Г.Я. Сокольников
ФИНАНСОВАЯ ПОЛИТИКА РЕВОЛЮЦИИ
Том второй
^ЭКОНОМИЧЕСКАЯ
(ЭИР)
ИСТОРИЯ РОССИИ
ОБЩЕСТВО КОНЦОВ И ПРОМЫШЛЕННИКОВ РОССИИ
МОСКВА 2006


УДК 336.02 (47+57) (091)
ББК 65.261
С 59
Книга издана при содействии Издательского дома «Секрет фирмы»
Общество купцов и промышленников России благодарит Гелиану Григорьевну Тартыкову, дочь Г.Я. Сокольникова, за участие в подготовке книги и предоставление фотографий из семейного альбома.
С 59 Г.Я. Сокольников
Финансовая политика революции. Том второй — М.: Общество купцов и промышленников России, 2006. — 520 с. (Серия: Экономическая история России).
Григорий Яковлевич Сокольников (1888—1939) — ученый- экономист с мировым именем, реформатор, известный государственный и партийный деятель, дипломат и журналист.
Его трехтомник «Финансовая политика революции», вышедший в 1928 году, посвящен теме хозяйственного, финансового строительства, валютной и кредитной политики периода нэпа, а также денежной реформе 1922—1924 годов.
Настоящий труд переиздается в полном объеме в двух томах.
ISBN 5-98889-013-Х
ISBN 5-98889-017-2
© Общество купцов и промышленников России, 2006


инансовая политика в деревне


1. Лицом к деревне
(Доклад на XII съезде
Российской Коммунистической партии (б.)
Вопрос о налоговой политике, как связанный с нашей общей принципиальной политической линией, имеет для всего предстоящего года, быть может, наиболее крупное значение — значение это тем более велико, что вопрос этот выходит за пределы городов, фабричных поселений и выводит нас и нашу партию в деревню, в гущу миллионов крестьянства, о значении союза с которым говорилось уже достаточно.
Тем более необходимо, чтобы вопрос о нашей налоговой политике был разрешен на этом съезде вне всякой двусмысленности: крестьянские массы после нашего партийного съезда точно должны знать, в какой степени коммунистическая партия намерена считаться с состоянием крестьянского хозяйства и в какой степени она через свой советский аппарат действительно проведет эти намерения в жизнь. Прежде всего мы должны категорически от имени нашей партии сказать, что между нашей партийной линией и между нашей советской линией, между обещанием и между претворением его в жизнь не будет расхождения, не будет разницы.
Здесь в одном из своих выступлений тов. Каменев уже указывал на то, что при определении размера единого сельскохозяйственного налога на предстоящий год были сделаны исчисления в ЦСУ и в Наркомфине (эти числа совпали), и получилось, что обложение крестьянства могло бы быть доведено при едином сельскохозяйственном налоге до 600 млн р. золотом. Но, конечно, я должен сказать, что в ЦСУ и в Наркомфине эта цифра рассматривалась, как цифра теоретическая и предельная, т. е. такая, дальше которой, во всяком случае, невозможно было бы идти — такая, кото7


Г.Я. Сокольников
рая только при каких-нибудь совершенно исключительных обстоятельствах могла приниматься в расчет. Практически размеры обложения и ЦСУ, и Наркомфином были предложены и ЦК нашей партии установлены, значительно ниже этого возможного теоретического предела, примерно, около 400 млн руб.
Означает ли эта цифра увеличение крестьянского обложения в 1923/ 24 году по сравнению с 1922/23 годом? Ввиду того, что этот вопрос имеет чрезвычайно большой интерес, позвольте вам привести цифры о том, что представляло собой крестьянское обложение за истекший год. Оно составляло, по нашим подсчетам, около 390 млн руб. в переводе на золото. Эта сумма охватывает как государственные, так и местные налоги и в значительной степени, хотя, может быть, и не полностью, охватывает и то обложение, которое было произведено в волостях волостными налогами и сборами. Из этой цифры в 390 млн руб. нужно исходить при установлении размера обложения на предстоящий год. Как же его установить? Тов. Ларин указывал на то, что Центральный Комитет нашей партии пошел на увеличение обложения крестьянства. Выходило, таким образом, что по сравнению со своими намерениями ЦК нашей партии сделал политическую ошибку. Однако здесь не политическая ошибка ЦК нашей партии, а арифметическая ошибка тов. Ларина. Тов. Ларин забыл один пустяк: посевная площадь предстоящего года, по всем исчислениям будет превосходить посевную площадь 1922/23 г. на 16—18%. Таким образом, в пределах этих 16 — 18% увеличение размера налогов не обозначает увеличения налоговой тяжести потому, что она падает на увеличивающуюся продукцию сельского хозяйства. В действительности, если бы мы на 390 млн руб. обложения прикинули 18% увеличения вследствие роста посевной площади, мы получили бы цифру, которая на несколько десятков миллионов пудов превосходит те цифры обложения, которые намечены были решением ЦК нашей партии.
Итак, посевная площадь и продукция увеличились, а обложение крестьянства увеличивается не в соответствии с этим увеличением, а меньше. Таков объективный факт.
Эту сторону дела мы можем совершенно точно установить и крестьянству сказать. Мы, кроме того, должны для себя наметить вполне твердо наш налоговой подход к крестьянскому хозяйству — подход, которым бу8


Финансовая политика революции
дет руководствоваться коммунистическая партия, и не только сейчас, и не только в этом году, но и на годы. Я, в частности, скажу, что, исходя именно из этого подхода, я защищал в ЦК нашей партии минимальные цифры обложения. Может быть, т. Ларин обвинит меня в крестьянском уклоне, но я постараюсь мотивировать эту точку зрения. Мы не можем рассматривать крестьянское хозяйство, как какое-то чужое нам хозяйство, как такое, нужды которого при определении интересов подъема нашего хозяйства в узком смысле слова, т. е. того хозяйства, которое принадлежит государству, мы, будто бы, не принимаем в расчет. Нет, интересы миллионов крестьянских сельских хозяйств, мелких н средних, — это наши интересы. Хотя эти хозяйства принадлежат крестьянам, хотя они не являются национализированными и не подчинены ВСНХ, тем не менее, они входят в то народное хозяйство, интересы которого в целом защищает партия пролетариата. Конечно, если мы будем подходить к крестьянскому хозяйству так, что это чужое хозяйство, что оно нас не интересует, что мы за его интересы не стоим горой, его развитием не болеем, то тогда наше дело было бы делом пропащим: мы не могли бы удержать хозяйственного союза рабочего класса и крестьянства, который должен лежать в основе нашего политического союза.
В то же время, если бы мы исходили только из интересов того хозяйства, которое является непосредственно государственным, которое уже национализировано, забывая о тех хозяйствах, которые еще только постепенно и с величайшим трудом и косвенно будут вовлекаться под влияние уже прямо принадлежащего пролетариату хозяйства, — если бы мы попробовали это сделать, мы бы подорвали всякую возможность подъема нашей промышленности, принадлежащей государству. Я не буду останавливаться долго на вопросе о том, что для того, чтобы наша промышленность поднялась, ей нужен рынок, что этот рынок может быть на ближайшее время, во всяком случае, только внутренним рынком. Я не знаю, станет ли кто из нас доказывать, что наша промышленность может подняться за счет завоевания внешних рынков. По этому пути шел царизм, но царизм, идя по этому пути, держал ставку на обнищание крестьянства, а для нас сейчас при отказе от империалистической политики целиком остается ставка на внутренний рынок, т. е. на подъем крестьянского хозяйства, ко9


Г.Я. Сокольников
торый только в этом случае обеспечит подъем нашей промышленности. Нужен план, но никакой план не обеспечит безубыточности нашей промышленности до тех пор, пока для нее не будут созданы условия, обеспечивающие сбыт этой промышленной продукции.
Другая сторона дела заключается в том, что наша промышленность в очень значительной степени зависит от крестьянского сырья. И если бы мы своей налоговой политикой подрезали бы возможность подъема крестьянского хозяйства, которое должно обеспечить сырьем нашу промышленность, то мы этим погубили бы нашу промышленность. Шерсть, хлопок, кожа и целый ряд других продуктов сырья, которые идут из крестьянского хозяйства, только в том случае действительно притекают в нашу промышленность, обеспечивают ее работу, если наша налоговая политика сумеет обеспечить подъем крестьянского хозяйства. Это наш собственный интерес, интерес Советской власти, интерес коммунистической партии, интерес пролетариата. Это мы можем сказать и можем доказать крестьянству. В вопросе о хлебной продукции дело обстоит точно так же.
Не только интересы промыслового крестьянского хозяйства и не только технические культуры нужны для нашей промышленности. В этом году наша текстильная промышленность поставлена перед величайшей угрозой вследствие полнейшего оскудения старых запасов хлопка и почти полной гибели туркестанского хлопководства, площадь которого остается до сих пор совершенно ничтожной. Как же можно обеспечить нашу промышленность хлопком, как можно обеспечить наш центральный район, нашу мануфактурную промышленность сырьем? Это возможно только, если на ближайшее время, пока не восстановится туркестанское хлопководство, мы сумеем вывезти за границу хлеб, и если на валюту, полученную от вывоза этого хлеба, сумеем закупить за границей хлопок и ввезти его в Россию, для того чтобы обеспечить продукцию текстильной промышленности и бросить ее назад в крестьянство. Это более сложный путь. Тут нет никакой смычки между крестьянством и западноевропейским и американским капиталом, хотя этот круг между промышленностью и сельским хозяйством надо провести через мировой рынок. Конечно, идея, будто бы мы можем существовать изолированно, без мирового рынка — эта идея, если только она у кого-нибудь есть, реакционнейшая утопия. Поэтому вопрос о размерах хлебной продукции, 1 О


Финансовая политика революции
хлебного экспорта, для получения того сырья, которого мы не имеем в России, и для получения того машинного оборудования, которого мы также не имеем, все эти вопросы — вопросы жизни и смерти нашей промышленности, возможности ее развития. И поэтому, если мы хотим проводить план осмысленный, план, не взятый с потолка, план, который охватывает не только непосредственные интересы промышленности, но который исходит из перспектив развития хозяйства в целом, мы должны эту точку зрения зафиксировать и суметь ее провести во что бы то ни стало. Тут, конечно, огромные трудности. С одной стороны, мы склонны к тому, чтобы возможно быстрее обеспечить подъем нашей промышленности, а с другой, — мы сокращаем ресурсы для этого подъема, поскольку сокращаем размер крестьянского обложения примерно на 100 млн пудов.
Я стою за полную ясность в этом вопросе. Мы достаточно окрепли хозяйственно и политически, чтобы иметь право на эту ясность. Если мы с крестьянства не берем 100 млн пудов хлеба, то мы в ближайшем году лишаем металлургию, нефть, промышленность, транспорт непосредственной добавочной поддержки из госуд. средств в 60 млн руб. Дело идет не о пустяках, не о фразах, а о реальной политике. Может быть, существует такое настроение, что все то, что мы говорим на этом съезде, не имеет практического значения. Если бы это было так, то мы срывали бы все наши положения. Тов. Ленин на X партийном съезде сказал, что «есть люди, которые под политикой понимают разные мелкие приемы, сводящиеся иногда к обману. Такие люди должны быть осуждаемы. Классов обмануть нельзя». Совершенно верно, что классов обмануть нельзя; политика — это не обман, и мы должны серьезно и на деле провести такую политику и в налоговом вопросе, которая обеспечила бы возможность подъема крестьянского хозяйства. Как это мы сделаем? При введении единого сельскохозяйственного налога дело не идет о том, чтобы изменять самую основу договора, который был заключен с крестьянством в форме перехода от разверстки к налогу; единый сельскохозяйственный налог не вносит никакого существенного изменения в характере взаимоотношений наших с крестьянами. Наши отношения с крестьянством установлены твердо, и мера, которую мы проводим, не есть мера революционная, изменяющая отношения классов. Это мера чистой реформы, не больше и не меньше.
1 1


Г.Я. Сокольников
Крестьянство, которое платит налог, для которого этот налог является одним из основных моментов его хозяйственного существования, имеет полное право требовать от Советского государства, чтобы этот налог был организован наиболее рационально. В наших интересах также, чтобы он при наименьшей тяжести для плательщика давал наибольшую выгоду государству. Если мы посмотрим, что делается до сих пор в этом отношении, то увидим, что существующую налоговую систему никак нельзя назвать рациональной. У нас, в сущности, не было единой системы, мы имеем осколки трех систем: с одной стороны — продналог; с другой стороны — в течение этого года мы собирали подворно-денежный и гражданский налоги, которые шли на местные губернские нужды; и, наконец, мы имеем группу обложений, проводимых низовыми советскими ячейками, которые переходят сплошь и рядом в незаконное обложение. Что касается подворно-денежного обложения и общегражданского налога, то они дали 15 млн зол руб., т. е. сумму, ничтожную по сравнению с продналогом.
Большое значение имеют местные налоги, так называемые «самочинные», которые вытекали из того обстоятельства, что стал развиваться местный бюджет, и это развитие местного бюджета застало Советскую власть, ее центр и т. д. совершенно неподготовленными. Этот налог, или, вернее, эти налоги — ибо их насчитывают в разных местах от 16 до 35 — дали в общем со всей России около 70 млн р. золотом. Унификация сельскохозяйственного обложения должна покончить совершенно с разделением на трудгужналог, подворно-денежный, гражданский и т. д. Она должна также в очень значительной, решающей мере положить предел и так называемому самочинному, т. е. волостному обложению. Может быть, в особенности, нам здесь, в Москве, не вполне известно, что в этой области делаются совершенно вопиющие вещи: налоговый разнобой, непредвиденность, множественность и т. д., на которые жалуется крестьянство и которые прекрасно иллюстрируются материалом, из которого я позволю себе огласить кое-какие справки об этих налогах, введенных на местах. Вот, напр., сообщают из Алтайской губ.: «Введен целевой сбор на содержание в Змеиногорском уезде больницы и почтово-телеграфной конторы». Конечно, ни Наркомздрав, ни Наркомпочтель не имеют понятия о том, на что содержится больница и почтово-телеграфная контора в Змеиногорс1 2


Финансовая политика революции
ком уезде. Покровский комитет взаимопомощи устанавливает налог, по которому взимается за развод 50 руб., за бракосочетание 25 руб. На юго- востоке России, в Кубано-Черноморской области, «средства на содержание волисполкома и всех его учреждений, как-то: милиции, земорганов, здравотдела и т. п. добываются от населения путем платности услуг, самообложения, проведенного по три пуда десять фунтов с пая».
Что такое добровольное самообложение — это было прекрасно иллюстрировано в циркуляре одного из наших советских органов, где было сказано: «Проводить добровольное самообложение на такие-то цели». И далее: «Меры обеспечения волостного бюджета, общественной запашки и других волостных нужд также проводятся путем самообложения, при чем общественный клин в этом году засеян не был, и вместо общественной запашки был взят налог». Очевидно, тоже «добровольный». Из Кубанской обл. сообщают: введен налог за регистрацию актов гражданского состояния: брак — 25 руб., 15 руб. и 5 руб., в зависимости от благосостояния совершающих акт, рождение 5 руб., смерть бесплатно. Я точно цитирую этот эпический документ инспектора, что смерть «бесплатно». Но такой порядок существует не только на Кубани, Бежецкий губисполком получил следующее отношение: постановлением волостного съезда комитетов взаимопомощи (опять комитеты взаимопомощи, если спросить у тов. Калинина или тов. Каменева, предусмотрены ли советским законодательством такие налоги, они скажут, что нет), — от 23 июня постановлено взимать в фонд указанных комитетов «с мельников по два пуда хлеба в месяц, с крупорушек по 2 пуда проса в месяц, с маслобоек по 2 пуда конопли в месяц, шерстобоек по 1 пуду ржи в месяц, с кузниц по 1 пуду ржи в месяц, с овчинников по 1 пуду ржи в месяц, с арендаторов садов по 10 пуд. ржи с десятины, с работодержателей по 1 пуду хлеба ржаного в месяц, с торговцев по 2 пуда ржи в месяц, с пчеловодов по 5 фунт, ржи, с рабочих по 3 фунт, с ульев, за регистрацию браков по 1 пуду ржи (хлеба), за регистрацию рождения по 10 фунт., за расторжение брака 3 пуда хлеба». Все эти обложения крестьянская секция Бежецкого усобеса утвердила, а посему волисполком просит дать разъяснение, можно ли приступить к изысканию изложенных средств.
Можно было бы привести целый ряд таких примеров. Я приведу только два. Вот процентное отчисление самогонщиков в комитет самооб1 3


Г.Я. Сокольников
ложения. Это происходило в Павлоградском уезде. А Новоторжский уезд побил рекорд — он ввел подушный сбор с дуги с катающихся на масленице. По сравнению с этим, конечно, бледнеют такие налоги, как налог за право посещения базара или налог за увеселительный вечер молодежи, или за семейный вечер. И мы должны прямо сказать, что если крестьянство указывает на неправильность, на нерегулярность нашего обложения, на хаос, который есть в этой области, то мы не должны препираться с крестьянином, а должны сказать: «Да, вы правы, и мы, коммунистическая партия, мы, съезд, укажем Советскому правительству, чтобы с этим покончить и перейти к упорядочению, урегулированию обложения». Тут мне подсказывают, что нужно обратить внимание на волисполкомы. Совершенно верно. Сейчас нужно подумать о том, как организовать волостной бюджет, как упорядочить волостное хозяйство, как из единого сельскохозяйственного налога обеспечить достаточное отчисление на нужды волисполкома, чтобы избавить, если не полностью, то в значительной степени, от каких бы то ни было дополнительных отчислений и сборов с крестьянства. О том, какое облегчение даст унификация налоговой системы крестьянству, уже говорил тов. Каменев, и позвольте мне на этом не останавливаться. Крестьянин будет иметь то преимущество, что он будет знать, сколько он должен уплатить. Он должен будет знать сроки, и по сравнению с предшествующим годом крестьянин будет иметь ту выгоду, что налог не будет взыскиваться сразу, а будет рассрочен на 3 или 4 срока. Но какие опасности возникают при унификации?.. Когда бывало несколько налогов, то на каждого отдельного крестьянина налог мог упасть тяжелее, а другой — случайно меньше. Таким образом, могла бы происходить известная компенсация неточности одного при помощи ошибки другого. Но когда мы все сводим к единому налогу, тогда опасность ошибки по отношению к каждому плательщику представляется особенно грозной. И это нужно учесть при проведении обложения.
Налог и проведение его не есть только установление здесь на нашем съезде общих цифр обложения. Налог должен взиматься соответственно платежеспособности, реальному доходу плательщиков, которые его уплачивают. Мы должны изгнать следы разверсточного способа уплаты налога. Пока фактически сохраняется простая раскладка налогов между плательщиками-крестьянами, нет возможности произвести обложение, кото1 4


Финансовая политика революции
рое щадило бы бедняка и в большей степени переносилось бы на зажиточного крестьянина. Целый ряд сведений из различных частей России говорит, что в целом ряде волостей, деревень и т. д. налог раскладывается так, что в действительности он не есть налог, который предъявляется к каждому плательщику в соответствии с действительной способностью отдельного хозяйства и с теми требованиями, которые можно предъявить. В этом году это одна из основных задач. В противном случае наши налоги не будут носить того классового характера, который они должны носить, в особенности теперь, когда мы от натуральных методов переходим к методам денежным, когда появляется тенденция к развитию капиталистических отношений, т. е. отношений, основанных на неравенстве.
В вопросе о переходе от натурального обложения к денежному нужно, с одной стороны, отдать себе ясный отчет в том, что если продналог, натуральный налог стоял у колыбели нэпа, то в своем развитии нэп неизбежно должен был опрокинуть эту колыбель, должен был привести к замене натуральных отношений денежными. Правда, мы не проявили здесь особенно ясного понимания пути, по которому мы шли. Однако сначала от разверстки, потом через продналог и теперь, подходя к сельскохозяйственному налогу, мы пришли к известной налоговой системе, которая будет составлять в течение длительного времени основной камень финансового существования Советской республики. Прямой налог заменяет собой в большей мере косвенные налоги, которые царизм брал с крестьян.
Но, может быть, при переходе от натурального обложения к денежному мы совершаем вновь принципиальное отступление, переоцениваем свою точку зрения по отношению к характеру денежного обложения? Это не так. Нет никакого принципиального различия для нас, взимать ли налог натурой или деньгами. И при свете этого перехода мы можем сказать только одно: в течение 1919 и 1920 гг. некоторые из нас были склонны представлять себе, что мы идем к полному аннулированию денежной системы, к полному аннулированию денег и т. д., но в действительности это не было аннулированием вообще денежного хозяйства. Это было аннулированием конкретной денежной системы старой России, аннулированием определенного денежного капитала, который был в форме денег накоплен в старой России. Теперь, при переходе к денежному обложению, для нас особенно 1 5


Г.Я. Сокольников
важно было произвести его так, чтобы не вызвать потрясений в крестьянском хозяйстве. Поэтому невозможно, конечно, предполагать в этом году полную замену натуральных налогов денежными. Нужно произвести это как частичную замену, разбив при этом всю территорию Советской России на районы.
Если мы попробуем составить карту Советской России и посмотреть, в каких районах в этом году должен быть произведен переход на денежные налоги в большей и в каких районах в меньшей степени, то можно в общем и целом сказать, что весь северный и промышленный районы, т. е. районы, которые не являются производящими хлеб, могут быть в большей степени переведены на денежное обращение. Районы же, производящие хлеб, не могут быть в этом году в большей, решающей пропорции переведены на денежное обложение. Почему? Потому что те районы, которые не производят хлеб, потребляют его больше, чем производят на своей территории. Надо с точки зрения развития народного хозяйства стремиться толкать крестьянство на культуры, более выгодные в этих районах, техническо-промысловые и т. д. Введение денежного обложения в этих районах позволяет крестьянству уплачивать денежный налог не за счет продажи своего хлеба на рынке, а за счет продажи других продуктов — льна, масла, отчуждения продукции кустарничества и т.д. В губерниях, производящих хлеб, нельзя идти на риск принуждения крестьянства выносить на рынок сразу большое количество хлеба; это вызовет понижение хлебных цен и хозяйственную катастрофу для крестьянства. Необходимо обеспечить еще гибкий механизм в пределах общего распределения между деньгами и натурой. Это общее распределение примерно таково: две пятых налога должно быть взято натурой по всей России в среднем и три пятых налога будут взяты деньгами в пределах этого общегосударственного плана. В каждой губернии путем соглашения с губис- полкомами должна устанавливаться конкретная норма, по которой будет распределяться эта денежная и натуральная доля.
Я уже упоминал, что развитие денежного обложения, которое будет обозначать, что крестьянство должно будет прийти к большему соприкосновению с рынком, т. е. не всегда с нашей государственной торговлей, не всегда с кооперативами, но и с частным рынком, вызывает опасность большего развития в деревне отношений неравенства. Она возлагает на нашу 1 6


Финансовая политика революции
партию необходимость еще больше сил, еще больше внимания уделить работе в деревне, суметь поставить коммунистов во главе практической работы в деревне. В этом отношении наш съезд должен принять ряд решений, которые, может быть, составят поворотный пункт в нашей партийной работе именно в смысле большего сосредоточения внимания партии на работе в деревне, большего уделения сил для работы волостных ячеек, большего внимания для работы в деревенских партийных организациях.
Те перспективы, которые мы перед собой ставим, — развитие хлебного экспорта, с.-х. кредит — усиление кооперации, — все это повиснет в воздухе, если мы не сумеем обеспечить гораздо большее влияние для нашей партии в деревне. Этого требует во что бы то ни стало сам характер того периода, в который мы сейчас вступили, когда после «штурма» началась «осада», когда с крестьянством заключен мир, когда мы находимся в состоянии фактического перемирия с капиталистическими странами. Этот, может быть, длительный период, в течение которого, по определению тов. Ленина, основной вопрос заключается в том, чтобы сохранить доверие крестьянства к партии пролетариата.
Нужно показать, что не только с налогами идем мы в деревню, что мы идем в деревню с программой действительно культурного и хозяйственного подъема. И это мы можем сделать только в том случае, если наша партия ныне в известном смысле «пойдет в народ».
В 70-х годах народники-бунтари шли в крестьянство для того, чтобы поднимать его для борьбы против царизма. Нам пора понять необходимость и действительно провести новое движение «в народ», нам нужно тысячи коммунистов бросить в деревенские советские и партийные ячейки не для того, конечно, чтобы там провести программу немедленного перехода к коммунизму, а для того, чтобы этих коммунистов в самых низах ставить во главе подъема школьного и кооперативного дела, во главе осуществления сельскохозяйственных и агрономических улучшений, во главе действительного проведения земельной революции, для того, чтобы спаяться с крестьянством, для того, чтобы из этого движения в народ вернуться в город, со сознанием того, что партия пролетариата подкрепила себя миллионами и миллионами новых союзников, вместе с которыми она будет наступать дальше.
Апрель 1923 г.
1 7


Г.Я. Сокольников
2. Реформа продналога
(Переработанный инструктивный доклад, прочитанный на собрании московских активных работников)
XII съездом партии по вопросу о налоговой политике была, во-первых, намечена и уточнена общая политическая линия партии по отношению к крестьянству; во-вторых, XII съезд наметил ряд конкретных мер, которые предопределили проведение по советской линии ряда практических мероприятий по налоговой реформе.
Нет никакого сомнения в том, что в вопросе налоговых отношений сосредоточена основная тяжесть политической проблемы взаимоотношений между рабочим классом и крестьянством в Советской России. Вопрос о налоговой политике — это вопрос о том, что должно крестьянство дать рабочему, государству из своих ресурсов. Такого рода вопросы сплошь и рядом являлись в отношениях между классами — решающими, определяющими. Немало буржуазных революций против феодализма совершалось на почве борьбы вокруг того или иного налога. Буржуазия английская перед английской революцией и французская перед Великой французской революцией мобилизовались вокруг налоговых лозунгов для борьбы с государством, представлявшим другой класс; ход французской революции 48-го года в значительной мере определился той налоговой политикой, которая велась буржуазией городов по отношению к крестьянству, ибо именно налоговая политика городской буржуазии толкнуло крестьянство под знамена III Бонапарта. Конечно, внутри одного класса вопросы налоговой политики не могут иметь решающего значения. Но они получают это значение, когда дело касается взаимоотношений между классами, из которых один держит в своих руках государственную власть. Мы видели на примере нашей революции, как вокруг продразверстки завязывался у нас узел политических осложнений, которые могли бы привести к разрыву рабочего класса с крестьянами. Для нас уже теперь не может быть сомнения в том, что после окончания борьбы с буржуазно-помещичьей контрреволюцией, после разгрома белых армий, декрет об уничтожении продразверстки и создании продналога был ни чем иным, как актом крупнейшего политического соглашения между двумя классами, которые играют реша1 8


Финансовая политика революции
ющую роль в русской революции. Это акт соглашения между двумя классами, сущность которого состояла в том, что за крестьянином было признано право распоряжаться всей продукцией своего хозяйства, за вычетом лишь определенной доли, которую он уплачивает государству. Акт этот создал на очень длительный период основу для соглашения между рабочим классом и крестьянством на основе отказа партии пролетариата от политики, проводившейся в предшествующие годы, согласно которой все то, что в крестьянском хозяйстве производилось, рассматривалось, как принадлежащее Советскому государству, и в распоряжении крестьянина оставалось только то, что ему оставляло Советское государство. Это отношение было перевернуто декретом о продналоге, и в этом политический смысл соглашения, которое вокруг продналога было заключено.
Теперь, когда в связи с развитием новой экономической политики нужно изменить формы взимания налога, необходимо прежде всего позаботиться о том, чтобы это изменение взимания формы налога не было бы уничтожением самой сущности соглашения, заключенного весной 1921 года. Характер этого соглашения был бы, несомненно, нарушен, если бы налоговые требования, предъявляемые Советским государством к крестьянству, зашли бы так далеко, что лишили бы крестьянское хозяйство возможности развиваться, лишили бы его возможности накопления известных средств для улучшения техники крестьянского хозяйства, для увеличения его продукции. Итак, прежде всего, при определении налоговой политики нужно исходить из того, что союз рабочего класса с крестьянством во что бы то ни стало и в первую очередь должен быть сохранен, и что этот союз представляет собой наиболее ценное из того, что у нас сейчас есть, представляет собой основу, на которой зиждется возможность дальнейшего укрепления Советской власти и дальнейшего развития пролетарской диктатуры в России. Советская власть, таким образом, подходя к программе налогового обложения крестьянства, прежде всего должна известным образом сама ограничить свои требования так, чтобы не была перейдена черта, на которой достигнуто соглашение между рабочим классом и крестьянством. Наша партия должна тщательно определять границы налоговых требований Советской власти, предъявляемых мужику, — это и сделал XII съезд партии. Но тут могут сказать: каждые лишние 10—20 млн пудов, которые можно 1 9


Г.Я. Сокольников
было бы взять с крестьянства, позволили бы ускорить подъем той или иной отрасли промышленности, позволили бы использовать естественные богатства, которыми владеет Советская Россия. Правильно ли жертвовать этими возможностями? Действительно, когда определяется размер налога на крестьянство, размер которого, в особенности после соединения всех прямых налогов на крестьянство в единый налог, является краеугольным камнем всего финансового здания республики, то этим совершается не только акт политической демонстрации — как это может казаться, — но этим предопределяется тот реальный темп развития, которым пойдет наша государственная промышленность, предопределяются точно те рамки, в которых будет развиваться наше национализированное хозяйство. В самом деле, для того чтобы поднять Донецкий бассейн, нужно было бы в будущем году вложить в него добавочных средств минимум 25 миллионов рублей; для того, чтобы развернуть металлургическую продукцию, нужно было бы вложить, скажем, 75 млн и т. д. и т. д. Если, однако, сокращается налоговой нажим на крестьянство, то тем самым производится реальный вычет из тех средств, которые могли бы быть брошены в нашу государственную промышленность, на транспорт и т. п. Правильно ли это? Правильно, и вот почему. Конечно, Советское государство могло бы предъявить крестьянству еще больший счет, могло бы с него потребовать против прошлого года вдвое больше, и нажим налогового аппарата, военного аппарата, милицейского аппарата, судебного аппарата был бы таков, что крестьянство, быть может, уплатило бы этот налог полностью. И действительно, Советская власть могла бы перебросить все эти средств, взятые с крестьянства до последней копейки, в соответствующие отрасли хозяйства. Но спрашивается, была бы разумной такая политика, которая, правда, позволила бы ускорить развитие государственной промышленности, но на основе разрыва с крестьянством? Такая политика была бы неправильной, потому что в случае отрыва рабочего класса от крестьянства Советская республика была бы поставлена лицом к лицу перед угрозой буржуазной реставрации. Крестьянство, политически вооруженное против пролетариата, смяло бы Советскую власть, и тогда все усилия рабочего класса, направленные на подъем промышленности, привели бы только к тому, что эти предприятия в подправленном виде вернулись бы буржуазии, которой 2 О


Финансовая политика революции
вручила бы их крестьянско-буржуазная реставрация. Таким образом, если выбирать между более медленным темпом в развитии промышленности, на основе сохранения на долгие годы союза рабочего класса с крестьянством, и между разрывом с крестьянством на почве пересаливания в «плане» промышленного подъема — если выбирать между этими двумя перспективами, нужно бесповоротно выбирать первое. Самое главное не в темпе промышленного развития, а в том, чтобы укрепить основное звено в политике длительного переходного периода — союз пролетариата с крестьянством.
Однако надо сказать, что это чисто абстрактная политическая постановка вопроса, которая имеет свое значение, поскольку ценно вполне точно формулировать отношение коммунистической, партия к этому вопросу. Но если попытаться экономически проанализировать перспективу налогового «пересола» в отношении крестьянства, то надо сказать, что эта перспектива не имеет в себе никакого смысла. Каков путь подъема советской государственной промышленности в условиях новой экономической политики? Это путь подъема через расширение внутреннего рынка, а не какой-либо другой путь. Путь подъема, который состоял бы в том, что Советская республика стремилась бы у крестьянства взять все излишки, которые непосредственно не нужны в его хозяйстве для потребления его и его скота, и распределить взятое в непосредственном плановом порядке между определенными отраслями государственного хозяйства — да ведь это старый, чрезмерно крутой, обрывистый и скользкий путь «военного коммунизма». В действительности подъем государственного хозяйства идет снизу, этот подъем есть известный органичный процесс, он начинается с укрепления мелкого крестьянского хозяйства, которое, как хозяйство мелкое, наиболее легко может оправиться после кризисов и катастроф; вслед за этим мелким крестьянским хозяйством оправляется хозяйство кустарей и ремесленников, что вполне нормально и в порядке вещей, потому что хотя это не земледельческое хозяйство, а промышленное, но оно работает с мельчайшим капиталом, ему немного нужно, чтобы восстановить орудия труда; оно имеет маленький рынок и лучше всего может приспособляться к спросу на этом рынке. Вслед за тем идет легкая промышленность, мануфактурная, обувная и т. п. (отрасли, производящие средства потребления), 2 1


Г.Я. Сокольников
и после того как развитие легкой промышленности достигает известного уровня, легкая промышленность становится рынком для тяжелой промышленности (производящей средства производства), и тяжелая промышленность на заказы, которые получает от легкой промышленности и от государства, в свою очередь начинает понемногу разгибать свою спину. Таков действительный процесс развития, и если бы начать проводить экономическую политику, которая была бы рассчитана на то, чтобы взять у крестьянина налогом все то, что ему не нужно для прокормления себя и рабочего скота, то этим был бы убит рынок, а следовательно, вместе с ним и вся промышленность. Ясно, что чем меньше оставить у крестьянина, тем меньше он купит продукции государственной промышленности, а чем меньше он купит товаров государственной промышленности, тем хуже будет ее положение; чем более затяжным будет кризис легкой промышленности, непосредственно работающей на внутренний рынок, тем тяжелее будет и положение тяжелой индустрии, которая связана тысячью нитей с легкой промышленностью. Поэтому был бы неправилен чисто фискальный подход к крестьянскому хозяйству, который говорил бы: нужно взять в государственную кассу налогом с крестьянства все до последней копейки, ибо это значило бы забыть, что Советская республика как государство существует, так сказать, и в другой ипостаси, т. е. что промышленность тоже государственная, и так как основной заказчик и покупатель этой промышленности — это крестьянин, то разорить крестьянина налогом — значит посадить на мель государственную промышленность. Таким образом, здесь должно быть известное сочетание, должно быть ограничение налоговых требований, предъявленных крестьянству, уже даже не во имя сохранения политического союза, а во имя проведения мало-мальски осмысленной экономической политики. Эти соображения и лежали в основе тех решений, которые были приняты на XII съезде партии. XII съезд партии отказался идти так далеко, как предлагали некоторые в отношении обложения крестьянства. Правда, на съезде и в литературе эта дискуссия под конец приняла отчасти характер дискуссии о совершенно конкретных цифрах, и могло показаться, что дискуссия потеряла свое принципиальное значение. Но это не так. Важна не та или другая конкретная цифра, а то основное политическое решение, которое должно принять и которое гласит: политически нуж2 2


Финансовая политика революции
но сохранить союз рабочего класса с крестьянством; экономически партии пролетариата, Советскому государству нужен теперь подъем и расцвет мелкого крестьянского хозяйства, ибо этот расцвет и подъем составляет для данного момента единственно возможную базу подъема всего народного хозяйства. Нужно вполне уяснить себе, что после революции вопрос о значении внутреннего рынка для промышленности поставлен совсем иначе, чем при царизме. При царизме вся политика вовсе не была рассчитана на то, чтобы добиться подъема покупательных сил населения, расцвета внутреннего рынка страны; она ставила ставку на обогащение дворянства и буржуазии и одновременно на обнищание крестьянства; и именно потому, что так ставилась ставка, царизм неизбежно должен был искать для промышленности внешние рынки, он должен был идти на Дальний Восток, в Маньчжурию, в Персию и на Балканы; это неизбежно вытекало из политики разорения крестьянства. Теперь не приходится рассчитывать, что наша промышленность выйдет в мало-мальски значительных размерах на внешний рынок; промышленность должна ставить свою ставку на подъем внутреннего рынка, и только в зависимости от расширения внутреннего рынка возможен и подъем нашей промышленности.
Учет этой стороны дела, конечно, не означает, что Советская республика должна совершенно отказаться от предъявления каких бы то ни было налоговых требований к крестьянству. Так далеко заходить нельзя. Правда, в одной из своих статей или речей т. Ленин упоминал, после введения системы продналога, что со временем осуществится такое положение, когда крестьянству не будет предъявляться никаких налоговых требований, и хлеб будет браться от него только в порядке обмена крестьянской продукции на продукцию городской промышленности. Конечно, возможно, в конце концов такое положение, когда прямого налога на крестьянство не будет, когда в цене продуктов национализированной промышленности будет содержаться достаточная доля прибыли, которая позволит государству, с одной стороны, покрывать свои, так сказать, «организационные» расходы по обслуживанию общих нужд страны (военная оборона, культурные затраты, содержание аппарата и т. п.) и, с другой стороны, развивать дальше хозяйство, вкладывать новые средства в него и т. д. Во всяком случае, можно сказать, что и тогда цена национализированного продукта бу2 3


Г.Я. Сокольников
дет заключать в себе, в известном смысле, некоторую ставку своего рода налога. Но в данное время эта перспектива не имеет практического значения просто потому, что размеры промышленного производства в Советской России настолько незначительны, что предполагать, что на этом пути возможно получить значительный доход — не приходится. Таким образом на ближайшее будущее придется во всяком случае оставаться при системе главным образом прямых налогов, которые позволили бы собрать с крестьянства (и с других классов) те средства, которые необходимы для того, чтобы Советское государство могло существовать, могло обороняться, поддерживать транспорт, расходовать на культурные потребности и т. д. и т. д.
Всем хорошо известно, что требование развития системы прямых налогов составляло одно из основных требований старой соц.-дем. программы и вообще программы последовательных демократов (в хорошем смысле этого слова) в течение всего XIX века. И вот теперь Советская Россия подошла к тому, что строит свою налоговую систему так, что в ней центральное место будет занимать прямой сельскохозяйственный налог. Но как она подошла к этому? До известной степени ощупью, потому что, когда вводилась продразверстка, то никто не предполагал, что эта продразверстка есть первый шаг к осуществлению системы прямых налогов. Продразверстка вытекала из того, что старая система налогов совершенно крахнула. Нужно было в ускоренном порядке получить из деревни хлеб для прокормления городов, и рабочие отряды двинулись в деревню за хлебом. Когда ликвидировалась продразверстка и когда она приняла вид продналога, то это понималось как движение в сторону уступок крестьянству, но вопрос вовсе не ставился так, что для упорядочения финансовой системы в Советском государстве отведено среди налогов такое-то место продналогу. Этого не было, потому что когда вводился продналог, еще никакой советской налоговой системы вообще не было и никакого мало-мальски упорядоченного государственного финансового хозяйства вообще не существовало. Теперь натуральный налог превращен в полунатуральный, полуденежный налог; в то же время можно считать совершенно предрешенным, что еще через год или максимум через два на- турналог будет полностью упразднен и полностью заменен денежным налогом. Этим кружным путем мы подошли в итоге к единому прямому сельскохозяйственному денежному налогу, который предъявляется деревне.
2 4


Финансовая политика революции
Каково же конкретное содержание намеченных XII съездом налоговых мероприятий? Реформа, решенная съездом, касается, во-первых, унификации прямых налогов, падавших на крестьянство; во-вторых, касается перехода к взиманию налога в денежной форме. Вопрос об унификации достаточно ясен и не требует больших комментариев. Конечно, для крестьянства представляло огромное неудобство то, что на него в течение 1922 г. накладывали новые непредвиденные налоги, то, что этих налогов было чрезвычайно большое число, то, что они взимались разными наркоматами. Все это были моменты, которые, несомненно, возбуждали совершенно справедливое недовольство деревни.
Как обстояло дело в действительности за истекший год? Стоимость продналога, собранного с деревни, составила, примерно, 250 миллионов рублей на золото; трудгужналог, взимавшийся Наркомтрудом, а в последние месяцы отчасти Наркомфином, по приблизительному подсчету (все эти подсчеты вообще только приблизительны) составил примерно 40 — 50 млн рублей; общегражданский налог дал примерно от 5 до 6 миллионов руб. и, наконец, подворно-денежный налог, который должен был дать по предварительному предположению, 25 млн руб., по всей вероятности дал не более 10—15 млн рублей, местные сборы и налоги, отчасти (в очень малой части) разрешенные, а главным образом «самочинные», обошлись крестьянству в 70—75 млн руб. золотом. Эта цифра наиболее невыясненная, наиболее неточная, но в общем можно сказать, что наибольшим бременем падал натуральный налог, затем местные сборы, затем трудгужналог и, наконец, денежные налоги. Доля денежных налогов в деревне за истекший год, таким образом, незначительная; это нужно отметить. Унификация прямых налогов, т. е. соединение их в единый сельскохоз. налог, даст для крестьянина тот плюс, что каждому крестьянину до 15 августа будет предъявлен точный «счет» (в окладном листе) с указанием, сколько с него причитается получить налога в течение года, причем больше того, что указано в этом листе, никакими прямыми государственными налогами не может быть взято. Крестьянин таким образом получает возможность известного хозяйственного маневрирования, он будет точно знать, сколько он должен платить, и сможет рассчитывать те или иные меры в своем хозяйстве, которые позволят ему лучше всего вести хозяйство и легче 2 5


Г.Я, Сокольников
всего справиться с уплатой налога; он будет также знать точно те сроки, в которые он должен выплачивать налоги. Из единого налога определенная доля будет отчисляться на местные средства. Это составит в среднем примерно около 20%, в зависимости от бюджета губернии, от размера площади, которая подлежит обложению в пределах губернии, и т. д. Таким образом, крестьянину не будет предъявляться налог отдельно в пользу государства и отдельно в пользу мест. Он получит, положим, требование уплатить 50 пудов в ржаных единицах, из которых 10 пуд. пойдет в пользу губернского бюджета и 40 — в общегосударственный котел. Но уничтожаются ли совершенно при этом местные волостные и сельские сборы? Эти сборы в некоторой доле сохранятся, ибо предусмотреть в порядке всероссийской централизации заранее все нужды волостного бюджета нет возможности. И если бы попытаться в этом году жестко провести полное уничтожение всех волостных сборов, то такая мера могла бы провести к тому, что жизнь волости была бы совершенно остановлена. Поэтому решено издать и провести через ближайшую сессию ВЦИК особое положение, которое урегулирует волостной бюджет и определит, на какие волостные нужды допустимо обложение волостными сборами и в каких именно пределах. Необходимо указать, что и до революции наряду с государственными налогами существовали мирские и земские сборы, общая сумма которых составляла свыше 100 миллионов рублей, в том числе мирские сборы в последние годы перед войной составляли около 40 миллионов руб. Если ограничить размер волостного бюджета таким образом, чтобы общий размер волостных сборов по всей России не мог превысить 25—30 миллионов рублей золотом, то эти сборы уменьшатся против довоенного, и в то же время будет дан толчок к правильной организации волостного бюджета, без создания которого, вообще говоря, немыслимо упорядочение местного и государственного бюджета. От унификации налогов выиграет, однако, не только крестьянин, но и Советское государство. В самом деле, до последнего времени было три налоговых аппарата (Наркомфина, Нарком- прода и Наркомтруда). Совершенно ясно, что путем слияния этих аппаратов можно достигнуть чрезвычайно большой экономии. Соединение взимания в одном месте, в одних руках позволит осуществить значительную экономию и улучшить госаппарат, т. е. достичь той цели, о которой мы так 2 6


Финансовая политика революции
много говорим и для которой так мало делаем. Тем не менее нельзя считать, что эта задача, т. е. объединение налоговых аппаратов, в этом году будет решена полностью. По-видимому, этого в текущем году еще не произойдет в связи с тем, что взимание налога натурой в значительной мере сохраняется. Правда, было сделано предположение преобразовать в связи с налоговой реформой Наркомпрод, в том смысле, чтобы в нем разделить аппарат налоговый и аппарат заготовляющий и ведающий снабжением, причем аппарат, который ведает заготовкой, хранением продуктов, дальнейшим их распределением по назначению, — этот аппарат оставить в Нар- компроде, сближая в дальнейшем функции Наркомпрода с функциями регулирования внутренней торговли; налоговой же аппарат передать в Наркомфин «по принадлежности». Но это предположение пока не принято и намечено следующее: вся территория Советской России делится на 2 части, из них в одной части взимание сельскохоз. налога поручается Наркомфину, а в другой Наркомпроду. Это происходит в зависимости от того, какая форма — денежная или натуральная — преобладает.
Наряду с унификацией второй существеннейшей чертой нынешней налоговой реформы является частичный переход от натурального налога к денежному. Для всех теперь ясно, что если продналог стоял у колыбели новой экономической политики, то в своем дальнейшем развитии новая экономическая политика вырывает продналогу (натурналогу) глубокую могилу. В самом деле, продналог означал, что крестьянству предоставляется возможность продукцию своего хозяйства, за вычетом той доли, которая идет в уплату налога государству, вынести на рынок; но вынести на рынок это значит продать, а продажа неизбежно означает вклинение денег в товарооборот, т. е. развитие денежного хозяйства. Совершенно очевидно, что развитие товарно-денежного оборота должно было идти все усиливаясь, по мере развития новой экономиской политики. Если посмотреть на отношения, которые создались теперь в городах, то нетрудно убедиться, что в городах весь строй хозяйственных отношений — денежный, что весь, обмен почти полностью проходит через деньги. В деревне же до сих пор доминирует не денежное, а натуральное хозяйство. Следовательно, налицо резкий разрыв форм хозяйственной организации города и деревни, разрыв, который обусловлен, конечно, целым рядом факторов, но который, в 2 7


Г.Я. Сокольников
свою очередь, углубляет расхождение между городом и деревней. В городе — денежное хозяйство, в деревне — хозяйство натуральное, т.е. денег нет; связь между городом и деревней необычайно затрудняется тем, что для того чтобы обмен товаров продолжался в деревне по тем же рельсам, по которым он идет в городе, т.е. по денежным рельсам, нужны деньги, а между тем эти денежные рельсы кончаются перед деревней, и дальше нужно соскочить с этих рельс и идти другим путем. Это затрудняет переброску деревенской продукции в город и обратно. Такое противоречие не может долго продолжаться, мы знаем это в качестве марксистов. Неизбежно, что деревня, точно так же, как город, попадет в условиях новой экономической политики во власть денежных отношений, и если это так, то совершенно ясно, что продналог в натуральной форме является препятствием к тому, чтобы денежное хозяйство проникло в деревню, но он же является основным препятствием к тому, чтобы денежное обращение в городах приняло устойчивый характер. Конечно, если государство по основному налогу не принимает в уплату денег, а требует в уплату налога хлеб, мясо и т.п., то это значит, что государство по существу дела бойкотирует деньги; но так как эти деньги выпущены самим же государством, а оно отказывается деньги, им же выпущенные, принимать в уплату налога, который оно же взимает, то, очевидно, само государство ни в грош не ставит своих денег, и, следовательно, и все остальные имеют все основания не ставить этих денег ни в грош. Если это перевести в плоскость экономических отношений, то можно сказать, что если деньги не нужны для того, чтобы уплатить государству налог стоимостью примерно 350—400 млн рублей (в золотом счете), то деревня не будет предъявлять спрос на деньги. Если же деревня предъявит дополнительный спрос на деньги для уплаты налога, то ценность денег станет гораздо более устойчивой. В крушении бумажного рубля в свое время в 1918—1919 гг. решающую роль играла полная отмена денежных налогов и замена их налогами натуральными. Конечно, не следует забывать, что тогда крестьянство могло частью сдавать в уплату налога бумажки, которые были накоплены раньше, за время империалистической войны и за первые месяцы революции. Тогда в деревне были в избытке бумажные деньги, теперь их нет, и в этом огромная разница между положением 1918 г. и положением в настоящий момент. Деньги, кото2 8


Финансовая политика революции
рые были накоплены раньше, потеряли всякую ценность, и крестьянство, если ему предъявить теперь требование об уплате налога полностью деньгами, не только не будет иметь возможности уплатить из заранее накопленных бумажек, а, наоборот, будет поставлено в затруднительное положение, чтобы получить нужное количество денег, ибо для уплаты налога потребовалось бы денег втрое больше (по стоимости), чем их имеется теперь в обращении в Советской республике. Тем самым обозначается предел, который ограничивает немедленную возможность применения денежного налога в деревне. Если Советское правительство пришло к замене натурального обложения денежным, то, конечно, оно не может пересоздать в несколько недель или даже месяцев весь тот строй отношений, который сложился, начиная с 1918 г. Натуральное хозяйство, безденежное хозяйство в деревне есть факт, и для того, чтобы денежный оборот проник в деревню, нужно время, может быть, пара лет. Поэтому в этом году возможна только частичная замена натурального налога денежным, возможен только постепенный переход. Последствия форсированного перехода к денежной форме были бы следующие: так как в деревне денег нет, а с другой стороны, так как крестьянин налог должен был бы уплатить только деньгами, то он должен был бы реализовать свой хлеб по любой цене, иначе говоря, хлебные цены потерпели бы очень резкое падение, такое, которое ни в какое сравнение не шло бы даже с теперешними хлебными ценами, которые мы называем низкими. Если бы хлебные цены резко пали, это должно было бы отразиться на всех прочих ценах, иначе наступил бы абсолютный кризис сбыта, ибо городская промышленность совершенно не могла бы ничего сбывать в деревню, не понизив своих цен, хотя бы в некотором соотношении с хлебными ценами. Если бы произошло понижение не только хлебных, но и промышленных цен по всей линии, это означало бы повышение покупательной стоимости советского рубля, т.е. подъем курса советского рубля. Это, однако, было бы так же плохо, как и падение советского рубля. Советское государство заинтересовано в том, чтобы рубль возможно меньше колебался в своей цене, но не заинтересовано в том, чтобы рубль поднялся, ибо колебания цен в ту или иную сторону одинаково обусловливают ряд кризисов или полосу экономической депрессии. В каком же порядке нужно переходить от натурального налога к денежно2 9


Г.Я. Сокольников
му? В том порядке, в каком уже достигнуто внедрение денежного оборота в деревне. Следовательно, во всех тех районах, которые примыкают к большим городам, во всех районах, где развиты промышленные культуры, во всех районах, где развиты отхожие заработки и промысла, во всех районах, где крестьянство производит хлеб в таких размерах, что его недостаточно для собственного потребления и приходится хлеб покупать, — во всех этих районах можно теперь же переходить от натурального налога к денежному. В районах же, где основной культурой сельского хозяйства является производство хлеба, там, где этим хлебом живет крестьянство, — там пока нельзя переходить на денежный налог и нужно сохранить налог натуральный. В общей сложности, несколько более налога намечено ко взиманию хлебом и несколько менее % намечено ко взиманию деньгами. Взимание в этом году будет производиться в 3—4 срока, чтобы, в особенности в отношении взносов деньгами, не вызвать возможность отмеченных только что осложнений. Вместе с тем необходимо оставить возможность маневрирования по отдельным губерниям, и поэтому декретом о едином сельхозналоге предусмотрен следующий механизм: в тех губерниях, где налог должен взиматься главным образом деньгами, губисполкомам предоставлено право предъявлять Наркомфину требования об увеличении натуральной части; наоборот, в губерниях, где преобладает натуральная часть, точно так же может быть предъявлено губисполкомами требование Нар- компроду об увеличении этой натуральной части, и тогда, по соглашению Наркомпрода, Наркомфина и губисполкома, для каждой губернии может быть произведено изменение долей денежной и натуральной частей. Каждому крестьянину, плательщику налога, предоставлено право любое количество налога сдать деньгами, если он считает это для себя более приемлемым и удобным. Будет очень ценно проверить на опыте, как в действительности плательщики будут предпочитать вносить: деньгами или натурой. В этом отношении интересно следующее сообщение из Сарапульского уезда: там советские органы высказались за то, чтобы налог взимать натурой; между тем, когда дело дошло до крестьянских сходов, то крестьянские сходы, как один человек, голосовали за то, чтобы налог выплачивать деньгами.
Какие же выгоды дает крестьянству замена натуры деньгами? Во всем северном районе, где будет превалировать денежная часть, выгода 3 О


Финансовая политика революции
для крестьянства заключается в следующем: в этих районах зерновое хозяйство вообще является экономически невыгодным, и натуральный налог, который требовал от крестьянина уплаты именно хлебом, вынуждал крестьянина свой надел засевать хлебом. Когда предъявляется требование уплатить деньгами, то крестьянину тем самым предоставляется возможность выбрать любую культуру. Совершенно ясно, что для такой губернии, например, как Новгородская, в которой статистика констатирует по сравнению с довоенным временем небольшое расширение хлебной посевной площади и значительное сокращение площади культуры льна, это будет стимулом для возвращения к усиленной культуре льна. Точно так же денежный налог будет способствовать развитию скотоводства, молочного хозяйства, кустарных и отхожих промыслов. С другой стороны, замена натуры деньгами даст экономию крестьянину непосредственно тем, что не нужно будет возить хлеб в заготконтору, он сможет внести деньги в во- лисполком, не теряя 2—3 дней в пути, и т. д. В то же время устраняются всевозможные недоразумения и препирательства между крестьянами и заготовительными конторами из-за условных скидок на засоренность, влажность и т.д., вследствие которых привезенные плательщиком 20 пудов хлеба принимались за 16—18 пудов и т. п. Здесь могли быть часто просто злоупотребления, даже со стороны персонала контор и пунктов. Но выигрывает и государство, ибо, не увеличивая тяжести обложения крестьянства, оно в то же время получит от налога гораздо больше при его новой организации. По исчислениям, которые были сделаны, издержки по взиманию продналога и маневрированию продналоговым хлебом составляли в последнее время по одним подсчетам около 40%, по другим около 35%; является бесспорным, что больше У3 из всего собранного хлеба уходило на оплату аппарата, который собирал хлеб, затем на «утечку, усушку» и просто хищения, наконец, на расходы по переработке, по транспортировке, на расходы по распределению. Если же принять во внимание, что при выдаче хлеба натурой рабочим и служащим хлеб выдается по особой пониженной расценке со скидкой от 15 до 20% против рыночной цены, то получается умопомрачительный результат, что из всего собранного налога только около половины в действительности поступает в чистое потребление, а около половины составляют издержки, убытки, потери, скидки и т.д. по взиманию
3 1


Г.Я. Сокольников
и по маневрированию продналоговыми ресурсами. Все это подтверждает, насколько необходимо довести до конца (в определенный срок) реформу натурналога, который при нынешней структуре экономических и финансовых отношений составляет самое слабое и самое уязвимое место Советского государства. Но оправдывается ли сокращение натуральной доли налога с той стороны, что будут обеспечены полностью все государственные потребности в хлебе? Если подсчитать, сколько нужно хлеба в натуре для обеспечения государственных расходов, то, как это ни неожиданно, получается совершенно ничтожная цифра. С продовольственным снабжением дело поистине обстоит иначе, чем в 1919 году, когда всего на пайковом довольствии числилось свыше 35.000.000 человек. В настоящее время государственный аппарат сокращен довольно значительно. Конечно, он еще нуждается в некотором сокращении, но уже теперь, включая армию, транспорт, почтово-телеграфных служащих и весь персонал наркоматов, на государственном бюджете состоит около 2,5 млн человек. Советские служащие пайка не получают и обеспечиваются исключительно денежным заработком. Паек получают железнодорожники и служащие Наркомпочтеля. Но этот паек в заработке транспортников или почтово-телеграфных работников имеет очень скромное значение. Средний заработок почтово-телеграфного служащего составляет около 18 руб. золотом (по индексу), получает он паек около 2 пудов хлеба. Эти 2 пуда составляют в своей золотой стоимости в среднем на Россию несколько более одного рубля. Таким образом, натуральная доля составляет в заработке почтово-телеграфных служащих У18. Средний заработок железнодорожников колеблется от 12 до 15 рублей; таким образом, и для них натуральная часть составляет от У12 до У15, т.е. опять-таки совершенно ничтожную величину. Весь фонд продовольствия, потребный для транспорта и работников Наркомпочтеля, составляет около 25 млн пудов. Далее нужно обеспечить продовольствием армию, но опять-таки продовольствие армии совершенно изменило свой характер. Для того чтобы удовлетворить красноармейцев, комсостав и всех находящихся на пайке, нужен не только хлеб, нужен чай, сахар, соль, различные крупы, колониальные товары; всего этого Нар- компрод не может дать, потому что налог взимается почти исключительно хлебом, и даже мясо приходится покупать, потому что мясо, собранное по 3 2


Финансовая политика революции
продналогу, очень часто хранится настолько неудовлетворительно, мягко выражаясь, что его нельзя додержать до того момента, когда оно должно попасть в красноармейский котел. Его приходится реализовать на рынке, а затем покупать мясо для армейского снабжения. В то же время из целого ряда мест сообщают, например, из Петрограда, из Сибири, что прием мяса в оплату налога обходится дороже, чем стоит само мясо. В результате, для того, чтобы покрыть потребности по государственному бюджету в хлебе на предстоящий год (и даже иметь некоторый резерв), вполне достаточно 100 миллионов пудов. Правда, собрано будет в этом году натурой больше, но это будет означать, что остаток собранного по продналогу хлеба (за вычетом натуральных отчислений губисполкомам) вряд ли возможно будет использовать в бюджетном порядке, и, по всей вероятности, значительную часть этого излишка придется реализовать коммерческими методами. Таким образом ясно, что экономически для Советского государства гораздо выгоднее взимание в денежной форме. Оно даст чрезвычайно значительную экономию сокращением непроизводительных издержек. Оно позволит в очень значительной степени сократить хищения благодаря большей точности и легкости денежного учета, оно даст возможность маневрирования более гибкого налоговыми ресурсами благодаря денежной форме (переброска денег из одной губернии в другую легче, чем перевозка хлеба, и т. д.).
Однако в связи с этой реформой натурналога может возникнуть вопрос о принципиальной правильности критики натурхозяйства. Не означает ли критика системы натурального налога, натурального распределения и противопоставление ему денежного налога и маневрирование денежными ценностями признания предыдущей ошибки; не означает ли она некоторого принципиального пересмотра и т.д. Постановка такого вопроса покоится, однако, на заблуждении. Нет никакого сомнения в том, что если сравнить старую коммерческую организацию, созданную частным капиталистом, и противопоставить ей организацию компродовскую так, как она была создана, то вторая по сравнению с первой представляла шаг вперед; но она этот шаг вперед представляла не в том смысле, что революция будто бы сразу создала идеальную форму социалистического хозяйства, а ровно постольку была революционным движением вперед, поскольку на место унич2 - 3192
3 3


Г.Я. Сокольников
тоженной старой капиталистической формы была создана первая наиболее грубая, упрощенная, страдающая бесчисленными недостатками, но социалистическая организация продовольственного снабжения, исключающая руководство этим делом со стороны частного капитала. Но если затем после опыта нескольких лет пролетарская революция умеет свою государственную организацию продовольствия, руководимую государством, действующую на государственные средства, поставить как организацию коммерческую, т.е. действующую в наиболее гибкой форме, то, конечно, это есть новый плюс и новый шаг вперед, а не назад. Если Советское государство начинает взимать налог деньгами и если для того, чтобы внести деньги, крестьянин должен продать хлеб Хлебопродукту, а Хлебопродукт есть государственная организация, переведенная на хозрасчет, то пролетарская революция не проиграла, а выиграла в том отношении, что свою организацию приспособила к действию в той обстановке, когда вокруг социализированной промышленности частный рынок продолжает существовать, а этот частный рынок неизбежно и неминуемо будет существовать, пока существует мелкое кустарное и мелкое крестьянское хозяйство. Таким образом, тут нет шага назад, а есть шаг вперед в смысле усовершенствования технической организации государственного хозяйства. Шаг назад заключался бы в том, если бы государственные торговые организации не сумели организовать закупку крестьянского хлеба, если бы частный скупщик сумел забрать крестьянский хлеб в свои руки, если бы частная хлебная торговля начала душить государственную хлебную торговлю. Но в этой борьбе на рынке государственные хлебозаготовительные организации будут иметь тем более верный успех, чем лучше они сумеют научиться у врага коммерческим методам работы, чем более полно и удачно они будут их применять, чем меньше они будут сохранять черты инертных бюрократических организаций, не умеющих опереться на экономическую мощь громадного государственного хозяйства.
Однако наряду с положительными есть, несомненно, с финансовой точки зрения, и отрицательные моменты перехода от натурального налога к денежному. Отрицательная сторона заключается в том, что этот переход создает некоторый риск потерь на курсе денег; поскольку вместо продуктов Советское государство будет получать деньги, и поскольку советские 3 4


Финансовая политика революции
деньги, как известно, до сих пор отличаются очень «капризным» характером, постольку в результате собирания налога деньгами, несомненно, возможно получить реально меньше, чем следовало по расчетам. Этой опасности нужно прямо глядеть в глаза. Однако прежде всего надо принять во внимание, что если деньги обесцениваются, то и хлеб также может обесцениваться. По продналогу 1922 года было собрано хлеба в полтора раза больше, чем в 1921 году, но это полуторное против 1921 года количество составило по ценности почти вдвое меньше, чем в 1921 году, потому что за это время цена хлеба упала более чем в 3 раза. Главным образом надо иметь в виду, что прием по продналогу денег будет одним из моментов, который сыграет решающую роль в оздоровлении денежного хозяйства и в борьбе с обесценением денег. Вместе с тем, поскольку денежный налог будет собран не сразу, а в 4 срока, очевидно, что все решится в зависимости от того, насколько финансовая техника сумеет деньги, поступившие, скажем, в октябре месяце в уплату налога, использовать немедленно в октябре же. Поскольку это будет сделано, постольку советская касса от обесценения денег будет страдать очень немного. Назначение для уплаты сельскохозяйственного налога не одного, а нескольких сроков весьма упрощает решение этой задачи. Вместе с тем эта рассрочка платежей даст огромное облегчение крестьянству, ибо, несомненно, до сих пор налог был чрезвычайно тяжел для крестьянина, в частности именно тем, что он взимался в один срок — осенью.
При выяснении вопроса о том, сколько может потерять и может ли потерять Советская республика при переходе на деньги вместо натуры, имеет решающее значение та роль, которую в государственном бюджете играет теперь продналог. Эту роль хорошо иллюстрирует последний майский месячный бюджет. В прошлом году, как известно, продналог давал несколько менее половины всех ресурсов, которыми располагал бюджет Советского государства. В нынешнем 1922/23 г. годовой бюджет рассчитан на 1.400.000 млн, причем стоимость продналога оценена примерно в 250 млн рублей. Таким образом, продналог в нынешнем году по итоговым средним исчислениям дает уже не половину, а несколько менее — всех ресурсов государственного бюджета. Но при этом в первые месяцы года продналог играл большую роль, так как денежные налоги еще 5 месяцев 3 5


Г.Я. Сокольников
тому назад сравнительно были слабы. В мае месяце картина иная: весь майский бюджет исчислен в размере 122 млн золотых руб. (по общетоварному индексу Госплана). Из этого бюджета в 122 млн руб. продналог дает 12 млн, т.е. всего У10 часть. Прямые денежные налоги дают 5 млн рублей, косвенные — 10 млн руб., таможенные пошлины — 6.250.000 руб. и проч, сборы, как гербовый и другие мелкие сборы — 2,5 миллиона. Итого денежные налоги дают немного менее 24 миллионов. Итак, продналог дает Уз всей суммы налоговых поступлений или вдвое меньше, чем дают денежные налоги. Эти цифры прекрасно иллюстрируют движение нашего хозяйства и темп развития нашей экономики. Выручка транспорта в мае месяце должна составить, по предварительным исчислениям, около 40 млн рублей, выручка почты и телеграфа — 3 миллиона, лесные доходы дают 2,5 миллиона и целый ряд мелких доходных статей — около 6 млн с небольшим (в том числе возврат ссуд, реализация государственных фондов и т.д.). В общем, налоги и доходы, денежные и натуральные, дают 87,5 млн руб. Дальше идет область дефицита, причем этот дефицит распадается на 2 части. Одна часть — дефицит, покрываемый за счет кредитных операций государства, статья, которая отсутствовала полностью год тому назад. В мае месяце кредитные операции должны дать около 14 млн руб., иначе говоря, кредитные операции дают больше, чем продналог. В число этих кредитных операций входит реализация государственного выигрышного займа, реализация второго хлебного займа и реализация платежных обязательств Наркомфина (т.е. краткосрочных долговых обязательств государства). Наконец, остается доля дефицита, покрываемая за счет бумажной денежной эмиссии в размере 21 млн руб. Эмиссия составляет таким образом в мае У6 по отношению ко всему бюджету в 122 млн, иначе говоря 16%. Во второй половине 1922 года эмиссия покрывала в среднем от 30 до 35% всего бюджета. К декабрю она давала уже несколько меньше 30%, приближаясь к 25%, и, наконец, в мае месяце она составляет всего 16%. Эмиссия в мае месяце составляет в абсолютных цифрах около 900 миллионов рублей в дензнаках 23-го года, тогда как в апреле эмиссия дала 1 миллиард 500 млн. Таким образом, против прошлого месяца в мае будет иметь место уменьшение эмиссии не только в том смысле, что роль эмиссии в государственном бюджете уменьшается, но и в смысле непосред3 6


Финансовая политика революции
ственного сокращения выпуска денег в абсолютных цифрах (впервые со времени Октябрьской революции). Но, конечно, ни в какой степени майское сокращение эмиссии не гарантирует того, что здесь налицо прочный успех; налицо только проявление признаков некоторого финансового оздоровления вследствие роста налоговых поступлений, упрочения доходов транспорта, почты и телеграфа, а также вследствие роста государственных кредитных операций. Справка о майском бюджете неопровержимо показывает одно: натурналог не является уже теперь единственным прочным стержнем, на котором держится советское хозяйство. Финансовая система пролетарского государства значительно расширилась и укрепилась, но она почти целиком является уже теперь системой денежной, и в соответствии с этим должен быть перестроен и продналог.
С вопросом налоговой реформы теснейшим образом связан вопрос об экспорте хлеба. Совершенно ясно, что весь переход от натуральной системы к денежной системе предполагает развитие экспорта хлеба. Если хлеб в мало-мальски значительных количествах не сможет быть вывезен за границу, тогда механизм денежного хозяйства не сможет удовлетворительно работать, по той простой причине, что для того, чтобы крестьянин мог продать хлеб за деньги, он должен найти покупателя, а между тем на внутреннем рынке распределить весь хлеб в случае благоприятного урожая нет возможности. Хозяйство Советской России тут испытывает на себе истинность положения, которое формулировал Маркс, именно, что в странах мелкого крестьянского хозяйства хороший урожай является бедствием, поскольку ведет к избытку предложения. При ограниченности спроса на хлеб на внутреннем рынке, и в особенности вследствие сжатия промышленности, цены на него должны с неизбежностью пасть, если вывоз хлеба за границу не будет организован, и вот почему приобретает огромное значение та мера успеха, которая будет достигнута при организации экспорта хлеба. Нужно теперь же начинать планировать, подготавливать план транспорта, коммерческий план закупок хлеба, план организации хранения хлеба, чтобы избежать того, чтобы урожай действительно превратился в бедствие. Крестьянство должно твердо знать, что задачей экономической политики партии пролетариата является не допустить падение хлебных цен, что партия и Советская власть напрягают все силы для того, чтобы хлеб и 3 7


Г.Я. Сокольников
другое сельскохозяйственное сырье, которое не нужно на внутреннем рынке, могли найти выход на внешний рынок. В этом вопросе обнаруживается совершенно новая позиция, на которой по-новому может закрепиться блок между рабочим классом и крестьянством в международной политике, на мировой арене. Меньшевик Мартов неоднократно высмеивал как «тупоумную большевистскую утопию» мысль о том, что «мужик» поддержит международную политику рабочего класса. На самом деле, поскольку борьба капитализма против Советской России будет борьбой против российского экспорта (а это совершенно неизбежно, ибо экспорт является ключом к экономическому подъему и к дальнейшему укреплению международной позиции Советской России), постольку капиталистические державы будут создавать для партии пролетариата в крестьянстве надежнейшего союзника не только во внутренней политике, но и во внешней политике. Крестьянин был союзником рабочих, пока Советская власть экспроприировала помещичью землю, и меньшевики думали, что этим дело и кончится. Но крестьянин, получив помещичью землю, взрастил на ней хлеб, и этот хлеб и прочее сельскохозяйственное сырье нужно вывезти за границу — в этом кровный интерес крестьянского хозяйства. Если против российского вывоза, идущего через органы Советского государства, поднимется международная буржуазия, она только упрочит союз рабочего с крестьянином в России. Очень возможно, что майский поворот в английской политике (нота Керзона) отчасти происходит под давлением или с благословения американского капитала, который еще осенью 1922 года зондировал почву (отчасти для этого содержалась здесь «Ара») насчет того, в какой мере может восстановиться хлебный экспорт из России на международный рынок. Конкуренции русского хлеба на международном рынке американский капитал чрезвычайно не желает, и неудивительно, что он через посредников намекал на свою готовность, в случае если Советская Россия откажется от попыток хлебного экспорта и не будет таким образом сбивать цены на американский хлеб, предоставить Советскому правительству значительные кредиты. Для капиталистических правительств ясно в то же время, что восстановление экспорта быстро поведет к экономическому подъему Советской республики. В самом деле, хозяйство Советской республики сможет быстро подняться, если в обмен на вывезенный хлеб она 3 8


Финансовая политика революции
сможет ввозить из-за границы те виды промышленного сырья, которые жизненно необходимы для промышленности (хлопок, шерсть, каучук, тяжелые сорта кожи и т.д.). Уже этой осенью нужно, например, начать крупные закупки хлопка, в противном случае текстильные фабрики остановятся. Чем можно предотвратить паралич текстильной индустрии? Только вывозом хлеба. Сельскохозяйственный экспорт, однако, не только обеспечит приток сырья из-за границы, он даст возможность обновить и улучшить машинное оборудование, и он же обеспечит развитие внутреннего товарооборота, т.е. общее укрепление, финансовое и экономическое. Всего этого боится европейский капитал, против этого он хочет бороться политикой ультиматумов, политикой борьбы против русского экспорта. Белогвардейская печать ведет ярую кампанию против экспорта хлеба. Бешеная травля поднята Милюковым, Кусковой и прочей эмигрантской братией против Советского правительства за то, что оно вывозит хлеб, который будто бы отнимается у голодающих. Этой белогвардейской травле по заказу нью- йоркских банкиров коммунистическая партия сумеет противопоставить энергичную кампанию за развитие сельскохозяйственного экспорта. Нужно, с одной стороны, разъяснить крестьянству, что вывоз хлеба в действительности касается только излишков, что он поведет к тому, что цены на хлеб не упадут до совершенно ничтожных размеров и что в этом вывозе заложен фундамент подъема сельского хозяйства.
Нет сомнения, что поход империалистов против русского хлеба еще больше закрепит союз рабочего государства с крестьянством. Наиболее тяжелые годы остались позади. Голод — несмотря на завывания белогвардейских кликуш — ликвидирован. Несмотря на то, что пролетарское государство страдает под тяжестью необычайной нищеты, экономической и финансовой, несмотря на это, положение его постепенно улучшается. Ему удается осуществить программу, которая намечена тов. Лениным: добиваться величайшей экономии в государственных расходах, проводить эту экономию даже по мелочам, крохам, и шаг за шагом усиливать государственную промышленность, вкладывая туда хотя бы и скромные дополнительные средства. Этим путем и должно идти, согласно директивам XII съезда партии. Налоговая реформа должна дать наиболее экономный налог, наиболее выгодный для крестьянства, наиболее рационально построенный, 3 9


Г.Я. Сокольников
т. е. обеспечивающий и государству при минимуме издержек максимум продуктивности. Осуществляя наиболее экономное и целесообразное расходование средств, пролетарское государство сумеет выполнить свою основную историческую миссию укрепления, расширения и обеспечения полной победы социалистически организованного хозяйства.
14 мая 1923 г.
3. Единый сельхозналог
Переход от продналога к единому сельскохозяйственному налогу представляет крупнейший шаг в деле упорядочения советской налоговой системы, и на основе этого упорядочения — к оздоровлению всего финансового хозяйства страны.
Единый сельхозналог политически целиком остается на той почве, которая создана продналогом, ибо единый сельхозналог ни в какой мере не затрагивает того соглашения между рабочим классом и крестьянством, которое составляло политическую душу декрета о продналоге и которое сводилось к предоставлению крестьянскому хозяйству права свободного распоряжения своей продукцией за вычетом определенной доли налога. Но система единого сельхозналога, сохраняя неприкосновенным соглашение рабочего класса и крестьянства, идет еще дальше в сторону уточнения налоговых требований, предъявляемых крестьянству Советской республикой (ликвидация многочисленных налогов, упорядочение общих размеров обложения, установление точных сроков взноса налога), а с другой стороны — поскольку взыскание налога допускается в денежной форме, крестьянскому хозяйству обеспечивается гораздо большая свобода в выборе форм хозяйственной деятельности и в маневрировании продукцией своего хозяйства (взимание налога натурой обязывало крестьянство засевать именно те культуры, которые подлежали сдаче в налог, обязывало крестьянина сдать в налог именно свой хлеб, а не денежные эквиваленты этого хлеба).
Но если политически единый сельхозналог не содержит в себе элементов, отличающих его от продналога, то экономически он является ре4 О


Финансовая политика революции
формой крупнейшего значения, последствия которой, быть может, теперь еще не всеми достаточно оцениваются.
Продовольственный налог был первым актом новой экономической политики, но в своем развитии новая экономическая политика неизбежно должна была привести к полному его пересмотру. В самом деле, продналог санкционировал товарный рынок, но санкция товарного рынка означает и санкцию денежного оборота, а денежный оборот не мог не придти и действительно пришел в полное противоречие с системой натурального налога. Это противоречие для наших дней выражается в противоречии между хозяйством города и деревни. В городе хозяйство приняло целиком денежный характер. Натуральный обмен в городской промышленности и торговле ликвидирован почти полностью. Наоборот, деревня ведет свое хозяйство почти исключительно как хозяйство натуральное, в котором деньги до последнего времени играли совершенно ничтожную роль. Это различие хозяйственных форм необычайно обострило экономическое разобщение между городом и деревней. Втягивание деревни в обмен с городом через посредство товарно-денежного механизма становится в этих условиях источником кризиса крестьянского хозяйства, выражающегося в понижении цен на сельхозпродукты.
В самом деле, ясно, что при отсутствии в деревне денежных ресурсов и при необходимости приобрести сначала деньги, чтобы потом приобрести городские товары, крестьянское хозяйство должно сначала заплатить за деньги своей сельхозпродукцией. При необычайном сужении масштаба денежного оборота, сократившегося во много раз больше, чем сократился масштаб крестьянской продукции, выход сельхозпродуктов на рынок сопровождается понижением сельскохозяйственных цен.
Расширение денежного товарооборота открывает выход из этого кризиса, но это расширение возможно лишь при распространении сферы денежного хозяйства на деревню, при переходе от натуральных к денежным налогам и при превращении государственного бюджета все в большей и большей мере в бюджет чисто денежный.
Включение деревни в систему денежного хозяйства поведет к ликвидации чисто потребительного характера крестьянского хозяйства, определит превращение его в хозяйство товарное, т. е. тыся4 1


Г.Я. Сокольников
чами нитей связанное с госпромышленностью и госкредитом. Это обеспечит продукции города сбыт в деревню, с одной стороны, и реализацию сельхозсырья в городе — с другой. Разрыв хозяйственных связей города с деревней начнет изживаться.
Однако переход к денежному обращению в деревне не может быть просто декретирован. Это процесс органически медленный, притом процесс болезненный. Необходима величайшая осторожность и постепенность в проведении практических мер, осуществляющих этот переход: немедленное введение чисто денежных налогов повело бы в текущем году, несомненно, к полному крушению хлебных цен, что имело бы самые отрицательные последствия для всего хозяйства в целом. Необходимо, таким образом, сохранение в текущем году частичного взимания налога натурой. Однако декрет о едином сельхозналоге устанавливает то положение, что даже в районах, где будет преобладать натуральная форма налога, сдача налога натурой сохраняется лишь в той мере, в которой крестьянин не может уплатить налог деньгами. В самом деле, каждый крестьянин-налогоплательщик имеет право вместо натуры уплатить налог полностью деньгами. Это обеспечивает большую эластичность форм уплаты, а с другой стороны обозначает, что государство сохраняет натуральную форму взимания не столько потому, что ему необходим хлеб, а не деньги, сколько потому, что крестьянин в большинстве случаев имеет не деньги, а хлеб. И в действительности Советская республика сейчас очень далека от того положения, когда на госснабжении находилось больше 35 млн человек (1919 г.). Сейчас общий контингент лиц, состоящих на государственном бюджете (включая и армию), составляет всего около 2,5 млн человек. Продовольственное снабжение для одних категорий ликвидировано полностью, в отношении других, (например, железнодорожников) перестало играть решающую роль. Для обеспечения потребности в хлебе по госбюджету Советскому государству нужно натурой не свыше 100 млн пудов.
Установление сельхозналога обозначает не только налоговую реформу, но и в известном смысле реформу денежного обращения, поскольку Советское государство устанавливает прием денег в уплату основного налога, прекращая политику бойкота денег (непринятие в уплату налога), фактически применявшуюся раньше при системе платежа продналога натурой.
4 2


Финансовая политика революции
Таким образом, создается прочная база под советской финансовой политикой, направленной к достижению устойчивости денег, т.е. к стабилизации рубля.
Однако построить взимание денежной части налога только на со- взнаках более чем затруднительно. Правда, некоторая доля налоговых платежей, быть может, будет выполнена в червонце. Однако так как червонец выпущен в крупных купюрах (выпуск мелких купюр не предполагается), то большого применения червонца в деревенском обороте в этом году ожидать не приходится. Тем большее значение поэтому получат облигации хлебного займа, которые будут приниматься в уплату не только натурналога, но и денежной части налога. При уплате облигациями вместо хлеба крестьянин получит все те преимущества, которые дает уплата деньгами вместо натуры. При уплате облигациями вместо денежной части крестьянин получит ряд преимуществ, которые дает ему уплата натурой вместо денег с колеблющимся курсом. В самом деле, уплата налога денежными знаками может представить для крестьянина то неудобство, что он теряет на курсе денег за все время, пока собирает деньги для уплаты налога или же должен реализовать хлеб сразу накануне дня налогового платежа, что обозначает продажу по пониженной цене. Хлебный заем дает возможность крестьянину по частям и постепенно в наиболее выгодных условиях подготавливать платежные средства (в облигациях) для уплаты налога, не теряя от обесценения бумажных денег, ибо размер взноса на- лоплательщиком в окладном листе фиксирован в хлебных единицах.
Так как уплата сельхозналога будет производиться в несколько сроков (3—4 срока), то это обстоятельство обеспечивает облигациям займа возможность довольно продолжительной циркуляции.
Облигации хлебного займа должны и, по всей вероятности, смогут, сыграть в этом году роль значительно большую, чем та, которая выпала на их долю в прошлом году. Они представляют своеобразный «мост» между денежной и натуральной формой взимания налога и в состоянии обеспечить в значительной степени безболезненное проведение в жизнь единого сельхозналога.
20 мая 1923 г.
4 3


Г.Я. Сокольников
4. Волостной бюджет
(Доклад на совещании работников местных финансов)
Вопрос о волостном бюджете не является одним из второстепенных вопросов нашей финансовой политики. Сейчас мы подошли к моменту, когда именно этот вопрос о создании волостного бюджета является очередным, наиболее важным вопросом, который нужно разрешить.
Конечно, создание волостного бюджета, урегулирование финансовых отношений между волостью и губернией и между местным бюджетом и государственным бюджетом само по себе не могло бы дать выхода из финансового кризиса, окончательно преодолеть который является нашей задачей. Но оно является в цепи задач, которые мы разрешили, той очередной задачей, к которой мы теперь подошли вплотную. В докладе на последнем съезде Советов в декабре 1922 года я устанавливал, что перед нами стоит эта задача создания волостного бюджета. Нельзя сказать, чтобы с тех пор мы преодолели большой путь в смысле решения этой проблемы — создания волостного бюджета, но как бы то ни было подготовительная работа в настоящее время закончена, создание волостного бюджета снизу кое-где началось и в настоящее время налицо уже целый ряд примеров создания волостного бюджета, который может служить образцом в дальнейшей работе.
Конечно, прежде чем подойти к проблеме создания и урегулирования волостного бюджета, нужно было разрешить целый ряд других задач. Прежде всего нужно было попытаться наметить базу государственного бюджета, нужно было выделить государственное финансовое хозяйство из всей совокупности государственного хозяйства, которое в нашей советской системе охватывает подавляющую часть всего народного хозяйства. Нужно было, выделив это государственное финансовое хозяйство, поставить его как хозяйство, которое имеет свои определенные ресурсы и определенные расходы и которое в состоянии сбалансировать свои доходы и свои расходы.
В области налоговой политики необходимо было создавать заново денежные налоги, сначала наряду с натуральными налогами, а затем перейти к поглощению натуральных налогов, к замене их налогами денежны4 4


Финансовая политика революции
ми, к превращению государственного финансового хозяйства в денежное хозяйство.
Наряду с налогами необходимо было провести организацию государственных доходов, прежде всего доходов от железных дорог, почт и телеграфа, затем доходов неналогового характера и подойти вплотную — и это является теперь также одной из наших важнейших задач — к обеспечению поступлений в государственную кассу доходов от государственной промышленности и торговли.
Эти задачи, которые Советской России удавалось до сих пор решать, не так просты, как, может быть, кажется нам, оглядываясь назад. Это можно видеть на примере страны, которая находится сейчас в тисках еще более жесткого финансового кризиса, чем Советская Россия, — на примере Германии. Опыт Советской России в деле организации сбора налогов и доходов при падающей валюте используется теперь в Германии, и доказательством правильности той политики, которую вела Советская Россия, является именно то, что Германия не находит ничего другого, как идти тем же самым путем. Однако пока установление налогов и доходов в твердых ставках, переход на курсовой расчет, попытки сокращения эмиссии до сих пор не дали в Германии достаточных результатов. Например, в первую декаду сентября государственный дефицит по государственному бюджету в Германии составлял 99,2%. В государственном бюджете, таким образом, только 0,8% покрывается доходами налогового характера и поступлениями от государственных предприятий, а 99,2% покрывается выпуском бумажных денег. Такое соотношение напоминает положение советского бюджета в январе 1922 года, когда эмиссия покрывала около 90% всех государственных расходов.
В настоящее время в нашем государственном бюджете дело обстоит более благополучно. Если брать сентябрьский бюджет, то в этом сентябрьском бюджете расходы спланированы примерно на 170 млн руб., 110 млн рублей поступают от налогов и доходов, из остальных 60 млн примерно 45 млн получаются от кредитных операций и около 15 млн представляют собой покрытие бюджетного дефицита выпуском советских знаков. Итак, в области организации государственных финансов теперь налицо довольно значительное развитие кредитных операций. Второй хлебный 4 5


Г.Я. Сокольников
заем в 10 раз превысил прошлогодний первый хлебный заем. Первый золотой выигрышный заем, выпущенный на 100 млн руб. золотом (эта цифра казалась чрезмерно преувеличенной и грандиозной еще несколько месяцев тому назад), по всей вероятности к 1 января 1924 года будет размещен полностью. Развитие кредитных операций дает возможность не доводить до максимума давление налогового пресса, дает возможность сокращать выпуск бумажных денег.
Результатом этих финансовых мер является лучшее состояние нашего денежного обращения, позволившее приступить к денежной реформе — созданию устойчивой банковской валюты. Здесь, конечно, дело обстоит еще далеко непрочно, и ни в коем случае нельзя удовлетворяться теми результатами, которые достигнуты. Конечно, успех денежной реформы был бы, безусловно, обеспечен только в том случае, если бы она начата была только после того, как уже вся работа по реформе налоговой, бюджетной, по развитию кредита была бы закончена. А между тем, пришлось вести эту реформу параллельно с целым рядом других реформ и подготавливать оздоровление, хотя бы частичное, денежного хозяйства, когда еще финансовое хозяйство государства не оздоровлено полностью и экономика страны еще далеко не представляется экономикой оздоровленной страны. Еще много у нас больных, гнилостных процессов, процессов распада, правда, наряду с другими процессами оздоровления, подъема и т. д. Эти параллельные процессы распада и подъема, параллельные процессы строительства финансов и в то же время строительство непосредственно денежного обращения повели к тому, что мы стали на путь создания параллельных валют. Мы имеем сейчас две валюты. У нас продолжается эмиссия советских знаков и развивается эмиссия банкнот. В прошлом году НКФ ставил в своей борьбе за стабилизацию валюты только одну задачу — удержание курса советского рубля. В настоящее время задача валютной стабилизации шире. Червонная валюта, банкноты, конечно, не является только коммерческими деньгами Государственного банка, поскольку и сам Государственный банк не является заурядным коммерческим банком, а является Государственным банком великой рабоче-крестьянской страны. И банкноты Государственного банка — это, конечно, наша новая национальная валюта, валюта Советской 4 6


Финансовая политика революции
России, точно так же, как Красная армия является нашей новой национальной армией — я беру это слово «национальная» не в старом смысле романовской вотчины, а в смысле Советской федерации, которая объединила свыше 100 наций в Союз Советских Республик. Задача стабилизации валюты решается нами в настоящее время в том смысле, что поскольку в общем денежном обороте страны свыше 2/з составляет теперь устойчивая валюта, червонцы, постольку мы можем утверждать, что задача наша на 2/3 является решенной.
Конечно, это не означает, что совершенно безразлична степень обесценения, которую претерпевает советский рубль. Обесценение, которое он претерпевает, бьет крестьянина, бьет рабочего, бьет служащего, и потому наша задача должна сводиться к тому чтобы, пока еще сохраняется эмиссия советских денежных знаков, стремиться к тому, чтобы максимально сдерживать это обесценение. Но поскольку будет идти вперед работа финансового строительства, поскольку будет оздоровляться наше государственное хозяйство, поскольку большую и большую роль будет получать новая валюта — постольку будут создаваться условия для того, чтобы в соответствующий момент эмиссия советских знаков была бы совершенно остановлена и Советская Россия могла бы в своем денежном обращении перейти целиком на устойчивые деньги.
Эти задачи являются предпосылками, конечно, и для создания волостного бюджета. Ясно, что до того момента, как государственный бюджет не оформился, не могли оформиться и местный, и волостной бюджеты, ясно, что пока не была создана налоговая система, нельзя было оформить и систему волостных налогов и сборов. Совершенно ясно, что до тех пор, пока не были достигнуты известные успехи в области стабилизации валюты, пока не была выработана система параллельных валют и пересчет падающей валюты на устойчивую валюту, до тех пор невозможно было успешно решать задачу составления и исполнения волостного бюджета. Волостной бюджет, который хотел бы иметь дело с падающей валютой, который пытался бы с ней оперировать вне техники обмена ее на червонцы или пересчета на червонное исчисление, этот волостной бюджет широкого практического значения не мог бы иметь, и потому до 4 7


Г.Я. Сокольников
известной степени работа, которая была проделана до сих пор, является базой, на которой должен быть построен волостной бюджет.
В свою очередь создание волостного бюджета является шагом вперед, так как без создания волостного бюджета вообще все финансовое здание Советской России остается в значительной мере зданием, построенным на песке. Без создания этой основной ячейки внизу, которая использует максимум ресурсов, которые она может вокруг себя создать, и наиболее рационально организует удовлетворение всех тех потребностей, которые войдут в круг волостной бюджетной компетенции, — без этого немыслимо правильное разделение труда между государственным бюджетом и местными бюджетами. Я сказал бы больше: я думаю, что создание волостного бюджета, и только оно, придает действительную силу советской форме управления внизу, что только вместе с созданием этого волостного бюджета, т.е. только после обеспечения известных прав финансовой автономии, только после этого получает смысл и становится не звуком, а действительностью самоуправление советской волости. Только с этого момента под гигантским куполом Советской России, под съездом Советов и Центральным Исполнительным Комитетом Советов появляется в достаточно организованном виде основная ячейка Советской власти в деревне, основная ячейка общественной жизни крестьянства.
В 1918 году, когда лозунг власти Советов на местах получал свое первое осуществление, он приводил к раздроблению России на целый ряд, казалось бы, независимых местных организмов. Однако этот процесс первоначального распада очень скоро задержался и сменился, наоборот, необычайной централизацией в эпоху Гражданской войны, и феномены эпохи этой Гражданской войны — в том числе крушение старой денежной системы, старого финансового хозяйства — привели к тому, что все местные организации, местные Советы — губернские, уездные, волостные — встали в полную абсолютную зависимость от центрального бюджета. И если в 1918 г. наступила децентрализация, доведенная до абсурда, то затем ее сменила централизация, доведенная до пределов, в которых она теряла свое практическое оправдание.
Интересно сделать в этом отношении сопоставление с нынешней Германией, которая вследствие крушения немецкой валюты переживает 4 8


Финансовая политика революции
аналогичные явления. Вместе с крахом марки крахнули все местные бюджеты, и общины и города попали в полную зависимость от имперской дотации.
Но процесс административной и финансовой централизации в Сов. России остановился и должен получить обратное направление. Наша республика идет к созданию государства-коммуны в самом широком смысле слова, в котором предполагается широчайшее вовлечение масс в государственную деятельность. Но очевидно, что государство-коммуна оставалось бы пустым звуком, если бы мы не осуществили волости-коммуны, т.е. не осуществили бы широкого деревенского самоуправления, самоуправления мелких единиц, организованных в Советы. Ничего подобного не существовало в старой России, и грань между новой и старой Россией как раз проводится по этой линии создания волостного бюджета и обеспечения действительной финансовой автономии и самоуправления внизу.
При царизме Россия сохраняла вид полуазиатской деспотии, и чем централизованнее, сосредоточеннее была военно-бюрократическая помещичья организация наверху, тем более распыленной и бесправной была крестьянская масса внизу. Путь земского самоуправления при царской России не мог привести к созданию так называемой «всесословной мелкой единицы», потому что земское управление должно было оставаться в руках дворянства, должно было охранять дворянскую диктатуру и помещичью собственность на землю. В этом именно смысле мы в строении волостного бюджета, в организации крестьянского самоуправления прокладываем исторический раздел между Россией дореволюционной и Россией послереволюционной. В этом колоссальное политическое значение, не только узко финансовое, той меры, которую нам предстоит провести.
Конечно, это не означает, что в волостях потеряется влияние коммунистической партии и что крестьянство оторвется от рабочего класса. Но в отличие от того пути, которым шла царская Россия, навязывавшая крестьянству дворянскую диктатуру в земствах, коммунистическая партия обеспечит себе достаточное влияние снизу методами идейного завоевания крестьянства, работой своей в кооперации, работой своей в культурной области, работой своей в хозяйственной области; этими путями ком4 9


Г.Я. Сокольников
мунистическая партия, рабочий класс сумеют сохранить достаточную связь с крестьянством, достаточное влияние в волостных организациях. Но, конечно, нынешняя волость недостаточно подготовлена для этой финансовой реформы, и тут мы со стороны должны всячески подтолкнуть административную реформу, которая проводится теперь в Советской России, должны всеми мерами добиваться действительного создания повсеместно укрупненной волости, ибо только в пределах этой укрупненной волости получает полностью смысл и та политическая перспектива, о которой я говорил, и та финансовая перспектива, которая имеет для нас в данном случае непосредственное значение.
Что даст создание волостного бюджета в финансовом отношении? Прежде всего призыв к местной инициативе, к местной самодеятельности, пробудит, как это мы видели в других случаях на опыте губернских бюджетов, совершенно новые силы. Эти творческие силы вовлекаются в работу, которая станет подлинной школой государственности на местах. Целый ряд доходных источников, которые совершенно невозможно использовать для государственного бюджета, могут быть использованы в бюджете волостном. Это не только налоги, в отношении которых является очевидностью, чтобы сбор на местные нужды легче осуществить, чем сбор в центральную государственную кассу. Это в особенности неналоговые источники, это в особенности те хозяйственные ресурсы, которые сможет получить в свои руки волость.
Я не могу сейчас претендовать на то, чтобы точно определить границы хозяйственных прав волости, но совершенно очевидно, что целый ряд мелких хозяйственных и даже средних хозяйственных предприятий должны будут находиться в связи с волостным бюджетом и смогут быть гораздо более полно использованы, чем теперь. Совершенно очевидно, что волость сможет наложить свою руку на использование местных водных богатств, на использование некоторых земельных ресурсов и в этом отношении особенно интересен и особенно поучителен опыт, который проделали наши товарищи на Украине, которые сумели во многих случаях использовать для волостных ресурсов специальные земельные фонды. Не подлежит сомнению, что по мере создания укрупненных волостей, по мере того, как будет налажен волостной бюджет, будут возрастать бюд5 О


Финансовая политика революции
жетные права волостных исполкомов, и несомненно, что Советская республика только выиграет, если даст возможность волостному бюджету опереться на доходные источники, достаточно надежные и достаточно солидные.
Проведение волостного бюджета, тем не менее, еще встретит на своем пути целый ряд препятствий. И в центре, может быть, не все отдают себе ясный отчет в необходимости создания волостного бюджета и его срочного проведения. В губерниях, возможно, проведение волостного бюджета также встретит кое-где сопротивление, которое не всегда будет сопротивлением совершенно незаинтересованным. Дело будет идти об известной дележке, о дележке ресурсов, прав, и тут, может быть, придется повоевать иногда с губернскими властями. Когда НКФ проводил отделение местного бюджета от государственного, наши губернские товарищи были очень довольны. Правда, бывало так, что накладывали слишком много расходов на слабые плечи губернского бюджета и тогда по нашему адресу слышалось немало комплиментов не слишком лестного свойства, но в общем линию финансовой децентрализации губернские работники вполне разделяли, а теперь, когда дело идет, чтобы эту политику финансовой децентрализации провести дальше губернского предела, тут губернские децентрализаторы становятся подчас необычайно централистами в губернском масштабе. Это позиция ложная. Она исходит из неправильного представления даже относительно губернских интересов. Конечно, там, где нет еще укрупненной волости, проведение волостного бюджета будет иногда встречать резонные аргументы против себя, но в общем и целом нужно сказать, что сопротивление губерний — если оно будет — против волостного бюджета должно быть преодолено, волостной бюджет должен быть осуществлен. Волостной бюджет — это один из устоев, на которые должна опираться советская система упорядоченных финансов, и только в том случае, если будет создан этот солидный устой, можно будет сказать, что наш государственный бюджет и местный бюджет стали достаточно прочными, что они могут выдержать те или иные испытания, от которых мы зарекаться не можем. Это нужно иметь в виду.
5 1


Наш государственный бюджет до некоторой степени приближается к сбалансированию, но он приближается к сбалансированию с чрезвычайной условностью, с чрезвычайными колебаниями. Нет ничего легче, как вывести наш государственный бюджет из состояния равновесия: немного повысить жалованье железнодорожникам, немного пойти на повышение жалованья государственным служащим, немного больше дать на Красную армию, и от нашего сбалансированного государственного бюджета останется только одно сладкое воспоминание. Вот почему на пути к обеспечению сбалансированного государственного бюджета теперь является необходимым создание волостного бюджета.
В волости, в низовой крестьянской жизни, той, которой живут чуть не 9/10 нашей страны, — здесь нужно обеспечить устойчивое и налаженное, хотя бы на минимальном для начала уровне, но на установленном твердо уровне, удовлетворение основных потребностей. Пусть волостная школьная сеть будет меньше, пусть дорожная сеть не будет так быстро решаться, пусть аппарат низовой будет меньше, но пусть, хотя на скудном уровне, будет обеспечено удовлетворение основных потребностей волости, с выделением этого круга расходов из круга забот централизованного государственного бюджета, чтобы силами местного населения, привлечением местных сил, местных работников, их сосредоточением на обслуживание своей волости поставить ее по возможности больше вне колебаний, которые могут происходить в области государственного бюджета. Я думаю, что нынешнее совещание явится крупным этапом в деле создания волостного бюджета и вместе с тем и значительным шагом в деле нашего финансового строительства.
Сентябрь 1923 г.


Государственный кредит


Государственный кредит в Советской России
Государственный золотой выигрышный заем, который теперь выпускается, имеет целью дать Советскому правительству необходимые финансовые ресурсы. До сих пор мы в этом направлении действовали самыми упрощенными способами. Нам, Советскому правительству, нужны были «деньги», и поэтому мы их «печатали». Однако бесспорно, что такой способ обеспечения государства финансовыми средствами — способ далеко не удовлетворительный. Конечно, пока возможности пользоваться финансовой техникой были мало развиты, пока наши финансовые аппараты были слабы, до тех пор приходилось действовать только наиболее примитивными, наиболее простыми способами. Но с того момента, как была поставлена задача не аннулирования денежной системы, а, наоборот, задача стабилизации советских денег в условиях новой экономической политики, с этого момента перед нами должен был встать и действительно встал вопрос о том, чтобы использовать и другие способы привлечения средств в пустую рабоче-крестьянскую кассу.
В числе этих средств особое значение имеют налоги, организация доходности государственных предприятий и затем использование государственного кредита. На этом пути первый шаг мы сделали выпуском краткосрочного хлебного займа. Выпуск хлебного займа был произведен на сумму 10 млн пудов хлеба. Конечно, эта кредитная операция имела карликовый характер, но мы не могли гнаться за большими размерами, потому что силы и средства наши вполне соответствовали малому масштабу операций хлебного займа. Этот первый заем оказался удачным; несмотря на то, что над нами много потешались буржуазные публицисты Европы, хлебный заем себя оправдал,
5 5


Г.Я. Сокольников
и теперь можно читать сообщения в прессе, что и в Германии также начинают выпускать хлебные займы.
Но хлебный заем был у нас связан с нашей налоговой системой, с продналогом. Облигации хлебного займа поступали в уплату продналога. Мы сделали теперь второй шаг: мы делаем попытку выпуска внутреннего займа, не связанного с налоговой системой, т. е. займа в чистом виде, облигации которого не могут вноситься в налог. Эта кредитная операция представляет собой шаг вперед еще и в том отношении, что она предпринята не в натуральной форме, а в денежной, так как стоимость облигаций выражена в золотых рублях.
Какой смысл д ля Советского государства предпринимать такую операцию? Смысл заключается в том, что выпускаемые нами бумажные деньги не могут служить для целей сбережения, так как продолжающиеся новые выпуски бумажных денег обесценивают те деньги, которые были раньше выпущены в обращение. Таким образом, если мы хотим опереться на некоторый процесс сбережения в нашей стране, конечно, главным образом, мелкого сбережения, то мы должны искать другие формы, и такой формой как раз и является заем, когда рабочий, служащий и крестьянин может отложить на черный день несколько рублей. Он может это сделать в нынешних условиях, приобретя облигацию государственного займа. При этом не надо забывать, что у него есть еще и другие возможности накопления, совсем другого рода. Именно, если он хочет накоплять, т. е. вложить свои сбережения так, чтобы при этом не связаться с Советским государствам, то он может, например, пойти на черную биржу, купить золотую десятку или пятерку и этим удовлетвориться. И действительно, ряд наблюдений, которые были сделаны примерно в течение года, показывают, что такой процесс мелкого накопления у нас начался. Покупателями золотой монеты на черной бирже в городах в значительной степени является как раз мелкий люд. То же самое можно сказать о крестьянском накоплении: наметился уже такой процесс, что крестьянство в некоторых областях стремится вкладывать свои мелкие сбережения в золото. Если бы мы со своей стороны не приняли никаких мер, чтобы организовать возможность для мелкого люда связать свои накопления с государственными финансами, с государственной кассой, то мы не остановили бы нисколько этого процесса, но он пошел бы мимо Советского 5 6


Финансовая политика революции
государства. Если покупатель облигаций займа получает в них средство сбережения, то Советскому государству, в свою очередь, выпуск займа дает возможность привлечь в кассы выпущенные раньше в обращение бумажные деньги.
Совершенно понятно, что если государство получит за облигации золотого займа сто триллионов, то оно не будет вынуждено печатать новые сто триллионов бумажных денег, а только вновь выпустит в обращение те сто триллионов, которые однажды уже были пущены в оборот. Таким образом, займовая операция позволяет возвращать назад выпущенные бумажные деньги и пользоваться ими вновь для покрытия государственных расходов.
В этом направлении вполне совершенно функционировал во время империалистической войны немецкий государственный аппарат. Германия во время войны выпустила в обращение добавочное количество бумажных денег и затем периодически, чуть ли не два раза в год устраивала выпуск займов. Каждый выпущенный заем обозначал обмен бумажных денег на свидетельства государственного долга. Бумажные деньги возвращались обратно в кассу государства, оно вновь расходовало их, через несколько месяцев выпускало вновь долговые свидетельства и затем вновь бросало полученные бумажные деньги в обращение.
При этом количество бумажных денег могло не возрастать или же возрастать в незначительной степени. Благодаря технике внутренних займов немецкая буржуазия могла чрезвычайно долгое время справляться со стоявшим перед нею достаточно трудным финансированием войны. С другой стороны, это удовлетворяло интересы мелких вкладчиков, держателей облигаций государства. К концу войны трудно было найти хотя бы одного квалифицированного рабочего, хотя бы одного крестьянина, который не имел бы у себя облигаций этих займов.
Я не думаю, что нам удастся в такой степени применить кредитную технику, как это могла сделать немецкая буржуазия, но в известной степени мы этой техникой можем воспользоваться. Надо отметить, что германские займы не были выражены в золотой валюте, и в этом отношении наш заем более выгоден для держателей его. После окончания войны в целом ряде государств — во Франции, в Италии и в других — были выпущены займы, кстати сказать, тоже выигрышные займы, которые были выпущены также с целью возврата из обращения напечатанных во время войны бумажных де5 7


Г.Я. Сокольников
нег. Трудно, конечно, сейчас предсказать, в какой степени нам удастся реализовать в течение этого года полностью весь заем, который мы выпустим. Он рассчитан на сто миллионов руб. золотом, выпускается в 10 выпусках, погашение его рассчитано на 10-летний срок. Возможно, что нам не удастся в течение первого года разместить весь заем, это будет зависеть в значительной степени от того, в какой мере наша партия и советский аппарат смогут развернуть работу в этой области. С другой стороны, это зависит от того, каким размером реальных ресурсов обладает Советская Россия, — реальных ресурсов, которые могли бы быть отвлечены из непосредственного потребления и вложены в эту сберегательную операцию. Если в результате войны, блокады, экспроприации всего имущего класса, если в результате всего этого те средства, которые могут быть помещены в заем, окажутся не достигающими 100 млн, то, может быть, мы не сможем разместить полностью заем в течение первого же года. Но у нас нет оснований считать доказанным, что невозможно произвести полностью это размещение, потому что одним из основных держателей этих облигаций является крестьянство, а в какой степени крестьянство сейчас может отвлечь некоторые свободные ресурсы для сбережения, учесть чрезвычайно трудно. Наша статистика и наши сведения о состоянии крестьянского хозяйства не могут определить, какую долю займа крестьяне могут взять также и потому, что здесь имеет значение целый ряд моментов не только экономического, но и политического характера. Это первый значительный заем, который выпускает Советская власть, и особенного доверия к этой кредитной операции, непривычной для Советской власти, в широких массах еще нет. Здесь нужно пробить стену недоверия, стену инертности и враждебности, чтобы добиться наибольшего размещения нашего займа. Но если мы предположим, что удастся полностью разместить этот заем, то это значит, что мы вернули бы в кассу Советского государства целиком все то количество бумажных денег, которое сейчас находится в обращении. Так как золотая стоимость наших бумажных денег около ста миллионов, стоимость облигаций также около ста миллионов, то это значит, что мы получили бы назад все свои деньги и не должны были бы прибегать к печатанию новых денежных знаков.
Можно возразить, что именно этот подсчет показывает, что разместить все 100 миллионов в этом году невозможно. Но это возражение непра5 8


Финансовая политика революции
вильно: если бы мы пытались это сделать в несколько дней, то, конечно, это было бы невозможно. У нас в обращении денег 1 миллиард 800 миллионов в дензнаках 23-го года, что и составляет сейчас стоимость 100 млн золотых рублей займа в наших советских знаках. Но так как реализация займа, во всяком случае, затянется на несколько месяцев, то очевидно, что мы можем по частям реализовать заем и по частям получать обратно бумажные деньги, затем вновь выпускать их в обращение — и вновь получать. Так что никакой объективной невозможности для размещения всего займа нет. Всякому понятно, что если бы могли в течение января месяца реализовать четверть этого займа, могли бы получить в свою кассу около 400 млн руб. дензнаками 23-го года, то это позволило бы гигантски сократить эмиссию и имело бы для стабилизации нашего рубля, для стабилизации цен и заработной платы колоссальное значение. Мы сделали бы таким образам крупный шаг в смысле оздоровления нынешней финансовой обстановки, которая затрудняет нам осуществление государственных хозяйственных задач и одновременно бьет по благосостоянию рабочего и крестьянского населения.
Но выпуск займа связан с рядом политических вопросов. Эго первая кредитная операция, и к ней могут отнестись с недоверием. Мы сами в 1917 году выступали за аннулирование всех государственных долгов старого правительства, и эта наша позиция понимается широкими массами так, что мы вообще против государственного кредита. В действительности ничего подобного нет. Мы были за аннулирование старых долговых обязательств царского правительства, прежде всего потому, что это были обязательства царские, помещичьих самозванцев, которых народ не признал и относительно подписи которых наша партия издавна заявляла, что она отрицает законность их обязательств. С другой стороны, эти обязательства царского правительства были направлены, главным образом, на цели империалистические. Средства, которые получил царизм при помощи займов, направлялись на усиление армии, на постройку флота, на содержание крепостей, словом, на подготовку мировой бойни.
Именно поэтому, ввиду антинародного характера тех целей, для которых заключались обязательства, мы должны были аннулировать долги старого царского правительства. Но это не значит, что Советское правительство претендовало на то, что оно никогда никаких долгов не будет делать, что 5 9


Г.Я. Сокольников
оно никаких кредитных обязательств на себя брать не будет. Если бы мы стояли на такой принципиальной «позиции», то мы должны были бы утверждать, что финансовые дела Советского государства всегда будут так хороши, что оно никогда ни у кого не будет занимать деньги. И подобно тому, как мы не можем в частной жизни запретить даже члену РКП «в минуту жизни трудную» занимать деньги, точно так же нельзя поручиться, что Советское государство никогда не должно будет занимать деньги.
Конечно, займы имеют очень неприятную сторону, поскольку они являются выгодными не только для того, кто занимает, но очень часто наиболее выгодными для того, кто дает эти деньги. Это особенно важно тогда, когда мы говорим о заграничных займах, потому что сплошь и рядом может оказаться, что заграничный заем доставил бы нам целый ряд кабальных условий и заставил бы нас очень дорого заплатить за предоставленный нам кредит. Но о заграничных займах нам не приходится говорить сейчас, поскольку в ближайшем будущем конкретно эти заграничные займы перед нами не стоят. Наоборот, именно ввиду того, что кредитные операции за границей не являются сейчас возможными, так как банкиры и промышленные синдикаты Америки, Франции и Англии отказывают нам в кредите, именно поэтому нам нужно апеллировать сейчас к внутреннему кредиту и построить всю нашу агитацию перед широкими массами рабочих и крестьян так, чтобы указать на трудность положения Советского правительства и на то, что перед ним есть два пути — либо путь внутреннего кредита, при котором средства, которые правительство получает по займу, остаются здесь же внутри страны, либо же другой путь, когда само население страны — рабоче- крестьянские массы, служащие и др. — не окажут правительству кредита и оно вынуждено будет обратиться к кредиту заграничному, который будет гораздо более разорительным и для Советского правительства, и для самой страны, поскольку средства, предоставленные заграничным кредитом, должны будут расходоваться не внутри, а вне Советской России. Если мы заключим внутренний заем и получим один миллиард в дензнаках 1923 г., тогда этот миллиард идет на оплату рабочих Москвы, которые будут заняты работами по восстановлению городского хозяйства, он идет на оплату труда рабочих, которые будут заняты восстановлением городского хозяйства в Баку, Минске, Петрограде (я называю те пункты, которые заинтересованы сейчас 6 О


Финансовая политика революции
в реализации этого займа). Если заем заключен внутри страны, то он идет на поддержание транспорта и нашей же промышленности, но если мы получаем заем у французского банка, то он будет дан для того, чтобы заказ на эти средства был сделан за границей, т.е. мы вынуждены будем заказать нужные нам предметы только вне страны, а не внутри ее. Конечно, мы не можем все производить у себя и отчасти должны будем прибегать к заграничным заказам, но мы должны стремиться строить свою производственную политику таким образом, чтобы возможно больше развивать свою индустрию, больше восстанавливать свое хозяйство, а не расходовать свои ресурсы за границей, чтобы они шли на поддержание и укрепление капиталистического хозяйства. И именно по этой линии политики, по этой линии экономического плана идет внутренний заем, и в этой именно мере он противополагается займу внешнему.
Итак, в нашей агитации мы должны, с одной стороны, отмечать значение, которое заем имеет для всего нашего финансового хозяйства, для всей финансовой политики Советского правительства, для всех его государственных задач, и, с другой стороны, отмечать значение, которое заем имеет для нашего хозяйства, для экономики страны. Теперь нужно еще сформулировать значение этого займа непосредственно для его держателей, потому что нет никакого сомнения, что как бы заем ни был выгоден для Советского правительства, но сама операция эта такого рода, что она должна представлять выгоду и для того, кто соглашается таким путем оказать поддержку Советскому правительству. В чем же выгода для держателей займа?
Выгода в том, что приобретающий этот заем страхует бумажные деньги в облигациях, которые имеют фиксированную, т.е. закрепленную в золоте стоимость. Возникает вопрос, должен ли тот, кто поместит свои деньги в облигации, ждать несколько лет погашения? (Погашение займа начнется через 5 лет). Ответ на это, прежде всего, тот, что поскольку выигрышные тиражи облигаций займа начинаются в этом же году, постольку каждый держатель облигаций займа имеет шанс через 4 месяца, 1 мая, не только вернуть сумму, которую он внес, но и получить выигрыш. Второе соображение — поскольку облигации превращаются в ценные бумаги, которые котируются на бирже, т. е. продаются и покупаются (а это уже происходит), постольку тот, кто приобрел облигацию в январе, сможет ее продать в фев6 1


Г.Я. Сокольников
рале, и в марте, и когда угодно. Таким образом, здесь нет такого вложения своих средств, что их нельзя будет вернуть раньше, чем через 5 лет.
Затем надо еще разъяснить, что эти облигации приносят определенный доход. Мы стали здесь на почву признания того, что облигации приносят известный процент держателю. Можно сказать, что это нехороший принцип, так как процентная система свойственна, как известно, капиталистическому хозяйству.
Как же мы можем применить эту форму отношений у нас, в Советском государстве? Но ведь вообще заключение займов либо должно рассматриваться как операция допустимая, либо как операция недопустимая. Если бы мы стали на ту точку зрения, что займов заключать нельзя, тогда, конечно, не было бы никаких процентов. Но если мы признаем допустимость займов при переходной системе государственного капитализма, то мы, Советское государство, безусловно, должны будем заплатить что-то тому держателю, который нам предоставляет в ссуду свои хотя бы небольшие средства. Если рабочий подписывается на облигационный билет в 5 руб. и тем принимает активное участие в поддержке Советской власти, то может ли он требовать от нее, чтобы ему выплатили известное возмещение? Устанавливая проценты, Советская власть признала, что он может это требовать. И в самом деле: если бы мы апеллировали к рабочим и к крестьянской массе и доказывали, что нам нужен заем и поэтому они должны этот заем поддержать совершенно бескорыстно, то я не думаю, чтобы этот заем имел успех. Тогда нам пришлось бы обращаться исключительно к заграничному кредиту и платить не меньшие, а, может быть, и большие проценты иностранным капиталистам.
Выпуская заем, Советское правительство избрало такую форму, которая обеспечивает наибольший успех займа, именно: известная часть тех средств, которая должна была пойти на уплату процентов, выделена в особый фонд, который распределяется в форме выигрыша, а не в форме процентов. Эти выигрыши составят нечто вроде лотерейной надбавки для отдельных держателей займа, на долю которых выпадет облигация, которая принесет ему не только проценты, но и некоторый более значительный доход — выигрыш. В дальнейшем мы, быть может, получим возможность выпускать займы без того, чтобы давать эти специальные премиальные прибавки в виде выигрышей, но в настоящее время мы делаем только первые опыты, 6 2


Финансовая политика революции
выпуская первый, сравнительно крупный заем, и должны были брать те формы, которые обеспечивают в наивозможно короткий срок возможно наибольший успех этого займа.
Цели, для которых предназначается заем, являются исключительно целями хозяйственно-производственного значения.
Мы в этом году предполагаем начать восстановление основных капиталов промышленности, в известной мере предполагаем начать и усиление ресурсов сельского хозяйства, и от успеха нашего займа в очень значительной степени будет зависеть то, насколько мы сможем осуществить программу поддержки и развития крупной индустрии и сельского хозяйства.
Нельзя себе так представлять дело, что наша промышленность, сельское хозяйство и транспорт разовьются, процветут и окрепнут только в зависимости от энергии организаторов промышленности и транспорта или от того, насколько будет благоприятен урожай в сельском хозяйстве. Нет, все это связывается в значительной степени с состоянием кассы нашего Советского государства, и при пустой кассе все усилия, потраченные в любых отраслях, могут оказаться пропавшими зря. И наоборот, если мы эту кассу наполним, мы сможем выполнить целый ряд своих программных заданий, которые, в противном случае, остались бы пустым звуком. Наш хозяйственный план, социалистическое планирование хозяйства не могут быть осуществлены только в зависимости от того, насколько удачно высчитан план, — нужно еще иметь для его осуществления действительные ресурсы, а их мы можем получить и такой, совершенно неплановой, кредитной операцией, которую мы начинаем. От того, насколько в других городах России и в Москве, наша партийная советская организация сможет эту новую форму деятельности развить успешно, зависит осуществление наших хозяйственных и производственных планов.
В заключение необходимо отметить момент, который имеет крупнейшее политическое значение. Именно заем есть новая форма связи Советской власти с крестьянством, которому суждено быть одним из основных держателей займа.
В буржуазных странах внутренние займы являются той формой связи буржуазного правительства с крестьянством, которая обеспечивает политическую устойчивость господства буржуазного правительства. Если во Франции трудно сейчас свергнуть буржуазное правительство, то это происходит
6 3


отчасти потому, что почти каждый крестьянин во Франции является держателем облигаций, т.е. долговых свидетельств, долговых расписок правительства буржуазного режима. И если бы рабочий класс во Франции поднялся против господства капиталистов и попытался бы свергнуть их правительство, то одной из величайших трудностей явилось бы то, что крестьянские элементы поддержали бы нынешнее правительство, так как оно является их должником, и с падением этого правительства были бы поставлены под удар его долговые обязательства, т.е. те бумаги, по которым оно обязано платить крестьянину.
Наоборот, если у нас, в Советской России, долговые обязательства нашего правительства получат широкое распространение в крестьянской среде, то это будет один из моментов, который будет обеспечивать политическую незыблемость Советской власти, ибо каждое белогвардейское покушение на Советское правительство означало бы тогда угрозу аннулирования долговых обязательств Советского правительства. Распространение облигаций Советского займа среди крестьян имеет, таким образом, громадное политическое значение. К этому нам нужно всеми силами стремиться. В этой форме кредитной операции мы осуществляем в ином виде ту мысль, которую проповедовала наша партия в течение эпохи военного коммунизма, когда она говорила: крестьянство должно дать ссуду рабочему классу для того, чтобы он мог закончить восстановление и развитие промышленности. Мы, однако, не получили от крестьянства этой ссуды, которую тогда пробовали получить в виде продразверстки. Почему не получили? Отчасти потому, что эта долговая операция была очень плохо организована. Если в деревне Нееловке крестьянин вносил по разверстке 15 пудов хлеба, то для него было слабым утешением знать, что это только ссуда, ибо он не получал никакого реального обязательства правительства на счет возврата этих 15 пудов. Но если мы, отказавшись от продразверстки, организовывая свое хозяйство на иных началах, попытаемся крестьянскую ссуду получить в форме кредитной операции, гарантирующей каждому возврат ссуды, зафиксированной в золоте, то такой заем будет иметь больше шансов на успех, и, таким образом, Советская власть свою старую задачу будет осуществлять иным, более совершенным и более приемлемым для крестьянских масс способом.
Весна 1923 г.


Текущие вопросы финансового строительства


1. Финансовая политика и торговый оборот
Сужение товарооборота к концу весны представляет собой сезонное явление, наблюдавшееся и в дореволюционное время. В прошлом году эта заминка в области сбыта приняла размеры жестокого кризиса сбыта. В эту весну положение товарооборота, несомненно, значительно благоприятнее, чем в прошлом году. Целый ряд итогов, например рост железнодорожных грузовых перевозок, показывает даже, что наряду с элементами торговой депрессии имеются налицо и элементы расширения торгового оборота.
Что касается денежного рынка, то последний в текущем году также испытал значительно меньшее потрясение, чем в прошлом году: январь, февраль и март были месяцами относительного благополучия. Апрель, наоборот, вследствие чрезвычайного нажима на печатный станок, произведенного в конце марта, был месяцем наибольшего обесценения совзнаков, которое составило за месяц около 35%. Однако есть все основания рассчитывать, что в ближайшие недели относительное равновесие будет вновь восстановлено. Залогом этого служит решительное сокращение эмиссии дензнаков в мае, которые впервые, после многих лет непрерывного увеличения выпуска бумажных денег с месяца в месяц, даст сокращение в два раза по сравнению с предыдущим месяцем (в абсолютных выпусках совзнаков).
Наличие признаков торговой депрессии побудило Наркомфин принять меры, способные облегчить положение торговли.
Первая из них — понижение учетного процента Госбанка, который будет понижен с 12 до 8%. Вместе с тем Наркомфин предполагает провести через высшие законодательные органы постановление, устанавливающее пределы максимального превышения учетного процента в других государственных банках (Промбанке, Московском городском банке и кооперативных банках — Всекобанка и др.) над нормами учетного процента Госбанка.
з*
6 7


Г.Я. Сокольников
Значение этой меры заключается в том, что она обеспечивает значительное удешевление кредита. Уплачивая меньший процент в банк, торговля (в первую очередь государственная и кооперативная) сможет понизить продажные цены (я говорю о реальных ценах в золотом счете) и обеспечить больший сбыт продуктов. Высокий учетный процент является сейчас одним из существенных ценообразующих факторов, и если даже понижение дисконта не поведет непосредственно в понижению цен, тем не менее, установление более нормального уровня дисконтного процента явится фактором, который неизбежно окажет свое оздоровляющее влияние. С другой стороны, успех, банкноты позволяет в ближайшее время несколько шире поставить кредитование торговли Госбанком. Особое внимание будет обращено на усиление ресурсов провинциальных филиалов Госбанка с целью всемерного оживления промышленно-торгового оборота в провинции. Развитие этого оборота будет иметь большое положительное значение, поставив предел тому разбуханию сосредоточенной в одной Москве торговли, которое нельзя не признать экономическим уродством.
В области налоговой политики в соответствии с назревшими возможностями рационализации существующей системы налогов (большей равномерности, улучшения технических приемов учета и взимания налогов и т. д.) предположены следующие меры, которые внесут большую устойчивость в торговый оборот:
1) намечена реформа уравнительного сбора, который будет взиматься не с суммы оборота в совзнаках, а с суммы оборота, взятого в золотом исчислении, причем сбор в 6% (3% государственного обложения и 3% дополнительного местного) будет понижен до 3%, включая государственные и местные обложения; 2) предположено исключить в отношении подакцизных предприятий из оборота, подлежащего уравнительному сбору, сумму уплаченного ими акциза; 3) предположено дифференцировать размеры уравнительного сбора для розничной и оптовой торговли; 4) намечено войти в высшие законодательные учреждения с вопросом об упорядочении практики мест в установлении арендных платежей, падавших на торговлю. Соответствующие проекты декретов уже внесены в Совнарком.
9 мая 1923 г.
6 8


Финансовая политика революции
2. Организация финансирования промышленности
(Доклад в Госплане)
Я прежде всего начинаю с вопроса о кредитном финансировании потому, что считаю, что теперь ставить в первую голову бюджетный порядок финансирования, а во вторую — кредитное финансирование, значило бы искажать задачу; в основу должно быть поставлено кредитное финансирование, а вспомогательной будет являться бюджетная поддержка. Кредитное финансирование упирается в Госбанк. Каковы отношения между промышленностью и Госбанком, как их нужно построить? Я стоял еще осенью 1921 г. (статьи мои были тогда напечатаны в «Правде») на том, что по мере развития Госбанка неизбежно и необходимо создание целой сети специальных банков. Затем, когда в прошлом году возникла идея образования Промбанка, НКФ отнесся к ней отрицательно, как к преждевременной, так как считал, что дефицитная промышленность не имела возможности выделить свои собственные средства для организации кредита и что кредитование промышленности за счет Госбанка, при помощи специальных банков сможет развиваться тогда, когда разовьется эмиссионная операция Госбанка, т.е. когда начнет получать значение банкнотная эмиссия. Я считаю, что эта точка зрения оправдалась. Правда, здесь, в Госплане, существует другое мнение, но мне кажется, можно с полной уверенностью утверждать, что за время своего существования Промбанк не оказал никакого решающего влияния или определяющего давления на развитие промышленности, ни в одной из ее отраслей Промбанк не мог в этом году играть существенной роли. Он мог только наставлять мелкие заплатки, производя это в сущности за счет вытягивания из промышленности ее живых соков, ибо промышленность должна была оплатить его капитал. Начало работы Промбанка открывается только теперь, когда банкнотная эмиссия приняла определенные размеры. Теперь стало возможным рассматривать вопрос о специальном органе кредитования нашей промышленности, и теперь вопрос о Промбанке должен быть поставлен в совершенно другую плоскость. Однако существует мнение, что если промышленность имеет специальный банк, то это означает, что Гос6 9


Г.Я. Сокольников
банк не должен кредитовать промышленность непосредственно; принятие такой точки зрения означало бы извращение основ банкового кредита. Центральный эмиссионный банк, так как он оперирует в любой стране, конечно, в значительной мере финансирует промышленность через другие банки. Но как это делается? Разве так, что, например, французский банк финансирует коммерческие банки с закрытыми глазами? Ничего подобного: центральные банки, «банки банков», главным образом учитывают векселя с определенным количеством подписей, причем одной из подписей является подпись коммерческого банка. Так дело в значительной доле должно бьггь поставлено и у нас. Нельзя мыслить, что эмиссионное учреждение может производить кредит под закрытый портфель другого банка. Это означало бы производить «раздачу» банковой эмиссии. Банк должен кредитовать определенные подписи, разбираясь в операции по существу. Лишь в очень слабой мере возможен банковый кредит Госбанка Промбанку. Значит, развитие операций Промбанка будет состоять в том, что векселя промышленности будут предъявляться в Госбанк с подписью Промбанка и учет будет производиться Промбанком, а переучет Госбанком. Вот в чем роль Центрального банка, а не в том, что он на бюджетный лад делит свою эмиссию между другими банками. Поэтому мне представляется неправильным, если бы мне сказали, что нужно запретить Госбанку непосредственно финансировать такие-то и такие-то отрасли промышленности. Я буду всецело поддерживать ту линию, чтобы учет векселей промышленности производился все в большей мере Промбанком, с тем чтобы там влияние ВСНХ и Госплана было обеспечено в громадной степени, хотя и никогда не подпишусь под формулой «Все дело кредита должно пойти в плановом порядке». Позвольте не поверить, что это возможно вообще, а в особенности в 1923 г. Должна быть комбинация плановых элементов, а с другой стороны, должна быть практическая увязка намеченного общего плана с состоянием рынка товарного и рынка валютного, и эту увязку должны делить банки. Это есть специфическая работа регулирования денежного и кредитного рынка, которую делает банк и которая составляет «живую душу» банкового дела.
Нельзя претендовать на то, чтобы Госбанк не мог непосредственно кредитовать промышленность еще и потому, что это означало бы фактически закрытие кредита для ряда отраслей. Когда мы имеем таких левиа7 О


Финансовая политика революции
фанов в промышленности, которые превосходят наши кредитные учреждения, как, например, Главный хлопковый комитет, Сахаротрест и т.п., то если мы будем в Госбанке учитывать только такие векселя, которые предъявляются к переучету Промбанком, это значило бы ограничить кредитование треста пределами финансовой мощи Промбанка. В порядке административном вмешиваться в дело кредита — значит повторять ошибки военного коммунизма. Как бы вы посмотрели на человека, который хотел бы пролезть через форточку, когда имеется дверь? Как же мы хотим кредитовать Сахаротрест через Промбанк, когда Промбанк еще не в силах «поднять» кредит Сахаротресту. Нужно начать укреплять Промбанк, рационализировать его аппарат и его отношение к Госбанку. Мы считаем, что момент к перелому этих отношений вполне наступил и ввиду того, что банковая эмиссия уже стала опорой для Госбанка. Вполне возможно известное разграничение работы, например, Госбанк (в центре) не будет принимать к учету векселей, которые не достигли определенных размеров, или нужно будет установить разделение труда, но во всяком случае необходимо идти на перспективу, что это разделение труда между Промбанком и Госбанком будет иметь место и что оно обеспечит работу на основе рациональных отношений между банками, а не на основах, которые воспроизводят отношения бюджетные.
По вопросу о бюджетном финансировании можно установить, что бюджетное финансирование должно производиться тремя способами. Во- первых, в порядке казначейских ссуд определенным промышленным объединениям и отдельным предприятиям и, во-вторых, путем непосредственного усиления капиталов банков, которые затем кредитуют промышленность. Мне приходилось, когда обсуждался декрет о трестах, доказывать, что не нужно хитро умных расчетов на счет возможных универсальных «фондов» для промышленности, отпускаемых из бюджета, а что нужно ставить ясно вопрос об усилении капиталов Промбанка или Всекобанка и др. Поскольку будет расти банковый аппарат в ближайшие годы, могут быть ассигнованы некоторые средства на увеличение капитала в этих банках, с тем чтобы им поручить в дальнейшем работу кредитования. Но можно ли сказать, что в ближайшие годы есть возможность совершенно отказаться от казначейских ссуд, отпускаемых промышленности с определенным целевым назначением? Нужно принять во внимание, что есть круп7 1


Г.Я. Сокольников
ные операции, которые ни один банк не сможет на себя взять. И иногда есть настолько необеспеченные операции, что и Госбанк не сможет взять их. И там, где величина риска будет стоять в связи с характером и величиной операций, — операция будет неизбежно ложиться на государственный бюджет. Поэтому я считаю, что долгосрочный кредит, крупный кредит на недостаточно рентабельные операции должен быть сохранен на государственном бюджете и ссуды казначейские должны будут еще некоторое время оставаться. Возникает спорный вопрос о том, что в случае, если государство из своего бюджета выдает ссуду — через кого оно ее выдает: через Промбанк или через Госбанк? Когда обсуждался вопрос о трестах, этот вопрос возбуждал необычайно длительные прения. На самом деле он не имеет никакого значения. Государственное казначейство может выдавать ссуды только через свой аппарат. В НКФ есть центральная касса, но мы ее функции сокращаем, и нашим уполномоченным по всем операциям все больше является Госбанк, причем эти казначейские функции Госбанка не нужно смешивать с его кредитными функциями. И если государство производит из бескредитных средств выдачу ссуды, например 20 млн золотых руб. на 2 года, то, конечно, оно может ее выдать только через Госбанк. Ясно, что и возвращена эта ссуда должна быть государству. Но сторонники Промбанка хотят сманеврировать, предлагая выдачу этой ссуды «через Промбанк», с тем чтобы при возврате она досталась Промбанку. Конечно, никто не может запретить тресту, взяв из Госбанка государственную казначейскую ссуду, на другой же день положить деньги в Промбанк. Но не нужно извращать характера операции. Государство дает ссуду на 2 года, и эта ссуда должна через 2 года вернуться государству. Но тут предлагают, чтобы ссуда была дана «через Промбанк» и возвращена Промбанку. Тогда лучше прямо сказать, что отпускается 20 млн для усиления капитала Промбанка, или еще лучше и прямее: что отпускается безвозвратная ссуда не то Промбанку, не то Сахаротресту, не то неизвестно кому, но что во всяком случае эта «ссуда» (!) заведомо никогда государству возвращена не будет. Конечно, капитал Промбанка нужно увеличить, но в определенном темпе и до определенных размеров, зачисление же всех казначейских ссуд в капитал Промбанка есть абсурд. Я напомню, как составлялся капитал Госбанка. В прошлом году из средств государства Госбанк получил 7 2


Финансовая политика революции
сумму в совзнаках, которая теперь очень невелика, но которая тогда по своей золотой стоимости была очень значительной суммой; так составился капитал Госбанка, который теперь без натяжки определяется в 50 млн золотом. Очевидно, что теперь можно поставить задачу об увеличении капитала Промбанка, поскольку Госбанк встал на ноги. Перехожу теперь к третьему виду бюджетного финансирования: государство может в меру своих ресурсов увеличить на началах безвозвратности (а не только ссуды) основной и оборотный капиталы промышленности. Почему же до сих пор мы проводили почти все казначейские ассигнования промышленности как ссуду? Но до сих пор много ли есть трестов, у которых был бы вполне точно выяснен их капитал? Эта работа только начата. Мы настаивали на оформлении «ссуд» в интересах учета и борьбы с паразитическими тенденциями. Несомненно, что из выданных ссуд часть будет зачислена в основные капиталы и лишь часть останется в виде казначейских ссуд, подлежащих возврату. Итак, вот три основные линии, по которым придется двигаться в области бюджетного финансирования: безвозвратные ассигнования на увеличение капиталов промышленности, ассигнования и капиталы банков, казначейские ссуды промышленности и банкам. Это бюджетное финансирование должно, однако, повторяю, только дополнять работу банков. В заключение укажу, что я бы считал целесообразным некоторое участие Госбанка в Промбанке. Мне непонятно, какие соображения запрещают участвовать государственным учреждениям в виде пайщиков в промышленных предприятиях. Точно так же кредитные учреждения могут входить одно в состав другого, и эта форма связи может быть лучше, чем представительство чиновников.
Июнь 1923 г,
3. Бюджет транспорта
В вопросе о наиболее целесообразном способе государственного финансирования нашего транспорта Наркомат путей сообщения высказался в пользу применения начала так называемого «сальдо-бюджета». Для того чтобы дать надлежащую оценку этим предположениям, нужно договориться по вопросу о том, что нужно понимать под сальдо-бюджетом, 7 3


Г.Я. Сокольников
ибо здесь возможно большое принципиальное разногласие, и оно, несомненно, будет срывать возможность практической работы.
Те, которые защищают идею сальдо-бюджета, исходят из неверного перенесения этого термина европейской практики на нашу практику. Если в европейских странах по отношению к финансированию железных дорог применяется принцип сальдо-бюджета, то это потому, что там бюджет принимается в парламенте, дебатируется в парламентских комиссиях, и в этот общий парламентский бюджет включается лишь сальдо по железным дорогам, финансовое хозяйство которых ведется в порядка управления, без вмешательства законодательных органов в текущую работу.
При этом, в отличие от нашего транспортного бюджета, западноевропейские железнодорожные бюджеты не являются дефицитными. В тот день, когда транспорт у нас перестанет быть дефицитным и когда дело будет идти о положительном сальдо, можно будет и у нас поставить вопрос о включении в государственный бюджет только сальдо по транспорту, но теперь, когда государство оплачивает убытки своих предприятий, строить их финансирование на началах сальдо-бюджета и даже прилагать это понятие к нам, в нашу практику, нельзя, ибо государству приходится вмешиваться во все дела своих предприятий. Раз транспорт дефицитен и раз все его хозяйство развертывается в обстановке полной неустойчивости, когда нет никаких установившихся отношений, говорить о сальдо-бюджете невозможно. Сторонники сальдо-бюджета должны дать себе отчет, что они хотят добиться для дела транспорта величайшей коммерческой автономности, совершенно порвав всякую связь между ними и системой общегосударственного хозяйства, кроме той связи, что транспорт будет кое-что получать от государства. Это значило бы трактовать транспорт, как колбасную фабрику. Они сами должны согласиться, что для государства такая политика совершенно неприемлема.
Если бы были установлены определенные нормы зарплаты, если бы, следовательно, было известно, что из года в год потребуется такой-то расход — тогда можно перейти на практику сальдо-бюджета, но мы не можем даже помыслить о такой системе, при которой зарплата на транспорте определяется им самостоятельно, вне всякой зависимости от норм зарплаты, которые государство намечает по остальным отраслям бюджета. Между 7 4


Финансовая политика революции
тем, от высоты зарплаты будет зависеть и доход Наркомпути. Также обстоит и с вопросом о том, сколько будет платить транспорт за уголь. Будет ли это определять Совет Труда и Обороны или транспорт сам будет торговаться за уголь?
Внося в ориентировочный годовой бюджет на оплату расходов транспорта 135 млн руб., государство гарантирует тем самым определенный минимум средств, который оно обязуется выплачивать транспорту. Но это не есть сальдо-бюджет.
Если представители НКПС не имеют в виду выключать транспорт из государственного регулирования, а желают только гарантирования этого минимума, то у нас нет больших принципиальных разногласий. Мы стояли и будем стоять на том, что, поскольку НКФ осуществляет основное планирование, к которому примыкают все остальные производственные планы, постольку необходимо предоставление НКФ достаточной возможности влиять на хозяйство транспорта. Если представители транспорта будут выдвигать против нас другую идею, что финансовое планирование определяется производственным планированием, то мы с такой точкой зрения примириться не сможем. Это основная ошибка предыдущих лет, которую повторять нельзя. Можно сочинить какой угодно план, но если в нем игнорируются моменты финансового планирования, то из этого плана ничего не выйдет.
НКПС обосновывает свои требования по финансированию тем, что транспорт есть учреждение развивающееся, поэтому он вправе требовать все то, что ему нужно; правда, по мнению представителей НКПС, это отразится сейчас плохо на наших финансах, но, тем не менее, это подымет транспорт, а раз транспорт подымается, то подымается и все остальное. Но надо дать себе ясный отчет, что если мы даем на транспорт 100 млн, а НКПС говорит, что для того чтобы поднять транспорт, нужно еще 100 млн, то давая эти вторые 100 млн, мы обесцениваем первые. С той же аргументацией, какую выдвигают представители транспорта, могут выступить и другие производственники. Ведь наряду с транспортом у нас возрождается и нефтяная промышленность, и некоторые другие отрасли хозяйства. Так как, к сожалению, каждый Наркомат, каждое предприятие и каждое объединение подходит к нам с убеждением, что у них более широкая производ7 5


Г.Я. Сокольников
ственная точка зрения, то они каждый раз срывают не только наш финансовый план, но срывают и свой собственный план и делают невозможным какое бы то ни было хозяйство и какую бы то ни было отчетность. Необходимый элемент всякого хозяйства — отчетность — только сейчас начинает в нашем хозяйстве налаживаться, потому что сейчас создалась некоторая возможность учета в денежной форме, а учет в денежной форме возможен только потому, что достигнута некоторая организация денежного рынка. И она держится постольку, поскольку на рынке не происходит финансовых катастроф. Поэтому мы не можем принять точки зрения этого, так называемого производственного подхода, который есть не производственный подход, а прожектерство. Можно вести только такую политику, за которую можно заплатить. Поэтому мы считаем, что годовая общегосударственная планировка должна определять финансовый план транспорта и на основании финансового плана должен быть построен его производственный план.
Конечно, мы можем спорить, дать ли в пределах одного или двух месяцев такое-то количество триллионов или такое-то плюс единица. Но уже в годовом масштабе ресурсы могут быть подсчитаны со значительной точностью. Поэтому, намечая программу работы транспорта, приходится исходить, как из основного, из того, что лежит в основе всей нашей практики, — из общего финансового плана, и на нем нужно строить производственный план.
В противоположность тому, что было в прошлом году, НКФ берет на себя смелость попытаться гарантировать твердый минимум для транспорта при любых условиях. Конечно, если обстоятельства сложатся очень благоприятно — будет очень хороший урожай, будет быстро развиваться внешняя торговля и расти внутренний товарооборот, то во вторые полгода, может быть, возможно будет пересмотреть предельную норму финансирования транспорта и внести корректив на несколько процентов.
На этих основаниях возможна и продуктивная работа Финансовоконтрольного комитета НКПС. Его задача есть санирование финансового хозяйства на транспорте. Вторая его задача — это подготовка общего бюджета транспорта. В сметной работе по транспорту можно рекомендовать соответствующим органам проявлять большую детализацию и индивидуа7 6


Финансовая политика революции
лизацию нужд транспорта; нужны сведения о конкретной потребности, конкретных ассигнованиях, которые затем могут служить основой для более или менее общих построений.
Транспорт, а еще более финансы были разрушены в силу объективных причин; финансовая организация была почти полностью ликвидирована вплоть до начала 1922 г. Сейчас, как бы законны ни были требования транспорта, финансовая организация их удовлетворить не может. Для того чтобы это стало возможно — нужно несколько лет упорной работы над хозяйственным восстановлением страны.
Март 1923 г.
4. Государственный бюджет
Состояние государственного бюджета полнее всего и ярче всего характеризует состояние финансового хозяйства государства, а в условиях дефицитности государственной промышленности и транспорта оно имеет решающее значение и для развития государственных предприятий. Несмотря на то что и теперь государственный бюджет отражает величайшее оскудение хозяйственных ресурсов страны (оскудение совершенно неизбежное после тяжелого и затяжного периода войны и революции — с 1914 г. по 1920 г.), возможно констатировать некоторые признаки оздоровления как в смысле увеличения общих размеров государственного бюджета, так и внутреннего его упорядочения. Фактический государственный бюджет за прошлый 1921/22 г. равнялся приблизительно в сумме 900 миллионов рублей золотом — 1 миллиард рублей золотом. Этот расчет является только приблизительным, так как значение натуральных элементов в бюджете, то есть элементов трудно учитываемых с точностью, было еще чрезвычайно значительно. В 1922/23 году годовой бюджет составит не меньше 1.400.000.000 рублей. Таким образом, увеличение по сравнению с 1921/22 г. достигает суммы около 400.000.000 рублей. Конечно, и на этом уровне масштаб государственных расходов останется нищенским по сравнению с масштабом бюджета довоенного, представляя по общим размерам сокращение более чем в 2,5 раза. Внутренняя конструкция бюдже7 7


Г.Я. Сокольников
та в 1922/23 году представляет некоторые шаги вперед в смысле сокращения государственного дефицита, покрытия наличного дефицита более правильными методами и гораздо большего по сравнению с прошлым годом обеспечения регулярных и нормальных государственных доходных поступлений с выдвижением в их числе на первый план все более и более поступлений денежных по сравнению с поступлениями натуральными. Эти процессы могут быть в деталях обнаружены в особенности анализом бюджетных планов последних месяцев. Правда, в настоящее время нет еще полных данных о том, в какой степени при исполнении бюджетных планов имели место те или иные отклонения, и окончательная картина выявится лишь по составлении отчетов по исполнению этих ежемесячных бюджетных расписаний. Однако уже теперь является несомненным, что общая экономика бюджетного плана на май месяц была выдержана и что майские цифры в решающей своей части оправдались.
Весь майский бюджет исчислен в 121 миллион золотых рублей (по индексу Госплана на первое мая). Дефицит в мае исчислен в 33,5 миллиона золотых рублей, то есть составляет около Уф Однако этот дефицит лишь частично покрывается эмиссией дензнаков, именно в размере 19,5 миллиона. Остальная часть, 14 миллионов, покрывается кредитными операциями долгосрочными (золотой выигрышный заем) и краткосрочными (выпуск трехмесячных платежных обязательств центрокассы Наркомфина и выпуск хлебного займа). В июне месяце бюджет исчислен в 118,5 миллиона золотых рублей, дефицит равняется 35 миллионам рублей, то есть несколько больше Уф в том числе 22 миллиона рублей подлежат покрытию за счет эмиссии дензнаков и 13 миллионов покрываются кредитными операциями (теми же, что и в мае месяце). Налоговые поступления в мае месяце исчислены в общей сумме около 36 млн руб. золотом. В нюне общее поступление от налогов исчислено в 33 миллиона рублей золотом, в том числе от продналога — 10,7 миллиона рублей золотом. Таким образом, в общей сумме налоговых поступлений продналог в мае—июне дает вдвое меньше, чем поступления по денежным налогам. Это представляет собой полную «революцию» по сравнению с прошлым годом, когда в мае месяце денежные налоги в общей сумме бюджета составляли 2,7%, а продналог — 52,3%. И в мае, и июне поступления от продналога дают меньше, чем 7 8


Финансовая политика революции
поступления от кредитных операций. Доходы транспорта в мае месяце исчислены в 40 миллионов рублей золотом, в июне в 39 миллионов рублей золотом. Доходы от почты и телеграфа в оба месяца исчислены по 3 миллиона рублей золотом. Вместе взятые доходы транспорта и средств связи составляют около У3 всех доходных поступлений по государственному бюджету. В прошлом году в мае и в июне доходы от общегосударственных имуществ и предприятий (почти исключительно сводившихся к доходам от транспорта и средств связи) составляли от 12 до 13% всего доходного бюджета. Лесной доход в мае исчислен в 2,5 миллиона, в июне исчислен в 2 миллиона. Эти цифры, несомненно, указывают на то, что в области организации дохода от лесов до сих пор сделано еще очень мало, слишком мало. Прочие доходы (реализация государственных фондов, возврат ссуд, поступления от государственных предприятий торгово-промышленного характера и т. п.) составляли в мае и в июне около 6 миллионов.
Анализ расходного бюджета составляет другую тему. Здесь возможно только отметить, что по мере упорядочения доходного бюджета, и только в меру этого упорядочения в той степени, в которой государство действительно располагает твердыми и регулярно поступающими ресурсами, оно может придавать твердый характер и расходной части бюджета. Год тому назад, в особенности во время весеннего финансового кризиса, государственные расходы имели чрезвычайно колеблющийся характер, перевод бюджетных единиц на реальную «монету», то есть советские знаки, производился по условным коэффициентам, значительно отставшим от реальных курсов. Лишь постепенно, шаг за шагом, по мере увеличения доходных ресурсов становилась возможной реальная оплата государственных расходов, реальная оплата государственных заказов, полная выплата за продукцию промышленности, поступающую в распоряжение государства. Вначале эти методы могли быть применены только по отношению к угольной и нефтяной промышленности, затем они были распространены на металлическую промышленность, в настоящее время они применены по отношению почти ко всем отраслям бюджета.
Однако эти методы реальных выплат по государственному бюджету, конечно, не гарантируют тех, кто имеет дело с государственной казной, от потерь, вызываемых обесценением бумажных денег, ибо уже после того, 7 9


Г.Я. Сокольников
как государство выплатило по своим обязательствам, его денежные знаки продолжают обесцениваться в руках держателей, получивших их. Устранение этих потерь, которые ложатся на государственную промышленность, на рабочих и служащих в государственных учреждениях и предприятиях, возможно только путем прекращения процесса обесценения бумажных денег. Но это означает именно полное прекращение или, во всяком случае, чрезвычайно значительное сокращение выпуска бумажных денежных знаков. В какой же мере в мае и в июне сделаны шаги в эту сторону? Цифры о фактической майской эмиссии показывают, что она незначительно превысила первоначальные предположения (вследствие произведенных сверхсметных расходов), достигнув 973 миллионов рублей, в дензнаках 1923 года, тогда как по бюджетным предположениям она должна была составить около 900 миллионов рублей. Размер эмиссии в июне, по предварительным предположениям, лишь незначительно превысит эмиссию майскую. Сравнение майской эмиссии с эмиссией предшествовавших месяцев дает следующую картину:
Общая сумма выпуска дензнаков в миллионах рублей 1923 года составляла:
в октябре 1922 года
244,0
в ноябре
383,7
в декабре
515,2
в январе 1924 года
634,7
в феврале
607,4
в марте
1.246,2
в апреле
1.594,1
в мае
973,0
в июне предположит.
1.000,0
Таким образом, май и июнь дают картину резкого и значительного
перелома в движении абсолютных цифр выпуска денежных знаков. Такой перелом имеет место впервые со времен Октябрьской революции. Он имеет крупнейшее симптоматическое значение, ибо доказывает воочию, что, как бы тяжело ни было к настоящему моменту общее хозяйственное и финансовое положение Советской республики, тем не менее, процесс оздоровления в нем идет неуклонно. Падение цифры бумажно-денежной эмиссии 8 0


Финансовая политика революции
показывает, что эмиссионная лихорадка начинает спадать, что она в меньшей степени терзает и изнуряет хозяйственный организм Советской страны. В течение всего 1922 года значение эмиссии в бюджете неуклонно падало. Таким образом происходило относительное сокращение эмиссии за счет роста других бюджетных ресурсов. В феврале месяце 1923 года впервые происходит небольшое сокращение эмиссии в абсолютных цифрах, но это сокращение оказывается недолговечным. Март месяц показывает огромный рост эмиссии, именно удвоение по сравнению с февралем. Апрель в свою очередь ознаменовался новым увеличением эмиссии. Дань, заплаченная в марте и апреле бумажному миражу, была в действительности взыскана рынком с государства и государственной промышленности в апреле и в мае, ибо в апреле и в мае в результате эмиссионных злоупотреблений (в то же время эти месяцы являются месяцами сокращения товарооборота, что в свою очередь затрудняло положение на денежном рынке, но именно поэтому в особенности недопустимо было форсировать эмиссию в эти месяцы), обесценение рубля составляло около 40% в месяц, в то время как в предшествующие месяцы оно составляло обычно лишь несколько больше 25%. Сокращение эмиссии в мае не могло дать немедленного эффекта в смысле замедления темпа обесценения советского рубля. Бумажно-денежная лавина, обрушившаяся на Москву в марте и передвинувшаяся в апреле в провинцию, обусловила в провинции более быстрый рост цен за последние недели, чем в столице. Возможно, однако, что в ближайшие недели рассасывание излишков бумажных денег закончится, и положение на денежном рынке станет более спокойным.
Урок мартовской катастрофы должен быть поистине последним уроком. Бессмысленно допускать напряжение эмиссии, явно для всех бесцельное и бесполезное. В соответствии с этим в мае и в июне эмиссии в государственном бюджете отведена третьестепенная роль. Задачей каждого следующего месяца должна быть: снижать значение эмиссии в государственном бюджете, заменять эмиссию налоговыми и доходными поступлениями — с одной стороны, кредитными операциями — с другой. Развитие краткосрочных кредитных операций получает в особенности решающее значение. Краткосрочные обязательства центрокассы Наркомфина, выписанные в золотой валюте, также в известном смысле слова «эмиттируют- 8 1


Г.Я. Сокольников
ся», но они не представляют собой эмиссии обесценивающихся бумажноденежных знаков.
Они представляют собой твердые, то есть имеющие гарантированный курс, свидетельства государственного долга и обозначают отказ государства от получения эмиссионного дохода за счет обесценения денежных знаков, самим же государством выпускаемых. Место эмиссионного налога занимает, таким образом, операция кредитная, возможная, конечно, лишь в ограниченных, в гораздо меньших размерах, чем эмиссия налоговая, но не оказывающая разрушительного влияния на хозяйство страны.
Перелом в государственном бюджете наметился, необходимо его закрепить и расширить неуклонным приближением к бюджету реальному, то есть посильному для хозяйства страны, и не нуждающемуся поэтому в искусственном «разведении» его бумажноденежным потопом.
9 июля 1923 г.
5. Биржи, банки, валюта
Нередко ставят вопрос о том, насколько действительно необходима в нынешних условиях фондовая биржа и не может ли биржевой оборот проходить без биржи, через операционный зал Госбанка. Конечно, при известных условиях, может быть, биржа была бы совсем не нужна, может быть, все могло бы вестись через Госбанк, но это было бы возможно в том случае, если бы Госбанк был один; однако по мере того, как развиваются другие банки, становится необходимым такое место, где Госбанк выступает наряду с ними. Может быть, у Госбанка больше силы, чем у других, но борьба не должна происходить в стенах Госбанка.
Единственным местом для валютных операций Госбанка и других банков может быть только фондовая биржа.
Несомненно, что постепенно наши банки будут укрепляться, и эту линию необходимо поддерживать. В свое время НКФ высказывался против основания Промбанка, указывая, что до тех пор, пока не укрепились Госбанк и банковская эмиссия и не накопились некоторые оборотные средства в промышленности, не имеет смысла открывать специальный про8 2


Финансовая политика революции
мышленный банк, ибо он не получит достаточно мощной финансовой опоры ни в Госбанке, ни в самой промышленности.
Теперь уже можно видеть, что эти предположения оправдались. Хотя Промбанк существует уже несколько месяцев, он решающего влияния в развитии промышленности до сих пор не получил. Но теперь, в ближайшие месяцы, вопрос о Промбанке, главным образом вследствие достаточного укрепления банковской эмиссии, может быть пересмотрен, и занята линия действительного превращения Промбанка в специальный промышленный банк.
Во всяком случае можно с уверенностью сказать, что наряду с Госбанком будут крепнуть другие банки. С такой же уверенностью можно сказать, что фактически Госбанку на фондовой бирже будет принадлежать преобладающая роль.
Далее, помимо того что фондовая биржа является местом для распределения валюты между потребителями ее, нуждающимися в ней для заграничных платежей, она служит регулятором отношений между валютами внутри страны.
Дело в том, что мы, к сожалению, не можем еще вычеркнуть из поля нашего зрения функции иностранной валюты, как средства накопления и сбережения средств для частной торговли и частной промышленности, для частного мелкого и крупного капитала (который, несомненно, растет в нынешней экономической обстановке).
Конечно, если бы мы выпустили золотые монеты, то они были бы охотно восприняты частным рынком, но они сейчас же ушли бы безвозвратно в накопление, они явились бы средством, так сказать, своего рода капиталистической страховки от социалистических финансов.
Этот классовый момент не нужно упускать из виду при объяснении того, почему золотая монета имеет на рынке лаж. Особая роль иностранной валюты и золотой монеты вызывает необходимость в активной валютной политике на фондовой бирже для поддержания устойчивого паритета между червонцем и инвалютой.
Остается еще вопрос: как сочетать валютную политику, направленную на регулирование валютного рынка, с интересами Госбанка?
По сути дела тут никакого коренного противоречия нет: здоровый интерес Госбанка и здоровые интересы валютной политики совпадают, ибо 8 3


Г.Я. Сокольников
они заключаются как для НКФ, так и для Госбанка в частности, в сохранении покупательной силы червонца на внутреннем рынке (устойчивое отношение к российским товарным ценам) и в сохранении его покупательной силы на внешнем рынке (устойчивое отношение к валюте, т. е. к мировым товарным ценам).
По мере того, как банкноты будут занимать устойчивое положение, по мере того, как сношения с иностранными странами примут более отчетливый характер и заграничный рынок начнет покупать банкноты и таким образом помогать нам в выравнивании курса банкнот, решение задач валютной политики значительно облегчится, валютная стабилизация будет достигаться в более и более полной мере.
Но стабилизация валюты есть, конечно, результат факторов, действующих не только на стороне денег. С другой стороны, вопрос о стабилизации тесно связан с вопросом об устойчивости товарных реальных цен. Поскольку наблюдается изменение реальных цен внутри страны, т.е. поскольку изменяются отношения цен между группами товаров, постольку устойчивая валюта может оказаться под ударом.
Конечно, если дело идет относительно золотых денег, например, доллара в Америке, то дело обстоит иначе. Доллар может обесцениваться на 40% по отношению к товарам, но при этом получается такое соотношение, что все товарные цены к доллару будут изменяться, а сам золотой доллар, как бы не изменяется; между тем, если при нашей бумажной валюте происходит повышение той или иной группы реальных цен, то это дает такой эффект, как будто бы здесь имеем действительное обесценение нашей бумажной валюты, тогда как в действительности оно может и не происходить.
Иначе говоря, стабильность бумажных денег достигается стабилизацией отношения их к золотым мировым деньгам, но не непосредственно к товарам. Если золотые цены товаров растут, то происходит падение стоимости золота по отношению к товарам, но не специфическое обесценение бумажных денег. По отношению к золотым это в особенности приобретает значение, когда повышаются до нормальных размеров цены, стоящие ненормально низко. Например, в июне и июле хлеб в Советской России сильно «вздорожал»; по сути дела он приблизился к довоенной цене. Это «вздорожание» хлеба означало относительное удешевление золота. Цена хлеба 8 4


Финансовая политика революции
в совзнаках быстро росла, а в это же время цена золота изменилась очень незначительно. При подобном изменении реальных цен изменяется не только отношение между товарным индексом и золотым курсом, но и отношение между товарным индексом и банкнотой. Повышение реальной цены хлеба обозначает приближение внутренней его цены к мировой цене хлеба, а эта последняя выражается в долларах. Повышение цены русского хлеба на внутреннем рынке при расчете на доллар обозначает именно повышение цены хлеба в червонцах, или «удешевление» червонца по отношению к хлебу. Ясно, что изменение цены хлеба оказывает существенное влияние на уровень товарного индекса и определяет передвижку в соотношении товарного индекса и червонца. В начале зимы курс червонца и товарный индекс почти совпадали, теперь червонец «отстает» на 20%. В этом отставании нет ничего нездорового, оно лишь свидетельствует о более нормальной расценке твердой валюты внутри страны. В Америке, Англии и пр. странах твердой валюты уровень товарных цен стоит на 30—45% выше золота (т.е. по сравнению с довоенным временем товарные цены в золоте возросли в этом размере). Таким образом, в Советской России золото и валюта расцениваются теперь еще дороже, чем на Западе, что объясняется кризисом нашего бумажно-денежного обращения и «голодом» на твердую валюту.
31 июля 1923 г.
6. Рубль, банкнота, золото
Почему должно отстаивать против системы золотого монетного обращения систему бумажно-денежного хозяйства? В чем обоснование политики, направленной к стабилизации нынешнего советского рубля и к созданию бумажных денег, имеющих устойчивую золотую стоимость (банкнот)? Корень этой проблемы состоит в следующем. Мы переходим от натурального хозяйства к денежному, но денежное хозяйство требует некоторого капитала, некоторой суммы денег, которые должны исполнять функции, по штату принадлежащие деньгам, т. е. непосредственно циркулировать в обороте, или служить в качестве мерила стоимости, или накопляться и т. д. Этот денежный капитал стране необходим. Мы его не имеем по той 8 5


Г.Я. Сокольников
причине, что, поскольку этот капитал денежного обращения заключался в золоте, золота этого нет налицо, оно в значительной степени ушло из страны либо путем увоза эмигрантами, либо путем отлива его контрабандой через границу, либо, поскольку золото раньше было сосредоточено в государственных золотых фондах, оно ушло вследствие того, что часть его была Колчаком отправлена за границу для финансирования своих военных операций, а другая значительная часть была Советским правительством отправлена за границу для оплаты железнодорожных заказов, для ввоза хлеба в голодные годы, ввоза сельскохозяйственных машин и проч. Наше хозяйство превращается в хозяйство денежное и нуждается в капитале денежного обращения, коего налицо нет. Поэтому либо мы должны будем приобрести (т. е. купить) для нашего хозяйства металлический фонд, необходимый для образования капитала денежного обращения, либо при помощи иных методов в значительной мере обойдемся без того, чтобы приобретать золото для нужд внутреннего обращения. Что означало бы необходимость приобрести этот капитал как «золотой» капитал? Это значило бы, что в дальнейшем мы должны были бы отчуждать чрезвычайно значительное количество хозяйственных ценностей в обмен не за такие ценности, которые могли бы поступить в производство или потребление, а за такие, которые лишь позволили бы налаживаться самому механизму денежного хозяйства. Если бы мы в течение ближайших лет восстановили хлебный экспорт, вывезли за границу более или менее значительное количество хлеба, то мы могли бы с валютой, полученной за этот хлеб, поступить двояким образом. Либо бросить полученную валюту (золото) в страну во внутреннее обращение, либо реализовать полученную валюту за границу и ввезти в страну такие и такие-то ценности, необходимые для крупной промышленности, для сельского хозяйства и проч. Но с народнохозяйственной точки зрения было бы громадным минусом, если бы мы были поставлены в упор перед такой перспективой. Это означало бы осуждение нашего народного хозяйства на значительную дефицитность и не давало бы возможности этому хозяйству с наибольшей быстротой подняться на ноги. Задача, перед которой мы стоим, заключается в такой организации денежного хозяйства, которая позволила бы избежать необходимости покупки на реальные ценности за границей — в Америке или Англии — значитель8 6


Финансовая политика революции
ного количества золота, задача заключается в том, чтобы сэкономить несколько сот миллионов рублей золота для страны, для ее хозяйства, ограничив потребный размер золотого фонда не количеством золота, нужного для обращения, а тем количеством, которое нужно для золотого обеспечения устойчивой бумажной валюты.
Кроме этого момента хозяйственной перспективы в политике ориентации на бумажно-денежное обращение есть второй момент, который для Советской России имеет также решающее значение. Он состоит в следующем: Франция в эпоху Великой революции вышла из краха бумажной денежной системы благодаря тому, что войска Бонапарта предоставили к услугам французского правительства накопленный золотой фонд средневековья. Но этот исход французского кризиса привел к тому, что Наполеон Бонапарт стал хозяином французского правительства, и факты действительно доказывают, что Наполеон стал хозяином французского правительства и хозяином Франции гораздо раньше того момента, когда он формально был провозглашен консулом. Именно с того момента, когда первые миллионы были конфискованы Наполеоном в долине По, с того момента Директория стала игрушкой в руках Наполеона, ибо он стал ее финансировать и от него стала зависеть судьба правительства. Для Советской России тот же вопрос ставится в другой исторической инсценировке.
В самом деле, катастрофа нашего бумажного денежного хозяйства означала бы не только финансовое, но и политическое поражение Советского правительства, так как если бы правительство для поддержания армии, аппарата управления и финансирования хозяйства хотя бы в сокращенных размерах должно было выпустить теперь металлические монеты, то оно через несколько месяцев стало бы перед пустой кассой и вынуждено было бы заключить заграничный заем на кабальных условиях. Нет сомнения в том, что переход от бумажно-денежного хозяйства к золотому обращению в настоящий момент создал бы для Советского государства серьезную опасность попасть в финансовый плен к заграничным держателям золотых фондов.
Но именно то обстоятельство, что мы стоим на пути развивающегося денежного хозяйства, именно то обстоятельство, что хозяйство страны нуждается в восстановлении своего денежного капитала, — именно оно 8 7


Г.Я. Сокольников
обеспечивает возможность создания новых денег, т. е. выпуска добавочной денежной массы, которая прибавлялась бы к недостаточной денежной массе, циркулирующей в стране сейчас.
Теоретически вопрос решается тем, что существование чисто бумажного денежного хозяйства внутри страны является возможным. Если бы мы в этом вопросе колебались, тогда, несомненно, мы должны были бы искать других путей; но если мы исходим из предпосылки, что внутри страны возможно чисто бумажное хозяйство, тогда эти сомнения исключаются. Тогда встает лишь проблема комбинирования бумажно-денежного хозяйства внутри страны с золотым оборотом во внешних сношениях. Тогда все упирается исключительно в проблему урегулирования платежных обязательств Советской России по отношению к внешнему миру, платежных обязательств, которые должны производиться не в бумажных советских деньгах, а в золоте, т. е. в мировых деньгах. (Под золотом, конечно, понимается не золотая «десятка», а золото как металл или иностранная валюта, поскольку она не имеет «дизажио» по отношению к металлу).
Как же практически обстоит дело в этой области? Если бы положение вещей было безнадежно в том смысле, что Советской России в течение ряда лет предстояло бы иметь значительный отрицательный платежный баланс по отношению к капиталистическим странам, то даже и это не говорило бы против возможности существования бумажной денежной системы внутри страны. Это говорило бы лишь за то, что курс бумажных денег будет колебаться, что он будет падать, но отрицательный платежный баланс не может являться моментом решающим, приводящим к гибели бумажной системы. Бумажные деньги падали бы внутри страны, но темп этого падения не был бы обязательно катастрофическим.
Однако вовсе не так уже бесспорно, что Советская Россия в течение ближайшего ряда лет обязательно будет иметь значительный дефицит по расчетному балансу.
На чем покоится такое предположение? На том, что российский экспорт не может восстановиться в короткий срок. Но следует исходить из категорической обязательности считать ключом всей экономической и финансовой политики восстановление экспорта. Советская Россия — страна сырь8 8


Финансовая политика революции
евая, страна необычайно отсталого хозяйства, но именно это и превращает ее в страну, экспортирующую хлебное и отчасти промышленное сырье.
Советская Россия имеет хлеб, лен, лес, нефть, залежи золота и платины, т. е. находится в исключительно благоприятных условиях. Вопрос о развитии хлебного экспорта решается в огромной степени состоянием крестьянского хозяйства, и поскольку крестьянское хозяйство становится на путь восстановления своих сил, постольку экспорт сможет быстро подниматься. Что касается крестьянского хозяйства, то нет сомнения, что революция разбудила крестьянство, что если эти миллионы людей до 20-го века сохранили свое хозяйство чуть ли не в таком виде, в каком оно было в 16-м веке, то теперь, после революции, начинается новая история России и кончается российское средневековье.
Можно спорить, произойдет ли это через год или позже, но очевидно, что это совершенно неминуемо. Весь опыт экономический и политический учит нас, что это именно будет так, а не иначе. Таким образом, вопрос о развитии сельскохозяйственного экспорта не подлежит сомнению. Торговый баланс Советская России не будет неминуемо отрицательным, но — еще раз! — и при отрицательном балансе влияние его на бумажную валюту внутри страны не может быть таким, чтобы привести ее к катастрофе.
Колебания курса не только советских дензнаков, но и банковской валюты возможны также, поскольку дело идет о причинах, связанных не с внешним, а с внутренним рынком, вследствие неустойчивости реальных цен, вызванной неустановившимся окончательно отношением между сельскохозяйственными и промышленными продуктами. Но и эти колебания не способны повести ни к краху, ни к затяжному кризису.
Поэтому правильно будет определить валютную политику таким образом: нужно ставить своей задачей удержание бумажно-денежной системы внутри страны, как наиболее экономной для народного хозяйства. Нужно ставить своей задачей финансовую политику, рассчитанную на более благоприятный платежный баланс, для того, чтобы облегчить комбинирование системы бумажного хозяйства внутри страны с золотыми деньгами, господствующими на мировом рынке. Не нужно ставить своей задачей возвращение к режиму циркуляции золотой монеты внутри страны; 8 9


Г.Я. Сокольников
наоборот, в циркуляции золотой монеты внутри страны должно видеть наиболее злого врага нашего бумажно-денежного обращения. Нужно внести полную ясность в то, что, если бумажные деньги «представляют» собой золото, т. е. циркулируют только как известный символ золота, то это не означает, что они циркулируют как представители золотых десятирублевок, ранее бывших внутри страны в обращении. Бумажные деньги отражают стоимость золота, т.е. золотых денег мирового рынка, а с этими деньгами мирового рынка нужно связать нашу бумажную валюту. Денежная реформа, поскольку она начата в виде выпуска банковых билетов Госбанка, означает попытку привести в более устойчивое соотношение с мировыми деньгами если не весь наш бумажно-денежный оборот, то, по крайней мере, часть бумажно-денежной массы.
Разделение бумажно-денежной эмиссии на эмиссию казначейскую и кредитную в этом отношении себя оправдывает. Эмиссия кредитная — эмиссия банковых билетов с фиксированным твердым золотым курсом делает ставку на процесс оздоровления народного хозяйства, иначе говоря, если эта эмиссия кредитная правильно организована, то возвращение банковых билетов в банк обеспечено тем, что «клиент не лопнет». (Если бы «клиент», т. е. наиболее благополучные организмы в нашем народном хозяйстве пришли к хозяйственному краху, то, конечно, этим был бы поставлен вопрос об устойчивости всей системы, а не только финансов). Кредитная эмиссия, развиваясь за счет разложения натурального товарообмена, т. е. за счет расширения сферы денежного хозяйства, сможет ввести в хозяйственный оборот новые денежные ценности в виде банковых билетов. То обстоятельство, что золотая стоимость всех наших бумажных денег чрезвычайно невелика, вытекает как из того, что существует натуральный товарообмен, так и из того, что товарооборот не развит в таком размере, который бы мог их принять на большую сумму. За счет разложения натурального товарообмена и в меру роста денежного товарооборота сможет расти капитал денежного обращения, формируемый кредитной эмиссией банковых билетов. С другой стороны, переход государства на денежное хозяйство (замена натур- налогов денежными налогами) будет необычайно форсировать развитие денежного оборота, т.е. будет сопровождаться быстрым ростом золотой 9 О


Финансовая политика революции
стоимости бумажного обращения, которое сможет впитывать в себя эмит- тируемые деньги.
Советская казначейская эмиссия (на покрытие бюджетного дефицита) отражает гнилостные процессы нашего финансового хозяйства. Поскольку будет рационализироваться государственное финансовое хозяйство, постольку будет происходить сокращение покрытия дефицита за счет эмиссии новых советских дензнаков. Когда будет уверенность в том, что возможно избегнуть новых выпусков бумажных денег для покрытия дефицита, тогда возможно станет прекратить выпуск советского рубля и превратить банковскую эмиссию, банковскую валюту в валюту Советского государства. Эта задача и преследуется нынешней финансовой политикой. Если идти только по пути выпуска советских денежных знаков, то неизбежны величайшие трудности, потому что на этом советском рубле тяжелым грузом висят «грехи» его исторического прошлого. Если отказаться от задачи построения устойчивого бумажно-денежного хозяйства, то осталось бы только взять курс на полную финансовую и политическую катастрофу, что не может, конечно, серьезно приниматься в расчет.
Так определяется финансовая политика на ближайшее время. Она должна быть направлена к тому, чтобы комбинировать внутреннее бумажное обращение с циркуляцией иностранной валюты или золота в металле, поскольку это нужно для расчетов на внешнем рынке. Из этого вытекает необходимость борьбы против поступления золота и иностранной валюты во внутренний оборот, т.е. охрана привилегированных позиций бумажных денег, постепенное расширение круга банковской эмиссии и поддержание курса советского рубля.
8 марта 1923 г.
7. Ликвидация разменного кризиса
Разменный кризис в настоящее время начинает терять свою остроту. Наиболее резко кризис этот давал себя чувствовать в середине сентября. Возникновение кризиса объясняется значительным обесценением советского рубля в августе и сентябре, что создало острую нужду де9 1


Г.Я. Сокольников
нежного оборота в советских денежных знаках, как сравнительно мелкокупюрных знаках.
Эмиссия банковских билетов в августе и сентябре происходила в масштабе более крупном, чем раньше, вследствие того, что реализация урожая вызвала необходимость в дополнительных денежных средствах. И в дореволюционное время период реализации урожая всегда требовал дополнительных выпусков денежных знаков, которые достигали 200— 250 млн руб. за сентябрь — ноябрь. Вследствие обесценения совзнаков и увеличения эмиссии банкнот, соотношение между общей стоимостью этих двух валют в последние месяцы радикально изменилось. В июле в общем денежном обороте (по золотой стоимости) совзнаки составляли около У2 и червонцы около */2- В конце сентября это соотношение было У5 и %. Это изменение в соотношении между червонцем и совзнаком выявляет переход на устойчивую банкнотную валюту, рядом с которой совзнаки приобретают хотя и чрезвычайно существенное, но вспомогательное значение. С другой стороны, это изменение обусловило разменный голод, поскольку технически не был достаточно подготовлен беспрепятственный размен банкнот на совзнаки в меру действительной потребности денежного оборота. Это обстоятельство зависело от технических причин, которые сейчас устранены: Наркомфином приняты меры для обеспечения касс Наркомфина и Госбанка необходимыми фондами совзнаков для размена червонцев. В качестве нормального соотношения банковской и совзначной эмиссии правильнее всего рассматривать соотношение, существовавшее в начале августа, то есть когда стоимость выпущенных в обращение совзнаков в переводе на червонцы составляла около половины стоимости выпущенных в обращение червонцев. Такое соотношение, то есть одна треть и две трети, будет, примерно, соответствовать издавна существовавшему соотношению между деньгами крупных и мелких достоинств.
Некоторыми высказываются опасения, не поведет ли выпуск совзнаков, произведенный для ликвидации разменного кризиса, к отмене ограничений, установленных для эмиссии совзнаков.
Однако это опасение неосновательно. Указанное ограничение остается в полной силе, но оно устанавливает максимальные пределы эмис9 2


Финансовая политика революции
сии, назначенной для покрытия безденежного дефицита. Как известно, в бюджет не может быть включено покрытие дефицита совзнаками, превосходящее в месяц 15 миллионов рублей золотом. Это положение является одним из краеугольных камней, на которых построен наш государственный бюджет, и отмена его не имеется в виду, так как это лишало бы бюджет характера реального финансового плана, что является одним из крупнейших достижений в области государственного хозяйства. Выпуск совзнаков для ликвидации разменного голода производится в настоящее время не как бюджетная, а как чисто кредитная операция в связи с хлебозаготовками и прочими видами закупки сырья. Особым постановлением Совнаркома и ВЦИК Наркомфину разрешено произвести по мере надобности выпуск совзнаков для указанных целей на общую сумму до 50 миллионов рублей золотом; значительная часть этих выпусков уже произведена в сентябре и октябре в связи с финансированием хлебозаготовок.
С другой стороны, необходимо принять во внимание, что со второй половины сентября началось поступление единого сельскохозяйственного налога, который в этом году впервые в очень значительной части поступит деньгами, что, как нами уже неоднократно отмечалось, вносит коренное изменение в положение денежного рынка. С усилением денежной части сельскохозяйственного налога все большее значение приобретает денежное хозяйство в деревне, сфера денежного обращения расширяется, и потребность в деньгах все больше возрастает. Наступившее в этом отношении изменение можно сравнить с теми изменениями, которые имели место в 1921 году, когда получил развитие товарный оборот в городе.
Отмеченный выше выпуск совзнаков не отразится отрицательно на курсе советского рубля, так как он не вышел за пределы удовлетворения потребностей в мелких деньгах. Доказательство этого в том, что в октябре падение советского рубля не ускорилось. Наоборот, оно значительно замедлилось, благодаря начавшемуся снижению промышленных цен и усилению реализации хлеба в деревне.
17 октября 1923 г.
9 3


Г.Я. Сокольников
8. К открытию фондовой биржи
Открытие фондового отдела товарной биржи в Москве знаменует собой новый шаг вперед по пути развития системы денежного хозяйства со всей его сложной организацией регулирования.
Несколько более года тому назад открылась первая товарная биржа. Но обращение товаров означает и обращение денег и денежных ценностей, и открытие товарной биржи предопределяло открытие фондовой биржи. Однако нет ничего удивительного в том, что организация этих двух видов бирж отделена была значительным промежутком времени. Необходимо было, с одной стороны, чтобы на денежном рынке создались более устойчивые отношения, чем те, которые существовали осенью 1921 года, когда мы делали лишь первые шаги от натуральных форм хозяйства к денежным, а с другой стороны, было совершенно необходимо, чтобы получила некоторое развитие не только внутренняя, но и внешняя торговля. В самом деле, организуемая фондовая биржа имеет наибольшее значение как форма организации валютного рынка, валютного распределения для целей развития внешней торговли, для предоставления возможности экспортеру реализовать полученную за вывезенный товар заграничную валюту, путем обмена на советскую валюту, необходимую для возобновления своих торговых и промышленных операций в России. С другой стороны, фондовая биржа необходима и для того, чтобы дать возможность импортеру обменять советскую валюту на иностранную, необходимую для ввоза в Россию товаров.
Наша внешняя торговля, несомненно, начинает сдвигаться с мертвой точки, благодаря тому, что осуществленное в настоящее время улучшение системы внешней торговли позволило принять в ней участие промышленным и торговым государственным и кооперативным объединениям, а также смешанным обществам с участием частного капитала. Перспективы развития экспорта в предстоящем году можно оценить, как благоприятные. Не исключена возможность, что экспорт из России по ценности превысит сумму в 200 млн руб. золотом. Валюта, которая в результате экспортных операций будет притекать в страну в очень значительной степени, пройдет через аппарат валютного перераспределения, каким явится фондовая биржа.
9 4


Финансовая политика революции
Исполняя эту функцию звена, соединяющего внутреннюю и внешнюю торговлю, фондовая биржа, вместе с тем, будет устанавливать соотношение валют мировых к валюте советской, т.е. явится регулятором внутреннего денежного рынка.
На фондовой бирже встретятся советские бумажные деньги и мировые деньги, т.е. золото.
Правда, американский доллар будет фигурировать в биржевом обороте не в виде желтого металла, а в качестве банкового билета, но так как этот бумажный доллар обращается вполне устойчиво по своему золотому паритету, то он представляет собой мировые золотые деньги. Соотношение между долларом (и почти в такой же степени английским фунтом) с одной стороны и советской валютой — с другой будет давать возможность точно установить золотую стоимость советских денег. Подчеркиваю, что эта золотая стоимость советской валюты определится именно соотношением советского рубля и твердых мировых валют.
Ввиду этого, не представляется ни в какой мере необходимым допустить к котировке на фондовой бирже золотую монету царской чеканки. Эта монета не легализована во внутреннем обороте страны, она не является и мировой валютой, так как на мировом рынке золотая монета расценивается по своему металлическому содержанию, т. е. обращается не как монета, а наравне с золотом в слитке и даже ниже последнего. Внутри же страны, вследствие некоторых специфических условий, которые не могут быть признаны нормальными, золотая монета расценивается выше золота в слитках. Эта ненормальность тем более диктует недопущение золотой монеты к котировке.
Таким образом, в области валютных операций фондовая биржа сможет оперировать золотом и серебром в слитках, иностранной валютой, банкнотами Госбанка и советской валютой.
Другая функция биржи будет вытекать из ее роли рынка государственных фондовых ценностей.
В настоящее время уже имеются налицо облигации выигрышного золотого займа; в ближайшие недели будет выпущен государственный хлебный заем. В дальнейшем кредитные операции государства, коммун и т. п. выпуски займов будут получать все большее значение.
9 5


Г.Я. Сокольников
Начавшийся процесс акционирования государственных промышленных и торговых предприятий, по мере усиления в своём темпе, будет давать фондовой бирже новый материал для операций.
Поскольку выпуски этими предприятиями облигаций и акций будут служить д ля государственной промышленности и торговли средством мобилизации и привлечения денежных средств, постольку они смогут осуществлять эту задачу лишь при существовании и через посредство фондовой биржи.
В капиталистическом хозяйстве биржа, играя роль экономического регулятора, отражает общественную природу производства и распределения, которая пробивается сквозь формы частнохозяйственные.
В советской системе фондовая биржа будет тем более полно осуществлять функции общественно организованного института, чем в большей степени государственные кредитные, промышленные и торговые предприятия сумеют стать господами положения, конечно, методами экономического, а не административного воздействия. Овладеть фондовой биржей в условиях нэпа — это значит провести планирующее начало социалистического хозяйства, которое имеет быть осуществлено в наиболее развитых и сложных формах общественного хозяйства, оставленных нам в наследство капитализмом.
Февраль 1923 г.
9. Прекращение взимания сельхозналога натурой
Совнаркомом опубликовано постановление о прекращении приема натурой в уплату единого сельскохозяйственного налога в 1923/24 году.
Значение этой меры огромно. Она представляет своего рода верстовой столб на пути экономического развития Советской республики. В исторической постепенности мы имели сначала продразверстку, затем натуральный налог и, наконец, налог сельскохозяйственный. Внесение налога натурой стесняло хозяйственную самодеятельность крестьян и обязывало правительство содержать громоздкий налоговый аппарат, очень до-
9 6


Финансовая политика революции
рогостоящий. Но это только одна сторона вопроса. Другая заключается в том, что налог поддерживал разрыв между хозяйством города и деревни. В то время как городская промышленность отказалась от натурального обмена, целиком перейдя на систему денежную, деревня все еще ведет свое хозяйство, как хозяйство в значительной мере натуральное, в котором деньги остаются на втором плане. Натуральный налог, задерживавший развитие денежного хозяйства в деревне, явился одной из причин сельскохозяйственного кризиса, выразившегося в понижении цен на сельскохозяйственные продукты. Наркомфин еще весной прошлого года стоял за то, чтобы перевести налог в возможно большей степени на деньги, указывая, что это облегчит положение крестьян, ускорит переход нашего хозяйства к формам денежного оборота, укрепит государственные финансы.
Опыт подтвердил целесообразность перехода к денежному обращению в деревне. В текущем году при составлении планов по сельскохозяйственному налогу предполагалось, что крестьяне внесут около половины налога хлебом, а другую половину деньгами. В действительности крестьянство в гораздо большей степени воспользовалось предоставленным ему правом вносить часть налога деньгами, и в результате из всех поступлений сельскохозяйственного налога натурой поступило 23% к общей сумме поступлений, а деньгами и облигациями хлебного займа — 77,7%. Теперь переходная компромиссная стадия закончена. С 1 января всякое взимание налога натурой в текущем году отменено. Этим мы идем навстречу крестьянству и даем ему возможность вносить налог за счет реализации того продукта, который ему наиболее выгодно реализовать, маневрировать в хозяйственной обстановке и применяться к спросу рынка.
В связи с этим встает вопрос о завершении денежной реформы. Натурналог является своеобразной формой недоверия правительства к своим же деньгам, как неустойчивым. Денежная реформа даст деревне устойчивые деньги, которые, идя туда для оплаты налога, будут там оседать. Они будут нужны деревне, и это еще более будет укреплять их устойчивость и способствовать развитию товарооборота между городом и деревней.
Деревня уже знает наш червонец и ценит его. Червонец — любимое средство к накоплению среди крестьянства. Попав в деревню, банк-
4-3192
9 7


Г.Я. Сокольников
нота обратно выходит нескоро. Крестьянство прекрасно разбирается в том, что такое устойчивые деньги. Но червонная купюра велика, деревне нужны мелкие купюры. Поэтому мы в ближайшем будущем предполагаем выпустить новые твердые денежные знаки, отчасти металлическую валюту (серебро), которая должна быть столь же устойчива, как и червонец. Эта монета должна заменить совзнак, который будет выкуплен на новые деньги.
Новые деньги будут нужны деревне для уплаты денежного налога, и таким образом обе реформы — отказ от натурального и денежная реформа — связаны одна с другой.
Наконец, прекращение приема натуры в уплату сельскохозяйственного налога имеет еще одну положительную сторону: налоговый аппарат продорганов — налоговые подотделы губпродкомов и волостная налоговая инспектура, губернская и уинспектура передаются НКФ.
Этим будет достигнуто значительное уплотнение налогового аппарата а следовательно, и экономия средств.
20 декабря 1923 г,
10. Французский ассигнат и советский рубль
Нередко можно услышать мнение, что наше бумажно-денежное хозяйство, как и всякое бумажно-денежное хозяйство, осуждено на катастрофу, что кризис, который переживает наше бумажно-денежное хозяйство, является кризисом смертельным и что совершенно неизбежен переход к системе денежного обращения — к системе золотого исчисления во внутреннем обороте, а именно к системе золотого обращения, когда в качестве денег обращаются золотые монеты, когда золото во внутреннем обороте циркулирует как деньги.
Но если попытаться посмотреть, каковы аргументы тех, кто утверждает, что наши бумажные деньги осуждены на крах, что мы не можем удержать свое хозяйство как бумажно-денежное хозяйство, то мы уви9 8


Финансовая политика революции
дим, что аргументы эти скорее отражают «настроение», чем выражают обоснованные мнения.
Особенно часто ссылаются при этом на пример Великой Французской революции, которая пыталась построить свое хозяйство на бумажном ассигнате. Этот бумажный ассигнат обесценился, на смену ему выступила на сцену металлическая монета, и в результате после кризиса, продолжавшегося несколько лет, Франция перешла к металлическому обращению.
Полезно тщательно проанализировать эту историческую аналогию, ибо такой анализ немедленно вскрывает необычайную поверхность ее и доказывает, что она не содержит даже тени аргумента в пользу неизбежности краха нашего бумажно-денежного хозяйства. Не потому в действительности вступила в обращение во Франции в эпоху революционного кризиса металлическая монета, что крахнула система бумажных ассигнований, а потому эта система и погибла, что вступила в обращение монета. Почему же вступила в обращение монета? Прежде всего потому, что она могла вступить. Она имелась налицо в стране в руках у частных лиц в таком количестве (до 2,5 миллиарда ливров), что могла выполнять необходимые денежные функции для французского хозяйства. Это было первое и основное условие, связанное с неразвитостью банковской системы, которая не привела еще в те времена к извлечению металлов в подавляющей массе и к сосредоточению металлических фондов в центральных банках.
Кроме этого условия, были налицо еще два решающих момента. Во-первых, Франция имела еще вплоть до 1793 года положительный торговый баланс, и в первый год революции как раз положительное сальдо торгового баланса смогло предотвратить утечку металлической монеты из пределов Франции. Революция дала быстрый толчок развитию внешней торговли. В дальнейшем революционные войны отрицательно отозвались на развитии внешней, особенно заморской торговли. Однако и здесь выступает на сцену второй момент. Наполеоновские войны принесли с собой колоссальное увеличение золотого фонда Франции за счет экспроприации золотых фондов Италии, Голландии и других стран. Без преувеличения можно сказать, что почти весь золотой запас, накопленный торговыми республиками континента в течение всего средневековья, был захвачен французской буржуазией, которая от политической гегемонии во Фран4*
9 9


Г.Я. Сокольников
ции немедленно шагнула (временно) к политической и экономической гегемонии в Европе.
Даже в эпоху циркуляции ассигнатов Франция не знала чисто бумажного денежного хозяйства. Правительство комбинировало систему выпуска бумажных денег с платежами в металлической валюте; банкирами и дельцами, собиравшимися вокруг правительства, расплаты с военными поставщиками сплошь и рядом производились в металлической монете.
В течение всего времени до падения Робеспьера выпуск бумажных денег давал революционному правительству значительные ресурсы, и понижение курса (в сравнении с нынешними колебаниями курса бумажных валют в России, Германии и т. д.) было ничтожно. Ко времени падения Робеспьера ассигнат еще сохранил не менее 30% своей первоначальной стоимости, только затем обесценение пошло значительно быстрее, причем последняя по времени и наиболее резкая по темпу стадия обесценения относится к моменту, когда правительство само вело игру на полное обесценение бумажных денег. При всем том максимальный предел обесценения ассигнатов не имеет ничего общего с тем пределом, который достигнут был советской валютой.
Во Франции в эпоху буржуазной революции, естественно, была совершенно другая экономическая обстановка, чем в России после Октября. Во Франции никогда не было достигнуто то сокращение торгового оборота, которое имело место у нас. Никогда политическая сила буржуазии во Франции не была подорвана в такой мере, как у нас. Когда обесценение французского ассигната началось, то революционное правительство встретилось с экономическим сопротивлением торговой буржуазии и промышленников, стремившихся избавиться от падающей бумажной валюты и превративших затем свое экономическое сопротивление в политическое. Буржуазия не возражала, пока «расходы по революции» оплачивались за счет экспроприации дворян. Но когда выпуск ассигнатов стал средством своего рода «обложения» денежного и торгового капитала — буржуазия покончила с ассигнатом и с правительством, опирающимся на ассигнат.
У нас ничего подобного нет. Наша промышленность и торговля являются промышленностью и торговлей государственными, и если даже они, страдая от обесценения рубля, стремятся избавиться от обесценивающих100


Финансовая политика революции
ся денег, — выскочить из орбиты хозяйства, работающего с падающей валютой, и опереться на валюту несоветскую, — то эта тенденция не получает своего политического развития, ибо государственная промышленность и торговля нуждаются в твердой советской власти еще более, чем в твердой валюте.
Итак, аналогия между французским финансовым кризисом и русским более чем слаба: в России нет золота в количестве достаточном, чтобы обслужить хозяйственный оборот, притока золота во внутреннее обращение нет ни по внешней торговле, ни по конфискации. Подавляющая масса золота в России еще до революции извлечена из обращения и находилась в Государственном банке, а не на руках у частных лиц.
Необходимо добавить, что крах ассигнатов даже во Франции, в сущности, не был еще крахом бумажно-денежного хозяйства. После того, как ассигнаты погибли, во Франции продолжала существовать в течение нескольких лет система бумажных денег под другими наименованиями. Это были бумажные деньги, которые выпускало казначейство, антиципируя налоговые поступления; и эти бумажные деньги обесценивались, но с помощью их казначейство существовало в течение нескольких лет, пока не сложилась налоговая система и организация французского госбанка не позволила перейти к выпуску банковых билетов.
Огромное преимущество Советской России в том, что и построение налоговой системы, и организация Государственного банка и его банкнотной эмиссии осуществлены уже теперь, когда наш советский «ассигнат» не только не умирает, но, наоборот, показывает ряд симптомов оздоровления.
10 марта 1923 г.
И. Банкнота Госбанка
и германское правительство
В Германии до сих пор в силе закон 1919 г., запрещающий как ввоз в Германию русских денег, так и какие бы то ни было операции с этими деньгами. До сих пор еще на границе у всех приезжающих в Германию 101


Г.Я. Сокольников
отбираются русские деньги, а с другой стороны, внутри самой Германии не производится обмен русских денег, причем это относится и к червонцам нашего Государственного банка.
Издание этого закона в 1919 г. объясняется страхами немецкой контрреволюции перед русскими деньгами, в которых буржуазия и социал-демократия ухитрялись видеть источник революционных потрясений в Германии. С другой стороны, бойкот русской валюты оправдывался тем соображением, что обесценение советского рубля делает его валютой настолько невыгодной, что немецкое правительство должно предохранить своих граждан от убытков, причиняемых этой недостаточно прочной валютой. Обе указанные причины в настоящее время потеряли свое значение. Развитие немецкой революции продолжается, несмотря на бойкот советской валюты, и только очень наивные люди могли бы теперь поставить в связь советскую валюту и немецкую революцию. В условиях широкого хождения иностранной валюты всех сортов, как то: долларов, фунтов стерлингов, швейцарских франков и проч, устойчивой валюты и даже таких денег, как австрийская крона, исключение русской валюты не может достигнуть никаких результатов даже с точки зрения самой панической буржуазии. Что же касается второй причины — охранение немецких граждан от убытков, причиняемых советской валютой, то при нынешнем состоянии немецкой марки такая аргументация была бы только забавна. Правительство Штреземана—Гильфердинга сделает лучше, если будет заботиться о предохранении немецких граждан от убытков, причиняемых не советской валютой, а маркой. Достаточно сказать, что за последние шесть недель марка обесценилась в 300—400 раз, в то время как наш рубль упал в 2,5 раза. Таким образом, немецкая марка за шесть недель обесценилась в 100 раз больше, чем советский рубль за то же время.
Закон 1919 года подлежит безусловной отмене не только по указанным выше соображениям, но также и в силу его прямого противоречия русско-германскому Раналльскому договору, заключенному в 1922 году. Признав этим договором Советскую власть, германское правительство тем самым признало и валюту Советского государства. Если польская марка 102


Финансовая политика революции
свободно ввозится в Германию и свободно служит орудием при совершении торговых сделок и котируется на бирже, то тем более имеют на это право советский рубль и червонец.
Если сопоставить продолжающий, однако, действовать закон 1919 года с попыткой ввести в оборот на немецкой бирже аннулированные бумаги времен царизма, то станет совершенно ясно, что финансовая политика немецкой буржуазии заострена против Советской России.
В случае, если бы наши совершенно справедливые и обоснованные требования не были удовлетворены, мы были бы вынуждены прибегнуть к мерам финансовой репрессии: запретить ввоз в Россию немецкой марки, полностью изгнать ее из биржевого оборота в России и совершенно воспретить доступ из Германии в Советскую Россию каких бы то ни было ценных бумаг или новых банкнот, выпущенных германским правительством.
Однако переговоры, которые мне пришлось вести в Берлине с министерством иностранных дел и с министерством финансов, дают основание рассчитывать, что в близком будущем «валютный конфликт» будет разрешен в положительном смысле для нас, и закон 1919 года о запрещении хождения русских денег в Германии, как пережиток эпохи блокады и интервенции, будет отменен.
23 сентября 1923 г,
12. Финансовое положение Германии
Если до сих пор считали, что размер финансовой катастрофы, переживавшийся еще недавно Россией, превзошел все исторические примеры, то теперь оказывается, что возможна еще более гигантская катастрофа, и доказывается это примером нынешней Германии.
Цена доллара, выраженная в марках, с конца июля до начала сентября поднялась с полумиллиона марок до 200 миллионов марок. Если в начале августа в обращении находилось 60 триллионов марок, то в настоящее время общая сумма бумажных денег в обращении приблизилась к 2 квадриллионам. Государственный бюджет целиком и безраздельно 103


Г.Я. Сокольников
обеспечивается эмиссией бумажных марок. По отношению к государственным расходам доходы в последнюю декаду составляют всего 0,8%, то есть менее 1%. Государственный дефицит составляет 99 процентов. Наряду с крахом государственного бюджета совершается полный крах местных бюджетов. Все отдельные государства-города и пр. живут либо полностью за счет имперской дотации, то есть эмиссии, либо за счет собственных выпусков бумажных денег. В области денежного обращения существует полная валютная анархия. Наряду с имперским банком выпускают марки провинциальные эмиссионные банки. Выпускают деньги в неограниченных размерах округа, города и даже общины. Наконец, частные банки выпускают чеки, циркулирующие как деньги. Вслед за ними любая торговая фирма также бросает в оборот свои боны в неограниченных размерах. В этих условиях нужно удивляться не тому, что курс марки падает, а тому, что марка вообще имеет какое-то хождение.
Как же возможен денежный оборот при таком крушении национальной валюты? Как мыслимо, что до сих пор не наступил полный хозяйственный и политический крах? Объясняется это тем, что крах национальной бумажной валюты повел к замене ее в денежном обращении иностранной устойчивой валютой, то есть золотыми деньгами. Крупная промышленность, торговля и банки уже давно держат свою кассовую наличность в иностранной валюте, храня ее для большей безопасности по ту сторону немецкой границы. Делается это при содействии голландских, шведских, датских и т. п. банков, которые в действительности являются немецкими банками. В расчетах по импорту и экспорту германская марка почти не принимает участия. По самым скромным подсчетам таким образом эмигрировало за границу после подписания Версальского мира около 7—8 миллиардов золотых марок. Называют цифры и гораздо более значительные. Конечно, установить точную цифру совершенно невозможно. Но и внутри Германии иностранная валюта, главным образом, доллар, фунт и швейцарский франк, укрепились сильнейшим образом. Не только крупная и мелкая буржуазия, но даже в значительной мере крестьянство держат все свои сбережения в иностранной валюте. Торговые сделки в Германии не только в оптовой, но и в розничной тор104


Финансовая политика революции
говле все более и более совершаются в иностранной валюте, то есть в золоте. Ряд оптовых фирм циркулярно сообщил о приеме в платежи иностранной валюты и об отказе принимать марки. По скромным подсчетам, внутри Германии находится иностранной валюты на 750 миллионов золотых марок. А так как стоимость всех выпущенных Рейхсбанком германских марок при переводе на золото составляет 60—70 миллионов золотых марок, то бумажно-марочное обращение составляет всего У10 де" нежных ресурсов, которыми фактически располагает оборот.
Новый немецкий министр финансов Гильфердинг пытается накопить валютный фонд государства за счет изъятия валютного фонда из частного оборота. Но он до сих нор не достиг никаких результатов. Изъятие иностранной валюты встречает бешеное сопротивление всей буржуазии и только увеличивает эмиграцию денежного капитала за границу. В конце концов центр тяжести не в распыленном валютном фонде мелкой буржуазии, а в превосходящих его валютных фондах крупной буржуазии. Однако наложить руки на валютный фонд крупной буржуазии правительство немецкой буржуазии, конечно, не может. Характерно, что для проведения изъятия иностранных валют назначен особый валютный диктатор, который, однако, подчинен не министру финансов, а всему правительству. Таким образом, кабинет Штреземана на всякий случай назначил валютного министра, стоящего над министром финансов, хотя подозревать немецкую социал-демократию и ее министров в каких-либо конфискационных замыслах нет никаких оснований.
Вместе с тем не подлежит сомнению, что все надежды на успешные меры «валютного диктатора» представляют собой в значительной степени иллюзию. Если бы даже «валютному диктатору» удалось вырвать из рук буржуазии некоторое количество иностранной валюты, то валюта эта будет быстро же поглощена пассивным торговым балансом Германии.
Если в довоенное время ввоз товаров в Германию превышал вывоз, то есть германское хозяйство характеризовалось пассивностью торгового баланса, то в настоящее время, после хирургической операции, произведенной в Версале над немецкой территорией, и в особенности после
105


фактического отторжения Рурской области, потребность Германии в иностранном сырье чрезвычайно возросла. Последние месяцы характеризуются чрезвычайно быстрым ростом импорта, чрезвычайно быстрым сокращением экспорта.
Для того чтобы бороться с возрастающей потребностью в иностранной валюте, необходима плановая организация внешней торговли, необходима плановая перегруппировка германской промышленности. Но подобные меры еще более радикально затрагивают интересы капиталистической олигархии в Германии, чем даже декларированная программа изъятия и сосредоточения иностранной валюты в руках германского правительства.
Неудивительно, что в этих условиях правительство Штрезема- на—Гильфердинга оказалось не в состоянии сократить размер валютной катастрофы. Наоборот, финансовый кризис продолжает обостряться и, после падения кабинета Куно, принял особо стремительный характер. Если при появлении у власти нового кабинета была еще надежда, что удастся осуществить финансовую реформу, то в настоящее время это настроение заменяется скептицизмом и пессимизмом.
23 сентября 1923 г.


Проблема хозяйственного строительства


Пройденный путь и новые задачи
Общая оценка перспектив хозяйственного развития СССР
В конце 1924/25 г. Советский Союз вступил в новую полосу развития, которая очень существенно отличается от первых глав истории революционного развития, пройденного страной с Октябрьской революции.
Общим образом можно сказать, что если в первые три года после Октябрьской революции новому революционному государству пришлось вести вооруженной рукой борьбу за свое право на существование против армии интервентов, Учредительного собрания и помещичьей и буржуазной реставрации, то следующее трехлетие, с 1921/22 г. до 1924/25 г., ушло на то, чтобы обеспечить существование Советского государства, Советской власти уже не в вооруженной борьбе, а как новой формы организации государства, организации общественной жизни трудящихся масс, которая слагается не на какой-нибудь краткий срок, а обеспечивает своим существованием возможность разрешения длительной и трудной исторической задачи — осуществления социализма.
Бывали примеры, что в военной борьбе одерживались победы, но, тем не менее, известные общественные формы тем самым вовсе еще не доказывали своего права на длительное историческое существование. Задачей второго трехлетия существования Советского государства и было показать, как эта вооруженная организация победы революционных масс сложится в новый общественный порядок, как начнет складываться новый строй общественных отношений, несущий в самом себе начала длительной, фундаментальной устойчивости, покоящийся не только на подъеме революционной энергии в течение нескольких месяцев или пары лет, но обеспечивающий победу в длительной революционной борьбе.
109


Г.Я. Сокольников
Этот период теперь прошел, и обеспечена такая устойчивость советского государства, которая позволяет ему вплотную подойти к решению тех основных задач, которые писала на своих знаменах Октябрьская революция.
Что же должно составлять содержание той полосы, в которую Союз вступает теперь?
Самый общий ответ, который покрывает все ответы, могущие даваться на этот вопрос в отношении той или иной отрасли, состоит в том, что после того как власть удержана и укреплена, перед нами в течение ближайших лет будет стоять программа осуществления социализма на деле, медленного, постепенного и осторожного. Для этого рабочие и крестьяне и взяли в свои руки власть, а коммунистическая партия — управление государством.
То обстоятельство, что страна в самом деле находится в состоянии экономического роста, вряд ли вызывает теперь какие-нибудь сомнения. Это факт признанный, и теперь предстоит установить методы возможно более быстрого — с одной стороны и наиболее плавного и безболезненного — с другой продвижения вперед. Путь, который нужно еще пройти, — путь очень длительный. На этот счет не может быть никаких иллюзий. Для этого, чтобы в процессе роста, который начался, не потерять правильного масштаба, необходимо, прежде всего, отдать себе ясный отчет в том, с какого уровня начинается это движение подъема. Этот уровень чрезвычайно низок, он не может идти в сравнение с уровнями развития, достигнутыми в других странах, которые в смысле политической и социальной организации от нас отстали, но в хозяйственном и культурном отношениях очень далеко нас обогнали. Мы «блистаем» потрясающе низкой производительностью труда в сельском хозяйстве. Советский урожай примерно в три раза ниже того, чем он мог бы быть; наше сельское хозяйство по сути дела погрязло в огромной мере в средневековье. Ни в одной мало-мальски хозяйственно-развитой стране нет такого неслыханно отсталого состояния сельского хозяйства. И это, конечно, определяет масштаб ресурсов, которыми располагает весь Советский Союз в целом.
Неслыханно низкому уровню производительности труда в сельском хозяйстве соответствует крайне низкий уровень производительности труда 110


Финансовая политика революции
и в промышленности. Одной из важнейших причин этого, помимо отсталости и изношенности технического оборудования, является и то, что рабочий класс СССР менее культурен по сравнению с рабочими классами других, хотя бы и капиталистических стран; что он менее организован, прошел меньшую школу дисциплины, чем та, которую прошел рабочий класс в капиталистических странах. Правда, в Советской стране должна быть особого рода дисциплина труда, но, как бы то ни было, в этом отношении рабочий класс СССР уступает нередко, — в особенности в тех отраслях, где применяется неквалифицированный труд — рабочему классу капиталистических стран. Нет нужды останавливаться особенно подробно на нашей технической отсталости, которая каждому бьет в глаза. Нет нужды говорить об общей культурной отсталости нашей страны. Здесь мы еще целиком переживаем последствия политики последних десятилетий царского режима. Ленин с особенной силой подчеркивал то обстоятельство, что мы — наиболее отсталая страна из европейских стран и что одной из основных наших задач является добиваться того, чтобы при помощи сосредоточения общей воли громадного большинства народа двигаться вперед более ускоренным темпом и догонять страны, которые теперь обогнали Советскую страну.
Общее состояние хозяйства иллюстрируется лучше всего цифрами национального дохода. Конечно, самые методы исчисления национального дохода содержат в себе много спорного, но, во всяком случае, получаемые в результате их применения данные являются достаточно показательными для сравнения. Национальный доход составляет в Америке примерно 65— 70 млрд руб. в год. В СССР национальный доход составит в 1925/26 г. при благоприятных условиях от У5 до У4 этой суммы. В прошлом году положение было для нас еще менее благоприятным. Оценка национального имущества в Соединенных Штатах дает цифры, колеблющиеся от 650 до 750 млрд руб. Оценка национального имущества в России, сделанная Прокоповичем до войны, давала цифру примерно в пять раз меньшую. Теперь уровень хозяйства в общем довольно близко начинает подходить к довоенному уровню. Довоенный уровень до сих пор представлялся как бы идеалом, а теперь должно припомнить, что именно «замечательными» свойствами этого довоенного уровня развития производительных сил, техни111


Г.Я. Сокольников
ки, культуры и т. д. объясняется восстание подавляющего большинства народов, которому стало невтерпеж его переносить.
Расценивая перспективы для дальнейшего развития вверх от довоенного уровня, можно сказать, что вряд ли есть в Европе страна, которая находится в таких благоприятных условиях, как наш Союз. Нет никакого сомнения, что те естественные богатства, которыми располагает Союз, превышают во много раз ресурсы любой, наиболее богатой страны в Европе. Но важен не только количественный объем естественных ресурсов, важна также и та комбинация, в которой они сосредоточены на данной территории. И вот, в этом отношении, налицо все, чего можно желать.
Комбинация естественных богатств территорий Союза дает замечательный подбор таких элементов хозяйства, которые создают почти что законченную хозяйственную систему.
Начиная от больших возможностей в смысле обеспечения себя сельскохозяйственным сырьем, рудой, топливом, редчайшими цветными металлами, драгоценными металлами, лесами и т. д. и т. д., Союз обладает в своих пределах такими разнообразными элементами хозяйства, которые позволяют ему в очень широкой степени рассчитывать на гармонический, пропорциональный, согласованный, даже в некоторой мере самодовлеющий расцвет его хозяйственной системы. На громадной территории Союза живет около 135 млн людей. Человеческой живой силой Союз, следовательно, точно так же обеспечен. Проблема подъема в своей самой общей формулировке и сводится к вопросу о том, каким образом эти громадные ресурсы живой человеческой силы могут быть приведены в связь с естественными богатствами страны так, чтобы обеспечить вступление последних в производственный оборот. При наличии естественных ресурсов и живой человеческой силы для разрешения этой задачи необходимы еще две вещи: во-первых, известный запас средств, который позволил бы авансировать применение в процессе труда живой человеческой силы, и, во- вторых, надлежащая организация хозяйства. В частном хозяйстве этот последний вопрос, вопрос организации, даже и не ставится, потому что организатором является частный собственник. В нашем хозяйстве проблема организации является одной из основных проблем. По этому вопросу, поскольку он выходит из рамок настоящей статьи, следует только заме112


Финансовая политика революции
тить, что если пару лет тому назад можно было сомневаться в том, что у нас нащупаны основные принципы организации крупного общественного хозяйства, то теперь можно с полной уверенностью утверждать, что эти основные принципы нащупаны, нащупаны и те формы сосуществования крупного государственно-общественного и мелкого частного (крестьянского, ремесленного) хозяйства, которые позволяют им существовать вместе очень долгий период, на протяжении которого роль этого мелкого частного хозяйства еще будет очень и очень значительной.
Проблема будущего СССР занимала не только нас. Один из остроумнейших марксистов Запада, к сожалению, отошедший от коммунизма, Паннекук выразился таким образом: «Когда смотришь на картину Европы, то видишь, что Россия — это континент, а все остальное представляет собою некоторый полуостров, выступающий из этого континента». В течение ближайшей У4или У2 века нашей задачей должно быть максимальное развитие тех гигантских потенциальных сил, которые дремлют на этой части европейской территории, для того чтобы осуществить вступление в полной мере в историческую жизнь этого «континента», который до конца 1917 г. пребывал если не в состоянии сна, то, во всяком случае, в состоянии полудремоты. Революционный подъем обеспечил создание на территории бывшей России новых общественных форм, предопределил совершенно особую историческую роль трудящихся масс, которые объединены в Советском Союзе. Когда будут полностью ликвидированы остатки политики царизма, которая приводила к закостенению и сну, то темп подъема, который установится у нас, можно будет вполне сравнить с американским. Вполне возможно постепенное перемещение целого ряда экономических центров с Запада на Восток. Эти перспективы далеко не столь фантастичны, как может показаться на первый взгляд. Ощутительные результаты быстрого подъема могут сказаться по всей линии нашего хозяйства уже, примерно, через два — два с половиной десятка лет. В частности, в сельском хозяйстве вполне возможен бурный подъем. Если переход от трехполья к многополью, представляющий собой своего рода «революцию» в крестьянском хозяйстве, совершится, если наша агрономия сумеет заставить крестьянство отказаться от средневековых методов обработки земли, то даже без большой революции в области техники и орудий труда крестьянское ИЗ


Г.Я. Сокольников
хозяйство очень быстро может покончить с голодовками, с недородами и прийти к удвоению урожая. Пропорционально этому сможет расширяться сельскохозяйственный экспорт, и такое увеличение выхода зерновых продуктов и других видов сельскохозяйственного сырья на мировой рынок уже в течение ближайших лет произведет величайший мировой экономический переворот. Аналогичное положение на европейском хлебном рынке создалось в 70—80-х годах прошлого столетия, когда сказалась американская конкуренция на рынке сырьевых продуктов. Это было одним из факторов, которые в огромной мере определяли экономику того времени, причем дешевый американский хлеб побивал европейский хлеб именно в силу того, что Америка не знала абсолютной земельной ренты. Отмена у нас частной собственности пока еще не дала себя почувствовать на мировом рынке, но она еще даст себя почувствовать. То обстоятельство, что здесь уничтожен помещичий класс, что здесь выпадает из цен на хлеб абсолютная рента, — даст нам возможность при обозначившемся подъеме труда в крестьянском хозяйстве конкурировать на мировых рынках с европейским и американским хлебом, и эта конкуренция станет источником слабости для мирового капитализма и источником величайшей силы для нашей страны. Мы должны, если искать общую формулу, так сказать, открыть Америку в Европе, и эта задача нам удастся, если мы разбудим и социалистически организуем производительные силы, которые дремлют на территории Европейской России и в Сибири, которая является страной, еще в минимальнейшей степени примкнувшей к общей исторической жизни. Но эту возможность оспаривают. В очень любопытной книге о русском государственном долге и восстановлении России, выпущенной двумя американскими исследователями — Пасвольским и Моультоном, которая представляет собой нечто в роде теоретического обоснования проекта некоего плана Дауэса для Советского Союза (тот же Моультон участвовал в составлении книги о платежеспособности Германии, которая легла в основу плана Дауэса), — эти два исследователя говорят следующее: главное различие между американскими и российскими условиями состоит в том, что русский крестьянин не похож на американского фермера; что американский фермер был более предприимчивым и гибким в изыскании способов и средств к жизни — в то время как русский кре114


Финансовая политика революции
стьянин, по мнению Пасвольского и Моультона, не обладает этим свойством, не имеет потребности в знании, неспособен стать носителем сельскохозяйственного прогресса.
Вполне естественно, что буржуазные исследователи Пасвольский и Моультон так оценивают крестьянство Советского Союза, но эта оценка вряд ли имеет за собой какие-нибудь серьезные основания. Пасвольский и Моультон не понимают того глубочайшего переворота, который произвела Октябрьская революция. Она разбудила крестьянство, как и всю страну. Уже империалистическая война создала совершенно новых людей. Революция окончательно покончила со старым пассивным типом крестьянина, и мы видим вокруг себя и ощущаем, с какой огромной скоростью идет этот процесс нарастания новых потребностей; процесс огромной неудовлетворенности всем тем, что есть сейчас; процесс, который захватывает огромное количество крестьянских хозяйств и с огромной силой толкает их на перестройку своего хозяйства и быта, толкает их к культурному подъему. И мы смело можем поставить ставку на то, что крестьянство Советской страны окажется не менее предприимчивым, гибким и энергичным, не менее ищущим изменения всего строя своей жизни, чем в свое время были американские фермеры. Надо добавить, что и мы — Советское государство — чем только можем, поможем крестьянству поднимать свое хозяйство, и нет сомнения в том, что подъем этот в общественно-организованных, т. е. ведущих к социализму формах будет происходить более полно и быстро, чем происходил он в конкурентной борьбе частных хозяйств в степях американского Дальнего Запада.
Мы предупреждали и повторяем, что в стране столь нищей, некультурной, отсталой, во многих отношениях прямо средневековой — какой является СССР, движение вперед будет очень и очень медленным, и, может быть, еще пройдет много лет, пока мы в технике и других отраслях культуры сможем равняться по передовым капиталистическим странам.
Тем не менее, задача движения к социализму волей трудящихся стоит перед Советской страной, и наиболее трудный период, когда трудящимися массами приносились наиболее значительные жертвы, — этот период остался позади, и все теперь сознают, что он представляет уже пройденный этап.
115


Г.Я. Сокольников
От этой общей перспективы развития следует перейти к выяснению перспектив, которые несет предстоящий 1925/26 год.
Что сделано до сих пор
Основные цифры, характеризующие нынешнее положение финансов Союза в области бюджета, денежного обращения, развития кредита, таковы: советский бюджет в 1922/23 году составлял около 1 млрд 300 млн руб. (точные цифры назвать нельзя, так как обесценение бумажных денег и натуральные элементы в этом бюджете делают его вообще не поддающимся точному подсчету). В 1923/24 году бюджет достиг 1 млрд 900 млн руб., что представляет увеличение против предыдущего бюджета на 600 млн руб. В 1924/25 году государственный бюджет составлял уже
2 млрд 600 млн руб. в круглых цифрах, и, наконец, представленный в СНК проект бюджета на 1925/26 г. сведен в круглых цифрах в сумме
3 млрд 800 млн руб., включая роспись валютных доходов и расходов и те отчисления в местный бюджет от государственных налогов, которые в прошлом году по госбюджету не проходили. Присоединение к итогу бюджета прошлого года этих статей увеличит его объем примерно до 2 млрд 820 млн руб. Таким образом, увеличение против прошлого года составит кругло около 1 миллиарда рублей, а общий процесс развития государственного бюджета за годы с 1922/23 по 1925 /26 г. показывает движение от 1 млрд 300 млн руб. к 3 млрд 800 млн руб.
Последний довоенный царский бюджет 1913 г. составлял около 3 млрд 600 млн руб.; если сбросить с этой суммы пятую часть, относящуюся к территории, которая отошла от СССР, то получится цифра в 2 млрд 900 млн руб. Но рубль имеет теперь другую покупательную силу, чем до войны, и, следовательно, для того, чтобы получить цифру, сравнимую с нашим внешним бюджетом, следует увеличить довоенную цифру 2 млрд 900 млн руб. примерно на 50%, т. е. прибавить к ней 1 млрд 450 млн руб., что составит 4 млрд 350 млн руб. Таким образом, для того чтобы равняться довоенному бюджету, наш бюджет должен составлять 4 млрд 350 млн руб. Следовательно, теперь мы подходим к 70—80% довоенного бюджета. Если бы мы прибавили к итогу нашего государственного бюджета сумму займа хозяйственного восстановления в 300 млн руб., то тогда 116


Финансовая политика революции
объем государственного бюджета составил бы 4 млрд 100 млн руб. С другой стороны, нужно иметь в виду, что советский местный бюджет получил такое развитие, которое не имело места в царское время. Попытки исчисления объема довоенного местного бюджета приводят к цифре не больше 600 млн руб. В пересчете на червонный рубль это составит 900 млн руб., а сводка местных бюджетов на 1925/26 г. дает 1 млрд 250—300 млн руб. Таким образом, если учесть заем хозяйственного восстановления и то обстоятельство, что целый ряд расходов и доходов, которые раньше проходили по государственному бюджету, теперь перенесены на местные бюджеты, то можно прийти к выводу, что нынешний союзный государственный бюджет, по сути дела, очень близко уже подошел к масштабу довоенного государственного бюджета.
В области денежного обращения пройденный этап характеризуется следующими основными цифрами. Весной 1922 г. общая стоимость в золоте бумажных денег в обращении составляла около 50 млн руб. В начале января 1924 года она возросла до 300 с лишним млн руб., а в настоящее время в обращении 1 млрд 200 млн руб. Таким образом, по сравнению с весной 1922 года произошло двадцатикратное увеличение, а по сравнению с январем 1924 г., т. е. месяцем, предшествующим денежной реформе, налицо увеличение в четыре раза. Но в противоположность положению, которое имеется в области бюджета,— в денежном обращении мы еще очень отстали от довоенной России. Денежная масса на территории старой царской России составляла около 2,5 млрд руб., для территории Советского Союза это дало бы 2 млрд. Учитывая уменьшение покупательной силы нынешних денег, нужно сказать, что территория нынешней ССР обладала до войны денежной массой в 3 млрд руб. Теперь же в обращении только 1 млрд 200 млн руб.
Это свидетельствует о недостаточном еще развитии товарно-денежного хозяйства и о слабости в стране денежного накопления, т. е. накопления денежных ресурсов, как на руках у отдельных лиц в отдельных хозяйствах, так и в организованном общественном хозяйстве. Здесь показатель того, что несомненно имеющий место процесс экономического роста, и в частности роста товарного оборота, происходит в условиях, которые чем-то существенно отличаются от довоенных условий. И если, с одной стороны, советское хозяйство, в котором усилен по сравнению с довоенным хозяйством 117


Г.Я. Сокольников
момент безденежного расчета, действительно может работать с меньшим количеством денег, — то, с другой стороны, эта слабая степень развития денежного хозяйства указывает на то, что страна, отдельные хозяйства в ней и все отдельные лица располагают очень небольшим количеством свободных ресурсов. Здесь мы подходим к одному очень слабому месту нашего нынешнего хозяйственного положения. Совершенно очевидно, что денежная система могла быть приведена в порядок только после того, как бюджет государства был приведен в состояние достаточного равновесия. Пока этого не было достигнуто, выпуск бумажных денег на покрытие бюджетного дефицита означал систематическое банкротство государства, систематическое опорочение самим государством денег, выпущенных им вчера. Но если денежное обращение может быть упорядочено только после того, как достигнуто некоторое упорядочение бюджета, то упорядочением денежного обращения в свою очередь создается основа для упорядочения и развития кредитной системы. Ясно, что кредитная система, в которой циркулируют деньги, может сложиться и развиваться только в том случае, если деньги устойчивы, если валюта тверда. Показателем современного развития советской кредитной системы являются следующие цифры: летом 1924 года сводный баланс всех кредитных учреждений СССР составлял около 2,2 миллиарда руб., на 1 июля 1925 года он достиг уже 4,5 миллиарда рублей. Эта цифра свидетельствует о довольно значительном уровне развития кредитных операций в Союзе.
Все приведенные цифры подтверждают, что Советское государство к 1925/26 г. решило, конечно, не на пять с плюсом, но хотя бы вчерне, основные проблемы построения советской финансовой системы и имеет налицо новую систему налогов, новое бюджетное право, новую денежную систему и заново построенную кредитную организацию. Теперь речь идет только о том, как, в каком направлении будет работать вся эта система, как скажется работа этого механизма на дальнейшем развитии Советского государства.
Хозяйственные и финансовые перспективы в 1925/26 г.
1925/26 год, бесспорно, является годом подъема. Он должен явиться годом подъема еще более значительного, чем в годы, которые мы пережили. Но необходимо, добиться того, чтобы этот подъем был наиболее плавным, наиболее безболезненным. Такая предосторожность может по118


Финансовая политика революции
казаться излишней тем, которые думают, что трудности могут быть только при упадке, а при подъеме все очень легко. Но это не так. Осуществление подъема представляет задачу очень трудную, которая в течение года часто заставит и теперь заставляет уже почесать в затылке.
Дело в том, что в период развала и кризиса государственная и хозяйственная машина работала иногда на холостом ходу или с очень небольшой нагрузкой. Ускорение хода, увеличение нагрузки само по себе создает новые трудности. Полезно вспомнить, что в прошлом году были нарекания на бюджетную политику Наркомфина, которая состояла в том, что сначала строился сравнительно осторожный бюджетный план, а потом, когда выяснилось, что доходные поступления превышают намеченные, проводилось расширение бюджета на основе уже вполне выявившихся возможностей. Это был метод осторожного развертывания государственного бюджета. Нетерпеливые люди и учреждения со слишком большим аппетитом были в претензии на такой метод развертывания государственного бюджета; но он целиком себя оправдал, так как в прошлом году, при очень быстром развитии государственного бюджета, Советское государство прошло весь год, не сбиваясь с шага, все ускоряющимся темпом, без перебоев и без отступлений. Что же касается 1925/26 года, то уже выяснилось, что на этот год были сделаны в некоторых отраслях хозяйства слишком оптимистические подсчеты, и что в действительности в 1925/26 г. придется идти несколько медленнее, чем предполагалось несколько месяцев тому назад. Это заставляет с особенной осторожностью относиться ко всем тем планам, которые у нас пекутся сплошь и рядом, как блины, планам, рисующим широкие горизонты, а потом оказывающимся совершенно невозможными для проведения их в жизнь. Не нужно создавать для самих себя иллюзий, нужно трезво проработать возможности развития, избегая дергания, забегания вперед. Создаются широкие планы развертывания промышленности, быстрого развития электрификации, товарооборота и т. д., а когда к этим планам подходят с проверкой, то оказывается, что нет ни людей, которые могли бы организовать намеченные планом предприятия, ни научных сил, необходимых для научно-рациональной их постановки, не хватает, наконец, тех или других видов сырья, полуфабрикатов и т. д. Поэтому в основу хозяйственной политики в нынешнем году должно быть 119


Г.Я. Сокольников
положено отнюдь не стремление раздувать планы до максимальных размеров, а обеспечение возможности твердого и уверенного продвижения вперед.
Глубоко практическое значение этих соображений о необходимой осторожности развертывания может быть подтверждено примером проведения в жизнь плана хлебозаготовок и широкого хлебного экспорта. Общеизвестно, что развитие экспорта сейчас имеет громадное значение для нашего хозяйства в целом. Это есть величина, которая определяет целый ряд других величин. Если мы вывезем за границу, скажем, на 800 млн руб., то эти 800 млн руб. в решающей мере определят объем тех затрат, которые Союз может сделать на внешнем рынке, так как размер получаемых кредитов невелик и так как те кредиты, которые мы получаем, являются пока что краткосрочными кредитами. Что же СССР закупает за границей? Например, хлопок. Размер ввоза его из-за границы прямо определяет степень развертывания текстильной промышленности. Импорт определяет размер развития производства и в очень многих других отраслях промышленности. Резина ввозится из-за границы. Шерстяная промышленность в значительной степени работает на привозной шерсти. Металлургия нуждается в цветных металлах, привозимых из-за границы, и т. д. и т. д.
По первоначальным предположениям, хлебный экспорт в 1925/26 г. должен был составить, примерно, около 380 млн пуд., сюда входят хлеб и другие зерновые продукты: вывоз ячменя, кукурузы, подсолнуха и т. д. Этот план хлебного экспорта пока что не оправдывается, так как заготовки хлеба не приняли таких размеров, чтобы возможно было экспортировать большое количество хлеба за границу; с другой стороны, уровень цен на хлеб на внутреннем рынке таков, что он для данного момента делает хлебный экспорт убыточным. Поэтому ни вывоз ржи, ни вывоз пшеницы по сути дела в настоящее время не являются возможными в мало-мальски широких размерах. Поднятие цен в целях увеличения подвоза и заготовки хлеба для экспорта невозможно, так как уже и при нынешних ценах вывоз хлеба является убыточным. Поэтому главной задачей является добиться понижения хлебных цен, ибо в противном случае вывоз не будет возможен, даже несмотря на то, что в стране будут значительные запасы хлеба и излишки для вывоза. Вопрос о размерах хлебного экспорта, конечно, еще 120


Финансовая политика революции
сейчас нельзя считать решенным. Положение на рынке еще может измениться в ближайшие месяцы. Хлебные цены еще могут испытать понижение, привоз будет увеличиваться, но несомненно, что хлебный экспортный план первого полугодия выполнен быть не может, и остается рассчитывать на то, что во втором полугодии можно будет наверстать то, что не будет выполнено в первом. Такая возможность отнюдь не исключена.
Сокращение экспортного плана по хлебу означает, что валютные ресурсы Союза окажутся меньше, чем это предполагалось. Но, кроме экспортного плана, были составлены импортные планы, планы закупок за границей, и по этим закупкам, отчасти, были уже приняты твердые обязательства. Таким образом, невыполнение экспортных планов поставило перед необходимостью срочного сокращения импорта. Как из этих затруднений выйти? Отчасти за счет заграничных краткосрочных кредитов. Как известно, как раз теперь подоспело соглашение Госбанка с группой немецких банков о кредите на 100 млн марок, т. е., примерно, на 45 млн руб., которое дает возможность перенести некоторые платежи на январь и февраль. Но отчасти пришлось действительно сократить план импорта. Пришлось наметить сокращения ввоза сырья, полуфабрикатов и предметов широкого потребления. В связи с этим придется в известной степени пересмотреть целый ряд планов развертывания промышленности и идти более осторожным путем.
Конечно, совершенно неуместно опасаться того, что подъем вообще прекратится, но он будет происходить несколько медленнее, чем мы рассчитывали несколько месяцев тому назад.
Возникшие на этом пути затруднения вообще подводят к вопросу о методах планирования. Они показывают, что после всех успехов мы все-таки не должны приходить в чрезмерный восторг. Если бы в распоряжении Советского государства были большие резервы, если бы под нашими ногами была уже действительно гораздо более солидная почва, то мы могли бы более смело вести политику хозяйственного развертывания, а теперь приходится призывать к большей осторожности.
Однако даже при более осторожном темпе масштаб того хозяйственного подъема, который можно, по-видимому, считать более или менее твердым и обоснованным, для 1925/26 года будет очень значительным. Об121


Г.Я. Сокольников
щая сумма капитальных затрат, которые будут сделаны государством и всеми хозяйственными органами, составит, примерно, 2 миллиарда рублей. Это те средства, которые, будучи вложены в оборудование промышленности, транспорта, в жилищное строительство, в строительство новых зданий вообще, в ирригацию, в сельское хозяйство, в самом широком смысле этого слова, — имеют своим назначением увеличение основного капитала промышленности, транспорта и сельского хозяйства. Эта цифра, конечно, не мала. Во всяком случае, она показывает, что процесс проедания основного капитала, о котором шла речь в прошлые годы, в 1925/26 г. прекращается и сменяется процессом увеличения этих основных капиталов.
В этой цифре 2 млрд руб. капитальных затрат примерно У3 составляют средства, которые выделят сами же хозяйствующие организации. Остальные 2/3 идут как дополнительные средства от государства через государственный бюджет и через государственную систему кредита. Таким образом, возможно определить ту связь, которая существует между государственным бюджетом, государственной кредитной системой и народным хозяйством. Государственный бюджет, государственный кредит — не доставляют всех средств на капитальные затраты, но на 2/3 хозяйственное развертывание опирается на средства государственного бюджета и государственного кредита в виде займа хозяйственного восстановления и т. п. В проекте госбюджета намечено по графе чрезвычайных расходов 480 млн руб., которые пойдут на поднятие и укрепление народного хозяйства. Из них 175 млн руб. получит сельское хозяйство. Промышленность получит около 110 млн руб., электрификация кругло — 75 млн руб., кооперация — 65 млн руб., коммунальный кредит — 75 млн руб., мероприятия по борьбе с безработицей — И млн руб. В этот итог в 480 млн руб. не входят те средства, которые представляют собою расходы на улучшение и поднятие транспорта, превышающие 200 млн руб. Эти громадные ассигнования на развитие хозяйства отличают госбюджет нашего Союза от бюджета всех решительно других стран. Ни в одной из капиталистических стран, где подъем производительных сил является результатом не организованного воздействия государства, а только косвенным последствием погони за прибылью владельцев капиталистических предприятий, нет таких значительных ассигнований на нужды поднятия народного хозяйства, как в нашем 122


Финансовая политика революции
Союзе. Эта цифра в 0,5 млрд, руб., которая идет на восстановление народного хозяйства, несомненно, является ответом на вопрос о том, удается или нет осуществлять программу социалистического строительства. К этим 0,5 млрд руб. необходимо причислить и 300 млн руб. от займа хозяйственного восстановления, которые будут направлены также в сельское хозяйство, промышленность, транспорт и жилищное строительство, как и на многие другие второстепенные отрасли. Советская политика в области доходов и налогов характеризуется следующими основными цифрами, из которых складывается доходная часть бюджета на 1925/26 г. По прямым налогам в 1925/26 г. должно поступить 568 млн руб., по косвенным — 976 млн руб. В прошлом году соответствующие цифры были: по прямым налогам — 646 млн руб., включая отчисления в местный бюджет, и по косвенным — 562 млн руб. В этом году рост косвенных налогов обогнал рост прямых. Это обстоятельство имеет значение, о котором нельзя не упомянуть, потому что при всем том движении вперед, которое мы констатируем, мы должны отметить и элементы ухудшения, а отмеченное изменение соотношения в госбюджете прямых и косвенных налогов, несомненно, есть ухудшение, которое с точки зрения нашей партийной политики мы должны признать. Ведь совершенно бесспорно, что надо стремиться переносить тяжесть с косвенного обложения на прямые налоги, так как косвенные являются налогами классовонесправедливыми и не могут служить проводниками классовой политики в той мере, как прямые налоги. Однако передвижка получилась оттого, что в нынешнем году был снижен прямой налог в деревне, что было совершенно необходимо, и что дало огромный положительный результат для отношений между рабочим классом и крестьянством. С другой стороны, был внесен целый ряд освобождений и облегчений в городе и деревне по подоходному и промысловому налогу для мелких плательщиков. В силу этого обстоятельства будет собрано в 1925/ 26 г. по прямым налогам меньше, чем в 1924/25. Это шаг назад, вынужденный шаг. Однако это есть в то же время шаг вперед, так как он улучшит отношения между рабочим классом и крестьянством. Во время военного коммунизма и продразверстки мы забежали вперед в области прямого обложения и теперь вынуждены были это исправить в ожидании того времени, когда более быстрый подъем крестьянского хозяйства, кустар123


Г.Я. Сокольников
ных промыслов и ремесел приведет к тому, что постепенно объем поступлений от прямого обложения будет увеличен. В области косвенных налогов большое увеличение объясняется тем, что в этом году очень значительные суммы поступлений должны дать акцизы с алкогольных напитков. Относительно водки Владимир Ильич говорил: «Разрешение торговать водкой — это есть шаг назад к капитализму». Это мы должны помнить. Ничего особенно веселого нет в этом, что мы оказались вынужденными допустить продажу водки, взимая акциз с нее. Но мы поступаем так потому, что если это и есть шаг назад, то наряду с тем мы имеем возможность идти вперед. Получается двойной процесс. И мы с открытыми глазами идем на этот двойной процесс, ожидая, что нам удастся от положительной стороны его взять больше, чем дадут отрицательные стороны. Если бы в самом деле наша борьба с самогоном увенчалась успехом, если бы мы могли совсем прекратить потребление алкогольных напитков в стране, то тогда вопрос о разрешении продажи водки не стоял бы. Но мы убедились, что широкое развитие самогона приняло форму правильно организованной кустарной промышленности, которая широко развилась по всей стране. Поэтому дело не только в том, что мы разрешили свободу торговли алкогольными напитками из соображений увеличения финансовых ресурсов, а в том, что до этого мы потерпели поражение в своей попытке добиться установления в стране режима абсолютной трезвости. Но теперь, когда разрешена продажа алкогольных напитков и когда это для очень многих является своего рода праздником, мы должны твердо себе сказать, что по пути пьяного бюджета мы пойти не можем и не должны, что, разрешив эту продажу, мы должны вместе с тем взять твердый курс ограничения потребления алкоголя в стране. Пока что советская продукция алкогольных напитков составляет всего около У5 довоенной, быть может, немного больше. До войны производилось 96 млн ведер алкоголя для питья. По программе нынешнего года продукция должна составить 20 млн ведер. В дальнейшем нужно ограничить выработку с тем, чтобы она ни в коем случае не превышала У3 довоенной продукции. Кроме политики жесткого ограничения контингента выработки алкоголя в стране нужно выдвинуть программу борьбы за уничтожение самогона, повести борьбу за достижение такого культурного и экономического уровня, который позво124


Финансовая политика революции
лил бы твердо бороться за трезвость. Если бывают такие настроения, что эта борьба за трезвость — одни слова, то против них надо решительно восстать. В этом вопросе мы делаем временную уступку, может быть, на несколько лет, но впоследствии мы должны будем решительно повернуть в сторону трезвости. Нельзя забывать, что есть целый ряд буржуазных стран, которые борются за абсолютную трезвость.
В ряду других доходных стетей бюджета 1925/26 г. доходы от государственных имуществ и предприятий составляют значительную сумму в 430 млн руб. Сюда входят доходы от государственной промышленности и торговли — 165 млн руб., от банков — 51 млн руб., от лесов — 140 млн руб., от недр — 33 млн руб. и т. д. Эти цифры показывают, что в руках Советского государства промышленность, торговля, банки, леса не являются убыточными, дефицитными, разорительными для страны предприятиями, а оправдывают себя полностью. Здесь дается своего рода проверка «практичности» общественного хозяйства.
Ближайшие задачи финансового и хозяйственного строительства
В области налоговой политики нужно добавить еще несколько слов к сказанному о значении в государственном бюджете прямых и косвенных налогов. Мы провели значительное снижение сельскохозяйственного налога, оно составляет против прошлого года 100 млн руб. Но работа по сельскохозяйственному налогу этим не закончена. Основной задачей в этой области в 1925/26 г. является дальнейшее улучшение, дальнейшая перестройка единого сельскохозяйственного налога. Сельскохозяйственный налог должен быть перестроен таким образом, чтобы он действительно стал в деревне силой, организующей деревенскую бедноту и середняков за Советскую власть против богатеев и деревенских кулаков. Такая задача должна быть поставлена на очередь дня. Правда, еще недавно говорили, что это вообще дело невозможное, что сельскохозяйственный налог вообще может иметь только один результат, именно тот, что он всю деревню будет поднимать на дыбы против Советской власти. Оказалось, что это не так. Достаточно было провести понижение налога в сумме 100 млн руб., несколько улучшить его, дать некоторые льготы отдельным группам пла125


Г.Я. Сокольников
тельщиков, для того чтобы отношение деревни к сельскохозяйственному налогу значительно смягчилось. Но нужно достигнуть гораздо большего. Нужно перестроить сельскохозяйственный налог таким образом, чтобы за нас в деревне и за применение этого налога была вся бедняцкая и середняцкая часть ее. Этого можно достигнуть таким построением налога, чтобы бедняки совсем не подлежали обложению, чтобы обложение середняцких слоев деревни было минимальным, чтобы налог в большей степени был переложен на тех, которые могут больше платить. Мы не стремимся при этом к непосредственному увеличению поступлений от прямого обложения в деревне, а только к иному распределению тяжести налога. При таких условиях сельскохозяйственный налог сделается проводником политики коммунистической партии в деревне. Здесь встают вопросы не только финансовые, но такие, которые касаются всего экономического развития. Со времени XIV партийной конференции целый ряд рогаток в деревне был снят, и по сути дела развитие капиталистических отношений в деревне стало более возможным, чем оно было до весны. Конечно, против этой опасности развития капиталистических отношений в деревне есть сила — это организация крестьянского хозяйства кооперативным путем, которая должна связывать крестьянские хозяйства узами общей солидарности хозяйственного сотрудничества, которая должна осуществлять подъем крестьянского хозяйства так, чтобы все вместе поднимались вверх за счет этого сотрудничества в противоположность капиталистической форме — где при подъеме один поднимается на шее другого, один богатеет за счет обеднения другого. Но если мы себя спросим, что происходит сейчас в деревне, то должны сказать, что с тех пор, как эти административные рогатки были сняты, процесс капиталистического подъема, когда одно хозяйство богатеет за счет другого, прибирая к своим рукам землю, скот, машины и т. д., идет пока что быстрее, чем процесс кооперативный. Пока что мы имеем процесс нарастания капиталистических отношений в деревне, мы имеем увеличение зажиточности и достатка на одной стороне деревни за счет другой стороны. Нашей задачей является укрепление кооперации, так как кооперация, несомненно, сможет осуществить программу поднятия середняцких хозяйств без внесения дальнейшего неравенства в крестьянскую среду. С другой стороны, у нас есть средства и для того, чтобы ставить 126


Финансовая политика революции
пределы капиталистическому накоплению деревни. Таким средством является прямой налог в деревне. Подобно тому, как мы должны были строить подоходный налог, чтобы создавать орудие борьбы с накоплением новой буржуазии в городе, мы не можем отказаться и от построения такого прямого налога в деревне, который позволил бы, говоря словами тов. Ленина, «ограничивать накопление зажиточного крестьянина и кулака».
Необходимо остановиться вкратце еще на одном вопросе, также имеющем большое принципиальное значение. Введение твердой валюты имело ряд всем известных последствий для финансовой системы и для всего хозяйства. Теперь полезно поставить и попытаться выяснить вопрос о затруднениях, связанных с введением твердой валюты. На первый взгляд может казаться, что никаких трудностей нет. На самом деле это не так.
При падающей валюте накопление в деньгах было очень ограничено. Практика бумажно-денежной эмиссии после Октябрьской революции обозначала собой постоянную экспроприацию денежного капитала, экспроприацию всех держателей денег, в том числе и верхушки крестьянства. Правда, этой экспроприации подвергались все решительно, кто имел деньги, но, главным образом, страдали те, у кого было больше денег. Введение твердой валюты обозначает возможность накопления капиталов в денежной форме. Это накопление, с одной стороны, дает могущественное орудие в руки Советского государства, а с другой — введение твердой валюты облегчает и для частного хозяйства возможность накопления в деньгах и является предпосылкой накопления частного капитала в стране. Вот эту вторую сторону дел ни в коем случае не следует упускать из виду, и, развивая свою кредитную систему, Советское государство должно стремиться к тому, чтобы втягивать по возможности средства, которые накапливаются вне государственного хозяйства, в сферу государственного и кооперативного хозяйства.
Одним из способов такого втягивания являются сберкассы. Другим способом является распространение и развитие кредитной кооперации. Наконец, третьим способом является развитие системы госкредита. Развитие госкредита имеет не только то значение, что дает такое-то количество миллионов для госбюджета, но имеет и то значение, что государство втягивает средства, которые накопляются в руках у мелких частных держателей, в сферу государственного распределения и дает им определенные
127


Г.Я. Сокольников
назначения, соответствующие определенной хозяйственной политике. Этим самым государство до известной степени парализует волю частных держателей и отводит им пассивную роль в непосредственном хозяйственном строительстве. Но этот процесс не может не сопровождаться борьбой. Мы стремимся втянуть через сберкассы, через кооперацию, через займы средства, которые принадлежат многим частным держателям, задача же этих мелких держателей заключается в обратном, они стремятся использовать нашу кредитную систему наиболее выгодным для себя способом: в особенности надо следить за тем, какое направление будет принимать работа кооперации.
В настоящее время еще нельзя дать вполне утвердительного ответа на вопрос: действительно ли наша система сельскохозяйственного кредита послужила для поднятия бедняцких хозяйств или нет? Мы должны специально следить за тем, чтобы руководство кооперацией и политика ее, а также политика сельскохозяйственного кредита действительно обеспечивали направление собственных средств кооперации и средств, получаемых от государства, на поднятие более слабых отстающих хозяйств, на укрепление середняцких хозяйств, а не на поддержку верхнего крепкого слоя.
Итак, самый процесс укрепления хозяйственного роста страны ставит следующие новые проблемы: 1) затруднения в развертывании хозяйства на более быстром ходу и 2) некоторое усиление элементов внутренней борьбы различных слоев и классов на фоне общего подъема. В связи с этим необходимо внести в нашу финансовую политику ясность под углом зрения политики нашей партии. Если в прежние годы нужно было бороться за реформу денежного обращения, за стабилизацию рубля, то теперь нужно сделать советскую финансовую политику совершенно отчетливой и ясной, направленной к тому, чтобы укреплять положение рабочего класса в стране, сплачивать вокруг него все в большей и большей степени деревенскую бедноту, укреплять его союз с середняком. Это в особенности необходимо сделать перед лицом стихийного процесса некоторого роста капиталистических отношений в деревне, которые мы вынуждены были временно допустить.
В области хозяйственной политики ближайших лет можно дать следующую формулу, которая позволит разобраться в самых общих трудностях предстоящего движения вперед. Нам нужно поднять промышленность для того, чтобы начать превращаться в страну, которая могла бы равняться со 128


Финансовая политика революции
странами высоко развитой машинной индустрии. Каким образом можно этого достичь? По подсчетам, сделанным перед империалистической войной, промышленное оборудование в стране на 63% состояло из машин, ввезенных из-за границы. Таким образом, машины, средства производства нашей промышленности ввозились из-за границы. Для того чтобы произвести теперь переоборудование промышленности по всей линии без заграничного импорта, нужно было бы, следовательно, поставить в СССР такие отрасли машиностроения, которые позволили бы обновить технический инвентарь. Совершенно очевидно, что мы в таком случае попадаем в порочный круг. Для того чтобы произвести новые, наиболее совершенные машины, нужно сделать машины, которые произвели бы эти машины. Но попытка решить эту задачу за счет своих собственных ресурсов, за счет промышленности, которая есть налицо, предполагала бы организацию целого ряда циклов производства и воспроизводства, которые для своего осуществления потребовали бы десятков и десятков лет. Поэтому задача переоборудования нашей промышленности должна быть решена путем ввоза наиболее совершенных машин и оборудования из-за границы. Это даст выигрыш во времени на десятилетие.
Проблема средств для хозяйственного развития
Техническое обновление должно произойти не только в промышленности, оно должно произойти и в сельском хозяйстве, и в транспорте, и по всей линии. Откуда могут взяться средства для решения проблемы переоборудования? Тут есть двоякого порядка возможности. Получить средства, необходимые для оплаты импорта оборудования из-за границы, возможно или в порядке заграничного кредита, или в порядке реализации части продукции страны на внешнем рынке. Оба эти пути не исключают один другого, а, наоборот, должны один другого в значительной степени обусловливать и подкреплять. И мы должны будем применять оба метода. Но важно расценить значение того и другого методов — метода заграничных займов и метода развития экспорта. Нужно внимательно рассмотреть вопрос о том, как развивалась старая Россия, за счет чего шел ее промышленный подъем, каковы те реальные выгоды, которые она получала от политики внешних займов. На этот счет иногда обнаруживаются чрезмерно оптимистические представления.
5-3192
129


Г.Я. Сокольников
Распространено убеждение, что промышленный подъем, который переживала старая Россия, основывался в огромной степени на притоке заграничных капиталов, и, исходя из этого, очень часто говорят, что СССР не сможет никоим образом подняться без того, чтобы не обеспечить себя значительными заграничными займами, т. е. неминуемо должен вернуться к политике обеспечения хозяйственного подъема за счет привлечения иностранных миллиардов в страну. Это совершенно неверно. Дело, разумеется, идет не об отказе от заграничных займов. Несомненно, что мы имеем все основания к тому, чтобы в известной степени к ним прибегать. Но мы должны самым решительным образом отвергнуть старую дореволюционную политику, которая ставила основную ставку на привлечение золота из- за границы, на импорт заемного заграничного капитала, как средства поднятия разрушенной полусредневековой России. Такую политику мы отвергаем полностью; для нас система использования заграничных займов должна иметь только вспомогательное значение.
Если проанализировать данные о внешних кредитных операциях России за 20-летие, с 1894 по 1913 г., то получается следующий небезынтересный результат. За это время было реализовано за границей ценных бумаг всех видов на 4 млрд 100 млн руб. по номиналу. Сколько же составили платежи России за границу за то же время? 4.610 млн руб. Таким образом, оплата процентов й погашение за эти двадцать лет взяла на 0,5 млрд больше, чем дал приток заграничного капитала путем эмиссии на иностранных денежных рынках ценных бумаг различных видов. Это не означает того, что заемная операция была нецелесообразна, что она не давала никакого положительного эффекта. Мы имеем здесь итог за 20 лет, и, конечно, в пределах этих 20 лет были периоды, когда из-за границы притекало ежегодно средств больше, чем расходовалось за границей на уплату процентов и погашения. Тем не менее, все же факт переплаты за 20 лет более 0,5 миллиарда руб. (или, во всяком случае, приблизительного балансирования поступлений и платежей, если считать вышеприведенные цифры недостаточно уточненными) сохраняет все свое значение. В конечном счете, система заграничных займов, так, как она практиковалась в последние десятилетия перед империалистической войной, не обеспечивала большого притока реальных ценностей из-за границы в Россию на дли130


Финансовая политика революции
тельное время. И исследователи, которые занимались этим вопросом, давали следующую оценку этой операции: правительство должно прибегать к новым займам для того, чтобы иметь возможность уплачивать проценты и погашение по старым займам. В середине первого десятилетия XX века ежегодная сумма платежей процентов по займам превышала 400 млн руб.
Что же дал царской России вывоз излишков ее продукции за границу за эти же 20 лет, т. е. тот другой источник средств для оплаты ввоза, о котором говорилось выше? Активное сальдо за эти 20 лет по внешней торговле России составило 4.650 млн руб. Таким образом, заграничный капитал через систему займов ставил в финансовую зависимость от себя царизм, оказывая ему временную поддержку, а затем высасывая из страны значительные суммы в виде платежей, реальные же средства для покупок за границей, для ввоза из-за границы реальных ценностей и для валютного накопления государственного и частного в гораздо большей степени дал экспорт, т. е. использование собственных средств хозяйства и реализация ценностей этого хозяйства на внешнем рынке.
Нашу политику заграничного кредита необходимо строить под углом зрения очень трезвой и осторожной оценки того, что могут дать займы у иностранных ростовщиков. Правда, мы как будто сбивались тоже на путь политики больших займов.
В Генуе советская делегация предъявила требование займа на восстановление России в 3 млрд руб. Из этого ничего не вышло, и, пожалуй, не так плохо, что ничего не вышло из этого займа. Если бы он осуществился, то заем этот имел бы для Советского Союза целый ряд крупнейших отрицательных экономических и политических последствий.
Итак, в деле установления связи с внешним рынком нужно поставить свою основную ставку на развитие экспорта. Не попадаем ли мы, однако, при этом в заколдованный круг? Мы начинаем с признания необходимости переоборудования нашего хозяйства для того, чтобы осуществить подъем производительных сил. Мы видим, что переоборудование хозяйства предполагает расходование платежных средств за границей, и мы видим, что получение этих платежных средств возможно путем развития экспорта. Но как произойдет развитие экспорта без предварительного 5*
131


Г.Я. Сокольников
переоборудования нашего хозяйства? Оно возможно в таких отраслях хозяйства, которые не требуют сейчас для развития экспорта предварительного, очень значительного технического оборудования, и такой отраслью является прежде всего сельское хозяйство. Поэтому ключ к ускорению процесса подъема всего хозяйства Союза заключается в перспективе быстрого подъема сельского хозяйства. Этот подъем сельского хозяйства может произойти в ближайшее же время за счет улучшения производительности труда в сельском хозяйстве, за счет его интенсификации, за счет изменения системы культур, а не только за счет некоторого технического улучшения. В процессе подъема сельского хозяйства будет получаться все больший избыток для реализации на внешнем рынке, который и может быть использован на нужды подъема всего хозяйства. Эта постановка вопроса представляет собою, нужно оговорить это, довольно вопиющее противоречие с теми взглядами, которые обычно защищаются в нашей печати, собраниях и т. д. Сторонники их утверждают, что у нас сейчас существует диспропорция (несоответствие) между промышленностью и сельским хозяйством, что сельское хозяйство обгоняет промышленность и что в этом вся наша беда. Но это не так. Именно то обстоятельство, что наше сельское хозяйство может «обогнать» промышленность, что оно есть мелкое хозяйство, которое не требует больших затрат для того, чтобы быстро подняться,— это и есть к большой выгоде для страны динамическое (движущее) начало в нашем хозяйстве. Эта роль нашего сельского хозяйства нисколько не исключает руководящей, «ведущей» роли промышленности в социалистической перестройке и переделке нашего хозяйства в целом. Задача наша в том, чтобы те сельскохозяйственные продукты, которые являются избытком на внутреннем рынке, суметь использовать на внешнем рынке. Если бы наша страна не производила излишков сельскохозяйственных продуктов сверх того, сколько нужно для потребления на внутреннем рынке, то она была бы обречена на очень медленное развитие. Нам нужно научиться организовывать вывоз этих избытков сельскохозяйственных продуктов на внешний рынок, а это, нужно признаться, до сих пор еще не поставлено удовлетворительно.
Вопрос о внешнем кредите упирается в проблему старых долгов. Советскому Союзу отказывают даже в обычных нормальных торговых и банковских кредитах, пытаясь заставить предварительно признать старые 132


Финансовая политика революции
долги. По этому поводу можно сказать, что оплачивать старые царские долги, во всяком случае, и при любых условиях Советское государство не может, ввиду того, что ни народ, ни страна этих долгов не делали, и долги эти шли на цели, которые сплошь и рядом ничего общего с интересами народа не имели. Наконец, мы имеем свои контрпретензии к империалистским державам, которые очень значительны, — это убытки от интервенции. Тем не менее, мы не уклоняемся от переговоров об урегулировании вопроса о спорных долгах на приемлемых основаниях. Как известно, лондонские переговоры по этому вопросу окончились ничем. Происходили предварительные переговоры и в Париже! Французские претензии по старым государственным долгам составляют около 10 млрд франков. Но положение облегчается тем, что франк, который был раньше золотым, стал за последнее время бумажным, а за последние недели начинает становиться франком «совзначным».
Это, конечно, очень существенно уменьшает реальную тяжесть долга, реальный размер претензий, которые может предъявить Франция. Это обстоятельство облегчает возможность соглашения, и мы очень ценили бы, если бы в самом деле могли договориться с Францией по вопросу о ликвидации претензий более удачно, чем это произошло в Лондоне. Французское правительство, несомненно, заинтересовано в том, чтобы эти переговоры довести до положительного конца, так как это облегчило бы финансовое положение Франции, которая, несомненно, нуждается в улучшении своего финансового положения.
Однако, говоря о перспективах внешнего кредита, следует подчеркнуть, что, когда Советское государство приходит в Европу с программой займов, оно попадает в затруднительное положение постольку, поскольку просит займов у правительств и стран, которые не могут их дать не только потому, что этого не желают, но и потому, что сами за душой ничего не имеют.
Европа все еще финансово дезорганизована и сама настолько нища, что по сути дела у нас нет еще оснований рассчитывать на возможность вести политику, направленную к получению крупных долгосрочных займов. Проблема заграничного кредита сводится, таким образом, в настоящее время практически к тому, чтобы облегчить процесс хозяйственного развертывания за счет, главным образом, краткосрочных торговых и бан133


Г.Я. Сокольников
ковских кредитов. На этом пути нам пытались создать препятствия. Английское консервативное правительство пыталось помешать развертыванию и укреплению тех кредитных связей с СССР, которые завязывались в Лондоне, но можно сказать, что, в общем и целом эти попытки никакого успеха не имели. Результатом соответствующей политики лондонских банков было только то, что, если раньше наши финансовые связи с заграницей в решающей мере шли через Лондон, то теперь они начинают укрепляться в других городах Европы, в других центрах. Несомненно, что поскольку наш вывоз будет расти, поскольку будет увеличиваться торговый обмен с заграницей, постольку на базе этого торгового обмена будут складываться более крепкие кредитные отношения, будут вырастать торговые и банковские кредиты.
Итак, в деле изыскания средств на финансовое авансирование подъема нашего хозяйства нужно ставить свою основную ставку на внутренние силы страны, на поднятие производительности труда в сельском хозяйстве и промышленности, на лучшую организацию хозяйства и, наконец, на дальнейшее укрепление финансовой, денежной и кредитной системы. Упомянутые выше американские исследователи Пасвольский и Моультон считают, что в случае, если мы не получим заграничного займа восстановления, нас ожидает самая плачевная судьба. Вот, что они пишут об этом: «России, как государству, удалось бы выжить и в этих тяжелых условиях, и миллионы русского населения продолжали бы влачить жалкое существование на громадных равнинах Восточной Европы. Но о благоденствующей сельскохозяйственной, торговой и промышленной России не могло бы быть и речи. Громадные возможности этой страны были бы на неопределенно долгий срок потеряны для мира».
И все это произойдет, если нам не будет предоставлен заем в 3 млрд руб., о котором шла речь в Генуе. Если бы в самом деле положение было таким, как его описывают Пасвольский и Моультон, то нам ничего не оставалось бы иного, как пойти на поклон к американскому дядюшке. Пасвольский и Моультон, исходя из интересов американского денежного капитала, действительно советуют дать СССР наибольшие скидки и льготы по всем старым царским долгам, чтобы дать СССР возможность аккуратно платить проценты по новым долгам, которые будут заключены в 134


Финансовая политика революции
Америке. Но нет никакого сомнения в том, что предсказание о гибели СССР вследствие того, что Советское правительство отказывается платить царские долги, оправдается не в большей степени, чем предсказание, которое было сделано в 1923 году бывшим царским министром финансов графом Коковцовым. Он выпустил в Париже брошюру, в которой приходил к следующему выводу: у Советского правительства, — говорил он, — имеются три источника дохода для существования. Во-первых, оно продолжает растрачивать золотой фонд, который существовал в России; во- вторых, оно продолжает проедать остатки товарных ресурсов, оставшихся от старого режима, и, наконец, оно выпускает бумажные деньги. Он говорил далее: совершенно очевидно, что эти источники приходят к концу в настоящее время. Запас товаров исчерпан, все запасы золота растрачены, а покупательная сила денег пришла к нулю. В этих условиях Советское правительство осуждено на неминуемое финансовое банкротство, которое не задержат даже драгоценности бывшего царского двора. Это банкротство неизбежно, и Коковцов предупреждал все иностранные правительства не давать никаких кредитов Советскому правительству, ибо ему осталось существовать недолгое время, произойдет полный крах. Это было в 1923 г.; теперь 1925 год, и для всякого очевидно, как смешны были ожидания и предсказания графа Коковцова. Наша ставка должна быть на внутренние силы страны, на те производительные силы, которые вызваны к жизни революцией. Мы имеем дело с совершенно новым человеческим материалом, и наша ставка должна быть на то, что миллионы трудящихся людей в советски организованной стране окажутся способными поднять в огромной мере производительность труда и сплотиться для организации новых форм хозяйства. В течение известного периода, который, конечно, не будет очень кратким, Советское государство добьется того, что догонит в отношении культуры и техники наиболее передовые страны, сумеет высоко поднять уровень материального благосостояния страны, сумеет доказать на деле, что может дать социалистическая организация хозяйства, при которой подъем хозяйства не является косвенным и побочным результатом погони за прибылью, а становится сознательной целью всего народа и основной задачей государства.
Осень 1925 г.
135


Г.Я. Сокольников
Осенние «заминки» и проблемы хозяйственного развертывания
Планирование и маневрирование
Чем сложнее положение, чем выше уровень хозяйственного развития, чем быстрее темп подъема, тем больше отчетливости следует внести в разрешение хозяйственных проблем. А между тем, этим похвалиться нельзя. По целому ряду вопросов у нас налицо такая путаница и такое забвение элементарных теоретических предпосылок, которые ни к чему хорошему повести не могут. В течение ряда лет широкие круги нынешних хозяйственных руководителей должны были, засучив рукава, заниматься черной, неблагодарной работой. Теперь необходимо значительно освежить теоретическую подготовку для разрешения более сложных практических задач.
Переходя к анализу затруднений настоящего дня, необходимо отметить, что возникновение этих затруднений явилось в значительной мере неожиданным. Казалось бы, никаких трудностей не должно быть. Все идет прекрасно. Урожай, во всяком случае, значительно больше, чем в прошлом году, промышленная продукция растет, денежная масса увеличивается, кредитная система развивается. Откуда могли возникнуть трудности? Здесь можно привести аналогию из области военного дела. Очень хорошо, конечно, когда на фронт прибывают резервы, когда увеличивается материальное снабжение и т. д. Однако могут ли все эти элементы сами по себе в действительности обеспечить успех военного наступления? Ни в какой степени не могут. Далее, в военном деле совершенно необходим план кампании, наступления, план сражения. Однако плохой план кампании, плохой план сражения не только не дает победы, но даже обеспечивает поражение. С этим все согласны, когда дело идет о войне. Между тем в хозяйственных вопросах почему-то принято полагать, что если есть налицо план, то, каков бы ни был этот план, он автоматически обеспечивает успех. На самом же деле и в хозяйственной области плохой план ничего, кроме поражения, не может принести; бывают такие обстоятельства, при которых связать себя плохим планом — значит лишить себя свободы маневрирования. А тот, кто лишил себя свободы маневрирования и связал 136


Финансовая политика революции
себя плохим планом, будет если и не разбит на голову, то, во всяком случае должен будет по целому ряду пунктов отступить. Вот это именно и произошло минувшей осенью. Мы имели плохой план, мы вообразили, что сам по себе план, противопоставленный стихии, уже обеспечивает какие-то высокие достижения, и мы оказались жертвой плохих планов: последние были составлены и приводились в исполнение так, что связывали свободу маневрирования на рынке, имеющую в условиях СССР огромное значение. Мало составлять планы, надо уметь действительно хозяйствовать и понимать, где кончается применение плановой схемы и где наступает ответственность оперативного руководителя, живая хозяйственная работа.
Этот урок нынешней осени должен быть достаточно глубоко учтен. Нет сомнений, что мы вылезем из тех затруднений, которые имеются сейчас, без особенно большой потери крови. Но именно поэтому особенно важно определить правильно методику развертывания хозяйства. Эта задача нами еще не разрешена, и экзамена по методике развертывания хозяйства в условиях подъема и в обстановке, когда можно идти в наступление, мы не выдержали. Это вполне понятно, потому что до сих пор нам приходилось работать в другой обстановке, при очень медленном темпе движения, при очень скудных ресурсах. Поэтому в новых условиях мы не сумели сразу правильно ориентироваться. Вопросы методики развертывания, методики движения более быстрым ходом в благоприятных условиях стояли и в прошлом году. В той дискуссии по вопросам госбюджета, которая развернулась в прошлом году, немало было сделано упреков за то, что с самого начала бюджет не был построен как максимальный, а только к концу первого полугодия был выдвинут вопрос о значительном увеличении бюджета на второе полугодие. В частности, особенно много сетований вызвала та позиция по вопросу о металлургии, которая оставила вначале более осторожный вариант, с тем чтобы перейти на более расширенный лишь тогда, когда твердо выяснится возможность действительного его осуществления. Подобного рода вопросами, конечно, не исчерпывается методика развертывания. Но они нас вплотную подводят к одной из существенных ее частей — к проблеме планирования.
Я со всей решительностью хочу сегодня повторить формулу, которую мне пришлось выдвинуть еще весной этого года, и которая состоит в 137


Г.Я. Сокольников
том, что планировать — значит, прежде всего, располагать резервами. Тот, кто не имеет резервов, тот составляет планы, висящие в воздухе. Только наличие резервов обеспечивает возможность такого маневрирования, которое позволит устранять в случае нужды неизбежные последствия непредвиденных отклонений в ходе выполнения планов. Нужно быть хозяйственником типа средневекового алхимика, чтобы вообразить, что можно заранее составить план, который учтет все решительно, все колебания внутреннего рынка, все колебания международной конъюнктуры и т. д., вплоть до колебания погоды. Это вещь совершенно невозможная. Однако невозможность предвидения и учета всех таких факторов, даже внутри организованного хозяйства, отнюдь еще не делает задач планирования неразрешимыми. Необходимо только, чтобы были налицо факторы, которые позволяют выровнять положение. Это и есть резервы. Когда становится возможным составление плана сражения? Только тогда, когда командующий обеспечит себя резервами. Если у него в резерве нет нескольких бригад или нескольких дивизий, а то даже нескольких армий, если речь идет о целом плане кампании, то он ничего сделать не может. Опыт минувшей осени с полной ясностью показал, что в хозяйственной работе планирование без резервов, позволяющих выровнять положение в том случае, если на пути встретятся непредвиденные ухабы, является невозможным. Один из более общих выводов, которые следуют отсюда, состоит в том, чтобы вообще плановое хозяйство для того чтобы оно могло стать на ноги, нуждается в достаточно высоком уровне хозяйственного подъема. В условиях же минимальных ресурсов планирование становится чрезвычайно трудным, и, следовательно, оно должно бьггь в минимальной степени связывающим. Только по мере того, как хозяйство в целом крепнет и во всех клеточках хозяйственного организма отлагаются резервы, сосредоточивающиеся в целом ряде определенных пунктов (хлебные резервы, резервы сырья, необходимое на несколько месяцев количество товаров и как наиболее универсальный резерв — золотой резерв), только после этого система планового хозяйства получает свою полную значимость. До этих же пор она представляет собой не что иное, как очень шаткую постройку, которая в любой момент может натолкнуться на кризис. Года три тому назад в нашей прессе высказывалось недоумение по поводу возникновения у нас при плановом хозяйстве кризисов: как это воз138


Финансовая политика революции
можно, как вообще могут возникать при плановом хозяйстве кризисы? Теперь мы прекрасно видим, что при плохом плановом хозяйстве кризисы могут бьггь и будут совершенно неизбежны. Пока у нас будет плохое плановое хозяйство, у нас каждый год будут возможны разные кризисы, и очень огорчаться этим не нужно, так как нужно обладать большой долей наивности для того, чтобы вообразить, что введение принципов планового хозяйства само по себе способно тотчас же устранить кризисы. После 8 лет работы мы такой наивностью не страдаем и понимаем, что мы не очень скоро подойдем к тому моменту, когда этих кризисов у нас совершенно не будет. До конца текущего хозяйственного года осталось еще очень много месяцев, и во всяком случае нужно иметь в виду, что хозяйственные планы на этот год не могут быть планами твердыми, безусловно связывающими исполнителей; наиболее целесообразно поступить так: для первого полугодия следует строить более осторожные планы, с тем чтобы обеспечить накопление реальных ресурсов, на которые сможет опереться хозяйственное развертывание в течение второго полугодия.
Эти общие замечания относительно методики хозяйственного развертывания и политики планирования приобретают особенное значение в условиях страны с преобладающим крестьянским хозяйством, как СССР, и вот почему. Когда в СССР составляется хозяйственный план на год вперед, то особенность этого плана заключается в том, что в нем сочетаются элементы двух хозяйственных годов, хотя это есть план одного года. В основе, например, программы развертывания промышленности, торгового оборота, кредита и т. д. в течение 1925/26 г. лежит использование хозяйственных ценностей, которые являются результатом уже истекшего года. Промышленность в течение года почти полностью опирается на сырье, которое является результатом истекшего, т. е. предыдущего хозяйственного года в крестьянском хозяйстве. То же самое относится и к продовольствию.
Это наличные хозяйственные ценности истекшего года, составляющие первичное звено нашего хозяйственного плана, которые включаются в этот план так, как будто бы они в него входят автоматически. В действительности же это есть планирование чужими ресурсами, планирование чужим добром. Ни хлеб, ни хлопок, ни лен, ни целый ряд других основных видов сырья и продовольствия вовсе не принадлежит в начале года государствен139


Г.Я. Сокольников
ному хозяйству, а находится вне его, находится в твердом владении двух десятков миллионов крестьянских хозяйств. Для того чтобы оправдались наши хозяйственные планы, эти ценности должны из сферы неорганизован** ного крестьянского хозяйства перейти в сферу организованного государственного хозяйства. Это обстоятельство, т. е. то, что хозяйственная система СССР не является еще системой законченного социалистического хозяйства, что не все элементы народного хозяйства находятся в руках государства, участники плановой работы часто забывают. Однако те, кто, забыв об этом, построили прекрасные таблицы, контрольные цифры развертывания хозяйства и т. д., рискуют ввести всех в заблуждение. Это в некоторой степени и произошло. В частности, очевидной переоценкой сил государственного хозяйства является утверждение, что за ним обеспечена решающая роль, поскольку в нем капитальных ценностей на 11,5 млрд руб., тогда как во всем остальном мелком хозяйстве их только 7,5 млрд руб. Такое утверждение очень несерьезно, так как эти 7,5 млрд руб. капитальных ценностей частного мелкого хозяйства представляют собой такие элементы производства, которые являются первичными и которые лежат в основе работы всего капитала государственного хозяйства объемом в 11,5 млрд руб. Такие перегибы приводят к ошибкам и принципиального, и практического порядка. Система государственного хозяйства, обладающего 11,5 млрд капитальных ценностей, несомненно, имеет огромный экономический вес в стране. Это обозначает, что, в общем и целом в руках у государства находятся возможности подавляющего влияния на экономику страны. Все это верно, поскольку речь идет о выяснении общей тенденции развития. Однако это нисколько не исключает того, что в определенные моменты соотношение сил между государственным хозяйством и между мелким держателем хлеба, мелким держателем льна, кожи и т. д. будет складываться не в пользу государственного хозяйства.
Анализ современных хозяйственных затруднений
Пересмотр ряда планов, производящийся теперь, стал необходимым именно в силу того, что планы государственного хозяйства столкнулись с противодействием неорганизованного хозяйства и мелкого частного рынка. Пересмотр плана хлебных заготовок в сторону сокращения как внутренних, так и экспортных заготовок хлеба обусловил сокращение общего 140


Финансовая политика революции
плана экспорта, а сокращение плана экспорта привело в свою очередь к пересмотру планов импорта, пересмотр же планов импорта и планов внутренних хлебных заготовок неизбежно приводит к пересмотру всех программ промышленного развертывания и перспектив кредитной политики, которая ведь тоже определяется общей хозяйственной конъюнктурой. Каким же образом могло случится, что такой ряд толчков, который прошел по всем звеньям цепи намеченных хозяйственных мероприятий, шел от мелкого частного держателя хлеба, от крестьянского хозяйства и т. д.? Ведь считают, что корень всех наших хозяйственных затруднений лежит в так называемой диспропорции между сельским хозяйством и промышленностью в Советской стране в том, что сельское хозяйство обогнало промышленность. Однако если бы это было так, если бы в самом деле в стране было избыточное предложение продукции сельского хозяйства, которое ушло так далеко вперед, что обогнало промышленность, тогда в затруднительном положении была бы именно та сторона, у которой был бы этот избыток, тогда был бы кризис сбыта для сельского хозяйства. В действительности же положение обратное. В том-то и дело, что против той организованной монополии, которую имеет государство по разным линиям, по линии трестирования промышленности, национализированного транспорта, организованного государственного кредита, монополии внешней торговли, словом, против всех этих монополий формального и юридического порядка мелкое хозяйство получило фактическую монополию ограниченного предложения. Вот в чем дело! Но совершенно очевидно, что это ограничение предложения в сельском хозяйстве могло иметь место только потому, что тех огромных избытков, о которых говорили, в нем вовсе не оказалось. Отнюдь нельзя утверждать, что у нас недостаток хлеба. Несомненно, что урожай этого года значительно больше, чем прошлогодний, хотя теперь и общепризнано, что наша статистика немножко увлеклась, оценив урожай слишком оптимистически. Но дело не в этом. Совершенно очевидно, что такое положение, какое имеется теперь, не было бы возможным, если бы в стране было еще миллионов 500—600 пудов хлеба. Эта добавочная масса в 0,5 млрд пудов хлеба привела бы нынешний уровень цен в должное состояние, и программа хлебных заготовок была бы выполнена. Но так как этого нет, то следует прийти к выводу, что не толь141


Г.Я. Сокольников
ко нет налицо диспропорции между промышленностью и сельским хозяйством, а наоборот, развитие сельского хозяйства совершенно недостаточно. В самом деле, ведь, если урожай в СССР и подошел более или менее к цифре довоенного уровня, то до революции русский экспорт хлеба за границу в размере 560 млн пудов (в 1913 г.) осуществлялся лишь за счет низкого потребления внутри страны и колоссального истощения живых сил крестьянского хозяйства. Для крестьянского хозяйства революция обозначает увеличение потребления хлеба в самом хозяйстве (повышение личного потребления, улучшение прокорма скота, накопление). Совершенно очевидно, что нормы амортизации, по поводу которых идут такие бои в промышленности, пересматриваются и в сельском хозяйстве, и сельское хозяйство укрепляет свою экономическую базу путем увеличения потребления, которое нельзя рассматривать как «непроизводительное потребление». Но расширенное потребление хлебов и других зерновых культур в крестьянском хозяйстве необходимо, должно иметь своим результатом изменение объема хлебного экспорта, который в прежнее время основывался, в конце концов, в значительной мере на выколачивании хлеба из крестьянина. При таких условиях, если бы «диспропорция» между промышленностью и сельским хозяйством действительно имела место, то это было бы огромнейшим плюсом для нашего хозяйства, ибо такая диспропорция в течение ряда лет являлась бы основным динамическим условием более быстрого развертывания всего хозяйства Союза и его крупной промышленности прежде всего. Излишки сельскохозяйственной продукции абсолютно необходимы для того, чтобы Советское государство могло привлекать ресурсы из внешнего рынка, потому что излишки сельскохозяйственной продукции — это и есть наиболее серьезное орудие связи СССР с внешним рынком. Если на внутреннем рынке нельзя разместить излишков, то для этого существует внешний рынок, и только это дает возможность Советскому государству привлекать реальные ценности из-за границы и быстро поднимать технический уровень всего хозяйства (капитальное переоборудование и расширение) страны.
По некоторым предварительным подсчетам, относящимся к двадцатилетнему периоду, предшествовавшему революции, сумма средств, привлеченных в Россию из-за границы путем кредитных операций, равна за 142


Финансовая политика революции
этот период сумме платежей по уплате процентов и погашению русского внешнего долга, произведенных в то же время. Таким образом, политика заграничных займов царского правительства приводила к тому, что если в течение ряда лет и имел место постоянный приток капитальных ценностей из-за границы, то, тем не менее, международный финансовый капитал умел поставить дело так, что, в общем и целом, в порядке погашения старых долгов и получения процентов по всей задолженности в течение более или менее длительного периода (который здесь и важен) он получал обратно равную сумму ценностей. Иначе говоря, финансирование в форме заграничных займов, как это хорошо знала наша старая оппозиционная и социалистическая печать, состояло в том, что займы заключались для расплаты по старым долгам, а вновь привлекаемые средства были сравнительно невелики. С другой стороны, превышение вывоза над ввозом, активное сальдо по торговому балансу дореволюционной России за тот же двадцатилетний период составило 4,5 млрд руб. Для Советской страны основным путем, вне всякого сомнения, должна быть и может быть не политика иностранных кредитов, а путь развития нашего экспорта. Развитие же советского экспорта мыслимо в ближайшее время лишь в форме развития экспорта излишков сельскохозяйственных продуктов, так как продукция промышленности должна, прежде всего, очевидно, обслужить внутренний рынок.
Изложенной точке зрения о положительном значении для народного хозяйства СССР излишка сельскохозяйственной продукции противопоставляются обычно те соображения, что усиление предложения сельскохозяйственных продуктов на рынке порождает товарный голод, так как обостряет недостаток товаров промышленного производства, дезорганизующий все народное хозяйство. Это возражение не выдерживает никакой критики. Из факта перевеса предложения на рынке сельскохозяйственной продукции над промышленной продукцией необходимо вытекало бы падение хлебных цен. Товарный же голод никоим образом не может получиться в результате этого перевеса. Совершенно несомненно, что потребности населения Советского Союза огромны. Деревня выросла, хочет одеться, обуться; рабочие также предъявляют такие требования, что наша промышленность не в состоянии их немедленно и полностью удовлетворить. Но из этих неудовлетворенных потребностей масс, удовлетворение которых и 143


Г.Я. Сокольников
составляет программу Октябрьской революции, никак не может вырасти товарный голод. Товарный голод возникает только тогда, когда на рынке предъявляется спрос, подкрепленный деньгами, которому не соответствует предложение товаров. Товарного голода нет, когда Иванов хочет купить рубашку, но не приходит на базар потому, что не может выступить как покупатель. Товарный голод может возникнуть только тогда, когда он приходит с деньгами и выступает как покупатель. Иначе говоря, товарный голод может быть только в результате растущего платежеспособного спроса. И теперь товарный голод возник в СССР только как результат несоответствия между денежной массой, находящейся в обращении, и масштабом развертывания товарного оборота. И совершенно очевидно, что, на каком бы низком уровне ни стояло удовлетворение материальных потребностей широких масс, никакого товарного голода не возникло бы, если бы не было несоответствия между денежной массой, находящейся в обращении, и уровнем развития товарного оборота. А это несоответствие в последние месяцы оказалось налицо. В результате анализа имеющих место в рыночном обороте явлений товарного голода надлежит прийти к выводу, что конкретно товарный голод у нас возник как результат высоких цен на сельскохозяйственную продукцию (эта высота сельскохозяйственных цен имела основой неурожай прошлого года) и был обострен осенью текущего года совершенно неправильной, ошибочно продиктованной Госбанку политикой чрезмерного финансирования хлебозаготовок и форсированного кредитования промышленности. Таково действительное положение.
Продолжая дальше анализ текущих хозяйственных затруднений, следует указать, что в условиях другой хозяйственной системы товарный голод сам по себе является уже показателем инфляции, т. е. в капиталистическом государстве товарный голод и инфляция — это есть одно и то же. В хозяйственной же системе Советского Союза есть еще слишком много элементов общей неустойчивости для того, чтобы между товарным голодом и инфляцией можно было поставить знак равенства. Если товарный голод из явления сезонного превращается в явление постоянное, если после окончания осеннего периода усиленной реализации хлеба на рынке товарных цен все-таки наблюдается значительная дезорганизация, тогда действительно товарный голод может представлять собой показатель опасной 144


Финансовая политика революции
дезорганизации денежного обращения, т. е. является синонимом инфляции. Но если товарный голод носит характер сезонного явления, то следует, отнюдь не ставя знака равенства между товарным голодом и инфляцией, отметить только возможную опасность осложнения положения. В частности, в данный момент имеются все решительно основания считать, что переживаемое теперь обострение товарного голода будет ограничено рамками определенного сезона, и при надлежащей политике напряженность положения сможет в течение примерно трех месяцев рассосаться на 90%, если не полностью. Необходимым условием для этого является правильная и твердая политика в области денежного обращения и кредита.
Здесь полезно напомнить историю развертывания денежного хозяйства Союза. Осенью 1922 г., т. е. к моменту выпуска в обращение червонцев, вся денежная масса в обращении составляла на золото 100 млн руб., в апреле 1922 г. она составляла еще меньше. С тех пор денежная масса (превышающая сейчас 1.200 млн руб.) возросла в двенадцать с лишним раз, тогда как товарная часть промышленной продукции за тот же период времени возросла лишь в два с половиной, максимум, может бьггь, в три раза. Таким образом, денежная масса возросла в четыре раза больше. Это так и должно быть, но все-таки очевидно, что при этом развертывании денежной массы возникают специфические трудности. Совершенно несомненно (хотя об этом у нас часто забывают), что всякое развертывание промышленной продукции требует денежного авансирования. Если взять в статистическом разрезе в любой момент состояние промышленности в стране, то для того чтобы сдвинуть развертывание промышленности с этого уровня, с этого статистического разреза, необходимо денежное авансирование. Но это и означает выпуск денег на рынок тогда, когда реальных ценностей, увеличивающих в равной мере оборот, еще не создано. Таким образом, пока идет увеличение денежной массы, находящейся в обращении, она все время несколько забегает вперед по отношению к росту товарооборота. Происходит авансирование некоторого выпуска денег в обращение с расчетом на то, что через несколько месяцев увеличится и количество реальных ценностей. Товарный голод и может возникнуть, во-первых, в том случае, если обусловленный выпуском денег прирост товарной продукции запоздает или произойдет не в той мере, в какой его ожидали, и, во-вторых, если та часть выпущенных в 145


Г.Я. Сокольников
обращение в порядке авансирования промышленного развития денег, которая из сферы организованного хозяйства утекла в оборот неорганизованного хозяйства, окажется больше, чем предполагалось. Таковы именно обстоятельства настоящего дня. Если бы намеченная программа хлебозаготовок была действительно выполнена, т. е. если бы, в самом деле, весь хлеб был закуплен, если бы хлебный экспорт шел полным ходом, а импорт шел также развернутым темпом, то тогда никаких серьезных опасностей для денежного обращения не возникало бы, и явления товарного голода были бы слабее. Поскольку же эта перспектива не оправдалась на 100%, выпуск денег в обращение, рассчитанный на расширенный масштаб хозяйственной жизни, не соответствует нынешней осенью реальному ее масштабу. В этом и заключается объяснение товарного голода, с которым теперь придется бороться. Дело здесь вовсе не в «ужасающей диспропорции» между промышленностью и сельским хозяйством, а в том, что Советская страна еще не обладает достаточными излишками хлеба и сельскохозяйственного сырья для значительного экспорта при расширенном внутреннем потреблении.
В самом деле, нетрудно увидеть, что при нынешнем темпе внутреннего подъема и обусловленного им роста внутрипромышленного потребления одни и те же ресурсы были учтены два раза, в двух разных планах. То же самое подсолнечное масло, которое должно быть потреблено в Москве и которое входит в планы внутреннего потребления, фигурировало как экспортный продукт. То же самое количество хлеба, которое должно быть съедено дополнительным количеством рабочих, которые притекают в металлургию, фигурировало в планах НКВнешторга для вывоза за границу. По линии этих двух планов был допущен, несомненно, просчет.
Общий подъем страны, (в том числе и процессы хозяйственного восстановления в крестьянском хозяйстве) поглотил внутри страны больше средств, чем рассчитывалось, в связи с чем произошло и уменьшение экспортных возможностей.
Практические меры денежной кредитной политики
Переходя от этого анализа к вопросу о путях выхода из существующих хозяйственных осложнений, следует прежде всего отвергнуть те предложения, которые сводятся к увеличению кредитов для промышленности 146


Финансовая политика революции
в целях борьбы с товарным голодом. Эта точка зрения неправильна. Товарный голод есть как раз именно некоторое излишнее авансирование промышленности. Поэтому дальнейшая помощь по линии кредита невозможна. К этому вопросу следует подходить не только с точки зрения учета интересов нынешней недели, а исходя из перспектив хозяйственной политики всего года. В соответствии с этим эмиссия банковских билетов в текущем квартале значительно ограничена по сравнению с предыдущим кварталом.
Предложение лечить товарный голод дальнейшим ухудшением состояния денежного обращения, конечно, никаких положительных результатов не могло бы дать. Но если тут мы упираемся в известный предел расширения денежной массы, то есть еще и другой предел этого расширения. Наша система денежного обращения есть, как известно, система золотого обеспечения. О роли золота много спорили несколько лет тому назад. Казалось бы, что эти споры совершенно затихли, но несколько недель тому назад вновь в воздухе начало носиться, что золотое обеспечение — это пустяки, золото де гниет в Госбанке, нужно пустить его в ход, важны и нужны товары, а не золото.
Следует самым решительным образом протестовать против такого несерьезного отношения к этому вопросу. Совершенно очевидно, что если бы со стороны золотого обеспечения советского рубля начали исходить какие-нибудь толчки неприятного свойства, то тогда все начало бы шататься самым катастрофическим образом. С этим вопросом шутить ни в коем случае нельзя. Самое состояние нашего золотого обеспечения указывает на то, что для того, чтобы были возможности продолжать политику расширения денежной массы, необходимо теперь же значительно увеличить золотые резервы. Успех хозяйственного планирования, как сказано выше, зависит от наших резервов, и прежде всего от золотых резервов. Минимальная программа на 1925/26 г. в этой области, составленная крайне осторожно, предусматривает увеличение золотых резервов на 200 млн руб., а при более благоприятных условиях — на 220 млн руб. Для осуществления этой меры, которая имеет целью обеспечить дальнейшую устойчивость системы денежного обращения, необходимо в текущем году провести политику активного торгового баланса. Этот активный торговый баланс должен составить не менее 100 млн руб. Увеличение золотых резервов на ос147


Г.Я. Сокольников
тальные 100 млн руб. возможно будет осуществить путем увеличения добычи золота, получения из-за границы неторговых переводов, концессионных платежей и т. д. Но накопление золотого резерва означает также и сокращение программы товарного импорта. Конечно, для развертывания товарного оборота было бы лучше, если бы торговый баланс Союза мог быть сведен с сотней миллионов не положительного, а отрицательного сальдо, которые пошли бы на дополнительную закупку заграничного сырья и машин для развертывающейся промышленности. Но это было бы гибельно для денежной системы (а через ее потрясение — гибельно и для промышленности), и поэтому надо выбрать тот путь, который обеспечивает ее устойчивость, — путь увеличения золотых запасов. Это должно быть основной директивой в политике внешней торговли в текущем году. В минувшем неурожайном году советская внешнеторговая политика шла по другой линии. В прошлом году часть золотых резервов на сумму около 100 млн рублей была израсходована на импорт хлеба. Но в урожайном году золотые резервы должны расти, для того чтобы повторение неурожая не угрожало новой голодовкой, не говоря уже о внешних осложнениях, и такая политика должна длиться, во всяком случае, до тех пор, пока Советскому Союзу не будут обеспечены достаточно долгосрочные и достаточно значительные внешние займы. Было бы нецелесообразно пытаться противопоставить политике активного сальдо по торговому балансу политику иностранных краткосрочных кредитов. Если бы Советское государство пошло по этому пути, если бы оно построило будущее своего хозяйственного развития и свою программу хозяйственной политики на основе краткосрочных кредитов, то хозяином положения стало бы не оно, а хозяин краткосрочных кредитов, и отказ от краткосрочных кредитов означал бы для Советского Союза в любой момент либо перспективу государственного банкротства, либо величайшие хозяйственные и политические затруднения на внешнем рынке, либо, наконец, в случае погашения кредитов за счет золотого резерва, потрясение червонца и переход к режиму падающей валюты. Вот почему со всей решительностью нужно поставить вопрос о необходимости в текущем году активного сальдо по торговому балансу. Необходимость увеличения золотых запасов Госбанка и госказ- начейства обусловливается чрезвычайно важным значением золотого ре148


Финансовая политика революции
зерва для всей системы советской хозяйственной политики. Государственные золотые резервы играют двоякую роль. Во-первых, часть их, находящаяся за границей, обеспечивает в качестве кассового резерва возможность бесперебойного расчета по текущим обязательствам с заграницей. Эти резервы должны расти в соответствии с ростом оборотов с заграницей. Во-вторых, внутри страны золотые резервы обеспечивают за государственным хозяйством доминирующее положение на рынке золота и иностранной валюты. На этом держится золотой паритет червонца, который обозначает, прежде всего, то, что наши бумажные деньги не колеблются в своей стоимости по отношению к золотым деньгам. Покупательная сила банкового билета и золота по отношению к товарам может колебаться в связи с изменениями рыночной конъюнктуры. Смешно было бы требовать, чтобы банковый билет в нынешних условиях был более устойчив, чем золото. Колебание рыночных цен только в том случае означает потрясение валюты, если оно принимает такие размеры, которые тем или иным путем приводят к потрясению золотого паритета бумажной валюты. Эта регулирующая роль золотых резервов представляется особенно важной, так как она охраняет народное хозяйство Союза от тех потрясений, которые были бы связаны с колебаниями валюты, возможность которых дается существованием мелкого частного рынка, вольного спроса на золото и иностранные валюты. Следовательно, при росте денежной массы в обращении увеличение золотого запаса Госбанка абсолютно необходимо. Поэтому и принято твердое решение об увеличении золотого обеспечения.
Развертывание промышленности требует развертывания кредитов. Но расширение кредитования ограничено возможным максимумом денежного обращения. Эта проблема стоит довольно сходно в Германии, в СССР и в ряде других стран, недавно восстановивших твердую валюту. Денежная реформа была проведена почти одновременно в целом ряде стран Европы. За пару месяцев до денежной реформы в СССР валюта была стабилизирована в Германии, через три месяца, после СССР произошла денежная реформа в Польше, стабилизирован был, хотя и временно, франк, и совершился переход к золотому паритету в Швеции и Англии. С того времени положение денежного обращения в ряде стран резко ухудшилось. Перифразируя фразу Маркса, можно сказать, что страшный призрак — 149


Г.Я. Сокольников
призрак инфляции бродит по Европе. Во Франции франк падает, и появляются такие симптомы загнивания, как переход внутреннего оборота на расчеты в твердой иностранной валюте. В Германии устойчивость валюты удерживается Рейхсбанком только за счет того, что наступают на все мозоли промышленности и торговли. В Польше валюта уже крахнула. Было бы очень плохо, если бы СССР, будучи соседом этих стран по денежной реформе, оказался в одной компании с Францией, Германией и Польшей в момент, когда там трещит валюта.
Поскольку необходимость обеспечить активное сальдо по торговому балансу должна иметь своим последствием сокращение товарного импорта, надо прямо сказать, что с этой стороны ряд планов развертывания промышленности нуждается в пересмотре. Но, помимо того, ограничение импорта приводит к необходимости известного пересмотра планов хозяйственного восстановления еще и с другой стороны. Дело в том, что поскольку в связи с сокращением импорта будет несколько задерживаться развитие товарного оборота вообще, постольку, очевидно, и развитие кредита будет более сдержанным, чем это было бы возможно в условиях большего питания внутреннего товарного рынка за счет импорта. С этим нужно считаться. Другая проблема, которая возникает в области кредита, сводится к устранению известной диспропорции между кредитом краткосрочным и долгосрочным. Летом текущего года было такое положение, что краткосрочный кредит мог оказываться в больших размерах, чем на него был спрос. Это показывало, что наступило время для организации долгосрочного кредита. Теперь же, в связи с некоторым ухудшением положения на рынке краткосрочного кредита, должна несколько измениться и политика в области долгосрочного кредита. В частности, по отношению к займу хозяйственного восстановления, если нет оснований сомневаться в возможности проведения его полностью в текущем году, то в календарных сроках выполнения этого займа должна быть произведена, как выяснилось теперь, некоторая передвижка, в связи с чем финансирование по займу хозяйственного восстановления представляется необходимым частично оттянуть на месяц или два. Если бы это и не было сделано, то все равно, при сокращении краткосрочного кредитования, пользование долгосрочным кредитованием было бы невозможно, а эти средства на деле получали бы 150


Финансовая политика революции
другое направление, связанное не с капитальными затратами, а с потребностью текущего оборота.
Зарубежные аналогии
Итак, следует констатировать, что целый ряд планов развертывания промышленности должен будет подвергнуться пересмотру. Пересмотр этих планов уже производится. Для оценки вытекающих отсюда перспектив представляет некоторый интерес бросить взгляд на то положение, которое переживает сейчас Германия. Опыт германского промышленного развертывания является для нас поучительным. Формулируя то, что произошло в Германии, самым общим образом, можно сказать, что она встала на путь промышленного развертывания, не рассчитав правильно возможностей как внутреннего, так и иностранного кредита. Картина краха стиннесовского концерна ясно это подтверждает. Стиннесовский концерн развертывал свое производство и производил целый ряд капитальных затрат по расширению и, в особенности, по переоборудованию своих предприятий за счет краткосрочных кредитов. Он вертелся путем возобновления и расширения этих краткосрочных кредитов. В известный момент, однако, дальнейшее возобновление краткосрочных кредитов стало невозможным. В кругах немецких промышленников объясняют это тем, что банки — финансовый капитал — решил в этот момент свести счеты с промышленным капиталом, наказав его за то, что в период инфляционного экспорта промышленность, обладавшая реальными ценностями, вырвалась из рук банков. Но это объяснение полемического свойства. Дело вовсе не в том, что банки сводят счета с промышленностью. Крах стиннесовского концерна и целого ряда других концернов и отдельных предприятий разразился по той причине, что немецкие банки могли дать кредиты тому же Стиннесу, Штуму и др. лишь в том случае, если их поддержал бы Рейхсбанк, если бы он предоставил им кредит. Но Рейхсбанк этого не сделал потому, что в этот момент денежное обращение в Германии подошло к своему пределу. Оно составляет теперь 5 млрд марок, и немецкое правительство считает основным удержание твердости валюты. Поэтому, когда встал вопрос, спасать ли Стиннеса, Штума и ряд других концернов за счет ухудшения валюты, или идти на реорганизацию концерна Стиннеса и т. д., избрали последнее — 151


Г.Я. Сокольников
пошли на то, чтобы пережить ряд феноменов промышленного кризиса, который теперь обостряется, но избегнуть валютного кризиса. Этот кризис является, следовательно, выражением того факта, что капитальные затраты, необходимые для дальнейшего развертывания промышленности, оказались непосильными — для них в немецком хозяйстве не оказалось живых соков, и поэтому процесс развертывания был прерван на половине. В Германии это выражается в ряде отдельных банкротств, в распаде концернов и т. д., а у нас это выразилось бы более «просто» — в пересмотре каких-либо планов и т. д. Неправильный расчет возможности капитальных затрат мог бы и в хозяйстве Союза остановить на полпути дальнейшее финансирование процесса хозяйственного развертывания. А остановка его обозначала бы расчет рабочих, убытки, дезорганизацию производственного процесса и т. д. и т. д. Перенести это хозяйственной системе Союза будет тяжелее, так как она, несомненно, слабее немецкой хозяйственной системы. Именно поэтому риск таких потрясений должен быть избегнут во что бы то ни стало. А для этого необходимо идти по части развертывания более осторожно, с тем чтобы переходить на более быстрый темп только по выяснении наличия необходимых для этого ресурсов.
Здесь следует кстати отметить, что вопросы валютного порядка должны рассматриваться не только под углом зрения хозяйственных интересов. Деньги являются таким перекрестком, где смыкаются, с одной стороны, интересы хозяйства, с другой — основные политические интересы. Валюта — не только инструмент товарообмена, это инструмент ведения государственного хозяйства и возможности вообще существования государства как организации культурного хозяйства, организации, обеспечивающей военную оборону, и т. д. Сохранение твердой валюты — проблема, выходящая из сферы экономики в сферу политики.
Очередные задачи и перспективы хозяйственной политики
Хозяйственное продвижение (об остановке развития нет и речи) должно осуществляться на основе наиболее осторожно составленных планов. На этой основе необходимо в течение ближайших трех месяцев добиться упорядочения товарного оборота и ликвидации в нем тех элементов, которые могут грозить дезорганизацией нашего денежного обраще152


Финансовая политика революции
ния. Через 3—4 месяца, когда имеющиеся налицо временные затруднения будут изжиты, представится, очевидно, возможным пойти вперед более быстрым темпом. Таким образом, нет оснований думать, что хозяйству Союза предстоит что-либо худшее, кроме некоторого замедления темпа подъема для ближайшего полугодия. Основной вывод, который нужно сделать из текущих хозяйственных затруднений, сводится к тому, что условием успешного проведения политики хозяйственного подъема является внутреннее равновесие всей хозяйственной машины. Если при движении вперед теряется внутреннее равновесие в хозяйственном механизме, тогда двигаться дальше нельзя. А лучшим измерителем этого внутреннего равновесия является именно состояние денежного обращения. В данный момент на денежно-товарном рынке констатируются элементы дезорганизации, и очередной задачей ближайшего месяца является приведение денежного обращения в полный порядок. Условия возможности успешного разрешения этой задачи налицо. Это, во-первых, предстоящее увеличение выпуска на рынок промышленной продукции в ближайшие месяцы. Оно абсолютно обеспечено, так как программы развертывания хотя и в меньшем, чем предполагалось, масштабе, проводятся, и количество товаров, выпускаемых на рынок, будет из месяца в месяц возрастать. Произведенное в свое время денежное авансирование промышленного развертывания, несомненно, даст результаты, хотя и несколько позже, чем ожидалось. Далее в целях оздоровления сельскохозяйственных цен нужно устранить прежде всего дезорганизацию хлебного рынка. Преувеличениям заготовительных планов решено уже положить конец. Хлебозаготовительные планы должны быть сокращены. Заготовители должны прекратить конкуренцию, вздувающую цены. И, наконец, система финансирования хлебозаготовок должна быть построена так, чтобы кредитование хлебозаготовок шло в той мере, в какой оно диктуется рыночными возможностями. Если кредитование хлебозаготовок будет происходить в соответствии с действительным темпом заготовок, тогда излишних денег на хлебном рынке не будет, и цены хлебопродуктов будут строиться более нормально.
Третий момент, обеспечивающий оздоровление хозяйственной конъюнктуры, — это общее ограничение банкнотной эмиссии. В четвертом квартале 1924/25 г. было выпущено в обращение около 300 млн руб. Про153


Г.Я. Сокольников
грамма банкнотной эмиссии на первый квартал нового года составляет 125 млн руб. Таким образом, сокращение банкнотной эмиссии очень значительно. Если бы текущие хозяйственные затруднения являлись выражением действительно имеющей уже место инфляции, тогда сокращения банковской эмиссии было бы недостаточно, и пришлось бы ее прекратить совсем. Но на самом деле положение не таково. Поэтому можно ограничиться лишь сдержанностью в эмиссии ближайших месяцев. При таких условиях можно надеяться, что при ограничении эмиссии первого квартала выпуском 125 млн руб. положение нашей валюты не поколеблется, а с другой стороны — проведение изложенной выше программы необходимых мероприятий рассосет в ближайшие три месяца некоторые нездоровые явления в хозяйственном обороте.
Итак, не следует полагать, что хозяйство Союза вошло в полосу таких затруднений, которые неизбежно грозят значительными потрясениями. При правильной политике имеются все шансы к ликвидации пережинаемых теперь затруднений в течение ближайших месяцев. Трудности возникли, главным образом, потому, что мы до сих пор привыкли управлять машиной на более медленном ходу, и машина была с меньшей нагрузкой.
В общем и целом увеличивается мощность организованного государственного хозяйства, крепнет государственная промышленность, крепнет кредитная система. Не вызывает сомнений и вопрос об общем направлении хозяйственного развития Союза. Этот вопрос, вопрос о том, идем ли мы к капитализму или к социализму, нужно считать решенным уже несколько лет тому назад; но не следует перегибать палки в другую сторону, не следует преувеличивать удельный вес социалистических элементов в советском хозяйстве, а следовательно, и реальных возможностей планирования. Нет еще в наших руках такой силы, такой организации, не достигло еще советское хозяйство такой меры зрелости, чтобы можно было сказать, что государственное хозяйство уже имеет абсолютную возможность командования во всем народном хозяйстве Союза. При осуществлении хлебозаготовительного плана против Госплана был выдвинут стихийно крестплан. И когда эти два плана столкнулись, Госплан должен был податься назад перед крестпланом. Это обстоятельство является показателем действительной наличной меры силы социалистических элементов в 154


Финансовая политика революции
хозяйстве Союза. Преувеличивать их не надо. Нужно уметь их создавать, нужно уметь укреплять их изо дня в день, но при этом остерегаться создавать такое положение, при котором оказывается необходимым давать советской хозяйственной машине задний ход. При этом условии социалистическое переустройство хозяйства Союза будет осуществляться наиболее плавно, наиболее уверенно и наиболее твердо, а это в нынешней обстановке является основным.
Ноябрь 1925 г.
Кооперация и хозяйство Советского Союза
(Речь на втором очередном общем собрании пайщиков Всероссийского кооперативного банка)
Всекобанк за истекший год может с полным правом указать на большие шаги вперед, которые он сделал в своей работе. В самом деле, капитал Банка за истекший операционный год удвоился, баланс Банка почти утроился, число пайщиков Банка учетверилось. Эти данные, несомненно, показывают, что деятельность Всекобанка развивается, что Банк становится все более и более кредитным центром кооперации, что он крепнет внутренне и таким образом имеет все данные, которые нужны для того, чтобы превратиться в рычаг, способствующий движению вперед дела кооперации в нашей стране.
Внимание Советской власти, внимание и широких трудящихся масс в нашей стране все больше и больше привлекается к вопросам кооперирования. Не приходится много распространяться о том, почему вопросы кооперации с такой силой выдвигаются на первый план: об этом ежедневно говорит теперь наша печать. В тех условиях экономического развития, в которых мы совершаем свой еще длительный переход к социализму, мы имеем не только организованное и руководимое государством хозяйство в стране, но наряду с этим организованным государством, обобществленным и руководимым хозяйством, — громадную сферу хозяйства мелкого, 155


Г.Я. Сокольников
хозяйства частного, которое лишь постепенно возможно превращать из хозяйства, идущего стихийно, — в хозяйство, которое носит в себе черты организованности, которое представляло бы собой картину сочетания стихийного процесса развития миллионов и миллионов мелких хозяйств с хозяйством, руководимым государством.
Давно, больше полстолетия тому назад, был поставлен в экономической литературе вопрос, связывавшийся с крупнейшими политическими проблемами, — вопрос о том, каким путем пойдет развитие России. Народничество выдвигало тогда мысль о том, что развитие пойдет не капиталистическим путем, что возможен прямой переход — пользуясь общественными началами в крестьянском хозяйстве — к общественному, социалистическому хозяйству. История доказала неправильность этой точки зрения. Наша страна прошла через горнило капиталистического развития. Однако к моменту, когда политическое и хозяйственное руководство перешло в руки трудящихся масс, отнюдь не все отрасли хозяйства целиком или хотя бы в преобладающей мере были организованы уже как капиталистические.
Следовательно, вопрос в известной степени теперь идет именно о том, будут ли эти отрасли хозяйства, которые не организованы еще капиталистически, развиваться дальше по пути капиталистического развития, или же в условиях, когда власть перешла в руки трудящихся и когда основные отрасли промышленности, банки и транспорт находятся в руках государства и обобществились, — и эти отрасли хозяйства, мелкого крестьянского и ремесленного, не пройдут в преобладающей части через капиталистическое развитие, а смогут переходить в большей и большей степени непосредственно к общественной организации хозяйства.
Когда тов. Ленин поставил перед нами во весь рост проблему кооперации, он в статье, которую должен знать каждый кооператор, указал, что основная задача в области завоевания социализма состоит теперь у нас именно в развитии процессов кооперирования, в создании у нас «строя цивилизованных кооператоров». Конечно, по сравнению с этой большой перспективой, то, что достигнуто кооперацией к настоящему дню, представляет собою еще величину очень и очень незначительную. Это, конечно, ни в какой степени не должно нас смущать. Это должно нам помочь увидеть всю величину, все величие задачи, которая стоит еще перед нами, 156


Финансовая политика революции
помочь нам развиваться с той максимальной энергией, которая нужна для того, чтобы двигаться по этому пути, ибо, конечно, если кооперирование мелкого крестьянского хозяйства и ремесленного хозяйства не сможет идти вперед, если в этих основных отраслях хозяйства нашей страны будет развиваться и укрепляться режим, приводящий к сосредоточению капиталов в руках верхушки, — это будет означать сильную угрозу для дела обеспечения хотя бы медленного движения социализма.
Каковы же те условия, в которых может развиваться кооперация? Надо отдавать себе отчет о том, что общий темп этого движения определяется основными процессами хозяйственного восстановления страны. Кооперация растет в прямой непосредственной зависимости от того размера финансовых ресурсов, которыми она располагает; это есть, во всяком случае, наибольший показатель ее роста. В этом отношении, в отношении тех средств, которыми располагает кооперация, она опирается, вообще говоря, на два крупных источника: первый источник — это средства вкладчиков, собственные средства кооперированного населения, и это есть, конечно, основной источник. Другой источник — государственная поддержка кооперации, источник, который при всей своей значительности должен тем не менее стоять на втором месте и должен быть связан определенным образом с размером средств, собранных самой кооперацией. Если здесь не соблюдать правильной пропорции, если пытаться поднять кооперацию не за счет самодеятельности и ресурсов кооперированного населения, а непосредственно за счет ресурсов государственного бюджета, то это формально, внешне обозначало бы успех кооперации, но на самом деле это обозначало бы, что кооперация превращается в вывеску для государственного предприятия. Поэтому если мы говорим о том, чтобы по существу и действительно поднять кооперацию, то мы должны иметь в виду не развитие такого дела, которое только бы имело кооперативную форму, но действительное развитие кооперации, т. е., такой организации, которая поднимается снизу, которая вовлекает массы, которая вовлекает их средства, вовлекает их энергию, их волю и их сознание. Но привлечение средств населением, увеличение вкладов возможно, конечно, только вместе с хозяйственным восстановлением страны. Если кооперация сейчас развивается медленно, то это происходит, конечно, не только потому, что начальство 157


Г.Я. Сокольников
что-нибудь прозевало или деятельность кооперации недостаточно энергична. Это происходит потому, что в стране, которая только что начала вылезать из самой отчаянной нищеты, из самого отчаянного разорения, те средства, которые массы могли бы уделять кооперации, сами по себе являются незначительными. Поэтому развитие кооперации стоит в непосредственной связи в городах с ростом заработной платы рабочих, а в деревне — с ростом крестьянского хозяйства. Развитие производительных сил явится результатом развития кооперации, но в известной мере явится также одной из предпосылок.
«Техническая» революция, которая должна произойти в деревне, т. е. переход от устаревшего трехполья к многополью, переход к использованию указаний агрономии, переход к новой машинной технике, возможны только в том случае, если развитие производительных сил в деревне сможет совершаться, если каждый крестьянин будет знать, что партия, которая стоит у власти, и Советская власть в целом ставят ставку на возможно быстрое поднятие крестьянского хозяйства. Конечно, в этой постановке вопроса есть известный элемент противоречия: с одной стороны, мы ставим своей задачей кооперирование деревни, а с другой —даем лозунг быстрейшего поднятия крестьянского хозяйства. Не значит ли это создать условия, которые будут благоприятствовать росту наиболее сильных хозяйств в деревне, которые не будут стремиться войти в общее русло подъема крестьянского хозяйства сплошным фронтом? Но не следует преувеличивать остроту этого противоречия. На самом деле тот общий уровень, на котором находится теперь деревня, так низок, что подъем его, учитывая и возможности прямой борьбы с эксплуататорскими тенденциями, еще очень нескоро приведет, если вообще приведет, к такому положению, когда сосредоточение средств в одном хозяйстве в деревне могло бы принять угрожающие для развития кооперации размеры.
В самом деле, сплошь и рядом тот середняк, который в деревне в нынешних условиях кажется уже зажиточным, если сравнить его хозяйство с любым крестьянским хозяйством в Европе, является полунищим. Общий уровень настолько низок, что хозяйства, которые будут подниматься более быстро, в массе своей не смогут рассматриваться как хозяйства, которые должны, во что бы то ни стало враждовать с кооперацией. С 158


Финансовая политика революции
другой стороны, именно тогда, когда власть находится в руках трудящихся масс, все силы государственной поддержки должны быть направлены на то, чтобы, давая известную свободу хозяйственной инициативе сильнейшего поддерживать всеми силами хозяйство слабейшего. Если такая политика будет проведена, то она приведет к тому, что слабейшее крестьянское хозяйство, поддерживаемое государством, сможет догонять то хозяйство сильнейшее, которое в начале за счет своих собственных ресурсов и напряжения собственной энергии ушло вперед. Конечно, мы знаем, что в мире еще таких комбинаций не существовало. Наоборот, всегда было так, что государственная власть немедленно переносила все силы, все меры государственной поддержки на наиболее сильные хозяйства и вместе с ними давила и закабаляла слабейшие. Но как раз наоборот должно быть в условиях советского хозяйства, и если слабейшие получат поддержку, то в деревне будет постепенно достигаться движение общим фронтом.
Итак, в условиях экономического роста деревни и развития интенсивного хозяйства, которое сможет быстро поднять ресурсы нашей деревни, дана возможность притока средств в кооперацию. Но обязательным условием этого притока является то, чтобы те средства, которые притекают в кооперацию, находились в распоряжении самих кооперируемых. В нынешних условиях мы имеем еще чрезмерное количество элементов администрирования со стороны делами кооперации, судьбами, кооперативных организаций. Это положение, несомненно, несовместимо с дальнейшим развитием кооперации. Кооперация предполагает управление самих кооперированных, и это самоуправление представляет собою необходимейшее условие того, чтобы контроль со стороны кооперирования, контроль со стороны членов кооперации правильно происходил над органами управления, чтобы делами своих кооперативов заведывали члены кооперативных организаций. Только при этом условии кооперация перестанет быть — как это, к сожалению, иногда бывает у нас — чем-то чуждым для членов кооператива. Только в этом случае сможет проявиться та энергия, то сознательное постоянное участие каждого члена кооперации, которое, конечно, имеет не меньшее значение, чем привлечение вкладов в кооперацию. Что касается финансов кооперации, то с другой стороны, бесспорно, что одно только привлечение вкладов не сможет в ближайшее время обес-
159


Г.Я. Сокольников
лечить быстрого развития кооперации. Кооперация в наших условиях должна получать известную государственную поддержку и, как вы знаете, получала ее до сих пор, как в виде поддержки со стороны государственного бюджета, так и в форме банкового кредита. Каковы ближайшие перспективы в этом деле поддержки кооперации со стороны государства? На это дают ответ состояние государственного бюджета Союза и те финансовые перспективы, на которые может рассчитывать Союз.
В общем и целом дальнейшее улучшение финансового положения Союза, а вместе с тем, следовательно, и расширение тех финансовых возможностей, которыми может располагать государство для кооперации, зависят от дальнейшего подъема народного хозяйства, и это опять приводит нас к вопросам поднятия производительности труда в городе и развития производительных сил в деревне. Но, с другой стороны, и сама финансовая система, кредитная система (так как они сложились теперь) являются одним из существеннейших рычагов развития народного хозяйства. Годы, которые прошли с 1921 г. по 1925 г., — это четырехлетие — были в большой степени эпохой финансового строительства.
Когда мы выходили из Гражданской войны, то представлялось, что после этого непосредственно начнется большое хозяйственное строительство, полоса большого хозяйственного подъема. Но опыт последних лет показал нам, что в действительности это было не так и что после полосы войны, после того, как задачи военной организации Союза были решены на самом деле, на очередь стала как очередная и основная задача — задача финансовой организации Союза. Только после того, как эта задача была в большей или меньшей степени решена, наш Союз получает возможность поставить перед собой и решать задачу большого хозяйственного подъема и правильной хозяйственной организации. Конечно, все эти деления по периодам условны, и один период связывается с другим, один проникает в другой и т. д.; но все-таки в этом делении есть доля истины. Только после того, как задача стабилизации валюты была решена, только после этого организация хозяйства, которое не могло быть иным как хозяйством денежным, могла быть поставлена на правильные рельсы. До того, как эта задача стабилизации валюты была решена, правильного руководства предприятиями в условиях падающей валюты быть не могло, как знает пре160


Финансовая политика революции
красно каждый из вас. Как в государственном, так и в кооперативном и в любом частном хозяйстве было невозможно хозяйственное предвидение, была невозможна правильная хозяйственная организация. Плановое начало, о котором так много говорят при падающей валюте, было почти невозможно не только в кооперативном и государственном хозяйстве; оно было совершенно невозможно и в любом маленьком крестьянском хозяйстве, которое точно так же имеет свое плановое начало и должно проникаться им все в большей и большей степени. Крестьянское хозяйство должно знать, что оно намерено вынести на рынок; оно должно знать, как ему лучше всего приспособиться к рынку; оно должно составить свой хозяйственный план, дабы высчитать, в каких условиях оно получит наибольшую выгоду и возможность наибольшего подъема. Все это было невозможно в условиях падающей валюты. При падающей валюте не может развиваться в достаточной степени кредит, так как условием развития кредитной системы является здоровая денежная система. Как велик ни был напор и требования кредита, тем не менее, пока вся наша денежная масса в обращении составляла 75 млн руб., как это было, например, в марте 1922 г., или когда она составляла 300 млн руб., как это было перед денежной реформой в прошлом году, широкое развитие кредита было невозможно. В настоящее время мы имеем денежное обращение в 750 млн руб.; вероятно, к 1 января 1926 г., т. е. к концу этого года, мы подойдем к объему денежного обращения в 1.100.000.000 руб., т. е. перешагнем через первый миллиард и начнем движение ко второму миллиарду денежного обращения. В этих условиях, в соответствии с развитием денежного обращения будет расти возможность организованным путем увеличивать оборотные средства государственных, промышленных и торговых предприятий, увеличивать точно так же ресурсы, которые будут притекать в кооперативную сеть. Если в отчете Всекобанка докладывалось, как выросли операции Банка за истекший год, то каждый должен отдавать себе отчет о том, что это стало возможным именно благодаря тому, что упорядочение денежного обращения и рост денежного хозяйства дали возможность дальнейшего роста кредитной системы, развития работы банков и т. п.
Вот почему можно сказать, что мы не стоим в каком-то тупике, в смысле возможности использования кредита — наоборот, правильнее ска6-3192
161


Г.Я. Сокольников
зать, что мы только-только начинаем выходить на широкую дорогу развития. В этом отношении у нас совсем другое положение, чем, скажем, в Германии, где денежная реформа, стабилизация валюты, была произведена в условиях хозяйства, гораздо менее потрясенного, чем наше. Таким образом, после кризиса валютного, который был теснейшим образом связан с кризисом политическим (Рурская оккупация и т. д.), Германия быстро восстановила прежний масштаб денежного хозяйства, и уже весной прошлого года, в апреле, немецкое хозяйство дошло до пределов возможного увеличения денежной массы, немецкий государственный банк должен был начать политику сокращения денежного обращения, резкого сжатия кредитов, что привело в течение нескольких месяцев к более или менее существенным осложнениям на денежном рынке и к некоторым торговым заминкам.
У нас положение другое. Мы далеко еще не дошли до тех рамок денежного хозяйства, к которым мы должны были подойти. Довоенное денежное обращение в стране составляло у нас 2,5 млрд руб. Если даже сбросить некоторую часть этой суммы, приходившуюся на тех территориях, которые сейчас не входят в Союз, мы, тем не менее, видим, что денежное обращение в довоенное время на территориях Союза составляло около 2 млрд руб.
Таким образом, в ближайшие годы мы еще должны будем наверстывать тот уровень развития денежного хозяйства, тот размер денежной массы, который был достигнут в довоенное время. Со времени денежной реформы уже прошел год. Этот год показал, что твердая валюта в достаточной степени тверда. Год тому назад у многих были большие сомнения насчет того, действительно ли эта твердая валюта является окончательной. Некоторые утверждали, что из этого дела вообще ничего не выйдет. Другие полагали, что первые несколько месяцев денежная реформа будет иметь феноменальный успех, но затем она так же феноменально быстро провалится. Это было второе мнение, более осторожное. Теперь прошел год, и мы можем сказать, что денежная реформа выдержала экзамен.
Но здесь важно еще следующее обстоятельство, именно то, что мы прошли месяцы, наиболее трудные в году, — февраль и март, месяцы обычного сокращения денежного оборота. Как выдержала твердая валюта эти 2—3 тяжелых месяца? Она их выдержала довольно удовлетворительно.
162


Финансовая политика революции
В предыдущие годы в феврале и марте всегда происходило падение золотой стоимости всей денежной массы, т. е. количество денег в обращении, исчисляемое в золоте, сокращалось таким образом, что они в этом месяце обесценивались наиболее быстро. Бывало даже так, что если вначале золотая стоимость всей денежной массы в обращении составляла 100 млн, то к марту она снижалась до 80—75 млн руб. Что мы видим в этом году? В этом году наблюдалось действительно сокращение количества денег в обращении. В феврале и марте был период, когда деньги прилили в Банк, и количество денег в обращении с 750 млн сократилось, примерно, до 720 млн руб. Но ни покупательская сила, ни золотая стоимость наших денег — не поколебались.
Итак, в течение этих месяцев мы были свидетелями чрезвычайно интересного испытания твердости нашей валюты. Когда в эти месяцы сравнительного сокращения товарооборота в обращении оказалось некоторое излишнее количество денег, то оно было изъято из обращения без того, чтобы твердость валюты была поколеблена. И, следовательно, мы научились так работать банковски, наша кредитная система настолько стала эластичной, что она имеет возможность на пути банковского регулирования денежного обращения приноравливать денежную массу к потребностям товарного оборота без того, чтобы она при этом обесценивалась.
Наконец, и третий момент, который имеет большое значение, состоит в следующем. Мы переживаем быстрый рост хлебных цен. Обозначает ли это обесценение наших денег? Повышение хлебных цен привело даже к некоторому повышению общего индекса. Но обозначает ли всякое повышение индекса колебание валюты? Ни в какой степени. Надо быть сторонником совершенно нелепой теории товарного рубля, чтобы в это поверить. Движение хлебных цен, и это чрезвычайно важно, осталось движением локализованным. Повышение хлебных цен не распространилось на другие товары, и, наоборот, мы имеем такую мощную группу товаров, как промышленные товары, которые, когда повышаются хлебные цены, в то же время продолжают снижаться в ценах. В этих случаях мы можем говорить о вздорожании хлеба, вызванного специфическими условиями этого года плюс сезонные условия весны, но не имеем никаких оснований полагать, что это вздорожание хлеба обозначает какое-либо колебание нашей 6*
163


Г.Я. Сокольников
валюты. Иное дело было до введения твердых денег. Иное было, скажем, весной 1922 г., когда хлеб являлся непосредственным валютным измерителем, каким не мог являться тогда скачущий советский дензнак. Когда росли хлебные цены, то вместе с ними росли все цены. Вздорожание хлеба автоматически обозначало вздорожание остальных товаров. Мы имели общую волну повышения всех цен, поскольку цены всех товаров равнялись по хлебу.
Все эти обстоятельства объясняют, почему, несмотря на повышение хлебных цен, мы подходим в настоящее время к некоторому изменению той кредитной политики, которая велась до сих пор. Кредитная политика Государственного банка была политикой кредитной рестрикции. Термин этот изобретен не то в Германии, не то Франции за последние полтора года. Но надо сказать, что нам принадлежит, так сказать, честь применения впервые этого метода, так как у нас в Советском Союзе впервые такая связь между кредитной политикой и валютной политикой была установлена. В условиях падающей валюты или, вернее, в условиях борьбы за стабилизацию валюты, был введен принцип, по которому кредиты в Государственном банке определялись в своем общем контингенте, в определенной связи с состоянием денежного рынка. Затем этот заранее намеченный твердый контингент поступал в своего рода распределение (если хотите, тут была своего рода кредитразверстка). Таким образом, здоровый вексель не мог быть учтен в Госбанке, поскольку учет его выходил за пределы намеченного твердого кредитного контингента, определившегося в связи с эмиссионными возможностями под углом зрения сохранения твердости валюты.
В настоящее время мы имеем возможность начать значительное смягчение этой политики. В самом деле. Эта политика была совершенно правильной, поскольку мы имели валюту колеблющуюся, или валюту, относительно которой стоял знак вопроса, валюту, за твердость которой нужно было бороться. Но, поскольку мы теперь можем говорить о том, что эта валюта выдержала экзамен, она должна быть в самом деле, насколько это важно, полностью поставлена на службу поднятия народного хозяйства. Валюта была создана как твердая не в качестве самоцели, а именно для того, чтобы она, как здоровый элемент, вошла в наше хозяйство и обеспечила всеобщий его подъем. И в настоящее время этот поворот в кредитной поли164


Финансовая политика революции
тике нужно начать проводить. Конечно, здесь встает немедленно и в особенности в наших условиях — новая опасность. Если сказать, что кредитную политику можно начать пересматривать, тогда сейчас же может быть запрос: «Мы имеем твердую валюту, дайте нам, пожалуйста, два миллиарда». Такой скачок был бы, однако, недопустим. Таким образом, еще одна трудность будет заключаться в том, чтобы, совершая поворот в кредитной политике, открывая большие возможности, учитывая более и более широко действительно здоровые обязательства, не связывая этого учета с предельными жесткими контингентами, в то же время не получить кредитной инфляции, не получить чрезмерного выпуска банкнот, который вынудил бы давать машине задний ход, а вы знаете, что это самая болезненная операция, и в особенности в наших условиях. Давать кредитной машине задний ход, извлекать из обращения излишние деньги, которые туда попали, сокращать ранее намеченные кредиты — означало бы крах целого ряда планов, означало бы необходимость расчета рабочих и служащих, необходимость сокращения фабрик, закрытия заводов и т. д., и все это по политическим условиям является трудным или даже невозможным. В немецких условиях некоторая кредитная инфляция повела к тому, что кредитной машине был дан задний ход, что сильно отразилось в области кризиса, расчета служащих и рабочих. Там это было возможно, поскольку в Германии диктатура капитала очень мало считается с жизненными потребностями рабочего класса. У нас такая политика была бы невозможна, и, таким образом, у нас кредитная инфляция и всякий кризис этого рода требовали бы более сложных методов лечения и в конце концов привели бы не к поднятию, а к замедлению темпа подъема нашего хозяйства.
Теперь о вопросах государственного бюджета. Поддержка кооперации последние годы всегда имела свое место в бюджете. И в ближайшие годы та финансовая поддержка государством кооперации, о которой писал тов. Ленин, будет продолжаться, и, если это будет оправдываться положениями дел в кооперативах — она будет расти.
Конечно, обязательным условием является действительное внутреннее оздоровление кооперации, большее проникновение ее подлинными кооперативными началами, большее привлечение собственных средств, изживание и уничтожение тех гнилостных элементов, которых, к сожалению, еще слишком много в кооперации. Еще слишком много нездоровых 165


Г.Я. Сокольников
предприятий и планов, еще недостаточно осторожны методы ведения кооперативного хозяйства. На все это нужно прямо указать, ив особенности в отношении осторожного ведения кооперативного хозяйства. Д ля тех кооперативных работников, которые пришли из других отраслей, работников, которых для поддержки кооперации направила партия, для них эти слова — осторожное ведение кооперативного предприятия, — быть может, покажутся странными. Как раз основной чертой революционера должен быть размах, смелость, готовность идти на риск. Это все верно. Но когда для председателя или члена правления кооператива дело идет не о риске собственной головой или собственным кошельком, а о риске чужими средствами, тут он должен переделать свои революционные свойства в том смысле, чтобы показать максимум осторожности, и чтобы понимать, что если он на баррикадах или в Гражданской войне рисковал своей головой, то ценность этого героического акта была не в том, что он проявлял такую готовность расстаться с одной частью своего туловища, но в том, что он целиком ставил себя на службу делу социализма. В правлении кооператива он также должен уметь поставить себя на службу социализму такими особыми методами работы, каких требует это особое дело. Только в этом случае он себя покажет как действительный революционер, если он сумеет здесь проявить максимальную осторожность, деловитость, если он сумеет действительно завоевать доверие пайщика-крестьянина или пайщика-рабочего, если он покажет, что каждая доверенная ему копейка доверена в надежные руки и не пропадет зря. Только в этом случае ему можно будет доверять и средства, ассигнованные из государственного бюджета.
Кооперация должна оздоровиться, кооперация должна стать той совокупностью здоровых предприятий, какой она сможет действительно стать. Ибо какие же условия мешают ей быть совокупностью здоровых предприятий? Она имеет целый ряд государственных льгот, она имеет государственную поддержку, она имеет кредитные возможности, она действует в условиях поднимающегося народного хозяйства, и, таким образом, нет объективных оправданий к тому, чтобы кооперация не представляла собой совокупности здоровых предприятий. Может быть только одно оправдание — новизна дела, неопытность, увлечения, неправильности организационного построения. Все это нужно изживать в кратчайший срок. Те 166


Финансовая политика революции
возможности, которые стоят перед государством для поддержки кооперации, конечно, будут возрастать в ближайшие годы так же, как возрастают госбюджеты. Госбюджет 1922/23 года составлял 1.300.000.000 руб., бюджет 1923/24 года представлял 1.900.000.000 руб., бюджет 1924/25 г. составит, по всей вероятности, около 2,5 млрд руб., несмотря на то, что исключен доход в 200.000.000 руб. от эмиссии. Несомненно, что бюджет 1925/26 года даже при целом ряде серьезнейших налоговых облегчений и при серьезном снижении сельскохозяйственного налога — значительно возрастет по сравнению с нынешним годом. Но если эти цифры государственного бюджета и показывают относительно быстрый рост, то абсолютные цифры его по сравнению с довоенными бюджетами еще недостаточны. Тем не менее, бюджетная поддержка кооперации является возможной в большей мере, чем это было до сих пор, если сама кооперация в свою очередь сумеет стать более здоровой и более крепкой.
В особенности важно было бы добиться полного перелома в настроении масс по отношению к кооперации. В значительной степени этот перелом уже наметился, в целом ряде случаев он уже произошел, но не, в достаточной мере. Кооперация должна завоевать доверие масс, она должна стать действительно их собственным делом, она должна получить огромный приток энергии за счет того интереса, который сами массы вложат в развитие кооперативного дела. Это одна из основных задач, которые стоят сейчас перед кооперацией. Если это доверие, в особенности доверие крестьянских масс, будет завоевано, то кооперация сможет начать двигаться вперед гораздо более быстрыми шагами.
20 марта 1925 г.
Подготовка к реализации урожая
Текущий год прошел под знаком неурожая. Размеры этого неурожая, правда, не были настолько значительны, чтобы остановить хозяйственное развитие или расшатать хозяйственную систему Союза. Однако неурожай создал значительные трудности, которые удалось преодолеть не без большого напряжения сил. Сокращение экспорта вследствие полного


Г.Я. Сокольников
выпадения хлебного экспорта привело к необходимости затратить некоторую часть золотых запасов для расширения ввоза; ограниченность предложения хлеба на внутреннем рынке привела к колебаниям хлебных цен и к вздорожанию хлеба к весне. В целом ряде районов крестьянское хозяйство потерпело жестокий урон, и Советское государство должно было затратить около 100 миллионов рублей для борьбы с последствиями неурожая. Текущий год явился, таким образом, трудным годом, годом испытания.
С приближением нового урожая открывается новый хозяйственный год, который, по-видимому, будет годом более легким. Все показатели к нынешнему дню дают основание рассчитывать, что сбор хлебов в этом году будет значительно благоприятнее, чем в прошлом. Посевная площадь возросла по сравнению с прошлым годом, и уже одно это обстоятельство обеспечивает увеличение зерновой продукции. По осторожным подсчетам, увеличение против прошлого года может составить около 300 млн пудов, и если эти подсчеты оправдаются (не говоря уже о том случае, если они будут превзойдены), то не только внутренний рынок будет обеспечен хлебом, но и явится возможность возобновить хлебный экспорт. Более полное обеспечение внутреннего рынка хлебом значительно облегчит в 1925/26 году дальнейшее развертывание промышленности, в особенности тяжелой промышленности, ибо увеличение средств производства требует в качестве предпосылки увеличения средств потребления. Возможность возобновления хлебного вывоза будет иметь результатом укрепление международного положения Советского Союза, расширит возможности заграничного кредита и позволит увеличить ввоз в страну товаров, в которых нуждается хозяйство для более быстрого развития.
Основной хозяйственной задачей ближайших месяцев должна быть подготовка к реализации нового урожая. Сотни миллионов пудов зерна будут предложены крестьянством на рынке. Необходимо, чтобы в лице государственных и кооперативных организаций крестьянство встретило вполне подготовленного покупателя. Чем благоприятнее будет урожай, тем ответственнее задача заготовительных и кооперативных организаций. В самом деле, если они не будут быстро и успешно справляться с закупкой хлеба, цены на него будут падать ниже нормального уровня к великому 168


Финансовая политика революции
убытку для крестьянского хозяйства, к великой радости частного капитала. Правда, значительное снижение суммы сельскохозяйственного налога и установление более поздних сроков взноса сельскохозяйственного налога изменяет в текущем году положение в сторону благоприятную для крестьянина, по сравнению с прошлыми годами, когда необходимость уплатить в ранний срок большой налоговый взнос имела подчас последствием понижение хлебных цен. Однако если заготовительные аппараты не будут подготовлены своевременно, то ненормальное падение хлебных цен может иметь место, а, с другой стороны, хлебные заготовки не будут проходить достаточно быстро и дружно, что очень важно, как для обеспечения бесперебойного снабжения хлебом потребляющих центров, так и для возможно более раннего начала хлебного экспорта.
Если в прошлые годы труднейшей стороной в деле реализации урожая была задача обеспечить необходимые для закупки хлеба денежные средства, то в нынешнюю кампанию трудности в этой области будут отсутствовать или будут минимальные. Денежная система Союза достаточно тверда и достаточно гибка, чтобы без большого труда справиться с финансированием хлебозаготовок, и затруднений в деле организации банковского кредита для хлебозаготовок ожидать не приходится. Наиболее трудной задачей в нынешнем году явится обеспечить к моменту продажи крестьянством хлеба достаточное предложение промышленных товаров, которых будет искать крестьянин. Несмотря на рост промышленной продукции, предложение товаров недостаточно по сравнению со спросом на них. Это несоответствие может стать еще более резким в период реализации нового урожая, и это вполне понятно, ибо нынешние размеры продукции промышленности имеют своей продовольственной и сырьевой базой прошлогодний пониженный урожай. Реализация нового урожая и восстановление хлебного экспорта дадут возможность значительного расширения промышленности. Однако эти дополнительные товары смогут появиться на рынке только через несколько месяцев после реализации урожая, а между тем они будут нужны крестьянину немедленно. Например, проданная крестьянином пшеница пойдет за границу; на деньги, вырученные от ее продажи, будет закуплен хлопок; хлопок будет ввезен в СССР и после переработки на фабриках в качестве мануфактуры 169


Г.Я. Сокольников
поступит на рынок; здесь между продажей пшеницы и покупкой мануфактуры — для крестьянина разрыв в несколько месяцев. Если бы капиталистическая заграница не пыталась срывать хозяйственного подъема Советского Союза финансовым бойкотом, то организация кредита под будущий урожай позволила бы приступить к ввозу необходимого сырья, оборудования и т. д. заблаговременно, с тем чтобы крестьянский хлеб и промышленные товары встретились осенью на рынке. Советскому хозяйству не приходится рассчитывать на то, что подобный кредит может быть им в полной мере получен. Тем большую важность получает задача возможно более полной подготовки промышленности к осени за счет внутренних ресурсов, тем более важной становится задача наиболее целесообразного распределения на рынке тех товарных масс, которыми будет располагать советское хозяйство. Необходимые для крестьянства товары должны быть действительно сосредоточены к осени в различных районах, в соответствии с планом хлебозаготовок. Они должны быть вполне своевременно доставлены в эти районы. Вагоны с мануфактурой не должны блуждать в самый горячий момент, как это бывало в прежние годы. Гвозди не должны лежать на складах в тот самый момент, когда их требуют в деревне. Эта задача своевременного и соответствующего требованиям рынка завоза товаров, в свою очередь, упирается в задачу подготовки транспорта, и прежде всего железных дорог, к осенней кампании. Чем благоприятнее будет урожай, тем более напряженно должен будет работать вагонный парк. Необходимо повести ремонт товарных вагонов таким темпом, чтобы осенью не было «вагонного кризиса»! Необходимо проверить состояние элеваторов, готовить складские помещения, подготовлять порты, морской транспорт и т. д. По всем этим линиям, как бы ни определился окончательно размер урожая, уже теперь должна пойти энергичная и согласованная подготовка.
Удачная реализация урожая будет иметь решающее значение для всего хозяйственного развития в течение ближайшего года. Удачная реализация урожая на деле закрепит союз рабочего класса с крестьянством, завоюет доверие крестьянства к государственной организации хозяйства, к социалистическому руководству пролетариата.
5 июня 1925 г.
170


Финансовая политика революции
Задачи дня
В центре общего внимания стоит сейчас вопрос о хлебозаготовках и экспорте. Господствовавшие еще недавно очень оптимистические настроения в этой области сменяются весьма пессимистическими. Вызвано это рядом неблагоприятных симптомов, обнаружившихся за последнее время на хлебном рынке. В ходе заготовок наблюдается ряд заминок. Август, правда, дал довольно значительное количество заготовок. Однако объясняется это специальными методами воздействия на рынок путем высоких цен. Сентябрь уже дает снижение заготовок. В октябре это снижение может стать еще значительнее. Хотя пока еще нет оснований думать, что программа экспорта в течение года не оправдается, однако эту перспективу нельзя считать вполне исключенной. Определяющая роль принадлежит в этом отношении ценам. Если уровень цен хлебных не снизится значительно, вывозить мы не сможем, хотя бы хлеба в стране было вполне достаточно.
Для того чтобы экспорт хлеба снова стал возможен, совершенно необходимо добиться понижения хлебных цен до уровня, соответствующего мировым ценам. Что экспорт хлеба составляет для всей страны вопрос огромнейшей важности, что с экспортом хлеба самым тесным образом связана возможность поступательного движения в области всего народного хозяйства, в этом не может быть сомнения. На какой уровень цен ориентируется сейчас крестьянство? Оно ориентируется на максимальные цены. При этом связь этого уровня с мировым уровнем цен для него вряд ли особенно ясна. В нашей агитационной работе мы должны особенно подчеркивать, что наши внутренние цены на хлеб должны делать возможным хлебный экспорт. Следовательно, они должны равняться мировым ценам за вычетом необходимых расходов по перевозке, страховке и т. д. Это и является тем предельным уровнем хлебных цен, которые мыслимы у нас внутри страны. Этот экономически оправданный уровень цен, а не уровень вздутых цен, полностью соответствует коренным интересам крестьянства. За этот уровень хлебных цен, позволяющий экспортировать хлеб, необходимо повести систематическую борьбу.
171


Г.Я. Сокольников
В числе факторов, которые определяют нынешнюю конъюнктуру на хлебном рынке, необходимо отметить роль единого сельскохозяйственного налога. Продналог был методом принудительного воздействия на крестьянское хозяйство. Этот метод оказывал очень существенное влияние в тот период, когда при абсолютной слабости промышленности нельзя было добиться результатов — получения хлеба от крестьянства через рыночный механизм, т. е. путем чисто экономического регулирования. В этот период налог являлся методом принудительного получения в деревне определенного количества необходимых продовольственных ресурсов.
В этом году положение существенно иное: налог с крестьян значительно снижен, сроки его поступления перенесены на другие месяцы. С другой стороны, наряду с понижением налога с деревни очень сильно возросла общая масса продукции сельского хозяйства. В результате всех этих изменений экономика деревни «свободно» противопоставлена экономике города, и происходит как бы мирная встреча двух систем, причем откладываются в сторону ранее применявшиеся методы внеэкономического принуждения.
«Город», т. е. организованное крупное государственное хозяйство, все более выступает с методами чисто экономического воздействия, и постепенно складываются, так сказать, пацифистские отношения между экономикой города и деревни. Правда, первые результаты применения этой системы не слишком благоприятны для города. Однако, несомненно, это только на первых порах. Последующие месяцы принесут большой успех в этом отношении.
Неблагоприятные результаты получились именно потому, что, тогда как налоговой метод воздействия на деревенское хозяйство в этом году отложен в сторону, план хлебозаготовок построен был таким образом, как будто этот план в самом деле имеет за собой совершенно твердые методы автоматического воздействия на крестьянское хозяйство.
Это внутреннее несоответствие не замедлило обнаружиться. Август показал, что хотя твердый план и налицо, но этого вовсе недостаточно, чтобы и хлеб был налицо. Между тем кредитование хлебозаготовок было ошибочно подчинено «плану», тогда как оно должно было контролировать правильность плана. Деньги были в совершенно неподходящий момент в 172


Финансовая политика революции
огромном размере брошены на рынок заготовок при отсутствии предложения, и результатом явилась дезорганизация цен. В этом отношении августовский урок должен быть учтен.
Однако ход заготовок в августе — сентябре еще не доказывает, что хлебный экспорт будет невозможен или что он будет возможен в абсолютно минимальных размерах. Больше похоже на то, что плану форсированных заготовок в течение ряда осенних месяцев крестьянство стихийно как бы противопоставляет другой «план», предусматривающий постепенное, в течение целого года, более замедленное поступление хлеба на рынок.
На этом пути также может быть решена проблема несоответствия между товарной продукцией города и предложением хлеба деревней. Промышленность будет разворачивать свою продукцию из месяца в месяц. В соответствии с этим будет увеличиваться количество товаров. В частности, когда появится хлопок нового урожая, текстильная промышленность сможет выбросить на рынок большое количество товаров. В этом году у нас будет переработано не менее 16 млн пудов хлопка внутри страны и, кроме того, будет ввезено значительное количество мануфактуры и пряжи.
Практические выводы для ближайшего времени должны бы быть таковы: 1) пересмотр годового перспективного заготовительного и экспортного планов пока не вызывается необходимостью; 2) необходимо пересмотреть календарную программу экспорта, беря курс на замедленный и более равномерный хлебный экспорт; 3) необходим ряд мероприятий по понижению цен на хлеб и на другие виды сельскохозяйственного сырья до такого урожая, при котором экспорт был бы возможен; 4) в области импортной политики нужна такая организация импорта, которая позволила бы максимально использовать краткосрочный кредит, для того чтобы замедление в поступлении крестьянского хлеба на внутренний рынок наименее болезненно отозвалось на календарной программе импорта текущего года.
Имея в виду поступившие предложения о предоставлении краткосрочного кредита за границей, можно твердо считать, что удастся справиться с задачей выполнения импортного плана без большого перемещения его по срокам.
30 сентября 1925 г.
173


Г.Я. Сокольников
Проблемы планирования
1. О контрольных цифрах Госплана СССР
(Речь в Коллегии Наркомфина СССР)
Госплану не удалась первая попытка дать контрольные цифры народного хозяйства СССР на 1925/26 г. в точном смысле этого слова. Цифры Госплана имеют лишь вспомогательное перспективное значение и, конечно, не могут быть приняты как твердая практическая директива хозяйственниками или экономистами при их работе в 1925/26 г. Конечно, и такие перспективные цифры являются полезными и, несомненно, имеют свое значение.
Касаясь отдельных вопросов, необходимо отметить неправильность метода определения размера бюджета в зависимости от величины продукции или от ее товарной части. Можно конечно, устанавливать определенную связь бюджета с величиной продукции, но прямо постулировать соответственные величины бюджета совершенно неправильно. Ведь бюджет опирается на доходы, т. е. главным образом на налоги, а последние берутся из чистого дохода, который сокращается гораздо более резко, чем валовой доход при понижении валовой продукции. Если с крестьянина при чистом доходе в 20 руб. берется 2 руб. налога, то при чистом доходе в 5 руб. не может быть взято ничего. Далее, Госплан совершенно не учел в своих построениях размеров бюджета местных бюджетов, между тем построение местного бюджета теперь совсем иное, чем в довоенное время. Целый ряд расходов, которые были в госбюджете в довоенное время, теперь перешел в местный бюджет. Если к 3,6 млрд руб. госбюджета прибавить 1.200 млн местного бюджета (предварительный свод на 1925/26 г.), то картина получится совершенно иная.
Совершенно неправильно далее поставлен Госпланом вопрос о денежной массе. Денежная масса рассматривается им так, как будто все деньги являются только средством обращения. Такую точку зрения можно объяснить лишь остатками идеологии инфляционного периода. Денежную массу нужно всегда делить на две части: деньги в обращении и деньги в накоплении. Из 2,5 млрд руб., которые составляли денежную массу к моменту 174


Финансовая политика революции
войны, очень значительная часть была в накоплении. Сейчас в накоплении находится в стране не меньше 250 млн в золоте и в инвалюте. Между тем Госплан это совершено упускает. Затем, поскольку произошла национализация земли, выпала из оборота земля. Далее значительно сократился оборот с ценными бумагами. Изменилась и сама организация хозяйства. Вследствие этого величина той части денег, которая раньше была в текучих кассовых остатках, сократилась. И действительно раз уничтожено громадное количество мелких предприятий и произошло хозяйственное объединение ряда предприятий в более крупные единицы, сократилась их потребность в деньгах. Совершенно естественно в организованном хозяйстве количество реальных ценностей, которое находится в обороте для обслуживания обращения, должно быть меньше, чем в хозяйстве неорганизованном. Конкретно я полагаю, что к 1 октября 1926 г. в условиях благоприятного урожая общая сумма денежного обращения должна составить 1.600—1.650 млн руб., и цифру 1.950 млрд руб., которую приводит Госплан, нужно считать чрезвычайно преувеличенной.
Не следует, однако, делать другую ошибку, а именно утверждать, что денежная масса вообще не может в дальнейшем расти. Она будет расти, вероятно, быстрее роста товарной массы.
Что касается госплановских расчетов, индексов по месяцам на будущий год, то такие расчеты теперь крайне гадательны. Здесь нужен глубочайший экономический анализ того, в какой степени наше хозяйственное развитие будет двигаться вперед и в какой степени элементы кризисов будут парализованы. Ошибочен взгляд, что нашему хозяйству, как хозяйству плановому, кризисы несвойственны. Мы стоим только в самом начале организации планового хозяйства и от кризисов не застрахованы. Уже сейчас мы стоим перед задачей изжития товарного голода и перед целым рядом затруднений, вытекающих из того, что в области сельского хозяйства совершенно стихийно происходит целый ряд таких процессов, которые подрывают наши планы развертывания промышленности, внешней торговли и т. п. Основная задача сводится к тому, чтобы, анализируя хозяйственные затруднения, намечать путь, на котором будет происходить их изживание.
Снижение оптовых цен хотя и не гарантирует снижения розничных, но оно является ключом к тому, чтобы вообще создать перелом цен в на175


Г.Я. Сокольников
правлении их понижения. Только благодаря тому, что политика высоких цен была переломлена в 1923 году, начался и общий процесс рационализации промышленности. Тем не менее, сейчас в области оптовых промышленных цен нет основания форсировать их снижение.
Что касается практических предложений Госплана, то многие из них представляются бесспорными. Совершенно неправильно, однако, положение Госплана, что денежное обращение должно быть подчинено задачам развития кредита. Наоборот, кредит должен быть подчинен задаче сохранения твердой валюты, т. е. политике денежного обращения. Формула Госплана есть формула политики инфляции. Такая политика встретила бы беспощадный отпор.
По вопросу о подъеме в хозяйстве мы должны отметить, какой же основной путь развития перед нами открывается. Необходимо подчеркнуть, что развитие нашей промышленности наиболее быстрым темпом может быть обеспечено только через поднятие нашего сельского хозяйства. Если бы мы могли рассчитывать на иностранный заем, то задача освежения нашего промышленного оборудования и его усиления была бы решена на этом пути. Но поскольку этот путь отпадает и поскольку мы не можем мыслить ускорения нашего промышленного развития без форсированного ввоза машин, оборудования и т. д., постольку мы должны твердо стать на другой возможный путь, который есть путь быстрого развития сельскохозяйственного экспорта. Сейчас экспорт этот развивается очень медленно. Причина этого заключается в средневековом состоянии нашего сельского хозяйства. Только путем развития последнего мы можем двигаться к более быстрому промышленному подъему. В частности, урожай этого года необходимо использовать, чтобы не допустить повторения в ближайшие годы таких фактов, которые грозили бы нам недородом. С другой стороны, подъем сельского хозяйства позволит сокращать ввоз сельскохозяйственного сырья (хлопок, шерсть) и увеличивать ввоз машин и т. п.
Нужно уделить должное место импорту сельскохозяйственного инвентаря, ввозу искусственных удобрений, развитию скотоводства и т. д.
В государственном бюджете точно так же нужно наиболее полно отразить мероприятия, которые обеспечивали бы повышение производительности труда в сельском хозяйстве. Если эта задача будет выполнена, 176


Финансовая политика революции
то на будущий год налицо будут достаточные сырьевая и продовольственная базы для развития нашей промышленности, а с другой стороны—будут иметься экспортные излишки, которые позволят ввозить из-за границы необходимый инвентарь, оборудование и т. д.
Как ни элементарны эти истины, но их необходимо повторять, потому что они забываются, когда подходят к тому или другому частному вопросу. Первая задача действительно планового порядка, которая стоит сейчас перед правительством, эта задача превратить СССР в страну, хозяйственной устойчивости, которой не грозили бы неурожаи. Пока хозяйство страны не обеспечено в этом отношении, до тех пор хозяйственные планы не могут иметь устойчивости. Первая задача поэтому — навсегда отвести от страны возможность голода. Если мы разрешим эту задачу, то мы разрешим ряд проблем, и без привлечения иностранных займов, через форсированное развитие нашего экспорта будем двигаться вперед. Эти вопросы в перспективных цифрах и директивах Госплана не нашли никакого или нашли слишком слабое отражение.
10 сентября 1925 г.
2. Пути нашего хозяйственного развития
В день восьмой годовщины Октябрьского переворота своевременно остановиться на хозяйственно-финансовых перспективах, открытых перед нашей страной переходом власти в руки пролетариата.
В 1925/26 году развитие народного хозяйства Советского Союза подводит его к хозяйственному уровню довоенной царской России. Но царская Россия в хозяйственном и культурном отношении была, как известно, одной из самых отсталых стран Европы. Ее сельское хозяйство носило средневековый характер, ее урожаи не давали и трети того, что они могли давать. Столь же низка была производительность труда и в промышленности в силу крайней отсталости ее оборудования и низкого культурного уровня рабочей массы. Общее состояние народного хозяйства царской России характеризуется там фактом, что стоимость всего национального имущества оценивалось в России в пять раз ниже, чем в С.-А. Соединенных Штатах.
177


Г.Я. Сокольников
Отсюда видно, как низка та начальная точка, с которой мы начинаем наш подъем, и как велики те задачи, которые стоят перед Советским Союзом в момент, когда его хозяйственные достижения начинают приближаться к довоенному уровню.
Вместе с тем перспективы нашего развития поистине безграничны. Они опираются на неисчислимые естественные богатства, сосредоточенные на территории стран Союза в таком разнообразии и в таком счастливом сочетании, которые открывают возможность разностороннего быстрого развития, а также на громадные ресурсы живой человеческой силы 130-миллионного населения Союза.
Для того чтобы мобилизовать эти ресурсы живой силы и направить их на использование естественных богатств нашей страны, нам нужны две вещи — организация и некоторый резерв средств для авансирования производственных процессов. Мы уже стоим на пути разрешения первой из этих проблем — проблемы организации, нащупали основные методы организации промышленного, торгового и т. д. хозяйства, созданного на началах общественной, а не частной собственности. Мы нащупали также правильные методы обеспечения сожительства мелкого частного хозяйства с крупным — государственным, постепенного вовлечения мелкого частного хозяйства в русло крупного общественного хозяйства. Более остро стоит проблема изыскания средств, которые должны быть авансированы для того, чтобы естественные богатства Союза могли вступить в производственный оборот.
Политический и культурный подъем, который переживают трудовые массы нашей страны с октября 1917 года, является залогом того, что наш хозяйственный подъем сможет на протяжении ближайших десятилетий осуществляться действительно энергичным, «американским» темпом.
Откуда же, однако, могут быть получены средства, которые необходимы для осуществления этой программы?
Для ответа на этот вопрос необходимо вкратце остановиться на наших хозяйственных достижениях последних лет. Наилучшим их отражением является картина развития нашего бюджета. В 1922/23 году он составил 1.300 млн руб., в 1923/24 году — 1.900 млн руб., в 1924/25 г. — 2.600 млн руб. и в 1925/26 г. — по проекту, внесенному в СНК, составит 178


Финансовая политика революции
3.800 млн руб. Если к последней цифре прибавить свод местных бюджетов, то общий итог в 1925/26 г. составит 5 млрд руб. Развитие денежного хозяйства, на основе которого складывался наш бюджет, характеризуется еще более интенсивным ростом. Весной 1922 г. вся стоимость наших бумажных денег в золоте свелась в 40 млн руб. перед концом денежной реформы она составляла 300 млн руб., а теперь составляет уже 1200 млн руб. На основе укрепившегося денежного обращения развилась и работа кредитных учреждений, сводный баланс которых летом 1925 г. составлял около 4,5 млрд руб. Рост бюджета и развития кредитной системы позволяет рассчитывать, что в 1925 /26 году удастся выделить на капитальные затраты по нашему народному хозяйству около 2 млрд руб., из коих примерно Уз будет выделена госорганами и кооперацией и 2/3 пойдут через систему бюджета и государственного кредита.
Средства для дальнейшего подъема, который должен постепенно поставить (конечно, не в пару лет) наше хозяйство на один уровень с наиболее могущественными хозяйствами Запада, мы также должны искать в первую очередь в самом нашем хозяйстве.
Совершенно неизбежно, что в интересах ускорения технического переоборудования нашей промышленности, транспорта и сельского хозяйства мы должны ввозить машины и инвентарь из-за границы. Нужно уяснить себе, что этот ввоз может бьггь оплачен двумя путями, а именно—или за счет займов, или за счет реализации избытков нашей продукции на внешних рынках. Оба эти пути на практике не исключают один другого, наоборот, они должны один другого обусловливать и подкреплять. Однако для правильного маневрирования необходимо отдать себе полный отчет в сравнительной выгодности этих путей.
История развития царской России не дает оснований заключить о большой выгодности метода заграничных займов как основного метода поднятия производительных сил страны. С 1894 по 1913 г. царским правительством было заключено за границей займов всех видов на 4.100 млн руб., уплачено же было за тот же срок процентов и погашения 4.610 млн руб. (эти предварительные цифры, естественно, еще нуждаются в проверке). Правда, в известные периоды в Россию притекало больше средств, чем она платила за границу, что и обусловливало некоторый несомненный 179


Г.Я. Сокольников
положительный эффект заемной политики, но все же он не устраняет того факта, что итоговый баланс этих платежей никоим образом не указывает на значительное сальдо в пользу России. За эти же 20 лет экспорт России превысил импорт на 4.650 млн руб. Таким образом, через посредство займов заграничный капитал финансово подчинял себе царскую Россию, оказывая ей временную поддержку, но высасывая за это ее соки; реальные же ценности она ввозила из-за границы за счет реализации ценностей своего хозяйства на внешнем рынке.
Это заставляет и нас склоняться к более сдержанной оценке значения внешних займов. Они должны быть использованы в той мере, в какой это окажется возможным и необходимым, но основную ставку в нашей политике финансирования хозяйственного подъема мы должны ставить на развитие экспорта.
Обстоятельства облегчают нам эту задачу. Значительный подъем сельского хозяйства не требует предварительного коренного технического переоборудования. Переход к многополью, интенсификация обработки земли сами по себе, без революции сельскохозяйственной техники, могут удвоить наши урожаи. А это мы можем осуществить и своими средствами. Уже и теперь сельское хозяйство поднимается скорее, чем наша промышленность. Эта диспропорция развития, способная в известные моменты вносить осложнения в ход нашей хозяйственной жизни, в основе своей нам выгодна, так как она дает ключ к разрешению проблемы изыскания средств на техническое переоборудование нашей промышленности и того же сельского хозяйства. То обстоятельство, что у нас уничтожен помещичий класс, что у нас из стоимости зерна выпадает абсолютная рента, ставит наше сельское хозяйство в отношении экспорта в исключительно благоприятные условия. Оно даст возможность побеждать наших конкурентов на мировом хлебном рынке и обеспечит приток в Союз средств, за счет которых могут быть разрешены задачи технического переоборудования нашего хозяйства. Итак, ключом к ускорению подъема нашего хозяйства является возможно более быстрый подъем сельского хозяйства за счет его интенсификации, за счет поднятия в нем производительности труда.
Ликвидация остатков царской политики застоя и оцепенения в деревне, рост потребностей широких крестьянских масс, впервые приобщаю180


Финансовая политика революции
щихся к культурной жизни, служит залогом нарастания в самих массах крестьянства стремления улучшить свое хозяйство, поднять его производительность. Это одно из основных условий обеспечения подъема сельского хозяйства, а через него и возможности развития всего народного хозяйства СССР в новом, все более растущем масштабе.
7 ноября 1925 г.
3. Пятилетний план народного хозяйства
(Речь на I съезде плановых работников)
То, что здесь было доложено тов. Струмилиным, не является еще пятилетним перспективным планом в точном смысле этого слова. Если бы в самом деле принять это за перспективный план и на основе этого плана построить конкретные хозяйственные планы отдельных отраслей, то я думаю, что получились бы, может быть, гораздо большие неудобства, чем те, которые вытекали из попытки построить в свое время конкретные хозяйственные планы, исходя из первых контрольных цифр Госплана. Таким образом, то, что здесь было доложено тов. Струмилиным, является рабочей гипотезой, которая не предопределяет отдельных хозяйственных планов, а может и должна служить подспорьем при дальнейшей разработке конкретных перспективных хозяйственных планов, рассчитанных на ряд лет. Конечно, я ни в какой степени не думаю отрицать значения той работы, которая проделана тов. Струмилиным. Несомненно, что эта гипотеза имеет свою и очень большую ценность. Несомненно, что эта гипотеза ляжет в основу других улучшенных гипотез и войдет, как одно из звеньев, в нашу плановую работу. Вероятно, вряд ли сам тов. Струмилин будет отрицать, что это есть только первоначальный набросок гипотезы, который представляет собой попытку уяснить наши собственные представления по вопросу о задачах хозяйственной политики на ближайший ряд лет. Это гипотеза, которая должна помочь нам разобраться в целом ряде вопросов, возникающих в текущей хозяйственной практике и находящих свое отражение в различных конструкциях идеологического порядка. Несомненно, что после того как мы близко подошли к довоенному уровню, мы вступили 181


Г.Я. Сокольников
в более ответственную полосу, и теперь, когда нужно принимать целый ряд решений и выбирать направление, которое будет предопределять развитие на ряд лет, в особенности необходимо постараться внести наибольшую ясность в целый ряд вопросов, которые имеют капитальнейшее значение не только для судьбы нашего хозяйственного строительства, но и для судьбы всего Советского государства вообще. В этом смысле самая постановка этих вопросов не в общей форме, а в цифровых величинах, является плюсом для дела планирования и строительства. Но так как это — плановая гипотеза, то по отношению к ней нужно быть наиболее внимательным и наиболее тщательно ее проверять. Каковы те основные положения, из которых исходит эта гипотеза? Каковы результаты, к которым она приходит, — в это нужно вдуматься с величайшей тщательностью, потому что ошибки, которые мы будем делать теперь, будут исправляться все труднее и труднее. Одно дело — сделать ошибку в том, чтобы в той или другой мере нагрузить действующие предприятия; другое дело — сделать ошибку в выборе вложений по той или другой отрасли хозяйства, которые ангажируют нас на целый ряд лет. Я думаю, нельзя сказать, что в той гипотезе, которая предложена тов. Струмилиным, нашли уже свое практическое решение вопросы, которые нас справедливо волнуют: каков должен быть основной подход, что должна дать пятилетняя гипотеза? Только что передо мною говорил тов. Муралов о том, что нужно слушаться не велений сердца, а велений мозга, что мы должны все хладнокровно взвесить. Это верно. Но у одних сердце реагирует на одно, а у других мозг реагирует на другое, а у третьих мозг с сердцем находятся не совсем в полном согласии — поэтому получаются большие противоречия. Что должен сделать составитель пятилетней гипотезы? Величайшая трудность его положения заключается в том, что ему приходится совершенно оторваться от своего сердца. Он должен дать такую конструкцию, которая представляла бы собой действительное воплощение интересов всего целого, а не отдельных частей. Его задачей является дать такую гипотезу, которая обеспечила бы, во- первых, наиболее быстрый темп развития, во-вторых, наиболее плавный темп развития, в-третьих, наибольший возможный масштаб обобществления и, наконец, в-четвертых, наибольшую безболезненность для масс. Вот те постулаты, из которых нужно было бы исходить. Опять-таки, возвра182


Финансовая политика революции
щаясь к тем терминам которые употреблял тов. Муралов, я должен сказать следующее. Если бы у кого-нибудь билось НКЗемовское сердце в груди, и он стремился бы фаворизировать сельское хозяйство в ущерб интересам промышленности, то такая позиция была бы неприемлема для плановой работы. Точно так же и в отношении промышленности. Если стремиться фаворизировать промышленность, не учитывая интересов целого, то для составителя плановой гипотезы это тоже было бы неприемлемо. Составитель такой гипотезы должен заранее знать, что если в пределах ее он не соблюдет необходимой пропорциональности, если не даст необходимого сочетания элементов, то не получит в конце концов удовлетворения даже в той отрасли, которая особенно заставляет биться его сердце.
Переходя от этих общих предпосылок ближе к конкретным вопросам пятилетней гипотезы, я хотел бы подчеркнуть еще следующие обстоятельства. Прежде всего, что должна дать наша пятилетняя гипотеза? Ограничена ли она исключительно рамками хозяйственного строительства или задача планирования все-таки шире? Иногда мы видим, что в планировании мы даем чрезмерный крен в сторону вопросов чистого хозяйства, что совершенно неверно. Этот плановый экономизм не оправдывает себя в пределах года и не может оправдать себя в пределах пятилетия. Прежде всего, еще до того как построить правильные пропорции в государственном хозяйстве, в узком смысле этого слова, мы должны обеспечить правильную пропорцию между государственным хозяйством и целым рядом других отраслей. Когда я смотрю на цифры пятилетнего плана, то я вижу там, что, например, расходы на управление и оборону, вместе взятые, которые в 1926/27 году должны составить 1.120 млн рублей, к концу пятилетия, на пятый год, составят 1.300 млн. Таким образом, мы имеем возрастание всего на 180 млн рублей. Конечно, если мы так планируем расходы на оборону и проектируем такие минимальные средства, то нам очень просто потом сказать, что мы имеем достаточно средств для хозяйствования. Но разве допустимо так поставить вопрос? Совершенно ясно, что невероятно, чтобы в течение пяти лет военный бюджет нашего Союза вырос всего примерно на 150—160 млн рублей. Тут вместе взяты оборона и управление, но я предполагаю, что на управление расходы возрастут немного 183


Г.Я. Сокольников
или совсем не возрастут, поэтому я считаю, что мы здесь не обеспечиваем должной пропорции между политикой и экономикой. Я знаю, что здесь не включена военная промышленность, но это дела не меняет. Если вы считаете, что в течение этого пятилетия вы вынуждены планировать таким образом, чтобы не только не увеличивать иностранные кредиты, но, наоборот, рассчитывать на их полное погашение, то вы сами исходите из перспективы довольно значительного напряжения отношений между нами и всем окружающим миром. Нужно понять, что это пятилетие является пятилетием, когда мы перед лицом капиталистического мира не можем стоять только с развивающимися хозяйственными ресурсами, но что чем больше мы будем расти хозяйственно, тем большая для нас будет необходимость иметь необходимые средства защиты от империалистических нападений. От этого отвлечься, это просмотреть мне кажется совершенно неправильным. И не потому, что мы сами должны планировать какую-то наступательную политику, а, даже стоя на точке зрения чистой обороны, величайшего пацифизма, мы все-таки не можем не видеть того, что наш военный бюджет, скажем, нынешнего года, по сравнению с соответствующими цифрами довоенными, конечно, имеет такую величину, которая ни в какое сравнение с прочими величинами не идет, что мы уже имеем очень большое отставание, и что будет безусловной ошибкой (нас учит этому каждый день), если бы мы здесь, имея малейшие к тому возможности, не выправили положение, не создали необходимого равновесия между экономикой и политикой в этом пункте. Совершенно верно, что если бы мы просто ограничились только некоторым увеличением ассигнований на армию, то это ничего не решает. Совершенно понятно, что наша оборона в огромной степени заключается в нашей промышленности вообще и в нашей военной промышленности в частности. В этом никакого сомнения нет, но этим не исчерпывается организация обороны. Цифры нашего военного бюджета в переводе на довоенные рубли дают в общем примерно для нынешнего года около ИЗ довоенных расходов на армию и флот. Вот что мы имеем. При достижении довоенного уровня по целому ряду других отраслей мы здесь имеем примерно около % довоенного уровня. Я думаю, что отворачиваться от этой проблемы нам никаких оснований нет, наоборот, мы должны прямо сказать, что какой же смысл имело бы для нас разви184


Финансовая политика революции
вать огромную работу хозяйственного строительства, какой смысл имело бы для нас биться за осуществление социалистического хозяйства в целом ряде отраслей, если бы мы не имели возможности в достаточной степени сохранить это в руках именно Советского государства, в руках рабоче- крестьянских масс? Мы шли бы вперед, развивая свое хозяйство, но не имея возможности с достаточной степенью оградить тот общественный строй, с которым это хозяйство связано. Совершенно верно, что мы не можем только одними ассигнованиями на армию организовать свою оборону; верно, что имеет огромное значение настроение армии, настроение тыла, целый ряд элементов имеет решающее значение, но в числе этих элементов должна быть соответствующая доля расходов, обеспечивающих оборону страны. Если это вызывает сомнения, я думаю, что это вопрос, по которому можно будет спорить в другом месте. Я констатирую здесь, что военный бюджет наш сильно отстает, и я не вижу никакой возможности планировать наш военный бюджет так, чтобы он через пять лет равнялся цифре 750 млн рублей.
Я перехожу теперь к другому вопросу — о пропорциях внутри, хозяйства, и в этом отношении я хотел бы прежде всего оговорить следующее: я не страдаю никакими особыми симпатиями к сельскому хозяйству, но исхожу из необходимой связи между сельским хозяйством и промышленностью (может быть, даже больше в интересах промышленности, чем в интересах самого сельского хозяйства). Я исхожу из того положения, что забывать об этой связи, нарушать необходимые законы соответствия между сельским хозяйством и промышленностью, хотя бы под соусом того, что это нужно для промышленности, значило бы совершать грубейшую и непоправимую ошибку.
Интересы промышленности требуют прежде всего правильного сочетания темпа и форм развития промышленности с темпом и формами развития сельского хозяйства. Ни у кого в этом зале сомнений не может быть в том, что промышленность есть ведущее начало, она есть преобразующее начало; она технически преобразовывает сельское хозяйство, она именно есть тот рычаг, который дает возможность социалистически преобразовать сельское хозяйство. Но с этим смешивается другой вопрос: промышленность есть ведущее начало, но надо что-нибудь за собой вести.
185


Г.Я. Сокольников
Сельское хозяйство является отраслью, которая дает материю, поступающую в промышленность, где она подвергается творческому преобразованию, и всякие попытки уйти от того обстоятельства, что в условиях СССР развитие промышленности в огромной мере начинается с этажа сельского хозяйства, кончаются большим конфузом.
В вопросе о сырье мы уже теперь должны констатировать, что интересы индустриализации, именно интересы промышленности, требуют увеличения подачи технического сырья; что то усердие, которое для развития промышленности проявлялось в том, чтобы душить развитие сырья в сельском хозяйстве, было совершенно медвежьей услугой промышленности. Но так дело обстоит не только с сырьем. Обсуждая гипотезу пятилетних планов, мы должны над этим вопросом задуматься, хотя бы по аналогии с тем уроком, который мы получили по линии технических культур, значения которых никто теперь не оспаривает.
Как обстоит дело с производством промышленного оборудования? Совершенно бесспорно, что темп индустриализации и развития промышленности на ближайшее время тесным образом определяется темпом импорта оборудования. Как же тут дело обстоит? В 1925/26 г. было произведено внутри страны оборудования (я буду говорить в круглых цифрах) на 160 млн руб., а в 1926/27 году внутреннее производство оборудования даст 170 млн. Сравним эти цифры с импортным оборудованием. Импортное оборудование составляет в 1925/26 году — 52 млн, в 1926/27 г. — 142 млн. Вы видите, как в течение полутора десятка месяцев изменилось соотношение: в прошлом году импортное оборудование составило примерно 25% всего оборудования, которое получила промышленность, а в нынешнем году импорт оборудования и внутреннее производство оборудования почти сравнялись, и я выражаю глубокую надежду и глубокое пожелание, чтобы это не только сравнялось, но чтобы мы имели возможность получить в ближайшие годы цифру импорта оборудования, которая превзошла бы цифры внутреннего производства оборудования, потому что тут нет никакого противоречия, и импорт оборудования ни в какой мере не уничтожает возможности нашего промышленного развертывания. Какое оборудование нам нужно? Конечно, это оборудование в значительной части будет служить для того, чтобы обеспечивать развитие нашего внутрен186


Финансовая политика революции
него машиностроения, и в течение ряда лет импорт оборудования будет идти вверх, но я думаю, что никогда не прекратится совсем. К этому вопросу я должен буду вернуться несколько позднее, а сейчас по вопросу об импорте оборудования в первую очередь нужно решить, как же расширять импорт оборудования и за счет чего? Если скажут: «Давайте будем расширять в кредит», «Здесь надо отослать к нашей плановой политике по кредиту» — то следует заметить, что к кредиту отсылать нельзя по той простой причине, что кредит может расти только в известном соответствии с ростом нашего внешнего товарооборота, и если бы мы пошли на такую политику, что ввозили бы целый ряд лет оборудование в кредит, но в то же время не обеспечивали бы развития экспорта, то в известный момент мы оказались бы в безвыходном положении, так как при сокращении или недостаточности экспорта не могли бы расплачиваться по полученным кредитам. Поэтому, не отвергая возможности использования иностранных кредитов, нужно прямо сказать: для того чтобы развивать импорт, который будет обозначать собой форсирование индустриализации, возможность для нас обеспечить более быстрый переход к более совершенной технической базе, нужно быстро развивать наш экспорт. Но возможность быстрого развития экспорта упирается в экспорт зерновых культур. Если сейчас в течение года мы пришли к тому выводу, что промышленность наша, для того чтобы развиваться, нуждается в подаче сырья по линии технических культур, то я приглашаю наших плановых работников, собравшихся здесь, своевременно сделать тот вывод, что развитие импортного оборудования и ускорение процесса индустриализации и электрификации возможно только в том случае, если мы получим возможность более быстрого роста нашего экспорта, не дадим нашему экспорту падать, а будем его развивать. И вот с этой стороны я подхожу к вопросу о пропорции, которую нам нужно соблюсти в своих планах между промышленностью и сельским хозяйством, и я еще раз хочу сказать для тех, которые потом могут соблазниться перспективой укорять меня в аграрном уклоне, для тех я хочу сказать, что я подхожу к этому вопросу именно с точки зрения промышленности и наиболее быстрого развертывания промышленности на новой технической базе. Я должен тут же отметить следующее, не такое маловажное, как это может показаться на первый момент, обстоятельство.
187


Г.Я. Сокольников
У нас часто ломают голову над тем, как расширить капитал промышленности, но я думаю, что есть один источник расширения капитала в промышленности, который недостаточно отчетливо выяснен. Он состоит в следующем. Один из ораторов, здесь выступавших, совсем близко подошел к этой проблеме. Если мы в порядке амортизации имеем 400 млн руб. амортизационных средств, из этих 400 млн руб. вкладываем 200 млн. руб. на заказы нашим собственным заводам внутри СССР, то мы получаем восстановление изношенного капитала на 200 млн руб. Я беру эти цифры примерно и прошу не рассматривать их как плановые цифры. Что же происходит с теми 200 млн руб., которые мы затрачиваем за границей на ввоз иностранного оборудования? Поскольку мы сохраняем нынешние валютные отношения, постольку на эти 200 млн руб. мы приобретаем за границей оборудование, стоимость которого по внутренним ценам далеко превышает 200 млн руб. и выражается в 400 млн руб., может быть, даже больше. Мы благодаря амортизации на 400 млн руб. получаем таким образом оборудования на 600 млн рублей по нашим внутренним ценам. Можно сказать, что этот расчет неверен, но если калькулировать по заграничным ценам, то и этот метод в конечном итоге даст те же результаты. Тогда мы можем сказать, что особенности нашего положения таковы, что мы можем при использовании импорта иметь расширение продукции при сохранении без изменения номинального капитала, действующего в производстве, тогда как без импорта такое расширение продукции мыслимо лишь при увеличении капитала. Если вы приобретаете оборудование на 200 млн руб., представляющее собою последнее слово техники, то вы будете иметь значительное расширение продукции, т. е. то, что надо, хотя номинальный капитал не изменился.
Это нами должно быть учтено в должной мере для решения конкретных вопросов, которые перед нами сегодня и завтра стоят. Это имеет свое безусловное значение. Если вы этого не отрицаете, а я констатирую, что вы этого не отрицаете, то вы, оценивая значение импорта оборудования из-за границы для индустриализации, не можете недооценивать значение экспорта, которое может быть дано через развитие сельского хозяйства.
Мы имеем перед собой только гипотезу, относительно которой сам тов. Струмилин говорит, что ее можно исправить. Если вы имеете перед 188


Финансовая политика революции
собой такую перспективу, что в течение пяти лет сельское хозяйство увеличивается на 23%, при одновременном росте сельского населения на 10% или несколько меньше, то нужно сказать, что это такая перспектива, с которой мы не можем помириться. Если мы ставим такое задание, чтобы при 10% прироста сельского населения валовая продукция сел. хозяйства за пять лет увеличилась на 23%, то это значит, что мы оцениваем творческие силы революции в нуль. Не для того мы делали аграрную революцию, не для того мы делали Октябрьскую революцию, чтобы потом сказать, что творческие силы нашего государства и творческие силы трудящихся масс страны нашей таковы, что мы в течение пяти лет не предвидим ничего другого, как этот результат по линии сельского хозяйства. Я абсолютно убежден, что мы здесь можем достигнуть гораздо больших результатов. Я не сомневаюсь, что так же, как мы призывали пролетариат к поднятию производительности труда, мы сможем получить поднятие производительности труда и в деревне, если мы придем ей на помощь. Но мы обязаны помочь и должны направить свое внимание должным образом, ибо если мы этого не сделаем, то никакого решения трудностей развития мы не получим. Мы только делаем вид, как будто по нарисованным нами таблицам получается достаточно плавный обгон сельского хозяйства в смысле темпа промышленностью, но мы реальных трудностей не решаем. Я не хочу придраться к тому, что сказал тов. Струмилин, но если тов. Струмилин указывает на то обстоятельство, что мы должны задерживать машинизацию сельского хозяйства потому, что это сулит нам освобождение излишней рабочей силы в деревне, то я думаю, что сам тов. Струмилин и все мы скажем, что это указывает на грубое противоречие, на которое мы наталкиваемся, потому что как может быть нашей задачей при планировании ставить ставку на задерживание роста производительных сил? Пусть не говорят, что здесь идет речь о том, сколько тракторов надо ввести. Может быть, не надо 100 тыс. тракторов, и нужно предпочесть другие формы машинизации. Но если мы ставим ставку на китайский тип земледелия и на снижение производительности в сельском хозяйстве, чтобы удержать в деревне то излишнее население, которое мы не можем переварить в городе, то ясно, что мы организуем сами явные социальные противоречия, которые могут взорвать не только эти пятилетние программы, но могут 189


Г.Я. Сокольников
дать и гораздо большие бедствия. Но на чем основан этот непреложный закон, что промышленность будет развиваться на 70%, а сельское хозяйство при этом — на 20%. Если мы разовьем сельское хозяйство не на 20, а на 50—60%, то тогда, может быть, и промышленность разовьется больше. Речь идет о том, что мы должны обеспечить, организовать все производственные силы, которые имеются в стране. Нельзя сказать, что есть труд 5—6 млн людей, который мы не можем использовать. Мы предвидим нарастание безработицы в городе и сельском хозяйстве, и примириться с таким соотношением нельзя.
Мне думается, что выход из тех трудностей, с которыми мы встречаемся и о которых говорил тов. Струмилин в пятилетке, в значительной степени состоит в следующем. Мы видим величайшую нищету в деревне. Мы видим крайне низкий культурный уровень в огромном количестве крестьянских хозяйств. Что мы будем с этим делать? Это самый важный вопрос. Я считаю, что нашей задачей является поставить ребром с должной остротой вопрос о том, что мы, Советское государство, не можем увернуться от задачи — эти миллионы деревенских пауперов и слабых деревенских хозяйств хозяйственно поднять и поставить в качестве активных работников, и нет такого закона, по которому мы должны считать, что огромное количество слабейших хозяйств осуждено на падение и захирение. Такого закона нет, и именно из сочетания аграрной революции и социалистической вытекает для нас задача вслед за тем, как мы обеспечили землей эти миллионы хозяйств, удержать эту землю в этих хозяйствах и дать возможность эту землю обработать, сдвинуть с мертвой точки, увеличить производительность труда. Мы имеем крепкие хозяйства, которые сами поднимут свой уровень, мы имеем в деревне средние слои крестьянства, которые поднимут свое хозяйство при нашей помощи, и мы имеем маломощные слои крестьянства, которые только при громадных усилиях и с их и с нашей стороны смогут это сделать. Это наша задача, а в гипотезе тов. Струмилина она не нашла себе отражения, она просмотрена. Если бы было сделано на этом достаточное ударение, то было бы по-другому. Утверждают, что говорить о подъеме сельского хозяйства — это значит будто бы иметь в виду подъем сельского хозяйства через его верхние слои. Это неправильно. Эти верхние слои сами поведут свое хозяйство, но огромное 190


Финансовая политика революции
большинство крестьянских хозяйств только при активнейшей поддержке Советского государства сможет провести техническую и культурную революцию в сельском хозяйстве. Нашей задачей является создание новой технической базы в промышленности, переход от пара к электрической энергии. Это абсолютно верно; но при этом мы должны отвести должное место культурной и технической революции в деревне, а если это не будет сделано, то все наши усилия могут пропасть даром. Я думаю, что в пятилетке этот вопрос не получил достаточного выражения. Вы посчитайтесь, действительно, тов. Струмилин, с тем, что когда мы говорим о промышленности, то у нас есть достаточно людей, которые непосредственно представляют интересы промышленности, а когда говорим о планировании крестьянского хозяйства, то, к сожалению, у нас гораздо меньше имеется зацеп.
Мы вели политику, которая в отношении развития сельского хозяйства не дала достаточных результатов. Мы пришли к очень замедленным темпам роста сельского хозяйства. Мы имеем уменьшение посевов технических культур, очень небольшой прирост экспорта хлеба, и это после двух урожайных годов.
Что еще неладно в этой пятилетней гипотезе?
Мы беремся за смычку города и деревни, но что в пятилетием плане мы даем в этом направлении? Кое-что тов. Струмилин предлагает, но этого недостаточно. Если мы представим себе, что в течение пяти лет при сохранении сельскохозяйственных цен на прежнем уровне мы получим понижение цен на промтовары на 17%, то можно ли считать, что это будет достаточное понижение пром, цен? Никоим образом. Нынешние эквиваленты таковы, что колебание на 17% в результате пятилетнего процесса — это такое минимальное корректирование, с которым при проектировании пятилетней гипотезы согласиться нельзя. Пять лет сохранять такое соотношение цен — это неудержимо, тов. Струмилин, нельзя ни хозяйственно, ни политически иметь такое соотношение цен в течение пяти лет. Тов. Струмилин в своей статье, которая была напечатана в «Плановом Хозяйстве», совершенно правильно указывает, и в одном из заседаний Президиума, где предварительно обсуждались некоторые стороны пятилетней гипотезы, и я указывал, что мы имеем здесь валютную проблему. Если вы считаете, что в течение пяти лет в основном вы не измените этого соотношения
191


Г.Я. Сокольников
и крестьянский рубль к концу пятилетия будет равен 57, или сколько там получается, копейкам, если вы считаете, что будет так, то вы предполагаете сохранение на пятилетие какой-то большой неладицы в вопросах валюты. Совершенно понятно, что тогда ваши цифры приобретают совершенно трансцендентальный вид, поскольку в них выражается какая-то валютная сущность, которой нельзя точно определить. Если дело действительно обстоит так, что в течение пяти лет наши внутренние цены на промышленные продукты будут в два-три раза выше заграничных, то и сельскохозяйственные цены поднимутся выше мировых, и это значит, что мы действительно не сможем развивать своего экспорта. Но предполагать такое положение невозможно, потому что думать, что возможно развивать и бюджет и кредит, краткосрочные и долгосрочные кредитные операции, имея инструмент обмена и сбережения — валюту в ее нынешнем состоянии, — нельзя. Поэтому, поскольку пятилетний план не выскочил из этой проблемы, постольку все его цифры приобретают необычайно условный вид. Мы говорим о 18 миллиардах руб. вложений в народное хозяйство. Эти 18 миллиардов — это рубли, покупательная сила которых примерно равна 50—60 коп., а что будут они выражать при другой покупательной силе, или какие цифры нужны, какие миллиарды нужны в полноценных золотых рублях для того, чтобы осуществить те же реальные вложения? Повторяю, здесь есть огромный недочет в пятилетней гипотезе, который сознает и сам тов. Струмилин. Мы должны из этого сделать тот вывод, что необходимо упорядочение валюты, необходимо упорядочение нашего денежного обращения. На этой основе можно будет развивать систему кредита, ее работу, и в условиях более правильной работы кредитной системы и наиболее твердого денежного обращения, может быть, целый ряд вопросов, которые выпирают, как очень больные, из этой пятилетней гипотезы, может принять более смягченный вид.
Я хотел бы еще подойти к одному частному вопросу, стоящему в связи с этим, — к вопросу о размерах эмиссии, который раньше имел у тов. Струмилина огромное значение, а теперь в пятилетней гипотезе — почти ничтожное. Я думаю, что это перескок из одной крайности в другую. Что намечается в пятилетием плане тов. Струмилиным в отношении роста денежного обращения? Я не помню всех цифр, но приблизительно 192


Финансовая политика революции
они таковы: в следующем году — 121 миллион рублей, потом 95 млн рублей, после этого 93 млн рублей и затем 95 млн рублей. Таким образом, наше денежное обращение через пять лет, к 1930 г., будет около 50% реального довоенного обращения за вычетом отошедших от нас окраин. Таким образом, в области денежного обращения, при росте национального дохода рост промышленной продукции и товарооборота, который предположен, денежное обращение составит половину довоенного денежного обращения. Реальна ли такая перспектива? Я думаю, что она реальна только в той степени, в которой мы будем запускать нынешнее состояние денежного обращения. Если мы добьемся санирования нашей валюты, если мы укрепим ее, если будем иметь здоровый материал для кредита, то будут иные перспективы по этой линии. Нельзя ставить крест на программе роста денежной массы в обращении. Тов. Струмилин, вы перебарщивали неоднократно по части эмиссионных возможностей, а теперь у вас перескок из одной крайности в другую. Раньше вы считали, что можно было увеличить программу в отношении денежного обращения чуть ли не на 1 миллиард рублей, а теперь для пятилетия выставляете минимальную программу. С другой стороны, я должен сказать, что если считать, что сельское хозяйство будет расти так медленно и товарные излишки его будут вырастать очень медленно, что товарооборот между городом и деревней не будет расти экстенсивно в таком темпе, то дело с перспективами роста денежной массы будет обстоять хуже. Но если мы будем иметь более быстрый темп развития сельского хозяйства, если мы получим большее наличие товарных излишков в деревне, если мы усилим товарооборот между городом и деревней, то мы имеем возможность развивать кредитную эмиссию и на основе ее обеспечивать развертывание промышленности. Тот, кто хочет задерживать развитие сельского хозяйства, этим самым через задержку товарооборота сдерживает развитие промышленности, тормозит ее динамический процесс. Это закон внутренней логики, закон внутренней связи хозяйства.
Я хотел бы еще теперь коснуться одного вопроса, о котором говорил в самом начале. Для нас имеет большое значение политика отношений между сельским хозяйством и промышленностью, и я позволю себе еще раз сказать следующее, чтобы не было недоразумений. Совершенно ясно, 7-3192
193


Г.Я. Сокольников
что если мы будем сводить дело к привнесению сюда элементов по сути дела посторонних, то мы этим вопроса толком не решим. Я думаю, что нам нужно с величайшей тщательностью, с величайшей беспристрастностью попытаться найти в пятилетней гипотезе необходимые темпы развития сельского хозяйства и промышленности. Я еще раз повторяю, что не о том идет речь, чтобы ущемить промышленность, а о том, чтобы найти такие величины в нашей пятилетней гипотезе, которые дали бы нам наиболее быстрое, плавное и безболезненное общее движение вперед. Не нужно забывать того, что мы имеем дело с цифрами, а будем иметь дело потом с живыми людьми. К этой плоскости относится вопрос о том, как мы представляем себе сочетание нашего хозяйства с внешним товарооборотом. Какой бы мы ни были политически передовой страной, как бы мы далеко ни обогнали другие страны в смысле типа государства и той роли, которую играют рабочие массы в этом государстве, мы в отношении техники и культуры являемся отсталой страной, и мы должны черпать и обязаны черпать то, что можно, у передовых культурно и технически стран. Если мы тут будем запинаться, не будем этого видеть, мы будем наносить вред своей собственной стране. И поэтому я считаю совершенно несомненным, что мы заинтересованы в таком типе развития, который с достаточной степенью позволил бы нам использовать эти культурные и технические завоевания других стран. Но это делается через развитие внешней торговли как основного пути. Я опять-таки должен сказать: займы сами по себе, — что же нам их планировать, мы их в руках не имеем, но развитие внешней торговли — это входит в пределы нашего плана. Как же мы себе представляем перспективы внешней торговли по той пятилетней гипотезе, которая проработана тов. Струмилиным? Мне кажется, что мы представляем себе это крайне неясно. Выходит так, что мы должны в какой-то очень короткий срок подойти к тому, чтобы производить все, что нужно, сами. Если бы вы поставили такую задачу, скажем, на 25-летний срок, может быть, в течение 25 лет как-то к этому можно было бы приблизиться. Но если вы хотите, чтобы в пять лет к этому подойти очень близко — это значит накладывать такое бремя на наше хозяйство, которое оно выдержать не может. По пятилетке мы пробуем здесь перепрыгнуть, мы создаем сами для себя трудности, мы пытаемся в излишней мере представить себе наше развитие, как развитие изолированное.
194


Финансовая политика революции
Это ни в какой степени в пределах пятилетнего плана не требуется. И я думаю, что если мы и это исправим, то получим большое облегчение для того, чтобы и гипотеза наша выиграла в реальности, и развитие в самом деле было более безболезненным.
Заканчивая свое слово, я хотел бы подчеркнуть, что я ни в какой степени не отрицаю того значения, которое в наших дальнейших работах будет иметь пятилетняя гипотеза, проработку которой теперь начал Госплан, но я предостерегал бы против того, чтобы мы сейчас принимали в какой бы то ни было мере эти результаты как результаты уже законченные. Я думаю, что мы должны сосредоточить усилия всех плановых работников и всех хозяйственных работников на том, чтобы тщательно проверить, просмотреть и, насколько возможно, улучшить эту первую пятилетнюю рабочую гипотезу.
12 марта 1927 г.
4. Экономические итоги 1925/26 года
(Речь на заседании Президиума Госплана СССР)
Моей задачей является дать комментарии к тому докладу, который сделан с исчерпывающей полнотой тов. Громаном, имея в виду при этом дать, под углом зрения хозяйственной политики, оценку опыта последних 16—17 месяцев. Мы можем теперь оглянуться на истекший 1925/26 год, имея в своем распоряжении более или менее достаточное количество данных, хотя, конечно, все же не исчерпывающих. Я думаю, что хозяйственные трудности 1925/26 года можно охарактеризовать как трудности года расширенного воспроизводства. Те задачи, которые в прошлом году реализовались, были именно задачами расширенного воспроизводства, и трудности, которые были, были специфическими трудностями расширения воспроизводства. В каких же условиях мы подходили осенью прошлого года к решению этой задачи? Надо отметить, что запасов в деревне было недостаточно, и, наоборот, крестьянство ставило перед собой экономически в известной мере целесообразную задачу — увеличение запасов в деревне. Таким образом, потребительский фонд, которым могли располагать город 7*
195


Г.Я. Сокольников
и промышленность, оказался недостаточно широким. С другой стороны промышленность должна была решать задачу расширения воспроизводства, но решала ее, благодаря отсутствию опыта, слишком резко, двигаясь вперед не плавно, а пытаясь рвануться резко в карьер. Было нанято чрезмерно большое количество рабочих, промышленность сразу пыталась осуществить такой масштаб высоких капитальных работ, который потом пришлось снижать. Производя передвижку в сторону отраслей, производящих средства производства, промышленность и торговля не располагали достаточным количеством средств потребления для предложения на рынке, которые могли бы быть предназначены для этих новых кадров рабочих, которые сосредоточивались в отраслях производства средств производства. Вот, схематически, каковы были обстановка прошлого года и трудности решения осенней задачи расширенного воспроизводства. Эти трудности усиливаются тем обстоятельством, что в наших условиях отсталой аграрной страны осень является моментом несовпадения увеличенной реализации продукции сельского хозяйства и промышленности — кончающегося сельскохозяйственного и начинающегося промышленного года. Это несоответствие является язвой для хозяйственного подъема всякой отсталой страны и у нас будет изживаться только постепенно. Какой же вывод вытекает из этой общей постановки? Мы можем сказать, что задача расширенного воспроизводства, которая каждый раз стоит осенью, может решаться тем легче, чем больше запасы свободных потребительских ресурсов, которыми располагает сельское хозяйство, и наличных товарных ресурсов потребительского порядка, которыми располагает промышленность. В зависимости от этого более плавный переход к расширенному воспроизводству станет возможным. Здесь необходимо подчеркнуть необходимость плавного перехода, потому что всякая попытка форсировать это воспроизводство в первые осенние месяцы будет сопровождаться явным нарушением динамического равновесия хозяйства, между тем задача хозяйственной политики, задача планирования, как раз состоит в том, чтобы обеспечить возможность расширения производства в сельском хозяйстве и промышленности, сохраняя во всей хозяйственной машине состояние динамического равновесия.
Прошлая осень характеризовалась явлением товарного голода, который представляет собою феномен этого нарушения хозяйственного рав196


Финансовая политика революции
новесия. Исходя из этого факта, осенью прошлого года была выдвинута задача индустриализации. Теперь мы можем сказать твердо, что лечение товарного голода — это одна задача, а выполнение индустриализации — это вторая задача, и что одна из крупнейших ошибок, которые допускались при аргументации прошлогодней промышленной политики, состояла в том, что товарный голод хотели лечить индустриализацией, между тем как товарный голод есть феномен нарушенного хозяйственного равновесия, а индустриализация должна быть задачей такой плановой хозяйственной политики, при которой производится перестройка хозяйственного организма страны без того, чтобы получить нарушение хозяйственного равновесия. Из чего вытекал товарный голод? Я думаю, что это не академический вопрос, сохраняющий и теперь свое значение. Он вытекал из высоких хлебных цен, которые являлись результатом вовсе не избытка хлебного предложения. Указывалось на то, что сельское хозяйство к прошлому году обогнало промышленность. Если бы оно обогнало промышленность, то предложение хлеба было бы максимально, но высокие цены на хлеб показывают, что предложение хлеба было недостаточно. Был предъявлен чрезмерно высокий спрос на сельскохозяйственные продукты; этот чрезмерно высокий спрос вытекал из того, что намеченное расширение промышленности и темп развертывания были чрезмерны, как это потом обнаружилось с полной очевидностью. Товарный голод проявился в прошлом году разно по отношению к разным товарам. Повышение цен мы имели особенно резкое в мануфактурной группе и в группе строительных материалов. Как же можно было лечить товарный голод по мануфактурной группе? Лечится ли он усилением тяжелой промышленности? Нет, для его лечения надо увеличить завоз сырья и обработку хлопка на наличных текстильных предприятиях, что возможно и без больших капитальных затрат в этой промышленности. Товарный голод по мануфактурной группе лечится расширением промышленной продукции, но не всякое расширение промышленной продукции есть индустриализация. По группе строительных материалов товарный голод прямо обострялся ошибками в проведении капитального строительства. Таким образом чрезмерные капитальные затраты промышленности вызвали не плавное развертывание, а создали противоречие, которое состояло в том, что в отраслях легкой промышленности 197


Г.Я. Сокольников
была недостаточная загрузка, тогда как тяжелая промышленность предъявляла большой спрос на товары потребительского характера. Это привело к сложному клубку феноменов, которые наблюдались на товарном рынке. Надо указать, что нельзя ставить знака равенства между большей загруженностью промышленности и индустриализацией. Мы можем сказать, что индустриализация далека от того, чтобы сама по себе лечить товарный голод. Наоборот, индустриализация, если только она не проводится в условиях здорового хозяйственного механизма и не проводится с достаточной осторожностью и точностью, обязательно вызывает явление товарного голода. Можно ли представить себе такое явление, что при проведении индустриализации в течение ряда лет товарный голод будет все увеличиваться? Конечно, это вполне возможно. Поскольку проведение индустриализации означает дополнительный спрос по целому ряду товаров, постольку проведение индустриализации вполне может сопровождаться усилением товарного голода. Мы, оглядываясь на опыт истекшего года, можем теперь точно сказать, что нельзя ставить знака равенства между спросом вообще и спросом на товары, за которыми не стоят деньги. В стране может быть огромный спрос на мануфактуру, но этот спрос не будет давить на рынок, если данный уровень потребностей не вооружен платежными средствами. Товарный голод, как показатель известного нарушения равновесия, должен лечиться восстановлением этого равновесия, и только в меру восстановления равновесия можно успешно решать задачу индустриализации, и чем больше будет достигнута устойчивость во всем хозяйственном организме, тем легче будет решать эту задачу. В прошлом году очень часто говорили о том, что товарный голод является результатом того, что сельское хозяйстве обогнало промышленность, надо-де поднять промышленность, провести индустриализацию, и тогда товарный голод исчезнет. Мы все знаем, что проведение индустриализации должно потребовать значительного ряда лет для того, чтобы промышленность сделала значительный шаг вперед, однако, что же мы видим? Прошел год, а товарный голод, как мы и констатируем сейчас, начинает изживаться, между тем как задача индустриализации решена только в незначительной степени или совсем не решена, а осуществлены только элементарные подготовки к решению этой задачи. Товарного голода нынешней осенью налицо нет, и это 198


Финансовая политика революции
обстоятельство следует должным образом учесть. В той мере, в какой товарный голод будет радикально изжит мероприятиями хозяйственной политики, которые должны состоять в том, чтобы находить прежде всего правильное соответствие между промышленностью и сельским хозяйством, дальнейшее осуществление политики индустриализации, переход на новую техническую базу, в частности проведение электрификации, станет более твердо обеспеченным и безболезненным. Вот, мне кажется, выводы, относящиеся к истекшему 1925/26 году, которые я позволил бы себе подчеркнуть и которые, конечно, ни в коей степени не обозначают, что нашей задачей не является дальнейшее развитие промышленности, повышение ее технической мощности и т. д., но как раз наоборот.
Правильно решая и задачу ликвидации товарного голода и сохранения хозяйственного равновесия, правильного сочетания промышленности и сельского хозяйства, поддержания рыночного равновесия, мы только открываем пути к более успешному развитию нашей промышленности, равно как и к перестройке нашего сельского хозяйства, что точно так же является задачей не менее важной для социалистической политики, чем задачи дальнейшего развертывания промышленности. Какие же результаты в области этого сочетания развертывания промышленности и сельского хозяйства дает нам 1925/26 год? Здесь были оглашены цифры тов. Громаном. Какое резюме по этому поводу можно сделать? Резюме это следующее: я думаю, что в течение 1925/26 г., вследствие того, что политика индустриализации проводилась, не имея за собой достаточного опыта, мы имеем искривление отношений между промышленностью и сельским хозяйством, и я думаю, что если говорилось относительно осени 1925/26 г., что мы имели там плачевный обгон сельским хозяйством промышленности, то теперь мы имеем достаточно оснований подтвердить, что это в действительности вовсе не имело места; что осенью 1925/26 г. наши затруднения зависели от слабости развития нашей промышленности в такой же степени, как они были обусловлены, и невероятно низким уровнем нашего сельского хозяйства. И не успели еще отзвучать выражения уверенности в том, что наше сельское хозяйство зашло слишком далеко, как мы поставлены теперь перед сырьевым кризисом, признанным всеми и являющимся именно выражением того, что наше сельское хозяйство в действительности не об199


Г.Я. Сокольников
ладает той степенью мощности, которая необходима для того, чтобы на этой базе мощного сельского хозяйства мог быть построен следующий этаж — мощная и крепкая промышленность. Мы видим, что те материальные элементы для развития промышленности, которые должна нам подавать механика сельского хозяйства, оказываются в недостаточном количестве в тот момент, когда размахнувшаяся промышленность предъявляет на них более высокий спрос. Но если это в особенности рельефно видно по линии сырьевых культур, то не в меньшей мере это имеет место и по линии зерновых культур. Наш урожай нынешнего года на 400—500 млн пудов выше урожая прошлого года, но на сколько мы смогли повысить свою программу экспорта? Всего на 50—60 млн пудов. Во что упирается действительное и здоровое проведение программы индустриализации в нынешнем году? Оно упирается в значительной степени в жесткое ограничение импорта, а это жесткое ограничение импорта, и по линии оборудования, и по линии сырья, и по линии регулирования рынка, определяется сокращенно- стью нашего сельскохозяйственного экспорта. Ведь мы имеем здесь перед собой капитальнейшую проблему, которая состоит в том, что после революции перспектива нашего экспорта представляется совершенно иначе, чем перспектива довоенного экспорта. Если там осуществлялся экспорт за счет вывоза из помещичьих и из наиболее зажиточных крестьянских и казачьих хозяйств и вывоз зерна определялся в размере от 600 до 800 млн пудов, то теперь перед нами стоит задача восстановить, насколько возможно, размеры этого высокого зернового экспорта, а это далеко не легко. Требуется сложная система мероприятий, направленных к тому, чтобы при повышающемся потреблении внутри страны, при ликвидации помещичьего, крупного крестьянского и казачьего землевладения снова вернуться к высоким размерам экспорта по зерновым культурам, или — поскольку выяснилось бы, что в течение ряда лет нельзя будет к этому вернуться, — компенсировать это развитием экспорта по другим статьям. Но, как бы ни были велики эти трудности поднятия нашего экспорта, вежетирование нашего хлебного экспорта в пределах 120—170 млн пудов — недопустимо. Это одна из капитальных задач. Наш технический прогресс в промышленности, в сельском хозяйстве, во всех отраслях связан с возможностью поддержки со стороны импорта заграничного оборудования (а это, конечно, не означает, 200


Финансовая политика революции
что мы не будем ставить своей задачей развитие у себя соответствующих отраслей тяжелой промышленности), связан с решением этой задачи. Поскольку мы подходим к задаче получения необходимых платежных средств за границей, мы должны понимать, что они могут быть в краткий срок получены лишь значительным развитием нашего экспорта по линии зерновых культур. Мы должны эту задачу еще и еще раз продумать на основании опыта 1925/26 г., опыта, который при двух повторных урожаях и при превышении второго урожая над первым на 0,5 миллиарда пудов дал нам повышение хлебного экспорта всего на 50 млн пуд. Ведь в ближайшие годы мы будем иметь быстрый рост населения и рост скота, и при продолжающемся росте этих субъектов потребления мы будем в то же время иметь, несомненно, по линии норм потребления, может быть, даже дальнейшее их расширение. Поскольку у нас растет промышленность и растут города, в соответствии с нашей вполне правильной политикой в этом отношении увеличиваются еще быстрее нормы потребления, и таким образом свободных для вывоза ресурсов сельского хозяйства окажется все меньше и меньше. Можно даже сказать, что если бы наши урожаи быстро не росли, то в ближайшие годы мы можем прийти к такому положению, когда наш экспорт будет из года в год падать, а не возрастать. Я повторяю, что это возможно только при комбинации известных условий, но нашей задачей является сказать, что если наша промышленность, как сейчас, со стороны поставки ей сырья, уперлась в так называемый сырьевой кризис, то это не может не обратить нашего внимания на то, что наша промышленность, наш транспорт, наше сельское хозяйство, все наше хозяйство в целом, во всех отраслях, поскольку его более быстрое движение вперед связано с импортом заграничного оборудования, теперь страдает от низких размеров нашего сельскохозяйственного экспорта, в том числе от низких, минимальных размеров вывоза зерна. И когда тов. Громан здесь оглашал вам цифры о том, в каких размерах поднималось сельское хозяйство за этот год, то, я думаю, всякий из вас должен сказать себе, что, поскольку речь идет о плановом воздействии на хозяйство в целом, задачей государственного планирования является, после выводов из опыта 1925/26 г., с наибольшей тщательностью пересмотреть вопрос о необходимом (оптимальном, как у нас принято говорить) соотношении элементов промыш201


Г.Я. Сокольников
ленности и сельского хозяйства. Нужно сказать прямо, что результаты движения вперед в сельском хозяйстве за 1925/26 г. являются недостаточными и что если наша политика не даст нам более быстрого продвижения по линии сельского хозяйства, то мы получим обратный удар по промышленности, который будет для нее невероятно тяжел.
Дальше, что мы можем отметить еще как результат оценки 1925/26 г. ? Более или менее стационарное состояние денежной массы и замедленное развитие всей нашей кредитной системы. С чем это связано? Я думаю, что это связано именно с низким темпом развития сельского хозяйства. Что, собственно говоря, обозначала возможность в течение ряда лет для нашей кредитной системы расширять так называемую кредитную эмиссию? За счет чего банки могли снабжать быстро увеличивающимся количеством средств обращения нашу страну? Конечно, в очень большой мере за счет того, что каждый червонец, который эмитировался Госбанком, представлял собой покупательные средства, за которые непосредственный эквивалент вносило именно сельское хозяйство. Именно процесс денежного накопления в сельском хозяйстве и процесс расширявшегося товарооборота в деревне, который приводил к тому, что деревня увеличила свои оборотные средства в денежной форме, и давал возможность большего увеличения денежной массы в обращении. Именно по мере того, как ослабевал темп роста в сельском хозяйстве, уменьшались и возможности размещения кредитных денег в этом секторе мелкого, раздробленного крестьянского хозяйства. Более быстрый рост сельского хозяйства позволил бы нашей кредитной системе привлечь оттуда, в порядке развития кредитной эмиссии, дополнительные средства для промышленности. Как обстояло дело с развитием промышленности? Здесь, мне кажется, мы уже можем более ясно сказать, что развитие промышленности происходило в течение года таким образом, что первоначальные наметки капитальных затрат, первоначальные запросы промышленности, больше того — первоначальные приступы к работам по трестам и по отдельным предприятиям были рассчитаны на такой масштаб, который впоследствии далеко не оправдался. Если в начале года ВСНХ защищал вариант 1 миллиарда руб. капитальных затрат (в прошлом году), то можно сказать, что отдельные отрасли промышленности и отдельные предприятия собирались идти по масштабу еще боль202


Финансовая политика революции
шему, чем на этот миллиард рублей, который представлял из себя спланированную цифру ВСНХ. Осень прошлого года, несомненно, показала нам, какие минусы проистекают при недостаточно плановой дисциплине, причем эту плановую дисциплину нужно отнести не только к тому, что отдельные заводы должны подчиняться трестам, а тресты — ВСНХ, но плановая дисциплина должна идти дальше — она должна и всю промышленность в целом включать в дисциплину общехозяйственного плана. Вот этого в прошлом году осенью не было: отдельные отрасли промышленности, отдельные предприятия наспех и как попало шли на развертывание, шли на наем сотен тысяч рабочих, которых потом приходилось рассчитывать, начинали работы, которые потом приходилось приканчивать, и проводили работы, которые потом оказались ненужными. Вот как обстояло дело с этим. Сокращенный план капитальных затрат промышленности был выполнен в размере, по подсчету ВСНХ, около 780 млн руб, а по другим подсчетам — даже несколько меньше этих 780 млн, причем нужно учесть, что, во- первых, в эти 780 млн руб. были включены также и работы, произведенные за счет иностранных кредитов, чего при первоначальных расчетах не предполагалось сделать, а, во-вторых, что самые эти рубли к концу года оказались рублями не той покупательной силы, какая у них была, когда эти капитальные работы начинались. Но на что в особенности необходимо обратить внимание, имея в виду из опыта прошлого сделать кое-какие практические выводы для нынешнего года — то, что это непосильное форсирование капитальных затрат, собственно говоря, не дало никаких выгод самой промышленности, нанеся в то же время ущерб другим отраслям. И, в самом деле, к чему привело форсирование капитальных затрат в промышленности? Оно привело к непосредственному и затем тоже к косвенному повышению цен, так как претензии, предъявленные промышленностью к госбюджету, привели к поднятию налогов, тарифов и т. д., которые затем возвращались в виде дальнейших прибавок к промышленным ценам.
В результате форсирования капитальных затрат мы получили понижение покупательной силы денег. Но чем слабее становилась покупательная сила денег, тем меньше становились возможности расширения денежной массы и тем больше банки сдерживали кредитование в рубле, который 203


Г.Я. Сокольников
явно для всех начал болеть и хромать. Таким образом, если казалось, что промышленность благодаря политике повышения цен и после нажима на бюджет получила дополнительные средства, то она одновременно теряла их со стороны той поддержки, которую ей оказывала кредитная система. В 1924/25 г. промышленность имела за год возрастание кредитования в банках на 521 млн, т. е. больше чем на полмиллиарда за год, между тем как в 1925/26 г., кредитование промышленности в банках за год возросло в сумме около 200 млн, т. е. промышленность потеряла со стороны кредитования больше 300 млн руб., нанесла ущерб правильной системе собственного развертывания и, вместе с тем, подвела другие отрасли хозяйства и все хозяйство в целом. Отсюда вывод, что в проведении капитальных затрат необходимы величайшая осторожность и величайший плановый разум. Не увлекаясь тем, что это все необходимо для немедленной ликвидации товарного голода — тогда как это вызывает товарный голод, — нужно проводить необходимую программу индустриализации так, чтобы она являлась результатом нарастания силы и мощи всего нашего хозяйства в целом.
Рост продукции за истекший год сопровождался, по крайней мере внешне, совершенно парадоксальным явлением. Рост продукции обыкновенно приводит к тому, что это расширяющееся производство происходит при понижении расхода на каждую единицу продукции, т. е. расширение продукции сопровождается понижением себестоимости. Мы по тем подсчетам, которые до сих пор делались, этого обстоятельства не имеем, т. е. расширение продукции не сопровождалось как будто бы снижением себестоимости. Так ли это? Я должен сказать от имени комиссии, которая работала по поручению президиума Госплана и от имени бюро Конъюнктурного совета, что мы в этом далеко не уверены. Правда, соответствующие подсчеты делаются. До последнего времени утверждалось, что себестоимость возросла. Так ли это? Я не считаю это доказанным. Я думаю, что в действительности увеличение продукции должно нам дать снижение себестоимости, и я склонен был бы полагать, что Госплан мог бы в этом отношении проявить наибольший скептицизм по отношению к тем данным, которые нам предъявляет промышленность. В течение последнего 1,5 года в промышленности проведены такие мероприятия, которые должны же дать свой эффект. Не говоря о том, что должны дать свой эффект результаты того 204


Финансовая политика революции
расширения производства, которое было проведено в 1924/25 г. Где же они, почему они не предъявлены, нельзя ли их поискать? Я думаю, что поискать их необходимо, и поискать поглубже. Это связано с той задачей понижения цен, которая перед нами стоит. Говорят, что ввиду того, что в работу были введены худшие предприятия, себестоимость повышалась. Верить этому, я думаю, нужно с большой осторожностью и, во всяком случае, с большой скидкой. С одной стороны, были введены худшие предприятия, но, с другой стороны, были произведены капитальные ремонты. Мы знаем, что сверх сумм, которые были ассигнованы на капитальные затраты, были произведены огромнейшие капитальные ремонты, которые в большей мере были отнесены на себестоимость. Если даже сказать, что часть их должна быть отнесена на себестоимость, если даже рассчитать, что часть этого капитального ремонта вследствие суеты, хаоса, неопытности, глупости, непонимания и т. д. не дала результатов, то, тем не менее, от этих миллиардов должен остаться вещественный след. Но сказать, что тут только остались невещественные знаки вещественных отношений, — это трудно. Промышленность, очевидно, еще не проделала достаточного учета того, в какой мере введение худших предприятий компенсировалось этим капитальным ремонтом. Указывают, что втянутая рабочая масса была неквалифицированная, но ведь рабочая масса, втянутая вновь в промышленность за истекший год, уже кое-чему научилась, и мы уже должны пожать некоторые результаты, и мы должны твердо предъявить к промышленности эти требования.
Таким образом, подходя непосредственно от этого вопроса к нынешнему положению, я должен резюмировать сказанное следующим образом. Товарный голод изживается в этом году вследствие значительного снижения хлебных цен и отказа от политики форсирования заготовок, которую ошибочно применил в прошлом году НКТорг. Снижение хлебных цен было решающей мерой, которая обеспечила оздоровление рынка, ибо на рынке товарный голод определяется не соотношением физических объемов продукции, а соотношением ценностных объемов продукции. Совершенно естественно, что ценностное соотношение объемов сельскохозяйственной и промышленной продукции изменилось. С другой стороны, за год было произведено расширение промышленности, которое нужно отде205


Г.Я. Сокольников
лить от вопроса индустриализации, и это тоже дало свой эффект в смысле увеличения промышленной продукции. Каковы же теперь задачи, стоящие в ближайшие месяцы? Они состоят прежде всего в том, чтобы залечить те нарушения хозяйственного равновесия, которые были связаны с ошибками, допущенными при хозяйственном развертывании в истекший период. Мы имеем большее расхождение ножниц между сельскохозяйственными и промышленными товарами, чем это было в прошлом году, — вот с этого и нужно прежде всего начинать, с этим злом нужно окончательно покончить. Необходимо добиться снижения промышленных цен и осуществления более правильных, необходимых для гармонического развития эквивалентов между промышленностью и сельским хозяйством. Возможно ли это? Я думаю, что вполне возможно. Положение нужно характеризовать таким образом: и промышленность, и торговля сохранили свои высокие цены в течение этого года вплоть до последней возможности, и они в самом деле подошли с этими высокими ценами до самого крайнего момента, а теперь эти высокие цены еще раньше, чем начался нажим по линии административного и государственного вмешательства, начали подламываться. Значит, какое мы имеем положение? Разве такое, что промышленность великодушно готова произвести максимальное снижение цен и отдать себя в жертву задаче достижения более выгодных для сельского хозяйства, необходимых для всего хозяйства эквивалентов? Нет, я думаю, что промышленность и сейчас имеет в виду откупиться некоторым минимальным понижением цен, на которое она идет как будто бы добровольно, между тем как в действительности возможно гораздо далее идущее и необходимо более значительное понижение промышленных цен. То понижение промышленных цен, на которое промышленность идет, еще не выпрямляет в необходимой мере соотношение между промышленными и сельскохозяйственными товарами. Мы имеем по хлебной продукции необычайно низкий уровень по сравнению с промышленными ценами, и мы должны себя спросить: для чего мы проводим снижение к этому минимуму? Для того только, чтобы после этого на другом рычаге получить тоже максимальное снижение, иначе снижение хлебных цен почти до довоенного номинала не имеет оправдания. Разумность снижения хлебных цен именно в том, чтобы мы произвели тоже большой нажим к снижению промышленных цен.
206


Финансовая политика революции
Сохранение к весне цен, которые существуют теперь, поведет к тому, что произойдет дальнейшее подмывание основ нашего хозяйства. Мы через несколько месяцев при таких условиях будем в гораздо более трудном положении, чем то, на которое нам указывает этот так называемый сырьевой кризис. Я думаю, что необходим самый тщательный пересмотр действительной себестоимости промышленной продукции под углом зрения возможного снижения и приведение ее в соответствие с теми техническими и организационными улучшениями, которые были за последние два года проведены и которые есть налицо. Второй момент, на который должны обратить пристальное внимание именно плановые органы, состоит в следующем: что такое в наших условиях высокая себестоимость промышленной продукции при низких и нижайших ценах на хлеб? Ведь цены одних продуктов входят, как элементы, в цены других продуктов, и себестоимость одних видов продукции состоит из элементов, входящих в себестоимость других видов продукции. Это, поскольку мы имеем дело только с кругом государственной промышленности, открывает перед нами огромные возможности цепного понижения цен. Границей для такого снижения являются только цены сельскохозяйственной продукции, т. е. цены, которые не стоят в непосредственной зависимости от нашего планового вмешательства. Но если мы имеем по линии крестьянской сельскохозяйственной продукции почти довоенный номинал, то сопротивление со стороны других групп в значительной мере смягчено, и перед нами оказываются гораздо большие возможности за счет планового регулирования цен различных отраслей хозяйства привести в соответствие продукцию сельского хозяйства и различных отраслей промышленности, снизить себестоимость в группе Б благодаря снижению, произведенному в группе А, и затем следующее снижение в группе А благодаря снижению, произведенному в группе Б, и т. д. Мы можем это осуществить, поскольку в наших руках мы имеем контроль всего нашего хозяйства. В капиталистическом хозяйстве это снижение происходит толчками. В наших руках есть оружие для цепного пересмотра цен в государственной промышленности, и я думаю, что если к этому пересмотру будет приступлено, то мы выровняем соотношение между сельским хозяйством и промышленностью и дадим возможность продвинуться вперед тому плечу сельского хозяйства, которое опять начинает 207


Г.Я. Сокольников
отставать от того темпа движения, который для нас необходим. Конечно, это не обозначает, что мы задерживаем развитие промышленности и т. п. Я считаю, что такие упреки являются абсурдными.
Я еще раз хочу обратить внимание на то, что развитие нашей промышленности вовсе не обеспечивается теми кушами, которые она урывает у государственного бюджета. Если она влезает на государственный бюджет и оседлывает его, то в тот момент, когда она думает, что это есть максимальное достижение, она оказывается в положении рыцаря печального образа, который блуждает в мире фантастической путаницы. Действительное развитие индустриализации, ускорение темпа этого развития возможно только на почве гармоничного развития всего народного хозяйства в целом. Преимущественное бюджетное снабжение средствами промышленности именно ведет к нарушению этого развития, тогда как развитие промышленности путем расширения кредитной поддержки было бы одновременно выражением увеличивающегося товарооборота в сельском хозяйстве и равномерного развития всего народного хозяйства в целом.
Я не думаю, что у промышленности самой по себе всегда имеется вполне правильное понимание общих хозяйственных задач и понимание соотношения между возможностями подъема промышленности и всего хозяйства в целом. Если вы слышали здесь заявление тов. Штерна, что в нынешнем году в действительности по сальдо взаимоотношений с бюджетом промышленность получает меньше, чем в прошлом году при возросшем ассигновании, то вы должны сделать соответствующий вывод. В действительности сальдо этих взаимоотношений меньше, чем в прошлом году, и неопровержимые данные позволяют утверждать, что так как высокие цены промышленности влияют на повышение индекса и так как нажим на бюджет по линии ассигнований на капитальные затраты приведет к повышению тарифов и налогов, т. е. опять-таки понижению покупательной способности денег, то такая политика промышленности подрубает кредитную и денежную систему, и все это ведет к тому, что возрастание кредитования в банках упало. В 1924/25 году остаток кредитования промышленности в банках возрос свыше, чем на полмиллиарда руб., а в этом году он ниже на 200 млн руб. Нужно все это учесть и представить себе, как промышленность будет развиваться. Никогда ресурсы государства не будут так эластичны и гибки, как 208


Финансовая политика революции
кредитная система. Вы можете вырвать у государства еще 50 млн, но можете их и не получить, когда на оборону страны пойдет больше, чем в этом году, и большим соперником промышленности будет именно увеличение расходов на оборону. Промышленность только выиграла бы, если бы, преодолевая тенденцию форсировать нажим на бюджет, взяла курс на здоровую кредитную систему, мощную и эластичную, опирающуюся на прочную валюту. Мне кажется, что задачей плановой политики является именно на основании уроков 1924/25 г. подчеркнуть тезисы о необходимости пропорциональности в различных отраслях промышленности — тяжелой и легкой, промышленности в целом и различных отраслей сельского хозяйства. Мне кажется, социалистическое планирование не может настаивать на разрыве между промышленностью и сельским хозяйством. Наоборот, правильное их сочетание должно отличать нас от капиталистического строя.
В ближайшие месяцы путь снижения промышленных цен должен быть проделан самым категорическим образом, и этот путь, решая общую задачу хозяйственной политики, вместе с тем позволит изживать сезонные затруднения. В настоящее время множится полемика о том, предстоит кризис сбыта или нет. У нас нет основания говорить, что предстоит кризис сбыта, потому что возможно снижение цен, но надо сказать, что, во всяком случае, следующий квартал будет минимальным по реализации товаров. Это, несомненно, и заставляет нас особенно тщательно продумать те мероприятия, которые позволили бы устранить вытекающие отсюда затруднения. Нужно продумать мероприятия, которые необходимы для упорядочения рынка как промтоваров, так и сельскохозяйственных товаров.
Я не считаю, что можно говорить о предстоящем кризисе сбыта, но в связи с изживанием товарного голода, возможностью предела насыщения потребительского спроса, ликвидации первого сезона наиболее интенсивных хлебных заготовок, мы не будем иметь большие требования со стороны рынка и сможем даже иметь временные затруднения в реализации некоторых товаров, которые можно изжить соответствующими мероприятиями. Вместе с тем я хотел бы подчеркнуть следующее. Осень как будто далека, но в действительности в весеннее время обычно оптовики, которые занимались удовлетворением осеннего спроса, делали заказы промышленности, и нам также нужно подготовлять нашу промышленность к 209


Г.Я. Сокольников
осени. Если в тех или других отраслях промышленности имеются запасы, то я думаю, что не нужно приходить в отчаяние, а нужно подумать о том, какие запасы и способы нужно подготовлять к осени, и тогда увеличение запасов будет элементом для подготовки более здорового решения осенних трудностей, и возможно, что в 1927/28 году с наибольшей плавностью мы перейдем к осеннему расширению производства.
24 февраля 1927 г.
5. Проблема хлопка
(Замечания к пятилетнему плану развития хлопководства)
Сбор собственного хлопка по Союзу в текущем году приблизительно равен сбору прошлого года. Это обстоятельство заставляет с особой тщательностью приглядеться к вопросам снабжения хлопком нашей текстильной промышленности и проблеме развития хлопководства.
Мануфактурный «голод», усиленный массовый спрос на текстильную продукцию в СССР являются прямым и естественным последствием культурного и материального подъема, который принесла с собой революция. Переработка хлопка в СССР в 1926/27 г. составит около 18—19 млн пуд., т. е. подойдет вплотную к уровню 1913 г. (в пределах нынешней территории). Дальнейшее достаточно быстрое развертывание текстильной промышленности и расширение ее за пределы довоенных норм возможны лишь на основе достаточного и устойчивого обеспечения ее сырым хлопком. Дореволюционная эпоха была эпохой широкого импорта хлопка; по мере роста внутреннего сбора хлопка относительное значение хлопкового импорта падало, но, тем не менее, он доставлял в последние годы перед войной текстильной промышленности несколько менее 50% перерабатываемого хлопка. Такой значительный импорт не создавал особых затруднений при довоенном масштабе внешнеторговых оборотов и, в частности, при довоенных масштабах хлебного экспорта. При сократившихся размерах вывоза хлеба, что непосредственно связано с ростом внутреннего потребления хлеба после революции, под действием тех же причин, которые ведут к росту потребления хлопка, широкий ввоз текстильного сырья представля210


Финансовая политика революции
ет собой фактор, дезорганизующе действующий на валютный баланс Советского Союза. С точки зрения политики, стремящейся к улучшению перспектив валютного баланса, необходимость развития внутреннего хлопководства не может вызывать сомнений. Сокращение импорта хлопка будет высвобождать соответственные валютные ресурсы для импорта машинного оборудования и тех видов сырья, которые не могут быть получены на территории Союза. Однако политика, направленная к ограничению импорта хлопка, не означает политики, предрешающей полное исключение хлопка из импортных программ более или менее близкого будущего. Стремление весь хлопок целиком собирать внутри страны могло бы привести к несомненным хозяйственным ошибкам. Собственный хлопок и до войны стоил дороже американского хлопка — в 1900 г. пуд хлопкового волокна в Ливерпуле стоил 7 руб., в Москве —12 руб.; в 1913 г. соответствующие цифры были 10 руб. и 16 руб. Наметившееся за последние полтора года снижение цен на американский хлопок, достигшее с весны 1925 г. более чем 25%, привело вновь к значительному расхождению цен на иностранный и внутренний хлопок (14 руб. и 20 руб.). Понижение цен на хлопок в Америке не следует считать случайным — оно стоит в связи с неуклонным ростом посевной площади хлопка в Америке (увеличение в 1925 г. на 20% против максимальной довоенной площади), увеличением сбора хлопка. Перелом в движении цен на хлопок, по всей вероятности, подтолкнет общий процесс снижения цен, которым характеризуется нынешняя мировая конъюнктура, и вряд ли можно рассчитывать на возвращение высоких цен на американский хлопок. В этих условиях строить программу развития хлопководства в СССР, не оглядываясь на состояние мировых хлопковых цен, и ангажировать чрезмерные средства в затраты по расширению культуры хлопка, т. е. получать собственный хлопок по очень высокой цене, было бы мало целесообразно. Если бы развитие собственного хлопководства в самом деле означало затрату, как исчислено в нынешнем пятилетием плане ирригации, 330 млн руб. на одну только ирригацию (к этой сумме нужно еще прибавить относимые на средства населения расходы по ремонту и ирригационному освоению в сумме 125 млн руб.), то дело расширения культуры хлопчатника в СССР обстояло бы далеко не радужно; нетрудно сообразить, что есть много таких экспортных отраслей хозяйства, вложение 211


Г.Я. Сокольников
в которые тех же сумм могло бы обеспечить стране значительное количество иностранной валюты, позволяющее по низким мировым ценам приобрести гораздо большее количество хлопка за границей. Доведение посевных площадей хлопка в Союзе сперва до довоенных размеров, а затем расширение их за довоенные пределы, одновременно с этим политика увеличения сбора хлопка с десятины и, следовательно, увеличение общей величины сбора собственного хлопка — все это задачи бесспорные и разумные. Спорным и неправильным, однако, является строить план развития хлопководства на таких основаниях, которые приводят к форсированию затрат, к удорожанию хлопка для хозяйства страны, и включать в план развития хлопководства ряд сомнительных предложений и предположений, которые на практике могут не оправдаться и привести к тому, что большие затраты средств окажутся большой растратой средств. Увеличение общих размеров площади орошаемых земель в Средней Азии, которое запроектировано планом, должно быть согласовано с реальными возможностями заселения новой площади и обеспечения надлежащей хозяйственной мощности создаваемых на этой площади хозяйств; с другой стороны, расширение площади орошаемых земель еще не означает само по себе должного расширения площади хлопковых посевов — сокращение хлопкового клина по всей орошаемой площади могло бы даже, при неблагоприятных для культуры хлопка обстоятельствах, дать понижение площади посевов хлопка при увеличении всей орошаемой площади. Пятилетний план ирригации предполагает достижение в 1930/31 г. площади орошаемых земель в 4.109.000 гектаров против 3.740.000 гектаров орошаемой площади в 1915 г., что означает увеличение на 10%. Действительно ли необходимо такое увеличение орошаемой площади для увеличения площади хлопковых посевов, нет ли здесь увлечения многомиллионными оросительными проектами, преследующими очень заманчивую цель превращения «пустыни» в «оазис» и упускающими из виду более прозаическое, но и непосредственно более выгодное превращение, например, хлебных полей в хлопковые поля. Хлопковая площадь по предположениям Водохозяйственного комитета дойдет в 1930/31 г. до 1.200.000 гектаров. Таким образом хлопковый клин составит 29.1% всех орошаемых земель. По отдельным республикам это соотношение будет составлять: 38,7% — в Уз212


Финансовая политика революции
бекистане, 42,2% — в Туркменистане, 13,2% — в Киргизии, 12,5% — в Таджикистане. Процентная доля хлопкового клина, несомненно, может быть повышена против намеченной, специализация декханского хозяйства на культуре хлопка может быть значительно усилена, если это будет поставлено задачей советской экономической политики в Средней Азии, если элементам стихийности, играющим огромную роль в мелком крестьянском земледелии узбеков, туркмен, киргизов и таджиков, будет твердо и обдуманно противопоставлен правильный хозяйственный план. Достройка Се- миреченской железной дороги может, например, обеспечить Среднюю Азию сибирским хлебом и значительно уменьшить необходимость в собственных хлебных посевах на орошаемых землях. Расширение площади орошаемых земель без значительного увеличения хлопкового клина представляет собой метод создания в Средней Азии изолированного хозяйственного комплекса, между тем ставка должна быть на целесообразное разделение труда между различными частями Советского государства. При выборе между программой орошения новых земель и достройкой Семиреченской дороги затраты на последнюю предпочтительнее, так как экономическое значение ее шире, чем снабжение Средней Азии хлебом. Направление кредитной политики, маневрирование налоговыми мероприятиями, регулирование хлебных цен — таковы иные эффективные способы стимулирования роста хлопковых площадей, усиления специализации декханских хозяйств на культуре хлопка, вовлечения их в широкий товарный оборот. Но если хлопковый клин в 1.200.000 гектаров не связан обязательно с общей площадью в 4.109.000 гектаров, то, с другой стороны, и сбор хлопка в Средней Азии в 25,5 млн пуд., которого хотят достигнуть составители пятилетнего плана в 1930/31 г., отнюдь не связан ультимативно с клином в 1.200.000 гектаров. В 1907 г. десятина хлопчатника в Туркестане давала 21 пуд чистого волокна, к 1915 г. эта цифра поднялась до 26,8 пуд., а в 1910 г. — особо урожайном году — сбор с десятины составлял 28,2 пуд. чистого волокна. В Египте сбор чистого волокна на десятину в 1913 г. исчислялся в 31,9 пуд., а в рекордные годы поднимался еще выше. Интенсификация обработки, замена «библейских», совершенно примитивных орудий труда более совершенными, рациональное удобрение и т. д. — все это явным образом может к концу пятилетнего периода 213


Г.Я. Сокольников
обеспечить более высокий сбор волокна, чем предположенные планом 21 пуд с гектара.
В какой, однако, степени обосновано поставленное для Ср. Азии составителями ирригационного плана задание — дать 25,5 млн пуд. волокна в 1930/31 г.? Пятилетняя гипотеза развития текстильной промышленности, намеченная ВСНХ, исчисляет потребность союзной промышленности в хлопковом волокне (ориентировочно) в следующих цифрах (в тыс. пуд.):
Годы
1926/27
1927/28
1928/29
1929/30
1930/31
21.300
23.000
24.000
25.200
26.400
В промышленную переработку в 1930/31 г. поступит хлопок сбора 1929/30 г. По предположениям ВСНХ, этот сбор по Союзу составит 23,2 млн пуд., в том числе по Средней Азии — 20,2 млн пуд. и по Закавказью — 3 млн пуд. Эти расчеты ВСНХ лишь незначительно расходятся с расчетами Водохозяйственного комитета, который цифру сбора по Средней Азии в 1929/30 г. принимает в 20,8 млн пуд. Импорт американского хлопка гипотеза ВСНХ полностью исключает, как в 1930/31 г., так уже и в 1929/30 г. Сохраняются лишь некоторый (незначительный) импорт персидского хлопка и ввоз длинноволокнистого египетского хлопка, который не может быть заменен собственным волокном. Но пятилетняя гипотеза ВСНХ внушает большие сомнения по части реальности планировки — осуществимо ли увеличение в указанный срок текстильной продукции на 40% выше довоенного уровня. Первый же год дает отрицательный ответ — переработка в 1926/27 г. составит не 21,3 млн пуд. хлопка, а всего около 18—19 млн пуд. Более тщательный расчет стоимости капитальных затрат, необходимых для намеченного развертывания текстильной промышленности, очень возможно, поведет к сокращению цифр пятилетней гипотезы ВСНХ, к, составлению более осторожного варианта. Цифры подлежащего переработке собственного хлопка в свою очередь должны быть 214


Финансовая политика революции
спроектированы более осторожно, тем более что абсолютное и полное исключение импорта американского хлопка в первом же пятилетии вовсе не обязательно.
С 1922/23 г. по 1925/26 г. включительно по госбюджету было отпущено на ирригацию около 50 млн руб.; в 1926/27 г. предполагается к отпуску 35 млн руб. с тем, чтобы посевная площадь хлопка была доведена до 90% довоенных размеров. Прирост хлопковой площади в 1926/27 г. должен равняться 100.000 гектаров. Ведущиеся и намеченные по ирригационному плану на 1926/27 г. работы почти полностью направлены на восстановление и улучшение существующей оросительной сети. Основные вопросы ирригационной и хлопководческой политики полностью получат, таким образом, свое значение не столько в текущем 1926/27 г., сколько в следующем за ним. Но уже теперь необходимы обсуждение пятилетнего плана ирригации и хлопководства и тщательный пересмотр существующих планов. Именно опыт нынешнего года показывает, что нельзя удовлетворяться статистическим ростом посевных площадей хлопка. Одновременно крушение высоких американских цен на хлопок ребром ставит вопрос об удешевлении собственного союзного хлопка, что немыслимо при малой урожайности и больших капитальных затратах. Текстильная промышленность должна получить твердую сырьевую базу в Советском Союзе, но собственный хлопок должен быть в то же время дешевым хлопком.
24 октября 1926 г.
6. Планирование народного хозяйства Средней Азии
(Речь на съезде Президиумов Средней Азии в Ташкенте)
По мысли союзного Госплана, деловое совещание Госпланов республик особенно может оказаться и должно оказаться полезным как раз в момент, когда от планов, иногда чрезмерно общего характера, необходимо переходить и в Союзе, и в республиках к планам, которые не витали бы над нашей хозяйственной действительностью, будучи плохо к ней пригнанными, а вырастали бы органически из этой хозяйственной дей215


Г.Я. Сокольников
ствительности и в свою очередь содействовали бы тому, чтобы хозяйственная работа превращалась в работу с открытыми глазами, с полным пониманием обстановки, с ясным представлением о задачах, которые мы должны ставить не только на ближайшие месяцы, но и на целый ряд лет. Социалистическое хозяйство есть именно такое хозяйство, которое ведется с открытыми глазами, в котором задачи выдвигаются не стихийно, а сознательно, хозяйство, которое стремится получить максимум полезного эффекта при минимуме необходимых трудовых затрат, — это есть закон развития производительных сил в наиболее выгодной для человечества форме, осуществляемый разумно организованным, т. е. плановым хозяйством.
То, что наши планы сплошь и рядом являлись совершенно примитивными, первоначальными набросками и только в общем и целом соответствовали тем задачам, которые мы должны были практически решить, — этого никто оспаривать не будет. Наша задача состоит в том, чтобы получить деловые планы, которые получали бы полное признание и уважение со стороны тех, которые непосредственно хозяйство ведут, чтобы разрыв между хозяйствованием и планированием был изжит и чтобы планы в самом деле стали непосредственной директивой для хозяйственной работы практиков.
С другой стороны, совещание Госпланов среднеазиатских республик идет по линии совершенно необходимой децентрализации хозяйственной и плановой работы. Только в этом случае, если оживится плановая и хозяйственная инициатива республик, областей и хозяйственных районов, если она будет пробуждена, если она будет организована — только в этом случае Советскому Союзу в целом обеспечено наиболее быстрое продвижение вперед.
Сравнивая условия хозяйства Советского Союза с условиями капиталистического, разрушенного у нас порядка, мы можем сказать, что если при хозяйстве, где основой является частная собственность, двигателем является так называемая частная инициатива, в основе которой лежит стремление к получению максимальной прибыли, то у нас этим двигателем является инициатива масс, которая должна получить свое выражение в деятельности хозяйственных и плановых организаторов, задачей которых яв216


Финансовая политика революции
ляется кристаллизовать инициативу и перевести ее на язык плановых формул. В республиках — там, где ближе всего плановые работники стоят перед задачами, выдвигаемыми сознанием масс и возможностью правильно оценить эту инициативу, — инициатива может проявляться наиболее живо, и иногда, можно сказать, она проявляется слишком живо, слишком быстро хочет удовлетворить насущнейшие потребности.
В этом смысле Госплан Союза придает крупное значение вашему совещанию республик, имея в виду, что Средняя Азия вообще в смысле плановой работы занимает далеко не последнее место. Из вашего совещания вытекут те или другие решения, и поэтому сейчас преждевременно было бы высказываться по отдельным задачам, которые будут затронуты в ходе ваших работ. Мне хотелось бы сейчас высказаться только по вопросу общего направления хозяйственных планов, которые предстоит разработать в Средней Азии. Одно время как будто бы намечалась опасность, что эти планы могут пойти не по правильному руслу — в том смысле, что они будут чрезмерно заострены по линии, которая превратила бы планы Средней Азии исключительно в планы, построенные под углом зрения развития хлопководства.
Как ни важна и для Средней Азии, и для всего Союза эта отрасль хозяйства, как бы велика ни была необходимость максимального развития хлопковых культур, нельзя не понимать, что укрепление хлопководства возможно лишь в условиях общего и разностороннего укрепления среднеазиатского хозяйства. Перегиб, который иногда намечался, неправилен в том смысле, что среднеазиатское хозяйство имеет также свои задачи само для себя, и оно не может рассматриваться только как поставщик хлопка для Союза. Такой перегиб означал бы искривление нашей принципиальной линии. Таким образом, задача должна состоять в том, что, развивая хлопковое хозяйство в интересах Средней Азии и интересах Союза, поскольку речь идет о создании хозяйственных планов, в то же время надо иметь в виду необходимость укрепления и развития среднеазиатского народного хозяйства, как устойчивого хозяйственного комплекса. Это не должно быть понято неверно, дело идет не о стремлении создать в Средней Азии самостоятельный замкнутый комплекс, а об устойчивом хозяйственном комплексе. Стремиться создать 217


Г.Я. Сокольников
здесь чуть ли не все хозяйственные отрасли, игнорируя полезность и неизбежность связи Средней Азии с Союзом и окружающими районами, в свою очередь было бы неправильной линией планирования. Таким образом, между этими двумя ложными направлениями, из которых одно рассматривало бы Среднюю Азию как страну монокультуры, и другим направлением, которое шло бы по линии автаркии, т. е. создания всех отраслей хозяйства, — между этими двумя направлениями нужно найти настоящую линию. Это и составляет задачу, которую нужно практически решить и правильно нащупать в условиях правильного разделения труда.
Приведу небольшой пример: Туркестан имеет свой уголь, но мы видим, что до сих пор этот уголь находится в безусловном пренебрежении; по минерализации больше говорили и писали, чем ее осуществляли. Использование местного угля сократит потребность в дорогостоящем завозе экспортной нефти из Баку. Может быть, нужно сказать и работникам здешним и работникам Союза о том, что внимание было чрезмерно поглощено другим, а эта отрасль хозяйства — уголь, важная для Туркестана, чтобы он поднялся как хозяйственный комплекс, — была недостаточно оценена. Эти неизбежные ошибки, эти отдельные неправильности могут быть изжиты при условии улучшения плановой работы в Средней Азии.
Я не сомневаюсь, что все хозяйственные и политические центры в Средней Азии со дня на день будут оказывать все больше и больше поддержки плановой работе в Средней Азии, как это происходит в Союзе. Правильно поставленная плановая работа позволит нам изжить недочеты и вести дело к тому, чтобы осуществить в пределах Средней Азии развертывание тех хозяйственных возможностей, которые заложены здесь. Надо решить в ближайшие годы и в кратчайший срок проблему связи Средней Азии с Сибирью. Имеется принципиальное решение о постройке Семире- ченской железной дороги, надо теперь суметь осуществить постройку этой дороги в кратчайший срок, это будет означать изменение всей хозяйственной обстановки Средней Азии, и прежде всего — огромное улучшение хлебного снабжения, и облегчит практическое разрешение ряда хозяйственных задач, которые здесь вами намечаются в плановом порядке.
15 января 1927 г.
218


Финансовая политика революции
7. Хлопок и ирригация
Пятилетний перспективный план развития хлопководства в Средней Азии ставит задачу подойти в 1930/31 г. к сбору волокна в Средней Азии в размере около 18 млн пуд. (посев 1930 г.). В соответствии с этим конечным заданием и связанным с ним масштабом роста сбора собственного хлопка в течение пятилетия построена и программа развертывания хлопчатобумажной промышленности, для которой в 1930/31 г. намечена переработка хлопка в размере 26,6 млн пуд. Разница в 8,6 млн пудов между цифрой сбора среднеазиатского хлопка и всей переработкой хлопка в 1930/31 г. покрывается, по плановым предположениям, сбором закавказского хлопка (3 млн пуд.), ввозом хлопка из сопредельных восточных стран — Персии, Афганистана и Западного Китая (2 млн пуд.), закупкой специальных длинноволокнистых сортов египетского хлопка (2 млн пуд.) и, наконец, ввозом американского хлопка (1,6 млн пуд.). Таким образом, по плановой гипотезе, ввоз американского хлопка к концу пятилетнего периода сводится к минимуму, и доля его в общей сумме промышленной переработки составит менее одной пятнадцатой части. Выгоды такого сокращения импорта американского хлопка совершенно очевидны: оно высвобождает валюту, которая может быть использована для ввоза оборудования и таких видов сырья, культура которых в СССР невозможна или не может быть развита в широких размерах.
Однако надо иметь в виду, что при сохранении высоких цен на внутренний хлопок программа вытеснения американского хлопка собственным хлопком потребует значительных дополнительных жертв и усилий и сможет осуществляться лишь с большим трудом и в более длительные сроки. В самом деле, при прогрессирующей замене более дешевого американского хлопка более дорогим собственным хлопком средняя цена пуда хлопка для промышленности будет возрастать из года в год, и это удорожание сырья будет делать снижение цены готового товара все более и более затруднительным или даже (что более вероятно) будет вызывать повышение отпускных цен. В нынешнем году (в круглых цифрах) пуд волокна внутреннего сбора стоит 20 руб., пуд американского хлопка — 13—14 руб. Превышение цены собственного хлопка над ценой привозного составляет около 50%. Между тем нет оснований считать, что в ближайшие годы про219


Г.Я. Сокольников
изойдет вздорожание американского хлопка — посевная, площадь хлопка в Америке на 10 процентов выше довоенной — и крушение высоких американских цен на хлопок нужно скорее рассматривать как звено общего процесса снижения мировых цен к довоенному уровню. Необходимо поэтому ориентироваться на уменьшение разницы между внутренней и мировой ценой хлопка на основе удешевления внутреннего хлопка. Это удешевление связано с успешным регулированием цены на хлеб на среднеазиатских рынках; оно связано, далее, со снижением той части цены хлопка, которая идет не на оплату производителя, а на оплату переработки сырца, перевозки, посреднических расходов и т. д., но оно связано также в очень значительной мере с выбором тех или иных путей расширения хлопковой продукции.
Хлопковая кампания 1926/27 года в Средней Азии дала сбор волокна около 9 млн пуд. Пятилетняя гипотеза намечает необходимый прирост за оставшиеся четыре года в 9 млн пуд. — задача, явно требующая огромного сосредоточения и напряжения сил для реального достижения предположенного удвоения продукции. Осуществима ли вообще задача собрать к указанному сроку 18 млн пудов волокна в Средней Азии? Есть все основания считать ее осуществимой, так как цифра эта не выходит за пределы дореволюционного максимального сбора, реально полученного в Средней Азии. При этом следует еще отметить, что этот год максимального сбора — 1915 г. — не был годом максимальных размеров посевной площади под хлопком (рекордная площадь была достигнута в 1916 г.), но годом максимального урожая с десятины. Восстановление площади посевов в Средней Азии в размере, достигнутом в 1916 г., является, таким образом, той задачей, которая в основном подводит к осуществлению намеченного пятилетним планом сбора хлопкового волокна. Если исходить из предположения урожая с десятины меньшего, чем был бесспорно хороший урожай 1915 года, то для страховки плановых предположений нужно стремиться к 1930 году несколько расширить посевную площадь хлопка за пределы площади 1916 г. Такой подход к определению необходимого размера посевной площади действительно в известной мере диктуется соображениями осторожности, и в соответствии с этим необходимо в пятилетием плане развития хлопководства запроектировать некоторый рост посевной площади хлопка против цифры 1916 г., имея в 220


Финансовая политика революции
виду осуществить его, главным образом, за счет расширения доли хлопковых посевов в орошаемой площади, занятой всеми культурами; хлопковый клин при восстановлении довоенной орошаемой площади должен несколько превысить довоенную пропорцию. В пределах пятилетия 1926—30 гг. задача ирригационного завоевания новых земельных массивов для хлопковых посевов, однако, совершенно не ставится, так как требуемое расширение орошаемой теперь площади почти полностью осуществимо за счет введения в оборот, оживления уже обарыченных, недавно находившихся в эксплуатации, но запущенных земель. Большие ирригационные программы орошения степей и плодородных целинных земель, теперь лежащих втуне вследствие отсутствия воды, — эти программы капитальных ирригационных сооружений и гигантских каналов, которыми оживят многие сотни тысяч десятин земли, имеют свое значение для последующих пятилетий, но не для нынешнего. В текущем пятилетии эти программы могут быть только подготовлены к исполнению и частично начаты исполнением, но и в этом последнем случае практические результаты для увеличения сбора хлопка скажутся только за пределами нынешнего пятилетия, так как требуется длинный ряд лет для того, чтобы орошенные новые земли прошли период агрикультурного освоения. Составлявшиеся до сих пор планы развития хлопководства при посредстве широкого ирригационного строительства таили в себе тот основной и весьма элементарный дефект, что в них не было установлено правильное соответствие между сроками возможного хозяйственного использования намеченных к орошению земель и сроками запроектированного сбора хлопка. Даже полное проведение ирригационных планов не обеспечило бы к установленным календарным срокам получения увеличенных количеств волокна, которые в действительности возросли бы на несколько лет позже. Между тем необходима такая система мероприятий, которая обеспечила бы более быстрый темп расширения хлопковой продукции, и возможность такой системы мероприятий опирается на то обстоятельство, что в пределах первого планового пятилетия увеличение хлопкового сбора может быть достигнуто без массового орошения новых земельных массивов. Основной задачей ирригационной политики в текущем пятилетии являются восстановление и улучшение существующей оросительной сети, рационализация «туземных» ирригационных систем, возвращение в хозяйственный оборот оба- 221


Г.Я. Сокольников
рыченных, еще недавно эксплуатировавшихся земель, которые исчисляются сотнями тысяч десятин. Но наряду с этими мероприятиями ирригационной политики должны быть с удвоенной силой выдвинуты мероприятия агрикультурного порядка, обеспечивающие расширение хлопкового клина, повышение урожайности сырца с десятины и выхода волокна из пуда сырца. Низкие урожаи сводят в настоящее время на нет усилия, направляемые на расширение хлопковой площади. Сбор волокна растет гораздо медленнее, чем растет площадь, занятая хлопком. В1926 г. она составляла по Средней. Азии 80% площади 1915 г., тогда как сбор волокна дал по Средней Азии только 45% сбора 1915 года. Средний сбор волокна на десятину составил в 1926 году 18 пудов, тогда как он равнялся 26 пудам в 1915 году. Улучшение работы существующей ирригационной сети и урегулирование водопользования, обеспечение дехканского хозяйства дешевым и обильным привозным хлебом, улучшенными семенами, скотом, удобрением, орудиями труда, улучшение техники и культуры хлопководства — таковы бесспорные пути повышения урожайности, которые могут обеспечить увеличение сбора хлопкового волокна в соответствии с календарным сроком пятилетней гипотезы.
Но это будут вместе с тем пути получения более дешевого хлопка. Надо иметь в виду, что стоимость ирригационных затрат не может быть изолирована от исчисления себестоимости хлопка — капитальные затраты на ирригацию должны если не полностью, то в известной части получить характер затрат возвратного характера, т. е. включаться в цену хлопка. Те капитальные вложения в ирригационное дело, которые необходимы и которые диктуются перспективами следующего пятилетия или десятилетия, должны быть тщательно продуманы и экономно выполнены — только в этом случае они себя оправдают и коммерчески окупят.
При этом необходимо учесть, что давно пропагандировавшееся проведение Туркестано-Сибирской железной дороги, наконец, становится реальным фактом и что в ближайшие годы благодаря этому новому рельсовому пути условия хлебного снабжения и хлопковой культуры в Средней Азии значительно изменятся. Соединение Ташкента и Семипалатинска железной колеей заменяет собой известную часть ирригационных работ, направленных к расширению брошенной площади, ибо высвободит из-под хлеба и освободит для хлопковых посевов определенную часть брошенной площади в Сред222


Финансовая политика революции
ней Азии. Хлебный клин в стране и на землях, где возможна гораздо более ценная культура хлопка, рядом мероприятий должен быть сведен к минимуму при безусловно надежном обеспечении продовольственного снабжения хлопковых районов.
Следует подчеркнуть во избежание недоразумений, что проведение Туркестано-Сибирской железной дороги лишь в некоторой мере в состоянии дать хозяйственный эффект, аналогичный тому, который дает крупное ирригационное строительство, и может иметь последствием не ликвидацию его, а только сокращение.
В свою очередь сокращение ассигнований на ирригацию в Средней Азии, недавно произведенное, нисколько не означает огульного отрицания крупного ирригационного строительства в дальнейшем; но оно подчеркнуло, что необходимо внести в ирригационную политику больше отчетливости, больше хозрасчета, больше увязки с конкретной экономической и финансовой обстановкой.
Это сокращение затрат на крупное ирригационное строительство означает в то же время срочную необходимость активных мероприятий по ряду других направлений, обеспечивающих интересы развития хлопководства. От 8 млн пудов сбора в 1926 г. до 18 млн пудов сбора в 1930 году — дистанция солидного размера. Ее нужно суметь преодолеть к сроку, обеспечив вместе с тем для советского хозяйства значительное удешевление хлопкового волокна.
14 апреля 1927 г.
Финансирование промышленности и транспорта
1. Финансирование транспорта
(Речь на пленуме Бюро правлений ж. д.)
Последние месяцы дали ответ на вопрос, сумеет ли советское хозяйство достигнуть развития без помощи иностранных капиталов. Несомненно, что СССР располагает достаточными производительными силами
223


Г.Я. Сокольников
для того чтобы самостоятельно добиться подъема своего хозяйства. Вопрос в том, правильны ли применяемые нами методы хозяйствования? Не задерживают ли они роста производительных сил страны?
Если бы наша система противоречила интересам восстановления хозяйства, то она, конечно, была бы осуждена на полное поражение. Но опыт последних лет говорит, что методы государственного и общественного хозяйствования, приложенные к крупной промышленности, кредитной системе, транспорту и торговле, оправдали себя.
Если наша система оправдала себя в приложении к промышленности и банкам, то необходимо найти пути применения ее и в области сельского хозяйства. Этот вопрос ставится в настоящее время во весь рост. Ему уделяет значительное внимание партия; в частности XIV партконференция наметила те вехи, которые должны определять формы совместной работы государственного хозяйства и массы мелких производителей. Мы должны стремиться к тому, чтобы постепенно, неуклонно и хотя бы очень и очень медленно расширять сферу государственного и обобществленного хозяйства за счет частного.
Советский Союз обладает богатейшими естественными ресурсами (металл, уголь, хлеб, хлопок, нефть). Историческая задача Советского государства состоит в том, чтобы наиболее быстрым темпом использовать эти ресурсы. Нам необходимо догнать другие страны, которые обогнали нас в техническом отношении; мы должны овладеть их техникой, сохраняя в то же время наши методы хозяйствования.
Если в основном мы можем подняться за счет своих ресурсов, то это вовсе не значит, что мы должны развиваться изолированно. Наше крестьянское хозяйство достигло 80%, а промышленность — % довоенной продукции. Естественно, что вопросы внешней торговли, вопросы включения СССР в систему мирового хозяйства приобретают тем более существенное значение, чем быстрее мы приближаемся к довоенному уровню.
Заграничные кредиты не могут быть базой развития нашего хозяйства, но получение их будет одной из предпосылок, дающих возможность более быстрого развития.
Укрепление нашего финансового хозяйства характеризуется следующими цифрами: государственный бюджет на 1924/25 г. составляет около 2500 млн руб., в то время как бюджет на 1923/24 год достигал только 224


Финансовая политика революции
1900 млн рублей, а на 1922/23 г. — 1.300 млн рублей. Денежная масса, в апреле 1922 г. составлявшая 75—80 млн золотых рублей, в апреле 1925 г. выражается в сумме около 800 млн руб.
В начале проведения новой экономической политики у нас господствовал товарный оборот. В дальнейшем он постепенно превратился в товарно-денежный, а в настоящее время все быстрее переходит в денежно- кредитный оборот. Процесс регулирования народного хозяйства все более и более осуществляется через финансовую и кредитную системы. Вместе с тем отдельные хозяйственные единицы все более и более превращаются в живые и активные организмы.
Несколько лет тому назад считали, что транспорт находится накануне гибели. Спасение видели в заказах огромного количества паровозов за границей. На эти заказы было израсходовано около четверти миллиарда рублей; в дальнейшем выяснилась ненужность этой затраты, задержавшей развитие хозяйства страны. Ошибка произошла вследствие неправильного понимания связи между развитием народного хозяйства и развитием транспорта.
Несомненно, что его ждет бурный подъем, основой которого будет подъем всего народного хозяйства СССР. Через три года грузооборот транспорта достигнет довоенных размеров. Различные обстоятельства (размеры урожая, размеры финансовой связи с другими странами) могут ускорить или удлинить этот срок, но в среднем не позднее чем через три года, а может быть, и раньше, грузооборот транспорта сравняется с довоенным.
Несомненно, что транспорт стоит перед огромным увеличением своих ресурсов. Если в нынешнем году выручка транспорта близко подойдет к 900 млн руб., то в будущем году она, вероятно, превысит 1,1 млрд рублей. Этот факт служит ярким показателем развертывания транспорта.
Имея в виду дальнейший усиленный рост транспорта, нам необходимо должным образом вооружить транспорт в финансовом отношении. Транспорт не живет больше за счет правительственных дотаций, следовательно, он созрел для того, чтобы было обеспечено обслуживание его нужд банковской и кредитной системой.
Вопросы банковского кредитования транспорта приобретают решающую роль. Именно потому, что транспорт не получает дотаций, он полу8 - 3192
225


Г.Я. Сокольников
чает право входить в двери наших кредитных учреждений в качестве вполне кредитоспособного клиента.
Когда он был убыточным, то широкое кредитование его было невозможно. В условиях бездефицитности транспорта мы должны найти методы снабжения его кредитом.
Однако нельзя признать правильным мнение, к которому склоняется часть работников транспорта в отношении создания специального транспортного банка. Железные дороги пока находятся еще полностью в системе госбюджета. В то же время работа их связана не только с хозяйством, но и с обороной страны. В течение ряда лет дороги будут оставаться на госбюджете. Было бы странно, если бы Транспортный банк обслуживал учреждения, находящиеся на госбюджете. Эти функции принадлежат Госбанку. Необходимо также учесть, что только Госбанк со своей многочисленной сетью в несколько сот отделений, агентств и пр. сумеет полностью обслужить разветвленную сеть железнодорожного хозяйства.
Транспортный банк не смог бы разрешить проблемы кредитования всех железных дорог. Если он рассчитывает на внешние займы, то нужно иметь в виду, что получение таких займов по плечу только всему государству в целом.
Рассчитывать на внутренние облигационные займы Транспортный банк тоже не может. Наш рынок не располагает такими средствами. В течение ряда лет нам следует выходить на этот рынок только с общегосударственными займами. При отсутствии спроса на облигации железнодорожных займов пришлось бы прибегнуть к принудительному размещению их. Этот путь является для нас неприемлемым.
Наконец, Транспортный банк не может надеяться и на значительную кредитную поддержку других банков. Дополнительная кредитная эмиссия Госбанка сможет направляться непосредственно в хозяйствующие организации, и по этой линии будет усиливаться нормальная кредитная связь между Госбанком и отдельными железными дорогами.
В связи с быстрым ростом нашего хозяйства необходимо должно расти и наше денежное обращение. От 800 млн руб., имеющихся в настоящее время в обращении, к январю 1926 г. мы перешагнем за 1.100 млн руб., а в 1925/26 г. будем двигаться ко второму миллиарду. Довоенное денежное обращение на нашей территории составляло 2 млрд руб. Учиты226


Финансовая политика революции
вая изменение покупательной силы золота, нам потребовалось бы для обслуживания довоенного товарооборота около 3 млрд руб. Правда, наша хозяйственная система по сравнению с частнокапиталистической позволяет оперировать с меньшим количеством денежных ресурсов, так что эту сумму можно уменьшить примерно до 2.400 млн руб. (пока не сделано более подробных расчетов) при условии достижения довоенного уровня товарооборота. Следовательно, нам предстоит в ближайшие годы увеличить свою кредитную эмиссию на 1.600 млн руб.
Перспективы расширения кредитной эмиссии дают нам возможность увеличить поддержку, оказываемую транспорту. На текущий квартал Госбанк по своей инициативе предполагает усилить кредитование транспорта. Поскольку транспорт становится бездефицитным, он должен быть сравнен с промышленностью в области кредитования. Однако финансовое положение транспорта облегчается тем, что увеличение валового дохода его в будущем году против нынешнего определится, по-видимому, в размере около 200—250 млн руб. Кроме того, предстоит понижение цен на металлы и замедление темпа роста зарплаты, так как основное увеличение ее уже достигнуто. Необходимо обеспечить транспорту возможность правильного использования имеющихся в его распоряжении ресурсов, которые дадут возможность выполнить намечаемую программу капитального восстановления транспортного хозяйства.
Восстановление транспорта является одной из задач, стоящих перед Советским государством. Но мы не должны забывать и о целом ряде других задач. Укрепление Советского государства в целом, достижение культурного подъема, улучшение всего государственного аппарата — все эти задачи также требуют своего разрешения. Конечно, государство должно обеспечить насущные интересы транспорта. Но и сами работники транспорта должны проявить достаточное понимание общегосударственных интересов.
Транспорт должен быть сохранен, как единый организм, с тем, однако, чтобы внутри его была предоставлена возможная свобода работе отдельных хозяйственных единиц.
Совместной работой мы должны разрешить задачу улучшения транспортного хозяйства в соответствии с перспективой интенсивного подъема всего народного хозяйства страны.
1 мая 1925 г.
8*
227


Г.Я. Сокольников
2. Транспорт и госбюджет
Основные линии политики Наркомфина по отношению к транспорту определяются тем фактом, что транспорт входит в государственный бюджет, и притом входит в него не только формально, а и по существу, т. е. все доходы транспорта должны рассматриваться как действительные доходные поступления госбюджета. Однако доходные поступления транспорта по действующему порядку не вносятся в кассы казначейства. Равным образом на транспорт не распространяется и общий порядок получения средств на его расходы, установленный для ведомств, финансируемых по госбюджету: по сути доходы железных дорог остаются в их распоряжении; получается известное противоречие, которое должно найти свое разрешение в согласовании в транспортной политике интересов госхозяйства и бюджета в целом с интересами развития и укрепления транспортного хозяйства.
В настоящее время, когда деятельность транспорта находится в условиях, в которых еще очень мало устойчивости, распространение на транспорт нормального строгого порядка бюджетного финансирования было бы нецелесообразно. Текучесть всей нашей хозяйственной конъюнктуры требует предоставления транспорту достаточной свободы для того, чтобы он мог справиться с возложенными на него задачами. Вместе с тем, однако, необходимо теперь же договориться о том, чтобы в финансовое хозяйство отдельных железнодорожных единиц вносилось больше порядка, чтобы из хозяйственной практики транспорта был исключен произвол в расходовании средств. Необходимо, чтобы сметы железных дорог увязывались в органах общего руководства транспортом и в органах, которые связывают транспорт и Наркомфин, и чтобы они составлялись как реальные сметы, которые бы исключали случайность и хаотичность в распоряжении средствами и увлечение всякого рода попытками чрезмерного расширения деятельности, охвата таких операций, которые транспортом не должны охватываться. Словом, необходима борьба за упорядочение финансового хозяйства железных дорог.
Действительность в этом отношении еще очень далека от желательного положения: можно считать, что финансовые сметы железных дорог выполняются в незначительной мере.
228


Финансовая политика революции
Помимо упорядочения финансового хозяйства железных дорог в планово-сметном отношении представляется необходимым обеспечить за ним характер единой централизованной системы. Допущение в деловых интересах децентрализации ответственности на транспорте (система правлений железных дорог) ни под каким видом не должно повести к тому, чтобы эта децентрализация ответственности, эта возможность более гибкого руководства и развития инициативы на местах привели бы к уничтожению транспорта как единой системы.
В частности, сохранение транспортом характера централизованной системы означает, что должно быть обеспечено правильное маневрирование его ресурсами, переброска средств с прибыльных дорог на дефицитные. Централизованное распределение средств как раз и является выражением того, что транспорт представляет собой единую систему.
Равным образом и положение всего НКПС в государственном бюджете должно определяться принципом единства нашей хозяйственной системы. Это отнюдь, конечно, не означает принесения интересов транспорта в жертву другим потребностям государства. Но нужно добиваться правильного соответствия между ходом подъема, укреплением, развертыванием хозяйства транспорта и интересами остальных отраслей народного хозяйства. В ближайшем году, в связи с благоприятным урожаем, наш хозяйственный подъем пойдет гораздо более быстрым шагом, чем прежде. На этом подъеме отдельные отрасли хозяйства строят свое благополучие и стремятся раньше других отраслей залечить свои раны, быстрее других подняться и вообще о других не думать. На этой точке зрения стоять нельзя. Не должен становиться на нее и транспорт.
Современное положение железнодорожного транспорта может быть охарактеризовано следующим образом. Оно очень тяжело, этого отрицать не приходится, но транспорт сам в себе может найти в ближайшее же время очень значительные средства для своего подъема.
Сможет ли транспорт расти в соответствии с потребностями, которые будут выдвигаться в обстановке ускоренного темпа хозяйственного развития? Анализ перспектив транспорта на будущий год позволяет ответить на этот вопрос в положительном смысле. НКПС первоначально полагал, что выручка на будущий год должна быть оценена в 1.030 млн руб.
229


Г.Я. Сокольников
Между тем в проект государственного бюджета оказалось возможным занести цифру в 1.200 млн руб. Можно предположить, что и в дальнейшем транспорт не только не будет убыточным, но, наоборот, в течение ближайших 5 лет чистый доход транспорта будет все увеличиваться и сделается одним из крупных источников госбюджета.
Такое положение отнюдь не закрывает для транспорта возможности развития в течение этих 5 лет путем привлечения средств со стороны. Конечно, необходимо иметь в виду, что, кроме своей выручки, транспорт будет располагать для улучшения своего финансового положения также и кредитными возможностями.
Дальнейшее развитие транспорта будет обеспечено не только его собственной работой, но и поднятием других отраслей народного хозяйства Союза, которое явится результатом всей системы мер, осуществляемых в государственном хозяйстве через государственный бюджет. В частности, решение проблемы восстановления металлургии в первую очередь пойдет навстречу интересам транспорта.
Увеличение нагрузки металлургических предприятий в ближайшем году, предположенное в очень значительном размере, удешевит заказы транспорта на металлы и обеспечит возможность их выполнения. Равным образом другие, стоящие перед нашим государством хозяйственные задачи, например поднятие крестьянского хозяйства, также обеспечивают НКПС возможность его развития, возможность перевозок и т. д.
В политике развития транспорта неправильно было бы ограничиваться только развитием железнодорожного транспорта. Необходимо поставить в 1925/26 г. на очередь довольно большую программу шоссейного строительства и восстановления существующих шоссе. Наряду с этим должны пойти также развитие и улучшение сети грунтовых дорог путем специальных ассигновок по линии волбюджета. Все это является необходимым условием развития железных дорог и поднятия их оборота.
Итак, транспорт должен оставаться и должен себя ощущать частью всего государственного хозяйства, и поскольку он будет участвовать в общем подъеме как часть общей системы, его собственные ресурсы будут являться показателем общего подъема, общего роста товарооборота, в связи с которым будут расти его перевозки.
230


Финансовая политика революции
Кроме кассовых поступлений, могущих возрасти в связи с расширением хозяйственного оборота, в распоряжении транспорта будут иметься и другие ресурсы. Это, прежде всего, средства банковского кредита. У момента, когда транспорт вышел из состояния дефицитности, — является вполне бесспорным, что транспорт за последний год сделал крупный шаг вперед, — перед ним открываются перспективы большого подъема; наши банки смогут кредитовать транспорт под его возрастающую выручку. С другой стороны, с развитием долгосрочного кредита его ресурсы могут быть привлечены для расширения железнодорожного строительства, для ускорения его подъема. И это свидетельствует, что транспорт является органической частью государственного хозяйства и сможет расти тем быстрее, чем больше будет укреплена вся наша финансовая и кредитная система.
Одним из основных лозунгов работы на транспорте должен быть тот лозунг, что развитие транспорта сейчас будет зависеть от успешного разрешения вопроса о том, как при необычайно быстро растущих ресурсах транспорта и его кредитных возможностях наиболее экономно и целесообразно затрачивать каждый рубль, ведя борьбу против непроизводительных расходов и ненужных трат, как добиться ускорения оборота тех средств, которыми транспорт располагает.
В этой плоскости, т. е. за счет упорядочения своего дела, транспорт найдет новые средства на развитие своего хозяйства. У нас главная беда заключается не в отсутствии средств и возможностей, а в том, что средства, которые есть, недостаточно целесообразно используются. Нужно подумать, в какую сторону пойдет восстановление транспорта, что нужно заготовить и предусмотреть, чтобы это восстановление стало возможным. Иначе ассигнования будут намечены, а выполнение их будет невозможно, потому что в натуре не окажется того, что будет требовать транспорт. Подобные случаи имели место в других отраслях. И потому в этом деле должна быть проявлена наибольшая предусмотрительность, и мы упираемся здесь в необходимость сочетания программы транспорта с целым рядом других программ.
Итак, основной линией НКФ по отношению к финансам транспорта должны быть отстаивание увязки общих интересов транспорта со всей нашей хозяйственной системой, отстаивание наиболее целесообразного ис231


Г.Я. Сокольников
пользования средств, которыми располагает транспорт, упорядочение всего финансового хозяйства железных дорог и активное осуществление программы укрепления и улучшения транспорта.
18 июня 1925 г.
3. Планирование товарооборота и финансовые затруднения транспорта
Истекший 1925/26 хозяйственный год был годом нелегким для нашей транспортной системы. Требования, предъявленные к ней растущим товарооборотом, были чрезвычайно велики, финансовые ресурсы транспорта, вынужденного производить все большие капитальные затраты из собственной выручки, оказались, между тем, крайне ограниченными. Несмотря на повышение тарифов, транспорт и в нынешнем 1926/27 году борется с финансовыми трудностями. Для того чтобы сбалансировать доходы и расходы, он должен произвести жесткое сокращение первоначальных расходных заявок, которые по существу не могут считаться преувеличенными. К тому же это сбалансирование вообще возможно лишь при условии, что новое железнодорожное строительство, морское и речное судостроение, требующие в общей сумме затраты свыше 40 млн руб., будут выключены из бюджета НКПС и отнесены на общие средства государственного бюджета на тех же началах, на каких обеспечивается новое промышленное строительство, электрификация и т. п.
При этих обстоятельствах первейшее значение наряду с экономией в расходах транспорта получает, если можно так выразиться, экономное «расходование транспорта», т. е. наиболее бережное, наиболее целесообразное использование народным хозяйством работы транспорта. С точки зрения кассы транспорта всякая перевозка груза может казаться желательной, если перевозочный тариф достаточно рентабелен. В действительности же рост железнодорожных перевозок, несмотря на то, что он сопровождается ростом выручки дорог, может при известных условиях отражать элементы не положительного, а отрицательного характера по их значению для транспорта и хозяйства в целом. При ограниченности свобод232


Финансовая политика революции
ных финансовых средств такое пользование транспортом, которого можно было бы избежать, означает по существу недопустимую растрату материальных ценностей страны, которые могли бы получить другое производственное назначение.
Необходимость борьбы с так называемыми «встречными перевозками» давно выяснена и признана. Но нынешние железнодорожные перевозки страдают другой болезнью более общего характера, а именно «дальностью пробега». Обследование средней дальности пробега различных категорий грузов в сравнении с довоенными цифрами выяснило чрезвычайно характерную картину. Средняя дальность пробега хлебных грузов в 1924/25 году возросла на 65% против средней дальности их пробега в 1913 г. По нефтепродуктам это возрастание равняется 15%, по каменному углю — 28% , по лесоматериалам — 33%, по дровам — 18%, по прочим грузам — 19%. По всем грузам средняя дальность пробега, исчислявшаяся в 1913 г. в 467 верст, составляла в 1924/25 г. 600 верст, т. е. возросла на 28%. Иначе говоря, довоенному «потреблению» 100 верст транспортной переброски противостоит современное «потребление» 129 верст.
Эти изменение средней дальности пробега имеет гораздо более общее и крупное значение, чем может показаться на первый взгляд. Неправильно было бы предположить, что оно объясняется включением в товарный оборот отдаленных районов, которые раньше не отправляли и не получали грузов. По сравнению с 1913 г. теперь не наблюдается увеличения товарности крестьянского хозяйства на окраинах, не наблюдается усиления связи районов экстенсивного хозяйства с центром или с портами. Действительное объединение состоит в том, что увеличение средней дальности пробега товарных грузов является своеобразным отражением централизации товарооборота, отражением, однако, вовсе не обязательным. Именно эта связь между организацией товарооборота и увеличением средней дальности пробега грузов придает этому последнему явлению принципиальное значение.
В довоенном товарообороте торговая конкуренция играла роль пресса, сжимавшего до минимума необходимую дальность пробега груза и, следовательно, величину расхода на перевозку. Годами нащупывались и проверялись кратчайшие маршруты от мест добычи сырья к местам переработки, и также результатом многолетних процессов являлась связанность рай233


Г.Я. Сокольников
она производства и района сбыта, которые тщательно «притирались» один к другому. Перевозка на лишнее расстояние означала непосредственный убыток, который немедленно ощутительно давал знать о себе карману торговца. Эта капиллярная система закупок и продаж заменена теперь централизованной системой плановых заготовок и снабжения. В это дело, однако, до сих пор в недостаточной степени внесены начала «хозяйственного расчета». Планы завоза продовольствия, конечно, составляются теперь с учетом фактора «цена», а не только под углом зрения обеспечения питания населения, но недостаточно точный, недостаточно «придирчивый» анализ ценообразующих элементов продолжает выражаться в неоправданно высоких ценах и длинных пробегах. Чем более централизуются заготовки сырья синдикатами, что имеет свои выгоды, тем больше, однако, вместе с тем трудности правильного маневрирования этими гигантскими товарными массами. Неправильный выбор маршрутов не сигнализирует о себе немедленно и автоматически при каждой отдельной операции, а заявляет о себе только повышением итоговых средних величин стоимости провоза.
Коммерческие ошибки в сочетании пунктов отправления и пунктов назначения грузов, т. е. по сути дела недостаточно точная экономическая пригонка районов сырья, переработки и сбыта, находят, таким образом, свое выражение в росте доли накладных расходов, в цене готовых товаров и в увеличении средней дальности пробега грузов. В улучшении этих недочетов решающее слово принадлежит, конечно, не транспорту, а промышленным и торговым организациям. Дороги, естественно, перевозят грузы, предъявляемые им к погрузке и перевозке. Но уменьшение средней дальности пробега грузов будет являться в дальнейшем одним из точнейших показателей того, насколько будет улучшаться планирование товарооборота, насколько работа транспорта будет входить не как механический, а как органический элемент в общую работу хозяйственных органов. Добиться радикального улучшения в этой области — дело, несомненно, нелегкое. Но некоторые сокращения железнодорожных «прогулок» могут быть все же осуществлены без особого напряжения. В печати недавно сообщалось, например, следующее о системе снабжения лесоматериалами заводов Сахаротреста: завод может купить по соседству дешевый лес, но в порядке централизованного снабжения ему посылают дорогосто234


Финансовая политика революции
ящие лесоматериалы из дальней губернии. Ликвидация такого главкистс- кого уродства окажет услугу и железной дороге, и сахарному заводу.
Существующий вагонный парк с трудом справляется с перевозками. Развертывание постройки новых товарных вагонов идет темпом недостаточным (по расчетам НКПС), угрожает вагонный дефицит. Но эти затруднения возникают в известной степени в связи с неэкономным отношением к транспорту. Потребление топлива опять-таки увеличивается излишним «потреблением транспорта». То же относится к другим материалам, которые расходуют дороги. Труд рабочих и служащих частично пропадает зря, поскольку они обслуживают перевозки, которых можно было бы избежать при большей расчетливости в организации грузооборота.
С другой стороны, увеличение средней дальности пробега грузов на 28% означает удлинение срока оборота государственных и кооперативных денежных средств, вложенных в товары, т. е. сокращение их оборотных средств. Отсюда — требования бюджетных ассигнований или, главным образом, банковских кредитов. Но банковский кредит оплачивается соответствующим процентом, который, в свою очередь, войдет добавочной статьей в накладные расходы и поднимет цену товара. Задача снижения цен так же, как и задача облегчения положения транспорта, ведет к необходимости борьбы за упорядочение грузооборота, за прекращение «дальних странствий» товарных грузов по стальным путям советской транспортной системы.
19 декабря 1926 г.
4. Убыточная доходность
Быстрый рост грузовых перевозок железнодорожного транспорта, приводивший к быстрому росту его кассовой выручки, в течение известного времени маскировал и заставлял забывать то обстоятельство, что не всякий рост размера грузовых перевозок представляет собой действительно положительное явление. С точки зрения интересов народного хозяйства в целом совершенно очевидно, что излишние нецелесообразные перевозки грузов представляют собой минус, хотя бы они и отражались плю235


Г.Я. Сокольников
сом в сумме доходов, полученных транспортом. Затрата рабочей силы, топлива, материалов на расширение перевозок означает вычет из суммы реальных ресурсов, которыми располагает хозяйство для всех своих надобностей. Расширение вагонного парка для расширения перевозок ведет уже не только к повышению эксплуатационных транспортных расходов, но и к капитальным затратам, которые влекут за собой сложную цепь капитальных вложений в другие отрасли. Правильная организация перевозок является необходимым условием экономного использования транспорта, но, конечно, эта организация экономного грузооборота неотделима от задачи организации экономически рационального товарооборота (нам приходилось уже высказываться в печати по этому вопросу — см. еженедельник «Финансы и народное хозяйство», №7, статья «Планирование товарооборота и финансовые затруднения транспорта»). Проблемы транспортной политики в этом пункте вплотную подходят к проблемам торговой политики. Ненужные блуждания грузов, неправильная пригонка районов сырья к районам переработки и районов сбыта к районам производства, недостаточная продуманность маршрутов — все это означает в конце концов хищническое расходование транспортных ресурсов и огромное нарастание накладных расходов, которые, как элемент повышения стоимости, входят в цену, уплачиваемую потребителем за товар. Например, необычайно высокие продажные цены на хлеб на рынках потребляющих районов, безусловно, связаны с высокими расходами по оплате путешествий, которые совершают хлебные грузы от места заготовок до мельниц и с мельниц в лабазы хлеботоргующих организаций. Необходимость более экономного и рационального использования железнодорожного транспорта в последнее время заострена тем обстоятельством, что беспорядочные и убыточные для всего хозяйства перевозки оказались убыточными и для самого транспорта. Неупорядоченность перевозок нашла, в частности, свое выражение в значительном возрастании средней дальности пробега транспортируемых грузов. Но при системе дифференциальных тарифов это возрастание привело к снижению выручки с пудо-версты. За известными пределами работа транспорта начала происходить в этих условиях себе в убыток, и увеличение кассовых доходов не в состоянии компенсировать увеличения эксплуатационных расходов. Дальнейший рост 236


Финансовая политика революции
подобных перевозок грозит стать сущим бедствием для нашей транспортной системы: чем больше они будут, тем больше будет увеличиваться дефицит. Как изменилась средняя дальность перевозок всех грузов в 1926/ 27 г. против 1925/26 г., показывает следующая таблица (в километрах):
Октябрь
Ноябрь
Декабрь
Январь
1925/26 г.
523
545
591
614
1926/27 г.
570
589
633
647
В довоенную эпоху средний пробег одного пуда груза по железнодорожной сети представлял собой величину возраставшую, пока не сложилась в основном железнодорожная сеть. Однако уже с начала девятисотых годов, несмотря на продолжавшееся значительное новое железнодорожное строительство, средняя дальность пробега характеризуется тенденцией к постепенному снижению. В 1900 г. она составляла 478 верст, в 1905 г. — 475 в.; в 1910 г. — 471 в.; в 1912 г. — 458 в. Обратную тенденцию постоянного возрастания показывают последние годы: в 1923/24 г. — 469 верст; в 1924/25 г. — 532 в.; в 1925/26 г. — 554 в. Текущий год дает дальнейшее возрастание. Сопоставление средней дальности пробегов по отдельным грузам приводит к еще более резкому расхождению довоенных и нынешних показателей:
Годы
Хлеб
Нефть
Кам.
Леей.
Проч.
уголь
матер.
груз.
1905
585
456
372
394
508
1910
559
380
380
453
526
1913
505
485
443
471
475
1925/26
801
749
580
613
513
Эти данные заслуживают самого тщательного анализа и изучения. В известной степени они, быть может, отражают изменения, которые относятся к самой железнодорожной сети в связи с отделением части прежней сети и появлением новых линий. Но эти изменения не могли иметь столь решающего влияния на среднюю дальность пробега грузов, а, с дру237


Г.Я. Сокольников
гой стороны, эта дальность, как было показано выше, особенно резко возрастает в самые последние годы. По-видимому, основным фактором этого возрастания нужно считать недостатки плановой организации товарооборота, готовность хозяйственных организаций нести любые транспортные расходы вследствие возможности перекладывать их на потребителя, готовность (до последнего времени) транспортной системы не интересоваться экономической рациональностью перевозок, лишь бы они увеличивали валовую выручку. В такой обстановке система дифференциальных тарифов, облегчающая перевозки на дальние расстояния, получила совершенно не подобающую ей роль — системы премиального поощрения бесхозяйственных перевозок.
Увеличение средней дальности пробегов грузов имеет еще то отрицательное последствие, что оно приводит к замедлению товарооборота: грузы более долгое время находятся в пути, на колесах. Чем более долгое время они находятся в пути, тем больше то количество оборотных средств, которое требуется госорганизациям и кооперации для нормального продолжения и возобновления хозяйственных операций. Увеличение средней дальности пробегов грузов означает поэтому уменьшение живых оборотных средств хозорганов.
Железнодорожный транспорт имеет все основания активно содействовать сокращению экономически бесплодных и вредных перевозок. Подобного рода «расширение работы» кончилось и для него не доходом, а убытками. Более тщательное регулирование грузовых потоков явно становится необходимым. Уменьшение размеров расхода всего хозяйства по перемещению и перераспределению грузов внесет улучшение и в состояние товарооборота, и в положение грузооборота.
7 апреля 1927 г.
5. Проблемы финансирования промышленности
Вопреки некоторым торопливым подсчетам, промышленность не использует еще полностью в текущем году всего наличного оборудования; но, тем не менее, она близка к исчерпанию возможностей развертывания на старой базе, и тем большее значение получает для нее проблема увели- 238


Финансовая политика революции
нения ее капиталов. Государственный бюджет принял широкое участие и в прошлом году, и в еще большей мере — в нынешнем году в финансировании промышленного капиталообразования (ассигнования промышленности по госбюджету составили в 1925/26 г. 164,8 млн руб., а в 1926/27 г. — 453 млн руб.). И, однако, как ни значительны, как ни тяжелы для бюджета усилия, которые он делает для увеличения капитальных ресурсов промышленности, с точки зрения этой последней бюджетная поддержка оказывается недостаточной.
Сопоставляя ассигнования, полученные промышленностью по государственному и местным бюджетам, с платежами, которые поступают от промышленности в бюджет по прямым налогам, отчислениям из прибылей, обязательному участию в госзаймах (помещение части резервных капиталов в 8%-ный заем), возврату ссуд и т. д., сводный производственно- финансовый план промышленности приходит к выводу, что сальдо в пользу промышленности (учитывая также и суммы, полученные по займу хозяйственного восстановления) составляет:
В 1925/26 г. + 87,7 млн руб.
В 1926/27 г. 4-209,0 млн руб.
Однако, и это сальдо, согласно которому увеличение против 1925/ 26 г. составляет в пользу промышленности реально около 120 млн руб., не является чистым сальдо расчетов промышленности с бюджетными органами. В 1925/26 г. промышленность сверх полученных бюджетных ассигнований увеличила свои ресурсы путем накопления значительной задолженности Наркомфину по акцизам, пошлинам, попенной плате и прочим сборам. Всего таким путем было «привлечено» бюджетных средств на 96 млн руб. В текущем 1926/27 г. промышленности предстоит не увеличить свою задолженность бюджету, а, наоборот, сократить ее на 106 млн руб. Учитывая эти взаимоотношения с бюджетом, ВСНХ определяет чистое сальдо в пользу промышленности в следующих цифрах:
1925/26 г. 4-183,7 млн руб.
1926/27 г. 4-103,0 млн руб.
Таким образом, налицо сокращение против 1925/26 г. на 80 млн рублей, несмотря на увеличение ассигнований на 290 млн руб. В эти расчеты не включено, однако, увеличение в 1926/27 г. платежных обязательств 239


Г.Я. Сокольников
промышленности, вытекающее из повышения железнодорожных тарифов, таможенных пошлин и т. д. По этому поводу в «Сводном производственно-финансовом плане госпромышленности» отмечается (стр. 225), что «более углубленный анализ взаимоотношений промышленности (1925/26 и 1926/27 гг.) с бюджетом в отношении ее накопления должен был бы привести к убеждению, что значительная часть дополнительных наложений на промышленность в пользу государства в 1926/27 г. означает собой изъятие части ее накопления, существенно влияющее на характеристику ее взаимоотношений с бюджетом в этой области».
Но если так обстоит дело, когда новое строительство и техническая рационализация находятся в начальной стадии, то чем дальше, тем больше теснота бюджетных рамок будет сдавливать процесс капиталорасширения. Бюджет по самому существу дела не является механизмом достаточно эластичным, чтобы выдерживать на себе основную тяжесть задачи прогрессивно нарастающего увеличения капиталов в промышленности, транспорте, коммунальном хозяйстве и т. д. Напор требований других отраслей государственного строительства будет идти, нисколько не ослабевая: оборона страны, безусловно, будет поглощать все более значительные бюджетные средства, и повышение технического уровня обороны поставит перед бюджетом задачу большего напряжения финансовых ресурсов; социальная политика, в том числе создание материальных предпосылок нового бытового уклада, страхование от безработицы и т. п., будут требовать тем большей доли бюджетных средств, чем больше государство будет вести в этих отраслях активную политику социалистических преобразований; наконец, задачи чисто культурного порядка, который призван разрешать бюджет, поистине необозримы. Словом, бюджетные возможности увеличения капиталов государственного хозяйства не могут не быть крайне ограниченными, и увеличение это будет происходить в условиях жесточайшей борьбы и нередко подавления развития важнейших отраслей государственной работы. Одним из последствий наложения на бюджет главной тяжести образования промышленных капиталов обязательно явится огромный рост тяжести налогового бремени. Между тем, купленное этой дорогой ценой бюджетное капитальное финансирование все же будет отставать от необходимого темпа увеличения действующих капиталов. В этом отношении пример 1926/27 г. является знаменатель240


Финансовая политика революции
ным — неудовлетворившее промышленность сальдо расчетов с бюджетом достигнуто, тем не менее, исключительно благодаря чрезвычайному выдвижению в ряду хозяйственных задач — задачи промышленного, фабрично-заводского строительства при минимальном ассигновании на железнодорожное строительство, урезке жилищного строительства и т. п.
В то время как бюджет с величайшим напряжением выделяет для промышленности намеченные суммы, кредитная система в 1926/27 г. по плановым предположениям должна дать годовой прирост кредитования промышленности в сумме около 220 млн руб. При этом эти средства будут мобилизованы банками, безусловно, с меньшим напряжением, чем средства, мобилизуемые бюджетом. Это доказывается уже тем, что указанная программа увеличения банковских кредитов намечена к выполнению при условии почти стационарного состояния банкнотной эмиссии, тогда как бюджетное сбалансирование потребовало повышения ряда налоговых ставок и железнодорожных тарифов. В какой мере и в каких отраслях капи- талорасширение должно идти через бюджет, и в какой мере и в каких отраслях через кредит — такова одна из существеннейших проблем финансовой политики, ставящей своею целью обеспечить наиболее быстрый и вместе с тем наиболее плавный хозяйственный подъем. Чем крепче кредитная система (банки плюс государственный кредит), чем лучше ее организация приспособлена для осуществления не только краткосрочного, но также и долгосрочного кредита, тем больше ресурсов (и с тем большей легкостью) может она привлечь в промышленность и другие отрасли. Но нужно, прежде всего, и с должной силой подчеркнуть, что основным условием здоровья и работоспособности кредитного механизма является здоровая работа механизма денежного обращения и устойчивость валюты как средства обращения и сбережения. Перенапряжение бюджета подрывает неизбежно устойчивость валюты, т. е. парализует потенциальные возможности кредитной системы. Напор промышленности по линии требований, предъявляемых к бюджету, может поэтому вследствие ухудшения условий развертывания кредита свести на нет прибавки, полученные от бюджета. В свою очередь чрезмерный нажим по линии кредита, приводя к кредитной инфляции, одновременно понижает реальную значимость бюджетных ассигнований. Неправильная политика цен промышленности, посколь241


Г.Я. Сокольников
ку она приводит через повышение цен к понижению покупательной силы денег, может также в свою очередь приводить к аналогичным последствиям: плюс для промышленного накопления, полученный от повышения цен или сохранения высоких цен, сопровождается на другой стороне минусом, полученным от сокращения кредитования при понизившемся или остающемся низком уровне покупательной силы валюты. Игнорирование этих сложных взаимозависимостей может приводить к результатам, противоположным тем, которых хотела бы достигнуть промышленность. Как шел в последние годы приток средств в промышленность через бюджетный механизм и через банковскую систему, показывает следующая таблица (цифры, относящиеся к 1926/27 г., указывают плановые предположения):
Сальдо расчетов промышленности с бюджетом
Прирост банк, кредита (в млн. руб.)
Итого
1924/25 г.
+ 17,0
+516
+534,0
1925/26 г.
+183,70
+228
+411,7
1926/27 г.
+103,0
+221
+324,0
Таким образом, приток средств в промышленность через бюджет и кредит дает в 1926/27 г. в общем итоге уменьшение на сумму около 200 млн руб. против 1924/25 г. и на 90 млн руб. против 1925/26 г.
Движение цифр собственного накопления в промышленности за те же три года видно из следующих данных, которые охватывают суммы прибылей и амортизационные отчисления:
Прибыль и
В % к товар продук.
В%к
амортизация
по отпуск ценам
уставному
в млн руб.
без акциза
капиталу
1924/25
585
14,1
7,3
1925/26
802
13,7
9,8
1925/26
907 (предпол.)
12,9
11.1
О Включая средства, полученные по займу хозяйственного восстановления.
242


Финансовая политика революции
Сопоставление этой таблицы с предыдущей дает отчетливое представление о двустороннем процессе, совершающемся с 1924/25 по 1926/ 27 г.: приток средств в промышленность из бюджетной и кредитной систем идет по нисходящей линии, а собственное накопление идет по восходящей линии. Размер притока за три года понижается на 200 млн руб. (в круглых цифрах), размер накопления за три года повышается на 300 млн руб. В 1924/25 г. собственное накопление превышало приток со стороны на 50 млн руб., в 1926/27 г. — на 580 млн руб. Подобное положение могло бы показаться совершенно удовлетворительным какому-нибудь стороннику «фордовских» взглядов на отношения между промышленностью и банками, взглядов, согласно которым «связь промышленности с банками есть зло».1) В действительности падающее значение банковского кредита (чем и объясняется снижение итоговых цифр притока) в условиях очень значительного роста товарной продукции промышленности (чем и объясняется повышение веса собственного накопления) не может почитаться нормальным. В условиях вполне здорового развития расширение промышленности производства сопровождалось бы расширением емкости кредитной системы в соответствии с ростом товарооборота. Задержка в развитии кредита, поскольку она вытекала из ухудшившегося состояния денежного обращения, по существу не могла не сопровождаться искривлениями в финансовом положении промышленности, процессы производства и воспроизводства в которой теснейшим образом связаны, в свою очередь, с денежным обращением.
Элементы подобных настроений и стремления к «независимости» от банков иногда у нас прорываются. Однако перенесение отношений, возникающих в капиталистическом хозяйстве из драки промышленных и финансовых капиталистов за прибыль и гегемонию, в условия советского хозяйства по меньшей мере смехотворно. Поскольку советская банковская система является распределителем и перераспределителем средств между различными отраслями хозяйства — промышленностью, транспортом, сельским хозяйством, торговлей и т. д., она действует вовсе не как самодовлеющая система, а как механизм планового общехозяйственного общегосударственного воздействия. Стремление советской промышленности уйти из-под «ига банков» в этих условиях было бы бессмысленным, так как означаю бы подрыв наиболее технически совершенной формы перераспределения финансовых ресурсов; поскольку же в этом находила бы выражение тенденция прорыва общехозяйственной плановой дисциплины, такая тенденция заслуживала бы самого решительного порицания.
243


Г.Я. Сокольников
Действительно, более детальное рассмотрение движения собственного накопления в промышленности приводит к выводу, что здесь далеко не все обстоит благополучно. В % к уставному капиталу накопление быстро растет, что объясняется тем, что уставной капитал за эти годы подвергся незначительным изменениям (на 1 окт. 1925 г. — 8.050 млн руб., на 1 окт. 1927 г.— 8.167 млн руб.), а масса накопления определялась не уставным, а фактически занятым в производстве капиталом (быстро возраставшим). Но в % к стоимости товарной продукции (по отпускным ценам) накопление не растет, а уменьшается за это время, несмотря на произведенное повышение норм амортизации, т. е. доля прибыли в общей стоимости продукции падает. Это могло бы быть результатом или снижения цен, или повышения себестоимости. Но так как тотальный индекс цен промышленности за 1925/26 г. показывает не понижение, а повышение (на 1 окт. 1925 г. — 1,967; на 1 окт. 1926 г. — 1,996), то ясно, что налицо именно процесс повышения себестоимости, имевшей место, несмотря на расширение производства. Иную картину дает сравнение 1924/25 г. с 1923/24 г. Прибыль и амортизация составили в 1923/24 г. 268 млн руб., образуя 9,7% общей стоимости товарной продукции. Благодаря снижению себестоимости и несмотря на значительное снижение цен, процент накапливаемых средств в 1924/25 г. ко всей товарной продукции возрос до 14,1 при абсолютном повышении прибыли и амортизации более чем вдвое, до 585 млн руб. «Сводный план госпромышленности на 1926/27 г.» устанавливает (стр. 220), что «общий уровень накопления поднялся в 1924/25 г. как в отношении к размеру продукции, так и к размеру уставного капитала промышленности. В 1925/26 г., в силу ряда неблагоприятных обстоятельств, вызвавших повышение себестоимости продукции, здоровый процесс роста накопления в промышленности замедлился. Если все же и в 1925/26 г. имел место абсолютный довольно значительный рост накопления и сохранение относительного (на единицу товарной продукции) его размера, то это объясняется, во-первых, повышением цен, имевшим место в некоторых отраслях промышленности, а, во-вторых, ухудшением качества изделий в текстильной промышленности, накопление которой имеет крупный удельный вес в общем накоплении промышленности».
244


Финансовая политика революции
Итак, процесс накопления в промышленности не имеет ни таких масштабов, ни такого характера, которые позволили бы утверждать, что промышленность найдет сама себе средства, необходимые для дальнейшего широкого развертывания. «Здоровый процесс роста накопления в промышленности замедлился», и накопление в 1925/26 г. должно было опираться на совершенно ненадежные источники — повышение цен и ухудшение качества. И тот и другой источники могут только призрачно «укреплять» промышленность, а в действительности не могут не ослаблять промышленность и не дезорганизовать ее связи с рынком, т. е. хозяйства в целом. Но, отказавшись от этих нездоровых источников накопления, промышленность тем в большей мере будет сталкиваться с проблемами финансирования и с вопросами организации наиболее целесообразного использования ресурсов, которые могут быть мобилизованы для обеспечения должного размаха и темпа в промышленном строительстве.
Выше были уже приведены расчеты, сделанные ВСНХ для определения размеров чистого сальдо, притекающего в промышленность из ресурсов госбюджета. Эти данные достаточно красноречиво показывают, что бюджетное содействие промышленному финансированию по своему реальному значению очень скромно. Между тем, расчеты ВСНХ нуждаются в одной очень существенной поправке, введение которой еще более сокращает величины бюджетного сальдо. Дело в том, что в этих расчетах суммы, полученные промышленностью по займу хозяйственного восстановления (152,2 млн руб. — в 1925/26 г. и 20 млн руб. — в 1926/27 г.), показаны в числе бюджетных ассигнований, тогда как в действительности деньги по облигациям были получены промышленностью от банков, которые оказали долгосрочный кредит предприятиям под государственную гарантию, материализованную в облигациях займа хозяйственного восстановления. За вычетом суммы, полученной по займу, исчисленное ВСНХ бюджетное сальдо составит в 1925/1926 г. в пользу промышленности 31,5 млн руб., а в 1926/1927 г. — 83 млн руб. Бюджетное финансирование неизбежно в тех отраслях, где кредитное финансирование невозможно или крайне затруднено, вследствие ли новизны дела и связанных с этой новизной чрезмерных рисков, вследствие ли особенно крупных масштабов предпринимаемых работ, особенной длительности их, или вследствие раз245


Г.Я. Сокольников
дробленности объектов кредитования. Создание новых промышленных отраслей, электрификация, железнодорожное строительство, реорганизация сельского хозяйства, усиление капиталов кредитных учреждений, работающих в различных отраслях хозяйства, — таков примерный список основных задач, которые в течение ряда ближайших лет будут поглощать полностью бюджетные ресурсы, предназначенные для финансирования народного хозяйства. Усиление основных капиталов в налаженных отраслях промышленности лишь в виде исключения может занимать некоторое место в этом списке; усиление оборотных капиталов промышленности совсем не должно было бы входить в круг задач государственного бюджета (в противоположность тому, что имеет место в нынешнем бюджетном году). Брать безвозвратным налогом суммы, которые затем государство передает от себя в виде возвратной ссуды, явно нецелесообразно и может иметь место только тогда, когда не налажена организация промышленного кредита, в которой государство играет только содействующую роль.
И нынешнее финансовое положение промышленности, и оценка бюджетных перспектив ближайших лет развития вплотную подводят к вопросу об организации достаточно мощной кредитной поддержки промышленности. Падение кредитного обслуживания промышленности, имеющее место в последнее время, заслуживает самого пристального внимания. Планы хозяйственного развертывания рискуют повиснуть в воздухе, если не будет обеспечена необходимая мера эффективности работы кредитной системы, системы быстрой мобилизации и гибкого перераспределения ресурсов в народном хозяйстве. Замедление притока средств из кредитной системы в промышленность, несомненно, объясняется замедлением экстенсивного роста всей системы. Сравнение статей сводного баланса банков на 1924/25 и 1925/26 гг. дает следующие результаты: в 1924/25 г. эмиссия увеличилась на 424,7 млн руб., текущие счета выросли на 746,2 млн руб.; итого 1170 млн руб. В 1925/26 году рост эмиссии — 174,4 млн руб., рост текущих счетов — 89,9 млн руб.; итого 264,3 млн руб. Налицо сокращение в четыре раза.
Иногда высказывается мнение, что это сокращение имеет вполне закономерный характер и вызвано переходом от «периода» восстановления к «периоду реконструктивному» (см. статью М.Н. Соболева в №12 246


Финансовая политика революции
«Планового Хозяйства» за 1926 г.). Трудно согласиться с тем, что этот переход должен был действительно повести к указанному четырехкратному сокращению в 1925/26 г. Трудно согласиться с тем, что крайне замедленный темп роста ресурсов кредитной системы является вполне нормальным для нынешнего и ближайшего периодов. М.Н. Соболев (в указанной статье «Некоторые выводы из работы банков в 1925/26 г.») формулирует, между прочим, следующее положение: «Мы должны расстаться с иллюзией, которой долго питались, будто процесс круговращения капиталов в СССР будет сам собой выделять свободные накопления и направлять в банковскую систему. Кратковременное высвобождение кассовых резервов из процесса оборота капиталов должно происходить сравнительно медленно, соответственно более ровному и медленному ходу развития реконструктивного периода». В чем же выход после такого вывода? Выход — в компенсации сокращения кредитных ресурсов усилением бюджетных ресурсов. Выше уже было показано, как обстоит дело на этот счет. Корни неправильности аргументации М.Н. Соболева в том, что он не замечает, что денежная и кредитная системы и товарооборот в целом потерпели ущерб от хозяйственных трудностей, с которыми связан переход от «восстановительного» к «реконструктивному» периоду, и нуждаются сами в восстановлении и реконструкции. Поскольку это будет сделано, возможно будет вернуться к «иллюзии, которой долго питались» и которая состоит собственно в том, что кредитная система должна справляться со своими естественнейшими и элементарнейшими функциями — сосредоточением резервов и сбережений. Задержка, происшедшая в этой области, вовсе не должна возводиться в закон дальнейшего развития. Если, например, в 1925/26 г. промышленность «загнала» часть своих оборотных средств в форсированные капитальные затраты и ослабила тем ресурсы кредитной системы, если она затем «поправляла» дело повышением цен и тем ухудшала положение денежного обращения, если затем государственный бюджет в 1926/27 г. видит себя вынужденным укреплять оборотные средства промышленности бюджетными ассигнованиями, — то все это вовсе не должно и в ближайшие годы входить, как неизбежное звено, в «реконструктивный период». Нельзя считать и нынешний объем денежного обращения предельным в смысле достижения окончательного пре247


Г.Я. Сокольников
дела. Объем его определяется совокупностью многочисленных и меняющихся условий. В частности, теперь расширение банкнотного обращения парализуется высоким уровнем промышленных цен. Наоборот, снижение их, улучшая положение валюты, открывает большие возможности притока средств из кредитных источников и укрепления также организации долгосрочного кредита.
Здесь возможно следующее сомнение: действительно ли понижение цен расширяет возможность банкнотной эмиссии; не означает ли снижение товарных цен вместе с тем сокращение необходимой для обслуживания товарных оборотов денежной массы? Но в действительности связь между понижением уровня товарных цен и объемом денежного обращения в нынешних условиях советской экономики гораздо сложнее. Денежная масса еще не достигла своего максимального масштаба, потому что товарооборот еще не достиг этого максимально возможного масштаба, — товарность крестьянского хозяйства еще остается чрезвычайно низкой. Понижение уровня промышленных цен открывает возможность увеличения массы денежного обращения через преодоление замкнутости деревенской экономики, через расширение товарооборота, через оздоровление экономики страны в целом. С другой стороны, чем более нормально устанавливается соотношение между сельскохозяйственными и промышленными ценами, тем более мелкое деревенское накопление происходит в денежной форме, а не в форме накопления натуральных ценностей (хлеб, сырье) в расчете, что цены их рано или поздно поднимутся. Весь вопрос упирается в возможность или невозможность дальнейшего увеличения денежной массы в обращении за счет дополнительной банкнотной эмиссии. Нынешний объем денежной массы в конце февраля текущего года составляет 1371 млн руб., а в довоенных рублях (при пересчете по оптовому индексу Госплана) — около 770 млн руб. Это величина явно минимальная, и она может быть в ближайшие годы значительно повышена в соответствии с расширением товарооборота (рост продукции и товарной части продукции в особенности) за счет вытеснения советской валютой из сферы накопления иностранной валюты и золотой монеты (в настоящее время это накопление внутри страны составляет, примерно, 200—250 млн руб.) и за счет вытеснения натуральных форм накопления ценностей. Для здорового, полнокровного 248


Финансовая политика революции
функционирования кредитного механизма необходимо упорядочение товарооборота и денежного обращения. С другой стороны, укрепление краткосрочного кредита должно быть дополнено укреплением долгосрочного кредита на основе использования внутрипромышленных ресурсов и специально вливаемых средств. Подсчет собственных средств промышленности, вкладываемых в финансирование, показывает в 1926/27 г. увеличение против предыдущего года на 93 млн руб., главным образом, за счет увеличения сумм по амортизационным отчислениям и средств, мобилизуемых Отделом долгосрочного кредита Промбанка. Эта последняя статья выросла за год почти втрое — с 16,8 млн руб. до 45,3 млн руб. Сопоставляя ее с цифрами движения бюджетного сальдо и банковского кредита в 1926/ 27 г. против 1925/26 г., получаем: прирост по долгосрочному кредиту в Промбанке — 28,5 млн руб., сокращение по бюджетному сальдо, включая заем хозяйственного восстановления, — 80 млн руб. (за исключением займа хозвосстановления — прирост 50 млн руб.; сокращение по займу хоз- восстановления — 130 млн руб.), по банковскому краткосрочному кредитованию — сокращение на 7 млн руб.
Таким образом, именно организация долгосрочного кредита обнаруживает в текущем году признаки наибольшего внутреннего динамизма. Нет никакого сомнения в том, что на этом пути возможно в дальнейшем достигнуть еще более значительных результатов. Накопление в системе долгосрочного кредита части амортизационных отчислений и прибылей вместо немедленного завязывания их в обороте предприятий, «собственностью» которых они являются, и плановое использование их для расширения капиталов первоочередных отраслей и предприятий будет обозначать овладение механизмом эластического движения вперед, гибкого перебрасывания накопленных ценностей в авангардную часть, с тем что завтра накопления, полученные на этом участке, будут вдвинуты в отрасли или предприятия второй линии, которые тем самым получат движение вперед. Товарная продукция планируемой госпромышленности СССР составит в 1926/27 г. в червонных рублях по отпускным ценам трестов (без акциза) 7.217 млн руб. Маневрирование этими миллиардами далеко еще не поставлено так, чтобы в наибольшей мере и в должной степени обеспечить ресурсы для развития долгосрочного промышленного кредита. Значительная часть средств рас249


Г.Я. Сокольников
пыляется, расходуется не в соответствии с рациональным планом восстановления и расширения промышленных капиталов. Расширение низовой самодеятельности предприятия может быть обеспечено тем легче, чем тверже и разумнее будет установлена политика, определяющая финансовое участие предприятий и трестов в образовании фондов долгосрочного промышленного кредита (само собой разумеется, не на началах изъятия средств в этот фонд, а на началах помещения их в качестве срочных вкладов при увязке сроков помещения со здоровыми нуждами предприятий-вкладчиков).
Еще раз необходимо повторить, что было бы ошибкой полагать, будто перспектива развития внутрипромышленного долгосрочного банковского кредита может быть аргументом за необходимость высокого накопления в промышленности и высоких амортизационных норм. Невысокие коэффициенты накопления, а более высокий коэффициент организованности обеспечит здоровое развитие долгосрочного кредита. Но задача организации долгосрочного промышленного кредита шире задачи организации долгосрочного банковского кредита. Чем больше промышленность будет предъявлять спрос на длительно вкладываемые заемные капиталы, тем в большей мере будет выдвигаться необходимость организации прямого привлечения мелких сбережений и накоплений в промышленность, хотя бы и при посредничестве банков, но не в форме кредитования в банках.
Речь идет о привлечении капиталов в промышленность при помощи займов. По-видимому, наступило время для промышленности приступить к активной работе по использованию этой формы кредита. В этой же форме могли бы быть мобилизованы средства и для железнодорожного строительства. Трудности осуществления подобных займов нельзя недооценивать, и масштаб их на первое время, естественно, не будет значительным. Но удачные реализации государственных займов доказывают, что вслед за этими крупными займами общегосударственного характера можно начать приступать к реализации менее крупных облигационных займов целевого характера. Интересы областные и районные могут быть связаны с займами, которые направят средства в отрасли, от развития которых явно и непосредственно зависит областной, районный подъем. Например, заем, привлекающий средства на постройку новой железной дороги в отрезанном от центральных рынков «медвежьем углу», может рассчитывать на
250


Финансовая политика революции
привлечение местных средств и местных сбережений. Облигационные займы должны быть в первое время займами на сравнительно короткий срок (три—четыре года) и иметь государственную гарантию. Облигации предприятий, трестов, железных дорог и т. п. нашли бы частично несомненный спрос среди рабочих и служащих, которые теперь принимают все более активное участие в реализации госзаймов. Часть средств и банков и сберкасс, в свою очередь, была бы вложена в облигации промышленных и железнодорожных займов, и эти последние в некоторой мере сократили бы возможности размещения госзаймов, но вместе с тем они смогли бы мобилизовать такие средства, которые теперь лежат втуне, затронуть такие круги, которые теперь остаются в стороне от кредитных операций государства. Эмиссия ценных бумаг, проводимая под тщательным контролем НКФина, должна стать одним из методов перераспределения наличных ресурсов внутри промышленности, между промышленностью и другими отраслями хозяйства, между государственным хозяйством и частными сбережениями. Какое значение получила эмиссия ценных бумаг в капиталистическом хозяйстве, рельефнее всего показывают американские данные. Иностранная и внутренняя эмиссия капиталов на американских фондовых рынках равнялась (в млн долл.):
В 1921 г.
В 1922 г.
В 1923 г.
4.213
5.244
4.986
В 1924 г.
В 1925 г.
В 1926 г.
6.327
7.118
7.393
Широкое распространение акционерной формы предприятий привело к тому, что все оформляемые расширения капиталов осуществляются через посредство эмиссии ценных бумаг. Конечно, дополнительной эмиссии ценных бумаг может и не соответствовать реальное увеличение капитала, но свою роль гигантского всасывателя заемных средств эмиссия ценных бумаг, несомненно, выполняет. В советской экономике этот метод не может рассчитывать на результаты, приближающиеся к американским рекордам. Все же и очень скромные, в сравнении с этими рекордными цифрами, цифры привлечения средств дали бы ощутимую пользу советским хозяйственным организациям.
Март 1927 г.
251


Г.Я. Сокольников
О правильной мере наших успехов
Подъем во всех основных отраслях хозяйственного, культурного и государственного строительства в нашей Советской стране стал совершенно бесспорным фактом. Движение вперед иногда происходит даже в таком темпе, который обгоняет предварительные расчеты и установленные программы. Это можно наблюдать, например, в области развития металлопромышленности, роста железнодорожных перевозок и т. д.; эти примеры вовсе не единичны.
Наша партия может с удовлетворением сказать рабочим и крестьянским массам, что трудная, упорная, полная жертв борьба их за сохранение власти в руках трудящихся и за строительство социализма идет по правильному пути и что каждый истекший год, каждый истекший месяц дают проверку на опыте правильности основных принципов революционной политики большевизма.
Однако чем более значительны становятся успехи строительства в разных областях, тем более необходимым становится вполне правильно определять меру этих успехов. В самом деле, чем более низок тот уровень, с которого начинается подъем, тем более значительными представляются достижения. Но для рабочих и крестьянских масс важны не только показатели относительного роста, важны также и абсолютные величины, которые достигнуты и которые определяют степень удовлетворения их неотложных потребностей. Если, например, выработка сахара в Союзе возросла к нынешнему году в четыре раза против наиболее низкого уровня, которого она достигла во время гражданской войны, то это большой шаг вперед. Но поскольку эта выработка составляет все же меньше одной трети довоенной, ясно, что успех является еще совершенно недостаточным. Именно теперь, когда подъем стал очевидным и бесспорным, нужно, отмечая пройденный путь, ясно видеть путь, который Советской республике еще предстоит пройти, чтобы достигнуть хотя бы довоенных уровней. А между тем и эти довоенные уровни сплошь и рядом таковы, что удовлетвориться ими страна, сбросившая с себя цепи царско-поме252


Финансовая политика революции
щичьего средневековья и капиталистического рабства, конечно, не сможет. По сравнению с тем, чего еще должна достигнуть эта страна освобожденного и организованного труда, ее нынешние достижения являются лишь, поистине, первыми шагами.
Вместе с тем нужно помнить, что движение вперед еще и теперь идет крайне неравномерно и что во многих отраслях в городе и в деревне остаются незалеченными зияющие раны. Если в последний год, например, улучшилось состояние дела народного образования в деревне, то сколько и сколько предстоит еще сделать в деле развития агрономической помощи крестьянству, в деле дорожного строительства и т. д. В промышленности достигнута правильная выплата заработной платы, даже в металлопромышленности, даже в Донбассе ликвидирована система постоянной задолженности рабочим. Но сколько и сколько еще предстоит сделать в области жилищного строительства, какая работа еще предстоит по удешевлению предметов первой необходимости, одежды, обуви и т. д. Правильно определить меру достижений и успехов нашей революции — это значит организовать рабочие и крестьянские массы для дела дальнейшего строительства, призвать их к дальнейшей неустанной борьбе. Перспектива в два-три года достигнуть в основном довоенных уровней и даже кое-где пойти дальше является перспективой реальной. Но именно сохранение этой перспективы необходимо; а чрезмерное увлечение достигнутыми (бесспорно, значительными) успехами могло бы грозить развитием «совчванства» и понижением энергии и размаха, необходимых для дальнейшего строительства.
По ту сторону советских границ, на Западе, капиталистические страны вступили в полосу некоторой хозяйственной стабилизации и в ряде стран — даже некоторого подъема. Прочен ли этот подъем, долго ли продлится своеобразная передышка, которую получила центральная Европа? Пока что нет никаких оснований считать прочно установившейся эту передышку, нет оснований считать, что признаки промышленного подъема суть признаки всеобщего и значительного подъема в капиталистических странах. Тем не менее, уже теперь, когда мы оцениваем движение вперед, происходящее в советском хозяйстве, мы не должны упус-
253


кать из виду, что по ту сторону границ капитализм пытается организовывать свое движение вперед, свой подъем в формах, увековечивающих эксплуатацию человека человеком, и что таким образом наша хозяйственная система как бы поставлена в условия соревнования, состязания с системой, возглавляемой магнатами мирового капитала. Нам понадобится новое и новое напряжение сил партии и масс, нам необходимо будет тщательным образом исправлять недочеты нашей организации, нам нужно будет уточнять и улучшать хозяйственное руководство для того, чтобы не уступить противнику в этом состязании.
Правильная мера наших успехов не может быть, однако, установлена одним лишь путем более или менее кабинетных исследований. Другой путь — это живой голос и практическая оценка, которую дают массы. Внимательно и чутко прислушиваясь к этому голосу, учась, когда это нужно, у рабочих и крестьянских масс, наша партия сможет, вместе с тем, осветить дальнейший путь движения и вести массы за собою, все более и более завоевывая полное их доверие и полное признание ими правильности своего руководства.
29 марта 1927 года.


Основные вопросы финансовой политки


О коренных вопросах денежного обращения в «переходную» эпоху
Подходя к вопросам нашего денежного обращения и денежного хозяйства, прежде всего приходится отвечать на вопрос о том, почему и как произошел поворот в практике нашей революции и в теоретических посылках, относящихся к денежному обращению. Ориентация, на натуральное хозяйство была совершенно преобладавшей в первые годы после октябрьского переворота, или, вернее, не в первые годы, а начиная с середины 1918 г. Затем с 1921 г. наступил поворот от плана организации натурального хозяйства к хозяйству денежному. Надо отметить, что немедленно после октябрьского переворота у нас вовсе не было того взгляда, что мы идем к немедленному уничтожению денежного хозяйства. Об этом вообще речи не возникало, и когда шла подготовка к Октябрьской революции, то в области денежного обращения и кредита Ленин выдвигал только одно: принудительное объединение всех частных банков в один синдикат под контролем государства. Иногда эта же мысль принимала такой вид: принудительное объединение частных банков с Государственным банком, создание единой банковской системы. Точно так же и в 1921 г. поворот произошел не сразу. При начале новой экономической политики речь вообще не шла о восстановлении товарооборота вообще. Предполагалась только свобода местного товарооборота. Однако как в первом случае, когда развитие по линии натурализации дошло до своего логического конца, так и в 1921 г., став на почву товарного оборота, мы неизбежно пришли затем к тому, чтобы все хозяйство строить как хозяйство денежное, ибо признание товарного оборота есть признание денежного оборота.
9-3192
257


Г.Я. Сокольников
Совершили ли мы ошибку в 1918 г. или, наоборот, совершили ошибку в 1921 году? Я думаю, что нужно прямо говорить, что ошибка делалась, конечно, в 1918 г., — в этом не может быть никакого сомнения; ошибка, поскольку речь идет именно не о нашей практике в области денежного обращения, а о соответствовавшей ей теории. Если даже на практике мы в годы Гражданской войны и красного террора должны были проводить политику, которая не считалась с обесценением денег и не ставила своей задачей немедленное изживание денежного и финансового кризиса, то во всяком случае не было никакой надобности переносить это в теорию. Ошибка в этом вопросе и состояла в том, что от практики того времени были протянуты слишком крепкие нити к теории. Мы все прекрасно знаем, что бытие определяет сознание. Это не значит, конечно, что теоретическое «сознание» должно попадать в плен к любой временной стадии бытия. Попытку теоретического оформления и закрепления этой временной идеологии 1918—1920 г. сделал тов. Бухарин в книге «Экономика переходного периода», которая, как теперь, конечно, ясно, является теоретически незащитимой.
С другой стороны, может ли то обстоятельство, что мы идем по пути денежного хозяйства, восприниматься без всякой попытки анализа того, куда же развитие этого денежного хозяйства приведет. Конечно, нет, и мы должны дать ответ, прежде всего на вопрос именно о том, в какой степени движение к социализму совместимо с тем, чтобы стоять на почве денежного хозяйства и развить его чем дальше, тем больше. Нет ли здесь элементов, принципиально противоречащих политике эпохи, переходной к социализму? Ведь всякий без труда может видеть, что наша политика, скажем, по отношению к кооперации, самым тесным образом связана с нашей политикой денежного обращения. Мы ставим своей задачей развитие и укрепление кооперации. Это есть форма обобществления, форма связи мелких производителей и т. д. Но, с другой стороны, задача финансового укрепления кооперации может быть решена только в том случае, если кооперация сама собирает в значительной степени свои средства, и лишь тогда будет не только висеть вывеска «кооперативная лавка», но она действительно явится кооперативной. Сосредоточение в кооперации собственных средств ее членов есть накопление их в денежной форме. Накопление
258


Финансовая политика революции
в денежной форме, как наиболее чуткое, возможно лишь при условии признания известной свободы этого накопления. Признание свободы этого накопления в некоторой степени стирает границу между начинающим подниматься середнячком и крепким хозяином, который хотел бы быть предпринимателем.
Таким образом, начав с того, чтобы укреплять кооперацию, мы кончаем тем, что фактически даем в известных пределах свободу накопления и крепкому хозяину, который метит в предприниматели. Почему это происходит? Потому что в данном случае мы стоим на почве методов денежного хозяйства, борьба за ограничение частного накопления должна вестись своеобразно и развертываться в новых областях.
Однако денежное хозяйство, на почву которого мы становимся, которое обозначает дальнейшее развитие товарного хозяйства и частично дальнейшее развитие капиталистических отношений, не свернет ли оно голову, вследствие непреодолимого противоречия своего с началами социалистического хозяйства, не свернет ли оно голову нашему строительству? Вот вопрос, который нужно ставить вполне открыто, ибо он будет решаться не в течение нескольких недель или даже нескольких месяцев; это вопрос очень длительной и очень напряженной борьбы, где то сей, то оный будет набок гнуться.
Наша задача заключается в том, чтобы овладеть силами, которые регулируют хозяйство как хозяйство денежное. Если мы этими силами овладеем, то тогда мы сможем их направлять по дороге социалистического хозяйства. Если бы мы не смогли ими овладеть, они опрокинули бы нас. Но противоречия между методами денежного хозяйства и социалистическим строительством — такого противоречия нет. Правда, мы начали в 1918 г. с того, что сказали: один из первых шагов к социализму должен заключаться в уничтожении денег. Уничтожение денег именно и есть основное революционное завоевание. По мере того как деньги будут уничтожаться, хозяйство будет терять свой товарный характер, будет становиться общественным хозяйством. Однако никогда, нигде, ни в одном произведении — марксистском, большевистском, написанном до октябрьского переворота, — нельзя найти указания на то, что к социализму идут таким путем. Надо сказать по правде — этот подход является подходом, в котором скрыта
9* 259


Г.Я. Сокольников
мелкобуржуазная оценка капитализма. Этот подход означал: деньги представляют собою именно основную силу капитализма; уничтожь ее, направь свой удар на нее — этим ты проложишь себе путь к социализму. Это точка зрения, которая отражает мелкобуржуазное понимание вещей. Наша страна является, как мы прекрасно знаем, крестьянской страной, и эти мелкобуржуазные иллюзии играют с нами очень интересные шутки, играли в 1918 году, а в известной степени играют и сейчас. Мы видим теперь на практике, а знали это и раньше в теории, что мы придем к социализму путем действительного овладения процессами производства и обращения. Овладев процессами производства и обращения, мы овладеваем точно так же и деньгами. Но если мы овладеваем процессом обращения денег, то этим самым мы и преображаем их природу. Если вначале деньги выступали против нас как независимая сила, которая стояла на стороне частной собственности, то основное, что мы должны констатировать сейчас, заключается именно в том, что в настоящее время в гораздо большей степени деньги являются силой, которая стоит на нашей стороне и которую мы держим в своих руках. Что означает, собственно говоря, эта формула, что мы должны овладеть денежным хозяйством и преображать природу денег? Попробуйте расшифровать, что представляют собою деньги, не бумажные, а золотые деньги. Каким образом можно стать хозяином золотых денег? Ведь кажется, что как раз наоборот: золото противостоит нам, как сила, которую мы не можем преодолеть. Это верно, конечно, постольку поскольку можно напечатать бумажные деньги, но нельзя напечатать золотых денег.
Золотые деньги нельзя просто создать из ничего. Но мы убедились в том, что бумажные деньги тоже нельзя создать из ничего. Практика нам это уже показала. В чем независимость золотых денег? Представление об этом не должно носить фетишистского характера, опять-таки золото, в конце концов, есть товар, как и все другие, хотя и с некоторыми специфическими чертами. Если мы считаем возможным командовать (конечно, не в смысле самодурства, а в смысле правильного, организованного ведения), если мы считаем возможным руководить, дирижировать товарным хозяйством, то почему из этого должно исключаться золото?
Итак, овладеть процессом производства возможно более широко; овладеть процессом обращения — это и значит подчинить себе хозяйственные 260


Финансовая политика революции
процессы в целом; это значит вместе с тем стать хозяевами процесса обращения и в той части, в которой он совершается через деньги. Опять-таки наша нынешняя практика показывает, что это не только теоретическая формула. Если Государственный банк нашего хозяйства выпускает свои банковые билеты, то поскольку мы, Советское государство, являемся одновременно хозяевами в промышленности и торговле, поскольку в наших руках находится действительное руководство над товарным рынком и над ценами товаров (оно, конечно, есть еще далеко не в полной степени), поскольку уже сейчас мы определяем товарные цены, постольку мы определяем в действительности покупательную силу денег. Все элементы хозяйства, поскольку они оказываются в руках Советского государства как верховного органа экономической жизни, дают ему контроль над рынком, над товарным обращением и над денежным обращением точно так же. Чем более полно находятся в зависимости от органов экономического командования и производство, и обращение, тем более деньги перестают быть силой, которая направлена против нас, тем более они становятся силой, которая целиком находится в наших руках и является одним из составных элементов хозяйства. Наша задача заключается в том, чтобы использовать эту силу, этот метод связи между различными хозяйствами.
Теперь сравним, что было у нас во время так называемого военнокоммунистического натурального хозяйства. Предполагалось, что расчеты между государственными органами должны производиться бухгалтерскими записями. Банк должен был превратиться в центральную бухгалтерию в том смысле, что все решительно расчеты между всеми хозяйственными органами должны производиться по их счетам в банке. В чем ошибка этого построения? Она заключалась прежде всего в том, что вовсе не все хозяйственные процессы сводятся только к процессам взаимоотношения между государственными хозяйственными органами, и вовсе не все хозяйство было уже организованным хозяйством. Если бы это было так, тогда действительно очень большая часть отношений могла бы фиксироваться в банке в виде бухгалтерских записей. Например: такой-то завод передал заводу такому-то такое-то сырье; записывается в банке, что завод, получивший сырье, должен это заводу, который его дал. Но в действительности расчеты с крестьянским хозяйством совсем не могли быть 261


Г.Я. Сокольников
фиксированы таким образом. Расчеты по заработной плате точно так же не могли быть фиксированы таким образом, или заработная плата тогда должна была бы быть совершенно аннулирована, и, как вы знаете, она действительно одно время получила совершенно своеобразные формы.
Следовательно, во-первых, ошибка была в том, что исключалось из сферы хозяйственных расчетов, выкидывалось за борт хозяйства все мелкое хозяйство — крестьянское, ремесленное и т. п., точно так же, как и потребительское хозяйство рабочих, служащих и т. п... Во-вторых, такая система расчетов могла бы быть достигнута только при совершенно уже налаженном, идеально функционирующем механизме расчетов. В противном случае расчеты, которые должны были заноситься только в книгу центральной бухгалтерии, могли ведь вовсе туда и не попасть. Завод, который, скажем, отпускал чугун совсем не имел гарантий того, что действительно в соответственном месте в центральной бухгалтерии впишут, что он отпустил чугун и что он вместе с тем получает право на восстановление этих ценностей. А если эта запись пропала или не была сделана? Следовательно, весь хозяйственный оборот, все хозяйство получало очень сомнительную базу. Так оно и происходило: никаких точных записей не было. С другой стороны, в каких единицах должна была происходить запись? Это было также совершенно неизвестно. Одним из величайших парадоксов является то, что, когда мы говорили с наибольшим упорством о необходимости учета и контроля, именно в это самое время основы, на которых учет должен был базироваться, были таковы, что нельзя было поставить никакого учета.
Если мы посмотрим на то, что делается сейчас, то увидим, что Государственный банк выпускает банковые билеты, которые, во-первых, продолжают обращаться в сфере организованного хозяйства, во-вторых, выходят за ее пределы. Они действительно являются средством расчета между государственными и кооперативными предприятиями. И в этом смысле уже сейчас наш Банк является той организацией общественной бухгалтерии, которой он больше и больше должен быть. По мере того как будет расти сфера общественного хозяйства, по мере того как будет расширяться промышленность, по мере того как кооперация будет включаться через союзы и кредитные институты в общую сеть организованного хозяйства — тем больше 262


Финансовая политика революции
весь денежный расчет будет становиться расчетом в значительной части своей безденежным, т. е. он действительно будет происходить путем списывания с одних счетов на другие, с тем чтобы очень небольшая часть платежей производилась деньгами. С другой стороны, именно эта форма обращения, которую мы сейчас приняли, позволяет банковским деньгам выйти из сферы расчета между государственными организациями и пойти на широкий рынок. Крестьянское хозяйство, принимая наши банковские билеты, включается в организованную нами систему расчетов, так как банковский билет есть документ, который дается банком крестьянскому хозяйству и который дает крестьянину право потребовать ценностный эквивалент от любого нашего государственного предприятия; он есть основа системы расчетов между крестьянским хозяйством, с одной стороны, и государственным хозяйством — с другой.
При помощи этой системы денежного обращения мы выходим за рамки нашего государственно-организованного хозяйства.
Мы получили в этих деньгах форму связи между государственным хозяйством и крестьянским хозяйством.
В то же время деньги обозначают собою известное право выбора товаров на рынке для каждого держателя этих денег, и в этом — основное отличие нашей теперешней денежной системы. Карточка есть принудительный документ, который принуждает держателя карточки взять только определенный товар. Что касается денег, то это такое ценностное свидетельство, которое предоставляет свободу выбора товара на рынке. Эта свобода выбора на рынке совершенно необходима для мелкого товаропроизводителя: он без этого не может вести свое хозяйство. Спрашивается: насколько она нужна для рабочего, насколько она нужна для служащего, насколько правильно, что мы перешли к этой форме свободы от той формы принуждения, которая была в эпоху Гражданской войны? Я думаю, что это совершенно правильно и что форма пайкового принуждения, которую мы применяли, могла мотивироваться только условиями осадной эпохи, а попытка провести методы организации хозяйства так далеко, чтобы принудительно регулировать потребление каждой человеческой единицы, — это значит ставить себе задачу по существу неправильную, а для нынешнего времени и вообще невыполнимую. Регулирование потребления должно 263


Г.Я. Сокольников
производиться иначе, гораздо более сложными путями — путем политики зарплаты, политики цен и т. д.
Итак, задача наша теперь, когда мы идем по пути денежного хозяйства, состоит в том, чтобы, овладев этими силами, осуществить правильное взаимоотношение между организованным хозяйством, государственным и (отчасти) кооперативным, с одной стороны, и неорганизованным мелким и лично-потребительским хозяйством, с другой стороны, и маневрировать таким образом, чтобы достигать использованием механизма денежного обращения все большего и большего перевеса для общественноорганизованного хозяйства. Это и значит двигаться по пути к социалистическому хозяйству. Признание необходимости идти по пути денежного хозяйства, конечно, требовало того, чтобы деньги стали «твердыми». Денежное хозяйство при падающей валюте — это, конечно, вопиющее противоречие. Правда, у нас возникали и такие взгляды, что это вполне совместимо; что можно вести дело таким образом, чтобы установить более или менее равномерное обесценение денег и таким образом существовать бесконечное количество времени, не определяя конца этого периода. На самом деле одно стоит, несомненно, в противоречии с другим. Пример французской революции показывает, в чем тут дело. Должно сказать, что обесценение денег во время Великой французской революции было очень скромным по сравнению с тем, что видели мы и что видела Германия. За несколько первых лет ассигнаты обесценились всего на 30%, т. е. потеряли около одной трети своей стоимости, но, тем не менее, одной из причин, которая повела к термидору и к свержению якобинской диктатуры, было как раз именно это продолжавшееся и начавшее ускоряться обесценение ассигнатов. Поскольку новая буржуазия увидела, что феодальный режим ликвидирован, постольку она сочла возможным восстать против мелкобуржуазной диктатуры якобинцев, осуждавшей ее за потери от обесценения денег, и вполне понятно почему. Потому что обесценение денег означает непрерывную экспроприацию всех держателей денег и торговой буржуазии в особенности. Та сила накопления, которую мы в известной мере видим сейчас перед собой, и которая не направляется против нас, поскольку мы стабилизовали валюту, эта сила накопления, которая в буржуазной французской революции выражала потребности развития мелкобуржуаз264


Финансовая политика революции
ного хозяйства в капиталистическое хозяйство, — эта сила накопления восстала против уничтожавшего накопление обесценения ассигнатов. В результате — крах мелкобуржуазной диктатуры якобинцев и затем денежная реформа, произведенная уже после свержения якобинцев Наполеоном на основе золота, экспроприированного за границей, и на основе процессов восстановления хозяйства, осуществленных уже бонапартистской диктатурой.
Стать на почву денег — значит стать на почву товарного хозяйства. Но товарное хозяйство выводит на сцену мелкого товаропроизводителя; если обесценение денег продолжается, оно его экспроприирует и вызывает его возмущение против «нетоварного» характера денег. Поэтому именно теория «эмиссионного хозяйства» и теория бесконечного и постепенного обесценения денег была неправильной — она совершала не только экономическую, но и политическую ошибку.
Если припомнить те споры, которые велись по поводу денежной реформы в конце 1923 г. и в начале 1924 г., то без труда видно, что те, которые были против денежной реформы, считали ее несвоевременной или обреченной на неудачу, в конце концов исходили из непонимания связи между организованным государственным хозяйством и крестьянским хозяйством и взаимоотношений между государством и мелким товаропроизводителем.
Я не буду останавливаться на деталях того, каким образом была произведена денежная реформа. Денежная реформа по сути дела заполняла собой все поле внимания финансовой работы, начиная с начала 1922 года. Общий ход событий был таков: весной 1922 года была достигнута стабилизация советского рубля, которая длилась, примерно, до сентября месяца. В сентябре месяце эта стабилизация была нарушена. (В скобках скажу, что одной из причин было то обстоятельство, что мы в 1922 году не начали своевременно переходить к денежной форме налога в деревне вместо натуральной. Задача стабилизации денег и сохранения натурального налога — задачи несовместимые). Итак, в сентябре 1922 г. стабилизация советского рубля была нарушена. В конце ноября вышел червонец, т. е. стабилизация через два-три месяца опять была поймана за хвост, если можно так выразиться, но уже не во всей сфере денежного обращения, а только в части ее. Выпуск червонца означал начало денежной реформы. В дальнейшем, в 265


Г.Я. Сокольников
условиях совершенно расшатанного, дезорганизованного хозяйства, в котором мы были тогда, а до известной степени в котором пребываем и сейчас, задача восстановления твердого денежного обращения решалась по частям и постепенно. К 1 января 1924 г. червонец занимал почти четыре пятых всего денежного обращения. После того как четыре пятых было занято твердой валютой, было совершенно ясно, что оставшуюся одну пятую можно без всякого риска стабилизовать. Самое трудное было четыре пятых стабилизовать, а потом одну пятую стабилизовать не представляло значительных трудностей.
Итак, денежная реформа осуществлялась по частям, и то, что произошло весной 1924 года, означало собой прежде всего полный отказ от политики падающей валюты, полный переход на почву вполне оздоровленного денежного обращения. Надо сказать, что эта одна пятая, которая заключалась в совзнаках, составляла не больше не меньше как 862,5 квадриллиона совзначных рублей.
Теперь нам предстоит выяснить следующий вопрос. У нас были бумажные совзнаки, у нас были червонцы — червонцы оказались твердой валютой, совзнаки падали. На чем основывалось такое различие — второй вопрос. До денежной реформы у нас была в обращении только бумажная валюта, после денежной реформы у нас оказалась смешанная бумажнометаллическая валюта. Почему так произошло и была ли в этом необходимость?
Почему червонец держался, а совзнак падал? Между прочим не безынтересно вспомнить, что в роде того, как бывает с человеком, когда он едет в поезде, а ему кажется, что деревья и поля быстро летят мимо него, так некоторое время было широко распространено представление, что червонец поднимается, а совзнак стоит на месте. В одной из газетных корреспонденции того времени было приведено сообщение о стороже одной из фабрик в Ярославской губернии, который говорил: «Замечательная вещь червонец: купишь его, положишь в сундук, ляжешь спать и за ночь выспишь сто рублей!»
Стабилизация бумажных денег означает, прежде всего, стабилизацию по отношению к золоту. С момента выпуска в обращение червонца совзнак окончательно стал валютой, курс которой на золото не поддержи266


Финансовая политика революции
вался на устойчивом уровне. Но что означало стабилизовать червонец по отношению к золоту? В свое время об этом был большой спор. Некоторые доказывали, что мы должны были, чтобы иметь право говорить о стабилизации червонца по отношению к золоту, тогда же немедленно добиться вполне устойчивого отношения между червонцами и старой золотой царской десяткой. Мы, наоборот, утверждали, что царская золотая десятка может колебаться в известных пределах по отношению к червонцу, а нашей задачей является стабилизация червонца прежде всего по отношению к тому золоту, которое является деньгами на мировом рынке, т. е. по отношению к полноценным и устойчивым мировым валютам. Именно поэтому сначала проводилась политика стабилизации червонца по отношению к английскому фунту как сравнительно устойчивой валюте, хотя и несколько колебавшейся; затем была взята линия на сохранение твердого соотношения между червонцем и долларом. Один из наших экономистов, тов. Кузовков, в полемическом памфлете, в котором он не проявил очень большой ясности понимания всего происходившего, высмеивал эту теорию приравнивания червонца к доллару. «Вот, — говорил он, — новая «долларовая теория!» На самом деле ход событий за последние годы показал, что доллар действительно стал мировой валютой. Доллар является, так сказать, заместителем золота на мировом рынке в полном смысле этого слова. Целый ряд европейских валют должен был ориентироваться на доллар, и, как вы знаете теперь, и английский фунт точно так же стабилизирован по отношению к доллару. Борьба, которая несколько лет велась, — попытки английского денежного рынка не сдавать своих позиций, — не удалась. Победа доллара совершенно несомненна, и все валюты считаются теперь устойчивыми и полноценными в том случае, если отношение между долларом и соответствующей национальной валютой устойчивое.
Второй задачей было подчинить себе золотую десятку на русском внутреннем рынке. Решение обеих этих задач вместе взятых и дало то, что называется установлением золотого паритета наших денег. Это означает устойчивый базис для всех расчетов между нашим хозяйством и хозяйством мировым.
Кстати, полезно рассказать, каким образом мы «победили» царскую десятку. Еще осенью 1920 года и в 1921 и 1922 годах черная биржа 267


Г.Я. Сокольников
делала с советской валютой, что хотела. Золотая десятка прыгала так, как хотел спекулянт золотом, и после того, как повышалась десятка на черной бирже, вся розничная торговля повышала свои цены, и обратно, вслед за повышением товарных цен шло колебание цены десятки на черной бирже. Мы выбрали для начала борьбы плоскость стабилизации бумажных денег на золото. Почему? Да по очень простой причине. Потому что для того, чтобы стабилизовать расценку всех товаров в деньгах, нужно было бы иметь в своих руках все товарное хозяйство, нужно было бы иметь в своих руках все нужные товары, чтобы диктовать цены этих товаров на всех рынках. Этого у нас не было. Но это вовсе не было нужно. Нужно было начать с другого конца.
Мы имели сосредоточенную массу золота и иностранной валюты в резервах Казначейства и Госбанка и при помощи их могли дать бой черной бирже. Каждый из спекулянтов в отдельном пункте оказался слабее, чем государство. Правда, когда черная биржа была легализована, это вызвало большие опасения; иные говорили: мы гибнем, разве не видите, что последний час приходит, нужно изничтожить черную биржу средствами ГПУ и т. д. Однако мы вышли на эту площадь борьбы, т. е. сказали: мы даем бой мелкому товарному хозяйству и даем бой его же орудием, в его же органах регулирования — на «черных» биржах, принципиальное значение которых было в том, что это были органы своеобразного регулирования мелкого свободного товарооборота. Дав им «свободу», т. е. в известной мере легализовав их, мы вышли туда и должны были стараться победить их не мерами административного воздействия, а мерами экономического их преодоления. И в самом деле это оказалось правильным. Экономическое состязание с мелким хозяйством, с его органами регулирования, захват его командных пунктов, — вот правильный метод борьбы. Все это имеет немалое принципиальное значение.
Валютная интервенция систематически производилась также по отношению к иностранной валюте, так как и в этом отношении мы преобладали и могли победить сопротивление держателей иностранной валюты, спекулировавших на повышение инвалюты.
Но если мы начали с того угла, что стабилизовали бумажные деньги по отношению к золоту, то дальше нужно было подходить к товарному 268


Финансовая политика революции
рынку и добиваться того, чтобы по основным товарам точно так же господство над ценами сохранилось в руках у наших органов, т. е. чтобы командование на рынке переходило в руки организованного хозяйства. В конце концов, быть хозяином в экономике — это в большей мере значит быть хозяином цен. Политика понижения цен и была политикой, которая применяла по отношению к товарам уроки, полученные от борьбы с мелким хозяйством за подчинение золота организованной силе советской валюты. И туг имели место такие же самые феномены, т. е. частная торговля спекулировала на повышении товарных цен. Поскольку нам удавалось проводить снижение цен, мы приучили к тому, что хозяевами в области установления цен являемся мы. Но достигли ли мы здесь всего, что нужно? Нет, не достигли еще в достаточной мере. Почему? Да потому, что мера развертывания нашего производства еще не такова, чтобы мы имели полный контроль на рынке. Когда дело шло относительно золота, относительно того, чтобы установить твердое соотношение между золотом и нашей валютой, то мы имели возможность тут идти до конца, потому что резервы золота были достаточны для того, чтобы диктовать рынку условия на все 100%. А в отношении товаров таково ли было и остается положение? Нет. Производство еще не достигло такой меры развертывания, при котором возможно было бы насыщение рынка. А раз нет насыщения рынка, то, следовательно, нет и полной возможности вполне твердо устанавливать цену, которую мы стремились бы установить, — установить в соответствии, конечно, с себестоимостью, т. е. с условиями производства и воспроизводства.
Какое же значение имеет для денежного обращения наше влияние на оптовые и розничные цены? Все это имеет огромное значение, поскольку покупательная сила денег зависит от общего уровня цен и от конкретных цен в той или другой области. Если взять индексы за год, то видно, что покупательная сила за год остается в общем и целом устойчивой. Но, повторяю, это только в общем и целом, а внутри индексов происходят очень сложные процессы; правда, они друг друга как бы компенсируют, но до сих пор мы не можем сказать, что достигнуты вполне нормальные цены, как сельскохозяйственные, так и промышленные. Иногда дается оптимистическая оценка, что ножницы сошлись, и т. д. Это неправильно. На самом деле вследствие неурожая в 1924/25 году цены у нас на хлеб подня269


Г.Я. Сокольников
лись, и это очень плохо, тут ничего хорошего нет, а с другой стороны — промышленные цены нами еще не снижены по целому ряду отраслей до уровня, к которому они должны быть в дальнейшем снижены.
Итак, в области упорядочения товарооборота, дальнейшего снижения цен, дальнейшего повышения покупательной силы денег перед нами стоят еще очень и очень большие задачи, и чем больше мы будем их осуществлять, тем более полно будет решаться задача вполне устойчивой системы денежного обращения и задача установления правильных нормальных цен.
Необходимо добавить, что мы могли поддерживать устойчивость червонца в противоположность советскому знаку не только потому, что за червонцем стояли достаточные золотые и валютные резервы, но и потому, что сам выпуск червонцев в оборот происходил через посредство банкового механизма в форме развития кредитных операций, т. е. таким способом, который обеспечивает возврат выпущенных червонцев и платеж банку, и таким образом поддерживает на рынке постоянный спрос на них. Какую роль играет золотое обеспечение в системе нашего денежного обращения? Оно играет троякую роль. (При этом я имею в виду не только то золотое обеспечение, которое непосредственно находится в подвалах Государственного банка и представляет собою металлический фонд, обеспечивающий выпущенные червонцы. В настоящее время этот металлический и валютный фонд Государственного банка достигает около 250 млн руб. Кроме этого мы имеем еще так называемый золотой казначейский резерв, т. е. золото и иностранную валюту, находящуюся в распоряжении государства, не переданные в Государственный банк). Прежде всего нужно иметь резервный фонд для платежей на международном рынке при внешних расчетах. Мы, с одной стороны, экспортируем за границу, а, с другой стороны, импортируем оттуда. Наш оборот в заграничной торговле составил уже в 1924/25 году примерно 1 миллиард рублей. Цифра небольшая еще, по сравнению с довоенным временем. (В довоенное время сумма ввоза и вывоза составляла около 2,5 миллиардов рублей в последние годы, а если учесть повышение цен на мировом рынке и изменение покупательной силы золота на мировом рынке, то эти 2,5 миллиарда теперь должны были бы составлять оборот на сумму свыше 3,5 миллиарда рублей. Таким образом, 270


Финансовая политика революции
наш оборот во внешней торговле составляет еще меньше одной трети довоенного оборота). В 1925/26 году он, по-видимому, приблизится к 60% довоенного оборота. Для того чтобы иметь возможность производить за границей платежи по ввозу, нужно иметь своевременно необходимые платежные средства в мировых валютах или в золоте, так как, конечно, не может быть такого идеального положения, чтобы в любой момент от экспорта было получено как раз столько денег, сколько нужно заплатить за границей для того, чтобы оплачивать импорт, а так как ввоз часто идет впереди вывоза или обгоняет его, то поэтому нужно, очевидно, иметь какие-то авансовые средства в иностранной валюте, чтобы платить по ввозу, — покупные средства для того, чтобы, если вывоз задерживается, отстает от ввозимого товара, тем не менее производить за границей платежи. Предположим, что мы хотим вывезти за границу хлеб, а предполагаем ввезти из-за границы хлопок. Какова механика всех этих процессов?
Мы покупаем хлеб на внутреннем рынке у крестьян, даем крестьянину за хлеб деньги. На эти деньги он хотел бы купить себе мануфактуру, но для того чтобы дать ему мануфактуру, мы должны увеличить нагрузку наших текстильных фабрик; нагрузка текстильных фабрик упирается в недостаток хлопка, а хлопок должен быть вывезен из-за границы. Но для того чтобы импортировать хлопок из-за границы, нужно оплатить его золотой валютой. Таким образом, подготовляясь к кампании по реализации урожая, т. е. только подготовляясь к вывозу хлеба, мы должны уже одновременно или даже раньше гнать хлопок в страну, чтобы при осеннем расширении товарооборота иметь возможность предложить продукцию расширенного текстильного производства. При обратном порядке получится следующее. Мы дадим крестьянину деньги; хлеб через три месяца будет, скажем, отправлен за границу, и мы получим валюту. Тогда мы закупим хлопок, вывезем его сюда; пройдет еще три месяца, а всего шесть месяцев. Затем он поступит на фабрику для переработки; оттуда пройдет через так называемую товаропроводящую цепь, а так как свойство этой цепи мы знаем, то мы знаем и то, что еще три месяца потребуется, пока товар придет к крестьянину. Это значит ждать девять месяцев. В результате при наличии денег отсутствие товаров — товарный голод. Это я беру как типичный пример.
271


Г.Я. Сокольников
Как происходит обыкновенно дело в буржуазных государствах? Там развит кредит. Если, скажем, Румыния готовится к вывозу хлеба, то она получает кредиты и за счет кредитов начинает осуществлять свой импорт, оплачивая предоставленный ей кредит из выручки, полученной от реализации урожая. Для нас такая возможность тем меньше, чем меньше нам открывают кредитов, чем больше пытаются против нас проводить политику финансовой блокады. Поэтому тем более значительна роль наших собственных резервов. Когда ввоз должен обогнать вывоз, тогда это превышение должно быть оплачено из золотого фонда. Вот, следовательно, конкретная роль, которую играют для нас наши золотые ресурсы.
Переходим ко второй роли золота. Золото играет у нас также и роль регулятора на внутреннем рынке, хотя и в меньшей степени. У нас нет обязательного, законом установленного рамена червонцев и казначейских билетов на золото. Если Иванов придет в банк и скажет: вот вам червонцы, потрудитесь мне немедленно выдать такое количество золота, какое написано на этих червонцах, тогда банк имеет право ему в этом отказать, потому что на червонце написано, что размен на золото будет установлен особым правительственным актом. Но Иванов не пойдет в банк, если ему нужно червонец превратить в золото. Он пойдет на биржу, продаст червонец и купит себе золото или иностранную валюту. Таким образом, хотя у нас нет легального обязательства со стороны банка любой червонец обменять на золото, но, тем не менее, фактически такой обмен в известных пределах происходит, поскольку только при этом мы действительно можем поддерживать устойчивый курс червонца на золото. Этот биржевой обмен в основном регулируется золотыми ресурсами Госбанка.
Наконец, рассмотрим третью роль золота. Золото является вообще страховым резервным фондом уже не на случай расхождения между ввозом и вывозом, а на случай непредвиденного осложнения того или другого порядка, которое поколеблет весь хозяйственный механизм, и тогда золото выступает в роли агента, восстанавливающего равновесие всей системы. Для примера возьмем неурожай: вывоз сокращается, зато ввоз не может быть сокращен, если не идти на замедление хозяйственного роста страны. Золото выступает в роли, так сказать, стратегического резерва. Можно взять другой случай. Скажем, требуется вдруг быстрое развитие какой- 272


Финансовая политика революции
нибудь отрасли промышленности. Как это осуществить? Нужно ускорить ее техническое переоборудование. Тогда золотой резерв обращается на покупку за границей оборудования, оборудование ввозится, разворачивается соответствующая отрасль промышленности, золотой резерв восстанавливается после того, как повышенное производство дает возможность большего экспорта за границу. Наконец — политические осложнения, скажем, война, которая требует чрезвычайных расходов, из которых часть в золоте, и т. д.
Вот три роли, три функции, которые выпадают на долю наших золотых и валютных резервов, и всякий, кто подумает над этими тремя моментами, увидит, что здесь кроются существеннейшие элементы нашего хозяйства. С одной стороны, кажется: для чего все эти золотые фонды и т. д.? Как будто бы они не стоят в непосредственной связи с развитием нашего хозяйства. Но это потому, что, пока все находится в равновесии, мы не замечаем той роли, которую они играют. Если этот киль достаточно массивен, то он и поддерживает определенным образом все судно и при движении дает ему правильное направление и обеспечивает возможность действия руля. Попробуйте пустить судно без руля, и вы увидите, что судно не сможет плавать. Предположим, что у нас обнаружилась бы недостаточность золотых резервов для выполнения функций приведения в соответствие платежей за границей. Что получилось бы?
Наши организации, предположим, закупили в Америке хлопок, закупили в Южной Америке шерсть, закупили в Германии сельскохозяйственные машины и т. д. Наступает срок платежа. Между тем наш вывоз задержался, как, скажем, в этом году, когда мы имели неудачу со льном, в результате которой значительная часть льна, вывезенного за границу, осталась там непроданной. Валюта не поступает. Что произошло бы в таком случае? Произошло бы банкротство, наши организации не уплатили бы за границей. Это вызвало бы немедленную приостановку отправки товаров в СССР и вызвало бы у нас хозяйственный кризис, потому что уже сейчас наши предприятия в большой мере живут сырьем, полуфабрикатами и оборудованием, которые идут из-за границы. Вот что случилось бы, если бы этот механизм обеспечения регулирования наших платежей за границей сфальшивил.
Теперь второй момент. Что получилось бы, если бы мы не имели достаточного золотого резерва для того, чтобы поддерживать устойчивый 273


Г.Я, Сокольников
курс внутри страны между червонцем, долларом и золотом? Получилось бы следующее. Если бы в Москве завтра продавцы червонцев явились на биржу и здесь не смогли купить золота и иностранной валюты, то это вызвало бы скачок иностранной валюты. Как только такой скачок бы обнаружился, он перекатился бы по всему Союзу. Как только это явление приняло бы мало-мальски широкий характер, мы имели бы биржевую панику в роде той, которая происходила в Германии во время кризиса марки. Биржевая паника привела бы к тому, что люди, у которых имеются на руках червонцы, стали бы усиленно обменивать их на золото. При такой панике поддерживать этот обмен на биржах было бы совершенно невозможно, и обмен прекратился бы совершенно. Вся частная торговля, увидев падение золотой стоимости нашего червонца, начала бы страховать себя от обесценения денег повышением товарных цен, и мы бы снова увидели типичные феномены периода падающей валюты. Заработная плата оказалась бы слишком низкой по сравнению с возросшими ценами, и нужно было бы поднимать заработную плату. Поднятие заработной платы потребовало бы пересмотра всех калькуляций производства наших трестов, а пересмотр калькуляций промышленности вызвал бы дальнейшее повышение товарных цен и т. д. Мы видим, таким образом, что получается, если работа механизма золотых резервов нарушена.
И, наконец, третий, исключительный случай. Например, в 1924/25 году оказался невозможным вывоз хлеба. Тем не менее мы могли увеличить свой импорт. Благодаря чему? Мы использовали часть своего золотого резерва.
В этой системе золотые ресурсы выступают только в виде дополнительных средств к системе бумажного обращения. Золото не является средством обращения внутри страны, золотом мы расплачиваемся только на мировом рынке, а внутри страны золотые ресурсы служат лишь для того, чтобы обеспечить твердое соотношение между золотой и бумажной валютой. Это и есть система золотого обеспечения, при которой золото и валюта находятся в распоряжении банков, отчасти в распоряжении Казначейства, но не пускаются в оборот; золото не циркулирует как монета внутри страны, и, разрешая покупать и продавать золото и иностранную валюту, мы одновременно обрушиваемся всей силой закона и всей силой наших 274


Финансовая политика революции
регулирующих мероприятий против попытки сделать золото средством обращения и чтобы золотая монета внутри страны играла роль платежного средства. Ни один платеж внутри страны по операциям на внутреннем рынке не может легально производиться у нас в золотой монете или инвалюте — это была одна из основных мер подготовки денежной реформы. Благодаря чему это можно было осуществить? В значительной мере благодаря тому, что главная часть хозяйственных органов суть органы государственные, органы, которые эту дисциплину выдерживают, которые не пытаются нарушать законов и производить внутри страны платеж золотой монетой. Правда, были такие попытки: мы очень долго возились с директором одного из предприятий в Москве, который осенью 1922 г. начал производить выдачу зарплаты рабочим в золотой монете. Чем меньше у нас в обращении золотой монеты, чем меньше для нее возможности циркулировать, тем больше она всасывается в общегосударственные резервуары.
К чему же направлена наша политика? Она направлена к тому, чтобы всасывать золотой металл из обращения внутри страны в сферу государственных резервов, резервов Государственного банка. Во время военного коммунизма это делалось «проще»: производились обыски, поднимались на ноги десятки тысяч людей, ходили по квартирам и отбирали золото; надо сказать, что это не дало больших результатов и золото еще больше пряталось. В настоящее время мы регулярно, из месяца в месяц, извлекаем из обращения немалое количество золотой монеты, которая поступает в резервы и дает возможность производить мероприятия по увеличению импорта и т. д.
На этот путь системы золотого обеспечения и исключения золота из обращения внутри страны стали не только мы, а по сути дела сейчас на этом пути стоят все европейские государства. В этом смысле наш червонец открыл и в Европе эру валют, которые являются системами золотого обеспечения. Свободное хождение золотой монеты имеет место только в Америке и в Швейцарии, но в Швейцарии запрещен вывоз чеканной монеты за границу.
Тут очень важен один принципиальный пункт. Мы должны стремиться построить свое хозяйство таким образом, чтобы оно работало с наименьшим количеством денег. И, действительно, та система, которую 275


Г.Я. Сокольников
мы применяем, позволяет работать с небольшим количеством золота. Увеличивать свои золотые фонды мы можем двумя способами. Во-первых, за счет покупки золота за границей; но совершенно очевидно, что всякая покупка золота за границей на равную сумму сокращает возможность товарного ввоза из-за границы. Поэтому нам нужно стремиться меньше покупать золота вне страны, хотя в известной степени мы должны будем для увеличения своих золотых фондов золото из-за границы ввозить. Во-вторых — добыча золота внутри страны. Опять-таки ясно, что лучше было бы направлять свои средства побольше на производство товаров и поменьше на добычу золота. Мы идем в этом направлении, поскольку мы стремимся в данном случае золото добывать не за свой счет. Пусть концессионеры добывают золото; нам выгоднее купить золото у концессионеров, чем брать на себя всю организацию добычи золота. Вообще же нам нужно относительно меньше золота, потому что наша система хозяйства позволяет работать с меньшим количеством денег, и чем более централизованным является наше хозяйство, чем больше наши тресты, синдикаты и пр. вступают в правильные отношения с банками, тем меньше нужно наличных платежных средств, т. е. тем меньше нужно денег вообще. Если мы сопоставим нашу денежную массу с довоенной денежной массой, то увидим, что первая является значительно меньшей. В довоенное время на нынешней территории было около двух миллиардов в обращении и в накоплении. Два миллиарда золота до войны равны теперь, при понижении покупательной силы золота, трем миллиардам. Между тем у нас на 1 июля 1925 г. всего около 800 миллионов в обращении; к этим 800 миллионам надо прибавить еще около 200 миллионов в иностранной валюте и в золоте, которое находится еще на руках и тезаврировано в накоплении. Итого около 1 миллиарда. Мы имеем, таким образом, денежную массу, равную одной трети довоенной. Отчасти это объясняется только что указанным обстоятельством, что при нашей системе хозяйства нам вообще нужно меньше денег.
Но, с другой стороны, если наша денежная масса равна одной трети довоенной, то в этом также и показатель слабости нашего денежного хозяйства, слабого развития товарооборота, слабости мелкого накопления, слабости кассовых ресурсов и малого наличия некоторого свободного руб276


Финансовая политика революции
ля за душой как у рабочего, так и у крестьянства. Чем дальше идет развитие, тем больше развиваются эти денежные кассовые ресурсы. Они вырастают у трестов, у кооперации, у торгово-промышленных предприятий, они вырастают у рабочих и у крестьян.
Припомним, что было два года тому назад. Вряд ли у рабочего лежало в кармане два-три рубля, обыкновенно и того не лежало; если были совзнаки, то стремились их как можно скорее спустить. В настоящее время картина уже другая. Еще большее значение это имеет для крестьянского хозяйства.
Перейдем к серебряной монете. Почему, если мы стали на почву системы металлического обеспечения, а не металлического обращения, почему мы выпустили серебряные монеты? Правильно ли это было? Дело в том, что выпуск серебряной монеты есть применение того же самого принципа. Серебряная монета не является полноценной металлической монетой. Серебряный рубль стоит около 70 коп. золотом. Таким образом и серебряные деньги в значительной степени являются, если хотите кредитными деньгами.
Но в чем разница между червонным рублем и серебряным рублем? Разница в том, что, в то время как золотое металлическое обеспечение червонца лежит в банке, металлическое обеспечение серебряного рубля в известной своей части ходит вместе с ним. Так как серебряный рубль захватывает сферу более мелкого оборота, то стремиться здесь провести до конца принцип, что металлическое обеспечение каждого бумажного рубля лежит в банке, было бы совершенно не нужно. И, поскольку это серебро идет в мелкий оборот, в особенности в мелкий товарный оборот, и, в конце концов, идет в деревню, к ремесленнику и т. д., постольку выгоднее известную часть этого металлического обеспечения держать вместе с монетой. Она страхует своего держателя. Надо было сделать переход от системы падающей валюты к новой валюте; тем большее значение получило то обстоятельство, что эти деньги в известной степени обеспечены, и обеспечение ходит вместе с той же монетой, ибо серебряный рубль при любых условиях не может стоить меньше чем 70 копеек, и таким образом риск его обесценения меньше. Важно тут было примкнуть к установившимся воззрениям крестьянства и мелкого производителя, и мы прямо и поставили эту задачу.
277


Г.Я. Сокольников
Я перехожу теперь к вопросу о развитии кредитной системы — вопросу, который теснейшим образом должен быть связан с вопросом денежного обращения и который приобретает сейчас решающее значение.
Мы подходим здесь к явлениям, которые в значительной степени будут для нас новыми. Ясно, что кредитную систему мы могли развить только после того, как была стабилизована валюта, и если кредитная система наша развилась еще до денежной реформы, то это было связано с появлением в денежном обращении червонца, т. е. с частичным введением твердой валюты.
Что же означает собой это развитие кредитной системы? Маркс говорил в III томе о кредитной системе в следующих словах: при переходе к социализму кредитная система явится одним из рычагов, который будет иметь наибольшее значение. Правда, он предостерегает там против иллюзий; он говорит, что с этой кредитной системой связаны большие иллюзии. Кредитная система не может создать ценностей из ничего, но она в другом смысле сыграет свою роль, именно поскольку она явится элементом, организующим народное хозяйство.
Что же у нас происходит в области развития банковой системы? На 1 октября 1923 года свод балансов наших кредитных учреждений составлял в круглой цифре 1 миллиард рублей и охватывал балансы Госбанка, Промбанка, Мосгорбанка, Внешторгбанка, затем Банка коммунального кредита, Центрального сельскохозяйственного банка и обществ сельскохозяйственного кредита и взаимного кредита.
Баланс банка показывает размер, масштаб его операций на данное число; каков общий размер средств, которыми располагает банк; каковы как его собственные средства, так и привлеченные; каков итог тех операций, в которых он участвует вложением своих средств на данное число.
Итак, вот этот размер деятельности: размах операций банков на 1 октября 1923 г. определялся цифрой в 1 миллиард. На 1 октября 1924 года эта цифра составляла 2.360 млн рублей, т. е. больше чем вдвое; на 1 января 1925 года — 3 миллиарда; наконец, на 1 апреля 1925 года она составляла 3,5 миллиарда. Что же означает эта немалая цифра в 3,5 миллиарда? Она показывает размер сосредоточения средств в банках, повторяю, чужих и собственных. Роль банков и состоит в том, что это есть способ стягивания 278


Финансовая политика революции
в определенные узлы разрозненных средств, для того чтобы, стягивая их в эти узлы, иметь возможность дать им наиболее производительное, целесообразное и сосредоточенное направление. Если в 100 хозяйствах, в 100 пунктах имеется по 100 рублей, то эти сотни рублей не могут получить никакого широкого хозяйственного использования. Если эти суммы по 100 рублей из 100 хозяйств сосредоточить в банке, то получится 10.000 рублей, что уже составляет ударный кулак. Таким образом, банки являются такими отсасывателями, собирателями денежных средств, которыми располагает народное хозяйство, которые позволяют использовать распыленные средства, собрав их вместе. Наше хозяйство имеет свои денежные средства, и чем больше развивается денежное хозяйство, тем больше оно использует их не каждый день, а использует с перерывами. Например, Иваново-Вознесенский текстильный трест продал свой текстиль и получил за него 5 миллионов рублей; из этих 5 миллионов рублей он должен произвести расплату с Главным хлопковым комитетом, когда наступит момент сдачи хлопка нового урожая, а пока что эти 5 млн руб. у него лежат. Если он их сдает в банк, то мертвое время неиспользования этих денежных средств исчезает. Иваново-Вознесенскому тресту в данный момент деньги не нужны, он их передает в банк; банк немедленно направляет эти средства, ненужные в данное время текстильному тресту, на металлопромышленность, которая в этот момент должна ликвидировать свою задолженность по зарплате рабочим.
Итак, мера развития работы банковских учреждений определяет меру действительного использования в хозяйстве всех ресурсов, которыми оно располагает. И вот тут надо анализировать и посмотреть, за счет каких средств работают наши банки. Три источника должны быть названы как основные. Первый источник — собственные капиталы, возникшие, как правило, из средств государственного бюджета. Во-вторых, они получают свои средства за счет банкнотной эмиссии. Это относится к Государственному банку, который получает оборотные средства путем выпуска банковых билетов. Наконец, в-третьих, банки получают средства за счет привлечения вкладов. Что касается первого пути — укрепления банков за счет бюджета, то это вообще есть способ, который не рекомендуется, так как бюджет должен был бы иметь другое назначение — обеспечивать нор279


Г.Я. Сокольников
мальную текущую работу всего государственного культурного строительства, оборону и т. д. Но поскольку у нас и в области банков было пустое место, конечно, их первые капиталы оказались созданными за счет государственного бюджета. Второй источник — банкнотная эмиссия; это источник, действительный только для Госбанка. Банкнотная эмиссия, однако, имеет довольно ограниченные в каждый данный момент пределы, и строить все развитие кредита за счет банкнотной эмиссии невозможно. Если бы это было так, т. е. если бы единственным новым кредитным ресурсом была банкнотная эмиссия, мы ушли бы недалеко, и если бы хотели эту банкнотную эмиссию использовать чрезвычайно, то выпустили бы слишком много банкнот, которые обесценились бы. Нормальным источником и наиболее значительным, или, вернее, таким, который должен получать все большее и большее значение, являются вклады, поскольку основная деятельность банков должна заключаться в централизации наличных денежных средств для наиболее целесообразного использования.
Как обстоит дело в этой области, на это дают ответ следующие цифры. На 1 октября 1923 года всех вкладов было во всех наших банках 230 млн; на 1 октября 1924 года — 581 млн, на 1 января 1925 года — 650 млн и, наконец, на 1 апреля 1925 года — на сумму 950 миллионов. Здесь бросается в глаза то, что с 1 октября 1923 года по 1 января 1925 года вклады выросли в круглых цифрах на 400 млн; это произошло за 15 месяцев, а затем за следующие 3 месяца — с января 1925 г. по 1 апреля 1925 г. — вклады выросли на 300 млн руб. Итак, за 15 месяцев рост вкладов соста- 4 вил 400 млн, а за 3 месяца — 300 с лишним миллионов.
Посмотрим, как дело обстоит с соотношением эмиссии и вкладов в Госбанке. На 1 октября 1923 года эмиссия Госбанка составляла 235 млн руб., т. е. таков был размер средств, полученных банком от эмитирования червонцев; текущие счета и вклады составляли на ту же дату 158 млн руб., т. е. составляли, примерно, две трети самой эмиссии. Теперь берем соответствующее соотношение на 1 октября 1924 г. Эмиссия давала Банку к этому времени 522 млн. руб., текущие счета и вклады — 319 млн руб. Итак, опять-таки текущие счета и вклады отстают от эмиссии и составляют всего только три пятых. И, наконец, берем те же отношения на 1 марта 1925 г. Мы получим здесь эмиссии 560 млн и текущие счета и вклады на 280


Финансовая политика революции
520 млн рублей. Таким образом видно, что текущие счета и вклады догоняют эмиссию и почти равняются ей.
Все это имеет огромное значение, потому что рост вкладов, начавший быстро развиваться, определяет собой масштаб роста кредитных операции банка. Чем больше приток вкладов, тем больше и размер кредита, который будут давать банки. Пока мы имели такое положение, что вклады в банки притекали медленно, и банки должны были работать за счет средств которые им давал государственный бюджет или давала эмиссия, мы должны были сказать: эта банковская система еще только строится, она еще не начала свою нормальную работу. Но с того момента, когда из хозяйственного оборота начинают действительно притекать в банки вклады, когда действительно банк начинает в большей и большей степени оказывать кредит за счет вкладов — это означает, что банк начинает выполнять свою нормальную работу, что он действительно становится собирателем, концентратором свободных средств, которые находятся в народном хозяйстве, а это и есть основная задача банка. Раз эта задача начинает выполняться, раз эти ресурсы начинают притекать в Госбанк, под банком появляется твердая почва. Это не только учреждения, у которых имеются благие намерения, а это есть учреждение, которое в самом деле проводит банковскую работу, и в этом смысле те цифры, которые я привел сейчас, имеют полную аналогию с тем, что произошло с государственным бюджетом. В государственном бюджете несколько лет тому назад был громадный дефицит: в январе 1922 года наш госбюджет в своей денежной части на 95 или 99% покоился на эмиссии бумажных денег. У нас почти никаких других средств не было, кроме выпускаемых в обращение бумажек. А что притекало к нам назад, в кассы? Почти ничего. Системы налогов не было. Только после того, как система налогов и доходов была поставлена, после того, как обратный приток в государственную казну был обеспечен, финансовая система начинает работать; казначейство производило платежи, собирало налоги и доходы в кассы, снова производило платежи и т. д. Теперь же мы видим в банках приток вкладов, обозначающий усиление и появление твердой почвы под процессом циркуляции червонца; червонец начинает правильно циркулировать; в хозяйстве страны появляются ресурсы, совершающие правильный оборот, и тем самым подводится все более и более твер281


Г.Я. Сокольников
дая база под банки и под развитие кредита. Еще недавно, когда мы обсуждали кредитные программы, мы говорили: вот с 1 июля по 1 января можно выпустить в обращение — скажем, в прошлом году так рассуждали — на 200 миллионов рублей новых червонцев. Чем же определялся масштаб возможного банкового кредита? Да эмиссией и определялся, ибо вклады, которые могли притечь в банк, были крайне незначительны. Поставьте теперь вопрос о том, каковы кредитные возможности, которые стоят перед нами, т. е. в какой мере можно увеличить кредиты промышленности, усилить кредитование кооперации, бросить средства в крестьянское хозяйство. Эти возможности зависят от развертывания притока вкладов и становятся тем больше, чем больше приток вкладов. Так наше хозяйство само по себе, благодаря правильному использованию своих ресурсов находит кредитные возможности для того, чтобы, сосредоточивая их в определенном направлении, все с большей силой и скоростью толкать вперед весь процесс развития народного хозяйства. Итак, между январем и маем 1925 года определился тот основной факт, что банковская система становится в руках Советского государства действительным орудием значительного и быстрого развертывания советского хозяйства.
Вопрос привлечения вкладов в наши банки связывается и с тем, чтобы усилилась работа и других учреждений банковского порядка, скажем, сберегательных касс — этих щупальцев, которые должны пройти очень глубоко, которые тоже должны производить работу отыскивания денежных средств, и кредитной кооперации, которая точно так же сможет сыграть значительную роль. В конце концов все эти средства централизуются и попадают в наши банки.
Тем, что я сказал о развитии внутреннего кредита, я никоим образом не думаю утверждать, что мы в самом деле сможем теперь обходиться, а в особенности в дальнейшем, без иностранного кредита. Конечно, если предположить, что мы одни существуем на всем свете и, кроме СССР, ничего нет, если бы только эта одна шестая часть земного шара выделялась из воды, и мы спросили бы, можем ли мы продолжать дальше расти, то нужно было бы ответить, что, конечно, можем. На этой территории одной шестой земного шара имеется достаточное количество продуктовых ресурсов и человеческих сил для того, чтобы существовать и развиваться. Но 282


Финансовая политика революции
дело обстоит не так. Мы не можем отвлечься от остальных 5/6частей земного шара. Они существуют вокруг нас, и теперь получает большее признание та мысль, которую, в частности, и мне приходилось выдвигать, — что мы находимся в состоянии экономического состязания (оставляя в стороне, в данной связи, проблемы политического порядка) с этими % которые нас окружают. И, следовательно, вопрос идет о том, что мы должны развиваться скорее, чем наши противники, по двум причинам. Во-первых, мы — самая отсталая страна; прежде всего мы должны догонять другие страны, правда, капиталистические, но в смысле общего уровня благосостояния далеко нас обогнавшие. Уже для этого требуется у нас несколько более быстрый темп хозяйственного развития, чем у них. Во-вторых, мы ставим себе более широкие задачи. Не только мы их должны догнать, т. е. сделать то, что являлось бы задачей любого прогрессивного буржуазного правительства, — подравнять феодальную, полусредневековую Россию с передовыми в техническом отношении капиталистическими странами. Наша задача заключается в том, чтобы сделать это таким методом, который всего вернее обеспечивал бы возможность более быстрого темпа поднятия нашего хозяйства, чем это при равных условиях происходит в капиталистических странах, — благодаря всем тем элементам организации, планового руководства, подчинения частных интересов общим интересам, которые мы проводим в нашем хозяйстве.
Совершенно ясно, что если мы располагаем для импорта в страну только своими собственными золотыми ресурсами, то тем ограниченнее ввоз в страну. Если мы израсходуем эти золотые ресурсы на увеличение ввоза в страну, то рискуем быть в состоянии неустойчивого равновесия. Наша задача заключается в том, чтобы не выпускать из виду того громадного значения, какое имело бы расширение импорта. Только на этом пути мы можем гораздо быстрее бросить в крестьянское хозяйство и тракторы, и плуги, и все другие столь необходимые сельскохозяйственные машины и инвентарь. Только при этом условии мы сможем действительно широким фронтом приступить к переоборудованию нашей крупной промышленности; только при этом условии мы сможем скорее поглощать избыточную рабочую силу, которая у нас есть в стране, и поэтому в эту сторону расширения кредита за границей наша политика должна быть направлена самым определенным образом.
283


Г.Я. Сокольников
К каким же выводам общего порядка мы можем теперь прийти? На почве развития денежного хозяйства Советское государство одержало верх над денежной системой мелкотоварного рынка, построило такую денежную систему, ключи от которой находятся в руках Советского государства, построило систему кредита, которая дала рычаги развития в его руки, и постольку мы можем сказать, что развитие денежного хозяйства позволяет нам идти к социализму, преодолевая те противоречия, которые заложены в самом развитии денежного хозяйства и на которые закрывать глаза, конечно, было бы нельзя. Однако мы еще не решили той задачи, чтобы смычку нашего хозяйства с мировым разрешить в наиболее выгодной для нас форме. Мы не получили еще такой формы отношений с иностранным капиталом, которая позволяла бы нам использовать иностранный кредит для широкого развития нашего хозяйства. Этой задачи мы еще не решили. Но для нас ясно и то, что мы, решая эту задачу, сможем, тем не менее, обеспечивать дальнейший рост элементов социалистического хозяйства у нас, ибо если мы даже должны будем платить по иностранным кредитам высокие проценты, то для нас выгоднее платить проценты и, кредитуясь, быстрее достигнуть более высокого уровня развития хозяйства нашей страны.
Идя по пути денежного хозяйства, идем ли мы по пути отступлений или нет — вопрос, который можно поставить в связи с последними мероприятиями нашей партии. Я думаю, что ответ на это должен быть такой. Мы отступили в области денежного хозяйства в том смысле, в каком весь нэп является отступлением. В этом смысле мы, конечно, отступаем, потому что у нас развиваются такие формы хозяйства и такие отношения, с которыми мы при военном коммунизме считали необходимым бороться. Но вопрос заключается в следующем: от чего мы отступили, когда мы от военного коммунизма и от натурального хозяйства перешли на рельсы денежного хозяйства? Отступали ли мы с пути, по которому можно было продолжать наступление, или нет? Я думаю, ответ может быть только один: мы отступили с пути, по которому наступать дальше нельзя было.
При системе военного коммунизма мы имели «машину», которая действовала на холостом ходу, тогда как «машина», которая действует сейчас, работает со все возрастающей нагрузкой. Возрастает нагрузка про284


Финансовая политика революции
мышленности, возрастает нагрузка банков, возрастает нагрузка торговли, и если мы в октябрьский переворот захватили все эти учреждения сначала только извне, то в настоящее время мы можем сказать, что мы завладели ими изнутри и что такие формы обобществления хозяйства, какими являются банки, тресты, синдикаты, кооперация и т. д., — формы, которые начинают вырастать еще в капиталистическом хозяйстве, в настоящее время нами завоевываются изнутри, и вся работа их в условиях пролетарского государства поворачивается в ту сторону, что они служат дальнейшему обобществлению хозяйства и расширению сферы организованного социалистического хозяйства.
Финансовые задачи 1925 года
Три проблемы будут стоять в центре финансовой работы 1925 г.: валютная, бюджетная и налоговая.
Денежная реформа закончена, и твердая валюта укреплена. Однако далеко еще не разрешена задача упорядочения товарного оборота. Задача эта, собственно, далеко выходит за пределы непосредственно финансовых проблем. Однако финансовая политика может оказать очень значительное, а во многих случаях решающее влияние на рынок и цены. Политика Наркомфина в 1925 г. в этом отношении будет направлена на то, чтобы, с одной стороны, обеспечить возможно полное и планомерное снабжение рынка, а с другой — неуклонно добиваться снижения высоких цен и установления цен нормальных. По целому ряду товаров возможно дальнейшее снижение цен, как в области оптовых цен, так и в области розничных цен. Особенно энергичные меры требуются по регулированию хлебного рынка ввиду имевшего место за последнее время повышения оптовых цен на хлеб. Для борьбы с дезорганизацией на этом важнейшем рынке, на что рассчитывают спекулятивные элементы, придется прибегнуть к привозу заграничного хлеба. Для этой цели государственное казначейство может предоставить золотые кредиты. С другой стороны, для обеспечения успеха политики снижения розничных цен на предметы промышленности целесообразно прибегнуть к усилению ввоза из-за границы полуфабрикатов и 285


Г.Я. Сокольников
некоторых товаров, которые не могут быть в достаточном количестве выработаны у нас. Ныне для усиления импорта сверх экспортно-импортного плана предоставляются 43 млн. руб. золотом, в дальнейшем эта сумма будет увеличена.
Таким образом, срыв английского займа не отразится на снабжении нашего внутреннего рынка: общая сумма оборота по ввозу и вывозу в текущем году возрастет и составит, примерно, 1 миллиард руб. Если один из английских министров заявил недавно, что у Советского Союза нет-де ни наличных денег, ни кредита и что торговые сношения Англии с СССР не имеют шансов на развитие, то такое легкомысленное заявление показывает только всю степень падения политики консервативной партии, которая систематически начинает прибегать то к подлогам, то к фальсификации. Переговоры о займе, которые велись в Лондоне, велись в интересах обеих стран. Эти переговоры вовсе не означают, что без займов Советский Союз не может существовать, как это воображают Болдуин и его кабинет. Если наша промышленность и торговля не получили английского кредита, то мы компенсируем это золотыми кредитами нашего казначейства, которые, конечно, не в такой мере будут израсходованы в Англии, как могли бы быть израсходованы на английском рынке средства, которые были бы получены от иностранного займа.
В области бюджета наша задача заключается в достижении еще большей твердости бюджетных построений и в переходе весной этого года от системы твердого квартального бюджета к твердому полугодовому бюджету. В этом году будет приступлено также к разработке проекта трехлетнего бюджетного плана, который мог бы быть положен в основу трехлетнего плана деятельности наркоматов, хозяйственных органов, промышленных предприятий и т. д. Построение такого перспективного плана, конечно, крайне трудно. Однако уже сейчас имеются достаточно твердые элементы расчетов, могущие быть положенными в основу построения такого плана, который был бы достаточно трезвым и близким к действительности.
Другая важная задача в области бюджета — тщательный анализ тех расходов, на которые отпущены деньги, с тем, чтобы ни одна копейка народных средств не пропадала зря и чтобы величайшая экономия и вели286


Финансовая политика революции
чайшая осторожность в расходах проникали весь государственный бюджет. Теперь, когда начинают ощущаться положительные результаты финансового строительства и становится возможным действительный рост бюджета, особенно важно, чтобы эта возможность была использована строго целесообразно и чтобы абсолютно исключен был тот дух барского швыряния миллионами, который характеризовал собой недоброй памяти бюджет царской России. Проект годового ориентировочного бюджета рассматривается Совнаркомом. Проект этот, как сообщалось уже в печати, сбалансирован Наркомфином с превышением на 180 млн руб. по доходам и расходам против предварительных контрольных цифр. Этот проект бюджета ни в какой степени, конечно, не предполагает использовать ресурсы от выпуска печатных денег. На казначейской эмиссии поставлен крест, и о возврате к ней нет речи. Конечно, наряду с полным прекращением казначейской эмиссии отнюдь не должна быть прекращена кредитная эмиссия банковских билетов Государственного банка. Белая пресса пытается смешивать одно с другим. На самом деле банкноты, выпускаемые Государственным банком, выпускаются соответственно с расширением товарного оборота, а так как товарный оборот у нас быстро растет, то рост количества твердых денег в обращении свидетельствует об оздоровлении хозяйства в целом и о росте денежного хозяйства в частности.
В области налоговой в 1925 г. предстоит особенно напряженная и значительная работа. Будет существенно преобразована система сельхозналога, которая, по предварительным предположениям, разрабатываемым в Наркомфине, должна пойти по линии еще большего приближения сельхозналога к подоходному налогу, чем это имеет место теперь. Намечено понижение на будущий год общей суммы сельхозналога сравнительно с нынешним годом. Третья часть поступлений от этого налога в будущем году, по предположениям, должна оставаться непосредственно в волостных кассах и идти на нужды волостного бюджета, который в этом финансовом источнике получит мощный рычаг развития. Таким образом, в 1925/26 г. будет обеспечена возможность полного перелома в деревне в сторону быстрого и значительного подъема низовой советской государственности.
Следует отметить, что при приведении в деревне обложения в соответствие с доходами будет установлен необлагаемый минимум, что будет
287


Г.Я. Сокольников
иметь результатом полное освобождение от налога всех бедняцких и маломощных хозяйств. Конечно, построение подоходного налога в деревне потребует немало труда. Однако при поддержке и содействии крестьянства трудности эти наверняка смогут быть преодолены.
В городе в предстоящем году предполагается сначала сократить, а затем и совершенно отказаться от принудительного размещения займов. Далее намечены реформа квартирной платы, с целью устранения из нее элементов налоговых, и такое преобразование прямых налогов в городе, которое привело бы к усилению роли подоходного налога.
Большое значение приобретает проблема упорядочения местных налогов, сборов и пр. местных платежей.
Наркомфин имеет в виду в 1925 г. добиться как значительного внутреннего улучшения налогового дела, так и смягчения чрезмерных налогов там, где это имеет место. Он исходит при этом из той правильной мысли, что чрезмерное обложение ведет в результате к вздуванию розничных цен и создает неблагоприятную обстановку в торговом и денежном оборотах.
Как ни трудно еще наше финансовое положение, тем не менее, рабоче-крестьянское правительство использует все те возможности, которые открывает улучшение в области финансов в целях удовлетворения наиболее насущных нужд трудящихся масс. Лучшей иллюстрацией в этом отношении может служить дополнительное ассигнование по государственному бюджету на 1925/26 г. в сумме 25 млн руб. Центральному банку коммунального и жилищного строительства. Это ассигнование должно рассматриваться как первый акт большой строительной программы, которую ставит себе Советское правительство в течение ближайших лет. Из этих 25 млн руб. 5 млн будут отпущены в течение квартала январь — март, чтобы обеспечить возможность начала строительных работ. На этом вопросе строительства в текущем году будет сосредоточено особое внимание правительства. В этой возможности широкого строительства в текущем году обнаруживаются первые симптомы того подъема в области нашего хозяйства, который обеспечивается героическими жертвами и небывалым напряжением сил миллионов трудящихся, построивших и продолжающих укреплять Советское государство.
1 января 1925 года.
288


Финансовая политика революции
Финансовые и хозяйственные перспективы
(Доклад в МК РКП)
Прежде всего трудящихся занимает вопрос о том, какие же результаты дала денежная реформа и насколько она упрочилась. Поскольку мы можем, предвидеть, — мы не видим ниоткуда каких-либо опасностей для сохранения нашей твердой валюты. Золотой паритет нашего рубля непрерывно устойчив, и существенных отклонений в течение года не было. То же самое с покупательной силой нашего рубля на внутреннем рынке. Вплоть до самого последнего времени никаких неблагоприятных колебаний для покупательной силы нашей валюты не наблюдалось.
Если взять сводку конъюнктурного института Наркомфина по 40 городам и 30 товарам и индекс на 1 апреля 1924 года (начало установления денежной реформы) принять за 1, то индекс на 21 февраля 1925 года составляет 0,983, а на 1 марта — 0,987. Таким образом, за год имеется небольшое понижение розничных цен, что свидетельствует об устойчивости покупательной силы наших денег. И, что знаменательно, — это происходит, несмотря на значительное повышение хлебных цен.
Это повышение не поколебало уровня покупательной силы нашей валюты. Если бы хлебные цены даже продолжали расти, то влияние этого роста надо было бы выделить, так как этот рост — сезонное явление.
Что касается дальнейшего движения хлебных цен, то не исключена возможность весеннего перелома в движении хлебных цен, в особенности в случае улучшения видов на урожай.
Нынешний импорт хлеба помогает разбить ту спекулятивную волну, которая пытается воспользоваться сезонной конъюнктурой на хлебном рынке. Неправильна точка зрения противников ввоза хлеба. Последние считали ввоз хлеба неприемлемым с точки зрения крестьянских интересов. Но это — явное перебарщивание. Нельзя забывать, что огромная часть нашей деревни сама покупает хлеб, что внутридеревенский хлебный оборот чрезвычайно велик. Нечего говорить о том, что импорт хлеба 10 - 3192
289


Г.Я. Сокольников
диктуется желанием государства сохранить теперешний достигнутый реальный уровень зарплаты рабочих. Во всяком случае — для паники в хлебном вопросе нет места. У нас есть резервный хлебный фонд, и мы можем им регулировать хлебный рынок.
Увеличение масштаба денежного хозяйства в стране обозначает превращение товарного оборота в товарно-денежный и развитие кредитного оборота. Золотая стоимость нашей бумажно-денежной массы составляла: в марте 1922 г. — около 75 млн руб., в январе 1924 г. — около 300 млн руб. и в марте 1925 г. — около 750 млн руб. Таким образом, сравнительно с прошлым годом рост выражается в 2,5 раза, а сравнительно с мартом 1922 г. — в 10 раз.
Лишь при таком росте денежного хозяйства был возможен и рост государственного бюджета.
Анализируя доходную и расходную части бюджета, утвержденного недавно сессией ЦИК, нужно отметить, что в государственный бюджет второго полугодия будут внесены дополнения по доходной части, и вместе с тем будут увеличены ассигнования. Так, намечается увеличение ассигнований на жилищное строительство на 10 млн руб., на расширение промышленности более 20 млн руб. и т. д. Госбюджет в 1922/23 году равнялся 1.300 млн руб., в 1923/24 году — 1.900 млн руб. В нынешнем году бюджет при благоприятных условиях сможет приблизиться к цифре около 2.500 млн руб.
Подоходный и промысловый налоги дают в этом году больше, чем единый сельскохозяйственный налог (380 млн руб. против 340 млн руб.), и таким образом единый сельскохозяйственный налог перестает быть тем «китом», на котором в прежние годы держалось наше государственное хозяйство. Перед нами открывается возможность значительно улучшить сельскохозяйственный налог, снизить его и сделать его орудием нашего влияния в деревне и закрепления деревни за Советским государством. Недостатки теперешнего сельскохозяйственного налога бесспорны.
Остановимся на интересном вопросе о том, чему принадлежит будущее — прямым ли налогам или косвенным — в нашем бюджете. Как известно, в текущем годовом бюджете прямые налоги дают 426 млн руб., 290


Финансовая политика революции
а косвенные — 498 млн руб. Существует мнение, что мы-де должны отказаться от прямых налогов. Такой взгляд неверен. Мы не сможем отказаться вовсе от прямого обложения в деревне, ибо оно является орудием классовой политики в наших руках. Мы должны снять налоговое бремя с бедняка и налогом регулировать накопление в крестьянской верхушке, само собой разумеется, никоим образом не задерживая развития самого крестьянского хозяйства.
Отказаться от прямого обложения в городах тоже нельзя: это значило бы отказаться регулировать накопление у новой буржуазии. Между тем, именно теперь начинает правильно действовать орудие классовой политики в виде прямого подоходного обложения. И, конечно, было бы непоследовательно отменить прямое обложение в деревне и сохранить его в городе.
Равным образом мы не можем отказаться от косвенных налогов. Мы должны комбинировать прямое и косвенное обложение.
Что касается кредитных операций, то они пока еще не получили достаточного развития. Наши первые займы размещались с трудом, принудительно. Наша задача — добиться добровольного кредита. Некоторые благоприятные признаки мы можем отметить сейчас. Курс облигаций 1-го и 2-го выигрышных займов на вольном рынке за последнее время поднялся. В сберегательных кассах идет непрерывный приток средств.
Каковы наши кредитные ресурсы? Если мы отказались от казначейской эмиссии, то банковская эмиссия продолжает расти. Сумма орудий обращения, составляющая сейчас 750 млн руб., надо полагать, к концу текущего хозяйственного года достигнет 1.100 млн руб., главным образом, за счет банковской эмиссии. Наш Государственный банк может выпустить около 300 млн руб. на увеличение ресурсов промышленности, торговли, кооперации, на финансирование внешней торговли и т. д. Общая сумма внутреннего кредита, организованного в порядке банковском и бюджетном, превышает уже теперь 1 млрд руб. Встает вопрос, как мы должны относиться к возможности получения иностранных займов? В Генуе советское правительство выдвигало проект иностранного займа в 3 млрд руб. Между тем, мы внутри страны на основе развития хозяйства и путем правильной кредитной политики смогли уже найти 10*
291


Г.Я. Сокольников
одну треть этой суммы. Однако отсюда нельзя сделать вывода, что мы и в дальнейшем можем обойтись без всяких иностранных займов. Мы подходим к моменту, когда потребуется ускорение темпа развития нашего хозяйства. Чтобы получить займы за границей, приемлемо идти на уступки, если они обеспечивают достаточные выгоды для нашего хозяйства и не затрагивают политической и экономической самостоятельности Советского государства.
Капиталистические страны сейчас находятся в полосе финансово - хозяйственной стабилизации. У них начинается даже некоторый подъем промышленности. Мы находимся в условиях соревнования с ними. И это соревнование отнюдь не безнадежно для нас. Наша система хозяйства дает нам возможность более планового развития. Там политические конфликты могут прервать начавшийся восстановительный процесс. Для нас важен теперь расчет времени. Нам нельзя терять время. Достигнутыми успехами нельзя удовольствоваться. Условие нашего дальнейшего подъема — подъем производительности труда в городе и деревне. Второе не менее важно, чем первое.
Остановлюсь теперь подробно на организации волостного бюджета, который становится реальностью и который означает хозяйственное самоуправление деревни и честный, добросовестно и правильно работающий низовой советский аппарат. Волостной бюджет, сведенный в этом году в 160 млн руб., в 1925/26 году, по всей вероятности, удастся довести до 300 млн руб., т. е. удвоить. Лозунг «лицом к деревне» надо дополнить в должной мере другим: «кошельком к деревне». Деревня будет получать государственную помощь по специальным целевым назначениям: на устройство школ, больниц и пр.
Улучшение наших финансов, валюты, системы кредита и системы налогов, построение трестовской системы руководства промышленностью и торговлей, укрепление кооперации и пр. означает, что наша партия и государство получили систему рычагов, которые позволяют правильно маневрировать и в возрастающей степени ставить рынок в зависимость от социалистического строительства.
24 марта 1925 г.
292


Финансовая политика революции
Об основных линиях финансового строительства
(Речь на совещании Коллегии НКФ СССР с Наркомфинами союзных республик)
Бюджетные вопросы
В области бюджета мы поставлены перед трудностями, которые вытекают из его роста. Трудности, как это знает каждый, принимающий участие в бюджетной работе, состоят в том, что, с одной стороны, мы имеем бесспорные перспективы увеличения бюджета, а с другой — это увеличение зависит от факторов, которые чрезвычайно трудно заранее точно учесть. Поэтому мы до известной степени не имеем возможности заранее наметить максимальные размеры бюджета и должны вносить коррективы по мере того, как более твердо и определенно намечаются возможности его увеличения. Процесс такого роста бюджета вызывает ряд недоумений. Вместе с тем он вызывает и опасности, которые состоят в том, что если бюджет увеличивается, то возникает вопрос: если он увеличится на 100 млн, то почему еще не увеличить на 100 млн? Если предполагается увеличение на 10 млн, то почему еще его не увеличить на 10 млн?
С другой стороны, так как наш налоговой режим в достаточной степени суров, то увеличение бюджета вызывает напор предложений об уменьшении налогов, о различных льготах, изменениях и т. д., которые в известной части безусловно обоснованы. Но вместе с тем может создаться такое представление, что твердость нашей финансовой системы такова, что вообще можно чрезвычайно легко обходиться с налоговой системой. Таким образом, при улучшившемся теперь финансовом положении и именно благодаря этому улучшению создается некоторая опасность, что вся финансовая система начнет получать с различных сторон удары. Наша задача состоит в том, чтобы твердо проводить рост бюджета в тех максимальных размерах, в которых он реально возможен, не подвергая его опасности стать опять бюджетом призрачных обещаний, не переходя того предела, при котором его увеличение привело бы к тому, что ожидания не оправдались бы, и, таким образом, в бюджете оказался бы непок293


Г.Я. Сокольников
рытый дефицит. С другой стороны, в отношении нашей налоговой системы нам нужно самим тщательно проверить все пути, ведущие к улучшению и облегчению налогов, и вместе с тем отстаивать и разъяснять общие принципы, на которых она построена. По-видимому, разъяснительная работа по вопросам нашей финансовой политики становится сейчас еще более необходимой, чем когда бы то ни было, потому что до сих пор финансовая работа протекала в условиях чрезвычайной срочности, и очень многие часто не успевали сообразить, что произошло в области финансов, в чем действительный смысл и значение проведенных мер. Теперь наступает момент, когда такого рода разъяснительная работа становится в особенности необходимой. Что касается бюджета, то нам нужно предостеречь против иллюзии, будто бы мы уже имеем возможность составить идеальный твердый бюджет.
Возможен ли сейчас идеальный твердый бюджет?
Наоборот, нужно прямо сказать, что создать такой твердый бюджет мы теперь еще не можем.
Правда, теперь вся постановка вопроса о твердом бюджете радикально меняется по сравнению с постановкой ее в прошлом. Под твердым бюджетом тогда понимался известный минимум, исполнение которого твердо гарантировалось, между тем, теперь под твердым бюджетом хотят понимать бюджет максимальный, который не подлежит изменению не только в сторону уменьшения, но и в сторону его расширения. Конечно, было бы очень хорошо, если бы мы смогли составить такого рода твердый бюджет уже теперь. Если бы мы встали на ведомственную точку зрения, то мы должны были бы даже ухватиться за такого рода представление, что уже можно составить твердый бюджет до начала хозяйственного года и точно выполнять его на протяжении года, — это очень облегчило бы нашу работу. Но в условиях быстрого роста всего народного хозяйства и хозяйства финансового это является утопией, и мы должны придумать новые методы, как действовать в условиях чрезвычайного роста хозяйства, когда дело идет уже не о том, чтобы обеспечить бюджет от колебаний в сторону недовыполнения, а о том, чтобы иметь возможность гладко подвигаться вперед. Старые теоретики бюджетного дела трактовали превышение бюджетных предположений на несколько десятков миллионов в год, как быстрый 294


Финансовая политика революции
рост бюджета, а у нас увеличение, так как мы поднимаемся быстро с очень низкого уровня, происходит на несколько сот миллионов в год. Как же тут быть? Очевидно, нашим бюджетным работникам придется поломать голову над этим вопросом. Мы составили на 1924/25 г. твердый бюджет, но мы его не могли составить иначе, как бюджет минимальный, т. е. такой, исполнение которого абсолютно гарантировано. А затем, если темп развития хозяйства идет быстрее, то как технически обеспечить наиболее быстрое отражение этого развития в бюджете? Можем ли мы держаться прежней системы нашего ориентировочного бюджета, или мы должны будем сделать некоторый шаг вперед? Мы его должны будем сделать. Очевидно, примерно, на 1925/26 г. мы должны будем составить предварительный годовой бюджет, который будет отличаться от ориентировочного бюджета тем, что все, что занесено в этот предварительный бюджет, будет подлежать безусловному исполнению. Предварительный бюджет со всеми в него внесенными ассигнованиями должен иметь силу платежного документа, тогда как ориентировочный бюджет такого значения не имел. Но этот предварительный бюджет в течение года должен подвергаться коррективам, и к предварительному бюджету в течение года придется добавить 1 или 2 дополнительных бюджета с тем, чтобы к определенному моменту можно было бы уже дать не предварительный, а окончательный бюджет на 1925/26 г. Вот примерная схема, которую можно предложить и которую я предлагаю в виде примера, причем, конечно, этот вопрос придется тщательно и детально разработать.
Можно предложить и другой вариант — сохранить систему ориентировочного бюджета, построив на его основе полугодовые твердые бюджеты. Система предварительного бюджета твердо гарантирует годовой минимум, плюс бюджеты дополнительные, принимаемые в течение года по полугодиям или, может быть, по кварталам, с тем чтобы при этом прекратилась та непрерывная работа по испрошению дополнительных ассигнований, которая происходит во всех наших учреждениях. Годовые ассигнования должны рассматриваться по бюджету в самом начале, а дополнительные ассигнования — рассматриваться 1 раз в три месяца, с тем чтобы прекратилась вечная ассигновочная жвачка, которой занимаются все наши учреждения в ущерб другой работе, чтобы непрерывные требования на 295


Г.Я. Сокольников
сверхсметные ассигнования и рассмотрение этих ассигнований были прекращены твердой рукой. Необходимо, чтобы учреждения и предприятия перестали толкаться бесконечно в коридорах и приемных в надежде «схватить» подачку из бюджета и занялись своей внутренней работой, исходя из того, что достигнутый финансовый базис позволяет им вести работу более нормально. В случаях какой-нибудь срочной нужды любое ведомство сможет удовлетворять ее за счет некоторых перемещений в пределах уже утвержденных смет и получать на это денежную санкцию.
Перспективы бюджета
Под каким общим углом мы должны подойти к своим задачам в области бюджета? Мы должны подойти к ним под углом зрения необходимости обеспечить для нашей республики дальнейший быстрый и значительный рост госбюджета. Некоторые утверждают, что раз мы в текущем году достигли объема бюджета в 2,5 млрд, то теперь речь идет о том, что дальше нет надобности, идти. Мы должны пойти наперерез этим настроениям, вытекающим из непонимания дела. Наш бюджет, правда, в этом году составит 2,5 млрд. Но если учесть изменения покупательной силы денег, то окажется, что последние царские бюджеты, за вычетами, соответствующими уменьшению территории, были примерно в 2 раза больше. Итак, в области объема бюджета мы имеем, примерно, 50% довоенного уровня, т. е. держимся еще на очень минимальных пределах. Если даже принять во внимание рост местного бюджета и то, что в него входят некоторые ассигнования, которые раньше включались в госбюджет, то все- таки мы должны сказать, что мы очень и очень далеки от задачи доведения объема нашего бюджета до довоенного, и поэтому 1925/26 г. не может быть годом медленного роста госбюджета или остановки в его развитии. Мы должны себе поставить совсем другие перспективы. Наша задача в 1925/26 г. — осуществить бюджет в 3 млрд. Подойдем ли мы к этим 3 млрд, трудно сказать; может быть, полностью и не подойдем, может быть, отстанем на 100—150 млн, но наша задача — стремиться прийти к этим 3 млрд, включая, конечно, в эту цифру ассигнования оборотного характера (НКПС, Наркомпочтель). Поскольку мы растем и растем очень быстро, растет вместе с тем и масштаб удовлетворения потребностей; это, 296


Финансовая политика революции
к сожалению, иногда недостаточно оценивается. Все масштабы должны выроста, и поэтому чем больше мы продвигаемся вперед, тем труднее будет наше положение, потому что тем больше тот масштаб требований, которые вытекают из самой механики хозяйственного развития, тем больше тот масштаб, в котором предъявляются новые потребности. В новых условиях целый ряд областей госхозяйства потребует поддержки госбюджета, не потому что они дефицитны, но именно потому, что многие отрасли хозяйства будут показывать быстрый и здоровый рост. Поскольку наш госбюджет является одним из основных рычагов хозяйственного подъема, постольку для того, чтобы справиться с этой целью, он сам должен быть и достаточно мощным, и достаточно стройным, и правильно организованным. Если бы мы стали на точку зрения, что бюджет чрезвычайно вырос и никаких больше задач перед нами не стоит, то мы в 1925/26 г. показали бы себя банкротами в финансовой политике, потому что 1925/26 г. принесет нам, вне всякого сомнения, новые чрезвычайно высокие требования, и мы должны к этому готовиться, должны смотреть вперед на несколько месяцев или на год. Учет нами этих задач будет знаменовать в области нашего бюджета содействие общему хозяйственному планированию. Итак, задачей является использование финансовых рычагов, которые в полном смысле этого слова являются у нас определяющими и которые при правильном маневрировании могут обеспечить гигантские шаги вперед для нашего хозяйственного и политического развития. Нужно брать курс на дальнейший быстрый рост госбюджета и обеспечить технические условия бюджетного маневрирования в обстановке быстрого хозяйственного и финансового подъема.
Налоги
Я уже сказал, что мы должны отстаивать налоговую систему от легкомысленного обращения с ней. Нельзя допускать обещаний сегодня ликвидировать прямые налоги, завтра — косвенные, послезавтра — все налоги, вообще обещать полный неналоговый режим. В этом вопросе нужна принципиальная ясность. Мне кажется, что она будет в него внесена, если мы будем исходить из следующих основных положений, которые во внутренней работе НКФ намечены с 1923 года. Первое — мы не можем стро297


Г.Я. Сокольников
ить свое развитие по типу государства неналогового. В этом отношении у нас в печати очень и очень перебарщивают, когда говорят таким образом: «Мы получили от буржуазии все, все фабрики, все заводы, у нас банки и у нас все прибыли, которые раньше получал частный капитал. Они теперь перейдут в госбюджет, и вот на этом-то и должно быть основано наше государственное хозяйство». Эта линия принципиально ложная, потому что если бы в самом деле мы стремились получать в госказначейство все те прибыли, которые получал частный капитал, то для громадных масс населения не было бы никакой разницы между строем нашим и строем частного капитализма; если бы все то обдирательство, которое производил каждый капиталист, стали бы производить госорганы, оно было бы еще более ненавистным и невыносимым. Наша задача заключается в другом. Наша задача в том, чтобы идти по пути такой организации хозяйства, которая давала бы наибольшее удовлетворение массам, а вовсе не наибольшие прибыли государству, и на этот путь мы встали с осени 23-го г., когда было покончено с политикой максимального накопления, политикой высоких цен. Все принципиальное значение этого поворота для нашей финансовой политики не выявлено еще в достаточной степени и теперь. Оно состоит в том, что если государство отказалось от политики максимального извлечения прибылей из госхозяйства, то оно не может рассчитывать построить свой бюджет на этой прибыли, и поэтому оно должно идти по пути налогового государства, т. е. государства, которое предъявляет к своим членам, участникам общественной жизни, определенные налоговые требования — требования о внесении, так сказать, своего членского взноса в общественную кассу. Это принципиальное положение. Итак, нельзя переоценивать значение неналоговых доходов в том смысле, чтобы думать, что они могут составить базу нашего бюджета. Конечно, они будут играть в бюджете существенную роль, но это мы видим и в других странах, где социализма нет и где, однако, госхозяйство играет видную роль в бюджете.
Во-вторых, в области налоговой мы должны отстаивать систему прямых налогов (в определенных размерах), как налогов, обеспечивающих возможность классового подхода, классовой политики. Отказ от этого означал бы измену основным принципам социализма. Мы должны отстаивать эту линию, ибо отказ от прямого обложения означал бы пере298


Финансовая политика революции
ход в паническое отступление перед буржуазией. Это не значит, что советская система налогов может быть на все 100% построена на прямых налогах. В этом и нет никакой надобности. Косвенные налоги являются в наших условиях необходимым дополнением прямого обложения. Надо иметь в виду, что косвенные налоги тем более недопустимы, чем общественное неравенство больше. Чем больше общественное неравенство, тем больше косвенный налог является налогом обратнопропорциональным к имущественной состоятельности плательщиков. И, наоборот, чем больше нивелировка, чем меньше расстояние между самым бедным и самым богатым, тем более косвенное обложение принимает характер обложения более или менее уравнительного.
Эти соображения для нас чрезвычайно существенны, и поэтому мы не отклоняем принципиально полностью косвенное обложение.
Конкретные задачи
От этих общих соображений я перехожу к конкретным задачам в области налоговой политики. Общеизвестно, что наша налоговая система построена начерно, грубо, и мы должны ее все время улучшать. Нам нужно построить такую налоговую систему, которая не стояла бы в противоречии с развитием производительных сил. Если конкретизировать это для сельского обложения, то можно сказать, что был период, когда сумма продразверстки определялась мерой крестьянского терпения. Продразверстка сменилась продналогом. По сравнению с продразверсткой это, конечно, другая система, но в своих размерах и это обложение определялось лишь тем же пределом. Теперь этот критерий нужно выбросить за окно и сказать, что мы должны так построить сельскохозяйственный налог, чтобы он не был препятствием для быстрого роста крестьянского хозяйства в сторону приближения к подоходному налогу с полным освобождением от налога бедняцких и маломощных хозяйств. Отказываться от него не нужно, но он должен быть перестроен. В нынешнем году не были приняты в полном размере предложения о реформе сельскохозяйственного налога, которые НКФ защищал. Если нам не удастся в этом году провести этих положений о перестройке сельскохозяйственного налога, то мы должны поставить задачу разъяснять этот вопрос в течение года 299


Г.Я. Сокольников
и во всяком случае настаивать на их осуществлении. Может быть, те или иные предложения НКФ по сельскохозяйственному налогу нуждаются в поправках и изменениях, но это дело дальнейшей разработки.
Переход с натурального налога к денежному потребовал трех лет борьбы за эту реформу. Конечно, теперь можно только удивляться, что лишь в текущем году мы впервые перешли на денежный налог. Ошибка промедления ясна теперь всем.
Теперь с перестройкой в будущем сельскохозяйственного налога под тем углом зрения, о котором я говорил, я думаю, что дело пойдет глаже. Наш сельскохозяйственный налог даже с теми поправками, с которыми он вышел из сессии ВЦИКа, по сути дела еще в большей степени связан с практикой прошлых лет. Нет достаточно точного соответствия между платежными силами двора и суммой налога, падающего на него, никакого расчета о том, сколько можно взять налога с крестьянского хозяйства без остановки его роста, по каким категориям налог должен быть распределен, чтобы в каждой категории рост хозяйства был обеспечен. Берется общая сумма, которая распределяется по республикам, республиками — по губерниям, от губернии раскладка идет к уезду и т. д., причем для определения ставки платежа скот переводится в землю, луга — в пашню, и производится ряд других манипуляций, которые дают внешнюю видимость соответствия между хозяйственными возможностями и суммой налога, тогда как на самом деле налицо здесь есть далеко не всегда правильное распределение раскладочной суммы, заранее намеченной.
Итак, нужно нынешний сельскохозяйственный налог превратить окончательно в действительный подоходный налог, который обеспечил бы для каждой категории крестьянского хозяйства возможность его развития, с тем, чтобы наши органы в деревне не должны были вести борьбу за налог, которая разрушает моральный авторитет нашей власти и нашей партии в деревне.
В области промыслового налога нам нужно провести систему, которая в наибольшей степени исключала бы возможность ошибок и перегибов палки налоговых инспекторов. Конечно, эта задача очень сложна, потому что если наши госторговля и промышленность выйдут из затруднительного положения, потому что они ведут торговые книги, то в отношении упо300


Финансовая политика революции
рядочения обложения частной торговли мы будем стоять перед очень большими затруднениями, и здесь нужно будет наибольшее напряжение сил наших теоретиков и практиков, чтобы решить, как обойти все подводные камни. Идеального решения, конечно, нет. Это показывает опыт всех буржуазных стран, где обложение прямыми налогами капитала обращается в серьезнейшую проблему. То же самое и у нас. Сейчас, конечно, обложение частной торговли у нас нередко колеблется весьма значительно в зависимости от степени правильности подхода налогового инспектора к делу обложения.
Общим образом можно формулировать наши задачи в этой области так: всю налоговую систему мы должны перестраивать под таким углом зрения, чтобы не парализовать роста производительных сил. Конечно, и тут сейчас же будут попытки удариться в другую крайность, т. е., ссылаясь на необходимость содействия росту производительных сил, будут утверждать, что не нужно брать ни копейки налогов, потому что каждая копейка в хозяйстве может быть использована для роста производительных сил. Но это было бы принципиальной ошибкой. Говоря о росте производительных сил, мы не можем стать на точку зрения интересов отдельного предприятия, а должны подходить к росту производительных сил в объеме всего народного хозяйства, и если мы, например, задерживая рост колбасного производства, обеспечиваем рост металлического производства, то это будет политика, которая не задерживает, а обеспечивает рост производительных сил всего хозяйства в целом.
Меры валютной и кредитной политики
Перехожу к задачам в области валютной политики. По этому поводу я уже высказывался на расширенном заседании СТО. Я вкратце повторю эти соображения.
Мы можем теперь сказать, что твердая валюта выдержала экзамен. Во-первых, угрозы валюте со стороны бюджетного дефицита нет. Во-вторых, наша валюта выдержала самые трудные месяцы — январь, февраль, март, в которые всегда сокращается денежная масса. При прежней валюте в эти месяцы сокращение денежной массы происходило таким образом, что денежные знаки, которые стоили сто миллионов на золото, падали до 301


Г.Я. Сокольников
75 млн на золото, т. е. каждый совзначный рубль обесценивался. С начала года мы все время задавали себе вопрос: как мы перескочим это тяжелое время, когда обороты сократятся, когда количество денег в обращении станет меньше? Не произойдет ли тогда обесценения нашей валюты? Но мы эту трудность преодолели, наша валюта выдержала испытание, причем мы имели замечательный пример комбинации параллельного развития кредитно-банковской и денежной системы. Мы наблюдали в эти месяцы усиленный приток денег на текущие счета в банках, что сократило количество денег в обращении. Деньги отливали в банк. Таким образом, количество денег в обращении сократилось за счет того, что они из резервуара обращения перешли в резервуар банковский, а золотая стоимость каждой единицы ничуть не поколебалась. Это испытание чрезвычайно важно, потому что оно доказывает, что у нас начинает образовываться механизм, который является как бы предохранительным парашютом против инфляции. Банковская система будет действовать, как парашют: если в обращении окажется большее количество денег, чем нужно, то деньги будут отливать в банки. Следовательно, инфляция будет сигнализироваться тем, что у банков будут оказываться излишние деньги, т. е. если банки будут иметь в своем распоряжении средств больше, чем можно их будет разместить на основании здоровых условий кредита. Правда, у нас «здоровый» кредит еще не вполне установился; поэтому можно возразить, что, сколько бы у банков ни было денег, всегда найдется достаточное количество голодных ртов, которые их поглотят. Но чем правильнее будет организован кредит, чем более здоровым будет вексельный портфель банков, тем правильнее и полнее будет действовать и система отсасывания излишних денег из обращения, поскольку при циклических колебаниях оборота они могут появляться.
Третье обстоятельство заключается в том, что, несмотря на рост хлебных цен, мы, тем не менее, не имеем колебаний валюты. Рост хлебных цен привел к некоторому повышению общего индекса. Означает ли это повышение общего индекса колебание валюты? С нашей точки зрения — ни в какой степени. Конечно, с точки зрения теории «товарного рубля», раз общий индекс поднялся, то это должно показывать, что денежная единица обесценивается. Но на самом деле обесценивание денег доказывается повышением индекса только в том случае, если это повышение носит харак302


Финансовая политика революции
тер всеобщего универсального повышения цен. Если же повышение цен происходит только в строго определенных областях и если для этого повышения есть свои специальные мотивы и объяснения, то оно не имеет никакого касательства к колебанию валюты. Мы видим, что теперь колебание хлебных цен происходит вследствие плохого урожая и сезонной, т. е. временной, конъюнктуры. Это колебание хлебных цен может прекратиться так же резко, как оно возникло. Так было в 22 г., но это никакого касательства к валюте не имеет, потому что по промышленным ценам мы имеем систематическое устойчивое положение, обеспеченное и в будущем.
Для оценки состояния нашей валюты надо иметь в виду еще следующее: чем обеспечена устойчивость нашей валюты на внутреннем рынке. Тут тоже имеются специфические условия, в которых мы находимся, и нам повторять теории буржуазных экономистов, пишущих по вопросам покупательной силы денег, совершенно невозможно. Особенность нашего положения заключается в том, что мы провели денежную реформу тогда, когда еще не произошло оздоровления нашей промышленности и торгового обращения. Что же это означает? Это означает, что чем больше будет происходить развертывание промышленности, упорядочение товарооборота и развитие торговли, тем интенсивнее будет происходить процесс снижения цен. Но снижение цен будет обозначать, что наш червонец, выпущенный в менее благоприятный момент, при более высоких товарных ценах, будет обеспечивать своему держателю возможность приобретать из месяца в месяц все большую реальную товарную ценность. Это есть своеобразное обеспечение твердости нашей валюты, обеспечение, смысл которого в том, что твердая валюта дает возможность реорганизовать хозяйство, и чем больше это хозяйство на основе твердой валюты оздоровляется, тем больше оно, в свою очередь, подкрепляет эту твердую валюту. На это мне приходилось указывать еще до начала денежной реформы. Теперь это для нас приобретает тем больше значения, чем больше мы собственными глазами наблюдаем чрезвычайно значительное оздоровление промышленности и укрепление торгового оборота.
Если мы говорим, что наступила новая полоса кредитной политики, если мы говорим, что мы имеем утвердившуюся валюту, которая должна и может быть использована для того, чтобы толкать вперед развитие наше303


Г.Я. Сокольников
го хозяйства, то это, конечно, не значит, что мы должны впадать в обратную крайность и пойти навстречу кредитной инфляции. Против этой опасности нужно продолжать воевать вовсю, и инфляционистов нужно продолжать бомбардировать из всех орудий, которые есть в нашем распоряжении. Инфляционисты, весьма возможно, скажут теперь: «Давайте нам не десятки, а сотни миллионов». Трудность положения в том, чтобы не перейти предел возможного. Перейти его — значит допустить кредитную инфляцию, а исправлять ее будет чрезвычайно трудно. Таким образом, мы должны будем и в этой полосе новой кредитной политики действовать с максимальной осторожностью и осмотрительностью и, конечно, со всяким фантазерством, прожектерством, с инфляционистскими иллюзиями и предрассудками вести решительную борьбу.
Кредитная система
Вопросы кредита приобретают для нас теперь особенно большое значение, и это понятно, потому что мы идем таким путем: в первый год новой экономической политики начал развиваться товарный оборот, затем товарный оборот превращается в товарно-денежный оборот, мы имели все большее развитие денежного хозяйства (хотя всячески брыкались против этого), а теперь мы имеем следующую стадию — усложнение денежного хозяйства кредитным хозяйством. Переход к нему показывает темп движения вперед, которое мы прошли. Теперь нам нужно оздоровить наш банковский кредит, предъявлять более высокие требования к векселям и плодить меньше паразитизма на основе кредита укреплением вексельной дисциплины. Строение такой кредитной сети, вопросы организации кредита коммунального, сельскохозяйственного, кредитной кооперации, вопрос долгосрочного кредита, все эти вопросы встают не случайно. Все это идет по линии трех этапов: товарное хозяйство, товарно- денежное хозяйство и теперь денежное хозяйство, дополняемое кредитным хозяйством. В частности, госкредит — это дверь, в которую мы должны стучаться неустанно. Правда, теперь любая операция, которая предпринимается, встречается с огромным количеством предрассудков, сопротивлений и т. д. Нужно разъяснить всем и каждому, что наш бюджет сможет расти в ближайшем году и в следующие годы только в том случае, 304


Финансовая политика революции
если мы наладим систему госкредита. Мы ставим ставку на развитие производительных сил. Крестьянское хозяйство может быстро подняться, хотя некоторые пессимисты и смотрят на него так, что подъем его — долгий процесс, но это неверно. Как достаточно было нам перейти от военного коммунизма к новой экономической политике, чтобы дать возможность крестьянскому хозяйству начать расти, так и теперь, если мы поведем политику, которая в сочетании с новым курсом налоговой политики в деревне смело ставит ставку на максимальное развитие производительных сил в деревне, а такую ставку мы должны ставить, то накопление ресурсов в крестьянском хозяйстве будет иметь место, а это накопление будет давать возможность сосредоточивать его ресурсы в системе госкредита и использовать их для организованного укрепления крестьянского хозяйства и всего хозяйства в целом.
Крестьянский заем в этом году мы должны стремиться самым тщательным образом довести непосредственно до деревни. Это, конечно, операция, которая имеет в известной степени значение агитационно-пропагандистское. Нужно добиться, чтобы крестьянин начал понимать, что такое облигация, что такое заем. Обо всем этом он очень мало знал при старом режиме. Мы не должны бояться даже того, что на первое время могут быть необходимы некоторые финансовые жертвы для обеспечения широкого распространения крестьянского займа. В этой форме мы даем льготы тому крестьянскому хозяйству, которое идет нам навстречу и начинает принимать участие в развитии операций госкредита. Мы даем льготы крестьянину, который переходит на многополье, применяет те или другие усовершенствованные способы в ведении сельского хозяйства, и также даем льготы тому, который хочет идти навстречу нашим операциям госкредита, который в дальнейшем будет агитатором за госкредит в деревне.
Я не буду останавливаться на той операции нового 5%-ного займа, которую мы как раз сегодня, 7 апреля, начинаем. По-видимому, этот заем пройдет вполне удачно и в некоторой мере будет размещен на частном рынке; задача наша в дальнейшем — выйти еще в большей мере на частный рынок. Это будет плюс, а не минус, несомненная выгода, поскольку мы сможем эти средства ввести в русло госкредита, хотя бы и для подписчика на заем условия также были выгодными. Если городская буржуазия накап305


Г.Я. Сокольников
ливает, скажем, 10 млн руб., и эти 10 млн руб. останутся у нее, то определителем хозяйственного назначения этих миллионов явится сама буржуазия, которая может эти средства или вложить в иностранную валюту, поднимая этим ее курс, или в товары, вздувая товарные цены, или в промышленность, конкурируя с нашей промышленностью. Итак, одним из наиболее выгодных для нас способов помещения накапливаемых средств является, если накопленные городской буржуазией средства вкладываются в госзаймы. Но это предполагает свободное развитие фондового оборота — с одной стороны, а с другой стороны — обязывает нас к точнейшему и аккуратнейшему исполнению всех тех обязательств, под которыми мы ставим свою подпись.
Финансовая политика и частный капитал
Я прошел по четырем основным вопросам и заканчиваю на вопросе, к которому близко подошел, а именно на вопросе общей нашей политики по отношению к частному капиталу. Недавно на заседании СТО председатель ВСНХ и ГПУ высказался в том смысле, что нужно отвести должное место в нашей экономике частному капиталу. Справедливость этого положения совершенно бесспорна. Нужно покончить с панической боязнью перед любой частной лавчонкой. Нужно подойти к вопросу о частном капитале с правильным сознанием нашей собственной хозяйственной силы. Переход от военного коммунизма к нэпу сопровождался для некоторых большой растерянностью и большими опасениями. Эта растерянность выражала собой в значительной мере мелкобуржуазные иллюзии, т. е. непонимание, не вполне точное представление о том, как может быть организовано социалистическое хозяйство в комбинации с частным товарообменом, с денежным хозяйством, с банками, трестами и т. д. Понимания того, что банки, тресты и синдикаты и пр. «командные высоты» являются в действительности элементами подготовки общественного хозяйства, несмотря на то, что они развились при капитализме, не было, а только при правильном понимании этой стороны дела мы можем вести и правильную политику. Социализм не падает с неба, он не приходит на землю из какой-нибудь книжки или из речи, а подготовляется в процессах обобществления, происходящих в капиталистическом хозяйстве.
306


Финансовая политика революции
Правильное понимание состоит в том, чтобы рассматривать банки, синдикаты, тресты и целый ряд других учреждений как элементы общественного хозяйства, подготовленные капитализмом, но искаженные системой частной собственности и диктатуры буржуазии. После того как эти наслойки и надстройки сброшены, после того как затем мы изнутри, а не извне, как это было в первые дни Октября, подошли к этим учреждениям, мы начинаем правильно использовать их механизм для укрепления общественного хозяйства и он дает огромную решающую силу государству. Мы в самом деле занимаем теперь хозяйственные высоты и «контролируем» рынок и хозяйство тем больше, чем лучше мы будем использовать эти механизмы очень сложного денежного кредитного хозяйства. Сила их непреодолима для мелкого частного капитала, который противостоит нам как разрозненный, и поэтому общее руководство и преобладание обеспечено нам; поэтому точно так же мы можем ставить ставку на развитие производительных сил в деревне, зная, что правильное экономическое регулирование процесса развития сельского хозяйства останется в руках государства.
Мы должны сознать, что наше финансовое и хозяйственное строительство нащупало правильные пути и что мы должны теперь уверенно и твердо повести вперед государственное, а вместе с тем и все народное хозяйство по пути организованного и быстрого расцвета.
9 апреля 1925 г.
Финансовое строительство СССР
(Доклад на III Всесоюзном съезде Советов)
Финансовый кризис преодолен
В настоящее время может считаться уже неоспоримым факт, что Советский Союз вышел из полосы глубочайшего финансового, кризиса, который совершенно неизбежно должен был наступить после того, как весь аппарат старого царско-буржуазного государства был разрушен, и была повергнута в прах старая система денежного обращения.
Вопрос о том, сможет ли Советский Союз выйти из этого глубокого финансового развала, был вопросом о возможности сохранения Совет¬


Г.Я. Сокольников
ского государства, как самостоятельного государства трудящихся классов. Недостаточно было, что Союз мог отразить вооруженную интервенцию. Несмотря на победу в вооруженной борьбе, государство рабочих и крестьян могло пасть в другой борьбе, в более трудной, более длительной борьбе за возможность отстоять добытое Октябрьской революцией, Гражданской войной, в борьбе против финансового давления со стороны окружающих Союз капиталистических стран.
Вооруженное вмешательство наших противников, поход на территорию Союза белых армий давали совершенно ясную картину наступления со стороны врагов, и тем самым мобилизовали и поднимали трудящиеся массы нашего Союза для борьбы с насильниками. Но есть другие способы борьбы: блокада торговая, блокада финансовая, блокада, которая является незаметной для каждого отдельного рабочего и крестьянина, но которая может удушить хозяйственное развитие страны, и которую мы можем преодолеть только ценой большого напряжения своих собственных сил.
Рабоче-крестьянское государство собственными силами выходит на широкую дорогу хозяйственного развития
Когда в 1922 году начались переговоры в Генуе и Гааге, то, как мы теперь ясно видим, вопрос шел именно о том, сможет ли Советский Союз своими собственными силами, силами трудящихся масс выйти из глубочайшего развала финансового хозяйства и начать строительство нового государства или не сможет это сделать самостоятельно и должен будет заключить такое соглашение с империалистическими странами, которое было бы равносильно капитуляции. На этой второй перспективе и был построен расчет империалистических стран, представители которых в Генуе и Гааге совершенно определенно заявляли нам, что выхода для Советского Союза, по их мнению, нет.
В официальных документах, под которыми стояли подписи всех союзных держав, в Генуе прямо заявляли, что Советскому Союзу предстоит пережить полное разрушение промышленного производства и сокращение количества добываемых сельскохозяйственных продуктов. Как на единственный путь, указывалось на соглашение с европейскими государствами на основе признания всех долгов и восстановления частной собственности. 308


Финансовая политика революции
Таков был спор, который три года тому назад развертывался перед всем миром на Генуэзской и Гаагской конференциях. Как теперь видно, правым оказался Советский Союз. Наше государство рабочих и крестьян выходит собственными силами на широкую дорогу хозяйственного развития. Особенно показательной в этом отношении является история нашего денежного обращения. Именно в этой области, по мнению банкиров и капиталистов Европы, нам предстоял крах, и они считали себя призванными за счет своего золота восстанавливать наше денежное обращение.
Когда в прошлом году, весной, согласно постановлениям II съезда Советов, стала проводиться наша денежная реформа, во всей капиталистической заграничной белогвардейской печати поднялся форменный ураган насмешек, издевательств и предсказаний, что в осуществлении этой денежной реформы Советский Союз провалится.
Денежная реформа удалась целиком и полностью
Теперь, когда уже прошло больше года со времени денежной реформы, мы можем с полной уверенностью — и никто не может попытаться выступить хотя бы с тенью опровержения этого — установить, что денежная реформа удалась целиком и полностью.
Покупательная сила наших денег, по отношению к товарам на внутреннем рынке, была в течение этого года вполне устойчивой. Нижняя линия указывает на соотношение между нашими деньгами, между нашей валютой и золотом, иначе говоря, мировыми деньгами. Эта линия идет, начиная с момента введения денежной реформы и до 1 мая 1925 года, без всяких колебаний, указывая, что соотношение между нашими деньгами и золотом было непоколебимо. На нашем червонце напечатано, что он соответствует такому-то количеству золота. На наших казначейских билетах указано: 3 рубля золотом, 5 рублей золотом, и этот паритет, это равенство между нашим рублем и золотом в течение всего года было непоколебимым.
Верхняя линия диаграммы указывает, что этих устойчивых денег со времени денежной реформы у нас стало вдвое больше. К1 апреля прошлого года вся денежная масса в зол. руб. составляла около 390 миллионов рублей. К настоящему времени она составляет 700 миллионов рублей. Та309


Г.Я. Сокольников
ким образом, денежное обращение у нас удвоилось, в то время как устойчивость денег нисколько не поколебалась.
Особенно важно отметить, что этот результат денежной реформы осуществлялся в течение года, который был годом чрезвычайно значительных трудностей, годом неурожайным. А для нашей страны, являющейся по преимуществу страной сельскохозяйственной, урожай определяет в значительной мере судьбу нашего хозяйства.
В этом году не только не было возможности вывозить за границу хлебные излишки, но даже, наоборот, для снабжения хлебом недородных районов мы должны были ввозить хлеб. Нам особенно важно отметить, что, несмотря на исключительные трудности этого года. Союз мог сохранить свою твердую валюту и продолжать дальнейшую работу по упорядочению хозяйства и по упорядочению финансов.
Не нужно, никоим образом забывать, что если мы и справились с неурожаем этого года, в том смысле, что он не подкосил нашего развития, то, тем не менее, неурожай значительно задержал подъем хозяйства Союза и глубочайшим образом отразился во всех отраслях нашей жизни. Недород лежал в этом году на нас тяжелым грузом. И если в 1925/26 г. перспективы урожая окажутся более благоприятными, то наша страна сможет увидеть подъем более значительный, чем тот, который был в нынешнем 1924/25 году.
То, за что борется советская власть, должно быть осуществлено
Несмотря на то, что в нынешнем году мы присутствуем при росте хозяйства и государственного бюджета, тем не менее, во всех отраслях мы ощущаем еще глубочайшие нехватки. Повсюду мы видим только начало работы. Нигде, ни в одной отрасли не достигли мы еще такого положения, которое уже могло бы дать полное удовлетворение.
Какой линии нам держаться? Нужно ли нам ставить перед собой цели, пытаться решить задачи, для которых у нас в действительности не хватает средств, или мы должны вести такую политику, которая хоть и ограничивает те задачи, которые мы сейчас перед собой ставим, но зато дает нам возможность решать их полностью, точно и правильно?
310


Финансовая политика революции
Тов. Ленин дал в свое время лозунг: «Лучше меньше, да лучше». Это правило должно являться руководящим, в частности, и в финансовой работе. Лучше меньше, да лучше, т. е. то, что обещано, должно быть выполнено; то, за что борется Советская власть, должно быть осуществлено; поменьше обещаний, поменьше слов — побольше дела, побольше действительного исполнения.
Вот те основные правила, которыми мы должны руководствоваться теперь в своей работе. Мы уже вышли из той полосы, когда самое главное было провозгласить наиболее ослепительные цели. Программа дана, цели поставлены перед нами, — и задача теперь заключается в том, чтобы эту программу и эти задачи упорной работой, в течение многих лет, а, может быть, и многих десятилетий, воплотить в жизнь.
За три года бюджет Союза удвоился
В настоящее время мы находимся в той полосе, когда, пробиваясь через величайшие трудности, должны добиваться делового осуществления, делового строительства. Надо работать так, чтобы ни один месяц, ни одна неделя не пропадали у нас зря, чтобы каждый год, каждый месяц представляли собой дальнейший шаг вперед. Конечно, это уже иная постановка вопроса, чем та, которая была в первые месяцы Октябрьской революции; но она совершенно неизбежна, после того как борьба за власть, за укрепление рабоче-крестьянского государства окончилась, и перед нами стоит задача воплотить в жизнь социализм во плоти и крови.
Какие же, в самом деле, шаги сделаны вперед за последние годы, в частности в 1924/25 г., в госбюджете? Вот таблица, которая показывает рост бюджета за 3 года. Государственный бюджет в 1922/23 г. составлял 1.336,3 миллиона рублей; в 1923/24 г. он составлял 1.921,7 миллиона рублей; а в 1924/25 г. он составляет 2.478,5 миллионов рублей (без валютной росписи), приближаясь, таким образом, к цифре 2,5 миллиарда рублей.
Если на весь 1922/23 год наш госбюджет (кругло) составил 1,3 миллиарда рублей, то на одно только полугодие 1924/25 года этот бюджет Союза равняется этой же цифре — 1,3 миллиарда рублей. Итак, за 3 года госбюджет Союза фактически удвоился.
311


Г.Я, Сокольников
Что же было с местными бюджетами? Вот цифры местных бюджетов. В1922/23 г. сумма местных бюджетов составляла 285 миллионов рублей, в 1923/24 г. — 623 миллиона рублей и в 1924/25 г. — 870 миллионов рублей, и по всей вероятности превысит эту цифру. Таким образом, в течение 3-х лет свод местных бюджетов утроился. Если суммировать местный и государственный бюджеты, для того чтобы получить представление о том, какими же ресурсами и средствами обладает Союз в области местного и государственного бюджета для выполнения своих задач, то эти ресурсы в 1922/23 году составляли около 1,6 миллиарда рублей, а в этом году — около 3,5 миллиарда рублей.
Строение советского бюджета
Рост, как видите, довольно значительный. Но мы должны не только удовлетвориться тем, что бюджет растет, — мы должны еще сравнить с бюджетом довоенным, чтобы увидеть, какой путь нам нужно пройти еще, для того чтобы подняться на тот уровень обслуживания потребностей страны, который был достигнут до войны, хотя этот уровень был далеко не высок.
Я не буду включать в свои расчеты местные бюджеты, так как в этой области при царизме большой ясности не было, и мы не имеем исчерпывающей статистики по этому вопросу; ограничусь поэтому только сравнением довоенного государственного бюджета с нынешним.
Государственный бюджет в последний год до войны составлял около 3,5 млрд рублей, наш же государственный бюджет Союза составляет теперь^,5 млрд руб. К этому надо прибавить, что покупательная сила денег у нас остается, как и во всем мире, ниже, чем она была до войны. Таким образом, для того чтобы сравнить нынешний наш бюджет с довоенным, нужно принять во внимание, что покупательная сила денег уменьшилась. Если мы произведем поправки, то мы придем к тому выводу, что наш государственный бюджет Союза сейчас составляет в действительности всего лишь несколько более половины (около 60%) довоенного царского бюджета. Таким образом, как видите, перед Советским государством стоит еще огромная работа по укреплению бюджета и расширению его.
Если мы не сможем провести расширения государственного бюджета, то мы не сможем улучшить оборону Союза, которая, безусловно, не312


Финансовая политика революции
обходима, не сможем увеличить расходов на народное образование, которое также, безусловно, необходимо, и т. д.
Если наш бюджет почти вдвое меньше бюджета царского времени по своему действительному значению, то каково же строение расходов этого бюджета, как распределялись, как расходовались народные деньги в царское время и как они расходуются теперь?
В царском бюджете на оборону тратилось 26,8%; на армию и флот в нашем бюджете тратится около 16,9%. Союз ССР перешел от империалистической, завоевательской политики царизма к мирной политике; он не ставит своей целью нападения — он только обороняется. Оборона же его основывается не только на военных расходах, она опирается на сознательную поддержку рабочего государства трудящимися массами: она лежит, кроме того, в развитии нашего хозяйства. Последнего доказывать не приходится. Всякий понимает, что гарантией крепости нашей обороны в громадной степени являются состояние нашего сельского хозяйства и достаточная крепость нашей промышленности.
Расходы на транспорт занимают у нас сейчас большую долю, чем в довоенном бюджете. В довоенное время расходы на транспорт составляли 30%, а у нас 38% (для возможности сравнения в расходы довоенного времени по транспорту включены и расходы по частным железным дорогам, которые теперь национализированы).
В царские времена для поддержки и поднятия промышленности расходовался 1% всего бюджета; в нашем бюджете на эту цель идет 6%. На поддержку и развитие сельского хозяйства в царские времена расходовалось 3,9% — теперь мы имеем 8%. На культурно-социальные нужды, т. е. на народное образование, народное здравоохранение и т.д., в царские времена тратилось 5,9%, теперь же тратится 11%.
Итак, удвоение и значительный рост имеют место по промышленности, сельскому хозяйству, народному образованию, народному здравию и прочим культурно-социальным нуждам.
Расходы внутреннего управления занимают у нас несколько меньшее место, чем при царизме. Аппарат управления обходится нам дешевле, несмотря на то, что общая величина бюджета значительно понизилась. И, наконец, платежи по займам, включая и погашение, при цариз313


Г.Я. Сокольников
ме занимали около 12%, теперь — 3%, включая и погашение по краткосрочным займам.
Если от этих процентных отношений перейти к цифрам, то для сравнения нашего теперешнего бюджета с довоенным необходимо назвать только пару основных цифр.
При царе тратилось на армию и флот 850 млн рублей; в нашем бюджете на эту цель теперь ассигнуется всего около 420 млн рублей. Таким образом, наш бюджет дает экономию по сравнению с царским 430 млн рублей. Платежи по государственным долгам составляли в довоенное время около 350 млн рублей, доходя в отдельные годы до 400 млн рублей. В нашем бюджете они составляют, включая и погашения краткосрочных займов, около 70 млн рублей.
Государственный и местные бюджеты
По сравнению с довоенным временем произошло полное изменение взаимоотношений между государственным и местными бюджетами. Очень большое количество тех расходов, которые до революции проходили по бюджету государственному, теперь перенесены в местные бюджеты в соответствии с тем, что наши государственные органы на местах — местные Советы — имеют чрезвычайно широкую область работы; значительная часть расходов на так называемые культурно-социальные нужды (народное образование, народное здравие) в решающей своей части проходит по местному бюджету.
Государственный бюджет Союза складывается из бюджета союзных наркоматов, из бюджета объединенных и необъединенных наркоматов. В едином союзном бюджете внутри его мы имеем еще бюджеты союзных республик.
В нынешнем 1924/25 году бюджетная работа союзных республик только налаживалась. Она не имела еще достаточно твердой базы. На предстоящий 1925/26 год необходимо сделать дальнейший шаг. Необходимо подвести значительно более твердый фундамент под бюджетную работу союзных республик. Они были до сих пор дефицитными. Теперь нужно их строить бездефицитными.
Необходимо закрепить за союзными республиками устойчивые источники доходов, которые позволяли бы им строить свои бюдже314


Финансовая политика революции
ты так, чтобы удовлетворить в необходимом размере потребности своего культурного и хозяйственного строительства. Весь Союз только выиграет в том случае, если союзные республики получат достаточную возможность развертывания своей инициативы, если они смогут приспособить свою финансовую работу к потребностям своей республики более точно, более правильно и своевременно учитывая нужды, естественно, скорее доходящие до них, чем до центрального союзного аппарата.
Укрепление волостного бюджета
Особое внимание в последнее время было уделено укреплению волостного бюджета. В системе местных бюджетов создание и укрепление волостного бюджета было поставлено на очередь дня еще осенью 1923 года. Почти два года прошло с тех пор, и мы можем сказать, что в этом отношении кое-что уже сделано.
Свод волостных бюджетов в нынешнем 1924/25 г. составит около 150 миллионов рублей. На душу населения приходится расходов по волостному бюджету от 1 руб. 20 коп. до 1 руб. 40 коп. Эта цифра колеблется по разным республикам. Она является недостаточной. Необходимо стремиться к тому, чтобы в предстоящем 1925/26 г. примерно удвоить волостной бюджет. Необходимо поставить задачу довести свод волостных бюджетов примерно до 300 миллионов рублей с тем, чтобы в волости, как низовой советской организации, могла действительно начаться живая работа по местному низовому строительству, в которую вовлеклось бы непосредственно крестьянское население.
Работа по оживлению Советов, по более и более полному осуществлению начал советской демократии, которая сейчас поставлена, может быть осуществлена в деревне только при одном условии: если волость или район (поскольку произошло уже расширение и укрепление волостей) станет действительно той единицей, в пределах которой крестьянство получит возможность самостоятельно строить свою жизнь, и будет иметь для этого достаточно доходных источников, достаточную сферу работы, достаточно правомочий и полномочий. Мы должны твердо продолжать линию строительства волостного бюджета, его укрепления и расширения.
315


Г.Я. Сокольников
В бюджетно-финансовую работу должна быть втянута вся страна
Можно иметь наверху в Советском Союзе какую угодно прекрасно построенную верхушку, но если под ней не будет хорошо организованных низовых единиц — волостных, районных организаций, где бы правильно проводились начала советского управления, то мы с величайшим трудом могли бы продолжать движение вперед. Именно в этой волостной организации крестьянство будет осуществлять непосредственное участие в государственной жизни. Но этого недостаточно. Не только финансовая политика волости должна стать понятной и близкой крестьянству. Вся финансовая политика Советского государства, вся бюджетная работа Советского государства также должна окончательно выйти из московских кабинетов, совещаний, обсуждений только здесь, в наркоматах и высших органах. Она должна стать известной всей стране.
Нужно, чтобы вся страна, весь рабочий класс, все крестьянство втянулись в бюджетную финансовую работу Советского Союза. Ведь именно здесь, как прекрасно понимают каждый рабочий и крестьянин, и заложено все основное, здесь и есть практическое решение вопроса. Можно сочинить какую угодно программу, произносить какие угодно речи, можно вынести самую замечательную резолюцию, но если за этой речью, за этой резолюцией в бюджете государства, или губернии, или волости в нужном месте не поставлено нужного количества рублей, то программа и резолюция останутся на бумаге. Вот почему необходимо, чтобы вопросы бюджета стали понятны и известны массам, чтобы они могли принимать участие в обсуждении бюджетных проектов и через посредство своих делегатов решать эти вопросы.
Только в этом случае мы действительно достигнем того, что работа по финансовому строительству Союза и по проведению всей политики государства полностью превратится в дело самих рабочих и крестьянских масс. Только в этом случае они вполне отдадут себе отчет в том, что государственный бюджет представляет собой практический план проведения всех мер, необходимых народным массам, выражение общих интересов, с которыми согласованы как частные интересы отдельных групп, отдельных слоев, так и интересы отдельных отраслей управления и отдельных отраслей хозяйства.
316


Финансовая политика революции
Государственный бюджет — могучее орудие рабочих и крестьян
Государственный бюджет решает вопрос о союзе рабочего класса с крестьянством. Государственный бюджет решает вопрос о том, какое количество средств идет на поддержку хозяйства, какое — на поддержку обороны, какое — на дело правления, на дело народного образования и другие культурно-социальные нужды. При этом когда дело идет о расходной части государственного бюджета, тогда все оказываются сторонниками увеличения ее. Но когда за расходной частью должна стоять доходная часть, тогда обыкновенно находится много сторонников сокращения доходной части, ибо сократить доходную часть — это значит сократить налоги, которые тем тяжелее падают на страну, чем она беднее и разореннее.
Государственный бюджет должен решать и эти вопросы — вопросы о том, где же та необходимая наименьшая мера расходов, которые обязательно нужно произвести; где та наименьшая мера налогов, которые нужно собрать? Без этого нельзя было бы решить основных насущнейших задач, которые стоят перед страной и трудящимися массами. Налоги достаточно тяжелы в нашем Союзе. О том не может быть никакого спора, как не может быть спора и о том, что тяжесть этих налогов в значительной мере зависит от того, что мы чрезвычайно бедны, и что по мере того, как страна будет становиться богаче, налоговое бремя будет облегчаться. В связи с подъемом хозяйства стало возможным произвести значительное снижение сельскохозяйственного налога; в 1925 / 26 г. он будет на 100 млн руб. меньше, чем в 1924/25 г.
Доля города и деревни в налоговой системе
Приведу данные о сравнительной доле города и деревни в нашей налоговой системе в 1924/25 г. Сельскохозяйственный налог, т. е. прямой налог, падающий на деревню, составляет в 1924/25 году около 340 млн руб. Из них 90 млн руб. идет в местный и в волостной бюджеты, распределяясь, примерно, пополам: 45 млн руб. — в местный бюджет и 45 млн руб. — в волостной бюджет.
317


Г.Я. Сокольников
Итого, прямые налоги, падающие в этом году на город (промысловый, подоходный и единовременный налоги, вместе с отчислениями и начислениями местного бюджета), составляют 450 млн рублей.
Итак, сельскохозяйственный налог равняется 340 млн руб., а промысловый, подоходный и единовременный, вместе с местными отчислениями и начислениями, — 450 млн рублей.
Следовательно, сумма прямого обложения в городе на 110 млн руб. больше, чем в деревне. Мы имеем здесь полный переворот по сравнению с тем, что было 2—3 года тому назад, когда продразверстка и продналог всей тяжестью обрушивались на деревню, а в городе прямых налогов не было совершенно.
История последних 4-х лет нашего финансового строительства и состояла в значительной мере в том, что она перенесла соответствующую тяжесть налогов на город и выровняла в известной мере налоговые тяготы крестьянства и других слоев населения.
Сельскохозяйственный налог будет и впредь улучшаться
Изменения в сельскохозяйственном налоге, внесенные в нынешнем 1924/25 г., еще не представляют собой последнего слова. Сельскохозяйственный налог еще остается налогом, имеющим очень и очень большие несовершенства. Советское правительство отнюдь не думает уверять крестьянство, что сельскохозяйственный налог с теми поправками, которые внесены, является прекрасным и справедливым налогом. Это мы утверждать не можем. Мы еще должны продолжать самую тщательную работу над перестройкой сельскохозяйственного налога. В этом году произведено большое снижение его, дающее во всяком случае облегчение, хотя налог еще нуждается в дальнейших улучшениях.
В каких же направлениях должны идти эти улучшения? Намечу в нескольких словах. Сельскохозяйственный налог до сих пор еще сохраняет следы того времени, когда у нас не было твердого рубля, и никаких отчислений в рублях невозможно было делать. Как вы помните, наш рубль скакал, эмиссия совзнаков доходила до чрезвычайных размеров. В окончательном итоге она составила 866,5 квадриллиона руб. В то же время ценность рубля, конечно, колебалась. Поэтому обложение было построе318


Финансовая политика революции
но так, что налог брался в виде определенной ставки с десятины. Затем принимался во внимание скот, причем скот перечисляется в десятинах земли, и применяется подесятинная налоговая ставка. В других районах, наоборот, земля перечисляется в скот, и налоговая ставка берется с количества голов скота.
Этот порядок возник потому, что нельзя было установить налоговую ставку с рубля, а между тем, именно к этому нужно теперь перейти. Налоговая ставка должна браться не с десятины, не с головы скота, а с рубля дохода. Она не должна совсем взиматься с маломощного хозяйства; с хозяйства середняцкого она должна взиматься в небольшом размере и повышаться, когда дело идет о хозяйстве более зажиточном и более крепком, с таким расчетом, чтобы, действительно, каждое хозяйство уплачивало налог в точном соответствии с состоянием своих средств; между тем, теперь нередки случаи, когда хозяйство более состоятельное платит налога меньше, чем хозяйство менее состоятельное.
Необходима дальнейшая реформа сельскохозяйственного налога: внесение в него наибольшей простоты и ясности, для того чтобы каждый крестьянин мог понимать, на каком основании с него берется столько-то налога.
Далее, необходимо внесение большей справедливости в этот налог, чтобы каждое хозяйство платило в соответствии с действительными размерами своих средств. Конечно, и в дальнейшем налог должен быть построен так, чтобы он в общей своей сумме брал все меньшую часть достатков крестьянского хозяйства.
Местное обложение должно быть упрощено и упорядочено
Я не буду останавливаться подробно на других частях нашей налоговой системы. Она вся нуждается в улучшении, переработке, так как была построена наскоро. Исчисление налогов производится часто весьма несовершенно. Здесь нужна напряженнейшая работа, и в резолюции съезда необходимо более подробно указать, какие меры нужны в той или другой области.
Что касается местного обложения, то здесь необходимо сокращение числа местных налогов и упрощение самой системы. Сейчас ремесленник,
319


Г.Я. Сокольников
кустарь-крестьянин, мелкий торговец встречаются с огромным количеством налогов местного порядка, которые его чрезвычайно раздражают и в том или другом случае крайне несправедливо на него падают. Нужно упорядочить местные налоги, сократить их число; точно так же нужно упорядочить практику арендных и коммунальных платежей в местном хозяйстве.
Затем необходимо покончить с сохраняющимися и до сих пор у нас незаконными налогами и сборами, с принудительным обложением, которое продолжает очень широко применяться. Сплошь и рядом принудительное обложение проводится под видом якобы добровольного. Все очень хорошо знают цену этой добровольности. Вот, например, циркуляр, исходящий от Добролета и адресованный всем заведующим уездными финотделами, в котором предлагается собирать пожертвования в пользу Добро- лета, причем сделано совершенно точное расписание, какие именно «добровольные» пожертвования должны соответствовать патенту определенного разряда. Призыв к добровольным пожертвованиям подписан уполномоченным Добролета. Но этот уполномоченный оказывается замом пред- губисполкома, и здесь же стоит подпись заместителя заведующего губфи- нотдела.
Вот как собираются эти «добровольные» пожертвования. Что касается произвольных сборов и налогов, то в этой области до сих пор остается огромное количество фактов, из которых я позволю себе привести только пару примеров.
В одном городе — я не буду его называть, это одна из столиц — было проведено местным Советом постановление об обязательной выписке всеми пивными журнала «Мир приключений» в трех экземплярах.
В другом очень крупном городе милиция устроила благотворительный спектакль-концерт. Билеты совершенно «добровольно» распределялись тоже в некотором соответствии с патентами торговых помещений. Самое же интересное то, что на обороте этих билетов была надпись: «На спектакль приходить нельзя». (Смех).
В Армавирском округе был введен местный налог с пчел в фонд Ленина.
В Псковской губернии был введен сбор с каждого смертного случая в пользу городского отдела местного хозяйства. (Смех).
320


Финансовая политика революции
Товарищи, мы здесь смеемся, и не посмеяться нельзя; но, к сожалению, приходится очень и очень многим плакать по поводу этих произвольных обложений. Съезд Советов должен сказать, что воля съезда, воля Советского правительства в том, чтобы покончить с незаконными налогами и сборами, с принудительным обложением, которое проводится хотя бы и под флагом добровольности.
Расширение бюджетов
Вы знаете, что в течение года наш бюджет значительно расширен. Это произошло не потому, что в начале года было совершенно невозможно прикинуть, какие наибольшие размеры может принять государственный бюджет, но потому, что в условиях недорода и при чрезвычайных трудностях, с которыми приходилось в этом году иметь дело советскому правительству, представлялось более правильным сначала наметить более осторожно размеры бюджета и затем в течение года, когда обнаружатся улучшения в поступлении налогов и доходов, произвести его расширение.
Вся белогвардейская пресса утверждала, что нам грозит в этом году дефицит в 400 млн рублей, а в связи с дефицитом и провал денежной реформы. На самом деле вместо дефицита в 400 млн руб. Союз имел возможность в течение года расширить свой бюджет на сумму в 400 млн руб. и при этом отказался совершенно от выпуска бумажных денег для покрытия бюджетных расходов.
Это — первый год, когда бюджет сведен без выпуска бумажных денег. Мы теперь с удивлением вспоминаем те времена, когда в начале 1922 года выпуск бумажек составлял не более не менее как 95% всех наших денежных бюджетов.
Бюджет и промышленность
Я приводил уже цифры, касающиеся налогов; поэтому я сейчас остановлюсь только на тех моментах, которые относятся к внутреннему оздоровлению бюджета. В прошлом году на местный бюджет чрезвычайно давил дефицит железных дорог, почты и телеграфа и, наконец, дефицит нашей промышленности. Наши заграничные враги утвер11 - 3192
321


Г.Я. Сокольников
ждали, что наши железные дороги и наша промышленность так и останутся до конца убыточными, и что государственный бюджет потерпит крах вследствие убыточности промышленности и железных дорог, что потерпит крах вся система ведения хозяйства государством: если государственное ведение промышленности и транспорта убыточно, — рассуждали наши враги, — то рабочие, а в особенности крестьяне, может быть, потерпят такой порядок несколько лет, но долго терпеть его они не будут.
Если бы промышленность и железные дороги продолжали давать убыток, то рабочие и крестьяне, в конце концов, пожалуй бы сказали: «Вот что, дорогое правительство, дорогие товарищи из правящей партии, дело с социализмом у нас что-то не выходит, ведение промышленности руками государства приносит только убытки: потрудитесь вернуть фабрики, заводы и железные дороги частным собственникам, в руках которых они давали прибыль». Поэтому вопрос о том, являются ли наши железные дороги и промышленность убыточными, или они изживают и уже частично изжили эту убыточность, является не только вопросом благополучия нашего государственного бюджета, но и основным вопросом строительства социализма в нашей стране.
Возможно ли ведение промышленности руками государства, оправдала ли себя система перехода промышленности из рук частных собственников в руки государства? Данные нашего государственного бюджета позволяют ответить на этот вопрос с ясностью, не вызывающей никаких сомнений.
Прежде всего начну с железных дорог. Еще в прошлом году железные дороги получали дотацию в размере свыше 40 млн руб. В этом году из средств государственного бюджета транспорт не получил ни одной копейки дотации. Больше того. В этом году транспорт уже начинает оказывать некоторую поддержку государственному бюджету: из чистых доходов транспорта в этом году, правда, небольшая сумма, всего 10 млн рублей, пойдет в государственный бюджет, т. е. на общие нужды всего государства.
То же самое и в области связи — почты, телеграфа, телефона. В настоящее время они являются безубыточными, даже больше — из 322


Финансовая политика революции
средств, которыми они располагают, были произведены ассигнования на дальнейшее расширение и улучшение состояния дела народной связи.
Как обстоит дело с промышленностью? Здесь нужно провести разделение между легкой промышленностью, работающей на широкий рынок и укрепившейся уже в течение двух-трех лет, той тяжелой промышленностью, которая частью еще только в этом году начала укрепляться. Легкая промышленность, в общем, уже и теперь дает чистый доход, из которого часть средств выделяется на расширение предприятий, на улучшение положения рабочих, в амортизационный фонд, т. е. в фонд восстановления оборудования, а часть идет в государственный бюджет и направляется на укрепление всего народного хозяйства.
В 1924/25 г. в государственный бюджет внесено отчислений от прибылей государственной промышленности, торговли и банков около 90 млн руб. Это и есть наш ответ заявлениям буржуазных клеветников об убыточности промышленности, которую взял в свои руки рабочий класс.
Расходы на промышленность вызываются тем, что главная масса средств в этом году пошла на поднятие металлургии: последняя получила из средств государственного бюджета в общем итоге около 50 млн руб. Эту тяжелую жертву государственный бюджет принес в этом году в интересах поднятия той отрасли народного хозяйства, которая в области нашей промышленности приобретает особое значение тогда, когда мы решаем из страны дерева превратиться в страну металла и от первобытной сохи перейти к плугу и трактору.
Расходы наши на металлопромышленность и на угольную промышленность и улучшение некоторых других отраслей составили 109 млн руб.
Итак, в этом году мы получаем от государственной промышленности, торговли и банков около 90 млн руб., а передаем промышленности 109 млн руб., т. е. имеем доплату со стороны государства в 19 млн руб. Но основное — то, что эти ассигнования представляют собой не покрытие убытков промышленности, а восстановление основных капиталов и переоборудование в тяжелой промышленности, не затыкание промышленности, не покрытие убытков, а работу по укреплению такой основной отрасли, как металлургия и т. п.
н*
323


Г.Я. Сокольников
Бюджет и сельское хозяйство
Я приведу еще одно сравнение между расходами на поддержку промышленности и сельского хозяйства по бюджету 1924/25 г. Промышленность получила, как я уже сказал, 109 млн руб. Кроме того, на программу электрификации, на сооружение новых электростанций и т. д. отпущено в этом году 41 млн руб. Итого на промышленность и электрификацию дано 150 млн руб. Сельское хозяйство получило 75 млн руб. в капитал Центрального сельскохозяйственного банка и на различные назначения по улучшению сельского хозяйства; 62 млн рублей израсходовано из средств государственного бюджета на помощь пострадавшим от неурожая и около 7 млн руб. специально израсходовано на сельскохозяйственную кооперацию. Итого сельское хозяйство получило 144 млн руб.
Таким образом, поддержка сельского хозяйства в 144 млн руб. превышает поддержку промышленности в узком смысле слова, получившей 109 млн рублей, и почти равняется тем суммам, которые отпущены на промышленность плюс электрификацию, которые составили около 150 млн руб. Вот те расходы, которые являются расходами на восстановление сельского хозяйства и промышленности.
Расходы обыкновенные и чрезвычайные
Если вы заглянете в тот общий свод доходов и расходов, который был всем роздан, то вы должны, отметить одно важное обстоятельство, а именно: наши доходы и расходы разделены на две части — обыкновенные и чрезвычайные доходы и расходы. Обыкновенные доходы в этом году составляют 2.234.000.000 руб., основные расходы, т. е. такие, которые имеют постоянный характер, — 2.100.000.000 рублей. Таким образом, в этом году обыкновенные доходы на 100 миллионов больше обыкновенных расходов. Чрезвычайные же расходы превышают поступления по чрезвычайным доходам.
Чрезвычайные расходы содержат расходы по поднятию нашего хозяйства, которое в дальнейшем, мы надеемся, встанет целиком на собственные ноги. В чрезвычайные расходы включены и такие расходы, как борьба с последствиями голода или ассигнование на такие предметы, как 324


Финансовая политика революции
ликвидация последствий стихийных бедствий — наводнение в Ленинграде, снежные бури на Кавказе и т. д. Нынешний год был в этом отношении особенно тяжелым, так как кроме недорода, о котором я говорил, наводнение в Ленинграде потребовало ассигнования в 12 млн руб. и ликвидация последствий от стихийных бедствий в Закавказье потребовала дополнительного ассигнования в 2 млн рублей.
В числе наиболее крупных цифр обыкновенных расходов мы имеем ассигнование на армию и флот — 417 млн руб. — цифру очень незначительную по сравнению с довоенными расходами и с расходами на армии в других государствах.
Затем сюда входит бюджет транспорта, почт и телеграфов в размере около 940 млн руб., и, наконец, около 500 млн руб. расходуется на все остальные отрасли управления, на культурные нужды и на поддержку местных бюджетов.
Бюджет в этом году является твердым бюджетом. Это, конечно, хорошо. Но, к сожалению, он является еще бюджетом тесным, а это, конечно, не совсем хорошо. Вот почему нам нужно стремиться в будущем году к расширению бюджета, чтобы иметь возможность удовлетворить большее количество жгучих и неотложных потребностей, напирающих со всех сторон.
Расширение бюджета должно происходить за счет роста производительных сил
Но как произойдет это расширение бюджета в будущем году? Должно ли оно произойти за счет увеличения налоговой тяжести? Нет. Увеличение бюджета может произойти за счет роста производительных сил, за счет роста всего народного хозяйства. Вместе с тем будет расти и бюджет.
Необходимо остановиться еще на одном вопросе, имеющем не только бюджетное, но и общегосударственное значение. Мы говорим о необходимости роста производительных сил.
Все мероприятия последнего времени направлены на то, чтобы дать возможность производительным силам развернуться шире. Но как это произойдет? Об этом в связи с нашей финансовой политикой в особенности важно подумать.
325


Г.Я. Сокольников
Поднятие промышленности произойдет в соответствии с поднятием крестьянского хозяйства, ибо тогда будет обеспечена база для поднятия промышленности. Но как будет подниматься сельское хозяйство? Сельское хозяйство, в свою очередь, для своего поднятия, предварительно, как будто требует некоторого поднятия промышленности. Без улучшения инвентаря, без расширения кредита сельское хозяйство будет подниматься очень медленно.
Где же выход, если промышленность, чтобы самой подняться, нуждается в подъеме сельского хозяйства, а сельское хозяйство нуждается в поднятии промышленности, для того чтобы иметь возможность развиваться? Выход заключается в одновременном подъеме обеих этих отраслей хозяйства за счет поднятия, прежде всего, производительности труда не только в городе, нои в деревне. Процесс подъема сельского хозяйства поддерживает процесс подъема промышленности и обратно.
Увеличение экспорта ускорит подъем нашего хозяйства
При этом нам надо обратить особенное внимание на ускорение процессов поднятия всего народного хозяйства путем увеличения нашего экспорта за границу. Это один из основных способов, для того чтобы ускорить подъем нашего хозяйства. При благоприятном урожае, если надежды на него оправдаются, Союз будет иметь возможность расширить свой вывоз. Что же означает расширение вывоза? Советский Союз, крестьянство, промышленность будут иметь возможность вывести за границу излишки сырья и, таким образом, усилить ввоз из-за границы машин, сельскохозяйственных орудий и инвентаря, конечно, вместе с этим, благодаря этому, двигая собственное сельскохозяйственное и другое машиностроение со всей возможной энергией. Весь процесс подъема сельского хозяйства и промышленности будет ускорен путем правильного сочетания развития нашего хозяйства с мировым рынком.
Вопрос о правильном включении нашего хозяйства в мировое хозяйство не является вопросом только теоретическим, таким, над которым должны думать только здесь в Москве. Этот вопрос для всей страны и широчайших трудящихся масс должен получить свое значение.
326


Финансовая политика революции
Раньше, пока была торговая блокада, крестьянский хлеб шел в наш советский город, а из советского города должен был пойти в деревню товар, продукция промышленности. Теперь с включением в мировое хозяйство товарооборот расширяется до чрезвычайности. Крестьянский хлеб идет не только в советский город, он идет и в Гамбург, и в Лондон, а в деревню промышленный продукт идет не только из Иваново-Вознесенска, из Макеевки или с Урала, а также из Англии, Америки, Германии, Италии и из Франции. Движение торгового оборота должно быть нами поставлено наиболее правильно, чтобы, включившись в мировое хозяйство, мы могли завоевать себе там должное место и обеспечить ускоренный подъем нашего хозяйства.
Поднятие производительности в сельском хозяйстве
Как уже отмечалось, финансовые итоги работы нашей крупной промышленности дают полное основание утверждать, что наша система хозяйства обеспечивает возможность развития производительных сил. Обеспечена ли, однако, возможность развития производительных сил в мелком крестьянском хозяйстве при этой системе, когда крупная промышленность, кредит, средства сообщения находятся в руках Советского государства, а не в руках частных собственников? На этот второй вопрос наши враги давали такой ответ: «Нет, это невозможно. Мелкое хозяйство не потерпит, чтобы крупная промышленность, банки и железные дороги находились в руках государства. С этим не может согласиться мелкий собственник. Мелкое хозяйство выступит, в конце концов, на защиту крупной собственности, на защиту буржуазии». Здесь опять-таки один из основных вопросов — сохранение советской системы, сохранение социалистического хозяйства в перспективе не нескольких месяцев, а нескольких лет, может быть, нескольких десятилетий, — решается в зависимости от того, удастся ли так поставить наше строительство и нашу политику, чтобы, сохраняя в руках государства, а не в руках частных собственников, крупную промышленность, банки и железные дороги, в то же самое время обеспечить возможность развития производственных сил в мелком хозяйстве, крестьянском, ремесленном, кустарном и т. д.
Политика советского правительства в последние месяцы как раз и ставит перед собой задачу решить этот основной вопрос. Теми мероприя327


Г.Я. Сокольников
тиями, которые уже были в частности предложены здесь на съезде, этот вопрос разрешается. Благодаря этим мероприятиям мы сможем найти такую форму сочетания крупного государственного хозяйства и мелкого хозяйства в деревне, которая обеспечит их мирное сожительство.
В капиталистических странах сосредоточение капитала в руках небольшой кучки частных собственников привело к тому, что мелкое хозяйство стонет под игом и под эксплуатацией крупного капитала (занимающего монопольное положение). Мы не собираемся идти этим путем. Наша правящая партия и съезд Советов определенно высказываются за иной путь, путь советский, при котором все ресурсы крупного хозяйства, сосредоточенные в руках хозяйства, направлены не на подавление мелкого хозяйства, а на то, чтобы дать возможность мелкому хозяйству жить и подниматься.
Наша задача заключается не в том, чтобы при помощи промышленности и торговли, находящейся в наших руках, брать самые высокие цены и, таким образом, лишать крестьянство части дохода. Нашей задачей является снижение цен, для того чтобы оставлять крестьянскому хозяйству больший доход. Кредит в наших руках также должен служить для того, чтобы поднять сельское хозяйство в кратчайший срок, а не для того, чтобы его закабалить и т. д. Только при условии проведения такой политики мы действительно сможем осуществить подъем крестьянского хозяйства. В эту точку должны быть направлены все наши мероприятия.
Наша задача — догнать передовые страны
Наше крестьянское хозяйство политикой, проводившейся царизмом и помещиками в течение столетий, приведено в состояние полного оскудения. Несколько десятков лет тому назад крестьянское хозяйство было в состоянии более благополучном, чем к началу XX века. Оно разорено, оно оскудело, оно находится на невыразимо низком уровне по сравнению с состоянием крестьянского хозяйства в любой западноевропейской стране, не говоря уже об Америке.
Наша задача заключается в том, чтобы догнать страны, которые хозяйственно нас опередили. Мне придется еще в заключение своего док328


Финансовая политика революции
лада остановиться на этом подробнее. Сейчас я хочу только сказать, что несмотря на то, что у нас самая передовая политическая система, что мы можем гордиться своим Советским государством как государством, которое в наибольшей степени привлекает рабочие и крестьянские массы к строительству и под углом зрения их интересов решает все; нам не нужно забывать, что в области хозяйства мы являемся самой отсталой страной в мире, наше крестьянское хозяйство является самым отсталым; нигде, ни в одной стране нет такого неслыханно низкого уровня, на каком находится в отношении развития производительных сил и своих достатков наше крестьянское хозяйство.
Если искать примера в других странах, то нужно заглядывать на 100—200 лет назад, когда положение крестьянства в странах в смысле уровня их хозяйства было таким, как оно у нас сейчас.
По вине царистско-помещичьей политики наше крестьянское хозяйство отстало на два столетия. Наша задача — всеми силами нагнать упущенное, подравняться, поднять крестьянское хозяйство на уровень несравненно более высокий, чем тот, который есть теперь, на такой, при каком нынешний уровень деревенского богатея был бы в течение нескольких лет опережен крестьянским середняцким хозяйством. Только в этом случае будет обеспечено дальнейшее быстрое движение производственных сил, только в этом случае может подняться все наше хозяйство.
Какие меры финансового порядка нужны для этого? Чем мы располагаем, для того чтобы уплатить по тем счетам, которых требует развитие производственных сил? У нас для этого есть, с одной стороны, бюджетные средства. Бюджет должен собирать по копеечке разрозненные доходы отовсюду и направлять их в числе основных целей на поднятие крестьянского хозяйства, на поддержку и развитие промышленности.
Но кроме этого мы имеем новое орудие подъема, о котором необходимо сказать несколько слов. Это — система кредита. Вещь новая, может быть, еще и не очень понятная широким кругам рабочих и крестьян, но вещь, которая должна привлекать все больше и больше наше внимание. Развитие кредита стало возможным только после того, как была решена задача упорядочения денежного обращения и введен твердый рубль.
329


Г.Я. Сокольников
Кредитная система развивается
Развитие кредитной системы выражается внешне в росте банков. Увеличивается число банков, увеличивается сеть их отделений — с одной стороны, а с другой — увеличивается работа банков. И по мере того, как она растет, промышленность и сельское хозяйство получают оттуда новые и новые средства.
Приведу цифры о том, чему равнялась задолженность нашего хозяйства в банках на 1 января 1925 года, причем в этот подсчет не включена система сельскохозяйственного кредита, и данные относятся только к Госбанку, Промбанку, Внешторгбанку, Мосгорбанку и Всекобанку. В общей сложности на 1 января они по всем отраслям открыли кредит на миллиард рублей. Вот поддержка, которую дала система кредита: она дала 1 миллиард на внутреннее хозяйственное строительство, в то время как из-за границы мы не получили для этого строительства почти ни одного гроша. Заграничные банкиры надеялись, что они задушат нас, лишая кредита. На самом деле страна сама сумела организовать кредит на 1 миллиард рублей, который оживил и неслыханно ускорил рост народного хозяйства.
Балансы банков показывают, что размер операций банков на 1 апреля 1925 года по сравнению с 1 октября вырос в 3,5 раза. По поводу роста внутреннего кредита наши критики, конечно, очень мало доброжелательные, и наши враги говорят: «Этот рост происходит только потому, что ваши банки имеют возможность за счет эмиссии банкнот выпускать в обращение новые деньги, хотя и устойчивые. На самом же деле эта задолженность является нездоровой».
Тот, кто познакомился с белогвардейской и капиталистической критикой наших финансов и кредитов, знает, что они говорят: «Да, 1 миллиард задолженности. А что это значит? Это значит на 1 миллиард убытков — дыра в 1 миллиард рублей. Чем же тут хвастаться? Тем, что у вас такая дыра, и вы ее таким образом затыкаете?»
Спрашивается: имеет ли наш кредит характер затыкания дыр, как утверждает белогвардейская и капиталистическая критика, или он обеспечивает рост и подъем народного хозяйства? Я приводил вам цифры, которые характеризуют финансовое состояние промышленности. Можно было бы привести еще десятки цифр, которые указали бы, каким быстрым тем330


Финансовая политика революции
пом растет наша промышленность. Но я не делаю этого, так как обо всем этом здесь уже говорилось.
Особенно важно, что кредитная система теперь разворачивается не только за счет дальнейшего выпуска червонцев, но и за счет роста вкладов в банки. Наши деньги не только выходят из банка в денежное обращение и товарный оборот, но они начинают из этого оборота все больше и больше возвращаться назад в банки. Вот это и опровергает в конец белогвардейские придирки. На это обстоятельство я и обращаю сугубое внимание товарищей делегатов съезда, ибо это является одним из самых существенных пунктов. Чем больше деньги, выпущенные в обращение в порядке кредита, начинают возвращаться назад в банки, тем больше банки могут выполнять свою роль могущественных организаторов кредита — пружины, все больше и больше развертывающей народное хозяйство.
Чем крепче эта пружина, тем больше груз, который можно на нее наложить, тем выше она будет поднимать этот груз. И если у нас в течение ряда лет основным рычагом, которым мы поднимали наше хозяйство, являлся госбюджет, то теперь после денежной реформы мощным рычагом с каждым месяцем все больше и больше будет становиться банковская система Советского Союза, которая создана трудящимися массами. Вопреки уверениям, что Советский Союз ничего не создает, создана система кредита социалистического хозяйства. И эта система будет служить не для укрепления капитализма, как в других странах, но для укрепления изо дня в день социалистического хозяйства.
Об Уркварте и концессиях
Один из капиталистов, небезызвестный Лесли Уркварт, который до сих пор не может получить, хотя ему и очень этого хочется, концессию на свои прежние богатства, на собрании акционеров своего общества делал обстоятельный доклад о финансовой политике Советского Союза. Он наговорил по адресу советской финансовой политики очень много комплиментов. А мы, стараясь поддержать эту репутацию, пускаем пока что в ход те заводы Лесли Уркварта, о которых он думал, что они могут быть пущены только им.
331


Г.Я. Сокольников
Доклад Уркварта сводился к признанию (а свидетельство такого практического дельца, как господин Лесли Уркварт, имеет ценность), что Советский Союз успешно провел свою денежную реформу и восстановил финансовый порядок, причем он толкует это, как восстановление капитализма. Я же говорю, что это никак не восстановление капитализма, а укрепление социализма. Если бы мы вынуждены были Ридеревские заводы, принадлежавшие когда-то Лесли Уркварту, вернуть ему — это было бы восстановление капитализма; если же мы пускаем Ридеревские заводы собственными силами благодаря укреплению бюджета и системе кредита — это есть победа социализма.
Это отнюдь не значит, что мы должны отказаться от политики концессий. У нас не хватает своих собственных средств на все потребности. Нам выгодно идти на ряд концессий, и мы не прочь их сдавать. Только недавно подписан концессионный договор с обществом, которое предполагает взять на себя добычу золота на Лене. Мы не прочь развивать политику выгодных для Союза концессий. Но это совсем еще не означает, что мы хотим играть роль овечки, мясцом которой будут закусывать капиталистические волки. Этой роли мы на себя не берем. У нас самих есть зубы, и, в случае надобности, мы их будем показывать. (Аплодисменты).
Кредит и банки
Как же выросли вклады в банках? На 1 октября 1923 г. вкладов было всего на сумму 230 миллионов руб.; на 1 октября 1924 г. их было на сумму 590 млн руб., то есть они больше чем удвоились, и, наконец, к нынешнему дню вклады в банках доходят уже до суммы, близкой к одному миллиарду рублей. Это значит, что вклады, которыми распоряжаются банки как кредитными ресурсами, с 1 октября 1923 года выросли в 5 раз, а если считать с 1 октября 1924 года, то есть за несколько месяцев, они почти удвоились.
Наша банковская система держится на твердости нашей валюты. Если бы пошатнулась деньга, пошатнулась бы и кредитная система. Но я думаю, что мы сумеем этого избежать. Нам нужно в области бюджета продолжать прежнюю твердую политику и ни под каким видом не вводить в бюджет ни одного рубля от выпуска бумажных денег, не портить свою твердую деньгу.
332


Финансовая политика революции
В области кредита мы тоже не должны делать ошибок. Мы ставим перед собой задачу: эту пружину укрепить, этой пружиной, этим рычагом все хозяйство поднять. Но если на эту пружину наложить слишком тяжелый груз, что будет с ней? Она переломится, и мы останемся при разбитом корыте.
Поэтому нужно требовать от кредита лишь столько, сколько он может дать в действительности. Требовать больше — значит все разрушить. Здесь нужно выдерживать твердую линию, и мы стараемся ее выдерживать, хотя иногда очень туго приходится, потому что нажимают со всех сторон.
Я думаю, что вы, съезд Советов, в сознании общих интересов всего хозяйства, в понимании общих целей, к которым мы должны идти, скажете нашим финансовым кредитным учреждениям: «Держитесь твердо, помните, что вы должны давать все, что можете, но вы не должны уступать в случае, если от вас требуют больше, чем возможно».
Золотое обеспечение нашей валюты
Наконец, последний пункт, который важен для сохранения кредита и валюты, — это пункт о сохранении устойчивости курса нашей бумажной валюты по отношению к золоту. Я уже говорил, что мы в точности соблюдали установленные отношения между бумажным и золотым рублем.
Почему это удавалось? Какой здесь фокус? Никакого фокуса нет, а было просто правильное использование золотых ресурсов, находившихся в распоряжении Госбанка и казначейства.
Это правильное использование золотых резервов и позволяло поддерживать вполне устойчивое соотношение состояния между нашей валютой и золотом. В Госбанке, как вы знаете, имеется золотое обеспечение нашей валюты. Мы его не пускаем в золотое обращение, у нас не ходят в обороте золотые кругляки. Но в подвалах Госбанка и в распоряжении Госбанка за границей находится известное количество золота и иностранной валюты, необходимой для того, чтобы ни один спекулянт, ни одна капиталистическая страна не могли бы пошатнуть твердости нашей валюты.
333


Г.Я. Сокольников
На 1 октября 1924 г. золотое обеспечение, имевшееся в Госбанке, составляло 239 миллионов рублей, на 1 мая оно составляло 245 млн руб. Таким образом, золотое обеспечение, которым располагает Государственный банк для поддержания твердости курса, составляет около У4 миллиарда руб. Эту сумму мы считаем вполне достаточной; в случае надобности, на помощь Госбанку может прийти и государственное казначейство своими золотыми ресурсами.
Я здесь должен отметить лишь одно обстоятельство. Еще в прошлом году золотое обеспечение Госбанка, которое тогда было менее значительно (на 1 января 1924 г. оно составляло всего около 150 млн руб.), мы в довольно значительной части держали за границей, в частности в Лондоне.
В настоящее время мы изменили эту политику и большее количество средств держим у себя в Москве и в других странах, с которыми развиваются наши торговые сношения. Это произошло не по той причине, что мы хотели бы в какой бы то ни было мере тормозить торговые отношения между нами и лондонским рынком. Наоборот, мы считаем как прежде, так и теперь чрезвычайно желательным и необходимым усиленное развитие этих торговых сношений и установление самых тесных деловых отношений с английскими банками на началах взаимной выгоды. Но то обстоятельство, что торговый договор не был утвержден английским правительством, что в заявлениях английского правительства были некоторые враждебные ноты, вынудило нас держать для необходимых за границей расчетов часть нашего золота не только в Лондоне, но и в банках других стран. И в частности, если у нас будут упрочиваться торговые сношения с другими странами, то мы сможем большое количество своих золотых средств держать за границей в этих странах.
Для того чтобы в дальнейшем поддерживать золотой паритет, нам необходимо вести политику увеличения золотых запасов нашего Советского Союза. Они еще считаются меньшими, чем были золотые запасы царского режима. Почему? В основном потому, что во время царской войны из России было вывезено значительное количество золота, свыше 600 миллионов рублей, в Англию в виде обеспечения по военным займам, которые заключал царь. Этих 600 миллионов рублей золотом английское казначейство и английское буржуазное правительство нам не вернули.
334


Финансовая политика революции
Кроме того, часть прежнего золотого запаса расхищена была Колчаком, и остатки этого колчаковского золота находятся во французских, английских, американских банках. Когда расчеты наши с заграницей буду упорядочиваться, и произойдет какое-нибудь соглашение, необходимо будет принять во внимание, что за границей лежит очень солидное количество нашего золота.
Пока что мы в целях поддержания и укрепления нашей валюты должны увеличивать добычу золота внутри Союза. В довоенное время в среднем за пятилетие с 1912 по 1916 гг. добывалось в год 3.096 пудов, но эта высокая цифра в значительной мере объясняется тем, что в 1916 году добыча золота сделала резкий скачок, дойдя до 4.000 пудов. В1917 г. она составляла 1.885 пудов. Затем добыча золота падала и дошла до 83 пудов в 1921 году.
В 1924/25 году по программе можно подойти к цифре 1.800 пудов, что будет равняться цифре 1917 года. Программное исчисление скорее будет превзойдено, чем недовыполнено.
Одной этой политики увеличения добычи золота, однако, недостаточно. Необходима, кроме того, такая политика по внешней торговле, которая давала бы перевес вывоза. В 1923/24 г. наш вывоз превысил ввоз, и, таким образом, у нас увеличился золотой резерв. Однако в нынешнем 1924/25 г. вследствие недорода мы взяли золото из резервов государственного казначейства и направили его для увеличения ввоза хлеба, хлопка, сельскохозяйственных машин и т. п.
В течение ряда ближайших лет мы должны стремиться увеличивать золотую базу хозяйства нашего Союза. Она поддерживает нашу валюту и в то же время является одним из надежных средств страховки. Если будет еще недород, золотые резервы позволят ввозить хлеб. Если будет нападение на нас, то наши золотые запасы дадут возможность усиливать нашу оборону. Вот почему мы в дальнейшем должны проводить эту политику.
Мы не отказываемся от иностранных займов при условии сохранения интересов нашего Союза
Есть один очень легкий путь увеличения наших золотых запасов, укрепления нашей валюты и поднятия нашего хозяйства. Этот путь состоит в привлечении иностранных кредитов и займов. Имеет ли это свое зна335


Г.Я. Сокольников
чение? Конечно, имеет. Мы можем это говорить открыто, тем более что мы крепко стоим на своих собственных ногах. Нам устроена финансовая блокада. Это совершенно неоспоримый факт, и к этому факту мы должны привлечь внимание трудящихся масс в большей степени, чем это делалось до сих пор.
Против нас строится заговор удушения путем финансовой блокады. Передовица одной влиятельной швейцарской газеты на днях прямо выступила с таким заявлением: «Лига Наций должна выступить с лозунгом не давать России денег и кредитов ни государственных, ни частных. Вызванное этой системой блокады государственное банкротство, несомненно, приведет к падению Советского правительства». Это писано всего несколько дней тому назад и, несомненно, выражает настроения и попытки политики окружения Союза со стороны наших противников.
Нам угрожают финансовой блокадой, угрожают довести нас до банкротства и этим путем привести к крушению Советской власти. Мы этих угроз, конечно, не боимся. (Аплодисменты). Пусть пишут передовицы и этим утешаются. Но мы, конечно, не так глупы, чтобы говорить: мы будем смотреть, как вы будете устраивать нам финансовую блокаду. Мы должны стремиться эту финансовую блокаду прорывать и не допускать создавать против нас такого фронта.
Можем ли мы это делать, можем ли мы договориться с теми, которые поразумнее и посговорчивее? Конечно, можем. Разве мы отказывались от заключения соглашений по вопросам довоенных долгов? Мы от таких соглашений не отказывались и не отказываемся. Больше того — мы даже подписали проект такого соглашения с английским кабинетом; на нас не лежит вина за то, что соглашение не состоялось.
Мы не отказываемся достигнуть соглашения и с французским правительством. В настоящее время ведутся переговоры об этом. Мы думаем, что правительства, которые имели бы в кармане соглашение с Советским Союзом, почувствовали бы себя не слабее, а крепче в настоящее время, в частности это, несомненно, относится и к положению дела во Франции, где финансовый кризис чрезвычайно тяжел.
Повторяю, мы от соглашения не отказываемся. От уступок, которые совместимы с интересами и нашего Союза, которые обеспечивают нам 336


Финансовая политика революции
достаточную выгоду, мы не зарекаемся, мы не отказываемся от таких соглашений, которые обеспечивали бы в достаточной степени возможность подъема нашего хозяйства.
Речь никоим образом не идет о том, что задачу подъема хозяйства мы можем решить только с помощью иностранных кредитов. Мы ее решим самостоятельно, но иностранные кредиты для нас имеют значение постольку, поскольку они дают выигрыш времени.
Иностранные державы нуждаются в нашем сырье
Мы видим и чувствуем тяжесть, которая сейчас падает на крестьянство и рабочий класс в деле хозяйственного строительства. Здесь в одном из докладов товарищ говорил: «Нельзя ли как-нибудь ускорить это трудное дело строительства? Не можете ли вы, Советское правительство, со своей стороны принять меры, чтобы эти самые тяжелые годы поскорее пережить, поскорее выйти на более гладкую дорогу, где бы меньше было таких ям и ухабов?» Да, это наша несомненная обязанность. Но в числе способов ускорения развития нашего хозяйства и выигрыша времени находится и использование иностранного кредита. И мы со своей стороны сделаем все возможное для того, чтобы вопрос о развитии иностранных кредитов был решен в соответствии с интересами Советской страны.
Во всяком случае, если бы даже у нас и не состоялось общего соглашения по старым долгам, тем не менее, вместе с развитием нашей внешней торговли и нашим финансовым укреплением эти кредиты мы будем получать один за другим: без нашего хлеба и без нашей нефти не могут существовать и развиваться капиталистические страны.
Чем больше мы добудем нефти, чем лучше поставим ее вывоз за границу, чем крепче наш крестьянин нажмет на плуг, чем больше потечет пшеницы от нас на гамбургский и лондонский рынки, тем скорее иностранные банки, почесав в затылке, скажут: «В Советском Союзе дают недурной процент по займам; пожалуй, лучше дать деньгу Советскому Союзу за более высокий процент, чем дать его другой стране за низкий процент».
И если такой расчет будет сделан, мы скажем: «Ну, что ж, на первое время, для начала, мы согласны платить, может быть, и более высокий процент, чтобы ускорить дело кредитных связей и двинуть возможно ско337


Г.Я. Сокольников
рей развитие всего хозяйства нашего Союза, чтобы оно быстрее и быстрее становилось на ноги».
Междусоюзнические долги
Перехожу теперь к одному из актуальных сейчас вопросов — к вопросу о состоянии междусоюзнических долгов.
Соединенным Штатам Америки различные страны должны сумму почти в 23 миллиарда рублей. Англии другие страны должны около 20 миллиардов, а она сама должна около 9 миллиардов рублей. Франция имеет получить от других стран 6 миллиардов, а сама должна 13,5 миллиарда рублей, т. е. в общем итоге у нее преобладает остаток не в ее пользу — 7,5 миллиарда рублей.
Затем идут другие страны, в их числе фигурируем и мы с вами. Розовым цветом обозначена сумма аннулированных царских долгов (аплодисменты ), она составляет около 9 миллиардов рублей.
Здесь важно отметить следующее. В эти междусоюзнические расчеты входит и расчет по старым царским долгам. Проблема междусоюзнических долгов такова, что над ней ломают голову европейские и американские политики и финансисты. Из-за этой проблемы возникают чрезвычайные осложнения и ухудшения отношений между Америкой и Францией. Эта проблема требует взаимных расчетов и вряд ли будет решена без нашего участия в ее разрешении.
Сравнительные цифры национального дохода
Мне остается перейти к последнему пункту моего доклада, в котором я постараюсь совершенно отчетливо, без всяких преувеличений, без всяких иллюзий и переоценок, вскрыть перед вами действительное общее положение нашего хозяйства и наших финансов.
Если сделать подсчет хозяйственных ценностей, создаваемых в течение года в стране, подсчет общих сумм доходов, которыми располагают все классы населения, и если потом разделить это на число населения, то мы получим цифру, показывающую нам, сколько, в конце концов, во всех отраслях хозяйства производится в данной стране, сколько она имеет в течение года новых ценностей на душу своего населения.
338


Финансовая политика революции
Если сделать такой подсчет, то получатся результаты, хотя и приблизительные (тут много условностей), но в общем и целом вполне сравнимые.
Такой подсчет показывает, что в отношении общего уровня нашего хозяйства среди всех стран мы стоим на самом последнем месте, если не считать Индии, которая находится еще в худшем положении, чем Союз ССР. В то время как доход на душу населения в Америке составлял до войны 682 рубля, а в настоящее время несколько понизился и составляет с округлением 626 рублей, у нас доход на душу составлял до войны 100 рублей, а в 1923/24 году всего 51 рубль (в рублях довоенной покупательной силы). По другим данным, мы имеем более благоприятную картину: вместо цифры 51 рубль следует по этим данным поставить 65 рублей, но это существенно не изменяет положения дела.
Даже Италия, которая является среди европейских стран сравнительно бедной, имеет национальный доход на душу населения более высокий, чем у нас.
Что же доказывают нам эти данные? Они свидетельствуют о нашей неслыханной бедности и отсталости. Это мы должны прямо сказать. Этой правде мы должны смотреть в лицо прямо. Это должен знать каждый работник нашего Советского Союза.
Эта невыразимо низкая цифра национального дохода указывает на невыразимо узкий уровень, на котором находятся еще производительные силы нашей страны, и, в конечном счете, объясняется недостатком средств для того, другого или третьего; этим уровнем объясняется бедность нашего хозяйства; объясняется, что хотя цифры госбюджета сходятся, но каждый рабочий и крестьянин может сказать, что цифры его бюджета сходятся очень плохо.
Почему это так? Что же, в самом деле, у нас нет возможности поднять производительные силы страны или эти возможности есть, но мы их до сих пор не использовали? Верно именно это последнее. Наши производительные силы до сих пор еще спят. Их еще не сумела в достаточной степени поднять революция. Эту задачу мы еще не решили. Мы только начинаем к ней подходить. Мы еще имеем, как результат войны и интервенции, понижение национального дохода. Это мы находим, правда, и в 339


Г.Я. Сокольников
других странах, как, например, в Англии, но успокаиваться на этом не можем. Мы говорим, что этой основной задачи — поднятия производительных сил — мы еще не разрешили. Эту задачу мы только начинаем решать по-настоящему.
Что нужно, чтобы поднять доходы страны? Для этого нужно, прежде всего, иметь достаточное количество естественных богатств. Разве у нас их нет, разве у нас нет районов, плодородная почва которых могла бы соперничать с плодородной почвой Канады или Новой Зеландии? У нас есть такие районы, но они еще не использованы.
Вы спросите: разве у нас нет человеческих рук, чтобы к этим естественным богатствам применить необходимую трудовую энергию, чтобы поднять их из земли? И руки у нас есть. У нас есть миллионы и миллионы свободных рук в крестьянском хозяйстве, в деревне. Она страдает от избытка этих свободных, незанятых свободных рук.
В чем же дело? Что мы должны сделать, имея, с одной стороны, неслыханные естественные богатства, превышающие богатства других стран Европы, а с другой — богатые ресурсы в человеческой силе, чтобы привести в движение эти миллиарды, которые спят еще в земле? Мы должны найти правильные способы организации нашего хозяйства. И мы сможем это сделать наверняка, поскольку наша революция сбросила все те путы, которые были раньше наложены на страну средневекового порядка, на старую помещичью Россию, и заложила основы новой системы трудовой организации масс.
Наша революция разбудила миллионы людей. Мы должны зажечь крестьянство и рабочий класс энергией и волей к новому строительству.
Неслыханные богатства лежат в недрах нашей земли, и мы должны усилиями рабочего класса и крестьянства, которые преисполнены стремлением к новой жизни, в самый кратчайший срок добиться поднятия производительных сил, поднятия производительности труда в городе и деревне. Это является нашей основной задачей.
Социалистические основы организации хозяйства нами нащупаны. Приведение в движение огромных скрытых средств тоже нами нащупано. Мы должны только постараться идти с наибольшей быстротой по этой дороге. Историческая задача Советского государства и должна состоять в 340


Финансовая политика революции
том, чтобы, сплачивая миллионы людей для совместной работы, быстрейшим путем идти к повышению уровня общественного порядка.
Объявим же священную войну нищете, отсталости и застою и поведем советскую страну уверенным шагом к быстрому росту общественного богатства, к социализму.
Май 1925 г.
Ближайшие перспективы и задачи финансовой работы (Речь на 11 Всесоюзном финансовом совещании)
Истекший год был одним из тяжелых годов Советского Союза, так как хозяйственное продвижение было осложнено частичным неурожаем, ликвидация последствий которого потребовала значительных жертв. Все же движение вперед в этом году продолжалось, и в более благоприятных условиях оно, несомненно, будет осуществляться с большей легкостью и быстротой.
По предварительным данным, будущий урожай будет больше прошлогоднего на 800—900 млн пуд. хлеба. В ряде других отраслей хозяйства намечается значительный рост против текущего года, определяющийся примерно в 50—60%. Хороший урожай позволит возобновить экспорт хлеба, в связи с ним — увеличить импорт средств производства и недостающего нам сырья. Это еще ускорит темп хозяйственного развития страны.
Все же не следует переоценивать наши достижения. Мы еще только приближаемся к довоенному уровню, а лишь с момента его перехода начнется настоящее движение вперед, являющееся задачей Октябрьской революции. Кроме того, продвижение идет отнюдь не гладко. Мы в прошлом, несомненно, допустили ряд серьезных ошибок (например, печальной памяти заграничный заказ паровозов в 1921 г., медленность в переходе от натурального к денежному сельскохозяйственному налогу и т. п.). Для того чтобы избежать ошибок в будущем, необходимо тщательно изучать опыт пройденных этапов.
341


Г.Я. Сокольников
Теперь мы вступаем в новую полосу, которая характеризуется тем, что основные финансовые предпосылки дальнейшего хозяйственного развития уже завоеваны. В бюджетной области мы за последние два года увеличили объем бюджета с 1.300 млн руб. до 2,5 млрд руб., а в 1925/26 г., можно думать, он перейдет за 3 млрд руб. и при благоприятных условиях приблизится к 3,5 млрд руб. Но наряду с ростом бюджета растут и потребности. Поэтому в будущем году советскому правительству еще придется тщательно выбирать между основными потребностями, назначенными к первоочередному удовлетворению. К таким потребностям относятся культурные потребности масс населения. С ними как будто конкурируют хозяйственные потребности. При удовлетворении их обеих нужно отыскивать правильную пропорцию, не принося первых в жертву вторым хотя бы потому, что сама культурная работа является условием ускорения хозяйственного подъема. Наряду с увеличением обслуживания хозяйственных, также культурных потребностей (в особенности крестьянских масс) не меньшее внимание должно быть уделено и укреплению обороны, а также улучшению самого государственного аппарата. Достигнув известного упорядочения организма страны, необходимо уделить больше внимания делу обороны, укреплению Красной армии во избежание соблазна нападения на Союз со стороны врагов, искушаемых хозяйственным ростом СССР.
В деле удовлетворения культурных потребностей масс финансовая политика должна повернуться «кошельком к деревне». Во время финансового кризиса деревня в значительной мере была предоставлена самой себе. Это привело к развалу работы советского аппарата на селе. Он не имел и самостоятельных средств для работы, так как лишь в 1923 г. был поставлен вопрос о волостных бюджетах. Теперь в этой области сделано многое, но необходимо расширить размер компетенции волбюджета в отношении расходов, усилив одновременно его данные источники. С другой стороны, волостные органы должны стремиться к активному вовлечению крестьянской массы в финансовую работу волости, в составление ее бюджета.
В области налоговой работы в будущем году необходимо добиться значительного повышения поступлений, но не за счет увеличения налогового бремени для отдельных хозяйств, а на базе хозяйственного подъема расширения оборота.
342


Финансовая политика революции
В частности, что касается сельскохозяйственного налога, мы должны обеспечить точное и неукоснительное осуществление намеченного III съездом Советов снижения налога в полном объеме. Кроме снижения тяжести обложения, в текущем году увеличена доля сельскохозяйственного налога, поступающего в волбюджет. Мы и в дальнейшем пойдем по этому пути, не переходя, однако, некоторого предела, так как сельскохозяйственный налог является одним из видов подоходного обложения, одним из устоев государственных финансов. Сельскохозяйственный налог сохранил еще много пережитков времени отсутствия твердой валюты; в будущем пережитки эти должны быть ликвидированы, и обложение построено не с десятины, а с рубля дохода. Для безболезненного проведения налога необходимо улучшить работу налогового аппарата, который должен, безусловно, воздерживаться от какого бы то ни было нарушения законных прав налогоплательщиков.
Равным образом в деле обложения частной торговли необходимо проводить большую точность и соответствие налоговым законам. Советскому Союзу невыгодно разрушать налогами частные торговые предприятия, поскольку признана их допустимость в нынешней хозяйственной системе. Правительство не будет допускать в этой области политику «прижима», стремящегося идти дальше установленных законом норм обложения.
В области косвенного обложения существенную роль в бюджете будет играть акциз на водочные изделия. Теперь он дает 100 млн руб., в будущем году даст значительно больше. Введение абсолютной трезвости в стране оказалось нам не по силам, и широкое развитие выкурки самогона вынудило ограничиться тем, чтобы, разрешив производство алкогольных крепких напитков, заставить пьющих платить кое-что в госбюджет. Но нынешнее производство водки составляет всего 5% довоенного, и в этой области в дальнейшем будет проводиться политика ограничения жесткими контингентами.
В налоговом деле в целом перед нами стоит общая задача улучшения налогового аппарата и повышения квалификации работников. Это является обязательным условием для обеспечения правильной работы налогового механизма, работы, на которой держится госбюджет.
343


Г.Я. Сокольников
В области извлечения неналоговых доходов наша политика также должна быть построена под углом зрения содействия развитию производственных сил. Этим самым, однако, не устраняется необходимость отчислений в бюджет части доходов от государственных имуществ и предприятий. Эти суммы нужны, прежде всего, д ля обеспечения возможности перераспределения средств между отдельными отраслями народного хозяйства. Оставление в каждой отрасли целиком всех ее доходов разрушало бы единство системы государственного хозяйствования. Тенденции увлечения накоплением «для себя» в отдельных отраслях и предприятиях сталкиваются с политикой государственного перераспределения средств. Это тенденции нездоровые, хотя и вполне понятные. Они находятся в противоречии с принципами социалистического хозяйства.
В работе по финансированию госпромышленности необходимо соединять крайнюю расчетливость и предусмотрительность с умением поддерживать и расширять действительно необходимые предприятия, не переходя предела, за которым содействие развитию промышленности превращается в грюндерство в плохом смысле этого слова. В работе по использованию доходов нашей промышленности, торговли и т. д. перед финансовыми органами встанет проблема зарплаты. В некоторых важнейших отраслях реальная зарплата еще не дошла до довоенного уровня. Надо полагать, что эта задача сможет быть разрешена на протяжении 1925/26 г. на основе, прежде всего, дальнейшего снижения цен, а также в соответственных случаях пересмотра номинальных ставок.
Под углом зрения политики развития производительных сил должна быть поставлена и проблема кредита. Работа кредитной системы будет расширяться за счет стягивания ею средств из оборотов. Теперь остатки текущих счетов и вкладов подошли к сумме в 1 млрд руб. За счет этих накопляющихся средств мы приступим к организации долгосрочного кредита, первым шагом к чему является проект намеченного к выпуску в августе займа хозяйственного восстановления в 300 млн руб.
Денежное обращение, укрепившееся и достигшее в настоящее время 800 млн руб., к январю 1926 г. сможет увеличиться примерно на 50%. Расширение денежной массы еще более усилит темп развития процессов накопления. Это накопление даст возможность привлечения сбережения в сберкассы и в кооперативную систему.
344


Финансовая политика революции
Развитию работы сберкасс, вклады которых пока лишь немного превышают 20 млн руб., препятствует неизжитое недоверие населения к ним, явившееся результатом обесценения прежних вкладов. Задачей финработников в этой области является разъяснение широким народным массам, что прежние вклады не были конфискованы советской властью, а обесценились в связи с обесценением денег, и теперь при твердой валюте вкладчики сберкасс гарантированы от подобной потери. Другим способом сосредоточения мелких сбережений является развитие вкладов в кооперации. Процесс привлечения вкладов в кооперацию, в частности в кредитную кооперацию, пока еще чрезвычайно слаб. Но кооперация должна сознать, что только усиление притока средств кооперированного населения может поставить ее на ноги и что условием усиления этого притока является осуществление в кооперации самодеятельности ее членов.
Одной из важных практических задач ближайшего времени является проведение кампании по реализации урожая. Обильный урожай предъявит всей нашей хозяйственной системе очень высокие требования. Однако с задачей закупки хлеба в этом году удастся справиться легче, чем в прошлые годы, в связи с расширением на почве растущего оборота банкнотной эмиссии Госбанка. В результате урожая нынешние чрезмерно высокие «голодные», можно сказать, вымогательские хлебные цены должны понизиться до уровня, не нарушающего интересов крестьянского хозяйства в целом.
В числе задач, стоящих перед финансовым аппаратом в будущем году, надо упомянуть еще об укреплении финансового контроля, лучшей подготовке его для борьбы с непроизводительными расходами и для постановки на должную высоту дела отчетности по госбюджету. Трудящиеся массы должны в точности знать, как расходуются средства рабоче-крестьянским государством.
В связи с усложнением хозяйственных отношений, которыми характеризуется новая полоса финансовой политики (переход от денежного к денежно-кредитному хозяйству), следует поставить вопрос, ведут ли эти методы хозяйствования по пути социалистического строительств а? На этот счет иногда высказываются сомнения. В действительности, аппарат банков, бирж, синдикатов, трестов, которые мы теперь 345


Г.Я. Сокольников
используем, представляет собой совокупность элементов обобществления хозяйства, возникающих в процессе развития капитализма и приходящих затем в противоречие с ним. По существу своему они представляют собой подготовку социалистического аппарата хозяйства, совершаемую историческим ходом развития. С переходом власти в руки пролетариата эти институты, когда новый порядок овладевает ими не только извне, но и организационно, т.е. изнутри, становятся полностью на службу интересам обобществленного хозяйства. Использование их идет по социалистической линии, оно обеспечивает возможность роста крестьянского хозяйства, одновременно связывая его с общеэкономической системой, руководство которой остается в руках Советского государства.
Об иностранном кредите
Дальнейшее развитие Союза могло бы протекать более быстрым темпом, если бы оно могло использовать иностранный кредит. Однако заграница пытается вести политику кредитной блокады. Замедляя наше хозяйственное развитие, эта блокада бьет, однако, и по буржуазным странам, увеличивая в них безработицу и вызывая различные кризисы. Это обстоятельство позволяет полагать, что кредитная блокада в конце концов сорвется. Однако пока что мы должны рассчитывать только на свои ресурсы, на колоссальные производительные силы миллионов рабочих и крестьян, пробужденных революцией и поднятых ею на более высокий культурный уровень, и на гигантские естественные богатства Советского Союза. Цепью хозяйственно-финансовых организационных мероприятий мы должны будем разрешить задачу приложения этого огромного количества рабочих рук к неисчерпаемым естественным богатствам.
Наше включение в общую систему мирового хозяйства будет осуществляться даже при отсутствии иностранных кредитов, через посредство развития экспорта хлеба, нефти, леса и т. д. и т. д. Для максимального развития экспорта необходим подъем сельского хозяйства. В этих целях совершенно необходимо увеличить ресурсы, предоставляемые госбюджетом крестьянскому хозяйству. Эта задача поставлена в проекте бюджета на 1925/26 г.
В дальнейшем общей задачей нашей политики должно быть увеличение экономического веса Союза в мировом хозяйстве, что будет обо346


Финансовая политика революции
значать постепенное перетягивание экономических центров на Восток и возрастание значения социалистических элементов в общей мировой системе.
Ближайшей исторической задачей советской власти является в формах организованного общественного хозяйства обеспечить такое движение вперед нашей страны, которое позволило бы ей догнать более передовые в культурном и техническом отношениях нации.
Долгом финансовых работников является в новой обстановке выполнить роль ударного отряда, который, приняв решительный, хотя еще и не последний бой с невежеством, бедностью и хозяйственной отсталостью нашей страны, помог бы Советскому Союзу быстрее и увереннее пойти вперед по пути культурного и хозяйственного подъема, ликвидируя до конца остатки российского средневековья, к более и более полному осуществлению социализма.
22 июня 1925 г.
Текущий момент и линия финансовой политики (Заключительное слово на 11 Всесоюзном финансовом совещании)
Меня спрашивают о предположениях союзного НКФ относительно бюджета на 1925/26 г. В ближайшие дни мы вносим в Госплан и в СНК предварительный баланс госдоходов и расходов на 1925/26 г. Этот предварительный баланс не должен играть ту роль, которую играли в прошлом году контрольные цифры; он должен быть рекомендован СНК в качестве основы для бюджетной работы в республиках и наркоматах.
Предварительный баланс сведен в цифре 3 млрд 560 млн. Для того чтобы сравнить эту цифру с цифрой прошлогоднего бюджета, нужно уменьшить ее на 230 млн отчислений от госналогов и доходов, которые в прошлом году не проходили по госбюджету. При таком подсчете предварительный баланс намечает увеличение бюджета против прошлого года примерно в сумме около 900 млн руб. Это увеличение удовлетворит 347


Г.Я. Сокольников
в значительной степени целый ряд нужд, которые были урезаны в текущем году, и создаст более благоприятную обстановку в государственном и местном бюджетах.
Приведу некоторые характерные цифры этого бюджета: по прямым налогам предполагается к поступлению 568 млн, по косвенным налогам — 870 млн, по пошлинам — 130 млн, итого по налоговым доходам — 1.568 млн По неналоговым доходам предполагается 1.748 млн, в том числе дохода от транспорта 1.250 млн. По чрезвычайным ресурсам — от реализации госфондов, от кредитных операций, от выпуска серебряной и медной монеты — предполагается получить 143 млн руб. Кроме того, не распределена по назначению сумма в 100 млн, которую мы ставим в бюджет в расчете на возможность увеличения доходных поступлений на эту сумму в случае высокого урожая.
Для характеристики расходных назначений бюджетного плана показательно увеличение назначений в местный бюджет. Он должен получить из госбюджета в виде безвозвратных ассигнований 300 млн руб., а именно: субвенционного фонда — 160 млн руб., отчислений в волбюджет от сельскохозяйственного налога — 100 млн руб. и отчислений от лесных доходов — 40 млн руб.
В области наркоматских расходов мы признаем неотложным пойти на увеличение расходов на оборону, конечно, не из желания воевать, а потому, что мы, как и всякий хороший хозяин, хозяйство которого улучшается, должны поставить «караул покрепче». По группе наркоматских расходов представляется в особенности необходимым увеличение расходов по смете НКЗема, а также возможны существенные увеличения и по ряду других наркоматов. Что касается увеличения зарплаты работникам финансовых учреждений, о чем подан ряд записок, мы не должны стремиться создать для них привилегированное положение. В некоторой доле нынешнюю, несомненно, низкую, зарплату поднять будет возможно; увеличение ее в более значительном размере станет возможно с дальнейшим укреплением наших финансов. Таким образом, финансовые работники могут помочь себе сами в том случае, если они помогут всем другим.
В группе чрезвычайных расходов в госбюджете на первое место выдвигается сельское хозяйство, финансирование которого определяется 348


Финансовая политика революции
в сумме 140 млн руб. Затем идет промышленность, которой предположено ассигновать 85 млн. На электрификацию и коммунальный кредит предположено отпустить по 60 млн руб., на организацию общественных работ
— 10 млн руб. и на кооперацию — 25 млн руб. Кроме того, по доходной смете признано возможным при условии удачного урожая увеличение на 100 млн руб. Следует упомянуть, что за счет резервного фонда, который определен в нашем бюджете в 105 млн руб., предусматривается увеличение резервных фондов союзных республик, которые одновременно в предстоящем году получают ряд твердых доходных источников, а именно: 80%
— от сельскохозяйственного налога, 80% — от промналога, 80% — от подоходного налога и 75% — поступлений от недр.
В результате в 1925/26 г. Союз будет иметь годовой бюджет, который покроет потребности в значительно больших размерах, чем в прошлом году, но, разумеется, не в полной мере. С этим приходится мириться, и все учреждения и предприятия должны будут напрячь свою работу в пределах установленных ассигнований, стремясь улучшить дело не путем попыток с помощью той или иной «отмычки» подобраться к денежному сундуку Союза, а за счет наиболее целесообразного, умелого, толкового, хозяйственного использования тех значительных средств, которыми они будут располагать.
Возможности хозяйственного финансирования будут расширены в связи с предположенным выпуском займа хозяйственного восстановления. Заем этот намечен в сумме около 300 млн руб. Погашение его по госбюджету начнется в 1925/26 г. В бюджет этого года вносится на погашение и уплату процентов по займу 68 млн руб. Заем будет погашаться в течение 4-х лет с таким расчетом, чтобы выплата его закончилась в феврале 1930 г. Государственное казначейство выдает предприятиям облигации этого займа, которые будут ими реализованы в первое время, главным образом путем залогов в банках. Расчет же между госбюджетом и организациями, получившими эти облигации, начнется только через 3 года. Таким образом, в течение 3 лет предприятия будут иметь возможность пользоваться теми средствами, которые они получат от залога облигаций в банке или от их реализации на фондовом рынке, и лишь через 3 года они должны будут начать возвращать суммы, причитающиеся в уплату за облигации госбюджету.
349


Г.Я. Сокольников
Заем опирается на рост накапливающихся в банках депозитов и представляет форму гарантии государства по долгосрочным долгам предприятий. Схема распределения средств по займу намечена таким образом: 25 млн руб. — обществам сельскохозяйственного кредита, 25 млн руб. — сельскохозяйственной и кредитной кооперации, 75 млн руб. — предприятиям, связанным с сельским хозяйством (животноводство, рыболовство и пр.), 50 млн руб. — на железнодорожное строительство (склады, холодильники и т.п.), 25 млн руб. — на жилищное и коммунальное хозяйство, 50 млн руб. —на металлодобычу, металлообработку, машино- и моторостроение, 25 млн руб. — топливной промышленности и 25 млн руб. — остальным отраслям промышленности, итого — 300 млн руб.
Эта форма организации долгосрочного кредита промышленности технически сложна; однако из всех возможных форм она наиболее простая. Не исключена возможность, что в те 3 года, в течение которых будет происходить погашение займа, наше хозяйственное развитие пойдет столь далеко, и промышленность так окрепнет, что она сможет заключить дальнейшие облигационные займы, которые облегчат ей задачу рассчитаться с госказначейством.
О возможностях заграничного кредита я могу сообщить следующее. В Париже только что закончила свою работу комиссия экспертов, которая должна была установить статистические цифры довоенных русских долгов Франции. Эррио определял в палате цифру русских довоенных долгов в 17 млрд франков. В настоящее время комиссия экспертов статистически установила, что русские довоенные долги составляют всего лишь около 9 млрд франков. Мы аннулировали довоенные долги, но продолжаем поиски решения этого вопроса, которое могло бы удовлетворить обе стороны. Деловые переговоры по этому поводу будут вестись и в дальнейшем. Мы вполне готовы взять на себя определенные обязательства и их выполнить, однако при условии, чтобы они были нам посильны и чтобы соглашение давало нашей стороне должные выгоды.
При переговорах с Англией мы также считали возможным согласиться на определенные жертвы, принять на себя определенные обязательства, и если эти переговоры прервались, то это произошло по вине английской буржуазии.
350


Финансовая политика революции
Я рекомендую вам ознакомиться с книжкой американских исследователей Пасвольского и Маультона, которая переведена и издана «Финансовым Издательством». Авторы — враги большевизма, но они вынуждены были признать: «Даже в случае признания Россией ее прежних долгов она не может их уплатить». Конечно, авторы предполагают, что в России произойдет буржуазная реставрация, и делают свои расчеты в предположении этой буржуазной реставрации. Они высчитывают возможный ход экономического развития, баланс по внешней торговле и пр. и пр. Их вывод сводится к следующему: «Для хозяйственного восстановления России нужен иностранный заем в 1.500 млн руб.; если она получит этот заем, то у нее явится возможность оплачивать проценты по нему, платить же по довоенным долгам она не сможет». Если таково заключение Пасвольского и Маультона, то очевидно, что когда мы доказываем невозможность принять на себя прежнее бремя платежей по государственным долгам, которые составляют свыше 300 млн руб. золотом в год, то наша позиция более чем крепкая. Нас хотят вынудить к уплате долгов в целях закабаления, но на это мы не пойдем. Это означало бы превращение Советского Союза в то, чем был долгое время Китай и чем он не хочет впредь быть, т. е. страной полного хозяйственного застоя, отдающей все излишки своей продукции за границу. Международное положение сейчас не дает оснований опасаться, что Советский Союз может быть поставлен на колени и что ему продиктуют любые условия вроде тех, какие пытались поставить нам в Генуе и Гааге.
Некоторая устойчивость экономических и политических отношений, которая достигнута теперь в Европе, сводится, главным образом, к тому, что она исключает для данного момента массовые крупные революционные движения. Однако все основные вопросы, поставленные перед империалистической войной, и после нее остаются в силе. То, что происходит в последние недели на международном фронте, может быть охарактеризовано, как обострение колониального кризиса в виде колониальной войны в Марокко и могущественного национального движения в Китае, которое потрясает страну, насчитывающую до 400 млн населения.
Во Франции и Италии кризис валюты обостряется. Итак, нет оснований считать, что капитализм достаточно хозяйственно силен, что он име-
351


Г.Я. Сокольников
ет сплоченный политический фронт, чтобы выступить против Советского Союза. Мы не жаждем открытого столкновения, разрыва или ухудшения отношений с иностранными государствами и полагаем, что политика сближения, которую мы ведем, может с успехом развиваться и дальше. Ближайшая реализация нашего урожая и усиление экспорта на международный рынок несомненно повысят наш экономический и политический вес на мировом рынке.
Укрепление нашего международного и внутреннего положения связано с некоторыми изменениями нашей внутренней политики и, в частности, налоговой политики. Если в течение известного периода мы вынуждены были внутри страны поддерживать очень жесткий режим осадного положения, то к этому вынуждали нас угрозы интервенции, финансовый кризис и т. п. Но коль скоро перед нами нет штыка, и вся обстановка, как финансовая, так и хозяйственная, облегчилась, необходимо соответственное приспособление методов государственного управления. Нашей задачей является создание государства-коммуны как формы общежития трудящихся масс, которое обеспечивает им действительное участие в организации общественной жизни. Это есть путь развития советской рабоче-крестьянской демократии. Из этого вытекает необходимость также и в деревне перейти к новым методам управления.
В деревне система советского управления явилась отражением методов налоговой политики — разверстки, затем продналога. Теперь сельскохозяйственный налог должен быть организован так, чтобы крестьянское сознание признало его правильным и справедливым, чтобы обложение было сведено к размерам, приемлемым для крестьянского двора. Из этого налога должны быть изгнаны элементы переобложения и произвола. В окладных листах, предъявляемых крестьянскому хозяйству, каждая копейка должна находиться в точном соответствии с законом и должна быть мотивирована. Надо дело поставить так, чтобы крестьянин легко разбирался, за что он платит ту или другую сумму. В дальнейшем наша задача заключается в упрощении сельскохозяйственного налога и улучшении его. Та же линия должна быть проведена и по отношению к городским налогам.
Меня спрашивают, каков путь нашей налоговой системы — прямые или косвенные налоги? В госбюджете в будущем году косвенные налоги 352


Финансовая политика революции
будут преобладать над прямыми в общей сумме поступлений; соотношение между ними будет таково: % налоговых поступлений составляют косвенные налоги и 2Д — прямые. Наша задача — стремление в дальнейшем к тому, чтобы доля прямого обложения не падала. В частности мы имеем в виду предложить Совнаркому в целях развития прямого обложения пересмотреть существующий порядок обложения наследства.
Следующий вопрос — будет ли установлено золотое обращение. Мы стоим на почве системы золотого обеспечения нашей валюты, а не на почве золотого обращения. Система золотого обеспечения означает, что золотые ресурсы остаются в распоряжении банка, который поддерживает курс валюты на иностранных рынках через посредство механизма международных платежей. Предположения о чеканке золотого червонца (о которых сообщалось в печати) имеют своим практическим назначением расплату по нашим расчетам с восточными странами — с Китаем, Персией, Афганистаном. Наш расчетный баланс с ними пассивен, и для покрытия его мы предпочитаем иметь в своем распоряжении золотые червонцы вместо того, чтобы платить английскими фунтами стерлингов или американскими долларами.
Программа восстановления промышленности строится на основе трех основных источников: 1) бюджетных средствах, 2) займе хозяйственного восстановления и 3) использовании собственных средств промышленности по линии долгосрочного кредита за счет амортизационных отчислений. НКФ будет настаивать на необходимости выработать точный финансовый план восстановления, чтобы наша хозяйственная деятельность не развивалась на авось и чтобы мы не загнали нецелесообразно десятки миллионов рублей. Нам нужен большой подъем производительных сил, но он должен происходить на основе продуманной работы. Мы только в том случае докажем преимущество планового строительства, если наши планы будут чего- нибудь стоить.
Перспективы подъема промышленности должны быть увязаны с возможностью облегчения подъема крестьянского хозяйства. Сельское хозяйство в СССР является базой всего хозяйства. Трудность проблемы подъема заключается в том, что на эту базу пока еще нельзя твердо опираться. Для ее укрепления в бюджете 1924/25 г. мы ассигнуем на сельс12-3192
353


Г.Я. Сокольников
кое хозяйство 140 млн руб. Вместе с тем мы считаем необходимым значительно увеличить смету НКЗема. НКФ будет защищать при выполнении импортной программы максимальное увеличение ввоза сельскохозяйственных орудий и инвентаря при условии одновременной нагрузки на все 100% всех наших предприятий по сельскохозяйственному машиностроению. Возможно, что внутреннее сельскохозяйственное машиностроение даст нам продукцию на сумму около 70 млн руб. При минимальной сумме ввоза в 80 млн руб. это означало бы снабжение сельского хозяйства машинным оборудованием и инвентарем на сумму 150 млн руб. Цифра эта превышает довоенную годовую норму примерно на 50%, но и при этой норме снабжения дефицит крестьянского хозяйства в сельскохозяйственных машинах не будет покрыт полностью. Он составляет по некоторым исчислениям около 300 млн руб. Покрытие его является нашей очередной задачей. Крестьянство получило землю, это еще не решает вопроса о возможности ее обработать, и, если вопрос об обработке земли не будет разрешен, неизбежна концентрация земли в руках деревенской верхушки, неизбежен процесс капиталистической концентрации в деревне.
Одним из средств подъема крестьянского хозяйства является и развитие сельскохозяйственного кредита.
Я хочу далее остановиться на принципиальном значении тех предположений, которые НКФ выдвигает в отношении отчислений от промыслового налога, которые до сих пор шли непосредственно в губбюджет. Нет никаких сомнений в том, что средства, которые в виде отчислений от промыслового налога шли в местный бюджет, должны в нем полностью остаться. Вопрос заключается в том, в какой части местного бюджета должны они остаться — в губбюджете или в волбюджете. Мы защищаем ту точку зрения, что использование этих средств должно пойти по линии более справедливого распределения средств между городом и деревней.
Нельзя ограничиваться словами «лицом к деревне», «союз рабочего класса с крестьянством», нужно проводить лозунги на деле. Средства должны быть увеличены путем дачи через субвенционный фонд значительных средств, которые до сих пор в виде отчислений от промналога поступали в губбюджет. Общий рост других источников дохода приведет к тому, что губернский бюджет при таком решении вопроса не пострадает, но 354


Финансовая политика революции
компетенция волостного бюджета расширится, и расходы, которые находились в ведении губисполкомов, должны будут передвинуться в сферу волостного бюджета. У нас около 100 млн крестьянства, а волостной бюджет дает всего по 1 руб. 60 коп. на душу. Мы должны перейти к действительной организации финансового самоуправления в деревне. Нельзя крестьянами командовать из губернского города даже при лучших намерениях, но нужно дать возможность волостям вовлечь крестьян в дело строительства их хозяйств.
В1922 г., когда местный бюджет был выделен из бюджета общегосударственного, разве мало раздавалось голосов против этого выделения? Говорили, что оно погубит местные бюджеты. Мы отвечали: местный бюджет надо выделить из государственного, инициатива мест, несомненно, обеспечит рост местного бюджета, даже более быстрый, чем бюджета государственного. Необходимо теперь «всурьез» дать средства волбюджету и обеспечить возможность развития инициативы волостных органов в деле низового строительства. Нет сомнения, что эта возможность развития своей активности даст в результате расцвет волостных финансов.
27 июня 1925 г.
На финансовом фронте
(Инструктивный доклад активу московской организации)
Вполне своевременно ответить на вопросы, которые встали в последнее время в области нашей финансовой политики в связи с теми хозяйственными затруднениями, правда, переходящими, но достаточно существенными, которые возникли в последнее время в связи с хлебозаготовительной кампанией, в связи с заминками в товарном обращении, могущими отразиться и на денежном обращении. С другой стороны, целый ряд основных вопросов возникает теперь в связи с рассмотрением государственного бюджета в Совнаркоме и СТО. Конечно, представленный Наркомфином проект подвергнется при прохождении через высшие органы ряду изменений, но, как показывает опыт прошлых лет, основные соотношения бюджетных статей в общем и целом сохранятся. Поэтому при ана12*
355


Г.Я. Сокольников
лизе нашего общехозяйственного и финансового положения мы можем исходить из цифр проекта бюджета, не забывая, однако, что они не являются окончательными.
Прежде всего, надо отметить несколько основных цифр, характеризующих рост нашего бюджета.
Бюджет 1922/23 г. составлял 1.300 млн рублей, бюджет 1923/24 г. — 1.900 млн руб., 1924/25 г. — 2.600 млн руб., а если в эту цифру внести некоторые изменения формального порядка, которые внесены в нынешнем году, тогда она составит 2.800 млн рублей. В нынешнем году государственный бюджет по проекту — 3.800 млн руб., а вместе с тем увеличением акциза, которое уже принято, он, по-видимому, близко подойдет к 4 миллиардам. Итак, эти общие цифры показывают рост с 1.300 млн до 4 миллиардов рублей.
В области местного бюджета мы можем дать такие приблизительно цифры: итог местного бюджета на прошлый год составляет примерно 850 миллионов; местный бюджет на 1925/26 г. выражается в 1.150— 1.200 млн. Каковы бы ни были колебания, которые за год вперед невозможно твердо установить, сумма государственного бюджета Союза и местных бюджетов (начиная от губернии и кончая волостью) составит больше 5 миллиардов рублей — примерно, 5.100—5.200, может быть, 5.250 миллионов.
Если сравнить эти цифры с довоенными, беря самые осторожные подсчеты, то, во всяком случае, можно сказать, что государственный и местный бюджеты Союза вместе составят не меньше 80% государственного и местных бюджетов царской России, взятой в теперешних пределах Союза, т. е. без отпавших территорий.
При несколько иных методах подсчета законен и другой вывод, а именно: по сравнению с государственным и местным бюджетами царской России на территории нынешнего СССР 1925/26 год даст еще большее приближение, может быть, около 90%. Разница в цифрах зависит от того, в какой мере приравнивать и как сравнивать нынешний рубль и рубль довоенный, которые различны в своей покупательной силе.
Остановимся на основном вопросе бюджетной политики: каковы должны быть методы, способы построения государственного бюджета на 356


Финансовая политика революции
год вперед? Как нужно из года в год развертывать и расширять госбюджет? Это вопрос не только бюджета, он имеет общее значение. Он относится вообще к методике нашего хозяйственного планирования и должен дать нам ответ на вопрос о том, как при подъеме, при движении вперед осуществлять это движение вперед по заранее рассчитанным планам, когда скорость движения заранее не может быть точно учтена. Могут быть два основных решения этой трудности движения на более быстром ходу. До сих пор машина наша шла медленно и с небольшой нагрузкой, теперь она идет гораздо быстрее. На быстром ходу труднее управлять машиной. То же самое относится и к хозяйственному управлению. Так вот, может быть два способа: или брать сразу максимальный темп, а потом бить отбой и давать задний ход машине, находя правильный темп движения после ряда заминок и кризисов, более или менее гладко изживаемых, — или наоборот. Для хозяйства, организованно двигающегося вперед, задача заключается в том, чтобы добиваться не простого подъема вообще, но плавного подъема, т. е. такого, при котором получится минимальное количество толчков, перемен скорости и движений назад. Когда этот вопрос ставился по отношению к государственному бюджету в прошлом году, был взят сначала более осторожный расчет бюджета на год, и после того, как в течение первого полугодия оказался бюджетный излишек (приблизительно 100 млн руб.), выявилась возможность двигаться во втором полугодии быстрее. Эта политика вызвала тогда ряд нареканий. Но когда осенью этого года мы попробовали сделать иначе, то получили убедительные доказательства правильности прошлогодней политики. Несмотря на самые лучшие виды на движение вперед, которые нам обеспечены полностью, — мы все-таки ни в коем случае не можем их переоценивать. Наоборот, движение вперед должно осуществляться с наибольшей расчетливостью, таким образом, чтобы каждый раз можно было ставить ногу на вполне твердую почву. С таким слабым хозяйством, как наше, играть нельзя, оно требует к себе самого бережного отношения, и растрясти его на толчках — это значит совершить ошибку.
Я здесь позволю себе напомнить ту формулу, которую мне пришлось много раз защищать, и которая состоит в следующем: планировать — это значит располагать резервами, прежде всего. Каждый знает, что 357


Г.Я. Сокольников
сражение может командующим вестись по плану тогда, когда есть резервы. В истории нашей Гражданской войны был период, когда мы воевали без резервов, когда не только у командующего фронтам, но и у командующего всеми армиями не было в резерве ничего. И какой бы стратегический план ни вырабатывался, этому плану была грош цена, так как в действительности все зависело от целого ряда случайностей, стихийных моментов, которые нельзя было заранее учесть. Только резерв является той силой, которая может быть брошена против всякого рода непредвиденностей, случайностей, всякого рода погрешностей, которые могут быть в плане. Это правило, что на войне нужно располагать резервами, чтобы провести сражение, относится и к хозяйству. Чтобы в хозяйстве провести план, нужно располагать достаточными резервами. Не иметь этих резервов — значит быть слишком слабым для проведения своей хозяйственной воли и быть обреченным на всякие неожиданные толчки и удары, притом в самые чувствительные части тела.
Это правило должно быть, прежде всего, применено в государственном бюджете. Государственный бюджет должен быть составлен так, чтобы он на самом деле мог быть выполнен, чтобы не могло быть разговоров о его невыполнимости. Конечно, обстоятельства могут оказаться лучше, чем это предусмотрено государственным бюджетом, и тогда в течение года можно и должно идти более быстрым темпом, но, во всяком случае, основой должен быть такой расчет, который создает твердую базу для всех отраслей государственного хозяйства и государственной жизни. Всякий отлично понимает, что в конце концов наша работа — в армии ли, в хозяйстве ли, в культурно-административных ли учреждениях — вся эта работа в конце концов упирается в вопрос местного и государственного бюджетов, и любое колебание, любое невыполнение или пересмотр бюджетов в сторону снижения будет обозначать колебания решительно всех планов, решительно всей работы, решительно всего аппарата — государственного, хозяйственного и т. д.
Я думаю, что в этом году этот вопрос не вызовет каких-либо прений, и этот принцип придется нам проводить во всей работе в течение ряда лет. Я думаю, что не может быть никаких сомнений в том, что мы будем двигаться твердо, что мы должны будем составлять свой план таким обра358


Финансовая политика революции
зом, чтобы застраховать себя от невозможности его выполнения, и чтобы двигаться вперед тогда, когда есть действительно учтенные и вполне твердо доказанные возможности движения вперед.
Из других общих, принципиальных вопросов бюджетной политики остановимся еще на вопросе о республиканских бюджетах.
Из года в год происходит рост республиканских бюджетов. Если посмотреть цифры, которые определяют размер бюджетов союзных республик, то найдем, что бюджет РСФСР в прошлом году составлял 436 млн рублей и был сведен с дефицитом в 55 млн рублей. Таким образом, собственных средств у РСФСР для покрытия своих бюджетных нужд было 380 млн рублей. В этом году общий бюджет РСФСР составляет 569 млн рублей, причем бюджет этот бездефицитен, т. е., следовательно, эти 569 млн рублей покрываются суммой доходов РСФСР в 569 же млн руб. Таким образом, за год доходы республики выросли на 210 млн рублей.
В Украинской республике в прошлом году бюджет составлял 114 млн рублей, а в этом году — 165 млн руб. или, по другим проектам — 155 млн руб., т. е. он тоже доказывает весьма значительный рост.
То же самое можно сказать о бюджетах остальных республик.
Здесь важно следующее: из года в год, в смысле строения государственного бюджета и взаимоотношений между всем Союзом и республиками, мы действительно изживаем и должны изживать слишком примитивную систему одного общего котла. Конечно, памятны еще те времена, когда у нас все, так сказать, было в одном общем котле, и местных бюджетов не существовало, и ВСНК и НКВТ всей своей оперативной работой, всем своим балансом, всеми цифрами, как бы мы теперь сказали, — входили в госбюджет. Но постепенно внутри нашего госбюджета произошла дифференциация, т. е. выделение особых клеточек (местные бюджеты), которым принадлежат особые бюджетные права, которые сами ведают своими расходами, и которые имеют право по собиранию доходов.
Наиболее важный процесс — это процесс оформления, кристаллизации бюджетов союзных республик, и реальная возможность работы, собственной работы в союзных республиках — работы партии, работы советских органов — возникает равно в той мере, в которой эти республики в самом деле имеют свою бюджетную компенсацию, т. е. возможность, опи359


Г.Я, Сокольников
раясь на определенные, твердо установленные источники доходов, расходовать средства в соответствии с нуждами республик, так как их устанавливают республиканские органы.
Конечно, это не значит, что нужно впасть в противоположную крайность, т. е. отнять у Советского Союза право верховного контроля и отказаться от увязки в общем советском бюджете этих республиканских бюджетов. Это остается, это необходимо и это диктуется как тем периодом, в котором мы еще находимся сейчас, когда известная централизация еще неизбежна, так и всем мировым положением, которое заставляет нас организовываться против капиталистического окружения в единый блок.
Вся задача состоит в том, чтобы организовать разделение труда между Советским Союзом в целом и республиками — не разделение власти, а именно правильное разделение труда. И вот, рост бюджетов союзных республик, рост бюджетных прав союзных республик и ведет именно к тому, что республики, их органы, их правительства и стоящие за ними организованные трудящиеся массы получают возможность активной работы. Здесь мы имеем — если употребить широко распространенный термин — смычку между проблемой оживления советов и вопросами финансовой политики. Совершенно ясно, что оживление советов, если его провести снизу доверху и довести до сессии республиканского ЦИКа (а очевидно, что если при оживлении Советов ограничиться только созданием комиссии в местном Совете, то это получится не оживление Советов, а карикатура), сводится к тому, чтобы Советы и их органы — сессии ЦИКов — получили возможность активного выявления инициативы, творчества трудящихся масс в деле управления государством. Следовательно, республиканские сессии ЦИКов прежде всего должны получить возможность непосредственного активного участия в государственном строительстве, должны получить возможность бюджетной активной работы.
В области местного бюджета принципиально нового ничего нет. Линия нашей партии в отношении местного бюджета определилась давно — с 1922, даже с 1921 года местные бюджеты уже выделены. Сравнительно молодые волостные бюджеты растут более или менее быстро; конечно, было бы лучше, если бы они еще быстрее росли, но можно сказать, что, по сравнению с прошлым годом, в нынешнем 1925/26 году общий размер 360


Финансовая политика революции
бюджетов больше чем удвоился: в прошлом году он составлял 150—160 млн рублей, в 1925/26 г., благодаря тому, что в волостные бюджеты отчислено 100 млн рублей сельскохозяйственного налога, благодаря тому, что волостям предоставлен целый ряд возможностей получения доходов и т. д., — волостные бюджеты вырастают примерно до 350 млн рублей.
Что эта цифра обозначает? Она показывает масштаб повышения активности низовой советской единицы, какой является волость (или район). Волостной (или районный) бюджет растет, задача заключается в том, чтобы крестьянство и в этой низовой ячейке самым активным образом было втянуто в низовое советское строительство. Именно там участие в управлении государством должно найти наибольшее выражение, а это, конечно, возможно только в том случае, если сам размер волостного бюджета будет возрастать.
Принципиальное значение вопроса о волостном бюджете всем совершенно ясно, об этом говорилось очень много. Но надо взглянуть на вопрос с несколько другой стороны. Теперь приходится даже защищаться против местного бюджета; местный бюджет начинает напирать; и совершенно естественным образом, именно через местный бюджет в особенности остро выпирают все дыры, вся недостаточность масштаба удовлетворения основных культурных потребностей масс. Через местный бюджет это выражается, в местном бюджете особенно остро чувствуется вся неудовлетворительность еще положения дела народного образования, вся скудность у нас сети лечебных заведений, помощи инвалидам, недостатки дорожного строительства. Любой вопрос наиболее остро ставится именно через местный бюджет. Мы утешаемся сравнением размеров нынешних с довоенными и говорим, что мы подходим здесь к довоенным величинам, а в области местного бюджета даже перешагнули довоенный уровень: наш местный бюджет уже сейчас процентов на 20 больше, чем довоенный местный бюджет, — реально больше, хотя и ряд расходов передан в местный бюджет. Но ведь мы знаем, что довоенная Россия — это неслыханное средневековье, в котором погрязала вся страна, и что это особенно ярко сказывалось в жизни масс именно в этой основной отрасли, которая в ничтожнейшей степени удовлетворялась местным бюджетом.
361


Г.Я. Сокольников
Таким образом, напор снизу, со стороны массовика-рабочего и крестьянина на местный бюджет огромен. И напор этот идет дальше, идет вверх — требует жертв со стороны государственного бюджета в пользу местного. В государственном бюджете назначены для поддержки местного бюджета очень небольшие ассигнования. Субвенционный фонд, т. е. фонд прямой дотации местным органам, намечается в сумме 75—80 млн руб., тогда как в прошлом году он составлял 48 млн руб.; таким образом он увеличивается больше чем на 50%. В эту цифру не входят отчисления от государственных доходов в местный бюджет, которые должны поступить в 1925/26 г., — около четверти млн руб.
Но надо соблюсти некоторую правильную пропорцию при распределении этих средств между государственным бюджетом и местным.
Дело в том, что в государственный бюджет входят расходы, во всяком случае часть расходов, совсем другого порядка, чем расходы, которые входят в местный бюджет. Если в местный бюджет входят, главным образом, вернее — исключительно, расходы культурно-административного порядка, то через государственный бюджет проходят, кроме расходов на народное образование, на народное здравие и пр., — общехозяйственные государственные расходы: бюджет транспорта, средства на развертывание хозяйства, т. е. средства на нашу хозяйственную мобилизацию, если угодно — на нашу хозяйственно-социалистическую мобилизацию. И поэтому мы должны смотреть очень тщательно за тем, чтобы тут установить правильное распределение ресурсов. В этом вообще и заключается одна из основных задач и трудностей бюджетной политики, что она должна найти правильный масштаб распределения ресурсов, не считаясь с тем, кто громче кричит. Государство не может еще полностью удовлетворить весь тот нажим, который идет по линии местного бюджета. Ведь дать больше для местного бюджета — это значит по линии армии, по линии хозяйства делать те или иные ограничения.
Как нужно читать государственный бюджет? Как в нем разбираться? Мы с прошлого года стали опубликовывать все цифры, относящиеся к союзному бюджету, не делая из них секрета.
Расходные назначения в союзном бюджете идут по трем основным линиям:
362


Финансовая политика революции
1. Поддержание независимости Советского государства. Вот первая задача. Она решается ассигнованиями на государственную оборону в прямом смысле этого слова.
2. Задача поддержания на ходу и укрепления всего государственного аппарата, работающего по направлениям — административному и культурному. Всю государственную работу можно разнести по этим двум рубрикам: расходы административного характера и расходы культурного характера.
3. Наконец, третьей главной задачей, третьим разделом являются расходы на государственное и народное хозяйство, говоря точнее — на укрепление хозяйства, на его развертывание.
Как обстоит дело с первой задачей, с задачей сохранения независимости, с расходами на оборону? В прошлом году у нас на это было ассигновано 464 млн руб., в этом году — 624 млн руб., т. е. на 160 млн руб. больше. Что означает эта цифра в 624 млн руб.? Сравним ее с довоенной цифрой. Расход на армию и флот в 1913 году, вместе с чрезвычайными расходами, составлял 900 млн рублей. Если учесть изменение покупательной силы золота, следовательно, и нашего рубля, то в современных рублях этот расход в 900 млн довоенных рублей составил бы 1.350—1.400 млн руб. Мы тратим 464 млн руб. Таким образом, как вы видите, у нас расход в два с лишним раза меньше, чем в довоенное время. Эта сумма едва удовлетворяет насущнейшие потребности нашей армии и флота в этом году. Иногда у нас бывают такие увлечения: говорят, что нам ничего, кроме народного хозяйства, не надо, ничем заниматься, кроме народного хозяйства, незачем. Давайте развивать хозяйство — это есть истинно пролетарская точка зрения. Нет, товарищи, ничего подобного. Нет такой истинно пролетарской точки зрения, которая бы говорила, что мы должны думать только о развитии народного хозяйства. Нет, мы не должны и не можем забывать одной важной задачи, которая перед нами стоит и которую в течение ряда лет мы будем разрешать: задачи защиты нашего Союза и его независимости. При всем том, что мы делаем сейчас для увеличения военного бюджета, мы, конечно, не достигаем в Красной армии той степени технического совершенства, при котором наша Красная армия могла бы идти в сравнение в этом отношении с армиями каких-нибудь европейских государств.
363


Г.Я. Сокольников
Что касается второго раздела — работы государственного аппарата, административной и культурной работы, то в этой группе наибольшее увеличение падает на Наркомзем: там увеличение достигает почти 100%. И это вполне правильно, поскольку в ряде задач, которые стоят перед нами, задача поставить работу Наркомзема на твердую почву имеет особенно важное значение. Конечно, прежде всего мы должны ликвидировать остатки средневековья в нашем сельском хозяйстве. Пока в сельском хозяйстве будут эти остатки средневековья, до тех пор это будет неизгладимым контрастом и противоречием со всеми теми шагами вперед, которые мы будем делать в других отраслях. Развитие агрономии, внесение новых методов работы в крестьянское хозяйство, ликвидация трехполья — все это такие вопросы, за которые нужно браться вплотную. И только в том случае, если за них взяться вплотную и сопровождать их соответствующими мерами в политике восстановления хозяйства, только тогда можно будет в течение ближайших лет отвести от Советского Союза угрозы голода. Нет ни одной страны в мире, кроме, конечно, самых отсталых восточных стран, где бы еще стояла эта угроза голодовки в случае неурожая. Индия, эта закабаленная англичанами страна, она знает угрозу голода; Китай, который пребывал до последнего времени в состоянии хозяйственного закостенения, во всяком случае, в своем сельском хозяйстве, — вот в этих отсталых странах, неслыханно отсталых, в случае колебания урожая стоит угроза голода. Пока перед нами будет стоять угроза голода в случае колебания урожая, до тех пор мы будем отсталой, некультурной страной, которая не умеет решить самой первой задачи, состоящей в том, чтобы изжить средневековье. Вот почему сделано это ассигнование на Наркомзем, хотя оно и не обеспечивает все-таки полностью решения этой задачи в течение ближайших лет.
Перейдем к третьему разделу, к расходам на поднятие народного хозяйства.
На 1925/26 г. на эту цель намечено по проекту, внесенному в Совнарком, 480.000.000 руб. Ничего подобного ни в одном бюджете других стран мы найти не можем. Примерно полмиллиарда рублей специально направляется государством на поднятие хозяйства. Эта цифра характери364


Финансовая политика революции
зует некоторые основы нашей государственной политики. Государство наше отражает в этом волю организованных масс и сознательно берет в свои руки направление хозяйственного процесса.
И в других странах происходит то же самое: непрерывное движение хозяйственного процесса вперед. Но в результате чего это происходит? Каждое отдельное хозяйство, каждая хозяйственная единица, каждое предприятие, каждый хозяин стремится к прибыли, и только косвенным результатом этой основной задачи получения прибыли, которая стоит перед каждым, является расширение предприятий, улучшение техники и т. д. и т. д.
То основное, что вносится социалистическим хозяйством, заключается именно в том, что развертывание, расширение, технический прогресс являются не косвенным отражением стремления к получению прибыли, а являются основной задачей, которая ставится перед хозяйством в целом, и которая решается силами всей страны.
Вопрос же рентабельности, т. е. безубыточности и получения прибыли, которая используется в общих интересах страны и необходима хозяйству, этот именно вопрос является вторым моментом, который только позволяет проверить, правильно ли ведется дело, здоровы ли основы развертывания, расширения технического прогресса и т. д.
Надо добавить, что эти 480 миллионов, которые намечены на поднятие хозяйства, не исчерпывают полностью тех средств, которые пойдут на развертывание хозяйства в 1925/26 г., так как в бюджет государства не включен заем хозяйственного восстановления. По займу хозяйственного восстановления промышленность, транспорт, кооперация, сельское хозяйство и т. д. получат около 250 млн (при номинальной сумме займа в 300 млн). Таким образом, нужно было бы прибавить эти 250 млн к 480 млн. Но и тогда бы мы еще не получили всей суммы тех затрат, которые делаются государством по линии хозяйственных надобностей, потому что нужно учесть еще те хозяйственные расходы, которые включены в бюджет транспорта, и расходы, связанные отчасти с военной промышленностью. Одни только капитальные затраты по транспорту в 1925/26 г. составят около 200 млн рублей.
Была сделана попытка учесть размер всех капитальных затрат, предположенных в нашем хозяйстве на 1925/26 год. Приблизительная циф365


Г.Я. Сокольников
ра, которая нуждается в проверке, составляет около двух миллиардов рублей (я разумею долгосрочное вложение). Из этих двух миллиардов примерно две трети даются через государственный бюджет и систему государственного кредита и примерно треть будет выделена из собственных средств различных хозяйственных предприятий.
Это распределение, между прочим, дает ответ на вопрос: какова роль государственного бюджета в хозяйстве? На две трети возможность развертывания определяется резервами, которые идут из государственного бюджета и через систему государственного кредита, и только треть средств выделяется в порядке амортизационных отчислений, в порядке использования прибылей, реализации неликвидных фондов и т. д.
Каково строение доходной части бюджета? Здесь основные разделы такие: налоговые доходы распадаются на поступления от налогов прямых и косвенных; затем неналоговые доходы, которые идут из государственных предприятий, от государственных имуществ, и, наконец, третий раздел — это кредитные операции. Доходы от выпуска бумажных денег и знаменитая эмиссия, о которой было столько разговоров в прошлом году, как об источнике питания государственного бюджета, — у нас этих статей в бюджете нет. Маленький следок от них сохраняется только в статье доходов от выпуска серебряной и медной монеты. Я об этой статье не упоминаю, так как с одной стороны — государство чеканит монету, а с другой стороны — оно должно производить расходы на покупку серебра, и, таким образом, по сути дела этот доход надо отнести в рубрику поступлений от государственного имущества и т. п.
Как же в бюджете обстоит дело с этими тремя основными подразделениями? Прежде всего, возьмем первое подразделение — налоги. В прошлом году налоги дали 1.316 млн руб. В этом году предполагается получить 1.700 млн руб. Принятое в последние дни постановление об увеличении акциза на так называемую русскую горькую может дать увеличение еще по крайней мере на 100 млн руб. Итак, поступления от налогов против прошлого года увеличатся на 400 или 500 млн руб., т. е. дадут на полмиллиарда больше. А произошли ли какие-нибудь существенные перемены внутри налоговой системы? Да, произошли, и о них нужно говорить, умалчивать было бы бесцельно. В прошлом году пря366


Финансовая политика революции
мые налоги дали 646 млн руб., а косвенные дали 562 млн руб. Таким образом, в прошлом году прямые налоги давали больше, чем косвенные налоги. В нынешнем году прямые налоги должны дать 568 млн руб., т. е. меньше, чем в прошлом году, а косвенные налоги должны дать 976 млн руб., а с прибавкой тех ста миллионов, о которых я говорил, получим 1.076 млн руб. Таким образом, если в прошлом году прямые налоги давали больше, чем косвенные, то в этом году косвенные налоги дадут почти в два раза больше, чем прямые налоги. Таким образом, в общей сумме налоговых поступлений за 1925/26 г. мы будем иметь две трети поступлений по косвенным налогам и только треть по прямым налогам. Это означает безусловное ухудшение в смысле строения доходной части нашего бюджета с точки зрения того правильного строения, к которому мы должны стремиться. Наша партия — за прямое обложение, так как это обложение с открытыми глазами, это есть инструмент социальной классовой политики: берут с того, с кого нужно взять. Косвенное обложение есть обложение с закрытыми глазами. Кто платит — неизвестно. Почему получился этот шаг назад? По той простой причине, что мы должны были пойти на значительное уменьшение прямых налогов в деревне, сельскохозяйственный налог уменьшен на 100 млн руб. Затем по подоходному и промысловому налогам был сделан ряд существенных послаблений для мелких кустарей, для крестьян и т. д. Таким образом, по линии прямого обложения произошел ряд уменьшений обложения. По косвенному обложению, вследствие того, что акцизные ставки не были уменьшены, а продукция растет, произошло увеличение, например по сахару: в нынешнем году предполагается выпустить 60 млн пудов своего сахару. Конечно, по сравнению с прошлым годом, когда было выпущено около 25—26 млн пудов, это представляет очень значительное увеличение поступлений по сахарному акцизу. Затем огромное увеличение имеем по так называемой русской горькой. До изменения цены, которое теперь решено, предполагалось, что поступит, примерно, около 300 млн руб. водочного акциза.
Если просуммировать все те акцизы, которые имеют своим источником крепкие напитки в разных их формах, то мы, учитывая предстоящее увеличение цен, получим цифру около 450 млн рублей. Это положение 367


Г.Я. Сокольников
надо открыто проанализировать потому, что если взять его внешне по цифрам, которые я вам назвал, — одна треть поступления от прямых налогов и две трети — от косвенных, то это есть явное ухудшение в нашей налоговой политике. Из чего оно вытекало? Оно вытекало из уменьшения прямого налога в деревне.
Правильно или неправильно поступает наша партия, уменьшая прямой налог в деревне? Правильно. Мы должны признать, что раньше мы слишком далеко заходили в области прямого обложения. При том прямом обложении, которое было пережитком еще продразверстки, деревня была переобложена прямым налогом. Это оставалось со времени продразверстки, когда налогов никто не платил, кроме мужика, и он один отдувался; другие в это время отдувались своими боками — сидели на восьмушке, четвертушке или полуфунте хлеба, или страдали на фронте и т. д., но налога не платили, а платили его крестьяне. Теперь налог понижен, и его нужно еще понизить, потому что и сейчас значительная часть деревни еще переобложена, а часть деревни, может быть, и недообложена, так как мы еще не научились облагать верхушку деревни. Но это — задача реформы сельхозналога. Таким образом, раньше в области прямого обложения был известный «заскок», но теперь это исправлено.
В области косвенного обложения получается рост отчасти вследствие увеличения акцизных поступлений, отчасти от той меры, которая состоит в отказе сейчас от борьбы за абсолютную трезвость в стране и представляет собой систему, если хотите, обложения штрафом в пользу государственного бюджета всех тех, кто желает пить крепкие напитки. Конечно, употребляя это описательное выражение — «штраф с пьющих» — в общую пользу, я, конечно, не думаю, что такая система штрафов не имеет очень больших минусов. Конечно, наш отказ от борьбы за абсолютную трезвость продиктован не только бюджетными соображениями; конечно — об этом не может быть спора — если бы не было прорыва по линии самогона, если бы не было прорыва нашего фронта борьбы за трезвость, то мы должны были бы иначе рассуждать. Как бы то ни было, устанавливая этот источник гос дохода и реализуя продажу водки, мы не можем и не должны ни на одну минуту забывать того, что говорил по 368


Финансовая политика революции
этому поводу тов. Ленин. А он сказал, что «разрешение продажи водки есть шаг назад, к капитализму».
Тов. Ленин считал после того, как в Генуе и Гааге нам было отказано в иностранном кредите, что этот шаг неизбежно нужно сделать. Осенью 1922 г. я имел с ним по этому поводу беседу, и вот почти дословная его формула: «Лучше пойти на введение продажи водки, чем подчиниться иностранному капиталу».
Мы должны, конечно, это положение вполне учесть и уяснить себе. Разрешение свободной продажи водки — это есть шаг назад, и радоваться нам по этому поводу нет никакой надобности. С этим связан целый ряд самых отрицательных моментов. Но, с другой стороны, мы должны пойти на эту меру, потому что другого выхода сейчас у нас не было: мы могли бы избежать этого только в том случае, если бы все финансовое положение у нас было другое, если бы у нас были иные отношения с внешним миром в виде займов и т. д., — тогда мы могли бы действовать иначе. Но так как мы другого выхода не имели, то мы должны стремиться к тому, чтобы положительные результаты этой меры перевешивали отрицательные.
Но тут есть вторая сторона дела, закрыть глаза на которую мы не можем, не должны и не смеем. Это было бы громадной ошибкой, и не нужно делать подобных ошибок. Мы маневрируем в труднейших условиях, мы говорим о росте, об успехах и т. д., мы их видим; тем не менее, все время мы находимся в таких условиях, когда в каждый момент, несмотря на то, что мы растем, именно потому, что мы еще слабы, возникают трудности, которые мы должны преодолевать, так или иначе маневрируя, делая тот или иной шаг. Не нужно только приходить в восторг от своего маневра и утверждать, что это есть самое лучшее, что нужно сделать, и что всякая лужа грязи, в которую мы должны ставить свою ногу, есть одеколон Тэжэ. Надо трезво смотреть на вещи и видеть трудную дорогу, по которой мы идем, а не одни «приятности». В том числе и та мера, которая проводится, должна быть трезво оценена как мера, которая дает нам, при всех отрицательных своих сторонах, во-первых, возможность понижения прямого обложения деревни и даст еще 100 млн руб. по волостному бюджету.
Если бы мы не имели возможности покрыть вот эти дефициты государственной кассы за счет активных доходов, мы бы этого сделать не 369


Г.Я. Сокольников
могли. А выиграли бы очень много благодаря снижению сельскохозяйственного налога на 100 млн руб. Отдав 100 млн руб. на укрепление местного бюджета — выиграли бы много во взаимоотношениях рабочего класса и крестьянства, в смысле значительного смягчения остроты отношений между деревней и городом. Сколько было в прошлом году нареканий на сельскохозяйственный налог! А в этом году? Гораздо меньше. Это уже не такой большой вопрос, из-за которого крестьянство могло бы поссориться и с рабочими, и с партией.
В этом первый большой шаг вперед в отношении правильных взаимоотношений с крестьянством, и куплен он дорогой ценой.
Второй шаг — увеличения ресурсов государства в целом, возможность провести увеличение по военному бюджету, по линии хозяйства и по другим линиям, как я об этом уже говорил.
Я отмечу коротко, так как в прессе об этом писали, и другие наши доходы, в которых тоже происходит увеличение. Если в прошлом году все доходы государства от всей национализированной промышленности — торговли, банков, лесов и т. д. — составляли 253 млн руб., то в нынешнем году они должны составить 430 млн руб. Что эта цифра показывает? Она показывает, что мы лучше хозяйничаем, что лучше идет хозяйство: меньше убытков, леса дают больше дохода; прибыль с промышленности идет в несколько большем размере; внешняя торговля, которая была в тяжелом положении до последнего времени, теперь уже, хотя очень мало, но кое-что начинает давать. Здесь тоже, значит, некоторый шажок вперед. И если говорят, что социалистическое хозяйствование приводит к разорению нашего народного хозяйства (так говорит белогвардейская пресса и др.), то мы можем сказать: «Нет, социалистическая система не убыточна, государство не живет за счет налога с крестьянства; нет, промышленность (я подчеркиваю — промышленность, а не торговля; промышленность работает по оптовым ценам, а у нас только розничные цены взвинчены) не убыточна — и это мы можем сказать с известным удовлетворением, потому, что наша промышленность, несомненно, растет, и это особенно важно, потому что упорядочение промышленности происходит при условии роста зарплаты в промышленности.


Финансовая политика революции
Наконец, вопрос о кредитных операциях. В бюджет пока внесена небольшая сумма от кредитных операций, всего 100 млн рублей. Почему? Потому что кредитные операции — это покрытие своих расходов чужими деньгами; иначе говоря, тут мы уже входим в область бюджетного дефицита — если своих собственных средств не хватает для покрытия своих расходов, то мы занимаем чужие деньги. Если в течение года окажется необходимым увеличить расходы и одновременно выяснится возможность получить путем займа дополнительные средства — то это возможно будет сделать. Таким образом, в государственном бюджете остается некоторая гибкая часть, которая еще может быть увеличена.
Необходимо остановиться еще на двух вопросах: 1) о сельскохозяйственном налоге и 2) о заработной плате. На основании всех тех материалов, которыми я мог располагать, тяжесть обложения для слабейших слоев деревни и теперь остается такой, при которой действительный подъем их хозяйства задерживается. Нам нужно научиться более точно и более правильно облагать зажиточную часть деревни. В этом направлении и должна быть проведена реформа сельскохозяйственного налога. Основные линии этой реформы решены III съездом Советов, который был летом. Конечно, теперь, пока еще происходит сбор сельхозналога за этот год, не особенно удобно разбирать реформы сельхозналога на будущий год. Но в ближайшее время этот вопрос должен будет стать перед нами и должен будет перестроиться так, чтобы из него, во-первых, выпали те несообразности, которые в нем были, и, во-вторых, чтобы он стал действительно орудием нашей классовой политики в деревне.
Несообразности нашего сельхозналога состоят в том, что единицей обложения является земля, привлекается к обложению скот, причем в земледельческих районах лошади и коровы пересчитываются в земле, а в скотоводческих районах, наоборот, земля пересчитывается в скот. При этом допускаются на местах произвол и ошибки, из-за которых происходят величайшие недоразумения. От этого надо отказаться. Обложение должно быть с рубля дохода. Оно должно быть проверено. Доходность из десятины земли должна быть строго выверена. На местах могут в достаточной мере точно и с достаточной осторожностью учесть все доходы крестьянского хозяйства, кроме земли, так что нынешняя система обложения при371


Г.Я. Сокольников
водит к тому, что земледельческие районы переобложены по сравнению со скотоводческими. Нужно учесть все эти моменты, нужно устранить все пробелы.
Затем, налог надо построить так, чтобы беднота по закону ничего не платила. То есть чтобы в случае признания достаточно низкого дохода, налог не взимался. Середняцкое хозяйство должно облагаться с таким расчетом, чтобы все низшие группы середняцких хозяйств или частично были освобождены от налога, или хотя бы платили минимально. С другой стороны, конечно, необходимо проверить обложение верхушек и провести в большей мере то, о чем говорил тов. Ленин. Тов. Ленин указывал, что нашей задачей является ограничение эксплуататорских стремлений кулака. Об этом нужно подумать, ибо в противном случае мы будем иметь изменение соотношения сил в деревне, которое будет идти наперерез всей нашей политике в целом. Основные линии нашей политики приняты III съездом Советов, и в ближайшее время нужно будет практически за это дело взяться. Если мы не сумеем построить прямого налога в деревне, мы окажемся бессильными перед ростом неравенства в деревне, и налог, как сила, регулирующая накопление и рост неравенства в деревне, не будет достаточно прочен в наших руках.
О заработной плате. Я указывал цифры, которые относятся к программам капитальных затрат и к ассигнованиям по займу хозяйственного восстановления и др. Но тут нужно было избежать одной ошибки (ошибка эта сделана) — не увлечься задачей восстановления только материальных, капитальных ценностей, т. е. не представить себе, что задача хозяйственного восстановления сводится только к тому, чтобы произвести оборудование, ремонт фабрик и т. д. Нет, так рассуждать значило бы несколько сбиваться на подход буржуазной экономики к этому делу. Мы понимаем прекрасно, что основная производственная сила у нас — это рабочий класс. Поэтому, когда мы ставим перед собой задачу хозяйственного восстановления, то ставим не только задачу ремонта оборудования и жилищ, но и, конечно, живых сил рабочего класса.
Вот почему и оказалась необходимой линия нашей партии в вопросе о заработной плате, которая ставит себе задачу в общем и целом в 372


Финансовая политика революции
течение ближайшего года подогнать зарплату в отраслях наиболее отставших, подведя, где можно, зарплату к довоенной норме. Во всяком случае, при выработке всех планов хозяйственного восстановления вопрос о живой силе рабочего класса должен был быть поставлен. Если бы приняться за задачу таким образом, чтобы при низкой заработной плате пытаться произвести развертывание промышленности, то это, конечно, было бы неправильно, это было бы ошибочно. Повышение заработной платы прошло по целому ряду рубрик государственного бюджета. В последние дни мы сталкивались с рядом трудностей при повышении заработной платы по ряду Наркоматов, где оказалось совершенно необходимым повысить заработную плату, так как это нужно было бы для обеспечения лучшей работы. При нищенской заработной плате работа государственного аппарата была бы даже невозможна, и целый ряд злоупотреблений срывал эту государственную работу. Кто не помнит того сравнительно недавнего времени, когда должны были судить фининспекторов за взятки и т. д. и т. д.?
Для того чтобы правильнее шла работа государственного аппарата, совершенно необходимо известное повышение заработной платы, но, конечно, оно должно быть произведено в той степени, в которой оно возможно. Сбиваться нам, Советскому государству, на позицию таких организаций, которые пользуются эксплуатацией дешевой рабочей силы, никоим образом нельзя. Тут может быть только один аргумент против, когда произвести повышение заработной платы действительно невозможно.
Теперь нужно коснуться вопроса о пересмотре программ развертывания, которые были намечены этим летом. Об этом говорилось очень много, и я не буду повторять того, что, конечно, вам всем известно, т.е. того, что план хлебозаготовок оказался преувеличенным; что хлебозаготовители выскочили на рынок в слишком большом количестве; что они набрасывались на каждого мужика, который ехал с каким-нибудь кулем на своей телеге; что была принята неправильная система финансирования (отметим в скобках: при протесте Госбанка и Наркомфина), которая дала хлебозаготовителям слишком много денег сразу, и они вышли на рынок с 10 миллионами рублей, когда на рынке хлеба не было. Все эти вопросы уже освещались не раз.
373


Г.Я. Сокольников
Программа хлебозаготовок оказалась невыполненной, она теперь сокращается, хотя все же остается еще гораздо более значительной, чем в прошлом году, но вместе с ней должна значительно сократиться программа хлебного экспорта. Хлебный экспорт в этом году у нас будет иметь место, и когда мы сами себя критикуем и выясняем свои ошибки, то тут надо, конечно, все время соблюдать правильную пропорцию. В прошлом году мы ввозили хлеб, мы истратили 100.000.000 с лишним на ввоз хлеба. Но это было в неурожайный год, и только благодаря этому ввозу мы в Москве весной могли устранить хвосты у лавок, которые, кстати сказать, пару дней начали уже возникать. В этом году экспорт хлеба и некоторых других продуктов продовольственного порядка будет возможен, но, по-видимому, это даст небольшую цифру, примерно, не больше чем 200 миллионов, тогда как раньше имелась в виду цифра гораздо более значительная. Итак, хлебный экспорт будет меньше, чем предполагалось. Общая сумма нашего экспорта, которая раньше предполагалась в сумме 1 млрд руб., вряд ли состоится. Экспорт будет не больше чем на 800 млн руб.
Наш импорт, который предполагалось составить на 1 миллиард, должен быть также подвергнут значительным сокращениям в связи с тем, что вся конъюнктура оказалась иная, чем это предполагалось. Если весь экспорт даст поступление в 800 млн руб. от продажи наших товаров на заграничном рынке по иностранной валюте, то импорт сможет развернуться, примерно, только на 650 млн руб., т. е. меньше экспорта на 150.000.000 руб., а так как раньше намечался план импорта на 1 млрд руб. с лишним, то очевидно, что наша импортная программа сокращается на 400.000.000 руб. или на 40%. Это имеет значение не только торговое. Это имеет непосредственное отношение к программе развертывания целого ряда отраслей промышленности, во всяком случае тех, кто работает на ввозном сырье и оборудовании. При импорте в 1 миллиард руб. предполагалось ввезти хлопка приблизительно на 160 млн руб., а теперь мы вряд ли можем рассчитывать на то, что удастся ввезти хлопка больше чем на 100.000.000 руб. Это означает сокращение программы текстильной промышленности. То же самое мы имеем и по резине, то же самое и по тяжелой коже, то же самое и по целому ряду других отраслей промышленности.
374


Финансовая политика революции
В какой же степени, на самом деле, необходима такая жесткая политика ограничения импорта, которая построена на том, что нужно в этом году осуществить активное сальдо по торговому балансу? Вы знаете, что два года тому назад это активное сальдо фигурировало в числе одного из спорных вопросов, и в этом году опять мы в это активное сальдо уперлись? В чем дело, почему мы опять подошли к вопросу? В прошлом году у нас было пассивное сальдо по торговому балансу. Да, совершенно верно. Почему мы имели пассивное сальдо? Потому, что у нас был неурожайный год. И мы должны были ввозить хлеб. Один из главнейших аргументов в пользу активного сальдо состоит в следующем. Нужно так вести торговую политику, чтобы страховать себя в случае неурожая. В неурожайный год такую политику активного баланса провести нельзя. В этом же году немыслима иная политика, кроме политики активного сальдо. В прошлом году мы ввезли хлеба на сумму 100 млн руб. за счет тех резервов, которые имелись в государственном казначействе. Таким образом мы вывезли за границу 100 млн руб. золотом. Откуда мы это взяли? Эти деньги получены были от активного сальдо за 1923/24 г. — урожайный год.
В неурожайный год мы эти запасы израсходовали. Если в этом году мы не восстановим того, что затратили в неурожайный год, то если в будущем году будет неурожай и понадобится ввезти хлеб, за счет чего мы могли бы это делать? У нас не было бы никаких запасов, и мы попали бы в очень затруднительное положение. Таким образом, урожайный год, следующий за неурожайным, ставит задачу — прежде всего восстановить те суммы, которые были затрачены на ввоз хлеба в неурожайный год.
Вторая задача, которая перед нами стоит, такая. Мы находимся в условиях развивающегося денежного обращения. Наше денежное обращение построено на системе золотого обеспечения. Об этом как-то все время забывали, и в вопросе денежного обращения нельзя сказать, чтобы у нас была особенная ясность. Но партийное решение, решение XI съезда партии совершенно ясно. У нас система золотого обеспечения. Наш закон тоже твердый, он твердо связывает наше денежное обращение с золотом. Но развивать денежное обращение можно только при 375


Г.Я. Сокольников
одном условии, если растет золотое обеспечение. Цифры тут такие. Весной 1922 г. вся денежная масса, которая была в обращении в стране, при пересчете на золото составляла около 70 млн руб. Перед денежной реформой вся денежная масса, которая была у нас в обращении, составляла около 300 млн руб. В прошлом году 1 октября у нас было в обращении 267 млн руб. Теперь на 1 ноября у нас в обращении 1.225 млн руб., и эти цифры еще недостаточны. Денежное хозяйство еще будет развиваться, и мы, конечно, пойдем дальше.
Я не согласен с цифрами Госплана и считаю, что в контрольных цифрах Госплана содержится неправильное исчисление. Конечно, если мы не дойдем до тех 1.900 млн, о которых там говорится, но если выпустим денег даже меньше на 300 или 400 млн руб., тем не менее, в течение года денежное обращение значительно возрастет, и, следовательно, должно будет возрасти и золото, которое обязательно должно находиться за выпускаемыми в обращение банкнотами.
Потребуется 100 млн руб., и, если мы не увеличим золотой запас Госбанка на эту сумму, это нас привело бы к необходимости остановить расширение денежного обращения даже в тех пределах, в которых оно мыслится, а это означало бы задержать кредитование промышленных и торговых оборотов, что в свою очередь задержало бы все хозяйственное развитие страны. Необходимость обеспечить запасы Госбанка на 100 млн руб. приводит нас к определенной политике в области импорта. Если раньше мы вывозили золото, теперь нам нужно его ввозить. Общее увеличение наших золотых запасов в течение года должно составить около 200—220 млн руб. Эту сумму мы должны иметь в нашем казначействе, в нашем Государственном банке. Вот исходный пункт. Эта линия не подвергается никакому сомнению в ЦК нашей партии. Вопрос этот обсуждался, и твердое решение в этом смысле принято. Оно совершенно правильно, потому что, конечно, нет никаких сомнений, что это лежит в основе всей нашей финансовой политики. Эта необходимость обеспечить себя золотым резервом лежит в основе дальнейшего хозяйственного развертывания. Может казаться на первый взгляд, что это не так: зачем держать золотые кирпичи в подвалах Госбанка, на какого черта они нужны? Не лучше ли ввезти полезные для всех предметы? Вот 376


Финансовая политика революции
один из вопросов хозяйственной политики, по которому, может быть, необходимо в нашей прессе и печати пояснее договориться. Но, повторяю, при действующих партийных решениях нет никакого сомнения, что если бы мы повели такую политику, которая означала бы развертывание товарного, хозяйственного оборота, и все при той же самой незначительной золотой базе, то тут и получился бы полный разрыв, который и привел бы к величайшему кризису.
Почему мы не можем оторваться от золотой базы? Общий ответ в чем заключается? Мы потому не можем оторваться от нее, что золото до сих пор есть решающая сила на мировом рынке, и мы не настолько хозяйственно сильны, чтобы суметь от этих законов экономики мирового рынка оторваться. С другой стороны, внутри страны у себя мы имеем еще столько элементов этого мелкого товарного хозяйства, которые неразрывно связаны с золотом, что и тут мы тоже оторваться не можем. И если бы попробовали оторваться, то также споткнулись и разбились бы самым беспощадным образом.
Итак, из сокращения экспорта и из необходимости сократить импорт вытекает ряд последствий для всей нашей хозяйственной политики. Подъем остается, развертывание остается, целый ряд отраслей пойдет по старой программе, но в ряде отраслей необходим будет пересмотр в сторону сокращенных и гораздо менее быстрых темпов, чем те, которые предполагалось взять.
Самым кратким образом я должен теперь же сказать о роли золотых ресурсов, для того чтобы защитить ту политику, которую в этом отношении приходилось отстаивать и которую мы будем проводить.
Каково значение этих золотых ресурсов? Надо отметить три главных значения.
Золотые ресурсы необходимы для обеспечения за границей правильного выполнения всех наших платежей. Если наш оборот по закупкам и продажам составит, скажем, полтора миллиарда рублей (я беру скромную цифру для 1925/26 г.), то из этого вытекает, что за границей всегда должна быть некоторая сумма в золоте. Я золото беру, как равное твердой мировой валюте, так как твердая мировая валюта и есть золото (за американским долларом, например, стоит золотой запас американских банков.
377


Г.Я. Сокольников
Конечно, Америка располагает не таким золотым резервом, как мы. Сила американского хозяйства покоится на 9 млрд руб., которым мы противопоставляем 270 млн руб. золотого запаса Госбанка). Так вот я говорю, что за границей должны быть обеспечены платежи. Это означает, что в наших заграничных банках и на наших текущих счетах в иностранных банках в любой день и час должно находиться некоторое количество золота. Если бы его там не было, тогда при малейшем колебании наших платежей мы оказались бы за границей несостоятельными.
Итак, первое назначение золотого резерва — это обеспечить возможность неуклонного производства платежей по заграничным товарам.
Второе назначение золотого займа состоит в том, чтобы внутри страны поддерживать твердый курс банковых билетов и бумажных денег по отношению к золоту. У нас на червонце написано (если кто-нибудь поинтересуется этим, но, кажется, мало кто читает эту литературу): «равен такому-то количеству чистого золота», и прибавлено: «обмен на золото будет установлен особым правительственным актом». Когда эта литература была напечатана на червонце, то все смеялись и говорили: «Ишь, вы какие хитрые». Написали, что червонец равен такому-то количеству чистого золота, но как получишь его, когда сказано, что на это будет особый правительственный акт?
Но что в действительности произошло и что не могло не произойти? Благодаря чему поддерживается твердый курс червонца? Почему червонец равен всегда определенному количеству долларов, фунтов стерлингов и т. д.? Почему даже по отношению к золотой десятке червонец выдерживает самое минимальное колебание? Потому, что в действительности, хотя и в небольшом масштабе, размен происходит все время; потому что в действительности положение таково, что любой гражданин, который имеет в Москве червонец и захотел бы его обменять на золото или доллары, может это сделать; потому, что в действительности на фондовой бирже в некоторой мере происходит этот обмен. У нас, однако, нет легального обязательства для Государственного банка обменивать червонцы на золото. Если, скажем, Иванов придет в Госбанк, вынет червонец и скажет, вы обязаны мне его обменять и дать золото, то Госбанк ему ответит: «Прочтите, что написано на червонце. Мы не обязаны этого делать».
378


Финансовая политика революции
Мы ограничили хождение золота внутри страны тем, что изгнали золото как платежное средство из внутреннего оборота. Оно у нас не ходит как монета. Это было одной из главных задач нашей финансовой политики, за что мы беспощадно боролись. С 1922/23 г. золото не ходит, а служит только для внешних расчетов. Но одно дело ходить как монета, как средство платежа, а другое дело — быть средством накопления.
Спрос на золото есть и в Москве. Ежедневно Госбанк продает определенное количество золота и иностранной валюты тем, которые приносят на фондовую биржу червонцы, казначейские билеты и т.д. То же самое происходит и по всей стране. Причем с одной стороны — есть продажа золота, а с другой стороны — покупка золота. Иногда продажа золота со стороны частных лиц превышает покупку, а иногда и наоборот.
Какое это имеет значение? Конечно, это незаметная вещь, о которой никто не думает, и которую никто не замечает точно так же, как в здоровом организме есть целый ряд элементов, которые играют решающую роль, но когда человек здоров, он о них не думает, ими не интересуется. Представьте себе, что Госбанк завтра приостановил бы свободную покупку золота и иностранной валюты; что было бы затем?
Если бы Государственный банк это сделал, то желающие получить золотую десятку стали бы платить за нее дороже, и золотая десятка, вместо стоимости в 10 руб. 10 коп. или 10 руб. 8 коп., стала бы стоить И руб. 50 коп., 12,13,14,16,17, как это раньше и было; а вслед за этим частный торговец начал бы поднимать цены на товары, он сказал бы: если поднимается цена на десятку, значит червонец падает. Вслед за этим, поскольку товарный рынок не охвачен в должной мере госторговлей и кооперацией, сохраняющими прежние цены, стала бы падать реальная зарплата, необходимо было бы повысить зарплату, а тресты могли бы повысить зарплату, только пересмотрев калькуляцию себестоимости; но пересмотр калькуляции себестоимости означал бы повышение оптовых цен, — это уже генеральный толчок, все цены начали бы колебаться.
Вот на какой, казалось бы, маленькой вещи держится вообще такой огромного значения факт, как поддержание твердого равенства между бумажными деньгами и золотыми деньгами. На чем оно держится? На 379


Г.Я. Сокольников
золотом запасе Государственного банка. Этот золотой запас Государственного банка не лежит под спудом, как ненужный кирпич, а все время активно участвует в поддержании всей нашей хозяйственной системы в равновесии. Если бы в обращении оказалось недостаточно 1 млрд 200 миллионов руб., нам нужно было бы выпустить еще на 200—300 млн руб. банкнот внутри страны, то необходимо было бы увеличить и золотой запас в Государственном банке. Вот, следовательно, вторая роль нашего золотого запаса.
Наконец, третья его роль. Это резерв на случай любого потрясения нашего хозяйства. Неурожай может быть лишь в том случае парализован как сила, колеблющая хозяйство, если против него можно выставить увеличение золотых ресурсов и ввезти хлеб в страну из-за границы; военные осложнения, ухудшения международных отношений, даже еще до войны, необходимость произвести срочные закупки за границей — все это может быть сделано лишь только в том случае, если страна располагает золотым ресурсом.
Необходимость, наконец, более быстро подтолкнуть какую-либо отрасль промышленности, в которой оказалось что-то совершенно непредвиденное, за счет некоторого непредвиденного ввоза из-за границы. За счет чего купить? За счет золотых ресурсов. Можно ли жить, не имея за душой ни гроша на черный день? Большая страна, одна шестая часть света, жить не может без того, чтобы не иметь хотя бы копейки на черный день. И вот это именно обеспечивается увеличением золотого запаса, охраной тех золотых ресурсов, которые необходимы государству.
Однако золотой запас в течение ближайшего года может быть увеличен не только за счет активного сальдо по торговому балансу. Для этого есть три пути: первый — активный сальдо по торговым балансам; второй — добыча золота и др. драгоценных металлов внутри страны, что дает примерно 50 млн руб., — что зависит от успехов нашей золотопромышленности; и третий путь — приток иностранной валюты из-за границы не по нашим торговым операциям, а по таким, как концессионные платежи, привоз иностранной валюты иностранцами, приезжающими в СССР (конечно, я не говорю о тех братских делегациях, которые сюда приезжают), заграничные переводы в иностранной валюте, как, 380


Финансовая политика революции
например, из Америки богатые родственники присылают своим бедным родственникам деньги. Они посылают им, примерно, в год 35—40 млн золота.
Я пытался анализировать механизм нашего денежного обращения, поскольку он связан с политикой маневрирования золотом.
Но есть другая сторона дела. Конечно, наша политика денежного обращения связана также и с состоянием товарного обращения внутри страны. Тут второй критерий, второй предел: если на товарном рынке все благополучно, если обращение развертывается, если розничные цены падают, тогда со стороны увеличения денежного обращения возможна более свободная политика, тогда можно больше выпустить в обращение новые банковые билеты, поскольку их покупательной силе ничто не угрожает; тогда возможна более широкая политика кредитования нашей торговли, промышленности, транспорта, кооперации и т.д. Но бывают и другие моменты, когда происходят колебания отрицательного порядка на товарном рынке, когда равновесие нарушается, и тогда со стороны денежного обращения необходима такая политика, которая, не поддаваясь панике и дезорганизации на товарном рынке, наоборот, была бы достаточно тверда и достаточно крепка, чтобы его привести в порядок.
И вот, в настоящее время мы находимся как раз в такой полосе. Программа хлебозаготовок не оправдалась. Хлебный вывоз оказался невозможным вследствие высоких хлебных цен. На внутреннем рынке цены поднялись, а это увеличило количество денег в руках крестьян и таким образом обострило товарный голод. Хлебные цены были взвинчены еще в результате неурожая прошлого года; весной еще сравнительно небольшой слой хлебных спекулянтов, деревенских спекулянтов, сравнительно небольшой слой верхушки в деревне взял в свои руки хлеб и оказался монопольным распорядителем хлебных цен.
Вот все эти обстоятельства и привели к большому вздутию хлебных цен и создали такое положение, при котором ростовщически-спекулянтс- кие цены на хлеб обеспечивали держателям хлеба весьма значительные суммы и таким образом увеличивали спрос на промышленные товары, а также увеличивали и платежный спрос на продукты промышленности. Рост цен на другие сельскохозяйственные продукты находится в тесной связи с 381


Г.Я. Сокольников
ростом хлебных цен, так как совершенно естественно, что крестьянин расценивал другие свои продукты в связи с ценами на хлеб.
Обострение товарного голода должно быть определенным образом понято. Что оно обозначает? Оно обозначает вовсе не то, что в стране мало товаров по сравнению с существующей потребностью.
Иногда у нас рассуждают так: «Почему у нас товарный голод? А потому, что у нас колоссальное население, из которого большое количество разутых и раздетых, большое количество недостаточно одетых и обутых. Кроме того, предъявляется большой спрос на предметы оборудования, на предметы жилищные, а промышленность производит недостаточное количество товаров. Поэтому-то и товарный голод». Этому объяснению — грош цена. Это объяснение совсем не ухватывает действительных причин товарного голода. Потому что ведь не это называется товарным голодом. Если бы у нас в стране было даже еще вдвое большее количество людей, которым нужна ситцевая рубашка, нужны сапоги, и если бы у нас вдвое меньше производилось обуви и мануфактуры, то, тем не менее, товарный голод мог бы совсем и не быть, потому что товарный голод вовсе не состоит в несоответствии между потребностями и тем, что может дать промышленность, товарный голод есть тогда, когда есть несоответствие между количеством денежных средств, которыми располагает рынок, и предложением товаров, который есть на рынке. Вот что говорит экономический анализ. Почему возникло это несоответствие у нас? Это несоответствие является сезонным для нашего времени, сезонным потому, что на хлебозаготовки было выпущено с августа месяца большее количество денег — большее, чем нужно было. Хлеба же заготовлено меньшее количество, чем предполагалось. Если бы в самом деле было заготовлено большее количество хлеба, и оно пошло бы за границу, а оттуда шли бы импортные товары, тогда бы все эти колебания имели минимальное значение, теперь же они получили несколько большее значение. Тем не менее, я рассматриваю нынешнее обострение товарного голода, как сезонное обострение, и задачей нашей политики ближайших недель и ближайших 2—3-х месяцев является полностью изжить те болезненные явления, которые у нас связаны с товарным голодом.
382


Финансовая политика революции
Задача развертывания промышленности и удовлетворения потребности миллионов людей, которых наша революция разбудила, — это совсем новая задача. Для того чтобы мы были в состоянии ее решить, потребуется много времени — ряд лет. А вот эту задачу — устранения сезонного товарного голода, избавления от него — эту задачу мы обязаны и можем решить в ближайшее время. Вот почему я и не считаю, что товарный голод означает потрясение твердости нашей валюты. Если бы это колебание цен, рост розничных цен из сезонного явления превратилось в явление постоянное, то мы должны были бы сказать, что это обозначает ухудшение нашей валюты. Но поскольку речь идет сейчас о явлении сезонного обострения товарного голода — нашей задачей является лишь выправить ошибки, которые были сделаны в политике хлебозаготовительных планов, исправить ошибки в расчетах, сделанных при построении промышленных планов, выправить положение на товарном рынке.
Что предстоит нам в ближайшее время?
Во-первых, промышленность наша пущена уже более быстрым темпом. Она, после летнего перерыва в августе—сентябре, не могла еще сразу вернуться к максимуму производства, который был до летнего перерыва. Но теперь она начинает уже выходить из недопроизводства, и, таким образом, в течение декабря, января, февраля мы будем иметь увеличение промышленных товаров, так как мы должны отметить, что будем иметь значительную нагрузку предприятий и увеличение товарного предложения. С другой стороны, программа хлебозаготовок сокращена, понижение хлебных цен производится и дает свои результаты. Таким образом, в течение ближайших 2—3-х месяцев мы, ни в малейшей степени не проявляя беспокойства и не теряя твердости, придем к тому положению, когда количество товаров на рынке увеличится, а с другой стороны — излишки денежных ресурсов на рынке уменьшатся, и тогда равновесие восстановится.
Для того чтобы суметь теперь сманеврировать, необходимо, чтобы был сокращен выпуск банковых билетов. В прошлом квартале в обращение было выпущено новых банковых билетов на сумму около 300 млн руб. Это было в период хлебозаготовок. В этот квартал предполагается никоим образом не выпустить больше, чем на 125.000.000 руб., т. е. сократить выпуск банкнот в обращение в 2,5 раза против темпа выпуска
383


Г.Я. Сокольников
банкнот в прошлом квартале. Это означает, что многие не получат тех кредитов, которых они требуют, и это выразится в реальных хозяйственных затруднениях.
Но мы твердо стоим на той точке зрения, что политика денежного сокращения никоим образом не может быть поколеблена, потому что если бы мы стали играть своим денежным обращением, мы не только не оказали бы никакой услуги хозяйству, а просто-напросто политически поставили бы себя под удар. Мы имеем теперь перед собой ряд примеров из этой области во всей Европе, и во Франции, и в Польше, и в других странах.
Мы, конечно, ни в коем случае не можем доводить положение до какого-нибудь намека даже на катастрофу.
Я хочу отметить еще вкратце, что за последнее время трудности в денежном обращении являются следствием того, что мы перешли к полосе кредитного обращения. Сначала у нас был товарный оборот при минимально развитом денежном обороте. Затем развивается денежное хозяйство, затем растут кредитная система и кредитное отношение, и сейчас развивается денежно-кредитное хозяйство. Трудности возрастают в смысле возможности регулирования денежного обращения при создавшемся кредитном хозяйстве, потому что нельзя допустить, чтобы наши банковские операции производились главным образом за счет выпуска новых банкнот в обращение.
Раньше это было так, а теперь банки являются не только инструментами, которые передают в оборот новые деньги, но и резервуарами, в которые стекаются значительные денежные средства. Вот те цифры: на 1 октября 1924 г. по всем центральным банкам на текущих счетах и вкладах было 566 млн, на 1 октября 1925 г. на текущих счетах и вкладах в банках находился 1 миллиард руб. Таким образом, получилось удвоение, и это огромный плюс. Всякий понимает, что если в банке сосредоточиваются средства, то это увеличивает средства, которыми располагает банк для кредитования.
В тот момент, когда положение становится более затруднительным, в такой момент наличие в банке большого количества чужих средств может создать неблагоприятное положение. Банк, положим, решает ограничить выпуск новых банковых билетов. И если владельцы этих денег нуж384


Финансовая политика революции
даются и говорят: позвольте получить, то банк не может им отказать, он обязан выдать, и это может его поставить в затруднение. Таким образом, регулирование денежного обращения по мере развития кредитной системы становится все более трудным и сложным. А между тем именно кредитное регулирование является одним из крайне существенных методов регулирования нашего хозяйства.
Вопросы цен на рынке суть вопросы, определяющие всю экономику. Эти цены стоят в зависимости от политики кредита. Кредит есть один из методов регулирования. Он является одним из основных методов, которые усиливают государственное хозяйство против мелкого раздробленного частного хозяйства. Именно в течение ближайших месяцев опыт, вынесенный нами из затруднений, показал условия правильного планирования, показал нам, как нужно строить хозяйственный план; как нужно обеспечивать его от поражения; какая сила должна стоять за хозяйственным планом (резерв); что нужно, кроме сохранения плана, — умение маневрирования и воздействия на рынок. Задача наша в том, чтобы в течение 2—3 месяцев выправить некоторую дезорганизацию, которая имела место на товарном рынке, и обеспечить дальнейшую возможность хозяйственного развертывания. Потребуется ли очень большое сокращение хозяйственных планов, взятых в годовом масштабе, мы этого сказать сейчас точно не можем, но я бы всех товарищей предостерег от возможности предполагать, что в конце года мы очень отстанем от намеченного плана. Может быть, мы очень близко подойдем к намеченным планам. В течение первого полугодия мы должны быть действительно очень осторожны, выправляя положение; в течение второго полугодия, особенно если у нас будут хорошие виды на урожай будущего года, можно ускорить темп хозяйственного развертывания.
В заключение я считаю совершенно уместным поставить такой общий вопрос: правилен ли вообще тот путь, который нами намечен; правильно ли вообще идти путем развертывания денежного хозяйства; ведет ли нас этот путь к социализму, не ведет ли он нас на другую сторону? На этот вопрос мы можем дать совершенно ясный и твердый ответ, именно в том смысле, что, несомненно, этот путь, путь денежного хозяйства, ни в какой степени не означает отдаления от социалистического строительства.
13-3192
385


Наоборот, метод ведения непосредственно безденежного хозяйства оказался несостоятельным. То, что мы сейчас делаем, — это есть построение чрезвычайно сложной хозяйственной системы.
Мы имеем хозяйственную систему не такую простую, как казалось возможным построить несколько лет тому назад.
Но не нужно и неправильного понимания роли денег. Деньги представляют собой документ обращения и накопления в нашей системе, за которой стоит золото. Золото есть товар, оно не имеет никаких черт, которые бы вообще делали его совершенно несравнимым со всяким другим товаром. И в задачу построения социалистического хозяйства входит также овладение золотым рынком, как рынком какого-нибудь другого товара. Наша задача заключается в том, чтобы сейчас, используя механику денежного обращения, стремиться возможно шире овладеть всем процессом производства, воспроизведения, распределения и т. д. Это значит — не только в промышленности, но и в сельском хозяйстве внести элементы организованного хозяйствования. Это значит — в торговле максимально увеличить значение кооперации и государственной торговли. Овладение всеми этими процессами — это и будет означать преодоление товарного хозяйства. Элементы социализма в мелком частном хозяйстве у нас пока что слабее, чем противоположные элементы, элементы товарного хозяйства. Не видеть этого нельзя, и закрывать на это глаза напрасно. Задача наша состоит в том, чтобы увеличить элементы социалистической организации во всех хозяйственных процессах, и вся наша финансовая политика должна основываться и определяться этой задачей.
Наши стремления должны быть направлены к увеличению значения и силы Советского государства, организованного общественного хозяйства, которое должно себя противополагать мелкому частному хозяйству, сокращать его влияние и расширить свою мощь. Это, конечно, процесс нескольких лет. И так же должна быть построена линия финансовой политики в расчете на то, что в этом процессе медленного строительства мы неуклонно идем по пути к социализму, руководствуясь основными заветами Октябрьской революции.
21 ноября 1925 г.


Валютная и кредитная политика


Новая полоса в кредитной политике
Наиболее общим выводом из конъюнктурного обзора являются выводы о кредитной политике.
Какой политики кредита нам нужно держаться в ближайший квартал и на ближайшее полугодие?
Необходимо сделать поворот в кредитной политике, и в этом направлении составлен кредитный план Госбанка на 3-й квартал, который будет доложен СТО.
Поворот в кредитной политике состоит в том, чтобы отказаться от принципа твердых кредитных контингентов, от принципа кредитной рестрикции, которого мы держались до сих пор, пока окончательно не утвердилась валюта. Эта практика кредитной рестрикции была применена и в других государствах, как только речь заходила о том, чтобы приступить к стабилизации валюты или восстановить поколебленную валюту. Такая политика была проведена, например, в Германии. Мы можем теперь от этой политики отказаться и перейти, или, во всяком случае, начать переходить к более гибкой кредитной политике. Центр тяжести будет заключаться не в установлении жесткого кредитного контингента, а в развитии здорового кредита, главным образом на основе учета здоровых векселей.
Почему теперь можно сделать такой поворот? Тут есть три момента.
Первый момент. Те опасения, которые были у многих, что удержать твердую валюту не удастся ввиду дефицитности бюджета, требующего казначейской эмиссии, и т. д., не оправдались, ибо бюджет может целиком обойтись без казначейской эмиссии, и перспективы на будущий год не таковы, чтобы думать о необходимости казначейской эмиссии. Прошел год со времени денежной реформы это достаточное испытание для успешного проведения реформы.
389


Г.Я. Сокольников
Второй момент. Мы выходим сейчас из периода наиболее тяжелого в смысле положения на валютном рынке. Февраль — март обыкновенно у нас период сжатия торгового оборота. Это нельзя рассматривать, как иногда стараются это делать, что всякое сжатие — признак кризиса. Надо отдать себе отчет в том, что хозяйственная жизнь идет циклами, надо учиться понимать и наблюдать эти циклы. Это нужно понимать и не пугаться без толку цифр сокращения торгового оборота. В эти месяцы обыкновенно происходит сжатие торгового оборота, которое имеет своим следствием сокращение размеров денежного обращения. Как это происходило при падающей валюте? Падала золотая стоимость всей денежной массы в обращении. Почти всегда при падающей валюте золотая стоимость всей денежной массы в марте бывала ниже, чем на 1 января. Что это значило? В обороте оказывалось некоторое излишнее количество денег, и так как валюта была неустойчивая, то вся стоимость денежной массы сокращалась и в обороте этим путем оказывалось меньше денег.
В этом году мы видели пример того, как механизм кредитной системы сочетается с денежной системой. Мы видели, как в связи с более правильным и гибким функционированием банковской сети в условиях твердой валюты это сокращение количества денег в обращении происходило нормальным путем, а именно — путем отлива денег из обращения на текущие счета в кредитные учреждения, без того, чтобы устойчивость валютной единицы поколебалась. Это чрезвычайно показательное испытание нашей валюты, которое характеризует собой определенную степень зрелости кредитной системы и устойчивости денежной единицы. Третий момент — колебание цен. Мы присутствуем сейчас при очень резком подъеме хлебных цен, но поколебало ли это повышение хлебных цен в какой-нибудь степени твердость валюты? Ни в какой степени! Это есть третье мерило, которое должно быть нами осознано. Правда, с точки зрения «знаменитой», теперь надо надеяться, безвозвратно похороненной теории товарного рубля, сейчас следовало бы предлагать весьма жесткие меры эмиссионной политики и говорить о том, что валюта наша находится «под ударом», потому что индекс повышается. Но я думаю, что мы этого не услышим от сторонников (если таковые остались) этого знаменитого товарного рубля.
390


Финансовая политика революции
В самом деле, в этом году мы видим, как повышение хлебных цен остается локализованным, как это повышение, происходящее в области хлебных цен, не перекидывается на другие отрасли, в противоположность тому, что было весной 1922 г., когда в условиях колеблющейся валюты хлеб был измерителем и повышение хлебных цен обозначало вообще повышение цен. Теперь ничего подобного нет. Хлебные цены могут повышаться, а в основных группах промышленности мы имеем процесс понижения цен. Следовательно, если даже средний уровень цен повышается, тем не менее, раз внутри происходят такие совершенно противоположные процессы, из которых один процесс является длительным и постоянным, находящим свое объяснение в процессах оздоровления нашего хозяйства, а другой процесс объясняется условиями временными, плохим урожаем, сезонной обстановкой — мы можем уверенно сказать, что изменение уровня цен не носит такого характера, который позволил бы думать, что перед нами процесс колебания нашей валютной единицы. Повышение цен локализовано, оно ни в какой степени не подрывает устойчивости нашей денежной единицы, и поэтому теперь твердая валюта может быть в гораздо большей степени поставлена на службу подъему нашего хозяйства, и, поскольку мы констатируем твердость ее, постольку мы должны возложить на нее ту работу, которая соответствует степени ее внутренней сопротивляемости.
Отсюда не следует делать вывод, что мы пойдем с открытыми глазами навстречу опасности кредитной инфляции. Такого рода опасность была бы, если бы при повороте нашлись охотники «толкануть» (как это, к величайшему сожалению, у нас часто бывает) кредитную политику в сторону безграничного расширения. Тогда, конечно, мы можем загубить то дело, которое до сих пор Советскому Союзу удалось осуществить, дело закрепления твердой валюты и постановки ее на службу промышленности, всему хозяйству и т. д.
В Германии после стабилизации валюты расширение кредитов действительно привело к началу новой инфляции; когда выяснилось, что марка находится под угрозой, то Рейхсбанк стал сокращать размеры денежного обращения, закрывать кредиты, и страна пережила несколько месяцев кризиса, закрытие промышленных предприятий, увеличение безработицы и т. д. Конечно, у нас так действовать нельзя, мы не можем идти на риск 391


Г.Я. Сокольников
закрытия фабрик, сокращения кооперативной и торговой сети и т. д. Это обозначало бы угрозу глубочайших хозяйственных и политических осложнений. Наша кредитная «машина» не сможет дать «задний ход», если она заедет в тупик инфляции. Вот почему нужна максимальная и трижды максимальная осторожность и в новой полосе кредитной политики.
Оправдывается ли, однако, этот поворот кредитной политики состоянием рынка? Оправдывается, ибо нет достаточно веских оснований, чтобы говорить о кризисе сбыта, о котором шумели на основании неправильной оценки конъюнктурных обзоров некоторые наши экономисты. Кроме того, нам нужно сейчас уже посмотреть на 6 месяцев вперед. Решающим моментом является оценка той хозяйственной обстановки, которая у нас будет осенью. Мы можем совершенно определенно сказать, что если мы сейчас не примем мер к тому, чтобы в течение второго полугодия подготовиться к осени, то осенью мы будем иметь повторение товарного голода в более жестких формах, чем было до сих пор.
У нас нет такой отрасли промышленности, относительно которой можно было бы сказать, что осенью ей угрожает кризис сбыта. Весь вопрос в том, чтобы правильно рассчитать реальные поправки к планам, которые необходимо внести на второе полугодие. Мы имеем такое положение, что исполнение обгоняет план, но это гораздо лучше, чем то время, когда наши планы чрезвычайно обгоняли всякое возможное исполнение. Это гораздо лучше и для нынешней полосы быстрого роста, пожалуй, неизбежно, ибо заранее точно установить темп роста еще невозможно. Нам лучше поступить таким образом: строить планы более скромные и потом идти в сторону повышения, чем метод обратный.
Наши хозяйственные перспективы в значительной мере определятся, конечно, в зависимости от урожая. Будут ли хлебные цены расти дальше, до нового урожая, или нет — тут можно только гадать. Допустим и такой вариант, что в случае, если перспективы урожая на будущий год будут более или менее приличны, то произойдет еще до нового урожая понижение хлебных цен. В этом случае хлебные ресурсы, которые находятся в стихийном резервном хлебном фонде крестьянства, выйдут из резервного хлебного фонда и будут предложены на рынок. Если это произойдет, то в движении хлебных цен будет перелом. Нечто подобное 392


Финансовая политика революции
было и в 1922 г. Какой урок из этого нужно извлечь? Если урожай будущего года будет таков, что позволит нам экспортировать хлеб, мы все же не должны приступать к нему раньше, чем не обеспечим все же в той или иной форме создание резервного хлебного фонда. Совершенно впустую говорить о плановом хозяйстве, если не иметь резервов. Благодаря чему мы можем в этом году выдержать основные рамки планов? Благодаря тому, что мы имеем финансовые резервы. Это крайне важно. Подобно тому как в Красной армии в нашей Гражданской войне мы могли начать составлять действительные планы кампании только тогда, когда строительство Красной армии достигло такого уровня, что появились стратегические резервы, — точно так же и в области хозяйства мы должны располагать резервами. Планировать — значит располагать резервами. Без резервов планирование невозможно. Но если в будущем году мы не сможем осуществить большого развития хлебного экспорта даже при благоприятном урожае, ибо потребуется больше средств потребления для внутреннего рынка при быстро растущей промышленности, то нужно обдумать заранее меры форсирования иных статей экспорта на 1925/26 г. Нужно готовиться к этому уже в предстоящем полугодии. И эта задача должна будет получить практическое разрешение на пути использования кредитных ресурсов, конечно, в той мере, в какой оно не ведет к опасностям новой инфляции.
4 апреля 1925 г.
Крестьянский заем
Государственный бюджет текущего года сведен без дефицита, который покрывался бы бумажно-денежной эмиссией. Это значит, что бюджет является бездефицитным в точном смысле этого слова, но дефицит, который содержится в бюджете СССР нынешнего года, подлежит полностью покрытию за счет кредитных операций. В числе этих кредитных операций одно из первых по значению мест принадлежит крестьянскому займу, поступления от которого должны дать Советскому государству 50 млн рублей. Необходима самая напряженная ра393


Г.Я. Сокольников
бота над тем, чтобы задача размещения крестьянского займа была полностью разрешена. Вполне понятно, что если бы это размещение не было осуществлено полностью, то это создало бы целый ряд трудностей в деле проведения в жизнь бюджетных планов, т. е. грозило бы срывом работы по ряду отраслей первостепенной важности вследствие перебоев в финансировании их.
Задача размещения облигаций крестьянского займа до осени на 50 миллионов рублей, несомненно, осуществима. Совсем недавно подписка на государственный 5-процентный краткосрочный заем дала в течение одной недели свыше 50 млн рублей; несомненно, что и крестьянский заем встретит соответствующий спрос на фондовом рынке; несомненно, что и он в известной степени послужит средством для помещения в него свободных сбережений, как ряда госорганов, так и частных лиц, в особенности тех, которые связаны с хлебной торговлей и которые, естественно, смогут использовать в дальнейшем облигации крестьянского займа как выгодное средство для производства хлебозаготовок и других сырьевых заготовок в деревне.
Но в отличие от других займов необходимо настойчиво добиваться размещения крестьянского займа непосредственно в деревне. Вполне понятно, что только в этом случае все выгоды от крестьянского займа действительно достанутся крестьянину, а не посреднику, который, купив облигацию в городе в начале выпуска займа по низкой цене, затем переуступит ее крестьянину по цене значительно более высокой.
Реализация облигаций крестьянского займа начинается по 87 коп. за рубль. Чем ближе дело будет подходить к срокам уплаты сельхозналога, тем, естественно, курс облигации будет более и более приближаться к своему номиналу. Чем большее количество облигаций будет приобретено непосредственно крестьянством у органов НКФ и агентов, которым эта реализация поручена, тем большей будет та скидка с суммы подлежащего уплате сельхозналога, которую действительно получит деревня, тем больше будет то налоговое облегчение, которое в этой форме получит крестьянское хозяйство. Облигации займа будут приниматься в уплату сельхозналога немедленно, как только начнется сбор его. Однако заем построен таким образом, что чем дольше крес394


Финансовая политика революции
тьянин продержит облигации у себя, тем больше выгод он получит, так как облигации приносят проценты и дают право на участие в тиражах выигрышей. Эта сторона дела имеет то существенное значение, что знакомит крестьянство с сущностью кредитных операций и приучает его к использованию их выгод.
Развитие государственного кредита сыграет огромную роль в деле дальнейшего укрепления всей финансовой системы рабоче-крестьянского государства, а вместе с тем и в деле подъема всего народного хозяйства. В отличие от системы налогового напряжения, система развития государственного кредита, давая выгоду государству, в то же время обеспечивает и выгодное помещение свободных сбережений страны. Эти свободные сбережения в настоящее время, конечно, еще незначительны: рост производительных сил, подъем хозяйства, ликвидация тяжелых последствий лет разрухи еще не достигли сегодня таких размеров, чтобы в городе и в деревне уже могли быть налицо очень значительные сбережения. Однако недалекое будущее, несомненно, принесет с собой вместе с ростом производительности труда в городе и в деревне также и всеобщий рост достатков, а вместе с тем и сбережений. Имея это в виду, необходимо уже теперь с величайшей тщательностью закладывать камень за камнем здание государственного кредита.
Крестьянский заем имеет в этом смысле значение, которое трудно было бы недооценить. Конечно, он является лишь одним из первых шагов в деле развития внутреннего государственного кредита; однако чем далее, тем более займы, размещаемые в крестьянстве, смогут получать характер займов более долгосрочных. Только в одном случае эта перспектива не оправдалась бы: именно в том случае, если бы деревня не сдвинулась с того необычайно низкого уровня, на котором сейчас находится крестьянское хозяйство; но нет никакого сомнения в том, что оно сдвинется с этого уровня, что оно в условиях перехода от трехполья к многополью, в условиях использования указаний агрономии, применения технически более совершенного инвентаря и большей интенсификации труда сможет быстрыми шагами в ближайшие же годы двинутся вдогонку за сельским хозяйством других стран.
8 мая 1925 г.
395


Г.Я. Сокольников
К проекту внутреннего займа «хозяйственного восстановления»
Как общий ход развития нашего хозяйства, так и перспективы развития в 1925/26 г. в связи с благоприятным урожаем ставят на очередь задачу организация более долгосрочного кредита для приведения капиталов хозорганизаций в соответствие со значительно выросшим и быстро вырастающим масштабом их работы.
Отсутствие немедленной возможности получить значительные заграничные займы заставляет в особенности искать путей организации внутреннего долгосрочного кредита. Экономическим базисом этого последнего может быть только накопление денежных средств: а) в государственном хозяйстве и б) в частном хозяйстве. Однако накопления частного хозяйства в данное время и непосредственно не могут еще быть использованы для долгосрочного кредита в значительном размере. Они должны быть вовлечены в краткосрочные займы, прямо не связанные с долгосрочным кредитом, но в действительности содействующие его осуществлению. Например, государство предпринимает долгосрочный заем, а погашение его фактически производит за счет постепенно расширяющихся краткосрочных операций, имея в виду в дальнейшем, в свою очередь, их консолидацию.
Накопление денежных средств, а также увеличение доли денежной части в оборотных средствах государственного хозяйства (промышленности, торговли и т. д.) дают непосредственную базу для долгосрочного кредита, поскольку они имеют своим результатом и выражением рост вкладов в банках. Поскольку этот процесс в последние месяцы начинает быстро идти вперед, постольку, очевидно, в соответствии с частью не снижающегося остатка вкладов становится возможным более и более долгосрочный кредит. Таким образом, средства, хотя бы и кратковременно освобождающиеся, становятся источником кредитного «питания» хозяйства на длительный срок. В данное время мы находимся, разумеется, еще только в начальной стадии этого процесса накопления и организации кредита. С другой стороны, по мере укрепления промышленности и правильной постановки дела обновления ее капиталов в общем итоге вкладных помеще396


Финансовая политика революции
ний в банках будет возрастать доля долгосрочных вкладов, связанных с длительными процессами амортизации и т.п., которые, естественно, будут увеличивать возможность организации долгосрочного кредита.
Если развитие кредитной системы (в условиях идущего вперед хозяйства) в известный момент создает возможность заангажировать ее ресурсы в более долгосрочную кредитную операцию, то условием осуществления такой операции (в условиях еще не вполне окрепшего хозяйства) является достаточно твердая гарантия от рисков, связанных с таким длительным помещением средств. Такой гарантией может быть только гарантия государства. Поскольку наш государственный бюджет приведен в достаточно упорядоченный вид и является по существу дела бездефицитным, государственное казначейство может выступить в качестве посредника и гаранта между банком и хозорганизациями, принимая на себя полностью риски, вытекающие из заангажирования пассивов банков в долгосрочную операцию. При этом условии кредитная система сохранит полностью свою устойчивость и не пострадает развитие краткосрочных операций.
Из этих соображений и исходит план займа «хозяйственного восстановления». Заем выпускается государственным казначейством, вся ответственность по возврату сумм, полученных по займу, возлагается на казначейство, равно как и ответственность за выплату процентов по нему. Реализация займа производится путем использования банковских депозитов, однако не в той форме, что банки приобретают облигации займа и передают казначейству деньги за них, а в более гибком и соответствующем существу дела виде — передачи облигаций займа хозорганизациям, которые получают затем наличные средства путем залога (в качестве основной операции) облигаций в банках и частично путем реализации их. (В дальнейшем перед банками стоит задача передвижения облигаций в другие руки по мере развития внутреннего фондового рынка и укрепления кредитных связей с заграницей). Получив в виде облигаций капитальные ценности, которые и входят в их оборот в разных формах, хозорганизации начинают расплачиваться с госказначейством через три года и заканчивают свои платежи через пять лет после выпуска займа. В течение трех лет хозорганизации получают возможность использовать переданные им средства так, как если бы это был их собственный капитал, ибо уплата процентов отсрочена и перенесена на последние два года всего пятилетия.
397


Г.Я. Сокольников
Погашение займа производятся, начиная с августа 1926 г., в четырехлетний срок. Еще до получения платежей от хозорганизации должны быть произведены платежи погашения займа за счет госбюджета в размере около двух третей плюс проценты. Только в 29-м и 30-м годах уплата хозорганизациями по обязательствам превысит платежи погашения по бюджету. На бюджет ложится, таким образом, довольно тяжкий груз. Однако эти платежи наличными по госбюджету дают возможность привести в движение кредитный механизм и являются именно основой единовременного и значительного кредитного авансирования хозорганизации. Дальнейшей финансовой задачей будет находить средства для уплаты сумм, внесенных в госбюджет за счет дальнейших краткосрочных (ср. сказанное выше) или долгосрочных кредитных операций. Отсрочка платежей хозор- ганизациям, конечно, содержит в себе большой элемент риска. Однако вся операция в целом и в частности эта отсрочка означают собой ставку на большой хозяйственный подъем. Если эта ставка оправдается (а она, несомненно, оправдается), то через три года для воспользовавшихся займом организаций (при тогдашнем масштабе хозяйства) будет нетрудно внести причитающиеся платежи, быть может, опять-таки за счет использования той или иной формы долгосрочного кредита (внутри или за границей).
Из сказанного следует, что осуществление займа, в основном, не потребует дополнительной эмиссии банкнот. Частично эмиссия может оказаться нужной, если вклады в течение полугодия август 1925 г. — февраль 1926 г., когда будет проведена эта операция, не будут расти достаточно быстро или будет временами происходить отлив их (под вкладами понимаются здесь, конечно, и текущие счета). Однако, поскольку в связи с благоприятным урожаем предстоит значительное увеличение товарооборота, предстоящее полугодие будет полугодием значительного роста денежной массы без опасности для твердости валюты. С другой стороны, осуществление займа должно быть поставлено так, чтобы, в свою очередь, максимально способствовать увеличению товарооборота и развертыванию продукции в различных отраслях. Заем должен быть использован так, чтобы дать одновременный и значительный толчок развитию ряда отраслей, находящихся между собой в «цепной связи». В этом случае подъем осуществится плавно, без кризисов неравномерного развития, и 398


Финансовая политика революции
быстро достигнутое увеличение товарных масс, направляющихся на рынок, подведет товарную базу под эмитированные деньги. В соответствии с этими соображениями должна быть построена и схема распределения средств от займа.
19 июня 1925 г.
300-миллионный заем «хозяйственного восстановления»
Главная цель займа — организация долгосрочного кредита для ряда отраслей нашего хозяйства. К задаче долгосрочного кредита мы подошли вплотную, поскольку краткосрочный кредит в общем и целом уже окреп и получил широкое развитие. Правда, некоторые специальные виды долгосрочного кредита также начали получать свое развитие через Сельскохозяйственный банк и Коммунальный банк. Но в данное время перед нами стоит задача значительного усиления средств государственных и отчасти кооперативных предприятий.
В связи с благоприятными видами на урожай надо в особенности готовиться к тому, чтобы в 1925/26 году в деле хозяйственного строительства сделать решающий шаг вперед. Нужно ориентироваться на такой темп общего хозяйственного подъема, который далеко оставил бы за собой темп развития предшествующего года.
Задача хозяйственного развертывания могла бы быть значительно облегчена, если бы Союз имел возможность привлечь в более или менее существенных размерах иностранные кредиты. Однако развитие кредитной связи с заграницей до сих пор шло очень медленно; руководящие политические, финансовые и промышленные буржуазные круги тормозят развитие кредитных отношений с Советским Союзом. Результатом этого является, несомненно, ухудшение хозяйственного положения в тех странах, которые при развитии сношений с Советским Союзом могли бы рассчитывать на изменение своей внутренней хозяйственной конъюнктуры.
399


Г.Я. Сокольников
Наиболее ярким примером этого являются длительный кризис английской промышленности и гигантская безработица в Англии, прямо обусловленные нынешней политикой руководящих английских кругов. Препятствие в деле предоставления Союзу иностранных кредитов вынуждает нас с особенной энергией ставить задачу организации внутреннего кредита для того, чтобы противодействовать планам задержки нашего хозяйственного развития.
Проектируемый заем «хозяйственного восстановления» в сумме 300 млн руб. предполагается выпустить в августе; облигации займа будут приносить 10%. Заем предполагается начать погашать в августе 1926 г. и закончить погашение в августе 1930 г. Реализация облигаций займа будет происходить исключительно в добровольном порядке. В фондовый оборот заем буд ет вводиться лишь постепенно во избежание понижения его курсовой стоимости.
Первоначальными держателями облигаций займа явятся, главным образом, банки, как это обычно и бывает при крупных кредитных операциях.
Нужно сказать, что всю эту операцию возможно провести без дополнительной эмиссии банкнот, так как в последние месяцы очень значительное развитие получил процесс роста вкладов и текущих счетов банка. Это обстоятельство означает начало новой и чрезвычайно важной главы в развитии кредитной системы Союза. Отныне ресурсом кредитного питания всего хозяйства Советской страны является, наряду с вполне здоровой эмиссией банкнот, также и развитие вкладов и текущих счетов банков, причем этот второй источник в дальнейшем получит, несомненно, большее значение, чем первый. Это укрепление банковской системы, выражающееся в обратном притоке в банк в виде вкладов значительных средств из оборота, отражает собой общие процессы хозяйственного укрепления и роста и является основой для предпринятой операции выпуска значительного займа на цели хозяйственного восстановления.
С другой стороны, заем опирается на достигнутое оздоровление и расширение госбюджета. Можно с уверенностью сказать, что государственный бюджет справится с задачей погашения займа в течение четырех лет и выплаты процентов по облигациям.
Средства, которые будут предоставлены промышленности, сельскому хозяйству и другим отраслям народного хозяйства при помощи займа, 400


Финансовая политика революции
будут наиболее целесообразно использованы в том случае, если они будут направлены на то, чтобы обеспечить возможно в короткий срок и в наиболее согласованной связи общее увеличение товарной продукции. Дальнейшее оживление товарных оборотов и на основе его дальнейшее укрепление денежной кредитной системы позволят затем сделать и другие шаги в деле организации долгосрочного кредита.
Помимо организации долгосрочного кредита в форме займа «хозяйственного восстановления», промышленность, сельское хозяйство, кооперация получат финансовую поддержку в 1925/26 г. из средств госбюджета (в виде ассигнований на капиталы в качестве долгосрочных ссуд).
Общий размер этих ассигнований в проекте бюджета на 1925/26 год предположительно намечен в сумме около 325 млн руб. Кроме того, основой для долгосрочного кредита является также накопление амортизационных капиталов внутри самой промышленности. Таким образом, даже в условиях отсутствия иностранных кредитов Советский Союз сможет в ближайший год выделить весьма значительные средства, примерно 700—750 млн руб., направленные к увеличению капиталов, занятых в различных отраслях хозяйства, и тем самым обеспечить ускорение темпа всего хозяйственного строительства.
В заключение следует сказать, что наиболее целесообразное использование средств займа могло бы быть достигнуто еще и в том случае, если бы эти средства, во-первых, были направлены в те отрасли хозяйства, которые непосредственно связаны с сельскохозяйственным сырьем, в особенности по линии технических культур, — лесное хозяйство, животноводство и т.д., во-вторых, в отрасли, играющие роль передаточных механизмов в хозяйстве, как, например, железнодорожное строительство (достройка уже начатых дорог, холодильников, складов и т. д.), и, в-третьих, в обрабатывающую и добывающую промышленность.
Конечно, с проведением займа стоящие перед Союзом хозяйственные задачи еще далеко не полностью будут осуществлены. В дальнейшем в процессе развертывания хозяйства будут возникать новые — и значительные — потребности, но заем «хозяйственного восстановления» явится первым шагом в деле организации значительного долгосрочного кредита, необходимого для осуществления этих целей.
20 июня 1925 г.
401


Г.Я. Сокольников
Трехлетие червонной валюты
(Речь на заседании Эмиссионного совета и правления Госбанка)
Необходимо отчетливо, с полной определенностью подытожить все наши достижения в области оздоровления денежного обращения. Это с одной стороны. С другой стороны, совершенно ясно, что перед нами стоит в этой области, в области развития денежного хозяйства, еще много неразрешенных задач.
В процессе постепенного развертывания денежного хозяйства, постепенного увеличения денежной массы, находящейся в обращении, перед нашим эмиссионным институтом встают все новые задачи, усложняющиеся по мере роста всего оборота.
В условиях той системы хозяйства, которая существует теперь в нашем Советском Союзе, судьба всего товарного оборота, а, следовательно, и судьба развития хозяйства в огромной мере определяется состоянием и развитием денежного хозяйства и денежного обращения. Поэтому-то перед Госбанком все еще продолжает стоять задача — быть той машиной, которая через развернутое денежное хозяйство, через налаживание механизма денежного оборота должна способствовать и регулировать развитие всего хозяйства в целом. Использование громадных естественных ресурсов страны, вовлечение в активную хозяйственную деятельность миллионов людей — все это ни в какой степени не является фантастикой. Все это должно осуществляться в ближайшие годы темпом, который будет зависеть в значительной мере от успехов работы Госбанка как основного кредитного института страны.
Чем же мы должны руководиться в направлении работы этого основного кредитного аппарата?
Прежде всего, конечно, необходимостью обеспечения твердости нашей валюты. Нам приходится испытывать напор на банковскую эмиссию со стороны органов нашего государственного хозяйства. При этом в качестве основного аргумента выдвигается соображение, что интересы развертывания государственного хозяйства должны целиком определять собой политику кредита Госбанка и его эмиссионную политику. Это положение, безусловно, неверно. Конечно, государственное хозяйство представляет 402


Финансовая политика революции
собой очень значительную часть народного хозяйства. Однако нельзя забывать, что за пределами государственного хозяйства мы имеем внутри Советской страны еще огромную сферу хозяйства, не являющегося государственным, — хозяйства мелкого, крестьянского, кустарного, которое мы не можем рассматривать, как нечто нам постороннее. Наоборот, задачей нашей является втягивание мелкого частного хозяйства в связь с государственным хозяйством и постепенное обобществление этого мелкого частного хозяйства. Поэтому наша валютная политика должна исходить, и действительно исходит, из учета не только интересов государственного хозяйства, но также и из учета интересов мелкого частного, крестьянского, кустарного и ремесленного хозяйства, которое также не может развиваться без твердой валюты.
Мы видим, как на червонце скрещиваются, таким образом, интересы двух групп нашего хозяйства. И задачей валютной политики является, соблюдая правильную пропорцию, не допустить того, чтобы в интересах развертывания государственного хозяйства была допущена такая эмиссионная политика, которая для данного момента, обеспечивая большее количество денежных средств государственному хозяйству, привела бы, однако, к такому колебанию валюты, которое остановило бы процесс хозяйственного укрепления и роста мелкого, неорганизованного, стихийного хозяйства, и тем самым поколебала бы возможность развития всей страны, ибо это развитие в значительной степени зависит от роста стихийно развивающегося крестьянского хозяйства.
Таким образом, общий интерес хозяйственного подъема и хозяйственного укрепления, правильно понятый, требует, чтобы эмиссионная политика отстаивала твердость валюты против чрезмерных увлечений отдельными частями государственного хозяйства, увлечений, состоящих в переоценке сегодняшнего дня и в забвении интересов завтрашнего.
Червонец является местом скрещения еще двух интересов. Он является не только орудием хозяйственного оборота, но также и валютой государства, обеспечивающей устойчивость и правильность работы всего государственного аппарата в целом.
Тут, следовательно, сталкиваются интересы политики и экономики. Валюта не может быть принесена в жертву узко понятым интересам эко403


Г.Я. Сокольников
номики — это означало бы внесение элементов кризиса в политическую систему и, конечно, в связи с этим и дезорганизацию существующей хозяйственной системы. Этот момент еще не всеми учитывается в полной мере. А если мы этот момент учтем, то совершенно ясно, что всякое развертывание кредита может быть допущено только в тех пределах, в которых оно не колеблет твердости валюты, т.е. принцип сохранения твердой валюты должен лежать в основе кредитной политики и определять ее на все 100 процентов.
Можно с полной уверенностью констатировать, что никаких опасений. за судьбу твердой валюты нынешние сезонные хозяйственные затруднения не внушают и не могут внушить. Конечно, когда на товарном рынке возникают те или иные осложнения, всегда есть опасность, что это может неблагоприятно отразиться на состоянии денежного обращения. Но именно в этих-то случаях задачей активной политики Госбанка и является ликвидация этих неблагоприятных последствий. Госбанк должен направлением своей эмиссионной и кредитной политики оказать возможно энергичное воздействие на товарооборот. Конечно, это воздействие на товарооборот не ограничивается мерами эмиссионной политики. Для этого есть еще целый арсенал других средств. Но, во всяком случае, денежное обращение не есть какая-то пассивная величина, которая может бьггь дезорганизована колебаниями, происходящими на товарном рынке. Нет. Это та сила, при помощи которой мы сами должны воздействовать на товарный оборот. Кредитная политика и эмиссионная политика должны бьггь организующими началами. Действительно, элементы дезорганизации на товарном рынке могли бы вести к дезорганизации денежного обращения, если бы политика денежного обращения была неправильной. Если же политика денежного обращения с правильного пути не собьется, то она, безусловно, должна явиться фактором, организующим товарооборот.
Эта задача и стоит теперь перед нашим эмиссионным институтом. Наше народное хозяйство переживает некоторое сезонное колебание, которое связано не с элементами какого-либо распада в нашем хозяйстве, а является в известной мере последствием его быстрого роста. Нам приходится учиться регулировать и управлять хозяйством на более быстром ходу развития всей хозяйственной системы. Эти сезонные колебания могут бьггь и должны бьггь изжиты в кратчайший срок.
404


Финансовая политика революции
Неблагоприятные последствия этих колебаний будут ликвидированы полностью в течение 2—3 месяцев.
Совершенно очевидно, что при условии сокращения хлебозаготовок, понижения хлебных цен, при условии дальнейшего развития промышленности, реально уже обеспеченного, мы будем иметь из недели в неделю, с одной стороны, сокращение излишков денежных средств, с другой — повышение промышленной продукции на товарном рынке. Как бы не пришлось, по образцу прошлых лет, через три месяца услышать очередные вопли о «кризисе сбыта». У нас всегда наступает в октябре—ноябре «товарный голод», а в марте и апреле — «кризис сбыта». И каждый раз мы имеем дело с сезонными колебаниями. Но каждый раз, конечно, находится достаточно охотников на каждом конъюнктурном колебании цен строить какую-нибудь более или менее широковещательную теорию.
В этой области есть одна, ставшая теперь довольно модной, точка зрения, против которой нужно решительно возражать. Эта точка зрения покоится на утверждении, что нынешний товарный голод является выражением «плачевной» диспропорции между промышленностью и сельским хозяйством в нашей стране.
Явление товарного голода в таком понимании обозначает собой какую-то очень длительную полосу в нашем хозяйственном развитии. Но явление товарного голода, объясняемое таким образом, и то же время представляется как перманентная причина дезорганизации денежного обращения. Эта теория — отрыжка инфляционного периода. В действительности диспропорция между промышленностью и сельским хозяйством к товарному голоду привести сама по себе не может. Возможность более быстрого развития сельского хозяйства по сравнению с промышленностью никоим образом не может бьггь бичом хозяйственного развития страны, а, наоборот, является основным условием для более быстрого хозяйственного развития. Противоречия между уровнями, достигнутыми промышленностью и сельским хозяйством, должны разрешаться выходом на внешний рынок и реализацией излишков сельскохозяйственного сырья на внешнем рынке для организации капитального импорта в страну.
Развитие сельского хозяйства, реализация излишков сельскохозяйственной продукции на внешних рынках, капитальный импорт в страну, 405


Г.Я. Сокольников
ускорение технического прогресса и развертывания крупной промышленности внутри страны — вот основные пути. Нынешний товарный голод связан, конечно, совсем не с тем обстоятельством, что наша промышленность еще мало удовлетворяет всем возможным потребностям населения. Этот товарный голод связан с тем, что в данные месяцы имеется большой денежный спрос, чем в то же время может быть предложено товара, — и только.
Наличие товарного голода показывает, что на пути денежного авансирования нашего хозяйства мы уже зашли несколько дальше, чем это позволяла реальная хозяйственная обстановка, и что поэтому в области развития денежного обращения сейчас необходимо остановиться и занять выжидательную позицию. Никоим образом не ставить денежное обращение под удар! В течение последнего года денежная масса росла вдвое быстрее, чем продукция промышленности. Конечно, некоторое авансирование оборота необходимо. Эти авансированные средства затем рассасываются, и в условиях вновь созданного равновесия является возможность дальнейшего расширения денежной массы.
Так, шаг за шагом, этап за этапом, ступенька за ступенькой нужно идти. Мы имеем сейчас некоторое заавансирование оборота. Это зааван- сирование должно бьггь изжито и может бьггь изжито в 2—3-месячный срок путем ограничения эмиссии — с одной стороны, и с другой — на основе идущего непрерывно и вполне обеспеченного роста товарооборота, который в течение 2—3 месяцев произойдет.
По нашей ориентировочной программе, к 1 января денежная масса в обращении должна составить 1.200—1.250 млн рублей. Под некоторым нажимом, который был проведен осенью на Госбанк и на Комиссариат финансов, наши программы были нарушены, и по пути банкнотной эмиссии денег было выпущено несколько больше, чем предполагалось по ориентировочной программе. Это было одним из элементов, которые создали или, во всяком случае, обострили нынешние сезонные затруднения. Необходимо исправление ошибок. Когда они будут исправлены, равновесие будет восстановлено, и дальнейшая эмиссионная работа Госбанка сможет идти на прежних твердых и более благоприятных для промышленности, торговли и кооперации началах.
406


Финансовая политика революции
Колебания цен внутри страны только в том случае могут повести к нарушению устойчивости валюты, если они достигли такого напряженного состояния, что поколеблют золотой паритет валюты. Но только через нарушение золотого паритета эти колебания цен могут нарушить устойчивость валюты. Каковы бы ни были колебания цен внутри страны, до тех пор, пока они не отразятся на золотом паритете, они не колеблют устойчивости валюты. Но эта угроза в значительной мере предупреждается нашей политикой накопления золотых запасов. Увеличение золотой базы и золотых резервов должно идти в обязательном соответствии с процессом хозяйственного развития и с процессом увеличения денежной массы.
Увеличение золотых запасов, которые мы будем иметь за счет активного сальдо по внешней торговле и за счет роста добычи ценных металлов внутри страны, дает полное основание надеяться, что когда через год вновь подойдет юбилейный день червонного обращения, то, оглядываясь на 1925/26 г., как теперь мы оглядываемся на пройденные три года, правление Госбанка сможет сказать, что 1925/26 г. был годом, когда твердая банковская валюта вполне себя оправдала, укрепилась и, как раньше, послужила одним из элементов ускорения хозяйственного подъема и укрепления всего государства в целом.
Декабрь 1925 г.
Об активном торговом балансе и золотых резервах
Признание необходимости такого сбалансирования вывоза и ввоза, которое обеспечивало бы активный торговый баланс, т.е. некоторый перевес вывоза над ввозом, является одним из основных принципов политики внешней торговли Советского Союза. Проведение такой политики во внешней торговле позволяет, с одной стороны, осуществлять развертывание внешней торговли, а с другой — укреплять золотые и валютные ресурсы Союза. Неурожай прошлого года привел, однако, к практической невозможности проведения в прошлом году политики активного торгового ба407


Г.Я. Сокольников
ланса. И это вполне естественно. Конечно, в неурожайные годы, пока не получили большого развития иные экспортные отрасли, неизбежно использование золотых запасов, образованных в предшествовавшие благоприятные годы. Золотые резервы для того ведь и необходимы, чтобы можно было их использовать в случае надобности для сохранения или восстановления равновесия во всей хозяйственной системе. Как известно, в истекшем хозяйственном году имел место не вывоз хлеба, а, наоборот, ввоз хлеба, и это обстоятельство обусловило собой пассивность торгового баланса 1924/25 года.
Нынешний хозяйственный год является годом урожайным, и в текущем году проведение политики активного торгового баланса должно быть вполне твердо обеспечено прежде всего потому, что необходимо восстановить золотые резервы Союза на случай повторения неурожаев. Баланс внешней торговли в 1925/26 году должен бьггь поэтому построен таким образом, чтобы вернуть Советскому государству 100 млн рублей, затраченных в прошлом неурожайном году на ввоз хлеба. Однако нет ли возможности увеличить в текущем году золотые ресурсы Союза не за счет активного сальдо по торговому балансу, а при помощи активного сальдо по расчетному балансу? Этот путь в действительности мог бы бьггь использован, если бы программа увеличения золотых ресурсов Союза сводилась к увеличению только на 100 млн рублей. Но эта программа в своем минимальном варианте составляет от 200 до 220 млн руб., и, следовательно, значительно превышая ту сумму золота, которая может бьггь получена по активному остатку от внешней торговли, предполагает использование также и тех средств, которые могут остаться в пользу Союза по расчетному балансу, например, по неторговым валютным переводам из-за границы в СССР (основную массу здесь составляют переводы в долларах от уехавших в Америку эмигрантов родственникам, оставшимся в СССР), по платежам концессионеров и т. п. Нужно, однако, иметь в виду, что, если, с одной стороны, Советское государство имеет приток золота из-за границы по ряду статей, не связанных с вывозом товаров, то, с другой стороны, в свою очередь оно должно учитывать утечку за границу золота, также не связанную непосредственно с торговым оборотом: таковы расходы по содержанию советских учреждений за границей, расходы лиц, уезжающих из СССР за границу, и т. п. По этим 408


Финансовая политика революции
статьям расчетного баланса в пользу Советского Союза остается некоторый положительный остаток, но он не является значительным. Для того чтобы минимальная программа увеличения золотых ресурсов СССР в 1925/26 году на 200—220 млн руб. была осуществлена, необходимо полностью использовать еще один крупнейший источник увеличения золотых фондов, а именно — добычу золота и платины внутри страны, что может дать около 50 млн рублей. Добыча золота внутри страны не может рассматриваться как статья расчетного баланса; финансовая практика Советского государства создала новое понятие валютного баланса, более широкого по охвату, чем расчетный баланс, который в свою очередь шире, чем торговый баланс. Из чего же вытекает необходимость увеличения золотых фондов Союза на сумму в 200—220 млн рублей? Сверх необходимости восстановить золотые ресурсы государственного казначейства, истраченные в прошлом году на ввоз хлеба, необходимо увеличить на 100—120 млн рублей фонд золотого обеспечения банковых билетов в Государственном банке. Денежное обращение Союза непрерывно растет. Денежная масса, находившаяся в обращении, непосредственно перед денежной реформой составляла около 300 млн рублей; денежная масса в обращении на 1 октября 1924 года составляла 627 млн руб., а к 1 ноября нынешнего года достигла 1.225 млн руб. Банкнот Государственного банка реально было в обращении на 15 ноября 1925 года на сумму около 750 млн рублей (остальная часть денег в обращении состоит из казначейских билетов, серебра и меди). Непоколебимо установленная в СССР советскими и партийными решениями система золотого обеспечения банковых билетов полагает обязательным условием дальнейшей эмиссии банковых билетов также и соответственное увеличение золотого обеспечения, которое должно находиться в Государственном банке. Если бы золотые фонды Государственного банка не были в течение года увеличены минимально на 100—120 млн руб., то это в известный момент сделало бы невозможной дальнейшую эмиссию банковых билетов, а это в свою очередь означало бы значительное ограничение кредитов, которые Государственный банк непосредственно или через всю банковскую систему предоставляет развертывающемуся хозяйству страны. Несомненно, что достижение активного сальдо по торговому балансу обозначает собой ограничение импорта, и поскольку это ограничение импорта обозначает собой сокращение ввоза из-за границы 409


Г.Я. Сокольников
сырья и промышленного оборудования, постольку сокращение программы импорта приводит к необходимости сокращения ряда производственных программ. Но попытка избегнуть сокращения некоторых производственных программ путем отказа от политики активного торгового баланса привела бы, как видно из только что сказанного, к резкому общему ухудшению состояния внутреннего кредита, и весь процесс хозяйственного развертывания был бы поставлен под удар, если бы расширение внутренних кредитов, вследствие невозможности эмитировать банковые билеты, стало невозможным.
Существует еще один аргумент, направленный против ограничения импорта, вытекающего из политики активного торгового баланса. Этот аргумент состоит в том, что ограничение импорта нецелесообразно, если этот импорт может производиться в кредит. (По существу этот аргумент отсылает нас от торгового баланса к расчетному балансу). Несомненно, что для буржуазной страны такая политика была бы безоговорочно возможна; для СССР, находящегося в совершенно исключительных отношениях с внешним миром, наоборот, такая политика была бы возможна лишь в том случае, если бы дело шло об использовании долгосрочных займов и кредитов, во всяком случае, кредитов сроком не менее одного года. Но это в данный момент — музыка будущего. Если бы теперь в своей практике внешней торговли Советское государство стало расширять свои заграничные закупки сверх своих реальных средств на основе краткосрочных кредитов, то оно рисковало бы попасть в самую тяжкую зависимость от своих кредиторов, которые могли бы всегда нанести ему величайший удар и пытаться принудить его к величайшим уступкам — отказом в продлении или возобновлении этих краткосрочных кредитов. Дать привязать себя на цепочку краткосрочных кредитов было бы слишком близорукой и наивной политикой, означало бы зарваться и жестоко поплатиться за попытку жить «не по средствам». Необходим трезво и осторожно составленный импортный план («лучше меньше, да лучше»), необходимо укрепление золотых резервов Советского государства (не забудем, что Америка сосредоточила у себя золота на сумму около 9 миллиардов рублей). Это увеличение золотых резервов подведет более прочную базу под все хозяйственные планы Советского Союза и вместе с тем, несомненно, увеличит его вес и кредитоспособность на мировом рынке товаров и капиталов.
29 ноября 1925 г.
410


Финансовая политика революции
Золотые резервы и советская экономика
Экспортно-импортный план на третий квартал текущего года, рассмотренный на днях президиумом Госплана, предусматривает в течение этого квартала валютные поступления от экспорта в размере 170 млн руб. В тот же период валютные платежи по обязательствам истекших кварталов и по ввозу третьего квартала составят около 120 млн руб. Таким образом, если план будет выполнен с достаточной точностью, баланс третьего квартала будет сведен с активным сальдо в сумме около 50 млн руб., которые и смогут быть направлены на восстановление валютных ресурсов, на частичное погашение отрицательного сальдо, с которым сведены были внешнеторговые операции первых двух кварталов. Если в четвертом квартале экспорт будет идти интенсивнее, чем в течение первых трех кварталов, т.е. если в четвертом квартале прекратится отставание экспорта от размеров, намеченных годовым планом, то и четвертый квартал даст некоторое активное сальдо, которое сможет быть обращено на дальнейшее восстановление валютных фондов. Конечно, пополнение золотых резервов в условиях резкого сужения импорта не может не быть крайне болезненным; однако дело поистине обстоит так, что восстановление и пополнение золотых резервов систематически отодвигалось в последние полтора года ради интересов расширения импорта, и теперь дальнейшее ухудшение состояния золотых фондов грозило бы нанести удар основным и длительным хозяйственным интересам Союза. Неурожайный 1924/25 г. потребовал расхода на импорт хлеба в сумме несколько менее 100 млн руб. В конце 1924/ 25 г. было импортировано, в интересах лучшей реализации урожая предстоящего, т. е. 1925/26 г., различных товаров на сумму около 40 млн руб. Однако 1925/26 г. не оправдал возлагавшихся на него надежд в отношении роста экспорта. Если бы 1925/26 г. в самом деле оказался годом большого хлебного экспорта, то восстановление сумм, затраченных в 1924/25 г. на ввоз хлеба и для подготовки реализации урожая, могло бы пройти без особых трудностей и жертв. Но так как вслед за неурожайным 1924/25 годом нынешний год оказался годом без значительных хлебоэк411


Г.Я. Сокольников
спортных излишков, то напряжение валютных резервов достигло максимальных размеров. Дальнейшее истощение их невозможно. Наоборот, пополнение их необходимо. Оно в особенности необходимо для того, чтобы обеспечить дальнейший хозяйственный подъем в 1926/27 г.
В чем же связь между золотыми резервами и хозяйственным развертыванием? Каковы функции, падающие на золотые резервы в советском хозяйстве? Некоторым советским экономистам представлялось еще недавно, что самое целесообразное использование золота состоит в его скорейшем израсходовании. Эта «точка зрения» особенно легко находила себе сторонников в заинтересованных кругах тогда, когда не ощущались остро отрицательные последствия сокращения золотых ресурсов. Теперь, наоборот, в погоне за золотом вчерашние восхвалители «простого продукта» рекомендуют покупать золото по любой цене, т. е. предлагают узаконить лаж на золото. Но и в том и в другом случае они проявляют вряд ли правильное понимание соотношения между золотом и советской валютой. Золото — мировые деньги; этим определяется роль золота в советской экономике, пока капиталистическое «окружение» продолжает существовать. Золотые фонды Союза призваны отвечать троякому назначению.
Во-первых, обеспечивать государству и хозяйству некоторый запас мировых платежных средств, имеющий чисто страховой характер; подобный запас необходим на случай неурожая, стихийных бедствий, непредусмотренных хозяйственных трудностей, политических осложнений и т.п. При этом, чем больше развивается плановая система хозяйства, тем более значительными должны быть размеры резервов, для того, чтобы возможно было использованием резервов парировать удары по составленным планам, — удары, обусловленные конъюнктурой, которую заранее невозможно вполне точно учесть; «планировать — значит располагать резервами».
Во-вторых, составлять кассовые резервы внешней торговли, т.е. выравнивать несоответствие, несовпадение во времени между платежами по импорту и поступлениями по экспорту, которые могут иметь иногда очень переходящий, но иногда и более затяжной характер. Если импорт и экспорт балансируются в пределах года, полугодия и т.п., то это еще, разумеется, ни в какой мере не гарантирует само по себе кассового благополучия на каждый день. Чем больше развивается возможность пользоваться кре412


Финансовая политика революции
дитом для выравнивания этих несовпадений затрат и платежей по срокам, тем меньше необходимые кредитные возможности, а именно таково пока что положение для советских торговых предприятий, тем более рост оборотов во внешней торговле неизбежно связан с ростом кассовых валютных резервов.
В-третьих, поддержание золотого паритета советской валюты внутри страны, т.е. сохранение устойчивого соотношения между бумажной валютой и золотом (в том числе мировыми золотыми валютами) требует наличия золотых (валютных) запасов, использование которых в состоянии было бы предотвратить колебания курса советской валюты.
Твердая советская бумажная валюта очень быстро вытеснила золото и иностранную валюту из обихода в качестве орудий обращения. Но всякая твердая валюта является не только средством обращения, но и средством сбережения и накопления. Из этой области вытеснить золото и иностранную валюту советская твердая валюта может лишь постепенно и лишь в той мере, в какой устойчив ее золотой паритет. Чем меньше советская валюта является средством сбережения, тем меньше тот размер денежной массы, которого возможно достигнуть, и, наоборот, чем больше советская твердая валюта является и средством обращения, и средством сбережения, тем шире возможные пределы денежного обращения, тем больше эмиссионные возможности без риска обесценения валюты. Но тем, следовательно, больше и возможности кредитования, которыми располагает банковская система, и которые, следовательно, своеобразным путем связаны с сохранением золотого паритета. Иначе говоря: развивая кредитную эмиссию, советский банк в то же время должен снимать с рынка некоторую часть выпущенных бумажных денег, уплачивая за них золотом. Опыт показал, что, поскольку состояние денежного обращения остается здоровым, затраты золота по регулированию курса на внутреннем рынке имеют минимальные размеры; рост этих затрат является симптомом ухудшения состояния денежного обращения. В общем и целом, по сравнению с системой золотого обращения, система поддержания золотого паритета в громадной мере сокращает потребность в золоте. Но, естественно, вместе с ростом бумажной денежной массы, находящейся в обращении, должны расти и размеры золотых фондов, необходимых для обеспечения твердого курса бумажных денег по отношению к золотым.
413


Г.Я. Сокольников
Таково вкратце и в основном назначение валютных резервов в советской, экономике. XIV съезд партии дал категорические директивы о необходимости вести политику образования резервов, ряд партийных постановлений направлен к обеспечению восстановления валютных резервов Союза. Осуществление этой задачи является далеко не легким делом в условиях отставания экспорта даже от сокращенного годового плана. Необходимо величайшее напряжение сил для выполнения экспортного плана полностью. Необходима вместе с тем твердость в выявлении валютных резервов, ибо временные минусы, которые вытекут отсюда для импорта, смогут быть компенсированы тем быстрее, чем раньше и чем решительнее обнаружится благоприятный перелом в состоянии золотых фондов Союза.
И апреля 1927 г.
У эмиссионного предела
На 1 апреля 1924 г. денежная масса в обращении составляла 400 млн руб. (в круглых цифрах). К 1 апреля 1925 г. она выросла до 765 млн руб. В нынешнем 1925/26 г. на 1 апреля она равняется 1.200 млн руб. За два года со времени денежной реформы количество денег в обращении, таким образом, утроилось; вместе с тем при данном уровне товарного оборота, на данной ступени развития кредитно-денежного хозяйства оно подошло к своему пределу и даже несколько перешло за предельную черту. Иными словами, временно дальнейшая кредитная эмиссия невозможна (бюджетная эмиссия давно прекращена), и необходимо для оздоровления денежного обращения и упорядочивающего воздействия на товарный оборот изъять некоторое количество денег из обращения. Само собою разумеется, что отдельно взятое такое мероприятие, как сокращение объема денежной массы, не обеспечивает достаточного и непосредственного оздоровления в движении товарных цен; но оно должно быть рассматриваемо как необходимое условие других мероприятий, прямо направленных к понижению вздутых цен путем экономического воздействия на товарный рынок (например, темп заготовок, заготовительные цены, маневрирование товарными массами и тому подобные звенья в цепи регулирующих мер).
414


Финансовая политика революции
Последнее полугодие (октябрь — март) дает картину крайне замедленного прироста денежной массы: с 1 октября 1925 г. по 1 апреля 1926 г. увеличение количества денег в обращении составило всего 60 млн руб. (квартал октябрь — декабрь дал увеличение на 120 млн руб., квартал январь — март дал сокращение на 60 млн руб.). В самом факте замедления роста денежной массы нет ничего нового, и в истекшие годы увеличение денежного обращения в первом полугодии хозяйственного года было менее значительным, чем во втором полугодии, как это можно видеть из следующих цифр, характеризующих возрастание (в миллионах рублей) денежной массы по полугодиям:
Апрель — сентябрь 1924 г.
+ 234
Октябрь 1924 г. — март 1925 г..
+ 138
Апрель — сентябрь 1925 г.
+ 377
Октябрь 1925 г. — март 1926 г.
+ 60
Эта неравномерность темпа роста денежной массы обусловлена тем, что
периодом наибольшего расширения денежного обращения является квартал июль — сентябрь, когда эмитируются деньги для хлебозаготовок и других сырьевых заготовок. Расширение денежного обращения продолжается и в квартале октябрь — декабрь под влиянием тех же причин, хотя не так интенсивно; наоборот, следующие затем кварталы являются кварталами медленного роста или сокращения денежной массы. В довоенное время они давали отчетливую картину сжатия денежного обращения примерно на 10%: деньги, вложенные в реализацию урожая, возвращались в банки и частично высвобождались из оборота. Особенностью развития денежного обращения в последний год является, как показывают вышеприведенные цифры, более резкое расхождение между приростом денежной массы по полугодиям, чем в предыдущем году: взметнувшись вверх, рост количества денег в обращении стремительно падает — возможности напряжения эмиссии использованы и исчерпаны. Квартал январь—март дает снижение денежной массы (тоже возвращение к «довоенным нормам»), которое, однако, не является еще достаточным: продолжающееся превышение так называемого «платежеспособного спроса» над товарным предложением показывает, что несоответствие между денежными «чеками» и товарным «покрытием» еще не изжито и продолжает играть свою пагубную, разрушительную для всего хозяйства роль.
415


Г.Я. Сокольников
Усиленный спрос на золото и иностранную валюту, который стал выявляться с ноября, представляет собой своеобразную форму отлива денег из обращения, так как представляет собой «денежный спрос» на валюты, которые в условиях советской экономики являются специфическим средством сбережения, а не обращения. Советская валюта в значительной мере завоевала себе значение не только средства обращения, но и средства сбережения (накопления); однако, это значение она не завоевала на все 100%, в противоположность тому, что происходит в сфере обращения, где она совершенно вытеснила все другие валюты. Если бы советская валюта завоевала на все 100% значение средства сбережения, тогда ее переход из обращения в накопление выражался бы исключительно в росте вкладов в банках, сберегательных кассах, кредитной кооперации и т.п. и в тезаврировании ее. Эти формы были бы безболезненными формами отлива денег из обращения. Чем меньшее развитие получили они к настоящему моменту, — а крайне низкий уровень операций сберкасс является наглядным примером того, насколько процесс сбережения протекает еще стихийно, вне сферы учреждений, предназначенных для того, чтобы давать ему более совершенные формы, — тем в большей мере проявляется тенденция к помещению сбережений в золото (и мировые валюты) и тем более болезненно для денежного обращения совершается отлив части бумажной валюты из обращения. Очевидно и то, что чем меньше товара на рынке, т.е. чем меньше возможности достаточно выгодного помещения свободных денег в товары, тем больше та часть денежной массы, которая будет устремляться к помещению в золото; товарный голод напоминает держателю бумажных денег о том, что золото — товар. Таким образом, повышенный спрос на золото есть, со своей стороны, показатель процесса сокращения денежного обращения. Когда так складывается положение на валютном рынке, советская валюта, полученная от реализации золота внутри страны, должна изыматься из обращения; в этом отношении целесообразно изменить нынешнюю практику, в которой это правило не получает осуществления.
Проект кредитного плана Госбанка на третий квартал исходит из принципа невозможности расширения эмиссии в третьем квартале и из необходимости достичь дальнейшего сокращения денежного обращения в ближайшие месяцы. Эти основы кредитного плана Госбанка совершенно пра416


Финансовая политика революции
вильны. Нужно, однако, достаточно последовательно и твердо осуществить их на практике. Нужно ввести денежное обращение в твердые берега, из которых вывела его навязанная осенью Госбанку, вопреки его воле, ошибочная политика финансирования хлебозаготовок. Нужно со стороны кредитной политики энергично содействовать оздоровлению товарного оборота (в частности, целесообразно большее высвобождение средств, завязанных в хлебозаготовки). Необходима со стороны госбюджета поддержка Госбанку в деле сокращения денежной массы — это предполагает сдержанность в расходовании средств государственного казначейства, находящихся в Госбанке. Уменьшение денежной массы в третьем квартале должно быть проведено на деле (а не только по видимости); оно должно быть проведено в таких размерах, которые действительно обеспечили бы к наступлению четвертого квартала существенное улучшение состояния денежного обращения. К четвертому кварталу нужно подойти с развязанными руками — иначе дело финансирования хлебных и прочих сезонных заготовок натолкнется на значительные трудности.
Эмиссионный предел в данный момент достигнут (и даже несколько «превзойден»). Это не значит, конечно, что достигнута абсолютная граница денежного обращения. Она сможет быть отодвинута осенью, в условиях нового хозяйственного года, но эта возможная передвижка будет тем значительнее и обеспеченнее, чем больше будет упорядочено денежное обращение в месяцы, остающиеся до начала реализации нового урожая.
15 апреля 1926 г.
Вопросы кредитного плана
Уже теперь, весной, необходимо не только решать хозяйственные задачи текущего года, но и готовиться к новому хозяйственному году, и целый ряд мероприятий должен продумываться и проводиться под углом зрения подготовки к реализации урожая, которой и открывается новый хозяйственный год.
В течение нескольких месяцев, остающихся до начала осенних хлебозаготовок и других сырьевых заготовок, которые потребуют напряже’/214 — 3192
417


Г.Я. Сокольников
ния сил всего хозяйственного организма страны, в высшей мере необходимо внести возможно большее упорядочение в товарный оборот, внести возможно большее укрепление в денежно-кредитную систему Союза. Если к моменту осенних заготовок, которые (в особенности в случае благоприятного урожая) потребуют финансирования в объеме сотен и сотен миллионов руб., денежно-кредитная система будет находиться в том же нездоровом состоянии, в каком она находится теперь, то не может быть уверенности в том, что она сумеет справиться с тяжелыми задачами, которые на нее лягут. Происходящее теперь отклонение советской валюты от золотого паритета не может рассматриваться иначе, как признак неблагополучия в области денежного обращения. Понижение покупательной силы советского рубля, достигшей уровня более низкого, чем тот, на котором эта покупательная сила находилась к моменту денежной реформы, также указывает на то, что денежное обращение испытывает затруднения, связанные с расстройствами, наступившими в товарном обороте.
Запускать эти болезни советской валюты невозможно: нужно их лечить. Эта задача оздоровления денежного обращения должна быть руководящим принципом в текущем, третьем квартале. Мыслима, конечно, и другая политика, которая, исходя из факта колебания твердой валюты, признала бы его, как неизбежное зло, и попыталась бы осуществлять дальнейшее развертывание хозяйства в условиях колебания валюты, отбрасывая нелегкую задачу ее укрепления. Такая политика, однако, вряд ли найдет сторонников, ибо совершенно очевидно, что она на деле привела бы к величайшему расстройству всего народного хозяйства и всей государственной работы. Но не менее ложной была бы и страусова политика закрывания глаз на расстройства, которые имеют место в денежном обращении. Такая страусова политика в действительности обозначала бы движение по второму пути, т. е. по пути дальнейшего ухудшения состояния советской валюты. И отклонение от золотого паритета, и понижение покупательной силы рубля не достигли еще, — и это нужно подчеркнуть со всей силой, — таких размеров, которые означали бы, что полное восстановление устойчивости валюты невозможно в сравнительно короткий срок. Это восстановление возможно, и к осуществлению этой задачи должна быть направлена экономическая и, в частности, кредитная политика Союза в весенние и летние месяцы.
418


Финансовая политика революции
Государственный банк предполагает в текущем квартале сократить денежное обращение на 30 млн руб.; он исходит из правильной мысли о недопустимости увеличения денежной массы и необходимости ее сокращения. Но, во-первых, предполагаемое им сокращение недостаточно; во-вторых, предлагаемое им распределение кредитных ресурсов не увязано в достаточной мере с направлением экономических мероприятий, необходимых для оздоравливающего воздействия на товарный рынок. Государственный банк, в самом деле, исходит из предположения, что в течение месяцев апрель—июнь бюджетные средства, находящиеся на текущих счетах в Государственном банке и его филиалах, потерпят существенное уменьшение. Однако вряд ли правильно примириться с такой перспективой. По годовому государственному бюджету намечено образование государственного свободного резерва в сумме около 115 млн руб. Действительное выполнение плана образования резерва предполагает, что в текущем квартале хоть часть этого резерва в самом деле будет образована, и, таким образом, текущий счет НКФ в Государственном банке должен возрасти на несколько десятков миллионов рублей, но отнюдь не уменьшиться. Далее кредитный план Государственного банка, предусматривая сезонное извлечение довольно значительных средств из хлебозаготовок, тем не менее, намечает чрезмерно крупные суммы на финансирование хлебозаготовок. Между тем, снижение хлебных цен, являющееся своего рода ключом к разрешению хозяйственных затруднений второго полугодия, может быть достигнуто лишь при условии сжатия кредитов на хлебозаготовки в текущем квартале и нажима на реализацию хлебных запасов. Поставив кредитование хлебозаготовок под углом зрения необходимости добиться снижения хлебных цен и упорядочения дезорганизованного хлебного рынка (на котором наблюдается неслыханная пестрота цен по различным районам), возможно высвободить значительное количество средств.
Не касаясь деталей кредитного плана Государственного банка, можно сказать, что соответствующие изменения в отмеченных выше частях позволили бы, с одной стороны, несколько расширить кредитование промышленности и торговли, с другой стороны, сократить гораздо более значительно денежную массу, находящуюся в обороте. Сокращение размеров денежного обращения является предпосылкой общего оздоровления рынка; оно, конечно, не является само по себе чудодейственной панацеей. Оно должно сопро- 7214*
419


Г.Я. Сокольников
вождаться, прежде всего, целым рядом мероприятий, направленных к понижению хлебных цен, высокий уровень которых в значительной степени определяет высоту общего индекса цен. Выход страховых хлебных запасов крестьянства на рынок будет воздействовать — если виды на новый урожай будут благоприятны — в сторону понижения хлебных цен.
Таким образом, сознательная руководящая политика государства пойдет по руслу, по которому стихийно подталкивается движение цен на хлеб. Чем полнее, чем решительнее будет сдвиг хлебных цен с нынешнего непомерно вздутого уровня, тем явственнее будет перелом в движении индексов, с тем большей уверенностью можно будет характеризовать наблюдающиеся теперь колебания покупательной силы денег, как сезонные и временные. Вместе с тем, чем более решительным будет сдвиг в области хлебных цен, тем больше будет обеспечена возможность выполнения программы экспорта хлеба в текущем году и тем благоприятнее будут перспективы экспорта хлеба нового урожая. Но улучшение этих экспортных перспектив и усиление экспорта хлеба (поскольку он при снижении хлебных цен станет рентабельным) будут означать улучшение валютных перспектив. Усиление притока инвалюты и возможность импортных кредитов под вывоз будущего года облегчат дело укрепления золотого паритета советской валюты.
Поскольку оказалось бы действительно возможным достигнуть этих улучшений в состоянии валюты, постольку вслед за снижением хлебных цен явилась бы также возможность снижения промышленных цен, т.е. дальнейших шагов по укреплению покупательной силы денег.
Необходимо ориентировать кредитную политику в сторону осуществления этих задач. Если не полностью, то частично они могут быть разрешены, и тогда, пройдя через фазу временного сжатия, денежное обращение осенью вновь вступит в фазу расширения. Дальнейший рост размеров денежного обращения, по всей видимости, вообще будет более медленным, чем он был до сих пор, ибо денежное обращение Союза, несомненно, вступило в новую полосу, которая будет отличаться от периода 1924/25 г., бывшего периодом интенсивного расширения размеров денежного хозяйства. Тем более необходимо укрепление денежно-кредитного механизма Союза, тем более необходимо самое тщательное отношение к задаче охранения нашей валюты.
18 апреля 1926 года.
420


Финансовая политика революции
Болезни вексельного кредита
Случаи, когда государственные или кооперативные учреждения, попадая в затруднительное финансовое положение, приостанавливают или вовсе прекращают свои платежи, увы, далеко не малочисленны. В таких обстоятельствах кредиторы, в свою очередь являющиеся, главным образом, государственными или кооперативными предприятиями, немедленно переносят свои претензии на государственный бюджет или Государственный банк и уверенно требуют выплаты полным рублем по обязательствам несостоятельного должника, аргументируя невозможностью в противном случае выполнить поставленные перед ними задания, полностью осуществить намеченные для них программы развертывания.
В этом методе рассуждений и действий есть, конечно, своя логика и своя доля правды. В сущности, эта частная, казалось бы, проблема ведет к основным вопросам советского хозяйства. За каждым государственным хозяйственным предприятием, само собой разумеется, стоит государство и поддерживает его своей финансовой мощью и своим кредитом. Неудача на том или ином участке государственной хозяйственной работы, конечно, должна ликвидироваться таким образом, чтобы отрицательные последствия ее были по возможности локализованы и не перебросились широко на соседние участки, стихийно втягивая в кризис предприятия и отрасли, связанные с нездоровым предприятием. Эта возможность локализации потрясения, случившегося на одном из участков, возможность предотвращения или сокращения кризисных явлений, какие возникают в капиталистическом хозяйстве, как результат банкротства, отражающегося и лавинообразно перекатывающегося по длинной цепи предприятий, коммерчески связанных между собой, является одним из преимуществ советского хозяйственного уклада. Однако с этим преимуществом связаны и отрицательные моменты, которые очень рельефно выявлены нынешней хозяйственной практикой (в этом отношении характерен свежий пример финансовых затруднений одного из предприятий южной металлургии).
Если какая-либо английская угольная фирма отпускает английскому металлургическому предприятию уголь в кредит, она самым тщательным образом проверяет его кредитоспособность и неуклонно наблюдает за со-
14-3192
421


Г.Я. Сокольников
стоянием и ходом его дел. Если этого не делает непосредственно фирма, это делает банк, в котором угольная фирма учитывает векселя своего должника. Как известно, специальные организации собирают и выдают справки о кредитоспособности и кредитоблагонадежности любого предприятия. Тот, кто предоставляет кредит, знает, что идет на известный риск, знает, что потерпит ущерб от неосторожной доверчивости, и предъявляет строжайшие требования к векселю, который вручается ему за сданный товар. С другой стороны, тот, кому предоставляется кредит, оказывается поставленным под достаточно пристальный контроль и присмотр. При малейшей заминке в положении предприятия его кредит начинает страдать (если оно не применяет незаконных способов сокрытия своих затруднений, что, конечно, далеко не исключено в капиталистической практике), и оно немедленно толкается на путь энергичных мероприятий по санированию, рационализации, укреплению и т. д. своего положения. Эластичный контроль со стороны кредиторов, тщательная проверка вексельного материала банками играют, таким образом, в известной мере роль автоматических регуляторов по отношению к отдельному капиталистическому предприятию.
В советской хозяйственной системе речь должна пойти о такой постановке дела вексельного кредита, которая обеспечивала бы, по крайней мере, своевременную «автоматическую сигнализацию» о неблагополучии в том или ином тресте, кооперативном объединении и т.п. Хозяйственный процесс в целом, хозяйственная деятельность отдельных предприятий регулируются специальными «командными центрами», но в отличие от главкистской системы руководители хозяйственных единиц имеют свою выделенную сферу деятельности и свою выделенную ответственность. В условиях растущего значения кредитных связей руководить «своим» предприятием означает в то же время — наблюдать за делами «своего» соседа, своего контрагента. Этого взаимного наблюдения и контроля в нашей хозяйственной практике слишком мало. Влияние банковского контроля, в особенности, совершенно недостаточно. Советский угольный трест одалживает свой товар — уголь — на миллионы рублей советскому металлургическому тресту в большей мере в порядке дружеского содействия по выполнению хозяйственных планов, чем в порядке осторожно и проверенно поставленных деловых связей. Поступая так, советский угольный трест, 422


Финансовая политика революции
однако, напрасно полагает, что такое «кредитование» диктуется атмосферой строительного «энтузиазма». На самом деле, такие дружеские одалживания ведут к поощрению трухи и гнили, которые ни в какой мере «строительными» материалами не являются. Никакие хозяйственные центры, даже при идеально разработанных планах, не могут усмотреть сверху за каждым предприятием и не могут, что еще более важно, предусмотреть всех колебаний конъюнктуры. Внесение гораздо большей, чем теперь, требовательности по отношению к векселю, гораздо большей, чем теперь, осторожности при совершении сделок в кредит будет своевременно сигнализировать, предупреждать о пошатнувшемся положении того или иного неудачливо или неправильно ведущегося предприятия, или об ухудшении конъюнктуры, или, наконец, о более глубоких хозяйственных затруднениях. Чрезмерно доверчивые, чрезмерно «дружески» настроенные кредиторы должны вместе с тем твердо знать, что в известной степени неплатежеспособность их должников будет вести к непосредственному материальному ущербу для них, должны считаться с тем, что возможность переложить все свои потери на государство будет для них исключена. В ряду других мероприятий, и эта мера будет способствовать тому, чтобы выдаваемые векселя были не просто «дружескими расписками», а документами, за которыми действительно стоит надежное обеспечение.
В особенности же важно обеспечить достаточную свободу действий банков в деле учета (и переучета) векселей. Практика составления кредитных планов не должна никоим образом дать того результата, чтобы таблицы предположенных банками кредитов превратились в расписания ассигнований бюджетного характера. Именно банки являются органами, учитывающими колебания конъюнктуры и конкретную обстановку в каждой отрасли и в каждом кредитующемся предприятии. Планирование в области кредита должно обязательно дополняться правильно поставленной и развертываемой оперативной работой банков. Конкретное содержание в общие плановые схемы может вложить только активная работа кредитных центров, и только в таком порядке может быть обеспечено приспособление, приноравливание планов к хозяйственной конъюнктуре и использована контролирующая и организующая роль кредитного механизма.
14 мая 1926 г.
14*
423


Г.Я. Сокольников
Понижение хлебных цен
Изменения среднего уровня оптовых цен в СССР в решающей мере определяются повышением хлебных цен, наступившим в результате неурожая в 1924/25 г. Высокий уровень хлебных цен сохранился и в нынешнем году, несмотря на более удовлетворительный урожай. Напряжение спроса на хлеб для экспорта, чрезмерное по сравнению с действительными излишками, сыграло в сочетании с условиями финансирования хлебозаготовок роль «блока», удержавшего осенью высокие рыночные цены. Рост крестьянского потребления и образование хлебных запасов в деревне (в известной части экономически вполне оправданное, ибо «страховые» запасы хлеба нужны не только крестьянскому хозяйству, но по существу полезны для всего хозяйства страны) сдерживающе влияли на предложение хлеба на рынке. Несомненно, однако, что наряду со страховыми запасами резервного характера в деревне имеются хлебные запасы спекулятивного характера — хлеб, «придержанный» осенью в надежде на возможность продать его весной по более высоким ценам. Успех этих спекулятивных расчетов в значительной мере зависит от того, как определятся виды на новый урожай; но вне зависимости от того, как урожай скажется на хлебных ценах, соответственно направленная хлебозаготовительная политика (размер спроса, величина кредитов на заготовки, предлагаемые цены, выбор районов) может уже теперь явиться рычагом понижения хлебных цен. Необходимость провести хлебные заготовки под углом зрения снижения заготовительных хлебных цен признана, и кредитные планы на текущий третий квартал сокращением финансирования хлебозаготовок энергично толкают хлебозаготовителей на путь заготовок по пониженным ценам.
Однако задача понижения хлебных заготовительных цен не должна заслонять задачу понижения продажных цен. Без этого снижение заготовительных цен рискует пойти на пользу не столько всему хозяйству страны, сколько торговым организациям и посредникам. Без этого снижение хлебных цен не даст существенных результатов для дела сохранения реальной заработной платы рабочих. Понижение предельных цен будет вместе с тем закреплять понижение заготовительных цен и делать возможным дальнейший их постепенный сдвиг вниз. Реализация хлебных ресурсов, которыми 424


Финансовая политика революции
располагают торговые организации, должна быть обдуманно и твердо проведена в интересах решительного упорядочения хлебного рынка.
Не может быть спора о том, что хлебный рынок находится в состоянии полного хаоса; это обстоятельство является одним из крупнейших факторов дезорганизации всей экономики страны. В сущности, единого хлебного рынка вообще не существует; невероятная пестрота цен по районам указывает на распадение его на целый ряд районных рынков. Отсутствие необходимого единства в строении хлебных цен находится в вопиющем противоречии с системой централизованного планово-объединенного хозяйства. Конечно, хлебные цены — заготовительные и продажные — не могут быть и не должны быть одни и те же по всему пространству Союза. Но их развитие должно сводиться к разнице, обусловленной в основном транспортными расходами плюс некоторые временные или местные колебания, не выходящие за ограниченные пределы.
Совсем не такова нынешняя картина хлебного рынка.
По данным Конъюнктурного института НКФ, уездные рыночнорозничные цены на рожь (в зерне) равнялись (за пуд) на 1 апреля:
В Сибири
62 коп.
Киргизской АССР
81 коп.
Крымской АССР
93 коп.
Украинской ССР
120 коп.
Волжско-Камском районе
155 коп.
Белорусской ССР
172 коп.
Северном районе
204 коп.
Московско-пром, районе
214 коп.
Северо-Западном районе
228 коп.
Таким образом, рыночно-розничные цены на рожь в Северо-За-
падном районе почти на 300% выше сибирских цен и без малого на 100% выше украинских цен. Эти данные достаточно наглядно рисуют, как мало еще достигнуто в деле регулирования продажных хлебных цен, насколько эта задача, видимо, еще остается вне поля зрения хлеботоргующих организаций. Реализация хлеба ведется ими явно без должной оценки того первостепенного значения, которое имеют для всего хозяйства страны создание единого хлебного рынка, внесение единства в строение хлебных цен.
425


Г.Я. Сокольников
Высота розничных индексов, слабость покупательной силы денег, колебания реальной заработной платы в значительной мере являются последствиями хаоса на хлебном рынке. Чем более будет упорядочен хлебный рынок и планомерно снижены продажные цены в потребляющей полосе, тем легче будет решение задачи упорядочения всего товарного оборота в Союзе.
Довоенный хлебный рынок характеризовался гораздо меньшей амплитудой колебаний цен. Данные об оптовых заготовительных ценах на рожь за 1913 г. показывают, что средняя цена в потребляющей полосе составляла 89,5 коп. за пуд, а в производящей полосе — 70,7 коп., расхождение цен — 18,8 коп. В 1925 г. (цены на 1 августа) средняя цена ржи за пуд в потребляющей полосе равнялась 151,3 коп., а в производящей полосе — 105,8 коп., расхождение — 45,5 коп. В самой потребляющей полосе цены за пуд ржи колебались в 1913 г. от 57,1 коп. (Челябинск) до 85,4 коп. (Орел), а в 1925 году — от 80 коп. (Оренбург) до 150 коп. (Уфа), т.е. наибольшее расхождение цен в производящей полосе в 1913 г. составляло 28,3 коп., а в 1925 г. — 70 коп. Итак, разрыв оптовых заготовительных цен в производящей полосе, разрыв цен между производящей и потребляющей полосами и, в качестве завершения, разрыв между заготовительными и продажными ценами — таково неутешительное положение на хлебном рынке.
Снижение хлебных цен — ключ к снижению общего уровня цен и один из существеннейших в данный момент способов оздоровления товарного рынка и денежно-кредитной системы. Вздутие покупательного спроса на промтовары в очень и очень большой мере имеет своим источником вздутие хлебных (и соответственно других сельскохозяйственных) цен. Некоторое, хотя пока что очень скромное, снижение хлебных (заготовительных) цен уже намечается на рынке. Добиться более существенного их снижения, а вместе с тем понижения продажных цен, вполне возможно, — это должно стать точно сформулированной задачей хлеботоргующих организаций. Подготовка к реализации нового урожая не может быть удовлетворительно проведена вне упорядочения хлебного рынка, вне ликвидации поистине фантастической пестроты хлебных цен, вне такого сочетания планового снабжения и коммерческого приспособления к рынку, которое удовлетворительно решало бы задачу снабжения страны одним из основных товаров — хлебом.
5 мая 1926 г.
426


Финансовая политика революции
Индексы и цены
Сравнение конкретных оптовых цен СССР и различных заграничных стран показывает, что соотношение этих цен не имеет сплошного общего характера, что по одним группам товаров оптовые цены в СССР ниже, чем за границей, по другим же — выше. Цены на зерновые культуры, картофель, продукты животноводства и некоторые виды сырья сельскохозяйственного происхождения стояли в Англии, Германии, Франции и САСШ в сентябре текущего года значительно выше соответствующих оптовых цен в СССР (превышение от 23—27% в СШ до 44—69% в Англии). Наоборот, цены на колониальные продукты, уголь, металлы, хлопчатобумажные и другие изделия в этих странах, принимая соответствующие оптовые цены в СССР за 100, составляли, относительно, 16 (уголь в САСШ) — 27 (колон, тов. в Англии) — 33 (хл.-бум. изделия в Германии) — 55 (металлы во Франции). Так как заграничная «дешевизна» по товарам второго порядка перевешивает заграничную «дороговизну» по товарам первого порядка, то средний взвешенный итог дает показатели уровня цен для заграничных стран ниже уровня оптовых цен СССР. Принимая последний за 100, Конъюнктурный институт НКФ определил средний уровень оптовых цен по всем указанным группам товаров в сентябре текущего года в 79 — для Англии, 66 — для Германии, 68 — для Франции и 66 (июнь) — для САСШ. Нужно, однако, иметь в виду, что и в довоенное время средние уровни цен в этих странах были ниже, чем в России, а именно: против русских цен 1913 г., принятых за 100, цены (по тем же группам товаров) в Англии равнялись 95, в Германии — 89, в САСШ — 91. Это соотношение оптовых цен неправильно истолковывать, как результат факторов, относящихся к состоянию денежного обращения. Чем больше будет развертываться промышленная продукция в СССР, чем лучше будет становиться организация производства, тем отчетливее будут обнаруживаться в движении индексов промтоваров процессы снижения цен на изделия промышленности. Повышение покупательной силы советских денег в отношении товаров «дорогих» в СССР по сравнению с ценами их на мировых рынках может произойти путем реального снижения себестоимости промтоваров. Двойственный характер соот427


Г.Я. Сокольников
ношения цен мировых и советских подчеркивает это с большой показательностью. Нелишне напомнить по этому случаю, что официальный оптовый индекс в САСШ в 1920 г. (т. е. два года после окончания мировой войны) равнялся 239 и что снижение его на добрую треть, осуществившееся за последние годы, произошло без потрясений валюты, без предлагавшейся некоторыми экономистами замены золотого доллара «товарным (взвешенным) долларом».
К высоте американского оптового индекса 1920 г. очень близко подходят нынешние цифры общесоюзного розничного индекса — 235 — на 21 ноября (принимая за 100 уровень цен 1913 г.). Московский розничный индекс (по 60 товарам) держится, как обычно, несколько выше общесоюзного: на 21 ноября он составлял 248,8. Если принять за 100 не цены 1913 г., а уровень цен периода денежной реформы, т.е. апреля 1924 г., то общесоюзный индекс розничных цен выразится в 110, а московский розничный — в 114. Этими розничными индексами оперируют обыкновенно для определения покупательной силы советской валюты. Между тем, они вовсе не являются безоговорочно пригодными для этой цели. В самом деле, индексы эти выводятся из розничных цен частного рынки. Но очевидно, что чем больше становится значение в торговом обороте кооперации и госрозницы, тем меньше становится допустимым ограничиваться наблюдением за движением цен на частном рынке. Сокращение отпуска товаров на «вольный рынок» должно иметь своим неизбежным последствием некоторое повышение розничных цен по недостаточным товарам в частной торговле. Но этому повышению цен на сокращающемся участке частной торговли противостоит расширение кооперативного и государственного оборота, где те же товары отпускаются потребителю по более низкой цене. Чем больше сфера охвата непосредственно регулируемого розничного оборота, т. е. чем больше количество розничных сделок происходит вовсе не по ценам базаров, тем меньше смысла определять покупательную силу валюты исключительно по базарным ценам. Это, конечно, ни в какой мере не исключает необходимости тщательного наблюдения за динамикой цен на частном рынке и необходимости сохранения специальных индексов «вольных цен». Но нужно приступить к систематическому исчислению наряду с ними индексов цен кооперативной и государственной розницы. На основе 428


Финансовая политика революции
всех этих индексов сможет составляться взвешенный средний индекс, который более точно, чем нынешние индексы, будет выявлять покупательную силу денег, позволит более точно определять колебания реальной заработной платы и т. п. Нет никакого сомнения в том, что вследствие неправильного подхода к составлению розничного индекса покупательная сила рубля преуменьшается в Москве и других центрах, где налицо широкая сеть кооперативных лавок. Индекс кооперативных цен, исчисляемый для Москвы Конъюнктурным институтом НКФ, равнялся на 1 ноября 173,6. Индекс розничных цен частного рынка в Москве на то же число определялся в 246,8. Таким образом, кооперативный индекс приблизительно на 30% ниже частноторгового. По отдельным товарам наиболее существенные расхождения между ценами частной и кооперативной торговли могут быть иллюстрированы следующим сопоставлением индексов (за 100 приняты цены 1913 года):
Индекс кооперативных Цен
Индекс
Цен
частного рынка
Хлебные товары
146,6
251,0
Овощи
147,8
194,9
Молочные продукты и яйца
206,2
253,3
Масло растительное
153,8
282,5
Чай и кофе
220,6
266,0
Соль
251,5
450,0
Табак и махорка
228,1
273,3
Писчебумажные
178,3
353,5
Мануфактура
214,0
303,2
Галантерея
250,5
369,3
Посуда стекл. и керамич.
246,5
335,0
Металлические
153,6
207,1
Эти цифры, красноречиво подтверждающие, насколько ошибочно было бы продолжать считаться при определении покупательной силы денег только с индексами частного рынка, показывают вместе с тем проделанную московской кооперацией работу по упорядочению рынка. Конечно, далеко не во всех промышленных центрах достигнут такой охват по429


Г.Я. Сокольников
требителя и такая мера регулирования продажных кооперативных цен, как в Москве. Но если кооперативный оборот и оборот госрозницы не может быть в разных местах различно взвешен, то, тем не менее, он должен быть всюду учтен. Наступило время поставить перед конъюнктурно-статистическими органами задачу составления общесоюзного индекса кооперативных цен и взвешенного розничного индекса, учитывающего объем частной и кооперативной розницы. Но поскольку речь идет об общесоюзных индексах, необходимо, вместе с тем, поставить задачу отражения в розничных индексах не только городских, но и деревенских цен. До сих пор статистика цен, на которых строятся индексы, не выходит за пределы уездных городов. Однако, чем большая доля промышленной продукции попадает в деревню, тем большую важность приобретает выяснение вопроса, по каким же именно ценам оплачивает ее крестьянство. Нынешние индексы не дают на этот вопрос никакого ответа; нужно обеспечить такое их состояние, которое давало бы возможность найти в них точное выражение покупательной силы денег в деревне.
11 декабря 1926 г.
Денежная реформа 1924 года
27 июля 1914 г. валюте старой России был нанесен первый удар разразившейся мировой войной — размен кредитных билетов на золото был прекращен и вместе с тем эмиссионное право Государственного банка было расширено. Выпуск кредитных билетов по учету краткосрочных обязательств Государственного казначейства стал вслед за тем одним из крупнейших источников финансирования войны. Бумажно-денежное обращение равнялось 16 июля 1914 г. 1.633 млн руб. В дальнейшем оно возрастало следующим образом:
На 1 января 1915 г. 2.946,5 млн руб.
На 1 января 1916 г. 5.617,0 млн руб.
На 1 января 1917 г. На 23 октября 1917 г.
9.103,0 млн руб
18.917,0 млн руб.
К октябрю 1917 г. оценка бумажного рубля на заграничных биржах составляла около 25—30 коп. золотом, а покупательная сила внутри стра430


Финансовая политика революции
ны по отношению к товарам равнялась 10—12 довоенным коп. Советское государство получило в наследство не твердый рубль, а только его жалкий осколок. Темп бумажно-денежной эмиссии после Февральской революции возрастал из месяца в месяц в лихорадочной прогрессии, покупательная сила рубля между февралем и октябрем понизилась в четыре раза, валютный курс упал вдвое. Сокращение военных расходов после Октября, а затем и полное прекращение этих расходов, создало на первом году Советской власти обстановку, более благоприятную для преодоления эмиссионного потопа: если за 1917 г. денежная масса возросла втрое, то за 1918 г. она возросла лишь несколько больше чем вдвое. В следующие годы борьба на внутренних фронтах и вызванная ею хозяйственная разруха сняли с очереди вопрос об упорядочении денежного обращения Советского государства. Первые годы нэпа охарактеризовались гигантской вспышкой «эмиссионного хозяйства» — денежное обращение этих лет страдало от внутренней противоречивости, которой проникнут был процесс расширения сферы денежного обращения при помощи денег с перманентно сокращающейся ценностью. Вытеснение советских дензнаков — этих дегенеративных потомков старого рубля — устойчивым червонцем открывало новую главу быстрого роста эмиссии совзнаков и не менее быстрого их обесценения. История умножения и обесценения старого бумажного рубля резюмируется следующей таблицей, которой для правильности сравнений не приняты во внимание деноминации 1922 и 1923 гг., имевшие назначением сокращать число нулей; было
выпущено бумажных денег к 1 января 1918 г.
1 января 1919 г.
1 января 1920 г.
1 января 1921 г.
1 января 1922 г.
1 января 1923 г.
1 января 1924 г.
1 марта 1924 г.
на 27,3 миллиарда рублей на 6,8 миллиарда рублей на 225,0 миллиарда рублей на 1,1 триллиона рублей на 17,5 триллиона рублей на 2,6 квадриллиона рублей на 178,5 квадриллиона рублей на 865,5 квадриллиона рублей
В разгар изготовления и печатания бумажных денег (до проведения деноминаций, упростивших задачу печатания путем перехода к крупным 431


Г.Я. Сокольников
купюрам) оно производилось на пяти фабриках: в Ленинграде, Москве, Пензе, Перми и Ростове-на-Дону; на этой работе было занято в 1921 г. свыше 17 тыс. рабочих. С этими данными небезынтересно сравнить сведения о последних месяцах денежной инфляции в Германии, приведенные в недавно вышедшей книге руководителя немецкой финансовой политики д-ра Г. Шахта «Стабилизация марки». По подсчетам Шахта, в Германии в конце 1923 г. было в обращении бумажных денег на сумму около полутора квинтиллиона марок (при пересчете на рубли это составляет сумму, чрезвычайно близкую к сумме обращения советских дензнаков накануне денежной реформы); в том числе одна треть приходилась на банкноты Рейхсбанка и две трети — на различного рода денежные суррогаты. Печатание банкнот для Рейхсбанка было организовано в 133 типографиях с 1.783 машинами. Около двух тысяч служащих Рейхсбанка были заняты надзором за бумажными фабриками и типографиями и обслуживали перевозки денег. Как известно, при стабилизации марки одна твердая марка новой валюты была приравнена одному триллиону обесцененных марок.
В СССР обесцененные рубли были обменены на рубли твердой казначейской валюты, исходя из расчета — один твердый рубль за 50 млрд совзначных рублей. Стоимость в золотом исчислении всей несметной массы совзначных квадриллионов определялась, таким образом, в сумме около 15 млн рублей. Изъятие из обращения падающей валюты было постепенно подготовлено сокращением реальной золотой стоимости, представлявшейся ею, и вместе с тем сокращением ее веса в общем денежном обращении. На 1 января 1923 г. червонцы составляли всего 3% всей денежной массы; к 1 августа 1923 г. они охватили 50% денежного обращения; на 1 января 1924 г. доля червонцев возросла до 75% и на 1 февраля — до 83,6%. Накануне денежной реформы в совзнаках реализована была лишь седьмая часть всей денежной массы в обращении; роль их свелась к функции мелких разменных денег, играющих подсобную и подчиненную роль по отношению к червонной банкноте. Неустойчивость их, однако, мешала выполнению этой функции и сводила к минимуму долю денежной массы, необходимой для мелко-разменных операций и обслуживания розничного оборота. После денежной реформы доля казначейс432


Финансовая политика революции
кой валюты в общей массе обращения могла возрасти и действительно выросла именно вследствие того, что нормальное соотношение между деньгами крупного и мелкого оборота было искажено неустойчивостью совзнаков. Однако прежде чем казначейские билеты заполнили всю сферу обращения разменных денег, прошло несколько недель разменного «голода». К 1 октября 1924 г. казначейских билетов было введено в обращение на сумму 200 млн руб. Золотая стоимость всей денежной массы со времени денежной реформы к этому же сроку удвоилась: на 1 февраля 1924 г. она равнялась 311 млн руб.; на 1 октября 1924 г. — 623 млн руб. Несмотря на такое значительное расширение денежного обращения, и в частности обращения казначейской валюты, покупательная сила рубля в течение 1924 г. не поколебалась, а курс на золото улучшился. В июне совэнаки были окончательно изъяты из оборота. К октябрю в обращении было уже около 50 млн руб. в серебряной монете. Таким образом, новая казначейская валюта, опираясь, с одной стороны, на обеспеченный золотом банковский билет, с другой стороны —на металлическое обращение разменного серебра, благополучно прошла через трудности первых этапов. Эмиссия на покрытие бюджетных дефицитов была совершенно прекращена с 1924/25 г., и дальнейшая судьба твердой валюты непосредственно связывалась с процессом дальнейшего оздоровления хозяйства Советской страны, укрепления обобществленного хозяйства и расширения и упорядочения товарооборота между городом и деревней, т. е. между крупным социалистическим и мелким частным хозяйствами. Высокий уровень товарных цен к моменту денежной реформы обусловливал слабость покупательной силы твердой советской валюты на внутреннем рынке; постепенное снижение внутренних цен, выраженных в золоте, к среднему мировому уровню цен создавало бы основу укрепления золотого паритета мировых валют и валюты советской. Задачи приведения в соответствие цены золота, выраженной непосредственно в валюте, и цены золота, выраженной косвенно через посредство товаров, — эта задача сохраняет и теперь свое значение, и ее решение будет определять этапы, которые предстоит проходить советскому денежному обращению. Эта задача теснейшим образом примыкает к другой — постепенному дальнейшему расширению размеров денежной массы в обращении. Нынешний ее размер составляет 433


Г.Я. Сокольников
около 3/4 миллиарда рублей довоенной покупательной силы. Расширение и упорядочение товарооборота расширит значение денег, как средства обращения; вытеснение конкурирующих форм накопления в натуральных ценностях, золоте, иностранных валютах расширит значение денег, как средства сбережения. Рост денежной массы за счет роста обращения и сбережения означает рост ресурсов кредитной системы и увеличение возможностей денежного авансирования расширенного воспроизводства товаров. Восстановление нормального объема денежной массы является одной из специфических и труднейших задач советской политики денежного обращения. Основным методом этого восстановления является регулирование эмиссии кредитных денег.
Направленная к этой цели эмиссионная политика, обязательным условием которой является сохранение и укрепление твердости валюты, само собой разумеется, не имеет ничего общего с системой так называемого «эмиссионного хозяйства», которая была конструирована в инфляционные годы. Из длительного существования обесценивающихся денег был сделан тот вывод, что возможно «произвольно-длительное развитие эмиссионной системы»; что процесс обесценения есть по существу бесконечный процесс, в котором процесс замены одних денежных единиц другими ограничен только пределами математики и счетной техники. Последующие события показали, что в развитии каждого «эмиссионного хозяйства», построенного на прогрессирующем обесценении денег, наступает критический пункт, за которым денежную систему ждет не «произвольно-длительное» существование, а совершенно неизбежное и очень быстрое крушение. В денежное обращение врываются или иностранные валюты, или золото, или стихийно возникающие новые твердые валюты; старая валюта, кое-как сохранившаяся, пока темп ее обесценения был более или менее равномерным или обнаруживал лишь постепенное ускорение, постепенно вытесняется из оборота, когда темп ее обесценения, прогрессивно ускоряясь, приобретает характер бешеного полета в бездну, совершенно отрывающего денежные знаки от связи с реальными хозяйственными процессами. Трактовка денег, согласно которой они суть не что иное, как материализованные счетные единицы, получает свое возмездие в таком конце денежной системы; деньги действительно превра-
434


Финансовая политика революции
щаются в абстрактные счетные величины, конкретное наименование денежной единицы становится условным насквозь и, следовательно, безразличным, и процесс оборота денег начинает сводиться к процессу их счета, который, впрочем, несмотря на все ухищрения, не успевает поспевать за превращением триллионов в квадриллионы.
В хозяйстве, где производство является производством товаров, деньги не могут быть «просто» счетными деньгами. Они не могут терять устойчивой связи с «всеобщим товаром» — золотом. Стабилизация валюты — есть, прежде всего, стабилизация бумажных денег по отношению к деньгам золотым. Такой стабильной валютой явился в СССР червонец, в этом же направлении сделала следующий шаг денежная реформа 1924 года. Связь советской валюты с золотом, т. е. с мировыми полноценными валютами, с одной стороны, облегчает развитие внешней торговли, создавая твердую базу для всех расчетов, связанных с участием в мировом товарообороте, но, с другой стороны, создает трудности, вытекающие из необходимости поддерживать соотношение между внутренними и внешними деньгами, как соотношение максимально устойчивое. Именно трудности последнего порядка толкают иногда в сторону размышлений о ненужности устойчивой связи между советской валютой и мировыми деньгами. Размышления эти не блещут большой оригинальностью. Они неожиданным образом оказываются близкими к взглядам, которые в предреволюционную эпоху развивал не кто иной, как небезызвестный «самородок» Сергей Шарапов в брошюре «Финансовое возрождение России» (1908 г.), посвященной требованию ликвидации золотой валюты, введенной в 1896 г. Шарапов защищает «систему бумажных знаков, разменных на серебро или воплощающих только идею ценностей, — чистый абсолютный знак, расчетная квитанция», требует возвращения к «старой серебряной валюте или к валюте абсолютной, чисто кредитной, без всякого металлического основания», и утверждает, что задача финансовой политики сводится к тому, чтобы построить русскую денежную систему, как систему национальных денег.
Тирады Шарапова прикрывали дворянские покушения на экспортные премии при помощи понижения курса рубля. Из интересов поощрения экспорта, конечно, в совсем ином социальном разрезе, иногда исходят и 435


Г.Я. Сокольников
теперь, когда видят «основную ошибку» денежной реформы 1924 г. в фиксации золотого паритета, не соответствующего соотношению внутренних и мировых товарных цен. На самом деле, превышение внутреннего уровня цен над уровнем цен мировых является результатом того, что при низких сельскохозяйственных ценах на внутреннем рынке промышленные цены настолько высоки, что и средний итоговый уровень оказывается крайне высоким. Иначе говоря, дело — в соотношении реальных цен на внутреннем рынке. Денежная реформа 1924 г. ставила задачу изменения именно этого соотношения реальных цен. Тотальный индекс отпускных оптовых цен промышленности, равнявшийся на 1 октября 1923 г. 2.745, снизился к 1 октября 1924 г. до 2.054, к 1 октября 1925 г. до 1.967 и составлял к 1 октября 1926 г. 1.996. Какими путями ускорить дальнейшее снижение промышленных цен, какими путями парализовать вредное действие высоких промцен на сельское хозяйство, какими методами развивать сельскохозяйственный экспорт и промышленный импорт — все эти основные проблемы требуют согласованного разрешения, продиктованного интересами строительства социалистического хозяйства. Однако предпосылкой их успешного разрешения является согласование хозяйственных мероприятий с принципом обеспечения твердости валюты, направление этих мероприятий в сторону полного оздоровления и укрепления денежного обращения. Денежная реформа 1924 года, конечно, не решила всех проблем валютной политики Советского государства и не является последним словом в этой области. Но она явилась выражением ряда принципиальных положений, правильность и практическую применимость которых подтвердило истекшее трехлетие.
1 апреля 1927 г.
Денежное обращение на протяжении революционного десятилетия
Достаточно широко известно, что накануне Октябрьской революции и в первые месяцы после Октября политика революционной власти не направлялась в сторону немедленного уничтожения системы денежного 436


Финансовая политика революции
обращения и кредитного механизма. В числе мероприятий, которые намечались В.И. Лениным в этой области, были: соединение всех частных банков в один принудительный синдикат под контролем Государственного банка, обложение циркулировавшей денежной массы путем проштемпелевания крупных купюр с уменьшением их стоимости. Проведенная зимой 1917/18 г. национализация банков предусматривала дальнейшее сохранение банковской системы кредитования. Эмиссионная политика проводилась с таким расчетом, чтобы, сокращая выпуск бумажных денег, предупреждать дальнейшее обесценение бумажек; это в некоторой мере и удалось благодаря отпадению выпуска денег на военные расходы с момента наступившего перемирия.
Перелом в финансовой политике Советской власти произошел осенью 1918 г. вместе с общим изменением линии политики в сторону военного коммунизма. В области денежного обращения эпоха военного коммунизма дала ориентацию на полную ликвидацию денег, на организацию безденежных расчетов, на прямое распределение производимых ценностей. Эти формы хозяйственной и финансовой организации, а также идеологические обоснования и теоретические «украшения», вызванные к жизни этим периодом, неоднократно подробно описывались, и нет надобности возвращаться к изображению их вновь. С началом нэпа началась и новая финансовая политика. Однако в качестве своеобразного парадокса принципы политики безденежного обращения еще продолжали разрабатываться и обсуждаться, и из них делались крайне логические и практические выводы в течение первых месяцев 1921 г., непосредственно накануне перехода к нэпу и даже после него. Обязательная сдача иностранной валюты была предписана уже декретом от 3 декабря 1918 г., но еще 3 января 1921 г. закон подтвердил обязательность для граждан сдавать государству имеющиеся у них благородные металлы в монетах, слитках безвозмездно. Этим же законом ограничивалось право владения драгоценностями. Вместе с тем было запрещено держать на дому наличные бумажные деньги сверх небольшой суммы — максимум составлял десятикратную низшую тарифную ставку. Не менее яркое выражение финансовых начал военного коммунизма представляет разработка вопроса о трудовой единице учета в государственном хозяйстве, производившаяся 437


Г.Я. Сокольников
в мае 1921 г., т. е. уже после X съезда ВКП(6). В это время в соответствующих финансовых органах разрабатывался проект декрета СНК о введении «труда» (трудовая единица учета) в качестве единицы ценности калькуляции. В указанном проекте декрета п. 1 гласит: «В целях обеспечения регулирующих хозяйственных органов наиболее точной и вполне сравнимой отчетностью о рационализации хозяйственной организации и производительности труда во всех государственных учреждениях, предприятиях и хозяйствах РСФСР устанавливается единая для всех отраслей государственного хозяйства и управлений трудовая единица учета». П. 3 устанавливал, что «за единицу трудового учета принимается средняя продукция одного нормального дня простого труда при нормальной его напряженности для данного рода работ. Означенной трудовой единице присваивается наименование «треда». П. 6 намечал повсеместное введение означенной единицы учета во всей ее полноте не позже 1 января 1922 г. (!). Разработка этих проектов не могла быть закончена. Хозяйственная практика повернула в другую сторону, и «треды» (практически «тред» должен был равняться двум довоенным рублям, т. е. 1 доллару) были основательно позабыты.
Политика денежного обращения при нэпе приобрела чрезвычайно крупное значение в общей системе экономических и политических мероприятий. Иначе и не может быть, так как деньги в переходную эпоху представляют собою стык обобществленного и частного, т. е. социалистического и товарного хозяйства. Поскольку новая экономическая политика исходила из задачи сочетать элементы этих двух хозяйственных форм к растущей выгоде, преуспеванию и торжеству социализма, постольку деньги, являвшиеся одной из непосредственных форм связи хозяйства социалистического и частного и циркулировавшие материально в обеих этих областях, естественно, стали играть существенную роль в складывавшемся новом равновесии. Приток материальных ценностей в города из деревни, в промышленность из сельского хозяйства мог происходить только при условии возмещения за натуральные ценности в форме устойчивого денежного эквивалента. Мелкий товарный оборот в деревне и городе мог развиваться, только имея устойчивую денежную единицу обращения. Твердая валюта явилась предпосылкой развития то438


Финансовая политика революции
варности крестьянского хозяйства, которое в свою очередь являлось одной из необходимых предпосылок более быстрого восстановления крупной промышленности, находящейся в руках социалистического государства. Наконец, переход к системе твердой валюты обозначал отказ от непрерывного обесценения частных денежных накоплений и был связан с переходом к правильной системе налогового обложения доходов в городе и в деревне взамен инфляционной конфискации.
Установление твердой валюты было, таким образом, одним из основных элементов практического разрешения проблемы смычки рабочего класса и крестьянства, и в этом смысле линия финансовых мероприятий была непосредственно связана не только с экономикой, но и с политикой. Борьба за стабилизацию денег еще и иным образом выходила за рамки экономики, примыкая тесно к основным политическим проблемам. Только на основании твердой валюты Советское государство создало твердый бюджет, который, поддерживая хозяйственное строительство, в то же время дал возможность наладить правильную регулярную работу всего государственного механизма, т.е. поставил на твердую почву работу всех органов социалистического государства во всех отраслях (оборона, культура, администрирование).
Борьба за устойчивую валюту обозначала естественным образом борьбу за устойчивость товарных цен, ибо хаос товарных цен, их резкие колебания, экономическая необоснованность их уровней, их взаимная несогласованность и неустойчивость обозначали бы неустойчивость и ненадежность покупательной силы денег. Таким образом, стабилизация валюты была связана тесным образом с упорядочением всего товарного рынка, с более правильной организацией товарного оборота внутри страны. Но товарный оборот не ограничивается и не может быть ограничен только рамками внутреннего рынка. Подъем хозяйства в СССР повел к укреплению его связей с мировым хозяйством в форме расширяющихся экспорта и импорта товаров. Это участие Советской страны в мировой торговле в свою очередь могло происходить лишь на основе устойчивой валюты. Совершенно понятно, что колебания соотношений между внутренней валютой и мировыми валютами гибельны для развития и укрепления внешней торговли. В мировом обороте товары не обмениваются непосредственно на 439


Г.Я. Сокольников
товары, обмен происходит через посредство мировой валюты — золота, и, таким образом, устойчивость внутренней валюты Советской страны по отношению к мировой валюте должна была выразиться в устойчивости советских денег по отношению к золоту.
Стабилизация советской валюты означала, таким образом, стабилизацию советских бумажных денег по отношению к деньгам золотым. Финансовые воззрения эпохи военного коммунизма пытались вновь поднять голову, создавая теории о ненужности связи между советской валютой и золотом. Утопия товарного рубля не встретила, однако, серьезной поддержки; но тем не менее в тех или в других смягчающих формах и подчас неожиданных вариантах она проповедуется и до сих пор; непродуманность этой проблемы показывает также и тов. Е. Преображенский, который пытается доказать возможность построения уже в нынешних условиях бумажной валюты, не связанной с золотом. Практика периода, протекшего после денежной реформы, полностью показала всю пользу устойчивости советской валюты по отношению к золоту и вместе с тем всю необходимость золотых резервов, обеспечивающих как устойчивость валюты, так и в более широком смысле устойчивость всей хозяйственной системы. Конечно, политика золотого паритета советской валюты не обозначает сама по себе утверждения, что этот паритет всегда и во веки веков может быть 100%-ным легальным паритетом. При определенных политических или экономических условиях этот паритет может колебаться и изменяться, но эти колебания и изменения, поскольку они неизбежны, являются не плюсами, а минусами, не только для денежной системы, но и для всего хозяйства, и должны считаться исключением из правила, т.е. для правильной политики денежного обращения является обязательной ориентация на предотвращение, преодоление и изживание колебаний и изменений золотого паритета советской валюты, но никоим образом не ставка на желательность или принципиальную допустимость подобных колебаний.
Если основным принципом периода 1918—1921 гг. был принцип осуществления безденежных расчетов, то можно спросить себя, какой основной хозяйственный принцип заключается в политике денежного обращения периода 1921—1927 гг.
440


Финансовая политика революции
Основным принципом для этого периода является принцип организации денежного обращения на таких началах, которые с точки зрения всего хозяйства в целом, обозначают наименьшие, издержки на работу денежного механизма. Организация денежной системы, конечно, требует некоторых накладных расходов, которые ложатся на всю экономическую систему. Эта организация требует затрат на золотые резервы, затрат на золото и частично на серебро для целей обращения, наконец, поскольку речь идет о банковых билетах и государственных бумажных деньгах, затрат, главным образом, на содержание кредитного и финансового механизма, поскольку стоимость денежного материала здесь играет совершенно незначительную роль. Задачей денежной политики Советского государства являлось достигнуть возможно более экономной денежной системы, которая отвлекала бы на себя наименьшее количество средств, могущих быть производительно затраченными. Национализация промышленности, транспорта, государственный и кооперативный охват внутренней торговли, монополия внешней торговли, почти безраздельное овладение кредитной системой — все это обозначает далеко идущую централизацию в деле денежных расчетов, ведет к возможности для всей хозяйственной системы работы при меньшей затрате денег, чем это понадобилось бы в частнокапиталистическом хозяйстве. Именно это обстоятельство в известной мере определяет сокращение размеров денежной массы в обращении в СССР по сравнению с довоенным временем. В кассах мелких торговых, промышленных, кредитных и т.п. предприятий застревали очень значительные количества денег. Деньги застревали также в частном накоплении, которое лишь в небольшой мере пользовалось кредитными учреждениями для хранения свободных денежных средств. В настоящее время частные накопления еще в недостаточной мере передают откладываемые денежные средства в кредитную систему, но процесс общественного накопления и хранения общественных денежных средств целиком происходит через существующую сеть банков и других кредитных организаций, позволяя гораздо более экономно использовать наличную денежную массу. С другой стороны, в дореволюционной России золото непосредственно циркулировало в обороте.
Теперь система золотого обращения заменена системой золотого обеспечения. Расход на золото, производимый в целях поддержания и ук441


Г.Я. Сокольников
репления работоспособности денежного механизма, необычайно уменьшился. Банкноты заняли место золотой монеты в обращении. Размеры обращения золота чрезвычайно сильно сжались и сводятся, главным образом, к сальдированию платежей, вытекающих из внешних торговых оборотов. Размер золотых резервов также может быть относительно сокращен при системе обобществленного централизованного планового хозяйства, поскольку в таком хозяйстве раздробленное накопление золота в кубышках, несгораемых шкафах частных лиц, сейфах крупных капиталистических предприятий и подвалах многочисленных банков сменяется объединенным, концентрированным, точно учитываемым золотым резервом Государственного банка. Только что было уже отмечено, что значение золотого резерва выходит за пределы непосредственных интересов денежного обращения.
Золотые резервы, расширение которых до необходимых размеров является одной из существенных задач нынешней советской финансовой политики, играют крупную роль в обеспечении равновесия всей хозяйственной системы, они дают необходимую маневровую гибкость при выполнении хозяйственных планов. Эта их роль вытекает, главным образом, из того обстоятельства, что золотые резервы лежат на линии соприкосновения внутреннего рынка и рынка мирового. Если на внутреннем рынке банкнота является той ценностью, которая свободно переходит идеальную границу, отделяющую сферу социалистического хозяйства от сферы товарного хозяйства, и циркулирует беспрепятственно в обеих этих сферах, то в свою очередь золото является той специфической ценностью, которая свободно переходит из советского хозяйства в мировое хозяйство и обратно. Чем значительнее связь рынка советского с рынком мировым, чем больше развивается участие Советской страны в мировой торговле, тем больше вырастает соответственно роль золотых резервов. Они представляют собою форму перестраховки колебаний внутренней экономики за счет ресурсов мирового рынка. Чем больше развивается работа советской промышленности, чем больше растет продукция сельского хозяйства, чем более грандиозным становится весь масштаб хозяйственной деятельности в СССР, тем более решающей является задача обеспечивать регулярный, беспре442


Финансовая политика революции
рывный, бескризисный ход всей хозяйственной машины, тем более выполнение планов предполагает возможность использования резервов. Политика денежного обращения неуклонно ориентируется в сторону возможно более успешного решения этой задачи.
Она вместе с тем должна твердо стоять на линии борьбы за твердую валюту. Борьба эта вновь и вновь является необходимой, поскольку чрезмерное увлечение теми или иными частными, отдельными планами грозит нарушением равновесия всего хозяйства в целом. Сохранение и укрепление устойчивости валюты является проверкой правильности генерального плана хозяйства, сводящего воедино программы отдельных отраслей. В течение пережитого революционного десятилетия неоднократно возникал соблазн пожертвовать интересами устойчивости «разноцветных бумажек» ради получения «реальных производственных ценностей».
Уроком этого десятилетия в целом является тот вывод, что никоим образом нельзя противопоставлять развитие хозяйства, и в особенности развитие планового хозяйства, политике стабилизации валюты. Наоборот, именно эта политика, твердо проводимая Советским государством, уничтожая фантастические туманы, созданные обесцененной валютой, помогла перейти к нащупыванию элементов реального плана и позволила в титанической борьбе с неслыханными трудностями строительства мало-помалу приблизиться к созданию достаточно реальных, точных и вместе с тем широких хозяйственных программ, все более и более воплощающих в себе социалистическое планирование и строительство.
15 октября 1927 г.
Денежное обращение в переходную эпоху
Вопрос о судьбе денег на другой день после социальной революции был очень мало разработан в социалистической теории. В законченно-социалистической хозяйственной системе нет места деньгам товарного ха443


Г.Я, Сокольников
рактера — этот принятый общий тезис оказался совершенно недостаточным для того, чтобы непосредственно направлять политику денежного обращения в СССР после октябрьского переворота. К тому же политика эта, естественно, направлялась (и направляется) не только соображениями, связанными с интересами самого денежного обращения, но в решающей мере очень часто диктовалась революционной необходимостью, т.е. подчинялась задачам другого порядка, для данного момента более существенным, высшим.
Было бы несомненным преувеличением утверждать, что все проблемы, связанные с ролью денег в эпоху, переходную от капитализма к социализму, достаточно выяснены теперь после десятилетней практики. Твердо установлено, собственно говоря, лишь то обстоятельство, что в конкретных условиях нашего хозяйства длительное сокращение денежной системы в течение переходного периода неизбежно. Однако постепенно, по мере того как сфера социалистически организованного производства и обращения будет расширяться, по мере того как все большая часть продукции будет находиться в распоряжении органов общественного хозяйства, вместе с отмиранием товарного характера производства будет отмирать и товарный характер денег. Овладев в достаточной мере полно общественными отношениями производства и распределения, общество овладеет целиком и денежной системой, независимость и самодовлеющий характер которой вытекают из особой связи денежного обращения с товарным. Став действительным хозяином товарных цен, социалистическое общество станет действительным хозяином денег. Этот путь далеко еще не пройден теперь. И в соответствии с этим далеко не закончена еще разработка вопросов теории и практики нашего денежного обращения. Над ней немало придется потрудиться второму десятилетию, которое, по всем вероятиям, будет еще идти под знаком развертывания денежного хозяйства.
Как же будет сочетаться это развертывание с развертыванием и укреплением планового начала? Не представляются ли с одной стороны — «план», с другой стороны — «деньги» двумя противоположными, друг друга исключающими началами, не олицетворяют ли «деньги» сти444


Финансовая политика революции
хийное начало, а «план» — разумное, социалистически организующее начало, не могущие ужиться вместе? В действительности подобное противопоставление носит совершенно абстрактный характер. Организующе- плановое начало и стихийно-денежное начало не могут не существовать рядом и вместе, пока рядом существуют крупная национализированная промышленность и мелкое крестьянство и ремесленное производство. Реальность хозяйственного плана в смысле реальности его финансового выполнения не сталкивается с «деньгами» как с враждебной силой, а находит в денежной системе свою необходимую проверку. Когда иной раз с полемическим задором спрашивают: кто же должен управлять хозяйством — Госплан, или Госбанк, то в иных терминах повторяют противопоставление «денег» и «плана». Нетрудно убедиться в том, что правильный ответ должен был бы гласить: и Госплан, и Госбанк должны выполнять каждый свою роль в обеспечении поступательного хода и сохранении равновесия в нашей хозяйственной системе. Всякое нарушение хозяйственного равновесия немедленно сигнализируется денежно-кредитным механизмом, всякая серьезная ошибка планирования приводит к колебанию денежного обращения. Именно поэтому принцип сохранения устойчивой валюты, являющийся законом работы здоровой денежно- кредитной системы, выступает как принцип проверки хозяйственных планов, определяющих направление и темп хозяйственного развертывания. Поскольку в хозяйственные планы включается и «планирование кредита», сохранение отмеченной специфической функции денежно-кредитного механизма возможно лишь постольку, поскольку выполнение кредитного плана подчинено сохранению твердой валюты.
Такая формулировка вплотную подводит к контраргументу, который нередко играл большую роль в истекшие годы (и сохранил для многих свое обаяние по сей день) в полемике по вопросам денежного обращения. «Устойчивость советской валюты обеспечивается ее разменное - тью на товары. Любой кредитный план, имеющий в виду расширение производства, несет сам в себе гарантию сохранения устойчивости денег, так как именно направлен к увеличению товарной массы». Эта соблазнительная конструкция грешит, мягко выражаясь, чрезмерной наивностью. 445


Г.Я. Сокольников
Далеко не всякое расширение производства связано с достаточно быстрым увеличением товарной массы, массы предлагаемых на рынке товаров. Капитальные затраты на создание новых производств, новых заводов, по радикальному переоборудованию существующих предприятий иногда требуют для своего окончания нескольких лет. В течение длительного периода осуществление этих планов промышленного строительства не только не будет вести само по себе к увеличению товарного предложения, но, наоборот, будет иметь последствием увеличенный товарный спрос. Капитальные затраты в области производства средств производства, как правило, могут сказаться расширением предложения товаров лишь через более долгий срок, чем капитальные затраты в области производства средств потребления. Между тем производство этих затрат требует прежде всего достаточного наличия дополнительных средств потребления для нанимаемых рабочих. Если их нет налицо значит, план неправильно построен, значит, в нем не соблюдены необходимые пропорции, значит, он нуждается в пересмотре. Но как обнаружится подобный плановый недочет? В системе безденежного хозяйства он выразился бы в том, что для определенного количества вновь нанятых рабочих не хватило бы хлеба, обуви, одежды и т.п., и таким образом была бы выяснена невозможность выполнения намеченных производственных программ. В системе денежного хозяйства путь обнаружения подобного планового «просчета» будет иной, часть выпущенных по кредитному плану, связанному с производственным планом, денег не будет находить себе соответственного товарного «покрытия» в магазинах и на рынках. Поскольку цены товаров не фиксированы — они в подобном случае начнут подыматься; поскольку цены твердо зафиксированы — будет обнаруживаться «товарный голод» и образовываться более или менее неуловимый нелегальный товарооборот в обход установленных цен. Средством лечения таких явлений являются устранение обнаружившейся дисгармонии плана и меры по приведению в равновесие товарно-денежного оборота. Смешивать расширение денежного обращения для краткосрочного кредита с расширением его для целей долгосрочного кредита совершенно недопустимо, а между тем именно к этому смешению сводится часто аргументация за 446


Финансовая политика революции
необходимость дать «власти плана» перевес над «властью денег». Эта аргументация упускает из виду, что банкнота не является векселем, подлежащим оплате через много месяцев, а скорее имеет характер предъявительского чека с немедленной оплатой. Нахождение правильных пропорций между расширением производства средств производства и расширением производства средств потребления, между ростом товарооборота и ростом денежного оборота, между ростом денежного оборота и кредитного оборота — таковы труднейшие задачи планирования, экономической политики и финансовой.
Но денежное обращение в переходную эпоху является также звеном, связывающим внутренний и внешний рынки. Нормальное развитие внешней торговли требует устойчивого соотношения между деньгами внутреннего оборота и деньгами мирового рынка. Так как деньгами мирового рынка является золото, из этого вытекает необходимость устойчивого курса внутренней валюты по отношению к золоту. Чем больше входит в силу плановое хозяйство, тем важнее устойчивый золотой паритет внутренней валюты, тем больше колебания этого паритета нарушили бы плановые расчеты и опрокидывали бы намеченные и согласованные между собой хозяйственные программы. Иногда смешивают вопрос о выборе того или иного уровня соотношения внутренней валюты с мировыми с вопросом о поддержании устойчивого курса по отношению к золоту. Некоторые, не в меру усердные, сторонники «планового начала» не прочь пофыркать на «презренный металл» и усомниться в пользе твердого золотого паритета. Спрашивается, однако, как можно построить, например, пятилетний план развития промышленности, если суммы, назначаемые промышленностью для импорта из-за границы оборудования и сырья, будут с каждым годом иметь различное (т. е. золотое) выражение вследствие колебания валютных курсов.
Объем денежного обращения в СССР, равнявшийся в первые годы после введения нэпа всего 100 млн руб., теперь перевалил за 1.700 млн. В ближайшие годы эта денежная масса будет продолжать расти. Учитывая снижение покупательной силы рубля, отношение нынешних размеров денежного обращения к довоенным (на территории СССР) состав-
447


ляет несколько более 40%. Однако задачей здесь вовсе не является вернуться к довоенному «уровню». Задачей политики советского денежного обращения должны быть наиболее экономная организация денежного хозяйства, сведение к минимуму «накладных расходов» на хозяйство, которые представляет собой денежная система. В частности это означает правильное проведение политики золотого обеспечения (вместо золотого обращения дореволюционной эпохи) и налаженную работу банковской сети. В обоих этих направлениях советской системой денежного обращения уже сделаны существенные завоевания. Как не посмеяться к десятилетнему юбилею великой революции над предсказанием кадетского финансиста М. Бернацкого, сделанным пять лет назад: «Состояние денежного обращения в советской республике таково, что нет никаких оснований рассчитывать на его улучшение, пока сохраняется режим, созданный большевиками». Советское государство доказало, что оно сумело овладеть механикой денежного обращения и поставить ее на службу социализму.
5 ноября 1921 г.


СССР
и капиталистические
государства


Равновесие, которое «обещано», но не сбывается
План Дауэса, по уверениям буржуазных и соцдемократических политиков, должен был окончательно открыть в Европе эру политического умиротворения и хозяйственного возрождения в большом масштабе. Теоретики соцдемократии уже торопились «научно» доказать, что хозяйственная машина капитализма, спущенная под откос мировой войной, опять поставлена на рельсы. Впрочем, мало-мальски проницательные буржуазные экономисты, как, например, небезызвестный Кейнс, более осторожно расценивали шансы примирения в семье капиталистических акул и предсказывали близкий крах плана Дауэса.
Дух капиталистического примирения, по-видимому, крайне легковесный и непостоянный дух — это вполне убедительно показывают последние события международной политики. В программу примирения входило непременной составной частью ослабление военного нажима союзников на Германию, постепенный вывод союзнических оккупационных войск из пределов Германии. Однако когда дело дошло до действительного вывода войск, то оказалось, что кабинеты Болдуина и Эррио ни в какой мере не торопятся убрать своих солдат из Кельнской оккупационной зоны. «Господа империалисты в Париже и в Лондоне, очевидно, рассуждают согласно правилу:
То, что жизнь дала нам раз, Рок не в силах взять у нас...
По сути дела в новых смягченных формах вооруженная борьба в лагере империалистских держав продолжается, штык продолжает стоять в порядке дня в Европе. Обещания мирного развития и надежды на 451


Г.Я. Сокольников
восстановление «нормального капитализма» раскрываются, как обман и иллюзия.
Это обострение европейских противоречий стоит, конечно, в прямой связи с новым политическим курсом в Англии. Политика кабинета Рабочей партии в ее развернутом (не макдональдовском!) виде могла бы поставить ставку на возможное серьезное хозяйственное англо-советское сближение. Подъем английской промышленности мог бы быть обеспечен установлением прочных хозяйственных связей с Советским Союзом, который представил бы собою для нее достаточно мощный и быстро растущий рынок. В этом случае английская промышленность могла бы изжить безработицу и полностью развернуть свои производительные силы, в свою очередь обеспечивая хозяйственный подъем Советского Союза. Нынешний кабинет английской тяжелой промышленности пытается нащупать возможность иного хозяйственного блока. Он ищет экономического соединения с английскими колониями и полуколониями, ориентируясь на создание таким путем большой хозяйственной единицы, в пределах которой был бы обеспечен соответственной таможенной политикой расширенный сбыт для английских фабрикатов. Этот план, однако, обозначает промышленную войну со всеми теми странами, фабрикаты которых в настоящее время имеют ничем не стесненный сбыт в Англии, в ее колониях и полуколониях. Если английский торговый капитал не прочь поторговать с Германией и в промышленном подъеме Германии усматривает условие расцвета торговли с ней, то английский промышленный капитал видит в промышленном возрождении Германии опаснейшую угрозу своим интересам. Неудивительно поэтому, что Чемберлен стремится воскресить в Европе старый дух пуан- каризма; неудивительно, что «умиротворенная» и осчастливленная планом Дауэса Германия вновь барахтается и мечется в судорогах политических кризисов, явно преданная всеми теми, кто проповедовал доверие к милостивым планам победителей. Трудящиеся массы немецкого народа могут кратковременно поддаться обещаниям соглашательских шарлатанов, но они, в конце концов, убедятся в том, что для них единственный выход заключается в сближении с СССР, являющимся оплотом борьбы против империализма. Политическая мысль немецкой буржуазии работает в ином направлении; она не прочь поиграть перспективой покупки снисхождения и 452


Финансовая политика революции
поблажек Антанты услугами в борьбе против СССР. Совсем недавно прожекты такого рода вновь начали встречать определенное сочувствие немецкой буржуазии. Нужно думать, что после новых уроков, полученных от Чемберлена и Эррио, после того, как оккупационные отряды прочно остаются в Кельне, руководящие круги немецкой буржуазии поймут всю неразумность политики, создающей, к удовольствию Чемберлена, затруднения к разрешению нормальных отношений между Советской Республикой и Германией.
Наступательная политика английской тяжелой индустрии, ее программа таможенных конфликтов и войн будут непрерывно создавать новые и новые международные осложнения и столкновения. Но дело великодержавного объединения в одно сомкнутое целое обозначает также обострение борьбы английского капитала с его колониями. Египетский конфликт — первый конфликт в ряду этих столкновений. С другой стороны, чем сильнее английский нажим на колонии, тем больше оснований для увеличения ненависти английской буржуазии по отношению к СССР, защищающему освобождение колоний. «Мирная» эра на поверку оказывается чреватой острейшими противоречиями и конфликтами; мировое равновесие, якобы восстановленное капитализмом, оказывается чистейшим блефом.
Однако в то самое время как английский капитал пытается перейти в наступление по всему фронту — быстро идущее вперед английское рабочее движение создает ему серьезную угрозу в тылу.
Эго начало поворота в английском рабочем движении, которое нашло свое отражение в позиции английской делегации профсоюзов в Москве, а также в позиции делегации английской рабочей партии на брюссельском заседании бюро II Интернационала, является провозвестником того сдвига в настроениях рабочих масс в Европе, который будет тем шире и тем отчетливее, чем больше будут разоблачаться историческим ходом событий иллюзии о возможности нового мирного «нормального» капиталистического расцвета и чем более очевиднее и бесспорнее будет становиться хозяйственный и культурный подъем в СССР, являющийся результатом активного, сознательного строительства освобожденных трудящихся масс.
7 января 1925 г.
453


Г.Я. Сокольников
Попытка финансовой блокады
Чем более неоспоримым становится экономическое и финансовое укрепление Советского Союза, тем более ясным становится для министров и банкиров капиталистических стран, что их ставка на хозяйственные затруднения советских республик бита.
Этим обстоятельством объясняется появление на сцене проектов новой вооруженной интервенции, о которой мечтают наиболее бешеные враги Советского Союза из числа «пострадавших» частных собственников, о которой грезят во сне и наяву белогвардейские авантюристы, оказавшиеся на положении безработных. Руководители европейской буржуазии понимают, однако, что новый военный поход против рабоче-крестьянской страны кончился бы в нынешних условиях неудачей, не менее полной и позорной, чем прежние попытки интервенции. Поэтому они ограничиваются мерами военной подготовки в соседних с СССР странах, создавая в них за английскую и французскую монету опорные пункты для будущей борьбы с Советским Союзом.
Но если ответственные политические руководители буржуазных стран сознают невозможность нанести Советскому Союзу удар оружием, то они в последнее время лихорадочно заняты поисками каких-нибудь средств, которые позволили бы им «прижать» Советское правительство «к стенке», затормозить хозяйственное развитие Советской страны. Такое новое средство, такой новый «козырь» против СССР теперь якобы найден в виде плана финансовой блокады. Совсем недавно одна из влиятельнейших швейцарских газет заявила в передовой статье: «Лига наций» должна выступить с лозунгом: не давать России денег и кредитов ни государственных, ни частных. Вызванное этой системой государственное банкротство, несомненно, приведет к падению Советского правительства». Этот «лозунг» не является изобретением швейцарской газеты, патент на это изобретение, вернее всего, взят в Лондоне! Статья, конечно, является литературным отражением попыток, которые предпринимаются врагами Советского Союза, чтобы порвать кредитные связи, укрепляющиеся в ряде стран по мере развития внешних торговых 454


Финансовая политика революции
оборотов с Советским Союзом. Телеграфное агентство «Юнайтед Пресс» уже после появления цитированной статьи пустило слух, что Английский, Французский и Германский государственные банки заключили между собою соглашение, направленное против Советского правительства и советских хозяйственных органов. Агентство Вольфа опровергло этот слух, заявив, что сообщение «Юнайтед Пресс», «по сведениям, полученным в Германском банке, лишено всякого основания, поскольку дело касается Германского банка». Не исключена возможность, что сообщение «Юнайтед Пресс» во всех своих частях является, по меньшей мере, преждевременным. Более чем вероятно, что подобное соглашение вообще не сможет состояться. Несомненно, однако, что попытки организовать финансовое удушение Союза Советских Республик делаются, что испытанные мастера контрреволюционных дел, засучив рукава, пробуют готовить новую петлю на шею «непокорному» Советскому Союзу.
На что рассчитывают господа организаторы финансовой блокады? Они надеются, срывая деловые кредитные и финансовые связи между банками, промышленными и торговыми организациями СССР и других стран, помешать развитию внешней торговли Советского Союза, ибо развитие и укрепление торговых связей, конечно, невозможно без укрепления и упорядочения отношений по линии кредита. Ударив по внешней торговле СССР, капиталистические заговорщики тем самым ударили бы по всему хозяйственному положению внутри Советского Союза. Таким образом, капиталистическая «интервенция» совершилась бы, прикрытая от широких рабочих и крестьянских масс своего рода шапкой- невидимкой: удар был бы нанесен, но широкие народные массы не сразу разобрались бы, откуда он исходит, и, как надеются организаторы финансовой блокады, возложили бы всю ответственность за хозяйственные затруднения, кризисы и т. д. на Советское правительство и руководящую партию.
Этот коварный план должен быть теперь же разоблачен перед рабочими и крестьянскими массами нашей страны; пусть знают «находчивые» империалистские вожди — биржевики и банковские дельцы мировых капиталистических центров, что их игра ясна всем по эту сторону 455


Г.Я. Сокольников
баррикад. Но пусть знают также, что их хитроумные затеи никому здесь не внушают страха. И, в самом деле, финансовая блокада, может быть, будет предпринята, но нет сомнения в том, что она будет иметь успех вряд ли больший, чем, например, знаменитый план подводной блокады, примененный немецкими империалистскими сумасбродами в мировой войне. Удар по развитию внешней торговли Союза означал бы на самом деле одновременно серьезный удар для хозяйства всех тех стран, которые ведут торговлю с СССР. Откажутся ли капиталистические страны от ввоза советской нефти, руды, льна, леса, пушнины и т.д., не говоря уже о хлебе в случае хорошего урожая? Откажутся ли капиталистические страны поставлять в СССР сельскохозяйственные машины, которые все в большем количестве потребляют крестьянские хозяйства, оборудование для советских заводов, хлопок, шерсть и т. п.? Уже в текущем 1924/25 году оборот по вывозу и ввозу товаров составит около одного миллиарда рублей. Попытки задержать и сорвать развитие торговых оборотов с СССР будут обозначать для самих капиталистических стран неминуемым образом затруднения сбыта, кризисы промышленности, увеличение безработицы и т.д. Нет, поистине капиталистические страны не настолько сильны и цветущи, чтобы позволить себе роскошь такой самоубийственной политики. И вот почему авантюре финансовой блокады суждено торжественно провалиться!
Когда этот провал станет вполне очевидным, перед буржуазными странами еще в большей мере, чем теперь, станет ребром вопрос, какой же политики они намерены держаться в основном по отношению к Советскому Союзу: политики мира или войны? Если они считают себя неспособными выдержать экономическое состязание с нашим Союзом, со страной социалистического хозяйства, они изберут путь, ведущий к попыткам насильственного сокрушения СССР. Но это и будет признанием банкротства капиталистической системы хозяйства. Советская же страна будет неуклонно вести политику мира, ибо нет сомнения в том, что экономическое состязание двух систем — капиталистической и социалистической — ведет к поражению первой и к победе второй.
25 мая 1927 г.
456


Финансовая политика революции
Финансовое положение СССР
Иностранные кредиты
В заграничной прессе появился ряд статей, в которых излагались проекты финансовой блокады СССР. Однако до сих пор проведение этих планов ни в чем не выразилось. В Лондоне имели место некоторые незначительные сокращения кредитов, которыми пользовались в тамошних банках наши организации. Однако это не приняло серьезных размеров. Торговые и банковские сношения с заграницей, в общем и целом, продолжают развиваться нормально. Если общим правилом для заграничных фирм является стремление сводить к минимуму предоставляемые советским организациям кредиты, то это имеет корни в их враждебных отношениях к СССР. В смысле же блокады дело ограничивается исключительно угрозами. Иллюстрацией нашего успеха является кредитное соглашение, недавно состоявшееся с Италией, которое обеспечивает подвоз из Италии товаров, в которых будет нуждаться наш рынок ко времени реализации урожая, в общей сумме на 20 миллионов рублей.
Финансовая блокада и советский экспорт
Лучший путь борьбы с планами финансовой блокады — это развитие экспорта. С уверенностью можно сказать, что советский хлеб, нефть, лес, пушнина и др. товары всегда найдут себе покупателя за границей. Ни одна страна не окажется в силах проводить политику бойкота этих ценных товаров. Есть все основания считать, что в 1925/26 г. общая сумма экспорта по сравнению с 1924/25 г. удвоится. Таким образом, возрастет сумма наших заказов за границей.
В настоящее время приступлено к выработке импортного плана на 1925/26 г., и я думаю, что не будет страны, которая откажется получить советские заказы. Если бы консервативное правительство Англии попыталось проводить политику блокады, то оно потеряло бы власть, ибо показало бы, что оно является виновником безработицы.
15-3192
457


Г.Я. Сокольников
О франко-советских переговорах
В ходе франко-советских переговоров по вопросу о долгах, которые в самой предварительной форме начаты были в Париже, в настоящее время произошла некоторая, надо надеяться, временная заминка. С нашей стороны была проявлена полная готовность во имя установления нормальных экономических отношений с Францией идти на те уступки, которые возможны с точки зрения интересов рабоче-крестьянской страны, однако наши попытки прийти к действительному и серьезному соглашению встречают сопротивление, причины которого нужно искать в колебаниях французской политики вообще. Возможно, что вслед за достижением временного соглашения по вопросу о французских долгах в Англии и Америке вопрос об улаживании разногласий между СССР и Францией по вопросу о долгах вновь встанет в порядке дня. Остановка, во всяком случае, не за Советским правительством, ибо переговоры о долгах тормозятся с французской стороны.
Кредиты за границей
В этом отношении достигнут в последние дни крупнейший успех, значение которого трудно недооценить. Между государственным банком и группой крупнейших немецких банков заключено соглашение о предоставлении Государственному банку кредита в размере 75 млн немецких марок, причем этот банковский кредит в комбинации с торговым кредитом дает возможность произвести в Германии закупку товаров в кредит на сумму в 100 млн золотых марок. Это соглашение является первым в серии тех крупных кредитных соглашений с иностранными банками, осуществление которых составляет задачу систематической политики Государственного банка. Это соглашение указывает на то, что кредит СССР за границей значительно поднялся, и в особенности указывает на тот авторитет, который завоеван на мировом рынке Государственным банком нашей страны.
Этот кредит не является долгосрочным и рассчитан всего на несколько месяцев. Дальнейшей задачей будет достижение также и более долгосрочных кредитов. Значение кредитного соглашения, заключенного с немецкими банками, заключается в том, что оно дает возможность СССР немедленно приступить к импорту заграничных товаров, предназначенных как 458


Финансовая политика революции
для дальнейшего развития промышленности и сельского хозяйства, так и для снабжения широкого рынка товарами, не откладывая этих закупок до того времени, когда в результате экспортных операций и распоряжений Союза оказалась бы наличная валюта. Кредит, полученный Государственным банком, дает нашему хозяйству выигрыш нескольких месяцев, дает возможность ускорить и расширить ввоз товаров в страну. Повторяю, что это соглашение имеет наряду с практическим также и принципиальное значение. Оно пробивает первую брешь в политике кредитной блокады, направленной против СССР.
14 июля и 6 октября 1925 г.
Трудности стабилизации валюты в Бельгии
Проект стабилизации валюты, недавно одобренный бельгийским парламентом, построен на принципе признания совершившегося обесценения нынешнего бумажного франка: соотношение между бумажным и золотым франком должно быть установлено в соответствии с бумажным курсом, и размен на золото в дальнейшем производим по новому паритету, официально порывающему с фикцией равенства бумажного и золотого франка.
Действительно, в отличие от французского франка, франк бельгийский в последние шесть месяцев являл зрелище благоразумного и вполне устойчивого поведения: фунт стерлингов котировался в Брюсселе 106— 107 фр. с очень небольшими колебаниями.
Стабилизация в Бельгии позволила бы в полной мере оторвать бельгийский франк от французского и избавила бы бельгийскую валюту от печальной участи быть пассивным спутником французской валюты в ее хождениях по «инфляционным» мукам.
Однако завоевание валютной «самостоятельности» и освобождение от диктатуры парижской биржи для «малой» страны, какой является Бельгия, оказались делом более затруднительным, чем это казалось бельгийс15*
459


Г.Я. Сокольников
ким финансистам еще совсем недавно. Осуществить стабилизацию валюты целиком за свой риск и страх, целиком и исключительно за счет своих собственных ресурсов — не входило в план денежной реформы в Бельгии. В действительности независимость от Парижа должна была быть достигнута за счет «помощи» Лондона и Нью-Йорка, т.е. за счет финансовой зависимости от американского и английского денежного капитала. Эти господа мирового рынка желают теперь диктовать бельгийскому правительству его финансовую и хозяйственную политику и применяют к «победительнице» Бельгии те же дауэсовские методы «бескровного» подчинения, которые с таким блеском применены к «побежденной» Германии. Попытка Бельгии оказать сопротивление требованиям группы англо-американских банков, согласившихся участвовать в проведении плана стабилизации валюты, кончилась плачевно: бельгийский франк «внезапно» крахнул, фунт стерлингов поднялся до 125 фр., и вся страна пережила несколько дней паники и валютной лихорадки. Кризис задел также и Францию, ибо в поисках иностранной валюты бельгийские покупатели бросились и на парижский рынок, где твердые валюты стали повышаться, а французский франк — соответственно падать. После этого внушительного урока дауэсизаторс- кие требования, предъявленные к Бельгии, будут, по всей вероятности, встречать более уважительный прием, и бельгийский карась будет благополучно поджарен на англо-американской сковороде.
Роль крючка, на который попалась Бельгия, сыграли валютные кредиты. Первоначально группа американских и английских банков, содействием которых заручился бельгийский министр финансов, согласилась предоставить Бельгии долгосрочный кредит в 150 млн долларов. Такое значительное и устойчивое пополнение валютных ресурсов Бельгийского банка действительно позволило бы вполне надежно поддерживать обмен на золото по фиксированному паритету. Однако в последний момент банкирская группа сократила как размеры займа (до 100 млн долларов), так и сроки, на которые он предоставляется.
По-видимому, возвращение к первоначальным условиям займа должно быть «куплено» Бельгией путем уступок другим требованиям банкиров. А они заключаются в следующем: во-первых, консолидация большей части бельгийских краткосрочных долговых обязательств в форме внут460


Финансовая политика революции
реннего долгосрочного займа, причем к этой операции должна быть привлечена на крайне выгодных, исключительно льготных условиях все та же группа банков, пылающая любовью к твердой бельгийской валюте: таким образом, «группа» кладет в карман громадный ростовщический куш и ставит бельгийское правительство в длительную финансовую зависимость от себя; во-вторых, «индустриализация» железных дорог, причем под этим псевдонимом подразумевается денационализация железных дорог: нынешние государственные железные дороги должны быть реорганизованы в виде акционерного предприятия и значительная часть акций должна быть передана все той же... англо-американской банковской группе.
Захватывая частично в свои руки бельгийские железные дороги, спасители бельгийской валюты получают в руки реальные гарантии того, что деньги, одолженные ими, не пропадут зря, и что проценты по долгу и погашение будут исправно вноситься им.
Уже теперь «группа» заявила, что необходимо повышение железнодорожных тарифов для того, чтобы была обеспечена доходность железных дорог и, таким образом, облегчено положение государственного бюджета. Иначе говоря, банкиры берут на себя роль «устроителей» бельгийского бюджета, не смущаясь тем, что эта их роль не предусмотрена конституцией.
Но повышение железнодорожных тарифов не только составляет финансовое звено в сложной операции, проводимой банками, оно имеет и другое значение, которое вызвало особенное возбуждение и тревогу в кругах бельгийских промышленников: повышение железнодорожных тарифов, имевших покровительственный для промышленности характер, должно повести к повышению цен на бельгийские экспортные фабрикаты и облегчить английской промышленности конкуренцию с бельгийской. Англо-американские банкиры находят «несправедливыми» тарифные льготы для бельгийской промышленности; «да здравствует «справедливое» повышение железнодорожных тарифов»! Под этим знаменем банкирская группа открыто пробирается к захвату контрольных, командных позиций в бельгийской экономике, без всякого стеснения точнехонько копируя в Бельгии дауэсовскую систему экономического покорения Германии.
461


Г.Я. Сокольников
Эта борьба «малой страны» с мощным банковским консорциумом, разыгравшаяся так бурно в Бельгии, позволяет отчетливо разглядеть, с какими планами подходит денежный капитал к финансово слабым странам, и как строится его тактика экономического поглощения жертв.
Стабилизация валюты в СССР была проведена, в отличие от стабилизации валюты в ряде европейских стран, без использования для этой цели иностранных кредитов и вопреки расчетам и надеждам диктаторов денежного рынка, что введение твердой валюты без «помощи» иностранного капитала не удастся. Использование иностранных кредитов без риска попасться «на крючок» (по бельгийскому образцу!) возможно лишь постольку, поскольку сохраняется в должной мере финансовая самостоятельность страны.
Чем успешнее, чем интенсивнее будет развиваться внешняя торговля СССР, чем больше будет расти советский экспорт, чем тверже будет проводиться политика активного торгового баланса, тем меньше охоты будет у больших и маленьких Дауэсов надеяться, что им когда-либо удастся разговаривать с советским государством на «бельгийский манер».
7 апреля 1926 г.
Их бюджеты
Война внесла глубочайшие изменения в финансовые системы, и в частности в бюджеты воевавших стран. Что означает собой это военное «наследство», наглядно показывает сопоставление цифр довоенных и нынешних расходных бюджетов Англии и Франции. Это сопоставление для Франции затрудняется тем обстоятельством, что нынешний французский франк не может непосредственно сравниваться с довоенным франком; во французской литературе, чтобы обойти эту трудность, были сделаны перечисления бюджетных цифр нынешнего года в довоенные франки по индексам покупательной силы французской валюты, — в дальнейшем приводятся данные именно в этих «реальных» франках. Для Англии возможно, ввиду стабилизации английской валюты, непосредственное сравнение довоенных и нынешних цифр, хотя, конечно, при этом не следует упускать из 462


Финансовая политика революции
виду, что мировое обесценение золота (примерно, на 30—35%), выражающееся в повышении общего уровня товарных цен, вносит изменение в реальное значение цифр нынешнего английского бюджета.
Последний «мирный» французский бюджет 1913 г. равнялся 4.721 миллиарду франков (за вычетом бюджета почты, телеграфа и телефонов). Он распадался на следующие основные разделы:
Расходы по государственному долгу 1.283 млн фр.
Расходы на национальную оборону 1.803 млн фр.
Гражданские ведомства и пр. 1.635 млн фр.
Государственный бюджет Франции на 1925 г., в пересчете на франки довоенной покупательной силы, составит около 9 миллиардов франков (т. е. почти вдвое больше последнего довоенного бюджета). Распределе¬
ние расходов по тем же трем основным разделам дает следующую картину:
Расходы по государственному долгу Расходы на национальную оборону Гражданские ведомства и проч.
4.886 млн фр.
1.522 млн фр.
2.553 млн фр.
Следует с некоторыми сомнениями отнестись к «пацифистским» ис¬
числениям, относящимся к цифрам военных расходов и показывающим благополучное сокращение их размеров по сравнению с 1913 годом. Но как бы то ни было, общее увеличение военных и гражданских расходов (куда входят и пенсии инвалидам войны) в 1926 году по сравнению с довоенным масштабом очень незначительно, оно составляет (в круглых цифрах) всего 500 млн ф. ст., т. е. около 15%. Наоборот, увеличение расходов по государственному долгу достигает гигантских размеров и равняется в 1926 г. 300%; иными словами, расход по государственному долгу в 1926 г. вчетверо больше, чем в 1913 году. Финансовая комиссия сената, анализируя последний проект сбалансирования французского бюджета, определила относительное значение доли расходов по государственным долгам в общей сумме расходов еще выше, чем это вытекает из вышеприведенных цифр; по подсчетам сенатской комиссии, 58,5% бюджета расходуется на уплату процентов (и погашение) по государственным долгам, 17,2% — на армию и 24,3% — на все прочие нужды. Итак, с величайшим напряжением страна выдерживает вдвое раздувшийся бюджет; всеми правдами и неправдами из национального дохода выкраиваются государственные доходы, достигающие 9 миллиардов довоенных 463


Г.Я. Сокольников
франков, и эти доходы во все более возрастающей степени идут на то, чтобы выплачивать пятимиллиардную дань держателям процентных бумаг, которые не только сколотили себе капиталы во время войны, но и рассчитывают, что «золотые лучи» этого славного прошлого будут согревать их еще целые десятилетия. Через посредство бюджетного механизма буржуазное государство обирает народное хозяйство и трудящиеся массы и с «признательностью» передает ростовщикам несколько больше половины и несколько меньше двух третей всего, чем располагает казначейство; неудивительно, что перед лицом такого «совершенства» грабежа даже мелкие лавочники Парижа на последних выборах были склонны голоснуть за коммунистов.
Английский бюджет в 1914/15 году составлял около 200 млн фунтов стерлингов; в 1925/26 году он равнялся 800 млн фунтов стерлингов. Возрастание в четыре раза. Разбивка его по тем же категориям, на которые подразделен был выше французский бюджет, дает для 1914/15 года
следующие результаты:
Расходы по государственному долгу Расходы на имперскую оборону Гражданские ведомства и проч.
23.5 млн ф. ст.
73.5 млн ф. ст.
108,0 млн ф. ст.
В 1925/26 г. картина резко меняется:
Расходы по государственному долгу Расходы на имперскую оборону Гражданские ведомства и проч.
355,0 млн ф. ст. 104,0 млн ф. ст. 340,0 млн ф. ст.
Итак, при общем увеличении бюджета вчетверо, расходы по уплате
процентов и погашению долгов возросли в сравнении с довоенным временем более чем в 15 раз. Из общего увеличения бюджетных расходов на 600 млн ф. ст. более половины — 330 млн ф. ст. приходится на увеличение платежей, поступающих клике государственных ростовщиков. Из остальной суммы прироста 100 млн ф. ст. приходится на увеличение пенсий (инвалидам войны главным образом) и 30 млн ф. ст. на увеличение военно-морского бюджета; увеличение расходов по всем остальным статьям равняется 140 млн ф. ст., т. е. всего одной четверти бюджетного прироста. Из громадного бюджета в 800 млн ф. ст. (более семи с половиной миллиардов руб.) тратится, таким образом, на уплату долгов (главным образом военных), на содержание калек и нетрудоспособных (в результате войны) и на подготовку к новой войне — 464


Финансовая политика революции
около 580 млн, ф. ст., т. е. почти три четверти всех ежегодных ресурсов государства. И в Англии, как во Франции, машина буржуазного государства все больше превращается в машину, которая своим прямым назначением имеет выжимать из народных масс миллиарды, которые вслед за тем передаются непомерно выросшему и укрепившемуся во время войны и со времени войны классу паразитических ростовщиков. Если в Англии и во Франции одновременно в известной мере выросло прямое обложение, которое, на первый взгляд, как будто бы достигает внушительных размеров при обложении крупных имуществ, то это «обложение», которым любят щегольнуть буржуазно-демократические пустословы, именно благодаря росту платежей по государственным долгам, приобрело, в действительности, совершенно юмористический характер: какой-нибудь матерый ростовщик уплачивает в одном окошке «крупную» сумму подоходного налога и... получает из соседнего окошка свои деньги назад плюс солидная надбавка — по счету процентов и погашения государственных долгов. Платежи по государственным долгам во Франции увеличились, как было показано выше, в сравнении с 1913 г. на сумму свыше трех с половиной миллиардов реальных франков: за тот же период прямое обложение (в разных видах) возросло всего на полтора миллиарда реальных франков; разница в пользу держателей процентных государственных бумаг — два миллиарда. Этот расчет имеет, конечно, приблизительный и условный характер. Но он опять-таки показывает, куда «растут» передвижки в бюджетах империалистических держав. Анализ этих бюджетов рассказывает классовое содержание «стабилизации», которую стремится создать и сохранить послевоенный капитализм.
24 апреля 1926 г.
Повышение мировой покупательной силы золота
Мировое обесценение золота достигло своей высшей точки в 1919— 1920 гг. Именно в этот период, непосредственно после окончания военных действий, наиболее высоко поднялись товарные цены на мировом рынке; 465


Г.Я. Сокольников
именно эти годы были годами высокой конъюнктуры на товарном рынке, когда быстро восстановившийся спрос лишь в слабой степени мог быть покрыт предложением товаров промышленности, находившейся в процессе перехода с военных рельсов на мирные.
По мере того как развертывалась промышленность, восстанавливалось производство сырья, восстанавливался мировой торговый оборот и складывался вновь единый международный рынок, в последующие годы получила перевес тенденция к понижению товарных цен, к снижению их общего уровня.
Таким образом, покупательная сила золота, сократившаяся в 1919/20 г. по сравнению с довоенной наполовину, в последующие годы стала постепенно подниматься. Индекс английских оптовых цен по «Economist» составлял в 1919 г. 235, а в 1920 г. — даже 283 (принимая индекс оптовых цен 1913 г. за 100). Оптовый индекс Соединенных Штатов по «Bradstreet» в 1919 г. составлял 203, в 1920 г. — 197.
К январю 1923 г. английский индекс снизился до 161. Оптовые индексы других стран проделали ту же самую эволюцию. В течение 1923/24 г. состояние оптовых индексов отличалось, в общем и целом, устойчивостью с колебаниями в некоторых странах вверх, в других странах — вниз.
1925 г., в противоположность предыдущим 2 годам стабилизации индексов, дает картину общего понижения уровня мировых оптовых цен во всех главнейших странах. Американский оптовый индекс Бюро труда на 1 января 1925 г. равнялся 160; к 1 июля 1925 г., после колебаний в сторону понижения, он вернулся к этому же уровню. К 1 января 1926 года он снизился до 156. Тенденция к понижению продолжается и в текущем году, и в феврале индекс равнялся 155. В Англии оптовый индекс «Economist» на 1 января 1925 г. составлял 183, к 1 июля он упал до 173,3, к 1 января 1926 г. он испытал дальнейшее снижение до 163,3 и на 1 февраля равнялся 161,6.
Оптовый индекс в Германии составлял на 1 января 1925 г. 141,2, на 1 января 1926 г. он снизился до 138, а в феврале упал до 135,9.
Голландский оптовый индекс с уровня 161,1 к 1 января 1925 г. снизился до 149 к февралю 1926 года.
В Швейцарии уровень оптового индекса в январе 1925 г. равнялся 171,2, к февралю 1926 г. он снизился до 155.
466


Финансовая политика революции
Средневзвешенный мировой индекс оптовых цен составлял 161,6 в январе 1925 г. и упал до 147,9 к февралю 1926 г.
Налицо, таким образом, общее сползание мировых цен, которое является, несомненно, результатом увеличения размеров продукции и увеличения поступления товарных масс на рынок в условиях восстановления устойчивых денежных систем и воссоздания международного рынка.
Поскольку будет удерживаться стабилизация капиталистического хозяйства, поскольку хозяйство в крупнейших странах будет достигать или даже превышать довоенные уровни, поскольку будет осуществляться промышленная экспансия крупнейших империалистических стран, постольку тенденция к дальнейшему снижению товарных цен и дальнейшему повышению покупательной силы золота будет получать свое постепенное осуществление.
Финансовые центры капиталистической хозяйственной системы — банки, располагающие золотыми запасами, естественно, заинтересованы в стабилизации и в повышении покупательной силы золота. Если еще года два тому назад на страницах буржуазной экономической печати встречались издевательства над американской политикой накопления золотых резервов, если даже серьезные буржуазные экономисты иронизировали над тем, что руководители американской финансовой политики закапывают в подвалах казначейства обесценивающееся золото, то теперь эти голоса становятся все реже и неувереннее. С повышением мировой покупательной силы золота явственно вырастает хозяйственная мощь держателей громадных запасов золота — с одной стороны, а, с другой стороны, по мере расширения масштаба производства в ряде стран вновь отчетливо выступила на первый план функция золота как мировых денег, авансирование которых является предпосылкой расширения производства товаров.
Движение оптового индекса в СССР за истекший год указывает, что движение оптовых цен в СССР не шло в том же направлении, в каком складывалось движение мировых товарных цен. На 1 января 1925 г. оптовый индекс Госплана составлял 173,9, на 1 июля он равнялся 183,7, на 1 января 1926 г. он поднялся до 187,5, на 1 февраля — до 192,4 и на 1 марта — до 195,2.
467


Г.Я. Сокольников
Таким образом, для СССР 1925 год, в отличие от предшествовавших годов, когда характер изменения оптовых цен в общем совпадал с характером изменений мировых цен, является годом некоторого повышения общего уровня цен. Это повышение определяется динамикой сельскохозяйственных цен. В самом деле, неурожай 1924/25 г. обусловил повышение хлебных цен, а урожай 1925/26 г. не достиг все же таких размеров, которые немедленно обеспечили бы народному хозяйству возвращение к нормальным хлебным ценам.
Необходимо, однако, установить со всей отчетливостью, что покупательная сила золота в СССР далеко не так значительно отличается от мировой покупательной силы золота, как это иногда думают. Сравнение уровня оптовых цен в СССР и в Англии показывает, что в течение первой половины 1925 г. оптовые индексы этих двух стран держались почти на одном и том же уровне, причем в некоторые месяцы оптовый индекс СССР был даже несколько ниже оптового индекса Англии.
В интересах охранения твердой советской валюты необходима неуклонно проводимая политика, направленная к понижению общего уровня товарных цен, в соответствии с тем направлением, в котором происходит изменение мировых цен.
29 апреля 1926 г.
О состоянии денежного обращения в Германии
В конце октября 1923 года золотая стоимость бумажно-денежной массы в Германии исчислялась в 300 млн марок (75 млн долл.). Эта более чем скромная цифра характеризует собой низшую точку, до которой падал золотой вес массы бумажных марок. Выпуск рентной марки в краткий срок привел к быстрому росту стабилизованной денежной массы — к концу ноября ее золотая стоимость равнялась 1.585 млн мар. В январе 1924 г. сумма денег в обращении составила 2.277 млн мар. В 1924/25 г. темп роста денежной массы в обращении определяется следующими квартальными цифрами:
468


Финансовая политика революции
I квартал 1924 г.
20,0% прироста
II квартал 1924 г. 3,5% прироста
III квартал 1924 г. 18,0% прироста
IV квартал 1924 г. 25,0% прироста
Итого за 1924 г.
плюс 69,0% прироста
I квартал 1925 г.
4,7% прироста
II квартал 1925 г. 6,5% прироста
III квартал 1925 г. 2,1% прироста
IV квартал 1925 г. 5,7% прироста
Итого за 1925 г.
плюс 23,0% прироста
С колебаниями в некоторых кварталах изменения денежной массы за эти два года дают картину замедляющегося, но постоянного роста. В абсолютных цифрах движение денежного обращения прошло такие этапы:
Январь 1924 г. Июль 1924 г.
Январь 1925 г.
Июль 1925 г.
Декабрь 1925 г.
2.277 млн марок 3300 млн марок
4.209 млн марок
4.891 млн марок
5.181 млн марок
Декабрь 1925 г. явился, однако, своего рода «рекордным» месяцем. С этого времени рост денежного обращения в Германии останавливается и сменяется даже в отдельные месяцы легким попятным движением в сторону сокращения.
Январь 1926 г. Февраль 1926 г. Март 1926 г.
Апрель 1926 г.
Май 1926 г.
Июнь 1926 г.
4.846 млн марок
4.924 млн марок 5.049 млн марок 5.030 млн марок 5.042 млн марок 5.169 млн марок
469


Г.Я. Сокольников
Июньский рост денежной массы оказывается очень кратковременным, и к началу августа она составляет несколько менее 5.100 млн марок.
Эта стабилизация объема денежного обращения сопровождалась ростом золотого и валютного обеспечения банкнот. Золотой запас Рейхсбанка в 1923 г. равнялся 467 млн мар. (среднемесячный подсчет). В январе 1926 г. обеспечение в золоте и девизах поднялось до 1.758 млн мар. Баланс Рейхсбанка за первую неделю августа показывает сумму золота и девиз — 1.979 млн мар.
Так как в общей денежной массе банкноты Рейхсбанка составляют только 2.971 млн мар. (на 1.300 м. обращается рентных марок, а остаток образуется звонкой монетой и банкнотами частных банков), то валютное (золотое и девизное) обеспечение их равняется 66,6%.
Покупательная сила стабилизованной германской валюты, испытавшая колебания в сторону понижения во время быстрого роста денежной массы, с середины 1925 г. идет в общем и целом к повышению. Движение индекса оптовых цен (статист, управл.) за последний год показывает понижение общего уровня цен:
Июнь 1925 г.
134,8
Октябрь 1925 г.
123,7
Январь 1926 г.
120,0
Апрель 1926 г.
122,7
Июнь 1926 г.
124,6
Некоторое повышение среднего уровня цен в последние месяцы вызвано вздорожанием сельскохозяйственной продукции, которое носит сезонный характер при продолжающемся снижении цен на промышленные изделия.
Стабильность валюты повела к возобновлению процесса мелких накоплений. Через аппарат сберегательных касс немецкая кредитная система начинает вновь получать довольно значительный приток подкреплений. Насколько быстро идет рост вкладов в сберегательных кассах, показывают цифры последнего полугодия: в ноябре 1925 г. вклады составляли 1.560 млн мар., в январе — 1.798 млн мар., в марте — 2.044 млн мар. и в мае поднялись до 2.258 млн мар.
470


Финансовая политика революции
Укрепление состояния денежного обращения в Германии протекало в хозяйственной обстановке, которую никоим образом нельзя назвать благоприятной, основные конъюнктурные показатели на этот счет очень красноречивы. Немецкий Рейхсбанк сумел, однако, отстоять свою линию и не пошел по пути иллюзорных попыток улучшать конъюнктуру за счет ухудшения валюты. Кредиты, предоставленные Рейхсбанком и Рентным банком различным отраслям хозяйства, испытали значительное сокращение в последние месяцы: в декабре 1925 г. сумма их достигла 3.186 м. мар., она упала до 2.186 м. мар. к апрелю 1926 г. и равнялась в июне 2.129 м. мар. Эти цифры обусловлены в известной мере усилением деятельности акционерных банков, но вместе с тем в высокой степени показательны для кредитной политики Рейхсбанка.
Условия экономической депрессии порождали в последние месяцы в Германии явления излишка денежных ресурсов на рынке. Прилив иностранных займов и кредитов (по некоторым подсчетам Германия получила свыше миллиарда долларов заемных ресурсов, главным образом в Америке) шел быстрее роста внешних рынков сбыта для немецкой продукции. В моменты денежного «изобилия» немецкие банки размещали свои свободные средства на лондонском рынке. Бельгийские и французские капиталы, спасаясь от инфляционных потерь, переводились в Германию, страхуясь помещением в германскую марку. Доброкачественность этой последней определяется тесными финансовыми связями Германии с Америкой, и этого было достаточно, чтобы «патриотические» капиталисты Парижа и Брюсселя переводили свои деньги в Берлин, подталкивая процесс падения отечественных валют. В этих обстоятельствах немецкая марка перестала быть только внутренней валютой, она получила признание на международном денежном рынке.
Немецкая промышленность усиленно готовится к международной конкурентной борьбе. Но эту конкурентную борьбу германский промышленный капитал будет вести в тесном союзе с германским денежным и банковским капиталом. Распря их, которой характеризовалась эпоха инфляции, кончилась. Они намерены рука об руку, дружно бороться на два фронта: против немецкого пролетариата и за новую экспансию немецкого капитализма.
29 августа 1926 г.
471


Г.Я. Сокольников
Стабилизационная кампания во Франции
Выбор метода стабилизации франка во Франции теснейшим образом связан с вопросом о военных долгах Америке. Немедленный переход к защите твердого финансированного паритета франка по отношению к доллару требовал в качестве обязательной предпосылки получения американских кредитов для образования солидного маневренного стабилизационного фонда в иностранной валюте. Но предоставление подобных кредитов Америка обусловливала немедленной ратификацией проекта франко-американского соглашения об уплате военных долгов, так называемого соглашения Меллон — Беранже. Стабилизация валютного курса франка упиралась, таким образом, в отказ от дальнейших попыток уменьшения и рассрочки долга Америке. Кайо был готов стать на этот путь. Пуанкарэ пытается разрешить проблему стабилизации отдельно от проблемы американского долга. Но стабилизация франка на основе «внутренних сил страны» обеспечит ли в самом деле Франции более выгодную позицию в торге с Америкой? В этом позволительно усомниться; трудности послестабили- зационного периода могут оказаться не меньше трудностей представили- зационного периода, и нажим американской финансовой диктатуры будет не менее ультимативен при переговорах о займах, чем был при переговорах о кредитах. Выигрыш Пуанкарэ пока что сводится к выигрышу времени; выигрыш поддерживающего его блока промышленного и денежного капитала пока что состоит в сохранении свободы рук для манипуляции (хотя бы и в сравнительно более скромных границах) с франком, не имеющим фиксированного паритета. В самом деле, так как покупательная сила франка внутри страны упала в меньшей степени, чем его курс по отношению к золоту (доллару), то в процессе стабилизации или произойдет повышение внутренних товарных цен, или будет иметь место снижение курса иностранных твердых валют, или обнаружатся оба эти процесса в качестве встречных. Пуанкарэ обещал некоторую ревалоризацию франка, т.е. повышение курса бумажных денег по отношению к золоту. Пуанкарэ, биржевики и денежные капиталисты, которые ориентируются на эту перспективу (и поскольку они на нее ориентируются), будут играть на понижение инвалюты и тем самым, в действительности, способствовать понижению ее курса и 472


Финансовая политика революции
повышению курса бумажного франка. Промышленники и торговцы, учитывая сокращение рентабельности экспорта (облегчавшегося премией, вытекавшей из падения франка) и предстоящее повышение зарплаты, как результат роста внутренних цен, вызванного усилением налогового нажима, форсируют процесс повышения товарных цен. Но тем самым уменьшается расхождение между покупательной силой и золотым курсом бумажного франка. Чрезмерный рост товарных цен грозит опрокинуть, таким образом, план «ревалоризации». Но «ревалоризация» позволила бы Пуанка- рэ твердо завоевать мелкого рантье и зажиточного крестьянина и окончательно оздоровить «левый блок», отняв у радикализма большую часть его армии. Пуанкарэ ведет поэтому борьбу против «роста дороговизны» и пытается административными мерами страховать промышленность от опасности повышения денежного номинала зарплаты.
Основной причиной резкого ухудшения золотого курса франка в летние месяцы было то, что бумажный франк все больше и больше становился только средством обращения, все больше и больше теряя другую функцию — средства накопления. Расстройство бюджета, новые выпуски бумажек и пассивный торговый баланс первого полугодия не могли бы сами по себе повести к такому значительному ухудшению курса французской валюты.
Но они были исходными точками усиления процесса так называемого бегства французских капиталов за границу. Французские «шальные деньги» появились даже в Германии, превращаясь для твердости в немецкие марки; французские капиталы наводнили Швейцарию, где теперь Пуанкарэ занимает у швейцарских банков... французские же деньги (!). Французские миллионы отправлялись «полежать» по ту сторону Атлантики. Валюта накопления оторвалась от валюты обращения. Обращение совершалось во франках, накопление — в долларах и других твердых валютах. Не менее 10 миллиардов золотых франков принадлежит французам в заграничных банках. Обратный приток их во Францию после стабилизации франка будет одним из существеннейших факторов хозяйственной обстановки. Аналогичным образом возвращение в Германию миллиардов, «тезаврированных» немцами за границей во время инфляционного периода, поддержало на первых порах немецкую твердую валюту и позволило 473


Г.Я. Сокольников
немецкому хозяйству оплачивать импорт до получения американских кредитов. Намеки Пуанкарэ на предстоящую «ревалоризацию» франка должны подтолкнуть владельцев заграничных депозитов к поспешному возвращению на родину, пока курс инвалюты не упал.
Возможна ли стабилизация франка в близком будущем? Вся обстановка, насколько можно судить, указывает на то, что стабилизацию следует считать технически возможной. Сбалансирование бюджета без дефицита в данный момент обеспечено, конверсия краткосрочных обязательств казначейства (бонов национальной обороны) вполне осуществима. Худо обстоит дело с торговым балансом (в предшествующие два года он сводился с некоторым активным сальдо), который за первое полугодие сведен с пассивом около 80 млн долл.; июль дал более благоприятную картину — активное сальдо около 7 млн долл. Но один месяц, разумеется, не может служить показателем прочного перелома в строении торгового баланса. Плохие виды в этой области могут заставить французский кабинет поторопиться с урегулированием своих отношений со «всемогущим» американским казначейством. В основе же возможности стабилизации франка лежит достаточно глубокий уровень его обесценения, после того как закончились расходы военные и расходы по восстановлению пострадавших от войны областей, расходы, произведенные за счет инфляции. Общая сумма французского внутреннего долга (включая сюда долгосрочные и краткосрочные долги и долг казначейства Французскому банку) составляла в 1920 года при пересчете на золото 30 млрд руб. Эта сумма с 1920 года по 1926 г. возросла в бумажных франках на 30%, но при пересчете на золото по нынешнему курсу франка она составляет вместо 39 млрд руб. всего 16 млрд. 23 млрд руб. унесено инфляцией — «экспроприировано» начисто. В 1920 году золотая стоимость банкнот Французского банка в обращении составляла около 5 млрд руб. Теперь она равняется 3 млрд руб., что еще превышает довоенную золотую стоимость банкнотной массы во Франции, равнявшуюся 2 млрд руб. Сравнение этих двух последних цифр как бы указывает, что денежная масса еще раздута, что инфляция еще не ликвидировалась автоматически процессом обесценения, что предстоит дальнейшее снижение золотого курса бумажного франка. Однако нужно учесть мировое обесценение 474


Финансовая политика революции
золота — с одной стороны, рост территории Франции и рост ее промышленности — с другой.
Итак, в плоскости финансово-технической стабилизация франка становится возможной. Но стабилизация денежной системы Франции не может не быть вместе с тем финансовым выводом из классовых столкновений борьбы блока промышленного и денежного капитала против рабочего класса, групповой борьбы внутри капиталистического блока и, наконец, состязания этого французского блока с американскими ростовщиками.
Французский пролетариат не заинтересован в сохранении падающего франка; ему нужна стабилизация франка, однако такая стабилизация, которая не заставляла бы именно его оплачивать расходы по благоустройству денежного обращения. Однако это как раз и вписано в стабилизационную программу французской буржуазии. Ее доверие к Пуанкарэ прежде всего покоится на вере в его «золотое» сердце и «твердый» разум; они должны овеществиться в твердой золотой валюте, которая подведет итоговую черту под затянувшимся периодом неслыханной инфляционной экспроприации «низших» и средних классов и головокружительного образования миллиардных капиталов послевоенной буржуазии.
15 сентября 1926 г.
Червонец и мировой капитал
Исполняется пять лет со времени выпуска в обращение первых червонцев Госбанком. Врезавшись в хаос падающей совзначной валюты, червонец в недолгий срок занял доминирующее положение в денежном обращении страны и сделал возможным через полтора года полный отказ от режима обесценивающихся денег. Встреченная сначала бесшабашными издевательствами всей мировой буржуазной прессы, бранью и насмешками спекулянтских «дельцов», настороженным недоверием даже в кругах советского хозяйства, червонная банкнота сумела затем завоевать должное уважение к себе. К настоящему времени сумма червонцев, находящихся в обращении, перевалила за миллиард рублей, достигнув 1.100 миллионов рублей.
475


Г.Я. Сокольников
Червонец является одним из основных устоев системы советских финансов. В отличие от других государств, Советский Союз должен был решать и решил задачу упорядочения денежного обращения, организации на этой базе правильного финансового хозяйства и ликвидации финансовой и хозяйственной разрухи — без иностранной помощи. Иначе говоря, Советский Союз при решении этих задач находился в условиях гораздо более трудных, чем ряд европейских государств, которые при этом должны были всего лишь излечить свое денежное обращение от ударов, нанесенных мировой войной, — сохраняя неизменной капиталистическую организацию хозяйства. Между тем, Советский Союз одновременно создавал новую систему хозяйства социалистического и должен был бороться со всеми трудностями, которые выпали на долю его, как первого пионера социалистического строительства. И, тем не менее, усилиями рабочего класса, усилиями крестьянских масс, методами социалистической хозяйственной политики Советское государство самостоятельно создало вместо сгнившего царского рубля новую советскую валюту. Теоретики и практики мирового капитализма ни на минуту не допускали подобной возможности: на их глазах Англия проводила стабилизацию фунта стерлингов при помощи американских кредитов в тесном доброжелательном сотрудничестве с финансовыми заправилами Нового Света; Франция — покупала избавление от финансового краха путем сдачи на милость Моргана, предоставившего в критический момент заем; Германия — восстанавливала свое хозяйство и валюту под контролем иностранных оккупантов, освободивших Рурский бассейн от военного постоя, но вместо того «оккупировавших» командные высоты немецкого хозяйства; Австрия, Бельгия, Польша организовывали денежное обращение на чужие средства, по чужой указке, теряя фактически и юридически экономическую и политическую независимость. Естественно, что, имея перед глазами подобную картину, экономисты и финансисты буржуазии не могли поверить, что червонец явится одним из рычагов независимого финансового подъема Советской страны и тем самым сыграет существенную роль в укреплении Советского государства и социалистического хозяйства. «Удастся нам на продолжительный срок, а впоследствии навсегда стабилизировать рубль — значит, мы выиграли», — говорил Ленин в ноябре 1922 года, за две недели до начала 476


Финансовая политика революции
эмиссии банковых билетов, которая определила конкретный путь, приведший к прочной стабилизации рубля, к решению задачи, которая, по определению Ленина, означает, что «мы выиграли».
Если Советский Союз сумел самостоятельно без иностранных займов организовать денежное обращение, укрепить финансы, поднять хозяйство, то это произошло не потому, что он принципиально отказывался от экономического и финансового сотрудничества с капиталистическим миром. Он готов был идти на организацию подобного сотрудничества, соглашался даже на известные жертвы, необходимые для этого, но основным условием ставил полное и безусловное сохранение своей политической и экономической независимости и неприкосновенности социалистического характера своей политики. Так поставлен был вопрос на Генуэзской конференции 1922 года. Мировой капитал формулировал там же свою программу действий, как программу наступления на социалистическую организацию Советской страны под флагом «поддержки» и «помощи». В историческом меморандуме союзников, врученном советской делегации, значилось: «Восстановление России должно произойти, прежде всего, в интересах самой России, но благосостояние России не может возродиться без поддержки капитала и коммерческого опыта западных государств. Как скоро в России восстановлена будет безопасность, другими словами, как только подданные иностранных государств получат гарантию, что могут вернуться там к своим старым промышленным, торговым и земледельческим предприятиям и основывать новые в уверенности, что не будет нанесено ущерба их имуществу и правам и что прибыль от их предприятия будет обеспечена им, они не преминут тотчас представить России преимущества своих технических знаний, своего труда и своего капитала; как скоро в России будут восстановлены старые собственники и признаны будут долги — явится и возможность приступить к поставке товаров». Эта программа беззастенчивого закабаления и буржуазной реставрации (полное признание всех долгов довоенных и военных, полное удовлетворение всех бывших собственников, полный отказ от всех контрпретензий по интервенции и т. д.) кончалась сообщением о готовности «главных государств Европы» «для восстановления России» образовать «международный консорциум с основным капиталом в 20 млн фун. стерлингов». Ничтожность этой суммы 477


Г.Я. Сокольников
очень кстати подчеркивала, насколько генуэзские лекари, собиравшиеся лечить Советскую страну, сами нуждались в усиленной «поддержке».
Создание червонца, укрепление денежной и кредитной систем СССР — было своего рода ответом на генуэзскую программу империалистов. Обладая сравнительно ограниченными золотыми ресурсами, советская денежная система, построенная на принципе золотого обеспечения, сумела, благодаря механизму планового хозяйства и сосредоточения в распоряжении государства всех основных хозяйственных рычагов, удовлетворительно обслуживать быстро растущий товарный оборот. Обходясь гораздо меньшим количеством золота, чем потребовала бы капиталистическая (т. е. анархическая, дающая гораздо больше простора стихийным факторам) организация, социалистическая система хозяйства избегла необходимости идти на поклон к мировым обладателям желтого металла. Включенная в систему хозяйства, регулируемого в интересах общественного целого, червонная банкнота стала активной силой, содействовавшей развитию внутренней и внешней торговли. Устойчивость банкноты по отношению к мировым деньгам (золоту) имела в особенности положительное значение для организации и расширения внешней торговли. Вместе с развитием внешней торговли стало возможным увеличение золотых ресурсов Союза за счет активного торгового сальдо, наряду с увеличением их путем восстановления внутренней золотопромышленности. Так сохранялась и укреплялась в необходимых размерах золотая база банкнотного обращения. Пять лет червонной валюты являются пятилетним доказательством того, что социалистическую систему хозяйства никому не удастся поставить на колени.
Нынешний возросший масштаб хозяйства, нынешние размеры продукции, превышающие довоенный уровень, нынешние размеры внутреннего и внешнего товарооборота, нынешние показатели работы денежной системы и кредитной сети — ставят перед червонной банкнотой еще более ответственные, чем прежде, задачи. Было бы наивно думать, что червонец не встретится еще в дальнейшем с крупными трудностями. Но наибольшие трудности — у него за плечами. А те, которые еще предстоят, советская банкнота будет преодолевать, как будет победоносно преодолевать их социалистическое хозяйство, составным элементом которого она является.
24 ноября 1927 г.
478


Финансовая политика революции
Экономическое развитие СССР
(Речь на Международной экономической конференции в Женеве)
Крупнейшее значение состояния и возможностей развития народного хозяйства Советского Союза, как для хозяйства европейских стран, так и для мирового хозяйства в целом, является общепризнанной истиной. Всякая попытка широкого обсуждения вопросов мирового хозяйства неизбежно приводила в последние годы к обсуждению так называемой русской проблемы. Попытки оценить перспективы хозяйственного развития Советского Союза, которые делались на международных совещаниях, были, однако, до сих пор неудачны. Теперь не безынтересно вспомнить, что пять лет тому назад в Генуе и в Гааге руководящие государственные деятели европейских стран предсказывали полное крушение социалистической организации хозяйства, предпринятой Советским Союзом, и утверждали, что единственный путь хозяйственного восстановления для Советского Союза лежит через подчинение широкому контролю международных капиталистических консорциумов. Эти пессимистические предсказания основывались на тех величайших затруднениях, которые действительно к тому времени переживали советские республики. Но эти затруднения совершенно ложно ставились в вину социалистическим принципам организации хозяйства, тогда как эти бедствия и затруднения целиком вытекали из разорения, причиненного Советскому Союзу сначала великой мировой войной, а потом — многолетней интервенцией. Тогда как, в самом деле, для Европы мир наступил в 1918 году, для Советского Союза период войн окончился лишь в 1920 году. Как только наступил мир, правительство Советского Союза и трудящиеся массы с величайшей энергией взялись за дело хозяйственного восстановления и повели его успешно, несмотря на то, что неожиданным препятствием явился в 1921 году неурожай, вызвавший новые бедствия и трудности. Только благодаря тому, что принципы организации государственной жизни и народного хозяйства позволяли достигнуть наибольшей организации творческих сил народа, Советскому Союзу удалось в сравнительно короткий срок и с чрезвычайной быстротой достигнуть того уровня развития хозяйства, который имел место до мировой войны, и во
479


Г.Я. Сокольников
многих отраслях далеко опередить этот уровень. Тогда как в других странах хозяйственное восстановление происходило при активной, хотя и не бескорыстной поддержке более богатых и хозяйственно сильных стран, советские республики должны были залечить глубокие раны своего хозяйственного организма почти исключительно собственными усилиями, даже более того, они развивались и работали в обстановке недоверия, враждебности и борьбы. Нужно ли напомнить, что в годы наибольших бедствий, причиненных блокадой и интервенцией, промышленное производство в СССР упало до 18% довоенных размеров, а продукция сельского хозяйства достигала всего 52% довоенной продукции. Эти низкие цифры кажутся почти невероятными, в такой степени настоящие условия хозяйства далеко ушли от этого, уже забываемого прошлого. Мрачные предсказания, сделанные на Генуэзской и Гаагской конференциях и исходившие из тех же кругов, которые руководили военной интервенцией против СССР и оказывали систематическую поддержку партиям, стремившимся к восстановлению старого обанкротившегося режима, могут теперь рассматриваться как окончательно опровергнутые и могут служить примером того, в какой мере неосновательны расчеты на хозяйственную неудачу СССР, расчеты, в большей мере основанные на недостаточном знакомстве с реальными фактами. Мы предполагаем, что ознакомление с действительным положением дел в СССР представляет существенный интерес для членов данной Международной экономической конференции, которая выросла из растущего понимания того обстоятельства, что для преодоления трудностей, которые переживают крупнейшие страны капиталистической цивилизации, нужны новые пути, и одним из таких путей, несомненно, являются более тесные экономические отношения с советскими республиками, которые располагают громадными ресурсами человеческой рабочей силы, богатейшими, в значительной мере неизведанными сырьевыми запасами, быстро растущей промышленностью и преодолевшим, наконец, свою средневековую неподвижность сельским хозяйством.
Нынешнее состояние промышленности характеризуется цифрами, устанавливающими стоимость ее валовой продукции. Эти цифры для того чтобы иметь возможность сравнить их с довоенными, вычислены по це480


Финансовая политика революции
нам 1913 года. В 1913 году ценность продукции составляла 7 млрд рублей, в 1925/26 г. она составила 7 млрд 360 млн руб. и в текущем 1926/ 27 г. составит более 8 млрд руб., а в случае полного осуществления намеченных программ — 8 млрд 450 млн. Это расширение продукции сопровождалось значительными капитальными вложениями в промышленность, электростроительство и жилищное строительство в городах. В этих отраслях капитальные вложения в 1925/26 г. составили 1 млрд 250 млн руб., а в 1926/27 году — 1 млрд 400 млн руб. Эти капитальные вложения были предназначены как на восстановление сношенного основного капитала на базе высоких амортизационных норм, так и на расширение основного капитала, которое частично получило свое выражение в приступе к строительству ряда новых заводов, к переоборудованию и расширению существующих промышленных предприятий. Этот процесс восстановления технического переоборудования и расширения промышленности является составным элементом процесса хозяйственного накопления в СССР. Общая сумма капитальных вложений в народном хозяйстве советских республик в 1925/26 году составила 2.750 млн руб., а в 1926/ 27 году — 3 млрд 120 млн руб. (по предварительным сведениям). Эти процессы производительного накопления имеют место как в государственном хозяйстве (в области промышленности, транспорта, коммунального хозяйства и т.д.), так и в кооперативных предприятиях, а также и в предприятиях частнохозяйственных, главным образом в сельском хозяйстве, где почти исключительной формой хозяйствования является, и, несомненно, еще очень долгий исторический период будет являться, мелкое частное хозяйство.
Капитальные вложения с производительным назначением составили в частных хозяйствах в 1925/26 году свыше 800 млн руб., а в 1926/ 27 году составят около 1 миллиарда рублей (по предварительным подсчетам). Этот процесс производительного накопления, содействие которому является постоянной задачей экономической политики Союза, является той реальной базой, на которой происходит и будет происходить хозяйственная реконструкция в СССР. Задачей этой реконструкции является мощное развитие промышленности, и, в частности, тяжелой промышленности СССР, на основе параллельно крепнущего сельского хо481


Г.Я. Сокольников
зяйства. Рабочие и крестьянские массы, которые направляют экономическую политику СССР, непреклонно выразили свою волю к ликвидации, в возможно более краткий срок, преимущественно аграрного характера нынешнего хозяйственного уклада и промышленной отсталости, которая является тяжелым наследием дореволюционного режима. Чем больше будет возрастать производительность труда, как в промышленности, так и в сельском хозяйстве, чем более будет совершенствоваться организация хозяйства на отдельных предприятиях и в целом, тем значительнее будут те свободные средства, которые народное хозяйство Союза сможет использовать для того, чтобы неуклонно осуществлять расширение и переоборудование по последнему слову техники всех отраслей хозяйства, и в особенности тех отраслей, которым, как, например, металлургии, машиностроению, угольной и нефтяной промышленности, по праву принадлежит решающее значение. Задачи, которые ставит себе экономическая политика СССР, являются, несомненно, трудными и грандиозными по своему масштабу, и мы охотно допускаем, что в том или ином отношении она не раз будет терпеть ту или иную частичную неудачу. Однако залогом конечного успеха громадной работы по реконструкции и укреплению народного хозяйства, предпринятой Советским правительством, являются следующие методы, которые применяет текущая хозяйственная практика СССР:
Во-первых, программы работ отдельных предприятий и целых отраслей хозяйства приводятся в соответствие друг с другом руководящими экономическими органами Союза, и таким образом та взаимная связь и подчинение отдельных элементов хозяйства, которые в капиталистических странах осуществляются стихийным путем и корректируются через посредство кризисов, в Советском Союзе достигаются путем составления хозяйственных планов, которые имеют в виду общие интересы всего народного хозяйства в целом. Важнейшими элементами плановой работы в советской системе являются: 1) бюджет СССР, который, в противоположность бюджетам других стран, включает в себя в чрезвычайно значительной мере ассигнования на укрепление и расширение целого ряда отраслей хозяйства; 2) план капитальных вложений в промышленность, определяющий темп работы, и расширение промышленности, как руко482


Финансовая политика революции
водящей отрасли народного хозяйства; 3) экспортно-импортный план, намечающий соотношение вывоза и ввоза и устанавливающий программы закупок и продаж по внешнеторговым оборотам; 4) план хлебозаготовок для внутреннего потребления, а также для экспорта; 5) кредитный план, связывающий промышленную и торговую деятельность с состоянием денежного обращения и обеспечивающий поддержание устойчивой валюты. В настоящее время в связи с тем значением, которое получают капитальные вложения, которые необходимо рассчитать на ряд лет вперед, СССР, наряду с составлением годовых перспективных программ и годовых хозяйственных планов, приступает к разработке перспективного плана на ближайшее пятилетие, имея в виду в дальнейшем хозяйственную деятельность в той или другой отрасли приводить в соответствие с этим пяти- летним планом. Принципами, которыми проникнуты хозяйственные планы советских республик, являются: 1) достижение наиболее быстрого подъема потенциальных производительных сил; 2) достижение этого быстрого подъема наиболее плавным образом, избегая кризисов и предотвращая попятные движения; 3) осуществление развития производительных сил при наибольшем обеспечении благосостояния трудящихся масс города и деревни; 4) развитие производительных сил в таких формах, которые обеспечивают все более и более широкую сферу обобществленного, т.е. социалистического хозяйства; 5) сохранение динамического равновесия всей хозяйственной системы в целом на основе правильного сочетания интересов города и деревни центральных районов и окраин, заселенных национальными меньшинствами, промышленности и сельского хозяйства, различных отраслей внутри промышленности и т.д. Осуществление подобного планового хозяйства возможно в СССР благодаря тому, что власть находится в руках рабочего класса, тщательно сохраняющего свой политический и экономический союз с многомиллионным трудящимся крестьянством и производящего политику отказа от всякого национального угнетения, упразднившего даже тень национальных привилегий и обеспечивающего трудящимся массам всех наций беспрепятственную возможность творческого развития своих культурных и хозяйственных ресурсов.
Во-вторых, хозяйственная деятельность во всех отраслях ставится в СССР в теснейшую связь с наукой, и научная работа превращается 483


Г.Я. Сокольников
в серьезнейший рычаг рационализации всего хозяйства и достижения наибольшей и наилучшей продукции при наиболее экономной затрате человеческого труда. Для достижения тесной связи между научной и практической хозяйственной работой, советские республики идут на крупные жертвы, и в дальнейшем имеется в виду организовать проникновение хозяйства научными принципами еще в большей степени. Еще в 1918 году был организован первый химический институт, в данное время работают более 30 научных институтов, объединенных в научно-техническом отделе Высшего Совета Народного Хозяйства. В настоящее время при- ступлено к организации пяти новых институтов: 1) текстильной промышленности, 2) черной металлургии, 3) металлообработки, 4) пищевой промышленности, 5) чаеведения. Особо должна быть отмечена работа Геологического комитета, давшая крупнейшие результаты в деле изучения богатств, заключенных в недрах Союза. Совсем недавно поиски калийных солей обнаружили в Пермском районе многомиллиардные запасы солей калия, что является существенным фактором в определении перспектив развития сельского хозяйства СССР.
В-третьих, широкое вовлечение в дело хозяйственного строительства широчайших трудящихся масс в городе и в деревне. Тщательнейшим образом поощряется инициатива рабочих в деле улучшения производства, и эта инициатива тем больше становится крупным фактором движения вперед, чем больше рабочий класс сознает себя подлинным руководителем хозяйства. Помимо того влияния, которое обеспечено профессиональным союзам в деле хозяйственного строительства, непосредственная критика недостатков и предложения, направленные к улучшению существующих приемов хозяйства и его техники, происходят в производственных совещаниях, которые открыты для всех рабочих данного предприятия. Организация широкого самоуправления в деревне в свою очередь привела к значительному пробуждению инициативы сельского населения, которое с большой энергией борется за дело улучшения крестьянского хозяйства. Это активное участие трудящихся масс в хозяйственном строительстве является возможным благодаря повышению их культурного уровня, а равно и уровня материального существования, а революция обеспечила крестьянству более сытую жизнь, радикально 484


Финансовая политика революции
уничтожив эксплуатацию его со стороны помещичьего класса; в городе достигнуто превышение реальной заработной платы рабочих в среднем на 10% над довоенным уровнем, причем особенно значительно выросла заработная плата в тех отраслях, где она до революции была в особенности низкой.
Если в промышленности и транспорте непосредственное руководство СССР обеспечено за государством и открывает ему неограниченные возможности планового воздействия, научной организации и рационализации, то в области сельского хозяйства руководство со стороны государственных органов может осуществляться лишь косвенными мерами. Через посредство политики заготовок и заготовительных цен, через кредитную политику, налоговые меры и т. д. осуществляется в значительной степени регулирование хозяйственной деятельности тех 25 миллионов крестьянских хозяйств, которые насчитываются в данное время в СССР. Развитие сельского хозяйства показывает, что внутри Советского Союза проблема существования крупного социалистического и мелкого частного хозяйства разрешена удовлетворительно. Ценность продукции сельского хозяйства в 1913 году составляла И млрд 670 млн, в 1925/26 году эта продукция (по ценам 1913 года) составляла И млрд 300 млн руб., а в текущем году составит по предварительным подсчетам И млрд 900 млн руб., т.е. и здесь достигнут довоенный уровень. Фактором, в известной степени тормозящим более быстрое развитие сельского хозяйства, является сравнительно высокий уровень промышленных цен, понижение этих высоких промышленных цен составляет предмет систематической политики правительства, хозяйственных, торговых и кооперативных органов. Расширение промышленного производства и внутреннее улучшение организации промышленности обеспечивает постепенное снижение цен и на этом пункте — повышение реальной заработной платы рабочих и реальной выручки крестьянства от продажи сельскохозяйственных продуктов. Совершенно очевидно, что расширение предложения городских товаров будет стимулировать рост сельскохозяйственной продукции и обеспечивать возможность повышения производительности труда в сельском хозяйстве. С другой стороны, рост продукции сельского хозяйства задерживается также тем обстоятельством, что у 485


Г.Я. Сокольников
некоторой части деревенского населения нет необходимого инвентаря и оборотных средств для ведения и расширения своего хозяйства. Советское государство организовало значительный сельскохозяйственный кредит для слабейших хозяйств, оно не имеет возможности теперь же удовлетворить полностью потребность деревни в кредите. Невозможность осуществить во всем необходимом размере интенсификацию крестьянского хозяйства приводит к тому, что в деревнях насчитывается несколько миллионов излишних рабочих рук. Некоторая часть этого избыточного деревенского населения отливает в города и создает там кадры пришедших из деревни безработных, которые не могут получить места на промышленных предприятиях, загруженных на 100%. Эта безработица в Советском Союзе, связанная с существованием так называемого избыточного деревенского населения, имеет совершенно иной характер, чем безработица в Западной Европе. Тогда как в странах Западной Европы безработица обусловлена неполным пользованием производительных возможностей индустрии, в советских республиках избыточность населения в деревнях обусловлена, главным образом, политикой вражды и недоверия, проводимой промышленными государствами Запада по отношению к СССР, приводящей к отказу от тех запросов рынка СССР, обслуживание которых обеспечило бы более быстрое хозяйственное развертывание СССР и вместе с тем уменьшало бы безработицу в промышленных странах Запада. Однако, несмотря на указанные отрицательные моменты, сельское хозяйство советских республик в ближайшие годы окончательно выйдет на дорогу широкого развития. В самом деле, решающим является то обстоятельство, что в нем произошел громадный внутренний сдвиг; от старинных патриархальных приемов ведения хозяйства крестьянство переходит к более современным; если раньше деревня бойкотировала агронома, то теперь, наоборот, агрономы не успевают удовлетворять предъявляемых к ним запросов: идет землеустройство, уничтожается чересполосица, от трехполья деревня переходит к многопольным системам, вводится травосеяние, улучшаются породы скота. Урожай в России в дореволюционное время был с десятины в три раза меньше западноевропейских. Изменение культуры, техники в новом крестьянском хозяйстве имеет перед собой в перспективе значитель486


Финансовая политика революции
ные улучшения валовой продукции сельского хозяйства. В этом направлении действует и политика Советского правительства в деревне, которая в особенности направлена к поддержке беднейших и слабейших хозяйств и энергично поддерживает все формы кооперативного объединения, которые, будучи объединениями вполне добровольными, в то же время представляют собой зачатки социализации сельского хозяйства.
С нынешним состоянием, с перспективами развития сельского хозяйства СССР теснейшим образом связаны состояние и перспективы развития внешней торговли Советского Союза. Советские республики заинтересованы в наибольшем развитии внешней торговли, которая позволяет им использовать ресурсы мирового хозяйства в целях наиболее быстрого развития и укрепления хозяйства собственного. Намеки на то, что СССР будто бы хочет быть изолированным хозяйственным целым, искажают действительные цели экономической политики Союза, который заинтересован отнюдь не в сокращении, а, наоборот, в расширении своего участия в мировых торговых оборотах. То сокращение экспорта из СССР, которое наблюдается теперь (тогда как промышленность и сельское хозяйство в общем достигли 100% своих довоенных размеров, внешняя торговля подошла лишь к 40% довоенного масштаба), является только временным, хотя и неизбежным.
Было бы глубокой ошибкой и доказательством недостаточной осведомленности полагать, что это относительное отставание оборотов внешней торговли стоит в связи с принципами социалистической организации хозяйства или, точнее, с принципами социалистической организации внешней торговли на началах государственной монополии. Дело обстоит совсем не так. Громадные цифры русского довоенного экспорта носили нездоровый характер и были возможны лишь благодаря тому, что старый режим не останавливался перед хищнической эксплуатацией крестьянских масс. Каждый объективный исследователь знает, что до революции экспорт из России отнюдь не был экспортом излишков, которые не могли быть употреблены внутри страны. Революция, произведенная трудящимися классами, совершенно естественно имела своим последствием увеличение емкости внутреннего рынка, т.е. увеличение внутреннего потребления, но тем самым сократились ресурсы, которые могли быть пре487


Г.Я. Сокольников
доставлены внешнему рынку. Политика старого режима, осуществляя большой экспорт, подтачивала силы хозяйственного организма страны. Политика Советского правительства через период сокращенного экспорта приведет в недалеком будущем к значительному расширению экспорта на основе укрепившихся производительных сил страны, на основе роста производительности труда в городе и деревне, которых никогда не мог бы осуществить старый режим нищеты, голода и классового угнетения. Советский Союз в течение двух последних лет имел удовлетворительные урожаи, однако, экспорт хлеба в эти два года был значительно меньше довоенного по вышеуказанным причинам. К этим причинам присоединялось еще и то обстоятельство, что после неурожая 1924/25 г. крестьянство осталось без достаточных хлебных запасов. В настоящее время хлебные запасы в деревне исчисляются в цифре 600—700 млн пудов, что означает достаточное накопление страховых запасов, которое считает необходимым делать в натуре крестьянское хозяйство. Если предстоящий урожай будет удовлетворительным, то можно предвидеть ближайшей осенью некоторое расширение хлебного экспорта. Именно эти обстоятельства, а не монополия внешней торговли, приводят к временному сокращению экспорта. Государственная организация внешней торговли в этих обстоятельствах способна только улучшить обороты внешней торговли, так как она позволяет организовать импорт с таким расчетом, чтобы возможно быстрее поднять производительные силы страны.
Если в борьбе против этой государственной организации импорта применяются экономически неразумные мероприятия торгового и кредитного бойкота, то ответственность за ущерб, наносимый таким образом внешней торговле СССР, само собой разумеется, падает не на систему монополии внешней торговли, а на тех, кто применяет эти мероприятия. Однако следует заметить, что применение подобных мероприятий приводит к экономическому ущербу также и для тех стран, которые им пользуются. Система внешней торговли СССР не закрывает советского рынка для иностранной промышленности, наоборот, иностранная промышленность могла бы, договариваясь с Советским Союзом, обеспечить себе в СССР длительный, устойчивый и прочно гарантированный сбыт. Некоторые страны становятся на этот путь, и нет никакого сомнения в том, 488


Финансовая политика революции
что им не придется в этом раскаиваться. Но не означает ли программа индустриализации СССР программы сокращения импорта в Советский Союз? Думать так было бы, несомненно, заблуждением. В 1925/26 году в СССР было импортировано промышленного оборудования на 50 млн рублей, а в текущем 1926/27 году предполагается ввести промышленного оборудования на сумму 140 млн руб. В то же самое время в прошлом году внутреннее производство оборудования составило по ценности 160 млн руб., а в текущем году —170 млн руб. Вынужденный ограничивать свой импорт, СССР считает необходимым в первую очередь использовать его для производительных целей, для удовлетворения нужд своей промышленности. В текущем году ввоз на 80% состоит из орудий и средств производства. Широкое промышленное строительство неизбежно вызывает усиленный ввоз машин и других орудий производства, необходимых для тяжелой промышленности Союза. Таким образом, индустриализация СССР даст возможность контрагентам СССР увеличить свой экспорт. Помимо того, рост благосостояния страны, которое будет увеличиваться по мере хозяйственного развития, вызовет потребность во ввозе товаров для удовлетворения культурных потребностей страны (коммунальное строительство, оборудование научных лабораторий и пр.). Восстановление нормальных кредитных отношений может в кратчайший срок расширить импорт в СССР и усилить его экспорт (ввоз оборудования и других технических средств для экспортных отраслей). Конечно, и вне широких взаимоотношений с капиталистическим миром, хозяйство СССР будет развиваться, хотя и более замедленным темпом, на базе собственных ресурсов. Политическая и экономическая система в СССР и в капиталистических странах глубоко различны, тем не менее сотрудничество между ними вполне возможно; это показал опыт прошлых лет. Помимо торговых отношений в непосредственном смысле, Советский Союз дает возможность участия иностранного капитала в хозяйственном строительстве СССР и в форме концессий. Громадные естественные богатства СССР открывают для этого широчайшие возможности. Наконец, СССР нуждается в технических силах, которыми богат капиталистический мир. Научно-техническое сотрудничество с наиболее передовыми в области техники странами, которое еще только начинается 16 - 3192
489


Г.Я. Сокольников
(участие американской и германской технической экспертизы в Днепро- строе), дает возможность применения избыточных интеллектуальных сил других стран в Советском Союзе.
Эти различные формы сотрудничества СССР со странами, где хозяйство организовано на капиталистических началах, представляет собой одновременно форму экономического соревнования двух хозяйственных систем. Советское государство не имеет никаких оснований отклонять подобное мирное экономическое соревнование, проверку испытания на практике двух систем, будучи уверено в том, что громадные преимущества социалистической организации хозяйства, которое, на основе отказа от частной собственности, устраняет противоречия интересов отдельных государств, отдельных отраслей хозяйства и отдельных предприятий, обеспечивают за ним характер наиболее рациональной формы хозяйствования. Если то и дело возникают угрозы войной по адресу советских республик, то это ни в какой степени не может подорвать значения успехов социалистического хозяйства в СССР. Советский Союз может лишь иронически отнестись к обвинениям его в красном империализме, ибо он в действительности не ставит ничего выше обеспечения всеобщего мира, и представители советского хозяйства на данной Международной конференции делают свои доклады именно в духе содействия тому экономическому сожительству двух различных систем, которое в течение определенного периода, несомненно, покажет неопровержимо, которая из двух систем лучше всего устраняет экономические противоречия и способствует развитию производительных сил. Сам факт созыва Международной экономической конференции является своего рода доказательством того, что развитие производительных сил на нынешней ступени мощности ставит перед человечеством задачу организации в гораздо более совершенных формах, чем те, которые до настоящего дня сумела найти капиталистическая система хозяйства. Конференция явится шагом вперед, если она поведет к более глубокому пониманию характера нынешних трудностей мирового хозяйства, к улучшению отношений капиталистических стран с СССР и к упрочению всеобщего мира.
Май 1927 г.
490


Финансовая политика революции
Метаморфозы мирового денежного обращения
I
История денежного обращения последних лет в основном представляет в подавляющем большинстве стран, несмотря на все различия, черты единообразия и сходства. Оно и не может быть иначе, поскольку деньги внутреннего оборота остаются в непосредственной связи (если не идентичны) с деньгами мирового денежного оборота. Инфляция, повышение товарных цен, обесценение золота в первой половине периода 1914— 1927 гг. сменились во второй половине также более или менее единообразным процессом снижения цен, поднятия покупательной силы денег, стабилизации валют. Мировое денежное обращение, взятое в целом, т.е. рассматриваемое как денежное обращение в единой хозяйственной системе, дает в итоге военного и послевоенного периодов картину вполне закономерных изменений. Эти изменения существенно преобразили конструкцию мирового денежного механизма, который работает теперь далеко не на тех же основаниях, как до войны.
В 1913 году мировой золотой запас банков и казначейств составлял около И млрд руб. Одновременно золота в обращении было на сумму около 8 млрд руб. Из общего итога в 19 млрд руб. золота, имевшего назначением обслуживать функционирование денежных систем, несколько меньше трех пятых представляло, таким образом, фонды обеспечения и несколько более двух пятых — непосредственно фонды обращения. В настоящее время мировой запас, сконцентрированный в банках и казначействах, равняется приблизительно 18,5 млрд руб. Золота в обращении находится на 850 млн руб. Таким образом, из 19,5 млрд руб. (в круглых цифрах) золота денежного характера не более V23 представляет фонд непосредственного обращения, а 22/2з — фонд обеспечения. Сопоставление цифр, относящихся к 1913 г. и к 1927 г., дает следующую картину: общее количество золота, «потребляемого» мировым денежным обращением, изменилось незначительно, однако, золотое обеспечение банков и казна16*
491


Г.Я. Сокольников
чейства возросло на 7,5 млрд руб., а обращение золотых монет сократилось на 7,2 млрд руб. Прирост золотого металла в банках и казначействах произошел в известной мере за счет привлечения в банки части вновь добытого золотого металла, добыча которого с 1914 по 1926 г. составила (кругло) около 10 млрд руб.
Однако пополнение золотых банковских запасов за счет этой новой добычи дает лишь частичный ответ о судьбах этого громадного количества нового золота. В самом деле, в предшествующие двенадцать лет (1902—1913 гг.) мировой итог золота в кассах и в обращении увеличился на 8 млрд.руб. (в 1902 г. этот итог равнялся И млрд руб., в 1913 г. — 19 млрд руб.). Чем же.объясняется незначительность прироста за период 1913—1926 гг. общего количества золота, обслуживающего денежную систему? Сокращением добычи золота? Из вышесказанного следует, что нет. Мировая добыча золота в годы с 1902 по 1913 составила приблизительно столько же, сколько за период 1914—1926 гг.; т.е. около 10 млрд рублей. Очевидно, что период мировой войны и революции повел к громадному росту частного накопления золота не в монете, а в слитках и в изделиях, т.е. одновременно с расстройством денежного обращения и сокращением роли золота в денежном обороте воскресла его товарная природа. Грань между этими золотыми, немонетизи- рованными частными резервами и золотом, обслуживающим денежную систему, конечно, имеет очень непрочный характер, и при известных условиях это может обнаружиться в форме притока металла в центральные банки. Это может иметь место, например, в Индии после проведения намеченной теперь реформы денежного обращения с переходом к золотой валюте. В самом деле, около 2 млрд нового золота за 1913—1926 гг. поглотили Индия, Китай и Египет.
Исходя из подсчетов Джозефа Китчина (см. «Financial News» от 29/VII 1926 г.), относящихся к периоду в 1913—1925 гг. (цифры Китчина в некоторых отношениях отличаются от приведенных выше отчасти потому, что они охватывают период до конца 1925 г., а не 1926 г., отчасти же потому, что Китчин определяет в меньших величинах размеры довоенного обращения золота), можно составить следующую таблицу «золотого баланса» за 12 лет (в млн фунтов стерлингов):
492


Финансовая политика революции
Добыча золота Отлив золота из денежного обращения
959
410
Прирост золота в банках и казначействах Промышленное потребление золота в Европе и Америке Вывоз золота в Индию Вывоз золота в Китай и Египет Мелкое накопление и неизвестное назначение
770
215
188
6
190
Всего
1.369
Всего
1.369
Чем же занято в денежном обращении пустое место, образовавшееся после гигантского отступления золота в банковские кладовые? Место металла заняла бумага. Накануне войны общая стоимость мировой бумажно-денежной массы составляла около 20 млрд руб. золотом; теперь стоимость ее в золоте составляет кругло 37 млрд руб. Бумажно-денежная масса с 1913 года без малого удвоилась (прирост 85%). Это, однако, не означает, что удвоился размер всей денежной массы в обращении, так как в 1913 году золотая монета участвовала в обращении в гораздо большей мере, чем в 1926 г. (в некоторой мере произошло также вытеснение бумажными деньгами серебра; впрочем, значительно в меньшей степени серебро осталось в обращении в качестве разменной монеты; там, где оно играет другую роль, — его вытесняют не только бумажные деньги, но также и золото; здесь, однако, учет серебра опущен во избежание сложности расчетов; существенных изменений введение в них серебра не дает). Вся денежная масса в обращении составляла в 1913 г. — 28 млрд руб. (8 млрд. руб. золота плюс 20 млрд руб. — бумажных денег); в 1926 г. она составляла около 38 млрд руб. (0,850 млрд руб. золотом плюс 37 млрд руб. бумажных денег); в 1913 году — золотые монеты представляли 2/7 всех денег в обращении, а в 1926 году — около У45. В итоге мировая денежная масса в обращении возросла с 1913 г. по 1926 г. приблизительно на 35%, но так как за это же время покупательная сила золота уменьшилась на 30%, то нынешняя мировая денежная масса в обращении, переведенная в рубли довоенной покупательной силы, оказывается приблизительно равной массе мирового денежного обращения 1913 г. Если сопоставить затем размеры мирового запаса золота в банках и казначействах с размерами мирового бумажно493


Г.Я. Сокольников
денежного обращения, то обнаруживается, что соотношение между суммой золотых обеспечений и суммой бумажных валют осталось при всех изменениях величин и пропорций в денежном обращении почти неизменным. В 1913 г. при И млрд руб. золотых запасов — в обращении было 20 млрд руб. бумажных денег; в 1926 году — при 18,5 млрд руб. золотых запасов — 37 млрд бумажных денег, т. е. мировое соотношение золотого покрытия и бумажно-денежной массы сохранилось без значительных изменений (55—50%).
Сохранение (или восстановление) этого соотношения не объясняются, конечно, тем, что это же соотношение сохранилось и в отдельных странах. Наоборот, по отдельным странам, даже по континентам, соотношение между золотыми запасами и находящейся в обращении бумажной валютой резко изменилось; в Европе в 1913 г. это соотношение превышало 60%, теперь оно около 40%. Золотые запасы германские, австрийские и русские пережили сложную историю перераспределений и сокращений. Золотой фонд САСШ более чем удвоился. Однако, несмотря на все разнообразие пропорции между золотом и бумажным обращением по отдельным странам, мировой итог соотношения золотого обеспечения и бумажно-денежной массы показывает устойчивость. Эти сравнения указывают на стихийные процессы восстановления равновесия, происшедшие в мировом товарно-денежном обороте.
Изменения, происшедшие с 1913 по 1926 г. могут быть представлены в следующей таблице:
Денежное обращение в 1913 г.
Денежное обращение в 1926 г.
Золото в банках и казначействах
Золото в обращении (монета)
Бумажно-денежное обращение
И млрд руб. 18 млрд руб.
8 млрд руб.
0,850 млрд руб.
20 млрд руб.
37 млрд руб.
+ 75 млрд руб.
- 7.150 млрд руб.
+ 57 млрд руб.
За равенством покупательного веса денежных масс 1913 и 1926 гг. стоят крупнейшие различия с довоенным денежным обращением. Во- первых, пониженное соотношение между золотом и товарами. Правда, золото в последние годы уже вернуло себе часть «потерянной» стоимости, но этот процесс еще не закончился. Дальнейшее понижение товарных 494


Финансовая политика революции
цен, дальнейший рост соотношения между золотом и товарами в пользу золота будет, по всей вероятности, сопровождаться некоторым относительным сокращением нынешнего объема мирового денежного обращения (что не исключает его абсолютного роста при более значительном расширении товарооборота). Этот процесс облегчается тем обстоятельством, что масса эта в подавляющей мере является бумажной, а не металлической, — благодаря этому регулирующее воздействие кредитных эмиссионных институтов сможет сказаться с большей силой. Во-вторых, и здесь, по-видимому, имеет место фактор отнюдь не преходящего характера, — структура денежного обращения стала иной. Золото из обращения ушло в резервуары центральных кредитных учреждений, в денежном обращении усилился элемент кредита, «инструменты» денежного обмена стали в большей мере инструментами кредитного характера. Система золотого обращения уступила место системе золотого обеспечения, которая в условиях капиталистической организации хозяйства означает не только систему обеспечения золотом устойчивости банковых билетов, но систему обеспечения за капиталистическими банками и их центрами наибольшей экономической и политической мощи. Система золотого обращения выросла из мелкого товарного обмена, устойчивость расценки золота ставила держателя его в независимое от рыночной конъюнктуры положение; золото страховало его от стихийных колебаний товарооборота, но страховало его именно как ставка на конечное стихийным же порядком восстановление равновесия.
Теперь, вслед за сосредоточением реального золота в банковских кладовых, «разум» центральных банков получает большую власть над стихийными процессами на денежном рынке, а держатель банкового билета поставлен, естественно, в большую зависимость от банка, чем держатель золотой монеты. Трудно предположить, что банки и правительства от системы золотого обеспечения добровольно вернутся к довоенной системе золотого обращения; представление что в этой области предстоит постепенное возвращение к «золотым» временам довоенного Аран- жуэца, грешит явной наивностью. Политика золотого обеспечения и бумажно-денежного обращения вытекает с необходимостью из нынешней 495


Г.Я. Сокольников
организации и состояния капиталистического хозяйства, она может быть разбита его кризисами, но не предполагает сама себя ликвидировать. Эта политика как бы осуществляет действие золота «на расстоянии» и на свой лад поднимает банковскую технику на уровень «технических» достижений XX века. Она, несомненно, позволяет организовать более экономное использование золота. До сих пор это достигнуто в очень слабой степени, как показало сравнение довоенных и нынешних соотношений металла и денежного обращения. Однако возможность экономии и передвижки в этих соотношениях в дальнейшем не исключена. К «экономии» взывает и автор вышеупомянутой статьи «О золоте и экономическом развитии» Джозеф Китчин: «Очевидно, что величайшая экономия в расходовании золота и для денежных и для потребительских целей крайне необходима. Если эта экономия не будет осуществлена, мы должны предвидеть период падения товарных цен, уменьшения благосостояния и замедления мирового экономического развития. Можно с удовлетворением заметить, что необходимость экономии в золоте все больше и больше признается в банковских кругах».
И действительно, банковские круги не могут не «признавать» выгод, которые дает все дальше идущая концентрация золотых запасов. Эта концентрация, несомненно, выражает одну из сторон все дальше идущей капиталистической концентрации вообще. Вот почему неправильно рассматривать систему золотого обеспечения, как некую переходную ступень от инфляционного денежного обращения к обращению золотых монет. Вместе с тем нужно иметь в виду, что «слабая» сторона системы золотого обеспечения совсем не там, где ее часто ищут сторонники восстановления в прежних правах золотой монеты, как средства обращения. «Слабость» этой системы в условиях капиталистического хозяйства именно в том, что она предоставляет эмиссионным банкам громадные плановые права, которые они могли бы использовать надлежащим образом только в том случае, если бы они были, в самом деле, носителями интересов всего хозяйства в целом. До этой роли капиталистическим банкам, конечно, никак не подняться, и использование ими могущественных регуляторов денежно-кредитно-товарного оборота не может привести ни к 496


Финансовая политика революции
чему иному, как к обострению конфликтов между социальными группами, классами и империалистическими государствами. В этом отношении чрезвычайно знаменательны выводы, к которым приходит передовица английского журнала «Statist» (от 6 ноября 1926 г.), посвященная вопросу о «будущем золотых цен». Указывая, что в последнее время большинство центральных банков научилось применять систему золотого обеспечения и что необходимо самое тесное их сотрудничество для поддержания и взращивания «этого молодого растения», журнал предлагает им «сотрудничать» в том направлении, чтобы «выдвигать систему, при которой только великие нации практиковали бы систему обмена банковых билетов на золотые слитки и имели бы абсолютно свободный рынок золота, между тем как меньшие центральные банки применяли бы систему поддержания паритета своих валют с полноценными валютами». Это программа открытой диктатуры «великих» банков над «малыми» странами, дальнейшей концентрации золота и превращения денежных систем «малых стран» в системы ограниченного местного значения, полностью зависимые от хозяев мировых денег и золота.
II
Спор о политике, которой следует держаться в отношении золота, был оживлен в последнее время переходом Индии к самостоятельной золотой валюте, намеченным королевской комиссией под председательством Хильтона Юнга и одобренным индийским правительством. Накопление золотого запаса, которое должно быть предпринято по проекту комиссии Юнга новым эмиссионным банком Индии, усиление индийского спроса на золото (и теперь очень значительного), в связи с подрывом прежнего значения серебра и возможным превращением частных тезаврированных серебряных богатств в золотые фонды, — все это, несомненно, увеличит отлив золота в Индию и вызовет повышение индийского спроса на золото на мировом рынке. Именно эта перспектива подтолкнула небезызвестного шведского ученого проф. Касселя на новое выступление с предсказанием о грядущем «золотом голоде». Подобное мнение проф. Кассель высказывает не впервые, оно было им выдвинуто 497


Г.Я. Сокольников
уже в 1921 г. в меморандуме, представленном брюссельской конференции. В новой статье, появившейся в «Гамбургском Хозяйственном Корреспонденте», Кассель еще более категорически настаивает на предстоящем недостатке золота, даже при максимальном расширении золотопромышленности.
Совершенно противоположную позицию защищает южноафриканский проф. Лефельдт, серия статей которого, напечатанная в ноябре и декабре в английском «Economist», посвящена обоснованию необходимости ограничительного регулирования добычи золота для предотвращения «избытка» золота. План Лефельдта состоит в создании мирового золотого треста, который, однако, имел бы характер не частного коммерческого объединения золотопромышленников, а межгосударственного образования, имеющего целью регулированием добычи золота регулировать движение цен. Взвешивая тенденции, ведущие к превышению спроса на золото над предложением, и противоположные тенденции, угрожающие золотым изобилием и обесценением золота, Лефельдт считает необходимой страховку против этой последней опасности.
Корни касселевской конструкции лежат в стремлении стабилизировать высокий, по сравнению с довоенным, уровень мировых цен, остановить так называемые «дефляционные» процессы, ведущие к повышению мировой покупательной силы золота. Если рассматривать снижение товарных цен, которым характеризуются последние годы, как пертурбационное явление, если считать хозяйственно более целесообразным восстановление равновесия мирового товарного оборота на основе низких товарных эквивалентов за золото, если приводить происходящее понижение товарных цен в прямую связь с будто бы уже намечающимся недостатком золота, то в таком случае вполне логично настаивать на необходимости борьбы против «золотого голода», имея в виду сохранение своеобразной золотой инфляции, являющейся наследием военной эпохи. В самом деле, военные годы и первые годы после войны характеризовались сокращением производства товаров, настолько резким в сравнении с сокращением добычи золота и усиленной концентрацией золота в банковских резервуарах (за счет мелкого, раздробленного хранения золо498


Финансовая политика революции
та), что в результате этого изменения соотношения между золотой массой и остальной товарной массой отношение цен колебнулось существенно к невыгоде золота. Эпидемия бумажно-денежных инфляций, выталкивая металл из обращения и увеличивая несоответствие между денежной и товарной массой, тем самым увеличивала несоответствие между всей товарной и золотой массой, втягивала в некоторой мере золотые деньги в процесс обесценения денег, вызванный бумажным потоком, и делала золото-товар страдающей жертвой его денежных функций.
В нынешней полосе рост мировой товарной продукции, дальнейшее снижение товарных цен, им обусловливаемое, дальнейшее увеличение реальной ценности золотых запасов — все это в известной мере может происходить даже при более или менее стабильном номинальном размере денежного обращения при условии повышения покупательной силы денег.
Тенденция Касселя к сохранению инфляционного «товарного паритета» золота приводит его к неразрешимому столкновению с его же посылкой о необходимости борьбы с угрозой золотого голода. Устранение этого голода требовало бы максимального расширения золотопромышленности. Но при высоком уровне товарных цен расширение золотопромышленности не может быть значительным.
Мировая золотопромышленность, пережившая значительное снижение добычи золота в годы наибольшего подъема товарных цен, в последние годы систематически показывает рост добычи. Максимальной цифры мировая добыча золота достигла в 1913 году, когда золота было добыто на 97,5 млн фунт, стерлингов, — рекорд, невиданный в истории. В 1922 году добыча упала до 66,6 млн фунт, стерлингов, в 1926 году — она возросла до 82,9 млн фунтов стерлингов.
Гораздо более катастрофические изменения претерпела русская золотопромышленность. В 1914 году добыча золота составила 4.056 пуд. В 1917 году она спустилась до 1.885 пуд., а в 1918 г. — до 1.268 пуд. Низшая точка была достигнута в 1921 г., когда было добыто всего-навсего 84 пуда драгоценного желтого металла. Затем начался постепенный подъем золотопромышленности, и в 1925/26 г. добыча золота дос499


Г.Я. Сокольников
тигла без малого 2.000 пуд. (цифра добычи действительно выше, ибо необходимо учесть контрабандную утечку золота за границу на Дальнем Востоке).
В то время как в ряде отраслей промышленности достигнут довоенный уровень, советская золотопромышленность подошла лишь, примерно, к 50—60% довоенного масштаба. Пополнение золотых резервов за счет добычи нового золота происходит поэтому в совершенно недостаточном размере, между тем как неблагоприятное строение торгового баланса — медленный рост экспорта, громадные требования по импорту — со всей силой ставит вопрос об увеличении валютных ресурсов Союза более быстрым темпом. В соответствии с размерами товарного оборота в стране, в соответствии с размерами внешней торговли, в соответствии с размерами денежного обращения и кредита должно происходить увеличение золотого фонда. Недостаточный рост валютных резервов, а тем более сокращение их не могут не иметь самых отрицательных последствий. Развитие золотопромышленности, не давая решения всей проблемы в целом, способно, однако, ускорить создание необходимых золотых фондов Советского государства.
В мировом масштабе, как уже указано выше, в последние годы наблюдается рост добычи золота. Этот рост стал возможен лишь благодаря снижению товарных цен, но и теперь еще мировая добыча не достигла максимальных довоенных размеров.
Не указывает ли это замедление добычи нового золота на правильность предостережения Касселя, не создает ли оно уже теперь недостатка золота? Нет, так как оно является, как раз наоборот, следствием относительного «изобилия» золота, которое через автоматизм стихийных рыночных процессов выравнивается сокращением новой добычи.
Гораздо больше элементов реальности содержат перспективы, которые выдвигает Лефельдт. Южноафриканский ученый довольно явно отражает опасения золотопромышленных кругов, которые, расширяя в последние годы добычу золота, опасаются возможности «кризиса сбыта».
С другой стороны, позиция Лефельдта примыкает к позиции резко выраженного дефляционизма, ибо ограничение добычи золота имело 500


Финансовая политика революции
бы следствием энергичное содействие этим путем дальнейшему падению товарных цен. Возможность «кризиса сбыта» в золотопромышленности кажется, на первый взгляд, парадоксом. В действительности эта перспектива теперь, при нынешних системах денежного обращения, не может считаться совершенно исключенной. Свободная чеканка золотых монет, которая раньше была правилом, является теперь исключением. Сфера денежного обращения заполнена бумажными деньгами (здесь, как и во всех других местах этой статьи, термин «бумажные деньги» употребляется исключительно в смысле «деньги «бумажной материализации»). Сокращение или прекращение новых покупок золота со стороны центральных банков могло бы повести при жестоком регулировании бумажноденежной эмиссии и неурегулированной добыче золота к повышению бумажных денег над их металлическим номиналом. Переход от системы золотого обращения, т.е. циркуляции золотых монет, к системе золотого обеспечения, при котором золото лежит в банковских кладовых, а циркулируют банкноты, во много раз повысил значение центральных банков в деле регулирования денежного обращения, дав им в гораздо большей мере возможность не косвенного, путем дисконтной политики, а непосредственного, путем эмиссионной политики, влияния на объем денежной массы в обращении. Неограниченная добыча золота становится в противоречие с политикой ограничения объема денежного обращения, которую на основе единообразных принципов проводят центральные банки, связанные к тому же далеко не одним только единообразием в политике денежного обращения, но и более реальными узами взаимной зависимости и часто подчинения. Центральные банки могут оказаться вынужденными стремиться к подчинению себе золотопромышленности для захвата в свои руки ее регулирования (и именно в такой борьбе мыслим был бы случай отказа банков от приема золота), или же золотопромышленность должна сама организоваться в международный трест. Предложение Лефельдта, конечно, является утопией, но в связи с вышесказанным оно может быть представлено как попытка связать центральные банки, везде находящиеся в руках государственной власти, с золотопромышленностью, втиснутой в международную государственную 501


Г.Я. Сокольников
организацию, и, таким образом, создать законченный и всеобъемлющий механизм регулирования эмиссии банковых билетов, чеканки золотых монет и выплавки золотых слитков.
В другой связи идей предложения Лефельдта идут по направлению антиинфляционной политики. Предстоящее систематическое обесценение золота предсказывалось еще до войны Ирвингом Фишером, опиравшимся на то, что рост добычи золота обгоняет рост товарооборота. В своей работе «Покупательная сила денег» Фишер выставил следующее положение (глава II, §6): «По всей вероятности, цены и в будущем будут продолжать расти, и именно вследствие продолжающегося роста добычи золота, ибо теперь в один год добывается столько золота, сколько было добыто в течение всего XVI столетия. Очень тщательное исследование нынешнего положения дел золотопромышленности показывает, что можно с полной уверенностью рассчитывать на продолжение золотой инфляции в течение целого поколения или даже дальше». Это звучит совсем иначе, чем золотое оскудение, которое грезится Касселю. И в эпоху восстановления международного картелирования Лефельдту нетрудно было прийти к мысли предложить организовать международный золотой трест вслед за организацией стального треста, чтобы таким образом воздвигнуть плотину против золотой инфляции, казавшейся непреоборимой Ирвингу Фишеру. Чем обостряется опасность золотого изобилия? Изменениями, которые произошли в структуре денежного обращения за последние два десятилетия. Переход к системе золотого обеспечения до сих пор не привел к сокращению расхода на золотой металл, по сравнению с системой золотого обращения. Как было показано выше, довоенное денежное обращение было организовано таким образом, что в обращении было золота на 8 млрд руб. и в центральных резервуарах — на И млрд руб., итого 19 млрд руб. Теперь золота в обращении на 0,850 млрд руб., а в центральных резервуарах — 18,5 млрд руб. Итак, общий расход на золото, необходимый для функционирования денежного механизма, почти не изменился. Однако, этот результат нужно считать удовлетворительным, учитывая, что за этот же период произошло частичное вытеснение серебра золотом и что, с другой сторо502


Финансовая политика революции
ны, в последние годы дело шло и теперь еще идет о ликвидации неслыханной, почти фантастической разрухи в области денежного обращения. Это дело не могло не потребовать несколько более значительной мобилизации золота для страховки бумажных денег от обесценения. Но в более нормальных условиях, в условиях роста товарной продукции и бюджетного равновесия, накопленные золотые ресурсы смогут развернуть свою потенциальную силу, и на базе наличного золотого обеспечения сможет создаться более широкое банкнотное обращение, или, точнее, банкнотное обращение сможет расти пропорционально сильнее, чем будет возрастать золотое обеспечение. Большая экономность системы золотого обеспечения в смысле возможности организовать денежное обращение с меньшей затратой золота обнаружится в дальнейшем и будет, несомненно, действовать, как тенденция, относительно сокращающая мировую потребность в желтом металле для надобностей денежных систем.
Но не следует ли в таком случае, в самом деле, ожидать, и притом в близком будущем, мирового перепроизводства золота? Дать на это прямой положительный ответ затрудняется, однако, даже Лефельдт. Критические годы золотого изобилия лежат, в сущности, не впереди, а позади. Положение было наиболее напряженным в те годы, когда огромный поток золота шел в Соединенные Штаты, и американский резервный фонд принимал в себя все золотые излишки по «паритету» с бумажным долларом, отвергая заманчивые советы снизить «долларовую» расценку золотых слитков. Хотя Кейнс и высмеивал эту американскую политику «бессмысленного закапывания золота в подвалы», но теперь, по мере повышения покупательной силы золота, эта дальновидная спекуляция на золоте оправдала себя. Часть золотых запасов Америки по мере улучшения мировой хозяйственной обстановки переместится в другие страны, но поскольку это перемещение связывается с расширением производства, т. е. с увеличением товарооборота, постольку оно не покрывает, а в конце концов только повышает потребность в золоте.
Темп расширения мировой продукции, темп роста мирового товарооборота — такова последняя инстанция, которая скажет решающее слово о возможности перепроизводства золота. Однако для ближайших лет, и 503


Г.Я. Сокольников
даже для целого ближайшего периода, условно предполагая сохранение мирового динамического хозяйственного равновесия, вряд ли есть основания ожидать новой волны золотой инфляции и повышения товарных цен. Понижательные тенденции продолжают развиваться и давить на мирные индексы цен, покупательная сила золота возрастает, несмотря на увеличение его добычи. Спрос на золото, который все в большей мере предъявляет Восток, неправильно было бы считать случайным или быстро проходящим. Это фактор крупнейшего и длительного значения судеб золота. Более тесное вовлечение гигантских стран Азии в мировой хозяйственный оборот, развитие в них товарокапиталистических отношений, естественно, приводят в плоскости валютных отношений к постановке на очередь дня в них задачи организации денежного обращения на началах, которым подчинен мировой денежный рынок.
III
Если последняя четверть XIX века была эрой торжества золотой валюты на европейском континенте, то, по-видимому, вторая четверть XX века будет эпохой того же значения для азиатского материка. Чрезвычайно значительные количества золота были поглощены Индией, Китаем и другими восточными странами в течение военной и послевоенной эпохи.
В первые годы войны увеличился также и ввоз серебра в восточные страны. В связи с этим, одним из замечательных явлений в годы инфляции было повышение цены серебра по аналогии с повышением товарных цен, т.е. изменение ценности серебра в отношении к золоту в пользу серебра.
В качестве денег серебро должно было бы разделять участь золота и обесцениваться наравне с ним; в качестве товара оно могло оторваться от своей довоенной золотой цены. И, действительно, движение цены серебра с 1914 по 1926 г. отразило двойственный, компромиссный характер этого второстепенного денежного металла: во-первых, подъем цены серебра был менее значительным, чем повышение среднего уровня товарных цен, во-вторых, с окончанием инфляционной эпохи серебро 504


Финансовая политика революции
поспешило вернуться к довоенной золотой цене, тогда как общий уровень товарных цен, показывая постепенное снижение, держится еще высоко над довоенной чертой.
Последние десятилетия перед войной были периодом неуклонного обесценения серебра. Соотношение ценности обоих благородных металлов — золота и серебра, установившееся во второй половине XVII века как пятнадцать к единице, продержалось с некоторыми, не особо значительными колебаниями около двух столетий. Это прочное, ставшее привычным соотношение сломалось в последней четверти XIX века — золотая единица начала равняться все большему количеству серебряных единиц. К 1880 г. она понизилась до 1:18, в 1890 г. составляла 1:20, в 1900 г. — 1:33, в 1913 г. — 1:34. Обратный процесс — повышения ценности серебра — начался в 1916 г. (непосредственно этот перелом был связан с тем обстоятельством, что закупки воюющих государств в азиатских странах повысили спрос на серебро на мировом рынке). Отношение золота к серебру в 1916 г. определилось как 1:30, в 1918 г. — 1:20, в 1920 г. — 1:15. Война, таким образом, вернула серебру его средневековую позицию, однако, ненадолго. 1921 год нанес удар романтическим иллюзиям серебра — величие его рухнуло, и последующие годы вернули его к довоенному «корыту».
Наконец, летом прошлого года обнаружились феномены, которые нужно расценивать, как показатели возобновившегося процесса ценностей передвижки, отводящей серебру все менее и менее выгодное место. Осенью 1926 г. цена серебра на лондонском рынке упала на 10%. Толчком к этому падению цен было сообщение о результатах работ вышеупомянутой, назначенной английским правительством комиссии экспертов, которой поручено было изготовить проект реформы денежного обращения в Индии. «Королевская комиссия по денежному обращению и финансам Индии», работавшая под председательством небезызвестного Хильтона Юнга (был председателем английской делегации на гаагских переговорах с СССР в 1922 г., затем «изучал» финансовое положение в Польше), пришла к выводу о необходимости перехода Индии к золотой валюте. Проекты комиссии частично уже получили необходимую санк505


Г.Я. Сокольников
цию, и реформа, по-видимому, начнет осуществляться в недалеком будущем. Комиссия рекомендует создание Центрального банка в Индии, введение золотой единицы вместо нынешней серебряной рупии, установление твердого паритета новой золотой рупии по отношению к мировым валютам и поддержание этого паритета и помощи золотого фонда, который должен быть постепенно накоплен банком. Центральный банк должен быть создан путем организации нового Резервного банка Индии под правительственным контролем; ему предполагается предоставить монопольное эмиссионное право и распоряжение валютными резервами. В качестве конечного этапа намечается введение в обращение золотой монеты, но на ближайшие годы размен банкнот на золото для надобности внутреннего денежного обращения производиться не будет.
Осуществление этой валютной реформы будет иметь, несомненно, крупнейшее значение для судеб обоих денежных металлов — и серебра, и золота. Отказ от серебряной валюты в Индии будет иметь своими первыми последствиями сокращение закупок серебра для Индии и, наоборот, постепенную реализацию тех запасов серебра, которыми располагает теперь Индийский банк. Осуществление реформы и выявление понижательной тенденции в движении цен на серебро повлекут за собой попытки ликвидации накоплений в серебре частных банков, предприятий и лиц, — все это будет давить на цену серебра. В то же время новый спрос на золото будет оттягивать золото, предлагаемое на мировом рынке, в Индию, и открытие этой громадной страны для золота поддержит повышательное движение золота по отношению к товарам.
Оттеснение серебра в индийской денежной системе и укрепление в ней золота своеобразно сплетены с противоречием в этом вопросе интересов Англии и Америки.
Золото — британский металл. Подавляющая доля мировой добычи золота приходится на Британскую империю (английские колонии и доминионы). Добыча золота в Соединенных Штатах Америки значительно упала в последнее десятилетие. В 1913 г. из 600 тыс. кг добытого золота было добыто в Австралии, Южной Африке, Британской Индии и Канаде — 386 тыс. кг и в САСШ —134 тыс. кг.
506


Финансовая политика революции
В 1926 г. из добычи 552,8 тыс. килограмм золота на британские страны приходилось 384,0 тыс. кг и на САСШ — 62,1 тыс. кг. Совсем иную картину представляет распределение по странам добычи серебра: из 6.889,0 тыс. кг добычи в 1926 г. на долю САСШ падает 1.757,7 тыс. кг, на долю Мексики (где добыча серебра в значительной мере в руках американцев) — 2.664,9 тыс. кг. Английские интересы с добычей серебра в некоторой степени связаны только в Канаде, в которой добывается около 623,7 тыс. кг. Падение цены серебра тем более затрагивает американские интересы, что серебро является сплошь и рядом побочным продуктом добычи медных, свинцовых и т.п. металлодобывающих предприятий.
Падение цены серебра, несомненно, имеет своей основой падение его ценности; новые методы добычи серебра приводят к значительному увеличению количества ежегодно добываемого серебра и к уменьшению издержек производства. Добыча 1926 г. составила 6.889,0 тыс. кг, превысив на 5% добычу 1912 г. Против 1869 г. добыча серебра в 1926 году возросла в 8 раз. Добыча золота за этот же период возросла в три раза. Ценностно-неустойчивое серебро могло сохранить роль основной валюты только на изолированных рынках. Индийская серебряная валюта, в конечном счете, сохранялась уже долгое время путем искусственных мероприятий (закрытие чеканки серебра, регулирование курса). Переход к золотой валюте в Индии, с одной стороны, подчеркнет невозможность для серебра быть основной валютой, но он же покажет, вместе с тем, что больше нет надобности в серебре и как в особом виде кредитных денег. Сочетание в современных денежных системах золота и банкнот все больше и больше отводит серебру даже не второстепенную, а только третьестепенную роль.
Более скромный блеск серебра окончательно должен уступить место ослепительному сиянию золота.
Валютная реформа в Индии, продолжая дело обесценения серебра по отношению к золоту, вместе с тем открывает новую главу — вытеснение серебра из Азии. Спутница капитализма, золотая валюта, победив в Европе и Северной Америке, перебрасывается в Индию; на тот же путь
507


предстоит вступить и Китаю, поскольку он будет глубже захватываться капиталистической системой хозяйства и втягиваться на этой основе в мировой оборот товаров и капиталов.
Спрос на золото есть спрос на денежный металл мировой капиталистической цивилизации, и судьбы их взаимно связаны. Только сокращение сферы капиталистического хозяйствования и командования может обусловить существенные изменения ближайших судеб золота. Капиталистическая экономика может дойти максимум до исключения золота из внутреннего обращения, она не в состоянии сократить его значение как мировых денег. Эту последнюю задачу сможет решить и будет решать социалистическая система хозяйства.
/927 г.


ОГЛАВЛЕНИЕ
ФИНАНСОВАЯ ПОЛИТИКА РЕВОЛЮЦИИ Том второй
Финансовая политика в деревне 5
1. Лицом к деревне 7
2. Реформа продналога 18
3. Единый сельхозналог 40
4. Волостной бюджет 44
Государственный кредит 53
Государственный кредит в Советской России 55
Текущие вопросы финансового строительства 65
1. Финансовая политика и торговый оборот 67
2. Организация финансирования
промышленности 69
3. Бюджет транспорта 73
4. Государственный бюджет 77
5. Биржа, банки, валюта 82
6. Рубль, банкнота, золото 85
7. Ликвидация разменного кризиса 91
8. К открытию фондовой биржи 94
9. Прекращение взимания сельхозналога натурой 96
10. Французский ассигнат и советский рубль 98
И. Банкнота Госбанка и германское правительство 101
12. Финансовое положение Германии 103


Проблемы хозяйственного строительства 107
Пройденный путь и новые задачи 109
Осенние «заминки» и
проблемы хозяйственного развертывания 136
Кооперация и хозяйство Советского Союза 155
Подготовка к реализации урожая 167
Задачи дня 171
Проблемы планирования 174
1. О контрольных цифрах Госплана СССР 174
2. Пути нашего хозяйственного развития 177
3. Пятилетний план народного хозяйства 181
4. Экономические итоги 1925/26 года 195
5. Проблема хлопка 210
6. Планирование народного хозяйства
Средней Азии 215
7. Хлопок и ирригация 219
Финансирование промышленности и транспорта 223
1. Финансирование транспорта 223
2. Транспорт и госбюджет 228
3. Планирование товарооборота и финансовые
затруднения транспорта 232
4. Убыточная доходность 235
5. Проблемы финансирования
промышленности 238
О правильной мере наших успехов 252
Основные вопросы финансовой политики 255
О коренных вопросах денежного обращения
в «переходную» эпоху 257
Финансовые задачи 1925 года 285


Финансовые и хозяйственные перспективы 289
Об основных линиях
финансового строительства 293
Финансовое строительство СССР 307
Ближайшие перспективы и
задачи финансовой работы 341
Текущий момент и линия финансовой политики 347
На финансовом фронте 355
Валютная и кредитная политика 387
Новая полоса в кредитной политике 389
Крестьянский заем 393
К проекту внутреннего займа
«хозяйственного восстановления» 396
300-миллионный заем
«хозяйственного восстановления» 399
Трехлетие червонной валюты
(Речь на заседании Эмиссионного совета
и правления Госбанка) 402
Об активном торговом балансе и
золотых резервах 407
Золотые резервы и советская экономика 411
У эмиссионного предела 414
Вопросы кредитного плана 417
Болезни вексельного кредита 421
Понижение хлебных цен 424
Индексы и цены 427
Денежная реформа 1924 года 430
Денежное обращение
на протяжении революционного десятилетия 436
Денежное обращение в переходную эпоху 443


СССР и капиталистические государства 449
Равновесие, которое «обещано», но не сбывается 451
Попытка финансовой блокады 454
Финансовое положение СССР 457
Трудности стабилизации валюты в Бельгии 459
Их бюджеты 462
Повышение мировой покупательной силы золота 465
О состоянии денежного обращения в Германии 468
Стабилизационная кампания во Франции 472
Червонец и мировой капитал 475
Экономическое развитие СССР
(Речь на Международной экономической конференции в Женеве) 479
Метаморфозы мирового денежного обращения 491