А.С. Скрипкин
' ।
К СЕМИДЕСЯТИЛЕТИЮ АВТОРА
А. С. Скрипкин.
Выступление на Международной научной конференции
«Ранние кочевники Южного Приуралья
в свете новейших археологических открытий»,
г. Оренбург, апрель 2008 года
МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ
РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
ГОСУДАРСТВЕННОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ
ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ
«ВОЛГОГРАДСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ»
А. С. СКРИПКИН
САРМАТЫ И ВОСТОК
Избранные труды
Волгоград 2010
ББК 63.442(2)
С45
Составители:
Е. А. Коробкова, преподаватель
кафедры археологии и зарубежной истории
Волгоградского государственного университета;
А. В. Белицкий, специалист по учебно-методической работе
II категории отдела аспирантуры, докторантуры
и повышения квалификации
Волгоградского государственного университета
Издание подготовлено по инициативе
кафедры археологии и зарубежной истории
Волгоградского государственного университета
Печатается по решению редакционно-издательского совета
Волгоградского государственного университета
Скрипкин, А. С.
С45 Сарматы и Восток (Текст]: избр. тр. / А. С. Скрипкин ; сост. :
Е. А. Коробкова, А. В. Белицкий; Гос. образоват. учреждение высш,
проф. образования «Волгогр. гос. ун-т», [Каф. археологии и зару-
беж. истории]; [вступ. ст. Е. А. Коробковой, А. В. Белицкого]. - Вол-
гоград : Изд-во ВолГУ, 2010. - 370 с., ил. - К 70-летию автора.
ISBN978-5-9669-0755-6
Предлагаемая книга представляет собой избранные статьи профессора
А.С. Скрипкина, опубликованные в различных изданиях и в разное время, посвя-
щенные истории и археологии сарматов. В них рассматриваются вопросы проис-
хождения и развития сарматских культур, этнополитическая история сарматов
Все статьи объединены общей темой - определения роли восточных компонентов
в этнической истории и материальной культуре сарматов.
ББК 63.442(2)
ISBN978-5-9669-0755-6
© СкрипкинА. С., 2010
©Составление. Коробкова Е. А., Белицкий А. В., 2010
© Оформление. Издательство
Волгоградского государственного
университета, 2010
ОТ СОСТАВИТЕЛЕЙ
Сарматская тематика является основной в научном творчестве
Анатолия Степановича Скрипкина. Изучать историю и культуру сар-
матов он начал еще в студенческие годы. Первой его темой была «По-
зднесарматская культура Нижнего Поволжья». Этой проблемой ему
предложил заняться В.П. Шилов, в экспедиции которого он начал рабо-
тать в 60-е гг. XX века. Исследование А.С. Скрипкиным этого направле-
ния сарматской археологии завершилось защитой кандидатской диссер-
тации уже под руководством К.Ф. Смирнова в Институте археологии
АН СССР, где он обучался в аспирантуре с 1970 по 1973 год.
Структура кандидатской диссертации предполагала исследова-
ние проблемы происхождения позднесарматской культуры. Работа
над материалом позволила автору прийти к выводу о восточных ис-
токах формирования позднесарматской культуры Нижнего Поволжья.
В последующее время круг интересов А.С. Скрипкина расши-
рялся, включая и другие периоды сарматской истории. Его интересо-
вали проблемы происхождения сарматских культур, механизмы кото-
рого определяли их становление и развитие. В докторской диссерта-
ции им была сформулирована основная закономерность в становле-
нии практически всех сарматских культур для Доно-Волго-Уральского
региона, суть которой заключалась в том, что каждая из них в началь-
ной стадии своего формирования включала два основных компонента:
пришлый, связанный с миграцией нового населения, и местный, отно-
сящийся к обитавшему здесь ранее населению. Выявление исходных
территорий и причин миграций в разные периоды сарматской исто-
рии нашло отражение в целой серии работ А.С. Скрипкина.
Разрабатывая вопросы хронологии сарматских памятников, А.С. Скрип-
кин выделил в Нижнем Поволжье серию комплексов, датируемых И—I вв.
до н. э., в материальной культуре которых присутствовали инновации, нахо-
дящие далекие восточные аналогии, вплоть до Китая. Одной из основных
причин этого явления он считал образование к северу от Китая державы
хунну, которая стала проводить агрессивную политику по отношению к сво-
им соседям, что привело к уходу ряда кочевых объединений на запад. Эти
события привели к существенным подвижкам кочевого населения в евра-
зийском степном пространстве. Об этих процессах, в частности, по мнению
-5-
--------------------- От составителей --------------------------
А.С. Скрипкина, свидетельствует появление новой этнической номенклату-
ры на территории от Средней Азии до Северного Причерноморья, выразив-
шейся в распространении на этом огромном пространстве новых названий
кочевнических группировок.
Вслед за письменными источниками, территорию от Волги и Кас-
пийского моря к востоку А.С. Скрипкин интерпретирует как Восточ-
ную Скифию, откуда происходили периодические переселения в Сар-
матию, что и предопределило освоение сарматами степного простран-
ства, вплоть до границ с Римской империей по Дунаю.
Становление среднесарматской и позднесарматской культур свя-
зано с новыми миграционными импульсами с востока. Если проис-
хождение позднесарматской культуры с момента ее выделения отож-
дествлялось с аланской проблемой, то А.С. Скрипкин, уточнив хроно-
логические рамки среднесарматской культуры, поставил вопрос о связи
ее с ранними упоминаниями аланов.
В ряде работ А.С. Скрипкиным рассматривалась проблема проис-
хождения аланов. Основные положения его концепции сводятся к следую-
щему. Истоки аланского этноса уходят своими корнями в среду народов,
обитавших в Центральной Азии, по соседству с Китаем и хунну. Определен-
ную роль в становлении аланского этноса сыграла Средняя Азия. Появле-
ние аланов в Восточной Европе он относит к I в. нашей эры.
В процессе разработки этнической истории сарматов А.С. Скрипкин
обратился к теме начала функционирования северного ответвления Вели-
кого шелкового пути. Анализ письменных и археологических источников
позволил ему прийти к выводу, что начало действия этого направления
шелкового пути приходится на время установления гегемонии аланов в
восточноевропейских степях, то есть не ранее I в. нашей эры.
Тема «Сарматы и Восток» красной нитью проходит через многие
работы А.С. Скрипкина. Следует отметить, что увлеченность ею предпо-
лагала посещение Анатолием Степановичем Китая, где ему пришлось
побывать в 1995 г. и преподавать в Шицзячжуанском педагогическом ин-
ституте. В Китае он посетил ряд музеев, имел возможность познакомить-
ся с археологическими коллекциями. Полученные сведения неоднократ-
но использовались А.С. Скрипкиным в научных публикациях.
В предлагаемом издании в хронологической последовательности
подобраны публикации А.С. Скрипкина по предложенной теме, начи-
ная от кратких тезисов на различных конференциях до обширных ста-
тей. Расположение таким образом статей позволяет проследить разви-
тие во времени разработок автора по данной теме. Необходимость
-6-
------------------ От составителей ---------------------
такого издания обусловлена тем, что многие сборники статей, материа-
лы конференций, в которых были опубликованы работы А.С. Скрипки-
на, давно стали библиографической редкостью, однако они, по наше-
му мнению, не утратили своей научной значимости. Представленные
материалы приводятся в оригинальном варианте на момент первой пуб-
ликации с изменениями корректорского характера и подготовкой списка
литературы согласно современным требованиям.
Е. А. Коробкова, А. В. Белицкий
К ВОПРОСУ О ПРОИСХОЖДЕНИИ
ПОЗДНЕСАРМАТСКОЙ КУЛЬТУРЫ
(Этнокультурные связи населения Урала и Поволжья с Сибирью,
Средней Азией и Казахстаном в эпоху железа : препринты докл.
и сообщ. — Уфа, 1976. — С. 28—30.)
Начиная с 20-х гг. в археологической литературе утвердилось
мнение об автохтонном происхождении позднесарматской культу-
ры. Его автор - П.Д. Рау носителями позднесарматской культуры
считал аланов. В последующее время эта точка зрения развива-
лась другими исследователями. К.Ф. Смирнов полагал, что аланы
как самостоятельная политическая сила вызревают внутри сар-
матской конфедерации племен, возглавляемой аорсами.
За последние два десятилетия в результате широких раскопок
значительно увеличился археологический материал не только из рай-
онов обитания сарматов, но и сопредельных территорий, который
позволяет на более прочной основе подойти к решению проблемы.
Вопрос происхождения позднесарматской культуры тесно
связан с разработкой более дробной ее периодизации. В свое вре-
мя, на основе анализа вещевого материала и погребального обря-
да, автором доклада было выделено три этапа в развитии поздне-
сарматской культуры Нижнего Поволжья: первый этап — рубеж
I—II вв. - 3-я четверть II в.; второй - 3-я четверть II - середина
III в.; третий - середина III - конец IV века.
Все исследователи, занимавшиеся вопросами сарматской ар-
хеологии, отмечали значительные изменения в погребальном об-
ряде и материальной культуре у поздних сарматов, по сравнению с
предшествующими периодами сарматской культуры. Погребения
позднесарматской культуры в первую очередь отличают: северная
|© СкрипкинА. С., 1976
© Скрипкин А. С., 2010, с изменениями
-8-
 Сарматы и Восток 
ориентировка костяков; широкое распространение узких могильных
ям, в большинстве случаев с подбоями; высокий процент искусст-
венной деформации черепов; характерный набор вещевого мате-
риала. Отдельные категории вещей, которые станут ведущими для
позднесарматской культуры Нижнего Поволжья, начинают распро-
страняться с рубежа I—II веков. На это же время здесь падает и
интенсивное распространение северной ориентировки и обычая де-
формации черепов.
В археологической и антропологической литературе суще-
ствует мнение, что обычай деформации черепов в Нижнем По-
волжье появляется уже на предшествующем — среднесарматс-
ком этапе (Б.Н. Граков, В.В. Гинзбург, Б.В. Фирштейн). Однако
ни одно из 10 погребений, приводимыхВ.В. Гинзбургом иБ.В. Фир-
штейн как среднесарматские, не может, бесспорно, считаться та-
ковым. Это, в основном, погребения, относящиеся к различным
этапам позднесарматской культуры. Обычай деформации чере-
пов в позднесарматское время не является в Нижнем Поволжье
местным, истоки его находятся в другом месте. Наиболее перс-
пективными в этом плане являются районы Средней Азии, где
этот обычай появляется с середины I тыс. до нашей эры. Б.В. Фир-
штейн, исследовавшая черепа сарматов Заволжья, отмечала уве-
личение монголоидной примеси на позднем этапе, причем наи-
больший процент монголоидной примеси дают деформированные
черепа. Это позволяет утверждать, что увеличение монголоид-
ной примеси здесь происходило одновременно с распространени-
ем обычая деформации черепов. Эти новые явления для Нижне-
го Поволжья могут быть связаны только с миграцией в конце I -
начале II в. населения с территории Средней Азии.
В Средней Азии с последних веков до нашей эры широко
распространяются подкурганные подбойно-катакомбные погре-
бения и погребения в прямоугольно-удлиненных ямах. Указанные
подкурганные погребения, например Кую-Мазарского и Лявандак-
ского могильников (О.В. Обельченко), курганов Ташкентского
оазиса и Ферганы (Б. А. Литвинский), курганных могильников Тад-
жикистана (А.М. Мандельштам), обнаруживают удивительное
сходство и в обряде погребения, и в предметах материальной куль-
-9-
А. С. Скрипкин
туры с сарматским миром Поволжья и Южного Приуралья. Это
требует постановки вопроса о роли сарматского элемента в этом
районе. Представляется, что сарматы сыграли, видимо, не пос-
леднюю роль в событиях второй половины II в. до н. э., связанных
с падением Греко-Бактрийского царства.
Интересно отметить, что именно с этого времени происходит
резкое сокращение сарматских погребений в Южном Приуралье.
Вряд ли это было связано с их продвижением на запад. Видимо,
культурные центры Средней Азии являлись для сарматов Приура-
лья и, возможно, Заволжья тем же, чем и античные города Север-
ного Причерноморья для сарматов Подонья и Украины.
В среднеазиатских подкурганных погребениях распространяет-
ся северная ориентировка погребения, обычай деформации черепов,
отмечается наличие монголоидной примеси (Тулхарский, Бабашовс-
кий и другие могильники) - черт, которые станут определяющими для
позднесарматской культуры. Все это позволяет, правда в весьма осто-
рожной форме, прийти к выводу об обратном передвижении какой-то
части кочевого населения из Средней Азии в Южное Приуралье и осо-
бенно в Нижнее Поволжье в конце I - начале II века. Возможно, это
передвижение было вызвано изменением политической обстановки в
этой районе в связи с образованием и укреплением Кубанского госу-
дарства. Антропологические изыскания также подтверждают возмож-
ность такого передвижения (Б.В. Фирштейн).
Проникновение, первоначально в Заволжье, нового населения,
носителей новых культурных традиций, привело к переселению части
местных сарматских племен в междуречье Волги и Дона и обособле-
нию этих районов на протяжении большей половины II века. Наиболее
интенсивно новые черты на первом этапе позднесарматской культуры
распространяются в Заволжье. В междуречье Волги и Дона в погре-
бальном обряде преобладают старые традиции.
Однако происхождение позднесарматской культуры нельзя сво-
дить только к передвижению части населения из районов Средней
Азии. Позднесарматская культура - более сложное явление. Она
формируется на базе пришлого — ираноязычного и местного - сар-
матского населения, первоначально в Заволжье, а начиная с третьей
четверти П в. она охватывает все Нижнее Поволжье.
АЗИАТСКАЯ САРМАТИЯ ВО II-IV ВЕКАХ
(Некоторые проблемы исследования)
(СА. - 1982. - № 2. - С. 43-56.)
Неравномерное развитие исторического процесса привело к
тому, что в отдельных районах Азии, Африки и Европы сложились
первые классовые общества, которые на протяжении длительного
времени взаимодействовали с окружавшими их народами, жившими
еще родоплеменным строем. На северо-востоке рабовладельчес-
кий мир в последние века до нашей эры и первые века нашей эры
соседствовал с многочисленными сарматскими племенами. В пер-
вые века нашей эры сарматы расселились на огромной территории-
от Средней Азии до Дуная, тогда же в античной географической и
исторической литературе появляется деление всей этой теории на
Европейскую и Азиатскую Сарматии, граница между которыми про-
ходила по Меотиде и Танаису (Ptolem. Geogr. Ш, 5; V, 8).
Несмотря на то что Азиатская Сарматия являлась варварс-
кой периферией, племена, населявшие ее, оказывали большое вли-
яние на ход событий в различных концах Древнего мира. Без уче-
та особенностей развития этого района нельзя достаточно полно
осветить многие важные проблемы истории среднеазиатских ра-
бовладельческих государств, античных городов Северного При-
черноморья в период римского господства. Важность разработки
вопросов истории Азиатской Сарматии заключается также и в
правильном понимании весьма сложных исторических процессов,
протекавших на территории Юго-Восточной Европы в первые века
нашей эры, связанных с началом эпохи Великого переселения на-
родов, ускорившей гибель Римской империи, являвшейся олицет-
ворением старого рабовладельческого строя.
©СкрипкинА. С., 1982
© Скрипкин А. С., 2010, с изменениями
-И-
------------------ А. С. Скрипкин --------------------
Во II—IV вв. в пределах Азиатской Сарматии сложилась и
развивалась позднесарматская археологическая культура, кото-
рая наиболее слабо изучена, по сравнению с другими периодами
сарматской культуры. Впервые позднесарматские памятники к
востоку от Дона были открыты А.А. Спицыным в 1895 г. во вре-
мя раскопок курганов по рекам Иловле и Аркадак в Саратовской
губернии. Несмотря на незначительный материал, А.А. Спицын
выделяет находки сарматского времени, среди которых отдель-
ные погребения с северной ориентировкой костяков и искусствен-
ной деформацией черепов, с глиняными мисками, маленькими
бронзовыми зеркалами и фибулами он датировал П-Ш вв. (ОАК,
1897. С. 30-33; Спицын, 1896. С. 141-154).
Однако только в годы Советской власти организация плано-
мерных раскопок позволила накопить достаточный материал и
приступить к его обобщению. В 1927 г. П. Рау, сопоставив весь
имеющийся в его распоряжении материал, пришел к выводу, что
в рамках римского времени сарматские погребения южноволжс-
кой области имеют две отличающиеся друг от друга культурные
стадии. Эти стадии он назвал раннеримской (Stufe А -1 - II вв.) и
позднеримской (Stufe В — III — IV вв.). К стадии В П. Рау были
отнесены погребения в узких ямах с подбоями и без них, с север-
ной ориентировкой погребенных и искусственно деформирован-
ными черепами (Rau, 1927. S. 65). В обеих стадиях он находит
ряд общих черт, что позволило ему сделать вывод о преемствен-
ности между ними. Отмечая некоторую стандартизацию обряда
погребения и вещественного материала, происходящую во время
стадии В, по сравнению со стадией А, П. Рау делает вывод о том,
что культурная стадия В является результатом слияния и преоб-
разования мелких разновидностей стадии А в Нижнем Поволжье.
Стадия В знаменует собой одновременно замену древних скифо-
сарматских традиций новыми формами бытового уклада, возник-
шими прежде всего под влиянием культуры греко-римских коло-
ний Причерноморья, и объединение обособленных мелких пле-
мен в одну этнически однородную группу. Носителей кулыурной
стадии В П. Рау считал аланами. Под этим этнонимом он пони-
мал остатки скифо-сарматских племен, которые в римское время
-12-
------------------- Сарматы и Восток 
теряют часть своей этнической окраски и больше воспринима-
ются как наименование географическое, хронологическое или по-
литическое и которые сливаются в III—IV вв. в одну народность
(Rau, 1927. S. 79, Ill, 112).
Дальнейшая разработка проблем позднесарматской культу-
ры нашла свое отражение в трудах Б.Н. Гракова и К.Ф. Смирно-
ва. Обобщив весь материал довоенных раскопок, К.Ф. Смирнов
счел возможным уточнить хронологию двух последних этапов сар-
матской культуры. Указав на предвзятое мнение П. Рау о запаз-
дывании в культурном развитии ранних кочевников Поволжья, по
сравнению с варварским миром западных областей Европы, он,
сопоставив археологический материал поволжско-уральских сте-
пей с материалами из погребений Кубани, пришел к выводу, что
погребения Кубани конца II в. до н. э. -1 в. н. э. дают все главные
типы вещей Stufe А - по П. Рау. Начало позднесарматской ста-
дии, или Stufe В, он отнес ко II в. н. э., так как руководящие типы
вещей этой стадии имеются уже в кубанских погребениях II в.
нашей эры. Концом позднесарматской культуры К.Ф. Смирнов
считал IV в., когда появляются новые элементы в погребальном
обряде (бескурганные погребения, курганы с кострищами) и ма-
териальной культуре (Смирнов, 1947. С. 75, 76). К.Ф. Смирновым
были выделены все основные типы погребальных сооружений
поздних сарматов, дана характеристика их материальной культу-
ры. Носителями позднесарматской стадии он считал аланов, как
и П. Рау, понимая под ними одну народность, образовавшуюся от
слияния в одно этническое целое различных сарматских племен
предшествующей стадии (Смирнов, 1947. С. 82).
В работе Б.Н. Гракова «Пережитки матриархата у сарматов»
доказывалась преемственность в развитии сарматской культуры
на протяжении тысячелетнего ее существования (Граков, 1947).
После появления в свет этой работы в археологическую литерату-
ру прочно вошла четырехчленная периодизация савромато-сармат-
ской культуры. Последняя ступень сарматской культуры была на-
звана Б.Н. Граковым шиповской, по с. Шипово, у которого были
открыты богатые погребения — наиболее яркие памятники этой
ступени, по мнению Б.Н. Гракова. Б.Н. Граков полагал, что эта куль-
-13-
— .	А. С. Скрипкин 
тура с основными ее атрибутами: узкими ямами, с подбоями и без
подбоев, деформированными черепами и северной ориентировкой
погребенных с характерным набором вещей - принадлежала ран-
ним аланам. Каких-либо доказательств в поддержку этой точки
зрения он не приводил, так как считал аргументы П. Рау вполне
достаточными и неопровержимыми. Хронологические рамки ши-
повской, или аланской, культуры Б.Н. Граков определяет уже в ис-
правленном К.Ф. Смирновым варианте - II—IV веками.
Указанные работы Б.Н. Гракова и К.Ф. Смирнова, вплоть до
настоящего времени, остаются последними в исторической лите-
ратуре, в которых специально рассматривались проблемы поздне-
сарматской культуры.
Основная часть работ, вышедших в последующее время, но-
сит характер публикаций в связи с раскопками того или иного памят-
ника. Другие же работы частью являются характеристикой одной из
сторон культуры, основанной на разработке определенной категории
находок, или поволжско-уральский материал привлекается в них в
связи с решением проблем истории близлежащих районов.
В настоящее время состояние источниковедческой базы по-
зволяет в более полном объеме рассмотреть вопросы хронологии
позднесарматской культуры, ее происхождение и генетическую при-
надлежность. Создавшимся благоприятным условиям мы обязаны
широким археологическим раскопкам, развернувшимся в 50-70-х гг.
на Дону, Волге и Южном Приуралье благодаря усилиям, в первую
очередь, И.В. Синицына, К.Ф. Смирнова, В.П. Шилова, а также мо-
лодого поколения археологов, активно включившихся в последние
годы в исследовательскую работу в этом регионе.
Кроме того, имеется благоприятная возможность использо-
вать новые материалы раскопок из других территорий: Северного
Кавказа, Средней Азии, Украины, которые имеют немаловажное
значение для освещения различных сторон истории племен Ази-
атской Сарматии II-IV веков.
Основой изучения любого конкретно-исторического периода
является разработка его хронологии. Началом позднесарматской
культуры принято считать II век. Никто, кроме К.Ф. Смирнова,
не пытался специально уточнить эту дату. Он считал, что все ха-
— 14 —
Сарматы и Восток-------------------—
рактерные археологические признаки этой культуры появляются
на предшествующем этапе, но как явления случайные. Резкий пе-
релом происходит лишь во II в. н. э., который и кладет начало
позднесарматской культуре, к середине его устанавливаются все
характерные особенности ее погребального обряда и материаль-
ной культуры, распространяющиеся на всю область северокас-
пийских сарматов (Смирнов, 1950. С. 111).
Наиболее яркими отличительными признаками позднесар-
матской культуры являются широкое распространение север-
ной ориентировки погребенных и обычай искусственной дефор-
мации головы, по которым, в первую очередь, и можно устано-
вить начальную дату формирования культуры. Северная ори-
ентировка погребенных была известна у сарматов и в предше-
ствующее время, но как явление исключительное, которое мож-
но рассматривать как отклонение от нормы, известное в по-
гребальных памятниках большинства культур. Значительное
увеличение северной ориентировки у сарматов Поволжья и
Приуралья приходится на начало II в. н. э., возможно, рубеж I—
II вв., так как погребения, уверенно датируемые I в. н. э., дают
в основном южный сектор ориентировок, преобладавших здесь
и ранее на протяжении более четырех веков. На это же время
приходится и распространение обычая искусственной дефор-
мации черепов. Анализ имеющегося в настоящее время мате-
риала дает основание утверждать, что распространения север-
ной ориентировки и искусственной деформации черепов — яв-
ления одновременные (Скрипкин, 1976. С. 29).
Появление отдельных категорий вещей, которые станут оп-
ределяющими для позднесарматской культуры, также падает на
это время. Еще Б.Н. Граков, давший общее описание основных
черт позднесарматской культуры, перечислил следующие наибо-
лее характерные для нее вещи: зеркала-подвески, фибулы, риту-
альные четырехгранные сосудики, мечи и кинжалы без металли-
ческого перекрестия и навершия, появление сложного лука с кос-
тяными накладками (Граков, 1947. С. 105, 106).
Зеркала с боковым ушком и орнаментом на обратной стороне с
самого начала II в. становятся ведущим типом в сарматских погре-
-15-
-------------------А. С. Скрипкин .	-	.. -----
бениях (Хазанов, 1963. С. 67; Абрамова, 1971. С. 121-132). Наиболее
ранние типы фибул, например в Поволжье, появляются во I1-I вв. до
н. э., но только с начала II в. н. э., с распространением сильно профи-
лированных фибул, а затем и лучковых одночленных фибул поздних
вариантов, они станут специфической чертой материальной культу-
ры поздних сарматов (Скрипкин, 1977. С. 100-120).
Мечи и кинжалы без металлического перекрестия и навер-
шия (преимущественно II типа, по А.М. Хазанову) у сарматов
находят широкое применение с начала II в. (Хазанов, 1971. С. 20).
С этого времени они становятся ведущим типом этой категории
вооружения. Только появляются они, на мой взгляд, не в результа-
те автохтонного эволюционного процесса предшествующих мес-
тных форм, а уже в сформировавшемся виде в основном из райо-
нов Прикубанья и Боспора, возможно, на базе более ранних длин-
ных сарматских мечей. Не исключено влияние на этот процесс и
кельтского оружия (Раев, 19796. С. 262). Только так можно объяс-
нить довольно быструю смену более ранних мечей и кинжалов с
кольцевидным навершием и прямым перекрестием мечами и кин-
жалами вышеуказанных типов. Эта точка зрения подтверждает-
ся еще и тем, что в начале позднесарматской культуры мечи и
кинжалы без металлического перекрестия и навершия являлись
единственным типом в междуречье Волги и Дона к югу от Вол-
гограда на территории, через которую они распространялись в
Поволжье, в то время как в Заволжье еще продолжает существо-
вать старый тип меча (Хазанов, 1971. С. 12).
К рубежу I-II вв. в Нижнем Поволжье зафиксировано по-
явление нового лука с концевыми и срединными костяными на-
кладками так называемого гуннского типа. Наиболее ранняя на-
ходка его происходит из Сусловского кургана 51; со II в. н. э.
число этих находок увеличивается. В пределах Поволжья в по-
зднесарматских погребениях основная их масса найдена в За-
волжье (Хазанов, 1971. С. 118).
Таким образом, и анализ некоторых ведущих категорий ма-
териальной культуры указывает на то, что позднесарматская куль-
тура начинает складываться в самом начале II в. или, в крайнем
случае, на рубеже I—II веков. Конечной датой позднесарматской
-16-
------------------Сарматы и Восток 
культуры принято считать события второй половины IV в., свя-
занные с вторжением гуннов в Северное Причерноморье, и раз-
гром ими аланов, после чего в Поволжье и Южном Приуралье
распространяются памятники, позволяющие говорить о значитель-
ных этнических изменениях в этом районе (Засецкая, 1978).
Позднесарматская культура в Поволжье - Приуралье разби-
валась без малого три века. Исследование вещественного матери-
ала и погребального обряда позволили мне в свое время наметить
три этапа в развитии позднесарматской культуры в рамках общей
ее даты: 1-й этап — начало II в. (или рубеж I—II вв.) - третья чет-
верть II в.; 2-й этап -третья четверть II - середина III в.; 3-й этаД —
середина 1П - IV в. (Скрипкин, 1973. С. 8-12). Эта периодизация,
как мне кажется, достаточно хорошо вписывается в общеистори-
ческий фон Юго-Восточной Европы того времени.
Одним из важных вопросов является проблема происхожде-
ния позднесарматской культуры. Решение этой проблемы перспек-
тивнее начать с выявления источников обычая искусственной Де-
формации черепов у сарматов в это время. Этому вопросу было
уделено достаточно много внимания в археологической и антропо-
логической литературе. Так, еще в своей работе 1940 г. Е.В. Жир<?в
связывал появление деформированных черепов в Нижнем Повол-
жье с продвижением гуннов с востока (Жиров, 1940). Позже неко-
торое время преобладала точка зрения о местном происхождении
этого обычая (Смирнов, 1947. С. 78). Начиная с 50-х гг. наиболее
определенно указывается Средняя Азия как район, откуда прони-
кает обычай деформации черепов к сарматам Поволжья и При-
уралья (Смирнов, 1950. С. 113; Трофимова, 1968. С. 492).
В последнее время В.В. Гинзбургом, ТА. Трофимовой, Б.В. Фир-
штейн, Т.П. Кияткиной были изучены серии черепов как из Нижнего
Поволжья, так и Средней Азии. Эти исследования позволили сдО
лать определенный вывод: обычай деформации черепов, сходный с
нижневолжским, был известен в Средней Азии с середин
I тысячелетия до нашей эры в среде местного населения (Трофимо-
ва, 1968. С. 179-189; Гинзбург, Трофимова, 1972. С. 141).
Исследовавшая черепа сарматов Саратовского Заволжья
Б.В. Фирштейн отмечала на позднем этапе увеличение монголов
-17-
А. С. Скрипкин
идной примеси, причем наибольший процент монголоидности дали
искусственно деформированные черепа. Я не разделяю мнения о
появлении обычая деформации черепов у сарматов Заволжья на
среднесарматском этапе (Скрипкин, 1976. С. 29). Анализ всего
материала из междуречья Волги и Дона, а также Заволжья, где
сосредоточена основная масса позднесарматских погребений,
показывает, что обычай деформации черепов здесь распростра-
няется с начала позднесарматской культуры. Это позволяет гово-
рить об увеличении монголоидной примеси среди сарматского
населения одновременно с появлением обычая искусственной
деформации черепов. Б.В. Фирштейн не без основания полагала,
что монголоидная примесь и деформированные черепа в Завол-
жье связаны с миграцией в первые века нашей эры населения с
Востока - из районов Ферганы, Туркмении и Центрального Ка-
захстана (Тот, Фирштейн, 1970. С. 146,147).
Если обратиться к указанным районам, то на территории
большинства из них в последние века до нашей эры и в первые
века нашей эры широко были распространены так называемые
подбойно-катакомбные погребения, которые во многом обнару-
живают сходство с погребальными памятниками сарматского
мира. Этому типу среднеазиатских памятников посвящена обшир-
ная литература. В изучении их еще много нерешенных вопросов,
но сейчас можно уверенно считать, что в этническом и культур-
ном отношении эти памятники не представляют абсолютного един-
ства. На основании исследования краниологических серий из под-
бойно-катакомбных погребений антропологи выделяют целый ряд
различных групп: туз-гырскую, киргизскую, южнотуркменскую,
западноферганскую и южнотаджикскую (Трофимова, 1974. С. 177).
Археологи также выделяют отдельные районы, отличающиеся
деталями обряда погребения и материальной культуры (Заднеп-
ровский, 1968. С. 65-67).
Наибольшую близость с позднесарматскими памятника-
ми Северного Прикаспия обнаруживают подбойно-катакомб-
ные погребения Нижней и Верхней Амударьи, Бухары и Ферга-
ны. Здесь в некоторых могильниках уже во II в. до н. э. начи-
нает распространяться северная ориентировка погребенных
-18-
------------------Сарматы и Восток----------------------
(Тулхарский и Бабашовский могильники) и обычай деформа-
ции черепов, прослеживается примесь монголоидности. Для
ряда могильников характерно распространение преимуществен-
но подбойных ям, причем по конструкции тождественных по-
зднесарматским, сходны также позы погребенных (положение
костей рук — на тазовых костях, перекрещивание ног, «поза всад-
ника» и др.). Общим является наличие под курганом, как пра-
вило, одного погребения. В более раннее время у сарматов
Поволжья и Приуралья были широко распространены впуск-
ные погребения. Сходство можно проследить и в других дета-
лях погребального обряда: наличие костей барана и железных
ножичков, кучки золы или угольков на дне могильных ям, на-
ходки в погребениях одной или нескольких стрел, положенных
взамен колчана, битая посуда в насыпях курганов.
Можно привести много примеров сходства материальной
культуры памятников разбираемых районов: общие типы украше-
ний, оружия, бытовых вещей. Особо следует отметить распрост-
ранение в Средней Азии кубических курильниц, имеющих отно-
шение к культовой обрядности и этнически устойчивых (Смир-
нов, 1973. С. 174, 175). В позднесарматских погребениях этот тип
курильниц является ведущим.
В Нижнем Поволжье обнаружены две могильные ямы за-
падноферганского типа, с небольшим круглым входом и располо-
женной под ним камерой (Маловицкая, 1965; Синицын, 1966. С. 180,
181). Сооружения эти настолько специфичны, что трудно предпо-
ложить их независимое происхождение.
Такое сходство в погребальном обряде и материальной куль-
туре между двумя районами, с учетом параллелей в антропологи-
ческом материале, позволяет говорить о переселении из Средней
Азии в Нижнее Поволжье какой-то части кочевого населения, для
которого был характерен подбойно-катакомбный обряд погребе-
ния. В этом плане интересны верхние даты некоторых могильни-
ков Северной Бактрии: Тулхарского — I в. н. э. и Бабашовского -
II в. н. э. (Мандельштам, 1966. С. 137-162; Мандельштам, 1976.
С. 125-130). Даты их совпадают с временем усиления Кушанско-
го царства. Возможно, с этими событиями связано и переселение
-19-
------------------- А. С. Скрипкин 
в более северные районы кочевого среднеазиатского населения,
достигшего Южного Приуралья и Нижнего Поволжья.
Для того чтобы иметь более полное представление о том, что
это было за население, небезынтересно рассмотреть вопрос о проис-
хождении подбойно-катакомбных погребений Средней Азии. Оконча-
тельное решение его, видимо, еще впереди, но уже сейчас очевидно,
что без выяснения роли сарматов здесь не обойтись. Многие иссле-
дователи древностей Средней Азии не раз отмечали сарматоидные
черты, нашедшие широкое распространение в различных ее районах,
начиная со второй половины II в. до нашей эры. Их связывают обычно
с появлением подбойно-катакомбных погребений под курганами. По-
зволю себе привести высказывания из недавно опубликованных работ
некоторых авторитетных исследователей. Б.А. Литвинский, говоря о
могильниках Северо-Западной Ферганы, отмечает, что «карабулакс-
ко-ворухская подбойно-катакомбная культура и аштская культура ку-
румов демонстрируют многие черты близости средне- и позднесар-
матской культуре. Конкретное рассмотрение всех категорий матери-
альной культуры карабулакско-ворухского погребального обряда, яв-
лений идеологической сферы показывают, что сарматская культура и
культура жителей ферганских предгорий была исторически связана по
многим направлениям» (Литвинский, 1976. С. 55).
А.М. Мандельштам в отношении исследованных им могильни-
ков кочевников Северной Бактрии пишет то же самое: «Здесь преж-
де всего привлекают к себе внимание... довольно близкие паралле-
ли в культуре сарматских племен западной части степного пояса.
Это многочисленность подбоев, ям с заплечиками, длинные мечи,
кинжалы с прямым перекрестием и серповидным или волютообраз-
ным навершием, некоторые типы пряжек и т. д. Они выступают осо-
бенно ярко при немногочисленности предметов несомненно восточ-
ноготипа, неизвестных на западе» (Мандельштам, 1978. С. 140,141).
Оба автора не считают возможным наличие отмеченного ими
сарматского облика культуры подбойно-катакомбных погребений
связывать с продвижением в Среднюю Азию сарматов. В вышед-
шей несколько ранее сводке подбойно-катакомбных погребений За-
падной Ферганы Б.А. Литвинский старался найти местные корни их
происхождения. Однако ни его обращения к более ранним памятни-
-20-
Сарматы и Восток------------------------
кам Средней Азии, ни рассуждения по поводу изменения религиоз-
ных верований недостаточно убедительны. Почти во всех случаях,
анализируя обряд подбойно-катакомбных погребений, он находит
более ранние примеры на исконной сарматской территории, обнару-
живая «удивительный параллелизм с сарматским миром» (Литвинс-
кий, 1972. С. 69). Правомочно спросить: почему не наблюдалось та-
кого параллелизма до распространения в Средней Азии подбойно-
катакомбных погребений, тем более что, по заключению, сделанно-
му здесь же Б.А. Литвинским, процесс этот шел спонтанно? Правда,
весьма осторожно он допускает возможность просачивания сарма-
тов (Литвинский, 1972. С. 69), переселения в Фергану во П-1 вв. до
н. э. каких-то групп приаральского населения сарматоидной культу-
ры (Литвинский, 1976. С. 55). Но здесь же делает вывод в основном
только об опосредствованном влиянии сарматов.
Погребения Северной Бакгрии, материалы которых дают близ-
кие и яркие параллели в культуре сарматов, А.М. Мандельштам счи-
тает принадлежащими юечжам (Мандельштам, 1978. С. 133-141). Он
также полагает, что нет никаких оснований отождествлять кочевни-
ков Северной Бакгрии с сарматами и предполагать их передвижение с
далекого северо-запада (как будто провинция Ганьсу, откуда пришли
юечжи, находится ближе!). Размышления же А.М. Мандельштама
об условных восточных сарматах только затрудняет решение пробле-
мы. Его заявление в данном случае о правомочности археологичес-
ких источников проконтролировать и правильно понять краткие и не-
полные сообщения источников письменных остается декларативным
(Мандельштам, 1978. С. 133).
Я далек ст мысли всюду, где обнаружены подбойно-катакомб-
ные погребения, видеть сарматов. Но в отдельных случаях сход-
ство настолько велико, что мы вправе отождествлять их с сармата-
ми. К числу таких памятников, например, относятся Лявандакский и
Кую-Мазарский курганные могильники, исследованные О.В. Обель-
ченко. Совпадение в деталях обряда погребения, а также предметов
материальной культуры 1 указанных памятников с сарматскими по-
1 Различие в керамике не является показательным, так как кочевники ис-
пользуют посуду, производящуюся местным оседло-земледельческим населе-
нием. Это характерно и для сарматов Поволжья и Подонья.
— 21 —
------------------- А. С. Скрипкин 
зволяет мне присоединиться к мнению О.В. Обельченко, что насе-
ление, оставившее эти могильники, скифо-сарматского происхож-
дения и занимало, до продвижения в Среднюю Азию, обширные
районы Приуралья, степного Казахстана и Нижнего Поволжья
(Обельченко, 1954).
Не исключают вторжения в Среднюю Азию сарматов, вместе
с другими племенами, разгромившими Греко-Бактрию в середине
П в. дон. э., и сарматологи (Смирнов, 1964. С. 289; Мошкова, 1973.
С. 107). Б.Я. Ставиский в последней своей книге, уделив много вни-
мания проблеме падения Греко-Бактрийского государства, приходит
к интересному выводу о синхронности активизации кочевников в Сен
верном Причерноморье, Северном Кавказе и Средней Азии и счита-
ет, «что в широких передвижениях кочевников в Северном Причер-
номорье и на Северном Кавказе участвовали те же племена (или
часть их), что и в нашествии на парфянский Иран и Греко-Бактрийс-
кое царство» (Ставиский, 1977. С. 108,109).
Продвижение сарматов на запад и юго-запад: на территорию
Кубани, Северного Кавказа, античных государств Северного При-
черноморья - положило начало процессу, получившему название
сарматизации, существенной чертой которого было привнесение
новых для этих районов элементов сарматской культуры (Шелов,
1978. С. 83). Эти события достаточно хорошо засвидетельствова-
ны письменными и археологическими источниками. И в других
местах, где достаточно хорошо проявляются черты сарматской
культуры, это было связано с продвижением самих сарматов вплоть
до Дуная - на западе и до Прикамья - на севере. Видимо, ту же
картину мы имеем и в отношении Средней Азии. Возможно, эта
аналогия и не совсем полная, но она позволяет наметить некоторые
закономерности этого процесса и поставить вопрос о сарматизации
Средней Азии со второй половины II в. до нашей эры.
Период Ш-П вв. до н. э. — время формирования мощных сар-
матских племенных союзов, известных по письменным источни-
кам. Они осуществляли свою экспансию в Северном Причерномо-
рье, но, вероятно, это направление не являлось единственным их
устремлением. Средняя Азия, бывшая с древних времен одним из
центров высокоразвитых культур, издавна привлекала внимание
-22-
Сарматы и Восток ---------------------
савромато-сарматов (Смирнов, 1964. С. 277-285). Известна, на-
пример, роль даев и парнов, связываемых с южноуральскими сав-
ромато-сарматами (Смирнов, 1977. С. 136), в образовании Парфян-
ского государства. Да не так уж и далек сарматский Северо-Запад,
так как, видимо, кочевья сарматов достигали Аральского моря.
Название древних сарматов до сегодняшнего дня сохраняется в
среднеазиатской топонимике (Ономастика..., 1978. С. 9). Страбон,
перечисляя ряд иранских племен, «которые отняли у греков Бакт-
риану», называет асиев (Strab. XI, 8, 2). «...Этот этноним, - отме-
чает Э. А. Грантовский, - достаточно рано засвидетельствован сре-
ди сарматов, а также достаточно надежно определяется в некото-
рых личных именах из Северного Причерноморья, причем в офор-
млении, явно указывающем на сармато-осетинскую диалектную
среду» (Грантовский, 1975. С. 79). Л.А. Ельницкий, характеризуя
сообщения Плиния о переходе Танаиса (Дона) целым рядом сар-
матских племен, усматривает кажущуюся сходность их наимено-
ваний с теми племенами, которые, по Страбону, напали на Греко-
Бактрию. Это, по его мнению, обусловливается путаницей в опре-
делении Танаиса (Дона) и Яксарта (Сырдарьи), характерной для
античной литературы начиная с времени Александра Македонско-
го (Ельницкий, 1961. С. 190). Однако не исключено, что это можно
объяснить и сходством этнической номенклатуры этих районов, тем
более что Плиний четко различал Танаис и Яксарт (Plin. NH. VI, 49).
Интересна еще одна деталь: значительное сокращение в
Южном Приуралье и Западном Казахстане со среднесарматско-
го времени числа погребений (Смирнов, 1971. С. 73). Вряд ли это
можно объяснить только уходом сарматов на запад. Какая-то
часть их во II в. до н. э. направилась на юго-восток и вместе с
другими племенами, видимо пришедшими с востока, приняла уча-
стие в среднеазиатских событиях второй половины II в. до н. э.,
что и нашло отражение в материальной культуре курганов с под-
бойно-катакомбными погребениями.
Другой важной и в то же время сложной проблемой является
определение этнической принадлежности позднесарматской культу-
ры. Выше уже говорилось о существовании точки зрения аланской
ее принадлежности. Разработкой ее много занимался К.Ф. Смирнов.
— 23 —
------------------ А. С. Скрипкин 
В его работах, вышедших в 50-е гг., происхождение аланов тесно
связывалось с аорсами (Смирнов, 1950. С. 108; 1954. С. 204). Он
считал, что аланы как самостоятельная политическая сила вызре-
вают внутри сарматской конфедерации племен, возглавляемой аор-
сами, которые занимали огромное степное пространство от Приура-
лья до предгорий Северного Кавказа. Это, как полагал К.Ф. Смир-
нов, подтверждают и письменные источники, свидетельствующие о
том, что в I в. н. э. появившиеся известия об аланах застают их на
тех же местах, где раньше жили аорсы. Формирование позднесар-
матской культуры рассматривалось им как сложение единого этни-
ческого массива аланских и аорсских племен, нашедшего свое вы-
ражение в этнониме Птолемея «аланорсы». Однако главенствующая
роль в этом новом объединении теперь принадлежит аланам. Эта
точка зрения, однако, не является единственной. Так, Л.Г. Нечаева
высказала мнение, что подбойные погребения, составляющие боль-
шинство в позднесарматской культуре Нижнего Поволжья, принад-
лежат гуннам (Нечаева, 1961. С. 157). Существует и еще одно мне-
ние, которое как бы стоит между двумя предыдущими. Оно выска-
зано Т. Сулимирским, утверждавшим, что к востоку от Дона жили
восточные аланы, в отличие от аланов, известных в Северном При-
черноморье, которые находились под большим влиянием гуннов и
приняли многие их обычаи (Sulimirski, 1970. Р. 142-144).
Рассмотрим точку зрения об аланской принадлежности по-
зднесарматской культуры: насколько она соответствует имеющим-
ся в нашем распоряжении источникам. В общих чертах, появле-
ние аланов и превращение их в ведущую политическую силу в
Предкавказье, Приазовье и Северном Причерноморье прослежи-
ваются по письменным источникам греко-римских авторов. Эти
свидетельства античных писателей уже не раз подвергались тща-
тельному анализу различных исследователей (Смирнов, 1950.
С. 109; Виноградов, 1963. С. 160—165; Кузнецов, 1962. С. 123—125;
Гаглойти, 1966). Некоторые из них считают, что наиболее ранним
является сообщение Лукана (39-65 гг.), который упоминает ала-
нов в событиях 60-х гг. I в. до н. э., связанных с походом римского
полководца Помпея против понтийского царя Митридата (Смир-
нов, 1950. С. 109; Гаглойти, 1966. С. 81). Однако такое мнение
-24-
Сарматы и Восток --------------------
спорно. Так, в речи императора Юлиана, обращенной к войску,
которую приводит Аммиан Марцеллин, упоминается Помпей, раз-
бивший «массагетов, которых мы теперь называем аланами»
(Amm. Marc. XXIII, 5, 16). Здесь прямо не говорится о победе
Помпея над аланами. В данном случае под массагетами можно
понимать любые ираноязычные кочевые племена, которые потом
могли войти в аланский племенной союз. Лукан же отразил, види-
мо, реалии своего времени. В других источниках, освещающих
эти события (Плутарх, Аппиан, Дион Кассий), аланы также не
упоминаются. Нельзя согласиться и с мнением тех исследовате-
лей, которые считают бесспорным участие аланов в войне Ибе-
рии и Парфии в 35 г. н. э. (Гаглойти, 1966. С. 71). В письменных
источниках, описывающих эту войну (Тацит, Иосиф Флавий), нет
упоминания об аланах. Выводы о походе аланов в это время в
Закавказье умозрительны и отражают больше желание самих ав-
торов видеть в этих событиях аланов.
Наиболее обоснованным является, на мой взгляд, мнение тех
исследователей, которые считают, что аланы появляются в Пред-
кавказье и Приазовье после так называемой сирако-аорсской войны
49 г. н. э. (Виноградов, 1963. С. 71). Эта война началась из-за попыт-
ки Митридата VIII покончить с зависимостью от Рима, что привело
к военному столкновению противоборствующих сторон, в котором
приняли участие и местные племена. Сираки поддержали Митрида-
та, а аорсы выступили на стороне римлян. Митридат и сираки были
разгромлены. Тацит, подробно описавший эти события, ничего не
говорит об участии в них аланов. Ситуация в то время в этих местах
была та же, что и описанная ранее Страбоном. Основными племен-
ными объединениями в Прикубанье и междуречье Волги и Дона ос-
тавались сираки и аорсы. И только после этих событий этноним «ала-
ны» все чаще начинает упоминаться на Кавказе, в Приазовье и Се-
верном Причерноморье. Первыми об аланах сообщают упоминав-
шийся ранее Лукан и Валерий Флакк (вторая половина I в. н. э.)
(Vai. Fl. Argon. VI, 40), связывающие аланов с кавказскими событи-
ями. Плиний (23-79 гг.) (Plin. NH. IV, 80) и Сенека (последние годы
до нашей эры - 65 г. н. э.) (Seneca. Thyestes. 630) помещают аланов
вместе с роксоланами у берегов Истра.
-25-
—— ---------------- А. С. Скрипкин 
Сведения указанных авторов позволяют относить утвержде-
ние аланов в Азиатской Сарматии к началу второй половины
I в. нашей эры. В описываемом Иосифом Флавием походе аланов в
Закавказье в 72 г. они выступают уже как мощная политическая и
военная сила (Jos. Flav., В. Jud. VIL, 7, 4). Видимо, те же события
отражены в китайской «Истории младшего дома Хань», охватыва-
ющей период с 25 по 220 г., в которой говорится, что владение Янь-
цай переименовалось в Аланья (Бичурин, 1950. С. 229).
Появление нового этнонима, однако, не привело к изменени-
ям в массовом археологическом материале. На обширной терри-
тории Азиатской Сарматии — от Дона до Южного Приуралья -
была распространена одна археологическая культура, получив-
шая название среднесарматской и датирующаяся I в. до н. э. -
I в. нашей эры. Считалось, что на Северном Кавказе появление
аланов фиксируется распространением катакомб — новой черты в
погребальном обряде. Однако М.П. Абрамова в последних своих
работах пришла к выводу, что распространение катакомб на Се-
верном Кавказе нельзя связывать с появлением аланов. Во-пер-
вых, потому, что сам этот обряд был слабо распространен в сре-
де сарматских племен; во-вторых, катакомбы в центральных рай-
онах Предкавказья начали появляться уже со II в. до н. э., когда
об аланах в этом районе говорить не приходится (Абрамова, 1978а.
С. 77; 19786, С. 64-71). К тому же она полагает, что ранние пись-
менные источники не дают основания для локализации аланов в
Центральном Предкавказье (Абрамов, 1979. С. 42).
Все это подтверждает точку зрения тех исследователей, кото-
рые считают аланов выходцами из аорсского племенного союза.
Этническая основа аорсского и аланского племенных союзов была
одна и та же, сменилось только племя-гегемон. Вероятно, в период
господства аорсов аланы занимали восточную периферию расселе-
ния сарматских племен. Об этом свидетельствуют и устойчивая
античная традиция о массагетском происхождении аланов, и данные
китайских источников. Еще К. Мюлленгофф считал, что аланы ут-
верждаются в Подонье и Причерноморье в связи с уходом на запад
языгов и роксолан (Mullenhoff, 1892. S. 103). Сюда же следует доба-
вить и аорсов, которых античные авторы упоминают в Северо-За-
-26-
 Сарматы и Восток 
падном Причерноморье (Plin., ЫН. IV, 80), но о полной смене населе-
ния в этих местах речи идти не может, так как Аммиан Марцеллин
отмечает, что появление и утверждение аланов было связано с под-
чинением различных племен, вероятно, раньше входивших в аорсс-
кий племенной союз (Amm. Marc. XXXI, 2,13).
Сложение позднесарматской культуры относится ко П в. на-
шей эры. Первые признаки ее прослеживаются в начале этого века
или, возможно, на рубеже I-II вв., причем значительную часть II в.
идет процесс формирования позднесарматской культуры 2. Таким
образом, появление этнонима «аланы» хронологически не совпада-
ет с началом позднесарматской культуры, причем это несовпаде-
ние, например в Подонье, составляет целый век. Судя по письмен-
ным источникам, появление аланов в Подонье можно отнести ко
времени между 49 и 65 гг. (Раев, 1979а. С. 15), а археологические
признаки, свойственные позднесарматской культуре, например в не-
крополе Танаиса, отчетливо проступают только с третьей четвер-
ти II в. (Шелов, 1974. С. 90-93).
Следовательно, прямо приписывать позднесарматскую куль-
туру аланам значит только упрощать исторический процесс в этом
районе, который, видимо, отличался значительным динамизмом.
Процесс «вызревания» аланов из аорсской конфедерации племен не
идентичен процессу формирования позднесарматской культуры. По-
явившись на исторической арене, аланы первоначально должны были
являться носителями среднесарматской археологической культуры.
Л.Г Нечаева, определяя гуннскую принадлежность подбой-
ных погребений Нижнего Поволжья, исходила из сопоставления
катакомбных погребений Северного Кавказа и позднесарматских
подбойных погребений Поволжья, которые в археологической ли-
тературе в равной мере приписывались аланам. В результате это-
го сопоставления она пришла к выводу, что только катакомба как
конструкция погребального сооружения может принадлежать ала-
2 Общепринятая дата начала позднесарматской культуры — П в. нашей эры.
Исключение составляет, пожалуй, только работа Т. Сулимирского (Sulimirski, 1970.
С. 142), в которой началом позднесарматской культуры считается середина I в. на-
шей эры. Однако Т. Сулимирский в определении начальной даты исходил не из
археологического материала, а из времени появления этнонима «аланы».
-27-
-	-  А. С. Скрипкин —------------------.--—
нам. Ретроспективно рассматривая историю погребального об-
ряда аланов, она, тем самым, устанавливает этническую принад-
лежность ранних катакомб Северного Кавказа. Из этого опреде-
ления Л.Г. Нечаева делает вывод, что разные конструкции погре-
бальных сооружений, располагающихся в различных районах в
одно и то же время, не могут принадлежать одному и тому же
народу. По ее мнению, подбойные погребения Нижнего Повол-
жья принадлежат гуннам (Нечаева, 1961. С. 157).
Однако с этой точкой зрения согласиться нельзя по следующей
причине. Я уже отмечал, что в танаисском некрополе черты поздне-
сарматской культуры (северная ориентировка погребенных, особен-
ности их положения, искусственная деформация черепов, конструк-
ция погребальных ям) проявляются в третьей четверти 11 века. Эти
новые явления Д.Б. Шелов связывает с переселением новой волны
сарматов из Поволжья. Появление здесь нового этнического эле-
мента было зафиксировано и танаисской ономастикой — наличием
новых, не известных ранее не только в Танаисе, но и в других севе-
ропричерноморских городах иранских имен (Шелов, 1974. С. 80-93;
1978. С. 84). Это свидетельствует о том, что носители позднесар-
матской культуры были иранцами. Известно много теорий о проис-
хождении гуннов, но еще никто не считал их в основе своей иранцами
(Иностранцев, 1926). Сама Л.Г. Нечаева и большинство других ис-
следователей считают их тюрками (Нечаева, 1961. С. 157; Бернш-
там, 1951. С. 56; Артамонов, 1962. С. 43). Анализ письменных источ-
ников показывает, что, кроме Птолемея, никто из античных авторов
не локализует гуннов в Европе в столь раннее время. А известные
ошибки Птолемея в нанесении на карту названий отдельных наро-
дов не позволяют и в данном случае абсолютно доверять этому ав-
тору (Ельницкий, 1961. С. 191-211; Шелов, 1978. С. 82).
М.И. Артамонов, исходя из анализа свидетельств Дионисия
Периегета, писавшего в 160 г. н. э., находит возможным помес-
тить гуннов в местности, прилегающей к Аральскому морю (Ар-
тамонов, 1962. С. 42). Это, видимо, наиболее правдоподобно, так
как Иордан, описывая границы Скифии к моменту проникновения
в Северное Причерноморье готов, локализует гуннов за Каспийс-
ким морем (Засецкая, 1971а. С. 5).
-28-
------------------Сарматы и Восток 
Определение этнической принадлежности позднесармат-
ской культуры — сложная научная проблема, ее нельзя одно-
значно разрешить с позиции сложившейся ранее автохтонной
теории развития сарматской культуры, и нельзя ее решение сво-
дить только к миграционным процессам. Археологический ма-
териал позволяет в настоящее время выделить два основных
компонента, на базе которых формировалась позднесарматс-
кая культура. Это - местные сарматские племена Поволжья и
Приуралья, являвшиеся здесь носителями среднесарматской
археологической культуры, часть которых входила с середины
I в. н. э. в аланское объединение, и — второй компонент — при-
шлое население из Средней Азии, во многом близкое местным
сарматам и, скорее всего, вышедшее из среды кочевников, по-
явление которых в Средней Азии было ознаменовано распрос-
транением во II в. до н. э. курганных могильников, обнаружи-
вающих близкое сходство с сарматскими памятниками.
В течение большей половины II в. н. э. идет процесс формиро-
вания позднесарматской культуры. Причем этот процесс территори-
ально и хронологически развивался с востока на запад, как это уже
отмечалось для прохоровской культуры, и завершился во второй по-
ловине II века. О роли местного компонента свидетельствуют хотя
бы диагональные погребения, когорыесохраняются в начальной ста-
дии позднесарматской культуры, являясь одной из типичных черт
погребального обряда среднесарматской культуры. Об определен-
ной роли местного населения в формировании позднесарматской куль-
туры говорит и факт сохранения старых традиционных связей с Ниж-
ним Доном, Кубанью и Северным Кавказом.
Д.Б. Шелов, отмечая прилив нового ираноязычного населе-
ния в Танаис в третьей четверти II в., принесшего с собой черты
позднесарматской культуры, считал, что это было «какое-то сар-
матское, скорее всего аланское, племя, передвинувшееся на Дон
из Заволжья» (Шелов, 1978. С. 84). Исходя из общего состояния
на сей день письменных и археологических источников, мы впра-
ве предполагать, что какая-то часть носителей позднесарматс-
кой культуры, видимо достаточно значительная, входила в аланс-
кое племенное объединение, тем более что появившиеся новые
— 29 —
-------------------- А. С. Скрипкин 
иранские имена в надписях Танаиса с конца II в. проявляют зна-
чительную близость «к корням осетинского языка, именно его
дигорскому диалекту) (Шелов, 1974. С. 89).
Но правомерно ли видеть во всех позднесарматских погре-
бениях аланов? Видимо, нет. Осторожно подходить к решению
этого вопроса нас заставляют примеры из предшествующей ис-
тории сарматской культуры. Ни один из известных нам племен-
ных этнонимов не покрывал полностью ни раннесарматской, ни,
тем более, среднесарматской культуры.
Можно считать пройденным этапом в исследовании сарматс-
ких древностей попытки выделить те или иные сарматские племена
по типам могильных ям: квадратные или широкие прямоугольные
ямы с положением погребенных по диагонали - роксоланы, подбой-
ные ямы - аланы. Такой подход к проблеме выявления этнической
принадлежности сарматских памятников методически неверен по той
причине, что под сарматскими этнонимами «роксоланы», «аорсы»,
«аланы» и другие скрываются, как правило, крупные племенные со-
юзы, объединяющие различные близкородственные сарматские плен
мена. На внешнеполитической арене такой союз выступает под име-
нем наиболее могущественного племени-объединителя, племени-
гегемона, скрывая другие племенные наименования. Это достаточ-
но отчетливо видно из той же картины образования аланского пле-
менного объединения, нарисованной Аммианом Марцелл ином. Вряд
ли можно прямо воспринимать его слова, что «с течением времени
они приняли одно имя и теперь все вообще называются аланами за
свои обычаи и дикий образ жизни и одинаковое вооружение» (Amm.
Marc. XXXI, 1,2,17). Так, Плиний для периода господства сираков и
аорсов в Предкавказье и в междуречье Волги и Дона называет боль-
шое число более мелких подразделений, возможно, отдельные пле-
мена (Plin. NH. VI, 21, 22). Птолемей для более позднего времени
также называет целый ряд племен, живших между Уралом и Каспи-
ем (Ptolem. Geogr. VI, 14, 11). Трудно предположить, что в рамках
племенного союза (а именно таковым было аланское объединение)
может произойти стирание всех племенных различий, утрата пле-
менных названий. Известно, что даже в более развитых этнических
общностях сохраняются родоплеменные различия.
-30-
------------------Сарматы и Восток 
Сходство развития социально-экономических отношений в сре-
де сарматских племен в конечном счете приводит к наблюдаемой с
времени прохоровской культуры нивелировке их материальной куль-
туры и погребального обряда (Железчиков, 1980. С. 13). Все это сви-
детельствует о том, что аланы, так же как роксоланы, аорсы и дру-
гие сарматские племена и объединения, не могут быть выделены не
только по одной конструкции погребальной ямы, но и по сумме дру-
гих археологических признаков. В решении этой проблемы мы в боль-
шей степени должны идти ст общей исторической ситуации, выяв-
ленной по письменным источникам, территории и хронологических
определений. Так, сарматские памятники между Днепром и Доном
П-1 вв. до н. э. должны принадлежать роксоланам, к востоку от
Дона - аорсам, а с середины I в. н. э. - аланам. Археологически же
сарматские памятники этих районов мало чем различаются.
Вряд ли можно с уверенностью утверждать, что, например, на
территории современной Башкирии, где обнаружены позднесармат-
ские памятники, обитали аланы. Большинство поздних сарматов
Северного Причерноморья, Подонья, вероятно, входило в аланский
племенной союз, что же касается Поволжья и более восточных рай-
онов, то утвердительно ответить на этот вопрос гораздо сложнее.
Письменные источники также не дают убедительного повода для
размещения аланов в этих местах. Аммиан Марцеллин дает весьма
противоречивую картину расселения аланов. М.И. Ростовцев, гово-
ря о Марцеллине, отмечал, что его «экскурс об аланах сборный и по
большей части составлен по литературным трафаретам» (Ростов-
цев, 1925. С. 83). Птолемей, который знал об аланах, на территории
Азиатской Сарматии помещает множество различных племен, чер-
пая свежие сведения, видимо, из путевых записок купцов, осуществ-
лявших торговую связь между Средней Азией и Причерноморьем
(Ельницкий, 1961. С. 200,201).
События середины III в. в Северном Причерноморье оказали
влияние и на Азиатскую Сарматию. Активизация готского племен-
ного союза привела к разгрому Танаиса, игравшего важную роль в
экономической жизни местных племен. Ведущая роль аланов в Се-
верном Причерноморье была подорвана. Произошли изменения в
среде варварских племен междуречья Волги и Дона. После середи-
-31-
------------------ А. С. Скрипкин	—   
ны III в. здесь в погребальном обряде и материальной культуре про-
слеживаются северокавказские традиции (Скрипкин, 1979. С. 33).
В пределах Азиатской Сарматии значительная часть позднесармат-
ских памятников конца III — IV в. сосредоточена в Заволжье, на тер-
ритории современной Башкирии, Южном Приуралье. На их матери-
але прослеживается утрата связей с Причерноморьем и Северным
Кавказом. В погребениях к востоку от Волги все больше распрост-
раняются вещи (посуда, зеркала и др.), имеющие обширные анало-
гии в Средней Азии и более восточных районах.
Есть все основания предполагать, что заволжские поздние
сарматы, видимо, с течением времени включаются в гуннский
племенной союз. По наиболее распространенному мнению, гун-
нский племенной союз формируется во II—IV вв. из пришлых с
востока тюркоязычных гуннов и угорских племен Приуралья и
Поволжья (Артамонов, 1962. С. 67). Распространение позднесар-
матских памятников на обширной территории к востоку от Волги,
их контакты с угорскими народами предполагают участие и ира-
ноязычных сарматов в этом союзе. Допускал включение гуннов в
сарматскую среду до их нашествия на Европу и А.П. Смирнов
(Смирнов А.П., 1974. С. 66).
Начало нашествию гуннов положили события 70-х гг. IV в., ког-
да гунны разгромили аланов, которых, как отмечает Аммиан Мар-
цедлин, обычно называли танаитами, и вторглись в готские владения
Германариха (Amm. Marc. XXXI, 3, 1). После этих событий позднее
сарматские погребения в пределах Азиатской Сарматии практичес-
ки исчезают. Такое явление объясняется, видимо, уходом значитель-
ной части позднесарматского населения в составе гуннского племен-
ного союза на запад. Заключение союзного договора гуннов с раз-
ломленными аланами-танаитами, возможно, было облегчено вхож-
дением в гуннский союз заволжских сарматов.
После гуннского нашествия если и осталась какая-то часть
прежнего сарматского населения в пределах Азиатской Сарматии,
то весьма незначительная. И.П. Засецкая, опубликовавшая целый
ряд работ по гуннской проблематике, для Поволжья называет все-
го лишь пять погребений, относящихся уже к новой эпохе, но кото-
рые могут быть связаны с сарматами (Засецкая, 19716. С. 69, 70).
-32-
Сарматы и Восток -----------------------
С появлением на исторической арене гуннов развитие сармат-
ской культуры в Азиатской Сарматии фактически прекращается,
на смену сарматам приходят тюркоязычные народы, которые в
дальнейшем будут определять историческую судьбу этого района.
Список литературы
Абрамова, М. П. Зеркала горных районов Северного Кавказа в пер-
вые века нашей эры // История и культура Восточной Европы по археоло-
гическим данным. - М., 1971.
Абрамова, М. П. К вопросу об аланской культуре Северного Кавка-
за И СА. - 1978а. -№ 1.
Абрамова, М. П. К вопросу о раннеаланских катакомбных погребе-
ниях Восточной Европы // Вопросы древней и средневековой археологии
Восточной Европы. - М., 19786.
Абрамова, М. П. Письменные источники о кавказских аланах
И IX Крупновские чтения: тез. докл. - Элиста, 1979.
Артамонов, М. И. История хазар / М. И. Артамонов. - Л., 1962.
Бернштам, А. Н Очерки истории гуннов/А. Н. Бернштам. - Л., 1951.
Бичурин, И. Собрание сведений о народах, обитавших в Средней
Азии в древние времена / И. Бичурин. - Т. II. - М.; Л., 1950.
Виноградов, В. Б. Сарматы Северо-Восточного Кавказа / В. Б. Виног-
радов. - Грозный, 1963.
Гаглойти, Ю. С. Аланы и вопросы этногенеза осетин
/ Ю. С. Гаглойти. - Тбилиси, 1966.
Гинзбург, В. В. Палеоантропология Средней Азии/В. В. Гинзбург,
Т. А. Трофимова. - М., 1972.
Граков, Б. Н. Пережитки матриархата у сарматов // ВДИ. -
1947.-№3.
Грантовский, Э. А О восточноиранских племенах кушанского аре-
ала // Центральная Азия в кушанскую эпоху — М., 1975.
Елъницкий, Л. А. Знания древних о северных странах
/Л. А. Ельницкий.-М., 1961.
Железчиков, Б. Ф. Ранние кочевники Южного Приуралья : автореф.
дис.... канд. ист.наук/Б. Ф. Железчиков.-М., 1980.
Жиров, Е. В. Об искусственной деформации головы // КСИИМК. -
/940.-VIII.
-33-
-------------------- А. С. Скрипкин 
Заднепровский, Ю. А. Изучение культуры кочевников Средней
Азии древнего периода (от саков до тюрок) И Проблемы археологии
Средней Азии : тез. докл. и сообщ. к Совещанию археологов Средней
Азии. - Л., 1968.
Засецкая, И. П. Гунны в южнорусских степях, конец IV - первая
половина Vв. до н. э. (по археологическим данным) : автореф. дис. ...
канд. ист. наук / И. П. Засецкая. - Л., 1971а.
Засецкая. И. П. Особенности погребального обряда гуннской эпо-
хи на территории степей Нижнего Поволжья и Северного Причерномо-
рья И АСГЭ. -19716. - № 13.
Засецкая, И. П. О хронологии и культурной принадлежности па-
мятников южнорусских степей и Казахстана гуннской эпохи И СА. -
1978. -№1.
Иностранцев, К. Хунну и гунны / К. Иностранцев. - Л., 1926.
Кузнецов, В. А. Аланские племена Северного Кавказа И МИА. -
/962.-№106.
Литвинский, Б. А. Курганы и курумы Западной Ферганы / Б. А. Лит-
винский. - М., 1972.
Литвинский, Б. А. Проблемы этнической истории древней и средне-
вековой Ферганы И История и культура народов Средней Азии. - М., 1976.
Маловицкая, Л. Я. Отчет о раскопках Астраханской археологичес-
кой экспедиции в 1965 г. II Архив ИА АН СССР. - Р-1. - № 3429.
Мандельштам, А. М. Кочевники на пути в Индию // МИА. -
1966. -№ 136.
Мандельштам, А. М. Памятники кочевников кушанского времени в
Северной Бактрии / А. М. Мандельштам. - Л., 1976.
Мандельштам, А. М. Об одном археологическом аспекте кушанс-
кой проблемы И Проблемы советской археологии. - М., 1978.
Мошкова, М. Г. Сарматы и Средняя Азия // Тезисы докладов сессии,
посвященной итогам полевых археологических исследований 1972 г. в
СССР. - Ташкент, 1973.
Нечаева, Л. Г. Об этнической принадлежности подбойных и ката-
комбных погребений сарматского времени в Нижнем Поволжье и на Се-
верном Кавказе И Исследования по археологии СССР. - Л., 1961.
ОАК за 1895 г. - СПб., 1897.
Обельченко, О. В Кую-Мазарский и Лявандакский могильники -
памятники древней культуры Бухарского оазиса : автореф. дис. ... канд.
ист. наук / О. В. Обельченко. - Ташкент, 1954.
Ономастика Средней Азии. -М., 1978.
-34-
Сарматы и Восток ------------------------
Раев, Б. А. Римские импортные изделия в погребениях кочевни-
ческой знати I—III вв. н. э. на Нижнем Дону: автореф. дис. ... канд. ист.
наук / Б. А. Раев. — Л., 1979а.
Раев, Б. А. Сарматское погребение из кургана у хутора Арпачин
//СА.-19796.-Ns 1.
Ростовцев, М. И. Скифия и Боспор / М. И. Ростовцев. — Л., 1925.
Синицын, И. В. Отчет об археологических работах в Калмыцкой АССР,
произведенных в 1966г. И Архив ИА АН СССР. — Р-1. — № 4223.
Скрипкин, А. С. Позднесарматская культура Нижнего Поволжья :
автореф. дис.... кавд. ист. наук / А. С. Скрипкин. - М., 1973.
Скрипкин, А. С. К вопросу о происхождении позднесарматской куль-
туры // Этнокультурные связи населения Урала и Поволжья с Сибирью,
Средней Азией и Казахстаном в эпоху железа. —Уфа, 1976.
Скрипкин, А. С. Фибулы Нижнего Поволжья (по материалам сар-
матских погребений) // СА. -1977. - № 2.
Скрипкин, А. С. Некоторые вопросы хронологии памятников Азиатс-
кой Сарматии II—IV вв. // IX Крупновские чтения: тез. докл. - Элиста, 1979.
Смирнов, А. П. К вопросу о гуннских племенах на Средней Волге и При-
каспии И Археологические исследования на юге Восточной Европы. -М., 1974.
Смирнов, К. Ф. Сарматские курганные погребения в степях Повол-
жья и Южного Приуралья // Доклады и сообщения исторического фа-
гультета МГУ. - Вып. V. - М., 1947.
Смирнов, К. Ф. Сарматские племена Северного Прикаспия//КСИИМК. -
1950. -XXXIV.
Смирнов, К. Ф. Вопросы изучения сарматских племен в советской
археологии // Вопросы скифо-сарматской археологии. — М., 1954.
Смирнов, К. Ф. Савроматы / К. Ф. Смирнов. - М., 1964.
Смирнов, К. Ф. Ранние кочевники Южного Урала // АЭБ. —1971. — IV.
Смирнов, К. Ф. Курильницы и туалетные сосудики Азиатской Сар-
матии// Кавказ и Восточная Европа. - М., 1973.
Смирнов, К. Ф. Савроматы и сарматы // Проблемы археологии Ев-
разии и Северной Америки. -М., 1977.
Спицын, А. А. Обозрение некоторых губерний и областей России в
археологическом отношении. Саратовская губерния // ЗРАО. - 1896. -
Т. VIII, вып. 1 и 2.
Ставиский, Б. Я. Кушанская Бактрия: проблемы истории и культу-
ры / Б. Я. Ставиский. - М., 1977.
Тот. Т. А. Антропологические данные к вопросу о великом пересе-
лении народов / Т. А. Тот, Б. В. Фирштейн // Авары и сарматы. - Л., 1970.
-35-
А. С. Скрипкин
Трофимова, Т. А. Изображение эфталитских правителей на мо-
нетах и обычай искусственной деформации черепа у населения Сред-
ней Азии в древности // История, археология и этнография Средней
Азии. -М., 1968.
Трофимова, Т. А. Черепа из подбойных и катакомбных захоронений
могильника Туз-Гыр И Расогенетические процессы в этнической исто-
рии. -М., 1974.
Хазанов, А. М. Генезис сарматских бронзовых зеркал // СА. —
1963.-Ns 4.
Хазанов, А. М. Очерки военного дела сарматов / А М. Хазанов. —
М„ 1971.
Шелов, Д. Б. Некоторые вопросы этнической истории Приазовья II-
III вв. н. э. по данным танаисской ономастики // ВДИ. -1974. - № 1.
Шелов, Д. Б. Античный мир и варвары Северного Причерноморья
в первые века нашей эры// Античность и античные традиции в культуре
и искусстве народов Советского Востока. -М., 1978.
Шилов, В. П. Калиновский курганный могильник//МИА.-/959.-№ 60.
Mullenhoff, К. Deutsche Altertumskunde / К. Miillenhoff. -Bd. III. —
Berlin, 1892.
Rau, P. Die Hilgelgraber romischer Zeit an der unteren Wolga / P. Rau. -
Pokrowsk, 1927.
Sulimirski, T. The Sarmatians / T. Sulimirski. -N. Y.; Washington, 1970.
ПРОБЛЕМЫ РАССЕЛЕНИЯ
И ЭТНИЧЕСКОЙ ИСТОРИИ САРМАТОВ
НИЖНЕГО ПОВОЛЖЬЯ И ДОНА
(Древняя и средневековая история Нижнего Поволжья : межвуз.
науч. сб. — Саратов : Изд-во Сарат. ун-та, 1986. - С. 82-98.)
История Нижнего Поволжья, в последние века до нашей
эры — первые века нашей эры тесно связана с сарматскими пле-
менами, которые являлись значительной политической силой, ока-
зывавшей влияние на исторические процессы, протекавшие на се-
веро-восточных границах античного мира.
III-II вв. до н. э. ознаменовались интенсивной внешнепо-
литической активностью сарматов. К I в. н. э. сарматы зани-
мали уже огромную территорию - от Южного Урала до Север-
ного Кавказа - на юге и до Дуная - на западе. Они принимают
участие в разгроме Греко-Бактрии, совершают походы в За-
кавказье, нападают на римские провинции в Подунавье. Не-
сколько позже аланы совместно с вандалами проходят через
всю Европу и вторгаются в Африку. В период со II в. до н. э.
до середины III в. н. э., до появления готов в Северном При-
черноморье, сарматы были господствующими племенами в за-
падном ареале евразийских степей.
Причин сарматской экспансии, видимо, несколько. Основная
из них - экономическая, связанная с особенностями ведения хо-
зяйства. Сарматы-номады - скотоводы. Яркая характеристика
их быта дана в сочинениях Страбона и Аммиана Марцеллина.
Кочевое скотоводство сарматов было экстенсивным, требующим
периодических передвижений на обширных территориях. Архео-
логические исследования свидетельствуют о том, что с III в. до
©СкрипкинА. С., 1986
© Скрипкин А. С., 2010, с изменениями
-37-
------------------- А. С. Скрипкин
н. э. сарматское население Нижнего Поволжья начинает увели-
чиваться. Возрастает диспропорция между заселенностью, с од-
ной стороны, Нижнего Поволжья и, с другой — Южного Приура-
лья; особенно впечатляющей она становится в среднесарматс-
кое время. Районы к востоку от реки Урал кажутся почти без-
людными в это время. Там обнаружены буквально единичные по-
гребения, тогда как в Поволжье счет среднесарматским погре-
бениям перешел уже на тысячи. Такая ситуация возникла, воз-
можно, с изменением климатических условий - с установлением
относительно длительного засушливого периода в этом регионе
(Железчиков, 1980. С. 7), что привело сарматов к поискам месте
более стабильными водными запасами.
В результате в Нижнем Поволжье создалась ситуация, кото-
рую К. Маркс характеризовал как «давление избытка населения
на производительные силы» (Маркс, 2-е изд. С. 568). Перенасе-
ленность в условиях ведения кочевого скотоводства толкала сар-
матов к освоению новых земель, удобных для ведения хозяйства.
Однако переселения тогда могли осуществляться только при на-
личии достаточно развитой военной организации. Письменные и
археологические источники свидетельствуют о большой военной
активности сарматов. Анализ этих источников показывает, что
под наиболее известными сарматскими этнонимами того време-
ни скрывались достаточно крупные и сильные племенные союзы,
в которых общественные отношения характеризовались основны-
ми чертами военной демократии, когда, по словам Ф. Энгельса,
«... война и организация для войны становятся... регулярными фун-
кциями народной жизни» (Энгельс, 2-е изд. С. 164).
Таким образом, особенности развития экономики, определя-
емые экологическими условиями и находящиеся в определенной
зависимости от демографических процессов, в сочетании с оха-
рактеризованным уровнем общественных отношений и явились
основной причиной сарматской экспансии. Видимо, те же причи-
ны определяли и внутренние передвижения и перегруппировки
сарматских племен на их исконной территории между Доном и
Южным Уралом до тех пор, пока они не переросли во взаимоот-
ношения международного характера.
I
-38-
Сарматы и Восток --------------------
История знает немало примеров периодических мощных рас-
селений кочевников и завоевания ими других народов. Это час-
тые вторжения семитских кочевых народов Аравийского полуос-
трова в Месопотамию, Сирию, Финикию, Египет, тюркских и мон-
гольских кочевников - из Азии в Европу. Сдерживаемые первона-
чально географическими или политическими границами, они по-
том прорываются мощными волнами, сметая все на своем пути.
Неравномерность развития исторического процесса накладыва-
ет особый отпечаток на явления такого характера, так как удары
кочевников-скотоводов приходились в основном на земледельчес-
кие цивилизации, стоящие выше в социально-экономическом от-
ношении (Хазанов, 1975. С. 251-263).
Основной исходной территорией сарматского расселения на
запад и юг были районы Нижнего Поволжья, включая междуре-
чье Волги и Дона. Античная география знала три части света:
Европу, Азию и Ливию. Граница между Европой и Азией проходи-
ла по реке Танаис (Дон) и Меотиде (Азовскому морю). Танаис в
течение определенного времени являлся и этнической границей
между скифами и савромато-сарматами. Проникновение сарма-
тов в Европу, вероятно, совпадает с началом упадка скифской
державы после смерти царя Атея (339 г. до н. э.). Но активной
политической силой в междуречье Дона и Днепра сарматы ста-
новятся только начиная со II в. до нашей эры. На рубеже IV-
III вв. до н. э. некоторые античные авторы территорию обитания
сарматов называют Сарматией (Теофраст, 372-287 гг. до н. э.).
С освоением сарматами северопричерноморских степей начина-
ет различаться Европейская и Азиатская Сарматия (Птолемей,
ок. 90 - ок. 160 года).
Азиатская Сарматия являлась родиной многих сарматских пле-
мен. Особую роль в ней с III в. до н. э. начинает играть Поволжье.
Периодически впитывая родственные племена Южного Приуралья,
Казахстана, а также, вероятно, Средней Азии и группируя их в мощ-
ные племенные союзы, этот район превратился, таким образом, в
своеобразный генератор сарматской экспансии.
Ранняя история сарматов слабо освещена в письменных ис-
точниках. После Геродота, вплоть до Страбона (64/63 г. до н. э-
-39-
------------------ А. С. Скрипкин ---------------------
23/24 г. н. э.), мы практически не имеем новых оригинальных све-
дений по этнической истории степных районов Юго-Восточной
Европы. Интерес к этим местам у античных историков и геогра-
фов начал проявляться с момента включения бассейна Черного
моря и Закавказья в сферу римской политики. Особый резонанс
вызвало соперничество с Римом Понтийского государства во главе
с Митридатом VI Евпатором. Походы римских армий в Закавка-
зье в 60-е гг. до н. э. под предводительством Лукулла и Помпея,
бегство Митридата на Боспор и предпринятая им попытка орга-
низовать поход против римлян, используя северопричерноморс-
ких кочевников, - все эти события были описаны целым рядом
историков. В качестве источников их использовал Страбон. Из-
вестный знаток античной литературы М.И. Ростовцев, исследуя
источники Страбона и в целом высоко отзываясь о его творче-
стве, писал: «...Страбоном нельзя пользоваться механически. Он
тогда только ценен и понятен, если мы в каждом данном случае
сумеем отдать себе отчет, кто из многочисленных его источни-
ков говорит с нами в каждом данном случае» (Ростовцев, 1925.
С. 42). Большинство современных исследователей считает, что
основными источниками Страбона в описании этнокарты Север-
ного Кавказа и прилегающих к нему районов были историки эпохи
Митридатовых войн, жившие и писавшие в конце II — I в. до н. э.
(Мачинский, 1974. С. 122—124; Виноградов, 1975. С. 36-43).
В 11-й книге своей «Географии» Страбон делит Азию по
Тавру на Северную и Южную, а затем каждую из них, в свою
очередь, еще на две части и переходит к их описанию. Нас в
большей степени будет интересовать Северная Азия, первая
часть которой, по словам Страбона, напоминает полуостров,
омываемый с запада - Танаисом, Меотидой и Евксинским Пон-
том до Колхиды, с севера - океаном до устья Каспийского моря,
с востока — Каспийским морем, вплоть до границ Албании и
Армении. Южная граница проходит через Албанию, Иберию и
Колхиду - от Каспийского моря к Черному. Страбон не знал
Волги и исходил из представлений, сформулированных еще в
труде Эратосфена (284-194 гг. до н. э.), который Каспийское море
считал заливом океана. Вторая часть Северной Азии простира-
-40-
Сарматы и Восток --------------------
лась к востоку от Каспийского моря «до скифов, что живут вблизи
Индии» (Страбон. XI, 1, 7).
Говоря о первой части Азии, Страбон дважды перечисляет
народы, населявшие ее к северу от Кавказа. Сначала его пере-
числение идет с севера на юг. Страбон отмечает, что «первую
часть — от северных стран и океана — населяют некоторые ски-
фы — кочевники, живущие в кибитках, а еще далее от них, вглубь
страны, - сарматы (также скифы), аорсы и сираки, простираю-
щиеся на юг до Кавказских гор, они частью кочевники, частью
живут в шатрах и занимаются земледелием» (Страбон. XI, II, 1).
Не следует думать, что Страбон перечисляет народы, живущие в
первой части Азии, начиная с побережья океана. Северные райо-
ны теперешней Восточной Европы не были известны Страбону.
Он сам говорит, что истоки Танаиса неизвестны и что от его ус-
тья он знает только небольшую территорию по течению реки. По-
этому в этом описании народов речь может идти только о какой-
то части степной территории к северу от Меотиды.
Второй раз Страбон ведет перечень народов в обратном по-
рядке и более подробно. В пределах Северного Кавказа он поме-
щает троглодитов, за ними хамекитов, полифагов и исадиков, зани-
мающихся земледелием. Далее, между Меотидой и Каспийским
морем, обитают кочевники - набианы, панксаны, «а также племе-
на сираков и аорсов». Среди аорсов он выделяет верхних аорсов,
которые отличаются своей многочисленностью и «...занимают
обширную область, владея почти что большей частью побережья
Каспийского моря». Аорсов Страбон помещает по течению Танаи-
са, а сираков - по Ахардею, вытекающему с Кавказских гор и впа-
дающему в Меотийское озеро (Страбон. XI, V, 8).
Аорсы и верхние аорсы, - вероятно, два самостоятельных
политических объединения сарматских племен. Это следует из
той части 11-й книги «Географии», где говорится, сколько всадни-
ков выставляли во время правления на Боспоре Фарнака сираки,
аорсы и верхние аорсы. Здесь Спадин называется царем только
аорсов, имя царя верхних аорсов не приводится, но оно явно под-
разумевается, о чем свидетельствует и независимое существо-
вание армий аорсов и верхних аорсов (Страбон. XI, V, 8).
— 41 —
------------------ А. С. Скрипкин 
Из сообщения Страбона вовсе не следует, что верхние аор-
сы расселялись только по северо-западному побережью Каспия.
Они, согласно Страбону, занимали обширную область его побере-
жья. Насколько большой она была, сказать трудно, так как сам
Страбон ее четко не очерчивает, ее можно представить только
весьма условно. Аорсов Страбон помещает по Танаису, следова-
тельно, в нижнем течении Дона (поскольку ему было известна
только эта часть реки), и только в Левобережье, потому что, по
Страбону, территория между Доном и Днепром контролировалась
роксоланами. В таком случае граница между верхними аорсами
должна была проходить в междуречье нижнего течения Дона и
Волги. Определить восточную границу верхних аорсов труднее,
поскольку области, лежащие к северу от Каспийского моря, Стра-
бону не были известны. Ограничивать их территорию только пер-
вой частью Северной Азии значит, вслед за Эратосфеном и Стра-
боном, признать Каспийское море заливом океана. Верхние аор-
сы владели Северным Прикаспием.
Но как далеко их владения простирались на север и восток,
сказать только на основании письменных источников нельзя. Сле-
дует обратиться к археологическим памятникам, причем опре-
деленного периода. Картина расселения кочевников между Мео-
тидой и Каспийским морем, приведенная Страбоном, достаточно
точно датируется временем правления сына Митридата VI -
Фарнака на Боспоре (63—47 гг. до нашей эры). Следовательно, в
расчет должны браться сарматские памятники, по крайней мере,
не позже I в. до нашей эры.
Описанная Страбоном этнокарта сложилась, видимо, намного
раньше. Об этом свидетельствуют устойчивые торговые связи
верхних аорсов с армянами и мидийцами. Страбон заявляет, что
«...аорсы и сираки являлись, видимо, изгнанниками племен, жи-
вущих выше», что тоже предполагает появление аорсов и сираков
задолго до того, когда их зафиксировал Страбон. Есть основания
полагать, что сираки довольно рано появились в Приазовье. В конце
IV в. до н. э. на Боспоре разгорается междоусобная борьба, опи-
санная Диодором, между Сатиром, Евмелом и Пританом - сыно-
вьями Перисада I, в которой, по мнению ряда исследователей,
— 42 —
Сарматы и Восток --------------------
приняли участие и сираки (Десятников, 1977. С. 45—48; Шилов,
1983. С. 35, 36). Аорсы, судя по Страбону, появились вместе с
сира ками. Видимо, речь должна идти и о верхних аорсах, потому
что в первом перечне народов между Меотидой и Каспием Стра-
бон не расчленяет аорсов на собственно аорсов и верхних аорсов,
а объединяет их под одним именем. Из сказанного следует, что
картина расселения сарматских племен к северу от Кавказа, на-
рисованная Страбоном на основании источников II-I вв. до н. э.,
сложилась или в конце IV, или в начале III в. до нашей эры.
Если это так, тогда заселение аорсами Нижнего Подонья и
североприкаспийских степей тесным образом связано с распрос-
транением прохоровской археологической культуры в этих мес-
тах. На проблему происхождения и развития прохоровской куль-
туры имеются две точки зрения. Основные положения одной из
них сводятся к следующему: прохоровская культура первоначально
складывается в Южном Приуралье в IV в. до н. э., формирование
ее в Нижнем Поволжье проходит под влиянием южноуральских
районов (Смирнов, 1964. С. 286-290; Мошкова, 1974; Мошкова,
Смирнов, 1977. С. 265-274). Суть другой заключается в том, что
в Южном Приуралье и Нижнем Поволжье одновременно форми-
ровались на базе предшествующих культур прохоровская - в
южноуральских и раннесарматская культура - в волго-донских
степях (Шилов, 1975. С. 124-134).
В настоящее время более аргументирована первая точка зре-
ния, соответствующая общеисторическому контексту. С этой точки
зрения объясним уже упоминавшийся факт увеличения населе-
ния Нижнего Поволжья с III в. до н. э. и в последующее время, по
сравнению с Южным Приуральем. Раскопки в Нижнем Повол-
жье Г.А. Федорова-Давыдова, В.И. Мамонтова и автора статьи
еще более увеличили отмеченную диспропорцию.
Письменные источники также не противоречат мнению о
продвижении южноуральских племен, носителей прохоровской куль-
туры, в Нижнее Поволжье. Свидетельства Страбона о сираках и
аорсах как изгнанниках племен, живущих выше, и о времени появ-
ления их в отмеченных им местах согласуются с точкой зрения
К.Ф. Смирнова и М.Г. Мошковой. Вероятно, надо не буквально
-43-
- -	. А. С. Скрипкин ------------------------
понимать страбоново «выше» как «северней». По Д.А. Мачинс-
кому, этот термин у Страбона мог обозначать просто большую
отдаленность к востоку, северо-востоку или северу (Мачинский,
1974. С. 124). В данном случае речь должна идти о переселении
сираков и аорсов с северо-востока. Поэтому утверждение
К.Ф. Смирнова о Южном Приуралье как родине аорсов небес-
почвенно. Страбон же не помещает аорсов в Южном Приуралье
по той простой причине, что сведения у него об аорсах более по-
здние, когда в этнокарте Южного Приуралья и Нижнего Повол-
жья произошли значительные изменения - и сарматские центры
сместились в Поволжье и Подонье.
Невозможность лингвистического отождествления «а-лан»
китайских источников и аорсов также не опровергает вероятность
пребывания аорсов в Южном Приуралье (Шилов, 1975. С. 131).
На ранних этапах своей истории те и другие, вероятно, входили в
различные племенные объединения. При этом аланы, зафиксиро-
ванные античными источниками, занимали районы, прилежащие
к Аральскому морю или восточному побережью Каспийского
моря и были более тесно связаны с сако-массагетским миром.
Предки аорсов обитали севернее - на территории Южного При-
уралья. Следует отметить также, что появление названия «Ала-
нья» — области обитания аланов китайских источников - относит-
ся к началу нашей эры (История Младшего дома Хань 25-220 гг.
н. э.), то есть ко времени более позднему, нежели пребывание пред-
ков аорсов в Южном Приуралье.
Вернемся к определению границ верхних аорсов. Из сообще-
ния Страбона видно, что кочевники, жившие в районе Меотиды,
передвигались в меридиональном направлении, так как «они следо-
вали за пастбищами, всегда по очереди выбирая богатые травой
места, зимой — на болотах около Меотиды, а летом - на равнинах»
(Страбон. VII, 3, 17). Вероятно, так же кочевали и верхние аорсы;
зимой располагаясь в дельте Волги и на побережье Каспия, бога-
тых запасами корма, а летом вдоль Волги поднимаясь вверх. В та-
ком случае верхним аорсам должно принадлежать большинство
сарматских погребений Ш-I вв. до н. э. по Правобережью Волги, в
районе сел Барановка, Старица, Никольское, хутора Кузина, Кривая
-44-
------------------Сарматы и Восток --------------------
Лука, и по левому берегу - вдоль Ахтубы. Возможно, по Левобе-
режью территория верхних аорсов простиралась северней совре-
менного Волгограда, включая такие археологические памятники,
как Калиновский курганный могильник, курганы в районе Быково,
Верхнего Балыклея, Красносельца. Далее к северу сарматские па-
мятники известны вплоть до Куйбышевской области и Камы. Но
вряд ли вся эта территория занималась верхними аорсами, так как
в первом перечне народов первой части Северной Азии Страбон,
начиная с севера, называет некоторых скифов-кочевников, затем
сарматов (также скифов). К.Ф. Смирнов сделал предположение,
что территория, включающая бассейн Еруслана и Саратовского За-
волжья, принадлежала другой сарматской группе племен, возмож-
но, той, которая тесно была связана с роксоланами, установивши-
ми контроль во II в. до н. э. над Северным Причерноморьем (Смир-
нов, 1974. С. 43).
Восточная граница территории верхних аорсов, в связи с рез-
ким сокращением сарматских погребений этого времени в Юж-
ном Приуралье, и особенно за рекой Урал, должна была прохо-
дить примерно по Уралу.
К югу верхние аорсы контролировали область западного по-
бережья Каспия, вплоть до границ Албании. Плиний к северу от
албанов помещал скифское племя удинов, за ними — сарматов и
утидорсов. К.Ф. Смирнов полагал, чтоб последнем названии можно
видеть смешение местного кавказского населения и сарматов, в
частности аорсов (Смирнов, 1951. С. 271—272). Аорсам, занимав-
шим Левобережье Дона в его нижнем течении, принадлежали сар-
матские памятники III в. до н. э. — середины I в. н. э. от низовий
Маныча и Сала до, возможно, параллели Волгограда. Южнее, меж-
ду Манычем и Кубанью, большинство исследователей помещает
сираков (Смирнов, 1974. С. 40-41). Появление в этих местах си-
раков, вероятно, является результатом тех этнических процессов,
которые здесь начинают развиваться с конца IV в. до нашей эры.
В свое время К.Ф. Смирнов выдвинул гипотезу, отождествляю-
щую сираков с савроматами Геродота (Смирнов, 1964. С. 290).
Такая версия не исключена, так как под давлением южноуральс-
ких племен какая-то часть поволжских савроматов могла пере-
-45-
------------------- А. С. Скрипкин -----------------------
меститься в Прикубанье. Возможно, что и первое проникновение
сарматов за Дон, на территорию Скифии, связано с этими же со-
бытиями. Очевидно, здесь мы сталкиваемся с частным случаем
определенной исторической закономерности. Передвижения ко-
чевых народов в евразийских степях, как правило, проходили с
востока на запад. Это подтверждают и более ранние сведения,
содержащиеся в третьей версии Геродота о происхождении ски-
фов. Ранее скифы обитали в Азии, откуда их силой вытеснили
массагеты, в свою очередь, скифы вытеснили киммерийцев из
Причерноморья, которые вынуждены были уйти в Малую Азию
(Геродот. IV, II, 12). Целый ряд исторически достоверных пере-
движений кочевников в этом направлении, начиная с гуннов, отно-
сится к эпохе средневековья.
Верхние аорсы, аорсы и сираки представляли собой крупные
племенные союзы, состоящие из различных сарматских племен,
которые, возможно, несколько позже перечисляет Плиний (Плиний.
Естественная история. VI, 15). Эти племенные союзы являлись
основной политической силой в Северо-Восточном Причерномо-
рье, Северном Кавказе и Прикаспии вплоть до середины I в. нашей
эры. Они часто выступали в качестве союзников различных проти-
воборствующих сторон в Боспорском царстве. Сираки, как уже упо-
миналось, приняли участие в междоусобной войне наследников
Перисада I в конце IV в. до нашей эры. Во время правления Фарна-
ка, по словам Страбона, возникла необходимость сиракам, аорсам
и верхним аорсам выставить значительные воинские контингенты.
Возможно, речь шла об их участии в походе Фарнака в Малую Азию,
пытавшегося там установить свою власть, но разбитого в 47 г. до
н. э. Цезарем. В середине I в. н. э. сираки и аорсы были вновь втя-
нуты в междоусобную войну между Митридатом VIII, желавшим
покончить с зависимостью Боспора от Рима, и его братом Ноти-
сом, поддерживаемым римлянами. Сираки выступили на стороне
Митридата, аорсы - римлян и Нотиса. Митридат был разбит и вы-
нужден бежать к аорсам. Впоследствии аорсский царь Евнон вы-
дал его императору Клавдию.
Отношения сарматов Волги и Дона с другими народами не
ограничивались лишь политическими контактами - они интенсив-
— 46 —
Сарматы и Восток	
но развивали и экономические связи. Верхние аорсы вели кара-
ванную торговлю с армянами и мидийцами, от которых получали
индийские и вавилонские товары, подключившись таким образом
к торговым путям Древнего Востока. Археологические материа-
лы позволяют говорить о торговых связях аорсов с ремесленны-
ми центрами Кубани, Нижнего Дона, городами Боспорского цар-
ства. Важную роль в экономических связях с сарматами играл
город Танаис. Страбон писал:«... Это был общий торговый центр
азиатских и европейских кочевников, с одной стороны, и прибыва-
ющих на кораблях в озеро с Боспора — с другой; первые привозят
рабов, кожи и другие предметы, которые можно найти у кочевни-
ков, последние доставляют в обмен одежду, вино и все прочие
принадлежности культурного обихода» (Страбон. XI, II, 3).
Этнокарта Страбона между Меотидой и Каспием, как пола-
гают многие исследователи, сохраняется до середины I в. нашей
эры. Последним те же самые племена в этих местах называет Та-
цит в связи с событиями так называемой сирако-аорсской войны
49 г. нашей эры. Затем здесь ведущее положение начинают посте-
пенно занимать аланы. Из первых наиболее достоверных известий
об аланах в этих краях следует признать сообщение Иосифа Фла-
вия, который описал вторжение аланов в Закавказье в 72 г. н. э., в
связи с чем он отмечал, что аланы — это «скифы, обитающие около
Танаиса и Меотийского озера» (Иудейская война. VII, 7, 4).
Появление аланов в европейских степях, их расселение, отож-
дествление с ними археологических памятников - весьма сложная
проблема. В научной литературе этой проблеме уделялось много
внимания, но решение ее еще далеко ст своего завершения. Антич-
ные авторы (Дион Кассий, Аммиан Марцеллин) подчеркивали мас-
сагегское происхождение аланов, и, видимо, не без основания. Ала-
ны упоминаются не только в античных источниках, но и китайских.
История Младшего дома Хань сообщает, что владения Яньцай пе-
реименовались в Аланья (Бичурин, 1950). Яньцай обычно помещают
в Приаралье или между Северным Прикаспием и Хорезмом. О пре-
бывании в этих местах вероятных предков аланов упоминают и ан-
тичные авторы - Страбон и Помпей Трог. Страбон говорит об асиях,
которые вместе с другими народами отняли у греков Бактриану в
-47-
-—---- А. С. Скрипкин   ---------------------------------
середине II в. до нашей эры. Асии, по Страбону, принадлежали к сако-
массагегским племенам. Трог, отмечая те же события, упоминает
асианов. Асиев и асианов современные исследователи сопоставля-
ют с асами, отождествляемыми с аланами античных источников.
Термин «ас(и)» был достаточно широко распространен у сарматов,
он отражен в северочерноморской ономастике, близкой к сармато-
осетинской диалектной среде (Грантовский, 1975. С. 79). Есть мне-
ние, что асии и асианы обитали в составе массагетской конфедера-
ции в районах, расположенных к югу от Аральского моря (Алексее-
ва, 1976. С. 141—142). Известно, что после появления аланов в Евро-
пе часть их продолжала долгое время оставаться на старых местах.
Аль-Бируни (X в.) отмечал переселение аланов и асов из Хорезма к
Каспийскому морю (Кузнецов, 1962. С. 125). Аланы приняли участие
в этногенезе туркменского народа. Изучение племенного состава
туркменского народа показало, что на территории Туркмении, в Тад-
жикистане и Афганистане, в довоенное время существовало около
1 500 хозяйств аланов. На территорию Туркмении, как говорягсами
старожилы — потомки аланов, они пришли с полуострова Мангыш-
лак, где владели большим укреплением Алан (Бахтиаров, 1930. С. 39-
40; Карпов, Арбеков, 1930. С. 25-28). Известно, что на Мангышлаке
до сих пор сохранились развалины крепости, называемой «Алан-
Кала» (Толстов, 1948. С. 49).
Вышеизложенное предполагает передвижение аланов из
среднеазиатских районов на запад, вплоть до Дуная. Письмен-
ные источники позволяют отнести появление аланов в Северном
Причерноморье к началу второй половины I в. н. э. (Лукан - 39-
65 гг., Флакк - вторая половина I в., Сенека - около 4 г. до н. э. —
65 г. н. э., Плиний - 23/24-79 гг.). Попытки обосновать более ран-
нее появление аланов на основании письменных источников в рай-
онах, принадлежащих к Северному Кавказу, следует признать пока
слабо аргументированными (Гаглойти, 1966. С. 71).
В археологической литературе не раз предпринимались по-
пытки выявить ранние памятники, фиксирующие появление аланов
от Поволжья и далее на запад. Первым на нижневолжском архео-
логическом материале эту проблему попытался разрешить П.Д. Рау.
Ему удалось выделить две хронологические ступени среди сар-
-48-
Сарматы и Восток ----------------------
матских памятников римского времени. Памятники последней сту-
пени (позднесарматские), датируемые им III—IV вв., он связал с
аланами, считая их результатом развития предшествующей ступе-
ни (Rau, 1927). Таким образом, по П.Д. Рау, аланы сложились в
результате местного развития сарматских племен.
Эта точка зрения была принята Б.Н. Граковым и в дальней-
шем развита К.Ф. Смирновым, полагавшим, что аланы как само-
стоятельная политическая сила вызрели в аорсской конфедера-
ции племен, что позднесарматская культура принадлежала ала-
нам. К.Ф. Смирнов писал: «Позднесарматская культура созда-
лась на общесарматской культурно-этнической основе степных
иранских племен, выступающих теперь под общим именем ала-
нов» (Смирнов, 1974. С. 43).
Однако эта точка зрения разделялась не всеми исследовате-
лями. По Л.Г. Нечаевой, подбойные погребения Нижнего Повол-
жья, составляющие большинство памятников позднесарматской
культуры, могли принадлежать гуннам, в то время как катакомб-
ные погребения Северного Кавказа первых веков нашей эры — ала-
нам (Нечаева, 1961). В отношении северокавказских катакомб у
исследователей сложилось единодушное мнение об их этнической
принадлежности, поскольку широкое распространение этого погре-
бального обряда в первые века нашей эры, как казалось, совпадало
со сведениями письменных источников, упоминавших аланов в кав-
казских событиях. Е.П. Алексеева, вслед за Л.Г. Нечаевой, счита-
ла, что в распространении катакомб на Северном Кавказе основ-
ную роль могли сыграть асии-асианы, продвинувшиеся сюда из рай-
онов Средней Азии (Алексеева, 1976. С. 146).
В последнее время представление о том, что катакомбы на
Северном Кавказе появляются вместе с аланами, подвергается
сомнению. Открытие там катакомб II в. до н. э. не совпадает со
временем появления аланов и, по мнению А.П. Абрамовой, дает
основание отказаться от утверждения, что катакомбы как тип по-
гребального сооружения был принесен сюда этими племенами.
К тому же, полагает она, анализ письменных источников не по-
зволяет поселить аланов в I-IV вв. н. э. в Центральном Предкав-
казье, так как греко-латинские авторы упоминают аланов на Дону,
-49-
------------------ А. С. Скрипкин ----------------------
в Восточном Приазовье и Северном Причерноморье (Абрамова,
1978. С. 81; 1979. С. 42).
Интересная попытка отождествить археологические памят-
ники на Нижнем Дону с аланами в период их появления в Юго-
Восточной Европе была предпринята Б.А. Раевым. Богатые под-
курганные погребения типа Хохлач, Садовый, 3-й Сокольский и дру-
гие, сооруженные обычно в широких ямах, с дарами умершим на
выкидах, в которые часто входили римские импортные изделия, он
считал новым оригинальным явлением для Нижнего Дона, не свя-
занным с предшествующими памятниками этого района. Римский
импорт позволил определить Б.А. Раеву, что эти курганы в Подо-
нье появляются не ранее середины I в. нашей эры. Исходя из пись-
менных источников, Б.А. Раев уточняет время появления в этих
местах аланов. По его мнению, они здесь должны были появиться
между 49 и 65 гг., в период между сирако-аорсской войной, описан-
ной Тацитом, в которой аланы не упоминаются, и последним годом
жизни Сенеки, отметившего аланов на Дунае. Таким образом, на-
чальная археологическая дата упомянутых памятников совпадала
с временем письменных источников, отразивших появление аланов
в Причерноморье, что, по мнению Б.А. Раева, позволяет считать
их принадлежащими аланам (Раев, 1979. С. 13-15).
Однако у этой гипотезы есть ряд уязвимых мест, требующих
дополнительной аргументации. Во-первых, черты, характеризующие
погребальный обряд отмеченных курганов Нижнего Дона, не явля-
ются здесь чем-то абсолютно новым, появившимся с середины
I в. нашей эры. Территориально близко расположенный Жутовский
курган 28 тождествен рассматриваемым Б.А. Раевым памятникам
и по обряду погребения, и по находкам в нем. В.П. Шилов и сам
Б.А. Раев склонны датировать его первой половиной I в. н. э., време-
нем, когда аланы на Нижнем Дону еще не появились (Шилов, 1975.
С. 150; Раев, 1979. С. 211). Погребение этого кургана и ряд других
близких ему погребений 1 в. до н. э. -1 в. н. э., расположенных по
левому притоку Дона Есауловскому Аксаю, В.П. Шилов относит к
аорсам, усматривая совпадение свидетельств Страбона и археоло-
гических источников (Шилов, 1983. С. 191). Богатые сарматские
погребения с дарами умершим в курганной насыпи были известны
-50-
Сарматы и Восток----------------------
на Нижнем Дону с Ш в. дон. э. (Шилов, 1964. Л. 86-87,94-106; 1975.
С. 138-139), то есть во время обитания здесь аорсов. Во-вторых, эта
черта была присуща сарматским погребениям, распространенным
на обширной территории Северного Причерноморья, судя по наход-
кам так называемых кладов последних веков до нашей эры, в состав
которых входили богатая конская упряжь, украшенная дорогими фа-
ларами, металлическая посуда и другие вещи, являющиеся, по усло-
виям обнаружения и составу, скорее всего теми же дарами умершим
(Гущина, 1969. С. 43-51; Костенко, 1978. С. 78-81).
Интересные сведения, имеющие отношение к аланской про-
блеме, дают материалы Танаиса. Д.Б. Шелов, исследуя состав
населения Танаиса в первые века нашей эры, пришел к выводу, что
можно выделить два этапа усиления сарматских элементов в Та-
наисе - в I и во П вв. н. э., связанные с двумя приливами сарматс-
кого населения сюда (Шелов, 1972. С. 232-255). Второй, датирую-
щийся серединой - третьей четвертью II в. н. э., фиксируется по-
явлением новых черт погребального обряда в некрополе Танаиса:
распространением северной ориентировки и искусственной дефор-
мации черепов погребенных, увеличением количества подбойных
ям. Прилив нового населения в Танаис отмечен и в ономастичес-
ком материале. Здесь появляются иранские имена, которые рань-
ше в Северном Причерноморье не были известны, обнаруживаю-
щие наибольшую близость к осетинским корням. Другая группа
имен, более ранняя, имела широкий ономастический ареал в Се-
верном Причерноморье. Имена этой группы отмечены в городах
Боспора, Ольвии. ДБ. Шелов пишет, что они принадлежали ски-
фам или сарматам, которые оказывали влияние на Северное При-
черноморье уже в самом начале нашей эры (Шелов, 1972. С. 249).
Появление целого рада богатых сарматских курганов в низовь-
ях Дона с середины I в. н. э., при условии их принадлежности аланам,
должно было увеличить плотность этого населения в рассматривае-
мом районе. Все это неминуемо бы сказалось на составе жителей
Танаиса. Однако танаисская ономастика не отразила новых иранс-
ких элементов, которые должны были быть, так как аланы в этих
местах - новое иранское объединение, в котором, вероятно, восточ-
ноиранский или среднеазиатский ономастический компонент играл
-51-
------------------ А. С. Скрипкин -----------------------
заметную роль. Неправдоподобно, чтобы в течение ста лет, до се-
редины II в. н. э., аланы, находившиеся в тесном соседстве с Танаи-
сом, не оставили там своих следов. Создается впечатление, что в
это время особых изменений в составе сарматского населения Ниж-
него Дона не произошло и что сарматы, влившиеся в состав населе-
ния Танаиса в I в. н. э., были близки сарматскому населению, осво-
ившему Северное Причерноморье в более раннее время.
Второй прилив сарматов на Нижний Дон связан с новым иран-
ским этносом. Его Д.Б. Шелов считает возможным отождествить
с переселением аланского населения с Поволжья (Шеллов, 1978).
Анализ письменных источников с ранним упоминанием аланов
показывает, что они более уверенно локализуются на западных грани-
цах распространения сарматов - к северу от Дуная. Кавказская лока-
лизация аланов Лукиана и Флакка сомнительна, в данном случае ала-
ны упоминаются в поэтических произведениях. Из этого следует лишь
то, что этноним «аланы» уже вошел в обиход. За исключением Иоси-
фа Флавия, мы не имеем достоверного источника о нахождении ала-
нов в раннее время в Северо-Восточном Причерноморье.
Плиний, перечисляя многие сарматские племена от Кас-
пийского моря до Дуная, аланов помещает к северу от Истра
(Дуная). У Плиния есть интересное замечание о савроматах, к
которым бежал Митридат при императоре Клавдии. Это заме-
чание относится ко времени после 49 г. н. э., когда плененный
Митридат находился уже в Риме. Савроматов Плиний помеща-
ет по соседству с сарматским народом — эпагерритами, живши-
ми в Кавказских горах, и талами, территория которых доходила
до устья Каспийского моря (Плиний. VI, 15). То есть упомяну-
тые савроматы обитали где-то на территории, примыкающей к
Северному Кавказу и Каспийскому морю. Из Тацита известно,
что Митридат бежал к аорсам.
Птолемей, описывая население Азиатской и Европейской
Сарматии, определенно помещает аланов в Европейской Сарма-
тии в окружении роксоланов, аорсов, амаксобиев.
По проблеме этнического определения рассматриваемых
нижнедонских сарматских памятников может быть выдвинута и
альтернативная гипотеза.
-52-
-------------------Сарматы и Восток	.....
Вероятно, после событий 49 г. н. э. аорсы, как победители, не
сразу покинули старые свои территории. Возможно, прав Д.А. Ма-
чинский, отмечая, что аорсы постепенно осваивали территории к за-
паду от Дона, если считать амаксобиев отраслью аорсов (Мачинс-
кий, 1974. С. 131). С этой позиции можно найти объяснение и нали-
чию в курганах Нижнего Дона римского импорта. Если рассматри-
вать определенные его категории как дипломатические дары (Клейн,
1979. С. 217), то есть все основания считать, что с середины I в. и. э.
они попадали к аорсской знати, которая выступала союзником рим-
лян в борьбе с Митридатом (Боспорским). А после войны римлянам,
путем дипломатических переговоров с аорсами, удалось заполучить
Митридата. Впоследствии римские изделия со своими хозяевами
попадали в курганы. В таком случае вряд ли все сарматские курга-
ны Нижнего Дона с римским импортом начиная с середины I в. н. э.
следует считать принадлежащими аланской знати.
Однако появление аланов в европейских степях должно было
найти отражение в археологическом материале, в котором бы
имелись восточные (среднеазиатские) черты. В этом отношении
более веским аргументом в подтверждение гипотезы Б.А. Раева
можно считать распространение с начала нашей эры в сарматс-
ких погребениях новой волны памятников искусства, выполнен-
ных в зверином стиле, наиболее ярко представленных в таких кур-
ганах, как Хохлач, Садовый, Жутовский, и некоторых других (За-
сецкая, 1980. С. 46-55). Хотя сейчас еще остаются невыяснен-
ными истоки этого искусства, ближайшие аналогии приводят нас
на восток, и в частности в Среднюю Азию. Сходные мотивы в
композиции и трактовке персонажей обнаруживаются в извест-
ной Сибирской коллекции Петра I, которая представляет собой
собрание торевтики из различных районов, в том числе и из Сред-
ней Азии (Шилов, 1983. С. 189-190).
Открытие в 1978 г. советско-афганской экспедицией в районе
Шибаргана в Северном Афганистане шести богатых погребений, в
которых обнаружено большое количество украшений, выполненных
в манере, близкой скифо-сибирскому искусству (Знание-сила, 1979.
С. 14-17), позволит, после исчерпывающего изучения этих уникаль-
ных находок, уточнить, откуда и как попадали в поволжско-донские
-53-
- 	А. С. Скрипкин 
степи украшения, имеющие близкое сходство со среднеазиатски-
ми. Не исключено, что их распространение было связано с продви-
жением с востока на запад аланов.
Но с полной уверенностью утверждать, что эти находки яв-
ляются диагностирующим признаком в выделении аланского эт-
носа, пока нельзя по той причине, что аорсы и другие сарматские
племена могли быстро перенять новую моду. Так, в Астраханс-
кой области, у с. Никольского, была найдена поясная пряжка, вы-
полненная в характерной манере новых традиций в искусстве, в
диагональном погребении, которое отражает исконно местные
погребальные черты (Засецкая, 1979. С. 111, рис. 22).
Что касается отождествления позднесарматской культуры с
аланами, то отметим следующее: во-первых, требует объяснения
несовпадение во времени распространения этнонима «аланы» и по-
зднесарматской культуры. Наименование «аланы» уже широко рас-
пространяется в Причерноморье с начала второй половины I в. н. э.,
а позднесарматская культура складывается только во II в. н. э., при-
чем распространение ее шло с востока на запад. В Нижнем По-
волжье черты позднесарматской культуры появляются на рубеже
I—II вв. или в начале II в. (Скрипкин, 1982. С. 45—46), а на Нижнем
Дону, по материалам некрополя Танаиса, элементы позднесармат-
ской культуры фиксируются с середины—третьей четверти П в. н. э.
(Шелов, 1972. С. 238). Во-вторых, позднесарматская культура рас-
пространяется от Башкирии, Западного Казахстана до Северо-За-
падного Причерноморья. Эта территория вряд ли могла контроли-
роваться одним племенным союзом. Известно, что археологичес-
кая культура зачастую не совпадает с определенным этносом, тем
более с политическим образованием.
Безусловно, какая-то часть носителей позднесарматской
культуры входила в аланский племенной союз, но везде видеть в
позднесарматских памятниках аланов - неверно.
Аланов в момент их выхода на политическую арену следует
рассматривать не как единое этническое целое, а как политическое
объединение сарматских ираноязычных кочевников, во главе кото-
рых они стояли и которые во внешнеполитических отношениях выс-
тупали от своего имени. Вероятно, так следует трактовать Аммиа-
-54-
Сарматы и Восток................
на Марцеллина, который отмечал, что аланы со временем подчини-
ли другие народы и распространили на них свое имя (Аммиан Мар-
целлин. XXXI, 1,1,2,17). В связи с этим помещать аланов в Нижнее
Поволжье на том основании, что здесь широко распространены по-
зднесарматские памятники, без каких-либо других веских обоснова-
ний нельзя. Птолемей, перечисляя целый ряд племен в Азиатской
Сарматии, не называет аланов. Он упоминает здесь асиев, которых
можно сопоставить с аланами, но собственно аланов помещает в
Европейской Сарматии (Птолемей. VI, 14, 9).
Другой вопрос: входило ли население Нижнего Поволжья, ос-
тавившего памятники позднесарматскои культуры, в аланский пле-
менной союз, и если входило, то полностью или частично, и ког-
да? Решение его, по состоянию источников на сегодня, — сложная
историческая задача.
Падение господства сарматов в Нижнем Поволжье связано
с нашествием гуннов во второй половине IV века. С этого време-
ни начинается новый этап в истории края, лицо которого начинают
определять тюркоязычные народы.
Список литературы
Абрамова, М. П. К вопросу об аланской культуре Северного Кавка-
за И СА. -1978.—№ 1.
Абрамова, М. П. Письменные источники о кавказских аланах
// IX Крупновские чтения : тез. докл. — Элиста, 1979.
Алексеева, Е. П. Этнические связи сарматов и ранних алан с ме-
стным населением Северно-Западного Кавказа (III в. до н. э. - IV в. н. э.)
/ Е. П. Алексеева. -Черкасск, 1976.
Бахтиаров, А. Осколки «исчезнувших» алан// Туркменоведение-
1930.- №8-9.
Бичурин, Н. Я. Собрание сведений о народах, обитавших в Средней
Азии в древние времена: в 3 т. / Н. Я. Бичурин.—Т. 2.—М.; Л., 1950.
Виноградов, В. Б. Описание Северного Кавказа в «Географии» Стра-
бона (XI, V, 1-8)// Изв. СКНИЦВШ.-7975.-№ 4.
Гаглойти, Ю. С. Аланы и вопросы этногенеза осетин / Ю. С. Гаг-
лойти. — Тбилиси, 1966.
-55-
-------------------- А. С. Скрипкин -------------------------
Грантовский, Э. А. О восточноиранских племенах кушанского аре-
ала И Центральная Азия в кушанскую эпоху. - М., 1975.
Гущина, И. А. Янчокракский клад И Древности Восточной Евро-
пы. -М., 1969.
Десятников, Ю. М. Арифарн, царь сираков И История и культура
античного мира. - М., 1977.
Железчиков, Б. Ф. Ранние кочевники Южного Приуралья : автореф.
дис.... канд. ист. наук / Б. Ф. Железчиков. - М., 1980.
Засецкая, И П. Савроматские и сарматские погребения Никольского
могильника в Нижнем Поволжье// Тр. ГЭ. -1979. -Вып. 20.
Засецкая, И. П. Изображение «пантеры» в сарматском искусстве
ПСА.- 1980. -№1.
Знание - сила. - 1979. - № 8.
Карпов, Г. И. Салыры (салоры) / Г. И. Карпов, П. Б. Арбеков И Тур-
кменоведение. - 1930. - № 6-7.
Клейн, Л. С. О характере римского импорта в богатых курганах сар-
матского времени на Дону// Античный мир и археология. - Саратов, 1979.
Костенко, В. И. Комплекс с фаларами из сарматского погребения у
с. Булаховки И Курганные древности степного Поднепровья III -1 тыс.
до в. э. - Днепропетровск, 1978.
Кузнецов, В. А. Аланские племена Северного Кавказа // МИА. -
1962.-№106.
Маркс, К. Вынужденная эмиграция // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. -
2-еизд-Т. 8.
Мачинский, Д. А. Некоторые проблемы этнографии восточноевро-
пейских степей во II в. до н. э. -1 в. н. э. И АСГЭ. -1974. -Вып. 16.
Мошкова, М. Г. Происхождение раннесарматской (прохоровской)
культуры /М. Г. Мошкова. -М., 1974.
Мошкова, М. Г. Рец.: В.П. Шилов. Очерки по истории древних
племен Нижнего Поволжья. - М., 1975 / М. Г. Мошкова, К. Ф. Смирнов
\ ПСА.-1977.-К°2.
Нечаева, Л. Г. Об этнической принадлежности подбойных и ката-
комбных погребений сарматского времени в Нижнем Поволжье и на Се-
верном Кавказе И Исследования по археологии СССР. - Л., 1961.
Раев, А. Б. Новое погребение с римским импортом в Нижнем По-
донье // СА. - 1979. - № 4.
Раев, А. Б. Римские импортные изделия в погребениях кочевничес-
кой знати I—III вв. до н. э. на Нижнем Дону: автореф. дис.... канд. ист. наук
/А. Б. Раев.-Л., 1979.
-56-
Сарматы и Восток -------------------------
Ростовцев, М. И. Скифия и Боспор / М. И. Ростовцев. — Л., 1925.
Скрипкин, А. С. Азиатская Сарматия во II-IV вв. (некоторые пробле-
мы исследования) // СА. -1982. - № 2.
Смирнов, К. Ф. Савроматы / К. Ф. Смирнов. - М., 1964.
Смирнов, К. Ф. Археологические исследования в районе дагестанс-
кого селения Тарки в 1948-1949 гг. // МИА. —1951.—№ 23.
Смирнов, К. Ф. Сарматы Нижнего Поволжья и междуречья Дона и
Волги в IV в. до н. э. - II в. н. э. (историко-археологический очерк) // СА. -
1974.-№3.
Толстов, С. П. По следам древнехорезмийской цивилизации/С. П. Тол-
стов. —М.; Л., 1948.
Хазанов, А. М. Социальная история скифов/А. М. Хазанов,—М., 1975.
Шелов, Д. Б. Античный мир и варвары Северного Причерноморья
в первые века нашей эры И Античность и античные традиции в культуре
и искусстве народов Советского Востока. — М., 1978.
Шелов, Д. Б. Танаис и Нижний Дон в первые века нашей эры/Д. Б. Ше-
лов. -М,, 1972.
Шилов, В. П. Отчет о работе Астраханской экспедиции за 1964 г.
И Архив ИА АН СССР. - Р-1. - № 3156.
Шилов, В. П. Очерки по истории древних племен Нижнего Повол-
жья/ В. П. Шилов. - М., 1975.
Шилов, В. П. Аорсы (историко-археологический очерк) // История и
культура сарматов. — Саратов, 1983.
Шилов, В. П. Запорожский курган : (К вопросу о погребениях аорс-
ской знати) // СА. —1983. — № 1.
Энгельс, Ф. Происхождение семьи, частной собственности и госу-
дарства // Маркс К., Энгельс Ф. Соч - 2-е изд. - Т. 21.
Rau, Р. Die Hiigelgraber romischer Zeit an der unteren Wolga / P. Rau. -
Pokrowsk, 1927.
АРХЕОЛОГИЧЕСКИЕ
И ИСТОРИЧЕСКИЕ ДАННЫЕ
О ПОЯВЛЕНИИ АЛАНОВ
В ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЕ
(Первая Кубанская археологическая конференция : тез. докл. —
Краснодар: Куб. гос. ун-т, 1989. — С. 86—88.)
Существуют две альтернативные гипотезы об условиях по-
явления аланов в восточноевропейских степях. Первая из них,
миграционная по своему характеру, восходит к работам Е. Той-
блера и М.И. Ростовцева и обосновывает продвижение аланов в
указанные места со Среднеазиатского Востока. Вторая (автох-
тонная) первоначально наиболее полно была изложена П. Рау,
затем принята Б.Н. Граковым и развита К.Ф. Смирновым. В за-
вершенном виде она постулировала вызревание аланов из аорс-
ской конфедерации племен. В зависимости от решения этой про-
блемы находится и реконструкция этнических процессов начала
нашей эры не только в Поволжье и Подонье, но и на Кубани,
Северном Кавказе и Причерноморье.
В свете новых данных значительно усиливает свои позиции
первая гипотеза. Анализ в первую очередь археологического ма-
териала, значительно возросшего за последние два десятиле-
тия, дает возможность выявить существенные различия между
ранне- и среднесарматской культурами. С начала нашей эры в
среднесарматской культуре появляется ряд новых черт, своим
происхождением не связанных с предшествующей культурой.
Распространяется новая волна звериного стиля, близкого бакг-
рийской изобразительной традиции, появляются новые типы зер-
© Скрипкин А. С., 1989
© Скрипкин А. С., 2010, с изменениями
-58-
 Сарматы и Восток 
кал, украшений и вооружений, находящих параллели в древнос-
тях Средней Азии и в более восточных районах. В степях Вос-
точной Европы распространяются небольшие бронзовые котлы,
часто с носиком-сливом и ручками, выполненными в виде фигу-
рок животных, которые по деталям оформления близки сакским
культовым сосудам. С I в. н. э. в сарматских погребениях отме-
чены находки деталей деревянных повозок, обнаруживающих
сходство по своей конструкции пазырыкским. С этого же вре-
мени появляется серия богатых сарматских погребений, значи-
тельная часть которых открыта на Нижнем Дону, обнаруживаю-
щих близкое сходство по набору вещей и обряду с погребения-
ми Тилля-тепе в Северном Афганистане. Перечисленные инно-
вации по времени практически совпадают со свидетельствами
античных авторов, отметивших появление аланов в Восточной
Европе. С I в. н. э. здесь широко распространяется поздняя группа
диагональных погребений, которые, скорее всего, и фиксируют
появление ранних аланов.
В связи с этим следует отметить определенную обособ-
ленность между северокавказскими районами с ведущим ката-
комбным обрядом погребения и степными районами к северу от
Маныча с преобладанием диагональных погребений, которые со-
ставляют около половины всех датированных погребений I'-
ll веков. Эта констатация, безусловно, должна учитываться при
изучении этнических процессов обоих районов. Если только рас-
пространение катакомб на Северном Кавказе, как и на Кубани,
и связано с сарматами, то только доаланского времени, но, ско-
рее всего, с сираками или аорсами.
Причины появления аланов в Восточной Европе, на наш
взгляд, следует искать в событиях, связанных с интенсивным
передвижением племен в евразийских степях во II в. до н. э.,
которые привели к захвату кочевниками значительной части
Средней Азии и падению Греко-Бакгрии и которые впослед-
ствии отразились на Северном Причерноморье. Первоначаль-
но аланы появляются в Средней Азии, к югу от Аральского
моря, и входят в состав Кангюйского государства. Со станов-
лением и укреплением Кушанского государства меняется на-
— 59 —
А. С. Скрипкин
правление внешнеполитической активности Кангюя, который
все больше распространяет свое влияние на северные районы.
В рамках этой политики аланам, видимо, отводилась одна из
первых ролей. Переименование Яньцай в Аланью свидетель-
ствует не о вызревании аланов из аорсского объединения, а о
подчинении последних первыми.
РОЛЬ МИГРАЦИЙ
В СТАНОВЛЕНИИ САРМАТСКИХ КУЛЬТУР
ДОНА И НИЖНЕГО ПОВОЛЖЬЯ
(Вопросы краеведения. — Вып. 1. — Волгоград, 1991. — С. 10—15.)
В процессе разработки сарматской проблематики были выделе-
ны три культуры: раннесарматская, среднесарматская и позднесар-
матская. В научной литературе постоянно дискутируется вопрос об
их происхождении. В основном точки зрения сводятся к двум концеп-
циям, одна из которых отдает предпочтение автохтонному их проис-
хождению, другая — миграционному; ко второй склоняется большее
число исследователей. Роль миграций в этнических процессах в евра-
зийской степной зоне особенно усиливается в среде племен скифо-
сибирского мира как в период его становления, так и в последующее
время. Археологические материалы позволяют выделить четыре зна-
чительных передвижения населения в степных районах, которые ока-
зали существенное влияние на развитие сарматского общества. Эти
передвижения с разной полнотой зафиксированы письменными источ-
никами. Первая активизация племен, имеющих, вероятно, отношение
к сарматской предыстории, приходится на IV в. до нашей эры. Архео-
логически это передвижение фиксируется появлением на Нижнем Дону
серии дромосных и диагональных погребений. В таком сочетании эти
погребальные конструкции достаточно широко известны в Южной При-
уралье в синхронное и более раннее время, что определяет исходный
пункт и направление этого передвижения. Вероятно, с этими археоло-
гическими инновациями связано появление в письменных источниках
нового этнонима «сирматы», приурочиваемого к Дону (Евдокс Книдс-
кий, 370-365 гг. до н. э., Псевдо-Скилак, 338 г до нашей эры).
С этими событиями связано несколько проблем.
©СкрипкинА. С., 1991
© Скрипкин А. С., 2010, с изменениями
-61-
------------------- А. С. Скрипкин —————--------------------
1. Следует ли сирматов отождествлять с сарматами? Чтобы
ответить на этот вопрос, необходимо обратить внимание на ряд
фактов. Во-первых, этноним «сирматы» зафиксирован в разных пись-
менных источниках, что свидетельствует о его устойчивости. Во-
вторых, этноним «сарматы» входит в употребление в более позднее
время. Причем первоначально в сочинениях античных авторов по-
является географическое наименование в форме «Сарматия», дос-
таточно четко впервые оно упомянуто у Теофраста на рубеже IV—
III вв. до нашей эры. Возможно, этноним «сарматы» происходит от
топонимического названия «Сарматия» как обозначение ее обита-
телей. В каком соотношении находились наименования «сирматы» -
«Сарматия» - «сарматы», ответить сложно. Скорее всего, сирма-
ты были одним из условий появления двух последних названий.
2. Была ли в это время Скифия завоевана новыми пришель-
цами? Известно, что степная Скифия после смерти царя Атея в
339 г. до н. э. приходит в упадок и к началу III в. до н. э. прекраща-
ет свое существование. Ранее это объяснялось вторжением в Ски-
фию сарматов. Затем было выяснено, что сарматские памятники
на территории бывшей Скифии, вплоть до середины II в. до н. э.,
практически отсутствуют. Это явно не укладывалось в рамки пре-
жних представлений о раннем массовом вторжении сарматов. На-
сколько повлияло появление новой группировки кочевников в IV в.
до н. э. на восточных границах Скифии на положение дел в самой
Скифии, определить трудно. Создается впечатление, что основ-
ная их масса задержалась на Нижнем Дону, Источники не содер-
жат достаточно убедительной информации о том, насколько да-
леко к западу от Дона новая группировка контролировала терри-
тории. Можно предполагать, что появление нового этнополити-
ческого объединения являлось одним из факторов, приведших к
ослаблению Скифии.
Следующий прилив нового населения в донские и волжские сте-
пи относится ко П в. до нашей эры. Появление новых групп кочевников
прослеживается на археологическом материале, отмечено и письмен-
ными источниками. В материальной культуре сарматов ощущается
влияниетрадиций культур, расположенных далеко к востоку, - заклю-
чительного этапа татарской и позднепазырыкской.
-62-
 Сарматы и Восток 
С конца Ш - П в. до н. э. нарушается относительная стабиль-
ность скифо-сибирского мира, усиливается подвижность отдельных
его племен, что приводит к значительным переменам этнополитичес-
кой картины евразийских степей. На Востоке к концу III в. до н. э.
активность хуннов приводит к распространению их влияния на Севе-
ро-Запад, до Минусинскою края. На западе земли хуннов стали про-
стираться до Восточного Туркестана. Из китайских источников, опи-
савших хунно-юэчжийский конфликт; видно, что эти события повлекли
за собой передвижение целого ряда народов с востока на запад. Есть
все основания полагать, что активизация хуннов, падение около сере-
дины II в. до н. э. Греко-Бакгрии, появление восточных инноваций в
культуре сарматов и увеличение населения на Дону и в Нижнем По-
волжье, давление кочевого населения на Кубань и Северный Кавказ,
занятие сарматами Скифии не ранее середины II в. до н. э. - все эти
события взаимосвязаны и представляют собой звенья единого исто-
рического процесса. Сложившееся представление о продвижении из
Южного Приуралья в Нижнее Поволжье носителей прохоровской куль-
туры на рубеже IV-Ш вв. до н. э., вытеснение и частичная ассимиля-
ция ими савроматов пока не находят убедительного подтверждения
ни в археологических, ни в письменных источниках. При принятии этой
гипотезы мы сталкиваемся с парадоксальной ситуацией. Междуре-
чье Волги и Дона и Нижнее Поволжье, по представлениям исследова-
телей, в Ш—II вв. до н. э. было занято многочисленным сарматским
населением, а степи бывшей Скифии в это время, по крайней мере до
середины II в. до н. э., пустовали и сарматами почему-то не занима-
лись. Создается впечатление, что степи Дона и Нижнего Поволжья в
Ш в. до н. э. были заселены относительно слабо. По крайней мере, эта
проблема может быть окончательно разрешена только после выделе-
ния сарматских комплексов III в. до н. э., что очень затруднено, в свя-
зи с отсутствием опорных памятников этого времени в бывшей Ски-
фии и на сопредельных территориях.
Увеличение населения в Нижнем Поволжье происходит со II в.
до нашей эры. II-I вв. до н. э. датируется большая часть раннесар-
матских памятников, которые традиционно датировались Ш—II вв.
до нашей эры. Изложенное выше требует тщательной разработки
внутренней хронологии раннесарматской культуры.
-63-
-------------------А. С. Скрипкин -------------------------
Следующая волна инноваций в сарматских памятниках приходится
на I в. нашей эры. Она выразилась в появлении целой серии «царских»
погребений, значительная часть которых сосредоточена на Нижнем
Дону. В них обнаружены вещи явно восточного происхождения, кото-
рые не могли быть предметом импорта. Это, в первую очередь, высо-
кохудожественные изделия, выполненные в так называемом золото-
бирюзовом зверином стиле. Зачастую они являются атрибутами влас-
ти, несущими этноопределяющую нагрузку, связанную с представле-
ниями, уходящими в мифологию определенного народа. По мнению
исследователей, этот вид искусства не имеет местных корней, он при-
внесен извне. СI в. н. э. в сарматских погребениях распространяются
китайские и так называемые бакгрийского типа зеркала и другие вещи,
имеющие аналогии в Средней Азии и более восточных районах. Эти
инновации в материальной культуре сарматов совпадают по времени с
появлением в европейских степях, по письменным источникам, аланов.
Учитывая античную традицию, отожествлявшую аланов с мас-
сагетами, складывание аланов до их появления в Восточной Европе
произошло, скорее всего, в государстве Кангюй, основу которого со-
ставляли кочевники. Этнической базой формирования аланов был ко-
чевой контингент, значительно усилившийся в Средней Азии после па-
дения Греко-Бактрии. Одним из компонентов в их формировании мог-
ли быть племена, пришедшие с востока в Среднюю Азию, что нахо-
дит подтверждение в распространении целого рада инноваций от Ал-
тая и Монголии через Среднюю Азию в восточноевропейские степи.
Это тамги (Монголия - Хорезм - Северное Причерноморье), мечи с
ножнами, снабженными лопастями для крепления (Алтай - Северный
Афганистан - Нижняя Волга и Дон), хуннские наконечники стрел и
костяные обкладки луков (Забайкалье — различные районы Средней
Азии - Нижняя Волга, Днестр).
Заключительный этап истории сарматов связан с позднесар-
матской культурой, в становлении которой восточный этнический
импульс также сыграл определенную роль. Отмечаемый у сарма-
тов в это время широко распространенный обычай искусственной
деформации черепа имел, скорее всего, среднеазиатские истоки,
где он зафиксирован с середины I тыс. до нашей эры. Материаль-
ная культура поздних сарматов обнаруживает наибольшую близость
|	—64 —
Сарматы и Восток 
с культурой населения, оставившего подбойно-катакомбные погре-
бения Средней Азии. По материалам Танаиса, отмечено совпаде-
ние появления погребального обряда, типичного для позднесармат-
ской культуры, и нового ираноязычного населения. Это дает осно-
вание утверждать, что в сарматскую среду влился новый этничес-
кий компонент, продвинувшийся в Поволжье и Подонье с востока.
Подчеркивая роль миграций в становлении и развитии сар-
матских культур, мы ни в коей мере не считаем, что каждая новая
волна мигрантов напрочь сметала прежнее население Волги и Дона.
Сарматские культуры — более сложное явление, нежели смена миг-
раций. Кочевой мир был намного динамичней, чем мы это себе
представляем, основываясь на доступных нам источниках. Наря-
ду с более или менее крупными передвижениями, имели место, ве-
роятно, микромиграции, которые трудно сейчас выявить. В станов-
лении каждой из сарматских культур решающую роль играли два
начала: инновации миграционного происхождения и культурные тра-
диции местного населения, сплав которых давал новую культуру,
которая уже не совпадала механически с первоначальными свои-
ми компонентами. Говоря о миграциях, следует иметь в виду, что
новое население не обязательно должно было преобладать над ко-
ренным, его в первую очередь отличали, вероятно, организован-
ность и превосходство в военном отношении.
Список литературы
Максименко, В. Е. Савроматы и сарматы на Нижнем Дону/В. Е. Мак-
сименко. - Ростов н/Д, 1983.
Мошкова, М. Г. Происхождение раннесарматской (прохоровской)
культуры / М. Г. Мошкова. - М., 1974.
Раев, Б. А. Аланы в евразийских степях: восток - запад // Скифия и
Боспор: Археологические материалы к конф, памяти акад. М. И. Ростовско-
го. - Новочеркасск, 1989.
Скрипкин, А. С. Азиатская Сарматия: Проблемы хронологии и ее
исторический аспект / А. С. Скрипкин. - Саратов, 1990.
Смирнов, К. Ф. Сарматы и утверждение их политического господ-
ства в Скифии / К. Ф. Смирнов. - М., 1984.
АНТРОПОМОРФНЫЕ СТАТУЭТКИ
В ПОГРЕБАЛЬНОМ ОБРЯДЕ САРМАТОВ
(Археология Восточно-Европейской степи : межвуз. сб. науч. тр. —
Саратов : Изд-во Сарат. ун-та, 1991. — Вып. 2. — С. 126—134.)
В 1971 г. отрядом Волго-Донской экспедиции производились
раскопки курганов в Волгоградской области, в зоне строитель-
ства Городищенской оросительной системы. Примерно в 40 км
северо-западнее Волгограда, у поселка Котлубань, в курганной
группе III, в насыпи кургана 2, под перевернутым вверх дном гли-
няным горшком (рис. 1,2), были обнаружены две меловые стату-
этки различной величины (Скрипкин, 1971; 1972). Одна из них, дли-
на которой 7,5 см, отличалась четкими формами. Она была выре-
зана из уплощенного куска мела с выделенной талией, плечами и
головой. Продольным углублением обозначены ноги. На нижнем
конце статуэтки имелось коническое углубление. Места, где дол-
жны располагаться глаза, а также промежности, окрашены крас-
ной краской (рис. 1, 4). Меньшая статуэтка, длиной 3 см, выпол-
нена более условно, у нее обозначены те же детали, но более гру-
бо (рис. 1,5). В кургане 2 основным было погребение ямной куль-
туры, впускные - срубной и одно - позднесарматской культуры.
Аналогичная находка была сделана экспедицией Волгоградско-
го пединститута в 1976 г. в Быковском районе Волгоградской области,
во время раскопок курганной группы у лимана Могуга. Здесь, в насы-
пи кургана 10, в котором основным было погребение ямной культуры,
а впускные погребения - срубной и одно - VIII—VII вв. до н. э., также
был найден перевернутый вверх дном горшок (рис. 1,5), под которым
находились три куска мела (Скрипкин, 19766).
©СкрипкинА. С., 1991
© Скрипкин А. С., 2010, с изменениями
-66-
 Сарматы и Восток
Два из них, более крупных размеров, длиной по 4,7 см, имели в
широкой своей части по два круглых углубления (рис. 1,8, 9). В од-
ном весьма схематично угадываются контуры человеческой фи-
гуры: голова, туловище и ноги (рис. 1, 9). Вырезанные круглые уг-
лубления, вероятно, в том и другом случае имитировали глаза. В та-
ком случае мы имеем два сильно стилизованных антропоморфных
изображения, что подтверждается и одинаковым характером их
находок с котлубанскими статуэтками.
В 1978 г. у хут. Вергячий Калачевского района Волгоградской
области В.И. Мамонтовым, в насыпи кургана 5, были найдены развал
горшка (горшок восстановлен — рис. 1, 7) и здесь же две статуэтки,
изготовленные из брусков мела, на одной стороне которых были сде-
ланы по две круглые ямки, изображающие глаза. Прорезными линия-
ми условно обозначены части туловища. Длина одной статуэтки -11 см,
второй - 7,8 см (рис. 1,6, 7). Основным в кургане 5 было погребение
срубной культуры и одно впускное, савроматское
Все эти находки относятся к сарматской культуре 1 2, о чем
свидетельствуют горшки, под которыми были обнаружены ста-
туэтки, имеющие близкие прототипы в сарматских памятниках
(Синицын, 1959. Рис. 23, 73; 1960. Рис. 27, 7; 29, 10; Мошкова,
1963. Табл. 7, 77, 22, 30). Точно же отнести горшки к определен-
ному периоду сарматской культуры трудно, потому что формы их
нейтральны, они не несут более или менее ярких хронологических
признаков. Такие горшки встречаются на протяжении всей сар-
матской культуры, хотя из сосудов, приведенных в качестве ана-
логий, большинство найдено в прохоровских погребениях.
Связь статуэток в курганных насыпях с погребальным культом
несомненна. В котлубанском кургане рядом с горшком лежали кос-
1 Материалы раскопок не опубликованы. Искренне благодарен В.И. Ма-
монтову за предоставление в мое распоряжение публикуемой находки.
2 Сразу после раскопок мною высказано предположение о возможной
принадлежности котлубанских статуэток к ямной культуре, так как горшок, под
которым они найдены, был раздавлен на мелкие части, а сами статуэтки выгляде-
ли весьма архаично (Скрипкин, 1972. С. 213). После того как горшок был вос-
становлен в реставрационной Института археологии АН СССР, стало очевид-
ным, что он не относится к ямной культуре.
-67-
 А. С. Скрипкин	---- 
ти ног, позвонки и ребра барана. Они представляли собой напутствен-
ную пищу, что является характерной чертой сарматских погребений.
Вероятно, к этому же кругу принадлежит находка, обнаруженная
А. А. Узяновым в кургане 241 Балабинского могильника, где под леп-
ным горшком, с орнаментированными венчиком вдавлениями, нахо-
дились обточенный кусок известняка и терочник из ручки амфоры.
Рядом с горшком лежали кости мелкого рогатого скота: передние и
задние ноги, череп, а также фрагменты таза лошади (Узянов, 1976.
Л. 198—199). Горшки, видимо, во всех случаях заменяли собой мо-
гильные сооружения. Во все периоды сарматской культуры приме-
нялись различные конструкции погребальных сооружений, но, пожа-
луй, их объединяет одно - стремление предохранить погребенного
от соприкосновения с землей (различные перекрытия, подбои с заго-
родками, катакомбы и пр.). Горшки, накрывавшие статуэтки, види-
мо, должны были играть ту же роль.
Об определенней значимости антропоморфных статуэток в по-
гребальной обрядности сарматов свидетельствует целый ряд находок
их в погребениях. Одной из наиболее ранних является меловая стату-
этка высотой 9,5 см, обнаруженная В.А. Городцовым в сарматском
детском погребении 4 из кургана I у села Переездная в Бахмутском
уезде Екатеринославской губернии. Статуэтка лежала в левой руке
погребенного. В.А. Городцов описывает ее как женскую, изображен-
ную в сидячей позе, якобы с сосудом в руках (рис. 2, 7) (Городцов,
1907. С. 252-253, рис. 59). Он указал на ритуальное назначение этой
статуэтки, подчеркивая то обстоятельство, что она была изготовлена
из мела, а мел, как ему было известно, часто встречается в погребе-
ниях этого времени. Погребение у Переездной В. А. Городцов датиро-
вал П-Ш вв. н. э. (Городцов, 1907. С. 257-269; 1910. С. 96). Однако,
судя по ориентировке погребенного (ЮЮВ), а также вещам из других,
как полагал В.А. Городцов, одновременных, погребений, его следует
дотировать более ранним временем, — вероятно, последними двумя
веками до нашей эры -1 в. нашей эры.
В 1958 г. В.П. Шилов в Волгоградском Заволжье, у села
Заплавного, в раннесарматском женском погребении, обнаружил
антропоморфную статуэтку из мела высотой 10,8 см (рис. 2, 4).
Она лежала с наружной стороны правой голени погребенной, го-
-68-
. .....	Сарматпы и Восток	. ..	, __
левой к стопе (Шилов, 1958. Л. 26). М.Г. Мошкова датировала
это погребение III—II вв. до н. э. (Мошкова, 1963. С. 46).
К.Ф. Смирновым в детском погребении 3 среднесарматско-
го времени из кургана 5 Быковского могильника также была най-
дена весьма схематичная меловая антропоморфная статуэтка с
детализацией ног и головы высотой 8 см. Она лежала у левой
плечевой кости погребенной (рис. 2, 5) (Смирнов, 1960. С. 186).
Им же в 1957 г. была обнаружена другая меловая статуэтка в
детском погребении 3 из кургана 2 в группе Близнецы на Илеке
(рис. 2, 6). Статуэтка лежала около ноги погребенного. Это погре-
бение датируется III в. до н. э. (Смирнов, 1975. С. 52).
Б 1976 году Ю.А. Смирновым и А.А. Узяновым под Сальском в
I Балабинском могильнике, в сарматском женском погребении П—I вв.
дон. э., были найдены две женские статуэтки. Одна, изготовленная из
мела, лежала у правой голени, вторая, из кости, находилась у правого
плеча (рис. 2,2, 5) (Смирнов, Узянов, 1976. С. 121—122).
В Ворошиловградской области, около города Александровс-
ка, С.Н. Братченко и И. А. Писларием в одном из курганов в ран-
несарматском погребении, была обнаружена меловая статуэтка,
стилистически близкая статуэткам, найденным в насыпях курга-
нов у лимана Могута и хутора Вертячего. Она очень схематична
и у нее круглыми углублениями обозначены глаза 3. Это еще раз
подтверждает сарматскую принадлежность статуэток, найденных
в насыпях курганов.
Из приведенных случаев обнаружения статуэток следует, что
все погребения, в которых они найдены, датируются преимуществен-
но раннесарматским или же среднесарматским временем. Там, где
можно определить пол, - это были женские погребения, осталь-
ные — детские. То же следует сказать и о статуэтках в тех случа-
ях, когда специально подчеркивался пол, — все они были женскими.
Погребения, в которых находились статуэтки, отличались относи-
тельным богатством могильного инвентаря. Обращает на себя
внимание находка пары статуэток, одной - большой и другой —
меньших размеров, в I Балабинском могильнике. Эта ситуация на-
3 Об этой находке мне любезно сообщил К.Ф. Смирнов.
-69-
------------------- А. С. Скрипкин 
поминает находки парных статуэток в насыпях курганов под горш-
ками. Причем в Котлубанском кургане и у хут. Вертячий были най-
дены статуэтки разных размеров. Вероятно, во всех этих случаях
большая статуэтка изображает взрослую женщину, а вторая, ма-
ленькая, - ребенка. Следует отметить, что для всех статуэток, об-
наруженных как в насыпях курганов, так и погребениях, характер-
но отсутствие близкого сходства между ними. Всех их отличает
индивидуальная манера трактовки изображения.
О связи антропоморфных изображений с погребальным куль-
том у многих древних народов свидетельствует целый ряд приме-
ров. Обычай класть в погребения статуэтки известен с эпохи энео-
лита в Южном Туркменистане и странах Ближнего Востока (Масон,
Сарианиди, 1973. С. 84), на Кавказе, в памятниках северокавказской
культуры (Нечитайло, 1978. С. 178) и др. В эпоху раннего железного
века находки антропоморфных статуэток известны в Средней Азии,
в ферганских могильниках Карабулах, Тура-Таш, Ворух. Общей чер-
той всех ферганских статуэток, как отмечает Г.А. Брыкина, являет-
ся их схематичность и нестандартность в изображении и стилисти-
ческой трактовке. Несходность их, она считает, объясняется тем,
что эти изображения, видимо, являются атрибутами узколокальных
культов (Брыкина, 1973. С. 152-154).
В Ворухском могильнике были найдены две антропоморф-
ные статуэтки из алебастра, обе они сопровождали погребения
молодых женщин (Данидович, Литвинский, 1955. С. 29; Литвинс-
кий, 1961. С. 69, рис. 6). Среднеазиатский эпос и этнография по-
зволяют отождествить антропоморфные статуэтки в погребени-
ях со спутниками погребенного или его заменителем (Брыкина,
1973. С. 153). В этом отношении интересен кенотаф из могильни-
ка Тура-Таш, где под курганом 19, в подбойной яме, вместо чело-
веческого костяка находилась миниатюрная алебастровая стату-
этка. Это погребение Ю.Д. Баруздин датировал началом нашей
эры (Баруздин, 1962. С. 47-48).
О правомочности привлечения среднеазиатских (ферганских)
аналогий для выяснения назначения статуэток, обнаруженных в
сарматских погребениях, свидетельствует тот факт, что в сложе-
нии культуры так называемых подбойно-катакомбных погребе-
-70-
Сарматы и Восток
ний среднеазиатских районов приняли участке и отдельные груп-
пы сарматских племен. Это мнение, высказанное в свое время
О.В. Обельченко (Обельченко, 1954), не исключается и другими
исследователями (Мошкова, 1973. С. 107; Скрипкин, 1973. С. 18;
1976а. С. 29-30; Ставиский, 1977. С. 96-109). В нахождении сред-
неазиатских и сарматских статуэток много общего, они обнару-
жены в женских погребениях, для них не характерна стандарт-
ность изображения. Причем в том и другом районах статуэтки
сопровождали, как правило, погребения молодых женщин. Все это
говорит об их идентичном назначении. Учитывая, что сарматс-
кие погребения, в которых обнаружены антропоморфные стату-
этки, датируются более ранним временем, нежели среднеазиатс-
кие подбойно-катакомбные погребения, можно высказать пред-
положение, что эта специфическая черта погребального обряда
была привнесена в Среднюю Азию сарматами.
Некоторые подтверждения вышесказанному можно найти в
опубликованных материалах Хорезмской археолого-этнографичес-
кой экспедиции, происходящих из западных окраин Хорезмского
оазиса. Так, в курганном могильнике Тумек-Кичиджик с подбой-
но-катакомбными погребениями, в кургане 39, найдены две сло-
манные алебастровые статуэтки. Одна из них — женская, пол вто-
рой определить трудно. Находились они в погребении молодой
женщины (Лоховиц, 1979. С. 135, 144, табл. IV, 20, 21). Автор да-
тирует в целом могильник Тумек-Кичиджик I в. до н. э. - II в. н. э.
и отмечает в нем много общих черт с сарматскими памятниками
Нижнего Поволжья и Приуралья. Эта близость прослеживается и
на антропологическом материале (Лоховиц, 1979. С. 147). Такую
же сходность в погребальном обряде, вещевом и антропологи-
ческом материалах с сарматским дает курганный могильник Туз-
Гыр (Лоховиц, Хазанов, 1979. С. 111-133). Семантика антропо-
морфных сарматских статуэток трудновыяснима. К.Ф. Смирнов,
говоря о быковской статуэтке, считал ее отражением, наличия
антропоморфного, вероятно женского, божества у сарматов (Смир-
нов, 1960. С. 262). Из Авесты известно, что у древних иранцев
широко было распространено почитание духов дома, семьи — нма-
ньи, которые изображались в виде идолов (Брыкина, 1973. С. 154).
-71-
------------------- А. С. Скрипкин	  - - 
Фраваши в Авесте выступают как духи умерших предков, кото-
рые обычно отождествлялись с существами женского пола (Ма-
ковельский, 1960; Рапопорт, 1971).
В целом, наличие антропоморфных статуэток в сарматских
погребениях отражает какие-то религиозные представления сар-
матов анимистического характера. В находках статуэток под гор-
шками в насыпях курганов у поселка Котлубань, лимана Могута
и хут. Вертячий можно видеть символические погребения, свя-
занные с теми же представлениями.
— 72 —
Рис. 1. Находки в насыпях курганов:
1, 6,7 - хут. Вертячий; 2, 4, 5 - пос. Котлубань; 3. 8, 9- лиман Могута
Рис. 2. Антропоморфные статуэтки из сарматских погребений:
- Переездная (по В.А. Городцову); 2, 3 - I Балабинский могильник (по Ю.А. Смирнову, А.А. Узянову);
4 - Заплавное (по М.Г. Мошковой); 5 - Быковский могильник (по К.Ф. Смирнову);
6 - Близнецы (по М.Г. Мошковой)
--------------------Сарматы и Восток
Список литературы
Баруздин, Ю. Д. Памятники кочевников рубежа и первых веков на-
шей эры // Баруздин Ю.Д., Брыкина Г. А. Археологические памятники
Баткена и Ляйляка. - Фрунзе, 1962.
Брыкина, Г. А. Некоторые вопросы верований древних ферганцев
(в связи с находками в курганах и в усадьбе Кайрагач) // Тезисы докладов
сессии, посвященной итогам полевых археологических исследований
1972 г. в СССР. - Ташкент; 1973.
Городцов, В. А. Бахмутская «миниатюрная каменная баба» (ответ
проф. Н. И. Веселовскому) // ИАК. -Вып. 37. - СПб., 1910.
Городцов, В. А. Результаты археологических исследований в Бах-
мутском уезде Екатеринославской губернии 1903 года // Труды ХШ архе-
ологического съезда. - Т. I. - М., 1907.
Данидович, Е. А. Археологический очерк Исфаринского райо-
на / Е. А. Данидович, Б. А. Литвинский. - Сталинобад, 1955.
Литвинский, Б. А. Исследование могильников Исфаринского райо-
на в 1958 г. // Археологические работы в Таджикистане. - Вып. VI. - Стали-
нобад, 1961.
Лоховиц, В. А. Подбойно-катакомбные и коллективные погребения мо-
гильника Тумек-кичвджик Кочевники на границах Хорезма//ТХАЭ.-М., 1979.
Лоховиц, В. А. Подбойные и катакомбные погребения могильника
Туз-гыр. Кочевники на границах Хорезма / В. А. Лоховиц, А. М. Хазанов
II Тр. ХАЭЭ. - Т. XI. - М„ 1979.
Маковельский, А. О. Авеста / А. О. Маковельский. — Баку, 1960.
Масон, В. М. Среднеазиатская терракота эпохи бронзы / В. М. Ма-
сон, В. И. Сарианиди. — М., 1973.
Мошкова, М. Г. Памятники прохоровской культуры//САИ. — Вып. Д1—
10.-М., 1963.
Мошкова, М. Г. Сарматы и Средняя Азия // Тезисы докладов сессии,
посвященной итогам полевых археологических исследовании 1972 г. в
СССР. — Ташкент, 1973.
Нечитайло, А. Л. Антропоморфные алебастровые статуэтки в ран-
них памятниках северокавказской культуры // СА. -1978. —№ 2.
Обельченко, О. В. Кую-Мазарский и Лявандакский могильники —
памятники древней культуры бухарского оазиса : автореф. дис. ... канд.
ист. наук. — Ташкент, 1954.
Рапопорт, Ю. А. Из истории религии древнего Хорезма/Ю. А. Ра-
попорт. — М., 1971.
-75-
А. С. Скрипкин
Синицын, И. В. Археологические исследования Заволжского отряда
(1951-1953)// МИА. -1959. -№ 60.
Синицын, И. В. Древние памятники в низовьях Еруслана (по раскоп-
кам 1954-1955 гг.)//МИА. - /96О.-№78.
Скрипкин, А. С. К вопросу о происхождении позднесарматской куль-
туры // Этнокультурные связи населения Урала и Поволжья с Сибирью,
Средней Азией и Казахстаном в эпоху железа. — Уфа, 1976а.
Скрипкин, А. С. Отчет о раскопках курганов в Быковском и Николаевс-
ком районах Волгоградской области в 1976 г // Архив ИА АН СССР. -19766.
Скрипкин, А. С. Отчет об археологических разведках и раскопках
в зоне строительства Городищенской оросительной системы {1971 г.)
И Архив ИА АН СССР. - Р-1. - № 4482.
Скрипкин, А. С. Позднесарматская культура Нижнего Поволжья :
автореф. дис.... канд. ист. наук. - М., 1973.
Скрипкин, А. С. Работы в зоне Городищенской оросительной систе-
мы// АО, 1971,- М., 1972.
Смирнов, К. Ф. Быковские курганы// МИА.-/960. — №78.
Смирнов, К. Ф. Сарматы на Илеке / К. Ф. Смирнов. - М., 1975.
Смирнов, Ю. А. Нижнесальские курганы / Ю. А. Смирнов, А. А. Узянов
//АО. — М., 1976.
Ставиский, Б. Я. Кушанская Бакгрия: проблемы истории и культу-
ры / Б. Я. Ставиский. - М., 1977.
Узянов, А. А. Отчет о работах Бегаевского отряда Донской экспеди-
ции ИА АН СССР в 1976 г. // Архив ИА АН СССР. - Т. I.
Шилов, В. П. Отчет о раскопках Астраханской экспедиции в 1958 г.
И Архив ИА АН СССР. - Р-1. -№ 1850.
О ПРОИСХОЖДЕНИИ мечей
С КОЛЬЦЕВЫМ НАВЕРШИЕМ У САРМАТОВ
В СВЕТЕ МИГРАЦИОННОЙ КОНЦЕПЦИИ
(Международные отношения в бассейне Черного моря
в древности и средние века : тез. VI науч. конф. — Ростов н/Д,
1992. - С. 34—35.)
Мечи с кольцевым навершием появляются у сарматов
на заключительном этапе раннесарматской культуры. В свое
время А.М. Хазанов предпринял попытку обосновать проис-
хождение этих мечей на местной основе. Ранними прототипа-
ми их могли быть, по его мнению, мечи с вол югообразным
навершием. Наиболее ранние находки мечей со сформировав-
шимся кольцевым навершием он относил к III в. до нашей
эры (Хазанов, 1971).
Однако при ближайшем рассмотрении эта ранняя дата не
имеет под собой достаточной хронологической аргументации.
Так, меч из кургана 10 Быковского могильника И. Фодор, на ос-
новании наличия у него сегментовидного перекрестия, датиро-
вал второй половиной III в. до н. э. или его концом (Фодор, 1969).
Однако набор бус из этого погребения и других из того же кур-
гана датируется II в. до н. э. — I-П вв. н. э. (Смирнов, 1960).
Меч с кольцевым навершием из кургана 2 южной группы Бе-
режковского могильника А.М. Хазанов датировал III в. до н. э.
на основании нахождения рядом с ним бронзовых наконечников
стрел. Но, как известно, бронзовые наконечники стрел в сар-
матских комплексах встречаются во II и I в. до н. э. (Мошкова,
1963; Шилов, 1975), к тому же они найдены с трехлопастными
черешковыми железными наконечниками, не имеющими ранних
©СкрипкинА. С., 1992
© Скрипкин А. С., 2010, с изменениями
-77-
- - 	А. С. Скрипкин --------------------
типологических признаков. Попытка В.С. Горбунова и Р.Б. Ис-
магилова обосновать раннюю дату мечей с кольцевым навер-
шием из Башкирии пока остается гипотетичной по той причине,
что все они представляют собой случайные находки (Горбунов,
Исмагилов, 1976).
Скорее всего, наиболее ранние находки мечей с кольцевым
навершием связаны с нахождением их вместе с мечами с серпо-
видным навершием. В кургане у пос. Рыбного Волгоградской
области, в погребении с аналогичными разнотипными мечами,
была найдена фибула среднелатенской схемы, датируемая вто-
рой половиной II - I в. до н. э. (Скрипкин, 1980). Наиболее пра-
вильным следует признать мнение, что мечи с кольцевым навер-
шием появляются у сарматов не ранее II в. до н. э. (Шилов, 1959).
Нет пока убедительных данных и о местном генезисе меча этого
типа у сарматов, в то время как к востоку от сарматских земель
мечи с кольцевым навершием в сформировавшемся виде суще-
ствовали задолго до их появления у сарматов. На территории
Северо-Западного Китая, Тувы и Алтая этот тип меча известен,
по крайней мере, с раннескифского времени. Они там встречают-
ся в изображениях на оленных камнях и среди находок в погре-
бальных комплексах и существуют довольно долго (Грязнов, 1980;
Кубарев, 1980; Ковалев, 1987).
Кроме того, в материальной культуре сарматов со II в. до н. э.
появляется целый ряд других, восточных инноваций: котловидные
бронзовые подвески, ажурные бронзовые пряжки со сценами тер-
зания или с фигурами верблюдов, костяные окончания гребней, по
манере зооморфных изображений напоминающие бронзовые пла-
стины таштыкской культуры, костяные проколки, отдельные типы
керамики, по форме и характеру орнаментации близкие алтайс-
ким находкам.
Судя по письменным источникам, во II в. до н. э. в евразий-
ских степях происходят значительные этнополитические изме-
нения. В Северном Причерноморье в это время появляются но-
вые группировки кочевников: между Доном и Днепром - роксо-
ланы, в Крыму — сатархи. Ко II в. до н. э., вероятно, относится
сообщение Плиния о переходе многих племен через Дон. Да и
-78-
------------------Сарматы и Восток 
выход на политическую арену аорсов и сираков, скорее всего,
был обусловлен событиями этого времени. В восточном поясе
Евразии во II в. до н. э. китайские источники также фиксируют
передвижение целого ряда народов (хунну, юечжей, саков, усу-
ней), охватившее обширную территорию — от северо-западных
границ Китая до Средней Азии.
Отмеченные инновации в материальной культуре сарматов
П в. до н. э. — результат этих этнополитических изменений. Они
связаны с появлением в восточноевропейских степях новых этни-
ческих компонентов восточноскифского происхождения. Эти со-
бытия привели к усилению активизации сарматов в Северном
Причерноморье и на Кавказе.
К ИСТОРИИ
ВЕЛИКОГО ШЕЛКОВОГО ПУТИ
(Вопросы краеведения : материалы краевед, чтений. — Вып. 2. —
Волгоград, 1993. — С. 27—30.)
В предлагаемой работе исследуются некоторые спорные про-
блемы истории северного ответвления Великого шелкового пути,
шедшего через Среднюю Азию в Поволжье, Дон и далее в Север-
ное Причерноморье. Одной из таких проблем является определение
времени начала функционирования этого участка пути. Существует
мнение, что он активно эксплуатировался уже в I в. до н. э. (Восточ-
ный. .., 1988. С. 371). Однако внимательный анализ основных источ-
ников по этой теме, которыми являются материалы археологичес-
ких раскопок и свидетельства древних авторов, позволяет внести су-
щественные коррективы в решение этого вопроса. Обратимся сна-
чала к археологическим находкам. Наиболее массовым материа-
лом из раннекитайского импорта в восточноевропейских степях яв-
ляются ханьские металлические зеркала, которые производились в
Китае во второй половине П - I в. до нашей эры. Известные ранее
находки аналогичных зеркал в Поволжье (с. Старая Полтавка, с. Бе-
режновка), на Дону (хут. Виноградное) и Кубани (ст-ца Казанская),
казалось, не противоречат установленному времени их изготовления
в Китае, поскольку датировались довольно широко-с I в. до н. э. по
I в. н. э. включительно. В настоящее время появилась возможность
эту дату уточнить, благодаря открытию ряда новых комплексов сар-
матской культуры с ханьскими зеркалами вместе с большим чис-
лом хорошо датирующихся вещей, в том числе и римским импортом
(Кобяково, Чугуно-Крепинка, Третьяки). Ни один из этих комплексов
не может датироваться временем ранее I в. нашей эры. Общая дата
© СкрипкинА. С., 1993
© Скрипкин А. С., 2010, с изменениями
-80-
Сарматы и Восток 
известных нам 13 экземпляров китайских зеркал, обнаруженных в
сарматских погребениях Южного Приуралья, Поволжья и Дона, -1-
IV вв. нашей эры. Время ранних находок китайских шелковых тка-
ней в археологических памятниках юга Восточной Европы (Керчь,
Соколова могила, Мариенталь) также согласуется с предложенной
начальной датой поступления сюда уаньских зеркал.
Одновременно с собственно китайскими изделиями в вос-
точноевропейских степных курганах довольно часто обнаружи-
вают вещи, местом изготовления которых в одних случаях мог-
ли быть культурные центры Средней Азии, в других - более во-
сточные районы, вплоть до Алтая и Ордоса. Наиболее яркими
из этого круга находок следует считать вещи, являющиеся уни-
кальными памятниками искусства, выполненные из золота, в так
называемом полихромно-бирюзовом зверином стиле. Некоторые
исследователи их появление также связывают с деятельностью
шелкового пути.
Теперь обратимся к другого рода источникам, имеющим не-
посредственное отношение к данной проблеме, - письменным
сочинениям античных авторов. Существовавшие в древности тор-
говые пути обычно всегда описывались географами и историка-
ми. На рубеже эр наиболее осведомленным автором был Стра-
бон, поставивший последнюю точку в своем фундаментальном
труде «География» в 18 г. нашей эры. Описывая достаточно под-
робно Кавказ, Северное Причерноморье, Среднюю Азию, он прак-
тически ничего не говорит о Северном Прикаспии. Каспийское
море Страбон считал заливом Северного океана, что свидетель-
ствует об отсутствии в его распоряжении оригинальных данных
об этом районе (Страбон. География. XI, I, 5; 6, 1).
Совершенно иную картину в описании Северного Прикас-
пия мы видим в сочинении не менее известного географа антич-
ности— Птолемея, написавшего свой труд в середине II в. нашей
эры. Он впервые называет Волгу (Ра), знает Каму, Урал, Эмбу,
ряд других мелких рек, дает точные географические координа-
ты наибольшего сближения Волги и Дона, перечисляет множе-
ство народов, населявших эти места (Птолемей. Географичес-
кое руководство. V, 8, 12; VI, 14, 2). Существует мнение, что
-81-
---------------—— А. С. Скрипкин -----------------------
источником для Птолемея в описании Северного Прикаспия мог
быть итинерарий (дорожник), которым пользовались купцы, со-
вершавшие путешествия из Северного Причерноморья в Сред-
нюю Азию и далее — на восток.
Так или иначе появление новых, достаточно подробных сведе-
ний об этом районе в античном мире, который причисляют к одному
из участков северного ответвления Великого шелкового пути, отно-
сится к времени между выходом в свет соответствующих трудов
Страбона и Птолемея, то есть не ранее самого начала I в. н. э. и не
позже середины II в. н. э., что в общем согласуется с начальной да-
той поступления китайского импорта в Восточную Европу по архео-
логическим данным. Теперь коснемся другой проблемы: следует ли
все вещи восточного происхождения, обнаруженные в сарматских
курганах, непременно считать результатом торговли по шелковому
пути. Анализ источников показывает, что в этом не последнюю роль
могут играть причины политического и этноисторического характе-
ра. Навряд ли можно воспринимать шелковый путь однообразно, как
передвижение в том и другом направлениях нагруженных товаром
караванов. Шелковый путь - это и посредническая, и приграничная
торговля, и дипломатические дары, и миграция населения, и в опре-
деленной мере естественная диффузия отдельных вещей.
Начало активного интереса Китая к Западному краю имело в
первую очередь политические причины. Во время правления импе-
ратора У-ди (140-87 гг. до н. э.) ханьский Китай начинает искать
союзников в борьбе с извечным своим противником—хунну. С этой
целью в 138 г. до н. э. на запад была направлена миссия во главе с
Чжан Цянем, которому удалось достигнуть Средней Азии. Несколь-
ко позднее Хань устанавливает дипломатические отношения с усу-
нями и некоторыми другими народами, обитавшими здесь, исполь-
зуя их как союзников в борьбе с хунну. С этого времени сюда пери-
одически снаряжаются китайские посольства с дарами, за усуньс-
кого правителя была выдана замуж китайская принцесса. По сло-
вам китайского историка Сыма Цяня в Западный край отправля-
лось по пять-десять посольств в год (Боровкова, 1989. С. 21). Эти
события способствовали насыщению Средней Азии китайскими
товарами, начиная с конца II в. до нашей эры.
-82-
Сарматы и Восток 
Отсутствие же более или менее выраженного китайско-сред-
неазиатского импорта в восточно-европейских степях вплоть до
начала нашей эры свидетельствует о том, что какой-либо устой-
чивой связи Средней Азии с Северным Причерноморьем через
Поволжье и Дон тогда не существовало. Прямое отношение к ус-
тановлению такой связи, скорее всего, имеют сообщения ряда
античных авторов, относящиеся ко времени со средины I в. н. э.,
о появлении в Восточной Европе аланов, которые отождествля-
лись с массагетами - обитателями Средней Азии. Появление с
этого времени в курганах Волги, Дона и Северного Причерномо-
рья восточного импорта, в том числе ханьских зеркал и шелка,
было первоначально связано не с торговыми акциями, а с мигра-
цией какой-то части населения с востока, в обиходе которых на-
ходились эти вещи. Об этом, кстати, говорит и то, что обнаружен-
ные там же вещи, выполненные в «полихромно-бирюзовом звери-
ном стиле» в отдельных случаях представляли собой символы
власти, в других - являлись составной частью костюма, конской
упряжи или портупеи, то есть несли определенную этническую
нагрузку и навряд ли были просто предметами торговли.
В дальнейшем в рамках аланской конфедерации, которая, ве-
роятно, контролировала территории между Северным Причерно-
морьем и Средней Азией, создаются благоприятные условия для
торговых связей между этими районами. Здесь уместно вспом-
нить рассказ Страбона об истоках Дона, о которых никому ничего
не было известно по той причине, что кочевники, населявшие эти
края, не пропускали чужеземцев в глубь страны. С утверждением
же здесь аланов и изменением политической обстановки, видимо,
создаются более благоприятные условия, что и нашло отражение в
информированности об этих местах Птолемея.
Список литературы
Восточный Туркестан в древности и раннем средневековье. —
М„ 1988.
Боровкова, Л. А. Запад Центральной Азии во II в. до н. э. — VII в. н. э.
/Л. А. Боровкова. -М., 1989.
К ПРОБЛЕМЕ
ИСТОРИЧЕСКОЙ ИНТЕРПРЕТАЦИИ
АРХЕОЛОГИЧЕСКИХ ПАРАЛЛЕЛЕЙ
В КУЛЬТУРАХ АЛТАЙСКОГО
И ДОНО-УРАЛЬСКОГО РЕГИОНОВ
В ПОСЛЕДНИЕ ВЕКА ДО НАШЕЙ ЭРЫ
(Античная цивилизация и варварский мир : материалы
III археол. семинара: в 2ч. — Ч. II. — Новочеркасск: Новочеркас.
музей истории дон. казачества, 1993. — С. 3—10.)
В сарматских погребальных комплексах II—I вв. до н. э. от
Южного Урала до Дона появляется довольно представительная
группа находок инокультурного происхождения, обнаруживающая
аналогии иногда на достаточно отдаленных территориях. В на-
стоящей статье предпринимается попытка выявления характе-
ра этого круга инноваций, определения тех исторических реа-
лий, которые стоят за ними.
К указанным находкам, в первую очередь, относятся ажур-
ные прямоугольные бронзовые пряжки с изображениями верблю-
дов или сценами терзания, миниатюрные бронзовые модели кот-
лов, костяные окончания гребней, украшенные стилизованными
головками лошадей, костяные полированные проколки.
Художественные вещи из числа названных выполнены в ма-
нере, не имеющей местных истоков. Костяные окончания гребней
с изображениями головок, развернутых в противоположные сторо-
ны и украшенных хохолками, близки изображениям на территории
Хакасии (Кисилев, 1951, табл. XXXVIII; Кызласов, 1960. С. 79).
Неместные художественные традиции отражают и ажурные брон-
© Скрипкин А. С., 1993
© Скрипкин А. С., 2010, с изменениями
-84-
Сарматы и Восток
зовые пряжки. В сарматских погребениях они появляются не ранее
II в. до нашей эры. Поиск им аналогий вновь уводит на Восток.
Абсолютно такие же пряжки происходят из Средней Азии и Цент-
рального Казахстана. На Енисее, в Забайкалье и Ордосе были широко
распространены ажурные поясные пластины, которые, наряду с
общим сходством, имеют определенные стилистические различия
с сарматскими пряжками. Исследователи отмечали, что появле-
ние этих пластин на Енисее связано с влиянием хунну, которыми, в
свою очередь, были восприняты и получили дальнейшее развитие
традиции скифо-сибирского искусства. В последние века до нашей-
эры, по словам М.А. Дэвлет, наблюдается обратная волна куль-
турного влияния. Ордосские пластины попадают на Енисей, вмес-
те с другими типично хуннскими вещами, что может быть объяс-
нено подпаданием этого района под контроль хунну (Дэвлет, 1980.
С. 18 и след.). С усилением влияния хуннской культуры связывает
В.Д. Кубарев появление в курганах Уландрыка на Алтае поясных
деревянных пластинчатых пряжек, которые копируют ажурные пла-
стины Забайкалья и Ордоса (Кубарев, 1987. С. 76 и след.). Появле-
ние ажурных пряжек в Подонье и Поволжье - результат восточных
культурных влияний, для иных реконструкций у нас нет никаких дан-
ных. Вероятно, что в разных районах возникали свои центры изго-
товления таких пряжек, но традиция для всех была общей (Дэвлет,
1980. С. 18). Об этом свидетельствует и то, что на поясах часто
помещались две такие пряжки. Это отмечено в Забайкалье, на
Алтае, в Средней Азии и Поволжье.
Миниатюрные копии бронзовых котлов известны в памятни-
ках тесинского этапа татарской культуры (П-I вв. до н. э.) и ши-
роко распространяются в таштыкскую эпоху (Кызласов, 1960.
С. 79; Пшеницына, 1975. С. 152). М.Н. Пшеницына отмечала
очень много параллелей в материальной культуре тесинского эта-
па и сарматов Южного Приуралья и Нижнего Поволжья. Это и
костяные или роговые проколки, костяные игольники, мечи с коль-
цевидным навершием, некоторые типы пряжек. Причем приори-
тет в культурном влиянии она отдает сарматам, так как в сар-
матских комплексах эти находки в большинстве своем датирова-
лись тогда Ш-П вв. до нашей эры. Число таких соответствий мож-
-85-
------------------- А. С. Скрипкин ,	.. ---- -----
но было бы увеличить, отнеся к ним, например, ложковидные за-
стежки, берестяные короба и некоторые другие вещи, встречаю-
щиеся как у тесинцев, так и сарматов.
Хронологический анализ показывает, что широкое распрост-
ранение большинства упомянутых находок на сарматской терри-
тории приходится на время не ранее И в. до н. э., в основном II—
I вв. до нашей эры. Они не являются звеньями эволюции местной
сарматской культуры, поскольку здесь не известны их прототипы
в более ранних памятниках.
К находкам этого рода можно отнести и мечи с кольце-
видным навершием. Рассмотрение всей совокупности их нахо-
док в хронологическом плане дает основание утверждать, что
этот тип мечей в восточноевропейских степях появляется на-
чиная со II в. до нашей эры. Наиболее ранние их находки встре-
чаются вместе с мечами с серповидным навершием. Разра-
батывавшаяся ранее гипотеза об автохтонном генезисе мечей
с кольцевым навершием не подтверждается какими-либо убе-
дительными фактами, в то время как далеко на востоке этот
сложившийся тип меча существовал, по крайней мере, начиная
с раннескифского времени. Такой меч изображен на оленном
камне из кургана Аржан в Туве. Кольцевые навершия извест-
ны и на карасукских кинжалах. Эта традиция сохранялась у
оружия в памятниках культур пазырыкского круга Алтая Hi-
ll вв. до н. э. (Кубарев, 1981. С. 40; 1987. С. 58; Суразаков, 1984.
Рис. 1, 2, 3) и у татарских племен. О восточном импульсе в
распространении у сарматов мечей с кольцевым навершием
говорит и то, что они, по ряду наблюдений, были снабжены нож-
нами с лопастями в верхней и нижней частях для крепления к
ноге. Такие ножны вошли в употребление на Алтае в Ш-П вв.
до н. э. (Кубарев, 1987. С. 64), по конструкции они отличаются
от ножен мечей с серповидным йавершием.
Чем можно объяснить распространение у сарматов начиная
со П в. до н. э. большого числа находок вещей, характерных для
культур раннего железного века, расположенных далеко к восто-
ку от сарматской территории? Являются ли они результатом опос-
редованного культурного влияния, некой внеэтнической диффузии,
-86-
Сарматы и Восток -----------—--------
или их появление связано с проникновением в степной район Вос-
точной Европы нового населения?
Чтобы ответить на этот вопрос, следует обратиться к пись-
менным источникам. В абсолютно независимых сочинениях китай-
ских и античных авторов имеются сведения о значительных переме-
щениях населения в евразийских степях во II в. до нашей эры.
Древнекитайские историки Сыма Цянь и Бань Гу сообщают о
целом ряде передвижений и военных столкновений народов, охва-
тивших обширную территорию от северо-западных границ Китая
до Бакгрии. Соперничество между хунну и юэчжами, юэчжами и
усунями, проживавшими в районе Дуньхуана, закончилось, в конеч-
ном счете, поражением юэчжей и отступлением их в Джунгарию, в
район долины реки Или, где они, в свою очередь, разгромили саков,
которые также, в большинстве своем, покидают прежнюю терри-
торию. Затем в Джунгарии юэчжи вновь были разбиты усунями и
вынуждены были уйти далеко на запад, где они около середины
П в. до н. э. захватили Бактрию (Восточный..., 1988. С. 226-241).
После этих событий в Средней Азии значительно увеличивается
присутствие кочевого элемента, что нашло отражение в появлении
большого числа крупных курганных могильников с явными элемен-
тами степной культуры (Мандельштам, 1966; 1975).
По всей вероятности, эти бурные события не могли не зат-
ронуть более северных степных районов и являлись по своему
характеру более крупномасштабными, нежели изложенные в ки-
тайских источниках. Китайские историки описали их, в основном,
со слов посла Чжана Цяня, посетившего Среднюю Азию по зада-
нию императора, который мог не знать, что происходит на сопре-
дельных территориях.
Анализ синхронных греко-римских источников позволяет
сделать заключение о появлении во II в. до н. э. новых подразде-
лений кочевников в степях Восточной Европы. В херсонесском
декрете в честь Диофанта (110/109 г. до н. э.) в Северном При-
черноморье упоминаются племена ревксиналов (роксоланов), Пли-
ний называет целый ряд племен, перешедших через Дон. Причем
упоминание в этом списке сатархов дает возможность опреде-
лить время этого переселения и его направление. Сатархи как
-87-
------------------- А. С. Скрипкин	.........
новое население появляются в степном Крыму со II в. до н. э.,
скорее всего, с востока (Ольховский, 1981. С. 56). Известны они
были и в Средней Азии. Некоторые исследователи предполагают
их тождество с тохарами, фигурирующими у Страбона в списке
народов, участвовавших в захвате Бакгрии (Десятников, 1973.
С. 142). Уже неоднократно высказывалось мнение, что тохарс-
кий компонент присутствовал в передвижении племен II в. до н. э.
и в освоении ими причерноморских степей и Северного Кавказа
(Десятников, 1973. С. 144; Керефов, 1988. С. 123 и след.).
Исследования по хронологии сарматской культуры позволяют
утверждать, что увеличение кочевого населения в степях между
Доном и Южным Уралом начинается со II в. до н. э., причем апо-
гей этого процесса приходится, скорее всего, на его середину. Именно
с этого времени начинается освоение сарматами бывшей террито-
рии Великой Скифии (Полин, 1989. С. 8 и след.), ощущается акти-
визация кочевников на Кубани (Марченко, 1988. С. 15). С новыми
кочевниками сармато-массагетского круга может быть сопостав-
лено распространение с середины II в. до н. э. на Северном Кавка-
зе катакомбного обряда захоронения (Керефов, 1988.С. 130ислед.).
Б.Я. Стависким в свое время было высказано интересное со-
ображение о взаимосвязи таких событий, как падение Греко-Бакг-
рии под ударами кочевников и их активизация на Северном Кавказе
и Скифии. В этих событиях, по его мнению, могли участвовать одни
и те же племена или часть их (Ставиский, 1977. С. 108).
Не исключено, что и появление аорсов, а возможно, и сира-
ков в тех местах, где их впервые помещает Страбон и которых он
называет беглецами из среды народов, живущих выше, связано с
событиями II в. до нашей эры. Попытку обосновать участие в
военных действиях конца IV в. до н. э. на Боспоре сираков (Де-
сятчиков, 1977. С. 45) вряд ли можно признать убедительной (Ше-
лов-Коведяев, 1990. С. 16 и след.), как и появление, примерно в то
же время, в Подонье и Поволжье аорсов (Шилов, 1983. С. 34 и
след.). При принятии этой гипотезы странным кажется, что сира-
ки, отметившие свое появление активным участием в междоу-
собной войне наследников боспорского престола, затем упомина-
ются Страбоном только через почти триста лет.
-88-
Сарматы и Восток ---------------------
Восточного происхождения этнической основы аорсов придер-
живался Т. Сулимирский, хотя и считал, что само имя пришельцы
могли заимствовать у местного населения прохоровской культуры.
Однако, по его мнению, передвижение во II в. до н. э. было на-
столько мощным, что привело к значительному изменению преды-
дущей культуры и положило начало новому - среднесарматскому
периоду. Он отмечал, что культура переселенцев, появившихся
южнее Урала и в прикаспийских степях, имеет удивительное сход-
ство с культурой современного им народа, обитавшего в Семире-
чье, восточнее Балхаша и на границе Китайского Туркестана
(Sulimirski, 1970. С. 116). Причина этого переселения, как считал
Т. Сулимирский, была обусловлена успехами хунну, начиная с зах-
вата ими в 201 г. до н. э. территории динлинов (долина Енисея в
районе нынешнего Минусинска), разгрома ими же юэчжей, что при-
вело в движение сако-массагетские племена и определило отступ-
ление из казахстанских и центральноазиатских степей различных
ираноязычных племен (Sulimirski, 1970. С. 113,114).
Исходя из всего сказанного, можно сделать ряд выводов:
1.	События II в. до н. э., охватившие значительную часть
евразийских степей: активизация хунну на востоке, хунно-юэчжий-
ский конфликт, падение Греко-Бактрии, появление новых группи-
ровок кочевников в степях от Южного Урала до Дона, захват сар-
матами территории Скифии - взаимосвязаны между собой и пред-
ставляют звенья одной цепи.
2.	Выявленные инновации в материальной культуре сарма-
тов II—I вв. до н. э. в доно-волго-уральских степях являются ре-
зультатом миграции части населения из более восточных райо-
нов, соседствовавших, вероятно, с территориями пазырыкской,
тагарской культур и областью формирования таштыкской культу-
ры. Этот вывод, кроме археологических, подтверждается и пись-
менными источниками.
3.	В формировании и развитии сарматских культур, особенно
начиная со II в. до н. э., большую роль начинают играть миграции.
Довольно часто те или иные культурные инновации в них имеют
миграционное происхождение. Хотя, как правило, появление но-
вых группировок кочевников, внося существенные коррективы в
-89-
------------------ А. С. Скрипкин —----------------------
этническую карту расселения сарматов, не приводило к полному
изменению всего состава населения. Об этом говорят наблюде-
ния, сделанные на основе анализа археологических памятников
сарматов, свидетельствующие о наличии преемственности меж-
ду практически всеми сарматскими культурами, находящей вы-
ражение в сохранении и развитии местных традиций в материаль-
ной культуре и погребальном обряде.
Определенные доказательства этому содержатся в письмен-
ных источниках. Это известный пассаж Аммиана Марцеллина об
утверждении гегемонии аланов и о постепенном включении в их
состав других народов. На этот счет есть и весьма интересное
сообщение у китайского историка Бань Гу. Рассказывая о разгро-
ме саков юэчжами, а затем юэчжей усунями, он отмечал: «По-
этому среди усуней есть потомки сэ (саков. - А. С.) и потомки
больших юэчжей» (Восточный..., 1988. С. 226). Надо полагать,
что когда юэчжи разгромили саков, то часть их влилась в состав
юэчжей, а затем те и другие вошли в состав новых победителей.
4.	«Сарматы» - довольно широкий собирательный этноним.
Скорее всего, он имел определенный смысл и хождение в греко-
римской среде и навряд ли воспринимался теми, кому он непос-
редственно адресовался. Сарматы, зафиксированные в разное
время и на различных территориях письменными источниками,
зачастую очень отличались своим происхождением. Родина их
была достаточно обширной — от северо-западных границ Китая
и Алтая - на востоке до Северного Причерноморья - на западе.
Средой, питавшей в разное время те или иные объединения сар-
матов, являлся ираноязычный кочевой мир, обитавший на этой
огромной территории.
5.	События II в. до н. э., нашедшие отражения в археологи-
ческом материале, вносят определенные уточнения и в периоди-
зацию сарматской культуры. В первую очередь, это касается про-
хоровской (раннесарматской) и сусловской (среднесарматской)
культур. Как уже сообщалось, данные события Т. Сулимирский
связывал с началом среднесарматского периода. В нашей лите-
ратуре также высказывалось мнение о том, что среднесарматс-
кую культуру следует датировать концом II в. до нашей эры. Од-
-90-
Сарматы и Восток -----------------------
нако наиболее приемлемой для нее оказалась дата -1 в. до н. э. -
I в. нашей эры. Позднейшие исследования показали, что опреде-
ляющие прохоровскую культуру черты сохраняются до начала на-
шей эры, а отдельные их рецидивы встречаются и в начале на-
шей эры. Археологический комплекс же среднесарматской куль-
туры складывается к началу нашей.эры (Скрипкин, 1990).
Исследуемая нами проблема позволяет под новым углом зре-
ния рассмотреть, в первую очередь, само содержание понятия «про-
хоровская культура» и периодизацию этой культуры. Следовало бы
вообще отказаться от термина «прохоровская культура» и исполь-
зовать в научном обиходе употребляющийся адекватный ему тер-
мин «раннесарматская культура». Курганы у села Прохоровка, став-
шие эпонимным памятником для целой культуры, датируются обыч-
но рубежом IV-Ш вв. до н. э., то есть они относятся, собственно, к
раннему периоду сарматской культуры.
Однако, учитывая, что термин «прохоровская культура» проч-
но вошел в научный оборот и с ним, естественно, трудно расстать-
ся, его можно сохранить, выделив два этапа прохоровской культу-
ры: ранний (IV-III вв. до н. э.) и поздний (П-I вв. до нашей эры).
Список литературы
Восточный Туркестан в древности и раннем средневековье.—М., 1988.
Десятников, Ю. М. Сатархи // ВДИ. —1973. -№ 1.
Десятников, Ю. М. Арифарн, царь сираков // История и культура
античного общества. - М., 1977.
Дэвлет, М. А. Сибирские поясные ажурные пластины II в. до н. э. —
I в. н. э. // САИ. -1980. - Вып. Д 4-7.
Керефов, Б. М. Памятники сарматского времени Кабардино-Балка-
рии/Б. М. Керефов. — Нальчик, 1988.
Кисилев, С. В. Древняя история Южной Сибири / С. В. Кисилев. -
М., 1951.
Кубарев, В. Д. Кинжалы из горного Алтая // Военное дело древних
племен Сибири и Центральной Азии. - Новосибирск, 1981.
Кубарев, В. Д. Курганы Улавдрыка/В. Д. Кубарев. -Новосибирск, 1987.
Кызласов, Л. Р. Таштыкская эпоха / Л. Р. Кызласов. —М., 1960.
-91-
А. С. Скрипкин
Мандельштам, А. М. Кочевники на пути в Индию / А. М. Мандель-
штам.-М. ; Л., 1966.
Мандельштам, А. М. Памятники кочевников кушанского времени в
Северной Бактрии / А. М. Мандельштам. — Л., 1975.
Марченко, И. И. Сарматы степей правобережья Нижней Кубани во
второй половине IV в. до н. э. — III в. н. э. (по материалам курганных по-
гребений) : автореф. дис.... канд. ист. наук/И. И. Марченко. — Л., 1988.
Ольховский, В. С. Население Крыма по данным античных авторов
//СА. -1981.-№3.
Полин, С. В. Население северопричерноморских степей в III-II вв. до
н. э. (этнополитический аспект): автореф. дис.... канд. ист. наук / С. В. По-
лин.-Киев, 1989.
Пшеницына, М. Н. Культура племен Среднего Енисея во 1I-I вв. до
н. э.(тесинскийэтап):дис.... канд. ист. наук/М. Н.Пшеницына.-Л., 1975.
Скрипкин, А. С. Азиатская Сарматия : Проблемы хронологии и ее
исторический аспект / А. С. Скрипкин. - Саратов, 1990.
Ставиский, Б. Я. Кушанская Бактрия: проблемы истории и культу-
ры / Б. Я. Ставиский. - М., 1977.
Суразаков, А. С. Горный Алтай и его северные предгорья в конце
VI - начале II в. до н. э.: дис.... канд. ист. наук / А. С. Суразаков. - М., 1984.
Шелов-Коведяев, Ф. В. О составе противоборствующих сторон в
битве при Фате IV в. дохристианской эры И Международные отношения в
бассейне Черного моря в древности и средние века. - Ростов н/Д, 1990.
Шилов, В. П. Аорсы(историко-археологическийочерк)//Историяи
культура сарматов. - Саратов, 1983.
Sulimirski, Т. The Sarmatians / Т. Sulimirski. - L., 1970.
О ВРЕМЕНИ ПОЯВЛЕНИЯ АОРСОВ
НА ДОНУ
(Международные отношения в бассейне Черного моря в древности
и средние века : тез. VII Междунар. науч. конф. — Ростов н/Д :
Изд-во Рост. пед. ун-та, 1994. — С. 78—80.)
Наиболее точную раннюю локализацию аорсов дает Стра-
бон, отметив, что они, «впрочем, живут по течению Танаиса».
Аорсов, как, кстати, и сираков, он считал,«... видимо, изгнанника-
ми племен, живущих выше» (XI, V, 8). Поселяя аорсов на Дону,
Страбон, таким образом, предполагал, что они когда-то пришли в
эти места. Сведения об аорсах у Страбона относятся к середине
I в. до н. э., ко времени правления Фарнака на Боспоре. Следова-
тельно, аорсы переселились на Дон раньше этой даты. Однако
письменные источники не позволяют существенно уточнить вре-
мя свершения рассматриваемого события.
Этот, казалось бы частный, вопрос для древней истории Дона
имеет отношение к решению многих масштабных проблем евра-
зийской истории. В свое время была разработана научная гипоте-
за о взаимосвязи появления на Дону и в Поволжье прохоровской
(раннесарматской) культуры и аорсов. Наиболее полно она была
обоснована в ряде работ К.Ф. Смирнова (1964, 1971, 1974, 1984).
Дата распространения памятников прохоровской культуры в меж-
дуречье Волги и Дона и к западу от Дона постоянно им корректи-
ровалась, однако диапазон этих датировок существенно не раз-
нился: вторая половина IV - III в. до н. э.; конец IV в. до н. э.;
рубеж IV—III вв. до нашей эры. С III в. до н. э. начинается освое-
ние сарматами Скифии.
©СкрипкинА. С., 1994
© Скрипкин А. С., 2010, с изменениями
— 93 —
___________________ А. С. Скрипкин
В настоящее время состояние археологической Источнико-
вой базы позволяет уточнить ряд важных ситуационных момен-
тов, имеющих отношение к распространению памятников прохо-
ровской культуры на Дону. Появление в IV в. до н. э. в Подонье
дромосных погребальных ям типа Шолоховского кургана; Каще-
евки, курган 1; Сладковского, курган 4, а также диагональных по-
гребений (Крепинский II, курган 3; Высочино, курган 17, погребе-
ние 3; Житков II, курган 3), несущих определенные восточные ин-
новации, не ознаменовалось здесь оформлением комплекса про-
хоровской культуры. Не выделены до сих пор на Дону и памятни-
ки прохоровской культуры III в. до нашей эры. Более определенно
хронологические ориентиры этой культуры проявляются здесь со
II в. до н. э. (Максименко, 1990). С этого времени сарматские
памятники достаточно отчетливо выделяются и между Доном и
Днепром (Полин, Симоненко, 1990; Полин, 1992).
Ранней дате (рубеж IV—Ш вв. до н. э.) появления на Дону аорсов,
носителей прохоровской культуры, противоречит ряд фактов. Распрос-
транение прохоровской культуры в Поволжье и Подонье реконструи-
ровалось как довольно крупномасштабное передвижение населения
Южного Приуралья на запад, которое привело здесь к смене этнопо-
литической ситуации. Прежнее савроматское население перемещает-
ся за Дон и в районы Северного Кавказа, частично ассимилируется
пришельцами. Основная масса прохоровских погребений от Заволжья
до Дона датировалась Ш-II вв. до н. э., что должно свидетельство-
вать о массовости здесь сарматского населения. К этому времени,
как считалось, и относится сложение той картины расселения сарма-
тов, которая была впоследствии описана Страбоном. К началу
III в. до н. э., как известно, прекращает существование Великая
Скифия. Однако, судя по археологическим памятникам, террито-
рия, ранее принадлежавшая скифам, сарматами начинает осваи-
ваться более чем через век (Полин, 1992). Такая ситуация не со-
ответствует представлению о массовости сарматского населе-
ния с III в. до н. э. к востоку от Дона.
Серьезные этнические изменения в Подонье, скорее всего,
происходят во II в. до н. э., о чем, кроме археологических, свиде-
тельствуют и письменные источники. Зафиксированный Плини-
-94-
Сарматы и Восток 
ем переход через Танаис более десятка племен (или племенных
объединений) может быть отнесен к событиям II в. до н. э., при-
чем это движение шло с востока на запад. В перечне Плиния от-
мечены «сатархеи», «сатархеи-спалеи», «тагоры»- названия, близ-
кие номенклатуре племен, принявших участие во II в. до н. э. в
среднеазиатских событиях (Десятников, 1973). Сатархи в конце
II в. до н. э. были отмечены в эпиграфическом материале Крыма.
Все это позволяет наметить путь передвижения отдельных пле-
менных группировок от Средней Азии до Северного Причерно-
морья. Видимо, с этими событиями связано появление между До-
ном и Днепром роксоланов, ранняя фиксация которых в этих мес-
тах также относится ко II в. до н. э. (Симоненко, 1991). С этого
времени значительно увеличивается сарматское население По-
волжья и степных районов Северного Кавказа.
Затруднительно будет предположить, что эти передвижения
не внесли серьезных коррективов в расселение племен на Дону и
что этнокарта Страбона осталась без изменений (просущество-
вала с конца IV — III в. до н. э. по начало нашей эры). Вероятнее
всего, она сложилась после бурных событий II в. до н. э., связан-
ных с приходом с востока в европейские степи новых континген-
тов кочевников и освоением ими территорий вплоть до Днепра,
после чего наступает период относительной стабилизации, длив-
шийся до начала нашей эры. Именно в это время сатархи обосно-
вались в Крыму, роксоланы - в степях между Доном и Днепром,
аорсы - в Подонье, верхние аорсы - в Северном Прикаспии, си-
раки - на Кубани. В начале нашей эры начавшаяся новая подвиж-
ка сарматского мира на запад, к границам Римской империи по
Дунаю, привела к значительным изменениям в расселении наро-
дов в восточноевропейском степном ареале.
О НАЧАЛЕ
И НЕКОТОРЫХ ОСОБЕННОСТЯХ
ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ
СЕВЕРНОГО ОТВЕТВЛЕНИЯ
ВЕЛИКОГО ШЕЛКОВОГО ПУТИ
(Античная цивилизация и варварский мир : тез. докл. IV археол.
семинара. — Новочеркасск : Музей истории дон. казачества, 1994. —
С. 32—33.)
В ряде работ, посвященных данной проблеме, утверждает-
ся, что северная часть шелкового пути, идущая через Среднюю
Азию, Нижнее Поволжье в Северное Причерноморье, начинает
эксплуатироваться при активном участии китайских купцов с
I в. до н. э. (Лубо-Лесниченко, 1988; Берлизов, 1990; 1993). На-
ходки китайских вещей и ряд категорий находок среднеазиатско-
го производства в восточноевропейских степях обычно интерпре-
тируются как результат этих торговых акций. Такая трактовка
восточных инноваций в материальной культуре сарматов пред-
ставляется односторонней. Восточные импорты в сарматских
погребениях могли представлять собой военную добычу, дипло-
матические дары, отдельные вещи могли изготовляться на заказ,
в конечном случае их появление могло являться результатом миг-
рации. Некоторые категории находок в своем движении от Китая
до Восточной Европы, вероятно, несколько раз меняли свой ста-
тус. К примеру, от китайцев к усуням и другим народам Средней
Азии вещи попадали как дипломатические дары (Сыма Цянь), из
Средней Азии в Восточную Европу — как результат торговли, во-
енной добычи или миграции.
©СкрипкинА. С., 1994
© Скрипкин А. С., 2010, с изменениями
-96-
Сарматы и Восток ___________________—
Одним из важных доказательств начала активной торговой
деятельности по северному ответвлению Великого шелкового пути
является наличие сведений в письменных источниках о террито-
рии между Средней Азией и Северным Причерноморьем. Следу-
ет отметить, что, вплоть до Птолемея, в античной географичес-
кой и исторической литературе такие сведения отсутствуют. Стра-
бон считал Каспийское море заливом Северного океана (XI, VI, 1),
аналогичные соображения высказывал и другой эрудит антично-
сти — Плиний (VI, 36). Резкие изменения в осведомленности о
Северном Прикаспии у античных авторов приходятся, таким об-
разом, на конец I - первую половину II в. нашей эры.
Китайские хроники эпохи Хань также ничего не сообщают об
этом районе. Их сведения в этом направлении ограничиваются вла-
дением Яньцай, которое, по новым данным, может быть локализо-
вано в Юго-Восточном Приаралье (Боровкова, 1989).
Страбон, кроме того, дает возможность выяснить причины,
по которым торговые операции по северному пути в его время не
могли осуществляться. Враждебно настроенные кочевники пере-
крыли все пути, ведущие вглубь степей (XI, 11, 2). Таким обра-
зом, политический аспект в установлении тортовых связей по этому
пути играл не последнюю роль.
Этнополитическая ситуация в восточноевропейских степях
постепенно меняется в I в. н. э. в связи с появлением и утвержде-
нием аланов. Только после этих событий античная география по-
лучает оригинальные данные о территории, расположенной к вос-
току от Дона. Новая политическая обстановка оказалась, вероят-
но, более благоприятной для развития торговли через степной ко-
ридор. Возможно, это было обусловлено политическими и эконо-
мическими интересами новой группировки племен, возглавляемой
аланами, ранняя история которых была в определенной мере свя-
зана со Средней Азией.
Мощный выброс восточных инноваций в сарматском археоло-
гическом материале I в. н. э., скорее всего, связан с миграцией ала-
нов, являющихся частью восточного скифского мира, о чем свиде-
тельствует частое скопление вещей восточного производства в от-
дельных комплексах, несущих определенную этническую нагрузку.
-97-
А. С. Скрипкин
Отдельные находки восточного происхождения в сарматс-
ких памятниках Северного Кавказа и Северного Причерноморья
могли попадать и иным путем. В последние века до нашей эры -
начале нашей эры действовал торговый путь, шедший из Индии
через Бакгрию, по Амударье и Каспию в Черное море (Страбон.
XI; VII, 3; Плиний. VI, 36). К этому пути были подключены аорсы,
игравшие посредническую роль в торговле с Востоком.
ВЕЛИКИН ШЕЛКОВЫЙ путь
В ИСТОРИИ ЮГА РОССИИ
(РИЖ. -1994. - № 1. - С. 3-14.)
В последнее время изучению истории Великого шелкового
пути стало уделяться особенно пристальное внимание, о чем сви-
детельствует появление серии работ, опубликованных как отече-
ственными, так и зарубежными издательствами. В Москве обра-
зован Научно-исследовательский центр «Шелковый путь», кото-
рый провел уже несколько семинаров по актуальным вопросам
данной проблемы. Под флагом ЮНЕСКО в рамках международ-
ной программы «Диалог культур» начали проводиться обширные
исследования по теме «Великий шелковый путь» с организацией
экспедиций по древним торговым маршрутам и проведением на-
учных семинаров в городах, приближенных к ним.
Усиление интереса к рассматриваемой теме не случайно, по-
скольку она имеет отношение не только к сугубо экономическим
проблемам древности, но и к взаимодействию и взаимовлиянию
культур в самом широком спектре их проявления, к развитию этно-
политических процессов на обширной территории Евразии и фор-
мированию ряда народов, доживших до Нового времени. Все это,
так или иначе, перекликается с современными проблемами взаи-
моотношений между народами и заставляет обращаться к истори-
ческому опыту. В истории многие события взаимосвязаны между
собой, и, как это ни парадоксально звучит, чаи больше проходит
времени, тем очевиднее вырисовывается эта связь. Древняя исто-
рия в этом плане не является исключением.
С середины I тыс. до н. э. мировой прогресс определяли на
Западе - античная цивилизация в лице Греции, а затем и Рима, на
©СкрипкинА. С., 1994
© Скрипкин А. С., 2010, с изменениями
-99-
	---- А. С. Скрипкин 
Востоке - самобытный Китай. Между ними в разное время распо-
лагались такие могущественные державы, как Древнеперсидское
и Селевкидское государства, Парфия, Кушанское царство, сыграв-
шие также немалую роль в развитии общечеловеческой культуры.
Они как бы вытянулись одной полосой от Атлантического до Тихо-
го океанов, севернее которой простирались бескрайние степные
просторы, населенные в то время преимущественно кочевниками.
Наиболее известными из них являлись скифы, занимавшие Север-
ное Причерноморье, между Доном и Южным Уралом обитали сар-
маты, за Каспием - массагеты и саки, к северо-западу и северу от
Китая - усуни, юэчжи и хунну. Эти два очень различных мира во
многом зависели друг от друга и, несмотря на частый антагонизм
между ними, приводивший к кровопролитным войнам, не могли су-
ществовать друг без друга. Это было такое противоречие двух сил,
которое, в определенной мере, двигало исторический прогресс, со-
вершенствуя отношения между ними.
Неискушенный в древней истории читатель может посчитать,
что влияние могли оказывать преимущественно развитые государ-
ства на окружающую периферию, используя свой более высокий
культурный потенциал: что могли дать древним цивилизациям ди-
кие кочевники? Однако грань здесь довольно зыбкая. Так, у осно-
вания таких известных держав, как Парфия и Кушанское царство,
стояли династии, являвшиеся выходцами из кочевого мира. В от-
дельные периоды истории древние государства и кочевники выс-
тупали как союзники. Так, во время греко-персидских войн, охва-
тивших всю первую половину V в. до н. э., персидские цари привле-
кали в свою армию периферийное варварское население, в том чис-
ле и среднеазиатских скифов. Несколько позже, в 331 г. до н. э.
скифы участвовали в сражении при Гавгамелах на стороне персид-
ского царя Дария III против Александра Македонского, хотя и не
смогли ему существенно помочь. Важную роль играли кочевники
Северного Кавказа, Волги и Дона в период бурных событий I в. до
н. э., когда понтийский царь Митридат VI Евпатор вел упорную борь-
бу против Рима. В грандиозный план Митридата входило объеди-
нение значительней части кочевого мира, и подобно Ганнибалу, втор-
гнуться в пределы Италии и, таким образом, повергнуть Рим. Од-
-100-
------------------Сарматы и Восток 
нако этому плану не суждено было сбыться — Митридат потерпел
поражение. Ту же политику проводил сын Митридата - Фарнак,
который предпринял попытку исправить положение дел. Он вклю-
чил в свое войско сарматские племена и высадился в Малой Азии.
Однако все это закончилось сокрушительным разгромом, который
нанес ему Цезарь.
В течение веков шлифовались взаимоотношения Китая с ко-
чевниками, затяжные периоды конфронтации здесь также чере-
довались с мирным сосуществованием. Китай, оказывая культур-
ное воздействие на варварскую периферию, сам заимствовал не-
которые достижения кочевников, особенно в военном деле (Меж-
государственные..., 1987. С. 237-264).
Кроме политических отношений, важную роль играли эконо-
мические связи античных и древневосточных государств с ко-
чевниками. Специализация хозяйства кочевников ставила их пе-
ред необходимостью приобретения продуктов земледелия и ре-
месла, что стимулировало развитие хозяйства экономически важ-
ных центров древних государств.
Греция и Рим, с одной стороны, а Китай — с другой, играя
ведущую роль во взаимоотношениях с кочевым миром Евразии,
долгое время развивались изолированно друг от друга. Во мно-
гой они были разными. Общим было их колоссальное влияние на
окружающий мир. Китай в ханьскую эпоху для Восточной Азии
имел то же значение, что Греция и Рим для истории европейских
народов. По мнению Т.В. Степугиной, «в этом смысле правильно
говорить об этом времени, как о периоде дальневосточной антич-
ности» (Степугина, 1990. С. 36).
В течение ряда веков эти две цивилизации стремились навстре-
чу друг другу. Первоначально инициатива принадлежала антично-
му миру. В 30-20-е гг. IV в. до н. э. Александр Македонский, раз-
громив одну из крупнейших держав древности - Персию, со свои-
ми войсками дошел до Яксарта (Сырдарья). В те времена геогра-
фия, не имевшая четких представлений об Азиатском континенте,
пределом его считала Индию. Обуреваемый идеей мирового гос-
подства, Александр направил копыта своих коней в Индию, кото-
рую он завоевать не смог. Александрия Дальняя, основанная на
-101-
------------------- А. С. Скрипкин 
берегах Сырдарьи, македонские гарнизоны в Средней Азии были
самыми восточными форпостами античной цивилизации. Впослед-
ствии, после распада державы Александра, в течение века тако-
вым здесь оставалось Греко-Бактрийское царство. Китай в то вре-
мя, раздираемый внутренними противоречиями и междоусобицей,
а также осаждаемый с севера воинственными кочевниками, не мог
сделать сколь-нибудь серьезных шагов навстречу Западу. Но че-
рез некоторое время он перехватит инициативу.
Рим не сумел принять эстафету от греко-македонян в осво-
ении глубинных районов Востока, его влияние распространялось
не далее Месопотамии. Путь Риму на восток преградила Пар-
фия. Сперва затяжная война с Митридатом, а затем сокрушитель-
ное поражение римской армии во главе с Крассом от парфян при
Каррах в 53 г. до н. э. заставили Рим умерить свой аппетит. В даль-
нейшем Рим больше был озабочен сдерживанием натиска раз-
личных народов на бескрайних границах своей империи.
Китай же, наоборот, со второй половины II в. до н. э. начинает
расширять сферу своего влияния на Запад. Начало активного инте-
реса Китая к Западному краю имело, в первую очередь, полити-
ческие причины. С времени правления императора У-ди (140-87 гг.
до н. э.) ханьский Китай резко активизирует свою внешнюю поли-
тику. На Западе он ищет союзников в борьбе со своим постоянным
противником - хунну. В 138 г. до н. э. император направляет на за-
пад миссию во главе с Чжаном Цянем, которому удалось достиг-
нуть ряда государств Средней Азии. Сведения, собранные главой
миссии, легли в основу исторических сочинений Сыма Цяня, Бань
Гу и других известных китайских историков о народах, обитавших
западнее Китая и до Каспия. Ханьский двор устанавливает дипло-
матические отношения с усунями, обитателями Западного края,
используя их как союзников в борьбе с хунну. С этого времени уси-
ливается влияние Китая и его культуры в Средней Азии.
Появление шелковых тканей в Европе опередило представ-
ление античной географии и истории о китайцах и их государстве.
Первые достоверные сведения о существовании шелководства в
Китае относятся к первой половине III тыс до н. э. (2750 ±100 гг.
до н. э.) (Лубо-Лесниченко, 1989. С. 10). В Европе, по имеющим-
-102-
-------------------Сарматы и Восток ----------------------
ся на сегодня археологическим данным, шелковые ткани появля-
ются с середины 1-го тыс. до н. э.: в Баварии (VI-V вв. до н. э.);
районе Афин (V в. до н. э.); Македонии (первая половина IV в.
до н. э.); Кельне (IV в. до н. э.) (Лубо-Лесниченко, 1989. С. 11).
В античной литературе первые упоминания о китайцах и Китае
относятся к рубежу и первым векам н. э., где они становятся из-
вестными под именем серов и Серики (Страбон, Помпоний Мела,
Плиний Старший, Дионисий, Птолемей). Вероятно, эти авторы ис-
пользовали данные более ранних источников, однако их выявле-
ние весьма проблематично (Восточный..., 1988. С. 190-202).
В Рим шелк начинает ввозиться со второй половины I в. до н. э.
(Восточный..., 1988. С. 384), но попадал он туда не в результате
прямых связей Рима с Китаем, а, скорее всего, через опосред-
ство целого ряда купеческих операций.
Со II в. до н. э. и в первые века нашей эры постепенно разви-
вающиеся экономические связи между Востоком и Западом ох-
ватывают многие народы Евразии и определяют основные марш-
руты, по которым эти связи осуществлялись и для которых в про-
шлом веке Ф. Рихтгофен впервые ввел в научный оборот назва-
ние: «Шелковый путь» (Восточный..., 1988. С. 361,362). В основ-
ном, выделяют два направления Великого шелкового пути: южное
и северное, которые, в свою очередь, имели различные ответвле-
ния. Их промежуточные пункты по основным трассам могли ва-
рьировать. Южный путь, шедший из Китая, достигал Восточного
Средиземноморья, огибая Каспийское море с юга; северный —
огибал Каспий с противоположной стороны, он проходил через
Среднюю Азию, Южное Приуралье, Нижнее Поволжье и Дон, за-
канчиваясь в Северном Причерноморье. Интенсивность функци-
онирования того и другого направления не была постоянной и обыч-
но зависела от складывающейся политической конъюнктуры на
каком-либо из участков путей.
В предлагаемой статье рассмотрены две взаимосвязанные
проблемы: начало действия северного ответвления Великого шел-
кового пути и характер поступления в восточноевропейские степи
первых восточных импортов, которые обычно связывают с нача-
лом торговли по этому пути. В последние века до нашей эры и в
-103-
------------------ А. С. Скрипкин 
первые века нашей эры степные пространства от Средней Азии и
до Северо-Западного Причерноморья занимали сарматы. Таким
образом, изучение истории северного направления шелкового пути
смыкается с изучением истории и кулыуры сарматских народов.
К настоящему времени исследован ряд сарматских курга-
нов, уникальность которых заключается в сочетании в них нахо-
док, изготовленных зачастую на расстоянии многих тысяч ки-
лометров друг от друга. В сарматских погребениях (с. Чугуно-
Крепинка Донецкой обл.; пос. Кобяково, хут. Виноградный Рос-
товской обл.; с. Третьяки Воронежской обл.) найдены китайс-
кие металлические зеркала и античная посуда. В погребении у
с. Косика в Астраханской области ряд вещей находят себе про-
тотипы в древностях Средней Азии, Алтая и Ордоса, и в то же
время там найдены печати из Месопотамии, сосуд с именем
армянского царя. При желании эти примеры можно было бы про-
должить. Значительная часть упомянутых и аналогичных им
комплексов уже неоднократно анализировалась исследователя-
ми, но, как мне кажется, не в одинаковой мере равноценно изу-
чались все категории импортов. С начала нашей эры в сарматс-
ких погребениях относительно часто встречаются вещи римс-
кого производства и восточные импортные изделия: ханьские
зеркала, шелковые ткани, предметы, выполненные в так назы-
ваемом полихромно-бирюзовом зверином стиле. Римскому им-
порту посвящено достаточно много, причем монографических
работ аналитического характера. Разработана его типология,
хронология, вероятные пути поступления. Проблема восточного
импорта у сарматов исследована гораздо слабее. Специалисты
по сарматской археологии, авторы раскопок памятников с рас-
сматриваемыми находками обычно ограничивались общей их
публикацией. Приятным исключением является недавно вышед-
шая коллективная работа по ханьским зеркалам, обнаруженным
на территории Восточной Европы (Гугуев, Равич, Трейстер, 1991).
В исторической литературе некоторыми авторами высказы-
валось мнение, что северный путь начал действовать еще до на-
шей эры. Одним из них является известный специалист подревней
истории Китая Е.И. Лубо-Лесниченко. В своей работе «Великий
-104-
------------------ Сарматы и Восток ---------------------
шелковый путь», являющейся главой монографии, написанной кол-
лективом авторов (Восточный..., 1988. С. 351-391), он следующим
образом обосновывает свое мнение. Основным аргументом ему
служат наиболее ранние находки китайских зеркал в памятниках на
юго-востоке Европы. Таковыми являются зеркала типа «итицзы» с
надписями, которые в Китае изготовлялись в эпоху ранней Хань со
второй половины II в. до нашей эры. Производились они и в I в. до
нашей эры. Аналогичные зеркала были найдены у хут. Виноград-
ного - на Нижнем Дону, у с. Старая Полтавка - в Нижнем Повол-
жье и на Кубани - у ст. Казанской. Далее, для восточноевропейс-
ких аналогий принимается дата производства этого типа зеркал в
Китае и делается заключение, что на раннем этапе связей Востока
с Западом северный путь имел более важное значение, чем юж-
ный, и что активное его функционирование относится уже к I в.
до н. э. (Восточный..., 1988. С. 371).
Ко времени между 36 г. до н. э. и 23 г. н. э. относит начало дей-
ствия северного направления Великого шелкового пути Н.Е. Берли-
зов. Первая дата - 36 г. до н. э. - прибытие первого каравана из
Китая к пределам Римского государства; 23 г. - захват хунна-
ми Таримского коридора, что приводит к временной изоляции
Китая от Западного края. По его мнению, тем же временем
датируется первая волна восточного импорта, выявленная в па-
мятниках Азиатской и Европейской Сарматий. Н.Е. Берлизов,
подвергая критике гипотезу, высказанную ранее рядом иссле-
дователей, согласно которой распространение рассматривае-
мых восточных инноваций связано с этническими изменения-
ми в кочевой среде восточноевропейских степей, считает, что
они есть результат мирной торговой деятельности китайских
купцов. Таким образом, эта версия допускает появления ки-
тайских купцов до н. э. в Северном Причерноморье (Берли-
зов, 1993. С. 29-35).
Наиболее массовыми ранними находками китайских вещей
в степях Восточной Европы и на Северном Кавказе являются хань-
ские зеркала, которых мне известно около полутора десятка эк-
земпляров. Эта выборка дает возможность более точно опреде-
лить время их поступления в степи, тем более что многие из них
-105-
------—----------- А. С. Скрипкин ----------------------
обнаружены в хорошо датированных комплексах. Определяя вре-
мя их появления еще до н. э., обычно ссылаются на находки зер-
кал из кургана 43 у ст. Казанской, раскопанного в начале XX в.
Н.И. Веселовским, и зеркало из кургана у хут. Виноградного, об-
наруженного с рядом вещей, предположительно происходящих из
одного погребения.
В.М. Косяненко и В.Е. Максименко, опубликовавшие находки
из кургана у хуг. Виноградного, весь набор вещей датировали в
пределах I в. до н. э. -1 в. нашей эры. Определяя узкую дату ком-
плекса, время попадания вещей в погребение, авторы склоняются
к датировке его до рубежа нашей эры. Основанием для такого уточ-
нения послужила металлическая кружка римского происхождения.
Немалую роль в этом сыграла и предполагаемая ранняя дата хань-
ского зеркала (Косяненко, Максименко, 1989. С. 264-267).
Уточнить дату проникновения ханьских зеркал в Восточную
Европу, на мой взгляд, помогают недавно открытые сарматские
комплексы, включающие, кроме зеркал, наборы хорошо датиру-
ющихся вещей, в том числе и античный импорт (Третьяки, кур-
ган 16; Кобяково, курган 10; Чугуно-Крепинка, курган 2). Так, ка-
занское зеркало является полной аналогией зеркалу из Чугуно-
Крепинки, они двенадцатиарочные с иероглифическими надпися-
ми по кругу на диске. Чугунокрепинское погребение на основании
серии вещей не может быть датировано ранее II в. н. э. (Санжа-
ров, 1986. С. 305, 306). Использование зеркала в уточнении узкой
даты комплекса из кургана у хут. Виноградного некорректно, так
как начало их производства в Китае и появление на Дону — раз-
ные вещи. Чтобы безо всяких допусков использовать даты ки-
тайских зеркал для их восточноевропейских аналогий, следует
признать прямую связь между этими районами, а это еще требу-
ется доказать. Корректировать же дату на основании одной им-
портной вещи проблематично, поскольку попадание ее в комплекс
могло запоздать. Зеркало из хут. Виноградного практически иден-
тично зеркалам из погребений у с. Третьяки и с. Старая Полтав-
ка. Они восьмиарочные с надписями на диске. Комплекс из
с. Третьяки датируется концом I - началом II в. н. э. (Медве-
дев, Ефимов, 1986. С. 83, 84). Вероятная дата среднесарматс-
-106-
Сарматы и Восток 
кого погребения у с. Старая Полтавка - I - начало II в. н. э.
(Синицын, 1946. С. 92).
Другие известные находки китайских зеркал в урало-волго-
донских степях также датируются временем начала нашей эры.
Так, богатое сарматское погребение из кобяковского кургана 10 с
зеркалом и обилием других вещей датируется второй половиной
I - первой половиной II в. н. э. (Прохорова, Гугуев, 1988. С. 47).
Фрагмент аналогичного зеркала из танаисского некрополя дати-
руется амфорой II в. н. э. (Гугуев, Равич, Трейстер, 1991. С. 33).
Дата другого фрагмента зеркала из кобяковского погребения I —
по римскому импорту - первая половина II в. н. э. (Гугуев, 1986.
С. 71, 72). Зеркало из кургана 33 II Бережновского могильника в
Волгоградской области было найдено в диагональном сарматс-
ком погребении I — начала II в. н. э. (Синицын, 1960. С. 46, 47).
Более поздним временем датируются китайские зеркала, проис-
ходящие из курганов у с. Лебедевка Уральской области и Темя-
совских курганов Башкортостана: они обнаружены в погребениях
позднесарматской культуры (II—III вв. н. э.) (Пшеничнюк, Ряза-
нов, 1976. С. 136, 140; Мошкова, 1982. С. 80-87).
Начальной дате поступления зеркал не противоречат и на-
ходки остатков шелковых тканей в археологических памятниках
юго-востока Европы: в Керчи они обнаружены в погребении
I в. н. з. (Восточный..., 1988. С. 371); Соколова могила на Юж-
ном Буге, где также найдена шелковая ткань, датируется тем же
I в. н. э. (Ковпаненко, 1986. С. 126-139); остатки шелковой ткани
в сарматском погребении у с. Мариенталь в Нижнем Поволжье
датируется несколько более поздним временем — II—III вв. н. э.
(Рау, 1927. С. 68). В 1991 г. археологической экспедицией Волгог-
радского государственного университета шелковая ткань была
обнаружена в одном из сарматских погребений у с. Бердия на
Иловле, дата которого -1 - начало II в. нашей эры *.
Одновременно с собственно китайскими изделиями в степных
сарматских курганах археологи обнаруживают вещи, местом изго-
товления которых в одних случаях могли быть культурные центры
Материалы раскопок не опубликованы.
-107-
------------------А. С. Скрипкин ........................
Средней Азии, в других - более восточные районы, вплоть до Алтая
и Ордоса. Наиболее яркими из этого круга находок следует считать
вещи, являющиеся уникальными памятниками искусства, выполнен-
ные в так называемом полихромно-бирюзовом зверином стиле. Они
изготовлялись из золота с изображениями реальных животных или
фантастических персонажей и украшались вставками из камней, сре-
ди которых наиболее популярной была бирюза. Это были гривны,
браслеты, парадное оружие, детали конской упряжи. Некоторые ис-
следователи их появление также связывают с деятельностью шел-
кового пути. Н.Е. Берлизов начало проникновения к сарматам вещей,
выполненных в полихромно-бирюзовом зверином стиле, относит ко
времени до нашей эры (Берлизов, 1993. С. 29-35). Однако вызывает
сомнение довольно строгая дата начала этого процесса - 36 г. до
н. э., которая не имеет никакого отношения к истории Сарматии, так
же как и заключительная дата первой волны поступления рассмат-
риваемой категории находок в степи к кочевникам - 23 г. н. э., так
как временная изоляция Китая хуннами не могла повлиять на связь
экономических центров Средней Азии со степью.
Одним из аргументов о раннем появлении изделий звериного
стиля, украшенных бирюзой, является, например, находка блях от
пояса или конской сбруи в Зубовском кургане 1 на Кубани. Этот
комплекс не однажды привлекал внимание исследователей из-за
его датировки. В последнее время М.Б. Щукин, в основном по
находкам в нем таких импортных вещей, как бронзовая кружка
типа «Идрия» и фибулы тина «Алезия», датировал его в пределах
второй половины I в. до н. э. (Щукин, 1993. С. 105-108). Однако в
этом комплексе есть ряд вещей, для которых может быть обо-
снована более поздняя дата. Это панцирь и принадлежащие, ве-
роятно, ему фалары. Панцирь, как считают исследователи, наи-
более характерен для начала нашей эры (Симоненко, 1989. С. 68).
Орнаментации же краев фаларов, вопреки ссылке М.Б. Щукина
на мнение А.В. Симоненко, обнаруживают сходство не только с
бактрийскими фаларами II—I вв. до н. э., но и фаларами начала
нашей эры (Косика; Жутово, курган 28). Не исключено, что пан-
цирь с фаларами относится к началу нашей эры. Достаточно мно-
го аналогий в сарматских памятниках обнаруживает чернолоще-
-108-
_____.------------Сарматы и Восток 
ный кувшин из Зубовского кургана. Мне известно, по крайней мере,
девять экземпляров таких кувшинов в сарматских комплексах,
датируемых временем I - началом II в. н. э. (Скрипкин, 1990.
С. 159). Некоторые соображения на этот счет можно высказать и
в отношении короткого меча из этого кургана. Верхняя часть его
рукояти украшена волютообразным изображением с элементами
стилизации, что является явной архаизацией для оружия этого
времени. Следует отметить, что эта тенденция была характерна
для коротких мечей начала нашей эры (Скрипкин, 1990. С. 126).
К тому же И.И. Гущина и И.П. Засецкая считают, что фибула из
Зубовского кургана не является прямой аналогией западным об-
разцам, а стоит ближе к их кавказским имитациям, которые, ско-
рее всего, датируются первыми веками нашей эры (Гущина, За-
сецкая, 1989. С. 76). Я не хотел бы утверждать, что курган 1 у
Зубовского хутора непременно следует датировать началом на-
шей эры, однако, на мой взгляд, проблема его датировки остается
открытой. Определение даты этого комплекса по импорту небе-
зупречно. Так, серебряная фиала V-IV вв. до н. э., находившаяся
в этом кургане, заведомо исключается из числа вещей, претенду-
ющих на объективную дату комплекса, как явно запоздавшая.
В таком случае, где гарантия, что и другие импортные вещи в
нем не запоздали на какое-то, но уже более ограниченное время.
Настораживает сборный характер этого комплекса. При обосно-
вании более поздней даты Зубовского кургана 1 не существовало
бы и явного отрыва обнаруженных в нем блях, украшенных би-
рюзой, от основной массы находок этого типа.
Серия же великолепных сарматских комплексов с памятника-
ми полихромно-бирюзового звериного стиля появляется в начале
нашей эры (Хохлач, Садовый, Косика, Дачи, Кобяково, Жутово и
др.). И.П. Засецкая, исследовавшая находки этого рода, предложи-
ла выделить их в особую группу, которая относится к определенно-
му хронологическому периоду, датирующемуся преимущественно
с середины I в. н. э. по вторую половину II в. н. э. (Засецкая, 1984.
С. 45, 46). Можно согласиться с ее выводом о том, что это искус-
ство не имеет истоков в более ранних сарматских памятниках, оно
появляется внезапно и существует ограниченное время.
-109-
А. С. Скрипкин
Теперь следует рассмотреть вопрос, являются ли все упо-
мянутые выше вещи восточного происхождения, основная масса
которых появляется в сарматских памятниках с начала нашей эры,
непременно результатом торговых связей кочевников восточно-
европейских степей с Китаем и другими областями, расположен-
ными на трассе Великого шелкового пути. Зачастую среди лю-
дей, интересующихся историей, а иногда и специалистов о север-
ном участке шелкового пути сложилось представление как о дви-
жущихся через степи, пустыни и оазисы один за другим карава-
нах, груженных тюками шелка и другими товарами, с восседаю-
щими на верблюдах китайскими купцами и погонщиками. Веро-
ятно, были и такие эпизоды, но в действительности все было го-
раздо сложнее и разнообразнее. Так, в отношении римского им-
порта у тех же сарматов принято считать, что он поступал к ним
не только в результате обмена, но и как военные трофеи, дипло-
матические дары знати, плата за услуги кочевникам.
Надо сказать, что и китайцы имели немалый опыт в отноше-
ниях с окружающим миром, особенно с кочевниками. Ранняя ис-
тория формирования такового феномена, как Великий шелковый
путь, свидетельствует о том, что политические мотивы, а не эко-
номические играли в этом процессе ведущую роль. Уже Чжан
Цянь, отправляясь на Запад для поисков союзников в борьбе с
хунну, вез с собой большое количество подарков. Вслед за ним,
туда же потянулись китайские дипломатические миссии со все-
возможными дарами, предназначенными для усуньских предво-
дителей, начиная с царевен и кончая бронзовыми зеркалами и
бамбуковыми посохами. По словам китайского историка Сыма
Цяня, в Западный край отправлялось по пять-десять посольств в
год (Боровкова, 1989. С. 21). Эти политические события способ-
ствовали насыщению Средней Азии китайскими товарами, начи-
ная с конца II в. дон. э. (Восточный..., 1988. С. 377).
Восточные импортные вещи в сарматских погребениях так-
же могли представлять собой дипломатические дары, военную
добычу или отражать миграцию кочевого населения на Запад.
Некоторые категории находок в своем движении от Китая до Во-
сточной Европы могли, вероятно, несколько раз менять свой ста-
-110-
,	Сарматы и Восток 
тус. От китайцев к усуням и другим народам Средней Азии они
могли попадать в качестве дипломатических даров, а из Средней
Азии - в степи к кочевникам как результат торговли, военной до-
бычи, миграции и пр.
Хотелось бы обратить внимание еще на один аспект пробле-
мы. Зачастую отдельные находки китайских зеркал, шелковых
тканей в сарматских погребениях исследователи принимают за
пункты, которые, по их мнению, маркируют северное ответвле-
ние шелкового пути. Однако в данном случае не следует забы-
вать о том, что речь идет о кочевниках. Как образно говорил
Аммиан Марцеллин о гуннах, так, в определенной степени, может
относиться и к сарматам: «Никто из них не может ответить на
вопрос, где его родина: он зачат в одном месте, рожден далеко
оттуда, вскормлен еще дальше» (Аммиан Марцеллин. Истории.
XXXI, 10). Для нас остается неизвестным, в каком месте эти вещи
были приобретены сарматами.
Дискуссионным является вопрос о путях поступления в сте-
пи к сарматам вещей, выполненных в полихромно-бирюзовом зве-
рином стиле. Одни исследователи считают, что они могли быть
предметами торговли (Берлизов, 1993. С. 29-35; Гугуев, 1992.
С. 128, 129), другие, к ним примыкает и автор настоящей статьи,
склонны объяснять их появление у сарматов другими причинами
(Щукин, 1993. С. 115,116; Раев, 1989. С. 116,117; Скрипкин, 1992.
С. 30, 31). Во-первых, в большинстве своем эти памятники искус-
ства несут выраженную смысловую нагрузку, их сюжеты отра-
жают мифологическое мировоззрение определенного этноса. Само
это искусство, видимо, складывалось в конкретной этнической
среде, характеризуя культуру определенного подразделения ко-
чевников. Оно отличается от памятников сарматского искусства
более раннего времени, истоки его уходят на Восток. Во-вторых,
вещи, выполненные в полихромно-бирюзовом зверином стиле, в
отдельных случаях представляют собой символы власти, в дру-
гих — являлись составной частью костюма, конской упряжи- или
портупеи, то есть отличались этнической информативностью и
навряд ли были просто предметами торговли. Из всего сказанно-
го следует, что рассматриваемые археологические находки од-
-111-
—-----------------А. С. Скрипкин ------------------------
позначно трактовать как результат торговых отношений кочевни-
ков Юго-Восточной Европы в системе налаженных связей Вели-
кого шелкового пути рискованно.
Обратимся к источникам другого рода, имеющим отношение к
данной проблеме, - письменным свидетельствам античных авто-
ров. Обычно накатанные торговые пути быстро становились извес-
тными античным географам и историкам. Евразийские пространства
в этом случае не являлись исключением. В качестве примера можно
привести скифский торговый путь, описанный Геродотом. Страбон и
Плиний Старший приводят подробные сведения о торговом пути из
Индии через Амуцарью и Каспий в Черное море.
Упомянутый географ Страбон являлся наиболее компетент-
ным в этом жанре на рубеже нашей эры. Известно, что уточне-
ния в свой труд «География» он вносил практически до конца сво-
ей жизни (23-24 гг. н. э.) (Грацианская, 1988. С. 14). Обращает
внимание то, что Страбон, прекрасно осведомленный о Северном
Кавказе и Среднеазиатском регионе, практически ничего не зна-
ет о Северном Прикаспии, там, где должно было пролегать се-
верное ответвление шелкового пути. Страбон не знал Волги, Кас-
пийское море считал заливом Северного океана. Близкие пред-
ставления об этом районе были и у другого эрудита античности —
Плиния, жившего несколько позже Страбона и погибшего, как из-
вестно, во время извержения Везувия в 79 г. нашей эры. Можно,
конечно, сослаться на то, что в данном случае Страбон и Плиний
использовали более ранние источники в описании Каспийского
моря. Но дело здесь, видимо, не в характере их источников, а в
тени, что на время создания своих трудов ни тот, ни другой не
имели более свежих данных, да их, вероятно, и не существовало.
Коренным образом отличаются сведения Птолемея о Север-
ном Прикаспии, создавшего свой труц приблизительно в середине
II в. нашей эры. Он знает не только Волгу (Ра), но и Урал (Дайкс),
Эмбу (Иаст) и ряд других малых рек этого района. Довольно точно
он указывает координаты наибольшего сближения Волги и Дона,
приводит названия населенных пунктов по Дону, множество назва-
ний народов, населявших Северный Прикаспий. Л.А. Ельницкий
справедливо полагает, что в основе этих сведений Птолемея лежит
-112-
Сарматы и Восток 
итинерарий (дорожник), которым пользовались купцы (Ельницкий,
1961. С. 200-203). Таким образом, письменные источники не со-
держат данных, которые бы свидетельствовали о том, что север-
ный путь функционировал ранее I в. нашей эры. Более того, мы
вправе предположить, что экономические связи по этому пути на-
лаживаются во время, ограниченное, с одной стороны, последними
годами жизни Плиния, а с другой - написанием труда Птолемеем,
то есть с конца I - по середину II в. нашей эры.
Страбон, между прочим, указывает и причины, по которым в
его время не мог действовать торговый путь, который бы шел из
Северного Причерноморья на Восток. Рассуждая об истоках Та-
наиса (Дон) в XI книге своего труда, он отмечал, что о них его
современникам ничего не известно. Имелись сведения лишь о не-
большой части нижнего течения этой реки. Причиной тому явля-
лись враждебно настроенные кочевники, которые перекрыли все
пути, идущие вглубь страны (Страбон. География. XI, II, 2).
Что же повлияло на изменение политической ситуации в на-
чале нашей эры в степях Восточной Европы? В I в. н. э. целый
ряд античных авторов впервые упоминает аланов на Дону (Иосиф
Флавий), в Северо-Западном Причерноморье (Сенека, Плиний), в
событиях на Кавказе и Закавказье (Валерий Флакк, Иосиф Фла-
вий). Античная традиция (Аммиан Марцеллин) отождествляет их
с массагетами, обитателями Средней Азии. Аланы являлись вы-
ходцами из Азиатской Скифии, которые в течение некоторого вре-
мени жили по соседству с развитыми экономическими центрами
Средней Азии. Возможно, они находились в зависимости или вхо-
дили в состав государства Канцзюй, в котором кочевой элемент
играл значительную роль и центр которого располагался в районе
среднего течения Сырдарьи (Боровкова, 1989. С. 49).
Появление аланов в Европе привело здесь к значительным
изменениям в этнополитической ситуации. Они постепенно уста-
навливают контроль над обширной территорией, в которую вхо-
дят Северный Прикаспий, Северный Кавказ, Приазовье и. Ниж-
ний Дон, оказывая влияние на события в Северном Причерномо-
рье. Ранее господствовавшие здесь сираки и аорсы постепенно
утрачивают свои позиции. Последние из них, вероятно, и были той
-113-
------------------ А. С. Скрипкин --------
военно-политической силой, которая препятствовала налаживанию
торговых связей между Северным Причерноморьем и Средней
Азией, поскольку аорсы, по Страбону, ранее контролировали Дон
и Северный Прикаспий (Яценко, 1992. С. 87). На основании пись-
менных источников принято считать, что появление аланов в Во-
сточной Европе относится к средине I в. н. э. (Раев, 1986. С. 58-
63). Однако это событие могло произойти и несколько раньше, так
как сведения античных авторов о тех или иных народах, обитав-
ших на далекой периферии, обычно запаздывали, иногда на значи-
тельное время (Скрипкин, 1993. С. 7).
Примерно на рубеже (или в самом начале нашей эры) в ма-
териальной культуре и погребальном обряде сарматов происхо-
дят значительные изменения, приведшие к смене культур: ранне-
сарматской на среднесарматскую. Определенный фон этим из-
менениям придавали восточные инновации: это вещи китайского
производства и изделия, выполненные в полихромно-бирюзовом
зверином стиле, часть которых, вероятно, была изготовлена в сред-
неазиатских производственных центрах.
Практическое совпадение по времени новых явлений в архе-
ологическом материале и данных письменных источников о появ-
лении в степях Восточной Европы нового народа позволяет свя-
зать эти события между собой. Аланы приносят в степи новые
традиции в материальной культуре, которые достаточно ярко от-
ражают предыдущие их культурно-исторические связи. Таким
образом, можно утверждать, что своеобразный всплеск восточ-
ных импортов, отчетливо фиксируемый в сарматских памятни-
ках с начала нашей эры, был связан не с деятельностью купцов
по Великому шелковому пути, а с причинами этнополитического
характера, вызванными продвижением аланов.
Об этом свидетельствуют еще и такие факты, как насыще-
ние, например, Средней Азии китайскими товарами начиная с кон-
ца II в. до нашей эры. Но далее в степи, к сарматам, они по какой-
то причине, вплоть до начала нашей эры, не попадали. А причина
тому, как уже отмечалось, та, что предыдущие группировки ко-
чевников препятствовали налаживанию сколь-нибудь эффектив-
ных экономических связей Среднеазиатского и Северопричерно-
-114-
Сарматы и Восток
морского регионов. Обращает внимание то, что в I - начале
II в. н. э. восточные импортные вещи встречаются преимуще-
ственно в погребениях кочевников и практически отсутствуют в
поселениях и городах Северного Причерноморья, что также про-
тиворечит идее включения северопричерноморских экономичес-
ких центров в активную торговлю по Великому шелковому пути в
это время. Кроме того, довольно сложно противникам излагае-
мой здесь концепции объяснить следующий факт: если, по их мне-
нию, в начале нашей эры особых изменений в этнической номенк-
латуре в восточноевропейских степях не произошло, то почему
вдруг местные кочевники с I в. н. э. дружно начинают ориентиро-
ваться на далекие ремесленные центры в заказах на социально
престижные вещи, внезапно игнорируя многовековой опыт сотруд-
ничества с торевтами соседних северопричерноморских городов?
Все это убеждает в том, что так же, как и в случае с нача-
лом проникновения китайского импорта в Среднюю Азию, появ-
ление его в Восточной Европе было связано с политическими при-
чинами, в данном случае - с утверждением здесь аланов. В даль-
нейшем, после смены политической обстановки в степях, начина-
ют налаживаться торговые связи. Их относительная устойчивость
и привела к появлению северного ответвления Великого шелково-
го пути, соединившего Среднюю Азию и Северное Причерномо-
рье. Этот процесс осуществлялся, вероятно, в рамках политичес-
кой гегемонии в этом районе евразийского степного коридора ала-
нов, заинтересованных в таких связях. Территория от Северного
Причерноморья до Средней Азии стала доступной для греко-рим-
ских, среднеазиатских и, возможно, китайских купцов. Появились
достоверные сведения об этих землях (вплоть до Камы), кото-
рые дошли до александрийского географа Птолемея, использо-
вавшего их в своем труде.
Я не исключаю, что отдельные категории рассматриваемых
здесь находок, представляющих восточный импорт, могли попасть
к сарматам и в более раннее время, до утверждения здесь аланов.
Возможно, этому в будущем будут приведены неоспоримые дока-
зательства. Но их навряд ли можно будет объяснить деятельнос-
тью северного ответвления Великого шелкового пути. Не следует
-115-
------------------ А. С. Скрипкин -----------------------
забывать, что во время господства в волго-донских степях аорсов
действовал торговый путь, шедший из Индии, через Среднюю Азию,
Каспийское море и Закавказье к восточному побережью Черного
моря, одним из ответвлений которого, по данным Страбона, мог
быть торговый путь, ведший в земли аорсов. По этому пути в сте-
пи к сарматам, вероятно, мог поступать восточный импорт, но ко-
торый еще недостаточно выявлен исследователями.
С основными положениями, изложенными в статье, мне уже
приходилось выступать на двух конференциях: на историко-крае-
ведческих чтениях в Волгограде в феврале 1993 г. и на IV семи-
наре «Античная цивилизация и варварский мир» в мае 1993 г. в
Анапе, после чего мне удалось ознакомиться со сборником тези-
сов докладов Международного научного семинара по проблемам
взаимодействия Востока и Запада, состоявшегося в Донецке в
1992 г., который проводился в рамках общей программы ЮНЕСКО
«Великий шелковый путь». В этом сборнике помещены самые
последние на сей день, насколько мне известно, публикации, в ко-
торых исследуются проблемы истории шелкового пути. Я с удо-
вольствием хотел бы отметить, что, независимо друг от друга, к
близким выводам пришли и другие авторы. Отдельные мои суж-
дения по исследуемой проблеме нашли подтверждение в работах
Ю.А. Заднепровского, Л.Г. Шепко, С.А. Яценко (Заднепровский,
1992. С. 19-22; Шепко, 1992. С. 67-70; Яценко, 1992. С. 86-88).
Однако хотелось бы сказать, что эта тема для нашей историчес-
кой науки еще достаточно свежа, несмотря на то что основные ее
положения были сформулированы еще в прошлом веке. Многое
еще в этой теме остается неисследованным, свои коррективы
будет вносить археологический материал.
Обнаружение в одних и тех же сарматских комплексах ки-
тайских и античных вещей как бы символизировало встречу двух
великих цивилизаций на нейтральной земле, в течение нескольких
веков стремившихся навстречу друг другу. Путь этот был сло-
жен и неоднозначен, здесь переплетались политические и эконо-
мические интересы, происходили миграции населения, торговые
операции могли совершаться на дальние расстояния и быть мно-
гоступенчатыми, развивалась приграничная торговля, за отдель-
-116-
-------------------Сарматы и Восток 
ними народами закреплялась слава торговцев, как, например, в
Средиземноморье—за финикийцами, на трассах Великого шелко-
вого пути - за согдийцами. Развитие торговых отношений было в
интересах многих народов. Торговля укрепляла экономические,
культурные и политические связи между ними, что определяло
долгую жизнь Великого шелкового пути. Исчезали одни государ-
ства и образовывались новые, изменялись направления отдель-
ных участков пути - все эти перипетии не влияли существенным
образом на развитие межконтинентальных связей, охвативших в
древности и средневековье Азию, Европу и Африку, начало кото-
рым, в значительной мере, было положено Великим шелковым
путем и которые являлись ведущими, вплоть до эпохи Великих
географических открытий.
Список литературы
Берлизов, Н. Е. Сарматы на Великом шелковом пути // Античная
цивилизация и варварский мир: материалы III археол. семинара: в 2 ч. -
Ч. I. - Новочеркасск, 1993.
Боровкова, Л. А. Запад Центральной Азии во II в. до н. э. -
VII в. н. э. —М., 1989.
Восточный Туркестан в древности и раннем средневековье. —
М„ 1988.
Грацианская, Л. И. «География» Страбона: Проблемы источнико-
ведения // Древнейшие государства на территории СССР. - М., 1988.
Гугуев, В. Ханьские зеркала и их реплики на территории Юго-Вос-
точной Европы / В. Гугуев, И. Равич, М. Трейстер // Бюллетень музея
металла. - 1991. - Вып. 16. -На англ, яз.2
Гугуев, В. К. Погребения из Кобяковского курганного могильни-
ка // Раев Б. А. Римский импорт на Нижнем Дону. - Оксфорд, 1986. -
На англ. яз. - (BAR. International Series ; 278).
2 Я располагаю ксерокопией данной статьи, которая была мне любезно
предоставлен а одним из авторов. К сожалению, мне остались неизвестными все
ее выходные данные. Работа вышла в Японии в 1991 г. и является труднодоступ-
ной для российских исследователей.
-117-
- ' ----------------А. С. Скрипкин ----------------------------
Гугуев, В. К. Кобяковский курган (к вопросу о восточных влияниях
на культуру сарматов I в н. э. - начала II в. н. э.) // ВДИ. -1992. -№ 4.
Гущина, И. И. Погребения зубовско-воздвиженского типа из раско-
пок Н.И. Веселовского в Прикубанье (I в. до н. э. - начало Пв.н.э.)/И.И. Гу-
щина, И. П. Засецкая II Археологические исследования на Юге Восточной
Европы. - М., 1989. — (Тр. ГИМ; вып. 70).
Ельницкий, Л. А. Знания древних о Северных странах / Л. А. Ель-
ницкий. - М., 1961.
Заднепровский. Ю. А. Трансазиатский степной путь - ветвь Шелко-
вого пути, по археологическим данным // Степи Восточной Европы во
взаимосвязи Востока и Запада в Средневековье : междунар. науч, семи-
нар : тез. докл. - Донецк, 1992.
Засецкая, И. П. Проблемы сарматского звериного стиля (историог-
рафический обзор)// СА. -1984. -№ 3.
Ковпаненко, Г. Т. Сарматское погребение 1 в. н. э. на Южном Буге
/Г.Т. Ковпаненко. — Киев, 1986.
Косяненко, В. М. Комплекс вещей из сарматского погребения у ху-
тора Виноградный на Нижнем Дону / В. М. Косяненко, В. Е. Максименко
IIСА.-1989.-№1.
Лубо-Лесниченко, Е. И. Китай на шелковом пути (шелк и внешние
связи древнего и раннесредневекового Китая): автореф. дис.... д-ра ист.
наук / Е. И. Лубо-Лесниченко. - Л., 1989.
Медведев, А. П. Сарматский курган с римским и китайским импор-
том на Среднем Дону / А. П. Медведев, К. Ю. Ефимов И Раев Б. А. Римс-
кий импорт на Нижнем Дону. - Оксфорд, 1986. - На англ. яз. - (BAR.
International Series; 278).
Межгосударственные отношения и дипломатия на Древнем Вос-
токе.— М., 1987.
Мошкова, М. Г. Позднесарматские погребения Лебедевского мо-
гильника в Западном Казахстане // КСИА. -1982. - Вып. 180.
Прохорова, Т. Богатое сарматское погребение в кургане на восточ-
ной окраине г. Ростова-на-Дону / Т. Прохорова, В. Гугуев И Изв. Рост. обл.
музея краеведения. - Вып. 5. - Ростов н/Д, 1988.
Пшеничнюк, А. X. Темясовские курганы позднесарматского време-
ни на юго-востоке Башкирии / А. X. Пшеничнюк, М. Ш. Рязанов И Древ-
ности Южного Урала. - Уфа, 1976.
Раев, Б. А. Аланы в евразийских степях: восток — запад // Скифия и
Боспор : Археол. материалы к конф, памяти акад. М. И. Ростовцева. —
Новочеркасск, 1989.
-118-
 Сарматы и Восток 
Раев, Б. А. Римский импорт на Нижнем Дону / Б. А. Раев. — Окс-
форд, 1986. - На англ. яз. - (BAR. International Series; 278).
Рау, П. Доисторические раскопки в степной стороне Немецкого
Поволжья в 1926 г. / П. Рау. — Покровск, 192 7. — На нем. яз.
Санжаров, С. Н. Раскопки курганов в Донбассе И Археологичес-
кие открытия 1984 г. - М., 1986.
Симоненко, А. В. Импортное оружие у сарматов // Кочевники Евра-
зийских степей и античный мир. - Новочеркасск, 1989.
Синицын, И. В. Древние памятники в низовьях Еруслана (по раскоп-
кам 1954-1955 гт.)//МИА.-7960.-№78.
Синицын, И. B Y. материалам по сарматской культуре на террито-
рии Нижнего Поволжья // СА. -1946. - № 8.
Скрипкин, А. С. Азиатская Сарматия : Проблемы хронологии и ее
исторический аспект / А. С. Скрипкин. - Саратов, 1990.
Скрипкин, А. С. Азиатская Сарматия: Проблемы хронологии, пери-
одизации и этнополитической истории: науч, докл., представл. в качестве
дис.... д-ра ист. наук / А. С. Скрипкин. — М., 1992.
Скрипкин, А. С. К проблеме исторической интерпретации археоло-
гических параллелей в культурах Алтайского и Доно-Уральского регио-
нов в последние века нашей эры // Античная цивилизация и варварский
мир: материалы Ш археол. семинара: в 2 ч. -Ч. И. - Новочеркасск, 1993.
Степугина, Т. В. Империя Хань - завершающий этап развития
древнекитайского общества: автореф. дис.... д-ра ист. наук / Т. В. Сте-
пугина. - М., 1990.
Шепко, Л Г. О путях проникновения восточного импорта в Север-
ное Причерноморье (I-П вв. н. э.) // Степи Восточной Европы во взаимо-
связи Востока и Запада в Средневековье : междунар. науч, семинар : тез.
докл. - Донецк, 1992.
Щукин, М. Б. Некоторые замечания к вопросу о хронологии Зубо-
вско-Воздвиженской группы и проблеме ранних аланов // Античная ци-
вилизация и варварский мир : материалы III археол. семинара: в 2 ч. -
Ч. I. - Новочеркасск, 1993.
Яценко, С. А. Торговые пути Сарматии в I в. до н. э. - III в. н. э. // Степи
Восточной Европы во взаимосвязи Востока и Запада в Средневековье
междунар. науч, семинар: тез. докл. - Донецк, 1992.
THE SARMATIAN PHENOMENON
(The archaeology of the steppes methods and strategies : Papers from
the Intern. Symp. held in Naples, 9 — 12 Nov. 1992
I ed. by B. Genito. — Napoli: X-Press, 1994. — P. 279—285. —
(Series Minor; XLIV).)
The Sarmatians were the leading political force in the north-eastern
outlying regions of antiquity at the turn of the millennium. The first reliable
sources describing the Sarmatians date back to the 2nd Century BC. In
179 BC the Sarmatians were mentioned for the first time in the peace
treaty of Pharnaces I, the king of Pontus, with some states of Asia Minor
and Europe (Polybius). Approximately at the same time the Sarmatians
started the colonization of the North-Black Sea area. The Sai appeared
in the vicinity of Olbia, the Satarkhi penetrated Crimea and the Roxolans
occupied the area between the Dnepr and the Don. By the beginning of
the 1st Century BC the Sarmatians had taken the territory up to the
Dnepr under their firm control.
Simultaneously with the developments in the area North of the
Black Sea, the Sarmatians exerted noticeable pressure on the North
Caucasus region, where the Siraces settled.
New nomadic alliances appeared in the steppes of Volga and
Don rivers. The Lower Don regions were taken under the control of
the Aorses, while the area North of the Caspian Sea was occupied by
the Upper Aorses (Strabo).
The results of numerous archaeological excavations in the South-
Russian steppes confirm that the nomad population multiplied
considerably in the last centuries of the millennium. The appearance of
big burial-sites comprising dozens of barrows also proves it. The greater
part of the burial complexes is situated in the Lower Don and Volga
©SkripkinA. S., 1994
© Skripkin A. S., 2010, amendment
-120-
 Сарматы и Восток 
basins. It is this area that for several centuries caused the Sarmatians’
expansion to the West and their colonization of the plains between the
Dnepr and the Danube, thus creating a constant threat to the borders
of the Roman empire (Pliny, Ovidius).
The Sarmatians undertook regular military expeditions to
Transcaucasia (Tacitus, Josephus). They took part in a prolonged conflict
between Rome and Parthia, in the struggle of the Kingdom of Pontus
against Rome. Up to the appearance of the Goths and Huns in the area
North of the Black Sea, the Sarmatians were the leading political force
in the South-European steppes and greatly influenced the historical
evolution of the area and the adjacent regions.
The causes of the unbatable military and political activity of the
Sarmatians within a period of a few centuries are the subjects of the
present article. Asian Sarmatia was the main bridgehead of the Sarmatian
expansion to the area North of the Black Sea, as well as Sarmatian
military actions in Media, Iberia, Armenia. But archaeological data proves
that the migration of the Sarmatians did not depopulate the area. On the
contrary, an excessive growth of the population can be traced throughout
the whole history of the Sarmatians. The same evidence can be found in
written sources, reporting considerable manpower resources of the area
occupied by the Sarmatians. Though the figures in some of the sources
are obviously unreasonable, it should be noted that the Sarmatians were
regarded to be a numerous people by many of the ancient historians and
geographers (Strabo, Pliny, Ammianus Marcellinus). Natural reproduction
can hardly be the only reason for the immense manpower resources of
the Sarmatians. It is most likely that regular nomadic penetrations in
Asian Sarmatia from the East made up for the depopulation of the area
caused by the Sarmatian expansion westward to the borders of Rome
(Skripkin, 1992. P. 34-42).
Regarding Sarmatian history as an integral part of the vast Eurasian
nomadic world confirms the latter supposition. An interrelation of events is
clearly characteristic of this area, inhabited by Scythian and Sarmatian
tribes; sometime changes occurring at one end of the area greatly influenced
the development of historical situations at the other end.
The relative balance of the Scythian world was upset in the 3rd
Century BC. Two important events occurred at this time. Great Scythia
-121-
--------------------------- С. Скрипкин ---------------------------
in the western part of Eurasian steppes, in the North-Black Sea littoral,
ceased to exist, while the Huns founded a powerful nomadic empire in
the East. These two independent developments brought about
considerable changes in the ethnic situation in Eurasia. In fact, they
were a borderline between two eras, the Scythian and the Hunno-
Sarmatian. The historical situation in the East of the area was determined
by the Huns and in the West by the Sarmatians.
Since that time migration became more intense in the Eurasian
Steppe Belt. Some people covered considerable distances. The political
situation changed radically, new nomadic tribal federations, which had
not been mentioned in written sources before, came to light (Macinskij,
1974. P. 122-132; Vostocnyj Turkestan..., 1988. P. 223—241). One
comes across new ethnic names in the works of Chinese, Greek and
Latin historians: the Yuezhi, the Xiongnu, the Tocharians, the Roxolans,
the Siraces, the Aorses, the Satarkhi and others.
The main cause of the migrations in the last centuries of the
millennium was the growth of the might of the Huns, who considerably
enlarged the sphere of their influence. As a result of constant military
actions they established control over a vast territory of Central Asia in
the East and up to the Enisej in the North (Gumilev, 1960). Their military
activity set many peoples in motion mainly from the East to the West,
and this process had the character of a chain reaction.
Some of these events are described in the works of Chinese historians.
Thus we learn that the westward military activity of the Huns led the
Yuezhi, the Xiongnu and the Saka to move (Bicurin, 1953). These events
resulted in the fall of the Graeco-Bactrian Kingdom and a noticeable increase
of nomadic population in Central Asia. Some of the countries in the ancient
East had to repel the attacks of the nomadic tribes.
One can find practically nothing important in the Chinese sources
about the events which were taking place in the plains North of China. The
archaeological evidence confirms that migrations were also happening there.
The diffusion of innovations in material culture from the East to the West
up to the North-Black Sea littoral, supports this supposition: the innovations
are similar to Tagar, late Pazyryk and Hun antiquities.
The statistical analysis of the burials confirms that, beginning with
the 2nd Centuiy BC, nomadic population increased greatly in the steppes
-122-
Сарматы и Восток 
of the Volga and Don basins, as well as in the area north of the
Caucasus. At the same time, new groups of nomads began an active
colonization of the North-Black Sea area which had been inhabited by
the Scythians (Polin & Simonenko, 1990. P. 76-95).
The study of the situation in Eurasia in the 2nd C entury BC proves
that the growth of the power of the Huns, the fall of the Graeco-Bactrian
Kingdom under the assaults of nomads, the increase of nomadic
population in East-European steppes, the occupation of Scythia by the
Sarmatians, are closely interconnected events. These are integral parts
of the same historical process, i.e. the migration of various nomadic
groups which had belonged to the Scythian conglomerate in the eastern
periphery of the Eurasian Steppe Belt.
Ancient geographers regarded Asian Scythia as a vast territory
stretching to the East of the Volga and Caspian Sea up to the borders
of China and India which was inhabited by numerous peoples (Ptolemy).
It was this area that in the first place provided Asian and European
Sarmatians with manpower resources. Classical authors had only a
vague understanding of the origin of different nomadic groups in the
East-European steppes and considered them to be Sarmatians. But
these groups of nomads could differ greatly from each other in ethnic
origin, language and cultural traditions. This assumption is confirmed
by the fact that the Sarmatian Culture, varying in material culture and
burial rites, is generally distinguished in early, mid and late.
The Lower Volga and Don regions, a great part of Asian Sarmatia,
were not merely a pass for the nomadic expansion westwards. The local
and new coming tribes moulded into new tribal federations. Such tribal
groups, which most likely were tribal alliances, could settle in the area for
long time. In this connection the Aorses or the Upper Aorses is an example
(Strabo). The existence of a great number of large burial sites with
Sarmatian burials dating back to the turn of the millennium as well as the
formation of distinct cultural features of the area support this.
The causes and provenances of migrations to Asian Sarmatia changed
in the course of time. In the 2nd Century BC the nomadic world was set in
a westward movement primarily by the assaults of the Huns, that moved
mainly by the routes across the steppes. At the turn of the millennium and
the first Centuries AD the starting area shifted to Central Asia.
-123-
-------------------- А. С. Скрипкин	
As has been mentioned above, the migration of the 2nd Century
BC to a large extent influenced the political and ethnic situation in Central
Asia. Nomad populations fill up the territories which were suitable for
life. A considerable number of large burial complexes, with clearly
marked features of steppe nomadic culture, appeared in Central Asia
after the events connected with the fall of the Graeco-Bactrian Kingdom
(Mandelstam, 1966. P. 137-163; 1975. P. 131-149; Staviskij, 1977).
The nomads took part in the formation of the states on a new ethnic
basis. Such a powerful state as the Kushan Kingdom is an example.
The intricate political situation led some nomadic groups to leave the
area of Central Asia acting to the benefit of certain political forces
which directed their expansion.
The beginning of the millennium in the East-European steppes on
the Volga, Don, Kuban and North of the Black Sea littoral is marked by
archaeological materials in a great number of innovations of clearly central
Asian origin: works of art, weaponry, bronze mirrors, tamgas and others.
At the beginning of the millennium the Alans, who were often identified
in the written sources with the Massagetae, the inhabitants of Central
Asia, appeared in the area (Cassius Dio, Ammianus Marcellinus). It is
evident that the archaeological data and the reports of sources confirm
each other. The Alans were different from the local population and are
considered as distinct from the Sarmatians by some of the sources (Pliny).
The Alans, most probably, were the founders of a big tribal alliance which
was finally formed in East-Europe (Ammianus Marcellinus).
The next migration in the history of the Sarmatians, probably the
last one, took place in the 2nd Century AD and marked the formation of
the late Sarmatian Culture. Noticeable changes in the burial rites and
material culture can be observed. A completely new custom of artificial
head deformation was formed (Skripkin, 1984). Anthropologists note the
increase of mongoloid features of the population. Onomastics in the Tanais
makes it possible to conclude that this population was originally Iranian-
speaking, though dialectal differences could exist (Selov, 1972. P. 232-
255). Researchers, proceeding from the analysis of anthropological data,
maintain that this population came from the East, since the artificial head
deformation existed on the territory of Central Kazahstan (Toth & F irstein,
1970. P. 146-147). The archaeological material of late Sarmatian Culture
-124-
Сарматы и Восток
includes ceramics of central Asian origin, the “Kenkol” type bone
arrowheads and long swords with nephrite suspension loops for scabbards
of clearly eastern origin.
The nomadic world of the Eurasian steppes was a rather dynamic
structure. Along with greater nomadic movements to Asian Sarmatia
there were less noticeable migrations which cannot be traced either in
written sources or in archaeological data.
Thus, the Sarmatian phenomenon was determined by the most
common reasons for the evolution of Eurasian nomadic societies, political,
demographic and economic in character. The military activity of these or
other tribes would cause the migration of their neighbours to some of the
Eurasian areas which because of overpopulation, in their turn, developed
into expanding centers. Nomadic cattle-breeding also needed vast territories;
Asian Sarmatia was one of such areas at the turn of the millennium. The
ethnonym “Sarmatians" was very wide and probably, close in its meaning
to such ethnic names as the Scythians, Germans and Slavs. The peoples,
regarded by ancient historians as Sarmatians, could differ from each other;
each of them had their own names and their own history.
References
Bicurin, N. Ja. Sobranie svedenij о narodah, obitajuScih v Srednej Azii
vdrevnie vremena: 3 v. / N. Ja. Bicurin. — Vol. 2. — Moskva; Leningrad, /953.
Gumilev, L. N. Hunnu / L. N. Gumilev. - Moskva, 1960.
Macinskij, D. A. Nekotorye problemy etnografii vostocno-evropejskih
stepey vo 2 v. do n.e. // Arheologideski Sbornik Gosudarstvennogo Ermitaza. -
16.-Leningrad, 1974.
Mandelstam, A. M. Kocevniki na puti v Indiju // Materialy i Issledovanija
poArheologii SSSR. — 136. —Moskva, 1966.
Mandelstam, A. M. Pamjatniki kusanskogo vremeni v Sevemoj Baktrii
/ A. M. MandelStam. - Leningrad, 1975.
Polin, S. V. “Rannesarmatskie” pogrebenija Severnogo Pricernomor’ja
/ S. V. Polin, A. V. Simonenko II Materialy i Issledovanija po Arheologii
Podneprov’ja. - Dnepropetrovsk, 1990.
Selov, D. B. Tanais i Nizny Don pervye veka nasej ery/ D. B. Selov. -
Moskva, 1972.
-125-
----------------------- А. Скрипкин -----------------------------------
Skripkin, A. S. Niznee Povolz’e v pervye veka nasej ery / A. S. Skripkin. -
Saratov, 1984.
Skripkin, A. S. Aziatskaja Sarmatija: Problemyhronologii, periodizacii i
etnopoliticeskoj istorii: Naucnyj doklad, predstavlenny v kacestve dissertacii
na soiskanie ucenoj stepeni doktora istorideskih nauk I A. S. Skripkin. -
Moskva, 1992.
Staviskij, B. Ja. KuSanskaja Baktrija: problemy istorii i kul’tury
/ B. Ja. Staviskij. - Moskva, 1977.
Toth, T. A. Antropologi&skie dannye k voprosy о velikom pereselenii
narodov. Avary i sarmaty / T. A. Toth, В. V. Firgtein. - Leningrad, 1970.
Vostocnyj Turkestan v drevnosti i rannem srednevekov’e. - Moskva, 1988.
САРМАТСКИЙ ФЕНОМЕН
(Проблемы всеобщей истории : материалы науч, конф., Волгоград,
сент. 1993 г. — Волгоград: Изд-во ВолГУ, 1994. — С. 14—19.)
В последние века до нашей эры и в начале нашей эры сарматы
являлись ведущей политической силой на северо-восточной перифе-
рии античного мира. Первые достоверные проявления активности
сарматов относятся ко П в. до нашей эры. В 179 г. до наша! эры
сарматы упоминаются в мирном договоре понтийского царя Фарна-
ка I с рядом малоазийских и европейских государств (Полибий). При-
мерно в это время начинается освоение ими Северного Причерно-
морья. В окрестностях Ольвии появляются саи, в Крыму - сатархи,
между Днепром и Доном - роксоланы. КI в. до н. э. сарматы прочно
контролируют территорию вплоть до Днепра.
Параллельно с причерноморскими событиями, сарматы оказы-
вают ощутимое давление на районы Северного Кавказа, где утверж-
даются сираки. Новые группировки кочевников появляются и в волго-
донских степях. Нижний Дон попадает под контроль аорсов, в Север-
ном Прикаспии обосновываются верхние аорсы (Страбон).
Интенсивные археологические раскопки в южнорусских сте-
пях также подтверждают значительное увеличение здесь коче-
вого населения в последние века до нашей эры. Об этом свиде-
тельствует появление крупных курганных могильников, часто на-
считывающих десятки насыпей. Большая часть их расположена
в волжских и донских степях.
Именно эти районы в течение ряда веков являлись своеоб-
разным генератором сарматской экспансии на запад и юг. В нача-
ле нашей эры сарматы начинают активно осваивать территорию
© Скрипкин А. С., 1994
© Скрипкин А. С., 2010, с изменениями
-127-
------------------- А. С. Скрипкин ------------------------
между Днепром и Дунаем, создавая постоянное напряжение на
границах Римской империи (Плиний, Овидий).
Постоянными становятся походы сарматов в Закавказье
(Тацит, Иосиф Флавий). Они принимают участие в затянувшем-
ся конфликте Рима с Парфией, в борьбе Понтийского государ-
ства против Рима. Вплоть до появления готов в Северном При-
черноморье, а затем и гуннов, сарматы являлись основной поли-
тической силой в восточно-европейских степях, оказывая суще-
ственное влияние на исторические процессы этого и соседних
районов Древнего мира.
Причины неослабеваемой военно-политической активности сар-
матов в течение ряда веков и составляют суть проблемы, вынесен-
ной в заголовок статьи. Основным плацдармом сарматской экспан-
сии являлась Азиатская Сарматия, отсюда осуществлялось освое-
ние сарматами Северного Причерноморья, совершались походы в
Мидию, Армению, Иберию. Однако, как показывают археологичес-
кие исследования, периодический уход сарматского населения из
Азиатской Сарматии не приводил к запустению этой области. На-
оборот, фактор демографического напряжения присутствовал здесь
на протяжении всей истории сарматов. Об этом свидетельствуют и
письменные источники, указывающие на значительные человечес-
кие ресурсы областей, занимаемых сарматами. И хотя в отдельных
случаях приводятся явно завышенные цифры, следует все же учи-
тывать, что в представлении античных историков и географов сар-
маты выглядели многочисленным народом (Страбон, Плиний, Ам-
миан Марцеллин). Навряд ли основным источником неисчерпаемос-
ти сарматского населения было естественное воспроизводство. Ско-
рее всего, в пределы Азиатской Сарматии с востока периодически
проникали новые группировки кочевников, компенсируя здесь потери
в населении в связи с продвижением сарматов на запад, к границам
Римской империи (Скрипкин, 1992).
Рассмотрение истории сарматов как составной части обширно-
го кочевого мира Евразии в принципе подтверждает последнее пред-
положение. Для этого региона характ ерна взаимосвязь событий. Иногда
изменения, произошедшие на одном конце его обитания, существенно
влияли на исторические процессы на другом конце.
-128-
Сарматы и Восток 
Относительная стабильность скифского мира нарушается в
III в. до нашей эры. В это время происходят два важных события.
На западе евразийских степей, в Северном Причерноморье, пре-
кращает существование Великая Скифия, на востоке происходит
усиление хунну, которые создают мощную кочевую державу. Эти
независимые друг от друга события приводят к резкому измене-
нию этнической карты Евразии. Они, собственно, являлись рубе-
жом двух крупных эпох в истории Евразии: скифской и гунно-сар-
матской. На востоке этого региона историческая ситуация опре-
делялась хунну, на западе — сарматами.
С этого времени в евразийском степном поясе усиливаются
миграции. Отдельные народы перемещаются иногда на значитель-
ные расстояния. Происходит переоформление политических сил: на
историческую арену выходят крупные кочевые объединения, ранее
не фигурировавшие в письменных источниках (Восточный..., 1988.
С. 223-241; Мартынов, 1989. С. 284-292). У китайских и греко-ла-
тинских историков появляются новые этнические названия: юечжи,
усуни, тохары, сатархи, роксоланы, аорсы, сираки и др.
Основной причиной миграций последних веков до нашей эры
являлся рост могущества хунну, которые с конца III по II в. до н. э.
значительно расширяют сферу своего влияния. В результате по-
стоянных войн они устанавливают контроль над огромной террито-
рией: на востоке - до Средней Азии, на севере - до Минусинской
котловины (Гумилев, 1960). Военная активность хунну повлекла за
собой подвижку ряда народов, которая происходила в основном с
востока на запад и носила характер цепной реакции. Отдельные
эпизоды этих событий воспроизведены в сочинениях китайских
историков Сыма Цяня и Бань Гу, из которых известно, что военные
усилия хунну в западном направлении привели в движение юечжей,
усуней и саков (Восточный..., 1988. С. 223—241). Финалом этих со-
бытий было падение Греко-Бактрийского царства, значительное
увеличение кочевого элемента в Средней Азии, удары которого
испытали на себе ряд государств Древнего Востока.
В китайских письменных источниках практически ничего не
сообщается о событиях, происходивших в то время в глубинных
степных районах. Судя по археологическим данным, они также
-129-
------------------ А. С. Скрипкин -----------------------
были захвачены передвижениями. Об этом свидетельствует рас-
пространение с востока на запад инноваций в материальной куль-
туре, вплоть до Северного Причерноморья, находящих аналогии в
татарских, позднепазырыкских и хуннских древностях. Статисти-
ческий подсчет погребальных памятников говорит о значитель-
ном увеличении кочевого населения в волго-донских и северокав-
казских степях начиная со II в. до нашей эры. В это же время
происходит активное освоение Северного Причерноморья, ранее
принадлежавшего скифам, новыми контингентами кочевников
(Полин, Симоненко, 1990. С. 76-95).
Анализ сложившейся ситуации во II в. до н. э. в Евразии пока-
зывает, что усиление хунну, падение Греко-Бактрии под ударами
кочевников, увеличение кочевого населения в восточноевропейс-
ких степях, занятие Скифии сарматами - все эти события взаимо-
связаны между собой и представляют звенья единого историчес-
кого процесса, основным содержанием которого было смещение
различных групп кочевников, ранее входивших в скифские объеди-
нения восточной периферии евразийского степного пояса.
В античной географии сложилось представление об Азиатс-
кой Скифии как о населенной многочисленными народами гигант-
ской территории к востоку от Волги и Каспийского моря, достига-
ющей границ Китая и Индии (Птолемей). За счет этой области в
первую очередь пополнялось население сначала Азиатской, а за-
тем и Европейской Сарматии. Античные авторы не имели четко-
го представления о происхождении различных групп кочевого на-
селения восточноевропейских степей и обычно относили их к сар-
матам. Однако это население могло значительно различаться
между собой по происхождению, языку и культурным традициям.
О чем, в частности, свидетельствует выделение сарматских куль-
тур: ранней, средней и поздней, отличающихся погребальной об-
рядностью и материальной культурой.
Районы Нижнего Поволжья и Подонья, составляющие значи-
тельную часть собственно Азиатской Сарматии, не являлись свое-
образным проходным коридором для кочевников, двигавшихся с
востока. Здесь происходило формирование новых племенных объе-
динений, составными компонентами которых были местное и но-
-130-
Сарматы й Восток 
вое - пришлое население. Такие объединения, представлявшие со-
бой, скорее всего, племенные союзы, могли довольно длительное
время обитать здесь, как, например, аорсы или верхние аорсы (Стра-
бон). Об этом свидетельствует и значительное число крупных кур-
ганных могильников с сарматскими погребениями последних ве-
ков до нашей эры - начала нашей эры, а также складывание специ-
фических для этой области культурных стереотипов.
Причины, а также исходные районы миграций в пределы Азиат-
ской Сарматий с течением времени менялись. Если во II в. до н. э.
основной причиной смещения кочевого мира на запад были хунну, а
миграционные пути в Восточную Европу затронули в основном степ-
ной коридор, то с рубежа или с самого начала нашей эры генератором
экспансии кочевников на запад становится Средняя Азия.
Как уже отмечалось, миграционные процессы П в. до н. э.
существенно повлияли на политическую и этническую ситуацию в
Средней Азии. Среднеазиатские районы, более или менее пригод-
ные для обитания, насыщаются кочевниками. После событий, свя-
занных с падением Греко-Бакгрии, в Средней Азии появляется боль-
шое число крупных курганных могильников с я иными чертами степ-
ной клльтуры (Мандельштам, 1966; 1975; Ставиский, 1977). Кочев-
ники включаются здесь в процессы формирования государств на
новой этнической основе. Они стояли у основания такой мощной
державы, как Кушанское государство. Сложность политических
коллизий принуждала какие-то группировки кочевников покидать
среднеазиатские районы или действовать в интересах определен-
ных политических сил, направлявших их экспансию.
С начала нашей эры в восточноевропейских степях, на Вол-
ге, Дону, Кубани и в Северном Причерноморье, в археологичес-
ком материале появляется значительное число инноваций явно
среднеазиатского происхождения: предметы искусства, вооруже-
ние, бронзовые зеркала, тамги и др. В начале нашей эры в этих же
местах появляются аланы, которые в письменных источниках
отождествляются с массагетами, обитателями Средней Азии
(Дион Кассий, Аммиан Марцеллин). Вероятно, археологические
инновации и сведения письменных источников являются отраже-
нием одних и тех же событий. Аланы отличались от местного
-131-
— -	---- А. С. Скрипкин -----------------------
населения, письменные источники в ряде случаев противопостав-
ляют их сарматам (Плиний). Собственно аланы, скорее всего, яв-
лялись консолидирующим ядром крупного союза племен, оконча-
тельно сложившегося в Восточной Европе.
Во II в. н. э. в истории сарматов произошло еще одно, и ви-
димо заключительное, передвижение нового населения в восточ-
ноевропейские степи, положившее начало формированию поздне-
сарматской культуры. В это время происходят резкие изменения
в погребальном обряде и материальной культуре. Совершенно
новым является распространение практики искусственной дефор-
мации головы (Скрипкин, 1984). Антропологи отмечают увеличе-
ние монголоидной примеси у этого населения. Танаиская ономас-
тика дает возможность заключить, что это население было ира-
ноязычным, как и предыдущее, но отличающееся от него, веро-
ятно, на диалектном уровне (Шелов, 1972. С. 232-259). У иссле-
дователей, основывающихся на антропологическом материале, су-
ществует мнение, что это население пришло в пределы Азиатс-
кой Сарматии с востока, так как обычай искусственной деформа-
ции головы, существовавший в более раннее время, выявлен на
территории Средней Азии: в Фергане, Туркмении и Центральном
Казахстане (Тот, Фирштейн, 1970. С. 146, 147). В археологичес-
ком материале позднесарматской культуры встречается керами-
ка среднеазиатского происхождения, костяные наконечники стрел
кенкольского типа, длинные мечи с нефритовыми скобами, явно
восточного происхождения.
Кочевой мир евразийских степей являлся довольно динамич-
ной структурой. Наряду с крупными миграциями кочевников в пре-
делы Азиатской Сарматии, имели место и, вероятно, более мелкие
передвижения, о которых ничего не сообщают письменные источ-
ники, и их трудно выделить по археологическим материалам.
Таким образом, сарматский феномен был обусловлен причина-
ми, наиболее характерными для развития кочевых обществ Евра-
зии. Они были политического, демографического и экономического
плана. Военная активность одних приводила к перемещению других
в отдельные районы Евразии, которые, в свою очередь, превраща-
лись в центры экспансии, в связи с перегрузкой их излишним населе-
-132-
------------------- Сарматы и Восток 
нием. Кочевой способ ведения скотоводства также требовал опре-
деленной территориальной свободы. Одним из таких районов на ру-
беже нашей эры была Азиатская Сарматия.
Этноним «сарматы» был довольно широким, близким, веро-
ятно, по своему содержанию таким этническим названиям, как
«скифы», «германцы», «славяне». Народы, включаемые антич-
ными авторами в число сарматских, могли в достаточной мере
отличаться друг от друга, они имели свои самоназвания и свою
историческую судьбу.
Список литературы
Восточный Туркестан в древности и раннем средневековье. —М., 1988.
Гумилев, Л. Н Хунну/ Л. Н. Гумилев. -М., 1960.
Мандельштам, А. М. Кочевники на пути в Индию // МИА. —
1966.-14° 136.
Мандельштам, А. М. Памятники кушанского времени в Северной
Бактрии / А. М. Мандельштам. - Л., 1975.
Мартынов, А. И. О степной скотоводческой цивилизации 1-м тыс.
до н. э. // Взаимодействие кочевых культур и древних цивилизаций. -
Алма-Ата, 1989.
Полин, С. В. «Раннесарматские» погребения Северного Причерно-
морья / С. В. Полин, А. В. Симоненко И Исследования по археологии Под-
непровья. - Днепропетровск, 1990.
Скрипкин, А. С. Азиатская Сарматия : Проблемы хронологии, пери-
одизации и этнополитической истории: науч, докл., представл. в качестве
дис.... д-ра ист. наук / А. С. Скрипкин. — М., 1992.
Скрипкин, А. С. Нижнее Поволжье в первые века нашей эры
/ А. С. Скрипкин. - Саратов, 1984.
Ставиский, Б. Я. Кушанская Бактрия: проблемы истории и культу-
ры/ Б. Я. Ставиский. —М., 1977.
Тот, Т. А. Антропологические данные к вопросу о Великом пересе-
лении народов / Т. А. Тот, Б. В. Фирштейн // Авары и сарматы. - Л., 1970.
Шелов, Д. Б. Танаис и Нижний Дон в первые века нашей эры
/Д. Б. Шелов. -М., 1972.
БЫЛИ ЛИ САРМАТЫ САРМАТАМИ?
(Вопросы краеведения. — Вып. 3: Материалы краеведческих чтений,
посвященных 80-летию Волгоградского областного краеведческого
музея. — Волгоград: Перемена, 1994. — С. 42—44.)
Название предлагаемого доклада не является курьезом,
оно, скорее всего, отражает соотношение сложившейся тради-
ции и терминологии сарматской археологии с прошлой истори-
ческой реальностью.
У современных исследователей сформировалось представление
о том, что сарматский период (с IV в. до н. э. по IV в. н. э.) имеет свою
не только археологическую, но и этническую специфику. Выделенные
три сарматские культуры - ранняя, средняя и поздняя - отражают
развитие материальной культуры и погребальной обрядности сармат-
ских племен на протяжении почти тысячелетия. Независимый анализ
письменных источников показывает, что название некой области «С ар-
матия» появляется в IV-Ш вв. до н. э. как вероятной территории оби-
тания сарматов. Более достоверные сведения об употреблении этно-
нима «сарматы» относятся к Ш-П вв. до нашей эры. По данным Де-
метрия Каллатийского, в это время сарматы обитали в Азии за Тана-
исом, занимая пространство в 2 000 стадий. В ряде других источников
(Пслибий; возможно, Полиен), события в которых датируются не ра-
нее П в. дон. э., сарматы упоминаются как конкретный народ, живший
как по ту, так и по другую сторону Танаиса.
Совершенно новая этническая картина этих районов дана в
«Географии» Страбона, где упоминаются роксоланы, аорсы, вер-
хние аорсы, сираки. Демографическая ситуация, отраженная Стра-
боном, датируется II—I вв. до н. э., что находит подтверждение и
в эпиграфических источниках. Письменные и археологические
©СкрипкинА. С., 1994
© Скрипкин А. С., 2010, с изменениями
-134-
Сарматы и Восток 
данные свидетельствуют об увеличении кочевого населения в это
время на территории Северного Прикаспия до Днепра. Начало
этого процесса, видимо, приходится на II в. до нашей эры.
В 1 в. н. э. здесь же, судя по письменным источникам, появляют-
ся аланы. Новые кочевые объединения к началу нашей эры зани-
мают всю территорию бывшей Скифии, плоть до Дуная.
Возникает вопрос: какое отношение эти новые народы имели
к сарматам? Отдельные указания письменных источников и дан-
ные археологических исследований свидетельствуют о том, что
они пришли сюда, в том числе и на старые сарматские земли, из
других мест. Их продвижение в основном шло с востока на запад, с
территорий, расположенных к востоку от Волги и Каспийского моря.
Страбон, воспринимая Каспийское море как залив Северного океа-
на, к востоку от него поселял восточных скифов, «область которых
простиралась до Восточного моря и Индии». Птолемей восточную
границу «Азиатская Сарматия» проводил по реке Ра (Волге), к во-
стоку от которой обитали азиатские скифы.
Начавшаяся на рубеже Ш-П вв. до н. э. военно-политичес-
кая активность хуннов и нанесение ими в первой половине
II в. до н. э. ряда ощутимых ударов по соседним группировкам
кочевников заставили последних отступить на запад. Эти собы-
тия освещены китайскими письменными источниками ханьско-
го времени. Начавшийся отход восточных кочевников, граничив-
ших с хуннами, сдвинул с мест другие народы, именуемые в ис-
точниках «восточными скифами», которые через какое-то вре-
мя появились на территории сперва Азиатской, а затем Евро-
пейской (по Птолемею) Сарматии.
Таким образом, со II в. до н. э. в восточноевропейские сте-
пи приходят новые подразделения кочевников восточно-скифс-
кого происхождения, отличающегося от прежнего —сарматского
населения. С этого времени исторические и географические со-
чинения греческих и римских авторов начинают пестреть оби-
лием «персональных» этнонимов, носители которых включают-
ся в политические события западной периферии степной Евра-
зии, часто выступая по разные стороны противоборствующих
сил или воюя между собой.
К ОПРЕДЕЛЕНИЮ СОДЕРЖАНИЯ
ПОНЯТИЯ «САРМАТСКАЯ ЭПОХА»
(Проблемы истории и культуры сарматов : тез. докл. междунар.
конф. — Волгоград : Изд-во ВолГУ, 1994. — С. 28—31.)
В докладе предпринимается попытка выяснить некоторые
аспекты содержания употребляющегося в археологической лите-
ратуре понятия «сарматская эпоха», под которым обычно подра-
зумевают определенный период в истории евразийского степного
пояса - от распада Северопричерноморской Скифии до вторже-
ния в Европу гуннов. В данном случае термин «эпоха» употребля-
ется не в значении периода, характеризующегося непременно фор-
мационными признаками, а в первоначальном его понимании. Эпо-
ха, по-древнегречески, - остановка, то есть некий промежуток
времени в развитии природы, общества, науки, искусства, имею-
щий какие-либо характерные особенности, отличающиеся опре-
деленной устойчивостью, по которым он выделяется среди дру-
гих периодов. Причем понятие «эпоха», как правило, не охваты-
вает то или иное явление целиком, от его зарождения до исчезно-
вения, а только время наивысшего проявления составляющих его
характерных черт.
Одной из проблем сарматской истории является определение
времени появления сарматов на политической арене Древнего мира.
Существует мнение, что это событие следует относить к IV в. до
нашей эры. С этого времени в письменных источниках упоминает-
ся географическое название «Сарматия» (Мачинский, 1971), скла-
дывается и начинает распространяться раннесарматская культура
(Смирнов, 1964; Мошкова, 1974). Среди причин упадка Скифии с
конца IV в. до н. э. упоминалось давление на нее сарматов. IV-
© Скрипкин А. С., 1994
© Скрипкин А. С., 2010, с изменениями
-136-
Сарматы и Восток 
III вв. до н. э. - туманное время в истории сарматов. В письмен-
ных источниках той поры отсутствует какая-либо конкретная ин-
формация о них. Мнение об употреблении топонима «Сарматия» в
IV в до н. э. может существовать на уровне гипотезы, поскольку он
упоминается у авторов, живших позже. Определенно можно гово-
рить об употреблении этого названия с рубежа IV-III вв. до н. э.
или в начале III в. до н. э. (Теофраст, 372-288 гг. до н. э.), локализа-
ция которого, однако, точно не указывалась.
Попытки отождествлять сирматов, известных в IV в. до н. э.
у Танаиса, с сарматами также проблематичны, поскольку осно-
ваны только лишь на созвучии названий. Следует также иметь в
виду, что этноним «сирматы» зафиксирован в нескольких источ-
никах (Псевдо-Скилак, Эвдокс), что, видимо, свидетельствует об
его устойчивости. Более достоверные данные о сарматах отно-
сятся к III-II вв. до н. э., которые, по данным Деметрия Калла-
тийского, в это время обитали в Азии за Танаисом.
Таким образом, в IV—III вв. до н. э. осведомленность античной
истории и географии о сарматах была слабой, в чем повинны они, ви-
димо, были сами, еще не успев со всей серьезностью заявить о себе.
В литературе того времени популярность оставалась за ски-
фами. Ситуация начинает меняться во II в до н. э. Страбон, но-
вые сведения которого, в основном, относятся к II—I вв. до н. э., в
доно-волжских степях, на Северном Кавказе и Северном При-
черноморье помещает верхних аорсов, аорсов, сираков, роксола-
нов. В Крыму в то же время появляются сатархи (Плиний). Со-
временные исследователи все эти народы, за исключением пос-
ледних, обычно относят к сарматам. Со II в до н. э. сарматы все
чаще начинают упоминаться в разного рода военно-политичес-
ких акциях. В договоре малоазийских государств 179 г. до н. э.
упоминается сарматский царь Гатал, несколько позже полковод-
цу Митридата Диофанту приходится воевать с роксоланами, воз-
главляемыми Тасием. К началу нашей эры границы Сарматии на
западе достигают Истра и Вислы (Помпоний Мела, Плиний).
С времени Птолемея Сарматия подразделяется на Европейскую
и Азиатскую, восточной границей которой являлась Азиатская
Скифия, простиравшаяся от Волги и Каспийского моря до Индии
-137-
------------------- А. С. Скрипкин 
и Китая. В период утверждения Рима на Переднем Востоке и в
бассейне Черного моря в военных акциях часто упоминаются
народы, обитавшие в пределах Сарматии, которые проявляли ак-
тивность в разных частях Древнего мира, вплоть до появления в
Восточной Европе готов, после чего сарматы уже не являлись
здесь самодавлеющей силой и упоминаются наряду с другими
народами. Сарматскую эпоху для западного ареала евразийских
степей следует, вероятно, датировать со II в. до н. э. по III в. н. э.,
когда народы, которых историко-географическая античная лите-
ратура воспринимала как сарматов, играли наиболее активную
роль на северо-восточной периферии Древнего мира. Как уже от-
мечалось в античной литературе, со II в. до н. э. в восточноевро-
пейских степях появляется ряд названий новых народов. Возни-
кает вопрос: какое отношение эти народы имели к сарматам?
Некоторые указания письменных источников и данные археоло-
гических исследований свидетельствуют о том, что отдельные
из них пришли в Сарматию с востока, с территории Азиатской
Скифии. Одной из основных причин их передвижения была воен-
но-политическая активность хуннов, которые в конце III — первой
половине II в. до н. э. наносят ряд ударов по отдельным подраз-
делениям восточноскифского мира. Начавшиеся передвижения
наиболее восточных скифских группировок, граничивших с хун-
нами, сдвинули с мест другие народы Азиатской Скифии, кото-
рые через какое-то время появляются на территории сначала Ази-
атской, а затем и Европейской Сарматии. Страбон, называя сира-
ков и аорсов беглецами из среды живших выше народов, отлича-
ет их от сарматов (Страбон. XI, 2, 1). В другом месте он сообща-
ет, что между Танаисом и Каспийским морем (Азиатская Сар-
матия) обитают скифы и сарматы, а с другой стороны этого моря -
восточные скифы (Страбон. X, 6, 2). Не исключено, что в первом
случае под скифами скрывались сираки и аорсы, бежавшие с во-
стока на сарматские земли. Видимо, во II—I вв. до н. э. для Ази-
атской Сарматии было характерно смешение коренного сарматс-
кого населения с пришлым — восточноскифским. Усиление вос-
точноскифского элемента и появление в связи с этим избыточно-
го населения в Азиатской Сарматии предопределило дальнейшее
-138-
------------------ Сарматы и Восток 
освоение Северного Причерноморья племенами, среди которых
были и собственно сарматы: языги, например. Еще больше вос-
точноскифский компонент в Восточной Европе был усилен с при-
ходом аланов, бывших массагетов. Таким образом, название «сар-
матская эпоха» имеет в этом смысле условное значение, так как
одну из основных ролей в Сарматии в последние века до нашей
эры и в первые века нашей эры играли народы восточноскифско-
го происхождения.
Сарматскую эпоху принято рассматривать как новое усиле-
ние ираноязычных кочевников в западном ареале евразийских
степей после падения Северопричерноморской Скифии. Л.Н. Гу-
милев считал сарматов народом, появившимся в Восточной Ев-
ропе в результате нового пассионарного толчка в III в. до н. э.
(Гумилев, 1991, 1993). Являлись ли сарматы пассионариями? На
этот вопрос навряд ли можно ответить положительно. Во-первых,
потому что сарматы никогда не были едиными не только в этни-
ческом, но и политическом отношениях. Во-вторых, значительная
часть населения Сарматии в период наибольшей ее известности
являлись выходцами из среды восточноскифских народов, про-
двинувшихся на запад в результате ряда миграций, приходивших-
ся на разное время.
Сарматская эпоха являлась частью общескифской истории
Евразии, когда лучшие ее времена уже прошли. Некогда скифы
совершали завоевательные походы в пределы Передней Азии,
Геродот говорил о 28-летнем господстве их в Азии. Великие за-
воеватели древности Кир II, Дарий I и другие не смогли нанести
ощутимого поражения скифам и подчинить их. Вплоть до III в.
до н. э., скифский мир простирался от Дуная до Китая, на западе
которого существовала мощная держава Атея, на востоке юэчжи
господствовали над хуннами.
Надлом скифского мира начинается с III в. до нашей эры.
К началу этого века прекращает существовать Причерноморс-
кая Скифия. На востоке хунны создают мощную кочевую держа-
ву, разбивают юэчжей и начинают распространять свое влияние
на запад. Истинными пассионариями в это время являлись хунны,
положившие начало утверждению в евразийских степях тюркоя-
-139-
А. С. Скрипкин
зычных народов. Скифские племена вынуждены были отходить в
Среднюю Азию, Афганистан, Индию и на запад — за Волгу, в Се-
верное Причерноморье, где окончательно были разгромлены гун-
нами и разбросаны по разным частям Европы.
Последние всплески скифской активности происходили на
новых территориях и в иных условиях. Например, образование
Парфянского и Кушанского государств, у основания которых сто-
яли скифские по происхождению династии. Степь же постепенно
уступалась другим народам.
За всю историю народам, населявшим обе Сарматии, не уда-
лось создать мощного военно-политического объединения в рам-
ках всей или одной из этих территорий, наподобие державы хуннов
или хотя бы Атея. В античной литературе вошло в обиход пред-
ставление о постоянной вражде между различными сарматскими
группировками (Тацит). На рубеже эр на территории, ограниченной
Доном, Волгой, Кубанью и Тереком, существовало, по крайне мере,
три этнополитических объединения (не считая ряда других наро-
дов, упомянутых Страбоном): аорсов, верхних аорсов и сираков,
которые отнюдь не всегда были в дружественных отношениях меж-
ду собой. В начале нашей эры в Северо-Западном Причерноморье
источники упоминают целый ряд «сарматских» народов: роксола-
нов, аорсов, языгов, аланов (Плиний), которые были независимы
друг от друга и проводили самостоятельную политику.
В принципе, сарматская эпоха являлась закатом обще-
скифской истории. На смену ей в европейские степи приходит
новая эпоха, определяющей силой которой были тюркоязыч-
ные народы.
О ГЕОГРАФИЧЕСКОМ ПОЛОЖЕНИИ
АЗИАТСКОЙ САРМАТИИ
И ЕЕ НАСЕЛЕНИИ
(Россия и Восток: проблемы взаимодействия : материалы конф. —
Ч. V, кн. 2. — Челябинск : Челяб. гос. ун-т, 1995. — С. 84—87.)
Подробное описание границ Азиатской Сарматии приводит-
ся у Птолемея в его «Географическом руководстве» (V, 8). С за-
пада она ограничивается рекой Танаисом, за которым находилась
уже Европейская Сарматия, и восточным побережьем Меотийс-
кого озера. «С юга Азиатская Сарматия ограничивается частью
Эвксинского Понта», до Колхиды, затем граница проходит вдоль
Колхиды, Иберии и Албании, до Каспийского моря. С востока тер-
ритория Азиатской Сарматии проходила по западному побережью
Каспийского моря и реке Ра (Волга), «до поворота, находящегося
под 85—45 градусами, и вдоль идущего отсюда меридиана до не-
известной земли». Этот поворот, по Птолемею, располагался не-
сколько юго-восточнее другого поворота Волги, где она ближе
всего подходит к Танаису (параллель Волгограда). В.В. Латы-
шев предположительно считал, что это изгиб Волги у Енотаевки
в Астраханской области (Латышев, 1948). Если широтный указа-
тель в принципе не противоречит этому местонахождению, то
долготный отодвигает его к востоку, в низовья реки Урал. Однако
все описание восточной границы Азиатской Сарматии Птолеме-
ем свидетельствует о том, что она проходила вдоль Волги, спер-
ва в нижнем ее течении непосредственно по реке, а затем на ка-
ком-то расстоянии от Волги вдоль меридиана, устремляющегося
к северу до неизвестной земли. Река Урал (Дайк), известная Пто-
лемею, находилась за пределами Азиатской Сарматии, то есть
©СкрипкинА. С., 1995
© Скрипкин А. С., 2010, с изменениями
-141-
 А. С. Скрипкин	. - — —
восточнее - в Скифии (IV, 14, 2-5). В определенной мере это под-
тверждает и сообщение Птолемея о том, что параллель, проходя-
щая через середину Азиатской Сарматии, относится к меридиану
как 7 к 12, то есть ее территория должна быть вытянута с севера
на юг. И это несмотря на общее представление античной геогра-
фии о меньших размерах Европы и Азии в меридианальном на-
правлении, по сравнению с их действительными размерами.
Нетрудно заметить, что территория Азиатской Сарматии, очер-
ченная Птолемеем, практически полностью совпадает с территори-
ей первой части Азии, по Страбону (XI, 1,5). Однако Страбон не знал
Волги и принимал Каспийское море за залив Северного океана, кото-
рый соединялся с океаном узким «проливом» (Волгой). «Пролив» и
Каспийское море разделяли первую и вторую части Азии.
Птолемей, как уже отмечалось, за восточной границей Ази-
атской Сарматии помещал Скифию. Страбон также считал, что во
второй части Азии, от пролива и Каспийского моря к востоку, живут
«восточные скифы, также номады, область которых простирается
до Восточного моря и Индии» (XI, VI, I). У Страбона можно найти
названия отдельных подразделений восточных скифов, обитавших
на этой территории: «Большинство скифов, начиная от Каспийского
моря, называются даями. Племена, живущие восточнее последних,
носят названия массагетов и саков, прочих же называют общим
именем скифов, но у каждого племени есть свое особое имя».
Из числа последних он называет тех, кто получил известность при
взятии Бактрии: асии, тохары и сакаравлы (XI, VIII, 2). Номенкла-
тура названий племен, обитавших во второй части Азии, у Страбо-
на значительно отличается от перечня народов, живших в первой
ее части, между Танаисом, Меотидой и Каспием с северным про-
ливом, где он помещает в северных, известных ему землях, «неко-
торых скифов-кочевников», затем сарматов, аорсов, сираков (вла-
дения последних простирались до Кавказских гор). В другом спис-
ке народов, в котором они перечисляются с юга на север между
Меотидой и Каспийским морем, он еще помещает набианов и пан-
ксанов и ближе к морю - верхних аорсов. Этнические различия
этих двух районов у Птолемея выражены в их названиях: «Азиатс-
кая Сарматия» и «Скифия».
-142-
Сарматы и Восток 
Надо полагать, что различия между этими двумя районами
более древние, чем время жизни Птолемея и Страбона, и восходят к
последним векам до нашей эры. Так, например, известно, что Стра-
бон широко использовал в своем труде сведения географов Ш—I вв.
до н. э. (Ростовцев, 1913; Стратановский, 1964; Виноградов, 1975).
Если раньше от Геродота и до Деметрия Каллатийского в античной
географии в качестве границы между Скифией и савроматами, а за-
тем и сарматами упоминался Дон, то в последующее время эта гра-
ница как бы развернулась в противоположную сторону. Она стала
проходить по Волге и, вероятно, близлежащим к ней с востока терри-
ториям, отделяя Сарматию от Скифии, располагавшейся в Азии.
Сведения античных авторов резко контрастируют с представления-
ми современных археологов. Для любого сарматолога за Волгой
никакой Скифии Птолемея не существовало, и вплоть до Западной
Сибири обитали исключительно сарматы. Такое мнение основыва-
ется на большой сходности погребальных памятников на всей терри-
тории с последних веков до нашей эры и в первые века нашей эры.
Хотя опять же всем известно, что сходность археологических па-
мятников еще не означает этнического единства. Так, памятники к
востоку от Дона, синхронные скифским, вплоть до появления работы
П. Рау, считали также скифскими, после чего за ними была признана
савроматская принадлежность (Rau, 1927). Да и в отношении савро-
матской культуры сейчас практически все исследователи склонны
считать, что территориально она охватывала ряд народов, имевших
разные названия с различной культурно-исторической ориентацией.
То же самое можно сказать и о сарматской культуре с ее
разделением на раннюю, среднюю и позднюю стадии. Так, на-
пример, раннесарматская культура Южного Приуралья в опреде-
ленной мере должна была принадлежать даям, которых Страбон
относил к восточным скифам (Пьянков, 1994). Два последних века
до нашей эры в Азиатской Сарматии носителями этой культуры
были аорсы и сираки, а в Северном Причерноморье - роксоланы
(Симоненко, 1991; 1994), которые, возможно, были выходцами из
Азиатской Скифии. Появившиеся в 1 в. н. э. в пределах обеих
Сарматий аланы, судя по письменным источникам, также были
связаны с восточными скифами.
-143-
А. С. Скрипкин
Евразийские кочевники в эпоху раннего железного века на-
вряд ли имели представление об античной географии и не всегда
придерживались отмеченных ею границ. Динамика кочевого об-
раза жизни часто приводила к передвижениям и миграциям от-
дельных групп кочевников иногда на большие расстояния. Став-
ши обитателями Сарматии, они начинают фигурировать у антич-
ных авторов и географов под общим именем «сарматы», без уче-
та персонального их происхождения.
КИТАЙСКИЕ ВПЕЧАТЛЕНИЯ
РОССИЙСКОГО АРХЕОЛОГА
(Вестник Волгоградского государственного университета. Сер. 4,
История. Философия. — 1996. — Вып. 1. — Волгоград: Изд-во
Волгу, 1996.-С. 6-11.)
В течение мая 1995 г. я находился в Китае по приглашению
Шицзячжуанского педагогического института. Шицзячжуан —
главный город провинции Хэбэй, на территории которой находится
столица государства — Пекин. В институте, на филологическом и
историческом факультетах, мною был прочитан ряд лекций стра-
новедческого характера по истории России и истории Великого
шелкового пути, по изучению истории Китая в России. Кроме того,
я принял участие в дискуссии, посвященной взаимоотношениям
Китая и России.
Я весьма благодарен руководству педагогического институ-
та, организовавшему для меня несколько поездок по стране. Мне
удалось осмотреть достопримечательности провинции Шаньдун,
где находится ряд святынь китайской истории. В окрестностях
главного города провинции — Цзинань, раскинувшегося по берегу
великой реки Хуанхэ, располагается известный заповедник под
названием «Гора тысячи будд». В другом городе этой же провин-
ции - Чайфу - находится могила известного китайского философа
Конфуция и мемориальный парк, в котором погребены все после-
дующие поколения его родственников. А сам город является ве-
ликолепным памятником древнекитайской архитектуры и градос-
троительства. По соседству с Чайфу располагается знаменитая
гора Тайше. Это очень красивый горный массив с множеством
буддийских памятников и неповторимой «Небесной улицей», рас-
© Скрипкин А. С., 1996
© Скрипкин А. С., 2010, с изменениями
-145-
-----------------— А. С. Скрипкин -----------------------
положенной на самой вершине Тайше. Сюда, по установившейся
традиции, поднимался каждый вновь воцарившийся император,
чтобы встретить восход солнца.
Три дня я знакомился с историческими достопримечательнос-
тями Пекина, побывал в великолепном дворцовом комплексе Кугун
и других местах. Особенно впечатляющей была поездка на Вели-
кую Китайскую стену. Всех, впервые посетивших этот уникальный
памятник древней китайской истории, поражает обширная панорама
гористо пейзажа с извивающейся крепостной стеной, которая то опус-
кается в ущелья, то поднимается на самые вершины горных пиков.
В месте подъезда туристов к крепостной стене расположен музей,
посвященный циньскому императору Цинь Шихуанди (221-210 гг.
до н. э.), при правлении которого особенно интенсивно строилась эта
оборонительная стена и который отличался особой жестокостью.
Обращает внимание бережное отношение китайцев к памят-
никам своей истории. Особенно я ощутил это при посещении музе-
ев, коллекции которых для меня представляли профессиональный
интерес. Главные города провинций имеют провинциальные исто-
рические музеи, которые обладают тем же статусом, что и наши
областные краеведческие музеи. Я бывал в десятках наших крае-
ведческих музеев, во многих из них занимался обработкой архео-
логических материалов, но мне трудно какой-либо из них сравнить
с тем, что я видел в Китае. Хотя число осмотренных мною в Китае
музеев было невелико - и, возможно, мне просто повезло. Тем не
менее, например, Шицзячжуанский и Цзинаньский исторические
музеи — это настоящие дворцы, причем построенные специально,
как музейные здания — с галереями, просторными экспозиционны-
ми залами, с внутренними двориками и фонтанами.
Все экспозиции, которые я увидел в китайских музеях, пост-
роены по общепринятому хронологическому принципу. Обычно они
начинаются со стендов, посвященных известной находке под Пе-
кином ископаемого человека - синантропа. Даже в историческом
музее Шицзячжуанского пединститута помещены муляжи орудий
труда той эпохи.
Особенно представительны разделы экспозиций, посвящен-
ные культуре Яншао и другим культурам неолитического и энео-
-146-
------------------ Сарматы и Восток 
литического времени, к которым восходят истоки китайской ци-
вилизации. Они, в первую очередь, отличаются великолепными
наборами керамики. Впечатляют также экспозиции, относящие-
ся к иньскому и чжоускому периодам. Это время зарождения и
расцвета металлургии бронзы в Китае. Существуют различные
варианты научной гипотезы о том, что Китай заимствовал изго-
товление бронзы у своих соседей, обитавших к северу и северо-
западу от него, у населения ордосско-сибирских культур бронзо-
вого века (Васильев, 1976. С. 260-265). Если это так, то справед-
ливости ради следует сказать, что древние китайцы в этом ре-
месле намного превзошли своих учителей. Они довольно быстро
освоили художественное литье бронзы, из которой изготовляли раз-
личные украшения, сосуды, ларцы, ритуальную утварь, орудия
труда и оружие. Шедевры этого древнего искусства украшают
многие музеи Китая.
Следует отметить одну особенность, имеющую отношение
к коллекциям древних вещей в китайских музеях, - многие из них
депаспортизированы. Еще с давних времен в Китае получило
широкое распространение кладоискательство. Древние вещи про-
давали на рынках. На улицах китайских городов и сейчас встре-
чаются лавки, в которых можно приобрести археологическую
вещь. Таким образом, древние вещи могли пройти через многие
руки, прежде чем попасть в музей. Например, вся древняя экспо-
зиция музея Шицзячжуанского пединститута (а это две довольно
просторные комнаты) состоит из вещей, место и условия находок
которых неизвестны. И в других музеях мне часто объясняли,
что место той или иной находки не установлено.
Древняя история Китая меня интересовала постоянно, и осо-
бенно его взаимоотношения с соседними народами, как тема, под-
чиненная основным моим научным интересам, связанным с изу-
чением евразийских кочевников. Известно, что динамичный ко-
чевой мир унаследовал многие достижения древних цивилизаций,
в том числе и китайской. Но исследовать тему взаимовлияний
китайской и евразийских кочевнических культур российским спе-
циалистам крайне сложно. У нас практически отсутствует пере-
водная китайская археологическая литература по чжоуской, цинь-
-147-
———————— ------- А. С. Скрипкин 
ской и ханьской эпохам, нет серьезных исследований на эту тему
и отечественных специалистов по Китаю. Чаще приходится пользо-
ваться тем, что доходит до нас из западной литературы. Отправ-
ляясь в Китай, я в первую очередь планировал, насколько это ока-
жется возможным, ознакомиться с материалами китайских му-
зеев, синхронных скифо-сарматским древностям. Различные из-
делия китайского производства с эпохи Хань начинают широко
распространяться к северу и северо-западу от Китая, а к началу
нашей эры они достигают берегов Волги, Дона и Кубани. Доста-
точно известны наиболее часто встречаемые в сарматских по-
гребениях ханьские бронзовые зеркала, а также отдельные на-
ходки шелковых тканей (Гугуев, Трейстер, 1995. С. 143—164; Скрип-
кин, 1994. С. 3-12).
Примерно в то же время в восточноевропейских степях в сар-
матских памятниках появляются предметы, выполненные в так на-
зываемом зверином стиле и изготовленные обычно из золота, инкру-
стированные бирюзой и другими камнями. Появление этих находок
обычно рассматривается как возрождение старых скифских тради-
ций в искусстве кочевников Восточной Европы, которое стало посте-
пенно затухать после падения Северопричерноморской Великой Ски-
фии в начале III в. до нашей эры. Проблема выявления причин рас-
пространения новых предметов искусства у восточноевропейских
кочевников постоянно находится в поле зрения исследователей. Еще
М.И. Ростовцев отмечал наличие сходных моментов между сар-
матским искусст вом и китайским эпохи Хань, объясняющихся, по
его мнению, общностью их истоков в лице памятников центральноа-
зиатского звериного стиля (Ростовцев, 1993. С. 57-63).
Еще раньше в сарматских погребениях П-I вв. до н. э. в вол-
го-донских степях появляются бронзовые поясные ажурные пряж-
ки со сценами борьбы животных или фигурами верблюдов, зак-
люченными в рамку, аналогии которым (или их прототипы) выст-
раиваются цепью через Южную Сибирь до Внутренней Монго-
лии и Ордоса, которые сейчас являются составной частью Китая
(Дэвлет, 1980. С. 14-20; Bunker, 1993).
Памятуя обо всем этом, в китайских музеях я старался отыс-
кать в первую очередь вещи, имеющие параллели в сарматской
-148-
Сарматы и Восток 
материальной культуре, наиболее мне известной. В исторических
музеях Шицзячжуана, Цзинаня и в музее Шицзячжуанского пе-
динститута я обратил внимание на мечи, изготовленные из брон-
зы и имевшие массивные ромбические перекрестия с прямоуголь-
ной выемкой у основания рукояти и плавным прогибом в нижней
части, которые датировались временем Чжаньго (Воюющие цар-
ства, позднечжоуский период) V-III вв. до нашей эры. Мне были
известны находки железных мечей в сарматских погребениях с
близкими по форме перекрестиями, ноя не мог найти им близкие
аналогии. Теперь для меня ситуация стала проясняться. Позднеч-
жоуские мечи были в основном относительно небольших разме-
ров. Их общая длина равнялась 60—70 см. Они имели круглую
рукоять с двумя валиками на ней и воронкообразное навершие.
В циньское (221-207 гг. до н. э.) и ханьское (206 г. до н. э. —
207 г. н. э.) время в Китае широко распространяются длинные
мечи, изготовленные как из бронзы, так затем и железа. Они имели
длинный штырь для насадки рукояти, ромбическое, менее мас-
сивное перекрестие, изготовленное обычно из бронзы или нефри-
та. На отдельных перекрестиях у основания рукояти сохранилась
выемка, но она была уже не столь выразительна как у перекрес-
тий чжоуских мечей.
У сарматских мечей с китайскими элементами оформления
сохраняется та же тенденция развития. Известные мне наиболее
ранние их находки, датирующиеся II—I вв. до н. э. (Оренбургская
область, Чкаловская курганная группа, курган 3, погребение 7, и
Уральская область, Калмыкове, курган 2), сочетают в себе как
позднечжоуские черты: массивное перекрестие с выемкой у ос-
нования рукояти, так и ханьские: длинный штырь для рукояти,
большие размеры меча. Более поздние сарматские мечи этого
типа характеризуются только теми чертами, которые присущи
ханьским мечам. Наиболее ранняя находка такого меча, извест-
ная мне, происходит из Калмыкии и обнаружена в сарматском
курганном погребении в районе Яшкуля. В этом погребении был
найден железный меч длиной около 1 м с рукоятью-штырем и
железным ромбическим перекрестием. Обнаружение его с пара-
дным раннесарматским кинжалом с серповидным навершием и
-149-
- ——------------- А. С. Скрипкин ----------------------
богатой конской упряжью позволяет датировать весь комплекс,
скорее всего, I в. до н. э. (Лапа, 1988). В последнее время число
находок длинных мечей с ручкой-штырем и ромбическим брон-
зовым или железным перекрестием увеличивается, в сарматских
погребениях мне известно их около десятка. Иногда они встреча-
ются с нефритовыми портупейными скобами. В этом плане инте-
ресна находка меча в сладковском позднесарматском кургане 19
в Ростовской области. Он имел ромбическое перекрестие с не-
глубокой выемкой у рукояти, которое было выполнено из нефрита.
При мече была обнаружена и нефритовая скоба (Максименко,
Безуглов, 1987. С. 182-192).
Авторы публикации об этом мече не без основания указы-
вали на находки близких мечей в древнекорейских гробницах, ко-
торые датируются I в. нашей эры. Близость эта усиливается и
нахождением со сладковским мечом нефритовой скобы, извест-
ной в корейских находках. Однако в данном случае речь должна
идти, видимо, о единой китайской традиции и для корейских, и для
сарматских мечей, так как такие формы перекрестий на собствен-
но китайских мечах появляются намного раньше, еще в чжоуское
время. С ханьского времени там известны находки мечей и с не-
фритовыми скобами. Кстати, среди коллекции вещей ханьских
древностей Шицзячжуанского пединститута имеется нефритовое
перекрестие меча, по форме практически ничем не отличающее-
ся от перекрестия сладковского меча. Там же хранится и нефри-
товая скоба для крепления меча.
С чем было связано появление такого оружия у сарматов,
проживавших в местах, достаточно отдаленных от Китая? Сразу
надо сказать, что вышеупомянутые мечи, обнаруженные в сар-
матских погребениях, не являются сугубо китайскими уже по той
причине, что собственно китайские мечи в большинстве своем
почти до конца ханьской эпохи изготовляли из бронзы. Однако
внешняя сходность циньских и ханьских мечей с упомянутыми
выше сарматскими мечами достаточно велика, вплоть до отдель-
ных деталей. Скорее всего, такой тип меча мог появиться снача-
ла у кочевников, живших по соседству с Китаем и испытывавших
активное влияние китайской культуры. Между прочим, влияние
-150-
___________________Сарматы и Восток 
это было обоюдным. М.И. Ростовцев считал исторически дока-
занным, что китайская кавалерия эпохи Хань была создана по
образцу соседних кочевников-иранцев и монголов (Ростовцев, 1993.
С. 61). А Л.Н. Гумилев отмечал, что еще раньше царство Цинь,
до того как оно объединило под властью единой династии весь
Китай, имело тесные связи с кочевниками юэчжами, у которых
заимствовало конный строй, и что эта военная реформа позволи-
ла осуществиться объединительным устремлениям новой динас-
тии (Гумилев, 1993. С. 43).
Вероятно, с конницей китайцами у кочевников была заим-
ствована и сама идея использования длинного меча, так как та-
кой вид оружия наиболее эффективен для всадника. Оформление
длинных всаднических мечей в Китае происходило с сохранени-
ем старых традиций, характерных еще для чжоуского времени.
Видимо, эти традиции сказывались и на изготовлении оружия у
кочевников, если только они не пользовались услугами китайских
ремесленников.
Начало появления мечей у евразийских кочевников с элемен-
тами китайского декора и распространение их далеко на запад
связаны, вероятно, с событиями II в. до н. э., характеризовавши-
мися усилением соперничества различных групп кочевников на
северных границах Китая, военной активизацией хунну, создавших
на востоке могучую державу. Эти события были описаны извест-
ным историком Сыма Цянем, который являлся их современни-
ком, а затем и другими китайскими историками, жившими в бо-
лее позднее время.
В первой половине II в. до н. э. хунну наносят поражение
юэчжам, которые, судя по китайским хроникам с V в. до н. э.,
занимали земли к западу от Ордоса (Гумилев Л.Н., 1993. С. 42),
являясь, вероятно, одной из самых восточных ветвей скифского
мира. После разгрома юэчжи уходят в Среднюю Азию, по пути
подчинив саков Семиречья. Вслед за юэчжами на запад устрем-
ляются и усуни, ранее также обитавшие по соседству с Китаем.
Конец III - II в. до н. э. — это время существенных передви-
жений народов в восточном ареале Евразии, причиной которых была
повышенная агрессивность хунну. Китайские письменные источ-
-151-
-------————— А. С. Скрипкин -------------------------------
ники отразили только отдельные эпизоды этих крупномасштабных
событий. Известно, что хуннские военно-политические акции, на-
правляемые на север, достигли Алтая и Среднего Енисея. В сферу
влияния хунну входили и большие территории к западу от их искон-
ных земель, вплоть до Кангюя, государственного образования к
юго-востоку от Аральского моря. Судя по всему, передвижения
захватили и степные районы от Алтая по направлению к Южному
Приуралью и Волге. В сарматских погребениях со II в. до н. э. на-
чинает встречаться целая серия вещей, имеющих аналогии далеко
на Востоке, в памятниках Алтая, Минусинской котловины и других
сопредельных районов (Скрипкин, 1992. С. 33). В письменных ис-
точниках появляются новые названия народов, ранее в Восточной
Европе неизвестные: «сираки», «аорсы», «роксоланы», «сатархи»
(Страбон, Домитий Каллистрат, Помпоний Мела). Именно эти со-
бытия и предопределили, вероятно, распространение мечей у сар-
матов с элементами их оформления, характерными для китайского
оружия. Надо отметить, что не ранее чем со II в. до н. э. в сармат-
ских памятниках появляются мечи и кинжалы другого типа - с коль-
цевым навершием. Этот тип меча на Алтае известен с раннескиф-
ского времени, известны его находки на территории Монголии и
Китая. Парадный кинжал с кольцевым навершием был найден в
одной из ханьских гробниц в Хэбэйской провинции, датируемой вто-
рой половиной II в. до н. э. (The Han..., 1983).
Интересно, что некоторые ранние находки длинных мечей у
сарматов с элементами оформления, традиционными для китайско-
го оружия, сопровождались кинжалами с кольцевым навершием (Чка-
ловская курганная группа, Калмыкове). Примерно в то же время на-
ходки аналогичных мечей и кинжалов и в том же сочетании извест-
ны в Средней Азии, их появление здесь связывают с миграцией но-
вого населения (Маслов, Яблонский, 1996. С. 168-180).
В Среднюю Азию этот тип вооружения попадает, скорее всего,
с юэчжами, вынужденными уйти от границ Китая и обосноваться в
Северной Бактрии. Именно с этого времени здесь длинные мечи без
навершия и с коротким перекрестием, близкие по форме ханьским,
получают широкое распространение (Мандельштам, 1966. С. 102,103,
табл. XXXIX, Z, 2; Обельченко, 1974. С. 23).
-152-
Сарматы и Восток 
А.М. Хазанов отмечал наличие близких по форме мечей у
парфян и далее на западе, вплоть до Пальмиры, полагая, что ос-
новными распространителями этого оружия в пределах Ближнего
и Среднего Востока были парфяне (Хазанов, 1971. С. 23). Теперь
очевидно, что этот тип оружия проделал длительный путь, и что
основным его распространителем были, надо полагать, юэчжи.
Другие народы заимствовали его у них, благодаря чему длинные
мечи этой конструкции появляются в уральских и поволжских сте-
пях и в западных районах Ближнего Востока.
Знакомство с материалами даже немногих китайских музеев
убедило меня в том, что такая тема, как культурные взаимовлияния
евразийских кочевников и Древнего Китая, в нашей российской науч-
ной литературе разработана слабо. За многовековую историю Китай
накопил гигантский опыт по дипломатическим, экономическим и куль-
турным связям с народами, обитавшими к северу от Великой Китай-
ской стены. С середины I тыс. до н. э. кочевники восточных ареалов
Евразии испытывали влияние скифской культуры, в том числе и хун-
ну, находившиеся в наиболее активных отношениях с Китаем. Это
влияние достигло и китайских территорий. О широкомасштабности
этого процесса свидетельствует хотя бы наличие центральноазиатс-
ких или южносибирских (скифских) элементов в культуре Диена в
верховьях Янцзы (Деопик, 1979. С. 66-68). В библиотеке Шицзячжу-
анского исторического музея мне попалась богато иллюстрирован-
ная книга, посвященная уникальным памятникам искусства Китая.
В ней помещены фотографии двух круглых блях из золота, найден-
ных недалеко от Пекина, которые вызвали у меня особый интерес.
На одной из них, диаметром 4,8 см, в центре был изображен хищный
зверь с вывернутой задней частью туловища, по остальному полю
помещались головы таких же хищников. Изображение центральной
фигуры выполнено явно в традициях скифского звериного стиля. А ма-
нера заполнения головками поверхности бляхи напомнила мне изве-
стные фалары из Садового кургана под Новочеркасском, которые
были украшены головками пантер. Вторая бляха диаметром 9,2 см
имела кант, имитирующий двойную веревочку, все остальное псле
бляхи было заполнено переплетшимися фигурами копытных живот-
ных, глаза которых были инкрустированы вставками из бирюзы. Эта
-153-
—----------------- А. С. Скрипкин ----------------------
бляха мне напомнила два фалара из другого известного сарматского
погребения I в. н. э., исследованного В.П. Шиловым в районе ст.
Жутово Волгоградской области, на которых в сходной манере были
изображены козел, лось и пантера. Причем китайские бляхи (назна-
чение их моим переводчикам установить не удалось) намного древ-
нее вышеназванных сарматских фаларов, они датируются временем
Чжаньго(У—Шв. дон. э.)(Золото..., 1992.С. 30,31, рис. 5,6). В прин-
ципе актуальным является мнение М.И. Ростовцева о влиянии ко-
чевнической культуры на Китай, высказанное им еще в 20-е годы.
Он писал: «В области искусства кочевники передали Китаю свой
звериный стиль... Великие художники-китайцы никогда не были под-
ражателями. Они творили свое высокое искусство и, творя, брали то,
что им нравилось, откуда бы оно ни было, брали и преображали. Пре-
образовали они и звериный стиль, приспособили его к своей жизни, к
своим понятиям о красоте» (Ростовцев, 1993. С. 63). М.И. Ростов-
цев имел в виду Ханьскую эпоху, но, по всей видимости, такое влия-
ние на Китай оказывалось и в более раннее время.
Вполне можно согласиться с мнением М.И. Ростовцева о том,
что влияние это было относительно слабым. Могучий потенциаль-
ный запас китайской культуры приводил к быстрой переработке ин-
новаций в соответствии со своими традициями и представлениями.
Гораздо в большей мере свое влияние оказывала китайская
культура на соседние народы. Начавшееся движение отдельных
групп кочевников от границ Китая, описанное выше, привело к
появлению отдельных элементов китайской культуры на обшир-
ной территории. Начиная с времени ханьского императора Уди
(140-87 гг. до н. э.) Китай устанавливает отношения с Западным
краем, что впоследствии приводит и к активизации экономичес-
ких связей сперва с народами Средней Азии, а затем — Римской
империи и Восточной Европы. Начинает функционировать Вели-
кий шелковый путь, который достаточно подробно был описан
Клавдием Птолемеем.
В ханьскую эпоху в экономическом, политическом и куль-
турном отношениях Китай со своим многомиллионным населени-
ем был, пожалуй, одним из самых выдающихся и могуществен-
ных государств не только на востоке Азии, но и на всем Азиатс-
-154-
-------------------- Сарматы и Восток 
ком континенте. Абсолютно права была Т.В. Степугина, когда
утверждала, что о ханьской эпохе в истории Китая можно гово-
рить как о дальневосточной античности и в отношении не только
самого Китая, но и обширной азиатской территории, на которую
он оказывал такое же влияние, как греко-римская античность на
Европу (Степугина, 1990. С. 36).
Список литературы
Васильев, А. С. Проблемы генезиса китайской цивилизациям/ А. С. Ва-
сильев. - М„ 1976.
Гугуев, В. К. Ханьские зеркала и подражания им на территории
Юга Восточной Европы/ В. К. Гугуев,М. Ю. Трейстер//РА. —1995.—№ 3.
Гумилев, Л. Н. Хунну/ Л. Н. Гумилев. - СПб., 1993.
Деопик, Д. В. Всадническая культура в верховьях Янцзы и восточ-
ный вариант «звериного стиля» // Культура и искусство народов Средней
Азии в древности и средневековье. - М., 1979.
Дэвлет, М. А. Сибирские поясные ажурные пластины II в. до н. э. -
I в. н. э. // САИ. - Вып. Д4-7. - М„ 1980.
Золото и серебро Китая. — Токио, 1992. — На яп. и кит. яз.
Лапа, Н. Л. Отчет о раскопках за 1988 г. // Научный архив Калмыц-
кого научно-исследовательского института истории, философии и эконо-
мики. -Ф. 14.-Оп. 2.
Максименко, В. Е. Позднесарматские погребения в курганах на ре-
ке Быстрой/ В. Е. Максименко, С. И. БезугловII СА. —1987. —№ 1.
Мандельштам, А. М. Кочевники на пути в Индию // МИА. -1966. —
Вып. 136.
Маслов, В. Е. Могильник Гяур-IV в Северной Туркмении/В. Е. Мас-
лов, Л. Т. Яблонский ИРА,-1996. - № 2.
Обелъченко, О. В. Мечи и кинжалы из курганов Согда // СА. -
1974. -№4.
Ростовцев, М. И. Средняя Азия, Россия, Китай и звериный стиль
И ПАВ. -1993. - № 5.
Скрипкин, А. С. К проблеме исторической интерпретации археологи-
ческих параллелей в культурах Алтайского и Доно-Уральского регионов в
последние века до нашей эры И Античная цивилизация и варварский мир :
материалы III археол. семинара: в 2 ч. - Ч. 2. - Новочеркасск, 1993.
-155-
А. С. Скрипкин
Скрипкин, А. С. Великий шелковый путь в древней истории Юга
России // РИЖ. -1994. - № 1.
Степугина, Т. В. Империя Хань - завершающий этап развития
древнекитайского общества : автореф. дис.... д-ра ист. наук/Т. В. Сте-
пугина. - М., 1990.
Хазанов, А. М. Очерки военного дела сарматов / А. М. Хазанов. -
М., 1971.
Bunker, Emma С. Significant changes in iconographi and Technology
among ancient China’s northwestern pastoral neighbors from the fourth the
first centuri В. C. // Bulletin of the Asia Institute. New Serial. - Vol. 6. -
Michigan, 1993.
The Han dynasty tomb at Linsgshan m Mancheng. - Beijihng, 1983.
К ПРОБЛЕМЕ
САРМАТО-КИТАЙСКИХ КУЛЬТУРНЫХ
СВЯЗЕЙ
(Международные отношения в бассейне Черного моря в древности
и средние века : тез. VIII Междунар. науч. конф. — Ростов н/Д :
Изд-во Рост. гос. пед. ун-та, 1996. — С. 102—104.)
В сарматских погребениях, начиная с времени не раньше П в.
до н. э., начинают встречаться длинные мечи с коротким желез-
ным или бронзовым перекрестием, иногда ромбической формы с
прямоугольной выемкой у основания рукояти. Наиболее ранние
образцы этого оружия относятся к раннесарматской культуре (Чка-
ловская курганная группа, курган 3, погребение 7, в Оренбургской
области; Калмыкове, курган I, погребение!; курган 2; Мечет-Сай,
курган 3, погребение 11). Известны находки таких мечей и в пос-
ледующее время. Особый интерес представляет находка меча в
позднесарматском кургане 19 Сладковского могильника (Макси-
менко, Безуглов, 1987).
По целому ряду признаков эти мечи близки китайскому клин-
ковому оружию. Так, типичной чертой для мечей времени Чжань-
го (Воюющие царства, 475-221 гг. до н. э.), изготовленных из брон-
зы, является наличие ромбовидных перекрестий с обязательной
выемкой у основания рукояти. Такая же форма перекрестий со-
храняется и в ханьское время, наряду с широким распростране-
нием мечей с гладким ромбовидным перекрестием. На сочета-
ние таких форм перекрестий у ханьских мечей в нашей литерату-
ре уже обращалось внимание (Хазанов, 1971).
В.Е. Максименко и С.И. Безуглов, опубликовавшие меч из слад-
ковского кургана, ссылаясь на А.М. Хазанова, не без основания ука-
© Скрипкин А. С., 1996
© Скрипкин А. С., 2010, с изменениями
-157-
А. С. Скрипкин
зывали на находки близких мечей в древнекорейских гробницах, ко-
торые датируются I в. до нашей эры. Близость эта усиливается и
нахождением вместе со сладковским мечом нефритовой скобы, име-
ющей аналогии в корейских находках. Однако в данном случае, речь
должна идти, видимо, об единой китайской традиции и для корейских,
и для сарматских мечей, так как такие формы перекрестий на соб-
ственно китайских мечах появляются гораздо раньше, в V-Ш вв. до
нашей эры. Там же в ханьское время известны находки мечей с
нефритовыми ромбическими перекрестиями и со скобами.
С чем связано появление такого оружия в местах, достаточ-
но отдаленных от Китая? Сразу следует сказать, что все выше-
упомянутые мечи, обнаруженные в сарматских погребениях, не
являются сугубо китайскими уже по той причине, что они в своем
большинстве почти до конца ханьской эпохи изготовлялись пре-
имущественно из бронзы. Однако внешнее сходство циньских и
ханьских мечей с сарматскими достаточно велико, вплоть до от-
дельных деталей. Скорее всего, такой тип меча мог появиться у
кочевников, живших по соседству с Китаем и испытывавших ак-
тивное влияние китайской культуры. Распространение этих мечей
затем на запад, вероятно, было связано с известными событиями
середины II в. до н. э., когда юечжи, обитавшие на северо-запад-
ных границах Китая и разгромленные хуннами, вынуждены были
уйти на запад, вслед за которыми потом двинулись и усуни. Юеч-
жи, как это следует из китайских источников, достигли централь-
ных районов Средней Азии. Видимо, эти события были более круп-
номасштабными, приведшими в движение значительную часть
кочевого мира степного евразийского пояса. По крайней мере,
влияние восточных культурных традиций в сарматской культуре с
этого времени прослеживается не только в вооружении, но и в
других категориях вещевого материала.
Вышеизложенной гипотезе не противоречит и время появле-
ния у сарматов мечей с перекрестиями, характерными для китайс-
кого оружия, не ранее II в. до нашей эры. От юечжей этот тип ме-
чей попадает к парфянам и в другие районы Переднего Востока.
Видимо, такова причина распространения этого типа оружия от Ко-
реи и Китая до Пальмиры и восточноевропейских степей.
К ВОПРОСУ
ЭТНИЧЕСКОЙ ИСТОРИИ САРМАТОВ
ПЕРВЫХ ВЕКОВ .НАШЕЙ ЭРЫ
(ВДИ. - 1996. - № 1. - С. 160-169.)
На 80-е гг. XX в. пришлось открытие ряда выдающихся па-
мятников сарматской культуры начала нашей эры. Некоторым из
них были посвящены публикации в «Вестнике древней истории» в
1992—1993 гг. (Симоненко, 1992. С. 148-162; Гугуев, 1992. С. 116—
129; Дворниченко, Федоров-Давыдов, 1993. С. 141—179). Уже в
этих, в первую очередь информационного характера, статьях под-
нимаются вопросы, связанные с выявлением истоков культурных
компонентов открытых комплексов, их этнической принадлежно-
стью и особенностями политической ситуации в начале нашей эры
в степях Юго-Восточной Европы. Специально этим проблемам в
разной мере посвящены статьи М.Ю. Трейстера и Ю.Г. Виногра-
дова, опубликованные в последующих номерах журнала (Трейстер,
1994. С. 172—203; Виноградов, 1994. С. 151-170).
Бесспорно, весьма полезным является обращение ВДИ, мо-
жет быть впервые так широко, к истории сарматов, сыгравших
существенную роль в судьбах многих народов и регионов Древ-
него мира. Опубликованные сарматские комплексы из курганов у
с. Пороги на Днестре, у Кобяково под Ростовом и из бэровского
бугра близ с. Косика Астраханской области стоят в одном ряду с
уже давно известными сарматскими памятниками, такими, как
Хохлач, Садовый, Дачи — в Ростовской области; Жутово — в Вол-
гоградской; Соколова могила — в Николаевской области на Укра-
ине. Поэтому, рассматривая здесь дискуссионные проблемы сар-
матской истории, мне придется обращаться и к ним.
©СкрипкинА. С., 1996
© Скрипкин А. С., 2010, с изменениями
-159-
----—------------- А. С. Скрипкин ---------------------
Одна из характерных черт всех сарматских памятников -
очевидное восточное влияние, особенно проявляющееся в их
материальной культуре и частью в погребальном обряде, при-
чем ареал этого влияния достаточно широк. Так, А.В. Симо-
ненко, анализируя ряд находок из кургана у с. Пороги, приво-
дит наиболее близкие им аналогии из Средней Азии, древнос-
тей Южной Сибири и Монголии (Симоненко, 1992. С. 153 и
след.). В.Г. Гугуев пишет о сходстве кобяковских находок с
предметами искусства кочевников Центральной Азии и Бакт-
рии (Гугуев, 1992. С. 119, 126). В.В. Дворниченко и Г.А. Федо-
ров-Давыдов нашли частые параллели вещам из Косики в ар-
хеологическом материале от Средней Азии до Ордоса. По об-
ряду погребение из Косики близко известным тилля-тепинским
погребениям в Северном Афганистане и богатым погребени-
ям, недавно открытым под Омском (Дворниченко, Федоров-
Давыдов, 1993. С. 142, 145, 157, 174).
В свое время Б. А. Раев обратил внимание на большое сход-
ство материалов из кургана Хохлач в Новочеркасске с известны-
ми пазырыкскими курганами. Он пришел к выводу о том, что
материальная культура курганов типа Хохлач появляется в нача-
ле нашей эры в Причерноморье в уже сложившемся виде и не
имеет истоков в сарматских памятниках предшествующего вре-
мени (Раев, 1985. С. 126-131; 1989. С. 116 и след.).
Несколько лег назад я поставил перед собой задачу прове-
рить эту идею на массовом сарматском материале, так как общая
археологическая ситуация дает наиболее полное представление об
особенностях культурного развития рассматриваемого региона.
Анализ практически всего археологического материала, известно-
го к середине 80-х гг. на территории к востоку от Дона, датируемо-
го периодом от III в. до н. э. по II в. н. э., позволил мне прийти к
заключению о существенных изменениях в погребальном обряде и
материальной культуре сарматов на рубеже или в начале нашей
эры, за которыми вряд ли стоит только эволюционное развитие.
Сформировавшаяся новая среднесарматская культура - результат
этих изменений, инновационное происхождение многих из которых
не вызывает сомнений (Скрипкин, 1990. С. 205-209).
-160-
------------------Сарматы и Восток ----------------------
Одним из наиболее дискуссионных является вопрос, какому
из известных, по письменным источникам, сарматских подразде-
лений принадлежат богатые погребения, появившиеся в I в. н. э. в
степях от Волги до Днестра. Неожиданное отношение к этой теме
стало иметь определение племенной принадлежности царей Фар-
зоя и Инисмея, известных по ольвийскому нумизматическому
материалу, которых раньше причисляли к крымским скифам. Впос-
ледствии общесарматская их принадлежность была убедительно
доказана П.О. Карышковским и М.Б. Щукиным (Карышковский,
1982. С. 76; Щукин, 1982. С. 35-37). Несколько дальше пошел
А.В. Симоненко. Оценивая довольно сложную этнополитическую
ситуацию в Северном Причерноморье в I в. н. э., он приходит к
выводу, что Фарзой и Инисмей могли быть царями аорсов или
аланов. Однако, опираясь на толкование в большей степени пись-
менных источников, он все же склоняется к мнению об их аорсс-
ком происхождении. Аорсы должны были контролировать терри-
торию к западу от Днепра, и Ольвия непосредственно входила в
сферу их политических амбиций. Аланы же в то время занимали
земли по Танаису и побережью Меотиды и не могли существенно
влиять на северо-западные районы Причерноморья (Симоненко,
1992. С. 158-162; Симоненко, Лобай, 1991 *. С. 70-75).
В системе доказательств взглядов А.В. Симоненко не после-
днюю роль играют материалы мужского сарматского погребения,
открытого у с. Пороги на Днестре в 1984 г. экспедицией Винницкого
краеведческого музея. Благодаря разнообразному набору предме-
тов оно может быть довольно точно датировано последней чет-
вертью I в. нашей эры. На вещах, изготовленных из золота и се-
ребра, было помещено семь тамг, большинство из которых иден-
тично тамгам на монетах Инисмея, чеканившихся в Ольвии на ру-
беже 70-80-х годов. Некоторые особенности образования тамг род-
ственных линий боспорских царей, стилистическая близость тамг
Фарзоя и Инисмея позволили А.В. Симоненко считать их близкими
родственниками, скорее всего отцом и сыном, и утверждать факт
наличия преемственности в передаче власти у сарматов по наслед-
1 Аналитические главы книги принадлежат перу А.В. Симоненко.
-161-
-------------------А. С. Скрипкин 
ству (Симоненко, Лобай, 1991. С. 68-70). Навряд ли в этом кургане
был погребен сам Инисмей, в чем сомневается и А.В. Симоненко.
Вероятно, это было погребение какого-то лица, находящегося в род-
ственных связях с царским родом Инисмея.
С^дность сведений, содержащихся в сообщениях античных
авторов о сарматской этнографии Причерноморья, зачастую не
позволяет достаточно точно локализовать на карте различные сар-
матские группировки. Попытки современных исследователей как-
то уточнить эти сообщения часто страдают субъективизмом и
могут искажать действительность. А.В. Симоненко связывает че-
канку монет Фарзоя и Инисмея в Ольвии, погребение у с. Порога с
тамгами этих царей с расселением аорсов, основываясь на соб-
ственной интерпретации сведении Плиния (Симоненко, 1992. С. 160).
Весьма интересно для освещения рассматриваемой пробле-
мы использование Ю.Г. Виноградовым нового эпиграфического
документа, представляющего собой фрагмент мраморной плиты
с текстом декрета, обнаруженной в 1984 г. во время раскопок в
Крыму, у Мангупа. В нем впервые фиксируется географический
термин «Аорсия», понимаемый как страна обитания аорсов. Ос-
новные выводы Ю.Г. Виноградова, сделанные на основе анализа
этого документа, сводятся к следующему: декрет, вероятнее все-
го, ольвийского происхождения; Аорсия должна располагаться по-
близости от Дуная и провинции Мёзии; спор об этническом соста-
ве царства Фарзоя окончательно решается в пользу сарматской,
а точнее - аорсской, его принадлежности; аорсы Фарзоя, осуще-
ствлявшие протекторат над Ольвией, скорее всего, были васса-
лами Рима (Виноградов Ю.Г., 1994. С. 168).
Трудно в полной мере судить о событиях, описанных в новом
письменном памятнике, по причине его фрагментарности и отсут-
ствия полного перевода. Однако, исходя из фрагментов, содержа-
щихся в статье Ю.Г. Виноградова, возникают некоторые сомнения
в однозначной интерпретации им ряда сообщаемых в декрете све-
дений. Из текста декрета следует, что вокруг города, предполага-
емой Ольвии, была нестабильная обстановка. Существовало не-
кое враждебное окружение, которое надо было преодолеть, чтобы
доставить провиант для горожан. Но такой ситуации не должно было
-162-
Сарматы U Восток	—
быть, если бы Ольвия входила в сферу политики «величайших ца-
рей Аорсии». Не имело смысла посылать ольвиополитам и посоль-
ство к царям Аорсии, специально информировать их об опасности,
угрожающей городу, и просить помощи в защите. В том случае,
если бы аорсские цари действительно осуществляли протекторат
над Ольвией, чеканя тем свою монету, то их прямой обязанностью
было защищать город, быть осведомленными в складывающейся
ситуации и не ждать специального посольства. Кроме того, в тек-
сте декрета нет сведений о том, что Фарзой был аорсским царем,
там упоминается Умабий, который, возможно, имел отношение к
царям Аорсии (Виноградов Ю.Г., 1994. С. 167).
Эти сомнения не позволяют мне безоговорочно присоединить-
ся к выводам Ю.Г. Виноградова, сделанным на основании анализа
мангупского декрета, поскольку он, на мой взгляд, допускает воз-
можность других интерпретаций в пределах динамичного I в. нашей-
эры. Этот, бесспорно, уникальный документ еще не однажды будет
подвергнут основательной внешней и внутренней критике.
Вернемся к археологическому аспекту проблемы. В статье
А.В. Симоненко, и особенно в книге, дан скрупулезный анализ
обряда погребения и находок из кургана у с. Пороги с хронологи-
ческих и этнокультурных позиций. Справедливо обратив внима-
ние на восточный облик многих вещей из этого кургана и склоня-
ясь к мнению об аорсской принадлежности сарматских погребе-
ний в нем, А.В. Симоненко полагал, что ранее, занимая Поволжье
и Подонье, аорсы могли аккумулировать культурные достижения
среднеазиатских народов или заимствовать их у появившихся
здесь аланов (Симоненко, 1992. С. 161; Симоненко, Лобай, 1991.
С. 71). Это мнение в принципе разделяет и Ю.Г. Виноградов (Ви-
ноградов Ю.Г., 1994. С. 164, примеч. 69).
Попытаемся рассмотреть, какое отношение могли иметь
аорсы к тем инновациям, которые были выявлены по материа-
лам кургана у с. Пороги и другим близким им памятникам. Наи-
более подробные сведения об аорсах и их первоначальной лока-
лизации даны в «Географии» Страбона, вставки в которую, как
полагают, он вносил вплоть до конца своей жизни, то есть до 23/
24 г. (Грацианская, 1988. С. 14). Страбон различал две группы
-163-
------------------А. С. Скрипкин 
аорсов: собственно аорсов и верхних аорсов, которые занимали
разные территории. Аорсы обитали по Танаису, а верхние аорсы
владели значительной частью Северо-Западного Прикаспия,
политически они были самостоятельны. Новые сведения о Се-
верном Кавказе и прилегающих к нему территориях стали изве-
стны в античном мире в результате бурных событий времен
Митридатовых войн и последующих лет. Они были описаны ря-
дом историков, сведения которых использовал Страбон в рас-
сматриваемой части его труда. У самого Страбона есть две
хронологические привязки, имеющие отношение к обитанию аор-
сов на указанных им местах: время правления на Боспоре Фар-
нака (XI; V, 8) и разрушение Танаиса Полемоном (XI, 11,3). Это
середина - конец I в. до нашей эры. Из контекста сочинения
Страбона следует, что аорсы обитали и раньше в указанных
местах. Есть основание считать, что появляются они там во
II в. до н. э. в результате подвижки кочевого мира евразийских
степей с востока на запад, вызванной рядом причин, и основная
из них - военная активизация хуннов. В это время сарматы ак-
тивно начинают осваивать Скифию, значительно увеличивается
кочевое население Дона, Волги и Северного Кавказа (Скрипкин,
1992. С. 34-37). Вслед за этими событиями в восточноевропей-
ских степях наступает стабилизация политической обстановки,
нашедшая отражение в этнокарте Страбона. В Подонье и По-
волжье II—I вв. до н. э. датируется заключительный этап ранне-
сарматской культуры, носителями которой, скорее всего, и были
аорсы. Обнаруженные здесь в последнее время типично ранне-
сарматские комплексы с лучковыми фибулами не исключают
возможности сохранения традиций этой культуры и в начале на-
шей эры (Скрипкин, 1992. С. 7). Следует отметить, что археоло-
гические памятники этой культуры в плане преемственности не
имеют ничего общего с теми инновациями, которые так ярко
характеризуют погребения у с. Пороги, Кобяково, Косика и ана-
логичные им комплексы.
Обратимся хотя бы к тамгам, которые играют основную роль в
определении этнической принадлежности Фарзоя и Инисмея. На тер-
ритории, очерченной Страбоном для аорсов, в памятниках II—I вв. до
-164-
Сарматы и Восток
н. э. и, видимо, начала I в. н. э., не только не известны тамги, близкие
схемам вышеназванных царей, но и вообще не отмечена традиция их
употребления. В то же время такие тамги известны в других местах,
и они явно принадлежали не страбоновым аорсам. Тамги, идентичные
обнаруженным в погребении у с. Пороги, известны в Юго-Западной
Монголии среди наскальных рисунков в долине реки Цаган-Гол, кроме
того, там изображены и другие тамги, находящие аналогии в североп-
ричерноморских памятниках (Вайнберг, Новгородова, 1976. С. 67-72,
рис. 7; Яценко, 1993. С. 63, рис. 2). Близкие им тамги со П в. до н. э.
распространяются в отдельных районах Средней Азии, причем они
известны на монетах правителей Согда и Хорезма. Исследователи
полагают, что их появление здесь связано с теми кочевниками, кото-
рые участвовали в разгроме Греко-Бакгрии и обосновались затем в
ряде среднеазиатских областей. Широкое употребление тамг, анало-
гичных монгольским и среднеазиатским, в восточноевропейских сте-
пях начинается с I в. нашей эры. Я разделяю мнение Б.И. Вайнберг и
Э.А. Новгородовой о том, что распространение идентичных тамг от
Монголии через Среднюю Азию в Северное Причерноморье логич-
нее всего объясняется передвижением близкородственных групп ко-
чевников (Вайнберг, Новгородова, 1976. С. 71). Тамги как родовые зна-
ки могли распространяться только вместе с этими родами. С.А. Яценко
появление тамговых «энциклопедий» в Северном Причерноморье свя-
зывает с традициями, зародившимися в Монголии (Яценко, 1993. С. 63).
Существовавшая практика изображения тамг на монетах в Средней
Азии должна была быть хорошо известна обитавшим в тех районах
кочевникам, которые затеи могли принести ее с собой в Северное
Причерноморье. Обнаруженные в Нижнем Поволжье и на Дону там-
ги появляются здесь в ином культурном контексте, не имеющем отно-
шения к аорсам (Симоненко, 1992. С. 161)2.
Одна из наиболее ярких составляющих материальной куль-
туры исследуемых сарматских памятников - вещи, выполненные
в полихромно-бирюзовом зверином стиле. Этот вид искусства
2 В 1993 г. экспедицией Волгоградского государственного университета в од-
ном из сарматских погребений 1 - началаП в. наИловле был найден серебряный кубок
с двумя тамгами схемы Инисмея (руководитель экспедиции - И.В. Сергацков).
-165-
------------------- А. С. Скрипкин -------------------------
обычно рассматривают как возрождение старых скифских тра-
диций, основательно «подзабытых» сарматами на заключитель-
ном этапе раннесарматской культуры. Спрашивается, на какой эт-
нической почве могло произойти это возрождение? Если на аорс-
ской или какой-либо другой - местной - сарматской, то сразу воз-
никает новый вопрос: по какой причине? Абстрактные рассужде-
ния В.Г. Гугуева, объясняющие мощный импульс восточных ин-
новаций в сарматском искусстве в I в. н. э. «реминисценцией куль-
тов солярно-вегетативного цикла» в результате контактов сарма-
тов с переднеазийскими очагами иранской идеологии, выглядят
малоубедительными (Гугуев, 1992. С. 128 и след.).
Вполне очевидно, что полихромно-бирюзовый звериный стиль
не имеет местных истоков в памятниках сарматской культуры
Восточной Европы, он появляется здесь в готовом, сформировав-
шемся виде. Согласно существующему мнению, вещи, выполнен-
ные в полихромно-бирюзовом зверином стиле попадали к сарма-
там в результате посреднической деятельности купцов по север-
ному ответвлению Великого шелкового пути (Берлизов, 1993.
С. 29-35). Однако с таким мнением вряд ли можно согласиться,
так как некоторые из этих вещей служили атрибутами власти (пек-
торали, гривны, диадемы), другие относились к деталям костю-
ма, портупеи, конской упряжи и несли определенную этническую
нагрузку: Следует, видимо, учитывать и некие новые мировоззрен-
ческие традиции, воплощенные в новом искусстве, которые так
просто не могут быть восприняты в другой этнической среде.
Причем такие, например, вещи, как инсигнии власти, по крайней
мере, должны были удовлетворять двум уровням мировоззрен-
ческих представлений: при жизни их владельцев и во время от-
правления их в мир иной. Эти вещи не только не могли быть объек-
тами обыкновенной торговли, но и вряд ли попадали к сарматам
как военные трофеи. Они, вероятнее всего, изготовлялись в ка-
ких-то производственных центрах по заказу кочевнической знати
с учетом их культово-идеологических воззрений. Такие вещи были
реликвиями; они, видимо, передавались по наследству, поэтому
некоторые из них (пекгораль из погребения у с. Косика и гривна
з кобяковского кургана) выглядят несколько архаично, по срав-
-166-
------------------ Сарматы и Восток
нению с общей датой комплексов, где они найдены. Не исключе-
но, что с них в погребальных целях снимали копии, в то время как
оригиналы продолжали выполнять свои земные функции.
Большинство авторов, которые занимались проблемой про-
исхождения вещей у сарматов, выполненных в полихромно-бирю-
зовом зверином стиле, считали наиболее вероятным их восточ-
ное происхождение. В.И. Сарианид'и более определенно говорил о
бактрийском их производстве (Сарианиди, 1987. С. 81 и след.).
Если попытаться стать на сторону тех исследователей, которые
считают, что эта волна нового искусства распространяется в среде
местного или, по крайней мере, давно живущего в Поволжье и
Северном Причерноморье сарматского населения в результате
торговых связей, то становится непонятным, почему вдруг это
население, находящееся уже длительное время в тесных связях с
северопричерноморскими городами, вдруг начинает дружно ори-
ентироваться на весьма отдаленные центры, связь с которыми
была сложна? Ведь многовековой опыт торевтов городов Север-
ного Причерноморья по обслуживанию кочевников мог бы вполне
удовлетворить самые претенциозные запросы сарматской знати.
Не проще ли предположить, что новые традиции в искусстве были
привнесены новым контингентом кочевников, которые, в первую
очередь, и были их распространителями в восточноевропейских
степях. Еще М.И. Ростовцев считал, что истоки искусства, пред-
ставленные в материалах типа Новочеркасского клада (курган
Хохлач) и Сибирской коллекции, уходят в Центральную Азию, а
появление его в степях на юге России связано с передвижением
племен сакского круга под давлением хуннов и юэчжей (Ростов-
цев, 1993. С. 46).
Традиции скифского изобразительного искусства в силу ряда
исторических причин в большей мере сохраняются на востоке,
поскольку на западе еще в начале III в. до н. э. Причерноморская
Великая Скифия прекращает свое существование. Во II в. до н. э.
Средняя Азия и граничащие с ней территории начинают навод-
няться кочевниками, вынужденными с предельных окраин Вос-
точной Скифии под давлением хуннов отойти на запад. Здесь в
новых условиях происходит соединение восточноскифской и пе-
-167-
------------------- А. С. Скрипкин ------------------------
реднеазиатской изобразительных традиций. Наиболее яркими
образцами такого синкретического искусства являются многие
вещи из богатейших погребений Тилля-тепе (Сарианиди, 1989.
С. 156). Таким образом, в Средней Азии на рубеже эр, когда тра-
диции скифского искусства здесь уже в значительной мере угас-
ли, новое искусство, характерной чертой которого стал скифский
звериный стиль в сочетании с полихромией, получает как бы вто-
рое дыхание. Вслед за этими событиями, памятники полихромно-
бирюзового звериного стиля появляются в восточноевропейских
степях, аналогии которым не только стилистически и композици-
онно, но и в утилитарном назначении самих вещей обнаружива-
ются в тилля-тепинских комплексах.
В свое время Б.А. Раева, указавшего на близкие черты сход-
ства искусства сарматов начала нашей эры на Нижнем Дону с
искусством пазырыкских курганов Алтая, поразило явное хроно-
логическое несоответствие между этими памятниками, что зас-
тавило его поставить вопрос о возможном передатировании изве-
стных курганов Пазырыка в сторону их омоложения (Раев, 1989.
С. 117). Однако в реконструкции этого процесса следует учиты-
вать время, которое ушло на модернизацию восточноскифского
(сибиро-алтайского) искусства в среднеазиатских центрах. Меж-
ду Алтаем и Доном была Средняя Азия.
Таким образом, распространение памятников нового искусства
повторяет путь, который проделали тамги с востока на запад, что
заставляет считать оба эти явления взаимосвязанными. Кроме того,
тот же путь проделали многие категории вещей, обнаруженные в
сарматских погребениях в начале эры. К ним относятся мечи с нож-
нами, имеющими в верхней и нижней частях лопасти (Косика, Дачи),
прототипы которых известны на Алтае в поздних пазырыкских па-
мятниках (Кубарев, 1987. С. 54—65, рис. 22). Промежуточным пунк-
том являются их находки в Тилля-тепе. Типично хуннские наконеч-
ники стрел найдены в уже не раз упоминавшемся погребении 1 у
с. Пороги, а также в сусловском кургане 51 на Волге (Скрипкин, 1990.
С. 136 и след., рис. 24,54). Того же происхождения, видимо, наконеч-
ник, изображенный на сосуде из погребения у с. Косика (Дворничен-
ко, Федоров-Давыдов, 1993. Рис. 5), как и луки, костяные накладки
-168-
 Сарматы и Восток 
которых обнаружены вместе с вышеназванными наконечниками
стрел. Недавно С.А. Яценко привел обширный перечень инноваций
центральноазиатского происхождения у сарматов начиная с I в. н. э.
(Яценко, 1993. С. 60-69). Все это свидетельствует о смещении цело-
го культурного пласта с востока на запад. Сутью этого явления были
давление хуннского тюркоязычного этноса на восточный ираноязыч-
ный кочевой мир и отступление последнего на запад. Создавшийся
вакуум на западном конце евразийского пояса в связи с прекращени-
ем существования Причерноморской Скифии и избыточным напря-
жением на востоке, вызванным активизацией хуннов, привели к це-
лой серии миграций кочевого мира с востока на запад, охвативших
значительный период времени.
Цикличность исторических событий, связанных с миграциями
различных подразделений кочевников,—довольно характерное явле-
ние для европейских степей. Хорошо известные по письменным ис-
точникам, вторжения кочевников из Азии в Европу в средние века
были логическим продолжением тех миграционных процессов, кото-
рые, очевидно, стали проявляться еще в эпоху ранних кочевников.
Непосредственно и опосредованно с упомянутыми событиями пос-
ледних веков до нашей эры - начала нашей эры связана и определен-
ная цикличность в освоении сарматами Северного Причерноморья:
увеличение населения Азиатской Сарматии во II в. до н. э.; освоение
сарматами междуречья Дона и Днепра во П-I вв. до н. э.; занятие
ими земель к западу от Днепра, вплоть до Дуная, в начале нашей
эры. В последнее время к выводу о цикличности во взаимоотноше-
ниях кочевников с греческими колониями и оседлым земледельчес-
ким населением Северного Причерноморья пришел ряд исследова-
телей. Эта цикличность, по их мнению, вызывалась периодическими
сменами здесь господствующего кочевого населения, продвигавше-
гося из глубинных районов Евразии (Марченко, 1991. С. 67-70; Ви-
ноградов Ю.Г., Марченко, 1991. С. 145—154).
Массовость восточных инноваций в материальной культуре
сарматов с начала нашей эры вполне вписывается в контекст этих
миграционных процессов. Больше всех на роль их распространите-
лей могут претендовать аланы, которых одни античные авторы
называют скифами (Иосиф Флавий, Арриан), а другие отождеств-
-169-
------------------ А. С. Скрипкин	... 
ляют с массагетами, обитателями Средней Азии (Дион Кассий,
Аммиан Марцеллин). Предки аланов, видимо, были выходцами из
восточной периферии Азиатской Скифии, волею судеб попавшими
в Среднюю Азию, скорее всего, во время событий около середины
II в. до нашей эры. Кроме уже приводившихся мною аргументов о
пребывании аланов в Средней Азии (Скрипкин, 1990. С. 202-203),
сошлюсь еще на один. Из «Хоу хань шу» известно, что владение
Яньцай было переименовано в Аланьляо (Аланья - по Н.Я. Бичу-
рину). Местонахождение Яньцай раньше приурочивалось то к
Аральскому, то Каспийскому морям. Л.А. Боровкова, проделавшая
скрупулезную работу по локализации фигурирующих в китайских
источниках государств Средней Азии, пришла к выводу, что Янь-
цай должно располагаться в Восточном Приаралье, а его столица
находилась намного южнее современной Кызыл Орды (Боровкова,
1989. С. 65). В упомянутом источнике также говорится о зависи-
мости некогда свободного Яньцай от своего более могуществен-
ного южного соседа - Канцзюя. Такая ситуация могла сложиться в
I в. н. э., когда в Средней Азии происходило усиление ряда госу-
дарств, в том числе и Канцзюя, за счет меньших владений (Боров-
кова, 1989. С. 98). Таким образом, переименованиеЯньцай в Алань-
ляо и его зависимость от Канцзюя могут быть событиями взаимо-
связанными. Вероятно, Канцзюй в этот период в своей политике
больше ориентировался на северные территории, так как на юге
его активность должна была сдерживаться набирающим силу Ку-
шанским государством. Не исключено, что в этой политике Канц-
зюя аланы играли не последнюю роль.
Аланы были, вероятно, не моноэтническим, а полиэтническим
военно-политическим образованием, которое окончательно сложи-
лось в восточноевропейских степях и в котором собственно аланы
играли роль консолидирующей силы. Прямые указания на это со-
держатся в письменных источниках (Amm. Marc. XXX, 1, 2, 13).
Вместе с аланами могли прийти и другие народы, выходцы из вос-
точноскифского мира. В состав нового объединения кочевников во
главе с аланами вошло, вероятно, и местное — сарматское населе-
ние волго-донских степей, например какая-то часть аорсов. Но,
видимо, этнические изменения были все же существенными, они
-170-
Сарматы и Восток 
сыграли основную роль в переоформлении всей сарматской куль-
туры. Оппоненты этой концепции часто ссылаются на тот факт,
что так называемые диагональные погребения — один из диагнос-
тирующих признаков новой среднесарматской культуры - не име-
ют истоков в древностях Средней Азии (Гугуев, 1992. С. 128). Но
дело в том, что диагональные погребения среднесарматского вре-
мени - не результат развития погребальных традиций раннесар-
матской культуры. Этот обряд не практиковался ни аорсами, ни
сираками, ни роксаланами - основными сарматскими группиров-
ками II—I вв. до н. э., носителями раннесарматской культуры на зак-
лючительном ее этапе. Диагональные погребения, как и целый ряд
других явлений в обряде и материальной культуре сарматов начала
нашей эры, представляют собой возрождение старых, скифских,
традиций - феномен, который предстоит еще всесторонне иссле-
довать, но о котором можно сказать, что проявил он себя в новой
этнополитической ситуации.
Что касается хронологического несоответствия начала сред-
несарматской культуры и появления аланов, по письменным ис-
точникам, в Восточной Европе, на которое иногда обращается вни-
мание, то оно, скорее всего, кажущееся. Во-первых, дата начала
среднесарматской культуры, приходящаяся, по моему мнению, на
рубеж эр, должна восприниматься с определенным допуском, по-
скольку практически все сарматские памятники невозможно да-
тировать с точностью до десятилетия; во-вторых, время появле-
ния аланов в Восточной Европе и время их фиксации здесь пись-
менными источниками - разные вещи. Имеется достаточно при-
меров запаздывания свидетельств античных авторов о новых на-
родах Северного Кавказа и Причерноморья. Тот же Страбон впер-
вые зафиксировал сираков и аорсов гораздо позже их появления в
северокавказских и донских степях.
Обычно принято считать, что аланы в Восточной Европе
появляются после сирако-аорсской войны, завершение которой
датируется 49 г. н. э., поскольку при описании этих событий они не
упоминаются, а говорится о тех племенах, которых здесь раньше
знал Страбон. Этот постулат используется как доказательство
того, что этнокарта Северного Кавказа и сопредельных земель,
-171-
---—————— А. С. Скрипкин	. .. - ...-
Подонья и Северо-Западного Прикаспия, описанная Страбоном,
сохраняется практически без изменений до середины I в. нашей
эры. Однако, на мой взгляд, не следует придавать событиям си-
рако-аорсской войны глобальный характер, это был локальный эпи-
зод в боспорской истории, затронувший Нижнюю Кубань и час-
тично Восточное Приазовье. Этническая ситуация в волго-донс-
ких степях к этому времени могла уже измениться - на эту мысль
также наводит содержание соответствующих разделов «Анналов»
Тацита (XII, 15-16). Котис и Аквила отправляют послов к аорсам,
когда сираки и Митридат начали уже против них военные дей-
ствия. Тогда верхние аорсы как наиболее могущественное объе-
динение кочевников из числа союзников римлян и боспорцев вы-
падают, поскольку в этой ситуации достичь Волги или районов
Северо-Западного Прикаспия послам было сложно. Далее Тацит
пишет, что союзные войска — аорсы, римские когорты и отряды
боспорцев выступают одновременно, они сперва выгоняют Мит-
ридата из владений дандариев, а затем «направляются в земли
сираков». Судя по последовательности действий, Котис и его со-
юзники начали наступление с Тамани. Если допустить, что на сто-
роне Котиса выступили аорсы, которых Страбон помещает на Дону,
то становится непонятным, каким образом, аорсы прошли через
земли враждебных им сираков и дандариев, где находился Мит-
ридат, чтобы воссоединиться со своими союзниками. Рациональ-
нее было бы аорсам нанести удар с тыла и заставить Митридата
и сираков воевать на два фронта. Вероятнее всего, аорсы вместе
с войском Котиса переправились на азиатскую часть Боспора из
Крыма, и послы нашли их уже в других местах, нежели в свое
время указанных Страбоном (Мачинский, 1974. С. 129-131).
В связи с изложенным хотелось бы высказать свое отношение к
интерпретации Ю.Г. Виноградовым событий, происшедших несколько
раньше сирако-аорсской войны, в которой погребение 1 из Косики зани-
мает особое место (Виноградов Ю.Г., 1994. С. 158-163). Речь идет об
участии сарматов в иберо-парфянском конфликте, ставшем извест-
ным из «Анналов» Тацита (VI, 33). Тацит не называет, какие конкрет-
но племена приняли участие в этой войне, объединяя их под одним
названием: «сарматы», скетпухи которых после принятия даров «от-
-172-
Сарматы и Восток
правились на помощь и к той, и к другой» противоборствующим сторо-
нам. Ю.Г. Виноградов полагает, что сарматы, которых иберы пропус-
тили через Дарьяльское ущелье к себе на помощь, были нижними аор-
сами, то есть аорсами, обитавшими у Танаиса, а сарматы, которые
шли на помощь парфянам, пытаясь проникнуть в Закавказье вдоль
Каспийского моря, были сираками. С такой интерпретацией скромных
сведений Тацита трудно согласиться. Судя по данным Страбона, Да-
рьяльский проход должны были контролировать сираки, которые бли-
же к нему располагались, а Дербентский - верхние аорсы, «гак как
владели большей частью побережья Каспийского моря» (Страбон. XI;
V, 8). Именно к этим ближайшим соседям за Кавказским хребтом
должны были в первую очередь обратиться закавказские враждую-
щие стороны. Аорсам, жившим у Танаиса, чтобы попасть к Дарьялу,
надо было пересечь земли сираков, а сиракам, чтобы пройти по побе-
режью Каспия, надо было нарушить суверенитет верхних аорсов. Хотя
эти преграды и не могли быть абсолютно непреодолимыми, но излиш-
няя сложность такой реконструкции очевидна. В интерпретации этих
событий более убедительным выгладит мнение В.Б. Виноградова, обо-
сновывающее сиракскую версию в закавказских событиях 30-х гг. н. э.
(Виноградов В.Б., 1963. С. 149).
Неожиданным выглядит и предполагаемое Ю.Г. Виноградовым
возвращение из Закавказья нижних аорсов на земли верхних аорсов
в Поволжье, поскольку, по данным Страбона, это два самостоятель-
ных политических объединения со своими царями и войсками. На-
вряд ли верхние аорсы согласились бы принять в качестве гостей на
два-три года целую армию. Затем, как полагает Ю.Г. Виноградов,
аорсы направились к Азовскому морю для разрешения конфликта
между Котисом и Митридатом. В таком случае надо думать, что
послы Котиса все же нашли аорсов на берегах Волги.
Известное погребение у с. Косика на Нижней Волге Ю.Г. Виног-
радов связывает с кончиной одного из аорсских скептухов, вернувше-
гося из закавказского похода. Подтверждает такое заключение наход-
ка в погребении серебряного сосуда с надписью, в которой упоминает-
ся царь Артавасд, — по предложению Ю.Г. Виноградова, это имя ар-
мянского царя, правившего в период 37-41 годов. На службе у него
могли быть аорсы, скегпуху которых царь и подарил сервиз, куда вхо-
-173-
—------------------ А. С. Скрипкин -----------------------
дил и сосуд с дарственной надписью, украшенный талантливым сар-
матским мастером Ампсалаком, также упомянутым в надписи, осво-
ившим ремесло торевта во время пребывания в Армении. Вся эта
реконструкция в значительной мере условна и может быть принята
как одна из многих версий, объясняющих нахождение сосуда с име-
нем армянского царя в сарматском погребении в Поволжье. Можно,
например, предположить, что этот сосуд предназначался для сиракс-
кого скептуха как вероятного союзника армян, а затем после разгрома
сираков, к которому приложили руку и аорсы, дорогой сосуд в качестве
трофея попал к победителям. Возможен и другой вариант этого сюже-
та: погребение у с. Косика не принадлежало аорсскому скептуху. Опуб-
ликовавшие это захоронение В.В. Дворниченко и Г. А Федоров-Давы-
дов, отметили его типологическую близость царским погребениям
Тилля-тепе. Многие находки из него (оружие, украшения), как уже от-
мечалось, находят аналогии и прототипы в среднеазиатских, сибиро-
алтайских и ордосских древностях (Дворниченко, Федоров-Давыдов,
1993. С. 157,159,174). Погребение 1 у с. Косикаполностью вписыва-
ется в ту серию памятников, появление которых в европейских степях
может быть связано с продвижением кочевнических группировок с
востока. Античные авторы (Полибий, Курций Руф, Арриан, Орозий) не
раз отмечали участие среднеазиатских кочевников в передневосточ-
ных событиях. Иосиф Флавий в «Иудейских древностях» упоминает о
набеге на Парфию даев и саков, имевшем место во второй половине
1 в. н. э., как об обычном явлении (XX, IV, 91). Таким образом, сосуд с
надписью в косикинское погребение мог попасть, как и другие вещи из
него, через Среднюю Азию.
М.Ю. Трейстер, тщательно проанализировав сосуды из это-
го погребения, считает, что их формы, мотивы и сюжеты весьма
показательны для искусства Средней Азии (Трейстер, 1994.
С. 197). Не отрицая наличия у сарматов ремесла, я не могу под-
держать мнение М.Ю. Трейстера о существовании у них мастер-
ских, изготовляющих высокохудожественные произведения торев-
тики, и вот почему. М.Ю. Трейстер появление у сарматов «серии
стилистически близких произведений» торевтики, которые обыч-
но в ограниченное время распространяются по степи, объясняет
кратковременными контактами сарматских мастеров с эллинис-
-174-
------------------- Сарматы и Восток 
тическими центрами торевтики Востока во время разного рода
политических акций (Трейстер, 1994. С. 201). Но суть в том, что
распространение этих серий вещей всегда приходится на суще-
ственные подвижки в среде кочевого мира евразийских степей.
Находки «греко-бактрийских» фаларов, о которых упоминает в
своей статье М.Ю. Трейстер, приходятся на время появления в
Причерноморье роксоланов и сатархов, а также, вероятно, сира-
ков и аорсов в северокавказских и волго-донских степях. Появле-
ние произведений искусства типа Косики связано со всем тем
кругом инноваций, о которых уже частично шла речь и за которы-
ми нельзя не усмотреть этнических изменений. Во II в. н. э. в
степях начинают распространяться новые традиции в материаль-
ной культуре, появляется новый круг инноваций, которые также
имеют этническую окраску. Видимо, эти серии стилистически
близкородственных произведений искусства, как правило, появ-
лялись и распространялись на гребне тех волн кочевнических пе-
редвижений, которые периодически существенно перекраивали эт-
ническую карту Северного Причерноморья и отражали предыду-
щие связи и начальную дислокацию их носителей.
С рубежа эр и особенно в I в. н. э. начинается активное освое-
ние сарматами Северо-Западного Причерноморья, одной из причин
которого могло быть давление новых группировок кочевников с вос-
тока. Новые племена к середине I в. н. э., вероятно, достигают зе-
мель, расположенных к западу от Днепра, что и стало одной из при-
чин переселения наместником Мёзии Плавтием Сильваном ста ты-
сяч варваров вместе с семьями за Дунай. В эпитафии, посвященной
этому знаменитому римлянину, говорится и об усмирении им «ранее
неведомых и враждебных римскому народу царей...» (Цит. по: Ви-
ноградов Ю.Г., 1994. С. 166). Надо полагать, что предыдущая но-
менклатура варварских племен Северного Причерноморья была до-
статочно хорошо известна римлянам, с ними им уже неоднократно
приходилось иметь дело—то как с противниками, то как с союзника-
ми. В данный контекст вполне вписывается версия М.Б. Щукина, по
которой причиной всех этих событий могло быть продвижение в вос-
точноевропейские степи носителей «золото-бирюзового стиля» в ис-
кусстве (Щукин, 1989. С. 78), в которых, на мой взгляд, реальнее
-175-
——_________________ А. С. Скрипкин ------------------------
всего видеть аланов. Появившись сперва на Дону, аланы могли, с
такой же убедительностью, заявить о себе и в Северо-Западном При-
черноморье, как это они сделали в отношении Закавказья.
В заключение хочу обратить внимание еще на одну деталь.
Среди богатых сарматских погребений первых веков нашей эры,
судя по обнаруженным в них вещам, значительный процент состав-
ляют женские захоронения: Соколова могила, Кобякзэвский курган 10,
Хохлач. Ограбление большинства других аналогичных курганов, к
сожалению, не позволяет установить пол погребенных. По богат-
ству и значимости женских погребений трудно найти что-либо рав-
ноценное среди сарматских памятников II-I вв. до нашей эры. Для
данной темы небезынтересным будет мнение исследователей о
сохранении довольно ярко выраженных матриархальных традиций
в среде сако-массагетского населения Арало-Каспийского регио-
на. Фольклорные мотивы сохранили сведения не только о высоком
общественном положении женщин в древности у народов Приара-
лья, но и об участии их в ратных делах, что перекликается с нарт-
ским эпосом народов Кавказа и позволяет говорить о единых исто-
ках этого явления (Толстова, 1984. С. 186-206).
В.И. Абаев, анализируя социальный термин «афшин», кото-
рым называли правителей области Усрушана в Средней Азии, ус-
тановил, что он был заимствован ее жителями из массагетской
среды. Этот же термин известен и в осетинском языке в значении
«хозяйка». Отмеченный лингвистический факт В.И. Абаев объяс-
нял родством массагетов и аланов, полагая, что афшинами в эпоху
военной демократии называли знаменитых массагетских и сармат-
ских предводительниц (Абаев, 1959. С. 113-116). Не следует ли ви-
деть в таком случае в богатых женских сарматских погребениях
начала нашей эры наследниц громкой славы Томирис?
Таким образом, реконструкции этнополитической ситуации в
I в. н. э. в Северном Причерноморье, претендующие на объек-
тивность, должны учитывать влияние нового восточноскифского
элемента на исторические процессы в этом районе. Версия о не-
пременно аорсской принадлежности царей Фарзоя и Инисмея не
бесспорна. Возможны варианты.
-176-
—	Сарматы и Восток 
Синеок литературы
Абаев. В. И. Среднеазиатский политический термин афшин И ВДИ. -
/959.-№ 2.
Берлизов, Н. Е. Сарматы на Великом шелковом пути // Античная
цивилизация и варварский мир: материалы III археол. семинара : в 2 ч. -
Ч. I. - Новочеркасск, 1993.
Боровкова, Л. А. Запад Центральной Азии во II в. до н. э. - VII в. и. э.
/Л. А. Боровкова. -М., 1989.
Вайнберг, Б. И. Заметки о знаках и тамгах Монголии / Б. И. Вай-
нберг, Э. А. Новгородова II История и культура народов Средней
Азии. - М., 1976.
Виноградов, В. Б. Сарматы Северо-Восточного Кавказа / В. Б. Ви-
ноградов. - Грозный, 1963.
Виноградов, Ю. Г. Очерк военно-политической истории сарматов в
I в. н. э. // ВДИ. -1994. - № 2.
Виноградов, Ю. Г. Северное Причерноморье в скифскую эпоху.
Опыт периодизации истории / Ю. Г. Виноградов, К. К. Марченко И СА. -
1991.—№1.
Грацианская, Л. И. «География» Страбона : Проблемы источникове-
дения //Древнейшие государства на территории СССР. - М., 1988.
Гугуев, В. К. Кобяковский курган: (К вопросу о восточных влияниях на
культуру сарматов I в. н. э. - начала II в. н. э.)//ВДИ. -1992. -№4.
Дворниченко, В. В. Сарматское погребение скептуха I в. н. э. у с. Ко-
сика Астраханской области / В. В. Дворниченко, Г. А. Федоров-Давыдов
HBJ3JA.-1993.-N<>'3.
Карышковский, П. О. О монетах царя Фарзоя // Археологические
памятники Северо-Западного Причерноморья. - Киев, 1982.
Кубарев, В. Д. Курганы Уландрыка / В. Д. Кубарев. - Новоси-
бирск, 1987.
Марченко, К. К. Греки и варвары Северо-Западного Причерномо-
рья VII -1 вв. до н. э.: (Проблемы, контакты, взаимодействия) //Древние
культуры и археологические изыскания : материалы к пленуму ИИМК,
26-28 нояб. 1991 г.-СПб., 1991.
Мачинский, Д. А. Некоторые проблемы этногеографии восточноев-
ропейских степей во II в. до н. э. — Iв. н. Э.//АСГЭ.-1974.-Вып. 16.
Раев, Б. А. «Княжеские» погребения сарматского времени у г. Но-
вочеркасска И Археологические памятники Европейской части РСФСР. -
М., 1985.
-т-
А. С. Скрипкин
Раев, Б. А. Аланы в европейских степях: восток—запад И Скифия и
Боспор: Археологические материалы к конф, памяти акад. М. И. Ростов-
цева. - Новочеркасск, 1989.
Ростовцев, М. И. Сарматские и индо-скифские древности
// EKY0IKA : избр. работы акад. М. И. Ростовцева. - СПб., 1993.
Сарианиди, В. И. Бактрийский центр златоделия // СА. —1987.—№ 1.
Сарианиди, В. И. Храм и некрополь Тилля-тепе / В. И. Сарианиди. -
М., 1989.
Симоненко, А. В. Фарзой и Инисмей - аорсы или аланы? // ВДИ. -
1992. -№3.
Симоненко А. В. Сарматы Северо-Западного Причерноморья в I в.
н. э. / А. В. Симоненко, Б. И. Лобай. - Киев, 1991.
Скрипкин, А. С. Азиатская Сарматия : Проблемы хронологии и ее
исторический аспект / А. С. Скрипкин. - Саратов, 1990.
Скрипкин, А. С. Азиатская Сарматия: Проблемы хронологии, пери-
одизации и этнополитической истории: науч, докл., представл. в качестве
дис.... д-ра ист. наук / А. С. Скрипкин. - М., 1992.
Толстова, Л. С. Исторические предания Южного Приаралья/Л. С. Тол-
стова.-М., 1984.
Трейстер, М. Ю. Сарматская школа художественной торевтики :
(К открытию сервиза из Косики) // ВДИ. -1994. -№ 1.
Щукин, М. Б. Сарматы на землях к западу от Днепра и некоторые
события I в. в Центральной и Восточной Европе // СА. —1989. — № 1.
Щукин, М. Б. Царство Фарзоя: эпизод из истории Северного При-
черноморья // СГЭ. -1982. - Вып. 47.
Яценко, С. А. Аланская проблема и центральноазиатские элементы
в культуре кочевников Сарматии рубежа I—II в. н. э. // Петербургский ар-
хеологический вестник. -1993.
НА ПЕРЕКРЕСТКЕ ЦИВИЛИЗАЦИЙ
(Эпоха бронзы и ранний железный век в истории древних племен
южнорусских степей : материалы Междунар. науч, конф., посвящ.
100-летию со дня рождения П. Д. Рау (1897—1997), г. Энгельс,
12—17 мая 1997 г. — Саратов : Изд-во Сарат. гос. пед. ин-та,
1997. - С. 150-152.)
Население восточноевропейских степей в разные периоды
древней истории играло существенную роль в развитии культур-
ных контактов между народами, живущими иногда на почтитель-
ном расстоянии друг от друга. В эпоху раннего железного века,
когда здесь обитали сарматы, эта тенденция проявлялась особен-
но ярко. В сарматских погребениях, иногда в одном комплексе,
встречаются вещи, которые были изготовлены в ремесленных
центрах, располагавшихся от Италии до Китая.
В последние века до нашей эры и в начале нашей эры обще-
исторический процесс определяли греко-римская цивилизация -
на западе и китайская (ханьская) - на востоке. Обе они оказыва-
ли мощное культурное воздействие на варварскую периферию.
В то же время та и другая цивилизации на протяжении длительно-
го времени развивались изолированно друг от друга. В течение
ряда веков степи Подонья, Поволжья и Южного Приуралья явля-
лись как бы одной из контактных зон распространения культур-
ных достояний китайской и античной цивилизаций.
Первые инновации, восходящие к центральноазиатским, и
в том числе к китайским, традициям, в сарматских памятни-
ках появляются во II—I вв. до нашей эры. К ним относятся рам-
чатые пряжки со сценами борьбы животных, гагатовые плас-
тинчатые пряжки, пряжки с геометрическим орнаментом, на-
© Скрипкин А. С., 1997
© Скрипкин А. С., 2010, с изменениями
-179-
 А. С. Скрипкин ... - -	 -
ходящие аналогии в хуннских памятниках, вплоть до Ордоса.
В ряде сарматских погребений найдены длинные мечи с ром-
бическим бронзовым или железным перекрестием, иногда с вы-
емкой у основания рукояти, в оформлении которых сказывает-
ся китайская традиция.
Примерно в то же время в сарматских погребениях начина-
ют встречаться вещи западного производства: наиболее ранними
из них являются бронзовые сковородки типа «Айлесфорд», дати-
руемые I в. до н. э., бронзовые кружки типа «Индрия», фибулы
среднелатенской схемы.
Значительное увеличение такого рода находок приходится на I-
II вв. нашей эры. Западная продукция в сарматских погребениях пред-
ставлена преимущественно италийской металлической посудой, среди
которой наиболее часто встречаются ковши, тазы, цедилки, кувшины,
иногда встречаются римские провинциальные фибулы.
Восточный импорт в сарматских памятниках представляют
китайские бронзовые зеркала, в ряде случаев шелк, продолжает
встречаться оружие, находящее аналогии в ханьских древностях,
распространяется конская узда, известная у хунну. Кроме юга, в
богатых сарматских погребениях встречаются дорогая посуда из
серебра с позолотой: чаши, кубки, блюда, кувшины, производив-
шиеся в ремесленных центрах Ближнего и Среднего Востока, а
также предметы искусства, в котором нашли отражение восточ-
ные традиции, вплоть до Центральной Азии.
Сопоставление культурных находок из сарматских комплексов
показывает, что типы вещей, находящие параллели в культурных цен-
трах Востока, носят в большей степени этноопределяющий харак-
тер (поясные пряжки, вооружение, конская узда, памятники искусст-
ва), нежели западные - представленные преимущественно посудой.
Такая ситуация определяется тем, что обе Сарматии, и в пер-
вую очередь Азиатская, в рассматриваемое время осваивались пле-
менами кочевников, на культурный облик которых большое влияние
оказывал восточный цивилизованный мир, начиная от Парфии и кон-
чая Китаем. Сарматы были тесно связаны с такими группировками
кочевников, как дай, саки, юэчжи, тахары, отдельные подразделения
которых проникали в восточноевропейские степи.
-180-
Сарматы и Восток
Появление центральноазиатских, и китайских в том числе,
инноваций в культуре сарматов может быть объяснено постепен-
ным оттоком кочевого населения от северо-западных границ Ки-
тая на запад, в связи с усилением военной активности хунну в
этом районе, начиная со II в. до нашей эры.
Сарматы, постепенно осваидая Предкавказье и Северное
Причерноморье, попадали в сферу политических интересов госу-
дарств Северного Причерноморья и Рима, который начиная с I в.
до н. э. проводит все более активную политику в бассейне Черно-
го моря. В обиходе сарматов начинают встречаться вещи гре-
ческого и римского производств, пути поступления которых к ним
были самые разнообразные: это и дань, и дипломатические дары,
и результат торгового обмена, и просто военный захват. Эти вза-
имоотношения начинают накладывать отпечаток на культуру сар-
матов в целом — у них начинает широко распространяться мода
на фибулы, которые широко использовались в обиходе населения
Центральной и Западной Европы в раннем железном веке и не
характерны для населения восточных районов Евразии.
Таким образом, кочевники на рубеже эр играли основную роль
в налаживании контактов между Востоком и Западом через евра-
зийский степной коридор. Вероятно, благодаря им, с начала на-
шей эры более или менее стабильно начинает функционировать
северное ответвление Великого шелкового пути.
МЕЖДУ КИТАЕМ И РИМОМ
(Festschrift, 1993—1998 : 5 Jahre wissenschaftliche Zusammenarbeit
der Universitaten Koln und Wolgograd. — Koln : Kirsch-Verlag,
1998. -S. 170-174.)
Резюме
В статье рассматривается проблема установления куль-
турных контактов между китайской и античной цивилизация-
ми через степной евразийский коридор при посреднической
роли кочевников. Выясняется значение миграционных и эко-
номических процессов, имевших место в указанном регионе
на рубеже эр, приведших к установлению первых контактов
между двумя цивилизациями Древнего мира.
Zusammenfassung
Der Artikel 'Zwischen China und Rom' behandelt das
Problem der Herstellung der Kontakte der chinesischen und der
antiken Kulturen uber den euroasiatischen Korridor bei der
Vermittlung der Nomaden. Es wird die Bedeutung der
okonomischen und Migrationsprozesse geklart, die an der Grenze
der neuen Zeitrechnung vor sich gegangen sind und zur
Aufhahme der Kontakye zwischen zwei fuhrenden Zivilisationen
des Zltertums beigetragen haben.
В последние века до нашей эры и в начале нашей эры обще-
ственный прогресс во многом определяли две цивилизации: ан-
тичная и китайская. На западе сначала греческие полисы, а за-
тем и Римская держава сделали гигантский шаг вперед в облас-
ти развития экономики, науки и культуры, заложив тем самым
©СкрипкинА. С„ 1998
© Скрипкин А. С., 2010, с изменениями
-182-
Сарматы и Восток 
основы современной европейской цивилизации. На востоке, опе-
режая многие народы, вперед выходит ханьский Китай со своей
самобытной культурой. Разнясь во многом, эти две цивилизации
были сходны между собой в том, что оказывали мощное воздей-
ствие на окружающую варварскую периферию.
Долгое время античная и китайская цивилизации развивались
изолировано. Движение навстречу'друг другу было длительным.
Значительные успехи в продвижении западного мира на восток были
связаны с победоносным походе»! Александра Македонского про-
тив Ахеменидской державы. Ему удалось достичь Средней Азии,
где на берегу Яксарта (Сырдарья) был заложен в 329 г. до н. э. город
Александрия-Эсхата (Дальняя), являвшийся самым восточным его
фортпостом (Гафуров, Цибукидис, 1980. С. 252). Это был, пожалуй,
самый мощный рывок в распространении античных ценностей на
восток. Впоследствии здесь в середине Ш в. до н. э. образовалось
Греко-Бактрийское царство, просуществовавшее немногим более века
и сохранявшее традиции античной культуры.
В это время Китай не мог сделать сколь-нибудь убедитель-
ных шагов навстречу западному миру, причиной чему являлись
внутренние проблемы, связанные с раздробленностью и междоу-
собными войнами.
К предыстории связей между античным миром и Китаем
имеет отношение установление дипломатических контактов в
раннеэллинистический период между Египтом и Сирией с одной
стороны и Индией с другой. Общеизвестно, что Мегасфен по по-
ручению Селевка I исполнял обязанности посла при дворе индий-
ского правителя Чандрагупты. Есть также основание полагать,
что египетский царь Птолемей II Филадельф (282-248 гг. до н. э.)
и индийский царь Ашока (268—232 гг. до н. э.) обменялись посоль-
ствами. Обязанности египетского посла в Индии, как полагал еще
Дройзен, исполнял Дионисий, упомянутый Плинием (Droysen, 1878.
S. 80, 81). В те времена в Индии существовало представление о
Китае, как о стране шелка. Упоминание в таком смысле имеется
в «Артхашастре» (Хеннинг, 1961. С. 231). Одним из первых о ки-
тайском шелке (ткань серов) упоминает Неарх, флотоводец Алек-
сандра Македонского, побывавший в Индии (Strabo. XV, 1, 20).
-183-
-----------------— А. С. Скрипкин .	.	.......
Поэтому не исключено, что первая информация о Китае на запад
поступала через Индию, возможно, с первыми образцами шелко-
вой ткани, наиболее ранние находки которой известны на террито-
рии Греции, Македонии, Германии (Лубо-Лесниченко, 1989. С. 11).
Китай активно начал продвигаться на запад в то время, ког-
да от величия содеянного Александром Македонским остались
лишь одни воспоминания, а Греко-Бакгрийского царства уже не
существовало. При ханьском императоре Уди (140-87 гг. до н. э.)
Китай развивает бурную внешнеполитическую деятельность, на-
правленную в основном против извечного своего врага хунну. Ис-
поведуя принцип «воевать с варварами руками самих варваров»,
Уди начал искать союзников среди варварского населения Запад-
ного края (Средняя Азия). С этой целью в Западный край была
снаряжена дипломатическая миссия во главе с Чжан Цянем, ко-
торому в период с 138 по 115 г. удалось дважды побывать в Сред-
ней Азии и собрать сведения о странах и народах среднеазиатс-
кого региона и прилежащих к нему территорий. Чжан Цянь был
одним из первых информаторов в Китае о столь отдаленных от
него стран на западе (Хеннинг, 1961. С. 265-279). Если бы миссия
Чжан Цяня состоялась на несколько лет раньше, когда еще суще-
ствовало Греко-Бакгрийское царство, то имелась бы возможность
установления прямых контактов Китая с одним из эллинистичес-
ких государств, но этого не произошло.
Однако эти события явились прологом к установлению более
устойчивых связей между Востоком и Западом, к развитию торго-
вого обмена по трассам так называемого Великого шелкового пути.
Установление же более или менее регулярных китайско-римских
торговых отношений датируется не ранее I в. до нашей эры.
Все основные события, имеющие отношение к развитию эко-
номических и культурных связей между Китаем и западным антич-
ным миром в одном поясе древних цивилизаций, так или иначе, уже
рассматривались в работах многих исследователей. Но остается еще
один сюжет этой темы, который в лучшем случае констатируется,
но является в основном не исследованным. Это роль евразийского
степного коридора в установлении культурных, экономических и по-
литических контактов между Востоком и Западом.
-184-
Сарматы и Восток
Степные просторы от Великой китайской стены до Дуная в
этот период времени были заняты кочевниками, которые находи-
лись в разнообразных взаимоотношениях с древними цивилизаци-
ями. Периоды конфронтации здесь сочетались с мирным сосу-
ществованием, установлением торговых связей. Более высокий
экономический и культурный потенциал древних цивилизаций ока-
зывал достаточно сильное влияние на кочевников. Кочевой евра-
зийский мир отличался большой подвижностью. Заимствования
здесь быстро распространялись на большие расстояния, особен-
но во время миграций, которые периодически охватывали значи-
тельные степные пространства. Таким образом, кочевники, за-
имствовав элементы культуры одной цивилизации, могли донести
их до другой, иногда достаточно далеко отстоящей от первой.
К сожалению, письменные источники весьма слабо освещают со-
бытия степной истории, и исследователям, занимающимся рас-
сматриваемой проблемой, больше приходится обращаться к ар-
хеологическим материалам.
Многолетние исследования памятников раннего железного
века степных районов Восточной Европы показали, что они явля-
ются своеобразной зоной контактов между античной и китайской
цивилизациями, причем контакта не прямого, а опосредованного.
Так, например, на Нижней Волге и Дону к настоящему времени
открыта целая серия сарматских погребальных комплексов, в ко-
торых одновременно встречаются вещи античного и китайского
производства. В данном случае роль контактеров выполняли ко-
чевники (Скрипкин, 1997а. С. 14-15).
Первые инновации, восходящие к центральноазиатским и
в том числе к китайским традициям в сарматских памятниках,
появляются во II—I вв. до нашей эры. К ним относятся пояс-
ные пряжки, детали конской упряжи, находящие аналогии в хун-
нских памятниках, вплоть до Ордоса. В ряде сарматских по-
гребений найдены длинные мечи с ромбическим бронзовым
или железным перекрестием, иногда с выемкой у основания
рукояти, в оформлении которых явно сказывается китайская
манера. Примерно в то же самое время в сарматских погребе-
ниях начинают встречаться вещи западного производства, пре-
-185-
-------------------А. С. Скрипкин -----------------------
имущественно римская металлическая посуда, а также фибу-
лы среднелатинской схемы.
Появление вещей западного производства у сарматов интер-
претируется сравнительно легко, сарматы восточноевропейских
степей вступали в политические и экономические отношения с
понтийскими городами, а затем и Римом, который активизировал
свои действия на Востоке, включив в сферу своих политических
интересов и бассейн Черного моря.
Но чем можно объяснить появление у сарматов вещей,
встречающих прямые аналогии в различных памятниках Цент-
ральной Азии, или выполненных в манере, близкой китайской куль-
туре? Ведь эти районы удалены от Поволжья и Дона на значи-
тельные расстояния. Чтобы ответить на этот вопрос, следует
обратиться к имеющимся письменным источникам. В абсолют-
но независимых сочинениях китайских и античных авторов име-
ются сведения о значительных перемещениях населения в евра-
зийских степях во II в. до нашей эры.
Древние китайские историки Сыма Цянь и Бань Гу сообща-
ют о целом ряде передвижений и военных столкновений народов,
охвативших обширную территорию от северо-западных границ
Китая до Бакгрии.
Причиной, создавшей эту ситуацию, была военная активиза-
ция хунну, которые к концу III в. до н. э. к северу от Китая созда-
ют мощную державу. Они наносят поражения ряду соседних на-
родов. Особую известность получило соперничество между хун-
ну и юэчжами, обитавшими на северо-западных границах Китая.
Потерпевшие поражение юэчжи вынуждены были уходить через
Джунгарию в Среднюю Азию. Вслед за ними в Семиречье уст-
ремляются усуни. Эти передвижения сдвинули с места другие
народы, в частности саков, и привели к падению Греко-Бакгрийс-
кое царство сразу после середины II в. до нашей эры. Оно было
сокрушено объединенными силами кочевников (Скрипкин, 19976.
С. 20, 21). После этих событий в Средней Азии, судя по археоло-
гическим памятникам, значительно увеличивается кочевничес-
кий контингент, в материальной культуре которых присутствуют
отдельные китайские элементы.
-186-
Сарматы и Восток -------------------
По всей вероятности, эти бурные события не могли не зат-
ронуть северные степные районы, и явились по своему характеру
более крупномасштабными, нежели изложенные в китайских ис-
точниках. Китайские историки описали их в основном со слов по-
сла Чжана Цяня, который мог не знать, что происходило на сопре-
дельных территориях.
Анализ синхронных греко-римских источников позволяет сде-
лать заключение о появлении, видимо, со второй половины II в. до
н. э. новых подразделений кочевников в восточноевропейских сте-
пях. В херсонесском декрете в честь Диофанта (110/109 г. до н. э.)
в Северном Причерноморье упоминаются племена ревксинолов
(роксоланов), которых Страбон помещает между Днепром и До-
ном (Strabo. II, V, 7). Плиний называет целый ряд племен, перешед-
ших через Дон, среди которых упоминаются сатархи. Независи-
мый источник фиксирует их со II в. до н. э. в степном Крыму (Оль-
ховский, 1981. С. 56). Интересно, что они были известны и в Сред-
ней Азии, некоторые исследователи предполагали их тождество с
тохарами, фигурирующими у Страбона в списке народов, участво-
вавших в разгроме Бактрии (Десятчиков, 1973. С. 142).
Отрывочные письменные данные подтверждаются архео-
логическими материалами, свидетельствующими о значитель-
ном увеличении кочевого населения между Южным Уралом и
Доном в последние века до нашей эры. Со II в. до н. э. начинает-
ся активное освоение сарматами бывшей территории Великой
Скифии, ощущается увеличение кочевого населения на Кубани и
Северном Кавказе. Среди этих племен, вероятно, были те, кото-
рые продвинулись в Восточную Европу из глубинных централь-
ноазиатских районов. Эти племена, испытавшие влияние китай-
ской культуры, и были первыми распространителями ее тради-
ций в степном коридоре, вплоть до античных центров Северного
Причерноморья.
Значительное увеличение кочевнических погребальных ком-
плексов с вещами античных производственных центров и восточ-
ных, в том числе и китайских, происходит в I—II вв. нашей эры.
Западная продукция в них представлена разнообразной металли-
ческой италийской посудой, гончарной посудой греческих севе-
-187-
----------------- А. С. Скрипкин —-----------------------
ропричерноморских городов, римскими провинциальными фибу-
лами, украшениями и прочими находками. Из восточного импор-
та в тех же комплексах часто встречаются ханьские бронзовые
зеркала, в ряде случаев шелк, оружие, находящее аналогии в ки-
тайских древностях.
Если в последние века до нашей эры распространение вос-
точных инноваций вплоть до Северного Причерноморья в боль-
шей степени было связано с миграционными волнами кочевников,
вызванных дестабилизацией политической обстановки, то в нача-
ле нашей эры в степи происходит относительное уравновешива-
ние ситуации и на первый план выходят экономические связи меж-
ду народами Великой степи.
В определенной мере это было связано с установлением по-
литической гегемонии алан на территории между Средней Азией
и Северным Причерноморьем. Вслед за этими событиями в ан-
тичной географической литературе появляются достаточно под-
робные сведения об этом районе, которые мы находим, например,
в «Географическом руководстве» Клавдия Птолемея. Именно этот
автор, писавший в первой половине II в. н. э. и использовавший
данные I в. н. э., впервые достаточно подробно описал путь в Китай.
Причем он, скорее всего, пользовался данными купцов, которые
уже не однажды проходили по этому пути. Есть все основания
полагать, что с начала нашей эры начинает функционировать се-
верное ответвление Великого шелкового пути, проходящее через
Среднюю Азию, Поволжье и Дон к городам Северного Причер-
номорья (Скрипкин, 1994. С. 10-12).
Таким образом, следует констатировать, что кочевой мир ев-
разийских степей внес свою лепту в установление культурных и эко-
номических связей между ведущими цивилизациями древности.
Причем необходимо отметить, что кочевники были не просто пере-
даточным звеном. Например, юэчжи, испытывая длительное время
влияние китайской культуры, заимствовали некоторые ее элементы,
например, в вооружении, и эти заимствования стали уже частью их
культуры, которые они затем принесли в Западный край.
В заключение следует сказать, что в первые века нашей эры
восточные инновации, принесенные кочевниками через евразийс-
-188-
Сарматы и Восток
кий степной коридор, особенно в вооружении, украшениях, оказа-
ли влияние на римскую провинциальную культуру Европы.
Список литературы
Гафуров, Б. Г. Александр Македонский и Восток / Б. Г. Гафуров,
Д. И. Цибукидис. — М., 1980.
Десятчиков, Ю. М. Сатархи // ВДИ. -1973.-31° 1.
Лубо-Лесниченко, Е. И. Китай на шелковом пути (шелк и внешние
связи древнего и раннесредневекового Китая): автореф. дис.... д-ра ист.
наук / Е. И. Лубо-Лесниченко. - Л., 1989.
Ольховский, В. С. Население Крыма поданным античных авторов
//СА. —1981.-№3.
Скрипкин, А. С. Великийшелковый путь в истории Юга России //РИЖ. —
1994. -№1.
Скрипкин, А. С. Нижнее Поволжье и Дон - перекресток цивилиза-
ций (Греция, Рим, Китай, кочевники) // Особо охраняемые территории и
формирование здорового образа жизни : тез. докл. Первого Междунар.
симпоз. - Волгоград, 1997а.
Скрипкин, А. С. Этюды по истории и культуре сарматов / А. С. Скрип-
кин. - Волгоград, 19976.
Хеннинг, Р. Неведомые земли / Р. Хеннинг. - М., 1961. - Т. 1.
Droysen, J. G. Geschichte des Hellenismus / J. G. Droysen. - Gotha. -
1878. - DHL 1.
О КИТАЙСКИХ ТРАДИЦИЯХ
В САРМАТСКОЙ КУЛЬТУРЕ
(Античная цивилизация и варварский мир : материалы
VII археол. семинара, Краснодар, 8—11 июня 1999 г. —Краснодар:
Краснодар, гос. ун-т культуры и искусств, 2000. — С. 96—99.)
На кочевой мир евразийских степей существенное влия-
ние оказала не только античная, но и китайская цивилизация.
Влияние Китая особенно сказывалось в ханьскую эпоху, при-
чем ареал его был достаточно широк. Восточноевропейские
степи были в сарматское время тем районом, в котором проис-
ходило своеобразное наложение культурных импульсов двух
великих цивилизаций древности. Тема влияния античной куль-
туры на восточноевропейскую периферию является наиболее
исследованной по сравнению с выявлением аналогичной роли
в этом регионе китайской культуры, поэтому каждый новый
факт, несущий какую-либо информацию по этой проблеме, пред-
ставляет особый интерес.
В фондах Одесского археологического музея хранится
небольшой бронзовый котел, случайно найденный у р. Каль-
миус (Одесский..., 1983. С. 136, 176). Он имел сферический
корпус, помещавшийся на высоком поддоне. На корпусе на-
ходился носик-слив в виде головы быка. С противоположной
стороны располагалась ручка, выполненная в виде объемной
фигурки оленя. Между сливом и ручкой в верхней части кор-
пуса с противоположных сторон находились фигурки птиц,
держащих в когтях рыбу. Котел закрывался крышкой, крепив-
шейся к корпусу при помощи шарнира, на которой располага-
лись две фигурки людей, сидящих друг против друга в «вос-
© Скрипкин А. С., 2000
© Скрипкин А. С., 2010, с изменениями
-190-
Сарматы и Босток 
точной позе». Один из них в руках держит чашу. Высота кот-
ла 27 см (рис. 1, /).
Видимо, этот котел происходит из хищнических раскопок
курганов в долине р. Кальмиус в 1896 году. Известно, что он был
приобретен Э. фон Штерном и затем передан в Одесский музей
(Штерн, 1911).
Второй небольшой бронзовый котел высотой около 20 см, сход-
ный по ряду деталей с предыдущим, был найден в окрестностях
с. Бассы Черноземельского района Астраханской области. Точное
время находки мне не известно, это приблизительно 70-е — начало
80-х годов. Он был вывернут плугом на пашне. Здесь же были най-
дены кости, возможно, человеческие. Не исключено, что на паш-
не находился небольшой сильно распаханный курган. Котел был
передан куйбышевским археологам и хранился в археологичес-
кой лаборатории Куйбышевского пединститута (ныне Самарский
педуниверситет). Котел имел округлое тулово и высокий поддон.
Носик-слив его также выполнен в виде головы быка. С противо-
положной стороны находилась ручка в форме фигурки животного,
вид которого я определить затрудняюсь. Котел также имел крышку,
которая к моменту его находки была утеряна, но о наличии ее в
прошлом свидетельствуют детали шарнирного крепления, распо-
лагавшиеся в верхней части корпуса перед ручкой. Кроме того,
на верхней части корпуса с противоположных сторон имелись две
небольшие петли (рис. 1, 2). По ряду признаков эти котлы близки
целой группе котлов небольших размеров, тулово которых украше-
но ручками в виде фигурок животных; у некоторых из них имеются
носики-сливы. Обычно эти изделия датируются двумя первыми
веками нашей эры. С.В. Демиденко, предложивший недавно новую
типологию савромато-сарматских котлов, разработанную на наи-
более полной на сей день выборке, объединил их в типы 1X-XII и
датировал временем со второй половины I в. н. э. по вторую поло-
вину II в. н. э. (Демиденко, 1997. С. 137). Наиболее характерны они
для памятников среднесарматской культуры.
Однако котлы, найденные на р. Кальмиус и у с. Бассы, все
же выделяются из этой группы не только наличием крышек, но
большей декоративностью в оформлении. Известные мне наибо-
-191-
------------------А. С. Скрипкин ----------------------
лее близкие аналогии им происходят из двух богатых погребений,
датирующихся около рубежа нашей эры, или I в. н. э., исследован-
ных Л.И. Погодиным у дер. Исаковка Омской области. Один из
котлов с крышкой имел носик-слив, выполненный в виде трубки с
изображением личины. На противоположной стороне корпуса на-
ходилась ручка в виде фигурки дракона. Крышка, на которой рас-
полагалась фигурка оленя с развернутой назад головой, крепилась
к корпусу также при помощи шарнира. На корпусе находились две
петли, другой котел также имел крышку, аналогичным образом
крепившуюся к корпусу. Носик-слив его оформлен в виде головы
лошади. На корпусе имелись две петли, расположенные не как у
предыдущих котлов - вертикально, а горизонтально. Судя по фо-
тографиям с масштабами в отчете Л. И. Погодина, эти котлы были
небольших размеров, около 20 см высотой (Погодин, 1989).
Поиски аналогий этим котлам заставили меня обратиться к
китайской металлической посуде, среди которой выделяются так
называемые церемониальные сосуды, которые были в употреб-
лении в разные периоды древней истории Китая, вплоть до ханьс-
кого времени. Эти бронзовые сосуды имели носики-сливы, крыш-
ки по форме очень похожие на те, что имелись на котлах. Правда,
чаще их корпусы располагались на трех ножках, но известны и
экземпляры с поддонами, похожими на поддоны кочевнических
котлов. В целом же корпусы китайских церемониальных сосудов
с их оформлением очень похожи на описанные выше котлы, обна-
руженные в степной зоне. Некоторые из них имеют боковые пет-
ли или изображения птиц, близкие тем, которые находились на
кальмиусском котле (Коор, 1971. Р. 20,21. Р1.21,39,105; Bussagle,
1969. Pl. 47). Скорее всего, котлы типа обнаруженных на р. Каль-
миус, в Астраханской и Омской областях, могли появиться в при-
граничных с Китаем районах, в среде кочевого населения, кото-
рое было знакомо с традициями китайской культуры. Кстати, сю-
жет из двух сидящих человеческих фигурок на крышке котла с
Кальмиуса находит далекие восточные аналогии: он известен на
одной из стел таштыкской культуры (Яценко, 1992. С. 199 и след.).
Рассматриваемые котлы представляли собой сочетание черт и
деталей, характерных как для определенной категории китайской
-192-
Сарматы и Восток 
посуды, так и для типично кочевнических котлов. О китайском
влиянии на оформление этой категории посуды у кочевников сви-
детельствует и тот факт, что у одного из котлов, обнаруженных
под Омском, ручка была выполнена в виде фигурки дракона -
традиционного персонажа китайского искусства. Вместе с ним в
погребении был обнаружен и типично китайский бронзовый со-
суд, часто встречаемый в китайских древностях, в том числе и в
богатых ханьских гробницах (The Han..., 1983. Р. 9).
У кочевников такие котлы выполняли, видимо, не утилитар-
ные, а культовые функции. Их появление в восточноевропейских
степях связано с постепенным продвижением различных подраз-
делений кочевников с востока на запад, что подтверждается и
рядом письменных источников.
Рис. 1:
1 - р. Кальмиус, случайная находка; 2 - с. Бассы, Астраханская область
-193-
--------------------А. С. Скрипкин --------------------------
Список литературы
Демиденко, С. В. Типология литых бронзовых котлов савромато-
сарматского времени с территории Нижнего Поволжья, Подонья и Се-
верного Кавказа //Древности Евразии. — М., 1997.
Одесский археологический музей АН УССР. — Киев, 1983.
Погодин, Л. И. Отчет об археологических исследованиях в Нижне-
омском и Горьковском районах Омской области в 1989 г. // Архив
ИА РАН. -Р-1.-№ 13932-13935.
Штерн, Э. фон. Несколько античных бронз из коллекции Одесского
музея // ЗООИД. -1911.
Яценко, С. А. Антропоморфные изображения Сарматии И Аланы и
Кавказ. ALANICAII. - Владикавказ, 1992.
Bussagle, М. Chinese Bronzes. - L.; N. Y.; Sidney; Toronto, 1969.
Koop, A. J. Early Chinese bronzes / A. J. Koop.-N. Y., 1971.
The Han dynasty tomb at Lingshan in Mancheng. - Peking, 1983. -
(На кит. яз.).
НОВЫЕ АСПЕКТЫ В ИЗУЧЕНИИ ИСТОРИИ
МАТЕРИАЛЬНОЙ КУЛЬТУРЫ САРМАТОВ
(НАВ. — Вып. 3. — Волгоград : Изд-bo ВолГУ, 2000. — С. 17—40.)
Для материальной культуры кочевников раннего железного
века степной евразийской зоны, в том числе и сарматов, в опре-
деленной мере был характерен синкретизм. Особенно явно эта
черта проявляется в материалах погребений знати. Материаль-
ная культура сарматов, в ее археологическом выражении, слага-
лась из двух компонентов. Первый - это вещи, которые они изго-
товляли сами; второй - вещи импортного производства, изготов-
ленные другими народами. Археологу на практике зачастую бы-
вает довольно сложно провести разграничение между двумя эти-
ми группами находок, равно как и определить центры производ-
ства привозных вещей. Выполнить эту задачу мешает и такое яв-
ление, как распространение моды на отдельные типы вещей, ког-
да на основе первичных эталонов налаживалось изготовление по-
добных предметов в других местах. Однако археологи в целом
ряде случаев умеют визуально различать, откуда происходят те
или иные вещи, например посуду кавказского, кубанского или ниж-
недонского производства в сарматских погребениях, тем более
керамическую или металлическую посуду, изготовленную в гре-
ко-римских производственных центрах.
Что касается западных импортов в сарматских погребаль-
ных комплексах, то они практически постоянно находились в поле
зрения исследователей, им посвящена обширная литература. До-
статочно вспомнить общеизвестные работы В.В. Кропоткина,
Д.Б. Шелова, Б.А. Раева, В.П. Шилова и других.
© Скрипкин А. С., 2000
© Скрипкин А. С., 2010, с изменениями
-195-
------------------А. С. Скрипкин 
В последнее время все больше выявляется роль восточных
центров, оказавших значительное влияние на материальную куль-
туру сарматов. Однако до сих пор нет ни одной работы, претен-
дующей на сколько-нибудь полное освещение этой темы. В ряде
своих работ мне приходилось касаться только некоторых ее эпи-
зодов (Скрипкин, 1993. С. 3-10; 1996. С. 6-11; 1998. С. 170-174;
1999. С. 123-136). В предлагаемой статье я хотел бы остановить-
ся на отдельных сюжетах этой темы более подробно.
На востоке азиатского континента эпицентром культурного
влияния на варварский мир был, бесспорно, Китай. Его влияние
особенно ощутимо начало сказываться в ханьскую эпоху. Иссле-
дователи по степени воздействия в это время на окружающий мир
сравнивают Китай с античной цивилизацией (Степугина, 1990.
С. 36). Внешнеполитическая деятельность Китая в этот период
времени способствовала расширению контактов с различными на-
родами, проживавшими от Тихого океана до восточных границ
Римского государства. Особое внимание Китай уделял кочевому
миру евразийских степей. Длительная конфронтация с мощным
объединением хунну заставила правителей Китая искать союзни-
ков среди других кочевников, в частности на территории Западно-
го края. Взаимодействие Китая с кочевниками в определенной
степени сказывалось на материальной культуре последних, при-
чем ареал этого влияния был достаточно обширным.
Что касается сарматов, то в литературе обращалось внима-
ние на находки в их погребальных памятниках ханьских бронзо-
вых зеркал, шелковых тканей (Гугуев, Трейстер, 1995. С. 143-164;
Ковпаненко, 1986). Однако влияние, восходящее к китайским тра-
дициям, на культуру сарматов было гораздо большим и распрос-
транялось на многие другие категории вещей.
К настоящему времени в сарматских погребениях обнару-
жена достаточно представительная серия длинных мечей с ко-
ротким ромбической формы перекрестием и длинным штырем,
на котором оформлялась рукоять. Лезвия этих мечей обычно 4,0-
4,5, реже 5,0 см шириной, стороны их по большей длине парал-
лельны друг другу и сужаются в нижней части. Штыри ручек чаще
прямоугольные в сечении (рис. 1, 1—19). Ромбические перекрес-
-196-
Сарматы и Восток 
тия изготовлены из железа (рис. 1, 4-7, 9-11, 15-19), бронзы
(рис. 1, 1—3, 8, 13), нефрита (рис. 1, 12, 14). У некоторых мечей
на перекрестии у основания рукояти в отдельных случаях доста-
точно четко, в других менее отчетливо просматривается прямоу-
гольный вырез (рис. 1,3, 5, 7, 8, 12, 14); у одного меча перекре-
стие имело выраженный прогиб (рис. 1, 10). Перекрестия из не-
фрита имеют обращенный вниз клинообразный выступ (рис. 1,12,
14), слабо он просматривается и на некоторых перекрестиях, из-
готовленных из бронзы и железа (рис. 1,3, 7). Общая длина таких
мечей колеблется от 0,80 до 1,10 м, но большинство из них имеют
длину около метра и более. Длина штырей для рукояти в ряде
случаев превышает 20 см.
В данной статье я рассматриваю 19 экземпляров описанно-
го выше типа мечей. Это преимущественно те мечи, изображе-
ние которых имеется в публикациях или архивных материалах.
Отдельные из них мне удалось осмотреть лично, в других случа-
ях пришлось пользоваться их описанием и изображением. К это-
му же типу относятся, вероятно, и мечи из следующих захороне-
ний: Бережновка II, курган 103; Верхнее Погромное, курган 1, по-
гребение 11; Кос-Оба, курган 16, погребение 2; Новый, курган 121,
погребение 3; Сухо-Дюдеревский II, курган I, погребение 12, а
также из Сусловского кургана 51. Некоторые из них не сохрани-
лись к настоящему времени, по другим я не смог получить каче-
ственные прорисовки. Думаю, что этот перечень неполный, и, воз-
можно, остались еще находки таких мечей, особенно из раскопок
последних лет, которые мне неизвестны.
Аналогичные мечи встречаются и на сопредельных с сарма-
тами территориях: в низовьях реки Белой в памятниках пьяноборс-
кой и чегандинской культур (рис. 2,2-4) (Агеев, Мажитов, 1986. С. 84-
93; Васюткин, Калинин, 1986. С. 115), в памятниках саргатской куль-
туры на Иртыше (рис. 2,5) (Могильников, 1992а. С. 303), на нижнем
Днепре в могильнике позднескифского времени (рис. 2, 7) (Вязьми-
тина, 1972. С. 21). Достаточно много мечей этого типа обнаружено в
различных памятниках Средней Азии (рис. 2, 6-9). В свое время, в
середине 70-х гг., О.В. Обельченко насчитывал их здесь 20 экземп-
ляров (Обельченко, 1978. С. 119). Сейчас их там известно гораздо
-197-
----- ——----------- А. С. Скрипкин ------------------------
больше. Обнаружены они и на Кубани в памятниках, относимых к
сиракам (Марченко, 1996. С. 56).
В недавно вышедшей работе В.Е. Маслова рассматривае-
мые мечи с бронзовыми перекрестиями разделены на две груп-
пы. В первую группу им включены мечи, имеющие перекрестия,
подобные нефритовым, то есть с вырезом сверху и централь-
ным выступом снизу; во вторую - с прямым ромбическим пе-
рекрестием (Маслов, 1999. С. 221). В своей статье я не собира-
юсь предлагать какую-либо дробную градацию этих мечей, по-
скольку, по моему мнению, все они, в том числе и с железными
перекрестиями, восходят к единой традиции в их изготовлении.
Эти мечи, вне зависимости от материала, из которого сделано
перекрестие, очень близки между собой по форме. Различают-
ся они только по деталям оформления перекрестий, на что обра-
тил внимание В.Е. Маслов, но в том и другом случае все они
имеют общую ромбовидную форму. В отдельных же случаях
различие между двумя отмеченными вариантами перекрестий
настолько трудноуловимо, что его можно и не заметить. Приме-
ром тому является меч из погребения 3 кургана 14 могильника
Первомайский VIE Его В.Е. Маслов отнес ко второй группе ме-
чей, с прямыми ромбическими перекрестиями, сославшись на
публикацию В.И. Мамонтова. Но В.И. Мамонтовым приведен
достаточно схематический рисунок относительно деталей это-
го меча. Осмотр его мною в Волгоградском краеведческом
музее показал, что перекрестие имеет все признаки, характер-
ные для первой группы мечей (рис. 2, 10).
Древнейшими прототипами описанных мечей из сарматских
погребений и других памятников, отмеченных выше, являются об-
разцы китайского клинкового оружия. Поражает совпадение их форм
и размеров. В Китае короткие мечи, изготовленные из бронзы, с пе-
рекрестиями, которые имели вырез у основания рукояти и клино-
видный выступ снизу, появляются еще в эпоху Чжоу, на заключи-
тельном этапе бронзового века, и продолжают существовать в ран-
нем железном веке (рис. 3, 1-7) (Комиссаров, 1988. С. 103-106).
В циньско-ханьскую эпоху распространяются длинные мечи, иногда
превышающие 1 м в длину, с прямым ромбическим перекрестием
-198-
Сарматы и Восток
(рис. 3,8-11) (Кожанов, 1990. С. 84). В ханьское время вошли в упот-
ребление и длинные мечи, изготовленные из железа (рис. 3, 8-9).
Находки отмеченных выше мечей в сарматских погребени-
ях и на сопредельных территориях повторяют форму циньских и
ханьских, а также отдельные детали более ранних китайских ме-
чей. У них, как и у циньско-ханьских мечей, прямые ромбические
перекрестия, длинные узкие лезвия' и длинные штыри для рукоя-
ти. У более ранних китайских мечей, относящихся к заключитель-
ному периоду Чуньцю и Чжаньго, перекрестия, как правило, снаб-
жены прямоугольными вырезами у основания рукояти и клино-
видным выступом в нижней части. На их рукоятях имеются ва-
ликообразные утолщения. Большинство мечей этого времени име-
ют навершия в виде конусовидной воронки (рис. 3,1-7).
У некоторых сарматских мечей также сохраняется ряд черт,
характерных для ранних типов аналогичного китайского оружия.
Достаточно близко по форме китайским перекрестие меча из Пер-
вомайского могильника (рис. 1, 3; 2, 10), хотя оно уже в значи-
тельной степени стилизовано. Прямоугольные вырезы имеются
на перекрестиях у мечей из Чкаловской группы и Калмыковского
кургана 2 (рис. 1, 5, 8). Интересны в этом плане находки мечей,
обнаруженные на соседних с сарматскими территориях. Абсо-
лютно идентичны китайским бронзовые перекрестия у мечей с
низовий реки Белой (рис. 2, 3, 4). А железный меч из Богданова
(саргатская культура) имел бронзовое ромбическое перекрестие
и железное воронкообразное навершие, встречающееся только у
китайских бронзовых мечей (рис. 2, 5). Типично китайской чер-
той является использование нефрита в качестве материала для
изготовления перекрестий мечей. Мечи с такими перекрестиями
были обнаружены в сарматских погребениях в могильниках Слад-
ковский и Камышевский I в Ростовской области. При них находи-
лись скобы, использовавшиеся для крепления мечей к портупее,
также изготовленные из нефрита. Во многих музеях Китая такие
скобы демонстрируются в археологических экспозициях.
Даже в небольшом музее Шицзячжуанского педагогическо-
го института (провинция Хэбэй) в 1995 г. я видел аналогичные
скобы и перекрестие из нефрита от меча, которое ничем не отли-
-199-
------------------ А. С. Скрипкин -------------------------
чается от перекрестий на сарматских мечах (рис. 3, 12)Нефри-
товые скобы особенно широко использовались для ношения ме-
чей в ханьскую эпоху (Суин Тий, 1985. С. 48-60). В Китае из не-
фрита довольно часто изготовляли и другие детали клинкового
оружия, были даже найдены ножны, полностью сделанные из не-
фрита (Горелик, 1993. С. 26). Интересно, что перекрестия, изго-
товленные из нефрита, длительное время повторяют формы пе-
рекрестий ранних бронзовых мечей.
Рассматриваемого типа мечи обнаружены в погребениях
всех сарматских культур (ранней, средней и поздней). Из 19 при-
влеченных мною экземпляров в погребениях раннесарматской
культуры они встречены в девяти случаях, в погребениях средне-
сарматской культуры их находки отмечены в восьми случаях, и в
погребениях позднесарматской культуры - два раза. Чаще всего,
в 13 случаях из 19, такие мечи находились в погребениях, устро-
енных в широких прямоугольных ямах, в трех случаях они были
найдены в погребениях в ямах с заплечиками. Причем в двух из
них погребенные были перекрыты на уровне заплечиков деревян-
ными колесами от повозок (Политотдельское, курган 12, погребе-
ние 19; Антонов, курган 3, погребение 3). Дважды такие мечи были
обнаружены в катакомбах (Калмыкове, курган 2; Аксай, курган 2,
погребение 2) и в одном случае в диагональном погребении (Слад-
ковский, курган 12, погребение 1). Следует отметить такую де-
таль, что пока ни в одном случае длинный меч с ромбическим
перекрестием не встречен в погребении с подбойной ямой, до-
вольно распространенной конструкции погребальных сооружений
у сарматов во все времена.
Как уже отмечалось, мечи данного типа появляются в ран-
несарматских погребениях. Это Мечет-Сай, курган 3, погребение
11; Калмыкове, курган 1, погребение 1; Калмыкове, курган 2; По-
литотдельское, курган 12, погребение 19; Яшкуль, группа 37, кур-
ган 1, погребение 1; Чкаловская группа, курган 3, погребение 7;
канал Волга - Чограй, группа 42, курган 1, погребение 6; Антонов,
1 Зарисовка сделана схематично с экспозиции, на одной из сторон пере-
крестия изображена фигурка дракона.
-200-
 Сарматы и Восток 
курган 3, погребение 3; Аксай, курган 2, погребение 2. В подавля-
ющем большинстве эти погребения являются впускными в насы-
пи более ранних курганов, что весьма характерно для раннесар-
матской культуры на ее завершающем этапе. В семи случаях из
отмеченных выше девяти погребений длинные мечи сопровож-
дались находками кинжалов или мечей других типов, из которых
три имели прямое перекрестие и серповидное навершие, три —
прямое перекрестие и кольцевое навершие и один - прямое пере-
крестие и навершие в виде деревянного набалдашника (Антонов,
курган 3, погребение 3). Мечи и кинжалы с серповидным навер-
шием - типичная находка в раннесарматских погребениях. Мечи
и кинжалы с кольцевым навершием относительно часто начина-
ют встречаться на заключительном этапе раннесарматской куль-
туры, и в последующее время они занимают ведущее положение
среди сарматского клинкового оружия. В этом отношении весьма
показателен комплекс из Чкаловской группы, курган 3, погребе-
ние 7, где вместе с длинным мечом с бронзовым перекрестием
был найден второй меч с кольцевым навершием. Кроме того, в
этом же погребении были обнаружены бронзовая восьмерковид-
ная пряжка и сосуд, украшенный по бокам пучками полос, спус-
кающихся от горла вниз. И пряжка, и глиняный сосуд такого типа —
обычные находки в раннесарматских погребениях. Вместе с ними
были найдены еще и железные трехлопастные черешковые нако-
нечники стрел, и ни одного бронзового (Порохова, 1983. С. 9-10),
что в общем указывает на поздний возраст данного погребения в
рамках раннесарматской культуры. Определенный свет на воп-
рос о времени появления рассматриваемых мечей у сарматов про-
ливают два погребальных комплекса с железными мечами, име-
ющими ромбические перекрестия, из Аксайского курганного мо-
гильника, исследованного экспедицией Волгоградского госунивер-
ситета в 1997 г. в Октябрьском районе Волгоградской области
(Дьяченко, Мэйб, Скрипкин, Клепиков, 1999. С. 94-95, 97-98).
В кургане 2, во впускном погребении 2, сооруженном в катаком-
бе, вместе с мужским костяком находились меч указанного выше
типа и кинжал с серповидным навершием. В кургане 6, погребе-
нии 1, также впускном, было обнаружено парное захоронение муж-
-201-
------------------ А. С. Скрипкин -----------------------
чины и женщины. Около мужского костяка располагались длин-
ный меч с ромбическим перекрестием и кинжал с кольцевым на-
вершием. Уже на основании различных типов кинжалов эти комп-
лексы можно было бы отнести к разному времени и разным куль-
турам. Первый - к раннесарматской культуре, второй - к средне-
сарматской. Однако хронологический разрыв между ними, види-
мо, был не столь существенен, так как остальные находки в этих
погребениях практически идентичны друг другу. Это небольшие
плоские бронзовые зеркала, обычно датируемые I в. до н. э. —
I в. н. э., сероглиняные кувшины с ложновитыми ручками, ук-
рашенные по тулову парными полосами, спускающимися от гор-
ла книзу. Дату погребения кургана 6 можно уточнить по най-
денной в нем бронзовой фибуле, относящейся к типу «воинс-
ких». Аналогичные фибулы в настоящее время датируются вто-
рой половиной I в. до н. э. - первой половиной I в. н. э. (Еремен-
ко, Журавлев, 1992. С. 69-71). Если погребение из кургана 2 и
древнее погребения из кургана 6, то ненамного, последнее, ви-
димо, по времени располагается на стыке ранне- и среднесар-
матской культур.
Определенно к среднесарматскому времени (I в. н. э., воз-
можно первая половина II в. н. э.), помимо погребения 1 из аксай-
ского кургана 6 с найденными мечами рассматриваемого типа,
относятся погребения, обнаруженные в могильниках: Курпе-Бай,
курган 2; Первомайский VII, курган 14, погребение 3; Новый, кур-
ган 80, погребение 3; Кардаиловский I, курган И, погребение 1;
Октябрьский V, курган 1, погребение 1; Красный Кут, курган 2,
погребение 2; Сладковский, курган 12, погребение 1.
Два длинных меча, в обоих случаях с нефритовыми пере-
крестиями, происходят из достаточно богатых позднесарматских
погребений (Сладковский, курган 19, погребение 1 и Камышевс-
кий I, курган 8, погребение 1). По всему набору вещей они убеди-
тельно датируются в пределах последней трети II — первой поло-
вины III в. н. э. (Максименко, Безуглов, 1987. С. 190; Безуглов,
1998. С. 87). Таким образом, мечи рассматриваемого типа появ-
ляются в сарматских памятниках не ранее П-I вв. до н. э. и суще-
ствуют вплоть до И—III вв. нашей эры.
-202-
---------------- Сарматы и Восток 
Теперь небезынтересным будет рассмотреть вопрос о том,
как и при каких обстоятельствах мечи, близкие по форме, эле-
ментам декора и способу ношения китайскому клинковому ору-
жию, попали к сарматам. Ближайшим к ним районом массового
распространения аналогичных мечей является Средняя Азия.
О-В. Обельченко, исследовавший и опубликовавший материал по
нескольким среднеазиатским памятникам с такими мечами и по-
святивший специальную статью мечам и кинжалам Согда, отме-
чал, что данный тип представляет самую большую группу мечей
из этого района, которые могут быть датированы временем со
II в. до н. э. по I в. н. э., и что дата наиболее ранних их находок
подтверждается нумизматическим материалом (Обельченко,
1956. С. 221; 1961. С. 133; 1978. С. 119).
Тулхарский курганный могильник, располагавшийся в Юж-
ном Таджикистане на территории древней Бактрии, в котором были
обнаружены мечи того же типа, автор раскопок А.М. Мандельш-
там по совокупности находок, в том числе и нумизматических,
датировал последней третью II в. до н. э. - началом I в. н. э. (Ман-
дельштам, 1966. С. 158).
Особый интерес представляют материалы Орлатского кур-
ганного могильника, находившегося в районе крупного городи-
ща античного времени, названного Курган-тепе, на территории
современного Узбекистана. В ряде курганов этого могильника
были обнаружены аналогичные мечи как в натуральном, так и
иконографическом вариантах. В курганах 1 и 4 обнаружены длин-
ные мечи с короткими брусковидными перекрестиями, у кото-
рых, так же как и у большинства сарматских мечей этого типа,
штыри рукояток имели в сечении прямоугольную форму. А в
кургане 2 был найден железный кинжал с нефритовым перекре-
стием, аналогичным перекрестиям китайских мечей. В погре-
бении этого же кургана находились две большие костяные плас-
тины с изображением батальной сцены на одной из них, а на
другой - охоты (Пугаченкова, 1989. С. 122—154). Благодаря этим
пластинам Орлатский могильник получил широкую известность.
На пластине с изображением сражающихся конных и спешив-
шихся воинов в доспехах, по крайней мере четыре раза, доста-
-203-
—----------------- А. С. Скрипкин -----—---------------
точно четко изображены мечи, которые по форме перекрестия
являются прямыми аналогами найденному в этом же кургане
кинжалу и целой серии находок мечей в сарматских погребени-
ях и на сопредельных с ними территориях (рис. 4). Мечи, изоб-
раженные у сражающихся воинов, имели перекрестия с выре-
зом сверху и клинообразным выступом снизу, длинную рукоять,
завершающуюся конусовидным расширением.
Опубликовавшая материалы по этим находкам Г.А. Пуга-
ченкова датировала их II—I вв. до н. э., считая, что они принадле-
жали конному народу кангюйцам. Уникальность орлатских плас-
тин неоднократно привлекала внимание исследователей в плане
определения этнической принадлежности изображенных на них
персонажей, а также их датировки. В одной из последних работ,
известных мне, написанной В.Е. Масловым, дан обстоятельный
обзор имеющейся на этот счет литературы, что избавляет меня
от повторения. Сам же В.Е. Маслов на основании широкого круга
аналогий, приведенных им для вещей, в том числе и оружия, изоб-
раженного на пластинах, пришел к выводу, что погребальный ком-
плекс из орлатского кургана 2 следует датировать I-II вв. н. э.
(Маслов, 1999. С. 219-229).
Не претендуя на какое-либо уточнение даты орлатских курга-
нов, я хотел бы обратить внимание на то, что в сарматских памятни-
ках те вещи, которые, по мнению В.Е. Маслова, входят в единый
хронологический горизонт с орлатскими находками (псалии с диско-
видными окончаниями; ложковидные подвески; мечи, соответству-
ющие изображенным на пластинах, и некоторые другие), в большин-
стве своем появляются еще в позднепрохоровское время и претен-
дуют быть датированными II—I вв. до нашей эры.
Ближайшими аналогами псалиям, изображенным на орлатс-
кой пластине со сценой охоты, являются псалии от уздечного на-
бора из погребения 1 кургана 1, группы 37 у пос. Яшкуль в Кал-
мыкии. Это двухпетельчатые псалии с округлыми полусферичес-
кими окончаниями, обтянутые богато орнаментированными золо-
тыми пластинами, стержни псалиев также покрыты позолотой.
В этом же комплексе обнаружены два больших и несколько ма-
лых фаларов. На больших фаларах, диаметром около 18 см, в цен-
-204-
Сарматы и Восток 
тре изображены сильно стилизованные фигуры животных. Боль-
шие фалары также изображены на лошадях на орлатских пласти-
нах. Видимо, частью узды в яшкульском погребении были и золо-
тые ложковидные подвески. Кроме того, здесь же был найден
длинный железный меч с ромбическим перекрестием (рис. 1, 7),
аналогичный мечам, которые были обнаружены в курганах 1 и 4
Орлатского могильника. Его перекрестие также несколько напо-
минает перекрестия мечей, изображенных на пластине из орлатс-
кого кургана 2. Таким образом, только в одном этом сарматском
погребальном комплексе мы имеем целый набор вещей, которые
могут быть сопоставлены с орлатскими находками 2. Время яш-
кульского погребения позволяет установить ряд вещей из него.
Во-первых, это железный кинжал с серповидным навершием, ручка
которого обтянута золотой фольгой и который можно отнести к
разряду парадного оружия. Такого типа кинжалы встречаются
только в прохоровских памятниках. Сводка данных по аналогич-
ным парадным кинжалам с серповидными навершиями недавно
была опубликована в совместной статье В.И. Мордвинцевой и
О.А. Шинкарь, авторы датируют их преимущественно И—I вв. до
н. э. (Мордвинцева, Шинкарь, 1999. С. 139-148). Во-вторых, это
упомянутые большие фалары, относящиеся к первой группе этой
категории находок в сарматских курганах, выделенной В.И. Мор-
двинцевой, и принадлежащие, по ее мнению, к изделиям греко-
бактрийского круга (Мордвинцева, 1999. С. 102-122). Отдельные
находки этой группы фаларов были датированы II в. до н. э. (Мор-
двинцева, 1996. С. 155; Мордвинцева, Зданович, Таиров, 1997.
С. 180). Несмотря на некоторую категоричность этой даты, впол-
не очевидно, что фалары данной стилистической группы датиру-
ются временем до рубежа эр.
Ложковидные подвески из бронзы и кости также известны в
целом ряде сарматских погребений прохоровской культуры. Они
происходят из могильников Верхне-Погромное, курган 6, погре-
бение 8; Калиновка, курган 8, погребение 40; Попов, курган 58/26,
2 Выражаю благодарность М.А. Очир-Горяевой и Е.В. Цуцкину, ознако-
мивших меня с этим комплексом.
-205-
 А. С. Скрипкин -----------------------
погребение 9 (Мошкова, 1963. С. 50, табл. 21,18-21); Покровка I,
курган 3, погребение 1, и курган 12, погребение 1 (Яблонский, Дэ-
вис-Кимбелл, Демиденко, 1995. С. 10, 19, рис. 16, 3; 21,2); Быко-
во, курган 11, погребение 6 (раскопки А.С. Скрипкина, материалы
не опубликованы).
Обнаруженные в орлатском погребении железные наконечни-
ки стрел с длинными черешками, которые, по мнению В.Е. Масло-
ва, не встречают аналогов в среднеазиатских находках, достаточ-
но хорошо представлены в сарматских погребениях прохоровской
культуры (Мошкова, 1963. Табл. 17; Скрипкин, 1990а. С. 133-142,
рис. 23). Да и сами мечи, аналогичные найденным в орлатских кур-
ганах, также, как уже отмечалось, появляются в позднепрохоровс-
кое время, причем и с бронзовыми перекрестиями, близкими изоб-
раженным на орлатской пластине.
Выше уже говорилось о значении Китая, особенно в ханьскую
эпоху, для окружающей варварской периферии, но его влияние в зна-
чительной мере сказывалось на культуре тех народов, которые за-
нимали территории непосредственно к северу от Великой китайс-
кой стены или к западу от него. Вряд ли можно говорить о прямом
культурном воздействии Китая в начале ханьской эпохи на сарма-
тов волго-донских степей. По моему мнению, причин, обусловив-
ших появление инноваций китайского происхождения в столь отда-
ленных сарматских памятниках начиная с позднепрохоровского
времени было несколько, они были связаны с некой общей истори-
ческой тенденцией того времени. Причем среднеазиатский регион
в этом процессе играл, видимо, посредническую роль.
В начале последней четверти III в. до н. э. в истории Китая
заканчивается длительный период междоусобных войн, получив-
ший название Чжаньго (481—221 гг. до н. э.). Территория Китая была
объединена в рамках первой в его истории единой империи Цинь,
просуществовавшей всего полтора десятка лет, на несколько лет
пережив своего основателя, известного своей жестокостью Цинь
Шихуанди. Династия Цинь пала в результате крупного народного
восстания, но заложенные ею основы централизации Китая были
сохранены при следующих пришедших к власти двух династиях
Хань (202 г. до н. э. - 220 г. н. э.). Во многих отношениях для древ-
-206-
Сарматы и Восток 
ней истории Китая эпоха Хань была временем наивысшего его рас-
цвета в политическом и экономическом отношении, что сказалось
и на активном влиянии Китая на другие народы.
Традиционно ханьский Китай руководствовался так называе-
мой «эгоцентрической» концепцией во взаимоотношениях с окру-
жающим миром, в основу которой.была положена конфуцианская
доктрина об этнокультурном превосходстве китайцев над осталь-
ными народами, окружавшими их, причем все эти народы рассмат-
ривались как неотъемлемая периферия Поднебесной империи
(Международные отношения..., 1987. С. 237). Но объективно Хань-
ской империи трудно было выдержать взаимоотношения с «вне-
шними варварами», как со своими подданными, о чем свидетель-
ствуют события уже самого начала ханьской истории, достаточно
хорошо освещенные древнекитайскими историками.
На рубеже III-II вв. до н. э. к северу от Великой китайской
стены как ответная реакция на централизацию Китая образуется
достаточно сильное объединение кочевников, часто именуемое
«империей хунну» (Гумилев, 1993; Крадин, 1996), с которым Ки-
тай вступает в длительное противостояние, используя не только
силу, но и дипломатию, организуя поиск союзников, устанавливая
с ними политические и экономические отношения. Именно с это-
го времени заканчивается изолированное развитие Китая, он ус-
танавливает связи с народами Средней Азии, Парфией и Римс-
ким государством.
На протяжении длительного времени Китаю приходилось до-
статочно тесно взаимодействовать с варварским кочевым миром.
Великая китайская стена не решала всех проблем. Постоянная уг-
роза с севера способствовала совершенствованию военного дела в
Китае, причем китайцы использовали и достижения в этом отно-
шении кочевников. Это выразилось, например, во введении конни-
цы. В ханьское время в Китае достаточно широко практиковалось
использование наемных кавалерийских отрядов из числа кочевни-
ков, лояльно настроенных к китайцам, что значительно повышало
боеспособность китайской армии (Кожанов, 1990. С. 82-83).
Введение конницы в Китае привело к большему распростра-
нению длинных мечей по сравнению с короткими, которыми
-207-
------------------ А. С. Скрипкин 
пользовалась пехота. В циньско-ханьское время длина таких ме-
чей зачастую превышала 1 метр. Достаточно высокое качество
китайского оружия способствовало его распространению в среде
кочевого населения не только благодаря наемникам, во время бо-
евых операций «огромные массы китайского оружия попадали в
руки кочевых соседей Китая» (Кожанов, 1990. С. 84). Интересны,
на мой взгляд, в этом отношении памятники Южной и Западной
Сибири, в которых начиная с конца II в. до н. э. все чаще встреча-
ются китайские изделия, в том числе и оружие. Так, например, в
памятниках саргатской культуры выявлена представительная се-
рия кинжалов и мечей, ножны которых, а в отдельных случаях и
рукояти, окрашены лаком китайского производства (Погодин, 1998.
С. 25-39). Два длинных меча из этой серии (могильник Исаковс-
кий I, курган 3, погребение 6 и могильник Сидоровский I, курган 1,
погребение 2), судя по описанию, аналогичны мечам, встречен-
ным в сарматских погребениях. Л.И. Погодин, основываясь на
особенностях технологии изготовления лака из смолы лаковых де-
ревьев, полагает, что оружие, как и другие категории лаковых из-
делий, имеет непосредственно китайское или восточно-туркестан-
ское происхождение, поскольку смола лаковых деревьев относит-
ся к «нетранспортабельной» продукции, так как она очень быстро
затвердевает и уже не может быть использована для приготовле-
ния лака. По этой причине покрытие изделия лаком должно было
производиться там, где оно изготовлялось. Вероятность китайс-
кого происхождения двух вышеуказанных мечей из саргатских по-
гребений подтверждается и наличием у них нефритовых скоб, при-
клеенных лаком к Ножнам.
Л.И. Погодин считает, что наличие лаковых изделий в па-
мятниках Западной Сибири и на Среднем Енисее следует объяс-
нять функционированием Великого шелкового пути. Однако сво-
дить все эти находки в указанных местах только к торговым опе-
рациям навряд ли правомочно. Так, например, в определении пу-
тей поступления вешей греко-римского производства к сарматам
исследователи подходят достаточно дифференцированно, считая,
что они могли поступать к ним как в результате торгового обме-
на, так и военного захвата, платы за службу, отдельные дорогие
-208-
Сарматы и Восток 
вещи могли быть дипломатическими дарами. Все эти виды по-
ступлений приемлемы и для китайских импортов в восточном
ареале евразийских степей. Что находит подтверждение и в пись-
менных источниках. Учитывая, например, то, что в Китае часто
вводился запрет на торговлю оружием, оно могло попадать к ко-
чевникам через посредство конных наемников, служивших в ки-
тайской армии. Не исключено, что богатые погребения с набо-
ром вещей китайского происхождения из Исаковского и Сидоров-
ского могильников могли как раз и принадлежать предводителям
таких наемных отрядов.
Письменные источники позволяют выявить и еще один ве-
роятный путь распространения оружия, в изготовлении которого
могли сохраняться китайские традиции. В Шицзы имеется сооб-
щение, повторенное и в Цяньханьшу, что имело место бегство
служителей китайских посольств, которые посылались в Запад-
ный край, к местным жителям. Замученные строгостью регла-
мента, которому была подчинена жизнь рядового китайца, они
таким образом пытались приобщиться к более свободному обра-
зу существования. В описании страны Давань, которую отожде-
ствляют с Ферганой, говорится, что «бежавшие из китайских по-
сольств служители передавались к ним и научили их отливать
оружие» (Бичурин, 1950. С. 188).
Возможны и другие варианты распространения среди кочев-
ников оружия, оформленного в китайских традициях. Известно,
что кочевники во время своих набегов на Китай уводили в плен
ремесленников, по крайней мере, объективные сведения на этот
счет имеются в отношении хунну (Крадин, 1996. С. 43-44). Ре-
месленники уводились к северным границам их земель, где рас-
полагались поселения, и там работали на своих новых хозяев, удов-
летворяя их запросы.
Таким образом, вариантов проникновения оружия к кочевни-
кам как собственно китайского производства, так и изготовлен-
ного, видимо, за пределами Китая, но сохранявшего формы, ха-
рактерные для китайского оружия, было достаточно много. Надо
отметить, что в отношении военного дела это влияние было взаи-
мообразным. Исследователи отмечают определенную роль ка-
-209-
-------------------А. С. Скрипкин 	 -	-------
расукских и татарских прототипов в формировании китайского ору-
жия (Горелик, 1993. С. 24—25). В отдельных случаях в Китае встре-
чаются мечи, представляющие собой своеобразный симбиоз ки-
тайских и кочевнических черт в их оформлении. Например, нали-
чие традиционного для китайских мечей перекрестия в сочета-
нии с кольцевым навершием (рис. 3, 3). Мечи с такой формой
навершия были достаточно широко распространены у кочевников
к северу от Древнего Китая в скифское время (Чжун Сук-Бэ, 1998а.
С. 132-133). Также известно, что конница как самостоятельное
армейское подразделение в Китае была введена не без влияния
кочевого мира.
Появление нового типа клинкового оружия у сарматов, близко-
го китайским образцам, происходит на фоне относительно массово-
го распространения других категорий вещей восточного происхож-
дения, известных в районах, достаточно удаленных от европейских
степей (Скрипкин, 1993. С. 3-10). Например, миниатюрные копии
бронзовых котлов и луков с колчанами, некоторые типы колокольчи-
ков, металлические или костяные ложковидные застежки, находи-
мые в сарматских погребениях волго-уральских степей, обнаружи-
вают аналоги в памятниках постскифского времени Тувы, Среднего
Енисея, в хуннских древностях Забайкалья (рис. 5). Целый ряд из
этих вещей известен в памятниках тесинского этапа, датируемого
II—I вв. до н. э. (Пшеницына, 1975. С. 152; 1992. С. 233). Дальнейшее
распространение они получают в тех же местах в таштыкской куль-
туре (Кызласов, 1960. С. 79). Кроме того, М.Н. Пшеницына обрати-
ла внимание на сходство других категорий вещевого материала те-
синских и сарматских памятников; костяных игольников, пряжек с
боковым крючком, костяных проколок, железных кинжалов с кольце-
вым навершием, железных шильев, берестяных коробочек (Пшени-
цына, 1975. С. 139,154,159,160,163).
На заключительном этапе раннесарматской культуры широ-
кое распространение получают железные пряжки с боковым выс-
тупом, расположенным в одной плоскости с кольцом пряжки. Та-
кой тип пряжек известен со скифского времени и до последних
веков до нашей эры от Алтая и Енисея до Средней Азии (рис. 5,
А 17-1% Б 17—20).
-210-
__________________ Сарматы и Восток 
Не ранее чем со П в. до н. э. в сарматских погребениях на-
чинают встречаться бронзовые ажурные пряжки с изображени-
ем лежащих верблюдов или сцен терзания хищником верблюда,
заключенных в рамку. Последняя сводка их находок опубликова-
на Е.Ф. Корольковой (1999. С. 68-96). Практически идентичные
пряжки происходят из могильников Средней Азии, причем в Ба-
башовском могильнике в Таджикистане их найдено две, в таком
же сочетании, как и в сарматском погребении у с. Белокаменка
Волгоградской области (рис. 6, А 3-9, Б 5-11). Бронзовые пояс-
ные ажурные пряжки в последние века до нашей эры были рас-
пространены на обширной территории, включающей Ордос, Внут-
реннюю Монголию, Монголию, Забайкалье, Средний Енисей (Дэв-
лет, 1980. С. 14—17; Волков, 1967. С. 68; Bunker Emma С. et. al.,
1997. Р. 256-273). Из них наиболее близкими сарматским по экс-
прессии изображения являются пряжки со сценами борьбы кула-
нов или коней, а также кошачьего хищника с копытным живот-
ным. В Дерестуйском могильнике в Забайкалье были обнаруже-
ны парные пластины, так же как в бабашовском и белокаменс-
ком погребениях в Средней Азии и Поволжье соответственно.
Время распространения ажурных поясных пластин на Енисее и в
Забайкалье - П-I вв. до н. э. (Дэвлет, 1980. С. 16), и, надо пола-
гать, раньше этого времени близкие им по традиции оформления
пряжки не могли попасть в сарматские погребения. Вероятно,
районы Северного Китая были тем местом, где первоначально
сформировалась мода на ажурные поясные пряжки, о чем свиде-
тельствуют яркие ордосские находки. Енисейские, например, на-
ходки образцов ажурных пряжек выглядят несколько беднее в
передаче персонажей, чем ордосские, что объясняется местным
их производством по хуннским образцам (Миняев, 1980. С. 31).
Видимо, в этом есть определенная закономерность, так как сред-
неазиатские и сарматские ажурные пряжки отличаются еще боль-
шим схематизмом. Чем дальше на запад, тем примитивнее пере-
давались изображения животных. На пряжках, обнаруженных в
сарматских погребениях, уже практически трудно различить вид
животных на тех сценах, где изображается их борьба. Вероятно,
поволжские, донские и среднеазиатские кочевники имели свои
-211-
------------------А. С. Скрипкин -----------------------
центры производства таких пряжек, ориентировавшиеся на вос-
точные образцы.
В отношении этой категории находок я придерживаюсь мне-
ния М.И. Артамонова, разделяемого М.А. Дэвлет (Дэвлет, 1980.
С. 18-20), что искусство, представленное ордосскими бронзами,
в определенной мере формировалось под влиянием скифо-сибир-
ского звериного стиля, а распространение ажурных пряжек от
Байкала до Волги и Дона — это уже обратная волна распростране-
ния восточных традиций в новом историческом контексте.
В то же самое время в сарматских погребениях начинают
встречаться уникальные поясные пластины, изготовленные из
гагата. Две из них найдены в раннесарматском погребении 4 из
кургана 27 у станции Жутово в Волгоградской области, и одна -
в погребении 9 из кургана 1 у села Питерка Саратовской облас-
ти. Они имели отверстия для застегивания и крепления к ремню
и были украшены бронзовыми клепками, образующими линии в
виде косого креста, а также располагавшимися по краям плас-
тин. Известные аналоги этим поясным пластинам имеют тот же
ареал распространения, что и предыдущий тип пряжек — Сред-
няя Азия, Забайкалье, Китай (рис. 6, А 1—2, Б 1—4) (Обельченко,
1956. С. 215,217; Могильников, 19926. Табл. 108, 68, 71; У Энь,
Чжун Кань, Ли Цзиньцзэн, 1990. С. 98-99). Крайние восточные
находки этих пластин происходят из хуннских памятников и да-
тируются концом II - I в. до нашей эры.
В погребении у села Питерка вместе с гагатовой пряжкой
была найдена еще одна бронзовая пряжка с так называемым ре-
шетчатым орнаментом, подобные пряжки известны по находкам
на Енисее (Дэвлет, 1980. Табл. 16-17).
Большой схожестью отличается трактовка лошадиных го-
ловок на отдельных бронзовых пластинах, отождествляемых с
амулетами таштыкской культуры, и на сарматских костяных оп-
равах гребней (рис. 7, А 1—3, Б 1—3), что может свидетельство-
вать о каком-то едином источнике, из которого была заимствова-
на изобразительная манера как сарматами, так и таштыкцами.
Обращает на себя внимание сходство форм отдельных ти-
пов керамики и ее орнаментации, например, в памятниках гунно-
-212-
-_____________Сарматы и Восток
сарматского времени Тувы и в сарматских погребениях Южного
Урала и Нижнего Поволжья (рис. 7, А 15—16, Б 4-6). В раннесар-
матских погребениях: Быково, курган 9, погребение 7 (раскопки
А.С. Скрипкина, 1977, материалы не опубликованы); Ливенцовка
VII, курган 22, погребение 7 (раскопки Л.С. Ильюкова, 1994, ма-
териалы не опубликованы); Коглубань II, курган 2, погребение 8
(Глухов, Скрипкин, 1999. С. 139)-были найдены необычные для
этого времени курильницы, имевшие кубическую форму (рис. 7,
А 14). Курильницы такой формы — обычная находка в позднесар-
матских погребениях, но между ними и курильницами из выше-
названных раннесарматских погребений существует значитель-
ный хронологический разрыв. По сравнению с другими террито-
риями наиболее близкими к раннесарматским по форме и време-
ни являются кубические сосудики с Енисея, известные в памят-
никах тесинского этапа II—I вв. до н. э., встречаются они и в таш-
тыкской культуре (рис. 7, Б 7, 8).
Вероятнее всего, восточные истоки имеет и один из наибо-
лее распространенных типов мечей у сарматов в начале нашей
эры, отличительной чертой которого является наличие кольцево-
го навершия (рис. 7, А 5-13). Идея местного их происхождения
не находит достаточной опоры в конкретном материале (Скрип-
кин, 1992. С. 34-35). Кинжалы и ножи с кольцевым навершием
были достаточно широко распространены на территории Север-
ного Китая, Тувы, Алтая, Минусинской котловины, традиция изго-
товления такого типа оружия здесь уходит корнями еще в эпоху
бронзы. Известны они в этих местах и в течение большей части
раннего железного века. Их изображения встречаются на олен-
ных камнях, обнаружены они и в погребениях (рис. 7, Б 9-16).
Достаточно широко кинжалы этого типа были представлены в па-
мятниках кочевников VI-III вв. до н. э. на территории Северного
Китая, по последним данным, их здесь учтено несколько десят-
ков (рис. 7, Б 17-20) (Чжун Сук-Бэ, 1998а. С. 132-133; 19986.
С. 23-26). В хуннское время мечи с кольцевой формой навершия
становятся достаточно популярными в Центральной Азии (Вос-
точный Туркестан..., 1995. С. 389). Пока не совсем ясно, когда у
сарматов появляются первые образцы такого клинкового оружия,
-213-
-----—------------ А. С. Скрипкин ----------------------
однако в настоящее время вполне очевидно, что его заметное рас-
пространение на сарматской территории начинается во II—I вв. до
нашей эры. С этого времени кинжалы или мечи этого типа начи-
нают встречаться в раннесарматских комплексах наряду с ме-
чами с серповидным навершием, а также, что весьма интерес-
но, и с длинными мечами с ромбическим перекрестием, о кото-
рых подробно речь шла выше и которые своим происхождением
связаны с Китаем.
До сих пор, говоря о восточных инновациях в сарматских
памятниках, я в качестве примеров приводил отдельные катего-
рии вещевого материала, которые не могут трактоваться одно-
значно в плане определения путей их поступления к сарматам. Их
появление здесь можно расценивать и как результат экономичес-
ких связей или культурных заимствований, и иначе. В связи с этим
мне хотелось бы обратить внимание на наличие параллелей в по-
гребальном обряде сарматов и населения, жившего от них за ты-
сячи километров. Так, в раннесарматском погребении П-I вв. до
н. э. на левом берегу Волги у пос. Рыбного в Волгоградской обла-
сти была обнаружена деревянная колода, имевшая два параллель-
ных выступа в головной части, находившийся в ней скелет чело-
века был ориентирован головой на север (рис. 5, А 1) (Скрипкин,
1980. С. 273-275). Аналогичной формы колоды известны в погре-
бальных памятниках Тувы последних веков до нашей эры, при-
чем с северной ориентировкой костяков в них (рис. 5, Б 1-2). Ко-
лоды с выемкой-нишей «в головах», близкие к найденной у пос.
Рыбного, весьма характерны для этого района. Они обнаружены
в могильнике Аймырлыг (Стамбульник, 1983. С. 35), Кокэль (Дья-
конова, 1970. С. 123,129, 140), Байдаг II (раскопки А.М. Мандель-
штама, материалы не опубликованы).
Специально следует сказать об отмеченной северной ориен-
тировке умершего в сарматском погребении у пос. Рыбного. Ис-
следователями уже неоднократно отмечалось увеличение числа
северной ориентировки погребенных в сарматских памятниках II-
I вв. до н. э. в Нижнем Поволжье, на Нижнем Дону и в Северном
Причерноморье (Скрипкин, 19906. С. И5-116; Глебов, 1993. С. 22-
24; Симоненко, 1999. С. 7). Интересно, что эта ориентировка по-
-214-
Сарматы и Восток
гребенных была достаточно широко распространена среди ана-
логичных памятников кочевников восточного ареала евразийских
степей, в том числе и хуннских.
Выявленные в материальной культуре и погребальном обря-
де сарматов инновации восточного происхождения, видимо, свя-
заны с некой общей тенденцией, начавшей определять историчес-
кие процессы развития кочевых обществ в евразийском степном
поясе. Для Южной Сибири в определении этого времени и явле-
ний, ему сопутствующих, используется, может быть, не совсем
удачное название «гунно-сарматский период», в отличие от пре-
дыдущего скифского. Данный период ознаменовался существен-
ными изменениями в этом регионе археологической ситуации, при-
ведшими к смене предыдущих культурных стереотипов. Стано-
вится ощутимым влияние той археологической культуры, носите-
лями которой были кочевники, обитавшие на северной и северо-
западной периферии Китая.
Все это объясняется, видимо, политическими причинами,
сутью которых было образование к северу от Китая мощной хун-
нской державы3 и активность ее внешней политики, направлен-
ной на расширение территории и своего влияния. Основными на-
правлениями хуннской экспансии были Южная Сибирь и Восточ-
ный Туркестан. Победы хунну на этих направлениях привели к
изменению политической обстановки в этих районах, к отходу на
запад ряда народов, ранее находившихся в контактах с китайской
цивилизацией.
Особенно важной для хунну была их победа над юэчжами,
от которых они в свое время находились в зависимости. Из ки-
тайских письменных источников эпохи Хань известно, что после
своего поражения юэчжи, в течение нескольких веков обитав-
шие на северо-западных границах Китая, вынуждены были уйти
на запад и в конце концов обосноваться в Бактрии. Вероятно,
прав был Л.Н. Гумилев, утверждавший, что борьба хунну с за-
падными кочевниками, в том числе и с юэчжами, имела особое
3 О социальном статусе хуннского общества см.: Крадин, Н. Н. Империя
хунну / Н. Н. Крадин. — Владивосток, 1996.
-215-
------------------- А. С. Скрипкин-----------------------
значение, ибо «здесь решалась судьба Азии...» (Гумилев, 1993.
С. 56). Смысл последней фразы заключается в том, что успехи
хунну в западном направлении положили начало длительному
процессу, приведшему к постепенному преобладанию в степном
евразийском поясе новых группировок кочевников в основном
тюркского происхождения и утрате позиций ираноязычными ко-
чевниками. Этот процесс длился несколько веков и завершился
прорывом гуннов к Дунаю и созданием державы Аттилы, после
чего судьба евразийских степей на много веков становится тес-
но связанной с различными подразделениями тюркоязычных
кочевников, историко-культурные истоки которых уходят в цент-
ральноазиатские районы.
В сарматских памятниках перечисленные выше находки
(оружие, детали одежды, конской упряжи), связанные своим про-
исхождением с центральноазиатскими традициями, в отличие от
находок вещей греко-римского производства, достаточно гармо-
нично вписаны в контекст их культуры, так как они являлись со-
ставной частью культуры восточного кочевого мира. Китайские
же заимствования, прежде чем попасть на берега Волги или в
приуральские степи, также, видимо, проходили адаптацию в сре-
де непосредственных соседей Китая.
Я уже отмечал, что в соответствии с уровнем разработанно-
сти собственно сарматской хронологии рассматриваемые здесь
новые явления в материальной культуре сарматов начинают фик-
сироваться не ранее II в. до нашей эры. Однако, как мне представ-
ляется, эту дату можно уточнить. В этом могут помочь события,
имевшие место в среднеазиатской истории, которые получили ос-
вещение в письменных источниках и имеют более точные хроно-
логические привязки. Я имею в виду вторжение кочевников в цент-
ральные и южные районы Средней Азии, приведшее к падению
Греко-Бактрийского царства. Это событие нашло отражение как у
античных, так и у китайских авторов. Дата его в большей степени
определяется по данным сочинения Сыма Цяня и его последова-
телей, а также по греко-бактрийским материалам, в том числе и
нумизматическим. Обычно падение Греко-Бакгрии относят к 140—
130 гг. до н. э. (Ставиский, 1977. С. 96), или начало этого события
-216-
Сарматы и Восток 
датируют 145 г. до н. э., с момента нападения кочевников на вос-
точные рубежи этого государства (Бернар, Абдуллаев, 1997. С. 68).
Таким образом, давление кочевников на Греко-Бактрию начинает-
ся приблизительно с середины II в. до нашей эры.
Именно после этих событий в некоторых районах Средней
Азии появляются курганные могильники, отдельные из которых
насчитывают сотни насыпей с достаточно выраженной кочевни-
ческой культурой (Мандельштам, 1972. С. 33-37). Кстати, в них
найдены мечи, о которых уже упоминалось, обнаруживающие в
своем оформлении влияние китайской традиции (Обельченко, 1978.
С. 119). В число памятников этого круга входит и Орлатский кур-
ганный могильник со своими яркими находками. Вне зависимос-
ти от его конкретной датировки, культурные традиции, выявлен-
ные на основе материалов этого могильника, были привнесены
той волной кочевников, которая была причастна к событиям се-
редины II в. до нашей эры. Исследователи не раз уже отмечали
появление восточного фона в археологических памятниках Сред-
ней Азии после падения Греко-Бактрии, обнаруживающего близ-
кие параллели в алтайских и хуннских древностях (Бернар, Аб-
дуллаев, 1997. С. 68-84; Абдуллаев, 1998. С. 86-88; Мандельш-
там, 1992. С. 115).
Археологические новации, выявленные в памятниках Сред-
ней Азии, вслед за событиями 40-30-х гг. II в. до н. э. находят
соответствие в материальной культуре сарматов волго-донских и
уральских степей. Это позволяет утверждать, что появление в
сарматских памятниках вещевого материала, своим происхожде-
нием связанного с центральноазиатскими районами, имеет место
в одно и то же время, что и в Средней Азии.
Для Средней Азии появление новых археологических реалий
может быть объяснено данными, реконструируемыми по китайс-
ким письменным источникам, в которых содержится описание
разгрома, учиненного хунну юэчжам, и отступления последних от
китайской провинции Ганьсу через Джунгарию в Бактрию. Юэч-
жи были если не основной силой, то, по крайней мере, частью тех
кочевников, которые повергли Греко-Бактрийское царство. Из ки-
тайских же источников известно, что вслед за юэчжами в При-
-217-
------------------- А. С. Скрипкин ------------------------
балхашье перемещаются усуни, ранее обитавшие по соседству с
ними. Уход этих кочевых объединений от границ Китая, с кото-
рым они, так же как и с хунну, в течение длительного времени
находились в тесных контактах и, естественно, испытывали его
культурное влияние, в Среднюю Азию, по всей видимости, и спо-
собствовал первоначальному распространению здесь тех восточ-
ных инноваций, которые отмечались исследователями.
В отношении территории, занимаемой сарматами, мы не рас-
полагаем сколько-нибудь подробными письменными источниками,
освещающими данный период времени. Однако можно уловить не-
которую общую тенденцию, проявляющуюся в письменных источ-
никах по среднеазиатскому региону, с одной стороны, и восточно-
европейским степям - с другой. Эта общность просматривается в
появлении примерно в одно и то же время новых этнонимов в том и
другом регионе, что, видимо, свидетельствует об изменениях в их
этнической структуре, связанных с выходом на политическую аре-
ну новых народов, ранее не фигурировавших в сочинениях древних
авторов. В отношении Средней Азии - это юэчжи и усуни китайс-
ких источников, а также асии, пасианы, тохары и сакаравлы антич-
ных источников (Страбон. XI, 8, 2). В Северном Причерноморье в
сочинениях античных авторов и эпиграфических документах начи-
нают упоминаться роксоланы (ревксиналы), сатархи, на Дону -
аорсы, на Северном Кавказе—сираки, в Прикаспии - верхние аор-
сы. Для Средней Азии более или менее очевидно, что появление
хотя бы части новых этнонимов связано с приходом с востока но-
вых группировок кочевников. Что касается восточноевропейских
степей, то в этом полной уверенности нет. Можно, например, пред-
положить, что появление новых названий отдельных подразделе-
ний кочевников связано с большей осведомленностью античной
истории и географии об этих районах и их населении по сравнению с
более ранним временем. И все же ряд фактов говорит о том, что в
донских, поволжских и северокавказских степях происходят какие-
то изменения в прежней кочевнической номенклатуре. Об этом сви-
детельствует не только туманное упоминание Страбона, что «аор-
сы и сираки являются, видимо, изгнанниками племен, живущих
Выше» (Страбон. XI, 5, 8), но и очевидная подвижка сарматов в
-218-
—————— Сарматы и Восток 
западном направлении и окончательное освоении ими примерно к
середине II в. до н. э. территории между Доном и Днепром. Инте-
ресно, что это событие совпадает с передвижением кочевников в
восточном евразийском ареале.
По вопросам миграции более объективные показатели мо-
жет дать антропологический материал. К настоящему времени
наиболее полная обработка сарматских краниологических кол-
лекций выполнена М.А. Балабановой. Разделив раннесарматс-
кий антропологический материал на два хронологических пери-
ода (IV—III вв. до н. э. и П-I вв. до н. э.), она отметила, что для
поздней группы характерна морфологическая неоднородность.
Восточная (приуральская) их ветвь достаточно резко отличает-
ся от западной (волго-донской и маныч-сальской), что, видимо,
объясняется разным характером процессов расогенеза в этих
районах, взаимодействием единого морфологического компонен-
та приуральского происхождения с различными другими этни-
ческими группами (Балабанова, 1999а, С. 35). Полиморфизм
ранних сарматов в этот период времени, по предположению
М.А. Балабановой, может объясняться включением небольших
групп населения скифского и гунно-сарматского времени Казах-
стана, Западной Сибири, Минусинской котловины, Алтая и Тувы
(Балабанова, 19996. С. 56).
Видимо, цепь событий III-II вв. до н. э., связанных с прекра-
щением существования Скифии в Северном Причерноморье и
образованием на крайнем востоке этого ареала хуннской держа-
вы, которая начала оказывать сильное давление на своих запад-
ных соседей, привели к ситуации, когда напряжение на одном кон-
це степного пояса и образование вакуума на другом вызвали под-
вижку части кочевого мира с востока на запад. Масштабы этих
событий восстановить трудно, но тенденция в общих чертах про-
сматривается. Периодичность передвижения сарматов с повол-
жских и донских степей до Дуная выявляется достаточно четко.
Трудно предположить, что Поволжье и Дон не испытывали под-
питки с востока в лице новых группировок кочевников, поскольку
плотность населения здесь, судя по археологическим памятни-
кам, сохраняется на протяжении нескольких веков.
-219-
-----—------------- Л. С. Скрипкин -----------------------
В целом с рубежа III—II вв. до н. э. в евразийских степях
наступает новая эпоха, во многом отличающаяся от скифской Vi-
lli вв. до н. э., сутью которой является активизация восточных
кочевников тюркского происхождения и постепенное их продви-
жение на запад. Основные этапы этого периода: образование хун-
нской державы в самом конце Ш - начале II в. до н. э. и начало
активной ее внешней политики с последующим проникновением
отдельных групп хунну в Западный край, закрепление уннов-гун-
нов во II в. н. э. в прикаспийских степях; освоение гуннами в конце
IV в. н. э. Северного Причерноморья, выход их к границам Римс-
кой империи по Дунаю.
Таким образом, следует констатировать, что со II в. до н. э.
кочевой мир степного евразийского пояса не только все больше
обогащается теми достижениями культуры, которые были в зна-
чительной мере характерны для восточных районов этого обшир-
ного региона, но и осуществляет их трансляцию на значительные
расстояния. Эта тенденция, как было показано, достаточно оче-
видно проявляется в памятниках сарматской культуры. При по-
средничестве сарматов в первые века нашей эры инновации вос-
точного происхождения достигают Центральной и Западной Ев-
ропы и интегрируются в культуру местных народов (Скрипкин,
1999. С. 123-136; Muller, 1998).
-220-
Рис. 1. Мечи из сарматских погребений:
1 - Мечет-Сай, кург. 3, погр. 11; 2 - Курпе-Бай, кург. 2; 3 - Первомайский VII,
кург. 14, погр. 3; 4 - Калмыкове, кург. 1, погр. 1; 5 - Калмыкове, кург. 2;
6 - Политотдельское, кург. 12, погр. 19; 7 - Яшкуль, группа 37, кург. 1, погр. 1;
8- Чкаловская группа, кург. 3, погр. 7; 9 - Новый, кург. 80, погр. 3;
10 - Кардаиловский I, кург. 11, погр. 1; II - Октябрьский V, кург. 1, погр. 1,
12 - Сладковский, кург. 19, погр. 1; 13 - Красный Кут, кург. 2, погр. 2;
14 - ст. Камышевская, кург 8, погр. 1; 15 - канал Волга - Чограй, гр. 42, кург 1,
погр. 6; 16 - хут. Антонов, кург. 3, погр. 3; 17 - Сладковский, кург. 12, погр. 1;
18 - Аксай, кург. 2, погр. 2; 19 - Аксай, кург. 6, погр. 1.
/, 2, 4, 5, 8, 10 - Южное Приуралье; 6, 13 - Нижнее Поволжье;
3, 9, 11, 12, 14, 16. 17, 18. 19 - Нижний Дон; 7, 15 - Калмыкия
Рис. 3. Китайские мечи:
1-7 — эпоха Восточного Чжоу; 8-10 — эпоха Хань; 11 — эпоха Цинь
(погребальный комплекс Цинь Шихуанди, терракотовая армия);
12 - нефритовое перекрестие меча
(музей Шицзяч-жуанского пединститута, провинция Хэбэй).
1-7, 10, 11 - бронза; 8, 9 - железо; 12 - нефрит
Рис. 5. Находки в раннесарматских погребениях и их восточные аналоги:
А. Находки в сарматских погребениях: 1 - Рыбный, кург. 3, погр. 12; 2, 10 - Подгорненский VI, кург. 1, погр. 6;
3 - Лебедевка V, кург. 16, погр. 3; 4, 8, 14 - Быково, кург. 11, погр. 6; кург, 2, погр. 11 (раскопки А.С. Скрипкина,
1977, 1978 гг.); 5 - Торгуй, кург. В4; 6 - Биктимирский мог., погр. 39; 7, 11, 12 - Верхнее Погромное, кург. 14, погр. 11;
кург. 6, погр. 8; 9 - Кушум, кург. 2, погр. 2; 13 - Попов, кург. 58/26, погр. 9; 15, 16 - Покровка I, кург. 12, погр. 1;
кург. 3 (раскопки Л.Т. Яблонского, 1994 г.); 17 - Верхний Балыклей, кург. 5, погр. 4; 18 - Калнновка, кург. 8, погр. 34;
19 - Кривая Лука XV, кург. 2, погр. 7. Б. Восточные аналоги: 1, 2, 8-11 - Ай-мырлыг (Тува); 3-6 - таштыкская культура
(по С.В. Киселеву и Л.Р. Кызласову); 7 - Сулуг-Хем (Тува); 12, 18 - Каменка III; 13 - Барсучиха; 14-16 - Калы;
19 - Разлив III (12-16, 19 - Средний Енисей, тесинский этап); 17 - Саглы-Бажи IV (Тува); 20 - Ханалы (Туркмения)
Б
Рис. 6. Поясные пряжки из сарматских погребений и других культур1
А. Находки в раннесарматских погребениях: 1, 2 - Жутово, кург. 27, погр. 4.3,4- Белокаменка, кург. 7, погр 21
L Гп^п,7о V	КУРГ 1/0ГР 9; 7 " Верхнее ПогР°мное 11 КУРГ- погр. 4; 8 - Петрунино П,
2 - Капы ГСпелний	’ КУРГ ’ П°Гр- * Восточные анало™: 1 ~ Даодуньцзы (Северный Китай);
2 Калы (Средний Енисеи), 3 - Иволгинское городище (Забайкалье); 4 - Кую-Мазарский мог. (Средняя Азия) 5 - Означенная
(Средний Енисеи); 6 - Дерестуйскин мог. (Забайкалье); 7, 8 - Бабашовскнй мог. (Средняя Азия); 9 - Карамурун II
(Центральный Казахстан); 10 - Лявандак; 11 - Шихривайрон (последние - Средняя Азия).
А. 1-2 - гагат; 3-9 - бронза; Б. '
- Бабашовскнй мог. (Средняя Азия); 9 - Карамурун II
1-4 - гагат; 5-11 - бронза
Рис. 7. Вещи из погребений раннесарматской культуры Поволжья, Южного Приуралья и их аналоги в других культурах:
А: Находки в раннесарматских погребениях: 1 — Усатово, кург. 18; 2 — Шульц, кург. В4, погр. 8; 3 — 15-й поселок, кург. 5,
погр. 4; 4- Степная IV, кург. 1, погр. 38; 5 - Ровное, кург. 14, погр. 6; 6 - Алитуб, кург. 5, погр. 29; 7 - Эвдык, кург. 4,
погр. 18; 8 - Барбастау III, кург. 3, погр. 9; 9 - Чкаловская гр., кург. 3, погр. 7; 10 - Ханата, кург. 5, погр. 14;
11-12 - Калмыкове, кург. 2, погр. 4; 73 - Калиновка, кург. 12, погр. 23; 14 - Быково, кург. 9, погр. 7
(раскопки А.С. Скрипкина); 15 - Барбастау V, кург. 23; 16 - Красноселец, кург. 2, погр. 6.
Б: Восточные аналоги: 7-3, 8 - таштыкская культура (по С.В. Киселеву и Л.Р. Кызласову); 4-6 - Кокэль (Тува);
7 - Калы (Средний Енисей); 9 - Кош-Пей (изображение на олеином камне, Тува); 10 - Ушкин Увера (Монголия);
11 - Аржан (изображение на олеином камне, Тува); 12 - карасукская культура (по Н.Л. Членовой);
13 — татарская культура (по Н.Л. Членовой); 14 — Шебалине (Алтай); 75 — Горный Алтай (по А.С. Суразакову);
16 - Лявандакский могильник (Средняя Азия); 17-20 - Северный Китай (по Чжуи Сук-Бэ)
——__________________ А. С. Скрипкин .	- ——
Список литературы
Абдуллаев, К. А. Номады в искусстве эллинистической Бакгрии
//ВДИ. -1998. -№1.
Агеев, Б. Б. III Кушулевский могильник пьяноборской культуры
/ Б. Б. Агеев, И. А. Мажитов // Археологические работы в низовьях
Белой. - Уфа, 1986.
Балабанова, М. А. Антропологический состав и происхождение ран-
них кочевников Южного Приуралья и Нижнего Поволжья (VI в. до н. э. -
1-я половина II в. н. э.) // Научные школы Волгоградского государственно-
го университета. Археология Волго-Уральского региона в эпоху раннего
железного века и Средневековья. - Волгоград, 1999а.
Балабанова, М. А. Антропология сарматских погребальных памят-
ников Нижнего Поволжья IV—III вв. до н. э. И НАВ. — Волгоград, 19996. -
Вып. 2.
Безуглов, С. И. Позднесарматский меч из ст-цы Камышевской// Про-
блемы археологии Юго-Восточной Европы: тез. докл. VII Дон. археол. конф. -
Ростов н/Д, 1998.
Бернар, П. Номады на границе Бакгрии (к вопросу этнической и куль-
турной идентификации) / П. Бернар, К. Абдуллаев И РА. -1997. - № I.
Бичурин, И. Я. Собрание сведений о народах, обитавших в Средней
Азии в древние времена / И. Я. Бичурин. -М.; Л., 1950. - Т. II.
Васюткин, С. М. Археологические работы в низовьях Белой /С. М. Ва-
сюткин, В. К. Калинин, — Уфа, 1986.
Волков, В. В. Бронзовый и ранний железный век Северной Монго-
лии/ В. В. Волков. - Улан-Батор, 1967.
Восточный Туркестан в древности и раннем Средневековье. Хо-
зяйство, материальная культура. — М., 1995.
Вязъмитина, М. И. Золотобалковский могильник / М. И. Вязьмити-
на. - Киев, 1972.
Глебов, В. П. Раннесарматские захоронения с северной ориентаци-
ей погребенного на Нижнем Дону / В. П. Глебов // Вторая Кубанская
археологическая конференция : тез. докл. — Краснодар, / 993.
Глухов, А. А. Савромато-сарматские погребения из курганов в
районе поселка Котлубань / А. А. Глухов, А. С. Скрипкин // Историко-
археологические исследования в Нижнем Поволжье. - Волгоград,
1999. -Вып. 3.
Горелик, М. В. Оружие Древнего Востока IV тысячелетия - IV в. до
н. э. / М. В. Горелик. - М., 1993.
— 228 —
_____________— -----Сарматы и Восток 
Гугуев, В. К. Ханьские зеркала и подражания им на территории юга
Восточной Европы / В. К. Гугуев, М. Ю. Трейстер // РА. -1995. - № 3.
Гумилев, Л. Н. Хунну / Л. Н. Гумилев. - СПб., 1993.
Дьяконова, В. П. Большие курганы кладбища на могильнике Кокэль
// Тр. ТувинскойКАЭЭ. - Л., 1970. - Т. III.
Дьяченко, А. Н. Археологические исследования в Волго-Донском меж-
дуречье/ А. Н. Дьяченко, Э. Мэйб, А. С. Скрипкин, В. М. КлепиковIIНАВ. -
Волгоград, 1999. - Вып. 2.
Дэвлет, М. А. Сибирские поясные ажурные пластины II в. до н. э. -
I в. н. э. // САИ. - М„ 1980. - Вып. Д 4-7.
Еременко, В. Е. Хронология могильника Чаплин верхнеднепровско-
го варианта зарубинецкой культуры / В. Е. Еременко, В. Г Журавлев
И Проблемы хронологии эпохи Латена и римского времени. - СПб., 1992.
Ковпаненко, Т. Т. Сарматское погребение I в. н. э. на Южном Буге
/ Т. Т. Ковпаненко. - Киев, 1986.
Кожанов, С. Т. Некоторые вопросы организации военного дела в
Китае конца I тыс. до н. э. / С. Т. Кожанов // История и культура Восточной
Азии. - Новосибирск, 1990.
Комиссаров, С. А. Комплекс вооружения Древнего Китая эпохи по-
здней бронзы / С. А. Комиссаров. - Новосибирск, 1988.
Королькова, Е. Ф. Образы верблюдов и пути их развития в искусст-
ве ранних кочевников Евразии // АСГЭ. — СПб., 1999. — Вып. 34.
Крадин, Н. Н. Империя хунну / Н. Н. Крадин. - Владивосток, 1996.
Кызласов, Л. Р. Таштыкская эпоха в истории Хакасско-Минусинс-
кой котловины / Л. Р. Кызласов. — М., 1960.
Максименко, В. Е. Позднесарматские погребения в курганах на реке
Быстрой / В. Е. Максименко, С. И. Безуглов И СА. -1987. - № 1.
Мандельштам, А. М. История скотоводческих племен и ранних кочев-
ников на юге Средней Азии: автореф. дис.... д-ра ист. наук / А. М. Мандельш-
там.—М.; Л., 1972.
Мандельштам, А. М. Кочевники на пути в Индию И МИА. -М.; Л.,
1966. -№ 136.
Мандельштам, А. М. Кочевое население Среднеазиатского между-
речья в последние века до нашей эры и первые века нашей эры // Степная
полоса азиатской части СССР в скифо-сарматское время. — М., 1992.
Марченко, И. И. Сираки Кубани / И. И. Марченко. - Краснодар, 1996.
Маслов, В. Е. О датировке изображений на поясных пластинах из
Орлатского могильника // Евразийские древности. 100 лет Б. Н. Гракову:
архивные материалы, публикации, статьи. — М., 1999.
-229-
--------------------А. С. Скрипкин ----------------------------
Международные отношения и дипломатия на Древнем Восто-
ке. -М„ 1987.
Миняев, С. С. Производство и распространение поясных плас-
тин с зооморфными изображениями (по данным спектрального ана-
лиза) //Дэвлет М.А. Сибирские поясные ажурные пластины II в. до н. э. —
I в. н. э. - М., 1980. - (САИ; вып. Д 4-7).
Могильников, В. А. Саргатская культура//Степная полоса азиатской
части СССР в скифо-сарматское время. - М., 1992а.
Могильников, В А. Хунну Забайкалья И Степная полоса азиатской
части СССР в скифо-сарматское время. - М., 19926.
Мордвинцева, В. И. Так называемый «греко-бактрийский стиль» в
эллинистической торевтике // Научные школы Волгоградского государ-
ственного университета. Археология Волго-Уральского региона в эпоху
раннего железного века и Средневековья. - Волгоград, 1999
Мордвинцева, В. И. Фалары с изображением Белерофонта из сарматс-
кого погребения у села Володарка в Западном Казахстане// РА,-1996. -№4.
Мордвинцева, В. И. Фалар эллинистической работы с берегов р. Ишим
/ В. И. Мордвинцева, Г. Б. Зданович, А. Д. Таиров И РА. -1997. —№ 4.
Мордвинцева, В. И. Сарматские парадные мечи из фондов Волгог-
радского областного краеведческого музея / В. И. Мордвинцева, О. А. Шин-
карь И НАВ. - Волгоград, 1999. - Вып. 2.
Мошкова, М. Г. Памятники прохоровской культуры И САИ. — М.,
1963. - Вып. Д 1-10.
Обельченко, О. В. Кую-Мазарский могильник// Тр. Института исто-
рии и археологии АН УзССР. - Ташкент, 1956. - Вып. VIII.
Обельченко, О. В. Лявандакский могильник // История материаль-
ной культуры Узбекистана. — Ташкент, 1961. - Вып. 2.
Обельченко, О. В. Мечи и кинжалы из курганов Согда // СА. -
1978. -№4.
Погодин, Л. И. Лаковые изделия из памятников Западной Сибири
раннего железного века // Взаимодействие саргатских племен с внешним
миром. - Омск, 1998.
Порохова, О. И. Отчет о раскопках в Переволоцком и Оренбургском
районах Оренбургской области за 1983 г. И Архив ИА РАН. - Р-1. -№ 9266.
Пугаченкова, Т. А. Древности Мианкаля / Т. А. Пугаченкова. - Таш-
кент, 1989.
Пшеницына. М. Н Культура племен Среднего Енисея во II—I вв.
до н. э. (тесинский этап) : дис.... канд. ист. наук / М. Н. Пшеницына. —
Л., 1975 (рукопись).
-230-
.	Сарматы и Восток 
Пшеницына, М. Н. Тесинский этап// Степная полоса Азиатской ча-
сти СССР в скифо-сарматское время. - М., 1992.
Симоненко, О. В. Сарматы ГНвшчного Причерномор’я. Хроноло-
гия, перюдизащя та етно-полигычна icropia: автореф. дис.... д-ра ист. наук
/ О. В. Симоненко. - Кшв, 1999.
Скрипкин, А. С. Азиатская Сарматия. Проблемы хронологии и ее
исторический аспект / А. С. Скрипкин. - Саратов, 1990а.
Скрипкин, А. С. К датировке некоторых типов сарматского оружия
//СА. -/9&0.-№ 1.
Скрипкин. А. С. К проблеме исторической интерпретации археоло-
гических параллелей в культурах Алтайского и Доно-Уральского регио-
нов в последние века до нашей эры // Античная цивилизация и варварс-
кий мир : материалы III археологического семинара: в 2 ч. - Ч. И. - Ново-
черкасск, 1993.
Скрипкин, А. С. Китайские впечатления российского археолога
И Вестник Волгоградского государственного университета. Сер. 4,
История. Философия. - Волгоград, 1996. - Вып. 1.
Скрипкин, А. С. Между Китаем и Римом //Festschrift, 1993-1998 :
5 Jahre wissenschaftliche Zusammenarbeit der Universitaten Kdln und
Wblgograd/ А. С. Скрипкин. - Koln : Kirsch-Verlag, 1998.
Скрипкин, А. С. О конечной дате раннесарматской культуры в
Нижнем Поволжье // Вопросы археологии юга Восточной Европы. -
Элиста, 19906.
Скрипкин, А. С. О происхождении мечей с кольцевидным навер-
шием у сарматов в свете миграционной концепции // Международные
отношения в бассейне Черного моря в древности и Средние века. — Ро-
стов н/Д, 1992.
Скрипкин, А. С. Погребальный обряд и материальная культура
сарматов европейских степей в первые века нашей эры // Научные
школы Волгоградского государственного университета. Археология Вол-
го-Уральского региона в эпоху раннего железного века и Средневеко-
вья. - Волгоград, 1999.
Ставиский, Б. Я. Кушанская Бактрия: проблемы истории и культу-
ры / Б. Я. Ставиский. - М., 1977.
Стамбульник, Э. А. Новые памятники гунно-сарматского времени
в Туве // Древние культуры евразийских степей. - Л., 1983.
Степугина, Т. В. Империя Хань — завершающий этап развития
древнекитайского общества: автореф. дис.... д-ра ист. наук / Т. В. Сте-
пугина. — М., 1990.
-231-
А. С. Скрипкин
Суин Тий. Длинные мечи с украшениями из нефрита и способы их
ношения // Ka-oiy (археология). -1985. -№ 1. - На кит. яз.
У Энь, Чжун Кань, Ли Цзиньцзэн. Могильник сюнну в деревне Да-
одуньцзы уезда Тунсинь в Нинся // История и культура Востока Азии. -
Новосибирск, 1990.
Чжун Сук-Бэ. Кинжалы эпохи раннего железа из Северного Китая
И Античная цивилизация и варварский мир: материалы 6-го археологи-
ческого семинара. - Краснодар, 1998а. -Ч. I.
Чжун Сук-Бэ. Проблема взаимоотношений племен Северного Ки-
тая с племенами Сибири в эпоху бронзы и раннего железа (на основа-
нии сравнительного изучения кинжалов и ножей): дис.... канд. ист. наук
/ Чжун Сук-Бэ. - М., 19986 (рукопись).
Яблонский, Л. Т Раскопки курганных могильников Покровка 1 и
Покровка II в 1994 г. / Л. Т. Яблонский, Дм?. Дэвис-Кимбелл, Ю. В. Деми-
денко И Курганы левобережного Илека. - М., 1995.
Bunker, Е. С. et. al. Ancient bronzes of the Eastern Eurasian steppes
from the Arthur M. Sackler Collections / Emma C. Bunker, Trudy S. Kawami
KatherynM. Linduff, WuEn. — N. Y., 1997.
Muller, U. Der Einfluss der Sarmaten auf Germanen / U. Mtiller. -
Bern, 1998.
О ХАРАКТЕРЕ ВОСТОЧНЫХ СВЯЗЕЙ
КОЧЕВНИКОВ
РАННЕГО ЖЕЛЕЗНОГО ВЕКА
ВОЛГО-ДОНСКИХ
И СЕВЕРОКАВКАЗСКИХ СТЕПЕЙ
(Третья Кубанская археологическая конференция : тез. докл.
междунар. археол. конф. — Краснодар; Анапа: Крайбибколлектор,
2001. - С. 180-182.)
Довольно часто нахождение в погребениях кочевников вещей
импортного происхождения исследователи интерпретируют как
результат экономических связей с теми районами, где эти вещи были
произведены, а места их обнаружения отождествляют с пунктами,
через которые проходили торговые пути.
В связи с этим хотелось бы остановиться на методической
стороне интерпретации такого рода материалов. В данном слу-
чае следует учитывать специфику этнического контекста. Коче-
вые общества вели достаточно подвижный образ жизни. Места
обитания кочевников и нахождение их могильников могли нахо-
диться в совершенно разных местах. Учитывая, что сарматы в
стабильные периоды своей жизни совершали сезонные меридио-
нальные перекочевки, могильники, принадлежащие одной и той
же группировке кочевников, возникшие в летнее и зимнее время,
могли располагаться за сотни километров друг от друга. По об-
разному выражению одного известного археолога, курганные мо-
гильники кочевников не следует отождествлять с хуторами *. Мы
1 Из выступления JI.T. Яблонского на IV Международной конференции
по истории и культуре сарматов (Самара, апр. 2000 г.).
© Скрипкин А. С., 2001
© Скрипкин А. С., 2010, с изменениями
-233-
-------—---------- А. С. Скрипкин 
не можем ответить на вопрос, где была приобретена та или
иная импортная вещь кочевником, которая потом попала вмес-
те с ним в погребение.
В степи также случались миграции кочевников, зачастую на
значительные расстояния, приводившие к появлению новых кате-
горий вещей. Существовали и многие другие пути поступления
импортных вещей к кочевникам: военная добыча, плата за служ-
бу, дипломатические дары.
Кроме того, не все импортные категории находок могли быть
предметами торговли. Так, например, начиная с середины II в. до
н. э. в сарматских памятниках Восточной Европы в настоящее
время выявлен целый пласт вещей, своим происхождением свя-
занных с Китаем, Монголией, Южной Сибирью. Это д линные мечи,
обнаруживающие ближайшие аналогии среди китайского клинко-
вого оружия; гагатовые поясные пряжки и конская узда, извест-
ные в хуннских древностях; бронзовые поясные пряжки, близкие
южно-сибирским образцам, и другие. Навряд ли весь этот круг
инноваций в материальной культуре сарматов можно объяснить
установлением ими торговых контактов с этими столь удаленны-
ми восточными районами. Многие из указанных категорий несут
выраженную этническую нагрузку. Китайское оружие также не
входило в число вещей, предназначенных для торговли.
Появление новых категорий вещей в сарматских курганах
во П-I вв. до н. э. уверенно может быть объяснено теми истори-
ческими событиями, которые были связаны с передвижениями
кочевников, нашедшими отражение, в частности, и в письмен-
ных источниках. Вызваны они были агрессивной политикой хун-
ну в отношении своих восточных соседей и отходом последних
на запад, отдельные из которых достигли, вероятно, Северного
Причерноморья.
Не связано, вероятно, с торговлей и появление в ряде бога-
тых курганов Нижнего Дона и Волги вещей, выполненных в золо-
то-бирюзовом стиле. Курганы типа Хохлач, Садовый, Жутово,
Косика и другие, где найдены эти вещи, принадлежали знати но-
вой группировки кочевников, утвердившихся в восточноевропейс-
ких степях в I в. нашей эры.
-234-
------------------ Сарматы и Восток--------------------
При обосновании установления экономических связей и осо-
бенно появления постоянно действующих торговых путей в коче-
вой среде только археологических памятников недостаточно. Для
этого необходимо подтверждение письменных источников. В дан-
ном случае особое значение имеет географическая осведомлен-
ность античных авторов в отношении исследуемого района. На
мой взгляд, данные античных географов имеют существенное
значение при определении начала функционирования северного
ответвления Великого шелкового пути.
Ряд исследователей, опираясь в основном на археологичес-
кие материалы, полагают, что шелковый путь через Среднюю
Азию - Урал - Волгу в Северное Причерноморье начал дей-
ствовать еще до нашей эры. Однако анализ письменной тради-
ции, как античной, так и китайской, свидетельствует о полной
неосведомленности о таком важном отрезке этого пути, кото-
рый заключен между Доном и Средней Азией, вплоть до конца I в.
нашей эры. Оригинальные данные об этом районе и, зачастую,
достаточно точные, приводит только Птолемей, создавший свой
труд «Географическое руководство» примерно в середине II в.
нашей эры. Есть все основания утверждать, что эти сведения
были получены Птолемеем из итинерария (подорожника), кото-
рым пользовались купцы.
Торговые пути в степи могли действовать при относительной
политической стабильности. Такая стабильность на границе Европы
и Азии могла установиться с утверждением здесь аланов.
О ВРЕМЕНИ ПОЯВЛЕНИЯ АЛАНОВ
В ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЕ
И ИХ ПРОИСХОЖДЕНИИ
(ИСТОРИОГРАФИЧЕСКИЙ ОЧЕРК)
(Историко-археологический альманах Армавирского краеведческого
музея. — Вып. 7. — Армавир; М.: Армавир, краевед, музей, 2001. —
С. 15-40.)
Изучение истории и культуры сарматов, особенно первых ве-
ков нашей эры, неразрывно связано с аланской проблематикой.
Судя по письменным источникам, аланы являлись активной поли-
тической силой, участвуя в различных событиях от Кавказа до
Западной Европы, зачастую оказывая существенное влияние на
них. Кроме того, аланы, расселившись на огромной территории,
приняли участие в формировании ряда современных народов, что
во многом предопределило интерес к ним исследователей. Осно-
вы изучения истории аланов были заложены еще в XIX в. такими
учеными, как К. Мюлленхоф, В. де Сент-Мартин, В.Ф. Миллер,
Ю.А. Кулаковский. В последующее время эта тема стала при-
влекать к себе все большее внимание специалистов различных
областей знания: истории, этнографии, археологии, лингвистики, и
к настоящему времени мы имеем практически необозримое ко-
личество литературы по различным проблемам истории и культу-
ры аланов. Все это привело к формированию научного направле-
ния, получившего название «аланистика», объединяющего все от-
расли знания об аланах.
© Скрипкин А. С., 2001
© Скрипкин А. С., 2010, с изменениями
-236-
 Сарматы и Восток --------------------
В своей статье историографического жанра я не ставлю цель
проанализировать всю отечественную и зарубежную литературу
по аланам, накопившуюся за более чем столетний период, это не-
посильная задача, к тому же некоторыми авторами в разное вре-
мя по отдельным вопросам аланской истории историографичес-
кие обзоры уже делались. Я хотел бы остановиться на рассмот-
рении ряда проблем по истории и археологии аланов, которые на-
ходятся в поле зрения отечественных авторов преимущественно
2-й половины XX в. и особенно последних лет. Это в первую оче-
редь определение времени первого появления на исторической
арене аланов, их происхождение, а также отождествление с ними
отдельных археологических памятников.
О времени появления аланов
в Причерноморье и на Кавказе
Проблема появления аланов в Причерноморье и на Кавказе
рассматривается исследователями обычно в зависимости от тех
концепций, которых они придерживаются в отношении их происхож-
дения. Сторонники местного происхождения аланов, их вызревания
в среде ираноязычных кочевников, обитавших в степях к северу от
Кавказа еще до нашей эры, соответственно считают, что предки
аланов появились здесь задолго до того момента, когда они попали
в поле зрения античных авторов. Те же, кто придерживается мне-
ния о том, что сложение аланского этноса произошло в других ме-
стах и что в Причерноморье и на Северном Кавказе аланы появля-
ются как новая политическая сила, полагают, что начало их упоми-
нания в письменных источниках и реальное их появление здесь не
столько сильно различаются по времени.
В доказательствах времени появления аланов, кроме пись-
менных источников, часто используются и археологические дан-
ные. В работах археологического плана не раз поднимался воп-
рос о связи отдельных типов погребальных памятников или конк-
ретных памятников с ранними аланами. Дата этих памятников
должна была определять и время их появления.
-237-
—---- А. С. Скрипкин
Очень остро вопрос о времени появления аланов ставился
кавказоведами, поскольку аланы считаются предками одного из
современных кавказских народов — осетин. Один из основополож-
ников данной концепции, В.Ф. Миллер, относит это событие к I в.
н. э., считая, что уже в то время аланы были достаточно сильны
и были способны оказывать существенное влияние на кавказские
и закавказские события (Миллер, 1887. С. 50).
То что аланы письменными источниками начинают фикси-
роваться в I н. э., ни у кого не вызывает сомнения. Споры возни-
кают тогда, когда исследователи начинают определять более точ-
ную дату в рамках этого века или когда пытаются выяснить вре-
мя появления аланов на какой-либо территории.
В начале 1960-х гг. попытку уточнить время появления ала-
нов на Северном Кавказе предпринял В.Б. Виноградов. Рассмат-
ривая события, происходившие в этом регионе в I в. н. э., он
пришел к выводу, что аланы здесь появляются сразу же после
так называемой сирако-аорсской войны 49 г., описанной Таци-
том. Он считал, что в письменных источниках вплоть до 50-х гг.
I в. н. э. аланы не упоминаются. В закавказских же событиях
35 г. и северокавказских 49 г. основными действующими лицами
были аорсы и сираки, которые постоянно выступали друг против
друга. Возражая грузинскому исследователю В.Н. Гамрекели,
который относил появление аланов на Северном Кавказе ко II в.
н. э., В.Б. Виноградов отмечал, что как раз после победы аор-
сов и их коалиции над сираками, ранее господствовавшими в этих
местах, сложилась благоприятная обстановка для появления
здесь аланов, как части аорсского племенного объединения (Ви-
ноградов, 1963. С. 160-165). Надо отметить, что археологичес-
кий материал, используемый им для поддержки данной версии,
происходил с Северо-Восточного Кавказа.
После выхода в свет книги В.Б. Виноградова в журнале «Совет-
ская археология» на нее появились две рецензии - В.А. Кузнецова и
Б.Н. Гракова. В. А. Кузнецов, назвав интересной мысль В.Б. Виногра-
дова о появлении аланов в Центральном Предкавказье после войны
между сираками и аорсами в 49 г., вместе с тем высказал сомнение в
правомочности распространения этих событий, имевших место в При-
-238-
-------------------Сарматы и Восток ---------------------
кубанье, на территорию Центрального и Северо-Восточного Кавказа
(Кузнецов, 1964. С. 233). Б.Н. Граков в вопросе о времени появлении
аланов высказал несогласие с В.Б. Виноградовым. Он полагал, что
утверждение аланов на Северо-Восточном Кавказе происходит не-
сколько позже, не раньше 70 г., но и в это время Иосиф Флавий
помещает их на Дону, а не на Кавказе (Граков, 1964. С. 337, 340).
Идея В.Б. Виноградова была поддержана Б.А. Раевым, а
впоследствии и автором этой статьи. Б.А. Раев, определяя время
появления аланов на Дону, отмечал, что достаточно известными
они становятся с 3-й четверти I в. нашей эры. Пытаясь устано-
вить более узкий хронологический коридор, в котором здесь мог-
ли появиться аланы, он обратил внимание на факт, что античные
авторы никогда не смешивали аланов с сарматами, а поэтому
мнение некоторых исследователей об участии в иберо-парфянс-
ком конфликте 35 г. н. э. аланов, описанном Иосифом Флавием, не
может быть принято безоговорочно, так как Тацит, рассказывая
о тех же событиях, говорит о приходе с севера сарматов. Кроме
того, участие в событиях 35 г. аланов маловероятно еще и пото-
му, что в сирако-аорсской войне 49 г., охватившей значительную
часть северокавказских территорий, они не упоминаются. Это, по
мнению Б.А. Раева, довольно странно, так как, являясь значи-
тельной политической силой, какой они представлены в закавказ-
ских событиях 35 г., аланы не остались бы непричастными к раз-
горевшемуся более позднему конфликту на тех землях, которые
они в определенной степени должны были контролировать. К тому
же противоборствующие стороны попытались привлечь в каче-
стве своих союзников наиболее влиятельные силы в этом регио-
не, но, как известно, таковыми оказались сираки и аорсы, извест-
ные здесь еще по данным Страбона. Вслед за В.Б. Виноградо-
вым Б.А. Раев приходит к выводу, что аланы на Северном Кавка-
зе появляются после событий 49 г., раньше этого времени, по его
мнению, они не могли появиться и на Нижнем Дону. Верхней да-
той прихода сюда аланов он считал 65 г., не позже которого их
фиксирует на Дунае Сенека. Таким образом, по Б.А. Раеву, аланы
на Нижнем Дону должны были появиться в период между 49-м и
65 годами (Раев, 1979. С. 13—15; 1986. С. 61, 62).
-239-
— —----------------А. С. Скрипкин 
Вопрос о времени появления аланов в европейских степях
и на Кавказе постоянно был в центре внимания известного спе-
циалиста по аланской проблематике Ю.С. Гаглойти. В отличие
от предшествующих авторов он относил выход аланов на исто-
рическую арену к более раннему времени. Так, рассматривая
события 35 г., связанные с иберо-албано-парфянским конфлик-
том, он полагал, что нет никаких сомнений в том, что в них при-
няли участие аланы. Несмотря на разночтения в источниках,
Иосиф Флавий в этих событиях упоминает скифов, а Тацит -
сарматов, по мнению Ю.С. Гаглойти, в том и другом случае под
этими именами скрываются аланы. В более ранних своих рабо-
тах он пользовался текстом «Иудейских древностей» Иосифа
Флавия в латинском переводе, где в известном пассаже упоми-
наются скифы. О том, что в этих скифах следует видеть аланов,
он в большей степени полагался на мнение таких авторитетов,
как В. де Сент-Мартин, Э. Шерпантье, М.И. Ростовцев и неко-
торых других (Гаглойти, 1966. С. 50-55).
Однако М.И. Ростовцев, например, в отличие от Ю.С. Гаг-
лойти не так уверенно утверждал о появлении аланов в 35 году.
В одной из своих работ он говорил о возможном упоминании ала-
нов в это время (Ростовцев, 1993. С. 92), в другой, отметив ран-
ние упоминания об аланах у ряда античных авторов, он в то же
время подчеркнул, что Помпоний Мела, описавший, в частности,
районы вблизи Меотиды и который, как известно, закончил свой
труд в 40-е гг. I в. н. э., аланов не знает (Ростовцев, 1925. С. 60).
В недавно вышедшей статье Ю.С. Гаглойти впервые упомина-
ет о другом - греческом оригинале текста «Иудейских древностей»
в издании Б. Низе, где в событиях, приуроченных к 35 г., вместо ски-
фов фигурируют аланы. Однако, судя по ссылке, эта информация по-
лучена им не из оригинала, а из вторых рук (Гаглойти, 1995. С. 48).
В принципе Ю.С. Гаглойти 35 г. не считает самой ранней
датой, имеющей отношение к аланам. Он не исключал возможно-
го участия аланов в Митридатовых войнах, по крайней мере, во
время закавказского похода Помпея в 66-65 гг. до н. э., ссылаясь
на упоминания аланов в этих событиях у Лукана и Аммиана Мар-
целлина (Гаглойти, 1966. С. 81).
-240-
Сарматы и Восток	.
По мнению Ю.С. Гаглойти, аланы являлись довольно древ-
ним населением в восточноевропейских степях, освоенных сарма-
тами. Он придерживается мнения, высказывавшегося ранее и дру-
гими исследователями, что, например, этноним «роксоланы» явля-
ется разновидностью названия аланов и что его следует интерпре-
тировать как «светлые аланы» (Гаглрйти, 1995. С. 56). Как извест-
но, народ под именем «роксоланы» в письменных источниках, в
том числе и эпиграфических, начинает упоминаться в северопри-
черноморских событиях с конца II в. до н. э. (Страбон. VII, 3, 17;
Симоненко, 1993. С. 107-112). Кроме того, и этноним «языги»
Ю.С. Гаглойти рассматривает как еще одну разновидность назва-
ния все тех же аланов (Гаглойти, 1995. С. 50). Если принять после-
дний тезис и учесть возможную генетическую связь языгов с яза-
матами (яксаматами, иксиоатами), против чего, как кажется, не
возражает и сам Ю.С. Гаглойти, то местные истоки аланов долж-
ны уходить к началу скифской эпохи, поскольку язаматы упомина-
ются уже у Гекатея, писавшего в конце VI в. до н. э. (Каменецкий,
1971. С. 165-170; Виноградов, 1974. С. 153-160).
Вообще взгляды Ю.С. Гаглойти на проблему происхожде-
ния и появления аланов на исторической арене, изложенные им
еще в 1-й половине 1960-х гг., не претерпели особых изменений
вплоть до последнего времени. Он считал раньше и продолжает
считать сейчас, что аланы сформировались на основе родствен-
ных сармато-массагетских племен в восточноевропейском реги-
оне языгов, роксоланов, аорсов, сираков. В появлении аланов на
Северном Кавказе особая роль отводится им аорсам, с которыми
также якобы генетически были связаны аланы, поэтому аланы
появляются здесь в лице аорсов задолго до того, как они попали
на страницы сочинений античных авторов. Впоследствии аланы
становятся во главе племенного объединения и занимают господ-
ствующее положение, после чего в источниках исчезают упоми-
нания об аорсах и сираках, но сохраняются такие названия, как
языги и роксоланы как разновидности наименования аланов (Гаг-
лойти, 1964. С. 15).
Близкую Ю.С. Гаглойти позицию в вопросе об участии ала-
нов в событиях 35 г. как первого упоминания о них в письмен-
-241-
------------------ А. С. Скрипкин ----------------------
ных источниках занял и известный кавказовед В.А. Кузнецов.
Он считал, что в сарматах Тацита, как впрочем, и скифах Иоси-
фа Флавия, выступивших против парфян, следует видеть ала-
нов, которые в то время могли быть и аорсами, и сираками,
полагая, что аорсы и сираки являлись одной из этнических ос-
нов, на которой сформировались аланы (Кузнецов, 1992. С. 45).
Однако точка зрения В.А. Кузнецова на древность аланского
этноса в Европе в целом отличается от взглядов на эту про-
блему Ю.С. Гаглойти, так как он отводил важную роль в фор-
мировании аланов среднеазиатским массагетам, расселившим-
ся, по его мнению, на рубеже эр вплоть до Северного Кавказа.
Таким образом, последний тезис как будто свидетельствует о
том, что говорить об аланах в какой-либо их ипостаси в Европе
раньше этой даты не приходится.
В последнее время по интересующей нас теме появился
ряд статей С.М. Перевалова. Он специально обратился к вопро-
су о первом упоминании аланов в сочинениях Иосифа Флавия
«Иудейские древности», отметив односторонний подход боль-
шинства отечественных исследователей к наследию этого ав-
тора. Как это ни парадоксально, но С.М. Перевалов первый, кто
в нашей литературе достаточно подробно рассмотрел пробле-
му, связанную с существованием двух вариантов издания «Иудей-
ских древностей» на греческом и латинском языках, причем ла-
тинский вариант является переводом с греческого оригинала.
В греческом варианте «Древностей» в событиях 35 г. указыва-
ются аланы, правда, в этом месте текст оказался испорченным
и слово «аланы» стоит не в том падеже, в котором должно быть.
Многие же наши исследователи, в том числе и автор данной ста-
тьи, пользовались ставшим традиционным для нас изданием
переводов греческих и латинских авторов, предпринятым еще в
конце XIX в. В.В. Латышевым. Фрагменты из «Иудейских древ-
ностей» в этом издании были даны по латинскому варианту тек-
ста с конъектурой «скифы» в интересующем нас месте. Наибо-
пее предпочтительным, по мнению С.М. Перевалова, является
греческий вариант «Древностей» уже потому, что он является
эригиналом (Перевалов, 1998. С. 96, 97).
-242-
Сарматы и Восток ---------------------
На этом основании С.М. Перевалов склонен считать, что в
кавказских событиях 35 г. приняли участие аланы. Кроме их упо-
минания в греческой редакции «Иудейских древностей», он для
поддержки своей точки зрения привлекает данные Тацита, в част-
ности о том, что упомянутые этим автором в конфликте 35 г. сар-
маты не могут быть ни аорсами, ни сираками, как это считали ра-
нее некоторые авторы. Это его мнение основано на том, что Тацит
нигде не называет эти племена сарматами, следовательно, под эти-
ми сарматами должно скрываться какое-то другое племенное объе-
динение, вероятнее всего, аланы. Далее С.М. Перевалов полагает,
что территориально аорсы и сираки с того момента, когда они были
описаны Страбоном, ко времени иберо-парфянского конфликта 35 г.
значительно сместились к западу, что следует из описания Таци-
том сирако-аорсской войны 49 г., события которой охватили часть
территории Кубани и Приазовья, а земли по соседству с Дарьяльс-
ким и Дербентским проходами могли занять те сарматы, которые
в 35 г. выступили союзниками как иберов, так и парфян. В пользу
аланской версии в событиях 35 г., по мнению С.М. Перевалова, сви-
детельствует и разница в политической организации с одной сторо-
ны сарматов Тацита, а с другой - аорсов и сираков. Во главе после-
дних стояли цари, о чем есть данные у Страбона и того же Тацита.
Кроме того, С.М. Перевалов ссылается на возможную конъектуру
К. Мюллера в рассказе Диодора об Арифарне как царе сираков.
Сарматов же Тацита в 35 г. возглавляли скептухи, стоявшие ран-
гом ниже аорсских и сиракских царей, но действовавшие вполне
самостоятельно. С.М. Перевалов предлагает видеть в них аланов,
которые, вне зависимости от версии их происхождения, начинают
оформляться в самостоятельную политическую силу. И последнее:
аланов, как считает С.М. Перевалов, отличала и новая тактика ве-
дения боя, особенностями которой являлись лобовая атака конных
воинов, защищенных панцирями и использующими пики и длинные
мечи. Такая манера ведения боя была описана Флавием Аррианом
и названа «алано-сарматской», а впервые, по состоянию источни-
ков, она была применена все в том же 3 5 г. сарматами против пар-
фян, что еще раз подтверждает аланскую версию в данных собы-
тиях (Перевалов, 2000. С. 203-210).
-243-
------------------- А. С. Скрипкин -----------------------
Мнение о довольно раннем знакомстве римлян с аланами
было высказано М.Б. Щукиным. Он полагал, что некоторые све-
дения об аланах они получали еще со времени Августа, или, точ-
нее, с конца его жизни, а во времена Нерона римляне уже доста-
точно хорошо были осведомлены о них (Щукин, 1992. С. 118;1994.
С. 209). Правда, развернутого доказательства появления инфор-
мации в Риме об аланах в столь раннее время он не приводит,
указав лишь на то, что Валерий Флакк, пересказывая миф об ар-
ганавтах его ученикам, внукам Августа, упоминает на Кавказе
аланов. Но этот рассказ Валерия Флакка мог состояться только
во 2-й половине I в. н. э., когда, собственно, и жил этот автор.
Август, как известно, умер в 14 г. нашей эры. Таким образом,
Валерий Флакк мог отразить состояние дел ближе к своему вре-
мени, когда аланы были уже у многих на слуху.
Теперь обратимся к тем работам, в которых предпринима-
лись попытки определить время появления аланов с использова-
нием археологических источников. Традиция отождествлять те
или иные археологические памятники и даже культуры с аланами
зародилась достаточно давно. Так, П. Рау еще в 20-е гг. XX в.
сопоставил выделенную им среди сарматских памятников Повол-
жья Stufe В, соответствующую позднесарматской культуре, с ала-
нами, датировав ее II-IV веками (Rau, 1927. S. 105-112).
К.Ф. Смирнов раскопанные на Кубани Н.И. Веселовским в нача-
ле XX в. курганы, получившие название «Золотое кладбище», так-
же связывал с аланами (Смирнов, 1952. С. 13).
К настоящему времени накопилось достаточно много лите-
ратуры, в которой рассматривается вопрос об отождествлении
археологических памятников Северного Кавказа с аланами. Ос-
тановлюсь только на основных моментах этой темы. Начиная с
работ В.А. Кузнецова и Л.Г. Нечаевой, широкое распространение
получила гипотеза о связи катакомбного обряда погребения с алан-
ским этносом. Имеющийся тогда материал позволял считать, что
катакомбный обряд погребения на Северном Кавказе начинает
распространяться с I в. н. э., что совпадало с временем появле-
ния первых упоминаний об аланах в письменных источниках. Но
впоследствии на Кавказе были открыты памятники с катакомб-
-244-
------------------Сарматы и Восток	.
ным обрядом, датирующиеся П-I вв. до н. э., такие как Нижний
Джулат, Чегем II (Абрамова, 1972; Керефов, 1985).
М.П. Абрамова высказала иную точку зрения на появление
катакомбного обряда погребения на Северном Кавказе. Решаю-
щее значение в его распространении играли не сарматы, среди
которых, по мнению ряда исследователей, скрывались предки
аланов, а некая общая тенденция, связанная с возведением скле-
повых сооружений у населения Северного Причерноморья, Кры-
ма, Тамани, Кубани. Это явление, по ее мнению, отражало опре-
деленные социальные и идеологические представления, не свя-
занные с конкретным этносом (Абрамова, 1982. С. 9-17). Явный
приоритет региона, откуда могли распространиться катакомбы,
например, II типа на Северном Кавказе, в хронологическом и ко-
личественном отношениях, принадлежит западным от него райо-
нам по сравнению с Поволжьем, районом компактного прожива-
ния сарматов (Абрамова, 1993. С. 100).
Открытие катакомб на Северном Кавказе, датирующихся
до начала нашей эры, потребовало коррекции взглядов и сторон-
ников связи катакомбного обряда с аланами. В.Б. Виноградов в
совместной статье с Я.Б. Березиным высказал мнение о том, что
ранние катакомбы здесь сначала могли принадлежать сиракско-
му, а затем раннеаланскому политическому объединениям (Ви-
ноградов, Березин, 1985. С. 56). В.А. Кузнецов и Ю.С. Гаглойти
связывали начало распространения катакомб на Северном Кав-
казе со степным сарматским миром, с распространением в Пред-
кавказье раннесарматской культуры, основными носителями ко-
торой, по К.Ф. Смирнову, были аорсы. Наиболее ранние погре-
бальные памятники этой культуры, в том числе и в катакомбах,
появляются на Ставрополье и датируются IV—III вв. до н. э. (Куз-
нецов, 1992. С. 37; Гаглойти, 1992. С. 12).
Ю.С. Гаглойти, например, пишет, что появление катакомб-
ного обряда погребения на Северном Кавказе до начала нашей
эры полностью соответствует разделяемой им точке зрения о ге-
нетической преемственности аланов с предшествующими сарма-
тами и образованием аланской этнической общности в результате
перегруппировки среди северокавказских сарматов, в связи с чем
-245-
-------—----------- А. С. Скрипкин 
происходит переименование аорсов на аланов. Это, так сказать,
генеральная линия, кроме того, в этом процессе могли участво-
вать другие племена Северного Кавказа (Гаглойти, 1992. С. 12).
Концепция сторонников ведущей роли сарматов (аорсов) в фор-
мировании аланов на северокавказской почве не дает ответа на
вопрос о времени их появления здесь, поскольку неизвестно, ког-
да произошло переименование аорсов в аланов, как и то, с какого
времени катакомбный обряд погребения становится их археоло-
гическим признаком.
По иному к данной проблеме подошел ТА. Габуев. Рассмат-
ривая катакомбные памятники Центрального Предкавказья, он при-
шел к выводу, что впускные катакомбные погребения, как и грун-
товые, относящиеся к сарматскому периоду, датируемые им II в.
до н. э. — III в. н. э., по целому ряду признаков существенно отлича-
ются от подкурганных индивидуальных катакомбных погребений,
появившихся здесь с середины III в. нашей эры. Эти последние, по
его мнению, не являются прямым продолжением более ранних ка-
такомбных традиций. Население, оставившее подкурганные ката-
комбные погребения, он склонен считать аланами. Таким образом,
по ТА. Габуеву, аланы на Северном Кавказе появляются с середи-
ны III в. нашей эры. Правда, здесь же он оговаривает возможность
датировать это событие и несколько более ранним временем, так
как некоторые погребения отмеченного типа датируются 1-й поло-
виной III в. или даже II века. Однако, как он отмечает, эти памятни-
ки единичные и пока не могут существенно скорректировать вы-
шеприведенную дату массового прихода аланов в Центральное
Предкавказье. Что касается более ранних аланских памятников,
то Т.А. Габуев считает наиболее убедительной версию Б.А. Раева,
отождествлявшего с аланами богатые сарматские курганы Ниж-
него Дона. Присутствие же донских аланов на Кавказе в первые
века нашей эры, по Т.А. Габуеву, вполне возможно, тем более их
походы в Закавказье, но говорить о длительном их здесь прожива-
нии преждевременно (Габуев, 1999. С. 55-66).
Б.А. Раев относил к аланской знати такие известные своим
богатством курганы на Нижнем Дону, как Хохлач, Садовый, Ба-
саевские курганы и другие, в которых наряду с античным импор-
-246-
------------------Сарматы и Восток ----------------------
том встречены находки, отражающие культурные традиции вос-
точного кочевого мира, вплоть до Алтая. Обилие импорта позво-
лило Б.А. Раеву довольно точно определить время появления пер-
вых курганов из этой серии — не ранее середины I в. н. э., что, как
он считал, совпадает с его реконструкцией в определении време-
ни появления аланов на Нижнем Дону по письменным источни-
кам (Raev, 1986. Р. 58-63).
Идея Б.А Раева о принадлежности богатых нижнедонских кур-
ганов аланам, обосновавшимся здесь в I в. н. э., подвигла в свое
время автора этой статьи проверить ее на массовом материале. Ход
моих рассуждений был следующим: если эти, несмотря на ограбле-
ние большинства из них, достаточно богатые курганы, условно цар-
ские, принадлежали ранним аланам, пришедшим сюда с востока, то
за ними должно было стоять и рядовое население, которое также
должно было оставить археологический след. Богатство отмечен-
ных курганов воплощало политическое могущество, основой которо-
го должна быть сильная армия и, в конце концов, народ, составляв-
ший ядро нового политического объединения. В расчет следовало
брать не только Нижний Дон, а более широкую территорию, так как
сильные объединения кочевников, как правило, контролировали дос-
таточно обширные области. Необходимо было выяснить, есть ли
основания говорить о каких-либо существенных изменениях, произо-
шедших на значительных пространствах степей Юго-Восточной
Европы во время, близкое сооружению нижнедонских курганов, и
фиксируемых на уровне археологических источников. Работа над этой
проблемой отняла у меня значительную часть 1980-х гг. и заверши-
лась написанием ряда статей и монографии (Скрипкин, 1990). Ис-
следование основной на то время массы сарматских памятников,
датируемых в пределах, примерно, III в. до н. э. - II в. н. э., пока-
зало, что на рубеже эр в развитии сарматской культуры происхо-
дят существенные изменения как в погребальном обряде, так и
материальной культуре, что и приводит к сложению среднесар-
матской культуры, и памятники которой являются контекстом ука-
занных богатых нижнедонских курганов. Пока трудно сказать,
когда точно происходит становление среднесарматской куль-
туры; по состоянию археологических источников на сей день -
-247-
-----	А. С. Скрипкин	- ---- 
это время, близкое к рубежу эр (Скрипкин, 1990. С. 175; 1997а.
С. 23, 24). Учитывая свидетельства письменных источников, кото-
рые уверенно начинают фиксировать аланов с I в. н. э., утвержде-
ние аланов в восточноевропейских степях происходило в период
распространения среднесарматской культуры и, видимо, эти собы-
тия каким-то образом связаны между собой. Вероятно, аланы, на-
чавшие свое утверждение, превращаются здесь в значительную
политическую силу только через какое-то время, после чего попа-
дают на страницы сочинений античных писателей. Возможно, этот
факт и фиксируют богатые нижнедонские курганы, воздвигаемые
с середины I в. нашей эры.
Следует упомянуть еще об одной относительно недавно по-
явившейся версии отождествления археологических памятников
с аланами, авторами которой являются Б.А. Раев и С.А. Яцен-
ко. В совместной статье объектом своего исследования они выб-
рали Зубовско-Воздвиженскую группу (ЗВГ) курганов, погре-
бальные комплексы которой, по их мнению, отличаются от дру-
гих сарматских памятников серией инноваций центральноазиат-
ского происхождения, связанных с культурными традициями
юэчжей, саков и хунну. Указав на разные мнения в отношении
датировки ЗВГ, сами авторы не предлагают своей даты для этих
кубанских курганов, но из контекста статьи видно, что они не
сомневаются в датировке комплексов этой группы I в. до н. э.
или даже II в. до нашей эры. Далее они полагают, что участие
аланов на стороне Митридата VI во время войны 65 г. до н. э.,
отрицаемое многими исследователями, следует признать исто-
рической реальностью. Объясняют они это тем, что три более
поздних автора - Аммиан Марцеллин, Лукан и Валерий Флакк-
упоминают аланов в отмеченном выше событии. Хотя эти упо-
минания и косвенны, тем не менее их совпадение дает возмож-
ность допустить появление аланов в районе Северного Кавказа
уже в это раннее время. Археологическими памятниками, ос-
тавленными этими ранними аланами, как раз и могли быть кур-
ганы ЗВГ (Раев, Яценко, 1993. С. 111-126).
Проблему отождествления ЗВГ с аланами затронул в одной
из своих статей и М.Б. Щукин. Проанализировав большинство
-248-
.-----------------Сарматы и Восток ----------------------
комплексов этой группы, он пришел к выводу, что их следует да-
тировать «где-то с 40-х или 60-х гг. I в. до н. э. по 40-50-е гг.
I в. нашей эры» (Щукин, 1992. С. 112). Он высказал сомнение от-
носительно признания версии об участии аланов в событиях I до
и. э., считая, что, скорее всего, Лукан и Валерий Флакк отразили
реалии своего времени, то есть I в. нашей эры. Если и имеется
совпадение во времени существования ЗВГ и первых упоминаний
об аланах, приуроченных к Кавказу, то оно не полное. По поводу
отнесения ЗВГ к аланам сомнения высказывали и другие иссле-
дователи. Так, И. В. Сергацков не исключал, что те восточные
инновации, которые отмечали Б.А. Раев и С.А. Яценко для комп-
лексов ЗВГ, могли быть связаны с тохарами (сатархами), тем
более что в Предкавказье известна тохарская топонимика (Сер-
гацков, 1999. С. 147).
Я не назвал все работы, в которых так или иначе ставился
вопрос о времени появления аланов как значимой политической
силы на юго-востоке Европы, их достаточно много. Мне пришлось
остановиться только на тех исследованиях, которые, как мне ка-
жется, пытались внести уточнение в уже существующие пред-
ставления по этому вопросу.
Из вышеизложенного следует, что по данной проблеме суще-
ствует значительный разброс мнений. Концепция сторонников про-
исхождения аланов на местной основе, их «вызревания» в среде
сарматских племен вообще снимает вопрос о времени их появле-
ния в восточноевропейских степях и на Кавказе, поскольку речь в
данном случае идет не о приходе аланов сюда, а о постепенном
превращении их в самостоятельное объединение. Наиболее ярким
представителем этой точки зрения является Ю.С. Гаглойти. Кста-
ти, и те исследователи, которые придерживаются противоположно-
го мнения, отстаивая миграционный характер появления аланов в
Восточной Европе, единством мнения не отличаются.
Подведем предварительный итог по рассматриваемой про-
блеме. Исходя из всего сказанного, можно выделить несколько
хронологических уровней, предлагаемых различными авторами,
самообнаружения аланов. Первый - это борьба Рима с Понтийс-
ким царством в ее завершающей стадии. Поход Помпея в Закав-
-249-
------------------ А. С. Скрипкин ----------------------
казье в 65 г. до н. э., разгром им армии Митридата VI и упомина-
ние в этих событиях аланов у Аммиана Марцеллина, Марка Ан-
нея Лукана. Второй — упоминание аланов в поэме «Арганавтика»
Гая Валерия Флакка, которое одни авторы используют для обо-
снования версии появления аланов в начале I в. н. э. (Щукин, 1992.
С. 118; 1994. С. 209), другие - в 65 г. до н. э. (Раев, Яценко, 1993.
С. 111-126). Третий - поход аланов в Закавказье в 35 г. н. э. по
версии греческого варианта текста «Иудейских древностей» Иоси-
фа Флавия и четвертый - появление аланов после 49 года.
Что касается первых двух уровней, то они менее всего пре-
тендуют на реальность. О событиях борьбы Рима с Митридатом
VI Евпатором и об окончательном разгроме его Помпеем писали
многие античные авторы, специально обращаясь к этому време-
ни, такие как Аппиан, Плутарх, Дион Кассий и другие, опиравши-
еся на достаточно широкий круг источников и литературы, но об
аланах они не упиманают. К тому же, например, у Аммиана Мар-
целлина нет прямого указания об участии аланов в тех событиях,
у него речь идет о массагетах, «которых мы теперь называем
аланами». Имели ли эти массагеты прямое отношение к аланам
начала нашей эры - сказать трудно.
Сочинение же Лукана относится к жанру эпических поэм, на-
писанное им во 2-й половине I в. н. э., когда аланы уже бесспорно
были широко известны. Сам жанр данного произведения допуска-
ет поэтическую вольность, которую, вероятно, и использовал ав-
тор, причем в его сочинении это имеет отношение не только к ала-
нам. Я вполне согласен с критическими замечаниями в отношении
упоминания аланов у Лукана, высказанными Т.А. Габуевым. Кро-
ме того, он отметил, что такая вольность была достаточно распро-
страненным явлением у античных писателей, приведя пример с
«Деяниями Александра Македонского» Юлия Валерия, автора
IV в. н. э., где также упоминаются аланы, что является явной на-
тяжкой для событий IV в. до н. э. (Габуев, 1999. С. 7-9).
То же самое можно сказать и об «Аргонавтике» Валерия
Флакка. Признавая на основе этого сочинения реальность упоми-
нания аланов на Кавказе в I в. до н. э. или в самом начале I в. н. э.,
мы по логике должны признать и реальность событий, связанных
-250-
— Сарматы и Восток ---------------------------------------
с аргонавтами в то же самое время. Поскольку сами события,
описанные в «Аргонавтике», не имеют конкретной хронологичес-
кой привязки, то невозможно определить и к какому времени от-
носится упоминание в них аланов. Единственно, что следует из
сочинения Валерия Флакка, жившего во 2-й половине I в. н. э., так
это то, что аланы в его время бесспорно были известны.
Более серьезного анализа требует упоминание аланов в гре-
ческом варианте «Иудейских древностей» Иосифа Флавия. Суще-
ственная лепта в укрепление мнения, по крайней мере, в нашей ли-
тературе, об упоминании аланов в событиях 35 г. недавно была вне-
сена С.М. Переваловым, о чем говорилось выше. Две статьи, на-
писанные им по данной теме, достаточно интересны, если только
оставить в стороне назидательный тон одной из них (Перевалов,
1998. С. 96-101). Сам того не замечая, он показал, на каком уровне
у нас находится та специальность, представителем которой он, оче-
видно, является. Переводами источников пользуются не только в
изучении древней истории, но и других периодов, вплоть до настоя-
щего времени. Историческое источниковедение достаточно диф-
ференцировано и каждый из его разделов давно выделился в от-
расль самостоятельных знаний. То, что переводы исторических ис-
точников по аланской тематике, изданные у нас, находятся в ущер-
бном состоянии, вина в первую очередь специалистов, непосред-
ственно занимающихся этими источниками. В данном случае они
являются пособниками создателей тех мифов, о которых пишет
С.М. Перевалов. Аланская проблематика многоаспектна, ею за-
нимаются специалисты различных наук, в том числе и археологи, к
которым я отношу и себя. Археологи в большинстве случаев явля-
ются потребителями данных письменного источниковедения, в та-
кой же мере как данных этнографии, антропологии, палеозоологии и
других наук, они не обязательно должны быть специалистами в
каждой из них, им необходимо опираться на добротные исследова-
ния представителей этих наук, которые бы не подводили их. Ведь
если следовать за С.М. Переваловым, то специалисту, занимаю-
щемуся аланами, кроме греческого и латинского, следовало бы
профессионально разбираться в иранских языках, древних языках
ряда кавказских народов, да и в китайском языке, поскольку и на
-251-
—------------------А. С. Скрипкин ------------------------
этом языке привлекаются источники в изучении истории аланов.
Таких специалистов не было в прошлом и навряд ли они появятся в
скором будущем. Есть, правда, выход из этой ситуации - создание
творческих коллективов из представителей различных научных дис-
циплин, но на практике такое мероприятие зачастую трудно осуще-
ствимо. Однако в изучении древней истории синтез письменных и
археологических источников необходим. Кто его должен осуществ-
лять? Археолог не вполне профессионально владеет анализом пись-
менных источников, специалист в области изучения письменных
источников находится в такой же ситуации по отношению к архео-
логическим источникам. Но синтез разных источников необходим,
ведь бесконечно каждому городить свой огород бессмысленно.
Чаще к письменным источникам приходится обращаться археоло-
гам, поскольку они «исторически озвучены». И здесь на высоте
должно быть состояние изученности специалистами письменных
источников. А мы в большинстве своем пользуемся перевода-
ми, опубликованными В.В. Латышевым, которым исполнилось
более ста лет. Простительно, когда археологи попадают впро-
сак со ссылками на письменные источники, но ведь зачастую и
крупные специалисты в области изучения этих самых письмен-
ных источников ничем не отличаются от своих коллег археоло-
гов. Тот же Ю.С. Гаглойти вплоть до последнего времени не мог
сказать ничего вразумительного о другой версии прочтения тек-
ста сочинения Иосифа Флавия, а Ю.Г. Виноградов в одной из
статей, специально посвященной проблеме закавказских похо-
дов сарматов, упомянув греческий вариант текста «Иудейских
древностей», вообще исключал возможность появления аланов
в это время и собственно реальность сведений о них в этом ис-
точнике (Виноградов, 1994).
Однако вернемся к нашей основной теме. Как отмечалось,
С.М. Перевалов в вопросе о том, кто же участвовал в походе
35 г., приоритет отдает аланам, считая, что следует опираться в
данном случае на греческий вариант «Иудейских древностей»,
являющийся оригиналом. Но в лучшем издании этого варианта,
предпринятом Бенедиктом Низе, как отмечает сам С.М. Пере-
ралов, в том месте, где речь идет об аланах, текст испорчен и
-252-
Сарматы и Восток-------------------
смысл его искажен. Аланы там упоминаются, скорее всего, вме-
сто албанов, которые вместе с иберами должны были открыть
путь через свои земли, и Каспийские ворота кочевникам с севе-
ра. Я бы не стал сбрасывать со счетов и латинский перевод
«Иудейских древностей», тем более, что его образцы более ран-
ние, нежели известные их греческие тексты. Да и определение
греческих вариантов издания «Иудейских древностей», как ори-
гиналов весьма условно, это все-таки позднейшие копии и в них
есть разночтения, о чем говорит и С.М. Перевалов. Из всего
сказанного следует, что имеется три источника по интересую-
щему нас вопросу: греческий текст «Иудейских древностей» с
упоминанием в событиях 35 г. аланов, латинский перевод текста
того же произведения, где в тех же событиях фигурируют ски-
фы, и «Анналы» Тацита, в которых опять в тех же событиях упо-
минаются сарматы. Таким образом, источники не дают нам
ясной картины, какое из кочевнических объединений приняло
участие в отмеченных событиях. Тацит даже говорит о двух
группировках сарматов, которые в создавшемся конфликте дол-
жны были поддержать противоборствующие стороны. В первой
своей статье С.М. Перевалов справедливо отметил, что с при-
нятием прочтения «аланы» в интересующем нас эпизоде «Древ-
ностей» не снимаются все проблемы по данному вопросу, рас-
смотрение которого переносится в другую плоскость - в область
дискуссий (Перевалов, 1998. С. 96, 97).
Впоследствии С.М. Перевалов предпринял попытку укрепле-
ния аланской версии в событиях 35 года. Однако извлечение им
информации из Тацита в поддержку этой идеи не выглядит доста-
точно убедительно. Все приведенные им доводы предположитель-
ны и могут быть истолкованы по-разному. Так, например, факт, что
Тацит не называет аорсов и сираков в событиях 49 г. сарматами, а
сарматов в 35 г. аорсами и сираками, вряд ли может служить осно-
ванием для исключения последних из числа претендентов на за-
кавказский поход. Возможно, Тацит располагал различной полно-
той информации об участии в этих двух событиях кочевников, а
аланы им не упоминаются в обоих случаях по причине того, что к
этому времени еще серьезно не заявили о себе.
-253-
------------------А. С. Скрипкин ------------------------
Утверждение С.М. Перевалова о том, что сираки и аорсы
сдвинулись значительно к западу между временем информации о
них у Страбона и Тацита на основании описания последним сира-
ко-аорсской войны 49 г., также является предположением. Может
быть, это и так, но конкретной информации на этот счет данный
источник не дает. Действительно, из описания Тацитом конфлик-
та 49 г. действия, связанные с ним, происходили на Тамани, какой-
то части Кубани и в Восточном Приазовье. Но как можно опре-
делить, какую территорию в это время контролировали, напри-
мер, сираки? Видимо, Митридат представлял силу своего про-
тивника, за которым стоял Рим, и пытался найти себе достойного
союзника. Да и утверждение С.М. Перевалова, что всего лишь
несколько римских когорт сыграли решающую роль в этой войне,
не совсем верно, так как, видимо, Котис и римляне, осознавая
серьезность момента, вынуждены были искать достаточно силь-
ного союзника и нашли его в лице аорсов. Текстологический ана-
лиз фрагмента из Тацита, имеющего отношение к событиям 49 г.,
позволяет более или менее убедительно утверждать, что аорсы,
скорее всего, действительно сдвинулись со своих прежних мест к
западу, однако в отношении сираков в этом плане мы ничего по-
добного сказать не можем, как и определить, какую территорию
Северного Кавказа они занимали, и могли ли уже в 1-й половине
I в. н. э. аланы контролировать какую-либо ее часть. Естествен-
но, что ситуация в восточноевропейском степном регионе не от-
личалась в это время статичностью, подвижка кочевого мира на
запад в I в. н. э. очевидна, но она, скорее всего, охватила более
северные районы - Поволжье и Дон. Где же конкретно можно
локализовать аланов до середины I в. н. э., сказать по состоянию
наших источников на сегодня невозможно.
Так же невозможно исключительно аланам приписывать так-
тику боя с использованием тяжеловооруженной конницы. Сам же
С.М. Перевалов в своей статье упоминает, что аналогичную так-
тику использовали роксоланы, а античные авторы называли ее
«сарматской» или «алано-сарматской» (Перевалов, 2000. С. 209).
Надо полагать, что ее использовали не только аланы, но и другие
сарматские объединения.
-254-
Сарматы и Восток----------------------
Для времени до середины I в. н. э. мы не имеем ни одного
бесспорного факта появления аланов, зафиксированного в письмен-
ных источниках. Упоминание аланов в греческом варианте текста
«Иудейских древностей» допускает такую возможность, но она,
вопреки мнению Ю.С. Гаглойти, не является бесспорной, посколь-
ку ситуация в источниках, имеющих отношение к этому событию,
весьма противоречива. Бесспорным является то, что аланы доста-
точно хорошо становятся известными только со 2-й половины
I в. н. э., когда начинает указываться и территория их обитания. Но
это не значит, что аланское объединение начинает свое существо-
вание только с этого момента. Начало его образования, скорее всего,
относится к более раннему времени. Косвенными данными в под-
тверждение этого мнения могут быть археологические источники.
В специальной литературе уже не раз обращалось внимание на до-
вольно интенсивное распространение с начала нашей эры в волго-
донских степях инноваций, имеющих параллели в материальной
культуре народов Средней Азии и далее на восток, вплоть до Китая
(Раев, 1989. С. 16, 17; Яценко, 1993а. С. 60-69; Скрипкин, 1999.
С. 127-131). Не исключено, что это обстоятельство объясняется
миграцией части кочевого населения с востока. Все это заставля-
ет вспомнить массагетские корни аланов.
С рубежа эр или самого начала нашей эры происходят суще-
ственные изменения в археологической ситуации в волго-донском
регионе, связанные с распространением новой археологической куль-
туры, получившей название среднесарматской. На этом новом ар-
хеологическом фоне появляются богатейшие погребения, такие как
Хохлач, Садовый, Александровка, Дачи на Дону, Косика на Волге, в
материалах которых с наибольшей отчетливостью прослеживает-
ся связь с указанными восточными районами. Окончательное ут-
верждение новой группировки кочевников в указанном районе, ви-
димо, следует относить к времени появления богатых (царских)
курганов на Дону. Здесь сосредоточена основная масса курганов
этого ранга. Вероятно, где-то здесь находился и политический центр
нового кочевого объединения. По Б.А. Раеву, эти курганы, принад-
лежащие аланской знати, датируются с середины I в. нашей эры.
Кажется, эта дата находит подтверждение и в письменных источ-
-255-
-- " —.	А. С. Скрипкин 
никах. Из военного конфликта 49 г., описанного Тацитом и нашед-
шего свое завершение недалеко от Дона, следует, что эта террито-
ря еще не контролировалась аланами. А в событиях, приуроченных
к 72 г., Иосиф Флавий говорит уже о том, что аланы занимали земли
по Танаису и Меотиде.
Проблема происхождения аланов
В литературе, посвященной аланам, нашли отражение в основ-
ном два направления разработки проблемы их происхождения. Одно
из них основывается на убеждении о формировании аланов на мест-
ной основе, которой являлся сарматский мир по преимуществу Ази-
атской Сарматии. Другое придерживается миграционной концепции,
связывающей начало формирования аланского объединения с вос-
точным скифским миром, приходом его на сарматскую территорию
и через некоторое время занявшим здесь лидирующее положение.
Существует значительное количество вариантов этих двух направ-
лений, авторы которых дополняют их различными нюансами. Кроме
того, отдельные исследователи пытаются занять нейтральные пози-
ции в решении этой проблемы, усматривая наличие и миграционных,
и автохтонных процессов в формировании аланов.
Начнем рассмотрение этого вопроса с работ тех исследова-
телей, которые придерживаются мнения о ведущей роли местных
истоков в происхождении аланов. Из предшественников современ-
ных авторов, развивавших эту концепцию, можно назвать П.Д. Рау
и К.Ф. Смирнова. П.Д. Рау с аланами связывал позднеримскую
стадию (Stufe В) своей периодизации сарматской культуры, счи-
тая, что она сформировалась на основе слияния различных груп-
пировок кочевников предшествующей раннеримской стадии (Stufe
A) (Rau, 1927. S. 105-112), К.Ф. Смирнов сформулировал положе-
ние о том, что аланы вызрели в среде сарматских близкородствен-
ных племен, которое было поддержано и развито рядом исследо-
вателей (Смирнов, 1950. С. 108).
Наиболее яркое воплощение идея местного сарматского
происхождения аланов нашла в трудах Ю.С. Гаглойти, который
-256-
---- Сарматы и Восток — ,
на протяжении практически сорока лет занимается этой темой.
Основные положения, сформулированные им еще в кандидатс-
кой диссертации и вышедшей затем книге, сводились к следу-
ющему. Под аланами следует понимать родственные между
собой сарматские племена языгов, роксоланов, аорсов, сира-
ков, аланорсов, обитавших в восточноевропейских степях и на
Северном Кавказе. Особую роль в формировании северокав-
казских аланов он отводил аорсам. Ю.С. Гаглойти считал, что
аланы на Северном Кавказе появляются в лице аорсов, то есть,
надо полагать, аланы входили в состав племенного объедине-
ния, возглавляемого аорсами. В дальнейшем в результате пе-
регруппировки племен лидирующее положение занимают ала-
ны, после чего исчезают племенные названия аорсов, сираков,
аланорсов, но продолжают сохраняться наименования языгов
и роксоланов как разновидностей названия аланов (Гаглойти,
1964. С. 15; 1966. С. 61-67).
Все эти положения были повторены и углублены Ю.С. Гаг-
лойти в двух статьях, вышедших в серии «ALANIKA» (Влади-
кавказ - Цхинвал) в 1990-е годы. Знакомство с ними показывает,
что в ряде его суждений и заключений имеется много натяжек.
Зачастую фрагментарные сведения письменных источников, ко-
торые не могут интерпретироваться однозначно, у Ю.С. Гаглойти
приобретают значение «бесспорных» фактов, «не вызывающих ни-
каких сомнений», являющихся «очевидными» (Гаглойти, 1995.
С. 44-58). Он обычно ссылается на мнения, имеющиеся в лите-
ратуре, которые подтверждают его выводы, и в целом ряде слу-
чаев обходит молчанием противоположные точки зрения.
Рассмотрим некоторые эпизоды из его вышеупомянутых ста-
тей, имеющие отношение к проблеме происхождения аланов. Как
уже отмечалось, Ю.С. Гаглойти основную роль в появлении ала-
нов на Северном Кавказе отводит аорсам, которые достаточно
рано обосновываются в Центральном Предкавказье и которых
он называет «нижними аорсами». Южная граница этих «нижних
аорсов» должна проходить по Центральному Кавказу. Далее сле-
дует утверждение, что все это вытекает из данных Страбона,
Плиния и Тацита (Гаглойти, 1995. С. 52).
-257-
•—________________ А. С. Скрипкин ----------------------
Наиболее ранняя локализация аорсов дана Страбоном, кото-
рый называет две их группировки: верхних аорсов, обитавших в
Северном Прикаспии, и аорсов, живших по Танаису (Страбон. XI,
V, 8). Прочтение Страбона позволяет допускать, что верхние аорсы
контролировали земли Северного Прикаспия вплоть до районов
Северо-Восточного Кавказа. Но, по мнению Ю.С. Гаглойти, Цен-
тральное Предкавказье занимали некие «нижние аорсы» (вообще
в источниках нет такого наименования аорсов); остается только
допустить, что это аорсы, обитавшие - по Страбону - на Дону.
На основании каких же аргументов Ю.С. Гаглойти поселяет здесь
этих «нижних аорсов»? Одним из основных доводов для него яв-
ляется сопоставление сведений Плиния и Тацита о бегстве Мит-
ридата Боспорского, как полагает Ю.С. Гаглойти, после пораже-
ния его коалиции. Из Тацита следует, что он бежал к аорсам.
Плиний же, по мнению Ю.С. Гаглойти, уточняет место располо-
жения последних, отметив, что Митридат бежал к тем саврома-
там, которые являются соседями эпигерритов, которые, в свою
очередь, должны были обитать за Питиунтом в Кавказских го-
рах. Ю.С. Гаглойти полагает, что савроматы, упомянутые Пли-
нием, и аорсы Тацита, которым сдался в плен Митридат, один и
тот же народ. Такая версия не лишена основания, но она не един-
ственно верная. Из Плиния не ясно, о каком бегстве Митридата он
говорит, ведь и его появление у сираков также можно рассматри-
вать как бегство. В этом отношении резонно замечание В.Б. Ви-
ноградова о том, что Митридат, потеряв свои владения, уже давно
находился «в бегах» (Виноградов, 1966. С. 48). В.А. Кузнецов по
этому поводу прямо пишет, что низложенный с боспорского пре-
стола Митридат VIII «бежал на “азиатскую сторону” Боспора - на
Северный Кавказ, к дружественным ему сиракам» (Кузнецов, 1992.
С. 12). Возможно, именно это бегство Плиний и имел в виду, тогда
под его савроматами следует понимать сираков. Тут как раз на
память приходит и версия К.Ф. Смирнова, сближающая сираков с
савроматами. Кроме того, из Тацита вовсе не следует, что аорсы
непременно заселяли Центральное Предкавказье; наоборот, воен-
ные действия 49 г., описанные им, позволяют говорить о том, что
они находились в более западных районах, а не в тылу у сираков,
-258-
-------------------Сарматы и Восток
поскольку военные действия со своими союзниками начинали с
Тамани. Приведенные далеко не полные соображения на этот счет
свидетельствуют, что уверенно расселять аорсов в Центральном
Предкавказье в это время источники не позволяют. В лучшем слу-
чае изложенная версия Ю.С. Гаглойти может существовать как
предположение, но не как доказанный факт.
Далее из Ю.С. Гаглойти абсолютно не ясно, когда же про-
изошло переименование аорсов в аланов или перегруппировка пле-
мен, приведшая к поглощению аорсов аланами. Как уже отмеча-
лось, Ю.С. Гаглойти считает бесспорным участие аланов в собы-
тиях 35 года. После упоминания в письменных источниках аланов
должны перестать появляться сведения об аорсах. События 35 г.
говорят о том, что кочевники, направленные на Парфию, были дос-
таточно сильны. Если это были аланы, то можно считать, что их
утверждение как самостоятельной политической силы состоялось,
и аорсы уже находились под их эгидой. Аланы в 35 г. должны были
вторгнуться через Дарьяльское ущелье (Перевалов, 2000. С. 205)
и, надо полагать, что к эт ому времени территория к северу от Да-
рьяла находилась под их контролем. Но далее, рассуждая о рассе-
лении аорсов на время войны 49 г., Ю.С. Гаглойти в непосредствен-
ной близости от Дарьяльского ущелья размещает аорсов (Гаглой-
ти, 1995. С. 44). Из Тацита же следует, что в это время аорсы были
абсолютно независимы, имели своего царя и являлись в Причерно-
морье значительным политическим фактором.
Впрочем, для Ю.С. Гаглойти эти противоречия особого зна-
чения не имеют, поскольку «этноним “сарматы” в последних ве-
ках до нашей эры и в первых веках нашей эры являлся собира-
тельным названием, в первую очередь для родственных между
собой язигов, роксолан, аорсов, сираков и алан, которые и состав-
ляли собственно сарматский этнос» (Гаглойти, 1995. С. 49). А так
как большинство из названных народов генетически связаны с
аланами и названия некоторых из них являются лишь разновидно-
стью названия аланов, то какая разница, кто контролировал Цент-
ральное Предкавказье в 1-й половине I в. н. э. — аорсы или аланы.
В приведенной цитате из статьи Ю.С. Гаглойти имеется весь-
ма ответственное заявление о неком едином сарматском этносе,
-259-
------- -----------А. С. Скрипкин ___________ —   —_
что позволяет ему все известные так называемые «сарматские
этнонимы» и народы, стоящие за ними, считать в одинаковой сте-
пени связанными между собой одним уровнем родства между
собой, что, на мой взгляд, неверно.
Основной недостаток работ Ю.С. Гаглойти по аланской про-
блематике заключается в слишком узком подходе к ее решению.
В центре его внимания находится только Кавказ и желание дока-
зать как можно более раннее появление здесь аланов. Сарматс-
кий мир, имеющий отношение к аланам, рассматривается им до-
статочно статично, если и происходят какие-либо перегруппиров-
ки, то только в рамках предполагаемого сарматского единства.
Участие иных этнических компонентов в формировании аланов,
например массагетов, только декларируется. Между савромата-
ми и сарматами ставится знак равенства, что определяет глубо-
кую древность последних в Приазовье и Подонье (Гаглойти, 1992.
С. 15, 16). К постулируемому Ю.С. Гаглойти сарматскому един-
ству надо подходить весьма осторожно. Возможно, на ранних эта-
пах в Ш-П вв. до н. э. и существовало племя или племенное объе-
динение с названием «сарматы» (Псевдо-Скимн, с. 874-885; По-
либий, XXV, 2,12), но в дальнейшем в связи с усилением миграци-
онных процессов, охвативших значительные районы евразийского
степного пояса, на территории Поволжья, Подонья, Северного При-
черноморья появляются новые кочевые группировки, связанные
своим происхождением с восточным скифским миром, которые
не обязательно находились в близкой степени родства между со-
бой. Античные историки и географы зачастую не имели никакого
представления о конкретном происхождении различных кочевни-
ческих группировок, которые обосновывались в восточноевропей-
ских степях, и традиционно причисляли их к сарматам, поскольку
жили они на момент знакомства с ними античных авторов на той
территории, которую еще со времени Теофраста принято было
называть «Сарматией». Эти процессы нашли отражение и в дина-
мике освоения кочевниками территории к западу от Дона до Ду-
ная. Движение на запад кочевников, отождествляемых с сарма-
тами, осуществлялось, видимо, не только по их воле, но и при по-
стоянном давлении с востока.
-260-
Сарматы и Восток . ..........	------
Начало этому процессу было положено созданием хуннской
державы к северу от Китая, которая приостановила продвижение
на восток ирано-язычных кочевников и обратила их движение
вспять. Свое завершение этот процесс нашел, пожалуй, только с
образованием Монгольской империи, объединившей в рамках еди-
ного государства значительные пространства степного евразийс-
кого пояса. Одним из промежуточных рубежей этого длительно-
го периода был прорыв гуннов к границам Римской империи по
Дунаю, после чего иранские кочевники уступают степи тюркоя-
зычным кочевникам, но тенденция, набравшая обороты в преды-
дущее время, продолжала сказываться еще длительное время,
что нашло отражение в целой серии передвижений кочевников с
востока на запад в эпоху средневековья. Изложенное, конечно, не
означает, что почти полторы тысячи лет в степном поясе кочев-
ники чередой двигались друг за другом. Здесь были и периоды
длительной стабильности. Речь идет об общей исторической за-
кономерности, проявляющейся с определенной очевидностью на
достаточно длительной временной дистанции.
Как уже отмечалось, трудно согласится с Ю.С. Гаглойти в
том, что сразу же после появления аланов в источниках исчезают
упоминания об аорсах, а сохраняются только этнонимы «роксола-
ны» и «языги» как разновидности названия аланов, и что процесс
замены имени аорсов на имя аланов одинаково происходил как на
Северном Кавказе, так и на Дунае. В доказательство этого поло-
жения он приводит известное сообщение Плиния о расселении
племен на Дунае, в котором тот перечисляет народы, жившие к
северу от него, среди которых упоминаются аорсы, затем аланы
и роксаланы. Этот фрагмент Ю.С. Гаглойти трактует как доказа-
тельство смены аорсов аланами (Гаглойти, 1995. С. 55). Но если
придавать временной смысл перечислению народов, заселявших
прибрежные местности к северу от Истра и следовать тому списку
народов, который приводит Плиний, то аорсов должны были сме-
нить «рабского происхождения скифы, или троглодиты», а не ала-
ны (Плинии. NH, IV, 80). К тому же, некоторые исследователи
трактуют этот фрагмент из «Естественной истории» не как вре-
менное, а территориальное расселение племен вдоль побережья
-261-
--- -------------- А. С. Скрипкин _______________________
Понта (Симоненко, 1991. С. 73). Ссылка Ю.С. Гаглойти на Тег-
гарта о том, что аорсы Плинием здесь упоминаются не позже
49 г. потому, что там же упоминается свевское царство Ванния,
разгромленное римлянами в 50 г., некорректна. Из Плиния абсо-
лютно ясно, что царство Ванния никакого отношения к аорсам не
имеет, речь о нем идет уже в другом параграфе. Ближайшим его
окружением были даки, бастарны и, видимо, языги. Эти земли
располагались в другом месте «выше к северу», нежели те, кото-
рые должны были занимать аорсы. Кроме того, у Тацита, основ-
ного источника по событиям, связанным с этим царством, речь
не идет о разгроме его римлянами, более того, его правитель Ван-
ний был ставленником Рима. Во время правления Клавдия оно
было захвачено родственниками Ванния, которые продолжали
сохранять к Риму «безупречную честность» (Тацит. Ann.
XII, 29, 30). Сам же Ванний бежал к римлянам, которые передали
ему в управление земли в Паннонии. Не объясняет Ю.С. Гаглой-
ти и то, какие аорсы объявляются на Дунае в 1-й половине I в. н. э.,
ведь по его данным в это же время они должны были контролиро-
вать и Центральное Предкавказье.
В настоящее время есть и другие доказательства того, что
аорсы и во 2-й половине I в. н. э. были достаточно мощной и само-
стоятельной политической силой в Северном Причерноморье, в
частности, ставший недавно известным Мангупский декрет с упо-
минанием великих царей Аорсии. Ю.Г. Виноградов, исходя из па-
леографического анализа текста, относил его к памятникам оль-
вийской эпиграфики и датировал»60-ми гг. I в. н. э., полагая, что
Ольвия в это время находилась под протекторатом аорсских царей
(Виноградов, 1994. С. 167). Можно, конечно, поспорить с Ю.Г. Ви-
ноградовым относительно интерпретации содержательной сторо-
ны этого декрета, но факт упоминания Аорсии в это время в При-
черноморье остается в силе (Скрипкин, 1996. С. 161-163). Все
это свидетельствует о том, что исчезновение упоминаний об аор-
сах после 49 г. - факт отнюдь не бесспорный, как он представля-
ется Ю.С. Гаглойти.
Не подтверждается источниками и утверждение Ю.С. Гаг-
лойти, что номенклатура сарматских племен Северного Кавказа
-262-
Сарматы и Восток
и Северного Причерноморья в I в. н. э. была одной и той же. По-
селение им на Северном Кавказе роксоланов и языгов является
произвольным (Гаглойти, 1995. С. 55, 56). Известна достаточно
четкая и наиболее ранняя локализация Страбоном роксоланов меж-
ду Доном и Днепром и затем, по другим источникам, дальнейшее
их смещение к западу. Языгов на основании источников, которые
дают представление об их первоначальном обитании (Птолемей,
Аммиан Марцеллин), далее Азовского моря на восток навряд ли
можно поселить (Скржинская, 1977. С. 42; Максименко, 1998.
С. 162-165). Таким образом, все утверждения Ю.С. Гаглойти о
глобальности процессов от Северного Кавказа до Дуная, имею-
щих отношение к утверждению здесь аланов, в такой подаче не
могут быть приняты как абсолютно верные.
Пытаясь доказать довольно раннее появление аланов на Се-
верном Кавказе, Ю.С. Гаглойти утверждает, что по письменным
источникам «четко прослеживается» принадлежность аланов к
сарматам, также как и появление их названия в результате пере-
группировки сарматских племен. В данном случае просто обходят-
ся молчанием другие точки зрения о том, что в ряде источников
аланы противопоставляются сарматам (Мачинский, 1974. С. 127) или
в ранних сообщениях античных авторов они обычно не отождеств-
ляются с сарматами (Раев, 1979. С. 13-15). Да ведь и известно, что
в некоторых источниках аланы считаются не сарматами, а с масса-
гегами. Эта традиция в прошлом в литературе была настолько силь-
на, что сохранялась вплоть до средневековья.
Не совсем верно и утверждение Ю.С. Гаглойти о том, что
со II в. до н. э. основной территорией расселения сарматов следу-
ет считать Северный Кавказ и Причерноморье с Подоньем, а не
Поволжье и Южное Приуралье (Гаглойти, 1992. С. 15, 16). Сар-
маты действительно со II в. до н. э. начинают интенсивно осваи-
вать вышеназванные Ю.С. Гаглойти территории, но плотность за-
селения (особенно Нижнего Поволжья) сарматами на основании
археологических памятников остается очень высокой вплоть до
конца сарматской эпохи, о чем свидетельствуют элементарные
статистические подсчеты (Скрипкин, 1990; 19976. С. 131-212).
Не имея данных по Северному Кавказу, могу достоверно сказать,
-263-
----- —-___________ А. С. Скрипкин 
что Нижнее Поволжье по количеству сарматских памятников ука-
занного времени в несколько раз превосходит аналогичный пока-
затель по Северному Причерноморью (Симоненко, 1999). И уж
совсем абсурдно заявление Ю.С. Гаглойти, что название «Сар-
матия» ко времени П-I вв. до н. э. прочно связывается с Приазо-
вьем и Северным Кавказом. Ссылка при этом делается на Стра-
бона, назвавшего северокавказские равнины сарматскими, и Пто-
лемея, якобы отождествляющего Северный Кавказ с Азиатской
Сарматией (Гаглойти, 1992. С. 16).
Название «Сарматия», если не учитывать спорного предпо-
ложения Д.А. Мачинского о его появлении в IV в. до н. э. (Мачин-
ский, 1971. С. 45, 46), впервые было зафиксировано у Теофраста
на рубеже IV—III вв. до н. э., но его трудно локализовать (Теоф-
раст, «О водах»). В дальнейшем, вплоть до первых веков нашей
эры, никаких уточнений, какую территорию занимала «Сарматия»,
в источниках нет. И уж достаточно заглянуть в «Руководство по
географии» Птолемея, чтобы получить представление о террито-
рии Азиатской Сарматии; Северный Кавказ, как окажется, соста-
вит незначительную ее часть.
В одной из упомянутых выше статей Ю.С. Гаглойти затра-
гивает проблему распространения катакомбного обряда на Север-
ном Кавказе, отстаивая его сарматские истоки; этот обряд рядом
исследователей уже с начала нашей эры отождествляется с алана-
ми. По этому вопросу он вступает в полемику с М.П. Абрамовой,
которая считала, что этот обряд напрямую не связан с появлением
на Северном Кавказе сарматов и что во 2-й половине I тыс. до н. э.
камерный обряд погребения распространяется в Прикубанье, Та-
мани и Крыму, в чем можно видеть дань некой общей традиции,
характерной для этого времени в целом. Не вдаваясь в правоту
суждений М.П. Абрамовой, посмотрим, как Ю.С. Гаглойти опро-
вергает их. Для него совершенно ясно, что распространение ка-
мерных погребальных сооружений в указанных М.П. Абрамовой
районах связано с проникновением туда сарматов. Причем в Кры-
му сарматы обосновываются в III—II вв. или даже со 2-й половины
IV в. до н. э. (Гаглойти, 1992. С. 17-19). В первом случае ссылка
делается на автореферат И.И. Лобовой (Гущиной), опубликован-
-264-
------------------ Сарматы и Восток 
ный в 1956 г., во втором - на статью Ю.М. Десятчикова, опублико-
ванную в 1973 году. Я ничего не имею против этих авторов, но сде-
ланные ими выводы в указанных работах уже во многом устарели
к моменту написания Ю.С. Гаглойти рассматриваемой статьи.
Посмотрим, что дают на этот счет более новые исследования.
В Северном Причерноморье сарматы появляются не ранее II в. до
н. э. (Симоненко, 1993). В Крыму сарматы по письменным источ-
никам фиксируются в то же самое время, но там «не известны
сарматские погребения, датируемые II—I вв. до нашей эры» (Хра-
пунов, 1995. С. 56). Вокруг проблемы освоения сарматами Ски-
фии накопилось уже достаточно литературы, в которой признает-
ся, что сарматские памятники на ее территории начинают рас-
пространяться только со II в. до нашей эры. Сенсацию вызвала в
свое время статья Ю.Г. Виноградова, которому якобы в одном из
эпиграфических херсонесских памятников, относящимся к III в.
до н. э., удалось прочитать название сарматов, имевших отноше-
ние к крымским событиям (Виноградов, 1997. С. 104-125), но на-
сколько это верно, покажет будущее.
Концепция происхождения аланов В.А. Кузнецова отличает-
ся от взглядов Ю.С. Гаглойти тем, что она основывается на их
этнической многокомпонентное™. В ней не только декларирует-
ся участие среднеазиатских народов в формировании аланов, но и
предпринимается попытка выяснить роль некоторых из них в этом
процессе. По отдельным же моментам освещения данной про-
блемы точки зрения В.А. Кузнецова и Ю.С. Гаглойти совпадают.
В.А. Кузнецов, также как и Ю.С. Гаглойти, в вопросе про-
исхождения аланов большое значение придает аорсам, кото-
рые археологически представлены прохоровской культурой.
В этом отношении В.А. Кузнецов придерживался версии
К.Ф. Смирнова, по которой ранние прохоровские памятники
Южного Приуралья следует отождествлять с протоаорсами.
В.А. Кузнецов, ссылаясь на различных исследователей, под-
черкивал, что в прохоровской культуре присутствуют черты,
характерные для культур сако-массагетского круга Средней
Азии, и не исключал, что «какая-то часть аорсов входила в мас-
сагетскую конфедерацию» (Кузнецов, 1992. С. 13).
-265-
—__________________ А. С. Скрипкин -----------------------
Далее В.А. Кузнецов постулирует археологическую бли-
зость аорсов и аланов, заключающуюся в характерном для тех
и других обычае сооружать погребальные ямы катакомбной
конструкции и сходстве ряда других культовых черт (Кузне-
цов, 1992. С. 18, 19).
О родстве аорсов и аланов, по мнению В.А. Кузнецова, сви-
детельствует и составной этноним «аланорсы», упомянутый
Птолемеем, который является переходным, видимо, на момент пе-
реоформления лидерства в объединении кочевников, возглавляемого
сперва аорсами, а затем аланами. После этих событий, конкрет-
ным рубежом которых является 49 г. н. э., как полагает В.А. Кузне-
цов, упоминания об аорсах и сираках исчезают со страниц истори-
ческих хроник. На тех территориях, где раньше размещались аор-
сы и сираки, появляются аланы, что является свидетельством про-
изошедшего слияния предыдущих группировок кочевников в одно
этнополитическое объединение под общим для всех именем «ала-
ны» (Кузнецов, 1992. С. 19). Все сказанное полностью соответствует
концепции Ю.С. Гаглойти, о которой речь шла выше.
Правда, В.А. Кузнецов не так однозначно подходил к вопро-
су о том, происходила ли смена населения в восточноевропейских
степях или нет во время утверждения здесь аланов. Он отмечал,
что в науке нет единого мнения на этот счет. Все же последнее
кажется ему более обоснованным, что, как он полагает, подтвер-
ждается известным свидетельством Аммиана Марцеллина о по-
степенном подчинении аланами других народов и распростране-
нии на них своего имени. В.А. Кузнецов допускал, что наименова-
ние «аланы» могло употребляться в двух значениях: политичес-
ком, покрывающим другие подчиненные племена, и более узком -
как часть кочевников, возвысившаяся над остальными сарматс-
кими группировками. Однако наименование «аланы» достаточно
быстро становится популярным этниконом, известным от Сред-
ней Азии до Западной Европы благодаря подвижному образу жизни
кочевников (Кузнецов, 1992. С. 19,20).
Как считает В.А. Кузнецов, версию о близости аорсов и ала-
нов усиливают и данные китайских источников, в частности упоми-
нание в них, начиная с Сыма Цяня, владения Яньцай, которое по
-266-
------------------Сарматы и Восток --------------------
данным более позднего сочинения «Хоу хань шу» было переимено-
вано в Аланья, В.А. Кузнецов считает убедительной лингвисти-
ческую реконструкцию Ф. Хирта, согласно которой Яньцай являет-
ся китайской транскрипцией наименования аорсов. Далее он лока-
лизует Яньцай «на степных просторах от Дона до Южного Приура-
лья», что, по его мнению, точно совпадает с территорией расселе-
ния верхних аорсов. Факт переименования Яньцай в Аланья, пишет
В.А. Кузнецов, окончательно решает вопрос о связи аорсов с ала-
нами (Кузнецов, 1992. С. 20, 21). Наряду с этим он отмечает, что
область Яньцай-Аланья является хотя и основным, но не единствен-
ным районом формирования аланов. В процессе складывания ала-
нов принял участие и ряд ираноязычных народов Средней Азии.
В частности, значительную лепту в него внесли массагегы, кото-
рые длительное время были соседями аорсов и которые вообще
являются ближайшими родственниками савромато-сарматов.
В.А. Кузнецов приводит примерную реконструкцию появления мас-
сагетов на Северном Кавказе. В IV в. до н. э. дахи вытесняют
массагетов из занимаемых областей, следствием чего явилось фор-
сирование отдельными группами последних в первые века нашей
эры Волги и появление их на Северном Кавказе. Обнаружили себя
эти массагегы под именем маскутов в IV в. н. э. во время вторже-
ния в Армению с территории Приморского Дагестана и Северного
Азербайджана. Однако в этой своей реконструкции В.А. Кузнецов
не до конца последователен, поскольку не исключает появления мас-
сагетов на Кавказе и в более раннее время, ссылаясь на упомина-
ние их Аммиаком Марцеллином, приуроченное к событиям I в. до
н. э. (Кузнецов, 1992. С. 28). Роль среднеазиатских племен в сло-
жении аланов не ограничивалась только массагетами, В.А. Кузне-
цов считает, что к этому процессу причастны и асии-асы, входив-
шие в массагетское племенное объединение. Письменные средне-
вековые источники практически отождествляют асов и аланов, но
В.А. Кузнецов полагает, что асы и аланы близкородственные, но
разные этнические подразделения (Кузнецов, 1992. С. 30). Подво-
дя итог этим этнополитическим реконструкциям, В.А. Кузнецов под-
черкивает, что среднеазиатские массагегы и асии сыграли не мень-
шую роль в формировании аланов, нежели аорсы, а также сираки
-267-
------------------- А. С. Скрипкин -----------------------
Северного Кавказа. He исключал он участия в этом процессе и
тохаров, известных по событиям также в Средней Азии, причем в
подтверждение в данном случае им приведены в основном сообра-
жения лингвистического порядка - некоторые языковые связи меж-
ду тохарами и сако-массагетами, нашедшие отражение в осетинс-
ком языке, а также данные тохарской этнонимики на Кавказе (Куз-
нецов, 1992. С. 31, 32). Таким образом, по В.А. Кузнецову, аланы
сформировались из различных древнеиранских этнических компо-
нентов: аорсов, сираков, массагетов, асиев и, возможно, тохаров.
Постепенная аккумуляция ираноязычных кочевников на Се-
верном Кавказе, начавшаяся еще до нашей эры и достигшая сво-
его апогея к началу нашей эры, приводит, по мнению В.А. Кузне-
цова, к утверждению здесь сармато-аланов, которые заявляют о
себе уже в 35 г. нашей эры.
В.А. Кузнецов придерживается точки зрения о сарматском
происхождении катакомбного обряда на Северном Кавказе и при-
надлежности его впоследствии аланам. Он считает, что этот обы-
чай постепенно распространялся с сарматской территории, начи-
ная с Южного Приуралья, родины аорсов, в Нижнее Поволжье,
Калмыкию, Ставрополье и, наконец, во П-I вв. до н. э. он стано-
вится известным на Кавказе (Чегем, Нижний Джулат). О том,
что катакомбный обряд связан с аланами с начала их появления
на Северном Кавказе, по В.А. Кузнецову, красноречиво говорит
то обстоятельство, что в более позднее время (VI—XII вв.), когда
территория аланов на Северном Кавказе достаточно хорошо очер-
чивается данными письменных источников и исторической топо-
нимикой, она полностью совпадает с ареалом распространения
катакомбных могильников (Кузнецов, 1992. С. 42,43).
Однако проблема формирования аланского этноса на Север-
ном Кавказе, по В.А. Кузнецову, не ограничивается только выше-
описанным. Оценивая археологическую ситуацию в этом районе
во П-Ш вв., в частности, сокращение впускных в курганы погре-
бений, исчезновение в 1-й половине III в. грунтовых могильников
предгорно-равнинной зоны, он высказал мнение, что все эти из-
менения были вызваны мощным передвижением новой волны сар-
мато-аланов с севера, тождественных носителям позднесармат-
-268-
-----------------Сарматы и Восток---------------------
ской археологической культуры и оставивших свой след в онома-
стике Танаиса. Эти новые пришельцы победили ранее обосновав-
шихся здесь сармато-аланов и затем слились с ними в единый
народ. Катакомбные памятники Северного Кавказа III-IV вв. при-
надлежали уже этому обновленному сармато-аланскому населе-
нию (Кузнецов, 1992. С. 39).
Теперь я хотел бы остановиться на спорных, как мне кажет-
ся, моментах рассмотренных выше положений В.А. Кузнецова по
проблеме происхождения аланов, в первую очередь о роли аорсов
в этом процессе, так, как она определяется указанным автором.
Во-первых, точка зрения К.Ф. Смирнова о связи происхождения
аорсов со становлением и распространением прохоровской куль-
туры, на которую опирается В.А. Кузнецов, всего лишь научная
гипотеза, которая, как и любая другая, имеет свои контраргумен-
ты. Например, Страбон, впервые приведший реальные сведения
об аорсах, в Южном Приуралье размещал даев, сыгравших су-
щественную роль в среднеазиатской и передневосточной исто-
рии. В настоящее время есть основания утверждать, что аорсы,
также как и роксоланы, а возможно, и сираки, появляются в ука-
занных Страбоном местах не ранее II в. до нашей эры. Именно
на этот век приходится ряд существенных подвижек кочевников в
значительной части евразийского степного пояса от Монголии до
Северного Причерноморья. На страницах письменных источни-
ков с этого времени появляется новая этническая номенклатура,
ранее не известная древним историкам и географам — это юэчжи,
усуни, асии, тохары в Средней Азии; роксоланы, аорсы, сираки,
сатархи — в Причерноморье. Именно в это время новые объеди-
нения кочевников начинают активно осваивать Северное Причер-
номорье к западу от Дона, ощущается значительное увеличение
кочевого населения на Кубани (Марченко, 1996. С. 82-92). Сле-
дует отметить, что и сама прохоровская культура со II в. до н. э.
выглядит уже в значительной мере иной по сравнению с ее ран-
ним этапом. В ней обнаруживается существенное влияние тради-
ций восточных ареалов кочевого мира, вплоть до Китая (Скрип-
кин, 2000а. С. 137-149). Сказанное выше не согласуется с посте-
пенным локальным развитием раннесарматской (прохоровской)
-269-
-------------------Л. С. Скрипкин 
культуры от Южного Приуралья в сторону Кавказа, на нее суще-
ственное влияние оказывали и глобальные процессы, имевшие
место во всем степном евразийском поясе. Существенная пере-
кройка этнической карты восточноевропейских степей, произошед-
шая во II в. до н. э., впервые нашла отражение в «Географии»
Страбона, из которой мы и получаем первые сведения об аорсах
и других новых племенах.
Весьма спорно размещение аорсов, предложенное В.А. Куз-
нецовым. Так, в первой главе своей книги, цитируя Страбона, он
сначала дает картину расселения аорсов, соответствующую тек-
сту «Географии». Затем неожиданно следует утверждение: «Итак,
по Страбону, на рубеже нашей эры аорсы делились на верхних и
нижних». Вновь откуда-то появляются «нижние аорсы», о которых,
как уже говорилось в отношении работ Ю.С. Гаглойти, у Страбона
ничего не сообщается. В связи с этим нововведением «нижние аор-
сы» уже размещаются В.А. Кузнецовым южнее верхних аорсов,
они «занимали большую часть равнинного Предкавказья восточ-
нее сираков, включая Ставропольскую возвышенность, Северо-
Восточный Кавказ, и достигали предгорий Кавказского хребта»
(Кузнецов, 1992. С. 11, 12). Это весьма произвольное толкование
сведений Страбона об аорсах, из которых никак не следует, что
существовали какие-то «нижние аорсы», обитавшие южнее верх-
них аорсов и восточнее сираков. У Страбона упоминается о двух
подразделениях аорсов, вероятно, политически самостоятельных,
так как каждое из них имело своих правителей. Одно из них обита-
ло по течению Танаиса и, надо полагать, располагалось севернее
сираков, о чем, собственно, Страбон и говорит, а другое, верхние
аорсы, владело «почти что большей частью побережья Каспийс-
кого моря» (Страбон. XI, 5, 8). Они-то, верхние аорсы, и могли дос-
тигать районов Северо-Восточного Кавказа. Наличие верхних аор-
сов не обязательно должно предполагать существование и нижних
аорсов, так как у Страбона слово «выше», как уже указывалось в
литературе, не всегда обозначает севернее, а может просто указы-
вать некую отдаленность (Мачинский, 1974. С. 124). В таком слу-
чае верхних аорсов можно назвать и «дальними аорсами», живу-
щими дальше той их группировки, которая обосновалась на Дону.
-270-
-------------------Сарматы и Восток 
Таким образом, данные Страбона не позволяют считать, что ка-
кое-то подразделение аорсов изначально обитало на Северном Кав-
казе, поскольку территориально указанные группировки аорсов, ско-
рее всего, располагались не по направлению север - юг, а по на-
правлению запад - восток.
Весьма уязвима, как это видится сегодня, и версия В.А. Куз-
нецова о соответствии названий владения Яньцай и аорсов. Линг-
вистическая реконструкция Ф. Хирта, отождествляющая китайс-
кое название Яньцай с аорсами античных источников, на которую
опирается В.А. Кузнецов, это одна из гипотез, которая не разде-
ляется многими исследователями. Причем, как показывают спе-
циальные исследования, нет в настоящее время веских основа-
ний определять территорию владения Яньцай от Дона до Южного
Урала. Так, например, Л.А. Боровкова на основании тщательного
изучения китайских источников, используя новые разработки ки-
тайских исследователей, определила, что владение Яньцай долж-
но располагаться в Юго-Восточном Приаралье с центром неда-
леко от современной Кзыл-Орды и вряд ли его территория дости-
гала Прикаспия (Боровкова, 1989. С. 65). Известный специалист
по среднеазиатской археологии Ю.А. Заднепровский, высказавший
ряд замечаний по книге Л.А. Боровковой, тем не менее Яньцай по-
мещал в Приаралье (Заднепровский, 1997. С. 19, 65-73). В послед-
нее время о значительном расширении границ Кангюя в северо-
западном направлении вплоть до р. Урал высказалась Б.И. Вайн-
берг, в соответствии с чем в этом направлении сдвигаются и гра-
ницы Яньцай. По ее мнению, это владение должно располагаться
на территории Северного Прикаспия от полуострова Бузачи на во-
стоке до дельты Терека на западе. Далее она, ссылаясь на данные
китайских источников, пишет, что «наличие городов или глинобит-
ных поселений в Яньцай вряд ли может вызвать удивление...» (Вай-
нберг, 1999. С. 275). Мне же представляется, что как раз это и
вызывает удивление. Во-первых, Б.И. Вайнберг, как кажется из
текста соответствующего раздела ее книги, не возражает против
отождествления Яньцай с аорсами (Вайнберг, 1999. С. 267), но
античные авторы характеризуют аорсов как амаксобиев (живу-
щих в кибитках), то есть не знающих ни поселений, ни, тем более,
-271-
------------------А. С. Скрипкин
городов. Во-вторых, на территории, очерченной Б.И. Вайнберг для
Яньцай, неизвестны города, относящиеся к тому времени, да и
значительная часть Северного Прикаспия между реками Уралом
и Волгой, практически до низовий Узеней, занятая пустыней Рын-
пески, мало пригодна для организации не только городской, но и
жизни вообще.
Ю.А. Зуев, также расширительно толковавший локализацию
Яньцай, считал, что это владение располагалось все же на терри-
тории современного Казахстана, а его политический центр Хулу
(Хвара) находился на Нижней Сырдарье. Правда, его отождеств-
ление Яньцай с абзоями Плиния, которых он называет сармато-
аланами и которые в то же время были аорсами, выглядит весь-
ма эклектично (Зуев, 1995. С. 38-49).
Внимательное прочтение соответствующих разделов
XI книги «Географии» Страбона не позволяет считать Южное
Приуралье зоной обитания аорсов, не могли они граничить и со
среднеазиатским Кангюем. Страбон делит Азию на две боль-
шие части по горному хребту Тавру, одна из них расположена с
севера от него, другая к югу. Северная часть Азии, в свою оче-
редь, подразделяется еще на две части, граница между которы-
ми проходит по Каспийскому морю, соединенному с океаном
узким проходом. Этот узкий проход может быть отождествлен
с Волгой, с севера впадающей в Каспий. Первую часть этой «Се-
верной Азии», располагавшейся к западу от указанной границы,
занимали «сарматы (также скифы), аорсы и сираки», террито-
рия этих племен к югу проецируется на Кавказ. Во второй час-
ти, к востоку от входа в Каспийское море, по Страбону, живут
восточные скифы, первыми из которых являются дай по прозви-
щу апарны, далее следуют массагегы, саки и прочие скифы
(Страбон. XI, VII, 1, VIII, 2).
Таким образом, говорить о полном совпадении территорий,
занимаемых аорсами и владением Яньцай, вряд ли возможно, тем
более считать, как это делает В.А. Кузнецов, что переименова-
ние Яньцай в Аланья окончательно решает вопрос о неразрывной
связи аорсов и аланов. ВладениеЯньцай, исходя из уровня инфор-
мированности китайцев в то время, вряд ли могло выходить за
-272-
.	-	..- .	Сарматы и Восток ----------------------
пределы современных границ Средней Азии, как это и считает
большинство исследователей.
Не следует, вероятно, и составной этноним «аланорсы» рас-
сматривать как переходный, то есть используемый на период на-
чала утверждения аланов в аорсской среде. Может быть и иная
интерпретация этого этнонима (предлагаемая, например, Т.А. Га-
буевым) — не как состоящего из названия двух народов, а как
названия одного народа, переводимого как «белые аланы» (алан-
урс), которых Птолемей помещает в Азии вместе с аланами (Га-
буев, 1999. С. 123, 124).
Наиболее продуктивными, как мне представляется, в концеп-
ции В.А. Кузнецова являются поиски среднеазиатских корней ала-
нов, что в большей мере отвечает и письменной традиции, отожде-
ствляющей аланов с массагегами. Однако, связывая аланов со
среднеазиатскими массагегами, он должен был объяснить, о ка-
ких массагетах в данном случае идет речь. Так, асиев, зафиксиро-
ванных письменными источниками в событиях II в. до н. э. в Сред-
ней Азии, В.А. Кузнецов считает входившими в массагетский пле-
менной союз, в то же время несколько выше он принимает утверж-
дение В.И. Пьянкова о том, что к концу V в. до н. э. происходит
распад этого самого массагетского племенного союза (Кузнецов,
1992. С. 28, 29). Скорее всего, прав Т.А. Габуев, отметивший, что
данные античных авторов об аланах как о «бывших массагетах»
не следует воспринимать прямо, в них речь, вероятно, идет о той
древней родине, откуда вышли аланы, по традиции отождествляе-
мой с территорией массагетов (Габуев, 1999. С. 125).
В последнее время усиливает свои позиции концепция об ази-
атском или, если быть точнее, центральноазиатском происхожде-
нии аланов. Отдельные вопросы этой темы уже не раз поднима-
лись ранее в работах Б.А. Раева, Б.М. Керефова, автора данной
статьи и других. Мне хотелось бы остановиться на новых рабо-
тах этого плана, в которых были учтены разработки предыдущих
авторов. Это в первую очередь публикации С.А. Яценко, Т.А. Га-
буева и А.А. Цуциева.
С.А. Яценко, проанализировав имевшуюся на начало 1990-х гг.
литературу по вопросам происхождения аланов, пришел к выводу,
-273-
—_________________ А. С. Скрипкин ---------------------.
что существует семь концепций относительно этногенеза аланов,
имеющих своих авторов и более или менее четко сформулированные
постулаты. Вот их перечень, приводимый в той последовательно-
сти, в которой он дан в его статье: скифская, аорсская, массагет-
ская, алтайская, юэчжийско-тохарская, усуньская и считающая
аланов межэтнической дружинной организацией (Яценко,
1993а. С. 60). Сам С.А. Яценко предлагает восьмую версию, ко-
торая, на мой взгляд, основывается на отдельных положениях вы-
шеперечисленных концепций.
С.А. Яценко обобщил данные инновационного характера
в материальной культуре, погребальном обряде и специфике
искусства, фиксируемые в культуре европейских номадов с I-
II вв., то есть во время утверждения здесь аланов, и находя-
щие аналогии в центральноазиатских районах (саяно-алтайс-
ких, хуннских, юэчжийско-бактрийских памятниках) (Яценко,
1993а. С. 60-70; 19936. С. 71-75). Он выделяет, по далеко не
полным данным, около сорока явлений инновационного поряд-
ка в сарматских памятниках указанного времени, на основании
которых, по его словам, может быть выстроена противополож-
ная автохтонной сарматской версия происхождения аланов, ко-
торую он называет трехэтапной.
Исходя из наличия в погребениях Восточной Европы, пре-
тендующих быть аланскими, сочетания ряда элементов, харак-
терных для саяно-алтайских, хуннских и юэчжийских культурных
традиций, прародина «первоначального ядра протоаланов» долж-
на, по С. А. Яценко, находиться к югу от Алтайских гор. Он пола-
гает, что, скорее всего, они (протоаланы) должны быть связаны с
объединением, возглавляемым усунями. Это утверждение носит
предположительный характер, поскольку, как пишет С.А. Яценко,
за 300 лет, прошедших с того момента, когда усуни двинулись на
запад и достигли восточноевропейских степей, в их культуре и
составе должны были произойти существенные изменения, что и
не дает возможности более четко очертить район их первоначаль-
ного обитания (Яценко, 1993а. С. 67).
Первый этап формирования аланов по концепции С. А. Яцен-
ко связан с активизацией хунну, переселением юэчжей, а затем и
-274-
____---------------Сарматы и Восток-----------------------
усуней в середине II в. до н. э. в Семиречье; утверждение здесь
усуней, в состав которых частично вошли саки и юэчжи.
Второй этап связан с превращением усуней, а в их составе и
протоаланов, в серьезную политическую силу в Средней Азии в
конце II—I вв. до н. э., с установлением союза усуней с Китаем,
направленного против хунну.
Третий этап характеризуется вхождением в сферу влияния
усуней Кангюя (Канцзюй), переселением туда части усуней в пе-
риод борьбы у них за престол, что привело к усилению Кангюя.
В это время происходит переименование одного из вассалов Кан-
гюя, Яньцай, в Аланья. По мнению С.А. Яценко, это событие про-
изошло между 25-м и 50-м годами. Аланы в Кангюе появляются
вместе с переселением усуней, и уже, видимо, в рамках политики
Кангюя захватывают Яньцай. Таким образом, появление аланов
на исторической арене состоялось.
Назвав свою концепцию трехэтапной, С.А. Яценко выделяет
и четвертый этап, но, видимо, он имеет отношение уже к сформи-
ровавшимся аланам. Начало этого этапа приходится на середину
I в. н. э., когда аланы продвигаются на запад, громят верхних аор-
сов, донские аорсы под их напором уходят за Днепр, после чего
происходит утверждение аланов в Восточной Европе. Часть ала-
нов остается в Приаралье, где они будут известны и в средневе-
ковье (Яценко, 1993а. С. 67, 68).
Поданным С. А. Яценко, основными районами, где первона-
чально обосновались аланы, были низовья Дона и Волги, а также
Кубань. Картирование центральноазиатских инноваций позволило
ему выделить три района их концентрации: устье Дона, который
он называет основным, правобережье Волги (выше Астрахани) и
Средняя Кубань («Золотое кладбище» и более южные районы).
Условно эту территорию он называет «Аланией» I-II веков. Такое
тройственное распределение С.А. Яценко считает типичным чле-
нением структуры федераций кочевников, нашедшим отражение
и у потомков аланов - осетин, делившихся на иронцев, дигорцев и
двалов (Яценко, 1993а. С. 61).
Наиболее полно версия о роли кочевого мира центрально-
и среднеазиатского регионов в процессе формирования аланов
-275-
----------------- А. С. Скрипкин 	- — ., ....	.
была изложена в недавно вышедшей и уже цитировавшейся мной
книге Т.А. Габуева (Габуев, 1999). Из имеющихся на сей день
работ в ней, пожалуй, наиболее полно использованы китайские
письменные источники. Сделанные им выводы позволяют зна-
чительно укрепить позицию сторонников формирования аланов
в среде ираноязычных кочевников Азиатской Скифии. Цент-
ром внимания Т.А. Габуева стали события, имевшие место до,
во время и после завоевания в начале 2-й половины II в. до н. э.
кочевниками Греко-Бакгрии, которые нашли отражение как в
китайской, так и в античной литературе. Опираясь на предыду-
щие исследования, Т.А. Габуев предложил наиболее приемле-
мый вариант отождествления китайских и античных этнони-
мов, упомянутых в вышеуказанных событиях, которое выгля-
дит следующим образом: юэчжи = тохары; усуни = асии-асиа-
ны; сэ = саки-сакаравлы. Хотя, по мнению Т.А. Габуева, этот
ряд сопоставления в определенной мере гипотетичен, он, тем
не менее, дает возможность синхронного толкования данных
китайских и античных авторов. Интересным, как мне представ-
ляется, является вывод Т.А. Габуева о том, что юэчжи, оби-
тавшие в провинции Ганьсу по соседству с Китаем, и юэчжи,
покорившие Греко-Бактрию, уже существенно отличались друг
от друга. Если на первоначальной своей территории юэчжи —
это тохары, то на момент завоевания Греко-Бактрии юэчжи
включали сэ (саки-сакаравлы) и усуней (асии-асианы). Весь-
ма существенным в данном моменте является возможное
вхождение усуней в состав юэчжей, поскольку усуни могут быть
сопоставлены с асиями античных авторов, а асии, в свою оче-
редь, с аланами. Такая реконструкция дает возможность пред-
положить, что, по крайней мере, предки аланов принимали уча-
стие в юэчжийском вторжении в Бакгрию. Судьба усуней и
юэчжей довольно часто переплеталась, начиная с их совмест-
ного проживания далеко на востоке в Ганьсу, что позволяет
высказать предположение о древней прародине аланов, кото-
рым может являться указанный район Центральной Азии.
Т.А. Габуев, конечно, понимает предположительный характер
этих выводов, тем не менее, справедливо считает, что это на-
-276-
Сарматы и Восток ------------------
правление исследования является заслуживающим внимания
если не в определении древней родины собственно аланов, то,
по крайней мере, одного из составляющих их компонентов (Га-
буев, 1999. С. 79-85).
Т.А. Габуев обратил внимание на тот факт, что владение Янь-
цай не только было переименовано, в Аланья, но в «Бей шу» (Ис-
тория Северных династий), а в ряде других династийных хрони-
ках называется еще и Вэньнаша. Это название представляет осо-
бый интерес для данной темы, поскольку в «Хань шу» упомина-
ется правитель области, расположенной на территории провинции
Ганьсу, носивший титул вэньоуто-ван. Это территория, где рань-
ше обитали юэчжи, а после ухода большей их части там остались
малые юэчжи. Причем, как полагает Т.А. Габуев, первая часть
термина «вэнь» является родовым княжеским именем, а «оуто-
ван» — собственно титул. Уже в Средней Азии от юэчжей отделя-
ется какая-то часть их и образует на землях Кангюя правящий
дом с родовым именем Вэнь и начинает контролировать если не
всю, то часть его территории. Впоследствии возросшая мощь
Кангюя позволила ему расширить территорию за счет других вла-
дений; в их числе было и владение Яньцай, которое после подчи-
нения получило имя Аланья и Вэньнаша. Последнее название дано
в китайской традиции с указанием правящей династии.
Изложенное находит подтверждение и в других китайских
источниках. Так, в «Вэй шу» (История Вэй, 384-534 гг.) есть упо-
минание, что владетель Вынь (Вэнь) происходит из Дома Юэчжи
и что после разгрома юэчжей хунну он утвердился в древнем цар-
стве Кан, которое территориально совпадало с древней кангюйс-
кой землей. Таким образом, династийное название Вэньнаша юэч-
жийского происхождения, в то же время Яньцай воспринимает и
этническое название Аланья. Все это позволило Т.А. Габуеву по-
ставить вопрос о связи аланов с юэчжийским объединением (Га-
буев, 1999. С. 90-98).
Удалось ему, на мой взгляд, и достаточно убедительно до-
казать идентичность владения Кан, упоминаемого в раннесред-
невековых китайских династических хрониках, и Кангюя, извест-
ного по письменным источникам ханьского времени, а соответ-
-zn-
-----	А. С. Скрипкин______________________.
ственно и связи правящего юэчжийского Дома Вэнь с Кангюем, в
свою очередь имевшего, вероятно, прямое отношение к аланам.
Именно с канско-кангюйским государством связан ряд названий
аланского круга: города Алань, Аланьми, а также князь Аланьми
«из Дома канского государя» (Габуев, 1999. С. 117).
Основной вывод, к которому приходит Т.А. Габуев, заклю-
чается в следующем. В становлении аланов выделяются два пер-
воначальных компонента - юэчжи-тохары и усуни-асии. К ним
следует присоединить и коренное кангюйское население. Усуни и
юэчжи длительное время бок о бок проживали у границ Китая, но
окончательное формирование аланов происходит уже в Кангюе,
который Т.А. Габуев называет их колыбелью (Габуев, 1999.
С. 128). Значимую роль в этом процессе, по его мнению, сыграла
«национальная идея», объединившая различные кочевнические
группировки (истоки которой он видит в общем их арийском про-
исхождении) и нашедшая отражение в их названии, поскольку', по
В.И. Абаеву, этноним «аланы» является эквивалентом термина
«агуа» - древнем наименовании иранских и арийских народов (Га-
буев, 1999. С. 119,129).
Движение аланов на запад было в тех условиях наиболее
приемлемым направлением реализации «пассионарности» нового
этнополитического образования, поскольку хунну с востока, а юэч-
жи, основатели Кушанской империи, с юга существенно ограни-
чивали иные направления устремлений аланов. Успешному утвер-
ждению аланов в восточноевропейских степях способствовала
раздробленность сарматского мира, о чем неоднократно упоми-
нается в сочинениях античных авторов (Габуев, 1999. С. 130).
Ведущая роль кочевого мира среднеазиатского региона в
формировании аланов обосновывается и в недавно появившихся
работах А.А. Цуциева (Цуциев, 1995. С. 34—43; 1999. С. 3-26).
Основные положения его версии сводятся к следующим момен-
там. Судьба раннеаланского этноса связана, по китайским источ-
никам, с такими государственными образованиями, как Кангюй и
Яньцай. Поскольку локализация Яньцай имеет принципиальное
значение для данной проблемы, А.А. Цуциев уделяет этому воп-
росу особое внимание и, несмотря на разнообразие мнений на этот
-278-
-------------Сарматы и Восток 
счет, приходит к выводу о наиболее предпочтительном его на-
хождении в Восточном Приаралье (Цуциев, 1999. С. 15). До пере-
именования Яньцай в Аланья (Аланьна или Аланьляо), по мнению
А.А. Цуциева, его населяли массагегы, что подтверждается со-
поставлением данных о месте их обитания по Страбону и описа-
ния Яньцай китайскими авторами. Завоевание Яньцай аланами
он, как и С.А. Яценко, относит ко'времени между 25-м и 50-м
годами. Оба автора не дают обоснования этой даты, но смысл ее
в общем понятен. К 25 г. относят начало Поздней Хань, в описа-
нии истории которой отмечается событие, связанное с переиме-
нованием Яньцай (Хоу хань шу); 50 г. - время, не ранее которого
аланы появляются в Восточной Европе.
Аланы вторгаются на территорию Яньцай из соседнего Кан-
гюя, заселенного позднесакскими и другими родственными им
ираноязычными племенами. Все это подтверждается единовре-
менностью переименования Яньцай и его попадания в зависи-
мость от Кангюя. Это событие совпадает с ростом могущества
Кангюя в I в. н. э., который превращается в могучее государ-
ство, объединившее многие кочевые племена и контролирующее
земледельческие центры. Аланы, как полагает А.А. Цуциев,
могли первоначально выделиться «как мобильное воинственное
племя, ставшее господствующим над другими племенами. Они
являлись “своеобразным нобилитетом, аристократической вер-
хушкой других родственных им племен”». В процессе завоева-
ния ими Яньцай, вероятно, происходит устранение старой мас-
сагетской знати, место которой занимает аланская аристокра-
тия (Цуциев, 1999. С. 17).
Такая реконструкция, по мнению А.А. Цуциева, подтверж-
дается и археологическими данными. Так, джатыасарская куль-
тура, связываемая с территорией Яньцай, обнаруживает тесные
связи с археологическими культурами Средней Сырдарьи - от-
рарско-каратаусской и куанчинской, считающимися кангюйски-
ми. Причем наибольшее влияние испытывала джатыасарская куль-
тура со стороны двух упомянутых сырдарьинских культур, что
как раз и отражает направленность миграций или военных втор-
жений из Канпоя в Яньцай (Цуциев, 1999. С. 18).
-279-
	А. С. Скрипкин ---------------------
Продвижение аланов из Средней Азии на запад в начале
50-х гг., как считает А.А. Цуциев, было вызвано внутренним на-
пряжением в среднеазиатском регионе, связанным с усилением
княжества Согюй (Соцзюй), которое по данным «Хоу хань шу»
уже к 29 г. н. э. подчинило 55 государств Западного края (Цуци-
ев, 1999. С. 18).
В Европе, по Цуциеву, аланы появляются во 2-й половине -
конце I в. н. э., хотя он не исключает проникновения отдельных
групп аланов сюда и в более раннее время. Археологическими
памятниками, принадлежащими аланам, могли быть курганы «Зо-
лотого кладбища» на Кубани и группа богатых курганов в низовь-
ях Дона, время возникновения которых совпадает с временем
появления аланов в этих местах. А. А. Цуциев, ссылаясь на име-
ющиеся в литературе мнения насчет этнической принадлежности
этих памятников, более уверенно говорит о принадлежности ала-
нам нижнедонских курганов, нежели курганов «Золотого кладби-
ща». Но при допущении принадлежности того и другого памятни-
ка с различными типами погребений аланам, следует считать, что
на Нижнем Дону этнической основой новой группировки, возглав-
ляемой аланами, были аорсы, а на Кубани - сираки и меоты (Цу-
циев, 1999. С. 20).
Рассмотренные версии С.А. Яценко, Т.А. Габуева и А.А. Цу-
циева относительно происхождения аланов имеют в ряде случа-
ев как сходные моменты, так и отличия. Общим для них явля-
ется неприятие сарматской концепции формирования аланов. Из
названных авторов только Т.А. Габуев специально уделил вни-
мание критике господствовавшего ранее мнения о связи аланов
в процессе их генезиса в основном с сарматами. Эту критику я
считаю продуктивной, новые разработки по рассматриваемой
проблеме значительно усиливают позиции альтернативной точ-
ки зрения, связывающей аланов с восточным скифским миром.
Т.А. Габуевым наиболее полно, по состоянию источников на сей
день, изложена и версия о роли центральноазиатских и средне-
азиатских кочевников в формировании аланов. Хотя его постро-
ения во многом и гипотетичны, что прекрасно осознает сам ав-
тор, но все же они в определенной мере опираются на письмен-
-280-
_____	— Сарматы и Восток ---------------------
ные источники, которые, правда, не всегда могут однозначно
толковаться, но это характерно для большинства сочинений древ-
них авторов скифо-сарматского времени. Думаю, что это направ-
ление имеет перспективу его дальнейшей разработки. Более схе-
матично версия о происхождении аланов излагается С.А. Яцен-
ко и А.А. Цуциевым. Правда, о версии последнего я могу су-
дить только по автореферату его кандидатской диссертации.
Если Т.А. Габуев и С.А. Яценко считают, что древнейшие исто-
ки аланов следует искать в центральноазиатских районах, где
источниками первоначально фиксируются юэчжи и усуни, то
А.А. Цуциев этой темы не касается. Начало аланской истории
им связывается с Кангюем. Нет у него и более или менее ясно-
го ответа на вопрос, какой или какие этнические компоненты яв-
лялись первоначальной основой формирования аланов.
Однако проблема происхождения аланов не ограничивается
только появлением их в I в. нашей эры. Ряд исследователей вы-
деляют еще и более позднюю — вторую волну аланов, которая
напрямую не связана с ранними аланами. Так, как уже говори-
лось, В.А. Кузнецов, отмечая изменение археологической ситуа-
ции на Северном Кавказе во II - 1-й половине III в., в частности,
прекращение существования грунтовых могильников и распрост-
ранение курганов с катакомбами, считал, что это может быть
объяснено мощным передвижением новой группы сармато-ала-
нов с севера, которые подчиняют здесь предыдущее сармато-
аланское население, что в дальнейшем приводит к их слиянию.
В.А. Кузнецов отмечал синхронность процессов, происходивших
в это время на Северном Кавказе и Нижнем Дону, ссылаясь на
исследования Д.Б. Шелова (Кузнецов, 1992. С. 39). Действитель-
но, в некрополе Танаиса со 2-й половины II в. н. э. фиксируется
ряд новых черт, которые характеризуют позднесарматскую куль-
туру, а в танаисской ономастике отмечено появление новых иран-
ских имен. Все это позволило в свое время Д.Б. Шелову говорить
о проникновении на Нижний Дон новой группы кочевников, веро-
ятно, из Поволжья (Шелов, 1972. С. 238, 239, 249).
Т.А. Габуев также отмечал широкое распространение в Цен-
тральном Предкавказье с середины III в. катакомбных погре-
-281-
------------------А. С. Скрипкин ------------------------
бений под курганами. Он связывал это явление с массовой миг-
рацией сюда аланского населения, которое было новым «не толь-
ко для Кавказа, но и для Европейской Сарматии». Если учесть
мнение Т.А. Габуева о предпочтительной принадлежности ран-
ним аланам нижнедонских богатых курганов, то из этого следу-
ет, что более поздняя миграция аланов не связана с предыду-
щей (Габуев, 1999. С. 63). Т.А. Габуев не объясняет, в чем зак-
лючается разница между аланами, появившимися в I в. н. э., и
аланами, начавшими заселять Центральное Предкавказье с се-
редины III в. нашей эры.
С формированием и распространением позднесарматской
культуры связывал продвижение новой группировки кочевников
А.А. Цуциев, которые из районов Бухары и Ферганы через Хо-
резм и низовья Амударьи продвинулись в Приуралье и Нижнее
Поволжье. На основе пришлого из Средней Азии и прикаспийс-
кого сарматского населения, по его мнению, и складывается соб-
ственно позднесарматская культура. В формировании же аланс-
кого населения Северного Кавказа со II в. н. э. принимают уча-
стие поздние сарматы Нижнего Поволжья, местные ранние аланы
и среднеазиатские массагеты, принявшие участие в миграциях
II в. н. э. (Цуциев, 1999. С. 21). Из предложенной А.А. Цуцие-
вым реконструкции не совсем ясно, имело ли алано-массагетс-
кое население Яньцай какое-либо отношение к сложению позднее
сарматской культуры Северного Прикаспия или же оно сразу про-
двинулось на Кавказ, а позднесарматская культура формирова-
лась с участием других выходцев из Средней Азии. Если это
так, тогда с каким этносом следует связывать этих среднеази-
атских кочевников, положившим начало формированию поздне-
сарматской культуры в Поволжье и Приуралье? Ответа на этот
вопрос А.А. Цуциев не дает.
С.А. Яценко в свое время предложил различать «аланов-ски-
фов» и «аланов-массагетов». Аланы, отождествляемые в источ-
никах со скифами, появляются в I в. н. э. — это первая ранняя
волна аланского продвижения на запад. Аланы-массагеты появ-
ляются в 1-й половине II в. н. э., они являлись создателями по-
зднесарматской культуры II—IV веков. Места, откуда пришли ала-
-282-
...... Сарматы и Восток
ны-массагеты, им называются следующие: окраины Бактрии и
Туркестан; именно к ним, а не ко всем аланам имеет отношение
определение их как «бывших массагетов» (они же «маскуты» ар-
мянских источников). Армянские, грузинские и римские источни-
ки, по мнению С. А. Яценко, позволяют поместить этих «бывших
массагетов» к северу от кавказского хребта, на западе с конца
III в. они граничили с предкавказской Аланией. На карте, приве-
денной в публикации С.А. Яценко, это небольшая территория к
югу от Терека, совпадающая с Приморским Дагестаном. На меж-
дународной арене аланы-массагеты заявляют о себе уже в собы-
тиях 132-135 годов. В получившем особую известность аланс-
ком походе в Закавказье в 135 г., по мнению С.А. Яценко, уча-
ствовали не те аланы, которые совершали, например, аналогич-
ный поход в 72 г., а совершенно новый этнос, именуемый Дионом
Кассием уже не скифами, а массагетами.
Эпизоды из политической истории аланов-массагегов (мас-
кутов), кроме того, называемых еще и «хазарами» в армянских и
грузинских источниках, С. А. Яценко реконструирует вплоть до гун-
нского вторжения в Европу. Таким образом, по С.А. Яценко, в пер-
вые века нашей эры существовало несколько группировок аланов:
нижнедонские, первыми появившиеся в Европе, к которым должно
относиться определение их как скифов; аланы-массагеты и цент-
рально-кавказские аланы, не позже середины Ш в. образовавшие
предкавказскую Аланию (Яценко, 1998. С. 89).
Надо отдать должное той детализации, с которой С. А. Яцен-
ко разрабатывает различные вопросы аланской проблематики.
Однако его суждения и выводы не всегда согласуются с заклю-
чениями других исследователей, это касается и рассматривае-
мой здесь его концепции об аланах-массагетах. Обычно принято
считать массагетскую версию происхождения аланов общей для
всех них, а последующую их историю взаимосвязанной. Напри-
мер, серия известных закавказских походов аланов в 72, 135 гг., а
возможно, и в 35 г., как считают некоторые исследователи, отож-
дествлялась обычно с одним и тем же аланским объединением.
С.А. Яценко, как отмечалось выше, считает, что в событиях 135 г.
участвовала новая кочевническая группировка - аланы-массаге-
-283-
—------------------А. С. Скрипкин ------
ты, не имеющие прямого отношения к ранним аланам-скифам.
Освещая это событие, он пишет, что «в Каппадокии закованные в
сталь “массагетские” катафрактарии были разбиты Аррианом...».
Интересно, что то же самое событие, нашедшее отражение в со-
чинении наместника Каппадокии Арриана, С.М. Перевалов ис-
пользует как доказательство тождества кочевников, предполага-
емых аланов, вторгшихся в Закавказье в 35 г., и аланов, с которы-
ми через сто лет столкнулся Арриан, полагая, что теми и другими
была использована одна и та же тактика боя.
Есть и более существенные расхождения С.А. Яценко с не-
которыми авторами, например, в локализации аланов-массагетов
и других племен Северо-Восточного Прикаспия. Так, Л.Б. Гмыря
на той же территории и в то же время помещает «уннов» (гуннов),
впервые упомянутых Дионисием Периэгетом в середине II в. н. э.,
предполагая, что гуннские племена могли кочевать «в степных
районах Западного Прикаспия вплоть до Дербентского прохода»
(Гмыря, 1995. С. 46-53). Причем, как она считает, в ряде случаев
в закавказских источниках в различных событиях гунны могли
фигурировать под именем «хазар». В данном случае происходит
наложение территорий обитания двух народов, а возможно, и свя-
занных с ними событий. Поскольку статья С.А. Яценко вышла
позже, ему надо было бы дать оценку аргументов, изложенных в
книге Л.Б. Гмыри, но ее не оказалось.
Не вполне ясна, по С.А. Яценко, и роль аланов-массагетов в
формировании позднесарматской культуры. Как известно, наибо-
лее представительные памятники этой культуры расположены в
Подонье, Поволжье и Южном Приуралье. Как могли влиять на этот
процесс на столь огромной территории аланы-массагеты, обосно-
вавшиеся на территории современного Дагестана?
Не отступая дальше от темы, хотелось бы констатировать,
что в догуннское время действительно существовало несколько
группировок аланов - к вышеперечисленным Т.А. Габуев добавля-
ет аланов-олондов, упомянутых по соседству с аланами-маскута-
ми, родство между которыми на сей день не может быть доста-
точно четко определено (Габуев, 1999. С. 53). С.А. Яценко в одной
из недавно опубликованных работ пришел к выводу, что на середи-
-284-
_____________;----Сарматы и Восток ---------------------
ну III в. н. э. приходится новое вторжение кочевников с востока,
приведшее к существенной перекройке этнополитической карты от
Урала до Дуная, в том числе и к перераспределению сфер влияния
аланских группировок. После этих событий, как он полагает, на тер-
ритории кочевой Сарматии существовало пять независимых алан-
ских объединений (Яценко, 1997. С. 154-160).
Что же касается разделения аланов на скифов и массагетов,
то из прочтения источников такого впечатления не создается.
Аммиан Марцеллин, который дал наиболее полное описание ала-
нов, скорее всего, в целом относил к ним свое определение как
«бывших массагетов». Иногда в одних и тех же событиях аланы
именуются и массагегами, и скифами. Так, Дион Кассий называ-
ет аланов по происхождению массагегами в связи с их походом в
135 г., а Флавий Арриан, имея в виду те же события в «Диспози-
ции против алан», называет их скифами.
Мне кажется, что в этом вопросе наиболее прав Т.А. Габу-
ев, считающий, что версии об аланах-скифах и аланах-массаге-
тах не столько противоречат, сколько дополняют друг друга, так
как определение их как части скифов относит их в целом к коче-
вому ираноязычному миру, а «указание на их массагетское про-
исхождение в значительной мере сужает этот круг народов», так
как массагетов древние авторы также относили к скифским на-
родам (Габуев, 1999. С. 77).
Последнее десятилетие проблемой происхождения северокав-
казских аланов активно занимался Н.Е. Берлизов, опираясь пре-
имущественно на археологические источники. Основным объек-
том его исследований были погребальные памятники катакомбно-
го типа, традиционно считающиеся аланскими. Выводы историчес-
кого плана, сделанные им, сводятся к следующему: в формирова-
нии аланского союза существенную роль сыграли миграции на Цен-
тральный и Северо-Восточный Кавказ скифов. В автореферате его
кандидатской диссертации делается предположение, что одним из
предков аланов могли быть те скифы, которые вынуждены были
прийти на Северный Кавказ после крушения державы Агея. Воз-
можно, они оказали помощь боспорскому царю Сатиру в борьбе за
престол в 310 г. до н. э. (Берлизов, 1990а. С. 13). В тексте же его
-285-
— А. С. Скрипкин 
диссертации упор делается на крымских скифов, якобы появившихся
на Кавказе в Ш-П вв. до н. э. (Берлизов, 19906. С. 173). В более
поздней работе он еще более омолаживает это событие, считая,
что группа кочевников, родственная скифам Крыма, осела в Цент-
ральном Предкавказье во II в. до н. э., объединившись с какой-то
частью местного населения и сарматов. Во П-I вв. до н. э. они
контролировали предгорья Центрального Кавказа. Н.Е. Берлизов
делает вывод о значительной рели поздних скифов в этногенезе
аланов в противоположность «скромной, чем предполагалось ра-
нее, роли сарматов в этой процессе» (Берлизов, 1996. С. 113, 114).
Странно, что появление крымских скифов в Предкавказье
Н.Е. Берлизов объясняет оттоком кочевников из районов Сред-
ней Азии на запад в Восточную Европу, так как именно эти кочев-
ники оказали существенное давление не только на районы При-
черноморья, но и на Северный Кавказ (Керефов, 1988. С. 121—
131). Такая реанимация северопричерноморских скифов на кав-
казской почве, исходя из контекста общей исторической ситуации
того времени, вряд ли оправдана.
В одной из своих новых работ Н.Е. Берлизов попытался под-
твердить ведущую роль скифов в этногенезе аланов, введя в ис-
ходную матрицу признаков и такой показатель, как «антропологи-
ческий тип», полагая, что он безусловно связан с этнической спе-
цификой погребенного (Берлизов, 1998. С. 34). Оценка такого при-
ема как не корректного была дана в отзывах на эту статью изве-
стных антропологов М.М. Герасимовой и Л.Т. Яблонского (Гера-
симова, 1998. С. 46—48; Яблонский, 1998. С. 48,49).
Другим, более поздним хронологическим пластом, имеющим
отношение к аланам Северного Кавказа, по мнению Н.Е. Берлизо-
ва и В.Н. Каминского, изложенному в их совместной статье, были
носители катакомбного обряда погребения из Средней Азии, по-
явившиеся в Предкавказье в начале II в. нашей эры. Это бывшие
массагеты, принявшие участие в закавказском походе 135-го или
136 года. Причем они своим происхождением, возможно, связаны
с кочевниками, якобы пришедшими с северо-запада в Среднюю
Азию. Контекст статьи не исключает, что исходной территорией,
откуда они пришли, может быть все та же бывшая Причерномор-
-286-
Сарматы и Восток 
ская Скифия, поскольку авторы обнаруживают удивительное сход-
ство катакомб Тираспольщины с сырдарьинскими и ферганскими
(Берлизов, Каминский, 1993. С. 108).
Не вдаваясь в подробный разбор этой экстравагантной ги-
потезы, как ее назвали сами авторы, сошлюсь на ту реакцию, ко-
торую вызвала эта статья у специалистов. Ю.А. Заднепровский
весьма негативно оценил как сам анализ археологических источ-
ников, так и выводы авторов этой статьи, а попытку связать ката-
комбы Ферганы и Сырдарьи с катакомбами Тираспольщины на-
звал фантазией (Заднепровский, 1994. С. 114—117). Я склонен со-
гласиться с С.А. Яценко, который в отношении вышеназванной
статьи, отдав должное содержавшемуся в ней типологическому
и хронологическому анализу, отметил бездоказательность широ-
ких исторических выводов (Яценко, 1994. С. 119,120).
В завершение следует рассмотреть еще одну версию, име-
ющую прямое отношение к проблеме происхождения аланов, со-
гласно которой последние считаются надплеменной организаци-
ей. Есть, например, мнение, что восприятие названия «аланы» как
этнонима ошибочно, под этим наименованием следует понимать
межплеменную орду, представляющую собой военную организа-
цию, подчиняющуюся строгой дисциплине и нормам родового
общества. Появляется такая организация у кочевников в резуль-
тате углубления специализации скотоводческого хозяйства, в ее
обязанности входит обеспечение безопасности и расширение эко-
номической базы. Кроме того, такая орда может существовать
только за счет эксплуатации в какой-либо форме земледельчес-
ких обществ (Наглер, Чипирова, 1985. С. 87-91).
Об аланах как социальной надплеменной прослойке говорил и
М.Б. Щукин. Свой взгляд на эту проблему он сформулировал сле-
дующим образом: ранние аланы, вероятно, еще не были особым
народом или племенем в полном смысле этих понятий. Они могли
представлять собой дружину аристократов, воинов-профессиона-
лов. Это мог быть «своего рода «рыцарский орден», имеющий род-
ственные связи с аристократическими родами самых разных бо-
лее стабильных кочевнических объединений от Гиндукуша до Ду-
ная» (Щукин, 1992. С. 119). Мобильность такой организации объяс-
-287-
------------------А. С. Скрипкин -----------------------
няет, по мнению М.Б. Щукина, неожиданные появления аланов в
разных, зачастую достаточно удаленных друг от друга местах. Ин-
тернациональный характер организации аланов делает безуспеш-
ными попытки выделить их по какой-либо совокупности археологи-
ческих признаков. Он отмечал, что не исключена аланская принад-
лежность ряда археологических памятников, но доказать это прак-
тически невозможно, так как «ранние аланы столь же археологи-
чески неуловимы, как тюркюты в составе Тюркского каганата или
сами хазары в составе Хазарского». Авторитет аланов способство-
вал установлению их власти над различными сарматскими группи-
ровками, что приводит к вытеснению самого названия «сарматы»
и замене его названием «аланы» (Щукин, 1992. С. 120,121).
Эта же версия была развита в одной из работ А.А. Туалла-
гова. По его мнению, название «аланы» закрепилось за правящей
верхушкой или кланом «азиатских скифов», представители кото-
рых были потомственными воинами и власть которых была сак-
рализована в соответствии с традициями иранского кочевого мира
(Туаллагов, 1997. С. 147-152).
Заключение
Происхождение аланов - сложная научная проблема и, как мне
представляется, она не имеет однозначного решения. На разных эта-
пах своей истории и в различных местах обитания аланы уже в опре-
деленной мере различались между собой. Еще В.Ф. Миллер писал,
что нельзя говорить с полной уверенностью об этническом тожде-
стве кавказских аланов и аланов, обосновавшихся в Западной Ев-
ропе (Миллер, 1887. С. 47).
Вполне справедливо М.П. Абрамова отмечала разницу между
аланами-кочевниками античных авторов и раннесредневековыми
аланами Северного Кавказа, известными по армянским, визан-
тийским и другим источникам, поскольку, кроме археологичес-
ких, данные лингвистики и антропологии свидетельствуют о су-
щественной роли кавказского субстрата и других этнических ком-
понентов в формировании последних (Абрамова, 1993. С. 201).
-288-
------------------Сарматы и Восток
Сказанное имеет отношение не только к северокавказским
аланам. Аланы, в I в. н. э. обосновавшиеся у Меотиды и Нижнего
Дона, надо полагать, уже существенно отличались от своих сред-
неазиатских предков.
Исторические источники дают нам массу примеров посто-
янного изменения этнического состава различных кочевых груп-
пировок скифо-сарматского времени. Сошлюсь на примеры, при-
водимые Т.А. Габуевым в отношении юэчжей, усуней и саков,
этнический состав которых претерпел существенные изменения
в относительно короткий период. Так, после поражения юэчжей
от хунну часть их (малые юэчжи) осталась на прежней террито-
рии, остальные ушли на запад, где в Семиречье подчинили саков
(сэ), после чего сами потерпели поражение от усуней. После этих
событий, по данным Бань Гу, какая-то часть юэчжей и саков вош-
ла в состав усуней, часть же саков, а возможно, и усуней вместе
с юэчжами двинулась далее на запад и разгромила Греко-Бакт-
рию, после чего, как известно, эта группировка кочевников распа-
лась на пять враждующих между собой княжеств. Таким обра-
зом, как юэчжи, так и усуни, жившие у границ Китая с одной сто-
роны и с другой — осевшие в Семиречье и Бактрии, по своему
этническому составу уже значительно различались между собой.
Т.А. Габуев правильно пишет, что для этнической истории данной
эпохи большую роль играли процесс децентрализации и консоли-
дации, которые существенно перекраивали состав тех или иных
кочевых объединений (Габуев, 1999. С. 83, 84).
Да в общем и известная фраза Аммиана Марцеллина о том,
что аланы с течением времени подчинили многие народы и рас-
пространили на них свое имя, характеризует те же процессы. На-
звание племени лидера сохранялось, а состав кочевнической груп-
пировки, скрывающейся за этим именем, как правило, менялся.
Для более глубокого понимания проблемы происхождения
аланов большое значение имеет рассмотрение некоторых общих
моментов в истории сарматского мира последних веков до нашей
эры - первых веков нашей эры. За период со II в. до н. э. по II в. н. э.
произошло, по крайней мере, три существенные коррекции этни-
ческого состава кочевников восточноевропейских степей.
-289-
——————— А. С. Скрипкин
Первая - время, вероятно, близкое к середине II в. до н. э.,
ознаменовавшееся появлением целого ряда новых объединений
кочевников, впервые наиболее полно описанных Страбоном и на-
шедших отражение в некоторых эпиграфических памятниках. Тер-
риторию между Днепром и Доном занимали роксоланы, в Крыму
появляются сатархи. Скорее всего, к этому времени относится
утверждение на Дону и в Северном Прикаспии аорсов и, вероят-
но, сираков на Кубани.
Вторая - появление аланов, начало этого события, видимо,
приходится на 1-ю половину I в. н. э., а к середине его происходит
их закрепление на Дону и в Приазовье, что приводит к подвижке
обитавших здесь ранее кочевников на запад.
Третья коррекция приходится на II в., она фиксируется не
столько письменными, сколько археологическими источниками, и
выражается в появлении памятников позднесарматской культу-
ры, позволяющих говорить об определенных изменениях этничес-
кого состава населения по сравнению с предыдущим временем.
Свое археологическое лицо имеет не только последний пе-
риод, но и два предыдущих. Так, например, сарматские археоло-
гические памятники II—I вв. до н. э. на территории Украины отли-
чает нетипичная для раннесарматской культуры северная ориен-
тировка погребенных, являющаяся ведущей здесь. Надо отме-
тить, что и на Нижнем Дону, и далее на восток, вплоть до Завол-
жья, погребения, которые определенно датируются II—I вв. до н. э.,
также дают достаточно большой процент северной ориентировки
(Симоненко, 1993. С. 23; Скрипкин, 2000а. С. 143). Кроме того,
памятники этого времени уже по многим параметрам погре-
бального обряда и материальной культуры отличаются от сар-
матских памятников IV—III вв. до нашей эры. В них отмечены
частые находки вещей, связанных с культурными традициями
восточных регионов степного пояса, вплоть до Китая (Скрип-
кин, 2000а. С. 141, 142).
Ранний период истории аланов в Восточной Европе, в принци-
пе, совпадает со среднесарматской культурой, в материальной куль-
туре которой также просматриваются далекие восточные связи, о
которых уже не однажды говорилось в специальной литературе.
-290-
Сарматы и Восток ---------------------
Все эти три периода связаны некой общей тенденцией, о чем
мне в последнее время уже приходилось писать. Суть этой тен-
денции состоит в том, что, по крайней мере, со II в. до н. э. начи-
нается постепенное смещение восточного скифского мира на за-
пад, вылившееся в ряд циклов, достаточно очевидно фиксируе-
мых в степях Восточной Европы. О том, что следует понимать
под восточным скифским миром, уже отчасти говорилось. Об-
стоятельную характеристику Восточной или Азиатской Скифии
на основании сочинений античных авторов дал Т.А. Габуев (Га-
буев, 1999. С. 67, 68). Восточные скифы упоминаются у Страбо-
на; они разделяются на многие народы и занимают территорию
от Каспийского моря до «Восточного моря и Индии» (Страбон.
XI, VI, 2). По Птолемею, Скифия, находящаяся в Азии, распола-
галась от Азиатской Сарматии, собственно от Заволжья и Кас-
пийского моря, до Китая и Индии (Птолемей. VI, 15, 1).
Во II в. до н. э., во время, близкое к годам падения Греко-
Бакгрии, в степных районах Сарматии в погребениях кочевников
появляется большое количество вещевого материала, находящего
параллели в памятниках соответствующего времени Средней Азии,
Алтая, Енисея и Китая. Эго клинковое оружие, поясные пряжки,
конская упряжь и другие вещи (Скрипкин, 1993. С. 3—10; 2000а.
С. 137—146). Не ранее II в. дон. э. в этнической номенклатуре степ-
ной Восточной Европы появляются новые этнонимы: роксоланы,
сатархи, аорсы, сираки. Известно, например, что роксоланы (ревк-
синалы) упоминаются в херсонесском декрете в честь Диофанта
(110/109 гг. до н. э.). Аналогичная хронологическая привязка име-
ется и в «Географии» Страбона (Страбон. VII, III, 17). Примерно в
то же время в степном Крыму появляются сатархи (Ольховский,
1981. С. 56), которые были известны в Средней Азии; некоторыми
исследователями предполагалось их родство с тохарами Страбона,
принимавшими участие в разгроме Греко-Бакгрии (Десятников, 1973.
С. 142). Вероятно, к этомуже времени относится сообщение Плиния
о переходе Танаиса рядом племен, среди которых упомянуты сатар-
хи, тагоры, у сатархеи-спалеи (Плиний. NH. VI, 22).
Следует отметить и еще одну деталь — преобладание северной
ориентировки погребенных в сарматских погребениях Северного
-291-
- —	- -	- _ .. А. С. Скрипкин -----------------------
Причерноморья, след которой просматривается до Заволжья. Это
явление весьма неожиданно на фоне типичной южной ориентировки
для погребенных раннесарматской культуры. Северная же ориенти-
ровка в это и предыдущее время была характерна для кочевничес-
ких погребений восточных ареалов евразийских степей. Она являет-
ся ведущей у хунну (Могильников, 1992. С. 260), юэчжийские погре-
бения провинции Ганьсу также дают преобладание северной ориен-
тировки (Заднепровский, 1997. С. 76). Эта же ориентировка получает
распространение в среднеазиатском регионе в курганах кочевников
после падения Греко-Бактрии (Мандельштам, 1966).
Все эти явления, отмеченные в материальной культуре, по-
гребальном обряде и письменных источниках, несомненно связа-
ны между собой и могут свидетельствовать о появлении в Вос-
точной Европе отдельных группировок кочевников с востока и
образовании здесь новых этнополитических объединений на ос-
нове пришлого и местного населения.
В связи с вышеизложенным хотелось бы высказать некото-
рые соображения относительно интерпретации Зубовско-Воздви-
женской группы курганов. В настоящее время можно утверждать,
что их индивидуальность, в свое время отмеченная Б.А. Раевым
и С.А. Яценко и выражавшаяся в наличии целой серии инноваций
восточного происхождения, не есть уникальное явление, харак-
терное только для этого памятника. Зубовско-Воздвиженские по-
гребальные комплексы со всеми своим инновационными харак-
теристиками вписываются в общий контекст сарматских памят-
ников Восточной Европы П-I вв. до н. э., для многих из которых
также отмечается влияние восточных традиций и в материаль-
ной культуре, и погребальном обряде (Скрипкин, 20006). Отожде-
ствление же курганов ЗВГ с аланами Анавсия, со ссылкой на по-
этическое сочинение Валерия Флакка, весьма проблематично; это
становится очевидным, когда знакомишься со всей этнической
номенклатурой «Аргонавтики» (Габуев, 1999. С. 10). Ясно, что
этот памятник связан с теми общими процессами, о которых го-
ворилось выше, и возможно, он имеет отношение к какой-то груп-
пировке кочевников восточно-скифского происхождения, но были
ли это аланы - сказать трудно.
-292-
Сарматы и Восток----------------------
Аланы все же появляются в Восточной Европе, видимо, в
1-й половине I в. нашей эры. Они могли быть в какой-то степени
родственными тем кочевникам, которые утвердились здесь ра-
нее, поскольку исходные их территории, откуда те и другие дви-
нулись на запад, могли в целом или частично совпадать. Ранее
они могли входить в одни и те же объединения. Но объявившие-
ся в Европе аланы — это не одно и то же, что роксоланы или
аорсы. По своему этническому составу эти группировки кочев-
ников должны были различаться, да и политически они были
обособлены. Состав аланов, бесспорно, изменился за время бо-
лее чем столетнего их пребывания в Средней Азии, после того
как передовые группировки восточных скифов продвинулись на
запад, достигнув Причерноморья, пополнившись, в свою очередь,
новыми этническими компонентами.
Версия причастности аорсов и сарматов к формированию ала-
нов в этом случае получает другую трактовку. Какая-то часть аор-
сов, и, видимо, других сарматских племен, скорее всего, вошла в
состав нового политического объединения, возглавляемого алана-
ми, центром которого, видимо, первоначально был Нижний Дон.
Независимо от того, были ли аланы сначала надплеменной,
клановой организацией или племенем-гегемоном, объединившим под
своей властью различные кочевнические племена, они должны были
отличаться от других кочевнических объединений, от тех же рок-
соланов, аорсов, языгов уже потому, что последние могли быть орга-
низованы по тому же принципу. Различия эти заключались в их по-
литической самостоятельности, контролируемых территориях и,
видимо, в отдельных компонентах этнического состава. Бесспор-
но, что эти объединения не оставались длительное время статич-
ными, их перегруппировки могли происходить в результате военных
конфликтов или новых передвижений кочевников.
Список литературы
Абрамова, М. П. Катакомбные и склеповые сооружения Северного
Кавказа сарматского времени // СА. - 1972а. - № 2.
-293-
------ -	А. С. Скрипкин 
Абрамова, М. П. Катакомбные и склеповые сооружения юга Вос-
точной Европы (середина I тысячелетия до нашей эры — первые века на-
шей эры) // Археологические исследования на юге Восточной Европы. —
М.» 1982. -Ч. II.
Абрамова, М. П. Нижне-Джулатский могильник / М. П. Абрамова. —
Нальчик, 1972.
Абрамова, М. П. Центральное Предкавказье в сарматское время (III в.
до н. э. - IVв. н. э.)/М. П. Абрамова. -М., 1993.
Берлизов, Н. Е. Аланы-скифы// ИАА. - Армавир; М., 1996. -Вып. 2.
Берлизов, Н. Е. О двух подходах к поиску предков исторических
алан. Перспективы третьего подхода И Античная цивилизация и вар-
варский мир : (материалы 6-го археологического семинара). - Ч. 2. -
Краснодар, 1998.
Берлизов, Н. Е. Ранние аланы Северного Кавказа (по материалам
катакомбных погребений II в. до н. э. —П в. н. э.): автореф. дис.... канд. ист.
наук / Н. Е. Берлизов. - Л., 1990а.
Берлизов, Н. Е. Ранние аланы Северного Кавказа (по материалам
катакомбных погребений II в. до н. э. -II в. н. э.) : дис.... канд. ист. наук
(рукопись) / Н. Е. Берлизов. - Л., 19906.
Берлизов, Н. И. Аланы, Канной и Давань / Н. И. Берлизов, В. Н. Ка-
минский И ПАВ. - СПб., 1993. - Вып. 7.
Боровкова, Л. А. Запад Центральной Азии во II в. до н. э. - VII в.
н. э. (историко-геграфический обзор по древнекитайским источникам)
/ Л. А. Боровкова. - М., 1989.
Вайнберг, Б. И. Этногеография Турана в древности / Б. И. Вайн-
берг. - М., 1999.
Виноградов, В. Б. Еще раз о язаматах И ВДИ. -1974. -№ 1.
Виноградов, В. Б. Локализация Ахардея и сиракского союза племен
(по письменным источникам) // СА. -1966. - № 4.
Виноградов, В. Б. Сарматы Северо-Восточного Кавказа
/ В. Б. Виноградов. - Грозный, 1963.
Виноградов, В. Б. Катакомбные погребения и их носители в Цен-
тральном Предкавказье в III в. до н. э. - IV в. и. э. / В. Б. Виноградов,
Я. Б. Березин И Античность и варварский мир : сб. науч. тр. - Орджо-
никидзе, 1985.
Виноградов, Ю. Г. Очерк военно-политической истории сарматов в
I в. н. э. // ВДИ. -1994. —№ 2.
Виноградов, Ю. Г. Херсонесский декрет о «несении Диониса» IOSPE
1343 и вторжение сарматов в Скифию // ВДИ. -1997. -№ 3.
-294-
---------------------Сарматы и Восток -------------------------
Габуев, Т. А. Ранняя история алан (поданным письменных источни-
ков) / Т. А. Габуев. - Владикавказ, 1999.
Гаглойти, Ю. С. Аланы и вопросы этногенеза осетин : автореф.
дис.... канд. ист. наук / Ю. С. Гаглойти. - Тбилиси, 1964.
Гаглойти, Ю. С. К вопросу о первом упоминании алан на Север-
ном Кавказе // Аланы: история и культура. ALANIKAIII. — Владикавказ;
Дзжуджыхъжу, 1995.
Гаглойти, Ю. С. Аланы и вопросы этногенеза осетин
/Ю. С. Гаглойти.-Тбилиси, 1966.
Гаглойти, Ю. С. К вопросу о первом упоминании алан на Север-
ной Кавказе / Ю.С. Гаглойти // Аланы и Кавказ. ALANIKA II. - Владикав-
каз ; Цхинвал, 1992.
Герасимова, М. М. Некоторые замечания к статье Н. Е. Берлизова
«О двух подходах к поиску предков исторических алан. Перспективы тре-
тьего подхода» // Античная цивилизация и варварский мир: (материалы
6-го археол. семинара). - Краснодар, 1998. - Ч. 2.
Гмыря, Л. Б. Страна гуннов у Каспийских ворот / Л. Б. Гмыря. —
Махачкала: Даг. кн. изд-во, 1995.
Граков, Б. Н. Рец. на кн.: Виноградов В. Б.. Сарматы Северо-Восточ-
ного Кавказа : труды Чечено-Ингушского научно-исследовательского ин-
ститута. - Грозный, 1963. — Т. VIИ СА. — 1964. — № 4.
Десятников, Ю. М. Сатархи // ВДИ. -1973. -№ 1.
Заднепровский, Ю. А. Древние номады Центральной Азии: сб. ст. -
СПб., 1997.
Заднепровский, Ю. А. К проблеме этнической принадлежности ката-
комбных памятников Средней Азии И ПАВ.—СПб., 1994. — Вып. 8.
Зуев, Ю. Сармато-аланы Приаралья (Яньцай/Абзойя) // Культура
кочевников на рубеже веков (XIX—XX, XX—XXI). Проблемы этногенеза и
трансформации: материалы междунар. конф., Алматы, 5-7 июня 1995 г. —
Алматы, 1995.
Каменецкий, И С. О язаматах // Проблемы скифской археологии. -
М., 1971. -(МИА ;№ 177).
Керефов, Б. М. Памятники сарматского времени Кабардино-Балка-
рии / Б. М. Керефов. - Нальчик, 1988.
Керефов, Б. М. Чегемский курган-кладбище сарматского времени
И Археологические исследования на новостройках Кабардино-Балкарии
в 1972-1979 гг. - Нальчик, 1985. -Т. 2.
Кузнецов, Б. А. Очерки истории алан / В. А. Кузнецов. - Влади-
кавказ, 1992.
-295-
ипкин
Кузнецов, В. А. Рец.: Виноградов В. Б. Сарматы Северо-Восточного
Кавказа: труды Чечено-Ингушского научно-исследовательского институ-
та.-Грозный, 1963.-Т. VI//СА. -/964. -№4.
Максименко, В. Е. Сарматы на Дону (археология и проблемы этни-
ческой истории) // Донские древности. - Азов, 1998. - Вып. 6.
Мандельштам, А. М. Кочевники на пути в Индию // МИА. - М.,
1966. -№ 136.
Марченко, И. И. Сираки Кубани (по материалам курганных погре-
бений Нижней Кубани) / И. И. Марченко. - Краснодар, 1996.
Мачинский,Д. А. Некоторые проблемы этнографии восточноевропей-
ских степей во II в. дон. э.-1в. н. Э.//АСГЭ.-Л., 1974. -Вып. 16.
Мачинский, Д. А. О времени первого активного выступления сарма-
тов в Поднепровье по свидетельствам античных письменных источников
И АСГЭ. - Л., 1971. - Вып 13.
Миллер, В. Осетинские этюды // УЗ ИМУ. Отдел историко-филоло-
гический. - М., 1887. - Вып. 8.
Могильников, В. А. Хунну Забайкалья // Археология СССР. Степная
полоса Азиатской части СССР в скифо-сарматское время. - М., 1992.
Наглер, А. О. К вопросу о развитии хозяйственных типов в древних
обществах / А. О. Наглер, Л. А. Чипирова И Античность и варварский
мир : сб. науч. тр. - Орджоникидзе, 1985.
Ольховский, В. С. Население Крыма по данным античных авторов
//CA.-1981.-Ns3.
Перевалов, С. М. Как создаются мифы (к ситуации в отечественном
алановедении) // ИАА. -1998. - Вып. 4.
Перевалов, С. М. О племенной принадлежности сарматских союз-
ников Иберии в войне 35 г. н. э.: три довода в пользу аланов И ВДИ. —
2000. -№1.
Раев, Б. А. Аланы в евразийских степях: восток—запад //Скифия и Бос-
пор: Археологические материалы к конф, памяти акад. М. И. Ростовцева (Ле-
нинград, 14-17 марта 1989 г.). - Новочеркасск, 1989.
Раев, Б. А. Римские импортные изделия в погребениях кочевни-
ческой знати I—III вв. н. э. на Нижнем Дону: автореф. дис.... канд. ист.
наук / Б. А. Раев. - Л., 1979.
Раев, Б. А. О времени первого появления аланов в Юго-Восточ-
ной Европе : тезисы И Скифия и Боспор : (материалы конф, памяти
М. И. Ростовцева) / Б. А. Раев, С. А. Яценко. — Новочеркасск, 1993.
Ростовцев, М. И. Сарматы //ZKYOIKA: избр. работы акад. М. И. Ро-
стовцева. - СПб., 1993.
-296-
--------------------Сарматы и Восток 
Ростовцев, М. И. Скифия и Боспор / М. И. Ростовцев. — Л., 1925.
Сергацков, И. В. Проблема формирования среднесарматской куль-
туры / И. В. Сергацков // Научные школы Волгоградского государственно-
го университета. Археология Волго-Уральского региона в эпоху раннего
железного века и Средневековья. — Волгоград, 1999.
Симоненко, А. В. Сарматы Северо-Западного Причерноморья
/ А. В. Симоненко. — Киев, 1991.
Симоненко, А. В. Сарматы Таврии/А. В. Симоненко. — Киев, 1993.
Симоненко, О. В. Сармати П1вн!чного Причорноморя. Хронолопя,
перюдизаш та етнополггична icropia : автореф. дис. ... д-ра ист. наук
/ О. В. Симоненко. — Ки1'в, 1999.
Скржинская, М. В. Северное Причерноморье в описании Плиния
Старшего / М. В. Скржинская. — Киев, 1977.
Скрипкин, А. С. Азиатская Сарматия. Проблемы хронологии и ее
исторический аспект / А. С. Скрипкин. - Саратов, 1990.
Скрипкин, А. С. Анализ сарматских погребальных памятников III—
I вв. до н. э. // Статистическая обработка погребальных памятников Ази-
атской Сарматии. - Вып. II: Раннесарматская культура (IV—I вв. до н. э.). -
М„ 19976.
Скрипкин, А. С. К вопросу этнической истории сарматов первых
веков нашей эры // ВДИ. - 1996. — № 1.
Скрипкин, А. С. К определению содержания понятия «сарматская
эпоха» // Проблемы истории и культуры сарматов : тез. докл. междунар.
конф., 13-16 сент. 1994 г., Волгоград. - Волгоград, 1994.
Скрипкин, А. С. К проблеме выделения сарматских памятников Ази-
атской Сарматии П-I вв. до н. э. // Раннесарматская культура: формирова-
ние, развитие, хронология : материалы IV междунар. конф. «Проблемы
сарматской археологии и истории». - Самара, 2000. — Вып. 1.
Скрипкин, А. С. К проблеме исторической интерпретации археоло-
гических параллелей в культурах алтайского и доно-волжского регионов в
последних веках до нашей эры // Античная цивилизация и варварский
мир. — Новочеркасск, 1993. — Ч. II.
Скрипкин, А. С. Новые аспекты изучения истории материальной
культуры сарматов // НАВ. — Волгоград, 2000а. — Вып. 3.
Скрипкин, А. С. О географическом положении Азиатской Сарматии
и ее населении // Россия и Восток: проблемы взаимодействия : материалы
конф. - Ч. V, кн. 2. - Челябинск, 1995.
Скрипкин, А. С. Погребальный обряд и материальная культура сар-
матов европейских степей в первые века нашей эры // Научные школы
-297-
-------------------- А. С. Скрипкин --------------------------
Волгоградского государственного университета. Археология Волго-
Уральского региона в эпоху раннего железного века и Средневековья. -
Волгоград, 1999.
Скрипкин, А. С. Этюды по истории и культуре сарматов / А. С. Скрип-
кин. - Волгоград, 1997а
Смирнов, К. Ф. Основные пути развития меото-сарматской культу-
ры Среднего Прикубанья И КСИИМК. - М., 1952. - Вып. XLVI.
Смирнов, К. Ф. Сарматские племена Северного Прикаспия// КСИИМК. -
М., 7 950.-Вып. XXXIV
Туаллагов, А. А. К вопросу о происхождении ранних алан
И STRATUM + ПАВ. - СПб.; Кишинев, 1997.
Храпунов, И. Н. Очерки этнической истории Крыма в раннем
железном веке. Тавры. Скифы. Сарматы / И. Н. Храпунов. - Симфе-
рополь, 1995.
Цуциев, А. А. Аланы Средней Азии (I—VI вв. н. э.): проблемы этноге-
неза : автореф. дис.... канд. ист. наук/ А. А. Цуциев. - Владикавказ, 1999.
Цуциев, А. А. Известия китайских письменных источников по ран-
ней истории аланов И Аланы: история и культура. ALANIKAIII. - Влади-
кавказ ; Дзжуджыхъжу, 1995.
Шелов, Д. Б. Танаис и Нижний Дон в первые века нашей эры
/Д. Б. Шелов. -М„ 1972.
Щукин, М. Б. На рубеже эр. Опыт историко-археологической рекон-
струкции политических событий III в. до н. э. -1 в. н. э. в Восточной и
Центральной Европе / М. Б. Щукин. - СПб., 1994.
Щукин, М. Б. Некоторые замечания к вопросу о хронологии Зубо-
вско-Воздвиженской группы и проблема ранних аланов // Античная ци-
вилизация и варварский мир: (материалы III археол. семинара). - Ново-
черкасск, 1992. -Ч. 1.
Яблонский, Л. Т. Отзыв на статью Н Е. Берлизова «О двух подхо-
дах к поиску предков исторических алан. Перспективы третьего под-
хода» // Античная цивилизация и варварский мир : (материалы 6-го
археол. семинара). - Краснодар, 1998. - Ч. 2.
Яценко, С. А. «Бывшие массагеты» на новой родине - в Западном
Прикаспии (II-IV вв. н. э.) // ИАА. -1998. - Вып. 4.
Яценко, С. А. Аланская проблема и центральноазиатские эле-
менты в культуре кочевников Сарматии рубежа I—II вв. н. э. // ПАВ. -
1993а. -№3.
Яценко, С. А. Аланские катакомбы II-IV вв. н. э.: новые материалы и
новые заблуждения // ПАВ. -1994. - Вып. 8.
-298-
Сарматы и Восток ---------------------------
Яценко, С. А. Германцы и аланы: о разрушениях в Приазовье в 236-
276 гг. н. э. // STRATUM + ПАВ. - СПб.; Кишинев, 1997.
Яценко, С. А. Специфические соответствия в алано-осетинском и ал-
тае-саянском язычестве: к вопросу о миграции аланов // Культурно-истори-
ческое единство Евразии и Великий шелковый путь. -М., 19936.
Raev, В. A. Roman Imports in the Lower Don Basin. —Oxford, 1986. —
(BAR. International Series; 278).
Rau, P. Hiigeigraber romischer Zeitan der Unteren Wolga / P. Rau. -
Pokrowsk, 1927.
OSTLICHE UND WESTLICHE NEUERUNGEN
IN DER MATERIELLEN KULTUR
DER SARMATEN DER EUROPAISCHEN STEPPEN
IN DEN ERSTEN JAHRHUNDERTEN N. CHR
(Kontakt-Koopcratio-Konflikt German und Sarmaten zwischen
dem 1. und dem 4. Jahrhundert nach Christus. Internationales
Kolloquium des Vorgeschichtlichen Seminars der Philipps-UniversitSt,
Marburg, 12—16 Februarl998. — NeumUnster, 2003. — S. 9—18.)
Dieser Beitrag beschaftigt sich in erster Linie mit dem Problem
der Verbindung westlicher, d.h. griechisch-romischer, und ostlicher,
besonders zentralasiatischer Einfliisse auf die sarmatische Kultur
in den ersten Jahrhunderten n. Chr. Die Bezeichnung Sarmaten ist
ein Sammelethnonym wie beispielsweise Skythen, Slaven und
Germanen, moglicherweise hat sie in friiherer Zeit jedoch eine engere
Bedeutung besessen. Die Geschichte der sarmatischen Volker in
den siidrussischen Steppen wird traditionsgemaB vom 4. Jh. vor bis
zum 4. Jh. nach Chr. Geb. datiert. In dieser Zeit hat sich die
Bevolkerungsstruktur grundlegend verandert. Aus dem Osten
drangen neue Nomadenvolker vor und verdrangten die alten
Nomadenverbande in westliche Richtung. Diesen ProzeB kann man
in vier Abschnitte unterteilen:
1. Die Zeit bis zur Mitte des 4. Jh. v. Chr.: Als die Sirmaten und
infolgedessen auch die Sarmaten aus den Gebieten des siidlichen
Uralvorlandes an den Don kamen, fiihrte dies im zweiten Drittel
des 3. Jh. v. Chr. zu Pogromen in Skythien.
2. Mitte des 2. Jh. v. Chr. hat sich die ethnische Landschaft in der
eurasischen Steppe, darunter auch in deren osteuropaischem Teil,
© Skripkin A. S., 2003
© Skripkin A. S., 2010, abgeandert
-300-
Сарматы и Восток
wesentlich verandert. Im ndrdlichen Kaspischen Raum, am Don
und am Schwarzen Meer traten neue Nomadenvolker auf, die
erstmals von Strabo beschrieben wurden: Aorsen, Siraken,
Roksolanen. Gleichzeitig eroberten die Sarmaten das Land vom
Westen bis zum Dnepr.
3.1. Jh. n. Chr.: Erstmalige Erwahnung der Alanen in den schriftlichen
Quellen, Verbreitung einer grossen Anzahl neuer Merkmale in
der materiellen Kultur und den Bestattungsriten. Eroberung des
Territoriums in westlicher Richtung bis zur Donau durch die
Sarmaten und ihre Ausbreitung bis unmittelbar an die Grenzen
des Romischen Reiches.
4.2. Jh. n. Chr., wahrscheinlich in dessen Mitte: Bedeutende
Veranderungen in den Bestattungsriten und der materiellen Kultur
der Sarmaten; weite Verbreitung des Brauchs kiinstiicher
Schadeldeformierung; Verstarkung des mongolischen Einflusses,
auf den auch Anthropologen hingewiesen haben - alles dies zeugt
vom Auftauchen eines neuen Ethnos in den Steppen Osteuropas.
In Ubereinstimmung mit der archaologischen Periodisierung
fallen die ersten beiden Etappen mit der friihsarmatischen, die dritte
mit der mittelsarmatischen und die vierte mit der spatsarmatischen
Kultur zusammen. Im weiteren wird die Rede von den beiden
letzten Phasen sein.
Der Inhalt des Begriffs „Sarmaten” veranderte sich im Verlauf
der verschiedenen Perioden. War diese Bezeichnung in friiherer Zeit
eher konkret und bezog sich aller Wahrscheinlichkeit nach auf einen
bestimmten Stamm beziehungsweise eine Vereinigung von Stammen,
die von den Sarmaten dominiert wurden, so tragt sie in spaterer Zeit
einen starker allgemeinen Charakter und schlieBt viele Verbande von
Nomadenstammen in Osteuropa ein, die eigene Bezeichnungen hatten.
Diese qualitative Veranderung beginnt aller Wahrscheinlichkeit nach in
der zweiten Periode der sarmatischen Geschichte. Die schriftlichen
Quellen beschreiben die Sarmaten als bestimmtes Volk mit eigenem
Herrscher und begrenztem Gebiet. Nach Angaben, die auf Demetrius
Kallatijskij (3.-2. Jh. n. Chr.)zuruckgehen, haben die Sarmaten inAsien
direkt hinter dem Don gelebt und ein Gebiet von 2000 Stadien besiedelt
(Ps.-Skilak. 874-885). Polybius, der den im Jahre 179 v. Chr. zwischen
-301-
•-------------------- А. С. Скрипкин 
dem pontischen Herrscher Tharnakos und seinen Verbiindeten
geschlossenen Friedensvertrag erwahnt, spricht von einem sarmatischen
Herrscher namens Gatal (Pol. XXV, 2, 12).
Im 2. Jh. v. Chr., wahrscheinlich seit dessen Mitte, verstarkte
sich die ethnische Vielfalt der sarmatischen Welt. Wie bereits erwahnt,
ist Strabo der erste, der diese Situation recht deutlich wiedergibt. In
einer Reihe mit den Sarmaten erwahnt er die Aorsen, die oberen
Aorsen, die Siraken und Roxolanen, wobei einzelne von ihnen auf
Gebiete festgelegt sind, die vorher ausschlieBlich von Sarmaten
besiedelt wurden (Strab. II, 5, 7; XI, 2, 1). Claudius Ptolemaus macht
auf ihrem Territoritum zwei Teilgebiete aus: ein asiatisches und ein
europaisches, die von verschiedenen Volkern besiedelt wurden; sie
wurden nach dem Brauch griechisch-romischer Autoren Sarmaten
genannt, obwohl viele von ihnen eigene Bezeichnungen trugen. Die
Praxis der Ubertragung einer Bezeichnung eines bereits bekannten
Volkes auf andere Volker war in der antiken Literatur weit verbreitet.
Fur die Bevolkerung der eurasischen Steppen waren die
gebrauchlichsten Bezeichnungen „Skythen”, „Savromaten”,
„Sarmaten” und „Alanen”. Seit dem zweiten vorchr. Jh. wanderten
verschiedene Nomadengruppierungen aus dem Osten ein und fiigten
sich in die nomadische Struktur der Sarmaten ein. Sie wurden von
antiken Autoren als Bewohner der sarmatischen Welt aufgefaBt und
entsprechend der schon bestehenden Bezeichnung des Gebietes
benannt. Die ethnischen, historischen und politischen Prozesse in der
eurasischen Steppe, die in den letzten vorchristlichen Jahrhunderten
begannen, bestimmten das Leben der Nomadenwelt auch in den ersten
Jahrhunderten n. Chr. Diese Prozesse waren durch die Bildung der
gewaltigen hunnischen Macht verursacht, deren EinfluB weit in den
Westen reichte. Der AnschluB des siidlichen Sibirien und des ostlichen
Turkestan an den hunnischen Staat brachte Bewegung in die Welt
der eurasiaschen Nomaden. Auf den Druck der Hunnen begannen
tiirkische Volker, ostskythische Nomadengruppierungen in westliche
Richtung zu drangen. Der Durchbruch der Hunnen zur Donau schloB
diesen ProzeB ab; er beendete die Vbrherrschaft iranischsprachiger
Nomaden in den Steppen Eurasiens und setzte die Dominanz von
Nomadenstammen tiirkischer Herkunft ingang.
-302-
_	.	Сарматы и Восток -----------------------
Die Ereignisse im Osten spiegeiten sich in der gesamten
eurasischen Steppenzone wider. Die Hunnen warfen eine Reihe von
Volkern im siidlichen Sibirien ebenso wie die an der chinesischen
Nordwestfrenze lebenden Juetschschen und Usunen nieder, und die
Usunen zogen sich nach Zentralasien zuriick: Vbrgange, durch die die
Nomadenbevolkerung in den osteuropaischen Steppen zunahm und neue
Nomadenvereinigungen entstanden, die in den schriftlichen Quellen der
antiken Autoren ffiiher nicht verzeichnet waren. In diese Zeit fallt auch
die endgiiltige Eroberung des Gebietes zwischen Don und Dnepr durch
die neu entstandenen Nomadenvereinigungen, einer Region, die fruher
unter dem EinfluB der Schwarzmeer-Skythen gestanden hatte.
Die politischen Ereignisse in Zentralasien fuhrten am Beginn
unserer Zeitrechnung in Osteuropa zum Erscheinen der Alanen, einer
neuen Stammesvereinigung. Der Druck, den sie auf die Nomaden an
der nordlichen Schwarzmeerkuste ausiibte, fuhrte zur Verschiebung
eines Teiles der Stanune des sarmatischen Kreises in den nordwestlichen
Vorschwarzmeerraum, die Gebiete zwischen Dnepr und Donau. Auf
diese Weise war die ost-skythische Welt der Nahrboden fur die
Sarmaten, die mit den alten Zivilisationen des Ostens, beginnend mit
Parthien und endend mit China, im Austausch standen. Als sie in die
osteuropaischen Steppen kamen, entwickelten sie neue Beziehungen,
zunachst mit den griechisehen Kolonien am Schwarzen Meer, die sich
am Anfang unserer Zeitrechnung bereits in Abhangigkeit von Rom
befanden. Bei ihrem weiteren Vordringen zur Donau kamen sie direkt
mit dem romischen Reich in Beriihrung.
Diese Kontakte bestimmten in vielerlei Hinsicht die politische und
okonomische Geschichte, aber auch die archaologische Kultur der
nomadischen Stamme, die sich hinter der Sammelbezeichnung Sarmaten
verbargen. Vor allem spiegeiten sich diese Verbindungen in der
materiellen Kultur der Nomadenvolker wider.
In der Zeit vom 1. bis zum 4. Jh. n. Chr. bestanden in den
osteuropaischen Steppen zwei aufeinanderfolgende sarmatische
Kulturen: eine mittlere und eine spate, deren Struktur allem Anschein
nach durch Innovationen ostlicher Ethnien bestimmt wurde. Um die
Zeitenwende bildeten sich die fur die mittelsarmatische Kultur
charakteristischen Charakterziige in der Grabsitte und in der materiellen
-303-
--------------------- А. С. Скрипкин	--
Kultur endgiiltig heraus. Der Brauch, fur mehrere Bestattungen ein
Hiigelgrab zu errichten, wurde abgelost von der Praxis, Verstorbene in
individuellen Aufschiittungen, haufiger in einfachen rechteckigen
Grabern oder Nischengrabern, zu bestatten. Weit verbreitet war die
Errichtung quadratischer Graber unter einem Hiigel mit diagonaler
Ausrichtung der Toten.
In der spatsarmatischen Zeit (Mitte des 2. bis zum 4. Jh. n. Chr.)
wurde der Bestattungsbrauch in individuellen Grabern beibehalten und
verstarkt. Die Hiigeigraber waren normalerweise nicht groB und
erreichten selten ein Hohe von mehr als 0,5 m. Die Toten waren
iiberwiegend nach Norden ausgerichtet, und es herrschte der Brauch
vor, ihre Kopfe kiinstlich zu deformieren (bis zu 80 %). Wahrend des
Ubergangs zur spatsarmatischen Kultur wurde die Bestattung in diagonal
ausgerichteten Grabern seltener. Stattdessen wurden die Toten nun
zumeist in schmalen Nischengrabern und rechteckigen Grabern
begraben. Im Miindungsgebiet des Don, insbesondere im Sala-Bassin,
war ab Mitte des 3. Jh. n. Chr. die Bestattung in Katakomben
kennzeichend.
In der sarmatischen Kultur der osteuropaischen Steppen lassen
sich in den ersten Jahrhunderten n. Chr. die Einfliisse zweier Kulturen
deutlich unterscheiden: eine ostliche, die von den Traditionen der
kulturellen Zentren des Nahen Ostens und Mittel und Zentralasiens
bestimmt wurde, und eine westliche, antike Kultur. Der Kreis der
ostlichen war weit gespannt und reichte von Syrien und dem Iran bis
nach Siidsibirien und China; ebenso vielfaltig ist das Fundsortiment. Zu
nennen sind hier Waffen, Reitgeschirr, Bronzespiegel, Schmuckstiicke,
wertvolles Tafelgeschirr aus Metall und Gegenstande, die im
sogenannten Goldturkis-Stil gearbeitet sind. Antike Importgiiter waren
vorzugsweise keramisches und metallenes Tischgeschirr. Unter den
Gegenstanden aus Ton finden sich iiberwiegend Kriige, seltener
Amphoren und andere Arten von Geschirr, die insbesondere in
verschiedenen griechischen Stadten an der Schwarzmeerkiiste gefertigt
wurden. Das metallene Geschirr aus sarmatischen Grabern stammt in
Einzelfallen aus Werkstatten in Italien und ansonsten aus den romischen
Provinzen. AuBerdem wurden provinzial-rdmische Fibeln und andere
Gegenstande gefunden.
-304-
---------------------Сарматы и Восток__________—___________—_____
Aus dem ostlichen Kulturraum herleitbare Gegenstande passen
am ehesten zur eigentlichen Kultur der Sarmaten. Das laBt sich durch
die Tatsache erklaren, daB die Nomaden des ostlichen Gebietes schon
vom Zeitpunkt ihrer Formierung an enge Beziehungen mit den antiken
ostlichen Herrschaftsgebieten wie Persien, Parthien, Baktrien, dem
Reich der Kuschaner und auch China pflegten. Hier waren die
Strukturen enger integriert als in der westlichen Zone mit ihren Kontakten
zur griechischromischen Zivilisation. Man kann an die gemeinsamen
iranischen Wurzeln der eurasischen Nomaden und der Perser denken
oder an die Tatsache, daB am Anfang der Bildung solcher Staaten wie
Parthien oder des Reiches der Kuschaner Dynastien standen, die ihrer
Herkunft nach mit den Nomaden verwandt waren.
Die entferntesten sarmatischen Funde ostlicher Herkunft
stammten entweder direkt aus China oder stehen in Zusammenhang
mit der chinesischen Tradition. Es laBt sich auch der EinfluB einzelner
fur die hunnische und siidsibirische Friihzeit charakteristischer Merkmale
nachweisen. Zum Kreis der hunnischen Einfliisse zahlen Spiegel aus
der Han-Periode, die in sarmatischen Denkmalern des 1—2. Jhs. n.
Chr. im Wolga und Dongebiet sowie am Kuban’ ungeffihr eineinhalb
Jahrzehnte lang bekannt waren (Guguev, Treister, 1995. P. 143—156).
Schon fur die Zeit v. Chr. lassen sich in sarmatischen Grabern lange
Schwerter mit schmaler Schneide nachweisen, die bronzene oder
eiserne, selten auch aus Nephrit gearbeitete Parierstangen in
Rhombenform zeigen und in einer Reihe von Fallen mit einer
rechteckigen Aussparung an der Griffwurzel versehen sind. Solche
Schwerter kommen auch in den ersten Jhh. n. Chr. Vor (Maximenko,
Bezuglov, 1987. P. 183-192; Chazanov, 1971. P. 23)(Taf. 1, 12-14).
In der Ausgestaltung dieser Schwerter laBt sich deutlich der EinfluB
chinesischer Waffentechnik nachweisen. Schwerter mit ahnlichen
Kreuzungsformen existierten in China schon zur Zeit der Czan’go (5.-
3. Jh. v. Chr.). Urspriinglich waren in China als Waffen fur die
FuBtruppen Kurzschwerter sehr verbreitet. Mit der Einfuhrung von
Reitertruppen, in der sich der EinfluB der nomadengepragten Umgebung
widerspiegelt, kommen auch bei den Chinesen lange Schwerter fur
diesen Teil des Heeres auf (Taf. 1, 4-6). Ihrer Form nach mit den
sarmatischen Funden identische Bronzeschwerter sind aus dem
-305-
---------------------А. С. Скрипкин ----------------------------
Waffenarsenal der sogenannten „Terracotta-Armee” bekannt, die zum
Grabkomplex des Herrschers Zinh Sichuanda gehort. In einer Reihe
sarmatischer Graber an Don und Wolga wurden Schwerter mit
Gurtelklammem zur Schwertbefestigung aus Nephrit gefunden(Skripkin,
1996. P. 8). Solche Klammern sind auch aus Funden der friihzeitlichen
Han-Periode Chinas bekannt. Ein Schwert aus emem spatsarmatischen
Grabmal in der Nahe des Dorfes Sladkovskaja im Rostover Gebiet
zeigt eine rhombisches Kreuzung aus Nephrit, wie sie auch fur
chinesische Schwerter charakteristisch ist (Kovalev, 1987. P. 93-97).
Auch die intensive Verbreitung von Schwertern mit ringformigem
Griffende in den Denkmalern der mittelsarmatischen Kultur - sie sind
auch bereits fruhsarmatisch nachweisbar - hangt wahrscheinlich mit
dem EinfluB ostlicher kultureller Traditionen zusammen (Taf. 1, 7-11).
Im Altai und in der Mongolei sind Schwerter mit ringformigem Griffende
seit friihskythischer Zeit bekannt (Szun Suk-Be, 1997). Waffen solchen
Typs waren bei den Nomaden im Norden der groBen chinesischen
Steppe auf dem Gebiet der heutigen Inneren Mongolei ab dem 5. Jh. v.
Chr. bekannt (Taf. 1, 7—3). Bisher sind etwa 30 Schwerter dieser Art
nachweisbar (Kubarev, 1987. P. 59-63). Diese Herleitung wird auch
dadurch bestatigt, daB Ringknauf-Schwerter eine Scheide mit
Befestigungsschlaufen (lopasti) im unteren und oberen Teil besaBen.
Eben diese Konstruktion von Schwertscheiden war im Altai vom 3. bis
zum 1. Jh. v. Chr. weit verbreitet (Zaseckaja, 1983. P. 73; Simonenko,
Lobaj, 1991. P. 14,43).
An der Wolga und am Dnepr wurden in sarmatischen Grabstatten
aus der Zeit vom 1. bis zum Beginn des 2. Jhs. typisch hunnische
Pfeilspitzen gefunden, die auch auf dem urspriinglichen Siedlungsgebiet
der Hunnen in den ersten Jahrhunderten n. Chr. anzutreffen sind. Sehr
haufig findet sich neben den oben beschriebenen langen Schwertern
auch Pferdezaumzeug mit doppelgelochten Ziigelhaltem (psali), analog
zu denen, die aus der hunnischen Friihzeit bekannt sind (Mogilnikov,
1992. P. 265). Offenbar chinesischer Herkunft ist auch die Darstellung
einer Drachenfigur in der sarmatischen Kunst (Treasures..., 1996. P. 30).
Die Verbreitung dieser Gegenstande ist nicht nur als Resultat
kultureller Kontakte oder natiirlicher Diffusion zu sehen, sondern
wahrscheinlich auch ein Ergebnis direkter Umsiedlung einzelner
-306-
--------------------Сарматы и Восток --------------------------
Nomadengruppen von Ost nach West. Das legen auch insbesondere die
„tamgi” in der osteuropaischen sarmatischen Friihzeit (seit Chr. Geb.)
nahe, die in einer Reihe von Fallen identisch mit ahnlichen „tamgi” aus
der westlichen Mongolei sind(Vajnberg, Novgorodova, 1976. P. 66-72).
Weitere Neuerungen aus dem Osten in der sarmatischen Kultur
stammen direkt aus dem zentralasiatischen Gebiet zwischen dem
ostlichen Turkestan und dem Kaspischen Meer oder sind zumindest
von dort gekommen. Zu diesen Neuerungen zahlen Bronzespiegel
sogenannten baktrischen Typs, Kolbenarmringe (Litvinskij, Sedov, 1984.
48f.; Litvinskij, 1978. P. 81-86; Gorbunova, 1990. P. 45), Dolche mit
schneckenformigen Griffenden (Mandel’schtam, 1966. 110 f.) und
einzelne Schmuckstiicke im Goldtiirkis-Stil (Sarianidi, 1987. P. 72—83).
Die hier behandelten Funde chinesischen und siidsibirischen
Ursprungs aus sarmatischen Grabstatten kamen wohlgemerkt auch in
Zentralasien vor. Sie erscheinen zudem unmittelbar nach den
Ereignissen, die mit dem Sieg der Hunnen iiber die Juetschschen und
deren Riickzug in westliches Gebiet sowie mit dem Sieg iiber dieUsunen
zusammenhangen. Das ist ausfuhrlich von den chinesischen Historikem
Syma Cjan’ und Ban’ Gu beschrieben worden. Die Juetschschen kamen
bei ihrern Riickzug nach Baktrien. Neue kulturelle Traditionen, die
Nomadengruppierungen aus Zentralasien mitbrachten, konnten von den
Sarmaten adaptiert werden, wenn nicht ein Teil dieser Nomaden sogar
in die sarmatische Welt eingedrungen ist. Die Haufung ostlicher Elemente
in der sarmatischen Kultur hangt mit dem Auftreten der Alanen, der
ehemaligen Massageten, im nordlichen Schwarzmeerraum zusammen.
Zu Beginn unser Zeitrechnung lassen sich in der sarmatischen
Kultur bei Funden von silbemem Tischgeschirr aus syrischen oder
parthischen Herstellungszentren (Service aus Kosika, Oktjabreskij und
anderen Orten), wenn vielleicht auch nur in geringerem MaBe, Einfliisse
des nahen und mittleren Ostens nachweisen. Vereinzelt kommt in
sarmatischen Funden auch lasiertes Keramikgeschirr vor (Carev, Aksaj,
Kobjakovo), das in Selevkij am Tigris und in Dura-Evropos hergestellt
wurde; bekannt ist solche Keramik auch vom Territorium von Midija
(Gadziev, 1997. P. 64). Die Existenz solcher Funde kannman entweder
durch Handelsbeziehungen erklaren, die iiber den Kaukasus zustande
kamen und von denen Strabo berichtet, oder durch Wanderungen der
-307-
--------------------- А. С. Скрипкин 
Sarmaten selbst nach Transkaukasien, die in einzelnen Fallen ebenfalls
von antiken Autoren erwahnt werden (Strab. XI, V, 8, Tac. Ann, VI,
33, Flavius Josephus, VII, 7, 4).
Zusammenfassend betrachtet, sind die oben beschriebenen
Einfliisse der ostlichen Zivilisation deutlich wahmehmbar und verleihen
der sarmatischen Kultur einen besonderen Zug. Als sie in der Zeit um
Chr. Geb. an die Grenzen des romischen Reiches vorriickten,
beeinfluBten die Sarmaten ihrerseits die Kultur ihrer neuen Nachbam.
Dieser EinfluB - darunter auch die ostlichen Elemente - laBt sich in
der frankischen und germanischen Friihzeit, der groBen
Volkerwanderung der ersten Jahrhunderte n. Chr. feststellen. Er spiegelt
sich deutlich in den hier verbreiteten Waffenarten ostlichen Typs sowie
in einigen Details des Pferdegeschirrs und bei Schmuckstiicken wieder
(Bujukliev, 1995. P. 37-45; Kuznetsov, 1996. P. 71-79; Bishop, Coulston,
1993. P. 111—112; Werner, 1980. P. 1-49; Neumann-Stekner, 1997.
P. 102, 103). Die Kolbenarmringe haben beispielsweise ein
Verbreitungsgebiet von Indien bis Westeuropa (Taf. 2)
Ein weiterer wesentlicher Faktor bestand im EinfluB antiker Kultur
auf die Sarmaten. Bei ihrer Eroberung der osteuropaischen Steppen und
insbesondere des Schwarzmeerraums traten die Sarmaten. in engen
Kontakt mit den griechischen Kolonien, sie wurden an der nordostlichen
Peripherie der antiken Welt allerdings nicht vor dem zweiten Jh. vor Chr.
als bedeutende politische Kraft wahrgenommen. In dieser Zeit haben sie
den nordlichen Kaukasus und den nordlichen Schwarzmeerraum erobert
und an Kriegsallianzen und kriegerischen Aktionen teilgenommen
(Pol. XXV, 2, Strab. VII, II, 17), Vorgange, die sich in der sarmatischen
Kultur jedoch nicht niederschlagen. Gemeinsam mit Keramiken aus den
Herstellungszentren am Kuban’, dem Nordkaukasus und dem nordlichen
Schwarzmeerraum treten in sarmatischen Grabstatten der Steppengebiete
auch romisch-italische Erzeugnisse auf, wie beispielsweise Ajlesford-
Pfannen, Idrija-Kriige und einige andere Typen. Westlicher EinfluB zeigt
sich auch in der Verbreitung von Fibeln des mittelathenischen Typs, von
denen einzelne Funde sogar fur das Gebiet ostlich der Wolga bei Wolgograd
bekannt sind (Skripkin, 1980. P. 273-275).
Griechisch-romischer Import bleibt jedoch, insbesondere in den
Tiefen der Steppengebiete, bis zum Beginn unserer Zeitrechnung noch
-308-
Сарматы и Восток	. .
relativ selten. Die Fundkonzentration am Kuban’ und am Don brachte
B. A. Raev zur Vermutung, dab das Geschirr der spaten Latene-Periode
seinen Weg dorthin durch Kleinasien und durch den westlichen Kaukasus
gefunden hatte, zumal die Sarmaten im 1. Jh. v. Chr. fiber das nordliche
Schwarzmeergebiet noch keine Kontakte mit dem Romischen Reich
gehabt haben konnen. Dafur konnten sie in der Zeit der Konfrontation
Roms mit Mitridatos in Kleinasien mit dem keltischen Reich in Beriihrung
gekommen sein (Raev, 1994. P. 347-357).
Diese Situation anderte sich im 1. Jh. n. Chr., als romische
Importwaren in sarmatischen Grabstatten zunehmend haufiger
auftreten. Einzelne Funde liegen sogar aus Mordowien und vom
siidlichen Ural vor (Kropotkin, 1970. P. 157). Dies laBt sich mit einer
Reihe von Fakten erklaren. Zu dieser Zeit kamen die Sarmaten im
Donaugebiet mit dem Romischen Reich in Beriihrung, und das
Schwarzmeer-Bassin wurde zum standigen Interessengebiet Roms, das
die Situation in dieser Region zu kontrollieren versuchte. In der
Fachliteratur wird haufig nach dem Weg gefiragt, auf dem diese Funde
zu den Sarmaten gelangte. Ohne hier die Forschungsmeinungen im
einzelnen referieren zu wollen, wird der Nachweis romischen Imports
in den Steppen auf unterschiedliche Weise erklart. Ein Erklarungsansatz
betont den Handel der Sarmaten mit den Stadten des nordlichen
Schwarzmeergebietes und den Bewohnern der romischen Provinzen,
ein anderer stellt rauberische Einfalle in den Vordergrund und sieht die
fremden Giiter als Kriegstrophaen. AuBerst wertvolle Gegenstande
waren wahrscheinlich diplomatische Geschenke an den sarmatischen
Adel von Seiten der romischen Administration (Raev, 1986. 65 f), wie
auch historische Quellen berichten (Tac. Germ. 5).
Ein sehr interessantes Bild liefert die Kartierung der Fundstellen von
Importgeschirr aus der Mitte des 1. Jh. n. Chr. Schwerpunkte finden sich
am Kuban’, am unteren Don und teilweise auch im unteren Wolgagebiet.
Diese Verbreitung ist besonders typisch fur teures Geschirr aus Silber, das
in erster Linie als diplomatisches Geschenk der romischen Administration
an den sarmatischen Adel angesehen wird (Klejn, 1979. 208 f).
Auf die Frage, warum ausgerechnet diese Region ohne
unmittelbare Beriihrung mit den romischen Grenzen fur Rom so
anhaltend interessant war, gibt es wahrscheinlich mehrere Antworten.
-309-
---------------------А. С. Скрипкин -----------------------------
Zu dieser Zeit wurden an der Donaugrenze des romischen Reiches die
Barbaren aktiv, unter denen die Jazygen und die Roxolanen eine wichtige
Rolle spielten. Diese Volker werden traditionsgemaB zum Kreis der
sarmatischen Volker gezahlt. Um die angespannte Lage im Donaugebiet
zu beruhigen, muBte die Einheit der nordlichen Schwarzmeer-Nomaden
destabilisiert werden. Fiir dieses Ziel eigneten sich am besten die
Nomaden des nordostlichen Schwarzmeerraumes, die machtig genug
waren und sich ausreichend von den westlichen Sarmaten-Gruppen
unterschieden.
Nicht weniger wichtig war fiir Rom die Kontrolle der Situation im
Transkaukasus. Die Raubziige der Sarmaten in diesem Gebiet beriihrten
deshalb die Interessen Roms, weil diese Uberfalle haufig
Bundesgenossen Roms betrafen. Von der Bedeutung dieser Region
fur Rom zeugen die von Nero durchgefiihrten Vbrbereitungen fiir einen
Feldzug in denKaukasus gegen die Alanen, derenHauptsiedlungsgebiet
wie bekannt am Azowschen Meer und am unteren Don lag (Flavius
Josephus, VII, 7, 4). Es ist nicht auszuschlieBen, daB Rom in
transkaukasischen Angelegenheiten in den Sarmaten Bundesgenossen
und keine Feinde gesehen hat.
Und zuletzt war fiir Rom auch die Situation im Bosporischen
Herrschaftsgebiet, das bis zu dieser Zeit ein Vasall Roms war, nicht
gleichgiiltig. Rom war stark an einer proromischen Orientierung des
Bosporusgebiets interessiert, und beim Versuch, die Situation zu andem,
benutzte es Kontingente benachbarter Nomadenstamme. Dies war
beispielsweise in der Mitte des 1. Jh. n. Chr. der Fall, als Mitridatos VIII.
versuchte, sich von der Vbrmundschaft Roms zu befreien und die Romer
die Aorsen zu einem Biindnis gegen ihn heranzogen (Tac. Ann. XII, 15).
Es ist nicht auszuschlieBen, daB sich ein Teil der Sarmaten als besoldete
Bundesgenossen in Diensten Roms befand, dem die Verpflichtung zufiel, die
Ruhe in den Grenzgebieten wiederherzustellen. Moglicherweise zahlte dazu
der Teil der Bevolkerung am Kuban’, der den „Goldenen Friedhof ’ hinterlassen
hat (Guschtschina, Zaseckaja, 1994. P. 39).
Natiirlich beschranken sich die romischen Importe bei den Sarmaten
nicht auf Metallgeschirr. Unter den Funden in sarmatischen Grabern
kommen auch andere Gegenstande vor: Spiegel, Helme, Fibeln, Glasgeschirr
(Sergazkov, 1994. P. 19-27). Doch das Geschirr aus Metall zahlt zu den
-310-
Сарматы и Восток --------------------------
cahlreichen und markantesten Funden in der sarmatischen materiellen Kultur
rnd erfullte, so scheint es - das betrifft insbesondere das exklusive Geschirr -
lie politischen Aufgaben, von denen oben die Rede war.
Auf diese Art tragt die sarmatische archaologische Kultur in den
irsten Jahrhunderten n. Chr. in gewissem MaBe synkretistische Ziige
jnd spiegelt ihre kulturellen, okonomischen und politischen Kontakte
abjektiv wider. Besonders charakteristiSch ist der Synkretismus fiir die
Beigaben in Adelsgrabern. Aus den osteuropaischen Steppen ist eine
ganze Serie von reichen sarmatischen Grabstatten aus den ersten
Jahrhunderten n. Chr. bekannt, die Gegenstande aus verschiedenen
Herstellungszentren vom Romischen Reich bis nach China enthalten;
zu denken ist etwa an die Grabanlagen von Chochlatsch, Kosika,
Tcuguno-Kreninka, Vinogradnyj undOktjabrskij.
Die barbarische eurasische Welt, darunter auch die Sarmaten,
hat beim Aufbau von Beziehungen zwischen dem Osten und dem Westen
groBe Bedeutung besessen und die Kultur einer Reihe von Volkern,
die an diesem ProzeB nicht unmittelbar beteiligt waren, entscheidend
gepragt. Kulturelle Elemente der ostlichen Zivilisation gelangten durch
den Steppenkorridor in die Siedlungsgebiete der Daken und der Kelto-
Germanen und wurden von ihnen in die eigene Kultur iibernommen.
Dieses Thema ist noch nicht griindlich untersucht worden, seine
Erforschung erscheint aber lohnenswert.
-311-
Taf. 1 Schwerter und Dolche aus China und von sarmatischen Fundstellen:
1-6 — China; 7-14 - sarmatisch
3
Taf. 2. Halsringe und Armspangen:
1-4 - Taxila (Indien); 5—7 - Tilja-tepe (Afghanistan);
8-10 - Tup-Hona (Tadchikistan); 11 - Porogi (Ukraine);
12 - Nikolskoje (RuBIand)
----------------------А. С. Скрипкин 
Literatur
Bishop, M. C. Roman military equipment / M. C. Bishop, J. C. Coulston. -
L., 1993.
Bujukliev, К. K. Voprosu о frakijsko-sarmatskich otnoschenijach v 1 —
nadale 2 v. n. e. (Zur Frage der thrakisch-sarmatischen Beziehungen vom
ersten bis zum Anfang des zweiten Jahrhunderts nach Christi) // Rossijskaja
Arh.-1995.
Chazanov, A. M. Oderki voennogo dela sarmatov (Studien zu
Kriegshandlungen der Sarmaten). - M., 1971.
Gadziev, M. S. Mezdu Evropoj i Aziei. Iz istorii torgovych svjazei
Dagestana v albano-sarmatskij period (Zwischen Europa und Asien. Zur
Geschichte der Handelsbeziehungen Dagestans in der albanisch-sarmatischen
Periode). - Machackala, 1997.
Gorbunova, N. G. Bronzovye zerkala kugujsko-karabulakskoj
kul’tury Fergany (Bronzespiegel der Kugajsko-karabulaksker Kultur in
Fergana) // Kul’turnye svjzi narodov Srednej Azii i Kavkaza: drevnost’ i
srednevekov’e. — M., 1990.
Guguev, V. К Han’skie zerkala i podrazanie im na teritorii jugo-vostodnoj
Evropy (Spiegel aus der Han-Zeit und ihre Nachahmungen auf dem Gebiet
Sildosteuropas) / V. K. Guguev, M. Y. Treister I I Rossiyskaya Ark. -1995. -1.
Guschtschina, 1.1. «Zolotoekladbischtsche» rimskoj epochi v Prikuban’e
(Der «Goldene Friedhof» aus romischer Zeit im Kuban-Gebiet) 11.1. Guschtschina,
L P. Zaseckaja. — Sankt Petersburg, 1994.
Klejn, L. S. О charaktere rimskogo importa v bogatych kurganach
sarmatskogo vremeni na Donu (Uber den Charakter romischer Importe in reichen
Hiigelgrabern aus sarmatischer Zeit am Don) //Anticnyi mir i archeologija. -
Saratov, 1979.
Kovalev, A. A. О datirovke olennogo kamnja izkurgana Arzan (Uber die
Datierung der Hirsch-Stelen aus dem Arzan-HUgel) // Skifo-sibirskij mir.
Iskustvo i ideologija. - Novosibirsk, 1987.
Kropotkin, V. V. Rimskie importnye izdelija v Vbstodnoj Evrope (II v. do
n. e. - V v. n. e.) [Romische Importwaren in Osteuropa (2. Jh. vor bis 5. Jh. nach
Chr.)] 11 Svod arch, ictocnikov. —1970. — Dl-27.
Kubarev, V. D. Kurgany Ulandryka (Die Grabhtlgel von Ulandrik)
/ V. D. Kubarev. — Novosibirsk, 1987.
Kuznetsov, B. A. Alany na zapade: archeologiceskaja real’nost’ ili mif?
(Die Alanen im Westen: ArchSologische Realitat oder Mythos?) // Rossijskaja
Arh. -1996. -4.
-314-
-	.	Сарматы и Восток ----------------------------
Litvinskij, В. A. Orudija truda i utvar’ iz mogil’nikov zapadnoj
Fergany (Arbeitswerkzeuge und - gerate aus Grabstatten in West-
Fergana)/ B. A. Litvinskij. - M., 1978.
Litvinskij, B. A. Kulty i ritualy kuschanskoj Baktrii (Kulte und Riten des
kusanischen Baktriens) / B. A. Litvinskij, A. V. Sedov. — M., 1984.
Mandel 'schtam, A. M. Kocevniki na puti v Indiju (Nomaden auf dem
Weg nach Indien) // Mat. i Issled. Arch. SSSR. -1966. -136.
Maximenko, V. E. Pozdnesarmatskie pogrebenija v kurganach na reke
Bystroj (Spatsarmatische Bestattungen in Htigelgrabern am FluB Bystraja)
/ V E. Maximenko, S. /. Bezuglov I I Sovetskaja Arch. -1987. -1.
Mogilnikov, V. A. Hunnu Zabajkal’ja (Die Hunnu Transbaikaliens).
Stepnaja polosa Aziackoj Casti SSSR v skifo-sarmatskoe vremja
/ V. A. Mogilnikov. -M., 1992.
Neumann-Stekner, E Tod am Rhein. BegrSbnisse im friihen Koln. Rom.-
Germ. Mus. Stadt Koln /F. Neumann-Stekner. - Koln, 1997.
Raev, B. A. Bronze Vessels of the late La-Tene-Period from Sarmatia.
Akten der 10. internationalen Tagung fiber antikeBronzen. Freiburg 18-22.
Juli 1988. Forsch, u. Ber. Friihgesch. Baden-Wurttemberg 45. - Stuttgart, 1994.
Raev, B. A. Roman Imports in the Lower Don Basin. - Oxford, 1986. -
(BAR. International Series; 278).
Sarianidi, V. I. Baktrijskij centr zlatodelija: (Das baktrische Zentrum der
Goldverarbeitung) // Sovetskaja Arch. -1987. - 1.
Sergazkov, 1. V. Sarmaty volgo-donskich stepej i Rim v pervych vekach
naschej ery (Die Sarmaten der Volga-Don-Steppen und Rom in den ersten
Jahrhunderten n. Chr.) // Problemy vseobschtschej istorii. - Volgograd, 1994.
Simonenko, A. V. Sarmaty Cevero-Zapadnogo Pricernomor’ja v I v. n. e.
(Die Sarmaten im nordwestlichen Schwarzmeerraum im ersten Jahrhundert n.
Chr.)/A. V. Simonenko, В. I. Lobaj. - Kiev, 1991.
Skripkin, A. S. К datirovke nekotorych tipov sarmatskogo oruzija (Zur
Datierung einiger sarmatischer Waffenarten) // Sovetskaja Arch. -1980. — 1.
Skripkin, A. S. Kitajskie vpedatlenija rossijskogo archeologa : (Die
Eindrticke eines russischen Archaologen in China) // Vestnik Volgogradskogo
gosudarstvennogo universiteta. Serija 4, Istorija, filosofija. -1996. - Vypusk 1.
Szun Suk-Be. Voprosy chronologii epochi ieleza Severnogo Kitaja (Fragen
zur Chronologie des Eisenzeitalters in Nordchina) // Antidnaja civilizacija i
varvarskij mir. - Krasnodar; Krasnaja Poljna, 1997.
Treasures of the Warrior Tombs. - Glasgow Museums. —1996.
Vajnberg, B. N. Zametki о znakach i tamgach Mongolii
(Anmerkungen zu Zeichen und “tamgi” der Mongolei) / B. N. Vajnberg,
-315-
А. С. Скрипкин
Е. A. Novgorodova И Istorija i kul’tura narodov Srednej Azii (drevnost’ i
srednie veka). - M., 1976.
Werner, J. Der goldene Armring des Frankenkonigs Childerich und die
germanischen Handgelenkringe der jiingeren Kaiserzeit. Friihmittelalterl.
Stud. -1980. -14.
Zaseckaja, I. P. Klassifikacija nakoneenikov strel gunskoj epochi
(konec IV - V v. n. e.) (Die Klassifizierung von Pfeilspitzen aus der
hunnischen Epoche [Ende 4. Jh. bis 5. Jh.]) // Istorija i kultura sarmatov. -
Saratov, 1983.
К КРИТИКЕ
ИСТОЧНИКОВ ИССЛЕДОВАНИЙ,
ПОСВЯЩЕННЫХ РЕКОНСТРУКЦИИ
ТОРГОВЫХ ПУТЕЙ
В СКИФО-САРМАТСКОЕ ВРЕМЯ
(ВДИ. - 2003. - № 3. - С. 194-203.)
Одно из обязательных условий практически любого исследо-
вания по истории - не только определение круга источников, но и
выявление их информативных возможностей. В первую очередь ис-
следователь должен убедиться в их объективности, а также опреде-
лить, содержат ли привлекаемые им источники непосредственно ту
информацию, на которую он рассчитывает для решения поставлен-
ных задач. Сказанное относится к той отрасли исторического источ-
никоведения, которое именуется критикой источников.
В данном случае речь пойдет об использовании археологи-
ческих источников в выявлении торговых связей в эпоху раннего
железного века в восточноевропейских степях, занятых кочевни-
ками. Часто в литературе, посвященной этой теме, можно встре-
тить суждения о том, что находки отдельных импортных вещей
маркируют торговые пути или свидетельствуют о торговых свя-
зях между районами, где эти вещи найдены, и теми местами, где
они были изготовлены. Такая интерпретация находок возможна,
но она бывает не единственной. Исследователь должен просчи-
тать и другие возможные варианты попадания вещей неместного
производства в кочевнические погребальные комплексы.
Знакомство с рядом публикаций, посвященных различного
рода импортам из кочевнических памятников Восточной Европы,
© Скрипкин А. С., 2003
© Скрипкин А. С., 2010, с изменениями
-317-
------------------- А. С. Скрипкин 
показывает, что часто интерпретация одного и того же материа-
ла зависит от темы исследования. Если ставится задача реконст-
руировать политические отношения, то ряд категорий импортных
вещей, особенно престижных, интерпретируется как дипломати-
ческие дары или дань, или военные трофеи, или подношения при
заключении междинастийных браков и пр. Если же в исследова-
нии ставится цель проследить переселение какого-либо народа,
зачастую те же вещи используются для обоснования миграцион-
ных процессов. А когда речь заходит о торговле, то многие из
этих вещей неместного происхождения считаются попавшими в
места находок в результате торговых связей.
Вообще отдельно взятые вещи неместного происхождения в
кочевнических погребениях интерпретировать на предмет спосо-
ба их попадания туда довольно сложно. Варианты могут быть
самые разнообразные, к тому же, как правило, неизвестно, где та
или иная вещь была приобретена кочевником, прежде чем вмес-
те с ним попасть в погребение.
Так, например, находка в сарматском погребении у с. Ишту-
ганово в Башкортостане двух монет времени Митридата VI Ев-
патора и Фарнака вместе с кувшином, аналоги которому доста-
точно хорошо известны на Кубани и Нижнем Дону, обычно трак-
туется как свидетельство о торговых связях сарматов Южного
Приуралья с Причерноморьем и Северным Кавказом на рубеже
эр (Кропоткин, Обыденнов, 1985. С. 242-245; Акбулатов, 1999.
С. 72-73) или даже на основании этой одной находки делается
вывод о существовании в I в. до н. э. транзитного северного пути,
который проходил на Северный Кавказ (Прокопенко, 1999. С. 68).
В вышеприведенной интерпретации немаловажная роль от-
водится кувшину из иштугановского погребения. В сарматских
погребальных комплексах рубежа и первых веков нашей эры очень
часто встречается серо- и чернолощеная керамика донского и
северокавказского происхождения. Если нанести на карту места
ее находок, то полученная картина будет свидетельствовать о до-
статочно большом ее разбросе на огромной территории, включая
Нижний и Средний Дон, Поволжье, Западный Казахстан и Южное
Приуралье. Наметить какие-либо торговые пути по этой катего-
-318-
------------------Сарматы и Восток -------------------
рии находок невозможно. Данная ситуация, скорее всего, свиде-
тельствует о том, что керамика указанного типа приобреталась
сарматами на Нижнем Дону и на Кубани, в некоторых других се-
верокавказских производственных центрах, видимо, в большин-
стве своем в зимний период, когда кочевники сосредоточивались
в основном в южных районах, ближе к местам, богатым кормо-
выми запасами. Страбон относительно роксоланов писал по это-
му поводу: «Они следуют за пастбищами, всегда по очереди вы-
бирая богатые травой места, зимой на болотах около Меотиды, а
летом на равнинах» (VII. 2. 17). Тот же Страбон характеризовал
город Танаис, располагавшийся непосредственно у берега Мео-
тийского озера, как важнейший торговый центр для азиатских и
европейских кочевников (XI. 2. 3). Таким образом, различные
вещи, в том числе и кружальная керамика, могли приобретаться
кочевниками в местах их непосредственного производства, а не
доставляться, например, в Южное Приуралье купцами. Качествен-
ная глиняная посуда из ремесленных центров оседлого населения
пользовалась у кочевников большим спросом. В период сезонных
перекочевок такая посуда попадала в различные, зачастую до-
вольно отдаленные, места. Нахождение двух монет в иштуганов-
ском погребении также не может свидетельствовать о непремен-
но торговых связях сарматов Приуралья с Северным Причерно-
морьем. Находки монет в сарматских погребениях крайне редки,
вместе с иштугановским их известно всего три (Безуглов, 2001.
С. 57-61). С.И. Безуглов, проанализировавший ситуацию с наход-
ками монет в кочевнических погребениях на Нижнем Дону, в зоне
наиболее активного контакта кочевников с античной цивилизаци-
ей, пришел к убедительному заключению, что «идея денежного
обращения на основе металлической монеты осталась чуждой
миру кочевых сарматов на всем протяжении его существования»
(Безуглов, 2001. С. 60).
Об отсутствии устойчивых торговых путей, шедших из Се-
верного Причерноморья в рассматриваемое время в район Юж-
ного Урала, косвенно свидетельствует абсолютная неосведомлен-
ность античных географов о территориях, расположенных север-
ней и восточней нижнего течения Дона. Страбон, рассуждавший
-319-
————----———— А. С. Скрипкин ___________________________—
по поводу отсутствия у греческих авторов реальных представле-
ний об истоках реки Танаис, отмечал, что причиной тому явля-
лись кочевники, «не вступающие в общение с другими народно-
стями и более многочисленные и могущественные», которые «пре-
градили доступ во все удобные места страны и в судоходные ча-
сти реки» (XI. 2. 2).
Другой пример. Существует мнение, что находки в Южном
Приуралье в савромато-сарматское время предметов ахеменид-
ского и среднеазиатского производства свидетельствуют о нали-
чии караванного пути, по которому осуществлялись торговые связи
южноуральских кочевников с Персидской державой, а после ее
падения - со Средней Азией (Акбулатов, 1999. С. 67).
Отмеченной выше археологической ситуации в Южном При-
уралье может быть и другое объяснение. Кочевнические памят-
ники Южного Приуралья и Приаралья могли принадлежать одним
и тем же или весьма близким популяциям номадов. Л.Т. Яблонс-
кий, исследовавший антропологический материал второй полови-
ны I тыс. до н. э., принадлежащий скотоводческому населению
Южного Приаралья, отмечал: «Данные краниологии со всей опре-
деленностью свидетельствуют об общем (на высоком таксоно-
мическом уровне) происхождении сарматских и присаракамышс-
ких популяций кангюйской эпохи. При этом географическая пра-
родина общего кранеологического комплекса лежит за предела-
ми Южного Приаралья и располагается, вероятно, в степях При-
уралья и Зауралья савроматского времени» (Яблонский, 1999.
С. 102). В.Н. Ягодин с соавторами достаточно определенно выс-
казались, что «обнаруженные кочевнические памятники IV—II вв.
до н. э. на Устюрте и локализация их меридиональной цепочкой,
протянувшейся через плато к центрам древнехорезмийской осед-
лоземледельческой цивилизации, позволяет поставить вопрос о су-
ществовании кочевого цикла Южное Приуралье - юго-западное
Приаралье» (Древняя..., 1978. С. 290). Таким образом, вещи ахе-
менидского и среднеазиатского происхождения могли и не заво-
зиться купцами в Южное Приуралье, а приобретались кочевника-
ми во время перекочевок в приграничных районах Хорезма. О том,
что сезонные перекочевки кочевников могли осуществляться на
-320-
-   -	. , Сарматы и Восток ----------- ...	— ...—__
большие расстояния, имеется достаточно много сведений. Так,
например, по архивным данным калмыки во время кочевания за
сезон в ХУЛ в. проходили до 1000-1500 км (Железчиков, Сергац-
ков, Скрипкин, 1995. С. 10).
При реконструкции торговых связей надо учитывать и еще
один фактор — вероятность изготовления вещей на месте по при-
возным моделям, что создает обманчивый эффект интенсивного
поступления их из других районов. Так, Ю.А. Прокопенко, обо-
сновывая наличие торговых связей между районами Северного
Кавказа и Северным Причерноморьем, наряду с другими катего-
риями материала использует для доказательства фибулы, среди
которых большую часть составляют лучковые конструкции. Из-
готовление таких фибул первоначально действительно осуществ-
лялось в городах Северного Причерноморья, скорее всего в Кры-
му, но, как показали исследования металла фибул из северокав-
казских находок, рецептура его местная. Это свидетельствует о
том, что, по крайней мере, какая-то часть фибул изготовлялась на
Северном Кавказе по северопричерноморским образцам, а не была
завезена сюда (Барцева, 1974. С. 39; 1985. С. 266).
Даже при интерпретации массовых находок монет, которые,
казалось бы, бесспорно свидетельствуют о торговых связях, надо
быть осторожным в далеко идущих выводах. При реконструкции
торговых путей через Сарматию обычно ссылаются на частые
находки античных монет в Нижнем Поволжье. Кроме того, упо-
минаются еще две греческие свинцовые пломбы якобы V в. до
н. э., найденные на Бодянском городище в Волгоградской облас-
ти. Первым сводку этих находок дал член Саратовской ученой
архивной комиссии Б.В. Зайковский (Зайковский, 1926. С. 41-49).
Более десяти лет тому назад саратовский археолог В.Г. Миро-
нов, занимавшийся составлением археологических карт различ-
ных районов Нижнего Поволжья по сообщениям членов СУАК,
высказывал сомнения в отношении времени попадания античных
монет в Поволжье, поскольку их находки, по его данным, тяготе-
ли в основном к поселениям или городам Золотой Орды'.
1 Устное сообщение.
-321-
-------------------А. С. Скрипкин 
Обратимся к первоисточникам информации о находках этих
монет и пломб. В статье Б.В. Зайковского отмечено 52 пункта в
Нижнем Поволжье, где было найдено 144 монеты дозологоордын-
ского времени. Самое большое их число (47 экз.), по его данным,
происходит из Бодянского городища, где в 1913 г. были якобы най-
дены и упоминавшиеся уже свинцовые пломбы. Это городище рас-
полагается рядом с районным центром Дубовкой Волгоградской
области и условно отождествляется с золотоордынским городом
Бельджаменом. Близкая информация о находках на Бодянском го-
родище содержится и в публикации Сталинградского общества
краеведения, причем перечень монет дан со ссылкой на Б.В. Зай-
ковского (Ильина, Шишкин, 1929. С. 7, 8). Существенная разница
заключается, пожалуй, лишь в том, что свинцовые греческие тор-
говые пломбы Б.В. Зайковский со слов «одного профессора из Ки-
ева» датирует IV-VI вв. н. э., а в публикации сталинградских кра-
еведов они уже датируются V веком до нашей эры.
По данным Б.В. Зайковского, на городище были найдены
монеты Александра Великого, городов Тир (в Финикии), Ольвия
III—II вв. до н. э., Херсонес, Боспорского царства, римских и ви-
зантийских императоров и даже серебряная монета царицы Та-
мары. Первое возможное объяснение такой ситуации - все эти
монеты, как и пломбы, вторичного использования и попали на тер-
риторию городища во время его функционирования не ранее
XIII века. Территория Золотой Орды, как известно, включала Се-
верное Причерноморье, где в свое время находились античные
города. Возможно, что у жителей золотоордынских городов прак-
тиковалось коллекционирование монет.
Однако такое решение проблемы навряд ли можно считать пол-
ностью удовлетворительным, и вот почему. Находки нескольких де-
сятков античных монет; якобы происходящих с Бодянского городища,
сделаны в очень короткий срок, с 1905 по 1913 г., судя по приведенным
Б.В. Зайковским датам, что вообще должно быть феноменальным
явлением для средневекового памятника. Однако эта информация ни-
как не вписывается в контекст последующих археологических иссле-
дований городища. С начала стационарных его раскопок и до после-
днего времени экспедициями, руководимыми ГА. Федоровым-Давы-
I
— 322 —
-------------------Сарматы и Восток
довым, В.Л. Егоровым, А.Г. Мухамадиевым и Е.П. Миськовым, за
сорок лет не найдено ни одной античной монеты, хотя были вскрыты
довольно большие площади городища, несравнимые с кладоискатель-
скими шурфами местных жителей Дубовки.
Напрашивается вывод: истинность сообщений о частых наход-
ках античных монет в прошлом на Бодянском городище сомнитель-
на. Использовать эти сведения в качестве исторических источников,
подтверждающих наличиеторговых связей, проходивших через Ниж-
нее Поволжье в античное время, нельзя, поскольку они не соответ-
ствуют требованиям, предъявляемым к источникам на уровне их
внешней критики. Тоже самое касается и свинцовых пломб, посколь-
ку ссылка Б.В. Зайковского на анонимного «профессора из Киева»
не позволяет точно документировать условия этой находки.
Однако на сомнительность этих находок, как правило, не обра-
щалось внимание даже достаточно опытными исследователями. Так,
Д.Б. Шелов, отметив разномастный состав монетных находок ан-
тичного времени в Нижнем Поволжье, который, по его мнению, «сви-
детельствует о случайности завоза» их сюда, тем не менее делает
вывод, что «эти находки, безусловно, являются отражением связей
Нижнего Поволжья с античными центрами, в частности с Ольвией,
поскольку, по данным Б.В. Зайковского, на Бодянском городище было
обнаружено четыре монеты этого города (Шелов, 1969. С. 296).
Д.Б. Шелов не обратил внимание и на то, что эти монеты являются
фактически разменной полисной медью, что навряд ли может сви-
детельствовать о существенных экономических связях Ольвии с сар-
матами Поволжья. Они обращались преимущественно там, где и
производились. Ссылки на находки античных монет на территории
залогоордынских городов и свинцовых пломб на Бодянском городи-
ще, как подтверждение наличия торговых связей с Нижним Повол-
жьем или прохождения здесь транзитных торговых путей без долж-
ной критики кочуют из работы в работу. Иногда на этих сомнитель-
ных находках делаются весьма ответственные выводы. Ю.А. Про-
копенко, например, утверждает, что торговый «путь в Среднюю Азию
существовал еще со времени Геродота, о чем свидетельствуют на-
ходки в Поволжье греческих торговых свинцовых пломб V в. до на-
шей эры» (Прокопенко, 1999. С. 75).
-323-
-------------------А. С. Скрипкин ------------------------
И все же, откуда появились сведения об античных монетах,
например, с Бодянского городища? Кое-какие данные на этот счет
можно найти в трудах СУАК. Так, из одной публикации того же
Б.В. Зайковского следует, что собирание им находок с Бодянского
городища было поручено «посадскому пастуху Ермолаю Парфено-
вичу Колбяшкину» (Зайковский, 1908. С. 33-44). Поскольку за эти
находки предполагалась какая-то оплата, то, видимо, этот пастух
собирал не только то, что находилось на территории городища, но и
то, что имелось на руках у жителей Дубовки. Античные монеты
могли попасть на берега Волги и иным путем. Торговля монетами
на юге России имела давние традиции. Можно вспомнить об изве-
стном промысле жителей с. Парутино, собиравших на Ольвийском
городище монеты и продававших их в качестве сувениров. О рас-
пространении коллекционирования монет в Поволжье в начале XX в.
говорит и сам Б.В. Зайковский, который покупал их у частных лиц.
Он же упоминает и некого Тулупова, жившего в конце XIX - начале
XX в. в Камышине и занимавшегося перепродажей греческих и
римских монет. Б.В. Зайковский приводит и еще одно очень важ-
ное для нас сообщение о том, что после событий 1905 и 1917 гг.
«масса нумизматического материала поступила в обращение из
разгромленных барских усадеб». Интересно, что основная масса
находок античных монет с Бодянского городища приходится при-
мерно на это время (Зайковский, 1926. С. 41,48,49). Сам Б.В. Зай-
ковский, если имелась какая-либо информация о месте находок
монет, верил, что они попали в Нижневолжский край во время, близ-
кое их чеканке. Он считал, что, по крайней мере, с первых веков
нашей эры, район Царицынского и Камышинского уездов «был не
только заселен, но даже имел сношения с древним культурным
миром» и что будущие строго научные исследования Бодянского
городища, возможно, дадут более убедительные доказательства
этому (Зайковский, 1908. С. 40). Однако, как показали археологи-
ческие исследования этого городища, версия Б.В. Зайковского не
нашла подтверждения, слоев ранее золотоордынского времени на
нем не обнаружено, более того, подвергается серьезному сомне-
нию его информация о находках античных монет не только на этом
памятнике, но и в других местах Поволжья.
-324-
Сарматы и Восток
Достаточно много «легенд» накопилось в нашей археологичес-
кой литературе о Великом шелковом пути, в данном случае о его
северном ответвлении. Все, что найдено в сарматских курганах и
имеет восточное происхождение, а тем паче если отдельные наход-
ки связаны с Китаем (например, ханьские зеркала или шелк), то это
воспринимается как непременный результат торговли по Великому
шелковому пути. Хотя к западному импорту в сарматских комплек-
сах исследователи подходят более дифференцированно, считая, что
это могла быть и военная добыча, и плата за службу, и дипломати-
ческие дары, и, наконец, объекты торговли. Я полагаю, что эти вари-
анты приемлемы и для поступления в степи Восточной Европы ве-
щей с востока, в том числе и китайских.
Следует отметить, что функционирование северного ответвле-
ния Великого шелкового пути в эпоху раннего железного века гипоте-
тично, так как в письменных источниках нет на это прямых указа-
ний. По авторитетному мнению известного специалиста по древней
истории Средней Азии Б.Я. Ставиского, документальное подтверж-
дение наличия степного торгового пути из Средней Азии через По-
волжье и далее на запад и юго-запад относится к раннему средневе-
ковью (Ставиский, 1992. С. 18). Мнение о том, что этот путь начина-
ет действовать в сарматское время еще до нашей эры, основано в
первую очередь на археологических материалах.
Обоснование даты конец П-I в. до н. э. как времени начала
поступления по северному пути шелковых тканей и бронзовых ки-
тайских зеркал на Нижнюю Волгу и в Северное Причерноморье при-
надлежит известному специалисту по этой теме Е.И. Лубо-Лесни-
ченко. В определении указанной даты он исходил из датировок хань-
ских зеркал так, как они датируются в Китае (Лубо-Лесниченко, 1988.
С. 370, 371; 1994. С. 244). В последующее время эта дата нашла
отражение в работе ряда других авторов и недавно была активно
поддержана Ю.А. Прокопенко (Прокопенко, 1999. С. 67-83).
Однако новые исследования, основанные на китайских источ-
никах, показывают, что к этому времени еще не могли сложится бла-
гоприятные условия для функционирования «северного пути», тем
более связи Китая через Среднюю Азию с Восточной Европой. В 30-
20-е гг. II в. до н. э. Китай только получает первые сведения о наро-
-325-
 А. С. Скрипкин -----------------------
дах Средней Азии, которые были несколько позже обнародованы
Сыма Цянем. В своей недавно вышедшей книге Л.А. Боровкова со
ссылкой на китайские источники, в частности на сочинение Бань Гу,
отмечает, что в середине I в. до н. э. ханьская администрация, на-
значив своих представителей в Западный край (речь идет о Восточ-
ном Туркестане), которые должны были обеспечивать там спокой-
ствие, не взыскивала с него ни налогов, ни дани по причине большой
его отдаленности, поскольку доставка оттуда товаров в Китай обо-
шлась бы дороже их стоимости (Боровкова, 2001. С. 238,239). При
такой ситуации полагать, что товары из Китая с конца П и в I в.
до н. э. начинают поступать на Волгу и далее на запад, навряд ли
возможно. Что касается Китая, то для него никакой экономической
выгоды в установлении таких далеких связей явно не было. Да и
посредническая торговля в этом направлении была осложнена в этот
период времени многими факторами внешнеполитического характе-
ра. Как известно, П-I вв. до н. э. - это время жесткой конфронтации
Китая и хунну, которая и ускорила открытие первыми Западного края.
Китай искал здесь союзников и нашел их в лице усуней. Союзником
же хунну здесь оказался Канпой (Канцзюй), располагавшийся к се-
веро-западу от усуней, который последовательно выступал против
ханьского Китая и усуней. Довольно частые военные стычки между
этими двумя группировками постоянно дестабилизировали ситуацию
особенно в пограничных районах между Кангюем и усунями вплоть
до конца 30-х гг. I в. до н. э., когда после поражения шаньюя Чжичжи
Канпой вынужден был установить дипломатические отношения с
Китаем и Усунь (Боровкова, 2001. С. 292-313).
Ситуация в Северном Причерноморье, где должен завершать-
ся «северный путь», в это время тоже была неблагоприятной для
установления стабильных торговых связей. Как уже отмечалось
выше со ссылкой на СтрабоИа, многочисленные и могуществен-
ные кочевники, «не вступающие в общение с другими народно-
стями», преградили здесь доступ в глубинные степные районы.
Торговый путь греков в то время, видимо, обрывался в дельте
Дона в городе Танаисе. Страбон, характеризуя Танаис как «тор-
говый центр азиатских и европейских кочевников», отмечал, что
торговля здесь осуществлялась исключительно между боспорс-
-326-
------------------ арматы и Восток----------------------
кими купцами и кочевниками, причем последние торговали теми
товарами, «которые можно найти у кочевников». Никаких наме-
ков на какой-то торговый путь от Танаиса через земли кочевни-
ков у Страбона нет. Сложившаяся обстановка в этом районе При-
черноморья имеет хорошую хронологическую привязку. В той
части XI книги «Географии» Страбона, где излагается вышеопи-
санная ситуация, упоминается разрушение Танаиса царем понтий-
ским и боспорским Полемоном I (XI. 2. 3), это событие произош-
ло в самом конце I в. до нашей эры.
Не противоречит вышеизложенному и сообщение Страбона
о торговле аорсов индийскими и вавилонскими товарами, кото-
рые они получали от армян и мидийцев (XI. 5. 8), поскольку речь
идет о транскавказском пути. Где он завершался - неясно, но впол-
не очевидно, что этот путь не имел отношения к реконструируе-
мому северному ответвлению Великого шелкового пути, шедше-
му через Среднюю Азию, Южное Приуралье, Волгу и Дон в Се-
верное Причерноморье.
В период активного противостояния хунну и Китая изделия
китайского производства вряд ли в массовом порядке проникали
далее территории, занятой усунями. С конца II в. до н. э. начина-
ется обмен посольствами между Китаем и усунями, Китай посы-
лает целые караваны с подарками усуньскому предводителю. Бань
Гу, например, свидетельствовал, что в 107 г. до н. э. к усуньскому
куньмо была отправлена в жены китайская принцесса с несколь-
кими сотнями евнухов и многими дарами. Став женой куньмо,
она одаривала деньгами и шелковыми тканями знатных усуней.
Император каждый год посылал ей послов с шатрами и богаты-
ми шелками (Боровкова, 2001. С. 249). Практика отправлять дип-
ломатические миссии с богатыми дарами была широко распрос-
транена в ханьском Китае. Сыма Цянь отмечал, что ежегодно в
Западный край отправлялось пять-десять таких миссий (Боров-
кова, 1989). Все это бесспорно приводило к насыщению китайски-
ми товарами территории, преимущественно занятой усунями. Воз-
можно, в этот период налаживается и торговый обмен между Ки-
таем и усунями, в котором последние были более всего заинтере-
сованы. Однако наиболее существенным источником поступле-
-327-
---——— ____________ А. С. Скрипкин -----------------------
ния китайских изделий к ним в этот период была не торговля, а
дипломатические дары. Навряд ли Китай в то время был очень
заинтересован в налаживании торговых контактов с этими райо-
нами. Торговля с кочевниками использовалась земледельчески-
ми цивилизациями как средство политического давления на них,
что признается универсальной закономерностью для всех райо-
нов, где такое взаимодействие имело место. Хунну, например, си-
лой заставляли Китай открывать для них приграничные торговые
пункты (Крадин, 1996. С. 46).
В конце П - первой половине I в. до н. э. вещи китайского произ-
водства вряд ли распространились далее на запад и на север за пре-
делы территории, которую контролировали усуни, поскольку Кангюй,
располагавшийся к северо-западу от усуней, являясь союзником хунну,
находился во враждебных отношениях как с усунями, так и с Кита-
ем. В течение указанного времени Китай не осуществлял никаких
связей с Канпоем (Боровкова, 2001. С. 308).
В письменных и археологических источниках нет подтверж-
дения того, что северное ответвление Великого шелкового пути
стало функционировать с конца II и в I в. до нашей эры. Ранняя
дата, предложенная Е.И. Лубо-Лесниченко, основана, как уже от-
мечалось, на находках на Нижней Волге и Дону китайских брон-
зовых зеркал эпохи ранней Хань, производство которых было на-
лажено в Китае во второй половине II в. до н. э. и продолжалось в
течение I в. до нашей эры. Е.И. Лубо-Лесниченко не счел нуж-
ным специально выяснить, в комплексах какого времени эти зер-
кала найдены в степях Восточной Европы, ведь одно дело Китай,
а другое - Поволжье и Дон (Лубо-Лесниченко, 1994. С. 244). А дей-
ствительность такова, что пока неизвестно ни одного случая на-
ходок на сарматской территории китайских зеркал, как и шелко-
вых тканей, убедительно датируемых ранее I в. нашей эры. В на-
стоящее время достаточно уверенно выделены памятники завер-
шающего этапа раннесарматской культуры II—I вв. до н. э. от
Южного Приуралья до Северного Причерноморья, в которых нет
китайских зеркал (Скрипкин, 2000. С. 137-146; Симоненко, 1993).
А.В. Симоненко, специально рассматривавший вопрос о вре-
мени появления этих зеркал в Северном Причерноморье, пришел к
-328-
------------------Сарматы и Восток	—	—.. _
выводу, что зеркала, изготовлявшиеся в Китае во П—I вв. до н. э., в
погребениях сарматской аристократии встречаются лишь в
конце I - первой половине II в. н. э., о чем свидетельствуют хорошо
датированные комплексы, как, например, Чугоно-Крепенка и Тре-
тьяки. Значительные хронологические различия в 100-150 лет меж-
ду изготовлением зеркал в Китае и их аналогами в Восточной Ев-
ропе, по мнению А.В. Симоненко, навряд ли могут свидетельство-
вать о том, что они попали в степи к сарматам в результате торго-
вого обмена (Симоненко, 2000. С. 136-143).
Мнение о том, что китайское зеркало из кургана у хут. Ви-
ноградный Ростовской области датируется 1 в. до н. э. вряд ли
следует считать убедительным, поскольку условия его находки
не известны. Происходят ли вещи, поступившие в Ростовский кра-
еведческий музей вместе с зеркалом, из одного погребения или
из разных, остается неясным. Даже если считать эти вещи еди-
ным комплексом, то уверенно датировать его I в. до н. э. нельзя,
поскольку китайское зеркало в данном случае не может браться
в расчет при датировке сарматского памятника, а бронзовые круж-
ки типа Идрия, к которому относится кружка из кургана у хут. Ви-
ноградного, известны среди находок в Помпеях, что позволяет
датировать их I в. н. э. (Tassinari, 1993. Р. 411). Именно этой на-
ходке авторы публикации придавали решающее значение при оп-
ределении более ранней даты изделий из рассматриваемого кур-
гана (Косяненко, Максименко, 1989. С. 265). Зеркало из кургана у
хут. Виноградный находит аналогии в белее поздних сарматских по-
гребениях у с. Третьяки и у с. Старая Полтавка (Скрипкин, 1994. С. 7).
Мнение А.В. Симоненко о времени появления китайских зеркал в
сарматских погребальных комплексах, кроме названных им хорошо
датированных комплексов, подтверждает и находка китайского зер-
кала в известном богатом сарматском погребении из кургана Кобя-
кове X под Ростовом, датирующаяся второй половиной I — началом
П в. н. э. (Прохорова, Гугуев, 1992. С. 159).
Таким образом, бронзовые зеркала, изготовленные в Ки-
тае во II—I вв. до н. э. и находимые через достаточно большой
промежуток времени на территории Восточной Европы, не мо-
гут служить доказательством их попадания сюда в результате
-329-
 А. С. Скрипкин ---------------------
исключительно торговых операций. Более убедительное объяс-
нение данной ситуации, видимо, таково. Как уже отмечалось,
основная часть китайских бронзовых зеркал в восточноевропей-
ских степях происходит из богатых сарматских погребений вто-
рой половины I — первой половины II в. н. э., которые вписыва-
ются в контекст более обширной группы памятников с явными
центральноазиатскими чертами в материальной культуре (Про-
хорова, Гугуев, 1992. С. 160; Беспалый, 1992. С. 175-190). Этот
круг памятников многие авторы обоснованно отождествляют с
появлением с востока новой группировки кочевников, возглавля-
емой аланами, которые фиксируются письменными источника-
ми (Raev, 1986. Р. 58-63; Яценко, 1993. С. 60-69; Скрипкин, 1996.
С. 160-169; 2001. С. 15-38) на Дону и в районе Меотиды со вто-
рой половины I в. нашей эры. В настоящее время преобладаю-
щей является центральноазиатская версия происхождения ала-
нов и предполагается их связь с усуньско-юэчьжийскими и сако-
массагетскими племенами (Габуев, 1999; Гутнов, 2001; Цуциев,
1999; Лысенко, 2001). Видимо, пришельцы с востока вместе с
другими вещами, находящими аналогии в среднеазиатских и юж-
носибирских древностях, принесли с собой и китайские зеркала,
которые у них уже достаточно долго были в обиходе.
Если же говорить о возможном установлении торговых свя-
зей, идущих из Средней Азии через Поволжье в Северное При-
черноморье и на Кавказ, то они могли наладиться после появле-
ния алан в Восточной Европе, причем косвенные данные об этом
мы можем найти только в письменных источниках. Осведомлен-
ность античной географии об отдаленных районах во многих слу-
чаях была связана с вхождением их в сферу экономических инте-
ресов различных центров цивилизованного мира. У нас есть воз-
можность выявить характер осведомленности античных авторов
о районах Северного Прикаспия в рассматриваемое время. Стра-
бон, завершивший свой труд в первой четверги I в. н. э., знавший
Дон и некоторые события, связанные с ним, не имел никакого пред-
ставления о соседней более крупной реке Волге. В его время су-
ществовали еще старые представления о том, что Каспийское
море является заливом Северного океана. Такие же знания об
-330-
------------------ Сарматы и Восток ---------------------
этом районе имелись и у эрудированного автора Плиния Старше-
го, жившего в I в. нашей эры. Все это свидетельствует о том, что
в распоряжении этих весьма осведомленных ученых своего вре-
мени не было каких-либо оригинальных сведений о территории,
по которой должен был проходить путь из Средней Азии в Север-
ное Причерноморье. Их неосведомленность резко контрастирует
с данными Клавдия Птолемея о Северном Прикаспии, который
написал свое «Географическое руководство» примерно около се-
редины II в. нашей эры. Птолемей не только знает Волгу, но и
многие незначительные реки этого района, он точно называет са-
мое короткое расстояние между Волгой и Доном, перечисляет
многие народы, проживавшие там. Таким образом, ситуация с ин-
формированностью греко-римских авторов о Северном Прикас-
пии начинает коренным образом меняться со второй половины
I в. - первой половины II в. нашей эры. Существует вполне при-
емлемое мнение о том, что информатором для Птолемея об этом
районе являлся итинерарий, которым пользовались купцы (Ель-
ницкий, 1961. С. 200-203).
Все эти факты выстраиваются в единую цепь событий. Эко-
номические связи по степному коридору через Поволжье могли
начаться при благоприятной политической обстановке, которая
наступает только со второй половины I в. н. э., в связи с установ-
лением господства аланов в восточном ареале северопонтийских
степей. Есть основания полагать, что в политическом отношении
аланы были связаны со среднеазиатским Канпоем и первоначаль-
но действовали в его интересах. Продвинувшись из Средней Азии
в восточноевропейские степи, аланы сломали негативное отно-
шение местных групп кочевников к предоставлению своих терри-
торий для торговых путей, о чем в свое время говорил Страбон.
Таким образом, мы не располагаем убедительными данны-
ми о начале торговли по северному ответвлению Великого шел-
кового пути на его участке между Средней Азией и Северным
Причерноморьем с конца II в. до н. э., тем более, у нас нет осно-
вания считать, что это направление в I в. до н. э. имело более
важное значение, нежели «южный путь» (Лубо-Лесниченко, 1988.
С. 371; 1994. С. 244). Все это еще раз подтверждает необходи-
-331-
 А. С. Скрипкин --------------------------
мость всестороннего анализа археологического материала при его
использовании в реконструировании торговых связей или транзит-
ных путей, проходивших в прошлом по землям кочевников вос-
точноевропейских степей.
Список литературы
Акбулатов, И. М. Экономика ранних кочевников Южного Ура-
ла / И. М. Акбулатов. - Уфа, 1999.
Барцева, Т. Б. Итоги изучения цветного металла Чегемского курга-
на // Археологические исследования на новостройках Кабардино-Балка-
рии в 1972-1979 гг. — Нальчик, 1985.
Барцева, Т. Б. Цветные сплавы на Северном Кавказе в раннем же-
лезном веке // СА. -1974. -№ 1.
Безуглов, С. И. Находки античных монет в погребениях кочевников
на Нижнем Дону И Донская археология. - Ростов н/Д, 2001. — № 1—2.
Беспалый, Е. И. Курган сарматского времени у г. Азова И СА. -
1992. -№1.
Боровкова, Л. А. Царства «Западного края» во II—I вв. до н. э. Вос-
точный Туркестан и Средняя Азия по сведениям из «Ши цзи» и «Хань
шу» / Л. А. Боровкова. -М., 2001.
Боровкова, Л. А. Запад Центральной Азии во II в. до н. э. - VII в. н. э.
/ Л. А. Боровкова. - М., 1989.
Габуев, Т. А. Ранняя история алан / Т. А. Габуев. - Владикавказ, 1999.
Гутнов, Ф. X. Ранние аланы. Проблемы этнической истории/ Ф. X. Гуг-
нов. - Владикавказ, 2001.
Древняя и средневековая культура Юго-Восточного Устюрта / зак-
лючение- В. Н. Ягодин, Е. Бажанов, Ю. П. Манылов. - Ташкент, 1978.
Ельницкий, Л. А. Знания древних о Северных странах / Л. А. Ельниц-
кий. — М., 1961.
Железчиков, Б. Ф. Древняя история Нижнего Поволжья по пись-
менным и археологическим источникам / Б. Ф. Железчиков, И. В. Сергац-
ков, А. С. Скрипкин. - Волгоград, 1995.
Зайковский, Б. В. Городище Бэльджаменъ // Тр. СУАК. — Саратов,
\1908. -Вып. XXIV.
Зайковский, Б. В. Из монетной летописи Нижневолжской области.
Топография наиболее достоверных монетных кладов и отдельных мо-
нетных находок древнего времени до XIII в. включительно // Тр. Нижне-
-332-
~7.__ - — ... — - Сарматы и Восток __________________— _. - ..
волжского областного научного общества краеведения. - Саратов,
1926. - Вып. 35,ч. I.
Ильина, А. Материалы к археологической карте Сталинградского,
Хоперского и некоторой части Астраханского и Камышинского округов
Нижне-Волжского края. Сталинградское окружное общество краеведе-
ния / А. Ильина, П. Шишкин. — Сталинград, 1929.
Косяненко, В. М. Комплекс вещей из сарматского погребения у ху-
тора Виноградный на Нижнем Дону / В. М. Косяненко, В. Е. Максименко
//CA.-1989.-Nsl.
Крадин, Н. Н. Империя хунну / Н. Н. Крадин. - Владивосток, 1996.
Кропоткин, В. В. Находки античных монет в погребении кочевника
на Южном Урале/В. В. Кропоткин, М. Ф. Обыденное И СА.-1985. -№2.
Лубо-Лесниченко, Е. И. Великий шелковый путь // Восточный
Туркестан в древности и раннем средневековье. Очерки истории. -
М., 1988.
Лубо-Лесниченко, Е. И. Китай на Шелковом пути. Шелк и внешние
связи древнего и раннесредневекового Китая. - М., 1994.
Лысенко, Н. Н. Асы-аланы в Центральной Азии (центральноазиатс-
кий аспект раннего этногенеза аланов) : автореф. дис.... канд. ист. наук
/ Н. Н. Лысенко. - Владикавказ, 2001.
Прокопенко, Ю А. История северокавказских торговых путей IV в.
до н. э. - XI в. н. э. / Ю. А. Прокопенко. - Ставрополь, 1999.
Прохорова, Т. А. Богатое сарматское погребение в кургане 10 Кобя-
ковского могильника / Т. А. Прохорова, В. К. Гугуев // СА. -1992. - № 1.
Симоненко, А. В. Китайские и «бактрийские» зеркала у сарматов
Северного Причерноморья // Музейш читання : матер!али науково'Г
конференцп. -Кшв, 2000.
Симоненко, А. В. Сарматы Таврии / А. В. Симоненко. - Киев, 1993.
Скрипкин, А. С. Великий шелковый путь в истории юга России
//РИЖ.- 1994.-Ns 1.
Скрипкин, А. С. К вопросу этнической истории сарматов первых
веков нашей эры // ВДИ. -1996. - № 1.
Скрипкин, А. С. К проблеме выделения сарматских памятников Ази-
атской Сарматии II—1 вв. до н. э. // Раннесарматская культура: формирова-
ние, развитие, хронология : материалы IV Междунар. конф. «Проблемы
сарматской археологии и истории». - Самара, 2000. - Вып. 1.
Скрипкин, А. С. О времени появления аланов в Восточной Европе и
их происхождении (историографический очерк) // ИАА. - Армавир; М.,
2007.-Вып. 7.
-333-
крипкин
Ставиский, Б. Я. Средняя Азия и античное Причерноморье. Про-
блема контактов, их периодизация и характер // Античная цивилизация и
варварский мир. — Новочеркасск, 1992. — Ч. I.
Цуциев, А. А. Аланы Средней Азии (I-VI вв. н. э.): проблема этноге-
неза : автореф. дис.... канд. ист. наук / А. А. Цуциев. - Владикавказ, 1999.
Шелов, Д. Б. Ольвийские монеты в Поволжье // Древности Восточ-
ной Европы. - М., 1969.
Яблонский, Л. Т. Некрополи древнего Хорезма. Археология и ант-
ропология могильников / Л. Т. Яблонский. - М., 1999.
Яценко, С. А. Аланская проблема и центральноазиатские элементы
в культуре кочевников Сарматии рубежа I—II вв. н. э. //ПАВ. -1993. -№ 3.
Raev, В. A. Roman Imports in Lower Don Basin. - Oxf., 1986. - (BAR.
International Series; 278).
Tassinari, S. Il vasellame bronzeo di Pompei / S. Tassinari. - Roma, 1993.
САРМАТСКИЕ МЕЧИ
С КОЛЬЦЕВЫМ НАВЕРШИЕМ
(II Городцовские чтения: материалы науч, конф., посвящ. 100-летию
деятельности В. А. Городцова в ГИМ, апр. 2003 г. — М. : Гос. ист.
музей. 2005. - С. 171-185. - (Тр. ГИМ; вып. 145).)
Принято считать, что мечи с кольцевым навершием явля-
ются одной из наиболее характерных черт среднесарматской куль-
туры. И действительно, начиная с рубежа эр, в I - начале II в. до
н. э., этот тип клинкового оружия у сарматов восточноевропейс-
ких степей был основным. К настоящему времени подобных ме-
чей известно несколько сотен; они происходят из погребальных
комплексов и случайных находок (рис. 1-9).
О появлении и распространении у сарматов мечей с кольце-
вым навершием существуют две основные гипотезы. Привержен-
цы первой полагают, что этот тип мечей - местного происхожде-
ния. Исходной формой для них считают более ранние мечи с на-
вершием в виде волют, зачастую образующих овал с разрывом в
центре; они появились еще в савроматское время. Наиболее пол-
но, с учетом мнений В. Гинтарса и К.Ф. Смирнова, эта версия
была изложена А.М. Хазановым. Местом формирования рассмат-
риваемого типа меча, по его мнению, были Нижнее Поволжье и
Южное Приуралье, где выявлены исходные формы мечей, имев-
ших навершия в виде сомкнутых волют, а также переходные ва-
рианты, и найдены самые ранние мечи с кольцевым навершием.
По этой версии, появление кольцевого навершия у сарматских
мечей происходило одновременно с формированием у них прямо-
го перекрестия. КIII в. до н. э. все сарматские мечи, в отличие от
© Скрипкин А. С., 2005
© Скрипкин А. С., 2010, с изменениями
-335-
—	А. С. Скрипкин ----------------------
мечей скифо-савроматского времени, уже имели прямые пере-
крестия. Эволюция мечей с кольцевым и серповидным наверши-
ем происходила параллельно и завершилась к III в. до нашей эры.
А.М. Хазанов, со ссылкой на М.И. Ростовцева, не исключал вне-
шних влияний на генезис форм с кольцевым навершием, в частно-
сти минусинских бронзовых или биметаллических кинжалов с коль-
цевым или овальным навершием, но это влияние он считал несу-
щественным, или, по крайней мере, не до конца ясным (Хазанов,
1971. С. 8-9). Точка зрения, изложенная А.М. Хазановым, нахо-
дит поддержку среди некоторых исследователей и в настоящее
время (Васильев, 2001. С. 172, 173).
Раньше и я придерживался того же мнения (Скрипкин, 1990.
С. 119-125), но затем предположил, что у сарматов мечи с кольце-
вым навершием появились не ранее II в. до н. э. под влиянием бо-
лее древних восточных традиций. Во-первых, клинковое оружие с
кольцевым навершием задолго до его распространения у сарматов
было известно на территории Северного Китая, Минусинской кот-
ловины, Тувы; во-вторых, у сарматов этот тип мечей появился на
фоне других инноваций, связанных своим происхождением с теми
же районами (Скрипкин, 1992. С. 34,35). Сейчас, оставаясь в прин-
ципе на той же позиции, я бы внес некоторые коррективы.
Наиболее ранние и достаточно представительные серии клин-
кового оружия с кольцевым навершием, указанных выше восточных
районов, изготовлены из бронзы. В основном это случайные находки,
и поэтому их датировка в определенной мере затруднена. Я не счи-
таю своей задачей подробно рассматривать вопросы датировки это-
го типа оружия, приведу лишь мнения авторитетных исследовате-
лей, занимающихся этим районом и этой проблемой. Н.Л. Членова
значительную выборку бронзовых кинжалов с кольцевым наверши-
ем включила в «предтагарскую» группу (рис. 1, 7-23), которую она
датировала «VUI/VTI, скорее VII в. до нашей эры» (Членова, 1976.
С. 37). Кинжалы с кольцевым навершием появляются, видимо, еще
в карасукское время. Так, Д.Г. Савинов счел возможным датиро-
вать Осинкинский могильник на Северном Алтае, инвентарь которо-
го содержал и кинжал рассматриваемого типа (рис. 1,24), X-VIII вв.
до н. э. (Савинов, 1975. С. 99).
-336-
.. .. ..... Сарматы и Восток
Ранние находки бронзовых кинжалов с кольцевым навершием
известны на территории Северного Китая (рис. 1, 25-27). Напри-
мер, комплекс из Чжукайгоу, в составе которого есть такой кинжал
(рис. 1, 25), датируют Х1П-Х11 вв. до н. э., возможно, несколько
более поздним временем (Чжун Сук-Бэ, 2000. С. 129).
В различных районах Центральной Азии известны находки
оленных камней с изображением кинжалов с кольцевым навер-
шием (рис. 1,1-5). По вопросу датировки этих памятников суще-
ствуют разные мнения. Обычно их датируют в пределах IX-VI вв.
до нашей эры. Д.Г. Савинов, говоря об общей дате оленных кам-
ней, отмечал, что «время их существования полностью «уклады-
вается» в первую половину I тыс. до нашей эры» (Савинов, 1994.
С. 113). Особое место в решении этой проблемы занимает курган
Аржан, где был найден фрагмент оленного камня с изображени-
ем кинжала с кольцевым навершием (рис. 1,2). Обоснование даты
этого кургана имеет большое значение для определения специфи-
ки формирования скифской культуры и в конечном счете затраги-
вает проблему происхождения скифов. М.П. Грязнов первоначаль-
но датировал Аржан VIII-VII вв. до н. э. (Грязнов, 1980. С. 55), а
затем и IX-VIII вв. до н. э. (Грязнов, 1983. С. 16). Н.Л. Членова
относит его к более позднему времени — VII—VI вв. до н. э., ука-
зав, кстати, что изображение кинжала на аржанском оленном кам-
не более всего напоминает так называемые «предтагарские» кин-
жалы (Членова, 1997. С. 33). В.И. Молодин, соглашаясь с Н.Л. Чле-
новой в отношении более поздней даты Аржана, основываясь на
ряде радиоуглеродных анализов, относит его начальную дату к
последней трети VIII в. до н. э. (Молодин, 1998. С. 225).
Один оленный камень с изображением кинжала с кольцевым
навершием происходит из Восточной Европы - из кургана у с. Це-
линное недалеко ст Джанкоя в Крыму (рис. 1, 6). В том же гургане
находилось погребение черногоровского времени (Корпусова, Бело-
зор, 1980. С. 238-246). Исследователи полагали, что погребение и
оленный камень связаны между собой и датировали этот комплекс
IX в. до нашей эры. Н.Л. Членова, отметив, что изображение кинжа-
ла на джанкойском камне типологически близко «предтагарским»
кинжалам VII—VI вв., предложила датировать изваяние из Джанкоя
-337-
-------------------А. С. Скрипкин ------------------------
VII в. дон. э. (Членова, 1997. С. 34). А.А. Ковалев, сопоставив изоб-
ражения предметов на оленных камнях Восточной Европы, в том
числе и на камне из Целинного, с археологическим контекстом этого
региона, пришел к выводу о возможности отнести их ко второй поло-
вине IX-VIII в. до н. э. (Ковалев, 2000. С. 161). Другие исследовате-
ли датируют пленный камень из-под Джанкоя временем не ранее
серединыVIIIв. дон. э.(Савинов, 1994. С. 113,114).
В связи с этим есть все основания считать, что клинковое ору-
жие с кольцевым навершием первоначально появилось в районах
Центральной Азии и Южной Сибири уже в эпоху поздней бронзы,
возможно, в конце П тысячелетия до н. э., если учесть находки из
Северного Китая. Об этом свидетельствует широкое распростране-
ние ножей с кольцевым навершием и в Минусинской котловине в ка-
расукское, и в С еверном Китае в иньское время (Членова, 1972; Чжун
Сук-Бэ, 1998). Все это говорит о большой популярности там в про-
шлом этого вида наверший у ножей и затем у клинкового оружия.
Очевидно, традиция изготовления подобного оружия с кольцевым
навершием на рассматриваемой территории была прочной и доста-
точно длительной. В Сибири кинжалы с таким навершием продол-
жали встречаться и на протяжении всей татарской культуры
(рис. 1,28-31) (Кулемзин, 1974. С. 27-36; Членова, 1992. С. 214).
В начале раннего железного века в Сибири отмечены находки биме-
таллических мечей с кольцевым навершием (рис. 3, 7) (Полосьмак,
1987. С. 75,76, рис.72; Соловьев, 1981. С. 51-61). В скифское время,
изготовленные из железа, они известны на Алтае (рис. 1,32, 33) и в
Верхнем Приобье (рис. 1, 34-36) (Суразаков, 1984; 1988. С. 48; Мо-
гильников, 1997. С. 46-48). В V-Ш вв. до н. э. бронзовые кинжалы с
таким же навершием были широко распространены на обширной тер-
ритории современного Северного Китая, их находки известны на тер-
ритории Ордоса, Внутренней Монголии, провинций Хэбэй, Шеньси,
Ганьсу. В отличие от кинжалов бронзового века в большинстве сво-
ем они имеют бабочковидное перекрестие, типичное для этого типа
оружия скифского времени (рис. 2,1-21) (Чжун Сук-Бэ, 1998. Рис. 22-
24; Bunker et. al., 1997. Р. 182). Северокитайские кинжалы с кольце-
вым навершием принадлежали народам, в чжоуское время обитав-
шим к северу от собственно китайской территории, у китайцев же в
-338-
Сарматы и Восток 
употреблении были другие типы клинкового оружия. Известно, что
Китай в организации военного дела многое заимствовал у своих се-
верных соседей. В этом отношении в Китае интересны находки сим-
биозных форм клинкового оружия, сочетавших элементы как вар-
варского, так и китайского оружия, например, кольцевое навершие и
перекрестие, типичное для чжоуских мечей и кинжалов (рис. 2,22)
(Needham, Wang Ling, 1961. Fig. 26). Этот факт еще раз подчеркива-
ет, насколько сильна была традиция использования клинкового ору-
жия с кольцевым навершием у народов, граничащих с севера с Древ-
ним Китаем. Она оказала влияние даже на китайских ремесленни-
ков, хотя у китайцев уже были выработаны собственные каноны, ко-
торых они строго придерживались.
Теперь рассмотрим вопрос, когда же мечи с кольцевидным
навершием появились на территории обитания сарматов. Сразу
следует оговориться, что в настоящее время сарматов уже не
рассматривают как единый этнос, а под этим общим названием
подразумевают обычно различные по происхождению группиров-
ки кочевников, длительное время обитавшие в степях Восточной
Европы в эпоху раннего железа. Таким образом, я буду рассмат-
ривать появление и распространение мечей с кольцевым навер-
шием у кочевников раннего железного века, занимавших террито-
рию от Южного Урала до Северного Причерноморья.
Как уже отмечалось, А.М. Хазанов, предложивший автох-
тонную версию происхождения сарматских мечей с кольцевым
навершием, считал, что этот тип окончательно сформировался в
III в. до нашей эры. В качестве исходной формы для них он рас-
сматривал семь находок мечей с навершием в виде смыкающих-
ся волют. На сегодняшний день этот эволюционный ряд выглядит
весьма неубедительно, а предложенная схема отличается узко-
локальным подходом и умозрительностью. Эволюционный про-
цесс предполагает замену исходного типа оружия новым, но в
сарматских комплексах, относящихся к одному времени, напри-
мер к II—1 вв. до н. э., встречаются как мечи с навершиями в виде
сомкнутых волют, так и экземпляры с кольцевым навершием
(рис. 3, 2). Это дает основание считать их самостоятельными, не
связанными между собой эволюционной зависимостью, типами.
-339-
 А. С. Скрипкин -----------------------
В автохтонной концепции есть и другие неувязки. В частности,
формирование кольцевого навершия у сарматских мечей, по мне-
нию А.М. Хазанова, завершилось с появлением у них прямого пе-
рекрестия, что противоречит его же утверждению о находках ме-
чей с кольцевым навершием и типичным для скифских акинаков
сердцевидным перекрестием (Хазанов, 1971. С. 8).
Для евразийских степей при безусловной специфике отдельных
районов в распространении типов оружия для разных периодов (напри-
мер, скифского и сарматского) есть общие закономерности. Так, для
кинжалов Северного Китая V-Ш вв. до н. э. были характерны как
общие, типичные для клинкового оружия скифского времени (почко-
видные, сердцевидные, бабочковидные перекрестия, волютообразные
или прямые навершия), так и специфические черты, например широ-
кое распространение кольцевого навершия. Надо отметить, что здесь
кинжалы с валютами, иногда близко сомкнутыми, образующими прак-
тически кольцо, сосуществовали с кинжалами с кольцевым наверши-
ем, но они представляют собой разныетипы клинкового оружия (Чжун
Сук-Бэ, 1998). Говорить в этом случае о зависимом происхождении
кинжалов с кольцевым навершием, известных здесь еще с эпохи брон-
зы, от кинжалов с волютообразным навершием абсурдно.
Видимо, нет необходимости реконструировать какой-то ло-
кальный на сарматской почве генезис мечей с кольцевидным на-
вершием при давно существовавшем еще до появления на истори-
ческой арене сарматов, да и савроматов, достаточно мощном вос-
точном очаге распространения этого типа оружия. Также не следу-
ет серию кинжалов с кольцевым навершием и почковидным или
сердцевидным перекрестиями из западных районов (например, кург.
1, погр. 2 Сынтас I - Могильников, 1997. С. 47; Красная гора, Кис-
ловодск-Хазанов, 1971. С. 8) рассматривать в одном эволюцион-
ном ряду формирования сарматских мечей с кольцевым наверши-
ем и прямым перекрестием. Они, скорее всего, представляют со-
бой периферийные находки, поступившие сюда из основного цент-
ральноазиатского очага распространения этого типа оружия. Так-
же и оленный камень из-под Джанкоя с изображением кинжала с
кольцевым навершием явно отражает не местные, а далекие вос-
точные традиции (Савинов, 1994. С. 161,162; Ковалев, 2000. С. 165).
-340-
.	Сарматы и Восток ————
Неубедительным выгладит и мнение В.А. Могильникова об
иранском влиянии в появлении и распространении в кочевом мире,
вплоть до Алтая, мечей с «овальнокольчатым» навершием. Эта
версия выстроена им на единственном изображении аналогичного
меча на рельефе из Персеполе первой половины V в. до н. э. (Мо-
гильников, 1997. С. 47). Видимо, в данном случае следует говорить
об обратном влиянии, поскольку на территории Минусинской котло-
вины и Северного Китая кинжалы с такой формой навершия в боль-
шом количестве были известны с более раннего времени.
Начало относительно широкого распространения мечей и кин-
жалов с кольцевым навершием на традиционно сарматской терри-
тории приходится на II—-I вв. до нашей эры. В данный период они
довольно часто встречаются в комплексах с кинжалами или меча-
ми с серповидным навершием. Таких случаев мне известно 11
(рис. 3, 5-13). В большинстве этих комплексов находились нако-
нечники стрел, компактное расположение которых свидетельству-
ет о том, что это были колчанные наборы. Все они оказались же-
лезными, что весьма характерно для сарматских памятников это-
го времени. Эта черта материальной культуры сарматских комп-
лексов П-I вв. до н. э. отличает их от более ранних памятников.
Для Ш в. до н. э. в значительной степени характерно сочетание в
одном наборе железных и бронзовых наконечников (Клепиков,
Скрипкин, 2002. С. 47-81). В одном из таких комплексов вместе с
мечом и кинжалом рассматриваемых типов была найдена средне-
латенская фибула, подтверждающая вышеназванную их дату
(Скрипкин, 1980. С. 273-275). В сарматских погребениях П-I вв.
до н. э. известны как единичные находки кинжалов с кольцевым на-
вершием, так и в сочетании с другими типами мечей (рис. 4,2—6), а
также одиночные их находки в сарматских погребениях, датируе-
мых П-I вв. до нашей эры.
Частая, начиная со II в. до н. э., встречаемость мечей и
кинжалов с кольцевым навершием в восточноевропейских сте-
пях, на мой взгляд, связана с перемещением в западном на-
правлении некоторых групп восточноскифского населения. Этот
процесс был вызван давлением на них хунну, создавших в са-
мом конце III в. до н. э. к северу от Китая сильную державу и
-341-
 А. С. Скрипкин -------------------------
проводивших агрессивную политику по отношению к соседям.
Видимо, этими причинами объясняется возросшая популярность
у восточноевропейских кочевников клинкового оружия с коль-
цевым навершием, которое долгое время было одним из веду-
щих типов оружия в центральноазиатских районах. Появление
со II в. до н. э. в южноуральских и волго-донских степях наибо-
лее характерных для населения восточных ареалов евразийс-
кого степного пояса традиций выявляется не только на приме-
ре рассматриваемого типа оружия. Одной из ярких черт мате-
риальной культуры сарматов II-I вв. до н. э. является пред-
ставительный пласт инноваций, связанных происхождением с
Алтаем, Минусинской котловиной, Северным Китаем, о чем мне
уже неоднократно приходилось писать (Скрипкин, 1993. С. 3-
14; 1996. С. 102-104; 2000. С. 17-40). Интересными в этом плане
стали совместные находки в сарматских комплексах этого вре-
мени кинжалов с кольцевым навершием и длинных мечей с
ромбовидными перекрестиями с выемкой у основания рукояти,
сохраняющих традиции изготовления китайского клинкового
оружия (Калмыкове, курган 2; Чкаловская группа, курган 3, по-
гребение 7; Сухо-Дюдеревский II, курган 1, погребение 12) 1
(рис. 4, 2-6) (Скрипкин, 2000. С. 17-40). Мечи с кольцевым
навершием сначала распространились на территории Средней
Азии (рис. 4, 7-12), в Южном Приуралье (рис. 4, 1, 13-26), в
Поволжье и на Дону (рис. 6; 7; 8), на Северном Кавказе
(рис. 9, 1-15), а затем проникли дальше на запад.
Сейчас я не склонен жестко придерживаться мнения о том,
что мечи с кольцевым навершием появились в сарматских памят-
никах только со II в. до н. э., некоторые их экземпляры могут дати-
роваться, видимо, и более ранним временем1 2. Пока для меня бо-
лее или менее ясно, что до указанного времени этот тип меча у
сарматов должного распространения не получил. Попытки дати-
1 Благодарю В.П. Глебова за информацию об этом комплексе.
2 Дата II-I вв. до н. э. для позднего пласта памятников раннесарматской
культуры в некоторой мере условна, это может быть и середина I1-J вв. до
нашей эры. В настоящее время невозможно достаточно точно установить вре-
менную границу, отделяющую их от более ранних памятников той же культуры.
-342-
Сарматы и Восток 
ровки мечей с кольцевым навершием III в. до н. э. в ряде случаев
выглядят не совсем убедительно. Это относится к случайным, об-
наруженным вне комплекса, находкам таких мечей в Башкирии (Гор-
бунов, Исмагилов, 1976. С. 229-247) и южноуральских курганных
могильниках Старые Киишки и Бишунгарово (Васильев, 2001.
С. 173), где погребения с такими мечами не содержат уверенно
датируемых категорий инвентаря. Можно согласиться с В.Н. Ва-
сильевым, что большинство комплексов указанных могильников да-
тируется III в. до н. э., но это еще не гарантирует датировки тем же
временем погребений с мечами с кольцевыми навершиями, иссле-
дованными в тех же памятниках. Так, в одном из двух захоронений
с такими мечами могильника Старые Киишки найдены только же-
лезные трехлопастные наконечники стрел (курган 18, погребение
28) (Садыкова, Васильев, 2001. С. 63), в то время как в большин-
стве других погребений с мечами с серповидным навершием того
же могильника встречаются бронзовые наконечники. Материалы
двух других - одного из Старых Киишек (курган 14, погребение 1) и
другого из Бишунгарово (курган 2, погребение 1) с мечами с коль-
цевым навершием не могут существенно уточнить их дату. Веро-
ятно, в этих курганных могильниках все три погребения с рассмат-
риваемыми мечами являются наиболее поздними.
Недавно появилась информация о находке железного меча с
кольцевым навершием и бабочковидным перекрестием в Калмыкии
в могильнике Островном (курган 7, погребение 8). Этот комплекс
датируют савроматским временем (Шишлина, Матюхин, Цуцкин,
2002. С. 36,37, рис. 56, в). Правда, на рисунке в публикации навершие
этого меча скорее напоминает несомкнутые волюты (рис. 3, 3), но
авторы считают его кольцевым. Я не исключаю такой возможности,
хотя достаточно вспомнить, как долгое время предполагали наличие
кольцевого навершия у меча скифского времени из кургана 1 у ста-
ницы Елизаветовской в дельте Дона, обнаруженного в 1910 г. А. А. Мил-
лером. И только тщательная очистка и рентгеновский снимок пока-
зали, что этот меч имел зооморфное навершие в виде клювов или
когтей грифона (Хазанов, 1971. С. 7).
На раннюю дату, еще до широкого распространения, может пре-
тендовать меч с кольцевым навершием из погребения 11 кургана 2
-343-
А. С. Скрипкин
южной группы Бережновского курганного могильника. Оно сопровож-
далось типичными для раннесарматской культуры вещами: фрагмен-
том бронзового зеркала с широким валиком, полированной костяной
проколкой, колчаном с железными и бронзовыми наконечниками стрел
(Синицын, 1959. С. 115,116). Особенно показателен набор стрел, кото-
рый не исключает возможной датировки этого комплекса III — нача-
лом II в. дон. э., поскольку для сарматских погребений, уверенно отно-
симых ко II—I вв. до н. э., такое сочетание стрел в колчанах не харак-
терно. В них, как отмечалось, известны только железные трехлопаст-
ные наконечники (Клепиков, Скрипкин, 2002. С. 58-66).
Возможно, близким к бережновскому по времени является погр.
3 из кург. 6 могильника Покровка I, они сходны по набору вещей.
В колчане из этого комплекса вместе с железными наконечниками
стрел был обнаружен один бронзовый (Яблонский, Дэвис-Кимбелл,
Демиденко, 1995. С. 16, 17), что, видимо, свидетельствует о посте-
пенном затухании традиции использования сарматами бронзовых на-
конечников стрел в период между Ш и II вв. до нашей эры.
Таким образом, до II в. до н. э. мечи с кольцевым навершием в
кочевнических погребальных комплексах от Южного Приуралья и
далее на запад встречаются редко. Ряд их (Сынтас I, курган 1, по-
гребение 2; погребение на Крестовой горе в Кисловодске; возможно,
Островной могильник, курган 6, погребение 8) датируется временем
не позже V в. до нашей эры. Находок таких мечей в комплексах,
обоснованно датирующихся IV-Ш вв. до н. э., здесь практически
нет. Упомянутые выше акинаки скифского времени с кольцевым на-
вершием представляют собой тип оружия, сформировавшийся ра-
нее в центральноазиатских и южносибирских районах. Появление их
далеко на западе можно объяснить культурными контактами, кото-
рые в среде кочевников могли простираться на значительные рас-
стояния. О возможных культурных связях населения Тувы, Казах-
стана и Южного Урала в савроматское время уже упоминалось в
литературе (Савинов, 1980. С. 117,118).
Подводя итог, можно отметить, что источниковая база не
содержит убедительных данных о генезисе мечей с кольцевым
навершием на сарматской территории. Известные здесь в скифо-
сарматское время отдельные мечи этого типа синхронны мечам
-344-
------------------Сарматы и Восток
с различными вариантами наверший в виде волют, но они не нахо-
дятся между собой в какой-либо эволюционной зависимости. Эти
формы представляют собой два одновременно существовавших
типа клинкового оружия. По этой причине вряд ли целесообразно
связывать становление более поздних сарматских мечей с коль-
цевым навершием с мечами, имевшими навершие в виде близко
сомкнутых волют, в связи с отсутствием хронологической зави-
симости между ними.
Сарматы, пожалуй, были новаторами в использовании длин-
ных, до метра и более длиной, мечей с кольцевым навершием.
Среди известных парных находок мечей и кинжалов в сарматс-
ких комплексах II—I вв. до н. э. значительно преобладают именно
длинные мечи с кольцевым навершием (рис. 3, 5—10).
На территории Сарматии происходило второе возрождение
этого типа меча, пик которого приходился на среднесарматское
время (I — первая половина II века). Эпицентром распростране-
ния мечей с кольцевым навершием в это время был Волго-Донс-
кой регион, где счет их идет уже на сотни3. Так, только в одном
курганном могильнике Новый на реке Сал их обнаружено более
трех десятков (Ильюков, Власкин, 1992. С. 203).
С сарматами этот тип меча распространился на территорию
Северного Причерноморья. Такие формы довольно часто встре-
чаются здесь преимущественно в памятниках среднесарматской
культуры (Костенко, 1983; 1993). По последним данным, в Север-
ном Причерноморье их насчитывается более 60 экземпляров (Си-
моненко, 1999. С. 134). В Крыму они известны в погребальных
комплексах позднескифского времени: серия их находок в Усть-
Альминском могильнике датируется I в. н. э. (Высотская, 1994.
С. 86, 87; Loboda et. al., 2002. Р. 295-346). Далее на западе, в Се-
веро-Западном Причерноморье, мечи рассматриваемого типа из-
вестны в памятниках первых веков нашей эры (Рикман, 1975. С. 51,
52; Гудкова, Фокеев, 1984. С. 57; Гросу, 1990. Рис. 8, 15, 17, 18;
Vitalie Вагсс, 1999. Р. 99-111). Есть их находки в Болгарии, Румы-
3 В иллюстративном приложении к статье приведен далеко не полный
перечень находок мечей исследуемого типа по отдельным регионам.
-345-
—	А. С. Скрипкин ---------------------
нии и Венгрии. На территории последней, по информации В. Куль-
чар, отмечено шесть местонахождений мечей этого типа, кото-
рые совокупно датируются в пределах I-IV веков4.
Кроме того, они были обнаружены в Австрии, Швейцарии,
Италии, Германии, Дании и Франции. По предварительным данным,
здесь известно 38 мест находок мечей с кольцевым навершием
(Hansen, 2003. S. 356-360). Большинство их не связано с собствен-
но сарматами, это результат влияния последних на культуру, в час-
тности военную экипировку, разных европейских народов.
Таким образом, мы вправе считать, что инициаторами рас-
пространения мечей с кольцевым навершием с районов Волги и
Дона на запад, к границам Римской империи, были сарматы. Это
подтверждается как хронологической последовательностью ука-
занного процесса, так и свидетельством письменных источников
о продвижении сарматов к дунайским границам империи. Соот-
ветственно можно допустить, что распространение моды на мечи
с кольцевым навершием от границ Китая и берегов Енисея, где
впервые появляется этот тип клинкового оружия, до степей Вос-
точной Европы происходит также не без участия кочевников, ко-
торых античная традиция именовала скифами, проживающими в
Азии. Исторический контекст событий конца III - II в. до н. э.
допускает такую возможность (Скрипкин, 2000. С. 17-40).
Этот частный пример свидетельствует о той феноменальной роли,
которую играло евразийское степное пространство в осуществлении
культурных связей между различными народами. Культурные нова-
ции здесь могли распространяться на гигантские расстояния, а транс-
ляторами этих новаций были кочевники. Поразительно, что зародив-
шийся на рубеже бронзового и раннего железного веков в глубинах
азиатского континента новый тип меча в своем распространении на
запад примерно через тысячелетие достигает Западной Европы, став
за этот период времени культурным достоянием многих народов. При
этом эта категория археологического материала не является един-
ственной, свидетельствующей о такого рода связях.
4 Весьма благодарен В. Кульчар за представленную информацию, а также
А.В. Симоненко за содействие в ее получении.
-346-
Рис. 1. Ранние типы клинкового оружия с кольцевым навершием:
1-6 — изображения кинжалов на оленных камнях
(1-5 - Южная Сибирь; 6 - Джанкой, Крым);
7-9, 11-18, 23 - Минусинская котловина; 10 - Красноярск; 19-21 - Ордос;
22 - Казахстан; 24 - Северный Алтай; 25-27 - Северный Китай;
28-31 - татарская культура, 32, 33 - Алтай; 34-36 - Верхнее Приобье
Рис. 2. Клинковое оружие с кольцевым навершием
из различных районов Северного Китая:
1-20 — по данным Чжун Сук-Бэ; 21 — по Е. Банкер;
22 - по Ж. Недхему и Ванг Лингу
ДТОлШПИ®
Рис. 3. Ранние мечи с кольцевым навершием
из сарматских погребений и некоторые другие находки:
/ - Сопка II, кург. 25, погр. 30 (Бараба); 2 - Приозерное, кург. 2, погр. 6;
3 - Островной, кург. 7, погр. 8; 4 - Киляковка, кург. 4, погр. 7; 5 - Барбастау III,
кург. 7, погр. 9; 6 - Калиновка, кург. 19, погр. 17; 7 - Рыбный, кург. 3, погр. 12;
8 - КотлубаньУ, кург. 1, погр. 6; 9 - Бахтияровка, кург. 33, погр. 5;
10 — Верхнее Погромное, кург. 7, погр. 6; 11 - Кара-Оба, кург. 11, погр. 2;
12 - Шульц, кург. В1; 13 - Покровка I, кург. 12, погр. I
Рис. 4. Мечи и кинжалы с кольцевым навершием, найденные
совместно с мечами, изготовленными в китайских традициях (2-6),
а также мечи и кинжалы с территории Средней Азии (7-/2)
и Южного Приуралья (/, 13-26):
/ - Барбастау III, курс 7, погр. 6; 2, 3 - Сухо-Дюдеревский II, кург. 1, погр. 12:
4 - Калмыкове, кург. 2; 5, 6 - Чкаловская группа, кург. 3; 7 - урочище Конурсу,
кург. 1; 8 - курган у тригонометрического пункта (по О.В. Обельченко);
9 - Келькор II, Узбой; 10 - Кумек-Кичцджик, кург. 49; // - Гяур IV, кург. 1;
12 - Тумек-Кичвджик, кург. 63; 13 - Чумарово, кург. 5, погр. 3; 14 - Уязыбашево,
кург. 5, погр. 3; 15 — Бишунгарово, кург. 2, погр. 1; 16 - Азнаево, кург. 1;
17, 18 - Старые Киишки, кург 14, погр. 1; кург. 18, погр. 28; 19 - Лебедевка VII,
кург. 16, погр. 8; 20-24 — Карасу I, кург. 12, погр. 2; кург. 4, погр. 7; кург 16,
погр. 2; кург 7, погр. 3, кург. 21; 25, 26 - Барбастау III, кург 14, погр. 1; кург. 4
Рис. 5. Мечи и кинжалы из Южного Приуралья (7-7) и Заволжья (8-30):
1 - Курпе-Бай, кург. 8; 2 - Кара-Оба, кург. 3, погр. 1; 3 - Калмыкове, кург. 1,
погр. 2; 4 - Карданловский I, кург. 24; 5 — Покровка VII, кург. I, погр. 2;
6, 7 - Покровка I, кург. 4, погр. 4; кург. 6, погр. 3; 8, 9 - Колобовка, кург 1, погр.
1, кург. 2, погр. 4; 10 - Харьковка III, кург. 1; 11, 12 - Быково I, кург. 4, погр. 9;
кург. 7, погр. 4; 13-18 - Бережновка I, кург. 2, погр. 3; курс 4, погр. 5; кург. 14,
погр. 3; кург. 27; кург. 29; кург. 35, погр. 15; 19, 21 - Бережновка II, кург. 66;
кург. 17, погр 1; 20 - Ленинск, кург. 2, погр. 2; 22 - Ровное, кург. 14, погр. 6;
23 — Долгий Буерак, кург. 5, погр. 2; 24, 25 - Суслы, кург. I; кург. 16;
26 - Мариенталь, кург. D22, 27 — Дмитриевка, кург. 1, погр. 1;
28-30 - Калнновка, кург. 1, погр. 2; кург. 4, погр. 2; кург. 19, погр. 20
Го.
Рис. 6. Мечи и кинжалы из Поволжья и Подонья:
1-5 — К а линовка, кург. 6, погр. 5; кург. 14; кург. 12, погр. 23; кург. 22, погр. 3;
кург. 34, погр. 1; 6. 7 - Политотдельское, кург. 6, погр. 1; кург. 4, погр. 32;
8-10, 13 - Черебаево, кург. 1, погр. 1; кург. 2, погр. 1; кург. 3, погр. 1; кург. 5,
погр. 1; 11 - Бережновка, южная группа, кург. 2, погр. И; 12 - Старая Полтавка,
кург. Е25, погр. 19; 14 - Шульц II, кург. 12; 15 - Верхнее Погромное I, кург. 1,
погр. 13; 16, 17 - Новоникольское I, кург. 5, погр. 16; кург. 9, погр. 2;
18 - Маляевка V, кург. 7, погр. 3; /9 - Верхний Еруслан, кург. 2, погр. 2;
20-25 - Тузлуки, кург. 24; кург. 27, погр. 5; кург. 26, погр. 1; кург. 27, погр. 8;
кург. 21; кург. 23, погр. 1; 26 — Кулешовка, кург. 1, погр. 24; 27 — Балабинский I,
кург. 28, погр. 4; 28 - Эвдык, кург. 4, погр. 18; 29 - Нехаево, кург. 4;
30. 31 — Ляпичев, кург. 7, погр 4, 9
Рис. 7. Мечи и кинжалы из междуречья Волги и Дона и Нижнего Дона:
/ - Кривая Лука XVI, кург. 11, погр. 1; 2 - Ютаевка, кург. 13;
3, 4, 9, 12 - Криволиманский I, кург. 36, погр. 2; кург. 17, погр. 3; кург. 24;
кург. 45; 5 - Барановка, кург. 2; 6-8 - Алитуб, кург. 5, погр. 29; кург. 19, погр. 5;
курс. 27, погр. 2; 10 - Холодный I, кург. 1, погр. 2; 11 - Ясырев III, кург. 1,
погр. 7; 13, 14 - Крепннский I, кург. 27; кург. 29; 15, 16, 22, 23 - Терновский,
кург. 35, погр. 1; кург. 27, погр. 1; 17, 18 - Барановка, кург. 21, погр. 2;
19 - Ханата, кург. 5, погр. 14; 20. 21 - Жутово, кург. 5, погр. 14; кург. 11;
24, 30, 31, 33, 34 - Первомайский I, кург. 3, погр. 2; группа VII, кург. 15,
погр. 8; кург. 16, погр. 2; кург. 14, погр. 4; группа X, кург. 10, погр. 5;
25-28 - Ильевка, кург. 10, погр. 6; кург. 21, погр. 2; кург. 11, погр. 5; кург. 11,
погр 3; 29, 32 - Химкомбинат, группа Б, кург. 4, погр. 10; кург. 10, погр. 5
Рис. 8. Мечи и кинжалы из междуречья Волги и Дона,
Нижнего Дона и лесостепного Подонья:
/ - Первомайский, группа VII, кург. 8, погр. 1; 2-20 - Новый, кург. 8, погр. 1;
кург. 31, погр. 2, 3; кург. 46, погр. 2; кург. 56, погр. 1; кург 59, погр. 1; кург. 65,
погр. 1; кург. 79, погр. 5; кург. 80, погр. 3, 7; кург. 85, погр. 4; кург. 88, погр. 1,
4; кург. 106, погр 6; кург. 107, погр. 2; кург. 115, погр. 5; 21 - Долгий, кург. 4,
погр. 2; 22 — Пробужденовский, кург. 2, погр. 4; 23 - Озерский IV, кург. 3,
погр. 9; 24 — Сонино, кург. 1, погр. 1; 25 - Авиловский II, кург. 22, погр. 2;
26 - Петруннно II, кург. 1, погр. 13; 27 - Аксай I, кург 6, погр. 1;
2S-32 - Чертовицкий I, кург. 9/13; 12/32; 13/35; 17/47; 19/19;
33 - Новоникольский, кург. 53; 34 - Вязовский, кург. 15
о
Рис. 9. Мечи с Северного Кавказа (1—15) и Северного Причерноморья (16-30):
1,2- Чегем, погр. 16, 73; 3 - Бамут, кург. 5, погр. 13; 4 - Хасаут;
5-9 - Подкумок, погр. 9, 11, 17, 28, 49; 10 - Моздок (1935 г.), погр. 2;
11 - Усть-Лабинская, погр. 71; 12, 13 - хут. Ленина, погр. 14, 126;
14 - Воздвиженская, кург. 1; 15 - ст-ца Казанская, кург. 32;
16-19 — Усть-Каменка, кург. 32, 43, 62, 66; 20-21 — Усть-Альминский,
катакомба 612; 22-24 - Усть-Альминский, склепы 92, 120, могила 129;
25 - Думены, курс 9, погр. 13; 26 - Старые Кукунешты И, кург. 21, погр. 4;
27 - Казаклия, кург. 10, погр. 1; 28 - с Плавни, кург. 23, погр. 1;
29 — Олонешты; 30 — Шерботешть
 А. С. Скрипкин --------------------------
Список литературы
Васильев, В. Н. К хронологии раннепрохоровского клинкового ору-
жия и «проблеме» III в. до н. э. // Материалы по археологии волго-донских
степей. — Волгоград, 2001. — Вып. 1.
Высотская, Т. Н. Усть-Альминское городище и некрополь/Т. Н. Вы-
сотская. -Киев, 1994.
Горбунов, В С. Новые находки мечей и кинжалов савромато-сар-
матского времени в Башкирии / В. С. Горбунов, Р. Б. Исмагилов II СА. —
1976.-№3.
Гросу, В. И. Хронология памятников сарматской культуры Днест-
ровско-Прутского междуречья / В. И. Гросу. - Кишинев, 1990.
Грязнов, М. П. Аржан: Царский курган раннескифского времени
/ М. П. Грязнов. - Л., 1980.
Грязнов, М. П. Начальная фаза развития скифо-сибирских культур
// Археология Южной Сибири. - Кемерово, 1983.
Гудкова, А. В. Земледельцы и кочевники в низовьях Дуная I—IV вв.
н. э. / А. В. Гуцкова, М. М. Фокеев.-Умев, 1984.
Илыиков, Л. С. Сарматы междуречья Сала и Маныча / Л. С. Ильш-
ков, М. В. Власкин. — Ростов н/Д, 1992.
Клепиков, В. М. Хронология раннесарматских памятников Нижне-
го Поволжья / В. М. Клепиков, А. С. Скрипкин И НАВ. -2002. -Вып. 5.
Ковалев, А. А. О происхождении оленных камней западного регио-
на // Археология, палеоэкология и палеодемография Евразии. - М., 2000.
Корпусова, В. И. Могила киммерийского воина у Джанкоя в Крыму
/ В. Н. Корпусова, В. П. Белозор И СА. —1980. - № 3.
Костенко, В. И. Сарматские памятники Днепро-Донского междуре-
чья Ш в. до н. э.—середины III в. н. э. / В. И. Костенко. — Днепропетровск, 1983.
Костенко, В. И. Сарматы в Нижнем Поднепровье/В. И. Костенко. -
Днепропетровск, 1993.
Кулемзин, А. М. Об эволюции татарских кинжалов // Известия лабо-
ратории археологических исследований. - Кемерово, 1974.
Могильников, В. А. Население Верхнего Приобья в середине - вто-
рой половине I тыс. до н. э. / В. А. Могильников. — М., 1997.
Молодин, В. И. Рец.: Членова Н. Л. Центральная Азия и скифы. Дата
кургана Аржан и его место в системе культур скифского времени. — М.,
1997//РА. -1998.- №4.
Полосьмак, Н. В. Бараба в эпоху раннего железа / Н. В. Полосьмак. —
Новосибирск, 1987.
-356-
---------------------Сарматы и Восток 
Рикман, Э. А. Этническая история населения Поднестровья и прилегаю-
щего Подунавья в первых веках нашей эры / Э. А. Рикман. — М., 1975.
Савинов, Д. Г. Осинкинский могильник эпохи бронзы на Северном
Алтае // Первобытная археология Сибири. — Л., 1975.
Савинов, Д. Г. Могильник Ур-бюн III и некоторые вопросы археологии
Тувы скифского времени // Археология Южной Сибири. - Кемерово, 1980.
Савинов, Д. Г. Оленные камни в культуре кочевников Евразии
/ Д. Г. Савинов. - СПб., 1994.
Садыкова, М. X. Поздние прохоровцы в Центральной Башкирии
/ М. X. Садыкова, В. Н. Васильев //Уфимский археологический вест-
ник : сб. науч. ст. - Вып. 3.-2001.
Симоненко, А. В. Сарматы Северного Причерноморья. Хронология,
периодизация и этнополитическая история: дис.... д-ра наук / А. В. Симо-
ненко. -Киев, 1999.
Синицын, И. В. Археологические исследования Заволжского отряда
(1951-1953 гг.) // МИА. -1959. - № 60.
Скрипкин, А. С. К датировке некоторых типов сарматского оружия
//СА. — 7950.-№ 1.
Скрипкин, А. С. Азиатская Сарматия: проблемы хронологии и ее
исторический аспект/ А. С. Скрипкин. - Саратов, 1990.
Скрипкин, А. С. О происхождении мечей с кольцевым навершием у сар-
матов в свете миграционной концепции // Международные отношения в бас-
сейне Черного моря в древности и средние века. - Ростов н/Д, 1992.
Скрипкин, А. С. К проблеме исторической интерпретации археоло-
гических параллелей в культуре алтайского и доно-уральского районов в
последние века до нашей эры // Античная цивилизация и варварский мир. —
Новочеркасск, 1993. - Ч. 2.
Скрипкин, А. С. К проблеме сармато-китайских культурных связей
// Международные отношения в бассейне Черного моря в древности и
средние века: тез. VIII Междунар. науч. конф. - Ростов н/Д, 1996.
Скрипкин, А. С. Новые аспекты в изучении истории материальной
культуры сарматов И НАВ. - 2000. - Вып. 3.
Соловьев, А. М. Биметаллический меч с кольцевым навершием // Си-
бирь в прошлом и будущем. - Новосибирск, 1981.
Суразаков, А. С. Горный Алтай и его северные предгорья в конце
VI -началеIIв. дон. э.: дис.... канд. ист. наук/А. С. Суразаков.-М., 1984.
Суразаков, А. С. Горный Алтай и его северные предгорья в эпоху
раннего железа. Проблемы хронологического и культурного разграниче-
ния / А. С. Суразаков. - Горно-Алтайск, 1988.
-357-
А. С. Скрипкин
Хазанов, А. М. Очерки военного дела у сарматов / А. М. Хазанов. -
М., 1971.
Чжун Сук-Бэ. Проблема взаимодействия племен Северного Китая
с племенами Южной Сибири в эпоху бронзы и раннего железного века
(на основе сравнительного изучения кинжалов и ножей): дис.... кацд. ист.
наук / Чжун Сук-Бэ. —М., 1998.
Чжун Сук-Бэ. О хронологии комплексов с кинжалами эпохи по-
здней бронзы из Северного Китая И Археология, палеоэкология и палео-
демография Евразии. — М., 2000.
Членова, Н. Л. Хронология памятников карасукской эпохи/Н. Л. Чле-
нова. - М., 1972.
Членова, И. Л. Карасукские кинжалы / Н. Л. Членова. -М., 1976.
Членова, Н. Л. Тагарская культура И Степная полоса Азиатской ча-
сти СССР в скифо-сарматское время. - М., 1992.
Членова, Н. Л. Центральная Азия и скифы. Дата кургана Аржан и
его место в системе культур скифского мира / Н. Л. Членова. — М., 1997.
Шишлина, Н. И. Исследование могильника Островной в Ики-Бу-
рульском районе Калмыкии/ Н. И. Шишлина, А. А. Матюхин, Е. В. Цуцкин
И Могильник Островной: Итоги комплексного исследования памятников
археологии Северо-Западного Прикаспия. — М.; Элиста, 2002.
Яблонский, Л. Т. Раскопки курганов ус. Покровка в 1994 г. / Л. Т. Яблон-
ский, Дж. Дэвис-Кимбелл, Ю. В. Демиденко //Курганы левобережного Иле-
ка. —М., 1995.
Bunker, Е. С. Ancient Bronzes of the Eastern Eurasian Steppes from the
Arthur M. SacklerCollections/EmmaC.Bunker, TrudyS. Kawami, Katheryn
M. Linduff, WuEn. -N. Y„ 1997.
Hansen, U. L. Die Sarmaten aus sudskandinavescher Sicht// Kontakt -
Kooperation - Konflikt: Germanen und Sarmaten zwischen dem 1
und 4 Jahrhundert nach Christus. Internationales Kollokquium des
Vorgeschichtlichen Seminars der Philipps-Universitat Marburg, 12—16 Februar
1998. -Neumunster, 2003.
Loboda, I. L. et. al. Prunkbestattungen des 1. Jh. n. Chr. ausderNekropole
Ust’-Al’ma aufder Krim: Die Ausgrabungen des Jahres 1996 /1. L. Loboda,
A. E. Puzdrovshij, J. R. Zajcev/1 Eurasia Antiqua. Zeitschrift fur archaologie
Eurasiens. - Berlin, 2002. - B. 8.
Heedham, J. Science and Civilisation in China/J. Needham, Wang Ling. -
Cambridge, 1961. —Vol. 1 : Introdctory Orientations.
Utalie, Вакс. Sarmatic swords and daggers ring-chape handle in the Northern
and North-Western ofthe Black Sea // Istros. Braila. -1999. — IX.
ОБ ОПРЕДЕЛЕНИИ ТЕРРИТОРИИ
РАННЕЙ САРМАТИИ
(Пятая Кубанская археологическая конференция : материалы
конф. — Краснодар, 2009. — С. 355—358.)
Античная письменная традиция ранних сарматов, а также и
савроматов, обычно помещала у Танаиса и Меотиды. Ряд совре-
менных исследователей, основываясь на этих данных, также по-
лагают, что эти народы обитали исключительно в этих местах.
Вопрос о первом появлении сармате® на исторической арене
дискуссионный. Есть мнение, что это произошло уже в IV в. до
нашей эры. Так, Д.А. Мачинский полагал, что впервые географи-
ческое название «Сарматия» появилось в сочинениях Гераклида
Понтийского (390-310 гг. до н. э.). Однако подлинный текст Герак-
лида не сохранился. Об этом говорит Антигон Каристский, живший
в III в. до н. э., к тому же ссылающийся на промежуточного инфор-
матора (Мачинский, 1971. С. 45, 46). Есть и другая версия, пере-
данная авторами I в. до н. э. Исигоном Некейским и Сотионом, по
которой Гераклид говорит не о Сарматии, а о «земле савроматов»
(Мачинский, 1971. С. 45). Состояние информации в упомянутом
источнике таково, что не позволяет однозначно утверждать о появ-
лении названия «Сарматия» в IV в. до нашей эры. Учитывая время
жизни информатора (Антигона Каристского), можно считать, что в
III в. до н. э. топоним «Сарматия» был уже известен.
Весьма спорно мнение об упоминании сарматов в сочинении
Эфора, автора IV в. до нашей эры. Впервые оно было высказано
М.И. Ростовцевым. Основано это мнение на анализе источников
перипла Псевдо-Скимна. М.И. Ростовцев не без основания счи-
тал Эфора одним из основных информаторов Псевдо-Скимна в
© Скрипкин А. С., 2009
©Скрипкин А. С., 2010, с изменениями
-359-
 А. С. Скрипкин -----------------------
описании Северного Причерноморья, и поэтому предположитель-
но считал, что сведения о сарматах, содержащиеся у Псевдо-
Скимна, могли быть заимствованы им у Эфора. Однако в самих
рассуждениях М.И. Ростовцева о наследии Эфора приводятся дан-
ные, которые позволяют усомниться в наличии в его «Истории»
новых оригинальных этнографических сведений о восточных рай-
онах Северного Причерноморья. М.И. Ростовцев отмечал силь-
ную зависимость Эфора от Геродота. Приведу насколько его выс-
казываний на этот счет: «...там, где мы имеем несомненно Эфо-
ровскую традицию, мы сейчас же замечаем тесную связь с Ге-
родотом»; «Тесная связь Эфора с Геродотом позволяет, может
быть, думать, что для северного побережья Черного моря Эфор
вообще удовлетворился Геродотом...» (Ростовцев, 1925. С. 28,29).
При такой зависимости Эфора от Геродота, навряд ли в его сочи-
нении могла быть информация о сарматах, полученная от этого
автора, поскольку последний таковой не располагал.
Более определенно топоним «Сарматия» фиксируется в сочи-
нении «О водах» у Теофраста (372-287 гг. до н. э.). Однако конк-
ретной локализации Сарматии Теофраст не дает. Из контекста сле-
дует, что эта область должна располагаться рядом со Скифией.
Посколыу античные авторы савроматские и сарматские земли по-
мещают у Танаиса или к востоку от него, то, надо полагать, там же
должна была располагаться и Сарматия Теофраста. Сообщение
Теофраста следует относить к рубежу IV—III вв. до н. э., или к на-
чалу III в. до нашей эры. У Теофраста Скифия и Сарматия упоми-
наются как равноценные области. В античной литературе представ-
ление о Скифии сложилось как об обширной стране, протянувшей-
ся от Истра (Дуная) до Танаиса (Дона). Можно вспомнить рассуж-
дение Геродота о ее территории, напоминающей квадрат со сторо-
нами в 20 дней пути каждая. Видимо, и Сарматию не следует вос-
принимать как небольшую область, непосредственно примыкаю-
щую к Меотиде и Танаису. Привязка савроматов и ранних сарма-
тов античными авторами только к этим местам была вызвана тем,
что они долгое время не имели никакого представления о террито-
риях к востоку от Дона. Танаис вплоть до Страбона воспринимался
только как западный рубеж обитания сначала савроматов, а затем
-360-
------------------Сарматы и Восток 
и сарматов. Да и Страбон, живший на четыре века позже Геродо-
та, не знал самой крупной реки Восточной Европы - Волги.
Достаточно определенно границы Сарматии, разделив ее на
Европейскую и Азиатскую, называет Клавдий Птолемей (сере-
дина II в. н. э.). В большей мере интересующая нас Азиатская
Сарматия, по Птолемею, занимала территорию, ограниченную с
запада Танаисом, восточным побережьем Меотийского и частью
Понтийского морей. С востока граница Азиатской Сарматии про-
ходила по западному побережью Каспийского моря по Волге до
ее изгиба, южнее нынешнего Волгограда (по предположению
В.В. Латышева - район Енотаевки Астраханской области), а за-
тем на некотором расстоянии к востоку от Волги вдоль меридиа-
на на север до неизвестной земли. Южная граница Азиатской Сар-
матии проходила между Черным и Каспийским морями, через Кол-
хиду, Иберию и Албанию. Северных пределов Азиатской Сарма-
тии Птолемей не указывает (Скрипкин, 1995. С. 84-87). Есть все
основания полагать, что такое представление Птолемея о вос-
точных территориях Сарматии, в данном случае Азиатской Сар-
матии, опиралось на предшествующую античную традицию.
С границами Азиатской Сарматии Птолемея практически со-
впадает первая часть северных районов Азии, по Страбону, писав-
шему за полтора века до Птолемея (Страбон. XI, I, 5). Западная ее
граница проходила по Танаису, Меотиде и по части побережья Евк-
синского Понта. Восточная - по Каспийскому морю. Каспийское
море Страбон считал заливом Северного океана, северная часть
которого была достаточно узкой (Страбон. XI. VI, 1). Этот своеоб-
разный пролив теоретически можно принять за Волгу.
Сарматов Страбон упоминает между Танаисом и Каспийс-
ким морем с его узкой северной частью. Аорсы, относимые к
кругу сарматских народов, по Страбону, занимали обширную тер-
риторию, «владея почти что большей частью побережья Каспий-
ского моря» (Страбон. XI, V, 8). По общему мнению исследова-
телей, сведения Страбона в этой части его труда восходят к тру-
дам авторов III—I вв. до н. э. (Ростовцев, 1925. С. 34, 35, 41, 42;
Виноградов, 1975. С. 36—43). С противоположной стороны Кас-
пийского моря с его узкой частью он помещает «восточных ски-
-361-
I.________________ А. С. Скрипкин ----------------------
фов» (Страбон. XI, VI, 1). Птолемей также отмечал, что Азиатс-
кая Сарматия с востока граничит со Скифией.
Обратимся к еще более раннему времени и попытаемся оп-
ределить территорию обитания савроматов. Геродот, как извест-
но, поселял савроматов к востоку от Танаиса. Размеры их терри-
тории он определяет только в меридиональном направлении
(15 дней пути, более 500 км), ограниченном углом Меотийского
озера и землями, принадлежащими будинам. По данным Геродо-
та, невозможно определить территорию савроматов в восточном
направлении от Дона. Известно только то, что эпонимный их центр
находился в трех днях пути (примерно 100 км) от Танаиса.
Учитывая существенные размеры савроматских земель в
меридиональном направлении, приведенные Геродотом, следует,
видимо, допустить и их значительные размеры к востоку от Та-
наиса. Навряд ли правильным будет считать, что савроматы за-
нимали узкую полосу земли исключительно вдоль левого берега
Дона до пределов будинов. К тому же следует учитывать, что
савроматы вели кочевой образ жизни и территория их кочевий
могла быть значительной.
К востоку от Дона располагаются памятники археологической
культуры, представленные исключительно погребальными комплек-
сами, датируемыми VI-IV вв. до н. э., отождествляемыми с савро-
матами. Памятники этой культуры, занимающие районы междуре-
чья Волги и Дона и Заволжья, отличаются значительным единством
как в погребальном обряде, так и в материальной культуре (Смир-
нов, 1964. С. 196; Очир-Горяева, 2005. С. 15,16), что позволяет пред-
положить их принадлежность одной кочевнической общности.
М.А. Очир-Горяева сделала интересные выводы в отноше-
нии особенностей распределения памятников этого времени в меж-
дуречье и Заволжье. На правом берегу Волги и в междуречье
они преимущественно сосредоточены в группах, тяготеющих к
Яшульским озерам, к Сарпинской низменности с ее озерами, к
Цимлянскому водохранилищу с рядом небольших речек. Причем
все они располагаются южнее параллели Волгограда. На левом
берегу они распределяются более дисперсно и гораздо дальше
распространяются к северу Распределение погребальных памят-
-362-
------------------ Сарматы и Восток 
ников на правобережной стороне Волги больше соответствует
месту расположения зимников кочевников, когда они больше при-
вязаны к одному месту. Левобережные погребальные памятники
в большинстве своем должны были быть оставленными в период
сезонов кочевания. Такая ситуация, по мнению М.А. Очир-Горя-
евой, находит прямые аналогии в калмыцкой этнографии.
Кочевники-калмыки, освоив в XVII в. Нижнее Поволжье, прак-
тически заняли ту же самую территорию, на которой обитали ко-
чевники раннего железного века. Калмыцкие улусы зиму проводи-
ли на Куме, Маныче, в прибрежной части Северо-Западного При-
каспия. С началом весны они продвигались к Волге и переправля-
лись на ее левый берег. По левобережью следовали до Самары.
В осенние месяцы улусы начинали обратное движение, и в октяб-
ре-ноябре они вновь переправлялись через Волгу и возвращались
на свои зимовки (Батмаев, 1993. С. 113-115).
Вышеизложенное дает возможность предположить наличие
такого маршрута кочевания и у кочевников раннего железного века
Нижнего Поволжья, поскольку они и калмыки занимали одну и ту
же экологическую нишу и вели одинаковый, кочевой образ жизни.
Археологическое сходство памятников савроматского времени
междуречья Волги и Дона и Заволжья, характер распределения
их в этих районах, находящий объяснения в этнографическом ма-
териале, позволяют утверждать, что в VI—IV вв. до н. э. в указан-
ных местах обитал один и тот же народ, который может быть
отождествлен с савроматами Геродота.
Таким образом, ретроспективное рассмотрение сведений о
Сарматии, сарматах и савроматах от Клавдия Птолемея до Ге-
родота позволяет утверждать, что территория междуречья Вол-
ги и Дона и, вероятно, Заволжье являлись адекватными ранней
Сарматии античных источников.
Список литературы
Батмаев, М. М. Калмыки в XVII—XVIII веках / М. М. Батмаев. —
Элиста, 1993.
-363-
-----—.....-	-/1. С. крипкин •  —-------- 	...—
Виноградов, В. Б. Описание Северного Кавказа в «Географии»
Страбона (XI, V, 1-8) // Изв. СКНИЦ ВШ. Серия общественных наук. -
Ростов н/Д, 1975.
Мачинский, Д. А. О времени первого активного выступления сарма-
тов в Поднепровье по свидетельствам античных письменных источников
//АСГЭ.-СПб., 1971. -Вып. 13.
Очир-Горяева, М. А. Некоторые наблюдения по географическому
распределению археологических памятников в Нижнем Поволжье // НА В. -
Волгоград, 2005. - Вып. 7.
Ростовцев, М. И. Скифия и Боспор. Критическое обозрение памят-
ников литературных и археологических / М. И. Ростовцев. - Л., 1925.
Скрипкин, А. С. О географическом положении Азиатской Сарматии
и ее населении // Россия и Восток: проблемы взаимодействия: материалы
конф. - Челябинск, 1995. - Ч. V, кн. 2.
Смирнов, К. Ф. Савроматы. Ранняя история и культура сарматов
/ К. Ф. Смирнов. - М., 1964.
СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ
АО - Археологические открытия
АСГЭ — Археологический сборник Государственного Эр-
митажа
АЭБ — Археология и этнография Башкирии
ВДИ - Вестник древней истории
ЗООВД - Записки Одесского общества истории и древностей
ЗРАО - Записки Русского археологического общества
ИА А — Историко-археологический альманах (Армавир—
Москва)
ИАК - Известия Археологической комиссии
КСИА — Краткие сообщения Института археологии
КСИИМК — Краткие сообщения Института истории матери-
альной культуры
МИА — Материалы и исследования по археологии СССР
ПАВ - Нижневолжский археологический вестник
ОАК — Отчеты Археологической комиссии
ПАВ — Петербургский археологический вестник
РА - Российская археология
РИЖ — Российский археологический журнал
СА - Советская археология
САИ - Свод археологических источников
СГЭ - Сообщения Государственного Эрмитажа
СКНИЦВШ — Северокавказский научно-исследовательский
центр высшей школы
СУАК - Саратовская ученая архивная комиссия
Тр. ХАЭ — Труды Харезмской археолога-энографической
экспедиции
Тр. ГИМ — Труды Государственного исторического музея
Тр. ГЭ - Труды Государственного Эрмитажа
ТХАЭ - Труды Харезмской археологической экспедиции
УЗИМУ — Ученые записки Императорского Московского
университета
СОДЕРЖАНИЕ
Коробкова Е. А., Белицкий А. В. ОТ СОСТАВИТЕЛЕЙ.......5
К ВОПРОСУ О ПРОИСХОЖД ЕНИИ
ПОЗДНЕСАРМАТСКОЙ КУЛЬТУРЫ
(Этнокультурные связи населения Урала и Поволжья
с Сибирью, Средней Азией и Казахстаном в эпоху железа:
препринты докл. и сообщ.-Уфа, 1976.-С. 28-30.).....8
АЗИАТСКАЯ САРМАТИЯ ВО 11—IV ВЕКАХ.
(Некоторые проблемы исследования)
(СА. -1982.-№2,-С. 43-56.)....................... 11
ПРОБЛЕМЫ РАССЕЛЕНИЯ И ЭТНИЧЕСКОЙ ИСТОРИИ САРМАТОВ
НИЖНЕГО ПОВОЛЖЬЯ И ДОНА
(Древняя и средневековая история Нижнего Поволжья:
межвуз. науч. сб. - Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 1986. - С. 82-98.)... 37
АРХЕОЛОГИЧЕСКИЕ И ИСТОРИЧЕСКИЕ ДАННЫЕ
О ПОЯВЛЕНИИ АЛАНОВ В ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЕ
(Первая Кубанская археологическая конференция :
тез. докл. - Краснодар: Куб. гос. ун-т, 1989. - С. 86-88.)..58
РОЛЬМИГРАЦИЙВ СТАНОВЛЕНИИ САРМАТСКИХ КУЛЬТУР
ДОНА И НИЖНЕГО ПОВОЛЖЬЯ
(Вопросы краеведения. - Вып. 1.—Волгоград, 1991.—С. 10-15.).61
АНТРОПОМОРФНЫЕ СТАТУЭТКИ В ПОГРЕБАЛЬНОМ ОБРЯДЕ
САРМАТОВ
(Археология Восточно-Европейской степи:
межвуз. сб. науч. тр. — Саратов : Изд-во Сарат. ун-та, 1991. -
Вып. 2.-С. 126-134.).’............................66
О ПРОИСХОЖДЕНИИ МЕЧЕЙ С КОЛЬЦЕВЫМ НАВЕРШИЕМ
У САРМАТОВ В СВЕТЕ МИГРАЦИОННОЙ КОНЦЕПЦИИ
(Международные отношения в бассейне Черного моря
в древности и средние века: тез. VI науч. конф. -
Ростов н/Д, 1992. -С. 34-35.).....................77
-366-
-----------------Содержание -------------------------
КИСТОРИИ ВЕЛИКОГО ШЕЛКОВОГОПУТИ
(Вопросы краеведения : материалы краевед, чтений. —
Вып. 2,—Волгоград, 1993.-С. 27-30.).....................80
К ПРОБЛЕМЕ ИСТОРИЧЕСКОЙ ИНТЕРПРЕТАЦИИ
АРХЕОЛОП4ЧЕСКИХ ПАРАЛЛЕЛЕЙ
В КУЛЬТУРАХ АЛТАЙСКОГО И ДОНО-УРАЛЬСКОГО РЕГИОНОВ
В ПОСЛЕДНИЕ ВЕКА ДО НАШЕЙ ЭРЫ
(Античная цивилизация и варварский мир : материалы
III археол. семинара: в 2 ч. — Ч. II. —Новочеркасск: Новочеркас.
музей истории дон. казачества, 1993. - С. 3-10.)........84
О ВРЕМЕНИ ПОЯВЛЕНИЯ АОРСОВ НА ДОНУ
(Международные отношения в бассейне Черного моря
в древности и средние века: тез. VII Междунар. науч. конф. —
Ростов н/Д: Изд-во Рост. пед. ун-та, 1994. - С. 78—80.).93
О НАЧАЛЕ И НЕКОТОРЫХ ОСОБЕННОСТЯХ
ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ СЕВЕРНОГО ОТВЕТВЛЕНИЯ
ВЕЛИКОГО ШЕЛКОВОГО ПУТИ
(Античная цивилизация и варварский мир: тез. докл.
IV археол. семинара. - Новочеркасск: Музей истории
дон. казачества, 1994.-С. 32-33.).....................96
ВЕЛИКИЙ ШЕЛКОВЫЙ ПУТЬ В ИСТОРИИ ЮГА РОССИИ
(РИЖ. -1994. - № 1. - С. 3-14.).........................99
THE SARMATIAN PHENOMENON
(The archaeology of the steppes methods and strategies :
Papers from the Intern. Symp. held in Naples,
9-12 Nov. 1992 / ed. by B. Genito. - Napoli: X-Press, 1994. -
P. 279-285. —(SeriesMinor; XLIV).).................... 120
САРМАТСКИЙ ФЕНОМЕН
(Проблемы всеобщей истории: материалы науч, конф.,
Волгоград, сент. 1993 г-Волгоград: Изд-во ВолГУ, 1994.-С. 14-19.)... 127
БЫЛИ ЛИ САРМАТЫ САРМАТАМИ?
(Вопросы краеведения. —Вып. 3 : Материалы
краеведческих чтений, посвященных 80-летию
Волгоградского областного краеведческого музея. —
Волгоград: Перемена, 1994.-С.42-44.).................. 134
-367-
 Содержание --------------------------
К ОПРЕДЕЛЕНИЮ СОДЕРЖАНИЯ ПОНЯТИЯ
«САРМАТСКАЯ ЭПОХА»
(Проблемы истории и культуры сарматов : тез. докл.
междунар. конф. - Волгоград : Изд-во ВолГУ, 1994.-С. 28-31.) ... 136
О ГЕОГРАФИЧЕСКОМ ПОЛОЖЕНИИ
АЗИАТСКОЙ САРМАТИИ И ЕЕ НАСЕЛЕНИИ
(Россия и Восток: проблемы взаимодействия:
материалы конф. - Ч. V, кн. 2. - Челябинск: Челяб. гос. ун-т,
1995.-С. 84-87.)............................................... 141
КИТАЙСКИЕ ВПЕЧАТЛЕНИЯ РОССИЙСКОГО АРХЕОЛОГА
(Вестник Волгоградского государственного университета.
Сер. 4, История. Философия. -1996. - Вып. 1. -
Волгоград: Изд-во ВолГУ, 1996. -С. 6-11.)...................... 145
К ПРОБЛЕМЕ САРМАТО-КИТАЙСКИХ КУЛЬТУРНЫХ СВЯЗЕЙ
(Международные отношения в бассейне Черного моря
в древности и средние века: тез. VIII Междунар. науч. конф. -
Ростов н/Д: Изд-во Рост. гос. пед. ун-та, 1996. — С. 102—104.). 157
К ВОПРОСУ ЭТНИЧЕСКОЙ ИСТОРИИ САРМАТОВ
ПЕРВЫХ ВЕКОВ НАШЕЙ ЭРЫ
(ВДИ. -1996. -№ 1. - С. 160—169.).............................. 159
НА ПЕРЕКРЕСТКЕ ЦИВИЛИЗАЦИЙ
(Эпоха бронзы и ранний железный век в истории древних племен
южнорусских степей: материалы Междунар. науч, конф., посвящ.
100-летию со дня рождения П. Д. Рау (1897-1997), г. Энгельс,
12-17 мая 1997 г.-Саратов: Изд-во Сарат. гос. пед. ин-та,
1997.-С. 150-152.)....................................... 179
МЕЖДУ КИТАЕМ И РИМОМ
(Festschrift, 1993-1998 : 5 Jahre wissenschaftliche Zusammenarbeit
der Universitaten Koln und Wolgograd. - Koln :
Kirsch-Verlag, 1998.-S. 170-174.)......................... 182
О КИТАЙСКИХ ТРАДИЦИЯХ ВСАРМ АТСКОЙ КУЛЬТУРЕ
(Античная цивилизация и варварский мир : материалы
VII археол. семинара, Краснодар, 8-11 июня 1999 г. -
Краснодар: Краснодар, гос. ун-т культуры и искусств, 2000. —
С. 96-99.)................................................ 190
-368-
Содержание
НОВЫЕ АСПЕКТЫ В ИЗУЧЕНИИ ИСТОРИИ
МАТЕРИАЛЬНОЙ КУЛЬТУРЫ САРМАТОВ
(НАВ. - Вып. 3. - Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2000. - С. 17-40.).195
О ХАРАКТЕРЕ ВОСТОЧНЫХ СВЯЗЕЙ КОЧЕВНИКОВ
РАННЕГО ЖЕЛЕЗНОГО ВЕКА
ВОЛГО-ДОНСКИХ И СЕВЕРОКАВКАЗСКИХ СТЕПЕЙ
(Третья Кубанская археологическая конференция : тез. докл.
междунар. археол. конф. — Краснодар; Анапа:
Крайбибколлектор,2001.-С. 180-182.)............... 233
О ВРЕМЕНИ ПОЯВЛЕНИЯ АЛАНОВ В ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЕ
И ИХ ПРОИСХОЖДЕНИИ (ИСТОРИОГРАФИЧЕСКИЙ ОЧЕРК)
(Историко-археологический альманах
Армавирского краеведческого музея. — Вып. 7. —
Армавир; М.: Армавир, краевед, музей,2001.-С. 15-40.).........236
OSTLICHE UND WESTLICHENEUERUNGEN
IN DER MATERIELLEN KULTUR DER SARMATEN
DEREUROPAISCHEN STEPPEN
INDEN ERSTEN JAHRHUNDERTEN N. CHR
(Kontakt-Kooperatio-Konflikt German und Sarmaten zwischen
dem 1. und dem 4. Jahrhundert nach Christus.
Internationales Kolloquium des Vorgeschichtlichen Seminars
der Philipps-Universitat, Marburg, 12-16 Februar 1998. -
Neumunster, 2003.-S. 9-18.)........................300
К КРИТИКЕ ИСТОЧНИКОВ ИССЛЕДОВАНИЙ,
ПОСВЯЩЕННЫХ РЕКОНСТРУКЦИИ ТОРГОВЫХ ПУТЕЙ
В СКИФО-САРМАТСКОЕ ВРЕМЯ
(ВДИ.-2003,- №3,- С. 194-203.)................................ 317
САРМАТСКИЕ МЕЧИ С КОЛЬЦЕВЫМ НАВЕРШИЕМ
(II Городцовские чтения: материалы науч, конф., посвящ.
100-летию деятельности В. А. Городцова в ГИМ, апр. 2003 г. -
М.: Гос. ист. музей, 2005. -С. 171-185. -(Тр. ГИМ; вып. 145).) .... 335
ОБ ОПРЕДЕЛЕНИИ ТЕРРИТОРИИ РАННЕЙ САРМАТИИ
(Пятая Кубанская археологическая конференция :
материалы конф. - Краснодар, 2009. - С. 355-358.). 359
СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ.....................................365
Научное издание
Скрипкин Анатолий Степанович
САРМАТЫ И ВОСТОК
Избранные труды
Главный редактор А.В. Шестакова
Редакторы: СА. Астахова, О.С. Кашук
Техническое редактирование и допечатная подготовка иллюстраций
НА. Кашук
Дизайн обложки ЕА. Ковалевой
Оформление обложки Н.Н. Захаровой
Подписано в печать 14.07 2010 г. Формат 60x84/16.
Бумага офсетная. Гарнитура Таймс. Усл. печ. л. 21,4.
Уч.-изд. л. 23,0. Тираж 350 экз. Заказ "/Й. «С» 123.
Издательство Волгоградского государственного университета.
400062 Волгоград, просп. Университетский, 100.