinted 1811). P. 247-269; John Rastell. The Pastime of people, or the Chronicles
of divers Realms. London, 1529 (reprinted 1811). P. 143-161; Richard Grafton.
Chronicle, or History of England. London, 1568 (reprinted 1809). Vol. 2. P. 155 192;
Edwards Hall’s Chronicle. London, 1548 (reprinted 1809). P. 154 (упоминание о
Нормандии как древней патримонии английских королей).
92 Более подробно см.: Кондратьев С.В. Идея права в предреволюционной
Англии. Тюмень, 1996. Гл. Ill; Douglas D.C. The Norman Conquest and British
Historians. Glasgow, 1946. P. 5-10, 15-16; Briggs A. Saxons, Normans and Victorians.
Hastings, 1966. P. 5-6.
47
партии тори в XVIII—XIX вв., мнение которых приобрело закон-
ченный вид в творчестве Т. Карлейля, считавшего, что англосак-
сонская Англия к моменту вторжения в нее нормандского герцога
находилась в состоянии деградации, а само вторжение стало спа-
сением для английского народа, ибо нормандцы несли с собой все
93
самые передовые идеи и институты своего времени .
Наиболее последовательно идею превосходства Нормандии
и континентальной цивилизации над англосаксонской Англией
отстаивал один из ведущих специалистов в области англо-нор-
мандской истории, основатель и бессменный председатель еже-
годной конференции специалистов в этой области и редактор пе-
риодически издаваемого сборника, объединившего европейских и
неевропейских медиевистов, интересующихся самыми разными
аспектами истории Англии, Нормандии, Франции и иных конти-
нентальных княжеств и королевств через призму изучения «нор-
маннской проблемы», Ричард Аллен Браун* 94.
В противовес слабой Англии Р.А. Браун выдвигал сильную
Нормандию. Признавая явную нехватку источников по истории
ранней Нормандии, Браун, тем не менее, утверждал, что основ-
ными качественными характеристиками нормандского общества
X - первой половины XI вв. были: экономическое процветание,
церковное возрождение, формирование новой аристократии, ук-
репление личной власти герцогов и превосходство в области во-
енного дела. Именно сочетание всех этих качеств, развитие кото-
рых достигло своего апогея именно к середине XI в., позволило,
по мнению Брауна, Нормандии занять лидирующее положение в
95 Карлейль Т. Прошлое и настоящее. М., 1994. Краткая историография сю-
жета содержится в исследовании М. Клэнчи. См.: Clanchy М.Т. England and its
Rulers 1066-1272. Foreign Lordship and National Identity. London, 1983. P. 31-34.
94 Данная ежегодная конференция и издаваемый по результатам ее работы
сборник научных трудов известны как; Anglo-Norman Studies. Proceedings of the
Battle Conference. Р.А. Браун руководил этой конференцией и редактировал
сборник с момента их основания в течение 11 лет, с 1977 по 1988 гг. См.:
Holdsworth Chr. R. Allen Brown. An Address given at the Service of Thanksgiving
for the Life of Allen Brown, held on Tuesday, 14 March 1989 in the Chapel of King’s
College London // Anglo-Norman Studies. XII. Proceedings of the Battle Conference.
Ed. by M.Chibnail. Woodbridge, 1990. P. 1-5.
48
политической жизни и международных отношениях того време-
ни, а ее герцогу осуществить успешное завоевание Англии95.
Таким образом, исследование проблемы становления Нор-
мандии как новой родины скандинавов, переселившихся в низо-
вья Сены, рассматриваемой как во французской, так и в англий-
ской историографии через дихотомию понятий «континуитет -
дисконтинуитет», во-первых, остается проблемой дискуссионной,
причем эта дискуссия лишь углубляется и противоположные
мнения звучат все громче и настойчивее, во-вторых, она связыва-
ет воедино две, как оказалось, составные части данной проблемы,
не только удаленные друг от друга на сто пятьдесят лет, но и раз-
деленные территориально, и, наконец, в-третьих, ставит на пове-
стку дня другую проблему, проблему осознания как самими нор-
маннами, так и их потомками, самих себя, проблему существова-
ния или отсутствия единого «норманнского этноса» в пределах
европейского континента.
В современной историографии эта проблема обозначена как
проблема Normannitas, что на русском языке может звучать как
«норманность», а по сути дела сводится к проблеме самоиденти-
фикации норманнов в иноэтнической среде. Вопрос о необходи-
мости изучения данной проблемы был также поставлен еще в
конце 60-х гг. XX в. на конференции в Сполето немецкой иссле-
довательницей Летицией Бём. В своей объемной статье, подверг-
нув анализу широкий корпус нарративных источников норманд-
ского, английского и итальянского происхождения, она пришла к
выводу, что эти источники позволяют выделить четыре основных
признака Normannitas. К ним она отнесла следующие: апологети-
ческий характер всех сочинений, в которых идет речь о деяниях
норманнов в различных регионах Европы, и подчинение автор-
ского замысла одной цели - защите перед современниками и по-
томками завоеваний как образа жизни «норманна»; проявление
этнического самосознания, прежде всего как чувства гордости за
свою нормандское отечество; свидетельство, по ее выражению,
«империалистического плана», выражающегося в пан-норманнс-
95 Brown R.A The Normans and the Norman Conquest. London, 1969. P. 24, 34,
51-57.
49
кой экспансии в Европе; специфическая нормандская идея лидер-
ства, оформленная в виде идеи «господства всадника»96.
В последующие годы эти идеи Л. Бём получили свое разви-
тие сразу в нескольких направлениях. В частности, один из круп-
нейших специалистов по истории ранней Нормандии и Англо-
нормандского королевства при нормандской династии и династии
Плантагенетов, Дж. Ле Патурель, выдвинул концепцию смены
«империй», построенную, в том числе и на учете роли скандинав-
ского фактора в этом процессе97. Проблема изучения так назы-
ваемого «норманнского империализма» получила свое дальней-
шее развитие в статье Ф. Невьё, где автор подверг сравнитель-
ному анализу его проявления в Англии и Италии98. Наконец, мы
можем найти идеи о том, что в европейской истории «норманны»
были «избранным народом»99 100.
Однако не все медиевисты разделяли восхищение этой час-
ти французских и английских историков относительно миссии
норманнов в европейской истории. Так, Р. Дэвис призывал более
осторожно подходить к вопросу о единстве Normannilas, якобы
существовавшего в средневековой Европе. Он отстаивал мнение о
том, что само это понятие, но, самое главное, его содержимое бы-
ло всего лишь историко-политическим мифом, созданным в XII в.
знаменитым англо-нормандским хронистом Ордериком Витали-
сом, мифом, который отнюдь не соответствовал реалиям тогдаш-
ней Европы .
Но эта точка зрения, хотя и пользовавшаяся определенной
популярностью среди историков, подверглась сомнению со сто-
роны Г. Лоуда, который настаивал на том, что геополитическое
пространство Normannitas обладало единством самосознания уже
в XI в. и хранителями этого единства выступали именно норманд-
ские хронисты того времени. Более того, по мнению Г. Лоуда, в
96 Boehm L. Nomen gentis Normannorum: Der Aufstieg der Normannen in Spiegel
der normannischen Historiographic //1 Normanni et la loro espansione... P. 623-704.
97 Le Patourel J. The Norman Empire. Oxford, 1976.
98 Neveux F. Quelques aspects de I’imperialisme normand au Xie siecle en Italic et
en Angleterre// Les Normands en Mediterranee. Ed. P.Bouet, F.Neveux. Caen, 1994.
P. 51-62.
Bouel P. Les Normands, le nouveau peuple elu // Ibidem. P. 239-252.
100 Davis R.H.C. The Normans and their Myth. London, 1976. P. 15-17.
50
качестве модели и для литературного изложения, и для историче-
ского обоснования ими были выбраны античные историко-лите-
ратурные образцы. Историческая память прошлого становится
основой для конструирования модели настоящего. Ключевой фи-
гурой в этом процессе Г. Лоуд считал исторический труд Дудо
Сен-Кантенского, который, как мы увидим далее, специально об-
ратился к античному наследию. Он использовал его для того,
чтобы помочь новым властителям бывших каролингских земель
обрести связь не со скандинавским миром, а с рафинированным
культурным наследием древней античной цивилизации101 102. В сере-
дине 90-х гг. XX в. идеи Г. Лоуда были развиты Кассандрой Поттс,
которая продолжила изучение творчества Дудо Сен-Кантенского
под углом зрения его роли в формировании Normannitas. В част-
ности, она окончательно сформулировала идею о том, что форми-
рование Normannitas было главной задачей, которую ставили пе-
ред нормандскими хронистами их заказчики, сначала норманд-
ские герцоги, а затем англо-нормандские короли. Но подобный
вывод заставил К. Поттс сделать шаг в сторону признания исклю-
чительно литературного бытия категории Normannitas, а значит, и
«норманнского этноса». Не Роллон создал «один народ из мно-
гих» (atque unum ex diversis gentibus populum effecit), как говорит
анонимный автор «Чудес св. Вульфрана», написанных около 1053-
1054 гг., а Дудо Сен-Кантенский создал «норманнов» как само-
« —102
стоятельныи и самодостаточный «народ»
В целом интерес среди представителей различных нацио-
нальных историографий, но прежде всего, конечно, среди фран-
цузских и англоязычных авторов, к проблеме Normannitas потре-
бовал дальнейшего расширения географии исследований «нор-
маннской экспансии». Наибольший интерес среди историков был
проявлен к сюжетам, связанным с «нормандским завоеванием»
Италии. Результатом научных изысканий стало признание боль-
101 Loud G.A. The Gens Normannorum - myth or reality? // Anglo-Norman
Studies. IV. Proceeding of the Battle Conference. Woodbridge, 1981. P. 104-116.
102 Potts C. Atque unum ex diversis gentibus populum effecit: historical tradition
and the Norman identity // Anglo-Norman Studies. XVIII. Proceedings of the Battle
Conference. Woodbridge, 1995. P. 139-152; Ibid. Monastic Revival and Regional
Identity in Early Normandy. Woodbridge, 1997. P. 1-13.
51
шинством из них того факта, что эта экспансия может рассматри-
ваться как составная часть единого европейского феномена «нор-
манна» и Normannitasm. Доказательством этого, например, по мне-
нию Г. Лоуда и Дж. Шепарда, был вполне очевидный и подтвер-
ждаемый многочисленными итальянскими и греческими письмен-
ными памятниками XI—XII вв. факт жесткого разделения «нор-
маннов» и «франков». Каждый этнос запомнился самостоятельно,
хотя в историю Южной Европы они вошли по отдельности103 104 105.
Наконец, четвертая группа проблем, впрочем, являющаяся
логическим продолжением первых трех, оказывается наиболее
близко связанной с интересующей нас проблемой идентификации
и самоидентификации норманнов в иноэтнической среде. Надо
сказать, что начало этой дискуссии было положено в 80-е гг. XX в.
работами голландской исследовательницы Э. ван Хоутс. Одной из
первых среди медиевистов она приступила к изучению механиз-
мов взаимного влияния различных культурных стратов, результа-
том которого стало появление в конце X-XI вв. специфически
нормандских литературных произведений. Поскольку Э. ван Хо-
утс придерживается взглядов Ж. Ивера и Л. Мюссе о роли скан-
динавского фактора в становлении нормандского геополитиче-
ского пространства, она приходит к выводу о том, что хотя в об-
ласти историко-литературной, по ее мнению, скандинавские кор-
ни сохранялись, однако в итоге более высокий каролингский
„ 105
культурный потенциал привел их к увяданию
Тем не менее ее работы, по сути дела, дали старт для более
взвешенного изучения проблем нормандской историко-политиче-
ской культуры Х1-ХП вв. с точки зрения как осознания этой куль-
103 Douglas D.C. The Norman Achievement... Ch. 2-3; Bartlett R. The Making of
Europe. London, 1993. P. 24-60.
104 Loud (LA. flow «Norman» was the Norman conquest of southern Italy? //
Nottingham Medieval Studies. 1981. V. 25. P. 13-34; Shepard J. The uses of the
Pranks in eleventh-century Byzantium // Anglo-Norman Studies. XV. Proceedings of
the Battle Conference. Woodbridge, 1992. P. 275-305.
105 Van Houts E.M.C. Scandinavian Influence in Norman literature of the eleventh
century // Anglo-Norman Studies.Vl. Proceedings of the Battle Conference. Woodbridge,
1983. P.,107-121; Ibid. Historiography and hagiography at Saint - Wandrill: the
Inventio et miracula sancti Vulfranni // Anglo-Norman Studies. XII. Proceedings of
the Battle Conference. Woodbridge, 1989. P. 233-251; Ibid. Latin poetry and the
Anglo-Norman court//Journal of Medieval History. 1989. 15. P. 39-82.
52
туры самими ее носителями, так и закрепления основных ее ха-
рактерных особенностей в исторической памяти последующих по-
колений. Именно этим проблемам была посвящена ее специаль-
ная монография, в которой она попыталась объяснить с точки зре-
ния гендерного подхода природу и основные проявления истори-
ческой памяти в европейском средневековом обществе Х-ХП вв.106
Являясь одновременно крупным специалистом в области средне-
векового источниковедения, именно Э. ван Хоутс выступила в
качестве переводчика, источниковеда и издателя ключевого сред-
невекового нарративного памятника, связанного с эпохой станов-
ления нормандского самосознания, сочинения Гильома Жюмьеж-
ского с дополнениями к нему, сделанными Ордериком Виталисом
и Робертом де Ториньи, посвященного истории нормандской
княжеской и королевской династии и истории Нормандии и Анг-
ло-нормандского королевства107.
В 90-е гг. XX в. в аналогичном ключе разворачивались ис-
следования среди медиевистов, которые работали по обе стороны
Атлантического океана и продолжали изучение нормандской ис-
ториографии Х1-ХП вв. Они еще более углубили наши представ-
ления о том, как и с какой целью создавали средневековые авторы
образ «норманна», который все более принимал универсальный
характер, в силу чего «норманн» из Нормандии легко сравнивал и
даже в какой-то степени отождествлял себя с «норманном» из
Англии, Южной Италии, Византийской империи и даже Африки.
При этом данные авторы не возводили в абсолют «норманнское»
начало, а стремились выявить механизмы адаптации «норман-
нов», вырванных из привычной социально-политической среды
обитания, к культурам их новых Отечеств108.
106 Van Houts Е.М.С. Memory and Gender in Medieval Europe, 900-1200.
107 The Gesta Normannorum Ducum of William of Jumieges, Orderic Vitalis, and
Robert of Torigni. Ed. by E.M.C. van Houts. Oxford, 1992-1995. Vol. 1-11.
108 См. работы самого разного жанра и проблематики: Abulafia D. The Norman
kingdom of Africa and the Norman expeditions to Majorca and the Muslim Mediterranean
// Anglo-Norman Studies. Vll. Proceedings of the Battle Conference. Woodbridge,
1984. P. 26—49; Bliese J. The courage of the Normans - a comparative study of battle
rhetoric // Nottingham Medieval Studies. 1991. 35. P. 1-26; Arnoux M. Classe
agricole, pouvoir seigneurial et autorite ducale: L’Evolution de la Normandie feodale
d’apres le temoignage des chroniqueurs (Х-ХП siecles) // Le Moyen Age. 5 series.
53
Важное значение для понимания сложившейся ситуации в
современной историографии «норманнской проблемы» под инте-
ресующим нас углом зрения имеет уже достаточно богатый опыт
изучения проблемы «история и память» в рамках активно разви-
вающейся интеллектуальной истории109. Общие теоретические и
методологические представления о том, какую роль играла и про-
должает играть историческая память в самом существовании че-
ловеческого общества в прошлом, настоящем и с перспективой
для будущего, сформулированные как в работах зарубежных, так
и отечественных авторов110, становятся основой для формирова-
ния совершенно новых подходов в изучении, казалось бы, давно и
1992. 6. Р. 35-60; Shopkcrw L. The Carolingian World of Dudo of Saint-Quentin //
Journal of Medieval History. 1989. 15. P. 19-37; Ibid. History and Community;
Norman Historical Writing in the Eleventh and Twelfth Centuries. Washington, 1997;
Lifshitz F. The Norman Conquest of Pious Neustria: Historiographic Discourse and
Saintly Relics 684-1090. Toronto, 1995; Wolf K.B. Making History': The Normans
and their Historians in Eleventh - Century' Italy. Philadelphia, 1995.
109 См.: Репина Л.П. Что такое интеллектуальная история? // Диалог со вре-
менем. Альманах интеллектуальной истории. 1/99. М., 1999. С. 7-12; Она же.
Интеллектуальная история сегодня: проблемы и перспективы // Диалог со вре-
менем. Альманах интеллектуальной истории. 2. М., 2000. С. 5-7; Она же. Со-
временная историческая культура и интеллектуальная история // Диалог со вре-
менем. Альманах интеллектуальной истории. 6. М., 2001. С. 5-8; Она же. От
истории идей к интеллектуальной истории (Аналитический обзор) // XX век:
Методологические проблемы исторического познания: сборник обзоров и рефе-
ратов. М., 2001. Ч. 2; Лаптева М.П. Интеллектуальная история и ее смыслы //
Мир Клио: сборник статей в честь Л.П. Репиной. М., 2007. Т. 1. С. 234-241.
110 См.: Halbwachs М. La memoire collective. Paris, 1950; Idem. Les cadres sociaux
de la memoire. Paris, 1952; Nora P. Memoire collective // La Nouvelle Histoire. Dir.
Par R. Chartier, J. Le Goff, J. Revel. Paris, 1978; Irwin-Zarecka I. Frames of
Rememberance: Social and Cultural Dynamics of Collective Memory. New Brunswick,
1993; Megill A. History, Memory, Identity // History' of the Human Sciences. 1998.
Vol. 11. № 3. P. 37-62; Assmann J. Das Kulturelle GedSchtnis. Schrift, Erinnerung
und politische Identitat in dem frtihen Hochkulturen. MUnchen, 1992; Ассманн Я.
Культурная память: Письмо, память о прошлом и политическая идентичность в
высоких культурах древности. М., 2004; Нора II. Франция - Память. СПб.. 2001;
')ксле О.Г. Культурная память под воздействием историзма// Одиссей. 2001. М.,
2001. С. 176-198; Люббе Г. Историческая идентичность // Вопросы философии.
1994. №4. С. 108-113; Лоуэнталь Д. Прошлое - чужая страна. СПб., 2004; Тош Дж.
Стремление к истине. Как овладеть мастерством историка. М., 2000; История и
память. Историческая культура Европы до начала Нового времени / под рсд.
Л.П. Рениной. М., 2006.
54
хорошо известных исторических сюжетов, в том числе и в исто-
рии средневекового общества. Наиболее емко, на наш взгляд, эта
возможность и одновременно необходимость сформулирована
Л.П. Репиной, которая пишет: «Историческая память - одно из
измерений индивидуальной и коллективной/социальной памяти,
это память об историческом прошлом или, вернее, его символи-
ческая репрезентация. Историческая память - не только один из
главных каналов передачи опыта и сведений о прошлом, но и
важнейшая составляющая самоидентификации индивида, соци-
альной группы и общества в целом, ибо оживление разделяемых
образов исторического прошлого является таким типом памяти,
который имеет особенное значение для конституирования и инте-
грации социальных групп в настоящем. Зафиксированные кол-
лективной памятью образы событий в форме различных культур-
ных стереотипов, символов, мифов выступают как интерпретаци-
онные модели, позволяющие индивиду и социальной группе ори-
ентироваться в мире и в конкретной ситуации»111.
Это в полной мере относится к периоду, когда скандинав-
ские воины, столкнувшиеся с более высокой или, точнее, иной
культурой западного христианского мира, были вынуждены оп-
ределять свое место в новой социально-политической и культур-
ной действительности, которую они сами создали, начав процесс
насильственной интервенции в чуждое для них геополитическое
пространство. Сам процесс этой интервенции, сопровождавшийся
разного рода контактами с другими этническими и социально-
политическими компонентами данного пространства, приводил к
появлению взаимной надобности понять друг друга и определить
место каждого из этих компонентов, как старых, так и новых, в
условиях развертывавшегося процесса амальгамизации конкурент-
ных культур. Итогом этого стало появление совершенно нового
«нормандского общества», в значительной степени отличавшего-
ся от своих родовых «норманнских» истоков, но и не принадле-
жавшего полностью автохтонному обществу позднекаролингской
Европы. Однако это новое общество не могло и не желало суще-
ствовать без памяти о своих истоках, а его особость, подчерки-
вающая отличие и от старых истоков, и от окружающего и совре-
111 РепинаЛ.П. Память и историописание // История и память... С. 23-24.
55
менного ему мира, требовала превратить историческую память в
один из ключевых инструментов собственной политической и
социальной самоидентификации, использовав, по сути дела, един-
ственный доступный и наиболее действенный способ - создание
новых исторических текстов, задачей которых было разрушение
стереотипа, сложившегося на основе иных текстов, иных носите-
лей и хранителей иной исторической памяти, не приемлемой в
конкретной ситуации современности.
Ситуация в зарубежной медиевистике фактически нами бы-
ла рассмотрена выше, когда речь шла об основных дискуссион-
ных моментах в изучении «норманнской и нормандской про-
блем». Что касается отечественной историографии, то в данном
случае мы можем констатировать следующее. Прежде всего, име-
ется определенный задел в изучении проблемы образа истории,
исторического сознания и исторической памяти в средневековую
эпоху в целом и применительно к истории скандинавского мира,
каролингской эпохи, а затем средневековых Франции и Англии в
частности"2. Однако все эти исследования оставляют вне поля
112 Гуревич А.Я. История и сага. М., 1972; Он же. «Эдда» и сага. М., 1979; Он
же. Категории средневековой культуры. М., 1984; Он же. Культура и общество
средневековой Европы глазами современников (Exempla Х1П в.). М., 1989; Он
же. Средневековый мир: культура безмолствующего большинства. М., 1990;
Стеблин-Каменский М.И. Мир саги. Л., 1984; Барг М.А. Историческое сознание
как проблема историографии // Вопросы истории. 1982. № 12; Он же. Эпохи и
идеи. Становление историзма. М., 1987; Мельникова Е.А. Меч и лира. Англосак-
сонское общество в истории и эпосе. М., 1987; Неретина С.С. Слово и текст в
средневековой культуре. История: миф, время, загадка. М., 1994; Бойцов М.А.
Вперед к Геродоту! // Казус. 1999. М., 1999. С. 17-41; Бобкова М.С. Память о
прошлом и западноевропейская историческая мысль // Историческое знание и
интеллектуальная культура. М., 2001. Т. 1; Калмыкова ЕВ. Исторические пред-
ставления английских хронистов о происхождении своего народа в контексте
формирования национального самосознания // Там же; Успенский Ф.Б. Имя и
власть. Выбор имени как инструмент династической борьбы в средневековой
Скандинавии. М., 2001; Лучицкая СИ. Образ Другого: проблематика исследова-
ния // Восток - Запад: проблемы взаимодействия и трансляции культур. Саратов,
2001; Карл Великий: реалии и мифы. М., 2001; Словарь средневековой культуры
/ под ред. А.Я. Гуревича. М., 2003; Сидоров А.И. Отзвук настоящего. Историче-
ская мысль в эпоху каролингского возрождения. СПб., 2006; Петрова М.С. Ре-
презентация прошлого средневековым историком: Эйнхард и его сочинения //
История и намять... С. 242-276; Арнаутова Ю.А. Образ истории и историческое
сознание в латинской историографии Х-ХП1 веков // Там же. С. 277-307; Кал-
56
зрения интересующую нас проблематику, лишь косвенно обра-
щаясь к ней, когда речь идет о нормандском завоевании Англии
Вильгельмом Завоевателем и истории Англо-нормандского коро-
левства при Анжуйской династии Плантагенетов* 113 114.
Поскольку в центре нашего внимания находится проблема
формирования и трансформации в исторической памяти образа
«норманна» как результат становления «нормандской историче-
ской мысли», постольку следует сказать несколько слов о том,
насколько она вписывается в общий контекст развития основных
подходов к изучению средневековых источников. В данном слу-
чае следует отметить несколько моментов. Во-первых, достаточно
обстоятельный анализ развития этих подходов, начиная с XVI в. и
до современности, в зарубежном источниковедении был сделан
А.И. Сидоровым. Хотя предметом его исследования была каро-
лингская историография, тем не менее вывод о том, что в нынеш-
ней ситуации в зарубежной историографии отношение к средне-
вековым историческим сочинениям характеризуется значительной
гетерогенностью и представляет собой комплекс взглядов и мне-
ний, сформулированных в рамках истории идей, истории пред-
ставлений и истории ментальностей, традиционных для француз-
ской и немецкой исторической мысли1'4, может быть полностью
применен и к изучению сочинений более поздних авторов, в том
мыкоча Е.В. Представление о достоверном в Средневековой исторической тра-
диции // Там же. С. 339- 368; Бобкова М.С. Преемственность и новации в исто-
рической культуре позднего Средневековья и начала Нового времени // Там же.
С. 455-505 и др.
113 См.: Метлицкая З.Ю. Битва при Гатингсе: история и легенда // Историче-
ское знание и интеллектуальная культура. М., 2001. Т. I; Горелов М.М. Датское
и нормандское завоевания Англии в исторической намял и современников // Гам
же; Он же. Нормандское завоевание в английском историонисании XIII-XIV
веков // История и намять... С. 369-387; Он же. Датское и нормандское завоева-
ния Англии. СПб., 2006; Креленко НС. «Нормандское завоевание» в формиро-
вании «мест памяти» английской исторической мысли XVII в. // Михаил Абра-
мович Барг: Наследие ученого в современной исторической науке. М., 2006.
С. 88-105.
114 Сидоров А Н. Отзвук настоящего... С. 8-21; См. исследования француз-
ских авторов: Lacroix В. L’historien au Moyen Age. Montreal; Paris, 1971; Le metier
d’historien au Moyen Age. Etude sur I’historiographie medievale / Sous la dir. 13. Guenee.
Paris, 1977; Guenee B. Histoire et culture historique dans I’Occident medieval. Paris,
1980.
57
числе нормандских авторов. Особенно ценным выглядит мысль о
том, что прошлое, которое содержится в тексте любого историче-
ского источника, есть величина переменная, которая все время
подстраивается под нужды настоящего, то есть момента создания
этого текста, и призвана либо объяснить, либо легитимизировать
это настоящее115 116.
Вместе с тем часть английских авторов, предпринимавших
попытки каким-то образом систематизировать свои представле-
ния относительно средневекового историописания, в первую оче-
редь, конечно, английского и англо-нормандского, по сути дела,
продолжает выступать в качестве хранителей лучших традиций
классического, а фактически позитивистского взгляда на природу
исторического источника и, следовательно, тех методик, при по-
мощи которых современный исследователь должен извлекать из
них информацию" .
Заключая наш историографический обзор, следует сказать
несколько слов о дальнейшей судьбе изучения истории ранней
Нормандии в отечественной медиевистике. К сожалению, следует
констатировать тот факт, что после появления в конце 30 - начале
40-х гг. XX в. двух статей А.С. Бартенева, представлявших собой
часть его диссертационного сочинения, отечественные историки
обращались к этому сюжету истории раннесредневековой Фран-
ции крайне редко и весьма поверхностно. Прежде всего, стало
аксиомой мнение о полной и быстрой ассимиляции скандинавов
на территории Нормандии, которое выкристаллизировалось в мне-
ние о том, что нормандцы, пришедшие вместе с Вильгельмом За-
воевателем завоевывать Англию, хотя и помнили о своем сканди-
навском прошлом, сами уже были носителями французского язы-
115 Innes М. Introduction: using the past, interpreting the present, influencing the
future // The Uses of the Past in the Early Middle Ages. Cambridge, 2000. P. 1-8.
116 Bagley J J. Historical Interpretation. Sources of English medieval history. 1066-
1540. Baltimore, 1965; Partner N.F. Serious entertainments. The writing of history in
12th - century England. Chicago, 1977; Clanchy M.T. From memory to written record.
England 1066-1307. London, 1979; The Writing of history in the Middle Ages. Essays
presented to R.W. Southern. Oxford, 1981; Galbraith I'H. Kings and Chroniclers.
Essays in English Medieval History. London, 1982; Gransden A. Legends, traditions
and history in medieval England. London, 1992; Ibid. Historical writinf in England.
London, 1997. Vol. 1.
58
ка, обычаев и в целом континентальной культуры117. Это мнение
можно найти и работах последних лет, когда вывод о результате
взаимодействия двух первоначальных культур однозначен: «Инте-
грация скандинавов во Франции была, таким образом, однона-
правленным и стремительным процессом, не оставившим следов
в местной культуре»118 119 120. Что же касается внутренней истории ран-
ней Нормандии, то некоторые усилия предпринимались в области
изучения механизма освоения «норманнами» территориального
119
пространства своего княжества , в изучении проявлении соци-
120
ального недовольства политиком нормандских герцогов , а так-
же проблемы «знатности» в нормандском обществе121.
Таким образом, даже этот, безусловно, не претендующий на
полноту анализ историографического наследия свидетельствует о
том, что проблема формирования образа «норманна» в средневе-
ковой историографической традиции остается проблемой дискус-
сионной и малоизученной. Некоторые подходы к ее изучению
наметились лишь на рубеже 80-90-х гг. XX в., сохраняя при этом,
на наш взгляд, один весьма существенный недостаток. Он заклю-
чается в том, что вопрос об идентификации и самоидентификации
«норманнов» и роли в этом процессе исторических сочинений как
формы хранения и способа трансляции исторической памяти
поднимается и исследуется в современной медиевистике, по пре-
117 Люблинская А.Д. Расцвет феодализма (X-XIII века) // История Франции.
М„ 1972. Т. 1.С. 70.
118 Мельникова Е.А. К типологии контактных зон и зон контактов: скандинавы
в Западной и Восточной Европе // Восточная Европа в древности и в средневеко-
вье. Контакты, зоны контактов и контактные зоны. XI Чтения памяти В.Т. 11ашуто.
М„ 1999. С. 22-23.
119 Гладков А.Л. Три замечания но поводу скандинавской колонизации Нор-
мандии // Проблемы истории и культуры средневекового общества: тез. доки.
XIX всерос. конф, студентов, аспирантов и молодых ученых. СПб., 2000. С. 59-
61; Он же. Норвежские поселения эпохи викингов во Франции (X в.) // Средне-
вековое общество: социально-политический и культурный аспекты: тез. докл.
XX всерос. конф, студентов, аспирантов и молодых ученых. СПб., 2001. С. 38;
Лебедев Г.С. Эпоха викингов в Северной Европе и на Руси. СПб., 2005. С. 48-49.
120 Сидорова И.А. Очерки по истории ранней городской культуры во Фран-
ции. М„ 1953. С. 22-24; Серовайский Я.Д. Борьба французских крестьян против
феодального освоения лесов // Средние века. М„ 1980. Вып. 43. С. 63-69.
121 Савицкий Е.Е. Знатность в Нормандии начала XI века: ситуативные фор-
мы восприятия и социальная идентичность//Французский ежегодник. М., 2001.
59
имуществу зарубежной, исключительно на основе памятников
XI—XII вв. Все начинается с Дудо Сен-Кантенского и завершает-
ся, в лучшем случае, художественными памятниками, вышедши-
ми из-под пера Васа и Бенуа де Сен-Мора. При этом весь предше-
ствующий, огромный и не менее ценный пласт исторических со-
чинений, на страницах которых «норманны» фигурируют в самых
разных объемах и качествах, оказывается исключенным из этого
анализа. Фактически в рамках современной западной и частично
отечественной «норманнистики» мы можем видеть образ зрелого
«норманна», но вне пределов исторического анализа остается об-
раз «норманна» детского, подросткового и юношеского периодов.
Сложившаяся ситуация позволяет, на наш взгляд, заметно расши-
рить границы возможного изучения данной проблемы, определив
объект и предмет нашего исследования следующим образом.
Объектом исследования является историческое наследие
средневековых авторов каролингской и посткаролингской эпохи,
в рамках которого идет процесс становления и оформления исто-
риографического образа «норманна» как структурного элемента
исторической памяти в пределах этнически-территориального про-
странства Нормандии.
Предметом изучения является эволюция складывания исто-
рических представлений о «норманне» как объекте и субъекте этно-
политического развития нормандского общества в условиях транс-
формации территории от «зоны контактов» в «контактную зону».
Исходя из этого, целью нашего исследования является изу-
чение процесса формирования историографического образа «нор-
манна» путем анализа творческого наследия средневековых авто-
ров в условиях трансформации каролингского и посткаролинг-
ского обществ под воздействием внутри- и внешнеполитических
факторов и выявление на этой основе политических предпосылок
возникновения Нормандского княжества.
Достижение поставленной цели, на наш взгляд, возможно
при условии решения следующих задач:
- анализ формирования представлений о «норманне» у
средневековых авторов каролингской и посткаролингской эпохи
как-неетъемлемом компоненте исторической памяти;
- выявление механизма и определение основных этапов
данного процесса, определение их специфики применительно как
60
к периоду до возникновения Нормандии, так и в условиях суще-
ствования этого княжества;
- исследование взаимосвязи между процессом идентифика-
ции «норманна» со стороны представителей франкского общества
и самоидентификацией «норманна» в иноэтнической среде в ус-
ловиях изменения самой историографической традиции, сформи-
рованной средневековыми авторами;
- реконструкция на основании нового осмысления пробле-
мы «норманна» в средневековой историографической традиции
способов взаимоотношений между франкским и скандинавскими
обществами, приведших в итоге к возникновению новой геополи-
тической единицы в пределах франкской этнополитической тер-
ритории.
Хронологические рамки исследования охватывают период
от рубежа VIII—IX вв. до второй половины XII в. Такой достаточ-
но широкий временной диапазон исследования объясняется, во-
первых, длительностью самого процесса становления историо-
графического образа «норманна», прежде чем он приобрел более
или менее устойчивый характер в структуре исторической памя-
ти, фактически превратившись в историко-культурный стереотип,
а также тем, что авторы исторических сочинений на разных от-
резках истории средневекового общества привносили собствен-
ное понимание места и роли «норманна» в политической жизни
Франкии от эпохи империи Каролингов до начала политического
возвышения Франции Капетингов. Во-вторых, каждая эпоха в
жизни любого этноса является прямым продолжением и развити-
ем всех предшествующих эпох и не создает свой мир произволь-
но, а делает это исключительно в неразрывной связи со всем ис-
торическим прошлым.
Верхняя граница исследования связана не только с форми-
рованием империи Каролингов, но и с первыми военно-полити-
ческими контактами франкских императоров со скандинавским
миром, что сделало необходимым как для официальной, так и для
неофициальной каролингской историографии так или иначе оп-
ределить свое отношение к пришельцам с Севера, идентифициро-
вать их этнически и заложить основы для формирования класси-
ческих представлений о «норманне», ставших господствующими
61
на многие столетия вперед. Нижняя граница исследования выбра-
на не только потому, что на вторую половину XII в. приходится
творчество последнего нормандского историка, Роберта де Тори-
ньи, специально уделившего значительное место описанию поли-
тических событий, имевших место в ранний период существова-
ния Нормандии, но и потому, что после 1154 г., когда Нормандия
стала частью обширного государства, известного в современной
историографии как «Анжуйская империя», историческое прошлое
ранней Нормандии окончательно стало для королей из династии
Плантагенетов всего лишь элементом исторической памяти части
их подданных.
Методологическая основа исследования определяется под-
ходом к изучению истории историографии и исторической науки,
сформулированным в отечественной историографии. Основу его
составляет мнение Е.А. Косминского о том, что историографию
нельзя рассматривать вне зависимости от общего политико-фило-
софского состояния общественной жизни, ибо при таком отрыве
их друг от друга историография как традиционный обзор работ
тех или иных историков не дает ни достаточной полноты, ни дос-
таточных выводов для практического осмысления интересующей
историка проблемы122 123. Этот тезис в дальнейшем был развит и
окончательно сформулирован М.А. Баргом, считавшим, что исто-
рию историографии и исторической науки необходимо изучать в
том числе и с ее «невидимой», внутренней стороны, то есть «как
процесс, обусловленный системными связями историографии с
данным типом культуры, определяемым ее мировоззренческой
сутью, которую в наиболее доступной историографии форме вы-
123
ражает именно историческое сознание» .
В соответствии с этим подходом система методов исследо-
вания, примененных для достижения поставленной цели, отлича-
ется широтой спектра и междисциплинарным характером. Среди
использованных нами методов можно выделить несколько124. Ис-
122 Косминский Е.А. Историография средних веков... С. 7-8.
123 Барг М.А. Эпохи и идеи. М„ 1987. С. 6.
'^Методологические проблемы истории, в том числе проблемы методов ис-
торического познания, всегда оставались предметом серьезных размышлений и
дискуссий в отечественной историографии: Ерофеев НА. Что такое история. М.,
62
пользование описательно-повествовательного метода позволяет
выявить сущность излагаемых явлений, их особенности и качест-
венное своеобразие. Вместе с тем этот метод позволяет обнару-
жить и объяснить то, что скрыто от поверхностного наблюдения и
по своей природе уже не является только индивидуальным и не-
повторимым. Он позволяет избежать противостояния двух основ-
ных элементов исторического исследования - обобщения и опи-
сания, когда обобщение без описания - это схематизация, а опи-
сание без обобщения - это фактография.
Следующим методом, опирающимся на описательно-повест-
вовазельный метод, является сравнительно-исторический метод,
\необходимость применения которого обусловлена тем, что сама
историческая действительность представляет собой единство об-
щего, повторяющегося и индивидуального, неповторимого. Дан-
ный метод позволяет осуществлять сравнение как по горизонтали,
когда речь идет о двух одномоментно существующих и вступаю-
щих в отношения между собой обществах, так и по вертикали, ко-
гда объектом сравнительного анализа становятся отдельные эта-
пы эволюции исследуемого нами общественного феномена.
Определенную ценность в познании процесса становления
образа «норманна» играет ретроспективный метод, поскольку
этим методом активно пользовались некоторые исследуемые на-
1976; Ковальченко И.Д. Методы исторического исследования. М., 1987; Могиль-
ницкий Б.Г. Введение в методологию истории. М., 1989; Рябов В.В., Хаваиов Е.И.
История и общество. М., 1999; Брандт М.Ю., Ляшенко Л.М. Введение в исто-
рию. М., 1994; Биек И.Я. Введение в писательское мастерство историка. М.,
1996; Копосов И.Е. Как думают историки. М., 2001; Румянцева М.Ф. Теория
истории. М., 2002; Блосфельд Е.Г. Введение в историю. Волгоград, 2003; Селун-
ская Я.Б. Проблемы методологии истории. М., 2003; Бочаров А.В. Основные
методы исторического исследования. Томск, 2006; Репина Л.11., Зверева В.В.,
Парамонова М.Ю. История исторического знания. М., 2004, Смоленский НИ.
Теория и методология истории. М., 2007. См. также развернутые рецензии на
две последние работы; Корзун В.11., Рыженко В.Г. Поиск нового образа исто-
риографии в современном интеллектуальном пространстве (Размышления над
учебным пособием Л.П. Репиной, В.В. Зверевой, М.Ю. Парамоновой «История
исторического знания») И Мир Клио; сборник статей в честь Лорины Петровны
Репиной. М., 2007. Г. 2. С. 266-278; Моеильницкий Б.Г. О новом учебном посо-
бии по теории и методологии истории И Новая и новейшая история. 2008. № 1.
С. 215-220.
63
ми средневековые авторы. Этот метод позволяет не только взгля-
нуть на исследуемую нами проблему, отталкиваясь от уже из-
вестного, конечного результата, но и еще более углубленно по-
нять специфику основных этапов, из взаимодействия которых
этот результат сложился.
Поскольку предметом нашего исследования являются сред-
невековые тексты как своеобразные «остатки» прошлого, имею-
щего свою ярко выраженную специфику, в том числе лингвисти-
ческую, постольку одним из методов, использованных для анали-
за этих «остатков», является метод терминологического анализа.
Именно этот метод позволяет решить ряд крайне важных про-
блем, которые возникают при работе со средневековыми источ-
никами, особенно нарративного характера. Среди них проблема
многозначности любого термина, который может описывать со-
вершенно разные, отличающиеся друг от друга события и явле-
ния; проблема исторического характера самого термина, который
меняется вместе с изменением самой среды, в которой он исполь-
зуется и для описания которой привлекается; проблема взаимоза-
меняемости терминов, когда появление нового термина совсем не
обязательно означает исчезновение старого содержания, для опи-
сания которого использовался совершенно иной термин.
Наконец, следует упомянуть о биографическом методе, ибо
сам образ «норманна» в своем развитии активно шел по пути пер-
сонификации и аристократизации, окончательно воплотившись в
деяниях конкретных нормандских герцогов. Этот метод также ак-
тивно использовался самими средневековыми нормандскими ис-
ториками, фактически приступившими к созданию самостоятель-
ного жанра биографий как способа хранения и трансляции исто-
рической памяти. Но для нас важна не только эта сторона воз-
можного использования биографического метода. Не менее акту-
альна возможность использования его для характеристики самих
авторов, а также для характеристики человеческого фактора в це-
лом в обоих его проявлениях - индивидуальном и групповом.
Источниковая база исследования формировалась в соответ-
ствии с определенными предметом, целью, задачами и хроноло-
гическими рамками. Принцип отбора источников опирался на
степень интереса, который проявлял тот или иной анонимный или
64
известный средневековый автор к проблеме взаимоотношений
между франкским и скандинавским мирами в условиях расши-
рявшихся между ними контактов в каролингскую и посткаро-
лингскую эпохи.
Основную массу источникового корпуса составляют пись-
менные источники, прежде всего нарративные памятники, систе-
матизировать которые нам представляется наиболее удобным по
их жанровым особенностям125. Нарративные памятники в наиболь-
шей степени показывают особый характер взаимодействия лично-
сти и общества, когда в тексте более или менее проявляется лич-
ностное начало, а сам рассказчик достаточно независим, поскольку
его стесняют в основном лишь стереотипы мышления и литера-
турные условности. Вместе с тем любой средневековый рассказ-
чик или автор был всегда ангажирован политическими, социаль-
ными, культурными реалиями своей эпохи, вырваться за пределы
которых он был просто не в состоянии. В связи с этим такая ди-
хотомия «свободы - несвободы творчества» создает для нас вели-
колепные возможности не только для реконструкции образа
«норманна» как главного действующего лица исторической дра-
мы, но и для понимания механизма функционирования самого
пространства историографии, во временном континиуме которого
этот образ рождался, развивался и жил, обретя в итоге значение
самостоятельного сегмента исторической памяти.
Когда речь заходит о существовании какого-либо цельного
исследования, зарубежного или отечественного, которое пред-
ставляло бы собой последовательный и углубленный анализ ис-
точников, связанных с интересующей нас проблемой, то мы по-
лучаем отрицательный ответ. Безусловно, и в зарубежной, и в
отечественной обобщающей литературе по источниковедению
средних веков мы найдем в разной степени углубленный или по-
верхностный обзор основных источников, о которых речь пойдет
125 Об основных подходах к изучению природы исторического источника в
целом и в медиевистике в частности см.: Ковальченко И.Д. Исторический источ-
ник в свете учения об информации (К постановке проблемы) // История СССР.
1982. № 3. С. 129-148; Лебедева Г.Е., Якубский В.А. Некоторые вопросы клас-
сификации исторических источников // Личность - идея - текст в культуре
средневековья и Возрождения. Иваново, 2001. С. 217-228.
65
ниже126. Но некоторые из интересующих нас источников вообще
не вошли в эти работы, оставшись вне пределов профессиональ-
ного интереса источниковедов. Очень часто изучение того или
иного памятника исторической мысли раннесредневековой Евро-
пы осуществлялось и до сих пор осуществляется теми специали-
стами, которые ставили перед собой задачу публикации конкрет-
ного исторического сочинения, что заставляет их одновременно
брать на себя функции как источниковедов, так и историографов.
Первую группу нарративных памятников составляют так
называемые светские биографии первых каролингских императо-
ров Карла Великого и Людовика Благочестивого. Эти биографии,
за исключением одной, обладают вполне конкретными авторами.
Все они имеют огромную историографию, особенно зарубежную,
которая насчитывает не одну сотню работ, накопившихся за сто-
летия изучения творчества этих авторов. Первое место, безуслов-
но, занимает сочинение Эйнхарда «Жизнь Карла Великого». Мы
не ставим нашей целью подробнейшее изучение историографиче-
126 Среди зарубежных исследований такого характера можно назвать сле-
дующие: Ampere J.-J. Histoire littdraire de la France sous Charlemagne et durant les
X-e et Xl-e siecles. Paris, 1870; Monod G. Etudes critiques sur les sources de 1’histoire
carolingicnne. Paris, 1898; Molinier A. Les sources de 1’histoire de la France des origines
aux guerres d’ltalie. 6 Vol. Paris, 1901-1906; Thompson The History of Historical
Writing. New York, 1942. 2 Vols; Barnes H.E. A History of Historical Writing. N.Y.,
1963; Smalley B. Historians in the Middle Ages. N.Y., 1974; Hay D Annalists and
Historians. Western Historiography from the Eight to the Eighteenth Century. London,
1977; Historiographic im friihen Mittelalter. Hg. A. Scharer, G. Scheibelreiter. Wien;
Miinchen, 1994; Guenee B. Histoire et culture historique dans 1’Occident medieval.
Paris, 1980; Гене Б. История и историческая культура средневекового Запада. М.,
2002. В отечественной медиевистике ситуация выглядит практически идентич-
ной зарубежной. Последние обобщающие исследования в этой области выходи-
ли еще в 50-60-е гг. XX в.: Добиаш-Рождественская О.А. Источниковедение
западного средневековья // Добиаш-Рождественская О.А. Культура западноев-
ропейского средневековья. Научное наследие. М., 1987; Вайнштейн О.Л. Исто-
риография средних веков в связи с развитием исторической мысли от начала
средних веков до наших дней. М.; Л., 1940. Гл. 11; Люблинская А.Д. Источнико-
ведение истории средних веков. Л., 1955; Она же. Источники в смежных с исто-
рией науках (по материалам зарубежной медиевистики) // Проблемы источнико-
ведения западноевропейского средневековья. Л., 1979; Косминский Е.А. Исто-
риофафия средних веков... Лекция 2. Краткие обзоры источников по истории
средних веков в учебниках для вузов вряд ли могут компенсировать имеющийся
голод в современной отечественной медиевистике в этой области.
66
ских проблем и споров, которые порождены и существуют вокруг
этого, да и не только этого сочинения каролингской эпохи. К по-
следним прежде всего относятся сочинения анонимного автора,
известного как Астроном, трирского хорепископа Тегана, аристо-
крата и воина Нитхарда, монаха Эрмольда Черного127. Все эти
каролингские авторы в разной степени интересовались проблемой
«норманнов», но так или иначе оставили свои весьма ценные су-
ждения по этому вопросу, фактически приступив к созданию ис-
ториографического образа «норманна» как отражения реальной
ментальности тогдашнего общества.
Во вторую группу нарративных памятников входят анналы,
весьма многочисленные как в меровингскую, так и в каролинг-
скую эпохи. Все франкские анналы могут быть разделены на две
большие группы. Первую составляют так называемые «малые ан-
налы», которые характеризуются более примитивной формой из-
ложения материала, обычно имеют дело с событиями VIII-IX вв.
и весьма редко затрагивают последующие столетия. По месту их
происхождения «малые анналы» могут быть сгруппированы сле-
дующим образом: имеющие происхождение из региона Кёльн -
Трир; связанные с округой города Мец; группирующиеся в ре-
гионе Мурбах, Эльзас и Швабия; и, наконец, из области вокруг
Зальцбурга и из Баварии. К сожалению, особенностью этих анна-
лов является то, что практически ни одно из этих сочинений не
сохранилось в подлиннике. Все они представлены более поздни-
ми копиями, среди которых попадаются тексты, дошедшие до нас
только в виде изданий, предпринятых в XVH в. антикварами. Та-
127 Перечислим только основные работы отечественных медиевистов по-
следних десятилетий: Карл Великий: реалии и мифы / под ред. А.А. Сванидзе.
М., 2001; Эйнхард. Жизнь Карла Великого / под ред. М.С. Петровой. М., 2005;
Петрова М.С. Репрезентация прошлого средневековым историком (Эйнхард и
его сочинения) // История и память... Гл. 6; Сидоров А.И. Отзвук настоящего...
Гл. 2; Теган. Деяния императора Людовика / под ред. А.И. Сидорова. СПб., 2003;
Сидоров А.И. Отзвук настоящего... С. 126-152; Карачинский А.Ю. Vita Hludovici
Тегана Трирского // Вестник всеобщей истории. СПб., 1999. Вып. 2. С. 3-7; Ано-
ним. Жизнь императора Людовика // Историки эпохи Каролингов. М., 1999.
С. 37-96; Ронин U.K. Светские биографии в каролингское время: «Астроном»
как историк и писатель // Средние века. М., 1983. Вып. 46; Сидоров А.И. Отзвук
настоящего...С. 99-125; Нитхард. История в четырех книгах // Историки эпохи
Каролингов...С. 97-146; Сидоров А.И. Отзвук настоящего...С. 153-189.
67
кая специфическая форма сохранности создает дополнительные
трудности при поиске ответа на главные для любого источника
вопросы: когда в действительности были написаны эти анналы и
кто был их автором. Другими словами, мы не обладаем информа-
цией о том, насколько близко по времени находился человек,
фиксировавший те или иные события, к самим этим событиям и,
таким образом, насколько адекватно эти события воспроизводи-
лись. Однако полностью отрицать историческую ценность этих
сочинений нельзя, поскольку они зачастую по-прежнему остают-
ся единственными информаторами о событиях, имевших место в
столь отдаленные от современности эпохи. Их ценность подтвер-
ждается также тем фактом, что многие из этих анналов послужили
своеобразным фундаментом для создания более поздних сочине-
ний, аналогичных по форме, но с более насыщенным содержани-
ем. Именно к такой группе относятся так называемые «большие
анналы», которые охватывают собой историю всего IX в,, после-
довательно сменяя друг друга. К ним относятся «Анналы коро-
левства франков», «Сен-Бертенские анналы», «Ведастинские ан-
налы» и «Хроника деяний норманнов во Франкии». К этой же
группе относится авторское сочинение знаменитого реймского
каноника Флодоарда, оставившего потомкам весьма пространное
историческое сочинение под названием «Анналы», в котором он
запечатлел широкую панораму политической жизни в Западно-
Франкском королевстве в первой половине X в.128
128 См.: Mcguire M.R.P. Annals and Chronicles // New Catolic Encyclopedia.
New York, 1967. Vol. I. P. 551-556; Guenee B. Histories, annals, chroniques. Essai
sur les genres historiques au Moyen Age II Annales. E.S.C.P. 1973. P. 997-1016;
McCormick M. Les annals du haut Moyen Age (Typologie des sources du Moyen Age
occidentale). Turnhout, 1975; McKitterick R. The Frankish Kingdoms under the
Carolingians, 751-987. London, 1983. P. 3-5; Ibid. Constructing the Past in the early
Middle Ages: The Case of the Royal Frankish Annals // Transactions of the Royal
Historical Society. 6lh series. VII. 1997. P. 101-129; Jacobsen PC. Flodoard von
Reims. Sein Leben und seine Dichtung «De triumphis Christi». Leyde, Cologne, 1978;
Nelson J.L The «Annals of St. Bertin» H Charles the Bald. Court and Kingdom. Ed by
M. Gibson, J. Nelson. Oxford, 1981. P. 15-36; Ведастинские анналы И Историки
эпохи Каролингов... С. 161-188; Рихер Реймский. История. М., 1997; Флодоард.
Анналы И Там же. С. 187-208; Тарасова А.В. Рихер Реймский и его «Четыре
книги историй»//Там же. С. 213-271.
68
Отдельно следует упомянуть сочинение еще одного рейм-
ского историка Рихера, которое он назвал «История» и которое
является практически главным источником по политической ис-
тории Франции второй половины X в. Именно Рихер оставил нам,
пусть иногда приукрашенные и даже вымышленные, описания
перипетий борьбы между династиями Каролингов и Капетингов,
отношений с папским престолом и противостояния внешним вра-
гам. Во многом именно реймская школа историописания, пред-
ставленная Флодоардом и Рихером, вероятно, послужила образ-
цом для подражания будущих средневековых авторов, среди ко-
торых был и первый официальный хронист Нормандии Дудо Сен-
Кантенский.
Сочинение Дудо Сен-Кантенского впервые было опублико-
вано Андре дю Шеном в начале XVII в. Он использовал для сво-
его издания два манускрипта: один ныне хранится в Берлине и,
вероятно, попал из Мон-Сен-Мишеля в Фекан, где и сохранился в
монастырской библиотеке и где с ним ознакомился наш издатель,
а второй был получен дю Шеном от Франсуа д’Амбуаза и в на-
стоящее время утерян129. В XVIH в. маврист Бессен планировал
новое, исправленное издание сочинения Дудо, однако оно не со-
стоялось, хотя он привлекал к возможному изданию рукопись из
Руана, которая первоначально хранилась в аббатстве Жюмьеж130.
В XIX в. интерес к сочинению сен-кантенского каноника
заметно усилился. На это время приходится три попытки издать
историю первых нормандских герцогов. Первая попытка принад-
лежит Георгу Вайцу в ходе его работы над изданием Monumenta.
Для четвертого тома этого издания, совместно с Л. Бетманном,
был подготовлен отрывок из сочинения Дудо, охватывающий пе-
риод с 936 по 966 гг. За основу немецкого издания Г. Вайц и
Л. Бетманн взяли издание А. дю Шена, дополненное руанским ма-
нускриптом131.
Вторая попытка принадлежит французскому издателю Ми-
ню и связана с его латинской серией публикаций средневековых
129 Duchesne A. Historiae Normannorum Scriptores Antiqui. Paris, 1619. P. 51-160.
130 Dudo of St. Quentin. History of the Normans / Ed by E. Christiansen.
Woodbridge, 1998. P. XXXV.
131 MGH SS. T. IV. S. 93-116.
69
источников. Однако, в отличие от своих немецких коллег, пы-
тавшихся использовать более широкий круг манускриптов, Минь
пошел по пути репринтного воспроизведения издания дю Шена,
без каких-либо дополнений и изменений* 131 132.
Третья попытка принадлежит Ж. Лэру. Этот нормандский
автор, заручившись поддержкой со стороны «Общества антиква-
риев Нормандии», в 1865 г. опубликовал самую полную версию
сочинения Дудо. Это издание представляет собой подлинно науч-
ное издание, в котором издатель попытался свести воедино дан-
ные практически всех известных к тому времени манускриптов и
критически осмыслить сходство и выявить их разночтения. Изда-
ние Ж. Лэра окончательно закрепило за сочинением Дудо назва-
ние, которое было дано ему не самим автором, но первым издате-
лем, А. дю Шеном133.
Самой важной особенностью издания Ж. Лэра является об-
ширное предисловие, написанное им самим. Цель этого преди-
словия - восстановить среди научных кругов и читающей публи-
ки значимость сочинения Дудо как исторического источника, ис-
точника, который, по мнению издателя, является наиболее прав-
дивым в изложении фактов ранней истории нормандского герцог-
ства. Объяснение этому следует искать не только в его роли про-
фессионального историка, отстаивающего собственное видение
содержания сочинения Дудо и его места в истории Нормандии.
Не меньшую, если не большую, роль сыграло то, что сам Ж. Лэр
был пылким нормандским патриотом, искренне верившим в то,
что Дудо обладал пророческим даром, предвосхитившим буду-
щие завоевания нормандцами Англии и Сицилии и литературную
славу Мольера и Корнеля134.
Единственным полным переводом текста сочинения Дудо
на европейские, в частности английский, языки ныне является
издание, выполненное под редакцией Э. Кристиансена. В этом
издании он впервые попытался дать лингвистический и историче-
ский анализ текста сочинения Дудо, выдерживая при этом отно-
. BiPatrologia Latina. Paris, 1853. Т. CXLI. Р. 607-758.
131 Dudo. De moribus et actis primorum Normanniae ducum. Ed. J. Lair. Caen,
1865.
114 Dudo, Christiansen. P. XXXVL N. 84.
70
сительно нейтральную позицию, дистанцируясь от обеих крайно-
стей, присущих историкам как прошлого, так и настоящего135.
Сочинение Гильома Жюмьежского «Деяния нормандских
герцогов» стало предметом изучения среди историков-антикваров
в XVI в. Первым среди них, кто обратился к изучению этого со-
чинения, стал Уильям Кэмден, который был собственником ряда
манускриптов, содержавших как полный, так и частичный текст
«Гесты». Однако основу всего этого рукописного наследия со-
ставляла «версия F», то есть текст «Гесты» с исправлениями и
добавлениями, сделанными Робертом де Ториньи136. Именно эта
версия легла в основу двух первых печатных публикаций «Гесты»
Гильома Жюмьежского, которые предпринял У. Кэмден в начале
XVII в.137
Спустя семнадцать лет во Франции А. дю Шен в уже упо-
минавшемся выше сборнике сочинений, посвященных истории Нор-
мандии, также опубликовал сочинение Гильома Жюмьежского
вместе с сочинениями Дудо Сен-Кантенского, Гильома де Пуатье
и Ордерика Виталиса138. Дю Шен использовал для своего издания
текст У. Кэмдена, который он дополнил некими, ныне не поддаю-
щимися идентификации рукописями из коллекции Ж.А. де Ту.
Кроме того, ему была известна рукопись F З139. Особенностью
публикации дю Шена было его мнение, высказанное во введении
к его сочинению и предвосхищающее наши знания о том, что
книга VIII «Гесты» принадлежит не Гильому Жюмьежскому, а
135 См. сноску 130: Dudo, /^.Christiansen.
136 Согласно классификации Э. ван Хоутс это были рукописи F 7 (London,
British Library, MS Cotton Vitellius A. VIII, манускрипт написан в аббатстве Ри-
динг, Англия, XII в.), F 11 (London, British Library, MS Cotton Nero D. VIII, ману-
скрипт написан в Англии, точное место создания неизвестно, ориентировочная
дата создания XII/XIII вв.) и, возможно, F 16 (Paris; Bibliotheque Nationale, MS
latin 6002, манускрипт написан одной рукой в конце XVI или в начале XVII в.,
вероятно, копия F 7, мог принадлежать лично У. Кэмдену). См.: The Gesta
Normannorum Ducum of William of Jumi£ges, Orderic Vitalis, and Robert of Torigni.
Ed. by E.van Houts. Oxford, 1992. Vol. I. P. CXII-CXIII, CXVI (далее - GND).
137 GND. I. P. CXXVIII.
138 Duchesne A. Op. cit. P. 215-317.
139 По Э. ван Хоутс: F 3 (Rouen, Bibliotheque Municipale, MS 1173 (Y. 11), ма-
нускрипт изготовлен в аббатстве Жюмьеж в конце XII в.). См.: GND. I. Р.СХ.
71
какому-то другому автору140. Этим автором, как известно, был
Роберт де Ториньи. Данная публикация почти на три столетия
приобрела фактически канонический характер, и все последую-
щие историки и издатели отталкивались именно от нее в своих
исследованиях нормандской истории.
В XVIII в. к изучению «Гесты» Гильома Жюмьежского об-
ратились мавристы. Среди них наиболее активно с рукописями
данного сочинения работали отец Бессен (1654-1716) и аббат
Клод дю Мулине. Бессен провел обстоятельную сверку издания
дю Шена с другими известными к тому времени рукописями
«Гесты». Среди них были два манускрипта из аббатства Сент-
Эвруль141, а также тексты, хранившиеся в архивах аббатств Сен-
Жермен-де-Пре142 и Сен-Виктор в Париже14 . На основании срав-
нительного анализа Бессен подготовил собственную, хорошо ан-
нотированную копию «Гесты» Гильома Жюмьежского, которая
ныне хранится в муниципальной библиотеке Руана, но которая, к
сожалению, так и не вышла отдельным изданием144.
Исследовательскую работу Бессена продолжил другой мав-
рист, аббат Клод дю Мулине, который подробным образом описал
свою работу с текстами «Гесты» Гильома Жюмьежского в письме,
адресованном аббату де Верто и опубликованном в «Меркюр де
Франс» в декабре 1723 г. В этом письме дю Мулине подробным
образом описывал свой сравнительный анализ, который он про-
вел между опубликованными текстами «Гесты» в сочинении дю
Шена и уже упоминавшимся нами выше манускриптом, извест-
ным как рукопись С 2. По его мнению, проведенный анализ по-
зволяет прийти к выводу о том, что данный манускрипт содержит
первоначальный текст Гильома Жюмьежского, что длинный эпи-
140 GND. I. Р. CXXVIII.
141 По Э. ван Хоутс: Е I (Rouen, Bibliotheque Municipale, MS I 174 (Y. 14), из-
готовлен в Сент-Эвруль, около 1113 г.) и А 4 (Alencon; Bibliotheque Municipale,
MS 20, изготовлен в Сент-Эвруль, XIII в., ныне утрачен). См.: GND. I. P.XCVII, CIII.
142 По Э. ван Хоутс: Е 4 (Paris, Bibliotheque Nationale, MS latin 12710, создан
в Северной Франции, место создания неизвестно, XII или середина XIII вв.).
См, GND. 1. Р. CV.
143 По Э. ван Хоузе: С 2 (Paris, Bibliotheque Nationale, MS latin 15047, создан
в аббатстве Сен-Виктор, Париж, рубеж XII—XIII вв.). См.: GND. I. P.XCIX.
144 GND. I. Р. CXXVIII-CXX1X.
72
лог и развернутая версия книги VII 9(21) были написаны еще при
жизни Вильгельма Завоевателя и что, наконец, некий интерпрета-
тор первоначальной версии «Гесты» внес некие дополнения и ин-
терполяции в первоначальный текст.
В целом источниковедческие штудии Бессена и дю Мулине
стали основой для последующих публикаций извлечений из «Гесты»
на страницах знаменитого «Recueil des historiens de la France»145.
XIX век ознаменовался более пристальным вниманием к
«Геста» со стороны историков. Главным среди них был Леопольд
Делиль. Именно этот исследователь за свои долгие годы работы с
этим памятником нормандской исторической мысли впервые по-
пытался систематизировать и описать все имевшиеся в его распо-
ряжении манускрипты Гильома Жюмьежского. Кроме того, имен-
но Л. Делилю принадлежит приоритет в идентификации Ордери-
ка Виталиев и Роберта де Ториньи как редакторов и интерполято-
ров основного текста «Гесты».
Л. Делиль предложил дифференцировать историю станов-
ления и существования текста «Гесты» Гильома Жюмьежского на
четыре основных этапа. Первым этапом является некий автограф
Гильома Жюмьежского, который он создал до 1087 г. и который
до наших дней не сохранился. Вторым этапом стала рукопись
Гильома, дата появления которой датируется около 1087 г. и ко-
торая дополнена коротким эпилогом и краткой версией книги VII,
9(21), посвященной истории герцога Роберта Куртоза, сына Виль-
гельма Завоевателя. Третий этап развития текста связан с интер-
поляциями Ордерика Виталиев, и, наконец, четвертый - с интер-
поляциями и добавлениями Роберта де Ториньи146.
Одновременно с Л. Делилем и в тесном сотрудничестве с
ним над текстами «Гесты» Гильома Жюмьежского работал дру-
гой знаменитый французский палеограф, историк и издатель нор-
мандских текстов Ж. Лэр. В 1872 г. в письме к Э. Шателю он из-
145 Recueil des historiens des Gaulcs et de la France. Ed. M. Bouquet ct al. Г. VIII.
P. 254-269, T. X. P. 184-192; T. XI. P. 34-38.
146 Cm.: Delisle L. Notice sur Orderic Vital // Ordcrici Vitalis Ecclesiasticae
Historiae libri tredecim. Ed. A.I.e Prevost. Paris, 1855. Vol. V. P. LXXIII-LXXVII;
Ibid. Lettre a MJuIes Lair sur un exemplaire de Guillaume de Jumieges copie par
Orderic Vital // Bibliothique de 1’EcoIe des chartes. 1873. Vol. XXXIV. P. 267 282.
73
дожил свой план возможного издания сочинения Гильома, при
этом Ж. Лэр полностью солидаризировался с мнением Л, Делиля
относительно эволюции текста «Гесты». Однако этот план остал-
ся проектом, который во французской историографии так и не был
147
реализован
В это же время интерес к сочинению Гильома Жюмьежско-
го стали проявлять английские историки и палеографы. Так, на-
пример, один из крупнейших знатоков средневековых рукописей
Т.Д. Харди в 60-е гг. XIX в. провел своеобразную ревизию всех
известных ему манускриптов «Гесты», которые сохранились на
территории Британских островов. Итогом стала публикация спи-
ска этих рукописей в его знаменитом «Каталоге» 48. Кроме того,
важным вкладом в изучение текстуальной структуры «Гесты» ста-
ли попытка Т. Харди определить авторство так называемой «вер-
сии В» сочинения Гильома и публикация знаменитой вставки,
известной ныне под названием «De obitu Willelmi», посвященной
последним дням жизни и завещанию Вильгельма Завоевателя147 148 149.
Однако все эти попытки изучить сущность и эволюцию тек-
ста «Гесты», предпринимавшиеся во Франции, а затем и в Анг-
лии, серьезного влияния на историографическую и источнико-
ведческую судьбу сочинения Гильома Жюмьежского не оказали.
Это проявилось, в частности, в том, что два издания этого сочи-
нения, которые были предприняты во Франции (Ж.-П. Минь) и в
Германии (Г. Вайтц), по-прежнему основывались на издании
А. дю Шена150.
Новый этап в изучении сочинения Гильома Жюмьежского
связан с именем Ж. Маркса, ученика Ф. Лота. Свои первые изы-
скания он связал с изучением места и роли «De obitu Willelmi»,
текст которого, подвергнутый скрупулезному историческому и
филологическому анализу, он опубликовал в 1912 г.151 Спустя два
года, в 1914 г., Ж. Маркс осуществил первое подлинно научное
147 GND. I. Р. CXXIX.
148 Descriptive Catalogue of Materials Relating to the History of Great Britain and
Ireland / Ed. by T.D. Hardy. London, 1865. Vol. II. P. 10-21.
*49 GND. I. P. CXXIX-CXXX.
150 Cm.: Patrologia Latina. T. CXLIX. P. 777-914; MGH SS. T. XXVI. S. 6-11.
151 De obitu Willelmi. Ed. J. Marx // Revue historique. 1912. CXI. P. 289-291.
74
исследование и публикацию сочинения Гильома Жюмьежского,
инициатором которого, как это было и с изданием сочинения Ду-
до Сен-Кантенского, стало «Общество по истории Нормандии»152.
Его работа была важнейшим шагом вперед в изучении творчества
Гильома Жюмьежского в целом. Именно Ж. Маркс завершил ис-
точниковедческий анализ всех имевшихся в его распоряжении 26
рукописей данного сочинения, позволивший ему в итоге отделить
первоначальный текст, принадлежащий собственно руке Гильома,
от дальнейших интерполяций и редакционных правок, предпри-
нятых Ордериком Виталисом, Робертом де Ториньи и рядом дру-
гих авторов, оставшихся анонимными. Именно Ж. Маркс предло-
жил выделить шесть самостоятельных редакций сочинения Гиль-
ома, которые в дальнейшем в источниковедческих работах и но-
вых публикациях выступают как «редакции от А до F».
Однако в своей интерпретации развития текста сочинения
Гильома Жюмьежского Ж. Маркс придерживался мнения Л. Де-
лиля. Согласно Марксу, оригинальный текст Гильома, написанный
около 1070/1071 гг., не сохранился в виде какого-либо мануск-
рипта. «Редакция А», по его мнению, является наиболее близкой
к утраченному оригиналу, ибо она представляет собой текст, пе-
ресмотренный Гильомом Жюмьежским накануне 1087 г., когда он
написал короткий эпилог и краткую версию книги VII, 9(21). «Ре-
дакция В» является аналогичной «редакции А», но с добавлением
четырех исторических анекдотов, касавшихся личностей герцогов
Ришара II и Роберта I, а также «De obitu Willelmi», которые при-
надлежали перу анонимного монаха из аббатства Сент-Этьен в
Кане. «Редакция С», по мнению Ж. Маркса, принадлежит перу са-
мого Гильома Жюмьежского, но составлена после 1087 г., когда
он заметно расширил текст эпилога и книгу VII, 9(21), включив в
нее сведения о герцоге Роберте Куртозе, сыне Вильгельма Завое-
вателя. «Редакцию D», как считал Ж. Маркс, трудно встроить в
общую схему всех существующих редакций «Гесты». Что касает-
ся двух последних редакций, то «редакция Е» основана на тексте
«редакции С» и представляет собой версию текста, отредактиро-
ванную Ордериком Виталисом, тогда как «редакция F», в свою
152 Guillaume de Jumieges. Gesta Normannorum Ducum. Ed. J. Marx. Rouen -
Paris, 1914.
75
очередь, основана на «редакции Е» и вышла из-под пера Роберта
де Ториньи153.
Эти выводы оставались господствующими в зарубежном
источниковедении вплоть до нового всплеска интереса к сочине-
нию Гильома Жюмьежского, который мы можем наблюдать с на-
чала 70-х гг. XX в. Так, Л. Энгельс предложил считать именно
текст «редакции С» первоначальным текстом сочинения Гильо-
ма154. Эта точка зрения была поддержана одним из ведущих спе-
циалистов по истории нормандского завоевания Англии и его по-
следствий как для английской, так и континентальной истории
Р. Дэвисом. Окончательно это представление о возможной стемме
рукописного наследия Гильома Жюмьежского было закреплено в
серии научных публикаций Э. ван Хоутс, которая выступила в
качестве современного издателя «Гесты» Гильома, предварив его
развернутыми комментариями и снабдив всем богатством науч-
ной информации, наработанной историками к концу XX в.155
Сочинение Гильома Жюмьежского всегда вызывало боль-
шой интерес у читающей публики, в связи с чем некоторыми ис-
ториками были предприняты попытки перевести его, полностью
или частично, на ряд европейских языков. При этом в качестве
основы для перевода брались наиболее качественные с точки зре-
ния тогдашнего уровня развития исторической науки первоис-
точники. Так, для перевода на французский язык Ф. Гизо в начале
XIX в. использовал текст А. дю Шена156. Перевод на датский язык,
предпринятый Э. Альбректсеном, основывался на тексте издания
Ж. Маркса157. Английские историки также использовали для сво-
их переводов издания А. дю Шена и Ж. Маркса158.
153 Ibid. Р. X1I-XLIV.
154 Engels L.J. De obitu Willelmi ducis Normannorum regisque Anglorum: Texte,
modeles, valour et origine // Melanges Christine Morhmann: Nouveau recueil offert
par ses anciens eleves. Utrecht - Antwerp, 1973. P. 209-255.
155 Van Houts E. Introduction // GHD. I. P. XIX-CXXXI.
156 Collection des memoires relatifs a 1’histoire de France. Paris, 1826. Vol. XXIX.
P. I-3I6.
157 To normanniske kroniker/ Ed. E. Albrectsen. Odense, 1980. S. 19-115.
158 Stevenson J. The Church Historians of England. London, 1858. Vol. V(I); The
English Tlistorical Documents / Ed. by D. Douglas, G. Greenaway. London, 1953.
Vol. II. P. 215—216, 279-280; Brown R.A. The Norman Conquest. Documents of
Medieval History. V. London, 1984. P. 1-15.
76
В отечественной исторической науке сочинение Гильома
Жюмьежского также вызывало определенный интерес среди исто-
риков. Этот интерес можно подразделить на два подхода. Первый
подход заключался в попытке оригинального перевода на русский
язык некоторых частей сочинения Гильома, в основном связан-
ных с нормандским завоеванием Англии в 1066 г. Вильгельмом
Завоевателем. Второй подход был связан с кратким источнико-
ведческим анализом «Гесты».
Сочинения другого автора, внесшего свой вклад в форми-
рование образа «норманна», Ордерика Виталиев, стали объектом
пристального внимания со стороны профессиональных историков
несколько позднее, нежели сочинения Дудо Сен-Кантенского и
Гильома Жюмьежского. Первой попыткой источниковедческого
анализа с целью последующей публикации основного сочинения
Ордерика, «Церковной истории», стало издание, которое предпри-
нял в первой половине XIX в. французский эрудит А. Ле Прево.
Это издание сопровождалось достаточно обширной итоговой
статьей и подробными комментариями, написанными Л. Делилем,
которые отражали уровень знаний и о самом авторе, и об его эпо-
хе, и о сохранившихся на тот момент манускриптах159.
Данное издание фактически на сто с лишним лет оставалось
единственным полным изданием основного труда Ордерика. Имен-
но его использовали все авторы, как французские, так и иные, в
том случае, когда объектом их интереса становилась история
Англо-нормандского королевства во второй половине XI - начале
XII в. Однако само накопление знаний за этот период поставило
на повестку дня необходимость нового, исправленного и допол-
ненного издания главного сочинения Ордерика. Эту миссию взя-
ла на себя крупнейший специалист в области изучения творчества
Ордерика и его эпохи М. Чибнэлл. Именно она в течение несколь-
ких десятков лет, том за томом, подготавливала и издавала его
сочинение, параллельно активно работая в области изучения анг-
лийского и нормандского общества после нормандского завоева-
ния. Для своей публикации М. Чибнэлл взяла рукопись, хранящую-
ся в Национальной библиотеке в Париже, которая, как установле-
159 Orderici Vitalis Ecclesiasticae Historiac Libri Tredecim / Ed. A. Le Prevost.
Paris, 1838-1855. Vol. 1-5.
77
но в результате проведенного сравнительного палеографического
и кодикологического анализа, принадлежала перу самого Орде-
рика. Безусловно, Ордерик Виталис являлся прежде всего истори-
ком католической церкви и деяний ее прелатов, поэтому сюжеты,
связанные с политической историей Нормандии и ее варварской
предысторией, представлены у Ордерика весьма отрывочно и по-
верхностно. Исключение составляют только события, предшество-
вавшие и непосредственно связанные с вторжением армии Виль-
гельма Завоевателя в Англию в 1066 г.160 Тем не менее подобная
краткость не снижает ценности сочинения Ордерика для исследо-
вания проблемы историографического становления образа «нор-
манна» в средневековом историописании, поскольку лишний раз
указывает на сохранение устойчивого интереса как среди авторов,
так и среди заказчиков подобных сочинений к изучению истории
нормандской княжеской династии, в одночасье овладевшей коро-
ной одного из старейших европейских государств.
Если исторические сочинения Дудо Сен-Кантенского, Гиль-
ома Жюмьежского или Ордерика Виталиев вызывали более или
менее серьезное внимание со стороны историков и источникове-
дов, то трудам Роберта де Ториньи в этом плане повезло меньше.
И это несмотря на то, что его сочинения, и прежде всего «Всеоб-
щая история», были одними из наиболее популярных историче-
ских сочинений XII и последующих веков. Интерес к сочинению
Роберта де Ториньи вновь появился в XVI в. В последующие сто-
летия мы можем видеть три подхода к изучению его творческого
наследия, воплощенных в конкретных публикациях его историче-
ского труда.
Первый подход связан с традицией, заложенной первым из-
данием сочинения Роберта в 1513 г., где оно оказывается тесней-
шим образом связанным с историческими трудами Сигиберта де
Жамблу и Гальфрида Монмаутского, выступая в качестве их пря-
мого продолжения161. В основе этого издания лежал манускрипт
160 The Ecclesiastical History of Orderic Vitalis. Ed. by M. Chibnall. Oxford,
1969-1980. 6 vols: Chibnall M. The World of Orderic Vitalis. Oxford, 1984. См.
также: Wolter If. Ordericus Vitalis. Wiesbaden, 1955.
,6I*Cm.: «Sigeberti Gemblacensis coenobitae Chronicon... cum insertionibus ex
historia Galfridi et additionibus Roberti abbatis Montis...». Цит. no: Howlett R.
Preface // Chronicles of the reigns of Stephen, Henry П and Richard I. Vol. IV. The
78
Avranches MS, N 159, который попал в этот город из скриптория
Мон-Сен-Мишеля. Принято считать, что данный манускрипт яв-
ляется автографом самого Роберта де Ториньи162. Это издание
послужило основой для пяти переизданий, которые выходили во
Франции и германских землях вплоть до начала XVIII в.'63 В це-
лом для этих изданий было характерно большое количество фак-
тических ошибок, которые тиражировались из одного в другое.
Второй подход вновь, как и с другими нормандскими авто-
рами, связан с именем Андре дю Шена, который включил часть
сочинения Роберта в свой знаменитый компендиум, посвященный
истории Нормандии. В качестве основы для публикации дю Шен
выбрал манускрипт, известный как Paris MS. Fonds Latin 14,663.
Эта рукопись хранилась в библиотеке аббатства Сен-Виктор в
Париже164. Значение этого издания заключается прежде всего в
том, что дю Шен впервые представил сочинение Роберта де То-
риньи не как простое продолжение хроники Сигиберта де Жамб-
лу, а совершенно самостоятельное сочинение, которое самым
прямым образом связано с историей Нормандии165.
Третьим исследователем и издателем сочинения Роберта де
Ториньи был младший современник дю Шена Люк д’Ашери, ко-
торый в 1651 г. издал собственную версию этого исторического
трактата. В качестве основы для своего издания д’Ашери не толь-
ко воспользовался хорошо известным в его годы манускриптом
из Авранша, но и привлек иные сохранившиеся версии труда Ро-
берта, тем самым заметно расширив репрезентативность содержав-
шегося в них, как некое единое целое, материала. Вероятно, ис-
пользовав уже складывавшуюся традицию четко разделять сочи-
нения Сигеберта де Жамблу и Роберта де Ториньи как абсолютно
Chronicle of Robert of Torigni, abbot of the monastery of St.Michael-in-Peril-of-the-
Sea. Ed. by R. Howlett. London, 1882 (reprint 1964). P.LXV.
162 Ibid. P. L1X-LX11.
163 Издания 1566 г. (Франкфурт-на-Майне), 1583 г. (Париж), 1583 г. (Франк-
фурт)’ 1613 г. (Франкфурт или Ганновер?), 1726 г. (Ратисбонн). См.: Ibid.
Р. LXV1-LXVI1.
164 Ibid. Р. LXIV.
165 А. дю Шен дает совершенно недвусмысленное заглавие отрывку из сочи-
нения Роберта: Chronica Normanniae. См.: Duchesne A. Op. cit. Р. 977-1003;
Howlett R. Op. cit. P. LXV11.
79
самостоятельные, он, так же как и дю Шен, особо выделил на стра-
ницах своего компендиума сочинение нормандского монаха166.
Издание д’Ашери и его источниковедческие штудии стали
основой для последующих переизданий в крупнейших француз-
ском и германском проектах публикаций средневековых источ-
ников. Во Франции труд д’Ашери был положен в основу текстов,
опубликованных отцом Бриалем в знаменитом «Собрании исто-
риков Галлии и Франции»167 168. В Германии аналогичную работу
провел Л. Бетманн, один из наиболее активных участников изда-
тельского проекта, известного как «Monumenta Germania Historica»,
который заметно расширил число манускриптов, использованных
им для реконструкции текста сочинения Роберта де Ториньи. При
этом Л. Бетманн придерживался мнения, которое можно считать
традиционным для германских историков, что манускрипт из Ав-
ранша являлся автографом Роберта . В дальнейшем без всяких
изменений и дополнений текст, опубликованный Л. Бетманном,
был перепечатан Минем в его многотомном издании169.
Однако первым по-настоящему научным трудом Роберта де
Ториньи стало издание, подготовленное крупнейшим француз-
ским источниковедом и публикатором средневековых сочинений
Л. Делилем. Это издание, что весьма примечательно, было подго-
товлено по инициативе «Общества по изучению истории Нор-
мандии» и включало все известные на тот период времени труды
Роберта, в том числе и его интерполяции и добавления к «Гесте»
Гильома Жюмьежского. Л. Делиль провел скрупулезнейший ана-
лиз всех известных к тому времени списков «Истории» Роберта, а
также рукописей из различных других французских аббатств, в
которых нашлись продолжатели труда Роберта, как в свое время
он был продолжателем труда Сигеберта де Жамблу. Кроме того,
Л. Делиль включил в свое издание две хроники, которые имели
абсолютно самостоятельное значение, но которые, по его мне-
нию, должны были дополнить картину политических событий,
|ь6 Howlett R. Op. cit. Р. LX VII-LX VI11.
167 Recueil des Historiens...Vol. X. P. 269; Vol. XI. P. 165-169; Vol. XIII. P. 283-
326; Vol. XVIII. P. 334-338.
168 MGH SS. Hanoverae, 1844. T. VI. S. 476-535.
169 Patrologia... Ed.Migne. Paris, 1854 (reprint 1880). Vol. 160.
80
имевших место в то время как в самой Нормандии, так и за ее
170
пределами .
Наконец, последним было издание, осуществленное англий-
ским историком и источниковедом Р. Хаулеттом в конце XIX в., к
которому он написал обширное и крайне подробное введение.
Для него этот средневековый нормандский автор является исто-
риком, которого совершенно нельзя представлять как простого
интерпретатора и продолжателя Сигеберта де Жамблу. Хотя пер-
вая часть сочинения Роберта действительно основывается на тру-
де Сигеберта, однако, как установлено Р. Хаулеттом, количество
иных первоисточников, которые Роберт использовал для написа-
ния этой части своего сочинения, настолько велико, что они в
значительной мере просто-напросто перекрывают информацион-
. ную базу, почерпнутую Робертом из сочинения Сигеберта. Что
же касается основной части сочинения Роберта, над которой он
работал вплоть до своей кончины в 1186 г., то она представляет
собой абсолютно самостоятельное сочинение с ярко выраженной
авторской позицией170 171.
Самое же интересное заключается в том, что после появле-
ния издания под редакцией Р. Хаулетта в зарубежной историогра-
фии в течение более столетия не предпринимались никакие по-
пытки осуществить новое издание трудов Роберта де Ториньи.
Осуществленное в 1964 г. переиздание этой редакции носило аб-
солютно репринтный характер, без какого-либо учета тех, надо
сказать, крайне немногочисленных исследований, посвященных
творческому наследию этого нормандского автора.
Таким образом, весь вышеперечисленный корпус историче-
ских источников позволяет нам не только проследить процесс фор-
мирования образа «норманна» в континентальной историографии
с самого его истока, но и выявить причины и механизмы его
трансформации в период существования самостоятельного Нор-
мандского княжества вплоть до окончательного его превращения
в историко-политический стереотип, зафиксированный в истори-
ческой памяти потомков скандинавских поселенцев на террито-
рии Западно-Франкского королевства.
170 Chronique de Robert de Torigni. Ed. L. Delisle. Rouen, 1872-1873. Vol. 1-2.
Речь идет о «Хронике аббатства Мон-Сен-Мишель» и «Continuatio Beccensis».
171 Howlett R Preface//The Chronicle of Robert of Torigni... P. VI-LXIX.
81
Глава 1
ИСТОРИЧЕСКАЯ МЫСЛЬ
ЭПОХИ КАРОЛИНГОВ И ЕЕ РОЛЬ
В ИДЕНТИФИКАЦИИ «НОРМАННА»
КАК САМОСТОЯТЕЛЬНОГО СЕГМЕНТА
ПОЛИТИЧЕСКОЙ КУЛЬТУРЫ
И ИСТОРИЧЕСКОЙ ПАМЯТИ
1.1. Светские биографы каролингского общества
о «норманнах» и их месте в политической
истории ранней Империи
Когда речь заходит о месте и роди норманнов в европей-
ской средневековой истории, то невольно возникает образ варва-
ра-язычника, для которого насилие и грабеж являлись основным
средством существования. Подобные представления о скандина-
вах раннего средневековья во многом дань традиции, формиро-
вавшейся в европейском обществе на протяжении более тысячи
лет. Более того, воспроизводство подобного стереотипа продол-
жается до сих пор как на уровне профессиональных историков1,
так и более массово на уровне читающей публики2. Однако не
1[одобные представления характерны и для отечественной историографии.
Весьма показательным является тот факт, что еще в середине 60-х гг. XX в.
А.Я. Гуревич призывал отказаться от романтических и поверхностных представ-
лений о викингах, предприняв первую попытку в этой области (Гуревич А.Я.
Походы викингов. М., 1966. Гл. I). Однако спустя почти сорок лез он же полно-
стью воспроизводит текст этой главы во втором издании этой книги, заявив в
предисловии к нему, что «...я не нашел необходимости что-либо изменять в
содержании книги» (Гуревич А.Я. Походы викингов. 2-е изд. М., 2005. С. 4). Пе
это ли свидетельство того, что стереотип в представлениях о викингах-норман-
нах и поныне остается во многом не преодоленным.
? Именно на нее, по большому счету, ориентированы многие переводные ра-
боты, посвященные эпохе викингов, появившиеся в последние годы. Среди них
есть исследования, принадлежащие ведущим национальным историкам разных
стран, но в целом они скорее популяризируют расхожие мнения о норманнах,
82
следует забывать о том, что процесс оформления данного стерео-
типа продолжался не одно столетие, что сама «эпоха викингов»
имела весьма длительную историю, что основной негатив в этот
образ внесли представители католического духовенства и что,
наконец, норманн первой трети IX в. весьма разительно отличал-
ся от норманна середины XI в.
Более того, проблема взаимоотношений норманнов и обще-
ства раннесредневековой Европы имеет еще одну немаловажную
деталь. Это вопрос об идентификации и самоидентификации скан-
динавского элемента, оказавшегося в результате достаточно долгих
контактов интегрированным в каролингское и посткаролингское
общество. Более широко речь идет о так называемой Normannitas
(«норманности») как особой форме самоидентификации норман-
нами самих себя на колонизованных ими землях* 3. Однако
Normannitas имеет и вторую сторону, ибо, прежде чем норманны
стали подчеркивать свою «норманность», они должны были стать
«норманнами» в глазах европейского общества той эпохи.
Поиски ответа на вопрос, когда и как это произошло, на
наш взгляд, представляют весьма большой интерес, поскольку в
итоге могут либо помочь в сохранении стереотипа, либо позволят
нежели трансформируют его. См., например: Альфан Л. Варвары от Великого
переселения народов до тюркских завоеваний XI века. СПб., 2003; Джонс Г.
Викинги. Потомки Одина и Тора. М., 2004; Арбман X. Викинги. СПб., 2003;
Мюссе Л. Варварские нашествия на Западную Европу. Вторая волна. СПб., 2001;
Сойер П. Эпоха викингов. СПб., 2002; Уоллес-Хедрилл Дж.-М. Варварский За-
пад. Раннее Средневековье 400-1000. СПб., 2002. В еще большей степени свою
лепту в сохранение классического «мифа о викингах» вносит в современную
эпоху Интернет.
3 См.: The Normans in Europe. Ed. by E. van Houts. Manchester, 2000. P. 9-10;
Boehm L. Nomen gentis Normannorum: Der Aufstieg der Normannen im Spiegel der
normannischen Historiographic // I Normanni e la loro espansione in Europa nell’alto
medioevo 18-24 Aprile 1968. Spoleto, 1969. P. 623-704; Davis R.H.C. The Normans
and their Myth. London, 1976; Loud G.A. The Gens Normannorum - meth or reality?
// Anglo-Norman Studies. The Proceedings of the Battle Conference. Woodbridge,
1981. IV. P. I04-II6; Potts C. Atque unum ex diversis gentibus populum effecit:
historical tradition and the Norman identity // Anglo-Norman Studies. The Proceedings
of the Battle Conference. Ipswich, 1995. XVIII. P. 139-152; Potts C. Monastic Revival
and Regional Identity in Early Normandy. Woodbridge, 1997. P. 1-13; The Normans
in Europe. Ed. by E. van Houts. Manchester, 2000. P. 9-10; Alby E. The Normans in
their Histories: Propaganda, Myth and Subversion. Woodbridge, 2001. P. 1-6.
83
разрушить его монополию. К сожалению, само современное со-
бытиям IX - начала XI вв. скандинавское общество весьма мало
может быть полезным в этом вопросе. В свою очередь, сами со-
хранившиеся источники, прежде всего каролингские и посткаро-
лингские, заставляют начать с исследования второй части про-
блемы «Normannitas», а именно с изучения эволюции восприятия
и идентификации скандинавов в ту эпоху. Наиболее серьезными
помощниками в этом отношении могут стать источники нарра-
тивного характера, среди которых особое место занимают автор-
ские сочинения Эйнхарда, Тегана, Астронома, Нитхарда, Эрмоль-
да. Эти современники Карла Великого и Людовика Благочестиво-
го оставили нам весьма подробные описания внешнеполитиче-
ских деяний первых каролингских императоров, деяний, среди
которых отношения со скандинавским миром занимали свою са-
мостоятельную нишу. Обращение к этой группе источников оп-
равдано еще и потому, что они были созданы приблизительно в
одно и то же время, что открывает возможность реконструиро-
вать отношение как светских, так и духовных представителей к
«норманнской проблеме» в виде чего-то цельного. Наконец, при
всем глубоком субъективизме, которым объективно страдают эти
сочинения, их авторов нельзя нацело причислять к официальной
или, точнее, официозной историографии тогдашней эпохи, роль
которой взяла на себя анналистика.
Бурные исторические события последней четверти VIII -
начала IX в. привели, как известно, к созданию самой могущест-
венной державы раннего средневековья, империи Карла Велико-
го. Осознание значимости свершенных деяний блистательного
монарха подготовило питательную почву для интеллектуального
прорыва, вызвав небывалый рост интереса к личности Карла как
среди его современников, так и будущих поколений4. Итог обще-
известен - появление большого числа сочинений, авторы которых
брали на себя обязательство увековечить в глазах будущих поко-
лений образ Карла. Одним из самых знаменитых памятников по-
4 См., например, материалы круглого стола, посвященные 1200-летнему
юбилею получения королем Карлом Великим императорской короны: Карл Ве-
ликий; реалии и мифы / под ред. А.А. Сванидзе. М., 2001.
84
добного рода является «Жизнь Карла Великого» Эйнхарда5. Ис-
ториография этого сочинения огромна, но и поныне среди истори-
ков отсутствует единство взглядов по ряду проблем, порождае-
мых его осмыслением6. Однако внешнеполитическая составляю-
щая труда Эйнхарда к таким дискуссионным проблемам не отно-
сится и трактуется исследователями на удивление единодушно.
Но это единодушие культивирует заблуждение о том, что
внешнеполитический раздел «Жизни Карла Великого» является
весьма схематичным и неточным, что его место в сочинении Эйн-
харда - это лишь дополнительный штрих к формированию образа
великого императора. Но так ли все просто и очевидно? Безус-
ловно, раннесредневековая эпоха, как, впрочем, и многие столе-
тия позже, не знала специальных трудов, авторы которых сосре-
доточивали свое внимание исключительно на сфере внешнеполи-
тической, а тем более пытались специально объяснить природу
межгосударственных отношений. Но это не означает, что некото-
рые авторы не пытались ограничиться лишь пересказом извест-
ных им деяний королей и князей, а стремились, опираясь на опыт
прошлого, сконструировать некую инструкцию по применению
накопленного дипломатического опыта предков для здравствую-
щих государей. На наш взгляд, внешнеполитический раздел со-
чинения Эйнхарда может представлять собой именно такую зако-
дированную инструкцию.
Попытаемся обосновать это утверждение. Никто не будет
спорить с тем очевидным фактом, что «Жизнь Карла Великого»
Эйнхарда - это памятник исторической мысли, который отражает
историческое сознание людей своей эпохи. Представления о со-
5 Отечественные историки неоднократно осуществляли переводы сочинения
Эйнхарда. Последний комментированный перевод см.: Эйнхард. Жизнь Карла
Великого / под ред. М.С. Петровой. М., 2005 (далее ссылки на это издание).
ь См. полемику, развернувшуюся в последние годы в отечественной исто-
риографии вокруг этого сочинения Эйнхарда: Петрова М.С. Эйнхард - биограф
Карла Великого // Карл Великий: реалии и мифы... С. 57-74; Она же. Эйнхард:
историк в истории // Эйнхард. Жизнь Карла Великого... С. 7-45; Она же. Репре-
зентация прошлого средневековым историком (Эйнхард и его сочинения) // Ис-
тория и память. Историческая культура Европы до начала нового времени / под
ред. Л.П. Репиной. М., 2006. Гл. 6; Сидоров А.И. Отзвук настоящего. Историче-
ская мысль в эпоху каролингского возрождения. СПб., 2006. Гл. II.
85
седях, ближних и дальних, о врагах и союзниках, о способах об-
щения с ними, начиная с мирных переговоров до ведения воен-
ных действий - все это тоже часть исторического сознания, в ус-
ловиях средневековья с его правом сильного часть весьма нема-
ловажная. Сохранять это знание и использовать его - значит под-
держивать имидж своего государства на должном уровне, обеспе-
чивать преемственность внешней политики как залог сохранения
единства страны, а иногда и ее внутренней политической ста-
бильности. Но именно этого, когда речь идет о внешней политике
Карла Великого, сложившийся за века историографический сте-
реотип лишает Эйнхарда и его сочинение.
На самом деле внешнеполитическая составляющая сочине-
ния Эйнхарда весьма многослойна. Прежде всего, Эйнхард сам
был участником международных событий периода царствования
Карла Великого, выполняя ряд его весьма важных дипломатиче-
ских поручений7. И хотя степень его приближенности к импера-
тору порождает в историографии разные мнения8, это не умаляет
того факта, что Эйнхард знал «дипломатическую кухню» импера-
торского двора отнюдь не понаслышке. Другими словами, явля-
ясь участником подобных событий и находясь непосредственно
при дворе императора в последние десятилетия его правления,
Эйнхард вряд ли пользовался информацией только из вторых -
третьих рук. Однако именно такое представление сохраняется в
отечественной историографии9. Отказ от него позволит снять с
Эйнхарда обвинения в преднамеренном искажении событий, свя-
занных с внешней политикой императора, обвинения, во многом
7 В частности, миссия к пале Льву III в 806 г.: Annalcs Regni Francoruin / Ed.
G.H. Pertz, F. Kurze. Hannover, 1895. S. 121: «De hac partitione et testamentum
factum et iureirando ab optimatibus Francorum confirmatum, et constitutions pacis
conservandae causa factae, atque haec omnia litteris mandata sunt et Leoni papae, ut
his sua manu subscribers, per Einhardum missa».
8 Так, М.С. Петрова придерживается мнения о том, что современники явно
преувеличили роль Эйнхарда при дворе Карла Великою (Петрова М.С. Репре-
зентация прошлого... С. 250), тогда как А.И. Сидоров склонен считать, что роль
Эйнхарад была весьма значимой: «Стареющий император частенько делился с
ним различными secreta и поручал выполнение наиболее ответственных миссий»
(Сидоров А.И. Указ. соч. С. 63).
9 См.: Петрова М.С. Репрезентация прошлого... С. 266. В более смягченном
виде это мнение представлено у А.И. Сидорова: Сидоров А.И. Указ. соч. С. 87 88.
86
основанные на сравнительном анализе «Жизни Карла Великого»
и «Анналов королевства франков», проведенном в середине про-
шлого века А.П. Левандовским10. Более того, сам Эйнхард отнюдь
не собирался создавать компендиум внешнеполитических деяний
императора. Об этом он вполне недвусмысленно говорит, когда
подчеркивает, что в изложении войн он в большей степени стре-
мился отобразить лишь одну из граней образа Карла Великого,
нежели «...чем события тех войн»11. Созвучно словам Эйнхарда
мнение Валафрида Страба, который в предисловии дважды особо
подчеркивает стремление автора следовать реальным фактам, да-
бы свести к минимуму возможность преднамеренных искажений
того материала, которым он пользуется12.
[Дель Эйнхарда совершенно иная - перекинуть мостик меж-
ду двумя эпохами, эпохой Карла Великого и наступившим време-
нем его сына и наследника Людовика Благочестивого, связать
внешнеполитическое прошлое с внешнеполитическим настоя-
щим. Связать это, как, вероятно, считал Эйнхард, можно только
при помощи создания особого образа Карла Великого как импе-
ратора-победителя. Именно поэтому, а не только подражая Све-
тонию13, он начинает лепку образа Карла Великого с описания его
военных походов. Здесь присутствует не только желание создать
панегирик Карлу. Это суровая необходимость в эпоху, когда во-
10 Левандовский А.П. Эйнгард и каролингская традиция: дис. ... канд. ист.
наук. М., 1946. С. 73-84. Новый обстоятельный анализ параллелей между «Жиз-
нью Карла Великого» и «Анналами королевства франков» принадлежит М.С. Пет-
ровой: Петрова М.С. Литературные и исторические источники Эйнхарда // Эйн-
хард... С. 207-218.
" Einhardi Vita Karoli Magni. 6. С. 66-67: «...hoc loco describerem, nisi vitae
illius modum potius quam bellorum, quae gessit, eventus memoriae mandate praesenti
opera animo esset propositum».
12 Walahfridi prologus. C. 46-47: «...descripsisse cognoscitur et purissimac
veritatis, utpote qui his paene omnibus interfuerit, testimonio roborasse»; C. 48-49:
«Haec dicimus, ut in dictis eius minus quisque habeat dubitationis, dum non ignoret
eum et dilectioni provectoris sui laudem precipuam et curiositati lectoris veritatem
debere perspicuam».
13 О влиянии Светония и его сочинения о римских императорах на структуру
сочинения Эйнхарда см.: Петрова М.С. Литературные и исторические источни-
ки Эйнхарда // Эйнхард. Жизнь Карла Великого... С. 197-207: Сидоров А.П.
Указ. соч. С. 88-90.
87
<енная сила обеспечивала процветание любого государства. Это
своеобразное указание преемнику Карла: активность во внешней
политике позволит Людовику Благочестивому сохранить между-
народный престиж империи, а следовательно, и саму империю,
ибо грань между внешней и внутренней политикой в ту эпоху на-
столько эфемерна, что провалы в одной сфере могут иметь необ-
ратимые последствия в другой14. Именно поэтому для Эйнхарда
изложение фактов внешнеполитической деятельности императора
Карла, но при этом дозированное, с явным нарушением хроноло-
гического ряда, отнюдь не заблуждение, а сознательное дейст-
вие15. Ибо только таким способом он может объяснить основные
приоритеты внешней политики Карла Великого, приоритеты, ко-
торым должен следовать новый император.
Значимость этих приоритетов не принадлежит только про-
шлому, они весьма актуальны и для настоящего. Именно диктат
последнего определяет схему их перечисления. Первую группу
составляют приоритеты «ближнего круга». Прежде всего, речь
идет о тех территориях, которые обязательно должны быть со-
хранены в составе империи. В первую очередь это Аквитания.
Людовик Благочестивый, король Аквитании еще со времен прав-
ления своего отца, и теперь должен приложить максимум усилий
для сохранения ее под своим скипетром, как достояние не только
его отца, Карла Великого, но деда, Пипина Короткого16. В этот же
«ближний круг» входит территория Лангобардского королевства,
войну против которого также начал Пипин. Карл Великий про-
должил и победоносно завершил эту войну, фактически получив
на ее проведение божественную санкцию со стороны папы Ад-
риана, обратившегося к франкскому государю за помощью17. Сам
14 См.: Басовская НИ. Воображаемая линия горизонта (грань между внеш-
ней и внутренней политикой в средневековом обществе) // Проблемы истории и
историографии рабочего движения. К 70-летию со дня рождения М.А. Заборова.
М„ 1991. С. 18-21.
15 На наш взгляд, вряд ли подобную селекцию внешнеполитических фактов,
предпринятую Эйнхардом, можно считать фальсификацией, как М.С. Петрова
(Петров# М.С. Репрезентация прошлого... С. 262), или преднамеренным иска-
жением, как А.И. Сидоров (Сидоров А.И. Указ. соч. С. 94).
16 Einhardi Vita Karoli Magni. 5. С. 62-63.
17 Ibid. 6. С. 64-67.
88
текст этих двух глав (5 и 6) пронизан твердой убежденностью
Эйнхарда в том, что упрочение позиции франков в Аквитании и
Лангобардии остается первоочередной задачей нового императо-
ра18. Именно этим, на наш взгляд, можно объяснить ту в общем-
то несвойственную Людовику жестокость, которую он проявил в
отношении мятежного Бернарда Италийского19.
«Второй круг» внешнеполитических деяний Карла Велико-
го, описанных Эйнхардом, связан с поддержанием франкского
владычества на территориях, которые также были инкорпориро-
ваны в состав империи силой оружия, но ситуация на которых по-
прежнему остается крайне нестабильной. Речь прежде всего идет
о территориях пограничных марок - Саксонской, Испанской,
Бретонской. При описании войн с жителями этих территорий то-
нальность изложения Эйнхардом событий заметно меняется. Он
как бы напоминает новому государю о том, что жители этих зе-
мель отличаются вероломством, плохо выполняют взятые на себя
в отношении императора обязательства. Более того, он фактиче-
ски предупреждает, что они могут даже нанести поражение фран-
кам20. Пристальное и постоянное внимание к этим территориям
18 Это подтверждается, в частности, тем, что император Людовик Благочес-
тивый сразу же после восшествия патрон отправил в Аквитанию в качестве наме-
стника своего сына Пипина (Annales regni Francorum, s.a. 814. S. 140: «...tunc
duos ex filiis suis, Hlotharium in Baioariam, Pippinuni in Aquitaniam misit»; далее -
ARF), а спустя два года лично начал военные действия против своего главного
противника в этой части империи, герцога Гасконского (ARF, s.a. 816. S. 144). Не
менее активна была политика Людовика и в италийских землях (ARF, s.a. 815-
817. S. 141-148).
19 Как известно, после провала мятежа осенью 817 г. Бернард Италийский,
племянник Людовика, по приказанию последнего был ослеплен. Однако это
было сделано столь неумело, что Бернард через несколько дней скончался (ARF,
s.a. 817. S. 147-148; Сидоров А.И. Людовик Благочестивый // Вопросы истории.
2000. № 1. С. 149). См. также: Anonymi. Vita Hludowici imperatoris, 29-30 //
Monumenta Germaniae Historica. Seria Scriptorum. Ed. G.H. Pertz. Hannoverae,
1829 (Neudnick, 1925). T. II; Аноним. Жизнь императора Людовика, 29-30 //
Историки эпохи Каролингов. М., 1999. С. 58-59; Теган. Деяния императора Лю-
довика. СПб., 2003. 22-23. С. 19-20, 52-53.
20 Einhardi Vita Karoli Magni. 7-10. С. 66-77. Подробное описание подлинно-
го хода военных действий и достигнутых результатов см.: Петрова М.С. Эйн-
хард. Жизнь Карла Великого. Примечания // Эйнхард... С. 136—141. См. также:
89
должно стать для нового императора залогом стабильности на
границах империи21.
Третью группу приоритетов внешней политики Карла Ве-
ликого, согласно схеме Эйнхарда, составляют отношения с теми
народами, в отношении которых он выполнял функции «бича
Божьего». Здесь в большей степени проявляется назидательный
характер сочинения Эйнхарда, поскольку речь идет о тех странах
и народах, которые либо полностью и окончательно утратили
свою независимость, как Бавария после мятежа герцога Тассило-
на, либо вообще исчезли с политической карты тогдашней Евро-
пы, как Аварский хаганат. В обоих случаях роль Карла Великого
- это роль карающей десницы Господа, которая в первом случае
наказывает провинившихся перед Ним за свои клятвопреступле-
ния, а во втором истребляет злейших врагов христиан - язычни-
ков22. Но за этой патетикой Эйнхарда скрывается понимание того
факта, что Франкская империя не только должна бороться против
языческого, варварского мира, но и сотрудничать с ним. Более
того, язычники даже могут выступать в качестве союзников
франков в войнах против других язычников. В качестве такого
примера Эйнхард приводит факты союзнических отношений Кар-
ла с ободритскими князьями, которые пользуются поддержкой со
стороны императора, когда на них напали отряды другого славян-
ского племени - вильцев23. Суть этого скрытого совета вполне
Горелов М.М. Войны Карла Великого: создание империи // Карл Великий: реа-
лии и мифы... С. 25^44.
21 Подтверждение этому вновь можно найти на страницах других источни-
ков, посвященных первым годам правления Людовика Благочестивого. Так, в
815 г. он специально созывает generale placitum именно в Саксонии (Теган. 14.
С. 15, 47; ARF, s.a. 815. S. 141-142) с целью привлечь на свою сторону саксон-
скую знать и использовать ее потенциал в борьбе против данов. В 818 и 824 гг.
Людовик совершил два похода в Бретань, пытаясь закрепить за собой эту терри-
торию. Правда, эти походы серьезных успехов императору не принесли (Теган.
25, 31. С. 21, 22, 53, 55; ARF, s.a. 818. S. 148; s.a. 824. S. 165). Людовик поддер-
живал также активные дипломатические отношения с правителями мусульман-
ских княжеств на Пиренейском полуострове (ARF, s.a. 815. S. 143; s.a. 816.
S. 1Д4), л в 820 г. за невыполнение обязанностей лишает Беру, графа Барселон-
ского, его поста и ссылает в Руан (ARF, s.a. 820. S. 152).
22 Einhardi Vita Karoli Magni. 11, 13. C. 76-83.
23 Einhardi Vita Karoli Magni. 12. C. 78-79.
90
очевидна: безопасность на восточных и юго-восточных рубежах
империи может быть достигнута путем проведения политики
«разделяй и властвуй», политики сталкивания между собой раз-
личных славянских племенных княжеств24.
Наконец, четвертую группу приоритетов составляют отно-
шения с народами, которые лишь недавно стали втягиваться в
орбиту внешнеполитических интересов империи. Именно к ним
относятся выходцы из Скандинавии. Эйнхард называет два наро-
да: даны и свеоны, но для общего их описания он использует
обобщенный термин - норманны. Однако среди северных наро-
дов наибольший интерес у Эйнхарда вызывают даны. Вероятно,
это объясняется тем фактом, что даны принимали весьма актив-
ное участие в событиях на северо-восточных рубежах империи
еще с 80-х гг. VIII в., которые напрямую были связаны с саксон-
скими кампаниями Карла Великого. Более того, после покорения
Саксонии даны стали непосредственными соседями империи25.
Но при описании так называемой «датской войны», которая хро-
нологически представлена Эйнхардом как последнее военное
предприятие Карла, не покидает ощущение того, что автор «Жиз-
ни Карла Великого» испытывает явное опасение перед данами.
На такое предположение наталкивает на явный диссонанс с опи-
санием всех предшествующих приоритетов внешней политики
Карла Великого, описание которых должно было не только укре-
пить мнение читателей в непобедимости Карла, его богоизбран-
ности как вершителя судеб множества народов и стран, но и слу-
жить своеобразным наставлением новому императору в его
внешнеполитической деятельности. В данном случае образ Карла
несколько тускнеет, ибо он скорее выступает как лицо, вынуж-
24 О том, что Людовик Благочестивый практически сразу последовал советам
Эйнхарда, свидетельствует его активная славянская политика в первые годы
правления (ARF, s.a. 815-820. S. 143-154). Эта политика действительно была
прямым продолжением той политики, которую осуществлял Карл Великий в
отношении славянского мира. См.: Ронин В.К. Международно-правовые формы
взаимоотношений славян и империи Карла Великого (союз и вассалитет) // Со-
ветское славяноведение. 1982. № 6.
25 См.: Якуб А.В «Датский вопрос» во внешней политике Карла Великого //
Международные отношения: теория, история, практика. Омск, 2005. С. 44-62.
91
денное обороняться26. Вероятно, во многом поэтому, а отнюдь не
из-за хронологии война с данами оказалась в изложении Эйнхар-
да последней. С одной стороны, Эйнхард не может отступить от
задачи создания панегирика Карлу как императору-победителю,
что заставляет его всячески затушевывать не очень очевидные
успехи императора в военных столкновениях с ними. Но с другой
стороны, он не может «забыть» об этой войне, поскольку «нор-
маннская угроза» для Франкской империи становится все более и
более осязаемой.
Весьма примечателен тот факт, что датский конунг Готфрид
- один из немногих военно-политических оппонентов Карла Ве-
ликого, которого Эйнхард в своем сочинении называет по имени.
Это могло лишь означать признание того, что датский конунг как
личность и как политик достоин противостоять самому победо-
носному императору. Отношения между Карлом и Готфридом об-
ладают совершенно новым качеством, прежде всего это столкно-
вение двух личностей. Поэтому слова Эйнхарда о похвальбе Гот-
фрида следует рассматривать не столько как проявление хвастов-
ства со стороны датского конунга, что, как правило, выпячивается
в последующей историографии, сколько как осознание истинности
подобных угроз со стороны датского конунга. Более того, Эйн-
хард явно вздыхает с облегчением, когда пишет, что Готфрида от
исполнения этой угрозы остановила лишь его внезапная смерть.
Еще одной весьма примечательной особенностью главы,
посвященной «датской войне», является то, что ни глава, ни сама
«война» не имеют логического завершения. Эйнхард фактически
признает, что в ней нет ни победителей, не побежденных, она об-
ладает «открытым финалом». Но он не может исключить эту вой-
ну из своего повествования, поскольку это означало бы дезин-
формировать нового императора об угрозе, таящейся на северных
рубежах империи27. При этом, как уже отмечалось, Эйнхард не
26 F.inhardi VitaKaroli Magni. 14. С. 82-83.
27 О том, что «датское направление» внешней политики Людовика Благочес-
тивого после смерти Карла Великого оставалось одним из важнейших, свиде-
тельствует его активное вмешательство в междоусобную борьбу, разгоревшуюся
в Дании между потомками конунга Готфрида и ютландским конунгом Хараль-
дом. Итогом этого стала коммендация Харальда Людовику Благочестивому в
814 г., что фактически коренным образом меняло природу взаимоотношений
92
может нарушить целостность формируемого им образа Карла Ве-
ликого как императора-победителя, признав его несостоятель-
ность в решении «норманнского вопроса». И в этой ситуации
Эйнхард находит блестящий выход. Уже за пределами внешнепо-
литического блока своего сочинения он вдруг неожиданно воз-
вращается к «норманнской проблеме», всячески восхваляя Карла
Великого за создание сильного флота и развитой системы берего-
вой охраны, которые, по его словам, защитили побережье Герма-
нии и Галлии от нападений с моря28. В результате вынужденная
оборонительная тактика Карла становится, напротив, еще одним
дополнительным штрихом в создании образа императора-победи-
теля и защитника Отечества.
Весьма примечательно, что отношения Карла Великого с
более отдаленными странами для Эйнхарда остаются на втором
плане. Он лишь перечисляет имевшие место при императоре ди-
пломатические контакты с Астурией, Нортумбрией, Багдадским
халифатом. Даже Византийская империя для Эйнхарда не пред-
ставляет особой значимости29. Тем не менее весь этот перечень
«дальней дипломатии» служит своеобразным напоминанием но-
вому императору о важности сохранения достигнутого междуна-
родного престижа Франкской империи30.
Итак, сочинение Эйнхарда «Жизнь Карла Великого» - это
не только панегирик великому императору, не только желание
отблагодарить Карла, сохранив память о нем для последующих
поколений. Написанное уже после смерти великого императора,
оно могло выполнять и более прагматическую роль, когда речь
шла о друзьях и врагах Франкского государства. Сопоставление
«внешнеполитической составляющей» «Жизни Карла Великого»
с реальной дипломатической и военной практикой нового импе-
между Франкской империей и датскими землями. См.: Якуб АВ. Людовик Бла-
гочестивый и норманны: проблемы взаимоотношений // Исторический ежегод-
ник. 2005. Омск, 2006.
28 Einhardi Vita Karoli Magni. 17. С. 90-91.
29 Einhardi Vita Karoli Magni. 16. C. 86-89.
30 Следует отметить тот факт, что Людовик Благочестивый и в данном слу-
чае выступал в качестве достойного преемника политики своего отца, поддер-
живая контакты с Византийской империей (ARF, s.a. 814. S. 140-141; s.a. 8.15.
S. 143; s.a. 817. S. 145-146).
93
ратора служит прямым подтверждением этого. Людовик Благо-
честивый действует, следуя накопленному опыту своего отца, ко-
торый столь сжато, но весьма последовательно изложен в «Жизни
Карла Великого». Прошлое и настоящее сливаются воедино, а это,
по нашему мнению, заставляет несколько по-иному взглянуть на
«внешнеполитическую часть» знаменитого сочинения Эйнхарда.
Длительное правление императора Карла Великого стало
временем, когда и самому государю, и его подданным впервые
пришлось столкнуться с норманнской проблемой. Однако на ру-
беже VIII—IX вв. лишь только обозначились основные контуры
будущих широкомасштабных контактов между франкским и
скандинавским мирами, определились наиболее привлекательные
для скандинавов направления экспансии и наиболее уязвимые
места в обороне империи. Среди последних таковыми были Фри-
зия и сухопутная граница между Франкской империей и владе-
ниями датских конунгов в Ютландии. Следует подчеркнуть, что
Карл Великий во многом сумел уловить нараставшую угрозу и
предпринял весьма энергичные шаги для ее предотвращения.
Созданные им флот и элементы береговой охраны, а также актив-
ная политика сдерживания данов в Ютландии позволили ему
предотвратить сколько-нибудь крупномасштабное вторжение
скандинавов в пределы империи. Важной заслугой Карла можно
считать также выработку основных методов общения со сканди-
навским миром: от переговоров и заключения мирных договоров
до активного пресечения военным путем любых вторжений скан-
динавов на территорию империи31.
Сыну и наследнику Карла Великого Людовику Благочести-
вому практически сразу же пришлось столкнуться с необходимо-
стью определить свой собственный внешнеполитический курс, в
том числе и в северном, скандинавском, направлении. Следует
отметить, что внешнеполитическая деятельность императора Лю-
довика привлекала намного меньше внимания со стороны как
отечественных, так и зарубежных исследователей, нежели его
31 Более подробно см.: Якуб А.В. «Датский вопрос» во внешней политике
Карла Великого // Международные отношения: теория, история, практика. Омск,
2005. С. 44-62.
94
внутриполитическая практика32. Однако такая односторонность
подхода вряд ли отражает всю многогранность личности этого
человека, который свою жизнь подчинил единственной цели -
сохранению наследия своего отца, Франкской империи, не только
как политически организованного сообщества, но и как единой
геополитической единицы. Его активная внешняя политика, в том
числе и в северо-западном направлении, явилась наглядным тому
подтвержден ием33.
Одним из авторов, уделившим определенное внимание «нор-
маннской проблеме» в период правления Людовика Благочести-
вого, был Теган, хорепископ Трирский. В отечественной историо-
графии его главное сочинение «Деяния императора Людовика» до
последнего времени особого внимания со стороны исследовате-
лей не вызывало34. Но даже всплеск интереса в последние годы к
этому человеку и его сочинению не слишком изменил общую
картину, особенно когда речь заходит о внешнеполитической со-
ставляющей его труда. Объяснение этому находят в том, что со-
чинение Тегана нельзя отнести к какому-либо известному жанру
исторической и дидактической прозы каролингского времени.
Это явно не анналы, не житие святого, не светская биография35.
32 См.: Сидоров А.И. Людовик Благочестивый // Вопросы истории. 2000. № 1;
Свешников А.В. Несчастный правитель великой империи: Современная россий-
ская историография об императоре Людовике Благочестивом // Социальные
институты в истории: Ретроспекция и реальность. Омск, 2005. С. 57 69; Ernst R.
Karolingishe Nordostpolitik zur Zeit Ludwigs der Frommen // Ostliches Europa.
Spiegel der Geschichte. Weisbaden, 1977; Charlemagne’s Heir. New perspectives on
the reign of Louis the Pious (814-840). Oxford, 1990; Boshof E. Ludwig der 1'romme.
Darmstadt, 1996.
33 См.: Якуб А.В. Людовик Благочестивый и норманны: проблемы взаимоот-
ношений // Исторический ежегодник. 2005. Омск, 2006. С. 40-57.
34 Издание первого комментированного перевода сочинения Тегана с парал-
лельным латинским текстом впервые осуществлено в 2003 г.: Теган. Деяния
императора Людовика / иод ред. А.И. Сидорова. СПб., 2003. Среди отечествен-
ных историков определенное внимание Тегану и его сочинению было уделено
А.1О. Карачинским. См.: Карачинский А.Ю. Vita Hludovici Регана Трирского //
Вестник всеобщей истории. СПб., 1999. Вып. 2. С. 3-7.
35 Сидоров А.И. Отзвук настоящего. Историческая мысль в эпоху каролинг-
ского возрождения. СПб., 2006. С. 142, 150-151, 152. А.Ю. Карачинский определя-
ет жанр сочинения Тегана как светскую био|рафию, написанную с крайне субъек-
95
Подобного рода оценка этого сочинения, казалось бы, сни-
жает ценность этого сочинения для реконструкции событий
внешней политики Людовика Благочестивого. В качестве основ-
ного аргумента лапидарности сообщений Тегана используется
тезис о том, что при создании своего труда он якобы не пользо-
вался данными современной ему официальной анналистики, хотя
и не отрицается возможность самостоятельного ведения им самим
погодных записей в своем диоцезе и привлечении материалов ка-
ких-то местных анналов. Аргументы в пользу этого вывода, впро-
чем, как и против него, отсутствуют, что делает подобного рода
предположения весьма гипотетическими36.
Однако, на наш взгляд, такое пренебрежение к внешнепо-
литической составляющей сочинения Тегана не просто некор-
ректно, но и явно противоречит выводу о том, что в сочинении
прослеживается сильное авторское начало37. Именно это начало,
вероятно, во многом предопределило отбор тех фактов, при по-
мощи которых у читателя формируется представление об основ-
ных направлениях внешней политики Людовика Благочестивого.
Такая целенаправленность подтверждается и временем написания
самого сочинения, датировка которого легко устанавливается.
Согласно общепринятому в историографии мнению сочинение
было написано Теганом между осенью 836 и летом 837 г., самое
позднее зимой 837/838 гг38. В любом случае это был уже завер-
шающий период правления Людовика Благочестивого, и те факты
внешней политики, которые приводятся в тексте, уже не просто
произошли в прошлом, но имели конкретные результаты для на-
стоящего. Даже если полностью согласиться с тем, что Теган не
пользовался официальной анналистикой, сохраненные им факты
удивительным образом могут свидетельствовать о значимости
именно этих событий для жизни империи, войдя в своеобразный
золотой фонд общественного сознания той эпохи.
тивных позиций, что превращает ее одновременно и в «историографический
Труд,*и в политический памфлет». См.: Карачинский А.Ю. Указ. соч. С. 3, 6.
36 I ам же. С. 146.
37 Там же. С. 148.
38 Там же. С. 141.
96
Точно так же, как в сочинении Эйнхарда, все внешнеполи-
тические деяния Людовика, о которых сообщает Теган, можно
фактически разбить на насколько весьма устойчивых групп. Пер-
вую группу составляют отношения императора с Византийской
империей. Теган достаточно обстоятельно останавливается на
описании посольства, прибывшего от императора Льва V, всяче-
ски подчеркивая благосклонное отношение со стороны Людовика
к его членам39. А.И. Сидоров, основываясь на использованной
Теганом в тексте своего сочинения титулатуре византийского мо-
нарха, делает вывод о том, что трирский хорепископ сознательно
принижал значение византийского императора по сравнению с
императором Людовиком40. Возможно, для конца 30-х гг. IX в.
подобное представление о роли контактов с византийским миром
было уже вполне адекватным, ибо в реальной внешнеполитиче-
ской практике наблюдается заметный спад в интенсивности кон-
тактов между Западом и Востоком христианского мира. Но в на-
чале своего правления Людовику активные контакты с Византией
были жизненно необходимы, поскольку они должны были обес-
печить сохранение за ним официального признания статуса импе-
ратора как наследника Карла Великого41. Когда эта цель была
39 Теган. 9. С. 14: «Ше eos benigne suscipiens, et dona eorum cum gratiarum
actione suscepit, et colloquium familiareinterim quousque cum eo errant, habebat»;
C. 45: «Тот милостиво встретил их и с благодарностью принял от ннх дары и
дружески общался с ними до тех пор, покуда они были у него». См. также: Annales
Regni Francorum inde ab a. 741 usque ad a. 829 qui dicuntur Annales Laurissenses
maiores et Einhardi. Ed. G.H. Pertz, F. Kurze. Hannoverae, 1895 (Neudruck, 1950),
s.a. 814. S. 140: «Inter quas praecipua fuit legatio de Constantonopoli directa. Nam Leo
imperator, qui Michaheli Constantinopoli dimisso Amalhario episcopo et Petro abate,
qui ad Michahelem quidem missi, ad se tamen venerunt, legatos suos, Christoforum
spatarium et Gregorium diaconem, cum eis ad domnum Karolum et per eos
descriptionem et confirmationem pacti ac foederis misit».
40 Сидоров А.И. Комментарии // Теган. С. 83, прим. 59.
41 Сообщение Тегана о том, что посланцы византийского императора были
вскоре отпущены с большими почестями и подарками, а также с соответствую-
щим их статусу сопровождением (Теган. 9. С. 14: «Non post multos dies magnis
honoribus decoravit eos, et dimisit ire ad propria, et ante eos misit missos suos,
praeparare eis quicquid desiderabant ad opus eorum, quousque fuissent in regno eius»;
C. 45), находит свое подтверждение в сообщении «Анналов королевства фран-
ков» об отправке франкского посольства в Византию с целью подтверждения
ратификации договора о дружбе с императором (ARF, s.a. 814. S. 140-141:
97
достигнута, наблюдается охлаждение в контактах между двумя
империями, Франкской и Византийской42.
Вторую группу составляют отношения Людовика Благочес-
тивого с правителями различных итальянских земель. Речь преж-
де всего идет о возобновлении вассальных отношений между им-
перией и Беневентским герцогством, которое также длительное
время находилось в сфере влияния Византийской империи. Далее
Теган упоминает об аналогичной процедуре признания сюзерени-
тета Людовика со стороны Бернарда Италийского43.
Наконец, итальянские дела оказываются тесно увязанными
с судьбой папского престола. В частности, Теган дважды упоми-
нает о прямых контактах между императором и последовательно
сменявшими друг друга папами Стефаном IV и Пасхалием44. В
обоих случаях у Тегана красной нитью проходит идея превосход-
ства императорской власти по отношению к власти пап45. Подоб-
ная мысль, сформулированная Теганом, весьма примечательна,
ибо звучит в период, когда стремление папства все более и более
доминировать в светских делах становится весьма очевидным. В
«Quibus susceptis atque dimissis domnus Hludowicus legatos suos, Nordbertum
Regiensem episcopum et Richoinum Patavinum comitem, ad Leonem imperatorem ob
renovandam secum amicitiam et praedictum pactum confirmandum direxit»).
42 «Анналы королевства франков» еще дважды, под 824 и 827 гг., сообщаю!
об обмене посольст вами с Византией: ARF, s.a. 824, 827. S. 165, 174.
43 Теган. 11-12. С. 14, 46. Ср.: ARF, s.a. 814. S. 141: «...Bemhardum regem
Italiae, nepotem suum, ad se evocatum muneribus donatum in regnum remisit, cum
Grimoaldo Beneventanorum duce pactum fecit atque firmavit, eo modo, quo et pater,
scilicet ut Beneventani tributum annis singulis VII milia solidos darent».
44 Теган. 16, 18. C. 15, 16,47,48.
45 Так, избранный без согласия Людовика Благочестивого папой Стефан IV
тотчас же, согласно Тегаиу, обращается к императору за поддержкой, повелев
римскому народу принести клятву верности императору. См.: Теган. 16. С. 15:
«Eodem anno Leo papa Romanus obit, et Stephanus post eum successit. Qui statim
postquam pontificatum suscepit, iussit omnem populum Romanum fidelitatem cum
iuramento promittere Hludowico». C. 47. Схожую версию событий излагают «Ан-
налы королевства франков». См.: ARF, s.a. 816. S. 144: «Interea domnus Leo papa
anno pontificatus sui vicesimo primo circiter Vlll Kai. lun. De corpore migravit,
Stephanusque diaconus in locum eius electus atque ordinatus est; nondumque duobus
poSt consecratinem suam exactis mensibus quam maximis poterat itineribus ad im-
peratorem venire contendit, missis interim duobus legatis, qui quasi pro sua consecra-
tione imperatori suggererent».
98.
данном случае она служит своеобразным напоминанием Людови-
ку на закате его жизни и политической карьеры о необходимости
сохранить незыблемыми те достижения, которых он достиг ранее
в отношениях с папством.
Особое место в сочинении Тегана занимает описание взаи-
моотношений Людовика Благочестивого со славянскими землями.
Он, в частности, сообщает о прибытии посольств от славянских
правителей из соседних земель в Саксонию, где Людовик в 815 г.
созвал большой совет. Теган, однако, не уточняет, откуда кон-
кретно прибыли эти посольства46. Вероятно, речь идет об июль-
ском большом совете в Падерборне, куда, как уточняют «Анналы
королевства франков», прибыли представители знати и послы от
«восточных славян»47. Более того, Теган перечисляет походы
франков против сорбов, поднявших мятеж, и против чехов, кото-
рых возглавлял князь Лидуит. Оба этих военных предприятия за-
кончились, согласно его тексту, победой франков48. В целом сла-
вянский пласт сочинения Тегана не идет вразрез с сообщениями
официальных франкских анналов, что позволяет предположить
его знакомство с ними. Этот пласт лишь дополняет образ Людо-
вика Благочестивого как активного борца против язычников, с
46 Теган. 14. С. 15: «Alio anno regni sui habuit generale placitum suum in partibus
Saxoniae, et ibi multa bona constituit..; et omhes qui in circuitu errant paganorum
nationum ad eum venerunt...». C. 47.
47 ART, s.a. 815. S. 142: «Ipse enim tunc temporis in loco, qui dicitur Padrebrunno,
generalem populi sui conventum habebat. Ibi ad eum omnes orientalium Sclavorum
primores et legati venerunt».
48 Теган. 15. C. 15: «Anno sequenti (816) direxit exercitum suum contra Sclavos
in oriente positos; qui valde oppresserunt eos, et victores Deo donante extiterunt».
C. 47. Cp.: ARF, s.a. 816. S. 143-144: «Hieme transacta Saxones et orientates Franci
expeditionem in Sorabos Sclavos, qui dicto audientes non errant, facere iussi imperata
strenue compleverunt et contumacium audaciam non mango labore compresserunt.
Nam una civitate expugnata, quicquid in ea gente rebelled videbatur, subiectione pro-
missa conquievit»; Теган. 27. C. 21: «Sequenti anno (820) exercitum suum misit
adversus orientales Sclavos, quorum dux nominabatur Liduit, quern in fuga verterunt
et terram illam vastaverunt»; C. 54. Cp.: ARF, s.a. 820. S. 152: «Mense lanuario
conventus ibidem habitus, in quo de Liudewiti defectione deliberatum est, ut tres
exercitus simul et tribus partibus ad devastandam eius regionem atque ipsius audaciam
coercendam mitterentur».
99
одной стороны, и как продолжателя политики своего отца в от-
..49
ношении славянского мира - с другой .
Дополнением к этому предположению служит упоминание
Теганом двух экспедиций на другом краю империи. Речь идет о
бретонцах, которые попытались после смерти Карла Великого
восстановить свою независимость. Эти походы, по мнению Тега-
на, также увенчались полным успехом. Мятежная территория бы-
ла приведена к повиновению49 50, что, однако, не способствовало
окончательному решению бретонского вопроса51.
Наконец, Теган особо останавливается на посольстве, при-
бывшем из Болгарии. Он подчеркивает весьма доброжелательное
отношение, проявленное со стороны Людовика к болгарским по-
слам, что разительно отличает его от того, как он описывал отно-
шение с другими славянскими народами52. Возможно, эта благо-
49 Более подробно о взаимоотношениях Франкской империи и славянского
мира при Карле Великом и Людовике Благочестивом см.: Ронин В.К. О «власти»
Карла Великого над славянами // Советское славяноведение. 1984. № 1; Он же.
Международно-правовые формы взаимоотношений славян и империи Карла
Великого (союз и вассалитет) // Советское славяноведение. 1982. № 6; Он же.
Славянская политика Карла Великого в западноевропейской средневековой тра-
диции // Средние века. М„ 1986. Вып. 49; Он же. Славянская политика Людови-
ка Благочестивого: 814-829 it. // Из истории языка и культуры стран Централь-
ной и Юго-Восточной Европы. М., 1985.
50 Теган. 25. С. 21: «Tunc perrexit domnus imperator partibus Britaniae cum
exercitu, et ibi Murcomannus dux eorum interfectus est, et omnem terram illam suaa
ditioni subegit». C. 53. Cp.: ARF, s.a. 818. S. 148: «Nam postquam Mormanus, qui in
ea practer solitum Brittonibus morem regiam sibi vindicaverat potestatem, ab exercitu
imperatoris occisus est, nullus Britto inveniebatur, qui resisteret aut qui imperata
facere aut qui obsides, quo indebantur, dare rennueret». Teran. 31. C. 22: «Anno
sequenti (824) imperator perrexit alia vice in Brittaniam, et omnem terram illam
magna plaga vastavit propter infidelitatem eorum». C. 55. Cp.: ARF, s.a. 824. S. 164—
165: «...Brittaniam ingressus totam ferro et igni devastavit».
51 Более подробно о взаимоотношениях между Франкской империей и Бре-
тонским княжеством при первых Каролингах см.: Шевеленко А.Я. Начальные
формы феодальной собственности в Бретани // Европа в средние века: экономи-
ка, политика, культура. М., 1972.
52 Теган. 32. С. 22: «Alio anno (825) erat Aquis palatio cum mango exercitu, et
ibi venerunt legati Bulgarorum portantes dona; quos benigne suscipiens, dimisit ire ad
propria». C. 55. Cp.: ARF, s.a. 825. S. 167: «Sacro paschalia festo sollempniter Aquisgrani
celebrate, arridente etiam vema temperie imperator venandi gratia Noviomagum
prof'ectus legatos Bulgarorum circa medium Maium Aquasgrani venire praecepit...
100
желательность проистекала из того факта, что болгары уже были
включены в орбиту христианского мира.
Что же касается тех врагов, которые начали тревожить
Франкскую империю еще в годы правления его отца с юга и с се-
вера, то есть сарацин и норманнов, то отношение к ним со сторо-
ны Тегана сохраняется вполне спокойное. Он не выходит за рам-
ки однократного упоминания о вторжении сарацин в южные пре-
делы империи, отделавшись одним предложением53.
Столь же спокойно он воспринимает «норманнскую угрозу».
Теган дважды обращается к норманнской тематике, и оба раза это
касалось деятельности датского конунга Харальда. Первое сооб-
щение связано с неким посольством от данов, которое прибыло
ко двору Людовика Благочестивого с просьбой о мире. Теган не
уточняет дату этого посольства54. По мнению А.И. Сидорова,
здесь была нарушена хронологическая последовательность в изло-
жении событий, когда события 815 г. оказались впереди событий
предшествующего, 814 г., что якобы свидетельствовало о том, что
Теган не пользовался данными официальной анналистики55. Вряд
ли можно полностью согласиться с этим мнением, поскольку в
«Анналах королевства франков» под 814 г. также нет никакого
упоминания о том, что кто-либо из противоборствующих сторон
в датских землях просил франкского императора о помощи. Речь
идет лишь о том, что в результате междоусобной борьбы Харальд
был вынужден бежать во Франкию и там совершить акт коммен-
дации в пользу императора Людовика56. Но в 815 г., по сообще-
нию тех же анналов, Людовик действительно оказал помощь Ха-
ральду, попытавшемуся при помощи франкских мечей вернуть
Imperator vero audita Bulgarorum legatione per eosdem, qui ad eum missi fuerant,
legatos regi eorum missis litteris, prout videbatur, respondit».
53 Теган. 34. C. 22: «Alio anno (827) direxit exercitum suum obviam Sarracenis».
C. 55. ARF дают более подробное описание событий на Пиренейском полуост-
рове (ARF, s.a. 827. S. 172-173).
54 Теган. 14. С. 15: «...et legatio Danaorum ad eum venit postulans pacem».
C. 47.
55 Сидоров А.И. Комментарии //Теган. С. 86, прим. 71.
56 ARF, s.a. 814. S. 141: «Quo facto Herioldus rebus suis diffidens ad imperatorem
venit et se in manus illius commendavit».
101
себе верховенство в датских землях57 58. Поэтому выглядит вполне
возможным тот факт, что эта помощь была оказана датскому ко-
нунгу в результате его прямого обращения к императору.
Второй раз норманны появляются на страницах сочинения
Тегана, когда он излагает события 826 г. Действительно, одним из
наиболее примечательных среди них было крещение конунга Ха-
ральда, его жены и ближайшей свиты в Майнце. Об этом событии
упоминают практически все более или менее значимые анналы
того времени, авторы которых рассматривают его как еще одно
доказательство господства христианской веры в тогдашнем мире.
Но, сообщив об этом, безусловно, незаурядном событии, Теган
отнюдь не склонен преувеличивать его значение. Даже передача
Хериольду в управление части Фризии воспринимается им совер-
шенно спокойно, как факт, который абсолютно не снижает образ
Людовика Благочестивого как христианского монарха и защитни-
.. 58
ка католической веры .
В целом, касаясь «норманнского вопроса», Теган совершен-
но не склонен придавать ему какое-либо исключительное значе-
ние. Он стоит в одном ряду с необходимостью Людовику Благо-
честивому решать более важные, на его взгляд, внешнеполитиче-
57 ARF, s.a. 815. S. 142: «Tunc omnes Saxonici comites omnesque Abodritorum
copiae cum legato imperatoris Baldrico, sicut iussam erat, ad auxilium Harioldo
ferendum trans Egidoram fluvium in terram Nordmannorum vocabulo Sinlendi
perveniunt et inde perfecti septimo tandem die in loco, qui dicitur... in litore oceani
castra ponunt».
58 Теган. 33. C. 22: «Sequenti vero anno (826) erat in palatio regio Ingilenheim, et
ibi ad eum venit Herioli de Danais, quern domnus imperator elevavit de sacro fonte
baptismatis, et uxorem eius elevavit de fonte domna ludith augusta. Гипс domnus
imperator magnam partem Fresonum dedit ei, et honorificis donis omavit eum, el cum
legatis suis dimisit eum ire cum расе». C. 55. Практически идентична по содержа-
нию запись под 826 г. в «Анналах королевства франков». См.: ARF, s.a. 826.
S. 169—170: «Eodem tempore Herioldus cum uxore et magna Danorum multitudine
veniens Mogontiaci apud sanctum Albanum cum his, quos secum adduxit, baptizatus
est; multisque muneribus ab imperatore donatus per Frisiam, qua venerat via, reverses
est. In qua provincial unus comitatus, qui Hriustri vocatur, eidem datus est, ut in eum
se cum rebus suis, si necessitas exigeret, recipere potuisset». См. также: Якуб А.В.
Людовик Благочестивый и норманны: проблемы взаимоотношений // Историче-
ский ежегодник. 2005. М., 2006. С. 47, прим. 36; Рыбаков В. В. Известия о Скан-
динавии в хронике Адама Бременского (кн. I, гл. 15) // Средние века. М., 2003.
Вып. 64. С. 196-204.
102
ские проблемы, проблемы, которые требуют его личного вмеша-
тельства. Таким образом, наш автор, вероятно, практически не ощу-
щает в момент написания своего сочинения какой-либо значимой
угрозы со стороны норманнов как для себя лично, так и для всей
Франкской империи. Это служит лишь дополнительным доказа-
тельством в пользу того, что опасность со стороны норманнов в
30-е гг. IX в. была сильно преувеличена историками спустя столе-
тия. Весьма примечателен и тот факт, что Теган не использует
самого понятия «норманны». Он знает только данов. Это может
свидетельствовать о том, что в его время термин «норманн» еще
не принял общеупотребительного значения, отождествляемого с
грабежами и насилиями, подменив собой такие более нейтраль-
ные этногеографические понятия, как «даны» или «свеоны».
Такой же подход сохраняется и в описании событий конца
правления императора Людовика Благочестивого, содержащихся
в так называемом «Дополнении в Венской рукописи», составлен-
ном в конце 40-х гг. IX в. Неизвестный продолжатель текста со-
чинения Тегана по-прежнему пользуется только этнонимом «да-
ны», даже когда речь идет об их нападении на Фризию в 837 г.
Безусловно, тональность этого отрывка выглядит несколько иной
по сравнению с текстом самого Тегана, но ее недоброжелатель-
ный характер объясняется фактом убийства множества христиан,
которое совершили даны, захватив одну из крепостей59. Реальные
и отнюдь не радостные события вторгаются в литературное твор-
чество, заставляя автора указать на них.
Таким образом, сочинение Тегана вряд ли может рассмат-
риваться в качестве серьезного аргумента в пользу формирования
в Западной Европе классического «норманнского мифа». Его даны
отнюдь не кровожадные дикари, уничтожающие все на своем пу-
ти. Наоборот, они склонны к восприятию христианской веры, и
59 Теган. In codice bibliothecae Caesarae Vindobonensis haec subiiciuntur. C. 35:
«Anno vero 24 (838) praenunciavit imperator, ut cum omni exercitu voluisset ire
Romam cum fiiiis suis Pippino et Hludowico, et statuit sediciones in nonnullis locis
contra Danaos. Illi vero Danai nave venientes ad unam sedictionem, et interfecerunt
ibi innumerabilem multitudinem christianorum; et ibi cecidit Hemminch qui crat ex
stirpe Danorum, dux christianissimus, et Eccihardus alius dux, et multi optimates
imperatoris; et aliqui comprchensi sunt et postea redempti». C. 69. См. также: Якуб A, В.
Указ. соч. С. 54, прим. 71-73.
103
более того, к служению интересам франкского императора. Они
лишь одни из многих тогдашних народов, граничивших с преде-
лами империи, с которыми и Карл Великий, и Людовик Благочес-
тивый выстраивают особую линию отношений, цель которых за-
ключается фактически в стратегии сдерживания, сохранения ста-
тус-кво, складывавшегося в течение предшествующих десятилетий.
Конечно, у сочинения Тегана есть одна особенность. Когда
он ведет речь о внешнеполитических событиях, он ограничивает-
ся их перечислением только до 827 г. Далее у него внешней поли-
тики Людовика как будто бы и нет. Но этому есть свое объясне-
ние, которое лежит в самой цели появления его сочинения. Все,
что случилось после 830 г. и что заметно снижало ценность обра-
за Людовика Благочестивого как монарха, должно было остаться
вне текста, предназначавшегося для потомков. Вероятно, это рас-
пространялось и на внешнеполитическую часть его труда. Однако
даже такой искусственный отбор фактов не свидетельствовал о
том, что Теган, излагая их в хронологической последовательно-
сти, стремился к сознательному их искажению. Иные источники
того времени подтверждают их подлинность. Но сам принцип
отбора фактов внешней политики Теганом служит дополнитель-
ным свидетельством об их ценности, во-первых, для формирова-
ния коллективной внешнеполитической памяти франкской эпохи
и, во-вторых, для самого автора, ибо не сказать о внешних побе-
дах императора, значит, не сохранить для потомков подлинный, с
точки зрения Тегана, образ Людовика Благочестивого.
К этой же группе биографов Людовика Благочестивого при-
надлежит автор, вошедший в историю как Астроном60. Его имя
остается неизвестным, но он, скорее всего, также принадлежал к
духовному сословию. Большинство исследователей считают его
придворным капелланом. Он сопровождал Людовика Благочести-
вого по крайней мере с 814 г. вплоть до его смерти в 840 г. Этни-
ческая принадлежность Астронома также остается до конца не
выясненной, но многие историки склоняются к тому, что он был
выходцем из области романо-германского пограничья. Астроном
60 Anonymi Vita Hludowici imperatoris // MGH SS. T. II. 1829. Перевод на рус-
ский язык см.: Аноним. Жизнь императора Людовика // Историки эпохи Каро-
лингов. М., 1999.
104
был также хорошо осведомлен о событиях, имевших место в
Аквитании, что предполагает его возможность достаточно долго
жить там61.
Но в вопросе о датировке сочинения Астронома царит поч-
ти полное единодушие. Его появление обычно относят ко време-
ни не ранее ноября 842 г., когда Астроном, по-видимому, оказал-
ся при дворе вдовствующей императрицы Юдифи и ее сына Кар-
ла. Однако сочинение Астронома не приобрело сколько-нибудь
ярко выраженной политической направленности. Этим оно в кор-
не отличается от сочинения Тегана62.
Источниковая база сочинения Астронома довольно обшир-
на, при этом центральная часть сочинения (главы с 23 по 43) на-
писана автором явно под большим влиянием официальных «Ан-
налов королевства франков». Именно в ней сосредоточены ос-
новные сведения о внешней политике императора Людовика Бла-
гочестивого. Однако, по мнению А.И. Сидорова, Астроном не
стремится точно копировать текст Анналов, а зачастую весьма
творчески его перерабатывает63.
Но именно в этом отрезке сочинения фиксируются его зна-
ния и представления о северных соседях Франкской империи.
Весьма примечательно, что у Астронома, как и у Тегана, знаком-
ство с «норманнской проблемой» не идет дальше событий 829 г.64 65
этой даты Астроном лишь однажды обращается к
За пределами
ней6 .
Однако Астроном, в отличие от Тегана, который ни разу не
использовал термин «норманны», упоминает о последних 9 раз66.
Можно предполагать, что за прошедшие 5-6 лет после появления
61 Сидоров А.И. Отзвук настоящего... С. 99-103.
62 Там же. С. 103-106.
63 Там же. С. 109.
64 Anonymi. 15. S. 614; 27. S. 621; 35. S. 627; 40. S. 629; 42. S. 623; 43. S. 632.
65 Ibid. 55. S. 641.
66 Ibid. 15. S. 614: «Praeceperat namque tunc temporis fabricari naves contra
Nordomanicas incursions in omnibus fluminibus quae mari influebant»; 25. S. 619;
27. S. 621: «Ipso anno filii Godefridi quondam regis Nortmannorum...»; 33. S. 625;
35. S. 627: «Missi Nordmannorum pacem renovantes et confirmantes non defuerunt»;
39. S. 628; 40. S. 629: «Necnon et Herioldus aNordmanniae partibus...»; 43. S. 632;
55. S. 641.
105
сочинения Тегана само понятие «норманн» начинает закрепляться
в политическом лексиконе той эпохи, перекочевывая на страницы
литературных произведений. Но для Астронома понятие «нор-
манн» по-прежнему остается связанным исключительно с этно-
нимом «дан». Именно с войском данов является в Майнц конунг
Харальд для того, чтобы принять крещение из рук императора Лю-
довика67. Именно как конунги данов предстают и Харальд, и его
соперники, сыновья конунга Готфрида68. Фактически Астроном про-
должает практику отождествления понятий «норманн» и «дан»,
характерную уже для сочинения Эйнхарда, посвященного жизни
Карла Великого. Он упоминает «страну норманнов», «землю нор-
маннов», «норманнский край», но все эти географические поня-
тия оказываются территорией, расположенной за рекой Эдер69.
«Норманны» Астронома еще не столь агрессивны, как это
принято считать в последующей историографии. Они мало чем от-
личаются от других соседей империи на восточных рубежах стра-
ны. И хотя «норманны» совершают набеги в пределы империи с
целью грабежа, но для Астронома они не имеют существенного
значения, а император Людовик постоянно выходит победителем
из этих пограничных инцидентов. Лишь однажды Астроном на-
зывает «норманнов» пиратами, явившимися с моря, особо под-
черкивая грабительскую сущность и способ их действий70.
Более того, следуя логике изложения фактов, содержащихся
в «Анналах королевства франков», Астроном выпячивает стрем-
ление императора Людовика поддерживать мирный характер от-
ношений со своими северными соседями. Он неоднократно сооб-
щает об обмене посольствами между данами и франками, о стрем-
лении первых заключать мирные соглашения с императором71.
Это, однако, не снимает с «норманнов» обвинения в клятвопре-
ступлении и невыполнении условий этих мирных соглашений72.
67 Ibid. 40. S. 629: «Necnon et Herioldus a Nordmanniae partibus cum uxore
vcniens Danorumque non parva manu...».
68 Ibid. 24. S. 618; 42. S. 631.
69 Ibid. 25. S. 619; 33. S. 625; 40. S. 629: «...a Nordmanniae partibus...».
70 Anonymi. 33. S. 625.
71 Ibid. 27. S. 621: «...miserunt legatos petentes ab imperatore pacem»; 35. S. 627:
«Missi Nordmannorum pacem renovantes et confirmantes non defuerunt»; 39. S. 628.
72 Ibid. 43. S. 632.
106
Однако в дипломатической практике того времени подобные дей-
ствия сторон являлись абсолютно нормальным явлением, что со-
всем не вносит диссонанс в общее изложение Астрономом внеш-
неполитической деятельности Людовика Благочестивого. Наобо-
рот, отношения с «норманнами» — «данами» строятся в виде ин-
тегрирования датских конунгов в систему вассально-ленных от-
ношений империи с ее соседями, где главным пропуском в нее
становился акт крещения конунга, его семьи и ближайшего окру-
жения. Именно под таким углом зрения, следуя фактам, изложен-
ным в Анналах, Астроном характеризует события междоусобицы
и ее результатов в Дании, повлекших за собой свершение этого
святого акта Харальдом и его окружением73. Именно поэтому для
Астронома характерно отсутствие анонимности в изложении
франко-датских отношений. Их действующие лица известны. Это
Харальд и его оппоненты в датских землях, сыновья покойного
конунга Готфрида74. Лишь однажды «норманны» выступают у
Астронома как анонимная сила, представляющая угрозу империи
и императору Людовику.
В целом сочинение Анонима, так же как и сочинение Тега-
на, во многом остается вне поля формирования мифа о «норманн-
ской угрозе» империи как угрозе, приобретающей катастрофиче-
ский характер. Сам тон сочинения Астронома свидетельствует о
том, что для автора, а значит, и для самого императора «норманн-
ской проблемы» как определяющей характер его внешней полити-
ки с точки зрения реальной угрозы стране просто не существовало.
Человек 40-х гг. IX в. по-прежнему был свободен от дамоклова ме-
ча «норманнской проблемы». Именно поэтому того объема мате-
риала и того стиля его подачи в сочинении Астронома было вполне
достаточно, чтобы образ благочестивого императора не потускнел
в глазах потомков. В этом отношении следование тексту Анналов
означало всего лишь очередную попытку сохранения одновре-
менно индивидуальной и коллективной памяти о событиях той
эпохи и месте и роли в них Людовика Благочестивого.
Другой вариант историографического осмысления реалий
первой половины IX в. представляет собой сочинение Нитхар-
73 Ibid. 40. S. 629.
74 Ibid. 24. S. 618; 27. S. 621; 29. S. 623; 40. S. 629; 42. S. 631. if
107
да75. Его «Истории», по мнению А.И. Сидорова, создавалась как
своеобразный оправдательный документ и вместе с тем как опре-
деленная идеологическая программа, целью которой была пар-
тийная идентификация и консолидация немногочисленного круга
сторонников Карла Лысого76. Именно это во многом определяло
само содержание этого сочинения, где в центре внимания на про-
тяжении всего текста остаются внутрисемейные конфликты меж-
ду тремя братьями - императором Лотарем, Людовиком Немец-
ким и Карлом Лысым. Вероятно, именно поэтому за пределами
данного текста остаются практически все события, которые мож-
но было бы, говоря современным языком, определить как между-
народные.
Не представляют исключения и материалы, связанные с нор-
маннами и норманнской угрозой распадавшейся на части импе-
рии. На страницах своего сочинения Нитхард лишь дважды упо-
минает норманнов77. Примечательно, что Нитхард, долгое время
находившийся при дворах и императора Людовика Благочестиво-
го, и короля Карла Лысого, использует исключительно понятие
«норманны», которое для него начинает все более приобретать
абстрактный характер. В отличие от своих предшественников и
близких современников, Нитхард уже перестает прямо отождест-
влять норманнов с данами, хотя географическое расположение
этих норманнов на границе владений императора Лотаря не ос-
тавляет никакого сомнения в том, что речь идет именно о данах.
Упоминания о норманнах у Нитхарда имеют, тем не менее,
важную смысловую нагрузку. Одно из них связано со складывав-
шимся традиционным представлением о норманнах как грабите-
лях и пиратах. Речь в данном случае шла о нападении на один из
важнейших западно-франкских эмпориумов, Квентовик, в 842 г.78
Но столь отрицательное отношение к выходцам из Скандинавии
для Нитхарда было лишь дополнительным штрихом в формиро-
75 Nithard. Historiarum libri 1111 // MGH SS. T. 2. S. 649-672; Нитхард. Исто-
рия в четырех книгах // Историки эпохи Каролингов. М., 1999.
76 Сидоров А.И. Указ. соч. С. 187.
77 Nithardi. 4. II; 4, 111; Нитхард. С. 133.
78 Nithardi. 4. Ill; Нитхард. С. 133. См. также: Якуб А.В. От Франкской импе-
рии к Западно-Франкскому королевству: Карл Лысый и норманнская проблема //
Исторический ежегодник. 2006. Омск, 2007. С. 9-10.
108
вании образа императора Лотаря как «дурного государя», посколь-
ку именно он впервые использовал норманнов в качестве орудия
борьбы со своими братьями. Стремясь снизить образ Лотаря пе-
ред читателями, Нитхард подчеркивает, что Лотарь не просто
призвал норманнов под свои знамена в качестве союзников, но и
отдал им, язычникам, во владение христианские земли. Более то-
го, он «позволил им грабить другие христианские народы»79 80.
Таким образом, на страницах своего сочинения Нитхард
фактически превратил норманнов из силы, стоящей вне простран-
ства христианского политического мира, силы, с которой догова-
риваются, но которую всяческими способами стремятся в этот
мир не впустить, в силу, которая начинает выступать в качестве
самостоятельного политического актора в рамках этого простран-
ства. При этом данный актор имеет исключительно отрицатель-
ную смысловую нагрузку. Он разрушает этот мир изнутри, не
только заключая противоестественный союз с «дурным госуда-
рем», но, что выглядит намного более опасным, с исконными вра-
гами империи - славянами и особенно с мятежными саксами,
поднявшими восстание Стеллинга и желавшими «...истребить в
80
тех землях христианскую веру» .
Однако в целом для Нитхарда норманны по-прежнему во
многом оставались весьма отдаленной угрозой, внимание к кото-
рой могло быть привлечено лишь в случае, когда скандинавы ис-
пользовались «дурным государем» Лотарем для достижения сво-
их неблаговидных целей. Тем не менее именно Нитхард внес бо-
лее весомую лепту в формирование устойчивого литературного
топоса, который вскоре станет кочевать со страниц одного нарра-
тивного памятника на страницы другого: норманн не только пи-
рат, разбойник и грабитель, но и исконный враг христианской
79 Nithardi. 4. II; Нитхард. С. 133. Более эмоционально свидетельствуют об
этом вопиющем, с точки зрения христианской веры, поступке Сен-Бсртенские
анналы: Annales de Saint-Bertin / Annales Bertiniani. Ed. F. Grat, J. Vielliard,
S. Clemcncet. Paris, 1964, s.a. 841. P. 39: «...dignum sane omni detestatione facinus,
ut qui mala christianis intolerant, idem christianorum terries et populis Christique
ecclesiis praeferrentur, ut persecutors fidci christianae domini christianorum cxisterent
et daemonum cultoribus christiani populi deseruirent!».
80 Ibidem. О восстании Стеллинга см.: Неусыхин А.И. Крестьянские движения
в Саксонии в IX—XI вв. // Ежегодник германской истории. 1973. М., 1974.
109
веры. В этом отношении примечательна судьба самого Нитхарда,
который, по одной из версий его биографии, погиб от рук нор-
маннов, предавших огню и разрушению его аббатство Сен-Рикье
(Центула) 15 мая 845 г.81
Когда мы говорим о процессе формирования топоса «нор-
манн», не следует забывать еще об одном авторском литератур-
ном жанре, который весьма активно развивался в пределах пока
еще формально единой империи и был самым тесным образом
связан с политическими событиями 20-40-х гг. IX в. Речь идет о
так называемых хвалебных песнях (Carmina), которые в опреде-
ленной степени можно отнести к жанру политической поэзии. По
мнению Н.А. Богодаровой, «прошлое песен есть или прошлое, еще
не утратившее связей с настоящим, или легендарное, абстрактное
«некогда», которое автор с назидательной целью противопостав-
ляет дурному настоящему». Политические песни, как правило, по
манере повествования и отбору фактов очень близки хроникам,
хотя круг событий, запечатленных в них, обычно неизмеримо уже
или же представляет одно, но весьма значимое, с точки зрения
автора, событие82. Именно к такому жанру принадлежит написан-
ная около 840 г. Эрмольдом Нигеллюсом хвалебная песнь в честь
императора Людовика Благочестивого83.
Эрмольд, бенедиктинский монах и аббат Анианского мона-
стыря близ Монпелье, ближайший друг и сподвижник сына им-
ператора Людовика Благочестивого аквитанского короля Пипина,
оказавшись в 20-е гг. IX в. в ссылке в Страсбурге и пытаясь уми-
лостивить императора, написал поэтическое произведение, в ко-
тором центральным сюжетом сделал уже упоминавшееся нами
выше крещение датского конунга Харальда с супругой и бли-
жайшим окружением в 826 г. Изобразив это событие как венец
христианских подвигов императора Людовика, Эрмольд оставил
некоторые соображения, которые разъясняли читателю место
норманнов в тогдашней внешней политике Франкской империи.
81 Сидоров А.И. Указ. соч. С. 158-159, прим. 23.
82 Богодарова Н.А. Городские мотивы в английской политической поэзии
XIV- начала XV в. // Средние века. М., 1982. Вып. 45. С. 83.
83 Ermoldi Nigelli carmina. In honorem Hludowici Caesaris Augusti libri 1111 //
MGH SS. Т.П. S. 464-523.
1 10
Он указывает, что сами норманны называют себя данами, а нор-
маннами их называют франки. Описание норманнов весьма бла-
гоприятно для них, они народ живой, ловкий, искусный в море-
плавании и военном деле. Эрмольд даже подчеркивает родство
происхождения франков и норманнов, используя для этого сохра-
нившийся народный эпос. Внешний вид норманнов совсем не на-
поминает злобных варваров и пиратов84.
Подобный взгляд на норманнов, даже в сравнении с весьма
умеренным представлением о них, имевшим место в творчестве
Тегана и Астронома, выглядит явным диссонансом в тогдашней
авторской литературе. Объяснение этому, по нашему мнению,
следует искать в политической подоплеке самого события креще-
ния Харальда. Прежде всего, все источники той эпохи свидетель-
ствуют о том, что оно произошло в результате добровольного со-
гласия Харальда, рассчитывавшего таким образом заручиться под-
держкой со стороны Людовика Благочестивого в борьбе против со-
перников в Дании. Сама действительность, вероятно, потребовала
от Эрмольда излагать это событие как особый акт мира, заклю-
чаемый между Франкской империей и Данией, основу которого
составляет равная конфессиональная принадлежность обоих госу-
дарей, что делает их чуждыми войне и насилию. Людовик под пе-
ром Эрмольда выступает в качестве миротворца, приобщающего
заблудшую овцу к христианской пастве, как человек, возвращаю-
щий Господу давно потерянное сокровище85. Только поставив их
на один уровень, как христианских монархов, Эрмольд мог лиш-
ний раз возвысить благочестие Людовика и, играя на его самолю-
бии, попытаться вернуть его расположение. В результате и нор-
манны, и Харальд, их вождь, оказались не столь опасными для
франкского общества, как это могло бы казаться современникам.
Таким образом, единое пространство империи, сохраняв-
шееся в первые четыре десятилетия IX в., формировало и относи-
тельно единое понимание проблемы «норманнов» авторами, ко-
торые жили и творили в разных частях огромного государства.
Все они прямо или косвенно признавали, что отношения со скан-
динавским миром превращаются в важную составную часть
84 Ermoldi libri IIII, vers 165-170. S. 504.
85 Ermoldi libri IIII, vers 299-320. S. 507-510.
111
внешнеполитической деятельности Каролингов. Однако они не
были склонны значительно преувеличивать роль и значение вы-
ходцев с Севера в политической жизни страны. Мы не найдем у
них и представления о том, что скандинавы обладают какой-то
особенной, в том числе этнической, normannitas. Для них сканди-
навы прежде всего остаются данами, заселяющими территорию
по ту сторону Эдера. Именно с их конунгами и складываются ди-
пломатические и военные отношения первых Каролингов. При
этом эти отношения имеют почти равноправный характер, что
особо подчеркивается использованием титула «гех», когда речь
идет о датских лидерах, в отличие от титула «dux», использовав-
шегося для обозначения политического статуса государей в сла-
вянских землях и у бретонцев. В результате образ «дана - нор-
манна» выглядит вполне корректно. «Даны» отнюдь не крово-
жадные дикари, варвары, уничтожающие все на своем пути. На-
оборот, они склонны к принятию христианской веры и даже к
служению интересам франкских императоров. Лишь некоторые
замечания, которые, однако, не слишком «ухудшают» такую бла-
гостную картину, свидетельствуют о том, что очень скоро мнение
франкского общества начнет меняться в совершенно противопо-
ложную сторону. Но это изменение будет связано не только с из-
менениями внутри самого скандинавского общества, но и посте-
пенным размыванием единого политико-территориального про-
странства империи Каролингов.
1.2. Анналистика как способ формирования
образа «норманна» в исторической мысли
раннего средневековья
Одним из наиболее интересных источников эпохи раннего
средневековья, и в частности эпохи Каролингов, были анналы.
Все франкские анналы могут быть разделены на два больших ви-
да. Первую составляют так называемые «малые анналы», которые
характеризуются более примитивной формой изложения материа-
ла, обычно имеют дело с событиями VIII - начала IX вв. и весьма
ре'дкб затрагивают последующие столетия. По месту их происхо-
ждения «малые анналы» могут быть разбиты на четыре группы:
112
имеющие происхождение из региона Кельн - Трир; связанные с
округой города Мец; группирующиеся в регионе Мурбах, Эльзас
и Швабия; и, наконец, из области вокруг Зальцбурга и Баварии.
К сожалению, особенностью этих анналов является то, что прак-
тически ни одно из этих сочинений не сохранилось в подлиннике.
Все они представлены более поздними копиями, среди которых
попадаются тексты, дошедшие до нас только в виде изданий,
предпринятых в XVII в. антикварами86. Такая специфическая
форма сохранности создает дополнительные трудности при поис-
ке ответа на главные для любого источника вопросы: когда в дей-
ствительности были написаны эти анналы и кто был их автором.
Другими словами, мы не обладаем информацией о том, насколько
близко по времени находился человек, фиксировавший те или
иные события, к самим этим событиям, и, таким образом, на-
сколько адекватно они воспроизводились. Однако нельзя полно-
стью отрицать историческую ценность этих сочинений ранне-
средневековых авторов, поскольку они зачастую по-прежнему
остаются единственными информаторами о событиях, имевших
место в столь отдаленные от современности эпохи. Их ценность
подтверждается также тем фактом, что многие из этих анналов
послужили своеобразным фундаментом для создания более позд-
них сочинений, аналогичных по форме, но с более насыщенным
содержанием.
Именно к такому виду относятся так называемые «большие
анналы», среди которых, безусловно, первыми были знаменитые
«Анналы королевства франков». Первоначальное их название
звучало как «Большие Лоршские анналы», а свое современное
название они получили по инициативе Л. фон Ранке, обратившего
внимание на их «официальный» характер87. Однако, по мнению
современного специалиста в области изучения природы средне-
векового историописания Б. Гене, «Анналы королевства фран-
ков» скорее следует отнести к официозной литературе, поскольку
86 McKitterick R. The Frankish Kingdoms under the Carolingians. 751-987.
London, 1983. P. 3-5.
87 Annales Regni Francorum inde ab A. 741 usque ad A. 829, qui dicuntur Annales
Laurissenses Maiores et Einhardi. Ed. G.H. Pertz, F. Kurze. Hannoverae, 1895
(neudruck 1950). Далее - ARF.
1 13
власти, фактически формируя на такого рода сочинения своеоб-
разный социально-политический заказ, тем не менее, полностью
не ручались за изложенные в них факты88.
Своеобразие «Анналов королевства франков» заключается
и в том, что они сохранились в двух версиях. Первую версию ус-
ловно можно обозначить как «Лоршская версия». Текстуально
она распадается на несколько частей, что прежде всего связана с
наличием нескольких авторов, которые последовательно излагали
события с 741 по 829 гг. Автор первой части описал события с
741 по 788 гг., используя какие-то ранние, оставшиеся неизвестны-
ми современным историкам анналы. Вторая часть анналов при-
надлежит этому же человеку, но теперь, описывая события с 788
по 795 гг., он явно выступает в качестве их современника, переда-
вая их с большим запасом информации. Затем автор сменился, и
изложение событий с 795 по 807 гг. характеризуется иным автор-
ским стилем. Вслед за ним третий автор довел изложение собы-
тий зенита славы Франкской империи до 820 г. Наконец, четвер-
тый автор уже утрачивает свою анонимность. По мнению боль-
шинства специалистов, этим автором был аббат Хилдуин из Сен-
Дени, который и завершил «Анналы королевства франков» 829 г.
Вторая версия «Анналов» обычно характеризуется как от-
редактированная, а в качестве редактора предлагается знаменитый
Эйнхард. Поэтому в историографии за ней закрепилось название
«Так называемые анналы Эйнхарда». Однако и поныне вопрос о
том, был ли Эйнхард автором этой отредактированной версии, ос-
тается во многом открытым и дискуссионным. Аргументы выска-
зываются как «за», так и «против» его авторства. Признано лишь,
что язык «версии Эйнхарда» очень схож с языком реального Эйн-
харда, оставившего разного рода сочинения, когда в анналах опи-
сываются события после 808, но не позднее 817 г. Это позволило
М.С. Петровой на основе сравнительного текстологического ана-
лиза наиболее знаменитого сочинения Эйнхарда «Жизнь Карла
Великого» и отредактированной версии анналов поддержать мне-
ние о том, что данную версию «Анналов королевства франков»
можуо атрибутировать Эйнхарду. Вероятно, историограф и пане-
88 Гене Б. История и историческая культура средневекового Запада. М., 2002.
С. 382 383.
114
гирист Карла Великого мог, следуя раннему тексту «Лоршской
версии» и используя материалы дворцовой библиотеки, расши-
рить и дополнить событийный ряд излагаемого материала. Сам
же текст, скорее всего, редактировался уже после смерти Карла
Великого, поскольку в отличие от «Лоршской версии» автор не
боится говорить о неудачах и провалах политики великого импе-
89
ратора .
Еще одной примечательной особенностью «Анналов коро-
левства франков» является тот факт, что обе версии практически
в течение тысячелетия существовали независимо друг от друга,
живя самостоятельной жизнью. Первой и наиболее удачной по-
пыткой представить их как единое целое по-прежнему остается
издание, подготовленное Г. Пертцем и осуществленное в конце
XIX в. Ф. Курце. Но и средневековье знало совместное существо-
вание в одном кодексе обеих версий. Наиболее древним таким
кодексом является Венский кодекс 510, составленный еще в IX в.,
а первая попытка представить в печатном виде подобное соседст-
во была предпринята в так называемом кодексе Г. Канизио, из-
данном в Ингольштадте в 1603 г. К старейшим кодексам, в кото-
рых содержится текст «Лоршской версии» с незначительными
добавлениями и исправлениями, относятся Ватиканский кодекс
королевы Кристины 617 (рукопись IX в.), Парижский кодекс
10911 (рукопись IX в.), Венский кодекс 473 (рукопись IX в.).
«Версия Эйнхарда» в ее старейшем виде сохранилась, кроме уже
названного выше Венского кодекса 510, лишь в рукописях X в.,
Парижском кодексе 5942 и кодексе Монако 2361889 90.
89 См.: Петрова М.С. Литературные и исторические источники Эйнхарда //
Эйнхард. Жизнь Карла Великого. М., 2005. С. 209-217, прим. 8-9; Левандов-
скийА.П. Эйнгард. «Жизнь Карла Великого» // Лсвандовский А.П. Карл Вели-
кий. Через империю к Европе. М., 1995. С. 178-179; Каролингская эпоха. Из
истории Западной Европы в раннее средневековье: сборник документов / под
ред. А.А. Сванидзе, Т.П. Мягкова. Казань, 2002. С. 114-118.
90 ARF. S. VIII-XV. Попытка Ф. Курце создать stemma рукописного наследия
«Анналов королевства франков» у современных исследователей вызывает неко-
торое сомнение. Так, Б. Гене вообще высказывает мнение, что построением
stemma не следует увлекаться, поскольку вплоть до настоящего времени эта
методика остается крайне несовершенной ввиду большого количества лакун и
чрезмерного обилия гипотез (/еие Б. Указ. соч. С. 293-294). Гем не менее най-
I 15
» Эти рукописи не только составили основу издания Ф. Кур-
це. В неменьшей степени они отвечают нашим интересам, когда
речь заходит о том, как, с одной стороны, воспринималась «нор-
маннская проблема» в каролингском обществе конца VIII - пер-
вой трети IX в., а с другой - как сами эти кодексы стали основой
для начала формирования историографической традиции в изло-
жении данной проблемы.
Итак, где же, по мнению авторов анналов, находилась
«страна северных людей», Nordmannia. Прежде всего, следует
указать на то, что данный топоним присутствует во всех ранних
кодексах и в обеих версиях анналов. Однако частоту его исполь-
зования не следует преувеличивать, более того, само написание
данного топонима еще не приобрело устойчивого вида91. Но при
этом Nordmannia имеет вполне осязаемую географическую при-
вязку, которая, правда, реконструируется в основном по косвен-
ным данным. Во-первых, все конунги «северных людей», всту-
пающие в разного рода политические контакты с Франкским го-
денные к началу XX в. историками сохранившиеся тексты обеих версий остают-
ся довольно многочисленными и, что самое для нас важное, все они весьма ус-
тойчивы в текстуальном плане.
91 ARF, а. 777. S. 48: «...in partibus Nordmanniae confugium fecit»; a. 782.
S. 62: «...Widochindo, qui fuga lapsus est partibus Nordmanniae»; a. 810. S. 131:
«...classem ducentarum navium de Nordmannia...»; a. 820. S. 153: «...de Nordmannia
vero tredccim piraticae naves...»; a. 822. S. 159: «...et legations de Nordmannia»;
a. 823. S. 162: «Venerat et Harioldus de Nordmannia... », «...totius regni Nordmannorum»;
a. 825. S. 168: «...Godefridi de Nordmannia de legatos...». В целом правописание
данного топонима существенных изменений в рукописях более поздних столе-
тий не претерпевало: nordimannia (1Х-Х вв.); nordusmanniae (X в.), nordmannicae
(X в.), nortmanniae (X-XI вв.), Normaniae (XVI в.). Лишь однажды в Венском
кодексе 612 XI в. мы можем видеть написание данного топонима как Normandia,
где переписчик фиксирует факт нападения (sic!) на берега Фландрии неких пи-
ратов. прибывших из Нормандии (ARF, а. 820. S. 153: «...de Normandia vero
tredccim piraticae naves egresse primo in Flandrensi litore...»; во всех других ману-
скриптах топоним фиксируегся традиционно как Nordmannia). Однако Фландрии
как геополитической единицы в начале IX в. просто не существовало. В данном
случае, вероятно, имел место факт осовременивания событий переписчиком,
знавшим исключительно французскую Нормандию и соседствовавшее с ней
графство Фландрия. Поэтому вряд ли будет корректным применение топонима
«Нормандия», как это делает М.С. Петрова, к описанию событий начала IX в.
[Петрова М.С. Указ. соч. С. 216).
1 16
сударством, происходят из датских земель92. Во-вторых, в анна-
лах содержится, правда единичное, упоминание о границе, разде-
лявшей Франкию и Нордманнию93, а также о существовании не-
коей «Норманнской марке», которая явно располагалась также на
границе с датскими землями94. Однако мы ни разу не найдем в
тексте анналов прямого отождествления Нордманнии с Данией,
хотя принадлежность данов к «северным народам» авторами не
опровергается. Но вместе с тем мы не находим и какого-либо
противопоставления Нордманнии и Дании. Фактически можно
говорить о том, что авторы анналов объединяют геополитическое
содержание этих топонимов.
Этот вывод находит свое подтверждение, когда речь уже
идет об этнониме «норманны». Данный этноним также отнюдь не
частый гость на страницах анналов, хотя первое упоминание о
норманнах присутствует в кодексах IX в. Именно тогда складыва-
ется одна из наиболее устойчивых для западноевропейской средне-
вековой историографии форм его написания - «Nordmanni»95. Но
говорить о том, что подобное написание приобрело монопольный
характер, нельзя. Даже в различных кодексах «Анналов» мы можем
обнаружить достаточно большое количество этих форм: nortmani96,
nortmanni97, nordusmanni98 99, northmanni", nordanimni1 , nordomanni101.
92 ARF, a. 823. S. 162: «Venerat et Harioldus de Nordmannia...» (ранее иденти-
фицируется как: ARF, a. 814. S. 141: «Harioldus et Reginfridus reges Danorum);
a. 825. S. 168: «...Godefridi de Nordmannia legatos audivit ac pacem» (позднее иден-
тифицируется как: ARF, a. 827. S. 173: «Interea reges Danorum, filii videlicet
Godfridi Herioldum de consortio regni eicientes Nordmannorum finibus excedere
conpulerunt»).
93 ARF, a. 817. S. 147: «...Gluomi custos Nordmannici limitis».
94 ARF, a. 825. S. 168: «...cum eis in marca eorum...»; a. 828. S. 175.
95 ARF, a. 782. S. 60: «...convenerunt Nordmanni»; a. 782. S. 61: «...qui ad
Nordmannos profugerat»; a. 782. S. 63: «...perpetrata ad Nordmannos sc contulerat»;
a. 812. S. 137: «Classis etiam Nordmannorum...»; a. 813. S. 138: «...ad confinia
Nordmannorum»; a. 828. S. 175: «...cum in confinibus Nordmannorum»; a. 829.
S. 177: «Nordmannos velle Transalbaniam...».
96 Венский кодекс 510 (IX в.): ARF, a. 782. S. 60.
97 Венский кодекс 473 (IX в.), Сен-Бертенский кодекс (X в.), Венский кодекс 612
(XI в.): ARF, а. 782. S. 60; а. 812. S. 137; а. 813. S. 138; а. 828. S. 175; а. 829. S. 177.
98 Парижский кодекс 5942 (X в.): ARF, а. 828. S. 175; а. 829. S. 177.
99 Венский кодекс 612 (XI в.): ARF, а. 782. S. 60.
100 Ганноверский кодекс XIII, 858 (XI в.): ARF, а. 812. S. 137.
101 Кодекс Монако 17736 (XII в.): ARF, а. 782. S. 61.
1 17
Однако текст анналов свидетельствует о том, что этноним
«норманны» не стал еще для авторов и переписчиков IX в. терми-
ном обобщающим, поглощающим конкретную этническую при-
надлежность выходцев с Севера. Тенденция к этому только начи-
нает зарождаться и может быть обнаружена лишь дважды. В обо-
их случаях речь идет о деяниях, которые в более поздней каро-
лингской и посткаролингской историографии приобретут харак-
тер своеобразной визитной карточки норманнов, а именно о пи-
ратстве. Первый раз речь идет о событиях 800 г. И тут мы можем
наблюдать весьма любопытную картину. «Лоршская версия» зна-
ет об этих пиратах, разграбивших побережье Галлии, но не знает
их национальной принадлежности. Такая анонимность, согласно
стемме рукописей, может быть обнаружена вплоть до кодексов
XI в. включительно102. Но в «версии Эйнхарда» мы находим пря-
мое уточнение о том, что эти пираты были норманнами103.
Подобная противоречивость может объясняться по-разно-
му. Первое предположение может заключаться в том, что пираты
800 г. действительно не были норманнами, и тогда обвинение их
в пиратстве в это время, характерное для последующих поколе-
ний, является ложным. Вместе с тем имеет право на жизнь и вто-
рое предположение, построенное на уточнении Эйнхарда о том,
что пираты были норманнами и Эйнхард, внося это уточнение,
был в этом абсолютно уверен. Но встать полностью на позицию
Эйнхарда все же нельзя, поскольку, как мы уже говорили, свою
редакцию анналов он осуществлял уже после смерти Карла Вели-
кого, когда отношения между Франкской империей и данами,
отождествляемыми им с норманнами, приняли весьма напряжен-
ный характер. В этом случае у Эйнхарда могло появиться жела-
ние сознательно приписать норманнам резко отрицательные каче-
ства пиратов - грабителей и убийц.
102 ARF, a. 800. S. 110: «...quod tunc piratis infestum erat» (Ватиканский кодекс
617, IX в.; Парижский кодекс 10911, IX в.; Венский кодекс 473, IX в.; Ватикан-
ский кодекс 213, X в.; Санкт-Петербургский кодекс, X в.; Сен-Бертенский ко-
дексах в„ Парижский кодекс 5941 А, XI в.; Венский кодекс 612, XI в.).
|й ARF. S. Ill: «...quod tunc piratis Nordmannicis infestum erat» (Венский ко-
декс 510, IX в.; Парижский кодекс 5942, X в.; кодекс Treverensis 1286, XI в.;
Ганноверский кодекс Х111, 858, XI в.; кодекс Монако 17736, XII в.).
118
Второй случай обвинения норманнов в пиратстве присутст-
вует уже в обеих версиях. Но он не касается прямо взаимоотно-
шений Франкской империи с северными народами. В данном
случае речь идет об их нападении в 812 г. на Ирландию и Шот-
104
ландию .
Столь мизерное количество упоминаний о норманнах-пира-
тах на страницах «Анналов королевства франков» служит, на наш
взгляд, дополнительным аргументом в пользу того, что ни сами
авторы анналов, ни те, для кого они писали и кто мог стать чита-
телями этого сочинения, не были еще склонны представлять нор-
маннов исключительно в негативном свете и видеть в них архи-
злобных врагов Империи. Для них норманны прежде всего бли-
жайшие соседи франков, с которыми они столкнулись в результа-
те активной политики Карла Великого в деле покорения саксов и
инкорпорирования саксонских земель в состав Франкской импе-
рии. Другими словами, такими соседями могли быть только даны,
и этим этнонимом авторы анналов оперируют достаточно актив-
но. Прежде всего, он обозначает особый народ, такой же, как са-
ми франки104 105. Территория, которую они населяют, предстает пе-
ред анналистами как особое «отечество данов»106. Более того, жи-
тели этой территории говорят на языке, который прямо определя-
ется как датский107. Они имеют над собой вождей - «королей».
Так, Сигифрид, Готфрид, Хариольд, Регинфрид именуются ис-
ключительно как «короли данов»108. Кроме того, среди данов су-
ществует прослойка знатных (primoribus), которые принимают
самое активное участие в политической жизни как внутри своей
104 ARF, а. 812. S. 137: «Classis etiam Nordmannorum Hiberniam Scottorum
insulam adgressa commissoque cum Scottis proelio parte non modica Nordmannorum
interfecta turpiter fugiendo domum reversa est».
105 ARF, a. 811. S. 134: «...utriusque gentis, Francorum scilicet et Danorum».
106 ARF, a. 821. S. 156: «De parte Danorum omnia quieta eo anno fuerunt...».
107 ARF, a. 806. S. 126: «...lingua Danorum Reric».
108 ARF, a. 777. S. 49: «...Sigifridum Danorum regem»; a. 782. S. 61: «...Sigif'ridi
reges Danorum»; a. 798. S. 103: «...Sigifridum regem Danorum»; a. 804. S. 118:
«...Godofridus rex Danorum»; a. 808. S. 125: «...Godofridum regem Danorum»; a. 809.
S. 128: «...Godofridus rex Danorum»; a. 810. S. 133: «Godofrido Danorum rege
mortuo»; a. 812. S. 137: «...Horioldus et Reginfridus reges Danorum»; a. 814. S. 145:
«Harioldus et Reginfridus reges Danorum»; a. 817. S. 145: «Filii quoque Godofridi
regis Danorum...»; a. 827. S. 173: «...Hohrici filii Godoifridi regis Danorum».
119
страны, так и в рамках политических контактов с Франкской им-
перией. Именно даны фактически поглощают все геополитиче-
ское пространство Нордманнии, наглядным примером чего явля-
ется описание событий 813 г., связанных с прибытием ко двору
нового императора Людовика Благочестивого посольства датских
«оптиматов»109. Но, что весьма примечательно, мы не найдем в
тексте анналов прямого отождествления Нордманнии с датскими
землями и их владыками, что, по нашему мнению, свидетельство-
вало о ненужности подобного отождествления. И для авторов, и
для читателей «даны» и «норманны» были просто-напросто сино-
нимами, а сами отношения между франками и данами-норманна-
ми не выходили за рамки привычных отношений между Импери-
ей и варварскими народами, жившими по периферии ее границ.
Подтверждением этого вывода, на наш взгляд, может слу-
жить смена приоритетов в использовании авторами «Анналов ко-
ролевства франков» обоих этнонимов. Так, первый автор анналов,
описывая события до 795 г., использовал оба этнонима. Второй
автор использует в «Лоршской версии» исключительно этноним
«даны». Зато авторы обеих версий, когда излагают события до
817 г., активно используют фактически как синонимы оба этно-
нима. Эту традицию сохраняет последний автор анналов, Хиль-
дуин из Сен-Дени, хотя он уделяет весьма незначительное внима-
ние событиям, связанным с контактами с северным миром.
Итак, «Анналы королевства франков» служат еще одним
подтверждением вывода, который возникает в результате иссле-
дования авторских сочинений, и прежде всего «Жизни Карла Ве-
ликого» Эйнхарда, о том, что для каролингской историографии
выходцы с Севера скорее «даны», нежели «норманны». Для них
«даны» не обладают еще какой-то специфической Normannitas.
Они не более агрессивны или опасны для Империи, по сравне-
нию, например, с другими соседями франков, в частности, сла-
вянскими племенами. Они все еще находятся за пределами
Франкской империи, оставаясь лишь потенциальным врагом.
109 ARF, а. 813. S. 138: «Missi sunt de hoc conventu quidam Francorum et Saxonum
primorej. trans Albim fluvium ad confinia Nordmannorum, qui pacem cum eis
secundum petitionem regum illorum facerent et fratrem eorum redderent. Quibus cum
pari numero - nam XVI erant - de primatibus Danorum in loco deputato occurrissent,
iuramentis utriumque factis pax confirmata et regum frater eis redditus est».
120
Так называемые «Сен-Бертенские анналы», охватывающие
период с 830 по 882 гг., являются своеобразным продолжением
текста «Анналов королевства франков». Название, под которым
они закрепились в современной историографии каролингской
Франкии, не является оригинальным. Рукопись с текстом анналов
и поныне хранится в библиотеке Сент-Омера, города, в котором
находилось аббатство св. Бертена, в библиотеке которого она бы-
ла обнаружена. Однако общепринятым является тот факт, что мо-
нахи этого аббатства не принимали никакого участия в написании
и редактировании анналов. Более того, высказываются большие
сомнения относительно того, что сохранившаяся рукопись вооб-
ще была создана в скриптории аббатства”0.
Текстуально «Сен-Бертенские анналы» распадаются на три
части. Первая часть охватывает события с 830 по начало 835 гг.
Она характеризуется запутанным стилем изложения материала,
языком мало отточенным и иногда даже не совсем понятным. Эта
часть наиболее сложна с точки зрения установления авторства110 111.
Поднять над этим завесу тайны попытались французские издате-
ли анналов. Они исходили из того, что у анонимного автора этой
части должен был быть если не, говоря современным языком, ре-
дактор, то уж точно вдохновитель или покровитель. Считая Сен-
Бертенские анналы прямым продолжением полуофициальных
«Анналов королевства франков», Л. Левиллэн выдвинул следую-
щую гипотезу. Заключительная часть последних, как известно,
принадлежала перу Хильдуина, аббата Сен-Дени, который завер-
шил изложение известных ему событий 829 г., когда он еще оста-
вался капелланом королевского двора Людовика Благочестивого.
События 830 г., ставшие роковыми для Хильдуина, который по-
кинул императорский двор и присоединился к мятежным сыновь-
ям Людовика, тем не менее не привели к свертыванию работы над
анналами. Вероятно, она была продолжена под руководством но-
вого архикапеллана, занявшего место Хильдуина, либо даже лич-
но им самим112. Из сочинения Хинкмара «De ordine palatii» из-
вестны имена всех архикапелланов Людовика Благочестивого:
110 Levillain L. Introduction // Annales de Saint-Bertin / Annales Bertiniani. Ed.
F. Grat, J. Vielliard, S. Clemencet. Paris, 1964 (далее - Annales Bertiniani). P.V.
"'Ibid. P.V1.
112 Ibid. P.VII-VIII.
121
после Хильдуина эту должность при дворе занимали Фульк и
епископ Дрогон113.
Именно Фульк, аббат Сент-Элер-ле-Гран в Пуатье, по мне-
нию Л. Левиллэна, может претендовать на роль автора первой
части «Сен-Бертенских анналов». Кроме должности архикапелла-
на при дворе Фульк, вероятно, исполнял обязанности настоятеля
в Фонтанель (Сен-Вадрий) и в Сен-Реми в Реймсе. После смещения
в 835 г. Эбона, архиепископа Реймского со своей кафедры Фульк
занял его место. Скончался он, вероятно, около 843 г. Таким об-
разом, до отъезда в Реймс в 835 г. Фульк мог быть либо автором
первой части Анналов, либо руководителем творческого коллек-
тива придворной капеллы, продолжавшего написание официаль-
ной хроники царствования Людовика Благочестивого. В пользу
этой гипотезы говорят следующие аргументы. Во-первых, автор
этой части был решительным сторонником Людовика Благочес-
тивого, человеком, обязанным императору своей быстрой поли-
тической и религиозной карьерой, а во-вторых, текст анналов но-
сит ярко выраженный прижизненный характер изложения мате-
риала, без каких-либо оценок случившегося пост-фактум"4.
Получение Фульком архиепископского паллиума и его отъ-
езд в Реймс, безусловно, могли сказаться на процессе создания
официальной версии анналов. Вполне возможно, что он приоста-
новился, поскольку следующая часть «Сен-Бертенских анналов»,
охватывающая период с 835 по 861 гг., написана уже в совершен-
но ином стиле. Это творение человека высоко образованного, ко-
торый великолепно владеет латинским языком, что позволяет ему
не только избегать грамматических неточностей своего предше-
ственника, но прямо сообщает читателю о знакомстве автора с
творчеством античных писателей и философов. Имя этого чело-
века, в отличие от автора первой части анналов, известно навер-
няка. Им был Пруденций, епископ Труа115.
113 Hincmarus. De ordine Palatii. Cap. 15 // MGH. Legum sectio II. Capitularia regum
Francorum. Ed. A. Boretius, V. Krause. Hannoverae, 1897. T. II. S. 523: «...tempore
etiam Caroli per Engelramnum et Hildiboldum episcopos, tempore denique Hludowici
per HiMuinum presbyterum et post cum per Fulconem item presbyterum, deinde per
Drogonem episcopum extitit hoc ministerium executum».
114 Levillain L. Op. cit. P. XI-XII.
1,5 Ibid. P. VI-V1I.
122
Имя Пруденция связано с двором младшего сына Людовика
Благочестивого Карла Лысого. Смерть Людовика, вероятно, при-
вела к дезорганизации официальной анналистики, поскольку ни
новый император Лотарь, ни два его младших сына не обладали
при своих дворах профессиональными историками. Ситуация не-
сколько изменилась в 841 г., и фактически инициатором продол-
жения официальных франкских анналов стал Карл Лысый, в наи-
большей степени нуждавшийся в легитимизации своих притяза-
ний на часть наследства своего отца. Свидетельством этого явля-
ется, в частности, его просьба к Нитхарду описать события как
недавнего прошлого, так и современности116. Кроме этого, встре-
тившись в Шалоне со своей матерью, императрицей Юдифиью,
Карл принял на службу к своему двору ее придворных. Именно
среди них был Пруденций, епископ Тура, который и получил от
юного короля приказ продолжить составление официальных ан-
налов. Пруденций, безусловно, обладал большими возможностя-
ми для выполнения поставленной перед ним задачи. Он прежде
всего мог воспользоваться как официальными документами, так и
иной информацией, аккумулировавшейся при королевском дворе.
Это позволяло ему излагать события с наибольшей полнотой, но
при этом, конечно, не повышало степени его объективности. Пру-
денций был членом королевского двора, а следовательно, должен
был отсеивать и фильтровать эту информацию в угоду своему
патрону, королю Карлу Лысому. Такая зависимость не могла не
сказаться и на интерпретации Пруденцием отношений западно-
франкского общества и самого короля Карла к норманнской про-
блеме117.
Однако самые кардинальные изменения в тексте и содер-
жании «Сен-Бертенских анналов» связаны с третьим автором, ко-
торый продолжил изложение событий с 862 по 882 гг. С появле-
нием этого нового автора, по мнению Л. Левиллэна, анналы утра-
чивают характер официальной хроники. Они принимают форму
мемуаров, на страницах которых автор изливает желчь против
окружающих его людей и старается судить все события и поступ-
116 См.: Nithard. Historiarum libri 111] // MGH SS. T. 2. S. 649; Нитхард. Исто-
рия в четырех книгах // Историки эпохи Каролингов. М., 1999.
117 Levillain L. Op. cit. Р. VII, XII-X1V.
123
ки людей исключительно с личной точки зрения. Этим автором
был Хинкмар, человек, весьма приближенный к Карлу Лысому и
принимавший активное участие в политической жизни страны.
Л. Левиллэн подчеркивает, что часть анналов, принадлежащая
перу Хинкмара, носила настолько личный характер, что больше
напоминает дневники, нежели специально выстроенный в хроно-
логическом порядке текст, предназначенный для относительно
широкого круга читателей. Более того, остается неизвестным,
существовали ли эти самые читатели"8. Однако столь ярко выра-
женный субъективный характер этой части Анналов отнюдь не
снижает исторической ценности для реконструкции отношений
«франки - норманны» в середине и второй половине IX в.
Какова же в целом историческая ценность «Сен-Бертенских
анналов» как источника, насколько высока степень репрезента-
тивности и целостности той картины политической жизни франк-
ского общества в условиях фактического распада прежде цельной
империи, зафиксированной на их страницах Фульком, Пруденци-
ем и Хинкмаром? Ответ на этот вопрос могли бы дать сами руко-
писи «Анналов». Однако точно известно, что вплоть до настоя-
щего времени не обнаружено автографов рукописей, принадле-
жавших Фульку и Пруденцию. Неизвестно, кто в действительно-
сти мог выступать в качестве своеобразных редактора и цензора
их сочинения. Можно лишь предположить, что один из ориги-
нальных экземпляров их части «Анналов» принадлежал архика-
пеллану Дрогону, который отвез их в Мец. Там манускрипт был
обнаружен только в ХП в. неким мецким анналистом, который и
поспешил включить его содержание в свои так называемые «Мец-
кие анналы». Существуют также свидетельства того, что третий
автор, Хинкмар, также знал о тексте Фулька и Пруденция"9.
Какая из рукописей оказалась в руках Хинкмара, мы не зна-
ем. Это могла быть одна из копий текста, лично написанных Пру-
денцием, о существовании которых имеются сведения, но ни одна
из которых, к сожалению, до нас не дошла. Второй вариант может
представлять официальный текст королевских анналов Фулька и
Оруденция, который хранился в дворцовой библиотеке Карла * *
118 Levillain L. Op. cit. Р. XIV-XVL
119 Ibid. P. XVI-XVII.
124
Лысого. Именно этой рукописью мог воспользоваться Хинкмар,
который, получив эту рукопись на руки, отнюдь не спешил, не-
смотря на увещания самого Карла, вернуть рукопись обратно.
Свидетельством этого является письмо Хинкмара от 866 г., в ко-
тором он оправдывается против выдвинутых обвинений в несвое-
временном возвращении манускрипта с текстом анналов. Приме-
чательно, что в этом письме Хинкмар фактически устанавливает
авторское право Пруденция, прямо называя его автором «Сен-
Бертенских анналов»120. Однако судьба этой королевской рукопи-
си остается неизвестной, как, впрочем, и утрата к настоящему
времени подлинного автографа всей рукописи анналов, включая
текст Хинкмара121.
Но копии рукописи Хинкмара существуют и дошли до на-
шего времени. Издатели «Сен-Бертенских анналов», классифици-
руя сохранившиеся манускрипты, предлагают считать итоговое
сочинение Хинкмара, построенное на компиляции двух первых
частей Фулька и Пруденция и собственных взглядов на произо-
шедшие события, архетипом «Сен-Бертенских анналов». Наибо-
лее близкой по времени создания копией архетипа является озры-
вок «Сен-Бертенских анналов», представленный так называемой
«Антверпенской рукописью», обнаруженной болландистами в се-
редине XVII в. и охватывающей период с 839 до середины 863 гг.
Именно эта часть сохранившегося текста анналов была лично от-
правлена Жаном Болландом известному историку и публикатору
Андре дю Шене. В настоящее время издатели анналов классифи-
цировали данную версию как «версию С»122.
Вторую группу манускриптов «Сен-Бертенских анналов»
составляют рукописи так называемой «прямой традиции», кото-
рые представляют собой полностью аутентичные тексты. Эти ру-
кописи также происходят от утраченного архетипа Хинкмара.
Среди них выделяются две, сохранившие текст анналов в полном
объеме, от 830 до 882 гг. Это манускрипт 706 из городской биб-
120 MGH Epistolae. Т. VI. S. 196: «Domnus Prudentius in annali Gestorum
nostrorum regum quae composuit, ad confirmandam suam sententiam, gestis anni
dominicae Incarnationis DCCCLVII1I indidit dicens...».
121 Levillain L. Op. cit. P. VII, n. 3; XV1-XVIII.
122 Ibid. P. XVI1I-XXI1.
125
лиотеки Сент-Омера и манускрипт 6439-6451 из Королевской
библиотеки Бельгии в Брюсселе. Обычно издатели классифици-
руют их под литерами «О» и «В», то есть по первым буквам горо-
123
дов, где они хранятся .
Источниковедами установлено, что оба манускрипта перво-
начально составляли единый кодекс, хранившийся в библиотеке
аббатства Сен-Бертен и который еще в XI в. оставался нерасчле-
ненным. Его дробление, по-видимому, произошло в XIV в. Пред-
полагают, что данный кодекс был скопирован в самом Реймсе
еще в IX в. и инициатором этого был преемник Хинкмара Фульк,
ставший архиепископом Реймским в 892 г. и остававшийся им
вплоть до своей гибели от рук воинов графа Бадуэна Фландрского
17 июня 900 г. Свидетельством в пользу подобной версии явля-
ются хорошо известные факты о тесных связях между Сен-Берте-
ном и Реймсом в IX в. Кроме того, дополнительным аргументом в
пользу данного предположения являются проведенные М. Ганс-
хофом исследования, которые позволили ему сделать вывод о тес-
ной связи между «версией О» Сен-Бертенских анналов и так на-
зываемыми Ведастинскими анналами, датируемыми концом XI в.
В целом издатели Сен-Бертенских анналов пришли к выводу о
том, что наиболее старая рукопись «версии О» может принадле-
жать к рубежу X-XI вв.123 124
Манускрипт 6439-6451 из Брюсселя, «версия В», уже более
уверенно датируется XI в. Над ее текстом потрудились многочис-
ленные переписчики, которые работали над ней последовательно,
сменяя друг друга. Происхождение этой рукописи породило дис-
куссию среди специалистов. Прежде всего, на ней отсутствуют
какие-либо старинные пометы и надписи, которые помогли бы
определить ее принадлежность какой-либо церковной конгрега-
ции. Первые упоминания подобного рода относятся уже к XVII в.
Точно неизвестно поэтому, для какой монастырской библиотеки
была создана данная рукопись, но одно остается неоспоримым -
ее создали сами монахи Сен-Бертена. Весьма возможно, что она
была создана самими монахами Сен-Бертена либо для собствен-
ного пользования, либо для передачи ее какому-то ближайшему
123 Levillain L. Op. cit. Р. XXII-XXIII.
124 Ibid. P. XXV-XXVIIL
126
монастырю. На этот вывод наводит сам текст «версии В», кото-
рый имеет в качестве дополнения к полному тексту анналов сде-
ланное в конце XI в. дополнение в виде списка королей Франции
и графов Фландрии. Следовательно, данный манускрипт нахо-
дился в аббатстве, которое располагалось на территории, подвла-
стной обоим этим суверенам одновременно. А таковыми аббатст-
вами могли быть два: Сен-Бертен и Сен-Вааст125.
Наконец, третью группу манускриптов, сохранивших либо
прямой текст анналов, либо в которых материалы «Сен-Бертенс-
ких анналов» достаточно широко использовались для создания
собственных интерпретаций событий IX в., представляют так на-
зываемые рукописи «косвенной традиции». Это прежде всего «Ан-
налы Меца»126, «Ведастинские анналы»127, «История франков»
Эмуана де Флери и «Хроника деяний норманнов во Франкии»128.
Однако об этой категории сочинений и их интерпретации деяний
норманнов у нас будет особый разговор.
При сравнительном изучении текстов «Сен-Бертенских ан-
налов», представленных рукописями как «прямой традиции», так
и «традиции косвенной», исследователи приходят к выводу, что в
изучении событий IX в. следует руководствоваться следующими
выводами. Во-первых, полный текст анналов как наиболее близ-
кий к архетипу представлен только «версией О» (начало XI в.),
тогда как «версия В», составленная в том же столетии, является
всего лишь копией, которая, однако, может привлекаться для вос-
полнения некоторых лакун базовой версии. Во-вторых, «версия
О» не является цельной, количество разделов текста соответству-
ет количеству копиистов. В-третьих, текст «версии О» может
быть поделен на несколько хронологических отрезков, а именно
шесть, каждый из которых может быть проверен другими вер-
сиями анналов как «прямой», так и «косвенной» традиции. Так,
первая часть, с 830 по 837 гг., может быть проверена при помощи
манускриптов «косвенной традиции» «М» и «D»; вторая часть, с
837 по 839 гг., «О» может быть проверена только при помощи
125 Ibid. Р. XXX111-XXXV1L
126 Annales Mettenses priores. Ed. В. von Simson. Berlin, 1905.
127 Annales Vedastini // MGH SS. T. I. S. 516-531.
128 Chronicon de gestis Normannorum in Francia // MGH SS. T. 1. S. 532-536.
127
«D»; в третьей части, 839-844 гг., к «D» присоединяется мануск-
рипт «прямой традиции» «С»; для четвертой части, 863-869 гг.,
нет лучшего визави, чем Флодоард, особенно для 867 г., который
вообще можно считать отдельной, пятой, частью; наконец, для
шестой части, охватывающей период с 869 по 882 гг., два ману-
скрипта - «О» и «Р» - составляют друг другу весьма большую
129
конкуренцию .
Итак, наиболее существенным недостатком «Сен-Бертенс-
ких анналов» является отсутствие манускрипта, наиболее прибли-
женного по времени к излагаемым в этом сочинении событиям.
Но вместе с тем количественный плюрализм авторов анналов,
проживавших и писавших в разные хронологические отрезки из-
лагаемого ими событийного ряда, сама специфичность подачи ма-
териала, присущая каждому из них, свидетельствуют о начавшейся
постепенной трансформации историографического осмысления
«норманнской проблемы» через менявшееся восприятие самих нор-
маннов современниками тех событий, о которых писали Фульк,
Пруденций и Хинкмар. Кроме того, устойчивость транскрибиро-
вания этнонимов, топонимов, титулатуры скандинавских князей и
вождей в рукописях как «прямой», так и «косвенной» традиции,
что было, например, нехарактерно для манускриптов обеих версий
«Анналов королевства франков», свидетельствует о постепенно
формировавшемся, в ходе и результате этой трансформации, ус-
тойчивом образе «норманна» во франкском обществе IX в.
Итак, каковы были представления Фулька как автора пер-
вой части «Сен-Бертенских анналов» о скандинавах и скандинав-
ском мире? Прежде всего, следует отметить, что этот представи-
тель духовенства и видный политический деятель практически
полностью игнорирует существование «норманнской проблемы».
Будучи фактически официальным историографом при дворе им-
ператора Людовика Благочестивого, он, по сути дела, продолжает
предшествующую традицию, сложившуюся как в авторских со-
чинениях, так и в «Анналах королевства франков». Для Фулька
скандинавы этнически определяются исключительно как даны, с
которыми империя продолжает поддерживать официальные
внешнеполитические контакты, хотя даны могут нападать и нано- *
129 Levillain L. Op. cit. Р. LI-LI1.
128
сить определенный ущерб приморским территориям Империи.
Весьма примечательно, что Фульк вообще не использует этноним
«норманн», описывая события 830-835 гг. Да и даны упоминают-
ся им лишь дважды: в первый раз при описании переговоров, ко-
торые вел с ними в 832 г. император Людовик Благочестивый130, а
во второй, когда речь идет об опустошении приморских районов
Фризии в 835 г.13' Именно в данном случае он впервые использо-
вал для описания этих событий глагол devasto, аге (опустошать,
разорять, уничтожать)132, который уже очень скоро примет весьма
устойчивое парное использование совместно с этнонимом «нор-
манн».
Ситуация начинает меняться, когда автором и продолжате-
лем «Сен-Бертенских анналов» становится Пруденций. В его час-
ти анналов, охватывающих период с 835 по 861 гг., мы можем
наблюдать весьма интересный процесс перехода историка к па-
раллельному использованию обоих этнонимов — и «даны», и «нор-
манны». Говорить о приоритете какого-либо из этнонимов пока
не приходится, поскольку первый этноним, «даны», употреблен
Пруденцием 24 раза133, а второй, «норманны», уже 15 раз134.
Наиболее серьезным отличием «данов» Пруденция от «да-
нов» Фулька и тем более «данов» из «Анналов королевства фран-
ков» является то, что они как бы утрачивают своих «королей».
Другие персоны, чьи имена известны Пруденцию и которые так
или иначе оказываются связанными с взаимоотношениями Запад-
но-франкского королевства с датскими землями, а именно Хери-
ольд, его сын Годфрид и его племянник Рорик, идентифицируют-
ся как даны, но уже без прямого указания на наличие у них «ко-
ролевского» титула135 *. Но при этом Пруденций сохраняет пред-
130 Annales Bertiniani, s.a. 832. Р. 4: «Necnon missi Danorum eadem exorantes
uenerunt...».
131 Annales Bertiniani, s.a. 835. P. 14: «Interim etiam classis de Danis ueniens in
Frisiam...».
132 Annales Bertiniani, s.a. 835. P. 14: «...aliquant partem ex ilia deuastauit».
133 Annales Bertiniani. P. 19, 24, 33, 37, 39, 51, 54, 55, 63, 65-67. 69, 70, 72, 74,
75, 78, 80-86.
134 Annales Bertiniani. P. 17, 19, 21,42, 44, 48-50, 54, 55, 57, 59, 64, 70, 71.
135 Annales Bertiniani. P. 39, 59, 65 (Herioldus, Danus); 65, 66, 70, 71 (Godefridus,
DaJtus, filius Herioldi); 59, 70, 71 (Roric, Rorich, Danus, nepos Herioldi).
129
ставление о данах как отдельном этносе, составляющем лишь часть
скандинавского мира136. Это подтверждается также его упомина-
нием о другом скандинавском этносе - свеонах, которые сущест-
вуют совершенно самостоятельно137. Другими словами, с точки
зрения этнической идентификации у Пруденция еще сохраняется
достаточно четкое разделение понятий «даны» и «норманны»,
когда последние еще не приняли характер некоего обобщающего
названия, под которым в исторических сочинениях должны были
фигурировать все без исключения выходцы из Скандинавии.
Вместе с тем в каждом конкретном случае Пруденций, по-
видимому, уже мог сталкиваться с проблемой однозначного оп-
ределения этнической принадлежности тех или иных участников
столкновений с франкским миром. Именно этот факт, на наш
взгляд, и заставил его прибегать, в случае этнической неопределен-
ности полученной им информации, к использованию более обоб-
щающего и одновременно более нейтрального этнонима «норман-
ны». Так, в 836 г. «норманны» подвергают разграблению Доре-
стад и побережье Фризии, но в этот же год «король» данов Хорик
заключает мир с императором Людовиком Благочестивым138. Ана-
логичное двойное использование этнонимов при описании собы-
тий одного года мы находим, когда речь идет о 847 г.: с одной
стороны, норманны грабят англосаксов, принуждая их платить им
дань, а с другой - даны активно действуют во Фризии, Аквитании
и Бретани, совершая аналогичные грабительские рейды139. Нако-
нец, описывая события 854 г. Пруденций в одном абзаце говорит
и о «данах» и их конунге Хорике, и о «норманнах», появившихся
1,6 Annales Bertiniani, s.a. 839. Р. 33: «...qui etiam cum Saxonibus adversus
Danorum Sciauorumque...».
117 Речь идет о событиях в Византийской империи, наряду со «свеонами»
упоминается и народ (gens) Rhos: Annales Bertiniani, s.a. 839. P. 30-31: «Quorum
adventus causam imperatordiligentius inuestigans, comperit eosgentis esse Sueonum...».
138 Annales Bertiniani, s.a. 836. P. 19: «Eodem tempore Nordmanni Dorestadum et
Frisian? rursum depopulate sunt. Sed et Horich rex Danorum per legatos suos in
eodem placito amicitiae atque oboedientiae conditioncs mandans...».
139 Annales Bertiniani, s.a. 847. P. 54: «Scotti a Nordmannis per annos plurimos
irnpetili, tributarii efficiuntur... Dani partem inferiors Galliae quam Brittones incolunt
aduentes, ter cum cisdem bellantes, superant... Dani Aquitaniac maritima impetunt et
praedantur urbemque Burdegalam diu oppugnant. Alii quoquc Danorum emporium
Dorestadum dicitur et insulam Batauum occupant et obtinent».
130
на Луаре и ограбивших Анжер140. Можно предположить, что такое
совместное употребление обоих этнонимов объяснялось, с одной
стороны, изменением характера международных отношений в час-
ти отношений Западно-франкского королевства с датскими зем-
лями, когда в силу естественных причин, связанных с ситуацией
внутри самой Дании, где налицо был процесс ослабления прежде
относительно единой центральной власти, фактически исчезают
конунги, которые могли бы рассматриваться Карлом Лысым как
равноправные партнеры в международных контактах, а с другой -
менявшимся характером участников вторжений в пределы коро-
левства. Уверенно ответить на вопрос, были ли они данами, в ка-
ждом конкретном случае, фиксировавшемся Пруденцием, стано-
вилось весьма трудно, а иногда, по-видимому, просто невозмож-
но. И тогда на помощь приходит этноним «норманны». В данном
случае весьма характерно изложение событий 851-852 гг. В пер-
вом случае речь идет о «данах», поселившихся во Фризии и Бата-
вии, откуда они отправились сначала к Генту, разграбили этот
город, а затем двинулись вглубь Нейстрии, к Руану141 142. Во втором
случае во Фризию прибывают «норманны», причем часть из них
„ 142
остается в ней, а часть отправляется за ее пределы .
Тем не менее нельзя говорить о том, что этноним «норман-
ны» в конце концов полностью вытесняет «данов». Наоборот, у
Пруденция мы видим любопытный итог этого двойного исполь-
зования этнонимов. После описания событий 855 г., когда речь
идет об экспедициях «норманнов» в Аквитании и в бассейне Луа-
ры до Пуатье143, они полностью исчезают со страниц анналов.
140 Annales Bertiniani, s.a. 854. Р. 70: «Dani intestine inter se proelio dimicantes,
adeo triclui concertatione obstinatissima bacchati sunt it, Orico rege et ceteris cum eo
interfectis regibus, репе omnis nobilitas interierit. Pyratae Nordmannorum Ligeri
insistentes denuo ciuitatem Andegavorum incendio concremant».
141 Annales Bertiniani, s.a. 851. P. 63: «Post haec pyratae Danorum Fresiam et
Batauos populantur, sed et usque ad monasterium Sancti Bauonis quod Gant dicunt
debachantes, idem monasterium incendunt; uenientesque urbem Rotumum, usque ad
Beluacum pedestri gradu perueniunt».
142 Annales Bertiniani, s.a. 852. P. 64: «Nordmanni CCLII nauibus Fresiam adeunt,
acceptisque multi sprout ipsi statuerunt, ad alia diuertunt».
143 Annales Bertiniani, s.a. 855. P. 70-71: «Nordmanni Burdegalam Aquitaniae
ciuitatem inuadunt et hac illaque pro libitu peruagantur... Nordmanni Ligerem ingressi,
relictis nauibus, pedestri itinere urbem Pictauorum adire moliuntur...».
131
Вновь Пруденций, вплоть до 861 г., когда он перестает быть их
автором, неизменно оперирует исключительно этнонимом «да-
ны». При этом «даны» действуют в тех же частях королевства ,
145
где отмечено и появление «норманнов» .
Можно, однако, высказать предположение, что Пруденций
мог сознательно использовать эти два этнонима одновременно, и
дело вовсе не в его незнании этнической принадлежности «нор-
маннов». Речь идет о его попытке разделить этническую принад-
лежность выходцев из Скандинавии по принципу «даны» и «не-
даны», при этом последние вполне могли иметь родиной террито-
рию будущей Норвегии. Косвенным аргументом в пользу такого
предположения может служить уже упоминавшееся выше знание
Пруденцием о существовании еще одного скандинавского этноса
- «свеонов», которые точно «не-даны». Еще одним аргументом в
пользу такого предположения может, на наш взгляд, служить
также упоминавшиеся выше сведения о том, что именно «нор-
манны» разорили земли англосаксов и наложили на них дань144 145 146.
Общеизвестно же, что именно выходцы из Норвегии, а отнюдь не
даны были главными участниками событий на Британских остро-
вах в эти десятилетия IX в. К сожалению, доказательная база этой
144 Annales Bertiniani, s.a. 856. Р. 72: «Pyratae Danorum Xlll kalendas maii ciuita-
tem Aurelianis adeunt, praedantur et inpune reuertuntur»; s.a. 857. P. 74: «Pyratae
Danorum... Loticiam Parisiorum inuadunt atque incendio tradunt... Pippinus Dano-
rum pyratis sociatur...»; s.a. 857. P. 75: «Dani Sequanae insistentes... Alii Danorum
emporium quod Dorestadum dicitur...»; s.a. 858. P. 11’. «Вето dux parties pyratarum
Sequanae insistentium...»; s.a. 858. P. 78: «Dani Saxoniam adgrediuntur, sed repel-
lentur»; s.a. 859. P. 80-82: «Dani loca... Danos in Sequana. Pyratae Danorum... Dani
nouiter aduenientes... metu eorundem Danorum...».
145 Annales Bertiniani, s.a. 836. P. 19: «Eodem tempore Nordmanni Dorestadum et
Frisiam rursum depopulate sunt»; s.a. 845. P. 49-50: «Nordmannorum naues centum
uiginti mense martio per Sequanam hinc et inde cuncta uastantes, Lotitiam Parisiorum,
nullo penitus obsistente, peruadunt... Nortmanni, alueo Sequanae remenso, maria
repetunt, cuncta mari loca finitima diripiunt, uastant atque incendiis concremant».
146 Annalrs Bertiniani, s.a. 844. P. 48: «Nortmanni Brittaniam insulam, ea quam
maxime parte quam Angli Saxones incolunt, bello inpetentes, triduo pugnando uic-
tores effecti, praedas, rapinas, neces passim facientes, terra pro libitu potiuntur»;
s.a._847, P. 54: «Scotti a Nordmannis per annos plurimos impetitu, tributarii efficiun-
tur...»; s.a. 848. P. 55: «Scotti super Nordmannos irruentes...»; s.a. 860. P. 83: «Dani
in Somna consistentes, cum eis non daretur supradictus census, receptis obsidibus, ad
Anglos Saxones nauigant a quibus profligate atque repulsi, alias partes petunt».
132
гипотезы остается крайне слабой, поскольку иные источники, и
прежде всего так называемые «малые анналы», описывавшие со-
бытия этого же периода в каролингской Франкии, не позволяют
ни подтвердить, ни опровергнуть ее.
Однако несомненная заслуга Пруденция как историка со-
стоит в том, что он принял самое активное участие в формирова-
нии устойчивого историографического образа «данов» и «нор-
маннов», или «данов-норманнов». Прежде всего, теперь они вы-
ступают исключительно как пираты, опустошающие самые раз-
личные территории королевства 4 . Они грабят, сжигают города и
виллы, убивают без разбора мирных жителей, не щадя ни стари-
ков, ни женщин, ни детей, ни светских, ни духовных лиц147 148. Те, кто
возглавляет этих пиратов, уже не трактуются как «короли» (гех),
на смену этому титулу приходит другое понятие - «dux», которое
по контексту скорее может трактоваться просто как «вождь, во-
енный предводитель»149. Государство как партнер в отношениях с
франками, даже если оно находилось в зачаточном состоянии, как
в датских землях, исчезает, а на смену ему приходит «не-госу-
дарство», квинтэссенцией которого становится пиратская воль-
147 Впервые Пруденций употребляет слово «пираты», описывая события
838 г., а последний раз, когда речь идет о событиях 859 г.: Annales Bertiniani,
s.a. 838. Р. 24: «Inter quae Danorum pyratae patria egressi»; s.a. 859. P. 80: «Pyrate
Danorum longo maris circuitu, inter Hispanias uidelicet et Africam nauigantes,
Rodanum ingrediuntur, depopulatisque quibusdam ciuitatibus ac monasteriis, in insula
que Camarias dicitur sedes ponunt».
148 Annales Bertiniani, s.a. 841. P. 37: «Interea pyratae Danorum ab Oceano
euripo denecti Rotumum irruentes, rapinis, ferro ignique bacchantes urbem, monachos
reliquumque uulgum uel cedibus uel captiuitate pessumdederunt et omnia monasteria
seu queacumque loca flumini Sequanae adherentia aut depopulate sun taut multis
acceptis pecuniis territa reliquerunt»; s.a. 843. P. 44: «Pyrate Nordomandorum urbem
Namnetum adgressi, interfectis episcopo et multis clericorum atque laicorum sexusque
promiscui, depreadata ciuitate, inferiors Aquitaniae partes depopulaturi adoriuntur».
149 Annales Bertiniani, s.a. 858. P. 858: «Вето dux partis pyratarum Sequanae
insistentium...». Окончательно подобная трактовка предводителей норманнов за-
крепляется в третьей части анналов, автором которой был Хинкмар. См.: Ibid. Р. 85,
86, 89, 90, 104 (Veulandus, dux Danorum); 124, 248 (Sigefridus, dux Normannorum).
Иногда он вообще не идентифицирует лидеров норманнов терминами «гех» или
«dux»: Ibid. Р. 96, 137, 168, 184, 188, 248 (Roric, Danus vel Nortmannus); 104, 185,
188, 193 (Rodulfus, Nortmannus); 247 (Astingus, Nortmannus); 248 (Gotafridus,
Nortmannus ; Vurmonus, Nortmannus).
133
ница. Эта вольница выбирает для себя главный объект грабежей -
франкские аббатства и города, в которых находились резиденции
епископов150. Вследствие этого взгляд на «норманнов» все более
становится взглядом церковным, вытесняя и в повседневном вос-
приятии, и в историографической практике светский взгляд на
«норманнскую проблему». Это было началом формирования «нор-
маннского стереотипа» в его церковном оформлении, стереотипа,
который во многом определил место «норманнов» на страницах
тогдашних и многих последующих исторических сочинений. Клю-
чевой составляющей этого стереотипа была трактовка «норман-
нов» исключительно как язычников, посланников дьявола, бесов,
которые посягают на устои христианской веры и заставляют ис-
тинных христиан, даже против их воли, служить этим дьяволь-
ским интересам151.
Третья часть «Сен-Бертенских анналов» лишь усиливает этот
формирующийся стереотип восприятия «норманнов» и подачи их
деяний в исторической литературе. Хинкмар, архиепископ Рейм-
ский, сменивший в качестве автора Пруденция, фактически отка-
150 Annales Bertiniani, s.a. 843. Р. 44: «Pyrate Nordomandorum urbem Namnetum
adgressi, interfectis episcopo et multis clericorumatque laicorum sexusque promiscui...»;
s.a. 844. P. 49: «Nordomanni per Garonnam Tolosam usque proficiscentes, praedas
passim inpuneque perficiunt»; s.a. 849. P. 57: «Nordmanni Petricorium Aquitaniae
ciuitatem populantes incendunt atque inpune ad naues remeant»; s.a. 854. P. 70:
«Pyratae Nordmannorum Ligeri insistentes denuo ciuitatem Andegavorum incendio
concremant»; s.a. 855. P. 71: «Nordmanni Ligeram ingressi, relictis nauibus, pedestri
itinere urbem Pictauorum adire moliuntur...»; s.a. 856. P. 72: «Pyratae Danorum X111
kalendas mai ciuitatem Aurelianis adeunt, praedantur et inpune reuertuntur»; s.a. 857.
P. 74: «Pyratae Danorum... Loticiam Parisiorum inuadunt atque incendio tradunt»;
s.a. 857. P. 75: «Dani Sequani insistentes cuncta libere uastant, Lutetiamque Pari-
siorum adgressi, basilicam Beati Petri et Sanctae Genouefae incendunt et ceteras om-
nes praeter domum Sancti Stephani et ecclesiam Sancti Dyonisii, pro quibus tantum-
modo ne incenderentur multa solidorum summa soluta est... Frotbaldus episcopus
Carnotum, insistentibus sibi Danis in eadem ciuitate, pedibus fugiens fluuiumque
Auduram natatu petens, aquis interceptus moritur».
151 Annales Bertiniani, s.a. 841. P. 39: «Herioldo qui cum ceteris Danorum pyratis
per aliquot annos Frisiae aliisque christianorum maritimis incommode tanta sui causa
ad patris iniuriam inuexerat, Gualacras aliaque vicina loca huius meriti gratia in bene-
ftcium contulit; dignum sane omni detestatione facinus, ut qui mala christianis intol-
erant. idem christianorum terris et populis Christique ecclesiis praeferrentur, ut perse-
cutores fidei christianae domini christianorum existerent et daemonum cultoribus
christiani populi deseruirent!».
134
зывается от использования этнонима «даны». Он использует его
только 12 раз и ограничивает хронологическое время его сущест-
вования на страницах анналов 862—867 гг.152 После этого данный
этноним полностью исчезает со страниц анналов. На смену ему
окончательно приходит этноним «норманны», употребление ко-
торого насчитывают 41 раз153. Каких-либо существенных измене-
ний, по сравнению с Пруденцием, в представления современни-
ков о «норманнах» Хинкмар не вносит, по сути дела, лишь усили-
вая представления о них как язычниках и пиратах-грабителях,
возглавляемых «вождями»154. Главной особенностью текста, при-
надлежащего перу Хинкмара, является, однако, то, что он даже не
пытается определить этническую принадлежность этих «норман-
нов». Именно у него «норманны» превращаются в обобщенный об-
раз «людей с Севера», окончательно утрачивая свою этно-госу-
дарственную окраску. Для него нет ни «данов», ни «свеонов», ни
«норманнов-норвежцев», хотя он, безусловно, будучи знаком с
текстами, принадлежавшими его предшественникам в написании
анналов, об этом был осведомлен. Такая нерасчлененность поня-
тия «норманны» могла, на наш взгляд, означать лишь одно: для
автора и его читателей во второй половине IX в. «норманны» дей-
ствительно выступали как некое единое целое, обладавшее свои-
ми характерными чертами и особенностями в поведении, практи-
чески не отличавшимися у представителей разных этносов с тер-
ритории Скандинавии. Именно Хинкмар одним из первых факти-
чески приступает к формированию у читателей представлений о
существовании у «норманнов» некой особости, которую можно оп-
ределить как «normannitas». Однако эта «normannitas» несет в себе
исключительно отрицательный заряд, и суть последнего заключа-
ется в полной его конфронтации с зарядом положительным, кото-
рый есть христианское общество и его олицетворение, католиче-
ская церковь155. Недаром, забегая вперед, можно указать на то, что
152 Annales Bertiniani. Р. 80-86, 88, 89, 93, 95, 96, 137.
153 Annales Bertiniani. Р. 85-89,91, 104, 105, 113, 116, 117, 122-127, 130, 137,
143, 151, 166, 181, 192-195, 206, 207, 210, 211, 214, 222, 240-242, 244, 246, 247,
249, 250, 251.
154 См. выше, сн. 40.
155 И это несмотря на то, что Хинкмар уже вынужден констатировать суще-
ствование среди норманнов трех стратов, различавшихся своей конфессиональной
135
включение «норманнов» во главе с Роллоном и его сыном и вну-
ком в систему этно-политических отношений во Франции X в.,
заставило представителей княжеской фамилии, вставшей у власти
в Нормандии, позаботиться о том, чтобы приступить к преодоле-
нию подобного и политического, и историографического стерео-
типа «normannitas». Именно достижению этой цели будет подчи-
нена творческая деятельность крупнейших историков XI—XII вв.,
Дудо Сен-Кантенского, Гильома Жюмьежского, Ордерика Вита-
лиса и Робера де Ториньи.
Окончательный итог в формировании образа «норманнов» в
их исключительно негативном виде подвели так называемые «Ве-
дастинские анналы» (анналы из аббатства св. Ведаста). Эти анна-
лы сохранились в манускрипте 795 (753) Публичной библиотеки
г. Дуэ. Данный манускрипт датируется XI в. и с точки зрения ком-
позиции делится на две части. Первая - это компиляция, состав-
ленная из отрывков различных источников, прежде всего «Хро-
ники» Беды Достопочтенного (период до 725 г.) и «Продолжения
хроники псевдо-Фредегара» (до 741 г.). Вторая часть представля-
ет собой компиляцию различных анналов: до 814 г. текст близок к
«Большим Мецким анналам», отрывок 814-844 гг. очень напоми-
нает текст «Анналов королевства франков» и частично «Сен-Бер-
тенских анналов», причем последние списаны практически без
изменений. Единственным отличием «Ведастинских анналов» от
принадлежностью: норманнов, уже принявших христианство, норманнов, готовых
принять христианство, и норманнов, которые оставались верны традиционным
формам религиозного поведения. См.: Annales Bertiniani, s.a. 873. Р. 195: «1’etierunt
autem ut eis in quadam insula Ligeris fluuii usque in mense februario residere et
mercatum habere liceret, atque in mense februario quicumque iam baptizati essent ex
eis et christianitatem de cetero ueraciter tenere uellent ad eum uenirent, et qui adhuc
ex paganis christiani fieri uellent ipsius dispositione baptizarentur, ceteri uero ab illius
regno discederent, ulterius, sicut dictum est, ad ilium in malum non reuersuri». При
этом Хинкмар, фиксируя факт принятия крещения частью норманнов на терри-
тории, которую контролировал Гуго Аббат, а это большая часть традиционной
Нейстрии, междуречье Сены и Шельды, что было поддержано императором
Карлом Лысым, давшим им в обмен на акт крещения богатые дары, с горечью
констатирует: таких норманнов было немного, подавляющее большинство по-
прежнему оставалось верно религии своих предков, «чужеземных язычников».
См.: Annales Bertiniani, s.a. 876. Р. 200-201: «Interea baptizati sunt quidam Nort-
manni ab Hugone abate et marchione; propter hoc ad imperatorem adducti et munerati
ad suos redierunt. Et ut ante ita et postmodum ut Nortmanni more pagano peregerunt».
136
«Сен-Бертенских анналов» является включение в текст первых
отдельных замечаний, касающихся истории аббатства св. Ведаста.
Далее текст обрывается, и его продолжение уже принадлежит ав-
тору, творившему в XII в., причем новый интерпретатор вновь
обращается к традиции «Сен-Бертенских анналов» и пытается
передать их содержание практически без изменений. Скорее все-
го, он использовал ту рукописную традицию, сохранившуюся в
аббатстве св. Ведаста, от которой происходит наиболее полная
версия «Сен-Бертенских анналов», обозначаемая источниковеда-
ми буквой «О», текст которой использовали и мы. Для истории
же норманнов «Ведастинские анналы» ценны прежде всего тем,
что их автор самостоятельно изложил события, происходившие
прежде всего в Западно-Франкском королевстве в период с 882 г.,
когда обрывается манускрипт «О», до 900 г. Фактически для это-
го весьма насыщенного событиями периода, во многом предопре-
делившего будущее развитие Западно-Франкского королевства,
«Ведастинские анналы» являются единственным источником156.
Тем не менее следует помнить о том, что данный отрезок
истории поздних Каролингов в действительности написан спустя
почти три века после реальных событий. Поэтому нельзя с пол-
ной уверенностью говорить о том, что образ «норманна», кото-
рый к XII в. приобрел вполне устойчивые черты, не был подправ-
лен этим поздним автором и, таким образом, в большей степени
относится именно к этому столетию, нежели к рубежу IX-X вв.
Однако именно стремление этого неизвестного автора сохранить
традицию в изложении событий IX в. может служить дополни-
тельным аргументом консервативности самого историографиче-
ского образа «норманна» в позднекаролингской и посткаролинг-
ской историографии.
Итак, каков «норманн» на страницах «Ведастинских анна-
лов»? Прежде всего, следует отметить факт устойчивого написа-
ния автором анналов самого этнонима «норманн»157. Но при этом
156 Annales Vedastini // MGH SS. T. I. S. 516 531; Ведастинские анналы // Ис-
торики эпохи Каролингов / под ред. А.И. Сидорова. М., 1999. С. 161-185; 221—
222; 258-266; Levillain L. Op. cit. Р. XLI-XLII.
157 Исключительно как более архаичная форма «Nortmanni» во всем тексте
анналов, что было характерно для манускриптов «Анналов королевства фран-
ков», созданных в IX в. Этим «Ведастинские анналы» отличаются от ключевого
137
анналы имеют некие особенности, отличающие их от «Сен-Бертенс-
ких анналов», особенно третьей части, принадлежавшей перу Хин-
кмара Реймского. Первая особенность заключается в том, что на
страницы «Ведастинских анналов» возвращаются даны. Соседст-
во этнонима «даны» с этнонимом «норманны» имеет весьма ин-
тересный характер. Во-первых, оба этнонима могут существовать
совершенно самостоятельно, не смешиваясь, не дополняя или
подменяя друг друга158. Во-вторых, напротив, они могут допол-
нять друг друга, выступая в качестве взаимной самоидентифика-
ции выходцев с Севера159. В итоге само понятие «норманн» пред-
стает как многоуровневое понятие: там, где автор твердо знает,
что выходцы с Севера именно даны, фигурируют исключительно
последние, хотя при этом иногда имеет место уточнение, что да-
ны это и есть «норманны». Но иногда ситуация выглядит совер-
шенно по-иному. Автор не знает, или не хочет знать, точную эт-
ническую принадлежность тех или иных скандинавов, и тогда он
использует исключительно термин «норманны», при этом по-
следние могут даже прямо противопоставляться «данам»160.
манускрипта «О» «Сен-Бертенских анналов», в которых мы находим правописа-
ние этого этнонима как «Nordomanni», кстати, также весьма устойчивого.
158 Ср., например: Annales Vedastini, s.a. 887. S. 525: «Nortmanni vero omnia
loca usque Mosam more solito et partem Burgundiae devastant»; s.a. 889. S. 526: «Dani
vero more suo Burgundiam, Neustriam atque partem Aquitaniae, nullo resistente, igne
et ferro devastant».
159 Annales Vedastini, s.a. 880. S. 519: «Nortmanni vero seu Dani sedem sibi
mutaverunt, et mense Novembri Curtriaco sibi castrum ad hiemandum construunt...»;
s.a. 884. S. 521: «Nortmanni vero non cessant captivare atque interficere populum
christianum, atque ecclesias subruere, destructis moeniis, et villis igne crematis... In-
terim, quia rex iuvenis erat, omnes principes Compendio palatio conveniunt, tractaturi
quid illis esset agendum, initique consilio, Sigefridum Danum, christinum regique
fidelem, qui nepos fiierat Heorici Dani, mittunt, ut cum principibus suae gentis tractaret,
ut tributum acciperent, et e regno abirent»; s.a. 890. S. 526: «Britanni vero viriliter suum
defensaverunt regnum, atque afflictos Danos Sequanam Hisam ingressi, Noviomagum
petunt ad statuenda sibi castra hiemalia. Illis vero qui per terram iter agebant, occurit
rex Odo circa Germiniacum; sed propter loci incommoditatem nil eis dampni intulit.
Nortmanni vero coeptum iter peragentes, castra sibi adversus civitatem statuunt».
160 Annales Vedastini, s.a. 882. S. 520: «At australes Franci congregant exercitum
contra Nortmannos; sed statim terga verterunt; ibique Walo, Mettensis episcopus,
cofruit'Dani vero famosissimum Aquisgrani palatium igne cremant, et monasteria,
civitates, Treviris nobilissimam et Coloniam Agrippinam, palatia quoque regnum et
villas, cum habitatoribus terrae interfectis, igne cremaverunt».
138
Вторая особенность: вновь в отличие от Хинкмара, в «Ве-
дастинских анналах» мы можем видеть возвращение в политиче-
скую лексику титула гех применительно к лидерам скандина-
вов161. Но при этом точно так же, как и в связи с этнической связ-
кой «даны» - «норманны», мы не можем говорить о том, что ти-
тул dux исчезает полностью. Наоборот, мы фактически сталкива-
емся с таким же параллельным существованием обоих титулов162 163.
Третья особенность: автор «Ведастинских анналов», и здесь
мы уже не найдем аналогий с «Сен-Бертенскими анналами», от-
носится к деяниям и «данов», и «норманнов» на территории За-
падно-Франкского королевства как-то буднично, повседневно, без
какой-либо особой патетики, воспринимая их как «естественное
зло», априори присущее тогдашнему обществу'63. Фактически он
инкорпорирует «норманнов» в сознание современников событий
как некое «отрицательное качество жизни», которое было, есть и,
возможно, будет сохраняться в будущем. Отсюда резко снижается
накал противостояния «норманнам» как исключительно инород-
161 Annales Vedastini, s.a. 880. S. 518: «Post haec Hludowicus parat redire in
regnum suum; occurritque Nortmannis a praeda revertentibus, et facta congressione
apud Tumiomum, nobiliter eosdem vicisset, nisi contigisset Hugonem, filium suum,
ibi ruere. Nam Godefridus, rex Danorum, ilium interfecit; quo mortuo, omisit rex illos
insequi»; s.a. 882. S. 520: «Contra quos Karolus imperator exercitum infinitum
congregat, eosque in Haslac obsedit. Godefridus vero rex ad eum exiit: cui imperator
regnum Frisonum, quod olim Roricus Danus tenuerat, dedit, coniugemque ei dedit
Gislam, filiam H lotharii regis, Nortmannosque e suo regno abire fecit»; s.a. 886.
S. 523: «Gauzlinus vero, dum omnibus modis populo Christiano iuvare studeret, cum
Sigifrido, rege Danorum, amicitiam fecit...».
162 Annales Vedastini, s.a. 896. S. 530: «Et per idem tempus iterum Nortmanni
cum duce eorum, Hunedeo nominee, et quinque barchis iterum Sequanam ingressi . ».
163 Annales Vedastini, s.a. 887. S. 524: «Nortmanni vero usque Segonam et Ligerem
more solito pervagati sunt»; s.a. 887. S. 525: «Nortmanni vero omnia loca usque Mosam
more solito et partem Burgundiae devastant». More solito - по своему обыкновению.
Появление норманнов, или данов, в пределах Западно-Франкского королевства
для автора «Ведастинских анналов» превращается в привычное дело, а их поступ-
ки уже не есть нечто сверхъестественное. Весьма примечательно, что подобные
настроения у анналистов были характерны и для восточной части Франкской им-
перии, причем даже намного раньше. Смотри, например, «Ксантенские анналы»,
автор которых пишет: «Язычество же с севера, как обычно, причиняло вред хри-
стианству и оно все больше и больше усиливалось, но, если рассказывать более
подробно, это вызвало бы скуку» (Ксантенские анналы // Историки эпохи Каро-
лингов... С. 148; Annales Xantenses а. 640-874, s.a. 849 // MGH SS. T. U.S. 229).
139
ному телу в западно-франкском обществе: «мы» и «они» как про-
тивоположные качества сохраняются, но граница между ними
коренным образом меняется. Теперь она пролегает не между дву-
мя этнополитическими пространствами, а перемещается внутрь
одного такого пространства, в котором каждый этнический ком-
понент пытается занять самостоятельную нишу, сузив при этом
внутреннее пространство своего конкурента.
Четвертая особенность: в отличие от полуофициальных «Сен-
Бертенских анналов», создававшихся под прямым или косвенным
контролем со стороны императорской и королевской власти, «Ве-
дастинские анналы» лишены такого официозного характера. От-
сюда для них характерно более негативное отношение к слабев-
шей центральной королевской власти за то, что она не может, или
не хочет, организовать надлежащий отпор «норманнам», и более
того, зачастую идет на поводу интересов скандинавов. От этого в
наибольшей степени, по мнению автора анналов, страдает прежде
всего церковь, которая с молчаливого согласия короны подверга-
ется разного рода насилиям и грабежам164. Но при этом в «Веда-
стинских анналах» присутствует характерная деталь: мы ни разу
не встретим упоминания о том, что либо «даны», либо «норман-
ны» были язычниками. Их религиозные верования полностью ос-
таются вне поля зрения автора анналов, хотя ужасы, творимые
ими, описывались весьма красочно. Вероятно, это могло объяс-
няться фактом существования среди «данов» и «норманнов» хри-
стиан, которые даже находились на службе у самих западно-
франкских королей165.
Тем не менее эти особенности в восприятии средневековы-
ми авторами «норманнов» IX - начала X вв. и в фиксации этих
восприятий на страницах своих сочинений в целом не меняли, а
лишь дополняли и делали более колоритным и многогранным об-
раз «норманна», складывавшегося в исторических сочинениях, в
частности в анналистике, на протяжении X-XI вв.
|м Например, заключение мира с осаждавшими в 885-886 гг. Париж норман-
нами воспринимается автором «Ведастинских анналов» как «дурное решение» со
стороны императора Карла III Толстого: Annales Vedastini, s.a. 886. S. 524: «...ut
imperator pacem cum Danis faceret. Et factum est vere consilium miserum...».
165 Например, уже упоминавшийся выше дан Зигфрид: Annales Vedastini,
s.a. 884. S. 521: «...Sigefridum Danum, christianum regique fidelem...».
140
В результате основными топосами образа «норманна» у ав-
тора «Ведастинских анналов» стали следующие.
Основные занятия «норманнов» - это грабежи, убийства и
увод в плен христиан:
879 г.: «Норманны же не переставали опустошать церкви,
убивать и уводить в плен христиан» (Nortmanni vero non cessant
devastare ecclesias, et populum christianum interficere captivareque);
«Норманны, жаждущие убийств и опустошений и алчущие крови
человеческой» (Sed Nortmanni incendiis et devastationibus inhiantes,
sanguinem humanum sitientes,..)166.
884 г.: «Норманны же не прекращали убивать и уводить в
неволю христиан, разрушать церкви, сносить стены и сжигать
деревни. На всех улицах лежали тела священников, благородных
и иных лайенов, женщин, детей и младенцев; не было ни одной
дороги или места, где бы не лежали убитые, и всякому было му-
чительно и прискорбно созерцать, как народ христиан доведен поч-
ти до полного истребления» (Nortmanni vero non cessant captivare
atque interficere populum christianum, atque ecclesias subruere,
destructis moeniis, et viHis igne crematis. Per omnes enim plates iace-
bant cadavera clericorum, laicorum nobilium atque aliorum, mulierum,
invenum et lactantium: non enim erat via vel locus, quo non iacerent
mortui; et erat tribulation omnibus et dolor, videntes populum
christianum usque ad intemecionem devastari)167.
Для них характерны следующие качества.
а) уверенность, перерастающая в самоуверенность:
879 г.: «И увидев, сколь счастливым было для них начало,
они, переходя с места на место, опустошили огнем и мечом всю
землю менапиев» (Videntes autem initia suorum prospere accidisse,
omnem terram Menapiorum perambulando ferro et igne vastant)168;
б)заносчивость:
879 г.: «Гуго, сын короля Лотаря, по неосмотрительности,
немало способствовал тому, чтобы увеличить их заносчивость»
(Contra quos Hugo, filius Hlotharii regis, arrna sumens inconsulte, non
meliorem eis intulit audaciam...)169;
166 Annales Vedastini, s.a. 879. S. 518; Ведастинские анналы. С. 163.
167 Annales Vedastini, s.a. 884. S. 521; Ведастинские анналы. С. 169.
168 Annales Vedastini, s.a. 879. S. 518; Ведастинские анналы. С. 163.
169 Ibidem.
141
885 г.: «Невероятно кичащиеся этой победой, норманны
дошли до Парижа...». (Нас Nortmanni patrata Victoria valde elati,
Parisius adeunt)170;
в) гордыня:
880 г.: «И страх, и трепет обрушились также на жителей тех
земель; норманны же, возгордившиеся победой, не отдыхали ни
днем, ни ночью, сжигая церкви и убивая христиан» (Timos quoque
et tremor eorum cecidit super inhabitants terram; et hac elati victoria,
die noctuque non cessant ecclesias igne cremare, populumque christianum
ingulare)171;
г) неукротимость:
882 г.: «И в разгоревшейся битве франки добились победы,
при этом погибло около тысячи норманнов; однако они ни в коей
мере не были укрощены этим поражением» (Commissoque praelio,
superiores Franci extiterunt, cecideruntque ibi Nortmanni circiter
mi He; sed nil eos haec pugna perdomuit)172;
д) наглость и чувство безнаказанности:
885 г.: «И франки, пришедшие из королевства Карломана,
были осмеяны данами, которые кричали: «Для чего вы к нам
пришли? В этом не было необходимости. Мы знаем, кто вы; вы
хотите, чтобы мы снова к вам вернулись - мы это обязательно
сделаем» (Francosque qui venerant ex regno Karlomanni, irrisere
Dani: «Ut quid ad nos venistis? non fuit necesse; nos scimus qui estis,
et vultis ut ad vos redeamus; quod faciemus»)173.
Наконец, «норманны» по природе своей клятвопреступни-
ки, которые нарушают свои обещания даже в отношениях с ие-
рархами католической церкви:
884 г.: «...в конце октября франки объединились, чтобы
противостоять норманнам, если те не сдержат своих обязательств»
(...mense Octobrio finiente adunantur Franci, ut si Nortmanni
immutare fidem vellent, eis resisterent)174.
888 г.: во время осады города Mo местный епископ Зигмунд
вступил в переговоры с норманнами о том, чтобы, сдав город,
170 Annales Vedastini, s.a. 885. S. 523; Ведастинские анналы. С. 171.
171 Annales Vedastini, s.a. 880. S. 5)9; Ведастинские анналы. С. 165.
172 Annales Vedastini, s.a. 882. S. 520—521; Ведастинские анналы. С. 168.
171 Annates Vedastini, s.a. 885. S. 522; Ведастинские анналы. С. 170.
174 Annales Vedastini, s.a. 884. S. 521; Ведастинские анналы. С. 169.
142
жители могли уйти, сохранив жизнь. «Что дальше? Предложение
было передано норманнам, и под видом мира от них получены
заложники. Городские ворота были открыты, путь для христиан
освобожден, и выбраны люди, чтобы вести их, куда они пожела-
ют. Но после того, как они переправились через Марну и уже
удалились от города на значительное расстояние, норманны бро-
сились их преследовать и пленили епископа со всем народом. За-
тем, возвратившись, норманны сожгли город и разрушили стены,
как они того и желали» (Quid plura? Refertur ad multitudinem, et
sub specie pacis obsides dant. Reserantur portae, fit via christianis ut
egrediantur, delegates his, qui eos quo veilent ducerent. Cumque
amnem Maternam transissent, et a civitate processissent Nortmanni
eos omnes insecuti comprehenderunt, ipsum episcopum cum omni
populo; indeque reverse, civitatem igne combusserunt, murosque,
quantum placiut, destruxerunt)175.
Однако среди качеств, присущих «норманнам», одно вызы-
вает у автора «Ведастинских анналов» невольное уважение. Это
их воинственность, сопряженная с умением «норманнов» учиться
стратегии и тактике военных действий у самих франков. Анна-
лист фактически признает, что «норманны» оказались хорошими
учениками, которые иногда уже превосходят своих учителей. Он
весьма подробно описывает приемы осады, которые скандинавы
используют, например, под Парижем в кампании 885—886 гг.176
Особо подчеркивается умение «норманнов» не только пользовать-
ся водными артериями, то есть реками, но и совершать длитель-
ные переходы в конном и пешем строю со всей воинской амуни-
цией, успешно использовать рельеф местности и природные осо-
бенности в случае опасности полного или частичного поражения
в столкновениях с франкскими отрядами177.
175 Annales Vedastini, s.a. 888. S. 525-526; Ведастинские анналы. С. 176.
176 Annales Vedastini, s.a. 885-886. S. 522-524; Ведастинские анналы. С. 170-174.
177 Annales Vedastini, s.a. 883. S. 521: «Nortmanni vero Oetobrio mense finiente
Latverum cum equitibus et pedatibus atque omni suppellectili veniunt»; s.a. 891.
S. 527: «Nortmanni vero qui hue illucque dispersi erant, adunati, in eodem loco iterum
sibi sedem firmant»; s.a. 898. S. 531: «Posthaec rex Karolus cum exercitu parvo,
Nortmannis a praeda revertentibus, in pago Vitmau iuxta quandam villam insecutus,
aliquibus suorum intcrfectis, plurimisque vulneratis, Nortmanni tenentes more solito
loca, redierc ad naves»; Ведастинские анналы. C. 168, 178. 184.
143
В целом «Ведастинские анналы» фактически завершают
процесс формирования в каролингском историописании образа
«норманна», наделяя его в основном отрицательными качествами,
которые несовместимы с образом истинного христианина. Этот
образ приобретает характер устойчивого, а к началу XII в., можно
даже сказать, консервативного, закрепляя и в исторической, и в
историографической памяти авторов, переписчиков и читателей
представления о скандинавах IX-X вв. как отрицательных героях
исторической драмы.
Окончательный итог «анналистской традиции» подвело со-
чинение, вошедшее в историографическую традицию «норманни-
стики» под весьма характерным названием «Хроника деяний
норманнов во Франкии». Л. Левиллэн считал, что данное сочине-
ние не представляет особой ценности даже по сравнению с так
называемыми источниками «косвенной традиции» «Сен-Бертенс-
ких анналов»178. Такой скептический взгляд довольно странен, по-
скольку «Хроника» обладает своими индивидуальными особенно-
стями и вряд ли может трактоваться исключительно как неудач-
ная попытка компиляции Сен-Бертенских и Ведастинских анна-
лов. Судя по всему, неизвестный автор использовал либо текст,
по содержанию весьма схожий с рукописью 6439-6451 «Сен-
Бертенских анналов» (по Б. фон Симеону) или же с манускрип-
том, восходящим к кодексу 706 из Сент-Омера через некий брюс-
сельский вариант или близкий к последнему (по Ф. Гра)179.
«Хроника» начинается несколькими строчками из сочине-
ния Иордана «Деяния гетов», что свидетельствует о возможном
знании автором сочинения Дудо Сен-Кантенского, который пер-
вый попытался удревнить и облагородить «норманнов» посредст-
вом связывания их истории с легендарной историей троянцев и
готов заложить историографическую традицию прямой связи ме-
жду этими народами и современными Дудо жителями княжества
Нормандия, расположенного в пределах бывшей каролингской
Нейстрии180. Вторым свидетельством в пользу такого предполо-
178 Levillain L. Op. cit. Р. XLVIX.
179 Ibid.'P. XLI, table.
180 Chronicon de gestis Normannorum in Francia // MGH SS. T. I. S. 532:
«Northmanni procedentes de Scanzia insula, quae Northwegia dicitur, in qua habitant
144
жения также служит текст «Хроники», который завершается за-
ключительным абзацем, представляющим такое же заимствова-
ние из Дудо, и в котором речь идет о передаче «норманнам» час-
ти территории Нейстрии для поселения181.
Хронологически «Хроника» охватывает период от 833 до
895 гг. Прямые заимствования из «Сен-Бертенских анналов» на-
чинаются с 837 г., при этом эти заимствования носят характер
литературной обработки, которую автор предпринимает абсо-
лютно сознательно. Он опустил часть сведений о походах «нор-
маннов» во Франкскую империю и кое-где меняет некоторые да-
ты. Так, например, при переходе от текста «Сен-Бертенских анна-
лов» к «Ведастинским анналам» он помещает под 879 г. матери-
ал, расположенный в «Сен-Бертенских анналах» под 881 г., а для
880 г. использует данные за 879 г. из «Ведастинских анналов».
Впервые «Хроника» была опубликована французским эру-
дитом XVII в. Андре дю Шеном в 1619 г. и переиздана им же в
1636 г. Дю Шен использовал для своих публикаций два мануск-
рипта, подлинники которых не обнаружены до сих пор. Все это
создает определенные трудности как в установлении авторства
«Хроники», так и в определении репрезентативности содержаще-
гося в них материала. Тем не менее подавляющее большинство
исследователей, обращавшихся к анализу данного сочинения, на-
чиная с Г. Пертца, склонны считать, что автор хроники жил в
Сент-Омере. Основной аргумент в пользу такого вывода базиру-
ется на наличии в тексте, когда речь идет о событиях 846 г., све-
дений, являющихся уникальными и неизвестными другим источ-
никам, как современным описываемым событиям, так и более
поздним. Текст передает нам информацию о том, что епископы и
аббаты соседних с Сент-Омером городов и монастырей в этот год
поспешили укрыться от нападений «норманнов» именно в этом
городе, поскольку он был хорошо укреплен. Вторым аргументом
является запись под 881 г., когда автор меняет первичный текст
используемых здесь «Ведастинских анналов» и дополняет его со-
Gothi, et Huni, atque Daci, cum 13 navibus egressi, primo in Flandrensi littore molientes,
ab his qui in praesidio errant repulse sunt».
181 Ibid. S. 536: «Postea Karolus Simplex Rodoni Neustriam tradidit, quam
Northmanniam Northmanno vocaverunt, eo quod de Nortwegia egressi essent».
145
общением о том, что собор в Сент-Омере единственный уцелел в
городе после захвата его «норманнами» и учиненными ими в нем
пожарами.
Что касается определения личности автора, то точного от-
вета не найдено до сих пор. В историографии сохраняется мне-
ние, высказанное Б. фон Симеоном, который считал, что автором
«Хроники» был Ламберт Сент-Омерский, который включил со-
держание «Хроники» в текст своего главного сочинения «Liber
Floridus», написанного им около 1 120 г.182
Что касается качества содержащихся в «Хронике» сведе-
ний, то ее текст подтверждает вывод о том, что историографиче-
ский образ «норманна», представленный анналами, приобрел к
началу XII в. канонические черты. Теперь, даже когда речь шла о
событиях, которые в «Сен-Бертенских анналах», например, при-
писывались или «данам», или «норманнам», или же «данам - нор-
маннам», мы видим исключительно «норманнов». На страницах
«Хроники» этноним «дан» появляется только дважды. Первый
раз, когда речь о событиях, предшествовавших осаде Парижа и
связанных с переговорами между «норманнами» и франками, по-
средником в которых выступал крещеный «дан» Зигфрид183. Вто-
рой раз, когда автор «Хроники» сообщает о неких датских пира-
тах, вторгнувшихся во Фризию184. Во всех остальных случаях
скандинавы, аккумулируя все отрицательные качества, присущие
образу «норманна», жгут, грабят, убивают и уводят в плен жите-
лей Франкии185.
182 Levillain Op. cit. Р. XLVIX XL.
183 Chronicon de gestis Normannorum.., s.a. 885. S. 534-535: «At Franci videntes
Northmannorum res prospere in omnibus accrescere, quondam Danum Christianum
nominee mittunt ad eos, qui caute cum eis de redemptione regni ageret... Interim
Francorum principes inito consilio Danum christianum, regique fidclem, Hoerici
nepotem, ad Northmannos mittunt, ut tributum acciperent, et de regno abirent». Прав-
да, как мы видим, хронист XII в. уже не знает имени этого датчанина.
184 Ibid. S. 533: «Anno Domini 846, pyratae Danorum Fresiam adeuntes,
provincias et ecclesias vastaverunt, et populum in eis occiderunt».
185 См., например: Ibid. S. 533: «Anno Domini 843. Northmanni ab occeano Eu-
ripo Rotumam irruentes, rapinis, ferro, ignique bacchantes, monachos populumquc
caeBibus vel captivitate deleverunt: et omnia templa et loca flumini Sequanae ad-
haerentia depopulate sunt, et multis acceptis pecuniis recesserunt»; S. 533: «Anno
Domini 857. 5. Kai. lanuarii Northmanni Lutetiam Parisiorum invadunt, atque
146
Но есть и некоторые различия, которые, на наш взгляд,
могли быть связаны со временем написания «Хроники», когда
судьба потомков «норманнов» в европейской истории выглядела
блистательной и впечатляющей своими результатами, о чем, ко-
нечно, автор сочинения был наверняка хорошо осведомлен. Пре-
жде всего, предводители «норманнов» титулуются исключитель-
но как тех186, вне зависимости от первоисточника — Сен-Бертен-
ских или Ведастинских анналов, вступая с ними в противоречие.
Кроме того, автор сознательно идет на подмену имен участников
событий. Речь идет о первом нормандском князе и основателе
Нормандии Роллоне. Этот персонаж появляется на страницах
«Хроники» дважды. Первый раз, когда автор описывает события
895 г., где сообщается о прибытии некоего отряда норманнов в
устье Сены187. В «Хронике» предводителем этого отряда высту-
incendio tradunt; basilicam sancti Petri et sanctae Genovefae incendunt, et ceteras
omnes praeter domum sancti Stephani, et ecclesiam sancti Vincentii et sancti Germani,
praeterque ecclesiam sancti Dionysii; pro quibus tantummodo, ne incenderentur, multa
solidorum summa solute est»; S. 534: «Anno Domini 880. Northmanni incehdiis et
devastationibus inhiantes, sanguinem humanum sitientes, ad interitum et perditionem
regni mense Novembrio in Gandavo monasterio sedem sibi ad hiemandum statuunt»;
S. 534-535: «Anno Domini 885... Sed nil eos haec pugna perdomuit, sed ad naves
converse, omne regno ferro et igne devastant: et ecclesiis diruptis, et accolis terrae
deletis, Viromandis pervenerunt, et ecclesiam sancti Quintuni incenderunt, et
ecclesiam sanctae Mariac in Attrebatis civitate... Deinde Northmanni trans Scaldum
venientes, praedas more solito capientes, cuncta devastant. Ecclesias, civitates, vicos,
habitatores usque ad intemecionem deleverunt».
186 Ibid. S. 533: «Anno Domini 845. Northmannorum rex Roricus sexcentas naves
per Albim fluvium in Germaniam adversus Ludovicum dirigit»; S. 533: «Eodem anno
Northmanni inter se praelio dimicantes, adeo certatione obstinatissima bacchati sunt,
ut Oricho rege, et ceteris cum eo interfectis regibus, репе omnis nobilitas interierit»;
S. 535: «Gauzlinus vero episcopus, dum populum sibi commissuiuvare vellet, cum
Sigefrido, Northmannorum rege, amicitiam firmavit, ut per hoc civitas ab obsidione
liberaretur... Imperator autem via, qua vcnerat, regreditur; et Sigefridus. Northmannorum
rex, Hisam fluvium ingressus, terra et aqua iter faciens post eum cum suis, omnia ferro
vastabat et igne». Титул dux в схожем контексте автор «Хроники» использует
только однажды: Ibid. S. 533: «Deinde cum duce eorum Welando, cum 200 navibus
per Sequanam ascendant, et castellum in insula, quae Oscellus dicitur, obsident».
187 Ibid. S. 536: «Anno Domini 895. Northmanni iterum cum duce eorum, qui
Rodo dictus est nominee, rursus Sequanam ingressi, iam multiplicati, ante nativitatem
Domini Hisam intrantes, Cauciaco sibi sedem nullo resistente firmaverunt, et in multi-
tudine gravi regni provincias ferro et igne devastantes, Aquitaniae partibus inferuntur,
atque monasteria, castris eversis, et interfectis habitatoribus, penitus deleverunt».
147
пает Роллон, однако в более ранней версии «Ведастинских анна-
лов», но уже под 896 г. этим отрядом командовал некий Хун-
део188 189. Такой историографический ход может иметь два объясне-
ния: либо к началу XII в. память о Хундео просто стерлась среди
потомков «норманнов», либо автор проделал подобное замеще-
ние абсолютно сознательно, стремясь подчеркнуть значение в ис-
тории «норманнов» во Франкии именно основателя Нормандско-
го княжества Роллона, окончательно закрепив его пальму первен-
ства в этом деянии. Второе предположение кажется нам более
вероятным, и в его пользу говорит знакомство автора с сочинени-
ем Дудо Сен-Кантенского, который, красочно описывая деяния
Роллона до и после того, как он стал князем Нормандии, совер-
шенно не упоминает ни о каком Хундео.
Второй раз автор «Хроники» упоминает о Роллоне, когда
прямо заимствует из Дудо факт передачи ему как предводителю
скандинавов королем Карлом Простоватым части Нейстрии для
поселения «норманнов»18 .
Таким образом, прямая традиция официальных и полуофи-
циальных анналов от X до начала XII вв. - «Анналы королевства
франков», «Сен-Бертенские анналы», «Ведастинские анналы» и,
наконец, как заключительный аккорд, «Хроника деяний норман-
нов во Франкии» - рисует нам примечательную картину склады-
вания самостоятельной версии историографического образа «нор-
манна». На первом этапе, связанном с «Анналами королевства
франков», мы можем констатировать факт преобладания, так ска-
зать «датского» и «королевского» начала, в характеристике этого
образа, что практически совпадает с аналогичными представле-
ниями о «норманнах» в так называемой «авторской версии»,
представленной сочинениями Эйнхарда, Тегана, Астронома, Нит-
харда. На втором этапе, когда подобные авторские сочинения в
каролингской историографии практически исчезают, в аннали-
стике начинается, с одной стороны, постепенное вытеснение по-
lss Annales Vedastini, s.a. 896. S. 530: «Et per idem tempus iterum Nortmanni
cum duce eorum, Hunedeo nominee, et quinque barchis iterum Sequanam ingressi; et
dum rex ad alia intendit, magnum sibi et regno malum accrescere facit... Nortmanni
v£ro iam multiplicati, paucis ante nativitatem Domini diebus Hisam ingressi, Cauciaco
sedem sibi, nullo resistente, firmant».
189 См. выше, сноска 72.
148
нятия «даны» понятием «норманны», а с другой - образ «норман-
на» постепенно начинает утрачивать свое «королевское» начало,
когда на смену межгосударственным отношениям приходят от-
ношения франкских королей с так называемыми «морскими ко-
нунгами» и предводителями.
Историография тотчас же подметила это изменение, и на
страницах анналов закрепляется фактически вне-этническое, обоб-
щенное понятие «норманн». Но именно эта обобщенность позво-
ляет позднекаролингским анналистам и их эпигонам в более позд-
нее время создать некий канонический образ «норманна», надол-
го закрепившийся не только в средневековой историографии, но
вполне доживший до нашего времени. Наконец, в посткаролинг-
ской анналистике, а «Хронику», несмотря на ее название, вполне
можно отнести именно к анналам, мы можем видеть попытку
вновь вернуться к «государственному» началу. Но теперь это на-
чало уже не «королевское», а «герцогское», и связано оно с необ-
ходимостью легитимизации, в том числе и интеллектуальной,
нормандского княжеского дома в обществе французских аристо-
кратических фамилий, восходящих своим происхождением к ста-
ринным каролингским корням. Образ «норманна» разворачивает-
ся на 180 градусов, и теперь задача профессиональных хронистов
заключается не в описании того, кем были «норманны» до начала
X в., а в создании концепции, отвечающей на вопросы, когда, как
и кем они стали в Х1-ХП вв.
Весьма интересно в этой связи будет взглянуть на еще одну
группу анналов или схожих с ними сочинений каролингской и
частично посткаролингской эпохи. Это так называемые «малые
анналы». Данное название, конечно, носит условный характер,
поскольку и по объему, и по хронологическим рамкам изложения
событий они могут отнюдь не уступать «большим, или королев-
ским, анналам», рассмотренным нами выше. Их главная особен-
ность и отличие от последних заключается в том, что «малые ан-
налы» носят исключительно узко региональный характер190. Кру-
гозор их авторов, как правило, не шел дальше стен конкретного
монастыря и ближайшей от него округи. Но бесхитростное, за-
190 McKitterick R. The Frankish Kingdoms under the Carolingians, 751-987.
London, 1983. P. 3-4.
149
частую весьма краткое изложение событий, связанных с данным
аббатством, тем не менее, в едином временном континууме опи-
сываемых событий служит, на наш взгляд, весьма показательным
и доказательным средством, дополняющим и подтверждающим
более «государственное» видение «норманнской проблемы» об-
щегосударственными анналами.
Фактически «малые, или местные, анналы» можно рассмат-
ривать как своеобразный второй эшелон в процессе формирова-
ния историографического образа «норманна» в IX-X вв. Все эти
анналы, авторы которых никогда не были знакомы друг с другом,
возникшие в разные годы, описывающие события разных хроноло-
гических отрезков, бытовавшие и сохранившиеся в разных, очень
часто весьма отдаленных друг от друга частях Франкской импе-
рии как периода ее расцвета, так и эпохи ее заката и распада на
самостоятельные королевства, на удивление едины в своем изо-
бражении «норманнов» и описании их деяний. Существует, одна-
ко, одно крайне досадное обстоятельство. Подавляющее боль-
шинство «малых анналов» не дошло до нас в рукописях, напи-
санных в те или близкие годы, о которых идет речь в их текстах.
Поэтому может возникнуть определенное сомнение в том, что
интересующий нас историографический образ «норманна» не яв-
ляется продуктом более поздних эпох, когда авторы или копии-
сты, сознательно или бессознательно, проводили определенную
селекцию имеющегося у них исторического материала и адапти-
ровали его к интересам своей эпохи. А таковой эпохой мог быть и
XI в., и XII в., и даже более поздние столетия.
Следует указать на еще одну особенность, характерную для
«малых анналов». Наибольшее их количество было создано и со-
хранилось в восточной части Империи и в дальнейшем на терри-
тории Восточно-Франкского королевства. Западная часть Импе-
рии, а затем Западно-Франкское королевство заметно уступают
своим соседям в этом отношении. Однако, по нашему мнению,
«малые анналы» обеих частей империи и возникших на ее облом-
ках обоих королевств можно рассматривать как некое единое це-
лое, поскольку даже беглый анализ некоей выборки сохранив-
шихся анналов этого типа в их сравнении друг с другом, несо-
\+пеино, указывает на идентичность восприятия «норманна» и как
реально действующего исторического субъекта, и как формиро-
150
вавшегбся общеевропейского представления о нем в историче-
ской литературе раннесредневекового общества.
О том, каков вклад «малых анналов» в формирование об-
раза «норманна» и как он коррелируется с вкладом «больших, или
королевских, анналов», свидетельствуют следующие моменты.
А) Точно так же мы можем проследить процесс постепен-
ного замещения при описании выходцев из Скандинавии одного
этнонима, «даны», другим, собственно «норманны». При этом
данный историографический процесс имеет такой же постепен-
ный характер, фактически распадаясь на три этапа. Первый, когда
фигурируют исключительно «даны» (до середины 40-х гг. IX в.),
\ второй, когда использование обоих этнонимов носит параллель-
ный, а иногда и взаимоуточняющий характер (середина 40-х -
- середина 50-х гг. IX в.) и, наконец, третий, когда этноним «даны»
фактически исчезает со страниц анналов, а на смену им приходит
более общий, но реально менее точный этноним «норманны» (50-е
-90-е гг. IX в.)191.
191 Annales Xantenses, s.a. 846. S. 228: «Consueto Northmanni Ostraciam et
Westraciam (Frisionum pages) vastaverunt, et victim Dorestatum cum aliis duobus
villis incenderunt igni...»; s.a. 847. S. 228: «De cetero Nordmanni Christianos hinc
inde vastaverunt, et contra Sigirum et Liutharium comites bellum fecerunt, et ultra
vicum Dorestatum contra flumen Reni per miliaria novem remigaverunt usque ad
vicum Meginhardi, et ibidem facta preda, reverse sunt»; s.a. 856. S. 230: «Nordmanni
rursum regem sibi constituent, cognatum et convocum priori, et Dani iterum, resumptis
viribus, navali evectu Christianos invaserunt»; Fragmentum chronici Fontanellensis,
a. 841-859, s.a. 845 // MGH SS. T. 11. S. 302: «Ragneri dux Nortmannorum venit cum
classe sua, et usque Parisius accessit, ac in vigilia sancti paschae, id est 5 Kalend.
Aprilis, eandem urbem intravit»; s.a. 848. S. 302: «Carolus rex cum Francis Aquitaniam
ingressus, super fluvium Dordonia novem naves Danorum cepit, interfectis pyratis
earum, in diebus quadragesimae. Eodem anno Nortmanni Burdegalim urbem ceperunt
et ducem eiusdem Guilhelmum noctu»; s.a. 850. S. 303: «Dum haec in Brittannicis
finibus geruntur, classis Danorum in regno Clotharii appulit, ducibus Rorico et Godefrido»;
s.a. 851. S. 303: «Eodem tempore classis Nortmannorum fluvium Sequanam ingressa
est ipso die tertio Idus Octobris, duci Hoseri, qui aliquot ante annos Rothomagum
urbem depopularat ac incendio cremarat, id est anno dominicae incamationis 841, et
per annos undecim multas regions latrocinando occuparat»: s.a. 852. S. 303: «Classis
Sydroc et Godefridi ducum Danorum 7 Idus Octobris Sequanam ingreditur, et usque
Augustudunas accedit. Contra quos Cltharius et Carolus reges gloriosi obsidiones
ponunt. Sed Nortmanni aqua freti, deputatam sibi hiemem exegcrunt in loco qui vocatur
Ghivoldi fossa; et in mense lunio recedunt, mare petentes»; Annales S. Bavonis
Gandensis, a lulio Caesare et a. 608-1350, s.a. 851 // MSH SS. Т.П. S. 187:
«Northmanni et Dani monasterium sancti Bavonis incendunt et devastat».
151
'.w Однако здесь существует особенность, присущая исключи-
тельно «малым анналам». Она заключается в том, что, в отличие
от своих более влиятельных собратьев, «малые анналы» на про-
тяжении всего IX в. активно используют термин «язычники», ко-
торый на их страницах фактически является синонимом обоих
этнических определений выходцев с Севера192. Вероятно, объяс-
нение стойкости употребления данного термина следует прежде
всего искать в месте самого происхождения анналов. А это были,
как известно, аббатства, где резко негативное восприятие ино-
конфессионального состояния участников нападений на обители
было доведено до крайних форм.
Б) Местонахождение родины «норманнов» на страницах
«малых анналов» фактически не определяется. Лишь по косвен-
ным данным, и то это характерно для первого этапа вышеназван-
ного историографического процесса формирования образа «нор-
манна», мы можем определить, что таковой могли быть датские
земли193. На последующих этапах авторы анналов практически не
предпринимают каких-либо уточнений в этом вопросе. Объясне-
нием подобному нигилизму может быть, на наш взгляд, либо
твердое знание, из какой части скандинавского мира «норманны»
192 Annales Xantenses, s.a. 834. S. 226: «Interea dum haec agerentur, inruerunt
pagani in vicum nominatissimum Dorestatum...»; s.a. 835. S. 226: «Interim autem
iterum invaserunt pagani partes Frisiae, et interfecta eat de paganis non minima multi-
tude»; s.a. 836. S. 226: «Iterum eodem anno pagani christianos invaserunt»; s.a. 837:
«...et pagani vastaverunt Walicrum»; s.a. 852. S. 229: «Ferrum paganorum incandu-
it...»; s.a. 862. S. 230: «lam enim dissension regnum nostrorum, et desolation pagano-
rum per regna nostra fastidiosum est enarrare»; s.a. 864. S. 230: «Nimia inundatione
aquarum pagani sepe iam dicti...»; s.a. 866. S. 231: «Eo anno pagani reliquias nimium
vastaverunt»; s.a. 867. S. 232: «Eo anno ingens bellum inter Gallos et paganos geritur
in Gallia...»; s.a. 868. S. 233: «Pagani quoque iterum Hibemiam atque Fresiam
crudeliter vastaverunt»; s.a. 871. S. 234: «Pagani quoque tunc totam репе Hibemiam
vastantes, cum spoliis multis sunt reversi...»; Fragmentum chronici Fontanellensis,
s.a. 841. S. 301: «Obviusque illis factus est Vulfardus Regis homo cum populo; sed
pagani minime ad pugnam se praeparaverunt»; Annales Besuenses a. 1-1174, s.a. 881 I1
MGH SS. T. 11. S. 248: «...incoaverunt bellum Franci contra paganos...».
I9! Annales Tiliani a. 778-790, s.a. 777 (778) // MGH SS. T. 1. S. 220: «Ibique
venientes Franci et Saxones excepto Witigingo, qui partibus Normaniae configut»;
s.a.-782*(783). S. 221: «...ibi Saxones convenicntes, excepto Witikingo, et illuc con-
venerunt Nortmanni...»; Annales Xantenses, s.a. 823. S. 225: «Ebo episcopus pergit
partibus Danorum, una cum Wildericho episcopo».
152
прибыли, и отсутствие необходимости уточнять этот факт как для
современников, так и для будущих читателей; либо полное незна-
ние, как именно определить эту этническую принадлежность вви-
ду характерного, особенно для конца IX — начала X вв., смешан-
ного состава участников экспедиций «норманнов»; либо ввиду
того, что «норманны», действовавшие на континенте, зачастую
прибывали отнюдь не из Скандинавии, а с территории Британ-
ских островов. Возможно, для разных регионов Империи и для
разных хронологических отрезков мы можем предположить лю-
бое из этих объяснений данного феномена.
В) Нападения «норманнов» на страницах «малых анналов»
по преимуществу носят безличный характер. Имена их лидеров
встречаются спорадически и также в основном до начала 40-х гг.
IX в. Точно так же наши авторы путаются с титулами, которыми
они наделяют этих военных лидеров. Тут мы можем встретить и
гех, и dux, и даже pnnceps .
Г) Деятельность «норманнов» в пределах сначала Франк-
ской империи, а после ее распада и всех королевств, возникших в
ее границах, авторы «малых анналов» дружно определяют одним
словом - «опустошение». В этом плане, безусловно, лексический
запас этих анналистов намного более скуден, нежели у авторов
«больших анналов». Но такая литературная безыскусность лишь
подчеркивает всю полноту лишений, которые перенес каждый,
отдельно взятый монастырь. Монастырь опустошен, местность
обезлюдела, и говорить о чем-то ином просто не надо. Угроза на-
падения со стороны «норманнов» превращается во что-то повсе-
дневное, одновременно порождая безысходность и у жителей ко-
ролевств, и у самих анналистов и превращая действия «норман- *
194 Annales Tiliani, s.a. 804 (805). S. 223: «Eodem tempore Godefridus dux
Danorum venit cum classe sua...»; Ex chronico Moissiacensi a. 787-789, 804-813,
816, s.a. 808 // MGH SS. T. 11. S. 258: «Et Godofridus, Nortmannorum rex, venit...»;
s.a. 810. S. 258: «Et Gothofredus rex Nortmannorum misit...»; Annales Xantenses,
s.a. 826. S. 225: «...et illic venit multitude ad eum Nordmannorum, et princes eorum
nomine Herioldus...»; Eragmentum chronici Fontanellensis, s.a. 841. S. 301: «...venerunt
Nortmanni, Oscheri quoque dux»; s.a. 851. S. 303: «...duci Hoseri, qui aliquot ante
annos Rothomagum urbem depopularat ac incendio cremarat...»; s.a. 852. S. 304:
«...classis Sydroc et Godefridi ducum Danorum fluvium Sequane occupat...».
153
нов» в привычку, дурную по своим свойствам, но искоренение
195
которой откладывается на неопределенное время .
Не изменяются и объекты грабежей и насилий. По-прежне-
му главными, наиболее лакомыми для «норманнов» остаются аб-
батства и города, в стенах которых проживают епископы и име-
ются богатые церкви195 196. Среди погибших от рук норманнов анна-
лы иногда называют представителей светских властей, однако,
такие упоминания крайне редки197, что также может объясняться
специфическим церковным происхождением наших источников.
195 Annales Sancti Germani minores a. 642-919, s.a. 845 // MGH SS. T. IV. Ed.
G. Pertz. Hannoverae, 1841 (1925). S. 3: «Normani Parisius primitus veniunt, necnon
Hugo et Ricbodus eodem anno intermuntur»; s.a. 865. S. 3: «Normani coenobium sancti
Dyonisii primiyus 20 diebus, a 12. Kai. Novemb. Usque in 5 Udus Novembr. Obsederunt»;
Chronicon Aquitanicum a. 830-1025, s.a. 847 // MGH SS. T. II. S. 253: «Northmanni 4
Kalendas Aprilis Deas monasterium succendunt»; Annales Lobiensium fragmentum. 1.
Fragmenta ab a. 741-870, s.a. 850 П MGH SS. T. 11. S. 195: «Canda oppidum vastatum est
a Normannis»; Annales Leodienses, s.a. 853 H MGH SS. T. IV. S. 14: «Nortmanni fines
Franciae depopulantur»; Annales S. Maximini Trevirensis a. 708-987, s.a. 882 // MGH SS.
T. II. S. 213: «Nortmanni Treverim cum monasterio sancti Maximini, vastantes Galliam,
cremaverunt»; Annales Sancti Maximini Trevirensis, s.a. 882 H MGH SS. T. IV. S. 6:
«Nortmanni Treverim cum monasterio sancti Maximini vastantes, Galliam cremaverunt»;
Chronicon S. Martini Coloniensis a. 756-1021 H MGH SS. T. II. S. 214: «...Deinde abbas
factus est Gotfridus mortuus 3 Idus Maii sub annum 882, quo tempore monasterium
Nortmannorum irruptionibus vastatum fuit»; Annales Lemovicenses a. 838-1060, s.a. 887
// MGH SS. T. 11. S. 251: «...monasterium sancti Germani a Nortmannis incensum est»;
s.a. 889. S. 251: «Nortmanni iterate Autissiodorum repetentes, suburbana eius
incenderunt»; Annales Besuenses, s.a. 891. S. 248: «Burgundia a Normannis vastatur».
196 Annales Besuenses, s.a. 888. S. 248: «Fons Besuus per tres dies a Normannis
depopulatus est; et occisi sunt in monasterio Petri Besuensis monachi, quorum ista
sunt nomina: Ayrmannus, Genesius, Beraldus, Sifardus, Rodgo, Aussuinus presbitcr,
Adalricus puerulus»; Annales Wirziburgenses a. 687-1101, 1480, s.a. 891 // MGH SS.
T. II. S. 241: «Sunderoldus Moguntiacensis episcopus Wormatiae aNortmanis occisus
est»; Annales Alamannici. Continuatio Sangallensis tertia a. 882-912 et 926, s.a. 891 //
MGH SS. T. I. S. 52: «Sunzo archiepicopus a Nordmannis occisus»; Annales Laubacenses.
Pars tertia a. 887-926, s.a. 891 H MGH SS. T. I. S. 52: «Sunzo archiepiscopus a
Nordmannis iteremptus est»; Annales Colonienses Brevissimi a. 814-870 H MGH SS.
T. I. S. 97: «Nordmanni Colonia occisi»; Chronicon Aquitanicim, s.a. 845. S. 253:
«...et Sanctonas urbs concrematur, thesaurus eius obtimis exportatis»; s.a. 853. S. 253:
«Lucionnus mense Maio a Northmannis exuritur, et mense lunio sancti Florentii
monasterium et Namnetis civitas, Turonis quoque exuruntur»; Annales Colonienses
a. 77JT1028, s.a. 884 H MGH SS. T. 1. S. 98: «Sedes Norhmannorum in Duisburg».
197 Chronicon Aquitanicum, s.a. 845. S. 253: «Sigonius comes a Northmannis
capitur et occiditur...»; Annales Alamannici, s.a. 886. S. 52: «Heimrihcus dux a
Nordmannis occisus est».
154
Д) Крайне редко авторы «малых анналов» упоминают о
том, что среди «норманнов» были люди, принявшие христианст-
во. Вскользь об этом упоминается только тогда, когда такие кре-
щеные «норманны» нарушают принятые на себя обеты и вновь
скатываются к грабежам и убийствам христиан198. Столь поверх-
ностное отношение среди авторов «малых анналов» к проблеме
крещения «норманнов» выглядит весьма отличающимся от того
большого внимания, которое уделяли авторы «больших анналов»
проблеме христианизации варваров, в том числе выходцев из
скандинавских земель. Объяснение этому, на наш взгляд, следует
искать именно в том, что авторы «малых анналов», отражая исто-
рию собственных, подчас даже не очень крупных и влиятельных
монастырей, в реальном процессе христианизации практически не
участвовали. Это оставалось прерогативой императорской, а за-
тем королевской власти, и любой акт христианизации прежде все-
го повышал авторитет конкретного императора или короля, что,
безусловно, должно было, так сказать по долгу службы, фиксиро-
ваться авторами «больших анналов».
Е) Наконец, авторы «малых анналов» столь же редко, в от-
личие от своих коллег из «больших анналов», фиксируют победы
франков над «норманнами»199, даже при всей их общей немного-
численности в IX - начале X вв. Скорее всего, эта особенность
«малых анналов» объясняется опять же простым фактом. Как пра-
вило, эти победы носили, так сказать, локальный характер и на ис-
торию конкретного аббатства, удаленного за сотни и тысячи ки-
лометров от места подобного события, оказать какое-либо влия-
ние просто не могли. Более того, такие авторы просто-напросто
198 Annales Xantenses, s.a. 873. S. 235: «Ас non post multum temporis Ruodoldus,
nepos praedicti tiranni, qui transmarinas regions plurimas, regnumque Francorum
undique atque Galliam horribiliter, et репе totam Fresiam vastavit, in eadem regione
in pago Ostachia ab eadem gente cum quingentis viris agiliter interfectus est, et quam-
vis baptizatus esset, caninam vitam digna morte finivit».
199 Annales Alamannici, s.a. 891. S. 52: «Amulfus rex de Nordmannis triumphavit»;
Annales Laubacenses, s.a. 891. S. 52: «Arnolfus rex de Nordmannis triumphavit»;
Annales sanctae Columbae Senonensis a. 708-1218, s.a. 911 // MGH SS. T. I. S. 104:
«Hoc anno 13 Kai. Aug. in sabbato cum obsiderent Nortmanni Carnotiam urbem, et
iam penitus esset capienda, supervenientes Richardus et Rothbertus comites, omnipotentis
Dei auxilio et beatae Mariae patrocinio roborati, fecerunt stragem maximam paganorum,
a paucis qui remanserant obsides capientes».
155
не обладали подобной информацией. И в этом плане такая неос-
ведомленность авторов «малых анналов», в отличие от авторов
«больших анналов», связанных с императорским или королев-
скими дворами, является их бедой, но отнюдь не виной.
Таким образом, высказанные нами предположения, как ка-
жется, имеют под собой все основания быть принятыми во вни-
мание. Более того, материал «малых анналов» лишь дополняет и
углубляет наши представления о механизме формирования в ис-
торической литературе каролингской эпохи устойчивого пред-
ставления о «норманнах» как людях, обладающих особым набо-
ром качеств. Но для «малых анналов» эти качества носят исклю-
чительно отрицательный характер, и в формировании историко-
политического стереотипа «норманна» как участника политиче-
ских событий тогдашней эпохи авторы «малых анналов» также
сыграли роль скорее отрицательную, нежели положительную.
Особое место в формировании образа «норманна» в IX -
начале X вв. занимают источники также церковного происхожде-
ния, но имеющие, так сказать, «биографический характер». Речь
идет о таком жанре церковной литературы, как gesta различных
аббатов и епископов. В этих сочинениях скандинавы выступают
исключительно как «норманны», «люди северных ветров». Их
влияние на формирование негативного компонента в стереотип-
ном представлении о выходцах с севера не нуждается в каком-
либо дополнительном анализе, ибо ссылки на некоторых из этих
авторов приобрели хрестоматийный характер. В данном случае
хотелось бы выделить лишь одно из таких сочинений, принадле-
жащих перу монаха Фолкуина, описавшего деяния аббатов мона-
стыря Лоббс в Германии. Вне всякого сомнения, это единичное
сочинение нельзя рассматривать как сочинение, которое могло бы
оказать серьезное влияние на создание образа «норманна», по-
скольку оно было столь же «региональным», как и подавляющее
большинство рассмотренных нами выше «малых анналов». Но его
значение заключается в том, что даже такой единичный факт слу-
жит лишним подтверждением универсального характера процесса
формирования представлений о «норманнах» в каролингскую
эпоху, пезависимо от своей территориальной принадлежности.
Фолкуин всего лишь достаточно последовательно выделяет
основные этапы проникновения «норманнов» в пределы каро-
156
лингской империи и наследников, Восточно-Франкского и Запад-
но-Франкского королевств. Все, по мнению Фолкуина, начина-
лось с пиратства на море, которое, впрочем, не прекратилось и в
80-е гг. IX в., события которых он описывает на страницах своего
сочинения. Затем «норманны»-пираты начинают проникать в устья
крупнейших рек на атлантическом побережье. При этом они со-
вершают свои походы вновь и вновь, не встречая никакого сопро-
тивления. Наконец, эти походы приобретают систематический
характер, и результаты этих походов, под пером Фолкуина, впол-
не перекликаются с итогами, о которых мы уже говорили выше и
о которых столь подробно и с таким негодованием писали авторы
как «больших», так и «малых анналов»200.
Однако, на наш взгляд, не только сочинения церковных ав-
торов внесли свою лепту в формирование образа «норманна».
Определенный интерес представляют сведения, которые мы мо-
жем почерпнуть из источника, лежащего далеко вне поля зрения
этих сугубо историко-церковных сочинений. Этот тип источника
отражает одну из сторон общественного бытия в средневековую
эпоху, без которой, впрочем, не может существовать ни одно го-
сударство в любую эпоху. Речь идет о правовом поле и правовом
сознании, в котором запечатлены некие нормативные моменты,
регулирующие как отношения субъектов права между собой, так
и восприятие этими субъектами реальной политической действи-
тельности. Для каролингской эпохи одним из таких регуляторов
поведения была группа правовых документов, обычно опреде-
ляемых одним обобщенным термином - капитулярии.
Следует отметить тот факт, что каролингские капитулярии
практически сразу реагировали на события, связанные с потреб-
ностями как внутренней, так и внешней политики. Именно поэтому
они могут служить весьма ценным подспорьем в поиске ответа на
200 Folcuini. Gesta abbatum Lobiensium // MGH SS. T. IV. S. 61: «Ab aquiline
pandetur omne malum, quam plerique Northalbincos, alii usitatius Northmannos
vocant, pyraticam agens, novo et inaudito retro ante temporibus modo Franciam est
agressa; quae maria primum occupans, demum hostia fluminum, quae Franciam
alluunt, est ingressa; subinde restans, subinde progrediens; ubi resistentem vidit
neminem, quaquaversum sibi libitum visum est, ferebatur. Qui videlicet Northmanni
per quatuor nobilissima flumina, Renum et Scalt ab oriente, Secanam et l.igerim ab
occidente, Franciam ingressi, iucendiis et rapinis omnia depopulantur, nulli sexui vel
aetati parcentes, captivos abducunt; ipsa etiam altaria paganis manibus profanantes».
157
вопрос, как окружающая действительность могла повлиять на ав-
торов, известных нам поименно или анонимных, создававших свои
исторические и литературные произведения. Это влияние поли-
тико-правового пространства на творчество предстает как двуеди-
ное целое. С одной стороны, авторы капитуляриев, а эти доку-
менты, безусловно, должны были иметь своих авторов, через ис-
пользование «слова», находившегося в обыденном употреблении
и отражавшего конкретную политическую и лингвистическую си-
туацию, создавали «текст». С другой стороны, этот «текст», обре-
тя форму закона, закреплял бытовую лексику в качестве норма-
тивной лексики, следовать которой были обязаны подданные им-
ператоров и королей.
В этой связи интересующая нас «норманнская проблема» как
историографический феномен приобретает весьма показательный
во всех отношениях характер. Это можно наблюдать, если провес-
ти сопоставление законотворчества Каролингов с уже выделенны-
ми нами этапами историографического оформления топоса «нор-
манн». Прежде всего, мы можем наблюдать весьма примечатель-
ный факт, ибо при всей интенсивности отношений между каро-
лингским обществом и скандинавским миром законоведы эпохи
Карла Великого и Людовика Благочестивого ни разу не обратились
к проблеме «норманнов». Их капитулярии молчат и о «данах», и о
«норманнах». Ни те, ни другие, судя по всему, с точки зрения зако-
новедов серьезной угрозы для империи не представляли. Такая
молчаливость правовых источников, по нашему мнению, еще раз
подтверждает наше мнение о том, что степень жесткости «нор-
маннской проблемы» для империи до середины 40-х гг. IX в. явля-
ется весьма незначительной и раздутой более поздними историка-
ми и особенно популяризаторами исторической науки.
Ситуация коренным образом меняется после смерти Людо-
вика Благочестивого и раздела империи между тремя его сыновь-
ями, Лотарем, Людовиком и Карлом Лысым. Она меняется и в
реальной жизни, и в отображении этой жизни на страницах исто-
рико-литературных памятников, когда историографическая си-
туация вступает в свой второй этап формирования топоса «нор-
манн» й наделения его специфическими чертами. Это обстоятель-
ство коснулось и законотворческой деятельности, где мы впервые
встречаем термин «норманн» на страницах официальных доку-
158
ментов, например, когда речь идет о встрече трех братьев в Мер-
сене в феврале 847 г., в ходе которой был принят соответствую-
щий капитулярий, предполагавший отправку совместного посоль-
ства к датскому конунгу Хорику. Членам этого посольства было
предписано добиться от данов прекращения нападений на хри-
стианские владения. В противном случае франкские монархи гро-
зились начать совместные военные действия против данов. В дан-
ном случае весьма интересно наблюдать, как два этнонима, «да-
ны» и «норманны», начинают совместную жизнь. Так, автор дан-
ной части «Сен-Бертенских анналов» в этом случае использует
оба этих понятия одновременно, в конкретном случае с вышеука-
занным посольством использует термин «даны»20 . В тексте же
Мерсенского капитулярии мы уже видим, при описании данного
случая, только термин «норманны»201 202. Весьма интересно, что в
обоих случаях речь по-прежнему идет о межгосударственных от-
ношениях, которые предполагали, вероятно, более лингвистически
сдержанную интерпретацию «норманнской проблемы».
Но с этого момента понятие «норманн» окончательно за-
крепляется в правовой лексике каролингской эпохи, а с начала
60-х гг. IX в. приобретает, как, впрочем, и в анналах, монопольный
характер. Одновременно с этим меняется сама интонация исполь-
зования топоса «норманн». Он все более и более ассоциируется
для законодателя и в западной, и в восточной части бывшей еди-
ной империи с образом грабителей и убийц, чьи деяния требуют
формирования системы защиты личности и имущества поддан-
ных королей203. Тем самым политико-правовое пространство пре-
201 Annales Bertiniani, s.a. 847. Р. 54-55: «Hlotharius, Hlodouuicus et Karolus
legatos ad Doric Danorum regem destinant, mandantes ut suos a christianorum
infestationibus cohiberet; sin alias, bello se inpetendum nullatenus dubitaret».
202 1 llotharii, Hludowici et Karoli conventus apud Marsnam primus. I'ebr. 847. 11
// MGH. Capitularia Regum Francorum. Ed. A.Boretius, V.Krause. Hannovcrae, 1897.
T. II. S. 70. N. 204: «Ut similiter ad regem Nordmannorum legati mittantur, qui eum
contestenter, quod aut pacem servare studebit aut communiter eos infensos habebit».
203 Группу законодательных памятников, в которых этноним «норманн» напря-
мую связан с посягательствами на жизнь и имущество населения франкских коро-
левств, составляют следующие: Capitulare missorum Silvacense. Nov. 853. Cap. 9 II
MGH. Capitularia. 11. N. 260. S. 273: «De advenis, qui oppressione Nortmannorum
vel Brittanorum in partes istorum regnorum confugerunt...»; Capitulare missorum
Attiniacense. lun. 854. Cap. 6 // Ibid. N. 261. S. 277-278: «De advenis, quos affligunt
159
вращается в некую среду, которая подпитывает и поддерживает
процесс формирования негативного образа «норманна» в истори-
ко-церковной литературе разных жанров, от анналов до gesta.
Таким образом, в течение 1Х-Х вв. мы можем наблюдать
процесс постепенного складывания в тогдашней историко-церков-
ной прежде всего литературе образа «норманна». Этот процесс
прошел в целом три этапа, от этапа «данов» и сдержанного, госу-
дарственного подхода к «норманнской проблеме» через этап сме-
шанного использования обоих понятий, что в реальной действи-
ministri rei publicae, scilicet ut qui ab illis, quos Nortmanni vel Brittones adflix-
erunt...»; Capitula Pistensia. Jun. 862 // Jbid. N. 272. S. 303: «Karolus... qui ex diver-
sis provinciis super fluvium Sequanam in locum, qui Pistis dicitur, ubi exigentibus
peccatis nostris aliquandiu sedes fuit Nortmannorum...»; Edictim Pistense. 25 Jun.
864. Cap. 2 // Ibid. N. 273. S. 311: «...que contra Dei et sanctae eius ecclesiae et nostros
communes inimicos Nortmannos incepimus»; Cap. 6. S. 313: «...qui devastate sunt a
Nortmannis...»; Cap. 25. S. 321: «...Nortmannis quocumque ingenio vel pro redemp-
tione vel pro aliquot pretio bruniam vel quaequmque arma aut caballum donaverit,
sicut proditor patriae et expositor christianitas ad perditionem gentilitate sine ulla re-
tractione vel redemptione de vita componat»; Cap. 31. S. 323-324: «De adventitiis
istius terrae, quae a Nortmannis devastate est...»; Edictum Compendiense de tributo
Nortmannico. 7 Mai 877 // Ibid. N. 280. S. 354: «Haec exactio a Nortmannis, qui er-
rant in Sequana tempore Karoli Regis, de suo regno fuit facta, u tab ipsius regno re-
cederent (verse A); «...haec constituta est exaction Nortmannis, qui errant in Sequana,
tribuenda, ut a regno eius recederent»; Hludowici regis Arelatensis electio. Aug. 890 //
Ibid. N. 289. S. 376-377: «...sed etiam a paganis: quoniam ex una parte Normanni
cuncta penitus devastantes insistebant...»; Consilium Meldense - Parisiense. 845
lun.17-846 Febr. 2 // Ibid. N. 293. S. 396: «...crudeles scilicet et inmanissimos chris-
tianitatis persequtores Nortmannos, qui usque Parisius venientes».
Вторую группу составляют разного рода правовые памятники, где речь идет
о язычниках (paganis), которые по контексту всего документа и прежде всего
даты его появления почти наверняка могут быть ассоциированы с выходцами из
Скандинавии: Hludowici Junioris et Hludowici Balbi conventio Furonensis. Nov. 1.
878. Cap. 2 // Ibid. N. 246. S. 169; Consilium Moguntinum. 847. Oct. 1 // Ibid. N. 248.
S. 174-175; Consilium Triburiense. Mai 5. 895. Cap. 34 // Ibid. N. 252. S. 233;
Secundum missaticum ad Francos et Aquitanos directum. Post diem I. Sept. Cap. 3 //
Ibid. N. 264. S. 284: «.. .quae et a vobis et ab aliis miserabiliter est opressa et depraedata,
et quae crudeliter ex altera parte persequitur a paganis...»; Capitulare Carisiagense.
857. Febr. 14. Cap. 1 // Ibid. N. 266. S. 286: «...qualiter rapinae et depopulations, quae
partim occasione superinruentem paganorum...»; Karoli II et Hlotharii II conventus
aped Sanctum Quintinum. 857. Mart. 1 // Jbid. N. 268. S. 294: «Volumus vos scire,
quia propter istas rapinas et depraedationes, quae in regno nostro increverunt, ex parte,
quia pagani nobis supervenerunt...»; Epistola synodi Carisiagensis ad Hludowicum
regem Germaniae directa. 858. Nov. Cap. 5, 6, 15 // Ibid. N. 297. S. 430-431, 438.
160
тельности было связано с изменением характера самих вторжений
в пределы каролингских земель и сменой лидеров этих вторжений,
до этапа монопольного использования понятия «норманн», когда
мы можем констатировать сложение основных характеристик
этого образа, что придавало ему черты некоей особости, специ-
фичности, уникальности, в совокупности составляющих понятие
normannitas. Но у этой normannitas была своя специфичность. Она
заключается в том, что на протяжении вышеназванных веков, а
точнее, к началу истории первого «норманнского» княжества в
низовьях Сены, свершился процесс формирования каролингского
видения «норманнской проблемы» и роли «норманнов» в истории
их государств. Но это была лишь одна сторона историографическо-
го осмысления истории вторжения скандинавов в пределы Фран-
кии. Очень скоро перед первыми нормандскими князьями встанет
абсолютно самостоятельная, но крайне важная в тогдашних усло-
виях задача. Эта задача состояла в создании антикаролингского
понятия normannitas, она заключалась в сломе уже сложившегося,
резко негативного образа «норманна» и наполнении его совершен-
но новым, позитивным содержанием. Но эту задачу должны были
решать совершенно новые историки, не связанные с предшествую-
щей традицией. Однако, прежде чем это началось, само общество
должно было понять необходимость подобного действия, и под-
готовительный период для этого занял практически весь X в., ко-
торый дал свою плеяду талантливых историков, так или иначе
касавшихся «норманнской проблемы».
1.3. Историография на переломе:
от «норманнов» к Нормандии
В X в. преемственность Реймской школы историописания
продолжилась. Вслед за ключевой фигурой позднекаролингской
историографии, архиепископа Хинкмара Реймского, мы видим
двух священнослужителей этой епархии - Флодоарда и Рихера,
труды которых поныне остаются ключевыми для реконструкции
политических событий Франции той эпохи204. Оба эти автора, об-
204 В отечественной историографии творчество Флодоарда специально не ис-
следовалось, хотя в источниковедческих работах он присутствует с завидным
постоянством. См.: Люблинская А.Д. Источниковедение истории средних веков.
161
ращаясь к современным им событиям, безусловно, не могли
обойти молчанием те факты, которые касались роли «норманнов»
в тогдашней политической жизни. При этом им приходилось счи-
таться с уже существовавшим «герцогством» Нормандия, воз-
никшим в низовьях Сены в начале X в. Поэтому их восприятие
«норманнов» носило уже не только стереотипный характер, сло-
жившийся в предшествующую эпоху, хотя этот стереотип, о чем
речь пойдет ниже, еще вполне чувствуется на страницах их сочи-
нений, но и постепенно было вынуждено приспосабливаться к
осознанию факта превращения «норманнов» и их вождей в неотъ-
емлемую часть французского общества и французской политиче-
ской элиты.
Флодоард родился около 893/894 г., возможно в Эпернэ, и
получил блестящее образование в стенах Реймской школы, где
незадолго до его появления архиепископ Фульк, следуя традициям
Ремигия Оксеррского и Хубальда Сент-Амандского, восстановил
почетный статус литературы. Именно в Реймсе у Флодоарда возни-
кает вкус к истории как способу познания прошлого, что, в свою
очередь, заставляет его все пристальнее следить за событиями на-
стоящего. Результатом этого стало появление блестящего сочине-
ния, хотя и выдержанного, казалось бы, в традиционном духе ан-
налов, но по своему значению далеко выходящего за рамки клас-
сического для предшествующей эпохи жанра историописания.
Бурные события настоящего оказали очень большое влия-
ние на формирование Флодоарда как историка и как литератора.
Рано пополнив ряды священнослужителей, он оказался втянутым
в острую политическую борьбу, разгоревшуюся в первой полови-
не X в. вокруг архиепископской кафедры Реймса. Флодоард поль-
зовался расположением архиепископов Херивея (900-922 гг.) и
Сеульфа (922-925 гг.). После смерти Сеульфа, когда архиепископ-
Л., 1955. С. 135-136; Чайковская О.Г. Писатели-монахи и писатели-рыцари (X в.)
И Французский ежегодник. 1962. М., 1963; Тарасова А.В. Рихер Реймский и его
«Четыре книги историй» // Рихер Реймский. История. М., 1997. С. 215. Сущест-
вует единственный неполный перевод на русский язык «Анналов» Флодоарда,
также выполненный А.В. Тарасовой; Флодоард. Анналы // Рихер Реймский...
С. 187-208. Среди зарубежных изданий основным по-прежнему остается изда-
ние, выполненное под редакцией Ф. Луера еще в начале XX в.: Les Annales de
Flodoard. Ed.Ph. Lauer. Paris, 1906 (далее - Flodoard. Annales).
162
екая кафедра оказалась в руках юного Гуго, сына могущественно-
го Герберта, графа Вермандуа, Флодоард впал в немилость. Веро-
ятно, это послужило причиной его перехода на сторону против-
ника Гуго, архиепископа Артольда, который до узурпации кафед-
ры был назначен на нее королем Раулем. В дальнейшем ему еще
не раз пришлось метаться между двумя соперниками в условиях
изменчивости политической фортуны для каждого из них.
После изгнания Гуго и утверждения на кафедре Реймса Ар-
тольда Флодоард был полностью восстановлен в своих привиле-
гиях. Однако в 936 г. без всяких видимых причин он отправляется
в Италию, где даже был принят при дворе папы Льва VII. Вернув-
шись в Реймс, Флодоард летом 940 г. переживает новый поворот
в своей судьбе. Реймс вновь оказался в руках Гуго и его отца Гер-
берта Вермандуаского. Архиепископ Артольд снова был низло-
жен и изгнан вместе со своими сторонниками. Хотя Флодоард
никогда открыто не выступал против молодого Гуго, тем не менее
он также подвергся гонениям. В данной ситуации Флодоард про-
явил незаурядный дипломатический талант. Дабы избежать от-
крытой конфронтации с Гуго и его отцом, Флодоард попытался
спастись от преследований, отправившись в паломничество к мо-
гиле св. Мартина Турского. Однако паломничество не состоялось,
поскольку в конце октября 940 г., по приказу Герберта Верман-
дуаского он был арестован и заключен под стражу.
Флодоард был освобожден лишь 25 марта 941 г., но вскоре
фортуна вновь повернулась к нему лицом. На Пасху, 18 апреля
941 г., в Суассоне приступил к своей работе церковный синод, на
котором знаменитый Гуго Великий, оказывавший покровительст-
во своему юному племяннику Гуго Вермандуа, архиепископу
Реймскому, во время одного из заседаний подошел к Флодоарду и
официально представил его своему племяннику. Неизвестно, от-
куда Гуго Великий мог знать Флодоарда, но факт остается фак-
том. Эта встреча изменила судьбу Флодоарда, и он приобрел рас-
положение со стороны архиепископа Гуго, который не только
возвратил опальному клирику все его владения и права на них, но
даже увеличил число пожалований.
Новая смена власти в Реймсе и возвращение на кафедру ар-
хиепископа Артольда не повлекли за собой какое-либо изменение
163
в судьбе Флодоарда. Более того, его влияние в окружении Ар-
тольда возросло, и он принимал самое активное участие в поли-
тической и церковной жизни реймской епархии205. Одновременно
с этим Флодоард, по-видимому, исполнял функции главного ар-
хивиста Реймского диоцеза. Это дало ему неоценимые возможно-
сти для работы с первоисточниками, накопленными в кафедраль-
ном архиве. Среди них могли быть королевские грамоты, письма,
акты различных церковных синодов, жития святых, эпистолярное
наследие, сочинения историков меровингской эпохи, а также тру-
ды различных авторов периода первых Каролингов. Кроме того,
он, вероятно, был знаком с одной из версий рукописи «Сен-Бер-
тенских анналов», скорее всего принадлежащей перу архиеписко-
па Гинкмара Реймского. Именно эти материалы позволили Фло-
доарду создать одно из лучших произведений поздней каролинг-
ской эпохи, «Историю Реймской церкви», посвященную истории
данной епархии от св. Ремигия до архиепископа Артольда206.
Но наряду с «Историей», которая представляет собой весь-
ма цельное сочинение, написанное согласно внутреннему плану и
за очевидно короткий срок, Флодоард оставил потомкам еще одно
сочинение - «Анналы». В отличие от «Истории» «Анналы» — это
продукт длительного творчества, более того, это скорее своеоб-
разный полуфабрикат, черновик, поскольку Флодоард обрабаты-
вал и фиксировал информацию по мере ее поступления, при этом
не очень заботясь о проверке исходных данных, что иногда делает
их довольно отрывочными и бессвязными. Однако при этом Фло-
доард придерживался твердого принципа изложения материала:
все события представлены в хронологической последовательности.
Правда, иногда эта хронология нарушается, однако такие случаи
носят единичный характер. Есть еще один недостаток в нарративе
Флодоарда. Он весьма выборочно относился к датировке фикси-
руемых событий, предпочитая их простое последовательное пе-
речисление. Поэтому зачастую, в целях установления историче-
ской истины, требуется обращение к другим источникам, которые
позволили бы уточнить дату того или иного события207.
205 Flodoard. Annales. Р. V-ХП.
20ь Flodoard. Historia ecclesiae Remensis // MGH SS. T. ХШ.
207 Flodoard. Annales. P. XVJ-XV1H.
164
Безусловно, такая манера изложения придает «Анналам» не-
сколько монотонный характер. Но за этой монотонностью скры-
вается хорошая осведомленность Флодоарда, без которой история
Западно-Франкского королевства в первой половине X в. пред-
ставляла бы, ввиду отсутствия иных цельных источников, череду
разрозненных сведений, обросших легендами. Можно лишь сожа-
леть, что Флодоард сообщает очень мало деталей о событиях, свя-
занных с Аквитанией и Бургундией. Но в том, что касается терри-
тории севера королевства, прежде всего самого Реймского диоце-
за, а также Лотарингии, Восточно-Франкского королевства и даже
Италии, его знания отличаются полнотой и достоверностью208 209.
Что касается хронологических границ «Анналов», то собы-
тия, о которых повествует Флодоард, начинаются с 919 г., а завер-
шаются 966 г. Информационная насыщенность сочинения, одна-
ко, весьма разнится для разных временных отрезков. До 948 г.
события излагаются весьма подробно и с большой степенью за-
интересованности со стороны автора. После же этого года «Анна-
лы» постепенно становятся все более и более сухими и сдержан-
ными, начинают изобиловать ошибками и нарушениями в хроно-
логической последовательности изложения событий, информация
о которых по-прежнему оставалась доступной Флодоарду. Скла-
дывается впечатление, что интеллектуальные способности автора
«Анналов» начинают ослабевать и у него постепенно утрачивает-
209
ся вкус к истории
Одним из наиболее дискутируемых в историографии мо-
ментов при изучении творческого наследия Флодоарда остается
вопрос о соотношении текстов «Истории Реймской церкви» и «Ан-
налов». Существует два подхода к этой проблеме. У истоков пер-
вого стоял немецкий историк Виттенбах, который еще в 70-е гг.
XIX в. утверждал, что Флодоард воспроизвел в «Анналах» неко-
торые отрывки из «Истории». Второй подход отстаивают фран-
цузские историки, считающие, что «История» была написана Фло-
доардом одномоментно, сразу после возвращения в 948 г. с цер-
ковного собора в Ингельгейме, и несет в себе ярко выраженную
антипатию к Герберту, графу Вермандуа, скончавшемуся в 943 г.
208 Ibid. Р. XVIII.
209 Ibid. Р. XVI11-XIX.
165
В «Анналах» же информация об этом человеке подается в более
сдержанных тонах, особенно когда речь идет об этом же отрезке
времени. Если мы вспомним о всех перипетиях судьбы Флодоар-
да, связанных с постоянным переходом реймской кафедры из рук
в руки, то такой стиль изложения становится, с одной стороны,
вполне объяснимым, а с другой - подтверждает длительный ха-
рактер написания текста «Анналов». Кроме того, стиль «Анналов»
довольно простой, лишенный изящества, что резко контрастирует
с текстом «Истории» и особенно столь же известными «Стихо-
творениями», в которых Флодоард демонстрирует великолепное
владение латинским языком и знание его стилистических нюан-
сов. «Анналы» в данном случае скорее напоминают заметки, пи-
савшиеся en momenta и постепенно выстраиваемые в хронологи-
ческом порядке, без уделения особого внимания каким-либо свя-
зующим переходам между отдельными частями или же попыткам
разделения материала по тематическим группам.
Тем не менее исследователи оценивают Флодоарда как ис-
торика в основном непредвзятого, отличающегося стремлением
сохранить, насколько это было возможно, беспристрастность к
описываемым им событиям на фоне бушевавших в его время по-
литических страстей. Однако некоторую политическую привя-
занность Флодоарда текст его «Анналов», как, впрочем, и «Исто-
рии», позволяет увидеть. Ему намного ближе король Рауль, гер-
цог Гуго Великий и архиепископ Артольд Реймский, нежели Гер-
берт Вермандуаский, хотя даже в отношении последнего вряд ли
можно обвинить Флодоарда в злопамятности и стремлении всяче-
ски очернить в глазах потомков его образ.
Возвращаясь к структуре «Анналов», мы можем напомнить
о том, что 962 г. выглядит как своеобразная граница между двумя
совершенно разными Флодоардами. Вероятно, это также было
связано с очередным поворотом в судьбе Флодоарда. В этот год
скончался архиепископ Артольд и на кафедру Реймса взошел
Одельрик, ставленник короля Лотаря. В 963 г., вероятно, Флодо-
ард, чувствуя себя постаревшим и неспособным более выполнять
возложенные на него обязанности, отказывается от должности
каноника в пользу своего племянника, носившего такое же имя. А
уже спустя три года, в 966 г., текст «Анналов» прерывается и по-
166
является сообщение, весьма похожее на некролог, составленный,
вероятно, одним из современников Флодоарда. Однако дата смер-
ти Флодоарда остается предметом споров среди историков - либо
28 марта, либо 17 мая 966 г., поскольку в «Некрологе Реймской
церкви» оба дня упоминаются в связи с именем Флодоард. Окон-
чательного решения этой задачи нет до сих пор210.
Насколько, однако, Флодоард был востребован как историк
современниками и потомками? Вероятно, его популярность была
не очень высока, хотя применительно к нашей проблеме «нор-
манн и normannitas» его вклад не следует преуменьшать211. Преж-
де всего, накопленный и систематизированный Флодоардом ма-
териал был широко использован его младшим современником
Рихером Реймским, которого историками, вплоть до наших дней,
принято считать в раннесредневековом историописании одной из
ключевых фигур212. Кроме того, ссылки на сочинения Флодоарда
обнаруживаются в трудах Гуго де Флавиньи (конец XI в.) и Гуго
де Флери (начало ХП в.). Наконец, что для нас имеет принципи-
альное значение, существует уверенность в том, что с трудами
Флодоарда был знаком человек, которого вполне законно счита-
ют родоначальником пронорманнской историографической пара-
дигмы, Дудо Сен-Кантенский213.
Однако в более поздние времена средневековья имя и сочи-
нения Флодоарда оказывается в забвении. Лишь в XVI в. прези-
дент Дижонского парламента Бегат (1522-1572) отыскал в архи-
вах Дижона рукопись «Анналов» и вновь открыл имя этого авто-
ра читающей публике214.
На начало XX в. было известно 7 манускриптов, в которых
содержится текст «Анналов» Флодоарда. По данным Б. Гене, это
210 Flodoard. Annales. Р. X1X-XXJX.
211 Б. Гене, определяя меру успеха «Анналов» Флодоарда, отмечает одну осо-
бенность, которая крайне редко встречалась в средневековую эпоху, весьма сла-
бые количественные показатели (сохранилось лишь 6 манускриптов), но весьма
широкий географический охват этих манускриптов, от Вердена до Дижона и от
Фекапа до Мон-Сеп-Мишеля: Гене Б. История и историческая культура средне-
векового Запада. М., 2002. С. 299.
212 Тарасова А.В. Указ. соч. С. 236-239.
213 Flodoard. Annales. Р. XXIX.
214 Ibidem.
167
число не изменилось до сих пор. Издатель «Анналов» Ф. Луер в
начале XX в. охарактеризовал их следующим образом.
Манускрипт А из библиотеки медицинского факультета
университета Монпелье. Манера письма относится к середине ХП в.
Вероятно, весь текст написан одной рукой, хотя перья и чернила
иногда менялись. Возможно, данный манускрипт был написан в
Вердене или, по крайней мере, находился в Вердене в ХП в. С кон-
ца XII в. по середину XVI в. он хранился в Дижоне, где и был об-
наружен его первым издателем П. Питу. Этот манускрипт пред-
ставляет собой наиболее ясный, точный и, возможно, наиболее
близкий к архетипу текст215.
Манускрипт В из Национальной библиотеки в Париже. Ма-
нера письма этого манускрипта, неоднородного по своей структу-
ре, принадлежит к концу X - началу XI в. Текст «Анналов» пред-
варяет сочинение Нитхарда. Первые пять тетрадей кодекса скорее
всего относятся к X в., тогда как последняя, шестая, принадлежит
уже более поздней эпохе. В раннем средневековье этот манускрипт
принадлежал аббатству Сен-Медард в Суассоне, затем в XV в. ока-
зался в аббатстве Сен-Маглуар в Париже. В XVII в. его вместе с
большей частью библиотеки аббатства приобрела шведская коро-
лева Христина. Затем библиотека королевы оказалась в Ватикане,
но данный манускрипт в конце XVIII в. вернулся во Францию216.
Манускрипт С находится в библиотеке Ватикана. Манера
письма принадлежит первой половине XI в. С XII в. манускрипт
находился в одном из наиболее почитаемых нормандскими герцо-
гами аббатств на территории Нормандии, в Фекане. Весьма лю-
бопытно, что данный манускрипт имел заголовок «Incipit cronica
Flodoardi presbiteri, de gestis Normannorum»"'7.
Манускрипт D также находится в Национальной библиоте-
ке в Париже. Манера письма скорее всего относится к первой по-
ловине XI в. И здесь мы сталкиваемся с аналогичным заголовком,
предваряющим сам текст: «Incipit cronica Flodoardi, presbiteri, de
gestis Normannorum»218. Такая устойчивость, на наш взгляд, весь-
2I’J lojoard. Annales. Р. XXX11-XXXV.
2|° Ibid. Р. XXXV-XXXV111.
217 Ibid. Р. XXXV1I1-XL11.
218 Ibid. Р. XL11-XL111.
168
ма примечательна. Кроме того, что она свидетельствовала об из-
менении восприятия человеком XI в. содержания текста: анналы
превращаются в хронику, а именно этот жанр становился наибо-
лее популярным и востребованным в то время, она еще и расстав-
ляла иные акценты в содержании самого текста. На смену пери-
петиям внутриполитической борьбы в Западно-Франкском коро-
левстве на исходе его существования приходит интерес к месту и
роли в событиях того времени жителей нового княжества, воз-
никшего в результате внешней экспансии, Нормандии, и ее пер-
вых государей. Такая трансформация могла быть вызвана расту-
: щей значимостью в XI в. выходцев их этого княжества в истории
не только Франции, но и Европы в целом. Это, в свою очередь,
могло свидетельствовать о возможности и, может быть, даже же-
лании переписчиков той эпохи использовать старый текст на но-
вый лад, актуализировав его содержание для нужд XI в.
Манускрипт Е из библиотеки Авранша. Манера письма при-
надлежит второй половине XIII в. Возможно, манускрипт был
создан в одном из влиятельнейших монастырей Нормандии, аб-
батстве Мон-Сен-Мишель. В любом случае он находился в аббат-
стве на протяжении всего средневековья. Это также весьма при-
мечательный факт, который служит косвенным подтверждением
популярности сочинения Флодоарда именно на территории Нор-
мандии. К сожалению, данный манускрипт не лишен некоторых
недостатков. Прежде всего, создается впечатление, что он был
выполнен старательным переписчиком либо с какой-то не очень
качественной копии, либо под диктовку человека, который недос-
таточно хорошо понимал смысл того, о чем писал Флодоард219.
Манускрипт F из Национальной библиотеки Парижа. Ма-
нера письма относится к началу XV в., хранился в аббатстве Сен-
Виктор в Париже220.
Манускрипт G из библиотеки Альби. Манера письма отно-
сится к XVII в. Самая поздняя по времени создания рукописная
копия «Анналов», которая, однако, наименее качественная. Неиз-
вестный копиист добавил в текст «Анналов» столь значительное
число разного рода исправлений и дополнений, что в результате
2,9 Ibid. Р. XLII1—XL1V.
220 Ibid. Р. XLIV.
.169
лишь увеличил количество ошибок, что в конечном счете делает
практически невозможным использовать содержащуюся в мануск-
рипте информацию ввиду крайне низкой ее репрезентативности221.
Насколько же эти варианты манускриптов позволяют при-
близиться к архетипу «Анналов», который, к сожалению, до на-
ших дней не дошел? Прежде всего, из всех вышеперечисленных
манускриптов следует исключить как имеющих какую-либо са-
мостоятельную ценность манускрипты F и G, ибо первый являет-
ся плохой копией манускрипта В, а второй - манускриптов С, D,
Е. Таким образом, нашими помощниками в этом вопросе остают-
ся, с одной стороны, манускрипт А (середина XI в.), который,
фактически оставаясь в единственном числе, представляет собой
совершенно самостоятельную и обособленную группу, а с другой
стороны, манускрипты В (X-XI вв.), С (начало XI в.), D (XI в.) и Е
(XIII в.). Возможно, эти четыре манускрипта восходят к более
раннему тексту, находившемуся в аббатстве Фармутье. Среди
этих копий манускрипт В выглядит как наиболее ошибочный, но
при этом его нельзя считать прототипом манускриптов С, D и Е,
поскольку его ошибки отсутствуют в этих манускриптах. Ману-
скрипты С и D имеют, как мы уже упоминали, единый заголовок
«Incipit cronica Flodoardi presbiteri, de gestis Normannorum» и ряд
иных схожих черт. Однако при всем этом оба этих манускрипта
имеют столь сильные расхождения в передаче информации и аб-
солютно самостоятельные ошибки, что фактически лишают ис-
следователей предполагать о возможном копировании этих ману-
скриптов друг с друга. Наконец, манускрипт Е, при всей его внеш-
ней схожести с манускриптом С, также вряд ли представлял со-
бой копию последнего, хотя время его происхождения, казалось
бы, позволяет высказать такое предположение222.
Итак, сочинения Флодоарда, и прежде всего его «Анналы»,
можно рассматривать как некую грань, некое переходное состоя-
ние в процессе исторического осмысления места и роли «норман-
нов» в европейской истории. Этот реймский историк, хотел он
того или не хотел, выступил в роли первопроходца в становлении
221 Flodoard. Annales. Р. XLIV-XLV.
222 Ibid. Р. XLV-L.
170
будущей «нормандской» версии будущей официальной истории
Нормандии.
Для Флодоарда, безусловно, «норманнская проблема» уже не
казалась столь актуальной, какой она была еще совсем недавно
для подавляющего большинства западно- и восточно-франкских
анналистов. Тем не менее, излагая известные ему события, свя-
занные с участием «норманнов» во франкских делах, он дает их
поступкам определенные оценки.
Итак, Флодоард знает поименно всех трех первых норманд-
ских князей: Роллона, Вильгельма Длинный Меч и Ришара I. Од-
нако степень его интереса к этим личностям заметно разнится.
Для периода правления Роллона (911-933 гг.) мы можем вообще
наблюдать интересную картину. Сам Роллон впервые упоминает-
ся Флодоардом только при изложении событий 925 г.223 и еще
один раз в 928 г.224 Каких-либо личностных оценок Флодоард
Роллону не дает, ограничиваясь лишь констатацией факта, что
Роллон был вождем норманнов, дислоцировавшихся в Руане и его
округе. Флодоард титулует Роллона «князь» (princeps)225, что мо-
жет свидетельствовать о том, что реймский анналист восприни-
мает Роллона как одного из членов аристократической верхушки
франкского общества. С точки зрения Флодоарда, Роллон высту-
пает как вполне легитимный правитель тех территорий в низовьях
Сены, на которых расселились норманны. Эта легитимность была
обеспечена прежде всего фактом передачи соответствующей тер-
ритории королем Карлом Простоватым в обмен на принятие нор-
маннами христианства226. В этом можно видеть косвенное под-
223 Ibid., s.a. 925. Р. 31: «Heribertus igitur, expeditione coepta contra Nordmannos,
cum militibus Remensis aecclesiae, Amulfus quoque comes et ceteri maritime Franci
praesidium quoddam Nordmannorum aggrediuntur; quo ctiam Rollo, princeps eorum,
mille Nordmannos, praeter ipsius inhabitatores oppidi, ex Rodomo transmiserat»;
Флодоард. Анналы. С. 190.
224 Ibid., s.a. 928. P. 41: «Filius tamen Heriberti, Odo, quern Rollo habebat ob-
sidem...».
225 Ibid., s.a. 925. P. 31: «...etiam Rollo, princeps eorum».
226 Ibid., s.a. 923. P. 16: «Itta fluvio transito, ingressus est terrain, quae dudum
Nordmannis ad fidem Xristi venientibus, ut hanc fidem colerent et pacem haberent,
fuerat data; partem quoque ipsius terrae rex cum Francis, quia ipsi Nordmanni pacem
quam pepigerant, propter promissiones Karoli, qui eis latitudinem terrae pollicitus
fuerat, infregere, caedibus et igne devastat».
171
тверждение реальности какого-то соглашения между Карлом и
Роллоном о передаче части территории королевства под управле-
ние норманнов. Однако было ли это соглашение столь красочно
обставлено, как это описывает Дудо Сен-Кантенский, и которое
вошло в историю как договор в Сент-Клер-сюр-Эпт, Флодоард не
указывает. Весьма примечательно, что Флодоард не наделяет
Роллона какими-либо ярко выраженными отрицательными чер-
тами характера. Единственно, в чем опять же косвенно обвиняет
Роллона Флодоард, так это в нарушении данного договора, то
есть в клятвопреступлении, в результате чего в 925 г. имели место
серьезные столкновения между руанскими норманнами и королем
Раулем и его наиболее политически весомыми вассалами227. В
целом образ Роллона носит весьма схематический характер, хотя
даже небольшие штрихи его биографии свидетельствуют о том,
что для реймского каноника этот норманн не является воплоще-
нием зла.
Однако это и не означает, что стереотип «норманна» как
врага христианства у Флодоарда преодолен полностью. Фактиче-
ски антиподом Роллона выступает другой норманнский «князь»
(princeps), Рагнольд, который действовал со своими отрядами в
другой части Западно-Франкского королевства, в бассейне реки
Луары228. В этом человеке, наоборот, воплотились все дурные ка-
чества, которыми столь активно наделяли норманнов франкские
хронисты на протяжении всего предшествующего столетия. Раг-
нольд- клятвопреступник, человек, который грабит и опустошает
разные части королевства, собирает дань с франков229. Однако впер-
227 Flodoard. Annales., s.a. 925. Р. 31-32; Флодоард. Анналы. С. 190.
228 Ibid., s.a. 923. Р. 15: «Interea Ragenoldus, princeps Nordmannorum qui in
fluvio Ligeri versabantur...».
229 Ibid., s.a. 919. P. 1: «Nordmanni omnem Britanniam in Cornu Galliae, in ora
scilicet maritime sitam depopulantur, proterunt atque delent, abductis, venditis, ceter-
isque cunctis ejectis Brittonibus»; s.a. 921. P. 6: «Rotbertus comes Nordmannos qui
Ligerim fluvium occupaverant per quinque menses obsedit, acceptisque ab eis obsidi-
bus, Britanniam ipsis, quam vastaverant, cum Namnetico pago concessit...»; s.a. 923.
P. 15: «Interea Ragenoldus, princeps Nordmannorum qui in fluvio Ligeri versabantur,
Karoli frequentibus missis jampridem excites, Franciam trans Isaram, conjunctis sibi
plurimis ex Rodomo, depraedatur...»; s.a. 924. P. 19: «Anno DCCCCXX1H1 incipi-
ente* fit exaction per Franciam pecuniae collaticiae, quae Nordmannis pacto pacis
daretur...»; s.a. 927. P. 37-38.
172
вне в западно-франкских источниках мы видим прямое объясне-
ние подобного рода агрессивности со стороны «норманнов». Фло-
доард подчеркивает, что Рагнольд и его сторонники опустошили в
924 г. земли между Сеной и Луарой ввиду того, что они не полу-
чили каких-либо земельных владений «внутри Галлии»230.
Последующее изложение событий, связанных с «норманн-
ским вопросом», носит у Флодоарда отрывочный характер. Неко-
торое внимание у него вызывает период правления сына и наслед-
ника Роллона Вильгельма Длинный Меч. Флодоард также титу-
лует Вильгельма «князем» (princeps) ’1. Особо Флодоард останав-
ливается на освещении внутриполитических событий в Западно-
\ Франкском королевстве, с которыми так или иначе был связан
Вильгельм. Так, Вильгельм принимает самое активное участие в
Госаде Реймса в 940 г., свидетелем которой был лично сам Флодо-
' ард232. Но даже это не заставляет реймского каноника каким-то
юсобым образом выделять нормандского князя из числа других
участников этих событий, крупнейших франкских магнатов. Од-
! нако некоторая недоговоренность в отношении нормандского
. «князя» у Флодоарда еще остается. Это особенно становится оче-
видным, когда мы сравниваем титулатуру участников тогдашних
событий. Например, Вильгельм, как мы уже говорили, постоянно
титулуется «князем», и это несмотря на то, что активно сражается
в рядах франкских магнатов, которых Флодоард, в свою очередь,
со столь же завидным постоянством титулует герцогами и графа-
ми. Другими словами, Вильгельм словно застывает в промежуточ-
ном состоянии: с одной стороны, Флодоард, следуя канонам сво-
230 Ibid., s.a. 924. Р. 25: «Ragenoldus cum suis Nordmannis, quia nondum posses-
sionem intra Gallias acceperat, terram Hugonis inter Ligerim et Sequanam depopulator».
231 Ibid., s.a. 933. P. 55: «Willelmus. princeps Nordmannorum, eidem regi se
committit...»; s.a. 939. P. 71-72: «...cum quo de Burgundia revertens, pergit contra
Hugonem, filium Rotberti, et Willelmum Nordmannorum principem... Otho rex col-
loquium habuit cum Hugone et Heriberto, Arnulfb et Willelmo, Nordmannorum prin-
cipe...»; s.a. 940. P. 75: «...rex Ludowicus abiit obviam Willelmo, principi Nordman-
norum, qui venit ad eum in pago Ambianensi...»; s.a. 942. P. 84: «Rotgarius comes
apud Willelmum Nordmannorum principem functus legatione pro Ludowico rege,
ibidem defunctus est».
232 Ibid., s.a. 940. P. 76: «Hugo princes, filius Rotberti. junctis sibi quibusdam
episcopis tarn Franciae quam Burgundiae, cum Heriberto comite et Willelmo, Nord-
mannorum principe, Remensem obsidet urbem...».
173
их реймских предшественников-анналистов, должен по-прежнему
представлять лидера руанских «норманнов» как человека, находя-
щегося вне политического пространства Западно-Франкского ко-
ролевства, сохранять образ «врага», «чужого», а с другой сторо-
ны, этот «чужой» уже фактически «не-чужой», он интегрирован в
структуру этого пространства как самостоятельный элемент, рав-
ноценный по своей роли другим «герцогам» и «графам». Стерео-
тип восприятия «норманна» как врага, зафиксированный как
своеобразный историографический факт, нужно ломать, и в ре-
шении этой задачи Флодоард делает первые шаги, хотя трагиче-
ская смерть Вильгельма от рук графа Арнульфа еще не приобрела
у него столь значимой роли в деле прославления династии Ролло-
нидов233, как это мы сможем увидеть у Дудо Сен-Кантенского.
Наконец, в отличие от своих деда и отца, третий норманд-
ский «князь» Ришар I первоначально присутствует на страницах
сочинения Флодоарда исключительно анонимно. Он всего лишь
сын конкубины - бретонки234, что в глазах тогдашнего политиче-
ского истэблишмента резко снижало его социально-политический
статус. Поэтому, когда Флодоард так или иначе касается событий,
связанных с руанскими норманнами, он полностью исключает
какую-либо самостоятельность последних в свершении тех или
иных поступков. Фактически их руководителем становится сам
король Людовик235, который, правда, очень скоро, в 945 г., станет
жертвой предательства со стороны жителей Руана236. Ришар I по-
233 Флодоард ограничивается одной фразой под 943 г., хотя само трагическое
событие произошло 17 декабря 942 г. См.: Flodoard. Annales, s.a. 943. Р. 86: «Аг-
nulfus comes Willelmum, Nordmannorum principem, ad colloquium evocatum dolo
perimi fecit».
234 Ibid., s.a. 943. P. 86: «Rex Ludowicus filio ipsius Willelmo nato de concubine
Britanna lerram Nordmannorum dedit...».
235 Ibid., s.a. 944. P. 95: «Ludowicus rex in terram Nordmannorum proficiscitur
cum Arnulfo et Erluino et quibusdam episcopis Franciae ac Burgundiae. Amulfus
itaque praecedens regem, quosdam Nordmannorum, qui custodias observabant, apud
Areas fudit et regi transitam praeparavit, sicque rex Rodomum perveniens a
Nordmannis in urbe suscipitur, quibusdam mare petentibus qui eum nolebant recipere,
ceteris omnibus sibi subjugatis».
236 Ibid., s.a. 945. P. 98: «Dum rex Ludowicus moraretur Rodomi, Hagroldus
Nordmannus, qui Baiocis praeerat, mandate ei, quod ad eum venturus esset condicto,
tempore vel loco, si rex ad ilium locum accederet. Veniente denique rege cum paucis
ad locum denominatum, Hagroldus cum multitudine Nordmannorum armatus advenit,
174
является только на последних страницах «Анналов»237, причем
Флодоард явно видит в нем человека, проявляющего исключи-
тельно дурные наклонности238. Но эти наклонности есть лишь
личные качества нормандского «князя», они отнюдь не характе-
ризуют всех его подданных.
Единственный момент, который всегда вызывает резкие су-
ждения со стороны реймского каноника и который он не может не
зафиксировать на страницах своего сочинения, связан с противо-
поставлением христианства и язычества. Флодоард всячески и не-
однократно подчеркивает, что руанские норманны могут рассмат-
риваться франкским обществом как полноправные его члены
именно в силу того, что Роллон и его сторонники приняли христи-
анство239. Как только норманны превращаются в вероотсзупников,
они, по мнению Флодоарда, теряют всякое право на полноценное
существование среди франков как в материальном (территории),
так и в духовном смысле. Именно в таком ключе тракзуются собы-
тия 943 г., последовавшие за трагической гибелью Вильгельма
Длинный Меч и заключавшиеся в языческом мятеже, поднятом в
Руане неким Турмодом, вернувшимся от христианства к язычеству
и опиравшимся на поддержку другого норманна, Сетриха, которо-
го Флодоард называет «языческим королем». Лишь победа Людо-
вика над ними, по его мнению, обеспечила безопасность юного
наследника руанских владений от подобного дурного влияния240.
invadensque socios regis репе cunctos interemit. Rex solus fugam iniit, prosequente se
quodam Nordmanno sibi fideli. Cum quo Rodomum veniens, comprehensus est ab
aliis Nordmannis quos sibi fideles esse putabat, et sub custodia detentus».
237 Ibid., s.a. 960. P. 148: «Richardus, filius Willelmi, Nordmannorum principis,
filiam Hugonis, Transsequani quondam principis, ducit uxorem».
238 Ibid., s.a. 961. P. 150: «...ad quod impediendum, si fieri posset, Richardus, fil-
ius Willelmi Nordmanni accedens, a fidelibus Regis quibusdam pervasus, et, inter-
emptis suorum nonnullis, in fugam converses est».
239 Ibid., s.a. 923. P. 16: «Itta fluvio transito, ingressus est terram, quae dudum
Nordmannis ad fidem Xristi venientibus, ut hanc fidem colerent et pacem haberent.
fuerat data...».
240 Ibid., s.a. 943. P. 88: «I.udowicus Rodomum repetens Turmodum Nordman-
num qui, ad idolatriam gentilemque ritum reverses, ad haec etiam filium Willelmi
aliosque cogebat regique insidiabatur, simul cum Setrico rege pagano congressus cum
eis interemit, et Erluino Rodomum committens, revertitur ad Compendium, ubi eum
expectabat Hugo dux cum nepotibus suis , Heriberti filiis, de quibus recipiendis fre-
quens agitabatur intentio».
175
В целом следует отметить заметное смягчение образа «нор-
манна» по сравнению с представлениями авторов «Сен-Бертенс-
ких» и особенно «Ведастинских анналов». Все те эпитеты и дур-
ные качества, которыми норманны были наделены на страницах
этих исторических источников, для эпохи Флодоарда заметно ут-
рачивают свою актуальность. «Норманн» как враг всего Отечест-
ва начинает постепенно замещаться образом «норманна» как вра-
га или союзника определенного политического клана, участвую-
щего в переделе власти и собственности на территории Западно-
Франкского королевства.
Следует также указать на еще один момент, который замет-
но разнится с предыдущей исторической традицией. Так, если
авторы IX и частично X вв. видели родину «норманнов» в терри-
ториях, лежащих за пределами Франкского государства, то для
Флодоарда характерно устойчивое определение низовьев Сены
как «земли норманнов»241 242. Это уже не франкские графства или
242
паги, это территория, которая заселена «нормандским народом» ,
это, говоря другими словами, новое Отечество нового по своей су-
ти народа, пусть и обобщаемого традиционным термином «нор-
манны». В связи с этим следует подчеркнуть еще одну деталь,
связанную с фиксацией самого термина «норманны» на страни-
цах различных манускриптов Флодоарда, дошедших до наших
дней. Так, если для манускриптов А и В, датируемых, как мы ука-
зывали выше, X - началом XI вв., было характерно традиционное
для анналистики написание Nortmannos, Nordmannos, то уже в
середине XI и в последующие столетия в манускриптах С и Е,
связанных с крупнейшими и наиболее влиятельными аббатствами
Нормандии, Феканом и Мон-Сен-Мишелем, это написание заме-
няется иным, весьма характерным Normandnis. Этноним замеща-
ется топонимом, «норманны» становятся «нормандцами», а Фло-
доард фактически превращается, пусть и невольно, в первого ис-
ториографа нормандских герцогов.
В отличие от Флодоарда творчество его младшего совре-
менника, Рихера Реймского, вызывало больший интерес у исто-
241 Flodoard. Annales., s.a. 944. Р. 95: «Ludowicus rex in terrain Nordmannorum
proficiseiturr..».
242 Ibidem: «...quam rex ei dederat si eum ad subiciendam sibi hanc Nordman-
norum gentem adjuvaret».
176
риков. Столь пристальное внимание к его творчеству, ограничен-
ному, правда, всего лишь одним крупным по объему сочинением,
объясняется весьма просто. Рихер, по сути дела, остается единст-
венным автором, в сочинении которого события X в. описаны
столь красочно и в достаточно большом объеме. Однако эта яр-
кость изложения сослужила Рихеру весьма сомнительную репу-
тацию. Исследователи его творчества всегда крайне осторожно
относились к тексту его сочинения, подчеркивая, что стремление
автора к занимательности наносит весьма ощутимый ущерб исти-
не. Кроме того, в произведении Рихера видели проявление край-
ней пристрастности автора. Все это, безусловно, делает весьма
правомерным вопрос, который был задан отечественной исследо-
вательницей сочинения Рихера А.В. Тарасовой: «Итак, историк
или литератор, талантливый писатель или неудачный подража-
тель древним, шовинист и яркий приверженец Каролингов или
книжник, далекий от политики?»243.
Поиски ответа на этот вопрос касаются и выявления роли
«норманнов» в период начавшейся трансформации Западно-
Франкского королевства в королевство Франция, поскольку Ри-
хер достаточно часто на страницах своего сочинения рассказыва-
ет об их деяниях.
Биография Рихера остается не вполне ясной. Родился он, по-
видимому, между 940 и 950 гг., в период между 966-969 гг. связал
свою судьбу с аббатством св. Ремигия под Реймсом, учился у зна-
менитого Герберта Орильякского, будущего папы Сильвестра II.
Именно он вдохновил Рихера на создание историко-литературного
произведения, что, судя по всему, Рихер осуществил в период ме-
жду 991 и 998 гг. Далее судьба Рихера остается неизвестной244.
Таким образом, Рихер был современником внука Роллона,
«герцога» Ришара I, который сумел во второй половине X в. пре-
вратить Нормандское княжество в одно из наиболее влиятельных
микрогосударств в составе Французского королевства. Именно
поэтому позиция, занятая Рихером в отношении лидеров этого
княжества, да и всего его населения в целом, представляется
весьма интересной. С одной стороны, обращение к истории ран-
243 Тарасова А.В. Указ. соч. С. 219.
244 Там же. С. 220.
177
них норманнских вторжений в пределы Западно-Франкского ко-
ролевства определяет одну сторону его отношений к выходцам из
Скандинавии, а с другой - значимость нормандского князя в по-
литической истории Франции второй половины X в. заставляет
Рихера корректировать сложившийся историографический сте-
реотип о «норманнах» с учетом современных ему политических
реалий. Все это придает сочинению Рихера, в частности, там, где
он касается «норманнской проблемы», определенную, возможно
вынужденную, двойственность в подаче исторического материа-
ла. С другой стороны, поскольку для Рихера «норманнская» про-
блематика отнюдь не являлась центральной в общей концепции
его сочинения, постольку степень его предвзятости к «норман-
нам» не следует преувеличивать, хотя, безусловно, его представ-
ления в этом вопросе были сугубо личными.
Крайне важным для исследователей, в том числе и для изу-
чения интересующей нас проблемы формирования историогра-
фического образа «норманна», является тот факт, что сочинение
Рихера дошло до современной эпохи в виде сохранившейся ав-
торской рукописи конца X в. и, что тоже весьма немаловажно, как
черновой вариант. Об этом, по мнению А.В. Тарасовой, свиде-
тельствует обилие поправок, явное редактирование текста одной
и той же рукой, наличие сокращений, пропусков и неточностей.
Кроме того, автор явно не закончил написание текста, поскольку
в конце рукописи имеется план, опираясь на который, автор, оче-
видно, намеревался продолжить свою работу. Гем не менее сочи-
нение написано правильным латинским языком и отличается по-
вышенным интересом Рихера к античным временам и античным
писателям245 246. Влияние античных авторов проявляется в трех слу-
чаях: при составлении речей, в характеристике персонажей и в
описании военных действий. Рихер достаточно активно использу-
ет цитаты из Саллюстия, очень умело приспосабливая их к опи-
санию той или иной современной ему ситуации. Однако, несмот-
ря на это подражание Саллюстию, носит у Рихера характер по
большей части внешний, сходства между его сочинением и сочи-
-246
нением античного классика гораздо меньше, чем различии .
• «
245 Тарасова А.В. Указ. соч. С. 233-235.
246 Гам же. С. 241-246.
178
Одним из основных источников, особенно для описания со-
бытий первой половины X в., для Рихера были сочинения Флодо-
арда, прежде всего именно «Анналы». Об этом Рихер недвусмыс-
ленно заявляет в прологе к своему сочинению247. Зачастую Рихер
на основе кратких сведений Флодоарда создает более разверну-
тые картины событий, дополняя их весьма живописными деталя-
ми248. А.В. Тарасова указывает на еще одну специфическую осо-
бенность в работе Рихера с источниками. По ее мнению, он нахо-
дился под определенным влиянием устных героических преданий
того времени, в том числе когда речь шла и о нормандских князь-
ях. Особенно это заметно, когда Рихер обращается к личности
Вильгельма Длинный Меч249. Следует, однако, не забывать о том,
что взгляды персонажей Рихера не обязательно соответствуют его
собственным взглядам, поэтому судить по ним о политических
симпатиях Рихера практически невозможно. В результате этого
использовать прямую речь из его сочинения в качестве способа
реконструкции характера и обоснования поступков этих персо-
нажей можно только с большими оговорками250.
Изложение событий у Рихера, особенно в первых двух час-
тях его сочинения, подчинено определенному замыслу и вы-
страивается по определенной схеме: раздор знати, которым поль-
зуются внешние враги - примирение и воцарение согласия - но-
вый раздор - вновь примирение и так далее. В этой схеме роль
«норманнов» у Рихера всегда носит негативный характер, они
выступают в качестве внешнего раздражителя, который, однако,
очень часто и весьма активно используют в своих интересах пред-
ставители различных кланов французской аристократии. Роль же
королей в этой связи больше напоминает роль посредников или
третейских судей, для которых главной задачей остается дости-
247 Richeri Historiarum libri IIII // MGH SS. T. III. flannoverae, 1839 (1925).
S. 568: «Domino ac beatissimo patri, Gerberto Remorum archiepiscopo, Richerus
monachus... Sed si ignotiae autiquitatis ignorantiae arguer, ex quodum Flodoardi
presbyteri Remensis libello me aliqua sumpsisse non abnuo, at non verba quidem
eadem, sed alia pro aliis longe diverso orationi scemate disposuisse, res ipsa evidentis-
sime demonstrate»; Рихер. История. Пролог. С. 5.
248 Тарасова А.В. Указ. соч. С. 237-239.
249 Richeri. II. 20, 28, 30-33. S. 591, 593, 594-595; Рихер. II. 20, 28, 30-33; Та-
расова А.В. Указ. соч. С. 240.
250 Тарасова А.В. Указ. соч. С. 250.
179
жение согласия в обществе и поддержание хотя бы относитель-
ной стабильности в нем251.
В своем сочинении Рихер неоднократно упоминает «нор-
маннов», хотя специально они не привлекали его внимания. «Нор-
манны» как бы растворены в событийном поле истории Франции
последних Каролингов и первых Капетингов. Однако даже такой
в целом поверхностный взгляд на место и роль «норманнов» в
западноевропейской истории X в. оформляется в виде своеобраз-
ной схемы, основу которой составляют несколько периодов: «нор-
манны» до создания собственного княжества в низовьях Сены;
период правления Роллона; консолидация норманнских террито-
рий при Вильгельме Длинный Меч; окончательное оформление
нормандского княжества при Ришаре I.
Представления Рихера о ранней «норманнской» истории от-
рывочны и бедны содержательно. В определенной степени в этой
части сочинения у Рихера видна фактологическая зависимость от
своего ближайшего предшественника по историко-литературному
цеху, Флодоарда. Рихер фактически следует уже установившейся
историографической традиции и повторяет штампы, утвердив-
шиеся в исторических сочинениях предшествующего столетия.
Рихер четко определяет географическое место, откуда «норман-
ны» прибыли во Францию: с островов «Северного океана»252. Од-
нако в отличие и от анналистов, и от Флодоарда, Рихер даже не
пытается определить этническую принадлежность этих врагов
франков253, поэтому считать его принадлежащим к какой-нибудь
конкретной «этнической» школе в историографии «норманнской
проблемы» не представляется возможным.
Точно так же мало разнятся с предшествующим стереоти-
пом восприятия и изображения «норманнов» представления
* ' Тарасова А.В. Указ. соч. С. 254-255.
252 Richeri. I. 4. S. 569-570: «Haec gens ab insulis oceani septentrionales
remotioribus diu ante exierat»; Рихер. I. 4. C. 10: «Этот народ задолго до того от-
был с островов Северного океана».
253 Ibidem: «Huiusmodi dissidentia, pecunias Galliarum sese asportaturos, certis-
sime tati. Quorum impetus, Catillo principe ferebatur»; Гам же. С. 11. Рихер лить
называет вождя этих «пиратов», но без какой-либо этнической определенности:
«Они (пираты. - А.Я.) полагали, что во время таких раздоров смогут вернейшим
образом завладеть богатством галлов. Их набегами руководил вождь Катили».
180
Рихера о том, что заставило норманнов покинуть родные берега и
отправиться к берегам Франкии. Их цель - это нападения на
галльские земли с целью грабежа, который сопровождается раз-
ного рода насилиями в отношении мирного населения. Именно
поэтому при описании основного рода деятельности «норманнов»
Рихер однозначен и категоричен в своих определениях: «норман-
ны» прежде всего пираты. Иного термина он просто не употреб-
ляет, особенно когда речь о первых десятилетиях нападений
«норманнов» на земли франков254. Однако термин «пираты», как
и другой весьма часто используемый Рихером термин «тиран», не
носит какой-либо особой эмоциональной окраски и свидетельст-
вует скорее о неодобрительном отношении автора к образу дей-
ствия выходцев из Скандинавии, нежели к каким-то конкретным
персонажам того времени255.
Рихер наделяет «норманнов» рядом отличающих их особых
качеств характера. Но и здесь мы можем наблюдать фактическое
закрепление уже бытовавших ко времени написания им своего
сочинения представлений. Так, по его мнению, «норманнов» от-
личает природная жестокость и склонность к интриганству. Имен-
но «норманны» являются одними из виновников разгоревшейся
междоусобной борьбы на посткаролингском пространстве256.
Но эти враги весьма опасны. Во-первых, они уже обладают
собственной территорией в пределах Французского королевства.
254 См., например, названия глав в 1 книге: Richeri. I. 4. S. 569: «Quod ob in-
fantiam et principum dissidentiam pyratae Gallias irruperint», Рихер. 1. 4. C. 10-11,
«Как из-за малолетства короля и первых графских раздоров пираты вторглись в
Галлию»; 6. S. 571: «Pyratae Brittanniam impetunt ас devastant». С. 12, «Пираты
вторгаются в Бретань и опустошают ее»; 7. S. 571: «Odo rex contra pyratas exercitum
parat». C. 12-13, «Король Одон готовит войско к походу против пиратов»; 8.
S. 571: «Impetus Odonis Regis in pyratas, bellique qualitas». C. 13, «Нападение ко-
роля Одона на пиратов и описание сражения» и др.
255 Тарасова А.В. Указ. соч. С. 263.
256 Richeri. I. 4. S. 569: «Unde et omnium concordia, in summam discordiam re-
lapse est. Hine direptiones, hinc incendia, hinc rerum pervasions exarsere. Quae cum
immanissime agitarentur, pyrate qui Rhodomensem provintiam incolrbant, quae est
Celticae Galliae pars, ad rerum immanitatem incitantur»; Рихер. I. 4. C. 10: «Поэтому
общее согласие превратилось во всеобщий раздор. Вот из-за чего распространи-
лись грабежи, вспыхнули пожары, начались разбойные набеги. И все это. уси-
лившись, вдохновило пиратов, которые обитали в провинции Руана, а это часть
Кельтской Галлии, па бесчеловечные дела».
181
Хотя эти владения Рихер с презрением называет «пиратскими
владениями», последние оказываются весьма значительными. Он
прямо говорит о том, что «норманнам» принадлежали низовья
Сены с городом Руаном и шестью другими не названными горо-
дами. Это упоминание Рихера является прямым свидетельством в
пользу того, что низовья Сены вместе с Руаном в качестве столицы
княжества стали таковыми задолго до появления там Роллона257.
Во-вторых, «норманны» не только пираты, но и патологи-
ческие клятвопреступники. Они никогда не держат клятвы и на-
рушают ее при любом удобном случае. Особенно это становится
опасным, по мнению Рихера, тогда, когда они нарушают клятвы в
отношении католической церкви. А ведь только приняв крещение
как обязательное условие, «норманны» и смогли приобрести вы-
шеназванную территорию258. Именно так произошло с одним из-
вестным Рихеру по имени предводителем «пиратов», Катиллом,
который, попав в плен, купил себе жизнь обещанием креститься.
Ио последнее вызвало у Рихера большой скепсис: «Однако вряд
ли он действительно уверовал»259. Поэтому когда один из фран-
ков, Ингон, убивает Катилла во время церемонии крещения, то,
257 Ibidem: «Quod cum multoties inter sese moverent, visum fuit Galliae pri-
matibus, ut dono regum haec provincial ei conferretur... Huius provinciae metropolis,
Rhodomum esse dinoscitur, sex tantum urbibus, Baiocis videlicet, Abrincanto, Ebro-
cis, Sagio, Constantiae, Liseio, vim suae dominationis intendens. Hanc itaque ex an-
tique a piratis possessam esse manifestum est»; Там же. С. 10-11: «Когда лучшие
люди все это между собой многократно обдумали, то постановили, чтобы ко-
роль даровал им эту провинцию... Главный город этой провинции называется
Руан, a erne шесть других городов, а именно Бато, Авранш, Эвре, Сиз, Котанс,
Лизье, сумели силой присоединить к своим владениям. Итак, издавна было оче-
видно, что они стали пиратскими владениями».
258 Ibidem: «...ita tamen, ut idolatria penitus relicta, christianae religioni se fi-
deliter manciparet, necnon et regibus Galliarum terra marique frdeliter militaret»; Гам
же. С. 10: «...король даровал им эту провинцию, но однако с тем, чтобы, оставив
идолопоклонство, добровольно обратились они в христианскую религию...».
259 Richeri. 1. 10. S. 572: «Utiliter ergo patrata Victoria, rex tirannum captum secum
Lemovicas ducit. Ibique ei vitae ac mortis optionem dedit, si baptizaretur, vitam, sin
minus, mortem promittens. Tirannus mox absque contradictione baptizari petit. Sed
dubium au fidei quicquam habuerit»; Рихер. 1. 10. C. 14: «Успешно достигнув побе-
ды, король отвез пленного тирана (Катилла. - А.Я.) в Лимож, а там предоставил
ему выбор между жизнью и смертью, обещая сохранить ему жизнь, если он кре-
стится, в противном случае - придать его смерти. Тиран сразу же, без возражений,
попросил, чтобы его окрестили. Однако вряд ли он действительно уверовал».
182
по мнению Рихера, это должно трактоваться как исключительно
положительное деяние. Ингон спасает истинную церковь от не-
достойного члена; убийство тирана — это благо для королевства,
ибо «пленный тиран решил креститься из страха; будучи освобо-
жденным, он вновь обратился бы к великим беззакониям и отом-
стил бы нам небывалой резней»260. И поныне историки спорят о
том, правда или же вымысел описанные события, связанные с
пленением, последующим крещением и убийством Катилла. Най-
ти ответ на этот вопрос крайне сложно ввиду фактического отсут-
ствия каких-либо иных источников, которые могли бы подтвер-
дить или опровергнуть изложенные Рихером факты. Тем не менее
более вероятным является все же версия о вымышленном харак-
тере этих событий. Косвенным подтверждением этого является
сам текст Рихера, ибо наш автор с легкостью неимоверной сумел
придумать целый поход короля Одо против «норманнов»261. Но
сама такая фальсификация для нашего сюжета имеет весьма цен-
s ное значение, поскольку она лишний раз подтверждает степень
„ реальной опасности, которую представляли «норманны-пираты»
. для франкского общества. Чтобы победить их, следует собрать
огромную армию и совершить поход, во главе которого должен
.стоять сам король, так как, вынужден признать Рихер, «пираты»
( весьма храбрые и искусные воины, способные оказать серьезное
сопротивление королевской армии262.
В целом в этой части своего сочинения Рихер отнюдь не
г выступает потрясателем основ традиционной версии образа
3 «норманна». Он принимает эту версию как своеобразное руково-
' дство к действию и аккуратно помещает ее на страницы своего
j историко-литературного труда.
Столь же немногословен Рихер, когда переходит к изложе-
« нию событий, совпадающих по времени с правлением Роллона.
Сам Роллон упоминается Рихером всего три раза263, причем в
первых двух он подается исключительно как отрицательный пер-
260 Richeri. I. U.S. 572: «Tirannum captum, metus causa baptismum petiisse
advert; eumque postquam dimitteretur, pluribus iniuriis vicem redditurum, suorumque
stragem gravissime ulturum»; Рихер. I. 10-11. C. 14-15.
261 Richeri. 1. 7. S. 571; Рихер. I. 7. C. 12-13.
262 Richeri. 1. 8. S. 571; Рихер. I. 8. C. 13.
263 Richeri. I. 28, 50, 53. S. 578, 583, 584; Рихер. I. 28, 50, 53. C. 24-25; 34; 35.
183
сонаж истории. Он как бы повторяет черты характера своего отца
Катилла: грабит и разоряет франкские земли, в результате чего
они обезлюдели; не гнушается клятвопреступлением и подстрека-
~ 264
тельством к мятежам и воинам .
Однако в случае с Роллоном Рихер уже вынужден несколь-
ко скорректировать традиционную историографическую «нор-
маннскую версию». Прежде всего, косвенно он подтверждает на-
личие какого-то соглашения между «норманнами» и королем
Карлом Простоватым, который в обмен за вассальную службу со
стороны норманнов передает им некие территории264 265. Предшест-
вовало же этому принятие христианства Роллоном и его спод-
вижниками. Функцию апостола «норманнов» выполнил Виттон,
архиепископ Руанский, который предварительно получил от ар-
хиепископа Херивея Реймского специальную инструкцию, каким
образом следует обратить в христианство варваров266.
Таким образом, два этих небольших замечания играют
весьма важную роль не только в выявлении механизма оседания
норманнов на землях в низовьях Сены и существования церков-
ных институтов на этой территории, уже находившейся вне кон-
троля со стороны короны, но и фактически становятся началом
прокоролевской и антинормандской версии истоков Нормандско-
го княжества. Роллон предстает как вассал западно-франкского
264 Richeri. 1. 28: «Dum haec gerebantur, Rotbertiis Celticae Galliae dux piratas
impetebat. Irruperant enim duce Rollone filii Catilli intra Neustriam repentini. lamque
Ligerim classe transmiserant, ac finibus illius indemnes potiebantur»; Рихер. 1. 28.
C. 24: «В это время Роберг, герцог кельтской Галлии, яростно сражался с пирата-
ми. Они неожиданно вторглись в Нейстрию во главе с Роллоном, сыном Катилла,
уже переправились через Луару и безнаказанно опустошали его владения».
265 Об этом Рихер повествует, когда дасг общую характеристику поселения
пиратов вокруг Руана (Richeri. 1. 4. S. 569: «...ita tamen, ut idolatria penitus relicta,
christianiae religioni se fideliter manciparet, necnon et regibus Galliarum terra mari-
que fideliter militaret»; Рихер. I. 4. C. 10: «...оставив идолопоклонство, добро-
вольно обратились они в христианскую веру и верно сражались за галльских
королей на суше и на море»), В гл. 29-30 (Richeri. 1. 29-30. S. 578), по мнению
А.В. Тарасовой, речь идет о поражении норманнов под командованием Роллона
в знаменитой битве при Шартре в 911 г. (См.: Тарасова А.В Указ. соч. С. 279),
после чего и был заключен некий договор о передаче территории вокруг Руана
норманнам, вероятно, именно ту, о которой идет речь в гл. 4.
266 Richeri. 1. 32-33. S. 578-579; Рихер. I. 32-33. С. 26. •
184
короля и государь, подконтрольный католической церкви. Время
же, когда Рихер писал свое сочинение, свидетельствовало совер-
шенно об обратном. Герцоги Нормандии за период X в. настолько
укрепили свою реальную власть как в светских, так и в духовных
делах, что начали тяготиться существующей идеологической си-
туацией. Им срочно требовалось коренным образом изменить ин-
терпретацию «начала Нормандии», исключив из исторической
памяти всякое упоминание о вынужденном признании с их сто-
роны короля Карла Простоватого своим сеньором. Выполнение
этой задачи фактически спустя несколько лет после смерти Рихе-
ра будет возложено на еще одного французского клирика, Дудо
Сен-Кантенского, ставшего родоначальником пронормандской,
герцогской версии «начала Нормандии».
Что касается судьбы Роллона, то для Рихера она, вероятно,
так и осталась неизвестной. Сохранилось две редакции главы 50 I
книги его сочинения. Первая редакция сообщала, что при захвате
замка Роллон попал в плен, был ослеплен и убит. Однако вторая
редакция главы, сохранив название «Смерть пирата Роллона и
избиение его людей», никаких подробностей гибели Роллона не
сообщает, хотя Рихер красочно описывает победу короля Рауля
267
над «пиратами» .
Более обстоятельно Рихер излагает события, связанные с
именем сына Роллона Вильгельмом Длинный Меч. В целом
Рихер сохраняет негативное отношение к руанским правителям.
Так, Вильгельм для него всего лишь сын пирата Роллона267 268, кото-
рый находится в полной зависимости от короля. Рихер всячески
акцентирует это состояние зависимости: Вильгельм просится на
службу королю, обещает ему верность и скрепляет свои слова
клятвой269. Рихер еще раз повторяет этот набор действий со сто-
267 Richeri. 1. 50. S. 583: «Rollonis pyratae interims suorumque ruina»; Рихер. 1.
50. C. 34, 281.
268 Richeri. 1. 53. S. 584: «... ibique filius Rollonis pyratae, ad cuius interfectione
iam relatum est»; Рихер. 1. 53. C. 35: «...сын пирата Роллона, об убийстве которо-
го уже рассказывалось...».
269 Ibidem: «...regis minibus sese militaturum committit, fidemque spondet, ac
Sacramento firmat»; Гам же: «...попросился на службу к королю, посулил сохра-
нять верность ему и скрепил свои слова клятвой».
185
роны Вильгельма270, что выглядит своеобразным заклинанием,
долженствующим закрепить для читателей понимание ситуации в
отношениях между западно-франкскими королями Раулем и Лю-
довиком IV Заморским, с одной стороны, и Вильгельмом - с дру-
гой, как ситуации, характерной для отношений сеньора и вассала.
Но подобная трактовка свидетельствовала об определенных
изменениях в трактовке «норманнской проблемы» в целом. Скла-
дывается ощущение, что сам Рихер находится на перепутье. С
одной стороны, он не может избежать сложившихся штампов в
изложении событий, связанных с действиями выходцев из Скан-
динавии. Они по-прежнему предстают как пираты, а их лидер,
Вильгельм, выступает в качестве «пиратского герцога»271. С дру-
гой стороны, реалии политической ситуации в Западно-Франкс-
ком королевстве толкают Рихера представлять этого «пиратского
герцога», по сути дела, как одного из наиболее влиятельных за-
падно-франкских магнатов. Именно к Вильгельму обращается за
помощью граф Эрлуин Монтрейский после того, как его крепость
была захвачена графом Арнульфом Фландрским272. Сам король
Людовик совещается с Вильгельмом по поводу установления
дружеских отношений между ними, и, хотя Рихер пытается при-
украсить ситуацию в пользу короля, сквозь строки видно, что
Вильгельм диктует Людовику правила игры. Ценой этой игры
стало окончательное закрепление за сыном Роллона Руана и его
окрестностей273. В тексте у Рихера двойственное положение Виль-
270 Richeri. II. 20. S. 591: «Dum haec Lauduni gererentur, Wilelmus piratarum
dux. legatos regi dirigit, qui sese satis ei fidelem indicent: quo rex iubeat, sese
occursurum, fidemque contra otnnes polliciturum»; Рихер. II. 20. С.52: «Вильгельм,
пиратский герцог, клянется королю в нерушимой верности».
27' См.: Richeri. II. 20, 28, 30. S. 591, 593, 594; Рихер. II. 20; 28; 30. С. 52; 55; 56.
272 Richeri. II. 13. S. 590: «Conquestio Erluini apud Wileltnutn ducem de castri
uxorisque et natorum atnissione»; Рихер. II. 13. C. 49-50: «Эрлуин жалуется герцо-
гу Вильгельму на утрату крепости, жены и детей».
271 Заголовок и текст главы весьма примечательны: Richeri. II. 28. S. 593:
«Etenim rex bonorum usus consilio, Rotgarium virutn clarum Wilelmo pyratarum
principi pro se locuturum direxit. Qui apud eum pro rege optime functus legatione, ibi
rebus huptanis excessit. Ante tamen principi usque ad effectum suasit. Nam non multo
post suorum legatione regem fideliter accersit, exemptumque Rodomi, ingentibus donis
dignissime accumulate»; Рихер. II. 28. C. 55-56, «Король совещается с герцогом
Вильгельмом через посредничество графа Ретгера»: «Король, вняв добрым сове-
186
гельма имеет прямое подтверждение. Когда Людовик Заморский
прибывает на встречу в Аттиньи с восточно-франкским королем
Оттоном, Рихер уточняет, что среди свиты короля были «прави-
тели провинций». Среди них назван и Вильгельм. Однако тут же
оказывается, что Вильгельм еще не полностью интегрировался в
среду позднекаролингской аристократии, поскольку на данное
совещание его просто-напросто не допускают274.
Рихер, хотя и продолжающий награждать Вильгельма эпи-
тетами «пират» и «тиран», тем не менее вынужден признать, что
нормандский князь обладает весьма положительными качествами
характера. Так, при описании все того же собрания в Аттиньи,
Рихер фактически делает Вильгельма защитником чести и досто-
инства короля Людовика, наделяя его чертами характера, которые
должны отличать любого вассала: Вильгельм - человек силы не-
имоверной и храбрости чрезвычайной. Именно эти качества по-
зволили Вильгельму предотвратить унижение Людовика Замор-
ского со стороны Оттона и вернуть его на подобающее место в
переговорном процессе. Рихер объясняет такие действия Виль-
гельма крайне лаконично, но зато со всей определенностью:
«Вильгельм не стерпел обиды, наносимой королю»275.
Именно эта близость к королю, по мнению Рихера, в итоге
стала причиной растущей зависти со стороны других западно-
франкских магнатов, прежде всего герцога Гуго и Арнульфа
Фландрского. Масла в огонь подлил и восточно-франкский ко-
там, отправил Ретгера, славного мужа, к Вильгельму, герцогу пиратов, чтобы
тот выступил от его имени. Гот наилучшим образом исполнил посольство в
пользу короля и там и умер. Все же прежде он уговорил герцога. Ведь немного
времени спустя тот отправил к королю свое посольство и изъявил преданность
ему; король оставил ему Руан и осыпал несметными дарами».
274 Richeri. II. 30. S. 593-594: «Et die constitute rex ibi cum provinciarum princibus
affuit, Hugone videlicet cognomento Magno, Arnulfo Morinorum, Wilelmo piratarum
ducibus, ac Heriberto tiranno. Nec defuit Saxoniae rex Otto. Ludovicus rex cum in
conclave sese cum Ottone rege ac principibus recepisset, consilio incertum an fortuitu,
solus Wilelmus dux admissus non est»; Рихер. II. 30: «И в установленный срок
король прибыл туда с правителями провинций, то есть с Хугоном по прозвищу
Великий, с Арнульфом Теруанским, Вильгельмом, герцогом пиратов, и с тира-
ном Херибертом, присутствовал и саксонский король Оттон. Королю Людовику
Вильгельма нс допустили, неясно, умышленно или же случайно».
275 Ibidem: «Wilelmus Regis iniuriam non passus...»; Там же. С. 56-57.
187
роль Оттон, который всячески подстрекал этих магнатов против
Вильгельма. Своими коварными речами он, по словам Рихера,
«разжег великую зависть и возбудил в друзьях ненависть к Виль-
гельму, так как они, хотя и втайне, очень ему завидовали»276.
Именно зависть в итоге стала причиной трагической гибели
Вильгельма, хотя Гуго и Арнульф всячески стремились скрыть
этот мотив в своих действиях: «И говорили, что оба вывода опас-
ны; если убьют его, будут уличены в человекоубийстве, если от-
ставят тирана в живых, будущее сулит много смертей»277.
Однако выбор был сделан, и Вильгельм был предательски
убит по приказу Арнульфа Фландрского при их личной встрече
на границе их владений. Весьма примечательно, что смерть Виль-
гельма была воспринята Рихером как событие из ряда вон выхо-
дящее, поскольку предательски был убит хоть и «тиран», хоть и
«герцог пиратов», но теперь прежде всего христианский князь,
верный слуга и опора королевского трона278. Примечателен и тот
факт, что изложение событий, связанных с убийством Вильгель-
ма, очень перекликается с текстом появившегося по горячим сле-
дам источника, а именно с текстом знаменитой «Жалобы на смерть
Вильгельма», что наводит на мысль о том, что Рихер мог быть
знаком с ней.
Более подробно Рихер останавливается на событиях, кото-
рые по времени наиболее близки к нему и в которых принимал
участие внук Роллона и сын Вильгельма Ришар I. Образ этого
князя норманнов в целом продолжает уже сложившиеся у Рихера
представления о норманнах и их государях. Рихера по-прежнему
мучают противоречия. С одной стороны, он не желает избавлять-
ся от того литературного штампа, который использовал в преды-
дущих случаях, когда речь шла о деде и отце Ришара. Этот штамп
весьма прост: норманны есть пираты. Именно пиратами высту-
пают норманны, прибывшие в Руан после смерти Вильгельма и
276 Richeri. II. 31. S. 594: «Quae oratio, plurimam invidiam paravit, ac amicos in
odium Wilelmi incitavit, cum et ipse quamvis latenter ei admodum inviderent»;
Рихер. II. 31. C. 57.
»277 Richeri. II. 32. S. 594: «At horum utrumque pemicio sum censebant, cum in
occisione homicidii reatus redundaret, et in reservatione tirannis futura appareret»;
Рихер. II. 32. C. 57-58.
278 Richeri. II. 33. S. 594-595; Рихер. II. 33. C. 58.
188
попытавшиеся восстановить среди руанских норманнов язычест-
во. Именно от этого король отправляется спасать юного наслед-
«279
ника руанских владении .
С другой стороны, Ришар как наследник христианского
князя не может быть «пиратом». Вообще, применительно к нему
Рихер ни разу не употребляет этот ярлык. Более того, у него про-
скальзывает сожаление о том, что Ришар несколько уязвим с точ-
ки зрения своего происхождения, поскольку рожден не в закон-
ном браке, а от наложницы. Однако этот недостаток происхожде-
ния, по мнению Рихера, компенсируется внешним видом юноши:
он не выглядит варваром, он изящен и именно это изящество
привлекает короля и заставляет его оказать юному норманну под-
держку в борьбе против прибывших из-за моря «варваров-пира-
тов», идолопоклонников и врагов христианской верьг80.
Есть еще одна особенность в изложении Рихером событий,
связанных с правлением Ришара. Теперь владения норманнов в
низовьях Сены с главным городом Руаном окончательно ассо-
циируются для реймского историка как территория «Норман-
дии»279 280 281. Другими словами, к концу X в. процесс превращения ква-
зиэтнонима в топоним фактически завершается. Княжество Нор-
мандия начинает жить своей независимой и полноправной жиз-
нью. «Норманны» теперь не выходцы с Севера, а жители этой са-
279 Richeri. II. 35. S. 595: «Qui autem Regis partes tuebantur, per legatos eum ac-
cersitum, Rodomi decenter suscipiunt»; Рихер. II. 35. С. 59-60: «Короля призывают
в Руан, и он сражается с пиратами». Однако в данном случае пиратами оказыва-
ются вновь прибывшие в Руан скандинавы, а не сами жители Руана и его окре-
стностей. Вновь трактовка норманнов, поселившихся в низовьях Сены, в качест-
ве пиратов возвращается на страницы сочинения Рихера тогда, когда они пре-
дают короля Людовика IV и переходят на сторону его заклятого врага, герцога
Гуго Великого. См.: Richeri. 11. 58, 73. S. 602, 604; Рихер. II. 58, 73. С. 69-70. 76-77.
280 Richeri. 11. 34. S. 595: «Nec multo post et eius filium de Britannia concubine,
nomine Richardum, regi deducunt, gesti negotii ordinem pandentes. Rex adolescentis
elegantiam advertens, liberaliter excipit, provinciam a patre pridem possessam, ei
largiens»; Рихер. 11. 34. C. 59: «Немного спустя к королю привезли сына от кон-
кубины-бритапки, по имени Ричард, объявив ему о ходе случившегося. Король,
привлеченный изяществом юноши, принял его любезно и даровал ему провин-
цию, которой прежде владел его отец».
281 Richeri. II. 42. S. 596: «Rex terram Nortmannorum pervadit capitque»; Рихер.
11. 42. C. 62-63, «Король вторгается во владения норманнов и захватываег их».
189
мой «Нормандии», которая располагается в пределах Француз-
ского королевства.
Эти самые «норманны» превращаются у Рихера в сторонни-
ков и союзников короля Людовика IV. Та их часть, которая оста-
лась верна Людовику после захвата им Руана и подавления языче-
ского мятежа Сетриха и Турольда, выступает под его командова-
нием для борьбы с Гуго Великим. Их действия в Вермандуа мало
отличаются от действий, совершаемых «пиратами» в предыдущих
книгах сочинения Рихера. Но теперь он трактует эти действия от-
нюдь не как грабеж, ибо теперь «норманны» воюют с санкции и
под командованием христианского короля. «Норманны» в данном
случае выступают у Рихера как орудие наказания мятежников282.
Однако полностью доверять «норманнам» нельзя, так как
их чувство привязанности к королю Людовику и желание выпол-
нять союзнические обязательства весьма непостоянны. Эти же
«норманны» предают Людовика и превращают его в их пленника.
Подобные поступки «норманнов» вызывают у Рихера крайнее
негодование. Казалось бы, они окончательно должны были закре-
питься в глазах Рихера в качестве клятвопреступников. Но такого
не происходит. Буквально сразу Рихер пишет о переговорах меж-
ду «норманнами» и герцогом Гуго о выдаче последнему пленного
короля. Торг завершается обязательством Гуго предоставить «нор-
маннам» заложников в обмен на короля. «Норманны» верны сво-
ему слову: получив заложников, они отпускают Людовика, кото-
рый тотчас же оказывается в руках Гуго. И тут мы видим весьма
интересный вывод, сделанный Рихером. Оказывается, истинным
клятвопреступником является именно герцог Гуго, а отнюдь не
«норманны», неукоснительно действовавшие согласно достигну-
тому соглашению. Вся вина в трагической судьбе Людовика воз-
лагается Рихером, таким образом, на мятежного магната283.
282 Richeri. 11. 44. S. 597: «Rex Rhodomi talia comperiens, Nortmannorum exerci-
tum colligit copiosum, ac collecto, redit, pagum Veromandensem ingrediens, peni-
tusque depopulans. Accitis quoque Amulfo, Erluino, Bernardo alio, Theoderico
comitibus, in urbem Remorum fertur»; Рихер. 11. 44. C. 63.
283 Riyheri. 11. 47-48. S. 598: «Capito Regis a Nortmannis», «Rex a Nortmannis
per obsides dimittitur, et iterum dolo a duce capitur»; Рихер. 11. 47-48. C. 64-65:
«Пленение короля норманнами»; «Король отпущен норманнами в обмен на за-
ложников, но хитростью захвачен герцогом».
190
Но самым примечательным во всех этих политических
дрязгах, интригах и предательствах является тот факт, что Рихер
ни разу не связывает эти события непосредственно с личностью
Ришара. Ришар и руанские «норманны» существуют на страницах
сочинения Рихера совершенно раздельно, абсолютно параллель-
но, не пересекаясь друг с другом. Ришар остается «чистым» и пе-
ред лицом автора, и перед лицом читателей, и перед лицом по-
томков. Он - не варвар, не пират, не клятвопреступник, не измен-
ник. Этими качествами обладают какие-то анонимные «норманны»,
к которым он как будто вообще не имеет никакого отношения.
Вторым весьма примечательным фактом является то, что
последним упоминанием о «норманнах» стали события 948 г.,
связанные с попыткой герцога Гуго захватить Суассон, принад-
лежавший королю Людовику IV. Они находились в войске Гуго,
но их территориальную принадлежность Рихер не определяет284.
После этого «норманны» вслед за Ришаром окончательно исче-
зают со страниц сочинения Рихера. И это несмотря на то, что он
очень подробно описывает в 3 и 4 книгах политическую историю
последних Каролингов и первых Капетингов, а эта история хро-
нологически совпадает с периодом длительного правления Риша-
ра I в своем княжестве, поскольку скончался он только в 996 г.
Такую забывчивость Рихера вряд ли можно объяснить только
тем, что пределов Реймса не достигали сведения о событиях в ни-
зовьях и среднем течении Сены или что активная политическая
деятельность нормандского князя вдруг потеряла всякую акту-
альность в условиях смены правящей династии. Но и найти дос-
таточно внятное объяснение этому историографическому фено-
мену мы также не можем.
Завуалированно «норманны» возвращаются на страницы
сочинения Рихера лишь однажды, когда в книге 4 Рихер ведет
речь о возведении Гуго Капета в 987 г. на трон короля Франции.
Текст гласит следующее: «...и, коронованный... объявлен коро-
лем галлов, бриттов, данов, аквитанов, готов, испанцев и гаскон-
284 Richeri. П. 85. S. 607: «Hugo autem dux, episcoporum anathema vilipendens,
ac regi subdi contempnens, cum multis Nortmannorum copiis regiam urbem
Suessonicam aggreditur, multaque obsidione permit»; Рихер. 11. 85. C. 82.
191
цев»285. В данном контексте «данами» могли быть только жители
Нормандии. Но подобная этническая точность задает больше во-
просов, чем дает ответов, ибо остается неясным, откуда взяты эти
самые «даны»: либо Рихер следует традициям предшествующей
анналистики, зачастую смешивавшей два понятия - «даны» и «нор-
манны»- воедино, либо это просто напросто естественное, можно
даже сказать бытовое, понимание этнической принадлежности
жителей Нормандии, без всякой задней мысли перенесенное в
текст. Если принять в качестве версии последнее предположение,
то тогда мысль о том, что жители Нормандии в конце X в. иден-
тифицировали свое происхождение исключительно с датскими
корнями, предположение, столь активно отстаиваемое многими
историками спустя столетия, получает право на существование. В
этом случае совершенно по-иному может выглядеть сочинение
первого официального историографа нормандских герцогов, ос-
новоположника «датской версии» происхождения княжеской ди-
настии и жителей Нормандии и человека, приступившего к соз-
данию своего сочинения именно по инициативе Ришара 1, кано-
ника из Вермандуа Дудо Сен-Кантенского.
Таким образом, сочинение Рихера, хотя и оставшееся, судя
по всему, недоступным тогдашней читающей публике, а возмож-
но, и не предназначенной для нее, тем не менее можно считать
своеобразным рубежом в развитии историографического феноме-
на «норманнской проблемы». Прежде всего, оно может рассмат-
риваться как своеобразное предбытие официальных хроник уже
собственно нормандского времени. Безусловно, «норманнская
проблема» для Рихера не выглядела чересчур важной и актуаль-
ной, она была всего лишь одним, и отнюдь не первостепенным,
сюжетом в его повествовании. Но, хотел он того или не хотел,
сознательно или без всякого умысла, Рихер фактически предвос-
хитил структуру изложения и даже в какой-то мере целевые уста-
новки всех более поздних, официальных хроник, в которых опи-
сывалась история герцогства Нормандия с момента ее начала.
285 Richeri. 1111. 12. S. 634: «Нас sententia promulgate et ab omnibus laudata, dux
omnium consensus in regnum promovetur, et per metropolitanum aliosque episcopos
Noviomi coronatus, Gallis, Brittannis, Dahis (Danis ?), Aquitanis, Gothis, Hispanis,
Wasconibus, rex Kalendis lun praerogatur»; Рихер. 1111. 12. C. 138.
192
Именно он на страницах своего сочинения выстроил логическую
цепь: варвары, язычники, пираты, враги христианской веры, гра-
бители и убийцы - Роллон, человек, перекинувший мостик между
варварским Севером и христианским Западом - Вильгельм Длин-
ный Меч, первый среди «норманнов» поистине христианский князь,
претерпевший мученическую смерть от другого христианского
князя - Ришар I, изящный молодой человек, сподвижник западно-
франкского короля Людовика IV, оказавшийся выше клятвопре-
ступлений и предательства, совершенных некими анонимными
«норманнами». Именно поэтому Рихера, даже в большей степени,
нежели Флодоарда, можно считать прямым предшественником
будущей пронормандской версии в историографии, целью кото-
рой в XI-XII вв. станет возвеличивание Нормандии и ее князей.
Но не только реймские историки внесли свою лепту в нача-
ло формирования пронорманнской историографической версии. В
середине X в. неизвестным автором создается первое сочинение о
норманнах, написанное исключительно с норманнских позиций.
Речь идет о Planctus (траурной поэмы) на смерть нормандского
«князя» Вильгельма Длинный Меч286 287 288. Это литературное произве-
дение было создано после 942 г., когда Вильгельм был убит, но до
863 г., поскольку упоминаемый в поэме герцог Гильом П1 Акви-
танский в тексте фигурирует как живой участник событий. По-
давляющее большинство исследователей склонны считать, что
поэма была создана сразу по горячим следам после подлого убий-
ства Вильгельма Нормандского28 .
Хотя оба дошедших до наших дней списка поэмы присутст-
вуют в манускриптах не-нормандского происхождения28 , тем не
менее ее содержание указывает на тесную связь автора с одним из
286 The Planctus for William Longsword. Ed. by R. Helmerichs // http://www.ku.
edu/carrie/Planctus/Planctus. Более ранние издания см.: Lair J. Etude sur la vie et la
mort de Guillaume Longue-ёрёё, due de Normandie. Paris, 1893. P. 61-70; Lauer Ph.
La regne de Louis IV. Paris, 1900. P. 319-323; Becker Ph.A. Der planctus auf den
Normannenherzog Wilhelm Langschwert (942) // Zeitschrift flir franzdsische Sprache
und Literatur. 1939. T. LXIH. S. 190-197.
287 Ibidem.
288 Первый манускрипт находится в библиотеке Клермон-Феррана (MS 240,
folio 45), датируется X-XI вв.; второй, датируемый началом XI в., находится в
библиотеке Медичео-Лауренциана во Флоренции. См.: Helmerichs R. Op. cit. Р. 2-3.
193
наиболее влиятельных нормандских монастырей, а именно Жюмь-
ежем. Доказательством в пользу этого предположения считаются
рассказ о повторном восстановлении самого аббатства, предпри-
нятого по инициативе Вильгельма, прибытие в монастырь в каче-
стве настоятеля аббата Мартина из Пуатье, желание самого Виль-
гельма стать монахом в Жюмьеже и, наконец, описание ужасных
деталей его смерти. Такая подробная информация могла хранить-
ся именно в самом этом аббатстве, хотя не исключается вероят-
ность того, что поэма могла быть написана и в Пуатье289.
По содержанию Planctus можно разбить на несколько час-
тей. Первая связана с происхождением Вильгельма и первыми
годами его правления. Автор поэмы не называет имен отца и ма-
тери Вильгельма, они остаются анонимными, но некоторые дета-
ли имеют существенный характер. Прежде всего, Вильгельм ро-
дился в браке между отцом - язычником и матерью - христиан-
кой не в Нормандии, а за ее пределами, в некоем заморском горо-
де290. Однако автор не уточняет ни этническую принадлежность
отца и матери, ни географическое место рождения второго князя
Нормандии. Но в момент смерти отца Вильгельм находился в
Нормандии, поскольку автор поэмы прямо указывает на факт
языческого мятежа, последовавшего за смертью его отца. Приме-
чательно, что Вильгельм борется с язычниками, будучи уже сам
крещеным. Именно помощь Господа помогает ему одержать верх
в этой борьбе. Автор указывает на одно свойство характера Виль-
гельма: его жесткость в отношении с мятежниками29 . Однако не
только помощь Всевышнего позволила ему победить его врагов.
Помощь ему оказал король Людовик, которого автор поэмы пря-
мо называет господином Вильгельма, подчеркивая, что инициа-
тива исходила от самого Вильгельма292. В целом эта часть поэмы
289 The Gesta Normannorum Ducum of William of Jumieges, Orderic Vitalis, and
Robert of Torigni. Ed. by E.van Houts. Oxford, 1992. Vol. I. P. XXV11I-XX1X.
290 Planctus, verse 2: «Hie in orbe transmarine natus patre. In errore paganorum
per manente. Matre quoque consignata alma tidem sacra tuit lotus unda. Cuncti flete
pro иф11е1то».
291 Planctus, verse 3: «Mori ente infidele suo patre surrexe runt contra eum bel-
liquosae quo confisus deo ualde sibi ipse subiu gavit dextra forte cuncti flete pro».
292 Planctus, verse 4: «Hie audito olim regem Hcludouuicum sibi fecit seniorem
regnaturum ut cum eo superaret hostem suum regnaretque regnaretur».
194
может быть расценена как желание автора подчеркнуть вассаль-
ную зависимость как от сеньора небесного, так и сеньора земного.
Однако сам Вильгельм предстает перед читателями как человек
твердого характера, христианин, решительно сражающийся с вра-
гами веры Христовой.
Именно с его христианской ипостасью связана вторая часть
поэмы. В ней автор упоминает о прибытии ко двору Вильгельма
аббата монастыря Сен-Киприан в Пуатье Мартина, под влиянием
которого нормандский князь не только принял решение основать
монастырь в честь св. Петра, но и стать в нем монахом293. Однако
этому не суждено было случиться.
Причины этого прискорбного события объяснены автором в
третьей части поэмы. В ней он вводит в текст антипода Вильгель-
ма, человека, чья душа и поступки были полны обмана и предатель-
ства. Это был граф Арнульф Фландрский. Главное преступление
Арнульфа заключается в клятвопреступлении, поскольку он на-
рушил клятву, данную Вильгельму, на мече294 295. Автор подробней-
шим образом описывает, как происходили события, итогом кото-
рых стала предательское убийство Вильгельма29’. Следует отме-
тить тот факт, что описание убийства Вильгельма, столь красочно
описанное Рихером, в деталях совпадает с описанием этого собы-
тия в Planctus. Это позволяет высказать предположение, что либо
Рихер, который писал позднее времени создания поэмы, знал
текст этой поэмы, либо столь подлое убийство одного христиан-
ского князя другим даже в те отнюдь не рафинированные времена
вызвало большой резонанс среди политической элиты Западно-
Франкского королевства. Правда, в обоих случаях, как мы видели
выше, Рихер отнюдь не избавился от «антинорманнского ком-
плекса», упорно именуя Вильгельма герцогом пиратов.
293 Planctus, verses 5-6: «Idem doctus unitatem trinitatis. Ad Martino unitatem
trinitatis tria unum atque unum trium esse monasterium fundauit cuncti flete pro
uilelmo. Quod dicatur in honorem sancti Petri post iam dicto fateamur contulisset ubi
uita monachorum sub honore uideretur deservirc cuncti flete pro uuilelmo».
294 Planctus, verses 7-8: «Erat quidem diues ualde plenus fraude dicebaturque ar-
nulfus flandonensi cui se iure iurando sociauit infelicis felix iste cunti flete pro
uuilelmo».
295 Planctus, verses 9-14.
195
Наконец, заключительная часть поэмы представляет собой
хвалебную песнь Вильгельму, своеобразный панегирик норманд-
скому князю. Здесь нормандский князь впервые предстает в каче-
стве защитника мира, друга и утешителя бедных, защитника си-
рот и покровителя вдов. «Так прольем же слезы за Вильгельма,
который умер невинно», - восклицает автор Planctus296. Идея не-
винности Вильгельма перед лицом Господа рефреном проходит
через весь текст поэмы, что делает его образ совершенно противо-
положным тому, как этого человека представлял читателям Рихер.
Даже если мы спишем подобные дифирамбы на сам жанр сочине-
ния, тем не менее нельзя отрицать очевидного. В западно-франкс-
ком обществе второй половины X в. мы можем наблюдать посте-
пенное понимание того, что назрела насущная необходимость не
только признать изменение политического статуса нормандских
князей в тогдашней Realpolitik, но и закрепить это изменение по-
средством единственного для той эпохи возможного средства
пропаганды, при помощи художественного слова, доступного как
современникам, так и потомкам. Эта миссия должна быть возло-
жена на сына и наследника Вильгельма графа Ришара297.
Итак, Planctus стал первой ласточкой в долгом пути форми-
рования пронормандского историографического образа, задав
фактически основные целевые установки и каноны, согласно ко-
торым должны были изображаться в глазах современников и по-
томков нормандские князья. И эти каноны разительно отличались
от тех представлений, которые еще продолжали доминировать как
в исторической литературе, так, вероятно, и в повседневной жиз-
ни Франции второй половины X в. На смену «норманну-варвару»,
чьи черты столь красочно изложил автор Ведастинских анналов в
начале века, должен был прийти «норманн-христианин», чья вера
в Господа и следование Его заветам позволяют изменить саму
человеческую природу первых нормандских князей и дают силы в
создании сильного и процветающего княжества.
296 Planctus, verse 16: «О uuilelme lator pacis et amator pauperumque consolatory
et defensor pupillorum uiduarum suffragator iam subiunxit dextra forte. Cuncti flete
pro uuilelmo innocentc interfecto».
297 Planctus, verse 17: «Salue comes rothomensis о ricarde comitexque preces
atque patris salue si concedas xpi tibi dies vite ut cum eo esse posse sine fine».
196
Глава 2
СТАНОВЛЕНИЕ ОФИЦИАЛЬНОЙ
ИСТОРИОГРАФИИ НОРМАНДИИ
КАК УСЛОВИЕ САМОИДЕНТИФИКАЦИИ
«НОРМАННА» В ПОЛИТИЧЕСКОЙ КУЛЬТУРЕ
ПОСТКАРОЛИНГСКОЙ ЭПОХИ
2.1. Дудо Сен-Кантенский -
первый историк Нормандии
Когда нормандские владетели встали перед необходимо-
стью создания истории своего княжества, Нормандии, они столк-
нулись с весьма деликатной проблемой, которая сводилась к по-
иску ответов на ряд животрепещущих вопросов. Как они должны
были представлять свое прошлое? Как они должны объяснить
потомкам, откуда они пришли и кем стали? Каким образом они
могут защитить легитимный характер своих прав на владение
Нормандией? Это были весьма трудные вопросы для норманнов,
чьи предки грабили христианский мир, а сами они были обраще-
ны в христианство лишь в начале X в. Поиск ответов на эти во-
просы становился для представителей семейства Роллонидов за-
дачей отнюдь не академической, ибо история Нормандии была
одновременно и историей самой княжеской фамилии.
Однако в самой Нормандии вряд ли нашелся бы человек,
способный изложить ответы на эти вопросы и элегантно, и прав-
доподобно. Искать такого автора следовало за пределами Нор-
мандии, прежде всего среди клириков, один из которых в обмен
на бенефиций мог бы взять на себя смелость написать подобного
рода сочинение. И такой клирик нашелся. Им стал каноник из
Сен-Кантена Дудо. На рубеже Х-Х1 вв. сообщества духовных лиц
без тонзуры, жившие за счет доходов кафедральных соборов и
крупных церквей, фактически занимали промежуточное положе-
ние между светским и духовным мирами. Самим своим сущест-
вованием каноники не позволяли превратиться миру духовному
197
исключительно в мир монашеский, чем вызывали бурное негодо-
вание со стороны набиравшей силу клюнийской реформы. Кано-
ники были необходимым элементом тогдашнего общества, урав-
новешивая собой интересы Бога, Церкви, епископов, своих собст-
венных кузенов и кузин, братьев и сестер, княжеств и их правите-
лей1. К этой когорте представителей духовного сообщества и
принадлежал Дудо.
Дудо родился в 60-х гг. X в., а его родиной, вероятно, была
территория графства Вермандуа. Очевидно, Дудо происходил из
благородной семьи, поскольку сохранились сведения о существо-
вании в это время так называемого «бенефиция Дудо», располо-
женного на реке Тон в Тьерашских лесах. В сорока милях к вос-
току от этого земельного комплекса находился сам Сен-Кантен.
Держатели этого бенефиция в 80-90-х гг. X в. фиксируются в ок-
ружении графа Герберта Вермандуа. Однако утверждать с полной
уверенностью, что Дудо принадлежал к данной семье, исследова-
тели не берутся2.
Графы Вермандуа были потомками Карла Великого по
прямой линии и в X в. играли весьма заметную роль в истории
Западно-Франкского королевства как при последних Каролингах,
так и при первых Капетингах. Однако к моменту рождения Дудо
их влияние начинало клониться к закату. После смерти графа
Герберта II в 943 г. его юные сыновья оказались под опекой само-
го влиятельного магната того времени, герцога Гуго Великого, а в
946 г. обширные владения покойного графа были разделены меж-
ду тремя его сыновьями - Гербертом Старым, Альбертом Сен-
Кантенским и Робертом Труаским и их кузенами Бернардом Бо-
вэским и Бернардом Санлисским. В дальнейшем процесс дробле-
ния некогда обширного и богатого графства Вермандуа продол-
жился в пользу Арнульфа Фландрского и Тибо Шартрского, свя-
занных с Гербертинами по женской линии3.
1 Sot М. Un historien et son eglise au Xe siecle: Flodoard de Reims. Paris, 1993.
P,53-^5.
2 Lot F. Les derniers carolingiens, Lothaire, Louis V, Charles de Lorraine. Paris,
1891. P. 235, n. 3; Bur M, La formation du comte de Champagne. Nancy, 1977.
P. 267-269; Koziol G. Begging Pardon and Favour. Cornell, 1992. P. 148-150.
3 Bur M. Op. cit. P. 87-125.
198
Сен-Кантенское аббатство было самым драгоценным кам-
нем среди церковных имуществ Гербертинов и символом их ду-
ховной власти и престижа. Граф - мирянин на исходе жизни по
традиции становился аббатом этого монастыря, поэтому реаль-
ный управитель его монастырской братии назывался деканом. Во
второй половине X в. монастырь активно участвовал в развер-
нувшейся на территории Вермандуа реформе монашества, высту-
пив в качестве патрона и основателя трех дочерних аббатств -
Омблиер (около 950 г.), Сен-Кантен-ан-Иль (960 г.) и Сен-При
(986 г.).
Когда Дудо занял должность каноника Сен-Кантенского
аббатства, неизвестно. Но в 987 г., когда граф Альберт Сен-Кан-
тенский отправил его в качестве своего посланника ко двору гра-
фа Ришара I Нормандского, Дудо уже им был. Цель этой миссии
лежала сугубо в политической области. Дудо должен был убедить
нормандского князя оказать помощь Альберту в предотвращении
военной угрозы со стороны нового французского короля Гуго Ка-
пета. Миссия оказалась успешной, военные действия были отсро-
чены, а когда они все же через год начались, то велись в основном
вокруг Лана, а не Сен-Кантена. После этого Дудо продолжал не-
однократно посещать Руан, вероятно, по-прежнему выполняя ди-
пломатические поручения, поскольку между новым графом Вер-
мандуа Гербертом Ш и нормандскими князьями существовал об-
щий интерес в противостоянии графу Одо Блуаскому. Другой
причиной мог стать наметившийся упадок Сен-Кантена на фоне
подъема Руана4.
Так или иначе, в вводном, в жанре панегирика, письме к
своему сочинению, обращенном к архиепископу Адальберону
Ланскому, которому Дудо в итоге адресовал свой труд, он попы-
тался объяснить генезис своей работы. В нем он уверяет архиепи-
скопа в том, что он приступил к написанию истории Нормандии
не по своей инициативе, а по просьбе старого герцога Ришара Г
Именно Ришар якобы попросил его написать некий труд, в кото-
ром были бы описаны «обычаи, деяния и права», установленные в
Нормандии от времени правления Роллона до его, Ришара, прав-
4 Dudo of St Quentin. History of the Normans. Ed. by E.Christiansen. Woodbridge,
1998. P.Xl (далее - Dudo, Christiansen).
199
ления. Первоначально Дудо отказался, но затем дал согласие. Од-
нако лишь только он приступил к работе, Ришар I скончался. Ду-
до посчитал, что он может отказаться от своих обещаний, но но-
вый герцог Ришар II и его дядя, граф Рауль Иврийский, убедили
его не прерывать начатое5.
Следует сказать несколько слов о покровителях Дудо. Ри-
шар I, который, по словам Дудо, поручил ему написать историю
норманнов и Нормандии, правил княжеством в низовьях Сены
уже более пятидесяти лет. По мнению Э. Кристиансена, главным
мотивом, двигавшим Ришаром в этом начинании, было стремле-
ние посредством письменного слова оправдать деяния норманнов
в глазах французского духовенства, предшественники которых в
наибольшей степени испытали на себе ужасы норманнских набе-
гов. Такая реабилитация норманнов в глазах современников была
необходима герцогской власти прежде всего потому, что сами
нормандские князья нуждались в поддержке духовенства как для
укрепления своей власти внутри герцогства, так и для поднятия
его международного престижа6.
Однако воспринимать рассказ о назойливости графа Риша-
ра I, якобы заставлявшего Дудо написать историю Нормандии и
ее владетелей, буквально не стоит. Этот пассаж из письма Адаль-
берону является прямым заимствованием из сочинения Хейрика
Оксеррского, которому аббат Лотарь поручил, во многом против
его воли, изложить в стихотворной форме житие св. Германа, а
потом неожиданно скончался в 865 г., когда работа над текстом
только началась. Вероятно, Дудо был знаком с текстом жития, и
оно во многом послужило образцом для подражания при написа-
нии письма Адальберону. Что же касается действительных требо-
ваний Ришара, то они остаются неизвестными, поскольку Дудо
начал работу над текстом своего сочинения уже после его смерти7.
5 Dudo, Christiansen. I’. XI, 6; De moribus et actis primorum Normannorum
ducum, auctore Dudone Sancti Quintini decano. Ed. J. Lair. Caen. 1865 (далее - Dudo,
Lair). P. 120: «Certum te rcddcrc uolo ut non rearis me huic operi hesissc uoluntarie;
nec'illud spontanea uoluntatc coepisse». См. также: Albu E. Tne Normans in their
Histories: Propaganda, Myth and Subversion. Woodbridge, 2001. P. 8.
6 Dudo, Christiansen. P. XXIII.
7 Ibid. P. XX111-XX1V.
200
Поэтому первым и, вне всякого сомнения, главным покро-
вителем Дудо стал сын скончавшегося нормандского государя
Ришар И. Он назначил Дудо своим капелланом и канцлером, что
позволило исследователям его творчества отождествлять напи-
санное им сочинение исключительно с политическим заказом, а
самого автора представлять в виде, говоря современным языком,
пропагандиста и «штатного краснобая»8. Действительно, текст
сочинения Дудо содержит указания на то, что он писал под дик-
товку интересов княжеской семьи, а эти интересы лежали не
только в литературной области, но и были связаны с личными
амбициями Ришара II. Так, Ришар незадолго до мая 1006 г., когда
он принимал французского короля Роберта в Фекане, ввел в свою
титулатуру титулы dux и patricius, которые стал применять вместо
или в дополнение к титулам comes и marchio. Подобные нововве-
дения должны были подчеркнуть более высокий статус норманд-
ского князя, ибо в то время титул dux означал верховенство над
comes, графами, а титул patricius ассоциировался еще с меровинг-
ской эпохой, когда таким образом подчеркивалось, что данный
владетель имеет над собой в качестве сеньора только самого ко-
роля9. Другим симптомом подобного самоидентифицирования
Ришара II служил также текст хартий, появлявшихся в его канце-
лярии, которые прямо подражали старокаролингскогму типу10.
Тем не менее Ришар II для Дудо скорее именно покрови-
тель, обеспечивавший ему возможность существования при его
дворе и требовавший взамен дополнительного вклада в формиро-
вание его образа влиятельного и независимого князя.
8 Ibid. Р. XXIV; Prentout И. Etude critique sur Dudone de St .Quentin et son
Histoire. Caen, 1915. P. 127-136; Searle E, Predatory Kinship and the Creation of
Norman Power 840-1066. Berkeley, 1988. P. 122-123; Lifshitz F Dudo’s historical
narrative and the Norman succession of 996 // Journal of Medieval History. 1994. XX.
9 Cm.: Fauroux M. Rccucil des actes des dues de Normandie. Caen, 1961. N 9
(нотарий Видо титулует Ришара II как comes et patricius); N 13 (сам Дудо как
канцлер упоминает Ришара I как dux, marchio praepotentissimus и patricius almifluus;
хартия датируется 1011 г,). См. также: Lewis A. The Dukes in the Regnum Francorum
// Speculum. 1976. Vol. LL
10 Уже упоминавшаяся в сн. 9 хартия в пользу аббатства Сент-Уэи от 1011 г.,
составителем которой был сам Дудо. См. также: Fauroux М. Deux autographes de
Dudon П Bibliotheque de I’Ecole de Chartres. 1953. Vol. CXI. P. 229-234; Potts C. The
Early Norman Charters // England in the Eleventh Century. Ed. by C. Hicks. Stamford,
1992. P. 25-40.
201
Намного более важным с точки зрения содержания сочине-
ния Дудо может выглядеть граф Рауль Иврийский. Этот магнат
обладал огромным богатством и властью в период между 990-
1017 гг., когда он фактически был регентом Нормандии при мо-
лодом Ришаре И. Он был рожден где-то в середине 940-х гг., а его
мать, жена герцога Вильгельма Длинный Меч, еще могла пом-
нить последние годы правления самого Роллона. Именно Рауль
фактически принуждает Дудо приступить к сочинению истории
Нормандии после смерти своего брата Ришара I, взяв на себя обя-
зательства быть главным информатором Дудо". Однако, по мне-
нию Э. Кристиансена, такой вывод кажется несколько преувели-
ченным. Связано это прежде всего с тем, что Рауль в силу своего
возраста вряд ли мог быть очевидцем тех событий, о которых он
«рассказывал» Дудо. Но он мог быть хранителем семейных тра-
диций и устной памяти, выступив, таким образом, своеобразным
ретранслятором между преданием и письменным текстом* 12.
Наконец, еще одним покровителем в нормандском княже-
ском доме был Роберт, архиепископ Руанский, брат скончавшего-
ся Ришара I, который весьма активно позиционируется Дудо как
влиятельный прелат и возможный читатель его сочинения. Роберт
был первым священником в княжеской среде, при этом достиг-
шим вершин в церковной иерархии, человеком, соединившим ка-
федральный собор и княжеский palatium в единое целое, во мно-
гом обеспечившее дальнейшее процветание Нормандии. Возмож-
но, Дудо находился у него на службе какое-то время, но, по край-
ней мере, автор истории Нормандии испытывал к Роберту чувст-
во почтения и определенную боязливость, поскольку именно Ро-
берт мог стать одним из влиятельных критиков его работы13.
Итак, все вышеперечисленные члены княжеского дома, ка-
ждый на свой манер, могли выступать в качестве покровителей
Дудо и инициаторов, прямо или косвенно, написания истории
1 Ф. Лот прямо писал о том, что все, что Дудо узнал об истории Нормандии,
он получил из уст Рауля Иврийского (Lot F. Les derniers carolingiens, Lothairc,
LouisIV, tharles de Lorraine. Paris, 1891. P. 347). Аналогичного мнения в XX в.
придерживается Э. Серль: Searle Е. Op. Cit. Р. 121-122.
12 Dudo, Christiansen. Р. XXV-XXV1.
13 Ibid. Р. XXVI.
202
Нормандии и княжеской семьи. Э. Серль, однако, предлагает
включить в этот список еще одну кандидатуру. Это графиня Гун-
нор, вдов;. Ришара Г1, которая, как об лом пишет сам Дудо, об-
ладала великолепной памятью14 15. Однако Дудо ни разу не указал
на Гуннор как на источник информации, что позволяет Э. Кри-
стиансену сделать вывод о том, что ее можно исключить из числа
информаторов Дудо16. Но, на наш взгляд, подобный вывод пред-
ставляется весьма резким. Не следует забывать, что Дудо принад-
лежал к церковной среде, а отсюда могло проистекать вполне со-
ответствующее отношение к женщине, характерное и для этой
среды, и для того времени. Именно это могло повлиять па то, что
Гуннор оказалась вне пределов официального текста сочинения,
но она вполне могла выполнять, и с еще большим успехом, неже-
ли Рауль Иврийский, роль хранителя и ретранслятора семейных
преданий и реальных фактов из недавнего прошлого.
Наконец, и в судьбе Дудо, и в судьбе его сочинения боль-
шую роль мог сыграть еще один человек, к которому, собственно,
и адресовано предваряющее основной текст послание. Это епи-
скоп Лдальберон Ланский, человек, сыгравший огромную роль в
истории и последних Каролингов, и первых Капетингов во Фран-
ции. Адальберон был одним из наиболее активных противников
набиравших на рубеже X-XI вв. силу клюнийцев, и на его помощь
и покровительство мог рассчитывать и сам Дудо, который около
1012-1015 гг. был вынужден покинуть Руан ввиду притеснений со
стороны клюнийских монахов, все более активизировавших свою
деятельность при герцогском дворе. С собой он увез и рукопись
своего сочинения. Именно в этот период, между 1015 и 1020 гг.,
он стал деканом аббатства Сен-Кантен и, вероятно, дополнил свою
рукопись письмом - обращением к Адальберону Ланскому17.
Среди современных историков существует несколько точек
зрения относительно выбора, сделанного Дудо. Во-первых, вы-
сказывается предположение о том, что Дудо просто попытался
добиться признания и одобрения со стороны известных в тогдаш-
14 Searle Е. Op. cit. Р. 136.
IS Dudo, Christiansen. Р. 163- 164; Dudo, Lair. P. 289-290.
16 Dudo, Christiansen. P. XXVI-XXVII.
17 Dudo. Christiansen. P. XII, XXVII.
203
ней Франции людей, предоставив на их ученый суд свое сочине-
ние. При этом он отнюдь не рассчитывал на какие-то реальные
замечания и исправления, которые эти люди, в частности Адаль-
берон, могли бы внести в текст его сочинения. Просьбы об этом
были лишь жестом уважения со стороны Дудо, которые именно
так и должны были восприниматься адресатом. Следовательно,
вряд ли можно утверждать, что Адальберон имел какой-либо ре-
альный интерес к истории норманнов и их княжества18.
Второе объяснение предлагается Б. Вопелиус-Хольтцендорф,
которая предлагает сделать акцент на взаимном неприятии Дудо
и Адальбероном начинавшегося клюнийского движения во Фран-
ции. Это, по ее мнению, могло повлечь за собой разрушение карье-
ры Дудо при герцогском дворе и утрату' расположения со стороны
его нормандских покровителей. Однако Э. Кристиансен опровер-
гает этот тезис, поскольку, по его мнению, нет никаких свидетельств
того, что Дудо ожидал каких-то новых пожалований со стороны
Ришара И, как, впрочем, и того, что ему было отказано в его прось-
бах о подобных пожалованиях. Кроме того, мнение Б. Вопелиус-
Хольтцендорф прямо противоречит общеизвестному факту, что
сам Адальберон определил свою антиклюнийскую сущность толь-
ко после 1026 г. Поэтому письмо-обращение Дудо к Адальберону
может рассматриваться лишь как очередное подтверждение глу-
бокого уважения Дудо к Адальберону как одному из наиболее
знаменитых и благочестивых французских прелатов19.
В свою очередь, Л. Шопкоу высказывает мысль о том, что
сочинение Дудо появилось на свет в период, когда в политиче-
ской жизни Франции сложился временный альянс короля Робер-
та, архиепископа Адальберона и герцога Ришара И. Ввиду этого
данное сочинение Дудо могло быть дополнительным инструмен-
том в сложной политической борьбе внутри королевства, высту-
пая в качестве своеобразного практического политического или
18 Leblond В. I,’accession des Normands de Neusrtic a la culture occidentale
(Xome -»Xieme stecles). Paris, 1966. P. 187-190.
19 См. ссылки Э. Кристиансена на неопубликованную диссертацию: Vopelius-
Holtzendorff В. Dudo von Saint-Quentin: der crste geschitsschreiber der Normandie
987-1015. Gottingen, 1967. S. 68-70, 446, 475, 519-522; Dudo, Christiansen. P. XXVIII,
n. 59.
204
дипломатического средства20. Однако и это мнение вызывает воз-
ражение со стороны Э. Кристиансена. Он указывает на тот факт,
что если бы сочинение Дудо преследовало именно такие цели, то
более плодотворным было бы появление письма-обращения имен-
но к королю Роберту, а не к католическому прелату. Но такового
нет, как нет и каких-либо серьезных реминисценций в тексте са-
мого сочинения в сторону Роберта21. Поэтому, на наш взгляд, тезис
Л. Шопкоу является все же надуманным и плохо аргументиро-
ванным.
Наконец, Ф. Лившиц предполагает, что Дудо создал свое
сочинение с целью привлечь на свою сторону Адальберона и за-
ручиться его поддержкой перед лицом короля Роберта, поскольку
Ришар И был в 996 г., когда скончался его отец, еще слишком
юным, что ставило под угрозу сохранение власти в руках дома
Роллонидов. В этоз' сложный период, по ее мнению, на норманд-
ские земли могли претендовать графы Фландрии и Блуа-Шартра,
а также сам король Роберт. Однако и ее точка зрения вызывает
определенное сомнение, поскольку трудно представить, что Адаль-
берон должен был сделать свой политический выбор, прочитав
сочинение Дудо, посвященное деяниям норманнов еще до его,
Адальберона, рождения. Кроме того, угроза нормандскому кня-
жескому дому со стороны короля Роберта была практически лик-
видирована уже к 1000 г., а к 1013 г. были восстановлены добро-
соседские отношения как с графом Фландрии, так и с графом Блуа-
Шартра22.
Но кроме этих политических по своему смыслу предполо-
жений в современной историографии высказывается мнение о
том, что сочинение Дудо представляет собой стремление автора
не столько передать собственные чувства, сколько сформировать
у читающей публики представление о норманнах как некой этни-
ческой фуппе, обладающей собственной, уникальной normannitas.
Так, К. Поттс утверждаег, что сочинение Дудо следует рассмат-
ривать как своеобразное преломление через личность ученого
20 Shopkow The Carolingian World of Dudo of St. Quentin // Journal of
Medieval History. 1989. Vol. XV/XVI. P. 33.
21 Dudo, Christiansen. P. XXVIII.
22 Lifshitz F Op. cit. P. 10fr-[08, 119; Dudo, Christiansen. P. XXV1II-XXIX.
205
клирика не нормандского происхождения конфликта нормандской
идентичности: с одной стороны, боязни норманнов и их госуда-
рей оказаться неспособными интегрироваться во франкский мир,
а с другой - страхом потерять свое своеобразие в процессе этой
интеграции23. Это мнение К. Поттс вызывает весьма большой
скепсис со стороны Э. Кристиансена, который считает, что сочи-
нение Дудо раскрывает прежде всего психологию и внутренний
мир самого автора, а не какой-то эфемерный кризис нормандской
идентичности24. Однако, по нашему мнению, и сам текст, и его
последующая историческая и литературная судьба свидетельст-
вуют в пользу мнения К. Поттс.
Попытаемся доказать этот тезис.
Прежде всего, сочинение Дудо, завершенное им в период
между 1015 и 1020 гг., когда он уже покинул Руан и стал канони-
ком Сен-Кантена25, фактически имеет несколько названий. Пер-
вое из них связано с именем французского антиквара и издателя
Андре Дюшена, который в XVII в. впервые опубликовал сочине-
ние Дудо, дав ему в качестве заглавия перефраз собственных слов
автора в письме Адальберону Ланскому: «De moribus et actis
primorum Normanniae ducum»26. Это название было сохранено
вторым издателем сочинения Дудо Ж. Лэром в середине XIX в.27
Однако сохранившиеся манускрипты, в которых средневековые
переписчики давали тексту заголовки, донесли до нас более уп-
рощенные, но, вероятно, более понятные для современников на-
звания: Gesta Normannorum или Historia Normannorum28.
К настоящему времени сохранилось 14 манускриптов, в
которых сохранился текст сочинения Дудо. Их временной диапа-
23 Potts К. Atque unum ex diversis gentibus // Anglo-Norman Studies. Proceedings
of the Battle Conference. Woodbridge, 1995. Vol. X VIII.
24 Dudo. Christiansen. P. XXIX.
25 Dudo, Christiansen. P. XII.
26 Duchesne .4. Historiae Normannorum Scriptores Antiqui. Lutietiae Parisiorum.
1619. P. 51-160.
27 Dudo. De moribus et actis primorum Normanniae ducum. Ed. J. Lair. Caen,
1865 («алее - Dudo, Lair). Это издание да сих пор остается единственным акаде-
мическим изданием сочинения Дудо на языке оригинала.
2S Huisman G.C. Notes on the manuscript tradition of Dudo of St Quentin Gesta
Normannorum И Anglo-Norman Studies. VI. Proceedings of the Battle Conference.
1983. Ed. by R.A. Brown. Woodbridge, 1984. P. 122.
206
зон достаточно широк. От XI в. до нас дошло 4 манускрипта, от
XII в. — 6 манускриптов, от XIII в. - 2 манускрипта, от XV, XVI и
XVII вв. - по одному манускрипту. Все они отличаются разным
составом: в 5 из 14 отсутствует письмо к Адальберону Ланскому,
в 8 - поэмы и лишь только 9 представляют собой полный текст29.
Большинство наиболее ранних манускриптов происходит из
самой Нормандии (Фекан, Сен-Вадрий, Жюмьеж) или Англии (Кен-
тербери)30. Один манускрипт, по-видимому, был создан в аббатст-
ве Ашэн близ Дуэ (Фландрия)31. Определить место происхожде-
ния остальных манускриптов - задача крайне сложная.
Из 10 манускриптов, датируемых XI—XII вв., в пяти содер-
жится прозаический текст, но отсутствуют поэмы и письмо - об-
ращение к Адальберону. Поэтому, по мнению Г. Хюисман, можно
предположить, что существует две редакции сочинения Дудо.
Особый интерес среди них представляет манускрипт MS Вете,
Burgerbibliothek Bongars 390, который в XVII в. хранился в биб-
лиотеке Пьера Даниэля из Орлеана. Этот коллекционер рукопи-
сей обладал большим количеством манускриптов, происходив-
ших из разных районов Франции, в том числе и из Нормандии.
Вполне возможно, что данный манускрипт был также норманд-
ского происхождения. Письмо манускрипта определяется коди-
кологами как первая половина XI в. Однако главной и самой цен-
ной особенностью этого манускрипта является то, что он содер-
жит специальные пометы, сделанные той же рукой, в местах, где
в полных текстах сочинения Дудо уже содержатся поэтические
вставки32.
Исходя из этого, Г. Хюисман делает вывод о том, что от-
сутствие поэм и письма-обращения к Адальберону может озна-
чать тот факг, что прозаический текст выступает в качестве пер-
воначальной версии, которую Дудо создал между 996 и 1015 гг., а
вторая редакция текста была предпринята Дудо уже после 1015 г.
29 Ibid. Р. 123-124, fig. 1.
30 Ibid. Р. 125: MS Berlin, DSB Phillips 1854 (Фекан, XI в.); MS Paris, BN
n.a. 1. 1031 (Сен-Вадрий, XII в.); MS Rouen, BM Y 11 (Жюмьеж, XI в.); MS
Cambridge, CCC 276 (Кембридж, XI в.).
31 Ibid. P. 125: MS Douai, BM 880 (Xll в.).
32 Ibid. P. 125-126.
207
и представляет собой завершенный, поэтико-прозаический текст
вместе с письмом-обращением33 34.
Наконец, тот факт, что сохранившиеся 10 из 14 манускрип-
тов принадлежат к XI—XII вв., наводит на мысль о достаточно вы-
сокой популярности сочинения Дудо как в Нормандии, так и в
Англии, несмотря на появление в 70-х гг. XI в. не менее известно-
го сочинения Гильома Жюмьежского, также посвященного дея-
34
ниям нормандских герцогов .
Все сохранившиеся рукописи сочинения Дудо фактически
являются идентичными по своей внутренней структуре, что сви-
детельствует о весьма квалифицированной практике копирования
манускриптов35. Вместе с тем это означало стремление копиистов
сохранить дух рукописи, передающий и внутренний мир самого
Дудо, и его желание пересказать литературным языком сложный
процесс нормандской самоидентификации. Эта самоидентификация
преломлялась через реконструкцию Дудо персональной истории
первых нормандских князей, от Роллона до Ришара I. Подобная
персонификация нормандской истории была связана с вполне ре-
альной проблемой, проблемой доказательства легитимности ди-
настии Роллонидов, поскольку первые нормандские государи, Рол-
лон и Вильгельм Длинный Меч, не имели сыновей от христиан-
ских браков. Супружеские отношения «на датский манер» (more
danico) позволяли отцу выбирать себе наследника и в наиболее
удобный, по его мнению, момент указывать окружающим на не-
го. Однако такая система несла в себе риск возможного выдвиже-
ния обвинения в подложном отцовстве и отказа признать наслед-
ником сына наложницы. Опасность таилась и со стороны сосед-
них христианских народов, прежде всего франков, которые от-
крыто могли заявлять о нелегитимности подобных наследников.
Поэтому структура работы Дудо фактически преследовала цель
устранить эти возможные угрозы и доказать законность прав до-
ма Роллонидов на Нормандское княжество36.
33 Huisman G.C. Notes on the manuscript... P. 135.
34 Ibid. P. 131, 135. Такая традиция присутствует как в манускрипте XI в. (MS
Rouen?BM-Y 11), гак и в манускриптах Х1П (MS London, BL Cotton Nero D VIII)
и XV (MS London, BL Harley 3742) вв.
35 Исключение составляет только манускрипт, созданный в Англии в середи-
не XV в. (MS London, BL Harley 3742). Ibid. P. 127,
36 Cm.: Albu E. Op. cit. P. 9-10.
208
Для достижения этой цели Дудо использовал всю свою эру-
дицию, которая позволила ему создать внешне правдоподобную
героическую версию событий от истоков экспансии норманнов до
момента окончательного оформления герцогства Нормандия как
неотъемлемого элемента французского политического сообщест-
ва рубежа X-XI столетий, версию, в обосновании которой ис-
пользовалась комбинация античных, раннехристианских, франк-
ских и скандинавских элементов. Его идеализация первых нор-
мандских князей была одновременно и наивной, и убедительной,
что фактически на 800 лет обусловило отношение потомков к со-
чинению Дудо. Действительно, стиль и манера изложения собы-
тий ранней нормандской истории предопределили сам жанр нор-
мандского историописания, обеспечив мифическую, тематическую
и повествовательную структуру для всех последующих норманд-
ских историков, от Гильома Жюмьежского в середине XI в. до
стихотворных сочинений Васа и Бенуа де Сент-Мора в конце XII
столетия 7.
В современной историографии все более укрепляется мне-
ние о том, что Дудо, приступая к изложению истории первых
нормандских князей и их деяний, в качестве модели для своего
сочинения взял знаменитую «Энеиду» Вергилия37 38. Особенно
сильно влияние античных авторов, а Дудо, безусловно, был зна-
ком также с сочинениями Стация и Овидия, проявляется в первой
части его сочинения, посвященной предыстории появления нор-
маннов во Франкии и фигуре их легендарного вождя Гасгинга.
Прежде всего, Дудо впервые попытался доказать троянское про-
исхождение норманнов. В целом это не была оригинальная идея.
Уже с VII в. во франкской исторической мысли начинает форми-
роваться представление о том, что именно троянцы, сподвижники
37 Ibid. Р. 8-9; Howley Т. The Norman Heritage. 1055-1200. London, 1983. P. 10.
38 См.: Southern R.W. Aspects of the European Tradition of Historical Writing. 1.
The Classical Tradition from Einhard to Geoffrey of Monmouth // Transactions of the
Royal Historical Society. 5 th series. 1972. Vol. 20. P. 192; Searle E. Pact and Pattern
in Heroic History: Dudo of Saint - Quentin // Viator. 1984. Vol. 15. P. 126; Idem.
Predatory... P. 64; Bouet P. Dudon de Saint - Quentin ct Virgile: L’Endide au service
de la cause normande // Cahiers des Annales de Normandie. 1990. T. 23. P. 215-236;
Alhu E. Op. cit. P. 12.
209
Энея, были предками франков39. Однако Дудо не был простым
эпигоном франкской трактовки троянского мифа. Он изобрел со-
вершенно новый и весьма оригинальный способ построения ге-
неалогии норманнов, соединив ее с заимствованиями из сочине-
ния «Гетика» одного из самых авторитетных раннесредневековых
авторов, Иордана. Дудо утверждал, что норманны, которые при-
шли в будущую Нормандию, вели свое происхождение от троян-
цев, сопровождавших соотечественника Энея Атенора, который
покинул Трою в надежде найти новую родину на Западе. В ре-
зультате Danai стали Dani40.
Подобная трактовка создавала искусное этимологическое
доказательство его тезиса, но немногочисленные читатели могли
сомневаться в том, что Атенор был троянцем, a Danai были гре-
ками. В конце концов это заметили, и Ордерик Виталис в XII в.
дал Атенору сына по имени Danus, который якобы и передал свое
имя этому новому народу, Dani или данам41. Однако П. Буэ с
большой долей достоверности предположил, что Дудо просто
спутал Danai, т. е. греков, с Dardani, этнонимом, который обычно
приписывался троянцам и происходившим от имени легендарно-
го предка царей Трои Дардануса42.
На самом деле выбор Атенора в качестве прародителя нор-
маннов может выглядеть весьма странным, поскольку даже в ран-
нем средневековье сохранялись сведения о дурной репутации Ате-
нора как предателя, который избежал гибели в Троянской войне,
так как он и его сподвижники предали собственный народ грекам43.
j9 См.: Bouet Р. De 1’origine troyenne des Normands // Melanges Rend Lepelley.
Recueil d’dtudes en hommage au Professeur Rene Lepelley. Ed. C. Bougy, P. Boissel,
B. Gamier. Caen, 1995. P. 403^106; Beaune C. The Political Uses of the Trojan Myth
// The Birth of an Ideology. Myths and Symbols of Nation in Late Medieval France.
Ed by F.L.Cheyette. Berkeley, 1991. P. 226-244; Albu E. Op. cit. P. 13-14.
40 Dudo. Lair. P, 130: «Igitur daci nuncupantur a suis danai uel dani glorianturque
se ex antenore progenitos. Quique troie fuerunt depopulatis mediis elapsus achiuis
illiricos fines penetrauit cum suis»; Dudo, Christiansen. I (3). P. 16, 183.
41 Cm,: Albu E. Op. cit. P. 14-15.
,42 Beuet P. De 1’origine troyenne... P. 407.
43 Наиболее красочное описание такого отношения к Атенору оставил Данте,
который в своей знаменитой «Божественной комедии», при описании кругов
ада, второе кольцо девятого круга, населенного предателями своего Отечества,
назвал «Антенора». См.: Данте Алигьери. Божественная комедия. М., 1972.
210
Дудо, вероятно, также был знаком с обвинениями, выдвинутыми
против Атенора. Следовательно, по мнению Э. Албу, введение им
Атенора в качестве предка норманнов представляет их, неожидан-
но появившихся на исторической арене, в качестве нового зримо-
го воплощения зловещего образа давно умершего предателя44.
Именно поэтому все дурные начала, которые могут быть
обнаружены в норманнах, фокусируются в одной фигуре, являю-
щейся центральной в первой книге сочинения Дудо. Это Гастинг,
которого Дудо изображает как своеобразного антигероя, антипода
Энея. Гастинг, под пером Дудо, направляет всю свою энергию в
направлении дурных поступков. Он вожделеет убийств, увечий и
насилия. Он хочет познать цивилизованный мир, но только чтобы
пожрать его. В качестве такого антицивилизационного деяния
Дудо приводит ставшее уже хрестоматийным описание нападения
Гастингса на итальянский город Луна, который он принял за Рим.
Именно здесь, по мнению Дудо, в наибольшей степени прояви-
лась истинная сущность норманна как человека исключительно
корыстолюбивого, для которого обман, предательство и клятво-
преступление являются исключительными чертами характера45.
Однако Дудо оставляет за Гастингом возможность исправ-
ления. Когда он вернулся во Франкию, то, как сообщает наш ав-
тор, вступает в контакт с западно-франкским королем и заключа-
ет с ним мирный договор, после чего Франкия вздыхает свободно
и получает передышку от набегов со стороны язычников46. Более
того, именно Гастинг становится посредником между королем и
появившимся на его землях Роллоном47.
В целом первая книга сочинения Дудо представляет собой
весьма красочное подтверждение тех качеств, которые толкали
норманнов совершать свои злодеяния на территории Франкии в
** Albu Е. Op. cit. Р. 15.
45 Dudo, Lair. P. 131138; Dudo, Christiansen. I (3-8). P. 16-22.
46 Dudo, Lair. P. 138: «Inconuulsa igitur praesulum pace fermata ducitur ad regem
pepigitque inextricabili foedere olimpiadis cum eo munera pacis. Qui imperialibus
competeniiis mutuaque uoluntatc uicissim foederati concords unanimiter sunt eflecti.
Quieuitque frantia multimoda antehac dcpopulationc afflicta cursuque illius temporis
hostili pesta priuata intumescentiumquc paganorum uastatione est liberate»; Dudo,
Christiansen. I (8). P. 21-22.
47 Dudo, Lair. P. 155 -156; Dudo. Christiansen. II (13). P. 36- 37.
211
IX - начале X вв. и описание которых доминировали на страни-
цах франкских исторических сочинений того времени, особенно
анналов. Однако для будущей нормандской историографии зна-
чение этой первой книги Дудо заключается в том, что, соединив
троянский миф с реально существующими данами, он фактически
заложил основы «датской версии» происхождения Нормандии и
ее первого государя, Роллона, версии, которая в течение столетий
стала принимать все более и более устойчивый характер.
Вторая книга De moribus непосредственно связана с именем
Роллона. Схема изложения истории Роллона достаточно проста и
подчинена единственной цели: представить читателю эволюцию
варварского конунга к христианскому князю. Дудо начинает свое
изложение с описания изгнания Роллона из земли своих предков
неким конунгом-тираном, который преследовал цель избавить
свои земли от «лишней» молодежи48. Роллон избирает в качестве
земли, куда могут отправиться изгнанники, территорию Британ-
ских островов49. Этот выбор весьма красноречив, поскольку имен-
но британские земли в эти столетия становятся не просто объек-
том грабежа, но и территорией активной колонизации выходцами
по преимуществу из Дании. После первоначальных столкновений
с местным населением Роллон одерживает победу, заключает до-
говор с местным королем Альстемусом (Ательстаном) о мире и
дружбе и погружается в мечты о будущем владычестве наД Фран-
кией, которую символизирует колония краснокрылых птиц50.
Следуя этому пророчеству, Роллон покидает британские земли и
отправляется в Нидерланды, где ему вновь сопутствует удача.
Использовав помощь от Альстемуса и поставив на колени лота-
рингского герцога, он двинулся в сторону Сены51. На своем пути
Роллон встретил сопротивление со стороны франкских магнатов,
среди которых особое место занимал герцог Роберт. Для норман-
нов военные действия против франков носили переменный успех,
48 Dudo, Lair. Р. 141-144: Dudo, Christiansen. 11 (1^4). Р. 25-28.
. 49»Dudo, Lair. P. 145: «Illico uero nauibus aptans remisque eas exomans atque
frumento uino tergisque suum eas onerans ueliuilum mare caeleriter peruolans anglos
aggreditur ibique morari quiete diu suspicatur»; Dudo, Christiansen. Il (5). P. 28-29.
50 Dudo. Lair. P. 146-150; Dudo, Christiansen. II (6-8). P. 29-32.
51 Dudo, Lair. P. 150-152; Dudo, Christiansen. 11 (9-10). P. 32-34.
212
и не всегда, как это было, например, при Шартре, в этой борьбе
побеждали именно они. Особо Дудо подчеркивает то расположе-
ние, которое оказал вновь прибывшим норманнам архиепископ
Руанский. Тем не менее неудача под Шартром вынудила Роллона
вернуться в Англию, где назревал мятеж против короля Альсте-
муса. Возвращение Роллона позволило предотвратить это собы-
тие52. Однако не Англия прельщала Роллона и, несмотря на все
увещевания английского короля, он поспешил вернуться во
Франкию. Здесь Роллон вступает в переговоры с королем Карлом
Простоватым и герцогом Робертом. В обмен на свою верность в
качестве союзника он получает руку королевской дочери, полное
владение территорией Нормандии и право на эксплуатацию Бре-
тани53. Однако союзником Роллон предстает очень эфемерным,
поскольку здесь Дудо приводит хорошо известный исторический
анекдот о своеобразном способе принесения вассальной присяги,
продемонстрированном одним из сподвижников новоиспеченного
князя54. Особое место в этой книге у Дудо занимает рассказ о
взаимоотношении Роллона с архиепископом Руанским, который
крестит князя-варвара. Приняв святое крещение, Роллон делает
широкий жест в пользу католической церкви, занявшись прежде
всего восстановлением ряда аббатств на принадлежащих теперь
ему землях55. В оставшиеся годы жизни Роллон показывает себя в
качестве справедливого, но сурового правителя, который карает
за преступления любого человека, независимо от его социального
статуса56. Наконец, он завершает свой жизненный путь уже в
весьма преклонном возрасте и передает власть своему сыну от
жены по имени Попа Вильгельму57. В целом Дудо всячески сгре-
52 Dudo, Lair. Р. 152-161; Dudo, Christiansen. II (11-20). Р. 35-42.
53 Dudo, Lair. P. 161-170; Dudo, Christiansen. II (21-28). P. 42-49.
54 Dudo, Lair. P. 170: «Rolloni pedem regnis nolentis osculari; dixerum episcope.
Qui tale donum recipit; osculo debet expetere pedem Regis. Et ille. Nunquam curuabo
genua mea alicuius genibus nee osculabor cuiuspiam pedem. Erancorum igitur
precibus compulsus: iussit cuidam militia pedem Regis osculari. Qui siatim pedem
regis arripiens deportauit ad os suum standoque defixii osculum regemque fecit
resupinum. Iiaque magnus excitatur risus; magnisque in plebe tumultus»; Dudo,
Christiansen. 11 (29). P. 49.
55 Dudo, Lair. P. 170-172; Dudo. Christiansen. II (29-31). P. 49-52.
' 56 Dudo. Lair. P. 172-174; Dudo, Christiansen. 11 (32-33). P. 52-54.
57 Dudo, Lair. P. 174-175; Dudo, Christiansen. Il (34). P. 54.
213
мится сформировать у читателя такой образ первого князя Нор-
мандии, который как в миниатюре повторяет общий замысел его
работы: от варвара к христианину, <л вождя к «герцогу», от раз-
бойника и пирата к созидателю новой родины «данов».
Третья книга в сочинении Дудо посвящена сыну Роллона
Вильгельму, получившему от современников весьма характерное
прозвище «Длинный меч». Образ Вильгельма представлен Дудо в
двух качествах - воина и дипломата, с одной стороны, и потенци-
ального духовного лица - с другой. Первое качество было реали-
зовано Вильгельмом в войнах, внешних и внутренних, которые
угрожали самому существованию новой родины норманнов. Он
одержал верх над бретонцами, исконными врагами и соперника-
ми норманнов в междуречье Сены и Луары58, над фламандцами
при Монтрейле59, поддержав графа Эрлюина Монтрейльского в
его соперничестве с графом Фландрии Арнульфом. Еще более
существенным для будущего Нормандии стала победа, одержан-
ная над собственными соплеменниками во главе с Риульфом,
поднявшим мятеж под языческими знаменами. Дудо трактует эту
победу как очередной шаг в укреплении христианской веры среди
новообращенных норманнов как переломное событие в жизни
самого Вильгельма, окончательно и бесповоротно вошедшего в
семью христианских князей60. Столь же удачной была деятель-
ность Вильгельма на дипломатическом поприще, результатом ко-
торой стало заключение ряда союзных договоров: с герцогом Гу-
го Великим, графом Гербертом II Вермандуа и графом Эрлюином
Монтрейльским61.
Второе качество - духовное - передается Дудо через изло-
жение метаний Вильгельма, которые обуревали его в годы юно-
сти и первые годы правления, когда он даже склонялся к приня-
тию монашеского пострига в восстановленном по его приказанию
аббатстве Жюмьеж62. Дудо неоднократно подчеркивает высокие
58 Dudo, Lair. Р. 184-186; Dudo, Christiansen. Ill (39—41). P. 61-63.
Д’ Dudo, Lair. P. 204-206; Dudo, Christiansen. Ill (59-60). P. 79-81.
60 Dudo, Lair. P. 186-192; Dudo, Christiansen. Ill (42-46). P. 63-69.
61 Dudo, Lair. P. 192-201; Dudo. Christiansen. Ill (47-57). P. 69-76.
62 Dudo, Lair. P. 180-184, 201-203; Dudo, Christiansen. Ill (36-38, 58). P. 57-
61,76-79.
214
нравственные качества Вильгельма как человека и правителя.
Именно эти качества в итоге стали причиной трагической гибели
нормандского князя. Вызвав зависть у графа Арнульфа Фландр-
ского, они толкнули последнего на самый страшный грех - грех
клятвопреступления, когда при личной встрече с Вильгельмом
Арнульф отдал приказ своим приближенным предательским об-
разом, заманив норманна в ловушку, убить его. Но это убийство
лишь придало Вильгельму статус мученика в глазах всего хри-
стианского сообщества Франции63.
Книга четвертая посвящена эпохе Ришара 1, внука Роллона
и сына Вильгельма. Следует отметить тот факт, что основное
внимание Дудо уделил первым 23 годам правления Ришара из 54
долгих лет, когда он правил Нормандией. Его история фактически
распадается на три периода, в которых Ришар проживает три ста-
дии становления себя как человека и как правителя: детские и
юношеские годы; rex iustns; rex doctor.
Рождение и детские годы Ришара совпали с критической
ситуацией, сложившейся в Нормандии в результате языческого
мятежа под руководством Риульфа. Однако это нс повлияло на
его будущее. Мятеж был подавлен его отцом Вильгельмом, а сам
Ришар попал в руки наставника, который был близким сподвиж-
ником его деда Роллона. Этот факт, сознательно подчеркиваемый
Дудо, должен был прежде всего доказать преемственность самой
династии Роллонидов не только по чисто биологической линии,
но более по линии психологической и культурной. Внук Роллона
впитывает, через своего наставника, добродетели своего деда, то-
гда как отец, Вильгельм, гарантирует ему преемственность на
троне, заставив жителей Нормандии принести клятву верности
Ришару как наследнику княжеской короны64.
Эти добродетели крайне важны для юного Ришара. Именно
они позволяют молодому правителю выстоять в нелегкой борьбе
против своих антиподов, наделенных самыми гнусными порока-
ми и использующих всевозможные хитрости ради его низложе-
ния. В их числе оказываются: король Западно-франкского коро-
левства Людовик IV, который трижды под разными предлогами
63 Dudo, Lair. Р. 206-210; Dudo, Christiansen. Ill (61-65). P. 81-85.
64 Dudo, Lair. P. 201-203; Dudo, Christiansen. Ill (58). P. 76-79.
215
вторгался в Нормандию и даже фактически заточил юного Риша-
ра под домашний арест в своей столице Лане65; граф Арнульф
Фландрский, не оставивший надежды уничтожить саму Норман-
дию и пытавшийся привлечь на свою сторону как Людовика IV,
так и германского короля Оттона I66; герцог Гуго Великий, со-
блазненный все тем же Людовиком, пообещавшим ему норманд-
ский город Эврё67; король Оттон I, пришедший из-за Рейна и
тщетно пытавшийся захватить Руан68; граф Эрлюин Монтрейль-
ский, из-за которого погиб отец Ришара, но который в итоге пре-
дал память отца молодого князя и его самого69; наконец, один из
нормандских магнатов, Рольф Торта, который фактически был
наместником Руана и который принял сторону врагов Ришара70.
Этой группе отрицательных персонажей противостоят но-
сители положительных качеств, верные сторонники молодого
Ришара, спасшие ему не только трон, но и саму жизнь. Прежде
всего, все они норманны: наставник Ришара Бото, его регенты
Осмунд, Бернард Руанский и Бернард Санлисский, а также при-
бывший из-за моря на помощь руанским норманнам «морской
конунг» Харальд Датский71. Именно их помощь и забота позво-
лили Ришару бежать из плена от короля Людовика IV, перехит-
рить всех его врагов, вернуться в Руан, сместить Рольфа Торгу,
отбить немецкую агрессию и стать полноправным правителем
Нормандии72.
Вторая ступень жизни Ришара связана уже со зрелыми го-
дами, когда он не только мудро правит своим княжеством, но и
заметно укрепляет свой политический статус среди других франк-
65 Dudo, Lair. Р. 225-232, 236-240, 241-246, 252-253; Dudo, Christiansen. IV
(70-75, 80-83,85-88. 94). Р. 100-106, 110-114, 114-120, 125-127.
66 Dudo. Lair. P.227-230, 234-235, 253-254; Dudo, Christiansen. IV (72, 78, 95).
P. 102-104, 109, 127-128.
67 Dudo, Lair. P. 235-239; Dudo, Christiansen. IV (79-82). P. 110-113.
68 Dudo, Lair. P. 245-246, 252-262; Dudo, Christiansen. IV (88, 94-99). P. 118-
119, 125-136.
69 Dudo, Lair. P. 241; Dudo, Christiansen. IV (85). P. 114-115.
70Dudo, Lair. P. 249-250; Dudo, Christiansen. IV (92). P. 122-123.
71 Dudo, Lair. P. 221-222, 240-246; Dudo. Christiansen. IV (67. 84-88). P. 96-
97, 114-120.
72 Dudo, Lair. P. 231-234, 247-248; Dudo, Christiansen. IV (75-77, 90). P. 105-
108, 121-122.
216
ских магнатов. Ришар становится зятем герцога Гуго Великого,
но такой поступок вызвал ненависть среди части франкских маг-
натов73. Его главным соперником становится граф Тибо Шартр-
ский, который сумел настроить против Ришара архиепископа
Бруно Кельнского и королеву - мать. Бруно начал против Ришара
военные действия, но они оказались безрезультатными. Ришар
сумел избежать ловушек, расставленных ему как самим Бруно,
так и королем Германии Лотарем74. Столь же печальными были
результаты военной кампании, предпринятой против Ришара гра-
фом Тибо Шартрским75. Опорой для Ришара стала приглашенная
из Дании армия викингов76.
Однако именно этот момент в изложении Дудо истории
становления Нормандии заслуживает особого внимания. Здесь
впервые автор, воспитанный в каролингской традиции историо-
писания, представляет эту армию норманнов-язычников в совер-
шенно новом свете. Фактически они становятся спасителями хри-
стианского князя и христианского народа от посягательств со
стороны христиан, нарушающих все христианские заповеди. Но и
сам Ришар выступает в данном случае в роли нс только спасенно-
го, но и апостола христианства. Дудо весьма красочно описывает,
как нормандский князь нес Слово Господне язычникам, желав-
шим остаться на его земле. Результатом этой апостольской мис-
сии стало крещение части язычников. Однако полного успеха
Ришару добиться не удалось, что вызывает сожаление у Дудо. В
итоге, как свидетельствует Дудо, часть норманнов, не пожелав-
ших принять крещение, покинула пределы Франкии.
Эти события стали рубежом, за которым наступает третий,
самый процветающий период жизни Ришара и его княжества. Это
процветание для Дудо по-прежнему ассоциируется исключитель-
но с активной политикой Ришара в отношении повышения соци-
ально-политического статуса католической церкви в Нормандии.
Дудо весьма подробно перечисляет разного рода деяния и но-
73 Dudo, Lair. Р. 264-265; Dudo. Christiansen. IV (101). Р. 137-138.
74 Dudo, Lair. P. 265-268, 271-273; Dudo. Christiansen. IV (102-105, 108).
P. 138-142, 145-146.
75 Dudo, Lair. P. 273-276; Dudo, Christiansen. 1V (I09-112). P. 146-149.
76 Dudo. Lair. P. 277 278; Dudo, Christiansen. IV (114). P. 150-151.
217
жертвования в пользу церковных учреждений. Результатом этой
политики Ришара стало строительство новых и восстановление
старых, разрушенных в свое время норманнами, соборов, церквей
и монастырей. Ришар как бы искупает грехи своих предшествен-
ников, наносивших жестокий урон собственности церковных кон-
грегаций. Завершается все это перечислением множества добро-
детелей Вильгельма, оформленных в своеобразный панегирик в
его честь. Поэтому сама смерть, настигшая Ришара, носит пра-
ведный характер, а похороны, хоть и подчеркивают скорбь, охва-
тившую его подданных, выглядят как исключительно торжест-
венное и важное с политической точки зрения мероприятие77.
Таким образом, Дудо выполнил поставленную перед ним
задачу: норманны прошли свой круг земной от варваров-язычни-
ков до христиан, верных сынов и дочерей католической церкви.
Теперь можно забыть о временах грабежей и насилий, связанных
с именем «норманны». Один историографический стереотип на-
чинает вытесняться другим, построенным на совершенно иных
основаниях и преследующим совершенно иные цели, где главная
заключалась в обеливании самой княжеской династии и ее бли-
жайших сподвижников. «Норманн» начинает превращаться в «нор-
мандца», «герцоги пиратов» - в князей христианского королевст-
ва, а каролингское Руанское графство - во французское герцогст-
во Нормандия.
Но чтобы достичь этого, Дудо пришлось применить весь
свой талант историка и литератора, при этом оба этих способа
изложения материала настолько пересекались в его сочинении,
что в итоге очень сложно ответить на вопрос, где здесь историче-
ская правда, а где художественный вымысел.
В своем сочинении Дудо упоминает только четыре даты:
876 г. - первое появление Роллона на Сене; 912 г. - принятие хри-
стианства Роллоном; 943 г. - убийство Вильгельма Длинный Меч;
996 г. - смерть Ришара I. Среди этих дат первые две являются
наиболее спорными и в большей степени похожими на плод во-
ображения автора. Две последние находят свое подтверждение в
других источниках второй половины X в. Однако в целом считать
77 Dudo, Lair. Р. 289-300; Dudo, Christiansen. IV (125-129). Р. 163-173.
218
Дудо надежным источником по ранней истории норманнов, по
мнению подавляющего большинства историков, нельзя78.
Среди наиболее уязвимых сюжетов в сочинении Дудо являет-
ся представление о Роллоне как правителе норманнов еще с 876 г.,
поскольку ни один известный нам источник вообще не упоминает
имени этого викинга. Первые упоминания о нем связаны с пора-
жением норманнов под Шартром в 910 г., а крещение Роллона
скорее выглядело вынужденным политическим актом, нежели
сознательным поступком человека, решившего обратиться к Богу.
Точно так же амбициозные браки, которые стремился, и вполне
успешно, заключать сын Роллона Вильгельм, в большей степени
были результатом большой политической борьбы, в которой нор-
мандский князь был лишь пешкой, хотя и занимающей весьма
удачную стратегическую позицию. Такова же в реальной полити-
ке была роль сына Вильгельма Ришара I, который сохранил свое
герцогство благодаря скорее его периферийному положению, не-
жели искусной дипломатии и победам в борьбе с врагами79.
Подобное стремление приукрасить и, следовательно, иска-
зить подлинные факты ранней нормандской истории может быть
объяснено довольно просто. Для этого надо согласиться с мнени-
ем о том, что Дудо был не столько автором собственного сочине-
ния, сколько интерпретатором и ретранслятором уже сформиро-
вавшихся в виде устойчивых воспоминаний и обычаев неких ис-
торических традиций, доминировавших среди разных слоев нор-
мандского общества: в самой княжеской семье, в среде военной
элиты и даже среди странствующих поэтов того времени.
Исходя из этого одним из наиболее спорных в современной
историографии является вопрос о возможных скандинавских кор-
нях сочинения Дудо. Мнения здесь самые противоположные. Не-
которые исследователи пытаются прямо увидеть в сочинении Ду-
до скрытую форму древнескандинавской саги80, другие относятся
78 Dudo, Christiansen. Р. XV.
79 Ibid. Р. XV-XVI.
80 Nitschke Л. Beobachtungen zur normannischen Erziehung // Archiv flir
Kulturgcschichte. 1961. T. XLIII. S. 273-282; Amory F The ddnsk tunga in early
medieval Normandy: a note // American, Indian, and Indoeuropean Studies. Ed. by
K. Klar. The Hague, 1980. P. 277-289; Van Houts E. Scandinavian Influence in
Norman Literature // Anglo-Norman Studies. Proceedings of the Battle Conference.
219
к подобным построениям с большой долей скепсиса, считая, что
/1удо принадлежал к поколению авторов, взлелеянных новыми
представлениями о месте и роли истории, характерными для
представителей прежде всего реймской школы, среди которых
были Рихер и Эмоин Флерийский81.
Особенностью историописания авторов этой поздней рейм-
ской школы было стремление наделить исторический текст эсте-
тическими принципами. Однако эстетика Дудо отличалась от эс-
тетических принципов других представителей этой школы, для
которых литературными образцами были Саллюстий, Цезарь, Оро-
зий, Руфин, Аурелий Виктор и даже, возможно, Эйнхард и Беда.
Дудо использует совершенно другой набор авторов. Это, прежде
всего, Вергилий, Хейрик Оксеррский и Эрмольд Черный. На бо-
гословскую компоненту его сочинения повлиял Иоанн Скотт
Эриугена. В поэтической и прозаической составляющих чувству-
ется влияние Боэция, Венанция Форгуната и Марциана Капеллы.
Однако наиболее впечатляющим является то влияние, кото-
рое оказала на сен-кантенского каноника агиографическая лите-
ратура. И именно эта агиографическая среда сыграла весьма зна-
чительную роль в формировании новых представлений и месте и
роли норманнов в истории Европы. Дудо внес в формируемый им
историографический образ нормандского общества четыре основ-
ных положения, позаимствовав их из духовной сферы.
Первое - эго слияние мира светского, земного, с миром ду-
ховным, небесным, их единение в общину благочестивых как жи-
вущих, так и вознесшихся на небо. В результате главные дейст-
вующие герои Дудо, Роллон, Вильгельм и Ришар наделяются им
чертами, которые присущи святым католической церкви, таким,
как Квентин, Ламберт, Элигий и даже Герман. Отсюда первые нор-
мандские князья, а также их жены наделяются одинаковым ком-
плексом стереотипных свойств и качеств, которые должны отли-
чать простого смертного от человека, избранного Богом. Отсюда
их поступки в земной жизни есть пролог жизни небесной, и задача
Woodbridge, 1983. VI; Searle Е. Fact and Pattern in Heroic History: Dudo of St
Quentin // Viator. 1984. Vol. XV. P. 74-85; Ibid. Predatory Kinship, and the Creation
ofNorman Power 840 1066. Berkeley, 1988. P. 120-123.
81 Dudo, Christiansen. P. X1X-XXI.
220
самого автора как раз и заключается в отображении этой ситуации.
Второе - это идея предопределения, вытекающая как раз из при-
общенности нормандских князей к образу жизни святых. Следо-
вательно, все их поступки есть не что иное, как исполнение Боже-
ственной воли, которая сначала, посредством видений, толкает
Роллона к принятию христианства и началу строительства «града
божьего» на земле, а затем спасает и этот «град», и внука Роллона
Ришара от его врагов, пытающихся этот «град» уничтожить.
Третье - ключевым понятием, определяющим качество по-
ступков нормандских властителей, становится понятие «доброде-
тель». Дудо активно использует это понятие, когда описывает ха-
рактеры и поступки первых Роллонидов. Они правят достойно, а
следовательно, добродетельно; их деяния обретают славу, а слава
всегда равна добродетели; добродетель является той дорогой, ко-
торая приведет их на небеса; наконец, добродетель осеняет своим
могуществом саму землю, которая ныне зовется Нормандией.
Четвертое - ликование, ибо добродетель заслуживает награ-
ды, которая должна быть дана не только на небе, но и на земле.
Дудо оформляет это при помощи устойчивого упоминания о шум-
ном приветствии, которое оказывали жители городов и сел Нор-
мандии своим князьям. При этом подобное приветствие, как прави-
ло, вводится в текст в моменты, когда ситуация для каждого из трех
государей носила ключевой, а иногда и переломный характер82.
В целом значение сочинения Дудо с точки зрения формиро-
вания норманнского историографического мифа заключается в
том, что он первым среди профессиональных историков попытал-
ся изменить представления о норманнах на 180 градусов, придать
им, так сказать, цивилизованный характер. Однако для современ-
ных историков эта попытка сен-кантенского каноника реконст-
руировать историю ранней Нормандии видится под двумя взаим-
но противоположными ракурсами. Для одних сочинение Дудо
отражает конфликт, который сложился в тогдашнем нормандском
обществе, конфликт норманнской идентичности, в котором столк-
нулись боязнь не суметь приспособиться к быстро меняющейся
социально-политической обстановке во французском обществе и
страх слишком хорошо приспособиться к этой действительности,
82 Dudo, Christiansen. Р. XX1-XXII.
221
что было чревато потерей самой этой идентичности. Другие ис-
ходят из того, что подобных страхов утраты собственной иден-
тичности в рамках тогдашнего французского общества просто не
существовало, поскольку ни один из источников не содержит да-
же каких-либо намеков по этому поводу. Для них сочинение Дудо
- это только проекция психосоматических представлений самого
автора о себе и об окружающем его мире, а отнюдь не анализ
психологии и самоидентификации тех норманнов, историю кото-
рых он столь красочно излагает. Но, так или иначе, сочинение
Дудо стало подлинным началом официальной версии норманн-
ской / нормандской истории, версии, которая уже скоро начинаег
приобретать характер идеологического клише. Дудо создал исто-
рию, которая должна была сформировать идеологию, а идеология
очень скоро начнет диктовать свои условия истории. Период «зо-
ны контактов» и в реальной политической практике, и в историо-
графическом ее сопровождении закончился, наступило время
«контактной зоны», в рамках которой задачей историков стано-
вится обоснование претензий нормандских князей на особую
роль в истории не только Франции, но и всей Европы, от Среди-
земного до Северного и Балтийского морей.
2.2. «Деяния нормандских герцогов» Гильома
Жюмьежского - «живой» текст и реальная
история нормандского княжеского дома
Следующим автором в славной плеяде нормандских исто-
риков, оставивших обширные описания деяний нормандских гер-
цогов, а затем и королей Англии и Сицилии, был Гильом Жюмь-
ежский. Этот нормандский историк был младшим современником
Дудо Сен-Кантенского, но его влияние на последующее развитие
официальной нормандской историографии было огромным. Имен-
но он фактически придал пронормандской версии ее классические
формы.
Как уже говорилось выше, творчество Дудо Сен-Кантенско-
го было связано с литературной традицией кафедральных школ
Северной Франции и Лотарингии. Гильом же стал первым под-
линно нормандским историком, воспитанным в духе литератур-
222
ных новаций, возникших на территории самого герцогства. Его
жизнь и творчество неразрывно связаны с одним из наиболее
знаменитых и пользовавшихся постоянным покровительством со
стороны княжеской семьи аббатством - Жюмьеж83. Этот мона-
стырь был основан около 654 г. неким Филибером, сыном франк-
ского аристократа из Аквитании. Аббаты монастыря были тесней-
шим образом связаны с Каролингами. Так, например, аббат Гуго
(умер в 730 г.), впоследствии ставший архиепископом Руанским,
был племянником Карла Мартелла, а другой аббат, Руодульфус,
известный по одной хартии 849 г., идентифицируется как дядя
короля Карла Лысого84.
Но иногда Жюмьеж выступал в качестве пристанища для
опальных политических деятелей каролингской эпохи. В частности,
именно это аббатство стало пристанищем для ссыльных, по при-
казу Карла Великого, из Баварии бывшего герцога Тассилона III и
его сына85. Аббатство поддерживало тесные контакты с некото-
рыми знаменитыми восточнофранкскими монастырями, среди
которых первое место занимало аббатство Райхенау, в котором в
первой четверти IX в. находилось 114 монахов из Жюмьсжа86.
83 До сих пор в зарубежной историографии отсутствует какое-либо цельное
исследование, посвященное истории этого нормандского аббатства. Можно ука-
зать лишь на введения к трем публикациям, связанным с историей Жюмьежа.
Первое предшествовало публикации истории аббатства, вышедшей из-под пера
анонимного монаха конгрегации св. Мавра в конце XVIII в., второе предваряло
публикацию обнаруженных к началу XX в. хартий, связанных с историей аббат-
ства, третье - публикацию монастырских анналов. См.: Histoire de I’abbaye
royale de Saint-Pierre de Jumieges par un religieux bdnddictin de la congregation de
Saint-Maur. Ed. J. Loth. Rouen, 1882. Vol. 1-2; Chartes de I’abbaye de Jumidges
(v.825 & 1204). Ed. J.J. Vernier. Rouen, 1916. Vol. 1-2; Annales de I’abbaye Saint-
Pierre de Jumieges: Chronique universelie des origines au XIII siccle. Ed. J. Laporte.
Rouen, 1954. Кроме того, можно указать на сборник статей, выпущенный в связи
с празднованием 1300-летия основания аббатства: Jumieges: Congres scientifique
du XIII centenaire. Rouen, 1955. Vol. 1-2.
84 Recueil des actes de Charles 11 le Chauve, 840-877. Ed. G. Tessier. Paris, 1943.
-Vol. 1. N. 111.
Д. 85 Сведения об этом сохранила агиографическая традиция IX в.: Vita sancti
о Hugonis//Analecta Bollandiana. 1969. T. LXXXVII. S. 235-236.
re- 86 Das Verbriiderungsbuch der Abtei Reichenau // MGH, Libri Memoriales et nec-
>i.rologia. NS 1. Hannover, 1979. S. 70: «Nomina fratrum de cenobio quod Gemedico
o- uocatur».
223
Подлинная хартия короля Карла Лысого от 5 апреля 862 г.
свидетельствует, что жизнь в Жюмьеже, несмотря на нападение
норманнов, серьезно не изменилась87. Однако уже вскоре монахи
были вынуждены покинуть стены своего монастыря и отправить-
ся на поиски более безопасных мест88. Большинство из них дви-
нулось на северо-восток, в Камбрезэ, и осели в Аспр. Они унесли
с собой реликвии - мощи св. Филибера и Акхардуса, первых аб-
батов Жюмьежа, хартии аббатства и, вероятно, часть манускрип-
тов из монастырской библиотеки89. Иных подробностей жизни
монахов в изгнании не сохранилось, кроме созданного в это вре-
мя жития св. Гуго, аббата и родственника Каролингов.
В начале 940-х гг. монахи вернулись на руины монастыря,
однако истинные обстоятельства восстановления аббатства оста-
ются до сих пор неизвестными. Существуют две версии данного
события, причем обе присутствуют в сочинении Гильома Жюмь-
ежского. Согласно первой версии Герлок, графиня Пуатевинская,
по просьбе своего брата Вильгельма Длинный Меч отправила к
нему аббата Мартина из монастыря св. Киприана в Пуатье вместе
с 12 монахами с целью восстановления Жюмьежа90.
87 Recueil des actes de Charles II le Chauve. Vol. II. N. 237.
88 The Gesta Normannorum Ducum of William of Jumidges, Orderic Vitalis, and
Robert of Torigni. Ed. by E.van Houts. Oxford, 1992. Vol. I (далее - GND). 5(6).
P. 18-19: «Cuius loci monachi siue incole, paganorum aduentum comperientes. fuga
lapsi, quedam suarum rerum sub terra occulentes, quedam secum asportantes, Deo
iuuante euaserunt» (Когда монахи и другие населявшие Жюмьеж услышали о
прибытии язычников, они бежали, укрыв часть своего имущества в земле и взяв
другую с собой, таким образом с помощью Господа найдя себе спасение).
89 Van Houts Е. Introduction И GND. I. Р. XXIII.
90 Данная версия содержится у Дудо Сен-Кантенского (Dudo, Lair. III. 58.
Р. 200-201) и в Planctus. В обоих случаях деятельность аббата Мартина связыва-
ется с разрабатываемой им теорией трехчастного устройства общества (Дюби Ж.).
Однако Гильом Жюмьежский об этой теории Мартина в своем сочинении вооб-
ще не упоминает, хотя весьма подробно излагает связанные с этой версией со-
бытия: GND. III. 8. Р. 86-87: «Interea legatos Pictauis sorori sue, quam Guillelmus
comes sibi in matrimonium iunxerat, dirigit, mandans ut monacos illi mitteret, quos
ptgfata loco subrogaret. Cuius petition) soror gratanti animo fauens, ordinates itineris
sumptibus, XII monachos cum suo abate nomine Martino a sancti Cipriani cenobio
sublatos fratri destinuit. Quorum aduentu nimium exhilaratus, eos Rothomagi cum
maximo gaudio recipiens, cum omni honore militum septus cuneis illos ipse
Gemmeticum duxit abbatique locum tradidit, cum tota uilla. quam ab alodariis auro
224
Вторая версия, изложенная только самим Гильомом Жюмь-
ежским, рассказывает о том, как два монаха вернулись в разру-
шенный Жюмьеж из Аспра и своими руками начали восстановле-
ние обители. Вильгельм оказался в гой части княжества совер-
шенно случайно, отправившись на охоту. Повстречавшись с мо-
нахами, Вильгельм расспросил их, кто они и что они делают на
этих руинах. Монахи поведали ему всю славную историю Жюмь-
ежа и предложили ему воду и краюху ячменного хлеба. Однако
он отверг их дары и отправился дальше в лес. В лесу ему попался
огромный вепрь, который набросился на Вильгельма, сбил его с
ног и чуть не убил. Победив вепря и оправившись от шока, Виль-
гельм вернулся к монахам, принял от них хлеб и воду, ранее столь
безрассудно отвергнутые им, и пообещал монахам восстановить
обитель, пожертвовав на ее восстановление огромные суммы де-
нег. Этот бесхитростный рассказ нашего автора мог быть простой
легендой, которая была специально создана в монастыре и кото-
рая имела вполне неприкрытую цель, заключавшуюся в том, что-
бы в образе вепря представить столкновение Вильгельма с его
гордыней, где победа в этом поединке означала для князя победу
над самим собой, над своей неправедной и суетной мирской жиз-
нью. Но этот штрих в образе Вильгельма под пером Гильома
Жюмьежского был дополнительным штрихом в формировании
образа нормандского князя как человека, стремившегося к пра-
ведной жизни, венцом которой станет его трагическая гибель91.
redemit, se uoto obligans inibi monachum fieri» (Тем временем посланцев к своей
сестре в Пуатье, которая замужем была за тамошним графом, он (Вильгельм. -
А.Я.) отправил, попросив прислать ему монахов, которые данное место (Жюмь-
еж. -А.Я.) восстановили бы. Его обращение сестра с восторгом приняла, прика-
зав выделить сумму денег, 12 монахов вместе с их аббатом по имени Мартин из
киновии св. Киприана к брату отправила. Встретив их с восхищением, в Руан их
с огромной радостью пригласил, со всеми почестями и военным эскортом пре-
проводил до Жюмьежа и место это аббату передал, со всей виллой, которую у
аллодистов за золото выкупил, чтобы монахи сю владели).
91 GND. III. 7. Р. 84—87: «Sub eodem tempore duos a Caberacensi territorio, ex
uilla que Aspera uocatur, monacos, Balduinum uidelicet atque Gonduinum, contigit
Gemmeticum repetere. Qui uastam loci heremum ingressi, cum maximo labore terram,
prout posse erat, extirpatis arboribus ceperunt complanare ac suarum laboribus
manuum inibi insudare». Предположительно Гильом Жюмьежский мог использо-
вать более ранний источник, имеющий непосредственно монастырское проис-
225
После восстановления Жюмьеж процветал, пользуясь бла-
госклонностью представителей княжеского дома, а основную ста-
тью доходов аббатства составляли доходы, получаемые с много-
численных виноградников и торговли вином, ради чего монахи
прилагали большие усилия, дабы добиться освобождения от уп-
латы различных пошлин и поборов, собираемых в пользу герцог-
ской казны92.
Список аббатов восстановленного Жюмьежа впечатляет.
Среди них можно вновь найти личности, значение которых в ис-
тории средневековой Европы выходит далеко за рамки одного
княжества, расположенного в низовьях Сены. О первых трех аб-
батах после восстановления известно мало. Самым первым был
Анно, рукоположенный аббатом Мартином. Он оставался настоя-
телем Жюмьежа вплоть приблизительно до 950 г., когда покинул
обитель и отправился в аббатство Сен-Мемин-де-Миси близ Ор-
леана, где и скончался в 970 г. Аббаты Родерик (ок. 950-1000) и
Роберт-Оспак (1000-1015) являются весьма темными фигурами.
Единственно, что достоверно известно, так это принадлежность
Роберта-Оспака к семье, имеющей ярко выраженные скандинав-
ские корни.
Последующие аббаты были, безусловно, более известными
фигурами в тогдашнем обществе. Четвертый аббат, Вильгельм
Вольпиано (1015-1017) был знаменитым реформатором мона-
стырской жизни в Бургундии и Фекане, другом нормандском мо-
настыре. Преемником стал его ученик Тьерри (1017-1027), кото-
рый прежде был монахом в аббатстве Сен-Бенин в Дижоне (Бур-
гундия) и приором в Фекане. Тьерри сменил на посту аббата Виль-
гельм, остававшийся таковым до 1037 г. На смену ему пришел
знаменитый Роберт Шампар, который в 1042 г. покинул Норман-
дию вместе с Эдуардом Исповедником, взошедшим на англосак-
сонский трон. В Англии Роберт сделал блестящую карьеру, став
первоначально епископом Лондона (1044-1050), а затем и прима-
хожденяе. который подтверждает факт бегства монахов от норманнов именно в
Асир и возвращение двух, правда анонимных, монахов на руины аббатства с
целые его возрождения: Carmen de Fundatione, ruina et rcstauratione monasterii
Gemmetieensis // Migne. PL. T.CXXXVIH. Col. 393-398.
92 Chartes de 1’abbaye... N VI-VHI, XII, XV, XXVI, XXVII, XXX, XLIV, XLVI.
226
сом Англии, архиепископом Кентерберийским (1050-1051). Прав-
да, уже вскоре в результате политических интриг, восстановив-
ших власть англосаксонской партии Годвина, Роберту пришлось
бежать обратно в Нормандию. Он вновь нашел пристанище в
Жюмьежс, где и скончался в 1055 г. После отъезда Роберта в Анг-
лию аббатом Жюмьежа был Жоффруа (1045-1048), а затем на
смену ему пришел Роберт III (1048-1079). Именно в его годы мо-
нах Гильом создал свое знаменитое сочинение, посвященное ис-
тории нормандских князей.
Итак, даже беглый обзор истории аббатства Жюмьеж пока-
зывает нам ту среду, в которой воспитывался и вращался все свои
сознательные годы наш автор. Безусловно, сам дух аббатства, его
история и традиции, его связь с герцогским домом и событиями,
происходившими за сотни километров от его стен, создавали пи-
тательную среду для превращения обители в один из главных
культурных центров тогдашней Нормандии. Немалую роль сыг-
рала и великолепная библиотека, содержавшая самые различные
рукописи, бережно хранившиеся и переписывавшиеся монахами
этой обители и частично дошедшие до наших дней. Такая интел-
лектуальная среда, несомненно, должна была оказать очень силь-
ное влияние на Гильома, который, приступая к работе над своим
сочинением, мог пользоваться столь богатым творческим потен-
циалом.
Прежде всего, Гильом мог воспользоваться текстами, кото-
рые условно можно разделить на несколько групп. Первую со-
ставляют специальные тексты, на основе которых монахи вычис-
ляли дни церковных праздников и которые были традиционными
для любой монастырской аудитории. Вторую группу представля-
ют разного рода агиографические сочинения и комментарии к
Библии и творениям отцов церкви, литургические тексты. В тре-
тью группу входят сочинения античных авторов и современников
Гильома, которые со всей смелостью можно назвать историче-
скими. Среди них «Этимологии» Исидора Севильского, «Гетика»
Иордана, сочинения Адревальда Флерийского, Дудо Сен-Кантен-
ского. Кроме сочинений, создававшихся за пределами Норман-
дии, Гильом, без всякого сомнения, обращался к собственно мо-
настырской традиции историописания. В данном случае речь идет
227
о рассмотренной нами в предыдущей части нашей работы planctus
на смерть герцога Вильгельма Длинный Меч. Мог он привлекать
исторические и агиографические сочинения, созданные в других
аббатствах Нормандии, прежде всего в Вандрий и Фекане93 94.
О самом Гильоме Жюмьежском известно мало. Точно из-
вестно, что он был монахом Жюмьежа, о чем он недвусмысленно
говорит в письме, предваряющем основной текст сочинения . Ко-
гда он родился, можно только предполагать, но поскольку он пи-
шет о том, что был личным свидетелем событий периода правле-
ния Ришара III (1026-1027)95, то можно высказать предположение
о дате его рождения - около 1 000 г. Вероятно, он вступил в мона-
стырь в первой четверти XI в. и получил некое гуманитарное обра-
зование под руководством Тьерри Матонвилльского96.
Успехи Гильома как официального историографа норманд-
ских герцогов пережили его самого и память о нем. Другой зна-
менитый нормандский историограф, Ордерик Виталис, трижды
упоминает имя Гильома в своем фундаментальном сочинении,
посвященном церковной истории Нормандии и некоторых других
земель. Он же постоянно использует прозвище Гильома -
«Calculus»97. Однако какие-либо документы из самого аббатства
Van Houts Е. Introduction... Р. XXV-XXX.
94 GND. Epistola. Р. 4-5: «Pio, uictorioso atque orthodoxo summi Regis nutu
Anglorum regi Willelmo, Gemmethicensis cenobite, omnium cenobitarum indignissimus
Willelmus...». В ряде других манускриптов заголовок этого письма имеет еще
более очевидный характер: Epistola Willelmi Gemmeticensis monachi ad regem
Anglorum Willelmum (рукопись C2, скрипторий аббатства Сен-Внктор, 11ариж,
рубеж XII -XIII вв.); Incipit epistola Willelmi cenobice ad Willelmum ortodoxum
Anglorum regem in Normannorum ducum gentis (рукопись DI, Северная Англия
или аббатство Кирксталл. середина XII в.); Incipit epistola Willemi cenobite ad
Willemum ortodoxum Anglorum regem in Normannorum ducum gestis (рукопись
El, аббатство Сент-Эвруль, Нормандия, около 1113 г.); Incipit epistola Willelmi
Gemmeticensis ad Willelmum ortodoxum Anglorum regem in Northmannorum
ducum gestis (рукопись F2, место создания неизвестно, предположительно Нор-
мандия, XII в.). См.: Van Houts Е. Introduction. Р. XCIX, Cl—СП. C11I-CIV, СХ.
95 GND. Epistola. Р. 4 7: «Reliqua uero. que partim relatu plurimorum ad cor-
robosandam fidem eque idoneorum annis et rerum experimentis, certissimo indice
proprio uisu didici, priuatim mea dono».
96 Van Houts E. Introduction. P. XXXI.
97 The Ecclesiastical History ofOrderic Vitalis. Ed. by V, Chibnall. Oxford, 1969.
Vol. II, 2-4, 78; Oxford, 1972. Vol. Ill, 304.
228
сведений о Гильоме не содержат. Неизвестным остается и год его
кончины. Вероятно, это случилось после 1070 г., когда он завер-
шил продолжение своего труда, дополнив его сведениями о за-
хвате Вильгельмом Бастардом Англии и коронации английской
..ад
короной .
В современной историографии установилось мнение, что
Гильом Жюмьежский создавал текст своего сочинения постепен-
но и с перерывами. На первом этапе, в начале 50-х гг. XI в., он
приступил к ревизии сочинения Дудо Сен-Кантенского, а затем и
к изложению самостоятельного материала. Эта часть сочинения
завершилась около 1060 г., прервавшись на книге VII, 12. Второй
этап связан с серьезными политическими изменениями в Запад-
ной Европе ввиду завоевания Англии Вильгельмом Нормандским
и коронацией короной англосаксонских королей. Вероятно, по
личной просьбе короля-герцога Гильом продолжил изложение
истории нормандских герцогов. Кроме того, на этом этапе он до-
бавил в текст в качестве введения письмо - обращение к Виль-
гельму Завоевателю, а также эпилог, который логически завершал
весь текст и внес некоторые незначительные коррективы в пер-
вую половину книги VII98 99.
Сочинение Гильома Жюмьежского оказалось крайне попу-
лярным в средневековой Европе. Свидетельством этого является
два факта. Во-первых, это желание многих весьма искусных в ли-
тературной области авторов, живших позднее Гильома, дополнить,
расширить, уточнить непосредственно сам текст Gesta, не нару-
шая, однако, канонов изложения, введенных жюмьежским мона-
хом. Во-вторых, это большее, по сравнению даже с Дудо Сен-
Кантенским, его старшим современником и предшественником на
пути формирования официальной версии нормандской истории,
количество сохранившихся манускриптов, каждый из которых по-
своему является элементом общей картины формировавшегося
историографического образа сначала нормандских герцогов, а
затем и англо-норманнских королей.
Результатом всех этих переработок основного текста, при-
надлежащего непосредственно Гильому Жюмьежскому, стала воз-
98 Гал Houts Е. Introduction. Р. XXXI.
99 Ibid. Р. XXXI1-XXXV.
229
можность для современных исследователей сочинения этого нор-
мандского автора выделить несколько основных редакций. Самой
близкой текстуально к автографу сочинения Гильома является
редакция «С». Она сохранилась в составе трех кодексов, которые
хотя и не являются автографами самого Гильома, но, вероятно,
представляют собой точные копии его текста. Следующей редак-
цией, служащей связующим звеном между «С» и остальными ре-
дакциями, является редакция «а». К сожалению, к настоящему
времени не удалось установить существование каких-либо пря-
мых манускриптов, которые содержали текст сочинения Гильома
в этой редакции. Лишь косвенные данные позволяют говорить о
том, что некая рукопись могла быть создана на территории Нор-
мандии, в скриптории аббатства Сент-Уэн в Руане между 1096 и
1100 гг.
Данная редакция служит мостиком к редакциям «А» и «В».
Редакция «А» сохранилась в составе трех кодексов. Главной осо-
бенностью этой редакции является отсутствие в текстах сочине-
ния Гильома его первой книги, посвященной первым норманд-
ским князьям. Копиисты заменили эту часть сочинения Гильома
текстом сочинения Дудо Сен-Кантенского, связав, таким образом,
воедино этих двух первых официальных нормандских хронистов.
Редакция «В», наоборот, представляет собой полный текст сочи-
нения Гильома и сохранилась в составе трех кодексов. Особенно-
стью данной редакции является наличие в составе текста знаме-
нитого описания последних часов жизни Вильгельма Завоевателя
(De obitu Willelmi). Существует еще одна редакция сочинения
Гильома, независимая от выше названных. Это редакция «D», со-
хранившаяся в составе 4 кодексов. Текст данной редакции содер-
жит в себе элементы, присущие текстам редакции как «С», так и
«Е», связанной с именем Ордерика Виталиса. Этот англо-норманд-
ский хронист является непосредственным автором редакции «Е».
Более того, сохранился экземпляр сочинения Гильома с внесен-
ными туда авторскими поправками Ордерика. Наконец, еще одна
из вррсцй сочинения Гильома представлена редакцией «F», авто-
ром которой был еще один известный церковный деятель Нор-
мандии и одновременно весьма плодовитый хронист Роберт де
Ториньи. Его редакция текста Гильома основывается на редакции
230
«Е», которую он аккуратно скопировал, но при этом весьма зна-
чительно расширил ее содержательно. Так, Роберт вернул в текст
Гильома большие куски из сочинения Дудо, изложил историю
одного из самых влиятельных монастырей в Нормандии, аббатст-
ва Ле Бек, включил дополнительные главы, посвященные Виль-
гельму Завоевателю и Роберту Гвискару, а также написал совер-
шенно новую главу, которая полностью отсутствует во всех пре-
дыдущих версиях сочинения Гильома и которая посвящена англо-
нормандскому королю Генриху I. Редакция Роберта де Ториньи
является самой известной редакцией «Геста» Гильома Жюмьеж-
ского, поскольку до наших дней дошли как подлинник, написан-
ный рукой самой Роберта, гак и 22 копии сочинения Гильома с
поправками и дополнениями, внесенными им в текст Гильома100.
Весь этот пестрый конгломерат редакций сочинения Гиль-
ома, содержащихся в различных рукописных кодексах, имеет не-
которые интересные особенности, связанные с временем и ме-
стом происхождения данных манускриптов. Прежде всего, все
сохранившиеся тексты сочинения Гильома разных редакций
можно разбить на несколько групп. Первую группу представляют
кодексы, чье происхождение непосредственно связано с террито-
рией Нормандии. Следует отметить, что среди них представлены
все основные нормандские аббатства, пользовавшиеся наиболь-
шим покровительством со стороны герцогского дома: Жюмьеж,
Сент-Эвруль, Ле Бек, Фекан, Сен-Турн и Сен-Пьер, а также горо-
да, которые были столицами нормандских диоцезов - Руан и Ли-
зьё. Весьма примечательны даты появления этих кодексов: мона-
стырские версии датируются концом XI - первой третью XIII
столетия101. Затем после включения Нормандии в начале XIII в. в
состав Французского королевства этот тип манускриптов исчезает
почти на три века. Лишь с конца XV в. можно наблюдать новый
подъем интереса к ранней истории Нормандии, что привело к по-
’® Van Houts Е. Introduction. Р. CXXI-CXXVII.
101 Кодексы: А 1, MS 1173 (Y. II), Жюмьеж, 1154-1189; А 4, MS 20, Сент-
Эвруль, XIII в.; Е 1, MS 1174 (Y. 14), Сент-Эвруль, ок. 1113 г.; Е 5, MS latin
4861, Сен-Турин, ЭврС, ок. 1226 г.; F I, MS BPL 20, Ле Бек, ок. 1139 г., F 2, MS
208, Нормандия, XII в.; F 3, MS 1173 (Y. II), Жюмьеж, XII в.; F 4, MS latin
5997а, Фекан, XII в.; F 5, MS latin 5997, Сен-Пьер, ок. 1227 г.; F 6, MS Vossius
Lat. F. 77, Нормандия, XIII в. См.: Ibid. Р. XCV-CXII.
231
явлению новых рукописных копий сочинения Гильома, причем
местом их происхождения является исключительно Руан102. В
стороне стоит манускрипт из Лизье, но хронологически он при-
надлежит этой эпохе103. Столь острый интерес к славному про-
шлому Нормандского герцогства мог быть, по нашему мнению,
связан с постепенным втягиванием Нормандии в реформационное
движение и превращение ее в один из оплотов гугенотов, одним
из требований которых, как известно, было восстановление само-
стоятельности провинций королевства.
Вторая группа представлена текстами, которые были созда-
ны на территории Англии после создания единого Англо-нор-
мандского королевства и вплоть до его распада в начале XIII в. в
результате борьбы между Капетингами и Плантагенетами. Анг-
лийские манускрипты текстуально также представлены вариан-
тами всех версий, которые бытовали на континенте, прежде всего
в самой Нормандии104. Подобное сходство свидетельствует о на-
личии абсолютно идентичного интереса среди читающей публики
по обе стороны Ла Манша, что может служить лишним доказа-
тельством в пользу существования в это время одинакового вос-
приятия нормандской истории в интеллектуальном сообществе
объединенного королевства. После его распада и в ходе станов-
ления национального английского королевства интерес к нор-
мандской истории практически полностью затухает105. Некоторое
его возрождение связано с именем знаменитого английского ан-
тиквара эпохи позднего Возрождения Уильяма Кэмдена, который
на рубеже XVI-XVII вв. лично переписал текст «Гесты» Гильома
102 Кодексы: F 12, MS Harley 3679, Руан. XVI в.; F 14, MS latin 5999, Руан,
после 1522 г.; F 22, MS 7218, Руан, 1549 г. См.: Ibid. Р. CXIV-CXVI1I.
103 F 10, Mancel, MS 145, Лизье, XVI в. См.: Ibid. Р. CXIV.
104 Кодексы: А 2. MS Cotton Nero D.VIII, Англия, рубеж XI1-XI1I вв.; В 2, MS
Harley 491, Дарэм. XII в.; D 1, MS 369 С, Северная Англия или аббатство Кирк-
сталл, 1120-1130 и. или середина XII в.; D 4, MS 0.1.17, Уоллей, XIV в.; Е 6, MS
Cotton Nero A.XI, Англия, XII в.; F 7, MS Cotton Vitellius A. VIII & MS 177/210,
Ридинг>ХП в.: F 8. MS 181, Сент-Мэри, Йорк. XIV в.; F 11, MS Cotton Nero D
VIH, Англия, ХП/Х111 вв. Cm.: Ibid. P. XCV1-CX1V.
IOS На XV в. приходится лишь один кодекс, в состав которого включено со-
чинение Гильома Жюмьежского, причем не в полном объеме. См.: Ibid. Р. XCVI-
XCVII (А 3. MS Harley 3742, Оксфорд, 1445 г.).
232
Жюмьежского в редакции «F» (версия Роберта де Ториньи), под-
готовив его к изданию в виде печатного текста106.
Наконец, третью группу рукописных кодексов представля-
ют кодексы, созданные за пределами Нормандии, но на террито-
рии Французского королевства. Следует отметить тот факт, что
мы не можем утверждать об отсутствии интереса во французских
землях к истории нормандского княжества тогда, когда норманд-
ские герцоги были одними из главных противников французских
• королей из династии Капетингов. Разные редакции сочинения
; Гильома переписывались уже с начала XII в., достигнув наиболь-
шей интенсивности в следующем столетии107. Однако события
. Столетней войны, вероятно, серьезно повлияли на вкусы читаю-
щей французской публики, и мы можем видеть, как, впрочем, и в
самой Нормандии, и во враждебной Англии, заметный спад инте-
реса к этой локальной истории108. Возрождение интереса к сочи-
нению Гильома наблюдается, как и в самой Нормандии, с рубежа
XV-XVI вв., спорадически сохраняясь в последующем столетии109.
Главной и весьма характерной особенностью французской груп-
пы манускриптов было то, что практически все они появились в
Париже или в близлежащих аббатствах. Такая близость к столице
Франции, а значит, к королевскому двору вряд ли была случай-
ной, и их бытование в данном регионе страны может, по нашему
мнению, служить косвенным подтверждением известной фразы:
«Врага надо знать в лицо», дабы находить, опираясь на историче-
106 Ibid. Р. CXV1 (F 16, MS latin 6002, Уильям Кэмден, XVI/XVI1 вв.).
107 Кодексы: С 1, MS Arundel 41, Франция, Х111 в.; С 2, MS latin 15047, Сен-
Виктор, Париж, ХП/ХП1 вв.; D 2, MS latin 2769, Франция, ХП в.; Е 2, MS latin
17656, Северная Франция, ХП в.; Е 3, MS 2013, Сен-Дени, после 1120 г., но до
1129' 1131 гг.; Е 4, MS latin 12710. Северная Франция, ХП или XIII вв.; Е 7, MS
Thott 1333, Франция, XIII в.; Е 8, MS Additional 39646, Сент-Ив, Барн-сюр-Вель,
X1I/XIII вв. См.: Ibid Р. XC1X-CV111.
108 На период Столетней войны приходится только два кодекса с текстом со-
чинения Гильома. См.: Ibid. Р. СП, СХVII—СХVIII (D 3, MS latin 6046. Франция,
первая половина XIV в.; F 20, MS latin 14663, Сен-Виктор, Париж, 1410 1420 гг.).
109 Кодексы: Е 9, MS latin 6001, Франция, XVII в.; Е 10, MS latin 6265, Па-
риж, 1515 г.; F 9, MS 16, Франция, конец XV в.; F 17, MS latin 6044, Франция,
1567-1569 гг.; F 19, MS latin 12882, Париж, XVI в.; F 23, MS 1094, Париж, 1486 г.
См.: Ibid. Р. CVII1-CXIX.
233
ский багаж, действенные аргументы в противостоянии тенденци-
ям сепаратизма.
Что касается иных территорий Европы, то сочинение Гиль-
ома, по-видимому, было практически неизвестно. Подтверждени-
ем этого является тот факт, что из всех кодексов, сохранившихся
до сих пор и относительно точно определяемых территориально,
лишь один был создан в германских землях, в Вюрцбурге в
XVI в."0
Когда же речь идет о соотношении редакций сочинения
Гильома применительно к вышеперечисленным группам, то сле-
дует указать на присутствие всех типов редакций на всех выде-
ленных нами территориях. Говорить о преобладании какой-либо
редакции также нельзя. Так, в Нормандии мы находим следующее
количество разных редакций: «А» - 2 экземпляра, «С» - I экзем-
пляр, «Е» - 2 экземпляра, «F» - 14 экземпляров. В Англии рас-
клад манускриптов несколько иной: «А» - 2 экземпляра, «В» - 3
экземпляра, «D» - 2 экземпляра, «Е» - 1 экземпляр, «F» - 4 эк-
земпляра. Дня собственно Франции характерны следующие циф-
ры: «С» - 2 экземпляра, «D» - 2 экземпляра, «Е» - 7 экземпляров,
«F» - 5 экземпляров. Итак, для Нормандии преобладающей явля-
ется редакция, связанная с именем Роберта де Ториньи, для Анг-
лии - все редакции представлены практически равномерно, для
Франции лидирует редакция, связанная с Ордериком Виталисом1".
Найти точные объяснения подобным предпочтениям переписчи-
ков сейчас не представляется возможным. Можно лишь указать
на большую пронормандскую направленность исправлений и до-
полнений, внесенных Робертом, особенно когда речь идет о по-
следних королях из династии Роллонидов на англо-нормандском
троне, и более сдержанный характер интерполяций в текст Гиль-
ома, внесенных Ордериком Виталисом.
Именно поэтому, поскольку сочинение Гильома представ-
ляет собой весьма уникальный случай «живого текста», подвер-
гавшегося на протяжении почти полутора столетий непрестанно-
му изменению, сам процесс становления официального историо-
графического видения как норманнской, так и нормандской исто-
110 Van Houts Е. Introduction. Р. С1П (D 5, MS М ch. F 140, Вюрцбург, XVI в.).
111 Ibid. Р. XCV-CXIX.
234
рии следует рассматривать, увязывая ее с творчеством Гильома
Жюмьежского (версия С), Ордерика Вигалиса (версия Е) и Робер-
та де Ториньи (версия F), как состоящий из нескольких этапов.
Итак, первый этап связан с автографом «Гесты», принадле-
жащим собственно Гильому Жюмьежскому. Однако прежде чем
говорить о тех изменениях и дополнениях, которые были внесены
Гильомом в уже оформленные особым образом представления о
норманнах/нормандцах Дудо Сен-Кантенским, следует остано-
виться на проблеме датировки самого апокрифа Гильома.
Общепринятым было мнение о том, что Гильом писал свое
сочинение вскоре после нормандского завоевания Англии, пред-
принятого герцогом Вильгельмом, где-то около 1070-1071 гг.112
Считалось, что он создавал свой труд сразу же, в виде цельного
произведения. Однако последние исследования заставили усом-
ниться в истинности этой версии. По мнению Э. ван Хоутс, веду-
щего специалиста в области источниковедческого анализа твор-
чества Гильома Жюмьежского, последний писал свой труд в те-
чение почти 20 лет. Свою работу он начал в 50-е гг. XI в. с серьез-
ной ревизии фактического материала, содержавшегося в главном
сочинении, которым он располагал, приступая к созданию собст-
венной версии истории Нормандии. Речь идет об историческом
трактате Дудо Сен-Кантенского. Эту часть своего сочинения
Гильом завершил в начале 60-х гг. XI в. книгой VII, параграфом
12. Как считает ван Хоутс, об этом свидетельствует содержание
данного параграфа, в котором говорится о битве при Варавилле в
1057 г., а сам он текстуально завершается предложением с ин-
формацией о кончине французского короля Генриха I и переходе
трона к его сыну Филиппу113.
Следующий, 13-й, параграф резко диссонирует с предыду-
щим текстом всего сочинения Гильома, поскольку фактически
свидетельствует о смене приоритетов для Гильома как автора.
112 Мнение о такой датировке утвердилось и в отечественной исторической
науке, см.: Люблинская А.Д. Источниковедение истории средних веков. Л., 1955.
С. 137.
113 Van Houts Е. Introduction. Р. XXX1I-XXXV; GND. Vol. II. 1995. VII. 12
(28). P. 152-153: «Qui diutius post hoc uiuens demum nature debita soluit decedens
Philipum filium suum in Francorum regimine reliquens heredem».
235
Если до этого он сосредоточивал все свое внимание исключи-
тельно на событиях, связанных непосредственно с историей Нор-
мандии, то теперь он смещает акцент своего повествования на
изложение событий, предшествовавших вторжению армии герцо-
га Вильгельма в Англию, описание самого процесса нормандско-
го завоевания Британских островов и на выявление первых поли-
тических результатов этого события. В дальнейшем история, из-
лагаемая Гильомом, это уже история Англо-нормандского коро-
левства и ее государей, нежели нормандских герцогов114. Эта
часть сочинения, вплоть до его заключительных страниц, была
написана Гильомом в начале 70-х гг. XI в. Тогда же Гильом до-
полнил сочинение письмом-обращением к королю - герцогу Виль-
гельму Завоевателю, расположив его струкгурно в начале основ-
ного текста"5, а также эпилогом, который служил своеобразным
итогом всего сочинения116 117 118. Кроме того, он внес некоторые не-
большие коррективы в содержание книги VII, дополнив ее сведе-
ниями, в частности, о смерти короля Франции Генриха, который в
момент завершения первой части сочинения был еще жив. Гиль-
ом также высказал надежду о том, что в будущем ему удастся
описать деяния старшего сына Вильгельма Завоевателя, герцога
Роберта Куртоза, которому отец передал герцогский титул и
управление патримонием после завоевания Англии"7. Однако,
как известно, отношения между отцом и сыном в скором буду-
щем приняли очень обостренный характер, в результате чего Ро-
берт лишился всего, а остаток своей жизни провел в заключе-
нии"8. Незнание этих событий Гильомом служит лишним доказа-
114 GND, II, 1995. VII. 13(31)-21(42). Р. 158-183.
115 GND, I. 1992. Epistola. Р. 4-7.
116 GND, II. 1995. Epilogue. Р. 182-185.
117 Ibidem: «Sed quia Normannorum ducum pacem atque bella cronico dirigere
stilo decreuimus ad Rodbertum eiusdem Regis filium, quo in presentiarum duce et
aduocato gaudcmus, calami uia dirigatur. Cum enim pulcherrimo tarn decentissimi
corporis quam gratissime etatis flore ucrnans in iuucntutem enitescat ex ingenue eius
uirtute qua ueluti nominee magnos representabit auos preclarissima opera plurimorum
nolicie^cripto propaganda speramus».
118 До настоящего времени единственным обстоятельным исследованием,
посвященным жизни и деяниям герцога Роберта, остается монография амери-
канского историка К. Дэвида. См.: David C.W. Robert Curthose, Duke of Normandy.
Cambridge, Mass., 1920.
236
тельством того, что он завершил свой труд в годы, когда отноше-
ния между отцом и сыном еще не предвещали такого печального
финала.
Итак, обратившись к ранней истории Нормандии, Гильом
Жюмьежский предпринял попытку самостоятельного осмысления
этого периода истории нормандского княжества. В качестве пер-
воисточника он обратился к сочинению Дудо, которое стало для
него не только хранилищем исторических фактов, но и литера-
турной моделью для их изложения. У Дудо он позаимствовал
идею структурировать свое сочинение по отдельным книгам, ка-
ждая из которых описывает деяния одного князя. Эти книги раз-
биты на отдельные главы, в каждой из которых, как правило, опи-
сывается какое-то одно событие, например, битва, осада замка
или основание монастыря. Еще одной стилистической особенно-
стью сочинения Гильома является его стремление придать каж-
дой отдельной главе характер завершенного целого. Однако
Гильома нельзя считать простым копиистом сочинения Дудо, ко-
торый просто-напросто сократил текст сен-кантенского каноника,
переписал оставшуюся часть и добавил в нее некоторую толику
новой информации"9. Вне всякого сомнения, Гильом Жюмьеж-
ский был оригинальным автором, оригинальным даже в той части
своего сочинения, которая испытала на себе определенное влия-
ние сочинения его предшественника. Труд Гильома был новым
шагом в процессе становления официальной историографической
версии истории Нормандии и ее правителей.
Прежде всего, Гильом Жюмьежский представляет читате-
лям свою версию происхождения норманнов. Для этой цели он
использует не только сочинение Дудо, но и более широко текст
119 Van Houts Е. Introduction. Р. XXXV, LIV-LV. Именно так, вероятно, вос-
принимали копиисты уже обоих текстов, Дудо и Гильома Жюмьежского, когда в
своих кодексах они прямо рассматривали сочинение последнего как продолже-
ние сочинения Дудо и полностью выбрасывали из текста первые четыре книги
труда Гильома. Особенно это характерно для кодексов группы А, возникших за
пределами Нормандии, в частности в Англии. Смотри кодекс, хранящийся в
Библиотеке Британского музея в Лондоне и созданный на территории Англии на
рубеже XII—XIII вв.: А 2, MS Cotton Nero D VIII: «Explicit historia Dudonis decani
sancti Quintini de ducibus Northmannie que uero sequuntur addita sunt de sexton et
septimo libro historiarum Willelmi Gemmeticensis monachi» (GND, I. P. XCVI).
237
«Гетики» Иордана. В изложении Гильома территория Франкской
империи оказалась открытой для вторжения «норманнов» сразу
же после битвы при Фонтенуа в 841 г. Родиной этих «норманнов»
были норвежские и датские земли, а во главе отрядов пришельцев
стояло уже два военных предводителя - Бьёрн Железный Бок и
Гастинг120.
Гильом отводит определенное место объяснению их проис-
хождения, хотя это не приобретает у него столь развернутого и
красочного описания, как у Дудо. Предками будущих «норман-
нов» Гильом считает готов, а их появление в Скандинавии опи-
сывает следующим образом. Готы, по его мнению, происходили
от Магога, сына Иафета, сына Ноя. Покинув родину, они захвати-
ли некий остров Сканца (Scanza), но затем покинули его, разде-
лившись на две группы. Одна группа, возглавляемая королем Та-
наузисом, прибыла в Скифию, но не задержалась там, а отправи-
лась дальше, в итоге оказавшись в Египте121. Другая группа под
предводительством короля Берита отправилась в новую страну,
которой они дали имя своего родного острова. В конечном счете,
они осели в стране, которая называлась Dacia или Danamarca, и
которая располагалась или в самой Германии, или же в близле-
жащем регионе. В этой стране когда-то королем был Антенор.
Готские короли были весьма мудрыми и, по мнению Гильома,
совсем не уступали по своей мудрости греческим царям122.
Топоним Danamarca Гильом объяснял как происходящий от
имени короля Данауса, о котором в своих «Этимологиях» упоми-
нает Исидор Севильский123. Однако в данном случае Гильом за-
путался в предках «норманнов» и в итоге фактически отождест-
120 GND. I. 1. Р. 1011. Название главы говорит само за себя: «Ch.l. Quomodo
fortitude Г-'rancorum que diu uiguerat inmutata sit. unde et ipsi fcritati paganorum
minus resistere ualuerunt»: «Quo tempore pagani, cum Lotroci regis filio, nomine Bier
Coste quidem Ferree, procurantc eius expeditionem Hastingo, omnium paganorum
nequissimo. a Noricis scu Danicis fmibus eructuantcs, maritima littora incolcntes
continuis cladibus uexauerunt, ciuitates diruentes atque abbatias concremantes».
J21 QND. 1. 2(3). P. 14- 15.
122 GND. I. 3(4). P. 14-15: «Unde et репе omnibus barbaris Gothi simper ex-
titerunt sapientiores, Grecisque feme comsimiles».
123 Ibidem: «...atque postmodum in Datia regnasse, camque a quodam Danao, sue
stirpis rege, Danamarcham nuncupasse».
238
вил Данауса Исидора Севильского с царем Танаусом из сочине-
ний Иордана124.
Основная причина, которая и далее заставляла «норманнов»
отправляться на поиски новых земель, заключалась, по мнению
Гильома, в перенаселении их родины, что было вызвано обычаем
полигамных браков. В данном мнении Гильом не оригинален.
Фактически он повторяет рассказ Дудо, однако вносит в этот рас-
сказ некоторые уточнения. В частности, по свидетельству Гильо-
ма из Сканцы изгонялись все дети аристократов, за исключением
одного, который должен был становиться наследником отцовско-
го имущества125. Одним из таких добровольных изгнанников и
стал Бьёрн Железнобокий, изгнанный своим отцом Раггнаром Ко-
жаные Штаны, который в скандинавском эпосе стал одной из са-
мых знаменитых фигур.
Однако в целом вторжение и расселение «норманнов» в
пределах Франкского государства описываются Гильомом Жюмь-
ежским с меньшими подробностями и меньшей красочностью, не-
жели это мы можем обнаружить в сочинении Дудо. Главные герои
этой драмы меняются. Если для Дудо самой одиозной фигурой
среди «норманнов», воплощением всех мыслимых и немыслимых
злобных деяний и мыслей был Гастинг, то у Гильома основную
роль во всех событиях играет Бьёрн Железнобокий. По забыть
Гастинга Гильом не мог и тогда попытался соединить в одно це-
лое этих двух личностей. В итоге Гастинг становится наставни-
ком и злобным подстрекателем Бьёрна126. Согласно новой версии
событий, оба «норманна» вместе отправляются в поход, целью
которого был захват центра христианского мира города Рима. Но
поскольку они не знали точно, где расположен Рим, то приняли за
124 Van Houts Е. Introduction. Р. XXXVI.
125 GND. I. 3(4). Р. 16-17: «Qui tantis post hoc adoleuerunt incrementis, ut, dum
replete essent hominibus insule, quamplures sancita a regibus lege cogerentur de pro-
priis sedibus migrare. Que gens indirco sic multiplicabatur, quoniam nimio dedita
luxui multis iungebatur mulieribus. Nam pater adultos filios cunctos a se pellebat,
preter unum, quern heredem sui juris relinquebat».
126 GND. I. 4(5). P. 16-19: «Is etiam rex, partum legibus excitius, cum ingenti
iuuenum agmine, sorte cogente, filium, nominee Bier Costae Ferree, a suo abdicat
regno, cum eius pedagogo Hastingo, per omnia i'raudulentissimo, ut, peregrine regna
petens, exteras sibi armis adquireret sedes».
239
него первый попавшийся относительно крупный и процветающий
город Луна близ Пизы. Далее Гильом излагает хорошо известную
из Дудо версию, как предательским образом они захватили и раз-
грабили город127. После этой «победы» оба «норманна» поспеши-
ли разделиться на два отряда. Первый возглавил Бьёрн, второй -
Гастинг. Бьёрн со своим отрядом отплыл к берегам Англии, где
потерпел кораблекрушение, но все же смог перебраться во Фри-
зию, где вскоре скончался. Что касается Гастинга, то он отпра-
вился к берегам Франкии, где в результате соглашения с королем
Карлом Лысым он получил в управлении город Шартр с окру-
гой128. Что касается Дудо, то он не объясняет, как Гастинг оказал-
ся во Франкии и каким образом Шартр стал его владением.
Такие разночтения между Дудо и Гильомом могут объяс-
няться прежде всего разной источниковой базой, которой пользо-
вались оба автора. В отличие от Дудо, для которого, как известно,
главным информатором был граф Рауль Иврийский, сам принад-
лежавший к династии Роллонидов, Гильом Жюмьежский пользо-
вался более традиционными материалами. Прежде всего, он опи-
рался на рукописи, находившиеся в монастырской библиотеке, в
которых были записаны деяния аббатов Жюмьежа в трудные годы
норманнских вторжений и грабежей. Немалую ценность для него
представляла поэма, написанная анонимным автором и посвящен-
ная разрушению Жюмьежа норманнами, а затем восстановлению
аббатства, случившегося не без вмешательства самого Господа.
Кроме того, он фактически дословно пересказал часть сочинения
другого монаха, Адревальда из Флёри, в котором последний кра-
сочно описал разорение франкских земель норманнами129.
В целом, однако, в данной части своего сочинения Гильом
Жюмьежский придерживался официальной версии, определявшей
место и роль норманнов в истории франкских земель до принятия
ими христианства при Роллоне как роль сугубо отрицательную,
127 GND. I. 8(9>-10(И). Р. 22-27.
128 GND. I. 10(11). Р. 26-27: «Nam Bier tocius cxcidii signifier exercituumque
rex dum flatiuum solum repctcret naufragium passus uix apud Anglos portum optinuit
quampluribus de suis nauibus submerses. Indeque Fresiam petens ibidem obiit
mortem. Hastingus uero Karolum Francorum regem adiens pacem petiit. Quam
adipiscens urbem Camotensem stipendii munere ab ipso accepit...».
129 Van Houts E. Introduction. P. XXXVII.
240
исполненную коварными язычниками. Каких-либо положитель-
ных качеств, которые могли бы быть присущи норманнам, Гильом
не называет, а его лексический запас, используемый для описания
их деяний, практически не отличается от запаса анналистов, ко-
торые были современниками описываемых ими событий130.
Однако, когда речь заходит о первых нормандских князьях,
представления Гильома коренным образом меняются. Изложение
материала фактически вытекало из того объяснения, которое дал
Гильом Вильгельму Завоевателю в письме, написанном на втором
этапе работы с рукописью «Гесты» и помещенном в начале трак-
тата. Гильом пишет: «Я, однако, исключил из своей истории ге-
неалогию Роллона, родившегося от родителей-язычников и про-
ведшего большую часть своей жизни как язычник, до того време-
ни, как он вновь родился в священном младенчестве в купеле,
источнике спасения, так же как его мечту и многие другие дела
подобного рода, ибо я полагаю, что они просто льстивы и не
предлагают образа того, что является заслуживающей награды
или же поучительной»131. Задача, стоящая перед Гильомом, меня-
ется. Вместо изложения процесса превращения языческих вождей
в христианских князей, что было главным для Дудо, теперь, когда
нормандский герцог стал помазанником Божиим, королем Анг-
лии, языческое прошлое его предков должно быть забыто. А если
130 См., например: GND. 1.5(6). 1’. 18 21: «Sancti namque Quintini monasterium
ferali rabie comburunt, de christiano populo nefarium exercentes ludibrium... Pagani
locum uacuum repperientes, monasterium sancte Marie sanctique Petri et cuncta
edificia igne iniecto adurunl, in solitudincm omnia rcdigentes. Нас ita palrata subuersione
locus, qui tanto honoris splendore diu uiguerat, exturbatis omnibus ac subuersis domibus,
cepit esse cubile ferarum et uolucrum, maceriis in sua soliditate in sullime porrectis
arbustisque densissimis ct arborum uirgultis per XXX forme annorum curricula ubique
e terra productis»; 7(8). P. 22-23: «Pigget referre nobilissimorum cenobiorum, tarn
uirorum quam feminarum, Deo deuote seruiehtium, excidia, stragesque non ignobilium
plebium, captiuitates matronarum, uirginum ludibria ac cuncta que uictis uictores
inferred ualent infanda tormentorum genera»; 8(9). P. 22-23: «Hie atque huiuscemodi
calamitatum malis, ut prelibauimus. Galliis non absque piaculo quorumlibet per XXX
fere annorum spatium lugubre detritus...».
131 GND. I. Epistola: «Sane genealogiam Rollonis, a paganis maioribus nati et
multa etate sua in paganismo acta tandem ad sanctam infantiam saluberrimo fonte
renati, necnon somnium eius cum pluribus id generis ab hystorica serie desecui,
animaduertens ea penitus adulatoria, nee speciem honesti uel utilis pretendere».
241
избежать этого нельзя, то такое прошлое должно быть сведено к
минимуму, а нехристианские деяния норманнов и их вождей не
должны бросать тень на династию, добившуюся самых вершин
политической власти в христианском мире.
Именно поэтому события, которые столь красочно описы-
вает Дудо и которые связаны с душевными метаниями Роллона,
новый официальный историограф нормандских герцогов просто
исключает из своего повествования, значительно урезав в этой
части использовавшееся в качестве основы сочинение сен-кантен-
ского каноника. В результате те деяния, которые Дудо приписы-
вал Роллону, Гильом атрибутирует норманнам в целом, представ-
ляя их в качестве безликой массы.
Именно эти анонимные выходцы из Дании совершают экс-
педицию в Англию и вступают в контакт с неким «королем»
Ательстаном, именно они отплывают из Англии во Фризию, где
одерживают очередную победу над местными магнатами. Оттуда
они в 876 г. прибывают в устье Сены, поднимаются вверх по реке
и достигают Жюмьежа. Услышав о прибытии скандинавов, архи-
епископ Франко Руанский вступает с ними в переговоры и заклю-
чает с ними мирное соглашение. Фактически все это представляет
собой краткую аннотацию сочинения Дудо, проделанную Гильо-
мом Жюмьежским132. Отличительной особенностью этой аннота-
ции является то, что Гильом ни разу не употребляет этноним
«норманны». Он твердо стоит на позиции, что будущие основате-
ли герцогства Нормандия прибыли во франкские земли из Да-
нии13"’. «Датская версия» происхождения династии Роллонидов
становится определяющей134.
132 GND. II. 13(9). Р. 32-53.
133 См., например: GND. I. II. 2. Р. 34-35: «In ilia чего pugna a Rainerii militibus
XII Danorum bellatores capiuntur... Nam uxor eius legatos ad Danos mittens...»; II.
3(9). P. 50-51: «His ita sedates Dani... uela uentis librant, Scaldi alueum deserentes
atque permenso ponto... Post hoc uero Dani festinantes ad urbis menia quamtotius
propellant naues».
134 О том, что он дан, недвусмысленно говорит сам Роллон, когда отвечает на
вопррс Гастинга, откуда он прибыл со своим войском: GND. I. II. 4(10). Р. 52-57:
«Veniens itaque Hastingus iuxta aque decursum, talibus illos adorsus est uerbis:
«Heus», inquit, «robustissimi milites, quibus ab horis hue aduecti estis?.. Cui interro-
ganti sic Rollo: «Dani», ait, «sumus, equali dominio fungimur, terre huius colonos
extirpare uenimus nostre ditione patriam subdere cupientes».
242
Именно в этот момент на страницах сочинения Гильома по-
является Роллон. Однако в отличие от Дудо, который создал об-
раз Роллона как представителя знатной датской семьи, Гильом
приводит более прозаическую версию того, как Роллон оказался
во главе данов. Роллон был всего лишь избран по жребию среди
других викингов, после чего стал конунгом и предводителем вой-
ска, а его сотоварищи принесли ему клятву верности135.
1 Первоначально Роллон ведет себя как истинный язычник,
как волк, жаждущий крови христиан136. Именно с такими мыслями
и целями он отправляется вместе со своими сотоварищами под сте-
ны Парижа, а затем к стенам Мелена. Его действия традиционны,
он захватывает город и придает его разграблению, затем вновь
возвращается к Парижу, осаждает город и получает с него дань.
Не удовлетворившись полученной добычей, Роллон отправляется
под Байё и также захватывает и грабит город. Другой его отряд в
это же время разграбил Эврё, где был убит местный епископ137.
Однако события в Англии и обращение со стороны Атель-
стана, позвавшего Роллона на помощь, заставили его отплыть че-
рез Ла-Манш. Оказав необходимую поддержку Ательстану, Рол-
лон возвращается во Францию, сопровождаемый большим коли-
чеством молодых воинов. Вернувшись, Роллон вступает в перего-
воры с королем Карлом Простоватым и заключает с ним переми-
рие сроком на три месяца, после истечения которого вновь возоб-
новляет грабежи франкских городов. В частности, такая участь
постигла Этамп138.
Следующим этапом в бурной биографии Роллона стала
осада Шартра, которая в целом оказалась для норманнов безре-
зультатной. Однако спасение города Гильом связывает не столько
с мужеством его защитников, сколько с заступничеством высших
135 GND. I. II. 3(9). Р. 52-53: «Cuius urbis presidium sagaci mente terra marique
considerantes, compendiorum lucris munitum, locius comitatus capud illud fore con-
corditer deputanl, unum ex semetipsis, nomine Rollonem, sorte eligentcs, quern sibi
dominum militiequc sue principem. pacta ei fidelitate. preficiunl».
136 GND. I. II. 4(10). P. 52-53: «Rollo igitur prelatione politus de Parisiaca euer-
sione cordc uersulo cum suis traclans, Christianorum sanguincm paganico instinctu
lupino more sitiebat».
137 GND. 11. 4(10) - 6(12). P. 52-59.
138 GND. II. 7(13)-8(14). P. 58-61.
243
сил. Он описывает, как в критический момент осады епископ го-
рода вышел за ворота, неся священную реликвию, хранившуюся в
городе - тунику святой Девы Марии. Именно ее заступничество
позволило переломить события в пользу осажденных, и Роллон
принял решение снять осаду. Но весьма интересна трактовка по-
ведения Роллона со стороны Гильома. Предводитель норманнов
выглядит человеком мудрым, заботящимся о судьбе своих вои-
нов, и прекращение осады, по мнению Гильома, это поступок че-
ловека здравомыслящего, но отнюдь не труса139.
Часть войска Роллона, отступив от Шартра, оказалась в за-
падне, однако смелые действия викингов принесли им успех и
позволили вырваться из нее. В этой части своего сочинения Гиль-
ом Жюмьежский впервые использует понятие «норманны», кото-
рое с этого времени полностью вытесняет ранее использовавший-
ся этноним «даны»140. Чем объяснить такой лингвистический по-
ворот, неизвестно, но с точки зрения последующей истории мож-
но высказать предположение. Оно заключается в том, что собы-
тия вокруг Шартра стали своеобразным прологом к созданию не-
зависимого норманнского княжества и его последующего юриди-
ческого оформления. Назвать это новое княжество «Датским»,
вероятно, означало бы для современников Гильома признать его
прямым продолжением территориальной власти датских конун-
гов, а это в условиях средневекового общества означало бы со-
хранение за датскими королями середины XI в. хотя бы гипотети-
ческой возможности выдвигать свои суверенные права на это
княжество, расположенное в пределах Французского королевства.
Замена «данов» на нейтральных и этнически неопределенных
«норманнов» позволяла Гильому, а точнее его заказчику, Виль-
гельму Завоевателю, решить эту проблему раз и навсегда. Не по-
рывая со скандинавскими корнями, Роллон и его потомки стано-
вились сеньорами не «данов», а этнически смешанного населения,
которое полностью отождествляла себя с новой родиной.
139 GND. II. 9(15). Р. 62 63: «Hie tandem uidens Rollo se suosque in extreme
mortis, decreuit ad horam hostibus cedere, quam cum suorum detrimento pugnare et
prouido consilio non timida ignauia declinauit a certamine».
140 GND. I. II. 10(16). P. 62-63: « Sed noctis medio Normanni per Francorum cas-
tra uiolenter erumpentes... Nulla re prospere acta, citius refugerunt, Normannis ita se
liberantibus ducemque suum gaudenter repetentibus».
244
После неудачной осады Шартра Роллон предпринял новую
серию рейдов по Франции, которые сопровождались грабежами и
разорением церквей и городов. В этой ситуации, как рассказывает
Гильом, инициативу проявил король Карл Простоватый, который
под давлением своего окружения был вынужден начать перегово-
ры с Роллоном141. В данном случае Гильом практически повторя-
ет текст Дудо, в том числе упоминая и о так называемом договоре
в Сен-Клер-сюр-Эпт, который традиционно принято считать днем
рождения Нормандского княжества. Однако хорошо известный
исторический анекдот, ставший для всех последующих историков
своеобразной визитной карточкой поведения Роллона и его контр-
партнера Карла Простоватого, а именно эпизод с целованием ноги
Карла одним из воинов Роллона как символом вассальной зави-
симости, Гильом Жюмьежский просто-напросто опускает142 143. Гиль-
ом пишет лишь о том, что Роллон стал «верным» короля Карла в
обмен па переданную ему территорию в низовьях Сены141. Усло-
вием, скреплявшим этот договор, был, как сообщает Гильом,
брачный контракт между Роллоном и дочерью Карла Гизлой144.
Среди современных историков бытует мнение, что этот брак
скорее всего был литературным вымыслом Гильома145. Но даже
если это так, тем не менее с точки зрения оформлявшейся офици-
альной исторической версии возникновения Нормандии данное
событие должно было подчеркнуть пусть и гипотетическую, но
все же существовавшую связь между норманном Роллоном и
141 GND. I. II. 11(17). Р. 62-67: «His denique Franci calamitatibus oppressi ques-
tuosis clamoribus regem Karolum appetunt, unanimiter conclamantes Christianum
populum ob eius inertiam paganorum incursibus deperire. Quorum querimoniis rex
uehementer permotus ascitum Franconem arciepiscopum Rolloni festinantcr dirigit...».
142 Эта часть, взятая из сочинения Дудо, была впоследствии вставлена в текст
1ильома Жюмьежского Робертом де Ториньи (GND, версия F).
143 GND. I. II. 11(17). Р. 64 65: «...mandans, si Christianus efficeretur, terram
marilimam ab F.pte flumine usque ad Britannicos limites cum sua filia nomine Gisla se
ei daturum fore».
144 Ibidem: «Statuto sane tempore, ueniunl ad denominatum locum, qui dicitur ad
Sanctum Clerum, rex cum Roberto Francorum duce trans Epic fluuium, Rollo uero
citra, uallatus cuneis mililum. Discurrenlibus altematim nunciis, pax fauenle Christo
slabilitur inter cos, Rollonc regi fidelitatem sacramentis iurante, el rege illi filiam cum
terra pretitulata donanle».
145 Van Houts E. Introduction. P. 64, n. 5.
245
принцессой из дома Каролингов. Для середины XI в. подобная
гипотеза обладала еще большей актуальностью, поскольку в ус-
ловиях растущего противостояния между новым английским ко-
ролем и одновременно нормандским герцогом Вильгельмом За-
воевателем, с одной стороны, и французским королевским домом
Капетингов, основатель которого Гуго Капет в конце X в. низло-
жил последнего Каролинга - с другой, было крайне важным дока-
зать наличие в жилах прямого потомка Роллона хотя бы капли
крови великого предка, императора Карла Великого. Таким обра-
зом, прямая фальсификация фактов, предпринятая Гильомом, а в
том, что это была сознательная фальсификация, нет никакого со-
мнения, ибо вряд ли в эпоху, когда генеалогия становилась важ-
ным политическим аргументом во многих территориальных и
иных спорах, представители правящего дома Роллонидов не зна-
ли своих истинных предков, служила не только повышением
имиджа нового европейского короля, но и указывала на явное же-
лание укрепить формировавшийся исторический образ династии.
В целом, когда речь шла о Роллоне, Гильом Жюмьежский
фактически посчитал свою задачу выполненной. Последним
штрихом в его эволюции от норманнского вождя к европейскому
князю стало крещение Роллона. Период языческой истории Нор-
мандии был завершен. Более того, Гильом указывает точную да-
ту, 912 г., когда Роллон был окрещен и принял христианское имя
Роберг, ибо его крестным выступил сам герцог Роберт Великий146.
Крещение вождя, как пишет Гильом, повлекло за собой массовое
крещение его сподвижников, которые, как и Роллон, после кре-
щения брали себе христианские имена147. Весьма показательно,
что после этого акта Роллон исчезает со страниц сочинения Гиль-
ома. Теперь основным действующим лицом становится именно
новоиспеченный правитель Нормандии Роберт. Языческое про-
шлое похоронено Гильомом окончательно и бесповоротно: нет
«данов»-язычников, но есть «норманны»-христиане, нег языче-
,46^GND. I. II. 12(18). Р. 66-67: «Anno igitur Dominice Incamationis non-
gentesimo XII benedicto fonte in Sancte Trinitatis nominee Rollo a Francone archi-
episcopo baptizatur. Quern Robertus dux a fonte excipiens ei suum nomem imposuit».
147 GND. I. II. 13(19). P. 68-69: «Videntes autem pagani ducem suum Christianum
esse, relictis idolis, Christi nomem suscipiunt unanimes ad baptismum conuolantes».
246
ского конунга Роллона, но есть христианский герцог норманнов
Роберт.
Наконец, последним штрихом в личности Роллона-Роберта
были жесткие, если даже не жестокие законы, которые он ввел в
своем княжестве. Эти законы сурово карали за любое уголовное
преступление и вызывали столь серьезный страх среди поддан-
ных герцога, что позволяло поддерживать мир и благоденствие в
стране вплоть до самых последних лет жизни Роллона148. Он об-
ладал не только способностями к правотворчеству, но и взыска-
тельностью за исполнение любых его указов и распоряжений в
этой области. Сила герцога-законодателя обеспечивала, по мне-
нию Гильома, силу Нормандии как государства149. Дополнитель-
ным же условием этой силы становилась преемственность самой
династии, которая поддерживалась процедурой передачи власти
наследнику трона при жизни старого князя, причем Гильом опи-
сывает эту процедуру применительно ко всем последующим нор-
мандским герцогам, используя практически один и тот же лекси-
ческий запас терминов150.
Книга III является по-своему уникальной в струкзуре текста
сочинения Гильома Жюмьежского, поскольку все последующие
редакторы данного сочинения, в частности Ордерик Виталис и
Роберт де Ториньи, не внесли в него ни одного изменения или
дополнения. Сам же Гильом продолжал использовать в качестве
основы для описания деяний второго герцога Нормандии текст
Дудо Сен-Кантенского. Однако часть глав этой книги написана
Гильомом с привлечением иных источников, неизвестных его
предшественнику. В частности, рассказ о повторном восстанов-
лении Жюмьежа герцогом Вильгельмом основывается исключи-
148 GND. I. II. 14(20). Р. 68-71: «Post hoc intra Normannicos limiles legem
statuit, ut nullus assensum preberet furi. Quod si deprehenderetur, ambo patibulis ap-
penderentur».
149 Ibidem: «His et huiusmodi Robertus dux terroribus populum frenans, turn ob
amorem iuslitie quern diuinis debuit legibus, turn pro subditorum concordia et quieta
uita, turn pro sui honoris tranquillo statu, ducatum sibi a Deo attributum tempore lon-
geuo pacifiee gubemabat».
IS0 GND. I. II. 15(22). P. 72-73: «Conuocatisque tocius Normannie proceribus
Willelmum filium suum pulcherrime iuuentutis flore uemantem illis exponit, iubens ut
eum sibi dominum eligerent, milicieque sue principem preficerent».
247
тельно на материалах их архива самого монастыря, прежде всего
утраченных ныне хартиях и поэмы о разрушении и восстановле-
нии Жюмьежа151.
Касаясь деяний Вильгельма Длинный Меч, Гильом впервые
в своем сочинении дает портретную характеристику сына Ролло-
на. Эта характеристика должна была прежде всего подчеркнуть
незаурядность этого человека, ибо именно она в дальнейшем фак-
тически превратила его в божьего человека и истинного стра-
дальца за христианскую веру. Вместе с тем такая характеристика
лишний раз подчеркивала «качество» нормандских герцогов из
династии Роллонидов, для которых мудрое управление своими
подданными было врожденным свойством характера. Итак, Виль-
гельм - это человек, верно служащий Господу, мудрый правитель,
что подтверждается его внешним обликом. Он высок, красив ли-
цом, его взгляд сверкает, с людьми доброй воли он всегда благо-
роден, а в отношении своих врагов он неистов в своих поступках,
упорен и отважен во всех своих начинаниях, наконец, когда враги
покоряются ему, он проявляет по отношению к ним искреннее
милосердие. Именно поэтому Вильгельм вызывает ненависть и
ревность со стороны своих врагов, которых Гильом Жюмьежский
определяет очень недвусмысленно - франкские магнаты152.
Такая посылка в первой главе данной книги фактически за-
дает тон всего дальнейшего изложения материала, связанного с
правлением Вильгельма. Вероятно, это было сделано Гильомом
сознательно, чтобы окончательно отделить историю языческих
норманнов и даже первого герцога Роллона, еще принадлежавше-
го к двум духовным мирам, от истории подлинно христианской, в
которой новый герцог уже выступает в качестве жесткого оппо-
нента этому языческому прошлому.
151 См. выше, сн. 9-10.
152 GND. I. III. 1. Р. 76-77: «Igitur duce Roberto camis ab onerc iam libero,
Guillelmus filius eius, totius monarchiam Normannici ducatus sagaci moderamine
regens, ijjconuulsam Christo regi fidem seruare corde ultroneo satagebat. Erat quipped
statura procerus, uulti decorus, micantibus oculis, mansuetus beniuolis, quasi leo
inimicis terribilis et ut gigas fortis in preliis, terminus sui ducatus per circuitum
dilatare non desistens. Que res inuasionis et audatie Francorum proceribus odii et
inuidie fomitem ministrauit».
248
Именно под таким углом зрения Гильом трактует начавшее-
ся вскоре после восшествия на трон Вильгельма восстание нор-
маннов, проживавших в Нормандии, которое возглавил некий Ри-
ульф153. Хотя этот человек до сих пор историками не идентифи-
цирован154, но тот факт, что за ним пошло значительно число жи-
телей Нормандии, наводит на мысль, что он мог быть одним из
бывших вождей викингов, обладавших необходимыми военными
возможностями для подобной акции. Позиция, занятая Вильгель-
мом, который затягивал с принятием ответных мер, представлена
Гильомом как позиция мудрого правителя, чье умение заключает-
ся в обдуманном принятии решений, а не в спонтанном ответе на
возникшие угрозы. Именно поэтому действия Бото, человека из
ближайшего окружения Вильгельма и настаивавшего на немед-
ленной реакции, вызывают у Гильома двойственное чувство. С
одной стороны, наш автор не может не признать необходимости
быстрого ответа на действия Риульфа, но с другой - полностью
снимает с Вильгельма обвинение в нерешительности, которое
могло бы возникнуть у читателя его сочинения. Отсюда столь
резкий переход от обдумывания действий к их реальному вопло-
щению, которые в результате привели к полной победе над мя-
тежниками155.
Эта победа позволила Вильгельму занять подобающее ме-
сто среди франкских магнатов. Более того, Гильом Жюмьежский
особо подчеркивает, что ко двору Вильгельма явились все наибо-
лее значимые князья тогдашнего Западно-Франкского королевст-
ва. Среди них были Гуго Великий, герцог Франции, Гильом Лох-
матый, герцог Аквитании, и Герберт II, граф Вермандуа. Виль-
гельм Длинный Меч встретил этот цвет франкской аристократии
с подобающими почестями и имел с ними длительные беседы, на
153 GND. I. III. 2. Р. 78—81: «His ita deuictis, diabolo agitante iniquorum
quamplures, iterum intestina aduersus eum insurgunt molimina. Nam quidam Ri-
hulpus, perfidie succensus furiis, plurimis ucneno discordie infectis, anna arripiens, a
regno adorsus est eum funditus extrudere».
154 Prentout H. Etude critique... P. 292-301.
155 GND. I. III. 2. P. 78-81: «Videns itaque dux se a suis sic obsessum, multimode
cepit meditari, qua uia sue consuleret saluti atque honori, et milites suos tarn audaci a
conspirationis motu cohiberet. Ad extremum a quodam Botone suo procuratore inde-
center lacessitus conuiciis, arma sumit».
249
которых обсуждались многие неотложные дела королевства156.
Такое описание отношений Вильгельма с франкскими аристокра-
тами, во многом определявшими судьбы тогдашнего Западно-
Франкского королевства, значительно отличается от характери-
стики места и роли нормандского герцога, изложенной в сочине-
ниях Флодоарда и особенно Рихера. Вероятно, даже спустя столе-
тие после этих событий стремление искоренить из исторического
сознания нормандского общества некогда существовавшее высо-
комерное отношение со стороны части аристократии к первым
нормандским правителям оставалось еще вполне актуальным, и
задача Гильома как придворного историографа как раз и заклю-
чалась в новой исторической интерпретации известных тогдаш-
нему политическому бомонду фактов.
Надо сказать, что Гильом Жюмьежский великолепно спра-
вился с этой задачей. И описание им последующих этапов жизни
и деятельности Вильгельма Длинный Меч служит блестящим то-
му доказательством. Прежде всего, Гильом фактически настаива-
ет на том, что именно Вильгельм был главным инициатором воз-
вращения во Франкию принца Людовика и его коронации под
именем Людовика IV Заморского157. В дальнейшей трагической
судьбе Людовика Вильгельм Длинный Меч выступает в качестве
антипода коварных франков, нарушивших клятву верности сво-
156 GND. I. Ill. 3. Р. 80-81: «Triumpho de rebellibus conspicuo potitus dux, atque
uiribus conualescens, per exteras nations multimode cepit preclaram suarum uirtutum
spargere famam, in tantum ut ex diuersis mundi partibus comiteset proceres regnorum,
illius curiam frequentantes, multis munerati donis, suas ouanter repeterent sedes.
Quibus summe ingenuitatis rumoribus Hugo Francorum dux et Guiliemus Pictauensis
comes atque Herbcrtus excitati, cum apud Leonis siiuam petulantium ceruorum in
uenatu exercitiorum iudis insudaret, ad eum ueniunt, eius commodis congratulantes.
Quos ille cum magno sumptuum apparatus suscipiens de cumpluribus secularium
rerum dispositionibus frequenter cum eis disputabat».
157 GND. 1. III. 4. P. 80-83: «Audiens autem Elpstannus Anglorum rex tarn
magntficam inciiti ducis famam, cum multis donariis legatos illi mittit, orans ut
Ludouicum suum uideiicet nepotem, Karoii regis filium, qui Laudunensis presulis
Asceiini decipuiis captus, in custodia diem obierat, patemo restituere regno satageret...
Et Ludouicum, a transmarinis partibus reuocatum, Hugone Magno fauente, cum epis-
copis ceterisque Francorum primoribus, sancto inunctum oieo regno suilimauit».
250
ему государю и затеявших против него заговор и мятеж158. Ввиду
такой ситуации именно Вильгельм, как пишет Гильом, поддержал
Людовика в организации и проведении переговоров с восточно-
франкским королем Генрихом I159. И вновь Гильом подчеркивает
его личные качества, с определения которых он начинал свое по-
вествование о нем. Именно Вильгельм как человек кристальной
честности и обладающий глубокой проницательностью дал необ-
ходимые советы Людовику, результатом которых стало заключе-
ние мирного договора между обоими королями160. Именно Виль-
гельм стал крестником родившегося у Людовика сына, которому
было дано имя Лотарь161.
Особое место в жизни Вильгельма Длинный Меч, как она
представлена Гильомом Жюмьежским, занимают его духовные
искания, которые не только способствовали его ведущей роли в
восстановлении аббатства Жюмьеж, но и его желанию отречься
от княжеской власти и уйти в этот вновь процветающий мона-
стырь. Гильом подробно описывает, как герцог обратился к на-
стоятелю Жюмьежа с просьбой принять его в свою обитель в ка-
честве монаха, как он расстроился, когда аббат Мартин отказал
ему в этом, ссылаясь на необходимость твердой рукой исполнять
свои светские обязанности по защите Нормандии от посягательств
со стороны врагов, поскольку сын и наследник Вильгельма Ришар
был еще маленьким мальчиком162. Также весьма наглядно рисует
158 Ibidem: «Quod cum iustro uno sub quiete disponeret, iterum Franci aduersus
eum conspirant, moiientes a regno ilium peiiere».
159 GND. I. Hi. 5. P. 82-85: «Quibus rex respondit se nuiio modo ad hoc fedus
ineundum adquiescere, nisi Guilieimi ducis astipulatione. His Ludouicus per intemuntios
auditis, iiico ducem aggreditur, aduersum Francorum conatus auxiiium petiturus...».
160 ibidem: «Inter quos Guiiieimus, tarn fidelissimus quam prudentissimus media-
tor, consiiia et utiiia et honesta dictans, amicitiarum tenorem prout disposuit, ambo
reges inter sc sacramentis confirmarunt».
161 GND. I. ill. 6. P. 84—85: «Regredienti igitur a coiioquio regi superuenit iegatus
nuntians ex Gerberga coniuge illi natum fiiium. Qui nimio exhiiaratus gaudio
Guilleimum ducem exorat continuo ut, ex sacro fonte suscipiens ilium, proprio
nominee eum uocaret Lotharium. Cuius uerbis dux congratuianti affectu obtemperans
Laudunum proficiscitur, postuiata (actis expieturus».
162 GND. I, III. 8. P. 86-89: «Fecissetque uotis satis nisi abbas eius animositati
obstitisset, eo quod fiiius eius Richardus adhuc pueruius esset, uerens ne, propter iiiius
imbeciliitatem, quorumdam iniquorum moliminc patria turbaretur. Verumptamen cu-
251
Гильом реакцию баронов Нормандии на желание Вильгельма ос-
тавить свой трон юному наследнику: сначала они безмолвствуют
от удивления, а затем выражают свой протест возможному по-
ступку сюзерена. Но сила духа и желания Вильгельма таковы, что
ему удается добиться согласия со стороны своих сподвижников, и
по его приказу из Фекана в Руан доставляют (оного Ришара, кото-
рому нормандские бароны приносят клятву верности163.
Однако дальнейшего развития этот духовный порыв Виль-
гельма не получил, и наш историк как бы плавно и насовсем за-
бывает об этом. Но в своей светской жизни и в своих поступках
Вильгельм продолжает демонстрировать самые лучшие качества,
которыми должен быть наделен истинный христианский госу-
дарь. Поводом для их проявления, по мнению Гильома, стали со-
бытия, развернувшиеся на границе Нормандии и Фландрии, где
замок одного из вассалов Гуго Великого графа Эрлюина Мон-
трейльского был осажден и предательским образом захвачен гра-
фом Арнульфом Фландрским. Не получив поддержки от своего
сюзерена, Эрлюин обратился за помощью к Вильгельму, который,
одаренный великодушием и добросердечием и движимый состра-
данием, двинулся ему на помощь. Осада была удачной, и замок
был возвращен законному владельцу164. Но именно это событие
стало прологом к конфликту между Вильгельмом и Арнульфом,
приведшему к весьма трагическим результатам.
Сами события, развернувшиеся при личной встрече Виль-
гельма и Арнульфа на Сомме близ местечка Пикиньи, Гильом
Жюмьежский излагает, следуя текстам Planctus и Дудо165. Он лишь
углубляет водораздел между двумя антиподами - Вильгельмом и
Арнульфом, продолжая наделять каждого из них только ему при-
сущим набором личных качеств. Личные качества Вильгельма
можно обозначить одним словом: он прежде всего и всегда чело-
век чести, свято следующий христианским заповедям в поведении
с ближними, цель которого - облачиться в монашескую рясу и
cuHanT et tarn in earn ab illo extorquens secum asportauit, que in scrinio reponens
clauim eius argenteam cingulo sue appendit».
163 Ibid. P. 88-89.
164 GND. J. 111.10. P. 90-91.
165 GND. I. III. 11-12. P. 90-95.
252
посвятить себя исключительно служению Господу. Арнульф, на-
оборот, человек коварный, алчный, злобный интриган и обман-
щик, наполненный ядом ненависти, бесчеловечный и отврати-
тельный убийца, клятвопреступник и Иуда, паук, плетущий сеть
зла, и слуга дьявола, отправивший на коварное преступление сво-
166
их подручных .
Таким образом, в общей концепции нормандской истории
Гильома Жюмьежского роль Вильгельма Длинный Меч сохране-
на в том виде, в каком она уже была сформулирована Дудо Сен-
Кантенским. Он, по сути дела, завершающее звено в эволюции
нормандского правящего дома от языческой Скандинавии к хри-
стианской Нормандии и звено ключевое. Значимость Вильгельма
заключается прежде всего в том, что своей трагической гибелью
он не только окончательно ввел нормандских правителей в свое-
образный клуб франкской аристократии, но и стал своеобразным
символом, к которому должен стремиться каждый христианский
монарх. Святость предка укрепляла, таким образом, притязания
современника и заказчика сочинения Гильома Вильгельма Завое-
вателя на легитимность его собственных политических амбиций в
Европе XI в.
Заключительным аккордом в самостоятельной интерпрета-
ции материалов, связанных с ранней историей Нормандии и со-
держащихся в сочинении Дудо, стала книга 4, которую Гильом
Жюмьежский посвятил описанию правления герцога Ришара I.
Структура этой книги во многом напоминает структуру анало-
гичного раздела в сочинении Дудо. Она фактически распадается
166 GND. I. III. 10. Р. 90-91: «Еа tempestate Amulfus Flandrensis comes, homo
uersutus, intra sui iuris terminus cupiditate illectus, non se ualens cohibere, plurimos
in uicino positos fastu dominandi studuit conturbare»; Ill. 11. P.90-93: «Interea Arnul-
fus Flandrensis. difum prefido sub pectore uirus efflans et de ablato municipio effera-
tis animis condolens, cum multis Francorum principibus de ducis morte corde tenus
eepit tractare. Qui, inhumani hominis et nefandi homicide cauillationc infecti subdola,
unanimitcr conspirant in mortem obtimi principis, tantum ad nefas Sacramento sese
constringentes»; 111. 12. P. 92-93: «Arnulfo etenim proditoris lude morem imitato.
neniis et ambagibus diutius telam aranee texente, nouissime post iurata amicitiarum
sacramenta et plurima pacis oscula, sole ruente ad occasum, ab inuicem dirimuntur.
Sed ecce, meante Guillelmo fluuium, Heiricus necnon Balzo, Robertus quoque atque
Ridulfus, quatuor diaboii filii, clamoribus ilium reuocantes, referunt dominum suum
melioris consilii omisisse secretum».
253
на две части: период жизни Ришара в юные и отроческие годы и
его зрелые годы, когда он проводил абсолютно самостоятельную
внутреннюю и внешнюю политику.
Посылка всей книги задается Гильомом сразу же: юный
Ришар обладает великолепным характером, мягкосердечием и
свободным духом. Однако свободолюбие ограничивается мудры-
ми людьми, его наставниками, которые не позволяют этим каче-
ствам характера юного герцога действовать в ущерб и ему лично,
и его Отечеству167.
Юные годы Ришара представлены Гильомом как годы борь-
бы за сохранение независимости Нормандии. В это время Ришар
предстает как единственная надежда для жителей Нормандии, ко-
торая может защитить их от внешних и внутренних врагов. Одним
из главных врагов Ришара и всей Нормандии стал, по мнению
Гильома, западно-франкский король Людовик IV, который, пле-
ненный своей собственной алчностью и жадностью, предпринял
все необходимые шаги, чтобы установить контроль над Руаном и
всем княжеством. Он прибыл в Руан и, по сути дела, посадил Ри-
шара под домашний арест и попытался лично управлять городом.
Однако подобные действия фактически привели к мятежу жителей
Руана, которые с оружием в руках потребовали освобождения Ри-
шара из-под опеки короля. Людовик был вынужден пойти на по-
пятную. В обмен на клятву верности со стороны Ришара Людовик
пожаловал юному герцогу все наследство его отца. Однако полно-
стью выпустить его из своих рук король не захотел и сумел угово-
рить нормандцев в том, что Ришар будет возвращен после того, как
он получит должное воспитание при королевском дворе168.
167 GND. I. IV. 1. Р. 98-101: «Piissimo atque beatissimo duce Guillelmo inter
electos Dei, ut credimus, translate), filius eius Ricardus summe ingenuitatis titulis
uelud surculus ex dulciflua abscisus arbore in primeuo flore radicem figens, cepit
odoriferous gratissime pueritie flosculos emittere et liberalis sub pedagogi disciplines
animos innormare. Ab illicitis uero teneri pectoris motus nobili reprimens continentia,
spretis imbecillis etatule discursibus, sapientum tractatibus ultroneo corde inherebat.
Si quid probitatis uel prudentie aure captabat, prout tempus dictabat, sagaci memorie
protinus committebat».
168 GND. I. IV.2. P. 100-103: «Videns autem rex terre ubertatem atque aquarum
salubritatem et siluarum plenitudinem, cupiditate irretitus, fraudulenter cepit eis
promittere quod aliter disponebat sibi retorquere,... Volens ergo rex tumultuantes
254
Нечистоплотность Людовика в отношении юного наслед-
ника Вильгельма Длинный Меч вызывает большое негодование
со стороны Гильома Жюмьежского. Дабы показать всю полноту
падения западно-франкского короля в глазах читателей, он рас-
сказывает, как Людовик пошел на заключение мира с графом Ар-
нульфом, инициатором подлого убийства отца юного герцога.
Более того, Людовик попытался ввести в Нормандии такие нало-
ги, что, по свидетельству Гильома, часть нормандцев была готова
отправиться назад в Данию. Гильом сравнивает поведение Людо-
вика с поведением Понтия Пилата, простившего истинного пре-
ступника и обратившегося к тому, чтобы наказать невинного, то
есть Ришара, которого он подло захватил в плен и держал в каче-
169
стве заложника .
Описание этих событий в интерпретации Гильома Жюмь-
ежского обращает на себя внимание в нескольких моментах. Пре-
жде всего, мы видим, как автор неоднократно подчеркивает един-
ство действий жителей Нормандии, среди которых и представи-
тели аристократии, и простые горожане Руана. Именно эта спло-
ченность перед лицом внешней угрозы отличает их от тех «нор-
маннов», которые действовали при жизни Роллона и даже Виль-
гельма. Это отличие предстает перед нами прежде всего в том,
что сам Гильом впервые в своем сочинении использует весьма
примечательное выражение «gens Normannorum», подразумевая
под последними не полиэтническую совокупность выходцев из
Скандинавии, а вполне конкретных жителей Нормандии, поддан-
ных нормандского герцога. Таким образом, процесс историко-
литературной трансформации образа скандинава в средневековой
историографии завершается, пройдя путь от этнически опреде- *
Normannorum animos omnino sedare, suorum consuilu puero Ricardo patemam he-
reditatem, pacta sibi inde fideiitate, concessit».
169 GND. i. IV.3. P. 102-103: «Attamcn reminisce debere contumeliarum ct
obprobriorum, que a Normannis tarn iongeuo temporc ipse et pater eius perpessi
fuissent et ne diutuma egrimonia langueret, optimum fore consilium, ut Ricardum
pucrum adustis poplitibus graui custodia artaret gentem Normannicam grauissimis
ucctigalibus tamdiu affligeret, quoadusque Danamarcham, ex qua eruperat, coacta
repeterct. Rex igitur , muneribus uersutisque proditoris decipulis cecatus, ipsum
suspendio dignum asceiere absoluit et iram in innocentem puerum reflexit, exemplum
Piiati imitatus, qui uirum homicidam dimisit et Cristum cruces supplitio dampnauit».
255
ленных «данов» через полиэтнических «норманнов» к норманд-
цам, проживающим на территории собственного герцогства и со-
ставляющим особый «нормандский народ», растворивший в себе
полиэтничность своих предшественников.
Это, однако, не исключает твердого желания Гильома счи-
тать общей родиной «нормандцев» датские земли. Но такая на-
стойчивость нашего автора, по нашему мнению, может быть свя-
зана опять же с желаниями фактического заказчика его сочине-
ния, Вильгельмом Завоевателем, для которого позиционирование
себя как прямого потомка представителей знатного датского рода
была более выигрышной, нежели признание того факта, что его
предок Роллон был неизвестным норвежским викингом. Такая
позиция может найти свое объяснение в весьма шатком с точки
зрения его происхождения положении самого Вильгельма, кото-
рый до завоевания Англии был известен в тогдашней Франции
как Вильгельм Бастард. Следует вспомнить и о том, что свою
первую часть сочинения Гильом написал до этой блистательной
победы, изменившей судьбу не только самого нормандского гер-
цога, но и всей европейской истории.
Дальнейшее изложение событий, связанных с историей
юного Ришара, весьма напоминает эпическую сагу, в которой ге-
рой спасается тайным бегством от своего злодея-тюремщика, ис-
пользуя помощь своих верных соратников и слуг. В этой истори-
ческой драме вновь два злодея, Людовик и Арнульф, продолжают
строить козни против юного героя, пытаясь привлечь на свою
сторону еще одного участника действия, герцога Гуго Великого.
Им удается добиться этого, и все они, собрав войско, дружно от-
правляются грабить и разорять Нормандию170.
В этот критический для будущего Нормандии момент ре-
шающую роль сыграл один из ближайших советников юного гер-
цога, Бернард Датчанин, который решил упредить действия Лю-
довика IV. Отправленное к нему посольство сумело убедить ко-
роля в том, что Руан откроет ворота без боя, а жители Нормандии
полностью подчиняться королю. Именно так и произошло. Более
того, Бернард Датчанин сумел настроить Людовика против его
170 GND. I. IV.4-5.P. 102-107.
256
недавнего союзника герцога Гуго Великого, от которого король
потребовал прекратить военные действия в районе Байе171.
Дальнейшие события оказываются связанными с военной
экспедицией некоего конунга Харальда Датчанина, стоявшего со
своими кораблями в районе Шербура. В итоге король Людовик
попал в плен к Бернарду Датчанину и был препровожден в Руан.
С этого момента нормандский вопрос вновь начинает приобре-
тать международный резонанс, поскольку жена Людовика коро-
лева Герберга обратилась за помощью к своему отцу, восточно-
франкскому королю Генриху, а также герцогу Гуго Великому с
целью освобождения мужа. В результате взаимных уступок во-
прос был решен положительно, и Людовик был освобожден172 173.
Однако это не прекратило войны во Франции. Вновь в эту
войну вмешались внешние силы. Теперь это был восточно-франк-
ский король Оттон I, который даже попытался осадить Руан, дей-
ствуя совместно с отрядами Людовика и графа Арнульфа Фланд-
рского. Но войска коалиции потерпели полное поражение и были
вынуждены в беспорядке и с огромными потерями отступить от
стен Руана и покинуть пределы Нормандии. «Таково было бегст-
во Отгона, императора германцев или римлян, - пишет Гильом
Жюмьежский, - таков был конец короля Людовика, который вско-
ре скончался» . 1ак завершился первый период правления гер-
цога Ришара, который, закалившись во всех этих бурных событи-
ях, стал править в своем княжестве мудро и твердой рукой.
Весьма примечательный штрих: Гильом Жюмьежский вновь
использует выражение, которое лишний раз подтверждает уже
высказанное нами выше предположение о постепенной трансфор-
мации географической принадлежности «отечества» нормандцев
в представлениях его современников и его самого. Не забывая о
датских корнях официальной историографической версии в во-
просе о родине династии и ближайших сподвижников герцогско-
171 GND. I. IV.6. Р. 106-111.
172 GND. I. IV.7-8. Р. 110-115.
173 GND. I. IV.9-11. Р. 114-119: «Quos maturius decedentes Normanni adeo sunt
persecute gladiis perimentes, ut per diuersa itinera reperirentur prostrate quasi bi-
dentes. Plurimi autem illorum, dum per deuia siluarum diuortia oberrarent capti, per
Normannorum patriam sunt distracti. Hie extitit cuentus Otthonis Germanorum siue
Romanorum imperatoris hie Ludouici Regis finis, non multo post hominem exeuntis».
257
го дома, Гильом весьма недвусмысленно, как о само себой разу-
174
меющемся, говорит сг «нормандском отечестве» , которое защи-
щают его жители в борьбе с иноземными захватчиками во главе с
Людовиком и Оттоном и которое лежит в пределах бывших зе-
мель Западно-Франкского королевства.
Новая история Ришара и его герцогства начинается, по мне-
нию Гильома Жюмьежского, тогда, когда с политической арены
Западно-Франкского королевства уходит иногда друг, иногда враг
и соперник дома Роллонидов, знаменитый герцог Франкии Гуго
Великий. Перемена в статусе Ришара среди тогдашней аристо-
кратии подчеркивается Гильомом двумя моментами: первый свя-
зан с фактическим установлением опеки над наследником Гуго
Великого будущим Гуго Капетом, что якобы произошло при пол-
ном согласии вассалов старого герцога, а второй - с кровным род-
ством будущих Капетингов, будущих королей Франции, с нор-
мандскими герцогами, а значит, и с будущими королями Англии,
основу которому положил брак между Ришаром и дочерью Гуго
Великого Эммой174 175. Этот пассаж Гильома явно выполнял вполне
очевидную политическую роль, формируя у читателей представ-
ления об исконном праве нормандских герцогов претендовать на
обладание какой-либо королевской короны в Европе. Даже если
согласиться с тем, что данная часть сочинения была написана
Гильомом до вторжения норманнов в Англию в 1066 г., мы не
можем сбрасывать со счетов возможность ее редактирования по-
сле нормандского завоевания как раз с целью усиления тех фак-
тов прошлого, которые могли бы особо подчеркнуть равенство
Роллонидов как помазанных королей Англии с Капетингами, род-
ственниками которых они были.
Обретение Ришаром полной самостоятельности в своих по-
ступках после смерти Гуго Великого позволило ему стать полно-
174 GND. 1. IV.9-11. Р. 114-119: «...per Normannorum patriam».
175 GND. I. IV. 12. P. 118-121: «Hugo dcniquc dux senior fcssus cum nouissimum
sui exitus diem cerncret imminere, ascitis principibus sui ducatus, eorum consulto
Ricardo duci flore iuuentutis uemanti filium suum nomine Hugonem, commendare
studuit, ut eius palrocinio tutus inimicorum fraudibus non caperctur. Post cuius obitum
filiam eius nomine Emmam a patema domo sublalam idem dux, ut olim dcsponderat,
cum maximo tripudio et honore Rotomagensibus intulit minibus, sibi earn iungens iure
coniugali».
258
правным хозяином как своей собственной судьбы, так и судьбы
своих подданных. Так, ему удалось устранить угрозу со стороны
графа Блуа и Шартра Тибо I, который был женат на вдове его от-
ца Вильгельма Длинный Меч, Лейарде. В этих интригах ему
пришлось противостоять против восточно-франкских союзников
Тибо, прежде всего королевы Герберги, матери правившего в За-
падно-Франкском королевстве Лотаря, и ее брата, всесильного
Бруно, герцога Лотарингского и архиепископа Кёльнского176. Все
дальнейшее изложение событий у Гильома Жюмьежского подчи-
нено теперь одной цели - доказать определяющую роль, которую
сыграет нормандский герцог Ришар в смене правящей династии
во Франции, когда взамен клятвопреступникам и лжецам, не спо-
собным управлять страной, придет новая династия Капетипгов,
связанная с Роллонидами кровными узами.
В этой борьбе против своих противников, по мнению Гиль-
ома, Ришар имел полное право обратиться за помощью к своим
«сородичам», то есть «данам». Гильом прямо указывает, что та-
кую помощь пообещал оказать Ришару некий Гарольд, «король
данов». Это имя упоминается только Гильомом, даже Дудо не на-
зывает его, ограничиваясь упоминанием только «gens Dacorum».
Поэтому вряд ли возможна точная идентификация этого персона-
жа. Однако описание действий его отрядов вновь возвращает нас
в эпоху «классических норманнов», проходивших огнем и мечом
по территории Франкии. Но для Гильома действия языческих от-
рядов Гарольда выглядят как наказание свыше за все преступле-
ния, которые совершали Лотарь и его союзники, франкские гра-
фы, против Ришара и его подданных. И поэтому, по его мнению,
вполне заслуженным выглядит сложившаяся ситуация: свободная
от языческих рейдов и грабежей Нормандия, и покорная и не со-
противляющаяся язычникам Франкия177.
Но в дальнейшем Ришар ведет себя как истинный христиа-
нин, с одной стороны, и мудрый политик - с другой. В своем пер-
176 GND. 1. IV. 13-15. Р. 120-127.
177 GND. 1. IV. 16. Р. 126-127: «...Dehinc distrahuntur uiri cum mulieribus con-
catenate, depredantur uici, desolantur urbes, subuertuntur castella, in soiitudinem redi-
gitur terra... Manet libera a paganorum rapinis teiius Normannica, Francia nullo obsis-
tente distrahitur captiua».
259
вом качестве он благосклонно выслушивает призыв, пришедший
от церковного синода, собравшегося в Лане, помочь прекратить
неистовства язычников. Ришар, по мнению Гильома, дает весьма
убедительные объяснения, почему он был вынужден поступать
подобным образом, взяв в союзники «данов». Главными виновни-
ками бедствий Франкии, по мнению нормандского герцога, был
сам король Лотарь и его ближайшее окружение, прежде всего Тибо
Блуаский. Реакция собора, как ее излагает Гильом, выглядит впол-
не в духе тех задач, которые ставил перед собой наш автор: собор
полностью соглашается с аргументами нормандского герцога и
фактически оправдывает его, несмотря на противоестественный
характер подобного союза. Такую же примиренческую позицию
занимают и недавние враги Ришара: сначала король Лотарь всту-
пает в переговоры с нормандским герцогом и заключает с ним
мир, а затем таким же образом поступает граф Тибо Блуаский. В
обмен на это примирение Ришар выполняет обязанности христи-
анского князя: он обращает в истинную веру часть язычников -
данов, а другую отправляет за пределы Франкии, в Испанию, где
они сражаются с другими врагами христиан - маврами178 179.
Его христианские обязанности были продолжены значи-
тельными деяниями в поддержке католической церкви в своем
княжестве. Так, Гильом упоминает о строительстве по приказа-
нию герцога новой великолепно украшенной церкви, посвящен-
ной св. Троице, в Фекане; об основании новых монастырей, в ча-
стности в пригороде Руана аббаств Сен-Пьер и Сент-Уэн и на гра-
нице с Бретонским княжеством знаменитого аббатства Мон-Сен-
Мишель.
Но Ришар, по мнению Гильома, не просто князь, равный
среди равных. Он сыграл решающую роль в том, что герцог Гуго
Капет стал королем Франции, заняв ставший вакантным трон Ка-
ролингов, а спустя девять лет, после смерти первого Капетинга,
трон остался в руках наследника Гуго, короля Роберта Благочес-
179
тивого
Итак, образ Ришара, внука Роллона, завершен. Он занимает
свое*собственное место в череде нормандских герцогов, описание
178 GND. I. IV. 17. Р. 126—129.
179 GND. 1. IV. 19. Р. 130-135.
260
жизни и деяний которых соответствует основной цели, постав-
ленной перед фактическим канонизатором официальной историо-
графической версии становления Нормандии и ее княжеского до-
ма. Он - Третий в процессе оформления образа нормандского
правителя, его функциональная задача заключена в слиянии во-
едино мужественности его деда и набожности его отца и именно
через это слияние внук приобретает мудрость правителя, которая
не просто ставит его потомков вровень с королевскими домами,
но позволяет одному из них, Вильгельму II, самому увенчать свое
чело одной из древнейших корон Европы, короной англосаксон-
ских королей и положить начало новому, Англо-нормандскому
королевству.
2.3. Ордерик Виталис и Роберт де Ториньи:
завершающий этап складывания образа
«норманна» как части исторической памяти
gens Normannorum
Ордерик родился около 1075 г. близ Шрусбери, в Англии,
от смешанного брака. Его отцом был Одельриус из Орлеана, кли-
рик, состоявший на службе у Роже II де Монтгомери, вместе с ко-
торым он перебрался в Англию после 1066 г., то есть нормандско-
го завоевания. Его мать была, скорее всего, англосаксонкой, по-
скольку сам Ордерик упоминает о себе как angligena. Однако по-
лучить твердый ответ о происхождении его матери и даже о ее
имени невозможно, поскольку Ордерик никогда не называет его.
Ордерик был крещен в церкви св. Эта в Этчеме священни-
ком, которого звали Ордерик и который дал ему свое имя. Друго-
го священника из периода детских лет, о котором Ордерик сохра-
нил самые теплые воспоминания, звали Сивард. Он служил в церк-
ви св. Петра в Шрусбери и именно к нему в пятилетием возрасте
для обучения искусству письма и риторики попал Ордерик. В
возрасте 10 лет по настоянию отца он отправился в Нормандию в
аббатство Сент-Эвруль в качестве послушника. Когда Ордерик
попал туда, он, по его собственным словам, чувствовал себя как в
ссылке, как Иосиф в Египте, поскольку не знал ни языка, ни обы-
чаев своей новой родины. Именно в Сент-Эвруле он получил свое
261
второе, нормандское, имя Витание. Однако оно не смогло полно-
стью заменить родное, англосаксонское имя Ордерик, и в исто-
рию он войдет под двумя именами, что кажется весьма симво-
личным для эпохи после нормандского завоевания Англии, когда
складывание нового Англо-нормандского королевства осуществ-
лялось в результате как этнического, так и культурного синтеза
завоевателей и покоренных.
С аббатством Сент-Эвруль оказалась связана вся после-
дующая жизнь молодого монаха. В 1091 г. Ордерик был посвя-
щен в субдиаконы, в 1093 г. - в диаконы, а в 1107 г. он получает
сан священника. Большой карьеры, однако, Ордерик не сделал, он
не стал ни приором, ни аббатом, хотя и не был рядовым монахом.
Вероятно, он выполнял какие-то поручения, касавшиеся интере-
сов своей обители, когда совершал ряд путешествий по Франции
и особенно на свою историческую родину, в Англию. Скончался
Ордерик Виталис 13 июля 1142 или 1143 г.180
Следует особо подчеркнуть тот факт, что период зрелости и
по возрасту, и как творческой личности, приходится у Ордерика
на относительно стабильный в истории Нормандии период. Его
юность совпала с периодом, когда герцогом Нормандии был
старший сын Вильгельма Завоевателя Роберт Куртоз, отправив-
шийся в Первый крестовый поход, снискавший там славу, но уте-
рявший в итоге Нормандию после своего возвращения в скоро-
течной междоусобице с своим младшим братом, королем Англии
Генрихом I181. Время правления Генриха было временем процве-
тания и стабильности Англо-нормандского королевства, когда
король с одинаковым рвением следил за делами как на островах,
так и континенте, отстаивая интересы именно объединенного ко-
ролевства182. Годы старости Ордерика пришлись на период, когда
после смерти Генриха в 1135 г. Англо-нормандское королевство
лишь начинало приходить в состояние нестабильности и сент-
180 Подробно биографию Ордерика Виталиса см.: Chibnail М. The World of
Orderic Vitalis. Oxford, 1984. P. 3-41.
»|8|Д2м.: David C.W. Robert Curthose, Duke of Normandy. Cambridge, Mass.,
1920. '
182 Об этом свидетельствует весь корпус сохранившихся официальных доку-
ментов, вышедших из курии Генриха I: Regesta regum Anglo-Normannorum,
1100-1135. Ed. by C. Johnson, H.A. Cronne. Oxford, 1956. V. II.
262
эврульскому монаху не пришлось быть свидетелем его фактиче-
ского распада в результате гражданской войны, не вполне кор-
ректно вошедшей в историю под названием «анархия Стефана
Блуаского»183.
Такая относительная стабильность в Нормандии не могла
не повлиять и на характер сочинений Ордерика Виталиса. Следу-
ет сказать, что Ордерик также был своеобразным продолжателем
Реймской школы историописания, но, конечно, с поправкой на
традиции, которые существовали и, безусловно, трансформирова-
лись в этом центре французской словесности за период XI в. Но-
сителем этих традиций и одновременно истинным учителем Ор-
дерика был Иоанн Реймский, который появился в Сет-Эвруле еще
около 1077 г. и жил в аббатстве вплоть до своей кончины в 1125 г.
Это был весьма образованный человек, который излагал свои
мысли по преимуществу в стихотворной форме. К сожалению, до
наших дней не дошло ни одно из его сочинений, кроме одной
эпитафии. Но еще в XVII в. был составлен перечень его сочине-
ний, среди которых было «Житие св. Эвруля», стихотворная вер-
сия основания и ранней истории аббатства, а также небольшая
хроника, охватывавшая события всего лишь одного года, 1112, в
истории Сент-Эвруля. К сожалению, поскольку эти сочинения ут-
рачены к настоящему времени, то очень трудно оценить, насколь-
ко в своем творчестве Ордерик следовал советам своего настав-
ника и насколько он использовал материалы, собранные и обра-
ботанные Иоанном Реймским184.
Однако что не вызывает никакого сомнения, так это тот
факт, что Ордерик выполнял в аббатстве функции и писца-пере-
писчика, и архивариуса, и библиотекаря, и самостоятельного ис-
торика. Об этом свидетельствуют прежде всего сохранившиеся
автографы Ордерика. Среди них, например, рукопись «Церковной
истории» Беды Достопочтенного. Кроме того, до наших дней до-
шел ряд манускриптов, выполненных в скриптории Сент-Эвруля,
183 В последнее время в английской историографии развернулась интенсив-
ная дискуссия относительно природы этой так называемой «анархии», в резуль-
тате которой серьезному пересмотру подверглись многие, казалось бы, вполне
устоявшиеся историографические оценки.
184 The Ecclesiastical History of Orderic Vitalis. Ed. by M. Chibnall. Oxford, 197 .
Vol. 1П.Р. 164.
263
на которых сохранились пометки и исправления, сделанные ру-
кой Ордерика. Сохранились также три его исторических сочине-
ния, тексты которых явно написаны самим автором. Среди них
«Анналы Сент-Эвруля», вероятно, составленные Ордериком око-
ло 1095 г. и представляющие собой его первый историографиче-
ский опыт, хотя, конечно, сложно ответить на вопрос о точной
датировке их создания. Второй текст - это копия сочинения
Гильома Жюмьежского, правда, без VII книги, которая нам уже
известна как «редакция Е». Наконец, третий автограф - это самое
крупное и самое знаменитое сочинение Ордерика Виталиса, во-
шедшее в историографическую традицию под названием «Цер-
ковная история», состоящая из 13 книг185.
Период, когда Ордерик работал над своей версией «Гесты»
Гильома Жюмьежского, приходится на самый мирный период
существования Англо-нормандского королевства под скипетром
сына Вильгельма Завоевателя, короля Генриха I. Предполагается,
что свою работу над этим текстом Ордерик завершил до 1114 г.,
начав около 1095 г. В пользу такого предположения говорит упо-
минание о св. Ансельме Кентерберийском как еще здравствующем
прелате, а он скончался в 1109 г. Затем Ордерик вносил еще ряд
поправок и дополнений, среди которых наиболее существенным
было упоминание о том, что настоятельница монастыря св. Троицы
в Кане Матильда исполняла свои обязанности в течение 47 или 48
лет. Известно, что это аббатство было освящено в 1066 г. Простое
арифметическое сложение чисел как раз и дает 1113 или 1114 г.
Более вероятен 1113 г., поскольку в этом году король Генрих I
провел в аббатстве Сент-Эвруль два дня, намереваясь подтвер-
дить владения монастыря. В связи с этим визитом Ордерик, ис-
полняя свои функции архивариуса аббатства, должен был завер-
шить подготовку материалов для королевской pancarte, включав-
шей перечисление всей недвижимости, принадлежавшей аббатст-
ву, даты получения тех или иных дарений от донаторов, а также
имена самих этих донаторов. Безусловно, Ордерик проделал боль-
шую подготовительную работу еще до визига короля, и именно
эта-работа могла подтолкнуть нашего автора не только к внесе-
нию изменений и дополнений в текст «Гесты», но и к созданию
185 Га» Houts Е. Introduction И GND. I. Р. LXVII.
264
совершенно нового сочинения, «Церковной истории», работу над
которой он, вероятно, начал и вел параллельно с редактированием
сочинения Гильома Жюмьежского186. Именно поэтому для нас
представляют интерес оба сочинения, как отражающие два каче-
ства Ордерика - интерпретатора и самостоятельного автора.
В качестве основы для своих интерполяций Ордерик взял
базовую версию «Гесты», известную нам как «редакция С». Воз-
можно, он получил рукопись непосредственно от Гильома Жюмь-
ежского, но остается неизвестным, был ли это подлинник или ко-
пия. Однако тот факт, что сочинение Гильома имелось в библио-
теке Сснт-Эвруля, не вызывает сомнения, поскольку после 1050 г.,
когда аббатство было восстановлено, среди монахов было много
выходцев из Жюмьежа, которые активно работали в скриптории
их нового монастыря187.
Приступив к работе над текстом Гильома, Ордерик внес ряд
существенных дополнений во весь текст сочинения жюмьежского
монаха, при этом исключил некоторые пассажи и, самое главное,
существенно изменил авторский стиль, придав ему большую изы-
сканность. Однако все эти изменения не повлияли на структуру
сочинения Гильома, которую Ордерик сохранил в неприкосно-
венности.
В первые пять книг «Гесты» Ордерик добавил лишь не-
сколько фраз. Первая книга, посвященная ранней истории нор-
маннов и их вождям Гастингу и Бьёрну, оставлена в первоздан-
ном виде, как она была написана самим Гильомом Жюмьежским.
Такое невнимание к ранней истории будущей Нормандии могло
объясняться прежде всего снижением актуальности этого мате-
риала для современников Ордерика. Языческие времена лежали
далеко за пределами христианской Европы, погруженной в реше-
ние главной задачи - удержания Гроба Господня после Первого
крестового похода, в котором нормандцы приняли самое актив-
ное участие. Сами же скандинавские земли также уже стали хри-
стианскими королевствами, а некоторые из скандинавских коро-
лей успели стать мучениками за веру. Для историографического
Ibid. Р. LXVHI-LXIX.
Nortier G. Les Bibliothdques mddidvales des abbayes benedictines de
Normandie. Paris, 1971. P. 99-103.
265
образа «норманнов», как он сложился под пером Дудо Сен-
Кантенского и Гильома Жюмьежского, каких-либо новаций про-
сто напросто не требовалось.
В книгу, посвященную истории правления первого норманд-
ского «герцога» Роллона, Ордерик вносит некоторые дополнения.
Так, он указывает на жестокость Роллона-язычника, когда тот за-
хватил и разграбил город Мелен, придав его жителей смерти188.
Касаясь событий, развернувшихся вокруг Шарзра, который когда-
то был пожалован норманну Гастингу, Ордерик приводит данные,
которые отсутствовали у Гильома Жюмьежского, бесхитростно
рассказавшего об афере, предпринятой графом Тибо Мошенни-
ком, результатом которой стала продажа ему Гастингом Шартра.
В качестве особой аргументации, которую Ордерик вкладывает в
уста Тибо, обращающегося к Гастингу, акцентируются те злодея-
ния, которые норманн вместе со своими сотоварищами нанес
лично королю Карлу и всем христианам189.
Однако Ордерику не удалось избежать некоторых весьма
существенных неточностей. Так, например, он называет короля
Карла Простоватого сыном императора Людовика Благочестиво-
го, перепутав его с императором - королем Карлом Лысым190.
Это, на наш взгляд, может свидетельствовать о постепенном «за-
бывании» в XII в. генеалогии Каролингов, которая еще совсем
недавно была важнейшим атрибутом в политической борьбе раз-
личных магнатских кланов, делавших свои ставки на потомков
Карла Великого.
Но все же подобного рода неточности были единичными,
когда речь шла о правлении Роллона. Наоборот, некоторые до-
полнения, которые Ордерик включает в текст Гильома Жюмьеж-
ского, имеют прочное обоснование в сохранившемся актовом ма-
териале. Прежде всего, речь идет о пожалованиях, которые сделал
Роллон после свершения над ним акта крещения, в пользу ряда
188 GND. I. 11.4(10). Р. 56-57: «Quibus peractis Rollo nauibus festine Mellende
municipium occupat. Quo crudeliter subuerso omnes incolas gladio necat».
2” CiND.I. 11.5(11). P. 56-57: «Reminiscitur enim malorum, que illi, dum adhuc
puer erat et suis inter sc dissidentibus adiutorc carebat, cum tuis improbc intorsisti et
ideo de terra te cxterminarc decrcuit».
190 GND. 1. 11.8(14). P. 60: «Karolus autem Simplex filius Ludouici cognomemto
Nichil fecit audiens a partibus Anglorum rebus prospere gestis Rollonem redisse...».
266
аббатств. Более того, эта интерполяция свидетельствует о том,
что Ордерик был знаком не только с текстом Гильома Жюмьеж-
ского, но и с сочинением его предшественника, Дудо Сен-Кан-
тенского. Так, описывая церемонию крещения Роллона, Ордерик
включает в текст пассаж, который отсутствовал у Гильома, но
который является прямым заимствованием из Дудо’9'. Продолже-
ние этой интерполяции далее содержит перечисление пожалова-
ний, сделанных Роллоном в пользу церкви св. Марии в Руане,
церкви св. Марии в Байё, церкви св. Марии в Эврё, в пользу аб-
батства Мон-Сен-Мишель, в пользу церквей св. Петра и св. Уэна
в Руане, в пользу церквей св. Петра и св. Акхарда в Жюмьеже и,
наконец, в пользу аббатства Сен-Дени в Париже'92.
Описывая деяния Роллона на восьмой день после его кре-
щения, Ордерик заимствует из сочинения Дудо фразу о том, что,
завершив дела духовные, новый герцог приступил к делам светс-
ким, разделив всю полученную им территорию между своими спод-
вижниками* 192 193. Эта фраза вставлена Ордериком перед текстом Гиль-
ома Жюмьежского, в котором речь идет о том, что, услышав о
1,1 GND. I. 11.12(18). Р. 66-67: «Rollo autem, postquam baptizatus est, per septem
dies, quibus in albis mansit, Dcum ct sanctam ccclcsiain denote dalis muneribus
honorauit». Cp.: Dudo (Lair). II. 30. P. 170 -171.
192 Ibidem: «Nam primo die dedit terram permaximam sancta Marie Rotomagensi
ecelesie, secundo sancta Marie Baiocensi ecclesie, tertio sancte Marie Ebroicensi
ccclesie, quarto sancti Michaelis archangeli ecclesie in periculo maris super montem
posite, quinto sancti Petri ct sancti Audoeni in suburbio Rotomagi ecclesie, sexto
sancti Petri et sancti Aychardi Gemmeticensi ecclesie, septimo Brenneual cum
omnibus appendiciis sancto Dionisio dedit». Возвращение Бсрневаля аббатству
Сен-Дени было подтверждено герцогом Ришаром I в 968 г., см.: Fauroux М.
Recueil des actes des dues de Normandie (911-1066). Caen, 1961. N 3. P. 70-72:
«...quandam potestatem Britnevallem nomine sitam in pago Tellau quam olim
predccessores mei, avus scilicet meus nominee Robertus paterque meus Willielnius,
partibus Sancti Dyonisii tradiderunt nunc admonitione Sancto Dyonisio redderem»
(далее - Fauroux M.). Пожалования, сделанные Роллоном церкви св. Уэна в Руа-
не, были подтверждены герцогом Ришаром II около 1025-1026 гг. См.: Fauroux М.
N 53. Р. 168-173: «...aecclesiam quoque intra urbem Rotomagum in honore Sancti
Amandi quae omnia noster attavus Rolphus , prenominato loco partim restituit, partim
et dedit, sed propriis cartulis ad notitiam futurorum minime descripsit...».
193 GND. I. 11.13(19). P. 68-69: «Octauio die expiationis eius uestimentis cris-
malibus exutus, uerbis cepit adquisitam terram metiri, comitibusque suis et ceteris
fidelibus suis largiri».
267
крещении своего лидера, его сподвижники-язычники поспешили
также принять христианство. Вероятно, такое уточнение потребо-
валось Ордерику для того, чтобы лишний раз подчеркнуть закон-
ность прав на обладание собственностью крупнейшими магнат-
скими фамилиями, для чего он даже использует термин «comites»,
рассказывая об этом событии. В данном случае это прямая мо-
дернизация прошлого, поскольку институт графов в Нормандии
начинает складываться только на рубеже Х-Х1 вв.
Еще одна интерполяция, предпринятая Ордериком, связана
с описанием битвы при Суассоне 15 июня 923 г., в результате ко-
торой король Карл Простоватый, хотя и одержавший победу, при
возвращении домой предательски был заманен в ловушку графом
Гербертом Вермандуа, пленен и заточен в темницу вплоть до сво-
ей кончины19,1. Этот текст Ордерика представлял собой самостоя-
тельную главу, основанную на иных источниках, нежели Дудо
или Гильом Жюмьежский, причем последний упоминает об этих
событиях уже в книге, которая посвящена годам правления сына
Роллона, Вильгельма Длинный Меч194 195. Можно предположить, что
такое расположение материала должно было подсказать читателю
предысторию событий, связанных с возвращением на трон Запад-
но-Франкского королевства Каролингов в лице Людовика IV За-
морского, в котором, по мнению Гильома Жюмьежского, Виль-
гельм сыграл чуть ли не определяющую роль.
Таким образом, для Ордерика события, связанные с Ролло-
ном уже не представляли особого значения в общей канве исто-
рического процесса становления герцогства Нормандия. Те неболь-
шие уточнения, которые он сделал в этой части «Гесты» Гильома
Жюмьежского, не носят какого-либо принципиального значения
и в целом не меняют сложившиеся исторические представления о
той эпохе. Это лишь подтверждает факт того, что к началу XII в. в
нормандской историографии образ Роллона приобрел вполне ус-
тоявшийся, можно даже сказать канонический характер.
194 GND. 1. 11.(21). Р. 70-73: «Karolus uero, antequam annus compleretur, contra
regni inaasorem Suessionis pugnauit ipsumque Deo iuuante uincens peremit. Sed ei,
dum a belle uictor reuerteretur, nequissimus comes Herbertus occurrit, et, sub ficte
pacis simulatione, ad Parronam castrum hospitandi gratia diuertere compulit et ibi cum
dole captum usque ad mortem retinuit».
195 GND. I. III.4. P. 80-83.
268
Образ сына Роллона, Вильгельма Длинный Меч, вообще ос-
тается у Ордерика не затронутым никакими исправлениями и до-
бавлениями. Вероятно, трагическая судьба второго нормандского
герцога воспринималась и спустя сто семьдесят лет точно гак же,
как и во времена Гильома Жюмьежского в середине XI в., когда он
описывал события середины X в., опираясь на текст знаменитого
нормандского «Planctus» и сочинение Дудо. Лишь один момент
свидетельствовал о некотором снижении жанра в описании пер-
вых нормандских герцогов. Так, если Гильом Жюмьежский, опи-
сывая качества характера Вильгельма Длинный Меч, использовал
превосходную степень, то у Ордерика эти же качества описыва-
ются уже в более спокойных и сдержанных гонах196.
Несколько большее внимание Ордерик уделил описанию
правления внука Роллона герцога Ришара I. Ордерик вновь обра-
щается к тексту Дудо, который он использует для внесения неко-
торых уточнений в историю Ришара. Гак, например, он специаль-
но подчеркивает роль Бернарда Датчанина в ситуации, когда
юному Ришару потребовалась помощь и покровительство короля
Людовика IV, возведенного на трон при содействии его отца,
Вильгельма Длинный Меч197 198.
Интерес в интерполяциях Ордерика занимают данные, ко-
торые он приводит относительно нормандского баронского рода
Беллам. Его представители в XI - начале XII вв. попытались соз-
дать собственное полунезависимое княжество на границах Нор-
мандии и Мэна. Именно он упоминает о родоначальнике семей-
ства, некоем Иво де Крель’98. Возможно, у Ордерика был доступ к
196 GND. I. III.9. Р. 88-89. Так, Гильом Жюмьежский пишет: «Quern
potentissimus ас liberalissimus dux...»; в автографе Ордерика эта фраза представ-
лена по-иному: «Quern potens ас liberalis dux...».
197 GND. I. IV.2. P. 100-101: «Quorum tumultus ut comperit, uehementer territus,
consilio Bernardi Dacigene, arreplum puerum in ulnis eorum conspcctibus exibuit et
sic motus furentium efferos compressit».
198 GND. I. IV.4. P. 104—105: «Enimuero Osmundus, inito consilio, cum luone patre
Willelmi de Beiismo, puerum orabatur ut, simulate egritudine, lecto decumberet...». В
своей «Церковной истории» Ордерик уточняет род занятий этого Иво: Orderic
Vitalis. III. Р. 306: «Ivo de Credolio regis baiistarius». О семействе Беллам смотри:
White G.H. The first house of Bellem // Transaction of the Royal Historical Society.
4th series. 1940. V. XXII. P. 6&-70.
269
фамильным архивам семейства или же он мог опираться на уст-
199
ную традицию .
Еще одним весьма существенным уточнением, которое
вполне укладывалось в официальную версию «датского происхо-
ждения» династии Роллонидов, было упоминание о том, что,
пришедший на помощь юному герцогу Ришару «король» Харальд
был датского происхождения* 200. Такое уточнение, вероятно, по
мнению Ордерика, должно было объяснить текст Гильома Жюмь-
ежского, в котором тот красочно описывал отношения между ру-
анскими норманнами и их герцогом и пришедшими из-за моря
викингами как отношения союзнические, основанные на родстве
исторических корней.
Богатство и щедрость юного герцога Ришара также не были
обойдены молчанием со стороны Ордерика. Это касалось контак-
тов между ним и Бруно, герцогом Лотарингии и архиепископом
Кёльна, о которых упоминают только нормандские источники. В
качестве даров от Ришара Бруно были отправлены меч с золотой
рукоятью и браслет из чистого золота. Об этом рассказал еще Ду-
до, но Гильом Жюмьежский эти подробности опустил. Теперь же
они были вновь включены в текст «Гесты» Ордериком, что, вероят-
но, должно было символизировать весомость политической вла-
сти нормандского герцога в глазах современников и потомков201 202.
Однако процесс дистанцирования от изображаемой дейст-
вительности продолжился у Ордерика и в этом разделе. Чувство
сопричастности к событиям, пусть и отдаленным, которым про-
низано все сочинение Гильома Жюмьежского, у Ордерика, чело-
века иной эпохи и иных политических реалий, заметно притупля-
ется. Это сказывается прежде всего в очередной перемене отно-
шений к герцогам: если для Гильома Жюмьежского даже Ришар
по-прежнему воспринимается как «наш герцог», то для Ордерика
~ ~ 202
он всего лишь нейтральный «герцог» , если для нормандца
Van Houts Е. Introduction // GND. I. P. LXX.
200 GND. I. IV. 7. P. 110-111: «Hincque regi Heroldo Danorum mandat...».
201 GNI^, I. IV. 13. P. 122-123: «...illis quidem honorifice ualcdixit et uni ensem
ex auro quattuor librarum in capulo fulgidum dedit, alterum uero armilia totidem
librarum purissimi auri remunerauit». Cp.: Dudo (Lair). IV. 107-109. P. 267.
202 GND. I. IV. 17. P. 128-129: «His duxauditis letus efficitur...» (Гильом Жюмь-
ежский); «Dux autem his auditis Ictus efficitur...» (Ордерик Виталис).
270
Гильома Нормандия - это его Отечество, то для англо-француза
Ордерика Нормандия - это всего лишь место его проживания.
Каким образом, представления Ордерика о ранней истории
Нормандии и ее герцогах в том виде, в котором он изложил ее,
переписывая оригинальный текст «Гесты» Гильома Жюмьежско-
го, мало чем отличались от первоисточника. Тс немногие интер-
поляции, которые он внес в этот текст, практически не изменили
уже устоявшегося историографического образа ранней норманд-
ской истории, наоборот, они только дополняли его, особенно в
части «датского происхождения» Роллонидов. Новым было лишь
ю, что Ордерик как автор и историк постепенно стремится под-
черкнуть большую нейтральность в изложении материала, смяг-
чая восторженность Гильома в описании личных качеств нор-
мандских герцогов и подчеркивая свою личную обособленноеть
от излагаемых событий и даже самих этих герцогов.
Но вместе с тем Ордерик предоставил последующим исто-
рикам ранней Нормандии уникальный шанс для возможного срав-
нения интерпретации одних и тех же событий одним и тем же ав-
тором. Эта уникальность связана с тем фактом, что практически
одновременно с переписыванием и редактированием текста Гиль-
ома Жюмьежского Ордерик практически с чистого листа создал
свою многотомную «Церковную историю», на страницах которой
ранним нормандским герцогам также нашлось определенное ме-
сто. Старейшей частью этой истории была книга III, которую Орде-
рик закончил приблизительно в то же время, как и прекратил свои
редакционные правки у Гильома, то ест ь около 1114-1115 гг.203
В его «Церковной истории» мы не найдем каких-либо серь-
езных разночтений с текстом отредактированного им Гильома
Жюмьежского. Он также придерживается здесь «датской версии»
происхождения нормандских князей204, а начало вторжений нор-
маннов связывает с именами Бьёрна Железный Бок и его настав-
203 Chibnall М. Introduction // The Ecclesiastical History of Orderic Vitalis. Ed.
by M.Chibnall. Oxford, 1969. Vol. II. P. XIV-XVI (далее - Orderic Vitalis).
204 Orderic Vitalis. II. P. 2-3: «Nunc autem a magistris aliud michi opus iniungitur,
et de Normannicis euentibus materia porrigitur, quoniam ipsi de Dacia produentes non
litteris sed armis studerunt, et usque ad Guillelmi nothi, tempora magis bellare quam
legere uel dictare laborauerunt».
271
ника Гастинга. Все также Ордерик описывает ужасы, которые по-
стигли Нейстрию от нападений норманнов205. Такую же роль он
приписывает Роллону, грабившему Нейстрию и в итоге заставив-
шему короля Карла Простоватого пойти на заключение с ним мира,
купленного передачей части территории Нейстрии норманнскому
вождю206. Ордерик традиционно упоминает две даты - 876 г., ко-
гда Роллон якобы впервые появился в пределах Нейстрии, и 912 г.
когда он был крещен архиепископом Руанским Франко207.
Столь же кратким было его описание событий, связанных с
именами сына и внука Роллона. Для Вильгельма Длинный Меч у
Ордерика было припасено только два значительных, с его точки
зрения, события. Первое связано с восстановлением аббатства
Жюмьеж, разрушенного когда-то, как считал Ордерик, норман-
нами под командованием Гастинга208. Второе - это предательское
убийство Вильгельма по наущению графа Арнульфа Фландрско-
го209 *. Внук Роллона, герцог Ришар I, заслужил еще меньше вни-
мания со стороны Ордерика. Он правил всего лишь 54 года, пе-
режив как хорошее, так и дурное в своей долгой жизни . Вдин-
20S Ibid. Р. 6-7: «Tempore Karoli regis Francorum qui Simplex agnominatus est
Bier cgnomento Costa Ferrea filius Lotbroci regis Danorum cum Hastingo nutricio
suo et ingenti iuuenum multitudinem ad depopulantes gcntes de uagina sua egressus
est. Ex insperato de mari quasi turbo uehemens in Galliam intrauit et oppida urbesque
cum sanctorum coenobiis repente concremauit. et per triginta annos super Christianos
cum suis complicibus insatiabiliter furuit».
206 Ibid. P. 6-9: «Nam completis fere XXX annis post cladem Ilastingi Rollo dux
cum ualida Danorum iuuentute Neustriam ingressus est, et Gallos diutumis
inuasionibus uehementer atterere nisus est...Tantos impetus Gallis non ferentibus,
cunctisque pro pace supplicantibus Karolus rex Rolloni filiam suam nominee Gislam
in matrimonium dedit, totamquc terram a flumine quod Epta uocatur usque ad mare
Oceanum imperpetuum possidendam concessit».
207 Ibidem: «Nam completis fere XXX annis post cladem Hastingi...»; «Anno ita-
que ab incarnatione Domini DCCCCXI1 Rollo dux a domno Francone Rotomagen-
sium archiepiscopo baptizatus est».
208 Ibid. P. 8-9: «Willelmus autem filius eius qui post eum XXV annis ducatum
Normannorum tenuit Gemmeticense monasterium quod sanctus Philibertus construxerat
sed Hastingus destruxerat in pristinum statum restituit».
2QS IbMem: «Anno autem incamationis dominicae DCCCCXLI1 regnante Ludouico
rege Francorum, fraude Amulfi Flandrensis satrapae Willelmus dux occisus est».
2,0 Ibidem: «Et Ricardus filius eius qui tunc decern annorum erat dux Normannorum
factus est. et inter uarios euentus nunc aduersos liv annis ducatum fortiter adeptus
est».
272
ственной его заслугой, которая, по мнению Ордерика, требовала,
чтобы о ней знали современники и помнили потомки, было осно-
вание трех монастырей, ставших весьма влиятельными ко време-
ни жизни самого Ордерика. Это - аббатство св. Троицы в Фекане,
аббатство Мон-Сен-Мишель и аббатство св. Петра и св. Уэна в
Руане2".
В целом «Церковная история» Ордерика оказывается ин-
формационно даже менее качественной, нежели переписанный и
отредактированный им текст Гильома Жюмьежского. И лишь од-
нажды на страницах «Церковной истории» проскальзывает лич-
ная позиция Ордерика относительно места и роли Роллона и его
потомков. Он объявляет их главными врагами франков, которые
якобы в течение полутора столетий после завоевания Нормандии
Роллоном и его сподвижниками постоянно угрожали мечом нор-
мандским герцогам, заставляя их активно отстаивать свою новую
родину. Цель норманнов благородна - отстоять свое отечество,
цель франков-французов корыстна и зла - разрушить это отечест-
во силой меча211 212.
Роберт де Ториньи был последним в ряду авторов, подверг-
нувших текст «Гесты» Гильома Жюмьежского текстуальной пе-
ределке. Сам Роберт родился в местечке Ториньи-сюр-Вир в Цен-
тральной Нормандии. Точная дата его рождения неизвестна. В
1128 г. он вступил в число послушников аббатства Ле Бек, где и
начался процесс его становления как историка. Его интерес к ис-
тории, светской и духовной, был столь велик, что он сам называл
себя «жадным читателем и коллекционером религиозных и ду-
ховных книг». Вероятно, Роберту было поручено составить ком-
пиляцию анналов Ле Бека. Одновременно с этим Роберт присту-
пил к двум важным делам. Первое было связано с редактировани-
ем текста сочинения Гильома Жюмьежского, а второе - с работой
над продолжением хроники Сигиберта де Жамблу, охватывавшей
211 Ibidem: «Inter reliqua bona quae fecit, tria coenobia construxit. Unum Fiscanni
in honore Trinitatis, aliud in monte Tumba in honore sancti Michaelis archangeli,
tertium Rotomagi in honore sancti Petri apostolic sanctique Audoeni archiepscopi».
2,2 Ibid. P. 276-277; «Normanni sub Rollone duce Neustriam Karolo Simplici
subtraxerunt iamque cxc annis contadicentibus Gallis et cum bellico tumultu sepe
calumniantibus tenuerunt».
273
всемирную историю с 318 по 1111 гг. Свою ревизию текста Гиль-
ома он завершил около 1139 г., и до наших дней дошел его авто-
граф этого текста. Что же касается хроники Сигиберта, то над ее
редактированием и продолжением он работал вплоть до своей
кончины 23 или 24 июня 1186 г. К этому времени Роберт де То-
риньи уже успел побыть аббатом Ле Бека с 1149 до 1154 гг.. когда
покинул свою родную обитель, чтобы стать настоятелем одного
из самых знаменитых нормандских монастырей, Мон-Сен-Мише-
ля, в сане которого он и умер.
Роберт де Ториньи в качестве аббатов обоих монастырей
принимал самое активное участие в тогдашних политических со-
бытиях, которые весьма бурно протекали как в Нормандии, так и
в Англии. Он был современником последнего прямого мужского
потомка Роллона, короля Англии Генриха I, занимал позицию
сторонника императрицы Матильды, дочери этого короля, в ее
борьбе против короля Стефана Блуаского в годы печально знаме-
нитой «анархии» 1135-1154 гг., выступал стал верным сподвиж-
ником, пользовавшимся большим покровительством нового анг-
ло-нормандского короля Генриха 11 Плантагенета, сына императ-
рицы Матильды от ее второго брака с графом Жоффруа Анжуй-
ским, ставшим в 1144 г. герцогом Нормандии. Такая погружен-
ность и личное участие во многих важных событиях современной
ему англо-нормандской истории позволили ему в значительной
степени расширить и уточнить повествование о нормандских гер-
цогах и англо-нормандских королях213.
При работе над текстом Гильома Жюмьежского Роберт де
Ториньи, судя по всему, использовал в качестве основы текст «Гес-
ты» с теми исправлениями, которые были внесены в него Орде-
риком Виталисом. Он практически в целостности сохранил текст
Ордерика, лишь дополнив его последней книгой, посвященной
личности и деяниям короля Генриха I. Кроме того, Роберт был
знаком с сочинением Дудо Сен-Кантенского, откуда, как мы уви-
дим, он использовал достаточно большие куски текста. Роберт не
2| ’ Howlett R. Preface // Chronicles of the Reigns of Stephen, Henry II and
Richard I. Vol. IV. The Chronicle of Robert of Torigni, abbot of the monastery of
St.Michael - in-Peril-of-the Sea. Ed. by R. Howlett. London, 1882 (reprint 1964).
P. VIII XV.
274
объясняет, почему у него вновь проснулся интерес к сочинению
сен-кантенского каноника, поэтому можно согласиться с мнением
Э. ван Хуте, которая объясняет подобный интерес стремлением
Роберта как можно полнее изложить события прошлого, не слиш-
ком задумываясь о подлинности его первоисточников. Но даже
если это так, тем не менее нельзя обвинять Роберта в преднаме-
ренном искажении фактов начальной истории герцогства Нор-
мандия, поскольку многие факты, вероятно, уже были искажены
до него, особенно Дудо. Но вместе с тем столь же неправомерны
были бы обвинения Роберта в его неразборчивости как профессио-
нального историка. Наоборот, дополняя и исправляя текст Гильо-
ма Жюмьежского в интерпретации Ордерика Виталиса и совме-
щая его с текстом Дудо Сен-Кантенского, Роберт де Ториньи
фактически завершает затянувшийся почти на два столегия про-
цесс оформления канонической историографической версии ран-
ней нормандской истории, имевшей, вне всякого сомнения, офи-
циальный характер.
Еще одной особенностью текста «Гесты» в интерпретации
Роберта была его попытка перенумеровать основные книги, на
которые она распадалась. В результате этого действия книга I, в
которой описываются деяния норманнов до Роллона, должна бы-
ла стать обширным введением, а книга II, посвященная Роллону,
превратиться в книгу I и открыть перечень историй семи после-
довательно сменявших друг друга герцогов, создавших славу и
величие Нормандии и в итоге обретших королевский титул. Од-
нако это осталось лишь намерением, и сохранившийся автограф
Роберта по-прежнему сохраняет структуру текста в первозданном
виде. Но вторая новация, предпринятая Робертом, оказалась более
удачной и прижилась во всех последующих списках его версии
«Гесты» Гильома Жюмьежского. Речь идет об оглавлениях, кото-
рые предваряли каждую книгу в сочинении и которые обеспечи-
вали решение двойной задачи: дать возможность читателю полу-
чить представление о содержании каждой книги и помочь ему
найти ту ее часть, которая может заинтересовать его более всего.
Наконец, еще одной особенностью Роберта де Ториньи как
историка был его полный отказ от какой-либо переработки того
материала, который он считал необходимым включить в текст
275
«Гесты». Всякий раз, когда он использовал какой-либо источник,
он копировал его почти дословно, без какой-либо научной или
литературной обработки, что позволяет считать Роберта скорее
искусным компилятором, нежели великим сочинителем.
Действуя в рамках официально принятой «датской» версии
происхождения норманнов, осевших в Нормандии, и их первых
герцогов, Роберт де Ториньи несколько расширил содержание
книги I, посвященной предыстории Нормандии. При этом его ис-
точниковая база более обширна, нежели у его предшественников.
Так, описание мироустройства, которое он позаимствовал у Дудо,
Роберт дополняет описанием географического положения Евро-
пы, Азии и Африки, извлеченным из сочинения Аврелия Авгу-
стина «О граде Божьем»214.
Следуя традиции, Роберт идентифицирует «даков» с «данай-
цами» или «данами», окончательно закрепляя сформулированные
Дудо Сен-Кантенским представления о родстве «данов» с троян-
цами, волей судьбы оказавшихся сначала в Дакии, а оттуда пере-
бравшихся на «остров Сканца», то есть в Скандинавию215. Одно-
временно он фиксирует этимологическую традицию самого поня-
тия «норманны», повторив объяснение другого итало-нормандско-
го автора, Вильгельма Апулийского: «Они (даны. -А.Я.\ однако,
назывались норманны, ибо на их языке Борей назывался «Норт»,
а человек - «ман»; следовательно, человек с севера назывался
«норманн»»216.
Еще один источник, который Роберт де Ториньи привлек
для уточнения некоторых деталей ранней истории Нормандии,
были «Анналы Руана». Однако в данном случае он лишь усилил
неточность, которая была присуща первоначальному тексту Гиль-
ома Жюмьежского. Речь шла о вторжении норманнских отрядов в
214 GND. I. 1(2). Р. 12-13: «Sed quia hie mentionem de partibus terrae fecimus,
non inutile uidetur si breuiter commemoremus quid de illis beatus Augustinus in XVI
libro De ciuitate Dei dicat».
215 GND. I. 1.3(4). P. 16-17: «Нас igitur de causa Daci nuncupantur a suis Danai
uel Dani».
2re Ibidem: «Nortmanni autem dicuntur, quia lingua eorum Boreas North uocatur,
homo uero man; inde Northmanni, id est homines boreales per denominationem
nuncupantur». Cp.: Guillaume de Pouille. La Geste de Robert Guiscard. Ed. M. Mathieu.
Palermo, 1961. P. 98.
276
Вермандуа с целью осады Нойона, но в реальной действительно-
сти это произошло в 859 г. Введенная же Робертом дата, 851 г.,
коррелируется с появлением норманнских отрядов в низовьях
Сены217. Для Ториньи такое, пусть и неверное, уточнение было
почему-то весьма важным, но объяснение этому найти невозмож-
но. Более того, Роберт был весьма прохладен к точной датировке
событий в первых книгах Гильома Жюмьежского, практически
более никогда не возвращаясь к подобным попыткам построения
точного хронологического ряда.
Таким образом, начальный период истории Нормандии у
Роберта де Ториньи остается практически идентичным гем фак-
там и их интерпретации, как они были изложены Гильомом
Жюмьежским и Ордериком Виталисом. Те небольшие дополне-
ния, которые он внес в текст «Гесты», принципиального значения
для изменения историографического образа ранних норманнов не
имели. Они лишь придавали этому образу некоторые новые от-
з'енки и закрепляли уже сложившиеся у читателей представления.
Более серьезными были действия, предпринятые Робертом
де Ториньи, когда речь шла о первом нормандском герцоге Рол-
лонс. Прежде всего, он поспешил начать с реабилитации Роллона
как язычника. Как известно, у Дудо Сен-Кантенского истории
Роллона в бытность его языческим вождем норманнов уделено
очень много места и она изложена со многими подробностями.
Гильом Жюмьежский, наоборот, посчитал языческий период био-
графии Роллона совершенно не нужным, прямо заявив об этом в
своем «Письме-предисловии» к тексту своего сочинения218. Тако-
го же мнения придерживался и Ордерик Виталис, который сохра-
нил в своем автографе текст Гильома без каких-либо изменений.
Роберт де Ториньи, в свою очередь, не разделял подобный скеп-
сис со стороны своих литературных предшественников, поэтому
217 GND. I. 1.5(6). Р. 18 19: «Cuius cruorc libaminis unanimiter potati. uento
flante secundo, Vermandensem aggrediuntur portum, anno ab incarnatione Domini
DCCCL1, exilientesque e nauibus, toturn ilico Vulcano tradunt comitatum». Cp.:
Annales Rothomagenses // MGH SS. T.XX1V. S. 494; Vogel W. Op. cit. S. 170.
218 GND. Epistola. P. 6-7: «Sane genealogiam Rollonis, a paganis maioribus nati
et multa ctatc sua in paganismo acta tandem ad sanctam infantiam saluberrimo fonte
renati, necnon somnium eius cum pluribus id generis ab hystorica serie desecui, ani-
maduertens ea penitus adulatoria, nec speciem honesti uel utiEis pretendere».
277
он исключил данную фразу из «Письма» в своем варианте текста
«Гесты». Для Роберта Роллон важен во всех качествах: и как языч-
ник, ставший христианином, и как христианин, ставший норманд-
ским князем и основателем династии. Подобный возврат Роллона
в его, казалось бы, отрицательной ипостаси, на наш взгляд, озна-
чал реабилитацию версии Дудо, видевшего, как мы уже знаем, в
эволюции первых трех нормандских герцогов от языческого про-
шлого к христианскому настоящему естественный путь служения
герцогов Господу как верховному наставнику и правителю, путь,
который вводил бывших языческих вождей в состав высшей
франкской аристократии. Для Роберта это были уже всего лишь
деяния прошлого, о которых надо знать, но которых не следует
стыдиться, ибо избранность нормандских герцогов уже нашла
свое подтверждение в обладании ими королевской короны одного
из древнейших христианских государств в Европе.
Именно поэтому Роберт де Ториньи вставил в текст «Гес-
ты» Гильома обширные разделы из первых книг сочинения Дудо,
в которых он бесповоротно встал на точку зрения последнего о
датском происхождении самого Роллона и его потомков. Кроме
того, он подробнейшим образом пересказал весь ход событий,
которые в итоге привели Роллона и его сподвижников в низовья
Сены, где они создали себе новое Отечество. Большой объем ма-
териала заставил Роберта дополнить текст «Гесты» Гильома и
Ордерика совершенно новыми главами, которые в последующие
столетия, ввиду' большей популярности и сохранности текстов
«редакции F», фактически стали основой для будущих историче-
ских штудий многих профессиональных историков, занимавших-
ся проблемами ранней Нормандии, поздних Каролингов и ранних
Капстингов219.
2,9 GND. Liber 11. Р. 28-29:
1. De nobilitate et uirtute patris Rollonis et quomodo iuuenes Dacie, qui descripti
errant iussu Regis ut expellerentur, uenerunt ad Rollonem et Gurim fratrem suum, ut
ferrent illis auxilium contra regem.
2. Quomodo Rollone rebellante contra regem per quinquennium rex ab eo pacem
expejiit dplose.
3. Quomodo rex aggressus est nocti ciuitates Rollonis et de morte Gurim fratris
eius et de aduentu Rollonis in Scanzam insulam cum VI nauibus.
4. De admonitione facta in somnis Rolloni, ut Angliam peteret et de uictoria eius
de Anglis.
278
Роберт де Ториньи настойчиво увязывает деяния безымян-
ных норманнов, как они представлены у Гильома и Ордерика, с
именем Роллона. В частности, в главу, которая начинается с опи-
сания появления «данов» в низовьях Шельды и в которой Гильом
Жюмьежский не упоминает об их лидере, Роберт специально
включает имя Роллона, тем самым связывая его со всеми после-
дующими деяниями «данов»220. Описывая знаменитую встречу
Роллона и его воинов с Гастингом, посланным от имени западно-
франкского короля выяснить, кто же появился в пределах коро-
левства, Роберт также проводит восстановление первоначального
текста Дудо, значительно сокращенного Гильомом Жюмьежским.
Прежде всего, это касается описания нападения франкских отря-
дов на укрепленный лагерь «данов» близ Пон-де-Л’Арщ у впаде-
ния реки Эр в Сену, закончившегося их полным поражением221. В
другом месте, где речь идет о мотивах, подвигнувших Гастинга
продать свои владения в Шартре графу Тибо Мошеннику, Роберт,
наоборот, исключает интерполяцию, сделанную Ордериком, воз-
вращаясь к тексту Гильома Жюмьежского222.
Для Роберта де Ториньи Роллон, остававшийся язычником,
действовал подобно язычникам-варварам, совершая многочислен-
ные рейды по Франкии и облагая данью местное население. Об
этом последнем факте Роберт упоминает неоднократно. Так, на-
пример, рыбак с Сены, убивший герцога Райнальда, одного из
лидеров сопротивления «данам», платил дань Роллону223. В дру-
5. De somnio eius et de expositione ipsius somnii a quodam Christiano facta.
6. De Alstemo rege Anglorum Christianissimo cum quo iniit Rollo fedus indis-
solubilis amicitie.
7. De tempestate quam passus est Rollo cum in regnum Francorum de Anglia
nauigaret et quomodo litoribus Walgrorum appulit.
89. Quomodo Rollo deuicit Walgrenses rebellantes et Rainerium Hainaucensem
ducem et Radeboldum principem Frisie et de XII nauibus honustis uicti et totidem
armato milite plenis quas ei Alstemus rex Anglorum sibi misit dum inibi moraretur.
Cp.: Dudo (Lair). II. 8. P. 140-149.
22° GND. I. 11.3(9). P. 50-51: «His ita sedates Dani cum suo duce Rollone uela
uentis librant, Scaldi alueum deserentes atque permenso ponto...».
221 GND. 1.11.4(10). P. 54-57.
222 GND. 1.11.5(11). P. 56-57.
223 GND. I. 11.6(12). P. 58-59: «Ipsum autem Rainaldum quidam piscator Se-
quane Rolloni attributus iaculo transfixum mortuum stemit» (выделено мною. -
А.Я.).
219
гом случае упоминаются жители Франкии, которые ради спасе-
ния собственных жизней и имущества предпочитали платить дань
Роллону, нежели сопротивляться ему. Однако признать, что все
население королевства подчинялось норманнскому вождю, Ро-
берт как скрупулезный историк не может и поэтому констатиру-
ет, что среди франков были те, кто был готов оказать вооружен-
ное сопротивление Роллону и его сотоварищам224.
Роберт, однако, наделяет Роллона не только отрицательны-
ми качествами характера, которые определяются его языческим
статусом и порождают множество кровавых преступлений, изло-
женных в «Геста» всеми ее авторами. Он фактически вынужден
признать, что норманнский вождь обладает незаурядными каче-
ствами полководца, и именно эти качества, собственно, и помо-
гают ему добиваться тех целей, которые он ставил перед собой.
Для этого Роберт вновь обращается к тексту Дудо, откуда черпает
подробности участия Роллона в осаде Парижа и грабежа многих
провинций Западно-Франкского королевства225.
Но одним из самых существенных дополнений, которое
сделал Роберт в текст «Гесты», было возвращение читателям зна-
менитой встречи между Роллоном и королем Карлом Простова-
тым, которая столь красочно была описана Дудо и которая со
временем превратилась в исторический анекдот, тиражируемый
как в научных, так и околонаучных сочинениях. Речь идет о зна-
менитом отказе Роллона целовать ногу короля Карла и о том, как
это проделал один из воинов Роллона, унизив в глазах и совре-
менников, и потомков западно-франкского короля226. Вероятно,
для Роберта де Ториньи было весьма важным доказать, что по-
томки Роллона, ставшие в его время англо-нормандскими коро-
лями, изначально были настолько гордыми людьми, что никогда
и ни при каких обстоятельствах не считали себя ниже королей, а,
следовательно, их право носить корону, говоря современным язы-
ком, было генетически в них заложено. Но включение этого тек-
ста имело, видимо, еще один подтекст, поскольку заключительная
22й Ibidem: «Talibus itaque exterrite plurime gentes Francie tribute soluebant Rol-
ioni, plurime uero resistebant ei».
225 GND. I. II. 7(13) - 8(14). P. 60-63. Cp.: Dudo (Lair). II. 20-21. P. 160-161.
226 GND. I. II. 11(17). P. 66-67.
280
фраза данной интерполяции касалась признания за Роллоном и
его потомками наследственного права на владение теми террито-
риями, которые были переданы норманнскому вождю в результа-
те этой встречи227. Это было лишним напоминанием современни-
кам о незыблемости владельческих прав потомков Роллона, ибо,
как мы знаем, Роберт вносил свои интерполяции около 1139 г., то
есть в разгар борьбы, развернувшейся между императрицей Ма-
тильдой и королем Стефаном Блуаским, пытавшимися устано-
вить, каждый для своей семьи, контроль над Нормандией.
Особое место в интерполяциях Роберта занимает описание
Роллона нс только как воина и покровителя католической церкви,
но и как мудрого правителя, действовавшего во благо как своих
сотоварищей, так и своих новых подданных. Он поделил все зем-
ли Нормандии согласно скандинавскому обычаю при помощи
шнура, вновь заселил опустошенные набегами земли, пожаловал
населению законы, восстановил церкви и монастыри, восстановил
городские стены и другие оборонительные сооружения. И все это
он проделал ради мирной жизни как местного населения, так и
прибывших вместе с ним иммигрантов. Он решил главную, по мне-
нию Роберта, задачу: объединив франков и норманнов, он создал
условия для процветания и могущества Нормандии228.
227 Ibidem: «Ceterum Carolus rex, duxque Francorum Robertus, comitesque et
procures, presules et abbates, iurauerunt sacramento catholice tidei patricio Rolloni
uitam suam ct menbraet honorem tocius regni, insuper terram denominatam, quatenus
ipsam terram teneret et possideret, hcredibusque traderet, et per curricula cunctorum
annorum successio nepotum haberet et excoleret in progenies progenierum».
228 GND. I. II. 13(19). P. 68-69: «Securitatem omnibus gentibus in sua terra man-
ere cupientibus fecit. Illam terram suis fidelibus funiculo diuisit. uniuersamque diu
desertam reedificauit; atque de suis militibus aduenisque gentibus refertam restruxit.
lura et leges sempitemas uoluntate principum sancitas et decretas plebi indixit, atque
pacifica conuersatione morari coegit simul. Ecclesias funditus fusas statuit, templa
frequentia paganorum destructa restaurauit. Muros ciuitatum et propugnacula refecit et
augmentauit». Роберт де Ториньи еще дважды упоминает об этом скандинавском
способе дележа земельной собственности, причем он использовался и во време-
на Вильгельма Завоевателя как в Нормандии, гак и в завоеванной нормандцами
Англии. См.: GND. II. VIII. 15. Р. 226-229: «Dixit autem idem Willelmus Aelizam,
filiam Rogerii de Teoneio, ex qua genuit duos filios, Willelmum de Britolio, qui post
deeessum eius terram quam habebat in Normannia habuit et Rogerium, cui comitatus
Hereford! funiculo distributionis euenit... Quod Ricardus, pater Rogerii, pro repetione
eiusdem castri, dudum in Anglia acceperat oppidum Toneburge, asserentes leugam
281
Сила Роллона-законодателя была столь велика, что, соглас-
но Роберту, который приводит одну из легенд, связанную с пове-
шенными на дерево герцогом золотыми браслетами, которые ос-
тавались нетронутыми в течение трех лет, никто в герцогстве не
смел нарушать данные Роллоном законы и установления. Именно
эта сила обеспечивала спокойствие и гармонию среди подданных
Роллона и служила во благо всего княжества229.
Перед правосудием Роллона, по мнению Роберта де Тори-
ньи, должны быть равны все, независимо от своего социального
статуса. Для подтверждения этого тезиса Роберт заимствует из
сочинения Дудо рассказ о том, как жена Роллона Гизла укрыла у
себя двух рыцарей, которые прибыли к ней от короля Карла Про-
стоватого. Когда Роллон узнал об этом, он впал в бешенство, при-
казал арестовать, а затем казнить этих рыцарей на рыночной пло-
щади Руана230. Роберт фактически оправдывает поведение нор-
мандского герцога, вероятно, исходя из бытовавших в его эпоху
представлений о рыцарской чести, когда рыцарь, даже если он
враг, должен являться ко двору открыто, а не тайно, как шпион.
Таким образом, заслуга Роберта де Ториньи заключается в
том, что он фактически вернул читателям Роллона как фигуру
противоречивую, метущуюся от язычества к принятию истинной
веры, по делающего это постепенно, шаг за шагом. Именно такое
Brionii cum funiculo circumcirca fuisse mensuratam et eodem fune in Anglia de-
late...». Сохранение этого обычая подтверждается актовым материалом, в част-
ности хартией Ришара II, подтверждающей дарения, сделанные братьями Ос-
берном и Анфредом в пользу аббатства Сен-Вандрий между 1017-1026 гг. См.:
Fauroux М. N 46. Р. 153: «... sicuti illas partiti errant inter se et Odelerium funiculo,
hoc est corda, jussu et auctiritate predicti comitis».
229 GND. I. II. 14(20). P. 70-71: «Dicuntur etiam alia multa digna relatu uulgo de
ilio, quorum unum breuiter hie intimabo. Dum post uenationem in silua que imminet
alueo Sequane iuxta Rothomagum stipatus obsequentium turbis comederet, sedens
super lacum quern usu cotidiano loquendi Maram uocamus, armillas aureas in quercu
pependit, que per tres annos ob timorem ipsius intacte ibidem fuerunt. Et quia iuxta
Maram illud factum memorabile fecit, ideo ipsa silua usque in hodiemum diem Rollo-
nis Mara uocatur».
230 GND. I. 11.(21). P. 70-71: «Carolus Simplex, filius Ludouici cognomento Ni-
chil fecit, qui erat socer Rollonis, quodam tempore misit duos milites Gisle filie sue.
Quos ilia apud se occulte diu morari fecit, nolens eos manifestare Rolloni. Quod cum
ille cognouisset, iratus et reputans eos exploratores, iussit illos educi, et eductos in
foro rerum uenalium iugulari». См.: Dudo (Lair). II. 33. P. 173.
282
осознание истинных человеческих ценностей, по мнению Роберта,
постепенно вылепливает из языческого вождя мудрого законода-
теля, правителя, воина, пекущегося прежде всего о благе своих
подданных, причем независимо от их этнического происхождения
и социального статуса. Такой образ Роллона, безусловно, отличал-
ся и от представлений о нем Гильома Жюмьежского, и даже Ор-
дерика Виталиса. Но реабилитация Роллона, вероятно, была крайне
важна для современников Роберта и прежде всего для короля
Генриха I, последнего, как оказалось, прямого потомка Роллона
по мужской линии. Мудрость и этническая толерантность Ролло-
на оказались весьма созвучными той политике, которую деклари-
ровал и пытался проводить на практике англо-нормандский ко-
роль, получивший уже от современников прозвище Боклерк.
Фигура сына Роллона, Вильгельма Длинный Меч, точно так
же как и для Ордерика Виталиса, для Роберта де Ториньи особого
интереса не представляла. Вероятно, образ князя-мученика на-
столько устоялся в нормандской историографии к середине XII в.,
что нс требовал каких-либо серьезных дополнений и изменений.
Роберт, вслед за Ордериком, лишь некоторыми небольшими за-
мечаниями пытается подчеркнуть и усилить положительные ка-
чества характера Вильгельма. Единственная интерполяция в этой
книге присутствует, когда речь идет о мятеже бретонских князей
Алана и Беренгария. Роберт особо подчеркивает, что, заставив
Алана бежать в Англию, в отношении Беренгария Вильгельм
231
проявил милосердие и даже помирился с ним
Столь же кратки дополнения, которые сделал Роберт де То-
риньи, когда речь шла о внуке Роллона, герцоге Ришаре I. Так, он
специально подчеркивает, что приглашенный на помощь конунг
Харальд был датчанином231 232, что, вероятно, лишний раз должно
было поддержать «датскую версию» происхождения Роллонидов.
В другом месте Роберт, используя материалы Дудо, указывает на
противоестественную, с его точки зрения, политическую связь ме-
жду королем Людовиком IV Заморским и королем Германии От-
231 GND. I. III.I. Р. 76-79: «...quoadusque Allanum totius ncquitie incentorem a
regno exturbaret, Anglosque adire compelleret, Berengerio sibi clementer reconcilato».
232 GND. I. IV.7. P. 110-111: «Hincque regi Heroldo Danorum mandat...» (вы-
делено мною. - А.Я).
283
тоном, которому он, в случае поддержки с его стороны в борьбе
против Ришара Нормандского и Гуго Французского, обещал от-
дать Лотарингию233 234. Такие действия Людовика в итоге приводят к
тому, что, как вновь специально подчеркивает Роберт, он встре-
„зи .г
част свою кончину после многих страдании . 1аково воздаяние
франкскому королю за неправедные дела и клятвопреступления.
Однако в другом месте Роберт де Ториньи сохраняет сде-
ланную Ордериком Виталисом вставку, в которой речь идет о
драгоценных подарках, которые были отправлены Бруно, герцогу
Лотарингии и архиепископу Кёльна, когда тот обещал оказать
поддержку Ришару в борьбе против графа Блуаского Тибо235.
Еще одной особенностью интерполяций Роберта де Тори-
ньи было пристальное внимание семейно-брачным узам Ришара I.
Оставив без изменения перечень законных детей герцога, он до-
полняет этот список детьми от наложниц, называя их поименно и
особо указывая на высокий социальный статус как их самих, так и
их потомков236. Безусловно, такой взгляд на бастардов должен был
идти вразрез с представлениями человека, занимавшего достаточ-
но высокий пост в церковной иерархии. Но в данном случае Ро-
берт, вероятно, был вынужден наступить на горло собственной
песне, поскольку возвеличивание потомков Роллона натыкалось
на весьма сомнительное происхождение одного из величайших
нормандских герцогов, Вильгельма Завоевателя, добившегося
себе и своим потомкам короны Англии, за которым достаточно
2,3 GND. I. IV.10. Р. 116-117: «Quod patri suo Henrico regi uidelicet Transrenano
fuerat promissum, propter prelium Suessico campo ipsius adiutorio a Karolo patre
ipsius Ludouici contra Rodbertum prospere gestum».
234 GND. I. IV. 11. P. 118-119: «...hie Ludouici Regis finis, non multo post hominem
post multos merores exeuntis» (выделено мною. - А.Я.).
235 GND. I. IV. 13. P. 120-123.
236 GND. I. IV. 18. P. 130-131: «Genuit etiam duos filios et totidem filias ex
concubinis. Quorum unus Godefridus alter uero dicebatur Willelmus. Horum prior
comes fuit Aucensis. Quo defuncto accepit frater eius eumdem comitatum, quern
adhuc heredes eius jure successionis possident, licet comes Gislebertus, filius
Godefridi comitis, ipsum comitatum parumper tenuerit antequam occideretur. Hie
Gislebertus genuit Ricardum strenuissimum militem, qui tarn ipse quam filii eius
Gislcberfus, Rogerius, Walterius, Robertus ecclesiam Beccensem magno affectu
dilexerunt et magnis possessionibus ditauerunt, imitantes comitem Gislebertum, auum
suum, qui in fundata predicta ecclesia uenerabilem Hcrluinum primum abbatem et
constructorem ipsius et consilio et rebus iuuit».
284
долго следовало прозвище Бастард, данное современниками. Пре-
одолеть это темное пятно в истории Роллонидов можно было, и
это, собственно, и проделал Роберт де Ториньи, лишь доказав чи-
тателям и потомкам, что предки Вильгельма, даже если в их жи-
лах текла не совсем чистая кровь, были людьми благородными и
заслуживающими того, чтобы о них помнили потомки. Благород-
ство прямых потомков Роллона очищало, таким образом, любую,
даже не слишком благородную, кровь, вливавшуюся в их семей-
ный линьяж.
Итак, интерполяции, сделанные в конце 30-х гг. ХП в. Ро-
бертом де Ториньи в текст «Гесты» Гильома Жюмьежского, уже
подвергнувшегося переработке со стороны Ордерика Виталиса,
свидетельствовали о тесной связи между интересами англо-нор-
мандских королей, в частности Генриха I, и изложением истории
нормандского княжеского рода Роллонидов. Можно говорить о
своеобразной реабилитации представлений Дудо Сен-Кантенско-
го, столь радикально препарированных Гильомом Жюмьежским,
а ныне возвращенных в официальную историю герцогства Нор-
мандия. Эта реабилитация преследовала единственную цель - до-
казать исконное, по крови, а затем и по поступкам, право потом-
ков Роллона и их наследников владеть не только территорией
Нормандии, но и носить королевскую корону, ставившую их вро-
вень с самыми знаменитыми государями крупнейших европей-
ских государств прошлого и настоящего.
Особенностью творчества Роберта де Ториньи было то, что
практически одновременно с редактированием текста «Гесты»
Гильома Жюмьежского он приступил к написанию своего главно-
го сочинения - «Всемирной хроники», охватывавшей период от
начала первого тысячелетия новой эры до современных ему со-
бытий. Вероятно, к созданию столь обширного исторического
сочинения его подтолкнуло знакомство с аналогичной хроникой
французского монаха и хрониста Сигеберта де Жамблу, мануск-
рипт которого попал в руки Роберта около 1145 г. благодаря епи-
скопу Бовэ и о значении которого он писал в письме к аббату Бе-
ка Рожеру в 1182 г.237
237 Robert of Torigni. Chronicle. Appendix. N 18. P. 359-360: «Post istum incipit
Sigibertus, Gemblaccnsis monachus, et ducit hisioriam suam a CCCLXXXI usque ad
285
Сам текст «Хроники» Роберта можно разделить на две час-
ти: первая представляет собой расширенный текст «Хроники»
Сигеберта, который в значительной степени был дополнен Робер-
том материалами, извлеченными им из других доступных ему ис-
точников, и поэтому представляет собой вполне авторское сочи-
нение, а не простой пересказ основного первоисточника. В этом
плане, хотя издатель сочинения Роберта де Ториньи Р. Хаулетт
дает этой части его труда название «Дополнения Роберта к Сиге-
берту»238, это выглядит не совсем корректным, ибо сочинение Си-
геберта является всего лишь своеобразным скелетом, плоть и
кровь которому дал все же сам Роберт. Здесь Роберт использовал
такие источники, как «Руанские анналы», «Анналы Жюмьежа»,
«История» Генриха Хантингдонского, с которым он был лично
знаком239, «Геста» Гильома Жюмьежского, «Хроника аббатства
Фонтанелль», «Чудеса св. Вульфранна», «Генеалогия графов Флан-
дрии» Ламберта, «Анналы Мон-Сен-Мишеля», «Житие св. Эр-
люина» Гильберта Криспина, «Анналы аббатства Бек», «Житие
св. Ланфранка» Мило Криспина, «Житие св. Ансельма» Эадмера,
«Хроника аббатства Лир», «Brevis Relatio», «Иерусалимская ис-
тория» Бодри де Бургейля240.
Вторую часть сочинения Роберта де Ториньи составляет
полностью оригинальный текст, который он писал, дополнял, ис-
правлял и редактировал вплоть до своей кончины в 1186 г.
Самый ранний манускрипт, содержащий первую часть со-
чинения Роберта с его пометками и исправлениями, относится к
середине ХП в. и в источниковедении известен как манускрипт из
millesimum ccntisemum annum, quo anno Henricus primus, rex Anglorum, coepit
regnare. Illius historiac de serie temporum aliquid continuare conabor, incipiens a die
quo Henricus primus senior coepit regnare, et perduxi usque ad annum millesimum
centesimum LXXX11».
238 Robert of Torigni. Chronicle. Robcrti accessiones ad Sigebertum. P. 4-60.
2,9 Это произошло в 1139 г., когда архидиакон Генрих Хантингдонский со-
провождал примаса Англии архиепископа Теобальда Кентерберийского в его
поездке в^Рим и тот на несколько дней задержался в аббатстве Бек, где сам неко-
гда был настоятелем. См.: Howlett R. Preface. Р. XI.
240 Это далеко не полный список первоисточников, которые Роберт де Тори-
ньи использовал для написания своего сочинения. См.: Howlett R. Preface.
Р. XXIV-XXV.
286
Авранша241 242. Хотя более ранние, нежели Р. Хаулетг, исследовате-
ли предполагали, что этот манускрипт полностью является авто-
графом Роберта, сам Р. Хаулетг сумел доказать, что данная руко-
пись является продуктом скриптория аббатства Бек и, вероятно,
была увезена Робертом в Мон-Сен-Мишель, когда он стал абба-
том этого монастыря. Именно там он и провел редакторскую
правку текста своей собственной рукой. Все более поздние ману-
скрипты, содержащие первую часть сочинения Роберта, всего лишь
.. 242
повторяли текст сохранившегося до наших дней архетипа .
Прежде чем обратиться к тексту Роберта де Ториньи, необ-
ходимо, на наш взгляд, сказать несколько слов о сочинении Сиге-
берта де Жамблу. Сигеберт (годы жизни 1030-1112) был совре-
менником Гильома Жюмьежского и Ордерика Виталиса, но не
был никоим образом связан с нормандскими герцогами и истори-
ей их княжества. Именно поэтому его сочинение представляет
собой весьма интересный вариант «взгляда со стороны» на про-
цесс инкорпорации норманнов в состав западно-франкского об-
щества. Подобная дистанцированность от социального заказа,
который довлел над всеми официальными и полуофициальными
историографами Нормандии, делает и самого автора, и его сочи-
нение более непредвзятым по отношению к истории норманнов.
Но именно эта непредвзятость, как оказывается, служит лишним
подтверждением нашего вывода о том, что само отношение к
норманнам прошло во франкском обществе фактически два этапа.
Первый этап условно можно определить как «королевский», ко-
гда все отношения между франкскими монархами и датскими ко-
нунгами рассматривались анналистами как отношения, по сути
дела, имеющие государственный статус. Именно для этого перио-
да характерно четкое этническое определение выходцев с Севера.
Они идентифицировались исключительно как «даны». Сигеберт
де Жамблу четко следует этому устоявшемуся канону в историо-
графии «норманнов», описывая все отношения между императо-
рами Карлом Великим и Людовиком Благочестивым и их север-
241 Avranches MS 159.
242 Howlett R. Preface. P. XXXVI1-XLV1II.
287
ными партнерами как отношения между равными в их королев-
243
ском достоинстве .
Однако уже с конца 30-х гг. IX в., точно так же как это про-
исходит в официальных Сен-Бертенских анналах, на смену «да-
нам» приходят исключительно «норманны», причем их действия
полностью укладываются в тот стереотип, который был создан
франкской анналистикой в течение этого столетия. Деятельность
этих «норманнов» - грабежи, убийства, разрушение и осквернение
христианских храмов и монастырей, сожжение и разграбление го-
родов и сел243 244. Для этого периода, который у Сигеберта продолжа-
ется до конца IX в., отношения между франкским и скандинавским
обществами утрачивает этническую определенность, на смену «да-
нам» с их конунгами приходят «норманны» с их «герцогами».
Лишь изредка Сигсберт пытается уточнить этническую принад-
лежность этих «норманнов», ссылаясь на то, что сами они себя на-
243 Sigeberti Gemblacensis Chronographia// MGH SS. T. VI. 1844 (1925). S. 336:
«Godefrido Danorum rege mortuo, Hemingus, filius eius, pacem expetit ab imperatore
Karolo (s.a. 804)»; S. 337: «Hemingus rex Danorum inoritur (s.a. 811)»; «Harioldus
rex Danorum, patria et regno pulsus a filiis Godel'ridi, ab impcratorem Ludowicum
veniens implorat opem recuperandi (s.a. 815)»; «Ludowicus imperator exercitum
contra Danos mittit, et per eum obsides accipit (s.a. 816)»; «Harioldus in regnum
Danorum a Ludovico remittitur (s.a. 819)»; S. 338: «Herioldus rex Danorum cum
uxore et filiis et sua parte Danorum Moguntiae baptizatur (s.a. 825)».
244 Ibid. S. 339: «Northmanni Gallias graviter infestant, Dorestatum vastant;
Andoverpum oppidum et Witlant emporium situm iuxta ostium Mosae incendunt, a
Frcsonibus tributum accipuunt (s.a. 837)»; «Northmanni regnum Karoli graviter
infestant, et usque Parisius navigio veniunt (s.a. 846)»; S. 340: «Northmanni per mare
Brittanicum ostia Ligeris ingressi, urbem Namnetem invadunt, episcopum sabbatho
sancto paschae baptismum celebrantem trucidant, clerum et populum perimunt
(s.a. 853)»; S. 341: «Northmanni Galliam repetentes, Namnetis, Andegavis, Pictavis et
Turonis terminus depopulantur (s.a. 866)»; S. 342: «Northmanni urbem Andegavis,
quasi in ea habitutari, cum suis omnibus occupant (s.a. 875)»; S. 343: «Northmanni
urbem Treverim incendunt, et Mettim usque pertendunt, ibique concerto prelio Christianos
vincunt (s.a. 883)»; «Normanni a Lovanio exeuntes, Parisius obsident (s.a. 887)»;
«Normanni Parisius expugnare non valentes Burgundiam aggrediuntur, et Senonis
urbem ojpugnant, sed non expugnant (s.a. 891)»; «Northmanni a Senonis Parisius
repetunt, et inde repulse, per Matronam fluvium Trecas urbem incendunt, et usque
Virdunum et Tullum urbes cuncta depopulantur (s.a. 892)»; S. 344: «Nortmanni iterum a
Parisius repulse, fines Brittonum incessant (s.a. 894)»; «Nortmanni Lotharingiam
repetentes, circa Leodium cum christianis pugnant et vincunt (s.a. 895)».
288
зывают «данами»245. Однако в целом этническая неопределенность
остается доминирующей. Более того, с начала X в. и «даны», и
«норманны» вообще исчезают со страниц его сочинения246. Имен-
но поэтому, когда речь идет о событиях, связанных с первыми де-
сятилетиями становления герцогства Нормандия и ее княжеской
династией, влияние Сигеберта на творчество Роберта де Ториньи
можно признать как практически полностью отсутствующее.
Период до появления Роллона для Роберта де Ториньи свя-
зан в основном с теми тяготами, которые испытали от «норман-
нов» по преимуществу церковные учреждения, что заставляло,
спасая святыни, переносить их в более безопасные места247. Пер-
вое персонифицированное упоминание о «норманнах» связано с
именами Бьёрна Железнобокого и его наставника Гастинга. Имен-
но в данном случае Роберт повторяет «датскую версию» проис-
хождения этих скандинавских вождей, делая их ответственными
за все преступления, которые совершали «норманны» в течение
тридцати лет. Здесь же он повторяет рассказ, позаимствованный у
Гильома Жюмьежского, о передаче Шартрского графства Гастин-
гу и о последующей утрате им этого пожалования, которое Гас-
тинг был вынужден продать графу Тибо Блуаскому248.
Роберт еще только раз сообщает о прибытии во Франкию
анонимных «норманнов»249. Вслед за этим он приступает к рас-
245 Ibid. S. 343: «Northmanni, adiunctis sibi Danis, Franciam et Lotharingiam
pervagantes (s.a. 882)»; S. 892: «Odo rex Danos super Axonam fluvium beilo vincit
(s.a. 892)».
246 Последние два упоминания и «данов», и «норманнов» связаны уже с ис-
торией Восточно-Франкского королевства в первой треги X в. См.: Ibid. S. 347:
«Henricus rex reges Northmannorum et Abrotidorum Christianos facit (s.a. 931)»;
«Rex Henricus Danos, qui per piraticam Fresones incursabant, vincit et tributaries
facit, et Chiupam regem eorum baptizari facit (s.a. 935)».
247 Robert de Torigni. Chronicle, s.a. 836. P. 8: «Herio insula, translation sancti
Philiberti VII idus Junii, quando Northmanni vastaverunt Brittaniam et alias terras».
248 Ibid., s.a. 851. P. 8: «Bier, filius Lotroci, Regis Danemarchiae, cum magistro et
pedagogo suo Hastingo, venit in regnum Francorum, quod ferro et flammis attriverunt
fere per triginta annos. Postea vero Bier repatriate volens, in Anglia naufragium
passus, multis sociorum amissis, in Frisia obiit. Hastingus autem in Francia remanens,
cum Karolo Simplici, rege Francorum, foedus pacis iniit et urbem Camotensem
stipendii munere ab ipso accepit, quam postea, tempore Rollonis, Teboldo, comiti
Blesensi, ipsius versutiis deceptus, vendidit, et peregre profectus disparuit».
249 Ibid., s.a. 865. P. 9: «Venerunt Northmanni medietate Juli».
289
сказу о появлении во Франкии Роллона и его сподвижников, ко-
торые по происхождению, как он уточняет, были «даны». В дей-
ствительности текст его «Хроники» является кратким изложени-
ем фактического материала, который он извлек из текста «Гесты»
Гильома Жюмьежского. Прежде всего, речь идет о договоре меж-
ду Роллоном и Карлом Простоватым, о передаче последним части
территории своего домена, которая, как подчеркивает Роберт,
ныне зовется Нормандия, о брачном союзе между Роллоном и
якобы дочерью Карла Гизлой, о крещении Роллона и его бого-
угодных делах после этого святого акта, о смерти бездетной Гиз-
лы и повторном браке Роллона с Попой, от которой родился его
сын и наследник Вильгельм Длинный Меч250.
Вообще, когда речь идет о Роллоне, мы можем наблюдать,
что не характерно в целом для Роберта де Ториньи как историка,
некоторую путаницу в изложении событий и существенные повто-
ры. Гак, события, связанные с созданием Нормандии в результате
соглашения между Роллоном и Карлом, предшествуют событиям,
связанным с неудачной осадой Роллоном и его отрядов Шартра.
Однако во всех других источниках, в том числе и у хорошо извест-
ного Роберту Гильома Жюмьежского, эти события развивались в
обратном порядке, и именно позорное поражение Роллона под
Шартром заставило его искать мира с западно-франкским королем.
Точно так же, но уже под правильным, 912, г. Роберт во второй раз
рассказывает о крещении Роллона и его сподвижников и повтор-
ном браке норманнского лидера251. Дату кончины Роллона, исполь-
зуя данные «Руанских анналов», Роберт называет как 917 г., что
также не совпадает с текстами «Гесты» Гильома Жюмьежского252.
Такую же краткость в изложении событий проявляет Роберт
де Ториньи, когда речь заходит о времени правления сына Ролло-
на Вильгельма Длинный Меч. Следуя уже сложившейся тради-
ции, он излагает события, связанные с мятежом норманна Риуль-
250 Ibid., s.a. 876. Р. 10-11: «Northmanni, origine Dani, duce quodam Rollone
nomine... Et earn terram, quae nunc Northmannia vocatur...». Все события конца IX
- первого десятилетия X в. уложились тут у Роберта де Ториньи в два больших
абзаца и под одним годом.
251 Ibid., s.a. 908-912. Р. 11-12.
252 Ibid., s.a. 917. Р. 12: «Obiit Rollo, primus dux Normannorum, cui successit
Willelmus Longa Spata, filius ejus».
290
фа, который был подавлен новым герцогом, затем упоминает об
участии нормандского герцога в политических контактах между
королем Людовиком IV и королем Германии Генрихом, особо
останавливается на рождении сына и наследника Вильгельма Ри-
шара и, наконец, о восстановлении аббатства Жюмьеж253.
В отличие от текста «Гесты» Гильома, Роберт в своей «Исто-
рии» специально останавливается на факте крещения наследника
Вильгельма Ришара, которое осуществил епископ Байё Генрих254.
Завершает рассказ о правлении Вильгельма изложение фак-
тов, связанных с конфликтом нормандского герцога с графом Ар-
нульфом Фландрским, в результате которого но приказу послед-
него, во время их личной встречи на Сомме, Вильгельм был пре-
дательски убит. В целом изложение этих событий, которые столь
красочно и с таким сопереживанием описывают автор «Planctus»,
Дудо и Гильом Жюмьежский, у Роберта приобретает характер
простой констатации события, случившегося в давние времена и
вряд ли вызывающего какие-либо особые эмоции в современную
Роберту эпоху255.
Продолжая изложение событийного ряда, связанного с исто-
рией Нормандии и ее первых герцогов, Роберт де Ториньи вновь
упоминает о фактически наследственном праве потомков Роллона
на управление Нормандией256. Стремление подчеркнуть преемст-
венность в престолонаследии проходит красной линией через
весь его текст. Для него это даже более важно, нежели какие-то
иные события, связанные, например, с юными годами Ришара I, о
которых ему хорошо известно из текста «Гесты» Гильома Жюмь-
253 Ibid., s.a. 934. Р. 13.
254 Ibid., s.a. 938. Р. 13: «Hericus, praesul sanctissimus Baiocensis ecclesiae, bap-
tizavit primum Ricardum, filium Willelmi, ducis Normanniae, quem de Sprota gcnuit
ipse Willelmus filius Rollonis».
255 Ibid., s.a. 942. P. 14: «Occiditur Willelmus Longa Spata, dux Normannorum,
filius Rollonis, nequitia et traditione Amulfi, comitis Flandrensium... Unde Arnulfus
efferatus, invitans ducem ad fraudulentum colloquium, fecit ilium trucidari apud
Pinchin iacum. in quadam insula Somnae fluvii».
256 Роберт де Ториньи дважды подчеркивает наследственное право Ришара
на управление Нормандией. См.: Robert of Torigni, s.a. 942. Р. 14: «Huie Willelmo
duci Normannorum successit filius ejus Ricardus Primus, qui Vetus dicitur, quem de
Sprota genuit»; s.a. 964. P. 15-16: «Hoc tempore, Ricardi scilicet ducis Northman-
norum, qui tertius a Rollone, avo ejus, Normanniae regebat ducatum».
291
ежского. В масштабах его «всемирной» «Хроники» события, ка-
сающиеся истории одного герцогского дома, вероятно, уже не
заслуживают подробного изложения, достаточно только краткого
упоминания. Но вместе с тем эти упоминания касаются исключи-
тельно истории Нормандии. Все иные «местные» истории, и даже
история самого королевства Франции для Роберта де Ториньи,
оказываются неинтересными, не заслуживающими даже какой-
либо краткой записи. Иными словами, мы можем наблюдать
своеобразный переходный момент в средневековом историописа-
нии, когда автор, с одной стороны, пытается разорвать путы «ме-
стных историй», выйти за рамки микроистории и перейти к мак-
роистории, но с другой - чувство «места», столь характерное для
подобных княжеских историй, по-прежнему довлеет над ним, за-
ставляя его серьезно фильтровать имеющийся у него материал в
пользу сохраняющегося приоритета фактов, связанных с конкрет-
ной княжеской династией.
Значимость факта принадлежности к княжеской семье как
по прямой линии, так и по боковым, связанным с наличием у кня-
зей конкубин, вероятно, была для современников Роберта столь
велика, что он посвятил специальный раздел в своем сочинении, в
котором подробно остановился на всех членах линьяжа Роллони-
дов, имевших своим главой Ришара I257.
Другой момент, который, по мнению Роберта, заслуживал
быть упомянутым в его «Хронике», был связан с конфликтом ме-
жду герцогом Ришаром и королем Франции Людовиком IV За-
морским, в результате которого Ришар призвал на помощь дат-
ского конунга Харальда, прибывшего в Нормандию со своими
отрядами. И вновь это не вызывает какого-либо осуждения со
стороны Роберта. Он воспринимает данный случай как совершен-
но обыденный факт оказания помощи со стороны одного госуда-
ря другому, когда никто не может оспорить право такого госуда-
ря, в данном случае Ришара, на подобные действия. И тут мы
также видим серьезные разночтения в эмоциональной компоненте
излагаемого материала. Если для Гильома Жюмьежского и даже
257 Эта информация включена в текст вне хронологического ряда, которым
руководствовался Роберт при изложении фактического материала. См.: Robert of
Torigni. Р. 19.
292
Ордерика Виталиса в XI - начале ХП вв. такой поступок еще под-
черкивал сохранявшуюся связь между христианской Нормандией
и языческой Скандинавией, связь, которая приносила бедствия
жителям как Франции, так и самой Нормандии, то для Роберта де
Ториньи, создававшего свою «Хронику» во второй половине XII в.,
эта связь практически исчезла. Даже сам Харальд не позициони-
258
русгся им как варвар-язычник .
История жизни и деяний Ришара I завершается у Роберта де
Ториньи традиционно. Он вновь, констатировав кончину третьего
герцога Нормандии, подчеркивает преемственность в наследова-
нии герцогского титула и собственности сына Ришара Ришара И2’9.
Таким образом, творчество Роберта де Ториньи является
своеобразным завершением долгого процесса становления исто-
риографического образа «норманна» и «Нормандии» в средневе-
ковой исторической литературе. Начав свою работу историка с
редакции и интерполяций в текст сочинения своих предшествен-
ников, посвященного истории становления княжеского дома Рол-
лонидов, который к его времени достиг апогея своей власти, по-
лучив корону Английского королевства, он завершил ее создани-
ем одной из первых в западной средневековой исторической
мысли «Всемирной хроники», где место и роль Роллонидов, осо-
бенно в начальный период существования этого княжеского дома,
были заметно сокращены. Тем не менее подобная трансформация
лишь укрепила сложившийся к концу XII в. стереотип представ-
лений о «норманнах» и «Нормандии» как имеющих датские кор-
ни. Однако она же фактически стала точкой отсчета в исчезнове-
нии со страниц всех последующих исторических сочинений, так
или иначе затрагивавших эпоху «норманнов» и их столкновений с
христианским миром, того накала страстей и взаимного непри-
258 Ibid., s.a. 972. Р. 20: «Venit Aigroldus, rex Danorum, consilio Normannorum
fidelium primi Ricardi pueruli in Normanniam, et pugnavit contra Ludovicum regem
Franciae: in quo proelio occisus est Herluinus comes Musterioli, et rex Ludovicus
captas est; sed Gerberga regina, consilio Hugonis Magni, filium suum Lotharium in
obsidem et duos episcopos, Hildierum Belvacensem et Guidonem Suessionensem,
misit pro observanda fide, et rex a captione est liberatus, et Ricardus in patria firmiter
dux corroboratus est».
Ibid., s.a. 996. P. 21: «Obiit primus Ricardus, dux Normanniae, filius Willelmi
filii Rollonis, cui successit filius ejus Ricardus secundus».
293
ятия с обеих сторон, которыми были проникнуты сочинения ав-
торов раннесредневековой эпохи. Противостояние «мы - они», в
котором главную роль играло противостояние «христианин -
варвар», либо сильно сглаживается, либо вообще, как это в итоге
и произошло у Роберта де Ториньи, исчезает.
Творчество Роберта де Ториньи в части, касавшейся ранней
истории «норманнов» и их потомков, явно засвидетельствовало
факт угасания того накала страстей, ранее бушевавших вокруг их
деяний, которые столь красочно излагали историки более ранних
поколений. Читателю эпохи Роберта де Ториньи эти норманны
представлялись седой историей, которую нужно знать, сведения
из которой можно использовать и в современных политических
интересах, но которые в целом потеряли свою актуальность в ус-
ловиях новых политических реалий, когда Нормандское герцог-
ство уже полностью утратило свою самостоятельную политиче-
скую роль. Все это, без сомнения, специфически сказалось даже
на структуре самих сочинений Роберта де Ториньи. Если его пер-
вый исторический опыт, который представляет собой продолже-
ние истории нормандских герцогов в рамках текста «Гесты», на-
чатой Гильомом Жюмьежским и продолженной Ордериком Вита-
лисом, и традиционно сохраняет вид биографического жанра, где
вся история распадается на последовательную смену деяний сле-
дующих друг за другом герцогов и первых англо-нормандских
королей, то его попытка создать всемирную хронику, покинув
поле «местной истории», фактически этот ранний биографиче-
ский жанр историописания похоронила, аккумулировав в одном
тексте деяния многих участников событий без какого-либо особо-
го стремления предоставить кому-либо из них приоритетное зна-
чение в строительстве единого здания истории.
294
Глава 3
КАРОЛИНГСКАЯ И ПОСТКАРОЛИНГСКАЯ
ИСТОРИОГРАФИЯ «НОРМАННСКОЙ
ПРОБЛЕМЫ» И НОВЫЙ ВЗГЛЯД
НА ПОЛИТИЧЕСКУЮ ИСТОРИЮ
* КОНЦА VIII - НАЧАЛА X В.
3.1. «Датский вопрос»
во внешней политике Карла Великого
Северо-восточная часть Европы очень рано стала объектом
пристального внимания со стороны франкских монархов. Уже
ранние Каролинги (Пипиниды) обратили пристальное внимание
на территорию Фризии. В 734 г. Карл Мартелл уничтожил фриз-
ское племенное княжество и включил эту территорию в состав
Франкского королевства. В 768 г., незадолго до своей смерти,
Пипин, отец Карломана и Карла, при выделении уделов включил
территорию Фризии в состав удела Карла'.
Такое приобретение было весьма выгодным для Карла, по-
скольку в это время Фризия становится ключевым звеном в скла-
дывавшейся трансконтинентальной системе торговых путей. Один
из таких путей шел из Прованса (Марсель) через Бургундию в
бассейн Рейна и по последнему к побережью Северного моря в
районе Фризии, где этот водный путь дополнялся речной систе-
мой Мааса и Шельды. В силу этого именно на территории Фри-
зии сложилось несколько важных торговых центров протогород-
ского характера, среди которых в VIII - начале IX вв. играли важ-
ную роль Домбург на острове Вальхерен в устье Шельды и Доре-
стад на Рейне. Из этих виков торговые контакты после включения
Фризии в состав Франкского королевства развивались не только в
1 См.: Левандовский А.П. Карл Великий. Через империю к Европе. М., 1995.
С. 39-41; Мюссе Л. Варварские нашествия на Западную Европу. Вторая волна.
СПб., 2001. С. 198-199; Хэгерманн Д. Карл Великий. М., 2003. С. 69-70.
295
бассейне Северного моря, включая Британские острова, но и Бал-
тийского моря, втягивая в свою орбиту датские земли и террито-
рии прибалтийских славян2.
В датских землях в VIII в. также появляются первые прото-
городские центры, вики, Рибе и Хедебю, которые первоначально
тоже представляли собой фризские поселения, являвшиеся важ-
ными звеньями в североморской системе фризско-скандинавской
торговли. К концу века оба вика постепенно начали трансформи-
роваться в собственно скандинавские, что, однако, отнюдь не
снизило их значение для торговли в балтийско-североморском
регионе3.
У датских виков в этом регионе существовал еще один
весьма опасный конкурент. Это был ободритский Рёрик (Вели-
г рад - Мекленбург), расположенный на побережье Балтийского
моря, до которого можно было сравнительно легко добраться по
прямому сухопутному пути из франкских земель, от Кёльна, че-
рез Шезлу (Ленцен) или Бардовик, два пункта пограничной тор-
говли между франками и славянами. Кроме того, возле Рёрика на
Балтику выходил торговый путь, который шел с юга на север, из
Подунавья через Прагу - Галле - Магдебург - Шверин. Все это в
перспективе делало Рёрик весьма опасным конкурентом Хедебю,
тем более что к концу VIII в. в Рёрике сложилась купеческая ко-
лония, среди членов которой могли быть и франкские купцы4.
2 О роли виков в северной торговле см.: Лебедев Г.С. Эпоха викингов в Се-
верной Европе. Историко-археологические очерки. Л., 1985. С. 100-105; Херр-
ман И. Славяне и норманны в ранней истории Балтийского региона // Славяне и
скандинавы. М., 1986. С. 58; Kobler G. Civitas und vicus, burg, stat, dorf und wik //
Vor- und Fruhformen. I. Gottingen, 1972; Coupland S. Trading Places: Quentovic and
Dorestad reassessed // Early Medieval Europe. 2002. T. 11. N. 3. P. 209-232.
3 Лебедев Г.С. Указ. соч. С. 105-112; Гуревич А.Я. Викинги // Гуревич А.Я.
Избранные труды. Т. 1. Древние германцы. Викинги. М.; СПб., 1999. С. 129-130;
Джонс Г. Викинги. Потомки Одина и Тора. М., 2004. С. 90-91; Jankuhn И.
liaithabu, ein Handelsplatz der Wikingerzeit. Neumunster, 1963. S. 17-46, 161-242;
Ibid. Typen und Funktionen vor- und fruhwikingerzeitlicher Handelsplatze im
Ostsccgebiet. Wien, 1971; Olsen O., Crumlin-Pedersen O. Funf Wikingcrschiftc aus
Roskilde Fjord. Kopenhagen, 1978. S. 225-258; Die Niedcrlande und der europaische
Nordosten. Ein Jahrtausend weitraumiger Beziehungen (700-1700). Neumunster, 1992.
4 Херрман И. Указ. соч. С. 91, 95. Ленцен и Бардовик впервые упомянуты в
капитулярии Карла Великого от 805 г. как пункты пограничного торгового об-
296
Это экономическое соперничество дополнялось и нарас-
тавшими военно-политическими противоречиями между встав-
шими на путь оформления своей государственности этносами,
проживавшими в данном регионе Европе. Наряду с уже сложив-
шимся раннефеодальным Франкским королевством можно кон-
статировать начало оформления собственных территориально-
государственных образований у данов в Ютландии5, а также у
полабских славян, среди которых к концу VIII в. оформились три
племенных союза: ободритов, занимавших северную часть побе-
режья Балтийского моря и владевших Рериком, вильцев (люти-
чей), чья территория простиралась к югу до Хафеля и Шпрее, лу-
жицких сербов (сербов), которые обитали вдоль средней Эльбы
от Салы до Нейсе. Эти славянские племенные княжества с по-
следней четверти VIII в. все более активно втягиваются в орбиту
внешней политики короля Карла, выступая то союзниками фран-
ков (ободриты), то их противниками (вильцы). Кроме того, сами
славянские племенные княжества постоянно конфликтовали друг
с другом6.
Наконец, еще одной этнополитической силой в этом регио-
не северо-восточной Европы были саксы, особенная северная их
часть, известная как нордальбинги, которые проживали на зем-
лях, непосредственно граничивших как с датскими и славянскими
мена между франками и славянами. См.: Kapitular von Diedenhofen // MGH LL.
Sectio II. Capitularia. T. 1. Ed. A.Boretius. Hannoverae, 1883. S. 122.
5 Danmarks historic. Bd. 1. Tiden indtil 1340. Kopenhagcn, 1977; Henrikson A.
Dansk historia. Stockholm, 1989; Кан А.С. История скандинавских стран. 2-е изд.
М., 1980; История Дании с древнейших времен. М., 1998.
6 См.: Ронин В.К. Международно-правовые формы взаимоотношений славян
и империи Карла Великого (союз и вассалитет) И Советское славяноведение.
1982. № 6; Он же. О «власти» Карла Великого над славянами И Советское сла-
вяноведение. 1984. № I; Он же. Политическая организация славян Центральной
Европы и их отношения с западными соседями в VII - начале IX в. // Этносоци-
альная и политическая структура раннефеодальных славянских государств и
народностей. М.. 1987; Он же. Восточная политика Каролингов и развитие со-
циальной структуры у западных и южных славян И Классы и сословия средневе-
кового общества; Ронин В.К., Флоря Б.fl. Государство и общество у полабских и
поморских славян // Раннефеодальные государства и народности (южные и за-
падные славяне VI—XII вв.). М., 1991; Херрманн Й. Общество у германских и
славянских племен и народностей между Рейном и Одером в VI—XI вв. И Вопро-
сы истории. 1987. № 9.
297
территориями, так и с Франкским королевством. Именно саксон-
ские земли, как известно, и стали одним из первых объектов ак-
тивной внешней политики франкского короля Карла7.
Когда в 772 г. Карл впервые столкнулся с саксами, ему прак-
тически сразу же пришлось определять свои отношения с север-
ными соседями саксов-нордальбингов, данами. Как известно, очень
скоро у саксов появился свой лидер сопротивления франкам, Ви-
дукинд, происходивший из родовой аристократии вестфалов
(unum ex primoribus Westfalaorum). Тогда же на страницах франк-
ских источников появляется и первый датский конунг Сигифрид,
который, по всей видимости, оказывал какую-то помощь саксам в
их сопротивлении франкам. Именно так можно объяснить тот
факт, что, когда Видукинд отказался прибыть на созванный Кар-
лом в 777 г. в Иадеборне совет, он, боясь репрессий за вооружен-
ное сопротивление, бежал под защиту Сигифрида в Данию8.
Именно с территории датских земель в 778 г. Видукинд
вновь инспирирует новый виток саксонского сопротивления фран-
кам. Саксонские отряды перешли границу у Рейна, поднялись по
правовому берегу реки до Кобленца, разграбили на своем пути
7 В отечественной историографии саксонские войны Карла Великого иод
разным углом зрения (Левандовский А.П. Указ. соч. С. 58-66; Горелов М.М. Вой-
ны Карла Великого: создание империи // Карл Великий: реалии и мифы. М..
2001. С. 25^44. Рецензию на последний коллективный труд см.: Сидоров А.И.
Рец.: Карл Великий: реалии и мифы. М.: ИВИ РАН, 2001.232 с. // Средние века.
М.. 2002. Вып. 63. С. 411-414). но никогда в связи с норманнской проблемой.
8 Annales Regni Francorum inde ab a.741 usque ad a. 829, qui dicitur Annales
Laurissenses maiores et Einhardi. Ed. F. Kurze. Hannovcrae, 1895 (далее-ARF Ann.
Eaur. и ARF Einh). s.a. 777. S. 48: «...in partibus Nordmanniae confugium fecit una
cum sociis suis» (ARF Ann. l.aur). S. 49: «...ad Sigifridum Danorum regem profugerat»
(ARF Einh). См. также: Annales Tiliani a. 778-790 . s.a. 778 (777) // Monumenta
Gcrmaniae Historica. Seria Scriptorum. Ed. G.H. Pertz. Hannoverae, 1825 (neudruck,
Leipzig, 1925). T. 1. S. 220: «...excepto Witigingo, qui partibus Normanniae configut»
(далее - MGH SS); Хэгерманн Д. Указ. соч. С. 143-144. Немецкое издание книги
Д. Хэгерманна в отечественной медиевистике в целом получило положительную
оценку, как труд, хотя и не слишком оригинальный в концептуальном плане, но
содержательно представляющий собой аккумуляцию идей и подходов к рас-
смотрению дичности Карла Великого и его деяний, существующих в новейшей
западной историографии (Сидоров А.И. Рец.: Хсгерманн Д. Карл Великий. Вла-
ститель Запада. Берлин; Мюнхен, 2000. 736 с.: Hagermann D. Karl der Grosse:
Herrscher des Abendlandes. Berlin; Munchen, 2000. 736 s. И Средние века M., 2002.
Вып. 63. С. 414-416).
298
почти всю прибрежную территорию и фактически беспрепятст-
венно ушли восвояси. Франкские источники не дают четкого от-
вета на вопрос, участвовал ли в этом походе сам Видукинд или же
он руководил этим вторжением из-за пределов Саксонии9 10 * 12, воз-
можно из датских земель. По мнению Д. Хэгерманна, именно зи-
мой 778-779 гг. Карл принял окончательное решение о полном и
фактическом подчинении саксов, что одновременно означало во-
енную оккупацию, создание административных учреждений по
франкскому образцу и образование церковных приходов'0. Это не
только в корне меняло весь характер франкской политики на се-
веро-восточных рубежах королевства, но и требовало обратиться
к «датской проблеме», поскольку датские земли могли по-преж-
нему оставаться территорией, на которой могли укрываться вож-
ди мятежных саксов и откуда, собрав новые силы, они могли про-
должать сопротивление Карлу. Установление прямых контактов
между королем Карлом и конунгом данов Сигифридом станови-
лось насущной необходимостью.
Эти контакты были установлены в 782 г. В июле Карл от-
правился в Саксонию, пересек Рейн около Кельна и созвал гене-
ральный сейм в Липшпринге. «Большие королевские анналы»
сообщают, что на сейм прибыло несколько иноземных посольств,
среди которых было датское посольство во главе с неким Хальф-
таном (Halptani)". Источники, однако, не позволяют ни опреде-
лить статус посольства, ни содержание переговоров и получен-
ных результатов. Мы можем лишь высказать предположение, что
это была своего рода разведывательная миссия со стороны данов,
задача которой сводилась к зондажу ситуации, складывавшейся
вокруг северо-восточной составляющей внешней политики Кар-
ла'2. Вероятно, вопрос о прекращении поддержки Видукинда со
стороны данов также остался нерешенным.
9 ARF Ann. Laur., s.a. 778. S. 50, 52, Ann. Einh., s.a. 778. S. 51, 53; Annales
Fuldenses. Enhardi Fuldenses Annales a. 680-838, s.a. 778 // MGH SS. T. I S. 349.
10 Хэгерманн Д. Указ. соч. С. 152-153.
" ARF Ann. Laur., s.a. 782. S. 58: «...id est Halptani cum sociis suis». См. так-
же: Annales Tiliani, s.a. 782. S. 221; Annales Fuldenses. Enhardi, s.a. 782. S. 349:
«Ubi ad eum venerunt missi Sigifridi regis Danorum, Halbdani videlicet cum sociis suis».
12 Подобная мысль звучит и у Д. Хэгерманна: Хэгерманн Д Указ. соч. С. 198—
199.
299
Об этом свидетельствуют все последующие события в Сак-
сонии. Видукинд тайно вернулся на родину и вновь инспирировал
в ней волнения населения. Эти волнения приобрели столь значи-
тельный размах, что поставили под сомнение все прежние дости-
жения Карла в решении саксонской проблемы. Карлу пришлось
приложить весьма значительные усилия и прибегнуть к крайне
жестоким мерам, в частности, к печально знаменитой казни за-
ложников в Вердене, чтобы подавить эти волнения. Видукинду
вновь удалось избежать пленения франками и расправы, скрыв-
шись в «отечестве норманнов»13.
Карлу потребовалось три года, чтобы окончательно пере-
ломить ситуацию в Саксонии в свою пользу. В 785 г. ему удалось
достигнуть компромисса с Видукиндом, пообещав ему и его спод-
вижникам полное прощение, если они прекратят борьбу. Вероят-
но, Видукинд уже исчерпал все реальные возможности сопротив-
ления, что и вынудило его прибыть в пфальц Аттиньи к королю
Карлу вместе со своим ближайшим сподвижником Аббионом, где
они, приняв крещение, получили от франкского короля щедрые
дары14. Этот акт примирения привел к весьма интересному ре-
зультату. Влившись в состав формировавшейся правящей франко-
саксонской элиты, Видукинд тотчас же исчез со страниц франк-
ских анналов как самостоятельно действующее политическое ли-
цо, хотя его потомки пользовались большим влиянием в Саксо-
нии, включая начало XI столетия15.
Вплоть до начала 90-х гг. VIII в. Франкское королевство
могло забыть о «северных людях» - норманнах. Однако с 793 г.
скандинавская составляющая внешней политики Карла реаними-
руется. Этот год в европейской истории традиционно считается
началом так называемой «эпохи викингов», которая была сложным
13 ARE Ann. Laur., s.a. 782. S. 58-62: «...excepto Widochindo. qui fuga lapsus
est partibus Nordmanniae», Ann.Einh. S. 59-63. См. также: Хэгерманн Д. Указ. соч.
С. 198-204; Левандовский А.П. Указ. соч. С. 62-63; Горелов М.М. Указ. соч.
С. 36-37. _
14 ARF Ann. Laur.. s.a. 785. S. 68, 70: «Et ibi baptizati sunt supranominati Wido-
chindus et Abbi una cum socii eorum; et tunc tota Saxonia subiugata est»; Annales
Fuldcnses. Enhardi, s.a. 785. S. 350.
15 См.: Хэгерманн Д. Указ. соч. С. 219-221.
300
и многогранным социальным явлением16. А.Я. Гуревич обобщил
основные проявления экспансии викингов (норманнов), выделив
следующие: «Пиратство в северных морях и сезонные нападения
на другие страны разрозненных дружин с целью грабежа; нападе-
ния на другие страны объединенных (хотя бы на время) отрядов с
целью захвата добычи и занятия терри торий для последующего ее
заселения; походы больших армий, возглавляемых могучими хав-
дингами, а иногда и скандинавскими государями, с целью органи-
зованного выкачивания из завоеванных стран добычи, дани и час-
тичной их колонизации и даже с целью установления над этими
странами или областями своего государственного верховенства;
экспедиции, не носившие завоевательного характера и сопровож-
давшиеся заселением пустовавших до того земель (мирная коло-
низация); морская торговля, основание факторий и торговых
станций; наемничество»17.
Историография «эпохи викингов» огромна и насчитывает
не одну сотню исследований, что превращает ее в абсолютно са-
мостоятельную область исследования для историков. Нас же в
контексте избранной проблемы будут интересовать прежде всего
взаимоотношения между скандинавским миром и франкской мо-
нархией Каролингов, которые занимают абсолютно самостоятель-
ную нишу в столкновении скандинавского, языческого, и запад-
ного, католического, миров.
Событием, которое вызвало большой резонанс при франк-
ском дворе в 793 г., был разгром отрядом викингов одного из ста-
рейших монастырей на Британских островах, монастыря св. Кут-
16 Г.С. Лебедев писал: «Массовый характер движения, его связь с широким
общественным движением бондов, дифференциация в ходе экспансии викингов
различных новых социальных функций, активно воздействующих на революци-
онное преобразование "варварской" племенной структуры в феодальную, госу-
дарственную, - все это позволяет определить "движение викингов IX—XI вв.” как
социальное движение, охватившее значительные, в том числе ведущие, общест-
венные слои Скандинавии и так или иначе связанное с кардинальными, револю-
ционными общественными изменениями» (Лебедев ГС. Указ. соч. С. 62).
17 Гуревич А.Я. Указ. соч. С. 123. См. также работу видного французского ис-
следователя Л. Мюссе, выделившею три фазы в экспансии викингов в Европе:
Musset L. Les Invasions. Le second assaut contre I’Europe Chretiene. Paris, 1965.
P. 127 128 (Рус. пер.: Мюссе JI. Варварские нашествия на Западную Европу.
Вторая волна. СПб., 2001. С. 102-105).
301
берта на острове Линдисфарн18. Получив известие об этом, один
из ближайших советников Карла, знаменитый англосакс Алкуин,
писал: «...Почти 350 лет мы и наши отцы населяли эту благосло-
венную землю, и никогда до этого такой террор не случался в
Британии, какой мы испытали от языческой расы. Никогда не
могли бы мы даже подумать, что такое нашествие с моря могло
бы произойти»19 20. Очень скоро первые волны норманнских втор-
жений докатятся и до рубежей Франкского королевства. А пока
казалось, что угроза исходит исключительно с юга, где сарацины
перешли к активным действиям, вторгнувшись и опустошив Сеп-
20
тиманию .
Лишь новые волнения саксов в Нордальбингии, которая не-
посредственно граничила с датскими землями, заставила Карла
интенсифицировать свои отношения с датским конунгом Сигиф-
ридом. Исключительность момента состояла в том, что инициато-
ром возобновления прямых контактов стала франкская сторона.
Именно Карл отправил в Данию некое посольство во главе с
Готшалком. Имя руководителя посольства явно славянского про-
исхождения, поэтому можно предположить, что Карл привлек к
выполнению миссии какого-то выходца из славян, вероятно
ободрита, обладавшего навыками общения с соседними данами. К
сожалению, нам ничего не известно о тех целях, которые были
поставлены перед посольством. Скорее всего, его задачи своди-
лись к восстановлению отношений с датским конунгом ради пре-
кращения со стороны последнего поддержки мятежных саксов.
Именно этим можно объяснить трагическую судьбу членов по-
сольства и его руководителя, которые в 798 г. были убиты сакса-
ми, когда возвращались ко двору Карла21.
18 The Anglo - Saxon Chronicle. Ed. by D.Whitelock. New Brunswick, 1961,
s.a. 793.
19 The English Historical Documents. Ed. by D. Whitelock. I.., 1953. Vol. I. P. 776.
20 ARF Ann. Einh., s.a. 793. S. 95: «In hoc opera occupato duo valde displicentia
de diversis terrarum partibus adlata sunt: unum erat Saxonum omnimoda defection,
alterum quod Sarraceni Septimaniam ingressi...»; Annales Fuldenses. Enhardi, s.a. 793.
S. 351: «Proelium factum est inter Sarracenos et Francos in Gothia, in quo Sarraceni
superiores extiterunt».
21 ARF Ann. Einh., s.a. 798. S. 103: «...et Godescalcum regis legatum, quem ille
ante paucos dies ad Sigifridum regem Danorum miserat»; Хэгерманн Д. Указ. соч.
С. 371 -372; Левандовский ,4.11. Указ. соч. С. 251.
302
Карл же был крайне заинтересован в сохранении спокойст-
вия в северо-восточной части королевства и на тамошних рубе-
жах, так как в это время он все более активно втягивался в италь-
янские дела и политическую борьбу вокруг папского престола22.
Следующий, 799, г. знаменовал собой практически полное
завершение саксонской кампании и окончательное включение
Нордальбингии в состав Франкского королевства. Теперь грани-
цы Франкии и датских земель приобрели вполне осязаемый ха-
рактер, что требовало от обеих сторон как можно более быстрого
определения статуса взаимоотношений: враги или друзья. Акту-
альность решения этой проблемы стала очевидной спустя год,
когда некие пираты потревожили атлантическое побережье
Франкского королевства23. Французские исследователи Л. Мюссе
и С. Лебек полагали, что это были норвежцы, причем базой для
их экспедиции служила уже не собственно норвежская террито-
рия, а Британские острова, которые в это время начинают активно
колонизироваться выходцами именно из этой части Скандина-
вии24. Но согласиться с этим мнением со всей уверенностью нель-
зя, поскольку сами франкские источники не определяют этниче-
скую принадлежность участников нападения. В так называемой
же «версии Эйнхарда» «Больших королевских анналов» этноним
«норманны» является более поздней интерполяцией25.
Надо подчеркнуть тот факт, что при весьма скудных пред-
ставлениях о географии Скандинавии авторы «Больших королев-
ских анналов» достаточно определенно говорят именно о данах и
датских конунгах как контрагентах франкских императоров Кар-
ла Великого и Людовика Благочестивого. Понятие же «норманн»
носит для них весьма неопределенный характер и всегда употреб-
л Хэгерманн Д. Указ. соч. С. 375-391.
23 ARF Ann. Laur., s.a. 800. S. 110: «...quod tunc piratis infestum erat». В по-
добном смысле описывают нападение и более поздние источники: Annales
Fuldenses. Enhardi, s.a. 800. S. 352: «...quod piratis infestum erat»; Reginones
chronicon a. 1-906 // MGH SS. T. 1. S. 562: «...et in ipso mari quod tunc a piratis
infestabatur».
24 Мюссе Л. Указ. соч. С. 90-91, 209; Лебек С. Происхождение франков. V-
IX века. 1. Новая история средневековой Франции. М., 1993. С. 306.
25 ARF Ann. Einh., s.a. 800. S. Ill: «...quod tunc piratis NORDMANNICIS in-
festum erat».
303
ляется только тогда, когда четко определить конкретное сканди-
навское происхождение участников тех или иных событий невоз-
можно, но все же известно, что эти участники принадлежат к «се-
верным людям»26 27.
Кем бы ни были эти пираты, норманнами или нет, нападе-
ние на приморские районы страны заставили Карла предпринять
первые усилия в области повышения обороноспособности мор-
ских рубежей страны. В марте 800 г. он отправился в своеобраз-
ную инспекционную поездку в те районы атлантического побе-
режья, которые подверглись нападениям вышеназванных пира-
тов, и отдал приказ о размещении там воинских контингентов, в
задачу которых, вероятно, и входило обеспечение неприкосно-
венности морских границ королевства2'.
Начало активных военно-политических контактов, однако,
на датском направлении затянулось на четыре года. В 800-804 гг.
Карл Великий был занят иными проблемами: отношениями с пап-
ским престолом и коронацией императорской короной на Рожде-
ство 800 г., контактами с послами Харуна ар-Рашида, взаимоот-
ношениями с Византийской империей и иерусалимским патриар-
хом. Продолжались активные военные действия в Испании, за-
вершившиеся взятием в 801 г. Барселоны, ставшей столицей Ис-
панской марки, вновь велись военные действия против мятежных
саксов в Саксонии (Нордальбингии). В самих датских землях так
же было неспокойно. На смену конунгу Сигифриду около 800 г. к
26 См.: Sigifridus Danorum rex (ARF. S. 49. 60, 61, 103), Godofridus rex
Danorum (ARF. S. 118, 119, 125, 126, 128, 129, 131, 133, 136), Herioldus rex
Danorum (ARF. S. 136, 141, 142, 145, 169). Herioldus П rex Danorum (ARF. S. 136),
Reginfridus Danorum rex (ARF. S. 136-139), Hemmingus Danorum rex (ARF.
S. 133-136), flohricus filius Godofridi rex Danorum (ARF. S. 173). С такой же од-
нозначностью используется ими этноним «dani», как правило, в твердой увязке с
деяниями ютландских конунгов, см.: ARF. S. 49. 61, 103, 118, 125, 126, 128, 129,
131, 133. 134, 137-139, 141, 145, 156, 169, 173. Понятие «норманны» (nordmanni)
авторы «Больших королевских анналов» используют всего лишь семь раз: ARF.
Ann. Law., sa. 782. S. 60; s.a. 812. S. 137; s.a. 813. S. 138; s.a. 828. S. 175; s.a. 829.
S. 177; ARF. Ann.Einh., 782. S. 61, 63.
27 ARF. Ann. Laur., s.a. 800. S. 110: «Ipse medio mense Martio Aquisgrani pala-
tio digrediens, litus oceani Gallici perlustravit, in ipso mari, quod tunc piratis infestum
crat, classem instituit...».
304
власти пришел конунг Годфрид, который был явно настроен ан-
тифранкски28.
В 804 г. Карл Великий поставил окончательную точку в сак-
сонском вопросе. Весной он лично прибыл в Холленштедт, рас-
положенный на границе Вихмодии и Нордальбингии, отдав там
распоряжение о переселении тысяч саксонских семей во внутрен-
ние области империи и передав Нордальбингию союзникам фран-
ков, ободритам29. Объективно для императора открывались воз-
можности для дальнейшей франкской экспансии в северо-восточ-
ном направлении. Подобная перспектива естественным образом
должна была активизировать политику нового датского конунга
Годфрида с целью усиления своего влияния в этом регионе.
X. Арбман считал, что политика Годфрида носила оборонитель-
ный характер30, однако вряд ли с этим можно согласиться. Все по-
следующие действия обеих противоборствующих сторон, фран-
ков и данов, свидетельствуют о том, что инициатива перевода
франко-датских отношений в русло вооруженного конфликта при-
надлежала Г одфриду.
К этому его подталкивал ряд причин. Прежде всего, гео-
графическое положение Ютландии, сердца будущего Датского
королевства, расположенной на стыке Северного и Балтийского
морей, объективно создавало для датчан благоприятные возмож-
ности ддя активных действий как в западном, так и восточном
направлении. Однако во многом благополучие датских земель в
этот период зависело от того, насколько датские конунги смогут
контролировать два главных торговых пути, пересекавших Ют-
ландию от моря и до моря. Первый путь связывал франкскую
Фризию с Биркой, Волином, Трусо, Восточной Прибалтикой и
северо-русскими землями. Второй, так называемый «ратный путь»,
вел в норвежские земли и Каттегат. Именно на пересечении этих
‘8 Левандовский А.П. Указ. соч. С. 253-255.
29 ARE, s.a. 804. S. 118: «Acstate autem in Saxoniam ducto exercitu omnes, qui
trans Albiam et in Wihmuodi habutabant, Saxones cum mulieribiis et infantibus
transtulit in Eranciam et pagos Transalbianos Abodritis dedit». См. также: Annales
Tiliani, s.a. 805 (804). S. 223; Annales Fuldenses. Enhardi, s.a. 804. S. 353; Reginones
chronicon. S. 563. Цифру 10 000 переселенных семей приводит Эйнхард: Einhardi
vita Karoli imperatoris, cap. 7 // MGH SS. T. 1. S. 446.
Арбман X. Викинги. СПб., 2003. С. 127.
305
путей и находился датский вик Хедебю. После же 804 г., когда в
руках ободритов оказалась Нордальбингия, значение основного
торгового конкурента Хедебю в этом районе, ободритского Рери-
ка, резко возрастало, тем более что среди купцов, действовавших
в нем, могли быть и выходцы из Франкской империи. Именно
поэтому задача устранения Рерика как конкурента датской тор-
говле становилась первоочередной для конунга Годфрида, а союз
ободритов с франками неизбежно толкал его на обострение от-
ношений с Карлом Великим31.
Следует отметить, что Годфрид весьма оперативно отреа-
гировал на заключение франко-ободритского союза и поспешил
продемонстрировать свои силы и готовность к военным действи-
ям. «Большие королевские анналы» сообщают, что именно в «это
же время» (eodem tempore) Годфрид привел свой флот и сухопут-
ные отряды в Слиесторп, расположенный на границе Дании и
Саксонии32. Карл Великий со своими войсками находился непо-
далеку, за Эльбой. Однако, вероятно, ни одна из сторон не была
готова к решительным действиям, но была не прочь начать пере-
говорный процесс. Но понимали этот процесс обе стороны по-
разному. Как сообщают «Большие королевские анналы», перво-
начально предполагалось, что Годфрид лично прибудет ко двору
Карла Великого для переговоров. С точки зрения оформлявшихся
в VIII - начале IX вв. норм межгосударственного общения при-
бытие главы какого-либо государства ко двору императора Карла
фактически означало признание его сюзеренитета над той терри-
торией, которую представлял этот монарх (король, князь). 11ойти
на это Годфрид не пожелал, поступив так по совету своих при-
ближенных. Ввиду этого характер переговоров был переведен в
иной, более высокий статус, подчеркивавший равноправие дого-
варивающихся сторон. Ведение переговоров было доверено спе-
циальным послам, отправленным конунгом Годфридом ко двору
Карла Великого. К сожалению, франкские источники ничего не
сообщают о результатах этих переговоров, поэтому лишь предпо-
. 31 Джонс Г. Указ. соч. С. 90-91; Херрман Й. Указ. соч. С. 91,95; Гуревич А Я.
Указ. соч. С. 129-130.
л ARF, s.a. 804. S. 118: «Eodem tempore Godofridus rex Danorum venit cum
classe sua necnon et omni equitatu regni sui ad locum, qui dicitur Sliesthorp, in con-
finio regni sui ct Saxoniae».
306
ложительно можно сделать вывод о том, что их итогом стало уста-
новление вооруженного нейтралитета между франками и данами33.
Относительное затишье в отношениях между франками и
данами сохранялось в течение почти четырех лет. Новая эскала-
ция франко-датского противостояния началась в 808 г. Инициато-
ром вновь выступил Годфрид, который вторгся в земли союзных
франкам ободритов, нанес им ряд поражений и обратил в бегство
ободритского князя Дросука. Но потери были и со стороны данов:
погиб племянник Готфрида Регинальд. Опасность ситуации для
Карла Великого заключалась в том, что действия датского конун-
га опирались на поддержку со стороны ряда славянских племен, в
частности глинян, смольнян и вильцев, которые традиционно бы-
ли противниками франков в этом регионе. Отсюда, по-видимому,
проистекала быстрота ответной реакции со стороны Карла Вели-
кого. Он тотчас же отдал приказ о начале военных действий про-
тив датско-славянских отрядов, поставив во главе имперских
войск своего сына Карла Юного. Действия франков были успеш-
ными, и им удалось вытеснить отряды Годфрида с территории,
принадлежавшей ободритам. Но, отступая, Годфрид совершил
поступок, который в корне изменил всю историю Балтийского
региона в эпоху раннего средневековья. По его приказу при от-
ступлении был сожжен крупнейший славянский торговый вик на
Балтике, ободритский Рёрик. Более того, датский конунг не огра-
ничился лишь банальным сожжением этого торгового центра, но
отдал распоряжение, чтобы все купцы, находившиеся в Рерике,
” Ibid, s.a. 804. S. 118-119: «Promisit enim se ad conloquium imperatoris ventu-
rum, sed consilio suoruin territus propius non acccssit, sed, quicquid voluit, per lega-
tos mandavit. Nam imperator super Albiam fluvium sedebat, in loco, qui dicitur
Holdunsteti, et missa ad Godofridum legations pro perfugis reddendis medio Septem-
brio Coloniam venit». О складывавшихся нормах межгосударственных отноше-
ний в эпоху Каролингов см.: Ронин В.К. Международно-правовые формы взаи-
моотношений... С. 42-45. Об элементах сходства в переговорах между данами и
франками с аналогичными дипломатическими процедурами, осуществлявшими-
ся между ведущими монархиями того времени, свидетельствуют сами «Большие
королевские анналы», см., например: ARF. Ann.Laur., s.a. 801. S. 114: «Imperator
de Spoletio Ravennam veniens aliquot dies ibi moratus Papiam perrexit. Ibi nuntiatur
ei, legatos Aaron Amir al Mumminin Regis Persarum portum Pisas intrasse»; s.a. 802.
S. 117: «Herena imperatrix de Constantonopoli misit legatum nominee Leonem
spatarium de pace confinnanda inter Francos et Grecos»
307
были посажены на датские корабли и перевезены в Слиесторп.
Этническая принадлежность этих купцов неизвестна, но, судя по
тому, сколько внимания уделено этому событию на страницах
официальных «Больших королевских анналов», среди вывезен-
ных в Данию купцов могли быть и выходцы с территории Франк-
„ 34
скои империи .
Разрушив Рёрик, Готфрид фактически установил монопо-
лию на торговые пути, связывавшие Северное и Балтийское моря.
Теперь купцы могли вместо долгого плавания вдоль западных
берегов Ютландии, по проливу Скагеррак, пройти всего лишь 13
километров волоком и сразу попасть в Малый или Большой Бельт
и Балтийское море. По-видимому, стремление защитить этот но-
вый и столь выгодный для датских земель путь, а не только общая
необходимость защиты датских рубежей в Ютландии являются
одной из причин, почему Годфрид после своего возвращения в
Слиесторп отдал приказ о строительстве укрепленного вала на се-
верном берегу Эйдера, вдоль всей датской границы, от «восточного
залива» (Балтийского моря) до «западного океана». В этом валу
должны были быть оставлены только одни ворота, чтобы пропус-
кать всадников и повозки. Это был знаменитый Даневирке34 35.
Можно предположить, что изменение условий для переме-
щения купцов и их товаров с территории империи в датские зем-
ли потребовало упорядочения отношений на государственном
уровне, причем в этом были заинтересованы как обе стороны, так
и купечество. Именно этим можно объяснить тот факт, что, когда
конунг Готфрид уже в 809 г. попытался вновь восстановить от-
34 ARF, s.a. 808. S. 125-126; Annales Fuldenses. Enhardi, s.a, 808. S. 354;
Reginones chronicon. S. 564; Chronicon Moissiacense a saeculo quarto usque ad
a. 818 et 840, s.a. 808 // MGH SS. T. 1. S. 308; Ex chronico Moissiacensi a. 787-789,
804-813, 816, s.a. 808 // MGH SS. T. 2. S. 258,
ARF, s.a. 808. S. 126: «Ibi per aliquot dies moratus limitem regni sui, qui
Saxoniam respicit, vallo munire constituit, eo modo, u tab orientalis maris sinu, quem
illi Ostarsalt dicunt, usque ad occidentalem oceanum totam Egidorae fluminis
aquilonalem ripam munimentum valli praetexeret, una tantum porta dimissa, per quam
carra et elites emitti et recipe potuissent». См. также: Мюссе Л. Указ. соч. С. 198-
199; Джонс Г. Указ. соч. С. 91-93; Херманн Й. Указ. соч. С. 40, 60, 345-346;
Хэгерманн Д. Указ. соч. С. 523-524; Левандовский А.И. Указ. соч. С. 255-256. Об
основных этапах строительства и реконструкции Даневирке в VIII—X вв. см.:
Andersen Н.Н., Madsen H.J., Voss О. Danevirke. Kobenhavn, 1976.
308
ношения с императором Карлом Великим, посредниками в этом
выступили некие купцы. Использование купцов в качестве ди-
пломатических агентов в эпоху средневековья не было чем-то
удивительным, но уникальность момента заключалась в том, что
Карл Великий дал согласие на встречу его представителей с по-
сланцами датского конунга. Готфрид, предваряя эту встречу, об-
винил во всех недоразумениях между империей и данами обод-
ритского князя Дросука. Встреча произошла на пограничной реке
Штёр, но никаких пракгичсских результатов она не дала. Единст-
венным, кто извлек из неё какую-то пользу, был ободритский
князь, который заключил с данами нечто вроде сепаратного мира,
передав им своего сына в качестве заложника. Тем самым Дросук
обеспечил себе дополнительную поддержку в борьбе со своими
постоянными соперниками - вильцами. Что касается Карла Вели-
кого, то он посвятил месяцы установившегося хрупкого переми-
рия делу укрепления границы в этой части империи, отдав приказ
о строительстве ряда крепостей по течению рек Штёр, Эльба и
Хале и разместив в них постоянные гарнизоны. Это было крайне
необходимо, так как перемирие между данами и ободритами
вскоре было нарушено ввиду убийства в Рёрике ободритского
князя Дросука кем-то из людей Готфрида36.
Этот конфликт между Карлом Великим и конунгом Гот-
фридом со всей очевидностью показал ободритам, что в даль-
нейшем они вынуждены будут рассчитывать только на свои силы.
Следовательно, сложившийся ранее, в период совместных фран-
ко-ободритских войн против саксов, союз (foedus) изжил себя,
поскольку он утратил всякую эффективность и не обеспечивал не
только никаких выгод, но даже простой безопасности. Склады-
вавшийся новый «стратегический треугольник» (франки - даны -
ободриты) толкал ободритскую верхушку на разрыв с франками и
установление более тесных и действенных связей с датским ко-
нунгом. На повестке дня, несмотря на первые не слишком удач-
ные попытки, объективно стоял теперь ободрито-датский союз37.
36 ARF, s.a. 809. S. 128-130; Хэгерманн Д. Указ. соч. С. 527.
37 Ронин В.К. Славянская политика Людовика Благочестивого: 814-829 гг. //
Из истории языка и культуры стран Центральной и Юго-Восточной Европы. М.,
1985. С. 9.
309
Кроме того, становилось очевидным резкое ухудшение си-
туации в Атлантике. Ещё в 806 г. началось активное проникнове-
ние норвежских викингов на побережье Ирландии, где они соз-
дают опорные пункты для осуществления рейдов не только на
Британские острова, но и к побережью империи. В итоге стано-
вится небезопасным даже переправляться через Ла-Манш38.
Подобная ситуация требовала от императора Карла Велико-
го решительных мер по обеспечению безопасности северо-вос-
точных рубежей империи как на суше, так и на море. Необходимо
было создать непреодолимые препятствия как для норвежских
викингов, действовавших абсолютно самостоятельно, так и для
датского конунга, создававшего атмосферу нестабильности на
границах совсем недавно присоединенных к империи территорий.
К войне, вероятно, готовились обе стороны. Карл Великий провел
зиму - весну 810 г. в Аахене, где, по свидетельству «Больших ко-
ролевских анналов», размышлял о возможном походе против сво-
его северного соседа39. Но, судя по менее ангажированным ис-
точникам, нападение данов было полной неожиданностью для
Карла40. Инициатором начала военного конфликта стал конунг
Готфрид, который снарядил и отправил к берегам Фризии флот в
количестве 200 кораблей. Для данов нападение прошло вполне
успешно. Высадившиеся на фризское побережье отряды разорили
прибрежные районы, трижды разгромив пытавшихся оказать со-
противление фризов. Здесь даны впервые использовали новый
для себя способ получения доходов - взимание дани с подвергше-
гося нападению населения. Размер её в этом случае составил 100
j8 Альфан Л. Варвары. СПб., 2003. С. 218 219. Так, по сообщению Регинона
Прюмского, в 809 г. при возвращении из Британии на континент в руки север-
ных пиратов попал римский диакон Адульф, который был привезен ими обратно
в Британию и там выкуплен у них из рабства: Reginonis chronicon, s.a. 809. S. 565:
«...Adulphus diaconus captus est a piratis, sed postea redemptus est Romamque re-
verses».
w ARF, s.a. 810. S. 131: «Imperator vero Aquisgrani adhuc agens et contra God-
ofridiun rogem expeditionem meditansnuntium accepit, classem ducentarum navium
de Nordmannia Frisiam appulisse...». Аналогичная версия излагается в Фульдских
анналах: Annales Fuldenses. Enhardi, s.a. 810. S. 354: «...et contra Godafridum re-
gem expedicionem meditans».
40 Chronicon Moissiacense, s.a. 810. S. 309; Reginones Chronicon. S. 565.
310
фунтов серебра41. Источники не дают однозначного ответа на во-
прос, участвовал ли сам Готфрид в этой экспедиции. Так, «Боль-
шие королевские анналы» и зависимые от них Фульдские анналы
утверждают, что Готфрид оставался дома, в Дании42. Не менее
информированная Муассакская хроника всего лишь констатирует
факт нападения пиратов на Фризию, обходя полным молчанием и
принадлежность флота, и личность того, кто его направлял и воз-
главлял43 44. Более поздний Регинон Прюмский сообщает лишь о
том, что Готфрид известил все свои земли о своей победе, обойдя
« 44
молчанием его личный вклад в ее достижение .
Так или иначе, действия данов вызвали бурную реакцию со
стороны императора Карла Великого. Он тотчас же отдал приказ
о созыве войска, необходимого для отпора неприятелю, разослав
для исполнения данного приказа в разные части империи специ-
альных посланцев. Однако Карл не стал дожидаться полного сбо-
ра войск, покинул Аахен, пересек Рейн и сосредоточил имевшие-
ся у него под рукой отряды франков около местечка Липпенхем.
Дождавшись подхода основных сил, император двинулся в земли
саксов и севернее Вердена, на месте слияния рек Адлер и Везер,
разбил свой лагерь и стал ожидать дальнейших шагов Готфрида45.
Вскоре он получил весть о том, что флотилия норманнов, которая
разграбила Фризию, отправилась на родину. Однако самым радо-
стным для императора стало известие, что его главный враг, ко-
нунг Готфрид, погиб от руки его сподвижника46.
41 ARF, s.a. 810. S. 131: «...Danosque victores tributum victis inposuisse et vecti-
galis nominee centum libras argenti a Frisionibus iam esse solutas».
4t Ibidem: «...rcgem vero Godofridum domi esse»; Annales Fuldenses. Enhardi,
s.a. 810. S. 354: «...regem vero Godefridum domi esse: et revera ita erat».
43 Chronicon Moissiacense. s.a. 810. S. 309: «Et occulte misit pyratas cum navibus
in Frisia, qui fecerunt ibi magnum damnum de populo Christiano».
44 Reginones chronicon. S. 565: «...regemque Godefridum haec omnia agere dixit».
45 ARF, s.a. 810. S. 131. В отечественной историырафии высказывалось мне-
ние, что инициатором войны с Годфридом был Карл Великий и что он предпо-
лагал завоевание Дании (Дряхлое В.Н. Миссия Anci ария // Европейский Север в
культурно-историческом процессе (к 625-летию города Кирова): материалы
Международной конференции. Киров, 1999. С. 206). Однако анализ событий 810
года вряд ли служит подтверждением этого мнения, скорее наоборот .
46 ARF, s.a. 810. S. 131: «...et Godofridum regem a quodam suo satellite interfec-
tum». Эйнхард также использует понятие «телохранитель»: Einhardi vita Karoli,
311
Гибель Готфрида была воспринята с большим облегчением
как самим Карлом, так и его ближайшим окружением. Особенно
наглядно прокомментировал спустя два десятилетия эту ситуа-
цию знаменитый биограф Карла Великого Эйнхард в своем из-
вестном пассаже: «Король норманнов Готфрид до такой степени
был исполнен пустой спеси, что рассчитывал владеть всей Герма-
нией. Фризию, как и Саксонию, он считал не иначе как своими
провинциями. Он уже подчинил себе своих соседей ободритов,
сделав их своими данниками. Он хвастался, что скоро войдет с
большим войском в Аахен, где был двор короля. Истинность его
слов, хоть и пустых, не оспаривалась (никем). Скорее полагали,
что он предпримет нечто подобное»47.
Традиционно в историографии акцент делается на первой
части этого пассажа, что приводит к выводу о чуть ли не безумии
или, по крайней мере, мании величия Годфрида. Однако незаме-
ченной остается последняя часть сообщения Эйнхарда, а ведь все
последующие действия императора Карла Великого свидетельст-
вуют о том, что датская угроза для империи носила совершенно
осязаемый характер, и Годфрид был вполне в состоянии попы-
таться воплотить свои заявления в реальную действительность.
Прежде всего, Карл Великий сумел понять, что в отноше-
ниях со скандинавским миром наиболее уязвимыми местами в
cap. 14. S. 450: «Nam a proprio satellite interfectus...»; Эйнхард. 14. С. 19. Такого
же мнения придерживается автор Фульдских анналов (Annales Fuldenses.
Enhardi, s.a. 810. S. 354: «Godefridum regem a quodam suo satellite interfectum») и
Регинон Прюмский (Reginonis chronicon, a.810. S.565: «...et Godefridum a quo-
damsuo satellite interemptum...). Но Муассакская хроника называет убийцу Год-
фрида его вассалом, что может, на наш взгляд, означать его недатское происхо-
ждение. В качестве гипотезы можно предположить, что это мог быть кто-то из
представителей ободритской знати, находившийся в качестве заложника при
дворе Годфрида и таким образом отомстивший за убийство князя Дросука
(Chronicon Moissiacense, s.a. 810. S. 309: «Et postea ille Godofredus fuit interfectus
a suo vassalo...»).
47 Einhardi vita Karoli, cap. 14. S. 450: «Quorum rex Godefridus adeo vana spe in-
flatus erat, et sibi totius Germanniae promitteret potestatem; Frisiam quoque atque
Saxoniam haud aliter atque suas provintias aestimabat; iam Abodritos, vicinos suos, in
suam ditionem redegerat, iam eos sibi vectigales fecerat. lactabat etiam, se brevi
Aquasgrani, ubi Regis comitatus erat, cum maximis copiis adventerum; nee dictis eius,
quamvis vanissimus, omnio fides abnuebatur, quin potius putaretur tale aliquid
inchoaturus, nisi festinate fuissct mortc praeventus»; Эйнхард. 14. C. 19.
312
системе обороны империи являются охрана морского побережья
и отсутствие у франков хорошего флота. Более того, император
сумел определить на будущее и наиболее вероятные пути про-
никновения норманнских отрядов вглубь страны - реки. Для над-
лежащего обеспечения безопасности империи Карл отдал ряд важ-
ных распоряжений, которые столь красочно описал его биограф
Эйнхард: «Во время войны против норманнов он снарядил флот,
построив для этого корабли на реках Галлии и Германии, которые
впадают в Северное море. И поскольку норманны постоянными
набегами опустошали побережье Галлии и Германии, Карл у всех
портов и устьев рек, которые казались доступными для кораблей
(неприятеля), разместил дозоры, сторожевые посты и возвел так-
же укрепления, чтобы враг не мог высадиться на берег»48.
Защита морских рубежей империи была, вероятно, для Кар-
ла Великого столь острой проблемой в эти годы, что, когда его
сын и король Аквитании Людовик Благочестивый задумал воен-
ный поход в Испанию, отец, по свидетельству биографа Людови-
ка, «Астронома», «воспретил ему предпринимать поход собст-
венными силами. В то время он предписал ему строить корабли на
реках, которые впадают в море, для защиты от норманнских набе-
гов. Сыну он поручил охрану Роны, Гаронны и Силиды»49. Для
обеспечения всех этих мероприятий император Карл Великий из-
дал специальный капитулярий с весьма характерным названием «О
лесе, необходимом для строительства судов», который регулиро-
вал механизм поставки лесоматериалов для кораблестроения50.
Столь активные действия, предпринятые Карлом Великим,
оказались как нельзя кстати, так как после смерти Годфрида си-
48 Ibidem, cap. 17. S. 452: «...ct quia Nortmanni Gallicum litus atque Germanicum
assidua infestationc vastabant, per omnes portus et hostica fluminum, qui naves recipe
posse videbantur. stationibus et excubiis depositis, ne qua hostis exire potuisset, tali
munitione prohibuit»; Эйнхард. 17. C. 22. См. также: Annales Fuldenses. Enhardi.
S. 352: «dispositisque praesidiis revertens»; Reginones chrinocon. S. 562: «...classem
instituit et praesidia disposuit».
49 Anonymi. Vita Hludowici imperatoris, cap. 15 // MGH SS. T. 1. S. 614:
«Praeceperat namque tunc temporis fabricari naves contra Nordmannicas incursions in
omnibus fluminibus quae mari influebant. Quam curam etiam filio iniunxit super Hro-
danum et Garonnam et Silidam»; Аноним. Жизнь императора Людовика. 15 // Ис-
торики эпохи Каролингов. С. 47.
50 MGH LL. Capitularia regum Francorum. Ed. A.Boretius. Hannoverae, 1883. T. 1.
313
гуация в датских землях кардинальным образом изменилась. Дат-
ские земли погрузились в междоусобные столкновения, что резко
повышало нестабильность на франко-датских рубежах и не по-
зволяло контролировать, хотя бы отчасти, морские экспедиции,
осуществлявшиеся в частном порядке. Но вместе с тем для франк-
ского императора появилась благоприятная возможность попы-
таться усилить свои позиции в датских землях, что было связано с
тем, что племянник Годфрида Хемминг, ставший конунгом, веро-
ятно, не обладал таким могуществом, как его дядя. Во внутридат-
ской борьбе со своими оппонентами он решил заручиться под-
держкой со стороны франкского императора.
Активные поиски компромисса между обеими сторонами
начались уже на рубеже 810-811 гг., когда, по сообщению «Боль-
ших королевских анналов», Хемминг поспешил заключить мир с
императором51. Анналы оставили нам подробное описание проце-
дуры подготовки и проведения переговоров, которые имели место
в 811 г. Сам предварительный этап подтверждал факт отношений
между императором и датским конунгом как отношений между
равноправными партнерами. Встреча делегаций с обеих сторон
должна была произойти на границе двух государств, и в качестве
таковой должна была выступить пограничная река Эдер. Однако
сразу провести се не удалось ввиду суровой зимы 811 г., но обе
стороны подтвердили свою заинтересованность в продолжении
мирных переговоров, поклявшись на оружии. Когда наступила
весна и дороги стали проезжими, обе делегации прибыли на Эдер,
где, обменявшись дарами в соответствии с нормами тогдашних
межгосударственных общений, подтвердили свои клятвы о со-
хранении мира между империей и Данией. Состав обеих делега-
ций был весьма представителен, что лишний раз подчеркивает
значимость заключенного мира для обеих сторон. Так, франкскую
делегацию, в состав которой входило 11 человек, обладавших
полномочиями графов, возглавлял единокровный двоюродный
брат императора Карла Великого Вала (Walach). Датскую делега-
цию, в свою очередь, возглавляли братья Хемминга, Хокон и Ан-
» -*
51 ARF, s.a. 810. S. 133: «Godofrido Danorum rege mortuo Hemmingus filius
fratris eius in regnum successit ac pacem cum imperatore fecit»; Annales Fuldenses.
Enhardi, s.a. 810. S. 355; Reginones chronicon, s.a. 811. S. 566.
314
гандео (Hancwin et Angandeo), а в ее состав входило еще 7 знат-
нейших данов (honorabiles inter suos viri)52.
К сожалению, остается неизвестным конкретное содержа-
ние этих переговоров и заключенного мира. Автор «Больших ко-
ролевских анналов» лишь констатирует факт, что император Карл
тотчас же утвердил заключенный с данами мир53. Вероятно, этот
франко-датский мир обеспечил, хотя бы на время, стабильность
ситуации на северо-восточных рубежах империи, что позволило
Карлу Великому активизировать свои внешнюю политику в дру-
гих регионах. В частности, после утверждения мира Карл собрал
генеральный сейм в Аахене, на котором отдал приказ об отправке
трех армий для ведения военных действий на территории заэльб-
ских славян, Паннонии и Бретани. Сам же император отправился в
инспекционную поездку к атлантическому побережью. Прибыв в
Булонь, Карл провел смотр франкских кораблей, строительство ко-
торых как раз и началось годом ранее и которые специально при-
были в этот порт. Скорее всего, это была часть флота, построен-
ного в Генте и спустившегося в Ла-Манш по Шельде. Это подтвер-
ждается тем фактом, что следующим пунктом этой инспекционной
поездки становится именно Гент, где Карл осмотрел строящиеся на
верфях корабли и затем в конце ноября вернулся в Аахен54.
Кроме того, когда Карл Великий находился в Булони, он
предпринял еще ряд действий, направленных на укрепление обо-
роноспособности империи в атлантическом регионе. Так, по его
распоряжению был восстановлен булонский маяк, построенный
еще по приказу римского императора Калигулы, что имело важ-
ное стратегическое значение, поскольку маяк обеспечивал безо-
пасность мореплавания в Ла-Манше55. К этому циклу мероприя-
52 ARF, s.a. 811. S. 134: «...datis vicissim secundum ritum ас morem suum sac-
ramentis pax confirmatun>. См. также: Des Gautries J.A. Les noms de personnes
scandinaves en Normandie de 911 a 1066. Lund, 1954. P. 179-180.
53 ARF, s.a. 811. S. 134: «Imperator vero pace cum Hemmingo fermata».
54 ARF, s.a. 811. S. 135: «Ipse autem interea propter classem, quam anno superiore
fieri imperavit, videndam ad Bononiam civitatem maritimam, ubi eaedem naves con-
gregatac errant... Inde ad Scaldim fluvium venicns in loco, qui Gand vocatur, naves
ad eandem classem aedificatas aspexit et circa medium Novembrium Aquas venit».
55 Ibidem: «...accessit farumque, ibi ad navigantium cursus dirigendos antiquitus
constitutam restauravit et in summitate eius noctumum ignem accendit». Д. Хэгерм-
315
тий императора относятся два булонских капитулярия, прямым
образом связанных с решением задач оборонного характера. Пер-
вый из них регулировал механизм созыва и комплектования су-
хопутных отрядов имперской армии, а второй был непосредст-
венно посвящен строительству имперского флота, предписывая
всем «senoires» формировать специальные морские отряды, кото-
рые в случае необходимости могли быть привлечены к охране
морского побережья56.
Столь внушительные по своим масштабам и целям меро-
приятия, предпринятые императором Карлом Великим в 810—
811 гг., в области повышения обороноспособности империи на
атлантическом направлении свидетельствовали о том, что Карл
вполне осознавал всю реальность «норманнской угрозы» и сте-
пень ее опасности для страны. Вместе с тем эти меры можно рас-
ценивать и как некую демонстрацию силы, которая должна была
заставить задуматься датских конунгов от повторения нападе-
ний на империю в будущем. Именно так к ним отнесся датский
конунг. Как свидетельствуют «Большие королевские анналы»,
когда осенью 811г. император Карл возвращался из Гента в Аа-
хен, ему встретилось датское посольство, прибывшее от Хеммин-
га. Руководители посольства, Авин и Хебби, вручили Карлу дары
от своего господина и подтвердили ратификацию мира датской
стороной57.
Однако весной 812 г. ситуация на северо-восточных рубе-
жах империи вновь осложнилась. В Дании вспыхнула очередная
междоусобица, вызванная кончиной конунга Хемминга. В борьбе
за власть в датских землях столкнулись Зигфрид, племянник ко-
нунга Готфрида, и Анулон, племянник бывшего конунга Хараль-
да. Обе стороны сошлись в открытой битве, в ходе которой со-
перники погибли, а их дружины понесли значительные потери. В
результате достигнутого между сторонами компромисса конун-
гами-соправителями были провозглашены два брата погибшего
ман указывает, что одним из мотивов подобного поступка Карла Великого могла
быть тяг'З.императора к мореплаванию (Хэгерманн Д. Указ. соч. С. 570).
5i^MGH L.I.. Capitularia regum Francorum. 1.
57 ARF, s.a. 811. S. 135: «Obviarunt ei venienti legati Hemming! Regis, Aowin et
Hebbi, munera regis et verba pacifica deferentes». См. также: Reginonis chronicon,
s.a. 811. S. 566.
316
Анулона - Харальд и Регинфрид. Сторонники погибшего в битве
Зигфрида с этим решением согласились58.
Степень важности и результаты произошедшего в Дании
подчеркивает тот факт, что события гражданской войны оказа-
лись хорошо известны автору официального имперского хроно-
графа, внимательно следившего за происходившим на ютланд-
ском полуострове. Это подтвердили последующие события, когда
уже осенью 812 г. новые конунги-соправители Харальд и Регин-
фрид отправили ко двору императора Карла новое посольство, в
задачу которого входила пролонгация мирного договора, заклю-
ченного ранее между Карлом Великим и Хеммингом. Даны про-
сили также императора вернуть обратно на родину брата новых
датских правителей, который удерживался при франкском дворе
в качестве заложника и гаранта сохранения мирных франко-датс-
ких отношений59.
Переговоры между императором и датскими конунгами
были продолжены в следующем, 813 г. Местом встречи франк-
ского и датского посольств теперь стала река Эльба. Сторонам
удалось договориться друг с другом, и очередное мирное согла-
шение было скреплено взаимными клятвами и возвращением на
родину датских заложников60. Конунги Харальд и Регинфрид
крайне нуждались в таком соглашении, поскольку в Дании вновь
вспыхнула междоусобица между ними и сыновьями покойного
конунга Готфрида. В этой борьбе верх одержали правящие конун-
ги, ввиду чего сыновья Готфрида были вынуждены покинуть дат-
ские земли61.
58 ARF, s.a. 812. S. 136. Анналы приводят число погибших - 10 940 человек,
хотя доверять их точности вряд ли можно («In ео proclio XDCCCCXL viri
cecidisse narrantur). Тем нс менее именно это число погибших утвердилось в
каролингской историощафии, см.: Annales Fuldenses. Enhardi, s.a. 812. S. 355;
Reginones chronicon, a. 812. S. 566. Лишь Муассакская хроника более осторожна
в своих оценках числа погибших норманнов: Chronicon Moissiacensc, а. 811
(812). S. 309: «Fuit quoque occisio magna Normannorum, let Anolo ibi corruit]».
59 ARF, s.a. 812. S. 137: «llarioldus Reginfridus reges Danorum missa ad impera-
torem legatione pacem petunt et fratrem suum Hemmingum sibi remitti rogant».
60 ARF, s.a. 813. S. 138: «...iuramentis utrimque factis pax confirmata et regum
frater eis redditus est».
61 Ibidem, s.a. 813. S. 138-139. Под 814 г. «Большие королевские анналы»
уточняют: «Harioldus et Reginfridus reges Danorum, qui anno superiore a filiis
Godofridi victim et regno pulsi fuerunt» (Ibidem. S. 141).
317
Но уже вскоре мы видим этих изгнанников, вместе со свои-
ми кораблями и дружинами, у фризских берегов. Примечательно,
что сведения об этом нападении данов на земли Франкской импе-
рии сохранились только в самостоятельной от официальной каро-
лингской историографии, но весьма информированной Муассак-
ской хронике. Она прямо свидетельствует о том, что «изгнанные
норманны на своих кораблях оказались во Фризии и причинили
там огромное зло, захватив мужчин, женщин и большую добы-
чу», а вслед за этими передовыми отрядами там появились и сы-
новья Готфрида, изгнанные из Дании62. Официальная каролинг-
ская историография обходит это нападение на Фризию молчани-
ем. Вряд ли эти авторы не были осведомлены о нападении, скорее
сокрытие данного факта было сделано ими сознательно, чтобы не
снижать образ Карла Великого как защитника империи, посколь-
ку постфактум, при написании текстов анналов, им будет извест-
но о скорой кончине великого императора в январе 814 г.63
Итак, длительное царствование Карла Великого было тем
периодом в истории Франкского государства, когда и ему самому,
и жителям его обширной империи впервые пришлось столкнуться
с так называемой «норманнской проблемой». Но это был лишь
пролог того общеевропейского явления, за которым в историче-
ской памяти европейских народов закрепилось понятие «эпоха
викингов». Для Франкской империи на рубеже VIII—IX вв., одна-
ко, это означало всего лишь выявление наиболее уязвимых и од-
новременно привлекательных частей страны, а именно Фризии и
ютландской сухопутной границы. Но масштабность фигуры им-
ператора Карла как политика и дипломата заключалась в том, что
он сумел понять нараставшую скандинавскую угрозу и предпри-
нял весьма энергичные меры для её предотвращения. Созданные
им флот и система береговой охраны, а также активная политика
сдерживания данов в Ютландии позволили ему предотвратить
62 Chronicon Moissiacense, s.a. 813. S. 311: «Exierunt autem Normanni cum
navibus suis in Frisia, et fecerunt ibi grande malum, ceperunt viros, mulieres et
praedaij) magnam. Postea venerunt tilii Godofredi cum exercitu, [expuleruntque
Herioldum et Reganfrcdum atque Amingum de regno ipsorum; et illi fugerunt usque
ad abdita]».
63 Cm.: ARF, s.a. 813-814. S. 137-140; Annales Fuldenses. Enhardi, s.a. 813-814.
S. 355-356; Reginones chronicon, s.a. 813-814. S. 566.
318
какое-либо более или менее широкомасштабное вторжение нор-
маннов во Франкию. Заслугой Карла Великого также можно счи-
тать выработку основных способов и средств общения со сканди-
навским миром: от развития переговорного процесса и заключе-
ния мирных договоров до пресечения военными методами любых
попыток вторжения норманнов на территорию империи.
Следует подчеркнуть тот факт, что взаимоотношения меж-
ду Франкской империей и датскими конунгами не выходили за
рамки существовавших в то время межгосударственных отноше-
ний. Более того, в отличие от взаимоотношений Карла Великого
со славянским миром, они носили сугубо равноправный характер,
о чем свидетельствует весьма показательный факт. Все договора
между Карлом Великим и данами, заключавшиеся в период с 800
по 813 г., были исключительно договорами мира (рах) и именно
как таковые фиксировались официальной каролингской историо-
графией. Это резко контрастирует со способами урегулирования
отношений со славянскими князьями в этом же полабо-прибал-
тийском регионе. Вместе с тем нападения данов на франкские тер-
ритории мало чем отличались от пограничных стычек и конфлик-
тов, характерных для всех рубежей огромной империи. Ввиду
этого вряд ли можно согласиться с мнением, до сих пор бытую-
щим в историографии «норманнской проблемы», в том числе и
отечественной, что взаимоотношения империи и скандинавского
мира в это время укладываются в понятие «эпоха викингов». Еще
единая и относительно централизованная Франкская империя бы-
ла вполне в состоянии сохранить целостность своей территории и
противостоять любым попыткам вторжения извне, в том числе и
со стороны скандинавских народов.
Вместе с тем нельзя преувеличивать активность норманнов
на франкском направлении. Сами источники, прежде всего франк-
ского происхождения, свидетельствуют о том, что основными
участниками общения франкского и скандинавского миров были
исключительно даны. Что же касается норвежцев, а тем более
шведов, то они оставались вне сферы политического интереса
франкской короны, хотя некая сумма представлений о них уже
имелась, и именно они, особенно норвежцы, вполне могли высту-
пать под обобщенным понятием «норманны». Безусловно, исклю-
319
чить единичные факты появления норвежских кораблей у побе-
режья империи нельзя, но сейчас реальной угрозы империи они
еще не представляли.
Более существенным для будущего общения империи со
скандинавами было появление такой категории конунгов, в том
числе и в датских землях, которые в силу внутренних политиче-
ских неурядиц оказывались изгнанными с родины и фактически
исключались из существовавшего тогда межгосударственного по-
литико-правового пространства. Именно эти конунги, обладавшие
весьма весомыми аргументами в виде военных кораблей и собст-
венных дружин, потенциально превращались в ту категорию лю-
дей, для которых поиск новых территорий для поселения стано-
вился насущной задачей. Все это в дальнейшем должно было край-
не усложнить и осложнить отношения между наследниками Кар-
ла Великого и скандинавским миром, поскольку перед первыми
теперь вставала задача выстраивать свои отношения с норманна-
ми одновременно на двух уровнях: публично-правовом, межгосу-
дарственном, и частно-правовом, межличностном.
3.2. Людовик Благочестивый и норманны:
проблемы взаимоотношений
Длительное правление императора Карла Великого стало
временем, когда и самому государю, и его подданным впервые
пришлось столкнуться с норманнской проблемой. Однако на ру-
беже VIII—IX вв., лишь только обозначились основные контуры
будущих широкомасштабных контактов между франкским и
скандинавским мирами, определились наиболее привлекательные
для скандинавов направления экспансии и наиболее уязвимые
места в обороне империи. Среди последних таковыми были Фри-
зия и сухопутная граница между Франкской империей и владе-
ниями датских конунгов в Ютландии. Следует подчеркнуть, что
Карл Великий во многом сумел уловить нараставшую угрозу и
предпринял весьма энергичные шаги для ее предотвращения.
Созданные им флот и элементы береговой охраны, а также актив-
ная политика сдерживания данов в Ютландии позволили ему пре-
дотвратить сколько-нибудь крупномасштабное вторжение скан-
320
динавов в пределы империи. Важной заслугой Карла можно счи-
тать также выработку основных мегодов общения со скандинав-
ским миром: от переговоров и заключения мирных договоров до
активного пресечения военным путем любых вторжений сканди-
навов на территорию империи64.
Сыну и наследнику Карла Великого Людовику Благочести-
вому практически сразу же пришлось столкнуться с необходимо-
стью определить свой собственный внешнеполитический курс, в
том числе и в северном, скандинавском направлении. Следует от-
метить, что внешнеполитическая деятельность императора Людо-
вика привлекала намного меньше внимания со стороны как оте-
чественных, так и зарубежных исследовал елей, нежели его внут-
риполитическая практика65. Однако такая односторонность под-
хода вряд ли отражает всю многогранность личности этого чело-
века, который всю свою жизнь подчинил единственной цели -
сохранению наследия своего отца, Франкской империи, не только
как политически организованного сообщества, но и как единой
геополитической единицы. Его активная внешняя политика, в том
числе и в северо-западном и северо-восточном направлениях, в
которой определяющими выступало решение двух задач - гаран-
тирование безопасности и территориальной целостности самой
империи и поддержание политико-нравовых позиций Каролингов
в сопредельных неславянских и славянских землях - является на-
глядным тому подтверждением66.
Как известно, после смерти своего отца императора Карла
Великого, 28 января 814 г., Людовик тотчас же отправился из Ак-
64 Более подробно см.: Якуб А.В. «Датский вопрос» во внешней политике
Карла Великого // Международные отношения: теория, история, практика. Омск,
2005. С. 44-62.
65 См.: Свешников А.В. Несчастный правитель великой империи. Современ-
ная российская историография об императоре Людовике Благочестивом // Соци-
альные институты в истории. Ретроспекция и реальность. Омск, 2005. С. 57-69;
Ernst R. Karolingishe Nordostpoiitik zur Zeit Ludwigs der Frommen // Ostliches
Europa. Spiegel der Geschichte. Wcisbaden, 1977; Charlemagne's Heir. New
perspectives on the reign of Louis the Pious (814-840). Oxford, 1990; Boshof E.
Ludwig der Fromme. Darmstadt, 1996.
66 См.: Ронин B.K. Славянская политика Людовика Благочест ивого: 814-829 гг.
// Из истории языка и культуры стран Центральной и Юго-Восточной Европы.
М„ 1985. С. 27-28.
321
витании в Аахен, где устроил отцу пышные похороны, принял
присягу от «верных» и провел чистку двора, отправив своих мно-
гочисленных сестер в монастыри, а их любовников в изгнание67.
Вслед за этим, приступив к решению неотложных внутри- и внеш-
неполитических проблем, новый франкский император практиче-
ски сразу же столкнулся с «норманнским вопросом».
В Дании в это время продолжалась междоусобная борьба за
власть. Вернувшись, вероятно, из морского набега на Фризию,
сыновья конунга Готфрида с новой силой продолжили борьбу за
вытеснение своих противников из страны. Судя по сообщению
«Больших королевских анналов», удача была на их стороне, хотя
добились они ее с большими потерями. В междоусобных столк-
новениях погибли не названный по имени анналами старший сын
Готфрида и один из его оппонентов, брат конунга Харальда Ре-
гинфрид. О победе партии потомков Готфрида свидетельствует
тот факт, что Харальд был вынужден покинуть родину и отпра-
виться за помощью к традиционному противнику данов, франк-
скому императору. Теперь это был Людовик Благочестивый.
Весьма примечательно, что такой выбор Харальда анналы объяс-
няют его недоверием к своему ближайшему окружению68.
Прибыв ко двору императора, Харальд, согласно «Большим
королевским анналам», коммендировал себя в руки нового импе-
ратора (in manus illius commendavit)69. Как указывал В.К. Ронин,
вассальная коммендация может рассматриваться как полная толь-
ко в том случае, если коммендирующийся князь совершает этот
акт «по обычаю франков»70. Именно на такой форме комменда-
ции настаивает другой франкский источник той эпохи, знамени-
тый «Астроном», когда сообщает, что «Харальд... присягнул ему
67 См.: Сидоров А.И. Людовик Благочестивый // Вопросы истории. 2000. № 1.
С. 148.
68 Annales Regni Francorum inde AD A. 741 usque AD A.829 qui dicuntur
Annales Laurissenses Maiorcs et Einhardi. Ed. G.H. f’ertzii. Hannoverae, 1895,
s.a. 814. S. 141: «Quo facto Herioidus rebus suis diffidens ad imperatorem venit...»
(далее - ARF).
69 .Ibidem.
70 О характере вассалитета во франкскую эпоху см.: Ронин В.К. Междуна-
родно-правовые формы взаимоотношений славян и империи Карла Великого
(союз и вассалитет ) И Совет ское славяноведение. 1982. № 6. С. 42-46.
322
(Людовику) по обычаю франков»71. Подобная полная форма ком-
мендации, если она действительно имела место, а не была пре-
увеличением «Астронома», на деле означала не только снижение
политического статуса Харальда, что совершенно меняло приро-
ду взаимоотношений между Франкской империей и датскими
землями. Она вместе с тем возлагала на датского конунга, пусть и
находившегося в изгнании, определенные обязательства в пользу
своего нового сюзерена, а последний, в свою очередь, должен
был давать новоиспеченному вассалу в случае необходимости
«помощь» (auxilium)72. Именно в гаком ключе, сеньор - вассал,
развивались все последующие отношения между императором
Людовиком и конунгом Харальдом.
Как свидетельствует «Астроном», сразу же после акта ком-
мендации император Людовик предписал Харальду отправиться в
Саксонию и там ожидать того момента, когда он отдаст приказ о
начале военной экспедиции против оппонентов Харальда73. Опе-
рация началась в мае 815 г., когда по приказу Людовика франк-
ские войска совместно с ободритскими отрядами74 под общим
командованием легата Балдрика перешли пограничную реку Эдер
и подошли к месту, называемому Синленди на побережье океана,
где и заложили некий замок. Об этом наши основные источники,
«Большие королевские анналы» и «Астроном», свидетельствуют
с полным единодушием75.
71 Anonymi Vita Hludowici imperatoris. 24 // Monumenta Germaniae Historica.
Seria Scriptorum. Ed. G.H. Pertz. Hannoverae, 1829 (Ncudruck, 1925). T. II: «...manibus
illius se tradidit»; Аноним. Жизнь императора Людовика. 24 // Историки эпохи
Каролингов. М., 1999. С. 53.
72 ARF, s.a. 814. S. 141: « ...auxilium ferre potuisset».
71 Anonymi. 24; ARF, s.a. 815. S. 141; «...quern ille susceptum in Saxoniam ire et
oportunum tempus expectare iussit».
74 Хотя выше мы уже говорили о складывавшейся тенденции к расторжению
франко-ободритского союза, эти события свидетельствовали о том, что в первые
годы правления Людовика Благочестивого ободритская верхушка продолжала
еще воспринимать, особенно после убийства Дросука, сыновей датского конунга
Г отфрида в качестве своих потенциальных врагов. Отсюда пока еще сохранен-
ная верность дружбе с франками. См.: Ронин В.К. Славянская политика Людо-
вика Благочестивого: 814-829 гг. И Из истории языка и культуры стран Цен-
тральной и Юго-Восточной Европы. М., 1985. С. 10.
Anonymi. 25; Аноним. 25. С. 54; ARF, s.a. 815: «Tunc omnes Saxonici comites
omnesque Abodritorum copiae cum legato imperatoris Baldrico, sicut iussum erat. ad
323
Однако в описании последующих событий они предлагают
разные версии. «Аноним» утверждает, что именно сыновья покой-
ного конунга Годфрида, испугавшись, что Балдрик ведет с собой
многочисленные войска и флот, не пожелали выйти ему навстре-
чу и вступить в открытое сражение76. Иной версии придержива-
ются «Большие королевские анналы». В них говорится о том, что
именно сыновья Годфрида, собрав сухопутное войско численно-
стью в 3 000 человек и флот в количестве 200 кораблей, вынудили
франко-ободритское войско отказаться от прямого столкновения.
Армия Балдрика ограничилась лишь разграблением части терри-
тории и, захватив 40 заложников, отступила в пределы империи77.
Косвенным подтверждением правоты второй версии, на наш
взгляд, является весьма примечательная оговорка, которую делает
«Аноним», описывая этот поход: «...и не пожелали выйти им
(франкам) навстречу и вступить в сражение, поэтому те (франки)
разграбили и спалили, что успели»78. Вряд ли армии, которая об-
ладает военным преимуществом и стратегической инициативой,
необходимо успеть сжечь и разграбить территорию перед тем,
как ее покинуть.
Подобного рода оценка, данная «Анонимом» походу Балд-
рика, вероятно, должна была затушевать фактическую неудачу
этой военной экспедиции против данов в самом начале правления
Людовика. Под его пером отступление превращается в сознатель-
ный отход, который совершает франкская армия, испытывая при
этом полное чувство превосходства над данами. Характерно, что
другой биограф Людовика Благочестивого, хорепископ Теган,
вообще не упоминает о походе в датские земли, когда описывает
auxilium Harioldo ferendum trans Egodoram fluvium in terram Nordmannorum
vocabulo Sinlendi perveniunt et inde profecti septimo tandem die in loco, qui
dicitur... in litore oceani castra ponunt».
76 Anonymi. 25; Аноним. 25. C. 54.
77 ARF, s.a. 815. S. 142. Аналогичной версии придерживается автор более
поздних Фульдских анналов. См.: Annales Fuldenses. Enhardi Annales a. 680-838,
s.a. 815 // MGIi SS. T. I. S. 356: «Exercitus Francorum a lllodowico imperatore ad
auxilitrm Herioldo, Danorum regi, ferendum contra filios Godafridi in Nordmannianr
missus, cum adversarii eis congredi non auderent. vastatis circumquaque vicinis pages
et acceptis popuiarium obsidibus 40. reverses est».
78 Anonymi. 25; Аноним. 25. C. 54.
324
события 815 г. Он лишь ограничивается упоминанием о созыве
летом этого года в Саксонии всеобщего съезда знати79.
Следующий, 816, г. оказался не столь активен в скандинав-
ском направлении. Главным событием этого года стала церемо-
ния помазания на царство, которая была исполнена в Реймсе па-
пой Стефаном IV в присутствии высших иерархов церкви и
франкских магнатов. Этот акт, безусловно, повысивший полити-
ческий престиж императора Людовика, в перспективе создал пре-
цедент, который в дальнейшем будет создавать весьма значитель-
ные трудности для его потомков80.
Однако уже зимой 817 г. Людовик Благочестивый был вы-
нужден окончательно определить свою позицию в отношениях с
датскими конунгами. «Большие королевские анналы» сообщают
об очередном посольстве, прибывшем из Дании. Теперь мира с
императором искали сыновья Готфрида. Их представители обеща-
ли франкскому государю в обмен за мирный договор свою служ-
бу. Но Людовик, вероятно, сделал окончательный выбор. Как со-
общают «Большие королевские анналы», император посчитал их
просьбу всего лишь притворством с их стороны, неким диплома-
тическим маневром, следуя обязательствам сеньора перед васса-
лом, отверг их предложения и, наоборот, принял решение об ока-
зании помощи их противнику, Харальду81.
Но на ближайшее время «датский вопрос» отступил в поли-
тике Людовика Благочестивого на второй план. Трагические со-
бытия начала апреля 817 г., чуть не приведшие к случайной гибе-
” Теган. Деяния императора Людовика. СПб., 2003. 14. С. 15: «Alio anno
regni sui habuit generale piacitum suum in partibus Saxoniae, et ibi multa bona
constitute; C. 47. Сообщение о прибытии на это собрание посольства данов яв-
ляется ошибкой Тегана. Однако оно могло означать не только посольство 814 г.,
как считает А.И. Сидоров (Теган. С. 86), но и посольство 817 г., о котором в
«Больших королевских анналах» прямо говорится как о посольстве, отправлен-
ном датскими конунгами с целью добиться заключения мира с императором
(ARF, s.a. 817. S. 145: «...missa ad imperatorem legatione pacem petunt»). Ср.: Те-
ган. C. 15: <(...et legatio Danorum ad eum venit postuians pacem».
80 ARF, s.a. 816. S. 144; Anonymi. 26; Аноним. 26. C. 55; Теган. 16-17. C. 15-
16, 47-48.
81 ARI', s.a. 817. S. 145: «Filii quoque Godofridi Regis Danorum propter
assiduam Harioldi infestationem missa ab imperatorem legatione pacem petunt
eamque a se servandam pollicentur; sed cum haec simulate magis quam veracia
viderentur, veiut inania negiecta sunt, et auxiiium contra eos Herioldo datum».
325
ли императора, заставили его задуматься о будущей процедуре
престолонаследия. Результатом этого стало появление знамени-
тых «Ordinatio imperii». Речь в этом документе шла в большей
степени о реорганизации, упорядочении и совершенствовании
политического строя и основных институтов империи, нежели о
ее разделе. Однако с точки зрения территории как основы госу-
дарства фактическое создание практически самостоятельных гео-
политических единиц, пусть и объединенных в единое целое го-
сударственными границами империи, создавало основу для по-
следующего реального раздела страны в будущем.
Согласно «Ordinatio» старший сын Людовика, Лотарь, по-
лучил императорский титул и стал соправителем отца. С право-
вой точки зрения это означало, что в случае смерти Людовика
Лотарь должен был стать государем единой империи. Однако в то
же время два других сына, Пипин и Людовик, также получили
довольно обширные территориальные комплексы: Пипин - Акви-
танию, Гасконь, Тулузу и еще четыре графства на юге; Людовик -
Баварию, Каринтию, а также власть над чехами, аварами и сла-
вянскими территориями, расположенными восточнее Баварии82 83. В
случае смерти любого из них новый раздел не предусматривался
и земли переходили к старшему брату, а их военные полномочия
значительно ограничивались, но такая важная часть политической
жизни, как сфера внешней политики и дипломатии, регулирова-
лась особым образом.
Статья 7 устанавливала, что без совета и согласия старшего
брага, то есть Лотаря, ни один из братьев не имел права ни объяв-
лять воину, ни заключать мир с «иноземными народами» . Ста-
тья 8 регламентировала механизм дипломатических действий
младших братьев. Эта статья в контексте развития межгосударст-
венных отношений представляет особый интерес, и есть резон
привести ее полностью: «Что касается послов, если таковые по-
сланы чужими народами или же для заключения мира, или же для
вовлечения в войну, или же для подчинения укреплений, или же
для условливания по любым другим важным делам, то они
(младшие братья) ни в коем случае не будут давать им ответ без
82 Ordinatio imperii, cap. 1-2 И MGH. Legum section 11. Capitularia rerum
Francorum. T. I. S. 270.
83 Ibid., cap. 7.
326
согласия со стороны старшего брата и не будут они отсылать их
прочь. Но если послы все же будут отправлены к кому-либо из
них (младших братьев) из какого-либо места, то он, к которому
они сначала будут отправлены, прибудет с ними к старшему бра-
ту. Но в небольших делах, согласно природе посольства, они мо-
гут действовать сами. Однако мы предостерегаем, что обо всем,
что будет происходить в пределах их земель, они не будут пре-
небрегать обязательствами, что их старший брат всегда будет ин-
формирован, и чтобы они всегда интересовались и уделяли свое
внимание любым делам, в которых настоятельная потребность и
полезность для государства будет требоваться»84.
Данные статьи, на наш взгляд, свидетельствуют о наличии
двух разноречивых тенденций в сфере внешнеполитической дея-
тельности империи. Первая из них заключалась в стремлении им-
ператорской власти не допустить увеличения числа самостоя-
тельных акторов в области дипломатии, даже за счет членов са-
мой императорской семьи. Вторая, наоборот, свидетельствовала о
существовании подобной дипломатической практики, которая
уже с трудом поддавалась регулированию из центра и которая
фактически санкционировалась императором, хотя он и пытался
некоторыми оговорками сузить ее возможности. Безусловно, та-
кое положение дел реально расширяло властные полномочия
младших братьев и объективно разрушало единое внешнеполити-
ческое пространство империи.
Но это могло произойти лишь в отдаленном будущем, а
сейчас император Людовик по-прежнему единолично принимал
все решения в области внешней политики страны. Это в полной
мере касалось и отношений с данами. Его поддержка Харальда и
провал миссии сыновей Готфрида к императорскому двору заста-
вили последних искать себе новых союзников. Таковыми стали
ободриты, которые разорвали дружественные отношения с фран-
ками. Их князь Цедраг отправил к сыновьям Готфрида своих по-
слов. Целью переговоров было установление между давними про-
тивниками отношений «дружбы» (amicitia)85.
84 Ibid., cap. 8.
85 ART, s.a. 817. S. 147: «Statim missa trans mare legatione iunxit amicitias cum
filiis Godofridi...». См. также: Annales Fuldensis. Enhardi, s.a. 817. S. 356: «...et
missa trans mare legatione, cum filiis Godafridi amicitias iunxit».
327
В отношениях между данами и ободритами подобная «друж-
ба» скорее всего соответствовала специфически варварскому по-
ниманию отношений, фиксируемых данным термином. Речь шла о
формально фиксированных отношениях полного равенства на ос-
нове взаимной верности и активной помощи друг другу советом и
делом86. Используя именно это понятие, автор «Больших королев-
ских анналов», на наш взгляд, вероятно, хотел подчеркнуть боль-
шую степень прочности и взаимности между данами и ободрита-
ми, чем кратковременные конъюнктурные союзы, а тем самым и
большую опасность этой «дружбы» для франкского императора.
О том, что подобная «дружба» имеет не только потенци-
ально опасный, но и вполне реальный характер, показали события
на франко-датской границе осенью того же 817 г., когда даны и
ободриты нанесли совместный комбинированный удар на суше и
море. Датский флот по Эльбе и ее притоку реке Стур поднялся до
крепости Итцехо (Esesfeld), а сухопутные отряды из данов и обод-
ритов под командованием некоего Глума (Gluomi), должность ко-
торого автор «Больших королевских анналов» определяет как «хра-
нитель норманнских рубежей» (custos Nordmannici limitis), пешим
ходом подошли к этому же замку. Хотя совместная осада и не
увенчалась успехом, но датско-ободритские войска в отместку раз-
грабили близлежащие земли и отступили на свою территорию87.
Однако после этого похода в отношениях между франками
и данами наметился некий момент стабилизации. Это было, веро-
ятно, связано с новым витком междоусобной борьбы в самой Да-
нии, теперь между сыновьями Годфрида. Этим не замедлил вос-
пользоваться Харальд, который, как сообщают «Большие коро-
левские анналы», тотчас же поспешил отправиться со своим фло-
том на родину. Результатом этой междоусобицы было изгнание
из Дании двух сыновей Годфрида88.
86 См.: Ронин В К. Указ. соч. С. 41-42.
87 ARF, s.a. 817. S. 147. «Аноним» офаничивается констатацией факта союза
между данами и ободритами, но утверждает, что император, набрав большое
войско, подавил мятеж: Anonymi. 29; Аноним. 29. С. 58. Вряд ли поход Глума
можно назвать мятежом. О так называемой «измене» ободритов во главе с кня-
зем Славомиром более подробно см.: Ронин В.К Славянская политика Людови-
ка Благочестивого... С. 10-12.
88ARF, s.a. 819. S. 152.
328
По нашему мнению, именно эти события могли стать про-
логом событий 820 г., которые для многих историков традицион-
но считаются началом целенаправленной политики вторжений со
стороны скандинавских конунгов «эпохи викингов»89. Но с точки
зрения развития франко-датских отношений это был лишь один
из эпизодов в их почти тридцатилетием общении, эпизодов, кото-
рый повлек за собой очередную проверку готовности франкской
обороны к отпору вероятного вторжения с моря. Известно, что
император Людовик был предупрежден о готовящейся экспеди-
ции изгнанников. Об этом недвусмысленно говорит «Аноним»:
«...императору сообщили, что 13 пиратских кораблей вышли из
портов страны норманнов и хотят ограбить наши пределы»90. Кто
мог уведомить Людовика о надвигавшейся угрозе? Можно пред-
положить два варианта: либо информация поступила из лагеря
Харальда, исполнившего таким образом свой долг вассала перед
сюзереном, либо информация поступила от франкских купцов,
торговавших в Хедебю. Безусловно, сведения могли поступить и
из обоих источников одновременно и независимо друг от друга.
Но, так или иначе, Людовик был хорошо осведомлен о возмож-
ной попытке морского десанта. Это подтверждает и «Астроном»,
когда пишет, что «император велел бдительно следить за ними и
быть настороже»91.
Поэтому когда норманнские корабли появились у берегов
будущей Фландрии и высадившиеся с них воины попытались ог-
рабить местное население, то гарнизон оставшейся неизвестной в
источниках крепости на побережье сумел дать им достойный от-
пор. Норманнам удалось лишь сжечь несколько хижин в близле-
жащей деревне и угнать часть скота. Вслед за этим они двинулись
морем вдоль побережья и вошли в устье Сены, где их уже поджи-
дала франкская береговая охрана. В стычке с ней норманны поте-
ряли пять человек и были вынуждены вернуться на свои корабли
89 См., например: Альфан Л. Варвары от Великого переселения народов до
тюркских завоеваний XI века. СПб., 2003. С. 219. Историография этой «даты»,
как начала скандинавских вторжений в пределы Франкской империи, огромна, и
поэтому вряд ли целесообразно останавливаться на данном сюжете специально.
90 Anonymi. 33; Аноним. 33. С. 62. См. также: ARF, s.a. 820. S. 153.
. 91 Anonymi. 33; Аноним. 33. С. 62.
329
несолоно хлебавши. Но потерпев неудачу в этой части империи,
они продолжили свой путь в южном направлении и вскоре дос-
тигли побережья Аквитании. Здесь их наконец-то ждала удача.
Преодолев сопротивление береговой охраны, норманны добра-
лись до вика Буин, разграбили его округу и с огромной добычей
92
отправились восвояси, на родину .
Итак, первая зафиксированная в источниках морская экспе-
диция норманнов в пределы Франкской империи особого успеха
не имела. Она фактически лишь прощупала сильные и слабые
места в береговой обороне империи, которая показала себя впол-
не состоятельной. Лишь один вопрос остается безответным: отку-
да пришли эти норманны и куда они вернулись. В качестве их
родины могут выступать и Дания, и Норвегия, и даже территория
Британских островов, которая в это время начинает подвергаться
массированной скандинавской колонизации. Не дают ответа на
этот вопрос и наши источники, которые используют обобщенное
понятие «норманны», хотя они хорошо знали и данов, и свеонов,
и собственно норманнов, то есть выходцев из Норвегии. И все же
наиболее предпочтительной, на наш взгляд, является «датская
версия», связанная с экспедицией изгнанных с родины сыновей
Годфрида. В пользу этой версии говорят и коренным образом из-
менившиеся франко-датские отношения.
Немаловажную роль в этом вновь сыграли события в сла-
вянских землях. Князь ободритов Цедраг, который сменил низло-
женного по решению Ахенского суда 819 г. князя Славомира, рез-
' ко изменил свою политику в отношениях с империей. В 821 г. он
также проявил «вероломство» и тотчас же заключил «societas» с
сыновьями Годфрида92 93. В ответ Людовик проявил невиданную
прежде сдержанность, которая дала в дальнейшем повод для мно-
гих расценить ее как нерешительность94. Однако В.К. Ронин рас-
92 Anonymi. 33; Аноним. 33. С. 62; ARF, s.a. 820. S. 153-154. См. также источ-
ник XII в. с весьма характерным названием: Chronicon de gestis Normannorum in
Francia, s.a. 820 // MGH. SS. T. I. S. 532.
93 ARF, e.a. 821. S. 156-157.
94 В немецкой историографии внешняя политика Людовика Благочестивого
очень часто характеризуется тремя эпитетами; колебания, неуравновешенность,
неуверенность (Herrmann Е. Slawisch - germanische Beziehungen im sudostdeutschen
Raum von der Spatantike bis zum Ungamsturm. Munchen, 1965. S. 93). Подобные
330
сматривает эту «нерешительность» как проявление вдумчивой
внешней политики императора на северо-восточных рубежах
страны, поскольку реальной угрозы такие действия Цедрага не
представляли. Это было прежде всего связано с ситуацией внутри
самой Дании, где междоусобная борьба за трон конунга не позво-
ляла сыновьям Годфрида предоставить ободритам реальную по-
мощь. Более того, после прекращения этой междоусобицы Ха-
ральд и сыновья Годфрида, вернувшиеся, вероятно, из франкской
экспедиции, были объявлены соправителями, и в стране устано-
95
вился относительный мир .
Вслед за этим ко двору императора Людовика были отправ-
лены датские посольства или посольство, которые осенью 822 г.
прибыли во Фраикфурт-на-Рейне. Там император созвал некий
съезд народов, проживавших за Рейном и подчинявшихся власти
франков. Перечень представителей от этих народов, который да-
ют «Большие королевские анналы», наводит на мысль, что это
был съезд императорских вассалов95 96. Однако в данном тексте
сведения о посольстве или посольствах норманнов стоят особня-
ком. Кроме того, мы не можем с уверенностью дать ответ, сколь-
ко было посольств, что и заставляет нас использовать конструк-
цию «посольство или посольства», ибо анналы констатируют
факт прибытия ко двору как послов от конунга Харальда, так и от
сыновей Годфрида. Были ли они единым посольством или двумя
суждения восходят еще к так называемой «каролингской легенде» о Людовике
Благочестивом как о слабом и неспособном государе. См.; Siemes Н. Beitrag zum
literarischen Bild Kaiser Ludwigs des Frommen in der Karolingerzeit. Freiburg, 1966.
S. 5-16.
95 ARF, s.a. 821. S. 156-157: «De parte Danorum omnia quieta eo anno fuerunt, et
Harioldus a filiis Godofridi in socictatem regni receptus; quae res tranquillum inter eos
huius temporis statim fecisse putatur»; Ронин U.K. Славянская политика Людовика
Благочестивого... С. 12-13.
96 ARF, s.a. 822. S. 159: « In quo conventu omnium orientalium Sclavorum, id est
Abodritorum, Soraborum, Wilzorum, Beheimorum, Marvanorum, Praedenecentorum,
et in Pannonia rcsidentium Abarum legations cum muneribus ad se dircctas audivit»;
Anonymi. 35. S. 627; Аноним. 35. C. 63-64. Упоминание ободритов свидетельст-
вует о том, что Цедраг счел более разумным не идти на открытый разрыв вас-
сальных связей с франками: Ронин В.К. Славянская политика Людовика Благо-
честивого... С. 13.
331
97 т.
самостоятельными, анналы не уточняют . Не помогает наити от-
вет и «Астроном», который просто упоминает, что во Франкфурте
были «послы норманнов», которые просили возобновить и под-
твердить мирный договор. В данном случае не ясно также о про-
лонгации какого договора шла речь. Ничего не известно и о ре-
зультатах этих посольств или посольства. «Астроном» ограничи-
вается одной малозначащей фразой: «Выслушав их и отпустив,
как подобало...»97 98. «Большие королевские анналы» вообще мол-
чат о судьбе датских посольств и результатах переговоров.
Однако некий результат, по-видимому, все же был и заклю-
чался он в сохранении взаимной подозрительности и недоверия с
обеих сторон. Именно так можно расценить принятое Людовиком
в том же 822 г. решение о строительстве крепости Дельбенде (на
р. Дельвенау на правом берегу Эльбы около Лауэнбурга) с сак-
сонским гарнизоном как форпоста против датчан и ободритов99.
Вероятно, ситуация в датских землях оставалась весьма на-
пряженной. Об этом свидетельствует прибытие в начале ноября
823 г. в Компьен, где Людовик Благочестивый созвал «большой
совет», конунга Харальда, который обратился к императору с
просьбой предоставить ему помощь, поскольку сыновья Годфри-
да вновь грозились изгнать его из страны. Людовик повел себя,
как надлежит сеньору, к которому с просьбой о помощи обраща-
ется вассал. Он отдал приказ, что для изучения ситуации на месте
в Данию должен был отправиться не только сам Харальд, но и два
специальных посланника императора, графы Теотарий и Хруод-
* мунд, которым предписывалось собрать соответствующую ин-
формацию100. Это была явно инспекционная поездка, если рас-
97 ARF, s.a. 822. S. 159: «Fucrunt in eodem convcntu et legationes de Nordmannia,
lam de parte Harioldi quam filiorum Godofridi». Слово «legatio, onis» может быть
переведено и как «посольство», и как «посол».
98 Anonymi. 35. S. 627: « Missi Nordmannorum pacem renovantes et cofirmantes
non defuerunt»; Аноним. 35. C. 64.
99 ARF, s.a. 822. S. 159; Formulae imperials, 2 // MGH Leges. Hannoverac, 1886.
Г. V. S. 288 289; Ронин B.K. Славянская политика Людовика Благочестивого...
С. 12.
l0crARF, s.a. 823. S. 162-163: «Venerat et Harioldus de Nordmannia, auxilium
petens contra filios Godofridi, qui eum patria pellere minabantur; ob cuius causam
diligentius explorandam ad cosdem filios Godofridi Thcotharius et Hruodmundus
comitcs missi fuerunt, qui et causam filiorum Godofridi et statum totius regni
332
сматривать ее в русле отношений «сеньор - вассал». Однако вас-
салом императорской короны был лишь Харальд, но отнюдь не
сыновья Годфрида, его соправители. В этом случае складывалась
весьма специфическая ситуация, при которой данное франкское
посольство представляло собой классическую дипломатическую
миссию, задача которой сводилась к оценке ситуации в Дании с
целью дальнейшей корректировки внешнеполитического курса
империи.
С посольствами данов в 822-823 гг. тесным образом оказы-
вается связанной новая попытка христианизации датских земель.
Можно предположить, что одним из результатов этих посольств
было согласие с датской стороны принять католических миссио-
неров в своих землях. Подобное согласие могло рассматриваться
датской стороной как некая гарантия от возможных вторжений
франкских войск в будущем. Кроме того, принятие христианства
выглядело весьма перспективным способом, по крайней мере для
части политической элиты скандинавского общества, повысить
статус их страны в межгосударственных отношениях того време-
ни, когда христианские страны выступали в качестве равноправ-
ных партнеров в общении друг с другом. Со стороны франкского
императора принятие христианства данами означало бы продол-
жение политики Карла Великого, который активно и весьма ус-
пешно использовал этот инструмент политического подчинения
«101
сопредельных территории .
Христианскую миссию, по приказу императора Людовика,
возглавил один из высших иерархов католической церкви в импе-
рии, Эббон, архиепископ Реймсский. Скорее всего, миссия отпра-
вилась вместе с посольством Теотария и Хродмунда осенью 823 г.
и достигла пределов Дании весной будущего года, когда Эббон и
его спутник, епископ Вилдрик, сделали первые попытки присту- *
Nordmannorum diligentcr explorantes adventum Harioldi praecesserunt et imperatori
omnia, que in illis partibus cotnperire potuerunt, patcceferunt».
101 Первая попытка христианизации данов была предпринята еще в начале
VIII в., когда в датские земли отправилась миссия Виллиброрда, впоследствии
причисленного к лику святых. Однако миссия особого успеха не имела, и впо-
следствии христианство проникало сюда окольными путями, прежде всего как
вера иноземных купцов и рабов. См.: Джонс Г Викинги. Потомки Одина и То-
ра. М„ 2004. С. 98-99; Ронин В.К. Указ. соч. С. 40.
333
пить к крещению язычников. Но, судя по всему, они не были
сколько-нибудь удачными, потому что уже в конце лета миссия
отправилась домой. Вероятно тогда же отправилось в пределы
империи и франкское посольство102.
Если очередная попытка христианизации данов, очевидно,
не дала существенных результатов, то светское посольство оказа-
лось более продуктивным. В августе 825 г. при дворе императора
Людовика в Аахене появляется очередное посольство из Дании,
представлявшее сыновей Готфрида. Это означало, что Людовик
склонялся к подержанию мира именно с этими конунгами в ущерб
их соправителю Харальду. Переговоры были удачными для обеих
сторон, и мир между империей и Данией был подтвержден. При-
мечательно, что этот дипломатический акт состоялся не в столице
империи, а на границе, разделявшей империю и Данию, в так на-
зываемой Датской марке, что свидетельствовало не о вассальном,
а о равноправном характере заключенного соглашения103.
Такое сближение между Людовиком Благочестивым и дат-
скими конунгами из семейства Годфрида заставило Харальда
совершить то действие, которое превратило его и в истории Да-
нии, и в исторической науке в первого датского христианского
конунга. 24 июня 826 г. Харальд, его жена и люди из его при-
ближенных были крещены в Майнце. Это событие оставило за-
метный след в каролингской историографии, представители ко-
102 Фульдские анналы помещают миссию Эббона под 822 г., но, скорее всего,
это ошибка автора, гак как известно, что до 838 г. содержание этих анналов
сильно зависит от текста «Больших королевских анналов», см.: Annales Fuldensis.
Enhardi, s.a. 822. S. 357: «Ebo, Remorum episcopis, genti Nordmannorum evangelizavit
verbum Dei». «Большие королевские анналы» и вполне самостоятельные Ксан-
тенские анналы приводят дату 823 г., см.: ARF, s.a. 823. S. 163: «Cum quibus et
Ebo Remorum archicpiscopus, qui consilio impcratoris ct auctoritate Romani pontificus
praedicandi gratia ad terminus Danorum accesserat et acstate praeterita multos ex eis
ad fidem venuentes baptizaverat, regressus est»; Annales Xantenses a. 640-874,
s.a. 823 // MGH SS. T. П. S. 225: «Ebo episcopus pergit partibus Danorum, una cum
Wildericho episcopo».
103 ARFvs.a. 825. S. 168: «In quo conventu inter ceteras legations, quae de diversis
partibus venerunt, etiam ct filiorum Godofridi de Nordmannia legatos audivit ac pacem,
quam idem sibi dari petebant, cum eis in marca eorum mense Octobrio confirmari
iussit». См. также: Annales Fuldensis. Enhardi, s.a. 825. S.358; Anonymi. 39. S. 629,
Аноним. 39. C. 67.
334
торой дают практически идентичное описание произошедшей
104
церемонии .
Признавая важность этого события для христианской исто-
рии Скандинавии, в данном случае хотелось бы обратить внима-
ние на политическую сторону этого события. Как известно, кре-
щение Харальда сопровождалось передачей ему в ленное держа-
ние графства Рустринген во Фризии* 105. Это кардинальным обра-
зом меняло характер вассальных отношений между императором
и конунгом Харальдом. Если после коммендации Харальда в 814 г.
он рассматривался Людовиком как вассал по зарубежным терри-
ториям, то теперь он превращался во внутриимперского вассала.
С одной стороны, это означало более жесткую зависимость Ха-
ральда от императорской власти, но оборотной стороной этой за-
10'' ARF, s.a. 826. S. 169-170: «Eodem tempore Herioldus cum uxore et magna
Danorum multitudine veniens Mogontiaci apud sanctum Albanum cum his, quos
secum adduxit, baptizatus est»; Annales Fuldensis. Enhardi, s.a. 826. S. 359: «Quo
tempore Herioldus cum uxore et magna Danorum multitudine apud Mogontiacum
baptizatus est»; Annales Xantenses, s.a. 826. S. 225: «Ludevicus imperator habuit
sinodum episcoporum ad Ingulunheim, et illic venit multitude ad eum Nordmannorun,
et princes corum nomine Herioldus, baptizatus est, et uxor eius, et cum eis plus quam
400 homines promiscui sexus»; Vita Anscarii auctorc Rimbcrto. Accedit Vita
Rimberti. Rec. G. Waitz. Hannover, 1884 (Nachdruck, 1988). S. 26: «Qui serenissimum
adiit imperatorem Hludowicum postulans, ut eius auxilio uti mereretur, quo regnuin
suum denuo evindicare valeret... sacro baptismate perlusum ipse de sacro fonte suscepit
sibique in filium adoptavit...»; Ermoldi Nigelli carmina. In honorcm Hludowici
Caesaris Augusti libri 1III // MGH SS. T. II. S. 504. Lin. 165-170: «...Qualiter
Heroldus, Danorum rector optimus, sacra lavacra Dei suscipienda petat»; Anonymi. 40.
S. 629: «Necnon et Herioldus a Nordmannia partibus cum uxore veniens Danorumque
non parva manu, Mogontiaci apud sanctum Albanum cum suis omnibus baptismatis
sacri perfusus est indc...»; Аноним. 40. C. 67; Theganus. Gesta Hludovici imperatoris.
33. C. 22, 55: «... et ibi ad eum venit Heriolt de Danais, quern domnus imperator
elevavit de sacro fonte baptismatis, et uxorem eius elevavit de fonte domna ludith
augusta». См. также: Рыбаков В.В. Известия о Скандинавии в хронике Адама
Бременского (книга I, глава 15) // Средние века. М., 2003. Вып. 64. С. 196 -204.
105 ARF, s.a. 826. S. 170: «In qua provincia (Frisia) unus comitatus, qui I Iriustri
vocatur, eidem datus est...»; Thegan. 33. C. 22: «Tunc domnus imperator magnam
partem Fresonum dedit ei...»; Теган. 33. C. 55; Anonymi. 40. S. 629: «...dedit ei
quondam comitatum in Fresia, cuius vocabularum est Riustri»; Аноним. 40. C. 68.
Что касается текста в «Житии св. Ансгария», в котором лен расположен «за Эль-
бой» (ultra Albiam beneficium), то о подобной метаморфозе см.: Рыбаков В.В.
Указ. соч. С. 202-204.
335
висимости было фактическое признание поражения Харальда в
самой Дании, а значит, и невозможность рассматривать датские
земли как вассальные от франкской короны. Тексты «Больших
королевских анналов», «Астронома» и «Жития св. Ансгария» го-
ворят нам о том, что фризские земли могли быть использованы
Харальдом в качестве убежища в том случае, если он и его сто-
ронники будут изгнаны из Дании106. Но это пожалование имело
еще одно важное последствие для будущих отношений между
Франкской империей и скандинавским миром: впервые франк-
ские монархи в практике взаимоотношений с норманнами при-
бегли к способу, который столь активно использовался еще в
римскую эпоху. Передача датскому конунгу части фризской тер-
ритории в пограничной зоне империи с правом дальнейшего по-
селения там его сородичей означала попытку создания первой
«Нормандии» на имперской земле, которая потенциально могла
исполнять роль щита против возможных в будущем вторжений из
Скандинавии.
Однако, подстраховавшись подобным образом, ни Людо-
вик, ни Харальд еще не теряют надежды сохранить свои позиции
в Дании. После свершения акта крещения и коммендации за граф-
ство Рустринген Харальд тотчас же отправляется назад, в Данию.
И вновь, по мысли франкского императора, надежным союзником
новоиспеченного конунга-христианина должна была стать католи-
ческая церковь. Об этом недвусмысленно свидетельствует «Жи-
тие св. Ансгария», повествующее о том, как сей достойный муж
отправился вместе с Харальдом в его земли: «Потом задумал он
(император) изыскать преданного Господу мужа, который следо-
вал бы за конунгом как постоянный спутник и был бы для него и
для его людей наставником в святом Евангелии к усилению и ох-
ране их веры в Господа. Хотел он (император) отправить того
(Харальда) обратно на родину, чтобы он, поддержанный его по-
106 ARF. s.a. 826. S. 170: «In qua provincial unus comitatum...ut in eum se cum
rebus suis, s(necessitas exigeret, recipere potiusset»; Anonymi. 40. S. 629: «...cuius
vocabularum est Ruistri, quo se suosque, se necessitas exigeret, tuto recipere posset»;
Аноним. 40. C. 68; Vita Anscarii. S. 29: «...dedit ei memoratus augustus ultra Al-
biam bencficium, ut, si quando ei necessarum esset, ibi subsistere posset». См. также:
Рыбаков В.В. Указ. соч. С. 196-197.
336
мощью, свои владения смог потребовать обратно»'07. Ансгарий
вместе с Харальдом благополучно добрался до датских земель и
основал небольшую католическую школу для юношества, веро-
ятно в Хедебю. Однако пребывание Харальда и католической
миссии Ансгария в Дании оказались кратковременными107 108.
В конце лета 827 г. император Людовик собрал совет в
Нимвегене. Когда он находился там, к нему поступило обращение
от одного из сыновей Годфрида и соправителя Харальда конунга
Хорика. О чем велись предварительные переговоры посланцев
Хорика и императора, источники нам не сообщают. Единственно,
что нам известно из них, так это то, что предполагалась организа-
ция личной встречи Хорика с Людовиком Благочестивым с целью
обсуждения неких датских предложений. Однако император рас-
ценил эти неизвестные предложения как фальшивые и от личной
встречи отказался, что, безусловно, не могло не сказаться на по-
ложении Харальда в Дании109.
Следует обратить внимание на один нюанс этих перегово-
ров, который нашел свое отражение в содержании «Больших ко-
ролевских анналов». Как известно, эти анналы были факгически
официальной хроникой Франкской империи, па страницах кото-
рой, вне всякого сомнения, отражалась точка зрения император-
ской короны в области внешней политики. Итак, до 827 г. на стра-
ницах хроники, когда речь шла о датских делах, фигурировал
лишь Харальд и остававшиеся безымянными некие сыновья Год-
фрида. Конечно, франкская дипломатия, вступавшая с ними в не-
однократные контакты, знала их имена. Но для официальной им-
перии они скорее всего оставались всего лишь узурпаторами, из-
гнавшими законного конунга Харальда из пределов Дании. Вести
с ними переговоры было необходимо, чтобы отстаивать интересы
империи в датских делах, но они не заслуживали того, чтобы о
107 Vita Anskarii. S. 7. В.Н. Дряхлое, ссылаясь на Эрика Померанского, дает
дату 828 г. (Дряхлое 13.Н. Миссия Ансгария // Европейский Север в культурно-
историческом процессе (к 625-летию города Кирова): материалы Международ-
ной конференции. Киров. 1999. С. 206).
108 Джонс Г. Указ. соч. С. 98-99.
109 ARF, s.a. 827. S. 173: «Imperator autem duobus conventibus habitis, uno apud
Niumagam propter falsas Hohrici filii Godefridi Regis Danorum pollicitationes,
quibus se illo ad imperatoris praesentiam venturum promiserat».
337
них знали и помнили современники и потомки. После 827 г. си-
туация коренным образом изменилась. Теперь вместо безличных
«сыновей Годфрида» на страницах официальной хроники появля-
ется конунг Хорик, который и оказывается одним из этих сыно-
вей. Это окончательно подтверждаег мысль о том, что положение
Харальда в Дании было крайне затруднительным, и официальный
Аахен был вынужден признать Хорика как равноправного парт-
нера в межгосударственных делах, не называть имени которого в
официальных документах, а таковыми, безусловно, являлись
«Большие королевские анналы», уже было нельзя.
Датский кризис 827 г. мог быть связан с весьма двусмыс-
ленной ситуацией, которая сложилась в отношениях между импе-
ратором Людовиком и его датскими партнерами, конунгами Ха-
ральдом и Хориком, которые выступали в качестве соправителей.
В отношениях между Людовиком и Харальдом стержень составля-
ли принципы вассалитета, что, вероятно, формально могло пред-
полагать вассальную зависимость датских земель от франкской
короны. Но в отношениях с Хориком подобной ситуации не су-
ществовало, ибо он никогда не коммендировал себя франкскому
монарху, а, значит, мог выступать в отношениях с империей как
абсолютно самостоятельный государь. Вне всякого сомнения, по-
добное двоевластие в Дании, да еще отягощенное прямым вмеша-
тельством в датские дела франкской короной при помощи като-
лических миссий Эббона и Ансгария, вряд ли могло затянуться
надолго. Вероятно, эта двусмысленность положения Харальда и
Хорика и была причиной срыва переговоров в Нимвегене, где,
как говорилось выше, речь шла о возможной встрече между Лю-
довиком и Хориком. Скорее всего, договаривающиеся стороны не
сумели прийти к согласию относительно статуса этой встречи,
поскольку с точки зрения франкской дипломатической традиции
прибытие вассального государя ко двору сюзерена рассматрива-
лось как важнейшая обязанность вассала, ибо это прибытие ак-
туализировало процедуру вассальной верности. Отказ же от явки
считался крайней формой неповиновения, вслед за которой мог
последовать повторный вызов или даже карательная экспеди-
ция110. Согласиться на это означало бы для Хорика признание
110 См.: Ронин В.К. Указ. соч. С. 45.
338
вассальной зависимости Дании от франкского императора. Со-
хранение же присутствия в Дании конунга Харальда означало,
что франкский император в любой момент мог вновь потребовать
подобных действий со стороны датских властителей. Выход был
один, и он лежал на поверхности. Необходимо было окончатель-
но избавиться от Харальда как соправителя. Именно эго и про-
изошло в том же 827 г., когда конунг Харальд и христианская
миссия Ансгария навсегда покинули Данию ".
Скорее всего, Харальд вместе со своими сторонниками от-
правился в предоставленные ему императором во Фризии земли.
Возвращаясь к этому территориальному пожалованию, можно
предположить, что, поступая так, император Людовик мог пресле-
довать несколько целей. Во-первых, он исполнял свой долг сюзе-
рена в отношении оказавшегося в затруднительном положении
вассала; во-вторых, создавал на северных рубежах империи свое-
образный плацдарм, разместив там норманнский контингент для
оперативного вмешательства, в случае необходимости, в датские
дела; в-третьих, возлагал на датского конунга-эмигранта, а теперь
франкского графа, обязанности по защите фризских рубежей от
возможных вторжений с моря. Последняя задача была крайне
важна, ибо во Фризии располагался основной морской торговый
эмпориум на Северном море Дорестад. Если эти предположения
верны, а, как нам кажется, они имеют право на существование,
тем более что последующие события во многом будут подтвер-
ждать их, то действия императора Людовика в этом ключе носили
вполне оправданный характер. Однако степень их эффективности
во многом зависела от внутренней стабильности в самой импе-
рии. Но этой стабильности как раз и не хватало.
Именно так можно объяснить ту двойную игру, которую за-
теял в 828 г. император Людовик, о чем недвусмысленно свиде-
тельствует его биограф «Астроном», когда пишет, что «импера-
тор хотел и Харальду помочь, и с сыновьями Готфрида заключить
мирный договор»"2. Роль посредника возлагалась на Харальда,
но Людовик рассматривал его всего лишь как своего графа. К не- 111 112
111 ARF, s.a. 827. S. 173: «Interea Regis Danorum, filii videlicet Godofridi Herioldutn
de consortio regni eicientes Nordmannorum finibus excedere conpulerunt».
112 Anonymi. 42. S.631; Аноним. 42. C. 70.
339
му должны были отправиться специальные императорские по-
сланники из Саксонии, которые на будущих переговорах с Хори-
ком должны были представлять императорскую сторону. Однако
Харальд еще не смирился с утратой своего статуса конунга и на-
чал действовать самостоятельно. По сообщению источников, «Ха-
ральд не стерпел этого промедления и, не известив наших (вы-
делено мною. - А.Я.), сжег некоторые их (данов), города и увез
добычу». Далее события приобрели лавинообразный характер.
Датчане, решив, что Харальд действует по приказу императора
(«...а они решили, что это сделано по воле наших...»), тотчас же
предприняли ответные меры, напав на сопредельные с датскими
землями франкские территории и разграбив их. Однако вскоре
истина была установлена, и обе стороны активно начали искать
пути к примирению. Инициативу в этом проявили даны, которые
отправили к Людовику специальное посольство113.
Далее в интерпретации событий наши источники расходятся.
«Большие королевские анналы» говорят лишь о том, что даны же-
лали видеть в Людовике арбитра, чья роль заключается в исцеле-
нии болезни, то есть возникшего конфликта между Харальдом и
Хориком, посредством наблюдения за тем, что обе датские сторо-
ны будут придерживаться мирных отношений114. Подобное объ-
яснение событий указывает на переходное состояние в отношени-
ях между данами и императором, когда Хорик и Харальд еще
продолжали считать свои отношения всего лишь внутридатскими
делами, оставляя за императором роль посредника в урегулиро-
вании конфликта, тогда как Людовик видел в случившемся пре-
вышение его вассалом Харальдом своих полномочий. Объяснения
«Асзронома» носят более проимператорский характер, что, впро-
чем, вытекает из самой цели его сочинения. Он более категоричен
в своих выводах и заявляет, что даны признали неправоту своих
поступков и были готовы дать Людовику любое удовлетворение,
дабы сохранить мир с империей, и император согласился с их
1,3 Anonymi. 42. S. 631; Аноним. 42. С. 70; ARF, s.a. 828. S. 175.
114 ARF, s.a. 828. S. 175: «Deinde inito consilio, ut ultionem huius facti praeveni-
rent, missa legatione ad imperatorem, quam invite et quanta necessitate coacti id fecer-
int, cxpossuerunt. Se tamen ad satisfactionem esse paratos, ed hoc in iinperatoris esset
arbitrio, qualiter ita fieret emendatum, ut de reliquo inter partes pax firma maneret».
340
просьбой и желанием115. Так или иначе, заключенный мир носил
явно равноправный характер, поскольку ни один из источников
не сообщает нам о каких-либо санкциях со стороны императора
против датской стороны. Остается неизвестным, были ли приме-
нены какие-либо карательные меры в отношении Харальда, став-
шего инициатором этого конфликта. Можно высказать предпо-
ложение, что таковых не последовало, ибо те же источники мол-
чат о возможной потере мятежным конунгом-графом своих земель
во Фризии. Вероятно, нараставшие внутриполитические пробле-
мы заставляли Людовика Благочестивого сохранять в отношениях
и с Харальдом, и с данами состояние статус-кво.
В империи назревали важные события, которые вскоре
привели к серьезным политическим последствиям, коснувшимся
в итоге самого императора. Летом 829 г. Людовик Благочестивый
собрал в Вормсе сейм, на котором он объявил о своем намерении
пересмотреть содержание «Ordinatio imperii» 817 г. в пользу сво-
его младшего сына от второго брака с Юдифью Карла. Удел, ко-
торый был выделен Карлу, состоял из Алеманнии, Реции и части
Бургундии и затрагивал территориальные интересы старшего сы-
на императора Лотаря. Недовольство новым переделом высказали
и два других сына Людовика, Людовик Юный и Пипин. Вормсс-
кий сейм, как известно, фактически спровоцировал подготовку к
гражданской войне в империи116.
Вероятно, нараставшая нестабильность внутри империи по-
родила желание у датского конунга Хорика вновь прощупать на-
дежность рубежей империи. Еще когда Людовик находился в
Вормсе, по сообщению «Астронома», «прошел слух, что норман-
ны хотят нарушить достигнутый мир, пересечь свою границу и
ограбить земли за Эльбой»117. Более неопределенно об этом гово-
рят «Большие королевские анналы», когда свидетельствуют о
том, что норманны «захотели завоевать часть заэльбской Саксо-
нии». Зато они более определенны, когда указывают, что импера-
тор тотчас же отреагировал на вероятную угрозу вторжения. По
его приказу к границам Саксонии и Дании были выдвинуты вой-
"5 Anonymi. 42. S. 631; Аноним. 42. С. 70.
116 Thegan. 35. С. 22, 55; ARF, s.a. 829. S. 177; Anonymi. 43. S. 632; Аноним.
43. С. 71: Сидоров А.И. Указ. соч. С. 198.
117 Anonymi. 43. S. 632; Аноним. 43. С. 71.
341
ска, которые, вероятно, и предотвратили возможное нападение
данов"8. «Астроном» подчеркивает, что, «имея это в виду, импе-
ратор в соответствии со своим планом приехал в установленное
время в нужное место, тщательно обсудил все, что требова-
лось...»"9. Однако источники не расшифровывают нам суть этого
плана. Можно лишь предположить, что часть его составляла ин-
спекция приморских районов империи, ибо известно, что зимой
или ранней весной 830 г. Людовик Благочестивый лично «объез-
120
жал приморские места» .
Среди этих мест было и устье Луары, где на острове Нуар-
мутье располагалось аббатство св. Филибера. Этот монастырь был
важным перевалочным пунктом в торговле вином и солью в этом
регионе империи, что делало его весьма привлекательным для
пиратов, в том числе и норманнских. Вероятно, подобные попыт-
ки уже предпринимались со стороны последних ранее 830 г., мо-
жет быть, в ходе уже упоминавшегося аквитанского вояжа сыно-
вей конунга Годфрида. Об этом свидетельствует хартия, которую
выдал аббатству император Людовик, когда посетил его в этом
году. В хартии, в частности, содержалось предписание аббату мо-
настыря приступить к строительству укрепления (castrum), кото-
рое должно было защитить обитель от нападений норманнов118 119 120 121.
Подобное пожалование представляло собой весьма важное нов-
шество в создании системы охраны морского побережья. Теперь,
наряду с королевскими оборонительными сооружениями, право
создавать подобные укрепления получают частные лица и корпо-
рации, что, вне всякого сомнения, свидетельствовало о начале
кризиса общеимперской оборонительной системы, созданной еще
Карлом Великим. Но это было лишь началом. Несмотря на со-
кращавшиеся возможности императорской власти поддерживать
достойный уровень обороны на всем огромном протяжении мор-
ского побережья, Людовик Благочестивый обладал еще достаточ-
118 ARF, s.a. 829. S. 177: «Sed priusquam inde promoveret. nuntium accepit,
Nordmannos vellc Transalbianam Saxoniae regionem invadere atque exercitum
eorum, qui hoc facturas esset, nostris finibus adpropinquarc».
119 Anonymi. 43. S. 632; Аноним. 43. C. 71.
120 Anonymi. 44. S. 633; Аноним. 43. C. 72.
121 Mabille E. Les invasions Nortnandes dans la Loire et le Peregrinations du
Corps de Saint Martin // Bibliotheque de 1’Ecole des Chartes. Paris, 1869. T. 30. P. 169.
342
ной силой. Как один из способов продвижения интересов импе-
рии в северо-восточном направлении по-прежнему использова-
лись попытки миссионерской деятельности в этом регионе.
Именно так можно рассматривать рукоположение вернувшегося
из Швеции Ансгария в сан архиепископа Гамбургского, так как
само новое архиепископство учреждалось как для нужд Нордаль-
бингии, так и для осуществления политики христианизации в
этом и сопредельном, в том числе датском, регионе. Вскоре Анс-
гарий по декрету папы Григория IV был назначен апостоличе-
ским легатом среди данов, свионов и славян122. Вероятно, эти ме-
ры могли заставить конунга Хорика отказаться от возможных ак-
тов агрессии и предпринять усилия для восстановления добросо-
седских отношений с империей. С этой целью в 831 г. к Людови-
ку было отправлено очередное датское посольство, которое под-
твердило в Тионвилле незыблемость заключенного ранее мира
между империей и Данией123.
Однако внутри империи дела для Людовика Благочестивого
развивались все хуже и хуже. Настаивая на своем решении о пе-
ресмотре содержания «Ordinatio imperii» 817 г., император в том
же 831 г. издал соответствующий акт, расширявший территори-
альные права его младшего сына Карла. В ответ на это старший
сын императора Лотарь выступил с резким протестом, что вызва-
ло негодование со стороны отца, изгнавшего его в Италию и фак-
тически лишившего его императорских полномочий как своего
соправителя. Началась гражданская война, продолжавшаяся поч-
ти два года. Ее кульминацией стали события 24 июня 833 г., когда
армии противников сошлись на Красном поле в Эльзасе. Предан-
ный своими сторонниками, император Людовик был вынужден
29 июня сдаться на милость своих сыновей. В октябре того же года
сначала в Компьене, а затем в Суассоне Людовик был подвергнут
унизительной процедуре судебного разбирательства, обвинен в
неспособности управлять империей и низложен с трона124.
122 Дряхлое В.Н. Указ. соч. С. 206-207.
123 Annales de Saint - Berlin / Annales Bertiniani. Ed. F. Grat, J. Vielliard,
S. Clemencet. Paris, 1964, s.a. 831. P. 4: «Necnon missi Danorum eadem cxorantes
uenerunt et, foedere firmato, ad propria rcpedarunt...».
124 nnales Bertiniani, s.a. 832-833. P. 5-11; Anonymi. 44—49. S. 633-638; Ано-
ним. 44—49. C. 72-78; Nithardi Historiarum libri ПП. I. // MGH SS. T. 11. S. 651 —
343
833 г. принято считать не только переломным в истории
Франкской империи, но и своеобразным рубежом в отношениях
между христианским Западом и языческим Севером. В историо-
графии утвердилось мнение о том, что события в Эльзасе и по-
следовавшее за ними низложение Людовика привели к дезоргани-
зации системы обороны империи и открыли путь для более мас-
штабных вторжений скандинавов в Западную Европу125.
Действительно, Франкская империя ощутила активизацию
норманнов на своих рубежах сразу же за трагическими события-
ми 833 г. Несмотря на то, что в лагере недавних врагов низложен-
ного Людовика Благочестивого практически сразу начались серь-
езные разногласия, которые в итоге привели к восстановлению на
троне и повторной коронации 1 марта 834 г. Людовика в Сен-
Дени126, обеспечить полноценную оборону рубежей империи ко-
рона уже не могла. Первый удар был нанесен во Фризии в 834 г.
Целью нападения норманнов стал Дорестад. По нашему мнению,
выбор этого франкского эмпориума мог объясняться несколькими
причинами. Во-первых, Дорестад вместе с графством Рустрингия
был, как нам уже известно, передан под контроль конунга - графа
Харальда. Именно поэтому действия норманнских отрядов в этом
районе фризского побережья могли быть простым продолжением
борьбы между Харальдом и датским конунгом Хориком, стре-
мившимся ослабить своего противника, лишив его столь важного
экономического и стратегического пункта на морском побережье.
652; Нитхард. История в четырех книгах // Историки эпохи Каролингов. С. 98-
101; Thegan. 35—44; Теган. 35-44. С. 22 28. 55-61; Сидоров А.И. Указ. соч.
С. 149-150.
125 См.: АльфанЛ. Указ. соч. С. 219; Джонс Г. Указ. соч. С. 204-206; АрбманХ.
Викинги. СПб., 2003. С. 128; Херрман Й Славяне и норманны в ранней истории
Балтийского региона // Славяне и скандинавы. М., 1986. С. 44; Гуревич А.Я. Ви-
кинги // Гуревич А.Я. Избранные труды. Т. 1. Древние германцы. Викинги. М.;
СПб., 1999. С. 131. Г.С. Лебедев считал, что будущий, 834, г. станет началом
второго этапа в экспансии викингов, который отличался от предыдущего своими
большими масштабами и повышенной активностью участников и который за-
вершился в 863 г. (Лебедев Г.С. Эпоха викингов в Северной Европе: историко-
археологические очерки. Л., 1985. С. 14-15).
126 Annales Bertiniani, s.a. 834. Р. 11-15; Anonymi. 50-54. S. 639-642; Аноним.
50-54. С. 78-83; Nithardi. 1.4. S. 652; Нитхард. 1.4. С. 100-102; Thegan. 45-49. С. 28-
29, 61-63; Сидоров А.И. Указ. соч. С. 150.
344
Вторая причина могла быть более прозаической, хотя и тесно свя-
занной с первой. Слабо укрепленный Дорестад представлял собой
весьма лакомую добычу для простого грабежа. Наконец, третья
причина могла заключаться в стремлении датских конунгов про-
должить политику вытеснения франкских и фризских торговцев
из североморской и балтийской торговли.
Скорее всего, в 834 г. слились воедино все три причины,
что во многом подтверждают сами документальные свидетельст-
ва того времени. Так, тогдашние нарративные источники называ-
ют Дорестад либо эмпориумом, либо «славнейшим виком»127. Эти
определения находят прямое подтверждение в изысканиях архео-
логов, свидетельствующих о том, что Дорестад, располагавшийся
на слиянии реки Лек и одного из рукавов Рейна, в VIII - первой
половине IX вв. был центром общеевропейского значения, в ко-
тором сходились торговые пути из Средиземноморья через Бур-
гундию и далее в Англию и из Восточной Европы в западноевро-
пейские земли. Кроме того, в Дорестаде располагался монетный
двор, и чеканившиеся на нем монеты становились образцом для
подражания в скандинавских землях. Археологами открыты так-
же остатки ремесленных мастерских, специализировавшихся на
ткачестве, обработке янтаря, благородных металлов, кузнечном
производстве, резьбе по кости, бондарном промысле, корабле-
строении и кожевенном производстве'28. Наконец, Дорестад был
важным перевалочным пунктом в системе путешествий «река -
море»129. Единственным существенным недостатком Дорестада, о
127 Annales Bertiniani, s.a. 834. Р. 14: «...ad emporium quod uocatur Dorestadus»;
s.a. 837. P. 21: «...vicinum Dorestado»; s.a. 848. P. 55: «...emporium quod Dore-
stadum dicitur...»; s.a. 857. P. 75: «...emporium quod Dorstadum dicitur...»: s.a. 863.
P. 95: «...emporiumquod Dorcstatus dicitur...»; Annales Xantenses, s.a. 834. S. 226:
«...in vicum nominatissimum Dorestatum». О роли и значении виков как торгово-
ремесленных поселений в скандинавско-балтийском регионе см.: Лебедев ГС.
Указ. соч. С. 100-118. Поэтому вряд ли адекватен перевод термина «вик» как
селение: Ксантенские анналы. С. 143-144.
128 Джонс Г. Указ. соч. С. 204-206; Херрман Й. Указ. соч. С. 58; Альфан Л.
Указ. соч. С. 219; Гуревич А.Я. Указ. соч. С. 131; Сойер П. Эпоха викингов.
СПб., 2002. С. 204.
129 См., например: Vita Anskarii. S. 9: «От Кельна путь тел через Дорестад и
соседнюю Фрисландию вплоть до датской земли» (из описания первого путеше-
ствия св. Ансгария в датские земли в 826 г.).
345
котором мы уже упоминали выше, было то, что это торгово-ре-
месленное поселение было плохо укреплено и не готово к сопро-
тивлению в случае прямого нападения, особенно если оно осуще-
ствлялось с моря130.
Анналы сообщают, что датский флот прибыл во Фризию в
районе Утрехта, а затем отправился к Дорестаду. Подвергнув его
нападению, даны разграбили поселение, часть жителей истребили,
а часть увели с собой в качестве добычи13'. Одновременно с этим
нападением другая часть датского флота вновь оказалась в эстуа-
рии Луары, где подвергла нападению другой весьма важный тор-
гово-перевалочный пункт франкской торговли, аббатство св. Фи-
либера, располагавшееся на острове Нуармутье в устье реки132.
Людовик Благочестивый, по-видимому, еще пытался ис-
пользовать сохранившиеся возможности по обороне побережья.
Он отдал какие-то распоряжения в этом направлении, но они ока-
зались недостаточно эффективными. На это намекают Сен-Бер-
тенские анналы, когда, сообщая о новом нападении норманнов на
Дорестад в 835 г., говорят о том, что указания императора не бы-
ли должным образом исполнены. Такая ситуация потребовала
личного контроля со стороны Людовика, который, прибыв летом
в Аахен, отдал новое распоряжение об усилении морской охра-
ны133. Однако сдержать натиск норманнов становилось все слож-
130 Арбман X. Указ. соч. С. 128; Херрман Й. Указ. соч. С. 58.
131 Annales Bertiniani, s.a. 834. Р. 14: «Interim etiam classis de Danis ueniens in
Frisiam, aliquant partem ex ilia deuastauit. Et inde per Vetus Treiectum ad emporium
quod uocatur Dorestadus uenientes omnia diripuerunt. Homines autem quodam occiderunt,
quosdam captiuatos abduxerunt partemque eius igni cremauerunt»; Annales Xantenses.
s.a. 834. S. 226: «Intereadun haec agerentur, inruerunt pagani in vicum nominatissimum
Dorestatum, eumque inmani crudelitate vastaverunt»; Ксантенские анналы. С. 144.
См. также более поздний компендиум о норманнских вторжениях: Chronicon de
gestis Normannorum in Francia. s.a. 833 (834). S. 532: «Northmanni venientes in
Frisiam, aliquam partem ex ilia devastaverunt, hominess quosdam occiderunt,
quosdam captives abduxerunt, partemque eius igni eremaverunt anno Domini 833...»;
Ле Гофф Ж. Цивилизация средневекового Запада. М., 1992. С. 46.
132 MabilleE. Op. cit. Р. 173.
l33Annales Bertiniani, s.a. 835. P. 17-18: «Verum dum in eodem placito moratur,
Nordmanni secunda inruptione Dorestadum irruentes uastauerunt atque hostiliter de-
predate sunt. Imperator autem graviter ferens, Aquis perueniens, dispositaomni maritima
custodia...». Более общие сведения содержатся в ряде других анналов: Annales
Xantenses, s.a. 835. S. 226: «Interimautem iterum invaserunt pagani partes Frisiae, et
346
нее. 836 г. заметно расширил географию их вторжений. Так, не-
кие норманнские отряды, поднявшись вверх по Рейну, достигли
Кёльна и подвергли город нападению134 135. Весьма примечательно,
что император, по-видимому, попытался и в данном случае сле-
довать уже устоявшейся практике в отношениях с данами. К ним
были отправлены специальные императорские послы. Однако ре-
зультат был совершенно противоположен обычному. Как сооб-
щают Сен-Бертенские анналы, императорские послы были захва-
чены близ Кёльна и впоследствии убиты. Одновременно с этим
норманнские отряды вновь разграбили Фризию вместе с Дореста-
дом, а вслед за ним и Антверпен'35. Таким образом, практически
все эстуарии крупных рек в этой части империи теперь были раз-
веданы данами.
Речь действительно должна идти о данах, поскольку все
наши основные источники сразу же вслед за событиями 835-
836 гг. возвращаются к описанию действий датского конунга Хо-
рика, хотя его позиция остается крайне неясной. Можно предпо-
ложить, что Хорик проводил политику лавирования, пользуясь
внутренними затруднениями императора Людовика Благочести-
вого. С одной стороны, действия норманнов могли быть сплани-
рованы именно Хориком, который таким образом проводил фак-
тическую разведку боем состояния береговой охраны империи и
способности Людовика адекватно реагировать на появлявшиеся
угрозы с моря. С другой стороны, даны ещё нс были готовы к
полномасштабному вторжению, а инцидент у Кёльна мог быть
досадным упущением во франко-датских отношениях, крайне не-
interfecta est de paganis non minima multitude. Et iterum predaverunt Dorestatum»;
Ксантенские анналы. С. 144; Annales Fuldensis. Enhardi, s.a. 835. S. 360: «Nordmanni
Dorestadum vastaverunt». Вероятно, часть норманнских кораблей вновь могла
достигнуть аквитанского побережья империи, см.: Chronicon Aquitanicum а. 830—
1025, s.a. 835 //MGH SS. T. 11. S. 252: «Rainardus Arbatilicensis comes 13 Kalendas
Septembris cum Nordmannis dimicavit in Herio insula».
134 Annales Coloniensis brevissimi, a. 814-870 // MGH SS. T. 1. S. 97: «Nordmanni
Colonia occisi».
135 Annales Bertiniani, s.a. 836. P. 19-20: «Eodem tempore Nordmanni Dorestadum
et Frisiam rursum depopulate sunt»; Annales Xantenses, s.a. 836. S. 226: «Iterum
eodem anno pagani Christianos invaserunt»; Ксантенские анналы. С. 144; Annales
Fuldensis. Enhardi, s.a. 836. S. 360: «Nordmanni Andwcrpam civitatem incendunt...».
См. также: Альфан Л. Указ. соч. С. 219; Сойер П. Указ. соч. С. 204.
347
своевременным прежде всего для датской стороны. Именно по-
этому Хорик вновь прибегает к испытанному способу, отправив
очередное посольство к франкскому императору. Однако тональ-
ность переговоров заметно меняется. Теперь даны всего лишь за-
являют о дружбе (amicitae) и неких формальных условиях пови-
новения136.
Вероятно, одной из уступок, сделанных Хориком в пользу
императора Людовика, было разрешение на повторную миссио-
нерскую деятельность Ансгария в датских землях. Прибыв в дат-
ские земли, Ансгарий непосредственно встретился с конунгом,
вручил ему надлежащие по дипломатическому этикету того вре-
мени дары и в обмен получил разрешение продолжить христиан-
скую проповедь в его землях. Ансгарий выкупил из рабства дат-
ских и славянских подростков с целью последующего их обуче-
ния и воспитания в христианской вере. Однако Ансгарию при-
шлось столкнугься с серьезной антихристианской оппозицией
среди представителей датской знати, во главе которой, по сооб-
щению автора его жития, Ремберта, стоял некий Хови, воена-
чальник (comes), всячески стремившийся добиться у Хорика за-
прета на распространение христианской веры в Дании. В итоге
Ансгарий очень скоро был вынужден покинуть пределы Дании и
вновь отправиться в Швецию137.
Одновременно с атаками на северные рубежи империи про-
должались нападения норманнов и на юге, где постоянным объ-
ектом интереса оставался монастырь св. Филибера. После очеред-
ного нападения монахи приняли решение покинуть стены обите-
ли и перебрались на континент, в Дис, захватив с собой наиболее
почитаемые мощи св. Мартина, начав так называемый «мона-
стырский исход», который считают наиболее яркой характерной
чертой эпохи норманнов138.
«Астроном» сообщает, что император Людовик лично при-
нимал участие в отпоре датскому нападению на Фризию и вер-
нулся оттуда победителем, прибыв вначале во Франкфурт, а затем
1:14 Annales Bertiniani, s.a. 836. Р. 19: «Sed et Horich rex Danorum per legatos
sues in eodem placito amicitiae atque oboedientiae conditiones mandans...».
137 Vita Anskarii. XIV, 54; Дряхлое B.H. Указ. соч. С. 207.
138 Mahille E. Op. cit. P. 173.
348
на зиму 836/837 гг. в Аахен. Биограф императора утверждает, что
норманны бежали из Фризии'39, однако столь профранкскую оцен-
ку вряд ли можно считать соответствующей истине, поскольку ни
один тогдашний источник, даже самый информированный, по-
добных сведений не содержит. Но в этом преувеличении можно
видеть стремление императора Людовика сохранить боеспособ-
ность морской охраны и поднять боевой дух воинов хотя бы сво-
им личным присутствием.
836 г. в истории Франкской империи известен, однако, не
столько норманнскими вторжениями, сколько поступком импера-
тора Людовика, сыгравшим решающую роль в последующей судь-
бе империи. Стареющий император, озабоченный судьбой своего
младшего сына Карла, которому едва исполнилось 12 лет, осуще-
ствил новый передел владений своих сыновей от первого брака.
Он отобрал у Пипина, сыгравшего не последнюю роль в восста-
новлении Людовика на троне, час ть его владений, среди которых
самой важной была Нейстрия'40.
Обеспечив, как ему казалось, будущее своего юного сына,
Людовик весной 837 г. продолжил свою политику укрепления
морских рубежей империи. Как сообщают Сен-Бертенские анна-
лы, император отдал приказ о размещении во Фризии специаль-
ных воинских контингентов, которые должны были взять на себя
функции по обороне побережья139 140 141. Однако эти меры оказались
запоздалыми и не спасли население провинции от новых нападе-
ний норманнов. Едва лишь Людовик прибыл в Тионвилль, как
тотчас получил известие о новом вторжении норманнов, которые
выбрали в качестве объекта своего нападения остров Вальхереп.
139 Anonymi. 55. S. 641; Аноним. 55. С. 84-85.
140 Границы новых владений Карла четко определяет Нитхард: «...часть им-
перии, обозначенную следующими границами: вся Фрисландия от моря у границ
Саксонии до границ Рипуарии и от границ Рипуарии графства Муалла, Хсттра,
Хаммолант, Маасгау; затем область между Маасом и Сеной до Бургундии, вме-
сте с областью Верден; и у границ Бургундии графства Туль, Орпуа. Беденсер,
Блезуа, 11ертуа, оба Бар’а, Бриенн, Труа, Оксерр, Санс. Гатинуа, Мелюн, Этамп,
Шартр и Париж; затем вдоль Сены вплоть до океана и по морю до Фрисландии»
(Nithard. 1. 6. S. 654; Нитхард. I. 6. С. 103). См. также: Сидоров А.И. Указ. соч.
С. 151.
141 Annales Bertiniani, s.a. 837. Р. 21: «Igitur imperator, disposita Frisiae maritima-
que custodia, mense maio ad Theodonis villam ueniens et dona annualia recipiens...».
349
Они разграбили населенные пункты, расположенные на острове,
убив при этом многих их жителей, а с оставшихся в живых взяли
дань. Пробыв на острове достаточно долгое время, вероятно, что-
бы отдохнуть и подготовиться к новым походам, они затем от-
правились к Дорестаду, жители которого, опасаясь нового разру-
шения вика, поспешили выплатить норманнам дань. Так было
положено начало так называемым «датским деньгам», которые
норманны собирали с местного населения, а затем и с целых ко-
ролевств как компенсацию за сохранение в целостности имуще-
ства и человеческих жизней142.
Надо в очередной раз отдать должное Людовику Благочес-
тивому. Император тотчас же отреагировал на новое нарушение
мира на франко-датской границе. Он отправился с воинским кон-
тингентом к Нимвегену, близ Дорестада. Как только об этом ста-
ло известно предводителям норманнских отрядов, они, не вступая
в открытое столкновение с имперскими войсками, поспешили
покинуть прочь пределы империи143. По мнению современников,
142 Ibidem: «Еа tempestate Nordmanni inruptione solita Frisiam inruentes, in in-
sula quae Vualacra dicitur nostros imparatos adgressi, multos tricidauerunt, plures
depraedati sunt. Et aliquamdiu inibi commorantes, censu prout libiut exacto, ad Dore-
stadnm eadem furia peruenerunt, tribute similiter exegerunt». Среди добычи, взятой
норманнами на Вальхерне, Ксантенские анналы особо выделяют женщин:
Annales Xantenses, s.a. 837. S. 226: «...et pagani vastaverunt Walicrum (insulam
Walchern), multasque feminas inde abduxerunt captives, cum infmita diversi generis
pecunia»; Ксантенские анналы. С. 144. В целом складывается впечатление, что
нападение на Вальхерен было настолько неожиданным для местных чиновников
императора, что они не только не смогли оказать серьезного сопротивления, но
были просто истреблены. См.: Annales Fuldensis. Enhardi, s.a. 837: «Nordmanni
tribitum exactantcs in Walchram insulam vencrunt, ibique Egginhardum, eiusdem loci
cornitem, et Hemmingurn, Halbdani fdium, cum aliis multis 15 Kai. lulii jcciderunt...».
Об этом же говорится в так называемых «Дополнениях к Венской рукописи Те-
гана»: Thegan. In Codice bibliothecae Caesariae Vindobonensis haec subiiciuntur».
C. 35; Теган. C. 69. Примечательно, что среди погибших «знатных» на Вальхере-
не был некий Хемминг, который вполне мог быть одним из сподвижников Ха-
ральда, принявших христианство и служивших новому государю.
143 Annales Bertiniani, s.a. 837. Р. 21: «Quibus imperator auditis, pretermisso
memorato itinere, ad Noviomagum castrum vicinum Dorestado properare non distulit.
Cuius .advantu Nordmanni audito, continue recesserunt»; Chronicon de gestis nor-
mannorum in Francia, s.a. 837. S. 532: «Quibus Ludovicus imperator auditis, ad No-
viomagum castrum properare non distulit. Cuius adventu Northmanni audito, continue
recesserunt».
350
в частности епископа Пруденция, автора этой части Сен-Бер-
тенских анналов, франки на Вальхерене пострадали исключи-
тельно из-за своей беспечности, с которой и пришлось бороться
императору. Чтобы подобное не повторилось впредь, Людовик
уже в 838 г. приложил немалые усилия, направленные на укреп-
ление обороноспособности фризского побережья144. Фульдские
анналы уточняют, что эти меры включали в себя строительство
кораблей против норманнов145. Вероятно, действенность этой
обороны была весьма эффективной, так как, когда некие датские
корабли были прибиты штормом к восточным берегам империи,
их команды были тотчас же уничтожены146. Однако эта неболь-
шая победа уже не могла коренным образом изменить ситуацию в
отношениях с данами, стремившимися уже не просто к вторже-
нию в пределы империи, но к закреплению за собой части импер-
ских земель. Подобная трансформация отношений между Франк-
ской империей и датским конунгом нашла свое прямое и убеди-
тельное воплощение в поведении очередного датского посольст-
ва, прибывшего ко двору Людовика в Аттиньи в конце октября
838 г. Датские послы, прибывшие от Хорика, уже не вели речи о
возобновлении договора мира и дружбы. Наоборот, они открыто
потребовали от императора Людовика передать им земли фризов
и ободритов. Людовик тотчас же поспешил разыграть славянскую
карту и постарался заручиться поддержкой со стороны и ободри-
тов, и их соседей исконных врагов вильцев. К князьям обоих сла-
вянских племенных союзов, отношения с данами у которых тра-
диционно оставались весьма натянутыми, были отправлены спе-
циальные императорские послы, графы Адальгарий и Эгиль. По
поводу же датских требований Людовик не проявил себя никак,
144 Annales Bertiniani, s.a. 838. Р. 24: «Nam ilia iuxta condictum imperator pro-
gredi disponebat, quatenus sui praesentia damnum, quod annis praeteritis pyratarum
inportunitate nostrorumque desidia contigerat, uitaretur; habitoque conuentu fidelium,
copiosus circa maritime apparatus distributus est».
145 Annales Fuldensis. Enhardi, s.a. 838. S. 361: «Naves contra Nordmannos aedi-
ficantur».
146 Annales Bertiniani, s.a. 838. P. 24: «Inter quae Danorum pyratae patria egressi,
ortoque subito maritimorum fluctuum turbine, uix paucissimis euadentibus, submerse
sunt».
351
но изменение тональности отношений между франками и данами
было налицо147.
Если во внешней политике императору Людовику ещё уда-
валось сохранить лицо, то во внутренней он делал шаг за шагом,
которые приближали будущий распад империи. Так, в том же
838 г. он, после смерти своего сына Пипина, лишил его сына и
наследника Пипина II Аквитании, которую окончательно вклю-
чил в состав владений своего младшего сына Карла. Наконец, в
начале 839 г. стареющий император пошел на восстановление от-
ношений со своим старшим сыном и оппонентом Лотарем148.
В этом же году император Людовик продолжал вести ак-
тивную внешнюю политику по-прежнему как глава единого госу-
дарства. За первые месяцы его двор посетило сразу же несколько
иностранных посольств, в частности посольство англосаксонско-
го короля Этельвульфа и византийского императора Феофила149.
В составе последнего, как известно, находилось некое посольство
от народа рос (Rhos), возвращавшееся домой и задержанное в Ин-
гельгейме по приказанию императора Людовика, когда стало из-
вестно, что оно состоит из «свеонов», то есть норманнов150. Этот
147 Ibidem. Р. 25-26: «Ubi etiam missi Horich uenientes, pyratarum in nostros
fines dudum irruentium maximos a se ob imperatoris fidelitatem captos atque interfici
iussos retulerunt, petentes insuper dari sibi Frisianos atque Abodritos. Cuius petition
quanto imperatori indecens sive incongrua uisa est, tanto uilius spreta et pro nihilo
ducta est. Verum pridem imperatorc in Vemo uenationem exercente, Adalgarius et
Egilo comites, ab Obodritos et Vuilzos a fide deficientes dudum directi, reuersi sunt,
addictis secum obsidibus, imperatori subditos deinceps fore nuntiantes». Л.Альфан
называл это требование Хорика прямым ультиматумом франкскому императору,
хотя такая оценка посольства 838 года выглядит все же несколько эмоциональ-
ной (Альфам Л. Указ. соч. С. 219). См. также: Ле Гофф Ж. Указ. соч. С. 46.
148 См.: Сидоров А.И. Указ. соч. С. 151.
149Annales Bertiniani, s.a. 839. Р. 26-30.
150 Ibidem. Р. 31: «Quorum aduentus causam imperator diligentius inuestigans.
comperit eos gentis esse Sueonum, et, exploratores potius regni illius nostrique quam
amicitiae petitores ratus, penes se eo usque retinendo[sj iudicauit quoad ueraciter inu-
eniri posset utrum fediliter eo necne peruenerunt...». Следует отметить, что каро-
лингская историография первой половины IX в. четко различала среди северных
народов данов и свеонов (шведов), хотя последние крайне редко появлялись на
страницах сочинений тогдашних авторов, в основном в тех случаях, когда речь
шла о географическом описании северных народов. Это может свидетельство-
вать о крайне незначительной роли выходцев из Швеции во франко-скандинавс-
ких отношениях этого времени.
352
пассаж из Сен-Берге неких анналов хорошо известен в историо-
графии норманнской проблемы, но его анализ связан прежде все-
го с вопросами становления древнерусской государственности и
ее первыми внешнеполитическими шагами151. Что касается инте-
ресующего нас аспекта проблемы взаимоотношений Франкской
империи со скандинавским миром, то такое поведение Людовика
вполне укладывалось в ситуацию обострения отношений между
империей и датскими норманнами, что, безусловно, требовало
более жестких мер контроля и надзора за появившимся сканди-
навским посольством из северных земель, пусть и прибывшим
вместе с искавшими дружбы императора византийскими послами.
К сожалению, Пруденций ничего не сообщает о судьбе послов от
«народа Рос» и поэтому не известно, разрешил ли император Лю-
довик вернуться им на родину через земли империи, или же они
вновь отправились в Византию вместе с послами византийского
императора, чтобы искать возможности вернуться домой иными
путями.
Успехи во внешнеполитической деятельности императора,
однако, не компенсировались усилением внутриполитического
положения империи. Летом 839 г. Людовик осуществил последний
раздел своей империи, значительно ущемив при этом права своего
сына Людовика Баварского в пользу другого сына, Карла. Факти-
чески в руках последнего оказалась та часть империи, которая уже
; в скором времени составит ядро Западно-Франкского королевст-
ва, будущей Франции152. Подобные действия престарелого импе-
ратора фактически стали прологом гражданской войны в импе-
рии, что не могло не заметно снизить ее обороноспособность, чем
не замедлили воспользоваться даны.
Датские отряды вновь совершили нападение на побережье
Фризии, но большого успеха, по-видимому, не имели. О данном
эпизоде можно высказать ряд предположений: либо эффективной
оказалась имперская береговая оборона, либо у данов не было сил
для полномасштабного вторжения, либо это были отряды викин-
151 Обстоятельный историографический анализ дипломатической составляю-
щей русского посольства в Византийскую империю и обстоятельств его появле-
ния при дворе императора Людовика Благочестивого см.: Сахаров АН. Дипло-
матия Древней Руси. IX - первая половина X в. М., 1980. С. 36-46, 318-320.
152 Nithardi. I. 7-8; Нитхард. С. 105-106.
353
гов в традиционном смысле этого слова, которые действовали
самостоятельно, без ведома конунга Хорика, что шло вразрез с
интересами датского конунга как внутри самой Дании, так и за ее
пределами. Так или иначе, 839 г. ознаменовался новым всплеском
дипломатической активности в отношениях между императором
Людовиком и конунгом Хориком. Инициатором в этом выступила
датская сторона. Хорик отправил посольство к Людовику, кото-
рое, исполнив весь дипломатический протокол и вручив дары,
добилось подтверждения «мира и дружбы»153. В свою очередь,
Людовик отправил франкское посольство к конунгу Хорику, ко-
торое подтвердило мир с франкской стороны154. Столь интенсив-
ный обмен посольствами и возвращение к принципу «мира и
дружбы» взамен выдвигавшегося чуть ранее принципа «дружбы»,
больше похожего на ультиматум, могли означать реальные по-
пытки восстановления добрососедских отношений между фран-
ками и данами, что, в свою очередь, должно было в будущем
служить гарантией хотя бы относительного мира на франко-датс-
ких рубежах. Однако этот новый позитивный сдвиг оказался
кратковременным, ибо 29 июня 840 г. император Людовик Благо-
честивый скончался155. Как показали дальнейшие события, смерть
императора означала гибель единой Франкской империи, а вместе
с ней крушение единой внешнеполитической линии в отношениях
со многими странами и народами и разрушение централизован-
ной системы обороны страны. Начавшаяся вскоре дисперсия тер-
ритории, а следовательно, политической власти влекла и диспер-
сию возможностей противостоять «норманнской угрозе», заметно
ослабляя возможности каждого самостоятельного государя в про-
тиводействии ей.
153 Annales Bertiniani, s.a. 839. Р. 34: «Quidam etiam pyratae in quandam Frisiae
partem irruentes non parum ineommodi nostris finibus intulerunt. Direxit et Horicus
missos ad imperatorum, quondam uidelicet cuius consiliis prae cunctis fidere et omnia
agree uidebatur. et cum eo nepotem suum, munera gentilitia defercntes,pacis ami-
ciciaeque artius stabiliusque gratia confirmande». См. также: Searle E. Predatory
Kinship and the Creation of Norman Power, 840-1066. Berkeley, 1988. P. 16.
Ibidem. P. 35: «Sed et legati imperatores ad Horich pacis gratia directi receptis
sacramentis, indissolubilcm pepigerunt».
155 Anonymi. 59-64; Аноним. 59-64. C. 87-94; Nithard 1. 7-8; Нитхард. 1. 7-8.
C. 105-106; Annales Xantenses, s.a. 840. S. 227; Ксантенские анналы. С. 145;
Annales Bertiniani, s.a. 840. P. 35-36.
354
Таким образом, на протяжении всего периода правления им-
ператора Людовика Благочестивого его отношения с норманнским
миром оставались весьма интенсивными и, по сути дела, пред-
ставляли собой продолжение политики его отца, императора Кар-
ла Великого. Их суть сводилась к сохранению относительно доб-
рососедских отношений со скандинавским миром и недопущению
серьезных проблем на франко-датских рубежах. Хотя иногда это
не удавалось в полном объеме и даны наносили чувствительные
удары по франкским территориям, в целом политика Людовика
может быть оценена как вполне результативная, причем эти от-
ношения строились исключительно на государственном уровне.
Поэтому вряд ли можно согласиться с бытующим до сих пор в
историографии мнением и о слабости императора Людовика Бла-
гочестивого как дипломата и воина, и о его неспособности проти-
востоять норманнским вторжениям, которые якобы с 820-х гг. на-
чинают приобретать неконтролируемый характер. Наоборот, его
отношения с датскими конунгами мало отличались от отношений
с другими европейскими государями, и в этих отношениях можно
увидеть обоюдный интерес обеих сторон. Норманнская экспансия
и грабительские нападения викингов на территорию Франкской
империи в первые четыре десятилетия IX в. оказываются всего
лишь мифом, созданным последующей историографией, мифом,
который требует серьезной корректировки в наших представлени-
ях об отношениях тогдашнего каролингского общества со скан-
динавскими народами.
3.3. От Франкской империи
к Западно-Франкскому королевству:
? Карл Лысый и норманнская проблема
Смерть императора Людовика Благочестивого резко обост-
рила политическую ситуацию во Франкской империи. Лотарь,
узнав о кончине своего отца, предпринял все усилия, чтобы до-
биться полной власти над всей империей. Для достижения этой
цели ему прежде всего требовалось урегулировать свои отноше-
ния с братьями. Как сообщает Нитхард, Лотарь отправил своих
гонцов в разные части империи. Его посланники должны были
355
пообещать местной аристократии сохранение всех их земель и
привилегий, которые они получили от скончавшегося императо-
ра. Однако сам Лотарь предпочёл остаться в Италии, наблюдая
оттуда за развитием событий. Ситуация складывалась в его поль-
зу, и, по утверждению Нитхарда, «когда он увидел, что люди, од-
ни побуждаемые надеждой, другие страхом, отовсюду стекаются
к нему, то получил уверенность в своей силе и перспективах, ко-
торые перед ним открывались».
Однако добиться своей цели Лотарь мог, лишь посеяв рознь
между своими младшими братьями, Людовиком и Карлом. Пер-
воначально он сделал ставку на Карла, к которому обратился за
поддержкой. Но между ними практически сразу пролегла глубо-
кая трещина, связанная с тем, что Лотарь потребовал от Карла не
нарушать интересов их племянника Пипина II в Аквитании, кото-
рой тот был лишен еще при жизни императора Людовика Благо-
честивого. Карл такой гарантии не давал и затягивал время. Тогда
Лотарь, не дожидаясь окончательного ответа от Карла, собрал
армию и двинулся против Людовика. Но Людовик уже был готов
к подобному развитию событий. Две армии встали лицом к лицу
близ Франкфурта, но до открытого столкновения дело не дошло.
В результате переговоров был достигнут компромисс и заключе-
156
но перемирие сроком на три месяца .
Заключенное перемирие дало возможность Лотарю высту-
пить против Карла, которому пришлось бороться за свое наслед-
ство. Прежде всего, Карл подавил сопротивление сторонников
Пипина II, которые, собравшись в Бурже, намеревались провоз-
гласить того королем Аквитании. Однако к прямому столкнове-
нию с Лотарем Карл готов не был и поспешил уладить дела мир-
ным путем, отправив к тому свое посольство. Как писал Нитхард,
«он (Карл) желал бы жить в мире и согласии и видел в этом луч-
шее для себя и своих сторонников, а потому хотел бы сохранить
мир. Если же его брат не желал этому верить, он был готов пре-
доставить ему любое поручительство». Лотарь принял посольство
брата, но какого-либо четкого ответа на его предложения не дал.
Болеё тбго, «когда послы (Карла) не пожелали нарушить клятву
1,6 Nithardi Historiarum libri НИ. II. I // MGH SS. I. 2; Нитхард. История в че-
тырех книгах. II. 1 // Историки эпохи Каролингов. М., 1999. С. 107-108.
356
верности и перейти на его сторону, Лотарь лишил их земель и
почестей, полученных ими от его отца и, таким образом, невольно
дал понять, какие намерения он вынашивал против своего брата».
В ответ на подобные действия в отношении его людей Карл по-
спешил утвердиться на землях в Нейстрии. Он прибыл в Кьерси и
принял клятву верности от тех землевладельцев, которые прожи-
вали между Сеной и Маасом157.
Отсутствие Карла в Аквитании спровоцировало новый мя-
теж сторонников Пипина П. Это заставило Карла покинуть терри-
торию Нейстрии, дабы сохранить под своим контролем богатую
южную провинцию. Но перед этим Карл попытался обеспечить
себе тылы, отправив очередное посольство к Лотарю, который,
хотя и принял его, но отнюдь не оставил своего желания лишить
Карла его земель. Пользуясь заключенным перемирием с Людо-
виком, Лотарь во главе армии вторгся в глубь владений Карла.
Его вторжение привело к массовому предательству нейстрийской
аристократии, которая стала переходить на сторону Лотаря. Сре-
ди них Нитхард упоминает таких влиятельных сановников импе-
рии, как Хильдвин, аббат Сен-Дени, и Герард, граф Парижа. Ло-
тарь, переправившись через Сену, двинулся в сторону Луары158 159.
Карл отказался от решения проблем, возникших в Аквита-
нии, и вместе с оставшимися верными ему аристократами дви-
нулся навстречу Лотарю. Два брата встретились близ Орлеана и,
реально оценив ситуацию, предпочли заключить очередной мир-
ный договор. Согласно этому договору Карл получил от Лотаря
Аквитанию, Септиманию, Прованс и десять графств между Сеной
и Луарой. Но окончательное решение проблемы взаимоотноше-
ний между двумя братьями откладывалось до следующего, 841
года, когда, как сообщает Нитхард, оба брата должны были встре-
титься в Аттиньи, чтобы «тогда вместе с ним обсудить то, что
является для них общим благом и утвердить все это». Но это ос-
тавалось лишь благими намерениями, а пока Лотарь продолжал
подстрекать еще остававшихся верными Карлу аристократов пе-
w 159
реити на его, императора, сторону .
157 Nithardi. II. 2; Нитхард. II. 2. С. 108-109.
' 158 Nithardi. II. 3; Нитхард. II. 3. С. 109-110.
159 Nithardi. II. 4; Нитхард. II. 4. С. 110—111.
357
В этой ситуации Карл поспешил заручиться поддержкой со
стороны возможных союзников. Он прибыл в Орлеан, где полу-
чил уверения в лояльности со стороны бургундских графов. С
большими трудностями, но с положительным результатом, ему
удалось привлечь на свою сторону графа Бернарда Септиманско-
го. Затем Карл переместился в Ле Ман, откуда отправил своих
послов к бретонскому герцогу Номиноэ.
Так в политике Карла Лысого впервые возник бретонский
вопрос, который будет в дальнейшем играть столь значительную
роль в становлении норманнской государственности в низовьях
Сены и Луары. Следует отметить, что франкская корона уже доста-
точно давно пыталась отрегулировать свои отношения с кельтами,
проживавшими в Бретани. Дед Карла Лысого, император Карл
Великий, для сдерживания бретонцев создал на границе их вла-
дений Бретонскую марку, в состав которой были включены Ренн,
Ванн, Нант, возможно Тур и Анжер. Относительно Гура можно
предполагать положительный ответ с большой долей вероятно-
сти, поскольку весь полуостров Бретань входил в диоцез Тура.
Что касается Анжера, столицы будущего графства Анжу, то в ис-
ториографии до сих пор отсутствует какое-либо единое мнение160.
В конце 20-х гг. IX в. Номиноэ сумел подчинить себе ряд
бретонских провинций, объявив себя герцогом Бретани. Импера-
тор Людовик Благочестивый был вынужден согласиться с этим.
Более того, в 830 г. он назначил его графом Ванна, а в конце сво-
его правления постоянным «государевым посланцем» в Бретани.
Но все это означало лишь формальное подчинение Бретани импе-
рии, и после смерти Людовика перед Номиноэ открылись весьма
благоприятные перспективы для дальнейшего укрепления своей
власти как в самой Бретани, так и для продвижения своих интере-
сов в пределах франкской Бретонской марки. Наиболее притяга-
тельным объектом для Номиноэ был город Нант161.
160 Dhondt J. Etudes sur la naissance des principautes territoriales en France (IX-
X siecle). Brugge, 1948. P. 82-85; Searle E. Predatory Kinship and the Creation of
Norman Power, 840 1066. Berkeley, 1988. P. 23-24, 27, 274 n. 1.
|бТ Dhondt J. Op. cit. P. 85-86; Мюссе Л. Варварские нашествия на Западную
Европу. Вторая волна. СПб., 2001. С. 148-149; Шевеленко А.Я. Роль политиче-
ского самосознания у бретонцев в становлении независимой Брегани // Феноме-
ны истории. М., 1996. С. 78-79.
358
Карлу Лысому удалось достигнуть договоренности с Номи-
ноэ, который, по сообщению Нитхарда, «следуя совету большин-
ства... отослал Карлу дары и клятвенно обещал впредь сохранять
ему верность». Конечно, это была лишь тактическая уступка со сто-
роны бретонского герцога, но она дала Карлу возможность про-
должить борьбу за укрепление своего положения в переданных
ему землях Нейстрии. Карл тотчас же отправился в низовья Сены,
где, переправившись на купеческих кораблях около Руана на пра-
вый берег реки, начал преследование отступавших сторонников
императора Лотаря в направлении Труа. Сам Лотарь в этой си-
туации посчитал более важным укрепление своих позиций в ро-
довых франкских землях, стремясь вытеснить оттуда Людовика,
который, потерпев ряд неудач, в начале 841 г. был вынужден бе-
жать в Баварию162.
Такова была диспозиция трех братьев в тот момент, когда на
терзаемую раздорами франкскую территорию вновь обрушились
норманны. 12 мая 841 г. норманны появились в устье Сены. Сен-
Бертенские анналы называют их датскими пиратами, а хроника
аббатства Фонтанель сообщает, что их вождем (dux) был некий
Асгейр. Неизвестно, однако, было ли это нападение спланировано
и осуществлено по приказу датского конунга Хорика, или же оно
было самостоятельным предприятием какой-то группы датских
викингов. Поэтому мы не можем получить твердый ответ на во-
прос, было ли это нападение прямым продолжением франко-датс-
ких отношений на уровне отношений между государствами, или
же оно стало, как обычно считается, неким новым этапом в экс-
пансии викингов, когда основным актором этого процесса стано-
вятся самостоятельные морские экспедиции скандинавских ви-
кингов. Так или иначе, появление норманнов в низовьях Сены
имело весьма пагубные последствия для этой части пока еще еди-
ной Франкской империи. Отряды норманнов поднялись вверх по
Сене, достигли Руана и захватили город, придав его огню и мечу.
Вслед за эти они двинулись дальше по реке, ограбив ряд близле-
жащих монастырей, среди которых были достаточно известные и
богатые Жюмьеж и Фонтанель, и, наконец, достигли аббатства
,w Annales de Saint-Bertin / Annales Bertiniani. Ed. F. Grat, J. Vielliard,
S. Clemencet. Paris, 1964, s.a. 841. P. 36-37; Nithardi. II. 5; Нитхард. II. 5. C. 112.
359
Сен-Дени близ Парижа. Еще ни один из отрядов викингов не за-
ходил столь далеко и не приносил такого ущерба, как этот. Одна-
ко далее они не пошли, более того позволили монахам св. Диони-
сия выкупить своих пленных собратьев за сумму в 26 фунтов, по-
сле чего отправились назад и покинули воды Сены и пределы
Франкской империи163.
Этот поход Асгейра показал, что прежняя система обороны
империи оказалась неспособной противостоять подобным втор-
жениям, что фактически делало беззащитными не только при-
брежные, но и внутренние районы страны. Требовалась карди-
нальная перестройка этой оборонительной системы, но выпол-
нить эту задачу могла лишь сильная и единая, как в прежние го-
ды, императорская власть. Но именно такой власти в стране в это
время не было. Нападение на Руан и разграбление ряда нейстрий-
ских монастырей не остановили братоубийственной войны в им-
перии. Вскоре Людовик и Карл заключили между собой союз и
сообща выступили против Лотаря. Сражение между противобор-
ствующими сторонами произошло 25 июня 841 г. при Фонтенуа -
ан - Пюизе. Победу в нем одержала коалиция Людовика - Карла,
а Лотарь был вынужден отступить к Аахену, откуда, собрав новое
войско, он в августе - сентября совершил несколько походов про-
тив братьев. Большого успеха эти походы не имели, а сам Лотарь
ос тался на зиму 841/ 842 гг. в Аахене164.
163 Annales Bertiniani, s.a. 841. Р. 37: «Interea pyratae Danorum ab Oceano
euripo deuecti Rotumum irruentes, rapinis, ferro ignique bacchantes urbem, monachos
reliquumque uulgum uel cedibus uel captiuitate pessumdederunt et omnia monasteria
seu quaecumque loca flumini Sequanae adherentia aut depopulate sun taut multis acceptis
pecuniis territa reliquerunt»; Fragmentum chronici Fontanellensis a. 841-859, s.a. 841
// MGH SS. T. 2. S. 301: «...venerunt Nortmanni, Oscheri quoque dux. Pridie Idus Maii
incensa est ab eis urbs Rothomagus; 17 Kai. lunii regressi sunt a Rothomago; 9 Kai. lunii
Gemmeticum monasterium igne cremarunt; 8 Kai. lunii redemptum est Fontinellense
coenobium libris 6; 5 Kai. lunii venerunt monachi de Sancto Dionysio, redemeruntque
captives sexaginta octo libris viginti sex. Pridie Kai. lunii pagani mare petierunt». Как
указывает Ж.А. де Готри, имя Асгейр, Ансгейр (франкское - Ансгер) встреча-
лось у всех скандинавских народов, в том числе и у датчан (Des Gautries J. A. Les
noms.de personnes scandinaves en Normandie de 911 a 1066. Lund, 1954. P. 186-
187). По.тюму датский характер экспедиции в низовья Сены вполне возможен.
См. также: Ле Гофф Ж. Цивилизация средневекового Запала. М., 1992. С. 46.
164 Annales Bertiniani, s.a. 841. Р. 38-39; Annales Xantenses, s.a. 841; Ксантен-
ские анналы, a. 841. С. 145; Nithardi. II. 9-10, III. 1-4; Нитхард. 11. 9-10, III. 1-4.
360
В этих весьма неблагоприятных для себя условиях импера-
тор Лотарь сделал шаг, который мог выглядеть вполне оправдан-
ным, поскольку обеспечивал безопасность северо-восточных ру-
бежей его владений. Как сообщают Сен-Бертенские анналы, Ло-
тарь в том же 841 г. передал некоему дану Харальду остров Влахе-
рен в устье Шельды в качестве бенефиция165. Можно предполо-
жить, что им был уже известный нам датский конунг, принявший
ещё в 826 г. христианство, а затем получивший от императора
Людовика Благочестивого графство Рустринген в качестве лена.
Приняв эту версию, можно сказать, что Лотарь всего лишь про-
должил политику своего отца в отношениях с данами, а это по-
зволяет согласиться с мнением X. Арбмана, считавшего, что инве-
ститура этого района Фризии была обусловлена стремлением Ло-
таря обеспечить защиту морского побережья от нападений других
норманнов, привлекая для этой цели Харальда и его сподвижни-
ков166. Поэтому высказывания автора Сен-Бертенских анналов о
посягательстве на устои христианской веры, связанной с переда-
чей некой части империи, населенной христианами, под управле-
ние язычника, можно вполне оставить в области эмоций167.
С событиями в приморских районах пока еще единой импе-
рии в 841 г. оказались связаны события и в традиционно неспо-
койной внутренней части страны, в Саксонии. По свидетельству
тогдашних авторов, политическая элита Саксонии раскололась,
часть ее поддерживала императора Лотаря, часть - его брата, Лю-
довика. После поражения при Фонтенуа Лотарь, опасаясь сокра-
щения числа своих сторонников, сделал ставку не только на нор-
маннов, но и на более широкие массы саксов. Нитхард фактиче-
ски именно его делает человеком, который спровоцировал начало
С. 116-127; Тейс Л. Наследие Каролингов. IX-X века. 2. Новая история средне-
вековой Франции. М., 1993. С. 30.
165 Annales Bertiniani, s.a. 841. Р. 39: «Herioldo qui cum ceteris Danorum pyratis
per aliquot annos Frisiae aliisque christianorum maritimis incornmoda tanta sui causa
ad patris iniuriam inuexerat, Gualacras aliaque uicina loca huius meriti gratia in
beneficium contulit...»; Searle E. Op. cit. P. 16; АлъфанЛ. Указ. соч. С. 219.
166 Арбман X. Указ. соч. С. 132.
167 Annales Bertiniani, s.a. 841. Р. 39: «...dignum sane omni detestatione facinus.
ut qui mala christianis intolerant, idem christianorum terris et populis Christique ec-
clesiis praeferrentur, ut persecutors fidei christianae domini christianorum existerent et
daemonum cultoribus christiani populi deseruirent!»
361
мощного народного движения в Саксонии, вошедшего в историю
под названием «восстание Стеллинга»168.
Это новое саксонское восстание было чрезвычайно опасно
еще с одной стороны. Поскольку Саксония оставалась погранич-
ной территорией и со славянским миром, и с данами, это восста-
ние могло выйти за рамки внутриимперского и вылиться в межго-
сударственный конфликт. Именно этого опасался Людовик Немец-
кий, о чем недвусмысленно сообщает все тот же Нитхард: «...Лю-
довик был весьма озабочен тем, что норманны и славяне, как со-
седи саксов, могут объединиться с теми, кто называл себя Stellinga,
вторгнуться с завоевательной целью в королевство и истребить в
тех землях христианскую веру»169. Не сбрасывая со счетов того
факта, что Нитхард, оценивая как автор происходившие события
сквозь призму интересов Людовика, вполне мог преувеличивать
потенциальную опасность подобного союза, тем не менее его ве-
роятность была вполне реальна. Именно опасение этого, а также
стремление Людовика и Карла не допустить усиления позиций
Лотаря за счет восставших объясняют, на наш взгляд, их поспеш-
ную встречу 14 февраля 842 г. в Страсбурге, где они скрепили
свой союз клятвами, произнесенными Людовиком на романском,
а Карлом на тевтонском языках170.
Вслед за этим, как известно, они двинулись к Аахену и вы-
нудили Лотаря бежать оттуда. Захватив Аахен, Людовик и Карл
произвели очередной раздел империи, в результате которого Фри-
168 Ibidem, s.a. 841. Р. 38—39; Annales Xantenses, s.a. 841; Ксантенские анналы,
а. 841. С. 145; Nithardi. IV. 2; Нитхард. IV. 2. С. 132-133: «...также он (Лотарь)
отправил гонцов к саксам и велел обещать "фрилингам" и "лаццам". числен-
ность которых была очень велика, что, если они последуют за ним, он возвра-
тит им закон, который они имели еще во времена язычества. Страстно желав-
шие этого, те взяли себе новое имя Stellinga, собрали огромное войско, изгна-
ли из страны почти всех господ и стали жить по древнему обычаю, каждый по
закону, который был им угоден». Более подробно о социально-политической и
экономической подоплеке "восстания Стеллинга"» см.: Неусыхин А.И. Кресть-
янские.движения в Саксонии в IX-XI вв. // Ежегодник германской истории.
1973. М., 1974.
169 Nithardi. IV. 2: Нитхард. IV. 2. С. 133.
170 Nithardi. III. 5; Нитхард. III. 5. С. 127—129; Annales Bertiniani, s.a. 842.
P. 40.
362
зия отошла к Людовику171. Подобное решение вряд ли могло спо-
собствовать сохранению мира и стабильности в этом регионе, ибо,
как мы знаем, часть фризских территорий уже находилась под
контролем данов, будучи передана им императорами Людовиком
Благочестивым и Лотарем. Такая ситуация требовала и от Людо-
вика, как нового формального владельца Фризии, и от Харальда,
получившего во Фризии Рустринген и Влахерен от его отца и
брата, выстраивать абсолютно новые отношения друг с другом.
Для Харальда же это открывало новую возможность оказаться в
центре событий в данном регионе, играя на противоречиях между
Лотарем и Людовиком.
Возможно, эти события ускорили примирение братьев. Ини-
циатива в этом исходила от Лотаря, который отправил к своим
братьям специальных послов. После проведения предварительных
переговоров 15 июня Лотарь, Людовик и Карл встретились на ре-
ке Сона, неподалеку от Макона, и договорились о новом разделе
империи. Для осуществления этого раздела была достигнута до-
говоренность о создании специальной комиссии, которая с осени
842 г. начала свою работу в Кобленце172. Подобная поспешность в
достижении мира была совсем не лишней, поскольку уже вскоре
подтвердилась зыбкость мира на атлантическом побережье пока
еще формально единой Франкской империи. Норманны соверши-
ли нападение на важный эмпориум Квентовик, располагавшийся
в устье реки Канш и игравший важнейшую роль в торговле с Бри-
танскими островами173. Этот эмпориум соперничал с фризским
171 Nithardi. IV. 1; Нитхард. IV. 1. С. 13I I32; Тейс Л. Указ. соч. С. 31.
172 Nithardi. IV. 3-6; Нитхард. IV. 3-6. С. 133-139; Annales Bertiniani, s.a. 842.
Р. 41 42; Annales Xantenses, s.a. 842; Ксантенские анналы, a. 842. С. 146.
173 Annales Bertiniani, s.a. 842. P. 42: «Ea tempestate Nordmannorum classis in
emporio quod Quantouicus dicitur repentio sub lucem aduentu depraedationibus, cap-
tiuitate et nece sexus utriusque hominum adeo debachati sunt ut nihil in eo praeter
aedificia precio redempta relinquerent». См. также: Fragmentum chronici Fontanellensis,
s.a. 844 (842) // MGH SS. T. 2. S. 302: «Anno 844 Quentawich portum miserabili clade
devastaverunt Nortmanni». О торговом значении Квентовика в VIII - первой по-
ловине IX в. см.: Fengler О. Quentowic, seine maritime Bedeutung unter Merovingem
und Karolingern // Hansische Geschichtsblatter. Bd. XIII. Heft I. Leipzig, 1907.
S. 91-103; Coupland S. Trading Places: Quentovic and Dorestad reassessed II Early
Medieval Europe. 2002. T. 11. N 3. P. 209-232; Левицкий А.Я. Города и городское
363
Дорестадом, который к этому времени уже находился под кон-
тролем Харальда, получившего его, как известно, вместе с Руст-
рингией. Квентовик был весьма притягателен для грабежа еще и
потому, что в нем находился монетный двор, что предполагало
наличие в нем запасов драгоценных металлов. Особенностью это-
го нападения был тот факт, что оно носило весьма впечатляющий
характер и коснулось не только Франкской империи. Как свиде-
тельствуют Нитхард и Англосаксонская хроника, нападению под-
верглись также ряд портовых городов и местечек на территории
Англии, в частности, Hamwich в устье реки Хэмбл в южной части
Британских островов, Northam близ Саутгемптона, Лондон и Ро-
честер в Кенте174. Примечательно, что на Британские острова нор-
манны отправились сразу же после разграбления Квентовика175.
Континентальные источники не идентифицируют этниче-
скую принадлежность норманнов, совершивших столь значитель-
ный по своим отрицательным последствиям для морской торгов-
ли в Ла-Манше рейд. Вероятно, это были даны, поскольку именно
так их обычно определяла Англосаксонская хроника. А вот при-
плыли ли они из Дании, остается для нас загадкой. Можно выска-
зать два предположения. Первое - это признание норманнов, так
сказать, «датскими данами». В пользу этого говорит недвусмыс-
ленный выбор цели на побережье Франкской империи, поскольку
ремесло в Англии в Х-ХП вв. М.; Л., 1960. С. 38, 42-44; Ле Гофф Ж. Указ. соч.
С. 46.
174 Nithardi. IV. 3: «Per idem tempus Nortmanni Contwig depraedati sunt; inibique
mare traiecto, Hamwig et Nordhunnwig similiter depopulate sunt»; Two of the Saxon
Chronicles Parallel. Ed. by Ch.Plammer. Oxford, 1892 (reprint, 1952). Vol. 1. P. 64:
«Her waes mice! waelsliht on Lundenne, and on Cwantawic and on Hrofes ceastre».
Проблема географического отождествления Hamwig’a и Nordhunnwig’a долгое
время оставалась дискуссионной в зарубежной историографии, более подробно
см.: Левицкий Я.А. Указ. соч. С. 72-73, прим. 2.
175 Перевод в русском издании Нитхарда («В это же время норманны разгра-
били Квентовик и, двигаясь оттуда по морю, таким же образом опустошили
Гамвиг и Нортунвиг»: Нитхард. IV. 3. С. 133) неточен, поскольку Нитхард ис-
пользуеу вполне недвусмысленную фразу: «inibique mare traiecto», то есть пере-
секли море в гом же месте, а именно у Квентовика, а отнюдь не плыли в каком-
то неопределенном направлении в сторону непонятных Гамвига и Нортунвига,
которые переводчиком вообще никак не идентифицируются. См. также: Левиц-
кий Я.А. Указ. соч. С. 73, прим. 2.
364
подчинение Квентовика было следующим шагом, вслед за Доре-
стадом, в установлении контроля над атлантической торговлей со
стороны датских конунгов, в частности Хорика. Безусловно, это
предположение может показаться серьезным преувеличением,
если вести речь о проведении датскими конунгами осознанной и
целенаправленной экономической политики в этом регионе. Од-
нако полностью отказаться от этой версии, на наш взгляд, было
бы заблуждением, поскольку вся предшествующая политика дат-
ских конунгов, начиная с Готфрида, имела весьма примечатель-
ную торговую окраску.
Второе предположение о возможной базе, откуда был нане-
сен удар по Квентовику, а затем и по английскому побережью,
связано с островом Уайт близ Уэссекса, захваченным данами в
835 г. и ставшим их постоянной пиратской базой176. И в этом слу-
чае выбор целей не кажется случайным, ибо подобный рейд фак-
тически ставил под контроль викингов все морские торговые пути
в юго-западной части Ла-Манша. Но тогда исполнителями этого
рейда были «английские даны».
В целом эти рейды данов в 842 г., где бы ни находился их
исходный пункт и если отвлечься от их возможной экономиче-
ской составляющей, имели также огромное политическое значе-
ние в условиях, когда Франкская империя стояла на пороге своего
развала. Ситуация крайне осложнялась. Уже в скором будущем
государи новых королевств, возникших в пределах прежде еди-
ной великой империи, будут вынуждены не только продолжать
контакты с молодыми скандинавскими монархиями в русле тра-
диционных межгосударственных отношений, но и противостоять
новой силе в лице норманнов-викингов. Последние фактически
будут играть роль самостоятельных участников в этих отношени-
ях и зачастую находиться вне контроля со стороны скандинав-
ских конунгов IX-X вв.
Тем временем, пока три брата продолжали обсуждать воз-
можные варианты раздела Франкской империи, норманны про-
должили свои нападения на приморские районы страны. Теперь их
целью стала территория Бретонской марки, которая к этому време-
176 The Anglo - Saxon Chronicle, a. 835. См. также: Левицкий Я.А. Указ. соч.
С. 72, прим. I.
365
ни стала предметом раздора между Карлом Лысым, его ставлен-
ником графом Рено д’Эрбаж, получившим титул маркграфа Бре-
тани, с одной стороны, и Ламбером II, претендовавшим на граф-
ство Нантское, что обеспечивало ему ключевую роль в низовьях
Луары - с другой. В это противостояние активно вмешивался гер-
цог Бретани Номиноэ, который, стремясь освободиться даже от
формальной зависимости со стороны Франкской империи, под-
держивал Ламбера. Именно Ламбер склонил Номиноэ к открыто-
му мятежу против власти Карла Лысого, на подавление которого
и был отправлен маркграф Рено. Решающее сражение произошло
24 мая 843 г. Рено погиб, а Ламбер тотчас же подчинил себе граф-
ство Нантское. Неизвестно, признал ли Карл Лысый права ново-
испеченного графа Нантского и пытался ли он назначить нового
маркграфа Бретонской марки177. Главное заключалось в том, что
эта междоусобица не только ослабила и без того шаткую власть
Карла в низовьях Луары, но и привела его к весьма несвоевре-
менной конфронтации с бретонским герцогом Номиноэ178.
Возможно, норманны были осведомлены о ситуации, сло-
жившейся в низовьях Луары, возможно, как утверждает ряд более
поздних хроник, их пригласил граф Ламберт, надеявшийся с их
помощью укрепиться в Нантском графстве179. Однако нельзя отри-
цать тот факт, что флот норманнов мог действовать наудачу и его
появление лишь совпало с противоборством враждующих сторон
177 Annales Bertiniani, s.a. 843. Р. 44; DhondtJ. Op. cit. P. 84-86; Lot F, Halphen L.
Le regne de Charles le Chauve (840-877), premiere partie (840-851). Paris, 1909.
P. 75-83.
178 Шевеленко А.Я. К типологии генезиса феодализма // Вопросы истории.
1971. № I.C. 106-107.
|71) См. изложение событий в источнике ХП в.: La Chronique de Nantes 570-
1049. Ed. R. Merlet. Paris.1896, s.a. 843. P. 14-18. Согласно одной из версий, ко-
торую можно найти на страницах ряда источников, не являвшихся современны-
ми излагавшимся в них событиях, эти норманны были «вестфольдингами», то
есть выходцами с западного берега Осло-фьорда, норвежцами (Chronicon
Aquitanicum а. 830-1025, s.a. 843 И MGH SS. Т. II. S. 253; Chronicon Engolismense,
s.a. 843 // MGH SS. T. XVI. S. 486). Но такого рода уточнения могли быть всего
лишь домыслами этих хронистов. Тем не менее этой версии придерживается
Г. Джонс, указывая, однако, что норманны могли приплыть к франкским бере-
гам из Ирландии, где к этому времени норвежцы уже достаточно прочно осели и
даже создали собственное королевство (Джонс Г. Указ. соч. С. 206-207).
366
в этом регионе. В целом современники событий скупы при изло-
жении фактов нападения. Наиболее осведомленные о взаимоот-
ношениях с норманнами Сен-Бертенские анналы лаконично со-
общают, что на праздник св. Иоанна Крестителя, 24 июня 843 г.,
норманны напали на Нант и убили во время мессы епископа го-
рода, многих клириков и прихожан, а затем разграбили город180.
Покинув город и, по-видимому, не встречая никакого сопро-
тивления ни со стороны законных представителей власти, ни со
стороны новоиспеченного владельца Нанта Ламберта, норманны
двинулись во внутренние районы Аквитании, подвергнув их раз-
граблению. Но более важным для всей дальнейшей истории этого
региона стало то, что, вернувшись из этой экспедиции, норманны
отнюдь не поспешили уплыть восвояси. Наоборот, они заняли один
из островов в устье Луары и построили там жилища, чтобы пере-
зимовать. Более того, Сен-Бертенские анналы весьма категоричны:
норманны «...там обосновались как на вечное поселение»181.
Этим островом был уже упоминавшийся нами ранее остров
Нуармутье, на котором когда-то располагалось аббатство св. Фи-
либера, покинутое монахами еще в 30-е гг. этого столетия ввиду
неоднократного нападения на него норманнов. Возможно, что
среди участников нападения на Нант и похода вглубь Аквитании
могли быть воины, уже побывавшие здесь ранее. При таком пред-
положении рейд 843 г. уже не выглядит столь спонтанным, как
может показаться на первый взгляд. Оставшиеся зимовать нор-
манны хорошо знали все преимущества Нуармутье. Во-первых,
вода, окружавшая остров, служила отличной защитой от любых
врагов, если только у них не было военных кораблей. Но таковых
здесь и тогда не существовало. Во-вторых, на острове, хоть и по-
180 Annales Bertiniani, s.a. 843. Р. 44: «Pyrate Nordomandorum urbem Namnetum
adgressi, interfectis episcopo et multis clericorum atque laicorum sexusque promiscui,
depraedata ciuitate...». Столь же лаконичны ряд других как современных, так и
более поздних источников: Fragmentum chronici Fontanellensis, s.a. 843. S. 302:
«Eodem anno Nannetes urbem depopulati sunt Nortmanni, et Guntbardum episcopum
martyrizaverunt»; Chronicon de gcstis Normannorum in Francia, s.a. 843. S. 532;
Reginonis chronicon, s.a. 853 (843). S. 568-569. См. также: Searle E. Op. cit. P. 23,
29; Ле Гофф Ж. Указ. соч. С. 46.
181 Annales Bertiniani, s.a. 843. P. 44: «...inferiores Aquitaniae partes depopulaturi
adoriuntur. Ad postremum insulam quandam ingressi, conuectis a continenti domibus,
hiemare uelut perpetuis sedibus statuerunt».
367
кинутом монахами, могли еще сохраниться какие-то постройки
бывшего аббатства, так как времени прошло не много, и природа
вряд ли полностью взяла верх над деятельностью человека. В-
третьих, поскольку Нуармутье и аббатство св. Филибера были
важным перевалочным пунктом в европейской торговле солью и
аквитанским вином, то эти функции вполне могли сохраняться и
теперь. Это предполагало, следовательно, наличие удобной гава-
ни, куда могли заходить суда как с моря, так с верховьев Луары.
В силу своего традиционного рыночного значения Нуармутье,
таким образом, мог стать для норманнов не только местом зимов-
ки, но и местом, где по-прежнему могли совершаться разного ро-
да торговые сделки, в том числе с рабами, захваченными ими во
франкских землях182. Так начиналась так называемая «Луарская
Нормандия», существование которой очень скоро станет весьма
серьезной проблемой как для Карла Лысого, так и для правителей
соседнего Бретонского герцогства.
Трудно сказать, повлияли ли события на Луаре на стремле-
ние трех братьев окончательно договориться о будущем разделе
Франкской империи. Так или иначе, Лотарь, Людовик и Карл в
начале августа 843 г. встретились в Вердене и заключили между
собой знаменитый договор, который поставил жирную точку в
существовании единой Франкской империи. Хотя текст договора,
если он вообще существовал, до нас нс дошел, на основании дан-
ных различных анналов можно хотя бы приблизительно очертить
границы трех новых государств, возникших на политической кар-
те тогдашней Европы. Лотарь сохранил за собой титул императо-
ра и получил территорию Фрисландии, Франкию между Шель-
дой, Маасом и Рейном, Бургундию между Соной, Роной и Альпа-
ми, Прованс и Италию. Это срединное королевство характеризо-
валось хорошо развитой системой сухопутных и речных дорог,
соединявших Средиземноморье с берегами Фрисландии, что при-
давало ему важную экономическую и стратегическую значи-
мость, но одновременно превращало его в лакомый кусок для со-
седей как на Западе, так и на Востоке. Людовик получил террито-
рию между Франкфуртом и Вормсом, где господствовал тевтон-
182 Searle Е. Op. cit. Р. 23; Арбман X. Указ. соч. С. 129; Джонс Г. Указ. соч.
С. 206-207; Мюссе Л. Указ. соч. С. 227.
368
ский язык и которая стала ядром Восточно-Франкского королев-
ства. Наконец, Карлу достались земли между Ланом и Парижем, а
также Аквитания, где население говорило на романском диалекте.
Эти земли стали основой для формирования Западно-Франкского
королевства183 184. Процесс регионализации фактически был завер-
шен, и теперь каждый из монархов в своем собственном королев-
стве должен был решать «нормандский вопрос» самостоятельно.
С осени 843 г. королю Западно-Франкского королевства
Карлу Лысому пришлось сражаться на два фронта. Первый фронт
сформировала часть мятежной франкской аристократии, которую
возглавил племянник короля Пипин II. Ареной борьбы вновь ста-
ла территория Аквитании, где Пипин нашел поддержку со сторо-
ны графа Бернарда Септиманского. Военные действия велись с
переменным успехом. В итоге Карлу удалось захватить в плен
Бернарда, и по его приказу мятежный граф был обезглавлен. Од-
нако удача улыбнулась и Пипину. Ем^ удалось нанести пораже-
ние королевской армии близ Ангулема 8 .
Вторым крайне опасным соперником Карла Лысого на Луа-
ре был бретонский герцог Номиноэ, который вновь вступил в
сговор с мятежным графом Ламбером Нантским. Отряды бретон-
ского герцога совершили набег на территорию графства Мен. Од-
нако от очередного поражения Карла Лысого спасли норманны,
которые неожиданно вторглись в пределы Бретонского герцогст-
ва и заставили Номиноэ спешно отступить на свою террито-
183 Annales Bertiniani, s.a. 843. Р. 44—45: «Karolus ad condictum fratribus obuians,
penes Virodunum coniungitur. Vbi distributes portionibus, Hludouuicus ultra Rhenum
omnia, citra Renum uero Nemetum, Vangium et Mogontiam ciuitates pagosque
sortitus est; Hlotharius intra Renum et Scaldem in mare decurrentem, et rursus per
Camcracenscm, Hainaum, Lomensem, Castricium et eos comitatus qui Mose citra
contigui habentur usque ad Ararem Rhodani in mare, cum comitatibus similiter sibi
utrique adherentibus. Extra hos autem terminus Atrebates tantum Karoli fratris
humanitate indeptus est. Caetera usque ad Hispaniam Karolo cesserunt. Factisque
sacramentis, tandem altrinsecus est discessum»; Annales Xantenses, s.a. 843; Ксан-
тенекие анналы, a. 843. С. 146. См. также: Lot Т'., Ilalphen L. Op. cit. P. 63-67;
Тейс JI. Указ. соч. С. 31-33; Сидоров А.И. Взлет и паление Каролингов // Исто-
рики эпохи Каролингов. М., 1999. С. 201-202.
184 Annales Bertiniani, s.a. 844. Р. 45; Annales Xantenses, s.a. 844.; Ксантенские
анналы, a. 844. С. 146; Lot Г., Ilalphen L. Op. cit. P. 99; Тейс JI. Указ. соч. С. 45.
369
рию185. По всей видимости, Номиноэ удалось вытеснить норман-
нов из своих владений, поскольку Сен-Бертенские анналы сооб-
щают о дальнейших событиях следующим образом. Во-первых,
они описывают норманнское вторжение на Британские острова,
которое сопровождалось не только грабежами и насилием, но и
желанием получить земли186. Во-вторых, другая часть норманнов
отправилась южнее вдоль атлантического побережья владений
Карла Лысого и, достигнув Гаронны, поднялись по ней вплоть до
Тулузы, фактически безнаказанно ограбив прилегавшие к реке
аквитанские земли187. Затем они отправились еще южнее, на Пи-
ренейский полуостров, где, потерпев поражение от короля Асту-
рии Рамиро II, достигли пределов мусульманской Испании188.
Источники, к сожалению, не позволяют получить ответ на
вопрос, были ли эти нападения звеньями одной цепи или же это
были абсолютно самостоятельные морские экспедиции. Не знаем
мы и откуда приплыли эти флотилии, из самой Скандинавии или
с территорий, уже освоенных норманнами за её пределами. Из-
вестно, однако, что численность «испанской флотилии» была дос-
таточно значительной и насчитывала в общей сложности 108 ко-
раблей и судов разной величины189. В целом активизация нор-
маннской экспансии была налицо, и это со всей очевидностью
подтвердили события 845 г.
В этот год даны продемонстрировали умение наносить уда-
ры сразу в нескольких местах атлантического побережья. Первыми
испытали на себе их ярость подданные Западно-Франкского ко-
185 Annales Bertiniani, s.a. 844. Р. 47-48: «Nomenogius Britto eadem tempestate
fines sibi suisque antecessoribus distributes insolenter egrediens, Cenomannos usque
cuncta longe lateque populando, ignibus etiam plurima cremando, peruenit, ubi audita
Nordomannorum intra fines eius inruptione, redire compulsus est»; Dhondt J. Op. cit.
P. 86-87.
186 Annales Bertiniani, s.a. 844. P. 48: «Nortmanni Britanniam insulam, ea quam
maxime parte quam Angli Saxones incolunt, bello inpetentes, triduo pugnando uic-
tores effecti, praedas, rapinas, neces passim facientes, terra pro libitu potiuntur».
187 Ibid. P. 49: «Nordomanni per Garonnam Tolosam usque proficiscentes, praedas
passim inpuneque perficiunt».
,ю"Мишин Д.Е. Викинги в мусульманской Испании // Восток (Oriens). 2003.
№ 5. С. 32-33.
189 Д.Е. Мишин приводит эту цифру, ссылаясь на данные арабских источни-
ков: Там же. С. 32, 39, прим. 5.
370
ролевства. В марте норманнская флотилия в количестве 120 ко-
раблей вошла в устье Сены и начала свое движение вверх по реке.
Сен-Бертенские анналы прямо говорят о том, что никто не пытал-
ся каким-либо образом воспрепятствовать этому продвижению.
Лишь прямая угроза Парижу заставила Карла Лысого предпринять
более энергичные усилия в организации обороны от этого втор-
жения. Однако его усилия не увенчались успехом ввиду недос-
татка сил, имевшихся в его распоряжении, и после разорения Па-
рижа он был вынужден начать переговоры с предводителем нор-
маннов. В результате была достигнута договоренность о том, что
Карл в обмен за их отступление назад, к океану, выплатит нор-
маннам компенсацию в размере 7 000 фунтов золота и серебра'90.
Первое появление норманнов у стен Парижа, в самом серд-
це Западно-Франкского королевства, а также тот способ, при по-
мощи которого Карл Лысый попытался решить возникшую про-
блему, вызвали определенный шок в тогдашнем франкском об-
191
ществе и породили зачастую негативные оценки его поступка .
Более того, это вторжение стало основой многих домыслов и ми-
фов, среди которых самым устойчивым стал миф о Рагнаре Ко-
жаные Штаны как его предводителе190 191 192.
190 Annales Bertiniani, s.a. 845. Р. 49: «Nordomannorum naues centum uiginti
mense martin per Sequanam hinc et inde cuncta uastantes, Lotitiam Parisiorum, nullo
penitus obsistente, peruadunt. Quibus cum Karolus occurrere moliretur, sed praeualcre
suns nullatenus posse perspiceret, quibusdam pactionibus et munere septem milium
librarum eis exhibito a progrediendo compescuit ac redire persuasit»; Annales Xan-
tenses, s.a. 845. S. 228: «Sed tamen propter desidiam Karoli dedit eis multa milia
ponderum auri et argenti, ut irent extra Galliam; quod et fecerunt»; Lot F., Halphen L.
Op. cit. P. 132-138; Ле Гофф Ж Указ. соч. С. 46.
191 Так, например, автор тех же Ксантенских анналов прямо обвинял Карла
Лысого в праздности: Annales Xantenses, s.a. 845: «Sed tamen propter desidiam
Karoli...»; Ксантенские анналы, a. 845. C. 146-147.
192 Рагнар Кожаные Штаны стал не только легендарной личностью сканди-
навских саг, но с таким же эпитетом «легендарный» он упоминается и в работах
профессиональных историков (Альфам Л. Указ. соч. С. 220; Арбман X. Указ. соч.
С. 132). Однако иногда в их исследованиях этот эпитет приобретает двусмыс-
ленный характер, и остается неясным, какую ипостась «легендарности» имел в
виду исследователь: или же превращение подлинного Рагнара в легенду, или же
согласие с тем, что он - лицо вымышленное, которому приписываются поступ-
ки, превратившие его в сознании потомков в окутанную величием легенду (См.:
Гуревич А.Я. Указ. соч. С. 131). Другие исследователи, такие, как, например,
371
На наш взгляд, полностью отрицать существование некоего
предводителя норманнов по имени Рагнар мы не вправе, посколь-
ку о нем упоминает один из сохранившихся современных тем со-
бытиям источник, фрагменты Фонтанелльской хроники193. Не ме-
нее информированные Ксантенские анналы достаточно неопреде-
ленно говорят о смерти некоего язычника по имени Регинхерн,
«который грабил христиан и святые места». При этом из текста
совершенно не ясно, находился ли этот Регинхерн в войске ко-
нунга данов Хорика, совершившего нападение в низовьях Эльбы,
или же он действовал самостоятельно194. Однако нашему главно-
му очевидцу, автору Сен-Бертенских анналов, имя возмутителя
спокойствия под Парижем либо не известно, либо он не считает
нужным его упоминать. Это, конечно, выглядит несколько стран-
ным, поскольку он тут же называет имена всех других организа-
торов и участников нападений норманнов на пределы обоих ко-
ролевств в этом же году. Можно лишь, высказать предположение,
что имя этого норманнского вождя отсутствует на страницах ан-
налов постольку, поскольку он, с точки зрения нашего автора,
был не достоин стоять в одном ряду не только с франкскими ко-
ролями, но даже с датским конунгом Хориком. Эти отношения, и
этот мир, который был вынужден заключить с ним король Карл
Лысый, были чем-то новым, непонятным, что, с точки зрения то-
гдашней франкской интеллектуальной элиты, не вписывалось в
сложившиеся в период единой империи нормы межгосударствен-
ного общения.
Однако этот шаг западно-франкского короля Карла Лысого
был не только вынужденной мерой, но и попыткой неординарно-
го решения в критической ситуации. Карл действительно оказал-
ся в крайне сложном положении. Прежде всего, было ясно, что
король в борьбе с внешней угрозой в лице норманнов может pac-
г. Джонс, прямо отрицают сам факт существования Рагнара Кожаные Штаны,
но высказывают предположение, что его тезка вполне мог быть норманнским
вождем, который действовал в бассейне Сены весной 845 г. (Джонс Г. Указ. еоч.
С. 208-209. прим. 1).
l9’’Fragmentum chronici Fontanellensis, s.a. 845. S. 302; «...Ragneri dux Nort-
mannorum venit cum classe sua, et usque Parisius accessit, ac in vigilia sancti pas-
chae, id est 5 Kalend. Aprilis, eandem urbem intravit».
194 Annales Xantenses, s.a. 845. S. 228; Ксантенские анналы, a. 845. C. 147.
372
считывать только на поддержку части аристократии, тогда как
другая, большая ее часть не была готова присоединиться к своему
королю либо из-за трусости, либо из-за прямого предательства.
Кроме норманнов, Карл стоял на пороге нового мятежа в Аквита-
нии и нового вторжения бретонцев во главе с Номиноэ. Его по-
ложение было положением человека, который, по образному вы-
ражению Г. Джонс, «пытается сбросить вцепившегося ему в гор-
ло волка, и при этом его жалят осы; в представлении Карла ви-
195
книгам отводилась роль ос» .
Не мог Карл рассчитывать, хотя бы гипотетически, и на по-
мощь своих братьев в этом противостоянии норманнам, посколь-
ку практически одновременно с флотом Рагнара в устье Эльбы
появился также весьма многочисленный датский флот, возглав-
ляемый самим конунгом Хориком. Основной удар был нанесен по
Гамбургу, который не только начинал приобретать важное значе-
ние как торговый эмпориум, но и был резиденцией архиепископа
и центром католической экспансии в северо-восточной части Ев-
ропы. Гамбург был сожжен норманнами, а архиепископу Ансгару
едва удалось спастись бегством. Королю Людовику Немецкому
пришлось приложить максимум усилий, чтобы не допустить даль-
нейшего продвижения данов в глубь германских земель. В дан-
ном случае либо Людовик оказался сильнее и Хорик не решился
идти на углубление конфликта, либо датский конунг посчитал
свою задачу по уничтожению очередного торгового конкурента в
виде Гамбурга выполненной, но именно даны выступили инициа-
торами начала переговорного процесса. Хорик отправил к Людо-
вику послов, которые добились заключения мира с восточно-франк-
ским королем при условии возвращения ими пленников, захва-
ченных в ходе набега195 196. Для нас интересен тот факт, что авторы
195 Джонс Г. Указ. соч. С. 209. См. также: Арбман X. Указ. соч. С. 134; Мюс-
се Л. Указ. соч. С. 212; Тейс Л. Указ. соч. С. 64.
196 Annales Bertiniani, s.a. 845. Р. 49, 51: «Nortmannorum rex Horicus sexcentas
naues per Albim fluuium in Germaniam aduersus Hludouuicum dirigit... Unde, ut
fertur, commotus animo rex eorum Oric ad Ludouuicum regem Germanorum legatos
pacis gratia destinat, captiuitatem absoluere thesaurosque paratus pro uiribus restitucre»;
Annales Xantenses, s.a. 845. S. 228; Ксантенские анналы, a. 845. C. 146-147. О
роли Гамбурга в североевропейской и балтийской торговле первой половины
IX в. см.: Херрман Й. Указ. соч. С. 58; Как о центре католического миссионерст-
ва в >том регионе см.: Vita Anskarii. S. 16.
373
анналов изображают отношения между Людовиком и Хориком,
следуя сложившейся традиции в каролингской историографии
при описании подобного рода межгосударственных контактов.
Это изложение фактического материала лишний раз подчеркивает
«особость» складывавшихся между франками и норманнами отно-
шений на территории соседнего Западно-Франкском королевства.
Для Карла Лысого после заключения договора с норманна-
ми и уплаты им оговоренной денежной суммы ситуация отнюдь
не улучшилась. Ему фактически пришлось признать факт воз-
вращения Пипином II своей власти в Аквитании'97. Затем Карл
был вынужден начать военные действия против бретонского гер-
цога Номиноэ, которые оказались для него крайне неудачными.
22 ноября 845 г. он потерпел поражение в битве при Редоне и да-
же попал в плен. Свобода была куплена путем признания незави-
симости Бретани от Западно-Франкского королевства и террито-
риальной уступкой части Мена. Однако у этого поражения был и
положительный результат. Он заключался в обоюдном стремле-
нии обеих сторон к установлению добрососедских отношений.
Карлу был нужен мир на бретонской границе, а бретонским гер-
цогом Номиноэ двигало желание породниться с Каролингами,
повысив тем самым свой статус в тогдашнем обществе. Результа-
том этого стала помолвка между наследником Карла Лысого, Лю-
довиком Заикой, и дочерью Эриспоэ, наследника Номиноэ* 198. За-
ключение такого в целом благоприятного для Карла договора ис-
следователи объясняют желанием и западно-франкского короля,
и бретонского герцога усилить противостояние появившимся в
этом регионе норманнам, стремившимся продвинуться вглубь
континента как по Сене, так и по пограничной Луаре199.
С этим вполне можно согласиться, поскольку события на
Сене показали, что поведение норманнов, даже после заключения
с ними договора, отнюдь не отличалось миролюбием. По сообще-
нию Сен-Бертенских анналов, отряды норманнов при своем дви-
жении от Парижа вниз по Сене продолжали активно грабить и ра-
19r Annales Bertiniani, s.a. 845. Р. 50; ТейсЛ. Указ. соч. С. 45.
198Annales Bertiniani, s.a. 845. Р. 51; Lot F., Halphen L. Op. cit. P. 151-157;
Searle E. Op. cit. P. 23; ТейсЛ. Указ. соч. С. 46-47, 225', Мюссе Л. Указ. соч. С. 149.
199 Searle Е. Op. cit. Р. 23.
374
зорять территории, прилегавшие к реке200. Одновременно с этим
часть данов, которые годом ранее разоряли земли Аквитании, вновь
появились там, вошли в устье Шаранты и, поднявшись вверх по
реке, разграбили Сент и убили местного графа, попавшего к ним в
201
плен .
Вероятно, эти же норманны продолжали оставаться близ
берегов Аквитании и в следующем, 846, г., тревожа побережье
мелкими нападениями200 201 202. Однако в целом для Карла Лысого этот
год прошел вполне мирно, норманны пределов королевства не
тревожили, и только бретонцы проявляли некоторую активность,
угрожая нападением на Байё. Однако все это закончилось всего
лишь повторным заключением мира между Карлом и Номиноэ203.
Более серьезные проблемы встали перед братом Карла, императо-
ром Лотарем, поскольку в очередной раз даны совершили напа-
дения на его владения близ Северного моря204. Вновь разграбле-
нию подвергся Дорестад и его окрестности, после чего, по сооб-
щению Ксантенских анналов, они «возвратились в родные края,
нагрузив корабли огромной по размерам добычей [в виде] людей
и вещей». Император Лотарь оказался абсолютно не в состоянии
организовать какой-либо эффективный отпор этому вторжению, и
ему оставалось лишь наблюдать за происходившим205. По-преж-
нему излюбленным объектом нападений норманнов были мона-
стыри. Именно в эти годы процесс исхода монахов из степ своих
200 Annales Bertiniani, s.a. 845. Р. 50: «Nortmanni, alueo Sequanae remenso, maria
repetunt, cuncta mari loca finitima diripiunt, uastant atque inccndiis concremant».
201 Ibidem. P. 51: «Dani qui anno praeterito Aquitaniam uastaucrant, remeantes
Santonas inuadunt, confligentes superant quietisque sedibus immorantur»; Chronicon
Aquitanicum, s.a. 845. S. 253: «Sigoinus comes a Northmannis eapitur et occiditur, et
Sanctonas urbs concrcmatur, therauris eius obtimis exportatis»; Альфам JI. Указ. соч.
С. 220.
202 Chronicon Aquitanicum, s.a. 846. S. 253: «Northmanni mense lulio Herio insu-
lam succendunt».
203 Annales Bertiniani, s.a 846. P. 52: «Inde partes Brittaniae Karolus cum excrcitu
petens, pacem cum Nomenogio duce Brittonum, interuenientibus hinc et abinde
sacramcntis, paciscitur»; Мюссе JI. Указ. соч. С. 149. О возможных условиях дан-
ного мира см.: Lot К, Halphen L. Op. cit. Р. 166-167.
204 Annales Bertiniani, s.a. 846. P. 51: «Pyratae Danorum Fresiam aduentes, recep-
tor pro libitu censu, pugnando quoque uictores effecti, tota репе prouincia potiuntur».
205 Annales Xantenses, s.a. 846. S. 228; Ксантенские анналы, a. 846. C. 147.
375
обителей начинает приобретать массовый характер. Они покида-
ли свои насиженные места и вместе с реликвиями спешили укрыть-
ся в укрепленных крепостях, надеясь на защиту их стен. Именно
это произошло, в частности, с одним из крупнейших монастырей
близ Гента, аббатством св. Бавона, монахи которого после набега
норманнов предпочли покинуть свою обитель вместе с реликвия-
ми и укрыться в замке Санкт-Адемар206.
Нарастание норманнской активности вдоль всего атланти-
ческого побережья от Фризии до Аквитании приняло еще боль-
ший размах в 847 г. Норманны вторгаются в земли герцога Бре-
тонского и трижды одерживают победу над его войсками207. Дру-
гие появляются в устье Гаронны и нападают на Бордо, предают
огню некоторые аквитанские монастыри208. Наконец, третьи дей-
ствуют в бассейне Рейна, где, поднявшись вверх по реке за Доре-
стад, грабят владения Лоршского монастыря209. Видимо, подобная
активность со стороны данов заставила трех братьев задуматься о
возобновлении совместного отпора норманнской угрозе. По сооб-
щению Сен-Бертенских анналов, Лотарь, Людовик и Карл отпра-
вили к датскому конунгу Хорику совместное посольство, членам
которого было приказано добиться от данов прекращения напа-
дений на христианские владения. В противном случае франкские
монархи грозились начать совместные военные действия против
206 Annales S. Bavonis Gandensis, a lulio Caesare et a. 608-1350, s.a. 844 (846) //
MGH SS. T. II. S. 187: «Qui secundo anno, scilicet 846, propter incursionem
Northmannorum corpora sanctorum Bavonis et Pharaildus cum aliis reliquiis
sanctorum transtulit ad castrum sancti Audomari».
207 Annales Bertiniani, s.a. 847. P. 54: «Dani partem inferioris Galliae quam Brit-
tones incolunt aduentus, ter cum eisdem bellantes, superant; Nomcnogiusque uictis
cum suis fugit, dein lenitos muneribus a suis eos sedobus amouit».
208 Ibidem. P. 55: «Dani Aquitaniae maritime impetunt et praedantur urbemque
Burdegalam diu oppugnant»; Chronicon Aquitanicum, s.a. 847. S. 253: «Northmanni
4 Kalendas Aprilis Deas monasterium succendunt».
200 Annales Xantenses, s.a. 847. S. 228: «De cetera Nordmanni Christianos hinc
inde vastaverunt, et contra Sigirum et Liutharium comites bellum fecerunt, ut ultra
vicum Dorestatum contra flumen Reni per miliaria novem remigaverunt usque ad
vicum- Meginhardi, et ibidem facta preda, reverse sunt»; Ксаптенские анналы, a. 847.
C. 148. См. также сообщение Сен-Бертенских анналов о том, что Дорестад и
Батавский остров фактически уже были заселены данами: Annales Bertiniani,
s.a. 847. Р. 55: «Alii quoque Danorum emporium quod Dorestadum dicitur et insilam
Batauum occupant atque obtinent».
376
данов210. К сожалению, источники ничего не сообщают о резуль-
татах этого совместного демарша трех франкских монархов. Мол-
чание анналов позволяет высказать предположение, что посоль-
ство потерпело неудачу и достигнуть поставленной перед ним
цели не смогло. Для нас же крайне важным является тот факт, что
это была одна из последних попыток франкских монархов после
распада империи совместно противостоять норманнской угрозе.
По-прежнему королю Карлу Лысому приходилось самостоя-
тельно отстаивать нерушимость границ своего королевства. Од-
нако делать это становилось все труднее и труднее. Центром про-
тивостояния между западно-франкским королем и норманнами
остается в это время Аквитания. Столь пристальный интерес нор-
маннов к ней объяснялся, по-видимому, не только богатством этих
земель, но и тем, что Аквитания по-прежнему оставалась спорной
территорией, где сталкивались интересы низложенного аквитан-
ского короля Пипина II и Карла Лысого, которому Аквитания ото-
шла согласно условиям Верденского раздела империи. Эта меж-
доусобица, несомненно, резко снижала возможности сопротивле-
ния норманнским нападениям. Но эта нестабильность вместе с
тем открывала перед Карлом Лысым возможность проявить себя
в качестве защитника Отечества, что в перспективе создавало для
него возможности расширения социальной базы в этой части
бывшей Франкской империи. Судя по всему, Карл Лысый попы-
тался воспользоваться этим и взять на себя функции хранителя
аквитанских рубежей. Однако результаты не были столь впечат-
ляющи, как этого хотелось бы королю. Весной ему удалось ока-
зать сопротивление норманнам, уничтожив экипажи кораблей,
вошедших в Дордонь, и не допустить захвата Бордо211. Этот город
пал лишь в результате предательства, в котором автор Сен-Бер-
тенских анналов обвиняет еврейскую общину, проживавшую в
2,0 Annales Bertiniani, s.a. 847. Р. 54-55: «Hlotharius, Hlodouuicus et Karolus le-
gatos ad Horic Danorum regem destinant, mandantes ut suos a christianorum infesta-
tionibus cohiberet; sin alias, bello se inpetendum nullatenus dubitarct».
211 Ibidem, s.a. 848. P. 55: «Karolus Nordmannorum Burdegalam oppugnantium
partem adgressus, uiriliter superat»; Fragmentum chronici Fontanellensis, s.a. 848.
S. 302: «Carolus rex cum Francis Aquitaniam ingressus, super fluvium Dordonia
novem naves Danorum cepit, interfectis pyratis earum, in diebus quadragesimae».
377
городе212. Было ли так на самом деле, сказать трудно, поскольку
ни один из других современных событиям 848 г. источников эту
версию не подтверждает, но и не опровергает213. Еще одной жерт-
вой нападения норманнов стал вик Мель, в котором располагался
- 214
монетный двор .
Вероятно, неспособность Пипина II организовать сопротив-
ление и Карлу Лысому, и норманнам ускорило его окончательное
падение. Большая часть аквитанской аристократии перешла на
сторону Карла, что позволило ему 6 июня 848 г. короноваться ак-
витанской короной. Примечательно, что этот торжественный акт
был совершен в Орлеане2’5. По мнению Л. Тейса, место, выбран-
ное для коронации, и сама ее процедура имели символическое
значение, далеко выходившее за рамки одной только Аквитании.
Это объясняется тем, что Орлеан находился в центре Западно-
Франкского королевства, фактически на границе между Нейстри-
ей и Аквитанией, а акт помазания Карла совершил архиепископ
Санса Венилон, игравший в то время одну из ключевых ролей во
внутриполитической жизни молодого королевства216.
Однако воцарение Карла Лысого не принесло мира в Акви-
танию. Норманны продолжают совершать нападения и, фактически
не встречая какого-либо сопротивления, безнаказанно возвращаются
домой со своей добычей217. Вновь активизирует свою политику бре-
тонский герцог Номиноэ, чьи отряды появляются близ Анжера218.
212 Annales Bertiniani, s.a. 848. Р. 55: «Dani Burdegalam Aquitaniae, ludaeis
prodentibus, captam depopulatamque incendunt».
213 Cm.: Fragmentum chronici Fontanellensis, s.a. 848. S. 302: «Eodem anno Nort-
manni Burdegalim urbem ceperunt»; Chronicon Aquitanicum, s.a. 848. S. 253:
«Burdigala a Nortmannis capitur et concrematur».
2,4 Annales Bertiniani, s.a. 848. P. 55: «Nordmanni Metallum uicum populantes
incendio tradunt»; Алъфан Л. Указ. соч. С. 220.
215 Annales Bertiniani, s.a. 848. P. 55: «Aquitani, desidia inertiaque Pippini coacti.
Karolum petunt, atque in urbe Aurelianorum omnes репе nobiliores cum episcopis et
abbatibus in regem cligunt, sacroque crismate delibutum et benedictione episcopal!
sollemniter consecrant».
2,6 Тейс Л. Указ. соч. C. 47.
212 Anpales Bertiniani, s.a. 849. P. 57: «Nordmanni Petrocorium Aquitaniae ciui-
tatem populantes incendunt atque inpune ad naues remeant».
218 Ibidem. P. 57 58: «Nomenois Britto consueta perfidia Andegauis et uicina eis
circumquaque loca inuadit... Nomenogius Britto consueta sibi insolentia bacchatur»;
Lot F., Halphen I.. Op. cit. P. 211-225.
378
В целом события конца 40-х гг. IX в., связанные с участив-
шимися нападениями норманнов на различные районы бывшей
Франкской империи, свидетельствовали о том, что во франкском
обществе наблюдалось, так сказать, некоторое привыкание к
норманнской проблеме, переход из явления экстраординарного в
явление повседневной жизни. Эти новые настроения хорошо от-
разил автор Ксантенских хроник, который, фиксируя нападения
норманнов в 848-849 гг., писал следующее: «...язычники навре-
дили христианам, как они имеют обыкновение (это делать)»;
«...язычество же с севера, как обычно, причиняло вред христиан-
ству, и оно все больше и больше усиливалось, но, если рассказы-
вать более подробно, это вызвало бы скуку»219.
В 850 г. в датских землях вспыхнула очередная междоусо-
бица, в результате которой конунг Хорик потерпел поражение.
Это привело к активизации самостоятельной деятельности разно-
го рода датских конунгов-викингов, среди которых наиболее ус-
пешен оказался внук (или сын) Харальда Клака Рорик. Он, ис-
пользовав флот, прибывший из Дании, вновь подверг опустоши-
тельным нападениям владения Лотаря, а именно Фризию, Батав-
ский остров, низовья Рейна и Ваала. Сен-Берте!юкие анналы пря-
мо говорят о том, что у Лотаря не было возможностей противо-
стоять этому массированному вторжению и он предпочел отдать
Рорику Дорестад и ряд графств в обмен на подтверждение верно-
сти с его стороны220, Карл Лысый оказать какую-либо помощь
своему брату и соседу был тогда не в состоянии, поскольку ему
219 Annales Xantenses. s.a. 848, 849. S. 229; Ксантенскис анналы, а. 848, 849.
С. 148.
220 Annales Bertiniani, s.a. 850. Р. 59: «Orich rex Nordmannorum, impugnantibus
sese duobus nepotibus suis, bello impetitur. Quibus particione regni pacatis, Rorich,
nepos Herioldi, qui nuper a Lothario defecerat, assumptis Nordmannorum exercitibus
cum multitudine nauium, Fresiam et Batauum insulam aliaque uicina loca per Renum
et Vahalem deuastat. Quern Hlotarius cum comprimere nequiret. in fidem recipit eique
Dorestadum et alios comitatus largitur». В отечественной историографии Рорик
Ютландский неоднократно привлекал внимание в связи с возможностью его
отождествления с первым русским князем, родоначальником династии Рюрико-
вичей. Данный взгляд имеет как своих сторонников, так и противников. См.:
Пчелов Е.В. Предки Рорика Ютландского // Россия в IX-XX веках. Проблемы
истории, историографии и источниковедения. М., 1999. С. 367-370.
379
приходилось отражать нападения со стороны бретонцев, которые
все более активизировали свои усилия в районе Нанта221.
Подобная разобщенность среди франкских монархов и от-
сутствие какой-либо реальной центральной власти в датских зем-
лях, которая могла бы сдерживать амбиции конунгов-викингов,
открывали благоприятные возможности для наращивания втор-
жений норманнов во франкские земли. И они не замедлили этим
воспользоваться. Уже в следующем, 851, г. источники фиксируют
новые нападения норманнов на земли Фризии, Батавии и буду-
щей Фландрии, где они сожгли аббатство св. Бавона в Генте’2 .
Норманнской агрессии подвергается заэльбская Саксония223. По-
добная активность норманнов позволила автору «Ксантенских ан-
налов» сделать вывод о том, что знаменитая встреча трех братьев,
Лотаря, Людовика и Карла, в мае 851 г. в Мерсене была во мно-
гом предопределена именно этими событиями224.
Мерсенская встреча и принятое в ходе её соглашение, одна-
ко, вопросов норманнской угрозы не рассматривали. А это было
крайне важно, поскольку норманны появляются в устье Сены у
стен Руана. Из сообщения Сен-Бертенских анналов остается не-
ясным, был ли Руан захвачен норманнами или же они свободно
вошли в город, расположившись там как у себя дома225. Такая не-
ясность весьма показательна. По нашему мнению, она может оз-
начать, что этот город уже в 851 г. начинает превращаться в
опорный пункт норманнов в низовьях Сены. Именно так можно
объяснить дальнейшее пешее продвижение норманнов в глубь
221 Fragmentum chronici Fontancllensis, s.a. 850. S. 303: «Dum haec in Brittannicis
finibus geruntur, classis Danorum in regnum Clotharii appulit, ducibus Rorico et
Godefrido»; Мюссе Л. Указ. соч. С. 149.
222 Annales S. Bavonis Gandensis, a lulio Caesare et a. 608-1350. s.a. 851 // MGH
SS. T. 11. S. 187: «Northmanni et Dani monasterium sancti Bavonis incendunt et
devastate»; Annales Bertiniani, s.a. 851. P. 63: «Post haec pyratae Danorum Fresiam
et Batauos populantur; sed et usque ad monasterium Sancti Bauonis quod Gant dicunt
debachantes, idem monasterium incendunt...».
223 Annales Xantenses, s.a. 851. S. 229: «Item Nordmanni in Fresia et circa Rhe-
num fluvium nocuerunt. Ingens exercitus congregatus est ad Albiam fluvium, contra
Saxones et civitates eorum, aliaeque obsesse, alieque succensae sunt igne. Et nimiurn
Christianos vexaverunt»; Ксантенские анналы, s.a. 851. C. 149.
224 Ibidem; Annales Bertiniani, s.a. 851. P. 60.
225 Annales Bertiniani, s.a. 851. P. 63: «...uenientesque urbem Rotimum».
380
Нейстрии, вплоть до города Бовэ226. Для этой сухопутной экспе-
диции необходимы были соответствующие ресурсы, но, самое
главное, для оставленных норманнских кораблей нужна была во-
енная гавань. Именно такую роль и мог выполнять Руан. Косвен-
ным доказательством мирного характера появления норманнов в
Руане может служить тот факт, что ни один из анналистов не го-
ворит о том, что город был сожжен и разграблен, как это было
прежде и с ним, и с другими франкскими городами. Важность
экспедиции к Бовэ заключается также в том, что норманны впер-
вые в своей практике рискнули оторваться от реки. Для них это,
несомненно, означало не только изменение тактики вторжений и
военных действий, но в определенной мере корректировало саму
психологию войны. В свою очередь, для Карла Лысого и полити-
ческой элиты Западно-франкского королевства подобные измене-
ния создавали еще большие трудности в организации отпора ино-
земным захватчикам.
Ситуация усугублялась новой активностью, которую стали
проявлять бретонцы. После гибели в результате заговора в марте
851 г. бретонского герцога Номиноэ227 его сын и наследник Эрис-
поэ вновь возобновил военные действия против Карла Лысого.
Были ли они скоординированы с вторжениями норманнов или же
Эриспоэ решил воспользоваться затруднениями Карла, неизвест-
но. Известно лишь, что для Карла Лысого эти вторжения носили
поистине катастрофический характер, поскольку бретонцы одер-
жали победу над войсками Карла в Бесле. Однако Карлу вновь уда-
лось повернуть, казалось бы, проигранную ситуацию в свою поль-
зу. Но стабилизация франко-бретонских отношений была куплена
дорогой ценой. Хотя Эриспоэ, прибыв к Карлу в Анжер, принес
клятву верности за свои бретонские владения, в обмен он получил
три франкских графства, Рец, Нант и Ренн. Мир был скреплен
брачным союзом, заключенным между наследником Карла Лысо-
226 Ibidem: «...usque ad Beluacum pedestri gradu perueniunt. Qua incense, cum
redirent, a nostris intercept! et aliqua ex parte profligate sunt».
227 Annales Engolismenses, s.a. 851 // MGH SS. T. XVI. S. 486: «Nomenoius,
iubente Deo, ab angclo iniquitatis nonis martii percussus interiit»; Annales Bertiniani,
s.a. 851. P. 60: «Nomenogius Britto moritur»; Шевеленко А.Я. Роль политического
самосознания у бретонцев в становлении независимой Бретани // Феномены
истории. М., 1996. С. 79.
381
го Людовиком Заикой и дочерью Эриспоэ. Людовик по этому
случаю получил от отца титул короля и территорию Нейстрии в
управление228.
Этот франко-бретонский династический и политический
альянс вызвал крайнее раздражение среди аристократии западной
Нейстрии, где к этому времени набирает силу магнатский клан,
прочно обосновавшийся в долине Луары, во главе которого стоял
Роберт Сильный, граф Гура и Анжера. Роберт не испытывал осо-
бых симпатий ни к бретонцам, с которыми его интересы пересе-
кались в бывшей Бретонской марке, где ключевую роль играл
Нант, ни к Каролингам, главу которых он признавал своим сюзе-
реном, но отнюдь не был склонен проявлять подобную лояль-
ность к наследнику Карла Людовику Заике. Единственно, где ин-
тересы Карла и Роберта Сильного полностью совпадали, так это в
стремлении не позволить норманнам беспрепятственно хозяйни-
чать в долине Луары229 230. Уже скоро это стремление даст свои по-
ложительные результаты.
852 г. вновь подвер! серьезным испытаниям на прочность и
королевство Карла Лысого, и земли императора Лотаря. Сначала
норманны, имя предводителя которых неизвестно для аннали-
стов, совершили очередное нападение на территорию Фризии, где
230
получили выкуп и покинули ее в неизвестном направлении
Затем у братьев появился общий враг, Готфрид, сын Харальда
Клака, который находился в заложниках у Лотаря в обеспечение
мира 850 г. Ему удалось бежать из-под опеки Лотаря и возглавить
норманнский флот. Из текста Сен-Бертенских анналов остается
неясным, был ли это тот же флот, который ранее разграбил Фри-
зию, или же под командованием Готфрида оказались совершенно
новые воинские контингенты. Так или иначе, Готфрид действовал
весьма активно. Он подплыл к берегам Фризии, но, судя по тексту
Сен-Бертенских анналов, повторно грабить ее не стал, а отпра-
228 Annales Bertiniani, s.a. 851. Р. 63 64: «Respogius, filius Nomenogii, ad Karolum
ueniens, in urbe Andegauorum datis minibus suscipitur et tarn regalibus quam
indumenti£.quam patemae potestatis dicione donator, additis insuper ci Redonibus,
Namnetis et Ratense»; Тейс Л. Указ. соч. С. 47.
229 DhondtJ. Op. cit. P. 93-95; Searle E. Op. cit. P. 23.
230 Annales Bertiniani, s.a. 852. P. 64: «Nordmanni CCLII nauibus Fresiam ade-
unt, acceptisque multi sprout ipsi statuerunt, ad alia diuertunt».
382
вился дальше. Его флот первоначально вошел в Шельду, но ак-
тивных действий не осуществлял. Наконец, Готфрид отправился
далее вдоль атлантического побережья и в октябре этого же года
вошел в устье Сены231.
Весьма примечательно, что Готфрид, продвигаясь вверх по
Сене, никак не мог миновать Руан. Но все источники обходят пол-
ным молчанием факт возможной осады или очередного разграб-
ления города. Готфрид продвигается абсолютно беспрепятствен-
но. Это лишний раз наводит на мысль, что Руан уже в середине
IX в. превращается если не в подчиненный, то, по крайней мере, в
союзный норманнам город, который они вполне могли использо-
вать в качестве базы для дальнейшего проникновения вглубь За-
падно-Франкского королевства.
В этой ситуации, когда угроза нависла над центральной ча-
стью королевства, Карл Лысый обратился за помощью к импера-
тору Людовику. Здесь он встретил полное понимание и поддерж-
ку. Лотарь со своими отрядами вошел в пределы Западно-Франкс-
кого королевства и двинулся в направлении Сены, куда со своими
отрядами устремился и Карл. Им удалось остановить продвиже-
ние норманнов по Сене, зажав их в клещи с обеих сторон. Однако
развить успех им не удалось, и норманны впервые зазимовали на
Сене232.
Оба государя встретили вместе Рождество, а затем их пути
разошлись. Лотарь покинул территорию королевства, оставив Кар-
ла самостоятельно улаживать свои дела с Готфридом. Сен-Бер-
тенский анналист прямо обвиняет ближайшее окружение Карла в
нежелании воевать с норманнами. Ряд магнатов, гю-видимому,
просто покинули лагерь своего государя, уведя с собой свои от-
231 Ibidem. Р. 65: «Godefridus, Herioldi Dani filius, qui quondam sub imperatore
Ludouuico Mogontiaci fuerat baptizatus. a Lothario deficiens, ad suos se confert. Unde
conrogata manu ualida, Fresiam cum multitudine nauium adgreditur, dcinde uicinia
Scaldis fluminis, ad postremum Sequanam ingreditur».
232 Ibidem: «Quo occurentibus Lothario et Karolo cum omni suo exercitu, utram-
que ripam eiusdem fluminis obsident»; Fragmentum chronici Fontanellensis. s.a. 852.
S. 304: «Anno 852 classis Sydroc et Godefridi ducum Danorum 7 Idus Octobris Se-
quanam ingreditur, et usque Augustudanus accedit. Contra quos Clotharius et Carolus
reges gloriosi obsidiones ponunt. Scd Nortmanni aqua freti, deputatam sibi hiemem
exegerunt in loco qui vocatur Ghivoldi fossa...».
383
ряды. Такая ситуация заставила Карла Лысого пойти на крайнюю
меру и начать переговоры с Готфридом. В результате этих пере-
говоров между королем и норманнским конунгом был достигнут
мир, условия которого нам, однако, не известны. Известно лишь,
что норманны вплоть до марта оставались в низовьях Сены, про-
должая грабить близлежащую округу. Когда, вероятно, условия
для морского путешествия стали более благоприятными, они по-
кинули Сену и отправились в южном направлении231 * 233. Следующим
местом их появления летом 853 г. стало устье Луары, где они дей-
ствовали уже более агрессивно, в очередной раз захватив и раз-
грабив Нант234.
Судя по всему, Роберт Сильный не сумел оказать им дос-
тойного отпора, поскольку они оставались в низовьях Луары до
осени 853 г., а затем предприняли экспедицию в сердце его владе-
ний, появившись у стен Тура и взяв город. Норманны также под-
вергли грабежу местные монастыри, среди которых оказался и
один из самых почитаемых монастырей во всей Франкии, аббат-
ство св. Мартина Турского. Однако главная реликвия Западно-
Франкского королевства, мощи св. Мартина, были спасены и пе-
реправлены монахами в Орлеан. Это нападение вызвало большой
резонанс и в восточной части бывшей Франкской империи, где о
нем упомянули в своих сочинениях тамошние хронисты235.
231 Annales Bertiniani, s.a. 853. Р. 66: «In qua obsidione dominicae Natiuitatis fcs-
tiuitatem caelebrant. Sed nolcntibus qui ex parte Karoli errant inire belluni, absque
ulla utilitate recessum est. Karolus eundem Godefridum quibusdam pactionibus sibi
conciliat. Ceteri Danorum usque ad mensem marcium inibi absque ulla fortnidine
residents, cuncta co furiosius quo liberius diripiunt, cremant atque captiuant»; Frag-
mentum chronici Fontanellenses, s.a. 852 (853). S. 304: «...et in mense lunio rcce-
dunt, mare petentes».
234 Annales Bertiniani, s.a. 853. P. 66: «Dani mense iulio, relicta Sequana,
Ligerum adeuentes, Namnetum urbem et monasterium Sancti Florentii ac uicina loca
populantur»; Chronicon Aquitanicum, s.a. 853. S. 253: «Lucionnus mense Maio a
Northmannis exuritur, et mense lunio sancti Florentii monasterium et Nanmetis civi-
tas, Turonis quoque exuruntur». Разночтение в датах, июнь или июль, в данном
случае не имеет принципиального характера, так как ни одна из хроник не дает
более точной привязки к числам месяцев.
235 Annales Bertiniani, s.a. 853. Р. 67-68: «Item pyratae Danorum a Namnetubus
superiora petentes mense nouembri, VI uidelicet idus, urbem Turonum inpune adeunt
atque incendunt cum ecclesia Sancti Martini et ceteris adiacentibus locis. Sed quia
euidenti certitudine hoc praescitum fuerat, corpus beati Martini ad Cormaricum
384
Вероятно, эта экспедиция Готфрида вдоль берегов Луары
могла послужить одной из причин передачи Роберту Сильному
значительных полномочий в этом регионе. Здесь совпадали инте-
ресы Карла Лысого, не способного организовать эффективный
отпор норманнам в долине Луары, кстати, во многом из-за пози-
ции самих магнатов, и Роберта Сильного, чьи владения подверга-
лись наибольшим грабежам. Карл передал Роберту звание missus
в этом регионе, в результате чего под его контролем оказались
практически все нейстрийские паги, пограничные с Бретанью236.
Вслед за французским историком Ф. Лотом можно предположить,
что Роберт действовал в своем missaticum вполне эффективно237,
поскольку, как показывают дальнейшие события, норманнские
вторжения почти на десятилетие обходят этот регион Западно-
Франкского королевства стороной.
Первая половина 50-х гг. IX в. отличалась также обострени-
ем ситуации в самой Дании. Долгое и беспокойное правление Хо-
рика I после его смерти в 850 г. повлекло за собой кровавую меж-
доусобицу среди его родичей. В результате у власти оказался един-
ственный законный его потомок Хорик II238. Однако правил он
недолго, до 854 г., после чего достоверных данных о датских ко-
нунгах нет вплоть до середины X в.239 Как считает А.Я. Гуревич,
отсутствие твердой руки в Дании не только не создавало трудно-
сти в организации новых морских экспедиций, но, наоборот, слу-
monasterium, thesauri uero eius ecclesiae ad ciuitatem Aurelianorum transportati
sunt»: Annales Xantenses, s.a. 854 (853). S. 229: «Nordmanni cum reliquis multis
rnalis quam christianis inruerunt undique, aecclesiam sancti Martini, Turonis civitatis
episcope, ubi pausatio illius est, igni succenderunt»; Ксантенские анналы, s.a. 854
(853). C. 149; Regononis Chronicon, s.a. 853. S. 568-569; Annales Fuldenses. Ruodolfi,
s.a. 853. S. 368.
236 Capitulate missorum Silvacense // Capitularia Regum Francorum. Ed.
A. Boretius, V. Krause. MGH Capitilaria. T. II. Hannover, 1887. S. 276: «Dodo episcopus,
Hrotbertus et Osbertus missi in Cinnomannio, Andegavensi atque Turonico, Corboniso
et Sagiso»; DhondtJ. Op. cit. P. 94.
237 Lot F. La Loire, 1’Aquitaine et la Seine de 862 a 866. Robert le Fort //
Bibliotheque de 1’Ecole des Chartes. 1915. V. 76.
238 Annales Bertiniani, s.a. 854. P. 70: «Dani intestine inter se proelio dimicantes,
adeo tridui concertatione obstinatissima bacchati sunt ut, Orico rege et ceteris cum eo
interfectis rcgobus, репе omnis nobilitas interierit»; Annales Fuldensis. Ruodolfi,
s.a. 854. S. 369.
239 Джонс Г. Указ. соч. С. 101-102.
385
жило стимулом к появлению массы самостоятельных отрядов,
которые действовали исключительно на свой страх и риск240.
Можно сказать, что именно в 50-е гг. IX в. для западно-
франкских земель начинается собственно эпоха викингов. Карл
Лысый уже не пытается решить проблему норманнских вторже-
ний на межгосударственном уровне, как это было совсем недавно.
Он всего лишь стремится уладить отношения с теми отрядами
норманнов, которые пытаются действовать в качестве самостоя-
тельных участников военно-политических отношений. Более то-
го, весьма затруднительно, опираясь на данные источников, ут-
верждать, что эти норманны ежегодно приплывали из-за моря.
Наоборот, источники свидетельствуют о том, что часть их уже
можно назвать «франкскими норманнами», успевшими осесть в
низовьях Сены и Луары.
Подтверждением этого являются события 854 г., когда Сен-
Бертенские анналы, описывая нападение норманнов на Блуа и
Шартр, прямо указывают, что начальным пунктом их экспедиции
были низовья Луары, где они расположились ранее241. Эти же
норманны, «расположившиеся на Луаре», в этот же год сожгли
Анжер242. Анналист прямо отличает «франкских норманнов» от
других, которые тогда же совершили очередное нападение на
Фризию243.
Весьма примечательно, что инициатива в обороне луарских
земель теперь принадлежит местным магнатам, в частности епи-
скопам Орлеанскому и Шартрскому, которые сумели весьма ус-
пешно противостоять норманнским отрядам, заставив их уйти
восвояси. Вероятно, такое пренебрежение луарскими норманнами
со стороны короля Карла Лысого объяснялось обострением его
отношений со своим братом, королем Восточно-Франкского ко-
ролевства Людовиком. Поводом к этому стали события в Аквита-
240 Гуревич А.Я. Указ. соч. С. 132-133.
241 Annales Bertiniani, s.a. 854. Р. 69: «Dani in Ligere consistentes usque ad
Blisum castrum ueniunt ipsumque incendunt, uolentes inde Aurelianis peruenire eadem
patraturi. Praeparantibus uero aduersus eos nauigia et bellatores episcopo Aurelianen-
sium Agio et Camutum Burchardo, ab intentione desistunt et inferiora Ligeris repetunt».
242 Ibidem. P. 70: «Pyratae Nordmannorum Ligeri insistentes dcnuo ciuitatem
Andegauorum incendio concremant».
243 Ibidem. P. 69: «Alii quoque pyrate Danorum Fresiam Saxoniae adiacentem
populantur».
386
нии. Еще в 853 г. часть аквитанской аристократии обратилась к
Людовику с предложением принять аквитанскую корону либо
самому, либо прислать для коронации его сына Людовика Моло-
дого24 . Но Людовик решился на организацию похода лишь в
конце 854 г., отправив в Аквитанию войско под командованием
своего сына Людовика Молодого. Однако этот поход оказался
безуспешным, и даже не столько потому, что Карл сумел органи-
зовать надлежащий отпор244 245, сколько из-за резко изменившейся
ситуации в срединном королевстве Лотаря. В конце лета 855 г.
престарелый император Лотарь провел очередной раздел своей
доли бывшей Франкской империи. Его старший сын, Людовик,
который уже с 850 г. носил титул императора, получил королев-
ство Италию; средний, Лотарь, приобрел лучшую часть наследст-
ва - территорию от Фризии до Юры, включая столицу страны
Аахен и всю Лотарингию; младший сын Карл, который был болен
эпилепсией, получил Прованс, где реальная власть, однако, при-
надлежала Герарду, графу Лионскому и Вьеннскому. Сам старый
император удалился в Прюмский монастырь, где и скончался
осенью того же года246. Ситуация в землях некогда единой импе-
рии стала еще более критической. Теперь вместо трех Каролин-
гов, обладавших суверенными правами, стало пять, и каждый из
них страстно желал увеличить пределы своей власти и размеры
своих владений за счет других247.
244 Ibidem, s.a. 853. Р. 67: «Aquitani репе omnes a Karolo recedunt atque ad Lu-
douuicum regem Germaniae legatos suae dedicionis cum obsidibus mittunt»; Annales
Fuldensis. Ruodolfi, s.a. 853. S. 368: «Aquitanorum legati Hludowicum regem crebris
supplicationibus solicitant, ut aut ipse super eos regnum susciperet, aut filium suum
mitteret, qui eos a Karoli Regis tyrannide liberaret, ne forte ab extraneis et inimicis
fidei cum periculo christianitis quaerere cogerentur auxilia, quae ab orthodoxies et
legitimis dominis invenire nequirent».
245 Annales Bertiniani, s.a.854. P.69; Reginonis chronicon, s.a. 854. S. 569.
246 Reginones chronicon, s.a. 855. S. 569: «Hlotharius. convocatis primoribus
regni, imperium filiis suis divisit; Hludowico Italiam tradidit, eumque imperatorem
appellari fecit, aequivoco vero, id est Hlothario, regnum quod ex suo nominee vocatur
concessit, Carlo autem, qui junior natu erat, Provinciae regnum largitus est. Dispositis
itaque atque ordinates regni negotiis, valedicens suis, reliquid speculum, atque in
Prumia monasterio veniens, comam capitis deposuit, habituque sanctae conversationis
suscepto, in religionis professione diem clausit extremum, 3 Kai. Octobris»; Annales
Bertiniani, s.a. 855. P. 71.
247 Тейс Л. Указ. соч. С. 48.
387
Этот раздел самым прямым образом затронул интересы
Готфрида и Рорика во Фризии, поскольку их земли, которые Сен-
Бертенский анналист прямо называет их «отечеством», старый им-
ператор пожаловал своему среднему сыну Лотарю248. Подобные
действия тотчас привели к открытому конфликту между ними, в
котором верх одержали датчане. Тот же автор свидетельствует,
что Готфриду и Рорику удалось сохранить за собой большую часть
Фризии, включая столь важный в торговом отношении Дорестад249.
Еще два столкновения с норманнами произошли в южной части
Западно-Франкского королевства. Некие норманны появились на
Гаронне и, поднявшись вверх по реке, захватили и разграбили
Бордо250. Другие вошли в устье Луары, где, покинув корабли, пе-
шим ходом подошли к Пуатье. Однако взять город им не удалось,
поскольку подоспевшие на помощь отряды из Аквитании разгро-
мили их. По свидетельству Сен-Бертенских анналов спасти уда-
лось только 300 воинам, которые ушли прочь от города251.
Этот поход весьма примечателен. Прежде всего, своим сме-
шанным характером, река - суша, он напоминает поход 851 г. под
Бове. Это позволяет высказать предположение о том, что органи-
заторами и участниками данного похода 855 г. могли быть те же
норманны, которые уже однажды испробовали подобную такти-
ку. Во-вторых, согласно анналам норманны покинули свои ко-
рабли, как только вошли в устье Луары. Это означает, что кораб-
ли должны были находиться в какой-то гавани и, вне всякого со-
мнения, под надежной охраной. Обеспечить же подобную охрану
могли только их соотечественники, которые уже проживали в ни-
зовьях Луары. Следовательно, данный поход может рассматри-
ваться как еще одно косвенное подтверждение факта существова-
ния «франкских норманнов» в эти годы.
248 Annales Bertiniani, s.a. 855. Р. 70: «Lotharius totam Fresiam filio suo Lothario
donat unde Roric et Godofridus patriam, id est Daniam, repedant spe potestatis regiae
nanciscende».
249 Ibidem. P. 71: «Roric et Godofridus, nequaquam arridentibus sibi successibus,
Dorestado se continent et parte maxima Fresiac potiuntur».
250 Ibidem. P. 70: «Nordmanni Burdegalam Aquitaniae ciuitatem inuadunt et hac
illacqu£ prq libitu peruagantur».
2 1 Ibidem. P. 71: «Nordmanni Ligerem ingressi, rclictis nauibus, pedestri itinere
urbem Pictauorum adire moliuntur. Sed occurrentibus Aquitanis, adeo profligate sunt
ut ultra trecentos pauci euaserint».
388
Весной 856 г. активные действия норманнов в самом сердце
Западно-Франкского королевства возобновились. Как сообщают
Сен-Бертенские анналы, некие «датские пираты» весной появля-
ются у стен Орлеана, грабят город и безнаказанно уходят прочь.
Однако анналист не уточняет, откуда появились эти норманны252.
Но, поскольку он и не утверждает, что эти «пираты» приплыли
из-за моря, можно предположить, что норманны, напавшие на
Орлеан, были той группой, которая в предыдущем году соверши-
ла поход против Пуатье из низовьев Луары.
Более серьезную угрозу для Карла Лысого представлял от-
ряд норманнов, который появился в середине августа того же го-
да в низовьях Сены. Анналист не называет имени того, кто воз-
главлял этот отряд, хотя легендарная традиция приписывает это
нападение некоему Бьёрну Железный Бок. Так это или не так, но
для нас более интересен факт очередного молчания нашего авто-
ра относительно разграбления Руана. Анналист всего лишь упо-
минает об опустошении, которое претерпели некие городки, мо-
настыри и виллы близ берегов Сены, по мере того, как норманны
продвигались по реке в сторону Парижа. Однако сил для послед-
него броска у них оказалось недостаточно, и они создали укреп-
ленный лагерь у местечка под названием Жефосс близ Манта, где
и расположились на зимовку253.
Сам факт зимовки свидетельствовал о том, что норманн-
ские отряды пришли надолго и что они обладали определенными
ресурсами для этого. Уже в начале января 857 г. норманны начали
активные действия, напав на Париж и придав огню часть города254.
Вероятно, первое нападение было своего рода разведкой боем,
поскольку позднее они повторили свои действия. Второе нападе-
252 Ibidem, s.a. 856. Р. 72: «Pyratae Danorum X1JJI kalendas mai ciuitatem Aure-
lianis adeunt, praedantur et inpune reuertuntur».
253 Ibidem. P. 72-73: «Iterum pyratae Danorum alii mediante augusto Sequanam
ingrediuntur, et uastatis direptisque ex utraque fluminis parte ciuitatibus, etiam procul
positis, ac monasteriis atque uillis, locum qui dicitur Fossa Giualdi Sequanae conti-
guum stationique munitissimum deligunt, ubi iemem quieti transigunt». См. также:
Lot F. La grande invasion normande de 856-862 // Bibliotheque de 1’Ecole des
chartes. 1908. V. 69. P. 5 etc.; Searle E. Op. cit. P. 35; Альфан JI. Указ. соч. С. 221;
Мюссе Л. Указ. соч. С. 95.
254 Ibidem, s.a. 857. Р. 74: «Pyrate Danorum V kalendas ianuarii Loticiam
Parisiorum inuadunt atque incendio tradunt»; Lot F. La grande invasion... P. 11-12.
389
ние было более удачным для них и более тяжелым для жителей
Парижа и особенно для парижских монастырей, часть которых бы-
ла сожжена и разграблена. Удалось лишь спасти главную святыню
Парижа, аббатство Сен-Дени, откупившись от норманнов. Судя по
молчанию источников, король Карл Лысый в обороне Парижа уча-
стия не принимал. Более того, те же Сен-Бертенские анналы прямо
указывают, что норманны «свободно на Сене все опустошали»25 .
Одновременно с этими отрядами успешно действовали нор-
манны, которые обосновались в низовьях Луары. Они разграбили
Турень, поднявшись вплоть до Блуа255 256. Вероятно, часть этих лу-
арских норманнов могла пойти на соглашение с Пипином Акви-
танским, который при прямой их помощи сумел захватить Пуатье
и усилить свои позиции в мятежной Аквитании257 258. Ко всем про-
чим несчастьям, свалившимся на Карла Лысого, в междоусобице
был убит бретонский герцог Эриспоэ, а новый властитель Брета-
ни, Саломон, в отношении западно-франкского короля был на-
.. 258
строен крайне отрицательно
Однако Карлу Лысому удалось разрушить единство норман-
нов на Сене. Часть из них, вождем которых был Бьёрн, пошла на
заключение соглашения с королем. С этой целью Бьёрн прибыл в
резиденцию Карла в Вербери и принес ему клятву. Неизвестно,
что толкнуло вождя норманнов на этот поступок, но примеча-
тельно, что клятва была принесена согласно варварскому обы-
чаю259. Это в большей степени напоминало «полевой мир» перио-
255 Ibidem. Р. 75: «Dani Sequani insistentes cuncta libere uastant, Lutetiamque
Parisiorum adgressi, basilicam Beati Petri et Sanctae Genouefae incendunt et ceteras
omnes praeter domum Sancti Stephani et ecclesiam Sancti Vincentii atque Germani
praeterque ecclesiam Sancti Dyonisii, pro quibus tantummodo ne incenderentur multa
solidorum summa solute est».
256 Ibidem. P. 74: «Hi uero qui apud inferiora Ligeris morabantur Turones et om-
nia circumquaque loca usque ad Blisum castrum depraedantur».
257 Ibidem. P. 74: «Pippinis Danorum pyratis sociatur, Pictauorum ciuitatem
deuastat et multa alia Aquitaniae loca depopulat»; Тейс Л. Указ. соч. С. 65.
258 Ibidem. Р. 75: «Respogius dux Brittonum a Salomone et Almaro Brittonibus
diu contra sese dissidentibus intermitur»; Тейс Л. Указ. соч. С. 47; Шевеленко А.Я.
Роль иодитияеского самосознания... С. 79.
259 Ibidem, s.a. 858. Р. 76-77: «Вето dux partis pyratarum Sequanae insistentium
ad Karlum regem in Vermeria palatio uenit, eiusque se minibus dedens, fidclitatem
suatim jurat».
390
да правления деда и отца Карла, нежели полноценный договор
или тем более акт коммендации со стороны норманнского вождя.
Тем не менее подобные обоюдные действия свидетельствовали о
начавшемся переломе в отношениях между западно-франкским
королем и норманнами, результатом которого уже в ближайшем
будущем станет активное вовлечение норманнских вождей и их
отрядов во внутриполитическую борьбу в стране. Но не все нор-
манны были готовы идти таким путем. Другая часть тех же нор-
маннов с Сены продолжила свои грабительские набеги и вновь
отправилась в апреле в экспедицию под Париж, где им удалось
пленить Людовика, аббата монастыря Сен-Дени, архиканцлера
королевства и также внука Карла Великого. Они потребовали за
него огромный выкуп, который по приказу Карла Лысого был со-
бран с представителей духовной и светской аристократии коро-
левства и выплачен им260.
Очевидно, именно этот отряд продолжил свой грабитель-
ский рейд до Шартра, где они захватили город, что повлекло за
собой смерть тамошнего епископа Фротбальда261. Можно предпо-
260 Ibidem. Р. 77: «Pars altera eorundem pyratarum Ludouuicum abbatem
monasterii Sancti Dyonisii cum fratre ipsius Gauzleno capiunt eisque redemptions
suae grauissimam multam inponunt, ob quam multi thesaurorum ecclesiarum Dei ex
regno Karli, ipso iubente, exhausti sunt. Sed his minime sufficientibus, ab eodem rege
et omnibus episcopis, abbatibus, comitibus ceterisque uiris potentibus multa ad
suppletionem predicate summae certatim conlata sunt»; Searle E. Op. cit. P. 35, 276,
n. 5; Тейс Л. Указ. соч. С. 65.
261 Дата и причина смерти епископа Шартрского вызываег разночтение в ис-
точниках. Так, Сен-Бертенские анналы помещают это событие под 857 г., а при-
чиной смерти называют гибель в водах Эвра при попытке бегства из города
(Annales Bertiniani, s.a. 857. Р. 75: «Frotbaldus episcopis Camotum, insistentibus sibi
Danis in eadem ciuitate, pedibus fugiens fluuiumque Auduram natatu petens, acquis
interceptus moritur»). Однако «Некролог Шартрского собора» считает датой
смерти епископа 858 г. («Anno Incarnationis Domini DCCCLVIII, indictione VI, a
paganis sequanensibus facta est magna caedes Camotis, in qua interemti sunt Frotbaldus
episcopus, Stephanus presbyter» // Cm.: Annales Bertiniani. P. 75, n. 2). Данная дата
подтверждается сообщением Эрментария, который в своем сочинении о перено-
се мощей св. Филибера ставит нападение на Шартр в один ряд с нападениями на
Эвре и Байе, которые, согласно всем источникам, произошли именно в 858 г.
(«...Capitur Camotis, Ebroicas populantur atque Baiocas // Annales Bertiniani. P. 75,
n. 2). Иная версия гибели епископа, убийство в алтарной части храма, приводит-
ся в Cartulaire de Saint-Pere de Chartres: «...intra matrem ecclesiam» (Cm.: Annales
Bertiniani. P. 76, n. 2).
391
пожить, что после этого нападения норманны отступили на ост-
ров Осель на Сене, где располагался их укрепленный лагерь. Но
где находились отряды Бьёрна и на чьей стороне они сражались,
источники молчат.
Карл Лысый попытался организовать отпор действиям нор-
маннов в междуречье Сены и Эвра. Он собрал необходимые си-
лы, подошел к Оселю и осадил находившихся там норманнов262 263.
Но в этот, возможно, решающий для королевства момент преда-
тельский удар в спину королю нанесла верхушка аристократии. В
Нейстрии, ядре королевства, вспыхнул мятеж, во главе которого
встали Роберт Сильный, граф Тура и Анжера, и Венелон, архи-
епископ Санский. Вскоре к ним присоединились графы Эд Орле-
анский и Адалард Парижский. Мятежники заключили союз с бре-
тонцами во главе с Соломоном. Совместными усилиями они из-
гнали из Мена сына короля Карла Лысого Людовика Заику и за-
ставили его искать поддержки у своего отца. Поддержку мятеж-
ным графам не замедлил оказать Пипин 11 Аквитанский26 .
Мятежники попытались найти помощь и за пределами За-
падно-Франкского королевства, обратившись к брату Карла, ко-
ролю Людовику Немецкому, с просьбой избавить их «от тирана».
Людовик поспешил воспользоваться ситуацией и вторгся на тер-
риторию Западно-Франкского королевства. Его продвижение бы-
ло достаточно успешным. Он смог захватить Шалон-сюр-Марн,
Санс и Аттиньи. Часть аристократов из окружения Карла перешла
на его сторону и присягнула ему. Людовик попытался закрепить
свой успех, созвав в Реймсе собрание западно-франкской знати,
но столкнулся с серьезным противодействием со стороны высше-
го духовенства страны. Западно-франкские епископы по призыву
архиепископа Гинкмара Реймского отказались принимать участие
в этом собрании и заявили о своей верности Карлу Лысому, кото-
рый в тот момент находился в Оксерруа. Позиция, занятая епи-
262 Annales Bertiniani, s.a. 858. Р. 78: «Karlus rex insulam Sequanae uocabulo
Oscellum, Danos in ea commorantes obsessurus, mense iulio adgreditur...».
263 Ijsidejn. P. 77: «Comites uero Karli Regis cum Brittonibus iuncti, deficientes a
Karlo, filium eius Ludoicum eiusque sequaces a partibus Cenomanicis deterritum,
Sequanam transpire atque ad partem refugere compellunt»; Searle E. Op. cit. P. 24;
Тейс JI. Указ. соч. С. 49-50.
392
скопатом, оказалась гибельной для Людовика Немецкого и для
всего мятежа в целом. Граф Роберт Сильный был склонен прекра-
тить сопротивление королю Карлу и искал пути примирения с
ним. Сам Карл, прекратив осаду Оселя, бросил все свои войска
против армии брата и вынудил его в начале 859 г. покинуть пре-
делы Западно-Франкского королевства264.
Неспособность Карла Лысого разрешить норманнскую про-
блему в долине Сены стала причиной весьма примечательного
события. На борьбу против захватчиков и грабителей в междуре-
чье Сены и Луары поднялся «простой народ», «vulgus», как его
называет автор Сен-Бертенских анналов. Он приводит весьма лю-
бопытное известие, что этот «народ», тайно сговорившись между
собой, оказал храброе сопротивление норманнам, оставшимся на
Сене. Однако этот «народный фронт» против норманнов оказался
несостоятельным, но, судя по данному тексту, совсем не из-за
своей неспособности воевать. Наоборот, эта способность напуга-
ла местную аристократию, которая, забыв об иноземных захват-
чиках, предприняла все возможные усилия, чтобы подавить это
народное сопротивление. Вероятно, ей это удалось265. Но, решив
внутри политическую проблему, эта аристократия еще более обо-
стрила проблему внешнеполитическую, поскольку объективно
лишилась возможности создать единый фронт сопротивления
вторжениям норманнов в пределы Западно-Франкского королев-
ства. Кроме того, нельзя сбрасывать со счетов и тот факт, что
часть местного «простого народа» могла в дальнейшем оказывать
поддержку этим самым норманнам, блокируясь с ними в военных
предприятиях против местной аристократии или предоставляя им
материальную и продовольственную помощь.
В 859 г. вторжения норманнов продолжились. Они появи-
лись в районе Шельды, вероятно, ими был разграблен Амьен с его
монастырями. Продолжали активные действия и норманны с Се-
264 Ibidem, s.a. 858-859. Р. 78-81; Annales Fuldensis. Ruodolfi.., s.a. 858-859.
S. 370-373; Тейс Л. Указ. соч. С. 49—50.
265 Annales Bertiniani, s.a. 859. P. 80; «Vulgus promiscuum inter Sequanam et
Ligerim inter se coniurans, aduersus Danos in Sequana consistentes fortiter resistit.
Sed quia incaute sumpta est eorum coniuratio, a potentioribus nostris facile interfici-
untur».
393
ны, отряды которых захватили город Нуайон, убив при этом ме-
стного епископа. Такая же участь ожидала епископа Бове, как и
годом ранее епископа Байё266.
Карл Лысый, осознавая невозможность противостоять втор-
жениям норманнов одновременно в нескольких местах и, вероят-
но, особо опасаясь закрепления норманнов в долине Сены, стал
лихорадочно искать себе союзников в борьбе против них. Опе-
реться на народное сопротивление ему не позволила местная ари-
стократия, которая, особенно светская, пока весьма индиффе-
рентно относилась к норманнской угрозе. Само развитие событий
наталкивало Карла на поиски союзников среди самих норманнов,
как это делали его братья в восточных землях бывшей империи. И
такой союзник был найден. Предводитель норманнского отряда,
осевшего на Сомме, в переговоры с которым вступил король, дал
согласие помочь Карлу изгнать норманнов с Сены, если ему бу-
дет выплачена сумма в размере 3 000 фунтов серебра. Карл согла-
сился на это условие и отдал распоряжение о сборе соответст-
вующих средств с жителей королевства. Вероятно, норманны
приступили к исполнению взятых на себя обязательств, осадив
Оселль. Но собрать вовремя указанную сумму не удалось, вслед-
ствие чего норманны с Соммы отказались от исполнения догово-
ра и отплыли в англосаксонскую Англию267. Первая попытка Кар-
266 Ibidem. Р. 80-81: «Dani loca ultra Scaldem populantur... Dani nouiter adu-
enientes monasterium Sancti Vualarici et Samarobricam Ambianorum ciuitatem
aliaque circumquaque loca rapinis et incendiis uastant... Hi uero qui in Sequana
morantur Nouiomum ciuitatem nocti adgressi, Immonem episcopum cum aliis nobili-
bus tarn clericis quam laicis capiunt, uastataque ciuitate secum abducunt atque in
itinere interficiunt. Qui etiam ante duos menses Ermenfridum Bellouagorum in
quadam uilla interfecerant, sed et anno praeterito Baltfridum Baiocassium episcopum
necauerant»; Lot F. La grande invasion... P. 33, n. 3; Grierson Ph. Eudes I, eveque de
Beauvais // Le Moyen Age. 1935. V. 44. P. 161-198.
267 Annales Bertiniani, s.a. 860. P. 82-83: «Karlus rex inani Danorum in Somna
consistentium pollicitatione pellectus, exactionem de thesauris ecclesiarum et omnibus
mansis ac negotiatoribus etiam paupertinis, ita ut etiam domus eorum et omnia
utensilia adpreciarentur et inde statutes census exigeretur, fieri iubet. Nam idem Dani
promiser^nt ut, si eis tria milia librarum argenti pondere examinato tribueret, se aduer-
sus eos Danos qui in Sequana uersabantur ituros eosque inde aut expulsuros aut inter-
fecturos... Dani in Somna consistentes, cum eis non daretur supradictus census,
receptis obsidibus, ad Anglos Saxones nauigant a quibus profligate atque repulse, alias
394
ла руками одних норманнов принудить покинуть территорию ко-
ролевства других норманнов потерпела неудачу. Но весьма при-
мечательно, что этот, пусть и неудачный опыт, не стал для запад-
но-франкского короля последним.
Вторым, более действенным союзником Карла могло стать
франкское духовенство, тем более что именно богатства церкви
были наиболее излюбленным объектом норманнских грабежей.
По мнению Л. Мюссе, где-то около 860 г. Карл Лысый, действуя
совместно с епископами, отдал распоряжение о реставрации и
реконструкции городских укреплений тех городов, которые были
резиденциями епископов и ранее неоднократно подвергались на-
падениям со стороны норманнов268. В данном случае речь шла
именно о реконструкции и реставрации, так как по подсчетам
Ж. Юбера даже с учетом всех городских фобургов и аббатств,
имевших укрепленные стены, их общее число лишь немного пре-
вышало число цитаделей, оставшихся после падения Западной
Римской империи269.
Что касается сельской местности, то здесь инициатива была
полностью передана местным магнатам. Факт строительства раз-
ного рода укреплений в сельской местности, часть из которых
вполне могла быть связана с активизацией норманнов, спустя че-
тыре года засвидетельствовал знаменитый Питрский капитуля-
рий, который прямо предписывал, чтобы «все те, кто в последнее
время без королевского разрешения возводил замки, укрепления
и заграждения, разрушили подобные постройки до 1 августа сле-
дующего года»270. Столь грозное распоряжение Карла Лысого,
безусловно, прежде всего было вызвано постоянными мятежами
магнатов, вспыхивавших в разных частях королевства. Однако
эти незаконные оборонительные сооружения могли использо-
ваться и против вторгавшихся норманнов. В конечном итоге это
распоряжение вряд ли оказалось действенным. Процесс «озамко-
вания» в Западно-Франкском королевстве фактически начался.
partes petunt»; Searle Е. Op. cit. P. 35; Арбман X. Указ. соч. С. 135-136; Мюссе Л.
Указ. соч. С. 95.
268 Мюссе Л. Указ. соч. С. 145-146.
269 Hubert J. L’abbaye de Deols et les constructions monastique de la fin de
Tepoque carolingienne // Cahiers Archeologiques. 1957. IX. P. 160-161.
270 Цит. по: Тейс Л. Указ. соч. С. 66.
395
Зима 861 г. вновь привела к активизации норманнов, осев-
ших на Сене. В январе нападению подвергся Париж, где были со-
жжены церковь Сен-Венсан и аббатство Сен-Жермен. Кроме того,
норманны захватили купцов, пытавшихся уплыть от них вверх по
Сене271 272. Затем в низовьях Сены появляются отряды норманнов
под командованием Велунда, с которым годом ранее уже вел
окончившиеся безрезультатно переговоры Карл Лысый. Он вер-
нулся со своими людьми из похода в англосаксонскую Англию,
ограбив по пути на континент земли моринов и их главный бург
Теруанн. Карл Лысый вновь попытался разыграть норманнскую
карту, возобновив переговоры с Велундом. Ему было обещано
выплатить уже 5 000 фунтов серебра и дополнительно предоста-
вить зерно и скот. Велунд ответил согласием, отправился к Оселю
272
и осадил укрывшихся там норманнов .
События на Сене, на наш взгляд, служат еще одним под-
тверждением того факта, что низовья реки уже фактически нахо-
дились под контролем норманнов, поскольку их отряды спокойно
поднимаются вверх по реке, не встречая никакого организованно-
го сопротивления. Вновь не известна судьба Руана. Молчание ис-
точников весьма красноречиво. Этот город как бы остается за ка-
дром событий, развивающихся в среднем течении реки. Вероятно,
он сохраняет функции торгового центра, ибо бежавшие вверх по
Сене купцы могли вполне выступать в качестве связующего звена
между нижней и средней частью речного бассейна и обеспечи-
вать товарообмен между этими частями. Но при этом Руан вполне
мог находиться под прямым или косвенным контролем оседав-
ших на Сене норманнов, служить их своеобразной базой и пере-
валочным пунктом.
271 Annales Bertiniani, s.a. 861. Р. 84: «Dani mense ianuario Luteciam Parisiorum
et ecclesiam Sancti Vincentii martyris et Sancti Germani confessoris incendio tradunt.
Negotiatores quoque per Sequanam nauigio sursum uersus fugientes insecuntur et
capiunt»; Lot F. La grande invasion... P. 46.
272 Ibidem. P. 85-86: «Dani qui pridem Morinum ciuitatem incenderant de Anglis
reuertentes, duce Vuelando, cum ducentis et eo amplius nauibus per Sequanam ascen-
dant et c^steljum in insula quae Oscellus dicitur a Normannis constructum et cosdem
Normannos obsident. Ad quorum obsidentium uidelicet locarium quinque milia libras
argenti cum animalium atque annonae summa non modica de regno suo, ne deprae-
daretur, exigi Karolus precipit».
396
Велунд, получив подкрепление в количестве 60 кораблей,
поднявшихся по Сене и вошедших в реку Эпт, продолжил осаду
Оселя. В результате изнуренные голодом осажденные норманны
согласились уплатить Велунду выкуп в размере 6 000 фунтов зо-
лотом и серебром в обмен на разрешение покинуть осажденный
остров. Велунд соглашается на это, снимает осаду, и бывшие оса-
жденные оказываются фактически в одних рядах со своими не-
давними врагами. Объединившись, норманнские отряды спуска-
ются в низовья Сены. Однако начавшиеся зимние шторма не дают
им возможность покинуть пределы королевства. Тогда они рассре-
доточивают свои силы по течению реки, от некоего порта вплоть
до Парижа. Неназванным в Сен-Бертенских анналах портом
вполне мог быть Руан. Сам Велунд отправляется вверх по Сене и
занимает замок Мелюн. Его сын со своим отрядом располагается
в монастыре Сен-Маур-ле-Фоссе273. Примечательно, что норман-
ны действуют уже как абсолютно самостоятельные участники
политических событий внутри Западно-Франкского королевства.
Они свободно передвигаются по его территории, договариваются
между собой без всякого вмешательства со стороны короля, сами
выбирают себе союзников и определяют своих противников.
Но подобная самостоятельность норманнов в бассейне Се-
ны отнюдь не означала, что Карл Лысый опустил руки. Наоборот,
она заставила его принять самые решительные меры. Прежде все-
го, необходимо было поставить кого-то в качестве организатора и
руководителя борьбы с норманнской угрозой. Первоначально
Карл сделал ставку на своего сына Людовика Заику274.
Сам Карл разместил свои отряды на обоих берегах реки
Изар, чтобы не допустить продвижения норманнов со стороны
273 Ibidem. Р. 86: «Interea Danorum pars altera cum sexaginta nauibus per Sequa-
nam in fluuium Tellas ascendant indeque ad obsidentes castellum perucniunt et eorum
societati iunguntur. Obsessi autem fames inedia et miseriae omnis squalore compulsi
sex milia libras inter aurum et argentums obsidentibus donant eisque sociantur et sic per
Sequanam usque ad mare descendant. Quos imminens hiemps ingredi mare prohibuit;
unde se per singulos portus ab ipso loco usque Parisius secundum suas sodalitates
diuidunt. Vuelandus autem per Sequanam usque ad castrum Milidunum cum sociis
suis ascendit. Castellani uero cum Vuelandi filio Fossatis monasterium occupant».
274 Ibidem. P. 87: «Karolus, dimisso filio suo Hludouuico sub Adaiardi Yrmin-
trudis reginae auunculi baiulatione ad custodiam regni contra Normannos...».
397
Марны в направлении Сены. Однако в этот момент к нему посту-
пило известие, что отряды сына Велунда на малых кораблях от-
правились из Сен-Муар-ле-Фоссе по Марне в направлении города
Мо. Подобные действия норманнов тотчас же вызвали ответную
реакцию со стороны Карла. Он созвал совет, на котором было
принято весьма важное с точки зрения укрепления обороноспо-
собности страны решение. Оно заключалось в восстановлении и
строительстве специальных укрепленных мостов, которые, пере-
крывая реки, должны были препятствовать продвижению нор-
маннов речными путями. Именно такой мост был вновь отстроен
в Трильбарду на Марне, который фактически отрезал норманн-
ским отрядам путь к отступлению. Норманны вновь оказались в
ловушке, однако у Карла Лысого, по-видимому, не было доста-
точно средств для их полного уничтожения. В этой ситуации он
решил прибегнуть к уже испытанному способу - переговорам. Не
было выхода и у норманнов. Взаимная договоренность между
сторонами свелась в итоге к следующему. Норманны Велунда и
его сына были обязаны вернуть всех пленников, захваченных в их
походе, на Марну, а им предоставлялась свобода выбора: либо
сотрудничать с королем, либо отступить на Сену и затем вообще
покинуть пределы королевства. Норманны передали Карлу за-
ложников, которые должны были гарантировать принятие и ис-
полнение любого их решения275.
Потребовалось двадцать дней, прежде чем Велунд принял
решение. Это решение было весьма интересным. Вместе с теми,
кто согласился следовать за ним, он прибыл ко двору Карла и со-
вершил акт коммендации, включавший принесение военной при-
сяги королю276. Этот поступок позволил М. Блоку высказать пред-
положение, что в условия договора между Карлом Лысым и Ве-
лундом мог входить пункт о передаче последнему феода, что ав-
томатически включало норманнского вождя в состав франкской
правящей элиты277. Мнение М. Блока, однако, не имеет ни прямого
подтверждения в источниках, ни в то же время не может быть аб-
27S Annales Bertiniani, s.a. 862. P. 88-89.
276 Ibid. P.89: «Et post uiginti circiter dies ipse Vuelandus ad Karolum ueniens, illi
se commendauit et sacramenta cum eis quos secum habuit suatim praebuit».
277 Блок M. Феодальное общество. M., 2003. С. 35.
398
солютно отвергнуто. Так или иначе, Велунд отправился в низовья
Сены, где их фактической базой стал обезлюдевший ранее мона-
стырь Жюмьеж. Прибыв туда, он отдал приказ о ремонте своих
кораблей, а сам стал дожидаться благоприятных весенних ветров.
После выполненного ремонта норманны вышли в море, где
их флот разделился на несколько частей и отправился в разных
направлениях. Часть норманнов отправилась к бретонскому коро-
лю Соломону, вероятно, с целью наняться к нему на службу. Со-
ломон только что разорвал относительно мирные отношения с
Карлом Лысым и решил, воспользовавшись благоприятной си-
туацией и наняв норманнские отряды, захватить Нант. Однако в
этом предприятии Соломон и его союзники потерпели неудачу,
захват города провалился, а норманнский флот в количестве 12
кораблей был полностью уничтожен в водах Луары. Но победи-
телем был не Карл. Заслуга в отражении этого нападения принад-
лежала графу Роберзу Сильному, отнюдь не желавшему, как, впро-
чем, и сам Карл, усиления бретонцев в долине Луары и тем более
утраты ключевого пункта в этом регионе города Нанта. Примеча-
тельно, что Роберт Сильный разгромил сводную армию бретон-
цев и норманнов не только собственными силами, но и силами
других норманнов с Сены, которых он принял на службу278.
Что же случилось с Велундом? Ответ на это дают все те же
Сен-Бертенские анналы и ответ весьма интересный. Велунд в ию-
не 862 г. вновь появляется при дворе Карла Лысого вместе со свои-
ми женой и сыновьями и принимает крещение279. Вполне возмож-
но, что такой поступок диктовался именно желанием Велунда ос-
таться в Западно-Франкском королевстве в качестве полноценно-
го члена правящей элиты. Неизвестно, где располагались земли,
которые он мог получить в качестве некоего условного держания.
Неизвестна и его личная судьба и судьба его семьи и сторонников
в последующие годы. Источники хранят об этом полное молча-
ние. Но именно это молчание, ввиду происхождения наших ис-
точников, весьма красноречиво. Перестав быть врагом для короля
278 Annales Bertiniani, s.a. 862. Р. 89-90; Lot F. La Loire, L’Aquitaine et la Seine
de 862 a 866. Robert le Port// Bibliotheque de I’Ecole des chartes. 1915. 76. P. 477.
279 Annales Bertiniani, s.a. 862. P. 90: «Vuelandus cum uxore et filiis ad Karolum
uenit et christianus cum suis efficitur».
399
и духовенства, Велунд был более не интересен и для авторов то-
гдашних анналов. Он стал лишь одним из светских магнатов, чей
потенциал, вероятно, был не слишком высок, чтобы в дальнейшем,
не имея широкой опоры среди своих прежних сотоварищей, ока-
зывать серьезное влияние на внутренние дела королевства. Более
интересен вопрос о том, где могли располагаться земли, отданные
под его власть. Здесь можно высказать лишь предположение, что
подобные территории, без особого ущерба для франкских магна-
тов, могли быть выделены лишь в низовьях Сены, где власть ко-
роля, по-видимому, уже тогда носила во многом формальный ха-
рактер. Случай с Велундом весьма важен для нас потому, что имен-
но на нем в Западно-Франкском королевстве была впервые опро-
бована процедура инкорпорации норманнского вождя в состав
франкской аристократии, процедура, состоявшая из двух обяза-
тельных элементов - акта коммендации и акта крещения. Забегая
вперед, укажем, что именно в такой последовательности в состав
западно-франкской аристократии в начале X в. будет инкорпори-
рован знаменитый Роллон, основатель будущей Нормандии.
Успех с мостом в Трильбарду вдохновил Карла Лысого на
продолжение подобной политики в других частях долины Сены.
По его приказу в июне 862 г. в районе впадения в Сену двух рек,
Анделль и Эвр, в местечке Питр было созвано собрание знати, на
котором король отдал приказ о строительстве в этом месте оче-
редного укрепленного моста. Для этого были привлечены некие
«рабочие» (operarii) с телегами, вероятно, необходимыми для дос-
тавки строительных материалов. Сложно ответить на вопрос, кто
были эти «рабочие», поскольку само это понятие в Сен-Бертенс-
ких анналах ни разу более не упоминается. Возможно, это были
местные крестьяне, отягощенные какими-то строительной и извоз-
ной повинностью, возможно, это были профессиональные строите-
ли-ремесленники. Так или иначе, мост был построен и перекрыл
возможность продвижения по Сене и ее притокам в направлении
Парижа и других населенных пунктов в глубине королевства280.
280 Annales Bertiniani, s.a. 862. Р. 91: «Karolus, horum pater, omnes primores
regni sui ad locum qui Pistis dicitur, ubi ex una parte Andella et ex altera Audura Se-
quanam influent, circa iunii kalendas cum multis operariis et carris conuenire facit, et
in Sequana munitions construens, ascendendi uei descendendi nauibus propter Nort-
mannos adytum intcrcludit».
400
Следующий, 863, г. прошел для Карла Лысого относительно
спокойно. Норманны в основном тревожили побережье Фризии и
земли в устье Рейна, создавая серьезные проблемы для императо-
ра Лотаря II28'. Самому Карлу удалось восстановить дружеские
отношения с Соломоном Бретонским, хотя они были куплены до-
рогой ценой. Карлу пришлось передать Соломону западную часть
Анжу, тем самым вновь затронув интересы Роберта Сильного281 282.
Однако при этом провалом закончилась попытка Карла Лысого
захватить королевство скончавшегося Карла Провансальского.
Лучшая часть наследства - Лион, Вьенн, Гренобль - досталась
императору Лотарю II, которому по-прежнему сохранял верность
реальный правитель Прованса граф Герард Вьеннский283. Лишь к
поздней осени ситуация вновь обостряется. Начинается брожение
среди части норманнов, ранее принявших христианство вместе с
Велундом, а затем приходит весть о захвате некими норманнами
Пуатье, где они подвергли разграблению главную святыню горо-
да церковь св. Гилария284.
Реакция Карла Лысого была моментальной. Он тотчас же
отправился в Аквитанию, чтобы наказать норманнов. Но дело
281 Annales Bertiniani, s.a. 863. Р. 95-96: «Dani mense ianuario per Rhenum uer-
sus Coloniam nauigio ascendant, et depopulate emporio quod Dorestatis dicitur, sed et
uillam non modicum ad quam Frisii confugerant, occisis multis Frisiorum negotiatori-
bus et capta non modica populi multitudine, usque ad quondam insulam secus castel-
lum Nouesium perueniunt. Quibus Hlotharius ex una parte Rheni cum suis et Saxones
ex alia parte aggrediuntur et usque circa kalendas aprilis consident, unde idem Dani
consilio Rorici sicut accesserant et recedunt».
282 Ibid. P. 96: «Karolus rex Cinomannis ciuitatem adit indeque usque ad monasterium
quod Interamnis dicitur procedit. Ubi Salomon dux Brittonum cum primoribus suae
gentis illi obuiam uenit seque illi commendat et fidelitatem iurat, omnesque primores
Brittanniae iurare facit et censum illius terrae secundum antiquam consuetudinem illi
exsoluit; cui Karolus ob fidelitatis suae meritum partem terrae quae Inter duas aquas
dicitur et abbatiam Sancti Albini in beneficium donat».
283 Тейс Л. Указ. соч. С. 52.
284 Annales Bertiniani, s.a. 863. P. 104: «Duo quoque Nortmanni, qui nuper cum
Vuelando christianitatem dolo, ut tunc dicebatur et post clariut, postulates de nauibus
exierunt, super eum infidelitatem miserunt. Quorum unus secundum gentis suae
morem cum co negantc armis coram rege contendens, ilium in eertamine interfecit.
Interea tristi nuntio comperit quod Nortmanni Pictauis uenerant, et sub redemptione
ciuitate seruata ecclesiam Sancti Hilarii magni confessoris incenderint»; Lot La
Loire, L’Aquitaine... P. 483-485.
401
приняло более сложный оборот, поскольку норманны продолжи-
ли свои активные действия, напав на Клермон-Ферран. Однако
более серьезной проблемой для Карла стало бегство из заточения
Пипина II, который соединился с норманнами и якобы даже стал
придерживаться языческих обрядов285. Последнее обвинение, на
наш взгляд, носит скорее вымышленный характер, а его появле-
ние вызвано желанием автора Сен-Бертенских анналов как можно
более очернить образ Пипина в глазах как современников, так и
потомков, представив его беспринципным ренегатом. Так или
иначе, этот поступок был для Пипина большой политической
ошибкой, хотя он совершенно не выбивался из ряда точно таких
же действий, которые совершали тогдашние магнаты в стане не
только самого Карла Лысого, но и его противников.
В этот год норманны продолжали тревожить земли Восточ-
но-Франкского королевства, что вынудило императора Лотаря
вновь прибегнуть к выплате им «датских денег» ради сохранения
неприкосновенности его земель, что, впрочем, не ослабило их ак-
тивность в бассейне Рейна286.
Карл Лысый попытался закрепить свой относительный ус-
пех в противостоянии норманнам в междуречье Сены и Луары. С
этой целью в июне 864 г. он созвал в Питре очередную генераль-
ную ассамблею королевства. На заседании были приняты реше-
ния о дальнейшем укреплении крепостных сооружений на Сене,
которые должны были служить препятствием для продвижения
норманнов в глубь королевства. Однако наиболее значимым со-
бытием этой ассамблеи было принятие знаменитого Питрского
285 Annales Bertiniani, s.a. 864. Р. 104—105: «Karolus Aquitanios hostiliter contra
Nortmannos, qui ecclesiam Sancti Hilarii incenderunt, disposito exercitu ire praecipiens,
filium et aequiuicum suum Karolum secum ducens, Compendium rediit, missos suos
ad rccipiendos ciuitates et castella in Gothiam misit. Nortmanni Aruemum ciuitatem
petunt, ubi Stephanum, Hugonis filium, cum paucis suirum interfectum, impune ad
suas naues redeunt. Pippinus, Pippini filius, ex monacho laicus et apostate factus, se
Nortmannis coniungit et ritum eorum seruat».
286 Annales Bertiniani, s.a. 864. P. 105, 113: «Hlotharius, Hlotharii filius, de omni
regno suo quattuor denarios ex omni manso collagens, summam denariorum cum
multa pensjone farinae atque pecorum necnon uini ac sicerae Rodulfo Nortmanno,
Herioldi filio, ac suis locarii nominee tribuit»; «Northmanni, qui cum plurimo nauigio
in Flandris appulerunt, resistentibus sibi pagensibus, per Rhenum ascendant, et uicinia
regnorum Lotharii ac llludouuici ex utraque ripa ipsius fluminis uastant».
402
капитулярия, впервые напрямую связанного с норманнской про-
блемой28 . Само появление этого документа свидетельствовало о
том, что норманнская проблема превратилась из проблемы лич-
ной, частно-правовой, касающейся только самого короля и от-
дельных магнатов, в проблему общегосударственную, публично-
правовую. Текст капитулярия засвидетельствовал факт, что в об-
ластях, которые постоянно подвергались нападениям норманнов,
местные землевладельцы вместо оказания им сопротивления сами
чинят различные беспорядки, подвергая насилию подвластное им
население. Когда же представители королевской власти пытаются
привлечь их к ответственности и взыскать с них компенсации за
нанесенный ущерб, они заявляют, что у них нет соответствующих
финансовых и материальных возможностей, ссылаясь на нападе-
ния норманнов, якобы разоряющих их владения. Капитулярий
впервые официально засвидетельствовал зону наиболее активных
действий норманнов - левобережье Сены, откуда наблюдался
наибольший отток населения. Теперь беженцам официально было
разрешено покидать свои родные места и переселяться на правый
берег Сены. Фактически это было первое признание на государ-
ственном уровне начавшегося процесса франкской депопуляции
левобережной части реки. Учитывая тот факт, что в этот период
главную материальную ценность представляли земля и люди
лишь в качестве единого целого, подобная внутренняя миграция
могла означать начавшийся процесс деформации франкской со-
циально-экономической и отчасти политической системы в этом
регионе королевства287 288.
Однако текст капитулярия отнюдь не свидетельствовал о
том, что Карл предполагал сидеть сложа руки. Ряд статей свиде-
тельствовал о его попытках укрепить обороноспособность страны в
условиях нараставшей норманнской угрозы. Прежде всего, он рас-
287 Ibidem. Р. 113: «Karolus kalendis iunii in loco qui Pistis dicitur gcnerale placi-
tum habet...ct firmitatcs in Sequana, ne Nortmanni per idem fluuium possint as-
cendere, ibidem fieri iubet. Capitila etiam ad triginta et septem consilio fidelium suo-
rum more praedecessorum ac progenitorum suorum regum constituit et ut legalia per
omnem regnum suum obseruari precepit». Текст Питрского капитулярия см.: MGH
Capitularia. T. II. P. 310. N. 273. См. также: Мюссе Л. Указ. соч. С. 146; Тейс Л
Указ. соч. С. 66.
288 Hdictum Pistense, cap. 31 // MGH Capitularia. T. H. S. 323-324.
403
ширил полномочия графов и их представителей в отношении тех
лиц, которые чинили разного рода беспорядки в их судебных ок-
ругах. Под страхом смерти он запретил предоставлять норманнам в
качестве выкупа за пленных лошадей, доспехи и любое оружие,
что могло, соотвественно, усилить военную мощь норманнов289.
Весьма примечательно, что среди запрещенных видов выкупа при-
сутствуют лошади. Это служит реальным подтверждением того,
что к этому времени норманны вместе с традиционными видами
передвижения, на судах и в пешем строю, начинают осваивать
передвижение в конном строю, что, безусловно, заметно повыша-
ло их мобильность и значительно расширяло территориальный
диапазон их действий. Норманны начинают отрываться от моря и
рек, а использование лошадей означало первый шаг к освоению
франкской конной тактики ведения боевых действий.
Наиболее интересной частью капитулярия является статья,
в которой речь шла о появлении в королевстве многочисленных
крепостей (castella), укреплений (furmitates) и палисадов (haiae),
построенных без королевского разрешения. Карл повелел уничто-
жить все эти незаконные постройки к 1 августа следующего го-
да290. Значение этого пункта очень велико. Во-первых, его появле-
ние означало, что реальная королевская власть была весьма сла-
бой, что заставляло подданных Карла самим заботиться об оборо-
не своих владений. Но вместе с тем факт появления разного рода
незаконных оборонительных сооружений мог быть связан не толь-
ко с норманнской проблемой. Он мог быть инициирован желани-
ем местных землевладельцев разного ранга как обеспечить себе
политическое главенство в своей округе, так и защититься от воо-
руженных притязаний соседей, стремившихся к аналогичным це-
лям. Так или иначе, требования Карла шли вразрез с объективными
потребностями и реалиями тогдашнего времени. Если рассматри-
вать их как попытку короля ослабить возраставший военно-поли-
289 Ibidem, cap. 25. S. 321.
290 Ibidem. (C), cap. 1. S. 328: «Et volumus et expresse mandamus, ut, quicumque
istis temporibus castella et firmitates et haius sine nostro verbo fecerint, Kalendis Au-
gusti omnes.tales firmitates disfactus habeant; quia vicini et circummanentes exinde
multas depraedationes et impedimenta sustinent. Et qui eas disfacere non voluerint,
comites, in quorum comitatibus factae sunt, eas disfaciant Et si aliquis eis contradix-
erit, ad tempus nobis notum facere current».
404
тический потенциал местной аристократии, лишив их опорных
пунктов на местах, то с этим вполне можно согласиться. Но, тре-
буя подобных действий от своих магнатов, Карл одновременно
резко сокращал возможности страны в целом противостоять нор-
маннской угрозе. Тогда это требование вполне можно расценить,
вслед за Л. Мюссе, как проявление близорукости Карла и его не-
способности реально оценивать ситуацию в норманнском вопро-
се291. В итоге в нараставшей по своей политической значимости
дилемме - оборона страны или сокращение военно-политическо-
го веса аристократии - Карл так и не нашел для себя окончатель-
ного решения, что фактически предопределило все его последую-
щие метания как во внутренней, так и во внешней политике.
Вполне удачно для Карла Лысого складывались дела в Ак-
витании, где ему удалось подавить мятеж Пипина II, лишив его
норманнских союзников, и поместить его под особую охрану в
Санлисе292 293. Активизировал свою борьбу против норманнов, осев-
ших на Луаре, и граф Роберт Сильный, который сумел нанести
293
норманнам серьезное поражение .
Однако наступивший 865 г. вновь начался с активных дей-
ствий норманнов. Первыми нанесли удар луарские норманны,
которые совершили поход вверх по реке, ограбили аббатство св.
Бенедикта во Флёри-сюр-Луар, а затем Орлеан и ближайшую ок-
ругу. Совершив этот грабительский рейд, они беспрепятственно
возвращаются назад, в свой лагерь на Луаре294.
291 См.: Мюссе Л. Указ. соч. С. 146.
292 Annales Bertiniani, s.a. 864. Р. 113: «Pippinus apostate a Nortmannorum col-
legio ab Aquitanis ingenio capitur et in eodem placito praesentatur et primum a regni
primoribus ut patriae et christianitatis proditor et demum generaliter ab omnibus ad
mortem diiudicatur et in Siluanectis artissima custodia religatur».
293 Ibid. P. 116: «Rodbertus comes Andegauensis adgrediens duos cuneos de
Nortmannis qui in Ligeri fluuio residebant. unum quidem exceptis paucis euadentibus
interficit, et altero maiore retro superueniente uulneratur, unde, paucis suorum amissis,
sibi secessu consuluit et post paucos dies conualuit».
294 Ibid., s.a. 865. P. 117: «Interea Nortmanni residents in Ligeri cum maximo im-
petus, faciente diuino iuditio, secundo uento per idem fluuium usque ad monasterium
Sancti Benedict! quod Horiacus dicitur nauigant et eundem monasterium incendunt, et
in redeundo Aurelianis ciuitatem et monasteria ibidem et circumcirca consistentia igni
cremant, praeter ecclesiam Sancti Crucis, quam flamma, cum inde multum laboratum
a Nortmannis fuerit, uorare non potuit. Sicque per amnis alueum descedentes et uicinia
quaeque depopulantes ad stationem suam reuersi sunt».
405
Спустя некоторое время норманны наносят удар в двух мес-
тах одновременно. Отряд норманнов на 50 кораблях прибыл на
Сену и начал военные действия, что заставило Карла Лысого,
бросив все другие дела, спешно отправиться из Аттиньи для ор-
ганизации обороны речных берегов. Одновременно с этим нор-
манны с Луары в пешем порядке подошли к Пуатье, сожгли город
и безнаказанно вернулись на свои корабли. Действия луарских
норманнов потребовали серьезных усилий со стороны графа Ро-
берта Сильного, который сумел в очередной раз одержать над ни-
ми победу, отправив трофейные знамена и оружия Карлу Лысому.
Такой жест со стороны Роберта означал не только то, что нор-
манны могли координировать свои действия, но и то, что оборона
междуречья Сены и Л^ары была в этот год совместным предпри-
ятием короля и графа29 .
Сам Карл Лысый прибыл в Питр, где отдал приказ об укре-
плении мостов на реках Уза и Марна в Эвре и Шарантоне. При
этом король распорядился освободить всех жителей, занятых на
укреплении данных мостов, от каких-либо иных повинностей.
Вслед за этим в сентябре Карл отправился в Орвилль, откуда на-
блюдал за развитием событий в бассейне Сены. Норманны же, в
свою очередь, предприняли попытку прорваться сквозь оборони-
тельные заслоны в сторону Парижа и Шартра, однако потерпели
неудачу, что в целом подтвердило действенность предпринятых
королем оборонительных мер2 .
Однако Карл, по-видимому, не очень надеялся на способ-
ность своего сына Людовика Заики организовать действенное со-
противление норманнам в этом регионе. Кроме того, король по-
пытался избежать возможного конфликта между Людовиком и
графом Робертом Сильным, что было вполне возможно после пе-
редачи принцу власти над Нейстрией. Чтобы избежать этого,
Карл передал Роберту власть над Бургундией, а также графства
Оксерруа и Нивернэ29 . 245
245 Ibid., s.a. 865. Р. 122.
296 Ibid., s.a. 865. Р. 122-123.
297 Ibid., s.a. 865. P. 123: «Karolus Hludouuicum filium suum in Neustriam dirigit,
nec reddito nge interdicto sibi nominee region, sed tantum comitatum Andegauensem
et abbatiam Maiorismonasterii etquasdam uillas illi donauit. Rodberto autem, qui marchio
in Andegauo fuerat, cum aliis honoribus quos habebat comitatum Autissiodorensem et
comitatum Niuernensem donauit»; DhondtJ. Op. cit. P. 96.
406
Посчитав, что задача по обороне междуречья Сены и Луары
в целом решена, Карл Лысый отправился в Восточно-Франкское
королевство, чтобы встретиться с братом Людовиком Немецким,
который рассорился со своим сыном Людовиком Молодым. Встре-
ча братьев состоялась в Кёльне. Ее итогом стало заключение мира
и согласия между братьями298.
Отсутствием Карла Лысого, однако, тотчас же воспользова-
лись норманны. Такая их оперативность в действиях наводит на
мысль, что норманнские вожди были хорошо осведомлены о си-
туации при дворе Карла Лысого. Новый удар был нанесен в самое
сердце Западно-Франкского королевства. В середине октября нор-
маннские отряды разграбили усыпальницу франкских королей,
аббатство св. Дионисия в Париже. После этого рейда они беспре-
пятственно вернулись в низовья Сены, где расположились на оче-
редную зимовку в одном из своих постоянных лагерей. Карл уз-
нал об этом позоре по дороге домой из Кёльна299 *.
Одновременно с этим норманны с Луары, заключив союз с
бретонцами, совершили очередное нападение на Ле Ман, которое
300
закончилось захватом и сожжением города
Меры, предпринятые Карлом Лысым по возвращении в Па-
риж, были весьма радикальными. Ряд воинских начальников, на
которых была возложена непосредственная задача обороны бас-
сейна Сены и которые надлежащим образом не исполнили своих
обязанностей, были лишены своих постов и владений. Карл же,
оставив собственные отряды в качестве сил обороны, отправился
в Сенлис, чтобы отпраздновать Рождество со своим сыном301.
298 Ibid.,s.a. 865. Р. 123-124; Annales Fuldenses. Pars tertia, s.a. 865. S. 379.
299 Ibid.,s.a. 865. P. 124: «Cui nuntiatur in uia quia Nortmanni tertia decimal
kalendas nouembris monasterium Sancti Dionisii intrauerunt, ubi uiginti circiter
diebus immorantes et cotidie praedam exinde ad suas naues ducentes, post multam
depraedationem sine contradictione cuiusquam ad castra sua non longe ab eodem
monasterio sunt reuersi».
100 Ibid., s.a. 865. P. 124: «Interea Nortmanni residents in Ligeri commixti cum
Brittonibus Cinomannis ciuitatem petunt, et impune depraedantes earn ad suas naues
reuertuntur».
301 Ibid., s.a. 865. P. 124—125: «Inde ad Rofiacum uillam ueniens, Adalardo, cui
custodian) contre Nortmannos commiserate, sed et suis propinquis Hugoni et Beren-
gario, quia nihil utilitatis contra Nortmannos egerant, comlatos honores tollit et per
407
Но передышка оказалась временной. Уже в январе 866 г.
вновь активизировались луарские норманны, часть которых попы-
талась прорваться в Нейстрию. Однако они были встречены коро-
левским отрядом под командованием графов Госфрида, Геривея и
Рорика, которые не позволили норманнам достичь желаемого. Хо-
тя в стычке погиб граф Рорик, норманны были вынуждены отсту-
пить восвояси. Кроме того, король Карл Лысый тотчас же призвал
из Бургундии графа Роберта Сильного, который со своим отрядом
перекрыл возможность норманнам из низовьев Сены продвинуться
дальше Мелюна. Ему на помощь пришел отряд графа Одо. Норман-
ны не стали вступать с отрядами Роберта и Одо в открытое столк-
новение и, нагруженные добычей, отошли к своим кораблям302.
Вероятно, силы были истощены с обеих сторон, и франков,
и норманнов. Только так можно объяснить тот беспрецедентный
факт, что в этом состоянии статус-кво король Карл Лысый поспе-
шил заключить с норманнами Сены очередное соглашение. Сен-
Бертенские анналы оставили нам подробное описание условий
этого мира. В его основе лежало обязательство Карла выплатить
норманнам «датские деньги» в размере 4 000 фунтов серебра. Сбор
этих денег осуществлялся в форме экстраординарного поземель-
ного налога: каждый свободный мане облагался 6 денариями, сер-
вильный мане - 3 денариями, accola облагалась 1 денарием. Ана-
логично с accola облагались держания госпитов, но здесь 1 дена-
рий брался с двух госпитских держаний. Кроме того, 10 денариев
должны были внести в королевскую казну все, кто занимался тор-
говлей. Особенностью этих «датских денег» было то, что фис-
кальные обязательства возлагались как на представителей духов-
diuersos eosdem honores disponit... Karolus, dimissis custodibus contra eosdem
Nortmannos, Siluanectis reuertitur, Natiuitatis dominicae sollemnia celcbraturus...
302 Ibid, s.a. 865. P. 125: «1111 kalendas ianuarias de Nortmannis in Ligeri residen-
tibus quaedam pars praedatum cxiens in Neustriam, Gauzfridum et Heriueum atque
Rorigum comites congredientes offendit. In qua congrassione Rorigus frater Gauzfridi
occubuit, et quam plurimus Nortmanni suorum amissis fugiendo ad naues reueniunt...
Nortmanni per alueum Sequanae ascendentes usque ad castrum Milidunum ct scarae
Karoli ex utraque parte ipsius tluminis pergunt, et egressis eisdem Nortmannis a
nauibus super scaram quae maior et fortior uidebatur, cuius praefecti errant Rotbertus
et Odo, sine contlictu earn in fugam mittunt et onustis praeda nauibus ad sues rede-
unt». О графе Одо см.: Levillain L. Essai sur le comte Eudes // Le Moyen Age. 1937.
V. 47. P. 245 -261.
408
ного, так и светского сословий, причем все свободные франки
должны были также уплатить heriban в качестве компенсации за
отказ участвовать в военных действиях. Кроме денежной части,
эти «датские деньги» имели натуральную часть, которая заключа-
лась в виде поставки вина на сумму, эквивалентную 1 денарию
как со свободного, так и сервильного манса303.
Еще одним немаловажным обстоятельством, ставящим мир
с норманнами 866 г. в особое положение, было то, что указ Карла
Лысого регулировал не только механизм взыскания денежных и
натуральных сборов и их размеры, но и касался вопросов сугубо
политико-правовых. Впервые норманны включались в сферу юрис-
дикции королевской власти на территории Западно-Франкского
королевства. Карл предписал установить денежное возмещение за
убийство норманна подданными короля, а также возмещение со
стороны франков или выдачу виновного франка норманну, если
тот будет ограблен и потеряет принадлежащее ему имущество304.
Подобное предписание свидетельствовало прежде всего о том,
что контакты между франками и норманнами в это время уже не
сводились исключительно только к прямому насилию со стороны
последних, но и предполагали мирный характер общения, причем
на территории Западно-Франкского королевства. Это лишний раз
подтверждает начавшийся процесс инфильтрации норманнского
элемента в состав населения королевства и постепенного его осе-
дания на западно-франкских землях, чему королевская власть уже
не могла воспрепятствовать.
303 Ibid. Р. 125-126: «Karolus cum eisdem Nortmannis in quattuor milium libris
argenti ad pensam eorum paciscitur, et indicta per regnum suum conlatione ad idem
exsoluendum tributum, de unoquoque manso ingenuili exiguntur sex denarii et de seruili
tres et de accola unus, et de duobus hospitiis unus denarius, et decimal de omnibus
quae negotiators uidebantur habere; sed et a presbiteris secundum quod unusquisque
habuit uectigal exigitur, et heribanni de omnibus francis accipiuntur, inde de
unoquoque manso, tarn ingenuili quam et seruili, unus denarius sumitur, et demum per
duas uices, juxta quod unusquisque regni primorum de honoribus habuit coniectum,
tarn in argento quam in uino, ad pensum quod ipsis Nortmannis pactum fuerat
persoluendum contulit». См. также: Lot F. Les tributes aux Normands et I’F.glise de
France au IX siecle // Bibliotheque de I’Ecole des chartes. 1924. V. 85. P. 76-78.
304 ibid. P. 126: «Praeterea quoque et mancipia a Nortmannis praedata, quae post
pactum ab eis gugerant, aut reddita aut secundum eorum placitum redempta fuerunt; et
si aliquis de Nortmannis occisus fuit, quaesitum pretium pro eo est exsolutum».
409
О том, что Карл Лысый даже не помышлял вытеснить этих
норманнов с занятых ими территорий в низовьях Сены, свиде-
тельствовали все последующие события. Заключив мир с коро-
лем, норманны отошли от стен Парижа и спустились вниз по Се-
не к месту, которое служило им базой отдыха и где они могли
починить и построить новые корабли для своих дальнейших экс-
педиций. Там норманны остались, ожидая уплаты «датских де-
нег» со стороны короля. Сам Карл всего лишь предпринял меры
по дальнейшему укреплению моста в Питре и размещению до-
полнительных отрядов по охране близлежащей местности. В ни-
зовьях Сены вновь установилось шаткое перемирие305 306.
Ожидание «датских денег», по-видимому, затянулось. Имен-
но этим можно объяснить тот факт, что уже в июле 866 г. какая-то
часть норманнов покинула низовья Сены и отправилась искать
удачу к берегам Фризии, вторгнувшись в пределы королевства
п 306
Лотаря
На территории же Западно-Франкского королевства во вто-
рой половине года активность проявляли лишь луарские норман-
ны. Их вожди вступили в союзные отношения с бретонцами и
предприняли совместный поход к Ле Ману, разграбив близлежа-
щую округу. Весьма примечательно, что этот поход норманны
совершили исключительно в конном порядке, не используя ко-
рабли в качестве средства передвижения по реке. Навстречу им
выступили франкские отряды во главе с графами Робертом Силь-
ным, Рамнульфом Пуатевинским, Готфридом Менским и Гериве-
ем. Отряды франков и норманнов встретились 15 сентября 866 г.
близ местечка Бриссарт. В результате вооруженного столкнове-
ния граф Роберт Сильный погиб, Рамнульф получил смертельное
305 Ibid. Р. 127: «Nortmanni mense iunio ab insula secus monasterium Sancti
Dyonisii mouent, et desdendentes per Sequanam usque ad locum sibi aptum ad
reficiendas suas et nouas faciendas naues perueniunt, ibique quod cis persoluendum
crat exspectant. Karolus hostiliter ad locum qui dicitur Pisti[s] cum operariiss et carris
ad pcrficienda opera, ne iterum Nortmanni sursum ascendere ualeant, pcrgit».
306 Ibidem: «Nortmanni mense iulio mare intrant, et pars quaedam ex ipsis ali-
quandiu in pago Isaliae redit et libitibus suis, excepta publica Hlotharii coniunctione,
perfruitur». Об идентификации топонима pagus Isaliae с Изелгау, расположенным
во Фризии в районе устья реки Йюссел, см.: Lot F. Une аппее du regne de Charles
le Chauve... P. 403, n. 3.
410
ранение, от которого вскоре скончался, Геривей также получил
ранение. Франки потерпели сокрушительное поражение, а остат-
ки их отрядов бежали с поля боя307. Это поражение франков по-
лучило мощный отклик далеко за пределами Западно-Франкского
королевства, став хорошо известным хронистам соседних госу-
дарств308. Весьма примечательно, что число победивших норман-
нов, по данным Сен-Бертинских анналов, насчитывало всего лишь
400 человек. Такая их малочисленность и тот полный разгром,
который они учинили отрядам франкских магнатов, вполне под-
тверждает вывод английского историка П. Сойера, который, со-
поставляя данные о возможной численности норманнских отря-
дов как на континенте, так и в Британии, оценивал истинные раз-
меры норманнских «армий» и «войск» всего лишь в пределах от
300 до максимум 1000 человек309.
Можно предположить, что аналогичную численность могли
иметь и «войска» франкских магнатов. Подобное сопоставление,
на наш взгляд, требует определенной переоценки степени интен-
сивности норманнских вторжений в Западно-Франкское королев-
ство в середине IX в. и позволяет объяснить в целом вялую поли-
тику короля Карла Лысого в оказании им отпора. По-видимому, с
точки зрения короля, подобная численность интервентов не пред-
ставляла серьезной опасности, чем и объясняется его стремление
переложить ответственность за организацию полноценной оборо-
ны против норманнов на местную аристократию. Следовательно,
вряд ли можно говорить о том, что такая политика свидетельство-
вала о слабости королевской власти, что превратилось, с подачи
прежде всего церковных авторов, в устойчивый миф в последую-
307 Ibidem. Р. 130 131: «Nortmanni commixti Brittonibus, circiter quadringenti de
Ligeri cum cabaJJis egressi, Cinomannis ciuitatem aduent. Qua depraedata, in regressu
suo usque ad locum qui dicitur Brieserta ueniunt, ubi Rotbertum et Ramnulfum,
Gozfridum quoque et Heriueum comites cum ualida manu armatorum, si Deus cum eis
esset, offendunt. Et concerto praelio, Rodbertus occiditur, Ramnulfus plagatus, cuius
uulnere postea mortuus est, fugatur; et Heriueo uulnerato et aliis quibusdam occisis,
caeteri ad sua quique discendunt». См. также: Lot F. Une annee du regne de Charles
le Chauve... P. 427-433.
308 Reginonis chronicon, s.a. 867 (866). S. 578; Annales Xantenses, s.a. 867 (866).
S. 232; Ксантенские анналы, a. 867 (866). C. 153; Annales Fuldensium pars tertia,
s.a. 867 (866). S. 380.
309 Сойер П. Эпоха викингов. СПб., 2002. С. 187
411
щей историографии. Наоборот, такая политика несла в себе впол-
не рациональное зерно: король занимался более важными, с его
точки зрения, вопросами выстраивания отношений со своими вос-
точными соседями, а магнаты должны были обеспечить ему на-
дежный тыл в самом королевстве. Именно так можно понять те
большие привилегии в военно-административной сфере, которые
ранее были переданы графу Роберту Сильному.
К сожалению, подобный расчет Карла Лысого не оправдал
своих надежд. Поражение франков при Бриссарте, вероятно, су-
щественно оголило франкские территории в междуречье Сены и
Луары. Это заставило Карла судорожно искать замену Роберту
Сильному. Ставка была сделана на возобновление добрососедских
отношений с Бретанью. В августе 867 г. к Карлу в Компьен при-
было бретонское посольство. В результате переговоров было дос-
тигнуто соглашение, что в обмен на передачу Саломону Бретон-
скому графства Котантен со всеми королевскими виллами, фис-
ками и аббатствами посол Саломона принес клятву, согласно ко-
торой бретонцы обязались охранять королевство Карла от всех
его врагов310, среди которых самыми серьезными, безусловно, бы-
ли норманны. Такая взаимная любовь, вспыхнувшая между недав-
ними врагами, может объясняться не только стремлением Сало-
мона, улучив благоприятный момент, усилить свою власть в меж-
дуречье Сены и Луары, но и тем, что норманны могли активизи-
ровать свою деятельность и в границах Бретонского герцогства.
Сближение с бретонским герцогом шло вразрез с интереса-
ми сыновей погибшего графа Роберта Сильного. Вероятно, ввиду
310 Annales Bertiniani, s.a. 867. Р. 137: «Karolus, datis obsidibus , Pasuuithen,
Salomonis legatum, kalendis augusti in Compendio suscipit et ei, uicario scilicet
Salomonis, comitatum Constantini cum omnibus fiscus et uillis regiis ct abbatiis in
eodem comitatu consistentibus ac rebus ubicumque ad se pertinentibus, excepto epis-
copate, donat et sacramento primorum suorum confirmat, et ex parte Salomonis a
praefato ipsius uicario fidelitatis et pacis atque prestandi adiutorium contra inimicos
suos sacramentum ea conditione suscipit ut Salomon ct filius eius cum his quae antea
habebat hoc donum etiam habeant et Karolo ac filio eius fideles existant». Л.Мюссс
подчеркивает, что, переложив па Саломона обязанности охраны Котантена, Ав-
рапшена и Западного Мена. Карл Лысый открыл путь для проникновения бре-
тонского элемента в эти графства, что подтверждается, по его мнению, актовым
материалом вплоть до конца ХИ в. {Мюссе Л. Указ. соч. С. 149). Как считает
Э. Сёрль, появление бретонцев в Котантене совпало по времени с началом ос-
воения территории этого графства норманнами (Searle Е. Op. cit. Р. 30).
412
их молодости Карл еще в 866 г., вскоре после смерти их отца, пе-
редал все владения покойного графа аббату Гуго, который дол-
жен был взять на себя обязанности противостоять норманнам в
Нейстрии31'.
Следующий, 867, г. прошел для Западно-Франкского коро-
левства относительно мирно, но уже весной 868 г. норманны с
Луары вновь стали проявлять повышенную активность. Их отря-
ды поднялись вверх по Луаре, достигли Орлеана, ограбили близ-
лежащие местности и, не встречая сопротивления, вернулись к
месту своего постоянного проживания311 312. Активизация норманнов
вынудила епископа Нантского Актарда покинуть свою резиден-
цию и фактически бросить на произвол судьбы свою паству, что
вызвало бурю возмущения в церковных кругах313.
Она вызвала беспокойство и у Саломона Бретонского, ко-
торый решил привлечь себе на помощь Карла Лысого. Саломон
отправил к королю специальное посольство, которое от его имени
предложило организовать совместный франко-бретонский поход
против луарских викингов. Карл принял это предложение вполне
благосклонно. К Саломону был отправлен отряд, во главе которо-
го стоял королевский камерарий Ангельрам. Однако главную
ударную силу должна была составить армия под командованием
сына Карла принца Карломана, которой король отдал приказ пе-
рейти на левый берег Сены и двинуться на соединение с войсками
Саломона. Но действия отрядов Карломана свелись лишь к гра-
бежу той местности, на которой они находились. С норманнами
они даже не вошли в какой-либо боевой контакт, что вызвало
крайнее негодование у современников, в частности у автора Сен-
Бертенских анналов314.
311 Annales Bertiniani, s.a. 866. Р. 132: «Quo Karolus hostiliter, cum tali hoste,
confecta maxime de episcopis, sicut tunc conicctare potuit, se perrecturum suis
denuntians, Hugoni clerico, auunculi sui Chonradi filio, comitatum Turonicum et
comitatum Andcgauensem cum abbatia Sancti Martini et cum aliis etiam abbatiiis
donat eumque in Neustriam loco Rotberti dirigit»; Dhondt J. Op. cit. P. 97-98.
312 Ibid., s.a. 867. P. 143: «Nortmanni uero per Ligerim ascendentes, Aurelianis
pcrueniunt et, accepta praeda, iinpune ad suum diuersorium redeunt».
313 fbidem. P. 143-144; Мюссе Л. Указ. соч. С. 213-214.
314 Ibidem. Р. 151: «...Scara, quae cum Karlomanno a Karolo rege trans Sequa-
nam missa. terram quidem uastauit, sed nullius utilitatis cffectum ex Nortmannis, ad
413
Для нас же крайне важен тот факт, что подобная переброска
воинских контингентов с берегов Сены к луарским долинам озна-
чала наличие относительно устойчивого мирного сосуществова-
ния франков и норманнов в среднем течении Сены, а значит, и
наличие дальнейших возможностей для оседания последних в
нижнем и среднем течении реки.
Отсутствие реальной помощи бретонцам со стороны запад-
но-франкской короны заставило Саломона поспешить заключить
мир с луарскими норманнами. Что касается самого Карла Лысого,
то он фактически принял окончательное решение переложить тя-
готы обороны на Луаре на местное население. Им было отдано
распоряжение о том, чтобы все города за Сеной, и прежде всего
Ле Ман и Тур, были укреплены за счет ресурсов их жителей. На-
блюдение за этим было возложено на наместников короля, графов
Гуго Аббата и Госфрида, которым вменялось в обязанность воен-
ным путем пресекать любую активность норманнов в этом районе.
Вероятно, какие-то мелкие стычки между франками и норманнами
имели место, но в целом обе стороны сохраняли шаткое состоя-
ние статус-кво. При этом инициатива явно принадлежала норман-
нам. Именно по их требованию франки, несмотря на ряд мелких
побед, были вынуждены заключить с ними очередной мир, вновь
сопровождавшийся обязательством уплатить норманнам «датские
деньги» как в денежном, так и в натуральном эквиваленте* 315.
Столь явное пренебрежение со стороны Карла Лысого к си-
туации, сложившейся в междуречье Сены и Луары, вероятно, во
многом объяснялось именно истощением сил обоих противников
в этом регионе. Кроме того, основное внимание Карла было отвле-
чено к событиям в Лотарингии. Так называемое «семейное дело»
quos resistendum missa fuerat, faciens, iubente regc Karolo rediit, et sic unusquisque
ad sua perrexit».
315 Annales Bertiniani, s.a. 869. P. 166-167: «Salomon, dux Brittonum, pacem cum
Nortmannis in Ligeri residentibus fecit et unium paris suae de pago Andegauensi cum
Brittonibus suis collegit. Hugo abba et Gauzfridus cum Transsequannanis confligentes
cum Nortmannis in Ligeri residentibus, LX circiter inde interfecerunt... Karolus uero
ciuitates traps Sequanam ab incolis firmari rogauit, Cynomannis scilicet ac Turonis, ut
praesidio contra Nortmannos populis esse possent. Nortmanni autem hoc audientes,
multam summam argenti frumenti frumenti quoque et uini ac animalium ab incolis
terrae ipsius quaesierunt, ut cum eis pacem facerent».
414
Лотаря II завершилось в связи с его кончиной по пути из Рима.
Карл решил воспользоваться сложившейся ситуацией и поспешил
вмешаться в борьбу за ставшую вакантной лотарингскую корону.
Собрав войско, он поспешно отправился в Лотарингию и 9 сен-
тября 869 г. возложил на себя лотарингскую корону в кафедраль-
ном соборе Меца316. Подобные действия вызвали недовольство со
стороны короля Людовика Немецкого. Назревала новая междоусо-
бица среди потомков Карла Великого. Однако здравый смысл взял
верх, и братьям удалось достичь между собой согласия. В августе
870 г. в Мерсене Карл Лысый и Людовик Немецкий поделили Ло-
тарингию между собой. Раздел прошел по линии рек Маас и Мо-
зель317. Кроме того, дополнительно Карл Лысый получил земли
по правому берегу Роны, которые еще осенью предыдущего года
он сумел отобрать у Герарда Бьенского и передать в управление
его шурину Бозону, сыну Бивена из Горца318.
В начале 70-х гг. IX в. в междуречье Сены и Луары устано-
вилось относительное затишье. Спорадические столкновения ме-
жду франками и норманнами имели место лишь в бассейне Луа-
ры, не принося решающей победы ни одной из сторон319. Некото-
рая эскалация противостояния наметилась лишь в 872-873 гг.,
когда норманнам удалось захватить Анжер, на владение которым
претендовал Соломон Бретонский. Неспособность последнего са-
мостоятельно решить анжуйскую проблему заставила бретонско-
го герцога предпринять шаги по восстановлению союзнических
отношений с королем Карлом Лысым. В 873 г. договоренности об
316 Annalium Fuldensium pars tertia, s.a. 869. S. 381: «Karolus vero rex, comperta
Hludowici fratris sui infirmitate, regnum Hlotharii invasit et secundum libiyum suum
disposuit, atque ad se de eodem regno venire noientes pubiicis privatisque rebus
privavit; qui etiam pravorum usus consilio, in urbe Mettensi diadema capiti suo ab
illius civitatis episcopo imponi...».
317 Ibid., s.a. 870. S. 382; Reginonis chronicon, s.a. 870. S. 582; Annales
Bertiniani, s.a. 870. P. 171-172. Текст Мсрсенского договора содержится на стра-
ницах Сен-Бертенских анналов (Р. 172-174).
318 Annales Bertiniani, s.a. 869. Р. 167; Тейс Л. Указ. соч. С. 54-55.
319 Annales Bertiniani, s.a. 871. Р. 181: «Interea Hugo abba monasterii Sancti
Martini et Gozfridus cum ceteris Transsequananis incaute aduentes insulam l.igeris, in
qua Nortmanni firmitatem suam habebant, cum maximo dampno et multorum
occisione uix euaserunt».
415
этом были достигнуты, и оба государя отправились отвоевывать
Анжер у норманнов320.
Поход был вполне удачен. Норманны не смогли долго удер-
живать осажденный город и вступили в переговоры с королем
Карлом Лысым. Следует отметить тот факт, что эти переговоры
велись уже в традициях взаимоотношений между королем и мя-
тежными вассалами: вожди норманнов совершили акт комменда-
ции в отношении короля, выдали заложников в обеспечение ис-
полнения достигнутых договоренностей и дали обещание в уста-
новленные сроки покинуть Анжер. Однако норманны не собира-
лись покидать долину Луары. Они выговорили у Карла право раз-
меститься на одном из островов в течении реки Луары и, что бо-
лее впечатляюще, попросили разрешение у короля создать там
рынок. Вообще, этот пассаж Сен-Бертенских анналов весьма при-
мечателен. Во-первых, это первое прямое указание источников на
факт наличия среди норманнов прослойки профессионального ку-
печества, интересы которого уже могли не совпадать нацело с ин-
тересами профессиональных воинов-норманнов. Во-вторых, нор-
манны совершили акт коммендации, что также означало начало
процесса постепенного интегрирования норманнских воинских дру-
жин и, самое главное, руководителей этих дружин в состав тогдаш-
ней политической элиты Западно-Франкского королевства. Нако-
нец, в-третьих, анналы сообщают о существовании среди норман-
нов трех стратов, различавшихся своей конфессиональной принад-
лежностью: норманнов, уже принявших христианство; норман-
нов, готовых принять христианство, и норманнов, которые оста-
вались верны традиционным формам религиозного поведения321.
320 Ibid., s.a. 873. Р. 192-193: «...Et dum Karolus rex in hoc negotio occupatus
esset, Salomon filium suum nomine Vuigon ad eum cum primoribus Brittonum misit,
qui filius eius se Karolo commendauit et fidelitatem coram fidelibus suis illi iurauit».
321 Ibid., s.a. 873. P. 194-195: «Karolus uiriliter ac strenue obsidionem Nortmannorum
in gyro Andegauis ciuitatis exsequens, adeo Nortmannos perdomuit ut primores eorum
ad ilium uenerint seseque illi commendauerint et sacramenta qualia iussit egerint, et
obsides quot et quantos quaesiuit illi dederint, ut de ciuitate Andegauis constituta die
exirent ei in segno suo, quamdiu uiuerent, nec praedam facerent nec fieri consentirent.
Petierunt autem ut eis in quadam insula Ligeris fluuii usque in mense februario
residere et mercatum habere liceret, atque in mense februario quicumque iam baptizati
essent ex eis et christianitatem de cetero ueraciter tenere uellent ad eum uenirent, et qui
416
Такая разобщенность норманнского контингента на Луаре
позволила Карлу Лысому в итоге предпринять более жесткие ме-
ры в отношении норманнов и попытаться вытеснить их оттуда.
Правда, эта очердная попытка ликвидировать «луарскую Нор-
мандию» успехом не увенчалась, а сам король в итоге отправился
вглубь королевства, в Пикардию, где отпраздновал Рождество
874 г. в монастыре св. Вааста322 323.
Весьма примечательно, что дошедшие до нас анналы св.
Вааста (Ведастинские анналы) начинаются именно с этого собы-
тия, которое было воспринято монахом-автором, проживавшем в
этом весьма отдаленном от театра действий монастыре, весьма
323
негативно .
Следующие два года были относительно спокойны для За-
падно-Франкского королевства. После смерти в 874 г. бретонско-
го герцога Соломона и начавшейся в Бретани распри между его
наследниками бретонский вопрос отошел для Карла Лысого на
задний план, а роль Бретани в европейских событиях заметно ос-
лабла на несколько ближайших десятилетий. В самой Бретани в
итоге власть была поделена между Паскветеном, графом Ванн-
ским, и Гурвандом, графом Реннским324.
Летом 875 г. король Карл Лысый активно включился в борь-
бу за главный приз в семействе Каролингов - императорскую ко-
рону. После кончины императора Людовика II Карл, опираясь на
поддержку папы Иоанна VIII, поспешил в Италию. Туда же от-
правился его соперник в борьбе за императорскую корону Карло-
ман, старший сын престарелого Людовика Немецкого. Обе армии
вступают в Италию, но, видя превосходство Карла и зная о его
поддержке со стороны папы, Карломан не рискнул на открытую
конфронтацию, а предпочел вступить в переговоры с Карлом Лы-
adhuc ex paganis christiani fieri uellent ipsius dispositione baptizarentur, ceteri uero
ab illius regno discederent, ulterius, sicut dictum est, ad illud in malum non reuersuri».
122 Ibidem. P. 195.
323 Ведастинские анналы, a. 874 // Историки эпохи Каролингов. М., 1999.
С. 161: «...король Карл осадил норманнов в городе Анжер, но, но совету нечес-
тивейших людей он, взяв заложников, позволил им уйти невредимыми» (пер.
А.И. Сидорова).
324 Annales Bertiniani, s.a. 874. Р. 196; Мюссе Л. Указ. соч. С. 149; Шевелен-
ко А.Я. Роль политического самосознания... С. 79-80.
417
сым. Итогом переговоров стало согласие Карломана покинуть
пределы Италии. Путь к императорской короне для Карла Лысого
был открыт, 17 октября он вступает в Рим, а 25 декабря папа со-
вершает акт помазания Карла на императорский трон32 .
Однако надолго новый император в Италии не задержался.
Карл поручил управление Италией Бозону, которому даровал ти-
тул герцога, а сам поспешил вернуться в свое королевство. Такая
спешка объяснялась тем, что в августе 876 г. скончался престаре-
лый Людовик Немецкий. Карл, опираясь на свой императорский
титул, вознамерился захватить сердце родовых владений Каро-
лингов - Лотарингию. Поход начался вполне удачно. Войска Карла
вошли на территорию Лотарингии, откуда он быстрым маршем
достиг древней столицы единой Франкской империи - Аахена. Од-
нако в землях Восточно-Франкского королевства он встретил весь-
ма серьезного противника в лице нового короля Людовика Юно-
го, стремившегося любой ценой удержать в своих руках наслед-
ство своего отца. Противостояние приняло характер открытого
вооруженного соперничества. Решающая битва произошла у Ан-
дернаха. Армия императора Карла Лысого потерпела поражение,
и он был вынужден отступить в пределы Западно-Франкского ко-
ролевства325 326.
Возможно, Карл Лысый попытался либо использовать в
этой борьбе часть норманнов, которые уже осели на территории
Нейстрии, либо хотя бы обеспечить их нейтралитет. Новым сред-
ством для этого должно было стать их приобщение к христиан-
ской вере, и определенный положительный результат был дос-
тигнут. Как сообщает Сен-Бертенский анналист, часть норманнов
с территории, контролируемой Гуго Аббатом (а это большая
часть традиционной Нейстрии, междуречье Сены и Шельды),
приняло крещение. Это произошло летом, незадолго до появле-
ния норманнского флота на Сене. Вероятно, император Карл Лы-
сый воспринял это событие как крайне важный политический акт,
так как, по сообщению Сен-Бертенского анналиста, эти норманны
появились при дворе монарха и покинули императора, получив
весьма щедрые дары. Но, как с горечью констатирует тот же ав-
325 Annales Bertiniani, s.a. 875. Р. 198-200; Ведастинские анналы, а. 875. С. 161.
326 Annales Bertiniani, s.a. 876. Р. 200-210; Ведастинские анналы, а. 876. С. 161.
418
тор, таких норманнов было немного. Подавляющее большинство
из них, уже находившихся на территории Нейстрии, по-прежнему
были верны религии своих предков «чужеземных язычников». К
сожалению, анналист не дает ответа на вопрос, в какой конкретно
части Нейстрии проживали эти новообращенные норманны. По-
этому остается неизвестным, какова была их реакция на появле-
ние осенью того же года неких норманнских судов в устье Сены,
о чем сообщает тот же анналист327.
Кроме того, именно отсутствие императора Карла Лысого в
Западно-Франкском королевстве могло способствовать новой ак-
тивизации норманнов в этой части Европы. Г.С. Лебедев опреде-
лял эти события как третий этап, хронологические рамки которо-
го охватывали 864—891 гг.328 В целом с этим можно согласиться,
хотя применительно к истории Западно-Франкского королевства
данные хронологические рамки можно раздвинуть до 911 г., когда
на политической карте этого государства появилась «Нормандия на
Сене». Кроме того, спустя более 100 лет 876 г. стал началом фор-
мирования уже «нормандского мифа», ибо первый официальный
историограф Нормандии Дудо Сен-Кантенский связал события это-
го года с именем Роллона, основателя Нормандского княжества329.
Итак, кто же были эти норманны, появившиеся осенью 876 г.
в водах Сены, откуда они прибыли и кто возглавлял их? Ответы
на эти вопросы найти крайне сложно, но чрезвычайно важно, по-
скольку они имеют самое прямое отношение к истории Норманд-
ского княжества. Традиционно принято считать, что архетипом
этого сообщения является краткое сообщение Сен-Бертенских
анналов: «Норманны приблизительно на 100 больших судах, ко-
торые по нашему называются барки, в 16 календы октября в Сену
вступили»330. Итак, Сен-Бертенский автор традиционно не иден-
327 Ibidem: «Interea baptizati sunt quidam Nortmanni ab Ilugone abbate et
marchione; propter hoc ad imperatorem adducti et munerati ad suos redierunt. Et ut
ante ita et postmodum ut Nortmanni more pagano peregerunt».
328 Лебедев Г.С. Указ. соч. С. 14-22.
329 De moribus et actis primorum Normanniae ducum auctore Dudone Sancti
Quentini decano. Ed. J. Lair. Caen, 1865. II. (II). P. 152-153; Dudo of St Quentin.
History of the Normans. Ed. by E. Christiansen. Woodbridge, 1998. II. (11). P. 35.
330 Annales Bertiniani, s.a. 876. P. 207: «Nortmanni cum C circiter nauibus mag-
nis, quas nostrates bargas uocant, XVI kalendas octobris Sequanam introierunt».
419
тифицирует этническую принадлежность норманнов, однако он
констатирует, что норманны появились извне королевства, не да-
вая, впрочем, ответа, откуда же они прибыли. Сен-Бертенские ан-
налы также хранят полное молчание относительно имени их пред-
водителя и цели их прибытия.
Другие близкие по времени составления и по своей инфор-
мативности анналы, Ведастинские анналы, мало чем дополняют
имеющиеся сведения. Единственными отличиями от Сен-Бертен-
ских анналов являются отождествление норманнов с данами и
твердая уверенность анналиста в том, что главной их целью было
занятие пиратством. В остальном их известия практически иден-
тичны: флот данов прибывает из-за пределов Западно-Франкского
государства, а имя предводителя норманнов неизвестно331.
Однако можно предположить, что норманны, или даны,
появились в устье Сены, потерпев неудачу в Западной Фризии. В
пользу такого предположения выступают Фульдские анналы. В
них под 876 г. содержатся сведения о том, что норманны, но не
даны потерпели поражение от фризов, потеряв при этом значи-
тельную часть награбленной ими добычи, и были вынуждены по-
кинуть территорию Фризии. Однако фульдский анналист остав-
ляет нас в неведении о дальнейшей судьбе этих норманнов332. Ги-
потетически можно предположить, что какая-то часть этих нор-
маннов могла двинуться в южном направлении и в итоге оказать-
ся в устье Сены, но быть твердо уверенными в этом нельзя.
Косвенным подтверждением именно такого развития собы-
тий, по нашему мнению, можно считать рассказ, приведенный
Дудо Сен-Кантенским. Описывая путешествия и деяния Роллона,
он указывает именно такой маршрут, который якобы привел этого
норманнского вождя во Франкию в 876 г. Первоначально Роллон
приплывает из Британии к острову Вальхерен во Фризии, где всту-
пает в вооруженный конфликт с местным населением, а затем,
покинув Шельду, он отправляется во Франкию и достигает Сены,
где в качестве опорного пункта использует Руан. Единственное
331 Ведастинские анналы, а. 876. С. 161.
332 Annalium Fuldensium pars tertia, s.a. 876. S. 389: «Frisiones, qui vocantur oc-
cidentals, cum Nordmannis dimicantes, victores extiterunt, omnesque thesaurus quos
Nordmanni plurima loca spoliando congregaverant, abstulerunt atque inter se diviserunt».
420
принципиальное отличие в сообщениях Фульдских анналов и Ду-
дона заключается в том, что во втором случае Роллон не терпит
поражение от фризов, а, наоборот, одерживает над ними победу333.
Можно, конечно, усомниться в правдивости сообщения Дудона,
тем более что в историографии закрепилось весьма скептическое
отношение к истинности приводимых им сведений334 335 336. Однако в
данном случае Дудон, следуя общей логике задуманного им со-
чинения о деяниях первых нормандских властителей, мог вполне
сознательно пойти на подмену реальных исторических фактов. В
итоге именно сообщение Дудона о действиях Роллона в бассейне
Сены в 876 г. стало основой для всей средневековой норманд-
335
скои, а затем и англо-нормандскои традиции историописания
Правда, следует указать на тот факт, что два крупнейших историка
X в., Флодоард и Рихер Реймский, вообще обходят стороной со-
бытия 876 г. При всем их разном подходе к «норманнской про-
блеме» в целом они не выделяют каким-то особым образом ту
ситуацию, которая сложилась между королем Карлом Лысым и
336
норманнами в тот год .
В целом, несомненно, большего доверия заслуживают дан-
ные, приведенные наиболее ранними источниками, Сен-Бертенс-
кими и Ведастинскими анналами. Связывать имя подлинного Рол-
лона с событиями 876 г. вряд ли возможно, хотя Роллон мифоло-
гизированный играет в данном случае весьма примечательную,
можно даже сказать политическую, роль.
Карл Лысый, по-прежнему занятый своими лотарингскими
делами, решил не идти на военное столкновение с норманнами и
прибегнул к уже отработанному средству. Он поспешил вступить
с ними в переговоры. С этой целью к норманнам было отправлено
весьма представительное франкское посольство, которое возгла-
333 Dudone (Lair). II. 9. Р. 150-152; (Christiansen). II. 9. Р. 32-34.
334 См. исследования французского историка А. Пранту, который наиболее
последовательно отстаивал «анти-Дудоновскую» концепцию: Prentout Н. Etude
critique sur Dudone de S. Quentin et son Histoire. Paris, 1916.
335 См., например: The Gesta Normannorum Ducum of William of Jumieges,
Orderic Vitalis and Robert of Torigni. lid by E. van Houts. Oxford, 1992-1994.
Vol. 1-2.
336 Flodoard. Annales 919-964. Ed. Ph. Lauer. Paris, 1906; Richer. Histoire de
France. Ed. R. Labande. Paris, 1930. Vol. 1-2.
421
вил германский кузен Карла Конрад, который предположительно
занимал должность графа Парижского. Целью посольства было
оговорить предварительные условия подписания мирного догово-
ра между императором и норманнскими вождями. Столь высокий
статус главы посольства свидетельствовал, безусловно, и о край-
ней важности достижения мирных соглашений с новыми отряда-
ми норманнов, и вместе с тем о понимании значимости самого
«норманнского фактора» как во внутренней, так, вероятно, и во
внешней политике, которую проводил Карл. Однако император,
по всей видимости, не питал слишком больших иллюзий, начиная
эти переговоры, поскольку одновременно с ними он отдал приказ
о размещении своих личных дружин вдоль берега Сены с целью
предотвращения любых возможных вооруженных нападений на
его владения со стороны норманнов337.
Вероятно, посольству Конрада удалось добиться результа-
та, который устраивал обе стороны. Хотя Сен-Бертенские анналы
прямо умалчивают о нем, но все действия императора Карла Лы-
сого в новом 877 г. свидетельствуют о том, что он чувствовал се-
бя достаточно уверенно. Прежде всего, он поспешил еще раз под-
крепить свой императорский титул. С этой целью в мае в Компь-
ене в присутствии папских легатов Карл повторно коронуется
императорской короной из рук архиепископа Реймского. Вслед за
этим в середине июня Карл созывает генеральную ассамблею в
Кьерзи, на которой основными были два вопроса. Первый из них
касался управления страной на время отсутствия Карла Лысого,
который собирался отправиться в Италию, куда его спешно при-
зывал папа Иоанн VIII338.
Второй вопрос непосредственно касался «норманнской про-
блемы». По всей видимости, результат переговоров графа Конрада
с норманнами свелся к согласию западнофранкской стороны уп-
латить норманнам в обмен на то, что они покинут пределы страны,
очередную сумму денег, которая в данном случае составила 5 000
337 Annales Bertiniani, s.a. 876. Р. 210-211: «Karolus imperator Chuonradum et
alios prjmotes ad Nortmannos qui in Sequanam uenerant misit ut, quocumque modo
possent, foedus cum eis paciscerentur et ad condictum placitum ei renuntiarent...
Scaras quoque contra Nortmannos secus Sequanam in procinctu essent disposuit».
338 Ibidem, s.a. 877. P. 212.
422
фунтов серебра. Условия выплаты оказались, вероятно, весьма бо-
лезненными для подданных императора, поскольку касались не
только светской, но и духовной части общества, что вызывало осо-
бенное негодование со стороны духовенства. Было принято реше-
ние, что наместником императора и ответственным за сбор ново-
го экстраординарного побора остается его сын Людовик Заика319.
Тотчас же после завершения ассамблеи в Кьерзи император
Карл Лысый вместе с супругой отправился в Италию. Отъезд им-
ператора вызвал скрытое недовольство среди верхушки его при-
ближенных. Гуго Аббат, маркграф Нейстрии, Бозон, граф Про-
ванса, Бернар, граф Оверни, Бернар, граф Готии, остались весьма
холодны к желаниям своего суверена. Это объяснялось прежде
всего тем, что их политические интересы лежали по эту сторону
Альп, а не на Аппенинском полуострове. Итальянский поход
Карла Лысого изначально складывался весьма неблагоприятно,
поскольку серьезной поддержки на Аппенинах у него не было.
Ситуация еще более осложнилась, когда стало известно о появле- 339
339 Ibidem. Р. 212-213: «Inde placitum suum generale kalendis iulii habuit ubi per
capitula qualiter regnum Franciae filius suus Hludouuicus cum fidclibus eius et regni
primoribus rcgeret, usque dum ipse Roma rcdiret, ordinauit, et quomodo tributum de
parte regni Franciae quam ante mortem Hlotharii habuit sed et de Burgundia
exigeretur disposuit, scilicet ut de mansis indominicatis solidus unus, de unoquoque
manso ingenuili 1111 denarii de censu dominico ct 1111 de facultate mansuarii, de manso
ucro seruili duo denarii de censu dominico et duo de facultate mansuarii, ct
unusquisque episcopus de presbitcris suae parrochiac secundum quod cuique possibile
erat, a quo plurimum quinque solidos, a quo minimum 1111 denarios episcopi de
singulis presbitcris acciperent et missis dominicis redderent. Sed et de thesauris
ecclesiarum, prout quantitas loci extitit, ad idem tributum exsoluendum acceptum fuit.
Summa ucro tributi fuerunt quinque milia librae argenti ad pensam». О том, что дан-
ный экстраординарный налог напрямую увязывался с договоренностью, соглас-
но которой после получения установленной суммы норманны покинут пределы
королевства, свидетельствуют заголовки обеих редакций капитулярия, изданно-
го Карлом Лысым в Кьерзи. См.: Edictum Compendiense de tribute nordmannico //
MGH Capitularia, 11. S. 354-355: «Anno Incamationis dominicae DCCCLXXV11,
Nonis Maii in Compendio palatio de aliqua, sed non de tota parte regni, quod domnus
imperator Karolus habuit, antequam junior Hlotharius dcfunctus fuisset, haec
constituta est exactio Nortmannis, qui erant in Sequana, tribuenda, ut a regno eius
recederent» (редакция В); «Паес exactio a Nortmannis, qui erant in Sequana tempore
Karoli regis, de suo regno fuit facta, ut ab ipsius regno recederent « (редакция A). Cm.
также: Joranson E. The Danegeld in France. Rock Island, 1923. P. 220-229; Lot E.
Les tributes aux Normands ct 1'Eglise... P. 58-78.
423
нии в итальянских землях племянника Карла Карломана Немец-
кого. Их заочное противостояние складывалось не в пользу импе-
ратора, и Карл был вынужден начать отсупление. Однако 16 ок-
тября 877 г. смерть застала Карла Лысого в Мантуе. Это означало
крах амбиций западно-франкской монархии в итальянских зем-
лях. Тело скончавшегося монарха было доставлено на родину и
захоронено в усыпальнице франкских королей в аббатстве Сен-
Дени. В декабре 877 г. в Компьене собралась генеральная ассамб-
лея светских и духовных магнатов Западно-Франкского королев-
ства, на которой королевские инсигнии были вручены единствен-
ному выжившему из четырех сыновей Карла Людовику Заике.
Ему было тогда 31 год340.
Со смертью императора-короля Карла Лысого окончательно
завершилась эпоха относительного единства не только империи,
но и Западно-Франкского королевства. В условиях все более на-
раставших тенденций к политической дезинтеграции «норманн-
ская проблема» все более переходила в разряд государственной
проблемы, требовавшей очень часто незамедлительного решения.
В этом плане Карл Лысый проявил себя как незаурядный политик
и дипломат. Именно в годы его правления западно-франкской
монархии удалось выработать наиболее действенный и, вероятно,
в тех условиях адекватный способ противостояния норманнским
нападениям. Это были так называемые «датские деньги», денеж-
ные и натуральные экстраординарные поборы, собиравшиеся к
концу царствования Карла практически со всех подданных коро-
ля. Именно эти поборы, несмотря на крайне негативное отноше-
ние к ним франкского общества, и особенно духовенства, позво-
ляли короне добиваться определенных передышек для консоли-
дации усилий в организации обороны страны.
Вторым важным инструментом дипломатии Карла Лысого
стало заключение так называемых «полевых миров» с вождями
норманнских отрядов, которые постепенно начинали формиро-
вать в западной части христианского мира единое политико-пра-
вовое пространство.
Annales Bertiniani, s.a. 877. Р. 214—219; Annales Vedastini, s.a. 877 // MGH
SS. T. 1. S. 517; Ведастинские анналы, a. 877. C. 162; Annalium Fuldensium pars
tertia, s.a. 877. S. 391; Reginonis Chronicon, s.a. 877. S. 589.
424
Наконец, важным способом социализации норманнов во
франкское общество при Карле Лысом становится христианиза-
ция части участников норманнской экспансии. При этом неофиты
не только получали от короля-императора богатые дары в виде
движимого имущества, но и, возможно, в виде земельных пожа-
лований.
Однако все это отнюдь не означало установление добросо-
седских отношений с людьми, которые появлялись с Севера и для
которых открытый грабеж оставался главным способом получе-
ния богатства. Более того, именно в период правления Карла Лы-
сого произошел качественно новый сдвиг в норманнской экспан-
сии: норманны не только грабят аббатства, города и села, но и
ищут возможность осесть на некоей территории, которая могла
бы стать для них новой родиной. На политической карте Западно-
Франкского королевства таких вероятных мест скандинавской
колонизации к последней четверти IX в. появляется три: устье
Шельды, устье Сены и устье Луары. Три потенциальные «Нор-
мандии», каждая из которых могла стать в дальнейшем знамени-
тым Нормандским княжеством. Однако их судьба связана уже с
другой эпохой, эпохой начавшейся дисперсии политической вла-
сти на территории Западно-Франкского королевства, повлекшей
за собой особый этап «княжеской истории» страны.
3.4. «Норманнский фактор»
во внутриполитической борьбе
е Западно-Франкском королевстве
в последней четверти IX в.
После смерти Карла Лысого трон Западно-Франкского ко-
ролевства перешел к его сыну, Людовику II Заике. Взойдя на пре-
стол, новый король оказался в весьма затруднительном положе-
нии, поскольку ему сразу же пришлось лавировать между не-
сколькими магнатскими кланами. Во-первых, это было собствен-
ное окружение Людовика, купить поддержку которого можно
было, лишь предоставив его членам земельные владения. Однако
свободный фонд земли был фактически исчерпан, что вынуждало
Людовика покуситься на собственность других магнатов. Во гла-
425
ве второго клана стоял Гоцлин, канцлер королевства при Карле
Лысом, собственник аббатств Сент-Аман, Жюмьеж и Сен-Жермен-
де-Пре, сводный брат аббата Сен-Дени Людовика, внука Карла
Великого, скончавшегося, правда, еще в 867 г. Кроме того, Гоц-
лин был дядей графа Бернара Готского и кузеном семейства Рам-
нульф из Пуату. Третий клан возглавлял Гуго Вельф, по прозви-
щу Аббат, преемник графа Роберта Сильного в Западной Ней-
стрии, искусный военачальник, который довольно успешно про-
тивостоял нападениям норманнов в этой части королевства в
341
предшествующие годы .
В этой ситуации Людовик Заика продолжил политику сво-
его отца в отношении поддержки позиций Гуго Аббата, которому
он даровал титул маркграфа, признав, таким образом, его полно-
мочия в борьбе против норманнов в Нейстрии. Более того, после
Пасхи 878 г., которую он отпраздновал в аббатстве Сен-Дени, он
отправился, как сообщают Сен-Бертенские анналы, за Сену, что-
бы оказать помощь Гуго в борьбе с норманнами341 342 343 344. Правда, дан-
ные анналы не сообщают, куда конкретно отправился новый ко-
роль и кто были эти норманны. Уточнение вносят Ведастинские
анналы, где зафиксировано, что «Людовик задержался у Луары
343
из-за норманнов» .
Вероятно, норманнская проблема в этот год не сильно тре-
вожила Людовика Заику, поскольку, узнав о прибытии в Труа па-
пы Иоанна VIII, он поспешил ему навстречу и в дальнейшем ос-
344
новное внимание уделял именно римскому первосвященнику .
Еще одним важным политическим достижением Людовика Заики
в 878 г. стало заключение мира с королем Восточно-Франкского
королевства Людовиком Младшим в Геристале в октябре345. На-
341 Тейс Л. Наследие Каролингов. IX X века. Новая история средневековой
Франции. Т. 2. М., 1993. С. 112-115.
342 Annales Bertiniani, s.a. 878. Р. 222: «Ас, suadente Hugone abate ac markione,
perrexit ultra Sequanam, tam pro auxilio Hugonis contra Nortmannos...».
343 Annales Vedastini, s.a. 878. S. 517: «...qui tunc morabatur circa Ligerem prop-
ter Nortmannos»; Ведастинские анналы, a. 878. C. 162.
344 Aqpales Bertiniani, s.a. 878. P. 222-229; Annales Vedastini, s.a. 878. S. 517;
Ведастинские анналы, a. 878. C. 162.
345 Annales Bertiniani, s.a. 878. P. 230-234; Annales Vedastini, s.a. 878. S. 517;
Ведастинские анналы, a. 878. C. 162.
426
конец, при поддержке Гуго Аббата, Бозона, герцога Прованса,
Бернарда Плантвелю и королевского камерария Теодориха Людо-
вику Заике удалось подавить мятеж Бернарда, маркграфа Готии,
который не признал его коронации и фактически правил в Ланге-
доке как самостоятельный правитель346. Таким образом, Людови-
ку Заике в течение первого года своего правления удалось до-
биться многого в деле укрепления своей личной власти в Запад-
но-Франкском королевстве, проявив при этом энергию и целеуст-
ремленность.
Казалось, что для Западно-Франкского королевства насту-
пили относительно благоприятные времена. Однако уже в апреле
следующего, 879, г. смерть настигла Людовика Заику в самом
расцвете лет347. Королевство тотчас же погрузилось в очередную
борьбу за вновь ставший вакантным трон. Гуго Аббат всячески
протежировал кандидатуре Людовика, старшего сына Людовика
Заики, тогда как Гоцлин и Конрад, граф Парижа, сделали ставку
на германского короля Людовика Младшего, сына Людовика Не-
мецкого, с которым еще в предыдущем году заключили договор в
Фуроне, предусматривавший возможность наследования престола
одним лицом в обоих королевствах. Победу в этой придворной
борьбе одержал Гуго Аббат, который купил отказ Людовика
Младшего, предложив ему в качестве компенсации Лотарингию.
Возможно, что столь широкий жест в отношении этих земель был
сделан Гуго с согласия сыновей скончавшегося Людовика Заи-
ки348. Вслед за этим Гуго Аббат руками архиепископа Сансского
Ансегиза помазал на царство Людовика III и его брата Карломана,
а в сентябре родился их младший брат Карл (будущий Карл Про-
стоватый)349.
Обострение борьбы вокруг трона Западно-Франкского ко-
ролевства, вероятно, создало для норманнов достаточно благопри-
346 Annales Bertiniani, s.a. 878. Р. 229-230; Annales Vedastini, s.a. 878. S. 517;
Ведастинские анналы, a. 878. C. 162, 260, прим. 23.
347 Annales Bertiniani, s.a. 879. P. 234—235; Annales Vedastini, s.a. 879. S. 517;
Ведастинские анналы, a. 879. C. 163.
348 Annales Bertiniani, s.a. 879. P. 234-239; Annales Vedastini, s.a. 879. S. 517-
518; Ведастинские анналы, a. 879. C. 163-164.
349 Annales Bertiniani, s.a. 879. P. 238-239; Annales Vedastini, s.a. 879. S. 5Г8;
Ведастинские анналы, a. 879. C. 164.
427
ятные возможности для активизации их действий. Летом 879 г. их
флот, прибывший, по сообщению Ведастинских анналов, из-за
моря, скорее всего с Британских островов, появился у берегов
Фрисландии, где приступил к грабежу побережья. Затем норман-
ны отплыли к устью Шельды и по ее притокам Лейе и Скарпе,
прошли огнем и мечом Брабант, Фландрию и Артуа. Итогом это-
го широкомасштабного вторжения был захват Гента, где нор-
маннские отряды расположились на зимовку. Попытки местной
аристократии, в частности Гуго Лотарингского, внебрачного сына
короля Лотаря II Немецкого и рабыни Вальдрады, противостоять
им закончились полным провалом350.
Военные действия на границах Западно-Франкского коро-
левства, однако, не сильно тревожили новых королей-соправите-
лей. Более опасным для них по-прежнему оставались луарские
норманны, которые также поспешили воспользоваться политиче-
ской нестабильностью внутри королевства и в очередной раз про-
извели опустошения в этом районе страны351.
Однако основным театром военных действий оставалась
территория будущих Нидерландов. В феврале 880 г. Людовик III,
Карломан и Людовик Младший, король Лотарингии, сошлись в
Рибмоне и пришли к мирному соглашению между собой. По воз-
вращении из Рибмона Людовик Младший столкнулся с одним из
отрядов норманнов, который возглавлял некий Готфрид, «король
данов». Это первое в источниках последней четверти IX в. уточ-
нение этнической принадлежности норманнов, действовавших на
территории Фландрии. Возвращение данов на страницы тогдаш-
них сочинений может служить лишним подтверждением того фак-
та, что основную массу норманнов, действовавших на территори-
ях, сопредельных Западно-Франкскому королевству, составляли
именно выходцы из датских земель. Вместе с тем этот факт мог
стать той основой, на которой спустя столетие будет выстраи-
ваться «датская версия» возникновения Нормандии и этническая
принадлежность Роллона. Так или иначе, это столкновение имело
350,Antjales Vedastini, s.a. 879. S. 518; Ведастинские анналы, а. 879. С. 163—
164; Annales S. Bavonis Gandensis, s.a. 880 // MGH SS. T. II. S. 187.
351 Annales Bertiniani, s.a. 879. P. 240: «...quod Nortmanni qui erant in Ligeri
terreno itinere terras illas depraedebant».
428
весьма печальные последствия для короля Людовика Младшего,
поскольку в стычке погиб его сын Гуго, а сами лотарингские вой-
ска были вынуждены отступить352.
В это время короли Людовик III и Карломан прибыли в
Амьен, где, как сообщают Ведастинские анналы, «франки разде-
лили между ними королевство: Людовик получил часть Франкии
(то есть Австразии. - А.Я.) и Нейстрию, Карломан же Аквитанию,
часть Бургундии и Готию». Вслед за этим каждый из королей от-
правился в свои владения353. Однако уже очень скоро три короля
предприняли совместный поход против Бозона Вьеннского, кото-
рый еще в октябре 879 г. совершил неслыханный, с точки зрения
тогдашнего общества, поступок, возложив на себя и свою супругу
королевские венцы. Провозгласив себя королем, Бозон начал ак-
тивные действия, направленные на укрепление личной власти и
расширение своих территориальных владений. Подобные дейст-
вия вынудили подлинных Каролингов предпринять совместную
карательную экспедицию против Бозона, который был осажден в
своей столице, городе Вьенн. Однако осада не принесла успеха
осаждавшим и вскоре была ими снята354.
В это же время король Людовик III, вероятно, осознал угро-
зу, которую таили в себе норманны, действовавшие на северо-за-
падных рубежах королевства. Именно так можно трактовать со-
352 Annales Bertiniani, s.a. 880. Р. 241: «Et inueniens Hludouuicus in itinere Nort-
mannos, Domino opem ferente, magnam partem ex illis occidit exercitus sous, sed in
Saxonia magnum dampnum de fidelibus suis per Nortmannos sustinuit»; Annales
Vedastini, s.a. 880. S. 518: «Post haec Hludowicus parat redire in regnum suum; oc-
curritque Nortmannis a praeda revertentibus, et facta congressione apud Tumiomum,
riobiliter eosdem vicisset, nisi contigisset Hugonem, filium suum, ibi ruere. Nam
Godefridus, rex Danorum, ilium interfecit; quo mortuo, omisit rex illos insequi. Multi
quoque nobiles illius gentis ibi corruerunt; caeteri qui evasere, rediere ad castra sua»;
Annales Fuldenscs, s.a. 880; Chronicon Reginonis, s.a. 879 (880); Vogel W. Die
Normannen und das frankische Reich bis zur Grudnung der Normandie, 799-911.
Heidelberg, 1906. S. 408.
3S1 Annales Vedastini, s.a. 880. S. 518: «Нес modo Hludowico ad sua reverse,
Hludowicus et Karlomannus reges Ambianis cum suis fidelibus veniunt; ibique Franci
inter eos dividunt; dataque est pars Franciae et omnes Neustria Hludowico, Karlomanno
vero Aquitania atque pars Burgundiae, necnon et Gothia. Et indc unusquisque ivit in
sua»; Ведастинские анналы, a. 880. C. 164.
354 Annales Bertiniani, s.a. 880. P. 242-243; Annales Vedastini, s.a. 880. S. 518—
519; Ведастинские анналы, a. 880. C. 165.
429
общение Ведастинских анналов о том, что западно-франкский
король отправил «Гоцлина и многих других защищать королевст-
во от норманнов»355. Как сообщают Сен-Бертенские анналы, это
были норманны, которые ранее устроили свои зимние лагеря в
Генте356. Гоплин попытался, по-видимому, объединить свои уси-
лия с лотарингцами, поскольку, согласно Ведастинским анналам,
он отправил посольство к неким лицам «по ту сторону Шельды,
чтобы в установленный день они прибыли и, одни на этом берегу
реки, другие на том, уничтожили бы норманнов». Однако этот
план потерпел неудачу. Ведастинский анналист не объясняет, по-
чему, но мы можем предполагать, что дело заключалось в неспо-
собности, а может быть, и в нежелании западных и восточных
франков объединить свои усилия против норманнской угрозы. В
итоге норманны лишь усилили свою активность в междуречье
Шельды и Сены, вынуждая местных жителей самых разных со-
словий покидать свои насиженные места. В такой ситуации Гоц-
лин был вынужден распустить в начале октября свое войско.
Норманны же поспешили развить свой успех и уже в ноябре со-
орудили возле Куртре крепость, чтобы перезимовать там357.
Следующий, 881, г. начался с еще большей активности нор-
маннов, которые в феврале неистовствовали в Пикардии, а в ию-
ле, переправившись через Сомму, отправились вглубь Западно-
Франкского королевства, достигнув округи города Бовэ358. На-
встречу им выступил король Людовик III, который со своим вой-
ском встретил их 3 августа возле Сокур-ан-Виме. В завязавшейся
битве победу одержали западно-франкские отряды, однако они
чуть не упустили победу. Ведастинские анналы обвиняют франк-
355 Annales Vedastini, s.a. 880. S. 518: «Hludovicus vero Gauzlinum cum allis
multis ad tuitionem regni contra Nortmannos dirigit...»; Ведастинские анналы, a. 880.
C. 165.
356 Annales Bertiniani, s.a. 880. P. 242: «Indeque cum hoste ex regnis suis una
cum predicta scara Hludouuici regis Germaniae praedicti reges, ordinates qui regnum
suum contra Nortmannos in Ganto residents custodirent».
357 Annales Vedastini, s.a. 880. P. 519; Ведастинские анналы, a. 880. C. 165-166.
358 Annales Bertiniani, s.a. 881. P. 244: «Qui vastantes omnia in suo itinere, Cor-
bciae monasterium et Ambianis ciuitatem aliaque sancta loca occupauerunt»; Annales
Vedastini, *s.a. 881. S. 519-520: «At Normanni prospera omnia agents, cum mango
exercitu fluvium Sumnam mense lulio transeunt, cuncta vastantes more solito usque
prope civitatem Belvagorum»; Ведастинские анналы, a. 881. C. 166.
430
ских воинов в преждевременном бахвальстве над побежденными,
казалось бы, норманнами. Последние же предприняли неожидан-
ную контратаку, смяли войска франков и чуть не обратили их в
позорное бегство. Лишь личное мужество короля Людовика III
спасло положение, ему удалось прекратить панику среди франк-
ских воинов и переломить ход битвы в свою пользу359. Король
тотчас же переправился через Уазу, чтобы развить свой успех и
перекрыть норманнам дальнейшие пути вторжения в пределы его
королевства. С этой целью он построил крепость в Этрюне, кото-
рая должна была контролировать сухопутные пути на Камбре и
Аррас360. Норманны в этой ситуации предпочли отступить обрат-
но в Гент, где, отремонтировав свои корабли, по воде и по суше
они достигли Мааса и остановились на зимовку в Эльзасе361.
Важным событием была также коронация восточно-франкс-
кого короля Карла Толстого императорской короной, что фор-
мально означало его претензии на все наследие Каролингов и что
359 Annales Bertiniani, s.a. 881. Р. 244: «De quibus non modicam partem occisis
ceterisque fugatis, et ipse Hludouuicus una cum suis retrorsum, nemine persequente,
fugam arripuit, diuino manifestante iudicio quia quod a Nortmannis fuerat actum non
humana sed diuina uirtute patratum extiterit»; Annales Vedastini, s.a. 881. S. 520:
«Contra quos rex ire perrexit, obviavitque eos in pago Witmau, in villa quae dicebatur
Sathulcurtis, et commissium praelium. Moxque Nortmanni fugam ineunt, adque
dictum villam deveniunt: quos rex insecutus est, gloriosissimeque de iis triumphavit.
Et patrata Victoria ex parte, coeperunt gloriari suis hoc actum viribus, et non dederunt
gloriam Deo; paucique Nortmanni ex dicta villa egressi, omnem exercitum verterunt
in fugam, pluresque ex eis, videlicet usque ad centum hominess, interfecerunt: et nisi
rex citius equo desdendens, locum resistendi et audaiciam suis donaret, omnes turpiter
ex eodem loco abirent»; Ведастинские анналы, a. 881. C. 166-167; Annales Besuenses,
s.a. 881 // MGH SS. T. II. S. 248. Победа Людовика 111 при Сокур-ан-Виме стала
основой для более поздней немецкой эпической поэмы «Песнь о Людовике».
Это в определенной степени может служить подтверждением того факта, что и в
конце IX в. в условиях противостояния общему врагу еще сохранялось осознание
единства франкского общества как общего наследия Каролингов (См.: Мюссе Л.
Указ. соч. С. 142).
390 Annales Bertiniani, s.a. 881. Р. 244-245: «Iterum namque Nortmannis
regredientibus in partem regni sui, isdem Hludouuicus cum quibus potuit obuiam eis
perrexit et castellum material lignea quorundam consiliariorum suorum hortatu in loco
qui dicitur Stromus clausit»; 245, n. 1.
361 Ведастинские анналы, a. 881. C. 167. В рукописи, использованной Г. Верт-
цем для публикации в MGH SS, данный текст отсутствует.
431
в дальнейшем сыграет свою роль и в истории Западно-Франкского
королевства362.
Основные события зимы - весны 881-882 гг. развивались в
пределах Восточно-Франкского королевства, где норманны на-
несли франкам весьма чувствительные удары363. Борьбу против
норманнов возглавил новый император Карл, которому удалось
одержать частичную победу над ними. Эта победа действительно
носила половинчатый характер и больше смахивала на вынуж-
денный компромисс между обеими сторонами. Этот компромисс
был закреплен передачей норманнскому конунгу Готфриду тер-
ритории Фрисландии в тех пределах, которые ранее контролиро-
вал конунг Рорик. Договор был скреплен брачным союзом между
Готфридом и Гизлой, дочерью короля Людовика II364. Другой ко-
562 Annales Vedastini, s.a. 882. S. 520: «Karlus vero, frater eius, Romam perrexit,
imperiique dignitatem adeptus est»; Ведастинские анналы, a. 881. C. 167.
363 Annales Bertiniani, s.a. 882. P. 246-247: «...in occursum Nortmannorum, qui
ciuitates Coloniam et Treueris cum monasteriis sibi contiguis iam incenses habuerent,
et monasteria Sancti Landberti in Leudica et Proniae et Inde, Aquis etiam palatium
omniaque monasteria parrochiarum, Tungrensis uidelicet, Atrebatensis, Cameracensis et
partim Remensis parrochiae suae dicioni addita, et partim cum castello Mosomagensi
incense, et Vualam Mettensem episcopum, contra sacram auctoritatem et episcopale
ministerium armatum et bellantem, occisum et socios eius fugatos habebant»; Annales
Vedastini, s.a. 882. S. 520: «At australes Franci congregant exercitum contra Nort-
mannos; sed statim terga verterunt; ubique Walo, Mettensis episcopus, corruit. Dani
vero famosissimum Aquisgrani palatium igne cremant, et monasteria, civitates,
Treviris nobilissimam et Coloniam Aggripinam, palatia quoque regum et villas, cum
habitatiribus terrae interfectis, igne cremaverunt»; Annales Weingartenses, s.a. 882 //
MGH SS. T. I. S. 66; Annales S. Maximini Trevirenses, s.a. 882 // MGH SS. T. II.
« S. 213; Chronicon S. Martini Coloniensis, s.a. 882 // MGH SS. T. II. S. 214.
364 Annales Bertiniani, s.a. 882. P. 247-248: «Karolus autem nominee imperator
contra Nortmannos uenit cum multo exercitu usque ad illorum firmitatem. Quo
ueniens, concidit cor eius, et placitamento Gotafridum cum suis, ut baptismum susci-
peret et Frisiam aliosque honores quos Roricus habuerat reciperet, interuentione quo-
rundam obtinuit»; Annales Vedastini, s.a. 882. S. 520: «Godefridus vero rex ad eum
exit: cui imperator regnum Frisonum, quod olim Roricus Danus tenuerat, dedit,
coniugrmque ei dedit Gislam, filiam Hlotharii Regis, Nortmannosque e suo regno
abire fecit»; Annalium Fuldensium pars quarta inde ab a. 882 usque ad a. 887 auctore
anonymo, s.a. 882 // MGH SS. T. 1. S. 396: «Sed imperator tantam contumeliam
exercitui suo illatam flocci pendens, praedictum Gotafridum de fonte baptismatis
levavitr et ^uem maximum inimicum et desertorem regni sui habuerat, consortem
regni constituit. Nam comitatus et beneficia, quae Rorich Nordmannus, Francorum
regibus Fidelis, in Kinnin tenuerat, eidem hosti suisque hominibus ad inhabitandum
432
нунг, Сигифрид, действовавший совместно с Готфридом, получил
выкуп в размере 2 800 фунтов серебра в обмен на обещание
впредь не грабить земли Восточно-Франкского королевства и по-
кинуть его пределы365.
В Западно-Франкском королевстве события развивались
своим чередом. Король Людовик III вернулся в Нейстрию и от-
правился в долину Луары для борьбы с луарскими норманнами.
Именно здесь он вступает в контакты с их конунгом Гастингом366,
который спустя столетие под пером Дудо Сен-Кантенского и дру-
гих, более поздних нормандских авторов приобретет столь выра-
зительные черты конунга-викинга, пирата и язычника, ужаса Фран-
кии367. Однако современные событиям источники более кратки и
delegavit»; Regonones chronicon а. 1-906, s.a. 882 // MGH SS. T. 1. S. 593:
«Novissime rex Godofridus Nordmannorum ea conditione christianum se fieri
pollicetur, si ei munere Regis Fresia provincia concederetur, et Gisla, filia Hlotharii, in
uxorem daretur. Quae ut optaverat adeptus, baptizatus est, et ex sacro fonte ab impera-
tore susceptus».
365 Annales Bertiniani, s.a. 882. P. 248: «Sigefrido etiam et Vurmoni illorumque
complicibus plura milia argenti et auri, quae de thesauro Sancti Stephani Mcttensis
aliorumque sanctorum locis arripuit, eis dedit, et ad deuastandam regni sui atque con-
sobrini sui partem, sicut antea fecerant, residere permisit»; Annalium Fuldensium pars
quarta, s.a. 882. S. 397: «Nam thesaurus aecclesiarum, qui propter metum hostium
absconditi fuerant, abstulit et auri purissimi atque argenti ad confusionem sui totiusque
exercitus, qui ilium sequebatur, libras 2412 eisdem dedit inimicis»; Annalium
Fuldensium pars quinta inde ab a. 882 usque ad a. 901 auctore quodam Bawaro, s.a.
882 // MGH SS. T. I. S. 397: «In auro et argento duo millia libras et octoginta vel
paulo plus; quam libram viginti solidos computavimus expletam»; Reginonis chronicon,
s.a. 882. S. 595: «Sigifrido et reliquis Nordmannis immensum pondus auri et argenti
expositum est, et tali tenore fines regni excedunt».
366 Annales Bertiniani, s.a. 882. P. 246: «Et ipse ultra Sequanam, acsi recepturus
Brittonum principes et bellaturus contra Nortmannos, usque Turonis perrexit»;
Annales Vedastini, s.a. 882: «Hludowicus vero rex Ligerem petiit, Nortmannos volens
e regno suo eicere atque Alstingum in amicitiam recipere; quod et fecit».
67 De moribus et actis primorum Normanniae ducum auctore Dudone Sancti
Quentini decano. Ed. J. Lair. Caen, 1865. 1. 5-8. P. 131-138; Dudo of St Quentin.
History of the Normans. Ed. by E. Christiansen. Woodbridge, 1998. I. 5-8. P. 16-22.
О деяниях Гастинга, ставших легендой под пером Дудо, см. также: Dudo
(Christiansen). Р. XV, 183, п. 76; Prentout Н. Essai sur les origines et la foundation
du duche de Normandie. Caen, 1911. P. 47-110; Amory F. The viking Hasting in
Franco- Scandinavian legend // Saints, Scholars and Heroes: Studies in Medieval
Culture in Honour of Charles W. Jones. Ed. by A.H. King, H. Herens. Minneapolis,
1979. Vol. II. P. 269-286. Окончательное оформление легендарный рассказ о
433
менее выразительны. Так, Ведастинские анналы просто констати-
руют факт заключения между королем Людовиком III и Гастин-
гом некоего договора дружбы368, который, согласно каролингской
дипломатической практике, не представлял собой ничего более,
как «полевой мир», неоднократно заключавшийся с норманнами
предшественниками Людовика. Условия этого «мира» остаются
неизвестными. Можно лишь предположить, что норманны полу-
чили какой-то выкуп в обмен на обещание покинуть пределы За-
падно-Франкского королевства. Косвенным подтверждением это-
го является сообщение Сен-Бертенских анналов, в которых гово-
рится, что Гастинг со своими отрядами отправился по Луаре к
морскому побережью369. Однако это произошло уже после траги-
ческой гибели короля Людовика III 5 августа 882 г.370 371
Сразу же из Италии был приглашен его брат Карломан, ко-
торый фактически находился под полным контролем Гуго Абба-
та37 . Временное безкоролевье еще более развязало руки норман-
нам, которые обосновались в октябре 882 г. в Кондэ. Оттуда они
начали систематически вторгаться в пределы Западно-Франкского
королевства. Своеобразной границей между норманнами и фран-
Гастинге обретет в сочинении Гильома Жюмьежского в середине XI в.: The
Gesta Normannorum Ducum of William of Jumieges, Orderic Vitalis and Robert of
Torigni. Ed. by E. Van Houts. Oxford, 1992. Vol. 1. I. 4(5)—10(11). P. 16-27. Более
того, Гастинга отождествляют также с героем «шансон де гест» Гормондом: три
манускрипта группы Е текста Гильома Жюмьежского (GND. Р. 27, п. 4), а также
Гуго де Флери (Hugonis Floria... Historia Modemorum Regum // MGH SS. T. IX.
S. 378: «Verum iste Alstagnus vulgo Gurmundus solet nominari»).
368 Annales Vedastini, s.a. 882. S. 520: «...atque Alstingum in amicitiam recipere».
Людовик Ill не «принял в дружбу Гастинга», как у А.И. Сидорова (Ведастинские
анналы, а. 882. С. 167), а именно заключил традиционный договор о дружбе как
с равным партнером.
369 Annales Bertiniani, s.a. 882. Р. 247: «Sed et Astingus et complices illius Nort-
manni a Ligeri egressi maritimas partes petierunt».
370 Annales Bertiniani, s.a. 882. P. 246; Annales Vedastini, s.a. 882. S.520; Веда-
стинские анналы, a. 882. C. 167.
371 Annales Bertiniani, s.a. 882. P. 249: «Ad quod placitum Hugo abbas, quibusdam
sociis secum assumptis, perrexit pro petitione parties regni quam frater suus
Hludouuicus-in locarium acceperat, ut, sicut ipse Karolus olim promiserat, Karlomanno
restitueret»; Annales Vedastini, s.a. 882. S.52O: «Miseruntque et vocaverunt fratrem
eius Karlomannum, qui festine venit in Franciam»; Ведастинские анналы, a. 882.
C. 167.
434
ками стала Сомма. Именно с ее берегов норманны отправились в
поход, перейдя Уазу. Вооруженное столкновение между отрядами
Карломана и норманнами произошло близ Аво. Хотя по сообще-
ниям анналистов франки одержали победу, но это поражение не
остановило дальнейших активных действий норманнских вождей
и их отрядов. Еще одна попытка дать отпор их вторжениям была
предпринята осенью того же, 882, г. Войска франков возглавил
граф Гуго Аббат, боестолкновение произошло близ леса Виконь,
но особого успеха франкам оно не принесло. Норманны же от-
ступили в Кондэ, где находились их суда372.
К сожалению, наши возможности для реконструкции взаи-
моотношений между Западно-Франкским королевством и нор-
маннами после 882 г. заметно сужаются. И так весьма немного-
численные современные тем событиям анналы фактически теперь
ограничиваются только Ведастинскими анналами, автор которых,
хотя и довольно часто помещал норманнов на страницах своего
сочинения, все же находился на периферии и самого Западно-
Франкского королевства, и тех событий, которые происходили в
нем. Тем не менее определенную последовательность событий и
логику действий обеих сторон можно попытаться выстроить.
Так, уже в новом, 883, г. король Карломан попытался вновь
организовать отпор норманнам, которые успели сжечь монастырь
св. Квентина и церковь Девы Марии в Аррасе. Однако особого
успеха Карломан вновь не добился. Более того, норманнские от-
ряды вновь неистовствовали на побережье. Это заставило короля
более хорошо подготовиться к карательной экспедиции против
норманнов и отправиться к вилле Мианнэ близ Лавьера. Сюда же
прибыли норманны. Ведастинские анналы особо подчеркивают,
что норманнская армия состояла как из конницы, так и из пехоты.
Это замечание свидетельствует о том, что норманны за десятиле-
тия общения с франками переняли у них принципы организации
франкской армии и тактику ведения боевых действий. Норманны
также получили поддержку извне, поскольку в бассейне Соммы
появляются их новые корабли. Численный перевес норманнов вы-
нудил короля Карломана отступить. Норманны, в свою очередь,
372 Annales Bertiniani, s.a. 882. Р. 249-251; Annales Vedastini, s.a. 882. S. 520-
521; Ведастинские анналы, a. 882. C. 168.
435
поспешили обосноваться на зиму в захваченном ими Амьене, от-
куда вновь принялись совершать набеги в землях по течению Се-
ны и Уазы. К началу 884 г. стало очевидным, что организовать
достойное сопротивление норманнам Карломан не в состоянии373 374.
Тогда в Компьене собрались магнаты Западно-Франкского
королевства, которые на общем собрании приняли решение на-
чать переговоры с норманнами. Примечательно, что Ведастинские
анналы всегда очень ревностно относятся к определению этниче-
ской принадлежности норманнов, подчеркивая, что они были да-
нами. Именно крещеный дан Сигифрид, племянник Рорика II
Фрисландского был приглашен для ведения переговоров с нор-
маннскими вождями. Взяв на себя роль посредника, Сигифрид
прибыл в захваченный данами Амьен и вступил с ними в перего-
воры. Результатом его челночной дипломатии стала договорен-
ность об обмене заложниками и о выплате данам выкупа в разме-
ре 12 000 фунтов серебра «по их собственным меркам». Кроме
того, норманны пообещали покинуть Амьен и пределы королев-
ства вообще. Однако Карломан, по-видимому, не слишком дове-
рял обещаниям норманнов и продолжил их преследование, фак-
тически вытесняя их из пределов своего королевства. Норманны
отошли к Булони, где датские отряды разделились: часть из них
отправилась «за море» (pars illorum mare transit), другая - отсту-
пила к Ловену, на территорию Восточно-Франкского королевства,
где, разбив лагерь, осталась зимовать. Казалось, что для Западно-
Франкского королевства и его молодого государя наступила столь
желанная мирная передышка, но словно злой рок преследовал
последних Каролингов. В декабре 884 г. на охоте Карломан слу-
чайно получил смертельную рану и вскоре скончался. Ему было
всего лишь 18 лет37 .
В Западно-Франкском королевстве вновь на повестку дня
встал вопрос о престолонаследии. Последний остававшийся в жи-
вых сын Людовика Заики Карл, пятилетний ребенок, реально
править страной был не в состоянии. Во вновь вспыхнувшей при-
37\Ann|iles Vedastini, s.a. 883. S. 521; Ведастинские анналы, а. 883. С. 168-169.
374 Annales Vedastini, s.a. 884. S. 521-522; Ведастинские анналы, а. 884.
С. 169-170; Annales Metensi, s.a. 884 И Les invasion normandes en France. Paris,
1969. P. 218.
436
дворной борьбе верх теперь одержала партия аббата Гоцлина. По
его настоянию в Италию к императору Карлу Толстому было от-
правлено специальное посольство во главе с бывшим камергером
Людовика Заики графом Теодорихом, который предложил ему от
имени западно-франкских магнатов корону375. Карл ответил со-
гласием и в начале 885 г. вступил в пределы Западно-Франкского
королевства. Магнаты принесли ему клятву верности376. Казалось,
единство империи было восстановлено. Но это единство было
лишь фикцией. Реалии политической жизни в разных частях вос-
становленной империи уже шли вразрез с идеалистическими на-
строениями, еще сохранявшимися и среди определенной части
франкских магнатов, и у самого Карла Толстого.
Однако император Карл тотчас попытался использовать от-
крывшиеся перед ним военные возможности объединенной импе-
рии. Он попытался использовать воинов из Лотарингии и Запад-
ной Франкии для борьбы против норманнов, засевших в Ловене,
отдав им приказ явиться под стены города. Новые подданные им-
ператора Карла его приказ выполнили, но действовали крайне
вяло. Вряд ли их можно обвинять в трусости, как это фактически
делает автор Ведастинских анналов: «...они не совершили там
ничего достойного и с великим позором возвратились обратно».
Скорее всего, это была сознательная нерешительность. Весьма
примечательно, что в этой экспедиции не участвовали отряды Гу-
го Аббата, который, по сообщению тех же Ведастинских анналов,
«отсутствовал в этом походе по причине болезни ног»377. Мы не
375 Ведастинские анналы. С. 262, прим. 78.
376 Annales Vedastini, s.a. 885. S. 522: «Karolus imperator, nuntio percepto,
acceleravit iter, et venit usque Pontionum; ibique omnes qui fuerant in regno
Karlomanni, ad eum venerunt, eiusque se subdidere imperio»; Ведастинские анналы,
a. 885. C. 170; Annales Fuldenses pars V. s.a. 885. S. 401: «Post Karlomanni Regis
obitum, qui tunc Galliam regebat, Caesar regnum ipsum aggreditur, receptisque
primoribus».
377 Annales Vedastini, s.a. 885. S. 552: «Atque ita Karolus imperator rediit in ter-
ram suam, praecipiens eos, qui errant ex regno quondam Hlotharii et regno Karlo-
manni, pergere Luvanio contra Nortmannos. Coadunato itaque utroque cxercitu, pla-
cita die advenenmt ad dictum locum praeter Hugonem abbatem, qui dolore pedum ab
hac profectione se abstinuit; sed nil prospere egerunt, verum cum mango dedecore
rediere ad sua»; Ведастинские анналы, a. 885. C. 170. Регинон Прюмский поме-
шает эти события под 886 г.: «Nordmanni a Somna fluvio exeunt, et rursus in regno
437
можем знать, истинна или мнима была эта болезнь одного из са-
мых удачливых полководцев, возглавлявших войска, неоднократ-
но одерживавшие победы над норманнами. Однако сам факт не-
участия Гуго Аббата в подобной экспедиции свидетельствует о
весьма шатком положении императора Карла Толстого в Западно-
Франкском королевстве.
В восточных землях империи события также развивались
весьма динамично. Прежде всего, император Карл Толстый ли-
шился своего союзника, Готфрида Фрисландского, который погиб
в результате предательства своего вассала Герульфа378 379. Большая
часть норманнов, поселившаяся во Фрисландии, после этого была
просто перебита местным населением, а их богатства разграбле-
379
ны , но какая-то часть, вероятно, могла отступить на террито-
рию бывшего королевства Лотаря Лотарингского, в частности в
район Ловена. Косвенным подтверждением этого предположения
является сообщение Регинона Прюмского под 887 г., хотя собы-
тия, излагаемые им, имели место в 885 г. Можно предположить,
что какая-то их часть могла затем отправиться и на территорию
Нейстрии.
Так, 25 июля 885 г. норманны вновь появляются у стен Руа-
на. Однако Ведастинские анналы не сообщают, откуда они при-
шли380. Более красноречив Регинон, который прямо утверждает,
что норманны прибыли на Сену из-под стен Ловена381. Вероятно,
Hlotharii rcvertentes, in loco qui dicitur Lovon castra sedesque statuunt, scilicet in
confinio utriusque regni, et continuis incursionum infestationibus utraque regna
fatigant; ad quorum ingentam malitiam compescendam, imperator semel et iterum
exercitum misit, sed nihil dignum adversus tantam violentorum rapacitatem actum
est» (Reginonis chronicon, s.a. 886. S. 596).
378 О событиях во Фрисландии см.: Reginonis chronicon, s.a. 885. S. 595-596;
Annales Vedastini, s.a. 885. S. 522; Annales Fuldenses pars IV, s.a. 885. S. 401—402.
379 Reginonis chronicon, s.a. 885. S. 595-596; «...et a satellitibus Heinrici confos-
sus Godefridus moritur, omnesque Nordmanni qui in Ваша reperti sunt, trucidantur»;
Annales Fuldenses pars IV, s.a. 885. S. 402: «Quibus gestis, idem Frisiones corum
naves invaserunt, tantumque thesaurum in auro et argento variaque suppellectile
repererunt, ut omnes a minimo usque ad maximum divites efficerentur».
380 Annales Vedastini, s.a. 885. S. 522: «Mense itaque lulio 8. Kai. Augusti Rotoma-
gum civitatem ingressi cum omni exercitu»; Ведастинские анналы, a. 885. C. 170.
381 Reginonis chronicon, s.a. 887 (885). S. 596: «Nordmanni a Lovon recedentes
Sequanam ingrediuntur».
438
он прав, поскольку все те же Ведастинские анналы подчеркивают,
что они пришли в низовья Сены пешим порядком: «...норманны со
всем своим войсом вторглись в Руан, а франки следовали за ними
до этого места». Далее анналы сообщают, что норманнские ко-
рабли к Руану еще не прибыли и это заставило норманнов ис-
пользовать для переправы через реку суда, которые они нашли на
Сене. Наконец, переправившись через реку, они приступили к
укреплению, но не строительству, своего лагеря382. Возможно,
таковой уже существовал в этом районе с незапамятных времен.
Противостоять норманнам попыталось местное ополчение,
составленное из жителей Нейстрии и Бургундии. Во главе его встал
некий Рагнольд, герцог Мэна, но в одной из стычек он погиб, и
ополчение разошлось по домам383. Путь во внутренние районы
Западно-Франкского королевства был открыт. Однако это не ос-
лабило дух франков, которые предприняли меры против норман-
нов. Но меры эти носили сугубо оборонительный характер. В ча-
стности, на реках возобновилось строительство укреплений, кото-
рые должны были преградить путь норманнам по воде. Одним из
таких укреплений была крепость на реке Уазе близ Понтуаза, ко-
мандиром гарнизона которой был назначен Алетрамн384. К сожа-
лению, источники не дают ответа на вопрос, по чьей инициативе
эти мероприятия были предприняты. Можно лишь предполагать,
что это был отнюдь не император Карл Толстый, одновременно
являвшийся западно-франкским королем. Молчание источников в
данном случае весьма показательно. Оно только лишний раз под-
тверждает предположение, что данная инициатива принадлежала
местной аристократии, как светской, так и духовной. Свидетель-
382 Annales Vedastini, s.a. 885. S. 522: «...Franciquc eos usque in dictum locum
insecuti sunt; et quia necdum eorum naves advenerant, cum navibus in Sequana rcper-
tis fluvium transcunt, et scdem sibi firmare non desistunt»; Ведастинские анналы,
a. 885. C. 170.
383 Annales Vedastini, s.a. 885. S. 522: «Inter haec omnes qui morabantur Neustria
atque Burgundia, adunantur, et collecto exercitu adveniunt quasi debellaturi Nortman-
nos. Sed ut congredi debuerunt, contigit ruere Ragnoldum, ducem Cinomannicum.
cum paucis, et hinc rediere omnes ad loca sua cum magna tristitia; nil actum utile»;
Ведастинские анналы, a. 885. C. 170-171. Это единственное упоминание в ис-
точниках о Рагнольде, «герцоге Мэна», реальный статус которого в Западно-
Франкском королевстве остается неизвестным.
384 Annales Vedastini, s.a. 885. S. 522; Ведастинские анналы, а. 885. С. 171.
439
ством в пользу этого является тот факт, что Париж был укреплен
по приказу епископа Гауцлина, который таким образом отреаги-
ровал на известия об активизации норманнов в низовьях Сены385.
Однако преградить путь норманнам не удалось. После оса-
ды вышеназванной крепости Алетрамн вместе с остатками гарни-
зона был вынужден капитулировать и по соглашению с норманна-
ми покинул крепость, отправившись в Бовэ386. Путь на Париж был
открыт. В ноябре 885 г. норманны появились под стенами города.
Началась знаменитая осада Парижа, продолжавшаяся всю осень -
зиму 885-886 гг. Оборону города возглавили епископ Гауцдин и
граф Одо, старший сын покойного графа Роберта Сильного387.
Норманнов возглавлял конунг Сигифрид, уже имевший
опыт общения с франкскими королями. Надо отметить, что нор-
манны приступили к осаде Парижа, используя тогдашние техно-
логии подобного действия. Так, Ведастинские анналы сообщают,
что после первого неудачного штурма Парижа «они (даны) со-
орудили напротив города крепость и приступили к настоящей
осаде, построили осадные орудия, попытались развести (под сте-
нами) огонь и использовали все свои способности для того, чтобы
завоевать город»388.
Критическая ситуация сложилась в феврале 886 г., когда
норманнам удалось захватить и разрушить форт Пти-Шатле. На-
висшая над городом угроза захвата заставила епископа Гауцлина
искать помощи вне стен города. Он отправил посланников к гра-
фу Херкенгеру с просьбой, чтобы тот обратился за помощью к
Генриху, герцогу Франконии. Весьма примечательный факт. В
качестве адресата выступает не император Карл Толстый, а всего
лишь один из австразийских магнатов, пусть и весьма могущест-
венный. Генрих откликнулся на призыв и отправился под Париж
со своими отрядами, однако в этом первом походе удача от него
отвернулась, и он был вынужден возвратиться обратно во Фран-
385 Annales Vedastini, s.a. 885. S. 522; Ведастинские анналы, а. 885. С. 171.
386 Annales Vedastini, s.a. 885. S. 522-523; Ведастинские анналы, а. 885. С. 171.
387 Осада Парижа весьма красочно описана аббатом Аббоном: Abbon. La
siege de Paris par le Normands. Ed. H. Waquet. Paris, 1942. См. также: Annales
Vedastini, s.a. 885. S. 523; Ведастинские анналы, a. 885. C. 171; Annales Sanctae
Columbae Senonensis, s.a. 886 (885) // MGH SS. T. I. S. 104.
388 Annales Vedastini, s.a. 885. S. 523; Ведастинские анналы, a. 885. C. 171.
440
конию389. Неудача Генриха совпала с двумя весьма важными со-
бытиями с точки зрения дальнейшего их развития в Западно-
Франкском королевстве. Гауцлин, епископ Парижский, попытал-
ся заключить мир с Сигифридом. Об условиях этого мира анналы
ничего не сообщают. Вероятно, это были лишь предварительные
переговоры, во время которых Гауцлин скончался. Реальная власть
в Париже сосредоточилась теперь в руках графа Одо390. Одновре-
менно с этим в мае скончался Гуго Аббат, и его владения, ранее
принадлежавшие Робертинам, стали ничейными391 * 393.
В этой ситуации граф Одо поспешил предпринять реши-
тельные меры. С риском для жизни он тайком покинул Париж.
Ведастинские анналы высказывают предположение, что целью
этого вояжа Одо была попытка «искать помощи у знатнейших
людей королевства и, кроме того, через них уведомить императо-
ра, что город будет вскоре потерян, если ему не подоспеет по-
мощь». Возможно, Одо преследовал не только благородную цель
позаботиться о спасении Парижа, но и пытался установить какие-
то контакты с нейстрийской аристократией, ранее поддерживав-
шей Гуго Аббата. Это лишь предположение, но Одо, несомненно,
совершил мужественный поступок. Он сумел вновь проникнуть в
Париж и поднять боевой и моральный дух осажденных парижан.
Так или иначе, но Париж сумел продержаться восемь месяцев,
прежде чем император решил отправиться на помощь осажден-
392
ному городу .
389 Annales Vedastini, s.a. 886. S. 523; Ведастинские анналы, а. 886. С. 172.
390 Ibidem.
391 Все источники подчеркивают высокие моральные и политические качест-
ва скончавшихся Гоцлина Парижского и особенно Гуго Аббата. См.: Annales
Vedastini, s.a. 886. S. 523: «His diebus idem Hugo, venerabilis abba, ex hac vita
discessit»; Ведастинские анналы, a. 886. C. 173; Annales Fuldensis pars IV, s.a. 886.
S. 403: «Interea Hugo et Gozilin, abates et duces praecipui Galliae regoinis, in quibus
omnis spes Gallorum contra Nordmannos posita erat, defuncti sunt»; Reginonis
chronicon, s.a. 887 (886). S. 597: «Bodem tempore Hugo abba, magnae potestatis vir
et magnae prudentiae, Aurelianis moritur».
393 Решение о походе против норманнов было принято еще в июле: Annales
Fuldensis pars IV, s.a. 886. S. 403: «Mense lulio imperator cum suis colloquium habuit
in urbe Mettensi, et inde contra Nordmannos profectus est». См. также: Annales
Vedastini, s.a. 886. S. 523-524; Ведастинские анналы, a. 886. C. 173; Annales Mettensi,
s.a. 886. P. 221.
441
В качестве авангарда к Парижу был отправлен отряд под
командованием герцога Генриха Франконского. Однако судьба
этого полководца была весьма печальна. Его второе появление
под стенами Парижа закончилось для него трагически. Он попал
в засаду, устроенную норманнами, и был убит. В этой ситуации
император Карл Толстый принял решение лично отправиться под
стены Парижа. Появление императорской армии заставило нор-
маннов покинуть один из берегов Сены. Отряды императора
вступили в Париж393.
Судя по всему, император посчитал на этом свою миссию
завершенной. Вероятно, именно нежелание Карла Толстого быть
связанным событиями в Западно-Франкском королевстве, а не
только наступившие осенние холода заставили его искать ком-
промисса с норманнами. По его распоряжению к норманнам были
отправлены посланцы, которые в результате челночной диплома-
тии сумели выработать приемлемые, с точки зрения императора
Карла, условия. Однако для жителей королевства эти условия бы-
ли крайне тяжелы и унизительны. Ведастинский анналист про-
комментировал их весьма эмоционально: «И это было воистину
презренное решение». Суть мирных соглашений сводилось к уп-
лате выкупа со стороны императора за снятие норманнами осады
с Парижа. Но что примечательно: в соглашениях не было ни сло-
ва о том, что норманны должны покинуть пределы Западно-
Франкского королевства. Более того, анналисты подчеркивают,
что данный мир открывал перед норманнами дорогу в глубь стра-
ны, в частности в Бургундию, для последующих грабежей и наси-
лий393 394. В итоге престиж императора Карла Толстого в Западно-
393 Annales Vedastini, s.a. 886. S. 524; Ведастинские анналы, а. 886. С. 174;
Annales Lemovicenses, s.a. 886 // MGH SS. T. 11. S. 251; Annales Alamannici, s.a. 886
// MGH SS. T. 1. S. 52.
394 Annales Vedastini, s.a. 886. S. 524: «Et factum est vere consilium miserum; nam
utrumque, et civitatis redemption illis promissa est, et data est via sine impedimento,
ut Burgundiam hieme depracdarent»; Ведастинские анналы, a. 886. C. 174; Annales
1'uldensis pars IV, s.a. 886. S. 405: «Unde imperator perterritus, quibusdam per Bur-
gundiam vagandi licentiam dedit, quibusdam plurimam promisit pecuniam, si a regno
eius statvrto inter eos tempore discederent»; Reginonis chronicon, s.a. 887(886). S. 597:
«Ad extremum, concessis terries et regionibus quae ultra Sequanam errant, Nordman-
nis ad depraedandum».
442
Франкском королевстве был в значительной мере подорван. По-
видимому, осознавая это, император попытался создать себе опо-
ру в лице Робертинов, передав графу Одо Парижскому все владе-
ния в Западной Нейстрии, которые прежде принадлежали их се-
мье, а затем были переданы Гуго Аббату и вновь стали вакант-
ными после смерти последнего395. Но подобными действиями им-
ператор, как показали дальнейшие события, лишь создал себе
весьма опасного конкурента в королевстве.
Весьма примечательным фактом было то, что норманны
действительно никуда не собирались уходить. Более того, они,
по-видимому, не собирались и исполнять условия соглашения.
Так, норманнский конунг Сигифрид, один из главных действую-
щих лиц в осаде Парижа, тотчас же двинулся со своими отрядами
вслед за императором Карлом Толстым. Этот поход носил уже
комбинированный характер, о чем прямо говорит ведастинский
хронист, подчеркивая, что отряды Сигифрида двигались «по зем-
ле и по воде», предавая огню «монастыри, деревни и королевские
пфальцы, убивая и уводя в плен местных жителей»396.
Другая же часть норманнов двинулась из-под Парижа вверх
по Сене, вошла в реку Ионну и осадила город Санс. Однако до
штурма города не дошло, поскольку епископ Санса Эврард про-
явил мудрость и поспешил заключить с ними мир, уплатив им
отступное397. Дальнейший путь этой группы норманнов неизвес-
тен, но вряд ли они покинули бассейн Сены. Об этом уже весьма
обыденно сообщают все те же Ведастинские анналы, начиная из-
395 Annales Vedastini, s.a. 886. S. 524: «...et terra patris sui Rothberti Odoni comiti
concessa..»; Ведастинские анналы, a. 886. C. 174; Reginonis chronicon, s.a. 887(886).
S. 597: «Ducatus quem tenuerat et strenue rexerat, Odoni, filio Rodberti, ab impera-
tore traditur, qui ea tempestate Parisiorum comes erat».
396 Annales Vedastini, s.a. 886. S. 524: «...et ecce Sicfridus rex, cuius supra
meminimus, Hisam fluvium ingressus, terra et aqua iter faciens post eum cum suis,
omnia ferro vastabat et igne...Posthaec Sicfridus famosissimam ecclesiam beati Me-
dardi igne cremavit, monasteria, vicos, palatia regia, interfectis et captivatis accolis
terrae»; Ведастинские анналы, a. 886. C. 174..
397 Annales Vedastini, s.a. 886. S. 524; Ведастинские анналы, a. 886. C. 174.
Весьма интересен тот факт, что норманны попытались пройти мимо Парижа,
искусственно подняв уровень Сены, поступок, как восклицает хронист из Меца,
«...неслыханный не только в пашем веке, но и в веках предыдущих»: Annales
Mettensi, s.a. 888(886). Р. 222.
443
ложение событий 887 г.: «Норманны по своей привычке бродили
до Сены и Луары»398.
Этот год оказался весьма важным для будущего Западно-
Франкского королевства. Во-первых, император Карл III Толстый
фактически утратил контроль над ситуацией в пока еще формаль-
но единой империи. По выражению Л. Тейса, «сама по себе си-
туация переросла возможности одного человека, управлявшего
многочисленными королевствами. Один король на все эти терри-
тории - это слишком»399. Итак, территория фактически разрушала
империю, более того, она поставила под угрозу сам факт сущест-
вования династии Каролингов. В результате в Восточно-Франкс-
ком королевстве в течение этого года зрело недовольство, кото-
рое в итоге привело осенью к низложению Карла Толстого. На
трон был возведен его племянник Арнульф, маркграф Каринтии,
сын Карломана Баварского400.
Однако формально Карл Толстый продолжал оставаться
королем Западно-Франкского королевства, но здесь уже поднима-
лась звезда графа Одо Парижского, обладавшего теперь фактиче-
ски неограниченной властью в большей части Нейстрии. Влияние
же императора было эфемерным.
Что касается норманнов, то их действия в 887 г. носили
весьма активный характер. В частности, весной вновь активизи-
рует свою деятельность конунг Сигифрид, который, по словам
Ведастинского анналиста, «возвратился со своими людьми на Се-
ну, делая то же, что и обычно». Вероятно, именно он отправился
под стены Парижа, чтобы получить с нового епископа Аскриха
причитающуюся норманнам дань. Аскриху пришлось обратиться
непосредственно к императору Карлу Толстому, который, по-
видимому, передал ему требуемую сумму, врученную затем нор-
маннам. Вслед за этим норманнские отряды вновь разделились.
Часть из них осенью отправилась во Фрисландию. Во главе их
398 Annales Vedastini, s.a. 887. S. 524: «...more solito pervagati sunt»; Ведастин-
ские анналы, a. 887. C. 174.
399 Тейс Л. Наследие Каролингов. 1X-X века. Новая история средневековой
Франции. Т. 2. М., 1993. С. 124—125.
400 Annales Vedastini, s.a. 887. S. 524-525; Ведастинские анналы, а 887. С. 175;
Annales Fuldensis pars V, s.a. 887. S. 404; Reginonis chronicon, s.a. 887. S. 597.
444
стоял Сигифрид. Можно предполагать, что конунг попытался
воспользоваться обострением внутриполитической ситуации в
Восточно-Франкском королевстве в связи с низложением импера-
тора Карла Толстого с королевского трона. Однако этот поход
окончился для Сигифрида печально: он погиб401.
Другая часть норманнов, которым также никто не мешал,
прошла по Сене в Марну и разбила укрепленный лагерь у Шези,
откуда начала систематические нападения на земли в бассейне
Мааса и на территорию Бургундии402.
В январе 888 г. ситуация в обоих франкских королевствах
серьезно обострилась в результате скоропостижной смерти импе-
ратора Карла Толстого. Западно-Франкское королевство теперь
осталось и без номинального владыки. Все это привело к резкому
обострению борьбы между различными аристократическими кли-
ками в стране. Архиепископ Реймсский Фулькон протежировал
кандидатуре Видо, сыну Ламберта Нантского, герцогу Сполето, в
чьих жилах текла королевская кровь. Его сторонники поспешили
осуществить акт помазания Видо в городе Лангре (Бургундия)
руками тамошнего епископа Геллона403.
Второй кандидатурой на трон был Одо Парижский, герцог
Нейстрии. Его поддерживала группа светских и духовных магна-
тов, чьи владения располагались в Нейстрии. Среди них наиболее
значимыми и преданными Одо были Оттон, граф Тура, Фулькон,
граф Анжера, Гарнего, граф Блуа, а также епископы Вальтер Орле-
анский, его племянник епископ Вальтер Сансский, епископ Ада-
лард Турский и его брат, епископ Ренон Анжерский. 29 фквраля
888 г. рукой епископа Вальтера Орлеанского Одо был помазан на
царство в Компьене404.
401 Annales Vedastini, s.a. 887. S. 524-525; Ведастинские анналы, а. 887. С. 174-
175.
402 Annales Vedastini, s.a. 887. S. 524-525; Ведастинские анналы, а. 887. С. 174-
175; Annales Lemovicenses, s.a. 887. S. 251.
403 Annales Vedastini, s.a. 888. S. 525; Ведастинские анналы, a. 888. C. 175;
Reginonis chronicon, s.a. 888. S. 598: «...quaedam Widonem, filiurn Lantperti, ducem
Spolitanorum, aeque regia dignitate sublimandum decemunt».
404 Annales Vedastini, s.a. 888. S. 525: «Convenerunt itaque qui Odonem avocarunt,
Compendio palatio, atque cum consensu eorum qui sibi consentiebant, per manus
Waltheri arhiepiscopi benedici sibi in regem fecerunt»; Ведастинские анналы, a. 888.
445
Наконец, на границе Западно-Франкского королевства, в
Верхней Бургундии, фактически появилось новое королевство,
государем которого местная аристократия избрала Рудольфа
Вельфа, младшего брата Гуго Аббата. Ему принадлежали Лозан-
на, Сион, Женева, а также провинция Безансон, ранее принадле-
жавшая Бозону Провансальскому, первому самозваному королю в
эпоху Каролингов405.
Однако до открытой конфронтации между новоявленными
королями дело не дошло. Видо, у которого не было достаточной
поддержки среди западно-франкской аристократии, не решился
на открытое соперничество с Одо. Он предпочел заняться укреп-
лением своего положения в итальянских землях, в чем вскоре
весьма преуспел, получив в 891 г. из рук папы Стефана V импера-
торскую корону406.
Одо энергично принялся укреплять свои позиции в коро-
левстве, действуя где силой, а где лестью и посулами. Подобная
тактика принесла лишь временный успех, поскольку часть ари-
стократии, уже давшая клятву верности Одо как государю, под-
стрекаемая архиепископом Фульконом Реймсским, обратилась к
королю Восточно-Франкского королевства Арнульфу с просьбой
принять трон Западной Франкии. Наиболее влиятельным среди
них был граф Балдуин II Фландрский, внук императора Карла
Лысого407.
С. 175, 264, прим. 104. Однако для восточно-франкских анналистов факт коро-
нации Одо рассматривался исключительно как факт узурпации власти. См.:
Annales Fuldensis pars V, s.a. 888. S. 405: «Odo, filius Ruodberti, usque ad Ligerim
fluvium vel Aquitanicam provinciam sibi in usum usurpavit».
405 Annales Vedastini, s.a. 888. S. 525: «At hi qui ultra luram atque circa Alpes
consistent, Tullo adunati, Hrodulfum, nepotem Hugonis abbatis, per episcopum dictae
civitatis benedici in regem petierunt; qui et ita egit»; Ведастинские анналы, a. 888.
C. 175, 264, прим. 107-108. В данном случае тон восточно-франкских анналистов
прямо противоположен тому, когда дело касалось Одо. Возможно, важную роль
в >том играл факт происхождения Рудольфа, который принадлежал к восточно-
франкскому роду Вельфов. См.: Annales Fuldensis pars V, s.a. 888. S. 405: «Ruodolfus
vero, filius Chuonradi, superiorem Burgundiam apud se statuit regaliter retinere»;
406 Annales Vedastini, s.a. 888. S. 525; Ведастинские анналы, a. 888. C. 175,
264, npiAi. 109-110.
407 Annales Vedastini, s.a. 888. S. 525; Ведастинские анналы, a. 888. C. 175,
264-265, прим. 112-113.
446
Казалось, дела у Одо принимали весьма опасный оборот.
Однако 24 июня 888 г. произошло событие, которое во многом
определило судьбу и самого короля Одо, и его королевства. На
реке Эна при Монфоконе он сумел разбить отряд норманнов, что,
по словам Ведастинского анналиста, принесло ему немалую сла-
ву408. Трудно сказать, в какой степени эта победа повлияла на ко-
роля Арнульфа и его отношение к предложению партии Фулькона
Реймсского. Но факт остается фактом: именно восточно-франкский
король выступил инициатором организации личной встречи меж-
ду собой и Одо. Эта встреча произошла в Вормсе. Итогом ее ста-
ло признание со стороны Арнульфа легитимности коронации
Одо, подтверждением чего являются слова Ведастинского анна-
листа о том, что Арнульф и Одо «стали друзьями»409. Таким обра-
зом, в отношениях между Западно-Франкским и Восточно-Франк-
ским королевствами был воспроизведен принцип межгосударст-
венных отношений, имевший длительную историю и восходив-
ший еще к эпохе Карла Великого. Речь идет о «дружбе» (amicitia)
как регуляторе межгосударственных отношений, основу которого
410
составляли равноправные отношения между сторонами , а от-
нюдь не признание вассальной зависимости одного актора межго-
сударственных отношений от другого, как этот факт трактует
А.И. Сидоров4".
408 Annales Vedastini, s.a. 888. S. 525: «Quae Victoria non modicum illi gloriam
contulit»; Ведастинские анналы, a. 888. C. 175-176.
409 Annales Vedastini, s.a. 888. S. 525: «Posthaec ab Arnulfo convocatur ad placi-
tum... Statute itaque die Odo rex, fretus auxilio suorum, Wormaciam venit, honor-
ificeque ab Arnulfo rege susceptus, et facti amici; remavit eum cum honore in regnum
suum, petens ut indulgentiam eis daret, qui se ad eum contulerant»; Ведастинские
анналы, a. 888. C. 176.
См.: Ронин B.H.
4,1 См.: Ведастинские анналы. С. 265, прим. 117. Единственное упоминание о
том, что Одо был избран на трон Западно-Франкского королевства с согласия
Арнульфа, содержится у Регинона Прюмского, которого, однако, вряд ли можно
считать вполне объективным, когда речь идет о соперниках Восточно-Франкс-
кого королевства. См.: Reginones chronicon, s.a. 888. S. 598: «Interea Galliarum populi
in unum congregate, cum consensus Arnolfi Odonem ducem, filium Rodberti... regem
super se pari consilio et voluntate creant». Но даже у Регинона нет никакого упо-
минания о том, что отношения между Арнульфом и Одо имели характер вас-
сальной зависимости.
447
Именно как дружественный жест, а не как желание под-
черкнуть вассальную зависимость западных франков от восточно-
франкского короля следует расценивать сообщение анналов о
том, что Одо, отправившемуся в Реймс для повторной коронации,
корону доставили специальные посланники Арнульфа. 13 ноября
888 г. он был повторно коронован и прошел процедуру помаза-
ния, которую осуществил его недавний противник архиепископ
Фулькон Реймсский. Подобные действия олицетворяли собой
примирение сторон, что подтверждает и факт прощения Одо всех
своих недавних противников и оппонентов* * 412.
Тем временем, пока король Одо улаживал свои отношения с
королем Арнульфом, норманны продолжали активные действия на
территории Западно-Франкского королевства. Их целью стал город
Мо, осаду которого они вели по всем правилам военного искусст-
ва. Однако взять город сразу им не удалось. Его ворота открылись
лишь тогда, когда голод, разразившийся в городе, заставил епи-
скопа Зигмунда пойти на капитуляцию. В результате договорен-
ности между сторонами епископ и городские жители получили
разрешение покинуть город, оставив его на произвол захватчиков.
Казалось, норманны выполнили свои обещания, но это была всего
лишь уловка. Когда горожане во главе с Зигмундом, переправив-
шись через Марну, отошли уже на безопасное расстояние от по-
кинутого города, норманны организовали преследование и пле-
нили их всех. Сам город был разграблен и сожжен.
Действия норманнов заставили короля Одо принять превен-
тивные меры. Он со своими отрядами осенью расположился лаге-
рем около Парижа, чтобы не допустить повторной осады города.
Что касается норманнов, то они вернулись по Марне в Сену, а
”2 Annales Vedastini, s.a. 888. S. 526; Ведастинские анналы, а. 888. С. 177.
Восточно-франкские анналы о доставке короны от Арнульфа к Одо для повтор-
ной коронации вообще не упоминают. По мнению С.А. Польской, и первая, и
повторная коронация Одо означали начало длительного и болезненного процес-
са mutatio regni, санкционировали который фактически действия высших иерар-
хов католической церкви в Западно-Франкском королевстве и который в итоге
привел к низложению династии Каролингов в конце X в. См.: Польская С.А.
Влияние канонического и династического права на практику церемонии коро-
левского посвящения во Франции IX-X вв. // Древние и средневековые цивили-
зации и варварский мир. Ставрополь, 1999. С. 184—187.
448
затем вошли в.один из ее притоков, Луан, на берегу которого раз-
били укрепленный лагерь, явно не намереваясь покидать бассейн
Сены413.
Дальнейшие события показали, что Одо в отношениях с
норманнами был вынужден перейти к оборонительной тактике. В
свою очередь, норманны наращивали свое присутствие в преде-
лах королевства, В 889 г. они продолжают грабительские рейды в
Бургундии, Нейстрии и Аквитании. Осенью этого года снова по-
являются под стенами Парижа и вновь, чтобы избежать новой
осады, король Одо предпочел откупиться от них. Вслед за этим
нагруженные добычей по воде и по суше норманнские отряды
отправляются на полуостров Котантен, расположившись вблизи
Кутанса и осадив крепость Сен-Ло414.
Осада Сен-Ло продолжалась в течение всей зимы 889-890 гг.,
до тех пор, пока не умер епископ Листа и не погибла большая
часть гарнизона. Лишь только после этого норманнам удалось взять
крепость и разрушить ее. Однако длительная осада и отчаянное
сопротивление бретонцев не позволили норманнам развить свой
успех и продвинуться в глубь Бретонского княжества. Более того,
ослабленные тяготами войны, они были вынуждены отступить на
Сену. Оттуда норманнские отряды отправились по Уазе к городу
Нион, возле которого был организован укрепленный лагерь. По-
казательно, что норманны вновь передвигаются не только речны-
ми путями, но и по суше. Именно эту часть норманнских отрядов
попытался остановить король Одо, однако потерпел неудачу. Тем
не менее он сумел перекрыть им возможное продвижение в на-
правлении Парижа, разместив на берегах Уазы свои войска415.
На страницах Ведастинских анналов вновь появляется ко-
нунг Гастинг. Можно предполагать, что это тот же норманнский
вождь, который нанес столь значительный урон обоим франкским
королевствам в начале 80-х гг. IX в. На это указывает само место
413 Annales Vedastini, s.a. 888. S. 525-526; Ведастинские анналы, а. 888.
С. 176-177.
414 Annales Vedastini, s.a. 889. S. 526: «Dani vero more suo Burgundiam, Neustriam
atque partem Aquitaniae, nullo resistente, igne et ferro devastant»; Ведастинские
анналы, a. 889. C. 177; Annales Besuenses, s.a. 888 // MGH SS. T. 11. S. 248; Annales
Lemovicenses, s.a. 889// MGH SS. T. 11. S. 251.
415 Annales Vedastini, s.a. 890. S. 526; Ведастинские анналы, a. 890. C. 177-178.
449
расположения отрядов Гастинга: на границе между королевства-
ми на реке Сомме, откуда у него были благоприятные возможно-
сти совершать рейды по обе стороны реки416.
Следующий год не принес облегчения ни одному из франк-
ских королевств. Используя территорию будущих Нидерландов,
норманны предпринимают ряд новых рейдов, достигнув Арраса и
Амьена, а также действуя на территории Восточно-Франкского
королевства417. Оба короля, Арнульф и Одо, с переменным успе-
хом пытались дать отпор новым вторжениям. Более в этом преус-
пел Арнульф, которому в ноябре 891 г. удалось разбить норман-
нов под Ловеном, где они вновь попытались задержаться с целью
зимовки418 419. Дела Одо шли менее успешно. Его попытка вытеснить
норманнов из-под Амьена окончилась провалом. Он потерпел по-
ражение от них в Вермандуа и был вынужден вернуться в преде-
419
лы своего королевства .
892 г. принес некоторое облегчение Западно-Франкскому
королевству. Норманны в его пределах активной деятельности не
вели. Но зато король Одо втянулся в борьбу с Балдуином Фланд-
рским. Междоусобица, продолжавшаяся весь год, совпала с край-
не плохим урожаем, что привело к голоду в стране. Вероятно, это
послужило одной из причин того, что часть норманнов поспеши-
ла покинуть королевство420. Скорее всего, их целью были Британ-
ские острова. Однако наши источники не позволяют делать вывод
о том, что пределы Западно-Франкского королевства покинули
все норманны.
416 Annales Vedastini, s.a. 890. S. 526: «Alstingus cum suis Argova super Sumnam
sedem sibi firmavit»; Ведастинские анналы, a. 890. C. 178.
417 Annales Vedastini, s.a. 891. S. 527; Ведастинские анналы, a. 891. C. 178;
Annales Laubacenses, s.a. 891 // MGH SS. T. 1. S. 52; Annales Alamannici, s.a. 891 //
MGH SS. Г. I. S. 52; Annales Wirziburgenses, s.a. 891 // MGH SS. Т.П. S. 241;
Reginones chronicon, s.a. 891. S. 602-603; Annales Besuenses, s.a. 891. S. 248.
418 Annales Vedastini, s.a. 891. S. 527; Ведастинские анналы, a. 891. C. 178;
Annales Laubacenses, s.a. 891. S. 52; Annales Alamannici, s.a. 891. S. 52; Reginonis
chronicon, s.a. 891. S. 603; Annales Fuldensium pars quinta, s.a. 891. S. 407 408.
419 Annales Vedastini, s.a. 891. S. 527; Ведастинские анналы, a. 891. C. 178-179.
420 Annales Vedastini, s.a. 892. S. 527-528: «Nortmanni vero a Luvanio regressi,
videntes omnc regnum fame atteri, relicta Francia, tempore autumni mare transierunt»;
Ведастинские анналы, a. 892. C. 180.
450
В королевстве же в этот год созрел заговор, целью которого
было низложение короля Одо. Вдохновителем его был архиепи-
скоп Фулько Реймсский. Воспользовавшись отсутствием Одо, ко-
торый отправился в Аквитанию, его противники собрались в Рейм-
се. 28 января 893 г. архиепископ Фулько в присутствии большого
числа светской и духовной аристократии совершил акт помазания
на трон Карла, внука императора Карла Лысого (будущий Карл
Простоватый), которому едва исполнилось 14 лет. В апреле но-
вый король Карл получил поддержку со стороны герцога Ришара
Бургундского и герцога Вильгельма Аквитанского, которые были
крайне обеспокоены попытками Робертинов укрепить свои пози-
ции к востоку и югу от Луары. Одо попытался вступить в перего-
воры с новоиспеченным королем Карлом, однако они завершились
безрезультатно. Попытка силового противостояния между двумя
королями одного королевства, Одо и Карлом, оказалась тщетной.
Обе стороны осенью поспешили заключить перемирие до Пасхи
будущего 894 г. И тот и другой отправились зимовать на террито-
рии Западно-Франкского королевства, находившиеся под их кон-
тролем. Почти на три года страна погрузилась в состояние граж-
данской войны421.
Именно эта гражданская война, по мнению Л. Альфана, по-
зволила норманнам возобновить вторжения на территорию За-
падно-Франкского королевства422. Однако это была не единствен-
ная причина. Изменение ситуации на Британских островах заста-
вило часть норманнов, которые, как говорит Англосаксонская хро-
ника, «не имели денег», отправиться в плавание к берегам Фран-
кии, к устью Сены423. Вероятно, именно их имел в виду ведастин-
ский анналист, когда под 896 г. писал о том, что «норманны под
предводительством своего вождя Хундео на пяти кораблях вошли
421 Annales Vedastini, s.a. 893-896. S. 528-530; Ведастинские анналы, а. 893-
896. С. 180^183; Reginones chronicon, s.a. 893-896. S. 605-607; Annalium Fuldensium
pars quinta, s.a. 893-895. S. 408-411; ТейсЛ. Указ. соч. С. 138-140; Польская С.А.
Указ. соч. С. 186.
422 Альфан Л. Варвары от Великого переселения народов до тюркских завое-
ваний XI века. СПб., 2003. С. 225.
425 Anglo-Saxon Chronicle, а. 896; Арбман X. Указ. соч. С. 105; Сойер П. Эпо-
ха викингов. СПб.. 2002; Альфан Л. Указ. соч. С. 225.
451
в Сену»424. Малочисленность этой экспедиции наводит на мысль,
что это были именно британские «безденежные» норманны.
Вероятно, низовья Сены были использованы Хундео в ка-
честве опорного пункта, откуда какая-то часть его отряда могла
двинуться далее вверх по реке до Уазы, а затем по этому притоку
Сены до Шуази, где они встали укрепленным лагерем425 426. Приме-
чательно, что численность норманнов, по сообщению Ведастин-
ских анналов, к этому времени значительно увеличилась . Одна-
ко анналы не сообщают, за счет каких ресурсов происходил этот
процесс. Вероятно, какая-то часть норманнов могла прибыть
вслед за Хундео из-за моря. Но более предпочтительным, на наш
взгляд, будет предположение, что это были те норманны, которые
уже осели в низовьях Сены и которые достаточно хорошо ориен-
тировались в ситуации, складывавшейся в Западно-Франкском
королевстве.
Именно лагерь в Шуази стал опорным пунктом для возоб-
новившихся в 897 г. походов норманнов в бассейн реки Маас.
Именно туда они возвращаются, а затем на своих кораблях спус-
каются в низовья Сены, где и остаются на все лето, не встречая
никакого отпора ни со стороны Одо, ни со стороны местных маг-
натов427. Такое поведение норманнов могло, по нашему мнению,
объясняться весьма примечательным фактом, о котором сообща-
ют Ведастинские анналы. Речь идет о весьма неординарном по-
ступке со стороны юного короля Карла Простоватого. Он вступил
в переговоры с Хундео, в результате которых вождь норманнов
прибыл к его двору на Пасху (27 марта) и принял крещение428.
Какова была политическая составляющая их переговоров, остает-
ся неизвестным. Однако историками высказывалась мысль о том,
424 Annales Vedastini, s.a. 896. S. 530: «Et per idem tempus iterum Nortmanni
cum duce eorum, Hunedeo nominee, et quinque barchis iterum Sequanam ingressi»;
Ведастинские анналы, a. 896. C. 183.
425 Annales Vedastini, s.a. 896. S. 530; Ведастинские анналы, a. 896. C. 183.
426 Annales Vedastini, s.a. 896. S. 530: «Nortmanni vero iam multiplicati»; Веда-
стинские анналы, a. 896. C. 183.
427 /\pna|£S Vedastini, s.a. 897. S. 530; Ведастинские анналы, a. 897. C. 183-184.
428 Annales Vedastini, s.a. 897. S. 530: «Karolus vero Hunedeum ad se deductum,
Cluninio monasterio eum de sacro fonte suscepit»; Ведастинские анналы, a. 897.
C. 184.
452
что попытка Карла Простоватого найти себе союзника в лице
норманнского вождя была направлена не только против короля
Одо, но и против наставника Карла, архиепископа Фулько Реймс-
ского429 * *. Именно так можно расценить реакцию последнего, кото-
рый поспешил обратиться к Карлу с письмом, в котором он прямо
обвинял своего подопечного в попытке заключить договор с
«врагами Господа»410. Но, по-видимому, ощутимых реальных ре-
зультатов переговоры между Карлом и Хундео не дали. Тем не
менее Карл создал прецедент в своей политике по отношению к
норманнам, закрепившимся на Нижней Сене, рассматривая их как
своих потенциальных союзников в борьбе с внутренними и внеш-
ними врагами. В этой связи будущий договор еще с одним нор-
маннским конунгом, Роллоном, уже не выглядит как что-то из
ряда вон выходящее.
Однако к концу года Одо сумел перехватить инициативу в
отношениях с норманнами, также вступив с ними в переговоры.
Король прибег к уже не раз оправдывавшему себя методу. Он
предложил норманнам денежную компенсацию в обмен на то, что
они прекратят грабеж страны. Кроме того, вероятно, Одо факти-
чески открыл путь норманнам на Луару, куда они и отправились
зимовать411. Этот политический маневр вполне понятен, посколь-
ку появление норманнов на Луаре значительно повышало опас-
ность для южно-франкских магнатов, связывая им руки в борьбе
против Одо. Однако королю не удалось воспользоваться плодами
своих действий. Одо заболел и скончался 1 января 898 г. Накану-
не своей смерти он, по сообщению Ведастинских анналов, при-
звал всех подданных Западно-Франкского королевства, в том чис-
ле и верных лично ему, признать в качестве законного короля
Карла Простоватого. Вторичный акт помазания Карла на царство,
429 Eckel Ch. Charles les Simple. Paris, 1899. P. 62; Бартенев A C. Образование
герцогства Нормандского // Ученые записки Саратовского госуниверситета. Т. 1
(XIV). Серия историческая. 1938. С. 181.
4,0 Flodoard. Historia Remensis ecclesiae IV, 5 // MGH SS. T. Ill: «Credite mihi,
qua nunquam sic agendo ad regnum pervenietis, imo velocitar despredet vos Deus
quern irritates».
4,1 Annales Vedastini, s.a. 897. S. 530: «Unde rex misit ad eos, regnum redimere
volens, et facto placito, super Ligerem hiemandi gratia pergunt»; Ведастинские ан-
налы, a. 897. C. 184.
453
< теперь уже в духовной столице королевства, Реймсе, произошел в
присутствии значительного числа светских и духовных магнатов
практически сразу после погребения Одо в Сен-Дени432.
Смерть короля Одо прекратила действие перемирия между
норманнами и западными франками. Именно так можно тракто-
вать сообщение Ведастинских анналов о возобновившихся граби-
тельских рейдах норманнов в пределах Аквитании и Нейстрии.
Вероятно, это была одна из причин, которая ускорила процесс
поиска компромисса между королем Карлом и западно-франкской
аристократией. Те же анналы сообщают нам, что «после этого»,
то есть после разбоев со стороны норманнов, «к королю пришел
граф Роберт, брат короля Одо, и, с честью принятый королем,
принес ему клятву верности и возвратился затем в свою страну».
Вслед за ним подтвердили свою верность Карлу Ришар Отенский,
герцог Бургундии, и Вильгельм Благочестивый, герцог Аквита-
нии. Обретя, таким образом, уверенность в собственных силах,
король Карл начал активные действия против норманнов. Однако
особого успеха он не имел. Норманны попытались закрепиться на
зиму на территории Бургундии, но здесь инициативу в свои руки
взял герцог Ришар Бургундский, который 28 декабря 898 г. сумел
нанести им поражение. После этого норманны вновь отступают к
Сене433.
Это отступление является еще одним дополнительным ар-
гументом в пользу того, что низовья Сены к этому времени фак-
тически превратились в территорию, которая активно осваивалась
скандинавскими поселенцами. Однако норманнам потребовался
почти год, прежде чем они вновь перешли к активным действиям.
Осенью 899 г. они появляются на берегах Уазы, откуда соверша-
ют рейды во владения короля Цвентибольда Лотарингского434. В
900 г. король Карл появляется со своим войском на Уазе. Его це-
лью, как сообщает ведастинский анналист, было «посовещаться,
432 Annales Vedastini, s.a. 897-898. S. 530; Ведастинские анналы, а. 897-898.
С. 184; Reginonis chronicon, s.a. 898. S. 607-608.
433 Annales Vedastini, s.a. 898. S. 531: «...et victor existens, compulit eos redire
in Sequanam»; Ведастинские анналы, a. 898. C. 184—185; Annales Sanctae Columbae
Senonensis, s.a. 899 // MGH SS. T. I. S. 104.
434 Annales Vedastini, s.a. 899. S. 531; Ведастинские анналы, a. 899. C. 185.
454
что ему делать со своими врагами». Из контекста этого сообще-
ния, однако, остается не совсем понятным, кого анналист подра-
зумевал в качестве врагов Карла. С одной стороны, это мог быть
граф Балдуин Фландрский, испортивший ранее свои отношения с
Карлом из-за аббатства св. Ведаста. С другой стороны, судя по
расположению войск Карла, это могли быть и норманны. В боль-
шей степени, на наш взгляд, вероятно второе прочтение понятия
«враги», поскольку тут же сообщается: «...король совещался с Ро-
бертом, Ришаром и Херибертом о том, что им следует предпри-
нять против норманнов». Однако эта попытка создать единый ан-
тинорманнский фронт провалилась ввиду возникшей ссоры меж-
ду Робертом Нейстрийским и Ришаром Бургундским, в результате
которой Роберт покинул двор Карла, и «каждый, ничего не до-
бившись, возвратился к себе»435. Этой фразой заканчивается текст
Ведастинских анналов, что выглядит весьма символично. Насту-
пал новый, X, в., в котором каждый из магнатов, как, впрочем, и
сам король Карл Простоватый, должен был решать норманнскую
проблему самостоятельно, учитывая тот факт, что сама эта про-
блема качественно менялась: на смену грабежам и разбоям, ха-
рактерным для отношений между скандинавским миром и каро-
лингским обществом с 40-х гг. IX в., приходит стремление нор-
маннов прочно осесть на части каролингских территорий, начав
планомерный процесс их колонизации.
4,5 Annales Vedastini, s.a. 900. S. 53 1: «...atque ita omnes discordantes sine ullo
effectu reverse sunt unusquisque in sua»; Ведастинские анналы, a. 900. C. 185.
455
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Норманны, появившиеся на границах Франкской империи
на рубеже VIII—IX вв. и объединившие во второй половине XI в. в
единое целое две культуры, франкскую континентальную и ост-
ровную англосаксонскую, оставили глубокий и неизгладимый след
в истории средневековой европейской цивилизации. Этот след
обладал двумя качествами: реальной политики, в результате ко-
торой в X в. коренным образом изменилась политическая карта
Европы и появилось княжество, которому было суждено сыграть
очень заметную роль в истории не только Франции, но и многих
иных княжеств и королевств. Второе качество было связано с тем,
что сами норманны заставили франков попытаться понять их,
сформировать некое универсальное представление о них, которое
выражало собой аккумулированную память многих поколений.
Однако для того чтобы зафиксировать эту память, одних
устных преданий было недостаточно, и функцию ее сохранения и
донесения до последующих поколений берет на себя текст, одна-
жды зафиксированный на пергамене и растиражированный пере-
писчиками. Этот текст в тогдашнюю эпоху мог обрести по пре-
имуществу характер текста исторического. Инструментом исто-
рической памяти становится исторический текст. Так начинает
формироваться историографический образ «норманна», который
зачастую получает политическую ангажированность, а значит, не
всегда имеет истинный характер.
Но этот образ, формировавшийся в иноэтнической среде в
условиях столкновения и взаимодействия разных культур и миро-
воззрений, оказывается теснейшим образом связанным с некоей
территорией, в границах которой этот синтез осуществлялся.
Смена территории влекла за собой изменение, а иногда и качест-
венную трансформацию самого образа «норманна». Этот процесс
прошел, несколько этапов, каждый из которых был связан с опре-
деленной группой исторических текстов, фиксировавших измене-
ние этого образа в связи с общим изменением внутри- и внешне-
456
политической среды существования норманнов и как акторов ме-
ждународных отношений, и как историко-литературных героев.
Первый этап охватывал период начальных контактов, имев-
ших место между Франкской империей Карла Великого и Людо-
вика Благочестивого. Хронологически он завершается рубежом
ЗО^4О-х гг. IX в., когда империя погрузилась в полосу затяжного
внутриполитического кризиса, приведшего ее в итоге к распаду.
Для этого периода было характерно существование исторических
и литературных сочинений самого разного жанра, но всех их объ-
единяло одно - крайне спокойное и сдержанное отношение к
«норманнской проблеме», которая не была столь болезненной для
первых двух франкских императоров, как иногда было принято
считать. Для официальной и полуофициальной каролингской ис-
ториографии этого времени, представленной как анналами, так и
авторскими сочинениями, была характерна одна объединяющая
черта. Они знают и фиксируют отношения, достаточно интенсив-
ные и весьма разные по своему характеру, не с абстрактными
«норманнами», а с вполне конкретными «данами». Образ послед-
них, сложившийся в историографии к концу первого этапа, был
образом весьма сдержанным, не обладающим какими-либо край-
ними в своей отрицательности чертами и не выходящим за рамки
тех представлений и мнений, которые существовали во франк-
ском обществе по отношению к не-франкам, жившим по другую
сторону границ империи. Что же касается понятия «норманн», то
он встречается на страницах сочинений этого периода крайне
редко и зачастую является результатом интерполяций и редакций
более поздних переписчиков тех или иных рукописей.
Второй этап связан с политическими событиями, которые
имели место в пределах Западно-Франкского королевства. Терри-
тория сузилась, а оба понятия становятся все более и более раз-
мытыми. Объяснение этого кроется в ряде моментов. Прежде все-
го, это резкое свертывание, прежде всего в количественном отно-
шении, традиционных жанров историописания. Монополистами
истории становятся анналы, но анналы, жестко привязанные к кон-
кретной территории королевства, анналы, авторы которых, как пра-
вило, мало интересовались тем, что происходило в бывших частях
некогда единого государства. Границы с датскими землями ото-
457
двигаются, и пограничные конфликты теряют для западно-франкс-
ких королей и их историографов всякую актуальность. В итоге
можно наблюдать постепенное исчезновение со страниц истори-
ческих сочинений самого понятия «даны». Но рядом наблюдается
обратная картина: понятие «норманны» к рубежу IX-X вв. обре-
тает характер монополиста. Но этот монополист намного более
агрессивен и неприятен для франкского общества, в том числе и в
реальной политике. В результате в течение непродолжительного
времени на страницах анналов происходит сложение именно того
образа «норманна», который мы можем достаточно легко обна-
ружить на страницах научной, научно-популярной и особенно
художественной литературы нашего времени. Однако этот образ
имел еще одну весьма специфическую особенность, которая как-
то уходила на задний план. Для западно-франкской историогра-
фии «норманн» был не столько этнонимом, обозначавшим вы-
ходцев из норвежских земель, сколько понятием собирательным и
универсальным, охватывающим всю совокупность скандинавов,
прибывавших на территорию королевства уже не только из раз-
ных районов Скандинавии, но и с территорий, которые уже под-
вергались скандинавской колонизации.
Следующий этап исторического и историографического ста-
новления образа «норманна» связан с X в., когда территория кон-
тактов суживается до еще более незначительных размеров. Однако
это сужение не означало исчезновение понятия «норманн». На-
оборот, появление в начале X в. Нормандского княжества в преде-
лах Западно-Франкского королевства означало дальнейшее разви-
тие этого образа и самого понятия. Зона контактов начинает пре-
вращаться в контактную зону, которая объективно ставила вопрос
о новой идентификации «норманнов», оказавшихся в ее пределах.
Перед ними и их вождями встает жизненно важная необходимость
зафиксировать свое право на самостоятельное существование во
враждебном окружении. У них нет еще собственных официальных
историографов, но некоторые авторы уже не могут обойти сторо-
ной факт изменения политической и этнической карты Франкии.
Историография приобретает двойственный характер, присущий
любой'переходной эпохе. С одной стороны, образ «норманна» на-
чинает утрачивать свою скандинавскую географию и идентифи-
458
цироваться по преимуществу с территорией Нормандии. Станов-
ление первой нормандской княжеской династии приводит к час-
тичной персонификации образа, что реализуется в развитии эле-
ментов биографического жанра историописания. С другой сторо-
ны, память о «дурном качестве» образа «норманна» продолжает
сохраняться, тиражироваться и укрепляться, обретая второе ды-
хание. Однако именно этот этап стал тем подготовительным пе-
риодом, когда к герцогам Нормандии приходит осознание насущ-
ной необходимости приступить к качественной ломке сложивше-
гося историко-политического образа.
Наступает чегвертый этап, охватывающий период 10-70-х гг.
XI в. Заканчивается превращение Нормандии в территорию, кото-
рую вполне можно рассматривать как контактную зону, в рамках
которой фактически завершается процесс микроэтногенеза, по-
строенного на процессе амальгамизации двух этнических компо-
нентов: франкского и скандинавского. Нормандия обретает соб-
ственное этно-политическое лицо, и теперь требуется, чтобы это
лицо не выглядело ужасным или уродливым. И вновь на помощь
в решении этой проблемы приходят историки. Эти шесть десяти-
летий - период расцвета нормандской историографии, которая
фактически обслуживает интересы правящей династии. Династия
не может быть безличной, и историография приобретает биогра-
фический характер. Сама история воплощается в деяниях герцогов,
фиксируется на страницах «Гест», которые не просто реабилити-
руют образ «норманна», но придают ему героический характер,
воплощением которого является Normannitas, сплачивающая в
единое целое как жителей самой Нормандии, так и тех, кто был
вынужден покинуть ее в силу разных причин и осел на обширном
пространстве Европы, от Византийской империи и Южной Ита-
лии до Британских островов.
Наконец, последний, завершающий этап в становлении об-
раза «норманна» связан с периодом, когда Нормандия стала ча-
стью универсального Англо-нормандского королевства. Однако в
этом единении Нормандия постепенно утрачивает какую-либо
самостоятельность, а образ «норманна» начинает приобретать ха-
рактер стереотипа. Скандинавское прошлое становится всего лишь
элементом исторической памяти, причем элементом весьма иска-
459
женным в результате как объективных причин функционирования
человеческой памяти, так и субъективных после неоднократных
препарирований предыдущими историками. Это прошлое утрачи-
вает свою актуальность, ибо оно никак не связано с реальной
внешнеполитической практикой королей как из нормандской ди-
настии, так и династии Плантагенетов. Образ «норманна» окон-
чательно сливается с образом «нормандца», и более того, послед-
ний даже начинает поглощаться более универсальным образом
«франка» новой генерации. Процесс селекции исторических фак-
тов к 70-м гг. XII в. завершается, историко-политический стерео-
тип приобретает устойчивое, даже классическое очертание, а жизнь
образа «норманна» начинает смещаться в область сугубо литера-
турных сочинений.
Однако история историографии образа «норманна» на этом
не заканчивается. Он продолжает жить в последующие столетия,
дожидаясь того часа, когда интерес к «норманнской проблеме»
вновь выйдет за рамки чисто академического интереса.
460
Научное издание
Якуб Алексей Валерьевич
ОБРАЗ «НОРМАННА»
В ЗАПАДНОЕВРОПЕЙСКОМ ОБЩЕСТВЕ IX-XII вв.
СТАНОВЛЕНИЕ И РАЗВИТИЕ
ИСТОРИОГРАФИЧЕСКОЙ ТРАДИЦИИ
Монография
Технический редактор Н. В. Москвичёва
Редактор Л. Ф. Платоненко
Дизайн обложки З.Н. Образова
Подписано в печать 26.08.08. Формат бумаги 60x84 1/16.
Печ. л. 29,0. Усл. печ. л. 27,0. Уч.-изд. л. 30,4.
Тираж 500 экз. 1-й завод 150 экз. Заказ 279.
Издательство Омского государственного университета
644077, Омск-77, пр. Мира, 55а, госуниверситет
КНИГИ ИЗДАТЕЛЬСТВА ОмГУ ПО ИСТОРИИ
Приобрести книги вы можете:
> непосредственно в издательстве ОмГУ;
> в книжном киоске ЦДПП (2 корпус ОмГУ, 1 этаж);
> в магазинах «Академкнига»;
> наложенным платежом по почте, направив заказ
по e-mail karpova@univer.omsk.su;
> по предоплате, безналичным перечислением, направив заказ
по e-mail karpova@univer.omsk.su и указав реквизиты своей
организации. В этом случае книги будут отправлены по почте
заказной бандеролью после поступления средств на счет ОмГУ.
Мир историка: историографический сборник
/ под ред. Г.К. Садретдинова, В.П. Корзун. - Вып. 2.
- Омск: Изд-во ОмГУ, 2006. - 490 с. (переплет)
Рассматриваются проблемы жизненного сти-
ля, научной организации, взаимоотношений с вла-
стью и рецепции историком окружающего времени
и пространства. Анализируются жизнь и деятель-
ность как отдельных представителей историко-на-
учного сообщества, так и групп, направлений оте-
чественной и зарубежной исторической науки, пре-
имущественно XIX-XX вв.
Для историков, историографов, науковедов, культурологов и всех
интересующихся миром творца исторического знания.
Мир историка: историографический сбор-
ник / под ред. В.П. Корзун, А.В. Якуба. - Вып. 3. -
Омск: Изд-во ОмГУ, 2007. - 494 с. (переплет)
Выпуск посвящен юбилею выдающегося оте-
чественного историографа, доктора исторических
наук, профессора, заместителя директора ИВИ РАН,
президента Российского общества интеллектуаль-
ной истории Лорнны Петровны Репиной.
Авторы сборника - представители несколь-
ких отечественных историографических центров -
анализируют комплекс историографических проблем, связанных с по-
ниманием внутреннего мира историка - творца исторического знания.
Традиционным в сборнике является раздел документов, включающий
переписку, заметки мемуарного плана, иллюстрирующие изучаемые про-
цессы на языке историографического первоисточника.
Для историков, историографов, науковедов, культурологов и всех
интересующихся миром творца исторического знания.
Исторический ежегодник. 2008. Выпуск 1.
Отечественная история / под ред. А.В. Якуба,
Ю.А. Сорокина. - Омск: Изд-во Ом. гос. ун-та,
2008. - 88 с.
Включены статьи, посвященные малоизучен-
ным и дискуссионным проблемам российской ис-
тории, взятые в конкретно-историческом и исто-
риографическом аспектах. Представлена информа-
ция о конференциях, в которых приняли участие
сотрудники исторического факультета ОмГУ.
Адресован преподавателям, аспирантам, на-
учным сотрудникам и студентам.
Азиатская Россия во второй половине
XIX - начале XX в.: проблемы региональной
истории: сборник научных статей, посвященный
60-летию профессора, доктора исторических наук
А.П. Толочко / под ред. Ю.А. Сорокина. - Омск:
Изд-во Ом. гос. ун-та, 2008. - 340 с. (переплет)
Сборник посвящен 60-летию видного сибир-
ского историка, доктора исторических наук, про-
фессора А.П. Толочко. Освещается вклад юбиля-
ра в изучение партийно-политического движе-
ния, городского самоуправления, общественной
и культурной жизни Азиатской России. Иссле-
дуются малоизученные проблемы управления, социально-экономическо-
го, общественного и культурного развития этого обширного региона во
второй половине XIX - начале XX в.
Для научных сотрудников, преподавателей вузов и всех интере-
сующихся историей Сибири и сопредельных территорий.
АЗИАТСКАЯ РОССИЯ
ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX - НАЧАЛЕ» *.
Г1РМШШ КГЖЖЛАМПЙ мспжт