экономическое
наследие
Н. И. БУХАРИН
ИЗБРАННЫЕ
ПРОИЗВЕДЕНИЯ
Бухарин Н. И.
экономическое
наследие
ОТДЕЛЕНИЕ ЭКОНОМИКИ АН СССР
Редакционная коллегия серии «Экономическое насле-
дие»:
академик АН СССР Л. И. Абалкин (председатель);
академик АН СССР А. Г. Аганбегян; д. э. н. А. А. Ба-
ранов; чл.-корр. АН СССР П. В. Волобуев-, чл.-корр.
АН СССР Л. М. Гатовский-, д. э. н. В. А. Ж амин (зам.
председателя); д. э. н. Н. А. Климов; д. э. н. А. А. Ку-
ликов; к. * и fl. И. Кузьминов (ученый секретарь);
к. э. ............ Мау	(ученый секретарь); академик
'илейковский-, к. э. н. Б. А. Мясоедов
.............. чл.-корр.	АН СССР Н. Я- Петра-
-/-гр д м Румянцев, д. э. н.
I	-'тРЛЯ)
экономическое
наследие
ИНСТИТУТ ЭКОНОМИКИ АН СССР
ИНСТИТУТ экономики
И ПРОГНОЗИРОВАНИЯ НАУЧНО-
ТЕХНИЧЕСКОГО ПРОГРЕССА АН СССР
Н. И. БУХАРИН
ИЗБРАННЫЕ
ПРОИЗВЕДЕНИЯ
Редакционная коллегия, академик Л. И. Абалкин.
члеи-корр. АН СССР Ю. В.^ремещо, к. э. н С. Л Лео-
нов, А. М. Ларина
МОСКВА ЭКОНОМИКА 1990
ББК 63.3(2)71
Б94
Предисловие, комментарии, именной указатель:
канд. эи^н. наук С. Л. Леонов
Составление:
канд. экон, наук С. Л. Леонов,
канд. экон, наук А. В. Лобова
Редактор А. В. Лобова
„ 0603000000-067
Б	011(01)-00	34”90
ISBN 6—282—00796—7
© Н. И. Бухарин, 1990 г.
Предисловие, комментарии
С. Л. Леонов. Составление
С. Л. Леонов, А. В. Лобова,
1990^ г.
ПРЕДИСЛОВИЕ
I. Вехи жизни и деятельности
Н. И. Бухарина
Николай Иванович Бухарин родился в Москве 9 октября
(27 сентября по старому стилю) 1888 г. в семье учителей одной
из начальных школ. В семье сформировались первые интеллек-
туальные интересы Николая, которые выразились в увлечении
естественной историей и художественной литературой. Одно-
временно, как вспоминал Бухарин, постепенно усваивалось иро-
ническое отношение к религии.
Обучаясь в гимназии, Николай познакомился с революци-
онно-демократической литературой, а затем >и с марксистской.
Именно в гимназические годы Бухарин сделал свой мировоз-
зренческий и (политический выбор. Он стал приверженцем тео-
рии марксизма, а в-1906 г. вступил в партию большевиков. По-
литическая его деятельность началась с активного участия
в различных демонстрациях и митингах. В 1906 г. он — пропа-
гандист в Замоскворецком районе, весной 1907 г. (во время
выпускных экзаменов в гимназии)—один из организаторов за-
бастовки на обувной фабрике Сладкова, в 1907—1908 гг.— про-
пагандист, партийный организатор и агитатор в Дорогомилов-
ском подрайоне Хамовнического района Москвы. Неудиви-
тельно, что уже в 1908 г. двадцатилетний Николай Бухарин
был кооптирован в Московский комитет большевистской пар-
тии, а в 1909 г. вошел в новый состав Московского комитета
по выборам.
В 1907 г. Бухарин поступил на экономическое отделение
юридического факультета Московского университета. Продол-
жая свое образование, он изучает экономическую теорию, но
свое пребывание в университете использует главным образом
для ведения политической работы среди студенчества, в то же
время пропагандируя марксистскую теорию в рабочих кружках.
Весной и осенью 1909 г. Бухарина арестовывает полиция,
но его освобождают за недостатком улик. В декабре 1910 г.
арестовывается актив Московской организации большевистской
партии, в том числе и Бухарин. Несколько месяцев —до июня
5
1911 г.— он находился в тюрьме, затем ссылка в г. Онегу Ар-
хангельской губернии, откуда он совершил побег. В октябре Бу-
харин эмигрировал в Германию (Ганновер). Осенью 1912 г.
в Кракове Н. И. Бухарин впервые встретился с В. И. Лени-
ным, который привлек его к сотрудничеству в большевистской
печати. С этого времени собственно и началась литературная
работа Бухарина — его корреспонденции публикуются в газете
«Правда», теоретические статьи по экономическим вопросам —
в журнале «Просвещение», а одна статья («Политическая эко-
номия без ценности») была напечатана в теоретическом жур-
нале немецкой социал-демократии «Neue Zeit». В это же время
Бухарин много работал в библиотеках, слушал лекции Визера
и Бем-Баверка в Венском университете. В результате этих за-
нятий была написана книга о теории ценности и прибыли ав-
стрийской школы в политэкономии («Политическая экономия
рантье»).
Вместе с тем, живя в эмиграции, Бухарин включился в дея-
тельность заграничной организации партии, принимал актив-
ное участие в рабочем движении. В 1914 г. накануне первой
мировой войны Бухарин был арестован австрийской полицией
по подозрению в шпионаже, только вмешательство австрийских
социал-демократов спасло его от суда и приговора по законам
военного времени. Он был выслан в Швейцарию, где пробыл
до середины 1915 г., перебравшись затем в Швецию. К этому
времени относятся споры Бухарина с Лениным по вопросам
о праве наций на самоопределение и о государстве. Ленин кри-
тиковал эти взгляды Бухарина как слишком «левые», по сути
полуанархические. Но эта критика не была борьбой с идейным
противником, она носила товарищеский характер.
Тогда- же Бухарин написал работу «Мировое хозяйство и
империализм», краткий вариант которой был опубликован
в 1915 г. Нелишне отметить, что Ленин редактировал эту ра-
боту и написал к ней предисловие, где высоко оценил научное
значение бухаринского исследования империализма.
Последний период эмиграции (конец 1916 — начало 1917 г.)
Бухарин проводит в Северной Америке, где он редактирует
газету «Новый мир», которая под его влиянием занимает интер-
националистскую позицию. В это же время Бухарин ведет ак-
тивную агитационно-пропагандистскую работу, которая в нема-
лой мере способствовала формированию левого крыла в соци-
алистическом рабочем движении Соединенных Штатов.
После февральской революции Н. И. Бухарин возвратился
в Россию. В мае* 1917 г. он —в Москве, где сразу включился
в практическую политическую работу. |Бухарин вновь вошел
в Московский комитет партии, объединив вокруг себя сторон-
ников провозглашенного Лениным курса на переход к социали-
стическому этапу революции, одновременно он вошел в испол-
6
нительный комитет Моссовета, редактировал печатные органы
Московского комитета большевистской партии — газету «Со-
циал-демократ» и журнал «Спартак», часто выступал на раз-
личных митингах и собраниях. В этот период Бухарин опубли-
ковал десятки статей, брошюру «Классовая борьба и революция
в России», в которой рассматривалось развитие револю-
ционных событий с февраля по июль 1917 г. (этот обзор со-
бытий позднее, в 1918 г., был продолжен им в другой брошюре
«От диктатуры империализма к диктатуре пролетариата»). Вид-
ную роль сыграл Бухарин на VI съезде РСДРП (б), где он сде-
лал доклад о войне и международном положении. На этом же
съезде он выступил также с речью против явки Ленина на суд,
и съезд принял по этому вопросу резолюцию, проект которой
был предложен Бухариным. VI съезд избрал Н. И. Бухарина
членом Центрального Комитета партии, в составе которого он
состоял до февраля 1937 г. (с 1934 г.— кандидатом в члены ЦК) .
В октябре 1917 г. Бухарин — один из руководителей воору-
женного восстания в Москве, которое стало одним из важней-
ших этапов в развертывании социалистической революции.
К Октябрьской революции Бухарин сложился как видный
теоретик партии, как один из ее политических вождей. В де-
кабре 1917 г. он стал ответственным редактором центрального
органа партии — газеты «Правда», которую он возглавлял в те-
чение 12 лет (с небольшим перерывом в 1918 г.). Тогда же он
вошел в президиум Высшего Совета Народного Хозяйства.
Взгляды Бухарина в то время4 отличались «левизной», что
вполне проявилось весной 1918 г. при обсуждении вопроса
о мире с Германией. Позиция Бухарина — лидера «левых комму-
нистов», которые выступали против Брестского мира, за про-
должение войны в расчете на казавшуюся им близкой миро-
вую революцию, была крупной политической ошибкой. Надо
сказать, что после мятежа левых эсеров летом 1918 г. Бухарин
открыто признал ошибочность своей позиции и правильность
политической линии, отстаивавшейся Лениным. В этих усло-
виях он возобновил свою работу в «Правде» и продолжил ак-
тивную деятельность в ЦК партии. Бухарин позднее писал, что
весь следующий период был периодом «возрастающего влияния
на меня со стороны Ленина, которому я обязан, как никому
другому, в смысле своего марксистского воспитания и с кото-
рым имел счастье не только быть в тех же рядах, но и стоять
близко к нему вообще, как товарищу и человеку»1. Это, ко-
нечно, не означает, что в дальнейшем между ними,не было по-
лемики. Теоретические расхождения между Лениным и Буха-
риным в первыелослереволюционные годы были (по вопросам
1 Бухарин Николай Иванович (Автобиография)//Бухарин Н. И. Избран-
ные труды. Л., 1988. С. 10.
7
программы партии, о роли профсоюзов, о монополии внешней
торговли и др.), но эти споры не мешали им находить общий
язык, приходить в итоге дискуссий к единству взглядов. Буха-
рин внес значительный вклад в пропаганду программы партии,
принятой на VIII съезде,— одной из наиболее известных книг
стала написанная им совместно с Е. А. Преображенским «Аз-
бука коммунизма» (комментарий к партийной программе).
В этот же период Бухарин создал крупные теоретические ра-
боты «Экономика переходного периода» (1920) и «Теория исто-
рического материализма» (1921)—книги, оказавшие значитель-
ное влияние на идеологическую жизнь того времени. В 20-е
годы он активно выступает на страницах научных журна^в,
ведет большую работу в Коммунистической Академии, препо-
дает в Институте Красной Профессуры.
Бухари^ был одним из виднейших деятелей международ-
ного коммунистического движения. Он участвовал в подготовке
созыва и работе первого (учредительного) Конгресса Коммуни-
стического Интернационала в 1919 г., тогда же был избран чле-
ном его Исполкома и Президиума ИККИ. Н. И. Бухарин сы-
грал выдающуюся роль в Коминтерне, он принял непосредст-
венное участие в создании его программы и в разработке
политики коммунистического движения. Особенно плодотворной
была его деятельность в Коминтерне во второй половине 20-х
годов, когда Бухарин разрабатывал и защищал в полемике
с «левыми» оппонентами реалистический политический курс.
В связи с этим следует указать на его доклады и речи на Кон-
грессах Коминтерна и на Пленумах ИККИ. По своему идей-
ному потенциалу они являлись крупными произведениями тео-
ретической мысли.
Переход от «военного коммунизма» к новой экономической
политике вызвал коренной поворот во взглядах Бухарина на
пути и формы преобразования общества на социалистических
началах. Он сразу выступил горячим сторонником ленинских
идей перехода к социализму по пути нэпа и внес крупный вклад
в разработку теоретических проблем строительства социализма,
в пропаганду ленинского учения и в его защиту в полемике
с «левыми» оппозиционерами. В этом отношении характерны
созданные им в 20-е годы такие работы, как «Новый курс
экономической политики» (1921), «Хозяйственный рост и ра-
боче-крестьянский блок» (1924), «Путь к социализму и рабоче-
крестьянский союз» (1925), «К критике экономической плат-
формы оппозиции» (1925) и ряд других. Яркой страницей
политической и идеологической деятельности Ц. И. Бухарина яви-
лась его борьба с идеологией троцкистской и «новой» оппози-
ций. Ленинскую теорию социалистического строительства он
отстаивал в ряде произведений: «Новое откровение о совет-
ской экономике или как можно погубить рабоче-крестьянский
8
блок» (1925), «О характере нашей революции и о возможно-
сти победоносного социалистического строительства в СССР»
(1926), «К вопросу о закономерностях переходного периода»
(1926) и др.
В 20-е годы значительной была роль Н. И. Бухарина —од-
ного из лидеров ВКП(б) (члена Политбюро ЦК партии
с 1924 г., кандидата в члены —с 1919 г) —в выработке поли-
тики партии на ее съездах и конференциях.
Особое значение имела политическая деятельность Н. И. Бу-
харина 1928—1929 гг. В идейной полемике со Сталиным и его
сторонниками Бухарин пытался отстоять ленинские принципы
социалистического строительства. В ряде статей и речей того
периода Бухарин отстаивал ленинскую идею о том, что союз
рабочего класса и крестьянства является одной из глубочайших
основ развития общества по пути к социализму. С особой си-
лой и последовательностью Бухарин защищал эти идеи на ап-
рельском (1929 г.) Пленуме ЦК партии. В своей речи на этом
Пленуме он с покоряющей убедительностью и основатель-
ностью аргументов, бескомпромиссно критикуя политическую
линию Сталина и его группы, разоблачил эту линию как троц-
кистскую ревизию решений ХУ"съезда В КП (б). Исчерпав все
методы идейной полемики, доступные в рамках строгого соблю-
дения единства партии, марксист-ленинец Бухарин потерпел
в этой борьбе поражение, был выведен из Политбюро, а также
из руководящих органов Коминтерна.
В этих условиях Бухарин, для которого важнейшим прин-
ципом было соблюдение партийной дисциплины и сохранение
во чтобы то ни стало единства партии, вынужден был отка-
заться в дальнейшем от активной политической деятельности
(хотя он оставался членом ЦК и членом ЦИК СССР) и найти
какое-то иное применение своим силам. Дело облегчалось в не-
которой степени тем, что в январе 1929 г. Н. И. Бухарин был
избран действительным членом (академиком) Академии наук
СССР. С начала 30-х годов он занимается в основном научной
работой. Его труды этого периода разнообразны: «Основы пла-
нирования научно-исследовательской работы» (1931), «Борьба
двух миров и задачи науки» (1932), «Техника и экономика со-
временного капитализма» (1932), «Теория и практика с точки
зрения диалектического материализма» (1932), «Учение Маркса
и его Историческое значение» (1933), а также ряд статей о Гёте,
Гейне, Брюсове, Маяковском, Дарвине и т. п. В 1930—1933 гг.
Бухарин работал заведующим научно-техническим управлением
ВСНХ (после его преобразования в Народный Комиссариат по
тяжелой промышленности — заведующим научно-техническим
сектором этого ведомства). С октября 1930 г. Бухарин был
председателем Комиссии по истории знаний, а после ее преоб-
разования в Институт истории науки и техники АН СССР (в на-
•
чале 1932 г.) стал первым директором этого института. В 1934 г.
XVII съезд В КП (б) избрал Н. И. Бухарина кандидатом в члены
ЦК, затем он был назначен ответственным редактором газеты
«Известия». В 1934—1936 гг. в «Известиях» был опубликован
ряд статей и заметок Бухарина. В 1934 г. Бухарин принял уча-
стие в работе первого Съезда писателей, где выступил с докла-
дом «Поэзия, поэтика и задачи поэтического творчества
в СССР». В феврале 1935 г. Н. И. Бухарин был включен в со-
став Конституционной комиссии СССР. Участвуя в подготовке
новой Конституции, он надеялся, что ее принятие позволит ук-
репить правопорядок, будет способствовать демократизации об-
щественной жизни. Однако в условиях уже сложившегося
к тому времени режима личной власти Сталина правовые
нормы, декларированные в Конституции, уже не могли стать и
не стали препятствием усиления беззаконных репрессий.
Жертвой сталинского террора стал и Николай Иванович Бу-
харин. В феврале 1937 г. Пленум ЦК ВКП(б) исключил его из
состава ЦК и из партии. Тогда же Бухарин был арестован.
В марте 1938 г. происходит судебный процесс по делу так на-
зываемого «право-троцкистского блока», рассмотренный воен-
ной коллегией Верховного суда СССР. По ее приговору (от
13 марта) Н. И. Бухарин 15 марта 1938 г. был расстрелян по
клеветническим и сфабрикованным обвинениям. В мае Общее
собрание АН СССР исключило его из числа академиков.
4 февраля 1988 г. Пленум Верховного суда СССР отменил
Приговор и прекратил дело в отношении Н. И. Бухарина. 10 мая
1988 г. Президиум АН СССР принял решение восстановить по-
смертно в звании действительного члена АН СССР (акаде-
мика) Бухарина Николая Ивановича.
21 июня 1988 г. Комитет партийного контроля КПСС вос-
становил Н. И. Бухарина в рядах Коммунистической партии
(посмертно).
II. Экономические воззрения
Теоретическая деятельность Н. И. Бухарина отличалась много-
сторонностью: на всем протяжении его идейной эволюции он
разрабатывал многие проблемы ряда общественных наук. Вме-
сте с тем не будет преувеличением сказать, что наибольшее зна-
чение в его творчестве имели труды, в которых он развивал и
пропагандировал экономическую теорию марксизма. Не слу-
чайно, что именно это направление его теоретической деятель-
ности неоднократно положительно оценивал В. И. Ленин. Так,
например, он отмечал в одном из писем в марте 1916 г.:
«Ник(олай) Ив(анович) занимающийся экономист, и в этом
мы его всегда поддерживали» ‘. Ленин и в; дальнейшём харак-
1 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 49. С. 194.
10
теризовал Бухарина как превосходно образованного марксиста-
экономиста3. Значение этих ленинских оценок Бухарина-эко-
номиста отнюдь не умаляется тем, что Ленин, как известно, не
раз критиковал те или иные его воззрения.
Первые литературные работы Бухарина по экономическим
вопросам посвящены пропаганде марксистской политэкономии
и критике воззрений буржуазных экономистов. Это относится
к его статьям «Карл Маркс и современная политическая эко-
номия буржуазии», «Теория субъективной ценности Бем-Ба-
верка», «Политическая экономия без ценности»4 * и другим.
В этих статьях Бухарин разъяснял марксово учение о стоимо-
сти (используя терминологию тех лет — учение о трудовой цен-
ности), прибавочной стоимости, заработной плате, основные по-
ложения теории воспроизводства общественного капитала. Он
умело сочетал пропаганду марксистской теории с критикой
взглядов таких буржуазных экономистов, как Е. Бем-Баверк.
В дальнейшем Бухарин подытожил и расширил эту кри-
тику в книге «Политическая экономия рантье», рукопись кото-
рой была в основном закончена осенью 1914 г., а опубликована
впервые в 1919 г. (с дополнениями, внесенными в 1915—1916
и 1919 гг.). Характерно, что, полемизируя с воззрениями этих
экономистов, Бухарин видел свою задачу не только в выявле-
нии социально-классовой подоплеки взглядов и в выяснении
ошибочности методологии оппонентов, а в том, чтобы раскрыть
логическую и теоретическую непоследовательность, противоре-
чивость их аргументов и выводов и на этой основе показать их
односторонность и неполноту. В предисловии к книге «Поли-
тическая экономия рантье» Бухарин отмечал, что марксистская
критика построений новейших буржуазных экономистов «сво-
дилась, главным образом, к двум типам критики: либо это
была только социологическая критика, либо критика исключи-
тельно методологическая. Устанавливалось, например, что дан-
ная теоретическая система имеет родство с определенной клас-
совой психологией, и этим дело кончалось. Или указывалось,
что некоторые методологические основания, подход к вопросу
неправильны, а потому считалась излишней подробная критика
«внутренней» стороны системы»6. Бухарин доказывал, что выяс-
нение социально-классового смысла позиции тех или иных тео-
ретиков буржуазии не снимает с марксистов обязанности
вести полемику с ними в форме логической критики их воззре-
ний. Он считал также недостаточным простое выяснение невер-
ности методологических оснований теоретических построений
буржуазных экономистов и видел задачу в том, «чтобы непра-
3 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 36. С. 305; Т. 43. С. 215.
4 Просвещение. 1913. № 7—8; Там же. 1914. № 3; Die Neue Zeit. ХХХП.
1913/1914. Bd. l.N 22, 23.
6 Бухарин H. Политическая экономия рантье. М., 1919. С. 4.
11
чале 1932 г.) стал первым директором этого института. В 1934 г.
XVII съезд В КП (б) избрал Н. И. Бухарина кандидатом в члены
ЦК, затем он был назначен ответственным редактором газеты
«Известия». В 1934—1936 гг. в «Известиях» был опубликован
ряд статей и заметок Бухарина. В 1934 г. Бухарин принял уча-
стие в работе первого Съезда писателей, где выступил с докла-
дом «Поэзия, поэтика и задачи поэтического творчества
в СССР». В феврале 1935 г. и. И. Бухарин был включен в со-
став Конституционной комиссии СССР. Участвуя в подготовке
новой Конституции, он надеялся, что ее принятие позволит ук-
репить правопорядок, будет способствовать демократизации об-
щественной жизни. Однако в условиях уже сложившегося
к тому времени режима личной власти Сталина правовые
нормы, декларированные в Конституции, уже не могли стать и
не стали препятствием усиления беззаконных репрессий.
Жертвой сталинского террора стал и Николай Иванович Бу-
харин. В феврале 1937 г. Пленум ЦК ВКП(б) исключил его из
состава ЦК и из партии. Тогда же Бухарин был арестован.
В марте 1938 г. происходит судебный процесс по делу так на-
зываемого «право-троцкистского блока», рассмотренный воен-
ной коллегией Верховного суда СССР. По ее приговору (от
13 марта) Н. И. Бухарин 15 марта 1938 г. был расстрелян по
клеветническим и сфабрикованным обвинениям. В мае Общее
собрание АН СССР исключило его из числа академиков.
4 февраля 1988 г. Пленум Верховного суда СССР отменил
приговор и прекратил дело в отношении Н. И. Бухарина. 10 мая
1988 г. Президиум АН СССР принял решение восстановить по-
смертно в звании действительного члена АН СССР (акаде-
мика) Бухарина Николая Ивановича.
21 июня 1988 г. Комитет партийного контроля КПСС вос-
становил Н. И. Бухарина в рядах Коммунистической партии
(посмертно).
II. Экономические воззрения
Теоретическая деятельность Н. И. Бухарина отличалась много-
сторонностью: на всем протяжении его идейной эволюции он
разрабатывал многие проблемы ряда общественных наук. Вме-
сте с тем не будет преувеличением сказать, что наибольшее зна-
чение в его творчестве имели труды, в которых он развивал и
пропагандировал экономическую теорию марксизма. Не слу-
чайно, что именно это направление11 его теоретической деятель-
ности неоднократно положительно Оценивал В. И. Ленин. Так,
например, он отмечал в одном из писем в марте 1916 г.:
«Ник(олай) Ив(анович) занимающийся экономист, и в этом
мы его всегда поддерживали» ’. Ленин и в дальнейшем харак-
1 Ленин В. И. Поля. собр. соч. Т. 49. С. 194.
10
теризовал Бухарина как превосходно образованного марксиста-
экономиста3. Значение этих ленинских оценок Бухарина-эко-
номиста отнюдь не умаляется тем, что Ленин, как известно, не
раз критиковал те или иные его воззрения.
Первые литературные работы Бухарина по экономическим
вопросам посвящены пропаганде марксистской политэкономии
и критике воззрений буржуазных экономистов. Это относится
к его статьям «Карл Маркс и современная политическая эко-
номия буржуазии», «Теория субъективной ценности Бем-Ба-
верка», «Политическая экономия без ценности»4 5 и другим.
В этих статьях Бухарин разъяснял марксово учение о стоимо-
сти (используя терминологию тех лет—учение о трудовой цен-
ности), прибавочной стоимости, заработной плате, основные по-
ложения теории воспроизводства общественного капитала. Он
умело сочетал пропаганду марксистской теории с критикой
взглядов таких буржуазных экономистов, как Е. Бем-Баверк.
В дальнейшем Бухарин подытожил и расширил эту кри-
тику в книге «Политическая экономия рантье», рукопись кото-
рой была в основном закончена осенью 1914 г., а опубликована
впервые в 1919 г. (с дополнениями, внесенными в 1915—1916
и 1919 гг.). Характерно, что, полемизируя с воззрениями этих
экономистов, Бухарин видел свою задачу не только в выявле-
нии социально-классовой подоплеки взглядов и' в выяснении
ошибочности методологии оппонентов, а в том, чтобы раскрыть
логическую и теоретическую непоследовательность, противоре-
чивость их аргументов и выводов и на этой основе показать их
односторонность и неполноту. В предисловии к книге «Поли-
тическая экономия рантье» Бухарин отмечал, что марксистская
критика построений новейших буржуазных экономистов «сво-
дилась, главным образом, к двум типам критики: либо это
была только социологическая критика, либо критика исключи-
тельно методологическая. Устанавливалось, например, что дан-
ная теоретическая система имеет родство с определенной клас-
совой психологией, и этим дело кончалось. Или указывалось,
что некоторые методологические основания, подход к вопросу
неправильны, а потому считалась излишней подробная критика
«внутренней» стороны системы»6. Бухарин доказывал, что выяс-
нение социально-классового смысла позиции тех или иных тео-
ретиков буржуазии не снимает с марксистов обязанности
вести полемику с ними в форме логической критики их воззре-
ний. Он считал также недостаточным простое выяснение невер-
ности методологических оснований теоретических построений
буржуазных' экономистов и видел задачу в том, «чтобы непра-
3 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 36. С. 305; Т. 43. С. 215.
4 Просвещение. 1913. № 7—8; Там же. 1914. № 3; Die Neue Zeit. XXXII.
1913/1914. Bd. l.N 22, 23.
5 Бухарин H. Политическая экономия рантье. М., 1919. С. 4.
11
вильность метода была продемонстрирована на неправильности
частных выводов системы, то есть либо на ее внутренней про-
тиворечивости, либо на ее недостаточности, «органической» не-
способности охватить ряд для данной дисциплины важных яв-
лений»6. И надо сказать, Бухарин успешно применял эти прин-
ципы критики в своем анализе буржуазной политэкономии,
раскрывая односторонность и непоследовательность взглядов
крупнейших ее представителей. При этом в ходе полемики
с ними он стремился показать преимущества марксистского
знания, основывающегося на принципах объективности и исто-
ризма в исследовании предмета. Бухарин доказывал, что не-
историчность и субъективизм, присущие воззрениям политэко-
номов «австрийской школы», с одной стороны, и описательно-
эмпирический подход к предмету экономистов «исторической
школы» политэкономии, с другой, являются двумя направле-
ниями (хотя и противоположными друг другу) ухода от дей-
ствительно научной формы осмысления экономической реаль-
ности. В первом случае теоретические объяснения строились
за счет отказа от понимания развития экономических форм, во
втором — описание изменений в экономической жизни общества
сопровождалось отрицательной позицией по отношению ко вся-
кой теоретической форме исследования экономики. Следует
подчеркнуть, что у Бухарина критическая оценка взглядов тех
или иных экономистов была выводом из скрупулезного объек-
тивного анализа аргументов, которые служили основанием раз-
вивавшихся ими положений. Он продемонстрировал мастерское
владение такой формой полемики, как имманентная критика,
и из его полемического опыта можно и сегодня извлечь полез-
ные уроки.
Яркой страницей научного творчества Бухарина-экономиста
явилось его исследование проблем империализма. Разработке
этих проблем посвящена одна из наиболее известных его работ
«Мировое хозяйство и империализм», первоначально опублико-
ванная в 1915 г. в журнале «Коммунист». В дальнейшем она
была дополнена и издана в виде отдельной книги7. В напи-
санном в декабре 1915 г. предисловии к этой работе Н И. Бу-
харина В. И. Ленин писал, что ее научное значение «состоит
особенно в том, что он рассматривает основные факты миро-
вого хозяйства, касающиеся империализма, как целого, как оп-
ределенной ступени развития наиболее высокоразвитого капи-
тализма»8.
Бухарин исследовал империализм кз/к комплекс новых тен-
денций развития мирового хозяйства, характерных для новой
• Бухарин Н. Политическая экономия рантье. М., 1919. С. 4.
7 Бухарин Н. Мировое хозяйство и империализм. Экономический очерк.
Пг.: Прибой, 1918.
’ Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 27. С. 94.
12
фазы капитализма. Хотя он и называл империализм экономиче-
ской политикой, но фактически под этим неверным выраже-
нием он исследовал объективные экономические процессы: рост
вывоза капитала, борьбу международных монополий, раздел
территории мира как рынков сбыта и сырья и как сфер при-
ложения капитала. В этом, на наш взгляд, Бухарин противоре-
чил сам себе, называя эти процессы политикой финансового
капитала и исследуя их как комплекс экономических характе-
ристик империализма. В этой непоследовательности сказалось
смешение, а отчасти и отождествление экономики и политики,
которое привело и к другим ошибкам, например в оценке связи
государства и монополий.
Раскрывая классовый смысл борьбы «национальных» госу-
дарств как борьбы соответствующих групп буржуазии и одно-
временно рассматривая «национальные» хозяйства лишь как
части мирового хозяйства, Н. И. Бухарин расценивал эту
борьбу как конкуренцию различных частей мирового хозяй-
ства. Он делал вывод о том, что «вопрос об империализме, его
экономической характеристике и его будущности превращается,
таким образом, в вопрос об оценке тенденций развития миро-
вого хозяйства и о вероятных изменениях его внутренней струк-
туры»9. Поэтому задачу своего исследования он видел в том,
чтобы сначала рассмотреть структуру мировой экономики в це-
лом, а затем на этой основе проанализировать тенденции эконо-
мического развития капитализма в отдельных странах. Такой
подход был оправдан тем, что он позволял в ходе исследования
выявить новые явления и процессы, которыми характеризуется
развитие мировых экономических связей при империализме. Но
в то же время абсолютизация этого аспекта рассмотрения им-
периализма вела к непоследовательности в освещении дей-
ствительных зависимостей в развитии новейшего капитализма.
В частности, происходило как бы удвоение предмета исследова-
ния: параллельно друг другу рассматривались одни и те же
процессы образования монополий и финансового капитала, ро-
ста экспорта капитала и т. д.— во-первых, как тенденции раз-
вития мирового хозяйства и, во-вторых, как тенденции разви-
тия национальных хозяйств.
Бухарин во многом верно анализировал изменения в эко-
номике крупнейших капиталистических стран. Рассматривая
необычайно быстрый рост картелей, синдикатов, трестов и бан-
ковских концернов, он высказал положение о концентрации
производства как необходимом условии возникновения монопо-
лий, подчеркивал огромную роль, которую играет в этом
процессе форма акционерного общества, в особенности в связи
с «системой участий» и финансированием посредством выпуска
с ‘ iiiiiiiiiiiiiii ..
ценных бумаг, раскрывал повышение роли монополий, прихо-
дящих на смену свободной конкуренции. Бухарин подробно
рассмотрел также развивавшийся процесс «сращивания» про-
мышленных монополий и банков-монополистов. Эта его форму-
лировка о «сращивании» промышленного и банковского капи-
тала положительно оценивалась В. И. Лениным 10 11.
Исследуя важнейшие тенденции развития мирового хозяй-
ства, Бухарин рассматривал их как элементы и формы выра-
жения интернационализации хозяйственной жизни. Особое вни-
мание при этом он уделил анализу вывоза капитала как
характерной для эпохи финансового капитализма формы эконо-
мических связей между государственно обособленными частями
мирового хозяйства. Показав, как различными путями проис-
ходит перелив капиталов между странами (учредительство,
займы, финансирование, торговля ценными бумагами и т. д.),
Бухарин делал вывод о том, что в ходе этого процесса «растет
переплетение «национальных капиталов», капитал «интернацио-
нализируется» и. При этом он доказывал, что наиболее отчет-
ливое выражение эти процессы интернационализации находят
в образовании и развитии международных картелей и трестов,
за которыми стоят финансирующие их банки-монополисты.
Анализируя влияние роста международных монополий и
других форм интернационализации капитала, Бухарин подме-
тил развитие интернационализации капиталистической собст-
венности, но, что особенно важно, он также отчетливо видел
и противоположную тенденцию. Он доказывал, что интернацио-
нализация хозяйственной жизни не тождественна процессу ин-
тернационализации капиталистических интересов в смысле тен-
денции к примирению капиталистов различных стран. Бухарин
выдвигал верное положение о том, что «процесс интернациона-
лизации хозяйственной жизни может обострять и обостряет
в высшей степени противоречие между интересами различных
«национальных» групп буржуазии» 12. Опираясь на этот вывод,
он доказывал, что обострение борьбы между ними за рынки
сбыта,* рынки сырья и из-за сфер приложения капитала проис-
ходит в целях обеспечения сверхприбылей монополиям. В кон-
куренции за рынки сбыта, сырья и приложения капитала Бу-
харин видел «три стороны одного и того же явления: конфликта
между ростом производительных сил и «национальной» огра-
ниченностью производственной организации» 13.
Резюмируя свое понимание тенденций развития мировой си-
стемы капитализма, Бухарин выделял среди них две главные,
о которых писал, что «наряду с интернационализацией хозяй-
10 Ленин В. И. Поля. собр. соч. Т. 27. С. 339.
11 Коммунист. 1915. Хе 1—2. С. 12.
12 Там же. С. 18.
” Там же. С. 34.
14
ства и интернационализацией капитала происходит чреватый
крупнейшими последствиями процесс «национального связы-
вания капитала, процесс его «национализации»|4. Под этим
не очень удачным термином — «национализация» капитала Бу,
харин имел в виду следующее. Он считал, что процесс центра-
лизации производства в общественном масштабе «имеет тен-
денцию превратить все «национальное» хозяйство в единое
комбинированное предприятие с организационной связью
между всеми отраслями производства» 14 15. Он правильно отме-
чал, что в эпоху финансового капитализма «начинает играть
крупнейшую роль использование государственной власти и свя-
занных с нею возможностей»16, экономических возможностей
в первую очередь. Но вместе с тем Бухарин дал утрированное
и схематичное представление об этой тенденции, понимая ее
как полностью завершенный, лишенный внутренних противоре-
чий процесс. В частности, он утверждал, что «народное хозяй-
ство» превращается в один гигантский комбинированный трест,
пайщиками которого являются финансовые группы и государ-
ство» 17.
Эти абстрактные представления и привели Бухарина к не-
верным выводам о том, что в связи с образованием «государ-
ственно-капиталистических трестов» конкуренция переносится
на мировую арену, а в пределах национальных хозяйств дово-
дится до минимума. В дальнейшем аналогичные положения
высказывались Бухариным в ряде работ. Так, в статье «К пере-
смотру партийной программы» он писал: «В области внутрен-
них отношений капиталистического хозяйства место неоргани-
зованных предприятий и «свободной конкуренции» занял орга-
низованный монополистический капитал» 1в.
Эти ошибочные положения, думается, объясняются методом
исследования: процессы и явления «новейшего капитализма»
рассматривались Бухариным с точки зрения их структуры, со-
става, а не с точки зрения их генезиса и развития. Он анали-
зировал явления, как полностью реализовавшие все потенции
своего развития, и, естественно, в этом случае нередко усколь-
зали от анализа изменчивость процессов, их внутренняя проти-
воречивость. Известно, что в дальнейшем (в дискуссии при под-
14 Коммунист. 1915. № 1—2. С. 26.
13 Там же. С. 22; См. также Бухарин Н. Новое рабство//Новый мир. 1916.
11 ноября. С. 4; Der Imperialistische Raubstaat//Jugend-Internationale. 1916.
1 Dec. S. 7—9; Der Imperialistische Staat//Arbeiterpolitik. 1916. 9 Dec. S.
193__195.
18 Коммунист. KM5. № 1—2. C. 41.
17 Там же. С. 39.
|а Спартак. 1917. № 4. 10 августа. С. 4; Бухарин Н. Государственный
капитализм и социалистическая революция//Спартак. 1917. № 2. 6 июня.
С. 6—11; Бухарин Н. Крушение капитализма//Там же. № 10. 29 октября.
С. 5—9.
15
готовке второй Программы партии) Бухарин полемизировал
с Лениным, в частности и по вопросам теории империализма.
В этом споре он пытался отстоять ранее высказанные суждения
о том, что финансовый капитализм полностью заменяет собой
капитализм свободной конкуренции, что господство монополий
означает полное перерождение отношений старого капитализма
и новейшая капиталистическая экономика является «чистым»
монополистическим капитализмом, устранившим анархию то-
варного производства и свободную конкуренцию. Ленинская
критика этих ошибочных положений хорошо известна, и нет
необходимости здесь ее приводить. Меньше известно, что
в дальнейшем Бухарин под влиянием ленинской критики ис-
правлял эти свои ошибки и внес заметный вклад в разъяснение
ленинской деории монополистического капитализма, посвятив
этому немало страниц в своей работе «Развитие капитализма и
его гибель» (теоретическая часть книги «Азбука коммунизма»,
1919 г.).
Реализованный Бухариным анализ империализма как струк-
туры и тенденций мирового хозяйства предопределил и его
оценку судьбы капитализма как экономического строя в связи
с первой мировой войной. Экономический смысл последней
представлялся как крайнее обострение конкуренции между «го-
сударственно-капиталистическими трестами», что привело к кри-
зису хозяйства, которое невозможно восстановить на капита-
листических началах. А поскольку комплекс разнообразных
соотношений «государственно-капиталистических трестов» Буха-
рин по сути отождествлял с мировым капитализмом как си-
стемой, постольку этот кризис мирового хозяйства истолковы-
вался им как катастрофа капитализма, как его крушение. В со-
ответствии с этим он отмечал, что «капиталистический режим
уже начал разлагаться» * 19, что война «завела в такой тупик, из
которого нет никакого выхода... капиталистический строй, сгни-
вая, начинает расползаться»20. Несколько позже, в 1919 г.,
в статье «Теория пролетарской диктатуры», характеризуя на-
чавшийся, по его мнению, период «деградации капитализма»,
Бухарин писал: «Теперь наступает опять новая историческая
полоса. Кривая империалистического развития, все время шед-
шая вверх, начинает катастрофически падать вниз. Наступает
эпоха разложения капитализма, за которой непосредственно
следует диктатура пролетариата.. .»21. Аналогичные суждения
он высказывал и в книге «Экономика переходного периода»,
где утверждал, что война в условиях мирового хозяйства, оз-
начая нарушение равновесия последнего разрыв его связей,
10 Бухарин Н. Крушение капитализма//Спартак. 1917. Xs 10. 29 октября.
С. 8.
30 Бухарин Н. Программа коммунистов (большевиков). М., 1918. С. 7.
31 Бухарин Н. Атака. М., 1925. С. 90.
16
привела к краху всей системы, к ее распаду. Вот как он ха-
рактеризовал «расползающуюся мировую ткань капиталисти-
ческого хозяйства». Он писал: «Во всем капиталистическом
мире, несмотря на попытки вдохнуть в него новую жизнь, раз-
руха идет гигантскими шагами. Производительные силы па-
дают. Производственные отношения разлагаются и разрыва-
ются. .. весь процесс все более принимает стихийный характер
распада»22 23. В этих представлениях нашли определенное отра-
жение особенности первых послеоктябрьских лет, особенности
времени бурного развития революционных процессов в ряде
стран. Но вместе с тем в этих суждениях сказалась и известная
«левизна» теоретической и политической позиции Бухарина,
характерная для того периода. Выразилось это в абсолютиза-
ции кризисного состояния капиталистической системы, в основе
чего лежало отмечавшееся отождествление вызванного войной
кризиса хозяйства с «крахом» капиталистической системы, сме-
шение кризиса системы отношений мирового капитализма
с «распадом» капитализма как экономического строя. Это
важно отметить потому, что взгляды Бухарина по этим вопро-
сам существенно не менялись вплоть до середины 20-х годов Ч
Наряду с исследованием капитализма Бухарин анализиро-
вал также ряд проблем экономики социализма. При этом он
исходил из того, что социализм — это общество, где средства
производства находятся в общественном владении, нет эксплуа-
тации, уничтожены классы, производство ведется по общему
плану в целях удовлетворения потребностей трудящихся масс24 *.
В 1918 г. в статье «Анархизм и научный коммунизм» он писал:
«Основное условие экономического преодоления капитализма
состоит в том, чтобы «экспроприация экспроприаторов» не вы-
рождалась в дележку, хотя бы и уравнительную дележку. Вся-
кая дележка плодит мелких собственников, а из мелкой соб-
ственности вытекает и крупнокапиталистическая собственность.
Поэтому раздел имущества богатых неизбежно приводит снова
к образованию того же класса этих «богатых». Задача рабо-
чего класса — не мелкобуржуазно-люмпеновский передел,
а общественно-товарищеское, планомерное и организованное
использование экспроприируемых средств производства»26- При
этом он особо подчеркивал необходимость организации рабо-
чего контроля над производством и распределением продуктов,
22 Бухарин Н. Экономика переходного периода. Часть I. Общая теория
трансформационного процесса. М., 1920. С. 153.
23 Бухарин Н. Второй Интернационал под флагом «левого коммунизма»//
Большевик. 1924. № 5—6. 20 июня. С. 16—25; Бухарин Н. Противоречия
современного капитализма//Там же. № 10. 5 сентября. С. 7—11.
24 Бухарин Н. Что такое социализм?//Новый мир. 1916. 28 декабря. С. 2;
Бухарин Н. Государственный капитализм и социалистическая революция//
Спартак. 1917. № 2. 6 июня. С. 9—10.
26 Коммунист. 1918. № 2. 27 апреля. С. 13.
17
без которого экспроприация, как отмечал Бухарин, «легко вы-
рождается в простое «присвоение» частными лицами того, что
должно быть общественной собственностью»26. Высказывая эти
взгляды, он, собственно, лишь разъяснял основные моменты
марксистских представлений об экономике социализма. Специ-
фика же воззрений Бухарина на переход к социалистической
экономике выразилась в суждениях о строительстве социализма.
Бухарин обосновывал верный вывод о том, что после завоева-
ния власти пролетариатом «центр тяжести переносится в строи-
тельство социализма»27. Но в то же время подход к этому стро-
ительству понимал несколько односторонне, только через нацио-
нализацию собственности класса капиталистов. Имея в виду на-
ционализацию банков и всей крупной промышленности, он пи-
сал, что «их экспроприация, то есть их захват рабочим клас-
сом, рабочей властью, есть конец капитализма и начало со-
циализма»28. Высказывая эти мысли, Бухарин в то же время
не понял необходимости использования государственного капи-
тализма в созидании социалистической экономики и с этих по-
зиций полемизировал с Лениным в статье «Некоторые основ-
ные понятия современной экономики»29. На этом этапе он не
признавал, что для повышения уровня обобществления хозяй-
ства возможно использовать и капиталистические экономиче-
ские формы под контролем государства рабочего класса. В этом
сказалось некоторое преувеличение Бухариным значения на-
ционализации. Вместе с тем необходимо подчеркнуть, что Бу-
харин не был сторонником тотального огосударствления хо-
зяйства.
В воззрениях Бухарина на экономику социализма, изложен-
ных в ряде его работ первых пореволюционных лет, в полной
мере нашла выражение идеология «военного коммунизма».
Центральным пунктом в этих взглядах был вопрос о роли го-
сударства (политической власти, насилия) в преобразовании
экономики на социалистических началах.
Характерной для Бухарина была неоднократно высказывав-
шаяся им мысль о том, что «целью пролетарской диктатуры
является ломка старых производственных отношений в сфере
общественной экономики.. .»30. Именно с этими представле-
ниями о необходимости разрушения старой экономики до ос-
нования, т. е. до полного уничтожения старых экономических
отношений как оболочки производительных сил, связано его
понимание перехода к социализму. Это, собственно, и было
28 Коммунист. 1918. № 2. 27 апреля. С. 13.
27 Там же. С. 14.	/
38 Бухарин И. Программа коммунистов (большевиков). С. 29.
и Коммунист. 1918. № 3. 16 мая. С. 8—11.
80 Бухарин Н. Теория пролетарской диктатуры (1919); Бухарин И. Атака.
18
одной из основных мыслей знаменитой книги Бухарина «Эко-
номика переходного периода» (1920), в которой доказывалось,
что в переходный период распад старых и создание новых про-
изводственных отношений предполагают временную дезоргани-
зацию экономики, временное падение производительных сил.
В связи с этим Бухарин обосновывал вывод о том, что к со-
циализму нельзя перейти «сразу», что его нельзя «ввести» дек-
ретом, что, наоборот, социализм придется строить и это будет
содержанием целой эпохи общественного развития. Эти идеи
положительно оценивал В. И. Ленин в своих замечаниях на
книгу Бухарина31.
Для Бухарина характерно рассмотрение государственной
власти именно как средства («рычага», инструмента) пере-
делки общественной жизни на социалистических началах.
В книге «Экономика переходного периода» он писал о том, что
насилие, принуждение (т. е. политическая власть) «находится
в двояком соотношении с экономикой: во-первых, оно появля-
ется как функция этой экономики, во-вторых, оно, в свою оче-
редь, влияет на экономическую жизнь»32. Он считал, что опре-
деляющую роль играет экономика, а политика активно воздей-
ствует на нее как концентрированное выражение экономики.
Так, он писал, что «государственное принуждение не есть «чи-
стое насилие» дюринговского типа, и постольку оно является
фактором, идущим по главной линии общеэкономического раз-
вития»33. Таким образом, для Бухарина проблема активной
роли государства и его политики по отношению к экономике —
это проблема выявления направления экономического разви-
тия, т. е. проблема выражения в политике (как «экономической
силе») экономической необходимости. И соответственно это
задача выработки такой политики, которая не противоречит
требованиям экономических законов.
Вместе с тем на этом этапе в представлениях Бухарина
сказалось влияние практики «военного коммунизма». Он писал,
что «с точки зрения большего по своей величине исторического
масштаба пролетарское принуждение во всех своих формах,
начиная от расстрелов и кончая трудовой повинностью, явля-
ется, как парадоксально это ни звучит, методом выработки ком-
мунистического человечества из человеческого материала ка-
питалистической эпохи»34 *. Но в то же время, несмотря на
иллюзии «военного коммунизма», Бухарин оценивал хозяйствен-
ные формы того периода (создающийся «экономический аппа-
рат») как «грубый набросок нового»36. При этом он исходил
31 Ленинский сборник. XL. С. 395, 405, 406.
32 Бухарин Н. Экономика переходного периода. С. 137.
33 Там же. С. 84.
34 Там же. С. 146.
33 Там же. С. 117.
19
из того, что противоречие между принуждением и самодеятель-
ностью трудящихся выражает противоречивый характер пере-
ходного периода.
Хозяйственная практика «военного коммунизма» порождала
упрощенные представления и об экономических формах стано-
вящегося социализма. Дело схематично представлялось таким
образом, что, поскольку на место разрушаемых отношений то-
варно-капиталистического хозяйства приходят экономические
отношения социализма, постольку последний мыслился как на-
туральное хозяйство. Бухарин писал об этом: «Вообще говоря,
одна из основных тенденций переходного периода есть разрыв
товарно-фетишистских оболочек. Вместе с растущей обществен-
но-натуральной системой экономических отношений лопаются и
соответствующие идеологические категории. А раз это так, пе-
ред теорией экономического процесса возникает необходимость
перехода натурально-хозяйственному мышлению, т. е. к рас-
сматриванию и общества, и его частей как системы элементов
в их натуральной форме»36. В этом, вероятно, сказалось влия-
ние богдановских представлений о социализме как натуральном
хозяйстве, организованном коллективной волей пролетариата.
С этим кругом идей связаны и схематичные представления Бу-
харина об обобществлении производства при социализме как
о росте его «организации». Это нарастание организованности
понималось односторонне — как все более полное подчинение
общественных связей, деятельности производителей управляю-
щему центру как «коллективной» воле, в которой слились во-
едино индивидуальные воли. Таким образом, развитие обобще-
ствленности хозяйства означало усиление жесткости связей
между производителями, что не могло не быть отрицанием
творческой активности личности, отрицанием ее интересов,
в первую очередь материальных. Соответственно хозяйствова-
ние общества в целом представало как функционирование не-
коего механического агрегата, своего рода комплекса сложных
машин, хорошо пригнанными деталями которых являлись про-
изводители. Бухарин в тот период истолковывал и проблему
пропорциональности экономики становящегося социализма, ис-
пользуя понятия так называемой «теории равновесия». Необ-
ходимо особо подчеркнуть, что Ленин в воззрениях Бухарина
по преимуществу критиковал именно эту их компоненту—бог-
дановский «организационный» абстракционизм.
Надо сказать, что в дальнейшей теоретической деятельности
Н. И. Бухарин постепенно преодолевал эти ошибочные и одно-
сторонние взгляды. С начала 20-х годов идейное развитие Бу-
харина происходило под все возрастающим влиянием ленин-
ской теории, в защиту и конкретизацию которой он внес не-
“ Бухарин Н. Экономика переходного периода. С. 136.
20
малый вклад. Именно в ходе разработки теоретических вопро-
сов нэпа, развития ленинской концепции перехода к социализму
Бухарин все более реалистично анализирует возникающую со-
циалистическую экономику, последовательно отказывается от
«левых» иллюзий и абстрактных схем, характерных для его
воззрений первых послереволюционных лет. Иллюзии периода
«военного коммунизма», как отмечал Бухарин, состояли в том,
что «военный коммунизм мыслился нами не как «военный»,
то есть пригодный только для определенной ступени в развитии
гражданской войны, а как универсальная, всеобщая и, так
сказать, «нормальная» форма экономической политики победив-
шего пролетариата»37. В соответствии с этим переход к нэпу
Бухарин оценивал двояко: «с точки зрения «сознания» эпохи
военного коммунизма новая экономическая политика была не-
сомненным и очень крупным отступлением; с точки зрения ре-
альной революционной линии она была предпосылкой, первым
шагом, общим необходимым условием действительной хозяйст-
венной политики пролетариата, то есть политики, ориентирую-
щейся на развитие производительных сил страны»38.
Бухарин, основываясь на ленинских идеях, разрабатывал
теоретические проблемы строительства социалистического хо-
зяйства на путях нэпа в ряде работ: «Новый курс экономиче-
ской политики» (1921), «Хозяйственный рост и проблема рабо-
че-крестьянского блока» (1924), «О новой экономической по-
литике и наших задачах» (1925), «Путь к социализму и рабоче-
крестьянский союз» (1925), «Заметки экономиста» (1928) и др.
В центре внимания Бухарина было ленинское положение
о союзе рабочего класса с крестьянством. Он разъяснял, что этот
союз — не только принцип политики партии и пролетарского
государства, но и объективная социально-экономическая ос-
нова, на которой только и возможно движение общества к со-
циализму. В этом контексте Бухарин, с одной стороны, показы-
вал универсальное значение теории и практики нэпа как про-
граммы и пути перехода к социализму. С другой стороны, он
по-новому оценивал «военный коммунизм» в качестве вынуж-
денной специфическими обстоятельствами развития послеок-
тябрьской России временной политики, в качестве «печальной»
необходимости, отнюдь не обязательной для других стран39.
В работе «Путь к социализму и рабоче-крестьянский союз»
(1925) Бухарин утверждал, что после завоевания власти за-
дача состоит в том, чтобы всемерно развивать производитель-
37 Бухарин Н. О ликвидаторстве наших дней//Большевик. 1924. № 2.
15 апреля. С. 4.
” Там же. С. 4—5.
39 Бухарин Н. И. Программный вопрос на VI Конгрессе Коминтерна.
М.-Л., 1928. С. 34—39, 88—94.
21
ные силы, в особенности промышленность, в том, «чтобы все
больше и больше идти к такому порядку вещей, когда вся про-
мышленность была бы объединена общим планом, при котором
ничего не пропадает зря, не делается никаких лишних трат и
расходов и при котором поэтому себестоимость производства
на производимые продукты становится все меньшей и мень-
шей»40. Одновременно он подчеркивал необходимость организа-
ции крестьянского хозяйства через кооперацию. Он разъяснял
свою мысль: «постепенно, с вытеснением частных предприни-
мателей всевозможного типа и их частных хозяйств и по мере
роста организованности и стройности хозяйства государственно-
кооперативного мы будем все более и более приближаться к со-
циализму, т. е. к плановому хозяйству, где все принадлежит
всем трудящимся и где все производство направлено на удов-
летворение потребностей этих трудящихся»41.
Позже в работе «Учение Маркса и его историческое значе-
ние» (1933) Бухарин писал, что базисом государства диктатуры
пролетариата становится все более и более плановое социалисти-
ческое хозяйство, отмечая, что это — процесс «превращения об-
щества из дробно-стихийного в рационально организованное»42.
Соответственно этому, опираясь на идеи Маркса, Энгельса и
Ленина, Бухарин доказывал, что наиболее действенным способом
перехода крестьянства к социализму служит кооперация, считал
необходимым развертывать все многообразие ее форм: от сбы-
товой и кредитной до колхозной. При этом особо подчеркивалось
значение экономических методов в хозяйственной политике, де-
лался акцент на необходимости использования рынка, торговли,
кредита. Они трактовались как важные рычаги, посредством ко-
торых осуществляется регулирующая экономическая роль проле-
тарского государства, сосредоточивающего в своих руках «ко-
мандные высоты» экономики.
Анализируя проблемы преобразования многоукладной эко-
номики на социалистических началах, Бухарин приходил к вы-
воду о том, что развитие пойдет по пути «органического — через
переходные экономические формы — врастания в социализм»43.
Важнейшей задачей он считал организацию такого сочетания хо-
зяйственных форм и соответствующих им хозяйственных стиму-
лов, которое позволит обеспечить продвижение к социализму.
В связи с этим Бухарин анализировал проблему плана и рынка.
Выясняя динамику соотношения плановой и рыночной форм
хозяйства, он исходил из того, что в течение переходного пе-
40 Бухарин Н. И. Избранные произведения. М.: Политиздат, 1988. С. 168.
41 Там же. С. 191.
42 Бухарин Н. Учение Маркса и его историческое значение. М. — Л.,
1933. С. 87.
42 Бухарин Н. Международная буржуазия и Карл Каутский ее апостол.
М., 1925. С. 79—80.
22
риода по мере развития производительных сил будет увеличи-
ваться удельный вес и значение все более организованного и
все более централизуемого государственного хозяйства. По его
мнению, чем более будет развиваться плановое начало, тем
меньше будет роль специфически рыночных отношений. Но Бу-
харин при этом подчеркивал, что весь этот процесс будет со-
вершаться посредством развертывания рыночной формы, кото-
рая сама себя преодолевает, а не путем «поедания* рыночного
хозяйства государственно-социалистическим сектором эконо-
мики. Это было очень важной поправкой прежних воззрений
Бухарина на социализм как на результат превращения товар-
ного хозяйства в натуральное. Однако эти коррективы не при-
вели к изменению позиции относительно судьбы рынка при со-
циализме. Так, в 1925 г. Бухарин писал о том, что «в конце
концов развитие рыночных отношений уничтожит само себя, по-
тому что, поскольку на почве этих рыночных отношений с их
куплей-продажей, деньгами, кредитом, биржей и т. д. и т. п. го-
сударственная промышленность и кооперация подомнут под себя
все остальные хозяйственные формы и постепенно вытеснят через
рынок их до конца, постольку и сам рынок рано или поздно отом-
рет, ибо все заменится государственно-кооперативным распре-
делением производимых продуктов»44. И в дальнейшем в ра-
боте «Борьба двух миров и задачи науки» (1931) он писал, что
в хозяйственной области капитализму, который «воплощает
стихийную неорганизованность рынка», противостоит «склады-
вающаяся структура социализма с ее плановым принципом,
с превращением стихийной закономерности в закономерность
сознательную, с ростом действительной рационализации всего
общественного механизма, со все большим сужением стихий-
но-рыночных отношений»45 46. Поправка, таким образом, состояла
лишь в том, что говорилось уже не о вытеснении и отмирании
рынка, а о его сужении. Об итоге эволюции представлений Бу-
харина по этому вопросу можно судить по тем его высказыва-
ниям, которые содержатся в статье «Экономика советской
страны» (1934). Там он отмечал, что «самым характерным
в экономике нашей страны в настоящее время нужно считать
процесс ликвидации многообразных экономических- укладов»4®,
значение этого процесса он видел в полной победе социалисти-
ческого плана над товарно-анархической стихией, в возрастании
организованности всего хозяйства. Вместе с тем он подчеркивал,
что отмеченный «процесс не мог уничтожить рынка и денег
как категории рынка... Но он изменил в корне значение рынка,
ибо превратил его в огромной степени в соотношение организо-
ванных государственных, полугосударственных и кооперативных
44 Бухарин Н. И. Избранные произведения. С. 197.
45 Бухарин Н. Этюды. М. — Л., 1932. С. 13—14.
46 Бухарин Н. Экономика советской страны//Известия. 1934. 12 мая.
23
единиц, за которыми стоит единая организующая централизо-
ванная воля»47.
На наш взгляд, цитированные высказывания (при всей их
противоречивости и непоследовательности) свидетельствуют
о том, что в воззрениях Бухарина содержалась попытка подойти
к пониманию плановой системы экономики как более развитой
по сравнению с рыночной и натуральной формами хозяйства.
Во всяком случае он формулировал свои суждения о соотно-
шении плана и рынка так, что дальнейшее исследование могло
пойти по пути разработки проблемы специфики социалистиче-
ской экономики, которая, преодолевая как рыночную, так и нату-
ральную формы хозяйства, является не механической их сум-
мой, не возобновлением одной из них, а более высокой экономи-
ческой системой, принципиально новым, более богатым — по со-
держанию и, по форме — строем экономических отношений.
Однако эта возможность осмысления экономики не стала ре-
альностью. Идейная эволюция Бухарина характеризуется не
только достижениями, но и потерями. Развитие его воззрений на
социалистическую экономику включает в себя не только продви-
жение в познании, но и попятное движение мысли. Так, от раз-
витого им в 20-е годы понимания плановой социалистической
экономики как итога развертывания рыночного хозяйства, кото-
рое органически перерастает в социалистическое хозяйство, по-
скольку все больше сказываются экономические преимущества
плана, от этих идей Бухарин, как мы видели, перешел к иным
представлениям. С начала 30-х годов он все больший акцент де-
лает на то, что на смену «неорганизованной» рыночной эконо-
мике приходит социалистическая, «организованная» единой
централизованной волей, т. е. политической властью. В этих пред-
ставлениях, на наш взгляд, сказался частичный возврат Буха-
рина к своим «левым» взглядам периода «военного комму-
низма». С этой противоречивостью и определенной незавершен-
ностью осмысления соотношения плановой и рыночной форм
хозяйства связана и позиция Бухарина по вопросу об историче-
ских границах политической экономии. Он считал, что конец то-
варно-капиталистического хозяйства будет также и концом по-
литэкономии. Известно, что Ленин (в своих замечаниях на
книгу «Экономика переходного периода») критически отнесся
к этому суждению, определив его как шаг назад по сравнению
с Энгельсовым пониманием политэкономии в широком смысле.
В связи с этим надо сказать, что этот подход Бухарина
к вопросу о политэкономии (характерный не только для него,
но также для большинства экономистов 20-х годов) отнюдь
не означал отказа от теоретического изучения нетоварных си-
стем хозяйства. Бухарин считал, что политическая экономия есть
47 Бухарин Н. Экономика советской страны//Иэвестия. 1934. 12 мая.
теория капиталистического хозяйства. Это не значит, что дру-
гие формы хозяйства не могут быть объектами теоретического
изучения, но это значит, что структура элементов этих хозяйст-
венных форм будет иной, чем та, которая имеется в иррацио-
нальном неорганизованном хозяйстве»48. При этом он отмечал,
что необходимо подходить к исследованию экономики исто-
рически, уметь видеть и возникновение, и остатки товарного хо-
зяйства в нетоварной экономике.
В этих суждениях Бухарина, сказался, на наш взгляд, не
вполне диалектический подход к экономической теории — полу-
чалось, что каждую систему хозяйства необходимо изучать с по-
мощью особых экономических наук, которые не являются це-
лостным, последовательно развертывающимся теоретическим
знанием о развитии экономической жизни общества, а пред-
стают как дискретная сумма отдельных теорий о различных хо-
зяйственных системах.
Для взглядов Бухарина на экономику социализма харак-
терно то, что он большое внимание уделял проблеме пропор-
циональности развития хозяйства. Правда, следует отметить,
что он пытался осмыслить эту закономерность движения социа-
листической экономики в терминах «теории равновесия» (под
влиянием богдановской организационной науки), но по мере
разработки проблемы его анализ все больше наполнялся реаль-
ным содержанием, и соответственно такой подход становился
в большей мере ошибкой названия, чем ошибкой понимания.
В ряде работ 20-х годов Бухарин доказывал, что сбаланси-
рованное развитие отраслей экономики является закономер-
ностью строительства социализма, делая особый акцент на не-
обходимости поддержания пропорций между ростом крупной
промышленности и сельского хозяйства. В полемике
с Л. Д. Троцким и Е. А. Преображенским49, чьи теоретические
построения резюмировались в попытках обосновать идеи «дик-
татуры промышленности» над сельским хозяйством, эксплуата-
ции последнего как источника накопления для обеспечения мак-
сималистских темпов индустриализации, Бухарин разъяснял,
что «сверхиндустриализация», авантюристически высокие темпы
роста промышленности приведут к нарушению баланса («рав-
новесия») отраслей хозяйства, к кризису и застою в экономике.
Он считал, что для того чтобы добиться бескризисного хода об-
щественного воспроизводства и систематического роста социа-
48 Бухарин Н. Выступление в прениях по докладу И. И. Скворцова-Сте-
панова «Что такое политическая экономия?»//Вестник Коммунистической
Академии. 1925. Кн. XI. С. 298.
49 Бухарин Н. К вопросу о троцкизме. М. — Л., 1925; Бухарин Н. Новое
откровение о советской экономике или как можно погубить рабоче-крестьян-
ский блок. М., 1925; Бухарин Н. К вопросу о закономерностях переходного
периода. М. — Л., 1928.
25
лизма, необходимо добиваться таких сочетаний основных эле-
ментов народного хозяйства, которые обеспечат сбалансирован-
ность экономики. Анализируя экономические проблемы обще-
ства, строящего социализм, Бухарин утверждал, что для этого
общества «можно построить по аналогии со вторым томом «Ка-
питала» «схемы воспроизводства», т. е. наметить условия пра-
вильного сочетания различных сфер производства и потребле-
ния и различных сфер производства между собою, или, другими
словами, условия подвижного экономического равновесия. По
сути дела в этом и состоит задача выработки народнохозяй-
ственного плана, который все больше приближается к балансу
всего народного хозяйства, плана, сознательно намечаемого, яв-
ляющегося и предвидением (прогнозом), и директивой одно-
временно» 50.
Обосновывая значение сбалансированности хозяйственного
роста как условия и закономерности развития экономики социа-
лизма, Бухарин реалистически и в основном верно решал и
проблему темпов экономического движения. Он доказывал, что
необходимо стремиться к достижению таких высоких темпов,
которые возможны, т. е. обеспечены ресурсами и не приводили
бы к диспропорциям. Он последовательно обосновывал необхо-
димость длительных и стабильно высоких темпов экономиче-
ского роста в тех рамках, которые позволяет достичь соблюде-
ние сбалансированности различных сфер и отраслей народного
хозяйства. Именно с этих позиций он критиковал авантюристи-
ческий курс на «ускорительство» в развитии экономики, ориен-
тированный на достижение максимальных темпов безотноси-
тельно к объективным возможностям.
Однако не все суждения о пропорциях воспроизводства, вы-
сказанные Бухариным, равноценны. Так, он считал, что «отста-
вание— в каждый данный момент — развертывающихся произ-
водительных сил от еще более быстро растущих потребностей
(«спроса» — в широком смысле этого слова)» выражает собой
лишь то, «что общество действительно переходит к социализму,
что рост потребностей является непосредственной двигательной
пружиной экономического развития, что производство стано-
вится средством и т. д.»51. Получалось, что отставание произ-
водства от потребностей, предложения от спроса является неуст-
ранимым свойством социалистической экономики, неким посто-
янно действующим законом товарного дефицита. Против такого
истолкования Бухарин возражал, но не трудно заметить, что
если считать хроническое отставание производства от потребно-
стей выражением растущей социалистичности экономики, то эти
возражения нельзя признать убедительными.
50 Бухарин Н. Заметки экономиста. М. — Л., /1928. С. 14.
41 Там же. С. 15.
26
Значительным достоинством взглядов Бухарина на эконо-
мику строящегося социализма явилось то, что он рассматривал
этот процесс в связи с общим характером социального разви-
тия. Бухарин, опираясь на ленинские идеи, последовательно
обосновывал понимание того, что развитие общества строяще-
гося социализма — это «не расширение и углубление противо-
речий, а их смягчение, «конечным» этапом будет не взрыв об-
щества, не его распадение, а величайшее укрепление его един-
ства через отмирание противоречий, их преодоление»52. Он под-
черкивал при этом, что социальное развитие здесь осуществля-
ется путем реформ, в обстановке гражданского мира носит эво-
люционный характер. Разъясняя ленинскую концепцию пере-
хода к социализму, Бухарин в докладе «Политическое завеща-
ние Ленина» говорил, что перенос центра тяжести на «мирную
организационную» работу строительства социализма означает,
что «пролетариат ведет за собой весь трудящийся народ, что он
отвечает за развитие всего общества в целом, что он становится
великим коллективным организатором всего «народного хозяй-
ства», что направление развития не идет по линии раздвигания
пропасти между основными классами (рабочим классом и кре-
стьянством), что дело идет отнюдь не к «третьей революции»
и т. д.»53.
Бухарин, как видим, верно понимал ленинские идеи и пы-
тался отстаивать их значение как теоретической основы поли-
тики партии в противовес авантюристической политике насиль-
ственной коллективизации, проводившейся Сталиным и его сто-
ронниками. Чтобы отстоять ленинские идеи, Бухарин сделал
практически все, что мог сделать, в споре со Сталиным, распо-
лагавшим всей полнотой власти. Выдающимся документом этой
борьбы, которую вел Н. И. Бухарин, защищая ленинские идеи
о союзе рабочего класса и крестьянства, является его выступле-
ние на объединенном Пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б) в апреле
1929 г. Бухарин критиковал как безграмотное и вредное сталин-
ское выражение «дань», использованное для характеристики
экономической связи между рабочим классом и крестьянством
в связи с тем, что крестьяне переплачивают по ценам на про-
мышленные товары и недополучают по ценам за сельскохозяй-
ственную продукцию. Через такие цены государство облагает
крестьянство сверхналогом, но, подчеркивал Бухарин: «Это об-
ложение ничего общего с категорией эксплуатации не имеет.
Пролетариат — не эксплуататор крестьянства и не может им
быть». Ведь дань — историческая категория, в которой выра-
жено отношение эксплуатации.
53 Бухарин Н. Ленинизм и строительный период пролетарской револю-
ции//Правда. 1927. 21 января.
53 Бухарин Н. И. Избранные произведения. С. 423.
27
Признавая, что тот период (1928—1929 гг.) является вре-
менным этапом обострения классовой борьбы, Бухарин вместе
с тем выступил категорически против сталинской «теории» обо-
стрения классовой борьбы по мере приближения к социализму.
Бухарин доказывал, что эта «теория» превращает факт тепе-
решнего обострения в какой-то неизбежный закон нашего раз-
вития». И далее, оценивая эту сталинскую «теорию» и основан-
ную на ней политику насилия над крестьянством, Бухарин сде-
лал вывод: «Это есть полная идейная капитуляция перед троц-
кистами». Аргументируя этот общий тезис, Бухарин попытался
свести воедино все политические обвинения, выдвинутые против
него, Томского и Рыкова. В итоге у него получился следующий
каталог: «1) недооценка индустриализации; 2) непонимание
того, что сельское хозяйство можно преобразовать, только опи-
раясь на нашу мощную индустрию; 3) непонимание того, что
опорой, социальной базой в деревне является беднота и батра-
чество, ставка на кулака; 4) непонимание того, что крестьян-
ское хозяйство есть мелкобуржуазное хозяйство. Недооценка
кулака; 5) теория мирного врастания кулака в социализм;
6) противопоставление кооперативного плана Ленина его плану
электрификации». И дальше Бухарин, разоблачая позицию Ста-
лина! и его сторонников, комментировал этот «каталог»: «Так
вот, я должен здесь заявить, что все то, что я огласил, я взял
почти буквально из троцкистской платформы к XV съезду ВКП.
Какое странное, какое подозрительное «духовное сродство»
троцкистской платформы с каталогом обвинений, предъявлен-
ных мне теперь! Впрочем, тут странного мало: эти обвинения
выдвигаются не впервые: они вычитаны, они списаны из троц-
кистской платформы, где эти обвинения выдвигаются не против
Бухарина, Томского и Рыкова, а против всей партии. Приводя
этот список, троцкистская оппозиция писала: «Ревизия лени-
низма в крестьянском вопросе идет со стороны группы Ста-
лина—Бухарина по следующим главнейшим линиям...» (дальше
идет зачитанная мною сводка «обвинений»)».
Однако, несмотря на убедительность теоретической и поли-
тической аргументации, развернутой Бухариным, он на этом
Пленуме потерпел поражение. Процесс отхода от ленинских
принципов политики, свертывание внутрипартийной демократии
зашли слишком далеко, что обеспечило установление по сути
режима бесконтрольной власти Сталина и его группы в партии.
Доказательства и теоретические взгляды потеряли былое, опре-
деляющее значение в выработке политики, уступив место праг-
матическим идеологическим построениям, способным «обосно-
вать» любые повороты в действиях всевластных политиканов.
Неудивительно, что в этих условиях сила теоретических аргумен-
тов не возымела действия — ей был противопоставлен аргумент
политической силы, который и возобладал.
2S
Переход к социализму через развитие демократии, самодея-
тельности и творческой активности трудового народа — путь, ко-
торый отстаивал Бухарин, не был реализован. Движение к со-
циализму по этому пути было перекрыто разрастанием и уси-
лением авторитарно-административной системы, наращиванием
командно-репрессивных методов перехода к некапиталистиче-
скому обществу. Но в той части, в которой это было движе-
нием от капитализма, — это был переход к социализму.
В споре Бухарина со Сталиным, если оценивать его в широ-
кой исторической ретроспективе, фактически столкнулись из-
давна существовавшие в российском революционном движении
«две основные тенденции — «казарменно-коммунистическая»,
авторитарная (Заичневский, Нечаев, Ткачев...) и демократиче-
ская, славящая историческую самодеятельность народа (Ради-
щев, Герцен, Лавров, Добролюбов, Чернышевский...)»54.
В 20-е годы была в общем успешно отражена попытка в на-
шей стране реализовать «казарменно-коммунистический» ва-
риант преобразования общества и возобладала отстаивавшаяся
Бухариным линия движения к социализму через творчество
масс. Но в конце 20-х годов эта линия потерпела политическое
поражение, и командно-репрессивная политика уже в сталин-
ской ее форме (не во всем совпадающая с троцкистским вари-
антом) взяла реванш.
Показательно в этом отношении то, что, подытоживая ана-
лиз кризисной ситуации 1928 г., Н. И. Бухарин сформулировал
следующую программу выхода из кризиса. Он писал: «У нас
должен быть пущен в ход, сделан мобильным максимум хозяй-
ственных факторов, работающих на социализм. Это предпола-
гает сложнейшую комбинацию личной, групповой, массовой, об-
щественной и государственной инициативы. Мы слишком все
перецентрализовали»55. И далее: «Это вовсе не значит «распус-
кать вожжи». Наоборот. Основное руководство, важнейшие во-
просы должны гораздо тверже, более жестко, но зато и более
продуманно решаться «в центре». Но в строгих рамках этих ре-
шений действуют уже нижестоящие органы, отвечающие за свой
круг вопросов и т. д. Гиперцентрализация в рядд областей при-
водит нас к тому, что мы сами лишаем себя добавочных сил,
средств, ресурсов и возможностей, и мы не в состоянии исполь-
зовать всю массу этих возможностей, благодаря ряду бюрокра-
тических преград... »56 *. В этом пункте Бухарин коренным об-
разом разошелся со Сталиным, уповавшим на бюрократический
метод решения проблем. Здесь, на наш взгляд, проявилась и
противоположность двух подходов к политической деятельности.
54 Водолазов Г. Выбор истории и история альтернатив. Н. Бухарин
против Л. Троцкого//Проблемы мира и социализма. 1988. Хе 10. С. 65.
“ Бухарин Н. Заметки экономиста. С. 54.
и Там же. С. 54-55.
29
В первом случае —это политика, выражающая экономическую
необходимость, соответствующая законам экономики и потому
действующая как фактор ускорения экономического развития;
во втором — политика, противопоставляющая себя экономиче-
ской необходимости, насильственно подавляющая действие эко-
номических законов, противоречащая им и потому ведущая к за-
медлению движения экономики, к хозяйственному застою.
Н. И. Бухарин понимал, чю кризис обозначил не только эко-
номические опасности, что «экономика обернулась здесь и своей
классовой стороной»67. Он точно указал на враждебные социа-
лизму силы: «кулачество в деревне, остатки старых и новые
буржуазные группировки в городах. В порах нашего гигант-
ского аппарата, гнездятся тоже элементы бюрократического пе-
рерождения с их полным равнодушием к интересам масс, их
быту, их жизни, их материальным и культурным интересам»68 69.
И тем большим противоречием и диссонансом прежним
взглядам являются суждения Бухарина, высказанные им
в статье «Великая реконструкция» (1930). Там он характеризо-
вал гф°РсиР°ванную насильственную коллективизацию (что на
деле было антикрестьянской авантюрой, приведшей к глубочай-
шему кризису и разрушению сельского хозяйства) как «антику-
лацкую революцию», которая является «непосредственной со-
ставной частью социалистического строительства, перешедшего
в свою более высокую фазу»59, в связи с чем «вся экономика
страны делает огромный шаг к полному осуществлению социа-
лизма» 80.
Противореча своим прежним идеям, высказанным в ходе
теоретической разработки проблем нэпа, Бухарин связывал не-
обходимость «скачкообразного», «революционного» преобразо-
вания крестьянского хозяйства посредством его насильственной
коллективизации с тем, что нэп якобы исчерпал себя и даль-
нейшее развитие к социализму на путях этой политики невоз-
можно. Между тем реализация той программы выхода из кри-
зиса, которую отстаивал Бухарин в 1928—1929 гг., была дей-
ствительной альтернативой сталинским методам бюрократиче-
ского командования жизнью людей.
Бухаринское видение экономики социализма отличалось кон-
кретностью и широтой подхода. Об| этом свидетельствует разра-
ботка им «вопросов о различных типах социализма»51. Ставя
эту теоретическую проблему, Бухарин основывался на том, что
особенности развития капитализма в различных странах по сути
67 Бухарин Н. Заметки экономиста. С. 65.
58 Там же. С. 55—56.
69 Бухарин Н. Великая реконструкция (О текущем периоде пролетарской
революции в нашей страие)//Правда. 1930. 19 февраля.
80 Там же.
81 Бухарин Н. Ленин как марксист. Л., 1924. С. 41.
I
S0
являются особенностями отправных пунктов строительства со-
циализма в них, а отсюда делал вывод, что с i [жительство со-
циализма в них будет отмечено рядом специфических черт. Он
считал, что движение к социализму будет во многом ои[)< де-
литься уровнем и формой предшествовавшего развития капита
лизма в различных странах., В работе «Путь к социализму и ра-
боче-крестьянский союз» (1925) Бухарин отмечал, что вслед-
ствие этого социализм «будет неизбежно отличаться точно так
же своими особенностями»62. С этих позиций он, в частности,
подходил и к оценке формы социализма в нашей стране. Буха-
рин писал: «Формы нашего социализма в ближайший период
его строительства будут неизбежно формами отсталого социа-
лизма, но это не беда, потому что даже и эти формы гаранти-
руют нам все дальнейшее и дальнейшее продвижение вперед
к формам социализма, все более совершенным и все более
полным»вз.
Важно подчеркнуть в связи с этим, что Бухарин истолковы-
вал различные «национальные типы» как «различные варианты
социализма»64. Он разъяснял, что различные формы, варианты
капитализма в разных странах поведут и к различным вариан-
там социализма. Он подчеркивал, что «с точки зрения различия
в структурах (общества разных стран. — С. Л.) будут разви-
ваться, так сказать, различные «национальные» типы социа-
лизма, и эти варианты будут существовать довольно продолжи-
тельный период»65. Таким образом, бухаринское видение социа-
лизма включало в себя весьма ценное представление о много-
образии форм социализма.
В своей теоретической деятельности в период с середины 20-х
годов Бухарин продолжил исследование экономики капита-
лизма, творчески подходя к анализу новых реальностей в ее
развитии. Развитие его взглядов по этим вопросам опиралось
в известной мере на разработку теоретических проблем воспро-
изводства общественного капитала. Так, в книге «Империализм
и накопление капитала» (1925), основываясь на положениях
марксовой теории воспроизводства, Бухарин критически про-
анализировал взгляды Р. Люксембург, которые в то время ис-
пользовались для обоснования «левых» оценок перспектив ка-
питализма. В связи с этим необходимо отметить, что, хотя в этой
книге Бухарин еще не делал вывода о стабилизации капита-
лизма, он подверг аргументированной критике «теорию круше-
ния капитализма» Р. Люксембург. Соответственно он менее схе-
матично высказывался о кризисе капитализма после первой
93 Бухарин Н. И. Избранные произведения. С. 229.
93 Там же. С. 228.
94 Бухарин Н. Программный вопрос на VI Конгрессе Коминтерна. С. 92,
93.
95 Там же. С. 93.
31
мировой войны. Он делал акцент на том, что объективная граница
существования капитализма «есть определенная степень напря-
женности капиталистических противоречий»66. Таким образом,
Бухарин вносил важные поправки в свои прежние представле-
ния о «крахе» капитализма, отходил от отождествления его
с кризисом мирового хозяйства. Бухаринский анализ экономи-
ческих процессов и явлений, характеризовавших стабилизацию
капитализма, отличался конкретностью. Он считал, что ответить
на вопрос о своеобразии новой полосы капиталистического раз-
вития можно, лишь идя от изучения фактов конкретной действи-
тельности, а не от «общей теоремы»67. Исследуя основные тен-
денции развития капитализма второй половины 20-х годов, он
обращал внимание на рост мирового производства, который вы-
ражает подъем производительных сил: использование новой тех-
ники, новых форм организации труда, изменение структуры от-
раслей производства. Подводя итог, он делал вывод о том, что
это «факты качественных изменений»68. Вместе с тем Бухарин
также рассматривал рост международных монополий, восста-
новление и развитие мирового рынка и в особенности рост го-
сударственно-капиталистических тенденций, которые теперь
(в отличие от военно-государственного капитализма) разви-
вались как «нормальная» капиталистическая система69. В то
же время Бухарин учитывал и действие факторов, определяв-
ших, по его мнению, неустойчивость стабилизации капитализма.
К ним он относил возросшую амплитуду циклических колеба-
ний экономики, увеличивающуюся неравномерность экономиче-
ского развития в различных странах и вызываемые этим изме-
нения в соотношении сил между капиталистическими странами,
недогрузку производственных мощностей и хроническую безра-
ботицу.
Обобщая эти факты, Бухарин делал вывод о неустойчивости
капиталистической стабилизации, которая, по его мнению, но-
сила относительный и частичный характер. Несколько позже он
уточнил свою позицию.
В 1928 г. Бухарин делал вывод о том, что наступил «период
капиталистической реконструкции, выражавшийся в качествен-
ном и количественном выходе за довоенные рамки. Рост про-
изводительных сил капитализма связан, с одной стороны, с до-
вольно крупным техническим прогрессом, с другой стороны,
66 Бухарин Н. Империализм и накопление капитала. М., 1925. С 129.
67 Бухарин Н. Капиталистическая стабилизация и пролетарская рево-
люция. М. — Л., 1927. С. 6.	’
68 Там же. С. 13.
•• Бухарин Н. И. Международное положение и задачи Коминтерна.
М. — Л., 1928. С. 5—6, 11—12; Бухарин Н. Некоторые проблемы современ-
ного капитализма у теоретиков буржуазии//Правда. 1929. 26 мая; Буха-
рин Н. Теория «организованной бесхозяйственности»//Там же. 30 июня.
82
с широкой реорганизацией капиталистических хозяйственных
связей»70. Соответственно он выдвигал положение о том, что
стабилизация капитализма носит теперь иной характер. В связи
с этим смысл выделения «периода капиталистической рекон-
струкции» он видел «в том, что мы этим подчеркиваем, что ста-
билизация капитализма не может исчезнуть в мировом хозяй-
стве с сегодня на завтра»71. Таким образом, Бухарин все более
реалистично оценивал стабилизацию капитализма как длитель-
ную перспективу, отмежевываясь от прежних представлений
о ней как о некоей экономической однодневке, которую не сле-
дует принимать всерьез. Надо отметить, что вместе с тем он
считал, что «общий кризис капитализма продолжается, более
того, — развивается, хотя форма кризиса теперь иная»72.
А именно — теперь она связана не с непосредственным разва-
лом капитализма в отдельных странах, а с развитием противо-
речий стабилизации, с коренными структурными изменениями
во всем мировом хозяйстве.
Эти выводы Бухарина, опиравшегося на творческий анализ
меняющихся реальностей капитализма, отличались реализмом
и в дальнейшем развитии в основном подтвердились. Однако
они вызвали резкие возражения со стороны Сталина, и Буха-
рин был подвергнут проработочной критике за «правоуклонист-
скую теорию организованного капитализма», он облыжно обви-
нялся в капитуляции перед идеологией социал-демократии. Эта
проработочная критика не имела ничего общего с действи-
тельно научной полемикой, которая позволила бы более глубоко
проанализировать специфику капитализма того времени. В ре-
зультате же «разгрома» бухаринских взглядов получили рас-
пространение «левые» оценки перспектив капитализма в теории,
что привело к левосектантским ошибкам в выработке политики
коммунистического движения. По-видимому, под воздействием
этой «критики» Бухарин в дальнейшем эти идеи не развивал и
в работе «Техника и экономика современного капитализма»
(1932) третьим периодом общего кризиса капитализма считал
разразившийся на рубеже 20—30-х годов мировой экономиче-
ский кризис. В той же работе в соответствии с официальными
установками содержались схематичные оценки капитализма, ко-
торый якобы исчерпал возможности развития, соответственно
дело представлялось так, что производительные силы уже не
могут быть использованы капиталом73. В дальнейшем, в ряде
70 Бухарин Н. И. Международное положение и задачи Коминтерна.
С. 6.
71 Там же. С. 114.
72 Там же. С. 19.
73 Бухарин Н. Техника и экономика современного капитализма. Изд. 2-е.
Л., 1932. С. 33^34.
2 Заказ № 2227
33
работ Бухарина 30-х годов представления о тенденциях капита-
листического разбития приобретали все более абстрактный ха-
рактер, что предопределяло и нарастание схематизма в трак-
товке общего кризиса капитализма. Последний понимался все
более механистично и однолинейно, как раскол мира на реак-
ционный гниющий капитализм и развивающийся социализм.
Вследствие этого динамика мирового развития представала как
неизбежно обостряющаяся конфронтация двух социально-эконо-
мических систем, как углубляющаяся борьба двух миров, по
сути исключающая возможность мирного сосуществования74.
Проделанный анализ развития взглядов Бухарина-экономи-
ста показывает, что в его идейной эволюции выделяются три пе-
риода: во-первых, с начала теоретической деятельности до на-
чала 20-х годов, во-вторых, середина и вторая половина 20-х
годов и, в-третьих, начало 30-х годов. В первый период проис-
ходит становление взглядов, Бухарин пропагандирует марксист-
ское экономическое учение и разрабатывает ряд новых проблем,
развивает экономическую теорию марксизма. В то же время его
взгляды отличаются определенной «левизной» его позиций и
влиянием механистической методологии. Второй период эволю-
ции Бухарина-экономиста может быть охарактеризован как про-
цесс постепенного освобождения от прежних ошибок, нараста-
ния реализма анализа, как процесс приближения к ленинской
теории и методологии. Водоразделом здесь явилась разработка
проблем нэпа и вопросов стабилизации капитализма, что потре-
бова/ю критики (и отчасти самокритики) отживших «левых»
представлений, основывавшихся на недиалектической методоло-
гии. Начавшийся с 30-х годов третий период предстает как ча-
стичный' возврат по ряду моментов к ошибочным взглядам пер-
вого периода, являясь попятным движением мысли. Отмеченный
характер воззрений Бухарина-экономиста не был, на наш
взгляд, закономерным результатом развития его идей и объяс-
няется главным образом тем влиянием, которое оказали поли-
тические факторы на научную мысль. Это было результатом
нараставшего воздействия авторитаризма на духовную жизнь
общества того времени. Последняя все в большей мере станови-
лась идеологическим выражением сформировавшегося команд-
но-репрессивного режима власти Сталина и его группы. Соот-
ветственно происходил процесс идеологизации научной деятель-
ности и обусловленная этим эрозия марксистско-ленинской
теории.
Вместе с тем, по нашему мнению, было бы неверно не ви-
деть того, что в круге идей Бухарина не было элементов, об-
74 Бухарин Н. Борьба двух миров и задачи науки; Бухарин Н. Этюды.
М. — Л., 1932. С. 9—18; Бухарин Н. Империализм и коммунизм (1936)//Меж-
дународная жизнь. 1988. № 4. С. 133—134.
34
легчавших тот поворот, который произошел в его взглядах в на-
чале 30-х годов. Речь идет о той особенности его воззрений, на
которую обратил внимание В. И. Ленин. В «Письме к съезду»
Ленин писал о том, что Бухарин — «ценнейший и крупнейший
теоретик партии», но в то же время «его теоретические воззре-
ния очень с большим трудом могут быть отнесены к вполне
марксистским, ибо в нем есть нечто схоластическое (он никогда
не учился и, думаю, никогда не понимал вполне диалектики)»75.
Вместе с тем Ленин отмечал, что эти оценки относятся лишь
к тому времени (т. е. к концу 1922 г.), и выражал надежду, что
эти недостатки будут преодолены. Однако, как показала идей-
ная эволюция Бухарина, которая совершалась в направлении
все большего приближения к диалектико-материалистической
методологии, этот процесс все же остался незавершенным.
Тем не менее, несмотря на отмеченную противоположность
воззрений, бухаринское теоретическое наследие включает в себя
ряд весьма ценных идей и разработку крупнейших проблем, ко-
торые сохраняют значение и поныне. Обращение к взглядам
Бухарина-экономиста, сохраняющим актуальность, так же как
и извлечение уроков из тех его представлений, которые оказа-
лись неверными, будут способствовать развитию нашей эконо-
мической науки, позволят активизировать идеологические про-
цессы обновления социализма.
* *
*
В настоящее издание включены работы Н. И. Бухарина,
посвященные экономическим проблемам социализма. Публикуе-
мые работы охватывают период с 1916 по 1934 г., располага-
ются хронологически. Статьи и книги Н. И. Бухарина, вклю-
ченные в настоящее издание, публикуются полностью, из бро-
шюры «Программа коммунистов (большевиков)» публикуются
разделы, относящиеся к экономическим вопросам.
Составитель выражает искреннюю признательность доктору
исторических наук В. П. Наумову за ценные советы, высказан-
ные при подготовке настоящего издания, а также выражает
глубокую благодарность доктору исторических наук С. С. Волку,
М. Ф. Кишкиной-Иваненко, Е. Л. Петренко за консультации,
оказанные при подготовке. комментариев к публикуемым ра-
ботам.
С. Л. ЛЕОНОВ
75 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 45. С. 345.
2*
эн
ЧТО ТАКОЕ СОЦИАЛИЗМ?*
Какую страну мы сейчас ни возьмем — Россию, Германию, Аме-
рику или Францию, — везде царствует между людьми неравен-
ство: одни люди сидят на горбу у других, всем наслаждаются,
всем управляют; другие люди работают дни и ночи, едят плохо,
спят мало, отягощены нуждой и горем и подчинены во всем
своим хозяевам и правителям. В больших городах, на главных
улицах гуляет «чистая публика»; тут все роскошь, слепящая
глаза. А в трущобах этих же городов ютятся бездомные. Ран-
ним утром, чуть забрезжит рассвет, выползают откуда-то ста-
рухи в лохмотьях, бледные дети, какие-то скелеты людей и на-
чинают копошиться в уличном мусоре, с жадностью подбирают
остатки овощей, куски картона и тряпья: это их пища, из этого
они делают себе «одежду», здесь собирают они топливо...
. Где причина такого неравенства? Она в том, что одни люди
всей владеют, другие не имеют ничего, кроме пары рук для ра-
боты. У первых и деньги, и машины, и фабрики, и дома, и
земля — все они захватили в свои руки, в свою собственность.
У вторых — ни кола, ни двора. Общество человеческое раско-
лото на две части, на два лагеря, на два больших класса: класс
собственников-капиталистов и землевладельцев и класс рабо-
чих-пролетариев. .
Чтобы уничтожить на земле это неравенство, нужно отнять
у капиталистов основу их силы — их собственность; нужно ли-
шить их владения фабриками и заводами, машинами и землей,
копями и рудниками. Тогда они уже не смогут угнетать трудя-
щийся народ, тогда они уже перестанут сидеть на шее рабочего.
Но как поступить дальше с отнятым у капиталиста добром?
Первый ответ — поделить все между собой поровну. Но этот
план никуда не годится: что выйдет хорошего из того, что один
человек получит одну часть машины, другой другую, третий —
еще что-нибудь. Да и как разделить все поровну — это прямо
немыслимо. А потом: даже если бы все можно было поделить,
опять каждый начал бы работать сам за себя, как мелкий ма-
стерок: стал бы продавать свои товары, отбивать покупателя
у другого. У кого оказалось бы сил хоть капельку( больше, тот
стал бы побеждать. Снова наросли бы крупные капиталисты,
36
и началась бы старая канитель: часть хозяйчиков разорилась
бы и снова поступила бы в услужение к своим счастливым со-
перникам.
Значит, раздел отнятого у капиталистов добра, отнятых
средств производства( не годится. Он снова приводит к неравен-
ству, к богатству одних, к нищете других.
Остается другой исход. Не делить, не дробить отнятых
средств производства, а передать их в общественное пользова-
ние, сообща управлять производством, вести его всем общест-
вом, по общему плану.
Это решение вполне правильно и вполне возможно. Посмот-
рите, как сейчас всем производством заправляют союзы капита-
листов — тресты? Кучка крупных капиталистов через своих до-
веренных — директоров, управляющих и т. д. — ведет дело по
всей стране, даже за границей, по точному плану. Почему же
все общество само не может этого делать? Представим себе то-
варищество рабочих, которые работают как равные члены од-
ной и той же артели. Таким — только огромным — товарищест-
вом трудящихся людей и является социализм.
Социализм означает общественное производство, обществен-
ное владение всеми средствами для производства, уничтожение
неравенства между людьми, уничтожение классов и превраще-
ние всего человеческого общества в трудовое товарищество рав-
ных и свободных людей.
Социализм освобождает рабочих от власти капитала и при-
носит громадные выгоды всему человечеству. Уже одно то, что
люди будут вести свое производство по общему плану, приносит
огромную пользу: сейчас из-за плохой организованности произ-
водства одного производится слишком мало, а другого — слиш-
ком много. Бывает, что произведено так много, что товары ле-
жат и гниют; а купить их голодный народ тоже не может. Тогда
начинается кризис, безработица, растет нищета. При социа-
лизме этого не будет вовсе. Потому что заранее будут высчиты-
вать, как в одном большом общем хозяйстве, сколько чего
нужно произвести.
Затем, раз уже все ведется по общему плану, можно, будет
работать только на самых лучших машинах. Вводить новые ма-
шины не будут скупиться, как теперь, когда жадный капиталист
пользуется дешевой рабочей силой и из-за дешевизны рабочих
рук не вводит машин. Работа на самых лучших машинах, об-
щий план работы, ведение ее в крупном размере — все это даст
возможность сберегать рабочее время, сберегать человеческие
силы.
Громадные сбережения сил будут сделаны с уничтожением
войн, производства на армию и флот, крепостей и броненосцев.
Сейчас сотни тысяч, миллионы рук работают для разрушения.
Этого тоже не будет. Но даже и по сравнению с теперешним
37
смирным» временем сколько можно еще сберечь сил. Посмот-
рите, какое громадное количество сил затрачивается на борьбу
классов, на угнетение со стороны господствующих и на попытки
освобождения со стороны угнетенных! Социализм, которого ра-
бочий класс добьется только упорной борьбой, уничтожит
классы, сделает излишней борьбу между людьми, и все челове-
ческие силы пойдут на борьбу с враждебными силами природы,
на завоевание ее.
Социализм позволит сберечь столько сил, позволит так улуч-
шить производство, что труд из проклятия, нависшего над угне-
тенным человечеством, станет потребностью здорового и свобод-
ного гражданина социалистического общества. Порвется золо-
тая цепь, приковывающая рабочего к капиталу. Воцарится то-
варищеский труд, радостный и свободный.
Эту цель ставит себе рабочий класс. Этой цели он добьется
упорной, тяжелой, кровавой борьбой.
ПРОГРАММА КОММУНИСТОВ
(БОЛЬШЕВИКОВ)*
I. Царство капитала, рабочий класс
и деревенская беднота
Во всех странах, кроме России, после октябрьского перево-
рота, а до октября и в России у власти стоит капитал. Какое го-
сударство ни взять — полусамодержавную ли Пруссию, или рес-
публиканскую Францию, или так называемую демократическую
Америку — всюду всю силу держит в руках крупный капитал.
Небольшая кучка людей — крупных и крупнейших банкиров,
помещиков и фабрикантов — держит в рабстве и кабале мил-
лионы и сотни миллионов рабочих и деревенских бедняков, за-
ставляет их трудиться из-под палки ди седьмого пота и вы-
швыривает их на мостовую, как только они уже не годятся, из-
работались, измотались и не могут приносить прибыль Госпо-
дину Капиталу.
Такую страшную власть банкирам и фабрикантам над мил-
лионами тружеников дает богатство. Почему бедняк, выброшен-
ный на улицу, принужден умирать с голоду? Потому что у него
нет ничего, кроме пары рук и пары ног, которые он может за-
продать капиталисту, если они этому капиталисту нужны. По-
чему богач-банкир или промышленник может ничего не делать
и жить припеваючи, получая солидные доходы, сгребая прибыли
ежедневно, ежечасно, ежесекундно? Потому что он владеет
не только парой рук и ног, а теми средствами труда, без ко-
торых теперь нельзя работать: фабриками, машинами, желез-
ными дорогами, рудниками, землей, кораблями и пароходами,
всевозможными аппаратами и разными инструментами. Это на-
копленное людьми богатство принадлежит во всем мире, за ис-
ключением теперешней России, только капиталистам и помещи-
кам, которые тоже превратились в. капиталистов. А при таком
положении дела немудрено, что, имея в руках все необходимое,
самые нужные вещи, кучка людей господствует над осталь-
ными, которые на имеют ничего. Приезжает бедняк из деревни
в город и идет искать себе работы. К кому? К хозяину. К тому,
39
у кого есть фабрика или завод. А хозяин волен казнить, волен
миловать. Если ему его слуги верные — директора и счето-
воды — подсчитали, что можно выгонять деньгу из новых ра-
бочих с большей выгодой, чем из одних только старых, тогда он
«даст работу». Если нет, он говорит ему: «проходи дальше». Ка-
питалист на фабрике — царь и бог. Ему все повинуются, слу-
шаются его распоряжений. По его велению фабрика расширя-
ется или сокращается. По его приказу через мастеров и адми-
нистрацию идет расчет и прием рабочих. Он определяет,
сколько рабочие должны работать, какую плату должны полу-
чать. И все это происходит потому, что фабрика — это его фаб-
рика, что завод — это его завод, ему принадлежит, является его
частной собственностью. Вот эта частная собственность на сред-
ства производства и является причиной той страшной силы, ко-
торая находится в руках капитала.
То же происходит и на земле. Возьмите самую рассвободную
и раздемократическую страну — Соединенные Штаты, о кото-
рых буржуазия все уши прожужжала. Тысячи рабочих обраба-
тывают чужую землю, землю крупнейших помещиков-капитали-
стов. Все поставлено здесь, как на огромной фабрике: десятки
и сотни электрических плугов, косилок, жнеек, жнеек-сноповя-
залок, при которых трудятся с утра до ночи наемные рабы.
И точно так же, как на фабрике, они работают не на себя, а на
хозяина. Потому что и самая земля, и семена, и машины —
словом, все, кроме самих рабочих рук, есть частная собствен-
ность хозяина-капиталиста. Он здесь самодержец. Он приказы-
вает и ведет дело так, чтобы больше пота и крови превраща-
лось в звонкий желтый металл. Ему повинуются, ворчат иногда,
но продолжают гнать деньги на хозяина, потому что у него все
есть,— у рабочего, у деревенского бедняка нет ничего.
Иногда бывает, однако, что помещик не нанимает рабочих,
а сдает свою землю в аренду. У нас в России, например, кресть-
яне-бедняки с маленькими наделами, где только курицу пасти
можно было, были вынуждены арендовать землю у помещика.
Онц работали на ней своею лошадью, плугами, сохами и боро-
нами. Но и тут их нещадно обирали. Чем сильнее была нужда
в земле, тем больше арендных драл помещик, забирая крестья-
нина-бедняка в настоящую кабалу. Почему он мог это делать?
Потому, что земля была тогда его, помещика, земля; потому,
что на землю была частная собственность помещичьего класса.
Капиталистическое общество делится на два лагеря: тех, кто
много работает и мало и плохо ест; и тех, кто мало или совсем
не работает, но зато много и хорошо ест. Это выходит не совсем
по «Писанию», где сказано: «Трудящийся да ест». Однако такое
обстоятельство не мешает попам всех вер и языков восхвалять
капиталистические порядки: ведь попы получают везде (кроме
Советской республики) казенное содержание от капитала.
40
Возникает теперь второй вопрос. Как же может кучка пара-
зитов удержать частную собственность на необходимые всем
средства труда? Каким образом эта частная собственность дар-
моедских классов держится до сих пор? Где этому причина?
Эта причина лежит в превосходной организованности врагов
трудового народа. Сейчас нет ни одной капиталистической
страны, где бы капиталисты действовали в одиночку. Наоборот,
каждый из них — непременный член хозяйских организаций.
И вот эти-то хозяйские союзы держат все в своих руках, имеют
десятки тысяч своих верных агентов, преданных им не за страх,
а за совесть. Вся экономическая, хозяйственная жизнь каждой
капиталистической страны находится в полном распоряжении
специальных хозяйских организаций: синдикатов, трестов и
крупных союзов между банками. Эти союзы всем владеют и
распоряжаются.
Но самым важным предпринимательским союзом является
буржуазное государство. Эта хозяйская организация держит
в своих руках все нити управления и силы. Тут все взвешено и
рассчитано, все придумано и прилажено так, чтобы при первой
попытке со стороны рабочего класса восстать против господства
капитала эту попытку тотчас же задушить. В распоряжении го-
сударства — грубая материальная сила (шпионы, полицейские,
суды, палачи, вымуштрованные и потерявшие душу солдаты) и
сила духовная, которая исподволь развращает рабочих и бед-
ноту, воспитывая их в ложных понятиях. Для этой цели буржу-
азное государство имеет школу и церковь, к которым присоеди-
няется еще и капиталистическая печать. Известно, что свино-
воды могут выращивать таких свиней, которые не могут ходить
от громадного количества жира, но зато они весьма пригодны
для убоя. Такие свиньи выращиваются искусственно, потому что
им изо дня в день дают особый специальный корм, от которого
они так жиреют. Точно так же поступает буржуазия с рабочим
классом. Правда, настоящего корма она дает очень мало — от
него не разжиреешь. Но она изо дня в день преподносит специ-
альный духовный корм рабочим, от чего жиреют и перестают
работать мозги рабочего класса. Буржуазия хочет превратить
рабочий класс в свиное стадо, послушное и годное для убоя, не
рассуждающее и постоянно повинующееся. Вот почему буржуа-
зия через школу и церковь внушает уже детям мысль о том, что
нужно повиноваться властям, ибо они поставлены от бога
(только большевики вместо молитв удостоились церковного про-
клятия, потому что отказались выплачивать от казны рясофор-
ным обманщикам). Вот почему буржуазия так заботится и
о широком распространении своей лживой печати.
Величайшая организованность буржуазного класса позво-
ляет ему удерживать частную собственность. Богачей самих
мало, но около них — изрядное количество их самых верных,
41
преданных и великолепно оплачиваемых слуг: министров, ди-
ректоров заводов, директоров банков и т. д.; около этих послед-
них еще больше их помощников, получающих поменьше, но за-
висимых от них целиком, воспитанных в том, же духе; они сами
метят на такие же места, если удастся выслужиться; за ними
следуют еще менее крупные чиновники и агенты’ капитала и т. д.
<Дедка за репку, бабка за дедку, внучка за бабку» — все они
идут друг за другом, связаны единой организацией буржуазного
государства и других хозяйских союзов. Эти организации по-
крывают каждую страну, как сеткой, в которой тщетно бьется
рабочий класс...
Каждое капиталистическое государство превращается на
деле в огромный хозяйский союз. Рабочие работают — хозяева
наслаждаются. Рабочие исполняют—хозяева приказывают. Ра-
бочие обманываются — хозяева обманывают. Это и есть те по-
рядки, какие называются капиталистическими и которым пови-
новаться приглашают господа капиталисты и их слуги: попы,
интеллигенты, меньшевики, эсеры и прочие добрые знакомые
всякого рабочего и крестьянина.
П. Грабительские войны, угнетение
рабочего класса и начало гибели
капитализма
За последнее время в каждой капиталистической стране мелкий
капитал почти исчез: его заели крупные акулы. Раньше шла
борьба за покупателя между многими отдельными капиталис-
тами: теперь, когда их- осталось немного (ибо мелочь вся разо-
рилась), эти оставшиеся объединились, сорганизовались и рас-
поряжаются любой страной все равно, как раньше помещик
распоряжался своей вотчиной: пара американских банкиров
владеет! всей Америкой, как раньше отдельный капиталист своей
фабрикой; несколько французских ростовщиков поработили себе
весь французский народ; пять крупнейших банков распоряжа-
ются судьбами всего немецкого народа. То же и в других капи-
талистических странах. Можно поэтому сказать, что теперешние
капиталистические государства, или, как их называют, «отече
ства», превратились в огромные фабрики, которыми владеет хо-
зяйский союз, как раньше отдельный капиталист владел своей
отдельной фабрикой.
Нет ничего удивительного в том, что такие союзы, государ-
ственные союзы разных буржуазий, ведут между собою ту же
борьбу, что раньше велась между отдельными капиталистами:
английское буржуазное государство с немецким буржуазным го-
сударством так же борется, как раньше в самой Англии или
42
в самой Германии боролся один фабрикант с другим. Только
теперь игра в тысячу раз больше крупная, и борьба за увеличе-
ние прибылей ведется сейчас при помощи человеческих жизней
и человеческой крови.
В этой борьбе, которая охватывает собой всю землю, гибнут
прежде всего страны маленькие и слабые. Вначале гибнут коло-
ниальные народы, слабые, иногда дикие племена, которые рас-
хватываются по кускам крупными разбойничьими государст-
вами. Тут идет борьба за раздел между последними «свобод-
ных» земель, т. е. земель, еще не разворованных «цивилизован-
ными» государствами. Затем начинается борьба за передел того,
что уже разворовано. Понятно, что эта борьба за передел мира
должна быть кровавой и ожесточенной, как никогда. Здесь ее
ведут чудовищные исполины, самые крупные государства мира,
вооруженные самыми совершенными смертоносными машинами.
Мировая война, разразившаяся летом 1914 года и длящаяся
вплоть до текущих дней, является первой войной за решитель-
ный передел мира между чудовищами «цивилизованного» раз-
боя. Она втянула в свой водоворот четырех главных соперни-
ков-гигантов: Англию, Германию, Америку и Японию. И борьба
идет за то, какой из этих разбойничьих союзов поставит мир под
господство своей железной кровавой пяты.
Эта война невероятно ухудшила и без того тяжелое положе-
ние рабочего класса повсеместно. Тут на рабочих навалились
неизбежные тяготы: миллионы лучших работников прямо выре-
заны на полях сражений; голодовка — удел остальных; тем, кто
осмеливается протестовать, грозят самыми суровыми карами.
Все тюрьмы1 переполнены, жандармы наготове с пулеметами
против рабочего класса. Права рабочих даже в самых «свобод-
ных» странах исчезли: даже бастовать нельзя, за стачки судить,
как за государственную измену. Печать рабочая задушена. Луч-
шие рабочие, верные борцы революции, принуждены скрываться
и строить свои организации нелегально, как мы при царе, тай-
ком, прячась от тучи шпионов и полицейских. Неудивительно,
что от таких последствий войны рабочие начинают не только
стонать, но и подниматься против своих угнетателей.
Но и сами буржуазные государства, затеявшие великую
свалку, начинают подгнивать на корню и разлагаться. Буржу-
азные государства что называется «влипли». Они завязли в кро-
вавой трясине, которую создали в своей погоне за барышом, и
для них нет выхода. Идти назад, вернуться ни с чем после
стольких затрат деньгами, вещами, кровью нельзя. Идти вперед,
на новый} ужасный риск —тоже почти невозможно. Политика
войны завела в такой тупик, из которого нет никакого выхода.
Поэтому война длится без конца, хотя и без всякого решающего
результата. По той же причине капиталистический строй начи-
нает расползаться и рано или поздно должен уступить свое
43
место другим порядкам, при которых безумию мировой войны
за барыш не было бы места.
Чем дальше длится война, тем больше оскудевают воюющие
страны. Цвет рабочего народа либо гибнет, либо лежит, за-
еденный вшами, в окопах, и занимается делом разрушения. Все
истреблено для дела войны; даже дверные медные ручки кон-
фискованы на военные надобности. Нет самого необходимого,
ибо война пожрала все, как ненасытная саранча. Вырабатывать
полезные вещи некому — их только потребляют. Четвертый год
идет, как фабрики, до того вырабатывавшие нужные вещи, вы-
рабатывают сейчас гранаты и шрапнели. И вот без людей, без
производства того, что действительно необходимо, все страны
пришли в такой упадок, при котором люди начинают уже завы-
вать по-волчьи от холода, голода, бедности, нищеты и власти.
В немецких деревнях зажигают лучину там, где раньше было
электричество, ибо нет угля. Жизнь замирает по мере того, как
растет всеобщая Народная нищета. В таких благоустроенных
городах, как Берлин и Вена, на улицу нельзя выходить ночью:
идут грабежи. Буржуазные немецкие газеты вопят о недостаточ-
ном количестве полиции. Они не хотят видеть, что рост преступ-
ности свидетельствует о росте нищеты, отчаяния и озлобленно-
сти. Калеки возвращаются с фронта и находят у себя дома по-
вальный голод; число бесприютных и голодных все увеличива-
ется, ибо нечего есть, а война идет и идет, требует все новых
жертв.
Чем затруднительнее становится положение воюющих госу-
дарств, тем больше возникает трений, ссор и раздоров среди
разных слоев буржуазии, которые раньше шли вместе ради об-
щих грабительских целей. В Австро-Венгрии вцепляются друг
другу в волосы чехи, украинцы, немцы, поляки и прочие. В Гер-
мании с завоеванием новых провинций та самая буржуазия (эс-
тонская, латышская, украинская, польская), которая призывала
немецкие войска, теперь вынуждена жестоко ссориться со
своими освободителями. В Англии английская буржуазия
в смертельной тяжбе с порабощенной ею ирландской буржуа-
зией. А среди этой сумятицы, при общей разрухе все громче под-
нимает свой голос рабочий класс, который поставлен всем хо-
дом истории перед задачей задушить войну и свергнуть иго ка-
питала.
Так нарастает время разложения капитализма, время ком-
мунистической революции рабочего класса.
Первую брешь проложила русская Октябрьская революция.
Капитализм в России разложился раньше, чем в какой бы то
ни было другой стране, потому что бремя мировой войны всего
тяжелее отразилось на молодом коммунистическом государстве
нашей страны. У нас не было такой чудовищной организованно-
сти буржуазного класса, какая есть в Англии, Германии, Аме-
44
рике. Она поэтому не могла справиться нН с требованиями, ко-
торые предъявляла ей война, ни с могучим напором русского
рабочего класса и крестьянской бедноты, которые в октябрьские
дни вышибли буржуазию из седла и поставили у власти партию
рабочего класса — коммунистов-большевиков.
Рано или поздно та же участь постигнет и западно-европей-
скую буржуазию. Рабочий класс Западной Европы все больше
становится в ряды коммунистов. Повсюду растут организации
своих «большевиков» в Австрии и Америке, Германии и Норве-
гии, Франции и Италии. Программа коммунистической партии
становится программой мировой пролетарской революции.
III. Всеобщая дележка или
товарищеское
коммунистическое производство?
Мы уже знаем, что корень зла грабительских войн, угнетения
рабочего класса, всех зверств капитализма состоит в том, что
мир поработили несколько государственно-организационных
буржуазных шаек, которые имеют своей собственностью все
блага земли. Собственность класса капиталистов на средства
производства — вот в чем «причина всех причин», которая объ-
ясняет нам варварстзо современного строя. Отнять у богатых
их силу, отняв у них их богатство силой, — вот первейшая за-
дача, которую ставят себе рабочий класс и рабочая партия, пар-
тия коммунистов.
Некоторые думают, что отнятое у богатых нужно «по-божь-
ему», по справедливости, поровну поделить между всеми и тогда
все будет хорошо. Каждый, мол, будет иметь столько, сколько
всякий другой, все будут равны и все будут освобождены тогда
от неравенства, гнета, эксплуатации. Всякий будет заботиться
о себе, иметь все под рукой, и власть человека над человеком
исчезнет благодаря этой уравнительной дележке, всеобщему
переделу и разделу богатства между бедняками.
Не так смотрит на это партия коммунистов. Она считает, что
такой уравнительный раздел ни к чему хорошему бы не привел,
что кроме путаницы и возвращения к старому порядку ничего
бы из этого не вышло.
В самом деле. Во-первых, целого ряда вещей и поделить
Просто нельзя. Как, например, поделить железные дороги? Ведь
если один начнет таскать шпалы, другой — стальные бруски,
третий — гайки, четвертый — драть вагоны, чтобы топить печь,
пятый — бить зеркало, чтобы бриться перед его осколком, и так
далее, то всякому видно, что такая дележка и не равная, и ве-
дет только к идиотскому расхищению полезных вещей, разру-
45
1ийёт то, ЧТО могло бы еще пригодиться. Точно так же нельзя
поделить ни одной машины. Ведь если один возьмет шестерню,
другой — рычаги, остальные—прочие части, вся машина пере-
стает быть машиной, все идет прахом. И так почти со всеми
сложными орудиями, которые важнее всего для дальнейшего
труда. Стоит только вспомнить про телеграфные или телефон-
ные аппараты, аппараты на химических заводах и проч. Ясно,
что лишь совсем непонимающий человек или прямой враг рабо-
чего класса может советовать такую дележку.
Эта дележка, однако, вредна не только поэтому. Предполо-
жим, что удалось каким-нибудь чудом поделить все отнятое
у богатых более или менее поровну. И тогда бы ничего путного
в конце концов не вышло. Ибо что означает дележка? Она оз-
начает, что на место немногих крупных собственников стало
много мелких. Она означает не уничтожение частной собствен-
ности, а ее раздробление; на месте крупной собственности по-
явится мелкая. Но такое время уже было в прошлом. Мы знаем
очень хорошо, что капитализм и крупные капиталисты выросли
из борьбы мелких хозяев друг с другом. Если бы мы своей де-
лежкой наплодили бы мелких собственников, то произошло бы
следующее. Часть из них (и довольно значительная) на другой
же день спустила бы полученное на какой-нибудь толкучке
(скажем, у Сухаревой), и их собственность попала бы таким
образом в руки более зажиточных собственников; между остав-
шимися началась бы борьба за покупателя; в этой борьбе более
зажиточные стали бы одолевать менее зажиточных; менее за-
житочные разорялись бы и превращались бы в пролетариев,
а их счастливые соперники увеличивали бы свои богатства, при-
нанимали бы работничков и мало-помалу превращались бы та-
ким образом в заправских капиталистов. Так мы вернулись бы
через некоторое время к тому самому строю, который мы только
что уничтожили. Мы> снова очутились бы перед старым корытом
капиталистического разбоя.
Раздел в частную (мелкую) собственность — это не идеал
рабочего или батрака. Это — мечта мелкого лавочника, кото-
рого угнетает крупный лавочник, но который сам хочет сде-
латься крупным лавочником. Как самому выйти «в люди», по-
больше заполучив в крепкие руки, — вот о чем думает лавоч-
ник. О других думать, о том, чтобы посмотреть, что из этого
всего получится, — до этого лавочнику нет дела: лишь бы лиш-
ний пятак в кармане звенел. Его и не напугаешь тем, что все
снова и капитализму вернется; ведь у него будет теплиться на-
дежда, что это он, какой-нибудь Сидор Петров, будет капита-
листом. А разве это плохо?
Совсем по другому пути должен идти и идет рабочий класс.
Рабочий класс заинтересован в таком переустройстве общества,
чтобы возврат к капитализму был бы немыслим. При разделе
46
выгонишь капитализм через парадную дверь, а немного спустя
он пролезает через заднюю. Единственным выходом отсюда яв-
ляется товарищеский трудовой (коммунистический) строй.
При коммунистическом строе все богатства принадлежат не
отдельным лицам и не отдельным классам, а всему обществу.
Все общество здесь—как громадная трудовая артель. Хозяина
над ней нет никакого. Все—равные товарищи. Никаких клас-
сов нет: ни капиталистов, которые нанимают рабочих, ни рабо-
чих, которые нанимаются у капиталистов. Работают сообща, по
выработанному и высчитанному трудовому плану. Подсчитает
центральное статистическое (счетное) бюро, что в год нужно
произвести столько-то и столько-то сапог, брюк, колбасы, ваксы,
пшеницы, холста и так далее; подсчитает оно, что для этого на
полях должно работать такое-то количество товарищей, на кол-
басных заводах такое-то, в крупных портновских общественных
мастерских такое-то, — и вот соответствующим образом распре-
деляются рабочие руки. Все производство ведется по строго вы-
считанному, взвешенному плану, на основе точного учета всех
машин и орудий, всего сырья, всех рабочих рук общества. Точно
высчитываются и ежегодные общественные потребности. Произ-
водимый продукт складывается в общественных магазинах, от-
куда и распределяется между товарищами-работниками. Рабо-
тают только на самых крупных заводах, на самых хороших ма-
шинах, так как они сберегают труд. Управление производ-
ством — самое экономное: всякие излишние затраты избега-
ются, а чтобы их не было, этому делу помогает один общий
план всего производства. Тут нет такого порядка, чтобы в од-
ном месте вели дело по-одному, в другом — по-другому, в од-
ном не знали, что делается в другом. Тут, наоборот, чуть ли не
весь мир взвешен и подсчитан: хлопок возделывается только
там, где для этого самая подходящая почва; производство угля
сосредоточивается в самых богатых копях; железоделательные
заводы строят поблизости от угля и руды; где почва годится для
пшеницы, ее не застраивают городскими громадинами-домами,
а сплошь засевают. Все, словом, распределяется так, чтобы каж-
дое производство находило для себя наилучшее место, где бы
работа спорилась лучше всего, где бы все легче доставалось,
где бы труд человеческий был самым производительным. Всего
этого можно добиться и достигнуть только при едином плане,
при, полном объединении всего общества в одну громадную тру-
довую общину-артель.
Люди в этом коммунистическом строе не сидят на шее один
у другого. Здесь нет богатых и выскочек, нет начальников и
подчиненных; здесь общество не делится на классы, из кото-
рых один господствует над другим. А раз нет классов, это
значит, что нескольких сортов людей (бедных и богатых), из
которых одни точат зубы против других, угнетатели против
47
угнетенных, угнетенные против угнетателей. Поэтому нет и
такой организации, как государство: ведь нет господствующего
класса, который нуждался бы в особой организации для содер-
жания в ежовых рукавицах своего классового противника. Нет
управления над людьми и власти человека над человеком; есть
только управление над вещами, над машинами, власть чело-
веческого общества над природой. Род людской не разбит на
враждующие лагери: он объединен здесь общим трудом и об-
щей борьбой с внешними силами природы. Пограничные столбы
срыты. Отдельные отечества уничтожены. Все человечество без
различия наций связано во всех своих частях и организовано
в одно единое целое. Все народы здесь — одна великая дружная
трудовая семья.
IV. Анархический или
коммунистический строй?
Есть люди, которые называют себя анархистами, то есть сто-
ронниками безвластия. Они утверждают, что большевики-ком-
мунисты идут по ложному пути, что они хотят сохранить
власть, а всякая власть и всякое государство есть угнетение и
насилие. Мы видели, что такое мнение о коммунизме — не-
правда. Коммунистический строй жизни — это такой строй, где
нет ни рабочих, ни капиталистов, где нет никакого государ-
ства. И не в том различие между анархическим строем и
строем коммунистическим, что в одном есть государство,
а в другом нет: нет государства ни там, ни тут. Разница же
настоящая заключается вот в чем.
Анархисты думают, что лучше всего, свободнее всего будет
жить людям тогда, когда они разобьют все производство по
маленьким трудовым обществам-коммунам. Набралась компа-
ния, артель в десять человек по добровольному согласию —
прекрасно. Эти десять человек начинают работу на свой страх
и риск. В другом месте возникла другая такая артель, в тре-
тьем— третья. А потом эти артели начинают входить между
собою в переговоры и соглашения: одной не хватает одного,
другой — другого. Понемногу они уговариваются между собой,
заключают «свободные договоры».
Й вот все производство движется в этих маленьких комму-
нах. Каждый волен выйти в любое время из коммуны, каждая
коммуна вольна выйти из добровольного союза (федерации)
этих маленьких коммун (трудовых артелей).
Правильно ли рассуждают анархисты? Любой рабочий, ко-
торый знает теперешнее фабричное, машинное производство,
увидит, что неправильно. Сейчас расскажем почему. .
48
Ведь будущие порядки должны спасти рабочий люд от двух
напастей и бед. Во-первых, от угнетения человека человеком,
от эксплуатации, от того, чтобы один сидел на шее другого. Это
достигается тем, что сбрасывается иго капитала и у капитали-
стов отнимаются их богатства. Но есть еще одна задача. Она
заключается в том, чтобы избавиться от ига природы, чтобы
подчинить эту природу себе, чтобы наладить производство са-
мым лучшим, самым совершенным образом. Только тогда будет
возможно каждому человеку на выделку еды, сапог, платья,
домов и т. д. тратить немного времени, а остальное время упот-
реблять на свое духовное развитие, на науку, на искусство, на
все то, что красит человеческую жизнь. Предки теперешнего
человека, которые жили, как стада полуобезьян, были равны
между собой. Но они вели скотский образ жизни потому, что
не они подчиняли себе природу, а природа целиком подчиняла
их себе. Наоборот, при капиталистическом крупном производ-
стве человечество научилось подчинять природу, но рабочий
класс живет, как рабочая скотина, потому что на его шее сидит
капиталист, потому что господствует экономическое неравен-
ство. Что же отсюда следует? А следует отсюда то, что эконо-
мическое равенство нужно соединить с крупным производством.
Мало того, чтобы капиталисты исчезли. Нужно, чтобы произ-
водство было поставлено, как мы уже говорили раньше, на
самую широкую ногу. Все маленькие, никудышные предприя-
тия должны отмереть. Вся работа должна быть сосредоточена
на самых крупных фабриках, заводах, землях. И не так, чтобы
Сидор не знал, что делает Петр, а Петр бы не знал, что делает
Сидор. Такие порядки никуда не годятся. Нужно, чтобы был
единый план работы. Чем больше местностей охватывал бы
этот единый план, тем лучше. Весь мир должен быть, в конце
концов, одним трудовым предприятием, где все человечество по
одному строго выработанному, просчитанному и промеренному
плану работает на себя, без всяких хозяев и капиталистов, на
самых лучших машинах, на самых крупных заводах. Для того
чтобы двинуть производство вперед; нужно не только не дро-
бить того крупного производства, которое уже оставляет в на-
следство капитализм. Наоборот, его еще больше нужно укруп-
нить. Чем шире и крупнее будет общий план, тем в более круп-
ных размерах будет организовано все производство, тем больше
оно будет получать указаний из одного счетного и расчетного
статистического центра; другими словами, чем более оно будет
централизовано, тем лучше. Ибо тем меньше придется труда
на долю каждого, тем свободнее будет каждый, тем больший
простор для своего духовного развития будет получать челове-
ческое общество.
Но как раз этому и противоречит то будущее общество, ко-
торое защищают анархисты. Анархический строй вместо того,
49
Чтобы укруйнЯть, централизовать, упорядочивать Производство,
дробит его, а следовательно, уменьшает господство человека
над природой. Здесь нет общего плана, нет крупной организа-
ции. При анархическом строе нельзя будет даже толком ис-
пользовать громадные машины, проводить по одному плану
железные дороги, предпринимать крупные оросительные или
осушительные работы. Приведем один только примерчик.
Теперь много говорят о замене паровых двигателей электриче-
скими и об использовании для добывания электрической двига-
тельной силы водопадов и т. д. Чтобы правильно распределить
добываемую электрическую энергию, нужно, конечно, высчи-
тать, вымерить и взвесить, сколько и куда этой энергии пу-
стить, так чтобы ото всего была наибольшая польза. А что это
значит? Когда это возможно? Это возможно только тогда,
когда производство сорганизовано в крупном масштабе (раз-
мере), когда оно сосредоточено в одном-двух крупных центрах
учета и управления. Наоборот, это невозможно при анархиче-
ском строе маленьких, распыленных, слабо друг с другом свя-
занных коммунок. Таким образом, мы видим, что на деле при
анархическом строе производства организовать как следует
нельзя. А это вдечет за собой большой рабочий день, то есть
громадную степень зависимости от природы. Анархический
строй был бы тормозом, который мешает человечеству идти
вперед. Вот почему мы, коммунисты, боремся против того уче-
ния, которое распространяют анархисты.
Теперь понятно, почему анархическая проповедь приводит и
к дележке вместо правильного коммунистического устройства
общества. Ведь анархическая коммунка — это не громадное
сотрудничество людей, а кучка, которая может насчитывать
даже двух человек. В Петербурге вот была такая группа:
«Союз пяти угнетенных». По анархическому учению может быть
и «союз двух угнетенных». Представьте теперь себе, что выйдет,
если каждый пяток людей или каждая двойка начнет самостоя-
тельно реквизировать, конфисковать и работать потом за свой
страх и риск. В России найдется около ста миллионов трудя-
щегося населения. Если бы оно образовало «союзы пяти угне-
тенных^ так в России оказалось бы двадцать миллионов
(а каждый миллион — это тысяча тысяч) таких коммун. Можно
себе вообразить, какое вавилонское столпотворение стало бы,
если бы эти двадцать миллионов коммунок начали бы само-
стоятельно действовать! Получился бы такой хаос, такая
«анархия», что не приведи бог! Немудрено и то, что если бы
такие группы стали самостоятельно захватывать богатство бо-
гатых, то, кроме дележки, ничего бы не получилось. А дележка
приводит, как мы видим выше, снова к царству капитала, угне-
тению и насилию над трудовыми массами.
SO
VIII.	Банки — общее достояние
трудящихся
(Национализация банков)
Мы видели выше, что причиной всех зол в капиталистическом
обществе является то обстоятельство, что все средства произ-
водства принадлежат классу помещиков и капиталистов.
Мы видели также, что избавление от этого можно найти
только на одном пути — на пути изъятия этих средств произ-
водства из рук капиталистического класса (будь то отдельные
капиталисты, или хозяйские союзы, или буржуазное государ-
ство) и на пути передачи этих средств производства в руки
трудящихся классов.
Это можно делать, и это делается, раз у рабочих и крестьян
есть в руках такое сильное оружие, как их трудовая, советская
власть.
Понятно, что здесь нужно идти таким путем, чтобы прежде
всего отнять у капитала самые существенные и самые важные
области, взять главные экономические крепости капитала. Во-
вторых, необходимо начинать с того, что легче всего не только
взять, но и организовать, поставить под свой контроль и учет,
наладить дело так, чтобы оно шло наиболее гладко. Мы ведь
знаем уже, что задача рабочего класса и деревенской бедноты
состоит вовсе не в том, чтобы у богатых все отнять и отнятое
разложить по своим карманам, расхитить и поделить, а в том,
чтобы построить трудовое общество, по плану работающее и
организующее производство продукта и его распределение.
А отсюда следует, что рабочему классу в первую голову нужно
ухватиться за те организации, которые и раньше существовали,
но только для пользы капиталистов, и эти .организации переде-
лать на свой манер, поставить их на другую ногу, так, чтобы
они служили не капиталистам и помещикам, не пройдохам-спе-
кулянтам, а трудовому народу.
Поэтому как раз наша партия и представляет требование
(это требование уже проведено в жизнь) национализации бан-
ков, то есть передачи банков в руки пролетарско-крестьянского
государства.
Обыкновенно думают, что все значение банков состоит
в том, что в банковых погребах лежат кучи золота и массы
бумажных денег и ценностей, и что именно из-за этого комму-
нисты зарятся на банки. На самом же деле это не так.
Современные банки — это не только денежные мешки. Это —
нечто гораздо большее. А именно: банки являются организа-
ционной головкой, верхушкой капиталистической организации,
которая управляет промышленностью. Как это происходит?
А вот как. Капиталисты-промышленники наживают свои прн-
51
были непрерывно, и капиталы текут к ним, как непрерывный
поток. Куда девает капиталист получаемую прибыль? Часть он
продает, пропивает, прокучивает. Другую — значительно боль-
шую— часть он приберегает для расширения своего «дела». Но
расширить это дело он может не всякую минуту, а тогда, когда
у него накопится, «притечет» к нему довольно солидная сумма,
достаточная, скажем, для того, чтобы построить новый фабрич-
ный корпус или закупить новые машины. До тех пор, пока
этого нет, он, чтобы денежный капитал не лежал «даром», от-
дает его в банк и получает от банка определенный процент.
Спрашивается теперь, лежит ли капитал этот в банке и
увеличивается там сам собой? Конечно, нет. Банк пускает этот
капитал в дело. Он либо основывает свои предприятия и полу-
чает от них солидную прибыль, либо покупает часть паев
(акций) уже имеющихся предприятий, либо покупает часть
акций таких предприятий, которые только что возникают. На
свои паи (акции) он получает проценты (дивиденды) значи-
тельно более высокие, чем те суммы, которые он выплачивает
вкладчикам.
Разница остается в банке. Эта разница накопляется, снова
пускается в дело, и таким образом растет собственный капитал
банка. Чем дальше, тем больше банки становятся настоящими
хозяевами промышленных предприятий: одними предприятиями
они владеют целиком, другими — лишь частью. Опыт показал,
что достаточно владеть 30—40 процентами всех паев, чтобы по
сути дела всем распоряжаться. И в действительности так оно
и происходит. В Америке, например, два банка распоряжаются
и управляют всей промышленностью. В Германии четыре банка
держат в руках хозяйственную жизнь страны. То же самое
было до известной степени и в России. Громадное большинство
крупных предприятий в России — это акционерные общества
(товарищества на паях).
И вот русские банки являлись владельцами очень большого
количества акций (паев) этих предприятий, так что акционер-
ные общества находились в самой тесной связи и в полной за-
висимости от банков, были у них «под началом». Так как один
банк распоряжается судьбами многих промышленных пред-
приятий, то понятно, что ряд крупнейших банков является по
существу дела главным управлением промышленности, центром,
где сходятся нити от разного рода предприятий. Вот почему
захват банков, изъятие их из частных рук, передача их в руки
рабоче-крестьянского государства, или, как говорят, их нацио-
нализация, должны были стать первейшей необходимостью для
рабочего класса. Конечно, буржуазия, ее печать и ее подго-
лоски подняли по этому поводу дикий вой: «Большевики — гра-
бители! Большевики — воры! Не давайте грабить народные бо-
гатства и народных сбережений!» Но весь этот вой был вполне
Б2
понятен: буржуазия чувствовала, что национализации Панков
есть переход ц трудящимся классам главной крепости, главной
твердыни капиталистического общества и, следовательно, что
это —первый и самый решительный шаг к разрушению мира
наживы и эксплуатации. Раз пролетариат наложил свою руку
на теперешние банки — это значит, что он в значительной сте-
пени держит уже вожжи от промышленности.
С другой стороны, нетрудно понять, что без национализации
банков невозможно было бы оттеснять капиталиста на фабри-
ках и заводах. Современная фабрика зависит от банка: или
банк ею просто-напросто владеет, или он владеет частью акций,
или он дает ей кредит в каких-либо иных формах, на другой
манер. Представим себе теперь, что на какой-нибудь фабрике
рабочие все взяли под свой учет и контроль. Если банк —в ча-
стных руках, в руках буржуазии, тогда такому предприятию —
крышка: ему банк заявит, что всякий кредит он прекращает.
А это все равно, что отрезать осажденную крепость от подвоза.
Тогда рабочие неминуемо должны были бы сдаться и кла-
няться в ноги хозяину. Значит, при национализации банков Со-
ветским правительством рабоче-крестьянская власть получает
возможность распоряжаться и управлять денежными средст-
вами и всевозможными бумагами, которые эти денежные сред-
ства заменяют, для того, чтобы не только не препятствовать
переходу промышленности в руки трудящихся классов, но, на-
оборот, чтобы этому переходу помогать. Сила, которая в руках
банкиров была направлена против рабочих, становится в таком
случае силой, помогающей рабочему классу и направленной
против капиталистов.
Главная дальнейшая задача состоит в том, чтобы различ-
ные, прежде частные, банки слить в один народный банк, объ-
единить деятельность банков, или, как говорят, централизовать
банковое дело. Тогда, при переходе промышленности в руки
рабочего класса, народный банк превратился бы в главйую рас-
четную кассу, в учреждение, которое производит взаимную
«расплату» между отдельными предприятиями и отдельными
отраслями производства. В самом деле, предположим, что от
центрального банка зависит угольная, сталелитейная и железо-
делательная промышленность. Каждая из них должна потреб-
лять продукты другой: сталелитейные заводы должны полу-
чать уголь из каменноугольных копей, заводы, обрабатывающие
сталь, должны доставать эту сталь у сталелитейных заводов и
так далее. Понятно, что раз все эти предприятия зависят це-
ликом от банка, то всякие «расплаты» могут производиться
простым переносом счетов; банк становится расчетной конто-
рой, центральной бухгалтерией, где видны налицо отношения
между разными предприятиями и разными производствами.
В зависимости от этих отношений банк поддерживает («финан-
53
сирует») промышленность, снабжая ее денежными подкрепле-
ниями.
В конце концов, если бы удалось как следует организовать
все дело (а к этому и стремится наша партия и советская
власть, во главе которой наша партия стоит), то получилась бы
такая картина: все отрасли производства принадлежат трудо-
вому рабочему государству; они объединены центральным на-
родным банком; здесь сходятся все нити от отдельных пред-
приятий, объединенных по отраслям производства; в банке
ведется точный учет этих предприятий и всех сделок между
ними, которые взаимно погашаются, так как одна отрасль про-
изводства поставляет продукт для другой; в банке, в этом сче-
товодстве общественного производства, отражается, таким об-
разом, общее положение производства и отношения между
различными частями этого производства. Централизованное и на-
ционализированное (то есть объединенное и находящееся в ру-
ках рабоче-крестьянского государства) банковое дело превра-
щается в общественную бухгалтерию социалистического това-
рищеского производства.
IX.	Крупная промышленность —
рабочему народу
(Национализация промышленности)
Крупнейшим шагом по пути изъятия средств производства из
рук эксплуататоров является, как мы видели выше, пролетар-
ская национализация банков. Но все же, если бы на местах,
на самих фабриках и заводах, сохранилась власть капитали-
стов, их право собственности хотя бы на ту часть крупного про-
изводства, которая принадлежит банкам непосредственно, то
хорошего получилось бы весьма мало. Эти предприятия тянули
бы денежные средства из банка, и господа капиталисты пре-
спокойно эксплуатировали бы своих рабочих да еще выклян-
чивали бы казенные субсидии, тратя их неизвестно на что. По-
этому переход к коммунистическому строю, который немыслим
без национализации банков, в то же время немыслим без про-
летарской национализации крупного производства.
И здесь рабочий класс и наша партия идут таким путем,
чтобы не только сломать старое, вырвать у капиталистов рас-
поряжение над производством, но и чтобы создать новые отно-
шения. Вот почему национализация промышленности должна
производиться, начиная с крупного производства, и в первую
голову с так называемых синдицированных отраслей.
Что такое синдицированная (объединенная в синдикаты)
промышленность? Синдикаты — это крупные хозяйские союзы;
И
когда капиталисты нескольких предприятий видят, что им не
стоит отбивать друг у друга покупателя, а гораздо выгоднее
заключить тесный союз для того, чтобы сообща обирать пуб-
лику, тогда они организуют синдикаты или еще более тесный
союз фабрикантов — тресты. Когда предприниматели не объеди-
нены в такие союзы, то каждый из них сбивает цену другому:
всякому хочется отбить покупателя у своего противника-конку-
рента; а это можно сделать только так, что продавать прихо-
дится дешевле, чем он; он тогда не выдержит, начнет разо-
ряться. Такая борьба между самими предпринимателями-хозяе-
вами приводит к тому, что мелкая сошка не выдерживает и
гибнет, побеждают крупные акулы капитала, богатейшие пред-
приниматели. Предположим теперь, что остается в какой-нибудь
отрасли производства (скажем, в металлургической) три-четыре
крупнейшие фирмы. Если какая-нибудь из них сильнее других,
тогда она ведет борьбу до тех пор, пока не разорит остальных.
А если силы у них приблизительно одинаковые, тогда ясно, что
взаимная борьба бесплодна, она будет истощать всех соперни-
ков в равной мере. Вот тут-то и появляется у них стремление
заключить между собой сделку: они организуют союз этих
предприятий и уговариваются, что будут продавать свой товар
не ниже, чем по таким-то и таким-то ценам; они распределяют
между собой заказы или назначают одной фирме один район,
другой фирме — другой район, словом, полюбовно делят рынки
между собой. Так как вошедшие в синдикат фирмы производят
обычно гораздо больше половины всего продукта данной от-
расли, то это означает, что синдикат господствует над рынком,
что синдикатчики могут устанавливать очень высокие цены на
продукты, обдирать своих земляков как липку. Но раз они вхо-
дят в союз, то совершенно естественно, что им приходится соз-
давать общее управление для прежде раздельных предприятий,
вести совместный строгий учет производимых продуктов, нала-
живать распределение заказов, словом, организовывать произ-
водство. Не для народа, не для того, чтобы народ получал
больше, а ради прибыли и барыша капиталистов, ради того,
чтобы с рабочих больше драть, покупателя обирать,— вот для
чего соединяются капиталисты в свои союзы.
Теперь понятно, почему рабочий класс должен в первую
голову национализировать те отрасли производства, которые
были синдицированы. Это —потому, что сами капиталисты
организовали их. А с организованным производством — хотя бы
его организовали сперва господа капиталисты — легче спра-
виться. Нужно, конечно, переделать капиталистические организа-
ции на совсем другой манер; нужно вышибить оттуда замате-
рых врагов рабочего класса; нужно обеспечить прочную пози-
цию для рабочих так, чтобы все было рабочим подчинено;
кое-что нужно уничтожить совсем. Но и для малого ребенка
55
понятно, что такими отраслями производства овладеть легче.
Тут все равно, что с казенными железными дорогами: они были
организованы буржуазным государством. Но все-таки, как раз
потому, что здесь было централизованное управление, была
организация, и рабочему государству их легче взять в свои
руки.
В Западной Европе (в особенности в Германии) и в Соеди-
ненных Штатах Америки почти все производство за время
войны перешло к буржуазному разбойничьему государству.
Буржуазия там решила, что ей не достигнуть победы, если гра-
бительская война не будет поставлена по последнему слову
науки. А сбвременная война требует, чтобы на нее не только
тратили деньги, но и все производство было организовано для
войны, чтобы был строгий учет всего, чтобы лишнего ничего
не тратилось, чтобы все силы были правильно распределены.
А это возможно только тогда, когда есть централизованное,
объединенное управление. Буржуазия Европы сделала это, пре-
доставив почти все производство своему разбойничьему госу-
дарству. Понятно, что здесь это организованное производство
не для того организовано, чтобы приносить пользу рабочему
классу, а для того, чтобы вести грабительскую войну и давать
на ней наживаться буржуазии. Немудрено, что во главе этой
организованной каторги стоят генералы, банкиры, самые круп-
ные эксплуататоры. Немудрено также, что рабочий класс там
подавлен, превращен в былого раба, в крепостного. Но, с дру-
гой стороны, если рабочий класс разобьет там буржуазную
государственную машину, тогда ему будет очень легко овладеть
производством и поставить его на новый лад; ему придется
выгнать генералов и банкиров, посадить всюду своих людей;
но он сможет использовать тот аппарат учета, контроля, управ-
ления, который был уже создан хищниками капитализма. Вот
почему западно-европейскому рабочему в тысячу раз труднее
начать (разрушить крепчайшее буржуазное государство), но
будет легче кончать, имея под рукой организованное буржуа-
зией производство.
Русская буржуазия, которая видела, что ее власть непрочна,
что пролетариат близок к победе, боялась ступить решительно
на тот путь, по которому пошла западно-европейская буржуа-
зия. Она понимала, что вместе с государственной властью к ра-
бочему классу перейдет тогда и налаженное производство. Вот
почему она не только не заботилась об организации, но, на-
оборот, стремилась к разрухе и даже при *Керенском еще сабо-
тировала (портила) производство.
Однако нужно заметить, что еще до войны в России, отчасти
благодаря иностранному капиталу, важнейшие отрасли про-
мышленности были уже синдицированы. В особенности это
нужно сказать о так называемой тяжелой промышленности
56
(каменный уголь, металлургическое производство и т. д.). Всем
известны такие громадные синдикаты, как «Продамета*, «Прод-
уголь*, «Продвагон», «Кровля* и прочие. Вот эту-то тяжелую
индустрию и необходимо национализировать прежде всего (это
уже и делается; например, уральское производство национали-
зировано почти сплошь), а затем национализировать вообще
всю крупную промышленность. Вместе с переходом в руки ра-
бочего государства крупной промышленности и мелкая будет
поставлена от нее в зависимость. Ведь очень многие мелкие
производства зависят весьма сильно от крупных и до всяких
национализаций. Бывает так, что они являются простыми по-
чиночными мастерскими при крупных предприятиях; в другом
случае они сбывают свои продукты крупному предприятию;
в третьем они зависят от него как покупателя сырого матери-
ала; в четвертом они зависят от банков и так далее. Вместе
с национализацией банков и крупной промышленности они
сразу становятся в своего рода подчинение национализирован-
ному производству. Конечно, остается еще масса маленьких
хозяйчиков, кустарей и т. д. Их в России очень и очень много.
Но все же основа нашей промышленности — это вовсе не ку-
стари, а крупное производство, и национализация рабочим госу-
дарством этого производства наносит капиталу непоправимый
удар.
Банки и крупная промышленность две главные крепости
капитала. Их экспроприация, то есть их захват рабочим
классом, рабочей властью, есть конец капитализма и начало со-
циализма. Средства производства — эта главнейшая опора че-
ловеческого существования — отнимаются здесь у кучки эксп-
луататоров и передаются в руки рабочего класса, в руки рабо-
че-крестьянской власти.
Меньшевики и правые эсеры, которые ни шагу не хотят
отступать от капитализма и идут рука об руку с буржуазией,
страшно восстают против всяких национализаций при совет-
ской власти. Это происходит потому, что они, так же как и
буржуазия, прекрасно чувствуют, что здесь наносится жестокий
удар в самое сердце капиталистического строя, который им так
мил и приятен. При этом они морочат голову рабочим, расска-
зывая, что мы «не дозрели* до социализма, что у нас такая
отсталая промышленность, что организовать ее абсолютно не-
возможно, и так далее. Мы уже видели, что все это далеко
не так. Отсталость России заключается вовсе не в том, что
в нашей промышленности мало крупных предприятий — наобо-
рот, у нас их очень много. Отсталость наша заключается в том,
что вся наша промышленность слишком мало занимает места
по сравнению с деревней. Но и тут нельзя преуменьшать зна-
чения нашей промышленности: ведь недаром рабочий класс
ведет за собой все живые силы революции.
57
Любопытно еще вот какое обстоятельство. Господа меньше-
вики и правые эсеры выставляли в свое время, когда власть
была у буржуазии и у них, программу государственного регу-
лирования промышленности. Тогда они не плакали по поводу
нашей отсталости. Тогда они полагали возможным организовать
промышленность. В чем же дело? А в очень простой вещи.
Меньшевики и правые эсеры считают нужным, чтобы буржуаз-
ное государство организовывало производство (в Западной Ев-
ропе с этим согласится и Вильгельм, и Георг, и президент
Вильсон); партия коммунистов, наоборот, хочет, чтобы произ-
водство было организовано пролетарским государством. Вот
как просто .открывается ларчик. Тут все та же старая история:
меньшевики и эсеры идут назад, к капитализму, коммунисты —
вперед, к социализму и к коммунизму. И самым крупным ша-
гом по этому пути коммунисты считают национализацию бан-
ков и национализацию крупного производства.
X.	Общественная обработка
народной земли
Октябрьская революция сделала то, чего добивались русские
крестьяне в течение столетий: она отобрала у помещиков
землю и передала ее в руки крестьян. Вопрос заключается
теперь в том, как этой землей распорядиться. И тут мы, ком-
мунисты, должны занять такую же позицию, как и в вопросе
о дележке, промышленного производства. Конечно, землю поде-
лить можно не так, как фабрику. Но что бы вышло из дележки
земли в частную собственность, из раздела земли между от-
дельными крестьянами? Вышло бы то, что тот, у кого припа-
сены были кое-какие деньжонки, кто посильнее да побогаче,
вышел бы быстро «в люди>, превратился бы в кулака-мироеда
и ростовщика, из кулаков лез бы еще выше, начинал бы ску-
пать землю у тех, кто беднее. Глядишь, через некоторое время
деревня бы поделилась снова на крупных землевладельцев
земли — помещиков и бедняков, которым оставалось бы одно:
либо идти в город, либо наниматься у деревенского богатея.
Правда, эти новые помещики были бы не из дворян, а из бо-
гатых мужиков, но эта разница небольшая. Кулак-помещик —
это настоящий паук, «жох>, который будет сидеть на шее у бед-
ноты еще более крепко, чем вырождающийся дворянчик, заху-
далый и ни к чему не способный.
Значит, на пути раздела нет никакого выхода. Выход этот
только в общественной, народной собственности на землю,
в том, что земля объявляется общим достоянием трудящихся.
Советская власть провела закон о социализации земли; поме-
58
щики на самом деле отстранены от нее. Земля стала общей
собственностью трудового народа.
Но этого мало. Нужно стремиться к такому устройству,
чтобы землею не только сообща владели, но чтобы ее сообща
и обрабатывали. Если нет этой общей товарищеской обработки,
то тогда, что ни объявляй, какие законы о социализации ни
издавай, все равно из этого ровно ничего не выйдет. Один будет
ковыряться на своем «трудовом» наделе, другой — на своем, и,
если будут так жить врозь, без взаимной помощи и без общей
работы, мало-помалу приучатся смотреть на землю как на
свою частную собственность. И никакие законы сверху тут ни-
чем не помогут. Общая обработка земли — вот к чему нужно
стремиться, вот чего нужно добиваться.
В сельском хозяйстве, точно так же, как и в промышлен-
ности, лучше всего можно вести производство в крупном раз-
мере. При крупном производстве можно употреблять хорошие
сельскохозяйственные машины, можно сберегать всякий мате-
риал, самую работу поставить по одному плану, всякого работ-
ника поставить к своему месту, вести всему строгий учет, чтобы
зря не расходовать ни материалов, ни сил. Задача поэтому за-
ключается вовсе не в том, чтобы каждый крестьянин копался
на маленьком трудовой надельчике, как навозный жук на своей
кучке, а в том, чтобы крестьяне-бедняки переходили к совмест-
ному труду по возможности в самом крупном размере.
Как это сделать? Это можно и должно делать двумя пу-
тями: во-первых, товарищеской обработкой прежних крупных
помещичьих имений; во-вторых, организацией трудовых сель-
скохозяйственный коммун.
В прежних помещичьих имениях, где земля не целиком сда-
валась в аренду крестьянам, а где велось свое собственное хо-
зяйство, это хозяйство велось, конечно, в десять раз лучше, чем
крестьян. Вся беда была только втом, что доходы-тоот этого по-
ступали в руки помещиков, сидевших на крестьянской шее.
И вот тут для коммунистов ясно одно: точно так же, как рабо-
чие вовсе не должны расхищать фабричный инвентарь, делить
его между собой и портить фабрику, точно так же должны
поступать и крестьяне. В помещичьих имениях бывает подчас
много добра: тут и лошади, и рогатый скот, и плуги всякие,
и запасы семян, иной раз и машин, жнейки, косилки всякие и
так далее. В других имениях есть молочное хозяйство, сыро-
варни, целые заводы понастроены. И вот было бы глупо все
это по отдельным дворам растаскать и расхитить. В этом заин-
тересованы кулаки: они знают, что рано или поздно в их руки
попадет, что они скупят у бедного мужика его доли. Кулак
охотно понимает, что на этом пути дележки ему будет в конце
концов «лафа». Наоборот, совсем другие интересы у бедных
крестьян, у полупролетариев, у тех, кто сам еле-еле переби-
М
вался, а то и наниматься ходил. Для деревенской бедноты в ты-
сячу раз выгоднее поступать с крупными имениями так, как
рабочие поступают с фабриками: взять их под свой учет, конт-
роль и управление; сообща обрабатывать бывшее помещичье
имение; не расхищать по отдельным дворам, а сообща пользо-
ваться всеми машинами и инвентарем, которые раньше были
у помещика, а теперь перешли в руки крестьян; на обществен-
ный счет приглашать к себе агрономов, знающих людей и обра-
батывать землю не по-дурацки, а так, чтобы земля родила не
меньше, чем она родила у помещика, а больше. Взять землю
нетрудно, взять имения тоже оказалось нетрудно. Это нужно
было сделать. Как ни отговаривали эсеры и меньшевики мужи-
ков (дескать, мол, беззаконие, и ничего из этого не выйдет,
одна кровавая баня из-за этого в деревне получится, и то
да се), но крестьяне землю взяли, а советская власть им в этом
помогла. Гораздо труднее эту землю удержать в руках трудя-
щихся, уберечь ее от кулаков, у которых уже разгорелись глаза
на нее. И тут-то вот крестьянской бедноте нужно помнить, что
она зорко должна смотреть за целостью общественного добра.
Ведь теперь бывшее помещичье добро — это добро обществен-
ное. Его нужно хранить и беречь, как зеницу ока. Его нужно
приумножать на пользу всех трудящихся. Тут нужно действи-
тельно организовать дело так, чтобы выборные крестьянской
бедноты и рабочих, волостные советы и их земельные отделы
за всем следили, не давали ничему пропадать и помогали бы
общественной обработке бывших помещичьих имений. Чем
больше будет налажено общественное производство в таких
имениях, тем лучше. Это значит, что и хлеб будет лучше ро-
диться, и кулаки не добьются своего, а что крестьяне будут все
больше и больше учиться совместной, общей работе — самая
важная-для коммунизма вещь.
Но не только нужно сохранять старые помещичьи имения,
чтобы их обрабатывать на новых началах. Нужно стремиться
к организации из маленьких трудовых надельчиков общих круп-
ных сельскохозяйственных трудовых коммун. Теперь ведь власть
в руках самих рабочих и крестьян. А это значит, что она
будет,— поскольку это возможно,— помогать всякому благому
начинанию. Нужно лишь, чтобы сами беднейшие крестьяне и по-
лупролетарии, а также бывшие батраки проявили больше само-
деятельности, своего собственного почина. Слабосильные кре-
стьяне-бедняки в одиночку ничего не смогут сделать, будут
едва-едва в состоянии как-нибудь держаться. Но они смогут
многого дрбиться, если начнут свои трудовые наделы соеди-
нять, совместно доставать себе оборудование — при помощи
городских рабочих — и таким образом ' сообща обрабатывать
землю на товарищеских началах. Городские советы и хозяйст-
венная организация рабочих будут таким трудовым сельскохо-
60
зяйственным коммунам помогать, доставлять им железные и
мануфактурные продукты; онц будут помогать им в доставке
агрономов и сведущих людей. Мало-помалу таким образом
прежний захудалый мужичонка, который дальше своего ого-
рода ничего не видел, начнет превращаться в товарища, кото-
рый вместе с другими товарищами, нога в ногу, рука в руку,
будет идти по пути совместной работы в крупном размере.
Понятно, что для такой постановки всего дела нужна хоро-
шая организация крестьянской бедноты. Эта организация дол-
жна иметь перед собой две главные задачи: во-первых, борьба
с деревенскими кулаками, с ростовщиками, прежними трактир-
щиками, словом, с сельскохозяйственной буржуазией; во-вторых,
налаживание сельскохозяйственного производства, конт-
роль над тем, как распределяется земля; организация трудо-
вых коммун, забота о правильном использовании прежних по-
мещичьих имений; другими словами, громадная работа нового
земельного устройства. Такую организацию беднейшие кре-
стьяне должны строить в виде волостных советов, а при этих
волостных советах заводить всякие специальные отделы: напри-
мер, продовольственный, земельный и так далее. Земельные
отделы крестьянских советов и должны быть оплотом деревен-
ской бедноты в земельном вопросе. Для того чтобы дело вернее
было, лучше всего устраивать организацию этих советов так,
чтобы местные или близко живущие фабричные рабочие тоже
имели там своих представителей, рабочие — народ больше опыт-
ный, чем крестьяне, более привыкишй к товарищескому ведению
дел, более опытный также в том, как бороться с буржуазией.
Рабочие всегда будут поддерживать деревенскую бедноту про-
тив богатеев, а потому в них деревенская беднота найдет себе
наилучших помощников. Беднота не должна дать себя про-
вести. Боролись-боролись за землю, наконец, отвоевали ее у по-
мещика. Как бы не проворонить ее снова! Как бы не выпус-
тить ее из своих рук! Эта опасность есть, если идти по пути
раздробления земли и раздела в частную собственность. Эта
опасность исчезнет, если деревенская беднота вместе со всем
рабочим классом пойдет по пути возможно более крупного
товарищеского производства. Тогда мы на всех парах пойдем
к коммунизму.
XI.	Рабочее управление
промышленностью
Как на земле главная роль в управлении землей на местах
постепенно переходит к организациям крестьянской бедноты —
всевозможным крестьянским советам с их отделами, так точно
и управление промышленностью будет переходить и переходить
61
(а наша партия именно этого и требует) к рабочим организа-
циям и органам рабоче-крестьянской власти.
До Октябрьской революции и в первое время после нее ра-
бочий класс и наша партия выдвигали требование рабочего
контроля, то есть рабочего наблюдения за тем, чтобы на фаб-
риках и заводах капиталисты не скрывали запасов топлива и
сырья, не мошенничали и не спекулировали, не портили про-
изводства и не смели рассчитывать рабочих как попало. Над
производством, куплей, продажей продуктов и сырых материа-
лов, над хранением их, над денежными средствами предприя-
тий устанавливался рабочий надзор. Однако простого надзора
оказалось недостаточно. В особенности же недостаточен ока-
зался такой надзор при национализации производства, когда
всякие права господ-капиталистов уничтожаются и когда пред-
приятия или целые отрасли производства переходят к государ-
ству рабочего класса и крестьянской бедноты. Здесь ясно, что
на одном надзоре далеко не уедешь, что необходим не только
рабочий контроль, а рабочее управление промышленностью:
работая организация, фабрично-заводские комитеты, профессио-
нальные союзы, экономические отделы советов рабочих депута-
тов, наконец, органы рабоче-крестьянской власти (разного рода
специальные комитеты, советы народного хозяйства и т. д.) —
вот те организации, которые должны не только надзирать, но
и управлять. Здесь нужно отметить вот что.
Среди некоторых слоев несознательных рабочих господст-
вует такое понимание дела: мы, мол, берем нашу фабрику
в наши руки — и баста. Раньше, положим, фабрика была соб-
ственностью фабриканта Сидорова, теперь она — собственность
рабочих этой фабрики. Такой взгляд, конечно, неверен. Он
очень сильно напоминает дележку. В самом деле, если бы обра-
зовалось такое положение, когда каждая фабрика принадлежит
рабочим только этой фабрики, тогда получилось бы то, что
между фабриками началась бы конкуренция; одна суконная
фабрика стремилась бы нажить больше, чем другая, они
стали бы отбивать друг у друга покупателя; при этом рабочие
одних фабрик разорялись бы, другие богатели, принимали бы
себе работников из разорившихся — словом, знакомая картина:
как и при дележке, в скором времени возродился бы капи-
тализм.
Как бороться против этого? Очевидно, что нужно создать
такой порядок рабочего управления предприятиями, который
приучал бы рабочих ко взгляду, что каждая фабрика есть соб-
ственность не рабочих этой фабрики, а всего рабочего народа.
Достигнуть этого можно следующим образом. На каждой фаб-
рике и на каждом заводе может быть рабочее правление, но
составлять его нужно так, чтобы большинство этого правления
было не из рабочих этой фабрики, а состояло бы из рабочих,
Посланных профессиональным советом данной отрасли Произ-
водства, советов рабочих депутатов и, наконец, областным со-
ветом народного хозяйства. Если правление будет составлено
из рабочих и служащих (рабочим должно быть обеспечено
большинство, так как они — более надежные сторонники ком-
мунизма), а большинство рабочих будет не с данной фабрики,
то фабрика будет управляться так, как того требуют интересы
всего рабочего класса в целом.
Всякому рабочему понятно, что фабрики и заводы не могут
обходиться без бухгалтеров, техников, инженеров и проч. По-
этому задачей рабочего класса является поставить себе эти
слои на службу. Пока рабочий класс еще не мог выделить из
своей среды таких специалистов (а он их будет иметь, если
удастся провести планы о всеобщем образовании и о доступности
специального высшего образования для всякого), до тех пор
ему волей-неволей придется привлекать и переплачивать этим
специалистам. Пусть они послужат рабочему классу так, как
они раньше служили буржуазии. Раньше они были под ее
контролем и надзором, теперь они будут под контролем и над-
зором рабочих и служащих.
Для того чтобы производство шло гладко, необходимо, как
мы решили уже раньше, чтобы был общий объединенный план.
Этого весьма мало, что на каждой крупной фабрике будет свое
рабочее правление. Ведь фабрик много, существуют разные от-
расли производства, все они связаны между собой, все зависят
друг от друга: даю? каменноугольные копи мало угля —оста-
навливаются фабрики и железные дороги; нет нефти — не могут
ходить пароходы; нет хлопка — нечего делать текстильным фаб-
рикам. Тут, следовательно, нужно создать такую организацию,
которая охватывала бы все производство, имела бы общий план
и была соединена с рабочими предприятиями отдельных фабрик
и заводов, вела всем запасам и всем потребностям точный учет,
не по одному городу и не для одной фабрики, а для всей
страны. Необходимость такого общего плана в особенности
видна на примере железных дорог. Всякий младенец сейчас
понимает, что от железнодорожной разрухи происходят неве-
роятные бедствия; в Сибири, например, есть лишний хлеб,
а в Петербурге чуть ли не голод. Почему? Потому что даже
тот хлеб, который есть, недоступен для жителей Петербурга —
его не могут перевезти как следует. Для того чтобы было пра-
вильное движение, необходимо, чтобы все было подсчитано и
распределено. А это возможно лишь при едином плане. Пред-
ставим себе, что на одной версте железными дорогами управ-
ляют по-одному, на другой — по-другому, на третьей — по-тр'е-
тьему, не считаясь друг с другом. Получилась бы ужасная
каша. Этой каши можно избежать лишь при централизован-
ном, объединенном управлении. Поэтому появляется необходи-
ма
мость в таких рабочих органах, в таких трудовых организациях,
которые объединяли бы целые отрасли производства, которые
связывали бы эти отрасли производства между собой, которые,
наконец, соединяли бы в одно целое, объединяли бы деятель-
ность разных районов страны: Сибири, Урала, северных губер-
ний, центра и так далее. Такие органы создаются: это — рай-
онные и областные советы народного хозяйства, затем специ-
альные комитеты, объединяющие целые отрасли производства
или торговли (например, Центротекстиль, Главсахар и т. д.),
а на самом верху, как центральная организация,— Высший Со-
вет Народного Хозяйства. Все эти организации стоят в связи
с Советами рабочих депутатов и работают совместно с Совет-
ской властью. По своему составу они состоят главным образом
из представителей рабочих организаций и опираются на про-
фессиональные союзы, фабрично-заводские комитеты, союзы
служащих и так далее.
Так мало-помалу создается сверху донизу рабочее управле-
ние промышленностью. На местах — фабрично-заводские коми-
теты и рабочие правления; повыше — районные и областные
комитеты и советы народного хозяйства и как верхушка орга-
низации — Высший Совет Народного Хозяйства. Задача рабо-
чего класса состоит теперь в том, чтобы расширить и всемерно
Укреплять рабочее управление промышленностью, воспитывая
самые широкие массы для этого дела. Забота пролетариата,
который берет в свои руки производство не в собственность от-
дельных лиц или групп, а в собственность всего трудящегося
класса, эта забота должна состоять в том, чтобы подпереть
центральные и областные рабочие организации тысячами своих
ячеек, рабочих правлений на местах, на отдельных фабриках
и заводах. Если высшие органы управления не будут опи-
раться на местные, тогда они повиснут в воздухе, превратятся
в чиновничьи, или, как говорят, бюрократические, учреждения,
от которых отлетит живой революционный дух. Наоборот, они
будут в состоянии справиться с ужасной разрухой, если со всех
сторон они будут поддержаны живыми силами рабочего класса
на местах и каждое распоряжение центральных рабочих орга-
низаций будет находить отклик и не за страх, а за совесть
проводиться в жизнь рабочими организациями и рабочими
массами на местах. Чем больше сами массы будут обсуждать
все дела, чем горячее и участливее будут они относиться к вы-
борам своих правлений, к работе на заводах и фабриках, к тому,
чтобы всякие непорядки и жульничество беспощадно изгонять,
тем скорее рабочий класс овладеет в действительности, а не
только на словах всем промышленным производством и будет
осуществлена не только политическая, но и экономическая, хо-
зяйственная диктатура рабочего класса, то есть рабочий класс
станет действительным хозяином не только в управлении ар-
64
мией, судом, школой и прочими делами, но и в управлении про-
изводством. Только тогда будет в корне подорвано могущество
капитала и убита возможность того, что капитал снова сможет
сесть на шею рабочему Классу.
XII.	Хлеб —только трудящимся
(Трудовая повинность для богатых)
Переход к коммунистическому строю означает переход к та-
кому строю, где не будет никаких классов, никакого классового
различия между людьми, а где все в равной мере будут не
наемными рабочими, а общественными работниками. К подго-
товке этого строя нужно переходить немедленно. И одним из
первых шагов к этому наряду с пролетарской национализацией
банков и производства является введение трудовой повинности
для богатых классов.
Сейчас есть много людей, которые ничего не делают, не
производят никакого продукта, а исключительно потребляют,
продают, изнашивают, тратят то, что сработали другие. Более
того, находятся люди, которые не только не работают, но стре-
мятся всей своей деятельностью, всяческими средствами напор-
тить и напакостить Советской власти и рабочему классу. У всех
рабочих перед глазами стоит пример саботажа, которым зани-
малась русская интеллигенция — учителя, инженеры, доктора и
прочие «ученые люди». О более крупных птицах — директорах
фабрик и банков, бывших высших чиновниках и так далее —
и говорить не приходится. Все они прилагали усилия, чтобы
дезорганизовать, разрушить в корне работу пролетариата и Со-
ветской власти. Задача пролетариата состоит в том, чтобы
заставить и господ буржуа, й господ бывших помещиков, и мно-
гочисленных интеллигентов из зажиточных — заставить их рабо-
тать на общую пользу. Как это сделать? Путем введения рабо-
чих бюджетных книжек и трудовой повинности. Каждый из та-
ких граждан получает особую книжку, в которой ведется счет
его работы, его обязательного труда. Под записи в его рабочей
книжке ему дается право на покупку или получение определен-
ных продуктов, в первую голову хлеба. Если человек отказыва-
ется работать (предположим, что они — саботажники из быв-
ших чиновников или взбесившийся против рабочих бывший
фабрикант или бывший помещик, который никак не может по-
мириться с тем, что у него уплыла земля, на которой он сидел
десятки лет); так вот, если такой человек отказывается труди-
ться, то в его рабочей книжке нет соответствующей записи; Он
идет в лавку, а ему говорят: «Для вас ничего нет; пожалуйста,
запись о вашей работе».
3 Заказ № 2227
65
При таких порядках масса тунеядцев, которая заполняет
Невский проспект и главные улицы крупных городов, будет
волей-неволей вынуждена приняться за дело. Само собой разу-
меется, что проведение в жизнь подобной трудовой повинности
натыкается на большие трудности. Богатые и среднезажиточ-
ные классы и группы будут всеми мерами отлынивать от обя-
занности трудиться и будут всеми мерами, с другой стороны,
чинить препятствия таким порядкам. Наладить дело так, чтобы
некоторые продукты получались только под записи в рабочих
книжках, чтобы иначе эти продукты не выдавались,—дело не
легкое. У богатых, у которых есть деньги (а деньги теперь —
это значки для получения продукта), есть в то же время ты-
сячи возможностей обманывать Советскую власть, обманывать
рабочих и крестьянскую бедноту. Нужно эти возможности
уничтожить правильной организацией снабжения.
Трудовая повинность для богатых может вводиться, скажем,
таким образом: всякое лицо, получающее доходу свыше 500—
600 рублей в месяц, всякое лицо, нанимающее рабочих, всякая
семья, имеющая домашнюю прислугу, и так далее получают
потребительско-рабочие книжки. По таким примерно призна-
кам может вводиться трудовая повинность для богатых.
Разумеется, трудовая повинность для богатых должна быть
переходом ко всеобщей трудовой повинности. Не только по-
тому, что поднять производительность нашей промышленности
и сельского хозяйства можно лишь путем привлечения к работе
всех способных трудиться членов общества, но и потому, что
необходимы строгий учет рабочих рук и правильное распреде-
ление этих рабочих рук по различным отраслям производства
и по отдельным предприятиям. Как в войне нужно, с одной
стороны, мобилизовать все силы, а с другой — их учесть и пра-
вильно организовать, точно так же в войне с хозяйственной
разрухой нужно подтянуть все пригодные для войны слои на-
селения, их учесть и их организовать в одну великую трудовую
армию с трудовой дисциплиной и с пониманием своих трудовых
обязанностей.
Сейчас у нас в России в силу хозяйственной разрухи, недо-
статка топлива и сырья (а это бедствие особенно увеличилось
потому, что банды немецкого империализма заняли юг России
и Украину)—громадная безработица. Поэтому получается
такое положение: с одной стороны, ясно, что мы можем вы-
ехать лишь на живой рабочей силе, на том, что труд повысит
производительность нашей промышленности и сельского хозяй-
ства, причем эта живая рабочая сила — рабочие руки — есть;
с другой стороны, несмотря на то, что этих рабочих рук много,
им некуда и негде приложить свои силы. И без того безрабо-
тица. Куда же ставить еще больше людей, которых рабоче-кре-
стьянская власть обяжет трудиться? Правда, одной из важ-
66
нейших задач является организация общественных работ и все-
возможных государственно важных сооружений (проведение
железных дорог, разработка новых рудников, осушительные и
оросительные работы, разработка торфяных залежей, пост-
ройка зерновых складов, так называемых элеваторов и так да-
лее). Но опять-таки понятно, что сразу эта работа не сможет
поглотить того огромного количества излишних рабочих рук,
которые имеются.
Поэтому на самых первых порах придется ограничиться
точным учетом рабочих рук, с обозначением профессии и спе-
циальности и с введением обязательной службы по требованию
Советской власти или рабочих органов по управлению производ-
ством. Поясним это примером. Предположим, что для обследо-
вания новых рудников в Сибири нужны инженеры-специалисты.
Металлургический отдел или горный отдел Совета Народного
Хозяйства заявляет на них требование. Отдел учета рабочих
сил смотрит по профессиональным спискам, находит там соот-
ветствующих лиц, и они, как взятые на учет, обязаны ехать
туда, куда посылают их вышеупомянутые отделы.
Понятно, что по мере того, как будет налаживаться органи-
зация производства и будет, таким образом, создаваться воз-
можность работать, постепенно будет воплощаться в жизнь и
трудовая повинность, то есть привлечение к обязательному об-
щественному труду всех трудоспособных элементов.
Трудовая повинность сама по себе — это далеко не новая
вещь. Сейчас во всех почти воюющих странах империалисти-
ческие правительства ввели трудовую повинность для населе-
ния (в первую голову, для угнетенных классов). Но та трудо-
вая повинность, которая введена в Западной Европе, как небо
от земли, далека от той, которую необходимо вводить нам.
В империалистических государствах ее введение означает пол-
ное порабощение рабочего класса, полное закабаление его со
стороны финансового капитала и со стороны разбойничьего
государства. Почему? Да очень просто почему: потому, что
рабочие не сами управляют собой, а ими управляют по своему
распоряжению генералы, банкиры, крупные синдикатчики, бур-
жуазные пройдохи-министры. Рабочий здесь — простая пешка
в их руках. Он, как крепостной, которым барин мог распоря-
жаться, как угодно. Неудивительно, что трудовая повинность
на Западе означает сейчас новую барщину, крепостную повин-
ность, военную каторгу. А вводится она там для того, чтобы
велась без конца грабительская война и чтобы рабочие наби-
вали карманы господ капиталистов.
У нас рабочие сами, через свои собственные организации,
должны вводить и проводить трудовую повинность на основе
самоуправления рабочих. Никакие буржуа над ними здесь не
стоят. Наоборот, рабочие стоят над прежними буржуа. Конт-'
3*
67
роль, учет, распределение рабочих рук—все это является у нас
делом рабочих организаций, а поскольку трудовая повинность
будет переходить на деревню, делом крестьянских советов, ко-
торые будут стоять над сельской буржуазией и подчинять ее
себе. Все органы, которые будут заведовать рабочими ру-
ками, будут снизу доверху рабочими органами. Это вполне
естественно: если управление промышленностью будет и ста-
новится рабочим управлением, то и заведование трудом будет
в руках рабочих —ведь это только часть управления производ-
ством.
Перед рабочим классом, который хочет овладеть (и овла-
деет, несмотря ни на какие препятствия) экономической, хозяй-
ственной жизнью, перед рабочим классом, который становится
хозяином своих богатств, выдвигается основной вопрос об орга-
низации производства. Организация производства требует, са
своей стороны, разрешения двух главных задач: организации
средств производства (учет, контроль, правильное распределе-
ние топлива, сырья, машин, инструментов, семян и т. д.) и ор-
ганизации труда (учет, контроль, правильное распределение
рабочих рук). Для того чтобы всемерно использовать все силы
общества, и необходима трудовая повинность, которую рабочий
класс рано илр поздно введет. Дармоеды тогда исчезнут —
останутся полезные для общества работники.
XIII.	Правильное распределение
продукта; уничтожение торговой
прибыли и спекуляции;
потребительские коммуны
Овладеть производством нельзя по-настоящему без того, чтобы
о&ладеть распределением продуктов. Если производимый про-
дукт распределяется неправильно, тогда не может происходить
и правильное производство. Предположим, что национализиро-
ваны все крупнейшие отрасли промышленности. Как мы видели
выше, одна отрасль производства работает для другой. Чтобы
производство шло правильно, нужно, чтобы для одной отрасли
поступало столько материала, сколько необходимо для нее, для
одного предприятия — одно количество, для другого — другое.
Значит, производимый продукт необходимо правильно, по плану,
в соответствии с потребностями производства распределять. Все-
возможные органы снабжения, то есть такая рабочая организа-
ция, которая заведует распределением продукта, должны быть
связаны с органами, заведующими производством этого про-
дукта. Только тогда может гладко идти все производство в це-
лом.
68
Но есть такого рода продукты, которые непосредственно пе-
реходят к потребителю в его личное пользование, точно так же,
как хлеб. Таковы, например, многие пищевые продукты, боль-
шая часть тканей, много резиновых изделий (например, калоши
никакая фабрика не покупает, они идут в личное пользование
потребителя) и прочее. Тут нужен точно такой же строгий учет
и справедливое распределение этих продуктов среди населения.
А это справедливое распределение совершенно невозможно без
проведения в жизнь определенного плана. Сперва надо учесть
количество продукта, потом потребность в нем, а затем, на ос-
новании таких подсчетов, распределять. Самый наглядный при-
мер необходимости такого единого плана — это вопрос о про-
довольствии, вопрос о хлебе. Сейчас буржуазия, кулаки, пра-
вые эсеры, меньшевики, зажиточные мироеды-мужики — все
благим матом кричат о том, что нужно хлебную монополию от-
менить и позволить спекулянтам, крупным и мелким, оптовикам
и мешочникам действовать, как им заблагорассудится. Понятно,
почему барышники заинтересованы в отмене монополии: как-
никак, а эта монополия мешает им драть по семи шкур с потре-
бителя. С другой стороны, ясно, что и теперь происходит ерунда:
богатые преспокойно едят белый хлеб, покупая его из-под полы,
а уж о черном и говорить нечего: они платят значительно до-
роже и все имеют. Кто им в этом помогает? Да, конечно, гос-
пода спекулянты. Ведь у них забота не о том, чтобы накормить
население, а о том, чтобы получить больше, чтобы хапнуть
больше в карман. А известно, что больше может дать богатый,
а не бедный. Поэтому спекулянты свозят хлеб не в те места, где
больше нужды, а в те, где хорошо могут заплатить. И этому
еще не удалось положить предел. Отсюда ясно видно, что для
того, чтобы наладить правильное распределение хлеба, не только
не нужно отменять хлебной монополии и работы продовольст-
венных комитетов и продовольственных управ, а совсем наобо-
рот— нужно эту монополию проводить самым строгим образом,
со спекулянтами расправляться беспощадно, на частных торгов-
цев наводить страхи, чтобы они не смели наживаться на народ-
ном бедствии и расстраивать общий план. Беда сейчас состоит
не в том, что есть монополия и нет частной торговли, а в том,
что монополия на хлеб проводится скверно, а частная торговля
из-под полы процветает. И это в такое время, когда хлеба мало,
когда немцы забрали богатейшие области, когда во многих ме-
стах проеден хлеб, оставленный на семена, и поля остаются не
засеянными, когда люди голодают\ Дорог каждый кусок хлеба,
неоценим сейчас каждый фунт муки, каждый фунт зерна. И как
раз поэтому все должно быть взято под строжайший учет,
чтобы ни крошка не пропадала даром, чтобы весь хлеб распре-
делялся поровну, чтобы богатые не пользовались никакими пре-
имуществами. Это, повторяем, можно сделать и этого можно
69
добиться, если за дело возьмутся дружно все рабочие, если они
будут помогать рабочим организациям в этом деле, если они
будут ловить спекулянтов и жуликов.
Много, к несчастью, у нас есть и несознательных бедняков,
которые сами, на свой страх и риск, делают закупки помимо
продовольственных рабочих организаций и этим самым тоже
расстраивают общий план. Каждый из них думает: «Как ты
там ни говори, а сам я за себя лучше постою*, и давай заку-
пать хлеб, а потом по дороге случаются всякие столкновения
из-за этого хлеба, и начинается недовольство: не дают, мол,
о себе заботиться. А на самом деле очень часто дело походит
здесь вот на что. Представим себе поезд, битком набитый
людьми, которые стоят и в проходах и лежат на полу, словом,
яблоку упасть некуда. И вдруг один чувствует запах гари, кри-
чит благим матом: «Пожар!» и, как остервенелый, расталкивая
всех кулаками, мчится к выходу. Обезумевшие люди ломятся
сразу в двери, возникают дикая давка и свалка, люди кусают,
бьют друга друга, переламывают друг другу ребра, давят детей.
В результате —десятки убитых, раненых, изуродованных. Хо-
рошо? А могло бы быть совсем не так. Если бы нашлись разум-
ные люди, которые остановили бы толпу, успокоили ее,— все бы
вышли по порядку, без единой царапины] Почему же так все
случилось? Потому что всякий думал: я сам за себя, до других
мне дела нет. А в итоге ему первому шею свернули.
Вот точно такая же история происходит и с теми, кто само-
стоятельно закупает хлеб вопреки постановлениям рабочих про-
довольственных организаций. Каждый думает, что он поможет
себе. А в результате что происходит? Происходит то, что этими
закупками тормозится всякий «правильный учет того, что есть;
что благодаря им делается невозможной правильная развозка
хлеба: нужно, положим, из одной местности, где форменный
голод, отпустить хлеб за счет другой .местности, где хоть кое-
как, но все же перебиваются. А тут приехавшие из этой второй
местности все раскупают и увозят. Первая местность хоть с го-
лоду дохни. А потом. Раз расстраивают общественные, органи-
зованные закупки, тогда на сцену появляется мародер-спекулянт.
Он сейчас начинает греть руки около частных закупок. Таким
образом, несознательные бедняки, сами того не понимая, начи-
нают поощрять здесь деятельность пауков-спекулянтов, настоя-
щее место которым — на столбах с перекладиной. Теперь по-
нятно, почему господа спекулянты используют против Советской
власти естественное недовольство голодных и почему последние
негодяи, мародеры и кулаки оказываются во главе бунтов про-
тив Советской власти, которые иногда появляются в провинци-
альных городишках. Рабочим нужно раз и навсегда понять, что
спасение не на путях возврата к старому, а на путях, которые
ведут вперед, к уничтожению спекуляции, к уничтожению тор-
70
говли, к общественному распределению продукта рабочими ор-
ганизациями.
То же самое необходимо сказать относительно целого ряда
других продуктов. Рабочий класс вовсе не должен терпеть,
чтобы богатые люди за добавочную плату имели все; с другой
стороны, рабочий класс не должен допускать баснословной на-
живы для спекулянтов, которые, как черное воронье, слетелись
со всех сторон и делают свое грязное дело. Правильное распре-
деление продукта на основе учета потребностей и учета запа-
сов— такова одна из основных задач, стоящих перед рабочим
классом. Что это значит? Это означает национализацию тор-
говли, то есть в сущности уничтожение торговли, ибо переход
к общественному распределению не мирится с существованием
барышников и всевозможных посредников, которые живут, как
паразиты, и расстраивают совершенно все дело снабжения. Не
назад к «свободной частной торговле», то есть к «свободному»
грабежу, а вперед, к точному, планомерному распределению
продуктов рабочими организациями — таков должен быть клич
сознательных рабочих.
Для более успешного проведения в жизнь такого плана
нужно стремиться к принудительному объединению населения
в потребительные коммуны. Только тогда правильно можно рас-
пределять продукт, если население, которое этот продукт полу-
чает, объединено и организовано большими группами, по-
требности которых можно точно рассчитать. Если население не
объединено, не организовано, распылено, то чрезвычайно трудно
поставить сколько-нибудь правильно это распределение: неизве-
стно, сколько чего нужно, куда и сколько направить, как, то есть
через кого, распределять. Пред ставим себе теперь, что населе-
ние объединено в потребительные коммуны, например, по рай-
онам. Каждый городской квартал, скажем, объединен в один
кооператив, в одну потребительную коммуну, которая имеет
свою связь с домовыми комитетами. Тогда продукт распределя-
ется сперва по этим коммунам, а они заранее учитывают,
сколько и чего им нужно, и через своих агентов распределяют
продукт дальше, среди отдельных потребителей.
При объединении населения в такие потребительные ком-
муны огромную роль могут сыграть уже существующие потре-
бительные общества (кооперативы). Чем шире будет деятель-
ность кооперативов, чем большие круги населения они будут
обнимать, тем организованнее будет происходить распределение
продукта, тем больше эти кооперативы будут превращаться
в органы снабжения всего населения. Принудительные коммуны
вокруг уже существующих кооперативов — такова, по всей ве-
роятности, будет форма, наиболее удобная для организации рас-
пределения, при помощи которой можно будет окончательно вы-
теснить торговлю и убить раз навсегда торговую прибыль.
71
Чтобы еще более облегчить задачу правильного распределе-
ния продукта, нужно стремиться и к замене домашнего хозяй-
ства общественным. Сейчас каждая семья имеет свою кухню,
сама, независимо от других, закупает продукты, обрекая жен-
щину на рабство, превращая ее в вечную кухарку, которая
с утра до поздней ночи не видит ничего, кроме кухонной посуды,
щеток, тряпок и всяких отбросов. При этом теряется громадное
количество труда и издержек совершенно зря. Если бы домаш-
нее хозяйство, в первую голову заботы о питании, объединить и
централизовать (например, путем общей получки продуктов,
общей варки пищи, устройства крупных и образцово поставлен-
ных столовых),— тогда легче было бы вести учет потребностям
и, кроме экономии, сбережения, дело правильного распределе-
ния сильно подвинулось бы вперед.
Одним из важных вопросов для потребителя — для трудя-
щихся в городах это чрезвычайно больное место — является
жилищный вопрор. Бедняки здесь эксплуатируются нещадно.
А с другой стороны, домовладельцы наживали на этом беше-
ные деньги. Экспроприация этого дела собственности, передача
местным рабочим органам, органам Советской власти домов и
различного рода помещений, учет их и правильное распределе-
ние квартир и комнат — трудная, но благородная задача. По-
барствовали баре достаточно! Рабочий, бедняк-труженик тоже
имеет право получать теплый угол и жить по-человечески.
Так постепенно должна быть организована экономическая
жизнь. Рабочий класс организует производство. Рабочий класс
организует распределение. Рабочий класс организует потребле-
ние: нища, одежда, жилища — все на учет, все распределяется
самым целесообразным образом. Нет хозяев —есть самоуправ-
ление рабочего класса.
XIV.	Трудовая дисциплина рабочего
класса и крестьянской бедноты
Наладить производство так, чтобы можно было жить без хо-
зяев, на товарищеских началах,— вещь хорошая. Но одно дело
сказать, другое — сделать. Трудностей здесь хоть отбавляй: во-
первых, сейчас у нас — наследство тяжелой и несчастной войны,
вконец разорившей страну; рабочему классу приходится рас-
хлебывать ту кашу, которую заварил Николай Романов и его
слуги — Штюрмеры, Сухомлиновы, Протопоповы, которую потом
подмешивали Гучков и Родзянко со своими слугами — Керен-
ским, Церетели, Даном и прочей предательской компанией;
во-вторых, рабочему классу приходится организовывать произ-
водство, отражая удары злейших врагов: одних, ксггорые оска-
лили зубы людоедов, идут против него извне; других, которые
72
пытаются взорвать рабочую власть изнутри. При таких усло-
виях, чтобы победить, победить окончательно и раз навсегда,
рабочему классу нужно победить также свою собственную рас-
хлябанность. Организуя армию труда, нужно создать и револю-
ционную трудовую дисциплину у этой армии. Дело в том, что
есть еще такие слои рабочих, которые как будто не верят, что
они сами становятся сейчас хозяевами жизни. Ведь теперь
казна — это рабоче-крестьянская казна; это — реки, это — на-
родные фабрики; земля — это народная; леса, машины, руд-
ники, копи, инвентарь, дома — ведь все переходит к самому тру-
дящемуся народу. Управление всем этим — это рабочее управ-
ление. Теперь уже рабочий или крестьянин не может относиться
к такому добру, как раньше: раньше оно было хозяйское, те-
перь— общенародное. Хозяин выжимдл из рабочего все, что
мог. Помещик-барин драл с крестьянина-бедняка или с бат-
рака по три шкуры. И рабочий, и батрак были поэтому правы,
когда они не считали себя обязанными хорошо работать из-под
палки на хозяина, ради укрепления могущества и власти своих
мучителей. Вот почему ни о какой трудовой дисциплине тогда,
когда над рабочим свистит плеть капиталиста, а над крестьяни-
ном и батраком — кнут помещика, не может быть и речи. Сов-
сем другое сейчас. Плети эти уничтожены Рабочий народ рабо-
тает для себя, он делает не деньгу-, для капиталиста, а общена-
родное дело, дело трудящегося народа, который раньше был
в кабале.
А тем не менее, повторяем, есть еще,такие несознательные'
рабочие, которые как будто не видят всего этого. Почему? А по-
тому, что они были слишком долго рабами. Рабам и холопские
мысли лезут все время в голову. В душе они думают, что, по-
жалуй, без бога и без хозяина не обойтись. И вот они исполь-
зуют революцию так, что стремятся положить как можно
больше в свой собственный карман, урвать, где можно,— и ни-
когда не думают о своих обязанностях при работе, о том, что
небрежность и надувательство при работе теперь есть преступ-
ление против самого рабочего класса. Ибо не на хозяина идет
сейчас труд: этот труд поддерживает рабочих — бедноту, кото-
рая стала теперь у общественного руля. Не директоров и бан-
киров сейчас надувают, а членов рабочих правлений, рабочие
союзы, рабоче-крестьянскую власть. Если небрежно обраща-
ются с машинами, если ломают инструменты, если стремятся
в обычные часы ничего не делать с тем, чтобы дотянуть до
сверхурочных и получить вдвое, этим обманывают не хозяина,
этим не капиталисту вредят, а всему рабочему классу в целом.
То же и на земле: кто расхищает сейчас инвентарь, взятый на
учет батраками и крестьянами, тот ворует у общества, а не
у помещика, которого давно уже выгнали. Кто вырубает лес,
несмотря на запрещение крестьянских организаций, тот ворует
73
у бедняков. Кто вместо того, чтобы трудиться на взятой у по-
мещика земле, занимается спекуляцией хлебом или гонит само-
гонку тайком, тот мошенник и преступник против рабочих и
крестьян.
Сейчас всякому видно, что для того чтобы поставить и орга-
низовать производство, нужно рабочим также организовать и
самих себя, создать свой собственный трудовой порядок. По
фабрикам и заводам рабочие должны следить сами за тем,
чтобы каждый товарищ выполнял столько работы, сколько
нужно. Профессиональные рабочие союзы, советы рабочих уп-
равляют производством. Они могут, если возможно, сокращать
рабочий день; и мы будем стремиться к такой хорошей орга-
низации производства, чтобы на долю каждой семьи приходи-
лось не восемь, а шесть часов работы. Но та же организация
рабочая, а вместе с ней рабочая власть, а вместе с рабочей
властью и весь рабочий класс в целом могут и должны требо-
вать от своих членов самого бережного отношения к народному
добру и самого,добросовестного отношения к своей работе. Ра-
бочие организации, профессиональные союзы в первую голову,
устанавливают сами норму выработки, то есть то количество
продукта, которое нужно вырабатывать каждому в течение ра-
бочего дня. Кто (здесь не идет в расчет, конечно, болезнь или
ненормальная слабость) не вырабатывает этого количества, тот
саботажник, тот срывает дело строения новых свободных социа-
листических порядков, тот мешает рабочему классу идти по пути
к полному коммунизму.
Производство — это огромная машина, части которой
должны быть прилажены одна к другой и ходить одинаково хо-
рошо. Плохой инструмент при хорошем рабочем — чепуха, хо-
роший инструмент при плохом рабочем — тоже чепуха. Нужно,
чтобы и инструмент был хорошим, и работник при нем был
тоже хорош.
Поэтому мы должны всеми силами организовывать доставку
топлива и сырья, налаживать транспорт, правильно распреде-
лять это топливо и сырье, а с другой стороны, принимать все
меры к самодисциплине, выдержке, добросовестности трудя-
щихся масс.
Сделать это в России труднее, чем в какой бы то ни было
другой стране. Рабочий класс (а в еще меньшей степени кре-
стьянская беднота) не прошел той долголетней организацион-
ной школы, которую прошел западно-европейский и американ-
ский рабочий. У нас много рабочих, только что ставших рабо-
чими, только что привыкающих к общему труду, только что
отвыкающих от мысли, что «моя хата с краю, ничего не знаю».
Такие всегда тянут в разные стороны. Чем больше таких, у ко-
торых в голове бродит: не сделаться ли самому хозяйчиком,
прикопить деньжонок да лавочку открыть,— тем Труднее завести
74
настоящую трудовую дисциплину. Но тем сильнее должны быть
стремления авангарда революции — рабочих-передовиков, рабо-
чих организаций — такую дисциплину установить, провести и
укрепить. Если это удастся, тогда удастся организовать все, и
рабочий класс выйдет победителем из затруднений, созданных
войной, разрухой, саботажем, всем варварством и зверством
капиталистического строя.
XV.	Конец власти денег
(«Государственные финансы»
в Советской республике
и денежное хозяйство)
Деньги сейчас — это знаки на получение товаров. Поэтому
у кого много денег, тот может много купить, тот богат. Как
низко ни упадет ценность денег, все же у кого их больше, тому
живется лучше. Богатые классы, у которых эти деньги имеются
в изобилии, могут поэтому даже теперь жить себе припеваючи.
В городе — торговцы, купцы, капиталисты, спекулянты, в де-
ревне— кулаки, которые за время войны разжирели до неве-
роятия, накопили у себя сотни тысяч разноцветных бумажек.
Дело до того дошло, что они в кубышках или в стеклянных бан-
ках зарывают деньги в землю — так много осело у них этих
знаков.
А с другой стороны, рабоче-крестьянское государство нуж-
дается в деньгах. Дальнейшие выпуски бумажных денег пони-
жают их ценность: чем больше их выпускается, тем больше они
дешевеют. Но поддерживать денежными знаками фабрики и
заводы нужно; выплачивать рабочим — нужно; содержать все
управление, платить служащим — нужно. Откуда же на это
взять денег? Для этого необходимо в первую голову обложить
налогами богатые классы. Подоходный и поимущественный на-
лог, то есть налог на большие доходы и на группы имущества,—
таков должен быть основной налог, налог на богатых, на тех,
кто получает излишек дохода.
Но сейчас, когда все переживают революционную горячку,
когда трудно сразу правильно наладить взимание налогов, до-
пустимы и целесообразны всякие иные формы получения денеж-
ных средств. Например, целесообразна и хороша такая мера:
правительство заявляет, что к такому-то сроку все деньги
должны быть обменены на новые, а что старые деньги потеряют
свою силу. Это значит, что каждый должен выпотрошить все из
своих кубышек, ларей и шкафов и принести все это для обмена
в банк. А тут можно провести такую историю. Сбережения ма-
леньких людей не/ трогать: выдавать рубль за рубль, меняя
75
старый рубль на новый, а с известной суммы часть удерживать
в пользу государства; и чем больше накопленные суммы денег,
тем свирепее удерживать, —скажем, таким манером: до пяти
тысяч менять рубль на рубль; со следующих пяти тысяч брать
десятую часть; с третьей пятитысячной порции брать седьмую
часть; с четвертой — четвертую; с пятой — брать половину; с ше-
стой— три четверти; а начиная с определенной суммы — кон-
фисковать все.
Тогда была бы довольно сильно подорвана власть богатых,
можно было бы получить добавочные средства для нужд рабо-
чего государства, все были бы более или менее уравнены в до-
ходах.
В революционное время допустимы и контрибуции на бур-
жуазию, то есть принудительные единовременные взносы по по-
становлению советских организаций. Конечно, это вовсе уже
не так хорошо, когда один совет облагает буржуазию по од-
ному способу, другой—'по другому, третий — по третьему; точно
так же не хорошо, как Не хорошо разнообразие налогов, кото-
рые накладываются на местах.
Поэтому нужно стремиться к объединению всей налоговой
машины, к определенному плану, который бы годился для всей
Советской республики. Пока же этого нет, то допустимы и кон-
трибуции. «На безрыбье и рак рыба»,— как говорит пословица.
Нужно только помнить, что задача партии, задача Советов, за-
дача рабочего класса и крестьянской бедноты заключается как
раз в том, чтобы внести порядок и сюда, чтобы планомерно
выбивать буржуазию из ее окопной экономической линии.
Однако нужно заметить, что'чем лучше идет вперед дело
организации производства на новых, рабочих началах, тем все
более и более падает значение денег вообще. В самом деле,
раньше, когда было господство частных предприятий, эти част-
ные предприятия продавали друг другу свои товары; теперь
чем дальше, тем больше эти производства объединяются и пре-
вращаются в различные отделения общественного производства;
продукт между ними может распределяться не через посредство
вольного рынка, а по плану, указанному распределительными
рабочими органами. Тут происходит такая же история, как у ка-
питалистов в так называемых комбинированных предприятиях.
Комбинированными (сложными) предприятиями называются
такие предприятия, которые объединяют собой разнородные от-
расли производства. В Америке, например, есть такие пред-
приятия, которые владеют и металлическими заводами, и уголь-
ными копями, и железными рудниками, и пароходными обще-
ствами. Одна часть предприятия поставляет для другой сырой
продукт или перевозит готовый продукт. Но так как все эти
отдельные отрасли суть лишь части одного предприятия, то, по-
нятно, одна часть вовсе не продаст другой части своего про-
76	I
дукта, а этот продукт распределяется по распоряжению цент-
рального, общего для отдельных частей комбинированного
предприятия бюро. Или возьмем другой пример: на заводе из
одного отделения переходит полупродукт на другое, а между
тем внутри завода никакой купли-продажи не происходит. Вот
такая же история будет происходить и во всем производстве.
Когда главные отрасли производства будут организованы, это
значит, что они превратятся в громадное общественное пред-
приятие с рабочим управлением, между всеми частями которого
происходит правильное распределение необходимых средств про-
изводства: топлива, сырья, полупродуктов, подсобных материа-
лов и так далее. А это значит, что деньги теряют свое значение.
Они имеют значение тогда, когда производство неорганизо-
ванно; чем оно организованнее, тем роль денег становится все
меньше и меньше, а следовательно, и нужда в них отпадает.
А как же, спросят нас, плата рабочим? Опять-таки и тут та
же музыка. Чем организованнее будет в руках рабочего класса
все производство, тем меньше будут выплачивать общественным
работникам деньги и тем больше натурой, то есть продуктами.
Мы уже говорили о потребительских коммунах и о рабочих
книжках. Так вот, по записям в рабочих книжках будут выда-
вать из общественных складов продукты, какие нужны будут
работникам, без всяких денег, просто под свидетельство о том,
что такой-то человек трудится и работает. Конечно, дело это не
может быть налажено сразу. Тут много времени пройдет, пока
можно будет все это организовать, наладить, связать концы
с концами. Дело это новое, нигде в мире небывалое и потому
особенно трудное. Но одно ясно: что чем больше рабочие будут
овладевать производством и распределением продукта, тем
меньше будет надобность в деньгах, а потом они мало-помалу
и совсем отойдут.
Без денег начинает совершаться и «обмен» между городом
и деревней: городские промышленные организации дают деревне
мануфактуру, железный товар и прочее; наоборот, деревенские
организации дают городским хлеб. И здесь значение денег бу-
дет тем меньше, чем теснее будут связаны между собой дере-
венские и городские трудовые организации рабочих и деревен-
ской бедноты.
Сейчас, вот сию минуту, деньги рабочей власти нужны, и
даже очень нужны. Потому что организация производства и
распределения только начинает налаживаться, и деньги играют
еще очень и очень большую роль. Финансы — денежный расход
и приход государства — имеют сейчас громадное значение. По-
этому так остро стоит вопрос о налогах: они нужны во что
бы то ни стало; во что бы то ни стало нужны конфискации де-
нежных излишков у городской и деревенской буржуазии; нужны
время от времени контрибуции.
77
Но в дальнейшем и налоговая система отомрет. Уже и сей-
час, поскольку национализируется производство, постольку ис-
чезает прибыль в руках капиталиста; помещики уничтожены —
уничтожается обложение помещичьего дохода, так называемой
земельной ренты. Дома отнимаются у их владельцев — исчезает
источник обложения и тут. Конфискуются излишки богатств, бо-
гатые теряют точку опоры, и все становятся постепенно ра-
ботниками на службе пролетарской государственной организа-
ции (шотом при полном коммунизме, когда отомрет и государ-
ство, все, как мы видели, превращаются в равных товарищей,
и всякие воспоминания о прежнем делении на буржуазию и ра-
бочих исчезают).
А если это так, то понятно, что гораздо проще или сразу
платить меньше, чем выдавать большое жалованье, а потом из
этого большого жалованья делать вычет в виде налога. Нечего
терять ни сил, ни средств на такую сказку про белого бычка.
С другой стороны, мы видели, что, когда производство и
распределение до конца организованы, деньги никакой роли не
играют. А значит, никаких денежных взысканий не потребуется
ни с кого. Деньги перестанут быть нужными вообще. Значит,
они перестанут быть нужными и государственной власти. Фи-
нансовое хозяйство отомрет.
Повторяем, до этого еще далеко. В ближайшем будущем об
этом не может быть и речи. Сейчас мы должны заботиться
о приискании средств. Но уже и сейчас мы делаем шаги, кото-
рые ведут нас по пути к уничтожению денежной системы во-
обще. Общество превращается в громадную трудовую артель,
которая производит и распределяет производимое без всякого
производства золотого металла или бумажных денег. Власти де-
нег приходит конец.
XVI.	Никаких торговых сношений
с империалистической заграницей
для русских буржуа!
(Национализация внешней торговли)
Каждая страна в наше время живет среди других стран и
весьма от них зависит. Без торговли между странами прихо-
дится очень туго: одна страна производит больше одних про-
дуктов, другая — других. Блокированная Германия на своей
шкуре видит, как тяжело обойтись без подвоза из других стран.
А если бы, например, Англию окружить таким же тесным коль-
цом, каким окружена Германия, то она уже давным-давно бы
погибла. Русской национализируемой рабочим классом про-
мышленности тоже не обойтись без получения кое-каких това-
78
ров из-за границы. А с другой стороны, заграница, в особенно-
сти Германия, страшно нуждается в сырье. Не нужно ни на ми-
нуту забывать, что мы живем среди разбойничьих государств
капитала. И неудивительно, что эти разбойничьи государства
будут стараться получить все необходимое для них на своих
разбойничьих путях. А с другой стороны, русская буржуазия,
которой поставлено столько рогаток в России, будет рада-раде-
хонька связаться с иностранными империалистами. Несомненно,
что иностранные буржуа смогли бы платить русским спекулян-
там еще больше, чем наши домашние, отечественные, истинно
русские. А спекулянт снабжает тех, кто больше платит. Есте-
ственно, что если дать только волю нашей буржуазии вывозить
за границу всякое добро и если дать волю иностранным хищ-
никам устраивать здесь какие угодно торговые аферы, то от
этого не поздоровилось бы Советской социалистической респубг
лике.
Раньше, когда обсуждались вопросы о внешней торговле, то
речь шла и спор шел о двух вещах: нужны ли высокие пошлины
на иностранные товары или, наоборот, эти пошлины надо от-
менить вовсе. За последние годы царства капитала промыш-
ленники усиленно проводили политику высоких пошлин. Благо-
даря им синдикатчики получали добавочную прибыль: в самом
государстве они — монопольные обладатели рынка, никаких
конкурентов (соперников) у них нет; а от иностранцев загора-
живала таможенная стена. Значит, при помощи высоких по-
шлин синдикатчики, то есть самые крупные акулы капитала,
обдирали своих земляков без всякого стыда. Дело дошло до
того, что, пользуясь этим добавочным обдиранием своих земля-
ков, синдикатчики стали вывозить за границу товар по очень
дешевым ценам, лишь бы ими вышибить своих противников,
синдикатчиков из других стран. Натурально, эти дешевые цены
были только до поры до времени. Как'только они своих сопер-
ников вышибали, так тотчас же начинали поднимать цены и на
вновь завоеванных рынках. Чтобы такую тактику вести, им и
нужны были таможенные пошлины. Синдикатчики, крича о за-
щите промышленности, кричали на самом деле об одном из
средств нападения, об одном из средств экономического завое-
вания внешних рынков. И как всегда бывает в таких случаях,
они, профессиональные обманщики народа, прикрывали свой
грабеж защитой якобы народных интересов.
Некоторые из социалистов, видя это, выставляли клич свобод-
ной торговли между странами. Это означало бы, что все пред-
ставляется свободной экономической борьбе различных буржуа-
зий. Но этот лозунг висел в воздухе, был попросту ровно никуда
не годен. Потому что какой же синдикатчик откажется от
дополнительной прибыли? А раз эту дополнительную прибыль
он получает благодаря тому, что отгораживается высокими
79
таможенными ставками от иностранного соперничества, то как
же он, этот синдикатчик, откажется от таких таможенных по-
шлин? Сперва нужно свалить синдикатчика, сперва нужна со-
циалистическая революция. Вот как отвечали на вопрос на-
стоящие социалисты — по-нашему коммунисты-большевики.
А социалистическая революция — это значит установление та-
кого порядка, когда все находится в руках организованного
в государство рабочего класса. Мы видели, какой вред прино-
сит частная торговля внутри страны. Не меньший вред прино-
сит такая торговля между странами. Значит — это сплошной
вздор: уничтожив свободную торговлю внутри, восстановить ее
снаружи. Такой же мельницей с точки зрения рабочего класса
является система обложения иностранных капиталистов. Нужен
третий выход, и этот выход состоит в национализации внешней
торговли пролетарским государством.
Что это значит? А это значит, что никто из живущих на рус-
ской земле не имеет права заключать торговых сделок с ино-
странными капиталистами. Попадется на этом — штраф или
тюрьма. Всю внешнюю торговлю ведет рабоче-крестьянское го-
сударство. 'Оно заключает все сделки от случая к случаю.
Предлагаются, скажем, американцами машины в обмен на та-
кой-то товар или на столько-то золотых. А немцы предлагают
те же машины по другой цене и за другие условия. Рабочие
организации (правительственные и советские) смотрят, нужно
ли заключать эту покупку и у кого купить выгоднее. У кого вы-
годнее, у того и покупают. Населению купленные продукты да-
ются без того, чтобы наживаться. Потому что ведь здесь сделка
совершается не капиталистами, которые обирают рабочих, а са-
мими рабочими. Таким образом, господство капитала должно
быть выбито и из этих окопов. А рабочие должны взять (и бе-
рут, и взяли) дело внешней торговли в свои руки и организо-
вать его так, чтобы ни один жулик, ни один спекулянт, ни один
мародер не смог проскакивать через рабочие дозоры.
Понятно, что здесь нужна беспощадная расправа с капита-
листами-контрабандистами. Их нужно отучить раз навсегда от
всяких фокусов. Дело хозяйственной жизни теперь есть дело
трудящихся масс. Только на пути дальнейшего укрепления по-
добного порядка сможет рабочий класс достигнуть окончатель-
ного освобождения от всех пережитков проклятого капитали-
стического строя.
эн
ЭКОНОМИКА ПЕРЕХОДНОГО
ПЕРИОДА*
Часть I
ОБЩАЯ ТЕОРИЯ
ТРАНСФОРМАЦИОННОГО ПРОЦЕССА
ПРЕДИСЛОВИЕ
Предлагаемая работа имеет своей задачей ниспровержение
обычных вульгарных, quasi-марксистских представлений как
о характере того Zusammenbruch’a **, который предсказывали
великие творцы научного коммунизма, так и о характере про-
цесса превращения капиталистического общества в общество
коммунистическое. Тот, кто представлял себе революцию проле-
тариата как мирный переход власти из одних рук в другие,
а переворот в производственных отношениях как перемену
в верхушках организационных аппаратов, тот, кто так рисовал
себе классический тип революции пролетариата,— в ужасе от-
шатнется от всемирной трагедии, переживаемой человечеством.
Он не в состоянии будет рассмотреть в дыму пожарищ и
грохоте гражданской войны торжественные и величавые очерта-
ния будущего общества. Он нацсегда останется жалким обыва-
телем, интеллект которого так же труслив, как и его «поли-
тика». Свое собственное бессилие он будет приписывать рево-
люции, выдумывая для нее всевозможные определения, кроме
того, которое она действительно имеет как революция пролета-
риата.
Жестокий опыт жизни показал, что прав был Маркс, когда
он заявлял: «Мы говорим рабочим: вам придется пережить 15,
20, 50 лет гражданских войн и битв народов, не только чтобы
изменить общественный строй, но чтобы изменить и себя са-
мих» ***.
Старое общество и в его государственной, и в его производ-
ственной формулировке раскалывается, распадается до самых
низов, вплоть до самых последних глубин. Никогда еще не было
81
такой грандиозной ломки. Но без этого не могла бы быть рево-
люция пролетариата, который из распавшихся элементов, в но-
вой связи, в новых сочетаниях, по новым принципам строит
фундамент будущего общества. И притом строит его как клас-
совый субъект, как организованная сила, имеющая план и ве-
личайшую волю этот план провести, несмотря на какие бы то
ни было препятствия. Ужасной ценой платит человечество за
пороки капиталистической системы. И только такой класс, как
пролетариат, класс-Прометей, сможет вынести на своих пле-
чах неизбывные муки переходного периода, чтобы в конце кон-
цов зажечь светильник коммунистического общества.
Анализ переходной эпохи в его основных чертах я и пы-
таюсь дать в настоящей работе. Второй частью я предполагал
выпустить в будущем конкретно-описательный труд по совре-
менной русской экономике. Потребность в такой обобщающей
работе огромна. Материалу накопилось достаточно много; его
нужно рассмотреть и теоретически осмыслить.
Лозунгом автора было: додумывать до конца, не боясь ни-
каких выводов. К сожалению, не было времени изложить эту
работу популярно, и потому приходилось писать почти алге-
браическими формулами. Свою задачу автор считал бы выпол-
ненной, если бы те, у кого намечался аналогичный круг мыслей,
окончательно их оформили, а те, кто верил в наивные иллюзии
реформистского типа, по крайней мере подумали, что дело об-
стоит гораздо сложнее, чем в вульгарных брошюрках ренегат-
ского образца.
Излишне распространяться о том, что путеводной нитью для
автора был метод Маркса, метод, познавательная ценность*
которого только теперь стала во весь свой гигантский рост.
Н. Бухарин
Глава /
СТРУКТУРА МИРОВОГО КАПИТАЛИЗМА
1. Современный капитализм как мировой капитализм.
2. Субъекты хозяйств — государственно-капиталисти-
ческие тресты. 3. Анархия мирового производства и
конкуренция. 4. Кризисы м войны. 5. Централизация
капитала.
Теоретическая политическая экономия есть наука о социальном
хозяйстве, основанном на производстве товаров, т. е. наука
о неорганизованном социальном хозяйстве**. Только в обще-
стве, где производство является анархическим, точно так же
как анархическим является и распределение продуктов, зако-
номерность общественной жизни проявляется в виде «естест-
82
венных», «стихийных» законов, независимых от воли отдельных
лиц и коллективов, законов, действующих с такой «слепой» не-
обходимостью, как сила тяжести, «когда над вашей головой
обрушивается дом»1 *. Маркс первый отметил ту специфиче-
скую особенность товарного производства и в своем учении
о товарном фетишизме дал блестящее социологическое введе-
ние в теоретическую экономию, обосновав последнюю как исто-
рически ограниченную дисциплину2. В самом деле, лишь только
мы возьмем организованное общественное хозяйство, как исче-
зают все основные «проблемы» политической экономии: про-
блемы ценности, цены, прибыли и проч. Здесь «отношения
между людьми» не выражаются в «отношениях между ве-
щами» и общественное хозяйство регулируется не слепыми си-
лами рынка и конкуренции, а сознательно проводимым планом.
Поэтому здесь может быть известная система описания, с од-
ной стороны, система норм — с другой. Но тут не будет места
науке, изучающей «слепые законы рынка», ибо не будет самого
рынка. Таким образом, конец капиталистически-товарного об-
щества будет концом и политической экономии **.
Итак, политическая экономия изучает товарное хозяй-
ство ***.
При этом товаропроизводящее общество вовсе не есть про-
стая сумма индивидуальных хозяйств. Еще Родбертус в поле-
мике с Бастиа прекрасно выяснил наличность особой хозяйст-
венной среды, особой связи, которую он назвал «хозяйственным
общением». Если бы перед вами была простая сумма хозяйств,
не было бы общества. «Сумма» есть чисто логическое единство,
а вовсе не реально существующий комплекс.
Совершенно безразличным является для чистой теории, на-
сколько велик объем, какова пространственная характеристика
данного общественного хозяйства. Как раз поэтому Маркс и
издевался так над названием «национальная экономия», кото-
рое облюбовали патриотические немецкие профессора. Точно
так же сравнительно второстепенным для абстрактной теории
является вопрос о том, кто выступает в качестве субъекта от-
дельного хозяйства. Важен в первую голову тип связи между
этими хозяйствами, а именно — тип неорганизованной связи че-
рез обмен. Наоборот, для более конкретного исследования, ко-
торое не ограничивается выведением общих законов, все эти
вопросы имеют огромное значение.
Современный капитализм есть капитализм мировой. Это
значит, что капиталистические производственные отношения го-
сподствуют во всем мире**** и связывают все части нашей
1 Marx К. Das Kapital. Band I.
2 Гораздо хуже, но мудреннее развивает те же мысли на этот счет
Heinrich Dietzel в «Theoretisne Sozialokonomik». Ср. также П. Струве «Хо-
зяйство и цена».
83
планеты крепкой экономической связью. В наше время социаль-
ное хозяйство конкретно выражается в хозяйстве мировом. Ми-
ровое хозяйство есть реально существующее единство. Поэтому
совершенно неверны такие определения его, как определение
новейшего исследователя д-ра Карла Тышки3. Тышка пишет:
«Подобно тому, как народное хозяйство состоит из суммы хо-
зяйств, принадлежащих лицам одной нации (von Volksgenos-
sen), будут ли эти хозяйства единоличными или корпоратив-
ными хозяйствами, точно так же мировое хозяйство состоит из
суммы народных хозяйств». «Сумма народных хозяйств, на ко-
торые существенным образом влияет положение на мировом
рынке, образует мировое хозяйство». Первое определение не
совпадает со вторым: второе носит в себе внутреннее противо-
речие, так как понятие простой суммы исключает органическую
связь. Сумма раков в корзине не есть реальное единство. Чи-
сло ежегодно рождаемых младенцев, «объединенных» в стати-
стическую «совокупность», точно,так же не представляет собой
реального единства. Наличие особой органической связи — вот
что делает просто совокупность совокупностью реальной. Но
как раз такая совокупность исключает понятие арифметической
суммы, потому что она гораздо больше и сложнее этой суммы.
Поскольку общество является обществом, производящим не
продукты, а товары, постольку оно является неорганизованным
единством. Общественный характер труда и общественный ха-
рактер процесса производства проявляются здесь в непрестан-
ном движении обмениваемых товаров, в колебаниях рыночных
цен. Этот общественный характер труда не проявляется, од-
нако, так же ясно и просто, как в том случае, когда мы имеем
целесообразную трудовую общественную организацию.
Товарное общество есть система с особым типом связи, из
характера которой вытекают совершенно специфические кате-
гории товарного мира. Эта система не есть «телеологическое
единство», т. е. система сознательно руководимая, где имеется
определенный план. Такого плана нет. Здесь нет даже субъекта
хозяйственного процесса. В сущности здесь не «общество про-
изводит», а «в обществе производится». И как раз поэтому не
люди господствуют над продуктом, а продукт господствует над
людьми, и «стихийная сила» экономического развития не укла-
дывается в рамки желаемого. Если все общество при товар-
ном— а следовательно, и капиталистическом — способе произ-
водства слепо, если оно в целом не является телеологическим
единством, то таковым являются его отдельные части. Общество
состоит из таких частей, связанных между собой. Хозяйствую-
щими субъектами являются в товарном обществе именно эти
а D-r Karl von Tyszka. Das weltwirtschaftliche problem der modernen
Industriestaaten. Jena: Gustav Fischer, 1916. S. 1.
84
части, тогда как система их безлична, слепа и в этом смысле
иррациональна.
Эта «иррациональность> и является основной предпосылкой
для существования политической экономии. Но как раз этого
не понимает большинство буржуазных экономистов. Так, по
Harms’y4 мирового хозяйства не было бы, если бы не было
международных торговых договоров. Kobatsch5 вообще пола-
гает, что мирового хозяйства еще нет и что оно будет тогда,
когда будет мировое государство. Kalver говорит о «хозяйстве
мирового рынка» (Weltmarktwirtscnaft). Во всей полемике между
Harms’oM и К. Diehl’eM6 нет ни намека даже на правильную
постановку вопроса. Поиски какого-нибудь «регулирования»
как конститутивного признака хозяйства как раз и исходят из
абсолютно превратного представления о природе капиталистиче-
ского общественного организма.
Возникает теперь вопрос, что же является сознательно дей-
ствующими частями мирового капиталистического хозяйства.
Теоретически мыслим мировой капитализм как система отдель-
ных частных предприятий. Но структура современного капита-
лизма такова, что субъектами хозяйства выступают коллек-
тивно-капиталистические организации — «государственно-капи-
талистические тресты»7.
Финансовый капитал уничтожил* анархию производства
внутри крупных капиталистических стран. Монополистические
союзы предпринимателей, комбинированные предприятия и про-
никновение банкового капитала в промышленность создали но-
вый тип производственных отношений, превратив неорганизо-
ванную товарно-капиталистическую систему в финансово-капи-
талистическую организацию. Неорганизованная связь одного
предприятия с другим через акты купли-продажи в значитель-
ной степени заменилась организационной связью' через «кон-
трольные пакеты» акций, через «участие» и «финансирование»,
которое находит себе персональное выражение в общих «Diri-
gentea» банков и индустрии, концернов и трестов. Тем самым
меновая связь, выражающая общественное разделение труда и
разрыв общественно-производственной организации на само-
стоятельные капиталистические «предприятия», заменяется тех-
ническим разделением труда внутри организованного «народ-
ного хозяйства».
4 Bernhard Harms. Volkswirtschaft und Weltwirtschaft. Jena: Gustav
Fischer, 1912.
5 Kobatsch. La politique fcconomyque internationale. P.: Giard et Brier.
6 Carl Diehl. Privatwirtschaftslehere, Volkswirtschaftslehere, Weltwirt-
schaftslehere//Conrad*S Jahrbucher; B. Harms. Volkswirtschaft und Weltwirt-
shaft (Antikritische Darlegungen)//Weltwirtschaftliches Archiv. 1914. N 1.
S. 196 ff-	„
7 Этот термин введен автором настоящей работы. См. Бухарин Н. Ми-
ровое хозяйство и империализм. Петроград: Прибой, 1918.
86
Раздробленность капиталистического производства, его
«анархичность» выходит, однако, далеко за пределы обществен-
ного разделения труда. Под разделением труда разумелось
всегда распадение совокупного труда на различные «работы»8.
В частности, под общественным разделением труда разумелось
и разумеется разделение труда между отдельными предприя-
тиями. Будучи «независимыми» друг от друга, капиталистиче-
ские предприятия тем не менее нуждаются друг в друге, ибо
одна отрасль производства доставляет сырой материал, вспо-
могательные средства и т. д. для другой.
Однако не нужно смешивать двух вещей: дробление обще-
ственного труда, вытекающего из факта общественного разде-
ления труда,— с одной стороны, и дробления общественного
труда, которое отрицает это самое разделение труда,— с дру-
гой. В самом деле, отдельные товаропроизводители существуют
вовсе не потому только, что имеются различные виды труда.
В рамках каждой отдельной отрасли производства, даже в рам-
ках более специальных и мелких производственных делений,
одновременно существует значительное количество самостоя-
тельных товаропроизводителей. Другими словами, анархическая
структура товарного общества выражается в раздельном суще-
ствовании «предприятий». В свою очередь, эти «предприятия»
стоят друг к другу в разных отношениях: или они связаны друг
с другом куплей-продажей (предприятия разнородные), или
они стоят друг против друга, как конкуренты (предприятия од-
нородные). Хозяин портновской мастерской связан с суконщи-
ком таким образом, что он покупает у него сукно, но по отно-
шению к другому такому же хозяину он — конкурент, отнюдь
не связанный с ним меновыми сделками. Одновременное сущест-
вование портновского и суконного предприятия есть выражение
общественного разделения труда. Наоборот, сосуществование
нескольких портновских предприятий никакого общественного
разделения труда не выражает.
На эту разницу необходимо обратить самое серьезное вни-
мание.
8 Вопрос о разделении труда Сравнительно мало разработан, но относи-
тельно различного характера работ имеется полное единодушие. Ср. Petty W.
The economic writing. V 1. Political Arithmetics. P. 260 ff; Another Essay
in Political Arithmetics, (т. II сочинений. C. 473 II); Smith A. An inquiry
into the nature. Book 1. Ch. 1; Schmoller G. Die Tatsachen der Arbeitsteilung,
1889; Das Wesen der Arbeitsteilung un der sozialen Klassenbildung, 1890;
Dukheim E. De la division du travail social, 1893 (единственная в своем роде
работа, специально посвященная вопросу); Clark J. В. The Distribution of
Wealth. N —V, 1908. P. 11 — 12; Fisher I. Elementary principles of economie’s.
N—V, 1912. P. 193; Ф. Оппенгеймер (Theorie derreinen u polit. Oeconomie)
думает оригинальничать, вводя разделение труда.. .между рабочим и маши-
ной! (S. 115 ff). Любопытны классификации Lexis’a «Allgemoine Volk-
swirtschaftlehre».
86
Обычно анархия капиталистиче кого производства ставится
в связь с рыночной конкуренцией — и только. Теперь мы ви-
дим, что рыночная конкуренция выражает лишь одну часть,
лишь один тип <бытия» отдельных товаропроизводителей,
а именно — тот тип отношений, который не стоит в связи с раз-
делением общественного труда.
Тем не менее благодаря взаимозависимости всех частей со-
циального хозяйства и разнородные предприятия ведут борьбу
между собой. Капиталистическое общество есть общество, про-
изводящее прибавочную ценность. С другой стороны, процесс
распределения есть процесс раздела прибавочной ценности
между субъектами капиталистического хозяйства. Каждое пред>
приятие вовсе не реализует той прибавочной ценности, которая
производится в нем самом. Уже элементарнейший закон капи-
тализма— стремление нормы прибыли к одному уровню — со-
вершенно «искажает> такую простоту отношений9. Картина
осложняется еще больше с образованием всевозможного рода
капиталистических монополий. Ясно отсюда, что борьба за раз-
дел прибавочной ценности между отдельными хозяйствующими
субъектами (единоличными или корпоративными — это, ко-
нечно, совершенно безразлично) должна носить различный ха-
рактер. Поэтому мы будем различать три рода конкурентной
борьбы.
1)	Под конкуренцией горизонтальной мы будем разуметь
конкуренцию между однородными предприятиями. Здесь анар-
хия, выражающаяся в конкурентной борьбе, ни на какое об-
щественное разделение не опирается.
2)	Под конкуренцией вертикальной мы будем разуметь
борьбу между разнородными предприятиями, раздельное суще-
ствование которых выражает факт общественного разделения
труда.
3)	Наконец, под комбинированной (сложной) конкуренцией
у нас будет пониматься борьба, которую ведут комбинирован-
ные предприятия, т. е. капиталистические единицы, объединяю-
щие различные отрасли производства, т. е. превращающие об-
щественное разделение труда в техническое разделение.
Критерием разграничения типов конкуренции является здесь
тип предприятия, что, в свою очередь, опирается на то или иное
отношение к общественному разделению труда, т. е. к одному
из основных производственных отношений товарного мира.
Из такого разграничения вытекает >и разграничение методов
конкурентной борьбы. В самом деле, совершенно очевидно, что
в то время, как горизонтальная конкуренция может опериро-
вать дешевыми ценами на рынке (самый <классический> тип
конкуренции), при конкуренции вертикальной метод дешевых
9 Маркс К. Капитал. Т. 111. Ч. I.
87
цен должен уступить место другим приемам. И действительно,
мы видим, что здесь главную роль начинают играть методы не-
посредственного силового давления, своего рода action directe со
стороны капитала, в первую голову — бойкот как самая элемен-
тарная форма.
Изменение методов конкурентной борьбы обозначается еще
в большей мере, поскольку эта борьба начинает выходить из
сферы отношений рынка, хотя бы она и имела своим исходным
толчком отношения этого рынка. Цена есть всеобщая категория
товарного общества, и поэтому всякое нарушение равновесия
выражается в определенном движении цен. Категория прибыли
немыслима без категории цены. Словом, всякое экономическое
явление капиталистического мира так или иначе связано с це-
ной, а следовательно,— и с рынком. Это, однако, не значит, что
всякое экономическое явление есть рыночное явление. Анало-
гичное положение годится и для конкуренции. До сих пор рас-
сматривалась по преимуществу рыночная конкуренция, которая
была характерна для типа горизонтальной конкуренции вообще.
Но конкурентная борьба, т. е. борьба между капиталистиче-
скими предприятиями, может вестись и вне рынка в собствен-
ном смысле слова. Такова, например, борьба за сферы вложе-
ния капитала, т. е. за самую возможность расширения произ-
водственного процесса. В таком случае опять-таки ясно, что
здесь будут применяться иные методы борьбы, чем в «класси-
ческом» случае горизонтальной рыночной конкуренции.
Теперь мы должны вернуться к современному мировому ка-
питализму.
Мы отмечали уже, что единицами, составляющими систему
современного мирового хозяйства, являются не единоличные
предприятия, а сложные комплексы, «государственно-капитали-
стические тресты». Правда, мировые связи существуют и между
отдельными предприятиями разных «стран», причем тип этих
связей в каждом конкретном случае может быть прямо проти-
воположен тому типу, по которому связаны между собой эти
«страны». Но все же. за последнее время преобладающими ста-
новятся отношения между целыми комплексами. Капиталисти-
ческое «народное хозяйство» превратилось из иррациональной
системы в рациональную организацию, из бессубъектного хо-
зяйства в хозяйствующий субъект. Это превращение дано ро-
стом финансового капитализма и спайкой между экономической
и политической организацией буржуазии. Вместе с тем отнюдь
не уничтожилась ни анархия капиталистического производства
вообще, ни конкуренция капиталистических товаропроизводите-
лей. Эти явления не только остались, но и углубились, воспроиз-
водясь в рамках мирового хозяйства. Мировая хозяйственная
система так же слепа, иррациональна и «бессубъектна», как
прежняя система народного хозяйства.
88
Товарное хозяйство здесь вовсе не исчезает окончательно,
хотя внутри страны оно либо отмирает, либо значительно со-
кращается, заменяясь организованным распределением. Товар-
ный рынок становится лишь действительно мировым, переста-f
вая быть «национальным».-'Тут наблюдается точно такой же
процесс, как и при слиянии двух или нескольких разнородных
предприятий в одно комбинированное целое, где сырье обраба-
тывается в полуфабрикат, а затем в фабрикат, причем соот-
ветствующее движение продуктов не сопровождается обратным
движением денежного эквивалента: «хозяйственные блага» вну-
три комбинированного предприятия обращаются не как товары,
а именно как продукты, являясь товарами лишь постольку, по-
скольку они выбрасываются из пределов комбинированного
целого. Точно так же организационно распределяемый внутри
страны продукт является товаром, поскольку его бытие связано
с существованием мирового рынка. Разница — по сравнению
с народным хозяйством — лишь в широте хозяйственной си-
стемы и в характере составных частей этой системы.
Особый характер государственно-капиталистических трестов
объясняет нам и особый тип конкурентной борьбы. Государст-
венно-капиталистический трест есть в сущности огромное ком-
бинированное предприятие. Будучи противопоставлены друг
Другу, государственно-капиталистические тресты противопостав-
лены не только как единицы, производящие один и тот же
«мировой товар», но и как части разделенного общественно-
мирового труда, как хозяйственно дополняющие друг друга еди-
ницы. Следовательно, и борьба их идет одновременно и по
горизонтальной, и пи-, вертикальной линиям: эта борьба есть
сложная конкуренция.
Переход к системе финансового капитализма все время уси-
ливал процесс превращения простой рыночной, горизонтальной
конкуренции в конкуренцию сложную. Так как типу конкурен-
ции соответствует и метод борьбы, то за этим неизбежно после-
довало «обострение отношений» на мировом «рынке». Верти-
кальной и сложной конкуренции сопутствуют методы непосред-
ственного силового давления. Поэтому система мирового
финансового капитала неизбежно влечет за собой вооруженную
борьбу империалистических конкурентов. Здесь и лежит основ-
ной корень империализма *.
Борьба финансово-капиталистических государственных ор-
ганизаций есть самое кричащее выражение противоречий и
анархии капиталистического способа производства, где обобще-
ствленный в мировом масштабе труд наталкивается на госу-
дарственно-«национальных» субъектов присвоения. Конфликт
между развитием производительных сил и капиталистическими
производственными отношениями должен — поскольку не взры-
вается вся система — временно понижать производительные
89
силы для того, чтобы затем начался дальнейший цикл их раз-
вития в той же самой капиталистической оболочке. Это разру-
шение производительных сил составляет conditio sine gua non
капиталистического развития, и с этой точки зрения кризисы,
издержки конкуренции и — частный случай этих издержек —
войны являются необходимыми faux frais капиталистического
воспроизводства. Временное равновесие достигается здесь, соб-
ственно говоря, двояким путем: во-первых, прямым понижением
производительных сил, выражающимся в уничтожении ценно-
стей; во-вторых, в частичном уничтожении трений среди состав-
ных элементов хозяйственной системы. Последнее выражается
в централизации капитала.
Централизация капитала поедает конкуренцию, но, с Дру-
гой стороны, она непрерывно воспроизводит эту конкуренцию
на расширенной основе. Она уничтожает анархию мелких про-
изводственных единиц, но она обостряет затем анархические
отношения между крупными производственными телами. «Тре-
ния» в общехозяйственной системе исчезают в одном месте
только для того, чтобы в еще больших размерах появиться
в другом: они превращаются в трения между основными ча-
стями t громадного мирового механизма.
Централизация капитала идет по тем же трем основным
линиям, по которым направляется конкурентная борьба: это
либо горизонтальная централизация, когда происходит погло-
щение однородных предприятий, либо вертикальная централи-
зация, когда происходит поглощение инородных предприятий,
наконец, комбинированная централизация, когда возникает
комбинация между комбинациями, или комбинация из сложного
и простого предприятия. В мировом хозяйстве централизация
капитала находит свое выражение в империалистических аннек-
сиях, которые точно так же можно различать по трем основным
линиям конкурентной борьбы10.
В результате войны мы видим те же явления, что и в ре-
зультате кризиса: наряду с разрушением производительных сил
уничтожение мелких и средних мировых группировок (гибель
самостоятельных государств) и возникновение еще более гро-
мадных комбинаций, растущих за счет погибающих групп *.
Производственные отношения капиталистического мира не
сводятся, однако, к отношениям между «товаропроизводите-
лями», т. е. к отношениям между отдельными капиталистами
или их союзами (синдикатами, трестами, государствами). Со-
временное мировое хозяйство есть не только товарное хозяй-
ство, но и капиталистическое товарное хозяйство. И противоре-
чия между различными частями этого хозяйства лежат в двух
главных плоскостях: в плоскости анархического соотношения
10 Об этом см. нашу работу: «Мировое хозяйство и империализм».
90
между предприятиями и в плоскости анархического строения
общества как общества классового. Другими словами, налицо
имеются как «чисто экономические» противоречия, так и проти-
воречия «социальные». Совершенно очевидно, что первая кате-
гория отношений непосредственно влияет на вторую. Разру-
шение производительных сил и процесс капиталистической
централизации чрезвычайно обостряют противоречия между
классами, и при определенном сочетании обоих факторов насту-
пает крах всей системы, начинающийся с организационно наи-
более слабых звеньев этой системы. Это и есть начало комму-
нистической революции.
Глава II
ЭКОНОМИКА, ГОСУДАРСТВЕННАЯ ВЛАСТЬ
И ВОИНА
1. Война и государство. 2. Теория государства. 3. Эко-
номика, государственная власть, война в их взаимоза-
висимости. 4. Классификация войн. Империалистиче-
ские войны. Социалистические войны. 5. Классовая
война и война гражданская.
Война 1914—1918 гг. поставила в упор вопрос о государствен-
ной власти. Если раньше, в довоенную эпоху, даже в маркси-
стском лагере процветали взгляды, довольно густо окрашен-
ные в манчестерские тона, то с того момента, когда империа-
листическое государство выбросило на сцену истории десятки
миллионов людей и сразу же обнаружило свое колоссальное
значение в качестве экономического фактора, анализ государ-
ственной власти стал в порядок дня теоретических и практиче-
ских дискуссий.
Жизнь все в себя всосавшей государственной организации —
не жизнь общества, а жизнь государства стала на первый план.
Если старик Гоббс писал в своем «Левиафане» н, что нет вла-
сти, которая сравнилась бы с властью государства, то его
«Левиафан» оказался бы щенком по сравнению с той чудовищ-
ной силой, которую обнаружил государственный аппарат фи-
нансового капитала.
В классовом обществе война ведется государственной орга-
низацией. В капиталистическом обществе противоречивая эко-
номическая структура общества приводит, в конце концов,
к острому кризису в его политической формулировке. И притом
по двум основным направлениям: анархия мирового капита-
лизма, противоречие между общественно-мировым трудом и на-
11 Hobbes Th. The moral and political works.//Non est pqtestas super
terram quae cempartur ei. L., 1850.
91
ционально-государственным присвоением, выражается в столк-
новении государственных организаций капитала, в капитали-
стических войнах; с другой стороны, противоречие между клас-
сами капиталистического общества, обостренное в невероятной
степени развитием первого противоречия, ведет к революциям.
И здесь, и там решается вопрос о данных государственных ор-
ганизациях. Война вызывает перегруппировки сил на той же
самой основе: тип государственной власти и ее социальное со-
держание сохраняются. Революция изменяет и основу государ-
ственной организации, ставя у власти новые классы и вызывая
к жизни новый тип государственного бытия.
Вопросы о войне и о государственной власти являются по-
этому самыми острыми вопросами нашей эпохи, которые тре-
буют своего разрешения. Здесь мы ставим их прежде всего
чисто теоретически.
Марксизм рассматривает все общественные явления в их
связи и взаимозависимости, причем каждый ряд этих явлений
представляется звеном в цепи причин, сохраняющих, развива-
ющих или, наоборот, разрушающих определенный тип произ-
водственных отношений, определенную «экономическую струк-
туру» общества. С этой точки зрения нужно рассматривать и
воину, и государственную власть ,2.
Всякое классовое общество есть механизм, производящий
прибавочный продукт, поступающий в распоряжение одной ча-
сти этого общества. Этот прибавочный продукт может прини-
мать форму ценности (напр., капиталистическое хозяйство)
или оставаться просто продуктом (рабовладельческое хозяй-
ство). В том и в другом случае, однако, мы имеем процесс
эксплуатации. Поставим теперь самый общий вопрос: как воз-
можен этот процесс эксплуатации? Как возможно существова-
ние такой системы, которая таит в себе колоссальное внутрен-
нее противоречие? Каким образом общество, по существу дела
состоящее из двух обществ (классов), может представлять со-
бой относительное единство? Иначе сказать: как возможно со-
хранение относительного социального равновесия, устойчиво-
сти социальной системы, покоящейся на расколе обществен-
ного целого?
Ответ ясен. Если такая система существует, то должно су-
ществовать нечто, что является добавочным фактором, скреп-
ляющим расколотое общество, подавляющим (в «грубо» физи-
ческом и «тонко» идеологическом смысле) сопротивление
угнетенных классов. Словом, для сохранения этой системы не-
13 Маркс придавал войне крупнейшее экономическое значение. См. его
«Einleitung zu einer Kritik der Pol. Oeconomie»*.
Совершенно извращенную картину дает Sombart в своей книжке «Krieg
und Kapitalismus», Duncker und Humblet. Его критику можно найти у Каут-
ского: Krieg und Kapitalismus//Neue Zeit. 1913. В. 11. N. 39.
92
ооходима организация, управляющая не только вещами, а глав-
ным образом — людьми. Такой организацией и является госу-
дарство.
Однако не следует думать, что государство есть нечто, сто-
ящее над обществом и над классами. Никаких надклассовых
элементов в обществе не существует. С другой стороны, как
мы видели выше, основная функция государства заключается
в сохранении, упрочении и расширении процесса эксплуата-
ции— поскольку речь идет о господстве меньшинства. Отсюда
ясно, что государственная организация может быть только и
исключительно организацией господствующего класса, или, как
писал еще Энгельс, «государство есть организация владеющих
классов для обороны против классов, не имеющих собствен-
ности» ,3.
Это обстоятельство нужно особенно подчеркнуть. В самом
деле, ведь относительная приспособленность всей социально
противоречивой системы теоретически могла бы быть достиг-
нута двумя путями: либо существованием «третьей силы»,
примиряющей классы, сглаживающей противоречия, способ-
ствующей постоянному образованию компромиссов; либо суще-
ствованием организации одного из лагерей, который всемя
средствами — начиная от прямого насилия и кончая сложней-
шей идеологической паутиной — обуздывает лагерь своих клас-
совых противников. В действительности имеется второе решение
вопроса, т. е. наличность организации господствующих клас-
сов. Большинство даже мдрксистообразных построений выдви-
гает именно первую, «гармоническую» теорию государственной
власти.
В сущности эта «теоретическая» премудрость заключалась
уже в кодексе вавилонского царя Гаммураба, где заявлялось,
что «целью правителя является обеспечение в стране права
уничтожения дурного и злого, дабы сильный не вредил сла-
бому»13 14. Самым «серьезным» аргументом в пользу этой поч-
тенной «теории» является наличность так называемых обще-
полезных функций государственной власти: постройка желез-
ных дорог, больниц, фабричное законодательство, страхование
и т. д.
При беспристрастном анализе оказывается, однако, что эти
функции государственной власти отнюдь не исключают ее
13 Engels Fr. Der Ursprung der Familie, des Privateigentums und des
Steates, 1889. S. 138; La politiquen’est qu’ne methode de persistence, un
instrument de conservation et d’extension de la propriete (Loria A. Les ba-
ses economiques de la constitution sociale. P., 1903. P. 362 *.
14 Цит. no Gumplowiez’y: Geschichte der Staatstheorien. Innsbruck, 1905'
S. 8. См. также: Locning «Der Staat» в Handw. d. Staatsw.; Wygodzinsky.
Staat und Wirtschaft. Handbuch der Politik. Jerusalem. Der Krieg im Zichte
der Gesellschaitslehre. 1. 61.
93
чисто классового характера. Они являются либо необходимым
условием дли расширения самого процесса эксплуатации (же-
лезные дорот), либо охраняют другие интересы господствую-
щих классов (санитарные мероприятия), либо являются стра-
тегическими уступками классовому врагу15. Здесь происходит
то же самое, что и в любой организации господствующего
класса. Трест или синдикат ставит своею целью повышение
прибыли, а не кормление людей и не раздачу им работы. Од-
нако для этого повышения он должен вести производство и
нанимать рабочих, которым он в некоторых случаях (при
стачках etc) уступает, ни на минуту не переставая быть пред-
принимательской, как выражаются немецкие рабочие, «шарф-
махерской» организацией. «Общеполезные» функции здесь —
не что иное, как необходимое условие процесса эксплуатации.
И с точки зрения объективной роли, и с точки зрения субъ-
ективно-коллективной цели, которую ставит себе государство
как организация людей, «творящих свою собственную исто-
рию», социальная функция этого государства (а следова-
тельно, и его «сущность») состоит в охране, упрочении и раз-
витии тех производственных отношений, которые соответствуют
интересам господствующего класса.
Самой характерной чертой государственной организации
господствующего класса, которая отличает эту организацию от
других организаций того же класса, является ее всеобщность.
Государственная организация есть самая широкая организа-
ция класса, где концентрируется вся его сила, где сосредото-
чены орудия механического давления и репрессии16, где гос-
подствующий класс организован именно как класс, а не как
частичка или маленькая группка класса*. Именно поэтому
всякое «экономическое» выступление, поскольку оно охваты-
вает целый класс, неизбежно принимает «политический» ха-
рактер: здесь удары не против отдельной группы, а против
класса в его целом и, следовательно, против его государствен-
ной власти.
Государство есть определенная людская организация. Оно
выражает, таким образом, не техническое отношение людей
к природе, а социальное отношение людей друг к другу, одних
людей к другим. Было бы совершенно неправильно искать
«сущность» государства в его технически-организационных оп-
15 Для тех, кто знакомился с литературой, посвященной вопросам наро-
донаселения в связи с криками «о вырождении нации», очевидно, что целый
ряд мер, предупреждающих «вырождение», прямо обусловлен желанием
иметь соответствующее количество доброкачественного пушечного мяса.
16 Ср. Hans Dellbruck. Reqierung und Volkswille. S. 133. «Где в конце кон-
цов заключается действительная сила? Она — в оружии. Решающий для
внутреннего характера государства вопрос есть поэтому всегда вопрос о том,
кому принадлежит армия». Ср. с этим наивные пророчества Spencer’a. Man
versus the State.
94
ределениях, например в том, что это есть централизованный
аппарат. Ибо абстрактное понятие централизации может пред-
полагать диаметрально противоположные типы социальных от-
ношений, а именно в типе этих последних и лежит суть дела.
«Негр есть негр, человек черной расы. Но только при опреде-
ленных условиях он становится рабом». Средства производ-
ства суть всегда средства производства. Это — техническое по-
нятие. Но только при определенных условиях эти средства
производства становятся капиталом: это тогда, когда в них
начинает овеществляться известное социальное соотношение,
соотношение совершенно особого типа, которое и составляет
так называемую «сущность» капитала: «капитал не есть вещь,
а общественное отношение»* (Маркс).
Для Маркса все социальные явления историчны, и именно
в их исторической определенности Маркс и ищет их конститу-
тивный признак. Нет ничего удивительного поэтому в том, что
государство является с точки зрения марксизма насквозь исто-
рической категорией, а именно — категорией классового обще-
ства. Не то «существенно» в государстве, что оно централизо-
ванный аппарат, а то, что этот централизованный аппарат во-
площает в себе определенное отношение между классами,
а именно — отношение господства, власти, порабощения и уг-
нетения, аппарат, который исчезнет вместе с исчезновением
классов и последней формой классового господства — диктату-
рой пролетариата ,7.
17 Эту точку зрения социал-демократия совершенно извратила. Автор
настоящей работы еще в начале войны усиленно выдвигал ее в ряде газет-
ных и журнальных статей в голландской «De Tribune» (статья «De Nieuwe
Lyfiegensckap». 1916. 25 november), в органе норвежских левых «Klassenka-
тооп», в бременском журнале «Jugendinternationale», наконец, в журнале
«Jugendinternationale», Швейцария), равно как и в полемических статьях
в нью-йоркской газете «Цовый мир». Из работ классиков марксизма см. En-
gels: Неггп Eugen Durings Umwalzung der Wissenschaft; он же: Dell’auto-
rita//Neue Zeit. 32. 1; Marx K- Kritische Randglossen etc. Nachpass. В. II.
S. 50; Zur Kritik der Hegelschen RechtsphilosophieH т. д. ♦* Прекрасное осве-
щение вопроса с подбором соответствующих цитат из Маркса—Энгельса чи-
татель найдет в книжке товарища Ленина: «Государство и революция». По-
добно социал-демократам, не поняли коммунистического учения Маркса и
буржуазные профессора. Так, Ad. Wagner, напр., пишет (Staat in national
oekonomischer Hinsiolit), что социалистическое «государство» имеет все
признаки государства «в высочайшей степени» (in hochster Potonz), ибо
классовый характер современного государства есть лишь продукт «злоупот-
реблений» (совсем как у Бем-Баверка, по которому ростовщичество есть
«злоупотребление, а прибыль останется и в социалистическом государстве,
где она будет произрастать на деревьях). lellinek (Allgemeine Staatslehre)
точно так же «понимает» Маркса, как и Вагнер. Только он приходит в свя-
щенный ужас от Machitheric и заявляет, что «практические ее последствия со-
стоят не в упрочении, а в разрушении государств» (175) и что эта теория «про-
кладывает дорогу перманентной революции. См. также Gumpllowicz. Ge-
schichte der Staatstheorien. SS. 373 ff.
95
Наиболее близко к истине стоят из буржуазных исследо-
вателей Гумплович и Оппенгеймер, находящиеся под сильным
влиянием Дюринга. Оппенгеймер определяет «историческое го-
сударство» следующим образом: «/7о форме, — пишет он, — го-
сударство есть правовая институция, навязанная победоносной
группой группе побежденной. Его содержанием является пла-
номерная хозяйственная эксплуатация (Bewirtschaftung) под-
чиненной группы»18. Оставляя здесь вопрос о завоевании и
о происхождении самих классов исключительно из факта «вне-
экономического давления»|9, мы должны признать формули-
ровку Оппенгеймера относительно «Bewirtschaftung» правиль-
ной по существу (что не мешает сему автору в других его ра-
ботах умиляться и расточать комплименты «неклассовому»
прусскому чиновнику).
Из вышеприведенного анализа государственной власти ясно
виден ее характер как «надстройки» над экономическим оази-
сом. Как и всякая «надстройка», она не есть простой стеклян-
ный колпак, покрывающий экономическую жизнь, а активная
сила, действующая организация, всемерно укрепляющая тот
производственный базис, на котором она возникла.
Теперь нам необходимо поставить другой вопрос, вопрос
о войне. И к этому вопросу нужно подойти с той же самой
точки зрения, с какой мы подходили к вопросу о государствен-
ной власти. Какое место занимает война в потоке обществен-
ной жизни? И так как общественная жизнь есть прежде всего
процесс воспроизводства и смены общественных производ-
ственных отношений, то какую роль играет война именно
здесь?
Теперь уже нетрудно ответить на этот вопрос. Войну ведь
ведут не «народы» и не «нации»: ее ведут государства, исполь-
зующие живую силу «народов» на полях сражения точно так
же, как они используют ее на фабриках, заводах или рудни-
ках. Армия — то самое орудие, которое пускается в ход, когда
начинается война, есть самая существенная часть государ-
ственного аппарата. Заметим здесь мимоходом, что все обще-
ственное здание отличается своеобразным монизмом своей ар-
хитектуры: все его части имеют один и тот же «стиль». По-
добно тому, как в производственных отношениях люди распо-
ложены в определенном иерархическом порядке, причем этот
’’Oppenheimer F. Staat und Gesellschaft//Handb. d. Politik. S. 117.
См. также Oppenheimer F. Der Staat; Theorie der reihen und politischen oeko-
nomie, 1911. 2 Aull.
’• Об этом см. Engels Fr. Anti-Duhring; Schmoller. Das Wesen der Arbeit-
steilung und Klassenbildung (полемика против Гумпловича на с. 72). Про-
тив этой теории в особенности нужно выдвинуть развитие в Соединенных
Штатах, хотя не нужно недооценивать сев.-американского феодализма. См.
Mayers G. The history of greatest american fortunes.
I
96
порядок соответствует классовым группировкам, подобно этому
в государственном аппарате вообще, и в армии в частности,
отражается эта социальная иерархия.
Но если война есть функция государства, есть государ-
ственная власть in actu и если, с другой стороны, само госу-
дарство как аппарат есть средство укрепления и расширения
определенных производственных отношений, то ясно, что
война и производит в первую голову эту «работу». В борьбе
государств выражается борьба определенных производствен-
ных базисов, персонифицированных в господствующем классе
этих государств. Каждая производственная структура имеет
адекватный тип государственной власти, а следовательно,—
и адекватный тип войны. Здесь нас интересует не технически
организационная сторона военного дела (хотя и она определя-
ется общими техническими и экономическими условиями).
Здесь нас интересует социальное значение этого явления.
Чтобы ответить на вопрос о «сущности» войны, нужно поста-
вить этот вопрос так же исторически, как и вопрос о государ-
стве. Тогда мы будем иметь и схожий ответ, а именно, что
война с социологической точки зрения есть средство воспроиз-
водства тех производственных отношений, на основе которых
она возникает.
Государство есть «внеэкономический фактор». Тем не ме-
нее оно имеет колоссальное экономическое значение. Точно
так же и война как функция государственной власти, будучи
фактором «внеэкономическим», является одним из сильнейших
рычагов экономического процесса20.
При дальнейшем теоретическом анализе приходится дета-
лизировать вопрос. Ведь общественный процесс не есть только
расширение определенной производственной структуры. Он
есть, кроме того, процесс смены одних форм, одних «способов
производства», «экономических структур» другими. Но смена
«базисов» сопровождается и необходимой сменой их государ-
ственной скорлупы. Новые производственные отношения взры-
вают старую политическую оболочку.
Каждый фазис исторического развития и каждый тип про-
изводственных отношений имеет, однако, и свою специфиче-
скую закономерность. Чтобы теоретически понять какую-ни-
будь эпоху, как раз нужно взять ее в ее особенностях, анали-
зировать те ее признаки, которые делают из этой эпохи именно
эпоху, т. е. создают особый тип отношений, производственных
20 В указанной уже работе (Krieg und Kapitalismus) Вернер Зомбарт
дает изображение влияния войн на самое появление капитализма. Однако
метод Зомбарта, заставляющего капитализм рождаться по очереди от раз-
ных мамаш (то от войны, то от роскоши и любви — см. его книгу «Luxus und
Kapitalismus»), в зависимости от прихоти почтенного профессора, неизбежно
влечет за собой ужасные преувеличения.
4 Заказ № 2227	97
отношений прежде всего. Но если мы будем вскрывать законы
общественного развития, пользуясь таким методом, то совер-
шенно ясно, что в силу связности всех проявлений обществен-
ной жизни точно так же мы должны рассматривать и войны.
Вышесказанным дана основа для классификации войн.
Это — та же основа, что и для классификации государств.
Каждый производственный тип имеет и соответствующий тип
государства, а каждому типу государства соответствует совер-
шенно определенный тип войны.
Приведем несколько примеров. Пусть у нас будет рабовла-
дельческое хозяйство. Тогда и государство есть не что иное,
как государство рабовладельцев, а война этого государства
есть не что иное, как средство расширения рабовладельческого
строя, расширения воспроизводства рабовладельческих произ-
водственных отношений. Так называемые колониальные войны
Испании, Голландии, Франции и проч, были войнами торгово-
капиталистических государств; их социальная роль сводилась
к расширению торгово-капиталистических производственных
отношений, позднее трансформировавшихся в отношения про-
мышленного капитализма. Когда промышленный капитал и его
государственные организации повели борьбу за рынки сбыта,
войнь! стали подчинять «отсталый» мир господству промыш-
ленного капитала. Наконец, когда капиталистический способ
производства надел на себя оболочку финансового капита-
лизма, сейчас же на сцену появился и особый тип государ-
ственной власти, разбойничье империалистическое государство
с его централизованно-милитаристским аппаратом, а социаль-
ная роль войны стала заключаться в расширении сферы гос-
подства финансового капитала с его трестами и банковыми
консорциумами.
Точно так же обстоит дело и тогда, когда войну ведет со-
циалистическая диктаторская власть. Рабочее государство,
ведя войну, стремится расширить и укрепить тот хозяйствен-
ный базис, на котором оно возникло, т. е. социалистические
производственные отношения (отсюда, между прочим, ясна
принципиальная допустимость даже наступательной револю-
ционно-социалистической войны). Социализирующемуся произ-
водству соответствует опять-таки совсем новый тип государ-
ственной власти. Этот тип власти настолько же не похож на
все прежние, насколько социалистический способ производства
не похож на все прежние способы производства, покоившиеся
на частнохозяйственных отношениях собственности. Поэтому
и социальное значение войны, которую ведет рабочая дикта-
тура, принципиально отличается от всех решительно войн пре-
дыдущих эпох.
Социалистическая война есть классовая война, которую ну-
жно отличать от просто гражданской войны. Последняя не
08
есть война в собственном смысле этого слова, ибо она не есть
война двух государственных организаций. Наоборот, в классо-
вой войне обе стороны организованы, как государственная
власть: по одну сторону — государство финансового капитала,
по другую — государство пролетариата.
Мы взяли все явления в их чистом виде. В действительно-
сти дело бывает, конечно, гораздо сложнее. Современное ми-
ровое хозяйство представляет собою, несмотря на громадную
централизацию капитала, все же довольно пеструю картину.
И даже мировая война наряду с чисто империалистскими эле-
ментами имела ряд других, вкрапленных в общий фон. Таков
национальный шовинизм мелких наций, становящихся те-
перь—на историческую секунду — самостоятельными буржу-
азно-государственными единицами. Однако не ею, этой,, если
так можно выразиться, государственной мелкой буржуазией,
будут решаться судьбы мира: их решает соотношение между
гигантами империализма, а в конечном счете их решит борьба
между гигантами классовой войны.
Глава ///
КРАХ КАПИТАЛИСТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ
1. Война и организация капиталистических производст-
венных отношений (государственный капитализм). 2.
Процесс воспроизводства, производительные силы и
война. 3. Монистическое строение капиталистического
общества и его анархия. 4. Крах капиталистического
общества. 5. Коммунизм как единственный выход. Его
историческая необходимость. 6. Производительные силы
и издержки революции.
Столкновение различных частей мировой капиталистической
системы, которое выражало конфликт между ростом произво-
дительных сил этой системы и ее анархической производствен-
ной структурой, было, как мы видели, конфликтом государ-
ственно-капиталистических трестов. Объективная потребность,
которую выдвинула история в порядок дня, есть потребность
в организации мирового хозяйства, т. е. превращении бессубъ-
ектной мировой хозяйственной системы в хозяйствующего
субъекта, в планомерно действующую организацию, в «теле-
ологическое единство», в организованную систему. Эту задачу
пытался своими методами решить империализм. Не совсем
точно формулирует это Н. von Beckerath: «Так как,— говорит
он, — свободная конкуренция отказывается служить как регу-
лятор хозяйственной жизни, то в конце концов раздается крик
об организации. Происходит процесс сплочения и ведется об-
щая борьба за индустриальные рынки (idustrielle Marktgeibi-
4*	00
ete). Таким образом, возникает борьба национально сплочен-
ных хозяйственных масс со все большим политическим харак-
тером, которая затем находит свое завершение в гигантском
политическом столкновении народов, борющихся за индустри-
альные рынки сбыта»21. Разрешение этой задачи оказалось
империализму не по плечу, и военный кризис привел к кризису
всей системы в целом. Но в узких пределах отдельных госу-
дарственно-капиталистических трестов первая стадия войны
была стадией внутренней реорганизации капиталистических
производственных отношений в сторону планомерности и орга-
низованности частичных систем, борющихся между собой. Не-
трудно понять и проследить основные причины этой реоргани-
зации, которая шла в сторону уничтожения внутренней произ-
водственной анархии путем огосударствления экономических
функций. Организационно-технически эта реорганизация была
в высокой степени облечена процессом чрезвычайно быстрого
вымирания средних группировок. Война действовала в этом от-
ношении, $ак гигантский кризис. При уменьшающейся сумме
производимой прибавочной ценности эта последняя сжималась
и накоплялась в наиболее сильных (социально, технически и
экономически) производственных единицах. Процесс централи-
зации капитала чрезвычайно ускорился, и эта ускоренная
централизация составляла «отрицательное условие» новой
формы капиталистических отношений. Положительной причи-
ной огосударствления являлись потребности войны как огром-
ного организованного процесса. Размах этой войны, ее тех-
ника, сложность внутренних отношений милитаристского аппа-
рата, колоссальный спрос на продукты индустрии и сельского
хозяйства, который сразу обнаружила военная организация,
наконец, решающее значение исхода военных операций для ко-
мандующих классов поставили в порядок дня максимальное
преодоление анархии внутри борющихся частичных капитали-
стических систем. Успехи в войне, при прочих равных усло-
виях, были прямо пропорциональны степени экономической ор-
ганизованности государственно-капиталистических трестов. Вы-
шеупомянутые причины весьма обострялись недостатком ряда
продуктов, в особенности сырья, недостатком, который стал
обнаруживаться тотчас после разрыва интернациональных свя-
зей и который все увеличивался по мере всеобщего истощения
21 D-r Herbert von Beckerath. Zwangskartolliorung oder freid Organi-
sation der Industrie. Finanz und Volkswirtschaftliche Zeitoragen, hg. von
Schanz und J. Wolf. Stuttgart, 1918. S. 22. Буржуазный приват-доцент, как и
полагается старшему дворнику капитализма, конечно, изображает классовое
государство под псевдонимом «народов». С другой стороны, он не видит, что
не только «рынки сбыта» играют роль, но н рынки сырья, и сферы вложения
капитала, т. е. как раз те области, которые соответствуют трем частям фор-
мулы Л__Т / Ср- пр. ... П ... Г—Д'.
мулы д-1 | раб. сила	'/
100
и обеднения22. Понятно, что этот недостаток требовал наибо-
лее экономного, а следовательно, рационализированного, орга-
низованного распределения. А так как процесс распределения
есть одна из фаз общего процесса воспроизводства, то само со-
бой разумеется, что организация распределения точно так же
приводила неминуемо к большей или меньшей организации
процесса производства. Нетрудно понять, что класс капитали-
стов в целом (а динамически это—представители финансового
капитала) чрезвычайно выигрывал от этой централизации.
Только совсем наивные люди видели в этом нарушение прав
священной собственности. На самом деле здесь не было даже
запаха какой бы то ни было «экспроприации экспроприато-
ров», ибо все централизовалось в руках финансово-капитали-
стической государственной организации,а не какой-то «третьей»
силы. Оппозиция шла лишь главным образом из кругов отста-
лых слоев буржуазии, в первую голову представителей торго-
вого капитала и торговой спекуляции. Организация производ-
ства и распределения по сути дела исключает торговлю во-
обще, и торговую спекуляцию в частности, следовательно, она
выключает торговую прибыль и спекулятивный «дифференци-
альный барыш»23. Поскольку эта организация производства и
распределения действительно проводится, она нарушает «свя-
щенные права» именно этих категорий. Но было бы смешно
думать, что этим нарушаются «прдва» капиталистического
класса в целом. Здесь происходит лишь перераспределение
прибавочной ценности в сторону финансово-капиталистических
групп, превращение торговой прибыли в дивиденд или про-
центы, выплачиваемые государственным, банком. Следова-
тельно, здесь не происходит уничтожения прибавочной ценности,
а происходит лишь изменение формы части этой прибавочной
ценности. Именно в этом состоит сущность государственно-
капиталистической организации, поскольку речь идет о катего-
риях дохода и распределении прибавочной ценности. Что каса-
ется уменьшения доли прибавочной ценности и переуступки ее
22 Это в особенности резко подчеркивает Arthur Feiler, редактор «Frank-
furter Zeiting», в своей книжке «Vor der Uebergangswirtschaft». Verl.
Frankf Zeitung, 1918. См. в особенности главу «Kriegssozialismus und
Wirtschaftsfreiheit». S. 33 u. ff; его формула гласит: «Wir haben den Mangel
organisiert». Гораздо шире ставит вопрос Emil Lederer (Der Wirtschaftspro-
zess im Kriege): «Frueher war der Krieg oekonomisch ein Problem der Staats-
finanzen. Heute aber ist der Staat omnipotent. Daher erscheint seine Action
nach aussen hin nicht in Form der Unternehmung, sie ist nicht mehr ein
finanzwirtschaftliches, nicht mehr ein Geldproblem, sondern es wird die Na-
turalsubstanz der ganzen Volkswirtschaft fuer den Krieg mobilisiert» (362)*.
23 См. P. Гильфердинг: Финансовый капитал, гл. IX: Товарная биржа
(с. 215 и сл. русского перевода т. Степанова, изд. «Книга> 1918 г.);‘ «Die
Kriegswirtschaft aber schliesst die Boerse und damit hoert ihre ganze Proble-
matik auf» (Lederer'E.: De£ Wirtschaftsprozess im Kriege)**.
101
рабочим, как страховки от революции, то это вещь второсте-
пенная и существенной роли не играет24. Математическим пре-
делом данной тенденции является превращение всего «народ-
ного хозяйства* в абсолютно сплоченный комбинированный
трест, где все отдельные «предприятия» перестали быть пред-
приятиями, а превратились лишь в отдельные мастерские,
в отделения этого треста, где, следовательно, общественное
разделение труда превратилось в его техническое разделение
и где все хозяйство стало абсолютно единым предприятием
соответствующей группы мировой буржуазии.
Общим организационным принципом этой формы капита-
лизма было соподчинение всех экономических организаций (и
не только экономических) буржуазии, ее государству. Понятно,
почему. В самом деле, пусть перед нами будет целый ряд бур-
жуазных организаций: государство, синдикаты, картели и тре-
сты; предпринимательские союзы; кооперативы; банковые кон-
сорциумы; научные общества, организованная буржуазная
журналистика и сотни других организаций. Теоретически
вполне ясно, что максимальная устойчивость всей системы бу-
дет при соединении, связи, соподчинении всех этих организа-
ций. Какой же организации нужно быть наверху? Опять-таки
ясно: самой крупной, самой могущественной, всеохватывающей.
Такой организацией как раз и является государственная
власть. Государственная организация буржуазии концентри-
рует всю мощь этого класса. Следовательно, как раз ей должны
быть соподчинены остальные организации — экономические
в первую голову, а затем и всякие другие. Все они «мили-
таризуются». Все они превращаются в отделения, в департа-
менты единой, универсальной организации. Только при таких
условиях вся система получает максимально устойчивый ха-
рактер. Так возникает новый тип государственной власти, клас-
сический тип империалистского государства, опирающегося на
государственно-капиталистические производственные отноше-
ния. Здесь «экономика» организационно сливается с «полити-
кой», экономическая мощь буржуазии непосредственно соеди-
няется с ее политической мощью, государство перестает быть
простым охранителем процесса эксплуатации и становится не-
34 В своей статье «Дезорганизационные н организационные процессы
в эпоху переходного хозяйства» (Народное хозяйство. 1919. № 6) т. М. Смит
различает «обмен, построенный на капиталообразующей функции денег»
(Д—Т—Д) и обмен «в целях обмена одного товара на другой», причем го-
сударственно-капиталистическое распределение есть якобы переход от пер-
вого ко второму. Это — невероятная путаница. Во-первых, никакой «капита-
лообразующей функции» деньги никогда н нигде не имели и не имеют. Во-
вторых, никакого перехода к простому товарному хозяйству (формула Д—
Т—Д) в государственно-капиталистическом обществе нет. Есть тенденция
к уничтожению внутри страны товарного хозяйства и видоизменению формы
прибавочной ценности. Но это вопрос совсем другого рорядка.
102	।
посредственным коллективно-капиталистическим эксплуатато-
ром, открыто противостоящим пролетариату25. Развитие госу-
дарственной власти обнаруживает здесь свою диалектическую
природу: государственная власть возникла как первоначальная
и единая форма организации господствующего класса; она
стала затем одной из многих организаций буржуазии; наконец,
она вновь стала по существу единой организацией, всосав
в себя все остальные26.
Государственно-капиталистические производственные отно-
шения логически и исторически суть продолжение финансово-
капиталистических отношений, являясь их завершением. Не-
мудрено поэтому, что исходным пунктом их развития были те
организационные формы, которые были даны финансовым ка-
питалом, т. е. синдикаты, тресты и банки. Место трестов как
частных монополистических организаций, объединяющих про-
изводство не только коммерчески, но и технически, занимает
государственная монополия. Трестообразные синдикаты и кар-
тели заменяются точно так же ими. Централизационный про-
цесс ускоряется давлением государственной власти: возникают
так называемые принудительные синдикаты и картели.
(Zwangssyndikate, Zwangskartelle). Переходным типом явля-
ются смешанные предприятия, где государство является совла-
дельцем синдиката, крупным пайщиком акционерной компании
и т. д., где форма финансово-капиталистической связи между
государством и частным предпринимательством проявляется
в виде так называемого «участия» («Beteiligung», «Participa-
tion»). Эти наиболее важные—в смысле реорганизации про-
изводственных отношений — формы являются далеко не единст-
венными. Сюда относится и ряд менее'существенных изменений:
государственное регулирование и контроль над производствен-
ным процессом (обязательное производство, его нормировка,
регулирование методов выработки, регламентация внутреннего
технически производственного уклада вообще); регулирование
распределения (обязательные поставки и обязательный
25 О государственном капитализме кроме выше цитированных смотри сл.
работы: F. Pinner: Die Konjunktur des wirtschaftlichen Sozialismus. Die Bank.
1915 April; Prof. Joffe: Die «Militarisierung unseres Wirtschaftslebens»
в Archiv’e fuer Sozialwissenschaft und Sozialpolitik. 1915. 49 B. 3 Heft;
V. vcs Guyot- Les problemes economiques apres la guerre//Journal des eco-
nomistes. 1915 15 авг.; Prof Karl Bajlod: Einiges aus der Utopienliteratur
der letzten Jahre. Archiv fuer die Geschichte des Sozialismus. hg. von Gruen-
berg. VI Jahrg. 1 Heft; Walter von Rathenaus. Die neue Wirtschaft. W. v.
Rathenau Der nene Staat. G. von Bernhard: Uebergangswirtschaft. Berlin,
1918; Monopolfrage und Arbeiterklasse (сборник статей правых c.-д.). Из рус-
ских работ можно указать статьи и брошюры тов. Ларина (М. Лурье), в осо-
бенности относительно организации немецкой промышленности. См. также
Н. Осинский: Строительство социализма (первые главы).
26 Понятно, что так обстоит дело в «чистом типе» государственного ка-
питализма, Который реально проявляется лишь как тенденция.
103
прием; организация государственного снабжения, государ-
ственные склады, таксация цен, карточная система и т. д. и
т. п.)27. Особую и притом чрезвычайно крупную организацион-
ную роль играют банки. Они вносят вклады в государственный
банк, государственный банк со своей стороны централизует ог-
ромные суммы (достаточно сказать об одних только военных
займах) и вкладывает их в военную промышленность. Так как
вклады представляют в значительной степени периодически
высвобождающийся капитал, то их организованное «размеще-
ние» государственным банком означает фактическое подчине-
ние промышленности государственному банку и трансформа-
цию предпринимательской прибыли в проценты, выплачиваемые
этим банком. Следовательно, и этим путем капиталистиче-
ские производственные отношения превращаются в государ-
ственно-капиталистические, а различные виды капиталистиче-
ского дохода нивелируются, превращаясь в своеобразный
«дивиденд», выплачиваемый единым коллективно-капиталисти-
ческим предприятием, единой акционерной компанией, трестом,
каковым является империалистическое государство28.
Типы организационной связи в их конкретной формулировке
здесь различны; они отличаются своим функциональным ха-
рактером: здесь перед нами имеется и планомерная организа-
ция, когда создаются новые устойчивые производственно-тех-
нические единицы (примером этого могут служить принуди-
тельные тресты, централизующие ряд прежних производственных
объединений, государственные монополии и т. д.); здесь
имеется и простое «регулирование» (например, принудитель-
ная Absatz-und Einnahme-Pflicht *); наконец, здесь есть и еще
более низкий элемент организующего процесса—нормировка29-.
примером последней может служить таксация цен. Но было бы
ошибкой не видеть, что общая тенденция «государственно-ка-
питалистического» развития, которая ускоряет тенденцию фи-
нансового капитализма, идет в сторону высших типов органи-
зации, которые создают устойчивую производственно-техниче-
скую группировку. Организационный процесс может начинаться
вовсе не с производственно-технической стороны; субъективной
целью его носителей может быть вовсе не организация, а, ска-
жем, чистый коммерческий расчет; и тем не менее объектив-
27 О Германии см. сводки Johann a Muller’a. Nationaldkonomische. Ge-
setzgobung. 1915. Jahrb. fur. N.-Oek. u. Staat; Ch. Gide. The Provisioning of
France and measures to that end//The Economic Journal, 1916. March и сводки
в английском The Economist (там же об Англии).
28 О юридических нормах и формах государственных капиталистических
отношений см. Hatschek. Die Rechtstechnik des Kriegssozialismus//Deutsche
Revue, 1916. Juni.
29 Термины взяты в том значении, в котором они употребляются
тов. А. Богдановым. См. его статью о тенденциях пролетарской культуры
в «Пролетарской культуре», а также «Всеобщую организационную науку».
104
ным конечным результатом может быть создание новых произ-
водственно-технических комплексов. Такое явление наблюда-
лось в эпоху финансового капитализма с величайшей
наглядностью: синдикаты возникали как коммерческие объеди-
нения, оперировавшие на рынке; но тем не менее дальнейшее
развитие привело к созданию трестообразных картелей, а за-
тем и настоящих трестов, т. е. объединений не только коммер-
ческих, но и производственно-технических. Или другой при-
мер. Проникновение банкового капитала в промышленность
вело к консолидации предприятий (созданию «фузий», комби-
нированных трестов и т. д.). Следовательно, в этих случаях ор-
ганизующие процессы идут из сферы обращения в сферу про-
изводства: это происходит потому, что процесс обращения есть
составная часть общего «процесса в целом», процесса воспро-
изводства, который имеет «принудительную закономерность»
для всех своих частей и фаз 30:
Итак, реорганизация производственных отношений финан-
сового капитализма шла по пути к универсальной государ-
ственно-капиталистической организации, с уничтожением то-
варного рынка, с превращением денег в счетную единицу, с ор-
ганизованным в государственном масштабе производством,
с подчинением всего «народнохозяйственного» механизма це-
лям мировой конкуренции, т. е., в первую голову, войны.
В вышеприведенном анализе мы рассматривали организа-
ционные формы, путем которых капиталистическая структура
отдельных стран приспособлялась к новым условиям существо-
вания всего мирового капитализма в целом. Но мы рассматри-
вали все изменения под углом зрения преодоления производ-
ственной анархии. Теперь нужно сказать несколько слов
о социальной анархии. Ведь совокупность производственных
отношений обнимает собою не только отношения между
людьми, организованными по предприятиям; существует и дру-
гой разрез этих производственных отношений, поскольку мы
говорим об отношениях между классами. Следовательно, и по
этой линии должна была произойти реорганизация отношений,
ибо иначе вся система оказалась бы в высшей степени непроч-
ной и недолговечной. Потребности войны и здесь сыграли ко-
лоссальную роль: ибо мобилизация пролетариев и мобилиза-
30 Т. А. Богданов предпочитает видеть во всем организационном процессе
во время войны одни лишь «карточки», т. е. один лишь процесс нормировки,
возникший на почве регресса производительных сил. На самом же деле про-
цесс нормировки неизмеримо глубже по своему значению. Регресс произво-
дительных сил вовсе не исключает здесь прогресса организационных форм
капитализма *. Так бывало и в «нормальное время», а именно во время кри-
зисов, когда временный регресс производительных сил сопровождался уско-
ренной централизацией производства и возникновением капиталистических ор-
ганизаций. Такую — mutatis mutandis ** —ошибку делал и Энгельс, когда
говорил о синдикатах и трестах. Этой ошибки не нужно повторять теперь.
"	105
ция их умов для и ради войны были такой же необходимой
предпосылкой ведения империалистической войны, как и моби-
лизация материального производства.
Процесс преодоления производственной анархии отправным
своим пунктом имел элементы организации, выработанные уже
финансовым капитализмом. Точно так же и процесс социаль-
ной реорганизации должен был опираться на те факторы, ко-
торые были созданы предшествующим развитием. Организаци-
онные материальные формы были даны в рабочих организа-
циях: профессиональных союзах, социалистических партиях и
отчасти в кооперативах со всеми их добавочными и вспомога-
тельными аппаратами. Идеологические формы заключались
в своеобразной психологии рабочего патриотизма, представляв-
шего отчасти трансформацию остатков старой мелкобуржуаз-
ной психологии, отчасти же являвшегося продуктом относи-
тельной и временной заинтересованности рабочего класса в им-
периалистской политике. Наконец, метод реорганизации был
тот же самый метод соподчинения всеохватывающему буржу-
азному ' государству. Предательство социалистических партий
и профессиональных союзов как раз и выражалось в том, что
они пошли на службу буржуазному государству, что они этим
империалистским государством были по существу дела огосу-
дарствлены, что они превратились в «рабочие департаменты»
милитаристской машины. Огосударствление этих организаций
имело своим идеологическим эквивалентом своеобразное бур-
жуазное огосударствление пролетарской психологии: это выра-
зилось в широком распространении и признании даже проле-
тарскими кругами теории так называемого «гражданского
мира». Конечно, наряду с этими методами продолжали разви-
ваться и методы непосредственного механического давления и
подавления, методы прямой репрессии.
Такими путями достигалась максимально возможная устой-
чивость частичных капиталистических систем в тех условиях,
в которые ставила их великая империалистская война, т. е.
в условиях страшного нарушения равновесия во всей мировой
системе капиталистического общества.
Чтобы наш анализ коснулся всех основных тенденций к ор-
ганизации капиталистической системы, нам следует упомянуть
также о синдикатах государственно-капиталистических трестов,
о своеобразных синдикатах «второго порядка», которые сво-
ими составными частями имеют государственно-капиталистиче-
ские тресты. Таковы государственные «коалиции», такова Лига
Наций. Предпосылки для этих организаций были созданы фи-
нансово-капиталистическими связями, общей суммой взаим-
ного «участия». Война усилила процесс этого непрочного син-
дицирования государственно-капиталистических трестов; «об-
щесоюзнические» рабочие конференции были, между прочим,
106	'
проявлением той же тенденции. Здесь тенденции к организации
выступают за пределы отдельного государства. Следовательно,
в этих попытках капиталистического мира организующий про-
цесс нашел свое высшее выражение.
Все эти процессы шли в условиях колоссального истребле-
ния производительных сил. Структурная реорганизация сопро-
вождалась регрессом производительных сил. Отсюда, в конеч-
ном счете, и получился неизбежный крах всей системы. Следо-
вательно, перед нами стоит задача проследить основные
влияния разрушительного процесса.
Под производительными силами общества мы будем разу-
меть совокупность средств производства и рабочих сил. Таким
образом, это будет совокупность машин разного рода, сырья,
топлива и т. д. in natura —с одной стороны, совокупность раз-
ного рода рабочих сил in natura—с другой (рабочие силы ме-
таллистов, техников, текстильщиков и т. д., т. е. рабочие силы
разного конкретного характера и разной квалификации) 31.
Развитие производительных сил есть основа человеческого раз-
вития вообще, и поэтому именно с этой точки зрения необхо-
димо рассматривать каждый факт общественной жизни. Точка
зрения развития производительных сил совпадает с точкой зре-
ния воспроизводства: развитие производительных сил соответ-
ствует расширенному воспроизводству, стационарное состояние
их соответствует простому воспроизводству, падение их нахо-
дит свое выражение в том, что воспроизводится все меньшая
часть периодически потребляемых продуктов. В последнем слу-
чае перед нами — общественный регресс.
Точка зрения воспроизводству обязательна в сущности во
всяком экономическом исследовании. Но она вдвойне обяза-
тельна для экономиста, изучающего «критические» эпохи и
31 Нельзя брать, как это делает Маслов (Аграрный вопрос. Т. 1; Теория
развития народного хозяйства и др. работы) в своем определении производи-
тельных сил, за одну скобку средства производства и живой труд, т. е. «скла-
дывать» статическую величину и процесс. Не труд адекватен средствам про-
изводства, а именно рабочая сила. О производительных силах у Маркса см.
«Капитал», «Нищету философии» и т. д. См. также: «Producion в Nouveau
Dictionnaire d’Econ. Polit. par Leon Say: «puissance productive... Г ensemble
de ces elements (de la Production) envisages comme des forces»; Klein-
waechter: Die volkswirtschaftliche Production im Allgemeinen в Schoenbergs
Handbuch’e. B. Harms: Arbeit в Handwort, der Staatswissenschaften; Lexis:
Production — там же; Lexis: Allgemeine Volkswirtschaftslehre, 1910, Watkins
Third Factor in Variation of Productivity в The American Economic Revue,
Dec. 1915 (Vol. V. N. 4); F. Oppenheimer: Theorie der reinen und polit. Oeko-
nomie, $. «Die produktiven Kraefte» (S. 138—139 и след.); R. Hilferding:
Eine neue Untersuchung ueber die Arbeitsmittel. Отчетливые формулировки
имеются у Rodbertus'a: Zur Beleuchtung der sozialen Frage. Teil 1, 2. Auf-
lage, hg. von Moritz Wirth. Berlin, 1890. («Produktivkraft und Produktivi-
taet sind wohl zu unterscheiden. Produktivitaet bedeutet die Wirksamkeit oder
Fruchtbarkeit der Produktivkraft; другими словами, P. берет производитель-
ные силы in natura); см. также Листа «D. nationale System d. P. Oek.».
107
переходные фазы развития. В самом деле: в так называемое
«нормальное» время периодическое повторение производствен-
ных циклов заранее дано. Правда, и здесь — в особенности для
капиталистического общества — возникают специфические про-
блемы, но в общем и целом предполагается более или менее
«гладкий» ход дел. Наоборот, «критические» эпохи ставят под
сомнение каждый следующий цикл производства. Следова-
тельно, здесь точка зрения воспроизводства есть единственно
методологически правильная точка зрения. Ибо она как раз
и анализирует условия повторяемости производственных цик-
лов, т. е. условия динамического равновесия общественной си-
стемы. «Воспроизводство», — если брать это выражение бук-
вально,—есть просто-напросто новое производство, повторение,
возобновление производственного процесса, и на первый
взгляд может оказаться не ясным, чем же в сущности понятие
воспроизводства отличается от общепонятного обозначения
«производства» и к чему нужно новое странное выражение для
этого. Однако как раз в повторении, в постоянном возвраще-
нии* производственного процесса и лежит важный an sich
момент»32. Это «в сущности» прекрасно понимали еще физио-
краты, но это весьма основательно позабыли «ученые» лив-
рейные лакеи империализма. Вот почему война в своей перво-
начальной фазе породила поистине чудовищные теоретические
построения, которые из факта военных прибылей, «процвета-
ния» военной индустрии, повышения курса акций металлурги-
ческих, химических и проч, заводов делали вывод о благотвор-
ном (!) влиянии войны на «народнохозяйственную» жизнь.
Рассмотрим реальный процесс воспроизводства, поскольку
вся экономика стоит под знаком войны, т. е. поскольку нашло
себе место перераспределение производительных сил в сто-
рону военной индустрии и работы на армию вообще. Обычно
обозначают труд, затрачиваемый на военные надобности, как
непроизводительный с экономической точки зрения. Что это
значит? Нетрудно видеть его совершенно специфическое значе-
ние, поскольку мы анализируем его влияние на условия вос-
производства. В «нормальном» процессе производства созда-
ются средства производства и средства потребления. Это две
крупнейшие отрасли всего общественного хозяйства. Совер-
шенно ясно, что средства производства входят каждый раз
32 «Reproduktion ist woertlich genommen einfach Wiederproduktion, Wie*
derholung, Erneuerung, des Produktionsprozesses, und es mag auf den
ersten Biick nicht abzusehen sein worin sich der Begriff der Reproduktion
von dem allgemeinverstaendlichen der Produktion eigentlich unterscheiden
und wozu hierfuer ein neuer befremdender Ausdruck noetig sein soil. Allein
gerade in der Wiederholung, in der staendigen Wiederkehr des Produktionspro-
zesses liegt ein wichtides Moment fuer sich» (R. Luxemburg: Die Akkumula-
tion des Kapitals. S. 1)*.
108	1
в систему общественного труда. Их производство есть условие
воспроизводства. Точно так же обстоит дело в общем и целом
с производством средств потребления. Эти средства потребле-
ния вовсе не исчезают бесследно для дальнейших циклов про-
изводственного процесса. Ибо процесс потребления есть в ос-
новном своеобразный процесс производства рабочей силы.
А рабочая сила есть точно так же необходимое условие про-
цесса воспроизводства. Следовательно, и производство средств
потребления, и производство средств производства выпускают
продукты, которые являются необходимыми условиями про-
цесса воспроизводства, без которых последний не может найти
себе места. Совершенно иное значение имеет военное произ-
водство: пушка не трансформируется в элемент нового произ-
водственного цикла; порох расстреливается в воздух и отнюдь
не появляется в иной вещественной оболочке в следующем
цикле. Наоборот. Хозяйственный эффект этих элементов in
actu есть чисто отрицательная величина. Но не следует ду-
мать, что хозяйственное значение обязательно связано здесь
с определенным видом потребительной ценности и с веще-
ственной формой продукта. Мы можем взять средства потреб-
ления, которыми снабжается армия. И здесь мы будем наблю-
дать то же самое. Средства потребления не создают здесь ра-
бочих сил, ибо солдаты не появляются в производственном
процессе: они из него извлечены, они поставлены вне про-
цесса производства. Поэтому поскольку продолжается война,
постольку средства потрёбления в значительной части служат
не средством производства рабочей силы, а средством произ-
водства специфической «солдатской силы», которая не играет
никакой роли в процессе производства. Следовательно, вместе
с войной процесс воспроизводства, принимает «извращенный»,
регрессивный, отрицательный характер, а именно: при каждом
последующем производственном цикле реальный производ-
ственный базис становится все тоньше и тоньше: «развитие»
идет не по расширяющейся, а по постоянно суживающейся
спирали.
Здесь следует отметить еще одно важное обстоятельство.
Армия, которая предъявляет колоссальный спрос, т. е. требует
своего содержания, никакого трудового эквивалента не дает.
Следовательно, она не только не производит, но и отнимает,
другими словами, здесь получается двойной вычет из «фонда
воспроизводства». Это обстоятельство является самым важным
разрушительным фактором. Кроме него необходимо отметить
непосредственные военные разрушения (взорванные пути, сго-
ревшие города и т. д. и т. п.), а также ряд косвенных разру-
шений (деквалификация рабочей силы и проч.). Таким обра-
зом, ясно, что реальный базис общественного прризводства
с каждым оборотом общественного капитала суживается. Мы
109
имеем здесь не расширенное воспроизводство и даже не про-
стое воспроизводство; мы имеем здесь все растущее недопро-
изводство. Такой процесс можно обозначить как расширенное
отрицательное воспроизводство. Это и есть война, рассматри-
ваемая с экономической точки зрения. Реально проходящий
процесс есть, таким образом, расширенное отрицательное вос-
производство. От этого процесса следует отличать его капита-
листически-бумажное, фетишистски-извращенное выражение.
Ибо на смешении этих двух процессов — вещественного и тру-
дового, с одной стороны, формального — с другой,—и покоится
чудовищная теория о положительном влиянии войны. В самом
деле, из предыдущего следует, что форма капиталистического
дохода имеет тенденцию в государственно-капиталистическом
строе превращаться в проценты, выплачиваемые по государ-
ственным бумагам. Эти последние представляют в значитель-
нейшей степени право на будущие реальные ценности. В то
же время они могут быть в обращении и даже могут быть на-
копляемы в громадном количестве. Но одно дело их налич-
ность, другое дело — объективная возможность их реализации.
Поскольку в процессе войны происходит реализация ценности
как дохода, постольку она может обозначать либо «проедание»
постоянного капитала, либо реализацию уменьшающейся
суммы прибавочной ценности при ее перераспределении в сто-
рону крупнокапиталистических групп. Громадное же количе-
ство накопляемых бумажных ценностей суть знаки, реализа-
ция которых лежит целиком в будущем и зависит, с одной
стороны, от условий капиталистического воспроизводства,
с другой —от самого существования капиталистической си-
стемы. Понятно, что колоссальное наводнение бумажек в их
самой разнообразной форме может стать абсолютно несоизме-
римым с реально-трудовым процессом, и в условиях капитали-
стической структуры это будет одним из признаков ее краха.
Таким образом, отрицательное расширенное воспроизводство
идет параллельно с накоплением бумажных ценностей.
Из всего вышеприведенного не следует еще ни в коей мере
бесполезность «трат» и отрицательная оценка разрушитель-
ной стороны процесса с капиталистической точки зрения. Лю-
бой капиталистический кризис есть временное разрушение про-
изводительных сил. Но его нужно с точки зрения капитали-
стической системы оценивать, выходя из рамок нескольких
производственных циклов. Ибо в конечном счете он раздви-
гает рамки дальнейшего развития капиталистической системы.
То же и с войной. Предположим, что мировая война кончилась
бы на втором году победой одной из коалиций. Несомненно,
что при таком положении дел после периода разрушения ка-
питалистический строй имел бы много шансов выпрямиться;
«залечив раны», т. е. возобновив сношенные и разрушенные
110	/
части постоянного капитала, капиталистический способ произ-
водства получил бы возможность некоторого дальнейшего
развития, и притом в высшей, более централизованной форме,
чем до сих пор. Следовательно, то, что с точки зрения непос-
редственно-«военных» и близких к «военным» производствен-
ных циклов представлялось как чистая потеря, с точки зрения
общего движения капиталистической системы в ее крупном
историческом масштабе могло оказаться временным пониже-
нием производительных сил, ценой которых покупалось бы
дальнейшее, и притом более могучее, их развитие. Другими
словами, перед нами был бы один из кризисов, — хотя и неви-
данный по своим размерам и по своей форме, — но отнюдь не
крах капиталистической системы. Последняя продолжала бы,
после временной заминки, свое развитие в более организаци-
онно совершенных формах.
Вопрос о кризисе или крахе зависит от конкретного харак-
тера данного потрясения, капиталистической системы, от его
глубины и длительности. Теоретически вполне ясно, что про-
цесс отрицательного расширенного воспроизводства может все
же продолжаться лишь до известного предела, за которым
начинается разложение и распад всей организации. К анализу
этого вопроса мы и переходим.
Процесс воспроизводства есть не только процесс воспроиз-
водства материальных элементов производства, но и процесс
воспроизводства самих производственных отношений33. Расши-
ренное воспроизводство есть расширенное воспроизводство
данных производственных отношений: их поле, их простран-
ственное расширение становятся больше; данный способ про-
изводства «распространяется», переорганизовываясь внутренне
в своих деталях; другими словами, воспроизводство капитали-
стических производственных отношений воспроизводит их в ос-
новном, поскольку здесь перманентно сохраняется и расширя-
ется отношение между капиталом и наемным трудом. Но
внутри этого отношения детали производственной структуры
непрерывно меняются: достаточно хотя бы указать на рост
так называемого «нового среднего сословия».
Что происходит при отрицательном расширенном воспро-
изводстве? Для того чтобы ответить на этот вопрос, необхо-
димо остановиться более подробно на вопросе о строении об-
щества в его целом.
Прежде всего что такое «производственные отношения»,
о которых идет речь?
Маркс определял их как отношения между людьми в про-
цессе общественного труда и распределения продуктов этого
33 Магх К. Das Kapital. В. II. u. III*.
111
труда. Конкретно в капиталистическом обществе сюда входят
отношения между капиталистом, мастером, техником, инжене-
ром, квалифицированным рабочим, неквалифицированным ра-
бочим, торговцем, банкиром, ростоВщиКоМ и т д. и т. и., при-
чем отношений Между элементами берутся в их данных ре-
ально сочетаниях. Следовательно, категория производственных
отношений есть всеобщая категория, касающаяся обществен-
ного строения: сюда входят и отношения социально-классового
характера (отношения рабочего и капиталиста), И отношения
другого типа (ИаПр., Отношения Между двумя предприятиями,
ОтйоШеКИй Сотрудничества, т. е. так называемой простой ко-
операций, и т. д.) з*. При этом следует заметить, что производ-
ственные отношения не есть что-то отличное от технической
организации труда, поскольку мы говорим об отношениях вну-
три непосредственного трудового процесса. Они реально сли-
ваются. Фабрика есть не только техническая, но и экономиче-
ская категория34 35, ибо это есть комплекс социально-трудовых,
производственных отношений. Фабричная иерархий Под Коман-
дой капитала (Kommahdo des KapHales) приводилась Марк-
сом как образец капиталистических производственных отноше-
ний. Технические элементы (рабочая сила инженера, дирек-
тора, механика, мастера, рабочего, чернорабочего) суть в то
же время элементы экономической организации, а поскольку
они закрепляются за постоянным кругом лиц, постольку на-
лицо их социально-классовая характеристика. Это и немуд-
рено: ведь классы представляют из себя прежде всего группы
лиц, объединенных общими условиями и общей ролью в про-
изводственном процессе со всеми вытекающими отсюда по-
следствиями для процесса распределения*. Капиталистическая
иерархия в производстве сопровождается капиталистической
иерархией в распределении; это — две стороны одного и того
же явления, неразрывно связанные, слитые друг с другом.
Производственные отношения суть отношения людей — эле-
ментов определенной системы. Но было бы большим упроще-
нием противопоставлять определенный тип связи этим элемен-
там. Общество не есть сумма элементов; но она в то же время
не есть арифметическая сумма элементов и их связи. Ибо об-
щественная связь не стоит рядом с элементами. Простран-
ственное размещение людей в технически трудовом процессе и
их функциональная роль аккумулируются, застывают в люд-
ских элементах. Таким образом, общественные связи превра-
34 Г. П. Струве в своей книжке «Хозяйство и цена» нарочно изгнал из
анализа производственные отношения, для того чтобы утверждать, что со-
циально-классовые отношения суть вечная принадлежность всякого обще-
ства. Об этом см. нашу статью: «Фокус-покусы г-на Струве» в марксистском
журнале «Просвещение» за 1913 г., № 129.
35 См. Маркс К. Нищета философии. //
112
щаются и находят свое выражение и во «внутренней струк-
туре» самих элементов, тип общественной связи живет в голо-
вах людей.
Итак, данная общественная структура, данный способ про-
изводства есть, с одной стороны, определенный тип связи,
с другой — этот тип формирует и самые эти элементы.
Производственные отношения определяют собой все осталь-
ное. Нетрудно понять почему. Если бы производственные отно-
шения воплощали в себе один тип связи, а отношения другого
порядка (например, государственная организация) были бы
построены по другому типу, то система в целом была бы аб-
солютно неустойчивой. Капиталистические производственные
отношения немыслимы при политическом господстве рабочего
класса, а социалистические отношения в производстве были
бы немыслимы при политическом господстве капитала. Следо-
вательно, каждый тип общества неизбежно должен отличаться
монизмом своей структуры, который есть основное условие су-
ществования всякой общественной системы.
Капиталистическое общество в высокой степени отличается
этим монизмом. «Конституция» фабрики, полка, государствен-
ной канцелярии построена по одному принципу, и иерархиче-
ский тип производственных отношений находит свое выраже-
ние в адекватной иерархии государственной власти, армии и
т. д. Наверху — класс собственников, в самом низу — класс
неимущих, в середине целая градация переходных групп.
Капиталист и директор фабрики, генерал, министр или круп-
ный чиновник-бюрократ — люди приблизительно одного класса,
и характер их функций однотипен, несмотря на разницу сфер,
эти функции закреплены за ними; они, следовательно, носят
не просто технический, но в то же время ярко выраженный
классовый характер. Инженер, офицер, средний чиновник —
это по существу опять-таки люди одного класса, и их функ-
ции однотипны. Мелкий служащий (курьер, посыльный, двор-
ник), рабочий, солдат занимают точно так же сходное место,
и иерархическая классовая система утверждает себя в каче-
стве универсального принципа.
Капитализм есть антагонистическая, противоречивая * си-
стема. Но классовый антагонизм, расщепляющий общество на
два основных класса, последовательно проведен повсюду. Сле-
довательно, структура капитализма есть монистический анта-
гонизм или антагонистический монизм.
Мы брали общество как систему элементов in natura. Эта
точка зрения должна быть проведена теперь со всей последо-
вательностью. Она наравне с точкой зрения воспроизводства
категорически обязательна для всякой «критической» эпохи,
а следовательно, и для периода разложения капитализма.
В «нормальное» время, т. е. тогда, когда существуют условия
ИЗ
подвижного равновесия общественной системы, можно оста-
ваться в плоскости фетишистского выражения общественных
отношений, ибо оно имеет устойчивый характер и предпола-
гает определенные, вполне реальные материальные, обще-
ственно-трудовые процессы в качестве своего основания. Де-
нежные отношения, категория ценности и пр. суть всеобщие
категории капиталистического хозяйства, и мы можем в «нор-
мальное» время вести анализ в этих категориях, ибо для «нор-
мального» времени они нормальны: закон ценности есть ос-
новное условие анархической производственной структуры,
есть conditio sin’e qua non подвижного равновесия капитали-
стической системы.
Совсем другое, когда производственная система находится
в «ненормальных» условиях. Это значит, что условий подвиж-
ного равновесия налицо нет. А следовательно, методологически
абсолютно недопустимо вести анализ в ценностных отноше-
ниях и в категория^ фетишизированных отношений вообще.
Наоборот, здесь необходимо брать натуральную форму вещей
и рабочих сил, в этих единицах вести счет и самое общество
рассматривать как организацию элементов в их натурально-
вещественной характеристике36.
Эту истину понял прекрасно Рудольф Гольдшейд: «Во-
обще,— говорит он, — теперешняя война должна нас прежде
всего приучить к одному: к углубленному натурально-хозяй-
ственному мышлению... Почти все экономические вопросы ка-
жутся неразрешимыми, если их рассматривать исключительно
с денежно-хозяйственной точки зрения, и, наоборот, представ-
ляются относительно простыми под натурально-хозяйственным
углом зрения»37.
После всего вышеизложенного понятно, почему это так:
капиталистическое общество выскочило из пазов, и категории
равновесия не могут быть адекватны «критической» эпохе.
Итак, общий вопрос формулировали теперь следующим об-
разом: что происходит с общественной системой в ее н£ту-
36 Этого, к сожалению, не понимают даже многие из товарищей, кото-
рые приписывают относительным законам определенного исторического зна-
чения сверхисторическую абсолютную реальность. Даже зародышевая обще-
ственная бухгалтерия социалистического хозяйства «покоится» у нас на этом
ложном понимании. И это как раз в такое время, когда ценностно-денеж-
ное выражение несоизмеримо с реальным трудовым процессом, а последний
не регулирует распределения производительных сил.
37 «Ueberhaupt muss uns der jetzige Krieg zu Einem vor allem erziehenr
zu vertieitem naturwissenschaftlichen Denken... Fast alle oekonomischen
Fragen erscheinen unloesbar, wenn man sie bloss geldwirtschaftlich betrachtet,
offenbaren sich hingegen als relativ einfach unter naturalwirtschaftlichem
Gesichtspunkt» (R. Goldscheid: Staatssoziaiismus oder Staatskapitalismus,
Ein finanzsoziologischer Beitrag zur Loesung des Staatsschuldenproblems. 4
u. 5 Aufl. Wien — Leipzig. 1917).
114
Ч
ральной форме, в форме связанных натуральных элементов,
при условии отрицательного расширенного воспроизводства?
В формулах трудовой ценности мы здесь имеем такие
ряды:
c + v-|-m; c + v + (m —х); c + v; c + (v —х); (с—y) + (v—пх) и т. д.;
параллельно этому ценность становится несоизмерима с ценой.
Нетрудно видеть, что с точки зрения капиталистической си-
стемы положение не опасно, пока расширение отрицательного
воспроизводства идет за счет гл. За этими пределами начина-
ется, с одной стороны, «проедание» основного капитала, с дру-
гой — недопотребление рабочего класса, необеспеченность
функционирования рабочей силы и выполнения ею ее капита-
лообразующей роли, т. е. нарушение воспроизводства рабочей
силы. Этот процесс выражается в двух формах: во-первых,
в выталкивании рабочей силы из производственного процесса;
во-вторых, в понижении реальной заработной платы, в недо-
производстве энергии, образующей рабочую силу; в дисквали-
фикации этой последней и, в конечной инстанции, в разрыве
связи • между низшими и высшими элементами техническо-про-
изводственной иерархии. «Низшие» винтики капиталистиче-
ской машины, не получая достаточного количества смазочного
масла, развинчиваются. Здесь мы видим две главные формы
разрыва связей: 1) их гниение и разложение (например, инди-
видуальный невыход на работу, падение трудовой дисцип-
лины, у служащих — неаккуратность, взяточничество, наруше-
ние коммерческих нравов и норм и проч.); 2) их революцион-
ный разрыв (массовый отказ от работы со стороны рабочих,
стачки, все виды организованного неповиновения классу капи-
талистов) .
Этот процесс распада капиталистических отношений на-
блюдается на определенной ступени отрицательного расши-
ренного воспроизводства, и, раз начавшись, он захватывает
все сферы капиталистической системы. Аккумулированная
в головах низших звеньев капиталистическая психология по-
виновения власть имущим выветривается, а капиталистическая
функция их становится невозможной; с другой стороны, у выс-
ших людских звеньев системы, где техническая функция сов-
падает с классовым интересом, а наиболее важный и основной
классовый интерес совпадает с интересами сохранения данной
производственной системы, психология борьбы за это сохране-
ние сгущается еще более. Латентная классовая борьба, подта-
чивающая производственные отношения в период разложения,
прорывается наружу как открытая революционная борьба
в период насильственного разрыва связей капиталистического
аппарата. То, что происходит в производстве, mutatis mutandis
115
происходит и в армии, и в административном государственном
аппарате.
Мы уже видели, что процесс распада начинается с абсо-
лютной неизбежностью после того, как отрицательное расши-
ренное воспроизводство поглотило общественную прибавочную
ценность (т). Теоретический анализ не может установить
с абсолютной точностью, когда именно, на какой конкретной
цифре, характеризующей этот процесс, наступает период рас-
пада. Это уже questo facti. Конкретное положение дел в эко-
номике Европы 1918—1920 гг. ясно показывает, что этот пе-
риод распада наступил и что нет никаких симптомов возрож-
дения старой системы производственных отношений. Наоборот.
Все конкретные данные указывают на то, что элементы разло-
жения и революционного разрыва связей прогрессируют
с каждым месяцем. Теоретически это вполне понятно. В самом
деле, ведь капиталистическое общество, расколотое на классы,
может существовать только тогда, когда психология граждан-
ского мира является, так сказать, общезначимой; другими сло-
вами, только тогда и до тех пор, пока рабочий класс в его
целом, эта важнейшая производительная сила капиталистиче-
ского общества, молчаливо «соглашается» выполнять капита-
листическую функцию. Раз эта предпосылка исчезла, дальней-
шее существование капиталистического общества становится
невозможным.
Марксистская революционная мысль прочно установила,
что (в политической области) переход власти из рук буржуа-
зии в руки пролетариата, переход, понимаемый как определен-
ный исторический процесс, выражается в крахе старой госу-
дарственной машины, распадающейся на свои составные эле-
менты. Государство вовсе не есть объект, который гуляет по
рукам различных классов, переходя по наследству согласно
почтенным нормам буржуазного семейного права. «Завоева-
ние государственной власти пролетариатом» есть разрушение
буржуазной и организация новой государственной системы,
причем и элементы распавшегося старого отчасти разруша-
ются, отчасти берутся в новых сочетаниях, в новом типе
связи38. Такова была и точка зрения Маркса — Энгельса. Од-
нако у громадного большинства quasi-социалистических теоре-
тиков было и есть необычайно примитивное представление
о «завоевании власти»: сменяется одна «головка», «правитель-
ство», и этим завоевывается «весь аппарат».
Революционное учение Маркса доказано теперь в этой об-
ласти отношений не только абстрактными рассуждениями, оно
доказано эмпирически.
и Об этом см. работу тов. Ленина «Государство и революция», а также
нашу статью «Теория пролетарской диктатуры» в сборнике «Октябрьский
переворот и диктатура пролетариата».
не
Далеко не так ясен процесс трансформации производствен-
ных отношений. Здесь необычайно живучими оказались те
представления, которые были преобладающими в области тео-
рии политических переворотов. Типичным в этом отношении
может служить рассуждение Р. Гильфердинга39 о том, что за-
хват шести банков («головки») пролетариатом передает в рас-
поряжение последнего всю промышленность, потому что при
финансово-капиталистических производственных отношениях
банки являются организационными узлами производственно-
технической системы — «всего аппарата». Эмпирически дока-
зано, что ничего подобного не происходит, ибо реально захват
банков лишь подрывает командную власть капитала. Почему?
Вопрос разрешается просто. Потому, что банки «управляли»
промышленностью на основе специфических, кредитно-денеж-
ных отношений. Тип связи здесь был тип кредитной, связи, ко-
торый как раз и рушится при захвате банков пролетариатом *.
После всего вышеприведенного нетрудно теоретически по-
нять причины распада различных видов иерархических отно-
шений капиталистического общества, происходящих в условиях
отрицательного расширенного воспроизводства.
Лучше всего процесс разложения, а затем и революцион-
ного разрыва капиталистических связей виден на армии. Им-
периалистская армия разлагается, потому что, — грубо выра-
жаясь,— «у солдат падает дисциплина», т. е. низшие звенья
иерархии не могут уже служить как звенья именно этой иерар-
хии. Революционный разрыв связей наступает при массовой и
более или менее организованной дезорганизации «всего аппа-
рата», которая есть необходимая предпосылка победы нового
класса. Эта дезорганизация и есть крах данной системы. Вре-
менная «анархия» есть, таким образом, объективно совер-
шенно неизбежный этап революционного процесса, который и
выражает собою крах старога «аппарата».
Приблизительно то же происходит и с технико-производ-
ственным аппаратом капиталистического общества. Мы ви-
дели, что производственные отношения суть в то же время тех-
нические отношения и социальная иерархия есть в то же
время иерархия техническая. Следовательно, абсолютно ясно,
что разложение и революционный разрыв социальных звеньев
системы, что срставляет необходимый признак краха, есть рас-
пад «технического аппарата» общества, поскольку мы имеем
в виду людскую техническую организацию этого общества.
А отсюда ясно, что «завоевать» старые экономические ап-
параты целиком нельзя. Производственная «анархия», или,
как ее обозначает проф. Гриневецкий, «революционное разло-
39 Гильфердинг Р. Финансовый капитал.
117
жение промышленности»40 41, есть исторически неизбежный этап,
от которого нельзя отделаться никакими ламентациями. Ко-
нечно, с точки зрения абсолютной было бы чрезвычайно хо-
рошо, если бы революция и крах старых производственных
отношений не сопровождались распадом технико-производ-
ственных связей. Но трезвая оценка реальных процессов, их
научный анализ говорят нам, что период этого распада исто-
рически неизбежен и исторически необходим.
Распад людской технический иерархии, который наступает
на определенной стадии процесса отрицательного расширен-
ного воспроизводства, в свою очередь давит на состояние про-
изводительных сил. Производительные силы существуют
слитно с производственными отношениями, в определенной
системе трудовой общественной организации. Следовательно,
распад «аппарата» неизбежно должен сопровождаться даль-
нейшим понижением, производительных сил. Таким образом,
процесс отрицательного расширенного воспроизводства чрез-
вычайно ускоряется.
Из вышеприведенного анализа следует, что на базисе
лопаюЩихся (старых, капиталистических) отношений невозмо-
жно никакое «возрождение промышленности», о котором меч-
тают утописты капитализма. Единственный выход заключа-
ется в том, что низшие звенья системы, основная производи-
тельная сила капиталистического общества, рабочий класс,
займут господствующее положение в организации обществен-
ного труда. Другими словами, только строительство комму-
низма есть предпосылка общественного возрождения".
Теоретически, конечно, этим еще не доказано осуществление
коммунизма. Вопрос о его предпосылках и о вероятности его
реализации—этот вопрос логически вовсе не совпадает с воп-
росом о крахе капитализма. Теоретически мыслимо дальнейшее
разложение, «гибель культуры», возвращение к примитивным
формам средневекового полунатурального хозяйства, словом,
та картина, которую рисует Анатоль Франс в конце своего
«Острова Пингвинов». Этот вопрос мы пока оставляем в сто-
роне, чтобы разобрать его впоследствии. Но теперь мы можем
утверждать, что невозможно восстановление старой капитали-
стической системы. Элементы технико-производственного аппа-
рата (людские элементы) должны быть взяты в новых сочета-
ть Проф. Гриневецкий. Послевоенные перспективы русской промышлен-
ности.
41 Проф. Гриневецкий в своей книге рассматривает вопрос, как и подо-
бает апологету капитализма, умственный взор которого не распространяется
дальше «миросозерцания» синдикатчика, исключительно с точки зрения капи-
талистических отношений производства как вечной и универсальной катего-
рии человеческого бытия. Будущему историку идеологий будет казаться
прямо комичной та поистине куриная слепота, которая отличала буржуазных
ученых в период величайших социальных переворотов.
ниях, связаны связью нового типа, чтобы было возможно раз-
витие общества. Перед человечеством стоит, таким образом, ди-
лемма: или «гибель культуры», или коммунизм, и ничего треть-
его не дано.
При предположении, что после ряда производственных
циклов производительные силы начнут расти, должна, следова-
тельно, быть налицо одна основная предпосылка: рост социали-
стических (идущих к коммунизму) производственных отноше-
ний. В таком случае «издержки революции» (и «перебои в про-
цессе труда», и непосредственные траты общественной энергии
в процессе гражданской войны) будут той ценой, которой чело-
веческое общество купит себе возможность дальнейшего раз-
вития.
Коммунистическая революция пролетариата, как и всякая
революция, сопровождается понижением производительных сил.
Гражданская война, да еще такого гигантского масштаба, как
современные классовые войны, когда не только буржуазия, но
и пролетариат организован в государственную власть, экономи-
чески и с точки зрения ближайших циклов воспроизводства есть
чистый минус. Но мы уже видели на примере кризисов и капи-
талистических войн, что суждение с такой точки зрения есть
ограниченное суждение; необходимо выяснить роль данного явле-
ния, исходя из дальнейших циклов воспроизводства, в их широ-
ком историческом масштабе. Тогда издержки революции и граж-
данской войны представятся как временное понижение произво-
дительных сил, которое создало тем не менее базу для их
громадного развития, перестроив производственные отношения
на новый лад42.
Перестройка производственных' отношений предполагает
«власть пролетариата», его «Kommando» и в государственном
аппарате, в армии как части этого аппарата, и в производстве.
В процессе борьбы за власть и гражданской войны периода
пролетарской диктатуры кривая производительных сил продол-
жает падать при одновременном росте организационных форм.
Этот рост организационных форм идет при сопротивлении «лей-
42 Теоретики кастрированного марксизма, вроде Каутского, имеют о ре-
волюционных переворотах представление поистине детское. Для них просто
не существует теоретических и практических проблем, которые и представ-
ляют наибольшую трудность; от эмпирически же данных фактов презрительно
отмахиваются тем, что зачисляют действительно происходящие революции
по ведомству «не настоящих» и «не истинных», прием, который с точки зре-
ния марксизма сам заслуживает величайшего презрения. См., иапр., Kautsky
К. Die Diktatur des Proletariats; Die Sozialisierung der Landwirtschaft, Vor-
wort. Временное понижение производительных сил, объективно расширяющее
в конечном счете их мощь, происходило и в буржуазных революциях (Вели-
кая Рев., гражд. война в Америке и т. д.). См. Бухарин Н. Диктатура рус-
ского пролетариата и мировая революция. Коммунистический Интернационал.
№ 4 и 5.
119
тенантов промышленности», т. е. технической интеллигенции,
которая не хочет быть в иной иерархической системе, чем она
была раньше (так наз. саботаж в первую голову). Но сопро-
тивление этого слоя для растущей новой системы гораздо
менее опасно, чем сопротивление рабочего класса системе капи-
талистических отношений. С точки зрения сохранения и разви-
тия человеческого общества единственным выходом поэтому мо-
гут быть только социалистические производственные отношения,
ибо только они могут создать условия относительного подвиж-
ного равновесия общественно-производственной системы
Глава IV
ОБЩИЕ ПРЕДПОСЫЛКИ
КОММУНИСТИЧЕСКОГО СТРОИТЕЛЬСТВА
1. Тип производственных отношений в процессе капи-
талистического краха. 2. Критерий «зрелости> произ-
водственных отношений. 3. Экономическое истощение и
разложение капитализма и коммунистическое строи-
тельство. 4. Строительство коммунизма как историче-
ская эпоха. 5. Этапы революционного процесса. 6. Об-
щие принципы новой общественной организации.
В предыдущей главе мы видели, насколько наивно представ-
ление о переходе «старого аппарата» целиком и непосредст-
венно на новые рельсы. Анализ той части переходного периода,
которую можно характеризовать как крах капиталистической
системы, привел нас к тому положению, что иерархическая тех-
нико-производственная система, которая в то же время есть вы-
ражение социально-классовых отношений и отношений произ-
водства, неизбежно распадается на составные элементы. Как
ни мал может (конкретно-исторически) оказаться этот промежу-
точный момент производственной революционной «анархии»,
тем не менее он является необходимым моментом в общей цепи
развития.
Однако здесь необходимо отметить, что распадаются не все
социально-технические связки, а связки иерархического типа.
И во время разложения капиталистической системы, и во время
ее революционного краха рвутся связи между рабочим клас-
сом, с одной стороны, технической интеллигенцией, бюрокра-
тией, буржуазией, с другой. Но производственные отношения,
которые выражают отношение рабочего к рабочему, инженера
к инженеру, буржуа к буржуа, не рвутся; другими словами, ге-
неральное размежевание социальных пластов и разрыв люд-
ского организационно-технического аппарата происходят прежде
всего ло этой линии. Следовательно, в общем и целом не раз-
рывается связь внутри пролетариата. А эта связь и образует
120
основной момент обобществленного в недрах капитализма
труда43.
Новое общество не может появиться, как deux ex machina.
Его элементы вырастают в старом. А так как здесь речь идет
о явлениях экономического порядка, то есть затрагиваются во-
просы экономической структуры, производственных отношений,
то необходимо искать элементов нового общества в производ-
ственных отношениях старого. Другими словами, вопрос необ-
ходимо поставить таким образом: какой вид производственных
отношений капиталистического общества в общем может лечь
в основу новой производственной структуры?
Ясно, что разрешением этого вопроса решается и вопрос
о так называемой «зрелости» капиталистического общества для
перехода его через фазу пролетарской диктатуры в общество
коммунистическое. Раньше вопрос ставился в очень общей и
несколько примитивной формулировке. А именно, основным кри-
терием «зрелости», поскольку речь идет об «объективных»
предпосылках коммунистической общественной структуры, счи-
тались степень концентрации и централизации капитала, на-
личность определенного совокупного «аппарата», вся совокуп-
ность производственных отношений, затянутых в один узел ка-
питалистическим развитием. Однако такой постановки вопроса,
как видно из всего предыдущего анализа, недостаточно. Ибо
как раз этот централизованный «аппарат» и распадается в про-
цессе революции, а следовательно, он in toto не может слу-
жить основой нового общества44.
43 На эту сторону дела — правда, в иной постановке — обратил внима-
ние тов. Крицман (Основные тенденции социальной революции пролетари-
ата//Народное хозяйство. 1919. №%). Однако у него точно так же, как почти
у всех авторов, «как шелуха, отлетает капиталистическая организация об-
щественного хозяйства ... в общем и целом простая смена руководите-
лей» (С. 13). Частичный распад пролетариата как класса, происходящий под
влиянием падения производительных сил в связи с выталкиванием пролета-
риата и сокращением производства, есть явление другого порядка.
44 Либеральные профессора и их соглашательские подголоски, которые не
хотят социализма, но для приличия стремятся это оправдать якобы «науч-
ными» соображениями, излагают поэтому Маркса на свой манер. Напр.,
Франц Оппенгеймер, учитель П. Маслова, пишет: «Die ungeheure Ueberzahl
und Uebermacht des Proletariats... expropriiert die Expropriateure, die gar
keinen ernsthaften Widerstand (!) leisten koennen und uebernimmt den
vollkommen fertogen Mechanismus der Produktion und Verteilung, der un-
veraendert und unerschuettert weiterlaeuft... Das ist die Marxche Teorie der
Vergeeellschaftung». (Franz Oppenheimer: «Zur Teorie der Vergesellschaf-
tung» в сборнике «Wege und Ziele der Sozialisierung, hg. von Ingenieur Dr.
Hermann Beck. Verl. Neues Vaterland. Berlin. S. 16). Dr. Prange * (см. тот
же сборник) называет это «klare Ferstellung dei marxistischen Teorie»(S. 79)*‘.
Почтенные профессора, очевидно, думают, что биржа, ажиотаж и спекуля-
ция так же характерны для социалистического общества, как добродетель
для Пресвятой Богородицы, и что рождение социалистического аппарата
производства и распределения ни в малой степени не нарушит капиталисти-
ческой девственности. Им вторит Otto Bauer: «Sie (экспроприация) kann
121
В известном седьмом параграфе 24 главы I тома «Капитала»
(«Историческая тенденция капиталистического накопления»)
Маркс выдвигает два основных момента: централизацию средств
производства и обобществление труда, которые расцвели вместе
с капиталистическим способом производства и внутри него45*.
Эти два момента и образуют основу нового способа производ-
ства, который вырос в недрах старого.
Рассмотрим оба эти момента. Они составляют части «аппа-
рата», части новой организации. Вообще говоря, всякая обще-
ственная система представляется как организация вещей и лю-
дей. При этом «вещи» здесь являются не просто кусками внеш-
ней природы, а имеют сами своеобразное общественное бытие.
Машина не есть машина вне человеческого общества. Она ста-
новится машиной лишь в системе общественного труда. С этой
точки зрения общество как система есть одновременно «личный
и вещественный аппарат»46 * 48.
Вещественный аппарат есть материально-техническая основа
общества. Он не входит в понятие производственных отношений,
а относится к производительным силам. И в процессе револю-
ционного разрыва производственных связок этот аппарат может
относительно сохраниться. Его распад вовсе не обязателен. Ма-
шины, аппараты, фабричные здания и проч., конечно, страдают
во время социальных потрясений. Но основа разрухи лежит
вовсе не здесь. Поскольку происходит разрушение веществен-
ного аппарата, оно является главным образом следствием рас-
пада людского «аппарата» и прекращением непрерывности тру-
дового процесса. Следовательно, проблема лежит в анализе
второго момента, а именно в «обобществленном труде». Люд-
ской «аппарат», который обнимает собой совокупность трудо-
вых отношений, включает те социальные пласты, о которых мы
говорили выше. Но основной формой, типичным и решающим
und soil sich nicht vollziehcn in der Form einer brutalen (! !) konfiskation...
denn in dieser Form koennte sie sich nicht anders vollziehen, als um den
Preis einer gewaltigen Verwuestung der Produktionsmittel, die die Volksmas-
sen verelenden, die Quellen des Volkseinkommens verschuetten wuerde. Die
Expropriation der Expropriateure soli sich vielmehr in geordneter, geregelter
Weose vollziehen; so vollziehen, dass der Produktionsapparat, der Gesell-
schaft nicht zerstoert,'der Betrieb der Industrie und der Landwirtschaft nicht
gehemmt wird» (Otto Bauer: «Der Weg zum Sozialismus. Verl. «Freiheit».
Berlin, 1919. 28)"
Бывший «министр социализации», очевидно, желает строить социализм
не из земных, а небесных элементов.
45 «Das Kapitalmonopol wird zur Fessel der Produktionsweise, die mit
und unter ihm aufgeblueht ist. Die Zentralisation der Produktionsmittel und
die Vergesellschaftung der Arbeit erreichen einen Punkt, wo sie unvertraeglich
werden mit ihrer kapitalistischen Huelie. Sie wird gesprengt. Die Stunde des
Kapitalistischen Eigentums schlaegt. Die Expropriateurs werden expropriiert»
(Marx K. Kapital. I Volksausgabe, S. 691) ♦•*.
48 «Personen-und Sachapparat» (Dr. Hermann Beck: Sozialisierung als
organisatorische Aufgabe, c. 32 вышецитированного сборника).
122
является концентрация пролетариата. «Кооперативная форма
труда», о которой говорит Маркс, воплощается в решающем мо-
менте, в специфических отношениях между рабочими. Именно
здесь и лежит центр тяжести нового общества.
Совокупная рабочая сила общества — в чисто капиталисти-
ческом обществе пролетариат — есть, с одной стороны, одно из
двух слагаемых понятия производительных сил (ибо производи-
тельные силы суть не что иное, как совокупность наличных
средств производства и рабочих сил); при этом рабочая сила
есть, как неоднократно подчеркивалось еще старыми экономи-
стами, самая важная производительная сила. С другой стороны,
соотношение между рабочими есть основная часть трудового
людского «аппарата». Следовательно, как раз здесь и следует
искать основные элементы новой производственной структуры.
Именно так смотрел на дело и Маркс, когда в рабочем
классе, «вышколенном, объединенном и организованном самим
механизмом капиталистического производственного процесса» *,
он видел остов будущих отношений производства и одновре-
менно силу, которая эти отношения реализует47.
Это положение чрезвычайно существенно. «Вызревание»
коммунистических производственных отношений в пределах ка-
питалистического общества есть та система сотрудничества, ко-
торая воплощается в производственных отношениях между ра-
бочими, которая в то же время сплачивает человеческие атомы
в революционный класс, пролетариат.
Критерием «зрелости», следовательно, является именно этот
момент, который, конечно, есть функция развития производи-
тельных сил, но который выдвигается на первый план с точки
зрения общественно-организационной техники.
4Т В «Нищете философии» Маркс говорит об «Organization der Revolutio-
naeren Elemente, als Klasse» (Elend. S. 163). В «Коммунистич. Май.» мы на-
ходим такое описание отношений сотрудничества между рабочими: «Die
Lohnarbeit beruht ausschliesslich (курсив наш.—Н. Б.) auf der Konkurrenz
der Arbeiter unter sich. Der Fortschritt der Industrie... setzt an die Stelle
der Isolierung der Arbeiter durch die Konkurrenz ihre revolutionaere Verei-
nijjung durch die Assoziation. Mit der Entwicklung der grossen Industrie
wird also unter den Fuessen der Bourgeoisie die Grundlage selbst hinweg-
gezogen, worauf sie produziert und sich die Produkte aneignet. Sie reprodu-
ziert vor allem ihre eigenen Totengraeber»** (это место Маркс цитирует
в примеч. 252 к концу гл. 24 I тома «Капитала». См. Volksausgabe. S. 691) ***.
Совершенно ясно, что Маркс оценивал пролетариат не только как силу,
осуществляющую «насильственный переворот», но и как социальное воплоще-
ние отношений сотрудничества, вырастающих внутри капитализма и являю-
щихся основой социалистического (alias коммунистического) способа произ-
водства. Е. Hammacher (Das philosophisch oekonomische System des Marxis-
mus. Leipzig, 1909) выдумывает, будто'бы у Маркса эта точка зрения
развита в «Нищете фил.» и «Ком. май.» в противоположность «Капиталу».
Очевидно,поэтому Маркс цитирует соответствующие места в «Капитале»****.
123
С этой общественно-организационной точки зрения совер-
шенно ясна «зрелость» капиталистического общества, и все рас-
суждения на эту тему, «опровергающие» ее, являются метафи-
зическим вздором апологетов капитализма. Существование
планомерной организации внутри капиталистических стран, раз-
дираемых капиталистической конкуренцией; существование в оп-
ределенный период системы государственного капитализма есть
эмпирическое доказательство «возможности» коммунистиче-
ского строительства. В самом деле, отвлечемся на момент от
конкретно-исторической скорлупы производственного процесса и
взглянем на него исключительно с точки зрения внутренней аб-
страктной производственной логики. Здесь может быть два,
и только два, случая: либо обобществление труда позволяет
технически ввести планомерную организацию в какой бы то ни
было конкретной социальной формулировке, либо процесс обоб-
ществления труда настолько слаб, труд настолько «расщеплен»
(zersplittert, как выражался Маркс), что вообще технически
невозможна рационализация общественно-трудового процесса.
В первом случае дана «зрелость», во втором она отсутствует.
Эта постановка вопроса есть общая постановка вопроса для
любой формулировки сознательного и формального «обобщест-
вления». А отсюда следует, что если капитализм «созрел» для
государственного капитализма, то он созрел и для эпохи ком-
мунистического строительства 48.
Специфическая проблема коммунистического строительства
состоит не в том, что нет основы общественного труда, а в но-
вом сочетании разорвавшихся общественных пластов, в первую
очередь во включении в новую систему технической интеллиген-
ции. Но это тема другого порядка, которую мы разберем ниже.
Гигантское потрясение всей капиталистической системы, ко-
торое мы оцениваем как ее крах, ряд ученых и неученых си-
кофантов quasi-марксистского толка считают за аргумент про-
тив социализма49. Этот взгляд логически основан на полнейшем
непонимании диалектического*, в противоречиях развивающе-
гося процесса. Мировая война, начало революционной эры и
т. д. есть как раз выражение той объективной «зрелости», о ко-
торой идет речь**. Ибо здесь величайшей напряженности кон-
фликт был следствием максимально расширенного антагонизма,
48 Неизмеримая общественная подлость социал-соглашательских теорий
состоит как раз и в том, что они «соглашаются» на государственный капи-
тализм, протестуя против социализма, который они готовы трижды признать
на словах, вне практики.
49 В первую голову Каутский. До войны он «ждал» катастрофы, ко-
торая «не созрела». Во время войны он предостерегал против революции,
потому что Интернационал — «Friedensinstrument» и при громе пушек не
может действовать. После войны он предостерегает против социализма, по-
тому что катастрофа «истощает». Нечего сказать, целостная концепция.
124
который постоянно воспроизводился и рос в недрах капитали-
стической системы. Его потрясающая сила есть довольно точ-
ный показатель ступени капиталистического развития и тра-
гическое выражение полнейшей несовместимости дальнейшего
роста производительных сил под оболочкой капиталистических
производственных отношений. Это и есть тот самый Zusammen-
bruch, который неоднократно предсказывался творцами науч-
ного коммунизма. Они оказались правы: жалкой реформист-
ской иллюзией является представление о переходе к социализму
вне краха, вне нарушения общественного равновесия, вне кро-
вавой борьбы50.
Раз реально дан распад капиталистических производствен-
ных отношений и раз доказана теоретически невозможность их
восстановления *, то возникает вопрос о решении дилеммы: «ги-
бель культуры» или социализм. В основном этот вопрос реша-
ется предыдущим анализом. В самом деле, мы видели, что
эпоха разрыва производственно-технически-социальных пластов
сохраняет в общем единство пролетариата, который воплощает
прежде и раньше всего материальную основу будущего обще-
ства. Этот решающий и основной элемент в ходе революции
лишь отчасти распадается. С другой стороны, он необычайно
сплачивается, перевоспитывается, организуется. Эмпирическое
доказательство этого дает русская революция с ее относительно
слабым пролетариатом, который тем не менее оказался поистине
неистощимым резервуаром организационной энергии.
«Математическая вероятность» социализма при таких ус-
ловиях превращается в «практическую достоверность» **.
Но при этом нужно совершенно отказаться от мысли, что
непременное условие сохранения и развития,новой системы —
прогресс производительных сил — условие, которое субъективно
50 См. по этому поводу: Осинский Н. Строительство социализма, глава 1,
а также Бухарин Н. Мировое хозяйство и империализм. Спб.: Прибой. 1918.
Любопытно следующее предсказание Энгельса: «Die kolossale Ausdehnung
der Verkehrsmittel, oxeanische Dampfer, elektrische Bahnen, Telegraphen,
Suezkanal, hat den Weltmarkt erst wirklich hergestellt. Dem feueher die In-
dustrie monopolisierenden England sind eine Reihe konkurrierender Industrie-
laender zur Seite getreten; der Anlage des ueberschuessigen europaeischen
Kapitals sing in alien Weltteilen unendlich groessere und mannigfaltigere Ge-
biete eroeffnet, so dass er sich weit mehr verteilt und lokale Ueberspekula-
tion leichter ueberwunden wird. Durch alles dies sind die meisten Krisen-
herde und Gelegenheiten zur Krisenbildung beseitigt oder stark abgesch-
waecht. Daneben weicht die Konkurrenz im inneren Markt zurueck vor den
Kartellen und Trusts, waehrend sie auf dem aeusseren Markt beschaenkt
wird durch Schutzzoelle... Aber diese Schutzzoelle selbst sind nichts als die
Ruestungen fuer den schliesslich allgemeinen Industriefeldzug, der ueber die
Herrschaft auf dem Weltmarkt entscheiden soil. So birg jedes der Elefhente,
das einen Wiederholung der alien Krisaen entgegenstrebt, den Keim einer
weit gewaltigeren kuenftigen Krise in sich> (Kapital. III. I. S. 97. Anm. 16.
III. 2. S. 27. Anm. 8)»°.
125
является классовой задачей пролетариата, начнет реализо-
ваться с самого начала переворота. Социализм придется строить.
Наличные вещественные и личные ресурсы являются лишь от-
правным пунктом развития, которое обнимает собой целую гро-
мадную эпоху *.
В эпоху распада капитализма, как мы видели в предыдущей
главе, капитализм нельзя спасти потому, что основная произ-
водительная сила общества, рабочий класс, отказывается вы-
полнять свою капиталистическую, капиталообразующую функ-
цию. Основной предпосылкой социалистического строительства
является трансформация этой капиталообразующей функции
в общественно-трудовую. Это возможно лишь при господствую-
щем положении пролетариата, т. е. при его диктатуре51. Только
при превращении пролетариата из класса эксплуатируемого
в класс господствующий возможно восстановление трудового
процесса, т. е. общественное воспроизводство.
Ц этих рамках и на этой основе задачи, стоящие перед про-
летариатом, в общем и целом, формально, т. е. независимо от
социального содержания процесса, те же, что и для буржуазии
при расширенном отрицательном воспроизводстве*: экономиза-
ция всех ресурсов, планомерное их использование, максимум
возможной централизации. Истощение, явившееся результатом
войны и нарушения непрерывности производственного процесса
в период распада, требует с точки зрения общественно-органи-
зационной техники как раз перехода к социалистическим про-
изводственным отношениям. Стоит только поставить общий во-
прос, как возможна система хотя бы относительного равнове-
сия, или, вернее, как возможно создание условий движения к та-
кому равновесию, чтобы понять категорическую обязательность
централизованного и формально обобществленного хозяйства.
Мы видели выше, что сокращение производственных ресурсов
было одним из важнейших условий, уже в рамках капитализма
толкавших в сторону планомерного, регулируемого, организо-
ванного хозяйства. В этом заключается внутренняя экономиче-
ская логика, которая отнюдь не исчезает, а, наоборот, еще силь-
нее дает себя знать при некапиталистической формулировке
производственных отношений. Процесс труда не может продол-
жаться при господстве буржуазии. Крупное производство не
51 Довольно многочисленные «исследования» о «социализации», написан-
ные буржуазными профессорами, конечно, обходят этот основной вопрос. См.
К. Buecher: Die Sozialisierung. 2. Ausgabe. Tuebingen, 1919; Otto Neurath:
Wesen und Weg der Sozialisierung; Prof. K. Tyszka: Die Sozialisierung des
Wirtschaftslebens. Jena, 1919; См. также Otto Bauer, 1. c.; Rudolf Goldscheid:
Sozialisierung der Wirtschaft oder Staatsbankerott. Из заграничной коммуни-
стической литературы мы можем назвать брошюру венгерского товарища и
в то же время инженера Julius'a Hevesi: Die technische und wirtschaftliche
Hotwendigkeit der kommunistischen Weltrevolution. Wien, 1919.
126
может не быть экспроприировано и национализировано при
господстве пролетариата. Наконец, экономическое истощение
толкает еще сильнее к методам рационализации общественно-
хозяйственного процесса52. Совокупность этих условий требует
одного и только одного решения вопроса: трансформации капи-
тализма в социализм через диктатуру рабочего класса.
Мы видели, что то, что для всего общества представляется
условием его дальнейшего существования, для пролетариата
представляет организационную проблему, которую ему нужно
практически разрешить. Пролетариату приходится в этот пе-
риод активно строить социализм и в то же время в процессе
этой стройки перевоспитывать самого себя. Эта задача может
быть решена только специфическими методами, методами орга-
низованной работы. Но эти методы подготовлены уже капитали-
стическим развитием.
Когда буржуазия свергала феодалов и капиталистический
способ производства, базой которого в дни его юности была
частнохозяйственная ячейка, прокладывал себе пути, экономи-
ческий процесс шел почти абсолютно стихийно; ибо действовал
не организованный коллектив, не классовый субъект, а распы-
ленные, но в высшей степени активные «индивидуумы»-. И не-
мудрено, что лозунгом той эпохи был лозунг: «laisser faire, lais-
ser passer» *. Капитализма не строили, а он строился. Социа-
лизм как организованную систему пролетариат строит как
организованный коллективный субъект. Если процесс создания
капитализма был стихийным, то процесс строительства комму-
низма является в значительной степени сознательным, то есть
организованным процессом. Ибо\его творит класс, который вы-
рос в недрах капитализма в ту самую «revolutionare Assozia-
zion», о которой говорил Маркс. Эпоха коммунистического
строительства будет поэтому неизбежно эпохой планомерной
и организованной работы; пролетариат будет решать свою за-
52 Rudolf Goldscheod весьма остроумно бичует трусливую позицию «вож-
дей»: «Es ist geradezu unglaublich, mit wie offensichtlich unhaltbaren Ar-
gumenten man jetzt mit Erfolg die Beschleunigung der Sozialisierung der
Wirtschaft aufzuhalten imstande ist. So z. B. indem man geltend macht, mo-
mentan, wo alle Produktion und aller Verkehr stockt, wo es an den noetig-
sten Betriebsmitteln fehlt, sei doch der ungeeignetste Moment zur Sozialisie-
rung der Wirtschaft. Herrschte umgekehrt Hochkonjunktur, wuerde man
zweifellos erklaeren: man darf doch nicht mit Experimenten kommen, waeh-
rend alles im besten Gauge ist. Gegen das, was man nicht will, findet man
immer leicht Gruende. Und jedenfalls ist es offenbar, dass in einer Zeit, wo
der Betrieb herabgesetzt ist und wo eine tiefgreifende Umstellung der
Wirtschaft unter aller Umstaenden unvermeidlich erscheint, die Umwandlung
der individuahstischen in die sozialistische Wirtschaft noch arrf ehesten durch-
zufuehren waere» (Sozialisierung der Wirtschaft oder Staatsbankerott. An-
zengruber-Verlag Wien, 1919. S. 11). Это пишет — ad notam социал-демокра-
тии — буржуазный пацифист **.
127
дачу как общественно-техническую задачу постройки нового
общества, которую сознательно ставят и сознательно решают.
Вместе с крахом капитализма лопается товарный фетишизм и
его полумистические категории53 54. «Социалистическая револю-
ция выдвинет социалистические методы (отнюдь не весь со-
циализм сразу) как более совершенный (чем государственный
капитализм) способ предотвратить крах общества, сохранить
хозяйственный базис и даже расширить его. Государственный
капитализм спасал капиталистическое... государство путем ак-
тивного и сознательного вмешательства в отношения производ-
ства. Социалистические методы будут продолжением этого ак-
тивного организационного процесса, но только ради спасения и
развития свободного общества. На первых порах они дадут
только новую экономию средств производства и потребления,
непосредственно спасут общество; далее, они начнут восстанов-
ление производительных сил; потом приведут их к новому, бо-
лее высокому расцвету. И по дороге будет строиться, камень
за камнем, звено за звеном,— социализм, и как крупное мощ-
ное производство, и как система ясных, простых, свободных об-
щественных отношений» м.
Какова «фазеология» революционного процесса? На этот воп-
рос нужно дать ответ. Ибо непониманием закономерной смены
различных фаз и объясняется целый ряд нелепейших представ-
лений.
Немецкий инженер Hermann Beck55 * * * «опровергает» Маркса,
утверждая, что «социальные катастрофы (революции) не обус-
ловлены необходимо экономически», ибо, как показал пример
«антимилитаристических» революций, здесь «смена отноше-
ний господства (Machtverschiebung), которая должна была бы
стоять в конце цепи событий (Entmickelungsreihe), стоит в са-
мом ее начале». Нетрудно, однако, видеть основную закономер-
ность революционного процесса. Историческим prius является
конфликт между производительными силами и производствен-
58 Ученые буржуазии до такой степени были оглушены фетишистским
ядом, что капиталистическую неразбериху возводили в перл создания. Так,
г. П. Струве принципиально отрицал возможность рационализации экономи-
ческого процесса и исповедовал «научное убеждение в основном и имманент-
ном дуализме этого процесса» (Хозяйство и цена. Т. 1. С. 60). Поистине, der
Wunsch ist Vater des Gedankensl *.
54 Осинский H. О предпосылках социалистической революцни//Народное
хозяйство. 1918. № 6—7. С. 5. Маркс прекрасно видел длительный характер
катастрофы и трансформационного периода. В «Кельнском процессе коммуни-
стов» Маркс цитирует свои слова: «Мы говорим рабочим: «Вам придется
пережить 15, 20, 50 лет гражданских войн и битв народов не только чтобы
изменить общественный строй, но чтобы изменить и себя самих и сделаться
способными к политическому господству»**.
99 Beck. Н. broffnungsansprache//wege und Ziele der Sozialisierung. SS.
10—12. Кстати сказать, г. Бек трактует революции совершенно а 1а покойная
«Новая жизнь».	'/
128
ними отношениями; этот конфликт получает свое субъективно-
классовое выражение в «возмущении пролетариата», т. е. опре-
деленным образом детерминирует классовую волю. Толчок
идет из сферы экономической, вернее, из столкновения между
производительными силами и экономической скорлупой. Дальше
начинается катастрофически быстрое «обратное влияние», от
идеологической сферы к производительным силам, причем во
время этого процесса создаются условия равновесия на новой
основе. Этот диалектический процесс проходит такие фазы56.
I.	Революция идеологическая. Экономические условия раз-
рушают идеологию гражданского мира. Рабочий класс осознает
себя как класс, долженствующий стать хозяином. Идеологиче-
ская система «рабочего империализма» разбивается’ на куски.
На ее место становится идеология коммунистической револю-
ции, «рабочий план» грядущих выступлений.
II.	Революция политическая. Идеологическая революция
превращается в действие, в гражданскую войну, в борьбу за
политическую власть. Здесь разрушается политический аппарат
буржуазии, вся громадная организация государственной ма-
шины. Ее сменяет новая система, система пролетарской дикта-
туры, Советская Республика.
III.	Революция экономическая. Пролетарская диктатура,
концентрированная мощь рабочего класса, организованного как
государственная власть, -служит могучим рычагом экономиче-
ского переворота. Разбиваются капиталистические производст-
венные отношения. Старая экономическая структура перестает
существовать. Уцелевшие связи насильственно разрубаются
(«экспроприаторы экспроприируются»). Элементы старой си-
стемы берутся в новых сочетаниях, в долгом и мучительном
процессе возникает новый тип производственных отношений. За-
кладывается фундамент социалистического общества.
IV.	Революция техническая. Относительное общественное
равновесие, достигнутое структурной реорганизацией общества,
обеспечивает возможность правильного функционирования про-
изводительных сил хотя бы первоначально на суженном базисе.
Следующей ступенью является революция технических методов,
то есть нарастание производительных сил, изменение и быстрое
улучшение общественной рационализированной техники.
Само собою разумеется, что когда мы говорим об этих эта-
пах революционного развития, то речь идет о центре тяжести
каждого исторического этапа, о преобладающей его характери-
стике, о типичных чертах данной фазы. В этих пределах та-
кого рода закономерность, выведенная дедуктивным путчем, 59
59 Впервые дал этому формулировку тов. Крицман в очень остроумной
статье: «Об очередной задаче пролетарской революции б России» (Народное
хозяйство 1918. № 5).
5 Заказ № 2227
ипять-таки получила на опыте русской пролетарской революции
свое первое опытное подтверждение. Непонимание этой смены
периодов приводит к заключениям поистине чудовищным и тео-
ретически неприличным67.
Нам необходимо теперь рассмотреть общие принципы ком-
мунистического строительства. Совершенно ясно, что ближай-
шей эпохой должна быть эпоха диктатуры пролетариата, кото-
рая будет иметь формальное сходство с эпохой диктатуры
буржуазии, то есть быть государственным капитализмом наиз-
нанку, его диалектическим превращением в свою собственную
противоположность.
Рассмотрим прежде всего самые общие условия равновесия
на новом базисе. В наличности имеется сильно потрепанный ма-
териально-технический остов производства (централизованные
средства производства, отчасти разрушенные процессом отрица-
тельного расширенного воспроизводства во время империалист-
ской, затем гражданской войны, а также расстроенные в силу
распада людского технического аппарата). Но это относится
к производительным силам. В области производственных отно-
шений имеются распавшиеся звенья-пласты иерархической тех-
нико-социальной лестницы. Период краха, как мы видели, не
означает здесь уничтожения элементов; он означает уничтоже-
ние связи между ними. Элементы, как таковые, тоже отчасти
гибнут (от гражданской войны, истощения, преждевременного
снашивания, недоедания и т. д.), но не это составляет основ-
ной момент периода краха. Точно так же можно сказать, что бо-
лее или менее сохраняются внутригрупповые связи (между ра-
бочими, в отношениях внутри класса; между инженерами, тех-
никами, то есть членами «нового среднего сословия» и т. д.). 57
57 Образцом такого теоретического неприличия, к величайшему сожале-
нию, являются последние (1918 г.) «произведения» проф. Р. Ю. Виппера.
В сборнике «Гибель европейской культуры», вышедшем в издании «Знание —
сила», где нет ни силы, ни знания, почтенный профессор, не понимая перс-
пективы, обобщает первые фазы процесса и поэтому говорит веши прямо
комичные. «Погибла вера в соединение пролетариев всех стран... Рушилось
ожидание скорой социальной революции... Капиталистический класс... ие
готовит себе неминуемой гибели...» («Крушение гордыни века», стр. 75
сборника). Издано в 1918 году! В статье «Социализм или мещанство», где
храбрый автор критикует Коммуну н клевещет на нее с усердием, достой-
ным лучшей участи, и где под псевдонимом парижских коммунаров по су-
ществу изображены русские коммунисты, мы находим, напр., такой вопрос:
«Отчего не пробовали они (коммунары; читай: большевики) побудить к уси-
ленному труду именно теперь, когда уз города ушли многие хозяева фабрик,
следовательно, исчезли «угнетавшие рабочих эксплуататоры», отчего они по-
творствовали безделью и бесконечным прогулам» и т. д. и т. п. Разве не
комично это звучит уже в 1920 году, в год трудовых армий, коммунистиче-
ских субботников, трудовой дисциплины? «Соль земли», как скромно атте-
стует себя профессор, имеет поистине куриный «интеллект», по крайней мере
в определенную историческую эпоху.
130
Они, как мы указывали выше, в известном отношении даже
возрастают и уплотняются в среде пролетариата. Пролетариат
как класс воспитывается, сплачивается, организуется в этот
период с чрезвычайной интенсивностью и быстротой. Следова-
тельно, пролетариат как совокупность отношений производ-
ства составляет остов всего здания. Но проблема обществен-
но-производственной организации заключается в новом сочета-
нии старых элементов. Каких именно?
Нетрудно видеть, что та в сущности надпроизводственная
верхушка капиталистического общества, производственное по-
ложение которой выражалось в том, что она была вне произ-
водства (всевозможные виды рантье, лиц, стригших купоны) 58,
оказывается непригодной для строительства; она либо гибнет,
либо должна быть всосана другими группами. Ех-буржуазия
организаторского типа и ниже ее стоящая техническая интелли-
генция— материал, явно необходимый для строительного пе-
риода: это социальный сгусток организационного и техническо-
научного опыта. Совершенно очевидно, что обе эти катего-
рии должны быть размещены по-иному. Как и при каких усло-
виях это возможно?
Прежде всего заметим, что структурно это есть решающий,
можно сказать, самый основной вопрос. И совершенно не слу-
чайно в зрелый период русской социалистической революции
проблема «специалистов» играла такую важную роль.
Мы знаем, что социальное связи прежнего типа живут
в виде идеологического и психологического сгустка в головах
людей этой категории. «Здоровый капитализм» маячит перед
ними с упорством навязчивой идеи. Следовательно, предвари-
тельным условием самой возможности нового общественно-про-
изводственного сочетания должно быть распадение связей
прежнего типа в головах этой технической интеллигенции.
Процесс этого «выветривания» крайне мучителен и болезнен.
Он сопровождается частичным разрушением технической интел-
лигенции. Последняя ведет ожесточенную борьбу за прежний
тип распадающейся и насильственно разрубаемой связи. Она
противится новому типу сочетания социально-производствен-
ных пластов, ибо здесь главенствующее место занимает проле-
тариат. Функциональная техническая роль интеллигенции срос-
лась с ее монопольной позицией как социально-классовой
группы, позицией, которая может быть монопольной a la longue4*
только при господстве капитала. Поэтому сопротивление этого
слоя неизбежно, и в преодолении этого сопротивления — ос-
новная внутренняя проблема строительного фазиса революции.
При решающем значении производственных отношений внутри
58 Их характеристику см. в книге Н. Бухарина «Политическая экономия
рантье».
5*	131
рабочего класса, который непрерывно перевоспитывает себя и
продолжает процесс «Bildung der revolutiondren Assoziation *,
вся работа взваливается на плечи рабочего класса и его собст-
венной, пролетарской интеллигенции, воспитанной всем ходом
революционной борьбы. Новое сочетание, т. е. соподчинение
технической интеллигенции пролетариату проводится неиз-
бежно путем принудительной силы пролетариата, при саботаже
этой интеллигенции. Относительная устойчивость системы полу-
чается лишь по мере выветривания аккумулированных связей
старого типа и медленного усвоения новых отношений и нового
типа связи в головах этой социальной категории.
Здесь прежде всего необходимо теоретически анализировать
совокупность новых складывающихся отношений производства.
Ибо возникает такой кардинальной важности вопрос: как во-
обще возможно иное сочетание людских, технико-производствен-
ных элементов, раз са'ма логика производственного процесса тре-
бует совершенно определенного типа связи? Ведь не может
инженер или техник не отдавать приказания рабочим, а следо-
вательно, он должен стоять над ними. Точно так же не может
бывший офицер в Красной Армии не стоять над рядовым сол-
датом этой армии. И тут, и там есть внутренняя, чисто техни-
ческая, деловая логика, которая должна быть сохранена при
каком угодно строе. Как решается это противоречие?
. Здесь нужно обратить внимание на целый ряд обстоятельств,
к рассмотрению которых мы и переходим.
Во-первых, при государственной власти пролетариата и про-
летарской национализации производства исчезает процесс соз-
дания прибавочной ценности как специфической категории
буржуазного общества. Техническая интеллигенция в капитали-
стическом обществе, выполняя организаторские функции в про-
цессе производства, в то же самое время социально была пе-
редаточным механизмом выжимания прибавочной ценности как
особой капиталистической категории дохода. Иначе и не могло
быть: ибо процесс капиталистического производства есть в то же
время и прежде всего процесс производства прибавочной цен-
ности. Техническая интеллигенция была, следовательно, средст-
вом в руках капиталистической буржуазии и выполняла общие
ее задания. Ее пространственно-определенное место в общест-
венно-трудовой иерархии совпадало с ее функцией орудия по
выжиманию прибавочной ценности. С диалектическим превра-
щением буржуазной диктатуры в диктатуру пролетарскую тех-
ническая функция интеллигенции из капиталистической превра-
щается в общественно-трудовую, а создание прибавочной цен-
ности превращается в создание (при условии расширенного
воспроизводства) прибавочного продукта, идущего на расши-
рение фонда воспроизводства. Параллельно этому меняется
основной тип связи, хотя и в иерархической схеме интеллиген-
132
ция сохраняет то же «среднее» место. Ибо высшая государ-
ственно-экономическая власть59 представляет из себя концен-
трированную социальную мощь пролетариата. Здесь, с одной
стороны, техническая интеллигенция стоит над огромными ча-
стями рабочего класса, но, с другой стороны, она, в конечном
счете, подчиняется его коллективной воле, находящей свое
выражение в государственно-экономической организации проле-
тариата. Превращение процесса создания прибавочной ценно-
сти в процесс планомерного удовлетворения общественных по-
требностей находит свое выражение в перегруппировке произ-
водственных отношений, несмотря на формальное сохранение
того же места в производственно-иерархической системе, кото-
рая в ее целом носит принципиально иной характер, характер
диалектического отрицания капиталистической структуры60, и
которая, поскольку она разрушает социально-кастовый харак-
тер иерархии, ведет к уничтожению иерархии вообще.
Во-вторых, относительно устойчивое сосуществование гос-
подствующего пролетариата и технической интеллигенции про-
исходит после ее временного фактического выпадения из произ-
водственного процесса. Прочно она возвращается лишь по мере
выветривания из ее коллективной головы старых аккумулиро-
ванных связей. Следовательно, в новое общественно-техническое
здание входит интеллигенция, внутренне перерожденная, по всем
правилам Гераклита Темного. Ее возвращение есть не повторение
пройденного, а диалектический процесс61.
59 Мы говорим «государственно-экономическая», потому'что на этой ста-
дии развития «экономика» сливается с «политикой», а государство теряет
свой йсключительно политический характер, становясь и органом экономиче-
ского администрирования.
60 «Капитализм создал «многочисленный класс промышленных и коммер-
ческих руководителей» (Маркс), которые образуют особую категорию спе-
циалистов, находящихся в услужении у буржуазии. Эта промышленная бю-
рократия, не принадлежащая прямо к классу капиталистов, связана с ним
теснейшими узами. Она воспитана буржуазией, получает от нее министер-
ские оклады, участвует в учредительных прибылях и в распределении диви-
дендов, вкладывает свои «сбережения» в акции и паи, и по мере того, как
капитал обезличивается в акционерных обществах, по мере того, как все
большее влияние приобретают оборотистые люди, умеющие использовать
чужой капитал, она все теснее и теснее примыкает к капиталистической «се-
мье» и проникается ее интересами.
И потому, если брать их на службу,— а это неизбежно и необходимо,—
нужно, во всяком случае, совершенно устранить ту почву, обстановку, с ко-
торой они срослись. Нельзя оставлять их в прежней общественной связи*
(Осинский Н. Т. 1, С. 54—55). См. также статью т. М. Виндельбота
«Тресты и синдикаты и современные производственные объединения» (Нар.
хоз. 1919. № 6, особенно стр. 34).
61 С этой точки зрения совершенно ясна принципиальная разница между
оставлением старых специалистов правительством Носке — Шейдемана и во-
влечением их в дело строительства Советской Республики. Там они берутся
в их прежней «общественной связи» и в условиях демократизированной бур-
жуазной власти; здесь они берутся в иной связи и при господстве пролета-
риата. Так, они оставляются «на месте». Здесь они возвращаются на только
133
В-третьих, поскольку создается новая система людских ап-
паратов, то,— как явствует из всего предыдущего анализа,—
такие аппараты должны быть основаны на созревших в лоне
капитализма и в шуме классовых битв организациях рабочего
класса: советы, профессиональные союзы, партия рабочего
класса, стоящая у власти, фабрично-заводские комитеты, специ-
альные, созданные после захвата власти экономические органи-
зации с многочисленным относительно ядром организационно-
технически квалифицированных рабочих. Это — основная сеть
всеобщей «revolutionare Assoziation», которая поднялась теперь
снизу наверх. Но в то же время это есть среда, в порах которой
должна функционировать техническая интеллигенция. Раньше
техническая интеллигенция и крупные буржуазные организа-
торы составляли основную ткань производственных отношений
высшего порядка, системы экономического администрирования
(синдикаты, картели, тресты, органы государственно-капитали-
стического управления). При пролетарской диктатуре основную
ткань образуют различные комбинации поднявшихся снизу и
вновь образованных пролетарских организаций.
Наконец, в-четвертых, в такой системе техническая интелли-
генция начинает терять свой социально-кастовый характер, по-
скольку из среды пролетариата поднимаются все новые и но-
вые слои, которые постепенно становятся рядом со «старой»
технической интеллигенцией.
Таким путем устанавливается вновь равновесие общества.
Господство пролетариата, сопровождающееся его самовоспита-
нием-и самодисциплиной, обеспечивает возможность трудового
процесса, несмотря на колоссальные объективные затруднения.
Структурное равновесие достигается новым сочетанием социаль-
но-производственных людских элементов и подчинением интел-
лигенции верховному руководству пролетарского государства.
Остановимся теперь несколько на общем вопросе о струк-
туре административно-экономических и административно-техни-
ческих аппаратов государственной власти пролетариата. При го-
сударственно-капиталистических производственных отношениях
все организации буржуазии (синдикаты, тресты, картели и
проч.) соподчиняются государственной власти и сливаются
с ней. При разрушении буржуазной и при организации про-
летарской диктатуры разрушаются и эти административные ап-
формально «старое» место и в значительной степени с новой психологией.
Тов. Осинский совершенно правильно замечает: «Недопустимо, чтобы они
(т. е. «специалисты») были представителями враждебного класса, посредни-
ком между пролетарской диктатурой и финансовым капиталом» (1. С. 56).
При их диалектическом «возвращении* это практически исключено, ибо это
предполагает и распад старых общественно-производственных связей, и рас-
пад старой идеологии технической интеллигенции. Читатель, конечно, поймет,
что у нас речь идет не о резко отграниченных периодах,; а о текущих про-
цессах, «тенденциях».
134
параты. Организации трестов, государственных регулирующих
органов старого общества и т. д. распадаются. Как правило
(теоретически мы доказали это в предыдущей главе), они не
могут быть взяты в качестве «целых аппаратов». Но это не зна-
чит, что они не сыграли своей исторической роли. Ибо весь
сложнейший совокупный ряд этих иногда весьма тонких орга-
низаций, своими щупальцами охватывающих всю общественно-
экономическую жизнь, играл объективно роль винта, усиливав-
шего и ускорявшего процесс централизации средств производ-
ства и централизации пролетариата. С другой стороны, при рас-
паде этих аппаратов остается их материально-технический, ве-
щественный остов. И точно так же, как, рассматривая дело в его
общем масштабе, пролетариат берет прежде всего централизо-
ванные средства производства, т. е. материально-технический ос-
тов капиталистического производства, который выражается
главным образом в системе машин и, как говорил Маркс, в «со-
судистой системе» аппаратов, так здесь пролетариат овладевает
не людской, а вещественной частью старой административной
системы (зданиями, конторами, канцеляриями, пишущими ма-
шинками, всем вообще инвентарем; книгами, по которым можно
легче ориентироваться и, наконец, всевозможными материально-
символическими приспособлениями, как диаграммы, модели
и т. д.)в2. Овладев этим, в числе прочих «централизованных
средств производства», он строит свой аппарат, основу кото-
рому дают рабочие организации.
В наличии у рабочего класса имеются следующие организа-
ции: Советы рабочих депутатов, превращающиеся из орудия
борьбы за власть в орудия власти; партия коммунистического
переворота, spiritus rector* пролетарского действия; профессио-
нальные союзы, из орудий борьбы с предпринимателями пре-
вращающиеся в один из органов по управлению производством;
кооперативы, трансформирующиеся из орудия борьбы с торго-
вым посредничеством в одну из организаций общераспредели-
тельного государственного аппарата; фабрично-заводские ко-
митеты или им подобные организации («Betriebsrote» в Герма-
нии, «workers committees» и «shop stewards committees» в Ан-
глии), которые из органов борьбы рабочих с предпринимате-
62 В системе организационной науки (System der Organisationslehre)
инж. Beck в числе «технических средств> различает две группы: средства для
взаимного понимания (Verstandigungsmittel) и средства деятельности (Ве-
tatigungsmittel, в особенности орудия труда). К числу Verstandigungsmittel
относятся между прочим: «Zeichen, Farbe, Bild, Schritt und Sprache (Sozia-
lisierung, als organizatorische Aufgabe. S. 38) **. Практика русской револю-
ции целиком подтверждает дедуктивно полученные положения текста. Один
из старейших синдикатов, сахарный, развалился вплоть до организации от-
дельных заводов. То же и в других. О металлургии см. Виидельбот. (Нар. хоз.
1919. № 6 и 9-10).
135
лями на месте делаются подсобными ячейками общепроизвод-
ственного администрирования.
Сеть этих, а также специально создаваемых на их основе
совершенно новых организаций и составляет организационный
хребет нового аппарата63.
В данных условиях перед нами имеется прежде всего диа-
лектическое изменение функций рабочих организаций. Совер-
шенно ясно, что с перестановкой отношений господства иначе
быть не может, ибо рабочий класс, взявший в свои руки госу-
дарственную власть, неизбежно должен стать и силой, высту-
пающей как организатор производства64*.
Мы теперь должны поставить вопрос об общем принципе ор-
ганизационной системы пролетарского аппарата, т. е. о соот-
ношениях между различными видами пролетарских организа-
ций. Совершенно ясно, что формально для рабочего класса
здесь необходим тот же метод, что и для буржуазии в эпоху
государственного капитализма. Этот организационный метод
состоит в соподчинении всех пролетарских организаций
63 Тов. Г. Цыперович во 2-м издании своей книги «Синдикаты и тресты
в России» (издание Всеросс. Центр. Совета Професс. Союзов, Москва, 1919)
наглядно демонстрирует, до чего тяготеют над людьми, даже революционно
мыслящими, привычные представления «органической» эпохи. Его теорети-
ческие построения представляют экономические организации пролетарского
администрирования не новыми аппаратами, а аппаратами, ведущими свою
родословную от аппаратов буржуазии. А между тем каждая строка приво-
димого им самим фактического материала стоит в вопиющем противоречии
с этим представлением и целиком подтверждает нашу точку зрения. Логи-
чески это связано и со страшной теоретической путаницей в общей оценке
-арохи, о чем мы будем иметь случай говорить в другой главе. Приведем
примеры. Вот что пишет тов. Цыперович о Высшем Совете Нар. Хозяйства
и о совнархозах вообще: «Составленные из представителей рабочих органи-
заций и лишь возглавляемые доверенными лицами от партийных центров,
эти верховные органы хозяйственного управления страной по существу яв-
лялись преемниками Экономического Совета Временного Правительства»
(т. е. правительства Керенского и К0). Что это значит? И как понять пре-
емство «по существу»? Совершенно ясно, что здесь налицо полное разруше-
ние старой и создание совершенно новой организации. «Существо» состоит
лишь в административной функции. Однако тов. Цыперович говорит и
о синдикатах, и о трестах в Советской Республике, как о старых аппаратах,
у которых лишь «само содержание... должно существенно измениться»
(С. 170). Тов. Цыперович совершенно не замечает, что наши производствен-
ные объединения — это совершенно другие организационные аппараты, что
они выросли на костях умерших, развалившихся, распавшихся капиталисти-
ческих аппаратов. Мы приглашаем читателей проштудировать с этой точки
зрения последние главы книги Цыперовича, чтобы убедиться еще раз в пол-
ной наивности старых представлений.
64 Социал-демократические оппортунисты прямо издеваются над рево-
люционно-марксистским методом, когда они утверждают, что изменение функ-
ций означает изменение классовой характеристики. Пролетариат в эпоху
диктатуры ведет классовую борьбу, но он ведет ее как господствующий
класс, как класс-организатор и творец, как класс-строитель нового обще-
ства. Эта азбука марксизма тем не менее книга за семью печатями для всех
апологетов «здорового капитализма».	//
136	'
наиболее всеобъемлющей организации, то есть государственной
организации рабочего класса, советскому государству пролета-
риата. «Огосударствление» профессиональных союзов и факти-
ческое огосударствление всех массовых организаций пролета-
риата вытекают из самой внутренней логики трансформацион-
ного процесса. Мельчайшие ячейки рабочего аппарата должны
превратиться в носителей общеорганизационного процесса, пла-
номерно направляемого и руководимого коллективным разумом
рабочего класса, получающим свое материальное воплощение
в высшей и всеобъемлющей организации, его государственном
аппарате65. Так система государственного капитализма диа-
лектически превращается в свою собственную противополож-
ность— в государственную формулировку рабочего социализма.
Никакая новая структура не может родиться прежде, чем
она стала объективной необходимостью. Капиталистическое раз-
витие и крах капитализма завели общество в тупик, прекратили
производственный процесс, самую основу существования обще-
ства. Возобновление производственного процесса стало возмож-
ным только при господстве пролетариата, и потому его дикта-
тура есть объективная необходимость.
Устойчивость рождающегося нового общества может быть
достигнута лишь при максимальном соединении, контакте, сово-
купном действии всех организующих сил. И потому точно так
же необходима та общая форма всерабочего аппарата, о кото-
рой мы говорили выше. Из кровавого чада войны, из хаоса и
обломков, из нищеты и разорения растет здание нового гармо-
ничного общества.
Глава V
ГОРОД И ДЕРЕВНЯ В ПРОЦЕССЕ
ОБЩЕСТВЕННОЙ трансформации
1. Процесс отрицательного расширенного воспроиз-
водства н сельское хозяйство. 2. Производственные от-
ношения и сельское хозяйство. 3. Государственный ка-
питализм и сельское хозяйство. 4. Крах капиталисти-
ческой системы, город и деревня. 5. Предпосылки
социализма в сельском хозяйстве и общие принципы со-
циалистического строительства.
«Основой всякого развитого и обусловленного товарным обме-
ном разделения труда является разграничение между городом
и деревней. Можно сказать, что вся экономическая история
65 Тупые «критики» справа любят издеваться над нашими союзами, газе-
тами, праздниками как над «казенными», стыдливо умалчивая о том, что
при пролетарской диктатуре казна есть рабочая казна. Этим лишь прикры-
вается страстное желание, чтобы «казна» находилась постоянно в руках
классовых противников пролетариата.
137
общества построена на движении этой противоположности»66.
Эту характеристику Маркса необходимо иметь в виду в пе-
реходный период более, чем когда бы то ни было. Ибо если
в «нормальный» период капиталистического развития, т. е. при
данной заранее относительной пропорциональности между «го-
родом» и «деревней»,— поскольку речь идет о распределении
общественных производительных сил, необходимом для равнове-
сия всей системы,— если в этот период можно было рассмат-
ривать производственный процесс в его абстрактной форме, как
процесс производства ценности и прибавочной ценности, то те-
перь этого недостаточно.
Вещественно-натуральная точка зрения получает решающее
значение, и вместе с ней приобретает исключительную важность
деление общественного производства на разного рода сферы
«конкретного» труда, и в первую голову на индустрию и сель-
ское хозяйство. Растущая диспропорциональность между этими
отраслями хозяйственной системы обнаруживалась еще и до
войны; империалистические поиски «хозяйственного дополне-
ния», то есть аграрной базы для индустриальных стран,— это
в сущности есть проявление того самого противоречия между
«городом» и" «деревней», о котором говорил Маркс, но уже
в мировом масштабе67. Проблема сырья — основная проблема
современности — и проблема продовольствия являются самыми
жгучими проблемами. Все это заставляет выделить вопрос
о городе и деревне как вопрос, нуждающийся в особом ана-
лизе.
Прежде всего мы должны проследить, каким образом отра-
зился на сельском хозяйстве процесс расширенного отрица-
тельного воспроизводства.
Рассмотрим сперва процесс изолированно. Само собой ра-
зумеется, что здесь по существу наблюдаются те же явления,
что и в индустрии. Война отвлекает громадное количество про-
изводительных сил: она перемещает рабочие руки, отвлекая их
от производительного труда; она отнимает сельскохозяйствен-
м Магх К. Kapital. В. I. S. 299 (Volksausgabe): «Die Grundlage alter
entwickelten und durch Warenaustausch vermittelten Teilung der Arbeit ist
die Scheidung von Stadt und Land. Man kann sagen, dass die ganze oekono-
mische Geschichte der Gesellschaft sich in der Bewegung dieses Gegensatzes
zusammenfasst»*.
67 Из этого вовсе не следует, как это думает Каутский (см. его статьи
об империализме в «Neue Zeit>), что корни империализма Лежат исключи-
тельно в этой сфере. С точки зрения условий воспроизводства важно изме-
нение во всех трех частях.формулы (Д—Т) (Ср. пр. + раб. сила).^.П .. .Т'—Д7.
1	н ~Тн~"'
Первой части формулы соответствуют «рынки сырья> и «дешевой рабочей
силы>, второй —сферы приложения капитала, наконец, третьей — рынки
сбыта. Изменение происходит в этих трех областях, и соответственно этому
по трем линиям направляется борьба империалистских тел.
138
ный инвентарь; она лишает сельское хозяйство животной рабо-
чей силы, сокращает количество скота, уменьшает количество
удобрения; она уменьшает площади годной для обработки
земли; извлекает рабочую силу, которая в сельском хозяйстве
играет более значительную относительно роль, чем в индустрии
(ибо органический состав «капитала» здесь ниже); она сужает
базис производства и воспроизводства. Сужение производст-
венного базиса находит свое выражение в падающем количестве
производимых продуктов. Такова общая картина.
Но процесс сельскохозяйственного воспроизводства реально
не есть отдельный и изолированный процесс воспроизводства.
Это есть часть общего процесса, который предполагает «обмен
веществ» между городом и деревней. Следовательно, поскольку
речь идет о воспроизводстве средств производства, сельскохозяй-
ственное производство зависит от условий воспроизводства и
индустрии (машины, орудия труда, искусственное удобрение,
подача электрической энергии и так далее). Расширенное отри-
цательное воспроизводство в индустрии обостряет аналогичный
процесс в сельском хозяйстве. И наоборот, пониженное количе-
ство средств потребления, являющихся элементами воспроиз-
водства рабочей силы, обостряет, со своей стороны, процесс
расширенного отрицательного воспроизводства в индустрии. Как
единый процесс расширенное отрицательное воспроизводство
выражается во все понижающемся количестве всего комплекса
производимых продуктов (всех средств производства и всех
средств потребления).
Сокращение производственного базиса выражается здесь па-
радоксальным образом в повышении денежной «рентабельно-
сти» сельского хозяйства68. Однако повышение цен на продукты
сельского хозяйства сопровождается не меньшим (а по правилу
даже и большим) повышением цен ня продукты индустрии.
Тем не менее сельское хозяйство за время войны быстро избав-
лялось от задолженности, накопляло капитал в денежной форме
и накопляло запасы продуктов. Это противоречие, как совер-
68 Lederer Е. (Die okonomische im Kriege//Archiv fiir Sozialwissenschaft
und Sozialpolitik. Krieg und Wirtschaft. 1918. Heft 7. S. 34).
«Verschiebung in der Rentabilitat»*:
Валовой	Издержки	Чистый
доход	(Kosten)	доход
Перед войной......................... 100	75	25
Теперешний минимум................... 200	95	105
Вероятная средняя.................... 250	95	155
Максимум............................. 300	95	205
«Die weitaus hoheren im Schleichhandel erzielten Preise mussten... noch
hohere Ertrage gezeitigt werden»**. Так как разница между ценами на «воль-
ном» рынке и твердыми ценами растет, то само собой разумеется, что дейст-
вительная «Verschiebung» гораздо больше.
139
шенно правильно отмечает проф. Ледерер, объясняется тем,
что возросшие гигантски цены на продукты индустрии были
функцией такого уменьшения их реального количества, что
сельское хозяйство не могло их получить вообще. Отсюда сле-
дует, что производственный базис сельского хозяйства сохра-
нился лучше, чем производственный базис в индустрии, что
сельское хозяйство, несмотря на процесс отрицательного расши-
ренного воспроизводства, реально располагает относительно го-
раздо большими продуктными массами, чем индустрия. Это —
довольно существенное отличие, которое не может не сказы-
ваться и в период распада капиталистической системы.
Самым существенным отличием является, однако, экономи-
ческая структура этой важнейшей отрасли производства. Свое-
образием этой структуры является крайняя пестрота хозяйст-
венных типов, которая отражает и выражает относительно сла-
бую степень обобществления труда *. В общем и целом мы
можем выделить здесь такие категории: крупнокапиталистиче-
ское хозяйс!во, основанное на наемном труде; капиталистическое
крестьянское хозяйство («кулак», «Grossbauer»), точно так же
употребляющее наемный труд и держащееся на нем; «трудовое»
крестьянское хозяйство, не эксплуатирующее наемного труда;
наконец, парцеллярное хозяйство полупролетариев. Различные
сочетания отношений между людскими элементами этих типов
дают крайне неоднородную картину. В рамках крупнокапита-
листического хозяйства мы наблюдаем приблизительно ту же
производственно-социальную иерархию, что и в промышленно-
сти: экономическая конституция латифундии в общем та же, что
и конституция фабрики; вверху—капиталист-предприниматель;
далее — главный управляющий (директор); затем штат квалифи-
цированной интеллигенции (агрономы, бухгалтеры и т. д.); еще
ниже — «служащие»; за ними — квалифицированные рабочие
(при сельскохозяйственных машинах, на подъездных путях,
электрических станциях и т. д.) и, наконец, «чернорабочие».
Иное соотношение — в хозяйстве кулака или «Grossbauer’a»,
где обычно производственная лестница ограничивается двумя
категориями: хозяином и рабочим. «Трудовое» хозяйство не
знает иерархической лестницы, а хозяйство полупролетария
людским своим составом образует низшее звено иерархической
лестницы другого хозяйства — латифундии, фабрики или завода.
В предыдущих главах мы видели, что основным моментом, оп-
ределяющим возможность непосредственной рационализации
производства, является (в какой угодно формулировке — госу-
дарственно-капиталистической или социалистической) обобщест-
вленный труд. Ясно поэтому, что уже система государственного
капитализма должна была по отношению к сельскому хозяй-
ству принять несколько иной «организационный вид».
Само собой разумеется, что потребность для буржуазии
140
включить сельское хозяйство в государственно-капиталистиче-
скую систему была прямо колоссальна. Ибо сельское хозяй-
ство— в момент потрясений особенно — есть решающая про-
изводственная отрасль: можно жить без сюртуков, электриче-
ских лампочек или книг, но нельзя жить без хлеба. Армия может
быть разута, но она не может существовать на пище св. Ан-
тония. Следовательно, моменты, толкавшие в сторону государ-
ственно-капиталистической организации, были налицо в обост-
ренной степени. А в то же время непосредственная возможность
рационализации производства была как раз наиболее слаба.
Как решал эту задачу капитализм?
Двумя путями: во-первых, путем огосударствления части
крупных производственных единиц-, во-вторых, путем, косвенного
регулирования процесса производства через процесс обращения.
Из вышеприведенного довольно ясно вытекает относитель-
ная «слабость» первого метода. Правда, у капиталистического
государства уже были в распоряжении некоторые отрасли
сельскохозяйственного производства (напр., государственные
леса), но у него не было таких опорных пунктов, как, напри-
мер, тресты в промышленности. Поэтому размах непосредствен-
ной буржуазной национализации производства был относи-
тельно узок и совершался обычно в формах разного рода «ком-
мунализаций» и «муниципализаций». Тем большее значение
приобретал второй метод: регулирование производства через ре-
гулирование процесса обращения или организацию распределе-
ния. Государственная хлебная монополия, карточная система
на продукты сельского хозяйства, обязательная сдача продукта,
твердые цены, организованный отпуск продуктов промышленно-
сти и т. д. и т. п.— все это в конечном счете направляло разви-
тие в сторону огосударствления производства. Здесь мы на-
блюдаем более отсталый тип развития, начальные стадии орга-
низационного процесса, который, как и в индустрии, исходной
точкой имел именно процесс обращения (корнеры, ринги, син-
дикаты).
В этой области государственно-капиталистическая система
могла уже опираться на синдикатообразные сельскохозяйствен-
ные объединения особого типа, в первую очередь на коопера-
тивы. Через регулирование процесса обращения в сущности ре-
гулировался и механизм сельскохозяйственного производства
в его целом, включая даже мелкое индивидуальное хозяйство.
Система «свободной торговли» сельскохозяйственными продук-
тами была подорвана в корне. Правда, специфические условия
сельского хозяйства, крупный удельный вес мелкого и среднего
товаропроизводящего хозяйства создавали и здесь большие труд-
ности, что выражалось в «нелегальном», «вольном» рынке/спе-
кулятивной торговле из-под полы (Schleichhandel, как назы-
вают это немцы); но в£е же, пока была крепка система госу-
141
дарственно-капиталистической организации в целом, и сельское
хозяйство входило в общий аппарат, основной частью которого
была организованная индустрия6^.
Отсюда вытекает такое положение: крах системы государст-
венного капитализма, поскольку он отправной своей точкой
имеет распад производственных отношений в индустрии, озна-
чает также и крах этой системы в отношении к сельскому хо-
зяйству.
Гниение государственно-капиталистического аппарата выра-
жается здесь в его постоянном прорыве спекулятивной торгов-
лей продуктами сельского хозяйства. Революционный разрыв
связок способствует на первых порах обособлению города и
деревни.
Между городом и деревней в эпоху государственного капи-
тализма можно различать такого рода связи: 1) связи кредит-
но-денежного, финансово-капиталистического типа (главным
образом через банковые институты); 2) государственные и ком-
мунальные организационные аппараты; 3) самый реальный про-
цесс обмена между городом и деревней, идущий частью через
и посредством организационных аппаратов, частью помимо
них. Рассмотрим теперь, что неизбежно и неотвратимо должно
произойти при завоевании власти пролетариатом в сфере отно-
шений между городом и деревней.
Связи кредитно-денежного и финансово-капиталистического
типа рвутся при завоевании власти пролетариатом целиком, бес-
поворотно и навсегда. При захвате банков кредитные отноше-
ния лопаются, и ни о каком «восстановлении кредита не мо-
жет быть и речи, ибо нарушена вся основная система привыч-
ных отношений, исчезло всякое «доверие», а государство
-пролетариата представляется в буржуазном сознании как кол-
лективный бандит.
Государственные и коммунальные аппараты точно так же
распадаются на составные элементы вместе с распадом почти
всех государственных механизмов старого типа. Тот аппарат,
который выражал гегемонию индустрии над сельским хозяйст-
вом и города над деревней (-в капиталистической формули-
69 На русском языке об этом см. брошюру тов. Ю. Ларина «Утописты
минимализма и действительность» (Петроград: Социалист, 1917). В этой бро-
шюре т. Ларин совершенно правильно замечает: «Словом, если само земле-
делие изнутри недостаточно созрело в организационном отношении, то у со-
временного германского... капитализма оказался достаточный запас мате-
риальных и общественных организационных сил, чтобы сверху и извне
объединить и связать сельское хозяйство в единый планомерно управляемый
организм. Иначе сказать, материальную «зрелость» страны надо рассматри-
вать не с точки зрения необходимости довести предварительно до техниче-
ски-организационной зрелости каждую отрасль хозяйства в ее изолирован-
ном виде,— а как производную общего состояния всех ее производительных
сил в их среднем итоге» (С. 17—18).
142	1
ровке), перестает существовать как стройная организационная
система.
Наконец, реальный процесс обмена, который выражает един-
ство «народного хозяйства», страшно уменьшается по своим
размерам. После подробного анализа распада капиталистиче-
ской индустрии нетрудно понять, почему это происходит. Уже
процесс отрицательного расширенного воспроизводства во
время империалистской войны подорвал базу обмена, сократив
до минимума количество продуктов, выбрасываемых городом,
то есть реальный продуктный эквивалент, необходимый де-
ревне. С крахом капиталистического производственного аппа-
рата процесс производства почти замирает, живут на старые
запасы, остатки, еще уцелевшие от войны и доставшиеся в на-
следство пролетариату. Деньги, которые в «нормальное» время
представлялись самоценностью, . окончательно обнаруживают
себя как посреднический знак, не имеющий самостоятельной
ценности. Следовательно, для лиц, командующих массами сель-
скохозяйственных продуктов, теряется почти всякий стимул
к доставке их в города. Общественное хозяйство распадается
на две автономные сферы: голодающий город и деревня, имею-
щая— несмотря на частичное разрушение производительных
сил — довольно значительное количество никуда несбываемых
продуктных «излишков». Распад всей общественно-производст-
венной системы достигает своего кульминационного пункта.
Этот фазис «экономической истории общества» выражается
в обособлении двух главных подразделений общественного
труда — обстоятельство, при котором дальнейшее существование
общества становится невозможным.
Но прежде чем перейти к анализу условий нового равнове-
сия, необходимо рассмотреть те основные формы, которые при-
нимает крах капиталистической системы внутри самой «де-
ревни».
Здесь сразу бросается в глаза следующее положение: при
относительной устойчивости «деревни» и наличности довольно
значительной продуктной массы процесс распада отношений
внутри сельскохозяйственного производства должен идти го-
раздо медленнее; с другой стороны, поскольку здесь налицо
такая пестрота хозяйственных формаций, какой не знает круп-
нокапиталистическая индустрия, постольку и самая форма
трансформационного процесса во всех его фазисах будет от-
лична от того процесса, который мы анализировали в преды-
дущих главах.
Возьмем сперва крупнокапиталистические хозяйства. Здесь
процесс разрыва связей наиболее похож на то, что происходит
в индустрии. Однако с некоторыми модификациями. Во-первых,
здесь он совершается медленнее, чем в городе. Это происходит
потому, что в сельском хозяйстве, на месте производства средств
143
потребления, не так резко сказывается недопотребление рабо-
чего класса. Переход на систему частичной натуральной оп-
латы фактически обеспечивает воспроизводство рабочей силы,
и, следовательно, стимул для разрыва связи между людскими
элементами системы значительно меньше. Во-вторых, сам про-
летариат здесь далеко не так «вышколен» «механизмом капи-
талистического производственного процесса». Его состав (полу-
крестьянские элементы), методы работы (сезонный характер
труда, гораздо большая пространственная разобщенность в тру-
довом процессе и т. д.) —все это мешает его «идеологическому
революционизированию» и выработке «рабочего революцион-
ного плана». Однако эти факторы лишь замедляют общую
линию развития, но не отрицают ее. Влияние города и организа-
ций индустриального пролетариата дает внешний толчок к уси-
лению самостоятельно развивающегося процесса, и, в конце кон-
цов, неизбежен разрыв капиталистических производственных
отношений, разрыв, идущий по той же линии, что и в инду-
стрии 70.
Но разрыв деревенских производственных отношений идет
и по другим направлениям, что обусловливается специфиче-
скими структурными особенностями деревенской экономики. Мы
видели выше, что часть людского механизма (полупролетарские
владельцы парцеллярных хозяйств) сами входят как низшее
звено капиталистической иерархии; другие элементы («серед-
няки», «трудовое крестьянство») являются не только «конку-
рентом» крупного хозяйства на рынке: они часто служат объек-
том эксплуатации в прикрытой и затушеванной форме необы-
чайно сложных и разнообразных отношений (аренда, ростовщи-
чество, зависимость от земельных банков и т. д.). Здесь перед
нами такая форма низших или низше-средних элементов трудо-
вой иерархии; которая не имеет места в чисто капиталистиче-
ской схеме и не представляет собою обобществленного труда,
70 Karl Kautsky в своей последней книжке «Die Sozialisierung der
Landwirtschaft» (Berlin: Paul Kassier, 1919): «Die Revolution in der Stadten
ist an den Arbeitern auf dem flachen Lande nicht spurlos voriibergegangen.
Es gabe unsegliches Unheil, wurden auch sie vom Streikfieber (!) ergritten...»
(S. 10)*.
Каутский прав, когда он дальше предостерегает против дележки круп-
ных имений между сельскохозяйственными рабочими. Но протестовать про-
тив «стачечной горячки» — это значит идти на поклон к прусскому аграрию.
Ниспровержение капитализма в деревне есть такое же необходимое звено
общего процесса, как и ниспровержение его в городе. В развитых капитали-
стических государствах без вовлечения масс сельскохозяйственного пролета-
риата в движение («стачечная горячка», как говорит Каутский, «стачечный
азарт», как говорили когда-то наши меньшевики) немыслима победа рабочего
класса, ибо аграрий — хотя бы это был и фон-Тюнен — не будет добровольно
осуществлять даже программы Каутского. Непонимание этого, элиминирова-
ние классовой борьбы есть основной грех Каутского и К° См. также: Bauer О.
Der Weg zum Sozialismus.
144
а приставлена, так сказать, сбоку. Тем не менее удельный вес
ее весьма значителен, поскольку мы рассматриваем всю обще-
ственную систему в ее конкретной целокупности. Такой харак-
тер производственных связей, когда сбоку стоящие низшие
звенья системы состоят из громадного количества самостоя-
тельных хозяйств, определяет и тип распада связей, который
выражается здесь в борьбе между хозяйствами, т. е. в борьбе
между трудовым крестьянством и полупролетариями, с одной
стороны, крупными крестьянами и полупомещиками — с другой.
Конкретное сочетание борющихся элементов может быть
весьма разнообразным, в зависимости от удельного веса раз-
личных хозяйственных типов, в зависимости от вариаций этих
типов (ибо это — категории крайне текучие, переходные, с мас-
сой оттенков и т. д.). Взятый сам по себе, изолированно от
всего остального хозяйственного комплекса, этот разрыв свя-
зей таит в себе и возможность возврата к более примитивным
формам, ибо активной силой здесь является как раз распылен-
ный труд мелких собственников, а не обобществленный труд
пролетариев. Но в данном историческом контексте он входит
как составная часть общего процесса краха капиталистической
системы71. Такова аграрно-крестьянская революция, значение
которой тем больше, чем менее развиты капиталистические от-
ношения. Эта борьба может сопровождаться и обычно сопро-
вождается большой растратой сил и раздроблением материаль-
но-производственного базиса (частичный раздел крупных име-
ний, инвентаря, скота и проч.) 72,т. е. дальнейшим понижением
производительных сил.
Возникает теперь вопрос о том, как возможно новое равно-
весие: с одной стороны, равновесие внутри самого сельского
хозяйства, с другой — равновесие между городом и деревней.
Этот вопрос является решающим для судьбы человечества,
ибо он наиболее важный и наиболее сложный вопрос73.
71 Здесь можно провести аналогию между вышеописанным процессом и
распадом связен между развитыми метрополиями и их колониями. Коло-
ниальные восстания объективно таят в себе возможность нового капита-
листического цикла развития, если рассматривать этот процесс изолированно.
Но в общем комплексе явлений это — побочный продукт и в то же время
сильнейший фактор распада империалистской системы как предварительного
условия социалистического возрождения человечества.
72 См. статью т. Гойхбарса «Обобществление сельского хозяйства» (Нар.
хоз. 1919. jVo 5); также Милютйн: «Социализм и сельское хозяйство»; Н. Бог-
данов: «Организация советских хозяйств» (Нар. хоз. 1919. № 6).
73 Прав поэтому Каутский, когда пишет (Sozialisierung der Landwirtschaft,
Vorwort. S. 12): «Fur uns das agrarische Problem das komplizierteste, aber
nauch das wirt wichtigste der Revolution»*. Однако вся беда Каутского как
раз в том и состоит, что он не видит и не понимает именно всей сложносп
проблемы. Для него нет основного «осложняющего» фактора, классовой
борьбы разных общественных группировок. Логически это связано с непони-
манием того, что производственные отношения капиталистического общества
суть в то же время и отношения социально-классовые, и техиически-.трудовые.
145
Мы уже видели, что общий тип нового равновесия должен
быть вывернутым наизнанку (диалектическим отрицанием) ти-
пом равновесия в условиях системы государственного капита-
лизма.
Прежде всего рассмотрим процесс внутри сельского хозяй-
ства.
Разрыв связи между различными людскими элементами
крупнокапиталистического хозяйства должен смениться орга-
низацией этих элементов в их новом сочетании. По существу
здесь проблема того же порядка, что и в индустрии. Однако
она осложняется двумя моментами: во-первых, частичным раз-
рушением крупнокапиталистического хозяйства как крупного
хозяйства вообще; во-вторых, гораздо меньшей зрелостью са-
мого сельскохозяйственного пролетариата. Первое неизбежно
при наличии борьбы за землю со стороны крестьянства. По-
нятно, что величина уступок резко колеблется в зависимости
от удельного веса крестьянства вообще и от его распределения
по различны^ категориям. Второе создает гораздо большее ко-
личество внутриорганизаццонных трений; процесс самовоспита-
ния пролетариата идет медленнее.
Что касается равновесия в остальной сфере сельскохозяй-
ственного производства, то оно имеет тенденцию установиться
на базе уравнительного передела как исходного пункта разви-
тия. Совершенно ясно, что такое состояние, взятое независимо
от развития в городах, должно было бы дать толчок новому
капиталистическому циклу «американского типа». Эта возмож-
ность, однако, отпадает при ликвидации товарного хозяйства
в городе и при социалистической организации в индустрии. Сле-
довательно, диктатура пролетариата неизбежно сопровождается
скрытой или более или менее открытой борьбой между органи-
зующей тенденцией пролетариата и товарно-анархической тен-
денцией крестьянства ♦.
В каких формах, однако, может быть установлено органи-
зующее влияние пролетарского города? И как, может быть до-
стигнуто новое равновесие между городом и деревней?
Очевидно, что реальный процесс «обмена веществ» между
городом и деревней только и может служить прочной и устой-
чивой базой для решающего влияния города. Возобновление
процесса производства в индустрии, возрождение промышлен-
ности в ее социалистической формулировке, является, таким об-
разом, необходимым условием более или менее быстрого втяги-
вания деревни в организующий процесс.
Но так как возрождение индустрии само обусловлено при-
током жизненных средств в города, то совершенно ясна абсо-
лютная необходимость этого притока во что бы то ни стало.
Это минимальное «равновесие» может быть достигнуто лишь:
а) за счет части оставшихся в городах ресурсов и Ь) при по-
ив
мощи государственно-пролетарского принуждения. Это государ-
ственное принуждение (изъятие хлебных излишков, натураль-
ный налог или какие-либо другие формы) фундировано эконо-
мически: во-первых, непосредственно, поскольку крестьянство
само заинтересовано в развитии индустрии, дающей ей сель-
скохозяйственные машины, инструменты, искусственное удоб-
рение, электрическую энергию и т. д.; во-вторых, косвенно, по-
скольку государственная власть пролетариата есть лучшее
средство охраны от восстановления экономического давления
крупного землевладельца, ростовщика, банкира, капиталисти-
ческого государства и проч. Следовательно, здесь государствен-
ное принуждение не есть «чистое насилие» дюринговского типа,
и постольку оно является фактором, идущим по главной линии
общеэкономического развития74, Поскольку индустриальный
пролетариат опирается на формально-обобществленное (огосу-
дарствленное пролетариатом) крупное хозяйство, он непосред-
ственно организует производственный процесс. Недостаток сель-
скохозяйственного инвентаря может побудить и часть сельских
хозяйств к производственному объединению (сельскохозяйствен-
ные коммуны, товарищества, артели). Но для главной массы
мелких производителей втягивание их в организованный аппа-
рат возможно главным образом через сферу обращения, следо-
вательно, формально таким же путем, как и при системе госу-
дарственного капитализма75. Государственные и коммунальные
(которые теоретически нельзя противопоставлять государствен-
ным) органы распределения и заготовок — таков главный аппа-
рат новой системы равновесия.
Здесь возникает вопрос о тех организациях крестьянства,
которые еще в период капиталистического развития сплачивали
распыленных производителей именно в процессе обращения,
т. е. сельскохозяйственной кооперации. Ведь из анализа рас-
пада связей капиталистической системы в сельском хозяйстве
выяснилось, что мелкое производство в процессе этого распада
сохранило свою относительную устойчивость. Правда, крестьян-
п Этого абсолютно не понимает «социолог» Каутский. В предисловии
к своей уже не раз цитированной нами книжке «Социализация сельского хо-
зяйства» он нападает на большевиков за то, что они дали крестьянству хо-
зяйничать как ему угодно (с. 10), и здесь обнаруживает свою полную без-
грамотность (ибо он не знает даже о советских хозяйствах). А на следующей
(11) странице он обрушивается на них за то, что они «притесняют» крестьян-
ство, отнимая излишки для города и армии. «Умный» Кау.тский не понимает
даже значения войны против Деникина, не понимает того, что понятно са-
мому темному крестьянину. Голая злоба против партии революционного ком-
мунизма диктует мысли, достойные гимназиста второго класса из «хорошей
45 «Angesichts des vorherrschenden Kleinbetriebes wird diese (D. h’. So-
zialisierung N. B-.) allerdings zunachst mehr aut eine Regelung des Zirkula-
tionsprozesses zwisehen Stadt Tind Land bedacht sein mussen, als auf eine
Organisierung der Produktiorrr (Kautsky К. 1. S. 9)*.
147
ская кооперация имела тенденцию превратиться, а отчасти и це-
ликом превратилась в сельскохозяйственные синдикаты, во
главе которых стояли капиталистически-помещичьи верхи. По-
стольку и аппарат кооперации должен был оказаться повреж-
денным. Точно так же ясно, что некоторые формы кооперации
должны неизбежно лопнуть — такова судьба кредитной коопе-
рации. Однако в то же время совершенно несомненно, что
устойчивость крестьянского хозяйства должна найти свое выра-
жение и в относительной устойчивости кооперативного кре-
стьянского аппарата. Какова его дальнейшая судьба? Распа-
дется ли он, как неизбежно распадается синдикат или трест?
Или нет? Прежде чем ответить на этот вопрос, необходимо про-
анализировать более точно другую, основную проблему: борьбу
между пролетариатом и крестьянством как классовыми носите-
лями различных хозяйственных типов.
«Основные силы —и основные формы общественного хозяй-
ства (это): капитализм, мелкое товарное производство, ком-
мунизм... Основные силы (это): буржуазия, мелкая буржуазия
(особенно* крестьянство), пролетариат»76. «Крестьянское хо-
зяйство продолжает оставаться мелким товарным производст-
вом. Здесь мы имеем чрезвычайно широкую и имеющую очень
прочные корни базу капитализма. На этой базе капитализм со-
храняется и возрождается вновь в самой ожесточенной борьбе
с коммунизмом. Формы этой борьбы—мошенничество и спеку-
ляция, направленные против государственной заготовки хлеба
(а равно и других продуктов),— вообще против государствен-
ного распределения продуктов»77*. Борьба за или против то-
варного рынка как скрытая борьба за типы производства —
вот та экономическая обстановка в соотношении между горо-
дом и деревней, которая складывается в общем после захвата
власти пролетариатом. Здесь есть глубокое различие с тем, что
имеется в городе. В городах главная борьба за тип хозяйства
кончается с победой пролетариата. В деревне она кончается,
поскольку речь идет о победе над крупным капитализмом. Но
в тот же момент она —в других формах — возрождается как
борьба между государственным планом пролетариата, вопло-
щающего обобщёствленный труд, и товарной анархией, спеку-
лятивной разнузданностью крестьянства, воплощающего раз-
дробленную собственность и рыночную стихию. Но так как про-
стое товарное хозяйство есть не что иное, как эмбрион капита-
листического хозяйства, то борьба вышеописанных тенденций
есть по существу продолжение борьбы между коммунизмом и
капитализмом. Однако, так как в груди самого крестьянина
79 Ленин Н. Экономика и политика в эпоху диктатуры пролетариата//
Коммунистический Интернационал. 1919. № 6 С. 890.
77 Там же.
Ч
148
живут две «души» и чем он беднее, тем больший удельный вес
имеет пролетарская тенденция, то эта борьба осложняется и
внутренней борьбой среди самого крестьянства.
Как отражается такое положение на судьбе крестьянского
кооперативного аппарата? Ясно, что здесь дело обстоит иначе,
чем в промышленности. Кооперативный аппарат может атро-
фироваться (при все возрастающем падении связи через обмен
между городом и деревней); он может быть разрушен (при пе-
ревесе в деревне кулаков и при обостренной борьбе между ними
и пролетариатом); он может быть всосан в общесоциалистиче-
скую организацию распределения и постепенно перестроен (при
возобновлении реального процесса продуктообмена и решаю-
щем экономическом влиянии городов). Следовательно, здесь
полный распад аппарата теоретически не обязателен *.
Таким образом, новое равновесие возникает здесь в непре-
рывной борьбе, и потому его установление медленно и болез-
ненно. Процесс идет тем скорее, чем скорее восстанавливается
воспроизводство в индустрии, чем скорее пролетариат присту-
пает к наиболее глубокой задаче — технической революции, ко-
торая совершенно изменяет консервативные формы хозяйства
и дает мощный толчок к обобществлению сельскохозяйствен-
ного производства. Но эта тема относится уже к следующей
главе.
Глава VI
ПРОИЗВОДИТЕЛЬНЫЕ СИЛЫ, ИЗДЕРЖКИ
РЕВОЛЮЦИИ И ТЕХНИЧЕСКИЙ ПЕРЕВОРОТ
1. Понятие производительных сил. 2. Производитель-
ные силы и общественное воспроизводство. 3. Произ-
водительные силы и кризисы. 4. Производительные силы
и войны. 5. Производительные силы и революции. 6.
Пролетарская революция как необходимое условие ус-
транения капиталистических противоречий. 7. Издерж-
ки пролетарской революции. 8. Форма издержек проле-
тарской революции и падение производительных сил.
9. Новое общественное равновесие и технический пе-
реворот. 10. Методы технического переворота. 11. Тех-
нический переворот, город и деревня.
В главе III мы уже касались в общем вопроса о производитель-
ных силах и издержках революции. Теперь нам необходимо
этот вопрос разобрать подробно, так как от оценки его зависит
решительно все. Ибо производительные силы общества, их
уровень и их движение определяют, в конечном счете, весь ком-
плекс общественных явлений. И прочность всякого структур-
ного равновесия, т. е. равновесия между различными общест-
венно-людскими группировками, людскими элементами общест-
ва
венной системы, опирается на определенное равновесие между
обществом и внешней средой, равновесие, характер которого
определяется ступенью в развитии общественно-материальных
производительных сил.
Но прежде всего нужно дать ответ на вопрос, что такое про-
изводительные силы.
В «Нищете философии» Маркс писал: «Исходить из разде-
ления труда вообще с надеждой объяснить таким образом про-
исхождение специфического орудия труда — машины — значит
впадать в явное противоречие с историей. Машины столь же
мало можно считать экономической категорией, как, например,
быка, которого впрягают в плуг; их следует относить к **про-
изводительным силам (наш курсив. — Н. Б.). Экономической
(наш курсив. — Н. Б.) категорией, т. с. общественным отноше-
нием производства, является не машина, а основанная на при-
менении машин фабрика»78*.
Тут Маркс под производительными силами разумеет, оче-
видно, вещественные и личные элементы производства и, со-
образно с этим категория производительных сил является кате-
горией не экономической, а технической **. С другой стороны,
Мы находим у него же и иное определение производительных
сил. В I и III томах «Капитала» Маркс очень часто употреб-
ляет термин «производительные силы» совершенно в том же
смысле, что выражение «производительность общественного
труда»79. Однако Маркс, называя производительными силами
производительность общественного труда, сам неодократно ука-
зывает, что рабочая сила является основной производительной
силой общества.
Как бы то ни было, ясно, что если на первых ступенях ана-
лиза можно оперировать с неопределенным понятием, то впо-
следствии неточность этого понятия дает себя знать.
78 Маркс К. Нищета философии, изд. III, перев. Алексеева. (Спб., 1906.
С. 134).
79 Ср., напр., «Das Kapital», В. I. Volksausgabe. SS. 451, 541—543 ff;
также III том, I часть, где дается анализ средней нормы прибыли. Пример.
«МН der Produktivkraft der Arbeit waechst die Produktenmasse, worin sich
ein bestimmter Wert, also auch Mehrwert von gegebener Groesse darstellt.
Je mehr die Produktivkraft der Arbeit zunimmt, um so mehr Mittel des Ge-
niessens und Akkumulierens umfasst der Mehrwert» (539—540) Или еще бо-
лее определенно: «Jener Teil des konstanten Kapitals, den A. Smith den
dixen nennt, die Arbeitsmittel, wie Baulichkeiten, Maschinen und der'gleichen,
funktioniert immer vollstaendig im' Produktionsprozess, verschleisst aber nur
allmaehlich und uebertraegt nur nach und nach seinen Wert auf die Waren,
die er nach und nach herstellen hilft. Er bildet einen wahrhaften Gradmesser
des Fortschrotts der Produktivkrafte» (S. 543, курсив наш.—H. Б.) Точно так
же в «Theorien ueber den Mehrwert*. В. III. S. 498: «Produktivkraft oder
Kraft der Arbeit». Наоборот, «Produktivkraefte («Produktionsmittel») в «Ein-
leitung zu einer Kritik d. pol. Oek.». S. XLVII****.
150
Прежде всего в чем смысл этого понятия? Когда говорят
о производительных силах, то этим хотят обозначить степень
власти человека над природой, степень овладения этой приро-
дой. Именно этим и определяется в конце концов ступень до-
пустимого развития. С такой точки зрения и нужно рассмотреть
прежде всего вопрос, в котором соотношении друг с другом
стоят определения Маркса. Родбертус предлагает строго раз-
граничивать оба эти понятия. В своей работе «Zur Beleuchtung
der sozialen Frage» он пишет: «Производительную силу нужно
строго отличать от производительности. Производительность оз-
начает действие или полезный эффект производительной силы.
Если вместо 10 рабочих становится на работу 20, или если вме-
сто одной машины известной степени работоспособности ста-
вятся две такие же машины, то производительная сила повы-
силась вдвое; если 10 рабочих производят столько же, сколько
до сих пор 20, или если машина, которая стоила не больше
другой, обладает двойной степенью эффективности по сравне-
нию с ней, то производительность поднялась вдвое. Труд и
здесь последний масштаб. Большие суммы труда являются
большей производительной силой; большее количество продукта
при одинаковой сумме труда есть повышение производительно-
сти»80. В этой постановке вопроса довольно ясно видна причина
«неопределенности» понятия производительных сил; дело в том,
что это есть пограничное понятие, стоящее на рубеже техники
и экономики *. Экономически важно понятие производительно-
сти общественного труда. Технически важен материальный эк-
вивалент этой производительности общественного труда, то есть
наличная совокупность средств производства и рабочих сил.
Мы поэтому можем говорить о производительных силах и про-
изводительности общественного труда как о двух сторонах од-
V	№	U	АЛ	1 Д
нои и той же математической величины ------------где М — вся
а г ь
масса продуктов, выраженная в каких-либо единицах полезно-
сти (будь то энергетические величины или что-либо иное --
в данном случае безразлично), а и b — единицы общественного
труда: а — единицы мертвого труда, b — живого. Если рассматри-
вать эту формулу с точки зрения «вещественной», то мы будем
иметь: 1) массу разнородных продуктов; 2) массу разнородных
средств производства; 3) массу разнородной квалификации ра-
бочих сил. Эти три величины находятся в полной зависимости
друг от друга, причем первичным элементом являются средства
производства. Средства производства распадаются на орудия
труда и другие средства производства (сырой материал, вспо-
могательные вещества и т. д.). Эти две части, в свою очередь,
80 С. Rodbertus-Jagetzow: «Zur Beleuchtung der sozialen Frage». SS. 60—
61. Anmerkung. См. также литературу о производительных силах, приведен-
ную в главе III нашей работы.
органически связаны друг с другом. Конкретные средства про-
изводства вообще предполагают адекватное количество каче-
ственно определенных рабочих сил, ибо в производственном
процессе имеется своя техническая логика и в каждый данный
момент вещественные и личные элементы производства связаны
друг с другом по совершенно определенному типу и в совер-
шенно определенной пропорции. Но, с другой стороны, сами
средства производства в их вещественной определенности рас-
падаются на две части, взаимно определяющие друг друга.
С этой точки зрения мы можем взять за основной пункт ана-
лиза активную часть средств производства, а именно орудия
труда, техническую систему общества. Именно она, как говорит
Маркс, и «образует действительное мерило прогресса произво-
дительных сил».
Таким образом, если мы говорим о росте или регрессе про-
изводительных сил общества, под этим мы разумеем повыше-
ние или понижение общественной производительности труда;
если мы говорим о распределении и перераспределении произ-
водительных сил, мы говорим о распределении и перераспреде-
лении средств производства и рабочих сил; если мы говорим
о физическом уничтожении производительных сил, мы говорим
точно так же об уничтожении средств производства и рабочих
сил; если нам нужно социологическое определение производи-
тельных сил, мы можем взять техническую систему общества,
активный переменный «фактор» общественного развития.
М
Однако такая взаимная связь частей формулы ---------, где
а + b
а и b означают наличность всех средств производства и всех
рабочих сил, предполагает «нормальный» ход общественного
воспроизводства, т. е. состояние планового подвижного равно-
весия. Технически данная пропорциональность этих величин
(а следовательно, и возможность заменять одну величину дру-
гой) исчезает при нарушении общественного равновесия. Про-
изводительность общественного труда будет по-прежнему выра-
М
жаться формулой ------. Но (а) будет уже означать не все на-
личные средства производства, (Ь) — не все наличные (т. е.
могущие быть использованными) рабочие силы; а соотношение
между (а) и (Ь), которое является при нормальных условиях
величиной данной, технически определенной, перестает быть
Таковым.
Динамика производительных сил связана с динамикой про-
изводства, т. е. процессом воспроизводства. Вещественные и
людские элементы производительных сил (комплекс средств
производства и рабочих сил) воспроизводятся in natura в этом
процессе для того, чтобы стать активными факторами этого
процесса. Поэтому с точки зрения воспроизводства формулу
152
в ~ нужно рассматривать со стороны (а) и (Ь), т. е. вещест-
венных и людских элементов процесса воспроизводства. При
этом (а) и (Ь) являются не изолированными комплексами,
а величинами, органически связанными в процессе труда. Лишь
поскольку они входят в процесс труда, постольку они непосред-
ственно являются слагаемыми производительных сил.
Развитие производительных сил вовсе не представляет из
себя плавно поднимающейся кривой. Наоборот, уже a priori
должно быть ясно, что в антагонистическом обществе, обще-
стве, основанном на производственной и социальной анархии,
не может быть непрерывного развития производительных сил.
Ибо в таком обществе законы равновесия реализуются и могут
реализоваться исключительно путем постоянных или периоди-
чески повторяющихся нарушений равновесия. Следовательно,
восстановление равновесия должно иметь своим исходным
пунктом его нарушение. А так как каждое нарушение равнове-
сия, функциональное значение которого в данном случае со-
стоит в восстановлении его на более широкой,— но в то же
время на еще более глубоко противоречивой,— основе, неиз-
бежно связано с падением производительных сил, то само со-
бою разумеется, что в антагонистическом обществе развитие
производительных сил возможно лишь посредством их периоди-
ческого разрушения.
Очень ярко это проявляется в капиталистических кризисах.
«Мировые рыночные кризисы необходимо рассматривать как
реальное выражение и насильственное выравнивание (наш кур-
сив.— Н. Б.) всех противоречий буржуазной экономики81*.
Это «насильственное выравниваний» противоречий, т. е. со-
здание условий нового равновесия сопровождается разруше-
нием производительных сил. Новое равновесие воспроизводит
старое противоречие на расширенной основе и т. д. Следова-
тельно, с этой точки зрения процесс капиталистического вос-
производства есть не только процесс расширенного'воспроиз-
водства капиталистических производственных отношений: он
есть в то же время процесс расширенного воспроизводства ка-
питалистических противоречий82. Новое равновесие устанавли-
81 Marx К. Theorien ueber den Mehrwert. Band II. Teil II. S. 282: «Die
Weltmarktkrisen muessen als die reale Zusammenfassung und gewaltsame
Ausgleichung aller Widersprueche der buergerlichen Oekonomie gefasst wer-
den».
82 Автор настоящей работы усиленно выдвигал эту точку зрения в книжке
«Мировое хозяйство и империализм» (Петроград, Прибой, 1918). См. Marx
und Engels: Kommun. Manifest. S. 28: «Wodurch ueberwindet die Bourgeoisie
die Krise? Einerseits durch die erzwungene Vernichtung einer Masse von
Produktivkraefte (наш курсив.—H. Б.), andererseits durch die Eroberung
neuer Maerkte und die gruendliche Ausbeutung alter Maerkte. Wodurcb also?
Dadurch, dass sie allseitigere und gewaltigere Krisen vorbereitet und die
Mittel, den Krisen vorzubeugen, vermindert»**.
153
вается каждый раз путем «массового уничтожения производи-
тельных сил», и притом во все возрастающем размере. В «Тео-
риях прибавочной ценности» Маркс дает превосходный ана-
лиз главных форм этого уничтожения, и притом с двух точек
зрения: реально вещественной («натуральной») и фетишист-
ски-капиталистической (ценностной).
«Когда идет речь об уничтожении капитала кризисами, не-
обходимо различать двоякого рода явления.
Поскольку застопоривается процесс воспроизводства, огра-
чивается или местами прекращается процесс труда, постольку
уничтожается реальный капитал. Машины, которые не употреб-
ляются, не суть капитал. Труд, который не эксплуатируется,—
это все равно, что пропавшее производство. Сырой материал,
который валяется неиспользованным, не есть капитал. Потре-
бительные ценности (точно так же, как и вновь построенные
машины), которые не используются или остаются недокончен-
ными; товары, которые гниют на складах, все это уничтожение
капитала. Все это (в то же время) ограничивается нарушением
процесса воспроизводства и тем, что имеющиеся средства про-
изводства реально не действуют как средства производства...
Их потребительная ценность и их меновая ценность летят при
этом к черту.
Но, во-вторых, разрушение капитала кризисами означает
обесценивание ценностных масс... Это — разрушающее паде-
ние товарных цен. Здесь не уничтожаются потребительные цен-
ности. Что теряет один, то выигрывает другой... Что же ка-
сается только фиктивного капитала, государственных бумаг,
акций и т. д.,— то,— поскольку это не приводит к банкротству
государства или акционерной компании или поскольку это во-
обще не нарушает процесса воспроизводства,— здесь налицо
лишь переход богатства из одних рук в другие»83*.
Но так как «вообще» процесс воспроизводства нарушается
и в последнем случае, разрушение капитала в его вещественной
форме происходит и здесь. С другой стороны, централизация
капитала, ускоренная кризисами, создает «высшую форму»
дальнейшего движения, и дальнейшее развитие производитель-
ных сил покупается ценой временного и частичного их разру-
шения, т. е. ценой понижения их уровня.
По существу то же явление наблюдается и при анализе ка-
питалистической конкуренции, которая своим основанием имеет
раздробленность общественного производства. Если бы налицо
была разумно регулируемая система, тогда труд распределялся
бы по отдельным отраслям и предприятиям в необходимой про-
порции. В капиталистическом обществе такого сознательного
м Marx К. Theorien ueber den Mehrwert. Band II. Teil II. S. 267—
269.
154
регулятора нет. Поэтому закон равновесия — закон ценности —
действует как стихийный закон, «на манер закона тяжести,
когда над вашей головою обрушивается дом»*. Но именно по-
тому, что он есть слепой закон общественной стихии, он реа-
лизуется лишь посредством постоянных, нарушений. И здесь на-
рушение равновесия является непременным условием установ-
ления нового равновесия, за которым следует опять нарушение,
и т. д. Механизмом этих колебаний, т. е. постоянных нарушений
равновесия, путем которых последнее постоянно реализуется,
является механизм конкуренции. А отсюда следует, что разви-
тие производительных сил в капиталистическом обществе поку-
пается ценой их постоянной растраты. Эта растрата («издержки
конкуренции») есть необходимое условие движения вперед для
всей капиталистической системы. Ибо каждое новое звено
в цепи подвижного равновесия воспроизводит это равновесие
в высшей форме, на основе централизационного процесса.
С этой точки зрения необходимо рассматривать и войну, ко-
торая есть не что иное, как один из методов конкуренции на
определенной ступени развития. Это есть метод комбинирован-
ной конкуренции между государственно-капиталистическими
трестами. Следовательно, издержки войны сами по себе суть не
что иное, как издержки централизационного процесса. С точки
зрения капиталистической системы в целом они играют поло-
жительную роль, поскольку они не приводят систему к краху.
Вообще говоря, и кризисы, и конкуренцию можно рассмат-
ривать с троякой точки зрения: с точки зрения тех звеньев про-
цесса воспроизводства, когда происходит понижение произво-
дительных сил; с точки зрения воспроизводства данной системы
производства, когда временное падение производительных сил
само является условием их дальнейшего прогрессивного движе-
ния; с точки зрения краха старой системы и общественной
трансформации, когда противоречия старой системы взрывают
ее на воздух и когда издержки краха переходят в издержки ре-
волюции.
Эти издержки революции, в свою очередь, можно рассмат-
ривать или sub specie самих циклов воспроизводства, когда
происходит разрушение материальных производительных сил,
или sub specie перехода к новой, более производительной об-
щественной структуре, которая устраняет противоречие между
развитием производительных сил и их структурными «оковами».
Что переход к новой структуре, которая является новой «фор-
мой развития» производительных сил, немыслим без времен-
ного понижения производительных сил, должно быть ясно само
собою. И опыт всех революций, сыгравших колоссальную поло-
жительную роль именно с точки зрения развития производи-
тельных сил, показывает, что это развитие покупалось ценой
иногда колоссального расхищения и разрушения их. Иначе и не
155
может быть, поскольку речь идет о революции84. Ибо в револю-
ции «взрывается» (wird gesprent) «оболочка» производствен-
ных отношений, т. е. людского трудового аппарата, что озна-
чает и что не может не означать нарушения процесса воспро-
изводства и, следовательно, разрушения производительных сил.
Если это так,— а это безусловно так,— то a priori должно
быть ясно, что пролетарская революция неизбежно сопровож-
дается крайне глубоким упадком производительных сил, ибо
ни одна революция не знает столь далеко и так глубоко иду-
щей ломки старых отношений и их перестройки на новый лад*.
И тем не менее, как раз с точки зрения развития производи-
тельных сил, пролетарская революция является объективной
необходимостью. Эта объективная необходимость дана тем, что
экономическая оболочка стала несовместимой с развитием про-
изводительных сил. Мировые производительные силы не ми-
рятся с государственно-национальной структурой общества, и
противоречие «разрешается» войной. Сама война становится
несовместимой с существованием основной производительной
силы — рабочего класса, и противоречие может быть разре-
шено — действительно разрешено — только революцией85.
84 Известны разрушения, произведенные гражданской войной и в Аме-
рике, войной, которая дала громадный толчок развитию капитализма. Изве-
стна разруха времен французской революции, двинувшей вперед развитие
производительных сил после периода глубокого их упадка. Известно также
и то, что французских якобинцев, которые были наиболее активным факто-
ром революционного движения, обвиняли буквально теми же словами, что
и современных коммунистов. Вот выдержки из процесса Шарлотты Корде,
убийцы Марата:
— Какие мотивы могли вас заставить решиться на столь ужасный по-
ступок?
— Его преступления.
— В каких преступлениях упрекаете вы его?
— В разорении Франции и в гражданской войне, которую он зажег по
всему государству.
— На чем основываете вы это обвинение?
— Его прошлые преступления являются показателем его преступлений
настоящих. Это он устроил сентябрьские убийства; это он поддерживает
огонь гражданской войны, чтобы быть назначенным диктатором или кем-
нибудь иным, и опять-таки покусился на суверенитет народа, заставив
31 мая нынешнего года арестовать и заключить в тюрьму депутатов кон-
вента (Революционный Трибунал в эпоху Великой Франц. Революции. Вос-
поминания современников и документы. Ред. проф. Е. Тарле. Ч. 1. С. 59).
Разве этот диалог между якобинцем-революционером и контрреволю-
ционером — жирондистской дамой не есть прообраз «диалога» между комму-
нистами и социал-демократами? Недаром Плеханов в «Искре» предсказы-
вал для XX века раскол социалистов на «Гору» и «Жиронду». Это пред-
сказание оправдалось с астрономической точностью, и г. Каутский и К0
выступают в полном облачении добродетельной и не слишком умной жирон-
дистки. Когда-то Каутский защищал якобинцев. Но, что ж поделать?».
85 Тов. Л. Крнцман (см. его статью «Развитие производительных сил
и диктатура пролетариата» в сборнике «Два года диктатуры пролетариата»,
изд. Высш. Сов. Нар. Хоз., с. 70) совершенно правильно говорит: «Но про-
1Б6
Рабочий класс, основная производительная сила общества 8G,
только и может спасти это общество и дать толчок дальней-
шему развитию. Но он может сделать это лишь ценою жертв,
неизбежно вызываемых сопротивлением лопающейся капитали-
стической «оболочки» которая персонифицирована в капитали-
стической буржуазии67. Громадность издержек пролетарской
революции обусловливается глубиной коммунистического пере-
ворота, принципиальным изменением производственной струк-
туры. В буржуазных революциях не происходило такого прин-
ципиального изменения, ибо частная собственность как юриди-
ческое выражение определенного типа производственных отно-
шений была базой и докапиталистических отношений. Соответ-
ственно этому общественное равновесие после революции до-
стигалось в области экономической — лишь некоторыми поправ-
ками к тому, что было раньше, в области политической — пере-
ходом власти из рук собственников одного типа в руки собст-
венников другого типа. Следовательно, здесь a priori ясно, что
нет и не может быть такого распада, какой неизбежен при
принципиальной, коренной ломке старых отношений, что явля-
ется неизбежным законом пролетарской революции 86 87 88.
летариат отличается от других производительных сил (машин, материалов
и проч.) тем, что на грозящее ему разрушение отвечает возмущением. Время
кризиса есть время пробуждения революционного возмущения в пролета-
риате. Сама революция пролетариата есть не что иное, как противодейст-
вие пролетариата стремлению буржуазии путем крушения его рабочей силы
смягчить растрату и сократить бездействие принадлежащих ей сил и за счет
жертв, приносимых пролетариатом, изжить кризис, вызванный анархией ка-
питалистического способа производства» (курсив автора).
86 Маркс К. Нищета фил. С. 140: «Из всех орудий производства наибо-
лее крупной производительной силой является сам революционный класс.
Организация революционных элементов в класс предполагает существование
всех тех производительных сил, которые вообще могли развиться в недрах
старого общества» *.
87 С этой точки зрения абсолютно нелепо «винить» рабочий класс и его
партию в разрухе. Ибо как раз он и есть сила, которая делает возможным
восстановление общества. Сопротивление «старого порядка» — вот чему нужно
«вменять» разруху переходного периода.
88 Господа «критики» пролетарской революции в разрухе видят доказа-
тельство незрелости капиталистических отношений. Из нашего анализа выте-
кает, что при самых «зрелых» отношениях разруха (временная) тоже неиз-
бежна. «Критики» часто приводят слова Маркса (Магх К.: Zur Kritik. Vor-
wort. LVI): «Eine Gesellschaftsformation geht nie unter, bevor alle Produk-
tivkraefte entwickelt sind, fuer die sie weit genug ist, und neue hoehere
Produktionsverhaeltnisse treten nie an die Stelle, bevor die materiellen Exis-
tenzbedingungen derselben im Schosse der alten Gesellschaft selbst ausgebrue-
tet worden sind”*. Однако, у Маркса немедленно отсюда делается и вывод:
«Daher stellt sich die Menschheit immer nur Aufgaben, die sie loesen kann,
denn genauer betrachtet, wird sich stets finden, dass die Aufgabe selbst nur
entspringt, wo die materiellen Bedingungen schon vorhaden oder wenigstens
im Prozess ihres Werdens begriffen sing». Падение производительных сил
в процессе пролетарской революции теоретически предвидел тов. Ю. Ларин
в вышеупомянутой брошюре «Утописты минимализма и действительность» **.
157
Все реальные издержки революции сводятся к сокращению
процесса воспроизводства и к понижению производительных
сил. По своей форме они могут быть разбиты на несколько
рубрик:
I.	Физическое уничтожение элементов производства. Сюда
относится уничтожение средств производства (фабрик, машин,
железных дорог, аппаратов, скота и проч.); уничтожение лю-
дей— рабочих и т. д. в процессе гражданской войны и классо-
вой войны между государствами пролетариата и государствами
буржуазии; уничтожение машин и др. средств производства и
их порча от плохого обращения, саботажа, от невоспроизвод-
ства вовремя определенных частей и т. д.; уничтожение техни-
ческой интеллигенции (в гражданской войне, от общих послед-
ствий разрухи и проч.).
Ясно, что речь идет здесь, с одной стороны, об уничтожении
вещественно-материальных элементов производства, с другой —
об уничтожении людских его элементов.
II.	Деквалификация элементов производства. Здесь следует
упомянуть снашивание машин и средств производства вообще;
истощение (физическое) рабочего класса; деквалификация ра-
бочей силы технической интеллигенции; переход на «сурро-
гаты» в средствах производства и «рабочих силах» (больший
процент женщин, не чисто пролетарских элементов в проле-
тариате и т. д.).
III.	Распад связи между элементами производства. Сюда
относится подробно анализированный выше распад иерархиче-
ской трудовой системы капиталистического общества, социаль-
ный раскол, нарушение всякого равновесия, что влечет за со-
бой временный паралич процесса воспроизводства; сюда же от-
носится распад связей между городом и деревней, распад свя-
зей между государствами и проч. В процессе этого распада
выпадают из реального производства не только людские части
общетрудового аппарата, но и вещественно-материальные:
когда машины, их «система», целые фабрики «стоят», они фак-
тически пропадают. Производительные силы здесь не уничто-
жаются физически, но они переходят на положение потенциаль-
ных производительных сил. Они существуют in natura, но они
существуют вне процесса общественного воспроизводства.
Распад связи между элементами производства есть важней-
шая причина понижения уровня производительных сил в пере-
ходный период. Она связана и реально неотделима от струк-
турной реорганизации общества, неизбежно из нее вытекает и
поэтому должна стоять в центре теоретического анализа. Сюда
должны быть сопричислены и другие издержки собственно пе-
рестройки: напр., первоначальное неумение рабочего класса
«взять» элементы производства, «ошибки» строительного пе-
риода и т. д., т. е. вся энергия, которая идет на переорганиза-
158
цию общественно-трудового аппарата, со всеми faux frats *
этого процесса.
IV.	Перераспределение производительных сил в сторону не-
производительного потребления. Здесь прежде всего необхо-
димо отметить обслуживание нужд гражданской и классовой
социалистической войны. При развертывании революционного
процесса в мировой революционный процесс гражданская война
трансформируется в классовую войну, которую со стороны про-
летариата ведет регулярная «Красная Армия». Совершенно
ясно, что с точки зрения ближайших циклов воспроизводства
издержки этой войны вызывают такое же экономическое исто-
щение, как и издержки всякой другой войны. Она может вес-
тись, потому что на новой базе происходит процесс структурной
организации. Но па дени#'производительных сил в связи с про-
цессом отрицательного расширенного воспроизводства продол-
жается постольку, поскольку продолжается война. Эта война
требует не только материально-вещественных ресурсов: она от-
бирает и лучший людской состав, рабочих-администраторов и
организаторов.
Нетрудно видеть, что во всех перечисленных случаях дело
сводится к сокращению, перебоям, застопориванию, а иногда и
параличу процесса воспроизводства, чему адекватно падение
производительных сил, «отрицать» которое столь же неумно,
как и «отрицать» самый процесс революции. Вопрос заключа-
ется в том, чтобы выяснить функциональное значение этого па-
дения. Между близорукими идеологами буржуазии и идеоло-
гами пролетариата разница здесь не в том, что одни «конста-
тируют» эти факты, а другие их отрицают, а в том, что идео-
логи буржуазии рассматривают эти явления статически, тогда
как единственно правильный (и следовательно, общезначимый)
метод заключается как в рассматривании временного падения
производительных сил с точки зрения трансформационного про-
цесса, т. е. не только с точки зрения ближайших циклов обще-
ственного воспроизводства, а с широкой точки зрения крупных
исторических масштабов.
Само собою разумеется, что поскольку процесс падения про-
изводительных сил выражается в непосредственном уничтоже-
нии элементов производства, постольку он тем более болезнен,
чем больше были сокращены производительные силы за время
войны. Падение производительных сил от последней причины
связывается с их «революционным» падением: война и револю-
ция как взрыв капиталистической системы сливаются в про-
цессе общественной трансформации89.
89 Проф. Гриневецкий (Послевоенные перспективы русской промышлен-
ности. Москва, 1919. С. 64) в главе «Революционное разложение промышлен-
ности» объясняет его влиянием следующих факторов: «1) полного расстрой-
169
Из всего предыдущего анализа вытекает, что остановка
в падении производительных сил не может начаться раньше
установленного равновесия. Оно есть необходимейшее условие
для возобновления процесса воспроизводства. Только после пе-
рестройки человеческого трудового аппарата, перестройки, ко-
торая, уничтожает препятствия для развития производительных
сил, разрывает ту «оболочку», которая из «форм развития»
превратилась в «оковы для развития»,— только после этого воз-
ства снабжения сырьем и топливом в зависимости от падения их добычи
и паралича транспорта; 2) кризиса труда в зависимости от общей его дез-
организации под влиянием революции и классовой борьбы и падения про-
изводительности от многих причин, 3) технической дезорганизации как в ма-
териальной, так и в административно-технической части; 4) крайней неус-
тойчивости и замирания рынка; 5) катастрофического хода демобилизации...
благодаря технической дезорганизации и финансовому краху промышлен-
ности; 6) финансового краха промышленности в зависимости от роста оп-
латы труда и падения его производительности, полного расстройства снаб-
жения, национализации банков и т. д ». Нетрудно видеть, что все эти фак-
торы входят и в нашу классификацию. Но г. Гриневецкий вменяет вину не
капиталистической системе, с ее войной и ее сопротивлением новому обще-
ству, а рабочему классу. Иначе, конечно, и не может рассматривать дела
апологет капитализма, перед которым «послевоенные перспективы» расцве-
тают как капиталистические перспективы. По существу то же самое говорит
М-г Hoover, «продовольственный диктатор» Европы (см. «National food
Journal. 1919. Aug. 13-th»*. The economic difficulties of Europe as a whole
at the signature of peace may be almost summarised in the phrase: «demo-
ralised productivity». «It is not neccessary to review at length the cause of
this decrease of productivity». They are, in- the main, as follows.
The industrial and commerical demoralisation arising originally out of
the war, but continued out of the struggle for political rearrangements during
the armistice, the creation of new governments, their experience, and friction
between these governments in the readjustment of economic relations.
The proper and insistent of labour for higher standards of living and
a voice in the administration of their effort has unfortunately become im-
pregnated with the theory that the limitation of effort below physical neces-
sity will increase the total employment or improve their condition.
There is a great relaxation of effort as the reflex of physical exhaustion
of large sections of the population from privation and from the mental and
physical strain of the war.
To a minor degree, considering the whole volume, there has been a de-
struction of equipment and tools, and the loss of organisation... due to war
diversions, with a loss of man-power...
The demoralisation in the production of coal... It is due in a small
percentage — from the destruction of man-power to physical limitation of coal
mines or their equipment. It is due in the largest degree to the human factor
of the limitation of the effort.
The continuation of the blocade... has undoubtely destroyed enterprise
even in open countries.. .*
В экономической сводке о послевоенном положении мирового хозяйства
инженер Roedder пишет (Ober-Ingenieur a. D. О. С. Roedder. Nacht und
Morgen der Weltwirtschaft. Industrie-Verlag Vogler und Seiler Chemnitz):
«Vom deutschen Arbeiter allein hangt jetzt Alles ab. Es klingt bald wie
ein Hohn, von der Wiederaufnahme des Exports zu reden, wenn drinnen der
Arbeiter feiert* (S. 49) **.
160	'I
можна последняя фаза революции — технический переворот,
переворот не в отношениях между людьми, а в отношении между
человеческим коллективом и внешней природой.
Здесь придется пережить на первых порах период первона-
чального социалистического накопления90. В чем состояла про-
изводственная сущность капиталистического первоначального
накопления? В том, что политическая власть буржуазии моби-
лизовала огромные массы населения, ограбив их, превратив
их в пролетариев, создав из них основную производитель-
ную силу капиталистического общества. Производство проле-
тариата— вот «сущность» периода первоначального накопле-
ния. «Делающими эпоху в истории первоначального накопле-
ния являются все перевороты (Umwalzungen), которые служат
рычагом в руках образующегося класса капиталистов; но
прежде всего моменты, когда большие человеческие массы вне-
запно и насильственно отрываются от своих необходимых
средств к жизни и выбрасываются на рынок как стоящие вне
закона (vogelfrei) пролетарии»91*. Капитал путем грабежа,
классового насилия и разбоя мобилизовал таким образом про-
изводительные силы, сделав их исходным пунктом дальней-
шего развития.
Но и социализм, вырастающий на груде обломков, должен
неизбежно начинать с мобилизации живой производительной
силы. Эта трудовая мобилизация составляет основной момент
социалистического первоначального накопления, которое есть
диалектическое отрицание капиталистического. Его классовая
сущность состоит не в создании предпосылок для процесса экс-
плуатации, а в хозяйственном возрождении при уничтожении
эксплуатации; не в насилии кучки капиталистов, а в самоорга-
низации трудящихся масс.
Выше мы видели, что процесс распада капиталистической
системы сопровождается не только уничтожением живой рабо-
чей силы или ее деквалификацией, но и простым выпадением
Аналогичны показания американского финансиста Виндерлипа. См. также
доклад А. Зеленко: «Меморандум по вопросу о кредитовании русской коопе-
рации в Сев. Америке». Конечно, все эти господа видят лишь «леность ра-
бочего класса», не замечая саботажа предпринимателей. Они в простоте ду-
шевной думают, что классовая борьба, ведущаяся в недрах производствен-
ного процесса, есть акт односторонний, что ее ведут только рабочие, тогда
как капиталисты сидят на «общечеловеческом троне и строго блюдут ин-
тересы производства», «самого по себе», «чистого производства». В действи-
тельности, однако, чистый производственный разум имеет все черты нечи-
стого практического разума, который позвякивает кошельком и весьма по-
хож на платоновскую «идею».
00 Термин, предложенный тов. В. М. Смирновым (в «Еженедельнике
Правды»)
91 Магх К. Das Kapital. В. I. Volksausgabe. S. 647. Кстати. Обычно пере-
водчики наивно переводят слово «vogelfrei» — «свободный, как птица».
6
Заказ № 2227
161
ее из трудового процесса. Совершенно ясно поэтому, что когда
пролетариат приступает к восстановлению процесса воспроиз-
водства, он должен начинать с мобилизации выпавших из про-
изводственного процесса сил. Но он не может ограничиваться
этим.
На первых ступенях развития, когда пролетариату достается
в наследство жестоко пострадавший материально-машинный
технический остов, особое значение приобретает живая ра-
бочая сила. Поэтому переход к системе всеобщей трудовой по-
винности, т. е. вдвигание в пролетарски-государственный трудо-
вой процесс и широких непролетарских масс, в первую очередь
масс крестьянства, является повелительной необходимостью02.
Создание коллективно действующей живой массовой произво-
дительной силы есть исходный пункт для дальнейшей работы.
Наиболее важными сферами труда первоначально является
транспорт, заготовка топлива, сырья и продовольствия92 93. От-
сюда начинается восходящая линия развития, которая будет
сопровождаться мощным развитием техники. Отмена частной
собственности на средства производства, отмена патентного
«права» и коммерческой тайны, единство плана и т. д. делают
возможным переход на электрическую энергию. Если при капи-
тализме частная собственность на землю со всеми ее «допол-
нениями» (водопады, реки, залежи торфа и проч.) и монополия
капиталистических клик страшно тормозили развитие произво-
дительных сил и даже в самых мощных капиталистических
странах применение электрической энергии, постройка новых
силовых станций и проч, натыкались на границы, указываемые
частной собственностью94, то при господстве пролетариата за
Периодом «первоначального социалистического накопления» по-
следует настоящий технический переворот, революция общест-
венно-производственной техники. «Век пара — век буржуазии.
Век электричества — век социализма» — это совершенно пра-
вильная техническая характеристика начальных стадий разви-
вающегося социализма 95.
92 Это ясно видел Маркс еще в «Коммун. Манифесте».
93 Эти задачи технически необходимы при всяком социальном типе хозяй-
ственного возрождения. См., например, Гриневецкий И. С.; Гусев С. И. Оче-
редные вопросы хозяйственного строительства. Материалы к 9-му съезду
Р. К. П. Изд. Реввоенсовета Кавказского фронта; см. также тезисы
Ц. К. Р. К- П. к 9-му съезду, а также газету «Экономическая жизнь>.
94 См. об этом Магх К. Das Kapital; Kautsky К. Entwicklung und Verm-
chrung etc.; Heveci J. Die technische Notwendigkeit der Kommunistischen
Weltrevolution.
95 См. блестящую брошюру тов. Кржижановского, инженера и специали-
ста по электротехнике, об электрификации русской промышленности. Также
Muller W. A. Sozialisiering des landwirtschaftliche Verkehrswesens//Wege und
Ziede der Sozialisierung.
162
Электрификация промышленности, постройка громадных си-
ловых станций, создание могучей транспортной сети в корне
перевернут и соотношение между городом и деревней. Они не
только будут способствовать превращению раздробленных мел-
ких собственников в общественных работников, они рациона-
лизируют и перевернут в корне весь процесс сельскохозяйствен-
ного производства. Примитивные, почти варварские орудия они
заменят последним словом техники и тем уничтожат основную
диспропорциональность капиталистического производства, дис-
пропорциональность между развитием промышленности и раз-
витием сельского хозяйства, которая вызывалась существова-
нием поземельной ренты и частной собственностью на землю
и которая еще до войны приводила к громадному росту цен на
продукты сельскохозяйственного производства96. Противопо-
ложность между городом и деревней понемногу будет исчезать,
а вместе с нею будет исчезать специфический «идиотизм дере-
венской жизни». Производительные силы человеческого обще-
ства будут распределяться между различными областями в за-
висимости от наиболее подходящих естественных условий (бли-
зость к источникам топлива, сырья и т. д.). Вопрос о «Standart’e
der Industrie» будет уже решаться вне связи с существованием
капиталистических барьеров, и развитие производительных сил
пойдет гигантскими шагами вперед плавным и уверенным
ходом.
м Буржуазные экономисты причину этого видели в «естественном» за-
коне «убывающего плодородия почвы», который имеет свою длинную «исто-
рию». Прекрасный разбор этого «закона» имеется в работе тов. Н. Ленина:
«Аграрный вопрос и критики Маркса». Выставляя этот закон, как имманент-
ный закон сельскохозяйственного производства, буржуазная наука подстав-
ляла вместо социальной категории натуральную — таков основной «метод»
этой «науки». Общую характеристику технического развития под углом
зрения отношений между городом и деревней дает Магх в «Theorien ueber
den Mehrwert». II В. I Teil. S. 280: «Im ganzen ist anzunehmen, dass in der
roherer vorkapitalistischen Produktionsweise die Agrikultur produktiver ist
als die Industrie, weil die Natur als Maschrne und Organismus hier mitarbei-
tet, waehrend die Naturkraefte in der Industrie fasr noch ganz durch Men-
schenkraft ersetzt werden, wie in der handwerksmaessigen Industrie u. s. w.:
in der Sturmperiode der kapitalistischen Production entwickelt sich die Pro-
duktivitaet der Industrie rasch gegen die Agrikultur, obgleich ihre Entwick-
lung voraussetzt, dass in der Agrikultur schon bedeutende Variation zwischen
konstantem und variablem Kapital stattgefunden hat, das heisst eine Masse
Menschen von dem Ackerbau vertrieben sind. Spaeter geht die Produktivitaet
in beidern voran, obgleich in ungleichem Schritte. Aber auf einem gewissen
Hoehepunkt der Industrie muss die Disproportion abnehmen, dass heisst die
Produktivitaet der Agrikultur sich relativ rascher vermehren als die der
Industrie» *.
6*
163
Глава VII
ОБЩИЕ ОРГАНИЗАЦИОННЫЕ ФОРМЫ
ПЕРЕХОДНОГО ПЕРИОДА*
1. Государственный капитализм. 2. Система социалисти-
ческой диктатуры. 3. Социализация, (обобществление).
4. Национализация. 5. Муки цивилизации. 6. Другие
формы обобществления.
Буржуазная экономическая экономия «принципиально» абстра-
гируется от историческо-социальных форм производственного
процесса. Поэтому для нее совершенно «не важны отношения
господства, эксплуатации, классовой характеристики данной
общественной формации и т. д.». Немудрено, что такая «прин-
ципиальность» есть возведение в «принцип» невероятной теоре-
тической путаницы, практически весьма небезвыгодной для бур-
жуазии. Эта путаница достигла своего высшего напряжения
как раз за время войны и в послевоенный период. Она^выра-
зилась прежде всего в грубейшем смешении системы государ-
ственного капитализма с системой социалистической диктатуры
пролетариата.
Вернер Зомбарт во введении к «Grundlagen und Kritik des
Sozialismus»97 определяет социализм таким образом: «социа-
лизм есть практическая социальная рационалистика с антихре-
матистической тенденцией» («Sozialismus ist praktische Sozial-
rationalistik mit anti-chrematistischer Tendenz»). Это, с позволе-
ния сказать, «определение» имеет свои глубокие литературные
корни. Ибо существует старинная традиция, приобретенная
прочность предрассудка, традиция, которая рабовладельческий
«коммунизм» Платона, прусско-юнкерский «государственный
социализм» Родбертуса, финансово-капиталистический государ-
ственный капитализм эпохи войны и марксов коммунизм берет
за Одну скобку на том достаточном основании, что во всех этих
формах есть «социальная рационализация с антихрематистиче-
ской тенденцией». Ясно, однако, что такая точка зрения ни-
сколько не лучше тех варварски грубых, одновременно и наив-
ных, и хитрых определений, какие за время войны давались
империализму как внеисторической, а иногда даже всеобщей
биологической функции98. Логически эта путаница связана
с тем, что здесь прячется под спуд классовая характеристика
государства, которое выступает под псевдонимом «общего», «це-
лого», «общественного целого» и прочих прекрасных слов,
97 Grundlagen und Kritik des Sozialismus. Bearbeitet von Werner Som-
bart. I Teil. Berlin: Askanischer Verlag, 1919 S. VII.
98 Один французский писатель определял империализм как стремление
всякой жизненной формы к распространению за счет других. С этой точки
зрения курица, даже не несущая золотых яиц, но клюющая зерно, является
субъектом империалистической политики, ибо она «энцентрирует» это зерно.
164
а также специфический характер производственных отношений.
Эти последние рассматриваются лишь под углом зрения того,
что уничтожается анархия производства и связанная с ней де-
нежная система. Но так как под эту формулу подействуют все
и всяческие виды экономических структур, построенных на ос-
нове натурально-хозяйственных и в то же время планомерно
регулируемых отношений, какую бы классовую или внеклассо-
вую характеристику эти отношения ни носили, то понятно, что
эта формула не годится как раз потому, что она слишком обща,
что она обнимает прямо противоположные по своей классовой
характеристике общественные структуры.
Если мы перейдем теперь к государственному капитализму,
то увидим, что государственный капитализм есть совершенно
специфическая и чисто историческая категория, несмотря на то,
что в нем есть и «социальная рационалистика», и «антихрема-
тистическая тенденция». Ибо он есть в то же время один из ви-
дов— самый «совершенный» — капитализма. Основным произ-
водственным отношением капиталистического строя является
отношение между капиталистом, владеющим средствами про-
изводства, и рабочим, продающим капиталисту свою рабочую
силу*. При рассмотрении государственно-капиталистической
структуры нельзя абсурдно выкидывать этот основной классо-
вый признак**. С точки зрения соотношения социальных сил
государственный капитализм представляет из себя потенциро-
ванную (возведенную в степень) власть буржуазии, где господ-
ство капитала достигает своей высочайшей силы, поистине чудо-
вищной величины". Другими словами, государственный капита-
лизм есть рационализация производственного процесса на базе
антагонистических социальных отношений при господстве капи-
тала, получающем свое выражение в диктатуре буржуазии ***.
Так как государственный капитализм есть сращение бур-
жуазного государства с капиталистическими трестами****, то
очевидно, что не может быть и речи о каком бы то ни было
«государственном капитализме» при диктатуре пролетариата,
которая принципиально исключает такого рода возможность 10°.
•• См. нашу статью «Некоторые основные понятия современной эконо-
мики» (Коммунист. 1918. 16 мая. № 3. С. 9).
100 Эта, казалось бы, ясная мысль была неясной многим товарищам.
Так, т. Цыперович в цитированном уже издании своей работы о синдикатах
и трестах а России пишет о послеоктябрьском периоде: «даже на подготов-
ленной стадии», которую мы сейчас переживаем, стадии государственного
капитализма (1 ’), рабочий является в то же время хозяином производ-
ства...» (I. С. 170). Каким это образом рабочий может .быть «хозяином
производства» в капиталистической системе,— этого понять, конечно, не мо-
жет никто, ибо такая странная система ничем не отличается от сухой воды.
Конечно, она «существовала» только в головах некоторых людей, а не в «об-
щезначимой» действительности. Еще «точнее» эту систему определял в свое
время тов. Боярков в «Вестнике металлиста» (янв. 1918 г., Петроград): как
165
Рассуждая «вообще», можно было бы поставить вопрос
о возможности такой формы, когда пролетарское государство
в самом начале своего существования регулирует деятельность
капиталистических трестов до «экспроприации экспроприато-
ров», «разумно подготовляя» эту экспроприацию так, чтобы со-
хранить в целости все «аппараты». Если бы такая система была
возможна, то это не был бы государственный капитализм, ибо
последний предполагает . капиталистическое государство. Это
было бы не высшее выражение капиталистического порядка,
а некоторая промежуточная ступень в развитии революции. Но
такая форма невозможна, ибо допущение ее покоится на ил-
люзии,— правда, чрезвычайно распространенной,— будто бы
пролетариат может «овладеть» всеми капиталистическими ап-
паратами, не трогая их капиталистической девственности, а гос-
пода капиталисты могут с удовольствием подчиняться всем ве-
лениям пролетарской власти. Здесь, следовательно, предполага-
ется состояние равновесия в таких условиях, которые заранее
исключают всякое равновесие* 101.
Система социалистической диктатуры, которую можно было
бы назвать государственным социализмом, если бы последний
термин не был испорчен его обычным употреблением, есть диа-
лектическое бтрицание, противоположность государственного
капитализма. Здесь в корне меняется тип производственных
отношений, уничтожается верховная власть капитала в произ-
водстве, ибо меняется основа основ капиталистического строя —
отношение собственности. И здесь есть «общественная рациона-
лизация с антихрематистической тенденцией», но эти черты даны
на базе совершенно иного соотношения классов, что меняет це-
ликом и весь характер производственного процесса. В системе
государственного капитализма хозяйствующим субъектом явля-
ется капиталистическое государство, собирательный, коллек-
тивный капиталист. При пролетарской диктатуре хозяйствую-
щим субъектом является пролетарское государство, коллек-
тивно* организованный рабочий класс; «пролетариат, органи-
зованный как государственная власть». При государственном
капитализме процесс производства есть процесс производства
прибавочной ценности, попадающей в руки класса капитали-
стов, с тенденцией превращения этой ценности в прибавочный
продукт. При пролетарской диктатуре процесс производства
служит средством для планомерного удовлетворения обще-
«развернутый капитализм, который рабочий' класс должен построить «без
предпринимателей». «Капитализм без капиталистов» — вот к какой абсурд-
ной формуле привела неясность в основных понятиях. Нечего и говорить,
что буржуазия и соглашательская литература вся сплошь проникнута пута-
ницей, еще более горшей.
101 См. Ленин Н. Заметки публициста//Коммунистический Интернационал.
№ 9
160
ственных потребностей. Система государственного капитализма
есть наиболее совершенная из всех форм эксплуатации масс
кучкой олигархов. Система пролетарской диктатуры делает
немыслимой какую бы то ни было эксплуатацию вообще,
ибо она превращает коллективно-капиталистическую собствен-
ность и частнокапиталистическую форму ее в «собственность»
коллективно-пролетарскую. Следовательно, несмотря на фор-
мальный момент сходства, здесь дана диаметральная проти-
воположность по существу ,02. Этой противоположностью опре-
деляется и противоположность всех функций рассматриваемых
систем, хотя бы они были формально сходными. Так, всеобщая
трудовая повинность в системе государственного капитализма
есть закабаление рабочих масс; наоборот, в системе пролетар-
ской диктатуры она есть не что иное, как трудовая самоор-
ганизация масс; мобилизация промышленности в первом слу-
чае есть усиление власти буржуазии и укрепление капитали-
стического режима, тогда как во втором она есть укрепление
социализма; все формы государственного принуждения в госу-
дарственно-капиталистической структуре есть пресс, который
обеспечивает, расширяет и углубляет процесс эксплуатации,
в то время как государственное принуждение при пролетарской
диктатуре есть метод строительства коммунистического обще-
ства. Одним словом, функциональная противоположность фор-
мально сходных явлений предопределяется здесь целиком
функциональной противоположностью организационных систем,
их противоположной классовой характеристикой 102 103.
Коммунизм есть уже не форма переходного периода, а его
завершение. Это структура бесклассовая, безгосударственная,
вполне гармонично построенная во всех своих частях. Только
здесь впервые появляется абсолютно единое организованное
«целое». Диктатура пролетариата эволюционным путем «вы-
зревает» в коммунизм, отмирая вместе с государственной орга-
низацией общества.
Переход от капитализма к социализму совершается через
концентрированную мощь пролетариата — рычаг пролетарской
диктатуры. Система мер, при помощи которых совершается
этот переход, обычно обозначается термином «социализация»,
102 Довольно многочисленное количество «сочинений» о социализме, по-
явившихся за последнее время за границей, обходит этот основной вопрос *.
103 Кстати, на непонимании этого обстоятельства основаны все «обвине-
ния», выставляемые против коммунистической партии мещанами социал-де-
мократии. В лучшем случае эти господа протестуют против «готтентотской
морали», создавая таким образом принципиальное «равенство» между ком-
мунизмом и капиталистическим варварством. В самом деле, разве может
«демократ» отрицать «равное право на существование» волка и овцы? Ведь
это было бы нарушением божественной справедливости!
167
или «обобществление» 104. Уже из предыдущего ясно, что этот
термин не совсем точный. Если говорить об обобществлении,
понимая под этим то, что трудовой процесс в целом удовлетво-
ряет общественные потребности, т. е. потребности всего обще-
ства как системы, то такое «обобществление» было и в преде-
лах капитализма. Именно это разумел Маркс, когда говорил об
«обобществленном труде»*. То же самое утверждал и Родбер-
тус, когда выставлял свое положение, что сущностью общества
является коммунизм. Однако ясно, что не об этом идет речь
в данной связи. Здесь речь идет о таких мероприятиях, которые
создавали бы новый тип производственных отношений на ос-
нове коренного изменения в отношениях собственности. Дру-
гими словами, «экспроприация экспроприаторов» и должна быть
содержанием социализирующего процесса. Следовательно, под
социализацией разумеется передача средств производства
в руки общества. Однако здесь как раз и вскрывается некото-
рая неточность термина. Ибо в переходную эпоху между госу-
дарственным капитализмом и коммунизмом сознательным хо-
зяйствующим субъектом является не «все общество», а ор-
ганизованный рабочий класс, пролетариат. Тем не менее, по-
скольку мы рассматриваем весь процесс в целом, начиная с на-
сильственной экспроприации вплоть до отмирания пролетар-
ской диктатуры, что есть также процесс, разница между про-
летариатом и всей совокупностью общественных работников
становится все меньше и меньше и, наконец, исчезает совер-
шенно. Тем самым дано оправдание и термину «социализа-
ция»105**. Если под социализацией мы разумеем переход
104 Для международной соглашательской идеологии характерен тот факт,
что этот термин употребляется как замена терминов «экспроприация экспро-
приаторов» и «конфискация». Делается это потому, чтобы тем легче говорить
о «социализации» в связи с пресловутым «целым», т. е. подвести под «социа-
лизацию» и мероприятия государственной власти капитала. См. в особенно-
сти работы ** Edmund’a Fiscer’a.
105 Отто Бауэр в своей брошюре «Weg zum Sozialismus» обобществление
противопоставляет огосударствлению и видит в первом комбинацию органов
из представителей рабочих, служащих, чиновников — с одной стороны, потре-
бителей — с другой, государства как нейтральной величины —с третьей;
фабрики предполагается, между другими мерами, сдавать в аренду сель-
скохозяйственным кооперациям (т. е. синдикатам). Вопрос о диктатуре не
поставлен, как нужно: государство является «демократией вообще». Гораздо
более резко выражена эта насквозь буржуазная точка зрения у W. v. Rathe-
nau, где «обобществление» происходит таким образом, что производство со-
средоточивается в руках профессиональных капиталистических группировок.
Про эту «теорию социализации» d-r К- Tyszka (I. S. 25) правильно замечает,
что такая концепция есть возрождение средневековых цехов. Однако сам
проф. Тышка ни в малейшей степени не обнаруживает понимания классового
существа социализации. У Hermann’a Beck’a (Sozialisierung alorganisatorsche
Aufgabe) субъектами социализирующего процесса являются и «Interessen-
verbande der Unternehmer»*** (С. 51). В дискуссии на конференции немецких
168
средств производства в руки организованного пролетариата как
господствующего класса, то возникает вопрос о конкретных
формах этого перехода. Мы уже по существу разбирали его
в предыдущих главах. Здесь только необходимо отграничить
друг от друга понятия, которые постоянно путаются противни-
ками коммунистического переворота. Ясно, что, поскольку в пе-
реходный период хозяйствующим субъектом является консти-
туировавшийся как государственная власть рабочий класс, по-
стольку основной формой социализации производства является
его огосударствление, или национализация106. Однако совер-
шенно очевидно, что огосударствление (национализация) «во-
обще» скрывает в себе совершенно различное материально-
классовое содержание в зависимости от классовой характери-
стики самого государства. Если не смотреть — как это делают
представители буржуазной науки — на государственный аппа-
рат как на организацию нейтрально-мистического свойства, то
необходимо точно так же понять, что и все функции государ-
ства носят классовый характер. Отсюда следует, что необхо-
димо строго различать буржуазную национализацию и нацио-
нализацию пролетарскую. Буржуазная национализация приво-
дит к системе государственного капитализма. Пролетарская на-
ционализация приводит к государственной формулировке со-
циализма. Точно так же, как пролетарская диктатура есть от-
рицание, антипод буржуазной диктатуры,— пролетарская на-
ционализация есть отрицание, полная противоположность бур-
жуазной национализации.
То же необходимо сказать и о различного рода «муниципа-
лизациях», «коммунализациях» и т. д. Теоретически в высокой ,
степени неправильно противопоставлять эти понятия понятию
огосударствления. Ибо система так называемого «местного са-
моуправления» во всяком классовом обществе (следовательно,
в таком обществе, где существует государство) есть не что
иное, как составная часть местных аппаратов государственной
инженеров d-r Prange откровенно назвал такую структуру «облагороженным
капитализмом» (veredelter Kapitalismus) и тем раскрыл все карты. Е. Fischer
(Vom Privatkapitalismus zum Sozialismus), классический тип социал-демо-
кратического кретина, все время играет понятием обобществления и социа-
лизацией, употребляя его в двух равных смыслах и на основании такого фо-
куса получая блестящий результат, что социализация была уже давным-
давно. Prof. Oppenheimer, который отлично понимает, в чем дело, обороняет
капиталистические позиции теорией незрелости. Для него всякий, стремя-
щийся к социализации теперь, есть «Putschist, Blanquist» и пр.
106 Последний термин, конечно, далеко не точен. Во-первых, он смеши-
вает нацию («целое») с государством, т. е. организацией господствующего
класса *. Во-вторых, он носит отпечаток эпохи национальных государств.
Мы его оставляем потому, что он абсолютно укоренился, хотя логических
оснований для его существования нет.
109
организации господствующего класса 107. Определенный классо-
вый характер государственной власти создает такой же опре-
деленный классовый характер местных органов этой власти.
Поэтому пролетарская муниципализация и буржуазная муни-
ципализация должны различаться так же строго, как и разно-
родные «национализации».
Само собою разумеется, что кроме этих основных форм,
когда пролетариат как целое непосредственно овладевает про-
изводственным процессом, есть ряд низших форм этого же про-
цесса (в особенности по отношению к деревне). Здесь связь
с пролетарским государством менее тесна, но она все же есть.
Ибо пролетарская Диктатура является тем рычагом, который
перевертывает старый порядок и строит новый. В конечном
счете процесс социализации во всех формах есть, таким обра-
зом, функция пролетарского государства.
Г лава VIII
СИСТЕМЫ УПРАВЛЕНИЯ ПРОИЗВОДСТВА
ПРИ ДИКТАТУРЕ ПРОЛЕТАРИАТА
1. Классовый характер государства и методы управле-
,	ния. 2. Пролетарское управление промышленностью в
период разрушения капиталистической системы. 3. Про-
летарское управление промышленностью в критические
периоды («милитаризация»). 4. Управление и обучение
управлению в разные фазы трансформационного про-
цесса. 5. Вероятный ход развития.
Производство при господстве капитала есть производство при-
бавочной ценности, производство ради прибыли. Производство
при господстве пролетариата * есть производство для покрытия
общественных потребностей*. Различное функциональное зна-
чение всего производственного процесса дано различием в от-
ношениях собственности и в классовой характеристике государ-
ственной власти 108. Теоретически совершенно неправильно пред-
ставление, что определенный класс связан единственной, в де-
талях своих неизменной формой управления. Любой обществен-
ный класс может находиться в различных условиях, к которым
107 На непонимании этого покоилась иллюзия так наз. «муниципального
социализма». Конечно, в процессе капитализма и революции при неоргани-
зованных выступлениях могут быть захваты пролетариатом отдельных окру-
гов и пролетарские «муниципализации» при государственной власти капи-
тала. Но всякий читатель легко поймет, что эта категория совсем особого
порядка. В тексте речь идет об относительно устойчивых общественных си-
стемах.
108 Ср. Ленин Н. Речи на 9-м съезде Рос. Коммунист. Партии (больше-
виков)
ПО
должны быть приспособлены мотоды и формы управления. Эти
последние определяются нормами технической целесообразно-
сти, причем разные формы имеют одно и то же классовое содер-
жание, поскольку даны определенные отношения собственности
и определенный классовый характер государственной власти.
Лучшим примером может служить практика буржуазии. От
форм «широкой демократизации» буржуазия в эпоху империа-
лизма перешла к ограничению прав парламента, к системе «ма-
лых кабинетов», усилению роли президента и т. д. Но было ли
ограничение «прав парламента» и «кризис парламентаризма»
ограничением прав буржуазии и кризисом ее господства? Не
было ни на йоту. Наоборот, эти явления знаменовали собой
усиление господства буржуазии, централизацию и милитари-
зацию ее власти, что было в эпоху империализма категориче-
ской необходимостью как раз* с точки зрения буржуазии.
Если Спенсер полагал, что «индивидуальное государство»
должно быть антимилитарным по существу, потому что воен-
щина есть специфическое свойство феодального 'режима, то он
глубоко заблуждался, ибо превращал особенности одной фазы
капиталистического развития в универсальную форму. Конку-
рентная мировая борьба, поставившая все развитие под знак
войны, заставила буржуазию изменить форму своего господ-
ства. Но только вульгарные умы могут в этом видеть ограбле-
ние прав буржуазии в пользу несуществующей величины. Даже
так называемый «личный режим» отнюдь неправильно проти-
вопоставлять классовому господству. Наоборот, при определен-
ном сочетании условий господство класса может находить себе
наиболее адекватное выражение как раз в личном режиме. Та-
ково, например, господство помещиков, выражавшееся в само-
державии. Такова буржуазная диктатура в эпоху гражданских
войн, когда'она находит свою наиболее совершенную (т. е. при-
способленную к условиям момента) формулировку в диктатуре
«честной шпаги». Изменение формы управления может найти
себе место и в сфере управления промышленностью в зависи-
мости от технической целесообразности.
Но если эти положения правильны вообще, то они пра-
вильны и для эпохи пролетарской диктатуры.
Отсюда ясно, что различные системы управления промыш-
ленностью в процессе общественной трансформации следует
рассматривать в строгой зависимости от конкретной фазы раз-
вития. Только при таком методе рассмотрения можно понять
необходимую смену форм, неизбежные вариации различных си-
стем управления в пределах постоянной классовой «сущности»
данной системы.
Первоначальная фаза развития есть период разложения и
разрыва капиталистических отношений производства и в то же
время период овладевания пролетариатом стратегическими уз-
171
лами экономики. Этот период, вообще говоря, начинается
раньше «перехода» политической власти к пролетариату, по-
тому что этапы революции (идеологическая, политическая, эко-
номическая, техническая ступени ее) не ограничены резкой
гранью друг от друга и один период «захлестывается» другим.
Борьба за социализацию производства, т. е. за пролетарскую
фабрику, идет по всей линии снизу, параллельно с нарастанием
революционной волны. Она выражается в том, что в старую си-
стему клином врезываются и раскалывают ее окончательно та-
кие организации, как революционные «фабрично-заводские ко-
митеты» (Россия), «производственные советы» («Betriebsrate»
в Германии) или другие аналогичные представительные и
иногда широко коллегиальные органы сплачивающегося в ходе
борьбы рабочего класса. Эту фазу развития необходимо анали-
зировать в первую очередь.
В рассматриваемый период общество находится в состоянии
максимальной неустойчивости. Соотношение социальных сил
таково, что никакое равновесие йа старой основе абсолютно не-
возможно. Капиталистическая буржуазия и техническая интел-
лигенция, идущая, как общее правило, в этот период вместе
с капиталистической буржуазией, не имеют особого интереса
«налаживать производство». Их внимание сосредоточивается на
том, чтобы предупредить победу рабочего класса. Фабрики и
заводы все более и более остаются «без хозяина». Первой по-
пыткой поставить нового «хозяина» — рабочий класс — и явля-
ются вышеназванные организации пролетариата. Является ли
эта система широкой коллегиальности, фабричных советов тех-
нически наиболее совершенной? Конечно, нет. Но вовсе не
в этом состоит ее функциональная роль. В рассматриваемый
период речь идет о первых шагах к установлению нового рав-
новесия, без которых немыслимо какое бы то ни было строи-
тельство действительно более совершенных форм. Даже в «нор-
мальное» капиталистическое время буржуазные организаторы
производства считали одной из самых крупных проблем управ-
ления проблему соотношения между органами капиталиста и
рабочими 109. Здесь эта проблема не может быть решена вовсе.
Дело идет лишь о нащупывании новой системы равновесия.
Следовательно, на данной ступени развития «совершенное тех-
ническое управление» нельзя и вовсе ставить как очередную
задачу, Решение такой задачи предполагает некоторую устой-
чивость элементов производства, не только вещественно мате-
риальных, но и людских. А в рассматриваемый период как раз
нет и не может быть такой предпосылки. Однако в некотором
смысле все же и здесь можно говорить о шаге вперед.
109 Ср., напр., Тэйлора.
172
В самом деле, выше мы видели, что людские технически-
трудовые отношения суть в то же время отношения социальные.
Поэтому с точки зрения сравнивания с абсолютной дезоргани-
зацией хозяйственного аппарата, когда в предприятии нет ни-
какого организующего начала, «захват власти» на фабрике
рабочими ячейками представляёт плюс даже с точки зрения
логики «чистого производства». Неизмеримо существеннее пред-
ставляется он с точки зрения его роли в общеисторическом про-
цессе. Ибо только таким путем и может произойти внедрение
рабочего класса как организующего начала в производствен-
ный процесс. По сути дела здесь задача экономически боевая:
укрепить рабочий класс как класс, господствующий во всех по-
рах экономической жизни. Технически такая система, сопро-
вождающаяся неизбежно широчайшей коллегиальностью, прин-
ципом абсолютной выборности (причем эта выборность идет
под политическим флагом, а не под флагом технического
стажа), частой сменяемостью и — в силу широкой коллегиаль-
ности— децентрализацией и распылением ответственности,
весьма далека от совершенства110. Но только так рабочий
класс может укрепить свои позиции в экономической жизни,
создавая низовые ячейки своего аппарата управления, ячейки,
которые быстро связываются между собой, срастаются с вы-
зревшими еще в «лоне капитализма» организациями рабочего
класса и таким путем образуют новую ткань пролетарского эко-
номического аппарата. Разложение старого, грубый набросок
нового * — вот что представляет собой разбираемый тип произ-
водственного администрирования.
Здесь уместно будет привести аналогию с тем процессом,
который происходит в армии. На смену строжайшей империа-
листической субординации выдвигается принцип широкой вы-
борности: создаются бесчисленные комитеты во всех звеньях
армейского аппарата; вопросы армии становятся предметом
широчайшего обсуждения и дискуссий; «старая власть» в ар-
мии окончательно дискредитируется и подрывается; реальными
узлами власти становятся новые органы и через них новые
классы. Каков объективный смысл этого процесса? Первое и
самое главное: разложение, разрушение старой империалист-
ской армии. Второе: воспитание, подготовка активных органи-
зующих сил будущей пролетарской армии, воспитание, поку-
паемое ценой разрушения старого. Никто не станет утверждать,
что полковые комитеты делают армию боеспособной. Но обь-
1,0 Поэтому прав Otto Neurath, когда он говорит, что «Ausschiisse» («ко-
митеты» или «советы») по своей конструкции мало пригодны для чисто дело-
вых производственных функций. (То же см. у F. Eulenberg’a.) Но все эти
«критики» абсолютно не понимают —или притворяются, что не понимают —
общественного и общественно необходимого значения этих переходных форм.
Правильно ставит вопрос ннж. Hermann. Beck (1. с.).
173
активная задача ведь и не стоит в том, чтобы поддержать бое-
способность старой армии. Наоборот, она состоит в ее разру-
шении и подготовке сил для иного аппарата.
Однако, несмотря на все сходство процесса там*и тут, есть
все же одно крупное различие. В производстве сохраняется
большая непрерывность всего процесса. Это происходит потому,
что в недрах капиталистической системы уже была дана ос-,
нова производственного аппарата будущего, в первую очередь
профессиональные союзы. Соответствующих же военных орга-
низаций не было и не могло быть. Поэтому в военной сфере
развитие идет большими скачками, весь процесс выражен бо-
лее резко, грубо, если угодно, более революционно.
Резко отличается от разбираемого случая тип пролетарски
милитаризованного производства. «Милитарный» тип любой ор-
ганизации выступает на сцену тогда, когда данная система на-
ходится в критическом положении. На войне налицо постоян-
ная угроза гибели как отдельных частей борющегося аппарата
(армии), так и «целого». Поэтому здесь требуется самими ус-
ловиями существования этой организации совершенно опреде-
ленный тип ее: величайшая точность, безусловная и беспреко-
словная исиолнительность, быстрота решений, единство воли и
поэтому минимум обсуждения и говорения, минимум коллегий,
максимум единоличия. С другой стороны, поскольку элементы
этой организации не являются спаянными внутренне, не выпол-
няют всех решений сами, постольку армия опирается на си-
стему репрессий, которые именно в этой области достигают
своего максимума и находят как раз здесь свое наиболее яр-
кое выражение.
Последний элемент должен быть особенно силен тогда,
когда армия вербуется из элементов, которые сами не заинте-
ресованы в войне, когда война ведется против их интересов.
Такова империалистическая война. Но и при господстве проле-
тариата элемент принуждения и репрессии играет большую
роль, тем большую, чем больше процент не чисто пролетарских
элементов — с одной стороны, и несознательных или полусо-
знательных элементов среди самого пролетариата — сдругой111.
В таком случае «милитаризация»112 населения — в армейской
111 Если под милицией понимать идеальную милицию, где все выполняют
свои функции добровольно, подобно тому, как участники оркестра слуша*
ются палочки дирижера, то к ней вполне приложимы слова Энгельса:
«Только общество, организованное и воспитанное на коммунистических на-
чалах, может приблизиться к милиционной системе, но и оно едва ли дой-
дет до нее» * (цит. по: Меринг Ф. Карл Маркс. История его жизни. Пет-
роград: Госуд. издательство, 1920. С. 242).
1,2 По сути дела здесь термин «милитаризация» и проч, совсем непри-
меним, потому что и военная организация пролетарского государства, и во-
енный тип организации промышленности имеют здесь совершенно иное зна-
чение. «Красный милитаризм» — словосочетание поистине варварское. Но бед-
174
Организации прежде всего — является методом самоорганиза-
ции рабочего класса и организации им крестьянства.
Поскольку пролетарская диктатура и ее классический тип —
советская система государства — находится в критическом по-
ложении, постольку совершенно ясно, что она должна приобре-
сти характер военно-пролетарской диктатуры. Это значит, что
деловые аппараты управления сжимаются, широкие коллегии
сменяются узкими, все наличные организаторы и администра-
торы из рабочих распределяются наиболее экономным обра-
зом.
Это же явление—в усиленном виде—необходимо возни-
кает при опасности хозяйственной катастрофы. Опасность эта
дана хозяйственным истощением за время империалистской
войны и войны гражданской. Поскольку центр тяжести проле-
тарских задач переносится в область хозяйственного строитель-
ства, где основная ткань хозяйственных аппаратов уже пропи-
тана рабочими-администраторами, где рабочие организации уже
стали основой, стержнем этих аппаратов, там с абсолютной не-
избежностью намечается реорганизация их, идущая по линии
сокращения коллегиальности, а в некоторых случаях (на от-
дельных заводах, фабриках и т. д.) к введению единоличного уп-
равления. Это последнее не есть ни уменьшение прав класса,
ни уменьшение роли его организаций. Это есть сжатая, уплот-
ненная форма пролетарского управления промышленностью,
форма, приспособленная к условиям быстрой работы, ее «воен-
ного» темпа. Технически эта форма гораздо более совершенна,
ибо ее значение не в том, чтобы разрушать старое или только
обеспечить господство новым отношениям или воспитывать
массы; центр тяжести лежит здесь как раз в конструкции дело-
вого аппарата, в плавном и точном ходе работы. Эту задачу
революция решает после того, как создана основа пролетар-
ского административного аппарата вообще. Здесь уже не при-
ходится центр внимания сосредоточивать на проблеме укреп-
ления классовых позиций пролетариата — это вопрос в основном
решенный: здесь центр тяжести лежит не в принципиальном
изменении производственных отношений, а в подыскании такой
формы управления, которая обеспечивает максимальную дело-
витость. Принцип широкой выборности снизу (обычно даже
рабочими по фабрикам) заменяется принципом тщательного
подбора в связи с техническим и административным стажем,
компетентностью, твердостью кандидатов. Во главе правлений
заводов становятся ответственные лица — рабочие или спе-
циалисты — инженеры. Но они подбираются и назначаются хо-
зяйственными органами пролетарской диктатуры; их выстав-
ность языка и «обычай» заставляют нас употреблять термин «милитариза-
ция».
178
ляют и предлагают тоже рабочие организации. В порах такой
системы любой инженер не может выполнять никакой другой
функции, кроме той, которая требуется от него пролетариатом.
Этот тип пролетарского управления промышленностью воз-
можен и целесообразен лишь при определенных условиях;
прежде всего он предполагает прочность уже сложившейся Со-
ветской власти, некоторое уже установившееся социальное рав-
новесие на новом базисе. Такая система была бы невозможна
и нецелесообразна в первую фазу переворота, фазу разрушения
старых связей и овладевания производственным пунктами. Это
нужно подчеркнуть со всей решительностью ,13.
Здесь нужно поставить еще один вопрос, стоящий в связи
с уже разобранными, а именно вопрос о соотношении методов
управления с методами обучения управлению. Одной из важней-
ших задач советской системы вообще является привлечение са-
мых широких масс к непосредственному управлению. Точно так
же обстоит дело, поскольку мы говорим о хозяйственных орга-
низациях государственного аппарата. В первый период функция
обучения сливается с функцией самого управления. Иначе и не
может быть. Буржуазные организаторы производства, техниче-
ская интеллигенция идут тогда против пролетариата, рабочие
еще не имеют административного опыта, но на их плечи ло-
жится все. При таком положении дела пролетарии-передовики
управляют, обучаясь, и обучаются, управляя. Другого выхода
на первой ступени строительства социализма нет. Но для вы-
полнения этих целей как раз и пригодна форма широко прове-
денной системы коллегиальности. Это есть не столько управле-
ние, сколько школа управления. Однако совершенно очевидно,
что из нужды не следует делать добродетели. В дальнейших
фазах развития, поскольку укрепились позиции рабочего класса
как класса господствующего и поскольку создается твердый
остов компетентного управления промышленностью, базой ко-
торого служит уже слой выделившихся рабочих-администра-
торов; поскольку, с другой стороны, техническая интеллигенция
возвращается, подобно блудному сыну, в производственный
процесс,— постольку функция управления отделяется от функ-
ции обучения этому управлению. Обучение управлению уже не
покупается ценой постоянных ошибок в самом управлении.
Массы, все более широкие, заинтересовываются и обучаются
1,3 Поэтому, напр., решения 9-го съезда Рос. Ком. Партии (б-ков), со-
вершенно правильные для соответствующего периода в жизни русской Со-
ветской республики, абсолютно непригодны для хронологически того же
момента в других странах. Мы не можем здесь говорить об этой системе уп-
равления подробно и отсылаем интересующихся к следующим источникам:
Протоколы 9-го съезда Р.К.П.: газета «Экономическая жизнь» за 2-ю поло-
вину марта и 1-ю половину апреля 1920 г.; Протоколы 3-го Съезда Проф.
Союзов.
176
промышленному администрированию в особых учреждениях,
особыми методами и приемами гораздо более систематично,
чем это было возможно в предыдущую фазу ,и.
Каков вероятный ход дальнейшего развития на пути к ком-
мунизму? Поскольку острота хозяйственного кризиса (кризиса
истощения) будет проходить и поскольку будут накапливаться
все большие ресурсы человеческого материала, который может
управлять и умеет управлять, постольку не будет надобности
в резко выраженном милитарном типе управления. При всех
своих безусловных преимуществах он имеет и некоторые круп-
ные недостатки, вытекающие из типа принудительной дисцип-
лины. Он категорически, необходим при таких условиях, когда
нужно действовать решительно и быстро: тогда его недостатки
тонут в его достоинствах. Раз, однако, он выполнил свое на-
значение, на смену ему приходит новая фаза «развернутой*
системы управления, которая отнюдь не является простым по-
вторением уже пройденной ступени, а синтезом двух предыду-
щих. Тогда, говоря языком Гегеля, первая фаза представится
как тезис, вторая как антитезис, а третья как их объединение
в некотором высшем единстве. Развитие, конечно, не остано-
вится на этом. По мере отмирания государственной власти и
всякой принудительной нормировки человеческих отношений
коммунистическое человечество создает наивысший тип управ-
ления над вещами, где исчезнет и самая проблема коллегиаль-
ности или единоличия в какой бы то ни было формулировке, ибо
1,4 В России эту мысль впервые выдвинул т. Троцкий. Хорошо формули-
рует это инж. Hermann Beck: <Eine vielkoepfige Versammlung kann nicht
Entscheidungen t’aellen, am Wenigsten im Wirtschaftsleben mit seinerl kom-
plizierten Zusammenhaengen und der Folgenschwere jedes Beschlusses. Zu-
naechst muss einmai ausgesprochen werden, dass es nicht Aufgabe der Be-
triebsraete ist, in den Gang der technischen urid wirtchaftlichen Betriebsver-
waltung laufend hineinzureden, so wenig wie ein Parlament in die laufenden
Geschaefte der Staatsverwaltung sich hineinmischep kann. Die Verwaltung
eines Unternebmens kann auch absolut nicht von Ausschuessen und Raeten
gefyehrt werden, sie muss von verantwortlichen fachmaennisch geschulten
und selbstaendig handelnden Einzeipersoenlichkeiten geleitet werden... Die
Bedeutung aller dieser Kollektivorgane kann nur darin liegen, die Betriebsver-
fassung sowie Richtung und Geist der Produktionsleitung festzulegen und die
Handhabung der Betriebsfuehrung laufend zu ueberwachen... Dagegen ist
eine zweite wjchtige Funktion der Ausschuesse und Raete die der Auslese-
vorrichtung (Sozialisierung als organisatorische Aufgabe. S. 52). И в другом
месте: Nur Verbohrtheit kann leugnen, dass Betriebsrat und Arbeiterrat die
wertvollsten Heuschoepfungen politischer Organisationen sind. Obschon sie
heute vielfach noch unfruchtbare Schwatzklubs sind. Man muss sich eben
hueten, ueber die Unreife ersten Entwecklungsphase einer Orgamsationsform
ihren echten Kern zu uebersehen» (Eroeffnungsansprache. S. 8) . Несмотря на
последнее замечание, сам Beck далеко не понимает специфических особенно-
стей различных фаз трансформационного процесса. Отсюда его организацион-
ные планы, которые по своей конструкции абсолютно непригодны как раз
к тому времени, для которых их предназначал сам автор.
177
люди будущего будут добровольно делать то, что будут требо-
вать сухие выкладки статистического подсчета. Управление над
людьми исчезнет навсегда.
Глава IX
ЭКОНОМИЧЕСКИЕ КАТЕГОРИИ КАПИТАЛИЗМА
В ПЕРЕХОДНЫЙ ПЕРИОД115 116 * * 119
1. Методология марксистской экономики: объективно-
общественный, материально-производственный и исто-
рическо-диалектнческий подход. 2. Постулат равнове-
сия производственной системы. 3. Видоизменение этих
точек зрения и переходный период: непроизводственное
получение потребностей, отсутствие правильного вос-
производства и т. д.; отсутствие равновесия. 4. Товар.
5. Ценность. 6. Цена. 7. Заработная плата и прибыль.
8. «Натурализация» экономического мышления.
В анализе экономики переходного периода приходится иметь
дело не только с «чистыми» формами и категориями. Этот
анализ потому и труден, что' здесь нет устойчивых величин.
Если вообще наука в ее теперешнем состоянии изучает текущие
«процессы», а не застывшие метафизические «сущности», то
как раз в переходный период по причинам, совершенно оче-
видным, категории бытия заменяются категориями «становле-
ния». Текучесть, изменяемость, движение —эти черты свойст-
венны переходному периоду в гораздо большей степени, чем
«нормально» развивающимся отношениям внутри прочной про-
изводственной системы. Поэтому перед нами возникает вопрос,
годятся или не годятся те методологические приемы и те «мыс-
лительные категории», которые употреблялись Марксом по от-
ношению к капиталистическому обществу, годятся ли они те-
перь, в эпоху ломки капитализма и закладывания нового об-
щественного фундамента.
В самом деле. «При изучении экономических форм нельзя
пользоваться ни микроскопом, ни химическими реактивами. То
и другое должна заменить сила абстракции»116*. Изучая капи-
талистическую форму хозяйства и пользуясь этой силой абст-
ракции, Маркс создал целую систему понятий, систему орудий
познания живой экономической действительности. Не только
115 Эта глава написана на основе черновых набросков, сделанных моим
другом,, т. Ю. Пятаковым. Мы хотели писать данную работу совместно, но
практические задачи, к величайшему моему сожалению, отвлекли т. Пятакова
от этой работы и расстроили общий план ее. Мне пришлось эту главу от-
части сократить, отчасти дополнить, отчасти переработать согласно с контек-
стом книги. Во многих местах текст т. Пятакова оставлен целиком. Но
и в переделанных частях главы основа принадлежит ему. (Я. Б.)
119 Маркс К- Капитал. Т. I. С. XVI.
178
в руках гения, но и в руках всех последующих исследовате-
лей не апологетов и сикофантов, а действительно научных ис-
следователей — явлений хозяйственной жизни понятия эти были
важнейшим средством научного овладения хозяйственным про-
цессом. Научно овладеть хозяйственным процессом значит по-
нять его в его развитии, понять каждое явление в его возникно-
вении, эволюции и исчезновении и понять как часть целого —
при такого рода научном овладении понятия, отчеканенные
Марксом, действовали «без отказа*. Краеугольными камнями
всего здания теоретической политической экономии, т. е. теории
хозяйства в его капиталистической форме, основными поня-
тиями всей системы, были понятия: товар, ценность, цена.
Но пробил час капиталистической собственности. Экспропри-
аторы экспроприируются. Капиталистическое производство с не-
избежностью процесса природы пришло к отрицанию себя са-
мого. Коммунистическая революция потрясает всю хозяйствен-
ную систему до глубочайших основ, кощунственно разбивая
«вечный» храм капитализма. Начинается процесс гигантских
экономических сдвигов, грандиозных изменений, процесс пере-
стройки всей системы производственных отношений. Старое
переплетается с новым, новое борется со старым и то преодоле-
вает его, то бессильно отступает назад. Нам необходимо позна-
вательно овладеть этим сложным процессом, и здесь снова и
снова приходится прибегать к силе абстракции ,17.
При первой же серьезной попытке действительно научно
овладеть той весьма беспокойной конкретностью, которую мы
называем хозяйством переходного периода, мы натыкаемся на
то, что старые понятия теоретической экономии моментально
отказываются служить. Мы натыкаемся на любопытное проти-
воречие. Старые категории политической экономии продолжают
быть формами практического обобщения непрерывно- меняю-
щейся живой экономической действительности. В то же время
эти категории не дают никакой возможности проникнуть за «по-
верхность явлений», т. е. отделаться от вульгарного мышления,
понять процесс хозяйственной жизни в его целом и в его раз-
витии. Это и понятно. В самой действительности те элементар-
ные отношения, идеологическим выражением которых являются
категории товара, цены, заработной платы, прибыли и т. д.,
одновременно и существуют и не существуют. Они не сущест-
вуют и в то же время как бы существуют, и они существуют,
Из этого не следует, конечно, что не нужно пользоваться эмпириче-
ским материалом. Наоборот. Ибо «метод восхождения от абстрактного к кон-
кретному есть для мышления только тот способ, коим оно усваивает кон-
кретное, это есть метод, благодаря которому мышление духовно воспроизво-
дит конкретное как конкретцое» (Магх К. Einleitung zu einer Kritik der po-
lit. Oeconomie//Zur Kritik S. XXXYI •; также Бухарин H. Полит, экономия
рантье. С. 14.
179
как бы не существуя. Они влачат какое-то странное призрачно-
реальное и реально-призрачное существование, на манер душ
усопших в старославянском представлении или языческих богов
в благочестивой христианской мысли, отчеканенные Марксом на
основе весьма реального существования соответствующих про-
изводственных отношений, начинают давать осечку. А в оби-
ходе практической жизни они продолжают не критически рас-
сматриваться как средства действительного понимания явле-
ний хозяйственной жизни 1,в.
Теоретическое пользование этими категориями предполагает
теперь полное понимание их ограниченно исторического харак-
тера, понимание границ их значимости, понимание условий,
смысла и предела их применимости при хозяйственных отноше-
ниях, перескакивающих на принципиально иные рельсы. Нам
предстоит поэтому, во-первых, проанализировать исходные
пункты, «методологию» теоретической экономии и выяснить
роль основных ее понятий; во-вторых, проследить те видоиз-
менения и ограничения, которые возникают для них в системе
переходного хозяйства.
Можно различать три характерные особенности марксист-
ской экономической методологии: объективно-общественную
точку зрения, материально-производственный подход и, нако-
нец, диалектическую историческую постановку вопроса.
Ооъективно-общественная точка зрения утверждает примат
общества над отдельным хозяйственным субъектом — лич-
ностью. Последнего она рассматривает не как «атом», не как
изолированного Робинзона, а как частицу социальной системы.
«Производство изолированного индивидуума вне общества —
1,8 Это отражается и на состоянии нашей практической экономической
литературы. Берем наудачу один из номеров самого серьезного издания —
«Народное хозяйство», № 5 за 1919 г. Открываем статью И. Д. Михайлова
«Положение ж.-д. транспорта». Тут мы находим цифры «валового дохода»,
«эксплуатационных расходов», «расходов на содержание личного состава»,
«эксплуатационных расходов на 1 версту» и, наконец, «чистого дохода или
дефицита». Все приводимые цифры обозначают суммы рублей и даются
читателям сравнительно за 1910—1918 гг. и даже за первую половину 1919.
Далее автор добросовестно и настойчиво высчитывает «себестоимость» —
тоже в рублях—1 пуда в 1913, 1914, 1915, 1916, 1917 и 1918 году. Произ-
ведя этн арифметические упражнения, он делает вывод: «таким образом,
себестоимость перевозки за 4 года увеличилась более чем в 50 раз». Какой
смысл имеют все эти вычисления? Так называемый «курс рубля» выделывает
пируэты не менее причудливые, чем товар в главе о фетишизме у Маркса или
столы у спиритов. Можем ли мы пользоваться рублем как единицей измере-
ния? Но это одна сторона дела. Что говорят эти цифры, если исчезает регу-
лирующая роль рынка? Однако рынок не вполне исчез: отчасти существует
«вольный рынок» и «вольные цены»; отчасти «твердые цены», отчасти ре-
сурсы поступают «бесплатно». Но и этого мало. Что говорят эти цифры,
если многих предметов нельзя вовсе достать в добавочном количестве, т. е.
если денежная величина становится абсолютно бессодержательной? Все эти
вопросы даже не возникают у автора статьи. И это не единичный случай.
Это —типичный образчик своеобразного вульгаризаторства наших дней.
180
такой же вздор, как развитие языка без совместно живущих
и друг с другом разговаривающих индивидуумов»119*.
Материально-производственный подход утверждает примат
производства над потреблением и над всей экономической
жизнью вообще. Первая (объективно-общественная) точка зре-
ния, являясь, как говорят математики, необходимой, отнюдь не
является достаточной для характеристики всего метода. Об-
щество существует как некоторая устойчивая система. Каковы
материальные условия существования этой системы? «Всякий
ребенок знает, что любая нация погибла бы с голоду, если бы
она приостановила работу, не говорю уже на год, а хотя бы
на несколько недель» * 12°*. Существование общества обуслов-
лено его производством, которое носит «общественно определен-
ный характер». Само общество рассматривается прежде всего
как «производственный организм», а хозяйство как «производ-
ственный процесс». Динамика производства определяет Собой
динамику потребностей. Производство как основное условие су-
ществования общества является элементом данным121.
Диалектическо-исторический метод рассматривает общество
в его специфически исторических формах, а общие законы об-
щественного развития в их конкретном проявлении, как законы
определенной общественной формации, ограниченные в своем
действии историческими пределами этой формации 122. Поэтому
и экономические категории суть «теоретическое выражение тех
исторических отношений производства, которые сами соответ-
ствуют определенным ступеням развития этого материального
производства» 123**. Они ни в коем случае не имеют вечного
характера, как то утверждает буржуазная наука, которая уве-
ковечивает их потому, что увековечивает капиталистический
способ производства 124.
Кроме этих основных особенностей марксова метода, необ-
ходимо отметить еще один методологический прием, который
можно условно назвать постулатом равновесия. На этом при-
еме, ввиду его сугубой важности, с одной стороны, непонимания
его в обычных изложениях марксова учения — с другой, сле-
дует остановиться особенно подробно.
*’• Магх К. Einleitung. S. XIII.
120 Маркс К. Письма к Кугельману. Перевод под ред. Н. Ленина. ПСБ,
1907. С. 43.
121 Ср., напр., Капитал. Т. I, с. 27: «Какова бы ни была форма
и т. д.
122 В этом состоит величайшая революционная сторона марксовой диа-
лектики: «Раз понята связь вещей, рушится в<?я теоретическая вера в по-
стоянную необходимость существующих порядков, рушится раньше того,
чем они развалятся на практике» (Письма к Кугельману. С. 44) ♦♦♦♦.
123 Маркс К. Нищета философии. Русск. пер. Львовича. СПБ, 1906. С. XX.
124 О вышеупомянутых методологических положениях подробно см. нашу
работу «Полит, экономия рантье».
181
Теоретически овладевая капиталистической системой произ-
водственных отношений, Маркс исходит из факта ее существо-
вания. Раз эта система существует, значит,— худо ли, хорошо
ли,— общественные потребности удовлетворяются по меньшей
мере в такой степени, что люди не только не вымирают, но и
живут, действуют и размножаются. В обществе с общественным
разделением труда,— а товарно-капиталистическое общество
предполагает это последнее, — это означает, что должно быть
определенное равновесие всей системы. В нужных количествах
производится уголь, железо, машины, ситцы, полотна, хлеб,
сахар, сапоги и т. д. и т. п. В нужных количествах на производ-
ство всего этого соответственно затрачивается живой челове-
ческий труд, пользующийся нужными количествами средств
производства. Тут могут быть всякие уклонения, колебания, вся
система расширяется, усложняется, развивается, находится в по-
стоянном движении и колебании, но в общем и целом находится
в состоянии равновесия ,2Б*.
Найти закон этого равновесия и есть основная проблема тео-
ретической экономии. Результат рассмотрения всей капитали-
стической системы при условии ее равновесия и есть теорети-
ческая экономия как научная система.
«Известно всем, что для соответствующих различным потреб-
ностям масс продуктов требуются различные и количественно
определенные массы совокупного общественного труда. Оче-
видно само собой, что эта необходимость распределения обще-
ственного труда в определенных пропорциях никоим образом
не может 'быть уничтожена определенной формой обществен-
ного производства; измениться может лишь форма ее проявле-
ния. .. А форма, в которой проявляется это пропорциональное
распределение труда, при таком общественном устройстве,
когда связь общественного труда существует в виде частного
обмена индивидуальных продуктов труда,— эта форма и есть
меновая ценность продукта ,26**.
Тут кратко и отчетливо виден весь подход к решению ос-
новной проблемы — проблемы ценности.
Если с этой точки зрения мы взглянем на всю конструкцию
«капитала», то мы увидим, что анализ начинается с твердой,
устойчивой системы равновесия. Постепенно вводятся усложня-
ющие моменты. Система начинает колебаться, она становится
подвижной. Эти колебания, однако, не теряют своего законо-
мерного характера, и, несмотря на самые резкие нарушения
равновесия (кризисы), система как целое сохраняется; через
нарушение равновесия устанавливается новое равновесие, так
сказать, более высокого порядка. Лишь поняв законы равнове- * *
125 См. Энгельс Ф. Полемика с Родбертусом в предисловии к марксовой
«Нищете философии». Цит. изд. С. XI.
,2в Маркс К Письма к Кугельману. С. 43.
182
сия, можно было идти дальше и ставить вопрос о колебаниях
системы. Самые кризисы рассматриваются не как прекращение
равновесия, а как нарушение его, причем считается необходи-
мым отыскать закон этого движения, поняв не только, как на-
рушается равновесие, но и как оно снова восстанавливается.
Кризис не выходит за пределы колебания системы. К концу ис-
следования эта система движется, колеблется, но через все
движения и колебания равновесия восстанавливается снова и
снова. Закон ценности есть закон равновесия простой товарной
системы производства. Закон цен производства есть закон рав-
новесия превращенной товарной системы, капиталистической
системы. Закон рыночных цен есть закон колебаний этой сис-
темы. Закон конкуренции есть закон постоянного восстановле-
ния нарушенного равновесия. Закон кризисов есть закон необ-
ходимого периодического выведения системы из равновесия и
восстановления его.
Маркс всегда ставит вопрос так: равновесие дано, как это
возможно? Равновесие нарушено —как оно восстанавливается?
Это и есть постулат равновесия, есть рассматривание всей си-
стемы в том типичном случае, когда вопрос о возможности не-
восстановления равновесия и возможности гибели системы не
ставится 127.
127 Обращаем внимание на следующее, крайне интересное, место из «Ка-
питала» (Т. I. С. 320—321. Пер. Степанова и Базарова): «Что устанавливает
связь между независимыми работами скотовода, кожевнцка и сапожника?
То обстоятельство, что их продукты существуют как товары... Лишь сово-
купный продукт многих частичных рабочих превращается в товары .. .Обще-
ственное разделение труда предполагает раздробление средств производства
между многими независимыми друг от друга товаропроизводителями. В ма-
нуфактуре железный закон строго определенных производств и отношений
распределяет рабочие массы между различными функциями; наоборот, при-
хотливая игра случая и произвола определяет собою распределение това-
ропроизводителей и средств их производства между различными отраслями
общественного труда. Правда, различные сферы производства постоянно
стремятся К равновесию, потому что, с одной стороны, каждый товаропро-
изводитель должен производить потребительную стоимость, т. е. удовлетво-
рять определенной общественной потребности — причем размеры этих потреб-
ностей количественно различны и различные потребности внутренне связаны
между собой в одну естественную систему; с другой стороны, закон стоимо-
сти товаров определяет, какую часть находящегося в распоряжении обще-
ства рабочего времени оно в состоянии затратить на производство каждого
данного товарного вида. Однако эта постоянная тенденция различных сфер
производства к равновесию обнаруживается лишь как реакция против по-
стоянного нарушения этого равновесия. Норма, применяемая при разделении
труда внутри мастерской a priori и планомерно, при разделении труда внутри
общества действует a posteriori, как внутренняя, слепая сила природы, ко-
торая подчиняет себе беспорядочный произвол товаропроизводителей и вос-
принимается только в виде барометрических колебаний рыночных цен» *.
В этих словах заключается in писе вся марксова теория товарного хозяй-
ства, и тут-то мы видим, какую роль играет молчаливо предполагаемый при
всем исследовании принцип равновесия. Интересно, что сам Маркс походя
отмечает этот свой научный подход: «Спрос и предложение в действитель-
193
Рассматривание общественной, и притом иррациональной,
слепой, системы с точки зрения равновесия ничего общего, ко-
нечно, не имеет с harmonia praestabilitata *, ибо оно исходит
из факта существования этой системы и из такого же факта ее
развития**. Последнее предполагает тип этого равновесия как
равновесия подвижного, а не статического.
Таковы основы методологии теоретической экономики. Нам
необходимо теперь перейти к вопросу о «значимости» этих то-
чек зрения по отношению к периоду развала капитализма и
к периоду господства пролетариата.
Общественно-объективный подход остается обязательным и
не нуждается ни в каких ограничениях. В самом деле, и в про-
цессе общественной трансформации хозяйствующий субъект
в своих мотивах и в своих действиях зависит от общественной
среды, даже поскольку он остается как индивидуальный това-
ропроизводитель. Задача состоит в том, чтобы анализировать
перестройку общественной системы. Здесь: а) растет коллек-
тивный, собирательный, сознательный хозяйствующий субъект —
пролетарское государство со всеми его соподчиненными орга-
нами; Ь) поскольку сохраняется анархическо-товарная система,
постольку сохраняется иррациональный, слепой «рок» рынка,
т. е. опять-таки общественная стихия, все больше подпадающая
под регулирующее воздействие скристаллизовавшегося обще-
ственно сознательного центра; с) наконец, поскольку налицо
элементы распада социальных связок (напр., образование зам-
кнутых натурально-хозяйственных ячеек), то они, с одной сто-
роны, «лимитируются» в своих действиях хозяйственной средой
(самая их внутренняя реорганизация есть функция обществен-
ных сдвигов); с другой, они во все возрастающей степени
вовлекаются в строительный процесс, постоянно подвергаясь пла-
номерному воздействию со стороны государственно-хозяйствен-
ной организации пролетариата (трудовая повинность, всевоз-
можные виды натуральной повинности и т. д.). Таким образом,
даже когда отдельные элементы выпадают из общественно-про-
изводственного процесса, они находятся в постоянной сфере
воздействия и сами рассматриваются с точки зрения обществен-
ной системы производства; в моменты своей максимальной обо-
собленности они теоретически интересны как объект общест-
венного притяжения, как потенциальная составная часть новой
общественной системы.
ности никогда не покрывают друг друга... Однако в политической экономии
предполагается, что они покрывают друг друга. Почему? Это делается для
того, чтобы рассматривать явления в их закономерном, отвечающем их по-
нятию виде, т. е. рассматривать их независимо от того, чем они кажутся
вследствие колебания спроса и предложения»*** (Капитал. Т. III. С. 165).
Это и значит рассматривать общественное хозяйство в состоянии равно-
весия.
184
Однако, несмотря на то, что сохраняется значимость объек-
тивно-общественного метода, этот последний приобретает иной
логический тон. При анализе общественной структуры товарно-
каггиталистического типа все закономерности носят характер
стихийных закономерностей, «слепой» силы, ибо весь общест-
венно-производственный процесс иррационален. При анализе
структуры переходного периода дело обстоит иначе, потому что
здесь происходит в возрастающей пропорции рационализация
общественно-хозяйственного процесса.
Материально-производственная точка зрения в общем тоже
остается обязательной. Однако она претерпевает существенные
изменения и ограничения. Во-первых, самый процесс производ-
ства не является a priori данной величиной. Точнее сказать:
в то время, как в «нормальные» периоды общественного раз-
вития заранее дан процесс общественного воспроизводства и
предполагается непрерывное возобновление элементов произ-
водства в самом ходе этого производства, в переходный период,
при сотрясении всего общественно-трудового аппарата, процесс
воспроизводства стоит под знаком вопроса. Поэтому проблема
гласит здесь не «как возможно производство?», а «возможно ли
производство?». То же самое с точки зрения производительных
сил можно выразить следующим образом: если в нормальное
время развитие производительных сил было скрытой предпо-
сылкой всех теоретических суждений, здесь вопрос ставится и
о возможности их стационарного состояния, и о возможности
их катастрофического падения.
Во-вторых, может наступить чрезвычайно значительное со-
кращение, а местами прекращение производственного процесса.
Поскольку общество не вымирает, это компенсируется другими
путями: а) более экономным распределением остатков преж-
них производственных (чисто капиталистических) циклов,—
здесь процесс потребления отрывается от процесса производ-
ства и становится несоизмеримым с последним; Ь) принуди-
тельным извлечением из деревни продуктов сельскохозяйствен-
ного производства (здесь отличие от «нормального» положения
состоит в том, что это извлечение лишь отчасти фундировано
непосредственно экономическими методами; следовательно,
в цикл воспроизводства входит лишь одна половина «народного
хозяйства»); с) непроизводительными методами получения про-
дуктов (военная добыча переходит из рук в руки базисных
складов и т. д.).
В-третьих, поскольку процесс производства отрывается от
процесса потребления, постольку — даже там, где сохраняется
вольный рынок — на поверхности явлений выступают потреби-
тельные мотивы.
Диалектическо-исторический подход не только не подлежит
ограничению, а, наоборот, выпячивается на первый план. Сла-
186
гающиеся формы новых отношений, их переплетение со ста-
рыми, иногда в необычайно причудливых сочетаниях,— все это
делает из производственных отношений переходного периода
комплекс sui generis. Далее, совершенно понятно, что диалекти-
ческо-историческая точка зрения, которая выдвигает принцип
постоянной изменчивости форм, принцип познания процесса, не-
избежно должна быть подчеркнута при анализе эпохи, где про-
исходят с небывалой быстротой прямо геологического типа
сдвиги социальных пластов. Относительность «категории» поли-
тической экономии становится ясной до полной очевидности.
Постулат равновесия недействителен. Равновесие нужно при-
нять как состояние, к которому должна прийти система (если
она будет существовать), но может и не прийти. Нет пропор-
циональности ни между производством и потреблением, ни
между различными отраслями производства (в скобках приба-
вим: ни между людскими элементами системы). Поэтому в корне
неправильно переносить на переходный период категории, по-
нятия м законы, адекватные состоянию равновесия. На это
можно возразить, что, поскольку общество не погибло, равно-
весие есть. Однако такое рассуждение было бы правильно, если
бы период времени, который мы рассматриваем, представлял бы
весьма длительную величину. Вне равновесия общество долго
жить не может и умирает. Но эта же общественная система мо-
жет некоторое время находиться в «ненормальном» состоянии,
т. е. вне состояния равновесия. В данном случае некоторое от-
носительное равновесие * покупается (поскольку мы не имеем
внепроизводственной компенсации, что тоже невозможно а 1а
longue) ценою частичного разрушения самой системы.
Таким образом, общая характеристика изменений и вариа-
ций в методе исследования может быть выражена следующим
образом: в анализе переходного периода недопустим целый ряд
методологических упрощений, которые вполне уместны и допу-
стимы в условиях прочной производственной системы. У Маркса
постановка вопроса была такова: как возможно существование
данной формы хозяйства и каковы законы возникновения, раз-
вития, исчезновения.
Измененная для переходного периода постановка вопроса
гласит: каковы материальные условия существования общества
в данный момент; как долго возможно его существование при
данных условиях; как возможно производство; возможно ли
установление равновесия; какой результат получится при ус-
тановлении его и какой — при отрицательном решении этого
вопроса; каково изменение производственных отношений в обоих
случаях; каковы законы движения в обоих случаях и т. д.
Теперь нам необходимо перейти к некоторым основным по-
нятиям политической экономии, чтобы выяснить степень их при-
годности в рассматриваемый период. Ибо «идея и категории
199
столь же мало вечны, как и выраженные ими отношения. Они
представляют собой исторические и преходящие продукты»,28.
Границы применимости этих 'категорий станут тотчас яс-
ными, если мы определим основные условия существования со-
ответствующих им (этим категориям) реальных соотношений.
Товар. Эта категория предполагает прежде всего обществен-
ное разделение труда или его дробление и вытекающее отсюда
отсутствие сознательного регулятора экономических процессов.
В различии потребительных ценностей товаров проявляется об-
щественное разделение труда, в их ценности проявляется все-
общая трудовая связь между частицами системы, не имеющей
сознательного регулятора. Для того чтобы какой-либо продукт
или просто вещь стали товаром, еще не обязательно состояние
прочных общественных связей. Например, при так называемых
«случайных» сделках. Часто здесь общественные связи впервые
устанавливаются (заморские купцы в редких экспедициях, ред-
кие колониальные товары, «Raubhandel» и т. д.) ,29. Во всех
этих случаях товар, однако, не может быть всеобщей формой.
Здесь нет товарного производства и товарного хозяйства как
типа общественной структуры, здесь может и не быть даже
единого общества (напр., ранний колониальный обмен). Товар
может быть всеобщей категорией лишь постольку, поскольку
имеется постоянная, а не случайная общественная связь на
анархическом базисе производства. Следовательно, поскольку
исчезает иррациональность производственного процесса, т. е.
поскольку на место стихии выступает сознательный обществен-
ный регулятор, постольку товар превращается в продукт и те-
ряет свой товарный характер *.
Ценность появляется тогда, когда мы имеем правильное про-
изводство товаров. Здесь обязателен не случайный, а постоян-
ный тип анархической связи через обмен. Здесь необходимо
также состояние равновесия. Закон ценности и есть не что иное,
как закон равновесия товарно-анархической системы. С этой
точки зрения, напр., ясно, что обмен слоновой кости на бусы
(там, где, как говорил Маркс, обмен действительно есть обман)
не есть ценностный обмен. Не всякий обмен есть товарный об-
мен (когда мальчики меняются перьями; или когда пролетар-
ское государство практикует продуктообмен между городом и
деревней). С другой стороны, не каждый товарный обмен есть
ценностный обмен (напр., обмен на «вольном рынке» с его «не-
суразными» ценами не есть ценностный обмен, хотя он есть
128 Маркс К. Нищета философии. Там же другая формулировка этой
мысли: «Экономические категории представляют собою лишь теоретические
отвлеченные выражения общественных отношений производства» •*.
12# Маркс различает (Einleitung zu einer Kritik) наряду с производст-
венными отношениями производные (abgeleitete) производственные отноше-
ния. Об их установлении и идет речь.
N7
товарный обмен). Следовательно, ценность как категория то-
варно-капиталистической системы в ее равновесии менее всего
пригодна в переходный период, где в значительной степени ис-
чезает товарное производство и где нет равновесия *.
Цена есть, вообще говоря, выражение ценностного отноше-
ния. Но не всегда. В первом случае можно различать такие
варианты: а) ценность совпадает с ценой по величине (стати-
ческое равновесие простой товарной системы); Ь) ценность не
совпадает по величине (типичный случай); с) цена является
производной величиной, свойственной товару, который сам по
себе не имеет ценности (напр., цена земли как капитализиро-
ванная рента). От этих случаев нужно отличать мнимую форму,
когда цена не опирается на ценностное соотношение. Здесь цена
абсолютно отрывается от ценности. Следовательно, в переход-
ную эпоху случай мнимой формы неизбежно становится близ-
ким к типичному.
Это явление, в свою очередь, связано также с крахом денеж-
ной системы. Деньги являются той вещно-общественной связкой,
тем узлом, которым завязана вся развитая товарная система
производства. Понятно, что в переходный период, в процессе
уничтожения товарной системы как таковой, происходит про-
цесс «самоотрицания* денег. Он выражается, во-первых, в так
называемо^ «обесценении денег», во-вторых, в том, что распре-
деление денежных знаков отрывается от распределения про-
дуктов, и наоборот. Деньги перестают быть всеобщим эквива-
лентом, становясь условным — и притом крайне несовершен-
ным — знаком обращения продуктов.
Заработная плата становится мнимой величиной, не имею-
щей своего содержания. Поскольку рабочий класс является
господствующим классом, постольку исчезает наемный труд.
В специализированном производстве наемного труда нет. А по-
скольку нет наемного труда, постольку нет и заработной платы
как цены продаваемой капиталисту рабочей силы. От заработ-
ной платы сохраняется лишь ее внешняя шелуха — денежная
форма, которая тоже идет к самоуничтожению вместе с денеж-
ной системой. При системе пролетарской диктатуры «рабочий»
получает общественно-трудовой паек, а не заработную плату.
Равным образом исчезает и категория прибыли, равно как
и категория прибавочной ценности, поскольку мы говорим о но-
вых производственных циклах. Однако в той мере, в какой су-
ществует еще «вольный рынок», имеется спекуляция и т. д.,
налицо спекулятивный барыш, законы движения которого оп-
ределяются иначе, чем в нормально-капиталистической сис-
теме. Здесь действует монопольное положение продавца, кото-
рое присасывает к нему продуктные массы из других сфер.
Вообще говоря, одна из основных тенденций переходного пе-
риода есть разрыв товарно-фетишистских оболочек. Вместе сра-
188
стущей общественно-натуральной системой экономических от-
ношений лопаются и соответствующие идеологические катего-
рии. А раз это так, перед теорией экономического процесса воз-
никает необходимость перехода к натурально-хозяйственному
мышлению, т. е. рассматриванию и общества, и его частей как
систем элементов в -их натуральной форме.
Г лава X
«ВНЕШНЕЭКОНОМИЧЕСКОЕ» ПРИНУЖДЕНИЕ
В ПЕРЕХОДНЫЙ период*
1. Насилие и принуждение в их соотношении с эко-
номикой. 2. Насилие в переходные периоды. 3. Государ-
ственная власть как концентрированное насилие. 4.
Экономическое значение пролетарской диктатуры. 5.
Насилие и принуждение по отношению к непролетар-
ским слоям. 6. Принуждение как проявление самоорга-
низации трудящихся. 7. Отмирание принуждения.
В теоретической политической экономии, т. е. в науке, изучаю-
щей стихийные закономерности товарно-капиталистического об-
щества, господствуют категории «чисто экономические». «В дей-
ствительной истории, как известно, завоевание, порабощение,
убийство и грабеж, одним словом, насилие играют большую
роль. В смиренномудрой (sanft) политической экономии по-
стоянно царила идиллия. Право и «труд» были всегда единст-
венными средствами обогащения, конечно, с исключением вся-
кий раз «этого года»130**. Не подлежит никакому сомнению,
что на всем протяжении исторического процесса роль насилия
и принуждения была чрезвычайно велика. Именно на этой
почве могли возрасти теории, которые в насилии видят альфу
и омегу истории 131. С другой стороны, на отрицании насилия
покоится целый ряд противоположных теорий, которые просто
напросто не хотят видеть эмпирически данных явлений, ряда
фактов, упрямо требующих своего объяснения. Марксизм не
может «осмыслить» того, что дано реально, как крупнейший
исторический фактор. Ограбление общинных земель в Англии
в период первоначального накопления, массовый принудитель-
ный труд рабов в Древнем Египте, колониальные войны, «ве-
ликие бунты» и «славные революции», империализм, коммуни-
стическая революция пролетариата, трудовые армии в Совет-
ской Республике — все эти разношерстные явления разве не
связаны с вопросом о принуждении? Конечно, да. Вульгарный
исследователь успокоился бы, подведя все под одну рубрику.
,м Магх К. Das Kapital. В. I. S. 645 (Volksausgabe).
ш Таковы работы Duhring’a, из более поздних авторов — Gumplovicz’a,
из новейших — Franz’a Oppenheimer’a.
180
Сторонник диалектического метода должен анализировать эти
формы в их историческом контексте, в их связи с целым, в их
специфических особенностях, в их — иногда совершенно проти-
воположном по существу — функциональном значении.
Социальное насилие и принуждение (а только о таковом
у нас и идет речь) находится в двояком соотношении с эконо-
микой: во-первых, оно появляется -как функция этой эконо-
мики; во-вторых, оно, в свою очередь, влияет на экономическую
жизнь. В этой последней роли влияние его может идти по двум
направлениям, либо оно идет по линии объективно развиваю-
щихся экономических отношений — тогда оно удовлетворяет на-
зревшей общественной потребности, ускоряет экономическое
развитие, является его прогрессивной формой; либо оно стоит
в противоречии с этим развитием—тогда оно замедляет раз-
витие, является его «оковами» и по общему правилу должно
уступить место другой форме принуждения, с другим, если так
можно выразиться, математическим знаком132. Особенно вы-
пукло проявляется роль насилия в «критические эпохи». «Войны
и революции суть локомотивы истории» *. И оба эти «локомо-
тива» являются формами — и притом наиболее резко выражен-
ными — насилия. О переходе от феодализма <к капитализму
Маркс писал: «Эти методы покоются отчасти на самом зверском
насилии (auf brutalster Gewalt), напр., колониальная сис-
тема. Но все они используют государственную власть (Staats-
macht), концентрированное и организованное общественное на-
силие, чтобы ускорить... процесс превращения феодального спо-
соба производства в капиталистический и сократить переходный
период (die Vebergange). Насилие есть повиальная бабка вся-
кого старого общества, которое беременно новым. Оно само
есть экономическая сила (okonomische Potenz)»133.
В переходную эпоху, когда одна производственная струк-
тура сменяется другой, повивальной бабкой является револю-
ционное насилие. Это революционное насилие должно разру-
шить оковы развития общества, т. е., с одной стороны, старые
формы «концентрированного насилия», ставшего контрреволю-
ционным фактором, старое государство и старый тип производ-
ственных отношений. Это революционное насилие, с другой
стороны, должно активно помочь формированию новых произ-
водственных отношений, создав новую форму «концентриро-
ванного насилия», государство нового класса, которое дейст-
вует как рычаг экономического переворота, изменяя экономи-
1,2 См. об этом Engels F. Неггп Eugen Duhrings Umwalzung der Wis-
senschaft. Auflage. Stuttgart: Verl. Dietz. S. 191 — 192.** Также Engels F. Ge-
walt und Oekonomie etc. (предполагавшаяся IV часть о «теории насилия,
опубликованная Бернштейном в «Neue Zeit> вскоре после смерти Энгельса) ***.
133 Marx К. Das Kapital. В. I. S. 680 (Volksausgabe).
190
ческую структуру общества 13\ С одной стороны, следова-
тельно, насилие играет роль раэрушающего фактора, с дру-
гой оно является силой сцепления, организации, строитель-
ства. Чем больше по своей величине эта «внеэкономическая»
сила, которая в действительности является «okonomische Ро-
tenz», тем меньше «издержки» переходного периода (при прочих
равных условиях, конечно), тем короче этот переходный период,
тем скорее устанавливается общественное равновесие на новой
основе и тем быстрее кривая производительных сил начинает
подниматься кверху. Эта сила не есть какая-то сверхэмпириче-
ская, мистическая величина: она есть сила класса, совершаю-
щего переворот, его социальная мощь. Вполне понятно поэтому,
что она в своей величине прежде всего зависит от степени ор-
ганизованности этого класса. А революционный класс наиболее
организован тогда, когда он конституировался как государст-
венная власть. Вот почему государственная власть является
«концентрированным и организованным общественным наси-
лием». Вот почему революционная государственная власть яв-
ляется могущественнейшим рычагом экономического перево-
рота.
В эпоху перехода от капитализма к коммунизму революци-
онным классом, творцом нового общества является пролета-
риат. Его государственная власть, его диктатура, Советское го-
сударство служат фактором разрушения старых экономических
134 Каутский, Бауэр с tutti quanti с негодованием и отвращением говорят
«о насилии, откуда бы оно ни исходило». Не так смотрели на дело творцы
научного коммунизма. Вот что писал, напр., Энгельс о Дюринге: «Dass die
Gewalt aber noch eine andre Rolle in der Geschichte spielt, ein revoliitionare
Rolle . davon kein Wort bei Herrn Duhring. Nur unter Seufzen und Stohnen
(слушайте! слушайте! — H. Б.) gibt er die Moglichkeit zu, duss zum Sturz
der Ausbeutungswirtschaft vielleicht Gewalt notig werde leider, denn jede Ge-
waltsanwendung demoralisiere den, der sie anwendet... Und diese matte, satt
und kraftlose Predigerdenkweise macht den Anspruch, sich der revolutionar-
Sten Partei aufzudrangen, die die Geschichte kennt!». (Engels F. Herrn Eugen
Duhrings Umwalzung etc. S. 193) *. Как не вспомнить по поводу рассужде-
ний Каутского о «Bestialitat» и «Humanitat» блестящих строк Энгельса об
«истинных социалистах»: «Немного человечности», как принято выражаться
в новейшее время, немного «реализации» этой человечности, или, вернее, чу-
довищности, очень немного о собственности из третьих или четвертых рук,
немного о страданиях пролетариата, организации труда, насаждении неизбеж-
ных, но скучных кружков для поднятия низших классов народа. И наряду
с этим безграничное невежество в вопросах... действительной общественной
жизни. Таково содержание всей их литературы, которая благодаря... «абсо-
лютному беспристрастию мысли утрачивает последние следы энергичной
действенности. И такой скукой хотят революционизировать Германию, поднять
пролетариат, вызвать в массах способность думать и действовать» •*. Эти
филистерски-труслнвые черты «истинных социалистов» были типичны и для
внутрипартийных отношений. «Характерно для этих старых баб, говорил
Маркс,— что они стараются затушевать и подсластить всякую серьезную
партийную борьбу»*** (цит. по Мерингу. I. С. 92—93). Разве это не истинный
прообраз «беспристрастных», «нейтральных», «независимых» теоретиков?
191
связей и создания новых. «Политическая власть, в собственном
смысле этого слова, есть организованная сила одного класса,
имеющая целью подчинение другого класса» 135. Поскольку эта
политическая власть как «концентрированное насилие» над бур-
жуазией сама является экономической силой, это есть сила,
разрывающая капиталистические производственные отношения,
переводящая в распоряжение пролетариата материально-веще-
ственный остов производства и постепенно вставляющая непро-
летарские людские элементы производства в систему новой об-
щественно^производственной связи. С другой стороны, это же
«концентрированное насилие» отчасти обращается и вовнутрь,
являясь фактором самоорганизации и принудительной самодис-
циплины трудящихся*. Таким образом, нам необходимо ана-
лизировать обе стороны принуждения: по отношению к непро-
летарским слоям и по отношению к самому пролетариату и
бл1изким к нему общественным группировкам.
Господствующий пролетариат в первую фазу своего господ-
ства имеет против себя 1) паразитические слои (бывшие по-
мещики, рантье всех видов, буржуа-предприниматели, имевшие
мало отношения к производственному процессу); торговые ка-
питалисты, спекулянты, биржевики, банкиры; 2) вербовавшуюся
из тех же слоев непроизводительную административную ари-
стократию (крупные бюрократы капиталистического государ-
ства, генералы, архиереи и проч.); 3) буржуазных предприни-
мателей-организаторов и директоров (организаторы трестов и
синдикатов, «деляги» промышленного мира, крупнейшие ин-
женеры, связанные непосредственно с капиталистическим ми-
ром изобретатели и проч.); 4) квалифицированную бюрокра-
тию— штатскую, военную и духовную; 5) техническую интел-
лигенцию и интеллигенцию вообще (инженеры, техники, агро-
номы, зоотехники, врачи, профессора, адвокаты, журналисты,
учительство в своем большинстве и т. д.); 6) офицерство; 7)
крупное зажиточное крестьянство; 8) среднюю, а отчасти и мел-
кую городскую буржуазию; 9) духовенство, даже неквалифи-
цированное.
Все эти слои, классы и группы неизбежно ведут активную
борьбу против пролетариата под 'политической гегемонией
представителей финансового капитала и под военной гегемонией
генералитета. Эти атаки нужно отбить и врага дезорганизо-
вать. Другие методы борьбы с его стороны (саботаж) нужно
подавить и т. д. Все это может сделать только «концентриро-
ванное насилие». По мере того, как пролетариат побеждает
в этой борьбе и силы его все больше сплачиваются вокруг ос-
новного кристаллизационного пункта социально-революционной
энергии — диктатуры пролетариата, начинается ускоренный
185 Маркс Энгельс Ф. Коммунистический Манифест.
192
процесс разложения старой психологии у экономически полез-
ных и непаразитарных групп враждебного лагеря. Эти элементы
нужно учесть, собрать, поставить на новое место, вдвинуть
в новые трудовые рамки *. И это может сделать только прину-
дительно действующая организация пролетарского государ-
ства. Она ускоряет процесс вбирания тех людских элементов,
которые полезны и в новой системе, в первую голову техниче-
ской интеллигенции. Само собой понятно, что сколько-нибудь
планомерно, общественно целесообразно применять эти силы
невозможно без принудительного давления. Ибо старые пси-
хологические остатки, находящиеся еще в головах этих люд-
ских категорий с их отчасти индивидуалистической, отчасти ан-
типролетарской психологией, воспринимают план общественной
целесообразности как грубейшее нарушение прав «свободной
личности **. Внешнее государственное принуждение является
здесь поэтому абсолютно необходимым. Лишь в ходе развития,
при постоянном перевоспитании*** этих слоев, по мере их клас-
совой деформации и превращения их просто в общественных
работников, элементы принуждения становятся все меньше.
Понятно, что процесс психологического перевоспитания тем
труднее и тем болезненнее, чем выше данная группа стояла
в системе капиталистической иерархии; общественной перера-
ботке труднее всего поддаются такие социальные группы, бы-
тие которых всего теснее связано со специфическими формами
и методами капиталистического производства. Непосредствен-
ная борьба с ними в первый фазис революции, постановка их
в условия, когда они могут совершать общественно полезную
работу, не будучи в состоянии вредить делу коммунистического
строительства, целесообразное размещение этйх сил, правиль-
ная политика по отношению к ним, меняющаяся в зависимости
от психологического содержания их,— все это предполагает,
в конечном счете, «санкцию» «концентрированного насилия»,
стоящего на страже коммунистического общества im Wer-
den.
Принуждение, однако, не ограничивается рамками прежде
господствовавших классов и близких к ним группировок. Оно
в переходный период —в других формах — переносится и на
самих трудящихся, и на сам правящий класс. Эту сторону дела
нам необходимо разобрать с большей подробностью.
В переходный период анализ нельзя ограничивать предпо-
сылкой * сплошной однородности класса. При изучении абстракт-
ных законов капиталистического механизма незачем было оста-
навливаться на молекулярных движениях внутри классов и на
Дифференцированности этих «реальных совокупностей». Там они
принимались как некоторая сплошная величина, более или ме-
нее однородная. Перенесение этого взгляда—совершенно вер-
ного в рамках абстрактно-теоретического анализа «чистого
7
Заказ М 2227
193
капитализма» — на анализ переходного времени с его крайне
текучими формами, с его, так сказать, принципиальной динами-
кой являлось бы грубейшей методологической ошибкой *. Не
только механика междуклассовая, но и механика внутриклас-
совая должна быть принята во внимание. И соотношения об-
щественных сил, и соотношения внутри классов суть крайне
подвижные величины, подвижность которых делается особенно
большой в «критические эпохи» *136.
Воздействуя на природу, человек меняет свою собственную
природу, говорил Маркс. Но то же самое происходит и в ходе
общественной борьбы. В этом и состоит процесс революцион-
ного воспитания пролетариата. Если рассматривать этот про-
цесс с точки зрения внутриклассовых прослоек, то его можно
обозначить как процесс постоянного приближения к авангарду
рабочего класса его средних и низших слоев. Здесь и происхо-
дит превращение «класса в себе» в «класс для себя». Точка
зрения на «народ» кающегося барина заключается в идеализа-
ции каждого члена низшего класса in concrete. Пролетарски-
марксистская точка зрения оперирует с реально существую-
щими величинами **.
Пролетариат приходит к своему господству как класс. Но
это отнюдь не означает сплошного характера этого класса, где
каждый его член представляет какую-то идеальную среднюю.
Пролетарский авангард активно ведет за собой других. Он—
сознательная, продуманно действующая, организующая вели-
чина. Он увлекает за собой сочувствующую середину, которая
инстинктивно «сочувствует» перевороту, но не может ясно фор-
мулировать цели и точно наметить пути. В ходе развития нет
грани между авангардом и этим очень обширным слоем. На-
оборот, происходит постоянное вовлечение в передовой слой
все новых и новых сил. Этот процесс и есть та внутренняя
спайка, которая делает из класса класс. За серединой сочув-
ствующих есть слой индифферентных, а затем и так называе-
мых шкурников. Процесс воспитания, однако, касается и их:
пролетарский авангард растет, расширяется численно, впиты-
вает в себя все большие слои класса, который все больше ста-
новится «классом для себя».
Если мы подойдем к этому вопросу несколько с другой сто-
роны, то обнаружим примерно такие группировки: ядро ин-
дустриального пролетариата, порвавшего связи с деревней,
типичного, постоянно занятого в промышленности рабочего
,м Поэтому нелепа точка зрения Каутского и иже с ним, когда они
представляют себе революцию на манер парламентского голосования, где
арифметическая величина (половина населения-1-1) решает дело. См. Ле-
нин Н. Выборы в Учред. Собрание и диктатура прдлетариата//Коммунисти-
ческий Интернационал. 1919. Хе 7—8.	i
194
класса; рабочую аристократию, иногда чрезвычайно связанную
с интересами капитала (особо квалифицированные рабочие
Америки, Германии, Англии; печатники почти во всех странах
и т. д.); сезонных рабочих, периодически входящих и выходя-
щих из сферы промышленности; рабочих с привесками част-
ной собственности (домиками, иногда землей и т. д.); рабочих,
связанных с деревней, иногда хозяйничающих и на земле; ра-
бочих, ставших таковыми за время войны, не прошедших ка-
питалистической выучки, иногда рекрутировавшихся из город-
ского мещанства, ремесленников, торговцев и проч.; рабочих,
специально отобранных по социально-политическому признаку
капиталистическими государствами (напр., некоторые слои же-
лезнодорожников); сельскохозяйственных рабочих, чистых бат-
раков и полубатраков и т. д. и т. п. Таким образом, получается
довольно пестрая картина «бытия» различных категорий рабо-
чего класса, а следовательно, и их общественного «сознания».-
Ясно, что среди этих групп есть и группы, совершенно развра-
щенные капитализмом, с максимумом узких, эгоистических,
шкурнических побуждений. Но даже сравнительно широкие
круги рабочего класса носят на себе печать товарно-капитали-
стического мира. Отсюда совершенно неизбежна принудитель-
ная дисциплина, принудительный характер которой тем сильнее
чувствуется, чем менее добровольной,-внутренней дисциплины,
т. е. чем менее революционен данный слой или данная группа
пролетариата. Даже пролетарский авангард, который сплочен
в партию переворота, в коммунистическую партию, устанавли-
вает такую принудительную самодисциплину в своих собст-
венных рядах, она ощущаетсй здесь 'многими составными
частями этого авангарда мало, так как она совпадает с внутрен-
ними мотивами, но тем! не менее она есть137. Но она устанав-
ливается не другой силой, а выражает коллективную волю всех,
обязательную для каждого.
Само собою разумеется, что этот элемент принуждения, ко-
торое здесь есть самопринуждение рабочего класса, возрастает
от его кристаллизованного центра в сторону гораздо более
аморфной и распыленной периферии. Это есть сознательная
сила сцепления частиц рабочего класса, которая для некоторых
категорий, субъективно, является внешним давлением, которая
для всего рабочего класса, объективно, является его ускоренной
самоорганизацией.
В коммунистическом обществе будет полная свобода «лич-
ности» и отсутствие какой-бы то ни было внешней нормировки
отношений между людьми, самодеятельность без принуждения.
137 В Советской России коммунист, который совершил преступление, по
инициативе партии получает няказание гораздо большее, чем «простой смерт-
Т	195
В капиталистическом обществе для рабочего класса не было
никакой самостоятельности и одно принуждение со стороны
враждебного класса. В переходный период самодеятельность
рабочего класса имеется наряду с принуждением, устанавлива-
емым рабочим классом как классом для себя ко всем своим
частям *. Противоречие между принуждением и самодеятель-
ностью выражает собою здесь противоречивый характер самого
переходного периода, когда пролетариат уже вышел из рамок
капиталистического принуждения, но еще не сделался работ-
ником коммунистического общества.
Одной из главных принудительных форм нового типа, дей-
ствующих в сфере самого рабочего класса, является уничтоже-
ние так называемой «свободы труда». «Свобода труда» в капи-
талистическом обществе означала одну из многочисленных
фикций этого общества, так как в действительности монополи-
зация средств производства капиталистами заставляла рабо-
чих продавать свою рабочую силу. Эта «свобода» сводилась
к следующему: во-первых, к относительной возможности вы-
бора сёбе хозяина (переход с фабрики на фабрику), возмож-
ности «уволиться» и «получить расчет»; во-вторых, под этой
«свободой» разумелась конкуренция между самими рабочими.
В своем последнем значении «свобода труда» отчасти уже пре-
одолевалась рабочими организациями еще в период капита-
лизма, когда профессиональные союзы частично уничтожали
конкуренцию рабочих друг с другом, объединяя их, организо-
вывая распыленные частицы класса, сплачивая их и делая их
сильнее в их борьбе против класса капиталистов. Профессио-
нальные союзы выставляли требование, чтобы на фабрику до-
пускались только члены союза; они подвергали бойкоту (т. е.
применяли насилие) штрейкбрехеров, это живое воплощение
буржуазной «свободы труда» и т. д. При диктатуре пролета-
риата вопрос о «хозяине» отпадает, так как «экспроприаторы
экспроприированы». С другой стороны, остатки неорганизо-
ванности, несолидарности, индивидуализма, цеховой ограничен-
ности, пороков капиталистического общества проявляются
в виде непонимания общепролетарских задач, которые полу-
чают свое концентрированное выражение в задачах и требо-
ваниях советской диктатуры, рабочего государства. Так как
эти задачи необходимо выполнять во что бы то ни стало, то
понятно, что с точки зрения пролетариата как раз во имя дей-
ствительной, а не фиктивной свободы рабочего класса необ-
ходимо уничтожение так называемой «свободы труда». Ибо
последняя не мирится с правильно организованным, «плано-
вым» хозяйством и таким же распределением рабочих сил.
Следовательно, режим трудовой повинности и государствен-
ного распределения рабочих рук при диктатуре пролетариата
выражает уже сравнительно высокую степень организованности
196	'
всего аппарата и прочности пролетарской власти вообще138.
При капиталистическом режиме принуждение защищалось
от имени «интересов целого», тогда как в действительности
речь шла об интересах капиталистических групп. При пролетар-
ской диктатуре впервые принуждение действительно есть орудие
большинства в интересах этого большинства.
Пролетариат как класс есть единственный класс, который
в общем лишен собственнических предрассудков. Но ему при-
ходится действовать бок о бок с иногда весьма многочислен-
ным крестьянством. Если крупные крестьяне (кулаки) активно
борются против мероприятий пролетарской диктатуры, то
«концентрированному насилию» пролетариата приходится да-
вать более или менее внушительный отпор кулацкой вандее.
Но массы среднего, а отчасти даже бедного крестьянства по-
стоянно колеблются, движимые то ненавистью к капиталисти-
чески-помещичьей эксплуатации, ненавистью, которая толкает
их к коммунизму, то чувством собственника (а следовательно,
в годину голода и спекулянта), которое толкает его в объя-
тия реакции. Последнее выражается в сопротивлении государ-
ственной хлебной монополии, в стремлении к свободной тор-
говле, которая есть спекуляция, и к спекуляции, которая есть
свободная торговля; в сопротивлении системе трудовой повин-
ности и вообще всяческим формам государственного обузда-
ния хозяйственной анархии. Эти стимулы особенно подчеркива-
ются, поскольку истощенные города не могут на первых порах
дать эквивалента за хлеб и повинности,, идущие «в общий ко-
тел». Поэтому и здесь принуждение является абсолютной и
повелительной необходимостью.
Итак, по отношению к бывшим буржуазным группам при-
нуждение со стороны пролетарской диктатуры есть принуждение
со стороны инородного класса, который ведет классовую
борьбу с объектами своего принуждения; по отношению к не-
кулацкой крестьянской массе принуждение со стороны проле-
тариата есть классовая борьба постольку, поскольку 'крестья-
нин есть собственник и спекулянт; оно есть его сплочение и тру-
довая организация, его воспитание и вовлечение в коммунисти-
ческое строительство, поскольку крестьянин есть трудящийся,
не эксплуататор, противник капитализма; наконец, по отноше-
нию к самому пролетариату принуждение есть метод организа-
ции, устанавливаемый самим рабочим классом, т. е. метод при-
нудительной, ускоренной самоорганизации.
t3e Вопли российских меньшевиков против принуждения в эпоху проле-
тарской диктатуры совершенно то же, что вопли капиталистов о нарушении
свободы труда профессиональными союзами, которые расставляют пикеты
во время стачки и не дают капиталистам использовать штрейкбрехеров. Из-
вестно, что самые большие гнусности капиталистическая клика проделывает
как раз под лозунгом охраны свободы труда.
197
С более широкой точки зрения, т. е. с точки зрения боль-
шего по своей величине исторического масштаба, пролетарское
принуждение во всех своих формах, начиная от расстрелов и
кончая трудовой повинностью, является, как парадоксально
это ни звучит, методом выработки коммунистического челове-
чества из человеческого материала капиталистической эпохи.
В самом деле, эпоха пролетарской диктатуры есть в то же
время эпоха деформации классов. Капитализм сопровождался
все далее и далее идущим социальным расщеплением общества:
он разлагал крестьянство, уничтожал «среднее сословие», до-
водил классовые противоречия до максимальной степени ост-
роты. Диктатура пролетариата, выражая на первых порах
самый кричащий раскол капиталистического мира, после уста-
новления некоторого равновесия начинает вновь собирать че-
ловечество. Бывшая буржуазия, пораженная, разбитая, сми-
рившаяся, обнищавшая, приучившаяся к физическому труду,
духовно перерабатывается и перевоспитывается. Часть ее гиб-
нет в гражданской войне, но та часть, которая выживает, пред-
ставляет уже иную социальную категорию. Интеллигенция
тоже.
Крестьянство, гораздо более других устойчивое в общем
потоке, все же втягивается в общее русло и перевоспитывается
медленно, но верно. Сам пролетариат точно так же «переде-
лывает свою собственную природу». Таким образом, специфи-
ческие классовые особенности стираются, классы начинают рас-
падаться как классы, равняясь по пролетариату. Наступает пе-
риод деформации классов. Рычагом этой деформации является
пролетарская диктатура. Будучи концентрированным наси-
лием, она в конце концов уничтожает какое бы то ни было на-
силие.
Будучи наивысшим выражением класса, она уничтожает
всякие классы. Будучи режимом класса, организованного как
государственная власть, она подготовляет гибель всякого го-
сударства. Ведя борьбу за свое существование, она уничтожает
свое собственное существование. В бесклассовом безгосудар-
ственном коммунистическом обществе, где на место внешней
дисциплины станет простое влечение к труду нормального об-
щественного человека, потеряют всякий смысл внешние нормы
человеческого поведения. Принуждение в какой бы то ни было
форме исчезнет раз и навсегда.
199
Ч
Глава XI
МИРОВОЙ революционный процесс
И МИРОВАЯ СИСТЕМА КАПИТАЛИЗМА
1. Система равновесия мирового хозяйства. 2. Война
как нарушение производственного равновесия. 3. Крах
системы, начиная с наиболее слабых звеньев. 4. Типы
коммунистической революции. 5. Соотношения между
государствами пролетариата и государствами буржуа-
зии. 6. Коммунистическая революция н капиталистиче-
ские колонии. 7. Кристаллизация Советских республик
и союзы их. 8. Мировая диктатура пролетариата и ее
уничтожение. 9. Мировая система коммунизма.
До войны система мирового хозяйства находилась в состоянии
подвижного равновесия. Процесс обмена между странами, меж-
дународное движение капитала (экспорт и импорт капитала),
интернациональное передвижение рабочей силы крепко связы-
вали отдельные части этой системы прочными узами «нормаль-
ных* процессов, жизненно необходимых для самого существо-
вания мирового хозяйства и его составных элементов. Законы
капиталистическо-товарной системы, которые в их абстрактной
форме анализировались чистой теорией, как законы абстракт-
ного, «чистого», капиталистического общества и которые кон-
кретно реализовались в эпоху промышленного капитализма
в рамках государственно отграниченных территорий, стали сти-
хийными законами анархической мировой системы прежде
всего. Мировые цены и, след., общественно-мировой труд как
их регулятор «in der letzten Instanz» *; мировая конкуренция,
мировой рынок, тенденция к мировой средней норме прибыли;
тяготение процента к единой, опять-таки мировой, средней, вы-
равнивание заработных плат и их тяготение к одному мировому
уровню, который двигал рабочую силу из страны в страну;
мировые промышленные кризисы и т. д. и т. п.—все это было
проявлением основного факта находящейся в состоянии по-
движного равновесия, но развивающейся в противоречиях си-
стемы мирового капитализма.
Эта всеобщая связанность и взаимозависимость отдельных
капиталистических государств друг от друга, то обстоятель-
ство, что все они были составными частями общей системы,
неминуемо влекло за собой мировой характер войны. Точно
так же, .как кризисы приняли характер мировых кризисов
именно в силу цепной связи между частями мирового хозяй-
ства, и война должна была неизбежно принять характер гран-
диозного мирового побоища. Кризис распространяется и ка-
тится волной потому, что нарушение равновесия в одной части
системы неизбежно переносится, как по телеграфной проволоке,
на все ее части. Война в условиях мирового хозяйства, означая
199
нарушение равновесия в одном месте, превратилась с неизбеж-
ностью в гигантское потрясение всей системы, в мировую
войну. Разрыв связей мирового хозяйства означал распадение
его на куски, а процесс расширенного отрицательного воспро-
изводства, протекавший параллельно в воюющих странах в ус-
ловиях этого разрыва, привел в конце концов к краху всей си-
стемы.
С каких звеньев должен был начаться этот крах? Само со-
бой понятно, что он должен был начаться как раз с тех звеньев,
которые были организационно-капиталистически наиболее
слабы 139.
В самом деле, мы уже видели в III главе этой работы, что
устойчивость частных капиталистических систем внутри миро-
вого хозяйства, поскольку война стала конкретным фактом, объ-
яснялась той внутренней реорганизацией производственных от-
ношений, которая приводила к форме государственного капи-
тализма. В общем и целом можно сказать поэтому, что устой-
чивость этих систем была прямо пропорциональна высоте госу-
дарственно-капиталистической организации. Без нее капитализм
не выжил бы даже и того срока, который отвела ему история *.
Эта устойчивость, связанная с формой государственного капи-
тализма, шла и по линии производственной, и по линии социаль-
но-классовой. Однако сама государственно-капиталистическая
форма народного хозяйства была возможной лишь при опре-
деленной <зрелости» капиталистических отношений вообще.
Она была тем совершеннее, чем — при прочих равных усло-
виях— было выше развитие производительных сил, финансово-
капиталистическая организация, совокупность монопольных от-
ношений нового капитализма. Она была тем менее совершенна,
чем более отсталой и аграрной была данная страна, чем менее
были развиты производительные силы, чем слабее была финан-
сово-капиталистическая организация хозяйства. Но не только
с точки зрения экономической и социальной структуры, а и
с точки зрения техническо-производственной наиболее устойчи-
выми в гигантском конфликте должны были оказаться системы
с наиболее развитой техникой, которой требовала империалисти-
ческая война. Эта техника имела решающее военное значение.
Совершенство организационной формы отчасти компенсировало
процесс отрицательного расширенного воспроизводства. Кон-
центрация социальной мощи буржуазии в государственной
139 Противоположные взгляды на крепость хозяйственных организмов
развивались некоторыми идеологами экономической отсталости. Такова,
напр., известная книга генерала Гулевича о войне и народном хозяйстве.
С другой стороны, опасность видели (правда, в ограниченных рамках «бед-
ствий», не выходящих за пределы капитализма) молодые русские империа-
листы pur sang. См. напр., статью П. Струве в сборнике «Великая Россия».
Ср. также: Прокопович С. Война и народное хозяйство.
• I
200	i
власти, сросшейся с экономическими организациями капитала,
создавала гигантское сопротивление для рабочего движения.
Поэтому крах мировой капиталистической системы начался
с наиболее слабых народнохозяйственных систем с наименее
развитой государственно-капиталистической организацией 14°*.
С вопросом хронологического порядка пролетарских револю-
ций отнюдь не следует смешивать вопроса о высоте типа дан-
ной революции. Высота типа революции определяется удельным
весом того комплекса производственных отношений, которые
воплощены в пролетариате. Чем больше относительно концент-
рированного пролетариата, тем выше тип коммунистической ре-
волюции, тем труднее победить, но тем легче строить * 141. Орга-
низационные предпосылки коммунизма лежат, как мы видели,
в области концентрированных средств производства и обоб-
ществленного труда. В мировой капиталистической системе эти
предпосылки наиболее ярко выражены в «великих державах»
капитала, где наиболее крепка мощь буржуазии. С другой сто-
роны, именно потому, что перед нами анархическая мировая си-
стема, с особым положением «в мировом хозяйстве» его состав-
ных частей, как раз для «великих» империалистических систем
создавалась возможность эксплуатации колоний. А на этой
почве создавалась и другая возможность, а именно возмож-
ность временной «общности интересов» между империалистиче-
ским «отечеством» и рабочим классом. Эта «Interessengemein-
schaft», в свою очередь, страшно задерживала ход революции,
которая базируется на разрыве всякой общности между буржуа-
зией и пролетариатом. И тем не менее, поскольку революция
есть уже данный факт, она по своему типу выше всего именно
в тех странах, где рабочий класс составляет максимальный про-
цент всего населения и где средства производства концентриро-
ваны сильнее всего. Потому что этими двумя факторами да-
ется, во-первых, материально-вещественный остов нового обще-
ства, а, во-вторых, основные его производственные отношения.
С этой точки зрения совершенно понятно, почему революция
пролетариата произошла раньше всего в России. Здесь госу-
дарственная машина была наименее крепка организационно.
Только наметились формы государственного капитализма. Тех-
ническая слабость аграрной в общем страны обусловила неслы-
ханный военный разгром. Государственный аппарат оказался
настолько неустойчивым, что мог быть сравнительно легко опро-
ио Само собой разумеется, что в тексте предполагается равенство про-
чих условий. Простой механический перевес сил может находиться и на
стороне более отсталых группировок, если они составляют количественно
большую величину.
141 Наиболее вульгарным «образцом» противоположной точки зрения яв-
ляется работа народника (левого эсера) В. Трутовского «Переходный пе-
риод».
201
кинут пролетариатом в крупных городских центрах. Но, с дру-
гой стороны, после победы пролетариата причины легкости этой
победы диалектически превращаются в причины величайшей
трудности. Экономическая отсталость страны, громадное поле
расщепленного, раздробленного мелкособственнического труда
в противоположность труду действительно обобществленному —
все это представляет громадные препятствия для организации
планомерной общественно-хозяйственной системы. Революция
победила легко и потому, что пролетариат, стремящийся к ком-
мунизму, был поддержан крестьянством, которое шло против
помещика. Но то же самое крестьянство оказывается величай-
шим тормозом в период строительства коммунистических произ-
водственных отношений.
Наоборот, в Германии революция шла гораздо болезненнее.
Капиталистическое государство оказывает здесь сопротивление
гораздо более упорно; пролетариат является единственной ре-
волюционной силой; победа достается труднее. Но тип револю-
ции здесь выше, несмотря на то, что революция приходит
позднее 142.
' Таким образом, если мы рассматриваем революционный про-
цесс в мировом его масштабе, то мы можем выставить следую-
щее общее положение: мировой революционный процесс начина-
ется с низших по своему уровню частичных систем мирового хо-
зяйства, где победа пролетариата легче, но кристаллизация но-
вых отношений труднее; скорость наступления революции об-
ратно пропорциональна зрелости капиталистических отношений
и высоте типа революции.
Прекращение империалистической войны не может остано-
вить распада капиталистической системы, ее краха, коммунисти-
ческой революции пролетариата. Падение производительных
сил продолжается и после заключения мира. Империалисты ду-
мали организовать мировое хозяйство методами, которые отри-
цают мировое хозяйство. Победители думали выйти из затруд-
нений путем беспощадной эксплуатации, которая в конце кон-
цов уничтожает самую возможность этой эксплуатации. А дух
мировой конкуренции играет над ними злую шутку, заставляя их
бороться друг с другом. Так история показывает империализму
свое роковое a posteriori, которое внезапно предстает перед
«победителями» во всей своей ужасающей наготе из.
142 Блестящий анализ революционной обстановки и ее типов читатель
найдет у Н. Ленина: «Детская болезнь «левизны» в коммунизме (опыт по-
пулярной беседы о марксистской стратегии и тактике)»*.
113 J. Keyenes пишет в своей книге «The economic consequences of the
peace» (L., 1920) о Европе после «мирного» договора: «The Treaty includes no
provisions for the economic reabilitation of Europe,— nothing to make the
defeated Central Empires into good neighbours, nothing to stabilise the new
States of Europe, nothing to reclaim Russia; nor does it promote in any
way a compact of economic solidarity amongst the Allies themselves: no
202	'I
Экономическая изоляция и распадение связей во имя войны,
последствия такого состояния после нее обостряют процесс раз-
рушения производительных сил и ускоряют крах капиталисти-
ческой системы, звено за звеном; революционное завоевание
власти пролетариатом и переворот в способе производства хотя
бы в одной стране крайне обостряют процесс разрушения ста-
рой идеологии, «революционизируют» рабочий класс в других
странах, для чего дана подпочва всем предыдущим развитием.
В первых Советских республиках мировой пролетариат имеет
свои организации, обладающие максимумом социальной и ма-
териальной мощности. Поэтому среди распадающейся мировой
системы капиталистического хозяйства они являются неизбежно
новыми кристаллизационными пунктами, центрами притяжения
пролетарской энергии и крупнейшим фактором дальнейшего
разложения капиталистической системы. Во всем капиталистиче-
ском мире, несмотря на попытки вдохнуть в него новую жизнь,
разруха идет гигантскими шагами. Производительные силы па-
дают. Производственные отношения разлагаются и разрыва-
ются. Экономического равновесия между производственными
сферами нет, и нарушение его принимает все более и более рез-
кие формы. Социально-классового равновесия тоже нет, и дело
идет к решающему конфликту. Политическая организация, вер-
нее, государства буржуазии переживают кризис, ибо мировой
империализм оказывается неспособным вести абсолютно еди-
ную, во всех частях однородную политику. Капиталистические
армии разлагаются. Поскольку мировая производственная анар-
хия и ее выражение, мировая конкуренция, диктуют свою сле-
пую волю буржуазным государственным организациям, по-
стольку весь процесс все более принимает стихийный характер
распада. Стихия капиталистических отношений на базисе их
разрушения создает то характерное состояние неуверенности,
arrangement was reached at Paris for restoring the disordered finances of
France and Italy, or to adjust the systems of the Old World and the New»
(P. 21 i) характеризует положение след, образом: «The significant features
of the immediate situation can be grouped under three heads: first, the ab-
solute falling-off, for the time being, in Europe’s internal productivity; se-
cond, the breakdown of transport and exchange... and third, the inability of
Europe to purchase its usual supplies from overseas» (P. 216) *. О грозящей
социальной катастрофе см. с. 213; о настроении господствующих классов —
222. Крах империалистической системы задним числом вгоняет империалистам
любовь к содружеству в единых рамках мирового хозяйства. Так, инж. Roed-
der (1. С. S. 50) повествует: «Wie Bausteine eines grossen Gofiiges sich ge-
genseitig tragen, an einander legen und schirmen, so beruht auch im Zusam-
menleben und gemeinsamen Vorwartsstreben der Nationen eine auf der an-
deren. Ist aber ein einen besseren ersetzt werden, damit nicht dem ganzen
Bau eine Gefahr erwachst Baustein zermiirbt, so muss bci Zeiten durch»
и т. д ** Все эти меланхолические рассуждения заканчиваются трагическим:
«То be or not to be, that is the question» Капиталистической системе исто-
рия отвечает решительным отрицанием.
203
которое предвещает близкий конец. И среди этой расползаю-
щейся мировой ткани капиталистического хозяйства появляются
нового типа растущие организации, где дана принципиально
возможность развития, ибо только здесь возможно восстанов-
ление общественного равновесия; организации, которые как раз
из разложения капиталистических систем черпают добавочное
количество своей собственной мощи; государства пролетариата
с новой системой экономических отношений, которые тем более
укрепляются, чем более слабеют распадающиеся старые, капи-
талистические группировки. Капиталистический строй эпохи
промышленного капитализма был воплощением стихийного про-
цесса, ибо здесь была полная неурегулированность отношений;
место сознательного регулятора занимал бессознательный «ры-
нок» *.
Государственно-капиталистическая форма общества, оста-
вив неорганизованными мировые связи, заменила бессозна-
тельные процессы сознательным регулированием экономических
отношений, поставив классовый план буржуазии на место сти-
хийных закономерностей товарного общества. Эпоха распада
государственно-капиталистических организаций снова разнузды-
вает эту стихию, которая отличается от товарной стихии прош-
лого направлением своего движения: там эта стихия была ры-
чагом капиталистической концентрации и централизации, роста
капиталистического общества и, в конце концов, его организа-
ции; здесь эта стихия является рычагом распада организованной
системы на части. И опять-таки: среди этого стихийного про-
цесса распада только в пролетарских государствах может быть
процесс организации и рационализации экономической жизни,
но уже на принципиально иной основе. Разложение и распад
старой системы и организация новой — это основные и наиболее
общие закономерности переходного периода. Поэтому, каковы*
бы ни были уклонения в сторону, равнодействующая идет по
линии социализма. Соотношение между государствами пролета-
риата и государствами буржуазии лучше всего видно на их
военных столкновениях, на классовой войне, где старые армии
разлагаются, потому что всем ходом развития делается невоз-
можным общественное равновесие на капиталистической ос-
нове.
Крупнейшим фактором разложения капиталистической си-
стемы является распад связи между империалистическими го-
сударствами и их многочисленными колониями. Так называемое
«национальное государство» уже в довоенный период было чи-
стейшей фикцией. На самом деле, реально существовали субъ-
екты колониальной политики, империалистические государства,
представлявшие из себя сложные системы с крепким ядром и
подчиненной периферией, и объекты этой колониальной поли-
тики с различными оттенками и степенями подчинения. Как
204	1
раз в деле образования этих гигантских тел организованное
«внеэкономическое» насилие, которое, как говорил Маркс, само
есть экономическая сила, играло колоссальную роль. «Machtpo-
litik», «Аггпее und phlotte» * и прочие прелести империализма
были средствами организации империалистических государ-
ственных систем. Государственная спайка, в конечном счете
опиравшаяся на вооруженную силу, имела решающее значение.
Следовательно, по мере разложения государственной власти ка-
питала неизбежно должно начаться и разложение империали-
стических систем, отпадение колоний, дробление «великих дер-
жав», выделение самостоятельных «национальных государств».
С точки зрения борьбы общественных сил это может выразиться
в ряде колониальных восстаний, национальных восстаний, мел-
ких национальных войн и т. д. Конечно, колониальные восста-
ния и национальные революции (Ирландия, Индия, Китай
и проч.) абсолютно не имели бы никакого прямого отношения
к развертывающейся пролетарской революции; их местный и
непосредственный смысл заключается отнюдь не в установлении
диктатуры пролетариата; пролетариат здесь по общему правилу
не играет руководящей политической роли, ибо он крайне слаб.
Но тем не менее эти колониальные восстания и национальные
революции входят как составная часть в великий мировой рево-
люционный процесс ♦, который перемещает всю ось мирового
хозяйства. Ибо объективно здесь налицо факторы общего рас-
пада капиталистических производственных отношений, распада,
который облегчает победу пролетарской революции и диктатуры
рабочего класса.
Диктатура пролетариата не может победить, если пролета-
риат разных стран изолирован друг от друга. Поэтому уже
в ходе борьбы неизбежно сцепление, связь, спайка, союз между
всеми возникающими пролетарскими Советскими республи-
ками.
Уже для буржуазии в переходный период объективно не-
обходимым является ее мировой союз: он необходим для нее. и
экономически, ибо только таким путем можно надеяться изжить
кризис; он необходим для нее и политически, ибо только таким
путем можно оказывать сопротивление пролетариату. Отсюда
попытки создания Лиги Наций. Однако начавшийся уже распад
капиталистической системы, ее колоссальная дезорганизация,
масса новых возникших трений чрезвычайно усилили децентра-
лизаторские тенденции, и поэтому буржуазия терпит крах. Сти-
хия распада перерастает организаторский разум буржуазии.
Для пролетариата его экономическое и политическое единство
есть вопрос жизни. И так как его частные победы (его дикта-
туры) выражают собой преодоление распада, то отсюда выте-
кает объективная необходимость объединения пролетарских го-
сударственных систем. По мере перерождения экономической и
205
Политической ткани мирового хозяйства и перемещения центра
тяжести на пролетарские государства и их союзы видоизменя-
ется вся картина мирового хозяйства. Бывшие колонии и отста-
лые аграрные страны, где нет пролетарской диктатуры, тем не
менее входят в экономическую связь с индустриальными социа-
листическими республиками. Они понемногу втягиваются в со-
циалистическую систему, приблизительно по тому же типу, как
втягивается крестьянское сельское хозяйство в отдельных со-
циалистических странах.
Так растет мало-помалу мировая диктатура пролетариата.
По мере ее роста слабеет сопротивление буржуазии, и под
конец оставшиеся буржуазные комплексы будут по всей ве-
роятности сдаваться со всеми своими организациями in сог-
роге 144*.
Но мировая диктатура пролетариата есть уже в сущности
начало отрицания диктатуры пролетариата вообще. Государ-
ственная впасть рабочего класса необходимо растет, поскольку
растет сопротивление капиталистических групп. Так как процесс
развертывания капиталистического краха и коммунистической
революции есть целая историческая полоса, целая эпоха, кото-
рая включает и ряд беспощадных классовых войн, не говоря
уже о войнах гражданских, то вполне понятно, что государство
не может отмирать в такой обстановке. Но как скоро выясня-
ется решающая мировая победа пролетариата, кривая роста
пролетарской государственности круто начнет падать вниз. Ибо
главная и основная задача государственной власти как тако-
вой— задача подавления буржуазии будет закончена. Внешне
принудительные нормировки начнут отмирать: сперва отомрут
армия и флот как орудие наиболее острого внешнего принуж-
дения; потом система карательных и репрессивных органов; да-
лее— принудительный характер труда и проч.* Производитель-
ные силы, размещаемые не по государственным делениям, по
принципу хозяйственной целесообразности, развиваются с не-
слыханной быстротой. Гигантские резервуары энергии, которая
уходила раньше на классовую борьбу, войны, милитаризм, пре-
одоление кризисов, конкуренцию и т. д., обращаются теперь на
производительный труд. Деформация классов и трудовое воспи-
тание и образование новых поколений, рационализация всего
производственного процесса ускоряют рост производительных
сил еще более. Распределение теряет характер принудительного
эквивалентного распределения «по труду». Социализм проле-
тарской диктатуры и дальнейшего периода развертывается
144 В этих случаях, которые, как легко сообразить, отнюдь не мо*
гут считаться типичными, не будет иметь места полный распад аппарата,
как это неизбежно бывает в типическом случае общественной трансфор*
мации.
206
в мировую систему коммунистического общества ,45. Впервые за
все время существования человечества создается система, гар-
монично построенная во всех своих частях: она не знает ни про-
изводственной, ни социальной анархии. Она навсегда уничто-
жает борьбу человека с человеком и сплачивает все человече-
ство в единый коллектив, быстро овладевающий неисчисли-
мыми богатствами природы.
Пролетариат, который активно строит будущее человечества
и ясно видит это будущее, может сказать словами великого
борца науки: Novarum rerum mihi nascitur ordo *. Пусть сле-
пые не видят этого нового порядка. Его пришествие неизбежно и
неотвратимо.
149 Prof. С. Bailed в своей наивности полагает, что мы, русские коммуни-
сты, считаем коммунизм возможным на стадии пролетарской диктатуры,' и
Делает нам целый ряд самых комичных упреков, которыми он обнаруживает
лишь свое собственное невежество. См. Ballod С. Kommunismus und Sozia-
lismus//Der Soziaiist (Sozialistische Auslandspolitik). 1919. N. 34, 23.
эн
Приложение I
М. Ольминский
О КНИГЕ т. Н. БУХАРИНА *
I.
Книга тт. Бухарина и Преображенского «Азбука коммунизма»
приобрела у нас общеобязательный характер, стала рядом
с программой партии. В последнее время замечается стремле-
ние придать такой же общеобязательный характер и книге
т, Бухарина «Экономика переходного периода». По поводу этой
последней книги я и хотел бы высказать несколько замеча-
ний—'именно для выяснения того, насколько мнения, высказан-
ные в ней^ могут считаться обязательными для всех членов
партии.
Все мы, поскольку являемся сознательными членами пар-
тии, являемся в то же время и марксистами. В предусловии
к своей книге т. Бухарин на двух страницах три раза говорит
о Марксе и марксизме; предисловие начинается заявлением, что
цель книги — ниспровержение некоторых якобы марксистских
представлений. А кончается предисловие словами: «Излишне
распространяться о том, что путеводной нитью для автора был
метод Маркса, метод, познавательная ценность которого только
теперь стала во весь свой гигантский рост»**.
А как другие коммунисты оценивают марксизм?
Беру для примера статью «Программа меньшевизма. Маркс,
Мартов и Гильфердинг» в № 73 «Правды» от 5 апреля 1921 г.
Автор ее (Ил. Вардин) приводит следующие слова из письма
Мартова:
«Состояние мира сейчас настолько исключительно, настолько
не укладывается в наши привычные схемы марксистского ана-
лиза, что вывести основную линию развития требует новой на-
учной работы, которая во многом дополнила бы и, может рыть,
изменила бы экономическую концепцию Маркса».
По поводу этой части письма Мартова т. Вардин иронически
спрашивает:
208
«Так «дополнить» и «изменить» марксизм? 1 Произвести «но-
вую научную ревизию»? 1 Это очень интересно, мы всячески при-
ветствовали бы «такую» «работу» меньшевизма, ибо здесь они
окончательно разоблачили бы себя».
А в конце статьи т. Ил. Вардин с негодованием обрушива-
ется на меньшевиков («социалистическую интеллигенцию») за
то, что у них на устах революционная фраза, а в частных бесе-
дах— «полный отказ от марксизма, полный отказ от рево-
люции».
Нужно ли еще приводить доказательства того, что мы явля-
емся резкими и беспощадными противниками всякого ревизио-
низма по отношению к учению Маркса?
Теперь обратимся к книге Бухарина. Вот что пишет он по
поводу экономики наших дней, по поводу «хозяйства переход-
ного периода»:
«При первой же серьезной попытке действительно научно
овладеть той весьма беспокойной конкретностью, которую мы
называем хозяйством переходного периода, мы натыкаемся на
то, что старые понятия теоретической экономии моментально от-
казываются служить» (с. 24) *.
Ни о какой теоретической экономии, кроме марксизма, между
нами, марксистами, не может идти речь. Чтобы в этом не было
сомнения, Бухарин на следующей же странице (125) ставит
точку над i. Он поясняет:
«.. .Старые, испытанные орудия марксистской мысля, отчека-
ненные Марксом на основе весьма реального существования со-
ответствующих производственных отношений, начинают давать
осечку. А в обиходе практической жизни они продолжают рас-
сматриваться как средства действительного понимания явлений
хозяйственной жизни»**.
Итак, по Бухарину, старые понятия марксизма теперь «мо-
ментально отказываются служить», старые орудия марксистской
мысли «дают осечку» и необходимо относиться к ним «критиче-
ски». А, по Мартову, «состояние мира не укладывается в схемы
марксистского анализа» и поэтому необходимо «изменить эко-
номическую концепцию Маркса». Из сопоставления цитат мы
наталкиваемся на факт, казавшийся невероятным,— на тот
факт, что и Бухарин, и Мартов оказываются в одном лагере,
в лагере ревизионистов (критиков) по отношению к Марксу.
Как это могло случиться? В чем дело? В чем разница, или даже
противоположность, между Бухариным и Мартовым?
Уже одна только возможность постановки таких вопросов по-
казывает, что дело тут серьезное и что в нем следует разо-
браться раньше, чем рекомендовать книгу Бухарина в качестве
1 В газете здесь вместо знаков вопроса — точки.
209
общеобязательного руководства для молодых коммунистов и
для партийных школ. Попробуем же разобраться.
Марксизму не впервые приходится подвергаться нападений
со стороны людей, пытающихся доказать, что новые явленйя
жизни не укладываются в марксистские «схемы», что марксист-
ские понятия, орудия мысли «дают осечку». Так было, напри-
мер, лет 20—25 тому назад, когда объединения капиталистов
(от акционерных компаний до трестов) толкнули многих к «кри-
тике Маркса», к «ревизии марксизма». Ревизионисты продол-
жали прикрываться именем Маркса, называть себя маркси-
стами и в то же время не оставляли от марксизма камня на
камне, оспаривая самые основы его. Дело, однако, кончилось
тем, что марксизм оказался не поколеблен, а «критики» его
оказались вне марксистского лагеря (а в России вне пролетар-
ской партии). Оказалось, в конце концов, что «дал осечку» не
марксизм, а его «критики». Были тогда и критики справа, и
критики слева.
Сейчас мы, очевидно, присутствуем при начале нового реви-
зионистского похода. К сожалению, разбирать ревизионизм
Мартова здесь не приходится, так как мы знаем о нем только
из отрывков письма, опубликованных т. Бардиным. Остается
ограничиться рассмотрением книги Бухарина. И прежде всего
естественно поставить вопрос: не раздуваем ли мы отдельно вы-
хваченных случайных фраз Бухарина?
" _^К сожалению, приходится ответить: нет, приведенные из
книЪк^Бухарина фразы не случайны. Они не висят в воздухе.
Они находятся в полном соответствии с общим содержанием
книги. Чтобы убедиться в этом, достаточно ознакомиться с тремя
последними главами ее. В главе IX автор перечисляет «основы
методологии» марксизма и затем ставит вопрос ясно и опре-
деленно: насколько сохраняют свое значение эти основы по от-
ношению «к периоду развала капитализма и к периоду господ-
ства пролетариата» (с. 130, курсив автора) *. По отношению
к каждой из основ он начинает с признания ее, но тотчас пере-
ходит к оговоркам, сводящим это признание к чему-то другому.
Например, «общественно объективный подход остается обяза-
тельным», но ... «приобретает иной логический тон»; «матери-
ально-производственная точка зрения в общем (курсив мой.—
М. О.) тоже остается обязательной», но... «она претерпевает су-
щественные изменения и ограничения». «Диалектически-истори-
ческий подход» (метод.— М. О.) «выпячивается на первый
план», «диалектическо-историческая точка зрения, которая вы-
двигает принцип постоянной изменчивости форм, принцип по-
знания процесса, неизбежно должна быть подчеркнута при ана-
лизе эпохи, где происходят с небывалой быстротой прямо геоло-
гического типа сдвиги социальных пластов» (с. 13£) **. На
самом деле диалектический метод вовсе не сводится к истори-
210
Ческой точке зрения, к признанию только изменчивости, только
процесса. Он не может ни «выпячиваться», ни ослабевать: он
всегда и неизменно присущ марксистскому исследованию. Этого
не может не знать Бухарин, сводящий диалектику к признанию
изменчивости там, где все быстро изменяется. И, наконец, по-
следняя из перечисленных Бухариным основ марксистской мето-
дологии («постулат равновесия») объявляется для нашей эпохи
«не действительным».
Читатель уже знает из предисловия к книге, что «путевод-
ной звездой» для автора стал будто бы «метод Маркса». Теперь
он может видеть, как расправляется Бухарин со своей путе-
водной звездой.
Не менее энергично расправляется он и с «некоторыми ос-
новными понятиями политической экономии», то есть с экономи-
ческим учением Маркса.
Понятие товара, по Бухарину, исчезает, поскольку на место
стихии выступает «сознательный общественный регулятор»,
в этой мере товар теряет свой товарный характер и превраща-
ется в продукт. В такой общей абстрактной форме мысль Буха-
рина страдает только одним недостатком: в ней нет ничего
нового. Весь вопрос именно в том, насколько овладел производ-
ством в настоящий период пролетариат, имеющий в руках по-
литическую власть, насколько «сознательный общественный ре-
гулятор» действительно регулирует производство.
В свое время старые ревизионисты сорвались, между прочим,
на том, что вообразили, будто бы «сознательный общественный
регулятор» в лице буржуазных трестов способен овладеть хо-
зяйственной жизнью настолько, чтобы уничтожить некоторые
марксистские «хозяйственные категории». Нашим ревизиони-
стам слева грозит такая же опасность, но только не абсолютно,
а относительно, для данного периода времени. Марксист шаг за
шагом анализировал бы «текущий момент»: в зависимости от
определения его решал бы вопрос, в какой мере отжило свое
время понятие товара. Бухарин же для данного времени, без
всякого анализа момента, решает, что марксизм «дает осечку»,
что марксистские экономические понятия отказываются слу-
жить «моментально».
«Моментально» отказалось служить ему понятие товара.
Естественно, что так же моментально, уже для наших дней, от-
казывается наш автор и от понятия меновой ценности, цены,
денег, заработной платы. От марксизма остается одно воспо-
минание.
При моментальном решении о моментальной смерти маркси-
стских понятий Бухарину нет надобности даже ставить вопрос
о степени овладения производством со стороны пролетарского
«сознательного регулятора»: для-него полное торжество регуля-
тора начинается, очевидно, с момента нарождения бюрократи-
зм
ческих учреждений, предназначенных к овладению производ-
ством. Пусть в этих учреждениях сидят спецы — вчерашние
владельцы предприятий или акционеры и их прислужники, выс-
ший административный и технический персонал буржуазных
предприятий; пусть эти учреждения «овладели» не столько про-
изводством, сколько разрушением производительных сил путем
скрытого саботажа, пусть подавляющая масса населения
в стране состоит из мелких производителей, производящих до
сих пор преобладающую массу продуктов. Бухарину это не
важно: для него понятия товара, ценности, заработной платы,
понятие денег как всеобщего эквивалента ценности моментально
перестали служить.
Упраздняя марксистские экономические понятия, Бухарин
для пущей убедительности путает ценность с меновой ценно-
стью, меновую ценность с ценой (с. 134 и 135)* и на основании
этого предлагает теперь же отказаться от применения понятия
ценности как выражения общественно необходимого количества
труда, кристаллизованного в продукте. Перед ним возникает
необходимость представлять себе общественный процесс труда
не в виде единиц кристаллизованного в продукте труда,
а в виде натуральных продуктов. «Перед теорией экономиче-
ского процесса возникает необходимость перехода к натураль-
но-хозяйственному мышлению, т. е. к рассматриванию и обще-
ства и его частей как систем элементов в их натуральной
форме»,— говорит он.
Трудно идти дальше в проповеди освобождения от всяких
руководящих начал в области хозяйственной политики. Ведь это
значй>- проповедовать отсутствие всеобщей (одной для всех
продуктов)- счетной единицы Вы можете сравнивать, например,
результаты двух соседних хозяйственных периодов не по ка-
кому-либо всеобщему мерилу производительности труда,
а только по изменению в производстве отдельных продуктов.
Как при этих условиях определить общий успех или неудачу,
правильность или неправильность хозяйственной политики за
данный период времени?
II.
Освободившись от руководящих марксистских понятий в об-
ласти марксистской методологии, как и в области экономики,
т. Бухарин вынужден искать себе руководящей нити поведения
в другой сфере — в сфере своеобразной теории «внеэкономиче-
ского принуждения» (глава X).
Эта теория сформулирована на с. 146 Бухариным в следую-
щих выражениях:
«С более широкой точки зрения, т. е. с точки зрения боль-
шего по своей величине исторического масштаба, пролетарское
принуждение во всех его формах, начиная от расстрелов и кон-
212	1
чая трудовой повинностью, является, как парадоксально это ни
звучит, методом выработки коммунистического человечества из
человеческого материала капиталистической эпохи» *.
Несмотря на все оговорки, мысль Бухарина кристально
ясна.
На вопрос, каков метод выработки коммунистического чело-
вечества, он дает единственный ответ: внеэкономическое при-
нуждение.
Вся «теория» — яснее ясного.
Для обоснования своей теории Бухарин выхватывает из
Маркса отдельные фразы, говорящие о насилии, порабощении и
разбое при образовании буржуазного общества, о методах пере-
хода от феодализма к капитализму, покоящихся на самом
зверском насилии и т. д., о том, что «насилие есть повивальная
бабка всякого старого общества, которое беременно новым», что
само насилие «является экономической силой». Все эти утверж-
дения Маркса неоспоримы. Но нужно же видеть и понимать,
что не всякий разбой, не всякое насилие является одним из
методов строения нового общества, а только то насилие, которое
сопровождается новыми, усовершенствованными способами про-
изводства. Только в этом случае насилие может считаться
«идущим по линии объективно развивающихся экономических
отношений». Критерием здесь является рост или упадок произ-
водительных сил. И наша партийная программа в соответствии
с этим в «области экономической» требует как главное и основ-
ное, определяющее собою всю хозяйственную политику Совет-
ской власти, поставить всемерное повышение производительных
сил страны.
Для повышения же производительных сил, как. и для «выра-
ботки коммунистического человечества», марксисты вовсе не
склонны ограничиваться бухаринским методом каторги и рас-
стрела. В этом глубокий марксистский смысл того, что т. Ленин
постоянно твердит о тракторах и электрификации.
Тракторы и электрификация, важные и сами по себе,
в своем конкретном виде являются в то же время, в устах
Ленина, символом, указующим марксисту путь «выработки ком-
мунистического человечества из человеческого материала» пре-
дыдущей эпохи. Они вообще — символ усовершенствованных
орудий производства; облегчая работу, поднимая производи-
тельность труда, они по самой своей сущности объединяют тру-
дящихся; вытесняя старые, индивидуально применяемые орудия
труда не угрозой расстрела, а вследствие своей большой про-
дуктивности, новые орудия будут вместе с тем разрушать и
вытеснять старую, индивидуалистическую психологию мелкого
хозяйчика.
Именно на этом принципе вытеснения менее продуктивного,
индивидуального труда более продуктивной коллективной рабо-
213
той построена и экономическая часть нашей партийной про-
граммы (справьтесь о ней в отделе «В области экономической»
с § 4 об отношении к мелкой и кустарной промышленности,
а также в отделе «В области сельского хозяйства»).
Конечно, было бы глупо и гибельно для дела революции от-
рицать насилие и принуждение в период острой (явной или
скрытой) гражданской войны. Было бы противно коммунисти-
ческой совести кормить трудоспособных паразитов. Здесь,—
особенно по отношению к активным врагам,— нам приходится
руководствоваться правилом: «расстреливай врага, если не хо-
чешь, чтобы он повесил тебя». В такие моменты возможны,—
иногда и необходимы,— случаи принудительной мобилизации
трудящихся на работы, неотложные с общественной точки зре-
ния. Но по мере ослабления борьбы, по мере укрепления проле-
тарского строя неизбежно будет сокращаться область принуж-
дения, будет уменьшаться острота его форм, так как принуж-
дение является вовсе не методом выработки коммунистического
человечества, а актом самозащиты. И очень не надежны были
бы те коммунисты, кдторых загнали в коммунизм угрозой рас-
стрела.
Между тем, ставши на точку зрения своего метода выработки
коммунистического человечества и отказавшись от марксистского
метода той же выработки, Бухарин неизбежно должен дока-
титься до того, до чего он докатился,— до поголовного принуж-
дения, руководимого относительно небольшой частью коммуни-
стической партии.
\ После всего сказанного мною можно уже дать ответ на во-
прсгЬ)^каким образом Бухарин заодно с Мартовым попал в ла-
герь ревизионистов и какое все-таки остается между ними раз-
личие.
Мартов — ревизионист справа. Ревизионисты этого типа дер-
жатся за фалды буржуазии. Им жалко расстаться с буржуаз-
ным миром. Это заставляет их недооценивать революционные
возможности. Когда же революция разражается, они не верят
в нее, тянут назад й попадают в лагерь контрреволюционеров.
Марксизм для них слишком революционен.
Бухарин — ревизионист слева. В своей законной ненависти
к буржуазии и буржуазному миру он переоценивает револю-
ционные возможности. Он не считается с объективными усло-
виями; он живет поэтому не настоящим, а только будущим.
Характерна в этом отношении последняя глава его книги.
В ней он говорит о том, чего должно или можно ожидать
в будущем, но говорит о будущем в настоящем времени, как
будто все ожидаемые завоевания уже достигнуты. Марксизм
для него недостаточно революционен. Все, чего хочет душа,
должно быть осуществлено сейчас, сию минуту. Он не хочет
знать медлительных переходов строительства от эта^а к этапу.
214
И он «моментально» ликвидирует марксистские категории, во-
ображая, что они уже ликвидированы жизнью.
Субъективно Мартовы и Бухарины — антиподы, полная про-
тивоположность. А объективно — они попадают в один лагерь
ревизионистов. И их тактика ведет к одинаковым результатам:
Мартовы задерживают революцию, а Бухарины, ставя невыпол-
нимые для данного момента задачи, готовят фатальные неудачи
и разочарование.
Марксизм же не сходит с реальной почвы, анализирует мо-
мент, учитывает объективные условия.
Здесь приходится поставить еще один вопрос: составляет ли
книжка Бухарина результат его единоличных увлечений или же
тут вина коллективная, может быть, даже общая?
Я склонен думать, что вина во всяком случае не индиви-
дуальная.
Дело в том, что после Октябрьской революции часть нашей
партии переживала период увлечения властью. Казалось, что
теперь для нас нет ничего невозможного: что захотим, то «мо
ментально» и сделаем. Партийный съезд 1919 г. вернул увле-
кающихся в мир действительности, обусловливаемой прозой эко-
номического развития.
Принятая на съезде программа проникнута строго марксист-
ским духом. К сожалению, она не всегда соблюдалась.
На последнем съезде 1921 г. т. Ленин указал, что декрет
о кооперации противоречит программе, и предложил восстано-
вить действие программы. А сравните соответственные части
программы с тем, что делалось вообще в жизни, в некоторых
других областях!
Поэтому можно сказать, что не вина, а бессознательная за-
слуга Бухарина в том, что он попытался дать недавним увлече-
ниям части партии теоретическое обоснование и показал, к чему
приводит нас, марксистов, наше настроение, идущее в разрез
с марксистской программой.
После X съезда, с марта текущего года, партия начинает
строже соблюдать программу, и на этот раз, по-видимому, воз-
вращение к ней будет более прочным. А изучение своих прош-
лых ошибок всегда полезно и поучительно. Только с этой точки
зрения и можно рекомендовать книгу Бухарина. В целом она не
столько научное произведение, а беллетристика, отражающая
настроения части партии к середине 1920 г.
эн
П р и л о ж е н и е 11
Н. Бухарин
Г. Пятаков
КАВАЛЕРИЙСКИЙ РЕЙД
И ТЯЖЕЛАЯ АРТИЛЛЕРИЯ*
(веселый ответ критикам
„Экономики переходного периода")
«Экономика переходного периода» вызвала некоторый обмен
мнений на сей предмет. В наше время очень трудно заниматься
«чистой теорией», но практические интересы все же требуют и
этого «жанра» мысли. Немудрено поэтому, что книга как пер-
вая попытка дать теорию перехода экономической формы обще-
ства побудила некоторых товарищей взяться за перо. Перед
нами лежат три «критики» книги: тов. Сарабьянова (Народное
хрзяйство. 1920. № 13—14), тов. Ольминского (идет в настоя-
щей журнале) и, наконец, ненапечатанная работа профессора
А. Чаянова, имя которого хорошо известно всякому русскому
экономисту1. Мы располагаем эти работы в порядке их нисхо-
дящего легкомыслия, так как мы имеем здесь все виды кри-
тики, начиная от кавалерийского рейда тов. Сарабьянова и кон-
чая философствующей тяжелой артиллерией проф. Чаянова.
1 Мы очень извиняемся перед проф. А. Чаяновым за цитаты из неопуб-
ликованной работы, но надеемся, что он, будучи человеком без обычных
в профессорской среде предрассудков, в интересах дела вполне оправдает
эту нашу «нескромность».
216
I. Правдолюбивый кавалерист, или теория
производственных отношений
«Обними, Санчо, своего ослика, ты
вновь его нашел! Весело прыгает
он тебе навстречу, не обращай вни-
мания на то, что ему наступают на
ноги и приветствуют тебя зычным
голосом. Преклонись перед ним, об-
ними его шею и исполни призвание,
которое дано тебе Сервантесом» *.
К. Маркс н Ф. Энгельс. «Святой Макс»
Мальбрук в поход собрался... Тов. Сарабьянов, воодушевлен-
ный возросшим значением легкой кавалерии в гражданской
войне, задумал произвести «рейд» и на поле теоретических сра-
жений. В самом деле, почему бы этого не сделать? Всякому
добропорядочному марксисту (а тов. Сарабьянов, безусловно,
имеет право претендовать на это звание) отлично известно, что
общественное бытие определяет собой общественное сознание.
И если в «общественном бытии» кавалерийская атака полу-
чила такое большое значение, то почему же в уме тов. Са-
рабьянова не найтись месту для «адекватного идеологического
отражения»?
Тов. Сарабьянов выставляет против нас такое утверждение:
«в книге нет ничего нового». Он, будучи, очевидно, человеком
не без наблюдательности, смог подметить, что в книге неодно-
кратно говорится о производственных отношениях. Правда, для
этого нужно быть только зрячим и грамотным, но в условиях
разрухи и то хлеб. Подметив это, тов. Сарабьянов тотчас же
несется в атаку:
«Что нового сказал т. Бухарин: Не есть ли это — азбука
марксизма и, скажу еще определеннее, первая буква в ней? От
производственных отношений исходили Маркс и Энгельс,
с этого начинали ортодоксальные марксисты II Интернационала,
на эти же отношения опирались ревизионисты, кончая нашими
меньшевиками и эсерами» (с. 31).
А отсюда такой суммарный вывод:
«Поскольку тов. Бухарин касается вопроса для перехода (за
стиль тов. Сарабьянова мы в такой же степени мало отвечаем,
как и за его логику.— Бухарин и Пятаков), он либо повторяет
то, что сказано уже и Марксом — Энгельсом, и Каутским, и
Гильфердингом... либо вносит «свое оригинальное», в основном
однобокое и крайне упрощенное, несмотря на «непростоту»
слова».
Об «однобокости» мы поговорим после. А сейчас поставим
вот такой вопрос. Центральная мысль всей книги заключается
в том, что в переходный период неизбежно распадается трудо-
217
вой аппарат общества, что реорганизация предполагает времен-
ную дезорганизацию, что поэтому временное падение произво-
дительных сил есть закон, имманентный революции. Эта мысль
развита в книге так, чтобы всякому экономически образован-
ному человеку было ясно, что перед нами не «эмпирический за-
кон», не простое описание «поверхности явлений», а «закон дви-
жения» общества в переходную эпоху, причинный закон.
Теперь мы позволим себе спросить тов. Сарабьянова, где,
в каких работах Каутского и Гильфердинга он видел это поло-
жение? И вообще, в сочинении каких экономистов он найдет
теоретическое обоснование этого? Словам, т. Сарабьянов, не ве-
рят. Нужны факты и документы, нужны хоть простые ссылки.
Мы имеем некоторую дерзость полагать, что довольно хорошо
знакомы из первых рук с «литературой предмета». Но — увы! —
мы напрасно стали бы искать соответствующих мыслей у на-
званных т. Сарабьяновым авторов. Тов. Сарабьянов, мягко вы-
ражаясь. .. «преувеличил». Нас это удивляет тем более, что мы
все же предполагаем наличность благих намерений автора ре-
цензии. Мы думаем, что нашу книгу или, по крайней мере, от-
зыв тов. Членова (Экон, жизнь), о котором он упоминает, он
читал. Правда, этр бывает с рецензентами не всегда, но в марк-
систской среде это правило обычно соблюдалось. Однако вы-
пады тов. Сарабьянова наводят нас на очень большие сомне-
ния. В самом деле. На с. 47* «Экономики» мы пишем:
«Марксистская революционная мысль прочно установила,
что (в политической области) переход власти из рук буржуа-
зии в руки пролетариата, переход, понимаемый как определен-
ный исторический процесс выражается в крахе старой государ-
ственной машины, распадающейся на свои составные части...
Завоевание государственной власти пролетариатом есть разру-
шение буржуазной и организация новой государственной си-
стемы, ..»
Далеко не так ясен процесс трансформации производствен-
ных отношений. Здесь необычайно живучими оказались те пред-
ставления, которые были преобладающими в области теории
политических переворотов. Типичным в этом отношении может
служить рассуждение Р. Гильфердинга о том, что захват шести
банков («головки») пролетариатом передает в распоряжение
последнего всю промышленность, потому что при финансово-
капиталистических производственных отношениях банки явля-
ются организационными узлами производственно-технической
системы — «всего аппарата». Эмпирически доказано, что ничего
подобного не происходит... Почему? Вопрос разрешается про-
сто. Потому, что банки «управляли» промышленностью на ос:
нове специфических кредитно-денежных отношений. Тип связи.
здесь был тип кредитной связи, который как раз и рушится при
захвате банков пролетариатом.
218
Таким образом, мы приводим конкретный пример, иллюстри-
рующий всю теоретическую концепцию «марксистов» II Интер-
национала, за которых заступается тов. Сарабьянов. Мы спра-
шиваем: одно и то же говорит Гильфердинг и говорим мы?
Не нужно обладать большой степенью сообразительности,
чтобы ответить отрицательно. Гильфердингово рассуждение
взято из «Финансового капитала», как, вероятно, вспомнит и
тов. Сарабьянов. Тов. Сарабьянов точно так же, вероятно,
поймет, что все теперешние писания Бауэров, Каутских и Гиль-
фердингов есть лишь логический вывод из вышеприведенного
рассуждения. А это у них основной аргумент против революции.
Они желают иметь такую революцию, которая не нарушала бы
хода общественного воспроизводства и ни на минуту не преры-
вала бы непрерывности производственного процесса («Kontinui-
tat des Produktionsprozesses»). Мы доказываем, что таких ре-
волюций по общему правилу (исключения у нас оговорены
в книге и заметны для того, кто умеет читать) не бывает.
И после этого тов. Сарабьянов полагает, что мы придем
в трепет от его «ужасного» восклицания:
«Разве не обращает внимания читателя желание автора от-
межеваться от марксистской теории в эпоху расцвета II Интер-
национала? Разве так трудно, прочтя Бухарина, сделать вывод:
были революционные коммунисты Маркс и Энгельс, не стало
их, не стало и рев. коммунизма, пока не пришли их продолжа-
тели — теперешние коммунисты? ..»
Этот вывод сделать «не трудно». Но это будет, тов. Са-
рабьянов, в общем вполне верный вывод. За немногими исклю-
чениями марксизм эпохи II Интернационала, и в том числе ка-
утскианский марксизм, не был в действительности ортодоксаль-
ным. Все учение о государстве было, например, сплошь
опошлено и у Бебеля, и у Каутского, и лаже у Плеханова, не
говоря уже о других. Грехопадение Каутскрго и К° не есть ре-
зультат их моментального безумия, а имеет свои глубокие исто-
рические корни. Иначе может думать только поверхностный
беллетрист, а не марксист.
Но тов. Сарабьянов в своем полемическом увлечении по-
истине перестает даже понимать течение своих собственных мыс-
лей. Он машет шашкой, кричит, крушит и позабывает о том,
что говорит сам. Ибо что-либо одно из двух: либо в книге нет
ничего нового — тогда откуда же заметил наш почтенный «кри-
тик» желание «отгородиться»? Либо такое желание «отгоро-
диться» есть (а оно действительно есть),— тогда зачем же горо-
дить огород о том, что «нет ничего нового»?
Неуклюже вы гарцуете, тов. Сарабьянов: уже потеряли вин-
товку. Подождите, потеряете и остальное.
А теперь мы не без удовольствия поговорим и относительно
нашей «однобокости», «упрощенности» и прочем. Ибо здесь
?19
нашего критика можно прямо поймать in flagrante delicto, по-
российски «на месте преступления», «с поличным». Это «пре-
ступление» состоит в том, что тов. Сарабьянов безбожно спи-
сывает наши же мысли и вводит в заблуждение читателя,
выставляя их против нас. Для удобства сличения и для излов-
ления тов. Сарабьянова мы приводим соответствующие места
в два столбца:
Экономика перех. периода
Вещественный аппарат есть матери-
ально-техническая основа общества.
Он не входит в понятие производст-
венных отношений, а относится
к производительным силам. И в про-
цессе революционного разрыва про-
изводственных связок этот аппарат
может относительно сохраниться.
Его распад вовсе не обязателен. Ма-
шины, аппараты, фабричные здания
и проч., конечно, страдают во время
социальных потрясений. Но основа
разрухи лежит вовсе не здесь и т. д.
(54) *.
Рецензия тов. Сарабьянова
Распадается ли... аппарат в целом?
Нет, мы идем в конторы, перешед-
шие к нам от буржуазного обще-
ства, пользуемся в процессе управ-
ления цифрами, взятыми из книг
архива, продолжаем использовать
этот аппарат своими силами и свои-
ми методами.
В другом месте говорится у нас и о конторах, и о диаграм-
мах. Ясно, что
1)	тов. Сарабьянов не умеет читать;
2)	что он бьет челом нашим же добром;
3)	что он смешивает две вещи, которые у нас точно разгра-
ничены: людской «аппарат» и вещественный.
После этого читателю не трудно будет заключить, кто стра-
дает «упрощенством» и «однобокостью».
Но приведем и дальнейшее
Экономика перех. периода
Мы видели, что эпоха разрыва про-
изводственно-технически - социальных
пластов сохраняет в общем единство
пролетариата, который воплощает
прежде и раньше всего материаль-
ную основу будущего общества. Этот
решающий и основной элемент в хо-
де революции лишь отчасти распа-
дается. С другой стороны, он необы-
чайно сплачивается, перевоспитыва-
ется, организуется (58) ♦*.
возражение»:
Рецензия тов. Сарабьянова
Безусловно верно, что отношения
живых сил в аппарате радикально
изменяются к моменту и в момент
пролетарской революции. Но ради-
кальное их изменение мы наблюдаем
главным образом между «головкой»,
включая сюда («хороша головка»! —
Бух. и Пят.) и техническую интелли-
генцию, и рабочей массой: цепь рас-
падается на две части. Тов. Бухарин
упускает из виду, что нижняя-то по-
ловина цепи и большая к тому же,
не распалась, звенья ее связаны
одно с другим, аппарат не весь раз-
валился.
220
В других местах книги дано точное определение, где именно
происходит разрыв.
Отсюда ясно, что
1)	Бухарин ничего не упускает;
2)	что Сарабьянов и здесь не умеет читать и бьет челом на-
шим же добром;
3)	что сарабьяновская путаница получается оттого, что он
совсем неостроумно повторяет слово «аппарат», без всякого
смысла, употребляя его в разных значениях и т. д. Теперь не
удивительно, что т. Сарабьянов не понял даже, что мы говорим
о примитивности каутскианской постановки вопроса. «Прими-
тивы» имеют вообще то свойство, что они «не умеют различать».
Нам кажется, что на этом можно покончить. Ибо весь
остальной бессвязный лепет покоится на том же самом остро-
умном методе автора рецензии.
Нам только хотелось бы заметить следующее: тов. Сарабья-
нов в простоте душевной думает, что он атакует нас на благо-
родном коне. Ей-богу, это не так. Он сидит на совсем другой
биологической «категории».
II. Ревизия Маркса или «пушка»
т. Ольминского
«У читателей... трещит не голова,
а кое-что совершенно другое» *.
К. Маркс. «Капиталв. 1.
После кавалерийской атаки на осляти т. Сарабьянова по «Эко-
номике» попытался выстрелить из старой... «пушки» т. Ольмин-
ский. Треск раздался довольно громкий, и скромные ученики
Маркса, возымевшие превеликую дерзость не только «твердить
зады», но и воспользоваться марксовым познавательным ору-
жием для теоретического овладения новыми общественными яв-
лениями, были зело огорошены и озадачены: «откуда мне сие,
иде же мужа не знаю».
Однако кроме шума и пушечных газов у т. Ольминского ни-
чего не получилось — выстрел оказался холостым и книжечка
осталась невредимой.
Первым делом пушкарь заподозревает нас в меньшевизме и
устанавливает духовное родство с Мартовым. В превеликом
смущении и трепете читали мы откровение т. Ольминского:
«Из сопоставления цитат мы наталкиваемся на факт, казав-
шийся невероятным,— на тот факт, что и Бухарин 2, и Мартов
2 «Должен оговориться, что хотя теоретическую ответственность несем
мы оба, но как раз приводимые цитаты целиком, без всякого изменения,
взяты из моего черновика» (Г. Пятаков).
221
оказываются в одном лагере, в лагере ревизионистов (крити-
ков) по отношению к Марксу».
Но смущение и трепет не помешали нам попытаться сопо-
ставить те цитаты, которые «сопоставлял» т. Ольминский. Что
же получилось? А вот что:
Мартов пишет:
Состояние мира сейчас настолько исключительно, настолько
не укладывается в наши привычные схемы марксистского ана-
лиза, что вывести основную линию развития требует новой на-
учной работы, которая во многом дополнила бы и может быть
изменила бы экономическую концепцию Маркса.
Мы спрашиваем: «Годятся или не годятся те методологиче-
ские приемы и те «мыслительные категории», которые употреб-
лялись Марксом по отношению к капиталистическому обще-
ству, годятся ли они теперь, в эпоху ломки капитализма и за-
кладывания нового общественного фундамента» (с. 123). Вся
глава называется: «Экономические категории капитализма в пе-
реходный период». В приводимой Ольминским цитате констати-
руется факт, что при анализе хозяйства переходного периода
старые понятия теории капиталистического хозяйства «момен-
тально отказываются служить». Почему? Потому, что речь
в этом случае идет не об анализе капиталистического хозяй-
ства, не о теории товарного хозяйства, а об анализе какой-то
смешанной формы.
Из нашего законного сомнения в возможности анализиро-
вать не капиталистическое и не товарное хозяйство, пользуясь
основными специфически товарохозяйственными категориями,
т. Ольминский делает для него вполне понятный вывод:
Итак (это «итак» прямо великолепно!), по Бухарину, старые
«понятия марксизма (вообще? — Б. и 77.) теперь «моментально
отказываются служить», старые орудия марксистской мысли
(вообще? — Б. и /7.) «дают осечку» и необходимо относиться
к ним «критически».
Мы думаем, что читатели, вероятно, прочитав все эти «изу-
мительные» выводы и «научные» открытия т. Ольминского,
последовали совету Козьмы Пруткова, рекомендовавшего, уз-
ревши на клетке со слоном надпись «буйвол», не верить гла-
зам своим. Ведь всякому элементарно осведомленному марк-
систу должно быть ясно, что исторические категории Маркса
имеют значение для определенной исторической формы хозяй-
ства и что из признания исторического характера за историче-
скими категориями не вытекает то, что вообще от «старых ору-
дий марксистской мысли» должно отказаться.
В поучение т. Ольминскому (да простят нас теоретически
грамотные марксисты) приведем несколько дословных выписок
из Маркса об исторически преходящем значении категорий его
политической экономии.
222
Уже в «Святом Максе» Маркс знал, что «земельная рента,
прибыль и т. д.— хозяйственные формы частной собственно-
сти — суть общественные отношения, соответствующие опреде-
ленным ступеням производства» (с. 195) *.
В «Нищете» эта мысль приобретает чеканную ясность: «Эко-
номические категории суть теоретическое выражение тех истори-
ческих отношений производства, которые сами соответствуют
определенным ступеням развития этого материального произ-
водства». «Идеи и категории столь же мало вечны, как и выра-
женные ими отношения. Они представляют собою исторические
и преходящие продукты». «Экономические категории представ-
ляют собою лишь теоретические отвлеченные выражения обще-
ственных отношений производства»**.
Методологически важнейшее «Введение к критике политиче-
ской экономии» дает нам следующую формулировку3: «Пример
труда показывает наглядно, как даже наиболее абстрактные
категории, несмотря на свою значимость — именно вследствие
их абстрактности— для всех эпох, все же в определенности
этой абстракции сами являются точно так же продуктом исто-
рических отношений и обладают своей полнозначностью лишь
для и в пределах этих отношений. Как вообще во всякой исто-
рической общественной науке, так и при развитии экономиче-
ских категорий надо всегда иметь в виду, что как в действи-
тельности, так и в голове данным является субъект, здесь бур-
жуазное общество, и что категории поэтому выражают лишь
формы бытия, определения существования, часто лишь отдель-
ные стороны этого определенного общества, этого субъекта»***.
В предисловии I т. «Капитала» Маркс одобрительно цити-
рует следующее место из статьи И. И. Кауфмана, в которой по-
следний характеризует метод Маркса: «Его (Маркса) научная
цель заключается в выяснении тех частных законов, которым
подчиняются возникновение, существование, развитие, смерть
данного социального организма и заменение его другим, выс-
шим». И одновременно тут же Маркс дает самую блестящую
формулировку своего диалектического метода: «В своей рацио-
нальной форме диалектика... в позитивное понимание сущест-
вующего. .. включает в то же время понимание его отрицания,
его необходимой гибели, каждую осуществленную форму рас-
сматривает в движении, следовательно, также и с ее преходя-
щей стороны, так как она ни перед чем не преклоняется и по
самому существу своему критична и революционна»****.
Скажите же, т. Ольминский, расходится ли наша постановка
вопроса об экономических категориях капиталистического хо-
зяйства с постановкой Маркса или не расходится? Не находите
ли вы, что мы не только не «пересматриваем» («ревизуем» тож)
3 Zur Kritik. Dietz, 1909. S. XLI, XLIII.
223
Маркса, а, наоборот, обеими ногами стоим на почве анализа
Маркса, или же вы только умеете твердить слово «диалектика»
и не умеете пользоваться этим острым оружием мысли?
Вам этого мало? Так не вспомните ли, т. Ольминский, как
Маркс после анализа основных категорий товарного хозяйства
(товар — ценность — меновая ценность) делает небольшие экс-
курсии в иные хозяйственные формы и показывает, как «весь
мистицизм товарного мира, все чудеса и привидения, окутываю-
щие продукт труда при господстве товарного производства,—
все это немедленно исчезает, как только мы переходим к дру-
гим формам производства»4*. И не вспомните ли, что в итоге
нашего анализа экономических категорий капитализма мы го-
ворим: «Одна из основных тенденций переходного периода есть
разрыв5 товарно-фетишистских оболочек. Вместе с растущей
общественно-натуральной системой экономических отношений
лопаются и соответствующие идеологические категории»6**.
А если, т. Ольминский, вы все это вспомните и продумаете, то
не потрудитесь ли вы также публично признать, что «ошиб-
лись»? Или, быть может, вы своей... «ошибки» не замечаете?
Святой Макс в,едь также с суверенным презрением относился
к суровой исторически-изменчивой действительности, а Маркс
его терпеливо поучал: «Что деньги необходимый продукт изве-
стных производственных отношений и что они останутся «исти-
ной», пока будут существовать эти отношения,— до этого, ко-
нечно, нет дела такому святому, как санкт-Макс, созерцающему
небо и к нечестивому миру становящемуся своим нечестивым
задом»7***. Славно стреляет... «пушка» т. Ольминского!..
Для вящей убедительности, однако, т. Ольминский пытается
еще, подобно премудрому Бен-Акибе, доказать, что «все бы-
вало» и мы лишь повторяем ревизионистов, говоря, что «новое»
требует и новых орудий абстрактного знания:
«Марксизму не впервые приходится подвергаться нападению
со стороны людей, пытающихся доказать, что новые явления
жизни не укладываются в марксистские «схемы», что марксист-
ские понятия, орудия мысли «дают осечку». Так было, напри-
мер, лет 20—25 тому назад, когда объединения капиталистов
(от акционерных компаний до трестов) толкнули многих к «кри-
тике Маркса»... Дело, однако, кончилось тем, что марксизм
оказался не поколеблен, а «критики» его оказались вне марк-
систского лагеря (а в России вне пролетарской партии)».
Помяни, господи, царя Давида и всю кротость его! Нельзя
же, т. Ольминский, в вашем увлечении доходить до таких . ..
пустяков! Пример с трестами так подходит к данному случаю,
4 Капитал. Т. I. С. 44.
8 N. В.: Они еще не исчезли, но разорвались.
в Экономика. С. 136.
т Святой Макс. С. 167.
224
как корове седло. Правда, т. Сарабьянов пустился в кавалерий-
скую атаку на осляти, так почему бы т. Ольминскому не выле-
теть карьером на позицию со своей пушкой, запряженной шес-
теркой миленьких коровок; о вкусах не спорят, но нельзя же
предполагать, что зрители ничего не заметят!
Были «критики», которые доказывали, что марксов анализ
капитализма не пригоден для научного понимания новых форм
капитализма же. Эти «критики» были не правы. Что же тут об-
щего с нашими построениями? Ничего решительно! Ведь мы ут-
верждаем, что те специфически исторические понятия, которые
отчеканены Марксом для научного овладения определенной, ис-
торически данной формой производства (капитализм), не годны
для той формы, которая не содержит предпосылок их значимо-
сти (в коммунистическом обществе «товар» — «ценность» —
«цена» — «деньги» не существуют), и имеют ограниченную при-
менимость «постольку, поскольку» в переходный период от ка-
питализма к коммунизму. Мы остаемся целиком на почве ана-
лиза Маркса и, пользуясь его методом, пытаемся исторически
продолжить этот анализ, а не пересматривать его. При чем же
тут «тресты»? Для доставления особенного удовольствия т. Оль-
минскому можем ему сообщить, что марксов экономический ана-
лиз трестами не только не был поколеблен, но и блестяще под-
твержден: тем не менее некоторые слова Маркса и Энгельса
о трестах (см. Капитал. Т. III. Гл. VI. II. Примеч. 16) * оказа-
лись ошибочными. Что это доказывает? Доказывает, что Маркса
надо уметь читать и понимать, а не только вопить о своей вер-
ности и преданности марксизму. А т. Ольминский не умеет по-
нимать исторической ограниченности таких понятий, как «то-
вар» — «ценность» и т. п., и думает, что оказывает большую ус-,
лугу марксизму, нападая на «святотатцев», осмелившихся при
анализе принципиально иной формы хозяйства заявить, что то-
варные категории мышления при этом анализе имеют ограни-
ченное применение, стремящееся к нулю. «Защищая» марксизм
от нас, т. Ольминский на самом деле хочет увековечить буржу-
азные отношения, т. е. идет по торной дорожке вульгарно-бур-
жуазных экономистов. Так неизбежно случится со всяким, пы-
тающимся доказать, что ортодоксально-марксистский анализ
действительности есть на самом деле мелкобуржуазный реви-
зионизм. Отрицая нас как марксистов, т. Ольминский вынужден
атаковать нас с немарксистских позиций, ибо марксистские по-
зиции прочно и основательно заняты нами. Пожалуйста, ата-
куйте, но не попадите впросак, как уже попали с «вечными ка-
тегориями» и «трестами». «Вечные категории» завели вас в ком-
панию вульгарно-буржуазных экономистов, а «тресты» приводят
к отрицанию того, что переходный период означает процесс
уничтожения капиталистических отношений и создания новых
коммунистических.
8 Заказ № 2227	225
Стрельнув холостым зарядом дважды, т. Ольминский не ус-
покаивается и открывает беглый огонь по нашим методологиче-
ским «ограничениям».
Читатель уже знает из предисловия к книге, что «путевод-
ной звездой» для автора был будто бы «метод Маркса». Теперь
он может видеть, как расправляется Бухарин со своей путевод-
ной звездой.
Оно, конечно, занятно посмотреть, как человек «расправляв
ется со звездой», не менее занятно поглядеть и борьбу Бухарина
с Марксом, посему мы с сугубым вниманием отнеслись к пред-
ложению т. Ольминского поглядеть на это представление, но
в действительности увидели снова неловкие фокусы-покусы на-
шего «критика» или невинные забавы старого пушкаря.
Т. Ольминский отмечает, что «по отношению к каждой из
основ (методологии) он (Бухарин, точнее, мы оба. — Б. и /7.)
начинает с признания ее, но тотчас переходит к оговоркам, сво-
дящим это признание к чему-то другому». А именно:
1)	^Общественно-объективный подход остается обязатель-
ным и не нуждается ни в каких ограничениях». Последний кур-
сив т. Ольминский просто опустил, ибо он ему мешает, надо
же «доказать», что Бухарин расправляется со своей путеводной
звездой. Следовательно, эту «основу» мы признаем безогово-
рочно? Как будто бы текст говорит за это. Как же т. Ольмин-
ский «нашел» оговорку в виде хвостика, но... «приобретает
иной логический тон?» Да очень просто, смешав метод познава-
ния с формой его приложения при исследовании принципиально
отличных форм хозяйства. В чем суть общественно-объективного
угла зрения? В том, что утверждается примат общества над от-
дельным хозяйствующим субъектом. Это, говорим мы, остается
в полной силе при всех общественных формациях. Но этот при-
мат может утверждаться по-различному: одно дело примат, ска-
жем, рода над отдельным сородичем, другое дело примат товар-
ного общества над товаропроизводителем, иное дело примат
коммунистического общества над отдельным его членом. При-
меняя этот методологический прием, мы должны варьировать
его в зависимости от той общественной формы, с которой мы
имеем дело. Это диалектическая постановка вопроса, и чтобы
ее опровергнуть, надо доказать, что приемы исследования соз-
нательно урегулированного производства и приемы исследова-
ния стихийно-анархически уравновешивающегося производства
имеют одну и ту же форму. Другими словами, отрицая необхо-
димость варьирования этого метода, т. Ольминскому придется
доказать, что нет никакой принципиальной разницы между ка-
питализмом и коммунизмом. Ибо нами утверждается только
следующее:
«При анализе общественной структуры товарно-капиталисти-
ческого типа все закономерности носят характер стихийных за-
226
кономерностей, «слепой» силы, ибо весь общественно-производ-
ственный процесс иррационален. При анализе структуры пере-
ходного периода дело обстоит иначе, потому что здесь происхо-
дит в возрастающей пропорции рационализация общественно-
хозяйственного процесса» *.
Попробуйте это опровергнуть! Если попробуете — рискуете
очутиться в рядах критиков Маркса, ибо должны будете высту-
пить против «Капитала» и «Анти-Дюринга».
Следовательно? «Иной логический тон» означает, что надо
уметь применять общественно-объективную точку зрения, сохра-
няя ее полностью при всех обстоятельствах, учитывая всегда
конкретные особенности подлежащего исследованию типа про-
изводственной структуры.
Ясно?
2)	«Материально-производственная точка зрения в общем
тоже остается обязательной. Однако она претерпевает сущест-
венные изменения и ограничения» **.
Вот тут, кажется, наконец, пушка выстрелила не холостым
зарядом! Ура! Пересмотр — налицо.
Но тут опять-таки все дело заключается в том, что т. Оль-
минский не понимает самой сути вопроса. Что означает «мате-
риально-производственная точка зрения»? То, что при анализе
мы устанавливаем примат производства над потреблением.
И для капитализма, и для коммунизма, и для какой угодно иной
устойчивой формы эта точка зрения безусловно обязательна.
Для переходного периода она обязательна условно. Почему? Да
потому, что для серьезного теоретика мыслим вариант гибели
всего общества. В дальнейшем теоретик, исследующий причины
гибели общества, сможет установить, что разрушение производ-
ства убило общество. Поэтому процесс производства мы не мог
жем принимать за данное, изучая лишь условия его непрерыв-
ности, а должны ставить перед собой вопрос о возможности про-
изводства и отвечать на этот вопрос. Далее, временно, не как
постоянное явление, возможна паразитическая жизнь общества
не на основе адекватного производства, а на основе старых за-
пасов, принудительного отчуждения и перераспределения их, во-
енных захватов и т. п. Долго это длиться не может. Но, анали-
зируя механику перехода, мы не можем не ставить перед собой
вопрос, возможно ли временно настолько сильное сокращение
производства, что обществу придется вести паразитарный образ
жизни и лишь затем перейти снова к нормальному производ-
ственному удовлетворению своих потребностей. Здесь всегда
стоит вопрос — «в какой мере, в какой степени» и т. п. Не де-
лать этого — значит отворачиваться от революционной действи-
тельности, значит подлинно оппортунистически представлять
себе социалистическую революцию не как болезненный процесс
ломки, разрушения и созидания, а как процесс органического
8*
227
врастания. Кто не понимает этого, тот не понимает и необходи-
мости соответствующего варианта материально-производствен-
ной точки зрения.
3)	Диалектически-историчесКий подход ... «выпячивается на
первый план», «диалектически-историческая точка зрения, кото-
рая выдвигает принцип постоянной изменчивости форм ... не-
избежно должна быть подчеркнута». И тут же, дабы мудрым
людям не сбиться с пути, мы добавляем: «относительность «ка-
тегорий» политической экономии становится ясной до полной
очевидности».
Что мы этим хотели сказать? Да только то, что в периоды
быстрой ломки особенно опасно оперировать постоянными, за-
стывшими категориями. Если в период капитализма раз уста-
новленное понятие «товар» служит верою и правдою и не тре-
бует каждодневного рассмотрения того, что же в сущности оно
означает, а требует лишь понимания своей исторической ограни-
ченности, то в период краха капитализма и созидания коммуни-
стического хозяйства это понятие становится изменчивым, под-
вижным, разным в разных местах и в разное время и в разных
хозяйственных областях. Нашим подчеркиванием принципа «по-
стоянной изменчивости» мы хотели предостеречь внимательных
читателей от пустых выстрелов а 1а Ольминский, но... не вся-
кому дадено внимать предостережениям, и главная ошибка Оль-
минского заключается именно в том, что диалектика Маркса
ему чужда еще более, чем подлинный текст книг Маркса.
Забавно, как т. Ольминский нас поучает:
«На самом деле, диалектический метод вовсе не сводится
к исторической точке зрения, к признанию только изменчивости,
только процесса. Он не может ни «выпячиваться», ни ослабе-
вать: он всегда и неизменно присущ марксистскому исследова-
нию. Этого не может не знать Бухарин, сводящий диалектику
к признанию изменчивости там, где все быстро изменяется.
Жаль, что т. Ольминский не дал нам своего понимания диа-
лектического метода — это поистине было бы любопытно. Но
где это он прочел у нас, что диалектический метод сводится
только к признанию изменчивости? Пушкарю следует иметь
хорошие глаза, протрите их, т. Ольминский, прочтите внима-
тельно-ничего подобного вы у нас не найдете. Мы говорим, что
диалектика выдвигает принцип постоянной изменчивости форм—
значит ли, что она сводится к этому принципу? Если мы не по-
теряли способности понимать русский язык, то, думаем, не
значит. А следовательно? Следовательно, выстрел снова холо-
стой.
Далее. Где это мы сводим диалектику к признанию изменчи-
вости там, где все быстро изменяется?
Ведь надо же понимать то, что пишешь, и не сотрясать воз-
дух холостыми выстрелами!	ч
228
Где же «пересмотр метода»? Где же расправа с «путеводной
звездой»?
В фантазии т. Ольминского, который забыл, основательно
забыл, что такое метод Маркса.
Настоящий, однако, теоретический скандал начинается тогда,
когда т. Ольминский начинает поучать нас насчет теории хозяй-
ства. Неловко как-то в печати разъяснять самые простые для
марксиста вещи, но уже ничего не поделаешь, в наш век осно-
вательного засорения мозгов, пожалуй, не вредно вспомнить
именно эти самые простые вещи.
«Понятие товара, — пишет т. Ольминский, — по Бухарину,
исчезает, поскольку на место стихии выступает сознательный об-
щественный регулятор; в этой мере товар теряет свой товарный
характер и превращается в продукт. В такой общей, абстракт-
ной форме мысль Бухарина страдает только одним недостатком:
в ней нет ничего нового».
Из-за чего же т. Ольминский, можно сказать, свою «пушку»
выставил против нас? Из-за чего же весь шум о пересмотре?
Правильность этой мысли (хотя бы и не новой) т. Ольминский
признает. Он упрекает нас в том, что мы просмотрели суть воп-
роса:
«Весь вопрос именно в том ... насколько «сознательный об-
щественный регулятор» действительно регулирует производ-
ство».
Какое производство? Когда? Где? Тов. Ольминский читал
книжку и не заметил, что она представляет из себя первую по-
пытку теории переходного хозяйства, а не конкретного анализа
хозяйства РСФСР в лето от Р.Х. 1921! Как же мы можем от-
ветить на вопрос: «насколько»? Это требует совершенно другого
исследования! Наше дело было дать методологически-руководя-
щие указания для такого рода исследований, и мы в отношении
«товара» их даем: «поскольку», «в этой мере». А т. Ольминский
палит:
«Бухарину нет надобности даже ставить вопрос о степени
овладения производством со стороны пролетарского «сознатель-
ного регулятора»: для него полное торжество регулятора начи-
нается, очевидно, с момента нарождения бюрократических уч-
реждений, предназначенных к овладению производством.
(Дальше идет патетическая тирада насчет того, что в 1921 г.
в, РСФСР мы еще не овладели производством.—Бух. и Пят.)
Это — неслыханная пустяковина!
Очень жаль, конечно, что до сих пор не вышла вторая часть
«Экономики», конкретно-описательный труд по современной рус-
ской экономике, о которой говорится в «Предисловии» (с. 6).
Там такая постановка была бы уместна и необходима, но нельзя
же из-за того, что в данной связи вопрос рассматривается аб-
страктно, шуметь о ниспровержении Маркса! Или скажите тогда,
229
что абстракции не нужны, но не забудьте, что в этом случае вы
будете стрелять не только по нас, но и по Марксу. Тов. Ольмин-
ский, как всякий вульгарный экономист, органически неспособен
понять, «что к чему». Он, конечно, и не знает, что его ошибки —
очень частое явление. Так критиковал Маркса Оппенгеймер, ко-
торый «опровергал» теорию накопления указанием на то, что
избыточное население идет из деревень и вызывается не ростом
постоянного капитала, а дроблением земельных участков; так
Бернштейн и К0 «опровергали» теорию классовой борьбы указа-
нием на то, что существуют рабочие, у которых в банке лежит
пятачок; так опровергают Маркса буржуазные экономисты,
когда заставляют своих «хозяйствующих субъектов» продавать
на рынке падающие с неба метеоры и с восторгом сообщают,
что этим ниспровергается теория трудовой ценности. Словом,
здесь грубое смешение абстрактной теории с конкретным опи-
санием. Конечно, чтобы различать все это, нужна известная
подготовка, нужно и знание Маркса. Но — увы! — есть люди,
которые высшую ступень науки видят в брюзжании. Что же,
о вкусах не спорят: «тебе и горький хрен — малина, а мне и
бланманже — полынь» ...
Забавно, однако, как т. Ольминский при своем глубоком по-
нимании Маркса договаривается действительно до отрицания
марксизма. Ведь т. Ольминский признал, что при известных ис-
торических условиях «товар теряет свой товарный характер».
А двумя абзацами ниже он опять возвращается к старой песне:
«Ему (Бухарину, сиречь, нам обоим) отказалось служить Поня-
тие товара. Естественно. .г отказывается наш автор и от поня-
тия меновой ценности, цены, денег, заработной платы. От марк-
сизма остается одно воспоминание». Вот это так здорово ска-
зано! Выходит, следовательно, что если капитализм будет
окончательно изничтожен и установится коммунистическая
форма, — «от марксизма остается одно воспоминание». Нет,
т. Ольминский, решительно обстреливая нас, обстреливает уже
не только Маркса, но и самого себя.
Нам рисуется в общем трагическая картина. Тов. Ольмин-
ский доживает до коммунизма. Веселые жители коммунистиче-
ского общества в один прекрасный день видят, как по улицам
столицы растерянно и уныло бредет т. Ольминский. Старый
марксист мрачен. Он не видит денег. Нигде ничего нельзя ку-
пить. Продуктов много, но их нельзя купить, нельзя продать —
их раздают в общественных распределителях. Граждане не по-
лучают никакой заработной платы. При всем своем желании
т. Ольминский не смог определить даже цену своих старых шта-
нов. Скорбь запала в душу. Слезы покатились из глаз. И когда
жители города подошли к нему и участливо спросили: «что
с вами, не больны ли вы?», он им печально ответил: «Все про-
пало и — от марксизма остается одно воспоминание».
ч
230	1
Мы настроены не столь мрачно. Мы думаем, что марксизм
здравствует и будет здравствовать еще много времени после
того, как от капитализма останется одно воспоминание, но
именно потому, что мы видим в марксизме прежде всего вели-
колепное орудие познания живой, меняющейся, текучей действи-
тельности. А т. Ольминский, раздраженный спецами и бюрокра-
тизмом, хочет сорвать злобу на нас и пробует взять своего чи-
тателя «на пушку».
Но пушка-то оказалась не пушкой, как кавалерийский конь
тов. Сарабьянова оказался вовсе не конем ...
III. Пролетарский коммунизм против
социализма старых баб
Тов. Ольминский выставляет себя блюстителем ортодоксии. Так
как он еще в седой древности слыхал, что хороший марксист
должен быть диалектиком, а диалектика предполагает противо-
речия, то он решил выступить сам в качестве персонифициро-
ванного противоречия. Этим объясняется, вероятно, то обстоя-
тельство, что, во-первых, его пушка не убивает, а, во-вторых,
что, будучи пушкарем, он питает органическую ненависть к на-
силию.
Он упрекает нас в том, что, «освободившись от руководящих
марксистских понятий в области марксистской методологии,
как и в области экономики*, мы вынуждены искать себе руко-
водящей нити поведения в другой сфере — в сфере своеобразной
теории «внеэкономического принуждения». И тут т. Ольминский
запихивает в свою пушку последний заряд, который должен нас
прямо уничтожить.
Но... страшен сон, да милостив бог. Заряд снова оказыва-
ется холостым, и нас обдает только мягкой пылью, прахом бес-
сильной мысли, которая хочет быть злой, но не может.
Тов. Ольминский приводит цитату из нашей книжки, где ска-
зано, что «пролетарское принуждение во всех его формах, на-
чиная от расстрела и кончая трудовой повинностью, является,
как парадоксально это ни звучит, методом выработки коммуни-
стического человечества» *. По этому поводу он, как доброде-
тельная и приятная во всех отношениях дама, подносит платок
к глазам и устраивает настоящую истерику. Но при этом все
же не забывает обнаружить и слишком большое «искусство»
в цитировании. В самом деле, вот что мы читаем по поводу
нашей цитаты:
«Все эти утверждения Маркса (о насилии.— Бух. и Пят.) не-
оспоримы. Но нужно же видеть и понимать, что не всякий раз-
бой, не всякое насилие является одним из методов строения но-
вого общества, а только то насилие, которое сопровождается
новыми усовершенствованными способами производства».
231
Ну, разве это не «искусство»? Где же это тов. Ольминский
вычитал у нас, что мы считаем разбой, да притом всякий, мето-
дом строительства социализма? И почему в таком случае му-
жественный тов. Ольминский, который с «гуманным» видом об-
виняет нас в ревизионизме, почему он не обвиняет нас в укры-
вательстве всяких разбойников? Все это так нелепо, так глупо,
что просто диву даешься, как это человек может писать такие
вещи. Но т. Ольминскому наплевать на все это с высокого де-
рева. Он даже как будто бы не понимает, что он пишет: лишь
бы по внешности было благопристойно: стиль а 1а жеваная ман^
ная каша — значит, можно, пользуясь им, валить на нас, как на
мертвых, все что угодно... Но мы, т. Ольминский, не отлича-
емся христианскими добродетелями.
Характерно для тов. Ольминского то, что даже зерно истины,
которое есть в конце вышеприведенной цитаты, он ухитряется
преподнести в такой вульгарной форме, что она превращается
в нелепость. Ибо всякому понятно, что революционное насилие
непосредственно вовсе не сопровождается «усовершенствован-
ными способами производства» (кстати, ad notam т. Ольмин-
ского: в марксистской литературе под способами производства
разумеются не орудия труда, а экономические структуры; это
популярно разъяснено в «Азбуке коммунизма», которую так
хвалит т. Ольминский и которую он, по-видимому, читал). В са-
мом деле, разве вооруженное восстание сопровождается усовер-
шенствованными «способами производства»? Или красный тер-
рор движет вперед производительные силы? Или гражданская
война напоминает тов. Ольминскому рог изобилия?
Мы в своей книге дали специальную главу о производитель-
ных силах и издержках революции. Тов. Ольминский ее не опро-
тестовывает и не может опротестовать. Но это не мешает ему
разводить маниловщину и грубо искажать теорию. Смысл ре-
волюционного насилия состоит вовсе не в том, что оно «сопро-
вождается» усовершенствованной техникой. Это бессмыслица,
а не смысл. Смысл же состоит в том, что революционное наси-
лие расчищает дорогу будущему подъему. И как раз тогда,
когда начинается этот подъем, насилие теряет девять десятых
своего смысла. Но все это—книга за семью печатями для
тов. Ольминского. После награждения нас почетным чином со-
циал-разбойников ему, очевидно, все трын-трава.
«Умные речи приятно слушать». Т. Ольминский пишет:
«Для повышения же производительных сил, как и для «вы-
работки коммунистического человечества», марксисты вовсе не
склонны ограничиваться (наш курсив. — Бух. и Пят.) бухарин-
ским методом каторги и расстрела. В этом глубокий марксист-
ский смысл того, что тов. Ленин постоянно твердит о тракторах
и электрификации».
Тут, что ни слово, то настоящий перл.
282
Оказывается, во-первых, что марксисты «не ограничиваются»
применением расстрела и каторги, т. е. все же применяют их
для повышения производительных сил.
Во-вторых, каторгой, как явствует из других мест статьи,
т. Ольминский называет систему трудовой повинности при дик-
татуре пролетариата. В-третьих, т. Ольминский наряду с катор-
гой рекомендует применять и тракторы.
Замечательную похлебку сварил наш ядовитый критик!
Но тут уж позвольте вас поймать, тов. Ольминский. Вы уп-
рекали нас в сходстве с Мартовым, но делали это без всяких
оснований, если не считать за таковое основание ignorantiam.
А мы имеем полное право обратить этот упрек против вас: ибо
тот, кто осмеливается называть каторгой трудовую повинность
при пролетарской диктатуре, тот просто-напросто либерал, са-
мый обыкновенный, самый ординарный. Так говорил г. Абрамо-
вич на 3-м съезде совнархозов, так выступают эсеры и Каутские
с Мартовыми. Это — неоспоримо. В основе лежит непонимание
классового существа диктатуры, т. е. либеральная, а не марк-
систская постановка вопроса.
Но т. Ольминский снова начинает обнаруживать проворство
рук. Он, ничтоже сумняшеся, пишет:
«Между тем, ставши на точку зрения своего метода выра-
ботки коммунистического человечества и отказавшись от марк-
систского метода той же выработки, Бухарин неизбежно должен
был докатиться до того, до чего он докатился,—до поголовного
принуждения, руководимого относительно небольшой частью
коммунистической партии».
Хуже всего «докатиться» до пошлости. А здесь тов. Ольмин-
скому поистине есть чем хвастать. Из сличения двух цитат,
последней и предпоследней, явствует, что тов. Ольминский об-
виняет нас в том, что мы против тракторов. Это, конечно, опро-
вергать не стоит. Но все же, как объяснить тот факт, что тов.
Ольминский «не заметил» в книге ни тракторов, ни электрифи-
кации, ни технической революции на основе этой электрифика-
ции? Или, быть может, тов. Ольминский учился эристике одно-
временно у Шопенгауэра и у Сарабьянова? Как тов. Ольминский
не заметил, что стержнем всей книжки является как раз учение
о производительных силах, которым мы впервые даем совер-
шенно точное математическое определение? Или тов. Ольмин-
ский страдает своеобразным дальтонизмом и слеп на все то, что
противоречит его неумеренному желанию представить из нас со-
циал-разбойников?
«Все это было б так смешно, когда бы не было так грустно».
Смешна логика тов. Ольминского. Грустно за самого
тов. Ольминского.
В заключение отметим два выпада. Тов. Ольминский пишет:
«Характерна ... последняя глава ... книги. В ней он (Буха-
233
рин) говорит о том, чего должно и можно ожидать в будущем,
но говорит о будущем в настоящем времени, как будто все ожи-
даемые завоевания уже достигнуты».
Ах, тов. Ольминский, тов. Ольминский! Не вспоминается ли
вам автор «Капитала», на знание которого вы претендуете?
А еще в I томе «Капитала» имеется небезызвестное место,
которое Маркс писал до всяких социалистических революций,
место, где говорится «о будущем в настоящем»: «Бьет час капи-
талистической собственности. Экспроприаторы экспроприи-
руются».
Не был ли и Маркс, грешным делом, «левым ревизиони-
стом»?
Или, быть может, тов. Ольминский вспомнит конец гильфер-
дингова «Финансового капитала», где мы находим все тот же
так ненавистный т. Ольминскому praesens: «In dem gewaltigen
zusammenprallen der feindlichen Elementen schlagt sich die
Diktatur der Karitalmagnaten um in die Dictatur des Proleta-
riats»? («В гигантском столкновении враждебных элементов
диктатура магнатов капитала превращается в диктатуру проле-
тариата») *. Должно быть, и умеренный Гильфердинг, теорети-
ческий вождь каутскиантства, превращается у нашего критика
в лицо, страдающее сверхреволюционным зудом?
Не ясно ли, какие все это «сумасшедшие пустяки»?
И когда тов. Ольминский говорит, что «у нас (у партии) за-
кружилась голова», мы можем ему вежливенько «намекнуть»:
parlez pour vous, camarade! (Говорите это про самого себя, то-
варищ!)
Суровый критик подводит такой итог нашей работе: «Она
в целом — не научное произведение, а беллетристика, отражаю-
щая настроения части партии к середине 1920 года».
Покорно благодарим за отзыв. И на том спасибо. Нам
только кажется, что посылки тов. Ольминского, на которых он
строит свое заключение, даже не беллетристика. Это просто на-
ивная болтовня. Болтовня эта продиктована добрыми чув-
ствами. Доброта вообще свойственна хорошим людям. Но этого
еще далеко не достаточно для пролетарского коммунизма. Эн-
гельс писал об «истинных социалистах»:
«Немного «человечности», немного реализации этой человеч-
ности ... очень немного о собственности ... немного о страда-
ниях пролетариата, организации труда, насаждении... кружков
для поднятия низших классов народа. И наряду с этим безгра-
ничное невежество в вопросах ... действительной общественной
жизни». А Маркс называл такой добренький социализм социа-
лизмом старых баб.
Выступая с нашей критикой некритической критики тов. Оль-
минского, мы защищаем теорию пролетарского коммунизма про-
тив размагниченного «социализма» старых баб.
234
IV. В чем смысл философии всей?
Отзыв проф. А. Чаянова в противоположность отзыву т. Оль-
минского весьма благосклонен:
«Бухаринская книжка, — пишет проф. А. Чаянов,— хотя и
принадлежит к составу немецкой экономической мысли, явля-
ется тем не менее столь крупным событием в нашей научной ли-
тературе, что каждый экономист не имеет права обойти ее вни-
манием, а следовательно, при возможности к тому и высказать
свое суждение».
Насколько в этом отзыве сквозит любезность, являющаяся
непременной принадлежностью академической среды, и на-
сколько это соответствует истине, мы из понятной скромности
предоставляем судить товарищам читателям.
Но нам все же хочется сказать несколько слов и о замеча-
ниях проф. Чаянова, хотя все они носят чрезвычайно общий ха-
рактер. Проф. Чаянов помнит заповеди Козьмы Пруткова:
«Бди!» и «Смотри в корень». Он усердно «смотрит в корень» и
в конце концов находит, что оный корень изрядно гниловат. По-
стараемся восстановить поруганную репутацию этого «корня»,
руководствуясь при этом теми же двумя методологическими тре-
бованиями бессмертного Козьмы.
Проф. Чаянов пишет:
«Работа является типичной прагматической рационализацией
совершаемых кругом явлений. Автору практически удобно мыс-
лить окружающее и свои активные действия именно в форме
такой концепции, и концепция этим удобством утверждается.
Вы сами, — обращается к нам автор отзыва, — по-видимому,
считаете ее (книгу) абстрактным номографическим исследова-
нием о мыслимом переходном периоде безотносительно его вре-
мени и места. Действительно, формально (курсив А. Чаянова.—
Бух. и Пят.) книга носит такой характер, но по своему существу
она исключительно идеографична».
Как видит читатель, проф. Чаянов имеет в своем распоряже-
нии самую дальнобойную, методологическую, чуть-чуть не тео-
ретико-познавательную пушку. Это даже не пушка. Проф. Чая-
нов закладывает прямо-таки фугасы, чтобы взорвать нас со
всеми нашими манатками. При этом он на всем протяжении
своей статьи чрезвычайно деликатен «легко ходяй, аки пардус».
Как это ни странно, но проф. Чаянов — отнюдь не марк-
сист— сходится здесь с «марксистом» Ольминским. У того —
отражение «настроений», у этого — прагматическая рационали-
зация «для удобства».
Мы, однако, требовали бы фактов. На каком основании? По
какому римскому праву?
Но проф. Чаянов отходит здесь на заранее подготовленные
позиции. Он пишет:
235
«Я утверждаю идеографический и прагматический характер
книги и в дальнейшем из этого буду исходить».
Еще кооперативы не успели взять в свои руки власть, а идео-
лог их, проф. Чаянов, очевидно, «антиципируя» для прагматиче-
ского удобства свои желания как сущее, начинает говорить
в декретном порядке с поправкой на неизбежный крестьянский
индивидуализм: «утверждаю». Это звучит гордо. Но это — не
доказательство.
Укрывшись под сень «декрета», проф. А. Чаянов продолжает
«нападение от идеографии». Мы не отказываемся от сражения
и на этом поприще. Ибо если идеографическая постановка воп-
роса сразу же показала бы несоответствие с нашей теорией,
тогда нужно было бы поставить следующий вопрос: о причинах
этою несоответствия. И тут могло бы оказаться что-либо одно
из двух: или это несоответствие объясняется исключительно спе-
цифическими особенностями абстрактного анализа, как тако-
вого; или же эмпирические данные, от которых исходит всякая,
даже самая абстрактная, теория, оказались бы несуществую-
щими. Вог втором случае проф. Чаянову удалось бы нас взор-
вать так, что не осталось бы следа ни от марксизма, ни от ле-
вого ревизионизма.
«В отличие от похвального свойства коммунистических вож-
дей признавать многие из своих действий ошибочными, Бухарин
столь удачно строит свою прагматическую теорию, что по ней
все экономические действия Советской власти протекают с пап-
ской непогрешимостью...»
«Конечно, если вы, — пишет далее автор, — исповедуете геге-
левский принцип, что все существующее разумно и что оно
иначе и быть не могло, то вы методологически правы... Однако
я полагаю, что экономическая политика не есть безвольное пла-
вание по потоку истории (картинка!—Бух. и Пят.) и в то же
время не есть командование солдатскими массами на николаев-
ском плацдарме».
Тов. Ольминский! Кричите стихами из Гейне профессору
Чаянову: «Узнаю в тебе собрата!» Однако предложим слово на-
шему оппоненту:
«Смысл этих сентенций тот, что многие (курсив наш) из яв-
лений распада нашего народного хозяйства суть не органиче-
ская принадлежность переходного периода, а неизбежные по-
следствия необдуманных мероприятий, ненужных и необяза-
тельных ... etc».
Далее следуют примеры а 1а Ольминский, в том числе и
ссылка на кооперацию: «у кого что болит, тот про то и го-
ворит».
Ухватимся за этот чаяновский смысл в небезосновательном
чаянии поймать на этом «смысле» нашего критика.
Прежде всего характерно то, что профессор Чаянов, который
236
почти всегда оперирует точными математическими величинами,
так сугубо расплывчат в своих критических формулировках.
В самом деле, он вещает: «многие» из явлений распада — ре-
зультат советской благоглупости. Предположим, что это так.
Более того, мы всерьез говорим, что «многие» конкретные яв-
ления нашего распада вовсе не имманентны переходному пе-
риоду. Но опровергает ли это тот факт, что другие, и притом ос-
новные, явления распада совершенно неизбежны? Это нужно
доказать. Мы приводим доказательства необходимости распада.
И каждый экономист, который не должен пройти мимо книги
(по предложению самого А. Чаянова), не должен утекать от
обязанности доказать неправильность нашей аргументации.
Приведем пример. Мы доказываем необходимость разбить
яйца, чтобы получить яичницу. Тов. Чаянов опровергает нас не
без пафоса: «И все вы врете! Зачем бить? Вот сиволапый Си-
доров пролил на пол по глупости три яйца из десяти. А вы го-
ворите — бить! Вот уж забубенная головушка, солдафон боль-
шевистский!»
Такая «аргументация» есть «по существу» вполне чаяновская
аргументация. Но, ей-богу, совершенно напрасно приписывать
ей смысл. Она бьет мимо цели, хотя, быть может, и чрезвычайно
«удобна» для душевного успокоения профессора Чаянова. Не-
даром последний называет себя прагматистом: Джемсом
в «Многообразии религиозного опыта» разрешается «для удоб-
ства» верить хоть в чертову бабушку, если она может заменить
валериановы капли.
Но сам проф. Чаянов не может свести концов с концами, не
может, так сказать, «выдержать характера».
Он пишет:
«Вам принадлежит бесспорная честь поставки (?) ряда ко-
лумбовых яиц в области хирургической техники трансформаци-
онного процесса».
Однако, если нам эта колумбова честь принадлежит, то этим
сказано гораздо больше, чем думает сам проф. Чаянов. Он по-
бивает сам себя, если не камнями, то вышеупомянутыми колум-
бовыми яйцами.
Правда, у него есть такое философское возражение:
«Ваша книга соответствует вашему подзаголовку, но не за-
главию. Это есть теория техники трансформационного процесса,
но отнюдь не теория состояния народного хозяйства в эпоху пе-
реходного периода. Поэтому книга ваша столь же бессильна
пояснить окружающее (что окружающее? — Бух. и Пят.) эко-
номическое состояние, как теория хирургической операции бес-
сильна описать нам общую физиологическую картину течения
болезни».
Однако это «возражение» целиком покоится на неправиль-
ной аналогии и вполне сходно со знаменитым возражением
237
Рудольфа Штаммлера против теории исторического Материа-
лизма, где Штаммлер напускает на марксизм лунное затмение
(мы этого возражения не приводим, потому что оно известно, ве-
роятно, лаже тов. Ольминскому). В чем ошибка? Ошибка в том,
что врач по отношению к больному есть внешняя сила, в то
время как революционный пролетариат есть составная часть са-
мого общества, а его «хирургическая техника» есть составная
часть общественно-исторического процесса. Значит, перед нами
вполне обнаруживается чаяновский дуализм и отнюдь не диа-
лектическая противоречивость его аргументации: с одной сто-
роны, он упрекает нас в фатализме, с другой — он упрекает нас
же в излишней рационализации процесса. И при этом обнару-
живает непонимание соотношения между человеческой волей и
общественным явлением.
Большое место в критике А. Чаянова занимает указание на
то, что мы не даем анализа «мелкобуржуазной стихии», говоря
современным языком, ибо «государственное хозяйство есть
только небольшая часть работ гражданина РСФСР», ибо «по-
мимо пролетарской революции и ее строительства существует
остальной мир» и т. д. А. Чаянова особенно возмущает то, что
нет подобного анализа крестьянского хозяйства. «Вы меньше
всего имеете право делать это в стране, где 80 % населения —
крестьяне».
Мы понимаем, конечно, негодование проф. Чаянова. Но мы
все же полагаем, что иногда невредно эмоции подчинять ин-
теллекту. Мы спросим А. Чаянова: «а какое право вы имеете
требовать от нас разговора о бюджетах русских крестьян и
даже о РСФСР, которую мы любим, наверное, не меньше ва-
шего, когда мы ставили другую задачу?» Проф. Чаянов при-
знает сам правильность если не заглавия, то подзаголовка: об-
щая теория и т. д. Ну, как же после этого он негодует на нас
за то, что, строя общую теорию, мы не загромождали книгу не
относящимся к делу матерьялом? Неужели здесь достаточно
ссылки на декрет: «Я утверждаю»? И неужели профессорская
методология заключается в мудром украинском изречении:
«В огороде бузина, а в Киеве — дядька»?
Наконец, еще одно возражение проф. Чаянова: у нас, мол,
нет и намека на доказательство невозможности образования но-
вых классов.
Это возражение было бы очень существенным, если бы у нас,
действительно, не было ни намека. Но на самом-то деле у нас
очень большое место отведено доказательству того, что в новой
системе привилегированный организаторский слой теряет (в дви-
жении) свой кастовый характер. Можно не соглашаться с на-
шей конкретной аргументацией, но нельзя утверждать, что
ее нет, хотя опять-таки это, быть может, прагматически и
«удобно».
238
Мы кончаем. Методологические фугасы проф. Чаянова не
взрывают. Пушка тов. Ольминского не стреляет. Сарабьянов-
ский «конь> оказывается калекой.
Wunderschon war diese Stute,
Leider aber war sie tot.
(Хороша была кобыла,
Но была она мертва.)
Н. Бухарин,
Г. Пятаков
Р. S. Мы надеемся, что наш старый друг и товарищ Ольмин-
ский не посетует на нас за стиль нашего ответа и за резкость
полемики. Так как он с особенным ударением настаивает на со-
хранении в РСФСР закона ценностных эквивалентов, то наша
совесть спокойна: мы отнюдь не превысили той меры, которая
заключается в кличке <ревизионисты>.
эн
«новый курс»
экономической политики*
Целью настоящей статьи является выяснить общий смысл на-
шей новой экономической политики, ее причины, ее цель, ее зна-
чение в общей перспективе развития нашего народного хозяй-
ства к коммунизму.
Ибо то, чего недостает многим нашим товарищам по пар-
тии, — это именно перспективы: как будто она утрачена, как
будто ясные и отчетливые линии расплылись в чем-то туманном
и в высшей степени неопределенном.
I.	Причины поворота экономической
политики
Причины «нового курса» лежали глубоко в сфере нашей эконо-
мики и внешним образом проявились в необычайно остром со-
циально-политическом кризисе весною 1921 года.
Наша хозяйственная политика эпохи так называемого «воен-
ного коммунизма» по существу дела не могла быть политикой,
направленной на развитие производительных сил. «Ударной» и
притом всеобъемлющей задачей была задача красной обороны
страны. Сюда шло все: материальные ресурсы, организаторские
силы — словом, все квалифицированные элементы хозяйствова-
ния. По отношению к народному хозяйству при таком положе-
нии вещей основным лозунгом была не забота об его прочном
восстановлении (всякая «мелиорация» реализуется не «сию ми-
нуту»), а немедленное получение продукта, хотя бы ценой под-
рыва производительных сил. Не «произвести», а «взять»; взять
для того, чтобы снабдить в кратчайший срок Красную Армию,
рабочих оборонных заводов и т. д. Это, и только это стояло
в центре внимания. Победа над силами контрреволюции есть
историческое оправдание этой политики. При таких условиях
«плановая нецелесообразность», поскольку ее элементы были
налицо, неизбежно превращалась из плана развития производ-
ства при правильном распределении в план экономного потреб-
ления при второстепенном значении производства.
240
Чрезвычайно ярко это сказывалось на сельском хозяйстве.
Наша хозяйственная политика здесь сводилась почти исключи-
тельно к политике Наркомпрода, т. е. к реквизиционной системе
продразверстки. При этой системе, однако, индивидуальный про-
изводитель, крестьянин, лишался интереса, стимула к расшире-
нию производства: все равно возьмут, кроме части на прокорм,
сколько ни расширяй запашки. Таким образом, здесь был на-
лицо конфликт между потребностями развития индивидуального
хозяйства и нашей политикой. Но так как сельское хозяйство
России есть крестьянское сельское хозяйство (государственное
хозяйство совхозов играет в общем и целом очень незначитель-
ную роль), то наша хозяйственная политика стояла — и не
могла во время войны не стоять — в объективном противоречии
с развитием всего сельского хозяйства: кризис сельского хозяй-
ства должен был обостриться, и он обострился в действительно-
сти. А так как базисом нашей индустрии у нас является сель-
ское хозяйство, то в общем и целом это было и обострением
кризиса народного хозяйства вообще.
Отсюда неизбежно вытекало и следующее. То равновесие
между классами, которое установилось во время гражданской
войны, опиралось не на <нормальный> хозяйственный процесс,
а на взаимную военную заинтересованность пролетариата и
крестьянства. Конечно, этот военно-политический союз был обо-
снован и экономическими мотивами: пролетариат получал хлеб
за защиту крестьянской земли от помещика. Но в то же время
совершенно ясно, что, как только отпал факт войны, чисто эко-
номические противоречия должны были обостриться до крайно-
сти. На очередь стали проблемы хозяйства, развития произво-
дительных сил, мыслимого по отношению к сельскому хозяйству
лишь в форме роста мелкобуржуазного хозяйства. Правильное
соотношение между пролетариатом и крестьянством в эконо-
мике, т. е. такое соотношение, которое давало бы простор раз-
витию производительных сил, стало в порядок дня со всей ост-
ротой.
Это основное противоречие всей революции — процесс раз-
вития к коммунизму при мелкобуржуазном характере страны —
выразилось в резком социальном кризисе.
При общем процессе экономической разрухи город разоря-
ется быстрее деревни; тот, кто командует хлебом, получает эко-
номически преимущество над тем, кто командует продуктами
городской промышленности. Экономически деревня высвобожда-
ется из-под власти города в той мере, в какой происходит раз-
рушение производительных сил. Это происходило повсеместно
во всех странах во время войны. Это же происходило и в Рос-
сии, где удельный экономический вес крестьянина повысился по
сравнению с экономическим весом рабочего. К тому же в Рос-
сии, где рабочий класс стал у власти, именно потому, что он
241
Стал у власти, ему пришлось разбросать свои силы (для управ-
ления 160 млн. населения, для Красной Армии и т. д.). Про-
мышленная же разруха превратила значительную часть рабо-
чего класса в деревенских ремесленников, а часть рабочих, ос-
тавшихся в городах, в мелких производителей другого порядка
(выделка зажигалок, самостоятельная работа на себя и т. д.).
При развитии производительных сил мелкая промышленная
буржуазия превращается в пролетариат. При разрухе пролета-
риат превращается в мелкую буржуазию. Выделыватель зажи-
галок заинтересован в свободной торговле прямо и непосред-
ственно, так же как ремесленник, или кустарь, или крестьянин.
Из 5 млн. рабочих1 вряд ли около миллиона вместе с 700 тыс.
коммунистов были против свободной торговли. При таком по-
ложении вещей мелкобуржуазный напор на кадровый пролета-
риат, напор, за спиной которого были к тому же реальные про-
тиворечия экономики «военного коммунизма», грозил снести
диктатуру пролетариата. Так экономические причины и причины
политические слились в одно целое. Партия пролетариата вы-
нуждена была учесть изменившееся соотношение классовых сил.
Партия пролетариата должна была в этой изменившейся конъ-
юнктуре поставить перед собой новую задачу, задачу поднятия
производительных сил. Процесс демобилизации, отмена блокады
и т. д. давали уже реальную возможность для этой работы. На-
ступила новая полоса. Стал необходим «новый курс».
11.	Основная задача «нового курса»
При всех и всяких условиях, при любом курсе экономической
политики для строительства коммунизма основными интересами
являются интересы крупной промышленности. Крупная про-
мышленность есть исходный пункт всего технического развития;
крупная промышленность есть база экономических отношений
коммунистического общества; крупная промышленность есть
опора социальной силы, осуществляющей коммунистическую ре-
волюцию, индустриального пролетариата. Поэтому основной за-
дачей хозяйственной политики, идущей по линии развития про-
изводительных сил, является укрепление крупной промышлен-
ности.
Но как только мы ставим вопрос об укреплении крупной
промышленности, сейчас же мы сталкиваемся с одним «боль-
ным» вопросом. Для укрепления крупной промышленности
нужны «фонды» (фонды продовольствия, сырья, дополнитель-
ного оборудования и т. д.). И здесь нам грозит опасность очу-
титься в таком порочном кругу: для промышленности нужны
продукты, для получения продуктов нужна промышленность.
1 Эта цифра профстатистики к тому же явно преувеличена.
242	I
«Земля на китах, киты на воде, вода на земле, земля на китах»
и т. д.
Отсюда ясно: для поднятия крупной промышленности нужно
увеличить количество продуктов во что бы то ни стало и какими
угодно средствами.
Во что бы то ни стало/ Потому что иначе у нас не будет эле-
ментарнейших предпосылок для этого подъема. На призывах
к трудовому энтузиазму без сырья, без продовольствия и т. д.
далеко не уедешь, как показал опыт предыдущего.
Какими угодно средствами/ Потому что это дополнительное
количество продуктов, которое должно влиться в нашу круп-
ную индустрию, должно быть взято извне, не из сферы самой
крупной индустрии, находящейся в руках рабочего государства,
а со стороны, из других, внешних источников, какой бы ценой
мы эти источники ни оплатили.
Это увеличение количества продуктов есть верховный закон
текущего экономического момента. В вышеприведенном положе-
нии сказывается «вся мудрость» нового курса, его основа. На
этот вопрос нужно ответить: да или нет. Здесь третьего не дано.
Какие же источники дополнительного количества продуктов
мы можем иметь? Эти источники суть следующие: крестьянское
хозяйство, мелкая промышленность, аренда, концессии, внешняя
торговля.
Крестьянское хозяйство есть, как всем известно, хозяйство
индивидуалистическое, мелкобуржуазное. Но выше мы уже ви-
дели, что без усиления роста, подъема этого мелкобуржуазного
хозяйства нам не обойтись. Наоборот, его подъем есть необхо-
димое условие роста нашей крупной индустрии. Совершенно не-
правильно рассматривать крестьянское хозяйство вне его связи
с остальным миром, и втройне неправильно делать это теперь.
Извлечение дополнительного количества продуктов из этой
сферы предполагает ее рост, который — временно, в текущую
фазу развития — есть не что иное,' как рост буржуазных отно-
шений. Но этот рост дает возможность получить добавочное ко-
личество продуктов.
С мелкой промышленностью дело обстоит точно так же, как
и с крестьянским хозяйством.
Аренда мыслима в двух формах: в виде капиталистической
аренды (сдача предприятия капиталисту) или же в виде сдачи
предприятия рабочим коллективам. Во втором случае перед
нами не будет капиталистической опасности, но у рабочих кол-
лективов обычно не будет хватать оборотных средств. В случае
капиталистической аренды предполагается, что перед нами —
не спекулятивный арендатор, а организатор производства, кото-
рый имеет в той или другой форме капитал. Извлекать сырье,
продовольствие и т. д. он должен будет не из государственных
складов, а из сферы крестьянского хозяйства и мелкой*промыш-
243
ленности. Так как в аренду будут сдаваться главным образом
предприятия бездействующие, плохо работающие и т. д. и так
как в виде арендной платы пролетарское государство будет
иметь добавочное количество реальных ценностей, то эти цен-
ности войдут в состав необходимого фонда крупной специализи-
рованной индустрии.
Концессии представляют собой по существу ту же аренду.
Но здесь мы будем иметь перед собою капиталистических арен-
даторов более высокой марки, которым придется ввозить и ча-
сти основного капитала (машинное оборудование, постройки
и пр.).
Долевое отчисление со стороны концессионеров в пользу рес-
публики составит точно так же один из источников добавочного
количества продуктов в фонд социализированной промышлен-
ности.
В связи с концессиями стоит отчасти и внешняя торговля,
поскольку концессионеры будут платить нам за аренду ввозом
иностранных продуктов.
Исходя из основной нашей задачи — увеличения количества
продуктов, пролетариат идет на рост непролетарских (мелко-
буржуазных и крупнобуржуазных) форм хозяйствования для
того, чтобы сохранить, подкрепить, развить формы пролетар-
ского хозяйства, социализированную крупную машинную ин-
дустрию.
III.	Хозяйственная стратегия
и опасности «нового курса»
В этом росте непролетарских, буржуазных, капиталистических
форм таится большая опасность. И здесь заложено точно так
же объективное противоречие нашего «текущего момента». С од-
ной стороны, мы заинтересованы в том, чтобы увеличить допол-
нительное количество продуктов, а это можно сделать лишь
в виде усиления буржуазных тенденций развития; с другой —
именно это усиление представляет опасность для коммунизма,
опасность, так сказать, с другого конца, с точки зрения конку-
ренции хозяйственных форм.
В самом деле, усиление мелкобуржуазного хозяйства озна-
чает не что иное, как выделение на основе товарооборота скуп-
щика, торгового капиталиста, предпринимателя. Капиталистиче-
ский арендатор, концессионер и т. д. будут точно так же иметь
в растущей экономически мелкобуржуазной стихии свою проч-
ную базу. Как же представляется при таких условиях картина
всего дальнейшего развития?
Эта картина будет вполне ясна, если мы поймем новый курс
экономической политики как грандиозную, на ряд лет рассчи-
244
тайную, стратегическую операцию пролетариата на хозяйствен-
ном фронте.
Нам кажется, что на этом фронте пролетарской борьбы мы
имеем положение, весьма похожее на наше положение во время
Брестского мира на фронте вооруженной борьбы с международ-
ным империализмом.
Каково было это положение? И какова была наша страте-
гия в борьбе с сильнейшим врагом? Тут были такие элементы:
1)	основная опасность — германский империализм, ставив-
ший под угрозу существование диктатуры пролетариата;
2)	основная задача для нас — построение наших вооружен-
ных сил, нашей Красной Армии;
3)	основной лозунг для этой цели — мир во что бы то ни
стало, всеми средствами, какой угодно ценой;
4)	основное содержание работы: использование передышки
для построения Красной Армии;
5)	опасность производная: внутреннее влияние германского
империализма;
6)	завершение стратегической операции: когда построена
Красная Армия, можно поворачивать руль в другую сторону.
Сравните с этим положение дел на нашем хозяйственном
фронте. Тут мы увидим те же самые элементы:
1)	основная опасность — разруха, которая тоже ставит под
угрозу все строительство коммунизма;
2)	основная задача для нас—построение нашей красной про-
мышленной армии, т. е. нашей крупной социализированной про-
мышленности;
3)	основной лозунг для осуществления этой цели — увеличе-
ние дополнительного количества продуктов всеми средствами,
хотя бы ценой временного усилениячмелкобуржуазных и крупно-
буржуазных хозяйственных форм;
4)	основное содержание работы: использование дополни-
тельного количества продуктов для построения крупной социа-
лизированной промышленности для приведения ее «в полную
боевую готовность»;
5)	опасность производная: внутреннее влияние растущих
буржуазных форм хозяйства;
6)	завершение стратегической операции: когда построена на
основе использования дополнительного количества продуктов
крупная социализированная промышленность, можно поворачи-
вать руль в другую сторону.
Чем объяснялся успех нашей брестской политики? Тем, что
нам удалось построить Красную Армию, и тем, что германский
империализм был подорван революцией изнутри. В чем будет
гарантия нашей победы на фронте борьбы с хозяйственной раз-
рухой? В том, что мы сумеем поднять нашу социализированную
крупную промышленность.
245
Достигнув этого, мы — как говорили выше — «поворачиваем
руль». Но этот новый поворот руля в обратную сторону отнюдь
не будет означать возврат к прежнему, т. е. к продразверстке
и т. д. Ибо эти методы, приспособленные к регулированию по-
требления на основе падения производительных сил, падения
экономической мощи города относительно деревни, будут соверг
шенни неподходящими к положению вещей, коего основа за-
ключается в развитии производительных сил, особенно же в рас-
тущей мощи крупной промышленности. «Поворот руля» будет
состоять в постепенной экономической ликвидации крупного
частного хозяйства и в экономическом подчинении мелкого про-
изводителя руководству крупной промышленности: мелкий про-
изводитель будет втянут в обобществленное хозяйство не ме-
рами внеэкономического принуждения, а главным образом теми
хозяйственными выгодами, которые будут ему доставляться
трактором, электрической лампочкой, сельскохозяйственными
машинами и т. д.; он будет опутан (с пользой для себя) элек-
трическими проводами, несущими с собой оплодотворяющую хо-
зяйствогживотворящую энергию.
IV.	Проблема труда в крупной индустрии
Выше мы видели, что главной нашей задачей является органи-
зация крупной национализированной промышленности. Но эта
задача имеет свою внутреннюю сторону — вопрос о труде и его
интенсивности. В период «военного коммунизма» рабочий класс
в значительной степени играл роль резервуара организующих
сил, которые «брались» на фронты во все возраставшем коли-
честве. Оставшиеся поддерживались более или менее равно-
мерно, независимо от того, выполняли они или не выполняли на
деле свою производительную функцию. В результате при общем
понижении энтузиазма и работоспособности (от голода, исто-
щения и т. д.), при росте мелкобуржуазных настроений и, сле-
довательно, личных мотимв хозяйствования получилось неиз-
бежное падение интенсивности труда.
Mutatis mutandis (с соответствующими изменениями) здесь
отчасти получилась такая же картина, как в сельском хозяй-
стве: отсутствие личной и групповой непосредственной матери-
альной заинтересованности в производстве привело к падению
производства; при наличии излишних, поддерживаемых государ-
ством с грехом пополам рабочих рук производственный эффект
падал.
Отсюда с неизбежностью вытекало и средство лечения этого
недуга: введение момента личной и групповой заинтересован-
ности рабочих в выработке. Другими словами: необходимо было
поставить снабжение рабочих в зависимость от количества вы-
рабатываемого продукта. Это и дается тем или иным примене-
нием так называемого принципа «коллективного снабжения».
ч
246
Принцип коллективного снабжения играет при этом двоякую
роль: с одной стороны, он, давая стимул непосредственной заин-
тересованности, толкает рабочих к повышению интенсивности
труда и к повышению, таким образом, производительного эф-
фекта; с другой стороны, он становится рычагом качественного
улучшения состава пролетариата. При его применении будет
происходить постоянный отбор настоящих кадровых рабочих,
которые и составят основной стержень крупной промышленно-
сти. И наоборот, мещанские, непролетарские элементы будут от-
сеиваться и распыляться, уходя в мелкобуржуазную среду. Ре-
организованная и развивающаяся крупная промышленность
будет иметь и соответствующий кадровый пролетариат.
V.	«Государственный капитализм»
при системе пролетарской диктатуры
Нам остается сказать, в целях полной ясности, несколько слов
о «государственном капитализме» при системе пролетарской
диктатуры. Мы лично считаем этот термин неправильным. Но
так как дело не в терминах, а в «сути вещей», не в слове,
а в понятии (а здесь в рядах партии нет никаких разногласий),
то эту «суть вещей» необходимо подчеркнуть.
Государственный капитализм в его, так сказать, западно-ев-
ропейском и американском значении есть доведенное до край-
него предела всемогущество буржуазии, когда производство со-
средоточено в руках буржуазного государства. В таком случае
собственником и верховным распорядителем всех средств произ-
водства является буржуазия в лице ее государства.
Когда пролетарское государства сдает в аренду концессио-
неру предприятие (т. е. при таком небывалом еще в истории
случае, когда капиталист является арендатором у рабочего),
собственником предприятия все время остается рабочий класс.
Из этого проистекает совершенно различный характер раз-
вития.
При государственном капитализме в настоящем смысле
этого слова вся прибавочная ценность поступает в распоряже-
ние буржуазного государства, т. е. буржуазии. При нашем «го-
сударственном капитализме» (концессия, аренда и т. д.) при-
бавочная ценность немедленно расщепляется на две части: одна
поступает как прибыль в карман капиталисту; другая прини-
мает форму долевого отчисления или арендной платы и посту-
пает нашему государству, т. е. переходит в руки пролетариата.
Чем больше мы будем расти сами, тем более выгодные до-
говоры мы будем заключать, тем больше будет пролетарская
доля, которая, все увеличиваясь, в конце концов поглотит долю
капиталиста. Это и будет конечной победой коммунизма. Тогда
окажется, что иностранный капитал, помимо его воли и желания
247
и несмотря на его волю и желание, сыграл в нашем общем хо-
зяйстве роль «спеца», который помог вытащить из трясины ко-
лымагу советского хозяйства.
«Государственный капитализм» европейско-американской
марки пролетариат должен сломать путем революции. Наш
«государственный капитализм» изживется совершенно мирным
путем, если мы только правильно выполним свой стратегический
план.
VI.	Основные возражения против
«нового курса»
Основные возражения, которые делаются иногда против «но-
вого курса» экономической политики, основаны на непонимании
всего «плана стратегической операции» и как две капли воды
напоминают те возражения, которые некоторые товарищи («от
них же первый есмь аз») делали против совершенно правиль-
ной тактики Брестского мира или которые делались против
Брестского мира открытыми противниками пролетарской дик-
татуры.
Главным «возражением» являлся вопрос о «пределах усту-
пок». Где кончается предел уступок? Если мы сдаем Минск,
сдадим ли Смоленск? Или Москву? Ясно, что вопрос был не-
леп. Пределы уступок не могли быть заранее определены: они
зависели от конкретных условий. Лишь бы была возможность
строить свои силы — вот как стоял вопрос.
То же и теперь. «Пределы» концессий, вплоть до фабрики
рГзавода, нельзя определить. Ибо здесь можно сказать лишь
в общем: база крупной промышленности и транспорта должна
остаться непосредственно в наших руках, что не исключает пе-
редачи того или другого предприятия или территории концес-
сионеру.
Вторым возражением было: мы переродимся. А враги гово-
рили: идя на уступки, вы превращаетесь в партию германского
империализма. Ясно, что это был вздор.
Но теперь рассуждают иногда так же: если вы делаете
уступки мелкой буржуазии, тем самым вы превращаетесь в пар-
тию мелкой буржуазии. Если это так, то, например, английское
правительство, сделавшее уступки углекопам, является прави-
тельством рабочих или, по крайней мере, «общенациональным».
Рассуждение не марксистское.
Конечно, мы находимся в опасном положении. Конечно, если
мы не построим крупной промышленности, то тогда мы или пе-
реродимся, или будем свергнуты. Но мы построим на страх вра-
гам нашу крупную индустрию. Пусть буржуазные «порядочные
люди» смеются и предвещают нам близкий конец. Мы надеемся
еще спеть над их могилой «вечную память». /
эн
хозяйственные формы
В СОВЕТСКОЙ РОССИИ*
Складывающаяся у нас система хозяйственных отношений обо-
значается обычно термином «государственный капитализм».
Между тем хозяйственные отношения у нас настолько сложны,
что они не укладываются в какое-нибудь одно понятие. Это, во-
первых. А во-вторых, и сам термин «государственный капита-
лизм» имеет в экономической литературе совсем не то значение,
которое ему придано за последнее время в нашей русской ли-
тературе. Ниже мы попытаемся разобрать вопрос о различных
типах имеющихся и развивающихся у нас хозяйственных форм.
Предприятия пролетарского государства. Сюда относятся
предприятия, национализированные пролетарским государством.
Это — государственные монополии. Однако это вовсе не госу-
мрственно-капиталистические монополии, ибо при государст-
венно-капиталистической монополии собственником предприя-
тия является буржуазия, «конституировавшаяся как государст-
венная власть» (Маркс). У нас же собственником национали-
зированных предприятий является рабочий класс, а так как
характеристика способов производства определяется именно
отношениями собственности, то совершенно ясно, что термин
«государственно-капиталистическое предприятие» отнюдь не
приложим к предприятию, принадлежащему рабочему государ-
ству. С другой стороны, такое предприятие еще не является
социалистической производственной единицей в строгом смысле
этого слова, ибо понятие социалистического хозяйства предпо-
лагает строго проводимую планомерность всего хозяйственного
процесса, тогда как у нас, в особенности при условиях новой
экономической политики, момент планомерности отступает да-
леко на задний план перед моментом приспособления к рыноч-
ной конъюнктуре.
Капиталистическая форма ведения дела («коммерческое на-
чало»), форма заработной платы, производство значительной
части продуктов на рынок и т. д. ни в малейшей степени не де-
лают предприятие капиталистическим в смысле капиталистиче-
ских отношений собственности.
249
Предприятия смешанного типа. Сюда относятся такого рода
предприятия, когда пролетарское государство является совла-
дельцем этого предприятия наряду с капиталистическими груп-
пами. Именно в так называемых смешанных предприятиях
часть акций принадлежит пролетарскому государству, тогда как
другая их часть может принадлежать иностранным или русским
капиталистам. Совершенно ясно, что такого типа смешанные
предприятия не являются государственно-капиталистическими
предприятиями и в то же время не являются чисто пролетар-
скими предприятиями. Собственником являются и рабочие, и
капиталисты одновременно. Производимая в таких предприя-
тиях прибавочная ценность в одной своей части идет в карман
рабочего государства, в другой — в карман капиталистического
«соучастника». В ходе общего хозяйственного развития здесь
будет происходить постоянная борьба за господство внутри дан-
ного предприятия и при росте экономической мощи пролета-
риата часть собственности, принадлежащей капиталистическим
группировкам, будет отступать на задний план. При правиль-
ной постановке дела пролетарское государство будет в возра-
стающей степени определять весь процесс развития этих пред-
приятий и руководить ими подобно тому, как в капиталистиче-
ском государстве крупные банки и тресты руководят целым
рядом акционерных обществ.
Концессионные предприятия и аренда. Основные отношения
собственности здесь таковы, что собственником является рабо-
чее государство. Однако не целиком, ибо как концессионер,
так и арендатор могут здесь путем самостоятельного оборудова-
ния предприятий, ввода машин, постройки новых фабричных
.корпусов и т. д. вводить в производственный процесс свои соб-
ственные средства производства. В большинстве случаев «ос-
новной капитал» будет принадлежать все же рабочему госу-
дарству. Прибавочная ценность, производимая здесь, точно так
же делится на две части, и внутренняя классовая борьба
будет выражаться в колебаниях относительной величины этих
частей.
Частнокапиталистические предприятия, контролируемые про-
летарским государством. Сюда относятся капиталистические
предприятия в собственном смысле этого слова, т. е. предприя-
тия, собственниками которых являются целиком капиталисти-
ческие группировки или отдельные капиталистические предпри-
ниматели. Ход развития таких предприятий будет в большей
или меньшей степени извне регулироваться через государствен-
ные банки и систему кредита, через денежное обращение, через
все законодательные акты пролетарского государства и т. д.
Мелкобуржуазное хозяйство и его объединения. Сюда отно-
сятся хозяйства мелких производителей, кустарей, ремесленни-
ков и крестьян, которые составляют наиболее мощную базу
250	:
для роста чисто буржуазно-капиталистических отношений.
В значительной мере во внутреннем строении этих хозяйств
имеются и элементы натурального докапиталистического хозяй-
ства (в особенности на наших восточных окраинах).
Само собой разумеется, что свобода товарного обращения на
базисе количественно громадного резервуара мелкобуржуазных
хозяйств неизбежно будет сопровождаться нарастанием капи-
талистических отношений и постоянным усилением крупных
буржуазных группировок, поставленных в условия конкурент-
ной борьбы с предприятиями чисто государственного, а равно и
смешанного типа.
Таковы основные формы хозяйств, которые имеются в на-
личности на территории Советской Республики.
Здесь нужно затронуть, однако, еще один чрезвычайно суще-
ственный вопрос. Вся система хозяйственных отношений в Рос-
сии, рассматриваемая как одно целое, противопоставлена круп-
ным капиталистическим организмам на мировом рынке. И здесь
возникает такой вопрос: соотношения на мировом рынке могут
приводить к тому, что некоторая доля прибавочной ценности,
производимой народным хозяйством России, включая и чисто
государственные предприятия, будет попадать в той или иной
форме в карман иностранной буржуазии (платежи иностран-
ным государствам, потери в международном товарообороте
в силу слабости нашей социально-экономической позиции и
т. д.). Таким образом, как будто оказывается, что даже та
сумма предприятий, которые находятся исключительно в рабо-
чих руках, производит часть прибавочной ценности, уплываю-
щей из рук рабочего класса. Однако это обстоятельство, выте-
кающее из пока слабой позиции России в рамках мирового
хозяйства, абсолютно не доказывает капиталистического харак-
тера нашей государственной промышленности!. Это обстоятель-
ство только лишний раз подчеркивает, что процесс нашего хо-
зяйственного развития есть в то же самое время своеобразный
процесс классовой борьбы. Внутри России эта борьба проте-
кает в форме конкуренции государственных и частных пред-
приятий, в форме борьбы за лучшие условия концессионных и
арендных договоров, за величину продуктной доли и за реаль-
ную власть в предприятии смешанного типа, за основные пози-
ции в процессе торгово-рыночных отношений и отношений кре-
дита и т. д.
В области мирового хозяйства эта борьба проходит в фор-
мах борьбы за более выгодные условия торговых договоров,
пошлин, условий займов, отдельных торговых сделок и проч.
При нашем хозяйственном росте совершенно неизбежно уве-
личение той доли прибавочной ценности, которая приходится на
пролетарское государство. Наоборот, при неудачном исходе
борьбы доля капиталистических группировок как вовне, так и-
251
внутри пожрет долю прибавочной ценности, приходящейся на
рабочий класс.
В западно-европейской экономической литературе под го-
сударственным капитализмом подразумевается высшая форма
развития капиталистических отношений, когда средства произ-
водства централизуются в руках буржуазного государства, яв-
ляющегося наиболее совершенной и могущественной организа-
цией капиталистического класса. Само собою понятно, что наш
«государственный капитализм» представляет из себя нечто со-
вершенно другое, как это вытекает из вышеизложенного.
Конечно, наша хозяйственная система может переродиться
в «настоящий» государственный капитализм, если ход классо-
вой борьбы как непосредственно в недрах производственного
процесса, так и в области политических отношений приведет
к тому, что командная власть выпадет из рук рабочего класса.
Но этот вопрос будет решен именно ходом этой борьбы, и есть
много шансов думать, что он будет решен — при условии про-
исходящего в действительности расстройства капиталистиче-
ских отношений в рамках мирового хозяйства — отнюдь не
в пользу капиталистических группировок. Если же этот вели-
кий исторический спор будет решен в пользу пролетариата, то
тогда окажется, что капиталистические группы, которые вкрап-
лены в нашу хозяйственную систему, объективно сыграют роль
капиталистических спецов, сослуживших свою службу делу ра-
бочего класса вопреки собственной воле и собственным же-
ланиям.
Разношерстность хозяйственных типов в нашей республике
есть один из основных фактов нашей хозяйственной жизни, упу-
скать который было бы абсолютно нелепо. Вот почему и при
обсуждении вопроса о роли профессиональных союзов в усло-
виях новой экономической политики прежде и раньше всего
необходимо считаться со всем разнообразием внутреннего
строения нашего народного хозяйства, ибо совершенно ясно,
что задачи и методы работы профессиональных союзов должны
находиться в зависимости от типа данной позиции. Подобно
тому, как в типах предприятий имеются разнообразные формы,
начиная от государственных пролетарских предприятий и кон-
чая чисто капиталистическим эксплуататорским предприя-
тием,— подобно этому мы имеем колебания от своеобразной
организаторской роли профессиональных союзов в государст-
венных предприятиях до стачечных фондов и стачечной борьбы
в хозяйствах частнокапиталистических. Градация хозяйствен-
ных типов определяет собой градацию, задачи, организацион-
ные формы и методы работы профессиональных союзов.
эн
О ЛИКВИДАТОРСТВЕ
НАШИХ ДНЕЙ *
I.	Крах иллюзий пролетарской
революции
Маркс писал, что пролетарские революции постоянно крити-
куют сами себя. Это понятно. Ибо ни одна буржуазная ре-
волюция не имеет перед собою таких оригинальных проблем,
ни одна из них не поставлена перед такими принципиально но-
выми задачами, перед которыми неизбежно становится всякая
пролетарская революция и в ее первоначальной фазе, когда
пролетариат борется за власть, и на дальнейших этапах ее раз-
вития, когда пролетариат побеждает, укрепляет свою дикта-
туру и борется за изменение способа производства, являясь
уже фактически,— хотят или не хотят того отдельные группы,
слои, прослойки и даже некоторые классы, — руководителем
всего общественного целого.
Эти сложность, новизна, оригинальность, трудность задач,
стоящих перед победоносным пролетариатом, вызывают ряд
ошибок, иллюзий, неправильных оценок, ложных ориентирую-
щих попыток в его практике. И отСюда-то и. вытекает та трез-
вая самокритика, в которой вырабатывается правильная линия
поведения. В огне этой самокритики сгорают и исчезают без
следа иллюзии детского периода, реальные отношения высту-
пают во всей их трезвой наготе, и пролетарская политика
приобретает иногда по внешности менее патетический, но зато
более уверенный, прочный, плотно прилипающий к действи-
тельности и потому гораздо вернее изменяющий эту действи-
тельность характер.
С этой точки зрения переход к новой экономической поли-
тике явился крахом наших иллюзий. Противники коммунизма,
бесконечно пустые меньшевистско-эсеровские болтуны, наравне
с признанными оракулами нашей подлой либеральной бур-
жуазии оценивали и оценивают переход к новой экономиче-
ской политике как крах коммунизма. Заметьте: в этой оценке
с ними сходятся и «сменившие вехи> ** российские интелли-
генты, надеющиеся на эволюционное перерождение пролетарской
253
диктатуры в российскую великодержавность буржуазно-демо-
кратического образца. Они «приемлют» Советскую власть не
как диктатуру пролетариата, а как власть «Новой России».
Они не разделяют глупого афоризма салопниц: «Ничто не ново
под луной». Но в то же время они уверены, что с другого конца
мы придем к «Великой России» господина Петра Струве, кото-
рый так неудачно служил своей Прекрасной Даме под подо-
зрительно-шарлатантскими знаменами «истинно русского» ба-
рона Врангеля.
Таким образом, все оттенки буржуазной мысли и мелко-
буржуазного недомыслия трогательно объединились на одной
платформе: новая экономическая политика есть крах комму-
низма. Для полноты картины напомним, что точно так же оце-
нивали положение вещей и теоретики международной социал-
демократической гнили. Эта падаль тоже ухватилась за воз-
можность констатировать пресловутый «крах».
И только одна сила занимала, занимает и будет занимать
принципиально иную поаицию: рабочий класс и его револк>
ционная партия — партия коммунистов.
Что же по сути дела «крахнуло»? Крахнул «военный ком-
мунизм» как система, и крахнула идеология «военного комму-
низма», то есть те иллюзии, которые имелись налицо в нашей
партии. Это вовсе не значит, что военно-коммунистическая си-
стема была в основе своей для того времени неправильна.
В условиях внешней и внутренней блокады мы вынуждены
были действовать так, как мы действовали. Но в том-то и дело,
что мы не представляли себе всей относительности военно-ком-
мунистической политики.
Тогда мы думали, что наша мирная организаторская ра-
бота, наша экономическая политика, строительство нашего хо-
зяйства будут дальнейшим продолжением централизаторского
планового хозяйства этой эпохи. А так как и в то время уже
было достаточно много централизовано, то отсюда, естественно,
возникало представление о близости вполне прочно поставлен-
ного на ноги социалистического планового хозяйства. Другими
словами: «военный коммунизм» мыслился нами не как «воен-
ный», то есть пригодный только для определенной ступени
в развитии гражданской войны, а как универсальная, всеоб-
щая и, так сказать, «нормальная» форма экономической поли-
тики победившего пролетариата. Простые рационализирован-
ные формы строжайшей экономии при падении производи-
тельных сил принимались за рациональные формы мирной
хозяйственной политики. И в этом в своей основе заключались
иллюзии того периода. Они неизбежно должны были пасть, как
только отпали нормы и идеология военного времени. Тогда
сразу всплыло море новых вопросов настоящей хозяйственной
политики; на арену выступила вся пестрота хозяйственных
254
форм, заговорившая — а кое-где и завопившая — голосами
своих классовых носителей. Иллюзии «военного коммунизма»
лопнули в тот самый час, когда пролетарская армия взяла Пе-
рекоп.
II.	Путь к коммунизму
С точки зрения «сознания» эпохи «военного коммунизма» но-
вая экономическая политика была несомненным и очень круп-
ным отступлением; с точки зрения реальной революционной
линии она была предпосылкой, первым шагом, общим необхо-
димым условием действительной хозяйственной политики про-
летариата, то есть политики, ориентирующейся на развитие
производительных сил страны.
Если смотреть на весь переходный от капитализма к социа-
лизму период под углом зрения алгебры высшего порядка, то
есть наиболее абстрактно, тогда мы получим картину роста
планового общества, строящегося пролетарской диктатурой. Но
в действительности дело не так просто, не так однотонно, по-
тому что в самом переходном периоде есть много переходных
форм. План не устанавливается сразу, априорно, сверху, ра-
ционалистически. На деле он может лишь вырасти вместе с ро-
стом крупного социализированного производства, вместе с его
централизацией, под постоянным давлением упорядочивающего
начала государственной власти рабочего класса. Это не значит,
что он возникает только стихийно. Пролетариат имеет в своих
руках достаточно весомую величину в виде крупной промыш-
ленности и транспорта, которыми он может управлять и кото-
рые он может направлять. Но он неизбежно должен считаться
с громадным давлением разрозненных мелких хозяйств, все-
распыленность и мелкобуржуазная ограниченность которых вы-
ражаются в слепой, но еще мощной рыночной стихии, химиче-
ски выделяющей купца и идущей в объятия новой буржуазии.
Переходный период в переходном периоде выражается в це-
лом ряде факторов: в пестроте хозяйственных форм, начиная
от социалистической госпромышленности, продолжая мелко-
буржуазным крестьянским хозяйством на государственной зем-
ле и кончая хозяйством частного капиталиста, нэпмана; он
выражается в рыночных отношениях, в силе денег, в анархич-
ности общественного хозяйства в его целом; он выражается
в капиталистических формах и методах хозяйственной поли-
тики наших госпредприятий, хотя и эти формы и методы имеют
совершенно антикапиталистическое содержание; он выража-
ется в разнообразии хозяйственных стимулов и в удивительном
сочетании этих стимулов; наконец, он выражается в молеку-
лярном процессе борьбы антагонистических форм хозяйства и
255
всех соподчиненных этим формам элементов. Таким образом,
классовая борьба пролетариата принимает невиданные и край-
не оригинальные формы: это есть борьба пролетарской круп-
ной промышленности за господство над частным капиталом.
А отсюда — в более конкретном разрезе: классовая борьба
пролетариата за влияние над крестьянством принимает харак-
тер борьбы против частного капитала за хозяйственную смычку
с крестьянским хозяйством через кооперацию и госторговлю.
А отсюда, в свою очередь, классовая борьба пролетариата про-
тив собственнических вожделений мелкой буржуазии, даже де-
ревенской, есть борьба за кооперирование крестьянства и за
электрификацию.
В период гражданской войны речь шла о ясных категориях
политики: бей буржуазию, ищи союзников в крестьянстве,
давай отпор вандейцу-кулаку. Эти основные проблемы классо-
вой борьбы надевают теперь на себя хозяйственный костюм, но
от этого ни на дюйм не перестают быть проблемами классовой
борьбы: госпромышленность против капиталиста, смычка с кре-
стьянством против торговца; кооперация и электрификация —
орудие в борьбе за постепенное преодоление мелкой собствен-
ности. Другими словами: раньше классовая борьба носила для
нас, в первую очередь, военно-политический ударный характер;
теперь же она стала носить мирно-хозяйственно-органическую
физиономию. Победа в этом типе классовой борьбы (мы от-
влекаемся здесь от проблем внешнего порядка) и есть оконча-
тельная победа социализма.
Можно подойти к вопросу и иначе, примерно так. При ка-
питалистическом режиме налицо борьба самых различных
форм. Но общая тенденция развития заключается в том, что
крупное производство побеждает своего более мелкого против-
ника, вытесняет его, преодолевает его и, в конце концов, стано-
вится экономическим диктатором страны. В пределе мы имели
бы здесь государственный капитализм (не в нашем русском,
а в западно европейском смысле слова). Формально мы имеем
то же и у нас. Но с той принципиальной, существеннейшей раз-
ницей, что крупное производство у нас находится в руках про-
летарского государства. Это крупное производство ведет борьбу
с частным, более мелким, капиталом. Оно конкурирует со своим
врагом. Ойо пользуется при этом капиталистическими методами,
и даже все счетоводство («калькуляция») ведется в капитали-
стических формах. Но объективно эти формы и методы обслу-
живают другой класс, т. е. пролетариат. Процесс этой конку-
рентной борьбы должен обеспечить победу крупному производ-
ству, т. е. нашему, пролетарскому. А по мере этих побед, по
мере централизации хозяйства, по мере кооперирования кресть-
янства (все эти процессы регулируются и направляются дикта-
торской властью рабочего класса) будет все более реальным и
256
хозяйственный план, который все скорее будет превращаться
в действительный план всего общественного производства.
В пределе мы будем иметь здесь не государственный капита-
лизм, а социализм, так как чистые формы пролетарской обще-
ственной собственности вытеснят и государственно-капитали-
стические (концессии, аренду, частный капитал, регулируемый
нами, и проч.). Таким образом, наша конкурентная борьба те-
перь, внешне чрезвычайно похожая на ту борьбу, которую ве-
дет крупный капитал с капиталом мелким, по сути дела, т. е.
с точки зрения классов, имеет резко выраженный пролетарский,
антикапиталистический, социалистический характер.
«Декретами не построишь социализма»,—любили говорить
наши противники, когда диктатура рабочих экспроприировала
экспроприаторов, цвет российских промышленных и торговых
тузов. Конечно, одними декретами социализма не построишь.
Нельзя его построить и одной голой экспроприацией. Но эта
экспроприация, овладение командными высотами хозяйственной
жизни открыли этап такой форме классовой борьбы, открыли
путь такой конкуренции хозяйственных типов, из которых неиз-
бежно вырастает социалистический строй.
Преимущества крупного производства, которые в наших
условиях суть преимущества пролетариата, не могли существо-
вать в условиях падения производительных сил, хозяйственного
распада, отсутствия источников сырья и топлива, полного отсут-
ствия управляющих и знающих кадров. Но они неизбежно бу-
дут выявляться все резче и резче по мере роста производитель-
ных сил, роста крестьянского рынка теперь, когда у нас есть
уже топливо, сырье и, что являртся колоссально важным факто-
ром, знающие и умелые товарищи, прошедшие уже достаточную
школу суровой хозяйственной борьбы.
III.	О ликвидаторстве ндших дней
Путь к коммунизму, таким образом, оказался вовсе не таким
простым, каким мы предполагали раньше. Мы избавились от
иллюзий, что само по себе означает нашу крупную победу:
ведь в переходный период пролетариат, по выражению Маркса,
должен переделывать и свою собственную природу*. Но этот
гораздо более трудный и извилистый путь, несмотря на то,что
он обещает нам победу, требует от нас и величайшей энергии
в классовой борьбе. Более того: он сопровождается не только
трудностями, непосредственно вытекающими из логики этой
своеобразной борьбы (например, трудностями в деле осуществ-
ления лозунга «учитесь торговать»), но и совершенно новыми
трудностями социального порядка внутри самого борющегося
пролетариата. Сюда относятся все проблемы так называемого
Заказ № 2227
257
перерождения, когда перед рабочим классом и его партией
возникает задача дополнительной борьбы уже в пределах са-
мого рабочего фронта.
Таким образом, задача усложняется по новой линии. И опять-
таки: теперь совершенно ясно, что это—не случайность, что
эта проблема, наоборот, будет играть довольно крупную роль
в любой рабочей революции. И здесь, следовательно, иллюзия
более прямого и гладкого пути лопнула.
Крах иллюзий до известной степени аналогичен поражению.
С известной точки зрения (очень условной и относительной) он
сам может быть рассматриваем как поражение, хотя реально он
является победой: он является поражением с точки зрения тех
самых иллюзий, которые потерпели крах и, следовательно,
с точки зрения реальных носителей этих иллюзий.
После всякого поражения появляются дезертиры. Но если
проанализировать ряды этих дезертиров, то всегда оказывается,
что они вербуются из среды наименее устойчивых, наименее вы-
держанных бойцов.
В пролетарской армии таковыми являются мелкобуржуазные
и интеллигентские элементы. Они могут легко увлекаться и
идти на горячий штурм, но они так же легко выдыхаются, впа-
дают в отчаяние, истерически «сомневаются», «теряют веру»,
впадают в скептицизм, «хнычут», «пересматривают» или же
ударяются в какую-либо «высокую» область, предоставляя та-
щить лямку «верующим».
Тогда они, на самом дне отщепенства, разыгрывают из себя
аристократов духа, которые высоко посматривают на то, из чего
«все равно ничего не выйдет».
Картину такого бегства, бегства в настоящем смысле этого
слова, мы видели после поражения революции в 1905 году,
когда тысячи ушли от рабочего класса и ушли навсегда.
Некоторую аналогию мы имеем и теперь, после краха иллю-
зий. И здесь точно так же интересно проследить, как строится
идеологическая цепочка отщепенства.
В демократической революции 1905 года либеральная бур-
жуазия еще до декабрьского восстания перешла открыто
в контрреволюционный лагерь. Она стала центром идейного при-
тяжения для тех попутчиков рабочего класса, которые после де-
кабря массами стали покидать его ряды. Меньшевики стали пле-
вать на восстание московских рабочих и пошли на сделку с ка-
детами; открытые дезертиры прониклись настроениями «Вех»*:
кое-кто из бывших «максималистов» начал обзывать русский
народ несмысленной Фефелой, ради которой господам героям и
стараться-то в сущности нечего. И так далее и тому подобное.
Еще до Октябрьской революции из лагеря пролетариата и
крестьянства ушли меньшевики и эсеры, подобно кадетам
в 1905 году. Но после краха иллюзий «военного коммунизма»
эти меньшевики и эсеры стали центром идейного притяжения для
дезертиров. С этой точки зрения чрезвычайно любопытен был бы
анализ таких группировок, как «Рабочая группа»* (мясниковцы)
и «Рабочая правда». Крах иллюзий они приняли за крах комму-
низма и, начав с «левой» критики нашей партии, сделали (в осо-
бенности «Рабочая правда») ♦♦ полный оборот в 180°, придя це-
ликом к меньшевистской концепции.
«Рабочая правда», начав с критики РКП как партии, якобы
предавшей Октябрьскую революцию, закончила свою карьеру
критикой Октябрьской революции, т. е. свернула на дорожку
Либерданов в октябре 1917 года. Мясниковцы, начав с критики
внутрипартийной «диктатуры» в кавычках, дошли до критики
диктатуры пролетариата и до лозунгов, объединяющих всех вра-
гов Советской власти, начиная от Милюкова и кончая Даном. И
все эти почтенные люди — и Даны, и «Заря», и эсеры, и дезер-
тиры — все в одну дудочку кокетничают с антинэповскими моти-
вами, хотя политически требуют нэповской «демократии».
Все это — пропащие люди. Хуже всего, однако, то, что у нас
есть — зачем это скрывать? — скрытые скептики, в особенности
из среды квалифицированной учащейся молодежи. Среди них
считается признаком дурного тона говорить о нашем продви-
жении вперед, и, наоборот, они чрезвычайно охочи с видом
своего собственного превосходства (на то ведь они и «крити-
чески мыслящие личности», не в пример всем прочим!) сла-
дострастно посудачить о наших болезнях, промахах и ошиб-
ках.
Не священная тревога за судьбу революции живет в них,
а глубоко скрытое неверие в наше будущее. Не поисками по-
ложительных решений они живут, а более «высокой» деятель-
ностью, перед которой бледнеет злоба дня\сего.
Вот этот тип собачьей старости, который идейно родственен
дезертирству, но облекается в туманную вуаль «высокого и
прекрасного», нужно лечить, пока не поздно. Как резко конт-
растируют с ними свежие рабочие силы, которые сотнями ты-
сяч приходят к нам в ленинском призыве! Какой глубокой
уверенностью, каким громадным социальным оптимизмом про-
никнуты эти новые ряды! И они видят тысячи трудностей, и
они видят громадные болячки на нашем теле. Но у них все
дышит активной творческой уверенностью в том, что все труд-
ности мы победим, если сплочены и дружны будут наши сталь-
ные ряды.
И в этом смысле то громадное обновление, которое пережи-
вает наша партия, само по себе служит могучим признаком
роста пролетарской страны. Ликвидаторству приходит волею
пролетариата бесславный конец.
ХОЗЯЙСТВЕННЫЙ РОСТ
И ПРОБЛЕМА РАБОЧЕ-
КРЕСТЬЯНСКОГО БЛОКА*
Новая полоса нашего развития характеризуется нашим рос-
том. Это отличительная черта «текущего момента» в широком
смысле слова. Мы имеем внешнеполитический рост Союза
(признание Англией, Францией и т. д.); налицо укрепление на-
шей промышленности (увеличение общей ее продукции за ис-
текший год на 30%), сельского хозяйства (превышение на
19 % продукции технических культур при уменьшении на 6 %
производства зерна); расширение посевной площади; рост на-
личного скота и т. д.; увеличение товарной части крестьянской
продукции; улучшение транспорта; проведение денежной ре-
формы (которой предрекали гибель ликвидаторски настроен-
ные «маловеры»); начало упорядоченного построения госбюд-
жета (ликвидация эмиссионного налога и дефицитности, по-
крываемой этим налогом), рост государственной и кооператив-
ной торговли и начало вытеснения частного купца не мерами
административного воздействия, а мерами хозяйственной
борьбы, т. е. в первую голову хозяйственной конкуренцией,
а затем, на ее основе, плановым регулированием. Линия на
подъем обозначилась резко и отчетливо. Из этого основного
факта, нашей действительности и нужно исходить при анализе
положения и при выработке нашей практическо-политической
линии.
1. Хозяйственный подъем
и классовая расстановка
Развязывание хозяйственных сил и процесс роста всего на-
родного хозяйства проходят у нас в противоречивых формах и
поэтому таят в себе опасность нового типа.
Мы не будем здесь говорить об опасности, вытекающей из
роста частного капитала. Этот вопрос достаточно ясен и осоз-
нан всей партией. Гораздо меньше ^сознан другой вопрос:
260
о непосредственном соотношении между госпромышленностью и
крестьянским хозяйством, вопрос о рабочем и крестьянине, как
социальных носителях этих экономических категорий, вопрос
об их союзе (но не «вообще», а именно теперь, именно в но-
вых, складывающихся условиях). Здесь прежде всего следует
отметить такие пункты:
1.	Новая буржуазия не успела еще развиться настолько,
чтобы обнаружить в сознании крестьян свой эксплуататорский
характер. Госпромышленность и в особенности госторговля,
в свою очередь, не успели еще настолько развиться, чтобы хо-
зяйственно разоблачить новую буржуазию (т. е. продавать
всюду и везде дешевле частного предпринимателя, купца, ла-
вочника). Поэтому крестьянство не «проголосовало» еще за
госторговлю и кооперацию против частного посредника. Здесь
пока идет лишь борьба.
2.	Соотношение между рабочим и крестьянином обнажи-
лось, причем пока момент противоположности часто превали-
рует (господствует) над моментом единства. В самом деле, где
резче всего сказывается различие непосредственных интере-
сов крестьянина и рабочего? В сфере борьбы за хлебные цены
(когда рабочий продает, то сюда входит и борьба за цены на
продукты промышленности). Различие непосредственных инте-
ресов, даже противоположность их, выступает прежде всего
как противоположность интересов покупателя и продавца (ср.,
например, вопрос о «лимитах-»).
3.	Рост производительных сил есть рост товарности кре-
стьянского хозяйства. Следовательно, именно отсюда вырастает
осознание противоположности непосредственных интересов,
осознание того, что разделяет оба класса, союз между кото-
рыми является необходимой предпосылкой всякого дальней-
шего развития «на новых путях». Другими словами: рост на-
родного хозяйства таит в себе возможность (вернее, опреде-
ленный момент такой возможности) раскола между трудовыми
классами советского общества.
Итак: прежде трения внутри рабоче-крестьянского блока
росли на фоне хозяйственного обнищания и имели свою форму
(продразверстка и недовольство, связанное с нею, реквизиции
и т. д.); теперь речь идет о недовольстве, связанном с хозяй-
ственным укреплением, растущей товарностью крестьянского
производства.
Как идеологически формулируется эта сторона дела (мы
касаемся пока только экономики)?
Со стороны рабочих (не понимающих длительных и общих
интересов и видящих только непосредственные интересы рабо-
чего класса) мы наблюдаем такую цепь положений: политиче-
ски мы укрепились, сдвинули промышленность (нашу) с мертвой
точки, ведем борьбу за скорейшее накопление, за «дикта-
261
туру промышленности», не нужно делать «уступок деревен-
щине». Нужно с нее брать, елико возможно больше, во славу
пролетарской промышленности. Подлаживание к крестьянскому
рынку есть народническая точка зрения и т. д.
Со стороны крестьянства идет противоположная тенденция:
город нас обирает, рабочие мало работают, мы, крестьяне, кор-
мим город и его рабочих; нужно немножко понапереть на ра-
бочих, в первую очередь путем дорогих хлебных цен (повто-
ряем, мы оставляем пока без анализа политическую формули-
ровку этого же явления).
Таким образом, обе стороны могут развивать тенденции
к разрыву блока, к разрыву, который был бы губителен для
обеих сторон. Само собою разумеется, что наибольшая опас-
ность разрыва идет со стороны деревни. С другой стороны,
наибольшая ответственность ложится на руководящую силу
блока, т. е. на рабочий класс.
2. Хозяйственная гегемония
<	как очередная задача дня
В другом месте мы показали (см. наши статьи против Розы
Люксембург и Туган-Барановского в журнале «Под знаменем
марксизма») *, что теория независимости процесса капитали-
стического воспроизводства от потребительского рынка явля-
ется сущим вздором. Но потребительский рынок нашей промыш-
ленности являлся в значительной мере крестьянским рынком —
этого не нужно упускать из виду. До войны 40 % всей индустри-
альной продукции и 60 % фабрикатов реализовалось на деревен-
ском рынке (это, несмотря на то, что царизм осуществлял
«экспансию капитала»!). Не следует позабывать также «ме-
лочь»: ведь крушение царизма имело своей самой глубинной под-
основой противоречие между развитием производительных сил
и слабой емкостью внутреннего рынка, что царизм пытался
компенсировать внешними завоеваниями. Тем, кто нашу политику
величает «народнической», не мешало бы помнить эти азы
марксизма в его применении к анализу социально-экономических
противоречий царской империи. Упреки в «народничестве» или
«в крестьянском уклоне» нелепы и теоретически. Ведь народ-
ники утверждали, что накопление невозможно вообще без
«третьих лиц» (например, крестьян). Это положение неверно. Но
с этим нельзя спутывать другого вопроса, а именно: если дана
такая система экономических отношений, где промышленность
уже работала на крестьянский рынок, то промышленная конъ-
юнктура, темп накопления и т. д. не могут не зависеть от роста
производительных сил сельского хозяйства. То обстоятельство,
что пролетаризация крестьянства создает тоже «внутренний ры-
нок» для капитализма (это прекрасно было показано Лениным
262
в «Развитии капитализма») *, ни капли не опровергает этого по-
ложения, ибо пролетаризацию нужно отличать от простого об-
нищания (пауперизация), от равенства в нищете. Тип первого —
Соединенные Штаты; тип второго — Ирландия, отчасти царская
Россия, Индия. В связи с этим и находился быстрейший темп
накопления капитала в Соединенных Штатах, медленный —
в Ирландии. На относительном сужении внутреннего рынка
крахнул царизм.
Между тем этой простой истины многие не понимают до са-
мого последнего времени, хотя это непонимание, эта прикладная
туган-барановщина неизбежно должны оказаться душегубской
политикой по отношению к народному хозяйству Союза и по-
литически по отношению к Советской власти ’.
Тот, кто рассматривает проблему воспроизводства и соотно-
шения между госпромышленностью и сельским хозяйством ис-
ключительно с точки зрения борьбы за высокие цены, т. е. за
дележ данного национального дохода, тот,— это заранее можно
сказать,— никогда не сможет решить проблемы, ибо он не мо-
жет даже правильно ее поставить.
Поскольку так ставят вопрос коммунисты, налицо мы имеем,
в лучшем случае, пережитки «военного коммунизма», потреби-
тельско-распределительную точку зрения (дележ данного, уже
произведенного, и полная беззаботность насчет будущего про-
цесса воспроизводства) либо, в худшем случае, своеобразный
тред-юнионизм, цеховщину, которая блюдет узкие и непосредст-
венные интересы рабочего класса и предает интересы общие,
т. е. коммунизм (об этом ниже).
Приглядимся к этой точке зрения. В чем ее основная ошибка?
В том, что она не видит целого, она не видит всего народного
хозяйства и поэтому не понимает взаимозависимости и взаим-
ной обусловленности его частей. Другими словами: она не ви-
дит динамики хозяйства и наблюдает лишь за его статикой.
Если бы задача исчерпывалась однократным дележом между
крестьянами и рабочими раз навсегда данного прибавочного
продукта, то «истинно рабочая» политика состояла бы в том,
чтобы получить максимальную долю из этого дохода. Но тогда
не было бы ни вопроса о воспроизводстве, ни вопроса о движе-
нии к коммунизму, ни вопроса о блоке рабочих и крестьян.
Действительность диктует нам другие предпосылки, другие
цели, другие задачи, другую линию.
На плечах рабочего класса теперь лежит забота о народном
хозяйстве, о процессе воспроизводства и об обеспечении этому
процессу правильного (т. е. коммунистического) маршрута. Не
о дележе данного с наибольшей выгодой идет речь, а о повыше-
1 См., напр., статью И. Жирковича «Емкость рынка и цены> (Соц. хоз-во.
1924. № I. С. 215 и след.).
263
нии продукции и тем самым о постоянном повышении совокуп-
ного, подлежащего «дележу» прибавочного продукта.
Нелепая, узкая, цеховая «промышленная» точка зрения,
казалось бы, в достаточной степени раскроила себе череп на осен-
нем кризисе прошлого года. В самом деле, разве наши промыш-
ленные организации не пытались «для ради» наибольшей «вы-
годы» промышленности заграбастать возможно больше с дере-
венского потребителя? И что вышло? Получив раз и два очень
много (на небольшом количестве проданного), они уперлись
в тупик: рынок сжался, кризис сбыта схватил промышленность
за горло, процесс воспроизводства застопорился. Стоило только
нажать на цены, как оказалось, что: 1) промышленность стала
развиваться гораздо быстрее, и спрос стал перегонять предло-
жение; 2) прибыли промышленности вовсе не исчезли; 3) темп
накопления возрос; 4) одновременно стало быстрее расти сель-
ское хозяйство; 5) в результате получился хозяйственный рост по
всей линии. А между тем находились мудрецы, которые писали:
«Подъем уровня цен продуктов сельского хозяйства... не
расширит и не может расширить общей емкости рынка для
продуктов индустриальной промышленности»2.
Теперь ведь совершенно ясно, в чем дело. Все искусство эко-
номической политики состоит в том, чтобы заставить задви-
гаться («мобилизовать») факторы производства, которые лежат
под спудом, «мертвым капиталом». В этом гвоздь, а вовсе не
в дележе уже данного, как единственной задаче. Наоборот: са-
мый «дележ», т. е. проблему распределения, нужно подчинить
интересам воспроизводства, ибо только тогда будет расти сово-
купный прибавочный продукт и только тогда можно будет по-
вышать жизненный уровень и рабочих, и крестьян.
Но нельзя мобилизовать скрытые запасы энергии, подрезы-
вая внутренний рынок промышленности По > iому осенью прошло-
го года нужно было начать с понижении цен: иначе немыслимо
было и «увеличить продукцию». А некоторые товарищи писали:
«Выход из создавшегося положения не в понижении цен,
а в увеличении продукции3. Точно можно было «увеличить про-
дукцию», не реализуя уже имеющейся. И здесь мы видим то же
представление: люди не понимают, что часто весь вопрос заключа-
ется в том, чтобы мобилизовать, привести в движение связанные
элементы хозяйства, обеспечить им влияние друг на друга, сде-
лать возможным их взаимодействие, которое и будет иметь
своим результатом рост производительных сил, следовательно,
рост приб. продукта, следовательно, абсолютный рост «доль»
при «дележе». В этом заключается, к слову сказать, изрядный
процент смысла новой экономической политики.
2 Жиркович И. Емкости рынка и цены. С. 221.
3 Султан Заде: «Проблемы кризиса сбыта». Там же.
264	1
Интересно попутно отметить, что у нас объективные условия
оптимума воспроизводства совпадают с длительными интересами
руководящего класса — пролетариата. Этого не было до завое-
вания рабочим классом власти. До завоевания власти длитель-
ный и общий интерес рабочего класса состоял не в том, чтобы
поддерживать единство общества и замазывать его противоре-
чия, а в том, чтобы разрушить это общество. Вот почему все
ламентации «сверхклассовых» теоретиков, вроде П. П. Мас-
лова 4, их призывы поддержать объективные интересы народного
хозяйства, отказаться от классового своекорыстия, поддержать
и обеспечить общественное единство и т. д. всегда и неизменно
оказывались в условиях революционной эпохи пустой фразео-
логией оппортунистов. Совершенно иначе стоит вопрос для того
периода, когда промышленность в руках рабочего класса, когда
политический строй есть диктатура пролетариата и т. д. При
этих предпосылках общий и длительный интерес пролетариата
совпадает с условиями производства максимума продуктов на
основе социализирующихся производственных отношений.
Поэтому принимать во внимание величину емкости кресть-
янского рынка, заботиться об увеличении этой емкости и проч.—
это не только не значит отступать от классовой позиции проле-
тариата: наоборот, это значит общие и длительные (т. е. рево-
люционные) интересы его ставить на первый план и из них ис-
ходить. Кто поступает иначе, тот по сути дела защищает цехо-
вую, оппортунистическую 10чку зрения, которая не только
приводит к разрыву с крестьянством, но через некоторое время
загоняет в тупик и развитие промышленности, которая неиз-
бежно должна будет споткнуться, натолкнувшись на суженный
крестьянский рынок.
Вопрос имеет и другую — тоже в высшей степени принципи-
альную— сторону. Революционный рабочий класс, осуществ-
ляющий диктатуру, вовсе не проповедует вечного царства
пролетариата. Он ставит своей задачей преодоление классов.
Другими словами, он все время ведет такую политику, что стре-
мится поднять крестьянство до себя, его хозяйственно и куль-
турно переработать, растворить — и самому раствориться в бес-
классовом обществе. Конечно, это — «музыка будущего». Но
сюда устремляются усилия революционного рабочего. Наоборот,
тред-юнионист, цеховик, оппортунист в условиях пролетарской
диктатуры будет смотреть на крестьянское хозяйство лишь как
на свой внутренний колониальный рынок, причем царство про-
летариата как класса да будет вечным. Такая «точка зрения»,
разумеется, ничего общего с марксизмом и ленинизмом не имеет.
Возвратимся теперь к более конкретной постановке вопроса.
Итак, рабочий класс должен обеспечить взаимодействие хозяй-
4 Ср., напр., Маслов П. Мировая социальная проблема.
265
ственных факторов и сил. Под этим углом зрения нужно рас-
сматривать и отдельные задачи нашей экономической политики.
Конечно, при всем этом речь может идти о таких мероприятиях,
которые идут по линии относительного роста социалистических
элементов хозяйственной системы. Развязывание противопо-
ложных сил рассматривается лишь как средство (поэтому, напр.,
нельзя сдавать командных высот иностранному капиталу, не-
смотря на то, что производительные силы «вообще» от этого
росли бы при определенных условиях даже быстрее).
Возьмем вопрос о протекционизме и ввозе иностранных то-
варов. Поставим, скажем, вопрос о ввозе тракторов.
Самым простым, «истинно рабочим» «пролетарским», «дик-
таторско-промышленным» было бы примерно такое рассужде-
ние: тракторов ввозить нельзя, ибо это губит наше тракторо-
строение, подрезывает развитие нашей собственной металличе-
ской промышленности. Дайте нам столько же денег, и мы
построим почти столько же тракторов. Если же вам дадут за
границей кредит, то все же ввозить тракторов нельзя: нельзя
губить в зародыше наши тракторные заводы.
Правильна ли такая аргументация? Отнюдь нет. Ибо она
слишком проста. А простота здесь поистине хуже воровства.
Предположим, что реальный спрос на тракторы выражается
в сумме 5000 х. Предположим, что при данных возможностях
госфинансирования наша собственная промышленность может
дать только 1000 х. Предположим далее, что заграница отпу-
скает в кредит сколько угодно тракторов, во всяком случае не
меньше недостающих 4000 х. Можем ли мы их ввезти?
Конечно. Не только можем, но и должны. Ибо мы тем самым
меняем весь темп развития хозяйства в целом, а следовательно,
и самой промышленности.
Что делает ввезенный трактор? Он немедленно увеличивает
с.-хоз. продукцию. Это значит: увеличение емкости внутреннего
рынка, увеличение спроса на продукты промышленности (и на
средства потребления, и на средства производства), повышение
с.-хоз. экспорта; тракторы сами создают спрос на ряд промыш-
ленных продуктов: на нефть, напр.; расширение спроса на нефть,
в свою очередь, дает себя знать на целом ряде отраслей, свя-
занных с нефтяным производством, и т. д. Но, в конце концов,
все это создает и добавочный спрос на тракторы. Ибо общий
подъем сельского хозяйства, экспорта и т. д. раздвигает все
быстрее границы этого спроса. Совершенно нелепо представле-
ние о неизменном спросе и даже о неизменном темпе накопле-
ния. Другими словами: базис для домашнего тракторостроения
отнюдь не уничтожается, и нужно вовремя подтягиваться и бро-
сать в оборот свою продукцию как только раздвинутся границы
производства. Тогда мало-помалу будет понижаться и процент
ввозимых тракторов.
266
Если же достаточных кредитов для собственного тракторо-
строения нет, мы сами можем давать поэтому лишь небольшое
количество тракторов, а ввозить тоже не ввозим из-за сообра-
жений о защите промышленности во всей «принципиальной» чи-
стоте и «святой абстрактной», то тем самым мы замедляем об-
щий темп накопления, а поэтому и темп развития социалисти-
ческой промышленности, в том числе, как это ни странно на
первый взгляд, и социалистического тракторостроения.
Ошибочность такой политики опять-таки опирается на непо-
нимание того факта, что развитие промышленности есть функ-
ция развития всего народного хозяйства, что обе части народ-
ного хозяйства находятся во взаимодействии.
Из всего вышеизложенного вытекает, что необходима хозяй-
ственная гегемония Советского государства. Только тогда можно
будет парализовать и начисто уничтожить трения между рабо-
чим классом и крестьянством, вытекающие из-за обнаженности
вопроса о ценах, когда станут видны и крестьянству выгоды
более быстрого развития: 1) удешевление цен на продукты про-
мышленности и возрастающее насыщение крестьянского рынка;
2) появление на крестьянском рынке квалифицированных средств
сельскохозяйственного производства; 3) инициатива Советского
государства во всех культурно-экономических вопросах совре-
менной деревенской жизни. Эту задачу нужно поставить. Эту
задачу нужно решить.
3. Экономика и политика в текущий момент
Если хозяйственная гегемония рабочего класса будет обеспечена,
то, несомненно, будет обеспечена и его политическая гегемо-
ния, т. е. его диктатура в советском обществе.
Трения, которые мы анализировали при разборе чисто эконо-
мических отношений, получают и свое политическое выражение.
В каких формах? И что подкрепляет эту политическую тре-
щину, которая кое-где, как симптом, намечается теперь?
Будем помнить, что нужно иметь в виду и здесь то особое,
что отличает именно эту «трещину» от тех, которые были и
раньше, которые замазывались ходом общей борьбы. Новое и
здесь — рост. В данном случае речь идет о росте политической
активности, о тяге к организации, о растущей самодеятельности
среди крестьянства всех категорий: и среди кулаков, и среди
середняков, и среди культурно выросшей, хотя и страдающей
от перенаселения в деревне, бедноты.
Плохая хозяйственная смычка и отсутствие хозяйственной
гегемонии пролетариата приводят иногда к желанию эмансипи-
роваться от руководящей роли коммунистов и коммунистиче-
ских Советов, к требованию особых организаций против них
или для их «исправления» и т. д. Возникает и мысль о «неспра-
267
ведливости» руководящей роли пролетариата, пролетарского
города и т. д., которые «утесняют» крестьянское большинство.
Само собой понятно, что застрельщиком такой идеологии,
а равно и соответствующих действий, ежели они бывают, явля-
ется кулак, . деревенский ростовщик и т. д. Он действительно
утеснен невозможностью земельной спекуляции, кодексом зако-
нов о труде и другими безбожными вещами. Но в своей агита-
ции он опирается на недовольство ценами, что касается всего
крестьянства. Он опирается и на устарелость методов и приемов
нашего хозяйственного и политического адчинистрирования, ко-
торые уже не соответствуют теперешним экономическим отно-
шениям, не могут быть «формами развития».
Что экономика наша растет, усложняется, развивается, сло-
вом, движется — этого, кажется, никто не оспаривает. Однако
нередко позабывают, что политика — это «надстройка» над эко-
номическим базисом и что она не может стоять на месте, когда
под ней «все течет, все изменяется».
Из этого вовсе не следует, что должно измениться классо-
вое содержание власти, как то пророчат бесперечь все сороки
меньшевизма, эсерства, неоменьшевизма и неоэсерства купно
с врангелевцами Милюковыми и прочими «демократами». Мень-
шевистский quasi-марксизм опирается на перспективу «неиз-
бежной» победы капитала в экономике страны. Для такого
прогноза у нас нет поистине никаких оснований. Поэтому нам
нечего бояться меньшевистских кликуш.
Но в пределах данного классового господства совершенно
неизбежно изменение форм и методов этого господства. Это мы
видели уже на переходе от «военного коммунизма» к новой
экономической политике. Разве не изменились методы и формы
управления? Разве ВЧК не сменилась ГПУ? Разве не разда-
лись голоса о советской законности? Разве с тех пор не вы-
росла целая система норм советского права? Если диктатура
определяется в своем узком значении, как власть, не связанная
никаким формальным законом, то диктатура Советов все же
оказалась «связанной» своими же законами. Иначе и не могло
быть. Ибо формы диктатуры, соответствовавшие осадной эко-
номике, реквизициям, продразверстке, гражданской войне, ока-
зались не соответствующими, противоречащими новому периоду,
когда был «всерьез и надолго» провозглашен нэп.
Что же нужно теперь? Форсированная «нормализация» со-
ветского режима — во-первых.
Роль хозяйственных стимулов, хозяйственного предвидения,
хозяйственного расчета будет все время повышаться в той
мере, в какой крестьянин будет переходить (а он сейчас прямо
бежит по этому пути) от потребительски-натурального к про-
изводящему товарному хозяйству. Всякий элемент администра-
тивного произвола, «маленьких недостатков механизма», воло-
268
киты, неразработанности и нелепости административных рас-
поряжений и т. д. будет все больнее ощущаться крестьянином
который все рациональнее относится к хозяйственным вопро-
сам. Остатки методов «военного коммунизма» приходят тут
в противоречие с потребностями развития крестьянского хозяй-
ства. И это противоречие необходимо устранить. Крестьянин
должен иметь перед собой советский порядок, советское право,
советский закон, а не советский произвол, умеряемый «бюро
жалоб», неизвестно где обретающимся. Нужно раз навсегда
понять и усвоить, что административное дерганье вверху отра-
жается внизу серьезными хозяйственными катастрофами. И чем
больше упорядочивается хозяйственная жизнь вообще, тем
острее чувствуется всякое произвольное вмешательство, идущее
вразрез с действующей системой советских норм. «Порядок»
должен стать решительно на место «произвола».
В связи с этим стоит и Проблема втягиванья в работу кре-
стьян, в особенности поскольку речь идет о работе Советов. Ме-
тоды управления «ревкомами» или «партячейками» были при-
годны в военный период. Теперь на этом далеко не уедешь.
Нужна и внизу такая форма управления, которая обеспечи-
вала бы точную разработку общих норм применительно к мест-
ным условиям; которая обеспечивала бы прощупывание на-
строения, нужд, жалоб, потребностей наиболее широких кругов
крестьянства; которая бы способствовала вовлечению наиболее
активных элементов в советскую работу, перекладывала бы на
них частицу ответственности за управление государством, вос-
питывала бы их на опыте местных дел и местных нужд к роли
управления государством и втягивала бы их в обсуждение все
более широких проблем хозяйственного и политического строи-
тельства. А всего этого можно достигнуть только при оживле-
нии уездных, волостных и сельских Советов, которые должны
стать маленькими трудовыми «парламентами», действительно
прорабатывающими вопрос. Разумеется, проведение этой поли-
тики требует больших затрат энергии на «убеждение», большей
работы. Но только так можно и должно подходить сейчас на-
шим партийным организациям к деревенской работе.
Таковы главные линии стоящих на очереди дня проблем.
Следовало бы остановиться еще на «культурной» работе в уз-
ком смысле этого слова. Но об этом мы уже писали в нашем
журнале раньше*. Скажем лишь, что растущая активность
масс в деревне властно требует от нас занятия всех идеологи-
ческих командных высот. Без этого мы можем быть обойдены
с тыла кулаком или антисоветским интеллигентом.
Партия должна взять решительную линию на укрепление
союза рабочих и крестьян. И в новой обстановке нам нужно
действовать новыми методами, пролагая им путь по всем глав-
ным линиям нашей общественной жизни.
эн
НОВОЕ ОТКРОВЕНИЕ
О СОВЕТСКОЙ ЭКОНОМИКЕ
ИЛИ КАК МОЖНО ПОГУБИТЬ
РАБОЧЕ-КРЕСТЬЯНСКИЙ БЛОК*
К вопросу об экономическом
обосновании троцкизма 1925 г.
Очень часто бывает, что какой-нибудь исторический поворот
вызывает идейные споры, которые прорываются сперва по со-
вершенно «случайному» поводу, развиваются по «случайным»
направлениям и на первый взгляд представляют из себя нечто
совершенно непонятное. Лишь через некоторое время откристал-
лизовываются определенные идеологические узоры, и последую-
щий анализ без особого труда открывает совершенно опреде-
ленные классовые или групповые общественные течения, имею-
щие совершенно определенное социальное значение и играющие
совершенно определенную социальную роль.
Мы сейчас подошли вновь к некоторому поворотному пункту
в развитии нашей революции. Конец блокады, ряд признаний;
в то же время заминка в развитии международной революции.
Начало довольно быстрого хозяйственного подъема, и в то же
время новое соотношение между рабочим классом и крестьян-
ством. Словом — новая обстановка. Естественно, что в партии
должна была получиться какая-то реакция на эту обстановку,
и так же естественно, что не сразу мы доходим до своего, так
сказать, «самосознания».
Тов. Троцкий выступил с «Уроками Октября» Казалось
бы, спор чисто литературный. Но этот литературный спор вы-
рос в целую партийно-политическую кампанию. Было бы стран-
ным видеть здесь спор «лиц». Разве «лица» могли бы вдохнуть
такую страстность в обсуждение, в дискуссию? Очевидно, что
были и есть какие-то объективные моменты, которые способст-
вовали спору, лежали в его основе и которые показались
в первый момент на поверхность в виде «литературной» поле-
мики.
I
270
Так было. А теперь уже довольно ясно видно, что подняты
глубочайшей важности принципиальные вопросы, которые явля-
ются решающими для всей нашей партии. Эти вопросы «сомкну-
лись» с объективным положением в стране. Они «соответствуют»
этому положению, они вырастают отсюда. Вот почему вся пар-
тия сейчас мучительно разбирает такие, казалось бы, «непрак-
тические» проблемы, как вопрос о «перманентной революции».
Новая обстановка вызывает потребность в продуманной ориен-
тации. А так как новая обстановка складывается по основным
линиям развития (внешний мир, хозяйство, классы в стране), то
немудрено, что партия поднимает некоторые общие вопросы: это
и есть выражение генерального продумывания и обдумывания
нашего пути.
Это обстоятельство находит свое выражение в том, что от-
дельные проблемы и отдельные разногласия увязываются сейчас
в основные, «теоретические» узлы, в целые системы мыслей, в
более или менее стройные «теории». То, что в прошлую дискус-
сию было разбросано по клочкам: денежная реформа и вопрос
о поколениях в партии, вопрос о ценах и об «аппаратчиках»,
вопрос о «ножницах» и «внутрипартийной демократии», вопрос
о «плане» и о «товарной интервенции», — все это теперь сво-
дится к некоторым основным линиям, упирается в такие общие
проблемы, как теория перманентной революции, оценка движу-
щих сил нашей революции, общая оценка ее перспектив и т. д.
А осью, около которой вертятся все эти сами по себе крупней-
шие вопросы, является проблема рабоче-крестьянского блока.
Учение о рабоче-крестьянском блоке есть существеннейшая
оригинальная черта ленинизма. Совершенно напрасна всякая
попытка увернуться от ответа на вопрос о том, верно или не-
верно учение Ленина, верна или нЬверна линия большевистской
партии. Тут нужно выбирать. Вот почему партия реагировала
так бурно на работу тов. Троцкого: она увидела здесь — и со-
вершенно справедливо увидела — попытку пересмотреть основы
ленинского учения.
Эти попытки делались и раньше. Но они проходили неза-
меченными: время было военное, и все задачи стояли как за-
дачи непосредственного боевого действия. Гораздо сложнее
стали они теперь, именно теперь. И понятно, что, когда под
предлогом извлечения «уроков Октября» партии стремятся дать
изрядную дозу антиленинских порошков, она, партия, резко
протестует.
У нас пока известное затишье в революционном движении.
По Ленину, это вещь ле смертельная; мы медленной дорогой
пойдем себе помаленечку вперед, таща за собой крестьянскую
колымагу. Ленин ведь не рассуждал по схеме: пролетарская
революция, когда много промышленности, гибель пролетарской
революции, когда страна мелкобуржуазна. Не раз он подчерки-
271
вал всю оригинальность нашей революции, особое сочетание
исторических условий, которые дали нам победу (см., напр., его
заметки по поводу книжек Н. Суханова*). А тов. Троцкий?
А тов. Троцкий видел одну гибель, если скоро не придет миро-
вая революция. Почему?
Потому, что была основная разница, разница в оценке дви-
жущих сил.
Ведь еще в 1922 году тов. Троцкий, настаивая на правильно-
сти своей теории «перманентной революции», писал, что проле-
тариат после захвата власти «придет во враждебное столкнове-
ние не только со всеми групнровками буржуазии, которые под-
держивали его на первых порах его революционной борьбы, но
и с широкими массами крестьянства, при содействии которых он
пришел к власти. Противоречия в положении рабочего прави-
тельства в отсталой стране с подавляющим большинством
крестьянского населения смогут найти свое разрешение только...
на арене мировой революции пролетариата» (1905 г. Предисл.,
с. 4 и 5).
Ленин учил: конфликт рабочего класса с крестьянством
вовсе не неизбежен. Троцкий учит: конфликт этот обязателен.
Ленин учил: наше спасение в том, чтобы ужиться с мужиком,
и это вполне можно сделать и даже при самом долгом сроке
западных побед удержаться и укрепиться. У Троцкого другое:
гибель пролетариата неизбежна, если не будет скоро мировой
победы; пролетариат погибнет под ударами со стороны «широ-
ких масс крестьянства», которые когда-то помогали ему побе-
дить. У Ленина крестьянство на всем протяжении переходного
периода должно явиться неизбежным союзником рабочего
класса, хотя и ворчливым; у «перманентников» оно обязательно
должно превратиться во врага. У Ленина отсюда вытекает —
и с этим связана — своеобразная теория «аграрно-кооператив-
ного» социализма; у сторонников другой позиции совсем иное
представление о путях нашего дальнейшего развития.
Разве не ясно, что при таком коренном различии оно, это
различие, будет неизбежно проглядывать в целом ряде самых
разнообразных вопросов? Конечно. Но теперь уже делаются
попытки свести воедино эти «особенности», эти отклонения от
ленинской линии. Мы хотим здесь разобрать экономическую
сторону антиленинской концепции. Она дана в работе тов. Пре-
ображенского «Основной закон социалистического накопления»
(Вестник Комм. Академии. Кн. 8). Эта работа, интересная по
замыслу и по постановке вопроса, в то же самое время теорети-
чески исходит из предпосылок, родственных предпосылкам
тов. Троцкого (данное обстоятельство показывает лишь, что
здесь дело не только, а может быть, и не столько в лицах).
Следовательно, она исходит из теоретически неверных предпо-
сылок. В то же время она делает и ряд практически-политиче-
272	'
ских выводов, выводов, крайне опасных для нашей партии, ра-
бочего класса, всей страны. На критике этой теоретической ра-
боты как на примере неверной, совсем не пролетарской, а тред-
юнионистской, цеховой идеологии нам и хотелось бы остано-
виться в нашей работе.
1. Коммунизм или «царство
пролетариата»?
Основной закон социалистического накопления, открытый
тов. Преображенским, гласит:
«Чем более экономически отсталой, мелкобуржуазной,
крестьянской является та или иная страна, переходящая к со-
циалистической организации производства, чем менее то на-
следство, которое получает в фонд своего социалистического на-
копления пролетариат данной страны в момент социальной (со-
циалистической?— Н. Б.) революции, тем больше социалистиче-
ское накопление будет вынуждено опираться на эксплуатацию
досоциалистических форм хозяйства и тем меньше будет удель-
ный вес накопления на его собственной производственной базе,
т. е. тем меньше оно будет питаться прибавочным продуктом ра-
ботников социалистической промышленности. Наоборот, чем
более экономически и индустриально развитой является та или
другая страна, в которой побеждает социальная (социалисти-
ческая?— Н. Б.) революция, чем больше то материальное на-
следство в виде высокоразвитой индустрии и капиталистически
организованного земледелия, которое получает пролетариат
этой страны от буржуазии после национализации, чем меньше
удельный вес в данной стране капиталистических форм произ-
водства и чем более для пролетариата данной страны является
необходимым уменьшить неэквивалентность обмена своих про-
дуктов на продукты колоний, т. е. уменьшить эксплуатацию
последних, тем более центр тяжести социалистического накопле-
ния будет перемещаться на производственную основу социали-
стических форм, т. е. опираться на прибавочный продукт соб-
ственной промышленности и собственного земледелия» (все кур-
сивы мои.— Н. Б.).
Такова дословно выписанная формулировка «основного за-
кона», данная тов. Преображенским. Здесь мы пока не тро-
гаем «закона» по существу. Но мы обращаем внимание на сле-
дующие два положения тов. Преображенского, которые на пер-
вый взгляд кажутся лишь терминологической неточностью или
же своеобразным литературным кокетством.
Первое положение', социалистическое накопление идет в, той
или цной мере за счет эксплуатации мелких производителей.
Второе положение', эти мелкие производители (т. е. сово-
купность их хозяйств) есть не что иное, как колонии пролетар-
273
ской промышленности ’. Вот на этих утверждениях тов. Преоб-
раженского нам и нужно прежде всего остановиться. Мы здесь
имели бы полное право закричать «караул!» — до такой сте-
пени противоречат эти «словесные ярлычки» всем традициям
нашей марксистско-ленинской теории. Но мы полагаем, что, по-
жалуй, гораздо лучше спокойно разобрать их и посмотреть, что
же скрывается за этими ярлычками и почему эти ярлычки по
сути дела есть не что иное, как выражение целой системы
своеобразных взглядов на значение и судьбы рабоче-крестьян-
ского блока.
Тов. Преображенский в одном месте своей работы пишет:
«Только при полной беззаботности насчет теории можно
в социалистическом протекционизме видеть полную аналогию
с протекционизмом капиталистическим» (с. 90).
Это замечание совершенно правильно. Но тов. Преображен-
ский сам обнаруживает «полную теоретическую беззаботность»,
когда он без всякой критики и без всяких оговорок употреб-
ляет вопиюще неправильные обозначения и играет аналогиями.
Впрочем, как мы покажем ниже, здесь не только простая
«игра».
Возьмем прежде всего вопрос об эксплуатации пролетариа-
том мелких производителей. Тов. Преображенский именно так
и изображает дело: рабочий класс сидит верхом на мелких
производителях. Отношение между основными классами рабоче-
крестьянского двухклассового (в основном) общества есть, сле-
довательно, отношение эксплуатации. Эксплуататорским клас-
сом является пролетариат (и это очень хорошо экономически),
эксплуатируемым — класс мелких производителей. И чем бо-
лее отсталой является страна, проделывающая социалистиче-
ский переворот, тем более ярко виден эксплуататорский харак-
тер пролетариата и, следовательно, тем более эксплуатируемым
является мелкий производитель.
Не правда ли, смело нарисованная картина? А ведь она не-
избежно получается, если принять всерьез (а научные иссле-
дования, мы полагаем, пишутся всерьез) формулировки
тов. Преображенского.
Получает ли социалистическая промышленность добавочные
ценности в фонд накопления со стороны мелких производите-
лей? Да. Это не подлежит никакому сомнению. Есть ли здесь,
таким образом, переход ценностей из рук одного класса в руки
другого, господствующего? Да. И это не подлежит никакому
сомнению. Но можно ли это своеобразное отношение, используя
1 Из изложения тов. Преображенского не совсем ясно, входят сюда
крестьяне только бывших колоний или все мелкобуржуазные хозяйства. По
существу это мало меняет дело, ибр, например, у нас, за исключением Ве-
ликороссии, сюда войдет огромное количество/ крестьян. Не подлежит со-
мнению, что тов. Преображенский у рабочего' государства видит колонии.
274
грубейшим образом аналогию с капиталистическим обществом
(«теоретическая беззаботность»), назвать отношением эксплуа-
тации? Можно ли на этом основании назвать пролетариат эко
плуататорским классом (что неизбежно вытекает из предыду-
щего положения)?
Нет! И тысячу раз нет! И вовсе не потому, что это «плохо
звучит» или что у нас здесь обнаруживается трусость мысли
перед фактами, которые мой храбрый друг смело называет их
собственными именами. А потому, что такие «имена» не соот-
ветствуют— мало того, противоречат — объективной действи-
тельности и нашим историческим задачам.
В самом деле. Возьмем действительное и бесспорное отно-
шение эксплуатации, например капиталистическую эксплуата-
цию. Это есть определенное производственное отношение, выра-
жающее определенный способ производства. Класс капитали-
стов получает прибавочную ценность. Производство есть произ-
водство прибавочной ценности. Весь процесс в целом постоянно
воспроизводит — и притом на расширенной основе — это отноше-
ние эксплуатации. Другими словами, функция накопления со-
стоит здесь в том, что постоянно воспроизводится отношение
эксплуатации. Переход ценности из рук одного класса в руки
другого класса постоянно расширяет классовую противополож-
ность, постоянно воспроизводит -отношение между капиталисти-
ческим господином и его наемным рабом. То же самое мы ви-
дим в любом эксплуататорском обществе. Повторяем:
в любом.
А что выражает переход ценностей от мелких производите-
лей в руки пролетарской промышленности? Он выражает прямо
противоположную тенденцию, а именно тенденцию к преодоле-
нию противоположности между городом и деревней, между про-
летариатом и крестьянством, между социалистическим и мел-
кобуржуазным хозяйственным кругом. Ибо мы идем вовсе не
к закреплению междуклассовых отношений, а к их уничтоже-
нию. И чем быстрее идет накопление в социалистическом хозяй-
ственном круге и его становящейся социалистическою перифе-
рии, тем быстрее идет и уничтожение противоположности.
Можно ли этот процесс назвать процессом эксплуатации
мелких производителей? Нельзя. Ибо это и значит упускать
все своеобразие процесса, не понимать его объективного зна-
чения, играть в аналогии, обнаруживать, говоря словами ав-
тора, «теоретическую беззаботность». А упускать своеобразие
процесса, в свою очередь, значит не понимать его исторической
сущности. Это — очень большой, можно сказать «смертный»,
грех в теории, «грех», который должен обязательно отразиться
на практических, прикладных построениях «грешник^».
Перейдем теперь к вопросу о «колониях». Тов. Е. Преобра-
женский берет, по-ъидимому, понятие колонии как совокупности
27Б
«третьих лиц» (народническо-люксембургианское обозначение
некапиталистических производителей в капиталистической си-
стеме). Можно, конечно, спорить, верно ли это обозначение
в применении к капиталистическому строю или оно не подходит
и к нему. Но это —вопрос особый, и нам его здесь нечего ста-
вить и тем более разбирать. Не так существенно и то, пони-
мает ли тов. Преображенский под колониями совокупность
мелкобуржуазных хозяйств, действительно входивших в со-
став колоний, или всех мелкобуржуазных хозяйств. Суть же
в том, что тов. Преображенский применяет этот термин, ни
капли не смущаясь, к эпохе пролетарской диктатуры. Дру-
гими словами, в эту эпоху с экономической точки зрения мы,
по тов. Преображенскому, имеем в социалистической промыш-
ленности пролетарскую «метрополию», в хозяйстве крестьянства
(хотя бы и не всего) — мелкобуржуазные «колонии». Отношение
рабочего класса к крестьянству построено и тут по типу от-
ношений плантатора к колониальному объекту эксплуатации.
Как мы видим, эта «точка зрения» вполне «увязана» с рассуж-
дениями тов. Преображенского об «эксплуатации». Другими
словами, здесь не случайные обмолвки, не lapsus linguae, не
«неудачное выражение»; у тов. Преображенского есть своя по-
следовательность, есть своя логика; но эта «логика» и эта
«последовательность» суть логика и последовательность систе-
матически развиваемой ошибки.
В самом деле, в чем сущность понятия колонии? В том, что
она (колония) есть объект эксплуатации; в том, что ее разви-
тие систематически задерживается в интересах «метрополии»;
в том, что она является, при всех и всяких обстоятельствах,
объектом экономического и политического порабощения. Ни-
когда колония не выступает в качестве союзника «метрополии»,
никогда «метрополия» не ставит себе задачей поднять коло-
нию до своего собственного уровня и т. д.
Но раз это так, а это именно так, то прямо комично опре-
делять крестьянское хозяйство и мелкобуржуазную хозяйствен-
ную периферию вообще как колонию пролетарской промышлен-
ности. Это до такой степени очевидно, что вряд ли нужно раз-
вивать нашу мысль дальше.
Только в одном случае формулировки тов. Е. Преображен-
ского оказались бы правильными. А именно тогда, когда речь
шла бы не о движении к бесклассовому коммунистическому об-
ществу, а к закреплению навеки пролетарской диктатуры, к кон-
сервированию господства пролетариата, и притом к его вырож-
дению в действительно эксплуататорский класс. Тогда понятие
эксплуатации было бы безоговорочно правильно в применении
к такому строю. Равным образом было^бы правильным также
и обозначение мелкобуржуазного крестьянского хозяйства как,
с позволения сказать, «пролетарской» колонии.
276
Но страшен сон, да милостив бог. Своеобразная цеховая,
тред-юнионистская система взглядов, которая сквозит в статье
тов. Преображенского, к счастью, не опирается на реальную
практику. Это лишь некоторый индивидуально-теоретический
вывих, который не пользуется — по крайней мере сейчас — кре-
дитом в наших рядах.
2. «Пожирание» мелкобуржуазного
хозяйства или его переделка?
Относительно связи между социалистической промышленностью
и частным хозяйством (т. е. в первую очередь мелкобуржуаз-
ным) тов. Преображенский, между прочим, пишет: нелепо счи-
тать, будто «социалистическая система и система частнотовар-
ного производства, включенные в одну систему национального
хозяйства, могут существовать рядом одна с другой на основе
полного экономического равновесия между ними. Такое равно-
весие длительно существовать не может, потому что одна си-
стема должна пожирать другую. Здесь возможны: либо дегра-
дация, либо развитие вперед («развитие назад» не есть разви-
тие.— Н. Б.), но невозможно стояние на одном месте» (с. 78).
Если сопоставить это место с концом формулы «основного
закона», где тов. Преображенский говорит о «собственном
(т. е. пролетарском) земледелии», то у нас будет достаточно
ясное представление о том, как мыслит себе автор «основного
закона» неизбежную победу социалистического режима в хозяй-
стве. Госпромышленность разрушает и вытесняет («пожирает»)
мелкое хозяйство деревни, которое замещается (каким обра-
зом— пока еще не совсем ясно) «собственным земледелием»
пролетариата. Мелкое хозяйство разрушается («пожирается»)
путем систематической эксплуатации (неэквивалентный обмен,
налоги и различные средства внеэкономического давления),
а пролетариат действует по аналогии с рыцарями первоначаль-
ного накопления.
Если бы перспектива была (вернее, если бы она могла быть)
такой, какой ее рисует тов. Преображенский, то поистине стран-
ными являются наши заботы о крестьянском хозяйстве. Но,
впрочем, эту тему развивать здесь рано. Перейдем прямо к делу.
Правда ли, что мы обязательно пойдем через разрушение («по-
жирание») сельскохозяйственного мелкого производства? Верно
ли это?
Мы думаем, что в корне неверно. Мы думаем, что эта со-
вершенно неленинская (я говорю это отнюдь не для Полемики
в скучно-мелком смысле этого слова) постановка вопроса абсо-
лютно не отвечает наметившимся путям развития в сторону
социализма.
277
Что мы выдвигаем сейчас и на что мы ориентируемся в пер-
вую голову? На госторговлю и кооперацию. Какой план выдви-
нул Ленин, какую гениальную линию политики он дал для пре-
вращения мелкого производителя в члены будущей социали-
стической общины? Кооперативное объединение крестьян под
руководством не буржуазии, а пролетарского государства с его
банками, с его кредитом, с его промышленностью и транспор-
том и т. д. и т. п. Согласен с этим планом тов. Преображенский
или нет?
Если он не согласен, тогда он обязан был выставить ряд
доводов против «утопичности» (или чего другого: мы уж не
знаем) этого плана. Если он согласен, тогда все его построение
никуда не годится.
Ибо ведь ясно, «как апельсин», что в этом случае речь идет
вовсе не об уничтожении, вовсе не о пожирании (путем «экс-
плуатации» и на манер периода первоначального-накопления),
а о постепенной переделке крестьянских хозяйств на основе их
экономического роста. А это песня из совсем, совсем другой
оперы, отнюдь не оттуда, откуда доносится «ужасно пролетар-
ская» (а на самом деле цеховая) «песнь» тов. Преображенского.
И здесь у тов. Преображенского та же игра в аналогии
с капиталистическим развитием. И здесь тов. Преображенский
совершенно не понимает основного своеобразия процесса как
раз для таких аграрно-крестьянских стран, о которых он в пер-
вую очередь и рассуждает. К социалистическому производству
на земле мы придем не путем вытеснения крестьянских хозяйств
советскими хозяйствами на почве разорения крестьянских хо-
зяйств, а совершенно иным путем, а именно путем вовлечения
крестьянства в кооперацию, связанную с нами и зависимую
экономически от государства и его институтов; мы придем к со-
циализму здесь через процесс обращения, а не непосредственно
через процесс производства; мы придем сюда через коопера-
цию 2.
Как упомянуто, тов. Преображенский не ставит даже этого
вопроса, хотя ленинские статьи были весьма убедительны.
Черного и белого не покупайте,
«Да» и «нет» не говорите.
Тов. Преображенский не говорит ни «да», ни «нет» открыто.
По существу же он говорит «нет».
Однако у него есть одно характернейшее местечко, где это
«нет» звучит довольно открыто, хотя и не без робости. Вот что
пишет тов. Преображенский по этому поводу:
«Что... касается непосредственных взаимоотношений между
государственным хозяйством и мелкобуржуазным способом про-
2 Здесь указан лишь основной процесс; само собою разумеется, что и
сел.-хоз. коммуны, и артели, и другие производственные объединения тоже
будут делать свое дело.	j
278	1
изводства, то такие отношения вполне возможны и должны вне-
сти нечто столь же новое в экономическую историю человече-
ского общества, как и вся новая социалистическая экономика
вообще. Подчиняя себе неокапитализм, государственное хозяй-
ство подчиняет себе и его (sic!)* подчиненных, т. е. те элементы
простого товарного производства, на которых этот капитализм
второго издания возникает. Но рядом с этим неизбежна целая
система непосредственных взаимоотношений между мелким
производством и государственным хозяйством. Сущность этих
взаимоотношений должна определяться следующим. Мелкое
производство разбивается на три части. Одна часть остается
мелким производством; другая — кооперируется капиталистиче-
ским путем; третья — в обход этого последнего процесса объеди-
няется на основах какой-то (!) новой кооперации, представляю-
щей из себя особый тип перехода мелкого производства к со-
циализму не через капитализм и не через простое поглощение
мелкого производства государственным хозяйством.
Эта новая форма кооперации при диктатуре пролетариата,
одним из ручейков которой являются, по-видимому, крестьян-
ские коммуны и артели, еще должна только развиться. Мы не
можем поэтому давать теоретический анализ того, что еще не
существует, а только должно возникнуть» (с. 100—101).
Вот и все. C’est tout.
Прежде всего здесь нас поражает скромность великая
тов. Преображенского: прямо хоть святым его на небо воз-
носи: он не полемизирует с Лениным, который выставил ведь
определенный громадный плащ являющийся в то время теоре-
тическим предвидением; он «просто» заявляет, что нельзя да-
вать теоретический анализ «топ/ что еще не существует,
а только должно возникнуть». По-нашему, это — увертка. Ибо
вот мы в нашей стране только-только приступили к социалисти-
ческому накоплению (не так ли?), в других странах это лишь
«должно возникнуть». А тем не менее тов. Преображенский уже
поспешил ведь вывести ^основной закон* (основной — имейте
в виду!) этого социалистического накопления. А этот основной
закон говорит о движении накопления, о накоплении в разных
странах и пр. Так что совершенно напрасно тов. Преображен-
ский так уж скромничает. Некругло это выходит у него!
Ну, а по существу?
По существу эволюция крестьянского хозяйства идет у тов.
Преображенского по трем направлениям:
1.	Мелкое хозяйство «остается» мелким хозяйством.
2.	Мелкое хозяйство через капиталистическую кооперацию
становится капиталистическим.
3.	Мелкое хозяйство кооперируется неизвестным. пока со-
циалистическообразным путем, причем зародышем этого явля-
ется с.-х. артель и коммуна.
279
Мы прежде всего с изумлением констатируем, что здесь
нет места для ленинской кооперации, ведущей крестьянство
к социализму. Здесь нет кооперации в обращении, через кото-
рую при помощи наших командных высот мы втаскиваем массу
крестьянства в общесоциалистическую хозяйственную систему.
Вместо этого тов. Преображенский выставил второстепенные
по своему назначению и непосредственно производственные
«с.-х. коммуны». Слона тов. Преображенский не приметил.
Далее, кого же государственное хозяйство будет «пожирать»?
Очевидно, не коммуны.
Капиталистически кооперированных крестьян?
Но таких будет лишь некоторое меньшинство.
Следующий главный метод настоящей хозяйственной «со-
циализации» есть метод «пожирания» («простое поглощение
мелкого производства государственным хозяйством», как в этрй
связи выражается тов. Преображенский). И это есть метод по
отношению к главной массе мелких производителей.
Нужно ли говорить, что это — самая настоящая утопия?
Тов. Преображенский и здесь не видит своеобразия тех путей,
которые даны вместе с пролетарской диктатурой. Тов. Преоб-
раженский думает, что законы эволюции сельского хозяйства
при власти пролетариата остались теми же, что и при капита-
лизме. На самом же деле «некапиталистическая эволюция», ко-
торую проповедовали некоторые писатели при капитализме
(«кооперативно-аграрный социализм»), становится реальностью
при диктатуре пролетариата. Если в условиях буржуазной вла-
сти, буржуазных банков, капиталистического кредита, капита-
листических организаторских кадров и гегемонии капиталистиче-
ской идеологии в стране кооперативные организации крестьян-
ской массы (даже массы) неизбежно «врастали» в капитализм,
то совсем иное будет, совсем не туда будут «врастать» (и уже
фактически «врастают») эти органиазции при пролетарских ко-
мандных высотах, при пролетарской пласт и, банках, кредите,
промышленности, кадрах, господствующей идеологии и т. д.
Этого не понял тов. Преображенский. Но и здесь у него
есть своеобразная логикам «эксплуатации», «колониям» и т. д.
вполне соответствует и идея «пожирания». Это опять совсем не
из той оперы, не из ленинской оперы, тов. Преображенский!
3.	Классовое порабощение или классовый
союз и классовое руководство?
Рассматривая соотношение сил в такой стране, как СССР,
нужно понять, что диктатура пролетариата означает одно от-
ношение между пролетариатом и буржуазией и другое отноше-
ние между пролетариатом и крестьянством. Пролетариат гос-
280
подствует над буржуазией. Но пролетариат руководит крестьян-
ством, используя при этом и свою концентрированную власть.
Рабочий класс «опирается» на крестьянство, и поэтому его дик-
татуру нельзя рассматривать в ее отношении к крестьянству
по тому же типу, что диктатуру буржуазии над пролетариатом.
И именно так по сути вещей рассматривает дело тов. Преоб-
раженский.
Государство у нас в точном смысле не «рабоче-крестьян-
ское», а рабочее. Но рабочее государство опирается на
крестьян — отношение очень своеобразное, и в этом своеобра-
зии его нужно «теоретически схватить».
Как раз этого своеобразия и не схватывает тов. Преобра-
женский.
Весь его анализ построен на аналогии с периодом первона-
чального накопления капитала. Там был грабеж крестьян —
и здесь «эксплуатация». Там на основе этого грабежа утверж-
дались предпосылки для расцвета нового порядка вещей — и
здесь закон социалистического накопления требует аналогичных
предпосылок. Там было катастрофически быстрое «пожирание»
старых форм — и здесь то же самое. И т. д.
Словом, совсем, как в самых порядочных семьях!
Но только на самом-то деле все обстоит не так просто и
«мило», как изображает сие тов. Преображенский.
Мы до сих пор останавливались на этом вопросе с точки
зрения анализа различных хозяйственных форм. А теперь мы по-
ставим резко вопрос под углом зрения классовых соотношений.
Тов. Преображенский исходит из того, что он проводит ана-
логию между отношением рыцарей первоначального накопле-
ния к мелкому производителю и отношением к нему со сто-
роны пролетариата.
Но разве это вообще не чудовищная аналогия? Опять-таки
мы говорим это не из страха перед реальными фактами и их
возможным «нехорошим» привкусом, а просто-напросто из же-
лания хоть какой-нибудь близости к объективной действитель-
ности.
Мы кричим на все лады о рабоче-крестьянском союзе, блоке
и т. д. Ведь до сих пор никто не говорил против этого блока.
Ведь это как будто считается аксиомой в наших рядах. Не
так ли?
А где и когда в эпоху первоначального накопления ка-
питала была речь о блоке между рыцарями этого накопления
и их жертвами? Пусть кто-нибудь укажет хоть что-либо подоб-
ное.
Никто не укажет. Ибо указать нельзя. Ибо само предполо-
жение такого блока есть абсурдное предположение.
А рабоче-крестьянский блок у нас был, есть и, мы надеемся,
будет реальностью.
281
Как же можно делать такие аналогии? Как же можно на
их основе строить целые теории, а потом — мы увидим это
ниже — определять линию экономической политики пролетар-
ского государства?
И опять: и эта «аналогия» тов. Преображенского «увязана»
с его выше разобранными утверждениями. (Нетрудно видеть,
что, если бы партия прониклась такой «преображенской» идео-
логией, она разрушила бы основу своей собственной силы — ра-
боче-крестьянский блок.)
Если уж искать аналогий в буржуазном обществе, аналогий
с отношениями между рабочими и крестьянами, то нужно ис-
кать этих аналогий совсем не там, где их ищет тов. Преобра-
женский. Постараемся найти их сами.
Сейчас у рабочего класса власть и промышленность;
у крестьянина — фактически — земля и сельское хозяйство3;
крестьянин — продавец с.-х. продуктов и покупатель продуктов
промышленности; рабочий, в общем,— наоборот. Непосредствен-
ные интересы сталкиваются именно по этой линии. Крестьянин
к тому же — остаток старинного времени, хотя и громадный по
своему удельному весу «остаток».
Это похоже вовсе не на отношение между рыцарями накоп-
ления и крестьянами. Это похоже на отношение между про-
мышленной буржуазией и землевладельцами в определенный
период развития их отношений, хотя, конечно, даже здесь ана-
логия крайне условна и идет далеко не по всем направлениям.
У буржуазии — власть и фабрики. У землевладельцев —
земля. Противоречие интересов идет по линии цен. Отсюда их
борьба, иногда, при определенных условиях, довольно острая.
Но в то же время (мы говорим о периоде власти буржуазии)
есть блок, союз капитализма и помещика против рабочего
класса. Буржуазия руководит этим блоком, буржуазия опира-
ется на землевладельцев и поддерживается ими.
Какова же была за последнее время эволюция этих классов?
Она заключалась в том, что через процессы обращения, через
банки, через форму акционерных компаний и т д. и те и дру-
гие (т. е. и промышленные капиталисты, и землевладельцы)
в значительной мере стали превращаться в нечто единое, в по-
лучателей дивиденда. Дивиденд стал, так сказать, синтезом
прежде разнокалиберных видов дохода — такова, по крайней
мере, была (и есть) основная тенденция развития в разбирае-
мой сфере отношений.
Нечто формально сходное будет происходить — если брать
широкие исторические масштабы — и с рабоче-крестьянским
блоком. По мере того как через процесс обращения крестьян-
’ Хотя то обстоятельство, что земля юридически есть собственность ра-
бочего государства, играет громадную роль.
282	'
скос хозяйство будет все более и более втягиваться в социали-
стическую орбиту, будут стираться классовые грани, которые
потонут в бесклассовом обществе.
Разумеется, это — музыка будущего. Разумеется, на очереди
дня стоят сейчас иные проблемы. Но нам нужно видеть пер-
спективу, чтобы знать, куда мы хотим «гнуть» свою линию.
И та перспектива, из которой исходит тов. Преображенский,
в корне неправильна.
4.	Рабоче-крестьянский блок
и экономическая «политика»
тов. Преображенского
Из вышеприведенных теоретических соображений тов. Преоб-
раженский делает и соответствующие практически-политические
выводы. «Установив», что неизбежно «пожирание» несчастных
«третьих лиц», т. е. обитателей «унутренних и унешних колоний»,
тов. Преображенский пишет:
№ 1. «Таким образом, мы подходим к третьему, не только
возможному, но неизбежному в наших условиях случаю, т. е.
к политике цен, сознательно рассчитанной на эксплуатацию
частного хозяйства во всех его видах» (с. 79).
Извиняясь перед читателем за последующие километрические
выписки, мы все же вынуждены их сделать для того, чтобы доб-
росовестно проследить ход мыслей тов. Преображенского. Для
удобства последующей критики обозначим отдельные положе-
ния автора специальными номерками, начиная с вышеприве-
денной цитаты.
№ 2. С. 59. «Во всяком случае, мысль о том, что социалисти-
ческое хозяйство может развиваться само, не трогая ресурсов
мелкобуржуазного, в том числе крестьянского, хозяйства, яв-
ляется, несомненно, реакционной мелкобуржуазной утопией. За-
дача социалистического государства заключается здесь не
в том, чтобы брать с мелкобуржуазных производителей меньше,
чем брал капитализм, а в том, чтобы брать больше из еще боль-
шего дохода, который будет обеспечен мелкому производству
рационализацией всего, в том числе мелкого, хозяйства страны».
№ 3. С. 69—70. «То, что будет отбито от частной торговли,
при прочих равных условиях, будет завоевано в фонд государ-
ственного хозяйства. Я говорю: при прочих равных условиях,
потому что здесь возможна торговая политика и не в интересах
социалистического накопления, а в интересах мелкобуржуазных
производителей, имеющая своей целью сокращение вычетов из
их доходов. Целесообразна ли такая политика — это вопрос дру-
гой (!). Экономически же она означает, несомненно, сокращение
фонда социалистического накопления и подарок частному про-
изводству — подарок тем более тяжелый для государственного хо-
283
зяйства, чем, беднее это хозяйство капиталами и чем менее вы-
годно для него занимать в филантропической (!) по своей доход-
ности торговле часть тех капиталов, которых не хватает в самом
производстве» (курсив самого автора.— Н. Б.).
№ 4. С. 99. «Власть пролетарского государства, которая рас-
пространяется на прибавочный продукт частного хозяйства (ко-
нечно, в пределах экономически возможного и технически дося-
гаемого), не только является сама орудием первоначального на-
копления, но и постоянным резервом этого накопления, так
сказать, потенциальным фондом государственного хозяйства»
(курсив наш.— Н. Б.).
Итак: 1) нужно вести политику высоких цен для эксплуата-
ции крестьянского хозяйства (что важно с точки зрения со-
циалистического накопления); 2) здесь нужно (№ 4) брать все
то, что брать экономически возможно и что можно технически
достать; 3) под «экономически возможной» (в высшей степени
неясное выражение) политикой необходимо, однако, разуметь
такую политику, которая никак не ставит своей целью брать
меньше, чем брал капитализм; 4) такая политика была бы мел-
кобуржуазной, была бы подарком крестьянину, ущербом для
промышленности, а вместе с нею и для дела социализма. Вот
концепция тов. Преображенского в области «политики цен».
«Бери дороже!» — вот вся премудрость, основывающаяся на
«основном законе» тов. Преображенского.
Возьмем под критическую лупу эту премудрость преобра-
женной тов. Преображенским «партийной» политики.
Присмотримся к цитате № 2 насчет мелкобуржуазной по-
литики нашей партии (ибо всякий видит, что тов. Преображен-
ский спускает с тетивы критическую стрелу своего анализа
именно в действительную политику нашей партии). Мысль тов.
Преображенского состоит здесь из двух положений: первое —
нельзя руководствоваться целью брать меньше, чем брал ка-
питализм, и второе— мы будем брать больше, ибо доход кресть-
янина будет больше, а будет он больше потому, что его хозяй-
ство будет более рациональным, а стало быть, и более доход-
ным.
Во втором положении тов. Преображенскою есть много здра-
вого смысла в хорошем значении этого слова. Но это второе
положение противоречит всему остальному, является невольной
данью ленинскому учению, данью, затерявшейся в горе антиле-
нинских построений автора.
В самом деле. Если тов. Преображенский думает, что мы
будем брать больше, ибо доходы крестьянского хозяйства бу-
дут больше («рационализация» и т. д.), то как же это прими-
рить с теорией «пожирания»? Ведь здесь вопиющее противоре-
чие, и притом отнюдь не диалектическое, а совершенно пло-
ское!
I
284
Что-либо одно из двух: или ведется линия «колониальная» —
на эксплуатацию, на вытягивание всего «технически достижи-
мого»; тогда мы будем иметь хирение крестьянского хозяйства,
падение его дохода, исчезновение и разрушение крестьянского
хозяйства, его «пожирание». Но тогда неоткуда появиться
«большему доходу», «рационализации» и прочему, что в двух
строчках обещает «милостивец» тов. Преображенский мелко-
буржуазным производителям.
Или пролетарское государство действительно может больше
получать на основе растущей рационализации и растущей до-
ходности крестьянского хозяйства. Это — действительно пра-
вильная политика. Но тогда все — или почти все — положения
тов. Преображенского нужно перевернуть. Никакого «пожи-
рания» мелкобуржуазных хозяйств не будет (само собою разу-
меется, что мы здесь говорим о главной массе середняцкого хо-
зяйства и что это не исключает частичного исчезновения мел-
ких хозяйств в связи с выталкиванием избыточного населения
в города и процессом пролетаризации, каковой будет происхо-
дить и при строе пролетарской диктатуры). Будет их превра-
щение, их трансформация на кооперативной основе. Растущая
доходность, растущая рационализация и т. д. будут в то же
время означать и втягивание этих хозяйств через кооперацию
в общую систему нашей социализирующейся экономики. Не на
изничтожение нужно держать курс, а на вовлечение крестьян-
ского хозяйства в систему госхозяйства.
Но если мы «больше будем брать» по мере роста доходно-
сти, то ясно, что нам отнюдь не безразличен вопрос о «накоп-
лении» (мы берем этот термин в кавычки, так как это — специ-
фический термин капиталистической экономики) в крестьян-
ском хозяйстве. А если мы заин!ересованы и в этом накоплении,
то нам нельзя ограничиться лозунгом «бери возможно
больше». Тогда нам нельзя говорить о границе «выкачивания»
как о «технически возможной». Тогда нельзя говорить о тяже-
лом для социализма «подарке» мелкой буржуазии. Тогда нам
нельзя говорить о филантропии и прочем. И тогда нам нельзя
формулировать и самую проблему так грубо упрощенно, как
формулирует ее товарищ Преображенский.
В третьем № «положений» тов. Преображенский всю про-
блему сводит к проблеме арифметического сложения, вычита-
ния, деления. Разделить данное, чтобы больше досталось
пролетарской промышленности. Вычесть из крестьянского хозяй-
ства. Нельзя вычесть меньше, ибо это значит вычесть у социа-
листической промышленности и прибавить к крестьянскому хо-
зяйству и т. д.
Но ведь все это — поистине младенческая «мудрость»,
а вовсе не пролетарская.
Ибо дело отнюдь не ограничивается проблемой дележа уже
285
данного «национального дохода» между рабочим классом и
крестьянством (в целях упрощения проблемы мы отвлекаемся
здесь от частного капитала). Гвоздь проблемы вовсе не здесь,
не в этом. Вот чего никак не может понять тов. Преображен-
ский.
Гвоздь проблемы заключается в увеличении «национального
дохода», т. е. в подъеме производительных сил, и притом в такой
форме, чтобы был обеспечен рост социалистических производст-
венных отношений.
А это такая проблема, которая вовсе не сгодится к простой
дележке данного запаса, к операциям сложения, вычитания, де-
ления над уже данными величинами.
Ибо задача состоит в том, чтобы эту «данную величину» «на-
ционального дохода» постоянно повышать. Вот почему вопрос
о «накоплении» в социалистической промышленности выступает
неизбежно как вопрос, связанный с проблемой «накопления»
в крестьянском хозяйстве, которое образует рынок для про-
мышленности и совокупность хозяйственных единиц, подлежа-
щих втягиванию в государственное хозяйство и постепенной пе-
реработке.
Вопрос о емкости внутреннего рынка даже не поставлен
тов. Преображенским. Между тем это — центральный вопрос
нашей экономики. Только в одном месте своей работы тов. Пре-
ображенский пишет:
«Препятствия, которые встречает на этом пути (т. е. на пути
тов. Преображенского.— Н. Б.) государственное хозяйство, за-
ключаются не в недостатке у него экономической силы для
проведения этой политики, а прежде всего в слабой покупатель-
ной способности частного хозяйства» (С. 80. Курсив наш.—
Н. Б.).
И больше ни слова. А между тем, казалось бы, что именно
над этим вопросом и следовало бы поразмыслить.
Если такое «препятствие» налицо, то можно ли не счи-
таться с этим «препятствием»? Предположим, что мы, по же-
ланию тов. Преображенского, не «делаем вычета» «из социали-
стической промышленности», не занимаемся «филантропией», а,
несмотря на «препятствие», проводим «линию» тов. Преобра-
женского, гнем ее «до победоносного конца». Что мы неизбежно
получим? Сокращение спроса, кризис сбыта, застопорившийся
процесс общественного воспроизводства, упадок промышленно-
сти и т. д. Другими словами: из «социалистически-пролетар-
ской», «антифилантропической» и пр. позиции тов. Преображен-
ского целиком вытекает подрыв и разорение социалистической
промышленности и всего народного хозяйства в целом.
Методологический корень ошибки тов. Преображенского
весьма «на виду»: во-первых, он берет вопрос в статике, а не
в динамике (дележ данного, а не изменяющегося); во-вторых,
286
он берет социалистическую промышленность изолированно,
а не в связи с крестьянским хозяйством (вся «связь» у него —
только в вычетах; он не понимает, что накопление в социалисти-
ческой промышленности при большом удельном весе крестьян-
ских хозяйств есть функция накопления в крестьянском хозяй-
стве).
Грубо говоря, тов. Преображенский предлагает пролетариату
зарезать курицу, несущую золотые яйца, и исходит притом из
того соображения, что кормить курицу — это значит заниматься
филантропией. Замечательная хозяйственная сообразительность!
Но крестьянство — это для пролетариата такая «курица»,
которая должна превратиться в человека. И пролетариат этому
должен ради своего собственного дела всемерно помочь. Не ви-
деть этой цели — значит быть своеобразным оппортунистом, не
видящим основных революционных задач рабочего класса, зна-
чит— в данной связи — быть нерасчетливым скопидомом, скря-
гой, который боится выпустить в оборот копейку (как бы она
не пропала!). Неправда, что нужно брать наибольшую цену.
Нужно брать такую цену, которая обеспечивает не на один хо-
зяйственный год возрастающий доход социалистической про-
мышленности, стремясь постоянно к. ее понижению. А такая
политика цен не строится на основе примитивной формулы:
бери все, что «технически достижимо». Это — вульгарное пред-
ставление, которое никак не может быть положено в основу по-
литики цен.
Тов. Преображенский в одном месте, сам чувствуя слабость
своей позиции, говорит:
«(Я сознательно избегаю говорить: «на основании повыше-
ния цен», потому что обложение не только возможно при па-
дающих ценах, но у нас оно как раз будет происходить именно
при падающих или неизменных ценах; это возможно потому, что
при удешевлении себестоимости продуктов снижение цен про-
исходит не на всю сумму снижения, а на меньшую, остаток же
идет в фонд социалистического накопления)» (с. 80).
Но и это сиротливо притаившееся у тов. Преображенского
в скобках местечко, «смягчающее» «промышленный» задор ав-
тора, тоже не спасает дела.
Ну, скажите, пожалуйста, не чудовищна ли сама по себе
такая «уступка» со стороны тов. Преображенского: «Я созна-
тельно избегаю говорить: «на основании повышения цен».
Еще бы! Вряд ли нашелся бы хоть один смельчак, который
ставил бы себе задачу все время повышать цены, из года в год
и из месяца в месяц. Вряд ли кто мог бы выступить в защиту
такого милого строя, который открыто писал бы на своем зна-
мени этакую цель. И вряд ли нашлись бы дураки, которые эта-
кий порядочек бы терпели. Так что такая декларация тов. Пре-
ображенского производит ей-ей странное впечатление.
287
Но тов. Преображенский рисует перспективу падающих или
неизменных цен. Мы же говорим: нужно всемерно стремиться
к тому, чтобы цены падали, чтобы у нас был исключен эконо-
мический застой и что таким образом в общем итоге дело со-
циализма выиграет, ибо будет гораздо более быстрый темп на-
копления во всей стране и особенно быстрый темп накопления
в социалистической промышленности, действительно имеющей
возможность получать добавочную прибыль и опираться на
громадную концентрированную мощь всего государственного
аппарата в целом.
Два слова о путях к социализму и «филантропии». Ленин
сказал:
«Собственно говоря, нам осталось «только» одно: сделать
наше население настолько «цивилизованным», чтобы оно по-
няло все выгоды от поголовного участия в кооперации и нала-
дило это участие. «Только» это. Никакие другие премудрости
нам не нужны теперь для того, чтобы перейти к социализму...
Поэтому нашим правилом должно быть: как можно меньше
мудрствования и как можно меньше выкрутас» * (О коопера-
ции).
И несколько раньше:
«Каждый общественный строй возникает лишь при финансо-
вой поддержке определенного класса... Теперь мы должны со-
знать и претворить в дело, что в настоящее время тот общест-
венный строй, который мы должны поддерживать сверх обыч-
ного, есть строй кооперативный»** (Там же).
Приводить из Ленина цитаты, где он говорит о том, что мы
должны стремиться показать крестьянину большую дешевизну
нашего производства по сравнению с капиталистическим,— из-
лишне.
Между системой взглядов, развитых тов. Преображенским,
с одной стороны, и ленинским учением о хозяйственном блоке
рабочих и крестьян — «дистанция огромного размера», как ви-
дит всякий непредубежденный читатель. Пора нам, действи-
тельно, понять, что нужно поменьше «мудрствований и выкру-
тас» и побольше ленинской мудрости, которая проста, как
просто все великое, но проста особой простотой, которую нужно
видеть и прочувствовать до конца.
5.	Монополистический паразитизм
или социалистическое движение вперед?
Вопрос о политике цен имеет очень крупное значение и с дру-
гой точки зрения. А именно: всякар монополия таит в себе не-
кое консервативное начало. Совершенно верно отмечает
тов. Преображенский, что нельзя Проходить мимо того основ-
288
ного факта, что социалистическая промышленность строится на
развалинах монополистического капитализма. Точно так же
справедливо положение тов. Преображенского о том, что эта
монополистическая ^структура при господстве пролетариата по-
лучает свое дальнейшее развитие и что поэтому в руках у про-
летариата концентрируется громадной мощности экономический
кулак.
Все это верно, и даже настолько верно, что является исти-
ной всем известной. Но вот что позабывает тов. Преображен-
ский, вот что он проглядел: монополистический капитализм имел
и имеет в себе самом зародыш, который тормозил и тормозит
развитие производительных сил. Движущим мотивом капита-
лизма является прибыль. Развитие производительных сил в ка-
питалистическом обществе шло через механизм конкуренции.
Ибо любой капиталист, вводивший технические улучшения и
т. д., получал добавочную прибыль («дифференциальную при-
быль»). Конкуренция тащила других сюда же, борьба шла на
новой основе, «передовые капиталисты вводили еще большие
новшества, развертывали еще более массовое производство
и т. д. Средством борьбы были дешевые цены, что и явилось
рыночным выражением роста производительных сил. В этом
заключалась, между прочим, одна из главных исторически про-
грессивных сторон капитализма по сравнению со всеми докапи-
талистическими способами производства. Когда капиталистиче-
ское развитие замыкает свой предначертанный историей круг,
оно приводит к дсонолольно-капиталистическим формам. «Жало
конкуренции» в значительной Мере исчезает. Прибыль обес-
печена монопольной формой. Нечего спешить. Нечего двигать
производство дальше тем же бешеным темпом. Ибо гаранти-
рована добавочная, картельная сверхприбыль.
Правда, международная конкуренция не дает успокоиться.
Но ее действие внутри страны парализуется высокими тамо-
женными пошлинами. Вот почему налицо элементы так назы-
ваемого «загнивания».
Посмотрите теперь на наше положение. Вот что пишет
о нем тов. Преображенский. Утверждая, что мы должны вести
политику, «сознательно рассчитанную на эксплуатацию част-
ного хозяйства во всех его видах», автор продолжает:
«Такая политика возможна, потому что государственное хо-
зяйство пролетариата возникает исторически на базисе монопо-
листического капитализма. Последний же в результате ликви-
дации свободной конкуренции приводит к созданию монопольных
цен на внутреннем рынке на продукты собственной про-
мышленности, получает добавочную прибыль вследствие экс-
плуатации мелкого производства и тем подготовляет почву для
политики цен периода первоначального социалистического на-
копления. Но сосредоточение всей крупной промышленности
10 Заказ № 2227
страны в руках единого треста, т. е. в руках рабочего государ-
ства, в огромной степени увеличивает возможности проведения
на основе монополии такой политики цен, которая будет лишь
другой формой налогового обложения частного хозяйства». Да-
лее идет место о «препятствиях», в том числе о слабости внут-
реннего рынка, которое мы цитировали в предыдущем изложе-
нии (см. с. 79—80; курсив наш.— Н. Б.).
Хорошо. Что же у нас получается?
Монополистическая тенденция увеличена.
Возможность получать «на готовенькое» добавочную при-
быль увеличена.
Это факты. Но не вытекает ли из этого увеличенная опас-
ность паразитического загнивания и застоя? И что является
гарантией против этого застоя?
Вот над этой проблемой, проблемой громаднейшей, мы бы
сказали: исключительной важности проблемой, нужно было бы
подумать тов. Преображенскому. И если бы он над этой пробле-
мой подумал, он бы заново перестроил всю свою теорию пер-
воначального социалистического накопления.
Конкуренции у нас нет. Гарантированная прибыль не .посту-
пает в распоряжение частных лиц. Хозяйственники — кадр про-
летарских борцов, но они тоже подвергнуты человеческим сла-
бостям и могут соскользнуть на положение покоя вместо беспо-
койства, тревоги и заботы о движении к коммунизму. Что же
толкает наше производство вперед? Что? Где стимул, который
заставляет (именно заставляет) двигаться вперед, гарантирует
это движение вперед, заменяет частнохозяйственный стимул
Прибыли, идущей в пользу частного владельца предприятия?
Где своеобразная механика в экономике нашей переходной
эпохи? \
Мы утверждаем, что гарантия лежит в давлении широких
масс, прежде всего рабочих, а затем и крестьянских масс. Не-
смотря на то что у нас сохранилась пока капиталистическая
форма «прибыли», что у нас все расчеты и калькуляция прохо-
дят в этих формах, все же рычаги движения вперед у нас иные.
Мы сами, т. е. руководящие круги в стране, т. е. партия в пер-
вую голову, выражаем и отражаем («регулируя», «контроле
руя», «поправляя» и т. д.) этот рост потребностей массы.
Другими словами, несмотря на существование рынка и капи-
талистические формы нашего хозяйства, мы уже начинаем
переходить от типа хозяйства, руководствующегося прибылью,
к типу хозяйства, руководствующемуся покрытием потребностей
масс (а это есть один из признаков социалистического хозяй-
ства) *.
Это отнюдь не означает, что у нас при этом типе отношений
накопление должно идти медленнее. Наоборот (и это нужно
подчеркнуть из всех сил!): именно потому, что нам нужно ста-
290
вить своей задачей покрытие потребностей, именно потому, что
будет все расти давление этих потребностей, а именно поэтому
руководящие круги нашей промышленности и государство в це-
лом будут вынуждены улучшать всеми мерам-и производство,
расширять его, делать его более дешевым. В этом заложена
гарантия нашего роста. Конечно, на это могут сказать, в осо-
бенности под влиянием ряда трудностей, возникающих на пути,
что мы идем по линии «против хозяйственников». Но это было
бы вздором. Мы уже упоминали о необходимости «регулирова-
ния», «контролирования» etc. «давления потребностей». Но,
смотря на весь процесс объективно-исторически, нельзя не при-
знать, что именно здесь лежит основной рычаг нашего хозяй-
ственного прогресса.
Возвращаясь к политике цен в этой связи различных проб-
лем, мы придем к такой постановке вопроса:
1.	Мы ведем политику повышающихся цен, используя свое
монопольное положение. С данной точки зрения ясно, что
это — максимальное выражение паразитического загнивания
монопольного хозяйства.
2.	Мы ориентируемся на неизменные цены. Это будет «нор-
мальным» загниванием, хозяйственным застоем, до крайности
медленным накоплением в стране, хозяйственным прозябанием.
3.	Мы ориентируемся на все более низкие цены. Это будет
выражением роста производительных сил, расширения произ-
водства и т. д. Это будет выражением движения вперед, т. е.
в наших условиях движением к социализму, и притом движе-
нием с максимально быстрым темпом накопления.
Здесь нужно избежать того, чтобы дать повод к неправиль-
ным возражениям.
Во-первых, нужно иметь в виду, что, как правильно указал
сам тов. Преображенский, и при понижающихся ценах на про-
дукты нашей госпромышленности мы можем получа'гь добавоч-
ную «прибыль» за счет мелкобуржуазного хозяйства; весь воп-
рос как раз и состоит в том, должны ли мы, имея в кармане га-
рантированную монопольную прибыль, успокоиться или идти
вперед', а идти вперед быстрым темпом нельзя, не понижая цен,
не развивая производительных сил и т. д.
Во-вторых, было бы вздорным с нашей стороны отказы-
ваться от использования нашего монопольного положения; но
мы должны это использование вводить в такие рамки, чтобы
не сокращать, а увеличивать емкость внутреннего рынка,— это
раз; затем всякий прирост мы должны употреблять так, чтобы
от этого получалось расширение производственного поля, уде-
шевление производства, снижение себестоимости и, следова,-
тельно, более дешевце цены в каждом последующем цикле про-
изводства.
Или иначе:
10*
291
По Преображенскому, дело обстоит так:
Мы должны обеспечить возможность «на основе монополии
такой политики цен, которая будет лишь другой формой нало-
гового обложения (причем налоги-то остаются, и у тов. Преоб-
раженского речь идет отнюдь не о замене открытых налогов
скрытой их формой.— Н. Б.). Препятствия... заключаются
прежде всего в слабой покупательной способности» и т. д.
По-нашему же дело обстоит совсем не так, а именно: мы
должны ориентироваться на возможно более низкие цены, удов-
летворяющие массы и т. д. Но препятствием этому служит до-
роговизна нашего производства, высокая себестоимость и т. д.
Поэтому мы должны делать все, чтобы эту себестоимость сни-
зить.
Нетрудно видеть всю принципиальную разницу между по-
зицией тов. Преображенского и нашей. Нетрудно также ви-
деть, что политика тов. Преображенского в своем развернутом
виде приводит к позиции монополистического паразитизма.
Если теперь снова вспомнить все, чго говорилось выше об
«эксплуатации», «колониях», «пожирании» и т. д., то опять-таки
нетрудно констатировать, что все эти теоретические положения
увязаны у тов. Преображенского с теорией, мы бы сказали,
«монополистического самодовольства», которая грозит превра-
титься в теорию «монополистического паразитизма»: «анало-
гия» с «загнивающим» капитализмом была бы полная, но от
этой «аналогии» вряд ли поздоровится «социалистическому на-
коплению»! 4
\ 4 Мы не можем здесь входить в подробный анализ одного общего тео-
ретического положения тов. Преображенского, где он (Преображенский)
изображДъ^процесс социалистического накопления как борьбу двух зако-
нов: закона^си^иалистического накопления и закона ценности. По мнению
тов. Преображенского, закон социалистического накопления частью парали-
зует, частью «отменяет» закон ценности, который в данный период отходит
совершенно на задний план.
Здесь мы заметим лишь следующее: добавочная «прибыль» высоких хо-
зяйственных комплексов получается: 1) из того факта, что индивидуальная
себестоимость здесь ниже общественной, т. е. на основе закона ценности;
2) из факта монополии. Если рассматривать большой промежуток времени,
то нетрудно увидеть, что первый закон выражач и опирается на развитие
производительных сил, тогда как второй более или менее связан с консерва-
тивными тенденциями в том смысле, о котором мы говорили в тексте. С дру-
гой стороны, закон ценности, который в неорганизованном обществе есть и
закон распределения общественного труда, является определенной границей
для монополии. Ибо есть объективная граница в распределении производи-
тельных сил; если эта граница перейдена, неизбежен резкий кризис. Нако-
нец, универсальная «монополия», т. е. всеобщая организация общества, пре-
вращает стихийный закон ценности в плановый сознательный «закон» эко-
номической политики, закон рационального распределения производительных
сил. Таким образом, дело обстоит гораздо сложнее, чем у тов. Преобра-
женского.
292
6. Рабоче-крестьянский блок
под политическим углом зрения позиции
тов. Преображенского
Из предыдущего вытекает, что позиция тов. Преображенского
угрожает блоку рабочих и крестьян, блоку, на котором строи-
лась и строится вся позиция ортодоксального большевизма.
Ибо нетрудно понять, что в тот период, когда рабочий класс
стоит у власти, его политическая гегемония, его политическое
руководство не может быть прочным, если под него не подве-
ден базис хозяйственной гегемонии. А эта хозяйственная геге-
мония не может быть осуществлена иначе, как приспособле-
нием промышленности к крестьянскому рынку, постепенным
овладением этим рынком, внедрением новых методов в сель-
скохозяйственное производство благодаря помощи индустрии,
постепенным вовлечением крестьянства в кооперативную сеть
и, наконец, подведением нового технического фундамента
(электрификация) по мере роста социалистического накоп-
ления.
Та политика, которую предлагает тов. Преображенский,
означает разрыв рабоче-крестьянского блока или, по крайней
мере, его сильный подрыв.
При этом чрезвычайно характерно, что тов. Преображен-
ский как-то совершенно в духе старых «экономистов» резко
отделяет экономику от политики, точно политика — это не
«концентрированная экономика», а некая «вещь в себе», от
которой можно отвлечься и без которой можно «делать дела»
в духе «социалистического накопления».
Мы помним, как мало тов. Преображенский остановился
на значении основного «препятствия» для своей политики — на
вопросе о емкости внутреннего рынка. Теперь добавим, что
вслед за этим упоминанием мы находим у него такое место:
«Я не говорю здесь, наконец, о затруднениях политического
свойства, вытекающих из взаимоотношений рабочего класса и
крестьянства...» (с. 80).
И он сдерживает свое обещание: больше не говорит.
Впрочем, есть все же одно место в его работе, которое от-
ражает всю непродуманность и эклектичность построений
тов. Преображенского.
«Играя» своими аналогиями («играя» всерьез), тов. Преоб-
раженский, между прочим, пишет:
«Что касается колониального грабежа, то социалистическое
государство, проводящее политику равноправия национально-
стей и добровольного вхождения их в то или иное националь-
ное объединение, принципиально отвергает все насильственные
методы в этой области. Этот источник первоначального накоп-
ления для него с самого начала и навсегда закрыт.
293
Совсем иначе обстоит дело с эксплуатацией в пользу соци-
ализма всех досоциалистических экономических форм. Обло-
жение (их. — Н. Б.) ... должно получить огромную, прямо ре-
шающую роль в таких крестьянских странах, как Советский
Союз» (с. 58).
Мы не будем останавливаться на целом ряде мелких про-
тиворечий, которые есть у автора по данному вопросу. Мы
возьмем быка за рога. Мы спросим у тов. Преображенского,
почему же в этом случае (с национальностями) политический
мотив («политика равноправия») заставляет автора подпра-
вить (впрочем, только на одной странице, ибо на других гово-
рится не совсем то) свой «основной закон», тогда как в «слу-
чае» с рабоче-крестьянским блоком автор ограничивается за-
явлением: «Я не говорю ... о затруднениях политического
свойства»? Ведь это беспринципность, непоследовательность,
неуменье свести концы с концами!
Это все тем более странно, что вопрос об экономической
политике и политике вообще в бывших (бывших, тов. Преоб-
раженский!) колониях есть лишь усложненный, несколько из-
мененный вопрос об отношении рабочего класса к крестьян-
ству вообще!
Ведь эта истина, казалось бы, достаточно разжевана в лите-
ратуре, в решениях конгрессов и съездов. Но вот поди ж ты! И
такие товарищи, как Преображенский, спотыкаются на «эфтом
месте», хотя оно, это место, приведено в весьма добропорядоч-
ное состояние.
Несколько комично разбить аргументацию тов. Преобра-
женского по существу. Ну возьмем только для лримера его
положение о недопустимости «колониального грабежа» «по
Случаю» национального вопроса. А такие штуки, как законы
«об огораживании» (конечно, не в прямом смысле слова), «до-
пустимы» там, где нет «национального вопроса»? А если нет,
то почему?
Стоит только поставить этот один-единственный вопрос,
чтобы увидеть всю фальшь «преображенской» линии.
Эта линия противоречит основам политики рабоче-кресть-
янского блока.
Линия же на этот блок есть существо всей политики пере-
ходного периода. Ибо для переходного периода характерней-
шей чертой является в основном двухклассовое общество, где
проблема города и деревни, индустрии и сельского хозяйства,
крупного и мелкого производства, рационального плана и
анархического рынка и т. д. и т. п. выражает главную классо-
вую проблему, проблему соотношения между рабочим классом
и крестьянством. Оторвать экономику от политики, да еще по
всему фронту, увертываться от этой политики — это значит не
понимать проблемы в ее целом, не видеть ее исторического
294
смысла, упускать основное, от чего нельзя скрыться, улизнуть,
спрятаться.
Или мы в переходный период ориентируемся на блок рабо-
чих и крестьян под руководством пролетариата — тогда эта
линия должна быть основным принципом нашей деятельности
всюду и везде.
Или это для нас — «красное словцо». Тогда мы можем до-
пустить те «вольности дворянства», которые намечает тов. Пре-
ображенский. Но тогда мы должны ясно видеть, что это идет
против рабоче-крестьянского блока, что здесь иная, не ленин-
ская оценка движущих сил революции, что здесь в основе
иное представление о ходе всего революционного процесса.
И тогда нужно выбирать.
Нам нечего доказывать, каков должен быть наш выбор.
Ибо ленинизм подтвержден не только логическими аргумен-
тами, хотя бы и самыми совершенными, но и опытом трех ре-
волюций, по меньшей мере.
7. «Закон» тов. Преображенского
в целом
Нам хотелось бы сказать теперь несколько слов по поводу об-
щей формулировки «закона». Прежде всего необходимо отме-
тить путаницу в самом содержании этого «закона»—путаницу,
которая на первый взгляд скрыта, не видна, спрятана.
Представим себе два типа стран: промышленная страна
с незначительным крестьянско-аграрным привеском и страна
крестьянская со слабой индустрией. Для ясности изобразим
дело графически:
Белая часть — крестьянское хозяйство.
Черная — промышленность и крупное сельское хозяйство,
которое переходит к пролетариату.
После социалистического переворота черная часть (про-
мышленность и крупное сельское хозяйство) попадает в руки
пролетариата. Когда начинается процесс накопления, то не-
мудрено, что в первом случае «удельный вес» прибавочного
труда промышленности будет иметь большее значение для со-
циалистического накопления, а во втором — неизмеримо мень-
шее. Но это положение является поистине трюизмом, ибо это—
только другое выражение того факта, что в первом случае
«удельный вес» промышленности гораздо больше, чем во
втором.
Однако тов. Преображенский наряду с этим ставит другое
положение и связывает его вместе с «трюизмом», что неверно,
ибо не всегда обязательно. А именно, тов. Преображенский
говорит об эквивалентности или, вернее, о неэквивалентности
295
обмена между городом и деревней, причем выходит, будто чем
больше удельный вес крестьянского хозяйства, тем менее эк-
вивалентен должен быть обмен, и наоборот. Однако это, как
упомянуто, вовсе не обязательно. Пусть перед нами высоко-
развитый хозяйственный комплекс. Пусть, следовательно, кре-
стьянское хозяйство в нем — совершенно незначительная ве-
личина (доминирует крупное с.-хоз. производство и концент-
рированная промышленность). Значит ли это, что удельный
вес прибавочного труда, .идущего с крестьянства в фонд социа-
листического накоггления, велик? Нет, он ничтожен. Но зна-
чит ли это, что здесь обязательно имеется эквивалентный об-
мен? Ничуть. Ибо как раз неэквивалентность может быть
очень велика в силу громадной разницы в технико-экономиче-
ской структуре. Даже при весьма дешевой цене (самой по
себе) продуктов промышленности крестьянин будет получать
не полный эквивалент, ибо его индивидуальные издержки на
единицу хлеба будут гораздо выше издержек в крупном сель-
ском хозяйстве, и потому неизбежно расхождение трудовых
ценностей при обмене, если даже считать по «двум системам»,
как считает здесь тов. Преображенский.
Вопрос, таким образом, не так уж прост, как он выглядит
у тов. Преображенского.
Чтобы ближе присмотреться к «закону», мы должны сперва
проанализировать, что же в сущности понимает тов. Преобра-
женский под «социалистическим накоплением» и т. д. Послу-
шаем самого автора.
^.Социалистическим накоплением мы называем присоедине-
ние к основному капиталу производства прибавочного про-
дукта, который не идет на добавочное распределение среди
агентов социалистического производства, а служит для расши-
ренного воспроизводства. Наоборот, первоначальным социали-
стическим. накоплением мы назовем накопление в руках госу-
дарства материальных ресурсов, главным образом, из источни-
ков, лежащих вне комплекса государственного хозяйства (этот
курсив наш. — Н. Б.). Это накопление в остальной крестьян-
ской стране должно играть колоссально важную роль, в ог-
ромной степени ускоряя наступление момента, когда ... это
(т. е. государственное. — Н. Б.) хозяйство получит, наконец,
чисто экономическое преобладание над капитализмом. ...На-
копление первым способом, т. е. за счет негосударственного
круга, явно преобладает в этот период. Поэтому весь этот этап
мы должны назвать периодом первоначального или 'предва-
рительного социалистического накопления... Основным зако-
ном нашего советского хозяйства как раз и является закон
первоначального или предварительного (наш курсив.— Н. Б.)
социалистического накопления. Этому закону подчинены все
основные процессы экономической розни в круге государствен-
296
ного хозяйства. Этот закон, с другой стороны, изменяет и ча-
стью ликвидирует закон стоимости... Следовательно, мы не
только можем говорить о первоначальном социалистическом
накоплении, но мы ничего не сможем понять в существе совет-
ского хозяйства, если не поймем той центральной роли, какую
играет в этом хозяйстве закон социалистического нако-
пления* (курсив автора; курсив п/ж наш.—Н. Б.).
Сперва отметим ряд мелочей. Во-первых, к капиталу нельзя
прикладывать продукт; во-вторых, накоплением называется
присоединение не только добавочного основного капитала
(а превращенное в капитал сырье?); в-третьих, нельзя проти-
вопоставлять («не», «а») «добавочное распределение среди
агентов социалистического производства» «расширенному
воспроизводству»: если, например, в процесс производства
вступают новые рабочие, это есть расширение производства.
Но все это, конечно, сравнительные мелочи.
Существенно серьезнее обстоит дело, когда мы перейдем
к основным «определениям» тов. Преображенского.
Он резко разделяет два понятия: понятие социалистиче-
ского накопления и понятие первоначального социалистиче-
ского накопления. Он прямо говорит: «социалистическим на-
коплением» называется то-то и то-то. «Наоборот, первоначаль-
ным социалистическим накоплением» называется то-то и то-то.
Соответственно этому он говорит о законе первоначального
социалистического накопления. Но каково же будет наше
удивление, когда мы увидим, что вслед за этим, буквально че-
рез несколько строк, словечко «первоначальный» выпадает! И
каково же будет наше удивление дальше, когда мы узрим, что
в основной формулировке основного закона (той, что приво-
дили выше) это слово тоже исчезает! Там сказано:
«Основной закон социалистического накопления является
центральной движущей пружиной всего советского государ-
ственного хозяйства. Но, вероятно, этот закон имеет универ-
сальное значение» (с. 92; далее следует «формула»).
Итак, скажите же, ради бога, о каком законе идет речь.
Читатель, может быть, думает, что здесь случайная об-
молвка и что на все это не следует обращать внимания: мало
ли с кем грех случается при спешной работе! Мы, однако, по-
зволим себе поискать некоторых корней этой явной неразбе-
рихи.
Как мы видели, период первоначального накопления опре-
деляется как период, главным образом, эксплуатации част-
ного хозяйства; длится он, как подчеркивает тов. Преображен-
ский, пока госхозяйство не «пблучит, наконец, чисто экономи-
ческое преобладание над капитализмом*.
Здесь нам дано: 1) материально-экономическое содержание
процесса; 2) его исторические границы.
297
Попробуем теперь рассмотреть эти положения.
Казалось бы, раз тов. Преображенский говорит об основ-
ных законах и т. д., то можно было бы предположить, что
речь идет о капитализме той самой страны, где пролетариат
захватил власть.
Тогда «преобладание» («командные высоты») обеспечено
довольно быстро. Это есть «экономическое преобладание над
капитализмом», которое можно при неправильной политике
утерять. Но оно есть, ибо в руках у пролетариата при восходя-
щей кривой производительных сил имеется закон крупного
производства.
Если это так, тогда, как это совершенно очевидно, не мо-
жет быть дана та формулировка основного закона, которую
дает тов. Преображенский. Ибо эта формулировка рассчитана
па гораздо более длительный период.
Но предположим, что речь идет о капитализме других
стран, более прогрессивных технически.
Тогда совершенно ясно, что «первоначальное накопление»
вообще сливается с накоплением. Ибо, например, пока в СССР
мы дойдем до американского уровня, уйдет очень много вре-
мени. И все это будет значиться в графе первоначального на-
копления! Это «первоначалие» становится, таким образом, по-
истине перманентным!
Вот здесь зарыта собака. Тов. Преображенский незаметно
превращает первоначальное социалистическое накопление
в просто социалистическое накопление. Параллельно идет пре-
вращение закона из «первоначального» в просто закон. А все
сие нужно для того, чтобы политику того периода, когда про-
мышленность жила за счет крестьянства, растянуть вплоть до
электрификации.
Таким образом, и в этих чудесных превращениях есть та
же'ч^мая логика, какую мы обнаружили на всех предыдущих
стадиях -нашего анализа. Это есть логика неправильного пони-
мания тех взаимоотношений, которые должны складываться
между пролетариатом и крестьянством и как политически свя-
занными классами, и как классовыми носителями определен-
ных хозяйственных форм. Стержень у тов. Преображенского
есть и здесь. Беда только в том, что этот стержень гнилой.
♦ ♦ ♦
Читатель, привыкший иметь дело с анализом различных идео-
логических оттенков, сразу распознает здесь цеховую идеоло-
гию, которой «нет дела» до других классов, которую не забо-
тит основная проблема пролетарской политики, проблема ра-
боче-крестьянского блока и пролетарской гегемонии в этом
298
блоке. Один шажок в сторону в том же направлении, и тогда
у нас полностью дана полуменьшевистская идеология закон-
ченных тред-юнионистов российского образца: наплевать на
деревенщину, больше концессий иностранному капиталу, ни
копейки на кооперативные бредни и аграрщнну, усиленный
нажим на крестьянство во славу «пролетариата» и т. д. Сюда
«растет» эта идеология. И совершенно понятно, если подавля-
ющая масса членов партии отвергает, и притом в очень резкой
форме, такие или родственные «теории». Эти «теории» могут
погубить (если бы только они имели шанс на «овладение»
массами, чего, к счастью, нет и чего не будет) рабоче-кресть-
янский блок, ту гранитную основу, на которой построено ра-
бочее государство, наш Советский Союз.
эн
к критике экономической
ПЛАТФОРМЫ оппозиции *
(Уроки октября 1923 г.)
В настоящее время нам представляется далеко не лишней по-
пытка критически подытожить прошлогоднюю экономическую
дискуссию. «Подытожить», т. е. проанализировать экономиче-
скую платформу оппозиции с точки зрения общих ошибок оп-
позиционных товарищей, общих ошибок, которые вскрыты
нами в предыдущих статьях. Это тем более необходимо, что
ряд вопросов частного порядка, поставленных прошлым го-
дом, еще не решен. С другой стороны, как будто для всех бо-
лее или менее ясно, что критики ЦК ошибались. В самом деле,
вспомним хорошенько, что они писали, говорили, пропаганди-
ровали.
В известной записке 46** утверждалось, например, следу-
ющее:
«Чрезвычайная серьезность положения заставляет нас...
сказать вам открыто, что продолжение политики большинства
Политбюро грозит тяжкими бедами для всей партии. Начав-
шийся с конца июля этого года хозяйственный и финансовый
кризис со всеми вытекающими из него политическими, в том
чйеле и внутрипартийными, последствиями безжалостно вскрыл
неудовлетворительность руководства пир шей как в области
хозяйства, так и особенно в области внутрипартийных отно-
шений.
Случайность, необдуманность, бессистемность решений ЦК,
не сводящего концов с концами в области хозяйства, привели
к тому, что мы при наличии несомненных крупных успехов
в области промышленности, сельского хозяйства, финансов и
транспорта, успехов, достигнутых хозяйством страны стихийно,
не благодаря, а несмотря на неудовлетворительное руководство,
или, вернее, на отсутствие всякого руководства, не только стоим
перед перспективой приостановки этих успехов, но и перед тя-
желым общеэкономическим кризисом.
Если не будут немедленно приняты широкие, продуманные,
планомерные и энергичные меры, если нынешнее отсутствие
зоо
руководства будет продолжаться, мы стоим перед возможно-
стью необычайно острого хозяйственного потрясения, неиз-
бежно связанного с внутренними осложнениями и с полным
параличом нашей внешней активности и дееспособности».
Никаких «полных параличей» «нашей активности и дееспо-
собности», как известно, не получилось. Вышло «все наобо-
рот»: и в хозяйстве, и в партии, и во внешней политике. В хо-
зяйстве, как и в других областях, успехи были достигнуты
отнюдь не на основе той линии, которая предлагалась оппози-
цией. Но все же из этих ошибок ряда людей, которые по-сво-
ему искренне хотели «спасать» нашу партию от страшных
ужасов гибели, нужно вывести кое-какие уроки. Уроки октября
1923 года тоже подлежат критическому анализу. Этот анализ
мы и предлагаем вниманию наших читателей.
1.	Диктатура пролетариата и классы
(Основная стратегическая линия
пролетариата)
В статье о «перманентной революции» тов. Троцкого* мы, ме-
жду прочим, показали, как конкретно, в действительности, из-
менялось соотношение между классами в ходе нашей револю-
ции и как, в конце концов, стала на ноги диктатура пролета-
риата. Формально осуществилось то, чего хотел и тов. Троцкий
(но к чему он не умел и не мог вести, ибо не видел промежу-
точных ступеней процесса). По существу это все же «Федот
да не тот», ибо тов. Троцкий совсем неправильно понимает
соотношение между рабочим классом и крестьянством в пе-
риод пролетарской диктатуры (теория «гибели» и проч.).
Мы попытаемся в положительной форме дать, вернее, на-
метить общее решение вопроса о класса^ в переходный пе-
риод, так как вопрос этот вовсе не так ясен, как это представ-
ляется с первого взгляда.
«...В нашей Советской Республике — писал тов. Ленин,—
социальный строй основан на сотрудничестве двух классов:
рабочих и крестьян, к которому (т. е. сотрудничеству.— Н. Б.)
теперь допущены на известных условиях и «нэпманы», т. е.
буржуазия. Если возникнут серьезные классовые разногласия
между этими классами, тогда раскол будет неизбежен; но
в нашем социальном строе не заложены с необходимостью ос-
нования такового раскола... в последнем счете судьба нашей
Республики будет зависеть от того, пойдет ли крестьянская
масса с рабочим классом, сохраняя верность союзу с ним, или
она даст «нэпманам», т. е. новой буржуазии, разъединить себя
с рабочими, расколоть себя с ними. Чем ясней мы будем ви-
деть перед собой этот двоякий исход, чем яснее будут пони-
301
мать его все наши рабочие и крестьяне, тем больше шансов
на то, что нам удастся избегнуть раскола, который был бы
губителен для Советской Республики»* (Как нам реорганизо-
вать Рабкрин. Собр. соч. 1923. Т. XVIII. Ч. 2. С. 124).
В этой коротенькой выписке дана вся сущность постановки
вопроса. Но эту сущность нужно расшифровать до конца или
по крайней мере в ее основных линиях.
Прежде всего свалившегося из капиталистического мира
марксиста поразили бы в этом рассуждении слова о сотрудни-
честве классов; еще больше его поразили бы, вероятно, слова
о том, что к этому сотрудничеству допущена и буржуазия. Мы
имеем, следовательно (о, ужас! о, позор!), «даже» сотрудни-
чество с буржуазией. Как это понять? И как же быть с клас-
совой борьбой? И как все это увязать с нашими общими взгля-
дами? Что означает, в самом деле, этот странный «переход»
от теории классовой борьбы к теории (буржуазной) классо-
вого сотрудничества? Не есть ли уже это начало нашего «пе-
рерождения»?
Рассуждающий так не понимал бы основного: того, что
у нас уже произошло завоевание власти пролетариатом, уже
налицо пролетарская диктатура, а потому целый ряд вопросов
не может стоять так, как он стоит для пролетариата в буржу-
азном обществе.
Генеральная линия пролетариата при капитализме — это
линия на взрыв общественного целого, на раскол общества,
на разрушение государства.
Генеральная линия пролетариата при его диктатуре — это
линия на укрепление общественного целого, линия против рас-
кола общества, линия за упрочение государства (до той фазы,
когда начнется «отмирание» его).
При капитализме пролетариат за революцию против дан-
ного порядка вещей.
При пролетарской диктатуре рабочий класс за эволюцион-
ное движение к коммунизму, ибо государство пролетариата не
разрушается, а «отмирает».
При капитализме пролетариат стоит за гражданскую войну
внутри общества.
При своей собственной диктатуре, при се укреплении он —
за гражданский мир. Он карает за нарушение этого граждан-
ского мира.
Но если диктатура пролетариата служит оболочкой для из-
вестного «сотрудничества классов», которое выражает един-
ство общественного целого, то это вовсе не значит, что пре-
кращается классовая борьба. Она принимает, однако, иную
форму; она, с другой стороны, имеет совершенно иную тенден-
цию развития, чем при капитализме (ибо при капитализме она
обостряется, пока все общество не расколется и rie распадется;
302
при успешном продвижении к социализму с известного пункта
она начинает «отмирать»).
Диктатура пролетариата, т. е. пролетарский класс, органи-
зованный как государственная власть, имеет совершенно не-
одинаковое отношение к классам, живущим под этой «полити-
ческой надстройкой».
Обычно всеми нашими учителями государственная власть
пролетариата рассматривалась почти исключительно как ин-
струмент подавления классового противника, как «карающий
меч революции», если говорить высоким стилем. Это и по-
нятно. Ибо нельзя было заглянуть за историческую завесу
дальше, чем это сделали творцы научного коммунизма и их
великий русский продолжатель. Однако Ленин, сформулировав
свое положение о сотрудничестве, тем самым уже поставил
дальнейший вопрос о всей сложности функций пролетарского
государства в период, если так можно выразиться, «пролетар-
ского гражданского мира». Поставив этот вопрос, мы увидим
без труда все различие в отношении к классам. В самом деле.
По отношению к белогвардейским, буржуазно-помещичьим,
мятежным слоям и их остаткам функция диктатуры состоит
в подавлении и только в подавлении.
Иным является отношение пролетариата и его государ-
ственной власти к новой буржуазии, которая при данном соот-
ношении общественных сил является общественно необходи-
мым слоем, выполняющим — в известной мере, в известных
пределах, в известном отрезке времени — общественно полез-
ную функцию; по отношению к ней дело отнюдь не ограничи-
вается одним подавлением. Тут есть и сотрудничество пролета-
риата, и в этом сотрудничестве — классовая борьба. Общая
линия у рабочего класса — какая? Использование этой буржу-
азии, с определенного пункта — преодоление ее. Преодоление
главным образом путем ее экономического вытеснения с па-
раллельной заменой стоящих за нею людей и аппаратов сво-
ими людьми, учреждениями, аппаратами и т. д. Частный ка-
питал не конфискуется однократным актом, не отрубается ме-
ханически одним взмахом революционного меча. Он именно
преодолевается в процессе хозяйственной борьбы на основе ро-
ста наших госучреждений и кооперации; он вытесняется ими,
хозяйственно (и с помощью госуд. давления, поскольку и где
это целесообразно) выдавливается из своих позиций, уступая
место более совершенным видам хозяйства. Здесь есть и по-
давление, но не в нем центр тяжести. Здесь есть и сотрудни-
чество. Здесь есть и классовая борьба. Здесь эта классовая
борьба приводит (при успехе социализма) к преодолению на
основе вытеснения, уничтожения классового противника и хо-
зяйственной формы, носителем коей он является. Мы, в конце
концов, выживаем «нэпманой*.
303
Диктатура пролетариата, т. е. государственная власть, опо-
средствует все эти типы отношений. Но, если она делает воз-
можным сотрудничество с «нэпманами», в обществе это совсем
не значит, что государственная власть есть не пролетарская,
а пролетарско-нэпманская. Всякое относительно устойчивое об-
щество (за исключением коммунистического) есть «единство
противоположностей», единство разных классов. Но это не
значит, что государственная власть во всяком обществе есть
блоковая, общенародная власть, в коей принимают участие
все классы населения. На этом элементарном смешении поко-
ятся рассуждения гг. Отто Бауэров и К°.
Иное отношение при диктатуре пролетариата складывается
между рабочим классом и крестьянством. Есть здесь элемент
подавления? Есть, но в гораздо меньшей мере (в скобках за-
метим, что принуждение может быть и по отношению- к про-
летариату, ибо иногда авангард давит на свой же арьергард).
Есть здесь сотрудничество? Есть, но в неизмеримо большей
мере, при меньшей мере классовых разногласий и классовых
трений. Общая 1енденция развития здесь (при успехе социа-
лизма) тоже преодоление и хозяйственных форм, и социально-
классового типа. Но это «преодоление» не означает здесь вы-
теснения или уничтожения. «Преодоление» заключается здесь
в медленной переработке и индивидуального хозяйства, и ин-
дивидуалистического социального типа.
Государственная власть пролетариата опосредствует и этот
тип сотрудничества. Но и здесь она не перестает быть проле-
тарской властью, которая опирается на крестьянство и руково-
дит им.
Итак, мы имеем разные отношения:
1)' подавление;
2)	сотрудничество и борьба; преодоление через вытеснение;
3)	гораздо большее сотрудничество и гораздо меньшая
борьба; преодоление через переработку в противоположность
вытеснению.
Разумеется, вышеприведенные рассуждения схематичны и
с этой точки зрения в известной мере условны. Так, они пред-
полагают развитие к социализму. Если этого не будет (а этот
вопрос решит конкретная практика, конкретная борьба, кон-
кретная линия партии и рабочего класса), тогда раскол между
рабочим классом и крестьянством 'приведет к руководству бур-
жуазии над крестьянством против пролетариата. «Сотрудниче-
ство» под гегемонией пролетариата лопнет, и диктатура про-
летариата будет опрокинута. Может быть и так, что блок ра-
бочего класса и крестьянства будет по временам подвергаться
большой опасности, но все же общая линия будет выравни-
ваться и в общем и целом этот блок будет укрепляться, а бур-
жуазия будет отступать. Но во всяком случае та/^иния, за ко-
304	1
торую мы должны бороться, которую мы должны защищать,
это — линия рабоче-крестьянского блока под гегемонией рабо-
чего класса как руководящей, ведущей силы этого блока. Эта
борьба, в конце концов, решит, каков будет действительный
исход, какая из половинок Ленинского «двоякого исхода» бу-
дет реализована в действительности.
Поставим теперь вопрос —о соотношении между рабочим
классом и крестьянством — с другой стороны.
В капиталистическом строе руководящим классом являлась
буржуазия. До определенного времени (т. е. поскольку она иг-
рала исторически-прогрессивную роль) буржуазия была «пред-
ставительницей нации». Когда буржуазная социология, иссле-
дуя «социальный порядок» капиталистического общества, вы-
ставляет буржуазию как руководящую силу всего общества,
то в этом утверждении есть известная доля истины. Ошибка,
ложь, апологетика начинаются там, где ученые капитала скры-
вают классовый характер «иерархии», когда они лгут, будто
«всякий рабочий» может стать капиталистом, когда они пря-
чут основной факт, что в пределах капитализма рабочий класс
как целое осужден на положение наемного раба и не может
подняться, не сломав всей капиталистической системы.
Иное соотношение при диктатуре пролетариата. Рабочий
класс и крестьянство — два разных класса. Рабочий класс ве-
дет общество в целом. Но рабочий класс так руководит кре-
стьянством, что стремится на деле, перерабатывая его по-сво-
ему, поднять его до себя. Крестьянство отнюдь не обречено на
свое «крестьянское» существование. Наоборот, оно постоянно
будет (если мы будем идти вперед) «вывариваться в коопера-
тивном котле» и, таким образом, сходить с своей индивиду-
алистической «кучи навозу». Соотношение между господству-
ющей буржуазией и пролетариатом постоянно обостряется —
такова основная тенденция капитализма. Соотношение между
руководящим пролетариатом и руководимым крестьянством,
вопреки теории тов. Троцкого, меняется в противоположном
смысле.
Противопоставление пролетариата и крестьянства как клас-
сов с известного пункта уже не будет оправдываться: кресть-
янство все более будет становиться периферией, отстающим
слоем, арьергардом работников социалистического общества,
арьергардом трудящихся «вообще».
Разумеется, было бы глупейшей маниловщиной и сентимен-
тальным отрицанием марксизма, если бы мы это будущее це-
ликом перенесли в настоящее и проглядели классовую борьбу
теперь, различные формы классовых трений между рабочими
и крестьянами, дифференциацию внутри крестьянства и проч.
Но точно так же было бы отрицанием марксизма и ленинизма,
если бы мы упустили из виду свою основную генеральную пер-
305
спективу. Задача сложна и трудна, ибо конкретное развитие
крайне противоречиво. Однако нужно уметь и зацепиться каж-
дый раз за конкретную действительность, и вести свою линию,
которая определяется общей постановкой вопроса, общим
стратегическим планом господствующей пролетарской партии.
Вот почему Ленин говорил, определяя в апреле 1922 года
нашу общую линию:
«Весь гвоздь в том, чтобы двигаться теперь вперед несрав-
ненно более широкой и мощной массой, не иначе, как вместе
с крестьянством, доказывая ему делом, практикой, опытом,
что мы учимся и научимся ему помогать, его вести вперед.
Если найдутся в нашей партии голоса, которые будут про-
тив этого архимедленного и архиосторожного движения, — эти
голоса будут одиноки» (Заключ. слово на XI съезде. Собр.
соч. Т. XVIII. Ч. 2. С. 70)*.
2.	Проблема хозяйственной смычки
и общая постановка вопроса оппозицией.
Так называемая «диктатура промышленности»
«Политика есть концентрированное выражение экономики».
То, что мы проанализировали выше с точки зрения классовых
соотношений, относится поэтому и к соответствующим хозяй-
ственным формам, которые и определяют социально-классовые
типы с их специфическими особенностями.
Нужно раз навсегда понять, что у нас сейчас некое, объек-
тивно существующее, экономическое «целое», так называемое
«народное хозяйство». Его части противоречивы; здесь есть мно-
?о антагонизмов. Эти антагонизмы идут по тем же линиям, что
и антагонизмы трех классовых сил, соотношение между кото-
рыми мы рассматривали выше. Но в то же время есть и вза-
имозависимость этих частей, их «сотрудничество». Другими
словами, они суть функции общественного целого, хотя и на-
ходятся во взаимной борьбе. Классовая борьба, классовое сот-
рудничество и классовые блокировки ка.. раз и проходят те-
перь в виде борьбы разных хозяйственных форм, живыми но-
сителями которых выступают определенные общественные
группировки. Удельный вес крестьянского хозяйства в общей
экономике страны находит свое выражение в социальном весе
крестьянства, но не «прямо пропорционально», ибо опять-таки
в силу хозяйственной структуры крестьянство раздроблено по
деревенским дворам. Пролетарская промышленность может
добиться руководящей хозяйственной роли, лишь опираясь на
крестьянский рынок. Накопление в социалистической промыш-
ленности длительно не может происходить без накопления
в крестьянском хозяйстве. Одно зависит от другого. И основ-
306	ч
ной проблемой нашей экономики как раз и является проблема
наиболее быстрого взаимного оплодотворения обеих решаю-
щих половинок нашего народного хозяйства. Поэтому заранее
обречены на неудачу все попытки решить тот или иной круп-
ный хозяйственный вопрос, если при этом исходят из одного
круга хозяйства. Ибо важнейшие проблемы экономики неиз-
бежно выводят за пределы промышленности. Точно так же,
как основные, кардинальные, решающие вопросы нашей поли-
тики решаются пролетариатом, но не состоят в вопросах, так
сказать, «внутрипролетарского характера», так и решающие
проблемы экономики лежат в соотношении между экономикой
города ц экономикой деревни. Именно потому проблема ра-
боче-крестьянского блока вполне соответствует проблеме эко-
номической смычки между социалистической госпромышленно-
стью и миллионами крестьянских хозяйств:
«Надо помнить, что основная, решающая, все себе подчи-
няющая задача новой экономической политики — это установ-
ление смычки между той новой экономикой, которую мы на-
чали строить... и крестьянской экономикой, которой живут
миллионы и миллионы крестьян. Смычки этой не было, и ее
нам надо прежде всего создать. Этому соображению надо все
подчинить»* (Т. XVIII. Ч. 2. С. 28).
Так говорил Ленин на XI съезде партии. Нужно доказать
крестьянину, что мы сумеем ему помочь.
«Либо мы это докажем, либо он нас пошлет ко всем чер-
тям. Это совершенно неминуемо... Это надо знать и, полу-
чивши кредит (от крестьянина.— Н. Б.), все-таки поторапли-
ваться. Надо знать, что приближается, момент, когда крестьян-
ская страна нам дальнейшего кредита не окажет, когда она,
если можно употребить коммерческий термин, спросит налич-
ными»** (Там же. С. 29).
Отсюда шли лозунги: «учитесь торговать». Ибо через тор-
говлю и идет «смычка», взаимодействие между новой экономи-
кой города и крестьянским хозяйством. И когда осенью
1923 года у нас остановился товарооборот между городом и
деревней, то это было кризисом смычки.
Как же подходили к вопросу товарищи из оппозиции? Как
хотели они решать мучительную проблему дня? Куда, в какую
сторону они тогда глядели? Где искали ответа?
Вот как отвечает на этот вопрос резолюция, предложенная
оппозиционными экономистами на собрании московского пар-
тийного актива:
«Необходимо не только ставить вопрос об основном и ре-
шающем значении смычки национализированной промышлен-
ности и крестьянского хозяйства, но разъяснить, почему эта
смычка не наладилась за истекший период и почему смычка
деревни с кустарной частной промышленностью и торговым
307
частным капиталом развивалась успешнее. Основными причи-
нами являются: отсутствие плана, объединяющего работу всех
отраслей государственного хозяйства» и т. д. * (Правда,
1 января).
Тов. Пятаков на XIII партконференции, разъяснив, что
речь идет о плане по отношению только к госхозяйству, гово-
рил о том, что в центре стоят два вопроса: «как мы будем уп-
равлять нашим госхозяйством» и «как нужно проводить
план».
«Если мы, — продолжал он, — не выпятим со всей силой, со
всей энергией именно эти два вопроса, то мы не решим про-
блемы смычки» (XIII конф. РКП (б). Йзд. «Кр. Н». 1924. С. 23).
Тов. Троцкий в своем первом письме членам ЦК и ЦКК
(от 8 октября 1923 г.) определял «реальное экономическое со-
держание» лозунга смычки так:
«Плановое хозяйство, жесткая концентрация промышлен-
ности, жесткое снижение накладных расходов промышленно-
сти и торговли».
Перед XIL съездом партии, где докладчиком по вопросу
о промышленности выступал тов. Троцкий, была упорная
борьба за вставку о значении крестьянского хозяйства.
Тов. Троцкий возражал, указывая, что этой, самой по себе
правильной, вставке не место в резолюции по промышленно-
сти. После долгих переговоров вставка была сделана по насто-
янию большинства членов ЦК.
О чем говорят эти выписки и эти факты. Все товарищи на
словах признают значение крестьянского хозяйства. Но на
деле они этого вопроса не продумывают до конца, и именно
здесь лежит корень большинства ошибок бывшей оппозиции.
-- В самом деле, разве не ясно, что оппоненты ЦК искали ре-
шения вопроса, не выходя за пределы государственного хозяй-
ства?
Разве все их формулировки не показывают, что они про-
блему смычки «решали» «изнутри» госхозяйства, а иногда
даже «изнутри» одной промышленности?
Разве не видно, что они эту промышленность брали изоли-
рованно, отрывая ее от крестьянского хозяйства?
Разве не видно, что «реально-экономна ское содержание»
лозунга смычки у них шло мимо действительного «реально-
экономического содержания» этого лозунга?
В чем заключалась «размычка» между городом и дерев-
ней? Высокие цены на продукты промышленности; противоре-
чие между ними и емкостью внутреннего (крестьянского)
рынка; падающая валюта при росте товарных отношений, крах
денежной связи, которая есть условие товарооборота вообще,
товарооборота между городом и деревней в частности; вместе
с тем невозможность или крайняя затруднительность накопле-
308	11
ния в крестьянском хозяйстве (невозможность продажи, по-
купки, накопления в денежной форме)—полная размычка.
При таких условиях искать решения проблемы смычки
в рамках госхозяйства или еще хлеще — в рамках промышлен-
ности, это значит обнаруживать полное непонимание сути во-
проса.
Разницу между позицией Центрального Комитета партии
и «позицией оппозиции» можно примерно формулировать сле-
дующим образом:
Позиция ЦК: болезнь — в соотношении между госпромыш-
ленностью и сельским хозяйством, т. е. главным образом
в сфере обращения (невозможные цены, агония совзнака).
Здесь гвоздь вопроса. Только сдвинув с места процесс обра-
щения, мы сможем как следует лечить и госпроизводство (за-
ставить снизить себестоимость, рационализировать производ-
ство и т. д.), что, в свою очередь, усилит «обмен веществ»
(«смычку») между городом и деревней.
Позиция оппозиции: болезнь — в отсутствии плана, это, так
сказать, госплановая болезнь. Она, следовательно, заложена
в кругу хозяйства, а то и в кругу госпромышленности. Здесь—
суть вопроса. Вылечив промышленность через Госплан, затем,
само собой, решим и задачу смычки.
ЦК шел, таким образом, от обращения (деньги, цены, тор-
говля) к производству, оппозиции (как это «по-марксистски»
звучит) от производства (рациональный план) к обращению.
Конечно, это разграничение не нужно понимать в плоском,
абсолютном смысле слова. Речь идет лишь о центре тяжести
всей проблемы в ее целом. С этой оговоркой, мы думаем, наша
постановка вопроса является единственно правильной.
Если это так, а это безусловно так, то читатели увидят и
своеобразную логику «оппозиционных ошибок»; она коренится
все в той же «недооценке крестьянства», от которой (на сло-
вах) так открещиваются товарищи-критики.
Этот основной порок имеется и в концепции «диктатуры
промышленности», которую защищал тов. Троцкий:
«...внутри государственного комбината, — писал т. Троц-
кий,— «диктатура» должна принадлежать не финансам, а про-
мышленности. Разумеется, слово «диктатура», как я пояснял,
имеет здесь очень ограниченный и условный характер — в про-
тивовес той «диктатуре», на которую претендовали финансы.
Другими словами, не только внешняя торговля, но и работа по
восстановлению устойчивой валюты должна быть строго со-
подчинена интересам государственной промышленности. Само
собой разумеется, — продолжал тов. Троцкий, отвечая на
удары критики, — что это нимало не направлено против
смычки, т. е. правильных взаимоотношений всего государствен-
ного «комбината» и крестьянского хозяйства. Наоборот, только
309
при такой постановке дела «смычка» из области парадной фра-
зеологии может быть переведена постепенно в область хозяй-
ственной действительности» (Троцкий. Новый курс. С. 71 —
72).
Тов. Троцкий ссылается далее на факт, что он отнюдь не
стоял за форсированный рост промышленного накопления.
Факт этот верен: сам тов. Троцкий за этот форсаж не стоял,
другие стояли. Но эти «другие» лучше, как нам кажется, свя-
зывали концы с концами. Ибо из «диктатуры промышленно-
сти», даже в том виде, как тов. Троцкий излагает ее в «Новом
курсе», вытекают не те выводы, которые делает тов. Троцкий.
В самом деле, посмотрите, как определяет тов. Троцкий от-
ношение между Наркомфином и госпромышленностью. Он
стоит за диктатуру промышленности над Наркомфином. Рас-
шифруем, что это значит.
Прежде всего одно небольшое замечание. Наш Наркомфин
нельзя считать тем самым учреждением, что министерство фи-
нансов буржуазных государств. Строение нашего государ-
ственного бюджета в корне и принципиально отличается от
строения буржуазного бюджета, ибо наше «государственное
хозяйство» принципиально отличается от «государственного
хозяйства» классической «финансовой науки» любого из бур-
жуазных университетов. Оно включает всю крупную промыш-
ленность, весь транспорт, госторговлю, советские хозяйства и
т. д., т. е. изрядную долю «народного хозяйства». Поэтому
такого противоречия между «интересами народного хозяйства»
и «интересами фиска» у нас быть не может (мы не говорим
уже о классовой характеристике бюджета, что само собою
разумеется).
Итак, что же означает утверждение тов. Троцкого?
.. Во-первых, тов. Троцкий совершенно напрасно думает, что
Наркомфин такая же часть «госкомбината», как транспорт и
т. д. (см. Новый курс. С. 71).
Во-вторых, тов. Троцкий упускает из виду, что Наркомфин
обнимает своею деятельностью не только всю гос промышлен-
ность, не только весь сектор гос хозяйства но и всю сферу ча-
стного хозяйства (хотя «по-другому»).
В-третьих, тов. Троцкий не учитывает, что распределение
финансовых средств для разных отраслей народного хозяйства
(бюджет), а равно (косвенно, через Госбанк) вопросы креди-
тования идут через Наркомфин, т. е. здесь и происходит взна-
чительной мере (по директивам СТО и т. д.) реальная увязка
между различными сферами народного хозяйства (а не только
промышленности).
В-четвертых, тов. Троцкий недооценивает тот факт, что не-
посредственно в связи с Наркомфином стоит денежная си-
стема, эта элементарная предпосылка всей совокупности то-
310
варного хозяйства, которая имеет значение для всех звеньев
народного хозяйства, а равно система кредита и банки.
Если говорить, что должна существовать диктатура про-
мышленности над Наркомфином, это и значит не понимать
реальных связей между этой промышленностью и внегосудар-
ственным хозяйственным кругом, т. е. в первую очередь кре-
стьянским хозяйством.
Как рационалистически, обще, абстрактно ставит вопрос
тов. Троцкий, видно из его рассуждений насчет валюты (это
в самый «разгар» денежной проблемы).
Разумеется, «в конечном счете» все «соподчинено» про-
блеме развития крупной промышленности, ибо она есть база
социализма, ведущее начало и т. д. и т. п. Опять-таки, не
в этом дело, не в этих политико-экономических «азах». А дело
в том, что в определенное, конкретное время при определен-
ных, конкретных условиях вопросы денежной системы могут
стать «звеном». И тогда этой проблеме должно быть «соподчи-
нено» все. Но это уже другая тема, которой нам придется кос-
нуться ниже.
Итак, мы видим здесь основную «методологическую»
ошибку оппозиционных теоретиков-экономистов: они брали
промышленность изолированно, «гвоздя» проблемы они не
видели. Поэтому на основе своей постановки вопроса они
и не в состоянии были предложить систему правильных ме-
роприятий: они смотрели не туда, куда нужно было смо-
треть.
Интереснее всего то, что эта ошибка по типу буквально
повторяла профсоюзную ошибку Троцкого, Бухарина и прочих.
В самом деле, как тогда рассуждали?
«Нэп, раскрепощение хозяйства и т. д. —очень хорошо. Все
это приемлемо. Но какое это отношение имеет к профсоюзам?
И какое это отношение имеет к госпромышленности? Это —
особый вопрос» (как у Троцкого перед XII съездом особен-
ность вопроса о промышленности была аргументом против аб-
заца о роли крестьянского хозяйства).
Так рассуждали тогда и рассуждали, действительно, как
эклектики, которые не видели общей связи крупных проблем,
ставших на очередь дня.
Та же ошибка в виде изолированного анализа промышлен-
ности, ее, так сказать, лабораторно-уединенного лечения, по-
вторилась и в прошлом году. Нетрудно понять, что —отрицают
или не отрицают это сами авторы ошибки — она связана с по-
ниманием роли крестьянского хозяйства. Это подтвердится
еще более в последующем изложении.
зи
3.	Вопросы о «плане»
Вопрос о плане, как мы видели, играл в дискуссии совершенно
исключительную роль. Оппозиция видела в «плане», «плано-
вом начале», «маневренном плане» и т. д. универсальное сред-
ство от всех экономических, а следовательно, и всяких иных
зол.
Само собою разумеется, что никто и не спорил против пла-
нового хозяйства и плана вообще: «Мы уже в прошлом году
настолько далеко ушли вперед от такой детски примитивной
постановки вопроса, что нелепо было тащить партию назад,
к рассуждениям о «пользе стекла». Не в этом был вопрос.
А вопрос был в том, как реально подойти хоть немножечко по-
ближе к тому «плановому хозяйству», имя которому — соци-
ализм».
Нужно еще раз вспомнить, как обстояло дело, какова была
конкретная «хозяйственная конъюнктура» в широком смысле
этого слова.
Основной факт —почти полная размычка промышленности
с крестьянским хозяйством. Невозможность и бесперспектив-
ность товарооборота между городом и деревней. Крестьянин
не может раовивать свое хозяйство, так как он заинтересован
в росте его товарности; цены на продукты крестьянского хо-
зяйства страшно низки, и ему невыгодно продавать; цены на
продукты промышленности очень высоки, и ему невозможно
покупать. Запродажи со стороны крестьянского хозяйства для
покупок тоже, следовательно, перестают иметь смысл. Этакое
положение невероятно обостряется катастрофически падаю-
щей валютой, совзнаком, который становится положительно
опасно держать у себя: он падает по своей покупательной спо-
собности не только со дня на день, но чуть ли не с часу на
час. Денежное «накопление» становится исключенным, а сле-
довательно, застопоривается и реальное накопление вместе
с ростом помех к расширению товарного хозяйства вообще.
Становится невозможным даже ограниченный индивидуаль-
ный «план» крестьянского хозяйства, ибо нельзя даже элемен-
тарно рассчитать и подсчитать хозяйственные элементы, не го-
воря уже о налогах и т. д.
Так е общем, в самых грубых очертаниях, обстояло дело
с крестьянским хозяйством.
А с промышленностью? Прежде всего невозможность сбыта.
Промышленность уперлась в тупик, она натолкнулась на круп-
нейшее препятствие, а именно на слабость внутреннего кресть-
янского рынка. Процесс реализации застопорился. Застопори-
лось, следовательно, и воспроизводство и накопление. Падаю-
щая валюта, бесконечное количество «индексов», судорожные
попытки решить задачу квадратуры круга, т. е. найти точ-
312
ные измерители при всеобщей неустойчивости хозяйственных
элементов, делали и здесь невозможным точный расчет, каль-
куляцию, исчисление себестоимости, балансов и т. д. Элемен-
тарнейшая основа элементарнейшего плана отсутствовала
даже для отдельного предприятия, треста или для любой еще
более низовой производственной единицы.
Таким образом, по основной линии смычки между двумя
громаднейшими частями народного хозяйства получилось пол-
ное и категорическое расхождение. А в любой из производ-
ственных ячеек — и на стороне крестьянина, и на стороне гос-
промышленности — отсутствовала элементарная возможность
плана в условиях товарного хозяйства, ибо бился в агонии
многострадальный советский знак.
Как же в таких условиях предлагали идти к плановому хо-
зяйству оппозиционные товарищи?
В своем докладе на XIII партконференции тов. Пятаков го-
ворил:
«Если подходить к вопросу о плановом хозяйстве так, как
подошел т. Рыков, т. е. к созданию плана всего народного хо-
зяйства Союза Республик, включая и крестьянское, то разу-
меется, мы должны сказать: такого плана создать в настоя-
щий момент, при наличии колоссальнейшего по размерам кре-
стьянского хозяйства, нельзя...
Когда мы говорим о плане и управлении хозяйством, то
в первую очередь и в первую голову (а во «вторую»? — Н. Б.)
встает вопрос об управлении государственным хозяйством,
о внесении сознательности и систематичности, т. е. планомер-
ности, в это управление» (Протоколы. С. 20).
«Второй вопрос состоит в том, что если мы построим такую
систему управления государственным хозяйством (подчерки-
ваю: всем государственным хозяйством, не крестьянским, не
частным, а именно той частью народного хозяйства, которая
находится в собственности у пролетарского государства), то
совершенно ясно, что мы должны подойти к этому нашему хо-
зяйству с каким-то планом работы» (Там же. С. 22). К этим
невинным на первый взгляд формулировкам стоит присмот-
реться. В самом деле, казалось бы, что в них — вся бездна
марксистской премудрости насчет плана. А вот при ближай-
шем рассмотрении мы увидим, насколько они односторонни,
недиалектичны, мертвы, жизненно-«подозрительны».
Тов. Пятаков издевается над планом всего народного хо-
зяйства теперь. Но эта издевка годится лишь в том случае,
если «план» понимать в соответствующем его «чистой» идее*
виде. Но такой идеальный план исключен и для госпромыш-
ленности, взятой даже только «в себе и для себя», т. е. вне
всякой связи с частнохозяйственным кругом народного хозяй-
ства. Мы и здесь имеем лишь известную степень рационализа-
313
ции (внесения сознательности) хозяйственного процесса. Ле-
жит ли вне этой тенденции вопрос о соотношении между кре-
стьянским хозяйством и госхозяйством? Стоит только поста-
вить этот вопрос, чтобы увидеть, что и этот вопрос включается
в вопрос о «плане», включается уже теперь. Возьмем дело
конкретнее. Можно ли строить хозяйственный план, не учиты-
вая налогов? Нет. Мож1но ли учитывать налоги, не учитывая
вероятного урожая (хотя бы вчерне)? Нет. Можно ли строить
планы в промышленности, не учитывая емкости крестьянского
рынка? Можно ли ставить вопрос о емкости рынка вне во-
проса о ценах? Нет. И так далее и тому подобное.
В отличие от тов. Пятакова, тов. Троцкий в одном месте
почти подошел к верной постановке вопроса, но тотчас от нее
отскочил. В «Новом курсе» он писал:
«Разумеется, предварительный учет крестьянского рынка...
ни в каком случае не может быть точным. Здесь неизбежны
серьезные просчеты уже хотя бы ввиду колебания урожая и
пр. Просчеты эти будут обнаруживаться через рынок же,
в виде частичных и даже общих нехваток, заминок, кризисов.
Однако же совершенно ясно, что кризисы эти будут тем менее
острыми и длительными, чем серьезнее плановое руководство
проникает во все отрасли государственного хозяйства, сочетая
их непрерывно между собой» (С. 70).
Тов. Троцкий поставил проблемы «просчетов» в области
(тоже «планового», поймите же, товарищи!) учета в соотноше-
нии между городом и деревней, но тотчас же убежал к рас-
суждениям об отраслях государственного хозяйства, взятого
«само по себе».
Вся эта постановка вопроса смазывает главнейшую про-
блему нашей экономики и нашего планового (не в абсолют-
ном, не в идеальном, а в конкретно-практическом значении
этого слова) руководства. Разверните формулу нашего «плана»
даже только в отношении к госпромышленности. «Что есть
план»? План состоит, по Троцкому, г непрерывном сочета-
нии» производственных отраслей между собою. На языке по-
литической экономии это есть «уничтожение диспропорцио-
нальности», или «анархии». Но только Туган-Барановский и
его сторонники не понимали, что в понятие пропорционально-
сти входит и «сочетание» с. потреблением, т. е. в данном слу-
чае с совокупностью крестьянского рынка. По Троцкому, вы-
ходит примерно так: их просчеты в отношении к крестьян-
скому рынку будут, но центр-то тяжести заключается в соот-
ношении частей «госхозяйства». А реально? А реально дело
обстоит так, что само это соотношение («сочетание») внутри
госпромышленности определяется соотношением с крестьян-
ским рынком. Тот «план», который бьет мимо этого соотноше-
ния, не есть план, ибо это соотношение и есть база всего
314
плана. Вот что нужно продумать до конца, понять и усвоить
раз навсегда.
Никакое самое «расправильное сочетание» между отрас-
лями нашей промышленности не освободить от крупнейших
потрясений, если будут ошибки в учете основного соотноше-
ния, т. е. соотношения между госпромышленностью и кресть-
янским хозяйством.
В своей книжке «Хозяйство и цена» известный буржуазный
идеолог П. Б. Струве говорил об «основном дуализме» хозяй-
ства, т. е. о том, что во всяком хозяйстве обязательны два
«начала»: начало стихийности и начало сознательности
(«плана», «рационализации»). Он считал исключенным общую
рационализацию хозяйства, т. е. социализм. Мы этого отнюдь
не считаем. Но в то же время мы видим, что рационализация
есть процесс, что «плановое начало» растет. В известном
смысле всякое наше государственное вмешательство в стихий-
ный ход экономической жизни есть внесение этого рациональ-
ного начала, этого «плана». Но нужно практически уметь де-
лать здесь такие шаги, которые реально способствовали бы
росту рациональных элементов общественного хозяйства. Тут
есть разные типы: регулирование дробного крестьянского хо-
зяйства (очень слабое, ибо только такое и возможно теперь) —
это один тип; учет на основании статистики вероятной суммы
урожая как основы для построения суммы налога — это, ска-
жем, другой тип; более или менее точные производственные
программы госпромышленности — это третий тип «увязки» и
т. д. У нас дело с «планом» обстоит как раз очень сложно. Но
при всей сложности построения плана все же, нам кажется,
ясно, что вопрос учета крестьянского рынка есть одна из ос-
новных работ по построению плана.
Если это так, то да позволено будет спросить: ну, а может
быть такая обстановка в экономике страны, чтобы этот во-
прос, вопрос о соотношении между городом и деревней, точ-
нее — вопрос о процессе обращения и условиях этого процесса,
всплыл как решающий, как ленинское «звено», как проблема,
которая (в относительном смысле слова, конечно) покрывает
собой все остальные вопросы, проблемы, задачи? Может это
быть или нет?
Конечно, может. И такую обстановку мы имели осенью
1923 года. Именно здесь был заколочен «гвоздь» нашей на-
роднохозяйственной жизни, и именно сюда нужно было смот-
реть, чтобы увидеть правильный подход к лечению болезни.
Как иногда смутное сознание этого появлялось и у оппози-
ционных теоретиков, показывает, например, такое место в их
резолюции (Правда. 1924. 1 янв.):
«Если развитие государственной промышленности соверша-
ется стихийно, неуравновешенно с развитием сельского хозяй-
315
ства, то это является результатом отсутствия плана и руко-
водства». Это чересчур сильно сказано: «отсутствием». Но что
просчет здесь был — кто же это отрицает? Что были крупней-
шие недостатки — кто же против этого спор<ит? Но где:
«здесь»? Где это «здесь» — вот в чем гвоздь вопроса.
На это нельзя было ответить с кондачка. И если оппозиция
говорила: план, план, еще раз план и еще раз Госплан, то боль-
шинство партии утверждало: основа в неправильной политике
цен и в отсутствии твердой валюты -— сюда смотри, здесь чини,
исправляй и улучшай таким образом смычку. Это и будет ре-
альным продвижением к плану.
Эти во-просы мы рассмотрим более конкретно ниже. А тут
мы приведем еще одно место из резолюции оппозиционных эко-
номистов, которое чрезвычайно наглядно и выпукло обнаружи-
вает их ошибку:
«Резолюция (имеется в виду резолюция, предложенная
политбюро ЦК.—Н. Б.) связывает возможность планового
руководства с введением устойчивой валюты и, таким образом,
отсрочку выполнения решений XII съезда (!!—Н. Б.) объясняет
необходимостью предварительно провести денежную реформу.
Такая постановка неправильна и опасна, ибо вне общего и не-
прерывного согласования финансов с другими элементами госу-
дарственного и народного хозяйства немыслимо обеспечить дей-
ствительно устойчивое денежное обращение».
Как странно выглядят все представления о «плановом руко-
водстве». Сперва — его полное отсутствие. Потом, как dens ex
machina его полное наличие. Никаких ступеней. Все абсолютно,
категорично, «жестко». Но ведь теории проверяются жизнью.
Не так ли? Что же мы видим под этим углом зрения?
«Плановые» предложения оппозиции не были приняты. Был
принят другой «план». И что же? У нас улучшилось положение
дел, и вообще в народном хозяйстве у нас укрепилась и твер-
дая валюта,. т. е. «действительно устойчивое денежное обра-
щение».
Позвольте, но ведь оно было «немыслимо»?
Да, оно было бы «немыслимым», если бы была «мыслимой»
предпосылка о правильности взглядов оппозиции.
«Устойчивое денежное обращение» делает, таким образом,
абсолютно неустойчивой экономическую платформу оппозиции
и опрокидывает ее без всякого труда «на обе лопатки».
Таким образом, ко всем оппозиционным рассуждениям
о плане можно было бы поставить эпиграфом следующее ме-
сто из Ленина:
«Суть дела в том, что у нас не умеют ставить вопроса и
живую работу заменяют интеллигентским и бюрократическим
прожектерством. У нас были и есть текущцр продовольствен-
ные и топливные планы. Мы сделали явнук^ ошибку и в тех
316
и в других. Насчет этого не может быть двух мнений. Дельный
экономист вместо пустяковых тезисов засядет за изучение от-
четов, цифр, данных, проанализирует наш собственный практи-
ческий опыт и скажет: ошибка там-то, исправлять ее надо
так-то. Дельный администратор на основании подобного изуче-
ния предложит или сам проведет перемещение лиц, изменение
отчетности, перестройку аппарата и т. п. Ни того, ни другого
делового и дельного подхода к единому хозяйственному плану
у нас не видишь» * (Собр. соч. Т. XVIII. Ч. 1. С, 86—87).
А в’ другом месте (в письме тов. Кржижановскому) тов. Ле-
нин писал:
«О плане М. пишет вздор. Самая большая опасность (слу-
шайте!— Н. Б.) это — забюрократизировать делос планом
государственного хозяйства. Это опасность великая. Ее не
видит М. Очень боюсь, что, иначе подходя к делу, и вы не
видите ее. Целый, цельный настоящий план для нас теперь
«бюрократическая утопия». Не гоняйтесь за ней»** (Кржижа-
новский Г. М. Товарообмен и плановая работа. М., 1924. С. 16).
Эти слова нужно будет помнить еще долгое время, чтобы из-
бежать той «великой опасности», о которой говорил тов. Ленин.
4.	Политика цен
Выше мы видим, что промышленность натолкнулась на сла-
бость внутреннего, т. е. в первую голову крестьянского, рынка.
(Другой вопрос, а именно о ценах на продукты крестьянского
хозяйства и экспорте хлеба как методе «лечения», ясен и без
дальнейшего анализа.) Следовательно, нужно было в «первую
голову» посмотреть, в каком отношении стоят фактические
цены к действительным нуждам промышленного развития.
В дискуссии не раз при обсуждении вопроса о характере кри-
зиса некоторые товарищи с возмущением протестовали против
«кризиса перепроизводства».! Какой, мол, кризис перепроизвод-
ства, когда крестьянин до зарезу нуждается в таких-то и та-
ких-то товарах, но не может их купить? В резолюции «четырех
евангелистов» кризис был охарактеризован как кризис, кото-
рый «в значительной мере является кризисом несогласован-
ностей непредусмотрительности». Точно не всякий кризис явля-
ется кризисом несогласованности. Tohiho, если бы была полная
«согласованность» (т. е. полная рационализация и всесторонний
план), то можно было бы говорить о кризисах.
Эти протесты пробив «перепроизводства» основываются на
весьма наивном представлении обо всем механизме рыночного
хозяйства. Этак ведь нельзя было бы говорить и о кризисах
перепроизводства во времена классического капитализма, ибо
никогда насыщение продуктового спроса не являлось реаль-
317
ностью, и капитализм в этом смысле всегда недопроизводил.
Когда речь идет о перепроизводстве, то всегда речь идет о пла-
тежеспособном спросе, всегда речь идет об определенных ценах.
Только так и можно ставить вопрос. Но это, однако, не решает
еще другого вопроса, а именно вопроса о строении цен в усло-
виях монопольного хозяйства, о высоте картельной сверхпри-
были, о возможности отказаться от части этой сверхприбыли
или от всей сверхприбыли для того, чтобы ускорить товарообо-
рот, расширить рынок и с этого конца вести политику промыш-
ленного подъема.
Этот вопрос в его общей формулировке был поставлен и
проанализирован нами в статье, направленной против «основ-
ного закона социалистического накопления» т. Е. А. Преобра-
женского *.
Поэтому повторять здесь всю аргументацию мы отнюдь не
собираемся. Посмотрим лишь, как «подводили базу» экономи-
ческие лидеры оппозиции против рекомендовавшейся ЦК поли-
тики снижения цен.
Вот, например, теоретическая предпосылка т. Преображен-
ского:
«Мы не должны, товарищи,— увещевал партию тов. Пре-
ображенский,— принижать теорию в нашей партии, и поэтому
мы, вступившие в эпоху строительства социализма, должны
осмыслить все тенденции в нашем хозяйстве, которые перед
нами проходят... Уже теперь, на опыте нашего советского хо-
зяйства, мы можем констатировать различие между законами
социалистического накопления и законами капиталистического
накопления. Сущность капиталистического накопления заклю-
чалась в том, что каждое отдельное предприятие, более круп-
ное, технически более высокое, в конкурентной борьбе побивало
ремесло и кустарную промышленность. И потребитель-покупа-
тель решал судьбы того и другого способа производства, поку-
пая более дешевые товары. Это происходило в обстановке
чаще всего манчестерского отношения государства к этому
процессу, хотя оно и поддерживало в других формах промыш-
ленность.
У нас, товарищи, другое положение. Наши отдельные пред-
приятия, даже отдельные тресты, в обстановке чисто конку-
рентной борьбы могут подвергаться всем опасностям постепен-
ного их перерождения и рассасывания в предприятия» капита-
листической формы. И их сила не в том заключается, что они
таким путем (т. е. путем конкуренции и дешевых цен, оче-
видно.— Н. Б.) могут одержать победу, а в том, что все госу-
дарственное хозяйство, весь его комплекс будет выступать как
единое целое. И весь, в целом окажется сильней нэпа» (Про-
токолы XIII конф. С. 34) (все курсивы наши.—Н. Б.). Как тут
все «ядовито»! Даже «манчестерское отношение государства»
318
припущено для тех, кто не согласен с точкой зрения тов. Пре-
ображенского.
В чем чудовищность его положений? Да в том, что он про-
тивопоставляет «плановость», т. е. относительное единство на-
шего государственно-хозяйственного комплекса, политике деше-
вых цен. Вот что странно, вот что действительно чудовищно.
Вместо того, чтобы рассуждать: «Так как наша социалисти-
ческая промышленность имеет преимущество перед капитали-
стической, ибо она выступает или может выступать относи-
тельно сжатым единым кулаком, то нам нужно использовать
это обстоятельство для всемерного удешевления товаров, чтобы
этой дешевизной бить частного промышленника, торговца
и т. п.», вместо этого т. Преображенский разводит такую «тео-
рию»: «Так как частный капиталист действовал в раздробь,
конкурировал, бил конкурента, завоевывал покупателя дешевой
ценой и так как у нас не должно быть индивидуализма, ман-
честерства и проч., то... давайте продавать не дешево — это
ведь капиталистический метод».
Ну и логика! Ну и «метод»! Ну и понимание задач социа-
листического пролетариата!
Оппозиция не только не видела того, что нужно было ви-
деть: она упиралась, когда ее толкали на правильный путь.
Суверенное презрение к крестьянскому хозяйству приводило
к тому, что люди не могли «заметить» такого реального «слона»
экономической политики, как возможность и необходимость
снижения цен, без которого нельзя было приступить к оздоров-
лению промышленности по-настоящему.
Любопытна дальнейшая аргументация тов. Преображен-
ского. На той же ХШ конференции он говорил:
«Мы получаем ценности извне путем прямых налогов или
путем определенной политики цен. Каждый, конечно, скажет,
что путь прямых налогов — путь наиболее опасный, который
ведет к размычке с крестьянством. Возьмем конкретный при-
мер: если крестьянство дает возможность накопить 300 милли-
онов путем налогов и, допустим, 200 миллионов путем получе-
ния прибыли от госпромышленности, то мы, таким образом,
накопляем 500 миллионов.
А не ясно ли, что раз мы имеем эту сумму как определенно
данную сумму, не выгодней ли политически сделать так, чтобы
крестьянство... дало 200 миллионов путем налогов и 300 мил-
лионов путем определенной политики цен» (Протоколы.
С. 35).
Эта на первый взгляд убедительная арифметическая вы-
кладка страдает, однако, тем «маленьким» недостатком, что
она предполагает какие-то раз навсегда данные величины.
А не слышал ли тов. Преображенский, что можно выиграть
на быстроте оборота?
319
А не вспомнит ли тов. Преображенский, что при более низ-
ких ценах, но большей массе продаваемых товаров (т. е. при
расширении рынка) можно получить большую сумму прибыли?
И где у тов. Преображенского хоть тень доказательства
того, что быстрота оборота не может быть увеличена! (что она
«дана»), что количество сбываемых товаров останется тем же?
При такой (простоте рассуждений, 'какая есть у тов. Преоб-
раженского, дело безвыходно. Но счастье в том, что одно дело —
сознание оппозиционных экономистов, а другое — реальное бы-
тие советской экономики. Тов. Преображенский находится
в плену монополистических предрассудков—вот в чем его беда.
А между тем даже некоторые буржуазные экономисты ви-
дят, в чем суть проблемы. Так, например, в октябрьском №
«Journal des Economistes» помещена статья Ива Гюйо (L’Aug-
mentation du pouvoir d’achat par la baisse des prix) на тему об
«увеличении покупательной силы путем низких цен», где этот
либеральный автор выставляет положение (терминология не
марксова, разумеется), что «снижение (reduction) цены еди-
ниц— (продукта) увеличивает их общую ценность (la valeur
totale), потому что оно вызывает спрос» (С. 144). В этом
г. Гюйо видит настоящее завоевание рынков. Не скажет ли
тов. Преображенский, что т. Гюйо стремится подкузьмить фран-
цузских капиталистов?
Ускорение оборота, расширение рынка, на этой базе расши-
рение производства, отсюда возможность дальнейшего сниже-
ния цен, дальнейшего расширения рынка и т. д.— вот путь на-
шего производства. Эта политика для нас обязательна, ибо мы
во что бы то ни стало должны осуществлять смычку с кресть-
янством. Эта политика для нас возможна именно потому, что
мы имеем преимущество в относительной плановости нашего
государственного хозяйства.
Тов. Пятаков на той же XIII конференции говорил:
«Вопрос о смычке есть, в значительной мере, вопрос о соот-
ношении цен (слава те, господи!—Н. Б.).. И вот как мы под-
ходим к вопросу о регулировании цен! Это чрезвычайно показа-
тельный пример того, как не нужно вести наше государственное
хозяйство. Мы думали (и в резолюции это сказано), что просто
соответствующим распоряжением мы цены понизим, заставим
тресты снизить накладные расходы, снизить прибыль, улуч-
шить производство и цены падут. Я утверждаю, что так дело
не выйдет, потому что дело не только в этом, айв количестве
товаров, поступающих на рынок...» (С. 25).
Указывая на то, что частный торговец продает по дорогим
розничным ценам, даже если отпускные цены трестов низки,
тов. Пятаков делает такой вывод:
«Мы таким регулированием цен добьемся не смычки кресть-
янства с нашей промышленностью, а добьемся накопления част-
ного капитала и смычки частного предпринимателя с кресть-
янством» (Там же).
Если тов. Пятаков жаловался на малое количество товаров,
то тов. В. М. Смирнов в свою очередь гневался на то, что
к осени «резко зажали кредит и заставили наши торговые ор-
ганы выбросить на рынок всю массу товара, которая скопилась
за лето, выбросить как раз в тот момент, когда крестьянин сда-
вал максимальное количество сельскохозяйственного налога»
(Протоколы. С. 70).
Итак, прежде всего вопрос о «количестве товаров» и еще
раз вопрос о характере кризиса.
Если говорить о потребностях крестьянского хозяйства, было
резкое недопроизводство.
Если говорить с точки зрения платежеспособного спроса, то
было производство.
Но как же кризис сбыта, так сказать, сам не повлек сниже-
ния цен?
А очень просто: в силу стопроцентной монополии в промыш-
ленности, которая имела до тех пор гарантированный государ-
ственный кредит и поэтому не имела достаточных стимулов
к завоеванию рынка путем более дешевых цен.
Это привилегированное положение, уже породившее явления
монополистического загнивания и застоя, и нашло своих аполо-
гетов в лице оппозиционных товарищей. Чтобы ликвидировать
этот застой, нужно было разбить партийную оппозицию с ее це-
ховой и узкой точкой зрения, мешавшей заглянуть за пределы
госхозяйства и, следовательно, вредной и для этого самого гос-
хозяйства.
Довод о наживе частного капитала являлся уже поистине
жалким софизмом, придуманным для того, чтобы не снижать
цен. Ибо именно исходя из того, что разницу может класть
в карман частный «посредник», и нужно было расширять ко-
оперативную агитацию и пропаганду, срывая маску с частного
посредника как с грабителя, хозяйственно его разоблачая и
строя свою торговлю, укрепляя кооперативную И, т. д. Только
так и можно идти вперед. А бояться этой борьбы — значит
«волков бояться — в лес не ходить».
Ряд товарищей из оппозиции говорили, что из признания
«перепроизводства» вытекает свертывание промышленности.
Так было бы, если бы перепроизводство это не было связано
с безумными ценами. Эту связь они упускали. Наоборот, совер-
шенно правильная точка зрения ЦК, заставлявшая госпромыш-
ленность не жить на готовенькое, а зашевелиться и поискать
рынка, привела к безусловному успеху. Сломлено было моно-
полистское чванство, которое социалистическую добродетель
видело не в усилиях по улучшению смычки с крестьянином,
а в административных прерогативах, позволяющих брать что
11 Заказ № 2227
321
угодно, как угодно, а в случае затора и торгового главзапора
идти в госкассу и получать кредиты за заслуги перед социали-
стическим отечеством.
Практика всецело оправдала политику снижения цен. Това-
рооборот увеличился, промышленность сдвинулась с места, на-
чалась гораздо более быстрая мобилизация хозяйственных фак-
торов, более интенсивное использование капитала, т. е. созда-
лись условия для дальнейшего развертывания производства.
Насколько можно было с пользой для промышленности снизить
цены, показывает следующая сравнительная табличка:
Снижение отпускных цен
С 1/Х-23 г. по 1/XI-24 г.-30-35 %
Отрасли производства	Цены в % к довоенным		
	1/X-23 г.	1/XI-24 г.	Снижено в %
Кожевенная		322	218	33
Пищевая		325	211	35
Сил и к.-строит		304	208	32
Металлическая 		207	177	151
Текстильная 		271	177	35
Топливная 		210	173	18
Электрическая 		176	160	9
Бумажная	«...	179	141	21
Химическая		117	101	28
Вся промышленность . . .	247	177	29
1 Или 30—35 %, если учесть снижение цен в октябре н ноябре.			
Интересно отметить снижение цен на некоторые отдельные
товары. Так, например, цена на гвозди была снижена на 47 %,
подошву — на 48, краски — на 52, сукно тонкое — на 61, махор-
ку— на 71, продукты шерстяной промыт кнности — на 46,5 %.
Погибла при таком снижении цен наша промышленность?
Ничего подобного. Она впервые стала быстро развертываться.
Конечно, было бы нелепо приписывать это только снижению
цен. Но эта политика безусловно дала толчок к быстроте обо-
рота, устранила застойно-гнетущий момент монополистического
извращения экономической политики нашей государственной
промышленности, помогла справиться с «кризисом сбыта». Уже
после первых ударов по высоким ценам и провинциальные, и
московские биржи отметили оживление товарооборота. А к осени
1924 года предложение отставало от спроса.
Развертывание товарооборота видно из таблицы* (по мате-
риалам ВСНХ).
322
При снижении цен на 30 % продукция промышленности уве-
личилась с 1 191 миллиона довоенных рублей до 1 548 миллио-
нов, т. е. уже на 30 %. При этом сдвинулась не только легкая
промышленность, но стала подниматься и тяжелая, производя-
щая в значительной мере основной капитал страны. Количество
готовых хлопчатобумажных тканей (счет в продукте) увеличи-
лось на 43,8 %, железной руды — на 109,5, чугуна — на 121,5,
стали — на 69, проката — на 51,9 % *.
Это было сделано не «вопреки ЦК», а вопреки (в условном
смысле) оппозиции, т. е. при поддержке ЦК. Ибо его руково-
дящее большинство видело проблемы там, где их нужно было
видеть.
Теперь запоздало признается, кажется, почти всеми, что по-
литика снижения цен дала сильнейший толчок и к реальному
снижению себестоимости. В качестве иллюстрации этого про-
цесса могут служитц следующие цифры, взятые из области тек-
стильной промышленности, где снижение цен было особенно
значительно (разумеется, дело здесь не только в снижении цен,
но никто не может оспаривать очень значительного влияния
этого фактора):1 2
Снижение себестоимости (за год)
Хлопчатобумажная промышленность ... 49
Грубошерстяная	>	... 40
Тонкосуконная	>	... 70
Камвольная промышленность................53
Льняная промышленность...................50
Этот процесс, в свою очередь, будет облегчать дальнейшее
снижение цен и тем самым наиболее прочное завоевание рынка,
в том числе и в первую очередь рынка крестьянского. Исполь-
зуя все преимущества единства нашего государственного хозяй-
ства, используя все возможности того (не абсолютного, не
«цельного», не совершенного) плана, который у нас имеется,
мы должны и на этой основе удешевлять себестоимость и по-
нижать цены, все мощнее и мощнее ускоряя товарооборот, все
интенсивнее используя единицу капитала, все ускоряя темп
хозяйственного взаимодействия между городом и деревней и
тем самым укрепляя во много ра3( «смычку» между рабочим
классом и крестьянством, а равно и развертывание нашей гос-
промышленности.
Нужно понять, что, наши «казенные» фабрики и заводы не
должны ни в коей мере страдать бюрократизмом «казенных
заводов» буржуазного государства, иметь ограничивающие рост
1 Предварительные итоги работы госпромышленности за 1923/24 опера-
ционный год (Доп. к ежем. стат. бюлл. ЦОС. ВСНХ. № 9).
2 Цифры взяты из докладной записки ЦУГПРОМ’а председателю ВСНХ
тов. Дзержинскому.
11е	S23
Обороты синдикатов по продаже 1923—1924 гг.
(в тысячах рублей)
Наименование синдикатов	I квартал	II квартал	ill квартал	IV квартал	Всего
В. т. С		28 755,2	50 768,0	74 528,6	99 927,7	253 979 ,5
в процентах ....	100	176	259	347	—
В. К. С		9166,9	9 941,0	И 014,0	14 407,9	44 529,8
в процентах ....	100	108	120	158	—
Сольсиндикат 		7 885,2	9 177,7	И 082,0	8 850,0	36 994,9
в процентах ....	100	116	140	112	—
Нефтесиндикат (керо-					
син)		7 562,6	6 873,4	3218,8	9 293,8	26 948,6
в процентах ....	100	90	42	123	—
Продсиндикат 		3 156,8	3 351,1	3 954,4	4 972,6	15 434,9
в процентах ....	100	106	125	157	—
Металлосиндикат . . .	1 654,1	3 294,9	5 393,5	7 749,5	18 092,0
в процентах . . .	100	193	326	468	—
Сельмаш		281 ,4	2 690,3	964,1	776,6	4712,4
в процентах ....	100	960	344	276	—
Росмаслосиндикат . • .	861,7	280,0	618,5	1 205,3	2 965,5
в процентах ....	100	32	71	140	—
Махорочной 		397,7	855,5	1 597,4	1 975,2	4 822,8
в процентах ....	100	217	405	501	—
Спичечный		855,9	52,4	—	—	908,3
в процентах ....	100	6	—	—	—
Жировой		121,3	426,4	377,0	664,0	1 588,7
в процентах ....	100	352	311	548	—
Крахмалпатбюро . . .	44,1	26,7	—	—	70,8
в процентах ....	100	60	—	—	—
Консервбюро		31,4	—	—	—	31,4
в процентах ...	100	—	—	—	—
Уралмет 		11061,5	И 895,7	18 106,7	17590,1	58 654,0
в процентах ....	100	108	164	159	—
Итого . . .	71 832,8	99 633,1	130 855,0	167 412,7	469 732,6
в %%		100	138	182	233	—
производительных сил тенденции, что есть у монополистиче-
ского капитализма. Ибо наша задача максимум развития
производительных сил, покрытие потребностей широких масс,
неустанное стремление к развертыванию производства. В усло-
виях рынка метод дешевых цен можно в такой же степени счи-
тать «буржуазным», как метод гражданской войны в условиях
пролетарской революции.
5.	Денежная реформа
Выше мы видели, как обстояло дело у оппозиционных элемен-
тов с денежной реформой. Они по сути дела отвергали денеж-
ную реформу как необходимую предпосылку нарастания «пла-
новости» хозяйства.
324
Такой она у них не являлась.
Если вдуматься в это обстоятельство и найти здесь самую
глубокую причину такого отношения к делу, то и здесь обна-
ружится основной порок оппозиционной платформы: непонима-
ние связи госпромышленности с крестьянским хозяйством.
В самом деле, тут перед нами два момента:
Во-первых, недооценка рынка, типа рыночной, связи и твер-
дой валюты как непременного условия здорового рыночного
товарооборота resp. товарного производства.
Во-вторых, желание, чтобы и дальше нас «спасал» совзнак.
Это желание стоит, в свою очередь, в связи со всей теорией «со-
циалистического накопления», развитой тов Преображенским.
Бумажно-денежная эмиссия есть ведь скрытый вид налогового
обложения (кстати, совершенно напрасно т. Преображенский
в «Вестнике Комм. Академии» * утверждает, что эту истину он
впервые открыл). А так как социалистическое накопление
должно в значительной мере (и это есть, по Преображенскому,
основа политики) идти именно таким путем, а уж никак не
через «буржуазные» дешевые цены, то появляется великий соб-
лазн удержать этот милый, добрый совзнак.
Можно сказать, что оба эти пункта стоят в связи с некото-
рыми пережитками «военного коммунизма», с непониманием
специфических методов нашей политики в условиях товарного
хозяйства, где быстроту оборота должна быть величиной, пре-
небрегать которой может только провинциальный скряга и ску-
пердяй, а не расчетливый «хозяин».
Вся премудрость сводится здесь, следовательно, к такой вы-
рисовывающейся «линии»: следует с денежной реформой потер-
петь, государственное хозяйство вылезет на плане, ибо.можно
здесь прибегать к безденежному расчету, а с другой стороны,
к расчету в- червонцах; накопление же будет происходить за
счет «третьих лиц»: 1) путем эмиссионного налога (для чего
нужно сохранение совзнака), 2) путем политики высоких цен.
Логика, правда, своеобразная, вскрывается таким образом и
тут. И тут происходит «увязка» между общими взглядами на
основы хозяйственной политики — с одной стороны, и частной
проблемой, в данном случае проблемой денежной реформы,—
с другой. Если принять во внимание, что падение советского
знака ударяло в первую очередь по крестьянскому хозяйству и
благодаря своему общему воздействию (ибо советский знак
гулял в деревне, а дли крупных сделок уже был червонец), то
картина становится еще более ясной и еще более яркой.
Таким образом, объективное положение и политика рабоче-
крестьянского блока делали настоятельно необходимой денеж-
ную реформу — смелую попытку упорядочения денежного
хозяйства. А в это время «плановая» логика оппозиционных това-
рищей тормозила проведение этой реформы и предрекала
325
всяческие ужасы и напасти, если мы эту денежную реформу
быстро и решительно стали бы проводить.
Следует вспомнить, как оценивал тов. Ленин вообще вопрос
о стабилизации рубля. На IV конгрессе Коминтерна (предпос-
ледняя публичная речь Владимира Ильича) он говорил:
«Что действительно важно, это вопрос стабилизации рубля.
Над этим вопросом работают лучшие наши силы, и этой задаче
мы приписываем решающее экономическое значение. Удастся
нам на продолжительный срок, а впоследствии навсегда, ста-
билизировать этот рубль, значит, мы выиграли» * (Собр. соч.
Т. XVIII. Ч. 2. С. 91).
Вл. Ильич говорил здесь о стабилизации соврубля. Вышло
по-другому. Но это ни капли не опровергает ленинского утверж-
дения. Для того чтобы провести денежную реформу, требова-
лась, конечно, известная смелость: нужно было отгрызаться от
«диктатуры промышленности», нужно было апеллировать к ра-
бочим массам с призывом временно потерпеть, принести новую
жертву, пока будет проходить наиболее острый период реформы.
Если задача навязывалась всем ходом событий, то ее нужно
было решить, и этой задаче, ее решению нужно было соподчи-
нить все остальное. А наши оппоненты не только не понимали
всей важности задачи, не только протестовали против! подчине-
ния ее решению решение других задач и проблем, но и идейно
саботировали реформу, пугая партию и гибелью страны, и ги-
белью червонца, тогда еще маленького и ходившего «под сто-
лом».
Уже на сессии союзного ЦИК при обсуждении доклада Нар-
комфина во фракции тов. В. Смирнов говорил:
«Когда при таком тяжелом финансовом положении... наше
денежное обращение стараются поставить на основу червонца,
который нельзя эмитировать произвольно... то это вызывает
величайшее опасение... Когда осеннее оживление закончится...
когда наступит обычное сжатие оборота, то оно прорвет тонкую
оболочку советских знаков. Это будет критическим моментом
для червонца» (Доклад т. Кржижановскою иг Госплана о про-
блеме «ножниц» и прения по докладам Госплана, Наркомфина
и ВСНХ на заседаниях фракции РКП (б) III сессии ЦИК Союза
ССР. С. 33).
11 сентября 1923 года тов. Смирнов в записке, поданной
в политбюро, анализируя создавшееся положение, приходил
к такому выводу:
«Мы должны при таких обстоятельствах уже сейчас иметь
в виду неизбежность ликвидации советского рубля и превраще-
ние банкноты в падающую валюту со всеми вытекающими от-
сюда последствиями».
В другой записке тот же товарищ говорит о катастрофиче-
ской обстановке:
326
«В ближайшее же время для нашего советского рубля,
а в дальнейшем и для самой банкноты это — как об этом гово-
рится в другом месте той же записки — обозначало бы, ко-
нечно, величайшую катастрофу как для народного хозяйства
вообще, так и для государственного бюджета, в частности».
То же — в третьей записке тов. Смирнова. Словом, по всему
фронту — «положение катастрофическое».
Основное соображение, которое выдвигалось как деловой
аргумент товарищами из оппозиции, заключалось в том, что
при бюджетном дефиците неизбежно придется прибегнуть
к «ненормальной» эмиссии червонца и таким образом превра-
тить его в новую падающую валюту, так сказать, «другой ма-
неры». Это соображение, конечно, имело довольно крупный
логический вес. Однако оно имело сверхсильный логический вес
только при некоторых оппозиционных предпосылках.
А именно: если справедливы были протесты против «дикта-
туры Наркомфина», т. е. если справедливы были те, кто защи-
щал «диктатуру промышленности» против «самодовлеющего»,
как это называл тов. Троцкий в своем первом письме членам
ЦК и ЦКК, «характера нашей финансовой политики», тогда,
конечно, денежная реформа потерпела бы неизбежный крах.
Здесь нужно было, конечно, выбирать. Проведение денежной
реформы предполагало «жесткий финансовый план», беспощад-
ное «зарезывание» по отдельным сметам, сокращение до мини-
мальнейшего минимума всех расходов и т. д. Против этого,
естественно, поднимались протесты как против финансового
самоуправства. Но это «самоуправство» предполагалось, по-
скольку нужно было брать всерьез всю денежную реформу.
Ибо иначе, действительно, осуществилась бы та самая пер-
спектива, которую предрекал тов. Смирнов, а равно и товарищи
Преображенский, Пятаков и другие.\(В связи с этим стоит и
производный вопрос об активном балансе, который мы здесь
отдельно не рассматриваем; достаточно указать, что протесты
против активного баланса в известной степени были связаны
со взглядами на денежную реформу.)
И здесь практика показала, что товарищи из оппозиции,
вульгарно выражаясь, «сели в галошу».
Уже на XIII конференции, где оппозиция вообще давала от-
бой (стоит вспомнить, что тов. Пятаков говорил здесь в общем
о «правильной» экономической политике ЦК, тогда как в за-
писке 46 эта политика выглядела «совсем наоборот»), тов. Пре-
ображенский поспешно отступал.
«Мы в дискуссии,— говорил тов. Преображенский,— не вы-
ступали против финансовой реформы, ибо мы стихийно по-
дошли к необходимости ее проведения» (Протоколы. С. 37).
Не выступали против. А за выступали? А неизбежного про-
вала не предрекали? А эти пророчества как можно было
327
Оценить? «Ни за, ни против?» Конечно, товарищи объективно
были против реформы.
«Еще летом,— продолжает тов. Преображенский,—ЦК бил
предупрежден целым рядом товарищей относительно того...
что существование двух валют несовместимо, что червонец
будет выпирать совзнаки и мы можем стихийно (!) оказаться
перед необходимостью перейти на твердую валюту тогда, когда
у нас имеется бюджетный дефицит, что ставит под известный
(!). риск проведение реформы» (Там же). Дело, как видели
читатели, шло тогда не об «известном риске», а о «величайшей
катастрофе». А по существу как же возможно было в тогдаш-
них условиях добиться бездефицитного бюджета оез жесткой
финансовой политики, без преодоления кризиса, без начала
оздоровления нашей промышленности и торговли. И как же
можно было установить «нормальный» бездефицитный бюджет
без проведения денежной реформы? «Дать» тогда, когда мы
подошли вплотную к полной размычке между городом и дерев-
ней,— это действительно означало бы загубить дело нашего
хозяйственного возрождения наверняка.
Но тов. Преображенский еще на конференции все же не сда-
вался окончательно. Он еще утешал себя:
«Может случиться, что события на нашем хозяйственном
фронте развернутся таким образом, что мы выйдем из этого
затруднения, и мы избегнем всех подводных камней. В основ-
ном (!) же риск перехода на твердую валюту при дефиците
в бюджете остается» (С. 37). И уж конечно «самый метод про*
ведения денежной реформы показывает всю стихийность, бес-
плановость в нашем хозяйстве» (Там же). Теперь-то не оста-
лось уж никакого утешения. Да не то что утешения, самого
малюсенького утешеньица не осталось. Даже Уркарты, даже
злейшие враги, «все отрицая», не могут отрицать успеха денеж-
ной реформы в нашем Союзе.
Это теперь есть непререкаемый факт. Выходит так: «сти-
хийная» политика ЦК привела к твердой валюте на деле,
а «плановые» предсказания о катастрофе банкнот оказались
настолько же верными, как и «плановые» предсказания о все-
общей гибели при поддержке «не сводящего концов с концами»
Центрального Комитета нашей партии.
В самом деле. Коротенькая цифровая справка скажет нам
довольно много.
На апрель месяц 1922 года золотая ценность всех советских
денег равнялась всего-навсего 40 миллионам рублей. На 1 ян-
варя 1924 г. было в обращении денег на 302 милл. руб., на
1 октября — 622 милл. руб.3 На И декабря 1924 года| эта сумма
уже составляла 725 с лишком миллионов» 4.
3 Сокольников. Бюджет и валюта. Изд. «Эк. жизни», 1924. С. 52.
4 Коньюнкт. Бюлл. Совета Съездов. № 9.
328
Рост денежной массы в связи с ростом товарооборота* ука-
зывает на резко выраженный процесс хозяйственного оздоров-
ления. Покупательная сила рубля не падает, отношение его
к доллару и золоту стабилизовано, червонец является «нор-
мальной» валютой и «нормально» котируется на иностранных
биржах и т. д. и т. п.
Расширение товарооборота, в свою очередь, дает возмож-
ность расширять эмиссию без подрыва «твердости» валюты.
Вместе с тем происходит изменение во всех порах хозяйствен-
ной жизни, В сфере промышленности появляется возможность
калькуляции, вычисления себестоимости, прибыли, подведения
балансов предприятия — смет, производственных программ и
т. д.; исчезают потери на курсе, делается возможной действи-
тельная ориентация на хозяйственном поле; упорядочивается
выплата зарплаты и уничтожаются потери на курсе со стороны
рабочих. В крестьянском производстве становится возможным
точно так же учет всех факторов, дается стимул к расширению
производства, ибо делается возможной дальнейшая «товариза-
ция» крестьянского полунатурального хозяйства; крестьянство
избавляется от эмиссионного налога. В сфере обращения пере-
кидывается мост между городом и деревней. Впервые созда-
ется возможность нормального кредита всех видов и сортов;
становится возможной деятельность банков и даже использова-
ние частнокапиталистических вкладов; подводится основа под
будущие вклады со стороны крестьянства и форсирование про-
цесса накопления под руководством пролетарского госу-
дарства. Наконец, упорядочивается наш государственный
бюджет.
В другой связи при обсуждении вопроса о «плане» мы ука-
зывали уже на громаднейшую роль нормализации нашего госу-
дарственного бюджета; именно потому, что у нао особое строе-
ние государственного бюджета, он и представляет своего рода
центральную бухгалтерию народного хозяйства. До того вре-
мени, пока мы не имели упорядоченного госбюджета (а мы его
не могли иметь без проведения денежной реформы), нечего
было и думать о действительном плане даже в том условном
смысле, в каком мы его принимаем. Ибо какие бы производст-
венные программы ни принимались, как бы ни «увязывались»
друг с другом, они неизбежно должны были «лететь», ибо их
опрокидывал стихийный развал денежной системы.
Так мы, вопреки оппозиции устанавливая смычку с кресть-
янством, тем самым сделали и дальнейший шаг к плановому
хозяйству.
329
6.	Социалистическое накопление
и борьба с частным капиталом
При рассмотрении споров о политике цен мы уже касались от-
части и разногласий по вопросу о социалистическом накопле-
нии. С другой стороны, этой же проблемы мы касались в ста-
тье, направленной против «основного закона социалистического
накопления» тов. Е. А. Преображенского. Этот вопрос теперь
практически стоит не только в связи с политикой цен, но и
в связи с проблемой основного капитала. Не трудно видеть, что
все эти проблемы связаны одна с другой, и их решение будет
различно, если будут различны общие исходные взгляды на со-
отношение между государственным хозяйством и хозяйством
индивидуально-крестьянским. Не подлежит сомнению, что
в известной мере промышленность должна быть поддержана
общегосударственной казной. Но даже если отвлечься от того,
в какой мере это должно происходить, есть здесь основной спор
о стержне нашей промышленной политики. Перед нами два
метода социалистического накопления: оппозиционный и орто-
доксальный. Здесь нам прежде всего и хочется дать их харак-
теристику; ибо эти «методы» и выражают собой две политиче-
ские линии. Можно сказать, что:
1)	оппозиция в общем ориентировалась на высокую при-
быль на единицу товара. ЦК, наоборот, ориентировался на ми-
нимальную прибыль на единицу товара, что — при расширении
рынка — дает большую сумму прибыли в целом;
2)	то же можно выразить и так: оппозиция ставила свою
ставку на картельную сверхприбыль, тогда как ЦК заботился
о низкой цене и, расширении емкости крестьянского рынка;
3)	то же самое можно формулировать еще иначе, а именно:
можно сказать, что оппозиционная полити'.л есть политика,
переносящая центр тяжести на монополистско-государственную
поддержку за счет, вместо мобилизации всех хозяйственных
факторов, технических улучшений, развития производительных
сил, тогда как позиция ЦК смотрела в первую голову именно
сюда;
4)	в области финансирования у оппозиции центр тяжести
в государственных дотациях, у ЦК в переходе на банковский
кредит;
5)	у оппозиции ставка на возможность немедленно заполу-
чить куш для промышленности на основе высоких цен, у ЦК—
ставка на мобилизацию хозяйственных факторов, на быстроту
оборота, на интенсивность использования капитала.
В этом разница двух «промышленных политик», которые
боролись в прошлогодней дискуссии. Часто определяли, что
оппозиция стояла за высокую прибыль и за быстрый темп со-
циалистического накопления, тогда как ЦК был за минималь-
330
ную прибыль и за медленный темп социалистического накопле-
ния. Эти ходячие формулировки страдали тем недостатком, что
они были и верны и неверны, они были вульгарны, ибо не вы-
ражали сути дела, оставаясь лишь на поверхности явлений и
рассматривая лишь то, что находится непосредственно под са-
мым носом. ЦК стоял не вообще за минимальную прибыль,
а за минимальную прибыль на единицу товара. ЦК стоял не
вообще за медленный темп накопления, а за то, чтобы не отры-
ваться от крестьянского хозяйства и в конечном счете
получить более быстрый, максимально быстрый темп на-
копления.
Люди часто не отдают себе отчета в том, что задача стоит
отнюдь не под углом зрения одного оборота капитала, а о ряде
лет и целой цепи капитальных оборотов, где один оборот обще-,
ственного капитала или совокупного капитала госпромышлен-
ности есть лишь звено этой цепи. Люди не понимают часто и
того, что время оборота капитала, которое есть сумма «времени
производства» и «времени обращения», не есть какая-то опре-
деленная, заранее данная, навек установленная величина. А из
непонимания этих обстоятельств вытекает совершенно непра-
вильное представление о мероприятиях, обеспечивающих, так
сказать, оптимум социалистического накопления. Если мы на-
бираем высокую прибыль за счет высоких картельных цен и
в то же время сокращаем емкость внутреннего рынка или тор-
мозим его развитие, если мы тем самым тормозим ускорение
оборота капитала или' даже замедляем этот оборот (скажем,
удлиняем время обращения, когда товар дольше, чем нужно,
лежит на складах, ждет покупателя, увеличивает «издержки
хранения» и т. д.), если мы опять-таки тем самым уменьшаем
энергию, направленную на техническое улучшение и на поиски
разнообразных методов снижения себестоимости,— то в конеч-
ном счете, как много ни загребли бы в начальную фазу наших
экономических выступлений, мы бы проиграли, ибо темп накоп-
ления неизбежно бы замедлился. Наоборот: если мы берем на
единицу товара меньше, но зато расширяем из года в год ем-
кость крестьянского рынка, обратно влияющего на производ-
ство, если мы, беря меньше, в то же время всемерно ускоряем
оборот капитала, сокращая и «время производства» и «время
обращения», если мы ускоряем таким путем взаимное влияние
города и деревни, госпромышленности и сельского хозяйства,
социалистической индустрии и крестьянского хозяйства, то, идя
вначале медленнее, мы с лихвой догоняем, перегоняем и остав-
ляем далека позади тот темп накопления, который предполага-
ется первым (оппозиционным) вариантом нашей экономической
политики. Но для того чтобы увидеть это, нужно смотреть
дальше своего носа, что не всякий ведь может. И нужно при
этом выйти из своей «промышленной» скорлупы и видеть
331
элементы всего народного хозяйства и в их связи и взаимозави-
симости, и в их взаимно обусловленном движении.
Эту мысль в иной форме выражал «Ленин, когда на XI съезде
нашей партии говорил:
«Сомкнуться с крестьянской массой, с рядовым трудовым
крестьянством и начать двигаться вперед неизмеримо, беско-
нечно медленнее, чем мы мечтали, но зато так, что действи-
тельно будет двигаться вся масса с нами. Тогда ускорение
этого движения в свое время наступит такое, о котором мы сей-
час и мечтать не можем. Это, по-моему, первый основной поли-
тический урок новой экономической политики»* (Т. XVIII. 4.2.
С. 29—30).
Разве это не есть политическое выражение тех экономиче-
ских положений, которые защищал по сути дела ЦК в прошло-
годней дискуссии?
Так обстоит, дело с «темпом накопления». В связи с этим
вопросом стоит и вопрос о воспроизводстве основного капи-
тала. И здесь прошлогодние споры уже прямо и непосредст-
венно смыкаются с вопросами очередной практики текущего
дня.
Но любопытно, что и тут мысль товарищей из оппозиции
часто сбивается, путается, спотыкается «на этом самом месте».
Тов. Пятаков, напр., так формулирует общие рамки про-
цесса восстановления основного капитала:
«Скажу заранее — совершенно гладкое решение этого воп-
роса мы едва ли найдем, или, вернее, вполне гладкое решение
его лежит в другой плоскости, в плоскости включения СССР
в социалистическое хозяйство всего мира. При условии господ-
ства капитализма в других странах для нас остается только
весьма тяжелое, трудное, полное внутренних противоречий ре-
шение поставленной проблемы своими средствами, своими си-
лами» (Пятаков Ю. К вопросу о воспроизводстве основного
капитала//Проблема основного капитала. Изд. ВСНХ. С. 5).
Что у нас решение проблемы будет трудным и далеко не
гладким —это верно. Но замечательная мысль, что при вклю-
чении в социалистическую систему всего (обязательно сразу
всего!) Мира дело будет совсем, совсем гладко,— эта мысль
вполне соответственна теории перманентной революции т. Троц-
кого, который решает, что «в мировом масштабе» противоре-
чия между рабочим классом и крестьянством сразу исчезают
(см. нашу статью о теории перманентной революции)?
Что-либо одно из двух: или речь идет об укрепившейся со-
циалистической «системе» «всего мира»,— тогда самая проб-
лема исчезает, ибо само «укрепление» предполагает, что эта
проблема в общем уже решена; или речь идет о периоде, близ-
ком к захвату власти, т. е. о периоде «молодой» диктатуры. Но
тогда (т. е. когда проблема действительно еще невозможна)
332
нужно было бы задуматься и о самой «загранице». А там для
нее этот вопрос не будет стоять? А там не произошло разру-
шения основного капитала? А там не будет еще добавочного
разрушения в периоде гражданской войны?
Как тов. Троцкий по социально-классовой линии не доду-
мывал вопроса до конца, так и тов. Пятаков откладывает воп-
рос, а не решает его, ибо всякому ведь ясно, что смешно гово-
рить о «гладком», да еще «вполне» решении вопроса, как только
упоминаешь о «мировом масштабе».
«Провал» в процессе воспроизводства основного капитала
был и у нас, и в меньшей мере — за границей. И «загранице»
этот вопрос приходится решать. Упускать это — значит, дейст-
вительно, витать в эмпиреях и прибегать к абстракциям от
таких вещей, от которых никак не «абстрагируешься».
А все-таки социалистическая «заграница» нам помогла бы,
это не подлежит никакому сомнению. В чем основа этой по-
мощи? В чем основа перспективы ускоренного роста социали-
стического европейско-азиатского (а может быть, и мирового)
хозяйства? В том, что будет более тесная смычка между теми
объективно дополняющими друг друга хозяйственными ча-
стями, которые были разделены, разгорожены буржуазным
способом производства и его государственными организациями.
Ускорение, облегчение обмена веществ, возможность ускорения
экономического оборота — вот на этом мы догоним старое и
перегоним его и пойдем все быстрее и быстрее к мощному раз-
витию производительных сил. Этому будут в высокой мере по-
могать элементы планового хозяйства, и, в свою очередь, это
будет помогать росту плана и рациональных элементов хозяй-
ственного процесса.
Но — увы! До самого последнего времени оппозиционные
товарищи не понимали именно этой' етороны дела.
Характерно, что тов. Пятаков берет всю проблему чисто ста-
тически. У него есть четыре «мыслимых источника пополнения
недостающей (ибо не производившийся основной капитал, как
известно, «проедался» в годы войны и революции.— Н. Б.) цен-
ности:
1)	накопление амортизационных фондов на основе отчис-
лений, не переходящих уровня обычной амортизации основного
капитала;
2)	усиление производства и накопление прибавочной стои-
мости рабочего;
3)	присвоение прибавочной стоимости крестьянина;
4)	иностранный заем (Там же. С. 7)».
Другой оппозиционный хозяйственник, т. И. Бык, присоеди-
няясь к этим «четырем источникам», присовокупляет тут же:
«Но совершенно прав тов. Преображенский, что у нас эти
источники могут быть меньше всего на производственной основе
ззз
(автор, очевидно, хочет сказать: «на производственной основе
госуд. промышленности».— Н. Б.) и больше всего (курсивы ав-
тора.— Н. Б.) вне комплекса производственного процесса»
(опять та же чудовищная терминология, за которую мы, разу-
меется, не отвечаем.— Н. Б.) (тот же сборник: Бык И. Конт-
роль над фондом амортизации).
Ни слова о быстроте оборота! Ни слова о более интенсив-
ном использовании единицы капитала! Ни слова о самой важ-
ной, исключительно важной, проблеме! Даже то, что социали-
стическая промышленность получает и будет получать со сто-
роны, должно употребляться под углом зрения интенсификации
использования капитала. Но авторы даже не замечают этой
центральной проблемы!
Еще бы им заметить, раз у них — царство статики и изоли-
рованной промышленности. Они, черпая из другого «источника»,
и не подумают о том, что и этот «источник» нужно оживлять,
что речь идет о взаимооплодотворении, и притом нарастающем,
а не о простом дележе. Их точка зрения, практически вредная,
целиком вытекает из их общей позиции. Удивительно, как до
сих пор они этого не видят!
Ради справедливости, а также ради некоторого теоретиче-
ского «профита», мы должны все же с радостью отметить, что
наш друг Пятаков все же начал как будто, наконец, подходить
к проблеме, которая для него сняла, по крайней мере, свою
«шапку-невидимку».
Перед нами — стенограмма доклада тов. Пятакова на пле-
нуме президиумов ВСНХ республик и областных промбюро.
И вы знаете, читатель, к какому «основному выводу» приходит
тов. Пятаков «на основании почти годового анализа»?
Этот «основной вывод» (основной — не оставьте этого без
внимания!) состоит в том, что у нас еще «очень и очень
много... скрытых резервов».
«Первый резерв — это так называемые неликвидные сред-
ства наших госпредприятий и второй резерв — это есть недоста-
точная скорость оборота нашего капитала». Вот уж поистине
«лучше поздно, чем никогда».
Тов. Пятаков приводит следующие иллюстрационные данные
по поводу неликвидных оборотных средств (табл, на с. 335).
Теперь посмотрите, что говорит тов. Пятаков о быстроте
оборота. Посмотрим и послушаем:
«Второй момент, на который наши хозяйственники (гм! гм!
опять-таки: лучше поздно, чем никогда!—Н. Б.) почти не об-
ращают внимания. Это вопрос скорости оборотов нашего капи-
тала. .. Я имею в виду не бумажный оборот капитала, а мате-
риальное движение самих ценностей, Превращение ценностей из
денег в средства производства, в рабочую силу, в готовые то-
вары и превращение обратно в деньги. Этот период и скорость
334
Общая сумма оборотных средств
По угольной промышлен-
ности 		29 млн. р.,	жив.	17;
нефтяной 		157 млн. р.,	жив.	82;
электротехн		64 млн. р..	жив.	21;
лесной 		43 млн. р.,	жив.	16;
бумажной		18 млн. р.,	жив.	16;
резиновой 		52 млн. р.,	жив.	32;
			и т. д.
По всей промыш-			
ленности . . .	1.012 млн. р.	жив.	737 р.
превращения денег обратно в деньги у нас недостаточно учи-
тываются. . .»<
Какого мы достигли успеха за этот год? (Это вместо
гибели-то!— Н. Б.) В прошлом мы имели скорость по всему
хлопчатобумажному тресту 1,53, т. е. капитал треста обраща-
ется в год 1,53 раза. В этом году мы достигли скорости оборота
1,85. Кажется — успех ничтожный: повышение скорости с 1,53
до 1,85. Какие это дает результаты? Я произвел соответствую-
щий подсчет, который дал мне следующее: благодаря увеличе-
нию скорости оборота с 1,53 до 1,85 мы получаем прирост про-
дукции... на 113 млн. рублей... т. е. мы фактически выиграли
оборотный капитал в 75 млн< руб.» Вот это как нельзя более
справедливо. Все это, действительно,— важнейший вопрос. Все
это, разумеется, ближайшим образом относится и к проблеме
восстановления основного капитала.
Но... Но все это блестящим образом бьет по основам «по-
зиции оппозиции». Все это подтверждает правильность поли-
тики ЦК, «не сводящего концов с концами». Ибо на самом
деле, кто не сводит концы с концами, так именно тов. Пятаков.
Плод годичных размышлений Пятакова — что быстрота обо-
рота имеет решающее значение. Но вот оказывается, что до
сих пор на этот основной вопрос «наши хозяйственники не об-
ращают внимания».
Почему «не обращают внимания»?
Почему сам тов. Пятаков еще совсем недавно в своей ста-
тье «К вопросу о воспроизводстве основного капитала», статье,
так сказать, теоретически программной, тоже даже не заик-
нулся об этом результате «ума холодных наблюдений и сердца
горестных замет»?
Где корень такой слепоты многих «хозяйственников»?
Ну-тка, поразмыслите, дорогие товарищи!
После всего нашего (не годового, впрочем) анализа не-
трудно формулировать, где оный корень обретается: он в цехо-
вой, узкопромышленной ориентации, которая мешает своим но-
сителям выглянуть за промышленную околицу и которая делает
Э35
Распределение задолженности по основным группам
заемщиков по 4 банкам (Госбанк, Промбанк,
Роскомбанк и Мосгорбанк) <
	1 октября 1923 г .			1 сентября 1924 г.		
	В тыс. руб.	В % к итогу	В % к сумме на 1 окт.	В тыс руб.	В % к итогу	В % к сумме Н<1 1 окт.
Госпромышленность		155 565	46,6	100	391 995	54	252
Госторговля		36 753	11	100	75 860	10,4	206,4
Прочие госорганы		14 531	4,3	100	32 380	4,5	222,8
Кооперация 		58 853	17,6	100	12 197	15,5	190,6
Кредитные учреждения		21 766	6,5	100	156 269	7,7	258,5
Частные лица 		26 963	8,1	100	10 363	1,4	38,5
По распр. по видам						
клиент		19 704	5,9	100	47 259	6,5	239,9
Итого		334 135	100	100	726 333	100	217,4
1 Совет госпромышленности и торговли в 1924 г., Отчетный сборник к пленуму Сове-
та 10 дек. 1924 г. С. 146—147.
для них непонятной как раз ту самую проблему смычки,< о ко-
торой сейчас распинаются все, кому не лень.
Потому многие хозяйственники «не обращают внимания»,
что они не понимают соотношения между промышленностью и
крестьянским хозяйством, полагаются излишне на казну и на
свою монополию. Только разрыв с цеховой и ограниченной иде-
ологией позволит им понять кое-что другое. Но прошлогодний
кризис, связанный со стараниями «по части цен» все же «вдал-
бливает диалектику» и в головы «некоторых хозяйствен-
ников». ..
Общий подъем нашего народного хозяйства и нашего госу-
дарственно-социалистического промышленного ядра дал воз-
можность продвинуть, в свою очередь, и нашу торговлю и ко-
операцию. Этим самым в значительной мере определилась и
борьба с частным капиталом, который, как известно, является
в главнейшей своей массе капиталом торговым.
В оборотах Московской товарной биржи по продаже роль
частного капитала упала с 12,2 % от общего оборота (октябрь
1923 г.) до 5,5 % (август 1924 г.). По покупке соответствующие
цифры будут: для октября 1923 г.— 20 %, для августа 1924 г.—
10,7 % j
По 70 провинциальным биржам:^
по продажам роль частного капитала за тот же промежуток
времени упала с 13,5 до 7,1 %;
336
по покупкам — с 17,2% до 10,1 % 5.
Ту же картину вытеснения частного капитала рисуют и дан-
ные о кредитовании.
Подчеркнутые цифры о «частных лицах» говорят сами за
себя.
Вряд ли найдется сейчас товарищ, который всерьез может
утверждать, что частный капитал занял по сравнению с прош-
лым годом относительно более твердую позицию. И тут проро-
чества оппозиции оказались столь же удачными, как и во всех
прочих областях. Практика истекшего года говорит скорее
о том, что кое-где был перегиб в сторону излишнего «ущемле-
ния» частного капитала, когда от этого «излишества» получи-
лась брешь, не заполняемая нашей госторговлей и кооперацией,
а частный капитал частично перешел в области спекулятивного
характера и бросился на хлебные и сырьевые заготовки. Но это
указывает уже на проблему совсем иного порядка. Основной
урок и здесь говорит о необходимости сократить администра-
тивное усердие и центр тяжести перенести в область экономи-
ческого воздействия.
* * ♦
Мы подошли к концу нашего разбора экономической плат-
формы оппозиции. Как видим, отдельные моменты той плат-
формы вовсе не являются и не являлись более или менее «слу-
чайными» поправками, которые вызываются теми или иными
конкретными ошибками, сделанными руководящими партий-
ными инстанциями. Ибо во всех «поправках» оппозиции звучит
одна и та же нота, видна одна и та же линия. Вскрыть эту
линию, обнаружить ее, показать ее всем читателям и было ос-
новной задачей этой статьи. Но мы старались не только пока-
зать эту линию, но и доказать как неправильность этой линии
вообще, так и тех выводов, которые из нее делаются.
Из всего вышесказанного вытекает с неизбежностью, что
оппозиция и здесь обнаруживала непонимание самой основной
проблемы нашего строительства, проблемы рабоче-крестьян-
ского блока. А это и есть основной порок всего троцкизма.
5 Внутр, торг. СССР в 1922/23 и 1923/24 опер, годах//Сб. стат. мат.
к докл. о внутр, торг, на 2-й сессии ЦИК СССР. Изд. Наркомвнуторг, 1924.
С. 27. 28. 30.
ПУТЬ к СОЦИАЛИЗМУ
И РАБОЧЕ-КРЕСТЬЯНСКИЙ
СОЮЗ*
I.	Мы выходим из нищеты. Мы строим
свое хозяйство без помещиков и крупных
капиталистов
Начиная с 1924 года мы, рабочий класс и крестьянство прежней
царской России, начали довольно быстро вылезать из ужасной
разрухи, стали залечивать тяжелые раны, стали изживать не-
урядицу и беспорядок, царившие в прошлые годы. Всякому —
другу и недругу — теперь уже делается ясным, что хозяйство
огромной страны начинает становиться на ноги. Какую отрасль
производства мы ни возьмем, всюду мы замечаем оживление,
подъем, продвижение вперед.
В нашей стране основой всего хозяйства является сельское
хозяйство. Промышленность у нас развита сравнительно слабо,
и она в своем развитии тоже зависит от роста сельского хозяй-
ства. Сельское же хозяйство в наших условиях — это есть хо-
зяйство крестьянское, больше 20 миллионов крестьянских
дворов.
За годы империалистической войны, за годы войны граждан-
ской, за годы великой разрухи это крестьянское хозяйство было
подорвано, разорено, обнищало. Но теперь всякий видит, что
мало-помалу деревня наша начинает накапливать силы: увели-
чивается запашка, растет производство, поднимаются новые
культуры, крестьяне переходят от трехполья к многополью, кое-
где появляются новые машины и трак юры; словом, помале-
нечку начинается и здесь движение вперед. Правда, царит еще
море нищеты и море темноты. Но если сравнить теперешнее по-
ложение с годами гражданской войны, нет сомнения в том, что
мы вылезаем из нищеты.
Вспомним прошедшие годы. В городах большинство фабрик
и заводов стояло, лучшие рабочие дрались на фронтах, не было
в городах топлива, не было сырья, не было хлеба. Огромные
фабрики и заводы не работали, магазины стояли пустыми, го-
рода быстро таяли, и народ из них^бежал в поисках за куском
338
Хлеба в Далекие Деревушки, чтобы поближе быть к земле, чтобы
как-нибудь отсидеться, чтобы хоть где-нибудь раздобыть кусок
хлеба или мешок картофеля. Можно сказать, что все города хо-
дили тогда «в куски», ходили побираться, растекались и рас-
плескивались по всей стране.
А теперь мы видим, как снова быстро начинает расти го-
род, как оживают фабрики и заводы, как начинают строиться
новые дома, как кипит городская жизнь. Рабочий класс, исто-
щенный голодухой, начинает оправляться от ужасных годов раз-
рухи. Поднимая производительность труда, он (рабочий класс)
обеспечивает себе все больше и больше лучшую жизнь. Поне-
многу начинаем мы строить и новые заводы. Понемногу идет
вперед постройка электростанций, и электролампочка стано-
вится уже не такой редкой гостьей и под соломенной деревен-
ской крышей.
Быстро подвигается вперед и развитие нашего транспорта.
Стоит только сравнить и здесь прошлые годы с тем, что есть
сейчас. Все мы помним, как ползли редкие поезда с выбитыми
стеклами вагонов, все облепленные, точно муравьями, бесконеч-
ным количеством людей с мешками за спиной. Вся страна точно
разбилась тогда на ряд осколков, и часто было почти невоз-
можно в течение долгого и долгого времени перебраться с од-
ного места на другое. А так называемые «паровозные клад-
бища» (груды старых, испорченных, поломанных, заржавевших
покойников-паровозов, разбитых, разломанных, изуродованных
вагонов) были свидетелями того хаоса, той великой неурядицы,
которые царили тогда в нащем транспорте.
Теперь мы упорядочили наше хозяйство и здесь. И железно-
дорожный, и водный транспорт делают все большие и большие
успехи, начинают приносить государству прямую прибыль. Ка-
нули в вечность годы разрухи, исчезли навсегда старые не-
урядицы.
Вспомним также судьбу наших советских денег. Помним мы,
как все падала и падала ценность наших советских знаков, ко-
торые брались уже на фунты, точно простые лоскутья негодной
бумаги. На волоске этих несчастных советских знаков держа-
лась государственная казна. Это было время, когда хозяйство
и государственная казна были совсем близки к своему полному
краху.
А теперь мы имеем «твердые деньги», по городам и селам
гуляет уже давно серебряная и медная монета, прочно стоит
наш червонец. И крестьянин, и рабочий, и крестьянский двор,
и завод, и фабрика, и рудник могут теперь считать, строить план
своего хозяйства, знать наперед, что им нужно и можно расхо-
довать, что им придется платить. Государственная казна может
правильно считать свои доходы и расходы, составлять правиль-
ный план в своем собственном огромном хозяйстве.
339
Таким образом, по всем направлениям мы продвигаемся
к лучшему будущему. Страна наша становится богаче, мы на-
чинаем наносить удары бедности и нищете.
Подавляющее большинство всего того, что есть в нашей
стране, принадлежит рабочему классу и крестьянству. Правда,
мы допустили частного торговца, купца, посредника: мы разре-
шили кое-где, — где сами не могли справиться, — вести свое
дело частным капиталистам. Местами мы сдали в концессию
(в аренду) крупным иностранным капиталистам кое-какие пред-
приятия, поднять которые нам самим еще не под силу и за
аренду которых иностранный капитал платит нашему государ-
ству. Но если мы будем рассматривать наше хозяйство в целом,
то на долю частных, арендованных и концессиональных пред-
приятий, промышленных и торговых, придется не так уж много.
Подавляющее большинство хозяйств — это хозяйства рабочего
государства, или хозяйства крестьян, или мелкие хозяйства кус-
тарей и ремесленников.
О чем прежде всего говорят эти факты?
Эти факты прежде всего говорят о том, что рабочие и кре-
стьяне одни, без помощи капиталистов и помещиков, без преж-
них хозяев и управителей, без тех, кто командовал в течение
десятков и сотен лет, простой народ могут строить свое хо-
зяйство.
Это обстоятельство имеет поистине огромное значение. Ни-
когда еще в мире не было такого великого переворота, какой
произошел у нас в октябре 1917 года. Ни разу и нигде, ни
в одной стране не удавалось еще трудовым народным массам
согнать с теплых местечек командиров буржуазного строя.
Нигде еще рабочие и крестьяне не были в состоянии сами при-
няться за дело устроения своей собственной судьбы. И защит-
ники буржуазного строя, защитники помещиков и капиталистов
постоянно жужжали во все уши, что трудовые массы — рабочие
и крестьяне—не в состоянии будут, даже если бы захотели,
вести хозяйство, управлять страной. Говорилось и писалось, что
«простой», «неученый» народ никогда не < мо/кет вести такого
сложного дела. И после октябрьского переворота почти каждый
день и каждый час предсказывалась наша неизбежная гибель.
Всего за несколько дней до октябрьского переворота самый ум-
ный представитель русской буржуазии, кадет Милюков, писал,
что большевики никогда не посмеют взять в свои руки власть.
А когда большевики, т. е. партия рабочего класса, опирающе-
гося на крестьянство, эту власть «взяли», то все враги трудя-
щихся со злорадством ожидали ее падения. И тем не менее, ра-
бочий класс и крестьянство оказались в состоянии обойтись и
без помещиков, которые навсегда сметены и выкорчеваны
с лица нашей земли, и без крупных воротил капитала, которые
доживают свои дни по заграничным столицам.
340
То обстоятельство, что трудовые массы управляются сами,
имеет громаднейшее значение не только для нас, но и для тру-
дящихся всего мира. Этот неслыханный и невиданный пример
постоянно будет звать трудящихся других стран к великой пере-
делке мира, к великой его перестройке. Этот пример на опыте,
делом опровергает россказни и басни защитников буржуазного
порядка, что нельзя обойтись без капиталистов и помещиков.
Этот пример вселяет бодрость и уверенность в души всех рево-
люционных борцов, в души строителей нового общества.
II.	Почему мы до сих пор побеждали?
(союз рабочих и крестьян)
Если до сих пор мы оказались в состоянии выйти из всех труд-
ностей, вывернуться из самых тяжелых положений, то это, глав-
ным образом, могло случиться потому, что в нашей стране соз-
дался против союза помещиков и капиталистов другой союз,
союз рабочих и крестьян.
Во всех странах богатые (банкиры, заводчики, фабриканты,
крупные помещики, владельцы железных дорог, рудников и
т. д.) держатся тем, что порабощают волю значительной части
трудовых масс. И только тогда приходит смертный час государ-
ству капитала и государству помещиков, когда рабочий класс
целиком уходит из-под влияния буржуазии, и когда он, этот ра-
бочий класс, вырывает широкие слои крестьянства из-под этого
влияния буржуазии, помогает крестьянству освободиться от
него, помогает стать ему на новые рельсы, на новые самостоя-
тельные пути. И только когда против капиталистов и помещи-
ков, против этого союза богатых классов, классов нетрудящихся
вырастает союз классов трудящихся, союз рабочих и крестьян,—
только тогда оказывается возможной победа над старым строем
и укрепление строя нового. Эту истину нужно помнить всегда,
о ней нельзя позабывать ни на одну минуту. И всякий созна-
тельный рабочий и крестьянин должен ее прочно усвоить, ибо
только при таком условии можем мы надеяться на свои даль-
нейшие успехи.
Эта истина подтверждается прежде всего на ходе самой ре-
волюции у нас. Возьмем нашу октябрьскую победу и посмотрим,
благодаря чему мы оказались в состоянии победить. Не трудно
будет убедиться, что октябрьская победа оказалась возможной
именно благодаря тому, что в ходе борьбы рабочий подал руку
крестьянину, а крестьянин протянул свою руку рабочему. Что
было главным требованием крестьянства? Главным требованием
крестьянства было требование земли и мира. Что было главным
требованием рабочего класса? Главным требованием рабочего
341
класса было требование перехода фабрик и заводов от капи-
талистов в народную собственность, было требование мира,
было требование Советской власти. Крестьяне никак не могли
бы добиться своего, если бы они не поддержали рабочих, и
рабочие, со своей стороны, никак не могли бы добиться своего,
если бы они не поддержали всей своей силой требований кре-
стьян. Таким образом создался и выковался тот союз, тот
«блок», между рабочим классом и крестьянством, который сде-
лал сравнительно легкой победу в великие октябрьские дни.
Дело было решено совместными и необычайно дружными дей-
ствиями рабочих и солдат, солдат, которые были плотью от
плоти и костью от кости нашего крестьянства. Солдаты хотели
мира — и крестьяне хотели мира; крестьяне хотели земли — и
солдаты хотели земли; крестьяне хотели расправы с помещи-
ками— и солдаты хотели расправы с помещиками. Все эти тре-
бования поддерживались, распространялись, становились бое-
выми лозунгами в руках рабочего класса и его партии. Тре-
бования крестьян сплелись с требованиями рабочих. Требования
рабочих сплелись с требованиями крестьян. И против этого сое-
диненного напора огромнейшего, подавляющего большинства
населения нашей страны не могли устоять никакие силы. В этом
лежит корень октябрьской победы.
Почему победили мы, далее, в гражданской войне, тянув-
шейся целый ряд лет? Ведь после нашей октябрьской победы
против нас ополчились и иностранные капиталисты, которые по-
спешили на помощь российской буржуазии. Ведь наша буржуа-
зия и ее вооруженные силы были поддержаны всеми сред-
ствами— и военно-политическими, и финансовыми — со стороны
целого ряда буржуазий могущественных государств. Неодно-
кратно наша Советская страна была в огненном кольце, была
окружена со всех четырех сторон войсками неприятеля. Ведь бы-
вали минуты, когда Советская Республика сводилась всего к не-
скольким губерниям, плотно сжатым наступающими отрядами
врагов. Ведь бывали минуты, когда под непосредственной угро-
зой находился Петроград, — передовой город пролетарской ре-
волюции. Ведь было время, когда Деникин подходил к Орлу,
а в Москве белые заговорщики уже формировали свои штабы
и свои офицерские кадры для грядущей расправы с «коммуни-
стическими собаками». Ведь мы переживали неоднократно це-
лые месяцы, будучи отрезанными и от нефти, и от угля, и от
хлеба. Ведь целые годы мы жили на положении со всех сторон
осажденной крепости, в которой уже начался голод и мор.
И тем не менее, мы все же победили в этой исключительной по
своей жестокости и по своему напряжению гражданской войне
между эксплуататорами и эксплуатируемыми, между помещи-
ками и капиталистами, с одной стороны, и рабочими и кресть-
янами — с другой. Где же корни этой победы?
342	'
Эти корни лежат, во-первых, в том обстоятельстве, что тру-
дящиеся массы Запада иногда сознательно, а иногда повинуясь
лишь голосу своего классового инстинкта, становились на нашу
сторону, оказывали сопротивление своему начальству, своим
правительствам, своим командирам и в разных формах, по-раз-
ному мешали этим правительствам выполнять палаческое дело
удушения победоносной революции в России. Не раз случалось,
что отряды иностранных войск поднимали красные флаги и ухо-
дили с наших фронтов.
Второй, внутренней, причиной нашей победы был опять-таки
крепкий военный союз между рабочими и крестьянами нашей
страны. Крестьяне поддерживали рабочих в их борьбе против
наседавших со всех сторон врагов. Этот военный союз между
рабочим классом и крестьянством был продолжением и разви-
тием боевого союза этих классов во время Октябрьской рево-
люции.
Этот военный союз, само собой разумеется, не висел в воз-
духе: он опирался на связь коренных интересов. Крестьянство,
борясь с врагами, защищало недавно отвоеванную от помещика
землю. Вражеские войска вели за собой целый хвост капитали-
стов, крупных землевладельцев, князей, баронов и графов, вы-
туренных из своих поместий и жаждавших получить обратно на-
сиженные в течение веков старые, родовые дворянские гнезда.
И когда крестьянские сыновья — солдаты нашей Красной Ар-
мии, испытывая голод и холод, болея тифом, босые, отстаивали
границы Советской страны и штыками отбивались от против-
ника, они защищали великое дело освобождения .от ига поме-
щиков. Они видели, что нельзя укрепить за собой отвоеванную
землю иначе, чем в союзе с рабочим классом, который посылал
на фронты своих лучших сынов. Они подчинялись руководству
рабочего класса, потому что видели, как в революционной, клас-
совой схватке сыны фабрик и заводов героически отстаивают
революционное дело, жертвуя всем ради победы над врагом.
Они видели также, что только Советская власть является на-
дежной опорой в этой невиданной борьбе. Со своей стороны,
рабочий класс точно так же видел, что пришествие помещиков
означало бы и пришествие капиталистов, и возврат всего ста-
рого режима в целом, и потерю завоеванных в октябрьской
битве фабрик и заводов, и уничтожение Советской власти. Во-
енный союз рабочего класса и крестьянства в гражданской
войне опирался, таким образом, на общность основных и корен-
ных задач, которые стояли на очереди перед обоими трудящи-,
мися классами нашей страны. Правда, тяжести этого времени,
когда нужно было с необычайной твердостью собирать все, что
необходимо было для прокормления Красной Армии, для под-
держки фронта, для поддержки оставшихся в голодных городах
рабочих. — тяжести этого времени не раз и не два колебали
некоторые слои крестьянства. Не раз и не два эти слои крестьян-
ства, измученные тяжестью борьбы и не понимавшие необходи-
мости в огромных жертвах, перебегали на сторону противника,
на сторону белых, на сторону учредиловцев, на сторону колча-
ковцев. Но суровый опыт гражданской войны всякий раз пока-
зывал им, что в стане белых нельзя искать спасения, ибо этот
стан есть стан заклятых врагов не только рабочего класса, но
и крестьянства. Колчаки и Деникины вколачивали шомполами
веру в правоту большевистского дела и понимание необходимо-
сти тесного содружества с рабочим классом. В результате этого
мучительного опыта, опыта, завоеванного кровью, крестьянство
нашей страны убеждалось все более и более в необходимости
жертв ради великой победы над противником. Так выковыва-
лась спайка между рабочим классом и крестьянством в борьбе
против общего врага. И здесь лежит второй корень нашей по-
беды над всеми противниками, своими, отечественными, и иност-
ранными. Победа над союзом помещиков и капиталистов есть
победа союза рабочих и крестьян.
Когда последние отряды буржуазно-помещичьих армий были
Сброшены в море и под советским знаменем, под красным фла-
гом революции вновь объединилась на новых основах, на осно-
вах мирного и добровольного сожительства многочисленных тру-
довых народов наша страна, началось новое время, стали на
очередь новые задачи. Мы уже переставали быть осажденной,
воюющей, отбивающейся крепостью. Гражданская война закан-
чивалась. Нужно было возможно более быстро переходить
к мирному труду. Нужно было начинать чинку потрепанного хо-
зяйства. А для всего этого нужно было перейти к другой эко-
номической политике, которая соответствовала бы новому вре-
мени и новым задачам, ставшим в упор перед трудящимися
классами нашей страны. Продразверстка нужна была для того,
чтобы во что бы то ни стало прокормить армию и остатки голод-
ного рабочего класса, без которого крахнуло бы все дело рево-
люции. Но продразверстка и запрещение торговли совсем не
годились для того времени, когда нужно было перейти к подъ-
ему производительных сил сельского хозяйства и к разверты-
ванию нашей промышленности. Так совершился переход к но-
вой экономической политике. Мало-поми чу отступали на зад-
ний план, а потом исчезали и совсем остатки вооруженной
борьбы против нас со стороны капиталистических держав. Наше
хозяйство стало подыматься. Мы начали все больше торговать
с капиталистическими государствами, и после ряда колебаний
они стали скрепя сердце признавать, одно за другим, Советскую
власть за <законную> власть на землях бывшей царской импе-
рии. И вот здесь перед нами в новой форме встает вопрос: как
обеспечить нам дело своей окончательной победы, дело укреп-
ления власти трудящихся, дело нашего хозяйственного роста,
344	I
дело строительства нового общества, новых порядков, новых от-
ношений? На этот вопрос мы должны ответить: мы победим
окончательно, мы победим полностью и целиком, мы действи-
тельно устроим новое трудовое общество только тогда, если
в этих новых мирных, не военных условиях сумеем вновь ук-
репить тот союз между рабочим классом и крестьянством, ко-
торый обеспечивал нам победу на протяжении всей нашей ре-
волюции. Вот почему мы должны вновь и вновь ставить перед
собою вопрос о союзе между пролетариатом и крестьянством.
Это не просто повторение старого вопроса, потому что речь
идет о новых условиях, более сложных, чем раньше. Мы рас-
тем, мы хозяйственно становимся все сильнее и сильнее. Но
зато не так виден наш общий враг, как в былое время граж-
данской войны. И нужно разобрать все опасности, лежащие на
нашем пути, чтобы не поскользнуться и не проворонить того
дела, ради которого мы сражались в течение стольких лет.
III.	Рабочий класс и крестьянство
В союзе рабочего класса и крестьянства, в союзе, благодаря
которому мы устояли в борьбе с врагами и начали подымать
наново хозяйство нашей страны, руководящая роль принадле-
жала рабочему классу. Рабочий класс в нашей стране не есть
большинство трудящегося населения. Громадное большинство
этого трудящегося населения состоит из крестьян. И тем не
менее, рабочий класс был и остается руководящей силой. Для
того чтобы понять, почему это так случилось и почему это
нужно для победы над помещиками и капиталистами, необхо-
димо подробно рассмотреть положение этих классов в капита-
листическом обществе.
При капитализме, при господстве буржуазии во всех стра-
нах, в том числе и у нас, город всегда был кровососом по от-
ношению к деревне. Все достижения техники и науки, все за-
воевания культуры сосредоточивались главным образом и
прежде всего в городе. Деревня, сельское хозяйство были и
есть на втором плане. Они неизбежно далеко отставали в своем
развитии от города. Город притягивал к себе все лучшие силы,
наиболее энергичных, дельных и способных людей. Деревня по-
стоянно пустела, отдавая городу свои соки. В городе сосредото-
чивалась вся грамотность, все образование современного обще-
ства. В городе накапливались все сведения о том, что происхо-
дит в различных уголках земного шара. В городе находились
и находятся основные узлы государственного аппарата, прави-
тельственные учреждения, все орудия сильных и мощных бур-
жуазных государств. Деревня неизбежно обрекалась на замкну-
тое существование, деревня на целые века отставала по своим
знаниям, по своей грамотности от города.
345
Вот эта основная разница наложила свою печать на рабо-
чих, с одной стороны, и на крестьян — с другой стороны. Но
дело, конечно, не только в этом. Рабочий класс фабрик и за-
водов не связан ни с какой собственностью. Он продает в ка-
питалистическом обществе свои рабочие руки хозяину. Он ви-
дит ежедневно, ежечасно, что он работает на этого хозяина.
Он начинает ненавидеть буржуазию, не верить ей. А с другой
стороны, каждый рабочий привыкает работать бок о бок с дру-
гим таким же рабочим. Рабочие живут и работают, будучи
скоплены огромными массами на гигантских фабриках и за-
водах, в шахтах и на рудниках. Они не только научаются не-
навидеть буржуазию, не верить ей, раскрывать всякий обман
с ее стороны, но они научаются давать ей общий отпор. Они
привыкают все время к мысли, что только сообща можно побе-
дить врага, что только сообща можно, свалив врага, вести по-
новому все хозяйство, управлять по-новому отвоеванной у бур-
жуазии страной. Городская культура все же дает в их рас-
поряжение кое-какие средства, которые позволяют рабочему
выстроить свои ряды в стройную армию, идущую в бой против
господства помещиков и капиталистов, разгадывая все хитро-
сти врага. Не так обстоит дело с крестьянином. Крестьянин ра-
ботает сам, своим особым хозяйством, своей семьей, своим дво-
ром. Он не привык, за немногими исключениями (например,
покосы и т. д.), работать сообща и совместно со своими одно-
сельчанами. У него особое, частное, хозяйство, он видит прежде
и раньше всего интересы этого своего мелкого хозяйства. Ус-
ловия деревенской жизни редко выводят его за пределы дере-
венской околицы. До сих пор есть еще крестьяне, которые ни-
когда не выезжали даже в уездный город, есть и такие, кото-
рые никогда не ездили по железной дороге.
Конечно, это не «вина» крестьянина, а его беда. Но тем не
менее, это — факт, и с этим фактом, с этой действительностью
нужно считаться, нужно принимать ее во внимание.
Крестьянство к тому же совсем не однородно. Крестьянином
зовется и зажиточный трактирщик, деревенский ростовщик, ку-
лак; крестьянином зовется и крепкий хозяин, имеющий не-
скольких батраков, получающий прибыль с их работы и дер-
жащий их в узде; крестьянином зовется и трудовой хозяин, ра-
ботающий со своей семьей сам для себя, не живущий за счет
чужого труда; крестьянином зовется и бедняк, безлошадный,
еле-еле сводящий концы с концами и часто подрабатывающий
где-нибудь на стороне; крестьянином, наконец, зовется и полу-
батрак, полурабочий, для которого его крестьянское хозяйство
составляет лишь подсобный источник существования.
В капиталистическом строе громадное большинство кре-
стьян обречено по сути дела на такое существование, когда
люди лишь сводят концы с концами. Но каждый крестьянин,
340
имеющий свое хозяйство, свою собственность, ищет главным
образом выхода в том, чтобы, увеличивши свое хозяйство и
свою собственность, попасть в следующий, высший разряд кре-
стьянского населения и таким образом подниматься со сту-
пеньки на ступеньку. Имея свою собственность и надеясь ее
увеличить (хотя эти надежды по сути дела являются в огром-
ном большинстве случаев пустыми надеждами), крестьянин
поэтому имеет известное уважение и известное доверие к более
крупным собственникам, а следовательно, и к буржуа. Он не
научается поэтому ненавидеть богатый класс той ненавистью,
которой отличается рабочий класс, стоящий лицом к лицу с ка-
питалом. Часть крестьян даже чувствует известного рода поч-
тение к крупным собственникам, и нужен опыт классовой
борьбы и прямых столкновений с противником, чтобы развен-
чать в глазах крестьянина его классовых врагов. Поэтому ка-
питалисты и помещики гораздо скорее могут обмануть кресть-
янина, чем рабочего.
К с другой стороны, крестьянин, не привыкший к постоянной
совместной работе и к совместной борьбе, не в состоянии бы-
вает давать систематический постоянный отпор своим против-
никам. Разбросанное по деревням, селам и деревушкам, раз-
бросанное и распыленное, точно песок речной, крестьянство не
представляло и не могло представлять из себя той стройной и
организованной армии, какую удавалось сколотить городскому
рабочему.
Если при этом вспомнить, что городская жизнь давала и
дает городскому жителю гораздо больше всяческих, знаний,
грамотности, уменья распознавать хитрости врагов и т. д., то
нетрудно будет сообразить, что руководство, в блоке крестьян
и рабочих должно было неминуемо принадлежать рабочему
классу. Ведь из всего того, что мы только что видели, вытекает,
что рабочий класс является силой, гораздо более сознательной,
гораздо более организованной и гораздо более способной вести
за собою широкие слои трудящегося населения. Еще и еще раз
нужно подчеркнуть, что не «вина> крестьянина его меньшая
сознательность, а его беда. Но точно так же ясно, что руковод-
ство со стороны пролетариата будет полезно не только для
самого рабочего класса, но и для крестьянства. Без этого ру-
ководства проиграли бы не только рабочие, но и широкие слои
крестьянства.
Так обстоит дело, если мы рассмотрим вопрос о таком вре-
мени, когда рабочий класс и крестьянство идут на штурм про-
тив союза помещиков и капиталистов. А как обстоит дело,
когда уже после свержения господства этих помещиков и ка-
питалистов приходится управлять государством и вести все хо-
зяйство страны, отвоеванное у буржуазии и помещиков?
Здесь опять-таки нужно внимательнейшим образом рас-
347
смотреть вопрос. Рабочий класс и крестьянство не сваливаются
с неба, когда они впервые завоевывают власть. Они выходят из
недр капиталистического общества. В этом капиталистическом
обществе и рабочий класс, и крестьянство находились на поло-
жении классов угнетенных. Даже рабочий класс не в состоя-
нии был при капиталистическом строе подняться настолько,
чтобы обучиться делу управления. Ведь вся высшая школа
была в руках у буржуазии, все командные высоты в прави-
тельстве, в армии, в хозяйстве, в науке и т. д. находились в ру-
ках господствующих классов. Поэтому рабочий кл^сс не мог
никоим образом в пределах капиталистического общества вы-
работать из своей среды все те силы, которые нужны для того,
чтобы налаживать самим, и исключительно своими собствен-
ными силами, весь огромный и сложный государственный и хо-
зяйственный аппарат страны. Когда трудящиеся массы сбра-
сывают господство помещиков и капиталистов, то на их плечи
немедленно же взваливаются такие тяготы, с которыми раньше
не приходилось встречаться. Рабочему классу и трудящейся
массе вообще нужно думать теперь уже решительно обо всех
областях хозяйства и управления. Им нужны техники и инже-
неры, химики и агрономы, судьи и администраторы, ученые и
учителя — словом, все силы, без которых нельзя вести страну
по пути хозяйственного и всякого иного совершенствования.
А так как рабочий класс не имел и не мог иметь в своем рас-
поряжении своих собственных сил такого рода, то, естественно,
сейчас же после завоевания власти трудящимися массами на
очередь становится и вопрос об использовании многих из тех
сил, которые раньше в общем и целом служили верой и прав-
дой, не за страх, а за совесть старому, теперь уже свергнутому
буржуазному режиму. Следовательно, перед трудящимися мас-
сами возникает новой сложности задача, задача подчинения
своим целям и задача переработки всех вышеупомянутых сил
в том духе, в каком это нужно для упрочения и укрепления
нового строя.
Если у рабочего класса не оказывается сразу достаточных
сил и он вынужден, борясь с врагами и неустанно искореняя
их открытое и скрытое сопротивление, использовать силы, вна-
чале ему враждебные или полувраждебные и только впослед-
ствии переходящие на его сторону, то тем менее сил оказыва-
ется у крестьянства, которое, как мы видели раньше, в усло-
виях капиталистического режима оказывается неизбежно го-
раздо более отсталым и гораздо менее способным разгадывать
планы врагов и вести правильную политику.
Рабочий класс все же, несмотря на свою придавленность
в условиях капиталистического общества, оказывается способ-
ным руководить общей политикой, общим направлением этой
политики и, неизбежно делая ряд ошибок, все же, в конце кон-
348
цов, учится побеждать и те трудности, которые встречаются на
его новом пути.
Само собою разумеется, что рано или поздно и крестьянство
все больше и больше будет учиться на опыте делу хозяйствен-
ного и политического строительства. Но если уже в то время,
когда задачей трудящихся классов было лишь ниспровержение
союза помещиков и капиталистов, если в это время необходи-
мой была руководящая роль пролетариата в союзе рабочих и
крестьян, то после завоевания власти это руководство отнюдь
не становится излишним или менее необходимым. Наоборот,
можно сказать, что в особенности в первый период, в первую
полосу укрепления и развития нового строя, когда появляются
огромные массы новых и чрезвычайно сложных задач, это ру-
ководство должно быть обеспечено во что бы то ни стало. Дело
вовсе не в том, что рабочему классу обязательно «хочется»
быть на первом месте. Дело в том, что, — как бы ни думали об
этом некоторые слои крестьянства, — это руководство необхо-
димо и в интересах самой широкой крестьянской массы. Если
бы рабочий класс потерял в силу каких-нибудь причин свое
руководство по отношению к крестьянству, то тогда совершенно
неизбежно дело кончилось бы победой буржуазии.
Руководство со стороны пролетариата является, таким об-
разом, необходимейшим условием победы рабоче-крестьянского
дела. Но вопрос обстоит еще более сложно, чем это кажется
на первый взгляд. Дело в том, что и сам рабочий класс неод-
нороден. У него и внутри него есть различные составные ча-
сти, которые, хотя и не так резко отличаются друг от друга,
как это имеет место между различными слоями, группами и
классами внутри крестьянства, но, тем не менее, все же дол-
жны быть приняты во внимание. Возьмем, например, такой
слой рабочего класса, ка«< сельскохозяйственные рабочие-бат-
раки. Они являются наемными рабочими, они большей частью
не связаны ни с какой собственностью, но в то же самое время
общие условия их труда (деревня и деревенские условия во-
обще; связанная с этим культурная и политическая отсталость;
большая разбросанность в работе; большое сходство с усло-
виями труда в крестьянском хозяйстве и т. д.) страшно за-
трудняют рост их сознательности по сравнению с городскими
рабочими, живущими и работающими скопом, в культурных
центрах страны. Если мы рассмотрим весь рабочий класс в це-
лом, то увидим, что здесь есть и выходцы из крестьянства, и
выходцы из ремесленников, мелких торговцев и т. д. С другой
стороны, есть и рабочие, которые уже являются рабочими,
быть может, во втором или третьем поколении и с молоком
матери уже всосали в себя пролетарский образ мысли, проле-
тарские привычки и взгляды. Целый ряд других условий влияет
по-разному на различные слои рабочего класса. И поэтому
349
немудрено, что по своей сознательности рабочий класс никогда
не был — и до сих пор еще не является — совершенно однород-
ным. Наиболее сознательные рабочие, которые яснее и лучше
других видят и понимают пути и основные интересы трудя-
щихся масс, объединяются в самой передовой организации тру-
дящихся— в коммунистической партии, партии, которая самым
последовательным и самым умным образом ведет борьбу за
уничтожение власти капитала и за постройку будущего нового
общества. Если в партии объединяется наиболее сознательная
часть пролетариата, то совершенно очевидно, что внутри самого
пролетариата ей должна принадлежать, в свою очередь, руко-
водящая роль. И здесь мы точно так же можем сказать: ко-
нечно, не «вина> наиболее отсталых слоев рабочих в том, что
они отсталы, и в том, что они по своей сознательности усту-
пают место другим слоям рабочего класса, — это не вина,
а беда их. С другой стороны, совершенно понятно и очевидно,
что, если бы выпало руководство со стороны партии, если бы
это руководство каким-нибудь образом было уничтожено, то
это в высокой степени повредило бы всему рабочему классу
в целом, ибо это означало бы уничтожение руководства со сто-
роны наиболее сознательной, наиболее передовой и наиболее
организованной части рабочего класса.
Итак, к чему мы пришли? Мы пришли к тому, что для по-
беды рабоче-крестьянского дела, дела трудящихся масс необ-
ходимы следующие основные условия: во-первых, необходим
союз между рабочими и крестьянами, их блок; во-вторых,
в этом союзе руководящая роль должна принадлежать рабо-
чему классу; в-третьих, в самом рабочем классе руководящая
роль, в свою очередь, должна принадлежать коммунистической
партии. Если внутри рабочего класса уничтожится руководя-
щая роль коммунистической партии или если уничтожится ру-
ководящая роль рабочего класса над крестьянством, тогда со-
вершенно неизбежно лопается все рабоче-крестьянское дело,
тогда неизбежно побеждают заклятые враги и рабочего класса,
и крестьянства.
Можно, однако, поставить вопрос и о таких вещах, где ин-
тересы рабочего класса и крестьянства не совпадают, а иногда
даже противоречат друг другу. Например, можно указать, что
крестьянин продает хлеб, а рабочий этот хлеб покупает. Кре-
стьянин, продающий хлеб, заинтересован поэтому в более вы-
соких ценах; рабочий, покупающий хлеб, заинтересован в ценах
более низких. Это противоречие, действительно, существует
в жизни. Но мы ведь не говорили, что рабочий класс и кресть-
янство — это один и тот же класс. Мы вовсе не говорили, что
между рабочим классом и крестьянством нет никакой разницы.
Нужно смотреть правде в глаза и не замазывать дело всякой
пустопорожней болтовней. Эти расхождения между рабочим
350	<
классом и крестьянством существуют, но они отступают на
задний план перед такими интересами и такими вопросами, ко-
торые имеют более коренное и более основное значение для
обоих классов. Точно так же помещики и капиталисты никогда
не были одним и тем же классом; между ними были очень
крупные противоречия интересов: городская буржуазия точно
так же покупала хлеб и сырье у помещиков, помещики прода-
вали ей этот хлеб и это сырье; и наоборот, буржуазия прода-
вала помещикам продукты промышленности, и помещики поку-
пали у нее эти продукты. И тем не менее, несмотря на это
довольно существенное противоречие, союз капиталистов и по-
мещиков, в особенности за последнее время, был основным фак-
том общественной жизни, и всюду и везде блок помещиков и
капиталистов под руководством буржуазии, т. е. под руковод-
ством этих капиталистов, являлся господствующей силой, с ко-
торой приходилось и приходится вести борьбу рабочему классу
и крестьянству. Точно так же, как помещики и капиталисты,
не будучи одним классом и отличаясь друг от друга, шли и
идут в блоке, в союзе друг с другом и все больше объединя-
ются в хозяйственной жизни и в классовой борьбе против ра-
бочего класса и крестьянства, так и пролетариат, не являясь
тем же классом, что и крестьянство, тем не менее должен идти
в блоке, в тесном союзе с крестьянством, а крестьянство, со
своей стороны, должно ради собственных основных интересов
поддерживать пролетариат, быть с ним в союзе, добровольно
соглашаться на руководящую роль рабочего класса, ибо только
при этих условиях возможна общая победа рабоче-крестьян-
ского дела.
IV.	Борьба рабочего класса
с буржуазией за крестьянство
То обстоятельство, что деревня неизбежно отстает в своем раз-
витии от города, приводит к очень важному явлению. А именно:
крестьянство обычно оказывается не в состоянии играть совер-
шенно самостоятельную роль, оно неизбежно подпадает либо
под влияние буржуазии, либо под влияние пролетариата. Очень
часто крестьянство колеблется между этими двумя основными
классами капиталистического общества. Со своей стороны, бур-
жуазия, используя все преимущества своего положения, исполь-
зуя свои финансовые средства, свое политическое господство,
свою монополию на науку, школу, газеты и т. д., ведет систе-
матическую, упорную, никогда не прекращающуюся борьбу за
то, чтобы подчинить своему господству, в том числе и своему
идейному господству, широкие слои крестьянства, причем про-
водниками этого буржуазного влияния на крестьянство явля-
351
ются обычно более зажиточные слои крестьянства, естественно
тяготеющие к буржуазии. Рабочий класс, в свою очередь, бо-
рется за то, чтобы высвободить крестьянство из-под влияния
буржуазии, разъяснить крестьянству необходимость борьбы
с капиталистическим строем, который противоречит основным
интересам широкой массы крестьянской бедноты и отчасти
среднего крестьянства. В зависимости от того, куда склоняется,
в какую сторону колеблется крестьянство—в сторону пролета-
риата или в сторону буржуазии, решается вопрос о том, крепко
ли стоит на ногах блок помещиков и капиталистов или же ему,
действительно, грозит серьезная опасность со стороны блока
рабочих и крестьян. На примере нашей революции можно пре-
красно видеть, каким образом буржуазия пыталась использо-
вать темноту крестьянства и его излишнее доверие к крупным
собственникам, использовать для того, чтобы сделать из кресть-
янства пушечное мясо против пролетариата. И точно так же на
примере нашей революции и ее развития можно великолепно
видеть, как при правильной политике со стороны пролетарской
партии можно вырвать крестьянство в его же собственных ин-
тересах из-под влияния буржуазии и создать из крестьянства
добавочную, очень значительную и мощную силу, острие кото-
рой направлено против эксплуататорского капиталистического
общества.
Буржуазия непосредственно после февральской революции
пыталась обмануть крестьянство в вопросе о войне. Буржуазия,
играя на крестьянской темноте и на крестьянской привержен-
ности к родине, пыталась изобразить империалистическую
войну, которую она вела по прямой указке английских и фран-
цузских империалистов, подгоняемая хлыстом этих капитали-
стов, как войну справедливую, как войну неграбительскую, как
войну исключительно оборонительную. Буржуазия играла на
патриотических и собственнических струнках крестьянства, бур-
жуазия пыталась изобразить самую революционную партию
нашей революции, партию большевиков как сброд немецких
шпионов, немецких агентов, поставивших себе целью распро-
дажу нашей страны германскому империализму. И нужно ска-
зать, что одно время, благодаря бешеной травле со стороны
всей буржуазной печати, ей удалось достигнуть известных —
с ее точки зрения хороших — результатов. Нашей партии и ра-
бочему классу пришлось испытать тяжелые времена, когда мел-
кобуржуазная партия социалистов-революционеров оказалась
во главе крестьянства и проводила целиком вместе с меньше-
виками— другой мелкобуржуазной партией в нашей стране —
ту политику, которую диктовала им наша буржуазия. И только
энергичнейшая работа нашей партии и опыт войны и револю-
ции, из которого сами массы убеждались постепенно в полной
правоте большевиков, сделали то, что буржуазный обман и
352
буржуазная ложь относительно войны были разоблачены до
конца.
Буржуазия пыталась точно так же использовать очень ис-
кусно и известные предрассудки среди крестьян в вопросе
о земле. Широкие массы крестьянства желали получить (и это
была вековая мечта нашей деревни) помещичью землю, же-
лали страстно и упорно забрать эту землю от помещиков. Но,
с другой стороны, некоторые слои крестьянства, в первую оче-
редь более зажиточные слои, которые, с одной стороны, меньше
нуждались в помещичьей земле, а с другой стороны, имели го-
раздо больше почтения и уважения к крупным собственникам
вообще, естественно, находились в состоянии колебания и нере-
шительности. Буржуазия через партию своих лакеев, через пар-
тию социалистов-революционеров, пыталась задержать естест-
венное стремление крестьянства к завоеванию помещичьей
земли. На все лады твердили, что нельзя забирать землю «до
учредительного собрания», что нельзя выкуривать помещика
без особого закона из его помещичьих имений; пугали ужасной
резней и ужасным земельным хаосом, который должен возник-
нуть, если крестьяне «самочинно», т. е. не дожидаясь никаких
распоряжений сверху, будут забирать эту землю, выгонять по-
мещиков, расправляться с ними так, как они этого заслужили.
Только одна партия, партия большевиков, партия рабочего
класса, стояла за немедленную конфискацию помещичьих зе-
мель, кричала крестьянам на всех митингах и собраниях, что
крестьяне должны, ничего не дожидаясь и никого не слушая,
сами забирать эту землю у помещиков. Мы помним то время,
когда в правительстве сидели представители буржуазии со-
вместно с представителями партии социалистов-революционе-
ров и когда это правительство арестовывало крестьянские зе-
мельные комитеты за их не совсем деликатное обращение с по-
мещичьей землей. Наоборот, наша партия вела энергичнейшую
работу по разъяснению крестьянам всей необходимости раз-
грома помещика, изгнания его с земли. Ибо только развязав
революционную энергию крестьянства (а развязывать ее нужно
было прежде и раньше всего на вопросе о земле), мы могли
создать действительно прочные гарантии революционной по-
беды.
Совместный план буржуазии, эсеров, меньшевиков и т. д.,
план оттяжки разрешения земельного вопроса, план, который
на самом деле был не чем иным, как поддержкой всего старого
режима в целом, этот план провалился потому, что в вопросе
о земле крестьянство пошло не за буржуазией, а пошло за ра-
бочим классом, пошло не за умеренными лозунгами буржуазии
и соглашательских партий, а пошло за последовательными ре-
волюционными лозунгами, выставлявшимися партией рабочего
класса.
12 Заказ № 2227
353
Эта же ожесточеннейшая борьба между рабочим классом и
буржуазией за влияние на крестьянство продолжалась и далее.
Самым опасным для буржуазии было, конечно, завоевание вла-
сти рабочим классом и укрепление этой власти. Буржуазия от-
лично понимала, что это неизбежно случится, если крестьян-
ство в решительный момент поддержит рабочий класс. Наша
буржуазия отлично учитывала тот опыт, который оставил ей
в наследство ниспровергнутый царский режим, она помнила,
что помещичьему царю удалось разбить силы революционного
народа в 1905 году именно потому, что тогда рабочий класс не
был вовремя поддержан крестьянством: крестьянство высту-
пило значительно позже, уже тогда, когда разбит и разгромлен
был головной отряд революционного движения — городской
рабочий класс. Царизму удалось тогда покончить с революцией
именно потому, что ему удалось разбить революционную ар-
мию по частям. Поэтому понятно, что буржуазия прилагала все
усилия, чтобы разъединить рабочих и крестьян. Непосред-
ственно перед октябрьскими днями и позже, во время борьбы
Советской власти за существование, буржуазия при помощи
своих агентов — эсеров и меньшевиков пыталась обмануть
крестьянство лозунгом «демократии»: против власти Советов,
т. е. против руководства пролетариата, выставлялся лозунг
так называемой «демократии» и «учредилки», т. е. по существу
дела лозунг буржуазного господства и руководства, руковод-
ства частью прямого, частью через эсеров и меньшевиков. Ра-
бочий класс и его партия обвинялись в том, что они изменяют
лозунгу «равенства», лозунгу «свободы» и т. д. Время было
тогда боевое. Нужно было во что бы то ни стало, твердой ру-
кою, беспощадно и мужественно душить все контрреволюцион-
ные попытки со стороны буржуазии и помещиков. Буржуазия
и помещики в нашей стране имели своих многочисленных сто-
ронников в лице не только меньшевистской и эсеровской пар-
тии, но и в лице огромных слоев чиновничества, служащих, так
называемой интеллигенции (врачей, адвокатов, учителей, про-
фессоров, духовенства и проч.), не говоря уже об офицерских
кадрах бывшей царской армии, которые в своем подавляющем
большинстве совершенно открыто нияли за возвращение ста-
рых порядков. И вот в такое время, когда нужно было вести
всеми средствами беспощадную борьбу и обезоруживать против-
ников, буржуазия, эсеры и меньшевики выставляли лозунг «ра-
венства» и «свободы», т. е. свободы для заговорщиков вести
свою работу, свободы для бывших помещиков обманывать кре-
стьян, свободы для капиталистов использовать свою денежную
сумму для подкупа и организации своих 'сторонников и т. д.
Если меньшевики и эсеры не совсем хорошо понимали, что
в таких условиях требование «демократии», которое выставля-
лось против лозунга Советской власти и диктатуры пролета-
354
риата, на самом деле означало не что иное, как требование вся-
ческих свобод для буржуазии, то эта последняя прекрасно по-
нимала, в чем дело. Она подготавливала военную диктатуру
кровавых генералов, но ей прежде всего необходимо было об-
мануть хотя бы часть широких народных масс, оторвать кресть-
янство от рабочего класса, подорвать таким образом крепость
Советской власти обманным лозунгом «демократии» и «учре-
дилки». Буржуазия справедливо надеялась на то, что если ей
удастся через своих подручных ниспровергнуть Советскую
власть, уничтожить руководство пролетариата, то совсем не-
трудно будет разделаться «в два счета» с эсерами и меньше-
виками, которые совершенно неспособны на какое бы то ни
было твердое руководство.
Опыт действительной борьбы показал, что там, где часть
крестьянства шла за этими обманными лозунгами, переходила
на сторону учредиловцев, там ход событий неизбежно приводил
к тому, что через короткий промежуток времени воцарялся и
начинал обладать безраздельной властью какой-нибудь из цар-
ских генералов. Так было на юге (Деникин, Врангель и проч.),
так было на востоке (Колчак и т. д.). Крестьяне, убедившись
на собственном опыте в том, к чему приводит учредиловская
«демократия», вновь поворачивали к Советской власти, вновь
освобождались из-под руководства буржуазии и переходили на
сторону пролетариата — на этот раз гораздо более прочно, ре-
шительно и беззаветно. И вновь восстановившийся союз рабо-
чего класса и крестьянства снова проделывал поистине великие
чудес|а в борьбе против объединенных сил помещиков, капита-
листов и иностранной буржуазии.
И сейчас по сути дела не прекращается эта борьба между
рабочим классом и буржуазией за влияние на крестьянство.
Несмотря на наш хозяйственный рост, у нас налицо громадное
количество трудностей. Наследство старой разрухи висит еще
тяжелой гирей на наших ногах. Рабочий класс и городская про-
мышленность не сразу могут дать достаточное количество то-
варов по достаточно дешевым ценам. Советская власть и руко-
водящая партия прилагают все усилия, чтобы возможно скорее
поднять производство, снизить себестоимость и направлять в де-
ревню возможно более дешевые товары. Но нельзя прыгнуть
выше своих ушей, и поэтому лишь постепенно наша государ-
ственная промышленность оказывается в состоянии решать по-
ставленные ей задачи.
Постройка огромного государственного аппарата, обеспече-
ние страной необходимой обороны, налаживание всего дела уп-
равления и т. д. требуют значительных расходов. Эти расходы,
в свою очередь, вызывают необходимость в налоговом обло-
жении, в том числе и налоговом обложении крестьянства. На
разоренные и обнищавшие крестьянские хозяйства эти налоги
12*
366
ложатся тяжелым грузом. И рабочий класс не сразу, а лишь
постепенно может понижать эти налоги, лишь постепенно
может улучшать самую систему обложения, учитывая на
опыте, каким образом облегчить крестьянству приходящиеся на
его долю тяготы.
Молодое государство в начале своего рождения не имело
достаточного количества умелых и знающих людей, преданных
делу революции; рабочий класс и крестьянство никогда раньше
не учились управлять государством. Немудрено поэтому, что
и рабочие, и крестьяне, вовлекаемые в общегосударственное
строительство, делали ряд ошибок, которые, в свою очередь,
тяжело отражались на крестьянстве. Выработать достаточное
количество людей, нужных для управления такой огромной
страной, как наша, — дело вовсе не легкое. Господствовавшие
прежде классы вырабатывали своих, нужных им людей в те-
чение целых сотен лет и целого ряда поколений. А Советская
власть/ власть трудящихся, насчитывает всего-навсего не-
сколько лет своего существования в нашей стране. Отсюда не-
избежны недостатки в системе нашего управления, отсюда це-
лый ряд печальных явлений и так называемых «недостатков
механизма».
И вот все эти недостатки используются сторонниками бур-
жуазии для того, чтобы вбить клин между рабочим классом и
крестьянством, для того, чтобы расщепить и расколоть союз
рабочих и крестьян, вырвать крестьян из-под руководства про-
летариата и захватить хотя бы их значительную часть под ру-
ководство и идейное влияние сторонников буржуазии.
Следует вспомнить еще о том, что борьба за влияние на
крестьянство, эта классовая борьба между пролетариатом и
буржуазией в теперешнее время ведется, между прочим, в на-
шей стране в совершенно особой, совершенно -своеобразной
форме, а именно в форме борьбы за хозяйственную, экономиче-
скую смычку с крестьянством. Эта борьба ведется нашей госу-
дарственной промышленностью и государственной торговлей
против частного капитала,частного торговца и купца,который,
со своей стороны, отчаянно борется за рост своего экономиче-
ского, хозяйственного влияния на крестьянство, т. е. борется за
то, чтобы получить с этим последним экономическую смычку.
Эта борьба между пролетариатом и -буржуазией ведется осо-
быми средствами, и пролетариат сможет победить в этой
борьбе лишь в той мере, в какой ему действительно удастся
поднять свою промышленность, наладить хороший и дешевый
торговый аппарат и показать всему крестьянству, что государ-
ственное хозяйство в состоянии лучше удовлетворять насущные
экономические потребности и нужды t крестьянского населения,
чем частный капиталист, частный Торговец, частный купец,
частный посредник.
356
V.	Как может возвратиться
с заднего хода старый режим
В руках рабочего класса, в распоряжении государственной вла-
сти находятся сейчас вся крупная промышленность, транспорт
и крупная оптовая торговля. В руках у новой и остатков ста-
рой буржуазии находятся сравнительно незначительные капи-
талы, но зато имеются огромнейший опыт, ловкость, проныр-
ливость, умелость. С этими средствами частный капитал ведет
против нас систематическую, отчаянную, прямо бешеную
борьбу. Эта борьба не проходит в формах кровавых сражений,
но, тем не менее, она имеет крупнейшее значение для всей
судьбы нашей страны. И поэтому для рабочего класса и кресть-
янства особенно важно понять, какие условия обеспечивают по-
беду союза рабочего класса и крестьянства и какие условия
могут привести к победе союза помещиков и капиталистов.
Мы уже сказали, что задачей рабочего класса и задачей го-
родской промышленности является такое развитие производ-
ства, которое бы полностью и дешево удовлетворяло нужды
крестьянского населения. Если этого нет и если частный пред-
приниматель, например мелкий частный фабрикант, производит
лучше или дешевле, чем государственные заводы, то само
собою разумеется, что действительную смычку с крестьянством
получает этот частный предприниматель, который в глазах кре-
стьянства повышает свой хозяйственный вес, свой авторитет;
наоборот, в таком случае хозяйственный авторитет государ-
ственных предприятий, а вместе с тем и всего государства
в глазах крестьянства падает. Если наша государственная тор-
говля, наши торговые агенты продают товар дороже благодаря
своей неумелости, благодаря высоким накладным расходам сво-
его аппарата, благодаря халатному ведению дела и т. д., в то
время, как частный торговец, привыкший использовать всякую
мелочь, продает дешевле, то в таком случае крестьянство опять-
таки будет ценить гораздо выше торговлю частную, чем госу-
дарственную. Хозяйственный авторитет частного торговца будет
стоять выше хозяйственного авторитета государственных уч-
реждений. Действительную экономическую смычку, действи-
тельное влияние будет получать частный капитал, а это все
означает не что иное, как победу буржуазии над рабочим клас-
сом в борьбе за экономическое влияние на крестьянство.
Можно сказать, что вопрос стоит сейчас таким образом:
смычка кого с кем будет происходить—частного торговца и ка-
питалиста с крестьянством или пролетарской промышленности
с этим самым крестьянством? От ответа на этот вопрос и за-
висит исход классовой борьбы. Совершенно не важно, что эта
борьба ведется в мирных формах, что эту борьбу мы ведем
без звона металлического оружия. Несмотря на это, она имеет
357
поистине гигантское значение, она, эта борьба, на деле ре-
шает все.
Если частный торговец и капиталист будут отвоевывать себе
все большее и большее место в нашей хозяйственной жизни и
если именно эти классы будут устанавливать свою хозяйствен-
ную смычку с крестьянством, то это будет означать разрыв и
трещину в том фундаменте, на котором в настоящее время
нужно строить весь союз рабочего класса и крестьянства. Если
бы буржуазии действительно удалось все больше оттеснять эко-
номически государственную промышленность и государствен-
ную торговлю, то это неизбежно повлекло бы за собою и расту-
щее политическое влияние этой буржуазии на крестьянство.
В настоящее время, когда кончилась гражданская война и когда
главнейшей задачей является укрепление хозяйства, вполне по-
нятно, что рост политического влияния рабочего класса на кре-
стьянство, рост доверия этого крестьянства к Советской власти
может быть обеспечен лишь в той мере, в какой Советская
власть .будет показывать себя способной к хозяйственному ру-
ководству всей страной. Если бы этого не было, если бы было
обратное, то тогда совершенно неизбежным окажется переход
политического влияния на крестьянство от пролетариата
к буржуазии.
Если бы крестьянство ушло из-под политического руковод-
ства со стороны пролетариата и подпало бы под влияние бур-
жуазии и частного капитала, то это неминуемо повлекло бы
за собою падение Советской власти и водворение буржуазного
режима, т. е. установление политического господства новой бур-
жуазии и остатков старой буржуазии, разбитой во время вели-
кой революции. Первым делом такого нового правительства
была бы неизбежно отмена всяческих национализаций, фаб-
рики и заводы перешли бы в руки частных лиц, частных
заводчиков и фабрикантов; была бы немедленно отменена наци-
онализация земли и было бы введено разрешение полной сво-
боды торговли и спекуляции этой землей; началась бы беше-
ная, горячечная скупка этой земли, в первую очередь той ее
части, которая находится в руках бедноты, не имеющей доста-
точного инвентаря. Произошло бы в очень короткий срок ги-
гантское обезземеление крестьянства и сосредоточение крупных
земельных фондов (запасов) в распоряжении ловких земельных
спекулянтов, которые частью сами превратились бы в новых
помещиков, частью, перепродав эти земли другим богатым лю-
дям, способствовали бы тому, что из этих последних точно так
же образовались бы добавочные слои помещиков. Эти новые
помещики, само собою разумеется, начали бы сдавать часть
своей земли в аренду крестьянам, заставляя их платить боль-
шие деньги в виде арендной платы. Таким образом, мы при-
шли бы снова к восстановлению порядков, чрезвычайно похо-
358
жих на тс порядки, которые смела наша революция и за унич-
тожение которых так героически боролись и рабочий класс, и
крестьянство.
Новые правящие классы должны были бы платить полностью
все долги царского правительства, все долги правительства
Керенского, и чтобы быть в состоянии выплатить эти поистине
огромные суммы, они неизбежно должны были бы обложить
неслыханной данью крестьянство, во много раз увеличив его
налоговое обложение и беспощадно нажимая на рабочий класс
для того, чтобы попытаться на хозяйских началах пустить
в ход частную промышленность. Само собой разумеется, что
были бы совершенно уничтожены не только советские органы,
но и всякое подобие вмешательства со стороны рабочего
класса в ход производства; были бы уничтожены всяческие
фабзавкомы, профессиональные союзы были бы лишены прав,
рабочий класс целиком и полностью был бы устранен от вся-
ческой командующей роли в производстве. Очень скоро и кре-
стьянство поняло бы, что оно проиграло дело, что разрыв со-
юза между рабочим классом и крестьянством привел к гро-
мадному ущербу для широких масс крестьянства, что он ока-
зался наруку только и исключительно кулацкой верхушке,
эксплуататорским слоям, т. е. сельскохозяйственной буржуа-
зии. Массы вновь пришли бы в великое движение, крестьян-
ство снова стало бы точить топоры и поднимать вилы на но-
вых помещиков, и вся история началась бы с начала, с гро-
мадными потерями, при обессилении рабочего класса и обес-
силении крестьянства, при гораздо большей опытности ’ буржу-
азии, при гораздо большей поддержке этой буржуазии со сто-
роны всего иностранного капитала/ не разделенного, как это
было в 1917 году, своей собственной империалистической по-
тасовкой.
Конечно, на самом деле ничего этого не будет. На самом
деле будет совершенно другое. Наша государственная про-
мышленность, наша государственная торговля, наша коопера-
ция будут все более и более расти, все более и более оттес-
нять частного торговца и частного посредника, и, в конце кон-
цов, на этой почве рабочий класс будет все лучше и лучше
притягивать под свое влияние и свое руководство широкие
крестьянские массы, вовлекая их в дело активного строитель-
ства нового режима, нового строя. Мы пойдем не по обычному
капиталистическому пути, мы пойдем и уже идем по совер-
шенно самостоятельному пути, по своей собственной, особой,
социалистической дороге. Это становится возможным, раз ра-
бочий класс, поддержанный крестьянством, завоевал и укре-
пил свою государственную власть.
359
VI.	Столбовой путь к социализму
в нашей стране
Враги рабочего класса и крестьянства доказывали, что всякая
попытка осуществить социалистический строй означает на са-
мом деле не что иное, как всеобщее обеднение и «равенство
в нищете». Враги рабочего класса, которые в годы нашей
гражданской войны душили и мучили нашу страну и тем са-
мым вызывали ее нищету и ее разорение, говорили, что эта
нищета и разорение вытекают именно из самой сущности со-
циализма и коммунизма. Конечно, все это сплошной вздор.
Задача нашей партии заключается в том, чтобы поднять на
небывалую высоту богатство нашей страны, а затем и всего
мира: не богатство отдельных лиц, не богатство отдельных
групп миллионеров, частных капиталистов, спекулянтов, бан-
киров, биржевиков и т. п., а богатство всего народа, всех тру-
дящихся в целом, богатство страны и стран, которые отвое-
ваны от прежних господствующих классов. Мы должны быть
проводниками наилучшей техники, наилучших способов обра-
ботки почвы, наилучших методов организации труда; словом,
наша роль, наше значение в такое время, когда мы отвоевали
власть у капиталистов и помещиков, сводится, в первую оче-
редь, к тому, чтобы быть носителями всяческих хозяйственных
улучшений. Что касается промышленности, то эти улучшения
сводятся к тому, чтобы строить новые, все более крупные за-
воды, чтобы переходить на электрическую энергию, чтобы под-
водить основы электрификации под работу всей промышлен-
ности, чтобы вводить более правильную, более планомерную
организацию этой промышленности и труда в ней; чтобы все
больше и больше идти к такому порядку вещей, когда вся про-
мышленность была бы объединена общим планом, при кото-
ром ничего не пропадает зря, не делается никаких лишних
трат и расходов и при котором поэтому себестоимость произ-
водства на производимые продукты становится все меньшей и
меньшей. Однако такого рода плановое хозяйство в промыш-
ленности само по себе немыслимо: ведь наша промышленность
работает <в огромной степени на крестьянский рынок, потреби-
телями продуктов промышленного производства являются,
в первую очередь, наши крестьянские хозяйства. Чтобы был
точный план в промышленности, для этого необходимо знать,
сколько будут потреблять крестьянские хозяйства, для этого
нужно строго учитывать, сколько и каких продуктов будут
запрашивать эти крестьянские хозяйства от государственной
промышленности. Чтобы промышленность имела все больше и
больше возможностей для своего развития, для этого необхо-
димо, чтобы развивалось и само крестьянское хозяйство;
а с другой стороны, необходимо т^же, чтобы это крестьян-
360
ское хозяйство было само все более и более организованным,
было бы таким хозяйством, где отдельные дворы и отдельные
маленькие хозяйства все больше и больше шли бы по пути
к взаимной связи друг с другом. Очень часто приходится слы-
шать со стороны крестьян жалобы на то, что они живут хуже
рабочих, работают в день больше, не могут и мечтать ни о ка-
ком 8-часовом рабочем дне и т. д. и т. л. Но ведь не трудно
понять, что все это происходит из-за страшной отсталости са-
мого крестьянского хозяйства по сравнению с фабрикой и
крупным производством. Крестьянское хозяйство — это то же
самое, что в области промышленного производства маленькое
хозяйство ремесленника или кустаря: тот тоже сидит в своем
маленьком хозяйстве, трудится дни и ночи напролет и, тем не
менее, не может выдержать никакого сравнения с крупной
фабрикой, на которой есть и лучшие машины, и лучшая орга-
низация труда, и лучшее использование топлива, сырья и проч.
Таким образом, если крестьянство хочет добиться всерьез и
надолго крупных улучшений в своей жизни, оно должно идти
по пути к своему объединению. Само собой разумеется, что
нельзя думать, будто можно уговорить или даже будто следует
уговаривать крестьянство сразу переходить всем до одного
к объединению своих земельных наделов. Старые привычки и
старые способы хозяйства так въелись в людей, что перело-
мить круто эти привычки не представляется возможным. И
тем не менее, крестьянство, исходя из интересов своего ча-
стного хозяйства, отдельного и маленького двора, неизбежно
пойдет по пути своего объединения и тем самым все дружнее
будет смыкаться с пролетарской государственной промышлен-
ностью. Каким образом можно представить себе это развитие?
Это развитие пойдет через кооперацию. Любое крестьянское
хозяйство заинтересовано в том, чтобы лучше и выгоднее сбы-
вать продукты своего производства, любое крестьянское хо-
зяйство заинтересовано в том, чтобы возможно выгоднее и де-
шевле покупать необходимые ему продукты городской про-
мышленности: и по линии так называемого потребительского
спроса (покупка мануфактуры, обуви и тому подобных про-
дуктов непосредственного потребления), и по линии спроса
производительного (закупка всевозможных средств производ-
ства, как то: улучшенных семян, сельскохозяйственных орудий
и проч ). Точно так же любое частное крестьянское маленькое
хозяйство заинтересовано в том, чтобы иметь в случае нужды
возможно более дешевый кредит. И вот это обстоятельство,
которое не только не противоречит интересам частного хозяй-
ства, но непосредственно из этих интересов вытекает и этими
интересами диктуется, это обстоятельство толкает крестьян-
ство на путь его кооперативного объединения. Так было реши-
тельно повсюду, решительно во всех странах мира. Чтобы
361
выгоднее закупать продукты промышленности или продукты
сельского хозяйства других стран (например, лучшие семена
или лучшие породы скота и т. д.), крестьянство организовы-
вало закупочные кооперативные общества. Отдельные кресть-
яне организовывались, совместно создавали кооператив, выби-
рали правление своего кооператива, вносили паи и получали
таким образом возможность гораздо более организованным
путем покупать необходимые им предметы. Здесь вместо от-
дельных лиц, действовавших вразброд, на свой страх и риск,
выступала уже целая организация, которая имела возмож-
ность лучше разузнать, где выгоднее и что выгоднее купить;
которой продавец, естественно, доверял больше, чем отдель-
ному лицу, и поэтому готов был идти на известный кредит;
так как, с другой стороны, такая организация покупала го-
раздо больше, чем отдельное лицо, отдельный крестьянин, и
так как оптовые цены всегда дешевле, чем цены розничные,
то совершенно понятно, что при такого рода кооперативных
закупках крестьяне-покупщики сберегали себе изрядное коли-
чество грошей; если при этом принять в соображение, что об-
щая перевозка и организованное распределение дают тоже
немало выгоды по сравнению с тем случаем, когда каждый кре-
стьянин отдельно должен запрягать свою кобылу, ехать в го-
род и каждый отдельно привозить необходимый ему товар, то
станет понятным, что и этого рода расходы точно так же во
много раз уменьшаются при кооперативных закупках. Таким
'образом, отдельное крестьянское хозяйство, ни капли не нару-
шая обычных для него способов ведения хозяйства, в то же
самое время под влиянием своих же собственных, частных,
мелкохозяйских интересов приходит к созданию общественных
организаций, именно — кооперативов по закупкам.
Или возьмем другой случай, а именно продажу продуктов
крестьянского производства: продан ;, молока, яиц, мяса, хлеба
и т. д. Если отдельный крестьянин или крестьянка тащится со
своей кружкой и ведром вразброд и особо на городской ры-
нок, то это одно; если же крестьяне объединяются в общий
кооператив по сбыту, то они благодаря лучшему знакомству
с запросами рынка, лучшей организации поставки, экономии
на всех накладных расходах, транспорте, перевозке, хранении
и проч, неизбежно выигрывают и тем самым получают больше
дохода, чем в том случае, когда они выступают отдельно и не-
организованно. Общий сбыт продуктов своего производства
в некоторых отраслях производства приводит довольно быстро
и к организации самого производства. Так, например, почти
во всех странах, в том числе и у нас, замечалось и замеча-
ется, что крестьяне, имеющие кооперативы по сбыту молока,
быстро заинтересовываются в том, чтобы перейти и к совме-
стной продаже через свои кооперативы всевозможного рода
362
молочных продуктов, как то: сыра, масла и проч. А отсюда
один шаг к тому, чтобы перейти к организации общих коопе-
ративных маслобойных заводов или кооперативных сыроварен.
Отдельные крестьянские дворы организуют общий маслобой-
ный завод, выписывают и сообща закупают нужные машины—
сепараторы и проч. В этот маслобойный завод несут молоко,
производимое в их отдельных хозяйствах, и затем получают
соответствующую выручку путем организованной кооперати-
вом продажи масла, сыра и т. д. В результате эта выручка,
идущая за известными вычетами на содержание и развитие
общего кооператива, в карман частного хозяйства, оказыва-
ется неизбежно выше, чем та выручка, которая получается
у отдельных, не организованных в кооперативы, производите-
лей. Здесь мы видим, следовательно, такой случай, когда от
организации торговли крестьяне переходят уже к организации
совместного производства.
Так же обстоит дело, например, и в таких районах, где
производится картофель. Там нередко крестьяне приходят
к необходимости организовать собственные заводы, занимаю-
щиеся переработкой картофеля, — крахмалотерочные заводы.
Сходные общие кооперативные предприятия имеются и в дру-
гих отраслях: например, сушка фруктов и овощей, коопера-
тивное производство вина в районах, где крестьянство занима-
ется возделыванием винограда, производство консервов из
рыбы в тех местностях, где крестьянство занимается по пре-
имуществу рыболовством, и т. д. и т. п.
Наконец, кооперативные организации кредита точно так же
ни в малой степени не противоречат интересам частного про-
изводителя-крестьянина. Наоборот, кредитные кооперативные
товарищества точно так же, как и кооперативы по сбыту и по
закупкам, а равно и по организации отдельных производствен-
ных отраслей, неизбежно приносят выгоду этим крестьянским
хозяйствам; и поэтому совершенно не случайно, что во всех
странах крестьянство идет по этому пути.
Однако есть существенная, прямо-таки гигантская разница
между условиями развития сельскохозяйственной кооперации
в капиталистических странах, с одной стороны, в нашем Со-
ветском Союзе — с другой. При капиталистическом режиме все
виды крестьянской кооперации неизбежно подпадают под вли-
яние капиталистического хозяйства. Громадная мощная про-
мышленность находится в руках у буржуазии, могущественная
кредитная система во главе с чрезвычайно сильными банками
принадлежит кучке крупнейших капиталистов, транспорт, же-
лезные дороги находятся точно так же в руках либо частных
капиталистов, либо буржуазного государства. Весь город по
сути дела находится в распоряжении буржуазии; его влияние
на деревню, в которой, кроме того, командуют Помещичье-
363
капиталистические верхушки, владельцы огромных имений,—это
влияние является решающим. Кооперативные организации при
таком положении вещей, если они развиваются, неизбежно
подпадают под хозяйственное руководство буржуазии и поме-
щиков, постепенно срастаются с хозяйственными организаци-
ями этих капиталистов и помещиков и в значительнейшей
мере сами превращаются в особого рода капиталистические
организации, опирающиеся на использование и эксплуатацию
наемного труда. В самом деле, предположим, что у сельскохо-
зяйственной кооперации, все равно какой, имеется свободный
капитал, который неизбежно образуется, если только эта ко-
операция развивается, а не чахнет. Само собой понятно, что
в целом ряде случаев — и чем дальше, тем больше — этот сво-
бодный капитал вкладывается непосредственно или косвенно
в различного рода банковые учреждения (или в частные
банки, или" в государственный банк, который находится в рас-
поряжении буржуазного государства). В этом случае получа-
ется «сращивание> между кооперативной организацией и бур-
жуазным банком. Кооперация попадает в несомненную зави-
симость от этого банка и через такого рода экономическую
смычку подчиняется хозяйственному (а в силу этого политиче-
скому) руководству со стороны буржуазии. Если мы имеем
перед собою закупочные кооперативы, то этим кооперативам
приходится иметь дело с буржуазными синдикатами и тре-
стами, т. е. с организациями крупных заводчиков и фабри-
кантов.
И здесь неизбежно получается, таким образом, экономиче-
ская смычка и экономическая зависимость от организаций круп-
ного капитала, которые связываются с кооперативами целой
сетью взаимных договоров относительно поставок, кредитных
обязательств и т. п.
Точно так же обстоит дело, если речь идет о кредитных то-
вариществах, которые еще более тесно связываются с буржу-
азными банками и попадают в непосредственную от них зави-
симость. Таким образом, общие условия развития кооперации
в пределах капиталистического строя, даже в том случае, если
кооперативные организации являются организациями неэкс-
плуататорских слоев крестьянства, т. е. не кулацкими органи-
зациями, а организациями трудового крестьянства, — даже
в этом случае эти кооперативы неизбежно, самим ходом ве-
щей, в силу общих условий своего развития, в силу того, что
они вынуждены работать в тех рамках, которые ставит им
господство капиталистического строя, превращаются в органы
громадной хозяйственной машины капиталистического по-
рядка, частями которой они необходимо становятся. Коопера-
тивные организации, таким образом, врастают в общекапита-
листический механизм, становятся его составной частью, ра-
364
стут с ним, сами превращаются в своего рода капиталистиче-
ские предприятия.
Наконец, огромнейшее значение имеет то обстоятельство,
что в условиях капиталистического строя, где вся наука, вся
техника, все образование, вся школа и вся пресса (печать)
находятся в распоряжении буржуазии, кадровый состав коопе-
ративов (члены правлений, руководящие и командующие
люди, советчики, агрономы, счетоводы и т. д.) происходит
обычно из буржуазных слоев. Поэтому они в кооперативах
гнут такую линию, которая выгодна для господствующей бур-
жуазии, линию, которая всячески замазывает противополож-
ность интересов между трудом и капиталом, между кресть-
янами и помещиками. Нередко можно видеть в Западной Ев-
ропе и Америке, что во главе кооперативных крестьянских
организаций стоят даже крупные помещики, попы и преданные
им не за страх, а за совесть различного рода их агенты.
Если какая-нибудь кооперативная организация пожелала
бы вести свою особую, самостоятельную, против капитализма
направленную политику, то она неизбежно была бы тем са-
мым обречена на гибель, она подверглась бы своеобразному
хозяйственному бойкоту со стороны мощных капиталистиче-
ских организаций: она не получала бы кредита или получала
бы его на худших условиях, чем другая кооперативная органи-
зация, настроенная верноподданически по отношению к капи-
тализму; она не могла бы нигде покупать необходимые ей
продукты промышленности на таких же условиях, как другие
кооперативы, и т. д.
Все эти причины определяют собою путь развития кресть-
янской кооперации в условиях капиталистического хозяйства.
Совсем другие условия имеются налицо при нашем строе,
т. е. при строе пролетарской диктатуры. Общие рамки коопе-
ративного развития определяются у нас не тем, что фабрики,
заводы, рудники, железные дороги и банки находятся в ру-
ках у буржуазии, а тем, что вся крупная промышленность,
транспорт и кредитная система находятся в распоряжении
пролетарского государства. Следовательно, если у нас при об-
щем развитии производительных сил в нашей стране город все
в большей степени будет становиться хозяйственным руково-
дителем деревни и все в большей степени будет налаживать
экономическую смычку, то, если будет крепнуть наше государ-
ственное хозяйство, это будет означать растущую смычку про-
летариата с крестьянством. Крестьянская кооперация будет
неизбежно врастать в систему пролетарских хозяйственных ор-
ганов, точно так же, как в условиях режима буржуазного она
врастает в систему органов хозяйства капиталистического.
Если при капиталистическом режиме всякая кооперативная
организация, которая захотела бы стать на путь развития,
365
противоречащий капитализму, постепенно душилась кредит-
ными и другими хозяйственными учреждениями буржуазии,
то в условиях пролетарской диктатуры, наоборот, будут поль-
зоваться всемерной поддержкой именно трудовые коопера-
тивы, кооперативы середняков и бедноты, которые будут полу-
чать льготы по сравнению с кооперативами кулаков и деревен-
ских богатеев, т. е. сельскохозяйственной буржуазии. Наконец,
кадровый состав кооперации, кооперативные работники, коопе-
ративные служащие и руководители всех видов при пролетар-
ской диктатуре образовываются не буржуазией, а специально
обучаются и готовятся в соответствующих учебных заведениях
н на практике таким образом, чтобы все лучше и лучше вести
работу, необходимую с точки зрения строительства нового об-
щества, а не с точки зрения служения крупному капиталу.
Здесь видна вся громадная разница между условиями разви-
тия деревни при господстве капитализма и условиями разви-
тия этой деревни при господстве пролетарской диктатуры.
Нельзя сефе представлять, что развитие при нашем строе бу-
дет таким же, как и при строе капиталистическом. Власть Со-
ветов, диктатура рабочего класса вовсе не есть только поли-
тическая власть, и наше государство отличается от буржуаз-
ного государства не только тем, что оно находится в распоря-
жении другого класса, но также и тем, что оно держит в своих
руках всю крупную промышленность и транспорт и поэтому
является громаднейшей, мощной экономической, хозяйствен-
ной силой, силой, которая накладывает свой отпечаток на все
развитие страны в целом, и в том числе на все развитие дере-
венских отношений.
Если крестьянские кооперативы будут, в общем и целом,
врастать в систему хозяйственных органов пролетарского го-
сударства, это будет означать хозяйств -н"<>с руководство со
стороны пролетариата, это будет означать укрепление союза
рабочих и крестьян, это будет означать, что мы идем круп-
ными шагами по пути к социализму.
В самом деле, при общем подъеме народного хозяйства
у нас будет расти все больше и больше государственная про-
мышленность, которая все теснее и теснее, через кооперацию,
будет срастаться с крестьянским хозяйством. Само крестьян-
ское хозяйство будет незаметно для себя и все время с выго-
дой для себя постепенно и медленно переделываться и перера-
батываться. Прежде распыленные и раздробленные, ничем хо-
зяйственно между собой не связанные крестьянские дворы все
больше и больше будут объединяться между собою на почве
закупок, продажи и кредита, смыкаясь на этом деле с хозяй-
ственными органами пролетарского государства. С другой сто-
роны, от общественных закупок и общественных продаж, от
общих организаций кредита крестьяне ^удут постепенно пере-
366	1
ходить к организации своих кооперативных маслобойных за-
водов и вообще заводов и фабрик по переработке продуктов
земледельческого хозяйства и животноводства.
Этот процесс организации будет идти все дальше и глубже,
по мере того как крестьянство на собственном опыте будет
все больше и больше убеждаться в выгодности перехода к кол-
лективным формам труда. Через совместную закупку машин
крестьяне будут переходить и к коллективному использованию
их. Отрасль за отраслью крестьянское хозяйство будет, таким
образом, подобно маслобойным заводам, организовываться
уже на новых началах. Вместе с этим развитие крупной го-
родской промышленности и возрастающее накопление матери-
альных средств государственного хозяйства дадут возмож-
ность усиленной электрификации сельского хозяйства. Подача
электрической энергии целому ряду крестьянских хозяйств
окажет, в свою очередь, еще более мощный толчок к переходу
на коллективные формы обработки самой земли, потому что
с переходом на электрическую энергию будет становиться уже
совсем ясной вся выгода коллективных форм использования
этой электрической энергии. Ибо на долю каждого крестьян-
ского двора, на долю каждого отдельного крестьянского хо-
зяйства будет падать гораздо меньшее количество расходов,
если трата электрической энергии будет производиться не от-
дельным крестьянским двором, а целыми объединениями этих
дворов. Таким образом, процесс организации крестьянского
хозяйства, который начнется с кооперативной организации
торговли, перекидывается постепенно, через организацию про-
изводства по переработке продуктов крестьянского хозяйства,
и на сельскохозяйственное производство в прямом смысле
этого слова. С переходом на электрификацию этот процесс по-
лучает свое наиболее полное завершение. Так растет все более
и более становящаяся организованной система крестьянских
хозяйств, которые из отдельных и распыленных единиц пре-
вращаются в одно организованное целое. Крестьянские хозяй-
ства постепенно переделывают свою собственную природу,
смыкаются вместе и срастаются в одно, еще более громадное
целое с государственной промышленностью. А такого рода хо-
зяйственная цепь, которая организована во всех своих частях,
по сути дела и есть социализм.
Таким путем мы приходим к социализму, несмотря на хо-
зяйственную и техническую отсталость, которой теперь отли-
чается еще наша страна. Конечно, этот путь в условиях тех-
нической и экономической отсталости есть путь очень долгий.
Но тем не менее это есть верный путь, путь, по которому мы
придем к социализму, если только будем вести правильную
политику по отношению к крестьянству.
367
VII.	Промышленность и сельское хозяйство
должны взаимно помогать друг другу
Общий подъем нашего народного хозяйства, подъем промыш-
ленности, с одной стороны, и подъем крестьянского хозяй-
ства— с другой, означают одну из величайших побед, которую
сделала наша революция. Но в то же самое время этот хозяй-
ственный рост сопровождается особого рода «болезнями» ро-
ста, т. е. скрывает в себе некоторые своеобразные противоре-
чия, которые могут быть опасны, если наиболее сознательная
часть трудящихся, авангард рабочего класса — наша партия,
не сумеет их вовремя разглядеть и достаточно ясно объяснить
их широким слоям трудящихся. Дело в том, что уже прошло
время, когда крестьянин ясно помнил и постоянно имел в уме,
что рабочий класс и его партия дали ему помещичью землю
и помогли смести с лица нашей страны весь помещичий класс
в целом. С переходом на мирную хозяйственную работу и
с началом подъема крестьянского хозяйства, равно и государ-
ственной индустрии, крестьянское хозяйство все больше и
больше становится хозяйством товарным, т. е. производит все
возрастающую часть своей продукции для сбыта на продажу.
Чем больше крестьянское хозяйство вылезает из нищеты, тем
большая часть всего того, что производится внутри этого хо-
зяйства, идет на рынок, выменивается на деньги, а на эти
деньги, в свою очередь, происходит покупка других товаров,
которые в крестьянском хозяйстве не производятся, но кото-
рые ему нужны. Эти продукты идут, в первую очередь, со сто-
роны нашей государственной промышленности. Таким обра-
зом, крестьянин сталкивается на рынке с государственной про-
мышленностью, находящейся в руках рабочего класса. При
этом, если речь идет о продуктах сельского хозяйства, высту-
пает как продавец, а городское население, и в первую очередь
рабочий класс, выступает как покупатель. Если же речь идет
о продуктах государственной промышленности, то рабочий
класс, организованный в государственную власть, выступает
в качестве продавца, тогда как крестьянин выступает здесь
в качестве покупателя. Но, как известно, интересы покупателя
и продавца на рынке противоположны: покупатель заинтере-
сован в том, чтобы купить товар возможно более дешево, то-
гда как продавец непосредственно заинтересован в том, чтобы
продать свой товар по более высокой цене. Чем больше раз-
вивается хозяйство в данный период, т. е. до осуществления
единого организованного хозяйства и крестьянских дворов, и
государственных фабрик, тем все более существенным вопро-
сом становится вопрос о ценах: о ценах на продукты сельского
хозяйства, с одной стороны, о ценах на продукты государ-
ственной промышленности — с другой. Мы видим, таким обра-
•I
368
зом, что здесь налицо имеется непосредственное противоречие
интересов у рабочего класеа с крестьянством. Это противоре-
чие неизбежно порождает трения между обоими основными
трудящимися классами страны, трения, которые представляют
известного рода опасность для рабоче-крестьянского блока.
В чем здесь, однако, дело? Есть ли «противоречие интере-
сов между рабочим классом и крестьянством — неразрешимое
противоречие? И не скрываются ли за этим противоречием
в то же самое время какие-нибудь более коренные интересы,
общие у рабочего класса с крестьянством? Мы уже видели:
основной и самый общий интерес обоих классов лежит в их
совместном движении к социализму, что невозможно без упро-
чения союза рабочих и крестьян и без руководящей роли
рабочего класса в этом союзе. Но этот основной и самый корен-
ной интерес рабочего класса и крестьянства находит свое вы-
ражение в необходимости взаимной помощи со стороны про-
мышленности и сельского хозяйства, которые в самой основе
своей зависят друг от друга. Наша промышленность работает,
как мы уже об этом говорили, прежде и раньше всего на кре-
стьянский рынок. Она и раньше в своем развитии зависела от
этого рынка, но в условиях пролетарской диктатуры она неиз-
бежно зависит от этого рынка в еще большей степени, чем при
старом режиме: во-первых, у нас отпадает внешний рынок,
потому что мы не ведем той грабительской политики, поли-
тики захвата новых областей, которую вел царизм; во-вторых,
у нас отпадают заказы на флот, военно-морские сооружения
и целый ряд громадных военных заказов вообще, ибо мы не-
измеримо в меньшей степени тратим на наши военные нужды,
так как ограничиваемся лишь одной обороной страны, ни
в коем случае не имея каких бы то ни было завоевательных
целей; отсюда необходимость переоборудования ряда заводов
и перевода их с производства военных предметов на произ-
водство предметов мирных, необходимых для сельскохозяй-
ственного труда, в первую очередь сельскохозяйственных ору-
дий и сельскохозяйственного инвентаря; в-третьих, политиче-
ская необходимость укрепления диктатуры пролетариата и
укрепления влияния рабочего класса на крестьянство диктует
нам точно так же гораздо большее внимание к крестьянскому
рынку.
Наша промышленность, таким образом, зависит в своем
развитии от крестьянского хозяйства. Наша промышленность
развивается тем быстрее, чем больше платежеспособный спрос
со стороны крестьянства. Накопление в нашей промышленно-
сти идет тем быстрее, чем быстрее идет накопление в нашем
крестьянском хозяйстве, т. е. чем скорее это крестьянское хо-
зяйство выходит из нищеты, чем больше оно богатеет, чем
больше покупает оно сельскохозяйственных орудий и машин,
Зв9
Чем скорее улучшает оно свою технику, чем быстрее переходит
на новую форму обработки земли и чем больше поэтому ста-
новится в состоянии покупать у городской промышленности.
В свою очередь, развитие крестьянского хозяйства немыслимо
без развития городской промышленности. Для того чтобы
идти вперед, сельское хозяйство нуждается в продуктах, кото-
рые в нем не производятся, а идут из различных отраслей на-
шей промышленности. Если бы в один прекрасный день кон-
чилась жизнь нашей промышленности, тогда сельское хозяй-
ство было бы обречено на жалкое прозябание, оно должно
было бы ограничиться самыми примитивными, самыми перво-
бытными способами обработки земли; в лучшем случае оно
должно было бы вечно топтаться на месте и не в состоянии
было бы сделать ни одного сколько бы то ни было заметного
шага вперед. И наоборот, если развивается промышленность
(металлическая с выделкой сельскохозяйственных машин; хи-
мическая с изготовлением разного рода удобрений и т. д.), то
сельское хозяйство начинает иметь в этой промышленности
своего, могучего помощника и свою опору, которая сможет,
в конце концов, перевернуть старые способы обработки земли
и быстро двинуть вперед дело развития производительных сил
всего сельского хозяйства. Таким образом, промышленность
нуждается для своего развития в успехах сельского хозяйства,
и, наоборот, сельское хозяйство для своих успехов нуждается
в развитии промышленности. Эта взаимная зависимость друг
от друга есть самое коренное, что должно определять собою
правильную политику со стороны руководящей партии, обя-
занность которой, в первую очередь, состоит в том, чтобы ча-
стные и преходящие, моментальные и временные, второстепен-
ные и производные интересы подчинять интересам постоян-
ным, наиболее общим, наиболее коренным и основным.
Мы должны в настоящее время помнить, что наша поли-
тика должна быть рассчитана не на один год, а на целый ряд
лет. В настоящее время наша забота состоит не в том, чтобы
как-нибудь удержаться у власти (ибо в настоящее время Со-
ветская власть твердо и прочно стоит на ногах): нам нужно
думать о том, чтобы проводить политический план, рассчитан-
ный на долгие-долгие годы. Если бы речь шла лишь о том,
чтобы разделить между рабочим классом и крестьянством ту
сумму национального дохода, которая получается в результате
годового труда в нашей стране, и если бы речь шла только об
этом и не шла бы ни о чем другом, то тогда, разумеется, не-
лепо было бы говорить рабочему классу: «не бери слишком
много» или уговаривать крестьянство, чтобы оно занималось
самоограничением: >при таком положении вещей, конечно, каж-
дый из классов неизбежно руководствовался бы своим непо-
средственным интересом и стремился бы забрать себе воз-
‘I
370
можно большую долю из совокупного национального дохода,
т. е. из всего дохода страны.
Однако мы живем и надеемся жить вовсе не один год; мы
надеемся жить долгие-долгие годы, мы надеемся идти все
время вперед по пути к социализму. И поэтому задача, стоя-
щая перед нами, задача, стоящая перед обоими классами, во-
все не так проста, как в только что приведенном случае. Если
бы эта задача состояла только в дележе раз и навсегда дан-
ного дохода, общего дохода страны, который неизменен, кото-
рый раз и навсегда определен, который представляет некото-
рую неизменяющуюся, постоянную величину, тогда, конечно,
невозможно было бы никакое быстрое развитие, мы постоянно
топтались бы на одном месте. Но ведь не в этом дело. Дело
заключается в том, чтобы постоянно повышать общий Нацио-
нальный доход, постоянно увеличивать и увеличивать количе-
ство и ценность товаров, ежегодно производимых в нашей
стране, и, следовательно, увеличивать национальный доход,
весь доход всего общества в целом.
Если увеличивается общая сумма национального дохода,
то тогда есть из чего производить и дележку; если из года
в год эта сумма национального дохода постоянно увеличива-
ется и растет, то тогда ежегодно и на долю рабочего класса,
и на долю крестьянства будет приходиться все большая и
большая сумма ценностей, и материальное положение обоих
классов будет быстро улучшиться. Поэтому и с точки зрения
рабочего класса, и с точки зрения коренных интересов кресть-
янства, развивающего свое хозяйство в условиях Советской
власти, необходимо вести такую политику, которая обеспечи-
вала бы в первую голову и в первую очередь развитие произ-
водительных сил государственной промышленности и кресть-
янского хозяйства, а следовательно, из года в год все быстрее
идущее возрастание национального дохода.
С этой точки зрения нужно обсуждать все вопросы нашей
экономической политики, и с этой точки зрения необходимо
точно так же обсуждать и вопрос о политике цен. Предполо-
жим, что какая-нибудь группа рабочих говорит нам: «У нас,
рабочих, в руках крупная промышленность, мы вольны ста-
вить высокие цены, давайте их ставить, чтобы получить воз-
можно больше прибыли для нашей промышленности; если эта
промышленность будет получать большую (прибыль, то она бу-
дет в состоянии больше платить рабочему, и поэтому в наших
интересах политика высоких цен на продукцию нашей про-
мышленности; всякое отступление от такой политики означало
бы не что иное, как уступку мелкой буржуазии, означало бы
отступление от чисто пролетарской линии».
Было бы правильным такое мнение? Конечно, qho было бы
неправильным, а предполагаемая политика была бы вовсе не
371
пролетарской, а была бы политикой цеховой, ограниченной,
тупой, не видящей дальше своего носа, т. е. попросту была бы
глупой политикой. Эта политика предполагала бы непонима-
ние основной связи между государственной промышленностью
и сельским крестьянским хозяйством, она неизбежно привела
бы к тому, что сама государственная промышленность через
короткий срок остановилась бы в своем развитии, натолкнув-
шись на слабую покупательную силу со стороны крестьянского
рынка. Можно было бы при такой политике получать, быть
может, довольно высокую прибыль в ближайшие годы за счет
подрыва крестьянского хозяйства, но эта политика жестоко
отомстила бы за себя через небольшой промежуток времени.
Государственная промышленность неизбежно лишилась бы
рынка сбыта, который в таких условиях был бы обречен на
резкое сокращение, и вместо дальнейшего развития и непре-
рывного поступательного хода промышленности настал бы же-
стокий кризис, который отбросил бьг эту промышленность да-
леко назад. В случае продолжения такой политики мы имели
бы хронический промышленный застой и если не попятное
движение, то во всяком случае бессмысленное топтание на
месте.
Предположим, с другой стороны, что известные широкие
слои крестьянства смогли бы проводить на деле такую поли-
тику, которая путем чрезвычайно высокой цены на хлеб и
сырье подрезала бы возможности дальнейшего развития про-
мышленности. Тогда при таких условиях, взявши довольно
много за один хозяйственный год, сельское хозяйство через
некоторый промежуток времени стало бы страдать от невоз-
можности восстановления своего сельскохозяйственного инвен-
таря, не говоря уже о том, чтобы переходить к дальнейшему
улучшению способов ведения своего хозяйства. Таким обра-
зом, и здесь близорукая, ограниченная, не видящая связи ме-
жду городом и деревней политика неизбежно привела бы
к падению национального дохода и тем самым к ухудшению
материального положения обоих основных классов нашего со-
ветского общества.
Отсюда вытекает, что противоречие между рабочим клас-
сом и крестьянством, о котором мы говорили выше, является
противоречием сравнительно второстепенного порядка и что
с точки зрения правильно понятых интересов и рабочего
класса, и крестьянства необходимо вести такую политику, ко-
торая давала бы простор наиболее полному развитию произ-
водительных сил. Рабочий класс с точки зрения своих соб-
ственных интересов должен прилагать все усилия к тому,
чтобы возможно быстрее налаживать свое производство, воз-
можно дешевле производить продукты государственной про-
мышленности и возможно дешевле рродавать эти продукты,
372	1
выигрывая, с одной стороны, на все большей массе продавае-
мых продуктов, а с другой стороны, обеспечивая каждый год
все большее и большее расширение всего народного хозяйства.
Совершенно нельзя смешивать положение рабочего класса,
стоящего у власти, с положением рабочего класса, который
только еще борется за эту власть. Когда рабочий класс только
борется за свою власть, не его забота — забота о всем народ-
ном хозяйстве в целом, не его забота о росте национального
дохода, не его забота о цельности всего общества. Наоборот,
основной и коренной его интерес заключается в том, чтобы
разломать, разбить, разрушить капиталистическое общество.
Когда же рабочий класс является классом, стоящим у власти,
он становится руководителем всего общества в целом, забота
о росте национального дохода есть его собственная забота,
забота о развитии производительных сил есть точно так же
его собственная забота, интересы развития народного хозяй-
ства точно так же суть его собственные интересы. Это нужно
понять, и из этого нужно исходить при определении нашей по-
литики. Мы видим, таким образом, что взаимно связанные
промышленность и сельское хозяйство есть основной факт, из
которого нужно исходить, а необходимость взаимной помощи
промышленности и сельского хозяйства есть основное условие
для прочности рабоче-крестьянского блока, без которого не-
мыслимо движение к социализму.
VIII.	Рост кооперации и классовая борьба
в деревне
Когда мы говорим, что в условиях пролетарской диктатуры
рост кооперации означает по сути дела рост социализма, это
вовсе не означает еще, что весь этот процесс будет проходить
совершенно гладко, без внутренних трений. Наоборот, можно
сказать, что ход развития через кооперацию к социализму бу-
дет сопровождаться, в особенности первое время, т. е. до тех
пор, пока государственная промышленность не в состоянии бу-
дет подвести фундамента электрификации под все сельское хо-
зяйство, классовой борьбой между различными группами и
различными слоями крестьянства, которые, со еврей стороны,
будут находиться в разных отношениях с рабочим классом.
Сейчас у нас, как мы уже об этом говорили раньше, имеется
налицо целый ряд слоев в крестьянстве, неодинаковых по сво-
ему социальному положению. Эти разные слои крестьянства,
несомненно, будут по-разному строить кооперацию и в ходе
кооперативного строительства будут бороться между собою за
влияние. Уже самые задачи и цели, которые ставят себе ко-
оперативные организации, несколько разнятся в зависимости
от того, какой слой крестьянства имеется в виду. Если, напри-
мер, мы говорим о крестьянской бедноте, о безлошадных, ко-
торые не в состоянии справиться со своими наделами, у кото-
рых нет инвентаря и самых элементарных средств производ-
ства, то нам будет совершенно ясно, что эти слои крестьянства
должны неизбежно тяготеть к разного рода коллективным хо-
зяйствам (колхозам) в непосредственном смысле этого слова.
Организовывать теперь же товарищества по сбыту своих про-
дуктов им невозможно, потому что по сути дела им и сбывать-
то почти нечего; они должны пройти еще через такую полосу
своего развития, когда они будут становиться на ноги и мало-
мальски поднимать производство, чтобы потом перейти уже
к сбыту все большей части своей продукции на рынок. Пока
они не достигли такой ступени своего развития, т. е. пока они
еще переживают время отчаянной нужды, самым важным для
них является общая закупка инвентаря, рабочего скота, ма-
шин и совместное использование этого скота и этих машин на
коллективных началах. Поэтому колхозы являются естествен-
ной формой организации бедняцких хозяйств. Однако нужно
сказать, что непосредственный переход к такого рода хозяй-
ству требует очень крупной ломки старых привычек, унаследо-
ванных от дедов и отцов, и поэтому вряд ли можно думать,
что колхозное движение захватит собою всю широкую массу
крестьянской бедноты. Середняцкие хозяйства, поднимаясь и
становясь все более и более прочно на ноги, будут, конечно,
организовываться в сельскохозяйственную кооперацию по всем
трем основным линиям, о которых мы писали выше: и по ли-
нии закупок, и по линии сбыта, и по линии кредита. Основной
массой, основным ядром крестьянства является в первую оче-
редь крестьянин-середняк. Поэтому основной формой коопера-
ции является также сельскохозяйственная кооперация соот-
ветствующего вида. Зажиточные и крупные крестьяне равным
образом будут стремиться создавать свои кооперативные ор-
ганизации, в том числе и кредитные, и будут стараться делать
эти организации своими опорными nvii' гами. Так как классо-
вая борьба в деревне начнет отмирать еще только через очень
значительный промежуток времени, так как в ближайшем бу-
дущем мы будем иметь перед собою процесс расслоения кре-
стьянства, т. е. выделение его зажиточной верхушки, с одной
стороны, и сельскохозяйственных пролетариев и полупролета-
риев— с другой, то совершенно очевидно, что будет идти клас-
совая борьба и между различными ячейками общекооператив-
ной организации, и внутри одних и тех же кооперативов: во-
прос о выборах правления, о выборах должностных лиц,
о паях и об их величине, об уставе кооперативных организа-
ций, о политике, которую должно вести правление и т. д. и
т. п.; на всех этих отдельных вопросах будут развиваться це-
374	‘I
лые («мирные*, конечно) сражения между различными сло-
ями крестьянства.
Таким образом, картина будет представляться довольно пе-
строй. В общей сети кооперативных организаций мы будем
иметь и кулацкие ячейки, быть может, иногда и чисто кулац-
кие, и бедняцкие, и середняцкие, и ячейки смешанного типа.
Однако в этой картине будет все же известный основной фон.
Ведь нужно иметь в виду, что несмотря на процесс расслое-
ния крестьянства, все же будет сохраняться его основное ядро,
а именно крестьянин-середняк, эта, как выражался тов. Ле-
нин, «центральная фигура нашего земледелия*. Если даже
в условиях капитализма, при капиталистическом городе и при
диктатуре буржуазии, сохраняется все же относительно до-
вольно устойчиво слой средних крестьян, то в условиях рабо-
чей диктатуры крестьянство будет разлагаться нисколько не
более быстро, а наоборот, более медленно. С другой стороны,
по мере того, как государственная власть будет все больше и
больше оказываться в состоянии подавать руку материальной
помощи крестьянской бедноте и середняку, мы будем иметь
новый поворот к поравнению, но уже на совершенно иных ос-
нованиях, чем раньше. Раньше мы в той или иной форме от-
нимали у зажиточных, у кулаков, и отдавали отнятое бедня-
кам, т. е. зажиточных делали более бедными и таким образом
достигали, как это было, например, во время комбедов, изве-
стного поравнения. Теперь же будет другое, а именно: все бы-
стрее и быстрее будет вылезать из нищеты крестьянин-серед-
няк и бедняк при помощи своих кооперативных организаций,
пользующихся особым покровительством, особыми’ льготами,
особой поддержкой, материальной и всякой иной, со стороны
государственной власти рабочего класса.
Чем больше будет двигаться вперед все народное хозяй-
ство в целом и чем быстрее будет расти наша государственная
промышленность, тем все более мощной будет поддержка
именно этих слоев крестьянства, которые будут по уровню
своей жизни догонять зажиточную деревенскую верхушку, но
которые в то же самое время будут расти не за счет эксплу-
атации, не за счет чужого труда, а в силу улучшенных спосо-
бов ведения своего хозяйства и объединения усилий ряда кре-
стьянских дворов через кооперативную организацию, которые
будут, следовательно, переходить ко все более и более коллек-
тивной форме хозяйствования. Таким образом, основная сеть
наших кооперативных крестьянских организаций будет состо-
ять из кооперативных ячеек не кулацкого, а «трудового* типа,
ячеек, врастающих в систему наших общегосударственных ор-
ганов и становящихся таким путем звеньями единой цепи со-
циалистического хозяйства. С другой стороны, кулацкие ко-
оперативные гнезда будут точно так же, через банки и т. д.,
375
врастать в эту же систему; но они будут до известной степени
чужеродным телом, подобно, например, концессионным пред-
приятиям *. Что будет с этого рода кулацкими кооперациями
в дальнейшем? Предположим, например, что у нас есть кре-
дитное товарищество, во главе которого стоят кулаки, пользу-
ющиеся там всем авторитетом. Этот кулацкий кооператив,
если он хочет процветать, неизбежно должен быть, так же как
и все прочие, связан с экономическими государственными ор-
ганами; он, например, будет вносить свою свободную налич-
ность в наши банки для того, чтобы получать определенный
процент; даже в том случае, если бы возникли свои собствен-
ные банковские организации у подобного рода кооперативов,
все равно они неминуемо должны были бы быть связанными
с могущественными кредитными учреждениями пролетарского
государства, имеющими в своем распоряжении основные кре-
дитные средства страны. Кулаку и кулацким организациям все
равно некуда будет податься, ибо общие рамки развития в на-
шей стране заранее даны строем пролетарской диктатуры и
уже в значительной степени выросшей мощью хозяйственных
организаций этой диктатуры. Если кулак является волей-не-
волей вкладчиком в наши банки, если он волей-неволей начи-
нает быть связанным целым рядом отношений с нашими хо-
зяйственными органами, то он неизбежно будет втиснут в оп-
ределенные границы. Конечно, можно, вообще говоря, было бы
представить себе такое положение вещей, когда кулацкое хо-
зяйство нарастало бы со страшной стремительностью, когда
накопление в этих хозяйствах шло бы гораздо быстрее, чем
во всей государственной промышленности, и когда кулак, та-
ким образом, перерос бы всю остальную экономику и, сомк-
нувшись с частным торговым капиталом, опрокинул бы весь
строй — и экономический, -и политический — пролетарской дик-
татуры. Но это предположение являете иершенно невероят-
ным. Ибо предположить, что кулацкие хозяйства будут расти
быстрее, чем вся государственная промышленность, — это оз-
начало бы предположить нечто, прямо противоположное дей-
ствительности. При развитии нашего народного хозяйства
в целом быстрее всего будет развиваться ставшая уже на ноги
крупная промышленность, которая находится целиком в руках
пролетарского государства. Этот рост будет определять собою
все и будет служить достаточной гарантией того, что кулак,
или зажиточный крестьянин, нанимающий нескольких сельско-
хозяйственных рабочих, должен будет подчиняться нашему
общему строю.	7
Пролетарское государство, которой заинтересовано в росте
«некапиталистических», т. е. социалистических, форм хозяй-
ства, само собою разумеется, не может относиться одинаково
к кооперативам трудовым и к кооперативам кулацкого типа;
376
оно будет, как мы уже упоминали выше, всемерно поддержи-
вать кооперативы бедноты и середняков. В этом, между про-
чим, будет выражаться классовая борьба, классовая помощь
пролетариата наиболее близким к нему слоям в борьбе этих
слоев против кулаков, или сельскохозяйственной буржуазии.
IX.	Строительство социализма и формы
классовой борьбы
В нашей стране в настоящее время имеются три класса, из
которых два класса — рабочие и крестьяне — являются основ-
ными классами нашего общества и нашего строя, а третий
класс — буржуазия (кулаки, нэпманы и т. д.)—существует
лишь постольку, поскольку он «допущен» до известной сте-
пени и на определенных условиях «к сотрудничеству» с рабо-
чим классом и крестьянством. Мы видели выше, что из того
положения, которое занимает теперь рабочий класс как класс
господствующий, вытекает целый ряд основных выводов для
политики рабочего государства. Основной и главный вывод,
как мы об этом уже говорили, заключается в следующем:
в то время как при капиталистическом строе задачей рабочего
класса являлось разрушение общества, в условиях пролетар-
ской диктатуры задачей рабочего класса является нг разру-
шение строя пролетарской диктатуры и нового создаваемого
общества, а наоборот, его всемерная поддержка, укрепление
его, руководство им. Из этого, в свою очередь, неизбежно сле-
дуют и другие выводы, а именно выводы, касающиеся самой
формы классовой борьбы в нашем обществе. Классовая
борьба, как мы отлично зИаем, не прекращается и не отмирает
сразу, а будет продолжаться очень и очень долгое время, пока
не исчезнет навсегда деление на классы вообще. Но уже те-
перь мы видим, как неизбежно меняются вопрос о главном
пути классовой борьбы и вопрос о формах этой борьбы. В ка-
питалистическом обществе, где дело пролетариата заключа-
ется в том, чтобы разрушить это общество, постоянной зада-
чей является всемерное обострение и разжигание классовой
борьбы до тех пор, пока эта классовая борьба не примет са-
мой ожесточенной своей формы, а именно формы гражданской
войны и вооруженной борьбы со стороны трудящихся масс
против господствующего капиталистического режима. В этой
борьбе старое общество лопается сверху донизу, и положение
классов в конце концов делается совершенно иным: так на-
зываемые «низшие», угнетенные классы становятся наверху,
эксплуататоры становятся классом, сопротивление которого
подавляется и которому приходится после своего разгрома
подчиниться новой власти, власти пришедших с низов клас-
«77
сов. Итак, в капиталистическом строе задача рабочего
класса — вести линию на обострение классовой борьбы, на
превращение ее в гражданскую войну. Партия рабочего класса
в пределах капиталистического строя является партией граж-
данской войны. Положение совершенно перевертывается, ко-
гда рабочий класс берет власть в свои руки, опираясь при
этом на широкие слои крестьянства. Поскольку диктатура бур-
жуазии разбита и поскольку на ее место уже стала диктатура
пролетариата, постольку задачей рабочего класса является ук-
репление этой диктатуры и защита ее от всяких на нее пося-
гательств. Партия рабочего класса в таких условиях стано-
вится партией гражданского мира, т. е. требует подчинения
рабочему классу со стороны прежде всего господствующих
классов, слоев и групп; она требует от них гражданского мира,
и рабочий класс карает и преследует теперь всех нарушителей
этого гражданского мира, всех заговорщиков, саботажников —
словом, всех, кто мешает делу мирного строительства нового
общества.
В своем собственном государстве рабочий класс после того,
как он отбил нападения врагов и обеспечил мирную строи-
тельную работу, уже не проповедует внутри страны граждан-
ской войны, а проповедует внутреннее замирение на основах
признания полностью новой власти, ее законов, ее учреждений
и на основании подчинения этим законам и этим учреждениям
со стороны всех слоев, в том числе и бывших противников
этой власти. В соответствии с этим появляется и изменение
в самих формах классовой борьбы. Поясним это рядом приме-
ров. Возьмем прежде всего отношение к буржуазии. В преде-
лах капиталистического строя по отношению к ней мы, пропо-
ведовали развитие борьбы вплоть до применения вооруженной
силы. Конечно, если бы буржуазия пыталась и теперь высту-
пать против нас с оружием в руках, как она это делала в 1917,
1918, 1919 и т. д. годах, то мы тотчас же п\стили бы в ход
нашу вооруженную силу и расправились бы с таким противни-
ком так, как он этого заслуживал бы. Но сейчас у нас совер-
шенно другое положение. Сила Советской власти и прочность
ее настолько очевидны, что для буржуазных слоев нашего об-
щества (нэпманов) совершенно очевидна полная безнадеж-
ность всяких попыток повести против нового строя активную
и острую политическую борьбу. Этим слоям волей-неволей
приходится мириться с существующим порядком вещей. В оп-
ределенных рамках этой буржуазии разрешена хозяйственная
деятельность. Мы вовсе не запрещаем теперь частную тор-
говлю, мы допускаем ряд частных предприятий, мы не запеча-
тываем уже частных лавок, мы даем, следовательно, изве-
стную возможность существования для э+их кругов. Значит
ли это, что прекращается классовая борьба? Нет, никоим об-
378
разом. Но эта борьба существеннейше изменила свою форму.
Со стороны рабочего класса она продолжает вестись: наше
законодательство, гарантирующее рабочее дело, обеспечиваю-
щее определенные права за профессиональными союзами, за-
ставляющее платить частного предпринимателя страховые
взносы, лишающее эти предпринимательские круги избира-
тельных прав в политические органы власти и т. д. — это есть
новая форма классовой борьбы. Система налогового обложе-
ния, при которой соответствующим образом облагаются до-
ходы и прибыли капиталистических предприятий, это налого-
вое обложение буржуазии, такое, какого нет ни в одной
стране, — это точно так же новая форма классовой борьбы.
Конкуренция со стороны государственной промышленности,
государственной торговли, кооперации — это есть опять-таки
новая форма классовой борьбы. Когда наше государство дает
особые льготы и преимущества кооперативным предприятиям,
когда это государство особо финансирует, т. е. поддерживает
денежными средствами, кооперативные организации, когда
оно в законодательном порядке обеспечивает за ними большие
права — все это есть новая форма классовой борьбы. Если
в процессе конкуренции на рынке государственная промыш-
ленность, торговля, кооперация вытесняют постепенно частного
предпринимателя — Это есть победа в классовой борьбе, но
победа не в механическом столкновении сил, не при помощи
вооруженной схватки, а совершенно в новой оболочке,. кото-
рой не было раньше, которая при капиталистическом режиме
была совершенно немыслимой для рабочего класса и кресть-
янства.
Точно так же меняется форма классовой борьбы и в де-
ревне. Правда, то тут, то там классовая борьба в деревне
вспыхивает в прежних своих проявлениях, причем это обостре-
ние вызывается обычно кулацкими элементами. Когда, напри-
мер, кулаки или наживающиеся за чужой счет и пролезшие
в органы Советской власти люди начинают стрелять по сель-
корам, это есть проявление классовой борьбы в самой острой
форме. Однако такие случаи бывают обычно там, где еще со-
ветский местный аппарат является слабым. По мере улучше-
ния этого аппарата, по мере укрепления всех низовых ячеек
Советской власти, по мере улучшения и усиления местных
деревенских партийных и комсомольских организаций такого
рода явления будут, как это совершенно очевидно, стано-
виться все более редкими и в конце концов бесследно исчез-
нут. Еще всего несколько лет тому назад главной формой
классовой борьбы внутри деревни был непосредственный ад-
министративный нажим на деревенскую верхушку: вначале
постоянные конфискации и реквизиции у более зажиточного
крестьянства и передача этого конфискованного добра
379
в пользу бедноты (время комбедов); затем по сути дела си-
стема постоянных и произвольных нажимов, которые чрезвы-
чайно затрудняли, а иногда и делали совершенно невозмож-
ным хозяйственное продвижение вперед и соответствующую
деятельность зажиточных слоев деревни, в первую очередь де-
ревенской буржуазии. В то время, как в городе уже с самого
начала новой экономической политики мы разрешали хозяй-
ственную деятельность частным торговцам и предпринимате-
лям, в деревне по сути дела для деревенской буржуазии ста-
вились такого рода рогатки, которые эту деятельность сильно
ограничивали или делали ее почти невозможной. Теперь (лето
1925 г.) мы приходим к тому, чтобы отменить на практике
такого рода систему, и даем большую свободу движения бур-
жуазным элементам деревни. Но это вовсе не означает, что
мы перестаем вести классовую борьбу против деревенской
буржуазии. Это вовсе не означает, что мы отказываемся под-
держивать бедняков и середняков против эксплуататорских
слоев. Мыслишь меняем форму нашей классовой борьбы про-
тив мелких деревенских капиталистиков. Мы переходим к но-
вой, более целесообразной в настоящих условиях, форме этой
классовой борьбы.
В городе мы вовсе не запечатываем лавки частного тор-
говца, мы допускаем его «работу». В результате мы получаем
от этого большее оживление товарооборота во всей стране.
А этот торговец является покупателем и у нашей государ-
ственной промышленности, и у нашей оптовой государствен-
ной торговли; он, с другой стороны, продает, — поскольку
наша собственная государственная и кооперативная товаро-
проводящая сеть является очень слабой,— наши товары в раз-
личные уголки нашей страны. При этом, конечно, он нажива-
ется и получает в свои руки торговую прибыль или часть этой
торговой прибыли. И тем не менее, независимо от своей воли
он способствует благодаря общему оживлению товарооборота
и росту нашей государственной промышленнп i и, и росту на-
шей государственной торговли, более быстрому оборачиванию
общего капитала страны, и в том числе капитала нашей госу-
дарственной промышленности и нашей государственной тор-
говли, Быстрее поэтому вертится и машина самого производ-
ства, быстрее идет процесс накопления, и поэтому скорее
увеличивается мощность нашей государственной промышленно-
сти— этой основной базы, основного фундамента социалисти-
ческого общества. С другой стороны, путем налогового обло-
жения буржуазных слоев мы точно так же получаем добавоч-
ные средства, идущие в нашу государственную казну. Вот этот
прирост материальных ценностей, который получается, с одной
стороны, от ускорения роста наших собственных предприятий
в связи с оживлением общего товарооборота, а с другой — от
380
налоговых поступлений, мы направляем на помощь разного
рода начинаниям, которые служат делу трудящихся классов,
делу социализма. Такого рода политика есть точно так же клас-
совая политика с нашей стороны. Эта классовая политика
имеет своей целью поддержку трудящихся против остатков
эксплуататорского мира. Но форма этой политики, форма этой
классовой борьбы, как мы видим, совершенно иная, чем в том
случае, если бы мы просто-напросто запечатывали бы лавки
частного торговца. Благодаря этой новой форме классовой
борьбы мы не только не проигрываем, а наоборот, мы в гро-
мадной степени выигрываем, потому что мы в гораздо большей
степени усиливаемся, и притом усиливаемся на почве всеобщего
роста благосостояния.
Правда, мы не сразу могли повести такого рода политику.
Когда у нас на руках были фабрики и заводы, которые не ра-
ботали; когда у нас выпускалась масса денег, представлявших
из себя бумажки, не имевшие почти никакой ценности на
рынке; когда у нас вместо банков были одни здания этих бан-
ков; когда железные дороги не ходили; когда для работы круп-
ных предприятий не было самых необходимейших условий (не
было сырья, топлива, не было даже хлеба для голодных рабо-
чих), то тогда давать свободу частной хозяйственной деятель-
ности и полную свободу торговле для частных лавочников и
частных мелких капиталистов было бы в высшей степени опа-
сно. Нам нечем было бы с ними конкурировать. У нас не было
тогда в руках достаточно сильного и мощного орудия борьбы.
В условиях разрухи мелкому капиталистику было гораздо легче
обернуться со своим небольшим капиталом; он отличался го-
раздо большей ловкостью и пронырливостью, чем наши казен-
ные учреждения, внутри которых была пустота. И если бы в то
время мы дали полную хозяйственную свободу всем этим эле-
ментам, не обеспечивши самих себя, т. е. не имея крепких по-
зиций в хозяйственной борьбе, тогда была бы величайшая и
чрезвычайно грозная опасность, что тысячи этих мелких капи-
талистиков захлестнут нас и побьют нас в конкурентной хозяй-
ственной борьбе. И поэтому нам приходилось действовать с из-
вестной осторожностью, обеспечивая за собой солидные пози-
ции на поле экономической хозяйственной битвы, т. е. на поле
классовых боев и классовой борьбы в ее новой форме. Такой
позицией является в наших руках крупная промышленность,
транспорт, банковая система (кредит), а также государствен-
ный бюджет и государственные финансы.
По мере нашего роста и по мере укрепления этих,— как их
называют,— «экономических командных высот» мы могли все
более решительно разжимать наш зажим по отношению к част-
ному предпринимателю — мелкому и среднему. Нам теперь,
например, уже совершенно нечего бояться этой свободы тор-
381
Говли, потому что на почве свободы торговли, на фундаменте
этой свободы торговли, используя сами эту свободу торговли,
мы уже в состоянии, укрепив свои командные высоты, вести
победоносную хозяйственную борьбу.
Теперь мы можем перенести такого рода политику и на
нашу деревню, добившись того, чтобы наши деревенские работ-
ники не практиковали системы простого административного
«зажима» и «прижима» по отношению к более зажиточным
слоям деревни. И опять-таки значит ли это, что мы хотим
здесь отказаться от классовой борьбы с этой сельскохозяйст-
венной буржуазией? Ничуть не бывало. Точно так же, как мы
не отказываемся от классовой борьбы с городской буржуазией
(нэпманами), когда мы разрешаем ей заниматься своим «де-
лом», так и соответствующая политика в деревне отнюдь не
означает отказа от борьбы. Мы изменяем лишь форму ее. Про-
тив лавок деревенских торговцев мы должны выставлять не
органы прямого принуждения и насилия, а наши хорошие ко-
оперативные лавки. Против деревенского ростовщика, который
дает взаймы деньги за безбожный процент или который сдает
в наем свою лошадь безлошадному крестьянину на кабальных
условиях, мы должны выдвинуть в первую голову батарею на-
ших кредитных товариществ, хорошую организацию дешевого
кооперативного кредита и помощи со стороны государственной
власти. Наши товары должны быть лучше и дешевле, чем то-
вары частного торговца, наши кредитные ссуды должны быть
больше и гораздо дешевле, чем ссуды, которые дает ростовщик,
кооперация должна торговать лучше и быть более приспособ-
ленной к местному деревенскому спросу, чем частная торговля.
Вот эти орудия должны мы выставить на передовые позиции
нашей борьбы с эксплуататорскими элементами деревни.
Можно, однако, спросить себя: правильно ли переносить
такую политику, которая пригодна для города, на деревню?
Ведь есть одна важная для данного вопроса и крайне сущест-
венная разница между условиями хозяйства иной борьбы в го-
роде и условиями этой хозяйственной борьбы в деревне. В го-
роде у нас уже есть более или менее хорошо организованные
и хорошо работающие «командные высоты»; это ведь наша
тяжелая артиллерия в борьбе с городскими нэпманами. Но где
такого рода «командные высоты» в деревне? Что мы можем
выставить в деревне против ее зажиточной верхушки? Где те
экономические кулаки, которыми мы могли бы на почве хозяй-
ственной борьбы барабанить по спине деревенского кулака? Не
будет ли здесь такого положения вещей, что кулацкие элементы
окажутся неизмеримо сильнее экономически, чем масса осталь-
ного крестьянства, и тем самым не будут ли они в состоянии
перехлестнуть через нас и очутиться, таким образом, запра-
вилами и хозяевами всей деревенской жизни в целом?
I
382
На этот, совершенно законный, вопрос мы должны дать
такого рода ответ: командной высотой по отношению к деревен-
ской буржуазии является пролетарский город. Нельзя себе
представлять дело таким образом, что деревня развивается со-
вершенно самостоятельно и независимо от города. Мы уже
говорили, что с ростом производительных сил в стране влияние
города будет все более и более решающим по отношению
к развитию нашего сельского хозяйства. А сердцевина этого
города, его пролетарская промышленность, его банковая си-
стема, его законодательство и т. д. и т. п. — все это обернуто
«лицом к деревне», т. е. все это служит могущественнейшей
опорой середняцким и бедняцким элементам деревни, опорой
против ее кулацких слоев.
Промежуточным звеном между пролетарским городом и
трудящейся деревней является кооперация, которая как раз и
стоит на стыке между этим городом и деревней, воплощая со-
бой в первую очередь ту экономическую смычку между рабо-
чим классом и крестьянством, укрепить которую является ос-
новной задачей рабочего класса и нашей партии. Рост этой ко-
операции, в недрах которой пролетарское государство поддер-
живает и финансирует бедняков и середняков против кулаков
и мелких сельскохозяйственных капиталистиков, означает, как
мы видели, непрерывный и систематический рост ячеек буду-
щего социалистического общества. Шаг за шагом государствен-
ная промышленность и государственная торговля, смыкаясь
с деревенской кооперацией, которая, в свою очередь, переки-
дывается с торговли на самое производство, будет вытеснять
частный капитал: промышленный, торговый и ростовщический.
В общую государственно-кооперативную организацию будут во
влекаться и всасываться крестьянские хозяйства точно также,
как через различные формы кооперативных организаций
(в первую очередь промысловую кооперацию) будут сюда вов-
лекаться и всасываться мелкие ремесленники и кустари. Посте-
пенно, с вытеснением частных предпринимателей всевозможного
типа и их частных хозяйств и по мере роста организованности
и стройности хозяйства государственно-кооперативного, мы бу-
дем все более и более приближаться к социализму, т. е. к пла-
новому хозяйству, где все принадлежит всем трудящимся и где
все производство направлено на удовлетворение потребностей
этих трудящихся.
Частичное развитие капиталистических отношений в деревне,
которое будет происходить в ближайшие годы, необходимо
должно будет, однако, вызывать и другие формы классовой
борьбы, помимо борьбы чисто хозяйственной, т. е. помимо
борьбы различных хозяйственных форм друг с другом. Напри-
мер, батраки, которые нанимаются у сельскохозяйственной бур-
жуазии, могут совсем не иметь своего хозяйства, борьба у них
383
идет не такая, какая идет, например, между середняком и ку-
лаком или же между бедняцким хозяйством и хозяйством ку-
лацким. Борьба между кулаком и батраком идет по линии воп-
росов, касающихся условий наемного труда (величина рабочего
дня, заработная плата, формы оплаты труда, общие условия
работы и т. д. и т. п.). Но и здесь линия классовой борьбы со
стороны батраков, являющихся частью рабочего класса, стоя-
щего в настоящее время у власти, имеет все же другие
формы, чем те формы классовой борьбы, которые были свой-
ственны капиталистическому режиму. Это вытекает из того об-
стоятельства, что батрачество, которое в кулацком хозяйстве
находится, так сказать, под своим хозяином, в то же время
как часть господствующего класса стоит над ним, хотя бы от-
дельные батраки этого и не сознавали. В чем находит себе вы-
ражение этот факт? В том, что все законодательство нашей
страны, направлено своим острием против эксплуататоров и
каждым своим параграфом, защищает интересы рабочих; в том,
что профессиональные союзы рабочего класса и профессиональ-
ные союзы батраков пользуются законом признанными пра-
вами, каких они не имеют ни в одной капиталистической стране;
в том, что суды нашей страны карают предпринимателей за
нарушение этих законов и т. д. и т. п. Поэтому классовая
борьба со стороны батрачества в конечном счете направлена
вовсе не на то, чтобы разгромить хозяйство кулаков и разде-
лить его между собой. Мы теперь уже не можем повторять
вечно одну и ту Же сказку про белого бычка. Батрачество ведет
свою классовую борьбу в других формах, вынуждая через свои
профессиональные организации и через свою государственную
власть, власть Советов, соответствующие условия труда, и
прибегает к судам своего класса, если необходимо обуздывать
сельскохозяйственных предпринимателей. Точно так же батра-
чество помогает, будучи частью всего рабочего класса, органи-
зации не только наемных рабочих в сельском хозяйстве, но и
оказывает всемерную помощь делу организации крестьянской
бедноты и середняков, являясь, таким о up азом, живой соеди-
нительной тканью между городскими индустриальными рабо-
чими и широкими слоями трудящегося крестьянства. Это не
значит, что у нас не может быть никаких старых форм борьбы.
К стачке, например, батракам не раз придется прибегать в их
борьбе с кулачеством. Но и в случае таких столкновений дело
идет по-иному, так как за батраков стоят все органы власти,
оказывающие давление на частного хозяина.
‘I
384
X.	На кого нам нужно ставить
свою ставку?
Нам нужно разобрать те вопросы, которые мы только что вы-
яснили, и несколько с другой стороны. Дело в том, что неко-
торые товарищи, не понимая сути вопроса, недоумевают по по-
воду принятого нашей партией политического курса по отноше-
нию к деревне. У некоторых, например, появляются такого рода
рассуждения.
Во время гражданской войны мы-де опирались на союз го-
родского рабочего класса и деревенских полупролетариев, бат-
раков, полубатраков, мелких.крестьян, деревенской бедноты во-
обще.
Эта линия нашей политики выражала «истинно пролетар-
скую» линию, «левый», настоящий, чисто «пролетарский» курс.
Через некоторое время мы переместили центр тяжести нашей
политики в деревню. Раньше мы ставили ставку на деревенскую
бедноту и опирались в деревне на такие организации, как ко-
митеты бедноты; потом мы провозгласили лозунг «поддержки
середняка*, крестьянин-середняк стал выпячиваться как «цент-
ральная фигура нашего сельского хозяйства»; таким образом,
мы, может быть, незаметно сами для себя от ставки на бедноту
перешли к ставке на середняка, т. е. повернули курс направо,
в сторону от «чисто пролетарской» линии; прошло едце не-
сколько времени, и мы теперь заговорили о большей хозяйст-
венной свободе для зажиточного крестьянина и даже для ку-
лака; другими словами, мы теперь повернули еще более
«вправо» и, по-видимому, ставим свою ставку именно на этого
зажиточного, поскольку «провалилась» наша ставка сперва на
бедноту, а потом на середняка. Не есть ли это новый поворот
нашей политики вправо? Не обозначает ли все это, вместе взя-
тое, неуклонного и систематического отступления от пролетар-
ской политики и все большего превращения политики нашей
партии в политику постоянных и все дальше идущих уступок,
сперва середняку, а потом более чем среднему буржуа? Не есть
ли это, другими словами, ясно очерченная линия вырождения
нашей партийной политики? Не есть ли это сдача наших пози-
ций и капитуляция перед растущими капиталистическими отно-
шениями в нашей стране?
Такого рода мысли и такого рода возможные возражения
необходимо самым внимательным образом разобрать. Оставлять
их без ответа никоим образом нельзя; тут нужно договориться
совершенно начистоту, потому что без понимания сути нашей
политики (а такое понимание невозможно, если нет ответа на
только что поставленные вопросы), без этого понимания нашей
политики, конечно, немыслимо вести сколько-нибудь хорошо
дело руководства такой огромной страной, как наша, со столь-
13 Заказ № 2227
385
кими внутренними противоречиями и с такими сложными зада-
чами, какие стоят на нашем пути.
Для того чтобы ответить на поставленные вопросы и возра-
жения, целесообразно будет прежде всего поставить вообще
вопрос о так называемой новой экономической политике.
Когда мы переходили от системы «военного коммунизма» к но-
вой экономической политике, то некоторым казалось, будто эта
новая экономическая политика означает на деле капитуляцию
перед буржуазией. Все враги коммунистической партии и дик-
татуры пролетариата, «свои» и заграничные, неустанно гово-
рили и писали о крахе коммунизма в России, о том, что рус-
ские большевики, проделав неудачный опыт осуществления на-
стоящего социализма, быстро разочаровались в этом опыте, ибо
он показал полную неосуществимость социалистического строя,
и, призвав на помощь ту же самую буржуазию, которую они
хотели уничтожить, тем самым расписались в полном своем бес-
силии. В начале новой экономической политики заговорщики,
иностранные и русские, эмигрантская (белая) печать неустанно
твердили, что в России сделан огромный шаг по пути к восста-
новлению старого порядка, что за этим шагом неизбежно бу-
дут делаться и остальные шаги по пути назад к капитализму:
будут-де возвращаться фабрики и заводы, прежние владельцы
будут призваны в качестве варягов, спасающих Русь и наво-
дящих в ней порядок, исчезнут все и всяческие «национализа-
ции» и «монополизации» и вновь водворится с помощью самих
«образумившихся» большевиков старый капиталистический
строй, который тем самым еще и еще раз докажет свою громад-
нейшую жизнеспособность и все свои преимущества перед всеми
и всяческими социализмами и коммунизмами. Говорилось
также, что большевики, которые раньше «ставили ставку» на
рабочий класс, теперь ставят эту ставку на буржуазию, старую
и новую, которая вывелась под крылышком «военного комму-
низма», прошла сквозь огонь, воду и медные трубы, знает все
входы и выходы в новом советском строе и поэтому неизбежно
окажется гораздо более приспособленной к большевистскому
режиму.
Однако можно ли сказать, что новая экономическая поли-
тика означала капитуляцию перед капитализмом? Можно ли
сказать, что дело трудящихся проиграно вместе с введением но-
вой экономической политики? Можно ли сказать, что новая эко-
номическая политика означала отказ от социалистического
строительства, крах коммунизма и т. п.? Можно ли, наконец,
сказать, что эта новая экономическая политика означала ставку
на буржуазию?
Теперь, когда эта так называемая новая экономическая по-
литика насчитывает уже изрядное количество лет, когда она
уже получила проверку на опыте и кбгда мы можем уже под-
386
вести довольно внушительные итоги этой политики, мы ясно ви-
дим, что в результате ее мы имеем громадный прирост сил на
стороне рабочего класса и трудящихся масс вообще, на стороне
социализма в его борьбе с частнокапиталистическим хозяйст-
вом. Благодаря новой экономической политике мы одержали
крупные успехи в области хозяйства, и притом развитие произ-
водительных сил нашей страны шло в таком направлении, что
все больший и больший перевес получали и получают социали-
стические формы хозяйства и формы, близкие к ним, идущие
по пути к социализму. В общей сумме хозяйства нашей страны
вовсе не видно того, чтобы по сравнению с государственным и
кооперативным хозяйством все рос и рос частный капитал. На-
оборот, позиции государственного и кооперативного хозяйства
все более и более укрепляются на поле общего подъема благо-
состояния в стране. Раз это так,— а это именно так,— то как
же можно говорить о какой бы то ни было капитуляции? или
об отступлении от пролетарской линии? или о ставке на бур-
жуазию? Хороша «ставка на буржуазии», в результате которой
выигрывает в первую голову социалистический пролетариат!
Хорош «крах» коммунизма, в результате которого государст-
венное хозяйство пролетарской диктатуры идет после целого
ряда лет оцепенения и мертвого состояния к своему быстрому
экономическому подъему!
На самом деле «крах коммунизма» был не чем иным, как
крахом наших некоторых заблуждений и неправильных пред-
ставлений о ходе нашего развития к социализму, заблужде-
ний, связанных с периодом так называемого «военного комму-
низма». Но крах некоторых заблуждений вовсе не означает
краха коммунизма. Совершенно понятно, что молодой класс,
взявший в свои руки государственную власть, не мог представ-
лять себе всей сложности того пути, по которому ему придется
идти. В период гражданской войны, беспощадного подавления
эксплуататоров, конфискаций, реквизиций и прочего мы пред-
ставляли себе, что можем почти сразу перейти к плановому ор-
ганизованному хозяйству, начисто сразу уничтожив свободную
торговлю всюду и везде и заменив эту торговлю организован-
ным распределением (карточки и пр.). Опыт показал нам, од-
нако, что такого рода задача нам не под силу, да и по суще-
ству эта задача не может быть разрешена, когда имеется
в наличии колоссальное количество мелких хозяйств, которые
никак нельзя сразу втиснуть в единый стройный план. Долго
держаться на запрещении свободной торговли по отношению
к мелкому производителю, в том числе и в первую голову по от-
ношению к крестьянину, было нельзя; это означало такую ломку
всех привычных для крестьянина отношений, которая возбуж-
дала против себя широкие слои крестьянства и поэтому неиз-
бежно была обречена на слом. Крестьянин и мелкий производи-
13»	387
тель вообще, который привык свободно распоряжаться своим
продуктом (продавать его, если он захочет этого), теряли вся-
кий интерес к улучшению и расширению своего производства
при системе «военного коммунизма». Поэтому получалось то,
что сельскохозяйственное производство не могло развиваться
и идти вперед при такой системе. Не было правильного сочета-
ния между частными интересами мелкого производителя и за-
дачами и целями пролетарского социалистического строитель-
ства. Это сочетание, эту связь нужно было в первую голову
найти. Новая экономическая политика и означала прежде и
раньше всего такого рода связь и сочетание. Выше мы видели,
как, зацепляя за частнохозяйственные интересы мелкого произ-
водителя, можно —через кооперацию — постепенно подводить
его к социализму, не ломая сразу и круто привычного строя
жизни и не возбуждая, таким образом, против себя мелкобур-
жуазных привычек и даже суеверий широких трудящихся масс
крестьянства. Вспомним, что в нашей стране около 100 млн.
крестьянского населения, больше 20 млн. крестьянских дворов;
вспомним, что крестьянское хозяйство есть хозяйственная основа
нашей государственной промышленности,— и тогда сразу станет
ясным, какой толчок вперед должна была получить наша страна
с переходом к новой экономической политике. Мы теперь ясно
видим наш путь к социализму, который пролегает не там или,
вернее, не совсем там, где мы искали его раньше. Мы думали,
что мы можем одним взмахом и сразу уничтожить рыночные
отношения. Оказалось, что мы придем к социализму именно че-
рез рыночные отношения. Можно сказать, что эти рыночные от-
ношения будут уничтожены в результате своего собственного
развития. Каким образом?
Нам известно, что в капиталистическом обществе, где гос-
подствует рынок, где разного рода частные предприятия бо-
рются друг с другом на этом рынке, конкурируют друг с дру-
гом, крупное производство в конце концов вытесняет мелкое,
средний капитал отступает перед более крупным капиталом и,
в конце концов, место массы конкурирующих друг с другом
предпринимателей, фабрикантов, купцов, банкиров занимают
группки крупнейших королей промышленности и банков, кото-
рые сосредоточивают в своих руках всю промышленность и тор-
говлю. Развитие рыночной борьбы приводит к тому, что число
конкурентов все уменьшается и производство сосредоточивается
в руках крупных капиталистических организаций. Нечто по виду
похожее будет происходить и у нас, и происходит уже и теперь,
с тою только существеннейшей разницей, что у нас на месте
крупнейших королей промышленности и банкиров стоит рабочий
класс и трудящееся крестьянство. В самом деле, у нас суще-
ствуют различные хозяйственные формы, разного рода хозяй-
ственные «предприятия»; у нас еЦь государственные предприя-
388
тия, у нас есть кооперативные предприятия, у нас существуют,
наконец, частнокапиталистические предприятия и т. д. Наибо-
лее крупное производстве находится в руках пролетарского го-
сударства. В руках частнокапиталистического хозяйства нахо-
дятся гораздо менее крупные предприятия в области торговли,
в первую очередь розничная торговля, тогда как оптовая тор-
говля (торговля крупная) находится в руках государства; в про-
мышленности крупное производство точно так же находится
в руках государства, а на долю частных предприятий прихо-
дятся лишь предприятия большей частью среднего и мелкого
типа.
Между этими различными формами предприятий идет хо-
зяйственная борьба, борьба, в которой последнее слово принад-
лежит покупателю. Покупатель же покупает там, где товар
лучше и дешевле. При правильной постановке дела,— а такой
правильной постановки дела мы все больше и больше добива-
емся и все больше и больше достигаем,— все преимущества
будут на стороне крупного государственного производства, и
оно будет забивать в конкурентной борьбе своего частного со-
перника. Мелкое крестьянское хозяйство, страдая от своей
«мелкости», как мы видели выше, будет восполнять этот недо-
статок своей кооперативной организацией, поддерживаемой
пролетарской государственной властью, и будет поэтому точно
так же отвоевывать для себя преимущества всякого крупного
объединения, используя эти преимущества и выгоды, получае-
мые от кооперации, в своей борьбе против частного хозяйства
кулака. Через борьбу на рынке, через рыночные отношения, че-
рез конкуренцию государственные предприятия и кооперация
будут вытеснять своего конкурента, т. е. частный капитал.
В конце концов, развитие рыночных отношений уничтожит само
себя, потому что, поскольку на почве этих рыночных отноше-
ний с их куплей-продажей, деньгами, кредитом, биржей и т. д.
и т. п. государственная промышленность и кооперация подом-
нут под себя все остальные хозяйственные формы и постепенно
вытеснят через рынок их до конца, постольку и сам рынок рано
или поздно отомрет, ибо все заменится государственно-коопера-
тивным распределением производимых продуктов.
Таким образом, наше представление о развитии к социа-
лизму в значительной мере изменилось; но эти изменения ни
капли не выражают собой отступления от пролетарской поли-
тики; наоборот, они выражают собой учет громадного револю-
ционного опыта. Мы впервые в новой экономической политике
нашли правильное сочетание между частными интересами мел-
кого производителя и общим делом социалистического строи-
тельства. Новая экономическая политика есть не измена про-
летарской линии, а единственно правильная пролетарская по-
литика. Теперь это стало уже яснее ясного.
389
Определить, не является ли наша политика отступлением от
правильной пролетарской линии, вообще говоря, можно наи-
лучшим образом тогда, когда мы привлекаем к делу результаты
этой политики. И если результаты эти говорят, что социалисти-
ческие хозяйственные формы усиливают свой вес в общем хо-
зяйстве страны, то одного этого вполне достаточно, чтобы ре-
шить весь вопрос. Политика комбедов в деревне разрешила по
сути дела две задачи, которые выдвигались тогда на очередь
дня: во-первых, задачу борьбы с сопротивлением кулаков;
во-вторых, задачу сбора хлеба по продразверстке, без чего
нельзя было прокормить армию. Но эта политика не решала
и не могла решить задачу хозяйственного подъема деревни.
Хозяйственный подъем в деревне, т. е. подъем громадного ко-
личества мелких хозяйств, невозможен без подъема основной
хозяйственной массы крестьянства, крестьянина-середняка. По-
скольку этот хозяйственный подъем имеется налицо, постольку
даются и основы для подъема государственного хозяйства в го-
роде. Значит ли это, что здесь забывается беднота? Никак не
значит, ибо общий подъем хозяйства в стране и подъем госу-
дарственного хозяйства дают гораздо больше возможности не
на словах только, а на деле, не на бумаге, а в жизни, не одними
декретами, а настоящей материальной помощью оказывать со-
действие бедноте. И если еще до сих пор эта помощь не оказы-
вается в надлежащей степени, то основной причиной этого яв-
ляется недостаточно быстрый ход накопления средств в нашем
государственном хозяйстве. Поэтому, именно поэтому нам нужно
приложить все усилия, чтобы ускорить рост наших материаль-
ных средств, ускорить «темп» накопления в нашей государст-
венной промышленности, ускорить приток добавочных средств
в нашу государственную казну.
Для того чтобы решить эту задачу, необходимо дальнейшее
развязывание товарооборота в нашей стране, а для этого,
в свою очередь, необходима некоторая большая хозяйственная
свобода и для сельскохозяйственной буржуазии, т. е. перенесе-
ние новой экономической политики на деревню. Теперь это нам
ни капли не опасно, ибо у нас, как мы юворили выше, уже
есть командные высоты; а с другой стороны, это даст возмож-
ность, ускоряя товарооборот в стране, более быстро накоплять,
даст возможность и более быстрой помощи бедняцкой и серед-
няцкой кооперации, колхозам, сельскохозяйственной коопера-
ции, потребительским обществам. Наша действительная ставка
есть ставка на нас самих, есть ставка на рабочий класс и тру-
дящееся крестьянство, есть ставка на рост социалистических хо-
зяйственных форм, на рост государственной промышленности —
в первую очередь, на рост сельскохозяйственной кооперации —
во вторую. Смычка между двумя этими основными формами
есть необходимое условие нашей победы,
390
XI.	Диктатура пролетариата и ее разное
значение по отношению к разным классам
Развитие нашего теперешнего общества по направлению к со-
циалистическому обеспечивается тем, что у власти стоит рабо-
чий класс и что у нас имеется налицо его революционная дик-
татура, т. е. его единовластие. Общее значение диктатуры про-
летариата состоит, во-первых, в том, что она есть орудие
подавления эксплуататоров, орудие подавления с их стороны
всяческих попыток возвратиться к власти; с другой стороны,
общее значение пролетарской диктатуры состоит в том, что она
есть основной рычаг экономического преобразования общества.
Рабочий класс использует машину государственной власти, на-
ходящейся в его руках, для того чтобы все время преобразовы-
вать экономические отношения общества на социалистический
лад. В самом начале, после захвата власти, лишь только был
заложен фундамент нового государственного строя, эта власть
была употреблена рабочим классом на то, чтобы «экспроприи-
ровать экспроприаторов», т. е. отнять у фабрикантов и завод-
чиков их фабрики и заводы и сделать их собственностью госу-
дарства. Рабочая власть закрепила точно так же окончательно
и раз навсегда конфискацию всей помещичьей земли и объ-
явила эту землю собственностью всего народа (национализа-
ция земли). По мере своего упрочения Советская власть, ведя
политику постоянного и систематического укрепления всех рост-
ков социалистических — общественных и хозяйственных — форм,
является, таким образом, орудием общественного преобразова-
ния. После всего сказанного в предыдущих главах можно сде-
лать тот вывод, что по мере роста прочности советского строя
центр тяжести все более и более перемещается с дела непосред-
ственного и механического подавления эксплуататоров и остат-
ков враждебных рабочему классу общественных групп на дело
хозяйственного преобразования общества, на мирно-организа-
торскую работу, на хозяйственную борьбу с частными пред-
приятиями, на дело строительства социалистических хозяйствен-
ных форм (государственные предприятия, кооперация и т. д.).
Диктатура пролетариата, т. е. рабочего класса, организован-
ного как государственная власть, не может не относиться по-
разному к различным слоям общества, к различным классовым
группировкам. Было бы в высшей степени странным, если бы
власть рабочего класса не различала этих слоев, не видела гро-
маднейшей разницы между различными общественными клас-
сами и группами и вела одну и ту же, совершенно одинаковую,
политику, т. е. находилась бы в одинаковых отношениях к этим
различным классам, слоям и группам.
Роль пролетарской диктатуры по отношению к сопротивля-
ющимся ее режиму слоям буржуазии состоит в подавлении этих
391
слоев. Если, например, к нам приезжают из-за границы агенты
российской контрреволюции создавать у нас тайные организа-
ции и кружки, ставящие себе целью борьбу с Советской вла-
стью и ее свержение, то по отношению к такого рода буржуаз-
но-помещичьим слоям пролетарская диктатура означает собою
меч разящий, который беспощадно расправляется с заговорщи-
ками, желающими подорвать всякую возможность обществен-
ного преобразования в социалистическом духе. Совершенно дру-
гой является наша пролетарская власть и совершенно другой
является роль пролетарской революционной диктатуры по от-
ношению к тем слоям буржуазии, которые, по выражению
тов. Ленина, «.допущены к сотрудничеству» с рабочим классом
и крестьянством. В самом деле, мы знаем, что у нас целый слой
буржуазных предпринимателей, в первую очередь торговцы, за-
нимаются своей деятельностью, так сказать, на законных осно-
ваниях; наши советские законы допускают эту деятельность.
В чем состоит роль пролетарской диктатуры по отношению
к этим слоям буржуазии? Она состоит, во-первых, в ограниче-
нии этой деятельности целым рядом условий (рабочее законо-
дательство и законы о труде, права профессиональных союзов,
налоговое обложение различных видов и т. д.); во-вторых, роль
пролетарской диктатуры заключается в использовании этих
элементов для дела социалистического строительства (общее
оживление товарооборота, употребление налогов, получаемых
с этих слоев, на поддержку социалистических хозяйственных
форм и т. д.); в-третьих, в хозяйственной борьбе с этими сло-
ями путем конкуренции с ними на рынке (государственные
предприятия, поддержка конкурирующей с частным капиталом
кооперации и т. д.). Если мы спросим теперь себя, какова же
главная задача пролетарской диктатуры по отношению к но-
вой буржуазии, то короткий ответ на этот вопрос может быть
выражен примерно в такой форме: эта задача есть задача ис-
пользования и вытеснения. Здесь имеются, следовательно, та-
кого рода отношения, которые в конце концов приведут к унич-
тожению частнокапиталистических форм путем их вытеснения.
Поставим теперь вопрос о роли и значении про 1етарской дикта-
туры по отношению к трудовому крестьянству — беднякам и се-
реднякам. Есть ли здесь хоть какой-нибудь элемент борьбы?
Элемент борьбы здесь, несомненно, есть, но он неизмеримо
меньше, чем в отношениях с новой буржуазией. В чем выра-
жается этот элемент борьбы? Он выражается в борьбе с коле-
баниями некоторых слоев крестьянства в сторону буржуазии.
Мы уже видели, что благодаря частному характеру своего хо-
зяйства, благодаря своей темноте и вековой забитости, благо-
даря тому, что крестьянство не привыкло к коллективным фор-
мам и только-только начинает к ним переходить, оно склонно
при известных условиях, вЪсобенности в тяжелые критические
392
моменты, к колебанию в сторону буржуазии. И вот с этими-то
колебаниями, с этими уклонами, вытекающими из двойственной
природы самого крестьянства (с одной стороны — труд, с дру-
гой стороны — частный характер хозяйства), пролетарская дик-
татура должна вести, разумеется каждый раз в подходящей
форме, решительную борьбу. Однако основной задачей проле-
тарской диктатуры по отношению к трудящемуся крестьянству
является задача помощи и переделки, переработки хозяйствен-
ного уклада крестьянства. Крестьянское хозяйство при помощи
пролетарской диктатуры будет превращаться, в первую очередь,
через кооперирование в новую, высшую форму, гораздо более
крупную, гораздо более культурную и развивающуюся по пути
к социализму. Этот процесс будет идти не через «вытеснение»,
«пожирание», «уничтожение» крестьянского хозяйства, а именно
через его медленную переработку. Если частнокапиталистиче-
ские предприятия в результате пролетарской диктатуры, в ре-
зультате ее политики будут вытесняться и гибнуть, отступая
перед конкуренцией государственных предприятий и кооперати-
вов, то крестьянское хозяйство отнюдь не будет гибнуть, а бу-
дет переходить в иные, высшие формы. Государственное пред-
приятие конкурирует с частным предприятием и, в конце
концов, забивает его. Государственное предприятие не конкури-
рует с крестьянским хозяйством, а помогает ему подняться на
высшую ступень, не забивает его в конкурентной борьбе, а ор-
ганизует его через кооперацию.
Таким образом, у пролетарской диктатуры по отношению
к крестьянству есть такого рода связь, которую можно обозна-
чить словом союз. В этом союзе, как мы уже знаем, руковод-
ство принадлежит рабочему классу, организованному в госу-
дарственную власть.
Чтобы совершенно ясно и отчетливо представлять себе дело
так, как оно есть, нужно строгое различие между двумя ве-
щами: между сотрудничеством в обществе, с одной стороны, и
сотрудничеством во власти, т. е. разделом этой власти между
классами,— с другой. Сотрудничество и даже союз, союз креп-
кий и нерушимый, не есть еще раздел власти. У рабочего класса
с крестьянством есть полное сотрудничество в обществе, есть
отношение союза. Это значит, что государственная промышлен-
ность и крестьянское хозяйство должны помогать друг другу,
это значит, что рабочий класс и крестьянство вместе сражаются
против помещиков и капиталистов, если они идут походом про-
тив советских республик; это значит, что рабочий класс и кре-
стьянство вместе борются на хозяйственном фронте против ча-
стного капитала. Но это еще не значит, что у нас есть раздел
власти, что у нас имеется не диктатура рабочего класса, а дик-
татура двух классов, т. е. и рабочего класса, и крестьянства.
Ведь самый союз есть союз между кем? Между рабочим клас-
393
сом, организованным как государственная власть, и крестьян-
ством; в самой государственной власти крестьянства как соуча-
стника этой власти нет, но эта рабочая власть находится в со-
юзе с крестьянским классом. Почему это так и почему в наших
условиях, т. е. в условиях перехода общества к социализму,
необходима именно диктатура одного класса, т. е. пролетари-
ата? Это необходимо потому, что только пролетариат представ-
ляет из себя такого рода общественную силу, которая совер-
шенно сознательно и твердо может вести все общество к социа-
лизму. Мы видели выше, что руководство на этом пути,
руководство в союзе между рабочим классом и крестьянством
должно принадлежать пролетариату и что только при таком
руководстве возможно победоносное продвижение вперед к со-
циализму. Но диктатура пролетариата, т. е. организация про-
летариата в государственную власть, и есть организация руко-
водства по отношению к широким массам крестьянства. Однако
рабочий класс вовсе не ставит своей целью вечное «царство
пролетариата», он вовсе не ставит своей задачей вечное суще-
ствование пролетарской диктатуры, а равно и свое собственное
существование как постоянно и вечно существующего господ-
ствующего класса.
Рабочий класс ставит своей действительной задачей, к кото-
рой он медленно, но неуклонно идет и ведет за собой все об-
щество, переделку широких народных слоев, и в первую оче-
редь переделку самого крестьянства, перевоспитание его на со-
циалистический лад, постоянный его подъем и подтягивание
к тому уровню, материальному, экономическому и культурно-
политическому, на котором находятся самые передовые слои
пролетарского населения. По мере переработки широких слоев
крестьянства, по мере их перевоспитания они будут все более
и более сравниваться с пролетариатом, смешиваться с ним и
превращаться в одинаковых членов социалистического обще-
ства. Разница между классами будет все более и более исче-
зать. И, таким образом, самые широкие слои крестьянства,
«переделывая свою собственную природу», будут сливаться
с работниками города, диктатура пролетариата как особого
класса будет все более и более отмирать.
В капиталистическом обществе про буржуазию можно тоже
до известной степени сказать, что она, эта буржуазия, являлась
руководительницей всего общества, его самым передовым и са-
мым образованным классом; но руководство со стороны буржуа-
зии и руководство со стороны пролетариата самым резким, са-
мым глубоким, самым коренным образом отличаются друг от
друга. Ибо развитие капиталистического общества, во главе ко-
торого стояла буржуазия, приводило к тому, что разница между
господствующими классами и классам^ угнетенными, между
буржуазией, с одной стороны, рабочим . классом и крестьянст-
394
BOM — с другой, все более и более обострялась и увеличивалась.
Немыслимо и думать, чтобы в рамках и пределах капиталисти-
ческого строя рабочий класс и крестьянство выравнивались по
своему материальному положению, по уровню своей жизни, по
своему образованию, по своему общественному положению
с буржуазией. Это противоречило бы самым коренным основам
буржуазного общества. Наоборот, самая суть этого буржуаз-
ного общества состоит во все более резком делении его на
классы, самая коренная суть буржуазной политики состоит
в том, что при ее помощи буржуазия обеспечивает за собой,
исключительно за собой, все преимущества материального поло-
жения и все преимущества образования: буржуазия имеет
в странах, где она господствует, не только монополию (т. е. ис-
ключительное владение) на средства производства, фабрики,
заводы, железные дороги и прочее; она имеет монополию не
только на государственную власть, к которой никого не подпус-
кает, но она имеет и полную фактическую монополию на выс-
шее образование, на прессу (газеты, журналы), на науку и т. д.
Новые ученые, новые администраторы, новые инженеры, новые
офицеры и генералы, одним словом, новые руководящие кадры
общества постоянно воспроизводятся не из низших слоев на-
рода, не из рабочих и крестьян, а из слоев той же самой бур-
жуазии и буржуазной интеллигенции, которые без конца поль-
зуются, фактически наследственным путем, всеми преимущест-
вами своего положения. Буржуазия никогда не ставила и не
могла ставить своей задачей поднять и поднимать систематиче-
ски и неуклонно новые и новые народные пласты к культурной
жизни, ибо это означало бы падение ее собственного могуще-
ства.
Совершенно другую политику, прямо противоположную, ве-
дет рабочий класс. Его задачей является не воспроизводство
того же отношения между классами: его задачей является пре-
одоление классовых различий, уничтожение этих классовых раз-
личий путем перевоспитания широких народных масс; для этого
он пользуется всеми находящимися в его распоряжении сред-
ствами и всем могуществом своей государственной власти.
Основой этой переделки является переделка экономических от-
ношений общества, развитие этого общества по пути к социа-
лизму. А вместе с этим и наряду с этим рабочий класс упот-
ребляет все усилия, чтобы перерабатывать широкие народные
слои, и в первую очередь своего надежнейшего союзника по
борьбе с помещиками и капиталистами — крестьянство. Это
находит между прочим свое выражение в политике вовлечения
крестьянства в советское строительство. Привлекая все большее
и большее количество беспартийных крестьян к советской ра-
боте и помогая им на этой работе перевоспитываться, расти,
переделывать свою природу, приобретать навыки, необходимые
395
для дела государственного управления, учиться пониманию не
только местных, но и общегосударственных задач и т. д., рабо-
чий класс тем самым постепенно начинает стирать границу
между собой и передовыми слоями крестьянства. Через эти
передовые слои будут переходить на более высокую ступень и
подниматься к новой жизни, активной и сознательной, другие
слои, новые группы крестьянства, и мало-помалу, на основе
пролетарского руководства крестьянство будет все ближе и
ближе срастаться по своим привычкам, навыкам, мыслям, це-
лям и задачам с рабочим классом. Подобно тому, как через
кооперацию крестьянское хозяйство будет срастаться с госу-
дарственным хозяйством пролетариата и, в конце концов, пере-
работав само себя, вольется в единое плановое социалистиче-
ское хозяйство, подобно этому всем ходом жизни крестьянство
будет срастаться с рабочим классом, изменять в этом процессе
свою собственную природу и, в конце концов, сольется с рабо-
чим классом в едином социалистическом трудящемся обществе.
Если в начале этого процесса между городским рабочим клас-
сом и крестьянством проходила широкая борозда, которая от-
деляла рабочего как прирожденного сторонника коллективных
форм (общественных форм) труда и борьбы от крестьянина как
сторонника мелкого частного хозяйства, то по мере роста коо-
перации, по мере роста политического и общекультурного вос-
питания крестьянства оно будет все более превращаться сперва
в нечто похожее на просто-напросто отставший и отсталый ши-
рокий слой рабочего класса, а затем будет все более и более
приближаться к нему, пока борозда, проходившая между обо-
ими классами, не будет окончательно засыпана и оба класса не
сольются раз и навсегда в едином типе трудящихся членов со-
циалистического общества. Это будет и уничтожением (отмира-
нием) за «ненадобностью» самой пролетарской диктатуры. Но
для того чтобы дойти до этой цели, необходима постоянная и
твердая политика, которая, имея в виду эту цель, властно на-
правляет ход общественного развития. Вот почему нужно со-
хранение полностью на данной ступени развития единственной
действительной гарантии правильной политики, каковой гаран-
тией является строй пролетарской диктатуры, опирающейся на
крестьянство и находящейся в союзе с этим крестьянством.
XII.	Формы пролетарской диктатуры
Общая форма пролетарской диктатуры — это есть Советская
власть, Советское государство, в его отличие от так называе-
мой буржуазной демократии. Специальной особенностью этой
формы государственной власти являются следующие ее отличи-
тельные черты. Прежде всего она не допускает к выборам в го-
396
сударственные органы представителей буржуазии. Она ограни-
чивает избирательные права с совершенно обратного конца,
чем это делается в буржуазном государстве, где в той или иной
форме прямо или косвенно, прикрыто или открыто лишаются
избирательных прав или ограничиваются в своих избиратель-
ных правах представители трудящегося народа. Во-вторых, Со-
ветская власть ограничивает целый ряд «свобод» или вовсе
уничтожает эти «свободы» для представителей буржуазии. Она
запрещает, например, политические организации буржуазии.
Она запрещает этой буржуазии иметь свои политические боевые
органы, в том числе и органы печати, и т. д. В-третьих, зато
она в небывало широкой степени осуществляет на деле свободу
рабочих организаций, их печати, их собраний и пр., вызывая
тем самым небывалый расцвет всевозможных объединений ра-
бочего класса и трудящихся масс вообще, проводя таким обра-
зом на деле широкую демократию трудящихся, в отличие и
в противоположность демократии для богатых, демократии для
буржуазии, как это практикуется в капиталистических странах.
В этих последних рабочий класс и крестьянство часто имеют
разного рода права, но эти права имеют в подавляющем боль-
шинстве случаев формальный (т. е. лишь на бумаге существую-
щий, а в действительной жизни не существующий) характер.
Например, на бумаге может быть признана свобода и рабочей
печати, но так как все типографии, вся бумага, все здания
находятся в руках крупных капиталистических собственников,
то революционная рабочая газета не может найти себе факти-
чески места: ее отказываются печатать даже в том случае, если
есть материальная возможность ее издавать; или на бумаге мо-
жет существовать право собраний, но рабочие организации не
могут собраться за «неимением помещения» и т. д. и т. п. У нас
при Советской власти последняя обеспечивает все более и более
на деле эти свободы, т. е. осуществляет проведение этих свобод
в жизнь, ибо Советская власть дает гарантии этого осуществле-
ния; она материально поддерживает рабочую печать, она предо-
ставляет рабочим организациям лучшие помещения в городе,
она дает крестьянам-передовикам возможность устройства сво-
его клуба, отдавая лучшие помещения в деревне, и т. д. и т. п.
Ее почта распространяет рабочую печать, ее милиция охраняет
рабочие собрания. Словом, все организации государственной
власти претворяют в жизнь то, что является необходимым для
действительного осуществления самого широкого участия рабо-
чих масс в активном строительстве нового общества.
В-четвертых, Советская власть не оторвана от организаций
рабочих и крестьян; наоборот, ее существеннейшей особенно-
стью является то, что она непосредственно связана и непосред-
ственно опирается на огромную сеть разнообразнейших органи-
заций трудящегося, народа: профессиональные рабочие союзы,
397
крестьянскую кооперацию, кресткомы, комнезамы, рабкоровские
и селькоровские организации, всевозможные добровольные об-
щества и объединения и т. д. и т. п. Советская власть подни-
мает все новые и новые слои даже наиболее отсталого трудя-
щегося населения; например, она организует и всемерно под-
держивает различные формы объединения женщин-работниц,
крестьянок, женщин, угнетенных прежде империализмом и наи-
более отсталых национальностей, всемерно пробуждая в них со-
знание необходимости идти к новой жизни и самим принимать
участие в построении этой новой жизни. Многочисленные и
разнообразные организационные ячейки всех этих объединений
трудящегося народа, и прежде всего рабочего класса, связаны
прямо или косвенно тесной связью с органами Советской вла-
сти, образуют по сути дела единую с нею систему, которая ох-
ватывает, организует, просвещает, перерабатывает громадней-
шие слои трудящихся.
При капиталистическом режиме государственная власть опи-
рается на замкнутые организации небольших слоев крупных ка-
питалистов. Если она связана с организациями трудящихся, то
исключительно в целях их развращения и обмана; в таких слу-
чаях целью этой связи является привлечение трудящихся не
к установлению нового порядка, а к тому, чтобы отвлечь ра-
бочий класс и крестьянство от осуществления их самостоятель-
ных целей и классовых задач, к тому, чтобы заставить их лучше
работать на буржуазию и лучше подчиняться государственной
власти этой буржуазии.
В условиях советского режима сама Советская власть есть
по существу дела выражение воли трудящихся масс, есть наи-
более широкая и всеобъемлющая форма организации этих масс.
Если государство у нас есть государство рабочего класса, если
существующая у нас диктатура есть диктатура пролетариата,
то связь этого государственного аппарата не только с рабочими,
но и с крестьянскими организациями является его предпосыл-
кой, является мостиком, по которому крестьянство постепенно
переходит «на точку зрения пролетариата*.
В-пятых, Советская власть построена таким образом, что
участие в политической жизни, например участие в избиратель-
ных кампаниях в Советы и работа в этих Советах, в корне от-
личается от избирательных кампаний и участия в так называе-
мой парламентской работе. В буржуазных республиках граж-
дане выбирают раз в 4 или 3 года или в какой-нибудь другой
срок депутатов в парламент, и тем почти ограничивается их по-
литическая жизнь. С другой стороны, депутат парламента, не
могущий быть отозванным своими избирателями, представляется
исключительно парламентским говоруном. В наших условиях
избирательные кампании в Советы и работа в этих Советах оз-
начают вовлечение и избирателей, и в очень большой степени
398
депутатов в действительную, настоящую работу по управлению
государством, ибо избиратели участвуют в этой строительной
работе даже в самых низовых избирательных ячейках, напри-
мер на фабриках или на заводах, тогда как их представители
в советских органах точно так же обязательно выполняют ка-
кую-нибудь руководящую работу по управлению государством
или той или иной частью государственного хозяйства и т. д.
и т. п.
Можно еще было бы указать ряд признаков, которые глу-
боко отличают советскую форму государства от всякой иной
государственной формы. Легко видеть, что назначение, цели, за-
дачи Советской власти, власти основного класса, переворачива-
ющего весь старый порядок, весь старый мир, в корне проти-
воположны характеру, целям и задачам буржуазных государств.
Но эта самая форма Советской власти, со своей стороны,
испытывает ряд изменений в зависимости от той обстановки,
в которой приходится трудящимся бороться за осуществление
своего дела.
В эпоху так называемого «военного коммунизма», когда вся
страна превращена в осажденную крепость, когда главнейшей
задачей власти была организация вооруженного отпора против-
нику, когда нужно было в первую очередь быстро и решительно
отбиваться от него, не столько обсуждать, сколько руководить
в виде приказов и команд, по-военному, тогда, совершенно есте-
ственно, форма пролетарской диктатуры была формой военно-
пролетарской диктатуры. Широкие органы Советской власти,
пленумы Советов фактически, на деле почти что отмерли, и ру-
ководство перешло исключительно к президиумам .исполкомов,
т. е. к узким коллегиям, к «тройкам», «пятеркам» и т. д. Очень
часто, в особенности в местностях, близких к территории, заня-
той неприятелем, или в таких местностях, которые были под уг-
розой со стороны неприятеля, создавались вместо «правильных»
органов Советской власти, т. е. органов действительно, на деле
выбранных всем трудящимся населением, местные так называе-
мые «революционные комитеты» (ревкомы), которые вместо
того, чтобы выносить вопрос на массовое обсуждение и на пред-
варительное решение широких кругов трудящихся, действовали
совершенно самостоятельно. Эта форма власти Советов не пере-
ставала, конечно, быть выражением интересов трудящихся; она
была необходима для того периода, была целесообразной для
того времени, когда нужно было сократить до минимума всякую
говорильню, всякую дискуссию, когда нужно было временами
даже поступаться задачей воспитания масс, а когда нужно было
действовать, действовать и еще раз действовать на поле воору-
женной борьбы с врагами трудящегося народа. В связи с этим
строем военно-пролетарской диктатуры тогдашнего периода
стояло и отсутствие точно определенных и подлёжащих стро-
399
тому выполнению законов, которые по большей части заменя-
лись приказами и распоряжениями, менявшимися в зависимо-
сти от боевой обстановки.
Методы конфискаций и реквизиций были совершенно обыч-
ными методами в это время. Все это вытекало из навязанной
рабочему классу и крестьянству невероятно жестокой граждан-
ской войны, в условиях мучительно трудных.
С переходом к мирному времени и в особенности с перехо-
дом нашей страны к хозяйственному подъему по всей линии со-
вершенно естественно должна вновь измениться форма Совет-
ской власти в смысле изживания и уничтожения остатков во-
енно-коммунистического периода.
Революционная законность должна заменить собою все ос-
татки административного произвола, хотя бы даже и революци-
онного. В полосе мирного строительства, когда хозяйственная
деятельность стоит на первом плане, всякое бессистемное, про-
извольное, случайное, непредвиденное вмешательство в ход эко-
номической жизни может чрезвычайно печально отражаться на
этой хозяйственной жизни. Начать прежде всего с крестьянского
хозяйства. Мы сами говорим и пишем, обращаясь к крестьян-
ству, о необходимости более правильного ведения дел в кресть-
янском хозяйстве; мы предлагаем переходить с трехполья на
многополье, мы предлагаем целый ряд новых улучшенных спосо-
бов земледелия и животноводства, мы говорим о необходимости
лучшего учета всех элементов хозяйства, об их лучшем, более
целесообразном и более правильном использовании; наша агро-
пропаганда вся пропитана такого рода предложениями, и кре-
стьянство, в особенности его наиболее сознательные и наиболее
культурные слои, так называемые «крестьяне-передовики»
охотно идут по этой линии. Но если мы предлагаем крестья-
нину лучше учитывать все то, что у него есть в хозяйстве, и
лучше это учтенное использовать, то, само собой разумеется,
всякий произвол и все непредвиденное, что идет со стороны Со-
ветской власти, приходит в резкое столкновение с нашей собст-
венной пропагандой и с требованием правильности в ведении
хозяйства. В самом деле, как может крестьянин рассчитать,
что ему необходимо сделать и какие затраты произвести, если
он, например, не будет совершенно точно знать, как и в какие
сроки ему придется вносить сельхозналог?
Как он будет правильно вести свое хозяйство, если на него
может сыпаться град совершенно непредвиденных распоряже-
ний и если нет твердой, заранее известной системы законов,
подлежащих строгому и безусловному выполнению? Эта новая
обстановка, в корне отличающаяся от военной обстановки вре-
мен гражданской войны, властно требует правильной поста-
новки всего дела управления; она требует такого рода управ-
ления, которое опиралось бы на заранее известные законода-
'/
400	।
тельные постановления, могущие быть учтенными, принятыми во
внимание заранее. Переход к революционной законности, к стро-
гому выполнению декретов Советской власти, переход к унич-
тожению, решительному и безоговорочному, остатков админист-
ративного произвола есть поэтому одна из основных черт, ха-
рактерных для нового периода в развитии нашей революции.
Вовлечение масс точно так же становится в настоящее время
задачей, гораздо более необходимой, чем в предыдущий период.
Общекультурный подъем и рост политической активности всех
решительно слоев трудящихся, в том числе и крестьянства, го-
раздо большее количество свободного времени, чем раньше,
в мучительные годы гражданской войны, улучшение материаль-
ного положения вместе с хозяйственным ростом — все это за-
ставляет Советскую власть обратить гораздо большее внима-
ние на крупнейшую и благодарнейшую задачу все более реши-
тельного привлечения к государственным делам широких слоев
трудящегося населения. Нужно иметь в виду, что в теперешних
условиях более, чем когда бы то ни было, важно для рабочего
класса повернуть разбуженную политическую энергию кресть-
янства по тому руслу, которое укрепляет союз крестьянства и
рабочего класса. И именно для того, чтобы укрепить руковод-
ство со стороны рабочего класса, необходимо в настоящее
время, т. е. в период «мирно-организаторский», употреблять
все усилия, чтобы сделать все возможное для переработки кре-
стьянства в необходимом духе. Важнейшим способом такого
рода воспитания крестьянства является привлечение его в лице
его беспартийных передовиков прежде и раньше всего к работе
в наших советских органах. Именно здесь, учась на этой работе
пониманию общегосударственных задач, и будет • происходить
эта переработка, а с другой стороны, только таким путем, т. е.
путем привлечения широких масс и в деревне, и в городе, можно
будет с большим успехом вести борьбу против бюрократизма,
язвы, которая еще до сих пор разъедает наш государственный
организм.
Наконец, для наиболее активного людского ядра наших со-
ветских органов, а именно для членов нашей партии, руково-
дителей этих советских органов, является в текущий период не-
обходимым изживание методов команды и приказа и решитель-
ный, полный и безоговорочный переход к методам убеждения.
Вся эта система мероприятий послужит делу упрочения и
развития советской системы как особой формы государствен-
ного строя и будет обеспечивать все более и более рост (мате-
риальный, политический и общекультурный) самых широких
слоев трудящейся массы.
Можно, вообще говоря, сказать, что политический строй тем
более хорош, тем более представляет собою шаг вперед по
сравнению с историческим прошлым, чем большему количеству
401
людей он дает возможность расти. Капиталистический строй ог-
раничивает эти возможности слоем избранных: буржуазия, бур-
жуазная интеллигенция, помещики и т. п. Громадные массы
трудящихся остаются за бортом этого движения. Возможности
приподняться, постоянно переходить на все более и более высо-
кие ступеньки — этой возможности нет для трудящихся масс,
т. е. для основной массы человечества, при капиталистическом
режиме. Если мы будем оценивать Советскую власть с этой
точки зрения, то мы легко увидим, что она представляет из
себя самую лучшую из всех существовавших до сего времени
форм государственной власти. Не в том дело, что мы уже до-
стигли всего, чего хотим достигнуть (мы делаем лишь первые
шаги в направлении к социализму и в направлении к необык-
новенному культурному подъему народных низов); дело в том,
что в эту сторону повернут руль общественного развития, и ру-
лем этим, который определяет собою возможность такого не-
бывалого культурного подъема и движения по направлению
к нему, является Советская власть.
XIII.	Экономическое неравенство
и его преодоление
Коммунистический строй есть высшая ступень развития чело-
веческого общества, при котором производительные силы этого
общества, степень власти человека над природой далеко превос-
ходят даже ту ступень технического развития, которой отли-
чался капиталистический порядок времен своего расцвета; а на-
ряду с этим коммунистическое общество представляет собою
такую хозяйственную организацию, где господствует полное ра-
венство между людьми, и где отсутствует всякая эксплуатация
человека человеком, а также и всякая команда, всякое насилие
одних людских групп над другими. Стоит только сравнить между
собой это состояние человеческого общества с тем его состоя-
нием, в котором мы получаем его в наследство от капиталисти-
ческого строя, чтобы понять, какую поистине грандиозную ра-
боту, работу, которой хватит на целый ряд десятилетий, необ-
ходимо произвести, чтобы подняться на эту наивысшую ступень
человеческого развития. Совершенно понятно поэтому, что всего-
навсего лишь через несколько лет после завоевания рабочим
классом власти нельзя и думать об уничтожении сразу всякого
вообще неравенства и всякой нищеты. Но в то же самое время
необходимо всемерно ускорять наш путь к коммунизму, а для
этого необходимо, в свою очередь, иметь совершенно ясное пред-
ставление о том, каким образом будет постепенно преодоле-
ваться существующее у нас еще до сих пор неравенство между
людьми.
402	/
Рассмотрим по порядку главные виды этого неравенства,
имеющиеся в настоящее время у нас в экономической области.
Прежде всего бросается в глаза неравенство материальных ус-
ловий существования между городом и деревней. Мы уже пи-
сали в предыдущих главах о том, что капиталистический спо-
соб производства неизбежно вызывает деревенскую отсталость,
задерживает развитие сельского хозяйства по сравнению с про-
мышленностью и превращает город в исключительное сосредо-
точение всех основных жизненных удобств. Такое соотношение
между городом и деревней достается в наследство захватив-
шему власть рабочему классу и поддерживающему его кре-
стьянству.
Мелкое хозяйство крестьянина чрезвычайно далеко отстает
от современной фабрики с ее техническими усовершенствова-
ниями. Мелкое крестьянское хозяйство точно так же отстает от
этой фабрики и по внутреннему своему устройству, по органи-
зации труда. В результате производительность труда в этом
мелком крестьянском хозяйстве чрезвычайно низка, приходится
затрачивать громадные массы этого труда, чтобы получать срав-
нительно ничтожный результат. Каким образом может быть из-
жито такого рода неравенство между городом и деревней? Было
бы совершенно бессмысленным решать его каким-либо меха-
ническим путем, одним ударом, одним каким-либо мероприя-
тием. Можно, конечно, представить себе дикую мысль о рас-
таскивании по кирпичикам всех крупных городов со всеми круп-
ными городскими предприятиями, машинами, электрическими
установками и т. д. Но это ведь ни капли не поправило бы дела.
Прежде всего потому, что это повлекло бы за собой подрыв и
разрушение крупной промышленности, которая, как мы уже ви-
дели, служит основным источником для оплодотворения самого
сельского хозяйства, поставляя ему машины, орудия труда и
целый ряд предметов, необходимых для улучшения сельскохо-
зяйственного производства, а равно и науку, которая все бо-
лее и более является решающей силой в области сельскохозяй-
ственного производства. Такого рода мысль была бы поистине
безумной мыслью, и люди, находящиеся в здравом уме и твер-
дой памяти, должны ее сразу же отбросить. Совершенно есте-
ственно, наоборот, прийти к выводу, что лишь при помощи го-
родской промышленности, руководимой рабочим классом, этим
верным помощником крестьянства, можно будет поднимать де-
ревню; и не путем разрушения городов, а путем сближения
промышленности с деревней и путем хозяйственной и техниче-
ской помощи этой деревне мы будем постепенно заполнять ту
пропасть, которую создала между городом и деревней вся пре-
дыдущая история развития человеческого общества. Задачей
рабочей партии и задачей Советской власти является именно
устранение этого противоречия между городом и деревней.
403
Постепенно мы должны будем строить новые заводы, электриче-
ские станции и тому подобные крупные производственные про-
мышленные единицы не только в городских центрах, но и среди
сел и деревень, разбрасывая эти предприятия по всей стране и
делая их рассадниками и очагами культуры, грамотности, хозяй-
ственных улучшений, политической сознательности среди кре-
стьянского населения страны.
Техническая помощь города, в особенности электрификация,
а наряду с этим кооперирование крестьянских хозяйств, кото-
рое, как мы уже знаем, определяет столбовую дорогу в нашей
деревне к социализму, явятся мощным рычагом подъема, воз-
растания деревни, и мало-помалу материальные условия суще-
ствования в городе и деревне будут выравнены, и притом по
сути дела с величайщей пользой для той и другой стороны. Го-
родской житель, запертый в каменных мешках современных
городов, не видящий природы и обреченный в таких условиях,
несмотря на относительное материальное благосостояние, на
вырождение, выиграет от своего приближения к этой природе.
И наоборот, житель деревни, чрезвычайно выиграет от того, что
повысится производительность его труда и что он будет, нако-
нец, пользоваться всеми теми благами культуры и цивили-
зации, которые раньше приходились на долю одних наших
драгов.
''Само собой понятно, что для достижения такого рода об-
щественного строя необходимы громадные перемены, произве-
сти которые возможно лишь в течение долгих и долгих лет.
Но тем не менее мы уже сейчас видим, как мы вступили на
этот путь.
Внутри города, в свою очередь, мы наблюдаем в настоящее
время точно так жр чрезвычайно резкое и бросающееся в глаза
неравенство. Стоит только сравнить нэпманов и уровень их
жизни с жизнью беспризорных и голодающих детей или даже
с толпами безработных, чтобы увидеть, как далеки еще мы от
того идеального состояния, которое мы поставили себе зада-
чей. Если мы расположим различные уровни жизни в порядке
их нисходящей величины, то мы получим целую лестницу раз-
рядов, довольно резко отличающихся друг от друга. Если взять
одни лишь крупные подразделения, то все эти разряды можно
примерно изобразить в таком виде:
1)	новая буржуазия (нэпманы), получающая прибыль за
счет эксплуатации чужого труда, будет ли то прибыль с про-
мышленного предприятия, будет ли то торговая прибыль или
барыш поставщика, или спекулятивный барыш, иди какой-ни-
будь другой вид так называемого «нетрудового дохода». Очень
часто уровень жизни лиц этой категории подходит под тот уро-
вень, который был характерен для не особенно крупных капи-
талистов довоенного времени;
404
2)	высшие советские служащие, главным образом служащие
хозяйственных учреждений и хозяйственных органов (дирек-
тора трестов, члены правлений синдикатов, крупные незамени-
мые спецы и т. д.);
3)	так называемые ответственные работники вообще;
4)	квалифицированные рабочие;
5)	неквалифицированные рабочие;
6)	безработные, люмпен-пролетариат (люди, выбившиеся из
колеи, хронически безработные, нищие и т. д.).
Вся эта картина наглядно показывает нам опять-таки, на-
сколько мы далеки еще от того, чтобы достигнуть равенства
даже в пределах города, который является пока что центром
нашей работы и где резче всего выражено господство проле-
тариата. И тем не менее мы уже ясно видим, что развитие на-
шего общества необходимо поведет, при правильной политике
со стороны нашей партии и Советской власти, к смягчению этих
противоречий, к их преодолению и к их уничтожению. В самом
деле, возьмем прежде всего наиболее яркое проявление нера-
венства— неравенство в материальном положении буржуазии
(нэпманов) и положении рабочего класса в его целом. Как бу-
дет изживаться это неравенство? Это нетрудно сообразить после
всего того, что было уже нами сказано.
Ведь подъем нашего государственного хозяйства, а равно и
кооперации будет сопровождаться вытеснением частнопредпри-
нимательской формы хозяйства. Еще до того, как эти формы
совершенно погибнут и отомрут, сдаваясь перед победоносным
шествием развивающихся социалистических хозяйственных от-
ношений, подъем государственной промышленности будет по-
вышать заработную плату рабочего класса, а с другой стороны,
система налогового обложения будет ограничивать дальнейший
рост жизненного уровня новой буржуазии. Окончательное вы-
теснение частнокапиталистического хозяйства, окончательная
победа над ним доведет дело до конца, и это основное противо-
речие, это основное неравенство в городах будет таким обра-
зом уничтожено. Довольно сложно обстоит вопрос относительно
неравенства между высшими кадрами советских служащих и
руководителей, с одной стороны, и средним рабочим — с другой.
В числе этих высших и ответственных служащих Советской вла-
сти имеются наряду со всевозможными специалистами и бывшие
рабочие из наиболее талантливых и культурных «рабочих-пере-
довиков» (например, красные директора и т. ^п.). Совершенно
очевидно, что это неравенство вытекает, в своей самой глубокой
основе, из культурной отсталости рабочих масс, которые были
в капиталистическом обществе дслассом эксплуатируемым, по-
литически угнетенным и культурно придавленным. Для выпол-
нения сложной работы по управлению хозяйством и для веде-
ния целого ряда других подобных работ в других областях
405
управления страной необходим большой запас знаний, опыта,
умения. Количество людей из рабочего класса, которые оказа-
лись способными выполнять такую роль и научились ей за время
революции, а отчасти получивших опыт в руководстве массами
и в политической борьбе еще до победы рабочего класса, срав-
нительно само по себе мало. Вполне понятно, что далеко не
вся рабочая масса в целом могла подняться до такого уровня.
С другой стороны, разного рода специалисты, которые были та-
ковыми еще и при капиталистическом режиме и накопили боль-
шой опыт, научный, управленческий, хозяйственный и т. п., яв-
ляясь необходимыми для жизни и для дела управления людьми
в теперешних условиях, точно так же представляются до изве-
стной степени незаменимыми силами: вся рабочая масса в це-
лом, всеми своими составными частями точно так же не могла
еще за короткий срок достигнуть такого высокого культурного
уровня. Выполнение же подобного рода работы требует само по
себе довольно значительной оплаты, обеспечивающей соответст-
вующий образ жизни. Между тем давать такую же плату всем
решительно слоям рабочего класса при теперешней степени
развития производительных сил представляется невозможным и
неосуществимым. Если бы все рабочие обладали таким же вы-
соким культурным уровнем, то руководящие должности могли
бы заниматься по очереди или лишь на определенный срок, и
^ким образом на так называемых «ответственных постах» по-
стоянно стояли бы все новые и новые работники, так как в лю-
бой деятельности можно было бы одного в любое время заме-
нять другим. Но здесь-то и дает себя знать неравенство куль-
турного уровня и еще большая отсталость масс. Опять-таки
здесь нужно отметить, что это вовсе не вина этих масс, а их
беда; таковыми их сделали десятилетия капиталистического гос-
подства. Однако задачей рабочего класса, который за годы ре-
волюции чрезвычайно быстро учится в самом ходе борьбы все
большему участию своему в активном строительстве социа-
лизма, а также все больше обучается в специальных учрежде-
ниях (разного рода рабочих организациях, клубах, партийных
и советских школах, рабфаках и даже вузах), задачей этого
рабочего класса является преодоление такого рода отсталости
в своей собственной среде. Понятно, что не вся масса рабочего
класса движется совершенно одновременно, всеми своими сло-
ями. Как не все рабочие могут при настоящих условиях стоять
на командных постах и занимать совершенно одинаковые места
в системе управления, точно так же не могут в силу совершенно
понятных причин все рабочие поголовно быть пропущенными
через среднюю и высшую школу.	'
До более или менее высокого уровня современной науки и
техники рабочий класс поднимается, если можно так выра-
зиться, пачками, сравнительно небольшими своими отрядами,
406
к которым год за годом будут прибывать все новые и новые
пачки, все новые и новые отряды, пока развитие производитель-
ных сил нашей страны не создаст достаточного экономического
фундамента для того, чтобы дети всех рабочих совершенно нор-
мальным порядком проходили через средние и высшие учебные
заведения, через соответствующую практику и таким образом
вступали в жизнь, преодолевши всяческое создавшееся прежде
культурное неравенство внутри трудящихся.
В ослабленной степени то, что мы говорили только что
о различии между наиболее культурными из рабочих-передови-
ков, а равно прежних специалистов, с одной стороны, и рабочей
массой вообще — с другой, годится и для вопроса о неравен-
стве между различными слоями рабочего класса, различными
в смысле различной квалификации их труда (например, метал-
листы— с одной стороны, землекопы, строительные рабочие
и т. д. — с другой). Механика Советской власти, советского ре-
жима в целом, направление всей политики пролетарской дик-
татуры состоит как раз в том, чтобы, поднимая культурный уро-
вень широких рабочих масс, тем самым уничтожать «незаме-
нимость» наиболее передовых слоев самого рабочего класса,
уничтожать разницу культурных уровней и уничтожать разницу
материальных условий существования. Конечно, мы никогда не
достигнем полного равенства людей в том смысле, что люди
будут совершенно одинаковы по своему уму, по своей талантли-
вости, по цвету своих волос или форме носа, и совершенно это
не нужно. Такое равенство было бы, как две капли воды, по-
хоже на отчаянную скуку. Не в этом заключается цель наших
стремлений. Цель наших стремлений заключается в том, чтобы
достигнуть равенства материальных условий существования,
чтобы всем обеспечить нормальные условия развития и, таким
образом, дать возможность идти вперед всей массе и выделяться
наиболее талантливым и способным не из узкого круга «обра-
зованных людей», отделенных перегородками от остальных, а из
всего огромного трудящегося человечества.
И здесь нетрудно понять, что это неравенство, вытекающее
из очень глубоких причин, не может быть уничтожено одним
взмахом. Можно было бы, конечно, в один прекрасный день из-
дать декрет, по которому все решительно высшие советские слу-
жащие, все инженеры, все профессора, все директора трестов
и т. д. получали бы столько же, сколько получает простой по-
денщик. Но мы скоро убедились бы, что при таком положении
вещей рабочий класс в целом не выиграл бы, а проиграл; он
проиграл бы потому, что при таких условиях работа на этих
командных должностях пошла бы неизмеримо туже, дело в зна-
чительной степени было бы дезорганизовано и общие успехи
сменились бы положением застоя или попятным движением. Ра-
бочему классу выгоднее лучше содержать свою собственную
407
верхушку, а равно и выходцев из буржуазного мира, так назы-
ваемых специалистов, ибо в таком случае он достигнет в го-
раздо более короткий срок общего повышения производитель-
ных сил и за счет этого повышения может гораздо быстрее
улучшить свое собственное положение, а с определенного вре-
мени, используя этот рост производительных сил, начать уси-
леннейшее производство «образованных людей» из все более
широкой массы своего собственного класса и трудящихся во-
обще. Из этого, конечно, не следует, что нужно перебарщивать
с высокой оплатой; наоборот, с такого рода «перебарщивани-
ями» партия должна вести упорную борьбу.
Внутри деревни, наконец, мы имеем точно так же различ-
ные слои крестьянства, жизненный уровень которых отличается
друг от друга довольно резко. Стоит сравнить кулака с батра-
ком или с крестьянином-бедняком. Но это коренное противоре-
чие, характерное для современной деревни, будет точно так же
медленно уничтожаться по мере роста производительных сил и
по мере подъема государственного и кооперативного хозяй-
ства. Мы уже видели раньше, что мы будем все более и более
в состоянии оказывать помощь хозяйству середняков и бед-
ноты, которая будет переставать быть беднотой, а с другой
стороны, путем целого ряда мероприятий мы будем обрезывать
и хозяйственно вытеснять предпринимательские слои крестьян-
ства, т. е. сельскохозяйственную буржуазию. Таким образом,
ркздесь основной линией нашего развития через определенный
промежуток времени, когда начнут еще более быстро подра-
стать социалистические формы нашего хозяйства, является ли-
ния на уничтожение, на преодоление экономического неравен-
ства, существующего теперь.
Нужно видеть всю глубину нищеты, темноты, культурной от-
сталости, неравенства, оставленных нам в наследство капитали-
стическим порядком вещей, чтобы понять, сколько времени по-
требуется на переделку всего человеческого материала и на
преодоление этого проклятого наследства. Но уже теперь мы
видим подъем социалистических форм народного хозяйства, что
является главной гарантией, обеспечивающей действительную
и реальную политику, ставящую своей целью осуществление
экономического равенства. А с другой стороны, уже и теперь
мы замечаем, как следующее поколение рабочих и крестьян во
все большем масштабе, сплошной массой поднимается к новой
культурной жизни, чему способствует работа нашей партии,
чему способствует вся деятельность и вся политика Советской
власти. Раньше лишь одиночки из рабочих и крестьян могли
попадать в высшие учебные заведения; теперь с каждым годом
во все более широких размерах целые больший слои подраста-
ющего поколения трудящихся уже систематйчески, так ска-
зать, «в нормальном порядке» проходят через рабфаки и по-
408
ступают в наши высшие школы. Раньше обычно лишь в зре-
лом возрасте трудящийся человек вступал в активную полити-
ческую жизнь; теперь мы имеем около полутора миллиона
одних членов комсомола, сынов рабочих и крестьян, которые бо-
лее или менее равномерно приобщаются с юного возраста к ак-
тивной общеполитической и общекультурной работе; а поколе-
ние еще более молодое — юные пионеры — начинает охватывать
огромные круги людей, которые уже с самого юного возраста
воспитываются, растут и учатся работать на иной культурной
основе, чем предшествующие поколения.
Завоевание власти пролетариатом не может создать истори-
ческого чуда, один только факт победы над буржуазией в граж-
данской войне не обеспечивает сразу и немедленно равенство
между людьми. Но это завоевание власти и укрепление рабочей
диктатуры в стране, в конце концов, создает такого рода усло-
вия, при которых отчетливым становится наше движение по на-
правлению к этому экономическому равенству.
XIV. Политическое неравенство,
его преодоление и уничтожение политики
вообще
Перейдем теперь к рассмотрению того неравенства, которое
у нас имеется в области политической, в области политических
прав. Здесь прежде всего необходимо перечислить те факты,
в которых находит свое выражение это политическое неравен-
ство:
1)	по нашему законодательству не имеют избирательных
прав люди, живущие на нетрудовой доход (нэпманы, кулаки,
всякого рода лица, эксплуатирующие для получения прибыли
рабочую силу в том или ином виде). «Страдающими лицами*
являются здесь, таким образом, такие слои населения, которые
по своему материальному благосостоянию и по уровню своей
жизни стоят на самой высокой ступени, являются в нашем строе
осколками прежнего капиталистического общества, прежних
господствующих классов, которые теперь попали под железную
руку пролетарской диктатуры;
2)	трудовое крестьянство не имеет таких же прав, как про-
летариат, потому что оно выбирает равное число делегатов
при выборах в советские органы власти от значительно боль-
шего количества избирателей, чем рабочий класс в городах и
фабричных поселках. Здесь есть, таким образом, налицо не-
равенство политических прав между рабочим классом — с од-,
ной стороны, трудящимся крестьянством — с другой, причем
это неравенство совершенна очевидно склоняется к перевесу
прав на стороне рабочего класса;
3)	пролетариат пользуется политическими преимуществами
(привилегиями) и в нашем законодательстве занимает первен-
ствующее положение.
Причины такого рода законодательства, закрепляющие по-
литическое неравенство между различными классами нашего
общества, довольно ясны и довольно понятны. У нас имеются
налицо три класса: рабочий класс, широкая крестьянская
масса и, наконец, допущенная к сотрудничеству в обществе
буржуазия. Мы знаем, что если мы хотим обеспечить корен-
ные интересы трудящихся, то необходимо обеспечить руковод-
ство пролетариата и его союз с крестьянством против буржуа-
зии; мы знаем точно так же, что крестьянство склонно в силу
своего социального положения, а также в силу особых трудно-
стей момента переходить временами к колебаниям в сторону
этой буржуазии, и, наконец, мы знаем, что если бы новая бур-
жуазия возрастала, укреплялась, расправляла свои крылья и
осиливала рабочий класс в борьбе за крестьянство, то отсюда
проистекли бы неизбежные опасности подрыва всего дела рево-
люции. Рабочий класс в нашей стране является наиболее
сознательной силой, но он по своей численности насчитывает
примерно лишь одну десятую крестьянского населения. Для
того чтобы руль не вырвался из его рук, необходимо на дан-
ной ступени развития прежде и раньше всего политически обез-
вредить буржуазию и не дать ей возможности распространять
свое политическое влияние на крестьянство и на промежуточ-
ные мелкобуржуазные городские слои. Отсюда вытекает и
лишение политических прав частных предпринимателей, куп-
цов, лавочников, торговцев, кулаков, нэпманов вообще.
Из того обстоятельства, что крестьянство склонно к вели-
чайшим колебаниям и что существует опасность, в силу кото-
рой темнота и некультурность крестьянства в связи с его со-
циальным положением может толкнуть его, иногда вопреки его
же собственным коренным интересам, идти за буржуазией, вы-
текают известные преимущества и .политические привилегии,
имеющиеся в нашем законодательстве по отношению к рабо-
чему классу. Эти преимущества и привилегии служат добавоч-
ной страховкой, обеспечивающей руководящую роль рабочему
классу в нашей стране.
Что касается ограничения или лишения избирательных прав
всяческой буржуазии, то вряд ли кто-либо из трудящихся бу-
дет против этого возражать; против этого могут возражать
лишь явные или тайные приверженцы этой буржуазии, вроде
меньшевиков и эсеров, которые ни капли не верят в возмож-
ность осуществления на деле социалистического строя, о кото-
ром так много болтают на словах. Им до сих пор кажется, что
в России произошла какая-то историческая случайность, что
развитие нашего общества неизбежно пойдет по капиталисти-
410
ческому пути и что чем скорее лопнет Советская власть, чем
скорее кончится этот тяжелый сон (для буржуазии), тем бу-
дет лучше. Для всякого человека, который всерьез верит сло-
вам о социализме и для которого, следовательно, слово не рас-
ходится с делом, который верит в необходимость и возмож-
ность построения социалистического общества и который
отнюдь не хочет возврата к капиталистическому строю,— для
такого человека более чем понятно ограничение и лишение по-
литических прав буржуазных элементов в нашей стране.
Неизмеримо сложнее является вопрос о политическом не-
равенстве между рабочим классом и крестьянством. Здесь люди
очень часто подменяют трезвые рассуждения моральными, ко-
торые ничего общего с политикой не имеют. Говорят, например:
разве крестьянин не трудится иногда больше, чем рабочий?
Где же справедливость, когда вы ему даете меньше политиче-
ских прав, чем городскому рабочему? Разве крестьянство не
составляет огромнейшего большинства населения в нашей
стране? Почему же, если большинство трудящихся состоит из
крестьян, почему же пролетарское меньшинство должно искус-
ственно навязывать свою волю огромнейшему большинству
трудящихся? Крестьянин не дармоедствует, он не паразитст-
вует, он — не буржуа, а трудящийся. Где же опять-таки здесь
хотя бы самая элементарная (простая) справедливость? И не
есть ли это отступление от заветов равенства среди трудя-
щихся, на которых только и можно строить настоящий мост
к социализму?
Такого рода рассуждения, кажущиеся иногда убедитель-
ными, страдают, однако, тем основным пороком, что они вме-
сто трезвого учета сил и вместо трезвого обсуждения вопроса
говорят лишь жалкие слова. Если уж зашла речь о справедли-
вости, то вопрос нужно поставить таким образом.
Справедливо или несправедливо было бы, если бы мы про-
воронили все дело социализма? Справедливо или несправедливо
было бы, если бы мы дали возможность буржуазии околпа-
чить нас и возвратить старый порядок вещей? Стоит только
таким образом поставить вопрос, чтобы получить на этот воп-
рос сразу же отрицательный ответ. Конечно, было бы в высшей
степени «несправедливо», а попросту говоря, прямо глупо, если
бы мы действительно проворонили дело социализма. Но ведь
мы знаем, что дело социализма не только не противоречит ко-
ренным интересам всех трудящихся, но что, в конечном счете,
от осуществления социализма выиграют не только рабочий
класс, но и широкие крестьянские массы. Следовательно, и
с точки зрения рабочего класса, и с точки зрения коренных
интересов крестьянства, провал социализма был бы с нашей
стороны прямым политическим преступлением, если бы мы
провалили наше дело по своей собственной вине.
411
3) пролетариат пользуется политическими преимуществами
(привилегиями) и в нашем законодательстве занимает первен-
ствующее положение.
Причины такого рода законодательства, закрепляющие по-
литическое неравенство между различными классами нашего
общества, довольно ясны и довольно понятны. У нас имеются
налицо три класса: рабочий класс, широкая крестьянская
масса и, наконец, допущенная к сотрудничеству в обществе
буржуазия. Мы знаем, что если мы хотим обеспечить корен-
ные интересы трудящихся, то необходимо обеспечить руковод-
ство пролетариата и его союз с крестьянством против буржуа-
зии; мы знаем точно так же, что крестьянство склонно в силу
своего социального положения, а также в силу особых трудно-
стей момента переходить временами к колебаниям в сторону
этой буржуазии, и, наконец, мы знаем, что если бы новая бур-
жуазия возрастала, укреплялась, расправляла свои крылья и
осиливала рабочий класс в борьбе за крестьянство, то отсюда
проистекли бы неизбежные опасности подрыва всего дела рево-
люции. Рабочий класс в нашей стране является наиболее
сознательной силой, но он по своей численности насчитывает
примерно лишь одну десятую крестьянского населения. Для
того чтобы руль не вырвался из его рук, необходимо на дан-
ной ступени развития прежде и раньше всего политически обез-
вредитъ.буржуазию и не дать ей возможности распространять
свое политическое влияние на крестьянство и на промежуточ-
ные мелкобуржуазные городские слои. Отсюда вытекает и
лишение политиче'Ских прав частных предпринимателей, куп-
цов, лавочников, торговцев, кулаков, нэпманов вообще.
Из того обстоятельства, что крестьянство склонно к вели-
чайшим колебаниям и что существует опасность, в силу кото-
рой темнота и некультурность крестьянства в связи с его со-
циальным положением может толкнуть его, иногда вопреки его
же собственным коренным интересам, идти за буржуазией, вы-
текают известные преимущества и политические привилегии,
имеющиеся в нашем законодательстве по отношению к рабо-
чему классу. Эти преимущества и привилегии служат добавоч-
ной страховкой, обеспечивающей руководящую роль рабочему
классу в нашей стране.
Что касается ограничения или лишения избирательных прав
всяческой буржуазии, то вряд ли кто-либо из трудящихся бу-
дет против этого возражать; против этого могут возражать
лишь явные или тайные приверженцы этой буржуазии, вроде
меньшевиков и эсеров, которые ни капли не верят в возмож-
ность осуществления на деле социалистического строя, о кото-
ром так много болтают на словах. Им до сих пор кажется, что
в России произошла какая-то историческая случайность, что
развитие нашего общества неизбежно пойдет по капиталисти-
410
ческому пути и что чем скорее лопнет Советская власть, чем
скорее кончится этот тяжелый сон (для буржуазии), тем бу-
дет лучше. Для всякого человека, который всерьез верит сло-
вам о социализме и для которого, следовательно, слово не рас-
ходится с делом, который верит в необходимость и возмож-
ность построения социалистического общества и который
отнюдь не хочет возврата к капиталистическому строю,— для
такого человека более чем понятно ограничение и лишение по-
литических прав буржуазных элементов в нашей стране.
Неизмеримо сложнее является вопрос о политическом не-
равенстве между рабочим классом и крестьянством. Здесь люди
очень часто подменяют трезвые рассуждения моральными, ко-
торые ничего общего с политикой не имеют. Говорят, например:
разве крестьянин не трудится иногда больше, чем рабочий?
Где же справедливость, когда вы ему даете меньше политиче-
ских прав, чем городскому рабочему? Разве крестьянство не
составляет огромнейшего большинства населения в нашей
стране? Почему же, если большинство трудящихся состоит из
крестьян, почему же пролетарское меньшинство должно искус-
ственно навязывать свою волю огромнейшему большинству
трудящихся? Крестьянин не дармоедствует, он не паразитст-
вует, он — не буржуа, а трудящийся. Где же опять-таки здесь
хотя бы самая элементарная (простая) справедливость? И не
есть ли это отступление от заветов равенства среди трудя-
щихся, на которых только и можно строить настоящий мост
к социализму?
Такого рода рассуждения, кажущиеся иногда убедитель-
ными, страдают, однако, тем основным пороком, что они вме-
сто трезвого учета сил и вместо трезвого обсуждения вопроса
говорят лишь жалкие слова. Если уж зашла речь о справедли-
вости, то вопрос нужно поставить таким образом.
Справедливо или несправедливо было бы, если бы мы про-
воронили все дело социализма? Справедливо или несправедливо
было бы, если бы мы дали возможность буржуазии околпа-
чить нас и возвратить старый порядок вещей? Стоит только
таким образом поставить вопрос, чтобы получить на этот воп-
рос сразу же отрицательный ответ. Конечно, было бы в высшей
степени «несправедливо», а попросту говоря, прямо глупо, если
бы мы действительно проворонили дело социализма. Но ведь
мы знаем, что дело социализма не только не противоречит ко-
ренным интересам всех трудящихся, но что, в конечном счете,
от осуществления социализма выиграют не только рабочий
класс, но и широкие крестьянские массы. Следовательно, и
с точки зрения рабочего класса, и с точки зрения коренных
интересов крестьянства, провал социализма был бы с нашей
стороны прямым политическим преступлением, если бы мы
провалили наше дело по своей собственной вине.
41!
Но ведь мы знаем и мы твердо уверены в том, что мы мо-
жем прийти к социализму только и исключительно при условии
союза рабочего класса и крестьянства; мы знаем, что мы при-
дем к победе только и исключительно при руководстве рабо-
чего класса в этом союзе. Мы знаем, что подрыв пролетарской
диктатуры, т. е. подрыв этого руководства, есть подрыв всего
дела социализма. Вот почему мы должны принять все меры для
того, чтобы это руководство обеспечить. Й если в настоящее
время еще есть опасность известных колебаний со стороны
крестьянства или его некоторой части, причем эти колебания
на деле идут против коренных интересов этого же самого кре-
стьянства, то мы должны пойти на известное политическое не-
равенство между пролетариатом и крестьянством для того,
чтобы дать в руки пролетариату некоторую добавочную гаран-
тию, обеспечивающую за ним руководящую роль.
В конце концов, как нетрудно понять, такого рода политика
не только не противоречит, но, наоборот, выражает коренные
интересы крестьянства, которые очень часто благодаря отста-
лости и темноте крестьянского населения прикрыты от его
глаз пеленой временных, или кажущихся, или второстепенных
и производных интересов, менее важных и менее существенных
для крестьянства, интересов, которыми нужно уметь жертвовать
ради интересов более основных и более коренных.
Рабочий класс и его партия говорят об этом политическом
неравенстве между пролетариатом и крестьянством совершенно
открыто, признавая перед всеми существование этого неравен-
ства; но точно так же мы открыто говорим, что эти привилегии
рабочего класса являются лишь временными и будут исчезать
по мере роста сознательности и по мере переделки нашей
крестьянской массы. Чем дальше будет идти вперед дело со-
циалистического строительства, чем больше и больше будут от-
ходить на задний план оставшиеся еще у буржуазии силы и чем
больше и быстрее будут укрепляться социалистические формы
нашего народного хозяйства; чем крепче, следовательно, будет
фундамент экономической смычки между рабочим классом и
крестьянством, а следовательно, чем больше будет полити-
ческое влияние пролетариата на это крестьянство,— тем
меньше будет необходимости в этих привилегиях для рабочего
класса.
Они будут постепенно все уменьшаться и сделаются, в конце
концов, совершенно излишними. А общее дальнейшее укрепле-
ние пролетарского влияния и переработка в социалистическом
духе широких масс трудящихся сделают неопасным противо-
положное влияние со стороны даже оставшихся буржуазных
элементов, и, таким образом, мы, в конце концов, перейдем
к системе всеобщего и равного избирательного права в наши
советские органы.
412
А если мы посмотрим еще дальше вглубь нашего будущего,
то мы увидим такое время, когда все перегородки между клас-
сами отпадут, когда уничтожится грань между трудящимися
города и деревни, когда исчезнет необходимость в органах го-
сударственного принуждения вообще (если только к тому вре-
мени будут низвергнуты капиталистические государства в дру-
гих странах мира), и когда целиком и полностью отомрет вся-
кая политика. Эта политика заменится одним лишь научным
управлением и научным руководством общественным хозяй-
ством.
XV. Обеспечение правильной политики
руководства и коммунистическая партия
Мы видели уже раньше, что правильная политика обеспечива-
ется правильным руководством, а правильное руководство обес-
печивается совершенно определенным сочетанием различных
общественных классов и их организаций друг с другом. Для
того чтобы это руководство действительно было обеспечено, не-
обходимо, чтобы крестьянство шло за рабочим классом, чтобы
рабочий класс шел за своими профессиональными союзами,
чтобы эти профессиональные союзы, в свою очередь, шли за
головным отрядом рабочего класса, за его партией, которая
должна являться основной руководящей силой всего рабоче-
крестьянского блока.
В нашей жизни имеется, как мы знаем, бесконечное коли-
чество всевозможных противоречий: противоречия между клас-
сами, противоречия между рабочим классом и крестьянством,
противоречия внутри самого рабочего класса, противоречия
между различными по своему национальному составу частями
нашей огромнейшей страны. Необходимо, чтобы существовала
в недрах самого рабочего класса такая сила, которая наиболее
ясно видела бы все эти противоречия, стояла бы на дозорной
вышке и вовремя замечала бы все опасности, умела бы на всех
ступенях развития подчинять второстепенное коренному и ос-
новному и обнаруживала бы небывалое единство воли и спо-
собности к руководству.
Такой организацией рабочего класса и является коммуни-
стическая партия, этот самый передовой отряд пролетариата,
отряд, вобравший в себя самые решительные, самые сознатель-
ные, самые передовые и самые смелые элементы рабочего
класса нашей страны.
Именно потому, что коммунистическая партия представ-
ляет из себя головной отряд рабочего класса и основную руко-
водящую силу в стране, именно поэтому прежде всего по ней
стреляют все враги рабочего класса: открытые белогвардейцы
413
и сторонники возвращения к помещичье-буржуазному или
буржуазному режиму, вроде российских белых монархистов,
кадетов и прочих открытых сторонников помещичьего и буржу-
азного строя; прикрытые враги социализма и прикрытые сто-
ронники капиталистического строя, вроде меньшевиков, так на-
зываемых социалистов-революционеров и т. п. Все они считают
своей политической задачей подпилить партийные столбы для
того, чтобы вслед за ними свалилось и все здание рабочей дик-
татуры, Советской власти и был оборван тот путь, на который
рабочий класс вступил с первых же дней своей октябрьской по-
беды.
Укрепление влияния партии есть предпосылка, необходимей-
шее условие пролетарской диктатуры: если нет руководящей
роли со стороны партии по отношению к рабочему классу,
а затем и к крестьянству, то нет и диктатуры рабочего класса;
если нет связи между партией и беспартийными рабочими и
крестьянами, тогда не может существовать и быть крепкой Со-
ветская власть.
Мы видели выше, что если мы будем рассматривать отно-
шения, складывающиеся внутри рабочего класса, то мы будем
иметь во главе этого рабочего класса коммунистическую пар-
тию, которая обеспечивает свое влияние на целый ряд других
организаций рабочего класса, более широких по своему составу,
в первую очередь на профессиональные союзы, эту чрезвычайно
широкую форму организации пролетариата, а с другой стороны,
на Советы рабочих депутатов, которые представляют из себя
государственную^форму организации этого пролетариата, опи-
рающуюся на широкие крестьянские слои. Через эти организа-
ции, которые, в свою очередь непосредственно смыкаются
с беспартийными рабочими, партия обеспечивает правильное
руководство всей совокупностью и всеми составными частями
пролетарских масс.
Можно спросить себя, однако: что же соответствует у кресть-
янства тому, чем у пролетариата является его профессиональ-
ная организация?
Если мы берем таких же рабочих, как в промышленности,
но только работающих на земле, то речь идет, конечно, о сель-
скохозяйственных батраках, о сельскохозяйственных наемных
рабочих, для которых, конечно, целесообразно иметь точно так
же, как и для рабочих тех или других профессий, свой профес-
сиональный союз. Такой профессиональный союз работников
земли существует, это есть Всеработземлес. Если мы спросим
себя, однако, в чем состоят особые интересы («профессиональ-
ные интересы») крестьянина, то мы совершенно ясно увидим
здесь прежде всего, что крестьянин не работает, как рабочий,
а работает в своем собственном хозяйстве и его частнохозяй-
ственный интерес, который вытекает из его положения как мел-
414
кого самостоятельного производителя, имеющего свое собствен-
ное хозяйство, заключается в том, чтобы выгоднее продавать
продукты своего хозяйства, чтобы выгоднее покупать те про-
дукты, которые поступают к нему из государственной промыш-
ленности и которые необходимы для него и в его качестве по-
требителя, и в его качестве руководителя своего маленького
хозяйства; наконец, для него выгодно иметь более дешевый
кредит, который нужен ему в хозяйственной деятельности. Его
общий коренной интерес заключается в том, чтобы совместно
с рабочим классом не допустить возвращения старого порядка
вещей, не допустить образования новых помещиков и посте-
пенно улучшать свое хозяйство на основе все дальше и дальше
растущего кооперативного объединения крестьянских дворов.
Но ведь все эти задачи решает именно сельскохозяйственная
кооперация, а наряду с нею такого рода подсобные организа-
ции, как кресткомы и пр.
Не нужно, однако, скрывать от себя, что до последнего вре-
мени крестьяне еще не получили особого доверия к коопера-
тивному движению. Это происходило в значительнейшей мере
оттого, что кооперация у нас страдала многочисленными недо-
статками и крестьянин не находил в ней того, что он должен
был в ней находить.
Эти недостатки достались нам в наследство от времени
«военного коммунизма». Теперь их нужно решительнейшим об-
разом изживать. Прежде всего речь должна идти о полной
добровольности кооперации и о внутрикооперативной демокра-
тии, т. е. о выборности правления и всех должностных лиц.
Крестьянин не понесет своих паев и не будет доверять своих
денег сплошь назначенным сверху лицам. Он хочет иметь лю-
дей, которых он знает, которым он доверяет. Только тогда он
будет энергичным образом строить кооперацию, только тогда
он будет кровно в ней заинтересован.
Чтобы кооперация сыграла ту роль, какую мы ей отводим,
необходимо решить две задачи:
во-первых, задачу хозяйственного укрепления кооперации,
т. е. задачу накопления кооперативного «капитала», задачу ро-
ста кооперативных оборотов и т. д.;
во-вторых, задачу втягивания масс в дело кооперативного
строительства; если этого втягивания масс не будет, то коопе-
рация потеряет одну из самых существеннейших своих особен-
ностей.
Эти задачи нельзя, однако, решить, если не будет проведена
добровольность кооперативного членства и полная выборность
руководителей кооперативных организаций. Разумеется, партия,
опираясь на бедняков и середняков, должна бороться на выбо-
рах убеждением. Но сами крестьяне должны выбирать. Тогда
самодеятельность крестьянских масс и рост их активности
415
неизбежно приведут к быстрому росту нашей сельскохозяйст-
венной кооперации.
Необходимо далее поставить дело так, чтобы избавить ко-
операцию от излишних задач, которые прямо подлежат реше-
нию со стороны государственных органов. Кооперация, конечно,
должна быть связана с органами Советской власти, но у нее
свои, особые задачи наряду с общими задачами. Если бы, на-
пример, кооперация стала собирать налог, это было бы непра-
вильно, точно так же, как неправильно было бы, если б в го-
родах профсоюзы рабочих выполняли непосредственно задачи
государственного управления фабриками и заводами. Если на
кооперацию нагружают такие задачи, которые требуют боль-
ших жертв со стороны крестьянства, то, разумеется, туда будут
идти не с большой охотой; и не так поэтому нужно вести дело.
Кооперация должна стать для крестьянина органом его хозяй-
ственного подъема. Тогда, при обеспечении выборности и до-
бровольчества, кооперация станет любимейшей организацией
крестьянства. А при связи ее с промышленностью и органами
советского государства вообще она сыграет на деле ту роль,
которую отводит ей сейчас наша партия.
Оживление Советов и подъем кооперативного движения —
основные задачи нашей партии в деревне. Если партия, а вме-
сте с нею и через нее рабочий класс упрочат свое влияние на
крестьянские массы, тогда дело социализма будет обеспечено
у нас наверняка.
Мы уже говорили о том, что даже у трудового крестьянина,
как это принято говорить, есть «две души»: с одной стороны,
он является тружеником, борется с помещиком-капиталистом,
а с другой стороны, он является собственником, не прочь сам
принанять, если разбогатеет, работничка и поэтому имеет из-
вестное уважение к крупным собственникам, т. е. к буржуа.
Это —во-первых, а во-вторых, в среде крестьянина есть раз-
личные слои, начиная от эксплуатируемых и кончая эксплуата-
торами (беднота и кулаки; полубатраки, подрабатывающие
частично продажей своей рабочей силы, и их наниматели, за-
житочные, богатые, так называемые «мироеды»). Когда крестья-
нина организует и на него влияет коммунистическая партия
(прямо или косвенно, непосредственно включая крестьянина
в свой состав или косвенно влияя на него через свое влияние
на кооперативы, кресткомы и ряд других организаций), то эта
коммунистическая партия организует его трудовую душу, пере-
водит его постепенно на рельсы общественной работы через
кооперацию; приучает к этой работе через Советы, вовлекая его
в дело социалистического правительства, через партию — непо-
средственно перерабатывая его в том духе, который соответст-
вует целям и задачам социалистического строительства. Если
бы в крестьянстве выросла другая партия прбтив коммунисти-
416
ческой партии (под каким угодно названием), она могла бы
иметь и неизбежно должна была бы иметь только один смысл,
только одно значение, она будет всемерно усиливать, органи-
зовывать «нетрудовую душу» крестьянина; она будет организо-
вывать и усиливать как раз его уклоны в сторону к буржуазии;
она будет холить и лелеять, растить и выхаживать как раз те
черты, которые воплощают собою эти колебания крестьянства,
вредные цля цела социалистического строительства; она в силу
самого хода вещей будет неизбежно, так сказать, .натравливать
временные и производные интересы крестьянства против корен-
ных и основных интересов, мелкобуржуазные предрассудки про-
тив социалистической линии развития, кулацкие замашки про-
тив пролетарской солидарности; она не только не будет сглажи-
вать трения между рабочим классом и крестьянством, а она
будет обострять эти трения; она не только не будет вести ли-
нию на рабоче-крестьянский союз и на добровольное признание
пролетарского руководства,— наоборот, она будет ставить своей
задачей так называемое «высвобождение» от пролетарского ру-
ководства, что на самом деле означает не что иное, как влияние
на крестьянство и руководство крестьянством со стороны бур-
жуазии и идейной агентуры этой буржуазии (эсеров, меньшеви-
ков, трудовиков и тому подобных соглашательских партий).
Таким образом, победа рабоче-крестьянского дела предпо-
лагает руководство со стороны коммунистической партии. Но
это руководство, в свою очередь, должно опираться на всемер-
ное укрепление Советов и кооперации, на подъем промышленно-
сти. Будут правильно решаться эти задачи,— тогда крестьян-
ство наново убедится, что рабоче-крестьянский союз и руковод-
ство пролетариата необходимы, как воздух, с точки зрения
коренных крестьянских интересов.
XVI. Международная революция и СССР
До сих пор мы рассматривали все вопросы исключительно
с нашей внутренней точки зрения. Между тем мы ведь живем
вовсе не одни на земном шаре, а мы окружены капиталистиче-
скими государствами, которые боятся нашего роста и которые
по сути дела являются нашими непримиримыми врагами. До
сих пор ни в одной стране, кроме нашей, рабочий класс не был
в состоянии свалить свою буржуазию и захватить власть в свои
руки. Естественно, поэтому встает перед нами вопрос: да мо-
жем ли мы построить социализм в одной нашей стране без пря-
мой поддержки со стороны победоносного пролетариата дру-
гих стран?
Мы сумели захватить власть в одной стране, мы сумели от-
биться от со всех сторон наседавших на нас противников, мы
14 Заказ № 2227
417
Сумели начать подъем нашего хозяйства, мы сумели укрепить
и упрочить строй пролетарской диктатуры. Но есть ли у нас
гарантия от того, что на нас не нападут иностранные хищники,
что не будет никаких новых «интервенций» с их стороны? Та-
кой гарантией могла бы явиться лишь победа пролетариата
в нескольких других капиталистических странах. Вот почему
наши интересы крепко и раз навсегда спаяны с интересами ме-
ждународного рабочего класса и с интересами угнетенного ко-
лониального крестьянства, которое в своих возмущениях про-
тив гнета империализма подтачивает силы наших злейших про-
тивников и врагов. Вот почему наша партия совершила бы
измену и предательство по отношению к интересам нашего ра-
бочего класса и крестьянства, если бы она перестала быть
партией международной революции. Никогда не нужно забы-
вать ни на одну минуту того обстоятельства, что наше мирное
строительство может быть нарушено внезапным прыжком на
нас со стороны ближних соседей. Никогда не нужно баюкать
себя мечтой о том, будто бы мы оставлены в покое раз и на-
всегда. И потому неразрывной и нерушимой должна быть наша
братская связь с трудящимися массами других стран, с мас-
сами, которые являются нашими надежнейшими союзниками и
нашей могущественнейшей опорой в стане противника.
По опыту гражданской войны, по опыту прошлой интервен-
ции капиталистических держав, которые поддерживали всех
взбунтовавшихся контрреволюционных генералов, мы знаем,
какую огромнук> помощь уже тогда принес нам международ-
ный пролетариат, все время державший за фалды свою бур-
жуазию, не раз мешавший ей успешно проводить ее палаческое
дело в нашей стране. Всем известны бунты французских мат-
росов в Одессе, всем известно, как с архангельского фронта
ушли английские отряды, все знают, что неоднократно рабочие
массы Европы мешали посылке войск, снарядов и оружия, на-
правлявшихся нашим противником для расправы с молодыми
советскими республиками. Этот опыт показывает нам, что меж-
дународная пролетарская солидарность, что солидарность тру-
дящихся вообще не есть просто красное словцо, которым мо-
жно утешать себя и которым можно забавляться по празднич-
ным дням. Нет, это самое реальное дело, которое имеет гро-
маднейшее практическое значение для вопроса о всей нашей
судьбе, о всем нашем будущем, о путях всего нашего развития.
Таким образом, окончательной гарантией от восстановления
старого порядка, принесенного на штыках иностранных армий,
может служить лишь международная революция, привержен-
цем, сторонником и носителем которой должна быть наша пар-
тия.
Но, может быть, нам суждено погибнуть не от нападения
внешнего врага, а от нашей собственной отсталости, от того,
418
что, не имея технической и экономической помощи со стороны
победоносного пролетариата других стран, не имея этой помощи
в течение довольно долгого срока, мы неизбежно падем жерт-
вой своей отсталости, своего экономического слабосилия? Быть
может, мелкобуржуазный характер страны, подавляющее боль-
шинство в ней крестьянского населения, незначительность ра-
бочего класса, к тому же обессиленного долгими годами импери-
алистической и гражданской войны, приведет с «железной не-
обходимостью» к краху всего нашего строительства?
Такие утверждения, выражающие глубочайшее неверие
в силы нашей революции, совершенно неправильны и ни на чем
ровно не основаны. Правда, отсутствие помощи, технической и
экономической, со стороны рабочего класса других стран, кото-
рый, к сожалению, еще не пришел к власти, чрезвычайно за-
медлит наш хозяйственный рост, а вместе с ним и весь темп
социалистического строительства в нашей стране. Получи мы
такую добавочную помощь, мы, конечно, пошли бы несрав-
ненно быстрее по пути хозяйственного подъема, а вместе с тем
сравнительно быстро стали бы развертывать все дело нашего
строительства: и в области экономической, и в области полити-
ческой, и в области культурно-бытовой, и в области всевозмож-
ных наук и так называемой «духовной культуры». Конечно, без
такой помощи мы пойдем медленнее в своем развитии, но мы
все же будем неуклонно идти вперед, как то уже с достаточной
ясностью показал опыт первых лет, свободных от гражданской
войны и от непосредственной работы на поле сражения.
В самом деле, на протяжении этой брошюры мы не раз уже
говорили о том, что, поднимая производительные силы всего
нашего народного хозяйства в целом, мй в то же самое время
замечаем все больший рост социалистических форм в нашем
народном хозяйстве и таких форм этого народного хозяйства,
которые все более и более развиваются по социалистическому
пути. Никак нельзя сказать, что в хозяйственной борьбе частно-
предпринимательского капитала всех его видов и оттенков,
с одной стороны, и государственных предприятий и коопера-
ции— с другой, частный капитал выходит победителем. Наобо-
рот, мы знаем, что он относительно отступает на задний план,
что все сильнее и могучее становятся хозяйственные командные
высоты и что, таким образом, дело социализма идет вперед.
Если оно шло вперед уже в первые годы мирного времени, то
где же основания утверждать, что в дальнейшем мы будем
иметь попятное движение? Где хоть тень доказательства или
тень намека на доказательство того, что в последующие годы
условия развития будут более неблагоприятны для государст-
венного хозяйства и кооперации, чем они были в первые годы
нашего хозяйственного подъема? Наоборот, если таких дока-
зательств нет, то можно, с другой стороны, указать на целый
14*
419
ряд причин, которые говорят о вероятности гораздо больших
успехов в будущем. Все больше и больше будут обнаружи-
ваться преимущества крупного производства вообще, все боль-
шая экономия и выгода будет получаться для государствен-
ного хозяйства от роста его плановости, т. е. планомерного и
наиболее целесообразного использования всех материальных
средств и рабочей силы этого хозяйства; все большие суммы
будут находиться в распоряжении государственной власти, ко-
торая будет в состоянии с большей широтой помогать делу
организации крестьянства через строительство кооперации,
и т. д. и т. п.
По сути дела мы уже теперь доказали, что можно строить
социализм даже без непосредственной техника-экономической
помощи из других стран. Правда, формы нашего социализма
в ближайший период его строительства будут неизбежно фор-
мами отсталого социализма, но это не беда, потому что даже
и эти формы гарантируют нам все дальнейшее и дальнейшее
продвижение вперед к формам социализма, все более совершен-
ным и все более полным.
Нужно помнить, что даже капиталистический строй, кото-
рый развивался в течение ряда столетий, на закате своего раз-
вития, в свою империалистическую эпоху имел, несмотря на та-
кой почтенный возраст, различные формы и различные, так ска-
зать, «национальные черты». Американский капитализм еще и
сейчас довольно сильно отличается от французского, герман-
ский— от английского и т. д. и т. п. Американский капитализм
носит резко выраженные черты монополистического капита-
лизма с господством банков, сросшихся с могучими организа-
циями отечественной промышленности (тресты). Французский
капитализм — это капитализм по преимуществу ростовщиче-
ского типа, со сравнительно слабо развитой внутри страны про-
мышленностью, капитализм, дающий деньги в ссуду другим го-
сударствам, сосущий эти другие государства и отличающийся
чрезвычайно малой производственной деятельностью внутри
страны; в его лоне приютились и мелкие крестьянские хозяй-
ства, тогда как, например, в системе английского капитализма
этот капитализм пожрал уже целиком хозяйства свободного
крестьянина и сумел соединить черты мирового грабителя
с энергичной деятельностью по развитию своей собственной
отечественной промышленности. Русский капитализм точно так
же имел свои особые черты. Эти черты заключались прежде
всего в том, что капиталистический строй вообще у нас был
слабо развит, если брать все народное хозяйство страны в его
целом. Это находило свое выражение в том, что в системе рос-
сийского капитализма громаднейшее значение имело мелкое
крестьянское хозяйство, барин-помещик полукрепостнического
типа (вместо капиталиста-помещика, употребляющего наемный
420
труд); громадное значение имела также мелкая промышлен-
ность (ремесленники, кустари), которую далеко не успел сло-
пать в своем победоносном шествии крупный капитал. Но в то
же самое время, если взять одно лишь крупное промышленное
производство, то в области этого крупного промышленного про-
изводства мы имели очень значительный процент так называе-
мых «гигантских предприятий» (свыше 10 000 рабочих, вроде
морозовских мануфактур, южно-русских сталелитейных заво-
дов и т. п. промышленных гигантов). Это объясняется в зна-
чительной мере влиянием иностранного капитала, который на-
саждал в нашей стране огромные предприятия, оборудованные
часто по последнему слову западно-европейской техники.
Вот это соединение страшного, полукрепостнического вар-
варства и страшной хозяйственной отсталости вообще с самыми
передовыми формами, до которых дошел западно-европейский
капитализм, и составляло отличительную особенность россий-
ского капитализма, его, как это называют, «национальное
лицо».
Но ведь движение к социализму начинается не с пустого
места; движение к социализму начинается после захвата поли-
тической власти в руки рабочего класса, причем на долю этого
рабочего класса достается наследство, оставленное ему капи-
талистическим строем. После вышесказанного совершенно ясно,
что это наследство в разных капиталистических странах будет
выглядеть по-разному. И если калитализм в разных странах
имел свои особенности, то совершенно понятно, что и социа-
лизм в первый период своего развития, до слияния всех стран
мира в одно единое целое, неизбежно будет отличаться, точно
так же своими особенностями, которые вытекают из особенно-
стей предыдущего развития. То, что у нас налицо имелось со-
четание передовых капиталистических крупных предприятий
с крайне отсталыми хозяйственными формами, неизбежно на-
кладывает свою печать и на формы строящегося в нашей стране
социализма; из наличия мелких торговцев и мелких предпри-
нимателей вытекает, что они останутся существовать еще из-
вестное количество времени и при нашем режиме; из наличия
огромнейших слоев крестьянства с его неизмеримо крупным
хозяйственным значением в нашей стране вытекает, во-первых,
сравнительно долгий путь к достижению полного социализма,
во-вторых, огромнейшее значение сельскохозяйственной коопе-
рации как столбовой дороги развития крестьянского хозяйства
к социализму; а из наличия крупных предпрйятий, объединяю-
щих в своих стенах многие тысячи пролетариев, вытекает са-
мая возможность пролетарского руководства в нашей стране.
В других странах (если не говорить о колониях), например
в Англии, где крестьянское хозяйство играет совсем маленькую
роль, формы организации народного хозяйства будут неиз-
421
бежно другими и ход развития будет отличаться гораздо более
быстрым темпом по сравнению с нашим. Наоборот, если мы
будем рассматривать и те задачи, которые станут перед за-
падно-европейским пролетариатом по отношению к бывшим ко-
лониям, где живет масса крестьянского населения, то там будет
много задач и много хозяйственных форм, напоминающих те
вопросы и задачи, которые мы решаем у себя, и те организа-
ционные формы хозяйственной Жизни, которыми отличается
наше строительство. Мы нисколько не должны стыдиться того,
что наш социализм, который мы строим, является неизбежно
отсталым типом социалистического строительства. Не наша
в том вина; но мы можем быть вполне уверены, что у нас есть
возможности для бесконечного продвижения вперед, для со-
вершенствования этих форм, для изживания нашей отстало-
сти, для все ускоряющегося перехода к действительно полному
типу социалистического общества.
Наша страна сейчас еще только-только начала вылезать из
поистине ужасающей нищеты, и было бы прямо безумием даже
заикаться о том, чтобы почить на лаврах или начать отды-
хать. Нам предстоит изжить еще ужасную нищету, остатки го-
лода, грязи, темноты, варварства и косности; но мы уже ясно
видим перед собою широкий и правильный путь, по которому
мы доберемся и до нашей окончательной победы.
эн
к ВОПРОСУ
О ЗАКОНОМЕРНОСТЯХ
ПЕРЕХОДНОГО ПЕРИОДА*
КРИТИЧЕСКИЕ ЗАМЕЧАНИЯ НА КНИГУ
Е. ПРЕОБРАЖЕНСКОГО «НОВАЯ
ЭКОНОМИКА»
Предисловие
Настоящая брошюра издается по просьбе агитпрома МК пар-
тии. Она состоит из нескольких статей, печатавшихся в свое
время в «Правде». -У меня были готовы планы еще семи ста-
тей, в которых продолжается и завершается теоретическая по
лемика о книге Е. А. Преображенского. Однако, к величай-
шему сожалению, практически-политическая работа съела
у меня все время, и планы остались невыполненными.
Я решаюсь, однако, издать вышедшие статьи отдельной
брошюрой потому, что в них намечена основная линия, по ко-
торой должна идти критика работы Е. А. Преображенского,
а с другой стороны, намечено и положительное решение трак-
туемых вопросов. Так как читать эти статьи в старых номерах
газеты весьма затруднительно, приходится издавать их бро-
шюрой, хотя вся работа и не закончена. Известную пользу, по-
лагаю, брошюра все же принесет.
Довольно значительное время тому назад мне пришлось
выступить с критикой статьи тов. Преображенского о «законе
первоначального социалистического накопления» ’. Вскоре ав-
тор «закона» ответил сердитой контрстатьей, где он обещался
«сфотографировать» меня «на месте преступления», обвинил,
натурально, в разных искажениях, упрекнул в том, что я «вы-
сокую теорию» подчинил «низменной политике», поздравил
с «дешевой победой», воспарил, аки лебедь, в белоснежные
выси абстракции и обещал дать еще более солидный ответ,
1 Преображенский Е. Основной закон социалистического накопления//
Вестник Коммунистической Академии. Кн. 8; Бухарин Н. Новое откровение
о советской экрномике//К вопросу о троцкизме. М., 1925.
423
так сказать, «по совокупности», в готовящейся к печати книге.
Теперь эта книга появилась в свет, и мне приходится на нее
отвечать, тем более, что «низменная политика» ставит в новой
форме те же коренные вопросы нашего строительства,
а тов. Преображенский, демонстрирующий к ней свое профес-
сорское «ледяное презрение», по существу дела обосновывает
как раз определенную — и притом отнюдь не совсем правиль-
ную— политику, заодно обрушиваясь на своих оппонентов спе-
лым каскадом избранных «неполитических» характеристик,
как то: «комнародники», «меньшевизм», «вульгарные экономи-
сты» и т. д. и т. п. Защищать всех оппонентов тов. Преобра-
женского не входит в мою задачу. Но указать на то, что
тов. Преображенский отнюдь не выдерживает «стиля» и так же
мало далек от политики, как любой из нас, грешных, с тою
только разницей, что он это почему-то скрывает,— указать на
это я считал своей маленькой (и даже совсем крохотной), но
все же обязанностью именно с точки зрения политика. Вообще
же да позволено будет заметить, что «высокоприподнятый» тон
и профессорское важничанье, которыми густо насыщена книга
тов. Преображенского, производят несколько комичное впечат-
ление: вот уж поистине «русский дух» «зады твердит». И что
за зады-то! Когда-то все мы в большей или меньшей степени
щеголяли этой «ученостью», за что поделом получали от Ле-
нина. Ну, а теперь-то, на девятом году диктатуры, в сорокалет-
ием возрасте? Не смешно ли выступать этакими индейскими
петухами и так претенциозно надуваться?
Пожалуй, чуть-чуть смешно.
А засим позвольте, читатель, взять вас под руку для про-
гулок по теоретическим садам «Новой экономики».
1. О характеристике законов переходного
периода в связи с вопросом
о последовательности
тов. Преображенского
Первым, самым общим методоло: ическим вопросом, на кото-
рый натыкается любой исследователь «новой экономики»2, яв-
ляется вопрос о том, какой характер носят законы этой эконо-
мики. Известно, что закономерности капитализма суть законо-
мерности стихийного развития; они «слепы»; они выражают
иррациональность общественного процесса; оттого-то они и
представляются внешними законами, «на манер закона тяже-
2 Название не из удачных, ибо совершенно нейтрально по отношению
к социально-классовым моментам: «новым» считается все, что «ново»; «но-
вым» был и госкапитализм военного времени, «новой» является теперь эко-
номика послевоенного периода вообще. В термине замазана социальная но-
визна советской экономики.
424
сти, когда над вашей головой обрушивается дом»* (Маркс).
С другой стороны, закономерности организованного социали-
стического общества имеют свою характеристику. Разумеется,
и здесь царит причинная обусловленность всего происходящего.
Но эта причинность познается людьми и получает свое выра-
жение через их коллективно-организованную волю. «Царство
свободы» есть царство опознанной необходимости», но все же
необходимости, и, конечно, абсолютно неправы те, кто знаме-
нитый «прыжок» представляют себе как прыжок в сферу, где
причинность исчезает и где самое понятие закономерности ста-
новится за «устарелостью» излишним. Столь смелые «нова-
торы» по сути дела проделывали бы «прыжок» в царство чи-
стейшей воды дешевенького идеализма. Тов. Преображенский
вполне прав, когда обрушивается на них с такой же силой, как
вышеупомянутый марксов «дом». К счастью, разновидность
таких экономистов, которые совершали бы свой причинно
обусловленный полет в царство беспричинности, не особенно
велика, да и полемика с ними совершенно не интересна за пол-
ной ясностью проблемы; нельзя же на многих и многих стра-
ницах «в поте лица своего» ломиться в открытую дверь: такое
донкихотство явно противоречит режиму экономии.
Поставим себе вопрос о типе закономерностей переходного
времени, т. е. периода между капитализмом и социализмом. Не-
трудно сообразить, что этот период есть период перерастания
стихийных законов в законы познанные и сознательно прово-
димые. Когда-то г-н Петр Струве3 выдвинул тезис о неизбеж-
ном дуализме хозяйственного процесса, имманентном этому
последнему как таковому. Здесь была перед нами точка зрения
буржуа, который не -может выпрыгнуть за пределы своей око-
лицы и «научно» полемизирует против возможности рациональ-
ного общественного строя вообще. Между тем действитель-
ность переходного периода, где несомненно этот дуализм еще
есть, представляет собою картину постоянного перемещения
центра тяжести от стихии к сознательности, от слепоты к плану,
от иррационального к рациональному. Пределом этого разви-
тия — и историческим, и логическим — является «коммунистиче-
ский способ производства», наследник и капитализма, и проле-
тарской диктатуры. Все это как будто понимает и тов. Преоб-
раженский. Но вот дальше он начинает спотыкаться, хотя при
этом и имеет победоносный вид. Таково уж «противоречие»
преображенской «политики»...
Поставим, в самом деле, перед собой вот какой вопрос:
в чем выражается рост рационального начала над иррацио-
нальным? Ответ будет довольно недвусмысленный: в росте пла-
новости. Что же является базисом этой плановости? Ответ
3 Струве П. Хозяйство и цена.
42Б
тоже очевиден: рост государственно-социалистических элемен-
тов хозяйства, рост их влияния и рост их удельного веса. В чем,
наконец, находит свое выражение этот процесс с точки зрения
особых свойств закономерностей переходного периода? В том,
что стихийные регуляторы сменяются сознательными, т. е. эко-
номической политикой пролетарского государства (с известного
периода теряющего свой классовый характер, т. е. отрицаю-
щего само себя, т. е. перестающего быть государством).
Абстрагироваться от экономической политики пролетарского
государства — это и значит брать законы переходного времени
вне исторической их характеристики, вне перерастания «стихий-
ного» в «сознательное», т. е. как раз проделывать то, против
чего совершенно справедливо протестует тов. Преображенский.
А сам «товарищ протестант»?
Читайте!
С. 6 «Новой экономики» гласит:
«Возражения методологического характера (возражения,
делавшиеся тов. Преображенскому. — Н. Б.) сводились, во-
первых, к тому, что нельзя при исследовании советского хозяй-
ства абстрагироваться от экономической (курсив наш.— Н. Б.)
политики советского государства, хотя бы дело шло об абстра-
гировании на определенном этапе исследования. Это первое
возражение, если на нем настаивать, с неумолимой логической
неизбежностью угрожает отбросить оппонентов на позиции
Штаммлера и его школы, а также к точке зрения субъектив-
ной социологии Михайловского, Кареева и т. д. Вместе с тем
эта позиция не позволяет в области экономической теории вы-
браться из болота вульгарной политической экономии, хотя бы
и в советском издании, а тем самым не дает сделать ни одного
действительного шага вперед в деле научного изучения совет-
ского хозяйства».
Мы дальше увидим, какие «огромные шаги» сделал тов.
Преображенский. Отметим сейчас (пока в кредит, но не долго-
срочный) громадную... самоуверенность в осуждении оппонен-
тов, которая — как мы убедимся — есть в данном случае из-
лишняя самоуверенность по отношению к самой науке.
Тов. Преображенский повторяет свои филиппики, аналогич-
ные только что приведенным, несколько раз, цитирует Штам-
млера, цитирует — совсем не к месту — Маркса, присовокупляет
затем ряд одиозных имен (в противоречии с латинской поговор-
кой их-то ему и нужно упомянуть потому, что они одиозны4) и
затем гордо заявляет, что сам он, разумеется, состоит в «чи-
стых» и целиком остается «на почве марксизма» (с. 34). Оста-
ваться «на почве марксизма» очень хорошо, но ведь одно дело
* См. с. 32, 33 и т. д.
429
декларации, а другое — действительность. По крайней мере, не
всегда эти две величины «соответствуют».
Маркс, говорит тов. Преображенский, отвлекался от госу-
дарства и его функций. Это верное замечание (хотя и не очень
оригинальное). Но, насколько мы припоминаем, Маркс иссле-
довал капиталистическое общество с его стихийными законо-
мерностями. А сам тов. Преображенский называет — по заслу-
гам— совсем нехорошими словами тех людей, которые не по-
нимают «маленькой» разницы между капитализмом и перио-
дом пролетарской диктатуры. К чему же тогда ссылка на
Маркса?
Но вот что выдает тов. Преображенского поистине с головой.
В подстрочном примечании на с. 33, напечатанном самым «пе-
титистым» петитом, мы читаем:
«Указание на то, что у нас государство руководит социали-
стическим сектором хозяйства и от него неотделимо, доказывает
лишь, что здесь больше трудностей для абстракции, чем при
капитализме, но ни в малой мере не говорит против необхо-
димости отделить экономику от политики (наш курсив. — Н.Б.)
на определенной стадии исследования».
Читатель, вероятно, догадывается уже, в чем дело. Тов. Пре-
ображенский решающий аргумент своих противников запрятал
в примечание, а вместе с этим запрятал сюда и всю проблему.
Постараемся вытащить вопрос из этого литературного  подзе-
мелья и поставить проблему так, как это вызывается действи-
тельными интересами исследования. .\
Но сперва да будет разрешено обратить внимание на одно
обстоятельство. В цитате, взятой из с. 6 «Новой экономики»,
речь идет об экономической политике Советского государства,
т. е. как раз о той сфере, к которой хозяйственное планирование
относится в первую голову. В примечании же петитом, куда
тов. Преображенский — очевидно не в целях политики, а са-
мого «объективного исследования» — ухитрился насильственно
запихнуть самое важное, «экономическая политика» преврати-
лась с божьей помощью просто в «политику». Это, конечно, до
известной степени облегчает тов. Преображенскому проделы-
вать его «трудные» абстракции. Но в интересах науки, о кото-
рой так печется тов. Преображенский, мы будем говорить,
в согласии с с. 6 «Новой экономики», именно об экономической
политике.
Итак, рассмотрим этот вопрос по существу. Приведем пре-
жде всего главный «аргумент» тов. Преображенского. Про воз-
ражение о недопустимости абстрагирования от экономической
политики Советского государства автор «Новой экономики»
пишет:
«Это возражение совершенно несостоятельно и бьет против
общесоциологического метода Маркса, против теории историче-
427
ского материализма... Своим построением о «базисе и над-
стройке» он (Маркс. — Н.Б.) обосновал свое право начать ана-
лиз капиталистического общества с «базиса», хотя бы опреде-
ленная надстройка всегда предполагалась как объективный
факт... Почему же и при теоретическом анализе советского хо-
зяйства нельзя также начинать с базиса? Мои оппоненты в этом
пункте, сами того не сознавая, перекочевывают от марксист*
ского метода в лагерь известного немецкого социолога Штам*
млера и его школы, а также подают руку всем другим крити-
кам марксизма...»5.
Нетрудно видеть, на чем покоится здесь ошибка тов. Преоб-
раженского. Она покоится на том, что он совсем не видит ори-
гинальности в соотношении между базисом и надстройкой при
режиме пролетарской диктатуры. Настоящий марксизм состоит,
как известно, в том, что он рассматривает производственные
типы и их надстройки под углом зрения специфически-историче-
ских особенностей (типовых особенностей). А тов. Преображен-
ский в дакном случае радикально позабыл об этом основном
методологическом требовании марксизма.
В самом деле, «классический капитализм», анализ которого
в его абстрактной форме был дан Марксом, являлся такой об-
щественно-производственной структурой, где хозяйствующие
субъекты с точки зрения их хозяйственных функций не включа-
лись непосредственно в аппарат государственной власти. Госу-
дарство отнюдь не было составной частью производственных
отношений, изучать которые призвана экономическая теория.
Государство обслуживало процессы капиталистического воспро-
изводства, воздействовало на него как соответствующая полити-
ческая оболочка — и только, причем экономические закономер-
ности определялись на основе стихийности всего процесса в це-
лом. Финансовый капитализм обозначал и обозначает извест-
ное нарастание (в определенных пределах и при одновремен-
ном расширении и обострении противоречий на новой, более
высокой основе) рациональных моментов (синдикаты, тресты,
банковые консорциумы и т. д.). От этих моментов экономиче-
ская теория тоже не абстрагировала. Хороша была бы эконо-
мическая теория финансового капитализма, если бы она, напри-
мер, абстрагировала от политики монопольных цен, dumping’a,
экспорта капитала и т. д. Разумеется, задачей здесь является,
между прочим, установление объективных границ для этой по-
литики, отыскивание экономических обусловленностей ее и т. д.
Но это отнюдь не означает отвлечения от этих моментов, что
понять вовсе не так трудно.
Но, скажут нам, ведь тресты и синдикаты входят при фи-
нансовом капитализме не в систему государственной власти,
----------
5 Преображенский. 1. С. 32.	1
428
т. е. не в систему надстройки: они сами суть организационные
формы экономического базиса общества.
Это верно. Но указание на них нам нужно для большей яс-
ности последующего изложения вопроса. Ибо у нас наши тре-
сты и синдикаты входят в совокупный государственный аппа-
рат, а их политика входит важнейшей составной частью в поли-
тику государственной власти. Аппарат нашего госхозяйства яв*
ляется составной частью производственных отношений совет-
ского общества, т. е, сам целиком включен в «базис*. Вот этой
«маленькой» особенности нашего строя тов. Преображенский
вовсе не замечает. Он только чувствует, что дело неладно, и то-
ропливо, петитцем, заползает в подворотню подстрочного при-
мечания.
А давайте поставим вопрос действительно со всей марксист-
ской резкостью. Что является типичным для советской эконо-
мики, в отличие от всех прежних структур? То, что рабочий
класс и в производственном процессе играет руководящую роль;
то, что старая иерархическая производственная лестница пере-
вернута; то, что нет старого «отношения господства и рабства»
(Herrschafts-und Knechtschaftsverhaltnis, Маркс). Это выража-
ется конкретно, в первую очередь, в пролетарском управлении
промышленностью, вообще же — в пролетарском руководстве
всей хозяйственной жизнью страны. Хозяйственные органы гос-
аппарата суть верхушка нашего специфического базиса. Отвле-
каться, абстрагировать от них значит отвлекаться от основной
характеристики «новой экономики*. И как будто совсем ведь
просто понять, что именно такое отвлечение и означает на деле
уход с марксистских позиций. А тов. Преображенский, который
в данном вопросе не токмо уходит, но прямо бежит с этих по-
зиций, «победоносно» уличает нас в незаконном сожительстве
с буржуазной социологией! Вот уж поистине: «шел в комнату,
попал в другую». Попробуйте действительно отвлечься» от хо-
зяйственных госаппаратов и затем постарайтесь определить тип
производственных отношений «новой экономики». Задача ока-
жется неразрешимой: ибо основное, решающее отношение про-
изводства есть отношение руководящего в производстве рабо-
чего класса и к каждому слою пролетариата в отдельности, и
к технической интеллигенции, и (если выходить за пределы
госпромышленности) к крестьянству. Можно и допустимо от-
влекаться от чего угодно, но отвлекаться от главного, от того,
что определяет содержание исторического производственного
типа,— есть вещь, недопустимая для марксиста. А эту ошибку
делает тов. Преображенский, совершенно по-детски перенося
схему буржуазного государства на диктатуру пролетариата.
Государственная надстройка не есть вечная принадлежность
общества — это во-первых; во-вторых, она на своей и утренней
и вечерней заре обладает особыми чертами, поскольку и там и
429
тут она не является надстройкой в собственном, «классическом»,
смысле слова. Ибо она вырастает из базиса в начале своего
возникновения и она погружается в базис и растворяется в нем
в конце своего жизненного пути, когда государство «отмирает».
Переходный же период характеризуется сперва необычайным
усилением государственных функций именно в силу непосред-
ственного слияния надстройки с базисом. Но, как это ни пара-
доксально звучит, данное обстоятельство есть предпосылка
смерти самого государства как специфической надстроечной
категории. «Базис» порождает «надстройку», но и уничтожает
ее, как Хронос — собственных чад. «Управление над вещами»*
(Энгельс) в коммунистическом обществе не есть уже функция
государственной надстройки: это есть частица совокупного про-
изводственного процесса, где хозяйствующим (планово-козятл-
ствующим) субъектом является само общество, где объектив-
ный закон развития совпадает с нормой этого развития, где
иррациональность хозяйственной жизни сменяется ее рацио-
нальностью. Пролетарская диктатура и соответствующие ей
производственные отношения есть зародыш коммунистического
общества, планирующие, регулирующие, управляющие госор-
ганы суть зародыш коммунистического «управления над ве-
щами». Государство пролетариата в его хозяйственных функ-
циях («экономическая политика^) есть рациональное начало,
коллективный хозяйствующий субъект. Откиньте его, «отвле-
китесь» от него, и тем самым вы отвлечетесь и от плана, и от
перерастания стихийных законов в законы познанные, и от пе-
рерастания политической экономии в науку, которую тов. Пре-
ображенский именует «социальной технологией», и т. д.
и т. п.
Тов. Преображенский, однако, ухитряется проделать такой
фокус: он категорически настаивает на «плане» и прочих хоро-
ших вещах и в то же время еще более категорически настаи-
вает на отвлечении от функций государственной власти в об-
ласти хозяйства. У него есть план, но без субъекта плана; пла-
нирование, но без планирующих органов; рациональное начало,
но без определенного места, где оное начало упомещается. Та-
кие представления нельзя обозначить иначе как мистику. Эту
мистику тов. Преображенский и преподносит своему читателю,
выбрасывая, одначе, красный флаг с надписью: «Я остаюсь на
почве марксизма».
«Свежо предание, но верится с трудом».
Не подлежит никакому сомнению тот факт, что за позна-
нием законов стоят эти самые законы, т. е. что любой созна-
тельный план не падает с неба, а определенным образом детер-
минируется: познанная необходимость, как сказано, есть все же
необходимость. Но отрывать эту «необходимость» оттого, что
она «познана», значит — для плановой^ хозяйства — сдирать
430
с общественного закона его историческую кожу— вещь, маркси-
стскому мышлению абсолютно чуждая и для него чужая.
Теперь, в заключение, необходимо сделать одно крайне су-
щественное замечание. Смена общественными законами их исто-
рической кожи есть, конечно, процесс гораздо более длитель-
ный, чем смена грязного белья. Вся необыкновенная сложность
анализа переходного периода и заключается в пестроте костю-
мов, в особенности, если перед нами страна, сочетающая в своем
совокупном экономическом организме величайшее разнообра-
зие хозяйственных форм. Завоевание власти пролетариатом и
«экспроприация экспроприаторов» есть предпосылка для того,
чтобы начался процесс линяния общественных законов. Этот
процесс имеет своей базой рост государственного хозяйства и
его влияния. Этот рост проходит в многосложных и часто в выс-
шей степени противоречивых формах: само плановое начало
в значительной мере покоится на предвидении равнодействую-
щей стихийных факторов. Поэтому в каждый данный момент
необходимо опасаться и недооценки и переоценки планового
начала, а равно помнить об исторической относительности са-
мого противопоставления. В связи с этим стоит, разумеется, и
теоретическая оценка степени линяния общественных законов.
Анализ всех этих сложнейших переплетов и выведение основ-
ных закономерностей развития составляют теорию переходного
периода.
Другое замечание.
Из нашего анализа вытекает, что нелепо отвлекаться от
экономической политики пролетарской государственной власти,
ибо это означало бы отвлекаться от планового начала. Но
вполне допустимо на известной стадии анализа отвлекаться от
специфически-политических влияний данных чисто политических
конъюнктурных колебаний. Это вопрос совсем особого порядка,
и, как легко видит любой мыслящий читатель, смешивать этот
вопрос с общим вопросом о нашей экономической политике в ее
основных линиях было бы, мягко выражаясь, странным и легко-
мысленным.
Мы видели, что методологическое введение тов. Преобра-
женского страдает крупнейшим противоречием. Позднее мы
увидим, как это противоречие сказывается на дальнейших по-
строениях тов. Преображенского. А пока перейдем к другой,
еще более решающей и — на наш взгляд — основной и цент-
ральной его ошибке.
431
II. Вопрос о регуляторах хозяйственной
жизни, или основная ошибка
тов. Преображенского
Итак, мы исчерпали вопрос о первой методологической проб-
леме, поднятой тов. Преображенским. Переходим теперь ко
второму пункту «порядка дня».
«Второе методологическое возражение было направлено про-
тив развиваемого в настоящей книге положения о том, что хо-
зяйственное равновесие в советской экономике складывается на
основе борьбы двух антагонистических законов — закона цен-
ности и закона первоначального социалистического накопления,
что означает отрицание единого регулятора во всей системе»
(с. 6).
Критикуя натуралистическое понимание закона ценности (со-
вершенно правильно критикуя), нападая на тех, кто не пони-
мает социалистической природы нашего государственного хо-
зяйства, и называя таких товарищей людьми, тяготеющими
«к меньшевистской концепции нашего хозяйства» (совершенно
правильно, только... гм ... гм .. .как бы это поделикатнее выра-
зиться на счет некоторых теперешних друзей тов. Преображен-
ского? Не поможете ли вы сами, читатель?..), автор «Новой
экономики» продолжает:
«Основное возражение против формулированного мною за-
кона первоначального социалистического накопления... своди-
лось к следующему аргументу: «Да, говорят оппоненты, социа-
листическое накопление у нас есть, но никакого закона перво-
начального социалистического накопления нет или, по мень-
шей мере, существование его не доказано». Одним словом:
борьба социалистического планового начала с рынком есть, но
борьбы закона ценности с законом первоначального социали-
стического накопления нет. Всю глубину и неотразимость этого
возражения легче всего понять без лишних слов, если изло-
жить его так, как это сделал в личном разговоре со мной один
из моих читателей. Он сказал так: «К чему говорить о каком-то
законе социалистического накопления? Сколько советское
правительство в пределах возможного постановит накопить,
столько и будет накоплено» (с. 7).
По поводу этого «основного возражения» и основного
«контрвозражения» можно сделать следующие коротенькие за-
мечаньица.
О «читателе». Это очень удобный прием — взять не шибко
борзого умом «читателя» и засим произвести его возражения
в «основные». Правда, тогда тов. Преображенскому и иже
с ним «легче понять» — и даже «без лишних слов» — несостоя-
тельность доводов такого «догадливого читателя», легче их оп-
ровергнуть и легче чувствовать себя/^победителем. Но доводы
432	'
«от читателя» ни капли не уясняют самой проблемы. Ибо, в са-
мом деле, если есть процесс социалистического накопления (см.
только что приведенную цитату), то почему должен быть закон
первоначального социалистического накопления? Это — во-пер-
вых. А во-вторых: если есть борьба планового начала с рын-
ком, то почему закон ценности должен уступать свое место
именно «закону первоначального социалистического накопле-
ния», а не чему-нибудь иному? Ведь как раз последнее-то и
нужно доказать, а не априорно декретировать. Здесь мы подхо-
дим уже к сути проблемы. Но для того, чтобы была яснее
точка зрения самого тов. Преображенского, мы вынуждены
дать ему слово, и притом по довольно либеральному регла-
менту.
«И закон ценности,— говорит тов. Преображенский,— и пла-
новое начало, основные тенденции которого принимают форму
закона первоначального социалистического накопления, дейст-
вуют внутри единого хозяйственного организма, противопостав-
ленные один другому в результате Октябрьской революции»
(с. 27. Курс. наш.— Н. Б.).
«...если в едином хозяйственном организме имеется в на-
личности борьба двух начал как антагонистическая форма дви-
жения вперед всей системы, свойственная диалектическому про-
цессу развития вообще, то вопрос надо ставить не так: может
ли быть при таком положении два регулятора, а может ли не
быть (курсив автора) двух регуляторов» (с. 36).
«Если мы отчасти вытесняем спасительное для неорганизо-
ванного хозяйства действие закона ценности и с его минусами
и с его плюсами (автор), мы доджны соответственно заместить
(!) регулирующую деятельность этого закона другим законом,
имманентно присущим плановому хозяйству на данной стадии
его развития, законом первоначального социалистического на-
копления» (с. 40).
Распаляясь все более и более, наш автор переходит прямо
в стремительную атаку:
«... факт борьбы двух начал формально все признают. Но
ведь для борьбы, как известно, нужны минимум два (автор)
борющихся субъекта. Дуализм уже налицо. Борьба, если она
действительно ведется, не может не быть борьбой за два раз-
ных типа (автор) организации труда, за различное распреде-
ление производительных сил, за два метода регулирования. Ка-
ким же образом может отсутствовать другой регулятор, анта-
гонистический закону ценности? Это никак невозможно, ни
логически, ни на деле. А в таком случае я очень бы советовал
нашим экономистам, о которых идет речь, ввести минимум «пла-
нового начала» в свои мысли и показать, как они сводят баланс
в области теоретической между положением о «последователь-
но-социалистическом типе» нашей государственной промышлен-
433
ности... и между своими упрямыми утверждениями насчет еди-
ного регулятора» (с. 44).
Тов. Преображенский строит всю свою теорию «новой эко-
номики* на «законе первоначального социалистического накоп-
ления*. На сем же камне он созидает и якобы правоверную
церковь своей практики. При этом неоднократно подчеркива-
ется солидарность с Лениным, а мы, грешники, зачисляемся по
адресу «комнародников». Чтобы резче подчеркнуть все значе-
ние, какое придает тов. Преображенский своему детищу—пре-
словутому «закону»,— мы позволим себе привести обобщаю-
щий аккорд самого тов. Преображенского, который берет его,
нажимая для пафоса педаль курсива:
«Непонимание того, что такой закон есть, что он имеет при-
нудительный характер для государственного хозяйства и вли-
яет на частное,— не только есть теоретическая ошибка, не
только упрямство мысли, консервативность, но и вещь опас-
ная практически, опасная с точки зрения борьбы всей на-
шей системы коллективного хозяйства за ее существование»
(с. 41).
Другими словами: кто не признает «закона», тот предает
«коллективное хозяйство», теоретически и практически изме-
няет пролетариату, ввергает себя в лоно мелкой буржуазии
и т. д.
Мы начнем с конца, начнем с замечания насчет ортодок-
сальности теоретической позиции тов. Преображенского. Шесть
лет тому назад, в 1920 г., я в своей «Экономике переходного
периода» употребил термин «первоначальное социалистическое
накопление» и в сноске прибавил: «термин, предложенный
В. М. Смирновым». На это Ленин реагировал следующей при-
пиской: «и крайне неудачный. Детская игра, копирование тер-
минов, употребленных взрослыми». Не трудно будет сообра-
зить, что если, по Ленину, понятие «первоначального социали-
стического накопления» есть «детская игра», то и «закон»
тов. Преображенского попадает в ту же категорию. Почему
Ленин прав,— об этом разговор будет в другой главе, при спе-
циальном анализе «закона». Мы здесь хотели лишь установить,
что ссылки на Ленина со стороны Преображенского напрасны
и что «суровые» его выпады по адресу отрицателей «закона»
(«теоретическая ошибка», «упрямство мысли», «консерватив-
ность», «вещь опасная» и т. д.)—все это прежде всего отно-
сится, как мы видим, к Ленину.
Разумеется, мы отнюдь не считаем, что тем самым вопрос
«снимается». Мы только подходим к разбору вопроса по су-
ществу, начиная с наиболее общих постановок проблемы, и
постараемся показать, что тов. Преображенский неправ и что
его рассуждения стоят в вопиющем противоречии с основами
экономической и общесоциологической теории Маркса.
ч
434
Начнем с азов. В замечательном письме к Кугельману от
11 июля 1868 г. Маркс писал 6:
«Всякий ребенок знает, что каждая нация погибла бы с го-
лоду, если бы она приостановила работу, не говоря уже на год,
а хотя бы на несколько недель. Точно так же известно всем,
что для соответствующих различным массам потребностей
масс продуктов требуются различные и количественно опреде-
ленные массы общественного совокупного труда. Очевидно
само собой, что эта необходимость разделения общественного
труда в определенных пропорциях никоим образом не может
быть уничтожена определенной формой общественного произ-
водства; измениться может лишь форма ее проявления. Законы
природы вообще не могут быть уничтожены. Измениться, в за-
висимости от различных исторических условий, может лишь
форма, в которой проявляется то пропорциональное распреде-
ление труда, при таком общественном устройстве, когда связь
общественного труда существует в виде частного обмена инди-
видуальных продуктов труда,—эта форма и есть меновая стои-
мость этих продуктов* *.
Другими словами: закон пропорциональных трудовых за-
трат, или для краткости «закон трудовых затрат», есть необхо-
димое условие общественного равновесия при всех и всяческих
общественно-исторических формациях. Он может иметь разные
«формы проявления». В частности, в товарном (и товарно-капи-
талистическом и в любом. товарном) обществе он надевает на
себя фетишистский костюм закона ценности. Закон ценности
есть исторически-относительный закон, есть специфическая
форма, «у которой написано на лбу», что она. «принадлежит
такой общественной формации, где производственный процесс
владеет «bcmeistert» людьми, а не люди производственным
процессом (Маркс7)**. В законе ценности нельзя видеть закон
трудовых затрат — и только, ибо это значило бы отвлекаться
от специфически-исторического значения и характера ценно-
сти. Но, с другой стороны, нельзя за общественно-исторической
формой проглядывать материально-трудовое содержание этого
закона. «Сущность» ценности как исторической категории со-
стоит в ее фетишистском характере.
Но также мало можно отвлекаться от «надисторического»
(т. е. свойственного всякому обществу в более или менее «нор-
мальных» условиях) материально-трудового «смысла» в этой
категории. В одном из подстрочных примечаний I тома «Капи-
тала» Маркс в блестящей формулировке поясняет это:
«Ценностная форма продукта труда есть самая абстрактная,
® Маркс К. Письма к Кугельману//Под ред. Ленина. Петербург: Гиз.,
1920. С. 62 (перевод.М. Ильиной).
7 Marx К. Das Kapital. В. I. Volksausgabe. S. 45.
436
но в то же время наиболее общая форма буржуазного способа
производства, который через нее характеризуется как особый
тип (Art) общественного производства, следовательно — исто-
рически. Поэтому, если в ней видят вечную естественную форму
общественного производства, то обязательно проглядывают
специфические особенности ценностной формы, следовательно,
и товарной формы, далее развивая, денежные формы, формы
капитала и т. д. Отсюда можно найти у экономистов, которые
вполне согласны между собой относительно измерения вели-
чины ценности рабочим временем, самые пестро-причудливые и
противоречивые представления о деньгах, г. е. о готовой форме
всеобщего эквивалента... В противоположность этому возникла
система реставрированного меркантилизма (Ганиль и т. д.),
которая видит в ценности лишь общественную форму, или,
лучше сказать, только ее бессубстантную видимость (Substanz-
losen Schein 8) * *.
Маркс тщательно анализирует закон k трудовых затрат:
а) в условиях «патриархального производства» крестьянской
семьи; б) в ассоциации «свободных людей», работающих при
помощи общественных средств производства по плану, где «об-
щественно-планомерное распределение (рабочего времени.—
Н. Б.) устанавливает правильную пропорцию между различ-
ными трудовыми функциями и различными потребностями»9**,
наконец, с) в товарном хозяйстве, где закон трудовых затрат
надевает на себя фетишистский наряд закона ценности. Таким
образом, закон трудовых затрат — голенький или в костюме —
оказывается обязательным и универсальным регулятором хо-
зяйственной жизни.
А теперь вспомним, что говорит нам тов. Преображенский
о переживаемой фазе «переходного' периода». У него, как мы
видели, налицо следующая цепь рассуждений: переходный пе-
риод есть период борьбы социалистических начал с началами
товарно-капиталистическими; это есть борьба плана со сти-
хией; ' плану соответствует особый регулятор, стихии — тоже
особый; первым, так сказать пролетарским, регулятором на
данной стадии является закон первоначального социалисти-
ческого накопления, вторым буржуазным регулятором является
закон ценности; как пролетариат является антагонистом бур-
жуазии, так закон первоначального социалистического накоп-
ления является антагонистом закона ценности. Поэтому в пе-
реходный период не может не быть двух регуляторов, борьба
между которыми и составляет, так сказать, подоснову совре-
менной экономики, те основные движущие пружины всего ме-
ханизма, которые показал нам автор разбираемой книги.
8 Marx К. Das Kapital. В. I. SS. 44—45. Fussnote (курсив наш).
• Ibid. S. 42.
436
Из этого, как дважды два — четыре, вытекает, что по мере
роста планового начала закон ценности перерастает, по Преоб-
раженскому, в закон первоначального социалистического на-
копления.
А из анализа Маркса тоже, как дважды два — четыре, выте-
кает, что закон ценности не может перерастать ни во что иное,
как в закон простых трудовых затрат, и что иное «перерастание»
является вопиющей чепухой.
В самом деле. О чем может идти вообще речь при переходе
от стихийных регуляторов к регуляторам сознательным? Мо-
жет идти речь о том, чтобы выскочить из рамок закона, о ко-
тором Маркс говорит в письме к Кугельману? Достаточно по-
ставить только вопрос, чтобы ясной стала вся бессмысленность
отрицательного ответа. Ибо этот закон есть всеобщий и уни-
версальный закон хозяйственного равновесия. Стало быть, речь
может идти лишь о смене его (этого закона) общественной
формы.
С этой точки зрения очевидно, что процесс победы социали-
стических, плановых начал есть не что иное, как процесс сбра-
сывания законом трудовых затрат своего греховного ценност-
ного белья, т. е. процесс превращения закона ценности в закон
трудовых затрат, процесс дефетишизации основного обществен-
ного регулятора.
Характерно для тов. Преображенского то, что он в двух-
трех местах лишь вскользь упоминает о законе трудовых за-
трат, не видя, что тут-то и зарыта собака. Между тем концеп-
ция самого тов. Преображенского поистине удивительна. Ведь
у него выходит, что пролетарское, плановое начало является
принципом борьбы не с ценностной оболочкой закона пропор-
циональных трудовых затрат, а принципом борьбы с этим за-
коном, так сказать, по его материальному существу. Другими
словами, пролетарский план состоит, по тов. Преображенскому,
в том, чтобы систематически выводить общество из состояния
равновесия, систематически ломать общественно необходимую
пропорцию между различными производственными отраслями,
т. е. систематически бороться с тем, что является элементар-
нейшим условием существования общества. Нечего сказать,
хорошенький «регулятор» придумал во спасение социализма
тов. Преображенский! Правда, этакая «социальная технология»
не обнаруживает ни «робости мысли», ни «консерватизма»: ско-
рее она представляет собой своеобразный, я бы сказал, эконо-
мический футуризм, д,о того она противоречит традициям, в том
числе и в первую очередь марксистским традициям. Но от та-
кой смелости вряд ли поздоровится не только закону ценности,
но и тому коллективному хозяйству, о благе коего столь печется
тов. Преображенский.
437
Этим решается в сущности вопрос об одном регуляторе или
двух основных регуляторах антагонистического характера.
Тов. Преображенский никак не может понять, что в данном
случае речь не может идти об антагонизме по существу матери-
ального содержания закона, а что речь может идти лишь об
антагонизме общественной формы. Нельзя себе представить
дело таким образом, чтобы было два регулятора, антагонисти-
ческих по материальному существу; это, как мы видим, явля-
ется бессмысленным и с точки зрения действительности, и
с точки зрения несоответствия самым элементарным основам
марксизма.
Итак, основная ошибка тов. Преображенского состоит в том,
что он процесс перерастания закона ценности в закон трудо-
вых затрат «заместил» процессом перерастания его в свой из-
любленный «закон первоначального социалистического накоп-
ления»^
Ради справедливости мы должны сказать, что у тов. Преоб-
раженского есть все же нечто, напоминающее некое контрвоз-
ражение, некий ответ на нашу позицию. А именно:
«Второе, что надо отметить,— это, по-видимому, происходя-
щее смешение пропорциональности в хозяйстве, которая объек-
тивно необходима для каждой системы общественного произ-
водства, с разделением труда, с исторически преходящим мето-
дом достижения такой пропорциональности на основе закона
ценности. Правильное, пропорциональное распределение труда
нужно и для капитализма, и для социализма, и для нашей те-
перешней товарно-социалистической системы хозяйства. Но если
бы даже было доказано,— а я показал невозможность такого
доказательства,— что фактически складывающееся у нас на
основе борьбы распределение производительных сил каким-то
чудом соответствует тому распределению, которое сложилось
бы у нас при господстве капиталистических отношений на ос-
нове действия закона ценности, т. е. что пропорции внутри кол-
лективного производства на данной стадии индустриализации
страны соответствуют капиталистическим, то даже и тогда
еще не было бы доказано положение об едином регуляторе.
Откуда следует, что нужные нам пропорции диктуются законом
ценности как регулятором и только через него могут быть най-
дены, раз закон ценности исторически и, если хотите, матери-
ально, физически связан, неотделим от товарного производства
как производства, где господствует частная собственность на
орудия производства?.. Почему невозможно такое положение,
что мы нужные пропорции находим в основном нашими мето-
дами? .. А если это возможно, если это возможно хотя бы на-
половину, то говорить, что у нас в основном один регулятор,
значит грубейшим образом смешивать^проявление этого закона
при капитализме с той объективно-хозяйственной необходи-
438
мостью в пропорциональности, которая существует не для од-
ного только товарного и товарно-социалистического хозяйства
и не только капиталистическими методами может устанавли-
ваться. При товарно-социалистической системе как раз эта про-
порциональность может устанавливаться только (автор) на ос-
нове борьбы с законом ценности, она всегда будет равнодей-
ствующей борьбы, хотя бы направление действия закона цен-
ности и закона социалистического (первоначального?—Н. Б.)
накопления совпадали иногда, в частных случаях, в реальной
обстановке* (с. 47—48).
В этой длинной тираде самым причудливым образом пере-
путано и переплетено верное с вопиюще неверным. Правильно
то, что >мы можем находить пропорции своими методами, но не-
правильно то, что наши методы противоречат материальному
содержанию закона ценности. Правильно то, что закон цен-
ности есть специфическая принадлежность товарного общества.
Но неправильно утверждение, будто он сменяется законом пер-
воначального социалистического накопления, который к тому
же обязан противоречить закону ценности по материальному
существу. Вопиюще неправильно заключительное положение,
будто пропорциональность у нас может устанавливаться
«только в борьбе» с законом ценности. Правильным является
общее положение о том, что при капитализме пропорции были
бы иные. Но неправильными являются те выводы, которые от-
сюда делаются. И т. д. и т. п.
Нам необходимо остановиться здесь на нескольких вопросах
более подробно, ибо они являются новыми, мало разработан-
ными, а тов. Преображенский дает на них явно неудовлетвори-
тельный ответ. Мы берем здесь, в связи с только что приве-
денной цитатой, два вопроса: вопрос о пропорциях при соци-
ально различном общественном типе отношений и вопрос
о соотношении между ценностью, трудовой затратой и пробле-
мой накопления. Разумеется, мы — на данной стадии анализа —
ограничиваемся лишь самой общей постановкой вопроса и при-
том под углом зрения того спора о «регуляторах», о котором
идет речь в настоящей главе.
К первому вопросу мы подойдем вот с какого конца. Оста-
вим пока в стороне вопрос об общественной форме закона тру-
довых затрат. Тогда перед нами будет то положение, которое
выставил Маркс в цитированном письме к Кугельману. Спро-
сим себя, однако: как же возможно то обстоятельство, что один
и тот же по своему материальному существу регулятор приводит
к самым разнообразным явлениям в области экономических от-
ношений? Разве, в самом деле, в разных общественных струк-
турах мы имеем одинаковые пропорции между различными
производственными отраслями? Разве динамика этих пропор-
ций и соотношений та же? Наконец, что означает громадней-
439
шее различие в темпе развития? Возьмите развитие феодаль-
ного общества и бешеный бег капитализма. Или сравните темп
развития первобытной общины с темпом развития при социа-
лизме. Как же все это увязывается с единым по существу регу-
лятором, законом трудовых затрат?
Мне кажется, что примерно такие вопросы смутно стоят и
перед тов. Преображенским. Ему хочется, чтобы у нас развитие
шло быстрее, чем при капитализме. Это вполне законное «хо-
тение». А так как нам,—думает тов. Преображенский,— нужна
более быстрая индустриализация, чем раньше, более быстрый
темп накопления, то, очевидно, у нас должен быть другой за-
кон. Как видит читатель, мы ставим этот вопрос в общей форме.
На него и нужно дать в первую голову ответ. В каждом обще-
стве производство есть способ удовлетворения потребностей, ко-
торые, как выражается в одном месте Маркс, «связаны между
собою в одну естественную систему». Совокупное рабочее время
распределяется между отдельными производствами, в целом
удовлетворяющими — худо ли, хорошо ли — эти потребности.
В организованных обществах это выражается в хозяйствен-
ном плане. В товарном хозяйстве «постоянная тенденция раз-
личных сфер производства к равновесию обнаруживается лишь
как реакция против постоянного нарушения этого равновесия.
Норма, применяемая при разделении труда в мастерской
a priori и планомерно, при разделении труда внутри общества
действует лишь a posteriori, как внутренняя, слепая сила при-
роды, которая подчиняет себе беспорядочный произвол товаро-
производителей и воспринимается только в виде барометриче-
ских колебаний рыночных цен»* («Капитал», т. 1. С. 320—321,
пер. Степанова и Базарова).
Возьмем теперь механику «регулирования». Пусть перед
нами общество простых товаропроизводителей. Здесь мы имеем:
невозможность массового применения труда (производство ма-
ленькое, раздроблено), узкие рамки раздвижения потребностей;
регулирование (стихийное) проходит через колебание цен во-
круг ценности; спрос и предложение, конкуренция простых то-
варопроизводителей обусловливают поступательное движение.
Возьмем капиталистическое общество. Здесь налицо массовое
применение концентрированного труда. Распределение его регу-
лируется р обществе тоже, в конце концов, ценностью. Но цены
колеблются не непосредственно вокруг ценности; цены колеб-
лются вокруг «производственных цен» (издержки производства
плюс средняя прибыль); «средняя норма прибыли» составляет
специфическую «душу» этого механизма. Механизм конкурен-
ции движется прибылью; возможности накопления появляются
и действуют с величайшей силой. Следовательно, закон ценно-
сти остается и здесь регулятором. Но весь механизм — иной,
чем в простом товарном хозяйстве. З^кон ценности действует
440
иначе, в иных условиях, с другим трансмиссионным аппаратом.
И поэтому мы имеем иной тип развития и иной темп его. А так
как этот темп производства связан с ростом новых потребно-
стей, а эти последние опять-таки связаны и с различными груп-
пировками людей (по классам, по их доходам и т. д.), то все
время меняется по своему внутреннему составу и «естественная
система потребности», что, в свою очередь, обратно отражается
и на производстве, в том числе и на внутрипроизводственных
пропорциях. Одновременно — что мы особенно подчеркиваем —
происходит постоянное качественное перерождение ряда основ-
ных категорий-, простой труд превращается в более сложный,
а сложный передвигается на ступеньку еще большей сложно-
сти; «средняя интенсивность труда» тоже передвигается и т. д.
и т. п. Вместе с тем меняется масштаб общественно необходи-
мого рабочего времени. Все относящиеся сюда масштабы соот-
ветственно передвигаются. Устанавливающееся равновесие каж-
дый раз устанавливается на новой основе, но закон продолжает
свое действие именно потому, что и сами-то масштабы стали
иными. Чем быстрее идет процесс нарушения и последующего
восстановления экономического равновесия, тем быстрее проис-
ходит и перерожденйе вышеупомянутых категорий.
Возьмем теперь социалистическое общество. Здесь объектив-
ный закон трудовых затрат совпадает с сознательно проводи-
мой нормой трудовых затрат. Колебания идут, во-первых, по
линии статистических просчетов (но, как это вполне понятно,
характеристика этих колебаний не та: это не колебания вверх
и вниз, подобные колебанию цен вокруг ценности); во-вторых,
основой является здесь сознательное и a priori устанавливае-
мое постоянное повышение производительности труда (с соот-
ветствующим изменением трудовых измерителей). Масса труда
применяется концентрированно. Стимул движения — не при-
быль, а покрытие потребностей масс при величайшей экономии
живого труда. Последнее обстоятельство резко отличает весь
механизм, опосредствующий проявление закона трудовых за-
трат, от соответствующего механизма при капиталистическом
режиме. С другой стороны, «естественная система потребностей»
и ее динамика тоже иная, благодаря отсутствию «двухбюджет-
ной системы» (нет классов, отсутствуют разные качественно-по-
требительские бюджеты общественных слоев). Этот социали-
стический механизм, через который действует закон трудовых
затрат, как мы видим, резко отличается от капиталистического.
Поэтому тип развития и темп его — иные. А закон трудовых
затрат продолжает оставаться основным регулятором всего
процесса, да притом еще в максимально «чистом» виде.
Итак, ответ на наш общий вопрос ясен: механизм, опосред-
ствующий действие закона трудовых затрат (или закона цен-
ности как исторической формы этого всеобщего закона), ре-
441
шает дело. А закон остается все же единственным регулятором
на всех стадиях развития. Нелепо говорить, например, что при
капитализме есть два закона: закон ценности и закон произ-
водственных цен; нелепо говорить о том, что один закон проти-
воречит другому, ибо закон производственных цен есть тот ме-
ханизм, через который проявляет свое действие закон ценности.
Также нужно поставить и вопрос о законах переходного пе-
риода.
В чем специфическое отличие этих законов? В том, что здесь
происходит процесс перерастания закона ценности в закон
трудовых затрат — это первое обстоятельство, которое должно
быть отмечено. Далее. При анализе капитализма можно было
отвлекаться от всех некапиталистических элементов. Маркс
анализировал «чистый капитализм». Между тем для теории
переходного периода наиболее абстрактной постановкой вопроса
может быть только такая постановка его, которая предполагает
госпромышленность и простое товарное хозяйство крестьян. От
этих «третьих лиц» отвлекаться нельзя, ибо проблема переход-
ного периода, как такового, становится бессмысленной вне
этого соотношения. Наконец, более конкретная ступень аб-
страктного анализа предполагает «осложняющий момент» част-
ного капитала. Таким образом, мы имеем разные формы дейст-
вия закона трудовых затрат: и как закона трудовых затрат,
и как закона ценности, и как закона производственных цен.
т. е. модифицированного закона ценности. А все эти варианты,
само собой разумеется, в их сплетении дают своеобразный ре-
зультат и своеобразную закономерность. Но при всем разнооб-
разии этих форм они сводятся к некоему единству.
Процесс перерастания закона ценности в закон трудовых
затрат находит свое выражение в том, что в порядке плана
«цены» в своей полуфиктивной функции (т. е. уже не как цены,
определяемые с точки зрения «барометрических колебаний
рынка») складываются сознательно иначе, чем они складыва-
лись бы стихийно.
Но это ни в малой степени не значит, что здесь есть нечто,
противоречащее закону пропорциональных трудовых затрат.
Наоборот, здесь есть предварительная антиципация (предвосхи-
щение) того, что при стихийном регулировании устанавлива-
лось бы post festum. С другой стороны, как мы показали выше,
дело не только в антитезе общественных форм трудовой затраты
(ценность, с одной стороны, и просто трудовые затраты —
с другой). Так как весь опосредствующий механизм, производ-
ственные стимулы, соотношение между производством и потреб-
лением и т. д.— иные; так как не средняя прибыль, а покрытие
массовых потребностей все более и более становится (хотя и по-
степенно) основным принципом Производственной плановой
деятельности, то и производственные пропорции будут иные,
442
чем при частнокапиталистической структуре общества. В заклю-
чение— несколько самых общих соображений насчет социали-
стического накопления и закона ценности (или трудовых за-
трат). Когда мы говорим о нашем хозяйственном росте на ос-
нове рыночных отношений (это есть «смысл* нэпа с известной
точки зрения), то тем самым мы опровергаем тезис о противо-
поставлении социалистического накопления (даже) закону цен-
ности. Фигурально говоря, мы и закон ценности заставляем слу-
жить нашим целям. Закон ценности «помогает» нам и — как
это ни странно звучит — тем самым подготовляет свою соб-
ственную гибель.
Мы здесь ограничились самыми общими соображениями.
Дальнейший разбор книги гов. Преображенского покажет нам,
как эти формулы должны быть переложены на более конкрет-
ный язык.
III. «Закон первоначального
социалистического накопления»,
или почему не следует менять Ленина
на Преображенского
Переходим теперь к анализу теоретической оси всех суждений
тов. Преображенского, к анализу его «закона первоначального
социалистического накопления». Прежде чем погрузиться в эту
тайну советского бытия, дадим слово тов. Преображенскому
на предмет выяснения роли и значения этого «закона». Тов.
Преображенский пишет:
«.. Мы не только можем говорить о первоначальном социа-
листическом накоплении, но мы ничего не сможем понять в су-
ществе советского хозяйства, если не поймем той центральной
роли, какую играет в этом хозяйстве закон первоначального со-
циалистического накопления, который определяет в борьбе с за-
коном ценности и распределение средств производства в хозяй-
стве, и распределение рабочих сил, и размеры отчуждения
прибавочного продукта страны для расширенного социалистиче-
ского воспроизводства» (с. 58).
Тов. Преображенский здесь, можно сказать, прямо террори-
зирует читателя. Шутка сказать! Не принимаешь «закона»,
значит, ничего не понимаешь «в СУЩЕСТВЕ советского хозяй-
ства». Ну, как же здесь не впасть в ничтожество всякому роб*
кому мыслью человеку, который не способен на отважное при-
знание «делающего эпоху» открытия тов. Преображенского?..
Нам, однако, кажется, что вполне правильной была бы такая
переделка положения тов. Преображенского: ничего нельзя по-
нять в сущности его ПОЗИЦИИ, если не отдать себе отчета
в его «законе первоначального социалистического накопления».
443
Но одно дело — советское бытие, а другое дело — сознание
тов. Преображенского. Весь спор ведь и сводится к тому, на-
сколько его теоретическая позиция верна, т. е. насколько она
«соответствует действительности».
«Существо» этой позиции автора «Новой экономики» со-
стоит, как сказано, в «законе первоначального социалистиче-
ского накопления». Этот «закон» предполагает самый процесс
«первоначального социалистического накопления» по аналогии
с первоначальным капиталистическим, накоплением. Если вы-
нуть из построений тов. Преображенского это «первоначальное
социалистическое накопление», то разом обрушивается все зда-
ние «Новой экономики». Ничего, ровно ничего не остается тогда
от всей теории тов. Преображенского.
Мы уже приводили выше мнение тов. Ленина о «первона-
чальном социалистическом накоплении», как о «детской игре*.
Это суровое мнение пролетарского вождя и крупнейшего теоре-
тика нашего времени уничтожает тов. Преображенского. Но
нам, конечно, недостаточно того, что «magister dixit» («ска-
зал учитель»). Нам нужно понять, почему прав Ленин против
Преображенского, а не Преображенский против Ленина.
К разбору этой темы мы и приступаем.
Вспомним прежде всего, что понимал Маркс под «так назы-
ваемым первоначальным накоплением», которому посвящена
знаменитая двадцать четвертая глава первого тома «Капитала».
Как подходил Маркс к этому вопросу? В самом начале
главы он пишет:
«...накопление капитала предполагает прибавочную цен-
ность, прибавочная ценность — капиталистическое производство,
а это последнее — наличие более значительных масс капитала
и рабочей силы в руках товаропроизводителей. Все это движе-
ние вертится, по-видимому, в порочном кругу, из которого мы
можем выбраться лишь тогда, если предположим некое, пред-
шествовавшее капиталистическому накоплению «первоначаль-
ное накопление» («previous accumulation» у Адама Смита),
накопление, которое является не результатом капиталистиче-
ского способа производства, а его исходным пунктом (Das
Kapital В. I. S. 644—645) *.
Как определял {Ларке методы первоначального накопления?
Вот как:
«В действительной истории, как известно, завоевание, пора-
бощение, грабеж и убийство, словом — насилие играют огром-
ную роль. В смиренно мудрой и елейной (sanft) политической
экономии царила испокон веков (von jeher) идиллия. Право и
«труд» издавна были единственными средствами обогащения,
натурально, за исключением каждый раз «этого года». В дей-
ствительности методы первоначального накопления были ка-
кими угодно, но только не идиллическими»** (Ibid. S. 645)*.
444
В чем состоит историко-экономическая суть так называе-
мого «первоначального накопления» по Марксу?
«Так называемое первоначальное накопление есть не что
иное, как исторический процесс отделения производителя от
средств производства. Оно является в качестве «первоначаль-
ного» потому, что оно образует предысторию капитала и соот-
ветствующего ему способа производства» (с. 646) *.
Какие главные исторические моменты выражают, по Марксу,
период так называемого «первоначального накопления»?
«Исторически делающими эпоху в истории первоначального
накопления являются все перевороты (Umwalzungen), которые
служат рычагом в руках образующегося класса капиталистов;
но прежде всего те моменты, когда огромные человеческие
массы внезапно и насильственно (plotzlich und gewaltsam) от-
рываются от своих средств к жизни и как стоящие вне закона
пролетарии (vogelfreie Proletarier) выбрасываются на рынок
труда. Экспроприация сельскохозяйственного производителя,
крестьянина, отделение его от земли, представляет основу всего
процесса» (с. 647) **.
Мы нарочно привели все эти выписки из Маркса; они вполне
достаточно характеризуют так называемое «первоначальное
накопление» с разных точек зрения: и с точки зрения поста-
новки вопроса, и с точки зрения «методов», и с точки зрения
исторической сущности процесса, и, наконец, с точки зрения
его главных моментов.
Одно небольшое предварительное замечание. Нам кажется
совершенно неправильным -переносить «предысторию капита-
лизма» на его историю, да еще притом на всю его историю.
Такая тенденция наблюдается у ряда наших экономистов. Ос-
нованием здесь служили и служат следующие соображения:
ведь история капитализма полна разорением крестьянства, ко-
лониальными грабежами, постоянной экспроприацией мелкого
производства наряду с самыми «брутальными» методами соот-
ветствующей политики. А все это моменты «первоначального
накопления».
Эти соображения, по-нашему, глубоко неправильны. Здесь
упускается главное: то, что по Марксу, «так называемое перво-
начальное накопление» есть «не результат, а исходный пункт»
капиталистического развития. Поэтому было бы бессмысленно
подводить, например, современный империализм, поскольку он
направлен против «третьих лиц» и служит орудием их «пожи-
рания» и «экспроприации», под рубрику «первоначального на-
копления». Что-либо одно из двух: либо период первоначаль-
ного накопления берется именно как «предыстория», и тогда
он строго ограничен во времени (он помещается до истории
капитализма как такового); либо мы видим в нем процесс вы-
теснения «третьих лиц» вообще, и тогда нужно ликвидировать
445
Самое понятие, ибо оно ничего особого, специфического и т. д.
в таком случае не выражает.
Мы полагаем, однако, что Маркс был прав. «Так называемое
первоначальное накопление» есть нечто специфическое. Это
есть историческая предпосылка капитализма, его «предыстория»
в противоположность его действительной истории. «Так назы-
ваемое первоначальное социалистическое накопление» не есть
объект теоретического анализа для политической экономии (это
есть объект социологического и историко-экономического ана-
лиза). Для теории политической экономии это есть точно так
же лишь историческая предпосылка. Между тем процесс даль-
нейшего вытеснения докапиталистических форм, а равно проб-
лемы империализма и т. д. представляют материал и для теоре-
тическо-экономического анализа. Никак нельзя выхолащивать
понятие «первоначального накопления», лишая его специфиче-
ских исторических черт («предысторический» характер, насиль-
ственные методы, «перевороты» (Umwalzungen), внезапный и
насильственный характер процесса и т. д.) Ведь Маркс яснее яс-
ного говорит: «Оно (так называемое первоначальное накопле-
ние.— Н. Б.) является в качестве «первоначального» ПОТОМУ,
что оно образует предысторию капитала». Смешивать его с ис-
торией— это значит целиком отступать от марксовой поста-
новки вопроса и вместо крепкого вина подавать постную «тео-
ретическую» жидель.
Переходим теперь к тов. Преображенскому.
Развивая положение, что социализм как определенная струк-
тура общества не может целиком (т. е. и со своей производст-
венной верхушкой) вызревать в пределах капитализма 10, и ука-
зывая, что «этот факт имеет колоссальное значение для пони-
мания не только генезиса социализма, но и всего последующего
строительства» (с. 53), тов. Преображенский продолжает:
«Следовательно, если социализм имеет свою предысторию,
то она может начинаться только после завоевания власти про-
летариатом. Национализация крупной промышленности и есть
такой первый акт социалистического накопления» (с. 54).
Однако это тов. Преображенскому мало для аналогии с ка-
питализмом. Он идет гораздо дальше в своей исторической па-
раллели.
Вот как он определяет разницу между социалистическим на-
коплением и накоплением первоначально-социалистическим (мы
даем здесь два варианта, первый — до полемики с моей сто-
роны и второй — после полемики).
10 См. по этому вопросу нашу давнишнюю статью о буржуазной и про-
летарской революции * (перепечатана в сборнике «Атака») и ср. с нею соот-
ветствующие положения Преображенского.
446
I.
«Социалистическим, (автор) накоплением мы называем присо-
единение к основному капиталу производства прибавочного про-
дукта, который не идет на добавочное распределение среди
агентов социалистического производства и социалистического
государства, а служит для расширенного воспроизводства. На-
оборот, первоначальным социалистическим накоплением мы на-
зываем накопление в руках государства материальных ресурсов
главным образом из источников, лежащих вне комплекса госу-
дарственного хозяйства. Это накопление в отсталой крестьян-
ской стране должно играть колоссально важную роль, в огром-
ной степени ускоряя наступление момента, когда начнется тех-
ническая и научная перестройка государственного хозяйства и
когда это хозяйство получит, наконец, чисто экономическое пре-
обладание над капитализмом. Правда, в этот период происхо-
дит и накопление на производственной основе государственного
хозяйства. Однако, во-первых, это накопление также носит ха-
рактер предварительного накопления средств для подлинного
социалистического хозяйства и этой цели подчинено. А, во-вто-
рых, накопление первым способом, т. е. за счет государствен-
ного круга, явно преобладает в этот период. Поэтому весь этот
этап мы должны назвать периодом первоначального, или пред-
варительного, социалистического накопления» (Вестник Ком-
мунистической Академии. 1924. Кн. 8. С. 54).
II.
«Социалистическим (автор) накоплением мы называем присо-
единение К ФУНКЦИОНИРУЮЩИМ СРЕДСТВАМ ПРОИЗ-
ВОДСТВА прибавочного продукта, КОТОРЫЙ СОЗДАЕТСЯ
ВНУТРИ СЛОЖИВШЕГОСЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОГО ХО-
ЗЯЙСТВА и который не идет на добавочное распределение
среди агентов социалистического производства и социалистиче-
ского государства, а служит для расширенного воспроизвод-
ства. Наоборот, первоначальным социалистическим накоплением
мы называем накопление в руках государства материальных
ресурсов главным образом ЛИБО ОДНОВРЕМЕННО из источ-
ников, лежащих вне комплекса государственного хозяйства»
(Новая экономика. С. 58). (Дальше без изменений; курсивом
подчеркнуты изменения в начале текста.)
Тов. Преображенский, как видит читатель, принял ряд на-
ших указаний, отказавшись от складывания капитала с продук-
том, отказавшись от смешения основного капитала с функцио-
нирующим капиталом вообще и т. д. Это хорошо. Но плохо, что
другими своими поправками тов. Преображенский ухудшил еще
более свою позицию.
447
В самом деле. Тов. Преображенскому мы указывали (см.:
К вопросу о троцкизме. С. 96) * на то, что при его формули-
ровке нельзя понять, где же собственно у него границы «перво-
началия». Если (см. I вариант) речь идет о чисто экономиче-
ском преобладании госхозяйства, то это по сути дела дано весьма
быстро (закон крупного производства). Но тогда это противо-
речит «закону», явно рассчитанному на более длительный пе-
риод. Мы указывали также на то обстоятельство, что если,
с другой стороны, речь идет о преимуществах над странами
Запада и Америки (что при абстрактном исследовании на «го
первой ступени, впрочем, недопустимо), то тогда, наоборот,
процесс растягивается на очень большие сроки. Тов. Преобра-
женский не остановился в своем ответе на этом пункте. Но что
он сделал? Он определил теперь (см. II вариант) социалисти-
ческое накопление как такое, где ни одна «копейка» не полу-
чается из несоциалистического круга! И первоначальное социа-
листическое накопление он определил как такое, где есть хоть
одйа единственная «копейка» из несоциалистического круга
(«либо одновременно» во II варианте)!
Если брать всерьез аналогии и от такого определения «пер-
воначального социалистического накопления» обратиться к оп-
ределению «так называемого первоначального капиталистиче-
ского накопления», то в «предысторию» капитализма попал бы
весь буквально капитализм, вплоть до его смерти, ибо капита-
лизм получает добавочные прибыли от «третьих лиц» во все
время своего существования; нет и не б(удет такого этапа
в жизни капитализма, когда ему не перепадали бы прибыли на
основе эксплуатации «третьих лиц».
Ну, а теперь как же обстоит дело с «первоначальным со-
циалистическим накоплением»? Нетрудно понять, что до тех
пор, пока будет разница производственных структур и техниче-
ское преимущество крупного, да притом еще планового хозяй-
ства, то даже при обмене эквивалентов, выравниваемых по
«общественно необходимому труду», госфабрика и госзавод
всегда будут в выигрыше по отношению к остаткам кустарни-
чества, ремесла и т. д. Считать периодом «первоначального со-
циалистического накопления» весь тот период, пока хоть одна
копейка будет притекать от кустарей, ремесленников или кре-
стьян в фонд промышленного накопления — это значит поистине
«историю» смешивать с «предысторией», а предысторию так
растягивать во времени, что самое понятие теряет всякий
смысл.
Что же можно было бы—весьма условно—назвать «пе-
риодом первоначального социалистического накопления»? Так
можно было бы назвать только акт «экспроприации экспроприа-
торов» с сопутствующими ему мероприятиями. Если капитали-
стическое первоначальное накопление характеризовалось как
448
разъединение производителей со средствами производства, то
тут налицо их объединение; применение насилия, характери-
стика процесса как «переворотов», «внезапность и насильствен-
ность» процесса, наконец, характеристика процесса как истори-
ческой предпосылки и «исходного пункта» развития, а не его
«результата» — все это элементы сходства. Но все же термин
«первоначальное социалистическое накопление» является ^дет-
ской игрой». Почему? Да потому, что эта «детская игра» при-
крывает особенности нашего развития, притягивает за волосы
факты, многое ставит в совершенно неверную перспективу.
У нас экспроприация — это экономическая революция против
только что бывших господствующих классов; в период первона-
чального капиталистического накопления — не революция и не
против старых господ, а разорение крестьян; там — создание не-
обходимого классового полюса; у нас — ничего похожего; там
дальнейшие мероприятия идут по той же линии дальнейшей
экспроприации «третьих лиц»-, у нас проблема экспроприации
направлена против буржуазии и помещиков, а главная, даль-
нейшая проблема, о которой идет речь у тов. Преображенского,
это проблема мелкого производителя, т. е. другого класса;
там дальнейшая эволюция идет под углом зрения разорения,
вытеснения или, если хотите, «пожирания», здесь — под углом
зрения «ужиться», «переделать», «ассимилировать» и т. п. При
таком положении вещей те параллели и аналогии, которые по-
строил тов. Преображенский, и не могут быть ни чем иным, как
детской игрой в термины. Пора выходить уже из детского воз-
раста. Пора перестать старить серьезные вопросы по-
детски.
Вот почему здесь целиком прав Ленин и целиком неправ
тов. Преображенский.
Эмпирические факты, которые легли в основу целой «тео-
рии» первоначального социалистического накопления, это
раньше всего факты эпохи гражданской войны и голодных го-
дов, период продразверстки и почти остановившейся промыш-
ленности. В условиях совершенно исключительных, в условиях
неимоверного разорения и величайшего падения производитель-
ных сил «экономика» представляла своеобразную картину: «го-
род» проедал свои остатки, «деревня» «кормила» город. Прод-
разверстка была формой, в которой город в известной степени
жил за счет деревни. Это было время, когда Ленин, обращаясь
к деревне, говорил: «дайте нам хлеб в ссуду». Эмпирический
факт частичного содержания города за счет деревни был, таким
образом, налицо. Но 1) это был период, когда отсутствовал
сколько бы то ни было нормальный процесс общественного
воспроизводства, 2) самый характер лозунга «ссуды» указывает
на совершенно специфическое отношение. Попробуйте вложить
этот лозунг в уста рыцарей первоначального накопления!
15 Заказ № 2227
449
Наконец, никто не станет отрицать, что промышленность
получает и будет получать в фонд своего накопления добавоч-
ные ценности от мелких производителей. И поистине комичное
впечатление производит тов. Преображенский, когда он пишет
по этому поводу в своем ответе:
«Признав это, т. е. признав и факт и неизбежность неэквива-
лентного обмена с частным хозяйством, во всяком случае актив-
ный баланс при обмене веществ на стороне государственного
хозяйства, он (Бухарин.— Н. Б.) признал мою основную по-
становку вопроса (!) и тем самым лишил себя возможности
вести принципиальный спор по существу всех выводов из этого
положения» (Новая экономика. С. 214).
Мне это «возражение» напомнило один факт из довольно
отдаленного прошлого. Когда мы с В. В. Оболенским сидели
в тюрьме, вместе с нами сидел один эсер, прозванный нами
сологубовским «тихим мальчиком». Во время одной из дискус-
сий, когда я сказал, что крестьяне вовсе не исчезнут все до на-
ступления пролетарской революции, тогда поднялся — торжест-
венный— «тихий мальчик» и неожиданно громко заявил: «Пер-
вая уступка!» Так вот, тов. Преображенский буквально копи-
рует здесь «тихого мальчика». Это еще более смешно вот по-
чему: сам тов. Преображенский соглашается со мною, что
«в основе» его закона «лежит простой трюизм» (с. £48) и что
«дело все в дальнейшей цепи выводов» (там же). Вот мы и
начнем помаленьку подбираться к конкретной характеристике
различных положений тов. Преображенского, связанных с его
«законом», чтобы потом опрокинуть навзничь и «закон», и
«цепь выводов».
«Основная, совершенно недопустимая ошибка (если это
ошибка) тов. Бухарина,— пишет тов. Преображенский, не мо-
гущий, конечно, обойтись без «заподазриваний»,— которую он
проводит на протяжении всей статьи и которая заставляет его
бить на версту от цели по основному вопросу спора, заключа-
ется в следующем: моя статья является попыткой теоретиче-
ского анализа советского хозяйства или, скромно выражаясь,
попыткой приступа к такому анализу. Наше советское хозяй-
ство делится на государственное и частное. Государственному
хозяйству присущи свои закономерности в развитии, частному —
свои. Но и то, и другое входит в единый организм всего хозяй-
ства Союза в целом. Для теоретического анализа методологи-
чески необходимо рассмотреть отдельно и те и другие законо-
мерности, а потом уж объяснять, как получается равнодейст-
вующая реальной жизни. Но рассматривать тенденции развития
государственного хозяйства необходимо в их чистом виде, т. е.
проанализировать их так, как если бы развитие государствен*
ного хозяйства шло, не встречая сопротивления частного хоч
зяйства, рассматривать закономерность оптимума. Это есть
450
единственный правильный метод, унаследованный нами от
Маркса. Только он дает нам возможность разобраться в пест-
рых фактах реальной жизни и понять внутренний смысл всего
происходящего.
А что же делает тов. Бухарин?
Он анализ закономерности развития государственного хо-
зяйства (анализ, при котором приходится временно абстрагиро-
ваться от экономического и политического сопротивления част-
ного хозяйства) и выводы из такого анализа смешивает с ре-
альной экономической политикой пролетарского государства и,
понятно, БЕЗ ОСОБЕННОГО ТРУДА «ОТКРЫВАЕТ» ЗДЕСЬ
ПРОТИВОРЕЧИЕ. Я не знаю, как -назвать такое смешение,
такую ошибку. Тов. Бухарин прекрасно понимает, в чем тут
разница. Он сам не раз с успехом применял тот же метод ис-
следования в своих экономических работах... Одно из двух: или
он отказывается понимать теперь сущность этого метода ана-
лиза, что маловероятно, либо он теоретическую добросовест-
ность исследования принес в жертву задачам полемики сегод-
няшнего дня. И тогда он должен быть сфотографирован на ме-
сте преступления» (с. 210—211, курсив наш).
Итак, видите ли, я «без особенного труда» «открыл» у тов.
Преображенского противоречия, но в этом я как раз и виновен,
ибо—из гнусной склонности к политике — я недобросовестным
образом, оказывается, нарочно смешал категории «чистого» тео-
ретического анализа тов. Преображенского с реальной эмпири-
ческой равнодействующей, поступил, как вульгарный экономист,
и все в угоду той же неизменной политике.
Ну что же, будет «ответ держать». Приведем только еще
одно место из ответа тов. Преображенского на мою первую
статью против него. Его «закон» состоит, как известно, в том,
что происходит переливание ресурсов из сектора «частного
хозяйства» в сектор государственного хозяйства, причем этот
закон «отменяет» и закон ценности, и многое другое.
Я указывал тов. Преображенскому на то, что самый факт
переливания существует, но что «цепь выводов» у него не та
и что его формулировка по существу сводится к лозунгу «бери
без оглядки больше», что неверно ни экономически, ни полити-
чески, что приводит к краху рабоче-крестьянского блока и т. д.
(«низменная политика»!). Так вот, развивая мысль, приведен-
ную в предыдущей цитате, тов. Преображенский пишет:
«.. .поскольку для государственного хозяйства неизбежна
экспансия также и за счет частного хозяйства, то необходимо
выяснить, через какие каналы идет этот поток средств в него
и каковы тенденции развития государственного хозяйства в этом
направлении, взятые в их чистом виде, т. е. отвлекаясь от сопро-
тивления среды частного хозяйства, а тем самым и от реальной
политики, которую по экономическим и политическим соображе-
15*
451
ниям приходится (последний курсив автора.— Н. Б.) проводить
рабочему государству. Идут ли стихийные (I? — Н. Б.) тенден-
ции государственного хозяйства в его развитии за счет част-
ного производства дальше того, что реально достижимо для
экономической политики государства? Разумеется, идут. Но зна-
чит ли это, что научный анализ (курсив автора) этих тенден-
ций, формулировка оптимума этих тенденций означают критику
экономической политики государства и партии? Критику поли-
тики, которая, какова бы она ни была, всегда (автор) будет
расходиться с оптимумом? Вопрос достаточно бессмысленный.
Но этот бессмысленный вопрос вынуждает нас ставить тов. Бу-
харин, который ни единым словом не предупреждает читателя,
что моя статья посвящена не экономической политике государ-
ства, а теоретическому анализу основных закономерностей на-
шего хозяйства» (с. 212—213).
Так «фотографирует» меня «на месте преступления» тов. Пре-
ображенский. А я утверждаю, что именно с теоретической точки
зрения ничего, кроме вздора, в его вышеприведенных* сужде-
ниях нет. Будем разбирать пункт за пунктом, преследуя това-
рища «фотографа» по пятам. Начнем с конца.
Тов. Преображенский сетует на меня, что я «ни единым сло-
вом» не «предупредил читателя»: его статья-де «теоретический
анализ основных закономерностей нашего хозяйства», а вовсе не
анализ «экономической политики государства». Каюсь, не «пре-
дупредил». И не «предупредил» по той простой причине, что
радикально расходился и расхожусь с тов. Преображенским
в оценке его статьи: претензия на вышеупомянутый анализ
у него есть, а самого анализа, по-моему, нет и нет. Я и сейчас
вновь перелистываю главу о «законе», вопрос о «колониальном
грабеже» (с. 62), «отчуждение... прибавочного продукта из
всех досоциалистических форм» (с. 62), «обложение частнока-
питалистической прибыли» (с. 64), вопрос о государственных
займах (с. 64—65), эмиссия (с. 65), железнодорожные тарифы
(с. 70), монополия банковской системы и кредитная политика
(с. 70—73), торговля внутренняя и внешняя (с. 73—84), «по-
литика цен» (так и написано, с. 84—89) и т. д. и т. п. с по-
следующими рассуждениями на тему, что социализм борется
с капитализмом и, чтобы победить, должен накапливать за счет
частного хозяйства — и чем больше, тем лучше — вот все содер-
жание работы. Тов. Преображенский проповедует абстрагиро-
вание от политики, а кроме политики у него по существу дела
ничего и нет\ только политика у него плохая, о чем я в свое
время и «предупреждал». Теоретический анализ должен был бы
показать, какими объективными законами детерминируется
наша политика, как изменяется соотношение между производ-
ством и потреблением, куда растет динамика пропорций между
отраслями производства, как трансформируется закон ценно-
452
сти в закон трудовых затрат, какой новый опосредствующий
механизм закона трудовых затрат появляется в переходный пе-
риод, где границы нашей политики и т. д. Но этого читатель
не найдет у тов. Преображенского. Теоретического анализа хо-
зяйства, вопроса об объективных закономерностях, перехо-
дящих— через наши головы — в нормы, у него как раз и нет.
Проповедуя абстрагирование от политики во славу теории,
тов. Преображенский в действительности «абстрагировался» от
теории во славу политики.
Но для чего же нужны тогда тов. Преображенскому эти про-
тесты против политики? Для того, чтобы обосновывать плохую
политику. Как это происходит, читатель увидит ниже. Сейчас
мы поворачиваем руль и принимаемся за разбор теоретиче-
ских «возражений» тов. Преображенского, с классической яс-
ностью устанавливающих корни его ошибок и наиболее «инте-
ресные» из них, т. е. прямо «вопиющие к небу».
1.	Методологическая установка при выведении закона. Тов.
Преображенский не продумал методологического своеобразия
теории переходного периода. Он рассуждает очень просто.
Маркс исследовал тенденции капитализма в «чистом виде».
Вот вам установка. Отсюда тов. Преображенский «выводит»
метод для «новой экономики»: у нас есть госхозяйство и у нас
есть частное хозяйство. Выведем законы госхозяйства в «чистом
виде», а затем будем определять «равнодействующую». Вот
что предлагает тов. Преображенский.
Видимость правоты здесь есть. Но только видимость. В дей-
ствительности же все построено на неверной аналогии. Маркс,
отбрасывая докапиталистические формации и упрощая картину,
анализировал «чистый капитализм». Если бы мы отбросили
«третьих лиц», то у нас бы получился «чистый социализм»,
а вместе с тем исчезли бы все категории и все проблемы пере-
ходного периода. Попробуйте отбросить все мелкобуржуазное
окружение. Тогда проблема ценности исчезнет вовсе, исчезнут
такие формы, как форма заработной платы и т. д. Не останется
ничего «переходного» даже в этом кругу «государственного хо-
зяйства». Если бы речь шла о теории социалистического хозяй-
ства (как у Маркса идет речь о теории капиталистического хо-
зяйства), тогда тов. Преображенский был бы прав в своей
установке, и предельной абстракцией было бы абстрактное хо-
зяйство, т. е. по существу дела хозяйство социалистическое. Но
если ставить перед собой задачу исследования переходного хо-
зяйства в его историческом своеобразии, то необходимо брать
в качестве предельной, абстракции двухклассовое общество, т. е.
комбинацию пролетарской госпромышленности и крестьянского
хозяйства. От внешней торговли (как бы эмпирически она ни
была важна).- абстрагировать можно и — на первых ступенях
анализа — даже должно (чего отнюдь не делает тов. Преобра-
453
женский); но абстрагировать от «третьих лиц» при анализе
переходного периода недопустимо; это и значит выбрасывать
все специфические теоретические проблемы.
Теоретическое непонимание этого влечет за собой и непра-
вильную установку в области экономической политики. Пред-
ставляя законы развития на манер двух палок, находящихся
в руках двух классов, лупцующих с ожесточением друг друга,
тов. Преображенский упускает из виду единство системы; хотя
это единство противоречивое, но оно есть единство с взаимной
обусловленностью частей. Недооценка этой взаимной обуслов-
ленности чревата крупнейшими ошибками11.
2.	Закон «первоначального накопления» «в чистом виде». Эта
общая неправильная установка сказывается и на обосновании
пресловутого «закона». «Закон» этот,— если бы даже он был и
был правильно сформулирован,— есть закон соотношения между
«госхозяйством» и «частным хозяйством». Отвлекитесь от по-
следнего— и «закон» вообще теряет какой бы то ни было
смысл. Он превращается в бессмысленный набор фраз, лишен-
ный какого бы то ни было содержания. Мы можем иллюстри-
ровать эту мысль на следующем примере. Один из крупных
наших экономистов, выступая в прениях по докладу тов. Пре-
ображенского, признавая за этим докладом «огромную науч-
ную ценность» и считая его за «исключительное явление в на-
шей литературе» (см.: Вестник Коммунистической Академии.
1926. Кн. 15. С. 180, 183), дает такую формулировку:
«Еще одно замечание. Если бы мы в области нашего госу-
дарственного хозяйства могли выделить некоторый комплекс,
который представлял бы собой автаркию, тогда закон социа-
листического накопления (речь идет о законе первоначального
социалистического накопления, сформулированном тов. Преоб-
раженским.— Н. Б.) проявлялся бы в полном своем действии
и закон ценности здесь был бы ни при чем. Исходя из такого
абстрактного положения, мы можем сказать, что чем ближе тот
или другой комплекс нашего государственного хозяйства к ав-
таркии, к некоторому самодовлеющему целому, тем меньше
в нем действие закона ценности и наоборот» (Вестник. С. 182)*.
Итак, если бы мы имели «автаркию», т. е. если бы государ-
ственное хозяйство было бы отрезано от «третьих лиц», т. е.
скажем, если бы этих «третьих лиц» вовсе не было, то тогда как
раз в «полном своем действии» проявлялся бы закон перекачки
ресурсов из фонда этих несуществующих третьих лиц! Ну
11 П. П. Маслов (см. его «Основы экономической политики:». Гиз. 1926),
различая частнохозяйственную, государственнохозяйственную и народнохо-
зяйственную точки зрения, все же недостаточно подчеркивает, что при дик-
татуре пролетариата государственнохозяйственная точка зрения совпадает
с точкой зрения народнохозяйственно^ если только речь идет о длительных,
т. е. решающих, «интересах»,	/
454
можно ли сказать что-либо более нелогичное, чем приведенное
«одно замечание»? А это вывод из положений тов. Преображен-
ского с их «огромной ценностью».
3.	Оптимум, «закона первоначального социалистического на-
копления». Свое увенчание разобранные выше мысли тов. Пре-
ображенского находят, однако, в утверждениях автора «Новой
экономики» об «оптимуме» закона первоначального социали-
стического накопления. Эти соображения тов. Преображенского
(наиболее остро направленные против моей аргументации) на-
столько поразительны, настолько «исключительны» в «нашей
литературе», что их, действительно, нужно широко популяризи-
ровать: на них лучше всего виден «первородный грех» тов. Пре-
ображенского.
Мы только что приводили мнение тов. Преображенского
о том, что необходимо рассматривать тенденции госхозяйства
в их «чистом виде» или, по формуле тов. Преображенского, «как
если бы развитие государственного хозяйства шло, не встречая
сопротивления частного хозяйства, рассматривать закономер-
ность оптимума» (с. 210). Или в другом приводившемся нами
месте: нужно рассматривать эти тенденции, «взятые в их чи-
стом виде, т. е. отвлекаясь от сопротивления среды частного
хозяйства, а тем самым и от реальной политики, которую по эко-
номическим (I! — Н. Б.> и политическим соображениям прихо-
дится проводить рабочему государству».
Ну, ладно! Как люди послушные, мы попробуем действовать
по рецепту «Новой экономики». Сперва только отдадим себе от-
чет, от каких-таких сопротивлений нам приходится отвлекаться.
И опять-таки, как люди Послушные, мы готовы «послушать»
нашего автора «как такового». Вот как определял эти препят-
ствия тов. Преображенский в «Вестнике» (с. 80).
«Препятствия, которые встречает на этом пути государст-
венное хозяйство, заключаются не в недостатке у него экономи-
ческой силы для проведения этой политики, а прежде всего
в слабой покупательной способности частного хозяйства и
в сравнительно медленном увеличении этой способности».
Но тут — да простят меня читатели — я должен на минуту
прервать изложение и отвлечься в сторону, ибо налицо некий
случай в области «теории», который, на мой взгляд, является
криминальным.
В своей «политической» статье * я указывал тов. Преобра-
женскому (см. сборник «К вопросу о троцкизме». С. 82) на то,
что решающий пункт о емкости крестьянского рынка тов. Пре-
ображенским вовсе не освещен. В своем ответе (Новая эконо-
мика. С. 243—244) мой оппонент обрушился на меня с неслы-
ханной резкостью:
«Что касается емкости внутреннего крестьянского рынка и
оценки его роли для нашей промышленности, то меньше всего
455
я должен слышать здесь наставления от тов. Бухарина. Эту
проблему я выдвинул (!!) полтора года тому назад...» и т. д.
Ладно. Не будем спорить на щекотливую тему, кто и когда
«выдвинул» какую проблему. Но вот что интересно. В новом
издании тов. Преображенский место о слабости крестьянского
рынка радикально переделал, никого об этом не «предупре-
див». Мы читаем здесь (см. с. 87):
«Препятствия, которые встречает на этом пути государст-
венное хозяйство, заключаются не в недостатке у него эконо-
мической силы для проведения этой политики, а прежде всего
(дальше идет полная «замена». — Н.Б.) в необходимости соче-
тать эту политику с политикой снижения цен...»
Изменение столь существенное — без оговорок — я считаю
неправильным и, следуя методу моего «противника», «фотогра-
фирую» тов. Преображенского за этим занятием. Читатели сей-
час увидят, почему этот пункт представляется нам крайне важ-
ным.
Но сперва еще одно замечание en passant.
Необходимо констатировать, что тов. Преображенский, ко-
торый проповедует абстрагирование от экономической политики
государства, в своей первой формуле как-никак пытался свя-
зать эту политику с объективным фактом (слабость внутрен-
него рынка), во второй же формулировке отходит и от этого
последнего теоретического момента, «сочетая» политику с по-
литикой (политику накопления с политикой цен). А сам кри-
чит: «Долой политику из анализа!». А теперь возвращаемся
к главной теме (из анализа коей будет ясно, почему тов. Пре-
ображенский изменил формулировку и почему он «не предупре-
дил читателя»).
Итак, мы приступаем к вопросу об оптимуме «первоначаль-
ного социалистического накопления», т. е. к вопросу о том, ка-
кая хозяйственно наилучшая (оптимальная) цифра должна вы-
ражать то количество прибавочного продукта, которое может
госхозяйство получить с крестьянского хозяйства в фонд про-
мышленного накопления или в фонд накопления государствен-
ного сектора хозяйства.
Как мы видели, тов. Преображенский настоятельно требует
при этом абстрагирования от «препятствий», идущих со сто-
роны «частного хозяйства». Мы видели также, что главным та-
ким препятствием является слабая емкость внутреннего рынка.
Итак, чтобы в «чистом виде» вывести «оптимум» первоначаль-
ного накопления, нужно, по Преображенскому, абстрагировать
от емкости внутреннего рынка.
Ну а теперь попробуйте вывести этот оптимум! Посмотрели
бы мы на такого «оптимальных дел мастеру», который смог бы
вывести «оптимум», не считаясь с условиями, этот «оптимум»
определяющими!
456
Не ясно ли даже ребенку, что это задача неразрешимая,
а само понятие «оптимума» в интерпретации тов. Преображен-
ского прямо бессмысленно? Думаем, что ясно.
Нетрудно видеть, где корень ошибки. Закон соотношения
предполагает оба члена этого соотношения. Вынимая один (кре-
стьянское хозяйство), вы тем самым уничтожаете все. Вот вам
и «теоретический анализ»!
4.	«Закон первоначального социалистического накопления»
и распределение производительных сил. Во второй главе нашей
работы мы видели, что закон «первоначального социалистиче-
ского накопления» заменяет собой закон ценности и является
законом, так сказать, заведующим распределением производи-
тельных сил в стране. С другой стороны, мы видели также, что
основная наша ошибка, по Преображенскому, состоит в том,
что мы не считаем возможным абстрагироваться от таких «пре-
пятствий», каким является, в первую очередь, емкость кресть-
янского рынка.
Рассмотрим и с этих точек зрения «закон» тов. Преобра-
женского («в чистом виде»!).
Если не стоять на позиции Туган-Барановского, то ясно, что
здесь нельзя отвлекаться от потребления, т. е. от спроса. Спрос
же у нас в значительной мере есть крестьянский спрос. С дру-
гой стороны, у нас социальное деление производственных сфер
совпадает в главном с основным их производственным делением
(пролетарская индустрия и крестьянское сельское хозяйство).
Тот факт, что хлеб растет на полях, а не на городских мосто-
вых, был известен даже воспитанницам благородных институ-
тов старого доброго времени.
Что отсюда следует? Отсюда следует, что емкость внутрен-
него рынка, определяющая спрос, есть один из важнейших фак-
торов, непосредственно определяющих размеры легкой индуст-
рии и отчасти металлической и прочей промышленности. А это,
в свою очередь, по «цепной связи» определяет и пропорции ме-
жду другими отраслями. Никакого плана индустрии, взятой
в «себе», построить поэтому нельзя. И совершенно не случайно,
что у нас «производственные программы» промышленности свя-
зываются с вопросами урожая. Попробуйте теперь сочинить
«план» помимо учета «емкости крестьянского рынка», отвлека-
ясь от этого вопроса! Разве это не абСурд? А этот абсурд
тов. Преображенский поднимает до высоты методологического
принципа.
В основе этого абсурда лежит та же ошибка. Тов. Преобра-
женский видит противоречия, но не видит единства народного
хозяйства, видит борьбу, но не видит сотрудничества, подхо-
дит к вопросу с точку зрения «плоских», «логических», а не
«диалектических» противоречий. И потому получает соответ-
ствующий результат.
457
Пора, пожалуй, переходить теперь от «цепи выводов» к са-
мому закону. Напомним его формулировку, как она была дана
в «Вестнике Коммунистической Академии» (Вестник. 1924.
Кн. 8. С. 92). Там тов. Преображенский формулировал свой
«закон» следующим образом:
«Чем более экономически отсталой, мелкобуржуазной,
крестьянской является та или иная страна, переходящая к со-
циалистической организации производства, чем менее то на-
следство, которое получает в фонд своего социалистического на-
копления пролетариат данной страны в момент социальной
революции, — тем больше социалистическое накопление будет вы-
нуждено опираться на эксплуатацию досоциалистических форм
хозяйства и тем меньше будет удельный вес накопления на его
собственной производственной базе, т. е. тем меньше она будет
питаться прибавочным продуктом работников социалистической
промышленности. Наоборот, чем более экономически и индуст-
риально развитой является та или другая страна, в которой
побеждает социальная революция, чем больше то материаль-
ное наследство в виде высокоразвитой индустрии и капитали-
стически организованного земледелия, которое получает про-
летариат этой страны от буржуазии после национализации,
чем меньше удельный вес в данной стране докапиталистических
форм производства и чем более для пролетариата данной
страны является необходимым уменьшить неэквивалентность
обмена своих продуктов на продукты колоний, т. е. уменьшить
эксплуатацию последних,— тем более центр тяжести социали-
стического накопления будет перемещаться на производствен-
ную основу социалистических форм, т. е. опираться на приба-
вочный продукт собственной промышленности и собственного
земледелия*.
В этой формулировке тов. Преображенский вынужден был,
под ударами критики с нашей стороны, снять и «колонии», и
«эксплуатацию».
О сем разговор будет много дальше, и поэтому эту тему мы
пока отложим. Сейчас только отметим следующее: главная
мысль, «непосредственно данная» в «законе», сводится
к тому, что там, где «третьих лиц» нет, и брать с них нечего;
там, где их больше, и получить с них можно больше. Следова-
тельно, здесь перед нами «закон» вроде «закона», гласящего,
что 6 больше 5 или 4 меньше 12. Это как раз есть «трюизм»,
с чем, впрочем, согласен и сам тов. Преображенский, для кото-
рого все — «в цепи выводов». Одним из главных выводов
у тов. Преображенского является такой «вывод».
«Закон первоначального социалистического накопления есть
закон борьбы за существование государственного хозяйства.
Неэквивалентность обмена, которой он требует р в сфере това-
рообмена, есть не только воспроизведение той пропорции, в ко-
458
торой эта неэквивалентность существует в капиталистических
странах, но и связана с известным плюсом сверх этого» (Новая
экономика. С. 249).
Этот «вывод» требует специального рассмотрения, и его
анализ предполагает ряд новых промежуточных логических
звеньев, установить которые является задачей последующего
изложения.
Здесь мы подводим итог другим «выводам», в особенности
связанным с «оптимумом» тов. Преображенского. Наш «вывод»
о «выводах» таков: тов. Преображенский почти достиг «опти-
мума» путаницы, из которой ему не вылезти даже при помощи
фотографических аппаратов. А засим — до следующего
раза.
ж
ЗАМЕТКИ ЭКОНОМИСТА*
(К началу нового хозяйственного
года)
Наступает новый хозяйственный год. И совершенно естественно,
что у всякого мыслящего рабочего, а тем более рабочего-ком-
муниста, появляется потребность подвести известные итоги, на-
метить известные перспективы, увидеть всю картину нашего
хозяйственного развития в целом. Посмотрите на письма рабо-
чих, на записки, подаваемые во время многоразличных собра-
ний, послушайте выступления рядовых пролетариев. Какой ог-
ромный культурно-политический рост! Какой уровень вопросов
и проблем, копошащихся в головах массы! Какая жгучая по-
требность доискаться до «корня вещей*! Какая неудовлетворен-
ность ходячей и стертой монетой штампованных и пустоватых
фраз, элементарных, как бревно, и похожих одна на другую, как
две горошины. Надо сознаться, что здесь, в этих «ножницах»
между запросами массы и той «духовной пищей», которая ей
подается (подается часто холодной или неряшливо едва-едва
разогретой), есть большая доля вины с нашей стороны вообще,
со стороны нашей печати — в особенности. Разве те вопросы,
жгучие и «больные», которые сверлят мозги многим и многим,
находят у нас достаточно живой отклик? Разве разного рода
сомнения получают достаточное разъяснение с нашей стороны?
Разве у нас достаточно удовлетворительно поставлено дело
серьезной информации о нашем хозяйстве? Разве мы в доста-
точной степени ставим перед массой, и рабочей массой в пер-
вую очередь, сложнейшие проблемы нашего хозяйствования?
Нет, и тысячу раз нет: здесь у нас громадный пробел, кото-
рый нужно заполнить, чтобы иметь право говорить о серьезных
усилиях по вовлечению масс в активное социалистическое стро-
ительство.
Но дело, разумеется, не только в пропаганде. Стремясь из-
влечь уроки из нашего собственного прошлого и непрерывно
критикуя самих себя, мы должны прийти та^же к следующему»
выводу: мы и сами недостаточно осознали, еще всю новизну
460
условий реконструктивного периода. Именно поэтому мы так «за-
паздывали»: проблему своих спецов поставили лишь после
шахтинского дела, проблему совхозов и колхозов сдвинули
практически с места после хлебозаготовительного кризиса и
связанных с ним потрясений и т. д., словом, действовали в зна-
чительной мере согласно истинно русской поговорке: «гром
не грянет — мужик не перекрестится».
Когда мы в свое время переходили от «военного комму-
низма» к новой экономической политике, мы самым смелым,
самым решительным образом стали перестраивать все наши
ряды. Эта огромная перегруппировка сил наряду с бешеной про-
пагандой таких лозунгов, как «учись торговать» и т. д., была
предпосылкой наших хозяйственных успехов.
Переход к реконструктивному периоду, разумеется, не вы-
ражает принципиального сдвига хозяйственной политики, что,
несомненно, было в 1921 году. Однако он имеет огромнейшее
значение, так сказать, в другом измерении. Ибо существует ве-
личайшая разница между, скажем, простой починкой моста и
его постройкой: последнее требует знания и высшей матема-
тики, и сопротивления материалов, и тысячи других премуд-
ростей. То же и в масштабе всего хозяйства. Реконструктивный
период поставил ряд сложнейших технических задач (проекти-
рование новых заводов, новая техника, новые отрасли промыш-
ленности), ряд сложнейших организационно-экономических за-
дач (новая система организации труда на предприятиях, воп-
росы Standort’a индустрии, районирования, формы всего
хозяйственного аппарата и проч.), ряд величайшей трудности
задач общего хозяйственного руководства (сочетание в новых ус-
ловиях основных элементов хозяйства, вопросы социалистиче-
ского накопления, вопросы экономики в связи с вопросами
классовой борьбы, опять-таки в новых условиях этой борьбы и
т. д.), наконец, ряд проблем, касающихся людского аппарата
(вовлечение масс в процесс рационализации — с одной стороны,
проблема квалифицированных кадров — с другой). Крупные
технические завоевания капиталистического мира (особенно
в Германии и Соединенных Штатах) и рост мирового производ-
ства крайне заостряют постановку наших внутренних проблем.
Между тем мы не произвели необходимой перегруппировки на-
ших сил или, вернее, производили ее не в той мере, не в том
темпе и не с той энергией, как это требовалось объективным
ходом вещей.
I.
Истекший год подводит итог целому трехлетию реконструктив-
ного развития нашей экономики. Страна сделала громадный
461
Прыжок вперед. Прямо смешно бывает читать преученые рас-
суждения наших беглых Бруцкусов и Загорских и различных
«светил» иностранной науки, которые, подцепив парочку га-
зетных сенсаций из области «сведений» made in Riga * и на-
пялив на себя важнецкие колпаки, с превеликим усердием
тщатся доказать «крах советского хозяйства», «крах комму-
низма», «крах большевизма» и прочие «крахи» на тему: что
думают Чемберлены, когда им спится. Между тем всякому
непредубежденному наблюдателю, у которого сохранилась
хотя бы минимальная способность объективного суждения, ясно,
что, как ни верти и как ни вертись, хозяйство СССР по боль-
шинству главнейших направлений бешено мчится вперед и что
самые зигзаги этого бега и как будто внезапные своеобразные
«кризисы» этого хозяйства являются всем, чем угодно, но
только не предвестниками любезного белым сердцам «краха
большевистской системы».
За последние годы в ряде производственных отраслей, в пер-
вую очередь промышленных, мы уже подошли к серьезным тех-
ническим сдвигам: наша нефтяная промышленность, черное гне-
здо которой прочно слажено в Бакинском районе, пережила на-
стоящую техническую революцию и почти переоборудована на
американский лад; наше машиностроение, основной рычаг даль-
нейшего переворота и индустриальной переделки страны, дви-
нулось большими шагами вперед; его особый отряд, сельскохо-
зяйственное машиностроение, втрое превысил цифры довоенного
уровня; выросла целая новая ветвь промышленности — электро-
техническая промышленность; заложен фундамент нашей хи-
мической промышленности, и впервые на нашей территории мы
приступаем к добыче азота из воздуха; электрификация, по-
стройка электростанций, неуклонно завоевывают все новые и
новые позиции; хозяйственно-техническая революция выбрасы-
вает свои щупальцы и в деревню: мощно поддерживая и раз-
вивая кооперативные объединения крестьян, она уже выслала
около 30 000 тракторов в поля и степи нашей страны, и трак-
торные колонны, как боевые дружины технического переворота,
появляются уже нередко гостями на самых отсталых, поистине
варварских участках нашего Союза, впервые ножи тракторных
плугов поднимают целину сальских, украинских, заволжских,
казанских степей, и вольный ковыль в последний раз поет свою
предсмертную песнь.
Посмотрите на сухие цифры, которые своим строгим языком
рассказывают нам о продолжающейся революции в нашем
Союзе.
Основной капитал всего государственно-кооперативного сек-
тора народного хозяйства СССР вырос за 3 года (1925/26—
1927/28) на 4 млрд. руб. по ценам 1925/26 п. (-4-14 % с лиш-
ком).	।
462
Основной капитал государственной и кооперативной про-
мышленности за те же годы и в тех же ценах поднялся
с 6,3 млрд. руб. до 8,8 млрд, руб., т. е. на 2,5 млрд. (+39—
40 %), причем темп прироста достиг за последний год огром-
ной цифры в 15 %.
Эти данные говорят о реальном накоплении, т. е. о расши-
ренном воспроизводстве. Если же взять всю сумму капитальных
вложений, т. е. включить и возмещение сношенных частей «ка-
питала», то мы получим такие цифры.
Весь обобществленный сектор: здесь цифра годовых вложе-
ний поднялась с 2 млрд, до 3,4 млрд. руб. по тем же ценам.
Государственная и кооперативная промышленность: здесь
соответствующие цифры будут составлять 890 млн. руб.
в 1925/26 г. и 1,5—1,6 млрд. руб. в 1927/28 г.
Интересно также отметить систематический рост совершенно
нового промышленного строительства. Доля средств, идущих на
это строительство, в процентах к общим ассигнованиям на про-
мышленность неуклонно возрастает: 1925/26 г.— 12 %,
1926/27 г.— 21, 1927/28 г. — 30 %• Чрезвычайно быстро растет
удельный вес промышленности во всем народном хозяйстве,
удельный вес производства средств производства в промышлен-
ном секторе и т. д. Характерно при этом то обстоятельство, что
доходы крестьянства, по последним исследованиям, почти на-
половину состоят из доходов промышленных (промыслы, стро-
ительство, доходы от лесоразработок и проч.)1. Все это пока-
зывает, насколько быстро идет процесс индустриализации
страны, насколько ярко идет в то же время процесс социали-
зации (обобществления) всей ее экономики. Цифры, касающи-
еся вытеснения частника, общеизвестны. Растет товарооборот
страны, в частности оборот между городом и деревней. Растет
грузооборот. Растет бюджет. Из года в год увеличивается чис-
ленность рабочего класса. Растет материальный и культурный
уровень его жизни. И т. д. и т. д.
И в то же время рост нашей экономики и несомненнейший
рост социализма сопровождаются своеобразными «кризисами»,
которые, при всем решающем отличии закономерностей нашего
развития от капиталистического, как будто «повторяют», но
в вогнутом зеркале кризисы капитализма; и тут и там диспро-
порция между производством и потреблением, но у нас это со-
отношение взято «навыворот» (там — перепроизводство, здесь —
товарный голод; там спрос со стороны масс гораздо меньше
предложения, здесь этот спрос больше предложения); и тут и
там идет вложение огромных сумм «капитала», которое свя-
зано со специфическими кризисами (при капитализме) и «за-
1 См. «Контр, цифры» Госплана на 1927/28 г. С. 16.
463
труднениями» (у нас); но у нас и это соотношение взято «на-
выворот» (там — перенакопление, здесь — недостаток капи-
тала); и тут и там — диспропорция между различными сфе-
рами производства, но у нас типичен металлический голод. Без-
работица у нас имеет место одновременно с систематическим
ростом численности занятых рабочих. Даже аграрный «кризис»
у нас идет «навыворот» (недостаток предложения хлеба). Сло-
вом, в особенности истекший год поставил перед нами проблему
наших «кризисов», имеющих место в начальные периоды пере-
ходной экономики в стране отсталой, мелкобуржуазной по со-
ставу своего населения, находящейся во враждебном окру-
жении.
Маркс, как известно, дал теорию капиталистических кризи-
сов. Эти кризисы он выводил из общей бесплановости («анар-
хии») капиталистического производства, из невозможности при
капитализме правильных пропорций между различными эле-
ментами процесса воспроизводства, в том числе между произ-
водством и потреблением, или, другими словами, из невозмож-
ности для капитализма «сбалансировать» различные элементы
производства. Это вовсе, конечно, не значит, что Маркс обхо-
дил проблему классов и классовой борьбы. Потребление масс,
его- уровень, самая ценность рабочей силы включают, по
Марксу, и момент классовой борьбы. Во всей механике развер-
тывающих противоречий между производством и потреблением,
между ростом производства и отношениями распределения уже
включена эта борьба классов, напяливающая на себя костюм
экономических категорий. Оторвать классы и классовую борьбу
от экономических отношений пытался известный буржуазный
экономист проф. Туган-Барановский, который в своей «соци-
альной теории распределения» подчеркивал только момент
«классовой борьбы», выбрасывая за борт ее экономические оп-
ределения, а в своей теории кризисов, выбрасывая момент по-
требления масс, выбрасывал тем самым целиком и момент
классовой борьбы. Единственно правильной является, однако,
именно теория Маркса, а не буржуазная теория Туган-Бара-
новского. Поэтому и к вопросу о наших «кризисах» можно и
должно подходить с методологией Маркса, а не «социальной
теорией распределения» Туган-Барановского, хотя она внешне и
«базируется» на «классовом» принципе. С другой стороны, сме-
шно упрекать, скажем, схемы воспроизводства во II томе «Ка-
питала» в том, что они, эти схемы, игнорируют проблему клас-
сов: это значило бы не понимать ни теории классовой борьбы,
ни марксовой теории воспроизводства.
В переходный период (переходный от капитализма к социа-
лизму) классы еще остаются, и классовая борьба временами
даже обостряется. Но общество переходного периода есть в то
же время известное единство, хотя и противоречивое. Поэтому
464
и для этого общества (с гораздо большим, если уж на то
пошло, «правом») можно построить, по аналогии со вторым то-
мом «Капитала», «схемы воспроизводства», т. е. наметить усло-
вия правильного сочетания различных сфер производства и по-
требления и различных сфер производства между собою, или,
другими словами, условия подвижного экономического равно-
весия. По сути дела в этом и состоит задача выработки народ-
нохозяйственного плана, который все больше и больше прибли-
жается к балансу всего народного хозяйства, плана, созна-
тельно намечаемого, являющегося и предвидением (прогнозом)
и директивой одновременно.
Поставим теперь дальнейший вопрос: если у нас «кризисы»
имеют как будто характер «вывернутых наизнанку» капитали-
стических кризисов; если у нас эффективный спрос масс шагает
впереди производства, то не есть ли «товарный голод» общий
закон нашего развития? Не обречены ли мы на — периодиче-
ские или непериодические — «кризисы» на обратной основе, на
ином соотношении между производством и потреблением? Не
суть ли эти «критические» затруднения железный закон нашего
развития?
В этой встречающейся и в нашей экономической литературе
постановке вопроса уже заранее заложен определенный порок.
Здесь смешиваются две совершенно различные вещи: с одной
стороны, отставание — в каждый данный момент — разверты-
вающихся производительных сил от еще более быстро расту-
щих потребностей («спроса» — в широком смысле этого слова),
с другой — специфически острая, «кризисная», форма, а именно
форма товарного голода (где уже идет речь о спросе платеже-
способном). Первое явление выражает лишь тот факт, что об-
щество действительно переходит к социализму, что рост потреб-
ностей является непосредственной двигательной пружиной его
экономического развития, что производство становится средст-
вом и т. д. Совсем другое — моменты кризисного характера, ко-
торые нарушают ход воспроизводства. Они могут лежать лишь
в нарушении условий экономического равновесия, т. е. вытекать
из неправильного сочетания элементов воспроизводства (вклю-
чая сюда и момент потребления). «Извращенный» — по сравне-
нию с капиталистическим — характер «кризисов» определяется
действительно 'принципиально новым соотношением между по-
требностями масс и производством. Но это соотношение не есть
развивающийся антагонизм (наоборот, производство догоняет
все время потребление масс, идущее впереди, являющееся ос-
новным стимулом всего развития), поэтому здесь нет базы для
«закона кризисов», для закона неизбежных кризисов. Но здесь
могут быть «кризисы», вытекающие из относительной анархич-
ности, т. е. относительной бесплановости хозяйства переход-
ного периода.
465
Относительная бесплановость — или относительная плано-
вость— хозяйства переходного периода имеет своей основой су-
ществование мелких хозяйств, форм рыночной связи, т. е. зна-
чительных элементов стихийности. Поэтому и сам план имеет
особую природу: это вовсе не более или менее «законченный»
план развитого социалистического общества. В этом плане есть
много элементов предвидения стихийной равнодействующей
(например, исчисление урожая, товарной массы хлеба, товар-
ной массы продуктов крестьянского производства вообще, а сле-
довательно, и цен и т. д. и т. п.), которая становится исходным
пунктом для той или другой директивы. Именно поэтому у нас
невозможен «идеальный» план. Именно поэтому здесь до из-
вестной степени могут иметь место ошибки. Но ошибка, имею-
щая свое объяснение, и даже неизбежная ошибка не перестает
быть ошибкой. Это во-первых. Во-вторых, грубейшее наруше-
ние основных пропорций (как у нас в случае с зерновым хозяй-
ством, о чем ниже) и соответствующие просчеты отнюдь не не-
избежны. В-третьих, если любой хороший план не всемогущ,
то плохой «план» и плохое хозяйственное маневрирование во-
обще могут загубить и хорошее дело.
В давнишней полемике с троцкистами (см. сборник: «К воп-
росу о троцкизме») нам приходилось доказывать, что нельзя
переоценивать планового начала и не видеть очень значитель-
ных элементов стихийности; приходилось еще тогда разжевы-
вать ту истину, что понятие пропорции между отраслями про-
мышленности, взятой «в себе», т. е. безотносительно к крестьян-
скому рынку, есть бессмысленное понятие, что именно поэтому
сила нашего плана относительна и структура его своеобразна.
А в полемике с Е. А. Преображенским (см. «К вопросу о зако-
номерностях переходного периода») приходилось разъяснять,
что нельзя при анализе закономерности переходного периода
отвлекаться от экономической политики пролетарского госу-
дарства, ибо здесь огромная часть хозяйства есть государствен-
ное (и связанное с ним кооперативное) хозяйство, важнейшие
хозяйственные организации суть государственные организации
и т. д. Поэтому, несмотря на относительность нашего планиро-
вания, роль его поистине огромна; крупные ошибки хозяйствен-
ного руководства, вызывая нарушение основных хозяйственных
пропорций в стране, могут тем самым вызвать к жизни и крайне
неблагоприятные для пролетариата перегруппировки классов.
Нарушение необходимых экономических соотношений имеет
своей другой стороной нарушения политического равновесия
в стране.
Из того, что «товарной голод» не есть абсолютный закон
развития переходной экономики, что «кризисные» нарушения ос-
новных хозяйственных пропорций не неизбежны, вытекает сле-
дующее:
466
Чтобы добиться возможно более благоприятного (возможно
более бескризисного) хода общественного воспроизводства и
систематического роста социализма, а следовательно, возможно
более выгодного для пролетариата соотношения классовых сил
в стране,— необходимо добиваться возможно более правильных
сочетаний основных элементов народного хозяйства (сбаланси-
ровать» их, расставлять их наиболее целесообразным образом,
активно воздействуя на ход экономической жизни и классовой
борьбы).
Всякий отказ от этой важнейшей и наисущественнейшей за-
дачи является капитуляцией перед мелкобуржуазной стихией,
воплощением знаменитых исторических лозунгов мелкобуржу-
азной расхлябанности: «авось», «небось» и «как-нибудь». По
сути дела смешно даже доказывать эту аксиому. Но такова
консервативность и рутина нашего бюрократического аппарата,
что ее еще приходится «доказывать», ибо там сплошь и рядом
еще гнездится эта изумительная идеология: раз затруднения
все равно будут, — айда на печку!
II.
Реконструктивный период требует от хозяйственного руковод-
ства самого тщательного продумывания проблем текущей по-
литики. Здесь прежде всего вновь ставится все тот же «прок-
лятый» вопрос о соотношении города и деревни, и вновь разо-
греваются старые «рецепты», долженствующие якобы спасти
нас от всяких зол и напастей: троцкистские чревовещатели, эти
садовники, дергающие растение за верхушку, чтобы оно «ско-
рее росло», и мелкобуржуазные рыцари крепкого хозяина, ко-
торые скорбят и хнычут по поводу «форсированного наступле-
ния на кулачество»,— все они загомозились на фоне затрудне-
ний в связи с хлебозаготовками, ожили, возобновили продукцию
своих панацей, выступили — в который раз! — со своими
пожеланиями, требованиями, предостережениями, угрозами.
Рассмотрим и мы эту «проблему проблем», еще раз критически
проверив свою линию.
Мы провели историческую борозду между капиталистиче-
ским миром и миром пролетарской диктатуры, но нам полезно
использовать исторический опыт капитализма. Нам полезно
использовать этот опыт и с точки зрения интересующей нас
проблемы, тем более, что все мы помним положение Маркса:
различные типы соотношений города и деревни отмечают це-
лые исторические эпохи.
В пределах и рамках капитализма нетрудно различить три
основные типа отношений. Первый тип — наиболее отсталое,
полукрепостническое сельское хозяйство, крестьянин-паупер,
467
голодная аренда, беспощадная эксплуатация мужика, слабая
емкость внутреннего рынка. (Пример: дореволюционная Рос-
сия.) Второй тип — гораздо меньшие остатки крепостничества,
крепостник-помещик в значительной степени уже капиталист,
более зажиточное крестьянство, большая емкость крестьянского
рынка и т. д. Третий тип — «американский» — почти полное
отсутствие феодальных отношений, «свободная» земля, на на-
чальных ступенях развития отсутствие абсолютной ренты, зажи-
точный фермер, огромный внутренний рынок для промышлен-
ности. И что же? Нетрудно видеть, что мощь и размах индуст-
риального развития, мощь и размах роста производительных сил
были максимальны именно в Соединенных Штатах.
Троцкисты, ставя проблему максимальной перекачки (взять
все, что «технически досягаемо»; брать больше, чем брал ца-
ризм, и т. д.), хотят поместить СССР в этом историческом ряду
«за» старой Россией, в то время как его нужно поместить «за»
Соединенными Штатами Америки. Ибо, если Соединенные Штаты
осуществляют наиболее быстрое, в пределах капитализма, раз-
витие сельского хозяйства и движения производительных сил
в целом, то мы —на социалистическом базисе, на основе реши-
тельной борьбы со всеми капиталистическими элементами —
должны идти еще быстрее, в тесном союзе с решающими мас-
сами крестьянства. В своей наивности идеологи троцкизма по-
лагают, что максимум годовой перекачки из крестьянского хо-
зяйства в индустрию обеспечивает максимальный темп развития
индустрии вообще. Но это явно неверно. Наивысший длительно
темп получится при таком сочетании, когда индустрия подыма-
ется на быстро растущем сельском хозяйстве. Именно тогда и
индустрия дает рекордные цифры своего развития. Но это
предполагает возможность быстрого реального накопления
в сельском хозяйстве, следовательно, отнюдь не политику троц-
кизма. Переходный период открывает новую эпоху в соотноше-
нии между городом и деревней, эпоху, которая кладет конец
систематическому отставанию деревни, «идиотизму деревен-
ской жизни», которая закладывает фундамент курса на унич-
тожение противоположности между городом и деревней, кото-
рая поворачивает самую индустрию «лицом к деревне» и ин-
дустриализирует сельское хозяйство, выводя его с исторических
задворок на авансцену экономической истории. Троцкисты не
понимают, следовательно, того, что развитие индустрии зависит
от развития сельского хозяйства.
С другой стороны, мелкобуржуазные рыцари, «защищаю-
щие» сельское хозяйство от всяких долевых отчислений в пользу
индустрии, стоят по сути дела на точке зрения увековечения
мелкого хозяйства, его убогонькой техники, его «семейной»
структуры, его узенького культурного горизонта. Глубоко кон-
сервативные по существу, видящие в луторском хозяйстве
468
альфу и омегу техники, агрономии, экономики, эти идеологи
«хозяйчика» отстаивают рутину и индивидуализм в эпоху, ко-
торая ставит на своем знамени революционное преобразование
и коллективизм, и по сути дела расчищают путь махрово ку-
лацким элементам. Если троцкисты не понимают, что развитие
индустрии зависит от развития сельского хозяйства, то идеологи
мелкобуржуазного консерватизма не понимают, что развитие
сельского хозяйства зависит от индустрии, т. е. что без трак-
тора, химического удобрения, электрификации сельское хозяй-
ство обречено топтаться на месте. Они не понимают, что именно
индустрия есть рычаг радикального переворота в сельском хо-
зяйстве и что без ведущей роли индустрии невозможно уничто-
жение деревенской узости, отсталости, варварства и нищеты.
Исходя из преодоления обоих этих флангов «общественной
мысли», мы должны теперь разрешить конкретный вопрос о со-
отношении между индустрией и сельским хозяйством у нас
в СССР в данный период. Основные факты, которые мозолят
всем глаза, таковы: при общем росте оборота между городом и
деревней — товарный голод, т. е. и недостаточное (резко недо-
статочное) покрытие деревенского спроса, следовательно, как
будто отставание промышленности от сельского хозяйства;
с другой стороны — затруднения с хлебом, недостаточное пред-
ложение хлеба по сравнению со спросом на него, т. е. как
будто отставание сельского хозяйства; огромный рост про-
мышленной продукции и огромный рост капитального строи-
тельства и в то же время — весьма значительный товарный де-
фицит. Все эти «парадоксы» нашей хозяйственной жизни дол-
жны получить свое разрешение. От этого разрешения зависят
и основные директивы нашей политики.
Троцкий в своем заявлении Коминтерну («Июльский пленум
и правая опасность») — документе, неслыханно клеветническом
и кликушеском,— пытается местами аргументировать, опомнясь
на минуту от перманентного визга. Важнейшие места аргу-
ментации: 1) «что отсталость сельского хозяйства является при-
чиной всех трудностей, это, разумеется, бесспорно»; 2) «по
типу своему нынешнее сельское хозяйство бесконечно отстало,
даже по сравнению с нашей очень отсталой промышленностью»;
но 3) «несмотря на несравненно более высокий свой, по срав-
нению с сельским хозяйством, технико-производственный тип,
наша промышленность не только не доросла еще до ведущей и
преобразующей, т. е. до подлинно социалистической роли по от-
ношению к деревне, но и не удовлетворяет даже и текущих
товарно-рыночных потребностей, задерживая тем самым ее раз-
витие»; 4) «поднять сельское хозяйство вверх (точно его мо-
жно подымать и вниз! — Н.Б.) можно только через промышлен-
ность. Других рычагов нет... Смешивать воедино два вопроса:
об общей исторической отсталости деревни от города и об от-
469
ставании города от рыночных запросов сегодняшней деревни —
значит сдавать гегемонию города над деревней».
Из этих рассуждений делаются и выводы: партия с XII
съезда * (!) вела правую политику, политику недостаточной ин-
дустриализации и, следовательно, утери темпа, откуда и вырос
кризис хлебозаготовок; партия в феврале признала,— утверж-
дает Л. Д. Троцкий,—отставание промышленности, но теперь
(после июльского пленума и отмены чрезвычайных мер) партия
снова взялась за старое и т. д. и т. д. Генеральный вывод: не-
обходимо форсировать индустриализацию сверх того, что дела-
ется в настоящее время (о других «выводах» автора здесь гово-
рить не место).
В этих рассуждениях поражает не только то, что они кри-
чаще противоречат «музыке социализма», которую автор перма-
нентной революции слышал в первых контрольных цифрах, по-
явившихся, как это всем известно, гораздо позднее XII съезда.
В этих рассуждениях поражает прежде всего полное отсутствие
анализа дйнамики развития. Ни вопрос об основных фондах
промышленности по сравнению с основными фондами сельского
хозяйства, ни вопрос о величине продукции промышленности и
сельского хозяйства, ни вопрос о движении этих соотношений
не интересуют автора. Между тем соответствующие факты кое
о чем говорят даже для людей, трижды оглушенных буржуаз-
ной ложью о СССР.
Эти факты находят свое выражение в следующих цифрах 2
(см. табл.).
Из этих рекордных цифр по промышленности вытекает, что
дело не просто в «технико-производственном типе» промышлен-
ности, который более высок, чем «тип» крестьянского хозяй-
ства (эта святая истина вряд ли нуждается даже в упомина-
нии), что не только «тип», но и конкретная динамика развития
дает гигантский перевес индустрии и обобществленному сектору
вообще. Из этих рекордных по промышленности цифр вытекает
также, что не в якобы низком темпе развития (при данных сред-
ствах, ресурсах и возможностях) лежит корень объяснения
того, что наша промышленность не покрывает деревенского
спроса,— темп развертывания нашей промышленности по срав-
нению с капиталистическими странами неслыханно высок (даже
товарная продукция промышленности растет значительно
2 Данные берем тоже из контрольных цифр Госплана, только не на
1925/26 г. (как это делал Троцкий в 1925 г.), а на 1927/28 г. (с. 520—
521—проценты вычислены нами — 464—467), кроме данных по ВСНХовской
промышленности, которые взяты из «Сводного промфинплана» на 1927/28 г.
(с. 97 и 99). Необходимо иметь в виду, что данные Госплана на 1927/28 г.
оказались для промышленности преуменьшенными, а для сельского хозяй-
ства — несколько преувеличенными. Более свежие данные товарищи смогут
получить из «Контрольных цифр» Госплана на 1928/^9 г., которые, вероятно,
скоро выйдут из печати.	।
470
Таблица
А. Прирост основных фондов (в % к предыдущему году)			
	1925/26 г.	1926/27 г.	1927/28 г.
I Госпромышленность		+80	+ 10,7	+ 13,1
Электростроительство 		+21,3	+44,1	+44,0
Госпромышленность с электро- строительством 		+8,6	+ 12,4	+ 15,1
II Весь обобществленный сектор в це- лом (госпромышленность -|- элект- ростроительство 4- жилищно-ком- мунальное строительство + коопе- рация и т. д.) 		+3,5	+5,5	+7,6
III Сельское хозяйство 		+4,6	+4,3	+4,7
В том числе частное 		+4,5	+4,0	+4,3
В. Прирост валовой продукции
(в % к предыдущему году)
Вся промышленность (по довоен- ным ценам) 	 В том числе цензовая 	 В том числе ВСНХовская (по оп- товым ценам на 1/Х—1926 г.) . .	+39,3 +45,2	+ 13,7 + 15,1 + 19,6	+ 13,4 + 14,3 +23,1
II			
Сельское хозяйство (без лесного хозяйства, рыболовства и охоты; цены довоенные) 	 В том числе зерновые культуры . .	+20,6 +32,4	+3,9 +3,8	+3,0 — 1,9
С. Прирост товарной продукции (в % к предыдущему году)			
I			
Вся промышленность (цены довоеи- ные) 	 В том числе цензовая 	 В том числе ВСНХовская (по отпуск- ным ценам, на 1/Х—1926 г.) . . . .	+38,5 +45,2	+ 13,5 + 15,0 + 15,1	+13,9 + 15,1 + 17,6
471
II
:кое хозяйство (без лесного
(яйства, рыболовства и охоты;
1ы довоенные)..................
и числе зерновое хозяйство . .
1925/26 г.	1926/27 г.	1927/28 г.
+ 11,3	+8,1	+8,9
+30,8	+ 10,2	+6,8
грее товарной продукции сельского хозяйства); из этой кар-
I вытекает, что дело отнюдь не в отставании индустрии от
ского хозяйства. Словом, из этих цифр вытекает необходи-
ъ искать какое-то другое, менее элементарное, но более
твительное объяснение.
Характерно, что Троцкий и троцкисты не только «не интере-
гся» всеми вышеприведенными фактами (в 1925 г. они ана-
чными фактами все же интересовались, правда, с «музы-
кой» точки зрения), но они «не замечают» и других круп-
иих по своему значению фактов. Видимость аргумента
оцкого — непокрытие деревенского спроса. Но он отнюдь не
удняет себя вопросом о характере этого спроса, о струк-
спроса на промтовары вообще и т. д. Между тем эти воп-
I, как мы сейчас увидим, имеют решающее значение.
Io-первых, почему у «сверхиндустриалистов» троцкистского
а деревенский спрос отождествляется со спросом сельского
йства, и в частности со спросом со стороны зернового хо-
гва,— спросом, основанным на движении соответствующей
жохозяйственной или даже зерновой продукции (ибо го-
ть об «отставании» или «неотставании» промышленности
>льскрго хозяйства на основании непокрытого деревенского
са можно только при условии такого отождествления)? По-
не делается никакой, ровно никакой попытки проанализи-
ть структуру деревенского спроса?
1ежду тем уже в «Контрольных цифрах» на 1927/28 г. мы
ем, что «по последним исследованиям сумма этих доходов
одов не специально сельскохозяйственного характера.—
) оказывается почти равной сумме доходов от реализации
жохозяйственных продуктов'»3. В 1927/28 г. доход от реа-
ции сельскохозяйственной продукции (вне деревни) состав-
2634 млн. черв, руб., а от неземледельческих занятий (вне
вни)— 2400 млн. руб.4
«Контрольные цифры» Госплана на 1927/28 г?С. 16.
Там же. С. 468.
Таким образом, действительно, почти половина доходов кре-
стьянства (а следовательно, почти половина деревенского
спроса) есть результат не земледелия, а других заработков, и
в первую очередь заработков, связанных с самой промышлен-
ностью (строительные работы и пр.). Поэтому делать вывод об
отставании промышленности от сельского хозяйства на основе
только факта непокрытого деревенского спроса — нелепо.
Во-вторых, делать этот вывод вдвойне нелепо, если связы-
вать его (как это и делают господа критики) с кризисом хлебо-
заготовок, т. е. с проблемами зернового хозяйства. Теперь-то
и малому дитяти ясно, что оппозиционные побасенки об «ужа-
сно агромадных» натуральных зерновых фондах деревени, все
эти разглагольствования о 900 млн. пудов разлетелись, как яр-
кие пузыри, и лопнули навсегда. Никто больше этим россказ-
ням не верит. Наоборот, все яснее и яснее становится то обсто-
ятельство, что хлеба у нас производится вообще мало, что
у нас часто в подсчетах смешивали растущие доходы деревни,
ее общие доходы с доходами от зерна, т. е. по росту суммар-
ных деревенских доходов неправильно судили о движении про-
изводства зерновых хлебов.
Даже по предположительным данным «Контрольных цифр»
на 1927/28 г., данным, которые оказались для 1927/28 г. по
зерну преувеличенными, отмечалось сокращение валового сбора
зерновых культур. По этим данным, сбор зерновых хлебов со-
ставлял в 1926/27 г. 3779 млн. руб. по довоенным ценам,
в 1927/28 г. — 3708 млн. руб.; в процентах к предыдущему году
составляет для 1926/27 г. прирост на 3,8 %, а для 1927/28 г.—
сокращение на 1,9 % (а в действительности сокращение оказа-
лось еще больше). В червонном исчислении оба года показы-
вают сокращение: в 1926/27 г. на 15,5 %, в 1927/28 г. дальней-
шее сокращение на 0,6 % 5.
Таким образом, при бурном росте индустрии, при значитель-
ном росте населения, при подъеме потребностей этого населе-
ния количество хлеба в стране не растет. Разве не ясно, что на-
плевистское отношение к зерновой проблеме являлось бы при
таких условиях настоящим преступлением? И разве не ясно,
что троцкистская постановка вопроса и троцкистское его «ре-
шение» вели бы прямехоньким путем к действительному, а не
иллюзорному краху.
Хлебозаготовительный кризис явился выражением вовсе не
изобилия хлеба при голоде на промтовары. Это «объяснение» не
выдерживает никакой критики. Он подготовлялся в обстановке
измельчания крестьянского хозяйства стабильностью или даже
падением зернового хозяйства и проявился: 1) при выросшей
диспропорции цен на зерно — с одной стороны, техкультур —
6 «Контрольные цифры» Госплана на 1927/28 г. С. 464, 465.
с другой; 2) при росте добавочных доходов от неземледельче-
ского труда; 3) при недостаточном повышении налоговых ста-
вок на кулацкие хозяйства; 4) при недостаточном снабжении
деревни промтоварами; 5) при возросшем хозяйственном влия-
нии кулачества в деревне.
В своем существе кризис этот связан был с неправильной
политикой цен, с огромным разрывом цен на зерно и на другие
продукты сельского хозяйства. В результате этого происходило
перераспределение производительных сил в сторону от зерно-
вого хозяйства, их (относительное) бегство из области зерно-
вой продукции. Само собой разумеется, что этот процесс наи-
более ярко проявлялся в производящих районах. Вопиющим
примером (не типичным, однако, примером) неправильного ма-
неврирования с ценами является Северный Кавказ. Здесь вало-
вой сбор пшеницы с десятины был: в 1925/26 г. — 69,9 пуд.;
в 1926/27 г. — 37,9; в 1927/28 г. — 29,8 пуд. При этом сбор
в 69,9 пуд. сопровождался со стороны заготовительных органов
ценой в 1 р. 15 к., а при сборе в 37,9 пуд. — в 1 р. 02 к. В ре-
зультате, если вычесть семена, крестьянин выручал с десятины:
в 1925/26 г. —72 руб., в 1926/27 г. —32 руб., в 1927/28 г.—
24 руб. Если даже допустить, что эти данные не вполне точны,
все же они с достаточной ясностью характеризуют определен-
ную тенденцию. Конечно, это — пример исключительный, по
нему нельзя судить об общем положении вещей. Но он указы-
вает на большие прорехи не только в области нашего общего
планирования (просчет с зерном в масштабе СССР), но и в об-
ласти нашего порайонного маневрирования.
Если процесс топтания на месте (и даже падения) зерно-
вого хозяйства наиболее резко проявлялся в производящих рай-
онах, то он не мог не отражаться в конце концов и на районах
потребляющих: отсутствие снабжения хлебом этих районов дол-
жно было приводить к росту натурализаторской тенденции.
Здесь — пару слов о значении закона цен. С легкой руки
Е. А. Преображенского идеологи троцкизма воображают, что
закон социалистического накопления должен чем дальше, тем
больше изнасиловывать закон ценности, который есть закон
равновесия товарного производства. Здесь не место разбирать
подробно всю абсурдность этого положения. Укажем здесь, что
самое противопоставление закона ценности как закона товар-
ного производства и закона социалистического накопления как
заместителя и наследника закона ценности нелепо уже по од-
ному тому, что и при капитализме был закон накопления, дей-
ствовавший на основе закона ценности: поэтому закон ценно-
сти может перерастать в наших условиях во что угодно, но
только не в закон накопления. Сам закон накопления предпо-
лагает существование другого закона, Йа основе которого он
«действует*. Что это — закон трудовых затрат или что-либо
474
иное,— в данном случае для нас безразлично. Ясно одно: если
какая-либо отрасль производства систематически не получает
обратно издержек производства плюс известную надбавку, со-
ответствующую части прибавочного труда и могущую служить
источником расширенного воспроизводства, то она либо стоит
на месте, либо регрессирует. Этот закон «годится» и для зерно-
вого хозяйства. Если соседние отрасли производства находятся
в сельском хозяйстве в лучшем положении, происходит процесс
перераспределения производительных сил. Если этого нет —
происходит, в наших условиях/общий процесс натурализации
сельского хозяйства. Думать, что рост планового хозяйства оз-
начает возможность (на том милом основании, что отмирает
закон ценности) действовать, как левая нога хочет, значит не
понимать азбуки экономической науки. Эти соображения явля-
ются достаточным базисом для определения границ «пере-
качки». Противники индустриализации возражают против вся-
кого отчуждения хотя бы части прибавочного продукта, т. е.
против всякой «перекачки». Но в таком случае замедляется
темп индустриализации. Троцкисты определяют величину пере-
качки в пределах «технически досягаемого» (т. е. выходить
даже за пределы прибавочного продукта). Ясно, что в таком
случае не может быть и речи о развитии сельского хозяйства
или его зерновой отрасли, что необходимо для развития индуст-
рии же. Здесь истина лежит посередине.
Но развитие (именно развитие, т. е. расширенное производ-
ство) сельского хозяйства вообще (в том числе и производство
сырья, и зернового хозяйства) Необходимо и с точки зрения
экспорта и импорта. За ввоз оборудования нужно платить. То
же самое за ввоз сырья. Было бы совершенно дикой вещью,
если бы мы после выпадения хлебного экспорта на основе зер-
нового кризиса вообще переориентировались так, что навсегда
поставили бы крест на этом экспорте. Довольно с нас времен-
ной зависимости от заграницы по линии импорта оборудова-
ния. Зависеть от нее одновременно и по оборудованию, и по
сырью, и по хлебу — немыслимо. Мы должны, опираясь на нашу
сельскохозяйственную базу и используя ее продукцию, платя за
импортное оборудование «сельскохозяйственной валютой» (что,
конечно, вовсе не исключает необходимости усиления и про-
мышленного экспорта), развивая свою тяжелую индустрию, по-
степенно эмансипироваться от зависимости и по линии обору-
дования и становиться, таким образом, все более и более на
собственные ноги (что, разумеется, не исключает необходимости
дальнейшего использования международных экономических
связей).
В-третьих, почему троцкисты умалчивают о внедеревенском
спросе? Разве у нас сполна покрывается спрос рабочего населе-
ния? Разве у нас сполна покрывается производительный спрог
самой промышленности? Разве у нас покрывается спрос на
промтовары (металл, топливо, строительные материалы и пр.),
предъявляемый прочими отраслями обобществленного хозяй-
ства (транспортом, жилстроительством и т. д.)? Ведь нужно же
понять, какое огромное значение имеют эти обстоятельства для
понимания корней товарного голода, для понимания хода вос-
производства у нас.
Правда, в этой области у нас нет вразумительных статисти-
ческих данных: наши хозяйственные органы еще не поняли
всей абсолютно неотложной необходимости тщательного и
вдумчивого изучения структуры спроса6 на промтовары, хотя
это значение с точки зрения анализа воспроизводства является
совершенно исключительным. По чрезвычайно грубым и лишь
примерным исчислениям, произведенным по моей просьбе не-
которыми товарищами и дающим представление не столько
о точных пропорциях, сколько о порядке интересующих нас ве-
личин, дело представляется в следующем виде:
% от общего спроса
на промтовары
1.	Спрос на промтовары, предъявляемый са-
мой промышленностью (как для нужд те-
кущего производства, так и для капиталь-
ного строительства)....................... 37—39
2.	Спрос прочих отраслей обобществленного
хозяйства................................. 15—16
Итого спрос всего обобществленного хозяй-
ства (без зарплаты)..................... 52—55
3.	Спрос лиц, живущих	на	заработную	плату	15—16
4.	Спрос прочего городского	населения	.	.	около 5
5.	Спрос крестьянства...................... 23—25
6.	Спрос на экспорт товаров................ 2—2,5
При этом спрос, создаваемый обобществленным капиталь-
ным строительством (со всключением зарплаты строительных
рабочих), входит в совокупный спрос на промтовары в размере,
вероятно, 16—17 %.
Таким образом, эти примерные исчисления, касающиеся
структуры спроса на промтовары на предстоящий 1928/29 г.,
показывают, что деревенский спрос даже в его целом состав-
ляет лишь одну пятую или одну четвертую всего совокупного
спроса на промтовары. Что касается других частей спроса (т. е.
трех четвертей или даже четырех пятых его!), то ведь здесь
налицо тоже «отставание*! В частности, и сама промышлен-
• Под «спросом» в данном случае понимается не только денежный спрос,
но и «спрос», удовлетворяемый, допустим, данным производственным объ-
единением его же собственной продукцией (нацример, спрос передельных
заводов Югосталн на чугун, производимый самой же Югосталью, и т. д.).
476
ность, развиваясь бешено, в рекордных темпах, предъявляет и
бешеный спрос на промтовары же, но не может его удовлетво-
рить. Когда Троцкий говорит, что промышленность отстает от
роста деревенского спроса, от рос¥а сельского хозяйства, то
этот аргумент лишь на первый взгляд может выглядеть убеди-
тельно. Но вот при внимательном анализе оказывается, что
промышленность «отстает» от самое себя! Что это значит?
«Промышленность отстает от самое себя». Как понимать эту
формулу? А это значит, что промышленность в своем развитии
натыкается на границы этого развития. Вот тот вывод, кото-
рый обходится сверхиндустриалистом Троцким и замазывается
рассуждениями о деревенском спросе на промтовары, рассмат-
риваемом изолированно от всего совокупного спроса на промто-
вары. А «натыкаться» на границы означает следующее: 1) оче-
видно, взяты недостаточно правильные соотношения между от-
раслями самой промышленности (например, явное отставание
металлургии); 2) очевидно, взяты недостаточно правильные
соотношения между ростом текущего производства промышлен-
ности и ростом капитального строительства (как промышленно-
сти, тЬк и всего обобществленного сектора в целом); если нет
кирпича и не может быть в данном сезоне его произведено (по
техническим условиям) больше определенной величины, то
нельзя сочинять программы строительства, превышающие этот
предел, и вызывать этим спрос, который не может быть покрыт,
ибо сколько ни форсируй строительство дальше, всё равно из
воздуха не сделаешь фабричных зданий и жилищ (к этому воп-
росу мы еще вернемся при обсуждении проблемы капитальных
затрат); 3) очевидно также, что границы развития даны про-
изводством сырья: хлопок, кожа, шерсть, лен и т. д. равным
образом не могут быть добыты из воздуха. Но как ведомо
всем, эти предметы суть продукты сельскохозяйственного про-
изводства, и их недостаточность является причиной недостаточ-
ного развития валовой продукции промышленности, которая не
может, в свою очередь, покрыть целиком ни спроса городского,
ни спроса деревенского населения. Если, следовательно, налицо
недостача сырья плюс недостача хлеба (а это, помимо прочего,
означает также «недостачу» экспорта и недостачу импортных
товаров), плюс недостача строительных материалов, то нужно
быть поистине остроумным человеком, чтобы требовать еще
«сверхиндустриалистской» программы.
Подводя общие итоги, нужно сказать: /) по основным фон-
дам, валовой и товарной продукции темп развития индустрии
чрезвычайно превышает темп развития сельского хозяйства;
2) зерновое хозяйство, поставленное в крайне невыгодные ус-
ловия, угрожающе отстает даже от минимально необходимых
темпов; 3) спрос со стороны деревенского населения наполо-
вину является неземледельческим спросом, и сам в значитель-
477
Ной мере порождается развитием крупной промышленности,
обобществленного хозяйства; 4) дальнейшее увеличение тем-
пов в развитии индустрии определяется в значительной мере
сельскохозяйственными сырьевыми и экспортными лимитами;
5) очевидно далее, что при распределении средств внутри про-
мышленности (а в части капитального строительства — внутри
всего обобществленного сектора) нужно добиться всестороннего
учета всех факторов, определяющих «более или менее бескри-
зисное развитие» (из резолюции XV съезда), более правильное
сочетание отраслей промышленности и отраслей обобществлен-
ного сектора.
Из всего комплекса вытекающих отсюда проблем на первое
место становятся проблемы капитального строительства и зер-
нового хозяйства. Что касается последнего вопроса, то партия
в своих решениях — в особенности в своих последних реше-
ниях — подчеркнула все его огромное значение: отсюда выпрям-
ление политики цен, отсюда постановка вопроса о совхозах и
колхозах, отсюда необходимость громаднейших практических
усилий в данной области. Разумеется, если бы не было угрожа-
ющего отставания зернового хозяйства, его дробления, пони-
жения его товарности и т. д., то целесообразней было бы, по-
жалуй, деньги, ассигнуемые на совхозы, вложить, скажем, в про-
изводство черного металла, которое является узким местом
нашей промышленности. Однако даже «сверхиндустриалисты»
не решаются напасть на совхозы. Почему? Потому что очевидно
именно отставание зернового хозяйства. «Чисто производствен-
ная» точка зрения, т. е. точка зрения «увеличения продукции»
(Ленин), совпадает здесь с точкой зрения «классового замеще-
ния», постепенного замещения капиталистических элементов
сельского хозяйства возрастающей коллективизацией индивиду-
альных бедняцких и середняцких хозяйств, укрупнением и обоб-
ществлением сельскохозяйственного производства. Эта огром-
ная, новая проблема, которая отнюдь не предполагает прене-
брежительного отношения к индивидуальному трудовому
хозяйству, а наоборот, должна решаться на подъеме индивиду-
альных хозяйств (именно так ставил вопрос тов. Ленин), тре-
бует особого внимания и особого напряжения усилий именно
благодаря своей позиции. Это есть, до известной степени, круп-
ное капитальное строительство в сельском хозяйстве, требую-
щее и новой техники (тракторизация, механизация, химизация
и т. д.), и квалифицированных кадров. Подъем индивидуального
крестьянского хозяйства, особенно зернового, ограничение ку-
лацкого хозяйства, строительство совхозов и колхозов при пра-
вильной политике цен, при кооперировании масс крестьянства
и т. д. должны выправить крупнейшую хозяйственную диспро-
порцию, находившую свое выражение в стабильности и даже
регрессе зерновых культур и в слабом развитии сельского
478
хозяйства вообще. В общем и целом при составлении наших пла-
нов необходимо помнить о директиве XV съезда: «Неправильно
исходить из требований максимальной перекачки средств из
сферы крестьянского хозяйства в сферу индустрии, ибо это
требование означает не только политический разрыв с кресть-
янством, но и подрыв сырьевой базы самой индустрии, подрыв
ее внутреннего рынка, подрыв экспорта и нарушение равнове-
сия всей хозяйственной системы. С другой стороны, неправильно
было бы отказываться от привлечения средств деревни к стро-
ительству индустрии: это в настоящее время означало бы за-
медление темпа развития и нарушение равновесия в ущерб ин-
дустриализации страны 1.
III.
Осью всех наших плановых расчетов, всей нашей хозяйствен-
ной политики должна быть забота о постоянно развивающейся
индустриализации страны, .и партия будет бороться против вся-
кого, кто вздумает свернуть нас с этого пути. Со всех точек
зрения (развития производительных сил, развития сельского
хозяйства, роста удельного веса социализма, укрепления смычки
внутри страны, укрепления международного экономического
веса, обороноспособности, роста массового потребления и т. д.
и т. п.) индустриализация СССР есть для нас закон. При этом
нужно постоянно иметь в виду, что наша социалистическая ин-
дустриализация должна отличаться от капиталистической тем,
что она проводится пролетариатом в целях социализма, что она
по-другому, по-иному воздействует на крестьянское хозяйство,
что она по-другому, по-иному «относится» к сельскому хозяй-
ству вообще. Капитализм создавал приниженность сельского
хозяйства. Социалистическая индустриализация — это не пара-
зитарный по отношению к деревне процесс (при капитализме,
несмотря на развитие сельского хозяйства под влиянием инду-
стрии, элементы такого паразитизма налицо), а средство ее ве-
личайшего преобразования и подъема. Индустриализация
страны означает поэтому и индустриализацию сельского хозяй-
ства, и тем самым она подготовляет уничтожение противопо-
ложности между городом и деревней.
Понятно, что процесс индустриализации не может идти оди-
наково плавно на всех ступенях развития. Понятно также, что
он ставит нас перед труднейшими проблемами: в полунищей
стране необходимо собрать и производительно применить, пре-
вратив в новую технику, новые здания и т. д., огромные суммы
7 Резолюция XV съезда «О директивах по составлению пятнлетнего
плана народного хозяйства».
479
«капитала». Проблема капитального строительства выдвига-
ется поэтому на первый план. Здесь мы сталкиваемся с труд-
нейшими и сложнейшими задачами, которые никак не могут
быть решены ни криком, ни «интуицией», ни другими аналогич-
ными качествами. Здесь нужно вдумчивое изучение проблемы,
здесь неуместно какое бы то ни было дилетантство, здесь не-
обходима коллективная проработка вопроса, здесь необходим
счет.
Мы должны стремиться к возможно более быстрому темпу
индустриализации. Значит ли это, что мы т,се должны вклады-
вать в капитальное строительство? Вопрос в достаточной мере
нелеп. Но этот нелепый вопрос скрывает в себе другой вопрос,
вполне «лепый», а именно вопрос о границах накопления,
о верхнем лимите для сумм капитального вложения.
Прежде всего при составлении программ капитального стро-
ительства необходимо иметь в виду директиву партии о резер-
вах (валютных, золотых, хлебных, товарных). За последнее
время, вошло в очередную «моду» помалкивать насчет политики
резервов:
Ходить бывает склизко
По камешкам иным.
О том, что очень близко,
Мы лучше помолчим *.
Однако, хотя «молчание — золото», а золота у нас мало,
все же играть в молчанки тут никак нельзя. У нас не только
нет резервов, но перебои в снабжении, «очереди» и «хвосты»
стали «бытовым явлением», в значительной мере дезорганизу-
ющим и нашу производственную жизнь.
Мы говорим о том, что в известной мере ошибки планового
руководства неизбежны, что затруднения у нас велики, что ме-
ждународная обстановка напряжена. Можно ли при этих ус-
ловиях хозяйствовать без резервов? Политика, постоянным
спутником которой было бы отсутствие резервов, попахивала
бы авантюризмом. Именно поэтому партия в последние годы
ставила проблему резервов во главу угла. Но эта директива
до сих пор выполнялась явно недостаточно. Нужно создать
здесь решительный перелом, ибо партия выносит свои резолю-
ции вовсе не для забавы. В настоящее время нет ровно ника-
ких оснований для ревизии решений XIV и XV съездов о резер-
вах. Наоборот, вся обстановка диктует нам выполнение этих
решений. Мы специально интересовались вопросом о том, как
обстоит дело с выполнением этой директивы при составлении
наших перспективных наметок. Возьмем, например, последние
наметки, имеющиеся в области проектировки пятилетки про-
мышленности. У меня такое впечатление, что при составлении
контрольных цифр пятилетки в ВСНХ о политике резервов
480
позабыли и подумать. Так, из отчета «Экономической жизни*
видно, что слишком большие требования, предъявляемые пяти-
леткой к бюджету, делают ее «нереальной*8. А «нереаль-
ность» — это недостаток «довольно существенный».
Понятно, что вопрос о резервах стоит в ближайшей связи и
с вопросом о производительном потреблении (в том числе и ка-
питальном строительстве), и с вопросом о личном потреблении
(личном потреблении масс). Общеизвестно, что здесь у нас
струна натянута крайне туго. Натягивать ее дальше, еще более
обострять товарный голод невозможно. XV съезд и здесь дал
совершенно правильную директиву:
«Нельзя... исходить из одностороннего интереса накопления
в данный отрезок времени (как того требовал тов. Троцкий...)
или исходить из одностороннего интереса потребления*.
К сожалению, и в вопросе о товарном голоде и пятилетних
перспективах промышленности перед нами такая же картина,
как в вопросе о резервах. Отчет «Экономической жизни* гово-
рит о представленной пятилетке промышленности, что здесь от-
сутствует баланс спроса и предложения (см. речь тов. Межла-
ука). Если план, который составляется в период кризиса снаб-
жения, не проанализирован под углом зрения баланса спроса
и предложения9, то это, конечно, не внешний недостаток, не
«формальная» промашка, а глубокий внутренний порок. Острота
товарного голода должна быть решительно смягчена, и притом
не в отдаленной перспективе, а в ближайшие годы. Первые
шаги в этом направлении нужно сделать теперь же.
Необходимо далее поставить вопрос о материальных элемен-
тах капитального строительства^ Для того чтобы индустриали-
зация страны проводилась в жизнь, а не оставалась на бумаге,
для того чтобы капитальное строительство было реальностью,
а не бюрократической «игрой в цифирки» (Ленин), необходимо
обеспечение не только соответствующего количества денег, вы-
ражающего собой спрос на строительные материалы и т. д., но
и соответствующее предложение этих последних, их физическое,
натуральное бытие, их простая наличность, притом не их бу-
дущая «наличность», а их наличность в настоящем, ибо из «бу-
дущих кирпичей» нельзя построить «настоящие» фабрики даже
по Бём-Баверку. У нас, однако, часто становятся на какую-то
странную точку зрения своеобразного «денежного фетишизма*,
полагая, что деньги будут — все будет. Между тем, если у нас
нет налицо тех или других материалов в нужном (с учетом
экономии) количестве и если для их производства требуется
период, выходящий за рамки того времени, когда они должны
8 Проблемы пятилетнего плана//Экон. жизнь. № 188.
9 Судя по некоторым примерным исчислениям, дефицит по КН пяти-
летки чрезвычайно возрастает.
16 Заказ № 2227
481
быть производительно потреблены, то не выручат никакие
деньги. Можно бить себя в грудь, клясться и божиться индуст-
риализацией, проклинать всех врагов и супостатов, но от этого
дело ни капельки не улучшится. Можно надеяться на правило:
«авось проскочим!», можно играть в чет-нечет, «загадывать»
и т. д., но, увы, объективные соотношения выползут все равно
на свет божий.
Как же, однако, у нас обстоит дело здесь на ближайший
год? Ответ дает следующая таблица.
Таблица
Баланс строительных материалов на 1928/29 г.
Материалы	Емкость	Произ- водство	Дефицит или избыток	То же в %
Цемент (в тыс. б.)		15 100	13 460	— 1640	-10,8
Кирпич (млн. шт.)		2677	2 445	—232	-8,7
Алебастр (в тыс. т) 		335	281	-54	
Известь (в тыс. т)		734	700	—34	
Мел (в тыс. т)	 Огнеупорные материалы (в тыс.	250	252	—2	
т)		758	683	—45	
Лес пиленый (тыс. м3)		ГО 368	10 191	— 177	
Стекло оконное (тыс. т) ....	184,8	158,2	—32	— 17,4
Балки швеллера (тыс. т) . . . .	208,8	147	—61,8	-29,7
Проволока катанка (тыс. т) . . Сортовое железо, фасонное и	157,3	122	—35,3	—22,4
сталь (тыс. т) 		1246,6	958	—288,6	-23,2
Эти данные10 показывают, что если по кирпичу и цементу
были приняты кое-какие меры (хотя 8,6 % и 10,8 % все же
больше, чем «достаточный» дефицит), то дефицит по стеклу,
балкам и швеллерам, проволоке, сортовому железу и стали
чрезвычайно высок. К сожалению, автор статьи, откуда мы за-
имствуем эти цифры, не объясняет, при каком именно приросте
физического объема строительства будут иметь место эти де-
фициты. Но если это исчисление дефицитов правильно, то перед
нами вырисовывается довольно сложная задача, как же
строить на деле, если не хватает 20 % строительного металла?
И нельзя ли здесь иметь более точный подсчет и программы,
рассчитанные на реальные балки и железо, а не эфирные и
воображаемые?
Интересно проследить положение вещей на наиболее отста-
лом фронте нашей крупной промышленности, на фронте чер-
ной металлургии, производящей чугун, рельсы, балки, швел-
10 См. Барский. Промышленность строительных материалов//Эконом.
жизнь. Ns 220 (проценты вычислены нами).
482
леры, листовое, кровельное и оцинкованное железо, жесть,
трубы железные и чугунные, катанку и др. Здесь «Контроль-
ные цифры баланса черных металлов на 1928/29 г.» дают нам
такую картину развития по 3 годам:
Процент удовлетворения
потребности
1926/27 г.	1927/28 г.	1928/29 г.
1.	Транспорт 		95,1	91 ,0	87,0
2.	Наркоматы и учреждения 		97,5	96,0	78,5
3.	Металлопром ГУМП		91,5	87,4	77,2
4.	Металлопром местная 		75,2	87,2	66,0
5.	Прочая неметаллическая промышлен- ность 			81,3	81,8	77,5
6.	Коммунальное хозяйство и строитель- ство 		79,4	73,6	57,7
7.	Кустарная промышленность		62,4	67,8	48,5
8.	Индивидуальная потребность города и села	.’		68,2	60,5	56,6
Итого . . .		82,3	80,0	71,01
(и данные)
1 Контрольные цифры баланса черных металлов на 1928/29 г. Издание
BMC. С. 8—9.
Таким образом, дефицит (дефицит!) быстро возрастает (воз-
растает!) по всем решительно категориям потребителей!
Для того чтобы понять, каким же это образом получается
такой парадокс, что у нас идет по всей линии,— и по личному
потреблению, и по потреблению производительному, — рост де-
фицита, так обостряющийся как раз на 1928/29 г., нужно по-
смотреть, как проектируются у нас цифры прироста капиталь-
ного строительства.
Какую директиву давал на этот предмет XV съезд пар-
тии?
«В вопросе о темпе развития необходимо... иметь в виду
крайнюю сложность задачи. Здесь следует исходить не из мак-
симума темпа накопления на ближайший год или несколько
лет, а из такого соотношения, которое обеспечило бы дли-
тельно наиболее быстрый темп развития...
В области соотношения между развитием тяжелой и легкой
индустрии равным образом необходимо исходить из оптималь-
ного сочетания обоих моментов, считая правильным перенесе-
ние центра тяжести на производство средств производства,
нужно при этом учитывать опасность слишком большой увязки
государственных капиталов в крупном строительстве, реализу-
16*
483
ющихся на рынке лишь через ряд лет; с другой стороны, необ-
ходимо иметь в виду, что более быстрый оборот легкой индуст-
рии (производство предметов первой необходимости) позволяет
использовать ее капиталы и для строительства тяжелой индуст-
рии при условии развития легкой индустрии».
Как мы видим, XV съезд партии был очень осторожен.
В вопросе о темпе XV съезд прямо говорил против бешеного
разгона темпа на первые годы и последующего неизбежного
снижения. Как же в ходе работ выполняется эта партийная
директива? К сожалению, у нас нет свежих материалов о пред-
положениях по капитальному строительству всего обобщест-
вленного сектора. Но вот данные о проектировании капиталь-
ного строительства по промышленности (т. е. примерно о 35 %
всего обобществленного строительства).
Прирост капитальных вложений в процентах к предыду-
щему году составляет по вырабатываемой пятилетке (к счастью,
не принятой президиумом ВСНХ):
1929/30	1930/31	1931/32	1932/33
4-39,6 %	4-7,3 %	-1 %	-8,3 % 11
Таким образом, здесь поступлено «как раз наоборот».
В 1929/30 г. дан разгон почти на 40 % прироста только для
того, чтобы эта цифра слетела до 7, а затем до —1, и, нако-
нец, до —8. Не ясно ли, что это — проектировка без установки?
Какие предпосылки легли в основу акробатических salto wor-
tale в области такого серьезного дела, как капитальное строи-
тельство? На эти вопросы нельзя найти сколько бы то ни было
удовлетворительного ответа. Эти фантастические курбеты по-
крывают без всякого дефицита самый пылкий спрос на «то-
вары» плохого качества...
Нельзя ли и здесь, в вопросе о темпе, потребовать точного
выполнения решений XV съезда?
Ведь перенапряжение капитальных затрат: 1) не будет со-
провождаться реальным строительством такого объема, 2) не-
избежно через некоторое время поведет к свертыванию уже
начатых работ, 3) крайне неблагоприятно отразится на дру-
гих отраслях производства, 4) обострит товарный голод по всем
линиям, 5) в конечном счете снизит темп развития.
Такое положение вещей в условиях стабильных и полуста-
бильных цен имеет еще отрицательное воздействие на денеж-
ную систему. Но это тема особого порядка, хотя и в высшей
степени важная.
Для всякого коммуниста понятно, что нужно идти вперед
так быстро, как это возможно. Понятно, что нам в высокой
11 Эконом, жизнь. № 188. Газета не дает процента для 1928/29 г., но,
судя по более поздней информации, этот процент достигает 25.
484
степени нежелательно снижать уже достигнутый темп, кото-
рый— это нужно помнить — мы достигли ценою величайшего
напряжения бюджета, ценою отсутствия резервных накопле-
ний, ценою сокращения доли потребления и т. д. Мы идем
с напряжением огромным. И нужно понять, что если мы
должны сохранить (а не раздуть!) этот темп и в то же время:
1) смягчить товарный голод, 2) сдвинуть вперед дело с резер-
вами, 3) обеспечить более бескризисное развитие, то для этого
нужно принять ряд самых решительных мер, обеспечивающих
большую эффективность строительства, большую производи-
тельность всех наших производственных единиц и гораздо боль-
шую производительность новых, входящих в процесс произ-
водства предприятий,— эффективность и производительность,
серьезно превышающие теперешние требования в этой об-
ласти.
Конкретные обследования РКИ показали, что здесь у нас
уйма непроизводительных трат и расходов. Эти faux frais, свя-
занные с рядом организационных вопросов, нужно свести
до минимума. Нужно зверски работать над снижением индекса
строительных материалов. Нужно зверски уменьшать период
производства (то, что строят в Америке два месяца, у нас
строят около 2 лет!). Нужно в значительной мере изменить
тип строительства (слишком тяжелые здания и т. п.). Нужно
гораздо более экономно расходовать материалы (у нас, на-
пример, расходуется в 1,5—2 раза больше металла, чем это необ-
ходимо). Вся эта рубрика в целом может дать гигантскую эко-
номию, если принять во внимание, что капитальное строитель-
ство в промышленности составляет только одну треть
совокупного строительства по обобществленному сектору
(1,25—1,30 млрд. руб. по промышленности без электрострои-
тельства из общей суммы в 3,4 млрд. руб. за 1927/28 г.).
Высвобождающиеся суммы должны пойти: 1) на смягчение
напряженности на рынке, которая бьет и промышленность,
и все обобществленное хозяйство, и рабочих, и крестьян (как
мы это видели выше из анализа структуры спроса), и нашу
денежную систему; 2) на образование резервов; 3) на сохране-
ние реально нами достигнутых темпов.
Одновременно необходимо всемерно подымать производи-
тельность наших предприятий, снижать себестоимость продук-
ции (обеспечить действительное массовое производство про-
дукции). Новейшие изобретения, важнейшие технические
достижения вообще, серьезная рационализаторская работа,
втягивание масс, развитие и применение науки, роль которой
должна быть теперь повышена в несколько раз, — все это
должно стоять в центре нашего внимания. Нужно покончить
с российским провинциализмом: мы должны следить за каж-
дым движением научно-технической мысли Европы и Америки
485
и использовать каждый их действительный шаг вперед; мы
должны научно поставить дело нашего статистического учета;
мы должны кончать — и возможно скорее — с неразберихой,
дерганием и пр. в системе нашего хозуправления. Мы должны
научиться культурно управлять в сложных условиях реконст-
руктивного периода.
Эту задачу возможно решить, лишь поняв следующее: мы
не перестроили так своих рядов, как того требует реконструк-
тивный период.
У нас должен быть пущен в ход, сделан мобильным мак-
симум хозяйственных факторов, работающих на социализм.
Это предполагает сложнейшую комбинацию личной, групповой.,
массовой, общественной и государственной инициативы. Мы
слишком все перецентрализовали. Мы должны спросить себя,
не должны ли мы сделать несколько шагов в сторону ленин-
ского государства-коммуны? Это вовсе не значит «распускать
вожжи». Наоборот. Основное руководство, важнейшие вопросы
должны гораздо тверже, более жестко (но зато и более про-
думанно) решаться «в центре». Но в строгих рамках этих ре-
шений действуют уже нижестоящие органы, отвечающие за
свой круг вопросов, и т. д. Гиперцентрализация в ряде обла-
стей приводит нас к тому, что мы сами лишаем себя добавоч-
ных сил, средств, ресурсов и возможностей, и мы не в состоя-
нии использовать всю массу этих возможностей, благодаря
ряду бюрократических преград: мы действовали бы гораздо
более гибко, маневренно, гораздо более успешно, если бы, на-
чиная с отдельного госпредприятия, были бы в состоянии
больше применяться к реальным, конкретным условиям и не
делать поэтому тысяч маленьких и больших глупостей, кото-
рые в сумме «влетают в копеечку».
* * ♦
Хлебозаготовительный кризис сигнализировал нам крупные
опасности. Экономика обернулась здесь и своей классовой сто-
роной.
Эти опасности еще не изжиты, и нужна еще большая ра-
бота, чтобы они были изжиты. В стране, несомненно, колоб-
родят враждебные нам силы: кулачество в деревне, остатки
старых и новые буржуазные группировки в городах. В порах
нашего гигантского аппарата гнездятся тоже элементы бюро-
кратического перерождения с их полным равнодушием к инте-
ресам масс, их быту, их жизни, их материальным и культур-
ным интересам. Если активные идеологи мелкой и средней
буржуазии протягивают свои щупальца и тихонечко пробуют
колебать нашу политическую линию Дтаковы противники ин-
486
дустриализации, противники совхозов, колхозов и т. д.), то чи-
новники «чего изволите?» готовы выработать какой угодно,
хотя бы сверхиндустриалистский план, чтобы завтра хихикать
над нами в «узком кругу», а послезавтра идти под руку с на-
шими противниками. У рабочего класса есть, однако, масса
козырей на руках. В борьбе с классовыми врагами, усили-
вающими свою политическую активность, пролетариат, опи-
раясь на бедноту, организуя ее силы против кулачества,
развертывая смелую самокритику в своих рядах, будет все
успешнее преодолевать и свои собственные недостатки. Мы
растем, и мы можем расти, и мы будем расти с меньшими по-
трясениями, если станем культурнее и научимся лучше управ-
лять. Именно об этом говорил в последнее время тов. Ленин.
эн
великая реконструкция
(О текущем периоде
пролетарской революции
в нашей стране)*
В 1808 году при встрече гениального поэта буржуазии Гёте
с гениальным ее полководцем Наполеоном последний, не без
свойственной ему солдатской развязности (речь шла о литера-
туре, и о трагедии в частности), заявил: «Трагедии рока? Я
не люблю их. Это годилось для прежних времен. Что хотят
от рока, от судьбы? Судьба — это политика».
Более ста лет спустя утонченно-унылый, скептический, но
бряцающий прусскими шпорами певец цезаризма, «закатный»
философ банковско-юнкерской Германии О. Шпенглер провоз-
гласил вновь идею «судьбы» центральным пунктом мировоз-
зрения. Буржуазия на ущербе своей истории убоялась «судьбы»
И, TQ4HO для того, чтобы умилостивить эту мрачную женщину,
возвела ее вновь на пьедестал, старательно разукрасив деше-
выми разноцветными стекляшками своей подгнившей «филосо-
фии». Если, купаясь в светозарных, наивно-розовых лучах
своей исторической утренней зари, молодое бюргерство устами
Наполеона дерзко и задорно бросало свой вызов: «Судьба —
это политика», то теперь, когда замыкается круг ее развития,
оно уже предчувствует свою историческую обреченность: «По-
литика— это судьба», — шамкает оно безнадежно-старческими,
подкрашенными устами своей модной философии.
Идеологи буржуазии непрочь иногда изобразить «настоя-
щий» марксизм как учение фаталистическое, где оторванная
от человека «история», подобно могущественному року антич-
ного мира, играет этим человеком:
«Пусть испытает все то, что судьба и могучие Мойры
В нить бытия роковую вплели для него при рождеиьи.»
(^Одиссея» ).
А между тем, ведь не кто иной, как Маркс, писал: «Не исто-
рия, а именно человек, действительный, живой человек, — вот,
кто делает все это, всем обладает и за все борется. «История»
488
не есть какая-то особая личность, которая пользуется чело-
веком как средством для достижения своих целей. История —
не что иное, как деятельность преследующего свои цели че-
ловека»
Правда, этот «человек» (общественный, классовый, истори-
ческий «человек») не всемогущ. Правда, его действия сами
определяются общественными условиями. Правда, есть объек-
тивная закономерность истории, и определенные общественные
классы неизбежно должны погибнуть вместе с соответствую-
щим общественным строем. Но все это совершается через лю-
дей, которые ставят свои цели, через людей, которые сража-
ются, гибнут, побеждают. Так учит марксизм. Вот почему это
учение, которое столь бесстрашно вскрывает и столь ярко ана-
лизирует «железную необходимость истории», учение, которое
выводит «законы движения» целых исторических эпох, явля-
ется в то же время боевой теорией и звучит для буржуазии
как пушечная канонада по ее твердыням.
Значение активной борьбы было с поразительной ясностью
вскрыто на всех этапах нашей пролетарской революции, кото-
рая, завершая «предысторию человечества», открывает его
«истинную историю». Вся решающая важность массовой борь-
бы пролетариата (его «политики») для определения историче-
ской «судьбы» вскрывалась тем ярче, чем организованнее, спло-
ченнее, дружнее выступали сами массы, все более и более оп-
ределявшие своей «политикой» свою историческую «судьбу».
Так стоит вопрос и теперь, когда наша революция вновь
переживает — на основе своего гигантского роста — перелом-
ный момент своего развития.
I.
Реальный поток жизни всегда бывает гораздо оригинальнее,
ярче, разнообразнее, чем сухое теоретическое предвидение, «се-
рая» теория. Неожиданные «детали», неожиданное «своеобра-
зие», новые, «непредвиденные» и «непредусмотренные», вне-
запные повороты событий, противоречия, которые мирно дре-
мали где-то в тяжелых складках истории и вдруг выползли
наружу, — разве всем этим не изобилует многоцветная и узор-
чатая историческая ткань?
Крупнейшим поворотом в ходе нашей революции был по-
ворот 1921 года, переход от железного, сурового и прямолиней-
ного «военного коммунизма» к гибкой, эластичной и маневрен-
ной «новой экономической политике». Этот поворот ро многом
не был предвиден заранее, хотя именно с элементов новой эко-
’ Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 3. С. 118.
номической политики и началась — как это было отмечено
Лениным — хозяйственная политика пролетарской диктатуры.
В настоящее время мы переживаем другой крутой перелом,
е большой перегруппировкой классовых сил, с чрезвычайным
обострением классовой борьбы, с перестройкой рядов внутри
рабочего класса. Обострение классовой борьбы идет по широ-
кому фронту и в городе, и в деревне: экономика, политика,
наука, искусство, религия, философия, быт, школа — повсюду
набухли противоречия социальных сил, повсюду гораздо резче
прошел водораздел между новым и старым миром, повсюду
острые вопросы стали ребром, повсюду началось усиленное
продвижение вперед пролетарских отрядов. Но наиболее от-
чаянная борьба идет именно в деревне. Здесь быстро и победо-
носно развивается антикулацкая революция, социально-эконо-
мический смысл которой и нужно в первую очередь анализи-
ровать.
В деревне мы имели,— если не считать «Февраля», который
снял застарелую политическую коросту царского режима и раз-
вязал силы революции, — четыре крутых революционных этапа:
1) основной и решающий этап — Октябрь 1917 года — разгром
помещичьего землевладения и конфискация помещичьей земли,
«социализация»; 2) эпоха комбедов и раскулачивания; 3) по-
ворот к новой экономической политике; 4) теперешняя ломка
деревенских отношений и теперешняя «антикулацкая револю-
ция», как мы ее пока условно называем. Последняя фаза тоже
не была во всех конкретностях предвидена и взята на теорети-
ческий и практический учет заранее: мы вошли в нее через
ворота чрезвычайных мер и быстро развернувшийся кризис
зернового хозяйства. Этот кризис поставил во весь рост воп-
рос о генеральной переделке всех деревенских отношений.
«Саботаж» со стороны кулачества перешел в бешеное сопро-
тивление социалистической реконструкции. Кулак зверски
дерется, и с ним в таких случаях нужно разговаривать языком
свинца. В этом отношении создалось положение, к которому
как нельзя более подходят слова Маркса: «Здесь речь идет
уже не о «проблеме», которую нужно разрешить; речь идет
просто-напросто о враге, которого нужно сокрушить»2.
Но «сокрушением врага» дело отнюдь не ограничивается:
за этим стоит и «проблема» весьма сложная, ибо ломка отно-
шений в деревне (с обостреннейшей классовой борьбой) про-
исходит в «реконструктивный период», т. е. период напряжен-
нейшей строительной работы. Самая борьба с кулачеством есть
«органическая» составная часть великой социалистической
стройки в деревне. В этом — важнейшая, оригинальнейшая
черта теперешнего положения.
2 Архив М.-Э. Книга 1. С. 279*,
490
В комбедовский период речь шла о борьбе «революцион-
ными методами» с кулаком при помощи организации бедноты.
Как известно, тов. Ленин считал, что именно с этого момента
началась социалистическая революция в деревне, т. е. даль-
нейший этап развития пролетарской революции в России. И все
же никак нельзя ставить на одну доску комбедовский период
с тем периодом, который переживаем мы теперь. Комбеды
острой революционной бритвой срезали кулацкую верхушку
деревни. В результате получилось «осередняченне» деревни.
Комбеды пустили в передел капиталистический (кулацкий) ин-
вентарь и землю, бывшую у кулаков. Но они тем самым раз-
мельчили хозяйство еще более. Комбеды произвели в деревне
переворот уже не против полуфеодальных помещиков, а против
«капиталистов». Но они не создали — и не могли создать — по-
ложительной базы для укрупненного, социалистического хозяй-
ства. В настоящее время происходит второй массовый процесс
экспроприации кулачества-, конфискации, распродажа кулацких
дворов и другие очень острые методы воздействия; выселение
кулаков при коллективизации целых районов, отвод наихудших
земель вообще и т. д. — все это есть выражение антикулацкой
революции в деревне. Но в то же время этот процесс проте-
кает в совершенно других историко-экономических условиях,
и потому смысл процесса, его объективное значение, его ре-
зультаты являются совершенно иными, принципиально, в корне
отличными оттого, что происходило в 1918 году. Сейчас перед
нами не всесоюзный передел кулацкой земли и инвентаря,
а передача их в общественное пользование колхозов; не «осе-
реднячение» деревни, а рост районов сплошной коллективиза-
ции; перед нами не только раскулачивание наличных слоев ку-
лачества, но и уничтожение самой экономической базы, кото-
рая «химически выделяет» этот хищный и паразитарный слой.
Антикулацкая революция теперь происходит в условиях огром-
ного роста промышленности и городов. Она сопровождается
технически увеличением машиноснабжения деревни, появле-
нием трактора и комбайна. Она сопровождается экономически
укрупненными хозяйствами социалистического типа (совхозы
и колхозы всех видов и размеров). Она сопровождается со-
циально возрастающей классовой организацией бедноты, во-
влечением середняка в колхозное движение, массовой передел-
кой крестьянства. Она (в основном) сопровождается психоло-
гически не развитием потребительско-индивидуалистической
психологии «дележки», «поравнения», а развитием иных, «кол-
лективных», «колхозных» навыков, стимулов, привычек, хозяйст-
венных «идеалов». Она сопровождается переломом в массовом
сознании деревни. Она является, следовательно, непосредствен-
ной составной частью социалистического строительства, пере-
шедшего в свою более высокую фазу.
491
II.
Вся перестройка техники и экономики совершается сейчас в ко-
роткие, спрессованные во времени сроки, ускоренными тем-
пами. С другой стороны, в деревне эта перестройка в известной
своей части (поскольку речь идет о кулаке и зажиточной вер-
хушке середняка) производится при помощи самых острых
средств внеэкономического принуждения. С кулачеством идет
настоящая битва, отнюдь не ограничивающаяся налоговым
давлением и «обычными» мероприятиями государственной
власти пролетариата. Развитие идет здесь фактически «скач-
ком», сопровождается насильственной ломкой старых отноше-
ний, проводимой силами многомиллионных масс бедноты и
середняков. Именно поэтому процесс имеет свои значитель-
ные издержки: он разрушает и разрубает, крушит и ломает
капиталистический и полукапиталистический сектор деревенской
экономики при одновременных созидательных процессах, кото-
рые компенсируют, перекрывают—и притом на гораздо более
высокой основе— неизбежную при всяком разрушительном про-
цессе тенденцию к падению производительных сил.
Но основной, все перекрывающий, строительный процесс
(колхозы, совхозы, тракторы, комбайны и т. д.), который будет
нарастать все более значительным темпом, требует финанси-
рования, машин, развития машиностроения, химической про-
мышленности, электрификации. Следовательно, он требует ве-
личайших усилий в труде, требует экономии, повышения эф-
фективности всякого вложения средств, напряженных темпов
работы, определенных соотношений между производством и по-
треблением. Техническая революция означает в нашей стране
ускоренное социалистическое накопление.
Борьба с кулачеством в деревне, форсированное вытесне-
ние и экспроприация кулачества — с одной стороны, строитель-
ство на основе огромной подготовительной работы, которую
проделала за предыдущий период сельскохозяйственная коопе-
рация, коллективных производственных хозяйств и гигантских
совхозов — с другой, есть часть дальнейшего продвижения
пролетарской революции в нашей стране, есть выражение но-
вого этапа революции в ее целом. Нетрудно видеть здесь не-
которые наиболее общие связи и закономерности. Промышлен-
ность, эта ведущая отрасль народного хозяйства, вступила
в период технической революции. Но народное хозяйство не
может рассматриваться, как две, механически объединенные,
свои половины. Техническая революция в промышленности не
может не означать, в конечном счете, технической революции
в сельском хозяйстве. Однако в силу исторических причин сель-
ское хозяйство у нас чрезвычайно отстало и по своей технике,
и по своей экономике. В промышленности — сугубо обобщест-
492
вленный труд. В сельском хозяйстве — труд сугубо расщеп-
ленный, раздробленный, разбитый на маленькие кусочки, за-
прятанные в скорлупу крохотного индивидуального двора.
В промышленности — тип социалистического предприятия.
В сельском хозяйстве — мелкобуржуазный в основе уклад.
В промышленности крупное производство. В сельском хозяй-
стве— мелкое и мельчайшее. В промышленности уже достиг-
нута сравнительно высокая степень производительности труда.
В сельском хозяйстве — варварски низкая, соответствующая
поистине средневековой технике. Техническая революция (т. е.
быстрое и коренное изменение в системе орудий труда) пред-
полагает поэтому революцию во всей деревенской экономике,
т. е. в данном случае быстрый процесс укрупнения хозяйств,
и притом на социалистической основе. Совершенно очевидно,
что даже рациональное использование наличного оборудова-
ния встречает свою границу в парцелляции крестьянского хо-
зяйства. Еще более очевидно, что мощный трактор, комбайн
и другие стальные гиганты просто-напросто хозяйственно не
умещаются в рамки мелкого надела. Мелкобуржуазная форма
хозяйства становится несовместимой с коренным переворотом
в технике, а капиталистическое укрупнение хозяйства — несов-
местимым с задачами социалистической реконструкции. Более
того. Техническая реконструкция промышленности потребо-
вала соответствующих темпов в развитии сельского хо-
зяйства. Систематическое укрупнение этой промышленности,
рост ее организованности, строительство новых гигантских за-
водов имели своим партнером в деревне ускоряющееся измель-
чание хозяйств. Возрастание производительности труда — на
одном полюсе, его чрезмерное отставание — на другом. Гро-
мадный рост темпов — в промышленности, их отставание —
в деревне. Этот разрыв темпов не проступал так ясно в вос-
становительный период, когда и в сельском хозяйстве быстро
наполнялась пустота, созданная военным временем. Начало
реконструктивного периода, требовавшее еще большего темпа
накопления, вплотную поставило вопрос о социальной форме
деревенской экономики. Соответственные темпы могли быть
даны только в условиях крупного хозяйства. Варварски мед-
ленные темпы роста мелкого хозяйства уже не были в состоя-
нии в достаточной степени расширять сырьевую и хлебную базу
по-социалистически растущей промышленности. Неограничен-
ный рост кулацкого хозяйства означал бы накопление горючего
взрывчатого материала для всей социалистической постройки.
Резкое его ограничение при ставке на индивидуальное хо-
зяйство означало бы дальнейшее расхождение темпов разви-
тия. Единственно возможным выходом являлась социалистиче-
ская реконструкция сельского хозяйства. Процесс социалисти-
ческой переделки всего экономического строя в деревне стал
493
6 порядок дня как исторически необходимое разрешение нйко-
пившихся противоречий. Именно эта глубочайшая объективно-
экономическая закономерность нашла свое выражение в клас-
совых боях, которые находят свое завершение в ликвидации
кулачества как класса. Экспроприация кулачества, рост сов-
хозов и колхозов выражают этот процесс и с его разруши-
тельной, и с его строительной стороны. Относительная зрелость
города и относительная отсталость деревни объясняют нам,
почему в городе техническая революция не изменяет коренным
образом экономики (экономическая революция уже была про-
изведена раньше), тогда как в деревне оказывается необхо-
димой экономическая революция даже тогда, когда техниче-
ский переворот пускает в бой еще только свои первые деревен-
ские отряды. Сказанного не надо, однако, понимать абсолютно.
Ибо и в городе меняются экономические отношения: вытес-
няются остатки частника, теснее налаживается сотрудничество
пролетариев, меняется строй труда на крупных фабрично-за-
водских гигантах, создаются — на социалистических путях —
новые формы людских связей (социалистическое соревнование,
ударные бригады, производственные совещания и комиссии и
т. д. и т. п.). С другой стороны, как ни быстр темп револю-
ционного преобразования деревенской экономики (все заранее
даваемые цифры оказались в несколько раз ниже действитель-
ных, если не учитывать, однако, качественной стороны дела),
все же это длительный процесс. Этот процесс не проходит,
так же как и вся наша революция, по «классическим» форму-
лам педантов: сперва сотни тысяч тракторов, потом переделка
крестьянского хозяйства на коллективный лад. Массовая пере-
делка крестьянского хозяйства уже есть факт, и с каждым
днем этот факт становится крупнее и крупнее; в известной сте-
пени здесь, следовательно, более уместна другая формула:
сперва переделка производственных отношений, потом техниче-
ская революция. Не нужно забывать, однако, что за огром-
ным экономическим переворотом, который развивается в де-
ревне, стоит все же полновесное и могучее влияние социали-
стического города, его технически революционизирующейся
индустрии, его кадров, его культурного, организационного и
политического влияния. При таких условиях даже сравнитель-
но незначительное количество сложных машин, тракторов, ма-
шинно-тракторных станций и т. д., по-новому, по-городскому,
по-индустриальному революционизирующих деревню, играет
совершенно исключительную роль. С другой стороны, даль-
нейшее внедрение новой техники вызовет и дальнейшие изме-
нения в производственном строе деревни, и колхоз — коллек-
тив разовьется в новые формы, связываясь все более крепким^
узами с другими ячейками организованного социалистического
хозяйства.
494
Наконец, необходимо отметить, что техническая революция
в целом меняет формы связи между городом и деревней, уско-
ряя все тенденции, сокращающие объем рыночных отношений
и заменяющие их договорными отношениями между различ-
ными государственными, кооперативными и другими органи-
зациями. А это есть не что иное, как сокращение объема нэпа.
Убыстренное сокращение этого объема, революционный «ска-
чок» в области форм связи между городом и деревней разви-
вается вместе с убыстренным переходом к крупному социали-
стическому сельскому хозяйству, что в свою очередь связано
с технической революцией в промышленности. В общем и це-
лом речь идет о прыжке в сторону социалистического продук-
тообмена. Это вовсе не возврат к формам «военного комму-
низма»: это резкое сокращение объема нэпа на базе завоева-
ний, определявшихся развитием товарооборота в предыдущий
период, это начало преодоления нэпа, которое стало возмож-
ным лишь потому, что хозяйственное развитие шло «на рель-
сах нэпа».
Таким образом, в условиях советской системы техническая
революция и реконструкция в промышленности являются базой
коренной, великой экономической революции в деревне, созда-
вая тем самым предпосылку и для технического переворота
в сельском хозяйстве, а вся экономика страны делает огром-
ный шаг к полному осуществлению социализма.
111.
Экономическая и техническая революция в деревне с производ-
ственной точки зрения наиболее ярко проявляется в организа-
ции гигантских совхозов. Необходимо отметить, что опыт орга-
низации таких гигантов есть нечто совершенно исключительное
с точки зрения не только либерально-народнических — как вы-
ражался Маркс — «представлений о предмете» (кстати ска-
зать, в своей брошюре о межселенных машинно-тракторных
станциях тов. Маркевич наголову разбил выкладки проф. Чая-
нова об оптимальных размерах сельскохозяйственного пред-
приятия), но и с точки зрения наиболее могущественных сель-
скохозяйственных организаций капиталистической Америки.
Механизированное крупное сельскохозяйственное производство
с концентрацией средств производства, с энергетической базой,
телефонной службой связи, применением науки, инженерно-
агрономическим руководством, фабрично-индустриальным
строем труда, самодеятельностью массы, со своими газетами и
радиостанциями, со своей ролью в качестве опорных пунктов
пролетарского государства в деревне, с революционизирующим
влиянием на окружное крестьянское хозяйство — это совсем
495
не то, что старые, еле волочившие ноги совхозы предыдущего,
восстановительного периода. Здесь не только количественное,
но и качественное изменение. И новая «душа» совхоза есть
трактор и комбайн.
Экономическая и техническая революция в деревне прояв-
ляется далее в новой, открытой революцией и необыкновенно
крупной по своему значению технико-организационной форме —
машинно-тракторной станции. Это поистине детище революции
и ее реконструктивного периода, детище, которому, несом-
ненно, предстоит исключительно блестящая будущность. Одним
из центральных вопросов обобществления «мелких и мельчай-
ших крестьянских хозяйств» был вопрос о подведении такой
технической базы, о создании такой материальной технической
перемычки между хозяйствами, которая фактически объеди-
няла бы отдельные хозяйства. В основе эта база есть электри-
фикация. Машинно-тракторная станция тоже играет такую
роль, и в этом ее великое значение. Речь идет здесь «не об ор-
ганизации новых совхозов, а о создании крупного, механизи-
рованного производства из сотен и тысяч единоличных мелких
хозяйств»3. Концентрация механических средств производства,
создание энергетической базы как постоянно действующего и
планирующего свою работу учреждения («станция»), вовлече-
ние *в круг ее действия огромного количества хозяйств, превра-
щение ее в опорные пункты борьбы против кулака, борьбы за
социализм — это, конечно, целая революция.
Индустриализация самого сельского хозяйства, в первую
голову организация заводов по переработке продуктов сель-
ского хозяйства, наряду с машинно-тракторными станциями
точно так же играет выдающуюся роль как рычаг дальнейшей
организации крестьянского труда. Завод такого типа является
материальным технико-экономическим звеном, которое связы-
вает и объединяет целые комплексы хозяйств, подчиняет их
производственные процессы некоторым общим нормам, регу-
лирует, а затем и планирует производство.
В качестве все более и более революционизирующей весь
процесс предпосылки выступает сельскохозяйственное машино-
строение. Эта отрасль промышленности вместе с химической
есть главный фактор технико-экономического переворота в де-
ревне. Не подлежит сомнению, что мы запоздали с этим делом.
Гигантский спрос в связи с ростом колхозов и совхозов на
сложные машины, на трактор и комбайн, на искусственное
удобрение и т. д. обгоняет предложение, и «ножницы» здесь
пока растут, и притом с очень значительной быстротой. И рас-
ширение импорта тракторов, и — что неизмеримо важнее —
8 Маркевич А. М. Межселенные машинно-тракторные станции. М.: Пла-
новое хозяйство, 1929. С. 28. (Курсив автора.)
496
форсированное тракторостроение, и производство комбайнов
повелительно диктуются нам всем ходом революции. Следует
при этом заметить, что, по-видимому, размеры наших произ-
водственных единиц, которые уже теперь — в совхозах «гигант-
ского» типа — перекрывают самые крупные американские
предприятия и которые при дальнейшем развитии колхозного
движения и районов сплошной коллективизации будут ставить
все новые рекорды, что эти размеры наших предприятий по-
ставят вопрос о новом, «сверхамериканском типе машин», ма-
шин большей мощности и большей эффективности. О соответ-
ствующих теоретических изысканиях и конструкторской работе
следует думать уже и в настоящее время.
Колхозное движение развернулось у нас с необычайной си-
лой. Основной массив крестьянства сдвинулся с мертвой точки,
и середняк лавиной «пошел в колхоз». Перспективы развития
индивидуального хозяйства явно потускнели. Перелом здесь
налицо. Конечно, этот «скачок», как и всякий «скачок», подго-
товлялся и «зрел». Крупным подготовительным шагом было
кооперирование крестьянства, охватившее широкие массы на-
селения. П роизводственное кооперирование является, таким
образом, развитием, новой фазой в процессе кооперативного
объединения крестьянства. При этом происходит постоянное
движение формы колхозов, перерастание низших объединений
в высшие. Мелкие колхозы — кусты — крупные колхозы — кол-
хозы-гиганты— районы сплошной коллективизации — таков
один разрез колхозного движения. Здесь формы его располо-
жены в порядке возрастающего укрупнения производственного
целого. Производственные товарищества как зародыши кол-
хозов, колхозы низшего типа, артели, коммуны — таков другой
разрез, в порядке интенсивности процессов обобществления.
Объединения зерновые, животноводческие, смешанные, специ-
альных культур и т. д. — таков третий разрез, разрез по отрас-
левому признаку. Все эти формы в действительной жизни
перемешаны друг с другом. Но при всем их разнообразии
и при всей перепутанице отношений совершенно ясно просту-
пает тенденция к укрупнению хозяйства и к возрастающей
внутренней организованности. Крупные колхозы играют при
этом руководящую роль. А внутренней пружиной всего разви-
тия все более должна становиться комбинация машинно-трак-
торной станции и завода по переработке сельскохозяйственной
продукции. Таким образом, создается производственная еди-
ница, где индустриально-машинное гнездо ведет за собой самым
непосредственным образом производство сельскохозяйственных
продуктов, меняя весь строй труда, переделывая старинные на-
выки и включаясь опять-таки самым непосредственным обра-
зом в общесоветскую организованную социалистическую хо-
зяйственную систему.
497
IV.
Быстрое развитие промышленности и огромный размах кол-
хозного движения ставят ряд проблем первостепенной важ-
ности.
Прежде всего следует отметить, что вместе с появлением
сплошных районов коллективизации, ростом колхозов вообще
и ростом совхозов-гигантов появляется по существу дела новый
хозяйственный сектор в производстве: социалистический де-
ревенский сектор. Еще сравнительно недавно социалистическая
промышленность смыкалась через кооперацию, а отчасти не-
посредственно с простым товаропроизводителем, мелким кре-
стьянином— и только. Теперь госпромышленность смыкается
в первую очередь и преимущественно с социалистическим де-
ревенским сектором. Этот сектор изменяет структуру хозяй-
ства, изменяет структуру плана, вводит в гораздо более точ-
ные плановые расчеты новые величины. Через этот сектор
в значительной мере и сама социалистическая госпромышлен-
ность воздействует на сектор индивидуальных крестьянских
хозяйств. И в этом смысле мы вступили в новый этап нашего
хозяйственного развития.
Это же обстоятельство коренным образом ставит вопрос
об экономическом районе. Грандиозный размах сплошной кол-
лективизации целых районов означает организацию новых эко-
номически-территориальных единиц. В свою очередь это озна-
чает необходимость планирования всей хозяйственной работы
района-колхоза, за исключением особо крупных и «общесоюз-
ных» единиц, но с учетом их хозяйственного значения для
района. Промышленность, кустарные промыслы, складское хо-
зяйство, транспорт, все виды сельского хозяйства, имеющиеся
на территории; вопросы дальнейшего размещения тех или иных
культур, а равно и промышленных предприятий, вопросы ис-
пользования освобождающейся рабочей силы, вопросы исполь-
зования энергетики и т. д. и т. п. — все это втягивается в орбиту
колхоза-района. Он превращается в комбинат, где самая ди-
намическая величина — машинная промышленность — прямо и
непосредственно смыкается с сельским хозяйством.
Трудно предвидеть все огромные последствия такого сдвига.
Но уже теперь необходимо отметить некоторые, весьма су-
щественные, тенденции развития. Было бы крайне неосторож
но, теоретически неправильно, а практически — политически
вредно перепрыгивать через ступеньки развития, необходимые
с точки зрения этого развития (в этом Ленин видел одно из
типичных отступлений от метода диалектического материа-
лизма). Однако, во всяком случае, не менее ложным было бы
запрятывание в карман наиболее существенных тенденций раз-
вития. Практика колхозного движения в районах сплошной
498
коллективизации дает интереснейший конкретный материал.
Если его подытожить, мы получим примерно следующую кар-
тину основных линий развития: территория района объединя-
ется по экономическому признаку комбината; техническим
центром является энергетическая база — машинно-индустри-
альный комплекс: вокруг него — разделение отрасли сельско-
хозяйственного труда; тип, строй, распорядок этого труда все
более и более сам становится индустриальным (машинная
техника, «фабричная» организация труда, ликвидация индиви-
дуализма, сложное сотрудничество между работниками, фаб-
рично-заводская система оплаты труда, соответствующая дис-
циплина, формы социалистического соревнования и т. д.
и т. п.); организуется плановое руководство всем хозяйством
района (распределение трудовых и других ресурсов, план ка-
питального строительства и технической реконструкции, рай-
онный бюджет со всеми его, в том числе культурными и
бытовыми, подразделениями); происходит — в процессе классо-
вой борьбы и групповых трений — великая переделка индиви-
дуалистической психологии мелкого хозяйчика; вокруг хозяй-
ственного плана района мобилизуется широкая масса всех
колхозников, весьма непосредственно, с гораздо меньшим, чем
обычно, количеством промежуточных организационно-админист-
ративных звеньев вовлеченная в дело выработки плана и его
практического проведения. Это последнее обстоятельство имеет
огромнейшее значение, ибо в зародышевой форме мы имеем
дело с грядущим преодолением бюрократизма.
Чрезвычайно интересно то обстоятельство, что в районах
сплошной коллективизации сельсоветы начинают работать по-
новому, более демократически, чем раньше, перестраивая свою
работу применительно к новым условиям, применительно к по-
требностям колхозов («лицом к колхозам»). Не может быть
сомнения, что это обстоятельство должно коренным образом
оживить Советы.
Не нужно, конечно, преувеличивать значение уже достигну-
тых результатов. Сплошное колхозное районирование нахо-
дится еще в самой начальной фазе своего развития, и огром-
ное количество трудностей будет еще на пути этого развития.
Но вспомним, как В. И. Ленин относился к коммунистическим
субботникам, этому маленькому прообразу грядущей дисцип-
лины добровольного коммунистического труда. Тогда мы пой-
мем, какое значение можно придавать колхозу-району. Вопрос
об экономическом районе неоднократно ставился и обсуждался.
И сейчас целый отдельный том по контрольным цифрам пя-
тилетнего плана посвящен этому плану «в районном разрезе».
Однако здесь идет речь о больших исторически образовавшихся
районах, связанных главным образом с естественными предпо-
сылками разделения труда (уголь, руда, лес, степь и т. д.) или
499
с крупными историко-экономическими предпосылками, прочно
сложившимися (например, концентрация рабочей силы).
Между тем выше поднятые вопросы ставят всю проблему и
более дробно, и более конкретно. Сейчас уже вопрос о про-
странственном размещении промышленности нельзя ставить
вне связи с вопросом о соотношении с сельским хозяйством.
Сейчас нельзя уже решить вопрос о наиболее целесообразной
форме всего организационного аппарата хозяйственного уп-
равления без постановки вопроса об экономическом районе и
его, так сказать, экономических подрайонах.
V.
Исходным пунктом нового этапа, этапа социалистической ре-
конструкции, был, как мы видели, процесс технической револю-
ции в нашей промышленности, процесс ускоренного социали-
стического накопления, т. е. то самое, что почиталось несбы-
точным г чудом меньшивистскими любомудрами и профессио-
нальными идеологами буржуазии. Кричаще-огромные темпы
промышленного развития, бешеный их галоп, ставящий в тупик
многих исследователей нашей хозяйственной жизни, являются
следствием новой формы производства, новой, социалистической
в своей основе организации труда, новой государственной вла-
сти. Резкое сокращение непроизводительного потребления, мо-
гучие преимущества планового хозяйства, вскрытие живитель-
ных ключей и источников творческой энергии масс обнаружили
потенциальные ресурсы, которые, будучи приведены в движе-
ние, дали столь поразительные результаты. Эти преимущества
социалистического планового начала, несомненно, будут в бу-
дущем давать о себе знать с еще большей силой. Молодая
социалистическая страна в условиях планового хозяйства мо-
жет заимствовать «последние слова» техники у своих заклятых
империалистических врагов; она может сполна реализовать «ус-
тановку на наименьшие потери», «установку на наибольшую
эффективность». Размещение хозяйственных факторов («штан-
дарты» индустрии, тех или иных специальных культур сель-
ского хозяйства и т. д.) не связано у нас узкими нормами и
масштабами капиталистической ориентации: если в сложив-
шихся капиталистических организациях размещение рынков
(центров скопления рабочей силы, транспортных путей и т. д.)
является сковывающим началом и в теории берется как вели-
чина постоянная, то у нас при стройке наново возможна боль-
шая свобода и более целесообразное размещение основных про-
изводственных факторов; если в капиталистическом хозяйстве,
которое рассматривает все и вся с точки зрения почти непосред-
500	'
ственно коммерческой рентабельности, тем самым положен пре-
дел «географическому размещению промышленности», то у нас
можно и должно исходить из гораздо более глубоких производ-
ственных оснований; связь различных отраслей промышленно-
сти друг с другом и использование этой связи; великая связь
промышленности с сельским хозяйством, возможность «разме-
щать» в масштабе целой огромной страны — все это станет ис-
точником гигантского повышения эффективности хозяйствен-
ного целого. Соответствующее пространственное размещение
позволит использовать все преимущества комплексов, связей,
комбинатов (централизованное сжигание топлива, единая сеть
электропередач, утилизация отбросов, взаимоиспользование
технологических процессов, комбинация железнддорожного, ав-
томобильного, водного транспорта и включение его в общехо-
зяйственные расчеты и т. д.). Плановое хозяйство позволит
универсализировать все технические достижения, систематиче-
ски выбрасывать все лишние звенья аппарата (начиная с тор-
гово-посреднических). Оно позволит поставить всю совокупность
научной работы на сознательную службу социалистическому об-
щественному целому и из революции научной сделает могучий
рычаг дальнейшего технического переворота. На основе этих
достижений еще шире станет развертываться животворящая
энергия трудящихся, которая будет бить неиссякаемым ключом.
Ни на одну минуту нельзя упускать из виду характерней-
шую черту переживаемого периода, а именно его известную
скачкообразность. Вообще говоря, любое продвижение вперед,
хотя бы и весьма «органическое», весьма «мирное», после про-
летарского переворота есть составная часть, кусочек революции.
Однако у нас революция продолжается не только в этом смысле
слова: у нас налицо революционный скачок (в технике, в тем-
пах, в деле реконструкции сельского хозяйства).
Эта революция организуется, возглавляется, руководится
партией и правительством революционного пролетариата. Она
насильственно ломает капиталистическо-кулацкие формы эко-
номики, она развивает всестороннюю энергию для преодоления
отживающих мелкобуржуазных хозяйственных форм. Она, соби-
рая лучшие силы пролетариата в одну армию, использует все
ресурсы страны для дела скорейшей индустриализации, моби-
лизуя крупную часть доходов массы и в то же время напрягая
всю сумму творческой энергии этой массы. На этой основе со-
вершается чудесный скачок от старой фабрики к Днепрострою,
от сохи к трактору, от «двора» к колхозу-району. Но процесс
технической и экономической революции, проходящий в усло-
виях чрезвычайных трудностей и чрезвычайного напряжения
пролетарских сил, сопровождается громадными и быстрыми
перегруппировками людских масс и выдвигает все новые и но-
вые проблемы.
501
Капиталистические элементы быстро исчезают. Лозунг лик-
видации кулачества как класса воплощается в жизнь. Этот
главный враг социалистической реконструкции, который бро-
сился яростно на ее стальную рогатину, уже получил смертель-
ные ранения. Социалистический сектор в деревне, сокращение
объема нэпа, все большие успехи договорных отношений между
организациями пролетариата и крестьянства отнимают начисто
общественный кислород у этого класса. Он агонизирует, но еще
сильно кусается.
Крестьянская беднота и батраки неслыханно растут полити-
чески и организационно, становясь становым хребтом всех ор-
ганизаций в деревне. Середнячество в основном делает крутой
поворот к колхозу, выражая остатки своего недоверия, а иногда
и недовольство в частной распродаже скота; но хозяйственный
авторитет кулака в деревне уже лопнул. Широкое половодье
колхозного движения, вымывая старые традиции, грани, при-
вычки, создает условия для радикальнейшей переделки кресть-
янства, готовит почву для грядущего преодоления классов. Эти
условия рождаются во внутренней, классовой и групповой
борьбе, но они рождаются ежедневно и ежечасно. Интеллиген-
ция, поставленная перед выбором — куда и с кем, расслаива-
ется: одна часть, как во время Октября, хватается за оружие
саботажа, выделяя конспиративные шайки вредителей и квали-
фицированных белых заговорщиков; основная масса, не без
скрипа, поворачивается к пролетариату. Сам пролетариат, впи-
тывая огромные пласты новых рабочих отрядов, выделяет целый
слой энтузиастов социалистического труда (ударники), наме-
чает не только новые формы связи (рост соревнования), но и
создает новый тип рабочего-инженера, новый небывалый тип
завода-вуза (опыт АМО), новые методы воздействия на деревню
(работа 25-тысячников). Колоссально возрастает «актив» ра-
бочего класса. Изменение количественного соотношения между
классом и партией влечет за собой и некоторые качественные
изменения: беспартийные становятся непосредственной перифе-
рией партии. Широчайшие круги рабочих и бедноты пододвину-
лись в разнообразных формах к рычажкам реальной власти
в ряде областей жизни, от фабрики до верхушек госаппарата
(самокритика, чистка заводскими рабочими наркоматов и т. д.).
Рабочий класс по-новому и с новой силой выступил как органи-
затор деревни, по-новому сомкнулся с основными массами кре-
стьян. Перетасовка возрастных групп, смена поколений, воз-
росшая роль молодежи — все это явления чрезвычайной важ-
ности.
Перестройка всех аппаратов, великая людская смена, сопро-
вождается ростом активности, коренной переделкой рабочей
силы, переходом к новым методам и новым темпам работы, це-
лой революцией в быту (например, производственные коммуны
502
рабочих) и в идеологии (начало конца религии). Российская
«обломовщина» уже начинает быть похожа на старого белого
слона, которого можно будет показывать за деньги. Разве все
это не означает величайшего исторического перелома?
Новые поколения пролетариата идут широким фронтом, за-
нимают свои места у бесчисленных колесиков государственного
механизма, подкапываясь под самые основы, под самые воз-
можности бюрократизма. Впервые в истории сдвинулись со
своих мест и пошли под уклон уродство и отсталость сельского
хозяйства: самый темный, самый загнанный, самый нищий сек-
тор всех существовавших доселе обществ идет теперь — не без
мук переходного времени — по новым путям. Это есть новая
страница человеческой истории.
VI.
Выше мы поставили некоторые вопросы текущего периода
с точки зрения анализа основных тенденций развития. Это во-
все не значит, что на деле существуют только эти тенденции.
Есть и противоположные. Они вытекают из. нашей относитель-
ной нищеты и отсталости. Они проявляются в борьбе против нас
наших классовых врагов (кулачества, ростков городской бур-
жуазии, вредительских шаек, агентуры международного импе-
риализма). Они выражаются в особых препятствиях, которые
приходится разрешать путем напряженнейших трудовых усилий,
а иногда и сознательного отказа от непосредственных благ
в пользу завтрашнего, грядущего дня. Было бы странным, если
бы мы не видели всех этих трудностей, которых не изживешь
в один месяц. Было бы преступно, если бы мы не сосредоточи-
вали самого жгучего внимания на наиболее больных и тяже-
лых проблемах, которые стоят на очереди дня. Но именно для
того, чтобы их преодолеть, нужно видеть основные контуры
будущего. А эти контуры — не абстрактная выдумка, не пе-
чальный и платонический вздох, не «голубая мечта» о рае, ко-
торой никогда не суждено осуществиться. Контуры грядущего
даны в реальных тенденциях жизни, в реальном творчестве
масс, переделывающих и вековечные устои экономического
быта, и свою собственную природу.
Одним из главнейших противоречий (и проклятьем) общест-
венной жизни предыдущих исторических формаций была проти-
воположность между городом и деревней.
«Самым крупным,— писали Маркс и Энгельс,— разделением
материального и духовного труда является отделение города от
деревни. Противоположность между городом и деревней начи-
нается вместе с переходом от варварства к цивилизации, от
племенного быта к государственной жизни, от местности к на-
503
ции и тянется через всю историю цивилизации до нашего вре-
мени (Anticornlaw — Zeaque). Вместе с городом появляется
и необходимость администрации, полиции, налогов и т. д., ко-
ротко говоря, общинной жизни (Gemeindewesens), а значит, и
политики вообще. Здесь впервые сказалось разделение населе-
ния на два больших класса, основывающееся прямо на разде-
лении труда и на орудиях производства. В городе мы имеем
перед собой факт концентрации населения, орудий производ-
ства, капитала, наслаждений, потребностей, между тем как
в деревне мы наблюдаем диаметрально противоположный факт
изолированности и обособления. Противоположность между го-
родом и деревней может существовать только в рамках част-
ной собственности. Она есть грубейшее выражение факта под-
чинения индивида разделению труда и определенной, принуди-
тельно навязываемой ему, деятельности, подчинения, превра-
щающего, одного человека в ограниченное городское животное,
другого —в ограниченное деревенское животное и ежедневно
наново порождающего противоречие интересов обоих... Уничто-
жение противоречия между городом и деревней является одним
из первых условий коллективности (Gemeinschaft), условием, ко-
торое, в свою очередь, зависит от массы материальных предпо-
сылок и которое, как всякий видит сразу же, не может быть
осуществлено одной только волей (эти условия должны еще
быть развиты)»4 *.
Сейчас мы подходим к решению этой величайшей историче-
ской проблемы. Новые принципы размещения промышленности,
создание индустриальных центров, сомкнутых с сельскохозяй-
ственной периферией района; образование из них нового типа
очагов культурного переворота — все это есть подкоп под основ-
ные устои старого деления общества, все это есть приближение
к тому, чтобы решить задачу уничтожения противоположности
между городом и деревней.
В обостренной — на данном этапе — классовой схватке идет
хозяйственная переделка старых отношений. Но уже видно
в своих очертаниях будущее, воспетое великим бельгийским по-
этом:
Тогда, потом,
С каким чутьем,
С каким согласьем равновесным,
С широкой смелостью и гением чудесным
Отверсты будут нам
Связующие жизнь законы —
Мосты, ведущие к иным мирам,
Под золотые небосклоны.
4 Маркс и Энгельс о Фейербахе//Архив Маркса — Энгельса. С. 234.
504
Чтобы народ, свободный от причуд,
Единый на путях гармонии и мира,
Увидел сквозь себя, как бурю света льют
Согласья стройные бескрайнего эфира.
И циркуль победит церковные кресты.
Меж человеком и вещами
Протянутся, препятствия дробя,
Живые узы. В их сплетеньях
Окрепнет правда.
Мир, порхая в превращеньях,
В богах изверившись, уверует в себя.
За этот новый строй жизни, который в муках выковывается
на нашей земле и который уже получает свое отражение в на-
метках генерального плана великих работ, мы будем биться
со всеми врагами, из них же первый международный империа-
лизм. Но в этой битве у нас будут и славные, героические со-
юзники, «пролетарии всех стран», которые носят в сердце своем
сияющую красную пятиконечную звезду и которые взорвут ва-
вилонскую башню капитализма, стоящего на пути победонос-
ных коммунистических армий.
эн
ЭКОНОМИКА СОВЕТСКОЙ
СТРАНЫ *
В своей книге «Великое наступление» («The Great Offensive»)
г. Морис Хиндус делает между прочим такое интересное за-
ключение: «Индивидуальные предприятия, по моему убеждению,
если и могут снова появиться в России, то только в случае внеш-
него завоевания России как результата войны или в случае
внутреннего краха, который позволит индивидуалистическим
соседям России разделить и поглотить ее территорию и навя-
зать ей частное хозяйство. Но даже и в этом случае это может
быть достигнуто лишь в результате массовых убийств, ибо ни
рабочий, ни новая молодежь не согласятся на такие перемены
без отчаянного сопротивления*.
Настолько прочные позиции завоевал социализм, такие ги-
гантские успехи одержала наша партия, так поразительны ока-
зались результаты технической и экономической реконструкции
и победоносной классовой борьбы, что даже буржуазные на-
блюдатели констатируют полную, безоговорочную и прочней-
шую победу социализма над «частным хозяйством».
А ведь еще только в 1925 году пророк «сменовеховства»
проф. Устрялов писал: «Государственная промышленность» тра-
гически бессильна выдержать конкуренцию с воскресающей
частной инициативой. «Тяжелая индустрия» — последняя цита-
дель коммунистической экономики — переживает, по общим от-
зывам, перманентный кризис... Бюрократизм, волокита, взяточ-
ничество— все это неразлучные спутники эконом и ческой хи-
меры (т. е. социализма. — Н. Б.). И лишь распростившись
с нею, мыслимо их победить*.
Как ограниченны и тупы оказались апостолы «здорового
капитализма» от Устрялова до Каутского, от Милюкова до
Дана! И как героичны и умны оказались советские рабочие,
которые вопреки пению сладкоголосых буржуазных и «социа-
листических» сирен под руководством коммунистов час за ча-
сом складывали и сложили прочный и незыблемый фундамент
социализма!
Самым характерным в экономике нашей страны в настоя-
щее время нужно считать процесс ликвидации многообразных
экономических укладов (пять укладов Ленина), процесс, ко-
торый одержал исключительно крупные победы и завершение
которого есть дело второго пятилетнего плана. Уже сейчас
«социалистический сектор» по сути дела не может быть рассмат-
риваем как «сектор», ибо он — не только «ведущее начало»,
«командная высота», «динамически решающая величина» и т. д.
Он — подавляющая громадина всего народного хозяйства. Он —
все, за вычетом единоличника-крестьянина и незначительного
числа ремесленников. Это — исключительно важная победа,
здесь налицо уже качественно новая «ситуация», созданная ро-
стом индустрии, коллективизацией сельского хозяйства, унич-
тожением кулачества. Правда, в отличие от индустрии с ее пред-
приятиями «последовательно-социалистического типа» колхозы
необходимо рассматривать как социалистический, но еще не
«последовательно-социалистический» тип производственных еди-
ниц, однако их уже нельзя отнести ни к какой форме «част-
ного хозяйства». Таким образом, с огромной силой ускорения
мы идем к единому «способу производства», «бесклассовому
социалистическому обществу». Нужно понять всю бездонную
глубину этого экономического переворота и все его последствия.
Он означает всеобщую социалистическую «рационализацию»
хозяйства, полную победу социалистического плана над всеми
остатками товарно-анархической стихии, колоссальное возраста-
ние организованности всего хозяйственного целого и быстро ра-
стущее повышение его эффективности.
Когда-то гг. «кадетер-социалисты», кокетничая с социализ-
мом, изображали будущее общество, как винегрет из разных
«моментов» экономики: Вагнеры, Шеффле, Шмоллеры, наши
народолюбивые Чупровы, все они заглядывая в будущее, су-
дили по формуле: «с одной стороны, с другой стороны». Социа-
лизм же утверждает себя как единый способ производства, хотя
и не сразу, а в мучительно трудной борьбе с остатками других
укладов и форм. Но претендует он на занятие всех мест на
историческом поде битвы, и этого он, разумеется, добьется. Так
говорит уже не только предугадывающая «теория», а и положи-
тельный исторический опыт.
507
Одним из важнейших и центральных затруднений при по-
строении социалистической экономики являлась, разумеется,
проблема новых основных фондов (новых средств производ-
ства), или, выражаясь еще на капиталистическом языке, про-
блема основного капитала. «Техническая реконструкциям, «со-
циалистическое накопление», «новый основной капитал», «пере-
оборудование всего хозяйства» и т. д. — все это различные фор-
мулы для обозначения по сути дела одного вопроса, одной за-
дачи, которая сводилась к движению производительных сил на
новой, социалистической основе. Эта трудность (ибо старый по-
рядок оставил пролетарскому наследнику страну нищую и по-
луварварскую) превращалась в устах антикоммунистических
идеологов в невозможность. Так, например, П. П. Маслов (ныне
изменивший свою позицию) писал в 1918 г.: «Творить ... новые
предприятия 'на новых технических началах из ничего даже и
революция не в состоянии, хотя она и обладает огромными
творческими силами»*.
Однако пролетарская революция все это «сотворила». Разу-
меется, не из абсолютного «ничего», но сотворила целый ог-
ромный мир новой социалистической индустрии и механизиро-
ванного сельского хозяйства и притом в небывало короткие ис-
торические сроки. Ее сознательная сила, партия, опираясь на
героический энтузиазм и самоотверженность пролетариата, кон-
центрировала все возможные ресурсы на участке тяжелой про-
мышленности: путем интенсификации труда и его организации,
путем величайшей экономии, путем налогов прямых и косвен-
ных, путем добровольных сборов, путем займов,‘путем соответ-
ствующей политики цен и т. д. был взят самый твердый курс
на самоотверженную стройку тяжелой индустрии, процент на-
копляемой части народного дохода оказался крайне высок (и
оттого так велико «напряжение»), перераспределение произво-
дительных сил частично шло за счет других отраслей (в том
числе и сельского хозяйства), соотношение между производст-
вом и потреблением развивалось в сторону решительного пере-
веса первого (сюда входит и экспорт средств потребления для
импорта средств производства). Но тяжелая индустрия, техни-
чески блестяще вооруженная, была построена, «социалистиче-
ское накопление* шло невиданными темпами вперед.
* * *
«Пропорции» с точки зрения «нормали» казались сдвину-
тыми со всех привычных и даже теоретически воображаемых
мест.
608
Противники коммунизма открыто говорили о «кризисе»
всего советского хозяйства. Колеблющиеся и уклонисты пуга-
лись такого быстрого продвижения и нарушения якобы «абсо-
лютно необходимых» пропорций. Между тем объективно речь
шла о важнейшей фазе всего строительного процесса, когда со-
здавались предпосылки последующих победоносных фаз уже на
других участках хозяйства. Дело крайне затруднилось тем, что
почти одновременно нужно было сломить кулачество, преодо-
леть колебание части середняков, создать базу для возможно
более широкого — и притом социалистического — применения
сельскохозяйственных машин. Это была проведенная пролетар-
ской диктатурой гигантская аграрная революция с экспроприа-
цией средств производства кулаков, переворот в хозяйственных
формах, радикальная перегруппировка классовых сил, причем
за спиной этих процессов уже зрело предложение огромного
машинного сельскохозяйственного парка со стороны индустрии,
т. е. переворот в технической основе сельского хозяйства. Ис-
ходный пункт развития в деревне был довольно жалок, классо-
вое сопротивление врага — необычайно остро, сила индивидуа-
листических привычек миллионов — огромна, пусковой период
коллективных хозяйств и совхозов довольно длителен, и в ре-
зультате весьма значительны оказались «издержки» этого вели-
кого процесса реорганизации. Они оказались особенно значи-
тельными географически там, где слои кулачества крепче си-
дели в своих гнездах, а по отраслям производства — в его особо
«тонких» ответвлениях, прежде всего в животноводстве, где по-
зиции кулачества были тоже особенно сильны. Именно поэтому
противники коммунизма ожидали «нарастания кризиса», а их
политические представители и внутри, и вне страны усиленно
заходили вокруг проблемы «мужика».
* * *
Фаза общего народнохозяйственного развития в СССР, ко-
торая выражалась в решительном и одностороннем, но истори-
чески абсолютно необходимом сдвиге всех хозяйственных про-
порций в сторону тяжелой промышленности, стала переходить
в другую фазу, когда на основе завоеваний предыдущего пе-
риода и при дальнейшем мощном развитии тяжелой промыш-
ленности стали быстро подниматься сельское хозяйство и лег-
кая промышленность. Было бы в высшей степени неправильно
рассматривать обе «половинки» хозяйственного целого как раз-
дельные и изолированные силы. Между тем многие из наших
противников рассматривали рост нашей тяжелой промышлен-
ности как «вещь в себе» у Канта или как производство средств
производства у Туган-Барановского: «Уголь для железа, же-
509
лезо для угля» и т. д. Однако даже при самом беглом взгляде
на вещи можно было бы заметить громадные потенциальные
связующие моменты. Так, капитальные вложения в металлооб-
рабатывающую промышленность шли прежде всего на те от-
расли, которые обеспечивали электрификацию страны и меха-
низацию сельского хозяйства. Сельскохозяйственное машино-
строение в СССР (включая производство тракторов) выдвину-
лось на первое место. Стала быстро подниматься химическая
промышленность. Социалистический «город», вернее, социали-
стическая индустрия начала быстро усиливать свою активную
революционизирующую помощь «деревне». «Пропорции* стали
выравниваться на иной манер и на совершенно новой основе,
обеспечивающей крайнее убыстрение темпов развития всего со-
циалистического хозяйства в целом. «Издержки реорганизации»
стали быстро перекрываться, раны залечиваться, и во всю ве-
личину свою стал вырисовываться основной факт: сельское хо-
зяйство освобождено от пут мелкой собственности, от «собст-
веннического свинства на земле» (Маркс); в сельском хозяй-
стве создались новые трудовые стимулы, новый строй труда,
новая техника: сельское хозяйство, превращаясь в одну из от-
раслей промышленного типа, начинает с огромной быстротой
подыматься на своих новых, социалистических, устоях.
* * *
В корне изменилась и вся проблематика рынка. Рынок
эпохи «классического» нэпа имел своей самой глубокой основой
мелкое индивидуальное крестьянское хозяйство, раздробленный
труд, крестьянский «двор». Замечательные работы Ленина
с предельной ясностью мотивируют этот пункт. Поворот к нэпу
был отступлением. Восстановительный период — подготовкой и
переходом к наступлению. Реконструктивный период привел
к фронтальному социалистическому наступлению, уже со всеми
родами оружия. Рост индустрии и переход к колхозно-совхоз-
ному типу хозяйства не могли не повлиять на всю сферу об-
ращения, вызвав к жизни и новый тип торговли, «советской
торговли», без спекулянта и перекупщика. Этот процесс не мог
уничтожить рынка и денег как категории рынка не только по-
тому, что остались еще «дробь» единоличного сектора и инди-
видуальное хозяйство колхозников, чем ни в коем случае нельзя
пренебрегать, но и потому, что взаимосвязь между всеми ча-
стями сельского хозяйства и промышленности не достигла еще
соответствующих степеней плотности и интенсивности. Но он
изменил в корне значение рынка, ибо превратил его в огром-
ной степени в соотношение организованных государственных,
полугосударственных и кооперативных единиц, за которыми
510
Стоит единая организующая централизованная воля. Когда «Со-
циалистический вестник» сокрушается, что налицо «сведение
права крестьян на продажу излишков их продукции из-за мо-
нопольное™ государства как покупателя к фикции», то он жи-
вет категориями прошлых периодов. «Монопольное™» государ-
ства дает теперь деревне людей, машины, химические удобре-
ния к крайней выгоде для деревни. «Свободная игра экономи-
ческих сил» — просто сапоги всмятку в условиях нашей вырос-
шей социалистической действительности, реакционная утопия.
Совсем другой смысл имеет сейчас и проблема расширения то-
варооборота и транспортной сети, о чем с такой настойчивостью
говорил тов. Сталин. Это отнюдь не развязывание анархиче-
ского прежнего рынка, а создание материальной базы для рас-
пределения возросших масс продукции, правильного регулиро-
вания ее потоков с использованием рыночной формы, в том
числе и в массово-розничных звеньях советской торговли,
с продажей по ценам, регулируемым организованными силами
пролетарской диктатуры. Таким образом, и здесь мы имеем со-
вершенно новые качества процессов, которые очень ясно гово-
рят нам о том, как далеко мы уже продвинулись по пути к бес-
классовому социалистическому обществу.
* * ♦
Различные господа — критики, специалисты и дилетанты,
чрезвычайно любят отмечать, что советский социализм «забыл
человека» и что эта черта есть линия советского развития, прин-
цип его экономики и даже всей его культуры. Экономисты ссы-
лаются при этом на соотношение между производством средств
производства и производством предметов потребления, обвиняя
нас в том, что мы культивируем фетишизм машины. Даже
м-р Чэйз в своей статье* в «Известиях» затронул этот мотив.
После всего вышеизложенного нетрудно, однако, понять, что
наше развитие имело на определенных своих ступенях разные
задачи, в конечном счете сливающиеся в одну задачу, задачу
построения цветущего социалистического общества с могучими
производительными силами, функционирующими для покрытия
растущих массовых потребностей. Вторая пятилетка уже опреде-
лила этот поворот. Соотношение между производством и потреб-
лением, между производством средств производства и производ-
ством предметов потребления до известной степени меняется
в сторону потребления. Это, конечно, отнюдь не означает по-
нижения производительных сил страны, находящих свое непо-
средственное выражение в росте средств производства и в даль-
нейшей технической реконструкции: наоборот, тяжелая про-
мышленность продолжает и во второй пятилетке свой бурный
511
рост; но это означает установление реальной связи между обе-
ими отраслями: машины, уголь, электроэнергия, стройматери-
алы, химия тяжелой промышленности уже могут оплодотворять
и оплодотворяют легкую промышленность и сельское хозяйство.
Но процесс потребления есть в то же время процесс производ-
ства рабочей силы. Быстрый скачок в уровнях массового по-
требления, к чему мы идем, даст огромнейший производствен-
ный эффект. Этот производственный эффект позволит исполь-
зовать его не только по линии дальнейшего «социалистического
накопления», т. е. расширенного воспроизводства, предполага-
ющего гигантский рост средств производства и непрерывное
повышение удельного веса этого производства, но и даст воз-
можность решительного увеличения трат на культурные нужды,
на просвещение, науку, искусство, украшение жизни. Однако и
эти затраты, в конечном счете расширяющие умственные гори
зонты людей, повышающие их культурный уровень вообще, их
научно-технический уровень в частности, в свою очередь, отра-
жаются на производстве, на темпах овладения техникой, на
изобретательстве, на уменье концентрировать внимание и т. д.
Так, интересы производства и интересы потребления, разъеди-
ненные в капиталистическом обществе, сливаются при социа-
лизме.
Машина, развивая производительную силу труда, играет
освобождающую роль, ибо она перестает быть средством экс-
плуатации.
Весь культурный облик общества становится снизу доверху
другим.
* * *
Таким образом, внутренние тенденции развития социалисти-
ческого общества, сознательно выражаемые пролетарской пар-
тией в ее генеральной линии и во всей системе ее установок,
реализуемые в концентрированном волевом напоре через мно-
госложный людской «аппарат», охватывающий миллионные
массы, ведут к организованному во всех своих частях и потому
хозяйственно необычайно эффективному обществу. Последний
и самый глубокий критерий «высоты» общественного строя есть
степень производительности общественного труда. И все тен-
денции нашего развития идут по этой линии, становясь все от-
четливее и отчетливее: раскрепощение рабочей силы и развя-
зывание творческой энергии трудящихся, уничтожение парази-
тического потребления, поворот индустрии к обслуживанию
сельского хозяйства и рационализация его с освобождением от
пут частной собственности, гигантски возрастающая плановость,
массовое применение науки, все более яркий рост культуры
512
всех работников общества, преодоление в жестокой классовой
борьбе остатков капитализма и всех его «вредных сопротивле-
ний», все большее единство организованной и централизованной
воли при одновременном развязывании широчайшей массовой
инициативы и т. д. — все это создает огромную мощность ра-
стущего социализма и громадное повышение производительно-
сти общественного труда. Перспективы четки и ясны. Конечно,
империалистическое нападение на нас потребует экономически
непроизводительных трат и ослабит темпы нашего развития.
Но металлический и огненный язык сражений переведет вре-
менно весь «исторический разговор» в другую плоскость. Из-
держки этих сражений будут очень велики. Но классовый враг
и здесь будет разбит. А экономика социализма начнет новое
свое движение, и уже не только в пределах нашей страны.
17 Зава» М 2227
КОММЕНТАРИИ
К С. 36
* Публикуется по: Бухарин Н. Что такое социализм?//Новый мир. №870.
1916. 28 декабря.
К с. 39
* Публикуется по: Бухарин Н. Программа коммунистов (большевиков).
М., 1918. С. 3—12, 24—29 (разделы I—IV, VIII—-XVI). Опущены разделы
V—VII н XVII—XIX (С. 12—24, 49—64), которые посвящены политической
системе Советской республики, а также политике в отношении школы и
церкви, вопросам военного строительства, международной политики и на-
циональному. Заключение брошюры датируется маем 1918 г.
К с. 81
* Печатается по: Бухарин Н. Экономика переходного периода.
Часть I. Общая теория трансформационного периода. М.: Государственное
издательство, 1920. В начале книги имеется посвящение: «Великому револю-
ционеру мыслн и действия, горячо любимому учителю, товарищу и чело-
веку Владимиру Ильичу — ко дню его 50-летнего юбилея посвящает автора.
В. И. Ленин читал книгу Н. И. Бухарина в мае 1920 г., делая замечания
на полях, он также написал общий отзыв и «академическую рецензию» на
книгу (Ленинский сборник. XL. М., 1985. С. 428—429).
♦♦ крушение (нем.).
В брошюре «Разоблачения о кёльнском процессе коммунистов»
К. Маркс писал: «.. .мы говорим рабочим: вам, может быть, придется пере-
жить еще 15, 20, 50 лет гражданских войн н международных столкновений
не только для того, чтобы изменить самих себя и сделать себя способными
к политическому господству...» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 8.
С. 431; Там же. С. 582).
К с. 82
* На полях В. И. Ленин замечает: «только «познавательная цен-
ность»?? а не объективный мир отражающая? «стыдливый»... агностицизм!»
(Ленинский сборник. XL. С. 384).	•
♦♦ Относительно этого суждения В. И. Ленин замечает: «Две неверно-
сти: 1) определение шаг назад против Энгельса; 2) товарное производство
есть тоже «организованное» хозяйство» (Ленинский сборник. XL. С. 384).
К с. 83
♦ Маркс К, Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 23. С. 85.
*	* К этому суждению относится замечание В. И. Ленина: «неверно.
814	'
Даже в чистом коммунизме хотя бы отношение I v+m к II с? и накопле-
ние?» (Ленинский сборник. XL. С. 384).
*	** Все это предложение В. И. Ленин подчеркнул и на полях отме-
тил: <не только!» (Ленинский сборник. XL. С. 384).
Относительно этого В. И. Ленин заметил: «не во всем» (Ленин-
ский сборник. XL. С. 384).
К с. 85
*	К этому утверждению относится замечание В. И. Ленина: «не только
не «уничтожил» (Ленинский сборник. XL. С. 385).
К с. 89
*	Отчеркнув два последних предложения, В. И. Ленин заметил на по-
лях: «А/е «поэтому» и не «здесь». Колонии были и до империализма и
даже до промышленного капитализма» (Ленинский сборник. XL. С. 386).
К с. 90
*	Ко всему абзацу относится замечание В. И. Ленина: «Игра в анало-
гии. Иногда создание «самостоятельных» государств означает усиление им-
периализма» (Ленинский сборник. XL. С. 386).
К с. 92
*	Маркс К. Введение «К критике политической экономии»//Маркс К.,
Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 46. Ч. I. С. 17—48.
К с. 93
*	Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государ-
ства//Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 21. С. 172. «Политика есть лишь
способ обеспечения устойчивости, средство сохранения и расширения соб-
ственности» (Акилле Лорна. Экономические основы общественного строя.
2-е изд. Париж, 1903. С. 362).
К с. 94
*	Отчеркнув это предложение, В. И. Ленин на полях заметил: «очень
хорошо!» (Ленинский сборник. XL. С. 387).
К с. 95
*	«.. капитал не вещь, а общественное отношение между людьми, опо-
средованное вещами» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 23. С. 775).
*	* Энгельс Ф. Переворот в науке, произведенный господином Евгением
Дюрингом; Об авторитете; Маркс К. Замечания к программе Германской
рабочей партии; К критике гегелевской философии права (См.: Маркс К.,
Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 20. С. 5—342; Т. 18. С. 302—305; Т. 19. С. 13—
32; Т. 1. С. 209—368).
К с. 101
*	Артур Фейлер, редактор «Франкфуртер Цайтунг», в своей книжке
«Перед переходным хозяйством» (изд-во «Франкфуртер Цайтунг», 1918).
См. в особенности главу «Военный социализм и хозяйственная свобода»,
с. 33 и сл.; его формула гласит: «Мы организовали дефицит». Гораздо шире
17е
515
ставит вопрос Эмиль Ледерер («Хозяйственный процесс в условиях войны»):
«Прежде экономика войны была проблемой государственных финансов. Од-
нако сегодня государство — всеобъемлюще. Поэтому его деятельность выра-
жается не в форме предпринимательства, она является чем-то большим, чем
решением финансово-хозяйственной, денежной проблемы, но превращается
в мобилизацию всего вещественного материала народного хозяйства для
войны» (С. 362) (нем.).
*	* Гильфердинг Р. Финансовый капитал. М.: Соцэкгиз, 1959. С. 222 и сл.
«Военное хозяйство закрывает биржу и тем самым устраняет всю ее про-
блематику» (Э. Ледерер «Хозяйственный процесс в условиях войны»)
(нем.).
К с. 104
*	обязательство сдачи и приобретения.
А с. 105
*	Подчеркнув слова «организационных форм капитализма», В. И. Ленин
относительно них заметил: «Маркс говорил проще (без выкрутас с «терми-
нами» и «системами» и социологиями) и говорил вернее об обобществлении.
Автор дает ценные новые факты, но ухудшает, verballhorut (искажая
(нем.).—С. Л.), теорию Маркса «социологической» схоластикой» (Ленин-
ский сборник. XL. С. 390).
*	* соответственно иным условиям.
К с. 103
*	«Репродукция означает буквально воспроизводство, повторение, возоб-
новление процесса производству, причем с первого взгляда может быть не-
ясно, чем собственно понятие воспроизводства отличается от ясного для всех
понятия производства и для чего здесь нужно новое непривычное выраже-
ние. Но как раз в повторении, в постоянном возобновлении процесса про-
изводства кроется момент, имеющий сам по себе существенное значение»
(Люксембург Р. Накопление капитала. М.—Л., 1931. С. 5).
К с. 112
*	Отметив это определение, В. И. Ленин заметил: «классы представ-
ляют из себя прежде всего «группы лиц» (неточно сказано), различающихся
положением в общественном строе производства и различающихся так, что
одна группа может присваивать себе труд другой группы» (Ленинский сбор-
ник. XL. С. 391).
К с. 113
♦	Относительно этого суждения В. И. Ленин заметил: «архинеточно. Ан-
тагонизм и противоречия совсем не одно и то же. Первое исчезнет, второе
останется при социализме» (Ленинский сборник. XL. С. 391).
А с. 117
•	Отчеркнув вторую часть абзаца (со слов: «банки являются...»),
В. И. Ленин написал на полях: «очень хорошо и было бы еще лучше, если
бы вместо «типа связи» сказать проще* (Ленинский сборник. XL. С. 392).
К с. 121
*	«Неслыханно превосходящий в численности и в силе пролетариат...
51в
экспроприирует экспроприаторов, которые даже не способны оказать сопро-
тивления (I), и завладевает полностью готовым механизмом производства и
распределения, который и дальше работает неизменно и непоколебимо...
Это есть Марксова теория обобществления» (Франц Оппенгеймер. «К теории
обобществления» в сборнике «Путь и цель социализации», изданном инже-
нером д-ром Германом Бекком. Изд-во «Новое отечество». Берлин. С. 16).
Д-р Пранге (нем.).
♦* «ясным изложением марксистской теории» (нем.).
К с. 122
*	Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 23. С. 770—773.
*	* «Она (экспроприация) не может и не должна осуществляться
в форме грубой (!!) конфискации... ибо в этой форме она не могла бы осу-
ществиться иначе, как ценой гигантского разорения средств производства,
обнищания народных масс, растрачивания источников национального дохода.
Напротив, экспроприация экспроприаторов должна осуществляться упорядо-
ченно и регламентированно; так, чтобы производственный аппарат не раз-
рушался, не прерывалось функционирование предприятий промышленности и
сельского хозяйства» (Отто Бауэр. Путь к социализму. Фрайхайт, Берлин,
1919. С. 28).
*	** Подчеркнув выделенные в тексте слова, В. И. Ленин на полях от-
метил: «Ну, вот и слава богу! Наконец, человеческий язык, вместо «органи-
зационной» тарабарщины! Все хорошо, что хорошо кончается» (Ленинский
сборник. XL. С. 393).
К с. 123
*	Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 23. С. 772.
*	* «Организация революционных элементов как класса» («Нищета...».
С. 163).—См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 4. С. 184.
*	** «Прогресс промышленности, невольным носителем которого явля-
ется буржуазия, бессильная ему сопротивляться, ставит на место разъеди-
нения рабочих конкуренцией революционное объединение их посредством ас-
социации. Таким образом, с развитием крупной промышленности из-под ног
буржуазии вырывается сама основа, на которой она производит и присваи-
вает продукты. Она производит прежде всего своих собственных могильщи-
ков» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 4. С. 435—436).
***♦ Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 23. С. 773.
К с. 124
• К этому слову имеется замечание В. И. Ленина: «Диалектический»
процесс. Именно! А не схоластика & 1а Богданов. Автор ставит его рядом
(и на 2 месте) с Begriffsscholastik (понятийная схоластика.— С. Л.) Богда-
нова. Но рядом поставить нельзя: или-или» (Ленинский сборник. XL. С. 394).
♦♦ Относительно этого предложения В. И. Ленин заметил: «очень
верно!» (Ленинский сборник. XL. С. 394).
К с. 125
*	Подчеркнув слова после запятой, В. И. Ленин относительно них за-
метил: «невозможность» доказуема лишь практически. Автор не ставит диа-
лектически отношения теории к практике» .(Ленинский сборник. XL. С. 395).
•	• Относительно этого суждения В. И. Ленин заметил: -«вот это при-
ближение к диалектике» (Ленинский сборник. XL. С. 395).
Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 25. Ч. IL С. 32.
517
К С. 126
*	К этому предложению В. И. Ленин сделал замечание: «очень верно!»
(Ленинский сборник. XL. С. 395).
К с. 127
* буквально: «не мешайте делать, не мешайте идти» (фр.), лозунг
политики «экономического либерализма», свободного (от государственного
вмешательства) предпринимательства.
** «Кажется просто невероятным, что столь явно несостоятельными ар-
гументами можно теперь с успехом сдерживать ускорение социализации эко-
номики. Так, например, немедленно выставляется как довод, будто там, где
стопорится всякое производство и всякое движение, где недостает самых не-
обходимых средств производства, самый неподходящий момент для социали-
зации хозяйства. И, наоборот, если бы царила высокая конъюнктура, то
было бы, несомненно, заявлено: нельзя начинать эксперимент, пока все идет
наилучшим образом. Если чего-то не хотят, то всегда легко находят при-
чины. Во всяком случае ясно, что в тот период, когда производство сокра-
щено и когда основательная перестройка хозяйства кайсется при всех об-
стоятельствах неизбежной, преобразование индивидуалистического хозяйства
в социалистическое должно быть осуществлено как можно скорее» (Социа-
лизация экономики и государственное банкротство. Вена: Изд-во Арцен-
грубера, 1919. С. 11).
К с. 128
•	«Желание есть отец мыслей!» (нем.).
•	• Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 8. С. 431.
К с. 131
*	В течение длительного периода (фр.).
К с. 13%
*	Образование революционной ассоциации (нем.).
К с. 135
*	Духовный руководитель (лат.).
*	* «Знак, цвет, картина, шрифт и язык» (Социализация как организа-
ционная задача. С. 38) (нем.).
К с. 136
*	К этому предложению имеется замечание В. И. Ленина: «sehr gut!»
(«очень хорошо!» —нем.) (Ленинский сборник. XL. С. 397).
К с. 138
•	Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 23. С. 365.
К с. 139
•	Эмиль Ледерер («Экономическая перегруппировка в ходе войны»;
«Архив общественных науки и политики»; «Война и хозяйство». 1918. N»7.
С. 34; «сдвиг в рентабельности» (нем.).
518
••	«Установившиеся на «вольном» рынке более высокие цены должны
были бы... привести к еще большим доходам» (нем.).
К с. 140
*	Подчеркнув выделенные слова, В. И. Ленин на полях отметил: «очень
хорошо» (Ленинский сборник. XL. С. 398).
К с. 144
*	Карл Каутский. «Социализация сельского хозяйства» (Берлин: Пауль
Кассирер, 1919): «Революция в городах не прошла бесследно для рабочих
в деревне. Случилась бы тяжкая беда, охвати их тоже стачечная(I) го-
рячка...» (С. 10) (нем.).
К с. 145
•	«Для нас аграрная проблема является не только сложнейшей, но н
важнейшей в революции» (нем.).
К с. 146
*	Относительно этого суждения В. И. Ленин заметил: «Надо было ска-
зать: между социалистической тенденцией пролетариата и товарно-кшштали-
стическОй тенденцией крестьянства. Подставлять здесь слово организующей
есть теоретическая неверность, шаг назад от Карла Маркса к Луи Блану»
(Ленинский сборник. XL. С. 400).
К с. 147
*	«Ввиду преобладания мелкого производства, она (т. е. социализа-
ция— Н. Б.) во всяком случае прежде всего должна быть направлена бо-
лее на регулирование процесса обращения между городом и деревней, чем
на организацию производства» (Каутский К. Цит. соч. С. 9) (нем.).
К с. 148
•	Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 39. С. 272; Там же. С. 274.
К с. 149
*	Подчеркнув слова после запятой, В. И. Ленин заметил: «неверно ска-
зать и думать (как часто выходит у автора), что «полный распад» чобяза-
телек» для трестов» (Ленинский сборник. XL. С. 402).
К с. 150
•	Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 4. С. 152.
•	• Относительно этого суждения В. И. Ленин заметил: «Сообразно*
сти» как раз не вышло, ибо «личное» (неточный термин) не есть «техниче-
ское» (Ленинский сборник. XL. С. 403).
•	•• Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 23. С. 618: «С ростом про-
изводительной силы труда растет и та масса продуктов, в которой выража-
ется определенная стоимость, а следовательно, и прибавочная стоимость
определенной величины. При неизменной и даже при падающей норме при-
бавочной стоимости, если только последняя падает медленнее, чем увеличи-
вается производительная сила труда, масса прибавочного продукта растет».
Н. И.. Бухарин цитирует т, I «Капитала» по так называемому «народ-
619
ному изданию», осуществленному Каутским, где вторая Араза (соответст-
вующая приведенному тексту из т. 23 Сочинений К. Маркса и Ф. Эн-
гельса) заменена другой, взЯтой из первого французского издания т. I
«Капитала». См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е нзд. Т. 49. С. 217: «По мере
развития производительных сил труда прибавочный продукт все больше со-
держит средств потребления и накопления».
Маркс К. Теории прибавочной стоимостн//Д1аркс К., Энгельс Ф.
Соч. 2-е нзд. Т. 26. Ч. III. С. 251; Маркс К. Введение. К критике политиче-
ской экономии//Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е нзд. Т. 46. Ч. I. С. 46.
К с. 151
*	Отчеркнув эту фразу, В. И. Ленин на полях заметил: «вот это лучше,
чем на с. 88 (Наст. изд. С. 150,—С. Л.)» (Ленинский сборник. XL. С. 404).
К с. 153
•	Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 26. Ч. II. С. 567.
•	• Манифест Коммунистической партии//Маркс К., Энгельс Ф. Соч.
2-е изд. Т. 4. С. 430: «Каким путем преодолевает буржуазия кризисы? С од-
ной стороны, путем вынужденного уничтожения целой массы производитель-
ных сил, с другой стороны, путем завоевания новых рынков и более основа-
тельной эксплуатации старых. Чем же следовательно? Тем, что она подго-
товляет более всесторонне и более сокрушительные кризисы и уменьшает
средства противодействия им».
К с. 154
•	Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 26. Ч. II. С. 551, 552.
К с. 155
*	.Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 23. С. 85.
К с. 157
♦	Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 4. С. 184.
♦♦ Маркс К. К критике политической экономии. Предисловне//Маркс К.,
Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 13. С. 7: «Ни одна общественная формация не по-
гибает раньше, чем разовьются все производительные силы, для которых она
дает достаточно простора, и новые более высокие производственные отноше-
ния никогда не появляются раньше, чем созреют материальные условия их
существования в недрах самого старого общества»; «Поэтому человечество
ставит себе всегда только такие задачи, которые оно может разрешить, так
как при ближайшем рассмотрении всегда оказывается, что сама задача воз-
никает лишь тогда, когда материальные условия ее решения уже имеются
налицо, или, по крайней мере, находятся в процессе становления».
К с. 159
* непроизводительными издержками (фр.).
К с. 160
*	«Национальный журнал по проблемам продовольствия» 13 августа
1919 г.: «Экономические трудности Европы в целом при подписании мирного
договора можно без труда суммировать в одной фразе: «дезорганизованная
производительность». Нет необходимости подробнр вдаваться, в причины
этого падения производительности. В основном они, сводятся к следующим:
520
Промышленная и торговая дезорганизация, первоначально возникшая
в результате войны, по-прежнему продолжается, но теперь уже в силу
борьбы за политическое переустройство в период перемирия, а также как
результат образования новых правительств, их неопытности и трений между
этими новыми правительствами в ходе переорганизации экономических от-
ношений.
На естественные и настойчивые требования работников более высокого
уровня жизни н участия в управлении их деятельностью наложилась, к не-
счастью(!!), теория, согласно которой ограничение их труда на производстве
до уровня, способного обеспечить физическое существование, увеличит все-
общую занятость или улучшит условия их жизни.
Имеет место значительное снижение активности как последствия физи-
ческого истощения больших слоев населения в силу лишений н умственного
и физического напряжения в годы войны.
В меньшей степени, принимая во внимание общий объем, имеет место
разрушение оборудования и инструментов, утрата организации... в силу
военных неурядиц, связанных с потерями в людской силе.
Дезорганизация производства угля... происходит в меньшей степени —
в силу ряда факторов, начиная от истребления людской силы до физического
сокращения числа угольных шахт и их оборудования. И в большей степени
в силу человеческого фактора, выражающегося в сокращении усилий.
Продолжение блокады... несомненно, разрушило предприятия даже
в не подвергавшихся блокаде странах...» (англ.).
*	* Ст. инж. в отставке. К. Реддер. «Ночь и утро мирового хозяйства».
Изд-во Фоглер и Зайлер, Хемниц: «Только от немецкого рабочего зависит
теперь все. Звучат скорее как насмешка все разговоры о возобновлении экс-
порта в тот момент, когда рабочий празднует» (нем.).
К с. 161
*	Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 23. С. 728.
Относительно этого примечания В. И. Ленин заметил: <и крайне не-
удачный. Детская игра в копирование терминов, употребленных взрослыми»
(Ленинский сборник. XL. С. 406).
К с. 163
*	Маркс К. Теории прибавочной стоимостн//Маркс К , Энгельс Ф. Соч.
2-е изд. Т. 26. Ч. II. С. 115.
К с. 164
*	В этой главе Н. И. Бухарин излагает взгляды, сформулированные нм
ранее в статье «Некоторые основные понятия современной экономики»,
опубликованной в журнале фракции «левых коммунистов» «Коммунист»
(№ 3. 1918. 16 мая). В названной статье Н. И. Бухарин полемизировал
с В. И. Лениным, оспаривая его положения об использовании государствен-
ного капитализма при переходе к социализму.
К с. 165
* Относительно этой части абзаца В. И. Ленин заметил: «Едва ли
правильно будет определение государственного капитализма, капитализма
без акций н трестов ( н может быть, без монополий). Автор не дает ни кон-
кретной, ни экономической сути» (Ленинский сборник. XL. С. 407).
♦* Отчеркнув эту фразу, В. И. Ленин отметил: «совершенно верно!»
(Ленинский сборник. XL. С. 407).
••• Характеризуя это определение государственного капитализма,
S21
В. И. Ленин писал: «нехорошее определение. Необходимого в нем нет.
А «рационализация» не всегда. «Господство капитала» и «антагонистич-
ность» — одно и то же. Диктатура буржуазии была (и есть) до государ-
ственного капитализма» (Ленинский сборник. XL. С. 407—408).
♦••• Относительно этого суждения В. И. Ленин заметил: «это тавтоло-
гия» (Ленинский сборник. XL. С. 408).
К с. 166
4 К этому слову относится замечание В. И. Ленина: «национально,
а не коллективно» (Ленинский сборник. XL. С. 409).
•• Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 40. С. 129—139.
К с. 167
* Далее в сноске следует текст: «Достаточно прн эестн пример из работы
Franz'a Eulenburg’a. Arten und Stufen der Sozialisierung. Ein Gutachten.
Munchen und Leipzig, Verlag von Duncker & Humblot, 1920. Ha c. 5
автор определяет социализм следующим образом: это — «обобществление
средств производства; это включает управление производством и распреде-
лением для народа и посредством народа» (нем.). На с. 6 автор различает
в числе прочих такие «ступени»: под рубрикой II — «Перевод зрелых про-
мыслов в коллективную собственность; полная социализация (огосударст-
вление)» (нем.); под рубрикой III —«Участие коллектива в экономической
жизни вообще: предприятия смешанного типа (государственный капита-
лизм)» (нем.). Трудно «изловчиться», чтобы в столь малом количестве «уче-
ных» строк написать столь много ерунды, как это сумел сделать почтен-
ный немецкий исследователь. «Общественное целое» у него имеется и в лице
государства «вообще», т. е. такого государства, которого на свете не бы-
вает, и в лице явно капиталистического государства: с одной стороны, социа-
лизм—это «обобществление» — и только; с другой стороны, «полная социа-
лизация» (нем.)—это «огосударствление» (нем.); полная «социализация» от-
личается от неполной, по Эйленбургу, как социализация от государственного
капитализма и т. д. И все это разнесено по ящикам, расклассифицировано
и разграфлено! Ни капли понимания нет также и у Rudolf’s Goldscheid’a
в книге, специально написанной на эту тему. См.: R. Goldscheid. Staatssozia-
lismus oder Staatskapitalismus. Ein finanzsoziologischer Beitrag zur Losung
des Staats-schhulden-Problems. 4 und 5 Auflage Auzengruber-Verlag Bruder
Suschitzky. Wien — Leipzig, 1917. В очень интересном докладе Otto Neurath’a
(«Wesen und Weg der Sozialisierung») автор всемерно старается уклониться
от сути дела, заявляя, что его не интересует вопрос о том, какие силовые
средства необходимы для социализации. Однако он вплотную подходит
к правильной постановке вопроса и стоит бесконечно выше ученого болтуна и
кокета Зомбарта. Ср., например, такие строки: «Социализация предполагает,
что хозяйственный план реализуется каким-либо решающим центральным
ведомством. Такая административная экономика не должна быть социали-
стической по своей природе, она может, например, гарантировать привилеги-
рованной группе людей более благоприятные условия жизни; в Спарте своего
рода административная экономика гарантировала спартанцам доходы, не
превышавшие доходы илотов... Социалистом мы называем того, кто вы-
ступает за административную экономику с социалистическими принципами
распределения» (нем.). Однако элиминирование вопроса о «силовых сред-
ствах» (нем.), т. е. о классовой борьбе и о классах, делает всю постановку
вопроса туманной и расплывчатой».
К с. 168
9 Подчеркнув эту фразу, В. И. Ленин заметиу! на полях: «именно не
522
это. где? когда? Автор неточно выразился» (Ленинский сборник. XL.
С. 410).
•* Подчеркнув эту фразу, В. И. Ленин относительно нее заметил: «ни-
сколько. «Оправдал» смешение «процесса» рождения человека с «процессом»
смерти!» (Ленинский сборник. XL. С. 410).
«Объединение предпринимателей» (нем.).
К с. 169
* Относительно этого суждения В. И. Ленин на полях писал: «Это не
смешение, а исторический факт. Автор «забыл», что типичное государство
при капитализме есть национальное государство (+ колонии, но это не
к данному вопросу)» (Ленинский сборник. XL. С. 411).
К с. 170
*	К этим двум фразам относится замечание В. И. Ленина: «Не вышло.
Прибыль тоже удовлетворяет «общественные» потребности. Надо было ска-
зать: где прибавочный продукт идет не классу собственников, а всем трудя-
щимся и только им» (Ленинский сборник. XL. С. 411).
*	• Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 40. С. 233—287.
К с. 173
•	К этой части фразы В. И. Ленин сделал замечание на полях: «очень
хорошо!» (Ленинский сборник. XL. С. 412).
К с. 174
•	Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 32. С. 18.
К с. 177
•	«Многочисленное собрание не может принять решений, по крайней
мере таких, что касаются экономической жизни с ее сложными взаимо-
связями и тяжестью последствий каждого решения. Необходимо прежде
всего сказать, что в задачу производственных советов не входит непрерыв-
ное вмешательство в деятельность администрации по техническому и эконо-
мическому руководству предприятием, что так же, как парламент не может
вмешиваться в текущие дела органов государственного управления. Руко-
водство предприятием не может вестись исключительно комитетами и сове-
тами, оно должно осуществляться отдельными ответственными, профессио-
нально подготовленными и самостоятельно действующими лицами... Зна-
чение всех этих коллективных органов может состоять только в том, чтобы
определять устав предприятия, равно как направление и метод руководства
производством, и постоянно следить за практикой управления предприя-
тием. .. Вторая же важная функция комитетов — это осуществление подбора
кадров» (Социализация как организационная задача. С. 52). И в другом
месте: «Только твердолобый может отрицать, что производственный совет и
рабочий совет являются наиболее ценными изобретениями политической ор-
ганизации. Даже если сегодня они и являются во многих отношениях бес-
плодными клубами болтунов. Нужно как раз остерегаться, чтобы за не-
зрелостью первой фазы развития организационной формы не проглядеть ее
истинную суть» (Вступительное слово. С. 8) (нем.).
К с. 178
* Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 23. С. 6.
523
К С. 179
• Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 46. Ч. I. С. 37—38.
К с. 181
*	Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 46. Ч. I. С. 18.
•	• Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 32. С. 460.
•	•• Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 32. С. 461—462.
Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 23. С. 44: «Потребительные
стоимости образуют вещественное содержание богатства, какова бы ни была
его общественная форма».
К с. 182
*	Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 21. С. 189—190.
•	• Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 32. С. 460—461.
К с. 183
•	Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 23. С. 367, 368.
К с. 184
•	‘Предустановленная гармония (лат.).
*	* К этой фразе относится замечание В. И. Ленина: «Это очень хорошо.
Но не точнее ли говорить о «необходимости известной пропорциональности»,
чем о «точке зрения равновесия*? Точнее, вернее, ибо объективно первое,
а второе приоткрывает дверь философским шатаниям в сторону от мате-
риализма к идеализму» (Ленинский сборник. XL. С. 414).
Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 25. Ч. I. С. 208.
К с. 186
* Подчеркнув слова: «некоторое относительное равновесие», В. И. Ленин
на полях написал: «вот именно! но оно всегда относительно» (Ленинский
сборник. XL. С. 416).
К с. 187
•	Отчеркнув две последние фразы, В. И. Ленин относительно них заме-
тил: «верно!». Вместе с тем, подчеркнув слова «товар превращается в про-
дукт», он на полях написал: «неточно: превращается не в «продукт», а как-
то иначе Etwa (примерно —нем.): в продукт, идущий на общественное по-
требление не через рынок» (Ленинский сборник. XL. С. 417).
•	• Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 4. С. 133.
К с. 188
*	Отчеркнув эту фразу, В. И. Ленин на полях заметил: «верно!» (Ленин-
ский сборник. XL. С. 418).
К с. 189
4 В замечаниях В. И. Ленина имеется общая оценка X главы: «Вот эта
глава превосходна!» (Ленинский сборник. XL. С. 424).
•• Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 23. С. 726.	’
624
К с. 190
*	Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 23. С. 761.
*	• Энгельс Ф. Переворот в науке, произведенный господином Евгением
Дюрингом. 8-е изд. Штутгарт. Изд-во Дитца. С. 191 — 192 (Маркс К., Эн-
гельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 20. С. 188—189). Также Энгельс Ф. Власть н эко-
номика при создании новой Германской империи (Энгельс Ф. Роль насилия
в истории//Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 21. С. 419—479).
•	•• Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 23. С. 761.
К с. 191
*	«Что насилие играет в истории еще и другую роль, именно рево-
люционную роль... обб всем этом ни слова у г-на Дюринга. Лишь со вздо-
хами и стонами допускает он возможность того, что для ниспровержения
эксплуататорского хозяйничанья понадобится, может быть, насилие — к со-
жалению, извольте видеть, ибо всякое применение насилия деморализует,
дескать, того, кто его применяет... И это тусклое, дряблое, бессильное, по-
повское, мышление смеет предлагать себя самой революционной партии, ка-
кую только знает история?» (Энгельс Ф. Переворот г-на Дюринга и т. д.
С. 193) (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 20. С. 189).
*	• Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 2. С. 584.
*	** Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 27. С. 415.
К с. 192
•	Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 4. С. 447.
К с. 194
•	Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 40. С. 1—24.
•	* Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 23. С. 188.
К с. 199
•	«В последней инстанции» (нем.).
К с. 200
*	Подчеркнув эту фразу, В. И. Ленин написал на полях: «верно!» (Ле-
нинский сборник. XL. С. 425).
К с. 201
*	Подчеркнув слова «наиболее слабых», В. И. Ленин заметил: «неверно:
с «среднеслабых». Без известной высоты капитализма у нас бы ничего не
вышло» (Ленинский сборник. XL. С. 425).
с. 202
•	Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 41. С. 76—77.
К с. 203
*	«Экономические последствия Версальского мирного договора» (Лон-
дон, 1920): «Мирный договор не сделал ничего для экономического восста-
новления Европы, ничего для того, чтобы превратить побежденные централь-
ные державы в добрых соседей, ничего для того, чтобы дать устойчивость
вновь созданным государствам, чтобы образумить Россию; он не подготовил
526
пути для осуществления экономической солидарности в среде самих союз-
ников; в Париже не пришли ни к какому соглашению по вопросу о восста-
новлении расстроенных финансов Франции и Италии и ничего не сделали
для согласования системы Европы и Нового Света» (С. 211). «Наиболее
знаменательные черты нынешнего положения могут быть сгруппированы
в три категории: во-первых, абсолютное понижение в настоящее время вну-
тренней производительности в Европе; во-вторых, расстройство транспорта и
обмена, посредством которых ее продукты могли бы быть доставлены на
места наивысшего спроса; и в-третьих, неспособность Европы закупить не-
обходимое количество материалов за океаном» (С. 216) (англ.).
•	* «Подобно тому как кирпичи большого здания, уложенные друг на
друга в одну линию, образуют стенку, так и нации держатся друг за друга
в процессе сосуществования н в стремлении развиваться. Но когда какой-то
кирпич рассыпается, его со временем заменяют новым, чтобы не допустить
разрушения всего здания» (нем.).
*	** «Быть или не быть — вот в чем вопрос» (англ.) из монолога Гам-
лета в трагедии Уильяма Шекспира «Гамлет».
К с. 204
9 Отчеркнув эту фразу, на полях В. И. Ленин написал: «очень хо-
рошо!» (Ленинский сборник. XL. С. 426).
К с. 205
*	«Политика силы», «Армия и Флот» (нем.).
‘	К с. 206
*	В полном составе (лат.).
К с. 207
•	Слова Джордано Бруно: «Во мне зарождаются начала нового по-
рядка» (лат.).
К с. 208
*	Печатается по: Ольминский М. О книге т. Н. Бухарина//Красная
новь. 1921. № 1. Июнь.
Наст, издание. С. 82.
К с. 209
9 Наст, издание. С. 179.
•	• Там же. С. 180.
К с. 210
•	Наст, издание. С. 184.
•	• Там же. С. 186.
К с. 212
Наст, издание. С. 187—188.
К с. 213
•	Наст, издание. С. 198.
526
К С. 216
*	Печатается по: Бухарин Н., Пятаков Г. Кавалерийский рейд и тяже-
лая артиллерия (Веселый ответ критикам «Экономики переходного пе-
риода»)//Красная новь. 1921. № 1. Июнь.
К с. 217
*	Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е над. Т. 3. С. 263.
К с. 218
*	Наст, издание. С. 116.
К с. 220
*	Наст, издание. С. 122.
Там же. С. 125.
К с. 223
*	Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 3. С. 219.
•	• Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 4. С. 133.
•	•• Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 46. Ч. I. С. 42, 43.
*	*** Маркс К-, Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 23. С. 21, 22.
К с. 224
•	Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 23. С. 86.
•	• Наст, издание. С. 188—169.
•	•• Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 3. С. 190.
К с. 225
*	Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 2В. Ч. I. С. 133—134, прям. 16.
К с. 227
*	Наст, издание. С. 185.
•	• Там же. С. 185.
К с. 231
*	Наст, издание. С. 198.
К с. 234
*	Гильфердинг Р. Финансовый капитал. М.: Соцэкгнз, 1959. С. 478.
К с. 240
*	Печатается по: Бухарин Н. Новый курс экономической политики. Пг.:
Государственное издательство, 1921.
К с. 249
*	Печатается по: Бухарин Н. Хозяйственные формы в Советской Рос-
сии//Правда. 1922. 8 февраля.
$27
К С. 253
*	Печатается по: Бухарин Н. О ликвидаторстве наших дней//Больше-
вик. № 2. 1924. С. 3—9.
Имеется в виду следующее положение, содержащееся в работе К. Маркса
«18-е брюмера Луи Бонапарта»: «...пролетарские революции, революции
XIX века, постоянно критикуют сами себя, то и дело останавливаются
в своем движении, возвращаются к тому, что кажется уже выполненным,
чтобы еще раз начать это сызнова...» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд.
Т. 8. С. 123).
«Смено-веховство» — идей но-политическое течение, возникшее в 1921 г.
в эмиграции в среде русской буржуазной интеллигенции. Название это тече-
ние получило по выпущенному в Праге в 1921 г. сборнику статей «Смена
вех», авторами которых были: Н. В. Устрялов, Ю. В. Ключников,
А. В. Бобрнщев-Пушкин, С. С. Лукьянов, С. С. Чахотнн, Ю. Н. Потехин.
«Смено-веховство» зародилось, когда контрреволюция потерпела полный крах
и Советская Россия перешла к мирному строительству на основе нэпа.
В связи с введением последней в некоторых слоях эмиграции возникли на-
дежды на эволюцию Советской России в направлении к буржуазно-демокра-
тическому государству. «Смено-веховцы» призывали русскую интеллигенцию
к сотрудничеству с Советской властью во имя русского национального дела,
их идеология была проникнута мечтами о великой, единой и неделимой
России, идеями славянофильства.
К с. 257
*	Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е над. Т. 8. С. 431.
К с. 258
•	«Вехи», Спб., 1909 —сборник статей либеральных и кадетских пуб-
лицистов: Н. А. Бердяева, С. Н. Булгакова, М. О. Гершензона, А. С. Из-
гоев а, Б. А. Кнстяковского, П. Б. Струве, С. Л. Франка. В своих статьях
эти идеологи русского либерализма пытались продолжить религиозно-фило-
софскую традицию, идущую от В. Q Соловьева и Ф. М. Достоевского. Для
идеологии «Вех» характерно разочарование *в революционной форме про-
гресса общества, что повлекло за собой идейное отмежевание от традиций
освободительного движения.
К с. 259
•	«Рабочая группа РКП» была создана Г. Мясниковым и Н. Кузнецо-
вым весной —летом 1923 г.
Участники «рабочей группы» считали необходимым образовать на всех
фабриках и заводах Советы рабочих депутатов, в управлении промышлен-
ностью проводить принцип «пролетарской демократии», упразднить Совнар-
ком, а профсоюзы сделать органами контроля. «Рабочая группа» обвиняла
руководство партии в полном отрыве от рабочего класса и выдвигала тре-
бование широкой внутрипартийной демократии.
•	• «Рабочая правда» — нелегальная группа в РКП (б), сложившаяся
весной 1921 г. Во главе этой группы стояли Ф. Шульман и В. Хайкевич.
Для идеологического обоснования позиции «рабочей правды» использовались
некоторые идеи А. Богданова.
Участники «рабочей правды» считали, /что в связи с переходом к нэпу
РКП (б) теряет связь и общность с пролетариатом, превращаясь в партию
организаторов и руководителей государственного аппарата и хозяйственной
528
жизни. В связи с этим «рабочая правда» видела свою цель в создании но-
вой рабочей партии.
Сентябрьский (1923 г.) Пленум ЦК РКП (б) расценил деятельность «ра-
бочей правды» и «рабочей группы» как «антикоммунистическую и антисо-
ветскую работу» и признал участие в них несовместимым с принадлежностью
РКП (б). Решением ЦКК в декабре 1923 г. активные участники этих групп
были исключены из Партии.
К с. 260
*	Печатается по: Хозяйственный рост и проблема рабоче-крестьянского
блока//Вухарин Н. И. Некоторые вопросы экономической политики. М., 1925.
С. 3—13; первоначально — в журнале «Большевик» (№ 14. 1924).
К с. 262
*	Бухарин Н. Империализм и накопление капитала//Под знаменем марк-
сизма. № 8—9. 1924; № 1—2, 3. 1925.
К с. 263
*	Ленин В. И. Развитие капитализма в России. Процесс образования
внутреннего рынка для крупной промышленности//Леннн В. И. Поли. собр.
соч. Т. 3. С. 5—609.
К с. 269
*	Вероятно, имеется в виду статья Н. И. Бухарина «О некоторых зада-
чах нашей работы в деревне» (Большевик. 1924. Хе 7—8. С. 21—26), значи-
тельная часть которой посвящена обсуждению вопросов культурного строи-
тельства.
К с. 270
*	Печатается по: Бухарин Н. И. Новое откровение о советской эконо-
мике или как можно погубить рабоче-крестьянский блок. К вопросу об эко-
номическом обосновании троцкизма. М.—Л.: Государственное издательство,
1925; первоначально — в газете «Правда» (1924. 12 декабря).
*	* Статья Л. Д. Троцкого «Уроки Октября» была опубликована в 1924 г.
в качестве введения к т. Ill его Сочинений. Эта статья находилась в цен-
тре внутрипартийной полемики в середине 20-х годов, Л. Д. Троцкий крити-
ковался за искажение истории Октябрьской революции. Н. И. Бухарин кри-
тически рассмотрел эту статью в работе «Как не нужно писать историю
Октября» (Бухарин Н. И. К вопросу о троцкизме. М.— Л.: Государственное
издательство, 1925. С. 44—62).
К с. 272
*	Имеется в виду статья В. И. Ленина «О нашей революции (По по-
воду записок Н. Суханова)» (Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 45. С. 378—
382).
К с. 288
*	Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 45. С. 372.
*	* Там же. С. 371.
К с. 300
*	Печатается по: К критике экономической платформы оппозиции.
529
(Уроки октября 1923 г.)//Бухарин Н. И. Некоторые вопросы экономической
политики. М., 1925. С. 45—85; первоначально — в журнале «Большевик»
(№ 1. 1925. С. 25-58).
**	Имеется в виду «Заявление 46-ти», поступившее в ЦК 15 октября
1924 г. (вслед за письмом Л. Троцкого в ЦК от 8 октября). Оно было под-
писано 46 известными деятелями партии, в их числе: В. Антонов-Овсеенко,
В. Косиор, Н. Осинский, Е. Преображенский, Ю. (Г.) Пятаков, М. Рафаил,
Т. Сапронов, Л. Серебряков, В. Смирнов, И. Смирнов и др.
В «Заявлении 46-ти» резко критиковалось как некомпетентное и не-
удовлетворительное руководство хозяйственной политикой, причины тяже-
лого кризиса хозяйства (осенью 1923 г.) усматривались в недостатке плано-
вости в управлении экономикой и в необдуманных решениях по экономиче-
ским вопросам, принимавшихся ЦК партии.
В «Заявлении 46-ти» также резко критиковалось положение, создав-
шееся внутри партии, в особенности отмечались свертывание внутрипартий-
ной демократии, отрыв ЦК и других руководящих органов от основной
массы членов партии, нарастание бюрократизма.
По содержанию «Заявление 46-тн» близко к суждениям, высказанным
Троцким в письме от 8 октября 1923 г. в ЦК и ЦКК.
Состоявшийся 25—27 октября Объединенный Пленум ЦК и ЦКК, в ко-
тором приняли участие представители 10 крупнейших партийных организа-
ций, осудил письмо Троцкого и «Заявление 46-тн» как политически ошибоч-
ные, фракционные выступления. Однако в дальнейшем дискуссия по вопро-
сам демократии в партии продолжилась. Эти проблемы были в центре поле-
мики на XIII конференции РКП (б), состоявшейся 16—18 января 1924 г.
К с. 301
*	Бухарин Н. Теория перманентной революцни//Бухарнн Н. И. К вопросу
о троцкизме. М.— Л.: Государственное издательство, 1925. С. 98—142.
К с. 302
*	Ленин В. И. Как нам реорганизовать Рабкрнн//Ленин В. И. Поли,
собр. соч. Т. 45. С. 387—388.
К с. 306
*	Ленин В. И. Речь при закрытии съезда//Ленин В. И. Поли. собр.
соч. Т. 45. С. 137.
К с. 307
*	Ленин В. И. Политический отчет Центрального Комитета РКП (б)//
Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 45. С. 76.
♦	♦ Там же. С. 77.
К с. 308
*	Имеется в виду резолюция по докладу об очередных задачах эконо-
мической политики, предложенная Н. Осинским (кроме него авторами ре-
золюции были Е. Преображенский, Ю. Пятаков и В. Смирнов) собранию
актива Московской партийной организации. Собрание приняло резолюцию,
поддерживающую позицию ЦК РКП (б). В дальнейшем в выступлениях на
XIII партконференции названных экономистов, цитируемых Н. И. Бухари-
ным, нашли отражение основные положения предлагавшейся ими резолюции.
1|
680
К с. 317
*	Ленин В. И. Об едином хозяйственном плане//Ленин В. И. Поли,
собр. соч. Т. 42. С. 345.
*	* Полностью письмо В. И. Ленина Г. М. Кржижановскому (19 фев-
раля 1921 г.) см.: Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 52. С. 76.
К с. 318
*	Наст, издание. С. 270—299.
К с. 322
*	Наст, издание. С. 324.
К с. 325
*	Имеется в виду статья Е. А. Преображенского «Основной закон со-
циалистического накопления» (Вестник Коммунистической Академии. 1924.
Кн. 8. С. 60). где он писал: «В своих брошюрах «Бумажные деньги в эпоху
пролетарской диктатуры» и «Причины падения курса нашего рубля» я по-
казал, что эмиссия при системе падающей валюты есть один из видов на-
лога, каковая идея нашла теперь общее признание». Названные брошюры
были опубликованы в 1920 г.
К с. 326
•	Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 45. С. 283.
К с. 332
*	Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 45. С 78.
К с. 338
*	Печатается по: Бухарин Н. Путь к социализму и рабоче-крестьянский
союз. Издание второе. М.—Л.: Государственное издательство, 1925.
К с. 376
*	Имеются в виду концессии как элемент государственного капитализма,
используемого пролетарским государством в условиях перехода к социа-
лизму. В дальнейшем этот тезнс Н. И. Бухарина о врастании кулацких ко-
оперативных гнезд расценивался И. Сталиным и его сторонниками как «пра-
воуклонистская теория врастания кулака в социализм». Взгляды Бухарина
(который рассматривал кооперативы кулаков как одну из форм госкапи-
тализма) при этом искажались. (Бухарин Н. И. Выступление на Объединен-
ном Пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б) 18 апреля 1929 г.//Бухарнн Н. И. Про-
блемы теории и практики социализма. М.: Политиздат, 1989. С. 269—271).
К с. 423
*	Печатается по: Бухарин Н. И. К вопросу о закономерностях переход-
ного периода. Критические замечания на книгу Е. Преображенского «Новая
экономика». М.— Л.: Московский рабочий, 1928. Первоначально эти три
статьи были опубликованы в газете «Правда» соответственно 1, 3 и 7 июля
1926 г.
531
К с. 425
*	Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 23. С. 85
К с. 430
*	Энгельс Ф. Анти-Дюрннг//Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 20.
С. 292: «Когда государство наконец-то становится действительно представи-
телем всего общества, тогда оно само себя делает излишним»; «На место
управления лицами становится управление вещами и руководство произ-
водственными процессами».
К с. 435
♦ Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 32. С. 460—461.
Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 23. С. 91: «Формулы, на кото-
рых лежит печать принадлежности к такой общественной формации, где
процесс производства господствует над людьми, а не человек над процессом
производства...».
К с. 436
•	Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 23. С. 91, прим. 32.
Там же. С. 89.
К с. 440
*	Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 23. С. 368.
К с. 444
•	Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 23. С. 725.
•	* Там же. С. 726.
К с. 445
♦	Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 23. С. 727.
♦	♦ Там же. С. 728.
К с. 446
*	Имеется в виду статья Н. И. Бухарина «Буржуазная революция и
революция пролетарская», опубликованная в 1922 г. в № 7—8 журнала
«Под знаменем марксизма» (См. также: Бухарин Н. Атака. М.-Л.: Государ-
ственное издательство, 19*24. С. 216—241).
К с. 448
*	Имеется в виду статья Н. И. Бухарина «Новое откровение о совет-
ской экономике» (Наст, издание. С. 270—299).
К с. 454
•	Имеются в виду прения по докладу Е. А. Преображенского «Закон
ценности в советском хозяйстве» (См.: Вестник Коммунистической академии,
1929. Кн. 14), опубликованные: Вестник Коммунистической академии. 1926.
Кн. 15. Н. И. Бухарин цитирует выступление в прениях Ш. М. Дволайцкого.
532	>
К с. 455
•	Наст, издание. С. 270—399.
К с. 460
*	Печатается по: Бухарин Н. Заметки экономиста. К началу нового
хозяйственного года. М.—Л.: Государственное издательство, 1928. Впервые
эта статья была опубликована 30 сентября 1928 г. в газете «Правда».
К с. 462
*	«Сделано в Риге» — ироническое выражение, обозначавшее различного
рода ложную информацию, распространявшуюся в то время в некоторых
рижских газетах.
К с. 480
•	Толстой А. К. Собр. соч. в 4 т. М., 1963. Т. 1. С. 398. Третья строка
цитируется неточно, правильно: «Итак, о том, что близко».
К с. 488
*	Печатается по: Бухарин Н. Великая реконструкция (О текущем пе-
риоде пролетарской революции в нашей стране)//Правда. 1930. 19 февраля.
К с. 490
*	Маркс К. Первый набросок ответа на письмо В. И. Засулич//Маркс К.,
Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 19. С. 410: «Речь идет здесь, таким образом,
уже не о проблеме, которую нужно разрешить, а просто-напросто о враге,
которого нужно сокрушить».
с. 504
*	Цитируется первая глава «Немецкой идеологии» (Маркс К., Энгельс Ф.
Соч. 2-е изд. Т. 3. С. 49—50). В цитате пропущена фраза: «Труд здесь опять-
таки самое главное, он есть та сила, которая стоит над индивидами; и пока
эта сила существует, до тех пор должна существовать н частная собствен-
ность».
К с. 506
*	Печатается по: Бухарин Н. Экономика Советской страны//Известия.
1934. 12 мая.
К с. 508
•	Н. И. Бухарин цитирует статью П. П. Маслова «Политическая или
социальная революция?», вошедшую в книгу: Маслов П. П. Итоги войны и
революции. М., 1918. С. 151: «Творить же новые предприятия на новых тех-
нических началах из ничего даже н революция не в состоянии, хотя она н
обладает огромными творческими силами».
К с. 511
*	Имеется в виду статья Стьюарта Чейза «Советский Союз и новейшая
техника» (Известия. 1934. 1 мая). В ней Ст. Чейз отмечал беспрецедентные
увеличение объема и рост темпов советской промышленности, обеспеченные
плановостью хозяйства. Вместе с тем он констатировал, что СССР еще не
в‘ Состоянии обеспечить достаточный уровень жизни всем своим гражданам,
й Ъысказывал обеспокоенность развившейся в советской промышленности
тенденцией к «гигантизму» объемов и темпов роста производства.
эн
ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ
Абрамович Рафаил (Рейн Р. А.) (1880—1963) — социал-демократ, один
из лидеров Бунда, в годы первой мировой войны — центрист. В 1917 г. при-
мкнул к меньшевикам-интернационалистам. После Октябрьской революции
выступал за создание коалиционного правительства с участием меньшевиков
и эсеров. В 1920 г. эмигрировал в Германию, издавал в Берлине совместно
с Л. Мартовым «Социалистический вестник». В 1923 г.— один из организа-
торов и член бюро Исполкома объединенного Социалистического Рабочего
Интернационала. В 30-х годах переехал в США, где сотрудничал в правосо-
циалистической прессе.— 233.
Баллод (Ballod, Balodis) Карл (1864—1931)—латышский экономист и
статистик. Изучал статистику и политэкономию в Мюнхене (1895/96) и Бер-
лине (1896—1899). С 1899 г. преподавал в Берлинском университете
(с 1905 г — профессор). В годы первой мировой войны служил в немецком
Военном министерстве. В 1919 г. вернулся в Латвию, профессор Рижского
университета, где преподавал политэкономию, экономическую политику и
географию. Автор ряда книг по статистике и экономике. Наиболее известная
работа — «Государство будущего» (первое издание в 1898 г. под псевдони-
мом «Атлантикус»).— 103, 206.
Бастиа (Bastiat) Фредерик (1801 —1850) — французский экономист, про-
пагандировавший идеи фритредерства («свободной торговли»). Критиковал
различные социалистические учения с позиций апологетики буржуазного об-
щества. В своем главном труде «Harmonies economiques» (Paris, 1850)
Бастиа пытался доказать, что свободная игра экономических сил в буржуаз-
ном обществе ведет к ликвидации противоречий и установлению гармонии
в отношениях рабочего и буржуазного классов.— 83.
Бауэр (Bauer) Отто (1882—1938) — один из лидеров австрийской со-
циал-демократии, видный теоретик австромарксизма. После ноябрьской
(1918 г.) революции в Австрии — министр иностранных дел Австрийской
республики (до 1920 г.). В 1920 г. один из организаторов Венского Интер-
национала, позднее —в 1923 г.—Социалистического Рабочего Интернацио-
нала. К Октябрьской революции отнесся враждебно, написал ряд книг, в ко-
торых критиковал советскую систему. В 30-е годы разрабатывал концепцию
«интегрального социализма».— 121, 126, 144, 168, 191.
Бебель (Bebel) Август (1840—1913) — выдающийся мыслитель-марк-
сист, лидер немецкой и международной социал-демократии, друг и соратник
К. Маркса и Ф. Энгельса. Автор многих работ по различным вопросам
марксистской теории, среди них главный научный труд —книга «Женщина и
социализм» (1879).—219
Бем-Баверк (Bohm-Bawerk) Эйген (1851—1914) — австрийский эконо-
мист и государственный деятель. Один из основоположников и главных пред-
ставителей «австрийской школы» в политической экономии (разновидность
субъективно-психологического направления в политэкономии). Преподавал
в Венском университете, с 1905 г.—профессор, в 1911 — 1914 гг.—президент
Королевской академии наук в Вене. Основываясь на признании предельной
534
полезности хозяйственных благ как фактора, определяющего ценность (стои-
мость) товаров, Бем-Баверк обосновывал субъективно-психологическую тео-
рию прибыли. С этих позиций резко критиковал Марксову экономическую
теорию.— 95, 480.
Бернштейн (Bernstein) Эдуард (1850—1932) — социал-демократический
политик и публицист. В работах периода 1880—1895 гг. пропагандировал
основы марксистской теории. В ряде статей, опубликованных во второй
половине 90-х годов XIX в., ссылаясь на новые явления в развитии буржу-
азного общества, подверг пересмотру основные положения теории марксизма.
В дальнейшем, перейдя на позиции либерального реформизма, разрабатывал
концепцию «эволюционного социализма». Основываясь на этой идеологии,
критиковал теорию и практику социалистического строительства в Советской
России.— 190, 230.
Богданов (Малиновский) Александр Александрович (1873—1928) — эко-
номист, социолог и философ, по образованию — врач. В социал-демократи-
ческом движении —с середины 90-х годов XIX в., с 1903 по 1909 г.—боль-
шевик, в дальнейшем от политической деятельности отошел. После Октябрь-
ской революции являлся одним из руководителей Пролеткульта. С 1926 г.-
директор основанного им Института переливания крови. Состоял членом
Социалистической (Коммунистической) академии. Автор известной книги
«Краткий курс экономической науки» (1897). В области философии в начале
XX в. развивал собственную систему взглядов — «эмпириомонизм», но в даль-
нейшем обосновывал тезис о том, что на смену философии приходит «орга-
низационная наука» (см. его книгу: «Всеобщая • организационная наука»,
1913—1922). Считал, что для организации социализма в России нет доста-
точных предпосылок, поэтому оценивал Октябрьскую революцию как преж-
девременную.— 104, 105.
Бюхер (ВйсИег) Карл (1847—1930) — крупный немецкий буржуазный
экономист, представитель «новой исторической школы» в политэкономии.
Главный научный труд —книга «Возникновение народного хозяйства»
(1893).— 126.
Вагнер (Wagner) Адольф (1835—1917) — немецкий буржуазный эконо-
мист, один из основателей «Союза социальной политики», представитель
«новой исторической школы» в политэкономии.—95.
Виппер Роберт Юрьевич (1859—1954)—крупный русский советский ис-
торик, академик АН СССР (1943). С 1924 по 1940 г.—в эмиграции. Автор
многих научных трудов по древней истории, внес значительный вклад в ис-
следование первоначального христианства и последних веков Римской импе-
рии— 130.
Врангель Петр Николаевич (1878—1928) — барон, генерал-лейтенант,
участвовал в руссКо-японской и первой мировой войнах. В период граждан-
ской войны и интервенции — один из руководителей контрреволюции.
С весны 1920 г.—главнокомандующий «вооруженных сил Юга России» (за-
тем «Русской армии»), установил в Крыму и на юге Украины режим воен-
ной диктатуры. После разгрома «Русской армии» —с ноября 1920 г. в эми-
грации. В 1924 г. создал и возглавил «Русский общевоинский союз» —орга-
низацию по борьбе с Советской властью, разрабатывал планы войны против
СССР — 254, 355.
Гаммахер (Hammac her) Эмиль (1885—1916) — немецкий философ-ге-
гельянец, автор работ по теории и истории культуры.— 123.
Гегель (Hegel) Георг-Вильгельм-Фридрих (1770—1831) — великий немец-
кий философ-идеалист и диалектик.— 177.
Гераклит (ок. 544 —ок. 483 до и. э.) — древнегреческий философ-мате-
риалист и диалектик.— 133.
Гете (Goethe) Иоганн Вольфганг (1749—1832) — великий немецкий поэт
и мыслитель.— 487.
Гильфердинг (Hilferding) Рудольф (1877—1941) — один из лидеров ав-
стрийской и немецкой социал-демократии, II и Социалистического Рабочего
536
Интернационалов. Видный теоретик австромарксизма, автор многих работ
по политэкономии. В годы первой мировой войны — центрист и пацифист.
К Октябрьской революции отнесся враждебно, критиковал социалистическое
строительство в Советской России. Во времена Веймарской республики —
член рейхстага, дважды занимал пост министра финансов (1923; 1928/29).
В 20-е годы разрабатывал концепции «организованного капитализма» и «хо-
зяйственной демократии», пытался обосновать возможность эволюционного
перехода к социализму через реформы.— 101, 107, 117, 208, 218, 219, 234.
Гоббс (Hobbes) Томас (1588—1679) — английский философ-материа-
лист— 91.
Гойхбарг Александр Григорьевич (1883—1962) — с 1904 по 1917 г.-
меньшевик; соредактор газеты «Новая жизнь». После Октябрьской револю-
ции перешел на сторону Советской власти. С 1919 по 1924 г.— член больше-
вистской партии, в 1918 г. работал в Народном комиссариате юстиции. Уча-
стник гражданской войны. В 1921—1923 гг,—председатель Малого Совнар-
кома, в дальнейшем работал в Народном комиссариате внешней торговли.—
145.
Гольдшейд (Goldscheid) Рудольф (1870—?)—австрийский философ, сто-
ронник социал-дарвинизма, из идей которого делал выводы о необходимости
социалистических преобразований.— 114, 126, 127.
Гриневецкий Василий Игнатьевич (1871 —1919) — известный русский
инженер-теплотехник, экономист.—117, 118, 159, 160, 162.
Гувер (Hoover) Герберт Кларк (1874—1964) — президент США в 1929—
1933 гг. В 1919—1923 гг. возглавлял Американскую администрацию помощи
(АРА), официальной задачей которой было провозглашено оказание продо-
вольственной и иной помощи европейским странам, пострадавшим во время
первой мировой войны.— 160.
Тумилович (Gumilowicz) (1838—1909) — польский буржуазный правовед
и социолог, представитель соцнал-дарвннизма. Отрицая существование обще-
ственного прогресса, интерпретировал развитие общества как круговорот.—
93, 95, 96, 189.
Гусев Сергей Иванович (Драбкин Яков Давидович) (1874—1933) —
член партии с 1896 г. В 1917 г.—секретарь Петроградского Военно-револю-
ционного комитета. В 1918—1923 гг.— на политической работе в Красной
Армии.— 162.
Гюйо (Guyot) Ив (1843—1928) — французский буржуазный политиче-
ский деятель, экономист. В 1889—1892 гг.— министр общественных работ.
Доказывал незыблемость частной собственности, выступал против социа-
лизма.— 103, 320.
Дан (Гурвич) Федор Ильич (1871—1947) — в российском социал-демо-
кратическом движении участвовал с 90-х годов, лидер меньшевиков. После
Февральской революции 1917 г.—член Исполкома Петроградского Совета,
член Президиума ЦИК первого созыва, поддерживал Временное правитель-
ство. После Октябрьской революции боролся против Советской власти,
в 1922 г. был выслан за границу. Был членом Социалистического Рабочего
Интернационала.— 259, 505.
Деникин Антон Иванович (1872—1947) — генерал,1 участник первой ми-
ровой войны, в апреле —мае 1917 г.—начальник штаба верховного главно-
командующего. Участник контрреволюционного корниловского мятежа. После
Октябрьской революции — один из активных организаторов Добровольче-
ской армии, которую возглавлял с апреля 1918 г. С января 1919 г.— глав-
нокомандующий «вооруженными силами Юга России», после разгрома по;
следних Красной Армией эвакуировался в Крым, где в апреле 1920 г. объ-
явил своим преемником П. Н. Врангеля н эмигрировал. Жил в Лондоне,
занимался литературной деятельностью, от политики отошел.— 147, 342,
355.
Дельбрюк (Delbruck) Ханс Готлиб (1848—1929) — немецкий военный ис-
торик и политический деятель.—94.
5S6
Диль (Diehl) Карл (1864—1943)—немецкий буржуазный экономист,
представитель «социальной школы» в политэкономии. Ученик и последова-
тель Р. Штаммлера.— 85.
Дитцель (Dietzel) Генрих (1857—1935) — немецкий буржуазный эконо-
мист, разрабатывал концепцию «идеальных типов», лежащих в основе эконо-
мической организации общества.— 83.
Дюринг (Duhring) Евгений Карл (1833—1921)—немецкий философ-эк-
лектик, вульгарный экономист, представитель мелкобуржуазного социализма.
В 1863—1877 гг. преподавал в Берлинском университете. Взгляды Дюринга
получили распространение среди определенной части немецкой социал-демо-
кратии. Критике его взглядов посвящена книга Ф. Энгельса «Переворот
в науке, произведенный господином Евгением Дюрингом» («Анти-Дюринг»).—
96, 189, 191.
Еллинек (Jellinek) Георг (1851—1911)—немецкий буржуазный теоре-
тик-правовед, автор ряда работ по проблемам теории государства.— 95.
Зомбарт (Sombart) Вернер (1863—1941)—немецкий буржуазный эконо-
мист, социолог и историк. Вначале испытал влияние идей К. Маркса, затем
выступил с критикой марксизма. Занимаясь проблемами экономической ис-
тории, пытался объяснить развитие буржуазной экономики «духом капита-
лизма», представитель «новой исторической школы» в политэкономии. При-
мыкал к катедер-социализму. Разрабатывал теорию «организованного капи-
тализма».— 92, 97, 164.
Кальвер (Calwer) Рихард (1868—1927)—немецкий экономист. До
1909 г. состоял в Германской социал-демократической партии, где занимал
реформистские позиции.— 85.
Каутский (Kautsky) Карл (1854—1938)—один из лидеров и теоретиков
германской социал-демократии и II Интернационала. Ученик и последователь
К. Маркса и Ф. Энгельса. Внес значительный вклад в пропаганду и разра-
ботку марксистской теории. В годы первой мировой войны — на позициях
центризма. В ряде работ оспаривал социалистический характер Октябрьской
революции и критиковал социалистическое строительство в России.— 92,
119, 124, 138, 144, 145, 147, 156, 162, 191, 194, 218, 219, 233, 505.
Кауфман Илларион Игнатьевич (1848—1916)—русский буржуазный
экономист. Профессор Петербургского университета. Автор ряда работ по
вопросам теории и истории кредита. Известен также как автор* статьи о ме-
тоде «Капитала».— 223.
Кейнс (Keynes) Джон Мейнард (1883—1946) — английский буржуазный
экономист, государственный деятель. Основоположник одного из направле-
ний современной экономической мысли, разработал теоретическую концепцию
государственного регулирования капиталистической экономики. Основное со-
чинение— книга «Общая теория занятости, процента и денег» (1936).— 202.
Керенский Александр Федорович (1881 —1970)—член партии социали-
стов-революционеров, русский политический деятель. В годы первой мировой
войны — оборонец. После Февральской революции министр юстиции, военный
и морской министр, затем премьер-министр Временного правительства. После
Октябрьской революции активно боролся с Советской властью. В 1918 г.
бежал за границу.— 136.
Кларк (Clark) Джон Бейтс (1847—1938)—видный американский бур-
жуазный экономист, основоположник школы «предельной производительно-
сти» в американской политэкономии.— 86.
Колчак Александр Васильевич (1873—1920)—адмирал царского флота,
монархист. В 1918—1919 гг. один из главных руководителей контрреволю-
ции, объявил себя верховным правителем России, установил военную дикта-
туру на Урале, в Сибири и на Дальнем Востоке. После ликвидации кол-
чаковщины Колчак в феврале 1920 г. был расстрелян.—355.
Кржижановский Глеб Максимилианович (1872—1959) — в российском
социал-демократическом движении с 1893 г., после II съезда партии — боль-
шевик. Избирался членом ЦК партии в 1903—1905 гг. и в 1924—1939 гг.
637
В 1920 г,—председатель комиссии ГОЭЛРО, с 1921 г.—председатель Гос-
плана. Академик (1929 г.), вице-президент АН СССР в 1929—1939 гг. Автор
работ по вопросам планирования и электрификации народного хозяйства.—
162, 317, 326.
Крицман Лев Натанович (1890—1938)—советский экономист. В со-
циал-демократическом движении с 1905 г., в 1911 — 1917 гг.—меньшевик,
с января 1918 г.— в большевистской партии. В начале 20-х годов — предсе-
датель комиссии использования материальных ресурсов РСФСР при СТО.
В 1928—1929 гг.—зам. управляющего ЦСУ СССР, в 1931 — 1933 гг —зам.
председателя Госплана СССР. В 1923—1930 гг. и в 1933—1936 гг.—член
президиума Коммунистической академии. Автор ряда работ по экономиче-
ским вопросам.— 121, 129, 156.
Ларин Ю. (Лурье Михаил Зальманович' (1882—1932)—советский эко-
номист. В социал-демократическом движении с 1900 г., член партии
с 1917 г. После Октябрьской революции работал в различных комитетах и
комиссиях ВСНХ. Член Президиума ВСНХ, один из организаторов Госплана.
Автор ряда работ по вопросам экономической политики.— 103, 142, 157.
Лексис (Lexis) Вильгельм (1837—1914)—немецкий буржуазный эконо-
мист и статистик 86 107
Ленин (Ульянов) Владимир Ильич (1870—1924),—95, 116, 148, 163, 166,
170, 194, 202, 213, 215, 262, 271, 272, 278, 279, 288, 301, 303, 306, 307, 316,
317, 326, 332, 375, 434, 443, 444, 449, 477, 480, 486, 489, 490, 497, 498,
506, 509.
Лист (List) Фридрих (1789—1846) — немецкий экономист, представитель
«исторической школы» в политэкономии. Развивал концепцию «воспитатель-
ного протекционизма», требующего активного вмешательства государства
в экономическую жизнь с целью стимулирования развития национальной
промышленности и ее защиты от иностранной конкуренции.— 107.
Лориа (Loria) Акилле (1857—1926)—итальянский буржуазный эконо-
мист и социолог.— 93.
Люксембург (Luxemburg) Роза (1871 —1919)—выдающаяся деятельница
международного рабочего движения, одна из основателей социал-демокра-
тической партии Польши, принимала активное участие в немецком социал-
демократическом движении. Одна из основателей Коммунистической партии
Германии. Крупный ученый-экономист, автор книг «Накопление капитала»
(1913) и «Введение в политэкономию» (1906—1916).— 108, 262.
Маркс (Marx) Карл (1818—1883).—81—83, 87, 92, 95, 107, 111, 112,
116, 121—124, 127, 128, 133, 135, 138, 150—154, 157, 161—163, 168,
178—183, 186, 187, 189—192, 194, 205, 208—211, 213, 219, 221—230, 234,
249, 253, 257, 425—429, 434, 435, 437, 439, 440, 442, 444—446, 453, 463,
466, 487—489, 494, 502, 503, 509.
Мартов Л. (Цедербаум Юлий Осипович) (1873—1923) — социал-демо-
крат, один из лидеров меньшевизма. В период первой мировой войны — цент-
рист, после Февральской революции 1917 г,—меньшевик-интернационалист.
После Октябрьской революции выступал против Советской власти, в 1920 г.
эмигрировал в Германию, издавал в Берлине «Социалистический вестник».—
208, 209, 214, 221, 222, 233.
Маслов Петр Павлович (1867—1946) — социал-демократ, меньшевик,
после Октябрьской революции отошел от политической деятельности, зани-
мался научной и педагогической работой. Крупный экономист, автор ряда
книг по теории и истории народного хозяйства, по вопросам аграрной эко-
номики. Профессор Московского университета, академик АН СССР
(1929 г.).— 107, 121, 265, 454, 507.
Милюков Павел Николаевич (1859—1943) — русский историк, политиче-
ский деятель, один из организаторов и лидеров Конституционно-демократи-
ческой партии. Сторонник империалистической политики царизма. После
Февральской революции 1917 г.— министр иностранных дел в первом составе
Временного правительства. После Октябрьской революции один из организа-
538
торов и вдохновителей борьбы против Советской власти. С 1920 г. в эми-
грации, где продолжал антисоветскую деятельность.— 259, 505.
Милютин Владимир Павлович (1884—1937)—в социал-демократическом
движении с 1903 г., член партии с 1910 г., участник Октябрьской революции.
Член ЦК партии в 1917—1918 гг. (кандидат в члены ЦК — в 1921—1922 гг.),
член ЦКК в 1924—1934 гг. Первый нарком земледелия, в 1918—1921 гг.—
зам. председателя ВСНХ, с 1928 г.— управляющий ЦСУ, зам. председа-
теля Госплана СССР. Автор ряда книг по экономическим вопросам социа-
листического строительства в России. Необоснованно репрессирован, по-
смертно реабилитирован.— 145, 317.
Наполеон (Бонапарт) (1769—1821)—выдающийся французский полко-
водец, первый консул Французской республики в 1799—1804 гг., француз-
ский император в 1804—1814 гг. и в 1815 г.—487.
Нейрат (Neurath) Отто (1882—1945)—австрийский философ и социо-
лог, один из лидеров «Венского кружка».— 126, 173.
Носке (Noske) Густав (1868—1946) — правый социал-демократ. После
поражения Ноябрьской (1918 г.) революции в Германии один из главных
организаторов контрреволюционного террора в январе — марте 1919 г.— 133.
Ольминский Михаил Степанович (1863—1933)—деятель революционного
движения в России, с начала 80-х годов XIX в.— народоволец, с 1898 г.—
социал-демократ, с 1904 г.— большевик. Видный партийный публицист, ак-
тивный участник Октябрьской революции В 1920 г.— председатель комиссии
по истории партии при Наркомпросе, затем — заведующий Истпартотделом
при ЦК партии, где работал до 1924 г. С 1928 г.— член дирекции Института
В. И. Ленина при ЦК ВКП(б). Автор книги «Государство, бюрократия и
абсолютизм в истории России» (1910).— 216, 221—226, 228—236, 238, 239.
Оппенгеймер (Oppenheimer) Франц (1864—1943) — немецкий буржуаз-
ный экономист и социолог, представитель так называемого «либерального
социализма», примыкал к субъективно-психологическому направлению в по-
литэкономии.— 86, 96, 107, 121, 169, 189.
Осинский Н. (Оболенский Валериан Валерианович) (1887—1938)—член
партии с 1907 г., кандидат в члены ЦК партии в 1921 —1922 гг. После
Октябрьской революции — управляющий Госбанком, первый председатель
ВСНХ (до марта 1918 г.). В 1921 —1923 гг.— зам. наркома земледелия, зам.
председателя ВСНХ. В 1923—1924 гг.— полпред в Швеции, с 1926 г.— уп-
равляющий ЦСУ, с 1929 г.— зам. председателя ВСНХ.
Видный советский экономист, автор ряда работ по вопросам сельского
хозяйства, социалистического строительства, мирового хозяйства, академик
АН СССР (1932 г.). Необоснованно репрессирован, реабилитирован по-
смертно—103, 125, 128, 133, 450.
Петти (Petty) Уильям (1623—1687)—выдающийся английский эконо-
мист и статистик, родоначальник классической буржуазной политической
экономии в Англии.— 86.
Платон (428/427 — 347 до н. э.)—великий древнегреческий философ,
объективный идеалист и диалектик.— 164.
Плеханов Георгий Валентинович (1856—1918) — русский революционер и
мыслитель, основатель социал-демократического движения в России, выдаю-
щийся теоретик марксизма, один из лидеров II Интернационала.— 156, 219.
Преображенский Евгений Алексеевич (1886—1937)—член партии
с 1903 г., в 1920 г.— секретарь ЦК партии. Экономист, автор ряда работ по
вопросам социалистического строительства, в том числе — книги «Новая эко-
номика» (1926). Необоснованно репрессирован, посмертно реабилитирован.—
208, 272—298, 318—320, 325, 327, 328, 330, 423—434, 436—438, 440, 443—
458, 465, 473.
Пятаков Георгий (Юрий) Леонидович (1890—1937)—член партии
с 1910 г., в 1921 —1922 гг.— кандидат в члены ЦК партии, в 1923—1927 гг. и
в 1930—1936 гг.— член ЦК. С 1920 г. находился на хозяйственной работе —
зам. председателя Госплана и ВСНХ, торгпред во Франции, председатель
правления Госбанка СССР, зам. наркома тяжелой промышленности. Необос-
нованно репрессирован, реабилитирован посмертно.— 178, 216, 221, 239, 308,
313, 314, 320, 321, 327, 332—335.
Ратенау (Rathenau) Вальтер (1867—1922)—немецкий буржуазный го-
сударственный деятель, входил в Демократическую партию, в начале 20-х
годов — министр иностранных дел. С 1915 г.— председатель правления Все-
общей компании электричества (трест АЭГ).— 103, 168.
Родбертус-Ягецов (Rodbertus-Jagetzow) Иоганн Карл (1805—1875) —
немецкий экономист и политический деятель, идеолог обуржуазившегося юн-
керства, автор концепции «государственного социализма».— 83, 107. 151, 164,
168, 182.
Сарабьянов Владимир Николаевич (1886—1952)—советский философ и
экономист. В российском революционном движении с 1903 г., до 1918 г.-
меньшевик. С 1930 г.— член ВКП(б). В 1918—1923 гг. работал экономи-
стом, в 1922—1930 гг.— в «Правде». С 1930 г.— на преподавательской ра-
боте. Автор ряда книг по марксистской философии и по проблемам эконо-
мики переходного периода.— 216—221, 225, 231, 233, 239.
Смирнов Виктор Михайлович (1887—1937)—член партии с 1907 г.,
в 1917 г.— член Московского революционного комитета. Член редколлегии
«Правды», «Экономической жизни». В 20-е годы на хозяйственной работе.
Автор ряда статей по экономическим вопросам. В 1927 г. исключен из пар-
тии. Необоснованно репрессирован, реабилитирован посмертно.— 161, 321,
326, 327/ 434.
Смит (Smith) Адам (1723—1790)—шотландский экономист и философ,
классик буржуазной политической экономии.— 86.
Сокольников (Бриллиант) Григорий Яковлевич (1888—1939)—член пар-
тии с 1905 г., в 1917 г.— член ЦК и Политбюро ЦК РСДРП(б), в 1922—
1923 гг.— член ЦК партии, в 1924—1926 гг. и в 1930—1936 гг.— кандидат
в члены ЦК. В 20-е годы — на хозяйственной работе, в 1922—1926 гг.— нар-
ком финансов, председатель СНК РСФСР. Автор многих работ по вопросам
финансов.— 328.
Спенсер (Spenser) Герберт (1820—1903) — английский социолог и фи-
лософ, видный представитель позитивизма, один из основателей «органиче-
ского» направления в социологии.— 94, 171.
Струве Петр Бернгардович (1870—1944)—русский экономист, публи-
цист и политический деятель, с 1905 г.—член ЦК Конституционно-демокра-
тической партии. Видный представитель «легального марксизма». К Октябрь-
ской революции отнесся враждебно. В 1918—1920 гг.—член «Особого сове-
щания» при генерале Деникине, член правительства генерала Врангеля.
С 1920 г.—в эмиграции.—83, 112, 128, 200, 254, 315, 425.
Султан Заде Аветис Султанович (1889—1938)—видный деятель между-
народного коммунистического движения, член Исполкома Коминтерна.— 264.
Суханов Н. (Гиммер Николай Николаевич) (1882—1940) — участник
российского революционного движения, с 1903 г.— член партии социалистов-
революционеров, с 1917 г.— социал-демократ, меньшевик. После Февраль-
ской революции — член Исполкома Петроградского Совета, член ВЦИК пер-
вого созыва. После Октябрьской революции работал в советских экономиче-
ских учреждениях. Экономист и публицист. В экономических работах пы-
тался сочетать идеологию народничества с марксизмом. Автор известных
«Записок о революции».— 272.
Тарле Евгений Викторович (1875—1955)—крупный советский историк,
академик АН СССР. Автор ряда книг по новой истории Европы.— 156.
Троцкий (Бронштейн) Лев Давидович (1879—1940)—в социал-демокра-
тическом движении с 1897 г., с 1917 г.—большевик, член ЦК партии
в 1917—1927 гг., член Политбюро ЦК в 1919—1926 гг. После Октябрьской
революции — нарком по иностранным делам, нарком по военным и морским
делам, председатель Реввоенсовета РСФСР. В 1925—1928 гг.— председатель
Концессионного комитета. В 1927 г. исключен из партии, в 1929 г. выслан за
'I
540
пределы СССР, в 1902 г. лишен советского гражданства. В августе 1940 г.
погиб в результате террористического акта.— 177, 270—272, 301, 305, 308—
311, 314, 327, 333, 468, 469, 471, 476.
Туган-Барановский Михаил Иванович (1865—1919) — крупный русский
экономист. В 90-е годы XIX в.— видный представитель «легального марк-
сизма», в 1905—1907 гг.—член Конституционно-демократической партии.
После Октябрьской революции — министр финансов в правительстве Укра-
инской Центральной Рады. В 1918 г. преподавал в экономических учебных
заведениях в Москве. Автор многих книг по теории и истории капитали-
стической экономики, по теории кооперации и социализма.— 262, 314, 457,
463, 508.
Тышка (Tyszka) Карл (1873—?)—немецкий статистик и экономист.—
84, 126, 168.
Тэйлор (Taylor) Фредерик Уинслоу (1856—1915) — американский инже-
нер, основоположник системы организации труда, при которой достигается
максимальное уплотнение рабочего дня и значительно возрастает интенсив-
ность самого труда.— 172.
Тюнен (Thunen) Иоганн Генрих (1783—1850) — немецкий буржуазный
экономист, занимался вопросами экономики сельского хозяйства.— 144.
Устрялов Николай Васильевич (1890—1938) — русский политический дея-
тель, один из лидеров Конституционно-демократической партии, позднее один
из идеологов «смено-веховства». В 1920—1934 гг.— в эмиграции. В 1935 г.
вернулся в СССР, вел преподавательскую работу в Москве. Репрессиро-
ван.— 505.
Франс (France) Анатоль (Тибо Анатоль) (1844—1924) — великий фран-
цузский писатель.— 118.
Хармс (Harms) Бернхард (1876—1939)—немецкий буржуазный эконо-
мист, основатель и директор Института мировой экономики и морских сооб-
щений в г. Киле (1911 — 1933). Автор ряда работ по мировому хозяй-
ству.— 85, 107.
Цыперович Григорий Владимирович (1871 —1932) — советский экономист.
Член партии с 1919 г. В 1921 — 1929 гг. работал в Ленинградском СНХ, был
руководителем областной плановой комиссии. Автор ряда работ по истории
монополий в России.— 136, 165.
Чаянов Александр Васильевич (1888—1937) — крупный советский эконо-
мист-аграрник, представитель организационно-производственной школы.
Автор многих работ по экономике крестьянского хозяйства. Необоснованно
репрессирован, реабилитирован посмертно.— 216, 235—239, 494.
Шейдеман (Scheidemann) Филипп (1865—1939)—лидер крайне правого
крыла немецкой социал-демократии. В 1918—1921 гг. — один из организато-
ров подавления революционного рабочего движения в Германии.— 133.
Шмоллер (Schmoller) Густав (1838—1917) — немецкий буржуазный эко-
номист, видный представитель «новой исторической школы» в политэконо-
мии, катедер-социалист. В 1882—1913 гг.— профессор Берлинского универси-
тета, один из основателей (в 1872 г.) и председатель (с 1890 г.) «Союза со-
циальной политики». Автор работ по теории народного хозяйства н истории
экономической мысли.— 86.
Шопенгауэр (Schopenhauer) Артур (1788—1860) — немецкий философ,
субъективный идеалист. Основная работа — «Мир как воля и представле-
ние» (1819).—233.
Шпенглер (Spengler) Освальд (1880—1936)—немецкий философ-идеа-
лист. Основные труды— «Закат Европы», «Человек и техника».— 487.
Штаммлер (Stammler) Рудольф (1856—1938) — теоретик права, социо-
лог, основоположник социально-правового (социально-органического) направ-
ления в политической экономии. Профессор ряда немецких университетов.
Главный труд — «Хозяйство и право с точки зрения материалистического по-
нимания история» (1895).— 238, 426.
Энгельс (Engels) Фридрих Ц820—1895).—93, 95, 96, 105, 116, 125, 153,
174, 182, 190—192, 219, 225, 430, 488, 502, 503.
СОДЕРЖАНИЕ
ПРЕДИСЛОВИЕ	5
ЧТО ТАКОЕ СОЦИАЛИЗМ	36
ПРОГРАММА КОММУНИСТОВ (БОЛЬШЕВИКОВ)	39
ЭКОНОМИКА ПЕРЕХОДНОГО ПЕРИОДА	81
Приложение I.
М. Ольминский. О КНИГЕ т. Н. БУХАРИНА	208
Приложение II.
Н. Бухарин, Г. Пятаков. КАВАЛЕРИЙСКИЙ РЕЙД И ТЯЖЕЛАЯ АР-
. ТИЛЛЕРИЯ {Веселый ответ критикам «Экономики переходного периода») 216
«НОВЫЙ КУРС» ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ПОЛИТИКИ	240
ХОЗЯЙСТВЕННЫЕ ФОРМЫ В СОВЕТСКОЙ РОССИИ	249
О ЛИКВИДАТОРСТВЕ НАШИХ ДНЕЙ	253
ХОЗЯЙСТВЕННЫЙ РОСТ И ПРОБЛЕМА РАБОЧЕ-КРЕСТЬЯНСКОГО
БЛОКА	260
НОВОЕ ОТКРОВЕНИЕ О СОВЕТСКОЙ ЭКОНОМИКЕ ИЛИ КАК
МОЖНО ПОГУБИТЬ РАБОЧЕ-КРЕСТЬЯНСКИЙ БЛОК	270
К КРИТИКЕ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ПЛАТФОРМЫ ОППОЗИЦИИ	300
ПУТЬ К СОЦИАЛИЗМУ И РАБОЧЕ-КРЕСТЬЯНСКИЙ СОЮЗ	338
К ВОПРОСУ О ЗАКОНОМЕРНОСТЯХ ПЕРЕХОДНОГО ПЕРИОДА
Критические замечания на книгу Е. Преображенского «Новая экономика» 423
ЗАМЕТКИ ЭКОНОМИСТА. К началу нового хозяйственного года	460
ВЕЛИКАЯ РЕКОНСТРУКЦИЯ (О текущем периоде пролетарской рево-
люции в нашей стране)	488
ЭКОНОМИКА СОВЕТСКОЙ СТРАНЫ	506
КОММЕНТАРИИ	514
ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ	534
Бухарин Н. И.
Б94 Избранные произведения/Предисл., коммент.
С. Л. Леонова.— М.: Экономика, 1990.— 542 с.—
(Экон, наследие).— ISBN 5—282—00796—7
Н. И. Бухарин (188®—1938) является автором многих теорети-
ческих трудов, в которых глубоко и оригинально разработаны
вопросы социалистического строительства. В сборник включены
работы: «Экономика переходного периода» (1928), «Новый курс
экономической политики» (1921), «Путь к социализму и рабоче-
крестьянскнй союз» (1925), «Заметки экономиста» (1928).
Издание снабжено комментариями, очерком о жизни и дея-
тельности Н. И. Бухарина.
Для широкого круга читателей, интересующихся экономи-
ческой теорией, преподавателей, аспирантов и студентов.
_ 0603000000—067 л
Б	011(01)—90	34—90	ББК 63.3(2)71
НАУЧНАЯ
Бухарин Николай Иванович
ИЗБРАННЫЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ
Зав. редакцией Б. А. Мясоедов
Техн, редактор Л. С. Сазонова
Худож. редактор В. П. Рафальский
Корректор J7. М. Филькова
ИБ № 3755
Сдано в набор 04.12.89. Подписано в печать 26.06.90. Формат
60X 88'/ie. Бумага кн.-журн. Литературная гарнитура. Офсетная
печать. Усл. печ. л. 33.32/33,32 усл. кр.-отт. Уч.-изд. л. 36,86. Ти-
раж 25 000 экз. Заказ № 2227. Цена 4 р. Изд. Nt 6973.
Издательство «Экономика», 121864,
Москва, Г-59, Бережковская ф^б., 6.
Ленинградская типография Nt 4 ордена Трудового Красного Зна-
мени Ленинградского объеднйення «техническая книга» им. Евге-
нии Соколовой Государственного комитета СССР по печати. 191126,
Ленинград, Социалистическая ул., 14.