Автор: Сабуров А.Н.
Теги: партизанское движение военные мемуары великая отечественная война
Год: 1968
Текст
лйі^ічй;
і
І
ГЕРОЙ С О ВЕТС К О Г О СОЮЗА
ГЕНЕРАЛ-МАЙОР
А. Н, САБУРОВ
ОТВОЕВАННАЯ ВЕСНА
В ДВУХ КНИГАХ
ѵЭ
СЛ
ВОЕННЫЕ
вм
МЕМУАРЫ
БКБЯішИНА CbBLTA
Кировского района
пр. Стачек д. 18. тел. Д-2-62-61
Ордена Трудового Красного Знамени
ВОЕННОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО
МИНИСТЕРСТВА ОБОРОНЫ СССР
МОСКВА—1968
(2)
С12 Сабуров А. Н., генерал-майор, Герой Сов
Союза.
Отвоеванная весна. Воениздат. Серия «В
мемуары». В двух книгах. В перепл., с суг
100 ООО экз.
1-я книга. Остаемся солдатами. 400 стр. Цена 8:
2-я книга. Провозвестники победы. 416 стр. Цен
Имя Александра Николаевича Сабурова хорошо изве
телям. В разное время вышли его книги «За линией фронта
зей одни дороги», «Силы неисчислимые». Они рассказыве,
дельных этапах становления и развития могучего партизаі
динения, действовавшего в Брянских лесах, а затем по
Центрального Комитета партии совершившего далекий рей
вобережную Украину.
«Отвоеванная весна» освещает весь боевой путь cot
знакомит читателя с послевоенными судьбами полюбивши
ПРОВОЗ
ВЕСТНИКИ
ПОБЕДЫ
9(С)27
С12
НАСТУПЛЕНИЕ
II округ дома лесника все прогалины между деревьями
-■-'заполнены лошадьми, повозками. У пылающих кост¬
ров сгрудились партизаны.
— Выпрячь, водить, покуда не подсохнет, воды не
давать! — приказывает подбежавшим бойцам Рева, а
сам с доброй улыбкой обходит Чердаша, похлопывает
его по бокам и уж потом направляется к дому.
У крыльца стоит огромная лошадь — ломовик,—
впряженная в миниатюрные санки. У передних ног ло¬
шади охапка свежего сена, но бедное животное никак
не может дотянуться — хомут не пускает.
— Что за разгильдяй бросил коняку в таком ви¬
де?— гремит Рева.
— Чего шумишь? — урезониваю его.—-Лучше бы
взял да сам и поправил сбрую...
— Не терплю растяп!
В сенях у окна пристроился пожилой мужик в по¬
тертой свитке, в выцветшей ушанке. На подоконнике
на узорчатом платке аккуратно разложена еда. Не об¬
ращая на нас внимания, незнакомец старательно нати¬
рает поджаренную хлебную корку чесноком, прилажи¬
вает к ней добрый ломоть сала.
— О це дило, друже, — одобряет Рева, — чеснок, да
сало, да селянский ржаной хлеб — найкращий в свити
продукт для партизана. Может, не поскупишься да уго¬
стишь приезжих, землячок?
Тот от неожиданности вздрагивает, оборачивается и
деликатно отзывается:
— День добрый, товарищи.
Рева, как всегда, не ожидает, когда его начнут уго¬
щать, одной рукой обнимает незнакомца, а другой тя¬
нется к снеди, успевая при этом приговаривать:
5
-— Сразу видать землячка-украинца...
Но землячок не так-то прост. Тихонечко прижимает¬
ся спиной к подоконнику, отводя в сторону руку непро¬
шеного гостя. И тут Рева замечает в углу длинный
кнут.
— Это твоя лошадь у крыльца?
— Моя. А что?
— Головотяп ты, а не возница!
— А я и не возница вовсе.
Я внимательно всматриваюсь в человека. У него бе*
лые-белые волосы, а лицо моложавое, гладко выбритое,
с ясными серыми глазами.
— Кто же ты? — не унимается Рева.
— Я—Таратуто Николай Васильевич, будем знако¬
мы,— сует нам по очереди руку незнакомец. Делает он
это так невозмутимо, будто его имя здесь всем прекрасно
известно.
— Плохо тебя командир обучает, — говорит Рева и
все-таки ухитряется стянуть с подоконника аппетитный
кусочек.
— А я сам командир Хинельского партизанского от¬
ряда.
Это настолько неожиданно, что Рева, уже начав бы¬
ло жевать, обратно кладет еду. Пытается шуткой при¬
крыть свое смущение.
— Ну як же так, землячок, так бы сразу и говорил.
Я же сразу узрел, что передо мной не простая людына...
Вместе идем в комнату. Я все вспоминаю: Тарату¬
то— где я слышал эту фамилию? И вдруг вспомнил
Гаврилову Слободу, старосту-предателя, его признание
по поводу анонимок... Задаю обычные при знакомстве
с новым командиром вопросы:
— Район хорошо знаете? Народ вас знает?
— Родился и вырос в этих местах. Работал здесь
директором пенькозавода.
— В армии не служили?
•— Нет, не служил, — ответ прозвучал без нотки со¬
жаления.
— Скажите, а вы были директором завода в Нов-
город-Северске?
— Да.
— А у вас был такой — Фещенко?
— Был.
6
— А за что вы были под следствием?
Таратуто заметно встревожился.
— Да, арестовывали меня. Но потом разобрались,
выпустили...
Я понимаю его тревогу. Сейчас, в условиях враже¬
ской оккупации, не так-то просто выяснить причину аре¬
ста. Уже поэтому мы вправе были бы не доверять ему.
Смотрю на погрустневшее лицо Таратуто, и волна воз¬
мущения снова переполняет грудь: одной анонимки, на¬
писанной мерзавцем, хватило, чтобы посадить хорошего,
честного человека.
— Все же за что вы оказались в тюрьме?
— Кто-то оклеветал меня.
— Вы не знаете, кто именно?
— Нет.
Рассказываю ему историю, которая произошла в
Гавриловой Слободе.
—■ Неужели тот самый Фещенко? — не верит Тара¬
туто.
— Он принял нас за немецких чиновников и расска¬
зал нам все до мельчайших подробностей. Мы его по¬
том расстреляли.
Таратуто вытирает вспотевшее лицо.
— Значит, расстреляли? Спасибо вам, спасибо от
живых и от мертвых!..
И вдруг мрачнеет:
— А вы знаете, все-таки не Фещенко на меня на¬
строчил. Не мог он... Тут что-то не так.
— Это почему? — удивляюсь я.
— Потому, что, когда меня исключали из партии,
он жарче всех защищал меня. А потом вместе с моей
женой приезжал ко мне в тюрьму, добивался, чтобы пе¬
редачу разрешили.
— Очередной трюк для отвода глаз. А вы и пове¬
рили...
— Да, — задумчиво говорит Таратуто. — Трудно да¬
же представить себе такое.
Так состоялось наше знакомство с Николаем Василь¬
евичем Таратуто, которого Хильчанский райком партии
назначил командиром местного партизанского отряда.
Сложны характеры людей. Не каждого с первого
взгляда разгадаешь. Когда мы в лесу повстречали Пет¬
7
ракова и он сказал, что в прошлом был лесорубом, а в
армии стал сержантом, мы сначала не поверили. Разу¬
хабистая походка, задиристый тон, вызывающая воль¬
ность в обращении без учета должностей и званий ис¬
ключали даже мысль о том, что перед нами армейский
сержант. Но прошло время, и мы увидели, что это очень
исполнительный и волевой человек. Теперь он лучший
командир взвода. Взвод у него такой, что может сра¬
жаться за целую роту.
Или Иван Иванович Шитов. В армии был простым
поваром. Человек немного замкнутый, молчаливый. Ду¬
малось на первых порах, что выше черпака и котла он
никогда не поднимется. А на наших глазах Иван Ива¬
нович стал талантливым подрывником, затем команди¬
ром подрывной группы, а вскоре возглавил все подрыв¬
ные группы отряда. Когда же мы организовали школу
по подготовке подрывников, то ее начальником, не раз¬
думывая, назначили Шитова. Организаторские способ¬
ности этого человека с каждым днем раскрывались все
шире и очевиднее. Он стал командиром отряда, который
со временем превратился в могучее партизанское со¬
единение, успешно действовавшее в Каменец-Подольской
области. Я имел удовольствие работать с Иваном Ивано¬
вичем и после войны. Кристальной души человек, вдум¬
чивый и смелый, он очень много сделал в первые после¬
военные годы, когда мы вели трудную и жестокую борьбу
с последышами фашизма — украинскими буржуазными
националистами — бандеровцами. Шитов умер рано —
ему не было и сорока лет. А мы и не подозревали, что
он неизлечимо болен...
Хорошо запомнился мне и Григорьев, житель Крас¬
ной Слободы, ветеринарный фельдшер. Фанатически
влюбленный в свою профессию, он считал для себя са¬
мым главным в жизни заботу о здоровье своих бессло¬
весных пациентов. Ради них он все свободное время от¬
давал сбору всяких целебных трав. Кто бы мог поду¬
мать, что этот тихий, сугубо мирный человек станет
главным конструктором партизанских мин? А именно
ему мы обязаны тем, что в нашем распоряжении появ¬
лялись все более совершенные и надежные мины, с по¬
мощью которых партизаны-подрывники отправили под
откос десятки вражеских эшелонов.
Вот такими оказывались советские люди в грозную
для Родины годину. И Таратуто тоже не стал исклю¬
чением.
Мы с ним направились в избу, чтобы поговорить по
душам. Но тогда разговор не состоялся. В дверях мы
столкнулись с Васей Волчковым. Никогда еще не был
наш разведчик таким взъерошенным и растерянным.
— Что случилось? — спрашиваю.
Молчит.
Пропускаю вперед Реву и Таратуто и, когда за ними
захлопывается дверь, повторяю вопрос.
— Задание мы не выполнили, — выдавливает Волч¬
ков. — На окраине Середины-Буды нас обстреляли. Мы
вернулись.
Мне стало ясно состояние Волчкова. Этот человек не
привык докладывать о том, что он не справился с зада¬
нием, такого с ним еще не случалось.
Разведчики Волчков, Уваров, Заварзин и Ивашура
должны были проникнуть в Середину-Буду, разведать
скрытые проходы в город и добыть «языка». И вот не
получилось. Это для меня неожиданный удар. Нельзя
же вслепую наступать на мощный вражеский гарнизон.
Волчков не оправдывается.
— На обратном пути мы захватили двух румынских
солдат, — со вздохом говорит он. — Но от них никакого
проку: ни бум-бум ни по-немецки, ни по-русски. Началь¬
ник штаба посылает меня в отряд Покровского. Гово¬
рят, что там есть румын, знающий русский язык. До¬
ставлю его сюда.
Вхожу в избу. Здесь вовсю идет допрос:
— Говорите, кто вы? Зачем оказались ночью в лесу?
— Кто вас послал?
— Какой номер вашей части?
Вопросы задавались наперебой, и два румынских
солдата едва успевали поворачивать голову к спраши¬
вающему.
Высокий солдат встретился со мной взглядом и ши¬
роко улыбнулся. Развел руками и покачал головой: не
понимаю, дескать. Потом начал тыкать в грудь себя и
своего низкорослого товарища:
— Румунешту... Камарад... Камарад...
Рева пускает в ход всю свою богатую мимику. Ниче¬
го не помогает. Улыбаются румыны, говорят по-своему.
Командир отряда Боровик сердито отвернулся:
9
— Притворяются.
И, словно почувствовав, что угроза для них таится
теперь в этом строгом человеке, румыны, как по коман¬
де, поворачиваются в сторону Боровика. Уставились на
него, на лицах исчезла улыбка.
Уже много позже, когда эти двое стали полноправ¬
ными партизанами, я понял цену их мужественному по¬
ступку: оторванные от своей родины, втиснутые в мун¬
диры вражеских солдат, не зная ни слова по-русски, они
бежали в лес, чтобы найти партизан. Шли с единствен¬
ной надеждой, что, несмотря на всю напряженность
обстановки, их поймут. А ведь могли бы и не понять...
К сожалению, я запомнил фамилию только одного
из солдат, того — высокого. И то, наверно, потому, что
была забавная — Рак. До сих пор не знаю, есть ли во¬
обще такая фамилия у румын. Тогда нас больше инте¬
ресовало существо человека, его антифашистское кредо.
И теперь, спустя многие годы, я с удовлетворением вспо¬
минаю о том, что даже в то тяжелое, омытое кровью
время на территории, занятой врагом, мы со своими
иноплеменными друзьями находили общий язык.
Нашу затянувшуюся беседу с румынами мы прерва¬
ли тогда, когда приехал комиссар Захар Антонович Бо¬
гатырь с незнакомыми для нас людьми. Первым Захар
представил секретаря Хильчанского райкома партии Го¬
ринова. Этот худощавый человек сразу показался мне
энергичным и жизнедеятельным. Горинов, увидев своего
командира Таратуто, удивленно подернул остро высту¬
пающими плечами и добродушно улыбнулся.
— Ты не забыл, — спросил он, — что сегодня дела¬
ешь доклад в Ново-Васильевске? Там тебя ждут.
Я заметил, как переглянулись все командиры и ко¬
миссары. Я был удивлен не меньше... В самом деле, ес¬
ли мы открыто проводили собрания в деревнях, то это
происходило в нашем, отвоеванном у врага партизан¬
ском крае. А ведь эти люди стоят только у истоков
организации отряда. Что это — уверенность в своих си¬
лах или благодушная беспечность? Не так-то просто
решиться проводить собрание, когда знаешь, что оно в
любую минуту может быть прервано появлением кара¬
телей.
Богатырь, поняв причину нашего недоумения, пояс¬
нил:
10
— У Скрыпницких болот забазировались отряды По¬
кровского и Гнибеды. Партизаны разогнали всю поли¬
цию и старост. Территория свободна, а немецкие гарни¬
зоны в районных центрах пока еще не очухались.
Вторым человеком, с которым нас познакомил Бога¬
тырь, оказался секретарь Гремячского райкома партии
Черниговской области, он же командир Гремячского
партизанского отряда С. К. Клименко. Немного грузно¬
ватый, с веселой улыбкой на лице, Клименко крепко
стиснул мою руку и пробасил:
— Наш отряд действует с первых дней оккупации.
Правда, он у нас небольшой — всего лишь пятнадцать
человек вооруженных, но зато все ребята проверенные,
настоящие коммунисты.
Районный центр Гремяч, Черниговской области, на¬
ходится за рекой Десной, но он граничит с Хильчанским
районом, Сумской области, и это было для нас очень
важным обстоятельством хотя бы потому, что стык об¬
ластей, как правило, слабо или совсем не контролиро¬
вался областными оккупационными властями. Мы начи¬
нали развертывать боевую работу в этих новых для нас
районах, и то, что за Десной наши партизаны могли опе¬
реться на хорошо подготовленное и уже давно действую¬
щее партийное подполье, многое значило.
Клименко порадовал нас еще одним важным сооб¬
щением: подпольный райком передавал в наше распоря¬
жение свою типографию. Правда, она раскомплектована,
хранится частями в нескольких местах, в ней мало обо¬
рудования и шрифта, но все-таки это типография. И Бо¬
гатырь уже положил передо мной листок со списком
состава редколлегии нашей будущей партизанской га¬
зеты. Возглавляли список Иван Гридчин, Даниэль Аб-
рукин, Иван Гуд — отважные бойцы и умелые пропа¬
гандисты.
Типография... Газеты, листовки... Многое вспоминает¬
ся, когда слышишь эти слова. И пусть читатель про¬
стит, что я опять увожу рассказ в сторону. Наверное,
без таких невольных отступлений вообще не обойтись
в воспоминаниях.
С той поры, когда мы в заснеженном лесу зимой
1941 года нашли праздничный номер «Правды», прошло
11
много времени, но в любой день — и в будни, и в торже¬
ственную юбилейную дату, — раскрывая газетный лист,
я снова вижу взволнованные лица моих друзей, кото¬
рые после долгого перерыва вновь увидели свою, род¬
ную, советскую газету. Голос партии, дыхание Родины
несли к нам четкие газетные строки. Газеты, журналы,
книги для нас в те времена были самым драгоценным
грузом из всего того, что везли к нам самолеты.
В своих воспоминаниях о партизанской борьбе дваж¬
ды Герой Советского Союза С. А. Ковпак пишет:
«Вместе с пушками и снарядами прибыли на наш
аэродром и пачки с литературой, листовками. Для вы¬
полнения нашей задачи это оружие было не менее не¬
обходимо, чем пушки...»
Очень точно сказано. Партизаны-коммунисты уже с
первых шагов своей деятельности на оккупированной
врагом территории широко использовали силу больше¬
вистского печатного слова. В листовках и газетах гре¬
мел боевой набат, поднимающий народ на борьбу. Пе¬
чать разоблачала звериную сущность фашизма, гово¬
рила правду о героической борьбе Красной Армии, о
подвигах народных мстителей во вражеском тылу.
Огромное дело сделал секретарь подпольного рай¬
кома Клименко, сохранив и передав нам типографию.
Мы ее сразу пустили в ход. Каждое издание мы выпу*
скали тиражом не менее двух тысяч экземпляров, а ли¬
стовка о разгроме немцев под Сталинградом вышла
тиражом более пяти тысяч экземпляров. Всего же общий
тираж изданных у нас газет и листовок превысил семь¬
сот двадцать пять тысяч экземпляров. И это несмотря
на все трудности, с которыми мы сталкивались повсе¬
дневно. Когда на нас нападали карательные экспедиции
врага, мы четырежды закапывали нашу типографию в
землю, но работа редакции не прекращалась ни на один
день. Партизаны всегда уносили с собой немного шриф¬
та. Листовки набирались прямо в лесу и печатались не¬
большим валиком, обмотанным бумагой.
Печать помогала нам успешно бороться с вражеской
пропагандой. А Геббельс и его подручные не брезговали
никакими средствами. Немецкие самолеты все леса и
поля усеивали листовками, в которых было все: от обе¬
щаний райских благ до запугивания смертью. Гитлеров¬
цы шли на любые провокации. Из штаба партизанского
12
движения к нам прибыла радистка Антонина Чередни¬
ченко. Однажды, когда она шла в отдаленный отряд, ее
схватили немцы. Через несколько дней с самолета посы¬
пались листовки за ее подписью: «Голодные, истощен¬
ные, бегали партизаны сотни километров лесами и бо¬
лотами от преследования немецких войск, и только в
плену у немцев я почувствовала себя хорошо. Доверь¬
тесь немцам, уходите из партизанских отрядов и расхо¬
дитесь по домам». Немного спустя возле села Боровичи
партизаны нашли зверски изуродованный труп Антони¬
ны Чередниченко. И мы в своих листовках рассказали
нашим людям правду об этой чудесной девушке и мерз¬
кой лжи, которой гитлеровские изверги пытались запят¬
нать ее чистое имя.
Замечу кстати, что в июле 1943 года немцы распро¬
странили листовку, на которой была подделана и моя
подпись. «Я, известный партизанский командир соеди¬
нения, — значилось в этом листке, — убедившись в бес¬
плодности борьбы против непобедимой немецкой армии,
не получая поддержки из Москвы, со всем своим шта¬
бом в районе Локница сдался в плен. Кормят меня хо¬
рошо, гарантирована жизнь и работа. Мне разрешено
самому принимать сдающихся в плен партизан. Я обра¬
щаюсь к своим партизанам, а также к партизанам Ков¬
пака: сдавайтесь в плен и приходите ко мне!» Разобла¬
чить эту грубую фальшивку было нетрудно, если бы
она распространялась только в радиусе действия наших
отрядов. Но фашисты всегда отличались коварством.
Тысячи таких грязных листков они разбросали далеко к
югу от нашего партизанского края, и нам приходилось
посылать своих людей в дальние рейсы с багажом на¬
ших листовок, в которых разъяснялась населению прав¬
да и разоблачалась очередная провокация фашистских
пропагандистов.
Партизанская печать не только поддерживала людей
духовно, но и повседневно оказывала им жизненную по¬
мощь, подчас спасала их от смертельной опасности.
В оккупированных районах не хватало пищевой соли.
Гестаповцы воспользовались этим и начали подбрасы¬
вать отравленную соль. Мы вынуждены были издать спе¬
циальные листовки, которые предупреждали население и
партизан ни в коем случае не пользоваться пищевыми
продуктами, пока их не проверят наши врачи.
13
Многие наши листовки адресовались солдатам, при¬
гнанным из стран, порабощенных Гитлером. Насильно
поставленные под ружье, эти люди жадно искали правду
и находили ее в наших листовках. Сотни словаков, вен¬
гров, румын с помощью этих листовок разыскали дорогу
в партизанские отряды, обрели свое место в общей борь¬
бе и стали нашими боевыми друзьями.
Печатное слово удесятеряло силу нашей устной про¬
паганды, повышало действенность бесед, которые про¬
водили в деревнях неутомимые партизанские агитаторы.
Отправляясь на боевое задание, партизаны обязательно
заходили в редакцию, запасались газетами и листовка¬
ми. Очень часто здесь можно было увидеть ходоков из
деревень. Они шли к нам за газетами и листовками, ко¬
торые потом переходили из рук в руки, из села в село,
из района в район.
Партизанская газета делалась руками людей, кото¬
рые сами не расставались с оружием. И потому так убе¬
дительны всегда были корреспонденции ковпаковцев
Вершигоры и Воронько, стихи нашего поэта политрука
Ивана Гуда, заметки и письма партизан, заполнявшие
каждую газетную страницу.
Работники редакции тоже нередко меняли перо на
автомат. Редактор Гридчин, литературные сотрудники
Зайцев и Поляков, наборщики Голубев и Коняев, печат¬
ник Григорьев не раз участвовали в боях. Рядом с на¬
борной кассой и печатным станком всегда находилось
оружие. И надо отдать должное: наши газетчики владе¬
ли пм превосходно.
Партизанская печать нашего соединения прошла
славный боевой путь от крохотных листовок до массо¬
вых газет «Партизанская правда», «Партизан Украины»,
литературного журнала. Мы начинали с самодельного
печатного станка, сконструированного из гильзы
152-миллиметрового снаряда, а уже в 1943 году, после
того как наши партизаны освободили город Овруч, у нас
появилась превосходная типография, и мы смогли выпу¬
скать не только свою «Партизанскую правду», но и рай¬
онную газету «Зоря».
Партизанская печать — неотъемлемая часть всей на¬
шей большевистской прессы — была мощным рупором
Коммунистической партии на временно оккупированной
14
фашистами территории, действенным оружием в борьбе
с врагом.
Но вернемся к тому, что происходило апрельским ве¬
чером в доме лесника. Мы познакомились с командиром
третьего, из вновь организованных, отряда — Иваном
Филипповичем Федоровым. До войны он был чекистом.
Теперь Середино-Будский подпольный райком поставил
его во главе местных партизан.
Когда собрались все командиры и политработники,
выяснилось, что в наши планы надо вносить существен¬
ные и неожиданные коррективы. Некоторые соседние
отряды не могли принять участия в операции — они по¬
лучили другие задания. Пришлось, как говорится, на
ходу латать прорехи.
Начальник штаба объединения Илья Иванович Боро-
дачев вытряхивает из своей полевой сумки целую кипу
разных документов. Бережливо, по-хозяйски разбирает
их. Знаю, ему каждая бумажка здесь дорога. Эти потре¬
панные листки отображают всю нашу боевую деятель-*
ность за шесть месяцев.
Не выдерживаю и тоже, в который раз, просматри¬
ваю эту своеобразную летопись наших дел.
19 ноября 1941 года — налет на немецкий гарнизон
на станции Зерново. 27 ноября — нападение на инженер¬
ное подразделение гитлеровцев. 2 декабря—-разгром по¬
лицейского гарнизона в Красной Слободе. 8 декабря--*
похищение оккупационной администрации в райцентре
Суземка. 17—19 декабря — засада на большаке Труб-
чевск — Брянск; уничтожено восемь автомашин. 26 де¬
кабря— разгром гарнизона в Суземке. 1 января 1942 го¬
да — уничтожен полицейский участок в Селечно. 7 янва¬
ря—ликвидирован крупный гарнизон в поселке Локоть.
17 января — уничтожено подразделение противника, за¬
нимавшееся ремонтом железной дороги в районе стан¬
ции Нерусса. 1 февраля — взятие города Трубчевска.
2 февраля — взорван мост на железной дороге Брянск —
Почеп. 10 февраля — на станции Бороденка выведен из
строя лесозавод и склад смазочных . материалов.
15—16 февраля — ликвидированы фашистские гарнизо¬
ны в селах Павловичи и Полевые Новоселки. 26 февра¬
ля— 1 марта — поход в Трубчевский район и бой в
15
Кветуне. 17 марта — уничтожен полицейский участок в
селе Большая Березка. 19 марта — разгром отряда по¬
лиции в Гавриловой Слободе...
За это время горстка окруженцев из девяти человек
выросла в партизанское объединение, насчитывающее
свыше двух тысяч бойцов. Кроме того, в Суземском,
Трубчевском и Брасовском районах действуют мошные
отряды самообороны — наш резерв и тыл.
Прошу Бородачева отложить в сторону архив и
приступить к изложению плана предстоящей опе¬
рации.
Но начштаба с видимым удовольствием расправляет
пожелтевший, потертый на изгибах лист и кладет его на
стол. Это схема города Середины-Буды и железнодо¬
рожной станции Зерново. Этой схемой мы пользовались,
когда впервые атаковали станцию. Обстоятельно и по¬
дробно указаны здесь подходы к станции, к городу, по¬
мечены улицы, почти каждый дом.
Мы смотрим на схему шестимесячной давности, ис¬
пещренную разноцветными карандашами.
— Да, это надо хранить. Вы правы. Это уникальный
документ, — задумчиво произносит Богатырь.
— Вы рано ее сдаете в архив, — возражает Борода-
чев. — Именно по этой старой схеме мы сейчас будем
разрабатывать операцию. Отличный документ! Вот ви¬
дите, тут есть все, что нужно нашим командирам для
ориентировки во время уличных боев. Вот изображен
дом и тут же пометка: «простреливается», а вот здесь,
видите: «не простреливается». Ничего не скажешь, умная
схема, чувствуется, что военный человек ее составлял.
Мы хохочем. Во время первой нашей операции на
Зерново Бородачева еще в отряде не было. И поэтому
он не знает, что схема составлена сугубо граждански¬
ми людьми — нашими разведчиками Марией Кениной,
Василием Волчковым и подпольщиком Сенем, который
сейчас стал секретарем подпольного Середино-Будского
райкома партии. •
Бородачев все же упрямо твердит:
— Не верю! Только военный мог составить такую
схему.
Бородачев развешивает на стене неоднократно скле¬
енную нашу единственную карту южных районов Брян¬
щины и северных районов Сумской и Черниговской об-
16
ластей. Мы все тянемся глазами к родной двухкиломет¬
ровке. Кто знает, может быть, только потому, что пол¬
года назад в наши руки попала именно эта карта, мы и
обосновались в этих районах. Вся наша жизнь на Брян¬
щине, все наши связи с подпольем и населением, все
наши марши и бои были связаны с пестрой от пометок
двухкилометровкой. Без нее мы не смогли бы опреде¬
лять обстановку, строить операции и совершать боевые
походы. Каждая черточка и метина на ней в южной ча¬
сти Брянщины служили живым напоминанием о наших
первых партизанских делах.
Бородачев знакомит нас с последними разведданны¬
ми. Немцы продолжают стягивать силы. 1 мая с фронта
ожидается прибытие еще двух дивизий. Они произведут
^проческу Брянского леса. Наша задача — опередить про¬
тивника.
Мы будем наступать по фронту сорок километров —-
ч от Десны до Середины-Буды, от Зерново до Брасовского
района. Западнее и северо-западнее Середины-Буды на
вражеские гарнизоны в населенных пунктах Чернацкое,
' ' Пигаревка, Жихово 29 апреля поведут наступление от¬
ряды Хомутовский — командир Покровский, Ямполь-
ский — командир Гнибеда и Хильчанский—командир
Гудзенко.
Западнее Середины-Буды на железнодорожную стан¬
цию Зерново и на западную часть города будут насту¬
пать отряды соединения Ковпака.
Восточную часть Середины-Буды и село Зерново
штурмуют отряд имени 24-й годовщины РККА — коман¬
дир Рева, Эсманский отряд — командир Иванов, Донец¬
кий— командир Боровик, Севский отряд — командир
Хохлов.
— Но, как только что стало известно, принято реше¬
ние об уходе отряда под командованием Иванова в Хи-
нельский лес, а отряды Хохлова и Воронцова переходят
в распоряжение штаба соединения Емлютина, — прервал
свой доклад Бородачев. — Как теперь быть?
— Включайте в план операции отряд Погорелова и
Середино-Будский отряд под командованием Ивана Фе¬
дорова,— предлагаю я.
Город Середина-Буда расположен в низменности: с
запада примыкает к нему железнодорожная станция
Зерново, с востока — село Зерново. По-видимому, когда
2 А. Н. Сабуров
17
строили железную дорогу, города еще не было, станцию
назвали именем ближайшего села. Поэтому, когда меж¬
ду одноименными станцией и селом возник город, он
был назван не просто Будой, а Серединой-Будой.
— Прежде чем брать город, решено атаковать село
Зерново, — говорит Бородачев. — Вы все знаете, что это
за осиное гнездо.
Да, это село у нас как бельмо на глазу. Растянув¬
шееся на целых два километра, оно преграждало путь
нашим партизанам, уходящим на задание. Чуть только
кто покажется на виду, из села несутся крики: «В ружье,
бандиты идут!» — и начинается пальба.
Что же случилось с Зерново? Почему оно так рази¬
тельно отличалось от других украинских сел, где пар¬
тизаны всегда находили сочувствие? Дело в том, что _
сразу же с приближением немцев все честные люди по¬
кинули Зерново: кто ушел с армией, кто с партизанами,
а многие скрывались в разных других районах области.
Село наводнили предатели-полицаи и их семьи. По на- '
шим данным, полицейский гарнизон там насчитывал '
триста пятьдесят человек. Трезуб — этот знак принад¬
лежности к буржуазным украинским националистам —
красовался на воротах почти каждого дома. Другого
такого коварного села мы больше на Украине и не встре¬
чали.
Нам предстоит наладить регулярное сообщение с Хи-
нельским лесом, а зерновские полицаи все время держат
свои засады на всех окрестных дорогах. Нельзя больше
мириться с таким положением.
— Имейте в виду, что Зерново прикует к себе весь
отряд Ревы, — предупреждает Бородачев.
— Если отряд Ревы будет прикован к Зерново, кто
же будет брать Середину-Буду? — спрашивает Боро¬
вик.— Отряды Федорова и Таратуто?
Да, действительно, надо подумать. Прикидываем, как
лучше расставить силы. Договариваемся на Середину-
Буду нацелить отряды Ревы и Боровика, а на село Зер-
ново отряды Погорелова, Таратуто и Федорова.
Но тут же выясняется, что Иван Филиппович Федо¬
ров может выставить только семьдесят пять человек,
вооруженных четырнадцатью винтовками и одним пуле¬
метом.
Бородачев опешил:
18
•— Так выходит, что у вас только пятнадцать воору¬
женных? А что собираются делать остальные?
— Поэтому я и прошу присоединить нас к отряду
Ревы. В бою довооружимся за счет врага.
Все рассмеялись, чем очень смутили прямодушного
Ивана Филипповича.
— Зря вы это, товарищи, — вступился за него Тара*
туто. — Чему тут удивляться? Ведь наши отряды только
организовываются. У меня дела не лучше, чем у Федо¬
рова. Мы имеем один пулемет, но и тот не совсем ис¬
правный, да два десятка винтовок. Но даже не в этом
главное. Ведь и люди у нас необстрелянные. Подучить
бы их нам, прежде чем посылать на серьезное дело, да
и самим узнать их лучше.
Довод разумный. Надо помочь молодым отрядам.
Обязываем Реву поделиться с хильчанцами и середино-
будцами своими запасами оружия и опытных команди¬
ров выделить. Рева не на шутку разгневался, но, как
всегда, приказ выполнил точно.
Отрядам Ревы, Погорелова и Боровика приказано
немедленно сосредоточиться в районе села Благовещен¬
ское и ожидать сигнала. Иванова и Куманька просим
тоже подтягиваться к Благовещенскому, чтобы быть
там точно к 22.00 29 апреля.
Товарищи разошлись. А я шагаю по опустевшей из¬
бе, думаю над тем, как выяснить обстановку в городе.
Ругаю себя, зачем в тот раз разрешил Новикову «устро¬
ить побудку» вражеского гарнизона. Артиллерийский
налет прошел удачно, казармы были разрушены, эсэсов¬
цы потеряли еще не один десяток солдат, но мы теперь
не знаем, где враг разместил свой гарнизон. Разведка
сорвалась. Снова посылать партизан в город бессмыс¬
ленно— фашисты насторожились и перехватят наших
людей. И вдруг вспоминаю: Волчков что-то говорил о
жене начальника серединобудской полиции. Вызываю
Василия. Он охотно поясняет:
— Супруга начальства изволили просить хорошего
сена для ихней коровы. Я лично знаком с этой дамой и
сохраняю с ней хорошие отношения. — В глазах у Вась¬
ки заиграли чертовы огоньки.
— Ну, если у тебя установились отношения с этой
дамой, да еще хорошие, тогда отвези ей сено. Жду тебя
2*
19
в Благовещенском. Ты должен разузнать о положении
дел в Буде.
— Будьте спокойны, Волчков все сделает!
На другой день Волчков заявился ко мне более чем
всегда взъерошенный, запыхавшийся, но радостный.
— Полный ажур, товарищ командир!
Рассказ Волчкова был, как всегда, живописным и
забавным. Мне не передать всех его оттенков. Ограни¬
чусь самой сутью.
Из дома лесника Василий направился прямиком в
деревню Рудач. Старостой был здесь пожилой австри¬
ец. В первую мировую войну он попал в плен к русским,
да так и остался у нас. Поселился в этих краях, же¬
нился. Когда в Рудач пришли гитлеровцы, они сразу
назначили австрийца старостой села. Он пользовался у
немцев полным доверием и... добросовестно служил пар¬
тизанам. Я сам не раз бывал у него. Этот мудрый и бес¬
страшный человек очень много сделал для нас. Кстати,
он-то и сказал нам, что жена полицейского начальника
просила привезти ей сена.
— Ну, погрузили мы сено на телегу, — рассказывал
Волчков. — Выехали на автостраду. До Буды оставалось
километра три, когда мы услышали гул моторов. Дого¬
няет нас колонна машин. Мой австриец загрустил. Я взял
у него вожжи, свернул на обочину, чтобы освободить
дорогу. Мчатся мимо нас машины. А я встал на телеге
и руку к шапке — честь отдаю по всей форме. Вижу, сол¬
даты улыбаются, приветливо руками машут. Порядок,
значит. А я машины считаю. Восемнадцать грузовиков,
и все полны солдат. В черных шинелях, на шапках и
рукавах — эсэсовские эмблемы: череп да кости. А одна
машина — с собаками. Громадные овчарки. Австрияк
мой совсем было приуныл. А я ему говорю: не беспо¬
койся, коль столько войск понаехало, начальство зай¬
мется ими, на нас никто и внимания не обратит, и скоро
будем чаи распивать с госпожой начальницей. Но подъ¬
ехали мы к ее двору, я аж ахнул. Стоят три черных
крытых автомобиля, вроде бы автобусы. Такие мимо нас
не проезжали. И сразу эсэсовские солдаты взяли нас на
прицел. Ну, думаю, Васька, привет! Замер мой староста.
Я его в бок: давай дуй по-немецки! Но не успел он и
двух слов сказать, как в калитку вошли начальник поли¬
20
ции и такой мордастый полковник (оказывается, это тот
самый Сахаров, что замучил нашу Мусю Гутареву). Не¬
смотря на то что во дворе резали баранов — готовился
пир, — полковник был злой и по-русски громко за что-то
отчитывал начальника полиции. Я только уловил: «До
каких пор здесь будут хозяйничать эти бандиты? Где
ваше чутье?!»
И тут на глаза ему попался мой австриец. Тот веж¬
ливо раскланялся, доложил, что по приказу начальника
полиции привез сено. «Это еще что за новость! — заорал
полковник. — Вместо того чтобы бандитов вылавливать,
вы тут возницами заделались! Тоже мне староста! —
И бац австрийца по щеке. — Вон отсюда! Выпрягай ло¬
шадь и катись, пока цел!»
Я мигом выпряг лошадь, подсадил на нее старосту,
сам веду ее в поводу. Опомнились мы уже, наверное, за
десятым двором, не меньше. Теперь надо было быстрень¬
ко телегу доставать, а то не выбраться. В одном дворе
нашли подходящую, да хозяин заартачился, но тут ав¬
стриец проявил свою власть, и телегу мы получили.
А на улице к нам подошел Юзеф Майор...
— Что ты говоришь! — обрадовался я. — Жив наш
Юзеф?
— Жив. Он и помог нам выбраться. Юзеф велел
передать, что наступление на нас намечено на пятна¬
дцатое мая. Три дивизии будут прочесывать одновре¬
менно Середино-Будский, Хильчанский районы и всю
южную часть Брянского леса. И последнее: прибыл боль¬
шой отряд немецкой жандармерии. Расположился он в
Зерново. Да, еще Юзеф сказал, что дальше ему нахо¬
диться там опасно, придется уйти. Сегодня в девять ча¬
сов вечера он хочет встретиться с вами. Придет к озеру
возле Благовещенского.
С шуточками-прибауточками Волчков рассказывал о
своей поездке. Но этот неисправимый балагур выяснил
очень многое. И мне хотелось расцеловать его, найти са¬
мые добрые, самые хорошие слова. Но в дни войны, в
хлопотах и заботах мы порой не умели выразить всю
благодарность нашим хлопцам за их подвиг.
И я просто обнял его по-отцовски, сказал: «Моло¬
дец!», а сам скорее кинулся к карте — голова была за¬
нята предстоящим боем.
21
Васька Волчков... Пусть читатель простит, что я
отвлекусь от событий тех дней. Уж очень не терпится
рассказать об этом изумительном парне.
Спустя много лет после войны раздался телефонный
звонок.
— Извините за выражение, Васька Волчков на про¬
воде...
Не верю ушам.
— Ты откуда? Немедленно ко мне!
И вот он передо мной. Теперь не верю глазам...
Стройный, подтянутый моряк с погонами капитана
2 ранга. Только лицо прежнее — та же задорная и хит¬
роватая улыбка.
— Разрешите доложить: прибыл по вашему приказу!
Обнимаемся крепко. Как всегда, с шуткой-прибаут¬
кой излагает Василий свою историю. После войны по¬
тянуло его на флот. Окончил военно-морское училище.
Стал офицером. Но на строевую работу долго не пус¬
кали. Начальство сразу разглядело в нем великолеп¬
ного затейника-массовика. А в таких людях всегда нуж¬
да, и назначили нашего Василия начальником Дома
офицеров флота. Но не усидел он на берегу.
— Вырвался все-таки. Теперь я в полном смысле
моряк! — В голосе Василия нескрываемая гордость.
Я должен был выступать перед читателями. При¬
гласил с собой и своего гостя. Народу собралось мно¬
го. Рассказываю о наших партизанах. Вдруг подни¬
мается какой-то молодой солдат:
— Вы много пишете о разведчике Волчкове. Но уж
очень удачливый он у вас. Даже не верится, что так
бывает в жизни.
— Что ж, — говорю, — давайте послушаем самого
Василия Михайловича Волчкова. Вот он сидит перед
вами.
Встал наш капитан 2 ранга... Вы знаете, какой ова¬
цией его встретили! Пришлось долго ждать, когда утих¬
нет зал. Волчков смутился сначала, а потом заговорил.
И о себе, и о Марии Кениной, и о многих других пар¬
тизанах. И люди слушали его затаив дыхание...
29 апреля был подписан приказ, который ставил за
дачу каждому отряду.
22
Отряды Погорелова и Боровика, как сковывающая
группа, должны завязать бой на подступах к Середине-
Буде с севера и северо-востока.
Отряд имени 24-й годовщины РККА под командова¬
нием Ревы и рота Кузьмина из Середино-Будского отря¬
да наступают на Зерново с восточной и южной сторон.
Захватив село, они приступят к штурму Середины-
Буды.
Переход в общее наступление назначен на 22.00.
Командный пункт будет находиться на возвышенно¬
сти севернее стыка Середины-Буды с селом Зерново.
И вот мы сидим с Бородачевым на краю впадины,
щедро залитой холодной весенней водой. Луна то пря¬
чется за облаками, то снова выплывает. Отсюда с при¬
горка хорошо виден город. Сейчас вокруг него беспре¬
рывно взлетают светло-зеленые ракеты, то в одном, то
в другом конце раздаются выстрелы и короткие ав¬
томатные очереди. Когда на минуту смолкает эта трес¬
котня, ночной ветер доносит нестройные звуки аккордео¬
нов: то о-грывки сентиментального немецкого вальса,
то бурный фокстрот, то неудержимый венгерский чар¬
даш. Где-то неподалеку, на городской окраине, видимо,
какой-то пьяный полицай затянул украинскую песню:
«Ой, лопнув обруч...» И опять выстрелы, ракеты, разно¬
языкие гортанные голоса.
•— Словно белены объелись, окаянные, — тихо гово¬
рит сидящий рядом со мной Бородачев.— Заранее празд¬
нуют победу над нами, что ли?
Юзефа Майора все нет.
— Может, и вовсе не придет Юзеф. Война... Уволь¬
нительную к партизанам у своего командира не выпро¬
сишь...— замечает Бородачев.
Снова выглянула луна. Налетел ветер. Деревья на
том берегу ожили, зашевелились. Еле слышно журчание
ручья да шелест на ветру старых, переживших зиму и
все еще не опавших листьев.
До наших ушей доносится какой-то говор на высот¬
ке за ручьем. Там сад, нам его не видно в темноте. Что-
то загромыхало...
Справа слышен тихий плеск. Вытянувшись цепочкой,
к нам приближаются люди.
— Наши, — спешит предупредить меня Илья Ивано¬
вич.
23
На высотке отчетливо щелкнул затвор. Сейчас по¬
следует выстрел... Нет, тишина...
Мучительны минуты ожидания. Редеют ракеты над
Будой. Вот уже только одна лениво взвивается в ноч¬
ное небо и гаснет на лету. Затихли выстрелы. Смолкли
аккордеоны. Только одинокий пьяный голос упрямо тя¬
нет одно и то же: «Ой, лопнув обруч...»
Слышу тихий доклад Ивана Смирнова:
— Товарищ командир, рота прибыла.
Смотрю на часы.
•— Пора. Идите. Только аккуратнее, без шума. Сле¬
дите за той высоткой, — и я показываю в том направле¬
нии, где еще продолжается настораживающая нас воз¬
ня. — К моменту начала нашего артиллерийского
обстрела понадежнее укройтесь, чтобы не попасть под
собственные снаряды.
— Задача понятна, товарищ командир!
Рота Смирнова уходит. Вместе с ней исчезает и наш
разведчик Вася Волчков. Плеск воды. И снова ти¬
шина.
Но мы знаем, что рядом, где-то левее, движется к
Зернову рота Кочеткова, а справа ползет по мокрому
лугу отряд Боровика, нацеленный на Буду.
Мы впервые применяем новую тактику: скрытно по¬
сылаем партизан в расположение противника, а потом
открываем артиллерийский огонь. Гитлеровцы по трево¬
ге будут выбегать из казарм, и здесь их встретят наши
хлопцы.
Неожиданно в саду, все на той же проклятой высот¬
ке, что-то грохочет, падает. И тотчас слышим ругань
Волчкова.
Мысленно отвечаю ему такой же тирадой.
— Не Васька, а черт, — бормочет Бородачев. — Все
может испортить...
А тот и сам уже тут как тут. Тяжело дышит, утирает
рукавом лицо. Не дает мне и вопроса задать, выпали¬
вает единым духом:
— Трофей захватили, товарищ командир. На той вы¬
сотке был зенитный пулемет. Но расчет почуял нас и
втихаря смылся. Герои! Оставили нам даже плащ-па¬
латку...
— Где же пулемет? — перебивает Волчкова Борода¬
чев.
24
— Так он же тяжелый, не утащишь. Такая, доложу я
вам, машина! И к нему еще много ящиков с патронами.
Посылаю Ларионова, находящегося в охране команд¬
ного пункта, взять из резерва несколько человек, чтобы
перетащить к нам пулемет и боеприпасы.
В это время ударили наши орудия и минометы. Волч¬
кова как ветром сдуло: помчался догонять роту Смир¬
нова.
Через наши головы с воем и свистом проносятся сна¬
ряды и мины. Над Серединой-Будой и Зерново выраста¬
ют огненные столбы. Взрывы сливаются в тяжелый Уул.
В него вплетается длинная пулеметная очередь, и вот
уже затараторили десятки автоматов.
В Буде бой перекатывается с улицы на улицу и вско¬
ре охватывает весь город. На западе, справа от нас,
тоже все грохочет. Это ведут наступление отряды Ков¬
пака, Покровского, Гудзенко. Над Зерново вспыхивает
зарево. Все новые кровавые языки пламени вырастают
над домами села, приближаясь к Буде. Противник яро¬
стно сопротивляется, пытается на ходу перегруппировать
силы. Но натиск партизан яростен и стремителен.
Прискакал первый связной от Иванова и вместе с
приветствиями и добрыми пожеланиями от него и Ку¬
манька сообщил нам, что отряд благополучно пересекает
дорогу Буда — Севск (его задача: воспользовавшись
боем, прорваться в Хинельский лес).
Прискакал связной из отряда Боровика. Докладыва¬
ет, что в Буде они попали в тяжелое положение. Боро¬
вик просит помощи. Бородачев тотчас же направляет к
нему подкрепление из нашего резерва.
Рева сообщает, что противник, отступая из Зернова
на Середину-Буду, поджигает все дома. Рева ведет бой
с немецким отрядом карателей, который стремится вы¬
рваться в город. «Учтите, их много, они сомнут роту
Смирнова».
Срочно направляем резервную группу партизан на
стык города Буды и села Зерново, чтобы не пропустить
карательный отряд в тыл Смирнову.
Связной отряда Погорелова привез весть о том, что
заставой, выставленной от Севска, движения противника
не обнаружено. Отряд Иванова — Куманька без помех
приближается к Хинельскому лесу.
Проходит час, второй, а бой в Середине-Буде про¬
25
должается с неослабевающей силой. Появилось новое
огненное зарево на западной окраине города — там опе¬
рируют отряды Ковпака, Гнибеды, Гудзенко и Покров¬
ского.
Наши орудия и минометы замолчали, но до нас все
доносится гул канонады. Он слышен где-то справа. Что
там такое?
Загадка разъяснилась, когда на командный пункт
прибыл наш комиссар Захар Богатырь, который все
время находился в Благовещенском при минометно-ар¬
тиллерийской группе. Ему стало известно, что вступила
в бой немецкая дивизия, снятая с фронта. Ночью она с
востока через Холмичи и Негино углубилась в Брянский
лес. Это ее артиллерия бьет по Суземке. Население эва¬
куируется в лес, В связи с этим партизанские отряды
Суземкого района, которые по нашему плану должны
были захватить гарнизоны севернее Середины-Буды,
прекратили наступление и скрытно ушли на свои преж¬
ние базы.
Другая немецкая дивизия углубляется в лес с запа¬
да. В деревне Радухино гитлеровцев встретили трубчев-
ские партизаны. Они подпустили оккупантов на сто мет¬
ров и ударили по ним в упор. Бой длился девять часов.
Гитлеровцы — а их было более шестисот — несколько
раз возобновляли атаки, но ничего не добились. Враг по¬
терял больше ста солдат. Партизаны захватили трофеи:
одно орудие, два миномета, десять станковых и ручных
пулеметов, шестьдесят винтовок, двадцать автоматов,
много снарядов и патронов. После боя сто десять кол¬
хозников села Радухино вступили в партизанский отряд.
Мы обсуждаем наше положение. Оно очень услож¬
нилось. С уходом суземских отрядов создается реаль¬
ная угроза отсечения нас от леса.
Рева доносит: гарнизон в Зерново уничтожен, но
продвигаться в глубь Буды нет никакой возможности.
Смирнов докладывает, что он вынужден отходить.
Прибыл связной от Боровика. Тот сообщал, что по¬
пал в городе в очень тяжелое положение. Назад путь
был отрезан, пришлось пробиваться в другом направле¬
нии. Сейчас отряд соединился с партизанами Ковпака
за станцией Зерново.
Стрельба в городе начала затихать. Занимался рас¬
свет. Подаю сигнал отхода.
26
В своей книге «Из дневника партизанских походов»
С. А. Ковпак пишет:
«Однако задача по разгрому противника в Середи-
не-Буде и Чернатском оставалась невыполненной, так
как группа Сабурова не развила достаточно активных
боевых действий».
Напрасно упрекал нас Сидор Артемьевич. Наши
партизаны действовали, как видит читатель, напористо
и самоотверженно, но обстановка сложилась так, что
они не смогли развить успех.
И все-таки добились мы этой совместной операцией
многого. Враг потерял большой полицейский гарнизон,
недосчитался сотен своих солдат. Вражеская дивизия
после нашего удара долгое время приводила себя в по¬
рядок и не смогла сыграть той роли, которую возлага¬
ли на нее гитлеровцы, предпринимая широкое наступле¬
ние на партизанский край.
А самое важное в другом: народ еще раз убедился
в силе партизан.
★
ВСЕ ВЫНЕСЕМ!..
Давно уже мы привыкли к коварству врага. Теперь
снова с ним столкнулись. Гитлеровское командова¬
ние воспользовалось тем, что мы собрали основные на¬
ши силы для наступления на Середину-Буду, и когда
мы втянулись в бои, к нам в тыл устремились две немец¬
кие дивизии. При этом фашистское командование даже
отказалось от своего обычного педантизма: начало на¬
ступление раньше намеченного срока — 30 апреля, а не
15 мая.
Гитлеровцы, по существу, бросили на произвол
судьбы те гарнизоны, которые мы штурмовали. Во вся¬
ком случае, не сделали ни малейшей попытки помочь
им. Расчет был прост: пусть партизаны наступают, ото¬
рвутся от леса, израсходуют боеприпасы, вымотаются в
боях. И тогда свежие немецкие дивизии окружат и уни¬
чтожат их.
Наше счастье, что мы быстро разгадали этот замы¬
сел. Как только стало известно, что немцы за нашей
спиной проникли в лес, партизаны Суземского, Брасов-
ского, Навлевского и Трубчевского районов Брянщины
сразу прекратили наступление и скрытно вернулись на
свои основные базы. Сидор Артемьевич Ковпак тоже не
стал дожидаться, когда немцы замкнут кольцо. Умелым
маневром он вывел свои отряды из котла и ушел с ними
в Путивльский район, на прежний оперативный про¬
стор.
Мы были рады за ковпаковцев. Пока противник бу¬
дет гоняться за нами, они развернут свою деятельность
в более важных для врага районах. В таком же выгод¬
ном положении оказался и отряд Иванова — Куманька
в Хинельском лесу.
После боя в Середине-Буде отряды нашего соедине¬
28
ния сосредоточились в Благовещенском. Вражеская ди¬
визия нас пока не трогала, хотя мы стояли у нее на ви¬
ду. По-видимому, ей нужно было время, чтобы оправить¬
ся после нашего удара. А скорее всего, и тут сказалась
хитрость противника. Ему пока не было расчета трево¬
жить нас в Благовещенском — мы могли отсюда перей¬
ти в Хинельский лес. Поэтому гитлеровцы намеревались
сначала отрезать нам этот путь, чтобы потом оттеснить
нас к Брянскому лесу, где мы наверняка попали бы под
удар проникших туда карательных войск.
Ну что ж, будем делать вид, что попались на
удочку. Приказываю рыть укрепления вокруг села. Пусть
враг думает, что мы собираемся здесь драться до конца.
Приказ есть приказ. Вооружились хлопцы лопатами, ко¬
паются в весенней грязи и, знаю, в душе костерят меня
последними словами. Самые мои близкие друзья и те
косятся на меня: в своем ли уме командир? Ведь всем
известно, что позиционный бой — самый невыгодный для
партизан. Их сила во внезапности, дерзком и неожидан¬
ном для противника маневре. А тут командир вдруг ре¬
шил занимать оборону на открытой местности, на глазах
противника, наблюдающего из Середины-Буды наше ко¬
пание в земле.
Но я сам мешу сапогами грязь, обхожу позиции, по¬
крикиваю, тороплю людей. Богатырь хмурится: не при¬
вык комиссар таить правду от народа. Но мы догово¬
рились пока не раскрывать наших планов.
Лишь под вечер я зашел в штаб. Бородачев сидит
над картой, выводит на ней схему нашей обороны. Мол¬
чаливый, злой.
— Товарищи командиры!
Присутствовавшие в комнате встали.
— Садитесь. — Мне не до церемоний. Подхожу к Бо-
родачеву, беру карандаш и тупым концом, чтобы не ос¬
тавлять следа на карте, веду от Благовещенского до
заболоченного берега Неруссы. Бородачев следит за ка¬
рандашом, и лицо его светлеет.
— Все ясно, — шепчет он.
В комнату входит плечистый, рослый политрук роты
Черняков. Он в гражданской одежде, но по-военному
подтянут.
— Прибыл по вашему приказанию!
29
Подзываю Чернякова к столу, усаживаю с собой ря¬
дом и тихо объясняю задачу. С четырнадцатью бойца¬
ми он останется в Благовещенском, когда мы снимемся
с места. Будет прикрывать наш отход.
— Держитесь до последней возможности, а потом
прорызайтесь вот сюда. — И мой карандаш снова сколь¬
зит по карте к Неруссе.
— Будет выполнено!
Молча жму ему руку. Комиссар Захар Богатырь уво¬
дит политрука в другую комнату: им еще о многом надо
поговорить.
— А теперь приглашайте подрывников, — сказал я
начальнику штаба.
Один за другим в комнату входят партизаны. Здо¬
роваются, рассаживаются кто где. Их человек сорок.
Бородачев начинает инструктаж.
— Вы пойдете на железные дороги. В мешках поне¬
сете стопятидесятимиллиметровые снаряды...
Да, мин у нас пока мало. Этим людям придется вы¬
крутить у снарядов боеголовки, вместо них вставить
специальные взрыватели и тащить за спиной двухпудо¬
вый груз десятки километров. С этим опасным багажом
им предстоит прокрасться к железнодорожному полот¬
ну, подложить снаряд под рельс и взорвать его под вра¬
жеским эшелоном. А ведь дороги немцы сторожат во все
глаза...
Но и этого мало. Начальник штаба ставит перед ни¬
ми и другие задачи, пожалуй, не менее трудные и опас¬
ные: по пути к месту диверсии подрывники должны раз¬
добывать столь нужные нам разведданные, беседовать
с жителями, поднимать людей на борьбу с врагом.
Многие привыкли видеть в подрывниках людей уз¬
кой специальности, или, как у нас иногда говорилось,
«короткого замыкания»: подложил, дескать, мину, и де¬
ло с концом. А на самом деле это были не только пре¬
восходные специалисты, но и организаторы, агитаторы
и пропагандисты. Их деятельность не ограничивалась
диверсиями. На них лежали и разведка, и работа среди
населения, и организация новых партизанских сил. Сама
жизнь предъявляла к этим много шагавшим и много
видавшим людям все новые и новые требования.
Мы понимали, что чрезмерно перегружаем наших
славных подрывников, но не было никакой возможности
30
облегчить их участь, а сами они никогда не жаловались
на трудности. Изо дня в день они отмеривали многие
километры по занятой врагом земле со смертоносным
грузом за плечами.
В группы подрывников подбирались самые проверен¬
ные, выносливые и грамотные партизаны. Грамотные —
чтобы не ошиблись в расчетах при минировании, чтобы
видели больше по пути, чтобы умели вести разговор с
народом. Одно слово «подрывник» звучало для всех,
кто знал партизанскую жизнь, как синоним мужества,
находчивости, и смекалки. Но мы никогда не противопо¬
ставляли этих славных ребят тем партизанам, которые
не ходили на железные дороги и не взрывали вражеских
эшелонов, а вели тяжелые неравные бои с войсками про¬
тивника, отвлекая на себя его внимание, чем облегчали
работу подрывникам.
И сейчас, когда враг все туже стягивает кольцо во¬
круг нас, он считает, что тем самым обеспечивает безо¬
пасность своих путей сообщения. Напрасные надежды!
Вражеские эшелоны будут взлетать на воздух! По¬
рукой тому — решимость и мастерство вот этих хлоп¬
цев. Они знают, как нужна их самоотверженная работа
сейчас, когда немцы направляют к фронту все новые
контингенты войск.
Командиры подрывных групп Блохин, Жарчиков,
Эльмуратов, Сокоренко, Волчков, Кении и другие заме¬
чательные товарищи, сидевшие перед нами, хорошо по¬
нимали свою задачу, и, честно говоря, не было необхо¬
димости читать им наставления. Инструктаж был дело¬
вой и короткий.
Мы тепло простились с подрывниками. Они уходили
на железные дороги Карачев — Курск и Курск—Бах-
мач. От души пожелали мы им счастливого пути и бое¬
вой удачи.
Собрался последний перед выступлением командир¬
ский совет.
Мы были в кольце. Но это нас не пугало. На оккупи¬
рованной врагом территории партизаны так или иначе
всегда находятся во вражеском окружении. Тыл и флан¬
ги для нас понятия относительные: в любой момент они
могут превратиться в передовую линию. Но мы научи¬
лись и в такой обстановке удерживать инициативу в
своих руках. За плечами почти каждого из тех, кто сей-
31
час собрался в избе штаба, тяжелые испытания. Таких
никакие опасности не устрашат.
Я опять вспоминаю бои под Киевом осенью
1941 года, батальон особого назначения, в котором я
был комиссаром. Тысяча двести человек было в баталь¬
оне. А потом нас осталось девять. Остальные погибли.
Никто не сдался в плен.
Девять чудом спасшихся людей сумели вырваться
из огненного кольца. И сразу мы оказались на просто¬
ре: на дорогах и в населенных пунктах мы почти не
встречали немцев. Это и понятно. Как бы ни был силен
враг, он не сможет наводнить огромную территорию
своими войсками. Поэтому мы и сейчас были спокойны.
Пусть враг концентрирует силы, собирает свои войска в
кулак. Пока он готовит удар, мы скрытно уйдем отсюда.
А наши мелкие группы еще более усилят диверсии на
путях продвижения противника. Врагу придется на борь¬
бу с этими группами бросать все новые силы, расчленять
свои части на мелкие подразделения и направлять их
на проческу лесов. А когда гитлеровцы завязнут в лесу,
сгонят сюда большую часть своих войск, мы снова вый¬
дем на оперативный простор.
Обо всем этом я доложил на командирском совете.
И чем подробнее я делился с товарищами своим замыс¬
лом, тем меньше оставалось у меня сомнений в успехе.
Глядя на командиров отрядов, на Захара Богатыря, на
Илью Бородачева, я подумал, до чего же удивительное
у нас сложилось взаимопонимание. Крепко сколоченный,
спаянный нерушимой дисциплиной коллектив. Не слу¬
чайно Рева, человек долгое время не веривший, что из
него получится военный человек, первым высказал
мысль:
— Давайте, попросим Москву, чтобы нас считали
воинской частью!
Мысль понравилась всем, стали сочинять такое пись¬
мо, но навалились события, и мы совсем было забыли
предложение Ревы. Но потом, как увидит читатель, сама
жизнь заставила осуществить эту идею.
...Совещание было коротким. Командиры поняли меня
сразу. Конечно, не обошлось без споров, но смысл их
сводился к одному — как лучше выполнить новую бое¬
вую задачу.
Силы свои временно расчленяем на "^и части.
32 Зак. 325
Отряд Таратуто и Клименко уйдет в Скрыпницкие
болота и оттуда, действуя малыми группами, будет бес¬
престанно тревожить врага на дорогах.
Середино-Будский отряд под командованием Ивана
Филипповича Федорова отправится с этой же задачей в
урочище Высокая Печь.
Отряды Ревы, Погорелова и Боровика, а вместе с
ними и штаб соединения направляются в Герасимовские
болота, раскинувшиеся вдоль берега Неруссы.
Поздним вечером из Середины-Буды поступили пер¬
вые донесения, что войска противника двинулись в на¬
ступление. К тому времени в селе Благовещенском уже
не осталось ни одного жителя — все эвакуировались
в леса. <
Нам же для сборов много времени не потребовалось,
и наш план вступил в действие.
Всю ночь двигались через лесные деревни. Жители
покинули их. Мы не встретили на своем пути ни одного
человека, и только зловеще хлопали настежь раскрытые
окна и двери, шальной ветер свободно гулял по этим по¬
спешно брошенным и осиротевшим строениям да мель¬
кали голубые точки кошачьих глаз. Даже собаки вроде
бы потеряли голос.
Есть такое выражение: звучная тишина. И мы напря¬
женно вслушивались в эту тишину: ведь в каждой де¬
ревне могли быть немцы. Они тоже научились устраи¬
вать скрытные засады...
Совсем недавно в этих деревнях наших партизан лю¬
ди угощали кто чем мог, а главное, мы здесь всегда
находили верные источники информации. А сейчас тиши¬
на. Щемящая, надсадная.
Мы шли, на ощупь выискивая дорогу, принимая все
меры к тому, чтобы не сбиться. Особенно трудно нам
пришлось, когда мы углубились в густой высокий лес.
Но все же к рассвету, преодолев вброд разлившуюся
реку, мы добрались до указанного планом места и рас¬
положились на полуострове среди огромного болота.
Вскоре сюда добирается политрук Черняков со свои¬
ми людьми. Задачу они выполнили: удерживали окопы
у Благовещенского несколько часов. Потом отошли, пока
противник не окружил село. Потерь у них нет.
3 А. Н. Сабуров (2)
33
Тут бы дать пообсушиться насквозь промокшим и
промерзшим людям, попотчевать их горячей пищей, что¬
бы хоть немного отогрелись и восстановили силы после
тяжелого перехода. Но не тут-то было. Враг уже вкли¬
нился в лесной массив тремя полками, занял пустые де¬
ревни и повел оттуда шквальный артиллерийский огонь
по всем лесным просекам. Появились и самолеты. Не¬
мецкие летчики не жалели бомб, и частые гулкие взры¬
вы то и дело сотрясали землю. И хотя до нас ни один
осколок не долетел, все же от костров пришлось отка¬
заться. Но жалоб по этому поводу не было.
Хмурым, вовсе не радостным выдался нам первомай¬
ский праздник...
Утром командиры рот, взяв с собой по одному взво¬
ду, выбрались на другую сторону болота и оседлали все
большие и малые дороги. Заложили мины (в качестве
их использовались мины батальонных минометов и ар¬
тиллерийские снаряды), расставили засады.
Этим действиям мы придавали большое значение.
Гитлеровцы не жалели боеприпасов, надеясь на их регу¬
лярный подвоз. А партизаны не пропускали ни одной
машины, ни одной подводы. Даже кухня и та подорва¬
лась на партизанской мине. А грабить фашистам было
некого, тащить было нечего — деревни опустели. Все
нужное для жизни жители успели вывезти, увели с со¬
бой и скот. Привыкшие к грабежам гитлеровцы не учли
этого обстоятельства и уже даже своими желудками по¬
чувствовали беду.
Правда, и у нас было голодно. На болотах нас ожи¬
дал неприятнейший сюрприз: наши тайники с продукта¬
ми кем-то были опустошены. В результате у каждого
партизана оказался очень скудный запас еды.
На третий день нашего пребывания на болотах, об¬
ходя подразделения, я увидел такую сиену. Петраков вы¬
строил свой взвод. Каждый боец держал в руках семи¬
сотграммовый ломоть хлеба и кусок холодного отварно¬
го мяса. Петраков собственноручно резал эти куски на
десять долек. Закончив работу, он обратился к строю со
словами:
■— Надеюсь, понятно, на сколько дней рассчитан этот
запас? Дополнительно поясняю: на десять. Каждая доль¬
ка и есть ваш суточный рацион. Ожиреть, конечно, не
ожиреете, но воевать можно и должно!
34
И снова я восторженно думаю о наших людях. Какая
нужна верность долгу, чтобы здесь, в этих гнилых не¬
пролазных болотах, безропотно выслушать и принять
этот приказ!
Трое суток враг вел ожесточенный обстрел, и только
ночью прекращались взрывы и автоматно-пулеметная
трескотня. Но и в эти недолгие часы относительного за¬
тишья многие партизаны не имели отдыха. Я говорю о
разведчиках и особенно о связных. Разведчики находи¬
лись в самой непосредственной близости к врагу и круг¬
лые сутки вели наблюдение, а связные без конца кур¬
сировали между нами и разведчиками, отмеривая в день
до сорока и больше километров. Люди валились с ног от
усталости, но подмены не просили, ибо знали, что все
партизаны сейчас в деле — кто на дорогах ведет бой,
кто выжидает в засадах. Небольшими группами наши
хлопцы бродили по лесам, непрестанно беспокоили вра¬
га. Обозленные фашисты бросались на любой выстрел,
а выстрелы звучали с самых неожиданных сторон, где,
казалось бы, и духу партизанского быть не могло.
И враг посылал то в один, то в другой конец леса под¬
разделения солдат, дробя и распыляя свои силы.
Наступили четвертые сутки. С рассветом мы ожида¬
ли новых обстрелов и бомбежек. Но в лесу было тихо.
Фронтовики знают, как обостряет нервы эта неожидан¬
ная тишина. Вскоре запахло гарью. Разведчики доложи¬
ли: немцы сжигают лесные деревни и, строясь побаталь¬
онно, по бездорожью двигаются в западном и восточном
направлениях.
Я с огромным облегчением дал команду зажечь кост¬
ры. И вот уже они запылали, жаркие, манящие. И завя¬
залась, потекла веселая перекличка. Острые словечки,
колкие шутки. Люди уже смеялись над пережитыми стра¬
хами, над врагом, радовались неожиданной передышке.
А я был озабочен: почему немцы так быстро остав¬
ляют лес? Почему так внезапно прервали свою столь
серьезно готовйвшуюся операцию? Может, что-то новое
замышляют? Враг отошел, оставив нас в болотах, а во¬
круг, утопая в дыму затихающих пожаров, стоял посе¬
ревший молчаливый лес.
Надо было принимать какое-то решение хотя бы уже
потому, что люди начинали по-настоящему голодать:
далеко не все оказались такими рачительными хозяева¬
з*
35
ми, как Петраков, и руки многих партизан раньше вре¬
мени потянулись к заветному НЗ.
И тогда, не придумав ничего другого, мы рванулись
из болот на прямую в свои прежние, облюбованные уже
украинские места — к Середино-Будскому району.
Надо было видеть нашу колонну, чтобы понять,
сколько успели перенести люди. Некоторые бойцы шли
босиком — ботинки, сапоги расползлись от воды. Одежда
превратилась в грязные лохмотья. Но шагали все бодро,
несмотря на усталость и голод.
Пересекаем большак Суземка — Трубчевск. Алексей
Кочетков показывает на огромную воронку:
— Наша работа!
Вокруг на широком пространстве раскиданы банки с
консервами. На деревьях висят лоскуты — все, что оста¬
лось от немецких солдат и повозки.
— Осторожно, здесь мои ребята повсюду мин пона¬
тыкали.
Он сам проводит нас через дорогу. Партизаны под¬
бирают консервы — пригодятся.
До Суземки прошли без особых происшествий. В рай¬
центре немцев не было. Но и жителей не видно. Делать
нам тут нечего. Двигаемся к поселку Заводскому. Но
только Суземка осталась за нами, в ней вспыхнули по¬
жары. Как выяснилось позже, фашисты собирались пой¬
мать нас в засаду, но не решились. Притаившись, они
пропустили нашу колонну с обозом и после этого подо¬
жгли райцентр.
Какое-то время мы просто недоумевали, почему так
поступают каратели. Оставляя народ без жилья, они
ведь и себя лишают крова. Даже ослепленные яростью,
они должны бы сознавать это. Здесь другое. И мы при¬
ходим к выводу: раз немцы начисто все сжигают, зна¬
чит, они не собираются сохранять здесь свои опорные
пункты. А размышляя логически дальше, можно было
предсказать, что, следовательно, их войска вообще в
этих местах задерживаться не будут.
Но жизнь не всегда давала нам время, чтобы до кон¬
ца логически осмыслить происходящее. Вдруг (о это
бесконечное партизанское «вдруг», без которого, кажет¬
ся, не обходился в тылу врага ни один день) из-за буг¬
ра, что западнее Суземки, выползла большая колонна.
Похоже, что нас сразу заметили, и колонна на какое-то
36
s
мгновение замерла. Мы тоже смутились и даже несколь¬
ко попятились к спасительному лесу. Но вскоре, к вели¬
чайшей моей радости, я понял, что гитлеровцы растеря¬
лись больше нас. Послышались выкрики на немецком
языке, и колонна, численностью до батальона, рассыпа¬
лась. Солдаты улеглись в траве и начали стрельбу.
Беспорядочный огонь немцев застал всех нас уже
лежащими на земле. Огня с обеих сторон было море,
но после довольно длительной перепалки у нас ни од¬
ного раненого или убитого не оказалось. Незаметно,
чтобы и немцы понесли потери. Преимущество на нашей
стороне оказалось только в том, что во время перестрел¬
ки мы успели вывести из-под огня большую часть людей
и повели их в обход. Но когда мы выглянули из леса
с другой стороны, чтобы ударить залегших немцев с ты¬
ла, то увидели еще две колонны противника, спешившие
на выручку своим. Тут уж мы оказались на высоте. За¬
няли удобные позиции, подпустили врага поближе и
начали расстреливать в упор. Большинство эсэсовцев
упало после первого же прицельного залпа. Не успев
оказать нам сколько-нибудь серьезного сопротивления,
гитлеровцы, побросав даже своих раненых, врассыпную
кинулись к еще горевшей Суземке.
В те дни мы не могли поддерживать регулярную
связь с объединением Емлютина: между нами было
слишком большое расстояние. Но брянские партизаны
оказали нам неоценимую помощь.
В это время в засаде между Холмичами и Мальцев-
кой стояли два партизанских танка. Эти танки — один
из них тяжелый КВ — емлютинцы нашли в лесу, восста¬
новили их, а в качестве горючего использовали скипи¬
дар — другого не было.
И вот, когда каратели бежали от нашего огня, напе¬
ререз им из леса устремились грозные машины и начали
гусеницами утюжить гитлеровцев, расстреливать их из
пулеметов. Фашисты впали в такую панику, что никто
из них не догадался бросить в танки хоть одну гра¬
нату.
Разгром эсэсовского полка был полным. Но когда
через сорок пять минут мы подбежали к нашим танкам,
они стояли неподвижно. С тревогой открываем люки.
Люди лежат бездыханные. Совсем было мы загоревали,
но успокоили медики. Оказалось, ребята в обмороке:
37
угорели от паров скипидара. Когда пришли в себя, мы
со всей сердечностью поблагодарили их за выручку.
Очень сожалею, что мне до сих пор не удалось выяснить
имена этих героев. Буду рад, если они узнают себя, про¬
чтя эти строки.
Эсэсовцы пережили тяжелое потрясение. Но мы не
обольщали себя мыслью, что именно этот удар заставил
их убраться из лесу. Меж тем немецкие дивизии на
наших глазах спешно уходили, сжигая все на своем
пути.
Мы снова вышли к границам Сумской области. И хо¬
тя, по всем данным, никакая прямая опасность нам пока
не угрожала, мучительное чувство ожидания не покида¬
ло меня. Когда враг отступает, не использовав всех сво¬
их возможностей, невольно рождается сомнение: это не¬
спроста.
Разведчикам предстояла горячая пора.
Пробираемся по темному бору. Штаб следует с отря¬
дом Ревы. Колонна медленно движется по песчаной из¬
вилистой лесной дороге.
До чего же многоцветна наша колонна! Зеленые и
синие гимнастерки, кителя и пиджаки разных фасонов,
пилотки, фуражки, какие-то широкополые старомодные
шляпы, среди них высвечиваются яркие платочки парти¬
занок. И все же грозен вид этой разноликой массы. Ко¬
лышутся над плечами стволы винтовок и ручных пуле¬
метов. Негромко, но внушительно постукивают колеса
наших пушек и пулеметных тачанок. Сам народ, неисто¬
вый и яростный в своем священном гневе, взялся за
оружие...
Голова колонны вползает на болотистый луг. Он весь
покрыт нежным зеленовато-желтым травяным ковром.
Справа, чуть поодаль от дороги, небольшое болотце
окаймлено белым бордюром: буйно цветут ландыши
этой весной. А впереди снова густая темно-зеленая гро¬
мада хвойного леса — там мы собираемся расположить¬
ся лагерем.
Над лесом, над вершинами высоченных сосен разли¬
лась яркая вечерняя заря.
У опушки нас встречает конная застава. В гривы ло¬
шадей вплетены сиреневые подснежники, белые ланды¬
38
ши, ярко-желтые, будто золотые, шарики ранних оду¬
ванчиков. Тускло поблескивает в руках бойцов вороне¬
ная сталь оружия.
Чем глубже входим в лес, тем гуще заросли по обо¬
чинам дороги. И вдруг видим среди кустов людей. Они
жмутся к нам, тянутся руками. Это местные жители, по¬
кинувшие свои деревни. Сердце сжимается при виде их:
тяжела лесная жизнь беженцев из выжженных и разо¬
ренных мест. Тесно, холодно, сыро в наскоро сложенных
шалашах. Одежды не хватает. Многие в тряпье, в лап¬
тях, в каких-то немыслимых опорках: много ли захва¬
тишь из дому, когда на улицах строчат пулеметы и ог¬
нем занимается крыша. Лица худые, землистые — голод¬
но в лесу. Нет продуктов, нет соли: фашистская блокада
уже крепко дает себя знать. Особенно жаль ребятишек:
чем повинны они, за что им, только что вступающим в
жизнь, терпеть эти муки? Но стоит на мгновение за¬
крыть глаза — и словно нет вокруг этого человеческого
горя. Со всех сторон несутся веселые, приветливые воз¬
гласы.
■— Добро пожаловать, родненькие!..
— Спасители вы наши...
И восхищенный мальчишеский шепот.
— Гляди, Пашка, гляди... Не иначе командир
взвода...
— Взвода? Ну и дурак же ты, Вовка! Видишь, сколь¬
ко ремней, значит, ротный, не меньше...
Шум усиливается. Все гуще толпа беженцев, все
теснее она обступает дорогу.
Сойдя с коней, вместе с Ревой идем в толпу.
— Добрый вечер, землячки! — весело здоровается
Павел.
— Что правда, то правда: настоящие землячки, раз
в землянках живем! — откликается из толпы столь же
веселый голос.
Передо мной вынырнула молодая стройная девушка.
Из-под платка выбиваются светлые льняные волосы.
— Вот возьмите, пожалуйста! — И она, вся зардев¬
шись, протягивает мне букетик подснежников. — Это за
то, что вы пришли сюда...
От волнения не сразу нахожу слова благодарности,
а девушка уже исчезла. Ко мне протискиваются
старики. .
39
— Тут слух прошел, будто уходите вы далеко отсюда
и всю партизанскую силу с собой забираете, — допыты¬
вается седобородый дед. — Может, оставите хоть ма¬
лость, чтобы нас, немощных, охранять? В лесу ведь оста¬
ются одни бабы, ребята несмышленые да мы, хилые... —
И сам себе отвечает: — Видно, надо так. Мы не обижа¬
емся. Страшно только: не будет нам тут без вас жизни...
— Ты чего раскис, Михайло? — горячо обрывает его
сосед и сердито при этом стучит палкой по земле. :—
Бога побойся, товарищи немцев воевать идут, а не нас
с гобой охранять.
— Да с лягушками на болоте чи охраняй чи не
охраняй, все равно не спасешься: не убьют, так и так
умрешь...
Разговор обрывается. Все смотрят на проходящих
партизан. Ничего не сказав мне, Павел уходит к своему
коню, вскакивает на него и, ловко маневрируя, проби¬
рается в голову колонны. Его догоняют Богатырь и Бо¬
родачев.
Хочется, очень хочется поговорить с этими людьми,
рассказать им, куда и зачем мы направляемся, но надо
молчать, нельзя быть откровенным. И я отдаю своему
адъютанту Лесину команду: переписать всех больных
ребятишек, чтобы наш доктор успел оказать им необхо¬
димую помощь.
Говорю окружившим меня людям что-то ободряю¬
щее. А сам не могу оторвать глаз от ребятишек. И се¬
годня больно вспоминать о них. До чего же голодные,
измученные, раздетые! Нерешительно приблизилась ко
мне девчушка лет пяти. На ней изодранное платьишко.
На лице без кровинки — ввалившиеся страдальческие
глаза. Они смотрят с таким мученическим ожиданием:
просят, слезно умоляют... Беру ее на руки. Девочка под¬
бирает ножки, чтобы не запачкать моей гимнастерки,
доверчиво обнимает меня ручонками, прижимается всем
своим худеньким тельцем.
— Ты чья, девочка? — на ушко спрашиваю ее.
Она поднимает грустные глаза, тут же прячет лицо
за мое плечо и еще крепче сжимает ручонки вокруг
моей шеи.
— Чья девочка? — уже громко спрашиваю окружаю¬
щих.
—• Не знаем, — отвечает кто-то.
40
— Да как же не знаете?! — протискивается вперед
пожилая женщина. — Это же Ленка Минчук. У них же
всю семью фашистские ироды перебили. Она одна в жи¬
вых только и осталась...
И сразу послышались голоса:
■— Наша она теперь...
— Воспитаем, коль сами живы останемся...
— Вы только возвращайтесь скорей, а дочку со¬
храним...
— Спасибо, товарищи!—только и сказал я и опу¬
стил девчушку на чьи-то протянутые руки.
Я еще долго не мог бы оторваться от этих людей, но
тут колонна остановилась, и сквозь толпу ко мне стали
протискиваться наши разведчики, настойчиво требуя:
«Дорогу, дорогу!» И еще не добравшись до меня, через
голову толпы крикнули:
— Каратели жгут Большую Березку.
— Народ расстреливают!..
Моя команда подхватывается мгновенно. Конные ав¬
томатчики, пулеметчики на тачанках, минометчики и
артиллеристы — все, кто были на лошадях и на колесах,
стремительно помчались к Большой Березке.
Уже начинала меркнуть заря, и только зарево пожа¬
ра на холме зловеще освещало поле, когда мы ворва¬
лись в село. Гитлеровцы, отстреливаясь из-за горящих
домов, бегут.
Мы движемся по Большой Березке. Различаем разва¬
лины машинно-тракторной станции, которую немцы пы¬
тались превратить в мастерскую для ремонта своей тех¬
ники, но мы ее еще зимой разгромили в самом зароды¬
ше. Рядом горит дом. И в отблеске пламени мы видим
на плетне маленькую девочку. Она животом насажена
на острый кол. Под плетнем тела двух женщин и муж¬
чины. Какое-то время мы стоим пораженные, пока кто-то
из партизан не снимает с кола маленькую мученицу. Она
мертва. Подошедшие жители со слезами и стонами рас¬
сказывают: фашистский офицер пристрелил отца, мать
и старшую сестру девочки. А маленькая Наташа побе¬
жала. Фашист выпустил в нее всю обойму. Не попал.
Тогда солдаты поймали ее и животиком насадили на
кол...
Много горя успели повидать наши партизаны, но с
таким варварством столкнулись впервые.
41
Из Большой Березки немцы бежали в соседнее се¬
ло—Голубовку. Полтора километра мы промчались
мигом. Остановил вражеский огонь. Три раза мы ходили
в атаку, но всякий раз откатывались, так как из Сере-
дины-Буды к противнику все время поступало подкреп¬
ление. Мы несли потери, но уж слишком велик был наш
гнев. И партизаны снова и снова бросались на штурм,
а потом, отброшенные, отбивали контратаки эсэсовцев.
Бой длился всю ночь. На другой день, когда солнце уже
было в зените, я приказал отойти. Хотя враг уже недо¬
считывал многих своих головорезов, в наших сердцах
не было удовлетворения. Напоследок бойцы отряда Бо¬
ровика отыскали старую оглохшую лошадь, на телегу
положили три шестидюймовых снаряда со специаль¬
ными взрывателями, сверху набросали разного барахла.
Лошадь вывели на дорогу, и она медленно потянула по¬
возку к Голубовке. Немцы стреляли по ней, но неуязви¬
мая лошадка доплелась до деревни, и только тут ее под¬
стрелили. К повозке тут же ринулись эсэсовцы, приня¬
лись рыться в поклаже. Ахнул взрыв. Десятка полтора
гитлеровцев разнесло в клочья.
У каждого участника войны осталось много тяж¬
ких воспоминаний, которые, как осколок, навсегда
впились в сердце. Вот так и у меня. Прошли годы, а я
до последней детали вижу картины человеческого горя,
а прежде всего ту крохотную изможденную сиротку, что
так доверчиво обнимала меня в лесу, и маленькую де¬
вочку, нанизанную на кол плетня.
Своей неслыханной жестокостью фашисты стремились
запугать народ, поставить его на колени. А добились об¬
ратного: пламя ненависти к врагу разгоралось все жар¬
че, и сердца людей полнились решимостью и мужеством.
ХИМИЧЕСКИЕ СНАРЯДЫ
Двадцатого мая 1942 года к нам перешел Юзеф Май¬
ор. Над ним нависла угроза ареста. Но даже не это
заставило поторопиться нашего подпольного венгерского
друга коммуниста. Он пришел к нам, чтобы предотвра¬
тить новое чудовищное злодеяние фашистов. Майору
стало известно, что гитлеровцы собрали трофейные сна¬
ряды советского производства, отвезли в Германию и на¬
чинили отравляющими веществами. Сейчас эти снаряды
привезли сюда, чтобы венгры, дислоцирующиеся в Сере-
дино-Будском районе, обстреляли ими лесной массив, в
котором находятся партизаны. В случае если возникнет
конфликт по поводу применения запретного оружия,
ставка Гитлера сошлется на то, что это сделали не нем¬
цы, а венгры, и применили они трофейное, взятое у рус¬
ских оружие, даже не подозревая, что снаряды начине¬
ны газом.
Мне нравится Юзеф — красивый, сильный и муже¬
ственный человек. Слушаю его голос, ровную речь с за¬
метным акцентом. Но то, что он говорит, все больше тре¬
вожит меня. Нервно шагаю по комнате.
— Где сейчас эти снаряды?
— В Ямполе. Склад сильно охраняется.
— Вы говорили еще кому-нибудь об этом?
— Только вашему комиссару Богатырю. Он меня
встретил и привел сюда.
— Хорошо, — немного успокаиваюсь я. — Об этом
пока никто не должен знать.
— Понимаю, — соглашается Юзеф.
И в этот момент является посыльный и докладывает,
что меня приглашает комиссар.
Выхожу на поляну и вижу: Богатырь собрал парти¬
зан. Целый митинг.
Что он, с ума сошел? Бегу со всех ног, чтобы по-
43
мешать ему раньше времени рассказать о страшных
снарядах.
Рядом с Богатырем стоит улыбающийся Саша Хабло,
наш старший радист, протягивает комиссару бланк ра¬
диограммы. Богатырь поднимает руку, призывая к вни¬
манию:
— Митинг объявляю открытым.
Только этого еще недоставало! Хватаю комиссара за
плечо, но он только озорно кольнул меня взглядом.
— Товарищи!
И он рассказывает партизанам, что Президиум Вер¬
ховного Совета СССР 19 мая 1942 года присвоил това¬
рищам Ковпаку, Федорову, Копенкину и Сабурову зва¬
ние Героя Советского Союза. Зачитывает правитель¬
ственную радиограмму в мой адрес:
— «Горячо поздравляем всех партизан и партизанок вашего
соединения с высокой наградой, а Вас — с присвоением звания Ге¬
роя Советского Союза. Партия и правительство высоко оценили
Ваши заслуги перед Родиной. Желаем Вам, партизанам и парти¬
занкам вашего соединения наибольших успехов в развитии парти¬
занской борьбы».
Свое состояние я мог бы сравнить разве только с та¬
ким явлением: вот навис над тобой грозовыми тучами
затянутый небосвод, и вдруг прорезал его яркий, слепя¬
щий до слез луч солнца. И это произошло в то время,
когда ненастье могло разразиться химическим нападе¬
нием, от которого у нас, партизан, не было никаких
средств защиты...
Читатель поймет мои чувства. Это была моя первая
в жизни правительственная награда. Первая и такая
высокая!..
Радовало прежде всего то, что мы не забыты, что за
нами, за нашими делами следят в Москве.
Что ответить моей партии, моему правительству,
моему народу, всем партизанам, собравшимся тут, на
этой полянке?..
— Это не моя, это ваша награда, товарищи. Так по¬
клянемся же, что с честью оправдаем ее...
В Москву отправлено наше очередное донесение о ре¬
зультатах диверсионной деятельности за май и первую
половину июня.
На выбор несколько строк.
44
21 мая 15 диверсантов под командованием Смирнова
в результате засады на дороге Суземка — Горожанка
уничтожили 40 оккупантов и сожгли повозки с горючим.
25 мая на шоссе Севск — Середина-Буда взрывом
мины уничтожены две походные кухни и четыре сол¬
дата.
28 мая группа подрывников под командованием Бло¬
хина из отряда имени 24-й годовщины РККА, замини¬
ровав участок на железной дороге Комаричи — Льгов,
пустила под откос эшелон противника. Уничтожено
600 гитлеровцев.
9 июня на шоссе Чернацкое — Жихов миной уничто¬
жены 2 повозки, 4 лошади, 8 фашистов.
20 июня на шоссе Гремяч — Камень миной уничтоже¬
ны 2 повозки, 4 лошади, 6 гитлеровцев...
А всего нашими отрядами — имени 24-й годовщины
РККА, имени Ленина, Сталинским и Харьковским — пу¬
щено под откос 32 воинских эшелона противника, раз¬
бито 28 паровозов, 558 вагонов, 149 платформ и 9 цис¬
терн с горючим.
Цифры, цифры, цифры... А за ними нелегкий парти¬
занский труд, изобретательность, безудержная смелость
и рассыпанные по родной земле почти неприметные хол¬
мики партизанских могил...
Когда стало известно о замысле гитлеровцев приме¬
нить химическое оружие, мы окончательно поняли, по¬
чему они без серьезного боя оставляют Брянский лес.
Именно сюда они собираются согнать всех партизан и
уничтожить одним ударом.
Из Хинельских лесов прибыл отряд, возглавляемый
Ивановым и Куманьком. Отряд успел нанести удар по
Марчиховой Буде, но потом враг стал теснить партизан
и отжал их именно сюда, к Брянскому лесу. Начальник
штаба отряда Боровика Ушаков, вернувшийся из-под
Новозыбкова, куда его группа ходила на диверсии, до¬
ложил, что оккупанты ведут наступление на отряды Чер¬
ниговской области, которые возглавляет прославленный
командир, секретарь подпольного обкома партии Алек¬
сей Федорович Федоров. Гитлеровцы и их теснят к Брян¬
щине, хотя в Хлуплянских лесах партизаны нанесли
врагу значительный урон. Дошли до нас сведения, что и
под Путивлем Сидор Артемьевич Ковпак ведет тяжелые
бои, его тоже отжимают в нашу сторону.
45
Нет, в лес мы теперь не пойдем.
Ранним утром Бородачев, Рева и я стоим на высот¬
ке. Думаем, как безопаснее расположить наши отряды,
как лучше организовать их оборону.
Илья Иванович вычерчивает на карте будущие рубе¬
жи, а я и Павел в бинокли изучаем окрестности.
На западе за селом Ново-Васильевское до самой
Десны простирается болотистая топь, поросшая где ка¬
мышом, где низкорослым кустарником. Она огибает село
с юга, раскинувшись по обоим берегам тихой неторопли¬
вой Зноби. А вдали на левом берегу Десны растянулся
узкой полосой сосновый лес. Между этими двумя уро¬
чищами пролегла до самых полей гнилая лощина.
— Это болото непроходимое, — замечает Бородачев,
показывая мне на карту. — И лес, который вы видите
у Десны, недоступный и никчемный ни для нас, ни для
противника.
— А мне он нравится. И даже очень... А что, если
проложить гать через эти болота?
— Гать? — удивленно переспрашивает Бородачев. —*
Да что вы, ведь тут... Погодите, сейчас я вам скажу. —
Он сверяется с масштабом карты. — Восемь километров.
— Пусть даже двадцать, — говорю я.
— Но что дает эта гать? Ну разорвете дня на три
блокаду, ну протянете по этой гати две-три коровенки,
а за их хвостами увяжется целый полк эсэсовцев.
— Вы сами заметили, что эти болота непроходимы.
Так разве нет смысла именно ими прикрыться нам?
И вот уже на карте на синюю штриховку ложится
от одного крохотного островка до другого четкая крас¬
ная линия. Чуть прищурив глаза, Бородачев задумчиво
смотрит на нее.
— Может быть... Может быть... Если сумеем удер¬
жать в секрете, будет хороший выход для диверсионных
групп...
Спрашиваю Павла Реву, сколько понадобится людей,
чтобы за двое суток построить такую гать. Павел вместе
с Бородачевым принимаются за расчеты. Чтобы не ме¬
шать им, отхожу в сторонку и останавливаюсь над са¬
мым обрывом. Внизу огоньки костров: партизанки ва¬
рят пищу. Осторожно спускаюсь. Лиза Попова трет
кулаками глаза, покрасневшие от дыма. Говорит коман¬
диру роты Смирнову:
4&
— Со вчерашнего дня вожусь с этим обедом, това¬
рищ командир. Лошадка уж очень староватая доста¬
лась, намучилась. Не знаю, как кушать-то будем. Чест¬
ное слово, без соли, ну, просто не идет, да и только...
— В пустой желудок кавалерия и без соли на пол¬
ном карьере влетит, — оптимистически замечает Смир¬
нов.
>— Если бы кавалерия, парирует Лиза. — А то те¬
перь и обозные клячи пошли. На них вместо ложки надо
хворостину брать, иначе в рот не загонишь.
Я едва не расхохотался и поспешил отойти подальше
от греха: я и сам с неимоверным трудом ем жесткие,
совершенно безвкусные, с противным запахом пота кус¬
ки конины. К тому же я еще не пришел в себя от вче¬
рашнего угощения, которым меня потчевали артиллери¬
сты. У них там боец Никита Самошкин из шкуры и кон¬
ских ног сварил холодец. Отказываться было неудобно,
отведал я этот деликатес, и до сих пор такое ощущение,
будто выхлебал всю жижу из болота.
Возвращаюсь к Реве и Бородачеву, и мы вместе на¬
правляемся в Ново-Васильевск.
В центре села, в старом здании школы, разместился
госпиталь. Здесь нас встретил наш постоянно бодр¬
ствующий доктор Александр Николаевич Федоров.
Этого высокого немногословного человека глубоко
уважают все партизаны. Превосходный врач, он берется
за самые сложные операции, хотя их чаще всего прихо¬
дится делать под открытым небом — на болоте, на теле¬
ге, в лесу, и все же, как правило, они заканчиваются
благополучно. Скажу сразу же, что наш замечательный
доктор к концу партизанской деятельности с полным
правом мог гордиться результатами своей и своих по¬
мощников работы. До тысячи раненых и больных парти¬
зан, не считая жителей тех районов, по которым мы про¬
ходили, побывали в нашем госпитале. Большинство ра¬
неных благодаря мастерству доктора Федорова смогли
возвратиться в строй. Днем и ночью наш партизанский
доктор и его помощники несли свою вахту, вкладывая в
спасение людей все свое умение и душевную чуткость.
Об этом и сегодня вспоминают с благодарностью их
многочисленные пациенты...
Неподалеку от места, где разместился наш госпи¬
таль, посреди большой площади высится здание новой
школы, построенное незадолго до войны. Теперь здесь
наши партизаны обучаются на курсах диверсантов. Ру¬
ководят их учебой опытные подрывники Шитов и Кова¬
лев из отряда Таратуто.
Из кузницы, что находится напротив школы, доно¬
сится неумолчный перестук молотков. Там сейчас сби¬
вают сотни легких фанерных ящичков. Их свезут г
Скрыпницкие болота. Партизаны отряда Погорелова пу
стили-таки «завод» по выплавке тола из снарядов. На
чинят ящички столь желанной для нас взрывчаткой, и
у нас будет в достатке легких и удобных мин. Подрыв¬
никам уже не придется десятки километров таскать на
себе тяжелые снаряды.
Деревня заполнена партизанами из отряда Ревы. Но
к ним еще прибавилась рота Ветрова из отряда Тарату¬
то. На площади маршируют парни: ветровцы обучают
пополнение из крестьян, пожелавших стать парти¬
занами.
У сельсовета, где теперь штаб отряда Ревы, меня
остановил Казимир Плохой. Сообщил, что арестовал
двух фашистских шпионов.
Это Юзеф Майор предупредил нас, что к нам про¬
никли провокаторы. Благодаря им немцы узнавали о
наших планах, о путях нашего продвижения.
В Ново-Васильевске появилась неизвестная женщи¬
на. Назвала себя учительницей из Гавриловой Слобо¬
ды. Плохому и его помощникам гостья показалась по¬
дозрительной. Допросили ее. Сначала отпиралась, а
потом призналась, что она послана комендантом Новго-
род-Северска Пальмом встретиться с одним нашим
партизаном. Немедленно схватили и его. Выдавал себя
за советского офицера, попавшего в окружение. А ока¬
зался матерым шпионом. Он-то и снабжал гитлеровцев
информацией о передвижении наших отрядов. Мы уже
и раньше сталкивались с происками фашистской агенту¬
ры. Посылались к нам лазутчики с целью получения
разведданных о наших силах. Подкупленная фашистами
повариха пыталась отравить партизанских командиров...
Нужна была высочайшая бдительность. Ведь люди
к нам шли со всех сторон. И мы не могли отказать им.
Но с вновь прибывшими велась неутомимая работа.
И надо сказать спасибо работникам штабов и товари¬
щам нашей оперативной части, настоящим чекистам, та-
48
ким, как Константин Петрушенко, Иван Борисов, Вик¬
тор Храпко, Казимир Плохой. Их зоркий глаз и безоши¬
бочное чутье помогали своевременно разоблачать вра¬
жеских агентов.
В Ново-Васильевске собрались Богатырь, Куманек,
Иванов, Гнибеда и комиссар его отряда Красняк, Иван
адоров, Таратуто, секретари подпольных райкомов
,-ртии Горинов и Сень.
Решаем часть сил объединения оставить здесь в обо-
зне, а другую часть двинуть в район Ямполя с неот¬
ложной задачей — любой ценой овладеть складом хими¬
ческих снарядов. Атака Ямполя возлагается на отряд
Ревы и на местный Ямпольский отряд под командова¬
нием Гнибеды. Рева получает еще роту Кузьмина из
Середино-Будского отряда Ивана Федорова и роту
Ветрова из отряда Таратуто. Общее командование я
беру на себя.
Ночь выдалась лунная, звездная. Колонна движется
по узкому зыбкому мосту — восьмикилометровой гати,
проложенной через болота до самой Десны. Гать по¬
строили быстро — за три дня, но получилась она надеж¬
ной, держит хорошо. Все идет нормально. Не стучат
колеса, не скрипят повозки, почти ничто не нарушает
безмолвную тишину. Выезжаем на твердую сушу, ми¬
нуем лес на берегу Десны. Совсем недалеко вражеские
гарнизоны. Пока никто нас не тревожит. Но вот ко¬
лонна выползла на клеверное поле, освещенное лунным
светом, и на душе стало неспокойно.
Рева отрывается от нас и скачет вперед, к головному
отряду. Вскоре от колонны отделяется боковое охране¬
ние. Богатырь спешит к Кочеткову, который в этом по¬
ходе возглавляет ударный отряд. Я разыскиваю коман¬
дира артиллерии Новикова, предупреждаю его быть на¬
чеку.
Подозвав Сашу Ларионова и Степана Лесина, отъез¬
жаю в сторону, чтобы лучше слышать посторонние шу¬
мы. Колонна переваливает через большак, ведущий к
Новгород-Северску. И снова лес. Все-таки нет ничего
надежнее нашего старого зеленого друга!
Рассвет застает нас в густых зарослях. Будучи уве¬
ренным в том, что, по крайней мере до полудня, против-
4 А. Н. Сабуров
49
ник нас тут не найдет, объявляю большой привал. Пар¬
тизаны укладываются на земле, не успевшей остыть за
ночь. Но многие не могут уснуть: сказываются и голод,
и усталость, и большое нервное напряжение.
Подхожу то к одному, то к другому:
=— Почему не спите?
Ответ почти одинаковый:
— Сон не берет...
Некоторые даже предлагают свои услуги, чтобы под¬
менить часовых на заставах.
И мне не уснуть. Говорят, что шелест травы и ли¬
стьев успокаивает. А меня и это будоражит...
Наконец меня сморил сон, и я проспал почти до за¬
ката. Очнувшись, посылаю разведку в Красичку. Там
оказался отряд полиции. Один из наших разведчиков
попался на глаза полицаям. Те открыли стрельбу. Наши
не ответили. Винтовочная трескотня длилась минут пят¬
надцать, и снова стало тихо.
В двадцать один час мы всей колонной двинулись на
Красичку. Полицейских уже не оказалось. Мы нашли
старосту. Он был невменяем от страха. Да ему и было
от чего трястись: большущий кирпичный дом, построен¬
ный в эту страшную пору, свидетельствовал о том, что
оккупанты весьма благоволят к его хозяину.
В деревне был молочный сливной пункт, и тут уж
партизаны отвели душу: давно они так не лакомились
молоком, сыром, маслом. Жители наперебой угощали
хлебом-солью. Но долго пользоваться их гостеприимст¬
вом мы не могли. Разведка донесла, что приближается
колонна противника силой до батальона. Приказываю
Петракову выдвинуть взвод на луг и замаскироваться там.
Командир немецкого батальона пытался ввести нас
в заблуждение. Несколько его солдат, вооруженных
двумя пулеметами, перемещаясь по лесу, дразнили нас,
отвлекая наше внимание.
Темнело. Я уже подумывал, что сегодня гитлеровцы
так и не соберутся напасть, и хотел повести нашу ко¬
лонну из деревни. Но тут на лугу вдруг вспыхнула
яростная перестрелка.
Нужно заметить, что неистребимая любовь Петрако¬
ва к автоматическому оружию привела к тому, что в его
взводе на сорок бойцов было двадцать пулеметов и
только три винтовки, и то снайперские. Поэтому в огне¬
50
вой мощи с петраковским взводом даже немцам было
трудно тягаться, тем более что он подпустил противника
на каких-нибудь сорок — пятьдесят метров и только то¬
гда подал команду.
Бой продолжался недолго. Уцелевшие гитлеровцы
спаслись бегством. Когда я примчался на луг, стрельба
уже прекратилась, а партизаны в основном занимались
сбором трофеев: пулеметов, автоматов и патронов.
На следующее утро мы добрались до Антоновки —
первого села Ямпольского района. Это была родина
Красняка — комиссара отряда Гнибеды, и мы вместе
с ним радовались тому, что вошли в село без боя.
Усталые люди быстро заснули. А утром партизаны
привели в штаб двух гитлеровских солдат. И мы еще
раз убедились, насколько беспечны мы иногда бываем.
Выяснилось, что группа эсэсовцев пробралась ночью на
бывший колхозный ток и решила заночевать там. О на¬
шем присутствии они и не подозревали. А утром, к ужа¬
су своему, увидели, что в селе полно партизан. Не ду¬
мая долго, немцы ретировались, но в спешке забыли
радиостанцию. Послали за ней двух солдат. Они-то и
попали в наши руки вместе с рацией.
Нас вполне устраивало, что навстречу нам против¬
ник выслал такую маленькую группу своих солдат, ко¬
торая, не приняв боя, добровольно убралась из деревни.
Можно не сомневаться, что теперь беглецы доложат
своему командованию: в Антоновке партизан видимо¬
невидимо. Это для нас очень важно. Нам хотелось вы¬
удить из Ямполя как можно больше фашистских войск,
заманить их на открытое место. Более того, мы решили
повести демонстративные атаки на соседнее село Шост-
ку и станцию Хутор Михайловский. Пусть и туда фаши¬
сты бросят часть сил.
В Антоновке мы почувствовали себя так, словно
здесь еще и не было оккупации. Даже непредвиденная
встряска, связанная с появлением немцев на колхозном
току, уже воспринималась как забавный случай.
Население деревни душевно встретило партизан, и,
конечно, особенно тех, кто воевал в местном Ямполь-
ском отряде под командованием Гнибеды. Это можно
было понять, так как в отряде было много партизан из
4*
51
самой Антоновки. Они долго не виделись со своими род¬
ственниками, и теперь мы были свидетелями волнующих
встреч сыновей с родителями, жен с мужьями, детей с
отцами...
Все партизаны не могли вместиться в Антоновке, но
счастливые хозяева никого не обошли своим вниманием.
Праздник перекатывался от одного дома к другому,
словно уже отмечалась окончательная наша победа над
врагом. Чем-то вся картина этой теплой встречи с насе¬
лением напоминала нам Красную Слободу, но Антонов¬
ка все же была побогаче Слободы. Здесь людям удалось
кое-что сохранить из продуктов, припрятать скот. И те¬
перь все это добро было отдано нашим хлопцам. Каза¬
лось, не останови этих гостеприимных людей, так они
зарежут последнего теленка и последнюю курицу. За
весь год войны мы впервые, что называется, пировали —
такой изобильный стол накрыли нам антоновчане.
С трудом оторвавшись от стола и освободившись из
объятий моих замечательных хозяев, я отправился на
возвышенность перед клеверным полем и припал к сте¬
реотрубе. Но и здесь меня не оставили в покое. Хлебо¬
сольные крестьянки притащили половину поросенка, сме¬
тану, домашнюю колбасу и много другой снеди.
Но как ни приятна и радостна была встреча, нас уже
подстегивала волна новых забот.
Усиленные группы разведки взяли путь на хутор Ми¬
хайловский и Шостку, где, по нашим данным, гарнизоны
врага были малочисленны. Под руководством Борода¬
чева вокруг Антоновки строились укрепления.
Комиссар Ямпольского отряда Красняк познакомил
меня с молодой статной девушкой:
— Вот это и есть Надя Марчевская.
О ней я слыхал от него и раньше. Эта девушка была
одной из первых разведчиц Ямпольского отряда, очень
хорошо работала, и партизаны ее ценили. Но вот Мар-
чевскую арестовало гестапо. Даже мы помогали Крас-
няку собирать среди партизан разные ценности. Все это
добро было передано следователю. Взятка сыграла свою
роль, и Надя Марчевская оказалась на свободе.
Девушка показалась мне спокойной, рассудительной.
О своих недавних переживаниях в гестапо не обмолви¬
лась и словом. Меня она попросила скорее дать ей но¬
вое задание. Девушка заявила, что может пойти в Ям-
52
поль и разведать там обстановку. И еще высказала одну
просьбу: чтобы после возвращения ее оставили в от¬
ряде.
Надя рассказала, что, когда она в последний раз по¬
кидала Ямполь, там было пять бронемашин. На ее гла¬
зах они направились в сторону хутора Михайлов¬
ского.
— Посылайте Марчевскую в Ямполь,—говорю Крас-
няку. — Прикрепите к ней толковых связных.
Красняк начал перечислять фамилии подходящих
для этого людей, но я остановил его:
— Вы лучше меня знаете своих людей. Действуйте.
Сейчас нельзя терять ни минуты.
Не успели Красняк с Надей отойти, ко мне прибли¬
зился худощавый человек в кепке, лицо которого давно
скучало по бритве. В руках он держал винтовку, кото¬
рую, представляясь мне, с легким стуком приставил к
ноге.
— Секретарь Шосткинского горкома партии Трало.
Я от радости чуть не ошалел. Вот удача! Долго не
отпускал его руку. Но тут из-за плеча Трало показалось
улыбающееся, удивительно знакомое лицо. Пытаюсь
вспомнить, где я видел этого человека.
— Председатель Шосткинского городского Совета
депутатов трудящихся Федор Сергеевич Коротченко, —
назвал он себя.
И только после этого я понял, почему мне показа¬
лось, что я его уже знал когда-то. Это родной брат вто¬
рого секретаря ЦК партии Украины Демьяна Сергееви¬
ча Коротченко. Работая до войны на Украине, я издали
неоднократно видел Демьяна Сергеевича, часто встре¬
чал его портреты в газетах. Внешне братья были очень
похожи, и это довольно сильное сходство не могло не
броситься мне в глаза.
После Федора Сергеевича Коротченко я познакомил¬
ся с высоким красивым человеком, который оказался
инженером по специальности, а по должности — одним
из секретарей Шосткинского горкома партии. Это был
Артюхов.
Руководители Шосткинского партийного подполья
очень вовремя пришли к нам на помощь. Я прошу Ар-
тюхова вместе с ротой Кочеткова пойти к Шостке, по¬
мочь имитировать наше наступление. Когда об этом
53
услышал Трало, он рассказал, что до жителей Шостки
уже дошли наши листовки, в которых мы предупреж¬
даем, что в городе предстоят жестокие бои. Посколь¬
ку у немцев там большие склады взрывчатых веществ,
жителям надо уйти. Эвакуация уже началась. Нет со¬
мнения, заключил Трало, что эти листовки лежат уже
и на столе немецких начальников. Тогда я обращаюсь
к Трало с просьбой возглавить группу разведки, кото¬
рая тоже будет дразнить шосткинский гарнизон.
— Лучше вас, пожалуй, никто не знает эти места.
Тот с радостью соглашается.
— А я чем могу быть вам полезен? — спрашивает
Коротченко.
Ему я говорю, что в Хильчанском и Середино-Буд-
ском районах царит голод. Надо бы заняться заготовкой
продуктов, чтобы спасти людей, а главное, детишек. Фе¬
дор Сергеевич горячо взялся за дело. С того дня он
стал моим заместителем по снабжению. Честный, забот¬
ливый, рачительный хозяин, Федор Коротченко сумел
так все организовать, что мы до конца своего пребыва¬
ния во вражеском тылу больше никогда не испытывали
голода.
Поступило донесение: показались немецкие бронема¬
шины, рота Кочеткова попала под их обстрел. Туда сра¬
зу же были брошены противотанковые пушки под
командованием Картузова. С первыми же выстрелами,
без всякой дополнительной команды население ушло
в укрытия, а партизаны заняли свои позиции. Недавно
шумно ликовавшая деревня сразу притихла, насторо¬
жилась, опустела. Жизнь еще раз подтвердила, что фа¬
шистская оккупация не даст людям даже временной пе¬
редышки: на пороге гостеприимной Антоновки снова
стояла война.
...Уж очень демонстративно маневрируют бронема¬
шины. А поблизости не видать ни одного подразделения
пехоты.
Кочетков со своими людьми занимает позиции перед
клеверным полем.
Я все смотрю в стереотрубу. Ага, наконец-то! Из со¬
седнего хутора Коминтерн показались цепи гитлеровцев.
Они тотчас нырнули в клевер, словно растворились в нем.
План немцев примитивен. Они рассчитывают, что на¬
ше внимание всецело будет поглощено этими снующими
54
взад-вперед бронемашинами, а тем временем пехота
скрытно подползет вплотную к Антоновке и нанесет не¬
ожиданный, а потому и неотразимый удар.
Нет, так не выйдет у вас, господа! Мы срочно пере¬
брасываем на правый фланг роты Смирнова и Ветрова.
Они будут находиться в засаде до той поры, пока не
вступит в бой рота Кочеткова. А тогда Смирнов и Вет¬
ров нанесут фланговый удар и отрежут гитлеровцам
выход к лесу.
При минометно-артиллерийской группе находится
наш комиссар Захар Богатырь. Он же принял на себя
руководство двадцатью пятью расчетами станковых пу¬
леметов. Я остаюсь на высотке — здесь мой КП.
Операция началась, как по нотам. Каждый боец знал
и четко исполнял свою партию, как оркестрант в хоро¬
шо слаженном оркестре.
Гитлеровцы подползли к самым огородам, примы¬
кающим к Антоновке, и вскочили на ноги, чтобы одним
рывком ринуться в село. Но тут же были брошены на
землю огнем станковых пулеметов. Включилась в дело
и наша артиллерийско-минометная группа, пристреляв¬
шая местность на пути возможного отхода противника.
Вскоре Рева поднял роты Кочеткова и Чижова на про¬
ческу всего клеверного поля. Партизаны при этом ис¬
пользовали немецкий прием: прижав приклады автома¬
тов и ручных пулеметов к животу, они поливали поле
огнем, как из брандспойтов.
Да, операция начиналась, как по нотам. Но вскоре
я просто схватился за голову. Это уже был не бой, а
кошмарное побоище. Все перемешалось. Стоял нево¬
образимый грохот, и уже нельзя было понять, кто кого
бьет. Я оцепенел от ужаса, представив, какие мы поне¬
сем потери. В довершение всего я увидел в центре
поля Реву и Богатыря, а вокруг них бушевало море
огня. Я кричал, звал их, кого-то немилосердно ругал,
хотя и понимал, что меня все равно никто не услышит.
Досталось Новикову, на которого я навалился, обвиняя
в том, что его артиллерия вот-вот накроет своих. Невоз¬
мутимая уверенность Новикова в правильности расчетов
пушкарей только еще более взвинтила меня. Я прокли¬
нал себя за легкомыслие, за то, что плохо продумал ор¬
ганизацию боя, за то, что вынужден теперь торчать тут
без всякой возможности что-либо существенно изменить.
55
Я даже успел позавидовать Реве, Богатырю и другим
командирам: им там легче — они в гуще боя и сами дей¬
ствуют. А я на КП, как белка в клетке. Все брошено в
бой, отсюда нельзя понять, на чьей стороне перевес,
нельзя узнать, кто жив, а кого мы уже потеряли. В эти
мгновения я был на краю самого откровенного отчая¬
ния, и мне стоило неимоверных усилий удержать себя
от того, чтобы самому не броситься в бушующее огнен¬
ное пекло и разделить с товарищами их участь...
Бой длился около часа, но мне этот час показался
вечностью. Но вот затихла стрельба, и я увидел идущих
ко мне Богатыря, Реву, Кочеткова... Я смотрел на них
и глазам своим не верил. Живы и невредимы. Честное
слово, мне даже хотелось пощупать руками, до того
не верилось, что я их вижу снова. Собрались все коман¬
диры. Сразу спрашиваю о потерях. Спрашиваю одного,
другого. Ответ один: убитых нет, раненых тоже. Я уже
не спрашиваю, а гневно допытываюсь: сколько людей
потеряли? И снова не верю ушам: потерь нет! И когда
до меня наконец дошел весь смысл этих докладов, я от¬
вел глаза, чтобы никто не видел, как они повлажнели.
Кто испытал такие минуты, поймет меня.
Партизаны не спешили возвращаться в село. Наобо¬
рот, из села высыпало все население. Женщины, стари¬
ки и даже дети помогали нашим хлопцам собирать тро¬
фейное оружие, а клеверное поле в этом смысле дало
на сей раз хорошие всходы.
Уже сгустились сумерки, а потом и ночь наступила,
а с поля все шли люди, несли оружие и боеприпасы.
И снова ликовала Антоновка...
Немецкие коменданты Ямполя, хутора Михайловско¬
го и Шостки посылали к нам все новых и новых лазут¬
чиков. Но наша оперативная часть оказалась на высоте,
и шпионы поступали к нам уже превращенными в
«языков». Это дало нам возможность получить допол¬
нительные данные о том, что делается во вражеских
гарнизонах.
Разумнее всех в этой ситуации поступил старший
полицейский из Ямполя Морозов. Он тоже был послан
к нам с целью разведки, но на партизанской заставе
сразу заявил, кто он есть, на допросе с готовностью на¬
56
звал назначенные немцами на сегодняшнюю ночь па¬
роль и пропуск и заверил, что в городе осталось совсем
мало гитлеровцев.
Когда Рева привел ко мне этого полицейского, почти
одновременно прибыл и связной от Нади Марчевской:
она сообщала, что в Ямполе остался один немецкий
взвод, остальные войска ушли на хутор Михайловский
и Шостку. От нее мы узнали также, что из наступав¬
ших на Антоновку гитлеровцев в Ямполь вернулось все¬
го восемнадцать солдат и офицеров. Среди оккупантов
царит полная растерянность.
Стало все ясно. Спрашиваю полицейского Морозова,
сможет ли он провести нас в город.
Ответ последовал незамедлительно:
— Выполню любое ваше задание.
Что ж, взялся за ум парень. И это спасло ему
жизнь. А в скором времени он стал неплохим парти¬
заном.
В два часа ночи наши партизаны с нескольких на¬
правлений вошли в Ямполь. Противник оказал сопро¬
тивление только в центре города. Схватка была отчаян¬
ная, но скоротечная. Немецкий комендант, полковник,
выбежал без кителя и фуражки, не дождавшись маши¬
ны, вскочил на мотоцикл и скрылся.
Брошенные своим начальством эсэсовцы и полицаи
тоже поспешили убраться из города.
Когда я в три часа ночи проезжал по освобожден¬
ному Ямполю, мне повстречалась довольно живописная
пара: наша разведчица Мария Кенина под дулом своего
пистолета конвоировала здоровенного гитлеровца.
Во время наступления Мария шла с первой ротой.
На ее глазах ранило бойца Володю Бушева. Командир
роты Кочетков приказал Марии перевязать и доставить
раненого в санчасть. Выполнив это, Кенина бросилась
догонять роту. Запыхавшаяся, вспотевшая, она загля¬
нула в первый попавшийся дом, чтобы глотнуть воды.
Толстуха хозяйка, увидев решительную девушку, начала
умолять ее:
■— Только не трогайте его... Это же мой родной
брат...
— Где он? — Кенина распахнула дверь комнаты.
Там стоял дородный, хорошо одетый мужчина. Парти¬
занка выхватила браунинг:
57
— Руки вверх!
Так и привела его в опергруппу. Задержанный ока¬
зался крупной птицей — помощником коменданта го¬
рода.
Срочно организуем оборону города. Партизаны ры¬
щут по улицам и дворам, ищут склад с химическими
снарядами, ради которых мы, собственно, и пришли в
Ямполь. Нашел его командир артиллерии Новиков. Вы¬
волок на улицу ящик, раскрыл его. Мы увидели снаря¬
ды с яркой зеленой продольной полосой. Торжествую¬
щий Новиков потрясает в воздухе целой кипой каких-
то документов и, перебирая их, называет номера заво¬
дов, литеры газа. Снаряды разных калибров, к каждому
калибру своя документация.
Но что делать с этим жутким складом? Взорвать?
Население погибнет. Придется его вывезти. А пока к
складу ставится усиленная охрана.
Забот всем хватает. Освобождены узники гестапо.
Многие из них собираются уйти с нами, и опергруппа
вместе с жителями уточняет сведения о каждом. Иначе
нельзя: гестаповцы не упускают случая подсовывать в
камеры своих агентов.
В городе оказались большие откормочные и загото¬
вительные базы, молочно-товарная и овцеводческая фер¬
мы. Больше тысячи голов свиней мы обнаружили толь¬
ко в откормочном пункте. Федор Корртченко и его люди
сбились с ног в поисках подвод для этого добра.
Медики напали на склад с медикаментами. Их тоже
предстояло погрузить и вывезти.
Богатырь в здании типографии. Организует вывозку
шрифтов, красок и бумаги, которые так нужны для на¬
шего партизанского типографского хозяйства.
Красняк хозяйничает на радиоузле. Ему вскоре уда¬
лось настроиться на московскую волну. Весь город слу¬
шает голос столицы нашей Родины.
Неутомимая Мария Кенина обнаружила большие
склады с продуктами. По своей инициативе поднимает
жителей на поиски подвод. Целый обоз загружают са¬
лом, колбасами, маслом и рисом.
Все, кто не заняты на обороне города, таскают ящи¬
ки, мешки, бочки. Наши тылы разрастаются до неимо¬
53
верных размеров. Обоз достигает уже пятисот подвод,—
значит, растянется по меньшей мере на четыре кило¬
метра. А громоздкий обоз всегда помеха в бою.
Обратный путь мне видится куда более тяжелым и
опасным, чем путь сюда. Противник обязательно будет
нас ожидать во всеоружии. Взбешенный прежними не¬
удачами, он постарается за все расквитаться.
Закончился короткий митинг. Жители с грустью про¬
щаются с нами. Наша бесконечная колонна медленно
вытягивается из города. Объезжаю ее из конца в конец.
Тороплю, подгоняю, требую неусыпной бдительности.
Рассвет скоро, а до спасительного леса еще добрый
десяток километров.
Приближаемся к небольшому хутору. Мы уже знаем,
что там нас ждет засада. Небольшой отряд полицаев
засел в избах. Как только мы покажемся, они откроют
огонь, давая знак войскам, поджидающим партизан в
соседних селах. Командир роты Смирнов заранее полу¬
чил задание — со взводом своих партизан тайком про¬
никнуть на хутор и покончить с засадой без единого вы¬
стрела.
Скачу в голову колонны.
— Проезжал Смирнов?
Нет, никто его не видел. Возмущенный, останавли¬
ваю движение, ищу запропавшего старшего лейтенанта.
Найти его в непомерно растянувшейся колонне оказа¬
лось не так просто. И вдруг вижу его в повозке. Спит
парень! Рядом дремлет Таня — они теперь неразлучны.
Конечно, понимаю, что устали люди, на отдых времени
не было. Но нервы взвинчены, я готов был не знаю что
сделать с этим человеком, забывшим свои обязанности.
Бесцеремонно поднимаю обоих. Смирнов испуганно
трет глаза.
— Ты что, струсил? — набрасываюсь на него. — Го¬
вори правду!
— Никак нет! — вскакивает он. Сна как не быва¬
ло. Взлетает на коня, собирает взвод и скрывается
с ним в предрассветных сумерках.
Колонна по-прежнему стоит. Под светлеющим небом
все более заметна ее серовато-черная бесконечная лента.
Я уже жалею о том, что отпустил Смирнова. Надо
было другого послать... Но вот он неожиданно выныр¬
нул из-за кустов. Тяжело дышит.
— Путь свободен!
Не знаю, кто тогда больше радовался этой удаче:
я или Смирнов? Думаю, что ныне здравствующие суп¬
руги Татьяна и Иван Смирновы на всю жизнь запомни¬
ли тот час. Ваню Смирнова я всегда уважал, с радостью
следил за его командирским ростом. И вдруг такое лег¬
комыслие в опаснейший момент, когда решалась судьба
сотен людей! Дорого оно могло ему стоить... К счастью,
этот случай был первым и последним. За войну мы про¬
шли рядом большой партизанский путь. Было на этом
пути много испытаний. Супруги Смирновы выдержали
их с честью. После войны нам тоже довелось работать
вместе. Чудесные люди! Мои боевые друзья Таня и Ваня
Смирновы, как и замечательный партизанский развед¬
чик Саша Ларионов, сейчас живут и работают в Дро-
гобыче.
...Смирнов и его бойцы отлично справились с делом.
Мы благополучно миновали хутор, но рассвет все же
застал нас в открытом поле. Впереди справа виднелась
Голубовка, слева — Большая Березка. В каждом из
этих сел— это нам точно известно — сейчас дислоци¬
руется полк СС. Два фашистских полка поджидают нас.
Расстояние между ними всего каких-нибудь полтора
километра. Обойти мы их не можем. Что предпринять?
Бросать обоз и прорываться с боем? Вряд ли это спа¬
сет нас. Мы в открытом поле как на ладони. Скосят
всех. И тогда мы решаемся на отчаянный шаг. С плен¬
ными полицейскими посылаем комендантам обоих гар¬
низонов наш ультиматум. В этих письмах предупреж¬
даем: нами захвачены снаряды, начиненные газом на
таком-то заводе в Германии. В случае, если они откроют
огонь по нашей колонне, мы обстреляем Голубовку и
Большую Березку этими снарядами.
Новиков демонстративно выкатил две пушки по обе
стороны от дороги. Артиллеристы подтащили к ним сна¬
ряды в немецких ящиках. Зарядили орудия. Натянули
шнуры...
Полицейские ушли. Проходит полчаса, час. Ответа нет.
Видим: на крышах домов в обоих селах кучками
стоят эсэсовцы в своих черных мундирах и смотрят на
нас в бинокли.
Не отвечают фашисты на наш ультиматум. Но и не
стреляют...
60
Для пробы посылаю вперед первые десять повозок,
запряженных волами. Неторопливые животные медлен¬
но тянут телеги. Сотни взволнованных глаз следят за
ними. Пропустят их немцы или откроют огонь?..
Повозки пересекли дорогу, соединяющую оба села,
и двинулись дальше к лесу. Стрельбы нет. Гитлеровцы
по-прежнему сидят на крышах. Посылаем еще десятка
три повозок. Они тоже благополучно миновали опасный
перекресток.
Тогда мы двинули вперед всю колонну. Больше часа
двигался наш обоз на виду эсэсовских войск. Никто не
помешал нашему переходу. Сняв свои орудия, догнал
нас Новиков. И только тогда из обоих гарнизонов гря¬
нул ураганный огонь из всех видов оружия: минометов,
пулеметов, автоматов. Но мы уже были далеко. Види¬
мо, эсэсовские командиры отстрелялись лишь для отче¬
та. Не очень-то им хотелось подышать газом, изготов¬
ленным на их же химических заводах!..
Наш опасный рейд за смертоносными снарядами
полностью себя оправдал. Враг не смог воспользоваться
этим страшным оружием. Командование оккупацион¬
ных войск и гестапо много раз пытались засылать к нам
диверсантов с единственной целью — взорвать склад с
химическими снарядами. Мы надежно его прятали, дер¬
жали под неусыпной охраной.
Когда освобождение нашей земли подходило к кон¬
цу, мы наконец смогли избавиться от этого неприятного
груза, утопив снаряды в Пинских болотах. После войны
они были найдены и обезврежены.
Бои за Ямполь научили нас многому. Мы убеди¬
лись, что можем по своей воле даже перемещать гар¬
низоны противника, заставлять его перебрасывать вой¬
ска туда, где партизаны демонстрируют наступление.
А мы тем временем получаем возможность без особых
усилий атаковать нужный нам населенный пункт. Как
увидит читатель, этой тактикой мы будем пользоваться
во все более возрастающих масштабах.
★
В МОСКВЕ
Ю ассвет. На берегу тихой Десны догорают партизан¬
ские костры. Я сижу на высокой насыпи железной
дороги Хутор Михайловский — Унеча, бездействующей
уже около года, смотрю на еле заметную струйку дыма,
поднимающуюся из россыпи темно-красных углей. Во¬
круг груды тлеющих головешек, на густой сочной траве,
тесно прижавшись друг к другу, крепким сном спят
партизаны. На прибрежных кустах развешены портянки.
Упругие ветки склонились к земле под тяжестью раз¬
мокших сапог и ботинок.
В чистом небе уже ни звездочки. Глинистые холмы
на противоположном правом берегу переливаются раз¬
ноцветными полосами, а недалекий лес еще черный —
в нем не успели раствориться ночные тени.
На том берегу виднеется деревня Каменка. Гляжу на
нее, а мыслью переношусь далеко — к Днепру. Туда от¬
правилась группа разведчиков во главе с радистом Пав¬
лом Бурым, которого мы просто зовем Пашей. Он взял
с собой свою радиостанцию, и мы ждем его донесений.
Мысленно я уже там, на Житомирщине. Мне хорошо
известны те места. Шесть лет был председателем кол¬
хоза в селе Половецкое, Бердичевского района. Потом
военная служба, она тоже проходила на Житомирщине,
объездил всю область. Сейчас меня влекут ее леса. Кто
охотился на тетеревов и кабанов под Белокоровичами и
Словечней, тот знает неповторимую прелесть этих глу¬
хих и диких дебрей.
Недавно мы получили радиограмму:
«Продумайте переход со своими отрядами на правый берег
Днепра на Житомирщину. О возможностях перехода инфор¬
мируйте ЦК КП(б)У».
Если Бурый сообщит, что переход за Днепр возмо¬
62
жен, мы не будем дожидаться новых указаний, а сразу
же двинемся отсюда на Житомирщину.
Вокруг тишина. Наш новый партизанский край
оккупанты пока не тревожат. И природа просыпается
медленно, не спеша. Влажный воздух напоен ароматом
цветов. Издалека донеслось деловое «ку-ку, ку-ку». По¬
том постепенно ширится разноголосица птичьих писков.
В нее врывается громкая соловьиная трель. Она как бы
подает сигнал, из болотной низины хором откликаются
лягушки. Все оживает. Над лугом стрекотание, свист,
шиканье. Живое радуется восходящему солнцу. Хочет¬
ся без конца вслушиваться в эти мирные звуки и не ду¬
мать о войне...
Справа, выше по Десне, кем-то встревоженные, за¬
кружили, застонали чайки. Я сперва не придал этому
значения — кто может прийти сюда?..
Мое внимание отвлекает Никита Самошкин. Осто¬
рожно, чтобы не разбудить товарищей, он встает, потя¬
гивается. Быстро оглядывается по сторонам и идет
к реке. Не спеша разделся догола, аккуратно развесил
на кустах свое потрепанное обмундирование, поежи¬
ваясь, осторожно ступает в воду. Зайдя по грудь в реку,
наклоняется и вытягивает продолговатую плетеную кор¬
зину— вершу, или ятерь, как ее называют местные ры¬
баки. Достает рыбу, бросает на берег. Но рыбины не
долетают и исчезают в воде. Тогда Самошкин вывола¬
кивает два ятеря на сушу и вытряхивает их содержимое
на траву, а потом опять идет в воду, чтобы поставить
снасти на прежнее место. Но колья никак не втыкаются,
парень тихонько бормочет ругательства. Я подхожу к
прыгающим в траве рыбам и забираю оставленные ры¬
боловом автомат и ремень с дисками к нему. Погляжу,
как запляшет, когда обнаружит пропажу.
В это время на лугу появляются на конях комиссар
Богатырь и командир отряда Павел Рева. С ними незна¬
комый офицер. Видно, это они и спугнули чаек, дога¬
дываюсь я.
— Александр, танцуй! — издали кричит Павел.
«Наверное, наша армия снова пошла в наступле¬
ние»,— проносится мысль.
— Пляши, пляши! — гремит Рева, соскакивая с ко¬
ня. Захар Богатырь тоже сияет во все лицо. Только не¬
63
знакомый майор сосредоточенно смотрит на меня и го¬
ворит четко, официально:
— Товарищ командир, разрешите вручить вам лич¬
ный пакет...
Павел тут же добавляет:
— В Москву вызывают! В Кремль! Понимаешь?..
Быстро разрываю пакет. Читаю.
— Правда, в Москву... — только и успеваю выгово¬
рить. Бурной радостью стучит сердце. Долго не могу
ничего сообразить... Предлагаю: — Пошли к нашим
хлопцам.
— А я думаю, — говорит Богатырь, — партизанам
об этом объявлять не надо.
— Так точно, — подхватывает майор, — приказано
держать в секрете.
Павел добавляет:
— Тебе ехать в Москву, а нам ведь тут оставаться.
И ни до чого, щоб про твой отъезд знал сам новгород-
северский комендант.
Это верно... Немецкий комендант Пальм все лето
строит нам козни. Особенно зол он на нас за Ямполь...
— Когда выедем? — спрашиваю майора.
— Сейчас. До аэродрома семьдесят пять километ¬
ров, а ночью должны вылететь.
Для раздумья времени не оставалось.
— А шо ты с автоматом стоишь и диски припас, як
на карауле? — вдруг спрашивает Рева.
Тут только я заметил, что так и держу автомат Са-
мошкина. Оглядываюсь. Незадачливый рыбак стоит за
кустом и тоскливо смотрит на меня. Я подхожу к нему.
Полагалось бы, конечно, наказать его или по крайней
мере как следует отругать, но не то настроение.
— За чужим погонишься, свое потеряешь... Рыбу хо¬
зяевам отдай и быстрее!..
— Есть! — Самошкин с облегчением схватил авто¬
мат и ремень. Помчался к реке.
Вчетвером едем в Ново-Васильевск. Завтракаем на
скорую руку.
— Ты только не вздумай задерживаться, — говорит
Захар.
— Трошки задержаться, пожалуй, не вредно, — улы¬
бается Павел, — но возвращайся обязательно...
64
Майор торопит. Оседланные кони уже ждут нас.
Прощаюсь с друзьями.
— Не беспокойся, все будет як надо, —заверяет
меня Рева.
— Над нашим партизанским краем красный флаг
будет развеваться по-прежнему, — чуть торжественно
говорит Богатырь.
— Только накажи начальнику штаба, — не может
удержаться Рева, — чтобы он в горячее время не спорил
со мной.
На прощание прошу товарищей не затевать больших
операций, держать все силы в кулаке. Павла прошу осо¬
бо, чтобы он свои действия согласовывал со шта¬
бом.
— Та ты шо? За кого ты меня считаешь? — уже оби¬
жается Рева.
Крепко обнимаюсь со своими испытанными товари¬
щами и уезжаю с глубокой уверенностью, что завоеван¬
ных нами позиций они врагу не сдадут.
На аэродроме первым встречает меня Петр Петро¬
вич Вершигора.
— Тебя уже давно ждут.
На крыльце небольшого домика, что стоит у края
посадочной площадки, протягивает мне руку Сидор Ар¬
темьевич Ковпак.
— Дывись, явився! А мы уж решили без тебя ле¬
теть... — Ковпак прячет в усы лукавую усмешку.
В толпе собравшихся вижу Бондаренко — комиссара
партизанского соединения Брянских лесов. Когда все
направились к самолету, Алексей Дмитриевич берет ме¬
ня под руку.
— Счастливые вы...
— А ты разве не летишь?
— Нет, — с грустью говорит он. — Летят Ковпак, ты,
Емлютин, Гудзенко, Козлов, Покровский, Сенченко, Ду¬
ка, Кошелев и Ромашин, — перечисляет Алексей Дмит¬
риевич фамилии командиров...
Пилот торопит:
— Товарищи, я опаздываю! Затемно надо перелететь
линию фронта.
Освободившись от дружеских объятий, вваливаемся
5 А. Н. Сабуров (2)
65
в «Дуглас»... Самолет разбегается, отрывается от
земли...
— А что это нам парашютов не дали? — первым за¬
говаривает Гудзенко.
— А если б тебе и дали, — откликается Сидор Ар¬
темьевич,— ты прыгнул бы? Вот тебе и не дали, чтобы
ты вдруг не сиганул...
Самолет забирается все выше. Внизу мелькают огонь¬
ки. Машины противника движутся по дорогам с за¬
жженными фарами. Ночь лунная, светлая...
Сердце переполнено радостью. Москва!.. Даже дух
захватывает. Подумать только, глубокий тыл врага —
и вдруг Москва, Кремль!..
Настроение у всех праздничное. Шутим, смеемся,
говорим громко, стараясь перекричать шум моторов.
Из кабины пилота появляется офицер. Поднимается
в башню, возится с пулеметом.
— Подлетаем к линии фронта, товарищи, — спокойно
объявляет он словно о чем-то обычном и будничном.
Внизу рвутся снаряды. Мы бросаемся к окнам. Сен-
чеико вынимает походную флягу, наливает стопку «го¬
рючего» и выпивает.
— Может, кто хочет заправиться? — предлагает
он. — Такое время, я думаю, лучше переспать. — И он
тут же укладывается на скамейку, проложенную вдоль
борта самолета.
■— А где же фляга? — кричит ему Гудзенко. И толь¬
ко он успел взяться за флягу, протянутую Сенченко, как
в самолет с двух сторон впились лучи прожекторов.
Немилосердно швырнуло кверху, потом вниз. Первая
мысль: работают ли моторы? Работают! Самолет выров¬
нялся и снова начал набирать высоту. Справа, совсем
рядом, блеснула вспышка. Нас сунуло в сторону, потом
в другую, и началась такая качка, какую и в штормо¬
вом море не испытаешь. А из башни спокойный голос:
— Все в порядке, товарищи!
— Что, пролетели? — кричит Гудзенко.
— Первую линию. Еще будет вторая...
В окно хорошо видно, как множество прожекторов
шарят по небу. Яркий свет то и дело ударяет в глаза.
Снаряды рвутся то справа, то слева, но самолет идет
своим курсом.
Вдруг моторы снизили обороты, и стрелка высото¬
66
мера поползла влево. Из открытой двери кабины доно¬
сятся слова пилота:
— Поздравляю, товарищи! Над Большой землей ле¬
тим!
Присмиревшие было пассажиры снова становятся
разговорчивыми, веселыми, как дети, обнимают друг
друга... А самолет спускается все ниже. Похоже, идем
на посадку. Но моторы снова заревели. Минут тридцать
летим над самой землей. Здесь не видно ни огонька, все
погружено во мрак. Но вот впереди один за другим за¬
жигаются маяки. Без разворота идем на посадку. Мото¬
ры умолкают, когда самолет докатывается до самой
кромки леса.
Толпимся у двери. Каждому хочется скорее выйти,
почувствовать под ногами земную твердь. Думаем, что
приземлились под Москвой. А оказалось, что до нее
еще далеко.
— Не волнуйтесь, товарищи, — успокаивает нас член
Военного совета Брянского фронта Матвеев, когда нас
привезли в штаб. — Сейчас закусите и приляжете отдох¬
нуть. А потом вами займется начальник оперативного
отдела полковник Горшков.
О поездке в Москву ничего сказано не было. Спра¬
шиваю:
■— Что, в Москву не поедем?
— Ничего не знаю, — суховато отвечает Матвеев. —
Прикажут, поедем.
Я поинтересовался, где находится ЦК партии Ук¬
раины. Хочется действовать: позвонить, поговорить с
нужными людьми.
Но Матвеев остужает мой пыл:
— Между прочим, ВЧ здесь нет. Этой связью поль¬
зуется только командующий фронтом. Кстати, вы при¬
ехали в штаб фронта, при чем тут Украина?
Это было сказано таким официальным тоном, что
больше ни о чем не хотелось расспрашивать. Когда чуть
позже мы сидели в столовой, в нашем кругу снова ца¬
рило оживление, но ко мне прежнее приподнятое на¬
строение уже не возвращалось.
После короткого отдыха все направились к полков¬
нику Горшкову. Неожиданно речь пошла только о бое¬
вых действиях в границах дислокации соединения Ем-
лютина. Тут уж мы совсем растерялись и перестали что-
5*
67
либо понимать: или нас с Ковпаком уже включили в
соединение Емлютина, или только думают присоеди¬
нить...
Брошенные Матвеевым слова: «Вы приехали в штаб
фронта, при чем тут Украина?» — не забывались.
Ковпак и я оставили полковника Горшкова и, стара¬
ясь отвлечься, прошлись к опушке леса, но очень скоро
послышались голоса наших товарищей:
— Скорее идите сюда. Едем в Москву!
Матвеев усаживается в легковую машину. Осталь¬
ным предоставлена грузовая. Перебрасываясь шутками,
втискиваемся в кузов и сразу же трогаемся. Дорога
длинная, трясучая и пыльная, но это не смущает нас.
И вот — Москва! Мы въезжаем в нее уже вечером.
Город затемнен. Посты беспрерывно останавливают
наши машины. После проверки слышим одни и те же
слова:
— Можете следовать, товарищи!
Едем и едем по московским улицам. Многоэтажные
здания сменяются низенькими деревянными домишка¬
ми, появились водопроводные колонки на перекрестках.
Машина подпрыгивает на крупных булыжниках мосто¬
вой.
— Э, да мы выезжаем из Москвы, — замечает Дука,
который, как мы знали, до войны здесь жил и учился.
Сначала мы не поверили. Но вот поехали лесом, а по¬
том наконец вкатились в ворота какого-то городка.
Нас встречают люди... в белых халатах, и нам пред¬
ставляется начальник санатория! Он тут же любезно
предлагает пойти в баню, после чего надеть пижамы
и отправиться ужинать...
— Что ты сказал, голубчик? — переспрашивает Ков¬
пак.— В баню? Пижамы? Мы что к тебе на курорт при¬
ехали?
Начальник молчит. Лицо у него строгое. Взгляд не¬
преклонный.
— Ты лучше показывай, браток, где жилье нам бу¬
дет,— наступает Ковпак, — а то мы у тебя вызовем та¬
кой зуд, что сам в баню побежишь.
— Без санобработки я вас в корпус не пущу, — ре¬
шительно заявляет начальник.
68
— Ну и не надо, — распаляется Сидор Артемье¬
вич.— Хлопцы, разжигай костры!
— Что вы, товарищи, ведь в городе затемнение, —
испуганно говорит начальник.
— Мы уже год живем без твоей бани и без корпу¬
са, ■— сердито разъясняет Ковпак.
— Что же это получается? — возмущается Дука.—
Везли в Москву, а привезли черт знает куда...
— Вы дайте нам телефон, мы позвоним в Централь¬
ный штаб партизанского движения, — не выдерживаю
и я.
— Указаний не имею, — возражает начальник. — И
сейчас ночь, товарищи, там никого нет.
— Но дежурный там есть?
— Все равно не могу предоставить телефон. Идите
в баню... — Голос начальника звучит умоляюще.
Кто-то из наших говорит:
— Товарищи, мало ли какие трудности нам приш¬
лось пережить. Переживем и эти. Пошли в баню!
Первыми разделись Гудзенко и Сенченко, но оказа¬
лось, что горячей воды нет. И нас наконец впустили з
корпус без санобработки. Разозлившись, мы отказались
ужинать и легли спать.
Утром начальник прошел по всем комнатам, кото¬
рые мы заняли, и пригласил нас к завтраку. Но мы не
спешим в столовую. И все в один голос:
— Свяжите нас с Москвой...
Вскоре после этого появляется офицер:
— Товарищи, о вас доложено Клименту Ефремови¬
чу Ворошилову. Вам приказано позавтракать и ехать
в гостиницу «Москва». Вас ждут...
В гостинице нас переодели до неузнаваемости и за¬
претили называть себя партизанами. Как-то даже не
по себе сразу стало: привыкли мы к нашей походной
боевой форме — строгим кителям и кубанкам с красной
лентой на околыше.
В тот же день, дождавшись отбоя непродолжитель¬
ной воздушной тревоги, мы вышли из гостиницы и от¬
правились разыскивать штаб партизанского движения.
Столица выглядела хмуро. Дома обрызганы зеленью
маскировочных пятен, стекла перекрещены наклеенными
69
бумажными полосами, витрины магазинов пусты, не
видно ни одной рекламы. Редко проносятся легковые
машины. На улицах людей мало. Все выглядят подтя¬
нуто и строго.
Мимо нас марширует колонна красноармейцев в
касках. Звенит песня: «Москва моя, ты самая люби¬
мая...» Она поднимает во мне новую волну пережива¬
ний. Хочется подхватить песню, пойти вместе со строем.
Молча стоим, пока колонна не скрывается за углом.
Красная площадь. Древний Кремль суров. Мавзолей
прикрыт досками. Площадь пуста... Никто из нас не ре¬
шается нарушить молчание...
Выходим на набережную у кремлевской стены, сво¬
рачиваем налево, блуждаем в лабиринте переулков.
Легче найти дорогу в наших лесах!
Спрашиваем прохожих. Никто не знает нужного нам
переулка. Подергивают плечами, довольно подозритель¬
но нас осматривают и спешат по своим делам. Обрати¬
лись к милиционеру. Он взглянул на наши пестро-се¬
рые блузы, кепки и скорчил такую гримасу, что я так
и ждал; сейчас отведет нас в отделение. Но все же после
некоторого раздумья он отпустил нас, так и не сказав,
где находится наш злополучный переулок. ^
Сидор Артемьевич уже сжег все спички, беспрерыв¬
но прикуривая гаснущую самокрутку... До штаба добре¬
даем сами, наверное, партизанское чутье помогло.
— Ох, если бы эти люди знали, что вы партизаны,
они бы вас на край света довели! — воскликнула де¬
вушка, секретарь начальника Центрального штаба пар¬
тизанского движения, выслушав наш рассказ о том, как
мы добирались сюда.
Сидор Артемьевич, расправляя свою бородку, с
улыбкой замечает:
— В этой сорочке да под этим картузом скорее за
арестанта сочтут, чем за партизана.
До прихода Пантелеймона Кондратьевича Понома¬
ренко нам предлагают походить по отделам.
Захожу в первую попавшуюся дверь. Начальник от¬
дела торжественным жестом отдернул голубую занавес¬
ку, под которой висела на стене оперативная карта.
— Вот здесь действуют смоленские партизаны, а
тут ленинградские... — Потом показывает на Курскую
область, на Краснодарский край.
70
— На Украине? — повторяет он заданный мной во¬
прос. — По Украине у нас полных данных нет. Кроме
Ковпака и твоего соединения...
Говорю ему то, что мне доподлинно известно: на Чер¬
ниговщине действует крупное соединение под командо¬
ванием секретаря обкома партии Федорова.
— Почему у вас его нет на карте?
— Не успели еще нанести. О нем мы кое-что знаем.
— А партизаны Куманька на Сумщине?
— Видимо, недостаточно себя проявляют.
— То есть как это не проявляют? Партизан на
Украине очень много, и фашисты здорово чувствуют,
как они себя проявляют.
Начальник отдела пожал плечами.
— Вот смотри, — он опять подводит меня к карте, —
мы выбросили в Словечненский район на Житомирщи¬
не надежных товарищей. Ну и что? Пока никакого раз¬
вития. Такое же положение и на Ровенщине...
Я понимаю, что за два месяца своего существования
Центральный штаб еще не успел обзавестись точными
данными, так как далеко не всегда отряды имели свои
радиостанции и о их боевых делах в Москве могли уз¬
нать с большим опозданием. Но невольно вспомнились
восторженные лица партизан после успешных операций.
Как они, словно прикованные к радиоприемнику, слу¬
шали сводки Совинформбюро, надеясь услышать о своих
действиях. Народ горит желанием бороться, верит в
победу, просит оружия... Быстрее надо штабу разобрать¬
ся во всем. Мы так много надежд на него возла¬
гаем...
— Нелегко, — говорю, — вам будет отсюда руково¬
дить партизанским движением... Представителям штаба
придется самим побывать в тылу врага, чтобы посмот¬
реть на народ, на дела партизан.
■— Вот за этим вас и пригласили, чтобы разобрать¬
ся. Я думаю, — он снова водит указкой по карте, — в
Брянских лесах повторяются Волочаевские дни... Мое
мнение: всех вас надо объединить в Брянских лесах под
одно командование.
— Значит, посадить всех партизан на оборону?
— Зачем на оборону? Наступать! С Брянским фрон¬
том есть полная договоренность. Будет бесперебойно
снабжать боеприпасами.
71
— К чему же концентрировать все силы в Брянском
лесу?
— Отвлечем дивизии три фашистов, не меньше.
— Между прочим, немцы тоже этого как раз и до¬
биваются: согнать всех партизан в Брянский лес и раз¬
вязать себе руки на коммуникациях.
— Но разгромить три вражеские дивизии — это же
здорово! — И он, открыв другую карту, знакомит меня
с планом объединения всех партизанских соедине¬
ний...
Мне становится не по себе. Что, думаю, если это в
самом деле произойдет? У меня невольно вырвалось не¬
сколько довольно резких фраз. Начальник отдела по¬
морщился.
— Это же только проект. Зачем раньше времени вол¬
новаться?
А в отделе снабжения навстречу мне из-за стола под¬
нялся красивый плотный мужчина.
— Гарбуз, — назвался он и пожал мне руку с не¬
скрываемой сердечной теплотой. Он быстро заговорил:—
Мы все просто в восторге от ваших дел! Герои! Ничего
не скажешь, герои! Как там у вас в гостинице довольст¬
вие? Может, добавить?..
Мой отказ он принял за излишнюю скромность.
— Вы не стесняйтесь!
— Когда я уезжал, — говорю ему, — меня команди¬
ры просили сразу же по приезде добиваться самолетов
с боеприпасами. Особенно нужна взрывчатка. Без нее
мы, как без рѵк.
Улыбка сошла с лица Гарбуза. Он смущенно сдви¬
нул брови.
— Да. Трудное это дело. — Он уселся в кресле и, по¬
стукивая карандашом по стеклу, проговорил: — Надо
спасать Ленинград и Сталинград. Сейчас все для
фронта...
Но тут послышался шум, и я узнал голос Ковпака.
Он кому-то довольно громко что-то внушал. Ну, думаю,
и он ведет сражение...
— Слышите, это Сидор Артемьевич уже порядок на¬
водит, — говорю собеседнику.
— Это надо, надо,—скороговоркой соглашается Гар¬
буз.
— А вы что, прямое отношение имеете к снабже¬
72
нию фронта? — возвращаюсь к интересующему меня во¬
просу.
— Все мы имеем, — неопределенно говорит Гар-
буз. — На заводах люди сутками от станков не отхо¬
дят. Подростки работают наравне со взрослыми. Я
действительно работал по снабжению армии. Даже де¬
ла еще там сдать не успел. Так что партизан я моло¬
дой, а снабженец старый.
— Ну раз отношение имеете, —• обрадовался я, —
так используйте опыт старого снабженца.
— Это бы и можно, но в распоряжении Центрального
штаба нет ни одного самолета. Нечем перебросить...
— А мы жжем костры, — говорю ему, — ждем са¬
молетов, но пока иногда прилетают немцы и бомбят нас.
— Трагедия! Но что делать? Нет самолетов!..
Центральный штаб партизанского движения был ор¬
ганизован 30 мая 1942 года. Партия признала необхо¬
димым учредить эту организацию, чтобы способствовать
размаху борьбы во вражеском тылу.
Ко дню нашего прибытия в Москву Центральный
штаб партизанского движения, по существу, сам пере¬
живал период становления и испытывал много всяких
трудностей.
Вошла секретарь:
— Вас просит Пантелеймон Кондратьевич...
Начальник Центрального штаба партизанского дви¬
жения Пономаренко — известный деятель нашей партии.
До войны он был секретарем ЦК партии Белоруссии.
Будучи работником большого государственного мас¬
штаба, товарищ Пономаренко, приступив к работе в
штабе, с первых дней отчетливо понял, что без непосред¬
ственного общения с командирами партизанских отря¬
дов он не сможет выяснить точную обстановку на окку¬
пированной территории и определить главное направле¬
ние в работе только что организованного штаба. Вот
почему по его инициативе в Центральный Комитет пар¬
тии было внесено предложение о вызове нас в Москву.
Предложение было поддержано.
Надо сказать, что этот вдумчивый и разносторонне
образованный человек за короткий срок сцементировал
штаб, который много сделал для того, чтобы всячески
содействовать и помогать еще большему развитию все¬
народного партизанского движения.
73
Пономаренко принял нас очень сердечно, попросил
всех к столу и сразу перешел к делу.
— Мы пригласили вас, — сказал он, — чтобы вы по¬
дробнее рассказали о героических делах нашего народа,
борющегося с оккупантами...
Чувствовалось, что человек озабочен партизанскими
проблемами, хочет поглубже в них вникнуть.
После его краткой взволнованной речи каждый из
нас доложил о боевых делах партизан, об обстановке
в радиусе действий своего объединения или отряда.
Много добрых слов было сказано в адрес коммуни¬
стов и комсомольцев. Это они с первых же дней оккупа¬
ции выступили инициаторами и организаторами отпора
ненавистному врагу. Они — самые мужественные, самые
бесстрашные наши бойцы, у них учатся, по ним равня¬
ются все, кого совесть зовет к оружию, к борьбе. Ком¬
мунисты, комсомольцы, партийные организации отрядов
рука об руку с местными подпольными советскими и
партийными органами ведут повседневную разъясни¬
тельную работу среди населения. И движение народных
мстителей неудержимо ширится и растет.
В заключение товарищ Пономаренко сказал:
— Мы здесь еще полностью не знаем действительно¬
го положения на оккупированной территории. Нас сби¬
вают с толку противоречивые донесения, и нам одним,
без вашей помощи, трудно будет сделать работу штаба
оперативной и деятельной. Мы потеряли бы много доро¬
гого для нас времени и, безусловно, не миновали бы
серьезных ошибок. Я докладывал о вашем приезде Кли¬
менту Ефремовичу. Он очень доволен, что вы благопо¬
лучно прибыли в Москву, и сообщил об этом товарищу
Сталину. Завтра вечером вас примут в Кремле члены
Политбюро. Прошу подготовиться... — Он посмотрел на
часы: — Около двух! Как у вас с пропусками?
Мы и не заметили, как наступила ночь. И вышел не¬
большой конфуз. Оказалось, что в суматохе нам забыли
заказать ночные пропуска. Мы стояли у окна, курили,
пока Пантелеймон Кондратьевич кому-то сердито за
это выговаривал по телефону. Но вот он вернулся к
нам.
— Придется вам, товарищи, поспать здесь на дива¬
нах. С пропусками ничего не получается. Извините, по¬
жалуйста.
74
— Ничего, — говорит Сидор Артемьевич, — диван я
люблю даже больше, чем кровать, — не скрипит.
Вдруг Пономаренко спрашивает:
— Кто тут курит вишневый лист?..
Наступает пауза. И люди, не терявшиеся в лесных
боях, смущенно молчат: комната заметно посерела от
дыма.
— Да вы не стесняйтесь, — смеется Пономаренко,—
я люблю самосад с вишневым листом. А тут по запаху
чувствую, у кого-то это добро имеется...
Он тут же берет у Ковпака щепоть табаку, мастерит
самокрутку и с наслаждением затягивается.
— Нам еще нужно подготовить материал товарищу
Ворошилову. А вы отдыхайте...
Пономаренко уехал. Около часа мы разговаривали—■
спать никому не хотелось... После путешествия по Моск¬
ве, горячих споров в отделах голод давал себя чувство¬
вать. А в гостинице нас ждал, наверное, сытный ужин...
И тут Сидор Артемьевич предложил:
— Знаете, хлопцы, айда в гостиницу. Голодным все
равно не заснешь.
Эта мысль всем пришлась по душе. Никому не хоте¬
лось ночевать на холодных дерматиновых диванах,
когда в гостинице ждут мягкие, уютные постели, кажу¬
щиеся нам сказочными после партизанского лесного жи¬
тья. Дружно двинулись к выходу. В последний момент
кто-то спохватился:
— А как же без пропусков?
— А в немецком тылу ты с пропуском гуляешь? —
спокойно спрашивает Ковпак. — Вот что, давайте-ка по¬
строимся. Ты, — обращается он к Дуке, — человек пред¬
ставительны й... Ком а н дуй!
Наш небольшой отряд шагает по замершей Москве.
Отбиваем шаг, постовые отдают нам честь, а Дука лихо
командует:
— Выше ногу! Четче шаг!..
У гостиницы «Москва» на весь Охотный ряд гремит
его последняя команда:
— Разойдись!..
Спустя много лет после окончания войны мне дове¬
лось побывать в Одессе. Утром развернул окружную га¬
75
зету и увидел большую статью: «Солдат — гордое зва¬
ние». Под статьей подпись: М. И. Дука, генерал-лейте¬
нант, Герой Советского Союза, заместитель командую¬
щего войсками Одесского военного округа. Я сразу
вспомнил наше путешествие по ночной Москве. Так вот
где мы снова встретились, мой боевой друг! Спешу к
нему.
Долго всматриваюсь в его лицо. Он такой же крем¬
нистый, большой и сильный. Годы посеребрили виски,
но по-прежнему строен и подтянут этот мужественный
человек, за плечами которого большой и нелегкий пар¬
тизанский путь. В конце войны Дука был переведен в
армию. Командовал дивизией, форсировал Шпрее,
штурмовал Берлин. Он и сейчас на боевом посту, цен¬
нейший для нашей армии человек!
31 августа 1942 года. Едем в Кремль. Уже первый
час ночи. В большой приемной нас встречает штатский
товарищ, просит подождать в соседней комнате. Окна
просторного помещения плотно занавешены тяжелыми
темными шторами. На маленьких столиках бутылки с
фруктовыми и минеральными водами. Тянемся к ним.
Пью чудесный лимонад, пытаюсь хоть как-то унять гул¬
ко бьющееся сердце.
Мы перед ответственной минутой. В это суровое вре¬
мя надо доложить партии, правительству, главному ко¬
мандованию самое важное. Именно сейчас, здесь, ты
или поможешь руководству лучше организовать дело,
или в парадном многословии упустишь главное, а время
этих людей очень дорого для страны, для фронта, ко¬
торый сейчас уже у самой Волги...
Открывается дверь. Входит Пономаренко:
— Прошу, товарищи... Не волнуйтесь... Спокойнее...
И смелее...
Хорошо ему говорить «спокойнее», он здесь, навер¬
но, бывает каждый день...
Заходить в двери большого кабинета никто из нас
не спешит.
Ковпак посмотрел на нас и первым шагнул вперед.
Через его плечо вижу Ворошилова, секретаря Орловско¬
го обкома партии, члена Военного совета Брянского
фронта Матвеева.
76
«Сталина нет», — подумал я и тотчас увидел его
справа у стены. Сидор Артемьевич вытянул руки по
швам:
— Товарищ Верховный Главнокомандующий...
Сталин прерывает его, протягивает руку:
— Знаем, знаем... Вольно, товарищи!
Сталин не такой, каким мы привыкли видеть его на
портретах. Проще, человечнее. Невысокого роста, в ки¬
теле полувоенного образца. Старый уже — на голове
редкие белые волосы, лицо в глубоких морщинах. Опу¬
стившиеся плечи подчеркивают усталость.
Ворошилов приглашает всех за длинный стол, стоя¬
щий вдоль левой стены — напротив затемненных
окон.
На столе разложены папиросные коробки с разно¬
цветными этикетками, но никто из нас к ним не прика¬
сается. Продолжаем держаться напряженно и сдер¬
жанно.
Сталин прошел к переднему концу стола, закурил
трубку. Задумчиво посматривает на нас. Ворошилов от¬
крывает коробку с папиросами, закуривает. Смеется:
— А вы что? Тоже мне, а еще из леса приехали...
Курите, не стесняйтесь.
Сталин что-то сказал. Никто не расслышал его слов.
Повторил более громко, и опять мы не разобрали: ви¬
димо, сказался акцент. Тогда он подошел к нам совсем
близко и громко спросил:
—• Немцев много?
Ковпак встал:
— Мы из разных районов. В каждой местности своя
обстановка.
— А вы из какого района?
— Северная часть Украины. Сумская область. Нем¬
цев в наших краях не так уж много. На охрану комму¬
никаций, городов, районных центров и отдельных объек¬
тов гитлеровцы чаще всего ставят войска своих сател¬
литов и полицию из местных предателей...
И мы по очереди докладываем обстановку в районах,
контролируемых партизанами. Начинается оживленная
беседа. Называются города, железнодорожные станции.
Сталин ходит вдоль кабинета, с любопытством рассмат¬
ривает нас.
В кабинет вошел пожилой человек. Хотя он в форме
77
генерал-лейтенанта, видно, что военным он стал совсем
недавно.
— Я с почтой, — говорит он.
Сталин махнул рукой, отпуская его, но генерал-лей¬
тенант продолжает стоять.
Раздался звонок. Сталин идет к телефону и по до¬
роге тихо, но строго бросает генерал-лейтенанту:
— Идите, я вас вызову.
Тот вышел. Сталин снимает трубку.
— Всю продукцию направляйте под Сталинград. Там
нужны ваши танки, — спокойно и твердо произносит
он. — Об этом прошу передать всем рабочим.
Мы поняли, что разговор шел с каким-то танковым
заводом. Сталин положил трубку. И, словно продолжая
начатую мысль, сказал нам: .
— Мы еще мало уничтожаем танков врага. Надо,
чтобы партизаны подключились к этому делу, уничто¬
жали фашистские танки еще по пути к фронту. — Он
прошелся по кабинету. — А правда ли, что на Украине
идет массовое формирование казачьих полков? Геббель-
совская пропаганда подняла такой шум по этому по¬
воду.
— Брешет Геббельс. — Ковпак, как всегда, невозму¬
тим. — Действительно, Гитлер хотел иметь такие каза¬
чьи полки. Но никто не идет в них. Все, кто способен
носить оружие, уходят в леса, несмотря на террор и ре¬
прессии. Гитлер провалился с этими формированиями,
не помогли и такие матерые националистические вожа¬
ки, как Мельник и Бандера. Немцы сами уже молчат
о казачьих полках.
Подхватываю слова Ковпака:
— Я прошел более пятисот километров по Украине,
когда после сдачи Киева пришлось в сорок первом про¬
рываться из окружения. Сейчас отряды нашего объеди¬
нения действуют в районах Сумской и Черниговской об¬
ластей, наши разведчики находятся за Днепром, и мы
получаем от них постоянную информацию. Подтверж¬
даю, что никакими фактами массового формирования
немцами казачьих полков мы не располагаем.
Правда, в прошлом месяце столкнулись с так назы¬
ваемыми казаками. Во время боя к нам сразу же пере¬
бежало более сорока из них. И тут выяснилось, что в
этом одном-единственном полку, который удалось уком¬
78
плектовать гитлеровцам, были люди более десяти на¬
циональностей, но всем им под страхом смерти прика¬
зано было называть себя украинцами.
Сталин довольно громко сказал:
— Выходит, правильно докладывает ЦК партии Ук¬
раины. Гитлер через свою агентуру продолжает прово¬
цировать нашу разведку, а наши некоторые товарищи
приносят нам эту ложную информацию, а сами, по су¬
ти, не разобрались... Надо оказать украинцам всемер¬
ную помощь и поддержку. Украина сейчас будет играть
очень большую роль.
Больше к этому вопросу никто не возвращался. Ста¬
лин много говорил о разведке. В частности, он обратил
наше внимание на необходимость чаще посылать раз¬
ведчиков в большие города, так как крупные военные
чиновники и крупные штабы сидят именно там, а не в
маленьких населенных пунктах.
Встает Михаил Ильич Дука. До войны он учился
в Москве в высшей школе профдвижения, откуда в пер¬
вые дни войны был командирован ЦК партии в Брянск
для подготовки подполья и организации явочных квар¬
тир, а также для закладки партизанских баз в Брян¬
ских лесах. С августа 1941 года действует во вражеском
тылу.
Уже первые операции, в том числе разгром штаба
немецкого корпуса, показали силу партизан. Народ по¬
верил им, поддержал в борьбе, которая с каждым днем
принимала все более ожесточенный характер. Вскоре
Дука уже командовал большой партизанской бригадой.
Дука ставит два очень серьезных вопроса. Партиза¬
ны, выполняющие специальные задания, нуждаются в
особом оружии. Пора подумать об обеспечении их бес¬
шумными винтовками и пистолетами. Далее Дука при¬
водит такой случай. На железнодорожном узле
Брянск-ІІ нашим подпольщикам удалось вывести из
строя более двух десятков паровозов. Совинформбюро
не замедлило сообщить об этой победе. Разъяренные
фашисты в ответ немедленно схватили и расстреляли
двадцать пять заложников. Вряд ли нужно спешить с
такого рода сообщениями: они всегда вызывают новые
репрессии со стороны оккупантов.
Сталин тут же подходит к телефону и, позвонив
Е. М. Ярославскому, пересказывает слова Дуки.
79
— Давайте сейчас не будем хвалиться нашими успе¬
хами, — рекомендует он. — Расскажем всю правду пос¬
ле войны.
Один за другим выступают партизанские команди¬
ры. Рассказывают о своих людях, их делах, о том, как
поднимается на борьбу с врагом местное население. Ви¬
димо, Сталин не каждое наше утверждение берет на
веру, иногда засыпает уточняющими вопросами. Допы¬
тывается:
— Зачем вам столько пулеметов? Что вы делаете с
минометами? Зачем вам артиллерия? Нужно ли парти¬
занам иметь такое тяжелое и громоздкое оружие? За¬
чем вы берете города? Вы же не в состоянии их удер¬
жать? Зачем вам иметь свою точно очерченную терри¬
торию?..
Вопросы подчас неожиданные для нас. Разговор все
время переносится с одной темы на другую. И отвечать
бывает не так-то просто.
Возьмем, к примеру, замечание по поводу пулеме¬
тов. Мы доказываем, что нам необходимо их как можно
больше. В самом деле, каждый взвод СС имеет свыше
десяти пулеметов, остальное — автоматы. С винтовкой
перед таким плотным огнем не устоишь. Сейчас у нас
пулеметов стало почти столько же, сколько в равно¬
ценных по численности немецких частях. И жить стало
легче. Мы убедились, что враг уклоняется от встречи с
партизанскими пулеметами. По крайней мере, не пом¬
ним ни одного случая, чтобы фашисты бросились на пу¬
лемет. Даже когда противник численно превосходит
партизан, наши три-четыре пулемета, как правило, оста¬
навливают его.
А минометы у нас не только для того, чтобы со зна¬
чительного расстояния обстреливать гарнизоны против¬
ника или его войска на дорогах. Мы научились умело
сочетать минометный и артиллерийский огонь с пуле¬
метной огневой сеткой: когда враг залегает от очередей
пулеметов, минометы заставляют его подниматься с
земли.
Для того же чтобы использовать все виды оружия
более эффективно, мы выманиваем врага туда, где нам
выгоднее бить его.
Районные центры и города мы берем не для того,
чтобы их удерживать. Нас интересует другое. Во-пер¬
80
вых, в городах, как это было при операции по взятию
Ямполя, всегда имеются большие продовольственные
базы. Во-вторых, даже одна только попытка нападения
на тот или иной город создает реальную опасность ги¬
бели фашистских чиновников, и это не может не вы¬
звать нервозность и панику в стане врага. Не желая
умирать от партизанской пули, коменданты, гебитско-
миссары и другие начальники оккупационных войск
стремятся держать вокруг себя многочисленный гарни¬
зон в ущерб охране железных дорог и мелких населен¬
ных пунктов. А это только на руку партизанам.
Нам нужна своя партизанская территория прежде
всего потому, что это дает возможность защитить
какую-то часть населения от грабежей и убийств. Такие
районы становятся убежищем и притягательным местом,
куда идут люди со всех сторон. Получается обоюдная
услуга: мы защищаем местных жителей, а они помогают
нам, снабжают нас всем, чем богаты, дают нам приют,
ухаживают за нашими ранеными. Мы очень несмело за¬
метили, что чаще страдаем от недостатка боеприпасов,
а не оружия. Понимаем, что боеприпасы сейчас очень
нужны фронту, но если есть возможность, то просим по¬
мочь.
Ответ был и неожиданным и выразительным:
— Теперь у нас с боеприпасами вопрос решен, и ими
мы обеспечены до конца войны. Мы можем вам дать и
орудия, и минометы, и боеприпасы.
— Необходимо решить вопрос с самолетами,—под¬
хватил Пономаренко. •
— А что с самолетами?
— Снабжение партизан все еще находится в полной
зависимости от фронтов, — объяснил Пономаренко.
— Давайте для начала прикрепим к партизанам
полк Гризодубовой, — обращаясь к Ворошилову, сказал
Сталин и добавил после небольшой паузы: — Передайте
ей мое распоряжение.
Вот, думаю, здорово! Проблема, недавно казавшаяся
нам неразрешимой, вдруг стала сразу близка к ре¬
шению.
Между тем Сталин продолжает спрашивать о пер¬
спективах дальнейшего развития партизанского движе¬
ния. Я сказал, что ЦК партии Украины поручил мне
разведать возможности перехода на правый берег Дне¬
6 А. Н Сабуров
81
пра. По маршруту, по которому намечен этот переход,
уже работает наша разведка, и ее данные свидетель¬
ствуют о том, что пройти туда можно.
Мы рассчитываем, что наши войска скоро перейдут
в контрнаступление, и, если мы займем позиции на пра¬
вом берегу Днепра, это облегчит им форсирование реки.
— Но до этого, — объясняю я, — нам предстоит про¬
вести и другую работу. Партизанское движение не везде
еще получило должное развитие, нет оружия, и леса
почти полностью контролирует враг. Наш приход на
правобережье Днепра поможет народу подняться. С то¬
варищем Ковпаком мы советовались, — закончил я,—он
согласен на такой переход.
Сталин подзывает меня к карте и просит, чтобы я
показал, как мы намерены осуществить этот тысяче¬
километровый переход по тылам врага. Стараюсь как
можно подробнее осветить наш маршрут.
Ни одного вопроса мне не последовало. Сталин вско¬
ре посмотрел на часы и стал завершать совещание.
— Как вы отнесетесь к тому, — сказал он, обраща¬
ясь к партизанским командирам, — чтобы назначить при
Центральном штабе партизанского движения главно¬
командующего? — И тут же сразу назвал кандидатуру
на эту должность: — Как вы смотрите, если главно¬
командующим будет товарищ Ворошилов?
Мы восприняли это предложение с воодушевлением.
— Надо издать специальный приказ, который стал
бы программой дальнейших действий для всех парти¬
зан. Дело в том, что если мы дадим партизанскому дви¬
жению правильное направление, то тем самым намного
облегчим условия для достижения победы над врагом.
Далее Сталин говорит, что наша задача — разру¬
шать коммуникации врага на всем их протяжении.
— Пусть на пути к фронту его войска встречают ты¬
сячи препятствий. Уже поэтому необходимо всячески со¬
действовать развитию партизанского движения. Надо
подумать о перераспределении партизанских сил. Нуж¬
но вывести наиболее сильные соединения в новые райо¬
ны, где населению еще не удалось сплотиться в воору¬
женные отряды и создать по-настоящему действующее
подполье. Совершенно очевидно, что без помощи, как
вы называете, Большой земли и крупных партизанских
отрядов и соединений, получивших уже известную славу,
82
потребуется много времени для развертывания парти¬
занского движения в этих районах. Поэтому есть пред¬
ложение сегодня не затрагивать вопроса о переходе пар¬
тизан на правый берег Днепра. Специально обсудим
завтра... — Сталин задумался и вдруг добавил: — Учти¬
те, товарищи, что без активной помощи партизан нам
придется воевать еще четыре года...
Потом он обратился к нам с заданием подготовить
к завтрашнему вечеру проект приказа главнокомандую¬
щего с учетом всех проблем развития партизанского
движения. Мы тогда были поражены этим поручением
и расценили его как акт величайшего к нам доверия.
Кстати замечу, что тогда мы исписали немало бумаги
и текст проекта приказа едва уложился на десятке стра¬
ниц. Несколько позже, когда мы были уже на своих
партизанских базах в тылу врага, нам вручили приказ,
поместившийся на полутора страницах.
Кто-то из нас спросил, будет ли второй фронт.
Сталин прошелся по кабинету и спокойно сказал:
— Передайте партизанам и всему народу, что вто¬
рой фронт будет обязательно. И он будет в то время,
когда больше всего понадобится самим союзникам.
Мы получили также ответ на ранее заданные нами
вопросы, касающиеся коммунистов, уничтоживших свои
партийные билеты, а также военнопленных.
■— Сейчас, — сказал Сталин, — надо смотреть на то,
как человек воюет. Нельзя в этих делах подходить чи¬
сто формально. — Потом он спросил у Ворошилова: —
Как товарищи устроены?
Ворошилов сказал, что мы живем в гостинице «Моск¬
ва», что, дескать, товарищи ведут себя очень скромно.
Был даже такой случай, добавил он, когда дирекция
гостиницы намерена была в их честь дать банкет, но
партизанские командиры от парадного ужина отказа¬
лись.
— Правильно сделали, — коротко бросил Сталин.—
Они же коммунисты, понимают, какое сейчас время.
Прощание было коротким, и мы вышли из кабинета.
...На следующий день утром был опубликован Указ
Президиума Верховного Совета СССР о награждении
партизанских командиров Брянской группы. Товарищам
Емлютину, Дуке и Ромашину было присвоено звание
Героя Советского Союза.
6*
83
Все мы были вызваны в Кремль для получения вы¬
соких наград.
В зале, где должна была происходить торжественная
церемония, собрались представители всех родов войск
Красной Армии, особенно много было летчиков. Нам,
партизанам, был оказан особый почет. Мы пришли поз¬
же всех, но передний ряд был свободен и предоставлен
нам. Мы понимали, кто сейчас находится в зале: лю¬
ди, прибывшие из огня боев, люди, выстоявшие перед
грозной гитлеровской машиной и наносившие ей смер¬
тельные удары. Но сейчас они встали, чтобы приветст¬
вовать партизан. Армия оценила наши дела, армия гор¬
дилась подвигами народных мстителей. Мы были и оста¬
вались в едином строю с героями фронта и тыла, и
сознание этого переполняло счастьем наши сердца.
Вошел Михаил Иванович Калинин. Он шел медлен¬
но, заметно сгорбившись, и было больно, что наш Ми¬
хаил Иванович выглядит усталым, что война, очевидно,
ускорила его преждевременную старость; думалось, та¬
кие люди вовсе не должны стареть... Но вот он внима¬
тельно посмотрел на всех присутствующих и широко
улыбнулся. Прошу поверить мне, что эта теплая и свет¬
лая улыбка разом сняла представление и о годах наше¬
го Всесоюзного старосты и о его усталости.
Вероятно сказав, что мы встретили товарища Кали¬
нина бурными аплодисментами, я попросту ничего не
выражу. Мы долго и шумно приветствовали его, так что
Михаил Иванович жестом довольно настойчиво попро¬
сил нас успокоиться и сесть на свои места.
В наступившей наконец тишине Секретарь Президи¬
ума Верховного Совета СССР Горкин зачитал Указ
Президиума Верховного Совета СССР от 18 мая 1942 го¬
да, которым нам — Ковпаку, Федорову, Копенкину и
мне—-было присвоено звание Героя Советского Союза.
Сидор Артемьевич Ковпак и я получаем Золотую Звез¬
ду, орден Ленина и грамоты.
По следующему Указу получают Звезду Героя Ем-
лютин, Дука и Ромашин. Покровский и Кошелев полу¬
чают орден Ленина. Орден боевого Красного Знамени
вручается Гудзенко, Сенченко и Козлову.
За ними по очереди к столу подходят военные това¬
рищи, и им вручаются награды. Эта церемония продол¬
жается довольно долго...
84
От группы награжденных военных с очень волную¬
щей речью выступил подполковник авиации, к сожале¬
нию, фамилии его я не запомнил. От партизан ответное
слово держал Герой Советского Союза Дмитрий Василь¬
евич Емлютин.
Михаил Иванович Калинин начал свою поздрави¬
тельную речь со слов о том, что Президиум Верховного
Совета СССР готов награждать тысячи своих отважных
сынов и дочерей буквально ежедневно, лишь бы мы би¬
ли врага с меньшими для нас потерями.
Он открыто сказал, что мы на фронтах все еще не¬
сем большие потери в людях, сдаем территорию... Нель¬
зя ориентироваться на то, что, чем дальше мы затянем
врага, тем легче будет побить его. Мы отдали врагу ог¬
ромную территорию, миллионы людей остались под
оккупацией. Много наших людей отдали свою жизнь за
Родину. Мы не можем делать ставку на дальнейшее от¬
ступление. Бить врага надо наступая и, главное, с мень¬
шими потерями.
И тут Михаил Иванович рассказал о партизанских
делах, заметив при этом, что нам удается наносить вра¬
гу довольно существенный урон, но при этом чаще всего
отряды больших потерь не несут. Михаил Иванович про¬
сил передать советским людям на временно оккупиро¬
ванной земле горячий привет и заверения, что наша пар¬
тия и правительство неустанно думают о быстрейшем
их освобождении, что наша армия делает все возмож¬
ное для этого. Пусть же сам народ включается в борь¬
бу и больше помогает армии и партизанам в выполне¬
нии этой священной задачи.
Закончилась речь Михаила Ивановича, но мы не рас¬
ходимся, и он садится с нами в один ряд. Щелкают
фотоаппараты...
Нужно ли говорить, как часто теперь мы смотрим на
эти снимки, переносящие к событиям, ставшим для
каждого из нас тем рубежом, за которым может в серд¬
це жить одно призывное слово: борьба! Нужно ли гово¬
рить, как незабываемы часы встречи с нашим Предсе¬
дателем, человеком ленинской школы, — Михаилом Ива¬
новичем Калининым!
Ровно в двадцать два тридцать мы — Ковпак, я и
Емлютин — были снова у Сталина, за тем же самым
85
столом. На переднем корце стола, у кресла Верховного,
расстелена карта. Взглянув, я заметил, что это карта
районов предполагаемого рейда.
Теперь все носило более официальный характер. Ви¬
димо, до нас здесь обсуждали этот вопрос.
Перед началом Сталин подошел к телефонам, поднял
трубку одного из них и спросил:
— Хозяйство у вас подготовлено? — И после неболь¬
шой паузы добавил: — Поднимайте на Берлин!
Вернувшись к столу, он сразу обратился ко мне и
попросил снова доложить подробно по карте намечае¬
мый маршрут перехода с северной Сумщины на Жито-
мирщину.
Я встал со своего места, направился ближе, но вплот¬
ную подойти к Сталину не осмелился.
— Подходите ближе, — приказал он, — смелее до¬
кладывайте!
Мой доклад вскоре прервал Ворошилов:
— Почему не ниже Киева намечаете форсировать
Днепр?
— Трудно будет, Климент Ефремович, пройти с обо¬
зом по открытой местности, — ответил я. — К. тому же
намечаемый маршрут нам уже известен. Вот здесь,—
показываю на карте район Понорницы, Черниговской
области, — забазировалась наша разведывательная
группа с радиостанцией. А здесь, в Холмечских лесах,
действуют отряды соединения под командованием секре¬
таря обкома партии товарища Федорова. Вокруг города
Лоева, — показываю на точку, где мы планируем фор¬
сировать Днепр, — действуют партизанские отряды Го¬
мельской области. С ними установлена связь нашей вто¬
рой разведывательной группы. В Житомирской области
наши разведчики связались с одним немецким офицером,
который работает на партизан. Кроме того, на нашем
пути к Житомирщине находится словацкая дивизия. Мы
располагаем сведениями, что в ней имеется крупное ан¬
тифашистское подполье. Я заверяю, что в этом маршру¬
те мы уверены и, несомненно, перешагнем через Днепр
успешно.
Ворошилов еще раз внимательно осмотрел все эти
районы и спросил:
— Зачем вы решили форсировать три реки? Смотри¬
те, какие вы создаете себе препятствия: Десна, Днепр, а
86
затем еще Припять. Не лучше ли вам пройти по Дымер-
скому мосту?
Признаться, мне стало сразу не по себе. Вдруг, ду¬
маю, возьмут и утвердят этот Дымерский мост, тог¬
да нам наверняка несдобровать: Киев рядом! Мы не ус¬
пеем даже подойти к этому мосту, как из Киева на¬
встречу на машинах выбросят полки и дивизии. Там нас
могла ожидать только верная неудача...
Я начал отстаивать намеченный маршрут.
— У нас есть опыт форсирования рек. Мы избираем
город Лоев, чтобы запутать противника. Он и не поду¬
мает, что мы решимся форсировать такую широкую ре¬
ку именно перед этим городом. Враг будет считать, что
вообще через реку мы не пойдем, так как будем де¬
лать вид, будто двигаемся на Гомель. А с переходом за
Днепр мы окончательно введем противника в заблуж¬
дение, так как он вынужден будет подумать, что
мы не для того форсировали эту полноводную реку,
чтобы через пятьдесят километров одолевать еще и
Припять.
Меня прерывает Сталин:
— Есть предложение определить ось маршрута с
правом отклонения от нее на тридцать километров в ту
или другую сторону.
Немного подумав, Климент Ефремович согласился.
Он продолжал рассматривать карту и кал бы между
прочим спросил меня:
— Где вы думаете забазироваться?
— Вот здесь, — показываю на озеро Корма.
— Зачем? — спросил Ворошилов. — Я хорошо знаю
эту местность. Вам нужна база, где вы могли бы иметь
аэродром. Учтите, что без аэродрома поднять народ на
борьбу вам будет труднее.
Я с радостью воспринял замечание, так как пони¬
мал, что за этими словами предусматривается помощь
оружием, боеприпасами, медикаментами с Большой зем¬
ли. Начинаю тут же прикидывать, где в северной Жн-
томирщине можно будет соорудить аэродром.
Тут Сталин обращается к Ворошилову:
— Гризодубовой передано мое распоряжение?
— Да, — ответил Ворошилов, — но она отказы¬
вается.
•— Как понимать?
87
Сталин подошел к телефону и попросил соединить
его с Гризодубовой. Мы услыхали следующее:
— Сталин говорит. Вам передали мой приказ?
После этого наступило молчание, и только изредка
Сталин бросал: «Да-да...»
Повесив трубку, он возвратился к столу и сказал
Ворошилову:
— Она права. Просит прикрепить к ней другой полк,
который она ознакомит с проходами на Хельсинки, ку¬
да они теперь летают. А после этого она согласна пол¬
ностью переключиться на полеты к партизанам.
Ворошилов снова склонился над картой.
— Смотрите сюда, — обращает он мое внимание на
деревню Волавск, что на границе Украины с Белорус¬
сией. — Вот здесь на колхозном поле уже два года как
посеян клевер. Поле выровнено хорошо, это настоящая
резервная посадочная площадка. И вообще здесь под¬
ходящее место для базы: кругом болота, бездорожье
и есть хороший лес, далеко от опорных пунктов про¬
тивника.
Признаюсь, я был немало удивлен: откуда, думаю,
он знает, что в таком глухом селе колхоз два года тому
назад посеял клевер. А Ворошилов продолжает с пол¬
ным знанием местности рассказывать о дорогах, о ме¬
стах, где техника не может пройти.
— Пусть вас не смущает эта дорога. Она хоть и про¬
филированная, но на ней не построено ни одного на¬
стоящего моста, а вот если уничтожить эти два мостика,
то тогда вообще по ней не проедешь даже на подводе.
Потом Ворошилов начал рассказывать про Олевский,
Лугинский, Белокоровичский, Новоград-Волынский рай¬
оны. Он называл глухие деревни, называл фамилии ста¬
риков, хорошо знающих местность. Я не переставал
удивляться его памяти. Немного позже он заметил, что
охотился в этих местах более десяти лет подряд.
— Советую вам, — с улыбкой сказал Ворошилов,—
запастись ружьями, там очень много дичи.
После этого шутливого замечания Ворошилов снова
вернулся к вопросу о нашем рейде.
— Имейте в виду, что во время рейда ни в коем слу¬
чае нельзя ввязываться в бои.
Я не соглашаюсь с ним. Без боев нам все равно не
обойтись.
— Из опыта рейдов соединения под командованием
товарища Ковпака мы сделали вывод, что по пути даже
необходимо разгромить один-два гарнизона противника.
Тем самым мы заставим врага обороняться, а не на¬
падать.
Встает Сидор Артемьевич Ковпак.
— Он правильно говорит. Когда ударишь, против¬
ник не сразу осмеливается нападать. Каждый фашист¬
ский командир, каждый немецкий комендант думает о
спасении своей шкуры. А когда почти из всех населен¬
ных пунктов снимаются мелкие гарнизоны и стягивают¬
ся на оборону городов, для нас неизбежно расширяется
оперативный простор.
— Я думаю над тем, нельзя ли сократить вам
путь, — снова заговорил Ворошилов. — Много кривых
делаете...
Я объясняю, что в этом есть свой резон. При форси¬
ровании Десны мы как бы выводим одну колонну в об¬
ратную сторону — к Новгород-Северску с целью создать
ложную угрозу гарнизону этого города и посадить его
на оборону. А тем временем основными силами мы вы¬
ходим на маршрут... То же и у Гомеля: создав види¬
мость угрозы гарнизону этого города, мы заставим
врага стянуть на его оборону все имеющиеся в нали¬
чии силы, после чего резко уклонимся в сторону, спу¬
стимся вдоль реки Уж к Днепру — в район Лоева —
на переправу.
— Да, я вижу, они хорошо продумали маршрут,—
говорит Ворошилов Сталину. — Но вот о чем надо поза¬
ботиться. Я по опыту гражданской войны знаю, как свя¬
зывают руки в рейде раненые и обозы. Может быть, нам
удастся уже во время движения выбрасывать к ним са¬
молеты?
— На это нам нельзя крепко рассчитывать, — возра¬
зил Ковпак. — Ожидание самолета может заставить
лишний день-другой на месте потоптаться. А раненых
у нас много не бывает...
— Сколько времени вам нужно для подготовки к
рейду? — спросил Сталин.
— Боеприпасов бы добавить, да и автоматического
оружия не мешало бы подкинуть, — осторожно попросил
Ковпак.— А сборы у нас недолгие.
89
— Сколько и чего вам понадобится, дайте заявку, —
говорит Пономаренко.
Мы подаем уже подготовленные докладные.
Сталин бегло просматривает их.
— Почему так мало просите? Составьте заявки пол¬
нее, с запасом. Мы в состоянии обеспечить партизан.
Я думаю, что и артиллерию можно перебросить. Как,
семидесятишестимиллиметровые орудия в самолет уме¬
стятся? — спрашивает он Ворошилова. И сразу добав¬
ляет:— В общем, давайте развернутую заявку. Как пар¬
тизаны одеты? — тут же переключается он на другой
вопрос.
Пономаренко, уже познакомившийся с нашими до¬
вольно скромными требованиями, спешит с ответом:
— Плохо у них с обмундированием. Особенно с
обувью. Многие ходят в рваном. А дело идет к зиме...
— Вот и это включите в заявку, — сказал Сталин. —
Правда, много мы не сможем дать, просто чтобы не за¬
гружать этим транспорт, но самое необходимое дадим.
— Может, с питанием помочь? — спрашивает Воро¬
шилов.
—■ Питания никакого не надо, — отвечает Ковпак. —
На нашем пути будет столько немецких заготовитель¬
ных пунктов, что еще будем делиться с населением.
У меня всегда позади колонны ходят табуны овец. Они
так забивают наши следы, что никто и не подумает,
что здесь прошла партизанская колонна.
Все от души посмеялись над такой находчивостью.
Целеустремленное трехчасовое обсуждение всех про¬
блем, связанных с партизанским рейдом двух объедине¬
ний на Украину, свидетельствовало о том, что ЦК пар¬
тии и правительство придают ему особое значение...
За нами начал докладывать Емлютин. Он предста¬
вил план, который был рассчитан на концентрацию от¬
рядов в Брянских лесах. Но теперь было ясно, что речь
должна идти о рассредоточении партизанских сил, а не
о скоплении отрядов в каком-то одном месте.
Сталин поручает Пономаренко разобраться в вопро¬
се, исходя из того, чтобы в Брянском лесу оставить лишь
ныне действующие там местные отряды и объединения.
После нашего ухода в рейд на правобережье Днепра
рекомендовалось отряды Гудзенко и Покровского тоже
направить в новые районы.
90
— Когда вы думаете вывести их? — спросил Сталин.
— Думаю, два дня хватит для подготовки, — заявил
Пономаренко. И тут же неожиданно сказал мне: — Ва¬
ше соединение, товарищ Сабуров, вело крупные бои. Мы
вам не сообщали, не хотели волновать вас. — И, увидев,
что я серьезно взволнован, Пантелеймон Кондратье-
вич успокоил меня: — Сейчас все в порядке, атаки от¬
биты.
— Передайте привет партизанам и партизанкам,—
прощаясь, сказал Сталин. — Живым словом поддержи¬
вайте в народе уверенность в победе. Желаю успехов!
Прощание было сердечным. Мы вышли из Кремля
окрыленные, полные сил... На Красной площади остано¬
вились.
— Перед вами теперь широкий путь, — сказал Поно¬
маренко, — действуйте!..
У читателя может возникнуть естественное сомнение:
откуда, дескать, у Сабурова такая «железная» память
на все эти детали и даже диалоги, которые велись два¬
дцать шесть лет назад в те памятные дни нашего пре¬
бывания в Кремле.
Прежде всего, нужно сказать, что все мы вели по¬
дробные записи, которые позже пригодились, когда мы
выступали перед партизанами и жителями оккупирован¬
ных врагом районов.
И потом — такне встречи, какие мы пережили в
Кремле, вообще не забываются. Весьма возможно, что
кому-нибудь из моих товарищей кое-что вспомнится в
другом свете и они выразят пережитое в те дни какими-
то другими словами. Но конкретная обстановка, вопро¬
сы, поднятые на совещаниях с руководителями партии
и правительства, переданы мной с максимальной досто¬
верностью и чувством должной ответственности и ува¬
жения к событиям, участником которых мне довелось
быть.
Накануне нашего отбытия из Москвы пошел дождь.
Ночью я несколько раз выходил на балкон гостиницы
«Москва» и, возвращаясь, говорил Сидору Артемьевичу
Ковпаку:
■— Если бог против Гитлера, то мы завтра улетим.
91
Бог действительно оказался антифашистом.
...Летим над столицей. Неотрывно всматриваемся в
проплывающие под нами и все более удаляющиеся пло¬
щади, улицы, дома. Яркие лучи солнца придают всему
окружающему какой-то праздничный вид, и я понимаю,
почему ворчат на меня и Ковпака наши товарищи: за¬
чем было так торопиться с отъездом. Еще хоть бы дене¬
чек «подышать Москвой».
Я мысленно был уже за линией фронта — там, у се¬
бя, на Сумщине. Мысленно готовлю отряды в рейд.
Наш самолет сопровождают два истребителя. Они
то близко подходят к нам, то, отваливая, описывают
бесконечные спирали и круги и, словно радуясь солнцу
и безоблачному небу, кувыркаются в воздухе.
Казалось, все мы очень внимательно наблюдали за
действиями истребителей, но, как потом в разговоре
выяснилось, никто из нас не заметил, когда они оторва¬
лись от нас и исчезли в ясном, без единой тучки небе.
Их исчезновение послужило как бы сигналом. Люди ото¬
рвались от окошечек, и, видимо только сейчас почув¬
ствовав огромную усталость от недосланных ночей и
больших внутренних переживаний, один за одним стали
прилаживаться ко сну. Время в полете прошло незамет¬
но, и когда мы проснулись, то как-то без особого энту¬
зиазма восприняли появление под крылом самолета
какого-то города.
Встречавшие товарищи рассказали, что истребители
сопровождения почему-то нас потеряли и это привело к
настоящему переполоху: из Москвы было уже много
звонков. В довершение всего и наш самолет заблудился,
и его велено было посадить.
Вскоре мы были в кабинете первого секретаря Там¬
бовского обкома партии. Встретил он нас радушно. Хотя
на тамбовской земле мы очутились совершенно случай¬
но, но почувствовали себя среди родных людей.
Кабинет секретаря обкома был скорее похож на уго¬
лок павильона сельскохозяйственной выставки: всюду
пшеница, фрукты, сахарная свекла. И разговор наш пре¬
имущественно шел о положении в сельском хозяйстве.
Секретарь обкома подчеркивал, что сейчас успех дела
в этой отрасли производства решают женщины, на пле¬
чи которых война взвалила огромные испытания.
Представьте себе, говорил он, несмотря на трудней¬
92
шие условия жизни, сейчас вопрос трудовой дисциплины
снят с повестки дня. Люди готовы работать круглосу¬
точно, лишь бы как можно больше сделать для фронта.
Все лучшее зерно, фураж, продукты колхозы везут в
фонд обороны.
За словами секретаря обкома мы видим трудовые
дела народа, отдающего все силы, чтобы помочь Крас¬
ной Армии скорее разгромить врага. До сих пор, мне
думается, остались мы в долгу перед стойкостью, пре¬
данностью и государственной мудростью миллионов со¬
ветских женщин, доказавших, что они достойны вели¬
кого подвига наших героических воинов...
Из Тамбова на машинах мы выехали в направлении
Ельца. Дорога проходила через поля Тамбовщины, и
мы видели, кто на них трудится: повсюду хозяйни¬
чали женщины, подростки, только изредка можно
было увидеть мужчин — то были старики или инвалиды.
Эта картина народной самоотверженности ради общего
дела не раз потом в минуты опасностей вставала перед
моими глазами.
К исходу дня мы прибыли на аэродром, на тот са¬
мый, на котором приземлялись, когда направлялись в
Москву.
Здесь собралось много военных. Ожидали прилета
командующего фронтом К. К. Рокоссовского. Но только
под самый вечер мы встретились с Константином Кон¬
стантиновичем, который, как оказалось, специально при¬
летел, чтобы поговорить с нами. Это, признаюсь, всех
нас душевно порадовало. До сих пор в моей памяти со¬
хранилось самое доброе воспоминание об этом челове¬
ке не только потому, что он был чрезвычайно внимате¬
лен к нашим партизанским заботам, но и потому, что
он сумел создать удивительно непринужденную, я бы
сказал, задушевную обстановку, которая царила на про¬
тяжении нескольких часов нашей с ним встречи.
Каждый человек сохранил о войне какие-то только
ему принадлежащие воспоминания, которыми он внут¬
ренне гордится. Так вот, я отношу шестичасовую беседу
с К. К. Рокоссовским, перед талантом и волей которого
я преклонялся и преклоняюсь по сей день, к числу та¬
кого рода воспоминаний. Мудрый, прославленный вое¬
93
начальник щедро делился с нами своими интересней¬
шими мыслями и огромным боевым опытом.
Мне запомнился и такой эпизод. Во время ужина к
Рокоссовскому прибыл какой-то генерал. Командующий
посадил его за стол рядом с собой и попросил доло¬
жить последние новости. Разговор в основном свелся к
тому, что Сталинградский фронт усиленно нуждается в
подкреплении авиацией и танками.
Рокоссовский долго молчал, а прощаясь с генера¬
лом, сказал:
— Все, что только можно, выделите сталинградцам.
Сейчас здесь на нас наступать не будут.
Когда генерал ушел, Константин Константинович до¬
верительно сказал нам о тех огромных трудностях, ко¬
торые сложились на Сталинградском фронте, и при этом
заметил, что коренного перелома в ходе войны нам пред¬
стоит добиться именно на берегах Волги.
Я тогда думал о том, что, видимо, нелегко команду¬
ющему оголять какие-то участки своего фронта, чтобы
своевременно прийти на помощь войскам, сражающимся
на Волге. И я по-настоящему, по-хорошему позавидовал
такой реально существующей координации действий
между фронтами. И невольно думалось о том, что, если
бы нам, командирам партизанских отрядов и соедине¬
ний, удавалось без долгих разговоров и взаимных убеж¬
дений как можно чаще согласовывать наши опера¬
ции, насколько они были бы эффективнее и значитель¬
нее... .
Мы говорили с командующим о партизанских усло¬
виях борьбы, о том, как мы используем слабые сторо¬
ны противника, о партизанской тактике, позволяющей
совершать нападения на железнодорожные станции, рай¬
центры и даже города, о развертывании диверсионной
работы на вражеских коммуникациях.
Мы тогда не противопоставляли одни методы веде¬
ния партизанской борьбы другим, как это пытаются де¬
лать некоторые товарищи сейчас, спустя четверть века
после войны. Находятся теоретики, которые, совершен¬
но не считаясь с фактами, заявляют, что успех дела в
партизанских условиях решали или одни мйнеры, или
действия одних рейдирующих отрядов. •
Такое противопоставление одного вида партизан¬
ской деятельности другому так же вредно, как безус¬
94
ловное и безоговорочное предпочтение в армии одного
рода войск другому, без предварительного выяснения
всех их качеств и недостатков применительно к той или
иной задуманной операции.
Обобщения такого рода, рассматриваемые ныне ино¬
гда в отрыве от фронтовой ситуации прошлых лет, мо¬
гут, как правило, лишь помешать тщательно разобрать¬
ся как в достигнутых партизанами успехах, так и в тех
тактических просчетах, очевидность которых теперь уже
не нуждается в доказательствах.
Вот почему из всего сказанного мне хотелось бы сде¬
лать один вывод: в партизанском движении приемлемы
все формы борьбы, если благодаря им мы можем про¬
водить как широкие операции по захвату городов и на¬
селенных пунктов, так и небольшие засады, обезоружи¬
вающие противника своей неожиданностью, вносящие в
существование его войск на оккупированной территории
элементы нервозности и беспомощности перед лицом не¬
видимой, но повсюду ощутимой и уже невольно ожи¬
даемой опасности. Разумеется, при этом одним из веду¬
щих звеньев наступления оставалось максимальное воз¬
действие на коммуникации противника путем диверсий,
срывающих регулярные поставки живой силы и техники
врага к фронту.
...Мы неоднократно спрашивали К. К. Рокоссовского
о том, когда мы улетим, и неизменно получали один
ответ:
— Не торопитесь, товарищи. Наша разведка уточня¬
ет линию прохода. Нам нужно, чтобы вы пересекли ли¬
зинга фронта без особых помех.
Трехсуточное ожидание оказалось полностью оправ¬
данным. Наш самолет ни разу не попал не только под
обстрел, но даже под лучи хотя бы одного прожектора.
У нас было такое ощущение, что на том участке вообще
линии фронта вроде и не было.
И только тогда, когда летчик выключил моторы, мы
сразу же почувствовали, что находимся в условиях вра¬
жеского тыла, на боевом партизанском аэродроме. Мы
еще не успели покинуть самолет, как к нему потянулись
носилки с ранеными. А скрип подвод не прекращался:
на подходе были новые раненые и больные. Вот они
95
приблизились уже к самолету. Слышны стоны, причи¬
тания матерей, плач детей. Да, тут было народу не на
один самолет.
В довершение всего, среди этого хаоса криков и
стонов я услышал знакомый, зовущий меня голос. На¬
клоняюсь над носилками и вижу побелевшее лицо Ка¬
зимира Ивановича Плохого.
— Ранен я... Тяжело... В живот... Может, в послед¬
ний раз видимся, — с трудом шептал он. — Трудно у нас
было... Рева спас положение. Рева...-—И тут же доба¬
вил:— Рева и наш комиссар Богатырь...
Речь Плохого была бессвязна и непоследовательна,
но мне было ясно, что у нас случилась какая-то беда.
Я еще пытался что-то уточнить, как-то успокоить Пло¬
хого. Но пилот уже торопил с отлетом, и я, пожав руку
Казимиру Ивановичу, уступил место очередным носил¬
кам с ранеными.
Так мы сразу же окунулись в партизанскую действи¬
тельность, где слова «вдруг» и «неожиданно» приобре¬
тают свой, жизненно прямой и чаще всего тревожный
смысл.
ЗАКАЛЕННЫЕ В ОГНЕ
пешу в свой штаб. Здесь погром. Хотя ни один
^ снаряд в здание не попал, но взрывы были побли¬
зости. Из рам выбиты все стекла.
Чтобы создать впечатление, что мы намерены и даль¬
ше здесь оставаться, снова обживаем покинутый дом.
Партизаны откуда-то приволокли застекленные рамы.
Правда, они оказались намного шире и длиннее окон¬
ных проемов, но наших мастеров это не смутило—про¬
сто прибили гвоздями новые рамы изнутри к бревенча¬
тым стенам.
Штаб снова ожил. Перечитываю свои записи, сде¬
ланные в Москве. С волнением готовлюсь к беседе с
товарищами. Сегодня сюда съедутся командиры, комис¬
сары, начальники штабов, секретари партийных органи¬
заций отрядов. Послушаю о том, как они тут воевали,
расскажу все, что видел и слышал в столице.
В самой большой комнате, где должен проходить
наш сбор, Илья Иванович Бородачев укрепляет на сте¬
не привезенную мной из Москвы новую военную карту.
Вчера, как только я приехал с аэродрома, у нас с
Бородачевым состоялся не совсем приятный разговор.
Еще по пути мне стало известно, что во время боя штаб
объединения покинул село.
У Бородачева один довод: он не имел права риско¬
вать штабом. Никак Илья Иванович не привыкнет к на¬
шим условиям. Все мерит на армейскую мерку. Штаб
должен располагаться там, откуда он может надежно и
сравнительно безопасно руководить войсками. А нас
сама обстановка вынуждает держать штаб ближе к от¬
рядам. Приходится учитывать й несовершенную связь—
только конные и пешие посыльные — и то, что мы вы¬
нуждены без конца маневрировать силами. Нужно учи¬
тывать и моральную сторону — партизаны увереннее
чувствуют себя, когда знают, что штаб поблизости.
7 А. Н. Сабуров £2)
97
В конце концов начальник штаба признал свою ошиб¬
ку. Но я видел, как огорчило его мое недовольство. Для
дисциплинированного, честного солдата долг превыше
всего. А тут вдруг он поступил не так, как от него тре¬
бовалось. Он и сейчас еще переживает свой промах.
И мне по-человечески жалко его.
В комнату входят Богатырь, Рева и другие коман¬
диры и политработники. Не заметив меня, они сразу
устремляются к карте. Рева горящим взглядом окиды¬
вает синюю полоску Днепра. Днепр и на карте широк.
Множество больших и малых рек впадает в него. И ме¬
стами карта выглядит кружевом из голубых ниток. Я по¬
нимаю, почему Реву так приворожил Днепр. Не только
потому, что это его родная река — он родился в
Днепропетровске, — но еще и потому, что Павел
единственный пока в соединении человек, уже знающий,
где мы будем форсировать эту могучую украинскую
реку.
Не отрывая взгляда от карты, Павел садится на край
стола, вынимает из кармана кисет и не спеша, в глубо¬
ком раздумье набивает свою заветную трубку.
Павел выглядит щеголем. На нем костюм из англий¬
ской шерсти и новые хромовые сапоги. Это мой подарок,
который я привез из Москвы. Я счастлив, что обновка
доставила ему радость.
Друзья увлеклись картой. Слышу недоуменные воз¬
гласы:
— Почему нет на карте Брянских лесов?
— Братцы, тут нет даже тех районов, в которых
действуют наши отряды. Что бы это могло означать?
— Для чего нам такая карта?
■— Чего ты пристал — почему да почему? Потому,
что свои районы ты и без карты обязан знать доско¬
нально.
Эту ворчливую разноголосицу перекрывает звучный
баритон Ивана Филипповича Федорова — командира Се-
редино-Будского партизанского отряда:
■— Ох и места же тут! Вот сюда бы, в Морочанский
район, хлопцы, добраться. Тут можно без всякой тревоги
перезимовать, хоть сто отрядов приводи.
Беру это на заметку. Надо после поговорить с Ива¬
ном Филипповичем. Вспоминаю, что до войны он долго
работал в тех краях.
98
^ Ты лучше покажи, где тут раки зимуют, — пере¬
бивает Федорова командир отряда Иванов. — Но ты мне
объясни, для чего тут эту карту повесили? Может, мы
туда и потопаем?
™ Осторожно, Леня, — смеется Красняк, комиссар
Ямпольского отряда, — смотри, мозоли натрешь. Не за¬
бывай, до Волыни тысяча с лишним километров. И еще
не забывай, что на пути лежит Днепр-батюшка.
Николай Васильевич Таратуто и вовсе этой мысли
не допускает: • •
— По вражеским тылам на Волынь?.. Фантазия!
— А ну, хлопцы, — соскакивает со стола Рева, — по¬
перед батька давайте в пекло не спешить.
— Пора начинать. Кажется, все собрались, — го¬
ворю я. — Полагаю, что необходимо прежде всего за¬
слушать доклад начальника штаба об итогах боя.
Бородачев развешивает новую карту, которую тща¬
тельно подготовил к совещанию.
С первыми словами Бородачева в комнате воцаряет¬
ся тишина. Всматриваюсь в усталые, похудевшие лица
товарищей. Я счастлив от одной мысли, что после всего,
что здесь произошло без меня, снова вижу этих доро¬
гих мне людей живыми и невредимыми.
Бородачев винтовочным шомполом, заменившим
указку, водит по карте. Враг повел наступление на пар¬
тизан Сумской и Орловской областей одновременно, ис¬
пользовав главным образом войска, следовавшие из Гер¬
мании на фронт. • '
31 августа завязались упорные бои. Вражескую пехо¬
ту поддерживали артиллерия, танки, авиация. Первый
удар приняли отряды объединения Емлютина. Дрались
они стойко, но вынуждены были постепенно отойти в
глубь леса.
Нашим отрядам отходить было поздно, да и некуда,
и они начали оборонительный бой. Бородачев хотя и
1 скупо, но с искренним восхищением говорит о стойко¬
сти партизан, об инициативе командиров, и особенно
восторженно он отзывается об обороне Ново-Васильев-
ска отрядом под командованием Павла Ревы. Партиза¬
ны отлично использовали особенности местности...
Шомпол-указка бегает по карте. И я представляю
себе этот страшный бой. Три дня продолжались вра¬
жеские атаки.
7*
99
В официальном документе от 20 сентября 1942 года
командир фашистской дивизии писал:
«Первой особенностью малой войны является то, что она ве¬
дется в лесах, в темноте, с очень маневренным противником, кото¬
рый способен нападать на нас с боков и с тыла. Только потому
мы не имеем успеха, что методы малой войны используются про¬
тивником с большим мастерством, в результате чего мы потеряли
800 героев убитыми».
Наступление гитлеровцев на Брянский лес снова за¬
кончилось неудачей. Партизанский край был и оста¬
вался советским.
Бородачев признался: он не был уверен, что парти¬
заны смогут выдержать такой натиск. Казалось, все жи¬
вое будет раздавлено одновременным ударом с земли и
с воздуха.
Но наши люди дрались отважно, с разумным хлад¬
нокровием и расчетом, и они выстояли.
Чем больше я слушал начальника штаба, тем силь¬
нее мной овладевало чувство благодарности к моим бое¬
вым друзьям — Реве, Богатырю, ко всем участникам
этих ожесточенных схваток.
Рева ерзает на стуле. Спрашиваю его:
— Вы собираетесь выступить?
Павел поднимается:
— Здесь Бородачев правильно говорил: добре вое¬
вали мои хлопцы. Но если бы он поближе был, мог бы
не только похвалить их, но и для других кое-что по¬
лезное сказать. Видите эту лощину? Мы ее расчистили
от кустарников и очерета так, что она стала голая, як
мое колено. Зашли гитлеровцы в эту лощину, мы их
своими станкачами приложили к земле. А когда они
окопались, мы открыли запруду на реке Знобовке, вот
тут. Как они лежали вниз мордами, так вода их и на¬
крыла. Попробовали они шевельнуться, так наши сорок
пять пулеметов снова заставили их воду хлебать. Ни
один не ушел. А послушаешь нашего начштаба, полу¬
чается, будто мы били врага в самом Ново-Васильев-
ске. То, что в этой деревне разорвалось более двух ты¬
сяч одних снарядов, об этом начштаба не говорит ни
слова, а под этим страшным огнем сидели наши пуле¬
метчики. Сидели и не дрогнули, никто не побежал...
Еще хочу сказать вот что: если бы отряды Иванова
и Гнибеды не поторопились в лес, а, наоборот, оккупан-
100
тов туда загнали, то мы могли бы взять райцентр
Знобь-Новгородскую. Из леса бы мы их не выпустили...
А в райцентре трофеи на славу, главное — боепри¬
пасы... '
Выступления Ревы и других командиров на этом со¬
вещании были хорошим уроком для нашего штаба и его
начальника Бородачева. И мысль Ревы очень интерес¬
ная: если противник напал, то частью сил отбивай его,
пусть он втянется в бой, а главные силы штаб должен
в это время вывести в тыл противника с задачей за¬
хвата районных центров и железнодорожных станций,
так как совершенно очевидно, что фашисты не смогут
одновременно вести бои в лесах и защищать населенные
пункты.
Слушая Реву, я не мог не порадоваться его коман¬
дирскому росту. Молодец, хорошо усвоил основы парти¬
занской тактики!
Поблагодарив товарищей за успешно проведенный
бой и за то, что провели они его без серьезных потерь,
рассказываю им о поездке в Москву, о встречах в
Кремле.
Когда речь зашла о походе на Правобережье Днеп¬
ра, все притихли.
■— А что, подпольные райкомы партии остаются или
тоже идут в рейд? — спросил секретарь Хильчанского
райкома партии Горинов.
— Остаются.
—‘ Тогда мы будем просить, чтобы отряд Таратуто
остался в нашем распоряжении.
Требование секретаря. Середино-Будского райкома
партии Сеня скромнее. Он просит оставить хотя бы
часть отряда Федорова вместе с комиссаром Кизей.
Я понимаю, почему Сеню так дорог Кизя. До войны Лу¬
ка Егорович Кизя работал здесь учителем. Этот вдумчи¬
вый и поистине интеллигентный человек пользуется в
районе большим авторитетом. Он хорошо работал в
подполье. Сейчас он любимец партизан.
В другое время, очевидно, я стал бы подробно объяс¬
нять товарищам, почему мы не можем уважить их прось¬
бу. Сейчас нужды в этом не было. Вместо ответа на по¬
ставленные вопросы я зачитываю документ, утвержден¬
ный Центральным штабом партизанского движения.
В нем указывается, что с нынешнего дня мы уже не
101
группа объединенных партизанских отрядов, а соедине¬
ние и именоваться будем воинская часть 4404. У нас
будет три батальона:
седьмой — в него войдут отряды Иванова и Тарату-
то (командир — Иванов, заместитель его — Таратуто);
восьмой — отряды Ревы и Боровика (командир —*
Рева, заместитель — Боровик);
девятый — отряды Федорова и Гнибеды (командир-^
Федоров, заместитель — Гнибеда).
Харьковский отряд переформировывается в сапер¬
ную роту, обеспечивающую переправу через реки во вре¬
мя рейда. Командир роты — Шитов.
Артиллерийская и минометная группы преобразуют¬
ся в артдивизион.
Штабу соединения поручается сформировать в свое
подчинение взвод конных разведчиков и взвод конных
автоматчиков — диверсантов.
Права и обязанности всего личного состава части
определяются воиЛкими законами применительно к ус¬
ловиям военного времени.
Зачитываю последние строки:
— «Этот приказ вступает в силу с момента его объ¬
явления и обсуждению не подлежит».
— Всем понятно? — спрашиваю.
— Понятно, — нестройно отзываются товарищи.
— Значит, остается только выполнять приказ.
С партизанского аэродрома приехал мой заместитель
по снабжению Федор Сергеевич Коротченко. Возбуж¬
денный, сияющий.
— Грузы прибывают!
Было отчего радоваться. Первые грузы с Большой
земли! До сих пор нашими основными «поставщиками»
были вражеские войска и оккупационные власти, у ко¬
торых мы не без крови и потерь добывали все необходи¬
мое для жизни и боев. А теперь почти каждую ночь род¬
ная земля шлет нам свою помощь.
Записываю в блокнот, чего и сколько привезли
самолеты. Коротченко возмущается, что на аэродроме
полный беспорядок. Каждое соединение старается запо¬
лучить побольше.
— Комендатура аэродрома одна не справится. Нуж¬
но послать туда постоянную оперативную группу.
Соглашаюсь с ним, разумеется, на аэродроме необ¬
102
ходим твердый порядок, каждый самолет должны встре¬
чать ответственные люди. Растолковывать это такому
хозяйственному человеку, как Коротченко, нет нужды.
— Действуй, Федор.
Без похвальбы скажу, порядок мы навели. Грузы,
поступавшие на нашу посадочную площадку, мы стара¬
лись сдавать как можно точнее по назначению. Но ве¬
роятно, как это нередко бывает в деле снабжения, кто-
то что-то все же иногда прихватывал лишнее. И кое-кто
обижался: прикарманивает Сабуров наши грузы, поль¬
зуется тем, что они прибывают к нему на аэродром.
Не хочу оправдываться. Товарищи должны знать, как
жаждали наши хлопцы получить новое оружие, боепри¬
пасы. Может, кто и схитрил. В принципе это недопусти¬
мое явление, но отклонения, вероятно, были. Наверняка
такое случалось бы, окажись аэродром в расположении
любого другого соединения. Новое боевое оружие было
мечтой каждого партизана. Уж очень велико было же¬
лание партизан получше вооружиться, чтобы сделать в
борьбе с врагом сегодня больше, чем вчера, а завтра
больше, чем сегодня.
Уж если речь зашла о грузах с Большой земли, не
могу не сказать доброго слова о наших крылатых дру¬
зьях, отважных летчиках, заслуживших горячую любовь
и признательность всех, кто сражался во вражеском
тылу.
Летать к партизанам не каждому летчику было под
силу. Дело трудное, рискованное. Перелететь фронт,
разыскать посадочную площадку в глухом лесу, призем¬
литься на нее, в ту же ночь вылететь обратно. И все это
без прикрытия истребителей, без гарантии, что внизу
тебя ждут именно партизаны, а не гитлеровцы...
Поэтому авиационное начальство неохотно посылало
самолеты к партизанам. Так было, пока это дело не пе¬
решло в руки полковника В. С. Гризодубовой.
Имя Героя Советского Союза Валентины Степановны
Гризодубовой известно не только в нашей стране, но и
далеко за ее пределами. Она дочь одного из первых рус¬
ских воздухоплавателей — Степана Васильевича Гризо¬
дубова. В 1938 году весь мир облетела сенсационная
новость: три женщины — Валентина Гризодубова, Мари¬
103
на Раскова и Полина Осипенко—совершили беспоса¬
дочный перелет по маршруту Москва — Дальний Восток.
Экипаж самолета «Родина» под командованием Гризо¬
дубовой установил абсолютный международный рекорд
дальности полета.
Война застала Валентину Степановну на должности
начальника Управления международных воздушных ли¬
ний Аэрофлота. Прославленной летчице поручается
комплектование авиаполка дальнего действия. Услышав
об этом, к ней потянулись все, кто знали ее. Рядовыми
летчиками в полк пришли начальник Московского управ¬
ления Аэрофлота Запыленов, начальник Западно-Сибир¬
ского управления Аэрофлота Чернопятов, известный по¬
лярный летчик Масленников и многие другие опытные
авиаторы. Инженерами полка стали Николай Иосифо¬
вич Матросов и Николай Иванович Милованов, летав¬
шие еще с отцом Гризодубовой.
В первое время на весь полк было три кадровых офи¬
цера: начальник штаба полка майор Александр Верхо-
зин, военком батальонный комиссар Николай Тюренков
и командир эскадрильи майор Иванов.
Еще не успев полностью укомплектоваться, полк при¬
ступает к выполнению боевых заданий, выбрасывает в
тыл врага парашютистов и специальные грузы, участ¬
вует в бомбардировках противника.
О Валентине Степановне Гризодубовой написано
много. Мне особенно запомнился случай, описанный лет-
чиком-испытателем М. Г'аллаем в его книге «Испытано
в небе», о том, как Гризодубова спасла пять человек в
аварийной, готовой взорваться машине. Мимоходом ав¬
тор замечает:
«Гризодубова не боялась сложных ситуаций в возду¬
хе, не боялась опасных боевых вылетов за сотни кило¬
метров в глубь занятой противником территории, не боя¬
лась ни одной из многочисленных трудностей жизни на
войне, не боялась — не боится по сей день — и... гнева
начальства (вид смелости, встречающийся в жизни ед¬
ва ли не реже всех предыдущих, вместе взятых). При
этом свою точку зрения Валентина Степановна доводит
до сведения собеседников любого ранга, неизменно забо¬
тясь прежде всего об убедительности и лишь после это¬
го— о светскости формулировок».
Думаю, именно совокупности этих черт ее харак¬
104
тера мы и обязаны тем, что на наши примитивные пар¬
тизанские аэродромы стали садиться тяжело груженные
воздушные корабли. На первом из них прилетела сама
командир полка Валентина Гризодубова. Она воочию
убедилась, как много значит для людей, сражающихся
во вражеском тылу, уже само появление краснозвездно¬
го самолета, сколько надежд и светлых чувств рождает
в людях этот крылатый посланец с Большой земли. Ра¬
стущие масштабы наших боевых операций требовали все
больше оружия и боеприпасов. Вместе с тем была ост¬
рая нужда вывезти в госпитали за линию фронта ране¬
ных партизан, больных жителей и детей.
Приняв близко к сердцу все наши партизанские нуж¬
ды и заботы, Гризодубова, возвратившись в Москву, с
присущей ей настойчивостью добилась, чтобы между ва¬
ми и Большой землей был наведен настоящий воздуш¬
ный мост. Грузы к нам потекли потоком.
Пусть другие товарищи, летавшие к нам, простят
меня за то, что я больше всего рассказываю о полке
Гризодубовой. Просто с людьми этого полка мы встре¬
чались чаще и кровно с ними сдружились. С чувством
огромной признательности вспоминаем мы летчиков,
спасших жизнь многим сотням людей и доставивших
нам тысячи тонн самых разнообразных грузов — ору¬
жия, боеприпасов, медикаментов, листовок.
Случайно встретясь с Борисом Григорьевичем Лун-
цом, человеком простым и малоприметным, вы вряд ли
подумаете, что перед вами Герой Советского Союза,
летчик, за плечами которого четыреста три боевых выле¬
та, из них девяносто шесть днем на бомбежку враже¬
ских объектов и шестьдесят полетов с посадкой в тылу
противника. К тому же он всегда удивительно ловко
уходит от разговоров о своих боевых делах. Ограничи¬
вается словами: «Летали хорошо, садились у партизан
хорошо, ничего особенного не происходило. Просто ра¬
ботали...»
Но я помню одну его посадку. Мы очень волнова¬
лись, когда услышали далекий шум моторов. Вот уже
показался самолет. И вдруг мы увидели три высокие
сосны, которые не замечали раньше. Почему мы их не
убрали! А сейчас они оказались на пути самолета, вог-
вот он в них врежется. Но пилот в последний момент
обошел препятствие и благополучно посадил самолет.
105
Партизаны окружили летчика, обнимали его, каждо¬
му хотелось сказать ему что-то хорошее. Забросали его
вопросами: как летел? не обстреляли ли? Лунц, сму¬
щенный всеобщим вниманием, отвечал, как всегда, ла¬
конично:
— Летать — дело нехитрое. Обстрелов бояться — че¬
рез линию фронта летать не надо. Только уж вы, пожа¬
луйста, если можно, уберите эти три дерева. Другой
раз они и помешать могут...
В общем, выходило, что, кроме наших трех сосен, на
пути к партизанам других преград он не заметил.
В обратный рейс Лунц захватил раненых, в том чис¬
ле двух своих однополчан: бортрадиста Талалаева и
бортмеханика Коржакова. Их самолет был подбит над
занятой врагом территорией. Командир корабля Попо¬
вич погиб. А Талалаев и Коржаков, выбравшись из-под
обломков самолета, сумели добраться до нашего аэро¬
дрома.
Десятки раз мы видели на своих посадочных пло¬
щадках Бориса Лунца. И всегда у него «полет проходил
нормально и погода благоприятствовала».
— Ну, а как вел себя противник? — спрашиваю Бо¬
риса.
— Это другое дело. Он, знаете, конечно, стрелял.
Но на то он и противник...
Подружились мы со штурманом Алексеем Парфе-
новичем Булановым.
Как-то он рассказал нам об одном своем полете.
Экипаж в составе командира Васильченко, штурма¬
на Буланова, бортмеханика Зозули и бортрадиста Иляс-
кина направился к партизанам. Посадочная площадка
была очень мала и, как стенами, со всех сторон обрам¬
лялась высоким лесом. Большие самолеты здесь еще не
садились. Подлетают наши друзья. Но что это? Вме¬
сто условленных четырех костров на земле полыхают
восемь ярких факелов, и все. они движутся.
Пилот набирает высоту, штурман проверяет ориен¬
тиры. Все верно. Снова повторяют заход. Картина та
же. Идет время, расходуется драгоценное горючее. Что
делать? Неподалеку увидели наконец другую опушку с
условленными огнями. Решили садиться, но если ока¬
жется, что аэродром в руках врага, — отстреливаться и
попытаться тут же взлететь.
106
Все, кроме командира корабля и бортмеханика, вста¬
ли за пулеметы. Самолет коснулся земли, пробежал по
опушке и остановился. И тут в наступившей тишине до
слуха летчика долетели нерусские слова. Летчик соби¬
рался уже дать газ, когда к самолету приблизились два
человека в кожаных пальто. У выходного люка встали
еще трое. Дальше медлить нельзя. Быстро распахнув
дверь, Буланов громко спросил:
— Кто здесь командир отряда?
— Кордович.
Значит, все в порядке.
Но тут к самолету бросился невысокий человек и
быстро заговорил на непонятном языке. Буланов ин¬
стинктивно схватился за пистолет. И хорошо, что только
схватился... Через минуту все прояснилось. Оказалось,
что на сторону партизан перебежал француз и это он,
бурно выражая свой восторг, чуть было не ввел летчи¬
ка в заблуждение. Выяснилось и другое. Немцы, услы¬
шав приближение самолета, но не зная порядка подачи
сигналов, устроили «факельный перепляс», чтобы сбить
летчиков с толку. Да, справедливо говорилось, что по¬
леты к партизанам — всегда задача со многими неиз¬
вестными.
Я знаю, что Алексей Буланов в одном из полетов
был сбит. Осторожно напоминаю ему об этом.
— Было дело... Моя жена Августа успела даже по¬
хоронную получить... — Буланов ненадолго задумался,
но тут же добавил: — У меня-то еще ничего, а вот у
Коли Слепова похуже получилось...
Совсем недавно боевые друзья отмечали пятидесяти¬
летие со дня рождения Алексея Парфеновича Буланова.
Я смотрел на этого подвижного, веселого человека. По-
прежнему здоров и крепок, как дубок, Алеша Буланов
и по-прежнему радует друзей своим замечательным го¬
лосом. В общем,
И поется ему и летается,
Пусть же песня его продолжается...
Продолжается летная песня и у пилота Николая Сле¬
пова, о котором Буланов сказал: «У него похуже полу¬
чилось...»
Коля Слёпов. Николай Игнатьевич Слепов... Все пар¬
тизаны Ковпака, Наумова, Федорова, нашего соединения
107
помнят этого бесстрашного летчика, умевшего довести
и посадить самолет куда угодно и в такую погоду, ка¬
кую даже погодой не назовешь.
Сколько раз без всякого прикрытия шел его самолет
над занятой врагом землей, отыскивая еле заметные,
затерявшиеся в лесах партизанские площадки. А ведь
гитлеровцы тоже не дремали.
Николай Слепов рассказал мне однажды:
— Шли мы двумя экипажами к Сидору Артемьеви¬
чу Ковпаку. Вторым был самолет Бориса Лунца. Вот
уже и костры показались. И вдруг бортрадист доклады¬
вает: «Товарищ командир, нас вызывает самолет Лун¬
ца. Что делать: отвечать?» Дело в том, что у нас было
правило: перелетев линию фронта, мы всякую связь
прекращали, чтобы враг нас не обнаружил.
Но раз Лунц вызывает, значит, что-то очень важное.
Связываемся. Борис сообщает: «По курсу видны кост¬
ры. По количеству огней и их конфигурации они полно¬
стью соответствуют тем, какие должны выложить парти¬
заны. Но не садись. Это немцы!»
Действительно, партизанский аэродром оказался
дальше. Мы благополучно приземлились у Ковпака и
пожаловались ему, что вот какая чуть не случилась
петрушка — могли попасть в гости к немцам.
Ковпак нахмурился, сердито покрутил головой, а по¬
том успокоил:
— То, хлопцы бывает... Мы ж для фашистов бес¬
покойные соседи, вот они от такой беды что-то приду¬
мывают, надо ж им как-то спасаться... Но вы отдыхайте
себе спокойно... Я пошлю туда своих молодцов. На об¬
ратном пути гитлеряки уже вам светить не посмеют,
не до того им будет.
— Между прочим, — улыбается Слепов, — Ковпак
слово сдержал. Когда мы летели домой, никаких костров
на нашем пути уже не было... Но наш Боря Лунц молод¬
чина! Не побоялся демаскировать свой самолет, пошел
на связь со мной, чтобы предупредить об опасности. Кто
знает, чем бы кончился тот рейс, если бы не он...
Случилось так, что уже в конце войны Слепов был
сбит, попал в плен. Чудом остался в живых: спас совет¬
ский врач, сделавший ему, вполне здоровому человеку,
операцию и сообщивший коменданту лагеря о том, что
108
этот летчик безнадежен. После долгих мытарств Слепов
вернулся к своим и снова стал летать.
И сейчас многие пассажиры Аэрофлота могут уви¬
деть Николая Слепова за штурвалом самолета. Они
вручают свою жизнь в очень надежные руки одного из
лучших пилотов гражданской авиации, бывшего парти¬
занского летчика Николая Слепова, с которым нас свя¬
зывает самая горячая дружба.
Полной противоположностью худощавому, рослому
Слепову коренастый крепыш Виталий Иванович Мас¬
ленников. До войны он был одним из лучших полярных
летчиков. Опыт работы в полярной авиации пригодился
ему в полетах к партизанам. Не было случая, чтобы сн
не достиг заданной цели. Вероятно, партизаны соедине¬
ния Михаила Ивановича Дуки не забыли, как летчик
Масленников отыскал их, когда бригада попала во вра¬
жеское кольцо. Несколько часов бороздил ночное небо
самолет, пока не обнаружил ведущих бой партизан.
Мешки с боеприпасами и батареями для рации были
сброшены как нельзя более своевременно.
Виталий Масленников позже командовал полком
ночных бомбардировщиков.
Драматично сложилась судьба Николая Антоновича
Лужина. Он был авиационным штурманом, побывал
уже в ста пятидесяти боевых полетах, когда над желез¬
нодорожным узлом Быхов его бомбардировщик был
сбит вражескими истребителями. Командир корабля
Григорьев, второй пилот Варывдин, штурман Лужин,
бортмеханик Павлушев, стрелок-радист Авдеев и борт¬
стрелок Хабибарахманов выбросились с парашю¬
тами.
Раненный и обожженный, Николай Лужин пришел в
себя уже на земле. Приземлился неудачно—вблизи не¬
мецкой заставы. Сразу же поднялась неистовая стрель¬
ба, но Лужину удалось уползти и спрятаться в перелес¬
ке. Здесь его, совершенно беспомощного, нашел какой-
то старик — местный житель, перенес подальше в лес.
Сюда же он чуть позже привел Авдеева.
Разыскав и похоронив погибших товарищей, друзья
попытались перейти линию фронта. Не удалось. И тогда
они решают организовать партизанский отряд. Вскоре
отряд под командованием Николая Лужина и комисса¬
109
ра бывшего стрелка-радиста Авдеева уже насчитывал
тридцать человек.
Отряд летчиков, как наши люди называли эту бое¬
вую группу, более пяти месяцев действовал во враже¬
ском тылу, устраивал засады на дорогах, уничтожал
связь, вел разведку. Герои-летчики сумели и на земле
найти свое место в боевом строю.
Штурман ВВС и бывший партизанский командир
Николай Лужин ныне заслуженный штурман-испытатель
СССР.
Запомнился мне очень скромный парень — Валентин
Стольников. Должность у него малоприметная — стре¬
лок-радист, звание — старшина. Но к нему с уважением
относились и бывалые летйики. С волнением рассказы¬
вали, как Валентин из пулемета сбил вражеский истре¬
битель и этим спас самолет и боевых друзей, как помо¬
гал командиру сажать искалеченную машину, когда все
остальные члены экипажа были ранены, как ходил один
в разведку, когда самолет совершил вынужденную по¬
садку на вражеской территории.
Стольников начал войну пехотинцем. Был несколько
раз ранен. Последнее ранение было настолько тяжелым,
что парня хотели уволить из армии. А он заявил: нет,
останусь в строю, больше того, пойду в авиацию!
Страстное желание летать зародилось в нем еще в
детстве. Пытался поступить в аэроклуб — война поме¬
шала. После госпиталя он хромал. Тренировался без
конца и писал рапорты. В конце концов подействовало—
послали учиться в авиационную школу. И вот он лета¬
ет. Ничего, что не летчик, а лишь стрелок-радист, —
специальность тоже нужная. И он доказал, что любая
специальность может быть героической.
Валентина помнят все наши партизаны. Помнят его
и жители Польши, Уже после войны президиум город¬
ского Совета Гданьска прислал письмо на родину Столь-
никова — в деревню Старое Волино, Нагорьевского рай¬
она, Ярославской области. Вот что в нем говорилось о
Валентине Павловиче:
«Жители Гданьска сохраняют в памяти самопожертвование и
героизм советского солдата». '
Я бы еще много мог рассказать о летчиках, прино¬
сивших к нам на крыльях своих самолетов материнскую
любовь и заботу Отчизны. Но уверен, что об этом лучше
ІГО
и полнее расскажут в своих воспоминаниях сами летчи¬
ки. Все партизаны с нетерпением ждут такую книгу.
...В феврале 1966 года нас пригласили в московскую
школу № 491. Комсомольцы и пионеры создали здесь
музей боевой славы 101-го авиационного полка дальнего
действия.
Входим в празднично убранное здание. Всюду крас¬
ные флаги, красные галстуки, красные транспаранты...
Медленно иду по коридору и читаю свежие надписи
на дверях классов: .
«Отряд имени Героя Советского Союза Бориса
Лунца».
«Отряд имени Героя Советского Союза Виталия Мас¬
ленникова».
«Отряд имени Героя Советского Союза Алексея Бу¬
ланова».
«Отряд имени заслуженного штурмана-испытателя
СССР Николая Лужина».
Гремит оркестр. Всюду взволнованные лица. Волну¬
ются дети. Волнуются те, чьи имена любовно выведены
на маленьких табличках: «Отряд имени...»
Я знал и видел этих людей тогда, когда они на из¬
раненных самолетах дотягивали до партизанских пло¬
щадок, когда, сомкнув строй, хоронили своих товари¬
щей, когда вместе с нами отбивали атаки фашистских
войск. Эти люди поистине железной воли умели сжать
свои нервы в кулак, глубоко упрятать свою боль, ч'гобы
сохранить одно непреодолимое стремление: отомстить
ненавистному врагу!.. Они смотрели смерти в глаза и
ни разу не дрогнули перед ней. А сейчас в глазах этих
несгибаемых людей поблескивают слезы...
Мои поседевшие боевые друзья... Они прошли огром¬
ную школу борьбы. За их плечами тяжелые испытания,
кровопролитные бои. Они и сегодня в едином строю с
новым поколением советских людей.
И как символ неувядаемости героических традиций
в притихшем зале боевой славы прозвучали слова Ва¬
лентины Степановны Гризодубовой:
— Пионеры! К борьбе за дело партии Ленина —
будьте готовы!
111
Над залом, над школой, казалось, над всей землей
пронеслось звонкое, молодое: ;
— Всегда готовы! -
В Ново-Васильевске во всех домах, где уцелели рус¬
ские печи, выпекали хлеб, сушили сухари. В десяти куз¬
ницах от зари до зари подковывали лошадей, ремонти¬
ровали пулеметные тачанки и обозные телеги. Тачанки
и телеги проверялись под тяжелой кладью по бездоро¬
жью, и, если выявлялся хоть малейший скрип, все на¬
чиналось сначала.
Партизаны саперной части готовили надежные кана¬
ты из конопли и тросы из проволоки, распиливали на
доски толстые колоды, сбивали щиты — все это приго¬
дится при переправах через реки.
Надо было заготовить большой запас гвоздей, ско¬
бы разных размеров, цепи. И откуда только не доста¬
валось железо для этих надобностей! Ныряли даже на
дно полноводной Десны, куда при отступлении сбрасы¬
валось много разного добра, в том числе и кровельное
железо. Ходили по ночам спиливать телефонные столбы,
снимали с них толстую проволоку и делали из нее
гвозди.
Саперы хорошо понимали свою задачу. Им предсто¬
яло переправить через Десну, Днепр, Припять не одну
тысячу людей, несколько сот повозок, кавалерию, артил¬
лерию. При этом никто из нас не мог сказать, сколько
же времени отпустит нам враг на эти сложнейшие опе¬
рации.
Большая ответственность ложилась на наших снаб¬
женцев. Им надлежало поднять огромное хозяйство: не¬
обходимый запас патронов, мин, снарядов, взрывчатки,
продуктов питания, медикаментов, фуража. А наш штаб
беспощадно резал все заявки хозяйственников, касаю¬
щиеся количества подвод. У штаба был прямой и точ¬
ный расчет: каждая повозка в походе занимает пять —
семь метров. Следовательно, тысяча повозок растягива¬
ет обоз на пять — семь километров.
Дел невпроворот. И все их нужно было утрясти до
выхода в рейд. Много думали над тем, как лучше выве¬
сти соединение из тех мест, где мы сейчас базировались.
Ведь мы продолжали оставаться во вражеском кольце,
112
три полка оккупационных войск блокировали нас со
всех сторон. Мы с Ревой, взяв две роты партизан, пере¬
правились через реку Знобовку. Решили проверить, мо¬
жет, здесь, среди болот, нам удастся проскочить неза¬
меченными. Направление это соблазняло: неподалеку
Хильчанский район, пошли бы лесами, минуя населен¬
ные пункты.
Немцы оказались там, где мы меньше всего их ожи¬
дали, ■—среди болот. Наше появление вызвало такой
огонь, будто у гитлеровцев там какой-то неиссякаемый
родник боеприпасов.
Оттягиваем роты в лес. Наказываем командирам по¬
тихоньку тормошить немцев, чтобы они постреляли по¬
больше и тем самым раскрыли свою огневую систему, а
сами направились в Ново-Васильевск. Долго до нас
доносились злобная трескотня пулеметов, уханье мин и
: снарядов, лязг гусениц танков, которые еще при нас на¬
чали утюжить лежащие между болотами поля с неуб¬
ранной пшеницей.
Мы не опасались, что враг решится пойти в лес —■
побоится партизанских засад и мин. И действительно,
немцы ограничились яростной стрельбой. Наши же отве¬
чали одиночными выстрелами: партизаны просто давали
, знать противнику, что они на месте и никуда отходить
й не собираются.
7 Мы с Павлом прислушивались к перестрелке и не
спеша ехали по берегу Знобовки. Был теплый вечер. На
лугу еще порхали бабочки, не стихал птичий гомон. Мы
то и дело ныряли в блестящие сети кружевной паути¬
ны — бабье лето было в разгаре. Над Ново-Васильев-
ском все еще дымили трубы: жители не теряют времени,
работают в две смены, пошла вторая выпечка...
Больше часа наши кони шагают рядом.
— Бачишь, як ти гады огрызаются. Ну и черт
с ними... — Рева комментировал далекую перестрелку
там, где оставались наши две роты. — Ну и хай ре¬
жут той аппендицит. Мы же туда теперь больше не
пойдем. Пожалуй, нам будет лучше идти через Бело-
усовку.
Я еле сдержал улыбку. Только вчера вечером Рева
с жаром требовал, чтобы я отказался от Белоусовки как
исходного пункта нашего рейда. Он считал, что лучший
выход из кольца =— через полосу леса, протянувшегося
8 А. Н. Сабуров
из
между Десной и болотами, которую он образно назвал
аппендицитом.
Сейчас, когда на этом «аппендиксе» мы натолкну¬
лись на противника, Рева изменил свое прежнее мнение
и стал ратовать уже за Белоусовку.
Вброд преодолеваем Знобовку. Взбираемся на бу¬
гор, на котором раскинулась деревня. У кузницы мне
показали мою штабную кибитку с доской для карты, со
всем необходимым для рейда, даже с постелью. Но мы
не успеваем ее осмотреть: слышится свист снаряда. На
площади грохочут взрывы.
Людей с улицы как ветром сдуло, только по-прежне¬
му дымили трубы, и нетрудно было догадаться, что
этот дым и служит ориентиром для вражеской дально¬
бойной артиллерии. Придется выпечкой хлеба занимать¬
ся только ночью.
Я отправился в свой штаб на 107-й километр. На
пути повстречались наши артиллеристы: Они ехали на
повозках. Здесь же был и Юзеф Майор. Он доложил,
что пришлось откопать злополучные химические снаря¬
ды, захваченные нами в Ямполе. За последние три меся¬
ца Майор задержал четырех диверсантов, которых по¬
сылало гестапо взорвать этот склад. Сейчас на снаряды
надели специальные колпаки-предохранители. Все ящи¬
ки с опасным грузом замаскировали фуражом. К под¬
водам выделена особая охрана, которую возглавил сам
Майор.
Надо сказать, что враг не прекращал попыток унич¬
тожить химические снаряды. Они и нам доставляли уй¬
му хлопот: малейшая оплошность могла привести к не¬
поправимым последствиям. Приехав в штаб, я приказал
Бородачеву передать химические снаряды под охрану
комендантского взвода, чтобы на время рейда высвобо¬
дить Юзефа Майора от этой заботы. Бородачев ответил
«будет исполнено», но на лице его отразилось недо¬
вольство: проклятые снаряды и ему надоели порядком.
Но через минуту он повеселел и порадовал меня:
— Можете поздравить штаб с досрочной разработ¬
кой маршрута протяженностью в тысячу километров!
Расстилаем карту прямо на полу комнаты, иначе ее
нигде не разместить — свыше пяти метров длиной!
Рейд через пять оккупированных врагом областей
мы разбиваем на тридцать ночных переходов. Долго¬
114
долго разглядываю карту. Жирная красная линия марш¬
рута тянется на запад, петляя по полям, болотам,
лесам, пересекает реки и горы, шоссейные и железные
дороги.
Параллельно с красной линией слева и справа тя¬
нутся две фиолетовые линии — наши запасные маршру¬
ты. А еще несколько левее, примерно в двадцати — три¬
дцати километрах от нас, другая красная линия — по
этому пути пойдет соединение Сидора Артемьевича Ков¬
пака.
Тысячи условных значков уточняют обстановку похо¬
да. Все это я должен запомнить, чтобы своевременно и
в нужном месте выставить заставы и маяки, разослать
минеров, разведку, предусмотреть привалы, дневки.
Все отчетливее передо мной вырисовывается каждый
километр трудного и опасного пути. Города и прочие
населенные пункты. Пока это лишь кружочки на карте.
А там вражеские гарнизоны, с которыми придется ве¬
сти бои...
А реки? Это же не только водные препятствия. Их
придется форсировать под огнем и удерживать, пока не
прибудет вся колонна.
Железные и шоссейные дороги? Это же не просто
нитки на карте. По ним идут поезда, машины. И нам
предстоит каждый раз на несколько часов останавли¬
вать с обеих сторон движение поездов и автомашин,
чтобы колонна могла проскочить через дорогу. Борода¬
чев кладет передо мной маршрутные листы. Их, по ко¬
личеству суток, тридцать. Соответствующий маршрутный
лист будет вручаться командирам отрядов перед самым
выступлением в очередной переход.
Может быть, потому, что начало пути всегда кажет¬
ся особенно трудным, я долго изучаю маршрутный
лист № 1.
Первой на нашем пути будет деревня Стегайловка.
До нее четыре километра. Это расстояние мы должны
покрыть за пятьдесят минут.
До деревни Жихов — четырнадцать километров, вре¬
мя перехода — два часа двадцать минут.
Затем деревня Дубликовка — десять километров,
время перехода — два часа.
Деревня Шатрищи — восемь километров, время пе¬
рехода — один час сорок минут.
8*
115
Деревня Антоновка — шесть километров, время пере¬
хода — один час десять минут.
Таким образом, за первую ночь похода мы должны
преодолеть сорок два километра.
В примечании к маршрутному листу читаю: на каж¬
дый привал отпускается десять минут. Время и место
привала будут объявляться приказом штаба с учетом
обстановки. В необходимых случаях штаб этот вопрос
согласовывает с командиром.
Я рассмотрел все тридцать маршрутных листов. Пе¬
реходы намечаются и в двадцать пять километров, и в
сорок. Большинство — в тридцать километров. Только
один будет в пятьдесят два километра. Ничего не по¬
делаешь: около города или в болотах дневать не бу¬
дешь.
Договорились с Бородачевым, чтобы на каждом
маршрутном листе имелись дополнительные указания:
если головной отряд ввязывается в бой, чтобы не за¬
держивать движение, ответственные офицеры выводят
колонну на запасный маршрут. Точно так же они долж¬
ны поступать, если арьергардным частям придется сдер¬
живать врага.
Договариваемся и о том, кто будет прикрывать до¬
рогу с обеих сторон, кто выставляет маяки на пере¬
крестках, развилках и поворотах пути.
Многое нужно предусмотреть заранее. Ничто не
должно быть забыто или упущено. Какая бы неожи¬
данно острая ни сложилась в пути ситуация, она не
должна застать нас врасплох.
Сидим, думаем. Уже загорелись керосиновые лам¬
пы. Слышно, как в штабе постукивает пишущая ма¬
шинка.
Не знаю, сколько времени мы просидели бы с Ильей
Ивановичем, если бы не появился мой помощник по
разведке Хроленко с какой-то девушкой.
Хроленко до войны был начальником отдела гос¬
безопасности по Хильчанскому району. По характеру
он не принадлежал к числу людей застенчивых и ни¬
как не мог привыкнуть к воинской субординации. Если
Хроленко предстояло что-нибудь решить, да еще при
этом срочное, кто бы ни сидел у командира, он все рав¬
но прорвется, не спрашивая на то разрешения и не
принося никаких извинений. Вот и сейчас он гулко рас¬
116
пахнул дверь, не говоря ни слова, шагнул к нам, молча
протягивая каждому руку.
Бородачев и я ответили ему таким же безмолвным
рукопожатием. А пришедшая с ним девушка так и
осталась стоять у открытой двери. Она была в грязной
фуфайке с чужого плеча, в самотканной выцветшей юб¬
ке, в лаптях, а вместо платка голову покрывал лоскут
байкового одеяла.
Но даже не одежда, до предела оборванная и гряз¬
ная, заставляла насторожиться. Смущало ее лицо с мно¬
жеством каких-то бурых прыщей. Как видно, и руки
тоже были чем-то поражены, так как на них, нет, не
белели, скорее, серели повязки. В общем, на гостью
нельзя было смотреть без ощущения сострадания и
брезгливости.
—г Вы зачем сюда пришли?
Девушка продолжает стоять безмолвно и неподвиж¬
но, только взгляд ее, пристальный и недоуменный, пе¬
ребегает с меня на Бородачева, затем на Хроденко.
Хроленко спохватывается, говорит, что девушка при¬
шла с ним,зовут ее Галей.
Бородачев торопливо сворачивает карту.
— Откуда это вы такая явились? — спрашиваю де¬
вушку.
Молчание ее начинает раздражать меня.
— Почему не отвечаете?
Совершенно очевидно, что мои вопросы звучали, мяг¬
ко говоря, не очень тактично. Но я был в отвратитель¬
ном настроении и не мог скрыть своей злости на Хро¬
ленко. Сколько раз можно говорить человеку: прежде
чем привести кого-нибудь, спроси, можно ли.
И тут произошло неожиданное: девушка поверну¬
лась, хлопнула дверью и убежала. За ней тотчас же
умчался и Хроленко.
Бородачев посмотрел на меня и непонимающе пожал
плечами.
Через несколько минут Хроленко вернулся вместе с
девушкой. Оба громко смеялись.
— Ну в чем же дело?! — прикрикнул я, чтобы обо¬
рвать этот дурацкий смех.
Но когда узнал, сам рассмеялся. Право же, с чем
только не сталкиваешься в этом проклятом фашистском
тылу...
117
Я прошу читателя вернуться к событиям, которые
произошли зимой этого года. Тогда вместе с Ревой мы
направлялись на связь к хинельским партизанам. По
дороге заблудились, оказались в селе, где с ходу по¬
пали на именины к начальнику полиции и вынуждены
были выдавать себя за эмигрантов, ставших при немцах
ответственными чиновниками рейха.
На этих именинах мы обратили внимание на одну
миловидную девушку. Она танцевала как-то откровенно
нехотя. Пьяный полицейский то и дело понукал ее, с
издевкой называя комсомолочкой.
И вот, надо ведь такому случиться, перед нами была
та самая девушка. Она сразу узнала меня и сказала
Хроленко, что я фашист, что она сама видела, как на¬
чальник полиции расшаркивался передо мной, называя
«господином начальником», а когда я уехал, тот за мое
здоровье три стакана самогона выдул.
Потому она и убежала, увидев меня в партизанском
штабе... Но сколько я ни вглядывался в девушку, все
еше не мог ее узнать. Она изменилась до неузнаваемо¬
сти. А оказывается, я недавно встречался с ней.
Когда мы шли на Ямполь, партизаны перехватили гит¬
леровцев, которые конвоировали в Новгород-Северск
двух арестованных. Одним из них оказался Половцев,
которого конвойные называли английским шпионом.
С ним была девушка — она его всюду сопровождала, и
в тюрьму они угодили вместе.
Читатель уже знает о Половцеве. Прожженный бело¬
гвардеец, с первых же дней войны работал в гестапо,
а выдавал себя за советского парашютиста. Он предал
немало наших людей, искавших связи с подпольщика¬
ми и партизанами. Но потом фашисты пронюхали, что
их агент работает не только на них, но и на английскую
разведку. По приказу коменданта Пальма его схватили
и повезли на расправу.
Сейчас Половцев старательно предлагал нам свои
услуги. Он заявил, что в Остроге, Каменец-Подольской
области, живет ксендз, который является его доверен¬
ным лицом. Если мы поможем Половцеву добраться до
Острога, то мы об этом не пожалеем: он сможет при¬
нести нам большую пользу.
Девушка, которая была арестована вместе е Полов¬
цевым, совершенно не подозревала, что перед ней враг.
118
Для нее он был советским парашютистом. Галя готова
была выполнить любое его задание, полагая, что она
помогает этим своей Родине.
У нас были все основания расстрелять этого оборот¬
ня, который принес столько зла советским людям. Но
в одном мы были убеждены: хода ему в гестапо больше
нет. А благодаря своим связям он может принести нам
пользу. И мы решили рискнуть. Отпустили Половцева.
И тогда же было решено, что на связь к нему пойдет
Галя.
В суматохе отъезда в Москву, а затем подготовки
к рейду я как-то забыл о Половцеве и о его помощнице.
Но Хроленко знал свое дело. Больше двух месяцев сн
готовил Галю к путешествию в Острог, где теперь обо¬
сновался Половцев.
Через партизанский отряд Хохлова Хроленко раздо¬
был документ о том, что Галя была завезена в город
Севск немецкими офицерами и брошена в связи с по¬
стигшим ее заболеванием. При этом указывалось, что
на излечении в больнице она находилась два месяца.
На мой вопрос: «От какой же болезни она там лечи¬
лась?»— последовал ответ: «Самой позорной».
В документе, подписанном самим немецким комен¬
дантом, значилось, что предъявительница следует до
железнодорожной станции Ермолинцы, Каменец-По-
дольской области.
Галя раздобыла какое-то зелье, от которого появ¬
ляются страшные нарывы на коже. Она не пожалела
своего лица. Было видно, что Галя испытывает большие
физические страдания, но об этом она и словом не об¬
молвилась.
Она должна была уходить первой по самому дале¬
кому маршруту. И при этом одна, совсем одна. А как
еще поведет себя Половцев?..
Девушка только начинала свою деятельность развед¬
чицы. И мы долго не отпускали ее.
— Как только доберусь до Острога, буду искать
ксендза, выясню, где Половцев. Представлюсь. «Я та
самая, кого вы ждете для излечения», — повторяла она
как на экзамене.
— Не забудь, — замечает Хроленко, — Половцев для
тебя уже Беговцев, а его кличка Володилов.
Я показываю ей на карте xyfop Белый Колодец, ко¬
торый находится в междуречье Днепра и Припяти, и
строго наказываю, чтобы она была там 10 ноября.
Не знаю, догадывалась ли девушка о том, что мы
идем в дальний поход и к тому времени должны быть
в том районе. Но, выслушав меня, она сказала:
— Может, я к десятому не успею... Кто придет ко мне
на встречу, пусть не спешит. Я могу задержаться, но
все равно приду. Со мной ничего не должно случиться.
Такая самоуверенность настораживала, и мы снова
и снова экзаменовали ее. Мы импровизировали, разы¬
грывая ее задержание немцами или полицией. Галя дер¬
жалась спокойно и отвечала логично. Возможно, мы да¬
же несколько переусердствовали: я заметил в глазах
девушки слезинки. В этот миг мне ее стало попросту
жалко, и, право же, если бы было кем ее заменить,
я охотно бы на это пошел. Но дублера не было.
Вот так бывало в тылу врага. Еще несколько часов
назад ты вроде бы и не знал человека. Но короткая
военная биография давала удивительно емкое представ¬
ление о человеческих качествах. Мать Гали была рас¬
стреляна фашистами, и девушка сразу начала искать
партизан. Встретив Половцева, выдававшего себя за
парашютиста, Галя стала его добровольной помощни¬
цей. Теперь она пошла на физические муки, изуродова¬
ла свое лицо ради того, чтобы выполнить наше задание.
Она готова была на все, лишь бы помочь, оказаться
полезной партизанам. Девушка была уверена, что прой¬
дет благополучно, и эта уверенность постепенно переда¬
лась нам.
Все командиры хорошо знают, как радостно встре¬
чать бойцов, возвращающихся после выполнения боевых
заданий. Особенно тех, кого отправлял в само логово
врага, — разведчиков, диверсантов. А провожаешь их
всегда с чувством огромной тревоги. Так было и сейчас,
когда мы прощались с Галей.
В нашем соединении был заведен обычай. Уходящие
на рискованное задание имеют право высказать свое
любое желание. И это желание выполнялось во что бы
то ни стало. Когда Хроленко сказал об этом Гале, она
задумалась. «Интересно, что она пожелает?» — подумал
я. Девушка улыбнулась и сказала тихо:
— Хочу, чтобы все мы две минуты посидели молча.
И проводите меня потом тоже молча. Моя мама всегда
120
говорила: «Если провожают скучно, то встречают ве¬
село».
Мы, как по команде, сели в ряд. Молчали. Среди нас
четверых улыбалась одна Галя. Улыбалась, но в гла¬
зах не унималась тревога.
Но вот девушка вместе с Хроленко направилась к
двери. Мы молча шли вслед за ними. Спустились по
лестнице с крыльца. Молча Галя и Хроленко сели в
бричку, и пара гнедых укатила их в глубину леса.
Когда уже все было готово, пришел приказ: рейд
временно отложить. Привез нам этот приказ член Воен¬
ного совета Брянского фронта, первый секретарь Ор¬
ловского обкома партии Матвеев. Прежде чем изло¬
жить подробно новое задание, он не без гордости со¬
общил, что по дороге задержал подозрительную особу.
Встретил ее на берегу Неруссы, разговорился и сразу
понял, что она подослана в партизанский край гес¬
таповцами. Сейчас эта особа находится в его машине
под охраной. Матвеев подводит меня к машине, и я
вижу... Галю. Лежит на полу с завязанными за спину
руками.
Успокаиваю приехавших, провожаю в наш штаб,
а сам остаюсь во дворе с Галей и прибежавшим сюда
Хроленко. Вокруг машины сразу же собираются наши
партизаны — всезнающий, глазастый, любопытный на¬
род. Галя, еще не успев стать настоящей разведчицей,
вот-вот будет рассекречена. Одна мысль об этом прова¬
ле приводила в дрожь. И я даже не стал выслушивать
сбивчивые объяснения.
— Сгиньте с глаз, горе-разведчики, чтобы я вас
больше не видел!
И они исчезли. Николай Архипович Хроленко пропа¬
дал шесть суток. И вот теперь опять сидит передо мной.
В измятой, грязной одежде, обросший, исхудавший.
Разговор начинает с допроса:
— Ты что, вместо рейда решил проводить новую
операцию?
Говорю ему: да, рейд отложен на неопределенное
время. Именно об этом сообщил Матвеев. Перед соеди¬
нениями Емлютина, Ковпака и нашим ставится задача
разгромить две вражеские дивизии, дислоцирующиеся
в этих местах.
121
Я так глубоко переживал эти неожиданные измене¬
ния в наших планах, что даже не удивился, почему, соб¬
ственно, вопросы задает мне Хроленко, а не я ему.
— Слушай, Николай, а где ты пропадал?
Всегда такой скупой на подробности, на этот раз
Хроленко не жалел красок. Им с Галей опять все время
не везло. В Севске чуть было не попали в ловушку,
почти трое суток спасались от облав.
— Так где же все-таки Галя?
■— Вчера поздним вечером мне удалось усадить ее
в поезд на станции Хутор Михайловский. Теперь она
без пересадки следует до станции Славута.
У меня вырвался вздох облегчения. А Хроленко сра¬
зу преобразился.
— Уехала! Обхитрили мы их! Еще сутки, и наша
разведчица будет в Славуте, а там до Острога рукой
подать.
Горделивая улыбка озарила измученное лицо. Что
ж, есть чем похвалиться. Не так-то просто посадить
нашего человека в поезд, на железнодорожной станции,
где гестаповцы следят за каждым.
Но Галю на ее пути ожидали еще новые проверки и
облавы, шантаж и провокации. Как-то она вы¬
держит?
А теперь возникла новая проблема: встретимся ли
мы вообще когда-нибудь с нашей разведчицей? Она бу¬
дет ждать нас, а мы не придем: рейд отложен...
Надо сказать, что отмена рейда касалась не только
Гали. По разработанному нами маршруту уже были за¬
сланы десятки разведчиков. Они до нашего прихода
должны находиться в определенных районах и освещать
создавшуюся там обстановку. Поэтому разговор с Хро¬
ленко угнетал меня, бередил и без того кровоточащие
раны. И я поспешил сослаться на дела и расстался
с расстроенным Николаем Архиповичем.
Мне пора было выезжать на место будущего боя.
Замысел операции сводился к тому, что часть наших
сил во главе с Бородачевым и Куманьком выйдет на
исходные рубежи к Знобь-Новгородской, а я с батальо¬
ном Ревы, разгромив два вражеских батальона в де¬
ревне Мефедовка, зайду к Знобь-Новгородской с за¬
пада. После этого общими усилиями захватываем рай¬
онный центр.
122
На западе солнце низко склонилось над Десной,
а с востока ползет черно-сизая туча, обрамленная лох¬
матой оранжевой каймой. Тонкой золотистой змейкой
пронизывает ее молния, но грома не слышно — далеко.
— Дывысь, Александр, гроза надвигается,-—замеча¬
ет Рева. — Це надо учесть.
И не поймешь: то ли он рад грозе, то ли недоволен
ею. Начальник его штаба капитан Бессонов разворачи¬
вает перед нами карту, испещренную цветными тре¬
угольниками, кружками, стрелами. Вот красная стре¬
ла, устремленная на Новгород-Северск. Чуть дальше —*
коричневая стрела проходит через Мефедовку, большую
разбросанную деревню, укрепленную разного рода обо¬
ронительными сооружениями. Синяя стрела нацелена на
Знобь-Трубчевскую — это направление ударов Таратуты
и Гнибеды.
Перед Мефедовкой небольшой лес. По имеющимся
сведениям, там противник по ночам выставляет засады.
Сморщив лоб, всматривается в карту Павел Рева.
— И на який бис здались нам в том лиску немцы?
По плану предусмотрено, что отряд Ревы одновре¬
менно наступает на Мефедовку и на этот злополучный
лесок.
Да, це орешек досыть крепкий, — задумчиво ро¬
няет Павел.
— Раскусишь? — поддразниваю друга.
■— Надеюсь, — Павел говорит раздумчиво, не спе¬
ша. — Не святые ж горшки лепят.
Наступает темнота. Колонна движется по узкой из¬
вилистой лесной дороге. Партизаны идут споро, хорошо:
не стучат повозки, ничто не скрипит, не бряцает.
Только ветер, словно неистово споря с нами, задувает
все более порывисто. Уже глухо закрыла небо туча, да
все ближе доносятся раскаты грома. И вперемежку
с громом через определенные интервалы с правого бе¬
рега Десны — из Каменской Слободы -—бьет по лесу не¬
мецкое орудие. Огонь ведется не спеша. Видимо, про¬
изводится обычная пристрелка. Этим немцы занимаются
уже несколько дней.
Преодолели болото, снова втянулись в лес. Вот и
опушка, с которой днем хорошо просматривается Ме-
федовка. Но сейчас все скрыто во тьме. А тут еще гря¬
нул проливной дождь. И почему-то именно в этот мо¬
123
мент усилился артиллерийский обстрел: уже работало
не одно, а несколько орудий, к ним присоединились ми¬
нометы. Разрывы снарядов слились с раскатами грома.
Ветер нагибал и безжалостно ломал высокие сосны.
В лесу стоял сплошной треск.
Рева приказывает: залечь у деревьев. При вспышках
молний вымокшие до последней нитки люди снуют сре¬
ди стволов, пытаясь спастись и от осколков и от валя¬
щихся деревьев. Удары грома, разрывы снарядов и
мин сливаются в один неумолчный грохот, волнами пе¬
рекатывающийся над лесом. И к этому добавляются
еще пулеметные и автоматные очереди: партизаны
столкнулись с противником.
— Большая группа вражеских солдат ползет к ле¬
су,— доложил боец, и я только по голосу узнал Ува¬
рова.
«Собираются окружить нас?» — первое, что приходит
в голову.
— Оставляй здесь роту, — говорю Павлу, — осталь¬
ные силы забирай с собой на проческу леса, после чего
наступай на Мефедовку.
В отблеске молний вижу лицо Ревы, залитое водой,
злое, упрямое.
— Я остаюсь с ротой Чижова. Будем вытягивать
немцев сюда к лесу. А ты не спеши отвечать на их
огонь, — добавляю на прощание, и Павел уходит вме¬
сте с комиссаром Богатырем.
Противник все более усиливает огонь, но в лес войти
не решается.
Огромная туча нависла над нами и замерла, изливая
на нас потоки воды. Пройдет ли она наконец?
В сосновой посадке, куда ушел Рева, разразился
шквал пулеметного и автоматного огня. Какое-то время
стрельба ведется только со стороны немцев. Но вот по¬
следовал ответ Ревы, и тогда уже заревело отовсюду.
В довершение ко всему из соседней деревни Пушкари
гитлеровцы повели обстрел из спаренных минометных
установок.
Стало ясно, что немцы нас обнаружили давно и за¬
ранее приготовились к встрече. Но враг, как обычно,
боялся лезть в лес, тем более в такую сумасшедше-гро-
хочущую ночь. Немцы непоколебимо уверены в своем
превосходстве. Что ж, это, может быть, даже на руку
124
нам. Гарнизон в Мефедовке наверняка считает себя
в полной безопасности. Мы и воспользуемся его беспеч¬
ностью.
Посылаю связного к Реве с приказом: не ввязы¬
ваться в бой в сосновой посадке, а сразу же атаковать
Мефедовку.
— Берите взвод, — говорю Чижову, — ползком выхо¬
дите в поле и оттуда бейте по сосновой посадке. Имейте
в виду, что противник может переключить весь огонь на
вас. Поэтому сразу рассредоточьтесь и как можно чаще
меняйте свои позиции. В случае отхода выпустите бе¬
лую ракету в нашем направлении. Все!
Мина рвется совсем близко. Осколки с шумом про¬
низывают ветви. Но Чижов словно ничего не замечает.
Повторяет приказание и исчезает в темноте.
Наконец дождь стал утихать. С надеждой посматри¬
ваю на небо, выискивая хотя бы маленький про¬
свет.
Рева прекратил огонь. «Теперь, пожалуй, и не най¬
дешь, где он находится», — подумал я, когда весь огонь
противника обрушился на бойцов Чижова.
Между тем Рева вел свой отряд на юг между Пуш¬
карями и Мефедовкой, заходя на деревню со стороны
райцентра, откуда враг меньше всего мог ожидать пар¬
тизан.
От Чижова начали поступать раненые, но признаков
его отхода пока не было: взвод держался хорошо, при¬
ковывая к себе все внимание противника.
Небо начало постепенно очищаться от туч, а на зем¬
ле по-прежнему свирепствовала огневая буря. И только
на рассвете в сосновой посадке прекратилась стрельба,
но зато с невероятной силой бой разгорелся в самой
Мефедовке.
Командование противника, видимо, растерялось.
Только этим объясняю тот факт, что вдруг умолкли
орудия и минометы в Пушкарях и Каменской Слободе:
немцы не знали, куда бить.
Бросаю роту Чижова на помощь Реве в Мефедовку.
Быстро идем через лесные посадки и вдруг видим: ка¬
кие-то люди мечутся по лесу. Вскоре выяснилось: уце¬
левшие фашисты притворились мертвыми. Партизаны
обыскали их, забрали у них документы, оружие. Но вот
прошли чижовцы, и немцы, решив, что опасность мино¬
125
вала, сделали попытку удрать, но сделали это явно
поспешно.
Впервые после такого трудного боя я видел веселые,
даже озорные лица партизан. Они не скрывали своего
удовольствия, рассматривая мокрых и грязных вояк,
отдавших и оружие и документы, лишь бы остаться в
живых.
А бой в Мефедовке усиливается. Прислушиваюсь,
стремясь разгадать, в чьих руках инициатива. Пока по¬
хоже, что партизанский огонь преобладает. Все громче,
все увереннее треск наших пулеметов, и вот уже до нас
докатывается грозное, победное «ура». Кроме Мефедов-
ки за ночь нашими отрядами были освобождены дерев¬
ни Знобь-Трубчевская и Улица.
Захватив с собой связную Лизу Попову, спешу на
свой КП. Над Знобь-Новгородской в предрассветном
небе взметнулся букет из множества разноцветных ра¬
кет. И почти в ту же минуту, словно откликаясь на этот
вражеский фейерверк, где-то между Знобь-Новгород-
ской и Мефедовкой вспыхнули три ракеты — красная,
белая и зеленая,—это напомнил о себе Павел Рева.
— Начинайте атаку. Рева уже дал сигнал, — говорю
Бородачеву, вышедшему мне навстречу.
•— Может, подождем. Пусть Рева поближе подтя¬
нется к Зноби, — начал Бородачев, поглядывая на ча¬
сы. — Сейчас семь тридцать, я дал возможность людям
позавтракать.
Через двадцать минут Рева начнет бой за Знобь-
Нойгородскую. Уже наступил рассвет. Ждать нельзя
ни минуты, иначе враг обнаружит Реву на подступах
к райцентру.
Объясняю, что надо срочно загнать вражеский гар¬
низон в бункеры на северо-восточной окраине. Пусть
все внимание он сюда переключит, а Рева воспользует¬
ся этим и ударит с другой стороны.
У Бородачева было естественное желание, чтобы
после ночного боя партизаны отдохнули, поели. Он
что-то еще хотел сказать, но, по-видимому, мой взгляд
был достаточно красноречив. _
— Новиков, Таратуто, Иванов — ко мне!послыша¬
лась его отрывистая команда.
Через несколько минут он ставил командирам зада¬
чу. Иванов и Таратуто атакуют Знобь-Новгородскую с
126
северо-востока. Новиков получает распоряжение от¬
крыть артиллерийский огонь по Зноби сразу же после
первых очередей наших пулеметов.
И этого не пришлось долго ждать. Пулеметные оче¬
реди сразу же слились с дружным «ура»: Иванов дви¬
нулся в атаку. Новиков активно поддерживает
его — три 76-миллиметровых орудия, три противотанко¬
вые и одна автоматическая малокалиберная пушки
вместе с пятьюдесятью минометами одновременно ведут
прицельный огонь.
Да, это был хороший огонь. Снаряды и мины, про¬
летая над нами, рвались в центре города и на его
окраинах, взламывая бункеры и другие укрепления фа¬
шистов.
Впечатляющее зрелище! И не столько для нас, пар¬
тизан, сколько для местных жителей. Народ снова
убеждается, что здесь, в глубоком тылу врага, действу¬
ют не какие-то одиночки, вооруженные винтовками, а
целые партизанские соединения.
В небе появились два вражеских самолета. Один из
них устремился на наши артиллерийско-минометные по¬
зиции. Другой нацелился на группу деревьев, под ко¬
торыми расположился наш командный пункт. Разбега¬
емся в стороны, чтобы надежнее укрыться. Летчик,
словно поняв наш маневр, раздумал бомбить покинутый
КП и тоже обрушился на Новикова. Два бомбардиров¬
щика кружат над огневыми позициями артиллеристов,
осыпают их пушечными очередями.
Но сквозь визг и грохот до нас по-прежнему доно¬
сится властный голос Новикова, отдающего приказания.
Артиллерия не только не прекратила огонь, но даже
усилила его.
Всем нам тогда повезло. Очевидно, у этих летчиков
не было с собой бомб, а вскоре иссяк и бензин. Вот они
наконец прекратили огненную карусель и скрылись в
тучах.
Беспокоило меня теперь молчание вражеских шести¬
ствольных минометов. Почему немцы до сих пор не вве¬
ли их в действие? Может, за ночь израсходовали бое¬
припасы и ждут, когда их подвезут?
Вот уже над Знобью зависают три ракеты: отряд
Ревы ворвался в райцентр. Посылаю связных к Ивано¬
ву и Таратуто с приказом ускорить продвижение. Одно¬
127
временно направляю связную Лизу Попову к Новикову,
чтобы он прекратил огонь, дав возможность отрядам
беспрепятственно продвигаться к центру.
Проходят считанные минуты, пока над нами еще
пролетают последние новиковские снаряды, и вдруг за
нашей спиной раздается протяжный с каким-то резким
треском взрыв. И сразу залпы прекращаются.
Что там случилось?..
Вместе с Бородачевым спешим к Новикову. Навстре¬
чу бежит Юзеф Майор, мы видим его искаженное
ужасом лицо.
— Убит командир Новиков.
Он лежит у развороченного взрывом орудия. Над
ним склонилась плачущая Лиза Попова. У Новикова
оторваны обе ноги. Кровь хлещет непрерывно, хотя
прибежавший доктор Александр Николаевич Федоров
делает все возможное, чтобы ее остановить. Новиков,
исхлестанный осколками, терпел невыносимые муки, но
сознание еще работало, он узнал меня.
—- Виноват, товарищ командир, — вдруг отрывисто
бросил он.— Ошибка. Моя ошибка...
Это были его последние слова. Оказалось, что в пе¬
регревшемся стволе заклинился снаряд. Новиков хотел
выбить его. Произошел взрыв...
Рядом лежат еще четыре бездыханных тела. Среди
них узнаю черноглазую подносчицу снарядов Верочку.
Она пришла к нам из Красной Слободы. (К сожале¬
нию, до сих пор мне не удалось установить ее фами¬
лию.) Неподалеку, раскинув руки, затих Мушкин, ма¬
ленький, такой неприметный с виду и такой геройский
парень. Сколько раз он спасал своего командира от
верной смерти, видел в нем отца, преклонялся перед его
мужеством и был предан ему до конца. И сейчас разде¬
лил с ним его участь. Кто-то с нескрываемой болью
проронил:
— Вот и нет нашего Мушкина...
И тогда вдруг пошевелился Новиков, с трудом по¬
вернул голову, видать, хотелось ему еще разок взгля¬
нуть на своего друга, и свалился замертво.
Я с отчаянной надеждой взглянул на доктора. Алек¬
сандр Николаевич отвел глаза — он всегда тяжко стра¬
дал, когда был беспомощен в борьбе со смертью.
А здесь такая нелепая потеря...
128
Говорить о гибели своих боевых товарищей всегда
трудно. Еще труднее это делать, когда смерть настига¬
ет кого-нибудь так непостижимо трагически.
Мне и сейчас больно вспоминать о гибели Новикова
и его славных артиллеристов. Если доведется кому-ни¬
будь из читателей побывать на Сумщине у реки Знобь,
на 107-м километре железной дороги Хутор Михайлов¬
ский — Унеча, поклонитесь здесь братской могиле, где
покоятся наши партизаны, погибшие в том бою, и среди
них Новиков — честный воин нашей армии, безмерно
любивший свое грозное оружие — артиллерию.
...В Знобь-Новгородской наше продвижение останов¬
лено. Приказываю артиллеристам немедленно сняться
с позиции. Посылаем связных к командирам наступаю¬
щих отрядов, пытаемся уточнить, почему произошла
заминка.
Связные еще не успели возвратиться, когда загово¬
рили шестиствольные минометы противника. Они быот
по городу, бьют по тому самому месту, где совсем не¬
давно стояла наша артиллерия. Уже трудно уловить
огонь отряда Ревы. Заметно ослабевает канонада, доно¬
сившаяся из района действий отрядов Иванова и Тара-
туты. Инициатива боя переходит в руки немцев.
Что случилось? Неужели и у Ревы произошла ка¬
кая-то катастрофа?
— Разрешите послать к Реве моего помощника
Касьянова,—словно подслушав мои мысли, предлагает
Бородачев.
— Нет, не надо. Я пойду сам. На всякий случай
подтяни к КП отряды Гнибеды и Боровика. Жди даль¬
нейших указаний.
Вместе с группой связных мы не идем — почти бе¬
жим к райцентру. В вечерних сумерках вдруг из оврага
вырастает какая-то полусогнутая фигура.
Это командир взвода Семыкин. Он тяжело ранен, но
пытается сам добраться до санчасти.
— Такой огонь, товарищ командир, невозможно
держаться, — докладывает он. — Рева приказал отхо¬
дить...— И вдруг, словно стон, у него вырвалось: Да¬
же раненых оставили...
— Раненых? Кто допустил? Как смели?..
Оказалось, что Семыкин, ворвавшись с взводом в го¬
род, уложил своих раненых на время в сарае. Когда же
9 А, Н. Сабуров 2
129
на город обрушились залпы шестиствольных минометов,
партизаны не успели вынести товарищей, к тому же и
сам Семыкин был ранен. Выделяю бойцов, чтобы они
помогли добраться ему до санчасти.
Реву нахожу на высокой насыпи железнодорожного
полотна. Отсюда отчетливо видно, как залег его отряд
на окраине Зноби. Огонь вражеских минометов не¬
сколько стих.
— Пришлось отойти, — даже заикаясь от обиды, го¬
ворит Рева.—-Немец так начал лупить, никакого спасе¬
ния. Но мы зараз...
— Тебе известно, что раненые остались в Зноби? —
сурово прерываю его. — Если они не будут отбиты,
взвод Семыкина будет разоружен. Такого позора мы
еще никогда не терпели...
— Семыкин раненых оставил? — Мне показалось, что
Рева сразу потемнел. — Я на улице зажигалку обронил,
так назад вернулся: пусть не подумают гады, что пар¬
тизаны драпают... А он людей, товарищей...
— Он сам тяжело ранен, не нападай на него. Лучше
пошли связных за отрядами Таратуты, Федорова и По-
горелова. Они-то возьмут Знобь...
Рева непонимающе уставился на меня.
— Что? Шо ты сказал? — не то по-русски, не то по-
украински кричит он. — До биса вси отряды. Я возьму
Знобь! Мои хлопцы возьмут! Сами!..
Его команда была короткой:
— За мной! Раненые в Зноби!
Это была такая стремительная атака, что враг да¬
же не успел наладить заградительный огонь. К тому же
с востока Знобь штурмовал отряд Иванова, который
уже вступил на окраину города.
Через несколько минут ко мне подбежал сияющий
Алеша Кочетков.
— Позвольте доложить, товарищ командир. Все ра¬
неные живы. Гады их не нашли: народ не выдал... Раз¬
решите продолжать бой?
Продвигаемся по улице. Маленький домик, стоящий
вдали на пригорке, атакует группа фашистских солдат.
Из домика раздаются, как щелчки, редкие одиночные
выстрелы: там, очевидно, засел один партизан и пат¬
роны у него на исходе. Посылаю подкрепление, но чув¬
ствую, ребята не успеют добежать. Прозвучал еще один
130
выстрел. Последний. Дом замолчал. Фашисты подбега¬
ют к окнам. Сейчас швырнут гранаты... Вдруг настежь
распахивается дверь. На крыльце, как сказочный бога¬
тырь, появляется наш грузин Гриша Талахадзе. В ру¬
ках у него автомат. Но держит он его за дуло, как па¬
лицу. Партизан бросается на немцев, выкрикивая ка¬
кие-то слова на своем родном языке, и молотит немцев
прикладом по голове. И тут приходит наша подмога.
Когда мы подошли к Талахадзе, он рукавом стирал
с лица пот и при этом как-то не то смущенно, не то ви¬
новато улыбался.
— Вот пришлось, — показывает он на разбитый ав¬
томат. — Нечем было фашиста добить...
Таким он мне и запомнился на всю жизнь.
...Бой сворачивается. То здесь, то там звучат лишь
одиночные выстрелы. Какая-то стрельба в ближнем до¬
ме. Входим. На пороге лежит мертвая женщина с пи¬
столетом в руке. В глубине комнаты, на стуле, уронив
на стол простреленную голову, сидит фашистский офи¬
цер. Да, жестокий бой шел не только на улицах. Он
шел и здесь — в этом скромном, обыкновенном
доме...
Когда утром мы поднялись на железнодорожную на¬
сыпь, перед нами открылась незабываемая картина.
Догорали пожарища в Знобь-Новгородской. Полы¬
хало зарево где-то далеко в районе Суземки — там на¬
носили удар партизаны Емлютина. Темный столб дыма
поднимался над Жиховом — это постарались хлопцы
Ковпака.
— Дывысь, Александр, — горделивым жестом Рева
обводит горизонт. — Дывысь, таки устроили мы фаши¬
стам второй фронт!..
На другой день я поехал в госпиталь навестить ра¬
неных. До Ново-Васильевска от моего штаба всего лишь
полтора километра. Чердаш ступает медленно, но у ме¬
ня нет настроения подгонять его.
Безмолвное, пустынное поле нагоняет грусть. В ушах
не перестают звучать женский плач, залпы траурного
салюта и шуршащий, убийственно надрывный шум зем¬
ли, падающей с лопат на восемнадцать свежевыструган-
ных гробов.
9*
131
Голова, как всегда в таких ситуациях, до отказа на¬
бита разного рода сомнениями. Тяжело сознавать, что
в нашем соединении из числа тех, кто пришел к нам
в 1941 году, сегодня не стало еще пятнадцати парти¬
зан. Ровно десять дней прошло с тех пор, когда мы со¬
ставляли список новых командиров, которых собира¬
лись назначить в местные партизанские отряды, как
только перейдем на правый берег Днепра. И вот прихо¬
дится корректировать этот список — в нем уже недоста¬
ет девяти человек—девяти наших партизанских гвар¬
дейцев.
Рейд пока отложен. Отложен или отменен совсем?..
А мысль упрямо вопрошает: почему Павел Рева не
выставил постоянного наблюдения на пути своего отря¬
да, когда двигался к Знобь-Новгородской? Ведь имен¬
но об этом его специально предупреждал Бородачев.
Если бы враг не преградил путь к Зноби отряду Ревы,
все могло бы сложиться по-другому, не опоздали бы
с наступлением на райцентр на целых четыре часа.
Возможно, тогда и потерь было бы меньше... Конеч¬
но же ни в коем случае нельзя считать, что самой злой
помехой оказались гроза и дождь...
С. такими невеселыми мыслями подъехал я к госпи¬
талю. Здесь меня встретили главный врач и хирург
Александр Николаевич Федоров, врачи Дзинкевич, Эм¬
ма Хотина, Вылеток и хирургическая сестра Александ¬
ра Гавриловна Орлова.
В госпитале все комнаты переполнены ранеными.
Госпиталь... Когда читатель прочтет это слово, он, ра¬
зумеется, представит себе белоснежные палаты, ровные
ряды стандартных коек, белоснежное белье, настольные
лампочки, кнопки, нажав на которые можно вызвать
сестру.
Нет, ничего этого у нас не было. Раненые лежали на
кроватях, на досках, положенных на скамьи, а некото¬
рые просто на полу. И накрыты были чем попало: кто
разноцветным одеялом, кто рядном, кто какой-то домо¬
тканой шалью.
Но радовало то, что все раненые были в чистом
белье, подстрижены, выбриты и выглядели довольно
браво. И это была огромная заслуга маленького, но
удивительно спаянного коллектива медиков партизан¬
ского госпиталя, которые под руководством Александра
132
Николаевича Федорова творили чудеса, выхаживая по¬
страдавших в боях товарищей. Да и питание в госпита¬
ле было налажено отменно. Все лучшее, захваченное
у врага, передавалось в госпиталь. Об этом никому да¬
же не приходилось напоминать, таков был партизан¬
ский закон. После каждого боя в госпиталь доставля¬
лись не только продукты, но даже вино. Сами же
партизаны сразу после боя непременно навещали това¬
рищей, несли им подарки.
При входе в госпитальную палату вы сразу же мог¬
ли заметить и до блеска вымытые полы, и разбросанные
по ним свежие ветки елок.
— Сестры утром и вечером моют полы, — пояснил
Федоров. — Свежий влажный воздух и запах хвои уби¬
вают тяжелые запахи больницы.
— Как живете, ребята? — спрашиваю раненых. В от¬
вет прибаутки и присказки:
— Ничего себе: на здоровьечко полеживаем, на всех
фашистов поплевываем.
■— Хорошо себя чувствуем. Отрабатываем новую
тактику — как бить врага с помощью костылей...
— Над нами теперь не каплет, а доктора хорошие,
и харч что надо. В общем, вскорости на передовой сви¬
димся...
Только командир отделения Федор Лебедев бормо¬
тал что-то бессвязное.
— Не обращайте на него внимания, — тихо поясня¬
ет командир взвода Александр Свиридов. — Он пьяный,
товарищ командир.
—■ Пьян?.. — мой возглас тонет в хохоте.
Строго смотрю на Свиридова, Федорова, и смех об¬
рывается. Хочу уж прочесть проповедь о вреде алкого¬
ля, но Свиридов опережает:
— Товарищ командир, не подумайте чего. Это това¬
рищи, а не врачи ему поднесли. Ведь парень герой: три¬
дцать пять фашистов прикончил да два эшелона под
откос пустил. А сами знаете, врачи нас без наркоза ре¬
жут. Вот хлопцы и подготовили Федю к операции. Ина¬
че нельзя было...
Стараюсь сменить тему разговора:
<— Как видите, не так уж дешево обходятся фаши¬
стам партизанские раны.
Вообще-то говоря, раны — всегда раны. В живом
133
теле они приносят боль в любом случае: легкие они или
тяжелые, смертельные или оставляющие человека ин¬
валидом на всю жизнь. Но когда разговор зашел о том,
какой ценой расплачивается враг за эти ранения, наст¬
роение у ребят заметно улучшилось.
Армянин, по странному прозвищу Яшка Евдоким,
даже привстал со своей постели, но боль в прострелен¬
ной ноге снова уложила его. И все-таки он торопливо
докладывает:
— Я сорок семь гитлеровцев отправил на тот свет,
пять автомашин с ихними грузами, подорвал четыре
поезда — двадцать семь вагонов с боеприпасами и во¬
оружением да еще два вагона с офицерами.
С признательностью смотрю на этих исстрадавших¬
ся, но не павших духом людей. И снова вспоминаю тя¬
желые месяцы 1941 года, старика, который встретил нас
на хуторе Карасев, Суземского района, его запавшие
в душу слова: «Если каждый русский убьет одного фа¬
шиста, Гитлеру конец. Немцу победить русского невоз¬
можно, а русскому не победить немца — стыдно...» Эти
товарищи крепко били врага, внесли огромный вклад в
грядущую победу, кровью своей пожертвовали ради нее.
Федоров подводит меня к нашему бесстрашному пу¬
леметчику и диверсанту, командиру отделения Бороди¬
ну. Внешне он скорее походит на грузина, чем на еврея.
Невероятно бледен, — видно, потерял много крови.
— Как себя чувствуете? — спрашиваю его.
— Отлично, товарищ командир, только не отправ¬
ляйте меня на Большую землю.
Доктор Хотина показывает на Мандруса — белоруса,
политрука взвода. Он ранен в живот.
— Больному сделана операция. Без наркоза, — сов¬
сем тихо говорит Хотина. — Удалена часть пораженных
кишок. Самочувствие теперь, можно сказать, нормаль¬
ное.
Мандрус, вероятно, и впрямь чувствовал себя снос¬
но. Хотя голос его тонок, как у ребенка, он тоже пы¬
тается участвовать в беседе.
— У меня на счету всего только двадцать девять
фашистов и один поезд. Скорее бы выбраться из госпи¬
таля. Работы нам еще много.
С особым волнением я подсел к кровати своего лю¬
бимца— пулеметчика Гришина. Слесарь из Рязани
134
очень быстро освоил пулемет и воевал здорово. Он тя¬
жело ранен в грудь, тоже перенес сложнейшую опера¬
цию.
Гришин не мог говорить, но за него хорошо сказал
командир роты Иванченков. Иванченков сам был ранен
в легкие. Его готовили теперь к эвакуации на Большую
землю.
— Наш Гришин, товарищ командир, еще покажет
фашистам, где раки зимуют!
— Ничего, товарищ дорогой, — вступил в разговор
узбек Абдурахманов. — За нами не пропадет... Вот
подштопает нас доктор, встанем на ноги, ох и покажем
гитлеровцам!
Абдурахманов вздохнул.
— Беда: поправляюсь тихо. И ворочаться больно.
Доктор приказал шевелить пальцами на ногах. Ста¬
раюсь, да не получается. Механизма отказала, пальца
работать не хотят.
«Гангрена», — с волнением смотрю на Федорова и
получаю молчаливое подтверждение своей догадке. Ви¬
димо, и сам Абдурахманов понимает, что дела его
плохи.
— Если со мной что-нибудь случится нехорошее, то¬
варищ командир, сообщите моей жене, и дочка у нас
тоже есть... А я тоже знаете сколько убил фашистов...
Я успокаиваю Абдурахманова, мне помогает неуны¬
вающий разведчик Злуницын:
— Все это ерунда, честное слово, ерунда, Абдурах¬
манов. Сам говоришь, была бы голова. Смотри, вот
у меня пальцев нет на обеих руках и ноги продыряв¬
лены, но я носа не вешаю. Пусть командир скажет: обу¬
за я для соединения или еще смогу принести пользу?
— Нужный ты человек, Злуницын, очень нужный.
Сам же понимаешь.
— Правильно говорит командир. — Злуницын весь
сияет от удовольствия. — Вот подштопают меня, в учи¬
теля пойду. Буду молодых партизан учить, как в раз¬
ведку ходить, как мины подкладывать, как с немцами
разговаривать, и так, значит, далее...
За окнами уже давно потемнело, а я все еще слу¬
шал раненых, и должен признаться, что как это ни
странно, именно среди этих людей, измученных болью,
нашел успокоение. Сколько раз в минуты отчаянных
135
раздумий меня выручали, возвращая ясность мысли,
встречи с такими людьми. Простые и мудрые, непоколе¬
бимые в своей преданности нашему общему делу, мои
верные друзья-побратимы. Ничто не могло их сломить.
Они несли в себе гордость и силу, бессмертную душу
народа.
Когда пишу эти строки, я и сейчас слышу голоса то¬
варищей, которых увидел в госпитале после боя у Зно¬
би. Кроме тех, кого я уже назвал, здесь были Бушев,
Вася Мишин, Алеша Сенчурин, Ваня Кении, Сережа
Макаров, Виктор Колбасин, Оридорога, Павлов, Кро¬
тов, Блохин, Клемба, Мохнин, Ваня Теренин, Фондиков,
Усачев, Еременко, Ляпушкин, Котляренко, Плесанов,
Дорошенко.
Передаю друзьям благодарность Военного совета и
командующего Брянским фронтом генерала Рокоссов¬
ского за хорошо проведенную боевую операцию, за
огромную помощь фронту.
Жалко, что наши армейские товарищи не могли то¬
гда услышать ответ партизан, увидеть их глаза. Ока¬
зывается, даже тяжелораненые люди могут сиять от
счастья, если знают и верят, что нужны родной стране,
своему народу, своей армии, от которой они никогда се¬
бя не отделяли.
★
ВПЕРЕД!
ITосле госпиталя заглянул к Реве. Сидим с ним, не за-
-■^-жигая света, у горящей печи, разгребаем золу и
печем картошку.
Высказываю Реве свои замечания о недостатках в
подготовке операции. Жду: сейчас взорвется, выскажет
и свои обиды. Но Рева сегодня необычно терпелив.
— Добре... Принимаю все твои нарекания. Может,
и не совсем все это я заслужил, но хай будет так. Сам
же знаешь, в какой спешке готовилась операция. Соби-
— Добре... Принимаю все твои нарекания. Может,
там, — Рева ткнул пальцем вверх, — вообще переду¬
мали?
Мы знаем, что некоторые товарищи все еще сомне¬
ваются в целесообразности дальних рейдов. И надо ска¬
зать, у них веские аргументы. Действительно, трудно
представить себе, чтобы враг, который все еще рвется
на восток и которого не могут остановить десятки на¬
ших дивизий, не осилил бы два партизанских соедине¬
ния, осмелившихся рейдировать у него в тылу. Скеп¬
тики не жалели красок, расписывая трудности, с кото¬
рыми столкнемся мы. Ведь у вас, говорили они нам, нет
ни тыла, ни флангов. Подкреплений вам ждать неот¬
куда. Резервов для вас никто не готовит, никто не при¬
шлет вам обученных бойцов и тем более опытных
командиров. Наконец, на оккупированной земле весь
ваш авторитет зависит только от ваших успехов. Люди
идут к вам добровольно, добровольно берут оружие и
доверяют вам свою судьбу. Но стоит потерпеть не¬
удачу, как эти же люди пожелают выбрать себе дру¬
гого командира или уйдут в другой отряд, в другое со¬
единение. Человек на оккупированной территории, преж¬
де чем взять оружие, серьезно думает над тем, в какой
ему податься отряд.
137
Тысячу километров пройти по тылам врага — не
шутка, пугали нас. Даже если взять регулярную диви¬
зию с нашего Брянского фронта и направить ее, напри¬
мер, к Сталинграду пешком, то и она, без боев, вряд ли
преодолеет этот путь за два месяца. Вы же совершенно
не знаете, что вас ожидает. Враг может подстерегать
на каждом шагу...
Надо признать, что все эти доводы не лишены прак¬
тического смысла. Но беда противников дальних парти¬
занских рейдов была в том, что они недостаточно учи¬
тывали местные условия и накопленный нами опыт
борьбы. А мы убедились, что успех дела решают вне¬
запность появления партизан и такое же внезапное их
исчезновение по неожиданному для врага маршруту.
Главное — не выпускать инициативы из рук, все делать
так, чтобы не мы, а противник лихорадочно искал вы¬
ход из сложной ситуации, которую неожиданно для него
создадут партизаны.
Во время подготовки к рейду и в нашем штабе было
немало горячих споров. Мы не раз воспроизводили на
карте все возможные ситуации столкновений с врагом,
выбирали самые тяжелые, невыгодные для нас условия
и искали выход из них. Над планированием рейда рабо¬
тало много людей. Это было подлинно коллективное
творчество. И прежде всего мы прислушивались к сло¬
вам тех, у кого за плечами был не один успешный бой,
поучительный с точки зрения партизанской тактики. Учи¬
тывалось все, до самых мелких подробностей, создава¬
лись планы и контрпланы, и при этом исходили мы из
того непреложного факта, что в рейде на долгие раз¬
думья фашисты не дадут нам времени.
Но даже при таком серьезном подходе к разработке
рейда сомнения полностью не исключались. Некоторые
не скрывали своей озабоченности относительно того,
можно ли будет действовать в тех областях, где врагу
уже удалось разбить, а то и почти полностью уничто¬
жить партизанские отряды и партийное подполье.
Это верно, пожалуй, что на Брянщине, Орловщине и
частично на Смоленщине партизанам воевать было лег¬
че. На Брянщине раньше, чем в других областях, сумели
объединиться ранее разбросанные, изолированные друг
от друга отряды, там люди нашли в себе мужество бы¬
стрее преодолеть межрайонные и межобластные барьеры,
138
и тем самым был создан единый мощный партизанский
кулак, что, в свою очередь, открыло возможность нано¬
сить врагу более массированные и, следовательно, более
ощутимые удары.
Широко развернувшиеся действия объединенных пар¬
тизанских отрядов вынудили оккупационные власти
сосредоточивать войска в крупных гарнизонах, чтобы
тоже собрать свои силы в кулак. В результате немцы
оставили целые лесные районы, полностью уступив их
партизанам. Так и создался партизанский край, став¬
ший притягательной силой и надеждой всех окрестных
жителей.
Но ведь этого можно добиться и на Украине!
Советские люди, оказавшиеся на временно оккупи¬
рованной земле, повсюду с ненавистью относятся к вра¬
гу и глубоко понимают свой долг перед Родиной.
И если в одном месте партизанское движение развито
слабее, чем в других местах, так это не потому, что мест¬
ные жители примирились с оккупацией, а потому, что
некому возглавить их патриотический порыв и органи¬
зовать борьбу с врагом. И одна из главных задач на¬
шего рейда — исправить такое положение.
Наш разговор с Ревой обо всех этих делах затянулся
далеко за полночь. Мы не успели уснуть, как были под¬
няты с постели начальником штаба Ильей Ивановичем
Бородачевым. Он пришел не один. Вместе с ним был
человек в форме майора Красной Армии.
— На ваше имя пакет!
С волнением вскрываю прошнурованный и скреплен¬
ный пятью сургучными печатями конверт. И вот мы уже
читаем приказ главнокомандующего партизанским дви¬
жением Маршала Советского Союза К. Е. Ворошилова
от 15 сентября 1942 года.
В нем указывается, что противник из далекого тыла
перебрасывает свои резервы, боевую технику, горючее
и боеприпасы на фронт и вывозит из нашей страны
в глубь Германии награбленное имущество и хлеб. Эти
грузовые потоки идут по территории Житомирской и
Киевской областей, обладающих наиболее развитой
сетью железных и шоссейных дорог. Важность этого
района определяется еще и тем, что в Киеве фашист¬
ские оккупационные власти сосредоточили администра¬
тивные, карательные и другие учреждения, осуществ¬
139
ляющие политику угнетения советского народа на Ук¬
раине. Кроме того, противник, используя западный,
господствующий берег Днепра, возводит там усиленные
укрепления, в связи с этим Правобережье, как этого
следует ожидать, в ходе войны будет представлять со¬
бой плацдарм ожесточенных боев.
Именно здесь широко поставленная народная пар¬
тизанская борьба позволит нанести врагу серьезный
удар с тыла и тем самым окажет неоценимую услугу
Красной Армии.
В связи с этим, читаем дальше, объединенному пар¬
тизанскому отряду Сабанина (таков теперь мой псевдо¬
ним) во взаимодействии с отрядами Коваля (Ковпака)
предписывается выйти в район Казимировка, Веледни-
ки, Овруч с задачей проведения боевой диверсионной
работы на железнодорожных магистралях Коростень —
Бердичев, Коростень — Киев, Овруч — Чернигов и на
шоссейных дорогах Овруч — Житомир, Коростень — Ки¬
ев, Овруч —Чернигов.
Мы должны подготовить посадочные площадки для
самолетов в районах Овруча, Словечно или других бо¬
лее удобных пунктах, близких к расположению наших
отрядов.
Перед нами ставится задача восстановить связь
с действующими партизанскими отрядами по пути на¬
шего движения, и в первую очередь с отрядом Федо¬
рова.
Особый пункт приказа обязывает нас основать под¬
польные вооруженные группы партизан в районах мо¬
стов через Днепр у Киева. Задачей этих групп будет
подготовка к разрушению мостов или захвату их, в за¬
висимости от обстановки.
С помощью своей агентуры и местных партизан мы
должны организовать уничтожение фашистских поли¬
цейских и государственных чиновников, генералов, из¬
менников нашей Родины, широко развернуть в Киеве и
прилегающих районах диверсионную работу: разрушать
и сжигать электростанции, систему водоснабжения,
склады, аэродромы, военные мастерские, депо и другие
сооружения военно-экономического характера.
Ось движения нашего соединения — Трубчевск, Го-
родня, Репки, Любяч, Савичи, станция Радин, Алек¬
сандровна, Овруч.
140
Наконец мы узнаем, что в нашей полосе будет пе¬
редвигаться группа Марченко в район Житомир, Бер-
дичев, Казатин.
Срок выступления по особому приказу.
Я сразу обратил внимание на то, где нам указано
форсировать Днепр. Если читатель помнит, по этому
поводу на совещании в Кремле немало спорили. С меня
словно гора свалилась, когда я увидел, что предписан¬
ная нам ось маршрута пересекает Днепр в районе Лое-
ва: значит, наше мнение учли.
Вместе с Бородачевым и Ревой разбираем каждый
пункт приказа. И все больше убеждаемся в огромных
масштабах задачи, которая ставится перед нами. Дове¬
рие партии и командования окрылило нас. И в то же
время мы сознавали, какую ответственность возлагает
это доверие.
Двое суток в нашем штабе никто глаз не сомкнул.
На рассвете радисты приносят радиограммы. У нас те¬
перь постоянно работают пять радиостанций. Кончились
времена, когда мы пробавлялись данными, полученны¬
ми, как горько шутили партизаны, по системе «ОБС» —
«одна баба сказала», чтобы потом держать ответ на
уровне «РЧН» — «расхлебывай, что наболтали». Было
так, было, а теперь только при штабе пять радиостан¬
ций...
Первым, как обычно, появился наш старший радист
Саша Хабло. Принес депешу от радиста Бурого, кото¬
рый с нашей разведывательной группой находится в тех
районах Черниговщины, по которым мы пойдем к Днеп¬
ру. Бурый сообщает о вражеских гарнизонах, их чис¬
ленности и вооружении, сообщает о местных партизан¬
ских отрядах, о том, где сейчас действует соединение
Алексея Федоровича Федорова.
Скрупулезно отыскиваем на карте каждый населен¬
ный пункт, названный Бурым. Бородачев ставит все но¬
вые условные обозначения. Постепенно выясняется об¬
становка, складывающаяся в полосе нашего маршрута.
Пока она выглядит не столь уж грозно и опасно.
После разбора сообщений Бурого читаем радиограм¬
му начальника штаба партизанского движения Украи¬
ны генерала Строкача. К нам вылетает полковник Яков
Иванович Мельник. Кто этот полковник, с какой зада¬
чей летит к нам?..
141
Зашла Майя Вовчик. Наша радистка принесла толь¬
ко одну радиограмму, и она тоже была за подписью
Строкача. Из нее узнаем, что по решению ЦК КП(б)У на
базе нашего соединения организуется еще одно парти¬
занское соединение. Ответственность за выполнение это¬
го решения возлагается на меня лично. Тут же в своих
предположениях увязываем приезд полковника Мель¬
ника с созданием нового соединения, и, как вскоре вы¬
ясняется, мы не ошиблись.
После Майи Вовчик пришла Аннушка, радистка, не¬
давно присланная Центральным штабом партизанского
движения. Глядя на эту молодую, чуть сутуловатую и
всегда улыбающуюся девушку, никогда нельзя было
заранее определить, с доброй или недоброй вестью она
явилась. Принесенная ею радиограмма была подписана
начальником Центрального штаба партизанского движе¬
ния Пономаренко и требовала ускорить выход в рейд
на правый берег Днепра.
Как говорится, не было ни гроша, да вдруг алтын:
то довольно долгое молчание по поводу рейда трево¬
жило наши партизанские души, а то сразу волна ново¬
стей— тут тебе и благоприятная обстановка на Черни¬
говщине, и приказ командования об ускорении выхода
в рейд, и новое решение ЦК КП(б)У, и какой-то пол¬
ковник Мельник с каким-то заданием. Было над чем по¬
ломать голову. Но не успели.
Комендант штаба Колыбанов доложил, что меня
спрашивает какой-то прилетевший из Москвы товарищ.
Это и был Яков Иванович Мельник. Коренастый, пожи¬
лой (как позже выяснилось, он был участником парти¬
занского движения на Украине еще в годы граждан¬
ской войны), но глаза по-молодому улыбчивы.
■— Як вам прямо с аэродрома. Вот пакет на ваше
имя.
В пакете решение ЦК партии Украины, обязываю¬
щее нас выделить пять партизанских отрядов для фор¬
мирования нового партизанского соединения. Команди¬
ром нового соединения назначается полковник Мельник,
комиссаром — Порфирий Фомич Куманек. Кандидатуру
начальника штаба мы должны назвать сами. Соедине¬
ние будет действовать в тех районах, которые мы остав¬
ляем, уходя в рейд.
В разгар нашей беседы вошел Куманек. Он с види¬
142
мым удовольствием встретил решение ЦК КП(б)У о
своем новом назначении и сразу вошел в комиссарские
обязанности.
— Так кого же вы нам дадите на должность началь¬
ника штаба?
Я назвал пять-шесть кандидатур, но Куманек отверг
их. Яков Иванович Мельник никого из названных това¬
рищей не знал и потому не принимал участия в споре.
Спрашиваю Куманька:
—• А кого бы вы сами хотели?
— Дайте нам Михаила Наумова, командира парти¬
занской группы из отряда Иванова. С Ивановым он как
будто не очень в ладу, мне даже приходилось их ми¬
рить, а Наумов — человек растущий.
Михаил Иванович Наумов был пограничником. Пос¬
ле тяжелых боев на границе попал в окружение, долго
скитался по лесам, пока не попал в Червонный отряд
Иванова. Наумов успел показать себя боевым, дисци¬
плинированным командиром, но дружба у них с Ивано¬
вым не ладилась. А в нашем деле и личные симпатии
приходится учитывать.
Я согласился с предложением Куманька и одобрил
его выбор. Так М. И. Наумов стал начальником штаба
нового соединения и пробыл на этом посту до января
1943 года, пока сам не возглавил степной рейд соедине¬
ния партизанской кавалерии. Ныне Михаил Иванович
Наумов — Герой Советского Союза, генерал-майор.
Несколько дней мы были заняты организацией пар¬
тизанских отрядов и штаба нового соединения. Одно¬
временно заканчивалась подготовка к рейду. Наконец
наступил торжественный момент, когда в присутствии
всех командиров, комиссаров и начальников штабов от¬
рядов был зачитан приказ. Привожу его.
ПРИКАЗ
ПО ГРУППЕ ОБЪЕДИНЕННЫХ ПАРТИЗАНСКИХ ОТРЯДОВ
УКРАИНЫ
24 октября 1942 года № 5,3 Ст. Знобь
Карта 1 : 200 ООО
§ 1.
Противник силой до двух полков занимает населенные пункты
Знобь-Новгородская, Рудня, Красичка, Голубовка.
143
§ 2.
Объединенные силы Украины, выполняя приказ главнокоман¬
дующего партизанским движением Маршала Советского Союза
К. Е. Ворошилова, 26 октября 1942 года с исходного положения вы¬
ходят в новый район действия.
Приказываю:
1. Командиру партизанского отряда Червонного района Иванову
с приданным Середино-Будским партизанским отрядом, двумя ору¬
диями артгруппы, отделением саперов и радистом М. Вовчик, со¬
ставляя головной отряд, двигаться по маршруту согласно моим
личным указаниям.
2. Партизанский отряд имени 24-й годовщины Красной Армии,
партизанский отряд имени Щорса, артгруппа, Сталинский партизан¬
ский отряд, группа автоматчиков и штаб группы партизанских отря¬
дов составляют колонну главных сил.
Начальник колонны главных сил — командир партизанского
отряда Рева. Колонну для движения построить в следующем по¬
рядке: партизанский отряд имени 24-й годовщины Красной Армии,
партизанский отряд имени Щорса, группа автоматчиков, штаб груп¬
пы партизанских отрядов, артиллерия, обоз второго разряда (повоз¬
ки с продовольствием, запасом снарядов, патронов и прочим грузом,
ненужным на первый период боя), Сталинский партизанский отряд.
Исходный пункт головной колонне главных сил пройти в 20.00
26.10.42.
3. Для непосредственного охранения головного отряда т. Ива¬
нову выслать походную заставу, а т. Реве обеспечить своим распо¬
ряжением охрану колонны главных сил высылкой боковых застав
вправо и влево.
4. Тыловое охранение на походе возлагается на командира
Сталинского партизанского отряда Боровика.
5. Для несения службы маяков командиру Сталинского парти¬
занского отряда выделить в распоряжение начальника головного
отряда т. Иванова 20 человек. Последнему по пути движения на по¬
воротах или перекрестках дорог выставлять посты — маяки — для
правильного направления колонн. Посты снимаются при проходе ты
лового охранения распоряжением т. Боровика и присоединяются к
Сталинскому партизанскому отряду, а командир головного отряда
т. Иванов из состава головного отряда выделяет 5 человек конных
для несения службы маяков при головной походной заставе. Посты
снимаются начальником колонны главных сил и направляются в го¬
ловной отряд.
6. Для борьбы со снижающимися самолетами противника в ко¬
лоннах иметь дежурные отделения и снайперов.
7. Для отражения танков противника в колонне назначить де¬
журные противотанковые орудия и ружья, а также группы бойцов
со связками гранат.
8. Скорость движения на марше 3 км в час. Командиры парти¬
занских отрядов и отдельных__групп несут полную ответственность
за поддержание порядка в колоннах. Разрывов не допускать. Ди¬
станция между отрядами в колонне не должна превышать 50 мет¬
ров, а дистанция между повозками—6 метров.
144
9. Начальника обоза второго разряда назначает командир пар¬
тизанского отряда т. Рева.
10. Командирам партизанских отрядов и отдельных групп до
выхода с исходного пункта выделить в мое распоряжение по два
конных связных.
11. Сигналы ПВО и ПТО будут сообщены дополнительно.
12. Я буду находиться в колонне головных сил при штабе, мои
заместители тт. Бородачев, Рева.
Командир группы партизанских отрядов Украины
батальонный комиссар САБУРОВ
Начальник штаба
капитан БОРОДАЧЕВ
Не успели как следует обжить районы северной Сум-
щины и снова покидаем их. Отряды снимаются д ухо¬
дят без шума, без проводов. В лесу возле деревни Бе-
лоусовки, Середино-Будского района, выстраиваемся в
походную колонну. На лесной поляне замерли ряды
партизан.
Вместе с Богатырем на лошадях объезжаем строй.
Часовая стрелка приближается к 18.00. Бородачев от¬
дает мне рапорт:
— Воинская часть четыре тысячи четыреста четыре
построена в боевую походную колонну...
Эхо далеко разносит мой приказ:
— По зову партии, за Родину,— вперед, шагом
марш! .
Иванов вместе со своим комиссаром Волосниковым
выезжают в голову колонны. С каждой секундой в дви¬
жение втягиваются новые и новые ряды, и вскоре вся
наша дружная партизанская громада выходит на
марш.
Тихо, мирно вокруг. И вдруг начинается артилле¬
рийский обстрел. К счастью, снаряды рвутся с боль¬
шим недолетом. Может, нас спасли густеющие сумерки?
А с наступлением темноты вражеские пушки вовсе за¬
молчали.
— Кажется, пронесло,— облегченно заметил Боро¬
дачев.— Видимо, немцы постреляли для отчета перед
своим начальством, а сами небось рады, что мы уходим
с их глаз...
— Снимайте заставу от Знобь-Новгородской!
-— Я приказал всем заставам сниматься через пол¬
часа после того, как вся колонна пересечет дорогу Нов-
город-Северск — Середина-Буда.
«о А. Н. Сабуров
145
Мимо проезжает наш походный КП — повозка, обтя¬
нутая брезентом. Мой ездовой Петлах останавливает
своих кряжистых крепких коней и спрашивает, по¬
едем ли мы с ним. Переглядываемся с Бородачевым и,
поняв друг друга, отвечаем отказом: не хочется заку¬
пориваться под брезентом.
И тут же из глубины колонны доносится громкий
окрик Ревы:
— Это что за растяпа разрывает нам колонну?
Петлах торопливо щелкает кнутом, и наш «салон-
вагон» отъехал.
— Не позже чем через два часа затрещат все про¬
вода от разговоров о нашем походе,— сказал Борода-
чев, как только мы на своих лошадях втиснулись в
группу конных связных, следовавших за штабной по¬
возкой.— Боюсь, как бы не досталось нашим оставшим¬
ся отрядам. Соединение-то молодое еще...
Меня это тоже немало беспокоит, но я успокаиваю
себя: враг знает, что за спиной этих отрядов стоит пар¬
тизанская мощь всей Брянщины, а это означает, что и
без нашего и ковпаковского соединений фашистам по¬
требуется затратить много сил и времени, чтобы развер¬
нуть наступление на таком большом участке.
Найденный нами разрыв между гарнизонами, пытав¬
шимися блокировать лес, дал нам возможность отор¬
ваться от противника. Маршрут первой ночи похода пре¬
дусмотрительно уводил нас на восток в обход Нов-
город-Северска, подальше от зоркого ока немецкого
коменданта Пальма.
Бородачев весел. Он уверяет меня, что лучшей до¬
роги для первой ночи рейда не придумать. Но хлопот
ему хватает. Не так-то просто в кромешной тьме управ¬
лять движением огромной колонны. Начштаба то и дело
посылает конников для дополнительной связи.
Дежурный по колонне капитан Бессонов доложил, что
колонна благополучно пересекла дорогу Новгород-Се-
верск — Середина-Буда, но растянулась без малого на
десять километров. Надо подтянуть ее. Приказываю Бо-
родачеву передать в распоряжение дежурного допол¬
нительно десять конных автоматчиков. Подоспевший
к нашему разговору комиссар Богатырь заявил, что на¬
правляется в головной отряд. Теперь можно быть уве¬
146
ренным, что никакие неожиданности не застанут нас
врасплох.
После отъезда Богатыря вместе с Бородачевым вле¬
заем в свой походный КП. Нащупываю электрическую
лампочку, подсоединенную к аккумулятору, зажигаю
ее. Бородачев полулежа рассматривает карту, рассте¬
ленную на чемодане, прикидывает пройденное рас¬
стояние.
— Мы находимся между деревнями Красички и
Шатрищи,— сообщает он.
Вытаскиваем из-под подушки грелку. Обыкновенную
резиновую грелку. Она заменяет термос. В ней сейчас
чай, самый вкусный в этот миг напиток в ми¬
ре. С удовольствием греем руки, держа в них объеми¬
стые, видавшие виды кружки. А за брезентом знакомые
звуки ночного похода: перестук колес, всплески грязи
под копытами лошадей и не очень ритмичный перебор
сотен и сотен ног.
И тут, словно заботясь, чтобы из наших кружек не
расплескался чай, колонна остановилась. Но чаепитие
пришлось прервать. Где-то впереди вспыхнула пере¬
стрелка.
Нетрудно было определить, что бой идет у деревни
Шатрищи. Оставив Бородачева на КП, скачу к голов¬
ному отряду.
На дороге настороженная тишина. Люди прислуши¬
ваются к все более оживляющейся пулеметной стрель¬
бе; инициативу явно задают наши «максимы» — их ров¬
ное татаканье не перепутаешь ни с каким другим зву¬
ком.
Посланец комиссара — автоматчик Талахадзе, разы¬
скав меня, доложил, что головной отряд пошел в на¬
ступление на Шатрищи. По данным разведки, туда при¬
были эсэсовцы и полиция из Ямполя. Всего человек две¬
сти пятьдесят.
Вскоре меня догнал дежурный по колонне Бессонов.
В темноте мы не видим друг друга, но я слышу, как
тяжело дышит капитан. Дежурство в походе — дело
хлопотное. Приказываю ему выставить заслон от Шат-
рищ, а колонну направить в обход, прямо по полю, на
деревню Антоновку. В голову колонны выставить роту
Алексея Кочеткова. Головным отрядом теперь пойдет
8-й батальон Ревы.
ю*
147
В Шатрищах полыхают пожары — каратели не мо¬
гут обойтись без них. Зарево растет. И стрельба все
яростнее. В бой, начатый разведкой, ввязался уже поч¬
ти весь 7-й батальон.
— Может, заглянем на огонек? — предлагает под¬
скочивший к нам на коне Рева.
— На Антоновку! — отвергаю его шутку.— По полю
форсированным шагом на Антоновку, товарищ Рева!
Рева исчез. Не слезая с Чердаша, наблюдаю
то за Шатрищами, то за колонной, убыстряющей дви¬
жение.
Бой продолжался недолго. Каратели не выдержали
нашего дружного и плотного огня. Оставив на улице
деревни до десятка трупов, пулемет и несколько винто¬
вок, они скрылись в направлении хутора Михайловско¬
го. В числе трофеев нам достались отара из ста десяти
овец и склад с зерном.
Через четыре часа наша колонна без особых помех
расположилась на дневку в лесу южнее Антоновки. Со¬
единение Ковпака продвинулось дальше к Ямполю, так
что за то направление мы могли не опасаться. Нас мог
побеспокоить немецкий комендант Пальм из Новгород-
Северска, но вдряд ли он получит данные о нашем рас¬
положении раньше чем через пятнадцать — шестнадцать
часов, а к тому времени уже наступит ранний осенний
вечер, и мы снова сможем двинуться в путь.
После короткого разбора нашего первого ночного
перехода осматриваю обоз. Оказалось, что Федор Ко-
ротченко успел в Шатрищах прихватить еще тридцать
повозок с зерном.
— Зачем столько добра бросать в лесу? — упирает¬
ся Коротченко.— Если надо будет бросить, раздадим
населению да и на овощи в случае чего сможем обме¬
нять.
Скрепя сердце разрешаю оставить эти повозки, хотя
и без того наш обоз страшно велик.
Первая дневка проходит спокойно. Оккупанты не
вылазят из райцентров и железнодорожных станций.
Их коменданты помнят урок Ямполя. Тогда они поспе¬
шили бросить на нас все свои силы, ослабив гарнизоны,
и мы, пользуясь этим, овладели городом, прихватив за¬
одно химические снаряды. По-видимому, они до сих пор
побаиваются, как бы мы их самих не угостили этими
148
снарядами. Возможно, потому и не сделали попыток
удержать нас в Белоусовке.
Устанавливаем дополнительные нормы питания: до¬
бавляем по пятьсот граммов мяса и пятьдесят граммов
сала на человека. Ночные переходы изматывают лю¬
дей, надо подкреплять их усиленным рационом. Реши¬
ли дать людям хорошо отдохнуть. 28 октября располо¬
жились утром в десяти километрах юго-восточнее Воро-
неж-Глуховского. На опушке леса в деревне Землянке
бодрствовал 7-й батальон, который обязан был первым
в случае необходимости вступить в бой.
Поскольку следующий этап перехода насчитывал
пятьдесят два километра, мы постарались уложить
спать как можно больше людей. Вокруг костров .впо¬
валку расположились все, кто были освобождены от де¬
журства и караульной службы.
Просыпаюсь от того, что затрещал брезент и в зад¬
нюю стенку нашего штабного «кабинета» просунулось
дышло какой-то упряжки. Выскакиваю наружу. Над го¬
ловой низко нависли облака, густо моросит холодный
осенний дождь. Отругал Петлаха за то, что не следит за
порядком.
— Бородачева ко мне!
— Я здесь! — тут же отзывается Илья Иванович,
уже в полном боевом снаряжении, бодрый и подтяну¬
тый.
— Это твой Николай продырявил дышлом наш
КП?—спрашиваю Бородачева, имея в виду его ездового.
— Нет,— смеется Бородачев.— Это снова Самош-
кин начудил.
Артиллерист спал под пушкой, закрытой брезентом.
Видимо, что-то хлопцу приснилось страшное, он и за¬
орал, да так, что даже коней перепугал, вот они и при¬
пустили с пригорка, едва не придавив своего незадач¬
ливого хозяина.
— Ну и Самошкин,— хохочут вокруг партизаны.—
Без самодеятельности жить не может.
— Неисправимый человек...— Другого слова я най¬
ти не мог. На сконфуженного Самошкина нельзя было
смотреть без смеха.
Позвав Бородачева, отхожу в сторону.
— Поищем лазейку из этих трущоб, чтобы безоши¬
бочно выйти на наш маршрут.
149
Направляемся в 9-й батальон, которому предстоит
на этом этапе быть головным и, следовательно, высту¬
пить на час раньше других.
Выйдя на просеку, услышали шум моторов, а вскоре
среди деревьев увидели танк и грузовую автомашину.
— Наверное, это трофеи седьмого батальона, — пред¬
положил Бородачев.
Мы ускорили шаг навстречу машинам. Но тут танк,
выскочив на просеку, где готовился к построению
9-й батальон, сначала остановился как вкопанный, а за¬
тем, взревев двигателем, мигом повернул назад и по¬
мчался в лес. За ним ринулась и машина.
— Тревога! Немцы! — раздался голос комиссара
9-го батальона Луки Егоровича Кизи.
Ловлю себя на том, что вслед за Кизей и Борода-
чевым тоже кричу эти слова, но спросонок люди не
сразу поняли, что произошло. Только немногие схвати¬
лись за оружие и бросились вдогонку.
Шитов и его саперы выскочили наперерез против¬
нику, бросили гранаты, но танк все же удрал. Открыли
огонь артиллеристы. Им удалось накрыть автомашину.
Снарядом искромсало ее. Вокруг разбросало трупы фа¬
шистских солдат.
Фашистские танкисты всполошили нас. Но не мень¬
шую панику принесли они в Воронеж-Глуховский, рас¬
сказав своему коменданту, что повстречали видимо-не¬
видимо партизан. В городе была пущена в ход вся ар¬
тиллерия. Немцы с такой яростью обстреливали лес, что
казалось, ни одного дерева в целости не останется, не
говоря уже о наших людях. Но судьба помиловала нас,
никто не пострадал. Партизаны стремглав разбежались
от дымящих костров и укрылись в зарослях.
Мы жестоко обругали командиров и комиссаров ба¬
тальонов. При этом особенно досталось артиллеристам
и Павлу Реве.
— При чем тут артиллеристы? Все растерялись,—
оправдывался Будзиловский, наш новый командир ар¬
тиллерийской группы, заменивший погибшего Новикова.
— И верно,— поддержал своего командира комис¬
сар Борис Гуд.— Танк ушел не по нашей вине, а ма-
шину-то разбили именно наши артиллеристы.
Я позволю себе сказать несколько слов о Гуде, вер¬
нее, о братьях Гудах.
150
У них было безрадостное детство. Отец не вернулся
с войны: в 1919 году сложил голову, защищая молодую
Советскую власть. Мать одна растила троих детей-под-
ростков. Борис батрачил, чтобы пособить матери.
В 1927 году по путевке комсомола он едет на учебу и
становится учителем. В 1939 году его назначают заве¬
дующим Добрянским районо. Война застала его в этой
должности. И сразу Гуд находит свое место в парти¬
занском отряде, созданном в Добрянском районе, Чер¬
ниговской области, в августе 1941 года. После неравных
боев с гитлеровцами отряд распался на несколько мало¬
численных групп, которые пытались пробиться к Брян¬
ским лесам. В конце 1941 года Борис Елисеевич оказал¬
ся у нас.
После боя в Шатрищах Гуд в штабе соединения
встретил посыльного из отряда Иванова, и тот спро¬
сил:
— Товарищ комиссар, скажите, это ваш брат у нас
пулеметчиком?
Гуд растерянно повел плечом. До войны были
братья, а где они сейчас, кто знает. Между тем посыль¬
ный уточнял, что во взводе Буянова есть лихой пуле¬
метчик, бывший солдат-фронтовик, тоже, между прочим,
Гуд.
Борис вместе со своим ординарцем Ваней Садомо-
вым вскочили на лошадей и тут же махнули во взвод
Буянова. Еще издали они увидели бойца в солдатской
форме, возившегося с ручным пулеметом. Борис сразу
узнал Ваню — своего младшего брата.
Иван Елисеевич Гуд тоже был учителем языка и
литературы в Старо-Ярыловичской школе Добрянского
района на Черниговщине. В 1940 году его призвали
на срочную службу. Войну встретил в Белоруссии, под
Могилевом был ранен. Излечившись, воевал на Южном
фронте, в Донбассе. Под Харьковом попал в окруже¬
ние. Много раз пытался пробиться к своим. Не полу¬
чилось. Летом 1942 года на станции Локоть встретил
партизан из отряда имени Ленина. Стал здесь пулемет¬
чиком.
Так произошла встреча братьев. По просьбе Бориса
Иванов отпустил Ивана, и тот тоже стал артиллери¬
стом. Оба брата и ныне живы-здоровы, живут в
Харькове и так же, как и до войны, отдают свои зна-
151
пня и опыт любимому делу — воспитанию молодого по¬
коления.
...Случай с танком и автомашиной надолго запомнил¬
ся нам. Переполох у нас был, надо признать, первосорт¬
ный. И хотя, повторяю, из наших никто не пострадал,
для всех, и в особенности для командиров, это был
предметный урок по части проверки нашей готовности
ко всякого рода неожиданностям, проверки нашей бди¬
тельности. Оказалось, что предусмотреть все — еще не
значит действительно учесть все, так как жизнь, свя¬
занная с пребыванием на оккупированной врагом зем¬
ле, то и дело вносила свои коррективы.
И мы должны были, обязаны были учитывать все!
К Десне пробирались по дорогам, которые на карте
обозначены еле заметным пунктиром. От головного от¬
ряда требовались невероятные усилия, чтобы не сбиться
с пути: мы шли в густой черноте ночи под непрерыв¬
ным дождем, приходилось буквально на ощупь обна¬
руживать кривизну и развилки дорог. Мы вынуждены
были зажигать множество маленьких костров-маяков,
чтобы не потерять друг друга и не свернуть с маршру¬
та, но и огонь добывали с превеликими трудностями:
дождь беспощадно гасил его.
Если бы кто-нибудь до войны сказал мне, что лю¬
ди — полураздетые, в рваной обуви, с пулеметами или
автоматами, с дисками, набитыми патронами,—могут
по грязи в такую на редкость темную и дождливую ночь
пройти за четырнадцать часов пятьдесят два километра,
я бы, честное слово, ни за что не поверил.
И утром 29 октября, оглядывая на берегу Десны
ряды партизан, я готов был расцеловать каждого из
них: около двух тысяч человек участвовали в этом труд¬
нейшем ночном переходе, ни один не отстал, ни один
не вышел из строя. Люди перенесли на себе сто пять¬
десят с лишним ручных пулеметов, четыреста тысяч
патронов и много другого снаряжения.
Наши батальоны расположились по берегу Десны в
деревнях Губаревщина, Обтово, хутор Московский.
Здесь в теплых домах партизаны могли за день
обсушиться, выспаться, поесть, как мечталось, за
столом.
152
Но наша озабоченность не ослабевала. Только бы
враг не нарушил снова наш отдых, не помешал бы пере¬
правиться через Десну. Разумеется, учитывая недавние
события, мы заняли сразу прибрежные деревни по те¬
чению реки на протяжении восемнадцати километров,
чем, по существу, лишили противника реальной возмож¬
ности окружить наше соединение. О нашем расположе¬
нии он мог узнать теперь не раньше чем в четырнадцать
ноль-ноль, так как самый близкий его гарнизон нахо¬
дился от нас на расстоянии сорока пяти километров.
При этом между нами пролегло сплошное бездорожье.
В такой обстановке не так уж просто было собрать
против нас столько сил, чтобы окружение стало угро¬
жающим.
Вот почему, несмотря на еще свежую в нашей па¬
мяти историю с проникновением к нам немецкого танка
и автомашины, мы все же разрешили с утра спать поч¬
ти всем партизанам. Бодрствовали лишь конные авто¬
матчики, которые вели непрерывную разведку, саперы,
готовившиеся наводить переправу, и дежурные на за¬
ставах.
Правду говорят: худа без добра не бывает — дождь
был сейчас нашим союзником.
А у меня сон пропал. После пережитого накануне
тревожного дня никак не мог переключиться на безмя¬
тежный отдых. Сейчас меня крайне заботила предстоя¬
щая переправа. Это будет наш первый экзамен по
преодолению водных рубежей. Если мы здесь его не
выдержим, тогда как можно даже думать о переходе
через Днепр?
То, что мы наметили переправу в этом месте, мно¬
гим показалось бы безрассудством. С первых дней рей¬
да мы задались целью запутать противника. Он стя¬
гивает войска к хутору Михайловскому, Шостке и
реке Сейм, а мы уже окажемся за Десной. Пусть
гитлеровцы снова ломают голову, куда мы дальше
пойдем.
Но чтобы запутать гитлеровцев, нам пришлось прой¬
ти лишних сто двадцать километров, отказаться от
нашей постоянной партизанской переправы через Десну
у самого Ново-Васильевска. И здесь, в шести километ¬
рах ниже по течению реки, тоже был хороший пон¬
тонный мост, но мы не делаем и попытки подобраться
153
к нему. Даже разведку свою в ту сторону не посылали.
Наоборот, отправили целый взвод конных автоматчиков
к городу Коропу, расположенному вдали от реки.
Когда я подошел к намеченному месту переправы,
на берегу трудились наши саперы. В воде уже плавали
три сухих бревна, скрепленные скобами и цепями. Я счи¬
тал, что это готовится днище будущего парома. Но, к
моему удивлению, командир отряда Иван Филиппович
Федоров бросил на эти бревна широкую доску, с тремя
автоматчиками взошел на нее, и они поплыли на дру¬
гой берег.
Мне хотелось остановить, вернуть их: разве можно
переправляться на таком ненадежном плоту, но на дру¬
гом берегу уже оказалось более десяти человек с двумя
пулеметами. Саперы еще продолжали сооружать боль¬
шой плот, а автоматчики 9-го батальона на этих трех
бревнышках переправлялись и переправлялись на тот
берег.
Федоров спешил. Ему нужно срочно разведать рай¬
онный центр Оболонье, напротив которого у немцев
действовал понтонный мост через Десну. Вечером Фе¬
доров обязан был взять город, хотя мы и не особенно
надеялись воспользоваться этим мостом.
Когда большой паром был готов, на него погрузи¬
лись автоматчики и пулеметчики во главе с командиром
отряда из Донбасса Боровиком, а также две пулемет¬
ные тачанки. Донбассовцы пойдут к Новгород-Север-
ску, уклоняясь на пятнадцать километров от нашего ос¬
новного маршрута. Я долго провожал их взглядом. Па¬
ром двигался медленно, словно нехотя отрывался от на¬
шего более надежного берега.
Ко мне подъехали Захар Богатырь и комиссар 9-го
батальона Лука Кизя. Они останутся здесь руководить
переправой. Я отправлялся в штаб. По дороге мне по¬
встречался Константин Петрович Петрушенко, ранее
прилетевший к нам из Москвы с группой чекистов.
Теперь он стал моим заместителем по оперативной ча¬
сти. Приказываю ему взять с собой несколько опера¬
тивных работников и отправиться за Десну к командиру
9-го батальона Федорову, чтобы помочь ему организо¬
вать разведку.
— Вечером мы должны взять Оболонье,— прощаясь,
говорю Петрушенко.
154
В штабе застаю офицера связи от Сидора Артемье¬
вича Ковпака, отряды которого расположились ниже от
нас по течению Десны и заняли деревни Реутинцы и
Грузкое.
Вместе с Бородачевым принимаем новое решение:
двигаться к Днепру тремя параллельными колоннами.
К этому нас вынуждает опасное соседство с немецким
комендантом Пальмом, от которого можно ожидать
любой неприятности. Ведь у него и танки есть, пустит
он их нам вдогонку!
Разбиваем соединение на три колонны. По большой
дороге, где Пальм может в первую очередь нанести
удар, пойдет весь 8-й батальон под командованием Ре¬
вы. Федоров, взяв Оболонье, за ночь переместится к
Понорнице, утром возьмет этот райцентр, а после сле¬
дующего ночного перехода должен выйти к райцентру
Холмечи, что находится уже в Черниговской области.
Весь этот путь Федорову намечается параллельно дви¬
жению отряда Ревы в пяти — семи километрах юж¬
нее. А еще южнее, на таком же удалении от Федорова,
будет двигаться 7-й батальон Иванова.
Если враг попробует пресечь нам путь, то каждая
из наших трех колонн сможет вовремя обойти его.
Вечером 9-й батальон закончил переправу. Но ни от
Боровика, находившегося где-то под Новгород-Север-
ском, ни от наших разведчиков, отбывших в Коропу,
вестей не было. С наступлением темноты перестали по¬
ступать донесения и из 9-го батальона.
Уже три часа ночи. Где Федоров? Взято ли Обо¬
лонье? Что предпримет комендант Коропа, увидев на¬
ших конных автоматчиков? Какие новые сюрпризы го¬
товит нам Пальм?
Не выяснив всего этого, нельзя было двигаться
дальше. И все же приказываю Реве переправлять че¬
рез реку свой 8-й батальон.
Но вот наконец вернулись наши конные автоматчи¬
ки из-под Коропа. Измученные, грязные. Командир ро¬
ты Терешин облеплен грязью с ног до головы. Только
зубы белеют в улыбке. А радоваться есть чему: комен¬
дант Коропа вечером забрал чемоданы и бежал в
Кролевец. За ним, видимо, последовали и его подо¬
печные. Во всяком случае, в Коропе не осталось ни
одного немца.
155
— И вот, представляете,— рассказывает Терешин,—
выезжаем из города, нас останавливают дети, кричат,
что в тюрьме остались арестованные. Повернули об¬
ратно. Ключей не нашли. Пришлось, понимаете, рас¬
стреливать эти огромные висячие замки. Освободили
двадцать восемь заключенных, приговоренных к смерт¬
ной казни. Один из них упросил, чтобы мы его забрали
с собой. Мы не смогли отказать, уж больно измученный
человек.
И вот перед нами стоит этот смертник, настоящий
скелет, и только глаза, одни глаза живые, в них све¬
тится радость. Он называет свою фамилию — Цыпко,
говорит, что до войны работал редактором днепропет¬
ровской областной газеты.
Что нам с ним делать? Как проверить, что он гово¬
рит правду?
Цыпко внимательно изучает мое лицо и вдруг бро¬
сается на стул, стаскивает с ног свои грубые старые
ботинки, пытается сорвать подошву. Но сил не хватает.
Ему помогают Терешин и политрук конников Васин.
Из-под оторванной подошвы Цыпко достает свой пар¬
тийный билет.
Цыпко, вырываясь из окружения, попал на север¬
ную Сумщину и здесь был схвачен. После мучительных
допросов его приговорили к смертной казни.
Да, Цыпко, как и другие двадцать семь его товари¬
щей, оказался человеком счастливым: ведь мы не со¬
бирались брать Короп. Если бы немецкий комендант
не ударился в панику, кто знает, может, и не увидали
бы мы их живыми.
Вскоре Цыпко стал редактором нашей партизанской
газеты, а потом и секретарем партийной комиссии со¬
единения.
Прибыл связной от Ковпака с сообщением, что Си¬
дор Артемьевич переправился через Десну по понтонно¬
му мосту, построенному немцами.
Такой удаче немало способствовало и то, что не¬
мецкий комендант бежал из Коропа, и то, что наш
9-й батальон взял Оболонье, о чем мы узнали несколь¬
ко позже, так как пять связных, посланных Федоро¬
вым, из-за бездорожья ночью не смогли добраться до
штаба.
К утру обстановка полностью прояснилась. В семь
156
ноль-ноль нашн обозы закончили переход через Десну,
после чего саперы взорвали и подожгли мост. По Дес¬
не поплыли его горящие обломки.
31 октября в десять ноль-ноль мы разместились на
дневку в монастыре Рыхлы.
Что же происходило под Новгород-Северском?
Партизаны Боровика вошли в село Крыски, взорва¬
ли там спиртзавод, уничтожив двести восемьдесят ты¬
сяч литров спирта, и подожгли склад с горючим. Там
же было роздано населению сто двадцать тонн зерна.
Отряд Федорова в одиннадцать ноль-ноль овладел
райцентром Понорница, разгромив комендатуру и пе¬
ребив весь фашистский гарнизон. Были взяты трофеи:
170 бочек с медом и несколько подвод махорки.
Отряды Боровика и Федорова потерь не имели.
К нам в Рыхлы заявился радист Павел Бурый, по¬
сланный нами задолго до выхода в рейд в Чернигов¬
скую область. Он подробнейшим образом осветил нам
обстановку на маршруте до самого Днепра.
«Командиру группы партизанских отрядов Украины тов. Саба-
нину.
Донося о ходе марша, каждый раз сообщайте, какую держите
связь с товарищем Ковалем, где он находится, коротко — чем занят.
Главнокомандующий К. ВОРОШИЛОВ
Начальник Центрального штаба П. ПОНОМАРЕНКО*.
Эта радиограмма, полученная 3 ноября, была по¬
следней. Я запретил радистам выходить в эфир. Дело в
том, что пленные из разбитого в Понорнице гарнизона
сообщили: в соседний Холмычевский район утром при¬
были специалисты с аппаратурой для пеленгования на¬
ших радиостанций и определения местонахождения шта¬
ба. Предполагалась также выброска с самолета боль¬
шого десанта. В Корюковском районе появился новый
карательный отряд. Эти данные почти полностью совпа¬
дали с тем, что докладывал нам радист Бурый. Тот же
Бурый подтвердил, что партизанские отряды Чернигов¬
ской области вели в лесах ожесточенные бои с карате¬
лями, после чего подпольный обком партии вывел пар¬
тизан на Брянщину, оставив от каждого отряда по два-
три человека для наблюдения за поведением противника
и за своими базами.
157
Час от часу не легче. Штаб 9-го батальона донес,
что комендант райцентра Холмы обещал начальнику
полиции Понорницкого района прислать к нему кавале¬
рию. В соседнем лесном массиве оккупационные войска
повели активную проческу.
Население уже прослышало о приближающейся
опасности. В страхе перед карателями многие бросают
свои дома, скарб, скот и уходят куда глаза глядят.
Наш комиссар Богатырь ускакал на своем Орлике
в Понорницу. Надеясь, что до полудня ничего угрожаю¬
щего не произойдет, отдаю приказание обеспечить от¬
дых партизанам, а сам вместе с Бородачевым отправ¬
ляюсь в полуразрушенный монастырь. Думалось, укро¬
емся здесь от дождя, отдохнем, благо хлопцы свежего
сена нанесли.
Лежу, бездумно рассматриваю старинные росписи на
стенах и потолке, пытаюсь хоть на какие-то мгновения
отойти от многослойных партизанских забот. Не спится.
Бородачев тоже ворочается с боку на бок.
— Разве тут заснешь,— поднялся он,’—уж слишком
много святых глаз за тобой наблюдает.
И мы снова заговорили о наших партизанских де¬
лах. Решили созвать первый за время рейда командир¬
ский совет.
Собрали командиров и комиссаров батальонов. Все
стараются держаться бодро, спокойно. Но сказываются
и усталость, и нервное напряжение. И разговоры вер¬
тятся вокруг одного и того же вопроса: что будем
делать, если фашисты обрушат на нас крупные силы?
Но все приходят к мысли, что, если бы оккупанты
были лучше осведомлены о наших возможностях и
планах, они давно бы нанесли удар. Мы научи¬
лись обманывать врага, он до сих пор не может опре¬
делить направление нашего движения. Всматриваюсь в
лица товарищей, вслушиваюсь в их выступления.
Правы друзья: нам необходимо и впредь делать все,
чтобы водить врага за нос, создавать ему как можно
больше затруднений в переброске войск по бездорожью,
пусть он больше сил тратит на охрану своих комму¬
никаций и важнейших объектов.
Вывод напрашивался сам собой: нам и впредь надо не
только отсчитывать километры пути по фашистскому ты¬
лу, но и беспрерывно угрожать гарнизонам противника.
158
Выступления командиров и комиссаров радовали.
Товарищи самым решительным образом высказывались
за максимальное приближение к железной дороге Го¬
мель — Брянск, по которой немцы осуществляли интен¬
сивную переброску важнейших стратегических грузов.
Пусть враг дрожит за свои коммуникации!
— Если заставить противника,— говорил Боровик,—>
гнаться за нами пешком, могу заверить, что больше
тридцати километров он по такой грязи за день не оси*
лит. А если это так, то он будет опаздывать со своими
ударами больше чем на сутки.
— А мы можем,— сказал Павел Рева,— увеличить
ночные переходы еще на пять — десять километров.
Поступило предложение большую часть нашей пе¬
хоты посадить на колеса.
— Трудно будет пробиваться через болота,— воз¬
разил Бородачев,— к тому же нам предстоит пересе¬
кать железные и шоссейные дороги. При нашем обозе
эта операция каждый раз займет не меньше часа, а
если увеличить число повозок вдвое, то мы, пожалуй,
промурыжимся до самого утра. При этом уже подсчи¬
тано, что за каждый ночной час по автостраде прохо¬
дит в среднем до двадцати машин, а по железной до¬
роге — один-два эшелона.
— Мы можем использовать эти повозки, пока будет
возможность,— сказал Иванов,— а случится заминка,
бросим их — и вся забота.
Интересные соображения высказал и Константин
Петрович Петрушенко, поделившийся планами своей
оперативной части.
;— Нам уже удалось навязать врагу такой поток
ложной информации, что его агентура не всегда поспе¬
вает разобраться, что к чему. Мы и впредь будем вести
эту работу, чтобы полностью дезинформировать и запу¬
тать вражескую разведку.
После командирского совета Богатырь задержал у
себя комиссаров и секретарей партийных организаций
отрядов для отдельного разговора, связанного с полити¬
ческим обеспечением рейда. Были обсуждены вопросы
пропаганды и контрпропаганды, работы с населением,
выпуска газет и листовок. Особое внимание было уде¬
лено дальнейшему повышению дисциплины и бдитель¬
ности.
159
Уезжаю в Понорницу. Штаб Федорова разместился
в здании школы, где до этого немцы готовили руково¬
дящий состав полиции. Иван Филиппович доложил, что,
разгромив гарнизон, его бойцы захватили тридцать
пленных. Кстати пришелся и переводчик. Через него
удалось связаться по телефону с немецким комендан¬
том города Холмы, которому Федоров представился как
начальник полиции Понорницы. Иван Филиппович бой¬
ко отрапортовал, что партизаны, дескать, пытались
атаковать гарнизон, но были отброшены и теперь об¬
стреливают райцентр артиллерией. В ответ на это
немецкий комендант города Холмы выразил желание
помочь собрату по несчастью. Он пошлет ему на вы¬
ручку свою кавалерию. Федоров рассыпался в благо¬
дарностях и тут же подсказал, как лучше добраться
конникам до райцентра: «Пусть ваши всадники дви¬
жутся по балке, которая упирается в самую Понорни¬
цу, так будет безопаснее, они не попадут под партизан¬
ский обстрел».
Когда я приехал, партизаны уже разделались с этой
фашистской кавалерией и вылавливали ее жалкие ос¬
татки.
Очень скоро немецкий комендант узнал, кто его во¬
дил за нос. Потеря сотни лучших головорезов так по¬
трясла фашиста, что он не выдержал и сам позвонил
в Понорницу. Его телефонный звонок прервал нашу
беседу с Федоровым. Вызванный переводчик выслушал
длинную тираду, настолько громкую, что телефонная
трубка трещала и хрипела. Пояснил нам:
■— Комендант спрашивает, всех ли мы перебили или
все же партизаны иногда кого-нибудь берут в плен.
Мы утешили коменданта, что тех, кто сдается, мы
оставляем в живых. «Но среди моих рыцарей, надеюсь,
не нашлось таких подлецов».—«Нашлись,— отвеча¬
ем,-— и порядочно».— «Хочу поговорить хоть с одним
из них». Вызываем пленного конника. Комендант рас¬
спрашивает его, как партизаны обращаются с пленны¬
ми. Тот отвечает, что очень хорошо. И тогда комендант
посоветовал ему и другим пленным... «самим повесить¬
ся: родным будет легче, если в списках будет значиться,
что вы погибли от рук партизан».
Закончив разговор с пленным кавалеристом, немец¬
кий комендант вновь обратился к Федорову: «Я соби¬
160
раюсь прибыть к вам утром на завтрак, чтобы лично
отблагодарить за гуманное отношение к моим солда¬
там». И еще прибавил: «Надеюсь, и ваш Сабуров будет
на этом завтраке и разделит с нами эту очень веселую
трапезу». После этого он дважды повторил, что наше
сопротивление бесполезно, и поэтому он рекомендует
нам хорошо выспаться перед исторической встречей, так
как никакие предпринятые нами за ночь меры все равно
не спасут нас от его крепких объятий.
Доводилось мне встречать много разных нахалов.
Но этот всех перещеголял. Разжег он меня. И я ставлю
Федорову задачу: с ходу овладеть Холмами. Иван Фи¬
липпович воспринял приказ с нескрываемым энтузиаз¬
мом. Договариваемся, что ему будет придана артилле¬
рия, а в случае осложнений к Холмам будет направлен
отряд Ревы.
9-й батальон вечером тронулся в дорогу. Как и рань¬
ше, параллельно с ним двигались две другие колонны.
По пути партизаны сметали мелкие вражеские гарнизо¬
ны, захватывали склады и раздавали их содержимое
населению.
В полночь я догнал 8-й батальон и вместе с Ревой
поднялся на возвышенность. Пройденный нашими тре¬
мя колоннами путь теперь был прочерчен уже не толь¬
ко на нашей штабной карте. Мы сделали его зримым и
ощутимым для всех. Враг следил за нашим движением
с ужасом. Народ — с радостью и надеждой. Мы шли
по своей земле. Шла партизанская рать, могучая, не¬
исчислимая, потому что ее питали силы народа. Хотя
мы очень строго отбирали людей, отряды наши росли
с каждым днем. Мы шли вперед все увереннее, сами
уже навязывая противнику бой, но враг все реже ре¬
шался на открытые стычки. В последнее время мы ни¬
где не встречали активного противодействия. Мы даже
перестали выставлять боковые заставы, ограничиваясь
постановкой мин.
А у меня из головы не выходит разговор Федорова с
комендантом Холмов. Нет, надо проучить фашистского
задиру. Мне так захотелось увидеть этого мерзавца у
нас в плену. Тороплю Реву. Едем на позиции нашей
артиллерии, которой предстоит обстреливать Холмы.
Рева предлагает дорогу покороче, соглашаюсь с ним.
В темноте натыкаемся на какой-то дом. За ним смутно
И А. Н. Сабуров 2
161
виднеются другие постройки. Останавливаем лошадей,
ординарцы отводят их в сторонку, а мы осторожно сту¬
чим в окошко. Ответа нет. Стучим настойчивее. Нако¬
нец со двора доносится старческий кашель, и вскоре пе¬
ред нами появляется согбенный дед. Спрашиваю его:
— Это что за хутор?
— Какой такой хутор? — ворчит дед,— Это же го¬
род. Холмы.
Спасибо темноте — она скрыла нашу растерянность
и преглупейший вид. Оказывается, не комендант к нам,
а я сам чуть не прибыл к нему на обещанный завтрак...
Город спит. Нигде ни огонька. Постепенно прихожу
в себя. Раз здесь все спят безмятежно, значит, напа¬
дения не ожидают. Спрашиваю старика:
— Где у вас находится комендатура? Нам нужно
срочно найти немецкого коменданта или начальника по¬
лиции...
Ответ снова ошарашивает нас:
— Комендант вчера еще уехал. Полицейские согна¬
ли из деревень лошадей с повозками, быстро погрузи¬
лись и помчались на Корюковку. В нашем городе ника¬
кой власти сейчас нет...
Я бы с удовольствием продолжил разговор со ста¬
риком, но, взглянув на часы, с ужасом вижу, что вот-
вот наша артиллерия начнет обстреливать город. Оста¬
новить этот обстрел нам уже не успеть. Ничего себе си¬
туация! Чего доброго, отвертевшись от коменданта, уго¬
дишь под свои собственные снаряды! Велю старику
обойти соседей, сказать, чтобы все прятались в погреба.
Скачем от Холмов полным аллюром. Неподалеку
вспыхнуло зарево. Догадываемся, что это Ново-Боро-
вичи: Иванов поджег там спиртзаводы. Спешим к артил¬
леристам. Но те уже открыли огонь: бьют по коменда¬
туре. А слева уже громыхают залпы — наши артилле¬
ристы открыли огонь по Холмам. По спине пробегают
мурашки: ведь чуть-чуть мы не испробовали гостинцев
наших пушкарей...
А вскоре послышалось громкое «ура»: 9-й батальон
пошел на город.
...Утром Федоров донес: «9-й батальон штурмом ов¬
ладел городом Холмы. Потерь нет. Немецкий комендант
сбежал».
Да, на войне всякое бывает: и сражаются геройски,
162
и фантазируют подчас, как на охоте. Увы, среди бое¬
вых трофеев федоровцев мы тогда не обнаружили ни
одной даже плохонькой винтовки.
Мне же до сих пор искренне жаль, что не состоялось
у меня личного знакомства со столь заносчивым и так
браво сбежавшим немецким комендантом города Холмы.
Вот и Лоев уже близко. Возле этого города бу¬
дем форсировать Днепр. Но мы не спешим сейчас к
реке. Ночью 4 ноября поворачиваем часть наших
сил на Гомель. Перед нами железная и шоссейная
дороги Гомель — Чернигов. Пересечь эти активно дейст¬
вующие магистрали для нас не менее сложно, чем иной
водный рубеж.
Подрывники уходят к дороге. Среди ночи почти од¬
новременно грохнули взрывы в десяти километрах
справа и на таком же расстоянии слева от нас. На пар¬
тизанских минах взорвался шедший из Чернигова эше¬
лон, состоявший из двадцати вагонов. А в направлении
Гомеля догорали бронепоезд и еще один эшелон.
Когда вслед за пулеметными тачанками я выбрался
на асфальтированное шоссе, на нем полыхали автома¬
шины, вблизи которых наши вели бой: со стороны Го¬
меля все подъезжали грузовики — на полном ходу, с
зажженными фарами.
Надо было во что бы то ни стало сократить время
перехода нашей колонны через эту злополучную дорогу.
Тороплю командиров, сам то и дело скачу вдоль бес¬
конечного обоза.
О нашем движении на Гомель противник узнал без
особого труда. В городе началось усиленное строительст¬
во оборонительных сооружений.
Наша оперативная часть продолжала засылать туда
пленных полицейских якобы с задачей разведать под¬
ступы к Гомелю. Мы надеялись, что верная половина
этих «разведчиков» сразу же заявится в комендатуру
с сообщением о наших намерениях.
Далее из Гомеля в деревню Задереевку, что неда¬
леко от Гомеля, были доставлены два человека, хорошо
знавшие город. В доме явно неблагонадежной семьи,
где расположилась наша оперчасть, их заставили на¬
чертить на бумаге расположение улиц и важнейших
11*
163
объектов города. На другой день вместе с хозяином
дома эти двое были отправлены обратно в Гомель с на¬
шим «заданием» уточнить все детали плана.
Мы не ошиблись в выборе этой троицы — враг клю¬
нул на нашу удочку.
Фашистское командование начало стягивать в Го¬
мель свои войска из ближних городов и райцентров.
Из Лоева был вызван батальон, недавно прибывший из
глубокого тыла.
Для нас этого было достаточно. Мы сразу же двину¬
лись лесом по левому берегу реки Уж к Лоеву.
В ночь на 7 ноября 1942 года мы уже были на опуш¬
ке леса на самом берегу Днепра в двух километрах
восточнее деревни Клубовка. Температура воздуха ни¬
же нуля. Это была первая морозная ночь на нашем
рейдовом пути.
На берегу никаких средств переправы не оказалось.
Лодки, баркасы, паром находились на противоположной
стороне. У саперов имелась всего одна лодка.
Рева уводит свой батальон на десять километров
вниз по течению Днепра, в район Радуля. Его партиза¬
ны должны переправиться самостоятельно. Мы пред¬
приняли этот шаг, предвидя, что враг может попытаться
помешать нам в боях за Лоев. Самый большой гарни¬
зон оккупационных войск находится в Брагине. Павлу
Реве предстояло, переправившись через Днепр, осед¬
лать все дороги, ведущие к Лоеву, и не пропустить по
ним вражеские войска.
Комиссар соединения Богатырь, мой заместитель по
оперативной части Петрушенко вместе с командиром
роты Терешиным и политруком Васиным уже организо¬
вывали работу на берегу. На единственной лодочке уп¬
лыли наши первые партизаны во главе с сержантом
Печалиным. Их задача — доставить нам из Лоева
«языка».
Вместе с Бородачевым мы уезжаем в штаб Сидора
Артемьевича Ковпака, расположившийся выше нас по
течению Днепра. Там с Ковпаком и Рудневым быстро
договариваемся о взаимодействии на переправе. Для
усиления роты Терешина Ковпак выделил свой взвод
автоматчиков.
Вернувшись к моим товарищам, я застал их очень
взволнованными: с того берега никто из наших ребят
164
все еще не вернулся. Напрасно мы прислушивались к
малейшему шороху или всплеску на реке.
Северный ветер все упорнее пронизывал нас, минуты
ожидания казались вечностью. Наверное, именно в та¬
кие минуты люди седеют раньше времени... Но вот
наконец вернулись партизаны, пригнав к нам два бар¬
каса. Однако Печалина с ними не было. Заниматься
предположениями не позволяло время. Терешин усажи¬
вает своих партизан на два баркаса, и они тихо отплы¬
вают от берега.
Снова мучительные минуты ожидания. Вернулись
баркасы за остальными бойцами Терешина. Рейсы пов¬
торялись с регулярной очередностью, а ни «языка», ни
разведчика нашего все нет.
Минуты складывались в часы, томительные, нуд¬
ные. Только перед самым рассветом от Терешина с док¬
ладом явился Печалин. О, каким дорогим стал в тот миг
для меня этот тихий парень! А он пришел доложить
о своей замечательной удаче. Оказалось, на том берегу
ему удалось захватить двух полицейских, и они сооб¬
щили ему ночной пароль по лоевскому гарнизону. Эти
же полицейские повели роту Терешина к казармам. Спя¬
щий гарнизон был по тревоге поднят с постелей, и Тере¬
шин выстроил солдат и полицаев на казарменном дворе
босыми и в нательном белье.
Отдаю команду начинать общую переправу. В это
время ковпаковцы с того берега уже пригнали паром.
Наши саперы заканчивали строительство второго паро¬
ма. Развернулась переправа обоих соединений — наше¬
го и ковпаковского. Она осуществлялась на двадцати
баркасах и двух паромах. И все-таки, чтобы перебросить
через Днепр людей, артиллерию и обозы, понадобилось
более двух суток.
7 ноября — в день радостного праздника Великого
Октября — над Лоевом взвился красный флаг. Состоял¬
ся торжественный митинг.
8 ноября немецкое командование бросило на Лоев
войска. Они сразу же напоролись на серию засад, хо¬
рошо организованных 8-м батальоном Ревы на расстоя¬
нии десяти километров от города. Шестьдесят семь пу¬
леметов, сто пятьдесят автоматов, более пятидесяти
ротных минометов, сотни винтовок одновременно обру¬
шили на врага свой смертоносный огонь. К Лоеву уда¬
165
лось прорваться обходным маневром двум танкам и де¬
вяти бронемашинам. Отряды Ковпака и нашего соеди¬
нения остановили их возле самого города.
В боях за Лоев только отрядами нашего соединения
было захвачено пятнадцать пулеметов, до двухсот вин*
товок, сожжено десять грузовых автомашин, убито
шестьдесят четыре фашистских солдата, подбито и унич¬
тожено пять бронемашин.
К вечеру 8 ноября на трофейной бронированной ма¬
шине в Лоев приехал Павел Рева и в честь успешной
переправы подарил нам эту машину. Машина была за¬
хвачена партизаном Степаном Лесиным, и с тех пор он
стал ее неизменным водителем.
Над освобожденным городом неслись гордые звуки
боевых маршей и песен, а в нашем штабе составлялись
списки для награждения особо отличившихся при пе¬
реправе через Днепр.
Печалин за Лоев получил орден. За время рейда
он был награжден не раз. Геройски воевал человек.
А мы знали, что путь его в партизаны был нелегок.
В начале войны Владимир был арестован, находился
под следствием. Суд не состоялся в связи с развернув¬
шимися боями. Часть, где служил Печалин, была окру¬
жена, и он не смог пробиться к своим. Сержант после
долгих скитаний попал к нам.
Но юристы не забыли о нем. Поступило распоря¬
жение доставить Печалина под охраной на Большую
землю. Мы ответили, что возможностей для этого пока
нет: самолеты в то время к нам не летали. Печалину
ничего не говорим, пусть парень воюет. Написали мы
с Богатырем в Москву, попросили как следует разо¬
браться: человек в боях доказал свою преданность Ро¬
дине.
Наконец я вызвал Печалина.
— Ты находился под следствием. Почему ты скрыл
это от нас?
Сник сержант.
— Боялся, что доверять перестанете. И потому сна¬
чала хотел в бою показать, что я честный солдат.
— В чем тебя обвиняют?
166
— Нарушил устав. По глупости. Вину я свою осо¬
знал и готов теперь держать ответ за все...
Я подал ему листок. Это была радиограмма из Мо¬
сквы:
«Владимиру Ивановичу Печалину. Дело Ваше прекращено. Же¬
лаю новых боевых успехов.
КАЛИНИН».
Сержант читал и перечитывал радиограмму.
— Всей жизнью докажу... Спасибо... — губы его за¬
дрожали, и он не смог больше ничего сказать.
Остается еще добавить, что Владимир Печалин ныне
работает на кожевенном заводе в городе Спасске, Ря¬
занской области. Мне написал о нем заведующий каби¬
нетом политического просвещения райкома партии Дми¬
трий Михайлович Семенов:
«Сообщаю Вам, что Владимир Иванович Печалин, член КПСС
с 1939 года, жив, здоров, живет в нашем городе, пользуется всеоб¬
щим уважением среди горожан, выступает перед молодежью, тру¬
дится по-коммунисгически на заводе, в прошлом году награжден
медалью «За трудовую доблесть».
★
.СЛОВАКИ В ПАРТИЗАН НЕ СТРЕЛЯЮТ"
ІТосле холодных затяжных дождей по-зимнему стал
крепчать мороз. Земля, раскисшая от обильной
осенней влаги, быстро покрывалась ледяной коркой. Те¬
перь природа была против нас. Раньше мы нарочно вы¬
бирали топкие лесные дороги, где не могли за нами
угнаться вражеские танки. Но продержится такой мо¬
роз еще день-два, и фашисты смогут преследовать нас
всюду. ■
Обозы отрядов растянулись на добрых десять кило¬
метров. С каждым часом все громче стучали по мерзлой
земле колеса тяжело груженных телег. Этот немолчный
стук, так же, как и грохот частых перестрелок, был сиг¬
налом для наших разведчиков. И они выходили навстре¬
чу нам — те, кого мы высылали вперед, когда еще только
собирались в рейд. Они уходили без проводов, потихонь¬
ку, поодиночке, унося в памяти каждый свою задачу.
И потом встречали нас на всех важнейших рубежах
рейда, точно сообщая о положении дел. Это были по-
истине драгоценные сведения, ибо цена им была —чело¬
веческие жизни. Нам повезло, нам и нашим разведчи¬
кам. Все они успешно выполнили задания, и это помогло
сберечь жизнь многих партизан. Мы встретили всех,
кроме Гали Верной.
Галя ушла первой, ушла дальше всех и должна была
найти нас на Днепре или на Припяти. Трудно предвидеть
за много дней вперед, что может случиться во враже¬
ском тылу. Поэтому разведчикам обычно назначали не¬
сколько мест возможной встречи. Галя могла встретить
нас на Днепре, у Лоева. Но там ее не было. Не встре¬
чалась она и позже. Оставалась последняя явка — зате¬
рявшийся в лесной глухомани хутор Белый Колодец.
Время перевалило за полночь. Вместе с командиром
отряда Ревой мы обогнали колонну и поскакали со сво¬
168
ими ординарцами в сторону хутора, куда штаб уже вы¬
слал разведку.
В лесу было темно и тихо. Сырой туман окутал де¬
ревья. Дорога становилась все уже. Голые когтистые
ветви царапали кожу пальто, больно хватали за руки...
■— Прямо як в царстве Кащея Бессмертного,— гром¬
ко проговорил Рева. Конь его задел полусгнившую бе¬
резу. Та повалилась с жутким шумом. Мы остановились.
Я соскочил с седла, передал поводья ординарцу. По¬
шел наугад. Судя по тому, что ветви стали реже, передо
мной была опушка. Вглядываюсь во тьму. Глаза при¬
тянуло к себе живое оранжевое пятнышко. Оно то сужа¬
лось, меркло, расплывалось в мутном мраке, то станови¬
лось очень ярким.
Костер... Кто его мог зажечь?
— Это, наверно, местные партизаны, — сказал Па¬
вел.— Идем, у них узнаем, где этот злополучный хутор.
Напрягаю слух. Обоза не слышно. Со мной здесь
только неугомонный Рева да двое молчаливых ординар¬
цев.
Павлу не терпится. Он решительно двинулся к ко¬
стру. Я — за ним. Но вскоре чащоба сделалась непро¬
лазной.
Включаю карманный фонарик. Бледный луч не в си¬
лах раздвинуть туман. Внезапно послышалось негромкое
ржание. Немедленно тушу фонарик.
Рева кричит в темноту:
— Хлопцы, як тут к вам пробраться?
В ответ странный шорох.
— Подожди! — удерживаю я Реву. Он понимает
меня. Невесело шутит:
— Может, действительно у костра греются фашист¬
ские прихвостни. Еще славу на нас с тобой зарабо¬
тают...
— Надо подозвать ординарцев.
За болотом раздался винтовочный выстрел. За ним
другой... третий... Их заглушила пулеметная очередь....
Потом послышались громкие возгласы, перебранка.
— Тише вы, архаровцы! — узнаю я строгий голос
нашего комиссара Захара Антоновича Богатыря.
Обрадованный, спешу к нему. Вместе с ротой Тере¬
шина из отряда Иванова комиссар должен был участ¬
вовать в минировании дороги Брагин — Василевичи в
169
том месте, где соединению предстояло пересечь ее. Ему
же мы поручили проследить, чтобы два взвода остались
там в засаде. Появление Богатыря означало, что задача
выполнена. Но почему он здесь? Ведь мы договорились
встретиться на хуторе Белый Колодец?
— Слушай, Александр,— сказал Богатырь, прибли¬
зившись ко мне,— какой-то тип напоролся на нас и на¬
чал бить из винтовки... Хлопцы, конечно, сыпанули из
одного пулемета. Может, и задели. Неужели партизана?!
Из местных?
■— Этого еще не хватало,— вырвалось у меня.
— А я разведку с хутора снял. Белый Колодец дав¬
но сожжен... О Гале сведений нет.
Горькая весть. Рухнула последняя надежда на встре¬
чу с ншіей разведчицей.
— А где коняка, яка тут ржала? — нарочито бодро
спросил Рева.— Пошли, хлопцы, разыщем животину!
Вместе с бойцами он отправился на розыски.
Богатырь включает фонарик, я разворачиваю карту.
Уточняем обстановку. Лес нам нравится. Пожалуй,
стоит здесь остановиться, дать людям отдохнуть. А тем
временем подготовимся к форсированию Припяти.
— Хорошо, если бы удалось по льду перешагнуть,—
задумчиво говорит Богатырь.
— Если подморозит, сделаем настил из досок и со¬
ломы, зальем водой и переправим все хозяйство даже
по неокрепшему льду... Кстати, где Волчков?
— Волчков, простите за выражение, здесь,—-разда¬
ется из темноты веселый голос.
— Не дури, Василий. Срочно выезжай со своим от¬
делением на Кононовщину, разведай Хойники и обяза¬
тельно прихвати «языка».
— Понятно, товарищ командир. Защурим за жабры
и срочно доставим!
— Хапай, Василек, за любое место, лишь бы «язык»
телепався,— донесся издали голос Ревы.
Мы с Захаром Антоновичем снова было склонились
над картой. Павел Рева закричал:
— Скорее сюда! Сам черт не разберется, шо тут
зробилось!
Бежим к нему. Он стоит у костра, треплет холку низ¬
корослой коняке. В другой руке держит веревку, привя¬
занную к хвосту лошади. На пне возле костра — мок¬
170
рый белый полушубок и солдатская пилотка с крестооб¬
разной эмблемой. В пилотке — деревянный портсигар с
сигаретами.
— Як тебе подобается, Александр? Це ж Колькина
Сойка. Хлопцы вон говорят, что его Петрушенко в раз¬
ведку послал еще третьего дня, — волнуясь, говорит Рева.
Подросток Коля-маленький — наш воспитанник. Все
стали возмущаться: зачем Петрушенко — мой замести¬
тель по разведке — снова послал мальчонку на риско¬
ванное дело?
— Жаль хлопца... — вздохнул Рева.— Но скажите
мне, для чего эта веревка на хвосте кобылы?
— Малец, видно, хотел через воду переправиться, да
его спугнули,— предположил кто-то из партизан.
— Верно! Тогда ма буть жив Колька...
— Конечно жив, с рассветом найдется,— пытаюсь
утешить себя и товарищей.
— Если и жив, то был у костра не один,— задумчи¬
во говорит Рева, развертывая полушубок, который явно
не по плечу Коле-маленькому.— И кокарда на пилотке
словацкая, и сигареты не наши. Да тут не только си¬
гареты!
Он вынимает из коробки записку, развертывает ее,
пробегает глазами и удивленно протягивает мне:
— Як тебе нравится, Александр...
Знакомый почерк. Буквы прямые, крупные:
«Мы рады вашему появлению на нашем горизонте. Словаки в
партизан не стреляют. При первой возможности подам свой голос.
Капитан Репкин».
— Хотел бы я знать, кто он, этот таинственный капи¬
тан, и чего преследует нас,— вырвалось у Богатыря.
Первое письмо от Репкина мы получили после пере¬
правы через Днепр. Это второе. Кто такой Репкин? Друг
или провокатор?
Шел ноябрь 1942 года. Война бушевала не только по
всему громадному фронту от Белого моря до Кавказа.
Она бушевала и на всем пространстве, захваченном вра¬
гом. Где-то, за тысячи километров, на Волге был фронт,
а два партизанских соединения — наше и Сидора Арте¬
мьевича Ковпака — пришли с Брянщины на Днепр.
Семнадцать ночей — шестьсот километров. Мы фор¬
сировали реки, брали села и города и неудержимо дви¬
гались на Житомирщину, на Украину. Позади, в Брян¬
171
ских лесах, остался партизанский край. В районах,
освобожденных от оккупантов, вновь возродились колхо¬
зы, сельсоветы, райкомы партии. Там остались наши
товарищи партизаны. Они надежно оберегали эту ча¬
стицу родной советской земли, захваченную, но не поко¬
ренную врагом... А впереди нас ждала Житомирщина.
Там по решению ЦК партии предстояло создать такой
же партизанский край.
Мы отдыхали днем и шли ночами. Высылали вперед
разведку, минировали все большие дороги, которые
предстояло пересечь, чтобы противник не мог ударить с
флангов и разорвать колонну на части.
К нам переходили венгры, поляки, румыны. Мы при¬
нимали их, и никто из иноплеменных друзей не подвел
нас в боях. Но то были одиночки. А тут: «Словаки в пар¬
тизан не стреляют» — речь идет о целой воинской части.
В эту семнадцатую ночь нашего рейда стало особен¬
но заметно, как вымотал бойцов долгий и трудный путь.
Едва только была дана команда, колонна тотчас же ос¬
тановилась и замерла. Тесно прижавшись друг к другу,
чтобы было теплее, люди забылись в тяжелом сне. Не
спали только дозорные на заставах да конные автомат¬
чики. Возле штабных повозок дремали в седлах связные,
готовые в любую минуту мчаться в свои отряды с оче¬
редным приказом штаба.
Не до сна было нашему штабу. До Припяти остава¬
лось около двадцати километров, но путь к реке пере¬
секала железная дорога Василевичи — Хойники. Она
проходила по высокой насыпи, проложенной через бо¬
лотистую, поросшую мелким кустарником низину. Пе¬
ребросить через это препятствие почти тысячу повозок —
дело нелегкое. И прежде чем приступать к нему, мы
должны разгромить гитлеровские гарнизоны в Брагине
и Хойниках. Бой предстоит тяжелый. Надо, чтобы лю¬
ди хорошо перед ним отдохнули. На следующую днев¬
ку постараемся расположиться в каком-нибудь селе.
— Сегодня опять заболело десять человек,— сказал
Бородачев.
Мы перехватили недавно секретную немецкую инст¬
рукцию. В ней содержались чудовищные по своей же¬
стокости указания. Чтобы вызвать среди партизан эпи¬
172
демии, гитлеровцы решили прививать тиф жителям всех
лесных деревень.
— Я бы не повел партизан в деревню,— продолжал
начальник штаба. — И на время прекратил бы общение
партизан с населением.
— А вот этого нельзя делать ни в коем случае,—
возразил Богатырь,— Есть болезнь пострашнее тифа —
тоска. Гитлеровцы очень хотят вырыть пропасть между
нами и населением. Они ведь тоже понимают, что парти¬
заны заходят в деревни, чтобы обогреть не только тело,
но и душу. С людьми поговорят, сами что расскажут.
Каждый кусок хлеба, которым их угостят жители, при¬
даст бойцу двойную силу. Когда видишь, что старики и
дети с тобой последним делятся, злее воевать начинаешь,
в долгу перед ними чувствуешь себя.
— Значит, решено. Дневку проведем в Омельковщи-
не,— подытожил я разговор.
Туман почти рассеялся. Я направился к заставе. По
пути встретил ездового Никиту Самошкина. Спрашиваю:
— Почему не отдыхаешь?
— Ездил за сеном. Да, вы знаете, я нашел солдата
словацкого. Раненный он в руку. В одном кителе, без
шапки. В копне хоронился. Я его и прихватил.
— Где он?
— Да в домике лесника. Командир Рева с ним бе¬
седует.
Предстоящий разговор с пленным невольно заставил
меня задуматься.
Что я знаю о словаках вообще? После захвата Че¬
хословакии гитлеровцы расчленили ее. Протекторат Че¬
хии и Моравии стал частью фашистского рейха, а Сло¬
вакия была объявлена самостоятельной республикой.
Во главе этого марионеточного государства встал мест¬
ный фашист Тиссо, который заключил договор с Гитле¬
ром и послал на советско-германский фронт словацкую
дивизию. Эта дивизия и стояла теперь на нашем пути: ее
части были размещены в Брагине, Хойниках, Овруче, а
также в других городах и районах, где нам предстояло
создавать партизанский край. Как поведут себя словаки?
До сегодняшнего дня они отсиживались в гарнизонах,
не мешая партизанам. А что будет дальше?
...В маленькой лесной избушке полно народу. Из-за
партизанских спин доносится голос Ревы и другой — не¬
173
знакомый, медленно выговаривающий похожие на рус¬
ские и все же не совсем понятные слова.
— Дайте командиру пройти,— говорит кто-то из пар¬
тизан. Теперь я вижу сидящего за столом Реву и солда¬
та с перевязанной рукой, который браво вытягивается
передо мной.
— Садитесь, — говорю я и сам усаживаюсь за колче¬
ногий столик.
— Це вин, бидолаха, був у костра,— наклоняется ко
мне Рева. — Чуешь? Лошадь Кольки-маленького в лесу
нашел. Три ночи ходил голодный за кобыльим хвостом,
надеялся, что кобыла его к нам приведет. Потом нашу
разведку встретил. Решил, что полиция, и тикать. А на¬
ши хлопцы его за полицая приняли и подранили.
Солдат смотрит ясными голубыми глазами то на ме¬
ня, то на Реву, стараясь, видимо, понять, о чем идет
речь. Потом вынимает из кармана пачку сигарет, тор¬
жественно протягивает мне и говорит:
— Прошу... Отведайте... То наши словацки цигарки...
Раздается легкий щелчок, вспыхивает огонек зажи¬
галки и, закуривая, я почти вплотную встречаюсь с на¬
стороженным взглядом солдата. Но вот он отвернулся
и тянется к Ревиному кисету:
— Я прошу остатний раз вашего закурить.
— Ради бога. Кури сколько хочешь, браток!
Павел отрывает кусок курительной бумаги, сыплет
на нее смесь самосада с вишневым листом и одним
неуловимым движением свертывает самокрутку. А через
секунду солдат уже довольно улыбается в облако вы¬
пущенного дыма. Я внимательно присматриваюсь к не¬
знакомцу. У словака полное, добродушное, бледное ли¬
цо, усыпанное мелкими веснушками.
— Рана опасная?
—- О! То есть ничего. Кости не задело. Пальцы, как
видите, шевелятся. Боли нету. Доктора ваши медика¬
мент заложили, перевязали, укол сделали. Накормили
добре, вином угостили... Хорошо чувствую...
Говорит он возбужденно то ли от радости, что нахо¬
дится в кругу партизан, то ли под впечатлением беседы,
которая велась до моего прихода.
— Откуда вы так хорошо знаете русский язык?
— Ходил в украдку от офицеров в деревни, с людом
говорил. Вот и получил немного знание.
174
■— Я прервал вашу беседу. Вы тут что-то интересное
рассказывали товарищам...
— Знаешь, — опережает солдата Рева, — он хотел
перейти к партизанам еще в начале войны. А ну-ка,
Рудольф, расскажи командиру, как тебя Чембалык вы¬
зывал.
— Ано... — кивает головой Рудольф.
•— Это по-ихнему значит «хорошо», «правильно», —’
уже в роли переводчика выступает Рева.
Рудольф сдвигает густые выцветшие брови и, чуть
наклонив голову, как бы собираясь с мыслями, медлен¬
но начинает:
То в сорок первом году было. Чембалык—мой
командир, откуда-то узнал, что я собираюсь уходить
в партизаны. Вызвал меня к себе и спрашивает: «Ру¬
дольф, сколько тебе лет?» «За двадцать, пан стотник»,—■
кажу ему. Тут он очень недобре посмотрел на меня и
сказал: «Шкода!»
— Жалеет, значит, — переводит Рева.
Кивнув, Рудольф продолжает:
— Почему? — спрашиваю. «Потому, — отвечает, —
что фарш у тебя в голове начал рано портиться». Не
кажу ему слова. А он встает, кобуру рукой трогает,
подходит ко мне и говорит: «Слыхал, что ты к партиза¬
нам хочешь бежать?» Ну, думаю, выдали. В горле от
страха пересохло, слова сказать не могу... А он как
зарычит: «Чего ты молчишь? Вам зачитывали приказ
министра обороны Словацкой республики?» Как сказал
он это «республика» у меня все в глазах помутилось.
У нас в Словакии это слово вспоминают, когда нужно
закон подобрать, чтобы человека в тюрьму сунуть или
на смерть оформить.
Рудольф несколько раз глубоко затянулся, осторож¬
но потрогал перевязанную руку.
— Вынимает он из сейфа бумагу и читает мне уже
знакомое сообщение. То министр Чатлаш грозит сол¬
датам так: кто уйдет к партизанам, приговаривается к
смертной казни. Мы тогда не дуже трусились с того при¬
каза: раз уже человек ушел в партизаны, так кого же
казнить будут? А тут уж я поверил: значит, и вправду
смерть пришла. Вижу, стотник читает мне тот приказ
строго и с выражением, как приговор. Только когда
кончил читать, смотрю, садится к столу, берет газету
175
с портретом Гитлера. Ну, думаю, именем фюрера сей¬
час мне смерть объявит. А он вдруг как-то иначе заго¬
ворил. «Рудольф, как ты думаешь, этот Наполеон выиг¬
рает войну у русских?» У меня снова все перед глазами
завертелось — и Чембалык, и Гитлер, и газета... Он
же смеется, дает мне цигарку: «Закури» — кажет. Я за¬
курил и помаленьку осмелел. И тут в голове один слу¬
чай с цыганкой зашевелился. «Не знаю, — говорю,—
пан стотник. Офицеры нам об этом не говорят. А вот
цыганка гадала, сам видел». И я стал рассказывать, как
одна манжелка попросила цыганку погадать, чем война
кончится. А цыганка говорит: «Дайте мне черного ко-
гута, тогда правду сами увидите».
— Чего, чего? — переспрашивает кто-то из партизан.
— Ну, який же ты хлибороб, домашней птицы не
знаешь. Когут — це петух, — замечает Рева.
— Это понятно, а вот кому гадала цыганка?
— Манжелке, — повторяет Рудольф. — Как это вам
говорить... Вот вы, — он показывает на Реву, — есть
отец. У вас дети. Так манжелка есть мамочка ваших
детей.
— Ну, конечно, жена, — подтверждает Рева и обра¬
щается к Рудольфу: — Теперь ясно. Рассказывай, як же
она гадала той манжелке?
— Как сказала та цыганка, так и принесла манжел¬
ка черного когута. А цыганка вынула из мешка крас¬
ного когута. И черный сразу набросился на красного.
Да так набросился, прыгает, мечется, надулся, а крас¬
ный только отбивается. Черный утомился, шагнул
назад, чтобы передохнуть, а красный как вытянет шею
да как даст черному прямо по гребню и еще, и еще...
Так всю голову ему и раскровянил. Черному бежать, и
то сил нет.
Кругом грохочет смех. Рудольф добродушно улы¬
бается.
— Пан стотник тоже так смеялся...
— А что цыганка сказала?
— Про то и пан стотник пытал. Я кажу, что цы¬
ганка ничего не сказала. Забрала двух когутов и пошла
своей дорогой. Тут наш стотник мне вдруг и говорит:
«Ну, Рудольф, я вижу фарш в твоей голове еще не со¬
всем испорчен», а сам снова принялся на меня страх на¬
гонять с другого бока. .
176
Рудольф помолчал, снова закурил.
^ Пан стотник меня спрашивал: «А ты знаешь про
то, Рудольф, что партизаны всех иностранцев расстре¬
ливают? Никому не верят! В плен взяли или сам пере¬
шел — все равно всем аминь!» И будто бы пища у пар¬
тизан не по нашим желудкам: ворон, лягуш едят, хлеб
из сосновой коры грызут и в болотах живут... «Вот ты,
Рудольф, как думаешь, если бы ушел к партизанам, то
выжил или подох?» — «Не знаю, — говорю, — пан стот¬
ник, не пробовал». — «Ну, хорошо. Положим, что ты
даже чудом выжил. Вот кончится война, куда ты пой¬
дешь? Домой? А там родных лишат всего имущества.
Запомни: Чехословакию будут освобождать не русские...
Как было после первой мировой войны? Не знаешь?
Многие словаки воевали тогда на стороне красных, ког¬
да в России гражданская война шла. Вернулись после
войны домой и нищими стали: их на работу никто не
принимал, некоторых даже в тюрьму посадили. А вот
легионеры, которые на стороне Колчака сражались,
вернулись домой, им в первую очередь работу дали,
большим почетом они пользовались. Подумай...» — «По¬
думаю, пан стотник». Он хлопнул меня по плечу: «Ви¬
жу, что словак ты настоящий, только ума у тебя еще
маловато, но запомни, что я тебе говорил». И с тем
отпустил. А в моей голове все как есть смешалось. При¬
шел к нему, в голове вроде бы и мозг был, а ушел
словно там действительно стал фарш.
—‘ А коммунисты у вас есть?
1— Кто их знает. Теперь одно слово «коммунист»
равно слову «повешенный». Гестапо ищет какого-то Реп-
кина. Кажут, что он есть большой человек от Комин¬
терна. Если кто и знает про него, все равно не скажет,—*
заканчивает свою мысль Рудольф.
— Кто же вас все-таки ранил? — прерываю я насту¬
пившее молчание.
— То есть недоразумение. Не знали, что я словак,
посчитали за бобика, то есть за полицая.
А что это ты так на полицаев разгневался? Они
ведь словаков не трогают, — с притворным удивлением
спрашивает Рева.
—■= Бобик то есть говядо! Скотина! Кто грабит тету¬
шек? Бобик! Кто гонит девочек в рабы? Бобик! Кто по
12 А. Н. Сабуров
177
следам партизан ходит? Бобик! То значит—в них стре¬
лять надо...
Обводя взглядом смеющиеся лица партизан, я вдруг
замечаю, как хмурится командир одного из отрядов Се-
ливоненко, как ерзает он на табуретке, как резко подви¬
гается к командиру артиллерии Будзиловскому. Темно¬
русая козлиная бородка Селивоненко подается вперед,
еще более удлиняя его лицо. Он неприязненно посма¬
тривает на словака и что-то быстро говорит соседу.
Степенный Будзиловский, видимо, пытается его успо¬
коить. Но Селивоненко уже встает и громко обращается
к присутствующим:
— Эх вы, партизаны! Перед нами солдат оккупаци¬
онных войск, а мы его байки слушаем, смеемся. Над кем
смеемся? Да сами над собой. Народ призываем бороть¬
ся с оккупантами, а сами — вином их угощаем, папи¬
роски закручиваем... Видишь, дружок нашелся — на по¬
лицаев все намерен свалить. Что нам полицаи? Поду¬
маешь, трое-пятеро на деревню. Наш главный враг —
оккупанты! Здесь преграждают нам путь словацкие
полки. И плевать я хотел на его паспорт. Какое мне
дело до того, кто он — словак, немец, венгр? Он наш
враг! И пусть знают, будем бить каждого оккупанта!
Вот, вот оно! Селивоненко упрощенно и обнаженно
продолжил мои давнишние раздумья. Кто - они — сло¬
ваки? Как отнесутся к нам? Как отнесутся к ним пар¬
тизаны?
— Зачем вы такими словами бросаетесь, Селивонен¬
ко? — поднимается командир другого отряда Боровик. —
Это же не командующий и даже не офицер. Это про¬
стой подневольный солдат, который сам перебежал к
нам.
—■ А если ты завтра пойдешь минировать дорогу, —
набрасывается на Боровика Селивоненко, — кто в тебя
стрелять будет: командующий, офицер или вот этот,
как ты говоришь, подневольный солдат?
В избе наступает напряженная тишина. Все ждут,
что ответит Рудольф. Он поднимает голову, смотрит в
дальний угол комнаты и по его сосредоточенному лицу
понятно, что сейчас он мысленно заглядывает в свое
прошлое. Мне кажется, что именно теперь до него до¬
шла та трагическая истина, что целый год он был сол¬
датом оккупационных фашистских войск.
178
Рудольф облизывает пересохшие губы, делает судо¬
рожное движение, словно глотает комок, застрявший в
горле, и вполголоса, будто самому себе, говорит:
— Неправда!.. Неправда!.. Словаки не стреляют в
русских. Нет! Мы не виноваты, что нас забрали силой.
Тюрьмы наши тоже не есть пустые. За нас некому по¬
стоять. Словацкий солдат не имеет силы делать все, что
хочет его сердце. Выше солдата есть офицер. Выше офи¬
цера есть гестапо... Если вы меня убьете как оккупанта,
мой командир Чембалык не заплачет. Дома, на собст¬
венной земле, в Татрах тоже ничего доброго не скажут...
Рудольф весь как-то подтянулся, поднял голову и
уставился в потолок, стараясь скрыть навернувшиеся
слезы.
И сразу изба превращается в растревоженный улей.
Партизаны протискиваются к Рудольфу, дружески хло¬
пают по плечу, что-то горячо втолковывают. А он, ча¬
сто моргая, растерянно улыбается, словно боится пове¬
рить, что все страхи остались позади.
Я замечаю суровый взгляд Боровика, обращенный к
Селивоненко, который сидит опустив голову. Видимо,
его тоже тронула искренность словацкого солдата.
— Ты не лякайся, браток, — успокаивает Рудольфа
Рева. — Правильно сделал, что к нам ушел. Ну их к
бису! А партизан из тебя добрый будет...
— Дай руку, Рудольф, — взволнованно обращается
к солдату Селивоненко. — Хочу верить, что не ты один
так думаешь.
Словак крепко сжимает его руку, радостно кивает.
— Скажите, Рудольф, — нарочито спокойно спраши¬
ваю я, — вы из какого полка?
— Сто один.
— Кто у вас в полку командир?
— Полковник Чани.
— А начальник штаба?
— Капитан Налепка.
— Чани — фашист?
— Не думаю. Он старенький. Солдаты говорят: пол¬
ком командует капитан Налепка.
А он что за человек?
^ Не знаю. — Рудольф вопросительно приподнимает
здоровое плечо. — Большим авторитетом у начальства
пользуется. И очень строгий.
12*
179
— Как ты думаешь, — спрашивает Богатырь, — если
мы обратимся к словацким солдатам с листовкой и
разъясним, что партизаны принимают к себе всех, кто
хочет честно бороться с фашизмом. Поймут нас сол¬
даты?
— То добре будет. То дойдет до разума каждому...
Вечереет. Но еще отчетливо просматривается поляна,
где недавно был партизанский лагерь. Видны даже по¬
лусгнившие пни, торчащие из поникшей, убитой первы¬
ми заморозками травы.
Мы с Богатырем пропускаем мимо себя колонну на¬
шего соединения. Стоим уже давно, а люди все идут и
идут.
В распахнутом, как всегда, полушубке, с неизменной
трубкой в зубах, размашисто шагает Рева. За ним дви¬
жется первая рота его отряда. Отдав нам честь, по всем
правилам воинского устава, проходит ее командир Алек¬
сей Кочетков.
В бою и походе всегда выделялись наши пулеметчи¬
ки Яркин и Сошин. И сейчас они подтянутые, бодрые,
словно усталость и лишения не коснулись их.
Движутся тачанки со станковыми пулеметами. За
ними — истребители танков с длинноствольными ружья¬
ми. Тяжело проползает артиллерия.
Проскрипели повозки, доверху груженные типограф¬
ским хозяйством.
А вот и новички, примкнувшие к нам во время рей¬
да. У них еще нет военной выправки. За плечами пока
только винтовка. Автоматы и пулеметы им предстоит
добыть в бою.
Идут лоевчане. Они помогли соединению перейти
через Днепр, а потом вместе с нами праздновали на
берегу родной реки победу, совпавшую с годовщиной
Октября.
За лоевчанами появляются омельковчане. Дальше
стар и млад из Коропа, Понорницы, Холмечей — про¬
стые советские люди, оставившие своих матерей, жен,
детей для того, чтобы бороться за Родину. Как ручей¬
ки, вливались они в наши отряды во время рейда.
И сейчас соединение течет полноводным грозным для
врага потоком.
180
Вслед за новичками медленно движется обоз госпи¬
таля. Среди подвод мелькают косынки медсестер, видна
знакомая, чуть сутулая фигура вечно озабоченного
главного врача Александра Николаевича Федорова.
И снова нескончаемый поток людей и повозок.
Мы с комиссаром пристально вглядываемся в прохо¬
дящую колонну. Партизаны идут бодро, хотя лица осу¬
нулись, а под глазами залегли темные тени. Восемнад¬
цать суток в боях и походах, без настоящего отдыха.
Спали не раздеваясь и не разуваясь, питались нерегу¬
лярно, иногда сутками не видели горячей пищи. Это
были герои, которых ничто не могло остановить. Они
шли по земле, на которой еще неистовствовал враг, они
несли людям свет и надежду. Это были провозвестники
грядущей победы. И шли они, гордые своим высоким
призванием, презирая опасность и лишения.
★
СНОВА ПОЛОВЦЕВ
ТТоявился Коля-маленький. Богатырь вне себя: маль-
-“чишку посылать на такие дела:
— Ты послушай, что он испытал. Такое и не всякий
взрослый вынесет.
Наш юный разведчик еще не пришел в себя. Блед¬
ный, подавленный, он стоит передо мной. Размазывает
слезы по грязному личику.
Нет, не будем мы его больше никуда посылать.
Война — занятие не для детей. Коле нашему за партой
бы сидеть, а не шляться по вражеским гарнизонам.
— Ходил в сто первый словацкий полк. Искать Ка¬
тю, полицейскую дочку...
— Возмутительно! — не утерпел Бородачев. — Маль¬
чонку подвергать такой опасности. И кому понадоби¬
лась эта девица?
Девушка была нам очень нужна. В городе Лоеве
дочь полицейского принесла партизанам первую запис¬
ку от капитана Репкина. Но Бородачев этого не знал.
*— Ну и что, Николай, удалось тебе найти Катю?
— Ее расстреляли. — Коля низко наклонил голо¬
ву.— Это мне сказала официантка Галя. Я там нищим
прикинулся, хлеба просил. Так солдаты меня к той Гале
в столовую отвели. Только у меня одно подозрение к
ней...
— Какое?
— Она все приставала, знаю ли я про партизан,
много ли их за Днепр перешло...
Галя... Неужели эта наша Галя?
=— Ну, а дальше что?
s— Сойку я свою на хуторе оставил. Возвращаюсь,
а ее нет, говорят словацкий солдат забрал. А потом
немцы нагрянули. Схватили несколько человек — я кое-
кого знаю из них: наши подпольщики. Меня тоже вме¬
сте с ними.
182
■— Как же ты спасся?
— Посадили нас в машину и под охраной словац¬
ких солдат повезли к коменданту. По дороге три поли¬
цая сели. Когда ехали лесом, эти полицаи постреляли
солдат, нас развязали. «Идите, — говорят, — к своим.
Если можете, то и нас возьмите. Хотим в партизаны
податься». А машину они сожгли.
— Где же эти полицейские?
— Здесь. В оперативной части с ними разговари¬
вают.
— Ну ладно, иди отдыхай, хлопец. Спасибо за служ¬
бу. А Сойка твоя нашлась, тебя дожидается.
— Ну да! — обрадовался Колька и стремглав выско¬
чил из тесной кибитки — нашего походного штаба.
Связной Заварзин доставил донесение от Волч-
кова.
— В Хойники прибыл эшелон с танками.
Внешне спокойно слушаю связного. Знаю, как чутко
реагируют партизаны на настроения командиров. И да¬
же когда вести носят самый тревожный характер, ста¬
раюсь не выдавать тревоги. Шучу:
•— Что же это вы так испугались танков, что и о
«языке» забыли?
— Никак нет. Волчков просил доложить, что «язык»
будет.
— О танках мы позаботимся. Что же касается
«языка», то теперь нам нужен не рядовой, а офицер.
Только офицер!
...Радостно встретили партизан жители деревни
Омельковщина. Мы получили возможность отдохнуть в
тепле, помыться в бане. Скоро в деревне наступила ти¬
шина. Все заснули. Только в домике, где расположился
штаб соединения, люди бодрствовали. В маленькой ком¬
натушке я, Богатырь и комиссар местного партизанско¬
го отряда Бабарыкин ломали голову над тем, как
относиться к словакам.
В соседней комнате начальник штаба Бородачев
уточнял с командирами систему обороны деревни на
случай, если гитлеровцы сунутся сюда.
Расправляя взлохмаченную, на редкость пышную
бороду, Бабарыкин говорит:
183
— От Репкина мы раньше тоже получали письма.
Но случилась авария. Солдата, который носил почту,
арестовали... Судя по всему словаки воевать не хотят,
к населению относятся неплохо, пытаются завязать
дружбу с местными жителями.
— Черт их поймет, этих словаков, — доносится из-за
переборки голос Бородачева.—Уж лучше иметь дело
с войсками СС, там все ясно: бить, и никаких...
Я, Богатырь и Бабарыкин невольно начинаем при¬
слушиваться к тому, что происходит за стеной. Кто-то
из командиров медленно перечитывает вслух листовку,
обращенную к словакам. Потом наступает тишина:
люди взвешивают и продумывают каждое слово.
— Найти бы этого Репкина...—говорит Иван Федо¬
рович Боровик.
— А может, он вовсе и не капитан, а так, маски¬
руется? — вступает в разговор Николай Васильевич Та¬
ратуто. — Но то, что это действительно словак, — по-
моему, ясно.
— Ясно, да не совсем, — отзывается никогда не спе¬
шивший с выводами Иван Филиппович Федоров. — Та¬
кое письмо мог написать кто угодно.
Наиболее решительно высказывается Иванов:
— Словаки где? В Брагине? Будь мое право, я с
ходу ударил бы, устроил им добрую свалку и — при¬
вет!..
В открытую дверь видно, как командиры столпились
у карты, приколотой к стене. Словно о чем-то решен¬
ном, говорят о штурме райцентра, причем каждый вы¬
двигает свой план. Кто-то даже восхищается будущими
трофеями: чешскими пулеметами и автоматами.
Я не удержался и вошел в комнату.
— Сними-ка карту,— попросил я Бородачева. — Хва¬
тит им трофеи делить.
— А вообще нельзя медлить,:— продолжает свое
Иванов. — Надо бы ударить.
— Подождем. Словаки — не главный наш враг...
— Но все же враг!
— Не знаю... — тихо отвечаю я. — Что это ты так
настроен? Еще не известно, будут ли словаки воевать
против нас. А ты, как это, — привет!..
Командиры рассмеялись. Только Иванов насупился
еще больше.
184
— Не будут воевать? Какого же дьявола они при¬
шли сюда с оружием? В дипломатию играть с ни¬
ми? Да?
— Не горячись, Иванов, — вмешивается в разговор
комиссар. — Дипломатию мы тебе не поручим, учтем
твой характер. А вообще-то говоря, товарищи, воз¬
можно, что и дипломатией нам тоже придется зани¬
маться.
— При чем тут дипломатия? Партия поручила нам
громить тылы врага, разрушать коммуникации. Я ком¬
мунист и несу равную со всеми ответственность. Ну, до¬
пустим, словаки не будут воевать. Но по охраняемым
ими дорогам Гитлер погонит на фронт технику, живую
силу. Что же мы, дадим им пройти?
— Не дадим, — говорю я. — Но надо вот что учесть.
Нелегко разбить словацкие гарнизоны. Попробовать во¬
влечь их в борьбу против общего врага —задача еще
труднее. Но решение ее так много дало бы. Не только
нам, не только словацким солдатам, но и народам обе¬
их стран. Поэтому будем пока громить только немецкие
гарнизоны.
Наступило напряженное молчание.
— Значит, словаков совсем не будем трогать? —
спросил до сих пор молчавший Селивоненко.
Богатырь сурово посмотрел на него.
— Кто вам это сказал? Понадобится — тронем. Но
прежде попытаемся разъяснить им их положение. Для
этого у нас есть типография и другие средства. Пойми¬
те, сила партизан заключается и в борьбе за душу чело¬
века... Вот если не поймут, полезут, — тогда ударим!
Потом снова будем разъяснять, — с улыбкой закончил
Богатырь.
В дверях появился Рева с одним из полицейских,
которые, убив конвой, освободили и привели к нам под¬
польщиков. Бывший полицай вел себя как дома. Сел на
свободный стул, взял со стола листовку.
А Рева поделился своим планом: послать этого то¬
варища в Брагин, у него там дружок в полиции, узнает
пароль, пропуск. Воспользовавшись ими, отряд Ревы
ночью проникнет в город.
Рева горяч, как всегда. Осаживаю его:
— Нет, Павел, мы приняли другое решение.
А сам вглядываюсь в бывшего полицейского. Кто
185
этот человек? Может, вражеский агент, и его доброволь¬
ный переход к нам — только ширма?
К нам не раз гитлеровцы забрасывали шпионов.
Приходилось всегда быть настороже. Мы принимали в
свои ряды очень много народу и вынуждены были тща¬
тельно проверять каждого. Это обижало честных людей,
но в конце концов они понимали, что проверка необхо¬
дима. Зная, что поспешность в решении человеческих
судеб недопустима, мы проводили эту работу медленно,
осторожно, со всей возможной тщательностью.
— Как вы думаете, кто такой этот Репкин? — спро¬
сил я бывшего полицейского.
Пристально смотрю в изрытое оспой лицо. Он спо¬
койно выдержал мой взгляд и ответил твердо:
— Это провокатор!
‘— Почему?
— Я так думаю... Кто-то хочет, чтобы партизаны не
стреляли в словаков и не остерегались их. С помощью
такой листовки немцы могут подсунуть партизанам це¬
лую организацию. Умный комендант подставит своего
Репкина, наладит связь, будет играть в дружбу, выужи¬
вать ценные сведения, нашими же руками подготовит
нам, партизанам, разгром.
Слова «нам, партизанам» прозвучали у незнакомца
просто и очень весомо.
Таратуто неожиданно рассмеялся.
■— Стреляный воробей этот бывший полицейский!
Такого на мякине не проведешь.
Командиры заулыбались. Обстановка в комнате
разрядилась.
— Молодец! — сказал Иванов, сильно хлопнув пар¬
ня по колену. — Только объясни: какого черта ты в
полицию пошел?
— А вы не чертыхайтесь, — сурово ответил тот. *—
То, что я освободил подпольщиков — не заслуга: на мо¬
ем месте это каждый советский человек сделал бы. Ну
а насчет полиции... Служа там, с оккупантами потруд¬
нее бороться, чем в партизанском отряде...
Командиры разъехались по отрядам. Богатырь от¬
правился в редакцию нашей газеты «Партизанская
правда». Я остался один в накуренной комнате.
186
Из соседней горницы доносился могучий храп Боро¬
дачева — он уснул впервые за двое суток.
Я подошел к карте. Разглядываю линию нашего
маршрута, прочерченную красным карандашом. Она на¬
чиналась у города Трубчевска, что стоит на границе
Брянских лесов. Дальше пересекала синие жилки Дес¬
ны, Днепра и уходила за Припять, к древнему украин¬
скому городу Овруч. Сюда предстояло пробиться наше¬
му соединению.
По обеим сторонам от генеральной оси нашего рейда
россыпь разноцветных кружков, пунктиров, треугольни¬
ков, стрелок. Каждая из этих пометок означала стреми¬
тельные переходы, ложные и настоящие бои, разгром¬
ленные фашистские склады, захваченные нами города
и села.
И все же карта не отражала всей истории нашего
похода. Как на военной карте изобразить низкие осен¬
ние тучи, порывистый, пронизывающий ветер, затяжные
дожди, непролазную грязь и непреклонную волю парти¬
зан, идущих в эту непогодь с тяжелыми боями по вра¬
жеским тылам?
За плечами сотни километров. В боях вырабатыва¬
лось искусство современной партизанской войны. Пока
успех сопутствует нам. Но как сейчас перейти Припять,
как заставить танковый полк СС и словацкую диви¬
зию отступить от речных переправ?
Расхаживаю по комнате, рассуждаю вслух. По дав¬
ней привычке мысленно ставлю себя на место командую¬
щего войсками противника. Он сейчас ломает голову
над тем, в каком направлении партизаны двинутся
дальше? Маловероятно, что после Днепра они сразу
станут форсировать Припять. Переходить реки осенью —
дело сложное. Таким образом, движение на запад ис¬
ключается. Еще менее вероятно, что партизаны пойдут
на восток. Не для того они переходили Днепр, чтобы
уйти обратно. На юге, там где сходятся Днепр и При¬
пять, дорог нет. Остается только одно: движение на
север, в Белоруссию. Там магистраль Берлин — Моск¬
ва, там крупные базы Гомель, Речица, Калинковичи...
В пользу этого варианта как будто бы говорили и по¬
следние действия партизан. Ковпак явно выложил марш¬
рут движения на Калинковичи. Выход нашего соеди¬
нения от Лоева на Омельковщину тоже может натолк¬
нуть на мысль, что мы направляемся в Белоруссию.
И мы уже знаем, что немцы караулят нас на севере. Но
тогда зачем они перебросили танковый полк из Василе¬
вичей на юг, в Брагин? И вдруг пришла догадка, вер¬
нее, разгадка! Немцы ждут, когда их главные силы
заставят наши соединения отступить на юг, в заболочен¬
ный угол между Днепром и Припятью. Тогда танковый
полк и словацкая дивизия ударят по нас, зажмут, окру¬
жат и довершат разгром. Хитро задумано!
Но мы обманем противника. Надо немедленно
скрытно, лесами выйти к Припяти. Весь план гитле¬
ровцев, уже приведенный в действие, будет сломан...
Мы вырвемся из междуречья там, где враг не
ожидает.
Вытащив из сумки Бородачева лупу, я стал разгля¬
дывать на карте берега Припяти, отыскивая наиболее
подходящее место для перехода.
В соседнюю комнату, где сладко похрапывал Боро¬
дачев, кто-то вошел. По тяжелой одышке я узнал Бес¬
сонова — начальника штаба отряда Ревы.
— Товарищ Бородачев...
— Что случилось? — хриплым спросонья голосом
спросил Илья Иванович.
— Взята станция Аврамовская.
— Как? Кем взята?
— Пришло донесение от Петрушенко. Возвращаясь
от Ковпака, он встретил разведчиков Васьки Волчкова,
а те, еще раньше, наткнулись на словаков. Ну и вроде
бы договорились с ними. В общем, противник отошел и
оставил станцию. Товарищ Рева приказал нашему от¬
ряду готовиться к выходу на помощь разведчикам.
Просим вашего подтверждения.
— Опаздываете с докладом, товарищ капитан, — не
удержался от замечания Бородачев. — С каких это пор
сначала готовят отряд к выходу, а потом просят раз¬
решения?
— Обстановочка заставила спешить, товарищ на¬
чальник штаба, — опоздаешь — противник опомнится и
снова займет станцию. Мы и решили: пусть она лучше
побудет в партизанских руках. Полагаю, неплохо?
Прежде чем пойти в соседнюю комнату и вмешаться
в разговор, я отыскал на карте Аврамовскую. Эта не¬
большая, ничем не примечательная железнодорожная
188
станция, затерянная в белорусских лесах между Василе¬
вичами и Хойниками, была расположена в стороне от
нашего маршрута.
— Пожалуй, действительно не так уж плохо, —*
обратился я к Бородачеву. — Теперь мы наверняка возь¬
мем Хойники. Железная дорога для немцев перерезана.
А по лесным не очень-то поспешишь! Покуда Рева бу¬
дет брать Хойники, мы перейдем Припять... Хорошо по¬
лучилось, товарищ Бессонов. Молодцы вы с Ревой, что
подняли отряд. Надо ускорить выход.
■— Их только хвали! Любят похвалу, как скрипич¬
ный смычок канифоль, — беззлобно проворчал Боро-
дачев.
Не отвечая на его реплику, я вернулся к карте, что¬
бы уточнить новый маршрут для наших отрядов. — Хо¬
рошо, хорошо, — приговаривал я, разглядывая карту.
— Да так ли уж хорошо, Александр Николаевич? ■=-
продолжал ворчать Бородачев. — Чтобы взять Аврамов-
скую, хватило пяти разведчиков. А чтобы расхлебать их
дурацкую ретивость, потребуется держать в напряжении
несколько отрядов. Ведь противник непременно вспо¬
лошится. Шутка сказать—перерезана железнодорожная
линия! И, конечно, поспешит ударить по партизанам.
А нам это нужно, как мина под подушкой... И все это
штучки Петрушенко. Как же, усвоил, что словацкий
вопрос для нас сейчас главный, вот и старается штаб
обскакать.
— Перейдем лучше к делу, Илья Иванович, — оста¬
новил я его. — Нам нужно быстро перестроиться, оста¬
вить Брагин в покое и сосредоточить внимание на Хой-
никах.
— Не понимаю, как это можно сделать быстро, — не
унимался Бородачев, — когда все отряды нацелены на
Брагин и план уже, по сути дела, выполняется.
— Порядок движения остается прежним. Только от¬
ряды Ревы и Федорова будут брать не Брагин, а Хой-
ники. Боровик пусть наступает на Брагин, да погромче.
Пусть фашисты подумают, что главный удар мы нано¬
сим там. Возможно, они перебросят часть своих войск
даже из Хойников. Тогда Боровик преградит им дорогу
и навяжет бой в лесу. Словом, пока немцы будут за¬
щищать Хойники и Брагин, остальные отряды с обозом
надо двинуть не в глубь речной развилины, а круто
189
повернуть к Юревичам — на Припять. К Аврамовской
перебросим Шитова.
— Не нравится мне все это, — бросил Бородачев, но
тем не менее принялся «колдовать» над картой.
■— А что тут плохого? — спросил Бессонов.
— Люди устали. В обозах больше сотни раненых и
больных. А эта Аврамовская сорвет нам дневку. Мы-то
можем оставить Брагин в покое, а вот оставит ли он
нас? Немцы, конечно, попытаются ударить оттуда и от¬
бить эту вашу Аврамовскую.
— Брагин нам не страшен, — успокаивает Бородаче¬
ва Бессонов. — Там всего батальон, да и тот словацкий.
Едва ли словаки будут проявлять инициативу.
— Там не только этот батальон, но и полк СС.
А Василевичи вы во внимание не принимаете, товарищ
капитан? — уже резко сказал Бородачев. — Да, да, вот
эти самые Василевичи, — и он сердито ткнул пальцем
в маленький кружок на карте. — Там дивизия концентри¬
руется...
— И тоже словацкая, — невозмутимо продолжает
Бессонов.
— К сожалению, у вас старые и неверные сведе¬
ния, — возразил Бородачев. — По последним данным, ту¬
да прибыл еще и полк СС.
— Это, конечно, меняет дело... — Бессонов смущен¬
но взъерошил волосы.
— Значит, надо спешить со взятием Хойников,—■
закончил я разговор. — Товарищ начальник штаба, под¬
готовьте все расчеты и отдайте приказ. Я еду в Авра¬
мовскую. Возможно, мы узнаем кое-что новое о слова¬
ках...
Партизаны отдохнули немного, и улицы Омельков-
щины ожили. Послышались советские песни. Девуш¬
ки, приодетые по-праздничному, весело, будто со ста¬
рыми знакомыми, переговаривались с бойцами, шу¬
тили. Ласково, по-матерински смотрели на нас пожи¬
лые женщины. Степенно покуривали старики. Возле
них возбужденно хорохорились молодые парни, только
что получившие оружие и право сражаться вместе с
партизанами против врага.
Больше всего народу собралось там, где были пар¬
190
тизаны отряда Таратуты. Здесь пели новую, сложенную
в Лоеве песню:
Бежит дорога, лентой извивается,
Идут отряды в глубь густых лесов...
Днепро, Днепро, твой ветер нас касается,
Мы слышим волн твоих призывный зов.
Приходим мы к тебе как победители,
Наш путь сюда пролег издалека.
Встречай нас, Днепр, встречай народных
мстителей,
Могучая, советская река!
С другого конца улицы доносились звуки гармоники,
топот и лихие выкрики плясунов. Партизаны весели¬
лись безудержно, не думая о близких боях. Но как на¬
поминание о том, чего нельзя забыть, из дальнего кон¬
ца деревни, где расположился отряд имени Ленина, воз¬
главляемый Ивановым, раздались торжественные слова:
Вставай, страна огромная,
Вставай на смертный бой...
И долго еще по дороге к Аврамовской слышал я эту
мужественную, грозную песню.
Наша «татра» петляла по лесной колее. Раньше на
этой верткой полубронированной машине ездил коман¬
дир фашистской дивизии. Но в Лоеве он «уступил» ее
партизанам. В последние дни «татра» передвигалась
при помощи двух круторогих волов: партизанская ко¬
лонна двигалась так медленно, что на машине невоз¬
можно было приноровиться к этой скорости. Зато сей¬
час мой шофер Лесин брал реванш за вынужденное пе¬
редвижение на «рогатой тяге».
Через полчаса мы уже в Аврамовской.
Слева — исковерканное взрывом бомбы станционное
здание. Справа — лесокомбинат. На запасных путях си¬
ротливо стоят товарные вагоны. Рядом с ними высокие
штабеля просмоленных шпал.
Вхожу в станционное здание. Из приоткрытой двери
диспетчерской доносится голос Кости Петрушенко:
— Начальник станции Аврамовская слушает вас.
Да, да, здесь...
Осторожно открываю дверь. В диспетчерской полу¬
мрак. Окно занавешено черной маскировочной шторой.
Костя так увлекся разговором по телефону, что не за¬
мечает меня, Его смуглая мускулистая рука торопли¬
во перебирает разбросанные"по столу бумаги. Наконец
он находит чистый листок и быстро записывает что-то.
Подхожу ближе. Костя весело смотрит на меня и, оче¬
видно боясь, что я могу заговорить, предостерегающе
поднимает руку. Наклоняюсь к столу и в полумраке сле¬
жу за его карандашом. «101-й словацкий полк, началь¬
ник штаба...» Дальше не могу разобрать.
— Партизаны? — переспрашивает в трубку Костя,—
нет, не слышно... Что?.. А, спасибо, спасибо! И вам,
господин капитан, желаю... Не беспокойтесь, встретим
как положено. До свидания...
Петрушенко осторожно вешает трубку на рычаг и,
не отрывая от нее руки, молча смотрит на аппарат,
словно ждет, что он опять заговорит. Потом поворачи¬
вается ко мне.
■— С кем беседовал?
— Просто не знаю, с чего начать... Вхожу в аппарат¬
ную, слышу звонок. Говорят по-русски, но с акцентом.
Спрашивают начальника станции. Отвечаю: «У аппара¬
та». Требуют к телефону командира взвода словацкой
охраны станции. Отвечаю: «Комвзвода отсюда далеко.
Отлучиться не могу, один». И тогда, представляете се¬
бе... Нет, это просто невероятно... Начальник штаба
сто первого словацкого полка капитан Налепка со¬
общает, что из Василевичей отправился и скоро при¬
будет к нам в Аврамовскую двумя эшелонами полк
СС. Просит обеспечить встречу. Я обещал. Вот и
все...
— Твое мнение?
— Очень странно... Передают по телефону первому
встречному о передвижении войск... Не понимаю...
— При каких обстоятельствах была захвачена стан¬
ция?
Петрушенко рассказывает, что, возвращаясь от Ков¬
пака, встретился с разведчиками Волчкова, с которыми
был и Рудольф Меченец, первый словак, принятый на¬
ми в отряд.
А наш Рудольф — просто находка, — продолжает
Костя. — Пошел на станцию, разыскал какого-то сло¬
вацкого сержанта и договорился с ним. Его послуша¬
лись. Для очистки совести немного постреляли в воздух
и ушли. А я-то волновался, когда стрельба поднялась.
192
Думал, убили парня... Потом Рудольф вернулся и ска¬
зал, что станция наша. ГІошли проверили: действитель¬
но, станция свободна.
— Ясно. Сейчас здесь будет отряд Шитова. Я обо¬
гнал его по дороге. От Василевичей до Аврамовской
поезд идет минут сорок пять — час, значит, успеем под¬
готовиться, если эшелон действительно прибудет. Ну а
что у Ковпака?
— Сидор Артемьевич решил уходить в глубь Бело¬
руссии. Страшно ворчит, что мы спешим на Житомир-
щинѵ.
Мне было понятно «ворчание» Сидора Артемьеви¬
ча. Мы с ним обсуждали вопрос о переходе за Припять
еще в Лоеве. Его комиссар Семен Васильевич Руднев
считал тогда, что надо подождать, пока Припять по¬
кроется надежным льдом. А в это время хорошо бы на
Гомелыцине провести совместную операцию по разгро¬
му противника. Мы находили доводы Руднева неубеди¬
тельными и рискованными. Здесь нам незачем было
притягивать к себе силы врага. Мы стремились скорее
выйти на Житомирщину и там развернуть боевые дей¬
ствия. Таков был приказ штаба партизанского движе¬
ния.
— Ну и на чем порешили?
— Поворчал дед, но согласился. Счастливого пути
пожелал нам.
— Добро. Что ты думаешь насчет разговора с этим,
как его, Налепкой?
— Давайте рассуждать логично, — говорит Костя.—
Представим себе, что со мной действительно разгова¬
ривал начальник штаба словацкого полка... Нет, чушь!
Штабник, если он в здравом уме и твердой памяти, ни
при каких обстоятельствах не будет разбалтывать по
телефону секретные сведения. К тому же начальник
штаба не может не знать, что его взвод уже покинул
Аврамовскую... Значит, разговор нарочитый. Мой собе¬
седник, видимо, знал, что будет говорить с партизана¬
ми. Но зачем понадобился такой разговор? Допустим,
Налепка наш друг. Допустим, что он искренне хотел
предупредить нас о подходе полка... Нет, снова чушь!..
Ни один подпольщик не пойдет на такой отчаянный
риск. Ведь этот телефонный разговор — почти неизбеж¬
ный провал, а значит, — арест, гестапо, смерть...
13 А. Н. Сабуров 2
193
— Остается единственное?
— Да. Это — провокация, — уверенно заключает Пет¬
рушенко. — Но какова ее цель?
— Цель ясная: хотят приковать наше внимание к
северу, к Василевичам, а сами ударят с юга, из Бра¬
гина, чтобы отрезать соединение от Припяти.
— Может быть. Все может быть... — неуверенно от¬
зывается Петрушенко.
— А пока что на всякий случай займем круговую
оборону и, не теряя времени, двинем основные силы на
Хойники, — решаю я.
Костя горячо поддерживает этот план. Я вызываю
Волчкова и приказываю ему отправиться навстречу от¬
ряду Шитова:
— Две роты привести в Аврамовскую, остальным
перекрыть дорогу между Василевичами и Аврамов¬
ской.
Волчков, против обыкновения, сегодня не балагурит.
Он молча протягивает мне полевую сумку, обнаружен¬
ную на квартире, где жил словацкий офицер — коман¬
дир взвода.
— Должно быть, с перепугу забыл, — только и про¬
износит разведчик.
В сумке среди всякой дребедени — несколько стра¬
ниц тонкой бумаги, заполненных убористым текстом на
словацком языке. Костя нетерпеливо берет у меня эти
листки.
— Смотрите! Опять он...
Внизу под текстом подпись: «101-й полк. Налепка».
Вызываем Рудольфа. Я сердечно поздравляю его с
отличным выполнением первого партизанского зада¬
ния. Открытое лицо Рудольфа расплывается в счастли¬
вой улыбке.
— Ну-ка переведи!
Рудольф оказался своеобразным переводчиком.
Дважды перечитав текст, он пересказывает написанное.
— Тут вот что. Штаб имеет сведения, что солдаты
свободно ходят по домам. Капитан боится, что его сол¬
даты могут вести откровенный разговор, и предупреж¬
дает, что солдаты могут встретить шпионов — врагов
словацкого народа и уронить честь своего полка.
— А не могли бы вы рассказать нам о Налепке? Он
нас очень интересует.
194
— Я ничего про него не знаю. Капитан — то есть
большой для меня командир.
— Ты теперь и сам не малый командир, раз тебе
целый гарнизон подчинился, — шучу я.
— Нет, то не моя заслуга. Они не мой приказ вы¬
полняли. Они просто словаки. Хорошо поняли меня:
сами живы остались и командира обвинять не будут,—
бо они стреляли. А нам станцию оставили. Всем добре
стало.
— А к партизанам они не хотели уйти?
— Про то мы не говорили, не було часу. Тай для та¬
кого дила мало буть отважным, надо быть розважным...
А Налепка — то для меня большой командир... Очень
большой командир,-—задумчиво повторяет Рудольф.
— А для нас тот Налепка — большая загадка, — от¬
вечаю я в тон солдату.
Не зря говорят: ждать да догонять — последнее дело.
Ждать противника — особенно трудно. Время еле тянет¬
ся... Наконец со стороны Василевичей доносится стук
колес и, будто откликаясь на него, как боевая команда,
звучат слова: «Поезд идет! Поезд!..»
«Значит, телефонный разговор подтвердился»,—про¬
носится в мозгу...
Высокая насыпь. По обеим сторонам лощина и за¬
росли мелкого кустарника. Мы с Петрушенко бежим
по шпалам к Шитову. Он уже успел развернуть своих
бойцов в цепь. Мне кажется, что место выбрано не очень
удачно — слишком близко от станции. Поезд непре¬
менно замедлит ход, но сейчас уже поздно закладывать
новые мины... В лесу все отчетливее слышится стук ко¬
лес, тяжелое пыхтение паровоза. Бойцы расположились
в кустах, по обе стороны насыпи: кто знает, в какую
сторону откроются двери уцелевших вагонов, когда рва¬
нет мина?
Навстречу выбегает Шитов:
— Товарищ командир, в засаде сто десять стволов.
Эта форма доклада стала обычной в боевых парти¬
занских условиях.
Над опушкой отчетливо виден дымок. Из леса
огромной змеей выползает поезд. Он уже движется ми¬
мо нас. За паровозом классный вагон, дальше теплуш-
13*
195
ки: пять, десять, пятнадцать... а конца нет. Несколько
вагонов уже вне обстрела. Я хочу скрытно перебросить
к ним два — три пулемета, но раздается оглушительный
взрыв. Клубы пара и дыма закрыли паровоз и часть
вагонов, грохочет покореженное железо, что-то с гулом
катится под откос... Наступает тишина. Паровоза на
рельсах нет, нет и нескольких вагонов. Двери теплушек
по-прежнему закрыты. ■
Почему медлят те, кто в вагонах? Что готовят?
Ждать нельзя. Нажимаю на спусковой крючок. Тя¬
гостную тишину разрывает залп. Двери вагонов по-
прежнему закрыты. К. последним, находящимся вне об¬
стрела вагонам бегут Костя Петрушенко и пулеметчи¬
ки. Они уже рядом. С грохотом откатывается дверь,
и из теплушки вырывается девичий крик:
— Стойте! Не стреляйте!.. Свои...
— Прекратить огонь! — кричу я что есть силы.
В проеме широко раздвинутой двери появляется не¬
высокая девушка. На ней светло-голубое пальто, оторо¬
ченное белым мехом, такая же белая шапочка, высокие
желтые сапожки.
Рядом с нами появляется Рудольф. Он очень взвол¬
нован:
— Не стреляйте! Это знакомая! Из столовой нашего
полка... Она помогла мне уйти к партизанам!
— Да это Галя. Наша Галя! —кричит вдруг Лесин.
Из вагона выскакивают женщины. Смеясь и плача,
обнимают партизан. Бойцы открывают двери последней
теплушки... Опять бегут к нам взволнованные женщины
и девушки. Остальные вагоны безмолвны. Двери закры¬
ты. В обшивке следы от наших пуль. Неужели перебили
своих?
— Хорош капитан Налепка! Ловко он нам подсу¬
нул эшелончик женщин вместо эсэсовцев! — со злостью
произносит Петрушенко.
Но что в остальных уцелевших вагонах? На полотно
взбирается Васька Волчков. Рывком отодвигает дверь.
За ней пустота. Бежит к следующему вагону. Надрывно
скрипит в пазах ржавое железо. Дверь не поддается.
— Не трудись, парень, — слышится насмешливый
девичий голос. — Там никого нет. Зря патроны тратил.
— Разрешите доложить, — подбегает Шитов. —
В классном вагоне за паровозом находились фашист¬
196
ские охранники. Все они уничтожены. Остальные ваго¬
ны — пустые.
Меня окружают спасенные. Жмут руки, обнимают,
плачут...
— Да откуда вы к нам?
— Из Василевичей. Мобилизовали нас шпалы гру¬
зить.
— Силком в вагоны затолкали.
— Страху натерпелись. Кругом стрельба. Думали,
конец.
— Примите меня в отряд. Я стрелять умею.
— И меня...
— Подождите, подождите. Дайте разобраться.
Я приказываю отвести женщин на станцию. И на¬
конец подхожу к Гале, которая резко выделяется в тол¬
пе необычным нарядом.
— Вы что, специально так оделись, чтобы удобнее
было шпалы грузить? — сурово спрашиваю ее.
Галя бормочет что-то невразумительное.
— Странно... очень странно... — я стараюсь говорить
как можно громче, чтобы всем было слышно.— А ну-ка,
пойдем поговорим.
Только отойдя в сторону, я сердечно здороваюсь с
нашей разведчицей.
— Ну, рад видеть тебя живой и невредимой!
— А уж я-то как рада! Думала, что не увижу вас
больше. Тут молва прокатилась, что идет целая парти¬
занская армия на Берлин... Не думала, конечно, что
наши хлопцы встретят меня минами, пулеметами...
— А что, по дороге тоже мины рвались?
— Нет. Нас только обстреляли...
— Видно, местные партизаны. Наших вдоль доро¬
ги нет.
Нас догоняет Петрушенко.
— Половцева нашла? — с нетерпением спраши¬
вает он.
— Нашла. Но очень долго искала. Последнее время
ему пришлось туго. Он три раза менял адреса. Передал
вам письмо и посылку. Только странная она какая-то.
— Давно ты от него?
— Давно... А дней пять назад он приезжал ко
мне. — Галя улыбнулась. — Да вы же не знаете! Я ра¬
197
ботаю теперь в офицерской столовой в словацком сто
первом полку. Меня капитан Налепка туда устроил.
— Знаем, — ответил я.
Галя удивленно посмотрела на меня.
— Завтра я должна встретиться с немецким офице¬
ром,— неожиданно перевела она разговор на другую тему.
— Что за офицер? — спросил Петрушенко.
— Еще не знаю. Половцев сообщил, что кличка нем¬
ца Станислав, а пароль — «Кольт». Я должна его встре¬
тить за Мозырем в деревне Михайловичи.
Мы подошли к разложенному партизанами костру.
— Так где эта странная посылка и письмо? — сно¬
ва заговорил Костя Петрушенко.
Галя смутилась, лукаво посмотрела на меня, на
Костю.
— Они у меня далеко запрятаны. Я сейчас, — и убе¬
жала в кусты.
— Посмотрим, что прислал нам этот хваленый По¬
ловцев, — не без ехидства заметил Костя.
Петрушенко не доверял Половцеву. И в этом не бы¬
ло ничего удивительного: Петрушенко прилетел к нам
из Москвы незадолго до рейда и знал о Половцеве лишь
по нашим рассказам. А биография Половцева действи¬
тельно не внушала особого доверия. '
— А не кажется ли вам, Александр Николаевич, что
за сегодняшний день произошло слишком много случай¬
ных совпадений, — задумчиво произнес Костя. — Суди¬
те сами. Мон разговор по телефону — Налепка. Галю
в столовую устроил — Налепка... Мы везде на него на-
■тыкаемся...
Его рассуждения прервало появление Гали. Она
протянула нам конверт и маленький мешочек из суро¬
вого полотна, тщательно перевязанный шпагатом.
Костя развязал шпагат, перочинным ножом аккурат¬
но вспорол мешочек и вытащил оттуда... горстку бобов.
Мы переглянулись.
— Чудит Половцев! — сердито сказала Галя. — Де¬
сять раз повторил: «Как зеницу ока храните зерна,
барышня, чтобы ни один боб не пропал».
— Дай платок, — попросил Костя.
Галя расстелила на коленях платок, и Костя осто¬
рожно высыпал на него бобы. Потом внимательно осмо¬
трел и ощупал мешочек.
198
— Больше ничего нет.
— Ты что-нибудь понимаешь, Костя?
— Пока нет. Посмотрим, что в письме.
Петрушенко вскрыл конверт и медленно прочитал
вслух:
«Братья во Христе!
Пишет раб Божий, покинувший вас. Горе мне, грешному: не в
райских садах пребываю — в геенне огненной. Но не ропщу —на все
воля Господня.
Посылаю плоды земли нашей. Знайте: не плевелы это — кладезь
истины.
Не скоро, не просто познать слово божие. Однако сказано в
писании: «Толците — и отверзится вам. И откроется внутри истина.
И насытитесь ею».
— Шифр?
— Нет, это не шифр, — покачал головой Костя.
— Ну до чего же мудрит, — возмутилась Галя. —
Так законспирировал — ничего не поймешь. А почему?
Потому что трус. Боялся, как бы не раскрыли его, если
меня возьмут по дороге. Все твердил: «Заберут пись¬
мо— скажите: от старика баптиста везете в Брянскую
общину. А бобы рассыпьте, непременно рассыпьте. Пом¬
ните одно: бобы и письмо не должны попасть вместе в
чужие руки».
— Ключ, конечно, в письме, — уверенно сказал Ко¬
стя.—Надо только правильно прочитать его.—Он при¬
двинулся к костру (стало довольно темно) и склонился
над посланием. — Да ведь тут яснее ясного сказано! —
через несколько секунд закричал он. — «Толците — и от-
верзнтся вам. И откроется внутри истина...» Разгадка
внутри бобов!
Костя осторожно разрезал одно зерно. Боб распался
на две равные дольки. Мы внимательно осмотрели их
и даже попробовали на вкус — бобы как бобы.
— Да, задал нам загадку старик, — проворчал
Костя.
Придвинувшись к Гале, я стал перебирать зерна.
Одинаковые — только одни темно-коричневые, другие —
в крапинку. Я подбросил в огонь сухую ветку. Галя,
вскрикнув, резко отодвинулась от костра: отскочивший
уголек обжег ей руку, и несколько бобов упало в огонь.
Мы с Костей начали собирать горячие зерна.
— Вон еще, еще, — закричала Галя. — Смотрите! Он
плавится... Это воск!
199
Действительно, темно-коричневый боб стал светло¬
желтым и мягким. Костя осторожно разрезал его. Вну¬
три оказался свернутый тугим жгутиком листок папи¬
росной бумаги, покрытый мельчайшими знаками.
— Бинокль! — попросил Петрушенко.
В линзы перевернутого бинокля в верхнем левом
углу листка ясно было видно «№ 8». Дальше шли
сплошные ряды цифр.
— Наш шифр! — радостно объявил Костя.
Мы тщательно пересмотрели все зерна. Примерно
каждый пятый боб был искусно слеплен из воска. Раз¬
ложили по порядку тонкие листки. Последний был
помечен двадцать девятым номером, но нескольких не
оказалось — очевидно, часть бобов сгорела в костре.
— Диктуйте, Александр Николаевич.
Вооружившись биноклем, я стал читать скучные, ни¬
чего не говорящие цифры. Записав их, Костя вынул из
кармана небольшую книжечку. Теперь диктовал он, а
я писал. Колонки цифр превращались в слова и фразы.
Минут через сорок перед нами лежало донесение По¬
ловцева:
«...и, наконец, обосновался все в том же Остроге у местного
ксендза. Думаю здесь перезимовать. Продолжаю работать через
разведку союзников...
Гестапо крайне заинтересовано словацким офицером — Репки-
ным. Перехвачена записка Репкина, устанавливающая его связь с
белорусскими партизанами. Гестапо считает его руководителем хо¬
рошо законспирированного подполья советской ориентации. Приняты
меры к розыску Репкина, но пока тщетные. Со своей стороны пыта¬
юсь связаться с Репкиным. Делаю это деликатно— боюсь спугнуть...
...Потом Станислава послал в Житомир. В его группе должны
появиться люди по розыску Репкина. У него, повторяю, большие
возможности: его сестра работает в личном секретариате Гиммле¬
ра...
...В лесу, под Винницей, — ставка Гитлера. Туда съехалось все
высшее командование: решался вопрос о Сталинграде. В сентябре
там был генерал Цейлер, кажется, начальник штаба сухопутных
войск (уточняю). Информацию его приняли на совещании за основу:
русские больше не располагают оперативным резервом — их основ¬
ные силы израсходованы в летних боях. Гитлер закончил совещание
словами: «Пора кончать с этим городом—он превратился в пожи¬
рающий фокус». Ответственность за взятие города возложена на
командование 6-й армии...
...Прибыли два крупных резидента. Получили задание лично от
Гиммлера. Отправляются в словацкую дивизию. Маршрут: Винни¬
ца — Мозырь. Дата выезда из Винницы на машинах — девятнад¬
цатого— двадцатого ноября. Задача: раскрытие в словацкой диви¬
зии предполагаемого подполья и Репкина. Дополнительное зада¬
200
ние — «заняться изучением микробов». (Простите, так зашифровано
ваше соединение. Очевидно, потому, что микробы быстро размно¬
жаются.)
...Галей доволен: умна, настойчива, достаточно опытна, хорошо
умеет носить любую одежду. Несколько раздражает излишняя эмо¬
циональность, но это со временем пройдет. Меня искала и нашла
умно, осторожно, с большим тактом настоящего разведчика. Воз¬
вращение Гали к вам будет ее «государственным экзаменом». Жду
инструкций.
ПОЛОВЦЕВ».
— Да, интересные сведения принесли нам бобы,—
задумчиво проговорил Костя. — Вы оказались правы,
Александр Николаевич. Старик Половцев действитель¬
но опытен. А этого Станислава, — продолжал Костя, —
надо непременно перетащить от Половцева. Человек с
такими связями — клад. И везет же нам сегодня на сло¬
ваков... Репкин... Какая чудная фамилия. Уж очень рус¬
ская... Капитан Репкин — автор листовки. Да, если ве¬
рить Половцеву, у словаков сложная, запутанная об¬
становка. Очень запутанная.
— У Половцева бульдожья хватка, — заметил я.—
Если уж он вцепился в словацкую дивизию, — ничего не
пропустит... Помнишь, Костя, Репкин в листовке писал:
«При случае подам голос...»
— Вы имеете в виду телефонный звонок? Но ведь
звонил Налепка.
— О Репкине среди словаков много разных разгово¬
ров,— сказала Галя. — А Налепка — начальник штаба
полка. Правда, он какой-то непонятный. На днях был
такой случай. Я принесла к нему в кабинет кофе. В это
время Налепка разговаривал по телефону и сообщал
кому-то, что у него есть перехваченное письмо от капи¬
тана Репкина.
— И что дальше? — уцепился за новость Петру¬
шенко.
— У них произошла беда. Партизаны убили словац¬
ких солдат, а Репкин будто бы пишет словакам, чтобы
не верили этому. Что это фашистская провокация. Что
партизаны не хотят проливать кровь своих братьев.
Больше Галя ничего не могла сообщить. Она не слы¬
шала конца телефонного разговора.
— А много ли войск в Василевичах? — спросил я.
— Полно. То ли приехали откуда, то ли едут куда?
Только Сидят в вагонах. Должно быть, они раньше нас
201
хотели отправляться, но тут какая-то шумиха произо¬
шла. Отправку войск приостановили. А нас загнали в
товарник и пустили вперед...
— Непонятный, ты говоришь, Налепка? — перебил
девушку Костя. — Очень понятный! Думал перехитрить
партизан. Хотел натравить нас на этот эшелон, а под
шумок подтянуть эсэсовцев...
Нашу беседу прервал гонец от Ревы.
— Товарищ Рева приказал передать: из Брагина на
Хойники фашисты бросили танки.
— Ну, началось, — сказал я, —Еду в Хойники. Ви¬
дишь, Галочка, какие у нас дела, и поговорить некогда.
Придется в следующий раз...
Поручив Косте проверить, как движутся отряды и
обозы к Припяти, и обеспечить возвращение Гали к
словакам, я направился к машине.
Операция по форсированию Припяти началась...
ПРИПЯТЬ ПОЗАДИ
Итак, наши отряды завязали бой с фашистским гар¬
низоном в Хойниках. Хойники — небольшой белорусский
город и конечная станция на железной дороге, идущей
от Василевичей на юг. Мы знали, что здесь размещает¬
ся довольно крупный гарнизон, состоящий из немцев
и словаков. И все же напали на него. Выгоднее было
ударить по врагу раньше, чем он соберется с силами и
помешает нам переправляться через Припять. К тому
же, пока шел бой, наши обозы могли безопасно дви¬
гаться к реке, к деревне Юревичи, где была назначена
переправа.
От Аврамовской в Хойники ведет путаная лесная до¬
рога. По ней и днем нелегко ездить. А сейчас уже на¬
ступила ночь. Но Лесин залихватски ведет «татру». Ре¬
вин принцип: больше газа — меньше ям! И я не оста¬
навливаю шофера: очень хочется скорее быть на месте.
В ночном небе полыхает зарево пожара. Когда мы
выехали из лесу, показалось, что вдали извергается мо¬
гучий вулкан. Огонь бушевал в Хойниках. Но даже в
этом фантастическом свете были заметны орудийные
вспышки, разрывы снарядов, следы трассирующих пуль.
Петляющая дорога уводит нас в сторону. Пожар
остается сначала влево от нас, а вскоре его можно ви¬
деть только через заднее стекло машины.
Я недоумеваю, но Лесин уверяет, что другой доро¬
ги нет...
Неожиданно свет фар выхватывает из темноты обоз.
Останавливаемся и узнаем, что наши партизаны везут
из Хойников трофеи. Люди очень возбуждены. Мне с
трудом удается прервать их взволнованный рассказ, что¬
бы расспросить, как идет бой.
— Наши в городе. Отбивают танковые атаки.
— Где Рева?
203
— Должен быть на станции. Езжайте прямо. Толь¬
ко не сворачивайте вправо, иначе попадете в самый
котел.
Машина вихрем мчится к станции. Пламя пожара
помогает нам ориентироваться. Вот и Хойники. Стре¬
ляют отовсюду: и с противоположной окраины, и со
стороны Брагина, так что, еще не доехав до станции, мы
оказываемся в огненном кольце разрывов. Ехать дальше
нельзя.
Выскакиваю из машины и бегу к станции. За мною
Лесин. Реву находим сразу. Он набрасывается на Ле¬
сина:
— Ты что же, растяпа, свет в машине оставил! —
И вдруг Павел рассмеялся.—■ Дывись, Александр, фриц
вашу машину, видно, за свой танк принял. Перестал
палить в эту сторону.
И действительно, противник перенес огонь.
— Как дела?
— Возмутительно! Боровик пропустил из Брагина
фашистские танки. Вот и чухаемся теперь с ними боль¬
ше часу. Фрицы зашли в тыл отряду Федорова. Но Фе¬
доров выкрутился и сам пролез за их спину. В общем,
сложилась такая дурацкая ситуация: танки разорвали
отряд Федорова на две части, а федоровцы расстроили
боевые порядки гитлеровцев. Не поймешь, кто у кого
в кольце.
— Где Богатырь?
— Да там, у комендатуры, будь она проклята! Ни¬
как к ней не подступишься. Кругом забор, только воро¬
та открыты. А фрицы пристрелялись, бьют оттуда, спасу
нет. Кочетков начал разбирать забор, понес потери...—
Голос Ревы зазвучал как-то невнятно, и я едва разби¬
раю последние слова: — И сам погиб...
— Убит?..
Кочетков — наша гордость. Скромный, смелый, на¬
стойчивый, он отличался удивительной отвагой. Кочет¬
кову с бойцами достаточно было уцепиться хотя бы
за один дом, и тогда считай, что взята вся улица.
— И на кой черт понадобилась вам эта комендату¬
ра?— не выдерживаю я.— Другого решения нельзя бы¬
ло принять? Только лезть напролом?
— Да ведь он сам полез,— с болью отзывается Рева.
— Пошли за Богатырем!
204
Отправив связного, Павел Рева говорит:
— А Кочеткова мы потеряли из-за этих словаков...
Понимаешь, на станции стоял словацкий взвод. Они без
боя отдали станцию и отошли к центру. Мы следом.
Думали ворваться в комендатуру. А с другой стороны к
центру уже подтягивался Федоров. Словаки нырнули
во двор комендатуры. Ты только послушай, что те фа¬
шистские гады сделали. Пропустили во двор словаков
и открыли по ним огонь. Словаки лежат, а их в упор
расстреливают. Слышим крики: «Братья, помогите...»
А мы никак ворваться не можем. Тут Кочетков и не
выдержал... Хорошо, еще Богатыря не потеряли. Он ря¬
дом был...
— Вот она трагедия «нейтральных»! С немцами идти
не хотят, с нами не решаются. В этой войне нет нейт¬
ральных,— невольно вырывается у меня.
— Да, словаки оказались между двух огней,— согла¬
шается Павел.
Появляется Богатырь.
— Знаешь, Александр, танки нам всю операцию
испоганили,— еще издали говорит он, вытирая потное,
усталое лицо. .
— Пусть Боровик отвечает за то, что пропустил их
к нам в тыл,— взрывается Рева.
— Подожди горячиться! — останавливает его Бога¬
тырь.—Прибыл связной от Боровика. Боровик правиль¬
но сработал. Рассказывай, Спорихин, — обращается Бо¬
гатырь к связному и раскрывает планшет с картой.
— Вот тут, — показывает по карте Спорихин, — на
наших минах взорвалось два танка. За ними шла пехо¬
та. Мы два часа вели с ней бой. А в это время другие
танки пошли обходной дорогой. Наш командир заметил
это й бросил наперерез роту во главе с начальником
штаба Ушаковым. Наши оторвали пехоту от танков и
успели заминировать дорогу. Один танк решил возвра¬
титься, чтобы выручить пехоту. И сразу попал на
мину.
— Тогда понятно, почему они там крутятся, — уже
миролюбиво говорит Рева. — Ну оттуда им не выбраться
до рассвета, побоятся. Пусть покрутятся, пока не кон¬
чатся горючее и боеприпасы, тогда мы их возьмем, как
рыбку сачком. Горючего у меня теперь много. На тан-
205
ках двинем за Припять, — уже совсем повеселев, за¬
канчивает Рева. .
После короткого доклада Богатыря картина прояс¬
няется. Богатырь и Рева еще до моего приезда решили
возобновить наступление на центр Хойников и уже под¬
тянули подразделения к исходному рубежу.
Втроем мы спускаемся в низину, где расположена
комендатура. Первой в наступление пошла рота Смир¬
нова. Под прикрытием станковых пулеметов и орудий
партизаны подползают к воротам. Противник молчит.
Но вот наши пытаются разбить забор, и шквальный
огонь заставляет бойцов залечь.
— Отползайте за забор, — кричу я. — Отходите под
прикрытие!..
Будзиловский усиливает огонь нашей артиллерии, но
противник, видимо, надежно упрятал свои огневые точки.
К нам подбегает с ручным пулеметом Яркин.
— Разрешите зайти фрицам в тыл?
— Подождите, разведать надо, — останавливаю его.
— Там раненые словаки стонут, — нетерпеливо гово¬
рит Яркин.
«Надо спасать их, — молнией мелькает мысль. — Но
это наверняка новые потери. Что делать?»
Подзываю командира третьей роты Чижова. Ставлю
ему задачу: любой ценой пробиться на соединение с Фе¬
доровым, чтобы попробовать взять комендатуру с дру¬
гой стороны.
— На проческу улиц и дворов пойдет за тобой пер¬
вая рота, — говорю Чижову. — Кто командует ею вместо
Кочеткова? — спрашиваю Реву.
— Пока Свиридов и Артюхов.
Чижов убегает. Появляются Свиридов и Артюхов. До
сегодняшней ночи Свиридов командовал взводом, а Ар¬
тюхов был политруком в роте Кочеткова. Оба партизана
очень подавлены.
— Я все понимаю, товарищи... Но сейчас не время
давать волю настроению. Может рота идти в бой?
— Конечно! Рвутся отомстить за своего командира.
Бой закипел с новой силой. Немцы повсюду отсту¬
пали, только в здании комендатуры все еще держались.
Мы так и не взяли ее. Это была настоящая крепость,
и наши маломощные артиллерийские средства не смогли
ее разрушить.
206
Вообще, как правило, немцы выбирали для комен¬
датур прочные каменные здания и хорошо укрепля¬
ли их. Эти маленькие крепости можно было взять
или с ходу, или в результате правильной осады. Для
осады у нас не было времени, а с ходу взять не уда¬
лось...
Время шло к рассвету, и нам пора было уходить.
Отряд Боровика, остановивший на лесных дорогах не¬
мецкие подкрепления, дрался из последних сил. Боро¬
вик слал гонца за гонцом и сообщал, что долго не про¬
держится.
Если к фашистам подойдет подкрепление, они не от¬
станут от нас. Днем партизаны не смогут отойти скрыт¬
но. Фашисты будут преследовать нас до самой Припяти
и попытаются помешать переправе.
Так бывало на войне, особенно у партизан. Возьму г
с боем, с жертвами город или село и вынуждены его
оставлять. Ничего не поделаешь. Надо! В бою за Хой-
ники мы сделали свое дело: крепко потрепали врага,
раздобыли необходимое нам продовольствие и одежду,
да и наши обозы за ночь благополучно дошли до реки.
Пора было двигаться к реке и нам.
Мы увозили из Хойников трофеи. Но мы увозили с
собой и дорогих друзей, павших в этом бою.
Не оставили мы гитлеровцам и убитых словацких
солдат...
Костя Петрушенко, взяв с собой Галю и Рудольфа,
ушел за Припять. Зачем? Этого никто не знал. И никто
не мог ответить нам на этот вопрос, когда мы с Богаты¬
рем приехали в Юревичи, где была назначена пере¬
права.
Следует пояснить, что Петрушенко был офицером
Красной Армии, прикомандированным к нашему соеди¬
нению, и занимался партизанской разведкой. Видимо, и
в этот раз его отсутствие было связано с какими-то не¬
отложными делами.
Переправа велась далеко от села, и мы, лихо про¬
мчавшись через голое, ровное поле, подкатили на своей
«татре» прямо к реке.
Припять серебрилась под звездным небом широкой
ледяной лентой.
207
— Вот выбрали переправу! — с досадой сказал я
Богатырю. — Неужели не нашлось на реке места
поуже?
— Теперь это безразлично, — резонно ответил Бога¬
тырь. — Можем считать, что мы на Житомирщине.
— Не говори «гоп», пока не перескочишь...
От сгрудившихся на берегу повозок к нам спешит
командир отряда Таратуто. Ему было поручено нала¬
дить переправу.
— Очень хороший лед, — восторженно, еще издали
начинает он. — Пешком через всю Припять ходим.
— Почему так далеко спустились от Юревичей? Там
ведь уже. Раза в три увеличили себе работу.
Таратуто резко поворачивается к реке и, показывая
на узкое русло суковатой палкой, которой он определял
прочность льда, отвечает:
— В тех местах такие водовороты, что и зимой не
замерзают. -
На другом берегу, в деревне Барбарово, зажглись
огни. Их становится все больше. Деревня как будто ра¬
стет на глазах.
— Куда ушел Петрушенко? — спрашиваю Таратуту.
— Не знаю. В Барбарове его нет. Там только Иванов
со своей пехотой. Константин Петрович мне сказал, что
встретимся в урочище Чертень. А совсем недавно здесь
появился Пермяков. Ну тот самый, что был у нас на
Днепре, — разведчик из Москвы. Так он будто повстре¬
чал Константина Петровича и тот сказал, что идет к
Варшаве.
— Этого не может быть! — вырвалось у меня.
— Все может быть, — отозвался Богатырь. — Петру¬
шенко знает, что ты ему своих разведчиков не даешь.
А ему, возможно, нужна группа — он ведь тебе не до¬
кладывал, какое задание получил?
— Иванов дал ему взвод Талахадзе, — нечаянно под¬
лил масла в огонь Таратуто.
Все во мне клокотало от возмущения. Я готов был
снарядить погоню, чтобы вернуть партизан, самовольно
уведенных Костей. А тут еще опять Пермяков! Точно
так же он неожиданно появился и на Днепре. «Парашю¬
тист. Прибыл со специальным заданием»,—-отрекомен¬
довался он. Мы сейчас же запросили Москву. Подтверж¬
дение получили совсем недавно. Но при этом нас по¬
208
чему-то просили проверить еще раз разведданные этого
офицера.
Пермяков, точно призрак, преследовал нас. И не
скрою, у меня к нему не лежала душа. То ли потому,
что он держался чересчур высокомерно и напыщенно.
То ли потому, что в его глазах не было радости, когда
встретился с партизанами. Настораживало и то, что он
слишком настойчиво убеждал меня в Лоеве, будто знает
провокаторов в словацких частях...
— Николай Васильевич,—обратился я к Таратуте,—
прикажите найти мне этого Пермякова.
Таратуто направился к группе партизан, возившихся
на берегу.
— Салют полководцам! — раздался вскоре возле нас
голос Пермякова. — Прежде всего, поздравляю со взя¬
тием Хойников! — Он горячо пожал нам руку. — А те¬
перь разрешите высказать свое восхищение дерзким рей¬
дом на Варшаву. Надеюсь, вы, товарищ Сабуров, не
будете скрывать от меня свой маршрут?
— Конечно, — на всякий случай поддержал я этот
бредовый разговор. — Откуда вы узнали, если это не
секрет?
— Что за вопрос? Даже сам Калашников доверяет
Пермякову, — сказал он гордо и, как бы сочувствуя мне,
добавил: — Не огорчайтесь, он просто хорошо меня зна¬
ет. А вы, видно, человек скрытный. Хотя в наших усло¬
виях иначе нельзя... Хвалю, командир, хвалю!
Я остановил его довольно резко, но он ничуть не
смутился.
— Искренне хвалю вас, — продолжал Пермяков.—
Несколько часов назад видел Петрушенко. Спросите,
что я ему сказал? Если бы о таком рейде узнал покой¬
ный Суворов, он бы в гробу перевернулся!
Я сразу понял все. Видно, Петрушенко что-то «за¬
гнул» о рейде на Варшаву. А Пермяков делает вид, что
узнал об этом от какого-то Калашникова. Но кто такой
Калашников? У нас был Калашников—-командир взво¬
да. Не на него ли ссылается разведчик?
— А насчет Калашникова вы бросьте! Это вам Пет¬
рушенко раскрыл наши карты.
— Не верите? — задиристо спросил Пермяков. — Ка¬
лашников даже разрешил мне присутствовать на засе¬
дании бюро.
14 А. Н. Сабуров
209
— Какого бюро? — вступил в разговор Богатырь.
— На бюро Киевского подпольного обкома партии.
А Калашников его первый секретарь. Вы разве не знае¬
те? Он очень сожалеет, что не может сейчас с вами
встретиться.
— Мы тоже очень сожалеем, — попытался я придать
искренность своему голосу. — Хотя даже в наших усло¬
виях для такой встречи не может быть препятствий.
— Вот это по-моему! — радостно откликнулся Пер¬
мяков.— Давайте договоримся, где и когда организуем
встречу, а я постараюсь быстро смотаться к Калашни¬
кову.
Я пожал плечами. О Калашникове я ничего не знал,
а Пермякову просто не верил.
— Вы что же, прибыли сюда только за этим?
— Нет, зачем? Это попутно. Я иду на связь с бело¬
русами. Калашников поручил мне также найти Репкина
и связаться с ним.
— А Репкин тоже секретарь обкома? — как можно
наивнее спросил я.
— Вы что? Не слыхали о Репкине? Невероятно! Это
какой-то хорошо законспирированный подпольщик-сло¬
вак. Есть сведения, что он держит связь с белорусскими
партизанами. А осенью сорок первого года пытался на¬
ладить связь с киевским подпольем... — Немного поду¬
мав, Пермяков добавил: — А как у вас насчет связей
со словаками? '
Боясь, чтобы не проговорился стоявший тут же Та¬
ратуто, я поспешил ответить:
— У нас нет времени заниматься делами оккупаци¬
онных войск, искать законспирированное у них под¬
полье. Мы бьем врага... А вот встретиться с Киевским
обкомом партии очень желательно. Помогите.
— Конечно. Я немедленно займусь этим. Только где
потом вас найти?
— Если не помешают, мы дней пять будем отдыхать
в Барбарове.
На лицах Богатыря и Таратуты отразилось явное
недоумение, но они ничего не спросили.
— Хорошо! — заключил Пермяков. — Я действую.
Думаю, что будете отдыхать спокойно. Тут такая дыра,
можно располагаться даже на месяц. Большой умник
тот, кто придумал этот маршрут!
210
— Давайте договоримся, куда посылать на встречу
наших связных, — прервал я неуемные восторги Пермя¬
кова.
Надо сказать, что в ходе разговора я заметил, как
менялся Пермяков. Он начисто отбросил прежнее высо¬
комерие, перестал туманно намекать на свои дела, на¬
чал проявлять большой интерес к нашим. В прошлую
встречу все было иначе. Эта перемена очень насторажи¬
вала.
Мы договорились о свидании Пермякова с нашим
связным в Мухоедовских лесах.
— Помните: через два дня я обязательно буду в тех
местах и найду ваших людей, — заверил нас Пермяков.
— Ты что, действительно решил устраивать пяти¬
дневный отдых? — набросился на меня Богатырь, как
только ушел Пермяков. — А как Житомирщина?
—■ Успокойся! — дружески похлопал я по плечу За¬
хара.— Это только психологический прием. Если суще¬
ствует и действует Киевский подпольный обком партии
и мы сможем связаться с ним — получим надежную опо¬
ру. Если же Пермяков хвастается или задумал под¬
лость, то все равно он должен будет организовать ка¬
кую-то встречу. А в Мухоедовские леса мы пошлем,
конечно, не связных. Пошлем отряд с радиостан¬
цией.
— Они там и без Пермякова, возможно, найдут нити
к обкому, — как всегда, с полуслова понял меня Бога¬
тырь.
— И еще одно, — продолжал я.—-Соединение вре¬
менно расчленим на несколько ударных групп и уйдем
в разных направлениях.
— У тебя серьезные подозрения относительно Пер¬
мякова?
— Черт его знает... И да и нет. А осторожность не
помешает.
— Таков закон леса, как говорят наши бойцы, — со¬
гласился Богатырь. И, обратившись к Таратуте, спро¬
сил: — Когда начнем переправлять обозы?
— Делаем настил из хвороста, заливаем водой из
пожарного насоса — достали в Юревичах. К утру укре¬
пим лед. Пройдут, как по асфальту.
— Хорошо бы поторопиться, — добавил я. — Наши
отряды отходят из Хойников прямо к переправе...
14*
211
День был морозный, но пасмурный. Переправа шла
спокойно. Гитлеровцы, видимо, потеряли наши следы.
— Еще два словацких солдата явились к нам, — до¬
ложил Селивоненко, когда я перебрался на западный
берег Припяти.
— Позовите их сюда!
Но прежде чем подошли словаки, я услышал весе¬
лый голос Ревы:
— Ну шо, Александр, Рева ж правду казав: интер¬
национальный батальон у нас буде! А наш Селивоненко
хочь и дядя довгий, а далеко заглянуть зразу не змиг.
— Тебе бы только речи произносить! У кого слова,
у кого дела. Рева прогнозы дает на манер бюро погоды,
а я уже зачислил словаков в свой отряд, — съязвил Се¬
ливоненко.
Через несколько минут мне представили солдат.
Один — щуплый, невысокого роста, назвался Юрием
Пухким. Другой — плечистый, светловолосый — Каре¬
лом Томащиком. Оба из 101-го полка. Пухкий плохо
знал русский язык. Зато Томащик говорил довольно
сносно.
— Что вас заставило перейти к партизанам? — спро¬
сил я.
— Не дезертируешь, то не повернешь оружие против
врага, — ответил Томащик. И тут же быстро заговорил
на родном языке, видимо, переводил наш разговор това¬
рищу. Тот согласно закивал головой, что-то сказал в от¬
вет. Томащик улыбнулся и перевел:
— Юрий говорит: надоело быть колесами для фаши¬
стского воза. У нас в полку офицер Чембалык называет
солдат колесами. Он хоть и контрфашист, а пропове¬
дует, что, куда дышло ведет, туда и колеса, хоть и скри¬
пят, но крутятся, бо шумят.
— Який же ваш Чембалык антифашист, колы солдат
колесами называет и хочет, чтобы вы крутились у фа¬
шистскому вози! — вставил Рева.
— Про то, что он контрфашист, я от других слы¬
шал. А про колеса — это он мне сам долбил.
— А что про солдат говорит Налепка? — спросил я.
— Про него я мало что знаю. Ходят слухи, что хотя
он сам словак, но чехов и русских очень любит. И еще
будто пояснял, что не скрипеть надо солдату, а воевать
с умом. Добре о нем люди кажут.
212
Опять одно и то же: говорят, говорят... Может быть,
добрые слухи о Налепке распускает гестапо?..
А на льду между тем стало пустынно: поток людей
прервался, переправлялась наша артиллерия.
Одно 76-миллиметровое орудие партизаны благопо¬
лучно вытащили на наш берег. Другое — только подпол¬
зало к середине реки. Его тоже волокли два дюжих
коня. Никита Самошкин с видом заправского водителя
сидел, судорожно вцепившись в лафет, словно готов был
в случае чего пойти ко дну вместе со своей пушкой.
В морозном воздухе послышался монотонный гул.
Прямо к переправе шел на бреющем полете двухмотор¬
ный самолет.
— Почему молчат зенитные пулеметы? — крикнул я
Реве, и его как ветром сдуло.
Самолет описал над нами круг, снизился так, что мы
ясно увидели пилота, и повернул к восточному берегу,
к тому месту, где сползала к реке наша «татра».
Лесин разогнал машину и вел ее на большой скоро¬
сти. На середине реки лед стал заметно прогибаться, пе¬
редок машины вздыбился, скорость упала. Машина вот-
вот провалится. Но тут неистово взревел мотор, и под
одобрительные возгласы партизан «татра» благополучно
выскочила на противоположный берег.
А по замерзшей реке все еще ползла пушка Никиты
Самошкина. Самолет сделал новый заход с севера и,
снизившись, начал обстреливать улицы Барбарова.
Ударили наши зенитные и ручные пулеметы. Сталь¬
ной стервятник грохнулся на лед. Разметав по сторонам
глыбы льда, к небу взлетел огромный фонтан воды.
Гибель воздушного пирата здесь, в глубоком тылу
врага, на глазах у тысяч людей, была поистине симво¬
личной.
Ликующие крики неслись из деревни. Партизаны,
женщины, старики, дети — все бросились к реке. Обго¬
няя их, пронесся Лесин на своей «татре». Я тоже побе¬
жал к месту падения самолета. О случившемся напо¬
минали только огромная прорубь и разбросанные вокруг
куски льда.
— Ну, як тебе нравится, Александр, — послышался
смешливый голос Ревы. — Прилетел гитлеровский ле¬
тун... и под лед. Чистая работа: ниякого хлама и ния-
ких следов... А ты не верил в мой пулемет!
213
Я не успел ответить Павлу. До нас донесся взволно¬
ванный крик:
— Самошкин утонул! Орудие провалилось...
Мы с Ревой бросились к машине, чтобы вернуться на
переправу. Открыли дверцу и остолбенели: «утоплен¬
ник», удобно расположившись на сиденье, спокойно вы¬
жимал портянки.
— Как ты сюда попал? Тебя же в реке ищут! — на¬
бросился Рева на Никиту Самошкина, словно тот был
виноват, что успел выбраться из воды.
— Так меня Лесин пригласил, — невозмутимо сказал
артиллерийский ездовой.
— А где твоя пушка?
— Держался за нее сколько мог, — вздохнув, отве¬
тил Самошкин. — Сам чуть под лед не ушел...
Мы сели в машину и двинулись к переправе. Радост¬
но встретили партизаны живого и невредимого Самош¬
кина. Начальник артиллерии Будзиловский доложил,
что лошади уже на берегу, канат выдержал и пушку вы¬
тянут...
На следующий день переправа была закончена. От¬
ныне западный берег стал «нашей землей», а свою зем¬
лю нужно знать. Поэтому мы с Лесиным изрядно поко¬
лесили с утра по лесным дорогам.
Мы уже возвращались в Барбарово, когда заметили,
что с противоположной стороны в деревню въезжают
четыре машины.
— Фашисты, — шепотом произнес Лесин.
Машины спокойно вошли в Барбарово и повернули
на улицу, ведущую к нашему штабу.
Лесин прибавил газу, и мы подъехали к штабу почти
следом за машинами. Даем сигнал. Распахиваются во¬
рота. Во дворе немецкий офицер и двое солдат... Мы
хватаемся за автоматы. На крыльце появляется Костя
Петрушенко.
— Знакомьтесь! Немецкий офицер Станислав, кото¬
рым вы интересовались. А это командир местной парти¬
занской группы железнодорожник Яворский и товарищ
из его группы, — представляет Костя «немецких солдат».
Я молча жму протянутые руки, приглашаю гостей
в дом.
214
— Откуда вы? — спросил я у Яворского.
— Из Бердичева. А сейчас с группой действую под
Славутой.
— Под Славутой? — машинально переспросил я, ду¬
мая о Бердичеве.
Город Бердичев мне хорошо знаком. До войны в нем
стояла часть, где я служил, а еще раньше в селе Поло¬
вецком, Бердичевского района, был председателем кол¬
хоза. Там у меня осталось много хороших знакомых.
Оказалось, что некоторых из них знал и Явор¬
ский.
— Александр Николаевич, простите, что вмеши¬
ваюсь,— прервал наш разговор Петрушенко. — Сдается
мне, что товарищ Яворский — тот самый подпольщик, с
которым на станции Бердичева был связан Юзеф
Майор.
— А вы его знаете? — встрепенулся Яворский.
— Пошлите за Юзефом, — говорю я Петрушенко.
—-Так он жив? Он у вас? — радостно произносит
Яворский. — Венгр, лейтенант? Очень хороший, несги¬
баемой воли человек. Около двух суток пытали его в ге¬
стапо. Но о нашей организации он ничего не сказал. По¬
том мы потеряли его из виду. По правде сказать, не до
него было...
И Яворский с болью рассказывает о разгроме своей
организации. Вспоминает события, называет фамилии
погибших и зверски замученных врагом товарищей.
— Что у них за матери? П каким молоком вскорми¬
ли эту фашистскую погань? — мрачно заканчивает он.
Невольно смотрю на немецкого офицера, носящего
кличку Станислав.
— Да, я знаю русский язык, — спокойно говорит он.
— А в чем причина провала вашей организации? —
спрашиваю я. — Неосторожность или предательство?
— Вероятно, и то и другое, — подавленно отвечает
Яворский. — Доверились многим... После того как нам
удалось заморозить паровозы, начались массовые аре¬
сты. Арестованным, конечно, не было известно, кто со¬
вершил диверсию. Но некоторые знали нас.
В разговор включается Станислав:
— Порядок, установленный фюрером, и произвол
комендантов делают и невиновного виноватым. Доста¬
точно подозрения, чтобы оказаться в тюрьме или даже
215
быть расстрелянным. Властям легче уничтожить чело¬
века, чем думать — кто он.
Станислав говорит медленно, тихо. Но в словах его
большая внутренняя сила. Видимо, он пытается убедить
нас в его истинном отношении к фашистам.
— Закурите, легче будет... — протягивает он Явор¬
скому свой портсигар. — Борцам Сопротивления нельзя
падать духом. Борец тем и отличается, что умеет пере¬
живать неудачи.
Меня немного коробит его декларативный тон. Ста¬
нислав, словно заметив это, настораживается и обра¬
щается ко мне:
— Правильно ли я говорю?
— Правильно. Подпольщик должен извлекать уроки
из неудач.
— Я не признаю неудач, — заявляет Станислав.—
Пусть я еще молодой борец за свободу своего народа,
но верю в свою силу. Слабым себя никогда не чувство¬
вал. Тяжело бывает, а добиваюсь пусть небольших, но
обязательных успехов, даже в неудачах.
— Ну а что заставило вас лично пойти на связь с
партизанами?
— Многое... Но больше всего меня поразили ваши
люди, ваша земля... Наш народ снова оказался обману¬
тым. Я дезертировал с фронта не потому, что боялся
смерти. Ушел потому, что с Германией Гитлера мне не
по пути.
— И вы решили воевать против своих?
— Нет. Я буду ставить под удар «чужих» — геста¬
по, жандармерию, СС, комендантов, гебитскомисса-
ров — всю нечисть Германии. Солдаты наших обычных
войск — одурманенные люди. Им надо помочь спастись.
И в этом я тоже вижу свою задачу.
Станислав рассказал, что его сестра работает в кан¬
целярии Гиммлера. Она достала гестаповские докумен¬
ты. В последнее время он жил под чужой фамилией и
был прикомандирован к рейхскомиссариату гаулейтера
Коха в Ровно. Благодаря своим документам Станислав
разъезжал повсюду. В одной из поездок он связался с
ксендзом в Остроге и с Половцевым. Затем случайно
установил связь с Яворским, тот оказывал ему неоцени¬
мые услуги. Яворский и привел его к нам.
216
В конце нашей беседы появился Юзеф Майор. Труд¬
но описать его встречу с Яворским. Их долгое молчали¬
вое объятие, взволнованные лица и скупые мужские
слезы говорили о многом.
Мы оставили Яворского с Юзефом и предложили
Станиславу закусить с дороги, а сами с Петрушенко
прошли в соседнюю комнату.
Кстати о Юзефе.
Наш венгерский друг ни минуты не мог жить без
дела. Зачастил к пушкарям, понравилось ему у них, и
он упросил, чтобы его зачислили в артгруппу. Он побы¬
вал во многих боях, показал себя беззаветно храбрым
человеком.
Однажды несколько наших бойцов попали в засаду.
Услышав перестрелку, Юзеф первым кинулся на выруч¬
ку товарищей. В лесу он увидел страшную картину: гит¬
леровцы зверски пытали раненых партизан. Юзеф вы¬
скочил из кустов, бросил в палачей одну гранату, дру¬
гую. Выхватил пистолет. Он дрался до последнего
патрона. Последний приберег для себя.
Борис Гуд со своими бойцами мчался во весь дух к
месту боя. Но венгерского друга они нашли уже мерт¬
вым. Партизаны похоронили его с почестями, подобаю¬
щими герою.
Братья Гуды списались с земляками отважного вен¬
гра, с его сестрой Эммой и братом Шандором. Мы звали
Майора Юзефом, правильное же его имя йожеф. Ро¬
дился он в 1918 году в Пилишсентване. В родных местах
помнят его — он всегда был отважен и справедлив.
А когда узнали, о героической борьбе Йожефа Майора
в рядах советских партизан, имя его приобрело в Венг¬
рии огромную популярность.
Недавно я получил письмо от генерального секрета¬
ря Венгерского Союза партизан товарища Иштвана
Габора. Он сообщил, что материалы, присланные мной
и братьями Гудами, помогли выяснить много новых
ценных сведений о жизни венгерского патриота. Письмо
заканчивается словами:
«Еще раз выражаем Вам благодарность за помощь, оказанную
в сборе точных данных о погибшем смертью героя доблестном сыне
нашего народа йожефе Майоре и в увековечении его памяти».
217
На полу лежала новая, только что склеенная из не¬
скольких листов карта. Ни одной отметки не сделал
еще на ней штабной карандаш. На карте были обозна¬
чены девять оккупированных врагом областей Право¬
бережья Днепра, где нам предстояло разжечь огонь
партизанской борьбы.
— Слушай, Костя, что это за очередное таинствен¬
ное исчезновение?
Вместо ответа он расхохотался.
•— Товарищ Петрушенко...
— Ну зачем сердиться, Александр Николаевич?
Я таких акул вам доставил!
— Это ты о Станиславе и Яворском?.. А где Галя?
Куда девался Рудольф Меченец?
Петрушенко хитро улыбнулся.
— Галю словацкое начальство отпустило только на
двое суток, пришлось срочно отправить ее обратно. Ру¬
дольф здесь. Поехал с пленными в комендатуру. Вы
лучше посмотрите вот это...
Костя молча передал мне пакет в плотной черной бу¬
маге. Повертев пакет в руках, я достал из него два кон¬
верта и две книжицы. В одном конверте были справки
на немецком языке. В другом — фотографии одного и
того же человека, снятого в разные годы жизни и в раз¬
ной одежде.
Раскрыл красную книжицу — опять снят тот же чело¬
век, но только уже пожилым и с бородкой.
— Обратите внимание на печати — их четыре, — ска¬
зал Костя. — В верхнем углу слева — печать гестапо.
Она означает, что этому господину обязаны содейство¬
вать все коменданты. Вверху справа — печать абвера.
Это дает право требовать любую помощь у контрразвед¬
ки и воинских частей. Третья — печать начальника жан¬
дармерии немецкой империи. И наконец, последняя пе¬
чать— рейхскомиссариата восточных областей. Это уже
команда всем гебитскомиссарам.
— Да, владелец книжечки — большая персона,;—со¬
гласился я.
— Он личный резидент Гиммлера по кличке Мор¬
ской Кот. Второй шпион — женщина. Документов на
нее нет. Имеется только справка, удостоверяющая, что
она переводчица.
218
— Станислав утверждает, что она тоже крупный ре¬
зидент. Он и сообщил, в какое время проедут резиден¬
ты, сопровождаемые словацкими солдатами. Тут уже
пришлось потрудиться ребятам из взвода нашего Тала-
хадзе.
— Результаты мне уже известны!
— Вы, конечно, поняли, что это за птицы? Им пред¬
стояло раскрыть в словацкой дивизии антифашистское
подполье.
— Крепко, видимо, насолили Гитлеру эти словаки...
— А наш Рудольф — настоящий орел. Видели бы вы,
как он действовал в этой операции!
— Рад, что мы не ошиблись в Меченце. Хороший из
него будет партизан. К нам, между прочим, перешли
еще два его земляка... — Я вспомнил разговор на пере¬
праве, и тут же перед глазами встал Пермяков.
— Кстати, почему ты сказал Пермякову, что идешь
к Варшаве?
— Плутоватый он человек. Я и наговорил невесть
что. Пусть распутывается сам... А вы с ним тоже встре¬
чались?
— Было дело. Заявился на переправу.
— И вы сказали ему о настоящем маршруте? —
встревожился Петрушенко.
— Нет. Разговор шел о другом.
Я коротко рассказал Косте о Киевском обкоме пар¬
тии, о Калашникове, о предстоящей с ним встрече и о
том, что Калашников думает через Пермякова связать¬
ся с Репкиным.
Петрушенко очень внимательно выслушал меня.
— Очень странно все это, Александр Николаевич.
Уж больно настойчиво предлагает Пермяков свои услу¬
ги. А его вроде бы не за этим в немецкий тыл посы¬
лали...
В комнату вошли Бородачев и Станислав. Наш на¬
чальник штаба развернул карту, и Станислав стал объ¬
яснять, где расположены гарнизоны противника. При¬
знаюсь, нам стало очень невесело, когда узнали, сколь¬
ко фашистских войск в Овруче, Коростене, Житомире,
Бердичеве и в Винницкой области.
— Значит, мы попадаем в зону резервов ставки гит¬
леровского командования? — спросил Бородачев, нано¬
ся все данные на карту.
219
— Ставка находится в лесу возле Винницы, — снова
подтвердил Станислав.
Мы с Бородачевым долго и подробно расспрашива¬
ли Станислава об обстановке в интересующих нас райо¬
нах, о численности противника, вооружении. А Петру¬
шенко нет-нет да и закидывал вопросы о Репкине, о сло¬
ваках, о возможностях установления связи с ними.
— Вот что, Илья Иванович, — обратился я к Боро-
дачеву.—Нечего терять время. Пора ставить задачу
командирам.
— Пора, — откликнулся Бородачев, поглядывая на
часы.
Мы поблагодарили Станислава и предложили ему
отдохнуть.
Стали собираться командиры. Пришел комиссар с
пачкой свежих листовок, пахнущих типографской крас¬
кой. В одной из них—-обращение к словакам с призы¬
вом переходить к партизанам. Под обращением подписи
словацких солдат Томащика, Пухкого, Меченца. В дру¬
гой— ультиматум полиции с броским заголовком: «Слу¬
шайте, вы, предатели!»
На совещании командиров, которое началось через
несколько минут, шел большой разговор. Нам было яс¬
но, что нельзя рисковать, нельзя вступать в открытый
бой с превосходящими силами врага. Надо было запу¬
тать противника. К тому же для создания партизанского
края требовалось установить связи с подпольными пар¬
тийными организациями, с местными партизанскими от¬
рядами, с населением.
И мы приняли решение.
Отряд Селивоненко направить в Киевскую область,
поручив ему и связь с Пермяковым.
Отряду Боровика — двинуться в обход на железно¬
дорожную станцию Словечня, выйти к мостам между
Овручем и Ельском и разрушить их.
Отряд Федорова получил задачу захватить райцентр
Наровля, а отряд Иванова — станцию Михалевичи
(между Ельском и Мозырем).
Отряд Ревы должен был отправиться в село Ско-
родное.
Наш штаб с отрядами Таратуты, Шитова и всеми
обозами решили двинуть в район города Ельска. Мы
приближались к тем местам, где предстояло действо¬
220
вать. Так было решено на совещании партизанских
командиров с руководителями партии и правительства
в Кремле. В этом же районе должна находиться и поса¬
дочная площадка, которую мы сможем использовать
для приема самолетов с Большой земли. Сюда после вы¬
полнения боевых заданий предстояло собраться всем от¬
рядам, за исключением отряда Селивоненко.
Так начиналась наша жизнь за Припятью...
Прежде чем покинуть Барбарово и тронуться в путь,
мы похоронили на прибрежном холме, у реки, товари¬
щей, павших в бою за переправу через Припять.
Немного поодаль мы схоронили словацких солдат,
которых нам удалось вынести из Хойников. Словаки
тоже погибли от фашистских пуль: в том бою мы не
стреляли в них, как они не стреляли в нас.
Отзвучали скупые слова прощания, смолкло эхо
траурного салюта, отряды построились к походу. Тор¬
жественным маршем прошли они мимо дорогой брат¬
ской могилы. Им предстояли новые бои с врагом.
Не скорбь и уныние вызывал этот траурный марш.
Он будил волю к победе. Теперь каждый должен был
воевать не только за себя, но и за погибшего друга. Так
мертвые оставались в строю живых.
★
ОБЖИВАЕМ НОВЫЕ МЕСТА
Гр емная ночь. Наш штаб вместе с отрядами Тарату-
ты и Шитова медленно движется к Ельску. Время
от времени мы с Бородачевым в сопровождении конных
автоматчиков отъезжаем па «татре» в сторону и осмат¬
риваемся.
Позади пылает зарево. Это значит, что отряд Федо¬
рова освобождает от фашистов город Наровлю. Слева,
там, где раскинулись Мухоедовские леса, словно север¬
ное сияние, мерцают отблески артиллерийских залпов.
Это отряд Селивоненко, продвигающийся на Киевщину,
растревожил осиное гнездо. Справа, от железнодорож¬
ной станции Михалевичи, доносится легкая перестрелка.
Видимо, заканчивает бой отряд Иванова.
Мощный взрыв сотрясает землю.
— Молодец Боровик! — радостно кричит Борода¬
чев.— Уже хозяйничает в Словечне.
Вот он, наш план, в действии!..
Рева с отрядом двигался впереди нас. Там было спо¬
койно, и я решил немного вздремнуть. Не успел забрать¬
ся в свою брезентовую кибитку, полог приподнял Костя
Петрушенко.
— Галя пришла!
Это известие и обрадовало и насторожило меня.
— Почему ты здесь? Как нас нашла?
— Нашла случайно... А вот почему оказалась
здесь — это целая история. Налепка послал меня за ма¬
мой и бабушкой. Их надо везти в Ельск...
— Погоди. Откуда у тебя появились здесь родствен¬
ники?
— В Ельск переезжает штаб сто первого полка.
Я должна работать по-прежнему в штабной столовой.
А вы же знаете, что я наговорила Налепке,
222
Наконец-то я понял. В прошлый раз Галя уезжала
к нам под предлогом свиданий с больной матерью. На¬
лепка, видимо, не поверил этой версии и предложил ей
привезти мать.
— Вот оно что! Не расстраивайся. Петрушенко по¬
дыщет тебе родственников... А как к тебе относится На¬
лепка?
—■ Очень хорошо. Но у них там серьезный перепо¬
лох. Всех взвинтил приход нашего соединения.
— А ну расскажи толком.
— Фашисты готовят большое наступление. Приехал
генерал из Германии. Сказал, что из Берлина сюда пе¬
ребрасывают дивизию жандармерии, а из Югославии —
дивизию СС. Словакам тоже приказано участвовать
в этой... акции.
— Откуда тебе все это известно? — недоверчиво
спросил я. — Не говорят же об этом офицеры в столо¬
вой, да еще в присутствии официантки?
— Налепка приказал принести ему в кабинет кофе.
Когда я зашла, он с кем-то заговорил по телефону
по-русски. Речь и шла об этой акции. Я хотела удалить¬
ся, но капитан не позволил. Так и услышала весь раз¬
говор... А потом, когда я уже уходила, появился солдат-
телефонист: «Приказано починить ваш телефон, госпо¬
дин капитан». «Пожалуйста, — ответил Налепка, — он
не работает». И при этом посмотрел на меня... Пони¬
маете? Он не по телефону говорил. Он это мне расска¬
зывал.
Опять этот странный Налепка. Но что за стиль? Ка¬
кую игру он ведет? Уж очень все это невероятно, чтобы
быть правдой.
— А вы, Галя, верите тому, что узнали? — спросил
Петрушенко.
— Верю. Капитан даже просил меня подобрать лю¬
дей, хорошо знающих лес. Якобы им понадобятся про¬
водники. Рассказал, какие места его интересуют. Дал
мне список маршрутов, по которым пойдут войска в
здешних лесах. Потом отрезал от списка северную и за¬
падную части. «Здесь будут наступать немцы. Они са¬
ми подберут проводников». Отрезанные листки смял и
бросил в вазу с печеньем, которую я принесла. «Пе¬
ченья, мол, я не кушаю, возьмите себе». Вот, — и Галя
протянула мне тщательно свернутые кусочки бумаги.
223
— Он наверняка проверяет тебя, Галя, — заволно¬
вался я.— Будь очень осторожна!
Я невольно вспомнил нашу отважную разведчицу
Марию Гутареву, много сделавшую для соединения в
Брянских лесах. Гутарева сумела добиться доверия у
немецкого полковника Сахарова, которого специально
прислали для борьбы с партизанами. Это был опытный,
жестокий и очень коварный враг. Мы не раз предупреж¬
дали Мусю об опасности. Но девушка пренебрегла осто¬
рожностью. И погибла.
Словно угадав ход моих мыслей, Галя сказала:
— Я смотрю в оба. Это я здесь такая простая. Но
там...
— А как ведет себя Чембалык?
— О, это совсем другой человек, Александр Нико¬
лаевич. Скользкий и непонятный. .
— Ну ладно, Галя, отдыхай. А Константин Петрович
тебе родню подберет...
Оставшись один, я просмотрел записки, принесенные
Галей. С трудом разбирал словацкий текст, но все же
понял, что в том направлении, куда двигались мы, дол¬
жен действовать батальон под командованием Чемба-
лыка.
«А что, если написать ему письмо? Послать ульти¬
матум?»
— Позовите комиссара, — попросил я связных.
Богатырю понравилась моя мысль, и мы тут же при¬
нялись за письмо. Выглядело оно так:
«Фашистские войска на Восточном фронте несут большие потери
в живой силе и технике. Немцы прикрываются войсками Венгрии,
Румынии, Чехословакии и их же используют в тылу для борьбы с
партизанами... Вы, как командир, отвечающий за судьбу своих сол¬
дат и их семей, должны понять, что вам придется отчитываться пе¬
ред своим народом за каждого убитого и искалеченного солдата.
Продолжать помогать фашистской Германии не только бесцельно,
но и преступно. Мы, партизаны, предлагаем вам принять оконча¬
тельное решение. Или вы будете продолжать борьбу в интересах
Гитлера до последнего немецкого и вашего солдата, или перейдете
на защиту народа своей родины. Наше отношение к вам, к вашим
солдатам будет зависеть от вашего решения, с которым вы должны
поспешить. Ваш ответ желательно получить при личной встрече...»
Мы начали искать на карте место для встречи, слов¬
но были уверены, что она обязательно состоится.
— А кто отнесет письмо? — спросил Богатырь.
224
— Пошлем с Галей Рудольфа. Ей все равно надо
возвращаться к словакам.
Утром мы подъезжали к Скородному. Из села доно¬
силась оглушительная пальба. Казалось, что целая ди¬
визия бьет из всех видов оружия.
— Жмут на Реву, — поежился Бородачев.
— Неужели подоспела немецкая дивизия из Овру-
ча? — с тревогой спросил я.
Село расположено на ровном месте. Кругом лес.
Между лесом и окраиной села небольшая, покрытая
льдом речушка Словечня.
Над Скородным клубилось густое облако черного
дыма. Горели, видимо, дома и постройкй. В воздухе яр¬
кими звездами рассыпались искры. Все кругом полы¬
хало нестерпимым жаром. Над пожарищем кружилось
несколько немецких самолетов. Вой падающих бомб,
глухие раскаты взрывов, шипение шлепающихся мин и
пронзительный рев моторов — все сливалось в безум¬
ную какофонию.
Порыв ветра ворвался в бушующее огнище и разме¬
тал пламя в разные стороны. От этого кромешного ада
нас отделяло только неширокое поле. Скородное окру¬
жали небольшие овражки. Их, наверное, удерживал
Рева на случай отхода. Вокруг — ни одной высотки, с
которой можно было бы лучше рассмотреть, что проис¬
ходит.
Я очень волнуюсь. Кажется, что плотный обстрел,
разрывы снарядов и бомб искромсают отряд Ревы.
В бинокль видно, как по лугу торопливо ползут к
речке две цепи солдат. Понимаю, что они хотят пере¬
крыть овраги и окружить отряд Ревы.
— Это безумие, Александр Николаевич, в таком
огне держать отряд, —• говорит Бородачев.
— Надо немедленно связаться с Ревой!
— Я пойду, пошлите меня, — тут же откликается
автоматчик Саша Ларионов.
Взяв двух бойцов, Ларионов ползет с ними к бушую¬
щему огню.
Бородачев посылает конных связных, чтобы перехва¬
тили отряд Иванова и завернули его к Скородному.
15 А. Н. Сабуров 2
225
Фашистская цепь ведет через речку огонь по пуле¬
метной точке Ревы, прикрывающей один из оврагов.
Наш пулемет умолкает.
— Сбили... — с тревогой говорит Бородачев.
Враг переносит огонь на другой участок. Мы с Боро-
дачевым не отрываемся от биноклей. Оба смотрим туда,
где только что был наш пулемет. Все мертво. Люди или
уничтожены, или ранены. И вдруг... В дыму вырастает
фигура Ревы. В распахнутом, как всегда, полушубке он
бежит к смолкнувшему пулемету. Противник не может
не видеть его. Одна очередь — и он будет сражен. Па¬
вел падает... У меня больно сжимается сердце. Но Рева
тут же хватает пулемет, бросается в заросли и откры¬
вает бешеный огонь. Гитлеровцы упорно продолжают
ползти. К Реве подбегают двое партизан. Пулемет рабо¬
тает на полную мощь. В это время вражеские цепи под¬
ползли к берегу, пытаются перейти речку. Рева дает ра¬
кету. Приняв сигнал, сразу несколько «максимов», за¬
маскированных под корнями одиноких деревьев,
короткими очередями застрочили по реке. На льду рас¬
пластались гитлеровцы.
Люди Павла Ревы закопались под деревьями, устро¬
или врагу хитроумные ловушки.
Стрельба стихла, фашисты откатились. Офицеры
подгоняют автоматными очередями оставшихся в жи¬
вых солдат.
Наблюдая за новыми приготовлениями противника,
я не заметил, как появился Рева.
— Слухай, Александр, -— возбужденно кричит он,
пытаясь перекрыть грохот боя. — Есть на свете господь
бог! И если хороший человек ошибается, его поправ¬
ляют сверху. Я и не думал ставить там пулеметы. Да
деваться было некуда. Вот и припрятал их по воле все¬
вышнего... Як ты думаешь, угодил Павел господу богу?
— Насчет бога — не знаю, — обнял я Реву, — но гит¬
леровцам ты дал жару.
Павел смеется. Но мне известна его манера — шут¬
ками разгонять тревогу, создавать впечатление, что все
обстоит не так уж плохо.
— А где комиссар? — спрашиваю я.
— Там. Западную часть Скородного держит.
— Почему по ним никто не стреляет? -—показываю
на солдат, копошащихся на речке. .
226
— Та то ж пустяки. Не обращай внимания! Пусть
идут. Трофеи поближе поднесут хлопцам, а то шукай их
потом по лесу...
— Не шути, Павел Федорович! Надо немедленно вы¬
водить отряд из этого пекла, — резко вставляет Боро¬
дачев.
— Це правда, шо пекло. Та ще як пече! — спокойно
подтверждает Рева. .
— А каковы потери?
•— Пять человек. Семь раненых. — И, помолчав, до¬
бавляет: — Це Скородное я взял еще с вечера, засветло.
Полицейский гарнизон тут был до семидесяти человек.
Ополовинили его. Навели порядок. Хлопцы уморились,
полегли спать. А утром литуны-дьяволы тут как тут.
И пошло: взрывы, стрельба... Я покуда трубку раску¬
рил, смотрю — орда фюрерская уже на лугу.
Мы присаживаемся у заснеженного куста. Вынимаю
карту. Решаем, откуда лучше подвести в тыл против¬
ника отряд Иванова. Рева выбивает свою трубку о каб¬
лук.
— Я думаю, не надо трогать Иванова, — решительно
говорит он. — Тут я сам справлюсь. Вот сюда на юг, —
показывает он по карте, — я вывел роту Свиридова и
специально оголил этот фланг.
— Это ради какой мудрой стратегии вы, Павел Фе¬
дорович, оторвали роту от отряда и сунули в располо¬
жение противника?.. — взрывается Бородачев.
— Знаешь, Илья Иванович, от перемены мест сла¬
гаемых сумма не меняется.
— В бою меняется, и очень!
— А жизнь диктует свою стратегию, — парирует
Рева.
Шло время. Гитлеровцы, прекратив огонь, почему-то
не решались переходить речку. Наоборот, они начали
осторожно углубляться в лес. По всему было видно, что
враги разгадали замысел Ревы и решили проскользнуть
своим левым флангом к Скородному. Это заставило бы
наш отряд отходить к Овручу. А там сосредоточены
крупные силы противника.
Глядя на гитлеровцев, уже вошедших в лес, Рева
уверял меня, что Свиридов не подпустит их к нашим
обозам. Но неожиданно в районе расположения обозов
завязалась отчаянная стрельба. Конечно, несколько сот
15*
227
повозок не могли не привлечь внимания врага. И хотя
Рева продолжал доказывать, что за немцами сейчас
двинутся глазкй тридцати партизанских пулеметов, я
уже не мог на это положиться.
Мысль, как всегда в бою, работала лихорадочно.
— Надо срочно снять роту Смирнова и ударить во
фланг противника, — приказал я.
Рева, наверное, тоже понял, что наши могут не вы¬
держать натиска. Резко сорвавшись с места, он помчал¬
ся к Скородному.
В это время прямо через чащобу в нашу сторону
пробился обоз. Тут же по врагу ударил с тыла Свири¬
дов. Минут тридцать невозможно было разобрать, что
там творилось. Все стало понятно только в тот момент,
когда мы заметили, как по полю и лугу побежали фаши¬
сты. Ясно было, что они попытаются зацепиться за лес.
Но здесь их перехватил Смирнов.
А между тем к гитлеровцам прибыло подкрепление
из Овруча. Я дал команду достойно встретить против¬
ника, но тут произошло что-то невероятное. Прибывшая
часть с ходу открыла огонь по отступающим гитлеров¬
цам. К нам подскакал на коне командир конного взво¬
да Лаборев:
— Товарищ командир, словацкие части приняли нем¬
цев за партизан и ведут с ними бой. Что прикажете де¬
лать?
— Надо помочь словакам...
А тут как раз подоспели конники Иванова. Быстро
ставим им задачу и направляем в район боя. Через не¬
которое время возвращается Лаборев и приводит с со¬
бой двух словацких солдат.
— Пленные? .
— Нет, перешли сами.
Оказывается, словаки не случайно открыли огонь по
фашистам. Гитлеровцы в панике побросали оружие и,
кто успел, скрылись в лесу. Словацкие солдаты тоже
бросили часть оружия и подались к Овручу.
— Это наши специально так сделали, — говорит один
из солдат.— Хороший случай выпал. Мы знали, в кого
стреляем. Тут недоразумения не было. А как будут объ¬
ясняться с немцами наши офицеры, то пусть у них го¬
лова болит.
— Ну а мы, Илья Иванович, — обращаюсь к Боро-
228
дачеву, — кажется, неплохо объяснились с фашистским
командованием на новом месте.
— Молодец Рева, хорошо отрекомендовался, — теп-ѵ^
ло откликается Бородачев.
Так снова на нашем пути встали словаки...
Вот и Картеничи.
Тысячу километров отмерили мы с боями от Брян¬
ских лесов. Сегодня впервые партизаны по-настоящему
побанились и вдоволь, без риска, позволили себе по¬
спать. Поспать без сапог, без гимнастерок. Поспать не
днем, а ночью. Этого еще ни разу не удавалось за весь
рейд.
Сквозь щели в занавешенном окне пробиваются сол¬
нечные лучи и золотистыми полосами прорезают полу¬
мрак комнаты. Срываю рядно, закрывающее окно. Ти¬
хое, мирное утро. Из-за двери доносится ворчание
нашего хозяина деда Колоса. Еще вчера, когда мы рас¬
полагались в его избе, бросилось в глаза недовольное
лицо старика. Я решил выяснить, чем вызвана эта не¬
приветливость, как настроен дед Колос.
Вхожу в соседнюю комнату. Здесь живут хозяева и
наша охрана. Партизаны вместе с хозяйской дочерью
Надей, красивой, статной девушкой, чистят картофель.
Суровый, мрачный дед рубит в деревянном корыте мясо
на котлеты. Старушка хозяйка возится у печи.
— Ну как, папаша, жили при фашистах? — пытаюсь
завязать разговор.
— А у нас не было их. Словаки стояли, и то недол¬
го. Они, видать, люди неплохие... — неохотно отвечает
хозяин и снова склоняется над корытом.
— Пойдем, папаша, покурим!
— Благодарствую. Не искушен с детства.
— Тогда пойдем поговорим, — уже напрямик пред¬
лагаю ему.
— Разве что надобность есть? — неохотно согла¬
шается старик.
Мы сидим у печки и смотрим на огонь.
— Люблю елку, весело горит, как бы разговаривает
с тобой, — задумчиво произносит старик. — А вот оль¬
ха, кажется, не горит, а просто плавится. — И, помол¬
чав, продолжает глухим, ровным голосомВот ты, мил
229
человек, нашей житухой интересовался... Не охотник я
языком молотить. Сычом меня за это прозвали. Ну пря¬
мо скажу, и молчать тоже трудно. Невеселое житье,
командир. А вернее сказать — хуже некуда! Да ведь
словами горю не поможешь...
Старик надолго умолкает. Я не тороплю его. Чувст¬
вую: разговорится, поделится тем, что наболело. И дей¬
ствительно, словно оттаивает дед.
— Ты деревню Симоновичи, к примеру, знаешь?
— Только по карте.
— А знать бы надо. Там каратели всех людей по¬
били, кто не успел бежать. И деревню сожгли начисто.
А мертвым головы поотрубали и на колья насадили.
Страх невиданный: человечьи головы на кольях как жи¬
вые — глазами на все стороны смотрят, и волосы шеве¬
лятся на ветру. Вот оно как... И за что? За то, что теп¬
лых вещей по приказу не сдали. Приказ был строгий,
а собрали две пары ношеных валенок да три, не то че¬
тыре полушубка. Вот какой у нас народ!
Потускневшими глазами Колос смотрит на огонь.
Лицо его неподвижно и хмуро,
— Ну, а Днепр вы у города Лоева переплывали?
Я молча киваю.
— А знаешь, сколько людей после вас каратели в
Лоеве расстреляли? За ту самую переправу... И так —
везде.
Негромко, монотонно говорит дед Колос. А кажется,
что кричит каждое его слово. Еще недавно я думал, что
самые тяжелые испытания выпали на долю партизан.
Только теперь понял — не прав. Куда трудней безоруж¬
ным, беззащитным жителям, на которых обрушивается
злоба и ярость растравленного фашистского зверья...
И все равно люди не боятся, помогают партизанам.
— Верно ты сказал: замечательный у нас народ, де¬
душка Колос! — вырывается у меня.
— Народ у нас точно... геройский. Все стерпит. А ты
все же послушай, командир, старика. — Колос встает,
сурово смотрит на меня. — Вы лучше маленькими груп¬
пами, тайком воюйте. Не тащите сюда столько фаши¬
стов. И вам сподручнее, и народу безопаснее. Иначе что
получается: партизаны придут и уйдут. А кому держать
ответ? Не обессудь за смелое слово. Не приди вы в
Картеничи, так, может, мы до прихода Красной Армии
230
без карателей как-то дожили бы. Словаки — те вроде
ничего...
— Эх, дед! Много ты на свете прожил, а ерунду ме¬
лешь. Подумай, что говоришь! Красную Армию решил
со словаками дожидаться? А кто они? Кому служат?
— Этого не ведаю. Чужому человеку в душу не за¬
лезешь... Нам теперь в Картеничах все одно конец. Ты,
командир, о других побеспокойся, на них смерть не на¬
таскивай...
— Ты все свое да свое... — с досадой вырвалось у
меня. — Ну, а если партизаны займут леса и установят
Советскую власть?
— Это другое дело, если не уйдешь. Только хватит
ли силенок?
Я рассказываю о нашем партизанском крае в Брян¬
ских лесах, о восстановленных сельсоветах, колхозах,
школах.
Дед оживляется.
•— Тогда давай оружие. Да заступись за народ по-
настоящему. Народ у нас хороший, поможет во всем.
У нас одни пути: куда твои хлопцы, туда и мы!
Разговор с дедом Колосом затянулся, но я не жалею
об этом. Он рассказывает о здешних людях о за¬
поведных урочищах, где можно разместить лесные та¬
боры. ,
— Ладно поговорили, — заключает дед. — В голове
моей старой посветлело. И житуха вроде веселей
стала...
Старик ушел. Из окна моей комнаты видно, как со
двора дома, что расположен напротив, выезжает повоз¬
ка, доверху груженная сеном и домашним скарбом. По¬
возку тащит пара круторогих серых волов. Потом по¬
является Рудольф Меченец с коровой. Он заботливо
усаживает на сено какую-то женщину с детьми, привя¬
зывает корову и направляется к нашей избе.
— Добрый ранок, товарищ командир, — широко улы¬
бается Рудольф. — Вот уезжаю по заданию Константи¬
на Петровича...
— Я тоже, Александр Николаевич, зашла попро¬
щаться, — говорит Галя.
— Ну как, нашли тебе родню?
— Нашли. Константин Петрович замечательно все
устроил! Бабушка — из Овруча, а мать — местная. У нее
231
фашисты мужа расстреляли. Я почти верю, что это дей¬
ствительно моя мама, — улыбнулась девушка.
— Ну, в добрый час, друзья. Да будьте осторож¬
ны, — сердечно напутствовал я наших отважных развед¬
чиков.
Мы завтракаем в просторной избе деда Колоса. За
столом Богатырь, Бородачев, Петрушенко и Рева.
— Слухай, Александр, це правда, что гитлеряки про¬
тив нас наступление готовят?
— В том-то и сложность, что нам пока остается
только предполагать.
— Не огорчайтесь, Александр Николаевич, — нраво¬
учительно замечает Бородачев. — На предположениях
обычно строятся все военные действия. Когда враг уда¬
рит оттуда, откуда его меньше всего ждешь, тогда все
тайны и открываются. Кроме того, чтобы не идти в тем¬
ноте на ощупь, люди придумали фонарь. А на войне,
насколько я понимаю, для этого созданы штабы и раз¬
ведка. Если разведка плохо освещает противника, то ее
нужно гнать!
— Гнать? — подскакивает Петрушенко, бросив на
Бородачева выразительный взгляд. — Вы хотите сказать,
что наша разведка ничего не знает? Это слишком...
Каждому овощу свое время.
— Зря горячитесь, Константин Петрович, — спокойно
продолжает Бородачев. — Когда станет светло, коман¬
диру не потребуется фонарь. В это время он будет толь¬
ко гореть, а не светить.
— Разведка — наши глаза и уши, — поддерживает
начальника штаба Богатырь.
— Глаза, но только без очков, бо они имеют способ¬
ность потеть в тумане. Сколько их не протирай, все рав¬
но тогда толку мало. А уши у меня у самого вянут ог
балачек в народе, — ухмыляется Рева.
— Хватит, друзья! Поговорим о деле. Ознакомьте
нас с новыми радиограммами, — обращаюсь я к Боро-
дачеву.
— Охотно, — отзывается он и громко читает:
«Прошу представить к правительственной награде всех, кто
отличился в боях за время рейда».
232
— Радиограмма подписана начальником штаба пар¬
тизанского движения Украины генералом Строкачем,
Реву известие о наградах явно привело в хорошее
настроение, но и тут он не удержался от едкого заме¬
чания:
—■ Славные хлопцы сидят в том штабе! Не забыли
про нашего топающего брата...
— Это то, что касается наград, — невозмутимо про¬
должает Бородачев. — А теперь послушайте, что тре¬
буется от нас:
«САБУРОВУ. БОГАТЫРЮ.
Красная Армия героически удерживает каждый метр земли Ста¬
линграда. ЦК КП(б)У требует усилить боевую деятельность всех
отрядов вашего соединения. Того же потребуйте от местных отря-
" . О принятых мерах информируйте
Мы замолчали. Каждый про себя еще раз прочитал
этот текст.
— Да, товарищи, — прервал молчание Богатырь. —
Большое доверие оказывает нам партия. Считает —
крепко мы можем помочь фронту. Это должен понять
каждый партизан. Всем сердцем понять.
Снова наступает тишина. Мы вдумываемся в скупые,
точные и такие значительные слова с Большой земли.
Бородачев берет последнюю телеграмму. Ее прислал
Селивоненко:
«Был Пермяков, просил передать: о встрече сообщит дополни¬
тельно. Калашников ушел на Житомирщину».
— Як же так получается? — возбужденно спраши¬
вает Рева. — Мне сказали, что взвод Калашникова дви¬
нется к Киеву. А выходит, что моим Калашниковым
командует Селивоненко или какой-то Пермяков и уже
загоняют его куда-то под Житомир?..
— Успокойся, Павел. Речь идет совсем о другом че¬
ловеке.
— Ну це инша справа. Тоди хай ходит...
Петрушенко значительно смотрит на меня:
— Не советую спешить, Александр Николаевич!
— Но ведь радиограмма ЦК Украины обязывает
нас активизировать действия и подпольных организа¬
ций. В этом свете хорошо бы, конечно, ускорить встре¬
чу с Калашниковым. : ,
233
После непродолжительной паузы раздается твердый
голос Петрушенко:
— С Пермяковым надо разобраться.
Он подчеркнуто обрывает фразу. Мне ясно, Костя
чего-то не договаривает. И я переключаю разговор.
— Будем готовить приказ.
Во исполнение указаний ЦК КП(б)У мы принимаем
новый план боевых действий. Чтобы опередить вероят¬
ное большое наступление противника, запутать работу
вражеской разведки и, наконец, вызвать на открытые
действия словаков, надо нанести одновременный удар
по нескольким гарнизонам врага.
И начальник штаба записывает: «Реве со своим от¬
рядом захватить Буйновичи».
— А этого архаровца Чембалыка не мешало бы
взять _живым в плен, — добавляет Бородачев.
— Це можно, если он не драпанет первым, — весело
откликается Рева.
— Подождите. Может быть, Чембалык согласится на
встречу? — говорю я.
А в это время Бородачев уже ставит задачу отряду
Федорова: выйти в Ровенскую область, нанести удар по
железнодорожной станции Томашгруд и разъезду Оски
на железной дороге Сарны — Коростень.
Далее определялась задача отряду Таратуты: взять
райцентр Словечно и захватить все продовольственные
базы.
Отряду Иванова — освободить железнодорожную
станцию и райцентр Лугины.
Отряду Волкова — с оперативной группой отправить¬
ся вместе со Станиславом и Яворским в Каменец-По-
дольскую область, в район Славуты, и подготовить там
необходимые условия к приходу отряда Шитова.
— И вот еще что, — обращаюсь я к Бородачеву, —
заготовьте отдельный приказ о назначении Яворско¬
го командиром отряда Славутского района. Обяжите
командиров отрядов выделить ему людей, оружие, бое¬
припасы.
— Послать надо наших ветеранов — партизан с со¬
рок первого года, чтобы они стали костяком нового от¬
ряда, — уточняет Богатырь.
— Я считаю, что с Волковым должен пойти Фролен¬
ко,— добавляет Петрушенко. — Он опытный оператив¬
234
ный работник. Станислав проводит его в Острог, Фро¬
ленко встретится с Половцевым и на месте разберется
в оперативной обстановке.
— У меня тоже вопрос, — озабоченно говорит мне
Бородачев. — Отменяется ли прежний приказ о сло¬
ваках?
— Нет. Приказ запрещает командирам по собствен¬
ному почину действовать против словаков.В случае же
с Буйновичами речь идет о задании, которое дает наш
штаб. Тут никакого противоречия.
— И все же я бы пока воздержался от операции
против Буйновичей, — вставляет Петрушенко. — Мы по¬
слали Чембалыку весьма ультимативное письмо. Это
могло задеть его самолюбие.
— И очень хорошо! Надо заставить Чембалыка от¬
вечать за свои действия, — возражает Богатырь. L>,'~
— Да, но не следовало угрожать боем, — снова гово¬
рит Петрушенко.
— Когда ребенка бьют по мягкому месту, скорее до¬
ходит до ума, — смеется Рева.
Дежурный доложил о приходе двух партизан из
местного отряда.
Первым вошел высокий пожилой человек, обросший
бородой.
— Мы партизаны Лельчицкого района. Моя фами¬
лия Линь. — Широко улыбаясь, он крепко пожимает
нам руки.
Товарищ Линя — молоденький паренек—-был явно
сконфужен.
— Вы из какого отряда? — здороваясь, спрашиваю
Линя.
— Да как вам сказать: весь наш отряд здесь... Так
вдвоем и партизаним с сорок первого года.
— И с кем же вы воюете, хлопцы? — съехидничал
Рева.
— Нескольких карателей ухлопали. У нас ведь во¬
оружения всего две винтовки и по три обоймы патро¬
нов на брата. Удалось, правда, пару мостиков разру¬
шить и кое-где сделать завалы...
— Нечего сказать, «боевая деятельность»! — не удер¬
живается Рева.
—. Кто из местных жителей знает вас как парти¬
зан? — обращаюсь я к Линю.
235
— Меня весь район знает, — не без гордости' отве¬
чает он. — Я член партии с двадцатого года.
— Что же не организовали отряд? — вмешивается
Богатырь.
— Людей у меня подобрано не на один отряд. Толь¬
ко оружия нет. Вот мы и пришли к вам за помощью.
Нам бы хоть пару десятков винтовок, патрончиков, ну
и один пулемет, конечно...
— Много осталось в районе коммунистов?
— До десятка наберется.
— Это хорошо.
— И комсомольцы имеются, — раздается робкий го¬
лос от двери.
Мы повернулись к пареньку.
— Ты, Ванюша, подожди, — прерывает его Линь.—
Между прочим, это племяш вашего хозяина. Боевой
хлопец!
— А партийная организация у вас есть? — спраши¬
вает Богатырь.
— Да как вам сказать: собираемся так, поговорим
о том о сем. Но чтобы официально — нет.
— Надо всем собраться, оформить организацию, из¬
брать руководство, — как всегда, коротко и конкретно
ставит задачу Богатырь.
— Правильно. Помогите нам ячейку создать...
— Почему только ячейку! — включаюсь я в раз¬
говор.— Мы недавно были в Кремле. Там сказали: даже
небольшая группа коммунистов может в необходимых
условиях работать на правах подпольного райкома пар¬
тии.
Глаза Линя зажигаются неподдельной радостью.
— Собрали бы нас да и рассказали обо всем этом!
— Соберем обязательно и неоднократно, — обещает
Богатырь. — Договоримся о создании подпольного рай¬
кома партии.
— Райком партии пусть тоже вынесет решение отно¬
сительно партизанского отряда, — добавляю я. — Воору¬
жение отряда мы берем на себя. А хорошего командира
найдете?
— Найдем, — немного подумав, отвечает Линь. — Да
что далеко искать. Вот хотя бы наш Ваня Колос: сме¬
лый разумный хлопец. : .
236
— Проходи сюда! Садись, командир, — приглашаю я
к столу Ваню Колоса.
Линь подбадривает паренька, и они усаживаются ря¬
дом с нами.
Чем больше я присматривался к этим двум разным,
внешне не похожим друг на друга людям, тем больше
крепла во мне уверенность, что мы встретили настоя¬
щих боевых товарищей, которые жаждут найти свое ме¬
сто в борьбе с врагом.
— Вы Буйновичи знаете? — спрашиваю я.
— Как не знать, — усмехается Линь.— За двадцать
лет работы в своем районе я почти все деревни пешком
исходил.
— А Дубницкие хутора?
— Что за вопрос! Конечно знаю!
■— Тогда к вам просьба. Пройдите с нашим началь¬
ником штаба, — показываю я на Бородачева, — и помо¬
гите ему набросать схему деревни Буйновичи и распо¬
ложение гарнизона противника.
— Это можно. Командир того гарнизона, кстати,
стоит на квартире у моего дружка Антона. А дружок
вчера у меня был и передал кое-какие сведения.
— Отлично. Подробно расскажете обо всем Илье
Ивановичу. А вот Дубницкие хутора, — продолжаю я, —
нам надо бы посмотреть. Что там за рельеф, как они
расположены. — Я имел в виду подбор посадочной пло¬
щадки для самолетов.
— И это сделаем. Ваня поедет с вами и покажет
все, что надо.
Бородачев, Линь, Колос уходят.
— Какое впечатление произвели на вас лельчицкие
партизаны? — спрашиваю товарищей.
— Впечатление хорошее, — первым откликается Бо¬
гатырь.
— Но необходимо еще проверить, — добавляет Пет¬
рушенко.
— Обязательно, — подтверждаю я, —А одновремен¬
но следует ускорить создание райкома партии и орга¬
низацию партизанского отряда. Ты, Павел, поможешь
оружием.
— Це да! Я дам винтовки, а они их побросают от
первого выстрела, — не то возражая, не то сожалея о
необходимости делиться оружием, ворчит Рева.
237
— Не волнуйся! Оружие сразу давать не будем. Но
ты же понимаешь, что без партийного подполья и мест¬
ных партизанских отрядов немыслимо создать парти¬
занский край.
— От этой истины никуда не сховаешься, — согла¬
шается Рева. — Так я ж не против. Лишь бы они доб¬
рыми вояками были, а за нашей помощью дело не
станет.
— А не смог бы ты поехать с Колосом в Дубницкие
хутора поискать площадку? Как у тебя дела в отряде?
Позволяют отлучиться?
— Почему нет, — быстро откликается Павел, — ко¬
нечно поеду.
Итак, мы вплотную подошли к словацким гарни¬
зонам.
Предстояла встреча и, возможно, бой...
Поздний вечер. Я один в комнате. На полу разостла¬
на карта. Полулежа на ней, с карандашом в руке веду
«наступление» на Буйновичи, а мысли снова возвра¬
щаются к словакам.
«Нет, сегодня мы не имеем оснований считать сло¬
вацкие части хотя бы нейтральными. Возможно, они
преградят нам путь, будут препятствовать диверсиям на
коммуникациях. И тогда прольется кровь...»
Как хочется избежать этой крови! Но я не имею пра¬
ва закрывать глаза на самое худшее, не имею права
ждать.
И опять путешествую с отрядом Ревы по карте. На¬
рочно ставлю отряд в самые тяжелые условия, учиты¬
ваю все слабости партизан, все преимущества обороняю¬
щегося противника.
Сквозь двойные рамы приглушенно доносятся голо¬
са и звуки баяна. Невольно прислушиваюсь к словам
веселой партизанской частушки:
Говорят, что Гитлер очень
Генералов стал ругать:
«Как пошли вы на Россию —
Разучились воевать»...
И вдруг — звон бубенцов. Мимо окна промчалась
пара гнедых.
— Ларионов! — зову адъютанта.
238
— Слушаю, — появляется из другой комнаты Саша.
— Что происходит?
— Не знаю. Может, масленица, может, рождество...
Сани разукрашены. Не кони — звери, но не наши. В са¬
нях будто Смирнов сидит, тот, что на заставу пошел.
А кони, кони какие!..
— Немедленно задержать и в комендатуру. А вос¬
торги оставь при себе, — прерываю я разглагольствова¬
ния адъютанта.
— Есть!
Я снова склоняюсь над картой. Нелепый звон бубен¬
цов спутал мысли, никак не могу сосредоточиться. Про¬
ходит добрых четверть часа, пока опять начинаю рабо¬
тать.
Как будто все верно, только кое-где следует рас¬
средоточить боевые порядки, чтобы создать оператив¬
ный простор...
И вдруг опять эти проклятые бубенцы. Ближе, бли¬
же... Кони останавливаются у самого дома, скрипят
ворота, сани въезжают во двор.
Чего ради Ларионов притащил сюда эту компанию?
В соседней комнате слышатся негромкие голоса.
Вбегает Ларионов. Лицо раскраснелось, скороговоркой
произносит:
— Приехал словацкий офицер. Хочет вас видеть.
Я растерялся.
— Давай сюда комиссара, Бородачева, Петрушенко,
живо!
Быстро сворачиваю карту, застегиваю воротник гим¬
настерки, подтягиваю ремень.
Входят командир роты Смирнов и командир мест¬
ных партизан Ваня Колос.
— На переговоры к вам прибыл командир буйно-
вичского гарнизона словацкий офицер Чембалык.
— Откуда? Как он сюда попал? — удивляюсь я.
— Из Буйновичей. Прямо на мою заставу напорол¬
ся, — объясняет вполголоса Смирнов. — Слышим звон
колокольчиков, приготовились. Смотрим, мчится на нас
пара лошадей. В санях один человек. Решили пропу¬
стить на заставу. Остановили. Видим: словацкий офи¬
цер. Спрашивает вас...
— Подождите, — прерываю Смирнова, — ведь встре¬
ча была назначена на Злобинском мосту.
239
— Он не поехал на мост. Сделал большой крюк и
попал на Лельчицкую дорогу.
— Зачем вы его сюда притащили? Могли вызвать
меня.
— Офицер не хотел ждать. Дело, вижу, важное. Ну,
а в случае чего...
Смирнов не успел досказать свою мысль. Вошли за¬
пыхавшиеся Богатырь, Петрушенко и Бородачев.
— Приехал все-таки, бродяга! — радостно крикнул
Костя.
— Тише, услышит... Илья Иванович, распорядитесь,
чтобы подали ужин. И пригласите Чембалыка.
Товарищи поправляют гимнастерки. Оглядывают
друг друга. Уславливаемся, что вначале разговор буду
вести я. Немного волнуюсь: как-никак — это первый в
моей жизни дипломатический прием.
В дверях появляется высокий офицер в словацкой
форме. Сделав полшага в сторону, он щелкает каблу¬
ками, прикладывает два пальца к козырьку фуражки и,
старательно выговаривая русские слова, представляется:
— Товарищ командир дивизии! На переговоры по
вашему письму прибыл из Буйновичей командир диви¬
зиона особого назначения словацкий офицер стотник
Чембалык. — И замирает на месте.
Не спеша подхожу. Чембалык по-настоящему кра¬
сив. Он строен, подтянут. На холеном, гладко выбритом
лице светятся озорные глаза. От уголков их бегут лу¬
чики чуть заметных морщин.
Офицер считает меня командиром дивизии. Ну что
же, пусть будет так. Подаю руку и называю свою фами¬
лию. Следует сильное рукопожатие.
Представляю своих товарищей. Чембалык снова
щелкает каблуками, потом обращается ко мне:
— Прошу принять от офицеров и солдат моего гар¬
низона сердечный привет и скромный подарок.
Он легко поднимает с пола неведомо как очутивший¬
ся здесь объемистый пакет. Пакет изрядно тяжел. Не
решаюсь сразу развернуть его и кладу на стул.
— Рады приветствовать всех солдат и офицеров, ко¬
торые искренне хотят помочь нам в священной борьбе
против фашизма, — говорю я в ответном слове. — На¬
деемся, что ваш приезд положит начало партизанской
дружбе со словаками.
240
Поблагодарив за подарок, я внимательно пригляды¬
ваюсь к гостю. Пытаюсь уловить что-нибудь поддель¬
ное, искусственное в его поведении. Однако держится
он просто. Снимает шинель, усаживается на диван, не¬
принужденно заводит разговор.
— Прошу принять мои извинения. Я дал позволение
не отвечать на ваше письмо. Как видите, на место отве¬
та прибыл сам. — Озорно смеется и добавляет: — При¬
вычка не оставлять следов на бумаге...
— Но ваш приезд не может остаться незамечен¬
ным, — улыбнулся я, как бы принимая предложенный
тон разговора.
— О! То не есть страшно. Попутный ветерок заметет
следы... Я телефонировал начальнику штаба полка ка¬
питану Налепке и сказал так: «Ян, что-то у меня в сере¬
дине мутит. — Чембалык с грустной миной показывает
себе на грудь. — Поеду погуляю».
Услышав фамилию Налепки, мы с Костей невольно
переглянулись.
— Вы маете знакомство с капитаном Налепкой? —
резко поворачивается ко мне Чембалык.
Оказывается, он наблюдателен: я был уверен, что он
ничего не заметил.
— Налепку мы не знаем, но слыхали, что есть такой
начальник штаба полка, — говорю я как можно более
равнодушно. — А вы, между прочим, хорошо владеете
нашим языком, — стараюсь сменить тему.
Видимо, похвала приятна гостю.
— То не очень, — скромничает стотник, — но мне
приемно, что вам есть понятный мой русский язык.
Я маю любовь до вашего Пушкина, — неожиданно гово¬
рит Чембалык, — большую любовь... Есть у него хоро¬
шие слова: «Товарищ, верь...»
Он наизусть читает «К Чаадаеву» и тут же замечает:
— Пушкина за границей любят за лирику. Я его
люблю за боевой дух.
Костя тихо, как бы про себя, произносит:
Один на ветке обнаженной
Трепещет запоздалый лист...
— Прошу, прошу, — обращается к Петрушенко наш
гость, но сам тут же хмурится: то ли он снова перехва-
16 а. Н. Сабуров
241
ТИЛ мой взгляд, то ли по тону Кости почуял в словах
стихотворения что-то порочащее его, Чембалыка.
— Без ветра листва на дереве не шевелится, — воз¬
бужденно бросает он. — Листья падают, а дерево
остается.
— А у русских говорят, — не унимается Костя, — ко¬
гда листва осыпается, дерево познают по коре.
— Вы имеет подозрение ко мне, — говорит Чемба-
лык, показывая на свою форму. Его озорные глаза ста¬
новятся суровыми и холодными. Но только на мгно¬
вение.— О! Я тоже имею любовь к русским послови¬
цам, — уже смеется гость, делая вид, что не понял Ко¬
стю. — Как это: «По одежке встречают — по разуму
провожают». То есть не скромно. Правда? Прошу про¬
стить. Но из песни слов не выбросишь. Я не сделал
ошибки в русской пословице?
В глазах Петрушенко вспыхнули знакомые мне злые
искорки. Но я опережаю его:
■— Скажите, стотник, мы слыхали, что гестапо ищет
какого-то Репкина?
— То правда, — весело смеется Чембалык. — Ищут,
но не могут находить. Я им говорю: Репкин — это я, но
они не хотят верить. А я имею любовь к шутке, това¬
рищ командир дивизии. Вы понимаете меня?
«Да, этот офицер осторожен... Не проговорится, не
скажет лишнего». Однако я решаюсь идти напрямик.
— А как относится начальник штаба полка капитан
Налепка лично к вам? Это тот самый Налепка, который
носит очки в черной роговой оправе?
— Вы имеете знакомство с ним? ■— опять взволно¬
ванно спрашивает Чембалык. — Вы знаете Яна? Да? —
Глаза его настороженно впиваются в меня.
— Я уже говорил, что нет, — спокойно отвечаю
ему. — Вы первый и единственный офицер, почтивший
нас своим визитом.
Несколько мгновений Чембалык изучающе смотрит
на нас, видимо стараясь понять, насколько искренен мой
ответ. Потом удобно усаживается на диван и, попыхи¬
вая сигарой, обращается сразу ко всем.
— Вы хотите знать, кто такой есть Налепка. Налеп¬
ка — главный человек в нашем полку. Да-да, главный.
Вы будете меня спрашивать: а командир полка? О! Наш
полковник Чани, как вам по-русски сказать, интерес¬
242
ный... — Чембалык ищет нужное слово. — По-английски
«сору»... — Он обводит нас глазами.
— Экземпляр, — переводит Петрушенко.
— Вот-вот — экземпляр! Наши офицеры про него
говорят: «Кто не имеет желания, легко избавляет себя
от обязанностей». Зато обещания командованию давать
не скупится... Налепка так определил: «Обещания дают¬
ся, дураки радуются, а жизнь старика Чани идет спо¬
койно: круг его интересов очерчен обручальным коль¬
цом на розовом пальчике его молодой манжелки...»
Мы смеемся.
Наш гость явно доволен произведенным впечатле¬
нием. Я чувствую, что он умышленно оттягивает серьез¬
ный разговор. Наступает неловкая пауза. Приглашаю
всех к столу.
Тотчас поднимается Чембалык:
■— Прошу позволения угощать вас нашим словац¬
ким вином.
Он быстро разворачивает преподнесенный нам пакет,
ставит на стол бутылки с вином и французским
коньяком.
Я собираюсь поднять первый тост. Заметив это, Чем¬
балык опередил меня:
— Пью свой келлых за союз наших правительств
против фашизма, за победу над Гитлером!
В граненых стаканах отменное золотистое вино.
Я пью его маленькими глотками, смотрю на Чембалыка
и думаю: с кем чокаюсь? Кто он — наш гость? Ловлю
себя на том, что примерно так же думал о Налепке в
Аврамовской.
Чембалык катает в пальцах хлебный шарик. По гла¬
зам видно: напряженно о чем-то думает. Наконец обра¬
щается ко мне. В голосе его уже нет веселых, шутли¬
вых ноток:
— Ваше письмо вы должны посылать не мне, а На¬
лепке. Он, а не я, берет на себя ответ за жизнь сло¬
ваков.
Это уже серьезный разговор!
— Прошу дать мне прощение, — медленно продол¬
жает гость, тщательно подбирая каждое слово. — Вы
должны иметь знакомство с Налепкой.
— А он что, коммунист? — спрашивает Богатырь.
— Думаю, нет...
16*
243
— Он ваш друг? — быстро спрашивает Петрушенко,
пытаясь вызвать словака на откровенность.
— Да. Мы имеем с ним частую встречу. Он смелый
и любит повеселиться. Мы делаем с ним шутки над ста¬
риком Чани, хотя и жалеем его, — заключает Чембалык.
— Кто это «мы»? — в упор спрашивает Бородачев.
— Мы?.. Это я и мои друзья офицеры, — неопреде¬
ленно отвечает Чембалык.
— А за что вы жалеете Чани?
— Старик придерживается нейтралитета. Но если
нас всех возьмет гестапо, его не оставят на свободе.
— Вас возьмет гестапо? За что? — в голосе Ильи
Ивановича нескрываемая насмешка.
Чембалык мрачнеет. Глубокая складка прорезает
лоб. Он крепко стискивает зубы. На смугловатом, до
синевы выбритом лице резко проступают скулы.
Сейчас будет взрыв. Надо спасать положение.
— За ваш приезд, господин стотник! — поднимаю я
стакан вина.
Чембалык чокается, пьет и уже спокойно обращается
ко мне:
— Я хочу отвечать офицеру. Позволяете? Благода¬
рю. — Поворачивается к Бородачевѵ и, отчеканивая
каждое слово, говорит: — Вы даете вопрос, за что нас
может взять гестапо? За то, что мы имеем ненависть к
Гитлеру, к германскому фашизму, врагу словенства. За
то, что мы имеем преданность нашему президенту Бе¬
нешу. За то, что мы имеем надежду встретить на сло¬
вацкой земле союзные войска... Вы имеет веру во вто¬
рой фронт? — в упор глядя на меня, спрашивает он.
— Будем надеяться, что союзники выполнят свои
обязательства, — неопределенно отвечаю я.
— Правильно, — подхватывает Чембалык, — конечно
выполнят! А Налепка всегда имеет спор со мной. Он
говорит: в Словакию войдут только советские войска.
— Значит, капитан Налепка не верит во второй
фронт? — уточняю я, —Напрасно! Второй фронт будет.
Он понадобится самим союзникам.
— Я есть очень радый, мы с вами имеем одну мысль.
Я тоже считаю, что он будет создан. Но когда? Думаю,
не скоро. Тогда, когда союзники смогут уверенно дик¬
товать Гитлеру свои условия...
— Черта лысого! — гневно вырывается у Бородачева.
244
— То есть не черт лысый, то есть простой и верный
расчет, — холодно бросает Чембалык. — Арифметика.
Дважды два есть четыре, и только четыре. А наш сель¬
ский учитель Налепка говорит: «Пять». Он упорно имеет
веру в словацкую революцию.
— Я не знаю, кто у вас Налепка, — говорит Боро¬
дачев.
Но Чембалык его перебивает:
— То ваш коллега, тоже начальник штаба.
— Но вы, — словно не замечая этой реплики, про¬
должает Илья Иванович, — смахиваете на контрреволю¬
ционера...
В глазах Чембалыка снова вспыхивает гнев:
— Я имею опасение, что у товарища, офицера плохие
нервы. Поэтому он дает себе позволение бросать тяже¬
лые обвинения своему гостю.
— А вы не верите в революцию? — спрашивает Бо¬
гатырь, стараясь, видимо, отвлечь Чембалыка от пере¬
палки с Бородачевым.
— Нет! В Словакии нет! — горячо отвечает он. —-
Словакия имеет республику. А тиссовское правитель¬
ство, как то гнилое дерево: его не рубят топором — оно ч-
само падает.
Наш разговор на общие темы явно затянулся.
— Мы хорошо побеседовали, — говорю я. — Были
взаимно откровенны. Не правда ли? Перейдем теперь
к делу. Насколько нам известно, словацкие солдаты про¬
являют к советскому народу только, я бы сказал, пла¬
тонические симпатии: ездят по деревням, иногда друже¬
ски беседуют с жителями, поют с ними наши песни.
Сюда, же можно отнести и ваш любезный, даже, про¬
стите, демонстративно любезный приезд с бубенцами...
Но мы ждем активных дел, конкретной помощи.
— Я для того самого имел долг прибыть к вам.
— Тем лучше,— говорю я.— В таком случае давайте
выработаем соглашение и взаимно подпишем его.
Чембалык резко поднимается, лицо его серьезно.
— Соглашение? Бумагу? Зачем бумагу? Слово сол¬
дата...
— Вы правы: слово солдата — золотое слово. Но
все-таки...
— Значит, отказываетесь? — в упор спрашивает
Костя. ;
245
— Нет... Почему же... Но я хотел бы знать, на ка¬
ких вопросах будет стоять соглашение?
— Мы считаем, — говорю я,—что вы должны обес¬
печивать нас разведданными, помогать оружием и бое¬
припасами. Ваш батальон, не поставив нас в извест¬
ность, не будет выходить на акции против партизан. Со
своей стороны мы гарантируем: партизаны не будут
нападать на ваши подразделения.
— Вторая часть мне нравится, — пытается шуткой
облегчить себе решение вопроса Чембалык.
— А первая?
После короткой пау;<ы следует ответ:
— Мой батальон в партизан не стреляет. В осталь¬
ном я постараюсь выполнить все, как вы того просите.
Сведения по разведке я буду давать...
Он явно увиливает, и тогда Костя прерывает его:
— А остальное? Если уж на то пошло, стотник, то
сведения мы можем получить и без вас!
Чембалык молчит, соображает, прикидывает.
— Я есть готовый! — наконец говорит он.
Мы быстро набрасываем текст соглашения.
Чембалык обязуется в ближайшее время передать
нам десять ручных пулеметов, несколько десятков ты¬
сяч патронов, медикаменты, питание для радиостанции
и снабжать нас военной информацией.
Мы обязуемся отдать приказ партизанским отрядам
не открывать огня по подразделениям его гарнизона.
Из разговора выяснилось, что фашистские оккупацион¬
ные власти плохо снабжают словаков продовольствием.
А в ответ на жалобы словацких офицеров цинично со¬
ветуют «самоснабжаться». Видимо, хотят толкнуть сол¬
дат на грабеж населения. Мы выражаем готовность по
мере возможности передавать гарнизону Буйновичей
хлеб и мясо.
Чембалык первым подписывает документ. Его
подпись — размашистая, с завитушками — точно пере¬
дает характер нашего гостя.
— Теперь я есть не Чембалык, а Богданович, — про¬
тягивая мне текст соглашения, говорит стотник. — Про¬
шу писать письма только Богдановичу. К вам будет хо¬
дить хозяин моей квартиры Антон. Вы меня понимаете?
Он вынимает из кармана изящную кожаную коро¬
бочку и ловко срывает пломбу.
246
— Прошу. То от меня лично.
На темно-синем бархате поблескивают карманные
часы с маркой известной швейцарской фирмы.
Я растерялся. Надо чем-то отблагодарить. Но чем?
К счастью, вспоминаю, что у моего ординарца Леси¬
на находятся на хранении золотые часы. Вызываю Сте¬
пана и через несколько минут вручаю подарок Чемба-
лыку.
— Пусть стрелки этих часов остановятся, если один
из нас нарушит соглашение, — говорю я.
— Слово солдата! — с довольным видом отвечает
Чембалык. — Я ж теперь самый богатый человек на
Словакии... — смеется он. Потом доверительно накло¬
няется ко мне: — Прошу дать разрешение. Я буду на¬
пиваться. Мне надо возвращаться пьяным... Нужна
осторожность, бо там должны знать, что Чембалык гу¬
лять ездил.
Звонкие бубенцы снова оглашают морозный воздух.
Лихие кони увозят нашего нежданного гостя. "
— Ну вот, — с усмешкой говорит Бородачев,—теперь
во всех анкетах придется писать о связях с иностран¬
цами...
Мы рассмеялись.
★
ЯН НАЛЕПКА
Ла ашизм, ступив сапогом своего солдата на нашу зем-
хотел отнять у людей солнце. Беспросветная
ночь вражеской оккупации надвинулась на огромные
районы страны. Но народ не сложил оружия. Советская
Армия нанесла могучий удар под Москвой, сейчас пере¬
малывает остатки войск Паулюса под Сталинградом.
Народ не жалеет сил, чтобы отвоевать, вернуть весну.
Сражаемся за это и мы — частица народа и его армии.
Видели вы, как тает в полях снег? Сперва он тем¬
неет и становится рыхлым на высоких местах. Проби¬
ваются из-под него первые робкие ручейки. Вначале они
ползут, а не бегут. Вокруг в низинах — нетронутая зим¬
няя белизна. Доберется туда ручеек и пропал. Нет его!
А назавтра, глядишь, опять проточил себе путь. Да не
до того места, что вчера, — дальше! И так день заднем,
пока не заиграет веселая вешняя вода по всему полю.
Нечто подобное этому вечному мудрому возрожде¬
нию жизни началось с приходом нашего соединения на
оккупированную врагом Житомирщину. И хотя стояла
глубокая осень 1942 года, начиналась весна, весна осво¬
бождения родной земли от захватчиков. Ее несли наши
партизанские отряды, которые действовали не только в
Житомирской, но и еще в трех областях Украины.
Собственно, на Житомирщине остались только от¬
ряды имени Щорса под командованием Таратуты и
имени Ленина под командованием Иванова. Отряд Ши¬
това готовился к выходу в Каменец-Подольскую об¬
ласть. Отряд Селивоненко по-прежнему действовал на
Киевщине. Туда же должен был передвинуться отряд,
возглавляемый Яворским и Волковым. Отряд Ивана
Федорова «За Родину» уже воевал на Ровенщине.
Отряд Ревы и артиллерийско-минометное подразде¬
248
ление оставались, как и раньше, нашей ударной груп¬
пой для выполнения особо важных задач.
От наших отрядов во все стороны, подобно ручей¬
кам, тянулись партизанские тропы. По ним шли листов¬
ки и оружие. И вот уже начали возникать местные бое¬
вые группы, подпольные райкомы партии. Во главе их
встали испытанные коммунисты. Они постоянно держа¬
ли с нами связь.
Совсем немного времени прошло после нашей пер¬
вой встречи с лельчицкими партизанами Линем и Ко¬
лосом. А теперь Линь — секретарь подпольного Лель-
чицкого райкома партии. Сегодня он зашел в штаб,
чтобы рассказать о встрече нашего комиссара Богаты¬
ря с подпольщиками района, о том, с каким энтузиаз¬
мом встретили коммунисты создание райкома и орга¬
низацию партизанского отряда.
— А полицейских и старост, как корова языком сли¬
зала. Разбежались гады! — говорит, прощаясь, Линь.
В комнату заглядывает Петрушенко:
— Там Волков с группой ждет. Они срочно выез¬
жают. Можете его принять?
— Давай!
Вместе с Костей заходят комиссар, Волков, назна¬
ченный командиром отряда Яворский, Станислав.
Завязывается оживленный разговор. Товарищи, иду¬
щие на выполнение очень ответственного и опасного
задания, настроены бодро, горят желанием скорее на¬
чать боевую работу.
— Вы уверены, что пройдете без особых приключе¬
ний? — спрашиваю Станислава.
— Мы не пойдем, а поедем, товарищ командир, —
спокойно отвечает он. — Старосты дадут подводы, поли¬
ция будет помогать. Какой же я немецкий офицер, если
не доставлю группу к месту!
— Имейте в виду, друзья, нас очень интересуют рай¬
оны Славуты и Шепетовки. От боевой деятельности ва¬
шего будущего отряда, товарищ Яворский, во многом
зависит разворот партизанского движения на Каменец-
Подолыцине. — Я пока умалчиваю о скором выходе в
тот район отряда Шитова. — Только начните диверсии
на железной дороге, а подкрепление прибудет... Доволь¬
ны ли вы бойцами, которых вам выделили из отрядов?—
обращаюсь я к Волкову.
249
— Людей подобрали стоящих: все семнадцать чело¬
век— партизаны с сорок первого года. Имеем четыре
пулемета, все вооружены автоматами.
— В политчасти были? Там приготовлены для вас
газеты и листовки, — напоминает Богатырь.
— Были, товарищ комиссар, — отзывается Волков.—•
Газетами и листовками заполнили все вещевые мешки.
Только вот для нашей радиостанции питания малова¬
то,— обращается он к Петрушенко.
— Об этом не беспокойтесь! Выдам из своих запа¬
сов,— заверяет тот.
— Тогда все, — поднимается Волков. — Разрешите
идти?
Мы крепко, по-мужски, обнимаемся с каждым. Кто
знает, увидимся ли еще раз?..
Остаемся вдвоем с Богатырем. Молчим. Трудно сра¬
зу перейти к другим делам, а они не ждут.
— Явился связной от Селивоненко, — докладывает
дежурный.
— М... да, — только и произнес Богатырь, когда мы
прочитали донесение.
Я не успел ответить. В комнату не вошел, а влетел
Костя Петрушенко. Еще с порога он закричал:
— Орел! Откуда он только узнал, что мы здесь? Пони¬
маешь, Чембалык послал Антона с письмом прямо сюда.
— Пусть заходит!
— Да он в Руднице под арестом у наших партизан.
Такой байбак. Просидел сутки. Лишь сегодня сказал,
что у него письмо от Чембалыка. Заявил, что вручит
его только вам.
Костя посмотрел на часы и уже спокойно закончил:
— Через час будет здесь. Я приказал коменданту
Колыбееву завязать Антону глаза и доставить.
Петрушенко никак не мог успокоиться: почему связ¬
ной Чембалыка появился «в наших владениях» без его
помощи.
— Подожди, — прервал я его, — есть дело поваж¬
нее!—И прочитал вслух донесение Селивоненко:
«Калашников вызывает вас на заседание подпольного Киев¬
ского обкома партии. Пермяков передал, ссылаясь на Калашникова,
приказ: «Временно прекратить боевые действия, так как это может
вызвать ответный террор фашистов против населения». В случае не¬
подчинения об этом будет доложено ЦК КП(б)У»,
250
— Александр Николаевич, — заволновался Костя,—
ведь мы с Пермяковым договаривались только о встре¬
че с Калашниковым.
'— В том-то и дело. Но они намерены заставить нас
сначала прекратить боевые действия, а потом встре¬
титься и беседовать.
— При чем тут обкомовцы? Вы же имеете задание
ЦК ВКП(б) и ЦК КП(б)У?.. Тут что-то не так... — Вол¬
нение в голосе Кости сменилось тревогой. — Что ре¬
шили?
Мы лукаво переглянулись с Богатырем, и я от¬
ветил:
— Думаем ехать на заседание с отчетом.
— Я категорически возражаю, — как ужаленный
вскочил Петрушенко. — Откуда вы знаете, что это не
провокация, что вместо заседания обкома партии не по¬
падете в лапы гестапо?
—• Ишь ты, какой горячий! — рассмеялся Богатырь и
уже серьезно добавил: — Как все-таки наладить связь
с обкомом?
— Это надо хорошо продумать... Обставим все так,
чтобы в случае провокации сами рыбаки попались на
крючок.
— Дадим команду Селивоненко хорошо проверить
назначенное Калашниковым место встречи, — предло¬
жил я.
— Это ясно, — соглашается Петрушенко. — Но если
тут действует гестапо, можно спугнуть... В общем, тре¬
буется хорошенько обмозговать.
Да, тут было над чем задуматься...
— Привезли связного Чембалыка! — доложил де¬
журный.— Убедившись, что он в штабе, Антон наконец
отдал письмо.
Костя Петрушенко быстро вскрыл принесенный кон¬
верт, подошел к столу и, выкрутив фитиль керосиновой
лампы на всю доступную ей «мощь», начал читать. Ско¬
роговоркой пробежав многочисленные приветствия и по¬
здравления, он передохнул и продолжал уже медленно,
с каким-то особым выражением. Получалось это так
ловко, будто читал сам Чембалык:
— «Посылаем медикаменты для вас. Для радиоприемника эле¬
менты не получили. Через четыре дня придут, тогда мы пришлем для
взс анод».
251
— А где медикаменты?
— Это он вам лично прислал маленькую аптечку.
Она у Колыбеева. Я приказал передать в санчасть для
проверки. Стотник прекрасно понял, что вы просили ле¬
карства и перевязочные материалы для соединения, но...
— Понятно, читай дальше.
— «Пришла с передачей ваша девочка. Я ее понял. По вашему
приказу хотим закончить начатое дело. Заказал, чтобы мне с Мозыря
довезли оружие. Хотел устраивать встречание с Репкиным, но сей¬
час не можно это сделать, потому что командир не хочет пускать
его в Буйновичи. Я ему описал наше встречание, наши разговоры...»
Если бы в тот момент грянул гром, я бы не был так
ошарашен. Откуда взялся Репкин? Во время нашей
встречи Чембалык говорил, что не знает Репкина... По¬
чему он скрыл от нас свою связь с Репкиным?
— «Давайте договоримся, когда можно встретиться с Репкиным
в Ельске на хуторе Коммуна или около Ельска. Дайте приказ, в ка¬
кой деревне, в котором дому и в какой час...»
Да, оказывается, мастер задавать загадки этот бра¬
вый словацкий офицер.
—■ Товарищ командир, связной говорит, что ему еще
на словах приказано передать, — заглядывает в комна¬
ту Колыбеев.
— Пусть войдет.
Перед нами невысокий человек с окладистой рыже¬
ватой бородкой. У него простое приветливое лицо, жи¬
вые, с хитринкой глаза, внимательно разглядывающие
каждого из нас.
— Почему так долго ехали?— спрашиваю я.
— Так ведь тридцать с лишним километров, това¬
рищ командир, — выпалил комендант, не дав связному
раскрыть рта.
Я понял Колыбеева и чуть не расхохотался. Ну и
хитер! Порядком, значит, покружил по лесу бедного по¬
сланца Чембалыка с завязанными глазами!
— Я от Богдановича, — заговорил связной. — Он ве¬
лел передать, что в Овруче арестовали девушку, кото¬
рая работала в офицерской столовой. Говорят, будто
она была связана с партизанами. Если это так, то не
думайте на словаков. Богданович велел сказать: ее за¬
брала полиция.
«Арестована Галя! Но как она попала в Овруч? Где
Рудольф, который, передав письмо Чембалыку, должен
252
был сопровождать ее с «матерью» и «бабушкой» в
Ельск?» Десятки вопросов вспыхивают в мозгу. Кто от¬
ветит на них? А перед нами — связной. Поблагодарив,
я отпускаю его.
В комнате повисает гнетущая тишина.
— Ладно, Костя, дочитывай письмо. Сейчас все рав¬
но мы можем только гадать о случившемся. Время по¬
кажет, что можно сделать.
Петрушенко угрюмо смотрит на меня и продол¬
жает:
— «Были германцы в Крупце и открыли бой. Наш третий ба¬
тальон— он в Антоновке. Командир батальона остался стотник
Чермин, он герман. Командир кавалерийской разведки — подполков¬
ник Дуальский, словак. Эта часть тоже в Антоновке. Получил я
справку, что германская жандармерия мае приехать до Буйновичей.
Наша часть, думаю, как германы прийдут до Буйновичей, то мы вые¬
дем в Ельск. Шпики Жагло и Хома и староста со Жмурного прибыли
в Буйновичи.
И затем приветствую вас, всем жму я крепко руки. До сви¬
дания.
БОГДАНОВИЧ».
В этой части письма самым интересным было сооб¬
щение о шпионах.
— Как думаешь, кого они вынюхивают в Буйнови-
чах? Не подкрадываются ли к нашим связям с Чемба-
лыком?
Костя, оказывается, еще раньше зацепился за Хому
и Жагло.
— Мои ребята следят за ними. На днях выяснится.
Думаю, что это вербовщики. Изучают людей, готовятся
к операции против нас.
Действительно, уже несколько дней противник под¬
тягивает в наш район новые силы.
— Надеюсь, что одновременные удары по железно¬
дорожным станциям и райцентрам спутают их карты, —^
говорю я. — Теперь у врага не хватит ни карателей, ни
шпионов, чтобы сковать наши действия. Все идет пра¬
вильно. Встреча с Репкиным у нас состоится как раз
накануне больших событий.
Я пытаюсь расшевелить Костю, втянуть в разговор.
— Понимаешь, если мы сейчас не переступим через
порог, разделяющий нас со словаками, может случить¬
ся, что его переступят другие...
—- Да. Но может случиться и так, что нам больше
253
не придется переступать никакого порога, — загадочно
отвечает он.
— Что это значит?
— Я много думал об этом, Александр Николаевич.
Мы не можем идти на поводу случайности. Абвер
и гестапо тоже не спят. Прежде чем окончательно ре¬
шить вопрос о встречах, которые нам предлагают Пер¬
мяков и Чембалык, следует полностью разобраться в
обстановке. Что представляют собой Репкин и Чемба¬
лык? Что их связывает? Настроение Чембалыка мы
знаем. По письму видно, что у него хорошие отношения
с Репкиным. Чембалык сообщает, что командир не пу¬
скает Репкина в Буйновичи. Мы знаем, в Ельске стоит
штаб полка и Репкин тоже, видимо, находится там. Но
какой командир не пускает его: командир полка, ба¬
тальона, роты? Взводный? Если бы докопаться до это¬
го, можно было определить, кто он — сержант, солдат,
офицер?
Костя задумался и неожиданно спросил:
— А не подставляет ли Чембалык нам Репкина как
приманку?
— Ну это уж слишком...
Мне казалось, что излишняя предосторожность мо¬
жет помешать встрече с Репкиным. Но скрытность Чем¬
балыка невольно сдерживала, хотя я и цеплялся за его
предложение.
— Кстати, Морской Кот сегодня на допросе дополни¬
тельно показал, что в районе Сарн приземлился пара¬
шютист из Лондона. По сведениям немецкой контрраз¬
ведки, он ищет связей со словаками... — Петрушенко
многозначительно посмотрел в мою сторону.
Да, сложное дело. Появление парашютиста у слова¬
ков, конечно, обрадует тех, кто симпатизирует эми¬
грантскому правительству. Лондон и они станут вся¬
чески мешать установлению связей с советскими парти¬
занами.
— Надо посоветоваться с комиссаром, — закончил я
вслух свои размышления.
С треском распахивается дверь. На пороге стоит
бледный, осунувшийся Колыбеев.
— Убит Боровик!
,— цто такое? — вырывается у меня.
— Подорвался на мине по дороге на Словечно...
254
— По ней же ездили сегодня, даже на машине! От¬
куда взялась мина? — кричит Петрушенко.
Я не в силах произнести ни слова. Горло сжимают
спазмы.
Провели большой командирский сбор, посвященный
анализу проведенных операций. Партизаны вернулись с
заданий. Отсутствовал только Селивоненко. Его отряд
действовал на Киевщине. (К Селивоненко мы отправили
еще взвод Калашникова из отряда Ревы, чтобы уско¬
рить разведку путей встречи с Киевским обкомом). Не
было и Кости Петрушенко. Он уехал на встречу со
связным Чембалыка — Антоном.
Я смертельно устал в этот день. Едва разошлись
командиры, решил отдохнуть и крепко заснул. Разбу¬
дили меня громкие голоса: в комнату входили Костя и
Рудольф Меченец.
Рудольф преобразился до неузнаваемости: на нем
потрепанный полушубок, серая русская ушанка, грубые
валенки. Лицо осунулось, обросло жесткой щетиной.
Только радостно блестящие глаза под заиндевевшими
ресницами остались прежними. Переложив автомат в
левую руку, он поднес правую к шапке, готовясь ра¬
портовать. Я знаком остановил Рудольфа.
— Тебя и не узнаешь...
— Три раза был в плену, товарищ командир.
— В каком плену?
— У домашних партизан, — улыбается Рудольф.—
Они кажут, что я оккупант, и допрос снимают... — По¬
том оглядел себя, словно впервые увидел этот наряд:—
Дали вот такой одяг, чтобы всем было ясно — не окку¬
пант я!
■— Что это еще за домашние партизаны?
■— Ну, как сказать... Они с оружием, на всех доро¬
гах стоят, в деревни зайти не можно. Домики свои
охраняют...
Я понял, Рудольфа задерживали отряды самооборо¬
ны, организованные Ельским райкомом партии.
— Раздевайся, докладывай, какие новости принес?
— Хорошо! Очень хорошо! — весело говорил он. — Те¬
тушек устроил, соединил их с Налепкой и завтра ночью
вам можно с ним повстречаться.
255
— Позвольте, кто поручал вам договариваться с На-
лепкой? — настораживается Петрушенко.
Я тоже забеспокоился.
Смутившись под нашими строгими взглядами, Ру¬
дольф растерянно говорит:
— Так получилось... Выезжаю из леса под Ельском.
Передо мной, как от господа бога, сам пан Налепка. Он
нашу подводу на машине обогнал. Бежать некуда. Вы¬
нимаю документ, что я есть солдат Чембалыка, иду с
Буйновичей. «О, Рудольф, знаю... Ты же к партизанам
ушел?..»
Ну, думаю, зацапали, а дух держу... Говорю ему:
«Раздумал. Вот тетушек встретил — от партизан удира¬
ют. Покалякал с ними и вернулся».
Налепка покачал головой и заставил меня идти за
ним. Что делать? Пошел. Направляемся к лесу, а он
ласково так расспрашивает: видел ли партизан, почему
вернулся, скучаю ли о родных? Подошли к лесу. Неуже¬
ли, думаю, стрелять будет? А он строго так кажет: «Воз¬
вращайся к партизанам, напрасно хорошее решение ме¬
няешь на каземат». — «Хорошо, — отвечаю, — уйду.
Только помогите тетушек с малыми ребятами устроить».
Повернули мы обратно к подводе. Он сразу Галю
узнал и хорошо так с ней поздоровался. У меня от серд¬
ца отлегло. Набрался смелости, говорю:
— К вам особый разговор есть, пан капитан.
— Скажи лучше правду — видел ли партизан?
— Як правду, то правду, — отвечаю ему.-^Только
для чего вам? — Тут я и придумал свою сказку, будто
ищет капитана парашютист из Москвы...
Подумал он о чем-то, долго-долго смотрел на меня и
говорит:
— Приводи того парашютиста в деревню Ромезы, к
учителю Содольскому — и объясни, как его отыскать.
Нашел я учителя. Пожил у него несколько дней. Ви¬
жу, человек подходящий. Я и ему выложил свою сказку.
— Давай, говорит, скорей сюда парашютиста! А где
мне его взять? Он же выдуманный...
Слушая рассказ Рудольфа, мы невольно улыбались
его бесхитростной выдумке. Он заметил наши улыбки и,
видимо решив, что ему не верят, обиженно умолк.
— Продолжайте, Рудольф, мы ждем, — поощряя его,
спокойно сказал Петрушенко.
256
Лицо Меченца просветлело.
— Ну вот. Надо мне как-то выпутываться. Подумал
и кажу, что парашютиста искать долго. А целую пар¬
тизанскую дивизию найти легче... Тут я целые перегово¬
ры с паном капитаном через учителя завел. И вот поре¬
шили: завтра в двадцать три ноль-ноль по московско¬
му часу вы должны быть в Ромезах у Содольского. Он
устроит встречу с Налепкой.
— А не думаете ли вы, — довольно сухо спрашивает
Меченца Костя, — что все обещания Налепки и Содоль¬
ского — такая же чушь, как то, что наговорили им вы?
— Я делал то, что потрибно. Мой командир, — Ру¬
дольф взглянул на меня, — должен иметь связь с офице¬
ром штаба моего полка. Я этого добился. Если то не
надобно вам и не позволено было мне делать, то, зна¬
чит, я есть виноватый во всем.
— Где Галя?
— Налепка наказал им ехать в Ельск и молвил, что
добре их пристроит.
— Да, добре, — с нескрываемой неприязнью обруши¬
вается на Меченца Петрушенко.■— Она арестована в
Овруче!
— То не Может быть, не может быть... — глухо отзы¬
вается Рудольф.
— Я послал в Овруч людей. Проверим, что произо¬
шло. К утру будем иметь данные. — Петрушенко под¬
нялся и, не прощаясь, вышел.
— Иди отдыхать, Рудольф, да не волнуйся, что-ни¬
будь придумаем, — сказал я расстроенному партизану.
— Ну як, двинем на охоту? — спрашивает Рева.—
Осмотрим местность на всякий случай, подберем тайные
дороги про запас.
— На охоту?.. Придется отложить!
—- Жаль... жаль, — тянет Павел. — Тогда давай хоть
просто объедем ближайшие деревни. Хочешь, махнем в
Ромезы? Там один хозяин такой табачок делает с виш¬
невым листом, ну прямо золотое руно. А воздух в лесу!..
Не дождавшись моего ответа, Рева с нескрываемым
разочарованием бурчит:
■ — А я и маршрут наметил, конный взвод Лаборева
послал в Ромезы.
17 А. Н. Сабуров (2)'
257
— Зачем?
— Да ты не хвылюйся! Хлопцы поехали под видом
полиции. Им нужно найти лесничего с Мозыря, який
бѵде водить по лесу против нас гитлеровских вояк. А за¬
одно, может, эшелон под откос кинут на железке...
Я невольно улыбаюсь про себя: Рева уже усвоил
местные выражения. Здешние жители действительно на¬
зывают железную дорогу Овруч — Мозырь железкой.
— Позови-ка лучше Рудольфа, — прошу я, а сам
принимаюсь выверять маршрут поездки.
Это, пожалуй, хорошо, что Павел послал людей в
Ромезы.
— Как найти Содольского? — обращаюсь к вошед¬
шему Рудольфу. Он просиял, услышав этот вопрос.
— То не будет напрасным ваш визит к Содоль-
скому, — задыхаясь от волнения, говорит Меченец. —
Если Налепка нехороший человек, Содольский даст
связь до самого Репкина!
— Ты думаешь?
— Я спытал его про Репкина. Учитель молчал. Но
чую: он много знает. Правда, то догадка. Одно ведаю
точно, чи вы встретитесь с Налепкой, чи с Репкиным,
будет большое дело для нашего словацкого войска.
Еще вчера была надежда, что Чембалык или его
связной что-то напутали насчет Гали. А сегодня священ¬
ник Мудрецкий, выполнявший наши задания, доложил,
что он принимал исповедь Тали в тюрьме.
— Прикинулась верующей... — заканчивает Петру¬
шенко свой рассказ.
Мы с Ревой молчим. Да и что можно сказать? Не
глядя друг на Друга, мы следим за дорогой, по которой
уверенно мчится наша «татра». Я все-таки настоял на
своем и убедил Костю Петрушенко встретиться с На¬
лепкой. На эту встречу едем теперь.
Лес расступился, мы въезжаем в деревню Чапаевка.
Заметив машину, люди врассыпную бросаются к лесу:
нас принимают за фашистов.
Но вот подходит хромой рьГжебородый дядя Ери-
горий.
— Я председатель сельсовета. Мы восстановили в
деревне Советскую власть, только группу самообороны
258
никак не можем полностью вооружить. Нет винтовок.
Секретарь райкома товарищ Мищенко обещал помочь.
Но у них свой отряд — тридцать человек. Откуда им
взять лишнее оружие?
Я смотрю на Реву. Поняв меня, он отвечает предсе¬
дателю:
— Ты, землячок, со мной связь держи. Руднище зна¬
ешь где? Приходи. Может, дам и пулемет.
— А мы вам картошки подкинем. Только хлеба нет,
не обессудьте...
— Мы хлеба сами вам дадим, — говорю я.
— Видать, товарищ командир шутить любит? —
улыбается Григорий.
— Зачем шутить, — весело вставляет Рева. — Пше¬
ницы у нас сейчас столько, что до конца войны хватит.
— Вот оно что... Значит, это ваши партизаны зака¬
зали сто ящиков под зерно?
— Ну и как?
— Сделаем. Если надо, можем сбить и двести. Полы
в домах посрываем, но сделаем. Народ у нас друж¬
ный...
На заборах, на стенах домов белеют наши листовки,
объявления, отпечатанные в типографии и написанные
от руки огромными неуклюжими буквами. В глаза бро¬
саются заголовки: «Красная Армия под Сталинградом
наступает», «Все, способные носить оружие, — в парти¬
занский строй!», «Будьте бдительны!», «Не ходите в лес,
не прокладывайте следов для шпионов!»
Мы собираемся ехать дальше, но командир группы
самообороны хочет продемонстрировать готовность сво¬
их бойцов. Появляется небольшая колонна. Одеты лю¬
ди как попало, вооружены винтовками, охотничьими
ружьями, топорами... Я сразу вспоминаю Рудольфа, его
меткое выражение «домашние партизаны». Раздается
строгий голос командира. Колонна подтягивается, чека¬
ня шаг, стараясь держать равнение, бойцы гордо про¬
ходят перед нами.
Поговорить бы с людьми, отвести душу, но дело не
терпит, и мы трогаемся в путь. За поворотом дом сель¬
совета: вывеска и реющий на ветру красный флаг. Ка¬
кое счастье видеть и здесь то, к чему мы привыкли в
лесных деревнях на Брянщине! Наши советские люди
создают еще один партизанский край.
17*
259
Мащина мчится без остановок по лесной, засыпанной
снегом дороге. Местами Лесин дает такую скорость, что
вокруг нас начинается настоящая пурга.
Перед глазами еще сияют добрые, приветливые улыб¬
ки жителей Чапаевки. А вокруг белым-бело и удиви¬
тельно тихо. Кажется, что мы едем по земле, уже на¬
всегда освобожденной от врага, и нам ничто не угро¬
жает...
Однако быстро рассеивается этот мираж. Впереди
появляются всадники. По всему видно — партизаны, но
их стремительное, тревожное движение сразу напоми¬
нает о реальной опасности.
Лесин резко тормозит. Конники почему-то свернули
в лес. Только головной всадник оторвался от них на
крутом повороте и помчался к нам. Я сразу узнал За¬
варзина, командира отделения из взвода Лаборева.
Спрашиваю Реву:
— В чем дело, Павел? Ведь взвод Лаборева должен
быть в Ромезах?
— Черт их батька знает, за кем они гоняются. Сей¬
час выясним.
Подъехавший Заварзин едва сдерживает разгоря¬
ченного коня и громко докладывает:
— В лесу обнаружены следы трех пар немецких бо¬
тинок. До вечера надо переловить незваных гостей. Раз¬
решите ехать?
— Где Лаборев? — спрашивает Рева.
— Командир взвода, должно быть, уже в Ромезах.
Нам приказано задержаться и поймать этих шакалов.
Да, некстати пересекли эти следы нашу дорогу к
Налепке...
— Ларионов с Рудольфом тоже в Ромезах? — спра¬
шиваю я. .
— Так точно. Разрешите ехать?
Через мгновение Заварзин скрывается за деревьями.
— Что заставило врага направить троих солдат в
партизанский лес — на верную смерть? — вслух рассуж¬
даю я.
— Надо полагать, что их послали по важному де¬
лу, — откликается Петрушенко.
Не проехали мы и часу, как машина остановилась.
— Чертовы ухабы повредили бак, и весь бензин вы¬
тек, — заявил после осмотра «татры» Степан Лесин.
260
В Ромезы приходим пешком. Вот и центр деревни.
Где-то здесь, по нашим расчетам, нужно свернуть на¬
право. К нам нерешительно приближается хорошо оде¬
тая девушка.
— Три, — тихо произносит она.
— Четыре, — откликается Костя.
Пароль сошелся.
— Я жду вас больше часу... Пошли!
Поле остается позади. Мы подходим к лесу. На
опушке виднеется небольшой одинокий домик.
— Теперь подождите, — шепчет наша проводница и
поднимается на крыльцо.
Вскоре на ступеньках показываются две женские
фигуры.
Включаю свой фонарик. И тут начинается мираж:
перед нами Галя, наша Галя Верная! Не успел я со¬
браться с мыслями, а она уже порывисто обнимает меня,
Реву, Костю, смеется и плачет...
Мы сидим в тепло натопленной комнате, но и здесь
не можем прийти в себя. На Галю сыплются десятки
вопросов. А она отвечает только одно:
— Потом. Все расскажу. Сейчас не до этого..* Он
должен скоро прийти.
— Кто он?
— Как кто? Налепка!
— Так це мы его несмышленную кобылу встретили?
И Рева рассказывает Гале, что по дороге сюда нам
попалась распряженная лошадь.
— Это лошадь Чембалыка, — уверенно говорит Га¬
ля. — Есть такой офицер у словаков. Приехал сюда
пьянствовать. А лошадь я распрягла. Пусть побегает н
поищет ее!
— Вот хитрец! — не выдерживает Костя. — Он и тут
нас опередил. Постойте, он же вчера в Буйновичах был!
Удивительный человек...
— А что, Чембалык с Налепкой приехал? — спраши¬
ваю я.
— Нет! Сам заявился. Он не знает, что здесь будет
Налепка, — спокойно отвечает Галя.
С улицы доносится пьяное бормотание.
— Это Чембалык! — всполошилась Галя. — Сюда
тащится, пьяный черт! Я пойду уведу его.
Хотя у дома стоит наш верный страж Степан Лесин,
261
вслед за Галей, на всякий случай, выходят Петрушенко
и Рева. Я остаюсь один.
Перехожу в соседнюю темную комнату, сажусь
у окна. Перед домом темнеет громада леса, слегка осве¬
щенная луной. От леса тянется дорожка. На ней появ¬
ляется человек. Он останавливается, оглядывается и
быстро идет к крыльцу.
Я успеваю заметить на незнакомце офицерскую фу¬
ражку. «Чембалык?» Чтобы не попасться ему на глаза,
я вышел черед заднюю дверь на скотный двор. И тут
же натолкнулся на часового. Из копны сена показались
еще несколько человек с автоматами. Знакомый спокой¬
ный голос Лаборева произнес:
— Все в порядке, товарищ командир.
— Где ты пропадал?
Лаборев приглушенным голосом обстоятельно до¬
кладывает:
— В Ромезах были танки. Ушли в лес, высадили
трех солдат и вернулись в Мозырь. Я послал по их сле¬
дам Заварзина, а сам вместе с Ларионовым и Рудоль¬
фом под видом полиции стал обходить село. Содоль-
ского не застали... Видимо, спрятался с перепугу. Так
до вечера и не появлялся.
— Кто пришел? Чембалык? — перебил я Лаборева.
— То он недавно горлопанил, — слышится сверху
голос Рудольфа, выбравшего себе «наблюдательный
пункт» на высокой копне.
«Ну, думаю, сорвалось! Сейчас Костя и Рева напо¬
рются на Чембалыка».
— Где Петрушенко? — спрашиваю я подошедшего
Лесина.
— Взяли Ларионова и ушли с какой-то девушкой.
Я заглянул в окно. В освещенном кругу около ди¬
вана стоит офицер в длинном кожаном пальто. У него
резко очерченное лицо с небольшой заостренной бород¬
кой. На глаза надвинут козырек фуражки. Под ней
очки в темной оправе. Офицер медленно, словно разду¬
мывая, раздевается. Потом подходит к пылающей печ¬
ке, ставит ногу на стул, упирается локтем о колено и за¬
думчиво смотрит в огонь.
Это, очевидно, и есть Налепка.
В комнате появляются Костя и Рева, в простых по¬
лушубках, без оружия.
262
Офицер подтянулся, но с места не двинулся. Ждет.
Да, это он!
Я еще раз приказываю Лабореву смотреть в оба и,
обогнув дом, вхожу в сени.
Офицер внимательно смотрит на меня. В ответ на
приветствие крепко и властно жмет руку и называет
себя:
—■ Репкин!
В голове у меня поднялся настоящий сумбур. Руши¬
лась вся линия нашего поведения... Что хорошо для
Налепки, то плохо, недостаточно для Репкина...
— Здесь тепло... Будем считать — безопасно... Мож¬
но раздеться, — раздается его молодой, звонкий голос.
Я нарочно медлю, раздеваясь. Хочу хоть немного
освоиться; Налепка и Репкин — одно и то же лицо!
Признаюсь, это не приходило мне в голову. Я представ¬
лял Репкина опытным конспиратором. А Налепка вел
себя так неумело, что даже приходила мысль: не про¬
вокация ли все это?
Появилась Галя. В ответ на мой вопросительный
взгляд шепнула:
— Это он... — И, забрав наши пальто, вышла в дру¬
гую комнату.
Мы присели к столу.
— Скажите, Ян, имеет какое-нибудь отношение к
нашей встрече Богданович?
— Богданович? — улыбнулся Налепка. — Простите, я
забыл. Вы же близкие с Чембалыком друзья. Желаете
пригласить его на наше встречание?
— Нет. Мы хотим поговорить с вами.
— Чембалык много рассказывал о вас, — вступает в
разговор Петрушенко. — Из его слов мы поняли, что
вы коммунист и хотите иметь с нами боевой контакт.
Вот командир и решил встретиться с вами лично.
— Я очень радый такому встречанию. Мое желание
давнее — иметь контакт с великими силами партизан.
Я имел крайнюю надобность видеть партизанского
командира, чтобы сообщить, что германы готовят на
вас большую силу.
— Об этом нам известно.
— Я собирал лесников, чтобы они знали места, где
будет проходить акция. Я им говорил: «Вы хорошо знае¬
те леса, своих жителей. Мы славяне. Поведете нас так,
263
чтобы не было стыдно смотреть один другому в глаза».
Я был уверен, что через наших проводников все будут
знать партизаны.
— Це мы и прибыли, землячок,— отзывается Ре¬
ва.— Хотим вывести вас на дорогу, чтобы больше не
блукали. А то в наше время лесники могут быть раз¬
ные... Так, что, браток, коммунисты должны иметь на¬
дежные ориентиры.
Налепка смущен. Он вытаскивает небольшую, с тон¬
ким, длинным мундштуком трубку, сосредоточенно на¬
бивает ее. И только выпустив клуб дыма, говорит:
— Можете верить мне! Но я не коммунист.
Для меня это было большой неожиданностью. Мы
привыкли думать, что Репкин коммунист. Украдкой
взглянув на Костю и Павла, я понял, что они чувствуют
то же, что я.
— Я кричу «ау», — продолжает Налепка, — не пото¬
му, что заблудился. Просто подаю свой голос друзьям,
чтобы знали, где нахожусь. В наших частях нет ком¬
мунистов. Обидно, что при знакомстве у вас наступило
разочарование.
— Ты, землячок, так говоришь, як будто уже решил
никогда не быть коммунистом. Вы же знаете, за что
боретесь?
■— Да. Но я не намерен усложнять борьбу. Она и
без того сложна. Многие просто не знают, куда им ид¬
ти. Их не надобно пугать смертью. Человеку и без того
страшно в политических дебрях, когда он не видит вы¬
хода. Я знаю, где выход, но желаю познакомиться с
вашей аргументацией.
Налепка очень взволнован.
— Мы вас понимаем, — я стараюсь говорить под¬
черкнуто спокойно, чтобы улеглось волнение нашего го¬
стя. — Поэтому и написали обращение к словацким сол¬
датам и офицерам. Там ясно сказано, чего мы от вас
хотим. Ведь враг-то у нас один.
Налепка достает наше ультимативное письмо, адре¬
сованное Чембалыку, и кладет на стол.
— Почему вы решили вносить расстройство между
солдатами и офицерами в наших частях? Солдаты ма¬
ло разбираются в политической ситуации, они и без
того сопротивляются воле офицера. Вы усиливаете сол¬
датскую ненависть к офицерам, стремление выйти из
264
подчинения, желание неорганизованной вольности. А я
хочу найти основу и сплотить словацкое войско.
— Что же,-—отвечаю я, — все правильно. Задачи у
нас, капитан, разные. Мы должны разрушать коммуни¬
кации, убивать комендантов, бургомистров, а вы постав¬
лены охранять их... Партизаны ведут борьбу с оккупан¬
тами. Разве это не понятно?
— Словаки не оккупанты. Словаки в партизан не
стреляют.
«Ну, думаю, повторяется история с Чембалыком».
Разговор явно зашел в тупик. Мы замолчали. Но
я удержался от поспешных выводов. Мне стало ясно:
между Репкиным и нами встал Чембалык. Он сыграл
на нашем письме. Репкину мы бы так не написали.
— Мы давно мечтали поговорить с вами по ду¬
шам,— прерываю я, наконец, тягостное молчание.
Налепка недоверчиво усмехается и внимательно
смотрит на меня.
Встает Костя. Весело, будто ничего не произошло,
говорит:
— Вообще, мы с вами давно знакомы, капитан.
Помните, вы звонили из Василевичей на станцию Авра-
мовская, предупреждали о подходе фашистского полка.
— О! Значит, мы старые друзья! — сразу преобра¬
жается Налепка. — Это вы со мной разговаривали?
Очень хорошо...
Он подходит к Косте, кладет ему на плечо руку:
— Я имел уверенность, что говорю с партизанами,
а не с начальником станции... Хорошо тогда поговори¬
ли! Только чуть беда не случилась: германы вместо
своих солдат послали сначала мамочек и девочек. Я был
радый узнать, что там обошлось без крови... Вы тогда
могли подумать, что звонок капитана Налепки — то
была провокация. Приветственное письмо мое полу¬
чили? — неожиданно спрашивает он.
— Какое письмо? ,
— Помните, я сообщал: «При первой возможности
подам свой голос».
Налепка запнулся, и мне показалось, что он только
сейчас понял, насколько все это опасно, как примитив¬
но он действовал.
— Вы слишком рискуете, капитан, — высказал эту
же мысль Костя.
265
■— На войне без риска не обойдешься, — улыбается
Налепка. — Излишняя осторожность портит характер.
— К сожалению, Репкиных среди ваших земляков
еще не так много. Враги считают Репкина представите¬
лем Коминтерна, — значит, за него говорят дела. Сам
Гиммлер послал в словацкую дивизию двух резидентов
на розыски Репкина... Правда, мы их перехватили. —
И Костя рассказал о пойманных нами шпионах.
— Живым меня не возьмут, — натянуто улыбается
Налепка. — Знаю, с кем имею дело! Потому так и веду
себя.
Мы узнаем, что на людях он со всеми холоден, что
он в полной мере пользуется властью, делает вид, буд¬
то честолюбив и хочет выслужиться. В штабе поддер¬
живает образцовый порядок, строг и требователен к
подчиненным, избегает разговоров о политике.
— Простой расчет,—объясняет наш гость. — Если
нацисты схватят меня как Налепку, то будет случайно
й неубедительно... Им не придет в голову арестовывать
тех, к кому я был строг, на кого давал плохую реля¬
цию. А тех, с кем я выпивал, гулял, в карты играл,
на кого писал хорошие характеристики,— пусть сажают.
Это будет справедливо... Если же меня заберут как
Репкина, дверь тюрьмы закроется крепко. Зато свиде¬
тели по моему делу будут немые. А подполье останется
жить...
Налепка хмурит густые брови.
— А свою линию веду уверенно. Везде, где бываю,
как бы случайно делаю людям добро, нацистам — вред.
Но я не коммунист, и партизаны не желают говорить со
мной о большой политике. Сколько уже времени пере¬
дают меня с рук на руки, как сырое полено, которое не
горит и не тонет... Так было в Белоруссии, так здесь...
— Поговорим о деле. Не будем пока вдаваться в по¬
литику, — примиряюще предлагаю я.
— Значит, по-вашему, борьбу с нацистами можно
вести без политики?
— Я говорю: пока, капитан!
До сих пор мы считали себя достаточно подготов¬
ленными нашей партией для самостоятельного решения
вопросов, возникающих в условиях вражеского тыла.
И чувствовали, что решали их правильно, ибо народ по¬
нимал и принимал наши решения, поддерживал их.
266
А вот заниматься вопросами международной полити¬
ки— не доводилось. Нам казалось, что война в тылу
врага сама определила отношение народа к оккупан¬
там, в том числе и к словакам.
— Мы не вмешиваемся в политику других наро¬
дов,— продолжаю я. — Не вижу, что может помешать
нашей общей борьбе с нацистами. Мы не дипломаты.
Задача у нас простая: бить фашистов. Решить эту про¬
блему в нашей с вами компетенции.
Мы верим, что среди словаков и чехов есть немало
наших искренних друзей. Советское информбюро часто
сообщает о героических подвигах воинов чехословацко¬
го формирования, действующего совместно с Красной
Армией. В районах, оккупированных врагом, где стоят
словацкие части, о вас говорят хорошо. Но поймите: не
везде словацкие части помогают нам. Согласитесь, что
в этих частях немало словацких фашистов...
— Прошу иметь в виду, что наш народ—малый на¬
род, — с тяжелым вздохом произносит Налепка.
— Правильно,— соглашается Костя.— Но почему вы
считаете всех офицеров и солдат одинаково настроен¬
ными? :
— Я подтверждаю: нацизм разделил наш народ на
две части: одну — очень малую и другую — большую.
— У нас есть сведения, — продолжает Костя, — что
Чембалык запугивает солдат партизанами...
— Ошибочные сведения,— обрывает Налепка.— Нас
и вас хотят столкнуть лбами. Хотят увеличить расстоя¬
ние между советским народом и загнанными сюда сло¬
ваками.
— Да поймите, — горячо заговорил Костя, — пойми¬
те, прошу вас: как не быть этому расстоянию? Вот при¬
шли ваши войска. Вы говорите: мы пришли не убивать,
не грабить советских людей. Хорошо! Но вы своим при¬
сутствием мешаете нам бороться с оккупантами и их
пособниками. Мы не обвиняем лично вас, что вы не дей¬
ствуете в полную силу против врага, хотя некоторые
словацкие солдаты решаются на это и переходят к нам.
Но за вашей спиной прячутся люди недостойные, кото¬
рые дрожат за свою шкуру и активно помогают врагу.
Поймите, ваш нейтралитет нас не устраивает, мы не мо¬
жем согласиться на полумеры... Но мы тоже не хотим
267
проливать братскую славянскую кровь. Выход один —
бить врага вместе!
Налепка нервничает. Встает, прохаживается по ком¬
нате. Смотрит на свою фуражку с фашистской эмбле¬
мой, потом переводит взгляд на звездочку Костиной
ушанки. Возвращается к столу, садится, снова встает
и опять садится, обхватывает руками голову. Мы мол¬
чим. Мы понимаем: это нелегко. Пусть думает...
Проходит несколько минут. Он поднимает лицо, гла¬
за вдохновенно блестят:
— Товарищи...
Это слово сразу сблизило нас. Налепка, видимо, хо¬
рошо почувствовал перемену обстановки и заговорил с
подъемом, будто с трибуны:
— Я хочу, чтобы мои признания не показались вам
нескромными. Мы, словацкие воины, можем ошибаться,
но не подводить. Может, мы делаем меньше, чем ком¬
мунисты, но не расходимся с ними. И если даже расхо¬
дятся со мной мои друзья, я остаюсь при своем мнении.
Я надеюсь, что мои действия совпадают с политикой
нашей Коммунистической партии. Теперь никто не
воюет без политики... Что, думаете, Америка, Англия и
наш президент Бенеш вступили с СССР в коалицию
без политики? Если я скажу, что Англия интересуется
партизанским движением только для того, чтобы бить
фашистов, — вы мне поверите? Нет! Вы скажете: поли¬
тика. Они боятся, что если не будут вмешиваться, то
партизанское движение везде будет коммунистическим.
А они вовсе этого не хотят...
— Правильно! — горячо поддерживает его Костя.
— Нашу страну превратили в нацистскую куклу,—
возбужденно продолжает Налепка, — а словаков выхва¬
тили из народа и послали именно сюда. Думаете, мы
не видим в этом политики? Наш народ много веков уг¬
нетала Австро-Венгерская империя. Было даже время,
когда над нами висела угроза лишиться своего нацио¬
нального языка... Нацистские политики решили дать
словакам условную самостоятельность и натравить на
чехов, на советский народ.
Он переводит дыхание и уже более спокойно про¬
должает:
— Осенью я был в отпуску. Что творится на моей
родине! Глинковская полиция бьет чеха за то, что он
268
посмел купить или выменять картошку у словака. Сло¬
вака бьют за то, что он продал картошку чеху... Не
можно спокойно думать о будущем словаков... Я хочу,
чтобы они готовились к бою за свободу на своей земле.
Поэтому не могу согласиться, чтобы солдаты и офице¬
ры уходили из наших рядов. Мы должны перейти
к партизанам всем полком, а потом...
— За чем же остановка? — спрашиваю я.
— До сих пор, когда я встречался с партизанами
и спрашивал, что делать, мне ничего не отвечали. Чув¬
ствую: мне не доверяют потому, что не коммунист.
Налепка расстегивает воротник кителя. На его блед¬
ном лице проступают красноватые пятна. Он молча
смотрит на яркий язычок керосиновой лампы, и кажет¬
ся, что мысли его витают далеко от нас. Потом достает
из внутреннего кармана кителя фотографию пожилой
женщины.
Мы внимательно рассматриваем портрет.
— Это моя мамичка, — ласково произносит Налеп¬
ка. Потом осторожно берет фотографию и мягко улы¬
бается.— Мне и двадцати лет не было, когда она про¬
вожала меня учительствовать, искать правду на земле.
А отец всю жизнь ездил по миру в поисках ра¬
боты... Я всегда считал, что мать любит меня больше
других детей, и под Татрами записал на память ее
наказ.
Он переворачивает фотографию. На ее обороте би¬
серным почерком сделана надпись по-словацки. Ян бы¬
стро пробегает знакомые строки и тут же переводит:
«Ты еще малый у меня. Но у матери все дети всегда
малыми кажутся. Не бойся. Иди! Начинай искать прав¬
ду. Найди ее. Выслушай внимательнее людей, ранен¬
ных нуждой, и береги их доверие. У тебя, Яно, хорошее
сердце, набери силу разума, оно тебе подскажет, что
делать».
— Так вот, — продолжает он после паузы, — прибыл
я тогда в село Мариково. Нашел его между высоких
гор в широкой долине, которую люди называли доли¬
ной голода и тьмы. И не случайно. Жители истощен¬
ные, усталые; дети бледные, босые, полураздетые. Шко¬
ла имела один класс. Мы вдвоем с коллегой принялись
за дело: один в классе, другой на дворе, пока позволяла
погода. А вечерами по домам ходили. Решили стать
269
воспитателями не только детей, но и взрослых. Думал
я, что стоит народу стать грамотным — и он сразу уни¬
чтожит несправедливость. Но тут на меня, как гора, на¬
валилась церковь. Фарары, то есть по-вашему попы,
привыкли, чтобы учитель был их слугой, и набивал им
файку табаком. А я рассказываю народу правду, пишу
статьи против опекунства церкви над школами... Под
суд меня за это отдали. Решил обратиться к партиям
социалистов и крестьян. Поддержат, думаю. Да ошибся.
Налепка уже не рассказывал, а как будто читал кни¬
гу о наивных искателях правды.
— Воззвание мое никто не печатает. Боятся как чер¬
та. Снова один. Встретилась девочка, учителка. Мы с ней
еще в детстве дружили. «Брось, — говорит, — Яну, их не
переборешь. Давай поженимся с тобой и заживем спо¬
койной жизнью».
— Ну шо, женился? — не удержался Рева.
— Нет. Мне не нужна манжелка, чтобы носить в
тюрьму передачу... А я уже добре видел, что как ту
правду искать, то и тюрьмы не миновать...
— А как же с воззванием? — напомнил я.
— Узнал про то мое воззвание наш прогрессивный
деятель учительства и школ Зденек Неедлы и напечатал
его. Тогда все церкви Словакии набросились на меня.
И вся государственная служба. Тут я и пополнил силу
своего разума. Оказалось, что демократия Масарика
тоже находится под куполом католических церквей...
— Чем же все закончилось? Воззвание-то нашло
поддержку в народе?
— Права народа тоже были под куполом церкви,—
с горечью ответил Налепка. — За это воззвание меня
еще больше стали преследовать. А таким учителям, ка¬
ким был я, сократили оклад. Слава богу, подобрали меня
рабочие. Говорю «подобрали» потому, что я стал гони¬
мый всеми партиями и никому не нужный. Коммунисты
помогли мне определиться в Ступаве, недалеко от Брати¬
славы, вспомогательным учителем. Дали они великую
помогу и моему разуму — «Капитал» Маркса и книги
Ленина... Вот порой думаю: если бы жизнь пришлось
тогда отдать, может, польза была бы другим. Поняли бы
люди, что нельзя по старинке бороться за правду во вре¬
мена «измов». Это я так себе зашифровал марксизм-
ленинизм...
270
Наш собеседник глубоко о чем-то задумался. Мы с
интересом ждали продолжения рассказа.
— Ну, а дальше? — нерешительно произнес Костя.
— Не пришлось мне долго пожить и в Ступаве. Пу¬
стили у нас моду: в публичных местах на каком угодно
языке разговаривать, только не на словацком. Тут я
снова срезался. Учительствовал в моем родном селе
венгр Бабик. Так он с разрешения фарара начал вести
преподавание на венгерском языке. Но я в газете завел
с ним спор. А меня вольнодумом обьявили через суд.
И еще оклад сократили. Только про то я не переживал,
бо дома меня ждал «Капитал»...
— На каком языке читали вы «Капитал» и произ¬
ведения Ленина? — поинтересовался Петрушенко.
— На чешском.
— Как далась вам эта наука?
— Думаю, неплохо. Начал разбираться. Но тридцать
восьмой год прервал мое учение. Никогда не забуду
той осени. Перед школой построили глинковскую поли¬
цию — гарду. Схватили меня, разорвали одежду, избили,
выгнали из школы. Книги мои сожгли, а пустой порт¬
фель выбросили в окно. Стою на улице и глотаю слезы...
И тут с цветами пришли дети, мои ученики. Какое это
было счастье! И сейчас помню их слова: «Не поддавай¬
тесь, учитель! Мы вырастем и поможем вам...»
Налепка умолк, снял очки, начал усиленно их про¬
тирать...
— Как же все-таки вы попали в армию? — поинтере¬
совался я.
Налепка рассказал, что война застала его в Смижа-
нах. Когда объявили мобилизацию, вспыхнула забастов¬
ка призывников. Но коммунисты разъяснили ошибоч¬
ность таких действий. «Только на фронте словаки смо¬
гут перейти на сторону Красной Армии», — сказали
призывникам. И народ поверил.
— Я оставил матери письмо. Написал, чтобы она не
переживала, если долго не получит вестей. Буду мол¬
чать, значит, все хорошо, я в Красной Армии. Напишу,
что радио не играет, — плохие дела. Но я на фронт не
попал. Дивизию сделали охранной. Тогда я решил до¬
биться, чтобы мои солдаты и офицеры не стреляли в
советских людей и этим защитили свою честь и честь
нашего народа.
271
Капитан Налепка подробно рассказал, как они дела¬
ли из толченого стекла таблетки «красного стрептоцида»
и закладывали их в масленки для смазки вагонных под¬
шипников. А ведь одна перемолотая в порошок бутылка
способна «пережевать» стальные оси целого эшелона!
— Но то были наши первые малые дела, наша пер¬
вая малая вам помощь, — улыбаясь говорил наш
гость. — Потом мы связались с партизанами Белоруссии.
Я имел встречание с Василием Ивановичем Козловым.
У нас был добрый контакт, а затем словаков переброси¬
ли в Ельск, за Припять... Хорошо, что встретились
с вами. Думаю, будет новый контакт и между нами
никогда не прольется кровь. У нашего народа доброе,
бесхитростное сердце. Я хочу, чтобы вы поняли и по¬
любили его. И верю — так будет! Словаков ждет боль¬
шое сражение. Нам надо сберечь силы. Пока я беру на
себя предоставить вам дороги для минирования, буду
предупреждать об опасности; если нас заставят стре¬
лять в партизан, мы будем стрелять по германам, а в
случае опасности перейдем к вам...
— Значит, выполнил, землячок, материнский наказ.
Нашел правду на земле, — закуривая, чтобы скрыть вол¬
нение, говорит Рева.
— Нашел. Да вот отбирать ее надо с боем. А наши
правители приказывают из Лондона: «Не вступать в
связи с советскими партизанами. Беречь силы для ре¬
шающего удара».
— Из Лондона? Каким образом? — оживляется Пет¬
рушенко.
— То просто. Каждому командиру полка дан ключ
радиостанции Лондона. Наша радиостанция связана с
Братиславой и Лондоном. Штаб дивизии — тоже. Есть и
группа офицеров, придерживающихся лондонской ориен¬
тации. Они готовят измену Гитлеру на случай, если при¬
дут английские войска. А это может обернуться так, что
сегодняшние фашисты будут управлять словаками и пос¬
ле войны. Вот почему надо сберечь нашу дивизию! Она
еще даст бой...
Мы тщательно уточнили, какие задания идут из Лон¬
дона. Потом расстелили карту и обсудили совместные
действия. Условились так: Налепка будет заблаговре¬
менно переправлять к нам каждого словака, которому
угрожает арест.
272
Установили мы и пароль для связных. Главной связ¬
ной Налепка потребовал сделать Галю.
— Она есть бесстрашная девочка, — тепло говорит
он. — В Овруче у коменданта числится в активе. То я ей
помог. Так надо...
Мы с Костей Петрушенко просим подробно расска¬
зать, что произошло с Галей в Овруче. Но Налепка, по¬
смотрев на часы, произносит:
— Время мое ушло. Пора домой... Сегодня я по-на¬
стоящему счастлив: видна цель, ясна задача. Хотя мы
и остаемся на каком-то расстоянии, в разных условиях,
но позвольте считать себя и своих друзей верными чле¬
нами вашей большой партизанской семьи.
— Как я рада, что вы наконец встретились! Так все
получилось неожиданно, но хорошо... Правда? — С эти¬
ми словами сразу после ухода Налепки вбежала в ком¬
нату Галя.
— Расскажи лучше, зачем была в Овруче и как
попала в тюрьму? — просит ее Петрушенко. — Знала бы
ты, как мы переживали за тебя!
— Налепка посылал меня с запиской к словацким
летчикам, — сразу переменив тон и словно извиняясь за
свою веселость, серьезно отвечает Галя. — Думаю, что
в ней был приказ не вылетать на бомбежку партизан.
Летчики сразу расстроили себе желудки, и все, как один,
оказались в госпитале.
Она рассказывает, что словаки-летчики передали
письмо к партизанам. В нем сообщалось, что они готовы
после выздоровления отбомбить какую-нибудь станцию
и сесть на партизанском аэродроме.
— Полиция и сцапала меня с этим письмом.
— Тебя били? — спрашиваю я.
— Еще как!
— Каким же чудом удалось уйти?
— Налепка спас... Уговорил коменданта завербовать
меня и с моей помощью попытаться выловить партизан.
А чтобы партизаны не заподозрили ловушку, со мной
выпустили еще нескольких арестованных.
Тут наша Галя, что называется, раскисла. Слезы
градом текут по ее щекам. Мы наперебой пытаемся успо¬
коить девушку.
18 А. Н. Сабуров
273
— Извините, — всхлипывает она, — это еще в тюрьме
накопилось... Я так счастлива, что снова вижу вас... Ме¬
ня сюда тоже послал Налепка. Просил обеспечить встре¬
чу, только не сказал, с кем. Он и не догадывается, что
мы давно знакомы.
Галя смотрит на нас посветлевшими глазами.
Как не хочется расставаться! Пора в путь, но каж¬
дый оттягивает минуту прощания.
Мы покидаем домик в лесу. А наша отважная развед¬
чица остается на своем опасном посту.
Я вспомнил рассказ Гали о словацких летчиках, ког¬
да провожали в последний путь Ивана Федоровича Бо¬
ровика.
Мы похоронили нашего друга на окраине Селизовки.
Отзвучали прощальные речи, отгремели залпы салюта,
партизаны возвращались в деревню. У свежей могилы
застыли в почетном карауле адъютант Боровика Мака-
рихин и Рудольф Меченец — русский и словак, два кров¬
ных брата, два советских партизана...
Скорбную тишину прорезал гул моторов. «Воздух!»
Над нами кружили странные желто-красные само¬
леты. И вели они себя тоже необычно. Машины то сни¬
жались, то взмывали вверх, будто летчики хотели пока¬
зать, что и они участвуют в траурной процессии.
Потом самолеты построились цепочкой и, пикируя,
сбросили бомбы за деревней в болото. Гитлеровцы, слы¬
ша грохот взрывов, наверное считали, что летчики бом¬
бят нас. Откуда им было знать, что это — салют в честь
погибших боевых друзей. В последний раз, словно про¬
щаясь, самолеты сделали круг над нами и растаяли в
сером зимнем небе.
— То наши, словацкие,— в шепоте Рудольфа нескры¬
ваемая гордость.
★
ПАРТИЙНАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ
/Северо-западнее Киева на карте можно разглядеть
'-''почти правильный прямоугольник, образованный
красными черточками железных дорог. Правая его сто¬
рона—линия, соединяющая Мсзырь и Коростень; ниж¬
няя— линия Коростень — Сарны; левая — дорога Сар¬
ны— Лунинец и, наконец, верхняя — Лунинец — Мозырь.
На карте этот прямоугольник кажется совсем неболь¬
шим, на самом же деле длина каждого из его сторон
150—200 километров. Весь он залит бледно-зеленой крас¬
кой — так обозначаются густые леса. Многочисленные
голубые жилки — реки и речушки. Заштрихованные пят¬
на — болота. Этот лесной край стал теперь нашей Малой
советской землей. Центр ее — небольшая деревня Сели-
зовка, где разместился штаб нашего соединения. Здесь
разрабатывались планы новых ударов по врагу. Здесь
были госпиталь и мастерские. Здесь выходила наша га¬
зета «Партизанская правда» и печатались листовки.
Селизовка стала магнитом, притягивавшим людей со
всех сторон. Лезли сюда и гитлеровцы. Но для того
чтобы сунуться в леса, переполненные партизанами, фа¬
шистам требовалось собрать не менее трех дивизий.
А это не так просто было сделать — Советская Армия на
фронте все крепче била гитлеровцев. Они вынуждены
были везти из Европы новые и новые войска. На всем
же пути до фронта действовали партизаны. Поэтому не¬
редко случалось, что солдаты и офицеры, направлявшие¬
ся на передовую, прямо с дороги попадали в госпитали
или на кладбище. Чтобы хоть частично обезопасить до¬
роги, соединявшие Германию с Восточным фронтом,
гитлеровцы должны были день и ночь охранять мосты,
станции, железнодорожные пути. Вот почему они не мог¬
ли сразу собрать достаточные силы для разгрома нашей
партизанской базы. Вот почему до поры до времени мы
18*
275
чувствовали себя относительно спокойно. Конечно, толь¬
ко до поры до времени! Мы знали: рано или поздно враг
попытается покончить с партизанами... А пока жизнь в
Селизовке шла своим чередом.
Сегодня 6 декабря — ничем не примечательный пар¬
тизанский день. Возле дома, где обосновался штаб от¬
ряда Шитова, толпится народ. Люди терпеливо ждут
своей очереди: они пришли «записываться в партизаны».
Командиры вызывают их по одному, подолгу беседуют;
не каждому по плечу тяжелая партизанская жизнь.
...А начальника хозяйственной части Федора Сергее¬
вича Коротченко одолевают свои заботы. Партизаны за¬
хватили у немцев много коров. Кормить их нечем.
И наш гораздый на выдумки «завхоз» решил изготов¬
лять самодельные консервы. Партизанские повара в
больших котлах варят мясо, потом укладывают его в
бочки и заливают жиром. Оказалось, что не хватает
бочек, и Федор Сергеевич ведет сложные переговоры с
жителями окрестных сел. Те хотят «разжиться у парти¬
зан» винтовками и патронами. Коротченко предлагает
менять винтовки на бочки или, в крайнем случае, на
ящики. «Договаривающиеся стороны» вырабатывают
условия этого необычного обмена.
Буквально не закрывается дверь дома, где размести¬
лась политическая часть штаба. Газеты и листовки
идут нарасхват, и наша слабосильная типография едва
успевает их печатать.
Ранним утром я обходил наше большое и шумное
хозяйство. Радостно было видеть, как многолюдно в на¬
шей Селизовке, как к партизанам валом валит народ.
А вот шедший рядом со мной Петрушенко был мрачен.
— Я прошу, — хмуро говорил он, — строго наказать
командирам отрядов — пусть тщательно проверяют каж¬
дого, кто приходит. Среди громадного потока людей
гитлеровцам легко забросить своих агентов. Не мне вам
объяснять, что это значит.
Он пристально смотрит на меня, как бы стараясь
внушить мне свою тревогу. Потом, после раздумья,
взволнованно продолжает:
— Поверьте, Александр Николаевич, это не излиш¬
няя подозрительность. Нет! У меня из головы не вы¬
ходит трагический случай с Боровиком. Я точно знаю:
нами серьезно занялось гестапо. Самый простой для них
276
путь "! перебить наших опытных командиров. Взрыв ми¬
ны, от которого погиб Иван Федорович, только начало...
А трое солдат, пойманных Заварзиным в лесу под Ро-
мезами? Они тоже минировали дороги! Да что говорить,
подобных примеров более чем достаточно. Знали бы вы,
каких подлецов я накануне допрашивал... И вся эта
нечисть пыталась пробраться к нам. Только дорожка
оказалась для нее скользкой.
Костя взглянул на часы и заторопился:
—> Пройдемте ко мне. Через несколько минут до¬
ставят резидента Гиммлера. Помните, я докладывал о
Морском Коте? Сегодня есть время познакомиться с
ним поближе.
Перед нами пожилой человек небольшого роста, в
аккуратном костюме старинного покроя. Его круглое
лицо обрамляет сизая бородка. В серых глазах застыла
настороженность. Внешне он спокоен. Только слегка
подергивается неестественно тонкий нос да на бледных
щеках проступают красноватые пятна.
Мы предлагаем арестованному сесть.
— Как чувствуете себя в наших партизанских усло¬
виях?
— Сердечно благодарю господина командующего за
внимание и прошу об одном: ускорьте расстрел. У меня
и моей спутницы нет выбора. Смерть неизбежна. А рас¬
стреляете нас вы или наши хозяева—это, в конечном
счете, безразлично.
Он тихонько, стараясь запрятать тревогу, постучал
пальцами по столу. Тонкие губы дрогнули, растянулись
в жалобной улыбке, интеллигентное лицо стало пе¬
чальным.
— Старик я уже... Пожил -—и хватит... Сам про¬
менял тихую, но голодную жизнь на эту — беспокойную
и опасную...
— Кем ехали работать?
— Переводчиком.
— Давно занимаетесь этим?
— Это моя профессия.
— Когда выехали из Германии?
— Два месяца назад.
— Войск в Германии много?
277
— Кто их знает... Я служил на текстильной фаб¬
рике.
— Переводчиком?
;— Так точно. Там работали французы. У меня от
них много подарков...
Петрушенко лукаво посмотрел на шпиона и украд¬
кой что-то записал. Я еще некоторое время беседовал с
арестованным о его профессии, потом как бы невзначай
обратился к Косте:
—■ Когда прибудут к нам самолеты из Москвы?
— Должно быть, дней через десять, — не задумы¬
ваясь ответил он.
— Тогда попробуйте пока использовать арестован¬
ных. Пусть переводят захваченные документы...
— Правильно, — горячо поддержал мою мысль Пет¬
рушенко. — Может быть, и госпожу отправим в Моск¬
ву?— В этот момент Костя был похож на рыбака, кото¬
рый готов ждать сколько угодно, лишь бы клюнуло.
— Простите, господа. Но моя спутница, она же нем¬
ка. — Шпион снова постучал пальцами по столу. — А я
русский. Бывший, правда, — попытался он пошутить.
Да, умирать он уже явно не хотел. И не хотел ехать
в Москву со своей напарницей.
— Вы согласились бы работать в Москве? — с улыб¬
кой спросил Петрушенко.
Кот тоже улыбнулся, почтительно наклонился в сто¬
рону Кости, видимо ожидая разъяснений. А его цепкие
глаза уже впились в фотографию, которую Петрушенко
небрежно вертел в руках. Так и не дождавшись уточ¬
нений, арестованный наконец решил ответить на задан¬
ный вопрос:
— Коммунист из меня, господа, не получится. Физи¬
ческим трудом заниматься я стар. Быть чиновником —■
надо заслужить доверие. Просто не знаю, что вам и
сказать...
— Понимаете, — задушевно заговорил Костя, — все,
что может сделать человек, должно принадлежать об¬
ществу. А кто получал пользу от вашей работы?
— Народ, — убежденно заявил господин.
Петрушенко пристально посмотрел на Кота, и я
почувствовал: сейчас начнется решительная схватка.
— Хорошо, — произнес Костя, протягивая одну из
фотографий шпиона, доставленную нам Станиславом.—
278
Вы были текстильщиком в Бельгии? На кого рабо¬
тали?
Глаза арестованного растерянно забегали, но он бы¬
стро овладел собой и с виноватой улыбкой произнес:
— Извините, на фабриканта.
— На какого?
— На французского.
— А чьим подданным были?
— Немецким.
— Значит, все эти годы занимаетесь разведкой?
— Не отрицаю, — натянуто засмеялся Кот, — только
добавьте — коммерческой разведкой, не более.
— Посмотрите теперь на этот снимок!
— У вас была удачная операция, — нагло ответил
господин. — Давно ли, если это можно знать? И кто
стал жертвой?
— Не волнуйтесь, господин резидент. Эти копии до¬
ставлены из Берлина. А подлинники находятся там,
где им положено быть. Никто и не подозревает, что с
них сняты копии. Посмотрите, — Костя протянул ему
оба снимка, — работа датирована октябрем сорок
второго года. Как видите, это произошло совсем не¬
давно.
Шпион внимательно посмотрел на фотографии, слов¬
но впервые их видел, и возвратил Косте.
— Хорошая работа. Теперь мне все понятно. Скажу
откровенно: гестапо пыталось втянуть меня в антитель-
мановскую разведку. Попробовали. Способностей не на¬
шли. Получилась неудача...
Наступила пауза Петрушенко вынул третью фото¬
графию.
— Вы были в августе прошлого года в Кенигсберге?
Брови резидента дрогнули. Он чуть заметно кивнул.
— По этим бумагам?
Да.
— А в словацкую дивизию ехали с этим? — И Костя
показал карточку с четырьмя печатями.
Шпион на мгновение закрыл глаза. Потом, не отве¬
чая на вопрос, обратился ко мне:
— Позвольте размять ноги, ревматизм у меня...
Походив по комнате, он резко повернулся к нам.
•— Вы сможете отправить меня в Москву? —■ И полу¬
чив утвердительный ответ, заговорил медленно, словно
279
тяжело раздумывая: — Очень благодарен вам, господин
командующий, и, вам, господин капитан, что все обо¬
шлось без допросов. Мы легко поняли друг друга. Дело
военное, и мне понятно, что с этим не медлят...
Петрушенко порылся в сумке, вынул записную кни¬
жицу и протянул шпиону.
— Ваша?
— Моя.
В записной книжке были зашифрованы многие све¬
дения, представлявшие несомненный интерес.
—■ С Гиммлером вы давно встречались?
— Недели за две до того, как попал к вам.
— Где?
— В лесу под Винницей, в ставке фюрера. Но зада¬
ние мне давал полковник. По его сведениям, в словац¬
кой дивизии большое подполье, созданное английской
разведкой. Туда меня и послали переводчиком...
— Значит, в словацкой дивизии имеется английское
подполье?
— Полковник обращал мое внимание на какого-то
Репкина. Предполагают, что он коммунист. Организация,
видимо, небольшая, но активная. Полковник предупре¬
дил: Репкин — офицер, имеет отношение к штабным до¬
кументам, передает сведения белорусским партизанам.
А в списке, который вы у меня отобрали, фамилии по¬
дозреваемых словацких офицеров...
Мы еще долго допрашивали шпиона. Когда его стали
уводить, он взмолился:
— Господа, очень прошу, чтобы о нашем разговоре
не узнала эта старая тварь. Пардон, я говорю о моей
спутнице...
— Кстати, что вам известно об этой женщине?
— Я мало знаю о ней... Думаю, что ее подсунули
дублером. Слышал, что перед войной она с группой нор¬
вежских туристов была в Ленинграде. Эта особа —опас¬
ная штучка.
Морского Кота увели. Мы с Петрушенко решили по¬
ближе познакомиться с его напарницей.
Высокая фрау остановилась перед столом.
— С какой задачей вы ехали в Мозырь? Отвечайте
только правду.
— Я уже говорила: следить за этим старым чертом.
Моя роль здесь ничтожная. Первая скрипка, господин
280
командующий, мой супруг-прохвост. Это он должен был
руками словаков наставить вам синяков.
— Не скромничайте! Оба вы — одного поля ягоды!
— Это он настраивает вас против меня, проклятый
провокатор. А моя работа чистая, провокациями не за¬
нималась.
Костя тщательно записывал показания. А я, волнуясь,
непрерывно ходил из угла в угол. Было ясно, гиммлеров-
ская разведка в упор нацелена на нас и не зря рискует
такими опытными шпионами, как Морской Кот и эта
волчица.
— Хорошо начал операцию Таратуто, да бесславно
закончил, — ошарашил меня Бородачев, едва мы с Бо¬
гатырем переступили порог штаба.
— Оставил Словечно?..
— Пока нет. Но сообщает, что до рассвета вынуж¬
ден будет отойти.
Для переживаний не было времени. Требовались
срочные меры.
— Пишите приказ отряду Иванова: «Срочно выйти
к городу Словечно и совместно с отрядом Таратуты
окончательно очистить город от противника и закрепить¬
ся в нем».
Когда Бородачев закончил писать, я продиктовал
второй приказ: «Реве. Срочно двигаться к городу Сло¬
вечно».
— Стоит ли, Александр Николаевич, перебрасывать
отряд Ревы, — засомневался Бородачев. — Иванов с Та-
ратутой вполне справятся.
— Неизвестно.
•— Может быть, вообще оставить Словечно и вы¬
брать другой объект для нападения? — осторожно спро¬
сил Бородачев и покосился на меня. — Трудный это оре¬
шек...
Я промолчал. Начальник штаба тяжело вздохнул.
Мы поняли друг друга без слов. Не в наших правилах
было отказываться от задуманного. Враг должен знать:
раз партизаны начали наступление — они доведут его
до конца. Да и объект был выбран не случайно. В этом
маленьком городке гитлеровцы держали большие запа¬
сы продуктов. ' А наши припасы сильно сократи¬
лись: партизанская семья очень выросла за последнее
время.
281
Мы рассматривали карты, когда примчался связной.
Таратуто оставил Словечно, так как фашисты подтяну¬
ли новые войска.
— Неужели они начали общее наступление? — встре¬
вожился Бородачев.
— Поедем... посмотрим на месте, что и как, — пред¬
ложил я.
...С высокого холма хорошо были видны в бинокль
фашистские солдаты на окраине Словечно.
Некоторые из них перестреливались с партизанами
подошедшего отряда Иванова, остальные спешно рыли
окопы.
«Окапываетесь, — подумал я, — это хорошо. Значит,
наступать не собираетесь. Значит, силенки маловато».
Не успел я поделиться своими соображениями с комис¬
саром и начальником штаба, как к нам подбежал
Иванов.
— И о чем только думает Таратуто! — закричал он
еще издали. — Я привел на помощь свой отряд, а он от¬
ступил. Выходит, зря мы полезли в самое пекло! Нам
одним города не взять...
— Ладно, — сказал я, — выводи своих партизан из
боя, а мы поедем к Таратуте. Жди приказа.
Мы с комиссаром и начальником штаба приехали в
деревню Тхорынь, куда отступил Таратуто. Оказалось,
что сюда уже подошел со своим отрядом Рева.
Отчитав Таратуту за поспешный отход, мы вместе
наметили новый план наступления. Главная роль в
этом плане отводилась отряду под командованием Ревы.
Два других, отряда должны были ему помогать и сле¬
дить за дорогами: если фашисты попытаются подтянуть
к Словечно новые войска — отбросить их!
— Готовьте побольше машин да подвод, — сказал
Бородачеву Рева.
— Зачем?
— Как зачем? Трофеи возить...
Вскоре новый бой закипел за Словечно.
Над дорогой, по которой двигались наши партизаны,
показались самолеты со словацкими опознавательными
знаками на крыльях. Дорога опустела. Самолеты по¬
кружили над ней, потом свернули к лесу и сбросили
свой смертоносный груз в болото. Быстро построив¬
шись, бойцы снова устремились вперед. Три красные ра¬
282
кеты, взлетевшие в небо, возвестили, как было условле¬
но, что отряд Ревы ворвался в город.
«Только бы удалось закрепиться», — подумал я и на¬
правился к отряду Таратуты. Отряд этот, как уже гово¬
рилось, должен был следить, чтобы к фашистам в Сло-
вечно не подошло подкрепление. Оказывается, мы
правильно все рассчитали. Гитлеровцы появились имен¬
но там, где устроил засаду Таратуто. Их накрыл деся¬
ток наших пулеметов. После небольшой заминки фаши¬
сты пришли в себя, развернулись в цепи и начали
наступать. По пути им предстояло перебраться через
речку Ясинец. К счастью, Будзиловский со своими пуш¬
ками был уже здесь.
■— Товарищ командир, — жарко шептал он мне,—>
пусть перейдут речку, а луг у меня на прицеле. Пусть
идут!
Словно услышав приглашение Будзиловского, гитле¬
ровцы ринулись вперед, и тогда убедительно заговори¬
ла наша артиллерия. Враги бросились в лес. Там офи¬
церы кое-как привели в порядок свое потрепанное
войско и попытались подойти к Словечно с другой сто¬
роны. Но тут врага ждал новый сюрприз: семьсот парти¬
зан отряда Иванова.
Гитлеровцы в Словечно так и не дождались подмоги,
но, все еще рассчитывая на нее, продолжали отчаянно
сопротивляться. Наступила ночь. Над городом появи¬
лось зарево пожаров. Реву я отыскал в доме бурго¬
мистра. В богато обставленной столовой Петрушенко и
Богатырь допрашивали хозяина дома.
— Значит, городским головой были? — спросил я
предателя.
■— Ну який вин голова, колы в нужнике захоронил-
ся, — смеясь сказал Рева. —Пошли подивимся, як наши
дела, — вдруг перешел он на серьезный тон.
За ночь партизанам удалось отбить всего несколько
домов.
Новый день вставал над дымящимся пепелищем, но
бой не затихал. В одной части Словечно были парти¬
заны, в другой — немцы.
В центре виднелось двухэтажное кирпичное здание:
здесь засело основное ядро фашистского гарнизона.
Здание стояло на таком выгодном месте, что из него
простреливались все прилегающие к центру улицы. На¬
283
ши артиллеристы попробовали бить по нему, но 76-мил¬
лиметровые снаряды не пробивали толстые стены ста¬
ринного строения.
Я вовремя подошел к обескураженным артиллери¬
стам. На площади и перед зданием виднелись убитые гит¬
леровцы. Среди них здоровенный офицер. От него полз¬
ком к нам пробирался Волчков. Из окон здания фаши¬
сты открыли по нему пулеметный огонь.
— Убьют парня... И зачем он туда лазил? — возму¬
тился я.
— Одни письма и никаких документов, — через не¬
сколько минут докладывал Волчков.
—‘ А во внутренний карман заглядывал? — спросил
его командир взвода Кротов.
— Разве туда доберешься, — беспомощно развел ру¬
ками Волчков. — Эту тушу не повернешь.
Кротов ничего не ответил.
Не прошло и пяти минут, как я заметил нового пла¬
стуна, подбиравшегося к злополучному толстяку. Из
здания снова открыли шквальный огонь, наши артил¬
леристы ответили.
Разрывы снарядов отвлекли внимание фашистов, и
Кротов (это был он) упорно полз вперед. Вот он при¬
близился, перевернул фашиста, и вдруг... убитый ожил
и вцепился в партизана. Мы замерли... Кротов быстро
выстрелил, и гитлеровец повалился на землю.
Мы вздохнули с облегчением только тогда, когда
Кротов благополучно вернулся. Оказалось, что офицер
притворялся мертвым. Это ему долго удавалось. Он да¬
же не шевельнулся, когда его обыскивал сначала Волч¬
ков, а затем переворачивал Кротов. А потом не выдер¬
жал.
В небе появились шесть словацких самолетов и раз¬
вернулись для бомбардировки. Фашисты ракетами пока¬
зали им на занятую партизанами часть города. Партиза¬
ны, в свою очередь, запустили ракеты в сторону распо¬
ложения фашистов. Так повторялось несколько раз, а
самолеты все кружили, словно уточняли для себя цель.
Потом обрушились на позиции немцев.
Воспользовавшись коротким замешательством в ста¬
не врага, мы усилили натиск и продвинулись еще на
один квартал. Каменный дом, где засели эсэсовцы, ока¬
зался в окружении.
284
В этот момент послышались частые выстрелы со сто¬
роны дороги, ведущей в Словечно. Там был в засаде
отряд Таратуты. Видимо, гитлеровцы снова пытались
пробиться в город. Я поехал туда.
Около дома бургомистра меня остановил начальник
хозяйственной части соединения Федор Сергеевич Ко-
ротченко.
— Загружаем зерном обоз и направляем вместе со
скотом в Селизовку, — доложил он. — Зерна тут, навер¬
ное, не одна тысяча тонн. Решил вывозить его машинами
в деревню Тхорынь — близко и дорога хорошая. Забе¬
рем, что успеем.
— Сколько ходит машин?
— Сейчас двенадцать четырехтонных. Павел Федо¬
рович обещал дать еще две. И овощей много засолен¬
ных. Будем брать?
— Потом. В последнюю очередь. Сначала хлеб...
Тревога за участок Таратуты была не напрасной.
Из Овруча на выручку гарнизона Словечно подходил
целый батальон. Однако вскоре выяснилось, что это сло¬
ваки. Они развернулись на большом расстоянии от от¬
ряда Таратуты и открыли интенсивный огонь... в воздух.
Затем, будто в панике, хотя по ним никто не стрелял,
словаки ушли обратно в Овруч.
Было совсем темно, когда я возвращался в Словеч¬
но через Тхорынь. Навстречу, сияя фарами, на большой
скорости мчалась партизанская автоколонна с зерном.
Порожние машины спешили за грузом в Словечно. Рас¬
стояние здесь было небольшое, машины оборачивались
быстро, и создавалось впечатление, что их очень много.
Партизаны впервые были свидетелями замечательного
зрелища: в Словечно еще идет бой, а наши уже возят
трофеи. Да не на лошадях, а целой автоколонной!
— Ну, значит, не пропадет наш брат-партизан. Хле¬
бом Гитлер в достатке обеспечил!—довольно улыбаясь,
заметил мой шофер Степан Лесин.
— Весь вопрос в том, как сохранить его.
— Это проще простого, товарищ командир. Зерно
сухое. Прикажите Коротченко мобилизовать стариков
бочкотару мастерить. Ящики тоже сгодятся. Просмо¬
лить их надо, засыпать туда зерно и закопать. Тогда
больше года пролежит — и ничего не случится. Верно
говорю!
285
«Дельный совет, — подумал я, — хорошо бы заложить
такие базы не только у нас, но и в других районах».
...А фашистский гарнизон в Словечно по-прежнему
сопротивлялся.
— Пришлось даже несколько домов оставить, — рас¬
сказывает мне Богатырь. — Замучило нас каменное зда¬
ние: нет спасения от обстрела. Но, кажется, нашли спо¬
соб покончить с ним.
— Взорвать?
■— Нет, Рева придумал другое... Пойдем посмотрим.
Партизаны из отряда Ревы взяли большую копну со¬
ломы, облили ее мазутом и двумя длинными канатами
начали подтягивать к дому.
— Ничего не выйдет из этой затеи, — сказал я Бога¬
тырю. — Кто ее направит к двери? Место открытое, не
подойдешь.
— Подожди, тут все предусмотрено.
Действительно, нашли выход: с помощью третьего
каната, за который тянули сидевшие в укрытии бойцы,
копну заставили обогнуть углы дома и подползти прямо
к дверям.
Рева подбежал к пулеметам, ленты которых были на¬
биты зажигательными пулями.
— Ну, хлопцы, устроим фрицам иллюминацию!
Заговорили «максимы», копна вспыхнула, огонь за¬
хлестнул коридор, и тотчас раздались оглушительные
взрывы. Послышались крики, неистовая брань... Из окон
верхнего этажа начали выпрыгивать фашисты. Как бы
догоняя их, в проемах окон показались языки пламени.
За моей спиной раздался восхищенный голос Петру¬
шенко:
— Вот это по-нашему! Надо отучить зверье прятать¬
ся за стенки. Пусть знают: партизаны если не убьют, то
сожгут! — И уже спокойно сообщил: — Приехал с докла¬
дом Бородачев.
Мы отправились на квартиру бургомистра. Факелы
пожарищ освещали Словечно. Дым и копоть стлались в
воздухе. Яркие лучи фар снующих вокруг машин рассе¬
кали темень. Гул моторов разносился далеко над хол¬
мистым полем.
Перед окнами особняка застыли две немецкие гру¬
зовые машины. Вокруг суетились партизаны. Оказы¬
вается, грузовики подкатили незадолго до нас — подвез¬
286
ли запасы сражающемуся гитлеровскому гарнизону, да
нарвались на партизан.
Рева первым влез в машину и закричал оттуда:
— Хлопцы, це ж они привезли нам подарок! Тут
боеприпасов больше, чем мы израсходовали за всю опе¬
рацию. И обмундирование, и чоботы. И еще что-то...
Было очень кстати, что немцы «любезно» доставили
нам в Словечно столь ценный груз. К тому же две тя¬
желые грузовые машины помогли нам вывезти не один
десяток тонн зерна в партизанские закрома.
Продолжительный, трудный бой за Словечно длился
тридцать семь часов и закончился полной победой пар¬
тизан.
Штаб разместился в роскошном кабинете бургоми¬
стра. Богатырь, Рева и я внимательно слушаем Борода¬
чева. Надев очки, он подвинул к Себе настольную керо¬
синовую лампу со старинным абажуром и читает:
«Во исполнение вашего приказа вверенный мне отряд провел
несколько боевых операций в Киевской области. Юго-восточней же¬
лезнодорожной станции Терещинской пустили под откос два воин¬
ских эшелона с техникой, следовавших на восток. Уничтожено
15 тягачей, 10 орудий, 2 паровоза, 19 вагонов. Отрядом совершен
налет на гарнизон эсэсовских войск. Убито 22 гитлеровца. Много
раненых противнику удалось вывезти в госпиталь г. Киева. Взяты
трофеи: пулеметов — 6, винтовок — 65, автоматов — 3, револьве¬
ров — 5. В этом бою пали смертью храбрых шесть партизан.
В результате переговоров в отряд перешло с оружием сто семь
полицейских...»
Бородачев перевел дыхание и закончил:
— Донесение подписал командир отряда Селиво¬
ненко.
— Скажи, пожалуйста, як повезло Селивоненко,—
с завистью произносит Рева,—-Це наверняка работа
взвода моего Калашникова.
— Насчет вашего Калашникова, Павел Федорович,
не спешите. Он ушел из Киевской области. Есть донесе¬
ние. Я доложу отдельно, — замечает Бородачев.
— А все же правильно мы поступили, — задумчиво
говорит Богатырь, — что не завязали войну с полицией.
Теперь фашисты не могут ей доверять. Значит, ни поли¬
цейские, ни словаки не станут воевать против нас. При¬
287
дется господам арийцам самим отведать партизанских
оплеух, вроде сегодняшней...
Я слушаю боевых друзей и думаю: «Куда теперь
бросят фашисты свои силы — на Житомирщину или
Киевщину? И там, и там земля горит у них под но¬
гами».
Мои мысли снова прерывает торжественный голос
Бородачева:
«Приказ № 61 отрядом выполнен. В Ровенской области, в
Клесувском районе взята станция Томашгруд на железной дороге
Сарны — Коростень. Все станционное оборудование выведено из
строя. Разрушено на протяжении нескольких километров железнодо¬
рожное полотно. Отряд удачным маневром захватил железнодорож¬
ную станцию Остки. В пятнадцати деревнях созданы группы само¬
обороны. Обстановка вполне прзволяет развернуть в области пар¬
тизанское движение. Задерживаюсь для проведения дополнительных
операций. Командир отряда «За Родину»
ИВАН ФЕДОРОВ».
— Значит, вопреки утверждениям Геббельса и гау¬
лейтера Украины Коха, партизанское движение растет
и на землях Западной Украины,—бросил Богатырь.
— Разрешите, товарищ комиссар, доложить осталь¬
ные донесения, — приподнято-официальным тоном про¬
износит Бородачев. — Вот что сообщает Волков:
«Нашей партизанской группой спущен под откос эшелон с
офицерским составом, следовавший на Сталинградский фронт. В ре¬
зультате крушения убито до четырехсот человек».
— Молодец Волков! — горячо откликается Петру¬
шенко.— Хороший эшелон гробанул.
— Но у него не все благополучно, Константин Пет¬
рович,— настораживает нас Бородачев и продолжает
читать донесение:
«Ваш приказ о назначении Яворского командиром отряда
Славутского района мною был объявлен местной группе партизан.
После этого Яворский был убит в лесу неизвестно кем. Прошу дать
приказ о назначении командиром отряда товарища Одухи. В состав
местного отряда наши семнадцать партизан приняты без особого
энтузиазма».
— Тут не обошлось без руки украинско-немецких на¬
ционалистов, — уверенно комментирует услышанное
Петрушенко.
— Подготовьте радиограмму Волкову, Илья Ивано¬
вич. Пусть назначает командира. И сообщите, что
к нему выходит с отрядом Шитов. На днях из состава
288
нашего соединения выделим еще один партизанский
отряд и также направим в район Славуты. Шитов воз¬
главит партизанское соединение в составе этих трех
отрядов.
— Это полностью оздоровит обстановку, — поддер¬
живает меня Богатырь.
— Боюсь, товарищи, что наше решение невыполни¬
мо,— осторожно роняет Бородачев. — Радиограмма ге¬
нерала Строкача отменяет предложенный нами план
развития боевых действий на Правобережье Днепра.
Это известие вывело всех из равновесия. Начисто
отметалось то, что было предложено в результате дол¬
гих раздумий, на основе большого опыта. Мы, например,
не случайно послали отряд Федорова в Ровенскую об¬
ласть. Учли, что сам Федоров работал там до войны, его
хорошо знали и он знал людей, знал местные условия.
Или Селивоненко! Его отряд уже освоился на Киевщи¬
не, наладил связь с подпольщиками... А теперь надо
приказать, чтобы все бросил, чтобы уходил в другое
место?
После долгих споров решили отстаивать свой план.
Передали радиограмму в Москву, в ЦК партии с прось¬
бой отменить приказ S7KpaHHCKoro штаба партизанского
движения.
— У меня еще не все, Александр Николаевич, — как
всегда, невозмутимо замечает Бородачев. — В донесении
Волков сообщает, что Станислав был у Половцева в
Остроге.
— Давайте, давайте! — загорелся Костя.
— «Станислав благополучно вернулся. С Половцевым встречал¬
ся парашютист из Лондона и дал ему задание принять срочные меры,
чтобы прекратить переход словаков к партизанам. Половцев попы¬
тался возражать, заявил, что Советская Армия является союзницей
английской и американской армий. Капитан из Лондона ответил на
это, что разведка ни в какие союзы не вступает...»
Начальник штаба умолк, словно давая нам возмож¬
ность осмыслить услышанное. Потом тщательно протер
очки и снова склонился над текстом донесения:
— «Половцев еще просил передать, что Калашников, рекламиро¬
вавший себя секретарем Киевского обкома партии, агент гестапо.
Станет навязывать вам связь, будьте осторожны. Им будут сделаны
попытки также установить связь со словацкими офицерами, в том
числе с Репкиным. Калашников имеет задание выяснить, с кем свя¬
заны словацкие офицеры: с Лондоном или с Москвой?»
19 А. Н. Сабуров (2)
289
— А как же мой Калашников? — опять всполошил¬
ся Рева. — Выходит, погиб? И хлопцы его погибли? Весь
взвод?
— Минуточку, — заторопился Бородачев, роясь в бу¬
магах.— Куда я девал донесение Селивоненко? Там как
раз есть сообщение о взводе вашего Калашникова... Ага,
вот оно:
«В лес Иваньковского района, где должна была состояться
встреча секретаря Киевского обкома партии Калашникова с вами,
заранее вышел со своим взводом Калашников из отряда Ревы для
обеспечения безопасности. На вторую ночь партизаны неожиданно
были окружены эсэсовскими войсками: прибывшими из Киева. На¬
шему Калашникову со взводом удалось вырваться из окружения, но
эсэсовцы, видимо, имели приказ во что бы то ни стало уничтожить
партизан. На преследование одного взвода были брошены большие
силы. Моя разведка доложила, что взвод ушел за Припять. Удалось
ли ему окончательно оторваться от преследования — не известно.
На месте условленной с вами встречи ни секретаря Киевского под¬
польного обкома партии Калашникова, ни Пермякова не оказалось.
СЕЛИВОНЕНКО».
— Погибли хлопцы... А какой был боевой взвод,—
упавшим голосом сказал Рева. Он даже как-то осунул¬
ся, посерел.
— Не спеши, Павел, хоронить ребят, — стараясь
быть спокойным, заговорил Богатырь, но я видел, как
трудно ему это дается.
— Я предупреждал: не надо спешить в гости к это¬
му мифическому Калашникову, — взволнованно перебил
комиссара Петрушенко. — Что тут удивительного? Ведь
ясно—Гиммлер бросил на разгром партизанского дви¬
жения своих лучших резидентов. Шутка сказать, если
бы ему удалось захватить командование целого соеди¬
нения?! Была бы эффективнейшая операция... И конеч¬
но, еще не все кончилось...
— В таком случае мне непонятно: кем является ваш
коллега парашютист Пермяков? — пристально поглядел
на Петрушенко Бородачев.
Костя в ответ только пожал плечами.
Донесение, переданное Станиславом, было последней
вестью от Половцева. Человек, когда-то действовавший
против нас, в последнее время оказывал партизанам все
более ценную помощь. С этим не могли примириться те,
290 .
с кем он раньше был связан. Вскоре Половцева нашли
мертвым...
В один из морозных декабрьских дней в Селизовке
произошло незабываемое событие.
В доме, где расположился штаб соединения, откры¬
лась первая партизанская партийная конференция.
Здесь собрались командиры, политработники, рядовые
партизаны — представители коммунистов нашего соеди¬
нения. Были приглашены также секретари подпольных
райкомов партии.
Справа, на глухой, без окон, стене висели две боль¬
шие карты. На одной из них детально отражена битва
на Волге. На другой показан наш боевой путь от
Брянских лесов до Житомирщины. Многочисленные яр¬
кие точки отмечали расположение подпольных и мест¬
ных партизанских групп. Эта цветная россыпь говорила
о многом. И прежде всего, рождала чувство гордости,
благодарности за ту огромную поддержку, которую по¬
лучило от народа и партийного подполья наше соедине¬
ние на правом берегу Днепра. -
...Закончен мой доклад о задачах партийной органи¬
зации соединения в развитии партизанского движения
на Правобережье Днепра. Мы с комиссаром за столом
президиума внимательно слушаем делегатов.
— Как ты считаешь, будут наступать на нас слова¬
ки? — тихо спрашивает Богатырь.
— Думаю, что нейтралитет больше устраивает их
самих, чем нас, — так же тихо отвечаю я. — Не все тут,
конечно, зависит от Налепки. Но пенно уже то, что
командование полком на время операции он взял на
себя...
Председательствующий предоставляет слово Волко¬
ву— комиссару отряда, который уже вернулся из-под
Славуты. Он говорит, что население Каменец-Подоль-
іцины с радостью встретило партизан.
— Настроение отличное, — подхватывает Волков. —
Наши листовки об окружении фашистов под Сталингра¬
дом вдохновили народ. Но нет оружия. Отряд под
командованием Шитова и сформированный нами отряд
имени погибшего подпольщика Николая Михайлова под
командованием Одухи получили поддержку в народе.
Но одному Шитову трудно будет командовать двумя
отрядами. Туда нужно послать хорошего комиссара...
19*
291
Должен отметить и такой факт. Местные подпольщики
организовали массовый побег военнопленных из лагеря
в Шепетовке. К Шитову пришло более ста человек. Но
имевшиеся у него винтовки были уже розданы. Шитов
не смог всех вооружить. Сейчас ведутся переговоры с
полицейским гарнизоном о его переходе к партизанам...
Увлекшись темой, Волков рассказывает, как он под
видом агента гестапо был со Станиславом «в гостях»
у коменданта города Славуты, и в заключение предла¬
гает не давать боя противнику в Селизовке. Он считает,
что всем соединением следует идти к Славуте — Шепе¬
товке.
Я вынужден был прервать его. Подойдя к карте, еще
раз разъяснил наш план.
Но Волков продолжает настаивать на своем.
— Мы вот с Фроленко были в Остроге у одного
ксендза... — начинает он. .
— Лучше расскажите о партийно-политической ра¬
боте. Ваши похождения в Славуте и Остроге не имеют
к этому прямого отношения, — резко прерывает Волкова
Петрушенко.
Но в комнате раздаются недовольные голоса:
— Пусть рассказывает. Мы партийные делегаты.
Можем знать обо всем.
Волков мнется, молчит, потом нерешительно продол¬
жает:
— Ксендз не знал, что мы за люди. Станислав рас¬
сказал: только начинаем бороться с фашистами. Тогда
ксендз предложил установить связь с Москвой, но... че¬
рез Лондон. Обещал обеспечить нас продуктами, бое¬
припасами. Понимаете, положение: ксендз руководит
немецкими базами, значит, там есть его люди... И не
удивляйтесь, что упоминаю Лондон. Я не ошибся.
В Остроге полно английских разведчиков. Темная это
публика. То пытаются примазываться к партизанам,
то — к бандеровцам. А кроме того, ищут связей со сло¬
вацкими частями...
Выступление Волкова, конечно, не раскрыло всей
картины. Но в какой-то степени осветило обстановку в
районах будущего партизанского края.
Комиссар отряда «За Родину» Кизя все свое вни¬
мание сосредоточил на вопросах партийно-политической
работы.
292
— За время рейда наша партийная организация
приняла в партию 46 боевых партизан. Ряды комсомола
выросли на 39 человек. Это партийно-комсомольское по¬
полнение полностью оправдало себя при выполнении
боевых задач. Молодые коммунисты Тимощенко, Резни¬
ков, Симоненко, Ширяев, Горащенко, Никитченко и дру¬
гие стали инициаторами шефства всех подразделений
над нашим госпиталем. И получилось прекрасно. После
каждого боя партизаны несут в госпиталь подарки, рас¬
сказывают раненым о прошедших боях. Это поднимает
боевой дух тех, кто временно вышел из строя.
Голос Кизи звучал громко, уверенно. Чувствовалось,
что говорит человек, привыкший выступать перед лю¬
бой аудиторией.
С интересом слушали делегаты конференции полит¬
рука Ульянова из отряда Ревы. Поделившись опытохМ
партийной и комсомольской работы, он подробно оста¬
новился на деятельности агитаторов из числа рядовых
партизан.
— На мой взгляд, — продолжал Ульянов,—заслужи¬
вает внимания такое полезное дело. Мы проверили, как
расходуются боеприпасы. Установили, что некоторые
автоматчики и пулеметчики жгут много патронов, а тол¬
ку мало. Как выправить это ненормальное положение?
Долго советовались, спорили, решили, чтобы каждый
коммунист и комсомолец завел личный боевой счет, что¬
бы бил фашистов с наименьшей затратой боеприпасов.
Этому примеру последовали и беспартийные пар¬
тизаны.
Ульянов рассказал о партизанских кострах, которые
стали традицией в отряде. О том, какое огромное влия¬
ние на новичков оказывают беседы у костра.
— А секретарь комсомольской организации Василий
Волчков из взвода Лаборева по своей инициативе уста¬
новил связь со словацкими солдатами, охранявшими же¬
лезную дорогу Ельск — Мозырь, — неторопливо продол¬
жал Ульянов.
— Как это — «по своей инициативе»? — не удержал¬
ся Петрушенко.
— А так. Пришли взрывать мост. Группу Волчкова
обнаружили словаки. Начали махать шапками, подзы¬
вать к себе. Партизаны ответили тем же. Договорились:
по одному выйти на середину моста для встречи. Потом
293
собрались вместе. По-дружески побеседовали и пошли
минировать мост. Словаки даже тол помогли подносить.
А перед самым взрывом они инсценировали перестрел¬
ку. Сейчас ведут регулярную переписку...
Рассказ Ульянова вызвал особенное оживление и
одобрение присутствующих.
Видимо, потому комиссар отряда имени Щорса Буг¬
ров начал свое выступление с сообщения о том, что он
установил связь с командиром словацкой роты. Встреча
состоялась вблизи деревни Богутичи. Теперь партизаны
регулярно посылают словакам листовки и получают от
них важные сведения.
От отряда Селивоненко выступил секретарь парт¬
организации Конопелько. Он заострил внимание на во¬
просах бдительности:
— К нам в отряд пришли два человека с рекомен¬
дацией Киевского подпольного обкома партии. Мы при¬
няли их в свою семью, как равных. Но новые партизаны
необычно повели себя... Теперь выяснилось, что действи¬
тельное руководство киевского партийного подполья
было почти полностью арестовано. А гестапо создало
ложный обком партии во главе с провокатором Калаш¬
никовым.
Я взял донесение Гали, в котором подтверждалось
сообщение Половцева, и дал прочитать редактору нашей
газеты «Партизанская правда». Цыпко бегло просмот¬
рел текст и немедленно огласил его:
— «Калашников, который именовал себя секретарем обкома
партии Киевской области, является провокатором. Его фамилия и
обком легендированы киевским гестапо. Цель простая •— взять в свои
руки все нити подполья и партизанских отрядов и подставлять их
под удар гестапо».
— Вот так дела стряпает гестапо! Попадешь на
крючок и не будешь знать, к кому, — заметил Таратуто.
— Завтра же отпечатаем большим тиражом листов¬
ку и разъясним народу гнусную роль этих провокато¬
ров,— сказал Цыпко. '
— А где же все-таки наш Калашников? — тревожно
спросил Рева.
— Полиция распускает слухи, что его взвод разбит
и уничтожен, — глухо отозвался Яковенко, комиссар от¬
ряда Селивоненко.
В комнате воцарилась гнетущая тишина. Трудно
294
было смириться с мыслью, что из-за вражеской прово¬
кации погиб боевой взвод, командир которого, по злой
иронии судьбы, был однофамильцем ставленника ге¬
стапо.
Горячие выступления делегатов завершились речью
комиссара соединения Захара Антоновича Богатыря.
Он с удовлетворением отметил, что в соединении вы¬
рос большой резерв командных и политических кадров.
— Многие командиры отделений могут с успехом
быть командирами и политруками взводов, а команди¬
ры взводов и политруки — командирами и комиссарами
отрядов, — заявил он. — Настало время, когда наши за¬
мечательные кадры могут и должны стать тем костяком,
вокруг которого будут создаваться новые и новые отря¬
ды. Дело чести и прямая обязанность каждого отряда —
создавать новые боевые единицы. Пусть множатся ряды
народных мстителей, — с подъемом провозгласил Бога¬
тырь.—Это будет наш боевой ответ на героические дела
Красной Армии и тружеников советского тыла.
Недалек день, когда мы, партизаны, соединимся с
победоносно наступающими советскими войсками.
А чтобы приблизить тот день — крепче удары по врагу,
выше знамя партизанской борьбы!
Конференция избрала партийную комиссию. Секре¬
тарем ее единодушно выдвинули Богатыря.
...Это было в суровую зиму 1942 года, в глубоком
тылу врага. Партизанская партийная конференция за¬
канчивала свою работу, и как клятва, как призыв к но¬
вым боевым делам во славу Родины под сводами ма¬
ленького, занесенного снегом дома звучал «Интерна¬
ционал».
★
НОВЫЕ ИСПЫТАНИЯ
встрече нового, 1943 года мы готовились по-пар-
-■-* тизански. Многие грозные признаки говорили о том,
что фашисты вот-вот двинут против нас крупные силы.
Штаб хорошо понимал, что вряд ли удастся отстоять от
врага Селизовку: слишком мало оставалось у нас бое¬
припасов, даже патронов для пулеметов и автоматов
было, что называется, в обрез, а о снарядах для орудий
и минометов и говорить не приходилось.' Чтобы не та¬
щить с собой пушки и минометы, ставшие теперь лиш¬
ним грузом, мы закопали их до лучших времен в укром¬
ных местах. Так же поступили и с большинством пуле¬
метов. .
С тяжелым сердцем зарывали партизаны свое боевое
оружие. Однако иного выхода не было. Только так мог¬
ли мы сохранить его. Люди верили: это ненадолго. Раз¬
добудем на каком-нибудь гитлеровском складе снаряды,
патроны, и тогда...
План предстоящего боя был разработан во всех де¬
талях. На окраине деревни построили дзоты — неболь¬
шие блиндажи, накрытые грибообразной крышей из
земли и бревен. Из «гриба» выглядывали один-два пу¬
лемета. Такие точки, опоясавшие деревню, представляли
довольно внушительную силу. Все пространство между
дзотами заминировали.
Чтобы прорваться в Селизовку, гитлеровцам необхо¬
димо сначала проделать проходы в минном поле и обез¬
вредить несколько десятков мин. Не так-то просто будет
сделать это под огнем наших пулеметчиков! Пока не¬
мецкие минеры справятся с работой, пройдет немало
времени. Это и предусматривал наш план: продержать
врагов на морозе (а морозы в то время стояли лютые),
вывести из строя как можно больше гитлеровцев, а по¬
том ударить по ним с тыла. Сделают это отряды Ревы
296
и Иванова, скрытые в засаде. Удар с тыла обязательно
заставит фашистов временно прекратить атаку деревни.
Это позволит ее защитникам уйти в лес. В результате
гитлеровцы потеряют убитыми, ранеными и обморожен¬
ными большое количество солдат, а получат пустую Се-
лизовку, скорее даже не деревню, а пепелище.
Таков был план. Для его успешного осуществления
нам было важно абсолютно точно знать дату наступле¬
ния противника. В этом взялся помочь Налепка. И он
сдержал слово. Накануне Нового года Рудольф привез
письмо. Налепка сообщал, что наступление назначено
на 31 декабря. Наступать на Селизовку будут шесть ба¬
тальонов гитлеровцев. Словацкой дивизии поручено при¬
крывать тылы. В письме перечислялись населенные
пункты, через которые должны отходить наши отряды.
В конце Налепка заверял, что, если фашисты станут пре¬
следовать партизан, словаки дадут бой, после чего всем
полком перейдут на нашу сторону. К посланию была
приложена схема наступления.
Из письма Налепки мы узнали, что в результате со¬
бытий в районе Волги гитлеровцы не получили обещан¬
ных машин. Это означало, что двадцать километров, от¬
деляющие противника от Селизовки, он пройдет пеш¬
ком, по трудным лесным дорогам...
— По моим подсчетам, гитлеровцы появятся только
к вечеру, — резюмирует Бородачев, оторвавшись от по¬
лученной схемы. — Неужели решатся наступать ночью!
— Это было бы замечательно! — откликнулся я.
Мы принимаем решение немедленно вывести в тыл
наступающим фашистским частям отряды Ревы (с во¬
сточной стороны Селизовки) и Иванова (с юга).
— Вы, Илья Иванович, — говорю Бородачеву, — зай¬
митесь вместе с Петрушенко разведкой. Я с комисса¬
ром пойду на передовые позиции.
Едва мы с Богатырем вышли на улицу, к нам под¬
бежал автоматчик Пономарев.
— Шпиона поймали!
Он ведет нас в дом. Посреди комнаты стоит человек.
— Ну, покажи свою галерею! — Автоматчик Уваров
задирает на арестованном рубаху. Все тело незнакомца
покрыто замысловатой татуировкой.
— Я знаю этого разрисованного хлюста, — высту¬
пает вперед Пономарев. — Мы вместе в армии были, в
297
одном взводе. Под Харьковом его послали в разведку. Он
предал нас, а потом выступал по радио, чтобы мы сдава¬
лись в плен. По картинкам на шкуре я и признал его.
Шпион даже не пытается оправдываться. Заикаясь
и плача, он рассказывает, как был завербован.
— Ты лучше повтори, подлюга, что успел донести
фашистам, — требует Пономарев.
Мы поняли, что партизаны уже допросили предате¬
ля. Оказалось, что он успел передать немцам план на¬
шей обороны, сообщил о численности отрядов и воору¬
жении.
Видимо, поэтому противник частично изменил план
наступления. Под вечер на западной опушке леса перед
Селизовкой появился небольшой передовой отряд врага.
Заняв деревню Руднище, он отрезал нас от северных
дорог. Однако гитлеровцы почему-то медлили с нача¬
лом боя.
— Руднище занято жандармскими войсками силами
до батальона. Все дороги в северной части контроли¬
руются противником, — докладывает командир взвода
Лаборев.
— Рудня-Сырница занята словаками. На дорогах
южнее Селизовки выставлены заставы, — доносит раз¬
ведчик отряда Таратуты Теренин.
Не успел Бородачев нанести на карту эти данные,
как Петрушенко принес новые сообщения:
— Разведкой установлено: сто первый словацкий
полк занял восточную часть леса. Передовые отряды за¬
легли на опушке в полукилометре от Селизовки.
— Значит, немцы готовят нам окружение, — задум¬
чиво протянул Бородачев.
— Хорошо, что госпиталь и обозы в безопасном ме¬
сте, — добавил Богатырь.
В прошлую ночь, под прикрытием одного отряда, мы
отправили хозяйственную часть со всеми обозами и гос¬
питалем в урочище Симоновичи. На обороне Селизовки
остались отряды имени Щорса и «За Родину». Отряды
Ревы и Иванова уже находились в тылу врага, но теле¬
фонная связь с ними работала пока бесперебойно.
— Отряд залег в урочище Можарец. Кругом слова¬
ки... Что делать? — спрашивает по телефону Рева.
— Веди наблюдение, — отвечаю я. — Первым не за¬
вязывай бой.
298
— Слухай, Александр, — вскоре возобновляет раз¬
говор Рева. — Вот докладывают мне: словаки устанав¬
ливают вблизи нас артиллерию. Рудольф говорит, что
слышал голос Налепки.
В наш разговор с Ревой вклинивается звонок Ива¬
нова.
— Подожди, Павел, перехожу на Иванова.
— Отряд окружают войска СС. Разрешите отойти
на отметку «Перекоп»?
Быстро отыскиваем с Бородачевым возвышенность
154. Приказываю Иванову:
— Незаметно для врага выведите отряд в квадрат
семнадцать — двадцать два...
За стенами нашей землянки слышится частая тре¬
скотня. Мы с Богатырем почти одновременно выбегаем
за дверь. Из леса, восточнее Селизовки, там, где, по
нашим данным, находятся словаки, кто-то бесшабашно
запускает десятки ракет. Яркие вспышки следуют одна
за другой...
— Ну, хлопцы, теперь держись! — говорю я.
■— Там же словаки... — Богатырь еще не договорил,
как раздался басовитый артиллерийский залп.
Мы прижались к стене дома, ожидая взрыва. Снаря¬
ды пронеслись над Селизовкой и начали рваться в за¬
падной стороне деревни в расположении эсэсовских
войск.
Бегу к телефону.
— Чья артиллерия бьет по немцам? — спрашиваю
Реву.
— Словацкая, та, что выстроилась напротив нас.
Дай приказ, я ее живо приберу к рукам!
— Пока нельзя этого делать. Следи за боем в Се-
лизовке. Как только противник ввяжется в бой со всех
направлений, наноси удар с тыла по эсэсовцам...
Разговор оборвался. Телефонисты пытаются восстано¬
вить связь, но безуспешно. Значит, повреждены провода.
Минут через тридцать завязывается бой в располо¬
жении словацких частей. Длинными очередями бьют
пулеметы, строчат автоматы, рвутся гранаты...
— Неужели Рева все-таки ввязался в бой со слова¬
ками?— вырывается у меня.
— Почему Рева, —поправляет меня Бородачев,—
может, словаки «по дружбе» подсыпали Реве?
299
Грохот артиллерийской подготовки смолкает, а гит¬
леровцы все еще не идут в наступление.
В заснеженном полушубке появляется раскраснев¬
шийся, возбужденный Рудольф.
— Командир Рева приказал рассказать вам: сто пер¬
вый полк ведет бой с германами.
— Значит, Налепка нас не подвел! — радостно кри¬
чит Богатырь.
— Налепка там, — продолжает Рудольф. — Я лежал
в густых елочках, совсем близко от того места. То мне
добре слышно было. Он приказ давал артиллеристам:
«По врагам славян — огонь!» Поверьте, товарищ коман¬
дир, Налепка наш человек...
— Ну вот, Илья Иванович, все правильно, — обни¬
маю я Бородачева.
Рудольф отправляется обратно. Перед уходом он не¬
сколько раз повторяет наш краткий приказ Реве: «Свя¬
заться с Налепкой. Действовать по обстановке. Инфор¬
мировать регулярно».
После ухода Рудольфа мы долгое время сидим в не¬
ведении. Противник молчит. Никаких известий ни от
Иванова, ни от Ревы. Это продолжается мучительно
долго...
В 24.00 мы, едва ощущая вкус, принялись жевать
замерзшие бутерброды. Так, в ожидании боя, в холод¬
ной землянке на окраине Селизовки, я и мои друзья
встретили новый, 1943 год.
Но вот, словно добрый новогодний вестник, зазумме¬
рил полевой телефон. Мы плотно окружили аппарат. Но
радость была преждевременной: к нашему проводу под¬
ключились немцы.
— Сволочи! Предлагают сдаваться в плен,— едва
сдерживая ярость, сказал Бородачев.
Настало время принимать решение. На всякий слу¬
чай приказываю зажечь костры, приготовленные еще
днем у каждого «дзота» и на подходах к линии обо¬
роны.
Выхожу на улицу. Село словно вымерло. Голое поле
вокруг Селизовки освещено полыхающими кострами.
Они бросают на снег неровный, но яркий свет. От этой
картины тревожно становится на сердце, и я не столько
понял, сколько почувствовал: а ведь до рассвета нам
не удержаться здесь. И тогда можем лишиться единст¬
300
венного выхода на юго-восток. В памяти всплывают
воспоминания, сохранившиеся с тех времен, когда я с
батальоном выходил из киевского окружения. Там, в
Харьковцах, мы тоже всю ночь провели в большом на¬
пряжении, вблизи вражеских войск. А с рассветом ока¬
зались в огненном котле. Счастье, что’ нам удалось на
короткое время оторваться от врага... Но тогда я не знал
партизанских методов борьбы в современной войне. Те¬
перь за нашими плечами немалый опыт удачных оборо¬
нительных боев на Брянщине, опыт вождения отрядов
в сложных и даже очень опасных условиях. Это окры¬
ляло, вселяло уверенность.
В конце улицы одиноко чернела наша «татра». В ней
сидел Лесин и на слабых оборотах прогревал мотор.
Меня почему-то потянуло на КП командира отряда
«За Родину» Ивана Филипповича Федорова. Нет ли у
него чего-нибудь нового? В глубине души я понимал,
что это пустая надежда: связные Ревы могли прибыть
только сразу на наш КП. Но я понимал и другое — им
вообще не пробиться через освещенную кострами поло¬
су на глазах у врага. И все же направился к Федорову.
По пути столкнулся с Кизей. Он шел к левофланго¬
вому дзоту, где, по его словам, что-то случилось. На
подступах к дзоту мы услышали приказ наружной ох¬
раны залечь.
Лежа выслушивали сообщение командира роты Кузь¬
мина:
— Из леса, от дороги, связывающей Селизовку с
Красноселкой, ползут вражеские цепи.
Тут же к нам открыто подошел командир роты
Санков.
— Товарищ командир, фрицы пошли в наступление.
— Местность хорошо пристреляна?
— Видите пни? — показал Санков. — По ним уста¬
новлена наша прицельная линия. Пулеметчики откроют
огонь, как только враг появится у этих пней.
— Действуйте! — одобрил я.
— Началось наступление со всех направлений, — со¬
общил Бородачев, когда я вернулся на свой КП.
Я посмотрел на него: то ли от тусклого света, то ли
от волнения он показался мне очень бледным. Но голос
начальника штаба звучал по-прежнему спокойно и уве¬
ренно.
301
— Как, товарищи, не прорвется противник? — спро¬
сил я.
— Не думаю, — отрицательно покачал головой Бо¬
родачев.
— Сумеют ли теперь своевременно ударить с тыла
Иванов и Рева? — задал вопрос Богатырь.
— Сумеют, — ответил я. — Мы можем продержаться
здесь несколько часов. А противник на снегу в такой мо¬
роз будет себя чувствовать не совсем уютно...
Внимательно вслушиваюсь в звуки, которые просачи¬
ваются в землянку. Гуще становится трескотня автома¬
тов, длиннее пулеметные очереди. «Ползут на сближе¬
ние»,— подумал я. И тут послышались взрывы.
Вбегает связной от Федорова:
— Противник разбил левофланговый дзот!
За ним появляется связной от Таратуты:
— Немцы продвинулись за дом лесника...
На КП остаются Бородачев и Петрушенко. Я на¬
правляюсь к Таратуте, Богатырь — к Федорову.
ІІа северо-западной окраине деревни, где находился
правый фланг отряда Таратуты, горит дом лесника.
В балке рвутся мины: это гитлеровцы напоролись на
нашу минную полосу.
5І приказываю Таратуте обстрелять балку, но про¬
тивник уже оставляет ее и двигается в нашу сторону.
Ближе и ближе видны на снегу черные точки. Гитле¬
ровцы обходят дзот, стоящий на возвышенности, а мы...
мы не можем даже предупредить Ковалева, командира
взвода, занимающего дзот, об опасности окружения. Хо¬
рошо, что наблюдение оказалось у Ковалева на высоте.
Бойцы заметили подкрадывающегося врага и плотным
огнем заставили егр залечь. Видно, как мечутся гитле¬
ровцы; доносятся крики их раненых...
Не прошло и двадцати минут, как противник начал
терять инициативу. Бой на этом участке стал ослабе¬
вать.
Зато на участке Федорова грохот перестрелки все
усиливался. Первая цепь противника была уничтожена,
но следующие, переползая через своих убитых, не обра¬
щая внимания на раненых, упрямо разгребали руками
глубокий снег и ползли, ползли.
«Почему молчит Рева? Где он?»
Под утро противнику удалось зацепиться за окраину
302
Селизовки. Связи с отрядами Ревы и Иванова не было.
Их непонятное бездействие ставило под угрозу отряды,
оборонявшие Селизовку. Чего-то мы недодумали в на¬
шем плане...
С большой внутренней болью отдаю приказ об от¬
ходе. '
Трудная и очень опасная задача встала перед наши¬
ми минерами. Не дожидаясь рассвета, они начали про¬
кладывать дорогу для наших отрядов, уходивших на
восток...
С той незабываемой ночи прошло много лет. Но и
сейчас с глубоким волнением и благодарностью вспо¬
минаю я героический труд партизанских минеров. Под
непрерывным вражеским обстрелом они разгребали го¬
лыми руками промерзлый снег, нащупывали детонато¬
ры, бесстрашно обезвреживали один за другим смерто¬
носные заряды.
В Селизовке уже вела бой только одна рота из отря¬
да Таратуты, прикрывавшая наш отход. В седом мареве
зимнего рассвета молча двигались партизаны. Неожи¬
данно вспыхнул яркий огонь. Это Лесин поджег «тат¬
ру». Степан добыл ее в бою, относился к машине бе¬
режно, словно это было живое существо. И вот своими
руками поджег ее.
Оглушительный взрыв потряс землю. На улице, по
которой только что прошли сотни людей, в момент, ко¬
гда должен был проходить наш штаб, кто-то заложил
мину. Взрывной волной убило ездового и двух лошадей.
Оказавшегося неподалеку Петрушенко отбросило на не¬
сколько метров в сторону и контузило.
Да, невеселым было для нас первое морозное утро
1943 года.
А что с Налепкой? Как он? Чем закончился бой сло¬
ваков с жандармским полком? Эти вопросы пока оста¬
вались без ответа.
Лесные деревни снова оказались в руках оккупан¬
тов. Но, несмотря на это, нам удалось собрать все от¬
ряды, госпиталь и обозы в одно место — в урочище Вой-
тековское.
После трудных боев и опасного перехода изнурен¬
ные партизаны повалились где кто мог, не обращая вни¬
мания на мороз и снег. Люди с минуты на минуту
303
ждали команды двигаться дальше, хотя никто не знал,
можно ли вообще идти вперед и в какую сторону идти.
В заброшенном одиноком домике собрались коман¬
диры и комиссары отрядов. Здесь было шумно.
Иванов доказывал, что его отряд был скован про¬
тивником и не мог пробиться к Селизовке. Но это не
спасло его от справедливых обвинений товарищей.
— Зачем ссылаетесь на расстояние? — возбужденно
говорил Богатырь. — Достаточно было ночью в лесу от¬
крыть огонь по противнику. Независимо от расстояния
это вызвало бы общую панику...
— К чему оправдываться, товарищ Иванов, — уже
без всякой дипломатии нажимал Бородачев. — Скажите
прямо: малость сдрейфили.
— Чего тут было дрейфить? — басил Иванов. — Го¬
ворю вам, не мог развернуться, вот и все.
Тут снова поднялся невообразимый шум.
— Вообще, товарищи, — заявил Рева, — я должен
сказать, словаки запутали нам всю операцию. Будь на
восточной стороне не они, я бы забрал всю артиллерию.
— Словаки и без тебя неплохо ударили по эсэсов¬
цам из орудий, — вставил реплику Бородачев.
— А як же сложилось потом? — не поддавался
Рева. — Словаки стали между нами и фрицами. Фаши¬
сты, получив порцию артиллерийского огня, полезли на
словаков. Те дали отпор. А я оказался у них за спиной.
Послал Рудольфа на связь к ІТалепке. И что? У них там
началось, как в той басне с лебедем, раком и щукой.
Чембалык с батальоном драпанул к Буйновичам. Вто¬
рой батальон рванул на Лядо, а артиллерия откатилась
назад — на Красноселку.
— А Налепка?
— Налепка пошел с извинением к немцам и прекра¬
тил бой. У них там начался разбор. В это время застре¬
лился их командир-артиллерист. Видно, этот офицер це¬
ной своей жизни решил спасти словаков от расплаты.
И что тогда делают немцы? Словаков оставляют у себя
в прикрытии, а сами наступают на Селизовку. А я с от¬
рядом снова остаюсь за спиной у словаков...
— Ты говоришь так уверенно, Павел, словно побы¬
вал у них на КП, — поддел Реву Бородачев.
■— Я говорю правильно. Зачем же мне тогда дали
Рудольфа? ■
304
—• Кстати, где он? — тихо спросил Петрушенко. При
этом он неловко повернулся, и лицо его сразу исказила
гримаса. Костя еще не пришел в себя после контузии, и
каждое движение причиняло ему боль.
— Когда в Селизовке начался пожар, я послал Ру¬
дольфа к Налепке, чтобы согласовать наши действия.
С тех пор его нет...
— Панькаемся со словаками и попадаем в нелепое
положение. Ох уж эта мне дипломатия на войне, — про¬
ворчал Бородачев. Он, по-видимому, никак не мог опре¬
делить своего отношения к словакам и всякий раз ша¬
рахался из одной крайности в другую. Я с трудом
сдерживал резкие слова в адрес Ревы и Иванова. Но
страсти все же разгорелись. Продолжать дальше в том
же духе было не время.
— Давайте, товарищи, спокойно оценим обстанов¬
ку,— предложил я. — Несмотря на отступление, нам уда¬
лось многое сделать. Мы завлекли в глубь лесов три
вражеские дивизии. В боях за Селизовку враг понес вну¬
шительные потери, оставив на поле боя наверняка не
одну сотню убитых солдат и офицеров. Мы при этом по¬
теряли шесть человек убитыми, и пять партизан ранено.
А главное, мы узнали в действии организацию На-
лепки...
Командиры слушали молча. Никто не спорил, но я
чувствовал, что мои доводы не разгоняют их мрач¬
ных дум.
Отступление есть отступление, и я понимал состояние
товарищей. Они считали себя ответственными за неудав-
шийся разгром подразделений противника, наступав¬
ших на Селизовку. Я тоже считал себя ответственным
за неудачу, но сейчас не время было предаваться пере¬
живаниям: более двух тысяч партизан на морозе, под
открытым небом, ждали нашего решения.
Я взглянул на карту. Отыскал место на железной
дороге Сарны — Костополь, где с двумя отрядами дей¬
ствовал Шитов. Необходимо повернуть ход событий.
Надо радировать Шитову, чтобы усилил удары по же¬
лезнодорожным станциям, а мы в это время сделаем
бросок на полторы сотни километров на северо-запад и
нанесем внезапный удар в новых местах — на коммуни¬
кациях врага Сарны — Лунинец. Это заставит гитлеров¬
цев перейти к обороне.
20 А. Н. Сабуров
305
— Время идет, — услышал я спокойный голос Бога¬
тыря,— надо уходить, пока нас снова не окружили.
Мы склоняемся над разостланной на столе картой.
Бородачев карандашом отмечает новый маршрут, минуя
населенные пункты и дороги. Вот уже красная линия
отметила тридцатикилометровое расстояние на северо-
запад через реку Уборть, пересекла дорогу Олевск —
Лельчицы, устремилась к Турову на Припять и на пол-
пути оборвалась у бывшей границы с Польшей — в лес¬
ном массиве у деревни Рубеж.
— Смелее, Илья Иванович, — поторапливаю я Боро¬
дачева,— выходите на речку Льва, а отсюда—на Мер-
линские хутора. Здесь поставьте флажок.
— Дывысь! Хутора разбросаны на целый район. Мо¬
жет, там и зазимуем? — улыбаясь, заговорил Рева, слов¬
но путь уже был открыт и он приглашал нас к себе в
гости.
— Нет, Павел, — возразил я. — Оттуда ты со своим
отрядом ударишь сначала по городу Столин, а потом
по Домбровице. — Показываю ему на карте города на
железной дороге Сарны — Лунинец. И, сделав неболь¬
шую паузу, добавляю: — А товарищ Иванов оттуда
уйдет к Шитову, чтобы разгромить гарнизоны в Люд-
виполе, Городнице, Бережно.
— А может, выйти на железную дорогу Сарны — Ко¬
вель? — вступил в разговор Федоров.
— Правильно! Туда вы и пойдете со своим отрядом.
Было бы хорошо, — говорю ему, — если бы вы взяли
райцентры Городно и Морочно. Противник не скоро вы¬
ведет свои силы из леса, а мы тем временем, сманеври¬
ровав, выйдем на железную дорогу.
— Можете не беспокоиться, — отозвался Федоров. —
Задача будет выполнена. Эти районы на Ровенщине мне
хорошо известны.
— А вы, товарищ Мирковский, попробуйте со своим
отрядом пробиться к Селивоненко. Обоснуйтесь в Ма-
линских лесах, чтобы распространить свои действия на
Киевскую область и связаться с настоящим киевским
подпольем.
Офицер пограничник Мирковский был выброшен в
тыл врага во главе оперативной группы. Перед рейдом
он присоединился к нам. Бугров из его группы стал ко¬
миссаром в отряде Таратуты, Яковенко — комиссаром у
306
Селивоненко, а самого Мирковского, после гибели Бо¬
ровика, мы назначили командиром отряда.
Отряд Таратуты был оставлен в резерве, при штабе.
Прошло немного времени, и соединение двинулось в
новый путь.
Проделав за ночь тридцать километров, утром в де¬
ревне Рубеж мы снова столкнулись с врагом. Головной
отряд Федорова с ходу завязал бой. Видно, фашисты
были застигнуты врасплох, но зацепились за дома и
упорно сопротивлялись. Противник мог получить под¬
крепление: дороги свободны... Нельзя было медлить ни
минуты.
— Ты расправляйся с гарнизоном, — приказал я Фе¬
дорову, — а мы поведем колонну в обход деревни. Ко¬
гда пройдет тыловое прикрытие, оставляй Рубеж и сле¬
дуй за нами.
Вскоре я уже был на восточной опушке леса и торо¬
пил колонну.
Партизаны огибали деревню полем и уходили в лес
на хутор Шугалей. В лесных зарослях с треском про¬
кладывал себе дорогу наш обоз: более семисот подвод
ломились по бездорожью.
Сквозь хаос звуков я услышал перестрелку позади
колонны. Потом донеслись пулеметные очереди от хуто¬
ра Шугалей, к которому мы двигались.
— Все! Не успели оторваться! — с отчаянием сказал
я Богатырю.
— Я поехал к тыловому прикрытию, — сразу опреде¬
лил свое место комиссар.
— Ну, а я в Шугалей...
Чердаш промчался через поле и вынес меня к окра¬
ине хутора, где уже образовался затор. Рядом шла бе¬
шеная стрельба.
Вскоре я увидел Реву, в распахнутом полушубке, с
неизменной трубкой во рту.
— Понимаешь, Александр, напоролись на доты. Туг
проходит бывшая советско-польская граница. Засели
фашистские гады и поджидали нас...
— Сколько дотов?
— Три, но обстреливают весь хутор.
20*
307
— Давай сюда роту Смирнова, пусть атакует доты,
а отряды пойдут лесом, — сказал я, направляясь к ко¬
лонне.
Заметив приближающийся походный КП, на облучке
которого восседал ездовой Петлах, я прокричал:
— Следуй за мной, прокладывай дорогу обозу!
Вместе с ротой Свиридова я направился в обход ху¬
тора. Следом ринулась вся партизанская громада.
Мы уже пересекли безымянную речушку и входили
в дремучий лес, когда резко усилилась стрельба в Шу-
галее.
Я помчался обратно: там остались наши бойцы,
остался Смирнов...
У самого хутора меня заставил спешиться свист пуль.
В нескольких шагах гремел гневный голос Богатыря.
У высокой сосны раскрасневшийся комиссар изо всех
сил тряс какого-то человека. Я бросился на помощь.
— Понимаешь, он стрелял в Таратуту! — ошарашил
меня Богатырь. Я сразу узнал того самого бывшего по¬
лицая, который пришел к нам с группой подпольщиков
под Аврамовской...
Подоспел наш комендант Колыбеев.
— Смотрите, чтобы не сбежал! — строго предупре¬
дил его Богатырь.
Я поспешил в хутор, где продолжалась ожесточен¬
ная стрельба.
— Рота по-прежнему пытается атаковать доты, —
доложил Смирнов.
— Особенно не вылезайте вперед! Берегите людей!
Как только пройдут отряды, отходите по нашим следам.
За собой оставляйте минные заграждения.
Вечерело. Все гуще становились тени. Повалил мок¬
рый снег. В наступавшей темноте наши отряды сумели
скрыться в лесу за хутором Шугалей. Стрельба прекра¬
тилась.
Людей до предела вымотал многокилометровый пе¬
реход. Мы решили устроить привал до утра в Темном
бору, неподалеку от дороги Олевск — Туров.
Трудным был и этот привал. Партизаны лежали в
снегу, нельзя было ни громко разговаривать, ни жечь
костры. Только для оперативной части наспех сооруди¬
ли шалаш: надо было срочно допросить предателя, что¬
бы обезвредить его соучастников.
308
Этим и занялся Петрушенко. Когда стало совсем
светло, он разыскал меня на снегу.
— Разоблачены еще трое террористов. — Петрушен¬
ко назвал фамилии,-—Я приказал разоружить и взять
пока под стражу...
Костя рассказал, что четверо разоблаченных терро¬
ристов ранее работали в полиции, но поддерживали ак¬
тивную связь с подпольщиками. С целью провокации
эти предатели перестреляли словацкий конвой, освобо¬
дили арестованных подпольщиков и по заданию немец¬
кого коменданта всей группой перешли в соединение...
Как мы, и в первую очередь я, оплошали! Ведь вы¬
зывал же этот полицай с самого начала наше недоверие.
Почему позволили мерзавцу пролезть к нам, дали воз¬
можность вершить черные дела? Да, к партизанам при¬
ходили сотни людей, честных советских людей, но среди
них могли быть и такие. Не оскорбить подозрением дру¬
га, распознать врага — это и есть большевистская бди¬
тельность, которой учит нас партия. Поздно было при¬
знаваться, что в данном случае не хватило у меня бди¬
тельности!
Но главной заботой в тот момент было другое.
Шпион получит по заслугам! С ним покончено. Надо
спасать жизнь тысяч партизан. Вот уже трое суток лю¬
ди находятся в смертельной опасности, лишены сна,
пищи, отдыха. После тяжелых боев и переходов они вы¬
нуждены спать на земле, под снегом. Да и этот сон ли¬
шен покоя. Нет уверенности, что нас ждет передышка и
рассвет избавит от вражеского преследования.
Пока кругом тихо. Даже снег перестал падать.
Я подошел к повозкам, на которых безмолвно лежа¬
ли раненые, еще вчера метавшиеся в горячечном бреду.
Неужели замерзли?
Осторожно смел снег с ватного одеяла. Нерешитель¬
но приоткрыл Колбасина и Паршина и отшатнулся: пе¬
редо мной бледные лица с закрытыми глазами. Но вот
у Колбасина дрогнули веки, он внимательно посмотрел
на меня.
— Живы?
— Не беспокойтесь, товарищ командир, мы выжи¬
вем,— с усилием проговорил раненый. И уже совсем
тихо добавил: — Мы не будем стонать, нам ничего не
надо... Только не оставляйте на расправу фашистам...
309
— Как вы могли подумать такое!
Словно не расслышав моего возгласа, Колбасин про¬
должал:
— Мы уж решили, что нас оставили... Положение
трудное... Надо, конечно, спасать здоровых...
— Сейчас пересечем дорогу Олевск — Туров и снова
выйдем на партизанский простор!
На лицах Колбасина и Паршина появилась усталая,
благодарная улыбка.
Я обошел все повозки с ранеными и больными, зада¬
вая один и тот же вопрос: «Вы живы?» К величайшей
радости, все откликнулись.
А из-под снега, будто из-под земли, вылезали парти¬
заны, непобедимые, дорогие мои товарищи...
Оживал лагерь... Начались сборы. Мы готовились
к новому походу.
Дорога Олевск — Туров засыпана снегом: до нашего
прихода никто не проложил по ней ни единого следа. Но
разведка головного отряда нашей колонны все же не
решалась пересекать дорогу по голой широкой просеке.
Движение колонны внезапно приостановилось. Мы с
Богатырем, пришпорив коней, подскакали к густой за¬
росли ельника, где сгрудились разведчики и командиры
отрядов. Рева и Федоров в бинокли рассматривали ров¬
ную заснеженную даль.
— Немцы! — проговорил Рева, когда мы подошли к
ним вплотную.
Взяв бинокль, я рассмотрел еле заметное движение
немецкого обоза со стороны Олевска.
Не успели мы еще принять решение, как на противо¬
положной опушке леса появилась растянувшаяся цепь
эсэсовцев.
«Передовой отряд!» — подумал я. И сказал Реве:
— Выходи с двумя ротами навстречу обозу. Засады
должны перехватить его на мосту. Бой веди до тех пор,
пока мы не пересечем дорогу.
Рева тут же поспешил к своему отряду, а мы, прита¬
ившись, пропустили мимо себя без единого выстрела
эсэсовцев, которые едва брели по глубокому снегу.
Минуты казались вечностью. Противник двигался
медленно и осторожно. Нам пришлось долго лежать на
опушке.
310
Только убедившись, что прошел последний солдат
с огромной овчаркой, я приказал подтянуть колонну к
дороге.
Через некоторое время на мосту завязался короткий
и жестокий бой. Воспользовавшись паникой, охватив¬
шей врага, мы сразу оседлали дорогу, через нее рину¬
лись партизаны и обозы. Никто и ничто не смогло бы
уже удержать такую лавину.
Это было 5 января 1943 года. Переход через дорогу
Олевск — Туров был благополучно завершен. Фашисты
оставили у моста более сорока трупов.
Небольшая по масштабу, но важная для нас опера¬
ция позволила соединению вырваться из окружения и
выйти на оперативный простор...
Вот и деревня Дроздынь. Зная данные разведки, я
был убежден, что здесь, вблизи Альманских болот, мы
дадим нашим людям по-настоящему отдохнуть, чтобы
потом снова развернуть боевые действия. Наш штаб не¬
медленно начал разрабатывать новые планы, исходя из
девиза: противник за партизанами в лес, а партизаны
в это время бьют оккупантов в городах и на станциях
железных дорог... -
Чтобы обсудить с товарищами наши дела и задачи,
я немедленно разослал связных за командирами отря¬
дов, которые расположились в прилегающих хуторах.
Первым вернулся связной из отряда Таратуты. Он
был очень взволнован и едва смог выговорить:
— За Дроздынью, в лесу, лежат немцы!
По нашим расчетам, немцы могли быть здесь только
через двое-трое суток. Неужели еще завелись прово¬
каторы?!
Связного я оставил при штабе. В таком состоянии
его нельзя было отпускать. На проверку полученных
сведений отправил Лаборева.
Возвращение Лаборева не принесло радости.
— В лесу притаились фашисты. Одеты в белые мас¬
кировочные халаты. Обнаружены груды парашютов. По¬
лагаю, что на этом участке был высажен парашютный
десант противника.
— Надеются захватить нас спящими, — предполо¬
жил Бородачев.
— Вот что, друзья. Будем поротно тихо уходить из
деревни, — приказываю я Бородачеву. — Вперемежку
311
пропускайте обозы. На улице разожгите костры. Пусть
думают, что мы готовим ужин. После нашего ухода от¬
ряду Ревы окружить Дроздынь. Полагаю, что, как толь¬
ко погаснут костры, противник постарается войти в де¬
ревню, чтобы застать нас врасплох. Задача Ревы — уни¬
чтожить врага.
—■ Хватит им нас гонять! Пора проучить фашистов и
заодно отвадить их от десантных операций против пар¬
тизан,— горячо поддержал Богатырь.
— А зачем мне морозить весь отряд? — спрашивает
Рева. — Предлагаю другой план. Половину отряда
оставлю здесь в деревне, в сараях для засады. Эти хлоп¬
цы добре встретят небесных чертей в белых халатах и
трошки почешут им спины. А когда чертяки побегут
звидсиля, то за деревней их подкараулит вторая поло¬
вина отряда. Там на просторе мы окончательно и поцо-
ломкаемся. Рева не даст им далеко уйти... Кто с неба
пришел, пусть туда и отправляется...
Предложение Ревы оправдало себя. Когда в Дроз-
дыни погас последний костер, фашисты начали вползать
в деревню, но сразу попали в огневое кольцо партизан.
Вражеский десант был полностью уничтожен.
Под Дроздынью нашли могилу более ста фашист¬
ских молодчиков, брошенных специально на уничтоже¬
ние штаба соединения.
Но обстановка по-прежнему оставалась тревожной.
Мы не знали, чем ответит враг на потерю десанта. Пока
же нам удалось оторваться от противника. Через Аль-
манские болота все отряды вышли к Мерлинским ху¬
торам.
Это были дни, полные неожиданностей и больших
переживаний. Ценой невероятных усилий, выдержки,
самоотверженности партизаны вытянули врага из леса,
а сами снова вернулись к месту, определенному Став¬
кой, — на Житомирщину. Часть отрядов осталась на от¬
дыхе в Белоруссии, на Мерлинских хуторах.
Все это время нервы у меня были натянуты до пре¬
дела. Теперь дало себя знать пережитое. Я затемпера¬
турил, свалился, а когда пришел в себя, то сквозь дре¬
му услышал громкие голоса.
— Будить не буду, — раздраженно говорил Степан
Лесин. — Врач не разрешает!
312
— Тогда сам доложи, —упрашивал кто-то. — Скажи,
что получили радиограмму, но погода паршивая...
— А тебе что, командир погоду исправит? — огрыз¬
нулся Лесин.
Я так и не понял, о чем шел разговор. Голоса смолк¬
ли. Остался только шум леса. Неужели опять подня¬
лась пурга? Где я нахожусь? И вдруг вереницей всплы¬
ли воспоминания: Галя, Налепка, Рудольф... Упорные
бои в Селизовке, огненное кольцо... Прорыв... Выход с
боями к Пинским болотам... Кровавые схватки в Рубе¬
нсе, Шугалее, на переходе дороги Олевск — Туров. Де¬
сант... Шайка террористов...
Снова и снова перебирая в памяти события, я думал
о страшной ночи на Мерлинских хуторах.
Там на нашем пути попался еще один шпион.
Я забыл его фамилию, но помню все остальное...
Бурное совещание командиров и комиссаров. В штаб¬
ной кухне в это время готовили ужин. Через стенку до¬
носился голос коменданта Колыбеева:
— Воду берите только из бочки! .
Я тогда еще сказал Косте:
— Почему Колыбеев думает, что именно во дворе
штаба отравлен колодец?
А через несколько часов случилось несчастье. Воз¬
вращаясь с задания, перед штабом остановился взвод
партизан из отряда Федорова. Ребята бросились к ко¬
лодцу. Вода в нем оказалась отравленной... Погибли
двадцать семь бойцов!
Слово «шпион» стало слишком часто звучать в отря¬
дах. Вспыхнули взаимные подозрения. Кое-кто из
командиров растерялся и стал настаивать на переходе
в глубь Белоруссии, к партизанам Козлова, куда еще в
декабре ушел со своим соединением Ковпак.
Требовалось срочно очистить наши ряды от панике¬
ров и на глазах у всех расправиться со шпионами.
Морозной лунной ночью партизаны соединения, за¬
таив дыхание, слушали приговор группе шпионов, с ко¬
торыми мы терпеливо возились до сих пор. Короткие
залпы бойцов комендантского взвода слились с тысяче¬
голосым единодушным криком: «Смерть предателям!»
...А потом комиссар Богатырь по списку вызывал тех,
кто был замечен в малодушии и трусости. Один за дру¬
гим выходили эти люди из строя, складывали перед
313
нами оружие, боеприпасы... Им приказали в течение
часа оставить отряды. Некоторые пытались уговаривать
нас, просили простить, поверить...
После этой ночи началась обычная боевая жизнь.
Утром мы получили новые донесения из разных районов.
В них подтвердились наши предположения о ходе собы¬
тий. Сбывалось то, о чем мы мечтали, отступая от Се-
лизовки: оккупанты ослабили охрану городов и желез¬
нодорожных станций. Все склады и железнодорожное
хозяйство они оставили на попечение полиции. Даже
дом отдыха старших фашистских офицеров в городе
Столин охранялся только полицией. Все силы в этом
районе были брошены в леса против партизан.
Что же было дальше, после 14 января? Было что-то
важное, но память отказывала мне. Неужели я так тя¬
жело болел?
Рывком сбросив одеяло, я вскочил с постели и тут
же с радостью почувствовал: я почти здоров. Очевидно,
ночью был кризис: температуры нет, голова ясная.
Я потянулся к сумке, лежавшей рядом на табурете,
вынул итоговую сводку за двенадцать дней боевых дей¬
ствий и карту. На карте — там, где расположены Мер-
линские хутора, — густо встали красные флажки: так
обозначались наши отряды. Среди них—флажок отряда
имени Котовского! Этот отряд организован недавно из
жителей западных областей Украины. Возглавляет его
Г одунко. ■
Годунко в прошлом — один из руководителей банде-
ровских банд. Вопреки категорическому запрещению
своих атаманов он начал истреблять фашистских окку¬
пантов. Бандеровский суд приговорил его за это к чет¬
вертованию. Годунко ушел в лес и долго был на рас¬
путье. Мы вышли ему навстречу. Годунко поклялся, что
будет верным сыном советской Украины. Мы поверили,
и вскоре назначили его командиром отряда.
Забегая вперед, могу сказать, что мы не ошиблись.
Годунко оказался очень отважным, волевым команди¬
ром. Отряд под его командованием прошел славный бое¬
вой путь борьбы с фашистами и их наймитами. Смер¬
тельно раненный в бою с бандеровцами, Годунко пере¬
дал личное боевое оружие своему шестнадцатилетнему
314
сыну и, умирая, сказал: «Завещаю тебе довести до кон¬
ца то большое дело, которое не успел завершить твой
батька. Докажи, что ты верный сын своей советской
Родины...»
Рядом с флажком отряда Годунко — флажок поль¬
ского отряда под командованием Роберта Сатановского.
Сатановский пришел к нам из Польши с пятью товари¬
щами. Они просили помочь организовать польский пар¬
тизанский отряд, включить его в состав соединения и
принять под наше командование.
В ходе дружеских переговоров, протекавших без осо¬
бой дипломатии, мы условились: отряд будет бороться
с фашистами под своим национальным флагом; личный
состав может носить форму польской армии.
За короткий срок такой отряд был создан. В совмест¬
ных боевых операциях он завоевал добрую славу, стал
притягательным центром для многих польских патри¬
отов.
Роберт Сатановский! Кто мог тогда предполагать,
что наш польский друг прославится не только отвагой
в боях и командирским талантом! После войны он
стал всемирно-известным дирижером. Ныне Роберт Са¬
тановский— директор и главный дирижер Познаньского
театра оперы и балета. Недавно в Москве состоялся
большой концерт оркестра под его руководством. В зале
находились сотни бывших партизан. Они слушали вол¬
шебную музыку и у многих на глазах были слезы, сле¬
зы радости и гордости...
...А вот флажок отряда, организованного недавно из
жителей Клесувского района, Ровенской области.
От Мерлинских хуторов красные флажки веером раз¬
бегались по территории пяти областей.
В обобщенной сводке боевых действий отрядов под¬
водились итоги выполнения разработанного нами плана.
Отряд Ревы занял город Столин. Взято в плен
112 полицейских. Уничтожен спиртозавод и 20 автома¬
шин. В доме отдыха убито 17 фашистских офицеров.
Захвачено много валюты. Отгружено 10 подвод хромо¬
вой кожи и мануфактуры.
315
Отряд «За Родину» под командованием Федорова за¬
нял города Городно и Морочно. Уничтожен спиртозавод.
Захвачено 300 тонн хлеба, 280 велосипедов, 100 радио¬
приемников.
Отряды Иванова и Шитова отбили у оккупантов го¬
рода Людвиполь, Городница, Бережно. Захвачены скла¬
ды с мукой, мясом,сахаром.
Затем снова упоминается отряд Ревы. Вместе с отря¬
дом имени Щорса и вновь организованными отрядами
(имени Ворошилова, Котовского и польским) они взяли
город и железнодорожную станцию Домбровица, Ровен-
ской области. Уничтожено два паровоза, 12 платформ с
техникой, подорван мост через реку Случ, уничтожены
склад горючего, два склада с запасными частями к ав¬
томашинам и тракторам. Среди трофеев тысяча тонн
зерна. Уничтожено все станционное оборудование и на
протяжении пяти километров выведено из строя желез¬
нодорожное полотно.
Отряды Селивоненко и Мирковского разгромили
под Киевом три гарнизона оккупантов. Пущены под
откос четыре эшелона противника.
Внизу крупным шрифтом указывалось: убито 575 ок¬
купантов; потери партизан — 8 человек убито и 18 ра¬
нено.
Я включил приемник. Комната наполнилась мрач¬
ными аккордами траурных симфоний. Это гитлеровская
Германия оплакивала свою трехсоттысячную группи¬
ровку, разгромленную нашими героическими войсками
под Сталинградом.
Невольно снова бросил взгляд на сводку наших бое¬
вых операций. Партизаны шли в едином строю с родной
армией.
Наша армия! Она мужественно приняла на себя пер¬
вый страшный удар фашистских полчищ. Тогда мы не
знали всего, но понимали: бой идет не на жизнь, а на
смерть, решается судьба советского народа, каждого из
нас. Это вызывало у людей небывалое ощущение соб¬
ственной ответственности за судьбы Родины. Поэтому з
первые же месяцы врагу был нанесен сокрушительный
моральный удар: вдребезги была разбита идея «молние¬
носной» войны.
И вот теперь наша армия учинила противнику раз¬
гром, невиданный в военной истории по своим масшта¬
316
бам. Она уверенно шла на Запад. И хотя это был нелег¬
кий путь, он вел к победе... А мы, партизаны, в тылу
врага верно помогали войскам. Великим счастьем было
сознавать это.
Всю ночь жгли костры, но так и не дождались обе¬
щанных самолетов с боеприпасами.
^Опасность снова подкрадывалась к соединению. На
рассвете к нам добралась Галя. Она принесла недобрые
вести.
«У нас после Селизовки все уладилось,— писал Налепка. — Нашу
дивизию нацисты снова пробовали послать на акцию против вас.
Нам с начальником штаба дивизии удалось отбрехаться. С Югосла¬
вии прибыла дивизия германов, расквартировываются в Славуте и
Шепетовке. Боюсь, могут ее бросить против вас. Если это случится,
то будет плохо, что мы отказались».
Нетрудно было догадаться, к чему сведется новый
план наступления фашистов. Сначала оттеснят соедине¬
ние Шитова с Каменец-Подолыцины. Потом такая же
участь постигнет отряд Иванова. Все отряды сгонят в
одно место и зажмут в Сарненской низине, навязав нам
оборонительные бои. .
Галя у печки отогревала ноги.
— Если уж эти гады решили покончить с нашим со¬
единением, то будут добиваться своего, — словно про¬
должая прерванный разговор, произнесла она.—А я,
как злой гений, приношу вам одни неприятные вести.
Беда, да и только...
Переживания разведчицы были понятны нам. Галя
видела только одну сторону дела: вот она пришла, и мы
узнали о новом наступлении гитлеровцев. Пройдет со¬
всем немного времени, она вернется на свою «спокой¬
ную» работу. А нашему партизанскому войску надо
снова искать выход из опасной ситуации. Ей, естествен¬
но, было страшно за нас.
— Послушай, Галя, — подсел я к печке. — Что, если
попробовать уговорить Налепку? Пусть в случае наступ¬
ления на нас примет участие в нем и откроет нам доро¬
гу на Житомирщину...
— Не забывайте, Александр Николаевич, что Налеп¬
ка сейчас в большой опале.'
— Но он пишет, что «все уладилось».
— Уладилось?.. Там такое творится!.. — И, помолчав,
Галя продолжает: —- Налепка мне сам рассказывал.
317
После, событий в Селизовке командир полка Чани даже
заболел от страха. Собрал всех офицеров, страшно кри¬
чал. Но особенно возмутительно вел себя Чембалык. Он
обвинил Налепку в национальной измене. Теперь На-
лепке не доверяют... Он никуда не может выехать из
Ельска. Даже в штаб дивизии его сопровождает кто-
нибудь из офицеров.
— Значит, бенешевская офицерня на что-то на¬
деется!
Чем больше осложнялась обстановка у словаков, тем
значительнее было все то, что делали в этих условиях
Ян Налепка и его товарищи. Раньше им угрожал огонь
с двух сторон. С одной стороны фашисты, с другой —
партизаны. Сейчас возникла третья — открыто высту¬
пили офицеры буржуазной ориентации. Мы понимали,
что этот взрыв изнутри может оказаться для сочувст¬
вующих партизанам словаков куда опаснее, чем откры¬
тое наступление озлобленных неудачами фашистов.
Как никогда раньше, возникла прямая необходи¬
мость сократить расстояние между нами и словаками,
чтобы в опасный момент быть рядом.
Мы с Галей обсуждали у карты возможности выхода
отрядов в районы Олевска, Словечни и Овруча, когда
появился Бородачев.
Он передал мне радиограмму. Украинский штаб пар¬
тизанского движения сообщал, чтобы в ближайшее вре¬
мя самолетов не ждали...
Как не вовремя пришло это известие! Предстоит
большое наступление фашистов, а мы остаемся без бое¬
припасов!
Мы, конечно, понимали, почему генерал Строкач не
мог помочь в тот момент. После ликвидации армии
Паулюса фронт советских войск продвинулся далеко
вперед по территории с разрушенными коммуникациями.
Авиация временно заменяла железнодорожный и авто¬
мобильный транспорт, необходимый для переброски
войск и боевого снаряжения. В общем, все было понят¬
но, но от этого не становилось легче...
Мы с Бородачевым сели за карту: начали прокла¬
дывать маршрут к словацким друзьям.
— Подождите, Александр Николаевич! Насчет Олев¬
ска у меня есть новые данные! — спохватился Борода¬
чев. — Сейчас принесу.
318
Через несколько минут наш невозмутимый началь¬
ник штаба ворвался в комнату, как ураган:
— Калашников вернулся! Да с какой армией!!!
...По дороге через снежное поле двигался обоз, об¬
лепленный людьми.
Захлопали двери домов. Радостная весть птицей об¬
летела хутора: «Калашников идет!», «Калашников вос¬
крес!», «Калашников вернулся!»...
Через толпу с трудом протиснулся удалой минер и
пулеметчик, прекрасный музыкант Илья Наценко с ак¬
кордеоном в руках. Когда обоз Ивана Калашникова
сомкнулся с партизанской толпой, грянул боевой марш.
Было забавно наблюдать, как играет Наценко. До
войны он был пианистом. В Давид-городке ему в руки
попался трофейный аккордеон. Долго он возился с ним.
Правой клавиатурой овладел мастерски, искусно вел
любую мелодию, а вот игра левой рукой никак не полу¬
чалась. Тогда создался своеобразный дуэт. Играли
вдвоем: Наценко правой рукой вел основную мелодию,
а левой аккомпанировал ему боец из артгруппы Каргу-
зова Попков — тоже незаурядный музыкант. Получа*
лось неплохо.
...Калашников с трудом добрался до крыльца, где
стояли мы с Бородачевым. В наступившей тишине четко
прозвучал его торжественный рапорт:
— Товарищ командир! Двадцать пять суток нас пре¬
следовал противник. За это время взвод с боями прошел
через Полесскую, Гомельскую, .Могилевскую области
Белоруссии и вышел в Минскую — к партизанам соеди¬
нения Козлова. Имеем сто двадцать человек пополнения.
Трофеи: девять пулеметов, одно орудие, пять миноме¬
тов, двести винтовок, десять тысяч патронов.
— Ну, Иван Иванович, порадовал! Воскрес из мерт¬
вых!— Мы не выпускали Калашникова из объятий.
А он, скрывая смущение, растерянно теребил шапку.
— Товарищ командир, — вдруг тихо сказал Калаш¬
ников.— С нами пришел депутат Верховного Совета
СССР секретарь Ровенского обкома партии...
— Ну хватит, хватит, а то задушишь! От немцев Ка¬
лашников ушел, а свои на радостях до смерти затиска¬
ют, — послышался рядом добродушный голос.
Ко мне подходил моложавый, но уже полнеющий
мужчина. Глаза его радостно блестели:
319
— Будем знакомы. Бегма Василий Андреевич.^
Крепкое рукопожатие скрепило наше знакомство.
Вместе с Бегмой уже в штабе мы еще раз выслуша¬
ли Ивана Калашникова, который подробно рассказал о
провокационной затее киевского гестапо. Дело обстояло
так. Узнав, что мы постоянно ищем связей с подпольем,
гестапо организовало лжеподполье во главе с вымыш¬
ленным секретарем Киевского обкома партии Калашни¬
ковым. Пермяков, являвшийся агентом гестапо, под ви¬
дом советского разведчика старательно втирался в дове¬
рие к подпольщикам и партизанам. Оказывая «услуги»,
провокатор «связывал» их с «руководящим подпольным
центром». Начинались массовые аресты, отважные пат¬
риоты погибали в фашистских застенках...
Так, по гестаповским планам, должны были выйти
на связь и мы...
Много пришлось пережить Ивану Калашникову и
его бойцам, пока они добрались до партизан Козлова.
Зато здесь нашим повезло. К белорусским партизанам
прилетел товарищ Бегма, чтобы вручить ордена ковпа-
ковцам, которые находились в то время на базе соеди¬
нения Козлова. Оказалось, что товарищ Бегма рассчи¬
тывал побывать с той же целью и в нашем соединении.
Так прибыл Василий Андреевич со взводом Калашнико¬
ва на Мерлинские хутора. Этот день был наполнен
тревогой и радостью—сочетание, характерное для на¬
шей хлопотливой партизанской жизни.
...Получив новое задание, Галя ушла к Налепке.
К вечеру возвратился со своим отрядом из города
Столин Павел Рева и сразу зашел ко мне. Я в это время
просматривал радиограммы Шитова, Иванова, Федо¬
рова и был так поглощен известиями о новом наступле¬
нии фашистов, что не заметил прихода Павла.
— Что с тобой, Александр? — тихо спросил Рева.
— Тяжело... Через три дня мы можем снова оказать¬
ся в окружении... A-я так надеялся на передышку!
Рева, несомненно, шел ко мне с каким-то разговором,
но, увидя мою озабоченность, долго не решался заго¬
ворить.
— Три дня... Як будто время достаточно...—нару¬
шил он наконец тягостное молчание.
320
“ Плохо, Павел! — перебил я. — Шитов с соедине¬
нием ушел с Каменец-Подолыцины. Иванов выводит от¬
ряд из Людвипольского района к нам. Отряд Федорова
оставил райцентр Морочно и тоже прибудет сюда. Сле¬
дом за ними придут полки СС. Где возьмем боепри¬
пасы? У нас триста повозок раненых и больных. Само¬
летов ожидать пока не приходится...
Рева подошел к столу, оценивающе посмотрел на
карту, ткнул пальцем в зеленое пятно Альманских бо¬
лот. Болота считались непроходимыми. Была, правда,
одна тропа, но пробираться по ней можно было риск¬
нуть только с хорошим проводником. Мы ничего не ■
говорили, понимая друг друга без слов. Если пройдем
через Альманские болота на юг, то упремся в район
железных дорог Сарны — Лунинец, Сарны — Коростень.
Завтра или послезавтра противник надежно прикроет
этот участок своими войсками. Да и опасно оставлять
у себя в тылу незамерзающую болотную топь. Можно
потерять обоз и всю конницу. Тогда раненых и больных
придется нести на руках... Но и это не все. Уйдя в боло¬
та, мы отрывались от партийных и подпольных связей,
от населения. А это могло иметь гибельные последствия.
Северная часть этого заболотья, где находилось со¬
единение, представляла собой открытую местность. Не¬
обходимо любыми средствами выбираться отсюда до
появления фашистских войск.
Оставался юг. Видимо, Рева сразу понял, что я на¬
метил выводить отряды в этом направлении. Он внима¬
тельно рассмотрел все мои метины на карте и перешел
к деревням, округленным красным карандашом. Дроз-
дынь, Бежица, Озеры лежали между болотами и желез¬
ной дорогой Сарны — Коростень.
Оторвавшись от карты, Рева не спеша снял шапку
и медленно прошелся по комнате, стягивая полушубок.
Потом резко вернулся к карте, молча взял карандаш
и... начал расставлять свои роты на обороне отмечен¬
ных мной деревень, словно это дело было уже решено
и осталось только уточнить детали.
Сердце наполнилось огромной благодарностью к это¬
му родному человеку. Как просто готов он принять на
себя, на плечи своего отряда всю тяжесть основного
удара врага!
— Не в этом проблема, Павел, — с трудом скрывая
21 А. Н. Сабуров (2)
321
охватившее меня чувство, сказал я и опять склонился
над картой. — Я, конечно, понимаю, что ты задумал. Хо¬
чешь стянуть немцев в этот угол, создать иллюзию мни¬
мого окружения соединения, а потом тайно улизнуть.
Ведь так? Но при таком решении придется за одну ночь
пройти восемьдесят пять километров. Это первый отре¬
зок пути. А через несколько часов отдыха нужно сделать
второй бросок и покрыть еще пятьдесят километров.
В зимних условиях мы не одолеем больше тридцати.
А дневать под самым Столином — безумие...
— Зачем нам ногами топать? — оживился Рева. ^
Я пригнал со Столина двести пар волов. В деревнях
одолжим у добрых людей сани и упряжь: у них все рав¬
но нема никакого тягла... Впряжем волов и коней, поса¬
дим хлопцев в сани — и аллюр три креста!..
Это была находка! А Рева уже делил общее число
партизан на четыре: определял, сколько потребуется
саней.
Всего четыреста двадцать шесть! Совсем немного!
Добудем!
— Что ж, быть по-твоему, — обнял я Павла. — Да¬
вай на этом остановимся. Сейчас придет секретарь Ро-
венского обкома партии товарищ Бегма. Будет вручать
награды.
В центре комнаты на столике разложены коробочки
с орденами, которые товарищ Бегма должен вручить
Богатырю, Бородачеву, Реве и мне.
С добрыми, проникновенными словами обратился к
нам Василий Андреевич Бегма:
— Я — счастливый человек, — сказал он.— Мне вы¬
пала честь вручить вам высокие правительственные на¬
грады здесь, в глубоком тылу врага, далеко за линией
фронта. Это ли не свидетельство того, что советские
люди в любых условиях находят достойное место в борь¬
бе за свободу и независимость любимой Родины. Еще
несколько дней назад я был в Москве. Родина знает о
боевых делах своих сынов, знает и гордится подвигами
партизан во имя победы...
Бегма начал читать Указ Президиума Верховного
Совета Союза ССР. Мы стояли рядом, сомкнув наш
маленький, но дружный строй.
322
Награды вручены. Бегма поздравил нас и сразу при¬
ступил к другим делам. Попросил познакомить его с
обстановкой.
Мы рассказали Василию Андреевичу все, что знали,
и, в свою очередь, спросили: останется он у нас или же
вернется в Москву?
Бегма ответил не сразу:
— Зачем мне сейчас возвращаться в Москву? Я на
Ровенщину пойду, к своим избирателям. Организую пар¬
тизанский отряд. А там вырастем, окрепнем, будет со¬
единение...
Василий Андреевич сказал это удивительно просто.
В тоне его не было и тени сомнения.
Товарищи начали наперебой давать советы. Потом
кто-то из них сказал:
— А вообще-то, тебе, Василий Андреевич, не позави¬
дуешь. Много времени придется затратить на организа¬
цию соединения...
— Почему? — насторожился Бегма.
—■ Кто добыл оружие, давно воюет, — значит, уже в
отряде... — начал Бородачев. — Мы накопили опыт.
Знаем тактику развития партизанского движения на
примере многих областей...
— Об этом и расскажите подробней, — попросил
Бегма.
— Приведу пример, — сказал я. — В Каменец-По-
дольскую область мы направили отряд Шитова. За ме-
сяц-полтора он разросся в крупное соединение. Сейчас
насчитывает три отряда...
— Но новых людей требуется вооружить. А чтобы
взять у врага оружие, нужно иметь силу, — добавил
Богатырь.
Бегму наши замечания не смутили. Он иронически
заметил:
— Вы же не выделите мне отряд из своего соеди¬
нения? Значит, придется начинать сначала... Ничего не
поделаешь...
— А почему бы и нет? — невольно вырвалось у ме¬
ня. — В Ровенской области уже действует наш крупный
отряд под командованием Ивана Филипповича Федо¬
рова. Он имеет большой опыт организации партизан¬
ского движения в Середино-Будском районе, Сумской
21*
323
области. Отряд показал свою боеспособность и в труд¬
ном, полном опасностей рейде.
— Кстати, — заметил Бородачев, — товарищ Федо¬
ров до войны работал в Ровенской области.
— Подождите, товарищи! Вы что же, выделяете Фе¬
доровский отр^ід нашему обкому? Тогда меня не надо
агитировать... — И, будто ловя нас на слове, восклик¬
нул: — Так что, по рукам?
Мы замялись, но Василий Андреевич оказался чело¬
веком напористым, и решение состоялось. Я попросил
начальника штаба Бородачева подготовить приказ. Тог¬
да Бегма широко улыбнулся, вынул из кармана кон¬
верт, извлек из него какую-то бумагу и протянул мне.
Это была выписка из решения ЦК КП(б)У. Решение
обязывало нас выделить из состава соединения отряд
в распоряжение Ровенского обкома партии.
Мы дружно рассмеялись.
‘— Я хотел, дорогие хлопцы, выяснить ваше наст¬
роение, — рассмеялся вместе с нами и Бегма. — Поэто¬
му не сразу показал решение ЦК. А теперь вижу, что
вы правильно понимаете задачи...
— Ну и дипломат, — протянул Бородачев.
— Дипломат не дипломат, а секретарь обкома с до¬
военным стажем, — весело откликнулся Бегма.
И начались «текущие дела». Предстоящее наступле¬
ние немцев и вопросы снабжения, условия жизни насе¬
ления и положение раненых — все интересовало Васи¬
лия Андреевича. С интересом отнесся он и к нашим со¬
общениям о связях со словаками.
В соответствии с планом соединение сконцентриро¬
валось южнее Альманских болот. Отряд Ревы занял
оборону у деревни Дроздынь.
А в Бежицах в это время проходил митинг, посвя¬
щенный вручению орденов партизанам отряда Иванова.
Василий Андреевич Бегма под громкие одобритель¬
ные возгласы партизан заканчивал свою речь, когда
прибыл гонец из отряда Федорова.
— Рота Санкова оставила деревню Храпунь. Немцы
двигаются на Дроздынь, — взволнованно доложил он.
Меня словно ударило током. По нашим данным, с
324
востока могли наступать только словаки. Откуда взя¬
лись немцы? Почему молчит Рева?
Мы поспешно закончили митинг и отдали приказ:
командирам со своими подразделениями, согласно пла¬
ну, занять оборону и усилить разведку.
Я, Бегма и Богатырь в санях помчались к Реве в
Дроздынь.
Павла мы застали на улице у дверей штаба. Я быст¬
ро сообщил ему о донесении, рассказал о своем недо¬
умении.
Рева прямо-таки взорвался:
— Это же безобразие, — закричал он.—-Конечно там
словаки! Так якого ж биса Санков оставил Храпунь без
ведома командира...
Я приказал Реве немедленно поднять отряд по тре¬
воге и двигаться к Храпуни. Как всегда, Реве не пона¬
добилось много времени на сборы. Не прошло и три¬
дцати минут, как его отряд выступил из Дроздыни. Мы,
опередив Реву, выехали к Федорову. Встретились с ним
у небольшого хутора Движки. Федоров утверждал, что
в Храпуни не словаки, а немцы и что туда прибывают
все новые силы.
— Почему ваша рота оставила Храпунь? — напу¬
стился я на него. — Почему не донесли вовремя, чтобы
мы могли подбросить подкрепления?
Федоров доказывал, что враг незаметно подошел к
Храпуни и неожиданно навалился на роту Санкова.
Я все еще не мог понять: откуда взялись немцы?
Мы ждали их на «хвосте» у соединения Шитова. А о по¬
явлении Шитова в этих краях еще не было никаких
сведений.
Пока мы разговаривали, подъехал Рева.
— Отряд на подходе. Махнем, не теряя времени, к
Храпуни. На месте будет виднее! — предложил он.
Я пересел в его сани. Проехав около километра,
оставили лошадей на дороге, а сами пошли на опушку
леса, которая возвышалась над местностью.
От Храпуни нас отделяла только ровная голая низ¬
менность. Мы залегли в снегу и нацелили на деревню
бинокли.
— Ей-богу, Александр, там самые настоящие нем¬
цы, — сказал Рева.
Я и сам в этом убедился. В бинокль все было видно.
32,5.
На улицах деревни суетились фигуры в немецких ши¬
нелях.
На дороге за нашей спиной вскоре показался отряд
Ревы, с которым шел В. А. Бегма, а мы все еще рас¬
сматривали подходы к деревне, чтобы точнее определить
задачу отряда.
■— Все ясно, — возбужденно произнес Павел и начал
отползать с возвышенности, на которой мы лежали. По¬
том неожиданно поднялся во весь рост.
Со стороны Храпуни ударила короткая пулеметная
очередь. И тут же с дороги послышались громкие голо¬
са: «Реву ранило...»
Я не помню, как сорвался с места, как сломя голо¬
ву бросился к дороге. Реву несли на руках.
— Павел, что с тобой!
Как побелело лицо моего самого близкого, самого
дорогого друга!
— Ты ранен?
— Не, Александр. На этот раз, кажется, все...
А из Храпуни открыли шквальный пулеметный огонь.
Надо было срочно разворачивать и вводить в бой отряд.
— Немедленно доставьте Реву в госпиталь! Пусть
сделают все для его спасения!..
С тяжелым сердцем повел я в бой отряд Ревы. Вме¬
сте с нами пошел в наступление на левом фланге и
товарищ Бегма. Не успели мы выдвинуться на луг, как
нас заставил залечь исключительно меткий огонь. Та¬
кая точная стрельба возможна только с помощью опти¬
ческих приборов. Вот почему первая же очередь срази¬
ла Павла.
Подразделения партизан уже зашли во фланг про¬
тивнику, но он обстреливал нас с той же убийственной
силой.
Я снова выбрался на возвышенность, чтобы оттуда
управлять боем. Враг, очевидно, заметил это и взял
высотку под перекрестный огонь трех пулеметов. Пули
ложились кучно, почти рядом. Если бы не смекалка мо¬
их боевых друзей партизан Ларионова, Лаборева, Ле¬
сина, Заики и не их самоотверженная преданность, вряд
ли я остался бы жив. Это они, буквально под огневым
дождем, голыми руками разгребли снег, вырыли узкий
ров и стащили меня со злополучной высотки.
Выбравшись из этого рва, я увидел у леса Шитова и
326
комиссара его отряда Скубко. Они доложили о прибы¬
тии своего соединения и сообщили, что от самого Олев-
ска их преследует дивизия СС.
То, чего мы ждали, случилось значительно раньше.
Обстановка складывалась не в нашу пользу. А в голо¬
ве неотступно стучало: «Рева ранен...» Надо было запу¬
тать врага, обмануть его нашим движением в разные
стороны, и я приказал Шитову идти обратно — на Ка-
менец-Подолыцииу, пока враг не успел перекрыть все
дороги. Тут же мы условились с Бегмой, что он с отря¬
дом Федорова направится в глубь Ровенской области.
Всю тяжесть удара приняли на себя оставшиеся отряды.
Бой продолжался до позднего вечера. И хотя Хра-
пунь мы не взяли, но и немцам не удалось продвинуть¬
ся вперед, а нам необходимо было выиграть время,
чтобы дать уйти Бегме и соединению Шитова.
В Дроздынь я примчался поздней ночью. Там узнал:
нет больше Ревы...
Как подкошенный свалился я на кровать, никого не
мог видеть, ничего не хотел слышать. Мне и сегодня
не стыдно признаться в том, что это были минуты
страшного отчаяния, тупого тяжелого забытья...
К действительности меня вернули новые недобрые
вести. Из Клесува враг тоже двинулся в наступление,
теперь уже на Дроздынь.
Срочно собрались командиры. Решено было осуще¬
ствить тот самый план, который так просто и самоот¬
верженно предложил Павел Рева.
А обстановка усложнялась с каждой минутой. У нас
даже не было возможности собрать всех партизан, что¬
бы отдать последние воинские почести любимому това¬
рищу. Хоронили Реву тайно, чтобы враг не узнал, где
находится могила славного партизана, и не мог над
ней надругаться. Мы тогда поклялись сразу же после
войны перенести останки Павла на родную Днепропет¬
ровщину, которую он горячо любил. И эту клятву сдер¬
жали.
Но партизаны все же в долгу перед памятью бое¬
вого друга. Мы до сих пор не добились, чтобы огром¬
ные заслуги Павла Ревы в развитии партизанского дви¬
жения получили достойное признание. Всей своей
жизнью и самой гибелью он заслужил право называть¬
ся Героем.
327
...Когда тело Ревы увезли в лес, в Дроздыне уже
начались бои. Но они не застали нас врасплох. Спокой¬
но и уверенно встретили наши отряды бешеный натиск
врага.
Словаки так и не появились. Как выяснилось позже,
в последнюю минуту фашистское командование отстра¬
нило их от участия в этой акции, заменив отборными
эсэсовскими частями.
Через трое суток гитлеровцы, увязавшись за нами,
сконцентрировались в Сарненском узле.
И когда фашистское командование, уверенное в
успешном завершении операции, готовило последний
удар по соединению, партизаны совершили заранее пре¬
дусмотренный маневр вокруг Альманских болот и вы¬
шли на Житомирщину.
Соединение вырвалось из петли. Это было так не¬
ожиданно, что сбило с толку гитлеровцев. В результате
в течение двух часов они вели бой... со своими.
Да, наши отважные люди выдержали еще одно гроз¬
ное испытание. Они обманули врага, нанесли ему зна¬
чительный урон и при этом сохранили свои силы, свою
боеспособность. Но победа досталась дорогой ценой!
И хотя говорят, что на войне без потерь невозмож¬
но, даже на войне к ним невозможно привыкнуть...
У ДРУЗЕЙ ОДНИ ДОРОГИ
ІТеужели весна? Так рано?
•“-Из окна маленького штабного домика видно, как
низко нависли над лесом дождевые тучи. По стволу
мощной разлапистой сосны весело бегут струйки воды,
и только в глубоких складках коры кое-где упрямо дер¬
жится изморозь. Кажется, еще недавно кругом лежал,
ноздреватый снег. Но густая дождевая пелена плотно
закрыла лес, и он за одну ночь сбросил зимний наряд.
В комнату тихо входит Свидиров — командир роты
из отряда Ревы.
— Товарищ командир, — необычным, просительным
тоном говорит он, — ночью должны прибыть самолеты.
А погода нелетная, и, видать, скоро не установится...
Сколько мне еще сидеть на этом аэродроме? Другие
подразделения действуют на железных дорогах, а моя
рота за две недели не уничтожила ни одного фашиста.
С возвращением на берега реки Уборть мы сразу
взялись сооружать аэродром. Строили с таким расче¬
том, чтобы принимать самолеты с посадкой. Но до сих
пор на него не приземлилась ни одна машина.
Я пытаюсь втолковать расстроенному Свиридову, как
важно нам обеспечить постоянную работу партизан¬
ского аэродрома. А он горячо доказывает, что сейчас
прием самолетов может обеспечить любая группа са¬
мообороны.
Наш разговор прерывает появление Бородачева.
— Почему вы не уехали на аэродром? — набрасы¬
вается Илья Иванович на Свиридова.
— Есть, уехать на аэродром! — Свиридов вскаки¬
вает и пулей вылетает за дверь.
— Получены письма от Налепки и Чембалыка.
— Молодец Налепка, снова пробился к нам. И очень
своевременно... — говорю я, прочитав письмо от Яна.
329
Налепка писал об охране железных дорог и сооб¬
щал график движения поездов. Он даже указал, где
и когда надо минировать дороги, что было очень кста¬
ти. Наши отряды, рассредоточенные по вражеским ком¬
муникациям, начали осваивать новые районы: налажи¬
вали связи с населением, изучали подходы к железно¬
дорожным путям. Теперь мы уже не новички в этих
областях.
Налепка не ограничился передачей нам необходимых
данных. Он договорился с Чембалыком, что тот пере¬
даст партизанам взрывчатку, которую гитлеровцы пред¬
назначали для подрыва дотов на бывшей советско-
польской границе. (Это делалось для того, чтобы пар¬
тизаны не использовали сооружений.)
Еще раз перечитываю концовку письма:
«В главной квартире фюрера после разгрома армии Паулюса
замышляется новый план...
Думаю, что скоро усилится движение транспорта. Рвите глав¬
ным образом локомотивы. Все локомотивные заводы Германии пере¬
строены на танковые. Офицеры службы перевозок жалуются на не¬
хватку локомотивов. Играю с офицерами в дружбу. Некоторые по¬
маленьку проговариваются — ожидается большая переброска на во¬
сточный фронт техники и живой силы. Полагаю, что в апреле нач¬
нется новая операция против Красной Армии. Надеюсь узнать по¬
дробно место и план наступления».
— А что пишет Чембалык?
— По-прежнему чудит, — откликается Бородачев.—
Вместо ответа на вопрос: где и когда будут переданы
аммонал и обещанные пулеметы, Чембалык спрашивает:
не разрешим ли мы принять на своем аэродроме само¬
леты из Лондона?
— Откуда он знает, что у нас готов аэродром?
— В том-то и вопрос! А чего стоит продолжение его
письма! Можем ли мы обеспечить продовольствием ба¬
тальон, полк, дивизию, спрашивает Чембалык. Затем
ставит нас в известность, что собирается начать само¬
стоятельные боевые действия против фашистов по со¬
седству с нами на Западной Украине. Интересуется, да¬
дим ли мы свое согласие.
— Знает об этом Налепка?
— Кто их разберет... Выяснилось, что именно Чем¬
балык сорвал переход к нам словаков в Селизовке. Как
же, спрашивается, совместить все это с какими-то «са¬
мостоятельными боевыми действиями на Западной Ук¬
330
раине»? Чембалык не впервой увиливает от взятых обя¬
зательств. И каждый раз преподносит новые выдумки.
Прямо не знаю, что с ним делать?..
Илья Иванович расстилает на столе карту. Он уже
успел, пользуясь данными Налепки, разбить железные
и шоссейные дороги на секторы для отрядов. Малень¬
кие красивые треугольники плотной россыпью обложи¬
ли дороги от Сарн до Киева, от Житомира до Мозыря.
Особенно густо стоят треугольники на участках Сла-
вута — Шепетовка, Казатин — Бердичев.
— Боюсь, сорвет нам план эта проклятая погода, —
задумчиво говорит Бородачев. — Заполучить бы два-три
самолета взрывчатки. Тогда по-другому заговорим с
гитлеровцами!
— Может, еще прояснится к вечеру...
— Не похоже... Я решил, Александр Николаевич,
послать Рудольфа к этому щеголю Чембалыку. Его на¬
до малость припугнуть, чтобы отдал наш аммонал.
Начальник штаба так уверенно сказал «наш аммо¬
нал», словно эта взрывчатка была собственностью пар¬
тизан, а Чембалык незаконно присвоил ее.
Выясняется, что еще во время моей болезни Борр-
дачев с комиссаром решили вопрос о поездке Рудольфа.
Не хватало только моего согласия. Я про себя улыб¬
нулся этой наивной хитрости.
— Кстати, Рудольф здесь. Может быть, вы с ним
поговорите?
Илья Иванович выходит и сразу же возвращается с
Рудольфом. Сначала беседа не клеится... Все мысли
вертятся вокруг одного: как Чембалык отнесется к при¬
езду Рудольфа? Ведь он запретил Меченцу появляться
в своем батальоне.
— Чембалык? Он, конечно, хлюст, — рассуждает Бо¬
родачев. — Но ведь без него, я так понимаю, мы не
сможем взять аммонал. Правильно, Рудольф?
— Господин Чембалык, если будет иметь желание,
все сделает, — уклончиво отвечает Рудольф.—-Но я хо¬
чу сделать вопрос. Зачем вам, чтобы Чембалык отдавал
аммонал? Пусть стотник ничего про то не знает. Нужен
аммонал, Рудольф привезет...
Оказывается, на складе, где хранится взрывчатка,
работают друзья Рудольфа. Если он возьмет их с со¬
бой к партизанам, они захватят весь аммонал.
331
Рудольф говорит горячо, убежденно, он не сомне¬
вается в успехе. И его дерзкий, рискованный план на¬
чинает казаться мне заманчивым и вполне осущест¬
вимым.
В конце концов решаем так. Рудольф едет к Чем-
балыку с запиской о передаче аммонала. Если стотник
не выполнит наше требование, Рудольф заберет взрыв¬
чатку с помощью своих земляков.
Все было оговорено, согласовано, уточнено, но мы
еще и еще раз напоминаем Рудольфу об осторожности.
— Не могу я быть очень осторожным, — задумчиво
говорит он. — Когда я много осторожный, то сам себя
боюсь. Рудольф добре знает, что он может сделать и
чего не может... О, уже десять годин... — смотрит он на
часы. — Разрешите ехать, товарищ командир?
— Не торопись, — останавливает Меченца Борода¬
чев.— У нас, у русских, есть обычай — малость поси¬
деть перед дорогой. — И Бородачев усаживает парти¬
зана.
Едва прикоснувшись к стулу, Рудольф тут же встает.
Проверяет свои документы, прощается с нами и быстро
выходит из комнаты.
Выходим и мы с Бородачевым. Рудольф уже надел
на плечи солдатский походный ранец и садится в сани.
В этот момент откуда-то выбегает его закадычный дру¬
жок Степан Лесин. Они перебрасываются несколькими
фразами, и я слышу голос Рудольфа:
— Не навсегда уезжаю. Не надо провожать! Завтра
буду возвращаться. Пока...
Сани трогаются. Из-под копыт лошади далеко раз¬
летаются комья мокрого снега. Несколько мгновений
еще виден силуэт Рудольфа, потом все растворяется в
пелене первого весеннего дождя.
Мы все же дождались на свой аэродром самолетов
с Большой земли. Пилоты Лунц и Слепов доставили
нам из Подмосковья несколько тонн взрывчатки.
Великая радость охватила партизан!.. Самыми горя¬
чими словами благодарили мы боевых друзей — авиа¬
торов полка, которым командовала Герой Советского
Союза Валентина Степановна Гризодубова. Очень хо¬
телось сделать летчикам что-нибудь приятное. И мы по¬
332
грузили в самолет Слепова несколько кабанов, сопро¬
водив эту живую посылку просьбой на имя командира:
не зачислять наш подарок в строгие военные нормы пи¬
тания...
Необъяснимое чувство переполняло сердце, когда
я в ту ночь возвращался с аэродрома.
Крылья Родины! В глубоком тылу противника эти
слова имели особый смысл.
Было около пяти часов утра. В лесу забрезжил рас¬
свет. День начинался ясной зарей. Снег почти сошел.
Размокла оттаявшая земля, и полые воды Полесья
шумными потоками устремились в узкое русло Уборти.
Тихая река забурлила, поднялась, вышла из берегов.
Одну за другой заливало лесные низины вокруг лагеря.
Если не прекратится дождь, мы окажемся на острове.
Добираться к нам можно теперь только по единст¬
венной узкой дороге или верхом на лошадях по мелко¬
водью. Но если не знаешь эти места, непременно уго¬
дишь в непроходимую заросль или в глубокий омут.
Рудольф еще не вернулся, и это очень беспокоило
меня. Он плохо знал наши леса. Может, решил пере¬
ждать, пока спадут воды? Нет! Не такой характер у
этого человека, чтобы заставлять кого-нибудь волно¬
ваться.
У штабного домика нас встречает Степан Лесин. Все
спят. Но вот тишину разрывает далекий взрыв. Звук
доносится со стороны железной дороги Сарны — Коро¬
стень.
Вот так же, возвращаясь на днях с совещания в
польском отряде, я услышал неожиданный взрыв, за
ним другой. А через несколько часов стало известно,
что наши отважные диверсанты пустили под откос два
воинских эшелона врага.
Докладывая тогда, Бородачев сказал:
— Рвут в такую непогодь, когда добрый хозяин и
собаку из дому не выпускает. Но ведь не только приказ
заставляет партизан идти на задание... В такой дож¬
дище могли отсидеться. Да и трудно проконтролировать
каждый шаг подрывников. А они идут. Я помню пер¬
вую империалистическую войну. Не раз и тогда удив¬
лял меня героизм русских солдат. Но то, что происхо¬
дит сейчас, ни с чем не сравнимо. Это небывалый массо¬
вый порыв к подвигу...
333
И в этот раз я инстинктивно ждал второго взрыва,
но он не последовал. Что же, пусть будет один — и это
неплохо, если вражеский эшелон полетел под откос!
На пороге штаба сталкиваюсь с Бородачевым.
— Хорошо, что вы приехали! — говорит он, отходя в
глубь комнаты.
У горящей печки сидит незнакомая девушка лет
восемнадцати. Лицо бледное, мокрые волосы слипшими¬
ся прядями падают на плечи. Она кутается в полушу¬
бок, протянув чуть не к самому огню босые ноги. Уви¬
дев меня, девушка вздрагивает, как испуганная птаха,
и еще плотнее натягивает на плечи полушубок. Рядом
на скамейке задумчиво сидит Богатырь. Он словно не
замечает меня. Молчит и Бородачев. В их позах и мол¬
чании подавленность, но я не решаюсь задавать вопро¬
сы при постороннем человеке.
— Откуда к нам пожаловала такая гостья? — будто
ничего не замечая, спрашиваю товарищей.
Девушка вскакивает и говорит глухим, простужен¬
ным голосом:
— Меня зовут Ольгой. Я дочь Антона. Пришла пе¬
редать: Рудольф Меченец арестован...
В комнате становится тихо. Слышно только, как ве¬
село потрескивают дрова в печке да журчит вода за
окном.
— Теперь надо ждать новых событий, — мрачно про¬
износит Богатырь.
— Непременно! — откликается Бородачев.
— А главное, не знаешь, кто следующий пойдет за
Рудольфом, — продолжает Богатырь. — Надо быть гото¬
выми ко всему. И даже к самому страшному...
Я хорошо понял комиссара: арест Рудольфа может
стать началом трагедии словацкого подполья. Выдер¬
жит ли Меченец? Сдержит ли клятву? Кто предал? Как
спасти его? Да и можно ли спасти?
Богатырь перебрасывается короткими фразами с Бо¬
родачевым, но я уже не слышу их. Перед глазами встает
отъезд Рудольфа...
С каким радостным волнением спешил он в Буйно-
вичи, чтобы успеть вернуться с аммоналом по зимней
дороге!.. Теперь у нас есть взрывчатка, а Рудольфа
нет...
У девушки глаза слипаются от усталости.
334
— Отведите нашу гостью в землянку, хорошо накор¬
мите и дайте выспаться, — приказываю я вызванному
Колыбееву.
В комнате остаемся я, комиссар и начальник штаба.
— Надо заставить Чембалыка любой ценой спасти
Рудольфа. Другого выхода нет, — говорит после раз¬
думья Богатырь.
Я соглашаюсь с ним.
— Заставить? — удивленно переспрашивает Борода¬
чев.—-Черта с два вы заставите этого хлюста? Он опять
начнет волынку тянуть.
— И все же надо нажать на Чембалыка и даже
припугнуть его. Ведь он был связан с Рудольфом...
Опять становится тихо. .Мы сидим по разным углам,
но думаем об одном.
— Вот она, жизнь партизанская, — тихо говорит на¬
конец Бородачев. — Кажется, все учтено, все предусмот¬
рено и осечка исключена. И вдруг из-за ерунды, из-за
пустякового просчета все летит в тартарары... Кончится
война, и народ будет судить о партизанских делах толь¬
ко по сводкам: столько, дескать, убито фашистов, столь¬
ко поездов пущено под откос, столько взято трофеев,
а как это далось, какой ценой — никто и не узнает.
— Что-то ты, Илья Иванович, в лирику ударился,—
прерывает начальника штаба Богатырь. — Сейчас надо
спасать Рудольфа. А времени у нас — в обрез.
— Надо... Но что будем делать?.. Подождите,
друзья, — вдруг оживляется Бородачев. — Что, если
предложить Чембалыку ускорить переход его батальона
к партизанам? При этом поставим непременное усло¬
вие: он должен захватить с собой Рудольфа. Немцам
Чембалык может сказать, что решил предпринять ак¬
цию против нас, а Рудольф ему нужен в качестве про¬
водника.
— Идея стоящая, — поддержали мы Бородачева.
Мы тут же засели за письмо.
— Чембалык верен себе! — с досадой говорит Боро¬
дачев. — В ответ на наше письмо просит подогнать к де¬
ревне Локнице десять буренок...
— А почему вы удивляетесь? — возразил я. — По на¬
шему предложению он и должен с батальоном перейти
из Буйновичей в Локницу.
335
‘—Не похоже, Александр Николаевич, что стотник
принял это предложение, — многозначительно произно¬
сит Бородачев.
— Откуда вы знаете? Может быть, он из осторож¬
ности написал, что будет в Локнице ждать коров. А сам
надеется, что мы поймем это как согласие на переход
батальона?
— Не думаю. Я уже установил: Чембалык вывел к
Локнице не батальон, а роту. Председателю сельсовета
тоже приказал приготовить десять голов скота. Сам же
собирается вернуться в Буйновичи.
— Очень хорошо...
— Ничего хорошего не вижу. С таким самодуром
каши не сваришь. Не о Рудольфе он беспокоится, а о
своей шкуре! А в общем, я пришел узнать, какое будет
решение. Петрушенко сказал, что вы уезжаете на
встречу с Галей...
— Это так, Галя прислала срочный вызов. А вы,
Илья Иванович, распорядитесь, чтобы выполнили прось¬
бу Чембалыка. Пусть подгонят к Локнице десять голов
скота и одновременно подтянут туда роту партизан.
После ухода Бородачева отправляюсь посмотреть хо¬
зяйство.
Наш домик, запрятанный в лесных зарослях вблизи
реки Уборть, теперь не одинок. Появились мастерские,
склады с боеприпасами, навесы для скота, увеличилось
количество землянок.
Добраться к нам нелегко. Единственная лесная до¬
рога из Картеничей подходит к месту нашего располо¬
жения. Но она обрывается на берегу реки Уборть. А за
рекой, между двумя заливами на полуострове, в утеп¬
ленном шалаше, живет рыбак. Круглые сутки он жжет
небольшой костер, который служит маяком.
Против этого шалаша, на нашем берегу, проложена
тайная тропа к штабу. Сюда не могут проникнуть слу¬
чайные люди: для того и живет за рекой рыбак. Кто не
знает, для чего горит костер, наверняка забредет к не¬
му. А наша охрана, не обнаруживая себя, сразу задер¬
жит неизвестного...
Услышав стук топора, я сказал Лесину:
— Узнай, кто пришел к рыбаку.
Удар топора был сигналом для нашей комендатуры.
Сейчас в ожидании вестей от Чембалыка я был так
336
нетерпелив, что не стал ждать сообщения охраны и по¬
слал для выяснения своего ординарца.
Из полуоткрытой двери мастерской вырывался рез¬
кий скрежет напильника. Ко мне подошел с рапортом
инженер-конструктор Григорьев.
— Спецгруппа занята изготовлением заводных мин.
Я иду с Григорьевым в мастерскую. Старик столяр
сбивает на верстаке деревянными гвоздями маленькие
фанерные ящики. Готовые ящики штабелем сложены
вдоль стены. Это футляры для новых мин. Чтобы их не
обнаружил миноискатель, в них нет ни капли металла.
Другой партизан за тисками мастерит шестеренку из
гильзы снаряда.
Григорьев важно ставит на верстак ящик с готовой
миной.
— Видите рычажок? Если его поставить, скажем, на
десятый зуб, то по мине благополучно пройдут девять
танков. Взорвется только десятый.
Он нажимает на рычажок. Шестерня послушно по¬
ворачивается на один зуб. При десятом нажатии раз¬
дается слабый щелчок. Это ударяет о капсюль осво¬
божденный пружиной боек.
— От такого удара мгновенно последует взрыв,—
торжественно объясняет Григорьев.
Об руку с Григорьевым трудится такой же изобре¬
татель— слесарь Васильев. Оба не гонятся ни за титу¬
лами, ни за должностями. Не разберешь, кто начальник,
кто подчиненный. И Васильев и Григорьев трудолюби¬
вы, талантливы, увлечены своей работой. Кто-то из пар¬
тизан в шутку окрестил друзей инженерами-конструк-
торами. С тех пор их иначе не называют.
— А где Васильев? — спрашиваю я.
— Пошел в Боровое за часами-ходиками. Надоело
нам выпиливать шестерни из латунных пластинок. Хо¬
тим часовую шестерню приспособить. Тогда быстрее бу¬
дем ладить мины...
— Значит, у вас все отработано? Когда же испы¬
тания?
— Когда прикажете. Мы готовы.
Я уже собирался уходить, но от Григорьева быстро
не вырвешься.
— Прошу маленько погодить, товарищ командир.—
Инженер-конструктор снова подходит к мине. — О тан¬
22 А. Н. Сабуров
337
ках я вам доложил, а об автомашинах нет. Но здесь
есть разница. Если при той же установке механизма
на десятый зубец по мине пойдут грузовики, взорвется
не десятая, а пятая машина.
— Почему? — не улавливая сути, спросил я.
— Очень просто. Каждая машина нажмет на рыча¬
жок дважды: передними и задними колесами. И рыча¬
жок сработает дважды. Это, мне думается, еще больше
собьет с толку фашистов.
Дело в том, что гитлеровцы уже обожглись на пар¬
тизанских минах и придумали такой трюк. В начале
колонны они пускали тягач. Если тягач подрывался,
фашисты внимательно прощупывали участок дороги
впереди взрыва или просто обходили его. Дорогу же
позади взрыва они справедливо считали безопасной и
без особого риска пользовались ею. Это нас не устраи¬
вало... Теперь трюк с тягачом не спасет оккупантов:
мины будут рваться бессистемно — ив середине и в
конце колонны.
•— А пожалуй, этот секрет не скоро разгадает про¬
тивник,— с удовольствием говорю я. — Молодцы!
В мастерскую вошел наш опытный диверсант Ми¬
шин. Я сразу понял: Мишин здесь свой человек. Друже¬
ски поздоровавшись с мастерами, он заметил меня и не¬
много смутился.
— Как дела, герой? — попытался я подбодрить пар¬
тизана.
— Спасибо, товарищ командир. Дела — ничего.
— Что нового?
— И новое тоже есть. Гитлерюги все на хитрости
пускаются, хотят заморочить нам голову. Только не на
таких напали... Не помогут им и собаки!
— Собаки? — удивился я. — Это действительно но¬
винка. Расскажите.
— Что придумали твари... Были мы недавно на же¬
лезной дороге Сарны — Коростень. Так они туда со
всех окрестных деревень собак согнали. Привязали к
телеграфным столбам. Куда ни сунешься, везде на пу¬
столайку нарвешься.
— И что же?
— Они дураков искали! Думали нас запугать, а са¬
ми решили на станциях отсиживаться. Ну мы собак бы¬
стренько поотвязывали и спокойно заминировали по¬
338
лотно... Теперь бы еще между собой порядок на доро¬
гах навести.
— Не понимаю, о чем вы говорите?
— Как бы это лучше объяснить... В общем, това¬
рищ командир, сейчас на железные дороги выходит
столько диверсионных групп из разных отрядов, просто
ужас. Каждый норовит первым взорвать поезд. И что
получается? Только выберешь хорошее место для мини-
ровки, смотришь, приходит другая группа. Как узнают,
что мы уже тут, уходят навстречу поезду и минируют
впереди. А мы сидим и ждем... Так и обманываем друг
друга. Не война, а смешное кино: кто кого опередит...
— Например?
— За примером ходить недалеко. Вот хотя бы вчера
ночью. Подрывники соседнего подразделения оторвали
у состава четыре вагона с хвоста и кричат нам: «Рвите
голову, хвост оторван!» Я рванул. Шесть вагонов сва¬
лилось, а остальные уволок паровоз. Тут уже мы заво¬
пили: «Рвите голову!» Несколько взрывов было, пока
доконали паровоз... В общем, на линии тесно стало от
наших диверсантов...
Я невольно засмеялся:
— Это же здорово! Благодаря взаимной помощи вы
и свалили состав.
— Оно, может, и так, товарищ командир. А я хочу
проситься на Козятинскую дорогу. Там партизан по¬
меньше. Буду рвать эшелоны и с головой, и с хвостом...
На дороге, невдалеке от мастерских, показались ар¬
тиллеристы. Они тянули два новеньких 76-миллиметро¬
вых противотанковых орудия. Только ночью получили
мы их из Москвы. И вот уже орудия собраны, приведе¬
ны в боевую готовность, и ребята спешат провести при¬
стрелку. С артиллеристами почему-то радист Павел
Бурый.
Я быстро вышел из помещения и окликнул его:
— А вы чего разъезжаете?
— Старший радист Хабло мне сегодня весь график
перепутал, — недовольным тоном отвечает Бурый. — Он
принимает длиннющую радиограмму от генерала Стро-
кача, а мы рядом одновременно работать не можем.
Вот и приходится мотаться со своим хозяйством.
За последнее время действительно стало тесновато
в эфире. Да это и понятно. При штабе соединения пять
22*
339
радиостанций. Одна держала связь с Центральным шта¬
бом партизанского движения, вторая — с Украинским
штабом, третья — с нашими отрядами, четвертой без¬
раздельно владел Петрушенко, пятая была запасной.
Каждая из них имела солидную нагрузку, которая уве¬
личивалась изо дня в день. Вот и мотались наши ра¬
дисты в поисках места, где можно было бы работать
без помех.
— Что нового от Строкача?
— Я сегодня только на передаче сидел. — И, отозвав
меня в сторону, Бурый шепотом добавил: — Передавал
донесение о подготовке Гитлером нового наступления.
Уж больно длинно пишет наш начштаба. В эфире и без
того толкотня, а центр не увеличивает количество се¬
ансов.
— Ничего не поделаешь...
— А что, если одного из радистов перевести в Кар-
теничи?
— Дело серьезное. Срочно посоветуюсь с вашим
старшим.
Я тут же направляюсь к радистам. Саша Хабло си¬
дит в землянке спиной к двери. На голове наушники.
Он ведет прием и, очевидно, не замечает меня. За рас¬
шифровкой— Майя Волчок. Тут же Аня: она держит
связь с Центральным штабом. Всегда веселая, улыбчи¬
вая, неунывающая, Аня на этот раз тоже горько се¬
тует на тесноту в эфире...
Через несколько минут Саша Хабло снимает науш¬
ники и здоровается со мной.
— От кого принимали?
Радист берет со стола несколько листков радио¬
граммы и начинает докладывать:
— Шитов взял райцентр Эмильчино.
В длинном списке захваченных трофеев меня сму¬
щают некоторые цифры. После того как перечислено
внушительное количество боеприпасов, вооружения, про¬
довольствия, скромно указано: «Сто килограммов аммо¬
нала, сто пятьдесят метров бикфордова шнура, до ты¬
сячи детонаторов».
— Тут Шитов, видимо, нулики забыл приписать? —
спрашиваю я.
— Боятся, как бы вы не заставили сдать взрывчатку
на центральную базу... А операция была удачная. Вот
340
бы отличившихся хлопцев — к орденам. Как-никак со¬
единение, можно сказать, новорожденное, ребят не ме¬
шает подбодрить, да они и заслужили, — осторожно на¬
мекает радист и лукаво смотрит на меня.
Совсем недавно мы действительно передали Шитову
еще два вновь сформированных отряда. Теперь Иван
Иванович командует молодым соединением. И хорошо
командует. Слава о его партизанах гремит на Подо-
лии — в районах Славуты и Шепетовки. Но в воспита¬
тельных целях я оставляю без ответа реплику Саши
Хабло.
— От Петрушенко и Иванова есть что-нибудь?
— Они не отзываются уже второй день. Вот Селиво¬
ненко прорвался. Больше десяти дней молчал. Передал,
что взворвано и сожжено пять мостов, пущен под откос
эшелон с техникой, уничтожено двадцать пять авто¬
машин. Есть радиограмма и из Дымерского района,
Киевской области, — продолжает Хабло. — Мирковский
сообщает скромно: сдались шестьдесят шесть полицей¬
ских с оружием, устанавливает связь с киевским под¬
польем.
— Киевское подполье — это очень важно! — заме¬
чаю я.
Полистав свою тетрадь, Хабло продолжает:
— Отряд Калинниченко в Овручском районе взо¬
рвал эшелон. Партизаны из отряда имени Буденного
расстреляли под Мозырем семь автомашин с эсэсовца¬
ми. Отряд имени Котовского пустил под откос воинский
эшелон. Теперь бандеровцы совсем озвереют против Го¬
дунко. А он, видно, мужик правильный, — комментирует
радист.
— Давай дальше, не отвлекайся!
— Есть еще сообщение Олевского отряда. Тоже ведь
только родился отряд, а уже успел сократить армию
Гитлера на тридцать пять солдат. Радиограмму от Та¬
ратуты я передал Бородачеву. Жалуется старик: другие
отряды мешают ему работать на железной дороге. Про¬
сит или запретить им переступать границу его сектора
или выделить ему другой участок. — И вдруг по-озор¬
ному улыбнувшись, Саша говорит: — С вас причитает¬
ся, товарищ командир, — и протягивает мне радио¬
грамму.
341
«КОВПАКУ, ФЕДОРОВУ, САБУРОВУ.
Боевой приказ № 00171
1. Товарищ Сабуров в результате правильной оценки обстанов¬
ки в районе действия умело рассредоточил отряды по важнейшим
объектам и районам. Его отряды, особенно маневрируя, находятся
не только в Житомирской области, но и в Каменец-Подольской обла¬
сти. Сабуров оказал большую помощь штабу Ровенской области, вы¬
делив свой крупный отряд Федорова в распоряжение Бегмы. Отряды
Сабурова значительно активизировали свою боевую деятельность,
достигли хороших результатов, увеличились численно и вооружаются
трофейным оружием.
2. В настоящее время обстановка требует от всех отрядов акти¬
визировать свои действия. Больше пускать под откос эшелонов,
взрывать крупные железнодорожные мосты, громить гарнизоны,
сжигать склады.
3. Всеми способами добывать оружие, боеприпасы, взрывчатые
вещества, не ожидая привоза из Москвы.
4. Создавать в каждом районе новые отряды, высылать туда
организаторов и командиров и вооружать трофейным оружием.
5. За достигнутые успехи в деле развития партизанского движе¬
ния Сабурову, Богатырю, Бородачеву объявляю благодарность и
представляю к правительственной награде. Объявляю благодарность
всему нач составу.
Начальник Украинского штаба партизанского движения
генерал СТРОКАЧ».
Очень приятно было получить такую весть. Но я да¬
же не успел перечитать приказ. В землянку вбежал
Лесин и сообщил, что меня ждет Антон.
Короткое энергичное рукопожатие, и вот я уже слы¬
шу глуховатый голос связного:
— Вам пакет от Чембалыка.
Волнуясь, вскрываю конверт. В нем маленькая, слов¬
но наспех набросанная записка:
«Получилась большая шкода с Рудольфом Меченном. Потому
прошу ваше командование, помогите мне в этом деле — выслать
своих хлопцов за Буду-Софиевскую, к деревне Весновое. Надо не
меньше тридцати пяти солдат. Будет идти машина и будет ехать
Рудольф Меченец в Мозырь. Надо снять его с машины. А остальные
нехай едут дальше. В Локницу нельзя приехать. Я получил от Реп-
кина слово по телефону. Як только Рудольф будет брехать на меня,
то Репкин позвонит, чтобы я удирал до штаба красных.
БОГДАНОВИЧ».
Послание явно сумбурное, но тревожное. А времени
в обрез. Из разговора с Антоном выяснилось, что Ру¬
дольфа отправят в Мозырь завтра вечером или после¬
завтра утром. Кого послать в засаду? Здесь не долж¬
но быть осечки, следует действовать только наверняка.
Пожалуй, лучше всего поручить это дело роте Свири¬
342
дова. Но ее надо снять с аэродрома. А в последние дни
как раз установилась летная погода, могут прибыть
самолеты. Кто их примет? Остальные роты на ответ¬
ственных заданиях. Чтобы отозвать их, нужно время...
Я еще прикидывал и раздумывал, когда Лесин до¬
ложил о возвращении из рейда отряда Иванова. С ним
прибыл и Петрушенко. Это было как нельзя кстати.
Операцию по освобождению Рудольфа Меченца ре¬
шено было поручить роте Терешина из отряда Иванова.
Возглавил бойцов Костя Петрушенко.
Я распорядился, чтобы партизаны немедленно от¬
правлялись к месту засады, а сам выехал на встречу с
Галей.
Нелегким оказался путь от Картеничей до хутора
Гостова. Заболоченные равнины превратились в боль¬
шие, хотя и неглубокие озера. Под ослепительным солн¬
цем далеко кругом простирается водная гладь.
Вместе со взводом Лаборева мы верхом пробираемся
сквозь лесную чащу, стараясь держаться сухих мест.
Возле Локницы я и мои спутники стали свидетелями
волнующего события: в соответствии с договоренностью
партизаны передавали словакам скот.
Видим, вдалеке по водному разливу медленно пере¬
двигаются люди. Поднимаю бинокль. Словацкие сол¬
даты. Их человек двадцать. Навстречу им от леса идут
партизаны. На клочке земли, окруженном водой, про¬
исходит встреча. В бинокль видно, как люди привет¬
ственно машут руками, затем сближаются, помогают
друг другу выбраться из воды. До нас доносится гул
ликующих голосов, слышатся крики «ура», «дружба»,
вверх летят шапки и даже гремят выстрелы: друзья
салютуют долгожданной встрече...
Но мы спешим.
Домик, где должна состояться наша встреча, уда¬
лось разыскать только на следующее утро. Но Гали
здесь не оказалось. Хозяйка домика, пожилая болез¬
ненная женщина, передала нам крохотное письмецо.
Одним взглядом я охватил всю записку: «Уехала к
Богдановичу. Там беда. Ждите, вернусь. Привет от
Петро». Внизу неразборчивая подпись Гали — «Вер¬
ная».
Прочитав записку, я тут же приказал Лабореву
взять автоматчиков и скакать в Ромезы.
343
— Найдете учителя Содольского и скажете: пусть
немедленно свяжется с Налепкой. Необходимо узнать,
что произошло в Буйновичах...
Галя появилась через несколько часов. Вид у нее
был такой измученный и подавленный, что я просто
испугался.
— Все рухнуло... — с трудом выговорила она, тяже¬
ло опускаясь на табурет. — Чембалык застрелил Ру¬
дольфа...
Она попыталась добавить еще что-то, но не выдер¬
жала и разрыдалась.
— Успокойся и расскажи толком, как это случи¬
лось.
— Чембалык убил его у себя в кабинете... Теперь
хвастает, что вырвал Меченца из рук гестапо и уничто¬
жил ключ от замка к Репкину...
— Ты была при этом?
— Нет. Рассказали солдаты. Они находились рядом
и слышали, как Рудольф крикнул: «Стреляйте в серд¬
це... В нем вся ненависть к предателю!» А потом загре¬
мели выстрелы...
Я слушал Галю, а мысленно был там, где в засаде
затаилась рота Терешина. Партизаны ждали, когда
покажется машина с конвоем. И я еще ждал вместе с
ними. Я не успел привыкнуть к мысли, что Рудольф
мертв...
— Почему ты уезжала в Буйновичи? — наконец спро¬
сил я.
— Налепка послал туда Петро — своего помощника
по разведке. Он должен был сопровождать Рудольфа в
Ельск. Петро взял меня с собой, чтобы я из Буйнови-
чей могла передать вам, где удобней перехватить ма¬
шины на пути к Ельску...
— Но Чембалык сообщил, что по распоряжению
Репкина он направляет Рудольфа в Мозырь.
— Это ложь! Налепка только вчера узнал об аресте
Рудольфа. И то — не от Чембалыка...
— А мы получили записку от Чембалыка и устрои¬
ли засаду...
— Я знаю, — отозвалась Галя. — Он действительно
направил в Мозырь две машины. В первой были сло¬
ваки, во второй— эсэсовцы... Петро рассказал, что в
последний момент эсэсовцы пересадили Рудольфа к
344
себе. Машина со словаками нарвалась на наших пар¬
тизан. Тогда эсэсовцы, охранявшие Рудольфа, верну¬
лись в Буйновичи. Партизаны ранили несколько сло¬
ваков, перевязали их и отпустили. Это тоже плохо
получилось! В Буйновичах их сразу арестовали. Там
сейчас большой переполох... Словацкий гарнизон воз¬
мущен поведением Чембалыка. Немцы подозревают
заговор. Началось следствие...
Да, Чембалык сыграл с нами злую шутку! Но те¬
перь мы хоть знаем его истинный облик... Это хитрый,
решительный враг. Какой еще удар готовит он парти¬
занам?
— Не говорил ли тебе Петро, что они думают пред¬
принять?
— Налепка приказал Чембалыку срочно прибыть с
батальоном в Ельск и привезти всех арестованных сло¬
ваков.
— Чембалык расправится с ними, как с Рудольфом...
— Налепка решил любой ценой вырвать их из рук
гестапо... А при Чембалыке теперь неотлучно будет на¬
ходиться Петро. Он не допустит расправы.
— Как же все-таки Чембалык объяснил причину
расстрела Рудольфа?
— Эсэсовцам он сообщил, что Рудольф собирался
бежать. А Лысаку заявил в разговоре, будто спасал от
гестапо Репкина и его подполье...
Галя умолкла, думая о чем-то своем, и медленно
произнесла:
— Смерть Рудольфа дорого обойдется Чембалыку.
Я уверена, Налепка ему не простит!
— А ведь Налепка считал Чембалыка своим близ¬
ким другом... — невольно вырвалось у меня. — Вот что,
Галя, срочно возвращайся в Ельск. Связь будем
держать через Содольского. О своем решении мы
сообщим.
Серая, грязноватая вода хлюпала под копытами на¬
ших коней. Уныло хмурилось затянутое тучами небо...
Под стать погоде было и мое настроение...
...Лаборев вернулся от Содольского к вечеру сле¬
дующего дня. Он доставил донесение от Налепки, кото¬
рое заставило наш штаб напряженно работать всю
ночь. Мы тщательно разбирались в деталях нового
плана наступления противника на восточном фронте.
345
Это наступление, задуманное ставкой Гитлера, было
названо секретным шифром «Цитадель».
Заработали радиостанции. Мы спешили подробно,
ничего не упуская, информировать Москву о новых
коварных замыслах врага. К тому же необходимо было
срочно пересмотреть и наш собственный план боевых
действий, сделать перестановку сил с учетом надвигаю¬
щихся событий.
Особенно много времени пришлось потратить на
обработку статистических данных, подготовленных гит¬
леровцами для своего командования. В их рапорте со¬
общалось:
«Сосредоточение войск и техники для наступления на Курск ста¬
новится проблемой. Сроки операции «Цитадель» подвергаются боль¬
шой опасности. Партизаны на всех коммуникациях перехватывают
движение транспортов... В ночь на 21 марта партизаны взорвали
мост через реку Десну, юго-западнее Брянска. На дороге Сарны —
Лунинец взорван мост через реку Случ. Взорван мост через реку
Беседь. По сравнению с январем диверсий стало вдвое больше. Общее
число их равняется 765. Приведено в негодность 54 паровоза, 2170 ва¬
гонов, 50 километров рельсов выведено из строя. Паровозное и ва¬
гонное хозяйство становится уязвимым местом. Перебрасываемые
десять дивизий не могут обеспечить себе полную безопасность про¬
движения на восток...»
Признаться, до этих пор мы сами не представляли
в полной мере причиненного врагу ущерба. Это была
первая подробная и, очевидно, точная оценка против¬
ником партизанских действий. Оценка давалась на
основе анализа боевых операций на коммуникациях
общей протяженностью в восемь тысяч километров.
Далее гитлеровцы писали, что для охраны каждо¬
го километра пути необходимо не менее восьми солдат.
Для охраны каждого большого и малого моста—в сред¬
нем не менее взвода. Каждая станция или разъезд тре¬
буют для охраны не менее роты.
Мы подсчитали, что оккупантам необходимо иметь
141 тысячу солдат охранных войск. Гитлер выделил
50 тысяч. Причем большинство их составляли не кадро¬
вые солдаты, а пожилые резервисты, бывшие железно¬
дорожники, полицейские, фронтовики, уже искалечен¬
ные войной. Словом, в охранные войска направляли
тех, кого удалось собрать в результате тотальной моби¬
лизации.
346
В документе также указывалось, что основными ар¬
териями передвижения войск и техники являются до¬
роги Минск — Смоленск — Брянск, Минск — Гомель —
Брянск, Ковель — Киев, Львов — Киев.
Пока мы с Бородачевым занимались расстановкой
своих сил на этих главных маршрутах врага, пришло
новое сообщение.
В 101-м словацком полку вспыхнуло возмущение,
вызванное убийством Рудольфа Меченца. Открытые вы¬
ступления словаков обратили на себя внимание фаши¬
стского командования. В штабе дивизии решили разо¬
ружить полк. Налепка сообщал, что готовит переход
полка к партизанам.
Я срочно созвал всех руководителей штаба. Пока
мы ждали Богатыря, Бородачев побывал на радио¬
станции и сообщил:
—- Ставка требует, чтобы человек, давший сведе¬
ния о новом наступлении фашистских войск, был пред¬
ставлен к правительственной награде.
— Но ведь Налепка — иностранный подданный... —
напомнил Костя Петрушенко.
— Не беспокойтесь, там знают... — многозначитель¬
но ответил Бородачев. — Это не первое его донесение...
И как некстати сейчас его переход к нам. Лишимся та¬
кого источника информации! Неизвестно еще, как на
это посмотрит Ставка?..
•— Да, неожиданно все случилось, — поддержал на¬
чальника штаба Костя. — Преждевременно...
— По-моему, тоже, — согласился Бородачев. — Но
ничего не поделаешь. Кто знает, сколько там таких Чем-
балыков? Рудольф уже стал их жертвой...
Я не слушал дальнейшего разговора Бородачева с
Петрушенко. Я заканчивал ответ Налепке.
«Только сейчас получил ваше письмо, на которое спешу ответить,
не теряя времени.
1. При переходе добровольно на нашу сторону мы предостав¬
ляем полное право иметь самостоятельный отряд для борьбы с не¬
мецкими захватчиками за свою независимость и свободу, причем
берем на себя заботы об оказании практической помощи этому
отряду.
2. Офицерский состав и их слуги, желающие воевать против фа¬
шистов, безусловно, остаются со своими людьми в отряде. Не же¬
лающие находиться в партизанских отрядах по тем или иным при¬
чинам — офицерский состав и их слуги — будут направлены в Моск¬
347
ву — в распоряжение командующего чехословацкими войсками гене¬
рала Свободы. Один из ваших офицеров со своим слугой уже на¬
правлен в Москву.
3. Из вашего письма видно, что вам угрожает опасность и оста¬
ваться там вы дальше не можете. Следовательно, терять время или
медлить с переходом к нам — это значит подвергать себя и людей
еще большей опасности. Этого допустить нельзя. Поэтому советую
поторопиться с переходом к нам.
4. Местом сбора при переходе к нам назначаю село Ромезы.
Встречу вас и ваших людей организуем, а вы со своей стороны за¬
ранее поставьте нас в известность (конечно, если позволит вам
время).
5. При переходе к нам заберите с собой все имеющиеся у вас
оружие и боеприпасы, необходимость в которых вам не следует
объяснять, так как вы сами понимаете это.
Вот все! Желаю счастливого успеха и крепко жму вашу руку.
С приветом к вам и вашим офицерам и солдатам
САБУРОВ».
— Какие будут мнения? — спросил я, прочитав пись¬
мо вслух.
—■ Видимо, другого выхода нет, — отозвался Петру¬
шенко.
— Все верно, — перебил его Богатырь. — Мы не име¬
ем права подставлять словаков под удар гестапо.
—■ А ты что скажешь, Илья Иванович? — обратился
я к Бородачеву. Но начальник штаба не ответил на мой
вопрос.
Мы задумались, и было над чем. Как реагировать на
массовое желание словаков перейти к партизанам?
Прямых указаний мы не имели, но обстоятельства
заставляли решать судьбу словаков. Я снова — в кото¬
рый раз! — мысленно взвесил все «за» и «против» и по¬
сле долгого раздумья сказал:
— Давайте не терять времени. Коль у них там беда
на пороге, надо скорей отправлять письмо.
Весна полностью вступила в свои права. Весело за¬
зеленела молодая листва, небо сделалось нежно-голу¬
бым, и первые грозы напомнили нам, что бывает и та¬
кой, совсем мирный, гром.
Апрель приближался к концу. Дела наши шли не¬
плохо, только тревожило молчание Налепки. Правда,
дел было очень много и они отвлекали от тревожных
мыслей. К нам прилетел из Москвы секретарь Каме¬
348
нец-Подольского обкома партии депутат Верховного Со¬
вета СССР Олексенко. Согласно решению ЦК КП(б)У
мы передали ему все отряды, бывшие под командова¬
нием Шитова, и Олексенко развернул на Подолии дея¬
тельность подпольного обкома партии.
Партизаны по-боевому отметили первомайский
праздник: взрывы на железных дорогах вполне заме¬
нили нам праздничный салют. Беспокоило только мол¬
чание наших словацких друзей. Долгожданное письмо
от Налепки пришло лишь 10 мая.
«Уважаемый товарищ Сабуров, — писал Налепка. — В знамение
III Всеславянского съезда* в Москве — 9 мая 1943 года — вас и
всех других поздравляем и провозглашаем, что мы начинаем вторую
часть борьбы против ненавидимых немцев. Эта часть уже активная.
Мы слышим голос своей крови и не хотим никаким способом ни
помогать, ни смотреть на зверские вычины немцев на наших русских
братах. Оставляем наши семьи, чтобы дать все — ум и жизнь — на
службу своей родине и своего народа. Включаемся в борьбу за
освобождение всех славянских братов.
Сразу представляем план перехода к вам словенских бойцов и
офицеров. Мы просим помогать нам при этом деле точно для наших
желаний, чтобы дело получилось успешно.
1. Ночью на 15 мая 1943 года сделаем переход наших подраз¬
делений и материальной части в направлении Ельск — Движки —
Ромезы. Выйдем из Ельска в 23.15 нашего времени. Штаб будет на
тяжелой автомашине. Как помощь мы себе желаем — в 23.30 нашего
времени подминировать мосты у хутора Коммуна при Ельске после
нашего проезда. То же делаем мы. Подминировать дорогу у Остро¬
ва в 23.00 нашего времени.
После выхода нашего полка из Ельска будет сигнал, что это мы
едем. Будет сигнал два раза трубой в этих местах. Нас должна ожи¬
дать ваша большая группа и тридцать штук подвод для боеприпа¬
сов. Сигнал: два раза трубою и пароль «Репкин». Ответ — «Катин».
Два человека должны быть одеты в немецкой форме. Это ваша
группа, она должна нас сразу привести в ваш штаб.
2. Этой же самой ночью 14—15 мая в 21.00 нашего времени
должны ожидать в одном километре за Пильщиками по направлению
Богутичи ваших тридцать людей, которые заберут охрану номер два.
Пароль: «Богданович». Эти солдаты должны быть приведены в ваш
штаб, где будем мы. Место и час просим поддерживать точно.
3. С 14 по 15 мая третья ваша группа должна ожидать наших
бойцов и офицеров из Ельска в деревне Слободка, западнее Козин-
ки, в 22.00 нашего времени. Эта группа ждет наш полк, и кто бы ни
пришел, приводить их тоже в ваш штаб. Пароль: «Богданович».
Так же само сделать с бойцами нашими, которые будут в груп¬
пах самостийно до вас утекать.
* Автор письма, видимо, имел в виду III Всеславянский митинг.
(Ред.)
Об этом должны знать только вы и заинтересованные команди¬
ры. Будет ваша вина, как не получится по-хорошему.
Ждем встречи с вами и радуемся. С первого дня желаем
счастья.
РЕПКИН».
Тщательно изучали мы этот документ, стараясь как
можно точнее расставить свои силы, чтобы исключить
всякую случайность и максимально обезопасить пере¬
ход. Все делалось втайне. Никто из партизан даже не
догадывался, что идут встречать переходящий к нам
словацкий полк.
В последнюю минуту перед нашим выходом на опе¬
рацию появился запыхавшийся кинооператор Централь¬
ной студии документальных фильмов Владимир Ани¬
симович Фроленко, прилетевший вместе с секретарем
обкома партии Олексенко. По первому впечатлению,
Фроленко показался мне сугубо штатским человеком.
Но сейчас его словно подменили: подтянутый, энергич¬
ный, взволнованный предстоящей работой, он настойчи¬
во просил разрешить ему идти вместе с партизанами.
Фроленко был буквально обвешан аппаратами, а из-за
спины выглядывал автомат. Да, он был снаряжен и для
съемок, и для боя...
— Поймите, операция не представляет для вас ни¬
какого интереса, — ответил я, пытаясь смягчить отказ.
— Я, конечно, только кинооператор, — парировал
Фроленко, •— но тоже умею делать выводы. На маловаж¬
ные дела не выезжает все командование...
Против его проницательности трудно было возра¬
зить, и Фроленко поехал с нами...
Путь лежал на Ромезы.
Партизаны уже заняли деревни Ромезы и Движки.
В небольшой деревушке Будки нас встретил Содоль-
ский.
— Будет гроза, — сказал он, протягивая мне ру¬
ку.—Я предлагал Репкину начать переход с утра. Он
не согласился. Теперь может все сорваться...
— Ничего, обойдется, — ответил я, и мы направи¬
лись к ближайшему дому. Я извинился перед хозяи¬
ном и попросил впустить нас ненадолго в комнату.
Как только мы остались вдвоем с Содольским, он
сказал:
— В поселке Коммуна расположилась эсэсовская
350
часть с танками. По-моему, немцы узнали о переходе
полка...
— Может быть, совпадение?
— Это, пожалуй, исключено. Налепка объявил о
переходе полка к партизанам. На сборе словацких офи¬
церов Чембалык выступил против. Налепка назвал его
предателем, а Чембалык обвинил Налепку в том, что
он одним приказом хочет всех словаков «зачислить в
большевики». Петро передал, будто бы Чембалык по¬
клялся, что не допустит этого и ни один словак к пар¬
тизанам не перейдет. Командир полка Чани растерялся
и доложил в штаб дивизии о волнениях в полку.
Я развернул карту. Отметил расположение эсэсов¬
ской части и повел карандашом по дороге от Ельска
через Конопели —Шароны на Ромезы.
— Чембалык с батальоном, — добавил Содоль-
ский, — находится в Богутичах.
Я отметил и эту деревню, расположенную вблизи
железной дороги, километрах в десяти южнее Ельска,
— Как чувствует себя Налепка?
— Хорошо. Бодрый. Смеется... Просил передать, что
все будет делаться так, как сказано в письме. Петро
рассказывал, что Чембалык отказался выходить из Бо-
гутичей в Ельск. А Налепка сказал ему, что очень со¬
жалеет об участи тех, кто окажется потом в плену у
партизан. В общем, разговор у них состоялся серьез¬
ный...
«Трудно будет Налепке вывести полк к нам, очень
уж разные люди окружают его», — подумал я, но не
решился поделиться своими опасениями с Содоль*
ским. Он и без того был настроен довольно мрачно.
Наступила ночь. И хотя давно прошла гроза, на
небе все еще ни одной звездочки. От реки Чертень тя¬
нет прохладой. На заставе тишина. Говорить громко
запрещено, да никто и не решился бы нарушить сто¬
рожкое молчание. Время перевалило за полночь, а мы
все еще ждем... С той стороны, где поселок Коммуна,
занятый эсэсовцами, показалось зарево, заигравшее
тревожными отсветами на низких тяжелых тучах. До¬
несся гул моторов. Протарахтело несколько пулеметных
очередей, но вскоре все стихло.
351
— Ну и тьма, — неожиданно раздается приглушен¬
ный голос Лаборева.
Он знает, что мы где-то здесь. Наши негромко от¬
кликаются. И вот уже он рядом со мной.
— Отряды заняли оборону, — шепчет Лаборев. —
Пока никто не перешел... В Ельске спокойно, но по-
прежнему кидают в небо ракеты.
Впервые за эту ночь я вдруг осознал безнадежность
ожидания. Значит, Чембалык раскрыл врагу наши пла¬
ны, предал своих офицеров и солдат.
Что еще говорил Лаборев, я не слышал. Передо
мной возник образ Яна Налепки — ясный, чистый, му¬
жественный. Что с Яном? Убит? Арестован?
Мучительно медленно тянется время. Под утро воз¬
вращаются из Ромезов измученные бессонницей и вол¬
нением Богатырь и Бородачев. И почти тут же мы яв¬
ственно слышим перестук лошадиных подков.
Напрягая слух, улавливаем неразборчивый говор.
Подбегает кинооператор Фроленко:
— Садитесь, скорее садитесь... — не то приказывает,
не то умоляет он. — Я уже сделал первые кадры! Сло¬
вацкие офицеры приехали... — И он нацеливает кино¬
аппарат на опушку леса.
Из-за кустов появляются всадники. Впереди на бу¬
ром высоком коне Налепка, в кожаном пальто, при
полной амуниции. Он наклонился к идущему рядом
с его конем командиру заставы Чижову, о чем-то гово¬
рит. За ним на конях еще трое.
Заметив нас, Налепка остановил коня, ловко соско¬
чил на землю, передал поводья Чижову. Спеши¬
лись и остальные всадники. Щелкнули каблуки, звяк¬
нули шпоры, и раздался торжественный голос Яна
Налепки:
— Товарищ командир соединения, прошу вашего до¬
зволения представить группу словацких офицеров. Ка¬
питан Налепка — Репкин прибыл в полное ваше распо¬
ряжение. — Он снова щелкнул каблуками, будто поста¬
вил точку в конце официальной речи, и заговорил
взволнованно, сердечно: — Прежде всего мне хотелось
бы выполнить поручение оставшихся в Ельске солдат и
офицеров. Они просили передать большой привет пар¬
тизанам, пожелание нашей искренней дружбы и полного
понимания...
352
— Сердечно благодарю вас, солдат и офицеров за
большую помощь, оказанную советским партизанам и
нашей армии. Приветствую вас в нашей партизанской
семье.
Не помню, что я еще говорил тогда. Но твердо пом¬
ню: наши крепкие дружеские объятия были выразитель¬
нее любых слов.
— Просим извинить нас, — заговорил Налепка, ког¬
да мы уселись кружком на густой, еще не просохшей
траве. — Мы не уложились в указанное время. Наш полк
оказался за закрытыми воротами. Мы вот с товарища¬
ми уходили через подворотню...
—■ По-партизански... — улыбаясь, сдержанно доба¬
вил офицер с круглым, полным лицом в таких же, как у
Налепки, очках. При знакомстве он назвал себя Кати¬
ным. — Прорыв через германские заставы и патрули
был для нас хорошим экзаменом.
Я заметил, как подернулись грустью глаза Налепки.
Он пристально посмотрел на товарища, но ничего не
сказал.
Зато третий офицер — Имрих Лысак (Петро) попра¬
вил Катина.
— То был плохой экзамен... Плохой потому, что его
уже нельзя пересдать...
— Чем вы объясняете неудачу? — спросил я, нароч¬
но не обращаясь ни к кому персонально. 4
— Для нас был очень неожиданным приход эсэсов¬
ской части, — быстро заговорил Катин. — Настроение у
офицеров и солдат сразу упало. И охоты уходить у
многих поубавилось...
— Нас подвел один командир батальона, — резко
оборвав Катина, прямо сказал Лысак.
— Его фамилия Чембалык? — не удержался Боро¬
дачев.
— Мы хорошо знаем Чембалыка, — добавил Бога¬
тырь.— Он расстрелял замечательного человека Рудоль¬
фа Меченца. И это нам известно...
— Но вам не известно, — резко бросил Лысак,— что
Чембалык именно сегодня объявил об отводе полка на
отдых в Словакию. Многие захотели поехать на родину.
Налепку передернуло. Он долго протирал очки,
словно успокаивал себя этим занятием, и наконец
сказал:
23 А- Н. Сабуров (2)
353
— То во всем виноват я. У меня не было в голове
мысли, что те, кто ненавидит нацизм, будут против ак¬
тивной борьбы...
Перед нами сидели три словацких офицера, и каж¬
дый из них по-своему объяснял случившееся. Лысак
говорил прямо, без обиняков. Катин хотел дипломатич¬
но сгладить острые углы. Налепка пытался держаться
бодро, но, видимо, понимал свою ошибку.
Да, он слишком замкнулся в своем подполье и упу¬
стил главное: повседневную работу с солдатами и офи¬
церами. Не добившись четкой организации, не имея хо¬
рошо продуманной программы действий, должной дис¬
циплины, Налепка не сумел добиться единства в
решении судьбы полка. В последнюю минуту многие
офицеры оказались на стороне Чембалыка.
Мне не хотелось сразу давать разбор событий. Это
было неуместно.
— Как вы решили, — обратился я к офицерам,—
останетесь у партизан или хотите отправиться в Мо¬
скву?
Первым отозвался Катин:
— Нас Москва лучше устраивает.
— Почему «нас»? — сразу оборвал его Налепка.—
Я желаю рядовым пройти здесь школу партизана.
— А вы, товарищ Лысак?
— Я буду там, где будет мой начальник капитан
Налепка.
— Значит, только один из вас летит в Москву? —
спросил Бородачев.
— Нет, никто не летит! — решительно заявил Ка¬
тин,— Я тоже остаюсь с Налепкой.
•— Тогда поедем в Чапаевку. Там нас ждут.
Когда мы тронулись, что-то защелкало в ближних
кустах: кинооператор Фроленко вел съемку.
Улица деревни Чапаевка была запружена народом.
Сюда собрались жители со всех окрестных сел. Они уже
знали о переходе к партизанам Яна Налепки и его това¬
рищей. Мы едва пробирались сквозь плотную толпу.
Ян то и дело поднимался на стременах и низко кланял¬
ся народу. Сотни людей отвечали ему дружескими
улыбками.
354
В середине деревни — две пулеметные тачанки. Вско¬
чив на одну из них, Богатырь открыл митинг:
— Наша партизанская семья пополнилась друзьями
из Чехословакии. Мы верим, что общая борьба с нена¬
вистным врагом принесет радостную победу. Сегодняш¬
няя наша встреча — еще одно свидетельство крепости
братских уз славянских народов. А там, где торжествует
братство, победа будет завоевана...
Я смотрел на Налепку. Его взгляд был устремлен на
товарищей — словацких офицеров, окруженных плотным
кольцом партизан и местных жителей. Люди стояли в
обнимку, тесно прижавшись друг к другу, словно никогда
между ними не было трудных, залитых кровью дорог...
Много хлебнули они горя и слез. Но сейчас, когда руки
сплелись в мощном рукопожатии, им уже ничто не
страшно. Они навсегда вместе!..
Глаза Налепки светлели с каждой секундой, и на¬
конец широкая радостная улыбка озарила его лицо. Да,
он был счастлив! И это ощущение счастья звенело в
каждом слове его взволнованного, проникнутого огром¬
ной сердечной теплотой выступления.
Появление Яна Налепки на тачанке вызвало бурю
восторженных приветствий. Он долго не мог начать. Но
вот над притихшей толпой раздался его громкий, чи¬
стый голос:
— Великодушные браты! Мы, словаки, сыны неболь¬
шого чехословацкого народа, пришли к великому стар¬
шему брату. Пришли учиться у него борьбе за свободу
и счастье народное. Пришли исполнить наказ дедов и
прадедов наших. Словами народного поэта Словакии
Колара они завещали нам идти к русским, у вас искать
защиты и помощи:
Ты, бедный сын Татра,
К сему приклонись величавому, старому дубу...
...Мы пришли к вам по своей воле. Фашистское пра¬
вительство вырвало нас из народа и бросило в пучину
войны. Мы не ведали, что будет. Но знали, кто наш
враг и кто друг. И сейчас выполняем зов своего сердца.
Встаем вместе с советскими партизанами под одно
победное знамя и будем бороться с врагами за свободу
до последней капли крови. Можете верить нам, как
своим сынам, как своим верным братам!
23*
355
Окончился митинг, но еще долго не расходился на¬
род. Давно не видела такого веселья лесная деревня
Чапаевка...
Пока продолжалось гуляние, я успел посоветоваться
с Богатырем и Бородачевым. Решили вызвать из всех
отрядов словаков, которые ранее перешли к парти¬
занам.
А тем временем начальник хозяйственной части со¬
единения Федор Сергеевич Коротченко пригласил нас
к столу.
...Обед затянулся. Обмену мнениями, казалось, не
будет конца. Шли оживленные воспоминания.
— У меня есть одно желание, — сказал в конце обе¬
да Налепка. — Хочу скорее встретиться с тем команди¬
ром, у которого мы будем служить...
Я посмотрел на часы. Бородачев, отправившийся со¬
бирать словацких солдат, должен был появиться минут
через тридцать.
— Придется немного подождать, — ответил я. — На¬
чальник штаба скоро принесет приказ. И все будет
ясно.
Но нам не пришлось ждать. Илья Иванович спра¬
вился со своей задачей раньше...
— Товарищ генерал, — голос начальника штаба зву¬
чал, как никогда, строго и официально, — разрешите до¬
ложить?.. Чехословацкий отряд в сборе и прибыл в Ча-
паевку. В составе отряда сорок восемь словацких сол¬
дат и сержантов.
Налепка весь засветился и, быстро поднявшись,
воскликнул:
— У вас есть такой отряд?
— Да! Сейчас уже есть! — ответил я. — Остается
лишь согласовать некоторые вопросы. Штаб соединения
намерен назначить командиром чехословацкого отряда
вас, капитан Налепка.
— О, то великое доверие... Постараюсь оправдать
его перед советскими партизанами!
Слова Налепки были наполнены громадным вну¬
тренним волнением, и оно невольно передалось нам.
Мы горячо обнялись.
— А теперь за работу, товарищ капитан! Подберите
из своих подчиненных начальника штаба и комиссара,
представьте их командованию для назначения...
356
В тот день все мои товарищи испытывали чувство
торжественной приподнятости. Мы понимали, что сде¬
лан серьезный вклад в великое дело.
Фашизм пытался разобщить народы Европы, натра¬
вить их друг на друга. Ложью и террором нацисты хо¬
тели сломить волю простых людей к единению. Но
ленинские идеи пролетарского интернационализма по¬
корили сознание масс. Народы Европы на горьком опы¬
те убедились, что победа над коричневой чумой немы¬
слима без сплочения фронта бойцов-антифашистов, что
ее можно добыть, только сражаясь плечом к плечу с
советским народом, с его героической армией. Уже тог¬
да в далекой Чехословакии словацкие и чешские ком¬
мунисты поднимали народ на борьбу, готовились до¬
стойно встретить Советскую Армию — освободительницу.
А на земле Советской Украины в наш партизанский
строй встали сыны братского славянского народа, что¬
бы вместе идти на Запад, к победе, к светлому буду¬
щему...
Когда я на следующий день приехал в Ромезы, что¬
бы встретиться у Содольского с Галей, меня поразила
необычная тишина и полное безлюдье.
— Куда девались жители? Неужели их успели
угнать?
— Не похоже, — ответил Лаборев, поворачивая к
дому Содольского. — По-моему, после ухода партизан
они подались в леса...
— Я тоже так думаю, товарищ генерал, — поддер¬
жал Лаборева Волчков. — В деревне погоду угадывают
лучше, чем в Институте прогнозов!
Двери в доме Содольского были раскрыты настежь.
В комнатах осталась только мебель. На столе вверх
пружинами лежало сиденье от дивана. Лаборев и Волч¬
ков, не говоря ни слова, сняли его и положили на
место.
— Садитесь, товарищ командир. Подождем, может,
кто появится... — сказал Волчков.
Опытный разведчик был прав. Не прошло и часу,
как к дому осторожно подошел хозяин.
— Я прямо из Ельска, — сказал он, протягивая мне
руку, — очень спешил!
357
— Куда девались жители? — нетерпеливо перебил я.
— Председатель сельсовета эвакуировал всех в лес
к Заболотью. Опасаются облавы на словацких офи¬
церов.
— Ясно... Ну, рассказывайте, что делается в Ель-
ске? Почему не пришла Галя?
— Галя решила задержаться и понаблюдать... Чем¬
балык запил и что-то сделал с ногой: не то прострелил,
не то сломал. Словом, уехал в Братиславу лечиться...
— Сволочь! — вырвалось у меня. — Подвел товари¬
щей под удар и сбежал!
— Не спешите, — остановил меня Содольский. —
Есть слухи, что его арестовали по приказу генерала
Канариса и увезли в Берлин... Галя должна уточ¬
нить это.
Тяжелое раздумье охватило меня. Чембалык тоже
был антифашистом, но придерживался лондонской ори¬
ентации. Сколько он натворил бед...
— Уход Налепки ошеломил всех, — продолжал Со¬
дольский. — Офицеры уже сутки заседают в столовой.
Солдаты закрылись в казармах. На улицах только эс¬
эсовские патрули. Вчера зачитывали приказ команди¬
ра: каждый, кто попытается уйти к партизанам, будет
расстрелян на месте.
— Полковник Чани решил этим приказом замести
следы?
— Может быть... В его приказе также говорится, что
родственники тех, кто ушел к партизанам, уже аресто¬
ваны. Думаю, что об этом не надо сообщать Налепке...
Кстати, о нем — ни слова в приказе. Чани распустил
слух, будто Налепку и двух офицеров украли парти¬
заны.
— Неплохой слух. Такую версию следует поддержи¬
вать до поры до времени. Может быть, это приостано¬
вит гестаповской террор против словаков.
— Мне кажется, что расправы с полком не будет,—
заключил Содольский. — Войск у гитлеровцев мало, а
партизан вокруг много... Для них не секрет, что между
Днепром и Припятью находится соединение Ковпака...
Есть разговоры, что в эти края движутся еще два круп¬
ных соединения: Героя Советского Союза Федорова с
Черниговщины и полковника Мельника. Немцы сейчас
358
поспешно собирают войска. Похоже, что туда же бросят
и словаков, чтобы хоть так столкнуть их с партизанами.
— Понимают ли это словаки? — взволнованно спро¬
сил я. И подумал: нужно срочно выпустить листовку.
Еще раз разъясним словакам, в какой обстановке они
находятся. И прямо скажем, что их промедление с пере¬
ходом к партизанам равносильно смерти...
До нас донесся мощный гул. Выскочили во двор. Три
самолета неистово пикировали на болото.
— Смотрите, смотрите, — закричал Лаборев,— к ре¬
ке идет танк. — Я вытащил бинокль. По заболоченному
лугу бешено крутился танк. Вокруг него вздымались
фонтаны взрывов. Самолеты методично заходили на
бомбежку, и всякий раз казалось — это последний для
танка заход. Но машина продолжала упрямо двигать¬
ся по болоту, а самолеты пикировали снова и снова.
Неожиданно танк остановился.
— Словацкий танк! — горячо убеждал нас Содоль-
ский. И было похоже, что это так.
Я приказал Волчкову подобраться к танку, выяснить,
в чем дело, и, если надо, помочь танкистам.
Волчков выехал на дорогу, ведущую к Ельску. Са¬
молеты, видимо, уже израсходовали весь запас бомб и
теперь с небольшой высоты обстреливали танк из пу¬
леметов.
Чтобы лучше видеть происходящее, я взобрался на
крышу сарая. Вот открылся люк башни. Из него вы¬
скочил человек в кожаной тужурке и шлеме. Он быстро
установил пулемет и длинными очередями начал бить
по самолетам.
Дуэль продолжалась до тех пор, пока один из са¬
молетов не задымился и не стал уходить в сторону
Овруча. За ним, дав еще несколько очередей, повер¬
нули и остальные. А танкист все стрелял им вдогонку...
Потом он взвалил на спину пулемет, взял еще ка¬
кие-то вещи и направился к лесу.
Я послал наперехват Лаборева.
Вскоре Лаборев и Волчков вместе с водителем вер¬
нулись к танку. Они долго суетились вокруг машины,
залезали внутрь, что-то вытаскивали. Потом разбежа¬
лись в разные стороны и залегли. Раздался сильный
взрыв. На месте, где стоял танк, остались только тем¬
ные развороченные глыбы.
359
Мы вскочили на лошадей и помчались к лесу. Там
и произошла встреча с танкистом.
— Командир танка сержант Мартин Корбеля, —*
представился мне коренастый темноволосый словак два¬
дцати— двадцати двух лет.
— Здорово вам досталось!
— Ничего. Солдатские кости оказались крепче же¬
леза... А машину жалко... — Корбеля грустно посмотрел
туда, где остался его танк.
— Что происходит в Ельске?
— Командование опасается бунта. А после моего
ухода даже не знаю, что там начнется...
— Как же вам удалось уйти, товарищ Корбеля?
— Позавчера под вечер вызвал к себе всех танки¬
стов начальник штаба полка капитан Налепка и за¬
явил: ночью выходим всем полком на акцию. Я понял,
что будем действовать против партизан. Сказал, что у
меня неисправен танк, хотя он был, конечно, в полном
порядке. Я решил, как только уйдет полк, двину на
танке до вас. Со мной хотели идти еще несколько тан¬
кистов.
Потом, — продолжал Корбеля, — мы всю ночь
просидели в машинах. А утром узнали, что Налепка со
штабом ушел к партизанам. Решили махнуть и мы.
Я собрал боеприпасы, захватил самые необходимые ве¬
щи и вот ружье. Договорился с экипажем. Но вдруг
всех неожиданно собрали и выстроили на плацу. Зачи¬
тали приказ: за попытку перейти к партизанам—смерть.
И родным тоже!.. Хлопцы приуныли, заколебались. А я
подумал и решил — уходить немедленно. Добре пообе¬
дал перед дорогой, завел машину да вперед...
— И вас никто не остановил?
— Понимаете, повезло. У шлагбаума — часовой.
Я мчу мимо. Часовой, конечно, начал стрелять. Но что
для танка та винтовочная пуля?.. Проехал несколько
километров лесом. Вижу: луг и речка. Мост на дороге
разобран. Свернул на луг, а тут налетели самолеты.
И остался танкист без своего танка...
— Главное, сам жив! — подбодрил я Корбелю. И,
подозвав Лаборева, приказал: — Проводите товарища в
Чапаевку к командиру чехословацкого партизанского
отряда. Будь здоров, танкист —тепло попрощался я со
словаком, — желаю тебе доброй партизанской славы...
360
О подвиге Мартина Корбеля вскоре узнали все.
20 июня о нем напечатала наша газета «Партизанская
правда». Она сообщила, что за проявленную храбрость
и мужество чехословацкий патриот представлен к высо¬
кой правительственной награде. Словацкий танкист стал
одним из самых популярных людей в соединении.
По дороге на хутор Шуты, где стоял штаб отряда
Таратуты, веселый разговор завел наш балагур Вася
Волчков.
— А знаете, старик, что в Будках живет, подобрел.
Начал исправляться...
Я знал этого деда, явного кулака и скопидома. Од¬
нажды он отказался дать овес для наших коней.
— Могила его исправит! — думая о своем, резко
оборвал я Волчкова.
— Не скажите, товарищ командир. Он занятный ста¬
рик. Помните, когда мы просили овес, Уваров заприме¬
тил у него в конюшне симпатичного бычка. Мы еще тог¬
да в шутку пытались купить этого бычка, а дед запро¬
сил тысячу целковых.
— Что же, он советскими деньгами потребовал?
— Так точно, советскими. Он человек с мозгой. Ви¬
дит, чья берет, — отозвался Васька, очень довольный
тем, что заинтересовал меня. — Доложили об этом мы
уважаемому начхозу Коротченко. Ну а Федор Сергее¬
вич— человек рассудительный. Прикинул, что к чему,
выдал нам деньги, послал за телком. И знаете, что при¬
ключилось дальше? Этот кулацкий элемент расчувст¬
вовался, отдал бычка и денег не взял. Сколько я его
ни уговаривал, он свое твердит: «С партизан денег не
возьму...»
Я от неожиданности даже придержал коня. Внима¬
тельно посмотрел на Ваську и спросил:
—• А деньги при вас?
— Нет. Зачем государственный капитал при себе
возить? Все, до копеечки, мы чин по чину вернули в кас¬
су хозяйственной части.
Этот разговор происходил как раз на развилке до¬
рог, и я, не говоря ни слова, повернул на Будки.
— Товарищ командир, нам не сюда! — попытался
остановить меня Волчков.
— Почему не сюда? Правильно едем...
361
— Извините, нам надо на Загатье, а эта дорога на
Будки.
— Вот через Будки и поедем.
Волчков заметно сник и как бы невзначай заметил:
— Нам, конечно, все равно... Только, во-первых,—
дальний крюк, а во-вторых, лишние люди про нас вы¬
ведать могут...
Я ни в чем не подозревал Волчкова, просто решил
воспользоваться «знакомством» с этим старикашкой, в
перевоспитание которого, честно говоря, не верил. Хо¬
тел поговорить с ним о том, что партизаны украли На-
лепку и словацких офицеров. Нам было выгодно, чтобы
такой слух дошел до немцев.
Но, к моему удивлению, как только мы въехали в
Будки и повернули к дому старика, Волчков начал уси¬
ленно отговаривать меня от встречи.
— И зачем вам понадобился этот сивый дед с тем¬
ным прошлым? Население может истолковать ваш
приезд неправильно, мол, партизаны с бывшим кулачьем
возятся, даже сам командир к старику пожаловал...
— А ты не беспокойся о моей репутации, — уже по¬
нимая, что здесь что-то не чисто, сказал я.
Подъехали к дому. Волчков первым соскочил с
коня:
— Мне подождать здесь? — видимо желая остаться
на улице, спросил он.
— Всем остаться. А вы пойдете со мной!
Хозяин встретил нас довольно дружелюбно. Погово¬
рили о том о сем, я ввернул ему слушок о краже На¬
лепки. Он как будто поверил и сокрушенно заметил:
«До чего дошло, живых людей воруют...» Собираясь
уезжать, я начал благодарить его за подарок. Старик
ничего не мог понять. Тогда я спросил напрямик:
— Почему вы не взяли деньги за бычка? '
Волчков крякнул. Хозяин дома посмотрел на него
и начал юлить.
— Пусть партизаны едят и добрым словом меня
вспоминают...
Но тут из-за занавески появилась его сноха.
— И чего крутите? — набросилась она на деда. —
Боитесь правду сказать командиру? — Старик цыкнул
на женщину, но не так-то легко было заставить ее
умолкнуть. — Мой свекор из ума выжил, — обратилась
362
она ко мне. — Приехали ваши хлопцы. Отсчитали нам
за бычка тысячу рублей. А потом свекор вытащил са¬
могон и начали они сделку обмывать...
— Пьянствовали? — строго косясь на Волчкова,
спросил я.
— Ни боже мой! Только обмывали, — невнятно про¬
бормотал он.
— А дальше затеяли игру в карты. Ну ваши хлоп¬
цы у моего свекра обратно ту тыщу рубликов и выиг¬
рали...
Я обернулся к Волчкову.
— Вы, товарищ командир, спросите хозяина. Мы ему
все деньги отдавали, а он не брал. Так я говорю? Под¬
тверди, дед, командиру.
— Верно. Игра — дело серьезное. А я человек само¬
стоятельный, — забасил старик. — С воза упало — пиши
пропало. Те деньги не мои. И не бабье занятие в серь¬
езные мужские дела соваться, — грозно прикрикнул он
на сноху.
— Завтра же вы получите свои деньги. Этот чело¬
век, — указал я на Волчкова, — вам их и доставит.
— Так этот парень не виноватый. Не карайте его...
Игра есть игра! Выиграл, — значит, деньги его, — при¬
мирительно сказал старик.
— И что вы городите? — взъелся вдруг на старика
Волчков. — Какие там мои? Все выигранные деньги я
в кассу партизанскую сдал.
— Как это «сдал»? — ахнул старик.
— Так просто: сдал, и все тут. Только неправда
моя — не признался, что отыграл их в карты. Сказал,
будто ты ничего не взял за телка и партизанам подарок
сделал...
— Такие деньги ни за что ни про что вернуть в каз¬
ну? Да еще по собственной воле?
Старик был ошеломлен.
— Эх ты... Кулак ты был, кулак и остался. Гнилая
твоя душа, — так Василий Волчков попрощался с хозяи¬
ном дома.
Мы уже было тронулись в путь, когда услышали
ставший почему-то робким голос старика:
— Вы сейчас на Кузьмичи пожалуете?
— Да, на Кузьмичи, — ответил я, собираясь в проти¬
воположную сторону.
363
— Там прошлой ночью партизаны мост взорвали,
поезда уже не ходят... — словно не заметив моего сер¬
дитого голоса, тихо произнес старик.
— Знаю, — буркнул я, пряча радость. На самом де¬
ле я еще не знал, что отряду Таратуты удалось взо¬
рвать мост через реку Словечня.
Как только выехали из деревни, Волчков сразу при¬
строился рядом.
— Дошлый старик, все знает, даже про взрыв мо¬
ста уже пронюхал. Не мешало бы ему мозги прочи¬
стить.
— И кое-кому заодно тоже, — многозначительно
сказал я Волчкову.
В штаб Таратуты я приехал в то время, когда до¬
прашивали пойманного наконец махрового шпиона Пер¬
мякова.
— Ну что? — спросил я Таратуту, показывая глаза¬
ми на шпиона.
—■ Дает показания. И знаете, даже предлагает свои
услуги...
— Его услуги нам и так памятны, — резко сказал
я, вспомнив чудовищную провокацию, затеянную этим
мерзавцем. Это он «организовал встречу» с так назы¬
ваемым киевским подпольным обкомом партии.
Взяв со стола протокол допроса, я бегло просмот¬
рел его. Показания Пермякова были явно не¬
полными.
— Это все? — сурово спросил я арестованного.
— А вам что... известно больше?
— Да. Больше! Может, соизволите сказать, кого
инструктировали и обучали стрелять в спину слова¬
кам?
— Каким словакам?-—лицо Пермякова выразило
полнейшее недоумение.
— Не знаете?.. Может, вы и Калашникова из киев¬
ского гестапо не знаете?
— Об этом я уже говорил... Меня самого запутал
Калашников. Первое время я ему верил, потом уже
было поздно... ,
— Ас какой целью вы создавали подпольную груп¬
пу под Калинковичами?
364
■4
— Создавал не я, а комендант Калинковичей... За¬
чем приписывать мне чужие заслуги? — Пермяков пы¬
тался иронизировать, но кривая улыбка только еще
сильней исказила его мрачное, обезображенное испугом
лицо.
— Может, вспомните, для чего потребовалось аре¬
стовывать лжеподполье? Не для того ли, чтобы оправ¬
дать расстрел словаков?.. Теперь поняли, о каких сло¬
ваках идет речь?
— Мне словаки не мешали. Я их не убивал...
— Перестаньте играть в прятки! Четыре террори¬
ста, засланные в наше соединение, разоблачены. Кто
подбирал их?.. Молчите? Тогда скажу я. Вы заверяли
коменданта, что если лжеподполыцики перебьют словац¬
кий конвой, то партизаны наверняка примут их как
настоящих подпольщиков? Для этого вы пролили кровь
словаков?
— Не помню такого случая... Этим занимался ко¬
мендант. Его инструктировал немецкий генерал. Он и
дал директиву не жалеть словацкой крови: дескать, чем
больше погибнет словаков, тем скорее их соотечествен¬
ники начнут по-настоящему воевать против партизан.
— А чью кровь должны были пролить подобранные
вами террористы?
— Вы знаете больше меня, раз они разоблачены,—
голос Пермякова звучал глухо.
— Помните, Александр Николаевич, — сказал Тара¬
туто, когда увели арестованного, — в Брянских лесах
по нашим партизанским местам бродил шпион по клич¬
ке Золотозуб? Мы за ним долго охотились. Тогда
еще к нам перешла большая группа бывших полицей¬
ских, и они подробно о нем рассказывали... Через не¬
сколько дней Золотозуб напоролся на нашу заставу.
А в секрете находились те самые хлопцы. Они его
опознали. Но шпиону удалось скрыться... Так вот: это
был Пермяков.
— Да, это матерый хищник! Хорошо, что его уда¬
лось задержать. Устроим открытый партизанский суд...
А сейчас поговорим о другом. Как идут дела?
— От моста через Словению остались рожки да нож¬
ки. Немцы теперь не скоро его восстановят.
— Значит, задание выполнено раньше срока? Как
это вам удалось сделать?
365
— Очень помогли словаки, — вступил в разговор
молчавший до этого комиссар отряда Бугров. — У нас с
ними здесь давняя дружба. Вместе заминировали мост.
Вместе и взорвали...
— Вы не беседовали с ними о переходе к партиза¬
нам?
— Словаки хотят этого. Только очень боятся за
судьбу близких, оставшихся на родине. А солдаты, ко¬
торые помогали минировать мост, уже у нас.
Я рассказал Таратуте и Бугрову о Налепке, о чехо¬
словацком отряде и попросил их отправить перешедших
к ним солдат в распоряжение Налепки.
— Возникает новый вопрос, товарищ командир, —
обратился ко мне Таратуто. — Мост восстановят не ско¬
ро, движение на дороге прекратилось. Что теперь де¬
лать нашему отряду?
— Поэтому я и приехал. Как вы смотрите на пер¬
спективу выхода отряда на Волынь? Предполагается,
что вы должны развернуться в соединение. Представьте
ваши планы: сколько думаете создать отрядов, кого ре¬
комендуете командирами и комиссарами. Для непо¬
средственной связи с Украинским штабом партизанско¬
го движения будете иметь радиостанцию...
— Значит, переходить на свои хлеба? — не то ра¬
дуясь, не то сомневаясь в целесообразности задуман¬
ного, спросил осторожный Таратуто.
— Ваш отряд давно действует самостоятельно.
— Задача большая. Тут надо продумать все до ме¬
лочей.
Таратуто говорил медленно, взвешивая каждое сло¬
во. И я понял: он уже прикидывает, как действовать
в новых условиях.
Практика выделения отрядов в самостоятельные со¬
единения вполне себя оправдывала. Выделенные рань¬
ше отряды Шитова, Федорова, Мирковского успешно
действовали, росли, мужали буквально на глазах. Те-,
перь настала очередь отряда Таратуты, Это была серь¬
езная боевая единица, и нам нелегко было отпускать
ее из соединения, но это было необходимо.
Любому командиру всегда трудно расставаться с
людьми, которые выросли у него на глазах, вместе с ним
обретали боевое мастерство. А тут речь шла о целых
отрядах.
366
Но мы каждый раз без колебаний принимали такое
решение, сокращали свои собственные резервы и воз¬
можности ради одной цели — дальнейшего развития
партизанского движения на оккупированной врагом тер¬
ритории. Мы гордимся тем, что на базе нашего соедине¬
ния выросли новые соединения С. А. Олексенко,
И. И. Шитова, В. А. Бегмы, И. Ф. Федорова, сумевшие
в короткий срок обрасти пополнением, закрепиться в
своих районах и развернуть успешные боевые действия.
Центральный Комитет партии неоднократно указы¬
вал партизанам, что задача каждого соединения, каж¬
дого отряда не только расширять сферу боевых дейст¬
вий, но расширять и масштабы народного движения
в тылу врага. Не только множить боевые успехи, но
множить и ряды народных мстителей.
Отправляя нас в рейд на правый берег Днепра, ЦК
прозорливо предполагал, что приход соединения вклю¬
чит в борьбу против врага новые мощные силы, что к
нам вольются тысячи местных жителей. Так и было.
Борьба в тылу врага стала подлинно всенародной. Зем¬
ля пылала под ногами захватчиков.
Яна Налепку я нашел на берегу реки Уборть. Он
стоял над крутым обрывом и задумчиво смотрел на реч¬
ную гладь.
Из-за леса поднималось солнце. Дымчато-серый ту¬
ман плыл над водой, занавешивая поросшие кустарни¬
ком берега. По ту сторону реки, в глубине заболочен¬
ного залива, по-прежнему горел неугасимый костер
деда-рыбака. Кругом неутомимо перекликалась птичья
мелюзга.
Картина рождающегося утра делала еще ярче те
чувства, которые переполняли мое сердце. Нас ждали
большие дела. А недаром говорят в народе: хорошие
дела хорошо начинать с утра. Утро наступало ясное,
погожее...
Я очень обрадовался, заметив Налепку, но не хо¬
телось прерывать его раздумье. Может быть, сейчас,
глядя на уходящую вдаль реку, он мысленно пере¬
несся к себе — в родные Татры, на милую свою родину,
по которой всегда тосковал.
Я понимал его. Нам было куда легче. Даже здесь,
367
в глубоком тылу противника, партизаны находились у
себя дома: с нами были народ, партия. Мы постоянно
получали действенную помощь и моральную под¬
держку...
Под ногами у меня хрустнула ветка. Иалепка обер¬
нулся.
— О, товарищ генерал! Здравствуйте! Я еще вчера
имел ожидание встречи.
Мы уселись на поваленных деревьях у самого об¬
рыва.
—■ Да, вчера я действительно задержался... Зато
послал к вам Мартина Корбелю.
— Так точно, он прибыл. Рассказал мне историю
с танком. Жаль, что я раньше не знал Корбелю...
— К сожалению, многого раньше мы с вами, капи¬
тан, не знали...
Я не хотел упрекнуть Налепку или напомнить ему
о неудаче с переходом полка. Но его, видимо, мучили
те же мысли. Он взволнованно произнес:
— Да, у наших солдат ненависть к нацизму и стрем¬
ление к борьбе с ним — огромные. Но мы, офицеры, не
смогли их организовать... У нас в народе есть легенда
о герое Яношике. Он боролся с помещиками против
кривды. Яношик был такой сильный, что его не могли
побороть враги. Но злые люди в час борьбы подсыпали
под ноги Яношику гороху, и он свалился... Вот я и ду¬
маю: кто подсыпал нам того гороху?
— Вы слишком доверились таким, как Чембалык...
— Я доверял ему столько, сколько понимал, что
можно доверять, — запальчиво ответил Налепка. —
Я знал, что за таким Чембалыком стоит антифашист¬
ский союз офицеров под названием «Флора». Товарищ
генерал не мог про то знать...
—■ «Флора»? — переспросил я. — Та самая «Флора»,
которую организовал секретарь эмигрантского прави¬
тельства генерал Вест?
Точная информация, полученная от Петрушенко, по¬
пала в цель.
Мой собеседник на мгновение опешил.
— Значит, вы знаете и про «Флору»?.. То есть ан¬
тифашистская организация. А Чембалык имеет еще
добрую поддержку у начальника штаба сухопутных
войск Словакии подполковника Гальяна и у начальника
368
разведки жандармерии капитана Петерки. Про то мне
нельзя было забывать...
■— Простите, капитан, — перебил я, — ваше решение
о переходе полка к партизанам, как мы поняли, выра¬
жало стремление к активной борьбе с фашизмом. По¬
чему же ваша так называемая антифашистская органи¬
зация «Флора» не поддержала этого решения?
— Помешала разная ориентация, — после мучитель¬
ной паузы произнес Ян. — То я сейчас добре понял,
только поздно... Хотел бы встретить того Чембалыка,
отвести душу...
— Это тоже поздно! — Ия рассказал о поспешном
отъезде Чембалыка в Братиславу, о том, что он аресто¬
ван в пути. — Видите, — добавил я, — он и здесь пытал¬
ся уйти в сторону...
Налепка нервно встал, несколько раз быстро про¬
шелся и вернулся ко мне.
— Раз потянули в Берлин Чембалыка, значит, за¬
цепились за «Флору». Теперь я понял и другое: «Фло¬
ра»— это не народ... Но прошу верить, что тут, — он с
силой ударил кулаком себя в грудь, — бьется честное
словацкое сердце...
— Мы никогда не переставали верить вам, капи¬
тан, — твердо сказал я.
— И еще просьба. Пусть ваши командиры научат
меня водить отряд, держать оборону, наступать на гар¬
низоны. Я прошу дать знания моим солдатам, как под¬
рывать фашистские эшелоны... С теми знаниями меч¬
таю вернуться на свою землю, чтобы по-вашему, по-со¬
ветски, воевать с нацистами и гнать их с моей родины!
— Вы успели познакомиться с командирами?
— Со многими уже повстречался. Добрые вояки...
— Командира отряда Иванова знаете?
— Высокий такой, здоровый? Моряк?
Я рассмеялся.
— Какой же он моряк? Он артиллерист. А фуражка
у него действительно морская... Так вот, что я хотел ска¬
зать: мы думаем послать Иванова с отрядом в район
Новоград-Волынска — Шепетовки — Славуты. Это буд-
дет очень интересный рейд. Иванову предстоит действо¬
вать в весьма сложной обстановке. Он должен разгро¬
мить несколько немецких комендатур и провести ряд
диверсий на железных дорогах. Как вы относи¬
24 А. Н. Сабуров
369
тесь к тому, чтобы подключить к этому рейду и ваш
отряд?
— То для нас добрый план, — сразу согласился На¬
лепка.
— Вот и отлично. Пойдем в штаб и там обо всем
подробно договоримся.
...В штабе мы застали Богатыря и Петрушенко.
— Отзывают в Москву, — огорошил меня известием
о своем отъезде Петрушенко. — Приказано забрать
Станислава, Морского Кота и его спутницу. Вот радио¬
грамма...
Мне сразу стало не по себе. Как не хотелось расста¬
ваться с Константином Петровичем Петрушенко! За
время совместной боевой жизни он стал не только моим
хорошим заместителем по разведке, но и настоящим
другом.
— Может, пошлем кого-нибудь другого?
— Нет, этого сделать нельзя: ведь я вел следствие...
И возможно, — уже совсем тихо добавил Костя, — мне
дадут новое задание.
Я воспринял последнее замечание Петрушенко как
личную обиду:
— Ну, если вам здесь не нравится...
Костя рассмеялся и крепко обнял меня.
И тут же как-то нерешительно заговорил Богатырь:
— Не знаю, что и делать... Получен ответ на наш за¬
прос. Мне тоже разрешен вылет в Москву...
— Только этого не хватало, — взорвался я. — Так
всем сразу...
Я приводил какие-то доводы, пытаясь доказать пра¬
во на задержку моих боевых друзей. Но в глубине души
понимал: так нужно. Петрушенко обязан лететь по вы¬
зову. Богатырю предстоит решить в ЦК КП(б)У целый
ряд вопросов, связанных с нашей дальнейшей боевой
деятельностью.
Стараясь отогнать грустные мысли, я занялся не¬
отложными делами.
— Иванов подготовился к рейду?
— Да, все сделано, — отозвался Богатырь.
— Когда думает выходить?
— Это осталось согласовать с тобой. — Комиссар
говорил, как всегда, спокойно, ничем не выдавая своего
волнения.
370
— Придется созвать заседание штаба. Пригласить
Иванова. Вместе с ним, как мы с вами уже решили,
пойдет в рейд чехословацкий отряд. Правильно я гово¬
рю, капитан?
— Так точно, — с радостью ответил Налепка.
Дежурный пошел разыскивать Бородачева и Ива¬
нова. Штаб засел за работу. В ней принимал участие
и капитан Ян Налепка.
Чехословацкий отряд был выстроен в центре дерев¬
ни. Начальник штаба Бородачев объявил перед строем
приказ по соединению:
«Назначить капитана Яна Налепку (Репкина) — командиром че¬
хословацкого партизанского отряда.
Поручика Михаила Петро (Катина) —комиссаром чехословац¬
кого отряда.
Сержанта Стефана Хованца — начальником штаба отряда.
Подпоручика Имриха Лысака (Петро)—заместителем коман¬
дира отряда по разведке».
Затем Бородачев прочитал еще один пункт приказа.
Этот пункт обязывал всех командиров отрядов откоман¬
дировать ранее перешедших к партизанам словацких
солдат и сержантов в распоряжение командира чехо¬
словацкого партизанского отряда.
— С объявлением настоящего приказа, — замедлив
чтение, торжественно закончил Бородачев, — командиру
чехословацкого отряда капитану Яну Налепке присту¬
пить к исполнению своих обязанностей.
Налепка четким шагом вышел из строя и громко
произнес:
— Есть, приступить к исполнению обязанностей!
Затем достал из планшета и огласил первый боевой
приказ по отряду. В нем определялась структура отря¬
да, а также приводились фамилии вновь назначенных
командиров взводов и отделений.
Налепка обошел своих бойцов, знакомясь с ними.
Побеседовал с каждым солдатом, расспросил, откуда
родом, когда и при каких обстоятельствах перешел к
партизанам. Придирчиво осмотрел оружие.
Вот он остановился возле высокого, чуть сутуливше¬
гося словака. Это был только что назначенный коман¬
дир отделения Выло Шалгович.
24*
371
— Значит, вам удалось тогда уйти к партизанам?
— Благополучно обошлось, товарищ капитан. Те
ваши вояки, что тогда меня арестовали, конвоировали
не до тюрьмы, а прямо... до партизан...
— Знаю, знаю, — дружески похлопал Шалговича по
плечу Налепка. — Достойный арестованный. Правиль¬
ную дал команду тому конвою.
Затем Налепка разговорился с другим солдатом.
— Моя фамилия Гудак, Андрей Гудак, — отозвал¬
ся тот.
— A-а... Старый знакомый по мозырской тюрьме,—
улыбнулся Налепка какому-то своему воспоминанию.
— Так точно, товарищ командир!
Меня заинтересовал этот разговор. Я попросил Гу-
дака рассказать о том, что связано с тюрьмой.
•— Меня посадили в тюрьму, товарищ генерал, за
распространение партизанских листовок. А в ту недоб¬
рую ночь наш капитан Налепка был дежурным по диви¬
зии. Осматривая тюрьму, он зашел в мою камеру. Спро¬
сил: «За что посадили?» Я честно сказал капитану:
«Партизанскую листовку в кармане нашли». А он в от¬
вет: «Не горюй. Иди погуляй ночью, а утром возвра¬
щайся, разберемся». Ну, я и ушел...
Познакомившись с личным составом, Ян Налепка
произнес короткую, но яркую речь. Закончил он при¬
зывом:
— Словаки — к бою!
Единодушным «ура» ответили бойцы своему коман¬
диру. Отряд, чеканя шаг, двинулся в путь. Над колон¬
ной словаков, как набатный клич, загремела наша рус¬
ская, рожденная в дни битвы с фашизмом, песня:
Пусть ярость благородная
Вскипает, как волна, —
Идет война народная,
Священная война!
Чехословацкий партизанский отряд начал действо¬
вать.
Я не заметил, откуда и в какой момент появился ки¬
нооператор Фроленко. Прижимая к себе аппарат, он
бежал впереди отряда. Признаться, тогда это вызвало
у меня раздражение: уж очень неуместна была его со¬
гнутая фигура впереди чеканящего шаг отряда.
Прошло много лет. Нет уже в живых кинооператора
372
Владимира Фроленко. А и по сей день я с глубокой
признательностью вспоминаю нашего товарища, его
боевую работу в глубоком тылу врага. Только благода¬
ря ему для истории навсегда сохранились живые обра¬
зы Яна Налепки и его боевых друзей.
Подойдя к землянке начальника штаба Бородачева,
я остановился, пораженный. Вокруг расположился мно¬
голюдный табор. В тени, под кустами, сидели вперемеж¬
ку со стариками женщины и дети. Все их добро было
разложено рядом. А чуть в стороне бродили лошади,
коровы, свиньи, овцы...
— Откуда вы? — спросил я полную, средних лет
женщину.
— Копищуки! — гордо ответила она.
Деревня Копище, Олевского района, стала партизан¬
ской сразу же после нашего прихода на Житомирщину.
Только из этой деревни в наши отряды влилось около
ста пятидесяти человек.
— От карателей убежали? — встревожился я.
■— Сами, по своей волюшке пришли... — как-то зага¬
дочно ответила та же женщина. — Видите, сколько мы
телков на мясо привели. Да и коровы все дойные. Бу¬
дем молочком поить ваших партизан.
— Кто вас привел?
— Наши муженьки скомандовали, мы и явились.
Они там в землянке. А нам не велено раскулдыкивать...
В землянке полно народу.
— Этого еще не хватало! — раздраженно говорил
Бородачев. — Притащили сюда женщин, детей... Пожа¬
рище в деревне устроили... Черт знает что...
Я с трудом протолкался вперед.
Начальник штаба был очень расстроен. Рядом с ним
сидел Налепка.
— Что случилось, Илья Иванович?
— Да вот натворили дел эти молодчики... — начал
он, указывая на группу партизан. — Сами себя уполно¬
мочили от всех копищуков и вчера самовольно ушли в
свою деревню...
— Мы знали, что нам не разрешат этого, — послы¬
шался робкий голос.
— Может, вы вместо меня будете докладывать
373
командиру? — сердито оборвал говорившего Бородачев.
Он строго оглядел притихших партизан и обратился ко
мне: — Ума не приложу, что теперь делать? Пошли в
Копище, зажгли дома, забрали семьи — и к нам. Куда
мы денем этот табор?
— Так-то оно так, да не совсем, — выступил вперед
невысокий усатый партизан. — И уж вы разрешите мне
обо всем сказать...
Оказывается, староста обратился к немецкому
коменданту Олевска с просьбой, чтобы он поставил в
Копище гарнизон, поскольку «нет сладу с народом из-
за партизан»... Комендант согласился, но потребовал,
чтобы прежде всего в деревне построили казарму для
солдат, пекарню и столовую. Столовую и пекарню по¬
строили. А солдат староста предложил разместить в до¬
мах партизанских семей, над которыми готовилась рас¬
права.
Узнав об этом, партизаны-копищуки решили: старо¬
сту убить, дома сжечь, новостройки, возведенные для
фашистского гарнизона, уничтожить, а семьи увести
в лес.
— Пусть лучше все огнем займется, пусть пропадает
нажитое добро! — закончил свою оправдательную речь
усач. — Мы знаем: теперь в Копище не будет немец¬
кого гарнизона и на пост старосты желающих не най¬
дется... А останемся живы, Советская власть вернет¬
ся,— не пропадем!
— Значит, вашей вины тут нет? — перебивает его
Бородачев.
Усач мнется и нехотя тянет:
— Вина есть... Ничего не скажешь, самовольная от¬
лучка получилась... Это справедливо замечено...
Конечно, самовольный уход группы партизан из от¬
рядов был серьезным нарушением дисциплины. Мало
того, без согласия командования они сожгли деревню,
привели в соединение семьи. Я внимательно смотрю на
партизан, ожидающих решения, а сам думаю о детях,
женщинах, стариках, которых только что видел. Ни од¬
ного -хмурого лица. А ведь совсем недавно они своими
руками сожгли дома, сожгли все добро, нажитое дол¬
гим, упорным трудом. Сами себя лишили всего, только
бы враг не явился в родную деревню. И к нам пришли
не с пустыми руками: привели последнюю животину, с
374
улыбкой предлагают своих буренок для партизанского
котла... А у самих малые дети...
К.акой мерой можно измерить глубину этого щедрого
душевного порыва?
Я с трудом заставил себя сказать несколько нраво¬
учительных фраз о дисциплине. Напомнил, что армей¬
ский устав живет в наших сердцах. Строго предупредил,
что будем беспощадно наказывать нарушителей. Я го¬
ворил, а провинившиеся согласно кивали головой.
— И смотрите, чтобы подобное было первым и един¬
ственным случаем, — сказал я, отпуская партизан.
Люди облегченно вздохнули, громко заговорили, но
ни один человек не тронулся с места. Мне понятно было
нх состояние в тот момент: ведь я ничего не сказал
о семьях.
— О близких мы позаботимся. Направим пока в
хозяйственную часть. Пусть помогут собирать овощи на
распаханных полянах...
Землянка моментально опустела. Остались только
Бородачев, я и Налепка. Нас было трое и... тишина.
Никто не спешил начать разговор. Казалось, что здесь
еще звучат взволнованные слова, еще обсуждается
«проступок», который при других обстоятельствах сле¬
довало бы считать подвигом.
— Да... Трудно быть в наших условиях начальником
штаба, — заговорил наконец Бородачев. — Вот призы¬
ваешь людей к порядку... Ушли самовольно, — значит,
допустили серьезное нарушение... Это — с одной сто¬
роны. А с другой? На такое дело поднялись, что каж¬
дому из них по справедливости не мешало бы объявить
благодарность...
— Надо говорить «браво» тем людям, товарищ на¬
чальник штаба, — взволнованно сказал Налепка,—
Я много читал книг и добре знаю, как было раньше, при
царе. Брат шел на брата, если у них забирали корову,
лошадь, дом... А теперь говорят: лучше все пожечь, чем
отдавать врагу!.. Я хочу, чтобы и наш народ имел власть,
в которую так же верил бы... А мой комиссар этого не
уразумел, — неожиданно закончил Налепка.
— Я не совсем понимаю вас, Ян. Начали за здра¬
вие, а кончили за упокой?
— А тут и понимать нечего, Александр Николае¬
вич,— откликнулся Бородачев. — Товарищ капитан
375
тоже отколол номер: самовольно отстранил от должно¬
сти своего комиссара, поручика Катина. И это перед вы¬
ходом отряда в рейд!
— То я его и поспешил снять, бо идем в рейд! Мне
нужен боевой комиссар, а этот не может с народом раз¬
говаривать. Как это сказать? Классового сознания еще
не хватает. Товарищ начальник штаба подполковник
Бородачев говорит, что на такое дело надо писать при¬
каз по соединению... Пусть будет приказ. Но дайте мне
советского комиссара!
— А как посмотрят на это ваши партизаны?
— Я уже заявил им, что буду просить командова¬
ние дать советского комиссара. Солдаты остались тому
рады и теперь ждут...
«Ну вот, — подумал я, — еще задача. Как быть? Пра¬
вильно ли будет назначать на должность комиссара в
чехословацкий отряд нашего советского человека?»
И, словно догадавшись о моих сомнениях, Налепка
заговорил снова:
— Не думайте, товарищ генерал, что словаки того не
поймут. Они верят советским людям, потому и пришли
к вам...
— Богатырь об этом знает?
— Нет. Я только пришел до вашего начальника
штаба.
— Захар Антонович собирает документы. Он ведь
сегодня летит в Москву, — напомнил Бородачев.
— Ладно, пойдем к Богатырю.
...Захара Антоновича мы застали в политчасти. Он
сидел над кипой документов, газет, листовок.
— Готовишься? — не без зависти спросил я.
— Есть такое дело! — радостно отозвался Богатырь.
— Ну так отвлекись на минутку. — Ия коротко объ¬
яснил суть дела.
— А как же рейд? — озабоченно спросил Богатырь.
— В рейд пойдет с нами советский комиссар, — как
о чем-то уже решенном твердо заявил Налепка.
— Для нас это новость. Разве он назначен?
— Нет, я и пришел про то просить.
— Ну раз так случилось, — уверенно заговорил Бо¬
гатырь, — я думаю, для этого вполне подойдет Леонид
Каллистратович Федоров. Он член партии с солидным
стажем, горняк, до войны работал председателем Кри¬
376
ворожского горисполкома. Простой, обходительный, но
принципиальный человек.
— Тут бы надо еще и дипломатические способно¬
сти иметь, — добавил Бородачев. — Как-никак иностран¬
ная воинская часть...
— Между словацкими и советскими партизанами
нет дипломатии, — возразил Налепка. — Есть одна чест¬
ная правда. Нам нужен такой человек, как сказал ко¬
миссар. Мы просим назначить товарища Федорова!
Приказываю вызвать Федорова. Когда он пришел,
мы рассказали ему обо всем и спросили, согласен ли он
занять нужную должность. Леонид Каллистратович не¬
которое время молчал, раздумывая. Потом не спеша
сказал:
— Я согласен. И прошу, если нет возражений, на¬
значить поручика Катина моим заместителем. Мы с ним
поближе познакомимся и, надеюсь, договоримся.
—■ Мудрые слова, — поддержал Федорова Бога¬
тырь.—И не будем откладывать: отряду пора выходить
в рейд. Стройте людей. Я принесу приказ...
Да, жизнь выдвигала новые вопросы, но она же под¬
сказывала и решения. Так случилось, что в чехословац¬
кий отряд пришел жить, работать и воевать советский
человек — Леонид Федоров.
Солнце уже спускается за урочище Темного Бора,
заметно спала жара, а взлетное поле нашего аэродрома
еще завалено огромными деревьями, которые на день
стаскивают сюда для маскировки. Правда, воловьи
упряжки давно наготове, но комендант аэродрома
Демьяненко никак не решается подать команду.
— Вот только перед вашим приездом шнырял над
нами «мессер». Может заметить, что мы очищаем по¬
садочную площадку...
—■ Ничего он не заметит, — поторапливает комен¬
данта взволнованный предстоящим отъездом Бога¬
тырь. — Ночью они тут не летают, и этот стервятник на¬
верняка ушел на свою базу.
— Не спеши, Захар, подождем малость, — поддер¬
живаю я коменданта.
На опушке показывается всадник. Еще издали я
узнаю Налепку.
377
— Что случилось, Ян?
— Все в порядке, товарищ генерал. Чехословацкий
отряд движется по маршруту номер один, — доклады¬
вает Налепка, передавая поводья ординарцу. И только
когда мы проходим несколько шагов, он тихо добав¬
ляет: — Получил сообщение из бывшего своего полка.
В Мозырь приехали представители штаба словацкой
армии. Волнуюсь: в полку могут начаться аресты...
— А чем вы можете их предотвратить? — спраши¬
вает Богатырь.
— Думаю написать тем нацистским холопам ульти¬
мативное письмо...
— Не горячитесь, капитан. Посмотрим, что там
предпримут. Отряд Таратуты следит за событиями в
полку.
— То добре, — соглашается Налепка. — Я тоже пе¬
редал, чтобы мой доверенный информировал вас обо
всем через Галю или Содольского. Главное, чтобы вы
были в курсе... Это я и хотел сказать. А теперь до сви¬
дания... — И Налепка протягивает мне руку.
— Не спешите, Ян. Маршрут номер один проходит
недалеко от аэродрома. Дождемся, пока подойдет ваш
отряд.
Налепка охотно соглашается и удивленно смотрит
по сторонам. Его недоумение нам понятно: говорим об
аэродроме, а крутом ничего похожего...
Но вот телефонисты подключились к проводам, свя¬
зывающим аэродром с постами воздушного наблюде¬
ния. К аппарату подошел Демьяненко и тотчас до¬
ложил:
— В воздухе спокойно. Разрешите действовать?
В потемневшее небо взлетает ракета. И сейчас же
оживает поле: трогаются волы, длинные ветвистые де¬
ревья начинают расползаться в разные стороны. Все
больше раскрывается клеверное поле, все чище стано¬
вится площадка.
Налепка по-юношески задорно хохочет:
— Не зря существует выражение: «Не верь глазам
своим!» Я и не знал, на чем стою...
Но вот запускают вторую ракету. По краям поса¬
дочной площадки загорается девять костров, и тут же
из дубравы вырываются яркие лучи прожекторов.
На освещенную поляну медленно выползают восемь
378
воздушных кораблей. Каждый из них тащит четверка
волов. -
Появление огромных самолетов на нашем партизан¬
ском аэродроме в фашистском тылу стало для нас уже
привычным. Но Налепке это зрелище кажется фанта¬
стическим. Несколько секунд он молчит, озираясь по
сторонам, потом растерянно бормочет:
— Не можно себе такого представить... Не можно...
То есть еще одно советское чудо... днем... здесь... во¬
семь самолетов... То есть чудо!!!
— Бывает и больше, — отвечаю я и объясняю, что
за короткую летнюю ночь прилетевшие самолеты не
успевают возвратиться за линию фронта.
С наступлением весны стало проблемой снабжение
боеприпасами и медикаментами. Поэтому мы решили
прорубить просеки, соорудить в лесу капониры и обес¬
печить надежную дневку для самолетов на Ма¬
лой земле.
Первое время в Москве тоже не верили, что у нас
смогут оставаться на день самолеты. Но, как говорит¬
ся, не было бы счастья, да несчастье помогло. К нам
прилетел секретарь Каменец-Подольского обкома пар¬
тии товарищ Олексенко. Во время посадки самолета
пилот никак не мог выпустить шасси и вынужден был
сесть на «брюхо». Обошлось без серьезной аварии, но
винты, конечно, основательно погнулись. Экипажу при¬
шлось здесь, в лесу, ждать другую машину, которая
доставила запасные винты. С этого и началось...
— Ну что, кажется, пора прощаться? — оживленно
говорит Богатырь.
Мы направляемся к машине.
Сверху из кабины самолета меня окликает летчик
Слепов:
— Товарищ генерал, отметьте: пятнадцатая посадка.
— Жду двадцатой!
Окружающие рассмеялись. Дело было вот в чем.
Среди прочего трофейного имущества партизаны захва¬
тили в городе Сталин кортик, отделанный редчайшей
художественной чеканкой и эмалью. Особенно восхища¬
лись кортиком партизанские летчики. Мы договорились,
что он будет вручен тому, кто первым совершит двадца¬
тую посадку на нашем аэродроме. Слепов буквально
379
бредил этим кортиком и впоследствии действительно по¬
лучил его...
Мы с комиссаром горячо обнялись. Через минуту
самолет тронулся и помчался с такой скоростью, что
ему хватило для разбега половины поля. За Слеповым
так же мастерски взлетела машина, пилотируемая лю¬
бимцем партизан Борисом Лунцом. С ним улетели боль¬
ные женщины и дети. Немного погодя в воздух подня¬
лись остальные машины, увозившие раненых партизан
из отрядов Олексенко, Медведева, Бегмы.
Последний воздушный корабль еще шел на взлет,
когда появилась встречная машина, прибывшая из Мо¬
сквы с боевым грузом.
Налепка восхищенно смотрел на происходящее и го¬
рячо благодарил меня: он высоко оценил то, что ему
доверили тайну нашего аэродрома.
Наступал ранний летний рассвет, а на аэродроме не
прекращалась жизнь: работящие волы затащили в лес
все одиннадцать прибывших самолетов. Аэродром снова
стал покрываться зеленым маскировочным нарядом.
Подошли чехословацкий отряд и отряд под командо¬
ванием Иванова.
— Сегодня я получил здесь еще и крылья, товарищ
генерал, — Налепка, волнуясь, говорил несколько высо¬
копарно и торжественно. — Наш отряд не есть очень
большой, но рядом с советскими людьми мы чувствуем
двойную силу...
Я крепко пожал ему руку. Четко отдав честь, Ян На¬
лепка направился к своим воинам. И вот уже он во
главе отряда, рядом с комиссаром Федоровым...
Я долго стоял на пригорке, провожая в рейд два
боевых подразделения.
Великое братство рождалось в боях за великие
цели.
Возвращение отряда Налепки с боевого задания со¬
впало с приходом в наш партизанский край соединений
Ковпака, Федорова, Бегмы и Мельника.
Леса были переполнены партизанами. Радостно
было видеть эту грозную народную силу. На разных
языках говорили бойцы. Слышалась русская, украин¬
ская, белорусская, польская, словацкая речь. Но люди
380
отлично понимали друг друга. У них были одни мысли,
одно желание: выполнить волю народов и скорее раз¬
громить врага.
Этим же стремлением были проникнуты речи всех
товарищей, выступавших на совещании руководителей
партизанских отрядов, подпольных обкомов партии и
членов подпольного ЦК КП(б)У, которое проходило в
нашем соединении. В совещании принимали участие
прилетевшие с Большой земли секретарь ЦК КП(б)У
Демьян Сергеевич Коротченко и начальник штаба пар¬
тизанского движения Украины генерал Строкач.
С большим вниманием слушали мы речь комиссара
Ковпаковского соединения Семена Васильевича Рудне¬
ва. И вдруг в комнату птицей влетела песня:
Словацкие матери,
У вас есть хорошие сыновья...
Все невольно прислушались, а товарищ Коротченко
наклонился ко мне и тихо спросил:
— Почему так громко работает радио?
— Это не радио, Демьян Сергеевич. Сегодня прибыл
с задания чехословацкий отряд...
— Пусть поют...
Комиссар Руднев так и закончил свой доклад под
словацкую песню...
Во время перерыва в работе совещания Демьян Сер¬
геевич вместе со мной решил навестить бойцов На¬
лепки.
Мы застали их оживленно беседующими у костра.
Увидев нас, Налепка вскочил и командой поднял пар¬
тизан.
— Отставить, — улыбаясь сказал Демьян Сергее¬
вич. — Настроение, вижу, у вас хорошее: значит, до¬
вольны результатами похода?
— То мало для нас быть довольными, — отозвался
Налепка. — Мы получили большую школу... Я жду сво¬
его комиссара, чтобы вместе идти к вам с докладом.
— Вот и докладывайте. Для этого мы и явились с
товарищем .Коротченко, — представил я нашего гостя.
Налепка засуетился, нашел планшет, достал какие-
то записи...
— А вы просто рассказывайте, без бумажек... — ска¬
зал ему Демьян Сергеевич.
381
— Можно и без бумажек, только прошу дозволения
показать наш рейд. — Налепка разложил на коленях
карту и поставил крест на участке железной дороги
Шепетовка — Полонное.
— Что это за знак? •
— Тут наше отделение пустило под откос воинский
эшелон.
— Кто командир отделения? — спросил Коротченко.
— Сержант Шалгович.
— Вот и попросим товарища Шалговича расска¬
зать, как это удалось сделать.
Я понял Коротченко. Ему хотелось поговорить про¬
сто, непринужденно, разбить ту скованность в отноше¬
ниях солдат и офицеров, которая присуща любой бур¬
жуазной армии.
— Не знаю, как вам докладывать? — смущенно на¬
чал знакомый мне высокий словак. — Могу только ска¬
зать, что много раз пришлось покрыться потом и на¬
браться страхов, пока тот эшелон полетел вверх коле¬
сами...
— Это ничего, •— подбодрил я, — у нас партизаны
говорят: «Беда намучит, беда научит».
— То есть справедливая пословица, — отозвался
Шалгович. — Нам казалось, что на участке мало охра¬
ны. Не успели подойти, а оттуда огонь... Мы назад.
И хоть можно было отбежать только с полкилометра,
мы остановились много дальше... Тут посоветовались,
погоревали и решили идти на другой участок. И тогда
уже не пошли, а, прямо сказать, поползли... Только наш
минер Юрий Пухкий забрался на насыпь, а оттуда пуле¬
мет опять шлет приветы. Снова пришлось не в ту сторо¬
ну двигаться. Надо идти в третий раз. Охотников стало
меньше. Получилась дискуссия. С одной стороны —
страшно. С другой — как доложим командиру? В об¬
щем, уже начало светать, а мы все речи держим. Тут
издалека послышался взрыв. Наши вскочили... Пойдем,
и все!.. Верно говорю? — спросил он товарищей. Слова¬
ки дружно поддержали Шалговича, а Юрий Пухкий
добавил:
— Рассказывай! Я потом...
— Ну, значит, мы опять отправились к железнице.
Тихо, никого нет. В общем, наш Юра сработал, как ве¬
ликий минер. Умненько заложил мины. Но тут опять
382
разгорелась дискуссия. Теперь уже никто не хотел ухо¬
дить. Всем понадобилось собственными глазами видеть,
что будет с эшелоном... Полежали часок на опушке.
Слышим: идет и тяжко дыхает. А мы, наверно, и
дыхать перестали, только смотрим. Потом так рвануло,
что жуть. Вот и весь рассказ. Да, надо сказать: в том
эшелоне ехало много германов. Такая была наша пер¬
вая операция.
— Вы хотели что-то добавить, товарищ Пухкий? —>
обратился Коротченко к светловолосому коренастому
минеру.
— Да. Хотел сказать, что наш Шалгович хоть и че¬
ловек важный, но не всегда отважный... Нельзя нам
было разбегаться после взрыва. Я до того добегался,
что наскочил прямо на полицаев, чуть совсем не про¬
пал,— раздраженно закончил минер.
— Вы не правы, товарищ Пухкий, — вмешался я в
разговор. — Партизаны в случае необходимости прибе¬
гают и к такому маневру при отходе, чтобы не подста¬
вить под удар всю группу.
Но Пухкий стоял на своем.
— А почему у Корбели такого не было?
Я перевел взгляд на бывшего танкиста. Пухкий про¬
следил за моим взглядом и обратился к Корбеле:
— Подтверди, Мартин, при всех командирах.
— Верно. У нас не было такой ситуации, — скромно
заметил Корбеля. — Просто повезло...
— Сколько всего пущено под откос эшелонов? —■
спросил я Налепку.
— Три. Подорвано три паровоза и двадцать четыре
вагона.
— Для начала хорошо! — похвалил Демьян Сер¬
геевич.
В это время подошел комиссар отряда Леонид Фе¬
доров. Он сердечно поздоровался с нами и скромно
сказал:
— Мне очень приятна похвала товарища Коротчен¬
ко. Народ в отряде действительно отважный. Только
вот... — комиссар смущенно подыскивал нужное сло¬
во, — безрассудного риска не одобряю. А такие факты,
к сожалению, есть...
— То была большая цель и притом малый риск.
Стоило рисковать, — спокойно заметил Налепка, сразу
ЗЙЗ
понявший, на что намекает Федоров. —■ Разрешите от¬
пустить бойцов на ужин, товарищ генерал?
Мы остаемся вчетвером у тлеющего костра.
— Я говорил о ненужном риске, — продолжает Фе¬
доров. — Хочу закончить эту мысль. Факт, с которым я
столкнулся, не дает мне покоя... Судите сами: товарищ
Налепка ездил на встречу к бандиту Тарасу Бульбе.
Можно считать чудом, что он ушел оттуда живым...
О главаре одной из украинских националистических
банд Боровце, по кличке Тарас Бульба, мы знали
давно.
До войны он был германским шпионом. С приходом
оккупантов стал начальником полиции Клесувского
района. В этой должности завоевал большое доверие
хозяев. В благодарность за кровавую службу они отда¬
ли Боровцу на откуп еще и Олевский район.
Почувствовав силу, предатель назначил парад поли¬
цейских гарнизонов, специально стянутых в Олевск. На
этом сборище он объявил себя «гетманом всея Украины
и батьком Тарасом Бульбой».
Фашистское командование переполошилось, узнав о
властолюбивых замыслах своего выкормыша, и решило
разделаться с новоявленным гетманом. Олевск окру¬
жили войска, но Боровец сумел вывести в лес неболь¬
шую группу полицейских.
Он попытался установить связи с партизанами. Дол¬
го, но безрезультатно возился с ним полковник Медве¬
дев. Зимой Боровец присылал своего офицера к нам и
просил, чтобы мы послали к нему представителя.
Но к тому времени мы располагали исчерпывающи¬
ми сведениями об этом махровом бандите и отказали
ему в установлении контакта.
Налепка знал о нашем непримиримом отношении к
Бульбе. Что же заставило нашего командира отряда по¬
ехать к бандиту?
— Как прикажете все это понимать? — резко спро¬
сил я.
— О, тут целая история, товарищ генерал. Если раз¬
решите, я расскажу. Связной от Тараса Бульбы привез
письмо. Меня приглашали в его штаб. Признаюсь, ко¬
миссар не советовал ехать. А я считал, что такой случай
упускать нельзя. Ведь неспроста бандит искал встречи
именно со словаками?
384
— С кем вы были у Бульбы? — спросил Демьян Сер¬
геевич.
— Мне предложили прибыть одному. Я не должен
был показать трусость и выехал один. Встретились. Раз¬
говор был длинный, а сводился к одному, главному.
Бульба предложил переходить к нему. «Будем вместе
формировать антибольшевистские легионы: ты — сло¬
вацкие, а я — украинские». Так и сказал.
Налепка умолк, собираясь с мыслями, и с улыбкой
продолжал:
— Решил я вести с тем гетманом некоторую игру.
Прикинулся простачком. «Против кого же мы с вами
воевать будем? — спрашиваю, — и каковы наши силы?»
Растолковал он мне, что воевать будем против больше¬
виков, а силы у него есть, да помощи ожидает вели¬
кой... Намекнул на того парашютиста из Лондона, ко¬
торый еще с Чембалыком дружбу водил...
Лицо Налепки нахмурилось. Мы с нетерпением жда¬
ли, что было дальше, но рассказчик сосредоточенно
молчал. Никто из нас не нарушил этой паузы: Налепка,
видимо, мысленно переживал все события еще раз, и мы
понимали это.
— А дальше, правда, чуть не попал я в ловушку.
Гетман потребовал дать письменное распоряжение
отряду, чтобы немедленно прибыл к нему... Ох, трудно
мне было выкрутиться из того положения. И все же моя
взяла! Послал он со мной девять своих бандитов...
— Тут, на месте, мы их и разоружили, — закончил
за Налепку комиссар Федоров.
Возвращаясь в штаб, мы обсуждали с Коротченко
попытку Бульбы перетащить словаков и организовать
антибольшевистские легионы, говорили о помощи, обе¬
щанной из-за рубежа этому врагу нашего народа.
Визит к Бульбе был сопряжен со смертельной опас¬
ностью. Но Налепка сообщил ценные сведения. И об
этом мы немедленно доложили в Москву.
...На аэродроме творится что-то невероятное. Ночью
село двенадцать самолетов, двадцать выбросили груз на
парашютах и улетели обратно. Посадочная площадка
завалена парашютами, мешками с оружием, боеприпа¬
сами, взрывчаткой...
25 А. Н. Сабуров (2)
385
— Прилетел Захар Антонович Богатырь! — донесся
до меня радостный голос Демьяненко.
И действительно, на летном поле показался Бога¬
тырь с группой незнакомых людей.
— Дозвольте представиться письменникам, — обра¬
тился ко мне невысокий мужчина в лихо заломленной
пилотке. — Писатель Анатолий Шиян, — сказал он уже
по-русски, с мягким, присущим украинцам акцентом.—
А это Яков Баш.
Вслед за писателями придвинулся высокий, чуть
сутулившийся человек:
— Лектор ЦК КП(б)У Кузьма Дубина.
Вместе с Богатырем прилетела и группа комсомоль¬
ских работников. Радостной была эта встреча.
Подвели лошадей.
— Ну что, поехали?
— В самолете кое-что осталось, — озабоченно про¬
говорил Богатырь. — Привез звуковой киноаппарат и
фильмы.
— Это как раз то, чего нам не хватало! — обрадо¬
вался я.
Пока Богатырь доставал свой груз, гости оживленно
рассказывали о последних событиях на фронте, о жизни
в тылу.
— Война еще продолжается, — говорил Дубина, —
а в освобожденных от врага районах уже налаживается
мирная жизнь...
Веселый, общительный Анатолий Шиян забрасывал
меня вопросами о нашем партизанском житье-бытье.
— Вот видите, — отшучивался я,—дождались мы та¬
кой жизни, что у нас есть даже кинооператор. А теперь
будет и свой лектор с Большой земли, и свои писатели,
и своя киноустановка.
Гости уселись в повозки, а мы с Богатырем на коней,
и отправились на базу.
— Тебе привет от московских товарищей, — сказал
комиссар. — ЦК партии и штаб партизанского движе¬
ния довольны деятельностью нашего соединения. Обе¬
щают помочь всем необходимым.
— А ты не забыл упомянуть о наших польском и че¬
хословацком отрядах?
— Еще бы! ЦК придает им серьезное значение. Нам
советуют сделать все возможное, чтобы польский отряд
386
скорее перешел действовать на территорию Польши.
ТоварищЩ^§(©подробно расспрашивал меня о делах
чехословацкого отряда и охранной словацкой дивизии.
О них будет сообщено ЦК компартии Чехословакии. Ре¬
комендовано усилить агитацию среди солдат и офицеров
словацкого полка. Звать их к нам, в чехословацкий
отряд...
— Приехал ты вовремя. Готовится новое крупное
наступление на наш партизанский край...
Об этом же подробно заговорил Бородачев, как
только мы вошли в штаб. За время моего отсутствия он
получил дополнительные сведения.
— Противник накапливает силы на левом берегу
Припяти, — говорил Илья Иванович, водя карандашом
по карте. — Танковая дивизия расположилась в Петри-
кове и Турове. Ночью туда подвозили понтоны. В Мозыре
и Ельске наблюдается большое скопление пехоты. В Ов-
руч, Белокоровичи и Олевск прибыли мотомехчасти.
— Тонко задумано, — сказал я. — Хотят вклиниться
в лес на дороге Ельск — Туров и ударить по нашим от¬
рядам, стоящим на правом берегу Уборти... Нужно
срочно вывести основные силы за реку, чтобы удар про¬
тивника пришелся по пустому месту!
— Нацисты убеждены, что партизаны не ведают об
их намерениях, — заметил присутствовавший при раз¬
говоре Налепка. — Они распространяют слухи, что не¬
мецкие части прибыли вовсе не для борьбы с партиза¬
нами. Что они двигаются к фронту. Но поскольку пар¬
тизаны перерезали все дороги, они вынуждены располо¬
житься на отдых...
— Ссылка на дороги, товарищ капитан, не лишена
оснований, — откликнулся Бородачев. — Ночью мне пе¬
редали секретное донесение, найденное у убитого спец-
курьера. Послушайте, что пишут об этом сами гитле¬
ровцы:
«В результате усиленных действий партизан во многих местах
приостановилось железнодорожное движение. Быстрое передвижение
воинских соединений и техники к фронту стало проблемой. Наступ¬
ление русских очень стремительно, а действия партизан очень эффек¬
тивны, что может привести к катастрофе. В июне подорвано 372 па¬
ровоза, 2293 вагона, 22 моста. Движение прерывалось до 12 часов
558 раз, до 24 часов — 114 раз, свыше 24 часов — 44 раза. В среднем
нападения партизан вызывали ежедневно 24 перерыва в работе
транспорта».
25*
387
— Приятные цифры, ничего не скажешь! — улыбнул¬
ся Богатырь. — Прямо ласкают слух...
— А еще приятней, что в этих цифрах есть и наша
доля! — Бородачев, порывшись в сумке, достал квар¬
тальный отчет о диверсионной деятельности соедине¬
ния.— Вот, товарищ комиссар, вам надлежит подпи¬
сать.
Богатырь быстро просмотрел отчет.
— Люблю такую арифметику... — И он, словно дек¬
ламируя, прочитал: «Подорвано за три месяца 98 паро¬
возов, вагонов с живой силой — 572, с боеприпасами —
390, с боевой техникой — 83, с продовольствием — 199,
с горючим — 77». — Такое не грех и подписать!
С задания вернулась группа подрывников лейтенан¬
та Василия Лаборева. Лейтенант доложил, что еще один
вражеский эшелон пущен под откос.
Нашим диверсантам приходится много думать, как
перехитрить гитлеровцев. Раньше достаточно было за¬
копать мину под шпалу и хорошо ее замаскировать, и
мина срабатывала под весом паровоза. Но теперь фа¬
шисты впереди паровоза пускают восемь — десять плат¬
форм, груженных балластом. Мина взрывается, пустые
платформы сходят с рельсов, а состав остается невре¬
димым. Тогда партизаны стали привязывать к запалу
мины длинный шнур. Подрывник держит конец шнура
в руке и дергает его, когда паровоз оказывается над ми¬
ной. Способ рискованный, но верный.
Так и поступила группа, в которой находились Илья
Наценко, Иван Нода, Владимир Шаповалов, Владимир
Павленок, Михаил Буйневич и Петр Мардусевич. По¬
дойдя под утро к железной дороге, они несколько часов
наблюдали за движением поездов. Прошло два эшелона
с солдатами и техникой. Вечером, уже почти в сумер¬
ках, проскочила дрезина с пулеметчиками. Вскоре она
проехала обратно, и наступила мертвая тишина.
Подрывники приступили к делу. Было решено для
верности заложить две мины на расстоянии семьдесят —
восемьдесят метров одна от другой.
Лунная ночь. Участок великолепно просматривается.
Нужно в считанные минуты отрыть ямы, выкопанную
землю унести прочь, заложить мины, тщательно замас¬
кировать их. Минировали втроем: Наценко, Нода и
Павленок. Остальные — в охране. Шнуры от обеих мин
388
протянули к двум толстым дубам, за которым укрылись
Наценко и Нода.
Рано утром послышалось приближение состава. Так
и есть — впереди пустые платформы. Партизаны пропус¬
кают их.
Наконец Наценко сильно дергает шнур. Тотчас же
раздается взрыв. Через мгновение грохнул второй —
дернул свой шнур Нода. Паровоз свалился; за ним по¬
следовали вагоны. Все трещало, горело, взрывалось.
Так был уничтожен эшелон с техникой и сотнями вра¬
жеских солдат.
Несколько слов об участниках этой диверсии. Володя
Шаповалов вскоре погиб, когда наши подрывники на¬
скочили на немецкую засаду. Михаил Буйневич после
войны вернулся в свою деревню Омельковщина. Иван
Нода трудится в родной Сибири. Володя Павленок —
живет и работает в Белоруссии, в Хойниках. Он пере¬
жил большую трагедию. После ухода Володи в парти¬
заны гестаповцы схватили его мать, выкололи ей глаза
и живой закопали в землю. Володя Павленок всегда
был исполнительным бойцом, примерным товарищем.
Сейчас ведет неутомимую работу по увековечению па¬
мяти погибших партизан.
...Демьян Сергеевич Коротченко побеседовал с каж¬
дым из подрывников. Илья Наценко пожаловался ему,
что не может разыскать жену. До войны Ксения Михай¬
ловна была аспиранткой у академика Будникова в
Украинской академии наук.
— Вернусь на Большую землю, — пообещал Корот¬
ченко,— свяжусь с академией, она сейчас находится в
Уфе. Разыщем вашу супругу.
И действительно, вскоре Наценко получил радостное
письмо от жены: она была счастлива, что муж ее жив,
и они могут переписываться.
Илья Ефимович Наценко находился в нашем соеди¬
нении до марта 1944 года. Потом был заместителем
командира 1-й чехословацкой партизанской бригады
им. Штефаника, а затем возглавил партизанский отряд,
которым командовал до 15 апреля 1945 года — до при¬
хода частей нашей Армии.
389
Ныне Илья Ефимович живет в Харькове. Он глав¬
ный инженер Харьковского сантехпроекта.
Состоялась вторая встреча Яна Налепки с секрета¬
рем ЦК КП(б)У Коротченко и генералом Строкачем.
— Как вы себя чувствуете у нас, товарищ Реп-
кин? — спросил Демьян Сергеевич, назвав Налепку его
подпольным именем. — Наше командование высоко це¬
нит ваши заслуги в оказании помощи Советской Армии.
— Хорошо себя чувствую. Благодарю вас, товарищ
секретарь ЦК. — В голосе Налепки слышались взвол¬
нованные нотки.
— В прошлый раз у нас не было времени для под¬
робного разговора...
— Для меня лучше, что разговор с вами будем
иметь сейчас. Раньше я не мог говорить о том, что тре¬
буется решить сегодня.
Коротченко и Строкач сели на скамейку спиной к
столу, мы подвинули к ним свои табуретки, и сразу все
почувствовали себя непринужденно.
— Отряд расположился здесь? — спросил у Налепки
Строкач.
— Да.
— Все ваши партизаны на месте?
— Кроме одного отделения. Я послал его к Ель-
ску,—-доложил Ян. — Нам стало известно, что полк, в
котором я служил, получил отпуск и отправлен в Сло¬
вакию. Решил выяснить, что это значит.
— Разве у вас практикуются подобные отпуска? —
удивленно спросил Коротченко.
— На моей памяти это первый случай. Видите ли,
ситуация такая сложилась: нацистам, видно, понадоби¬
лось срочно вывезти солдат. Меня очень тревожит их
судьба.
— Нас тоже волнует трагедия словацкого народа,—
задумчиво сказал Коротченко. И немного помолчав,
обратился к Налепке: — Как величать вас по имени-
отчеству?
Лицо Налепки озарилось смущенной улыбкой:
— Зовут меня Яном. По-вашему, должно быть, это
Иван. Отец — Михаил. Но у нас не принято называть
по отчеству...
390
Коротченко прошелся по комнате, ласково взял На-
лепку за плечи:
— Как вы думаете, Ян Михайлович, словацкий на¬
род поддерживает правительство Бенеша?
Налепка попытался встать, но Демьян Сергеевич
усадил его. Ян пригладил волнистую шевелюру и, низко
склонив голову, задумался.
— Знаете, — как-то несмело начал он, — у словаков
теперь два правительства. Мы, словаки, говорим: выбор
очень ограниченный, надо иметь третье... Мы говорим
так потому, что правительство Тиссо — кукла в руках
германского нацизма. Его формировали глинковцы.
Правительственная машина Бенеша склепана чешскими
промышленниками и никогда не была выразителем на¬
родных дум. К тому же бенешевцы скомпрометировали
себя бегством в Лондон. Но надо иметь в виду, что Бе¬
неш не сидит сложа руки. Он хорошо изучил союзников,
знает их повадки и кое в чем действует не без успеха.
Я имею в виду многочисленные обнадеживающие обе¬
щания, которые он шлет народу Чехословакии. Трудное
время переживает сейчас моя родина. Страна брошена
на растерзание Гитлеру. Туда забрасывают десятки
представителей всех мастей и рангов, которые козы¬
ряют союзничеством с Советской Россией, как шулера
в картежной игре. И в результате Бенеша начинают на¬
зывать великим политическим стратегом. А почему? Для
вас, может, то будет смешно. Но по-ихнему получается,
что если бы Бенеш не сбежал в Лондон, то не было бы
союза великих держав...
Налепка несколько раз возбужденно прошелся по
комнате. Потом, собравшись с мыслями, оживленно
продолжал:
— Может, я говорю непонятно, зло, но мои слова
идут от тяжко страдающего сердца чехословацкого на¬
рода. Вы ведь знаете, что Бенеш предал чехов и слова¬
ков. Он испугался, что наш народ будет сражаться
с германским нацизмом под руководством коммунистов.
Он думал, что Гитлер в лице поповских бобиков Глин¬
ки и Тиссо заставит всю Чехословакию лаять на восток.
Да, то была «великая стратегия»... Германы разору¬
жили нашу дивизию потому, что словаки хотели бо¬
роться против нацизма вместе с советскими партизана¬
391
ми. В этом гнусном деле германам помогли сторонники
Бенеша из среды нашего офицерства...
В комнату заглянул комиссар словацкого отряда Фе¬
доров. Извинившись, он попросил разрешения срочно
вызвать своего командира.
Когда Налепка ушел, Строкач спросил у меня:
— Капитан состоит в какой-нибудь партии?
— Нет. Беспартийный. А говорит как настоящий
коммунист.
— Он и действует как коммунист.
— Кстати, Налепка подал заявление о приеме в
партию, — добавил Богатырь. — Мы пока воздержались
от решения этого вопроса, поскольку он иностранный
подданный.
— Правильно, — подтвердил Коротченко. — Но На-
лепке нужно сказать, что если он пожелает вступить в
ряды Коммунистической партии Чехословакии, то стаж
ему могут засчитать с момента подачи заявления в ва¬
шу парторганизацию. Разумеется, если ваша партийная
организация будет ходатайствовать об этом.
Через несколько минут Налепка вернулся к нам. По
походке, ссутулившейся фигуре, растерянному выраже¬
нию лица не трудно было понять, что он сильно рас¬
строен.
— Пришли солдаты из разведки. Галя тоже при¬
шла,— добавил он, обратившись ко мне. — Рассказыва¬
ют, что эшелоны со словаками ушли в Италию... Моих
земляков угнали как военнопленных...
— Это значит в концлагеря? — хмуро спросил Бога¬
тырь.
— Думаю, так. Видно, Тиссо испугался даже обезо¬
руженных солдат... Отказался принять их в Словакии.
Продал итальянским промышленникам как рабочую си¬
лу... — Налепка резко повернулся к Коротченко: —
Товарищ секретарь ЦК, наступил такой час, когда
нам, словакам, надо быть у себя на родине. Если ве¬
рите нам, помогите мне с отрядом перейти в Чехосло¬
вакию!
— Мы доверяем вам, Ян Михайлович, — задушевно
сказал Коротченко, — и глубоко ценим вашу отвагу и
мужество. Не каждый решился бы на то, что сделали
392
вы. И мы, конечно, не будем вас задерживать. Но про¬
шу понять: дело не в одном вашем отряде, дело в уси¬
лиях всего вашего народа.
— О!.. Народ нас поддержит! — горячо воскликнул
Налепка.
— Хорошо... Мы всячески поможем вам, — пообещал
Демьян Сергеевич.—Только прошу не спешить. Ваш по¬
ход надо основательно подготовить.
— Благодарю вас, товарищ секретарь ЦК,—просиял
Налепка. — Я не имею желания спешить. Я имею уже
в жизни трудный опыт, но неудачи тоже учат, — гру¬
стно заметил он. — Прошу только поверить, что нам
здесь с советскими партизанами очень хорошо. Мы про¬
шли большую школу: научились любить друзей и нена¬
видеть врагов. Я стремлюсь сейчас на родину только по
одной причине: там мы сможем сделать в борьбе с фа¬
шизмом еще больше... Вот у меня и все.
— А у нас еще не все, — улыбнулся Демьян Сергее¬
вич. — По поручению нашего правительства мы долж¬
ны вручить вам, вашему комиссару и группе партизан
чехословацкого отряда заслуженные награды — медали
«Партизану Отечественной войны»...
Велика была радость наших словацких друзей, полу¬
чивших первые боевые награды. А мы, советские люди,
искренне гордились своими верными товарищами по
оружию.
Долго беседуем с генералом Строкачем. Глубоко, с
превосходным знанием дела вникает он в нашу жизнь,
оценивает действия соединения. Отмечает отдельные
упущения, но вообще-то доволен.
Тимофея Амвросиевича Строкача я знаю давно. За
его плечами большой и трудный путь. Уже в юности,
в 1918 году он был разведчиком в партизанском отряде,
в котором сражались его отец и четыре старших брата.
А потом служба на границе. Начал рядовым, дорос до
начальника погранзаставы, а дальше — еще более от¬
ветственные должности. Война застала его на посту за¬
местителя наркома внутренних дел Украины. Когда гит¬
леровцы подходили к Киеву, генерал Строкач принял
непосредственное участие в обороне украинской столи¬
цы. Он формировал батальоны особого назначения.
393
В частности и наш батальон был создан по его указа¬
нию, и все задания мы получали лично от Строкача.
Много усилий Тимофей Амвросиевич вложил в органи¬
зацию подполья и партизанских отрядов, которые оста¬
вались на Киевщине для борьбы во вражеском
тылу.
Из Киева генерал Строкач уходил с последними
подразделениями пограничников и чекистов. С трудом
удалось прорваться через вражеское кольцо. Вскоре Ти¬
мофей Амвросиевич был назначен начальником штаба
партизанского движения на Украине. Как известно чи¬
тателю, уже с осени 1941 года нам удалось связаться
с ним по радио. С тех пор мы постоянно получали его
указания и советы.
Наша партизанская семья становилась все меньше
по мере того, как росла, хотя это звучит парадоксально.
Мы подготовили и проводили в новые районы для само¬
стоятельных действий три отряда. На Волынь ушел Та¬
ратуто, на Львовщину — Иванов, по берегам Днепра на
Киевщине начал действовать Ушаков.
Осень 1943 года была особенной. С Днепра день и
ночь все явственнее. доносился желанный гром наступ¬
ления: Советская Армия громила ненавистного врага.
Бои шли уже за столицу Украины — Киев.
В ночь на 16 ноября наш штаб стоял в деревне
Песчаница, что в десяти километрах северо-западнее
Овруча. Зажигать огни было запрещено — противник
рядом, но деревня не спала. В переполненных домах
партизаны и местные жители оживленно обсуждали по¬
следние новости, делились планами будущей мирной
жизни. Наступающая армия была рядом, и перед людь¬
ми во весь рост уже вставали мирные заботы.
А штаб соединения был поглощен привычной рабо¬
той. Мы готовили взятие Овруча.
Этот небольшой город был важным стратегическим
пунктом. Здесь не только скрещивались и завязывались
в тугой узел железнодорожные пути, по которым все
еще подтягивал подкрепления противник. Овруч яв¬
лялся тем пунктом, через который он надеялся отойти
в случае неудачи. Вот почему гитлеровцы выставили
вдоль дорог почти сплошной забор из солдат.
394
Но, несмотря на это, диверсии на дорогах станови¬
лись с каждым днем все более дерзкими. Теперь мы
готовились нанести завершающий удар...
Подготовка приняла такой размах, что враг не мог
не знать о ней. Он лихорадочно укреплял подступы к
Овручу. Нам необходимо было взять город как можно
скорее. Но мы понимали, что малейший просчет повле¬
чет за собой лишние жертвы.
Лихорадочно работал штаб. Напряженно трудились
разведчики, еще и еще раз уточняя обстановку.
Важное место в партизанских планах отводилось
созданию паники в рядах противника, которая должна
была резко ослабить овручский гарнизон. С этой целью
одному из отрядов поручалось скрытно и стремительно
появиться на дороге, ведущей из Овруча в Мозырь. Мы
не сомневались, что оккупанты любой ценой попытают¬
ся отбить эту жизненно важную для них артерию и
бросят против отряда часть гарнизона. Придирчиво изу¬
чив по карте все возможные пути, по которым мог дви¬
гаться враг, мы разработали систему засад.
И вот темной ноябрьской ночью в деревне Песча-
ница мы с нетерпением ждали, как развернутся собы¬
тия. Ждали, ибо план уже был приведен в действие.
Под утро в штаб заглянул Налепка.
— Почему не спишь, Ян? — вместо приветствия
спросил Богатырь.
— Не спится, товарищ комиссар... Когда будет до¬
зволено делать подъем? — негромко спросил он, прежде
чем подать руку. Голос его звучал спокойно. Можно
было подумать, что его одолевала только эта забота.
—• Подождем еще немного.
Через несколько минут появились связные:
— Все в порядке!.. Двусторонняя засада выстав¬
лена!
— Ну что же, будем поднимать людей? — обратился
ко мне Богатырь. И тут же прозвучала команда:
— Командирам делать побудку отрядам!
Я посмотрел на Налепку — он весь сиял от радост¬
ного возбуждения. Наконец-то настает долгожданный
час! Осталось несколько дней до встречи с частями Со¬
ветской Армии. И тогда он уйдет со своим отрядом в
далекие Татры. Осуществится его мечта: он обеспечит
395
достойную встречу советским войскам, которые несут
его народу счастье освобождения...
— Значит, будем пробиваться к фронту на соедине¬
ние с нашей Советской Армией?..—Глаза Яна задорно
блестят за стеклами очков. Слова «с нашей Советской
Армией» звучат сегодня в его устах особенно торжест¬
венно.
— Должны пробиться... — отвечает комиссар, уже
целиком поглощенный заботами начавшегося боя. — Но
для этого, Ян, нам еще надо взять Овруч...
— И тогда можно будет идти в Татры, капитан...
А может, и вместе пойдем, — добавляю я.
— То будет очень хорошо, товарищ генерал... Раз¬
решите выполнять ваш приказ? — и Налепка бегом
направляется к отряду.
Глядя вслед Налепке, Богатырь, высказал то, что
было на уме и у меня:
— Не оставить ли нам чехословацкий отряд в ре¬
зерве?
— Обидится! Ты ведь знаешь Яна.
— Да, парень рвется в бой.
А из дома уже выбегают связные. Они мчатся с при¬
казанием к командирам, комиссарам и начальникам
штабов отрядов: в 8.00 быть в штабе соединения.
Илья Иванович Бородачев стоит перед командирами,
словно на кафедре в академии, и тонким прутиком, как
указкой, водит по карте Овруча. Голос его, глухой от
усталости, звучит сухо, буднично.
— Разведкой установлено: в Овруче восемь баталь¬
онов противника. Три из них расположены в этой ча¬
сти, за окраиной города, — рука с указкой останавли¬
вается на синей пометке аэродрома. — Узел железной
дороги обороняет батальон. В городе много дзотов.
Улицы и усадьбы изрыты окопами. Имеются проволоч¬
ные .заграждения, завалы, минные поля... Ставлю за¬
дачу.
— Смотрите сюда, товарищ Гриб, — обращается на¬
чальник штаба к командиру сарненского отряда. — Ваш
отряд должен сосредоточиться на восточной окраине.
В 12.00 начнете наступление на северную часть Овруча.
396
Вот схема подхода к городу и продвижения к центру.
Учтите — дороги минированы.
Вы со своими бойцами, товарищ Артюхов, выходите
юго-восточнее деревни Сташки. В 12.00 начинаете на¬
ступление на центральную часть города.
Товарищ Селивоненко, ваш отряд должен находить¬
ся южнее Рулевщины и прикрывать наше наступление
с севера...
Бородачев продолжает вызывать командиров отря¬
дов и указывает им цели. Вот он называет Налепку и
объявляет, что чехословацкий отряд остается в резерве
командования штаба соединения.
Видя сосредоточенные, деловые лица командиров, я
с каждой минутой все отчетливее, почти физически, чув¬
ствую, как крепнет уверенность в успехе... Тревожит
только состояние Налепки. На лице его грусть сме¬
няется тревогой, недоумение — протестом...
Между тем Бородачев заканчивает речь. В заключе¬
ние он указывает координаты командного пункта со¬
единения и подчеркивает важность своевременных до¬
несений о всех этапах боя.
Все уточнено. Дана команда выводить отряды. И тут
раздался взволнованный голос Яна Налепки:
— Прошу, очень прошу исправить план! Чехосло¬
вацкий отряд, мои вояки, не можут стоять в штабном
резерве. Мы вместе прошли большой путь борьбы с
нацистами... Може, то есть наш остатний общий бой.
Наш отряд готов вместе с советскими партизанами вы¬
полнять новую задачу. Я сам добре знаю город Овруч
и добре ориентируюсь...
Мы не смогли отказать Налепке. Чехословацкий от¬
ряд получил задачу: захватить мосты на реке Норынь
и обеспечить их оборону.
Начался бой за Овруч...
С командного пункта было хорошо видно, как точно
по плану развернулись наши отряды и пошли в наступ¬
ление.
Но вот обстановка стала меняться. Фашистские ча¬
сти, брошенные для захвата перерезанной нами дороги,
наткнулись на засады и стали отходить к городу. Пере¬
397
группировавшись, они навалились на отряд Селиво¬
ненко.
В это же время, не выдержав шквального огня про¬
тивника, начал отступать и отряд Артюхова. Это гро¬
зило срывом всей операции.
— Давай, комиссар, к Селивоненко, а я к Артюхо-
ву, — бросил я на ходу...
Не сразу удалось остановить партизан Артюхова,
над головами которых бушевал смертоносный ливень.
— Пробиться невозможно. Везде пулеметные гнез¬
да, дзоты, проволочные заграждения... — тяжело дыша
докладывал командир отряда.
С болью видел я, как мимо несут убитых и раненых.
Из-за ближайшего холма к нам, пригибаясь, бегут
женщины, старики, дети.
Я останавливаю несколько человек.
— Что в городе?
— Паника. Часть фашистов ушла к Прилукам. Ви¬
димо, хотят прорваться в Ельск. Те, кто остались, бе¬
шено сопротивляются...
— Товарищ командир, — раздается громкий голос
одного из партизан. — Пулеметчик Туровец захватил
дзот. Получил тяжелое ранение, но ведет бой. Просит
подкрепление...
— Разрешите пойти нам? — спрашивает стоящий
рядом Шитов.
— Идите! — приказывает Артюхов.
Я советую командиру отряда пробиваться в город
отделениями с разных сторон, чтобы захватить выгод¬
ные позиции для решающей атаки.
Артюховцы снова бросаются в наступление, а я ле¬
чу в сарновский отряд.
Гриб немного растерялся. Как только отряд Селиво¬
ненко завязал бой с отходящими со стороны Прилук ча¬
стями противника, Гриб почувствовал, что отрезан от
нашего тыла...
Прискакал связной из отряда Селивоненко. Богатырь
сообщал, что отряд надежно удерживает позиции и не
пропустит врага к Овручу.
Отряд Гриба немедленно возобновил атаки на север¬
ную часть города. Сарновский отряд несколько раз вы¬
ходит на окраину города, но бойцам никак не удается
зацепиться ни за одно из строений: здесь находятся
398
главные огневые средства гитлеровцев. Я приказываю
прекратить атаки, но продолжать тревожить врага лож¬
ными выпадами. Это отвлечет противника, а мы тем
временем подтянем артиллерию и минометы.
Возвращаясь к Артюхову, я встретил Богатыря.
— Пять раз немцы атаковали Селивоненко, — рас¬
сказывает Захар. — Но там дело надежное: хлопцы де¬
рутся. Отряд окопался.
У Артюхова нас ждали тоже радостные вести: взвод
Ахраменко прорвался на окраину города.
— Заняты два дзота, — докладывает Артюхов. — Ро¬
та Плесанова, продвигаясь к центру, уничтожила три
дзота, расстреляла несколько автомашин. Убито до сот¬
ни фашистов. Отделение Сивчука пробилось в парк, что
в центре города, и заняло дзот. На помощь Сивчуку
направлен взвод Дорошенко.
Мы с комиссаром вернулись на свой командный
пункт. Отсюда отлично была видна вся картина боя.
Вот в городе раздалось несколько сильных взрывов.
В воздух поднялись высокие столбы дыма. Начались
пожары.
Большая кутерьма царила в районе аэродрома, рас¬
положенного за Овручем. Самолеты врага то садились,
то взмывали в небо, и мы долго не могли понять, ка¬
кую боевую задачу они выполняют? Авиация не дейст¬
вовала против партизан. Но все же мы приказали
Грибу овладеть аэродромом.
Прибыл связкой от Налепки — Бенькович. «Мосты
отрядом заняты, — говорилось в донесении. — Со сторо¬
ны Новоград-Волынска подходили танки. Наши броне¬
бойщики подбили два танка. Враг переходить через ре¬
ку не осмелился, ушел в обратном направлении. Дороги
нами заминированы».
— Передайте капитану, что командование доволь¬
но действиями чехословацкого отряда, — сказал я, от¬
правляя связного.
Вскоре наш командный пункт перебрался на окраи¬
ну Овруча.
А в центре города шел жестокий бой: рота Плеса¬
нова, потерявшая треть личного состава, продолжала
мужественно атаковать. Начались жаркие схватки и в
районе аэродрома.
399
Уже вечерело, когда прибыл Ульянов — комиссар от¬
ряда, перерезавшего дорогу из Овруча.
— Уничтожено более ста автомашин с живой силой
противника, убито до восьмисот фашистов. Уцелевшие
небольшими группами разбрелись по лесу. Пытаются,
очевидно, пробиться на Мозырь, — доложил он.
— Это их не спасет — переловят белорусские пар¬
тизаны... Теперь главная задача вашего отряда — очи¬
стить железную и шоссейную дороги до самого Ельска
от мелких вражеских гарнизонов. При этом необходи¬
мо сохранить мост через реку Словечню и железно¬
дорожные станции!
Впервые за время войны я отдавал приказ о сохра¬
нении мостов и станционного оборудования. До сих пор
мы только разрушали...
На КП появился усталый, забрызганный грязью
Артюхов.
— Вы едва держитесь на ногах. Присядьте!
— Не могу, товарищ командир. Только сяду, не бу¬
дет сил встать, — едва слышно говорит он. — Надо спе¬
шить... Спасать положение... В казармах, возле стан¬
ции засели немцы... Гриб наступает на аэродром, а гитле¬
ровцы отходят к станции и непрерывно контратакуют мой
отряд... Люди очень устали... Несу большие потери...
Что делать? Резерва нет... Единственный выход —
после захвата аэродрома и штурма казарм бросить на
станцию отряды Гриба и Селивоненко. А пока — напра¬
вить туда чехословацкий отряд, благо мостам, захвачен¬
ным Налепкой, сейчас ничто не угрожает: бой пере¬
местился в другую сторону.
В это время, как бы предвещая победу, в штабе по¬
является делегация. Ее прислали освобожденные из
тюрьмы узники, которых гитлеровцы готовились угнать
в рабство: железнодорожники, рабочие предприятий, ин¬
теллигенция... Люди уверены в том, что навсегда кон¬
чилась проклятая фашистская оккупация. Они требуют
немедленно создать местные органы Советской вла¬
сти. Просят оружие, чтобы принять участие в боях с
ненавистным врагом.
Входят Богатырь и Селивоненко.
— Группировка противника, засевшая в казармах, в
400
основном разбита, — докладывает Селивоненко. — Оста¬
лись одиночки...
Тут же влетает с докладом Гриб и уже с порога кри¬
чит на весь штаб:
— Аэродром наш! Взяты склады с боеприпасами и
большое бензохранилище!..
— Итак, в руках немцев осталась только станция, —■
говорит Бородачев.
— Вот туда и направим сарновцев! Нужно помочь
чехословацкому отряду. — И, показывая на карту, я
приказал: — Заходите отсюда, с тыла. Только поставьте
в известность капитана Налепку: его люди уже двину¬
лись к станции.
И словно в ответ на мои слова, донеслась знакомая
нам песня:
Словацкие матери,
У вас есть хорошие сыновья...
Это отряд Яна Налепки занимал исходные рубежи
для последнего, решающего штурма...
На город опустилась ночь, но было светло от зарева
пожаров. В разных концах города раздавалась автомат¬
ная и ружейная перестрелка. Однако на станции было
тихо.
«Затишье перед бурей», — подумал я, направляясь к
станции. И действительно, не успел свернуть на привок¬
зальную улицу, как там разгорелся бой.
Резкий свист пуль заставил нас с Лесиным прижать¬
ся к домам и двигаться дальше короткими перебеж¬
ками.
Чехословацкий отряд дважды штурмовал станцию
и дважды откатывался назад под яростным огнем фа¬
шистов.
Я посмотрел на часы: с минуты на минуту должны
подойти партизаны под командованием Гриба.
Но вот бойцы Яна Налепки поднялись снова. И тут
же, перекрывая грохот боя, до меня долетели крики:
— Убили... Налепку убили... Капитан убит...
А с двух сторон одновременно грянуло яростное
«ура»: на штурм станции ринулись чехословацкий и сар¬
новский отряды.
Последний опорный пункт противника на нашем
пути пал.
26 А. Н. Сабуров
401
...Хмурый, осенний день. Моросит дождь. Давно
облетела листва с деревьев. Поник, пригорюнился го¬
родской парк. Здесь, в парке, прощаемся мы с погиб¬
шими боевыми друзьями. Горько рыдает наша бес¬
страшная разведчица Галя. В суровом молчании засты¬
ли партизаны, слушая траурную речь Богатыря.
— Сегодня мы провожаем в-последний путь верных
боевых товарищей, отдавших жизнь за свободу и неза¬
висимость Родины, — говорит комиссар. — Среди них
есть и наши братья — словацкие солдаты и их командир
капитан Ян Налепка... Дружба со словаками закалилась
в тяжелое для наших народов время. Она скреплена
кровью лучших сынов советского и чехословацкого на¬
родов. И поэтому — бессмертна.
Прощайте, дорогие друзья!
Прощай, дорогой Ян!
Дело, за которое вы боролись, находится в надеж¬
ных руках! Фашизм будет разбит! Мы победим!
Мощный салют в память погибших слился с первыми
мирными гудками паровозов. Начиналась новая жизнь
города. На его оборону с песнями шли партизанские
батальоны...
СОЛНЦЕ НАД ЗЕМЛЕЙ
Город и железнодорожный узел Овруч мы освобо¬
дили от фашистских оккупантов 17 ноября. А затем в
течение трех суток удерживали до подхода частей Со¬
ветской Армии.
Я не в силах описать, каким ликованием были пере¬
полнены наши сердца. Сбылась мечта, навстречу кото¬
рой шли партизаны через огонь и смерть! Нечеловече¬
ски трудным был этот путь, но каждый из нас, не
задумываясь, снова прошел бы его по первому зову...
И вот мы вместе, мы рядом — советские воины и пар¬
тизаны, родные сыны великой Отчизны...
Как награду, восприняли партизаны приветственную
радиограмму секретаря ЦК КП(б)У -т 11' КГ11
«Поздравляем Вас, всех командиров, комиссаров, партизан и
партизанок вашего соединения с крупной победой — захватом города
Овруч. Желаем боевых успехов в дальнейшей партизанской борьбе».
А мощное эхо артиллерийских залпов уже удалялось
на запад. Наша героическая армия, сокрушая врага,
пробивалась к логову фашистского зверя.
Итак, свершилось! Долгожданная встреча партизан
с родной Советской Армией состоялась.
Новые дела и заботы волновали теперь нас. Первым
делом штаб начал собирать боевые резервы. Во всех
районах, входивших в наш партизанский край, еще во
время вражеской оккупации готовилось партизанское
пополнение. Все, кто был способен носить оружие, за¬
нимались серьезной боевой учебой. Сейчас это очень
пригодилось: девять тысяч вполне подготовленных, обу¬
ченных бойцов влились в ряды Советской Армии.
Бурную деятельность развили наши хозяйственники
во главе с неутомимым Федором Сергеевичем Коротчен-
26*
403
ко. Они извлекали из складов и тайников запасы про¬
довольствия, одежды и раздавали их местным жителям,
возвращавшимся на родные пепелища. Из лесных ча¬
щоб, где были надежно укрыты партизанские стада,
пригоняли скот и распределяли его по фермам возрож¬
денных колхозов. Мастера-умельцы, которых было нема¬
ло среди партизан, помогали жителям восстанавливать
разрушенные врагом предприятия и дома. Бойцы стар¬
шего возраста, женщины-партизанки, все те, кто не мог
продолжать боевую службу, горячо взялись за мирные
трудовые дела, которые тогда имели, пожалуй, не мень¬
шее значение, чем дела фронтовые. Мирное солнце за¬
сияло над украинской землей.
В те же дни представители партийных организаций
отрядов во главе с секретарем парткома тов. Ципко от
имени партизан нашего соединения написали письмо
трудящимся Донбасса.
«Находясь еще в глубоком тылу врага, наши партизаны с боль¬
шой радостью слушали сообщение Совинформбюро об освобождении
частями Красной Армии родного Донбасса. Сейчас мы с большим
интересом слушаем сообщения о восстановлении шахт и заводов
Донбасса. Мы восхищаемся вашей героической работой, верим, что
с каждым днем вы будете давать стране все больше угля и ме¬
талла.
Из трофеев, захваченных у немецких фашистов, наши партизаны
решили послать вам в подарок первый партизанский обоз с хлебом —
6394 пуда. Примите наш партизанский подарок. Желаем вам скорее
пустить все шахты и заводы, восстановить былую славу Донбасса.
Давайте стране больше угля и металла, чтобы скорее добить немец¬
ких захватчиков».
Это письмо положило начало сердечной дружбе пар¬
тизан с замечательными тружениками тыла. Обоз с
хлебом еще находился в пути, а в отрядах уже звучали
взволнованные слова ответного письма донецких шах¬
теров:
«Дорогие наши друзья! — писали рабочие Донбасса. — Ваша
братская помощь воодушевляет нас на еще более упорный и само¬
отверженный труд по возрождению шахт и заводов, разрушенных
немецкими оккупантами. Заверяем вас, что отдадим все наши силы,
всю энергию и знания для дела помощи нашей героической Крас¬
ной Армии. И недалек тот день, когда из руин и пепла мы возродим
наш родной угольно-металлургический Донбасс во всей его былой
индустриальной мощи и славе».
Комиссара соединения Богатыря, секретаря подполь¬
ного Житомирского обкома партии Маликова и меня
404
вызвали в Харьков. Предстояли новые бои за освобож¬
дение от захватчиков всей советской земли. Вместе с на¬
чальником Украинского штаба партизанского движе¬
ния генералом Строкачем нам нужно было разработать
планы дальнейших боевых операций в тылу врага, про¬
думать четкую систему взаимодействия партизан с ча¬
стями родной армии. В таких масштабах никогда еще
не планировались совместные действия на фронте и за
линией фронта. Эта задача, поставленная ЦК компар¬
тии Украины, по существу своему была совершенно но¬
вой. Начинался новый этап партизанской жизни. Мы
должны были пересечь линию фронта и громить врага в
непосредственном взаимодействии с войсками Советской
Армии. Нашему соединению, партизанам Ровенской об¬
ласти и житомирским партизанам под командованием
тов. Маликова предстояло вместе с корпусом генерала
Баранова освободить от врага железнодорожный узел
Сарны, областные центры Ровно и Луцк.
В ЦК КП(б)У очень интересовались действиями
словацкого отряда. Нам сообщили много интересного о
Чехословацком корпусе генерала Людвига Свободы.
Этот корпус сражался бок о бок с советскими войска¬
ми и принял боевое крещение на Воронежском фронте.
Центральный комитет придавал большое значение сов¬
местной борьбе братских народов против общего врага.
Нам сказали, что к советскому командованию обрати¬
лись Клемент Готвальд и Болеслав Берут с просьбой
помочь развитию партизанского движения в Чехослова¬
кии и Польше.
Много говорилось в тот вечер и о Яне Налепке. Ру¬
ководители компартии Украины внимательно слушали
наши рассказы о таинственном капитане, который на¬
стойчиво искал дорогу к правде, нашел ее и отдал за нее
жизнь.
Указом Президиума Верховного Совета СССР капи¬
тану Яну Налепке было присвоено звание Героя Совет¬
ского Союза. А боевые друзья и соратники продолжили
начатое им дело. Овруч, за освобождение которого от¬
дал жизнь капитан Налепка, стал базой снабжения пар¬
тизан. Здесь получали оружие и снаряжение отряды, от¬
правлявшиеся в западные области Украины и Белорус¬
сии, в Польшу, Чехословакию, Венгрию. Отсюда вместе
с советскими партизанами уходили на борьбу за осво-
405
вождение своих стран наши братья. Отсюда, из Овруча,
мы проводили в новый поход и партизанский отряд На¬
лепки. Путь словацких товарищей лежал в родные
Татры, куда всем сердцем стремился их командир.
С ними был светлый образ Яна, был яркий пример его
замечательной жизни.
Партизаны-налепковцы совершили немало славных
дел. Они героически боролись за освобождение своей
Родины, оказали большую помощь Советской Армии,
разгромившей гитлеровскую Германию. Их подвиги во¬
шли в историю.
Чехословацкий народ свято хранит память о своем
национальном герое. Имя Яна Налепки носят бригады
социалистического труда, школы и пионерские отряды,
воинские части. В сентябре 1962 года отмечалось пяти¬
десятилетие со дня рождения Яна Налепки. Мне дове¬
лось побывать в то время на его родине. Это были не¬
забываемые, волнующие дни. На митинг в город Спиш-
ска-Нова-Вес, где родился герой, собрались десятки
тысяч людей.
Участники митинга были свидетелями церемонии,
особенно взволновавшей всех присутствовавших. Еще в
начале войны Ян Налепка, бывший тогда офицером
тиссовской дивизии, увидел знамя одной из наших ком¬
сомольских организаций, попавшее в руки фашистов.
Налепка сумел забрать и спрятать его. Но хранить зна¬
мя у себя было опасно. Поэтому он, поехав в отпуск
домой, увез эту драгоценную реликвию и отдал на
сохранение своему брату Ежи. Ян наказал брату сбе¬
речь знамя до того дня, когда советский и чехословац¬
кий народы одержат победу над общим врагом. Он
верил, что этот день наступит! Ежи выполнил наказ по¬
гибшего брата. И мне, бывшему командиру Яна На¬
лепки, выпала честь вручить знамя комсомольцам уча¬
щимся города Спишска-Нова-Вес.
Затем состоялось возложение венков к памятнику
героя.
У Яна Налепки было много друзей. Когда в 1945 го¬
ду словаки подняли восстание против оккупантов, как
боевой клич звучали над Татрами слова: «Словаки, к
бою! Ян Налепка ведет нас!» И в первых рядах бойцов
были партизаны-налепковцы. После разгрома фашизма
они стали активными борцами за новую народно-демо¬
406
кратическую Чехословакию и сейчас успешно трудятся
каждый на своем посту.
Доклад о жизни и подвиге Налепки сделал на ми¬
тинге бывший партизан Шалгович, ныне член Централь¬
ного Комитета, заведующий отделом ЦК КПЧ.
Бывший сержант Мартин Корбеля, тот Корбеля, ко¬
торый из-под носа у фашистов увел свой танк к парти¬
занам, сейчас занимает высокий пост в чехословацкой
армии. Он окончил две академии, стал генералом, из¬
бран в ЦК КПЧ. Рядовой партизан Стефан Хованец,
ставший впоследствии начальником штаба партизанско¬
го отряда, в настоящее время тоже служит в армии,
окончил академию, получил звание полковника.
Карела Томащика, который пришел к нам в соеди¬
нение на Припяти и затем сражался в отряде Налепки,
после войны постигло тяжелое несчастье. В результате
ранения и контузии он почти лишился зрения. Но не¬
смотря на тяжкий недуг, Томащик написал несколько
хороших, мужественных книг о словацких партизанах,
о нашей боевой дружбе.
Крупным специалистом стал бывший подрывник
Юрий Пухкий. Инженер-механик Пухкий трудится те¬
перь на одном из заводов.
Я назвал лишь некоторых друзей Яна Налепки, но
и все остальные так же, как Шалгович, Корбеля, Хо¬
ванец, Томащик, Пухкий, идут широкой ясной дорогой.
Их путь начался в дни войны, когда они поняли, что
борьба против фашизма неразрывно связана с борьбой
за новую Чехословакию.
А те, кто не понял или не захотел понять этого?
Некоторые из них встали на путь предательства своего
народа. В первую очередь здесь следует назвать Чем¬
балыка.
В дни, когда отмечалось пятидесятилетие Налепки,
в городе Жилине, где жил Рудольф Меченец, была от¬
крыта мемориальная доска. Вспоминая подвиги парти¬
занского разведчика Меченца, который первым пере¬
шел на сторону советских партизан, выступавшие на
митинге гневно клеймили его убийцу Чембалыка. Запят¬
нав себя предательством 101-го полка и убийством Ру¬
дольфа, Чембалык навсегда порвал со своим антифа¬
шистским прошлым, с народом, с родиной. Чембалык
407
пошел по скользкой дорожке, и она привела его в штаб
НАТО.
Но никакие происки чембалыков и их хозяев не
страшны социалистической Чехословакии, входящей в
братскую семью стран социализма во главе с Советским
Союзом.
...Вновь переходим линию фронта. Партизанские от¬
ряды пробиваются на север. 22 ноября 1943 года зани¬
маем Ромезы, Вышенки, Шарины, Движки — населен¬
ные пункты вблизи Ельска. Разведчики наши проникают
в город. По их донесениям, вражеский гарнизон насчи¬
тывает более 500 солдат и офицеров. И в город все при¬
бывают войска, отступающие из района Наровли. Раз¬
ведчики обнаружили тяжелые орудия, бронемашины,
танкетки. В поселке Пильщик стоят танки.
Готовимся к наступлению. Вместе с партизанами бу¬
дут действовать подошедшие к нам части 4-й гвардей¬
ской Овручской дивизии.
Отряд имени Ворошилова захватывает станцию Мыт-
ва севернее Ельска, чтобы не дать противнику подбра¬
сывать подкрепления со стороны Мозыря. Отряд имени
Буденного перерезает грунтовую дорогу Ельск — Са-
нюки.
В ночь на 27 ноября отряды имени 24-й годовщины
РККА и имени Жукова повели наступление на город.
Вместе с ними шли армейские части. Бой длился пять
часов. Вот мы и в городе. Но немцы бросили на нас
танки и пехоту. Удар был настолько сильным, что удер¬
жать завоеванные позиции было невозможно. Город
снова оказался в руках врага.
Подтягиваем силы, снова готовим атаку. 2 декабря
партизаны стремительным броском захватили значи¬
тельную часть города. Но дальше продвинуться не смог¬
ли: кончались боеприпасы.
Генерал Строкач приказал оставить Ельск, обойти
его и, заняв лесные села, дождаться доставки боеприпа¬
сов. Вскоре мы их получили. Приказ двигаться на за¬
пад. Лесными дорогами идем к Домбровице, Колкам,
Высоцку и Удрицку. Задача — захватить переправы че¬
рез реки Случь и Горынь и удержать их до подхода
наших войск. Партизанские подрывники минируют до¬
408
роги, отрезая путь отступления вражеским частям.
В декабре нашими отрядами было уничтожено 26 же¬
лезнодорожных эшелонов и десятки автомашин против¬
ника. Взяли станции Томашгруд, Домбровицу, Колки.
Главное — нам удалось захватить здесь мосты и удер¬
жать их до подхода армейских частей.
10 января 1944 года начались бои за районный центр
Высоцк. Они длились двое суток. Пришлось порабо¬
тать нашим артиллеристам. Прямой наводкой они раз¬
рушили 14 дзотов. В городе мы захватили много воору¬
жения и продовольственных складов.
Бои каждый день. Враг бешено сопротивляется. Из
каждого села его приходилось выбивать силой. И все-
таки за январь и февраль мы освободили свыше трех
десятков населенных пунктов. Мы знали, что совсем
близко от нас наступают части Советской Армии. Это
окрыляло партизан, утраивало их силы.
В марте мы получили радиограмму ЦК компартии
Украины. Она обязывала нас выйти в район Колки,
установить связь с командиром корпуса генералом Ба¬
рановым и общими усилиями занять областной центр
Ровно. Сюда же подтягивались партизанские соедине¬
ния Степана Федоровича Маликова и Ивана Ивановича
Шитова.
Проселочными дорогами, в дождь и снег двигались
вперед партизанские колонны. Ровно обошли стороной,
обложили город с запада. В назначенном месте ждали
офицеров генерала Борисова, наступавшего с востока.
Их все не было. А гитлеровцы стали нажимать на нас
крупными силами. По нескольку атак в день. Удары с
воздуха, с земли. Мы держались из последних сил. Са¬
мое страшное было, когда на редкий лес, где обороня¬
лись партизаны, противник бросил танки. Они двига¬
лись на широком фронте. Не впервые нам бороться с
танками. Но раньше было проще: мы заранее выявляли
танкоопасные направления, подрывники ставили там
мины, в укрытиях располагалась противотанковая ар¬
тиллерия, сюда же стягивались бронебойщики. А теперь
местность была всюду проходима для танков, и редкие
деревья не были им помехой. Наоборот, в таком лесу
нам держаться еще труднее: не знаешь, откуда выпол¬
зет на тебя стальное чудовище.
Вся наша артиллерия била по танкам. Прорвавшие¬
409
ся сквозь ее огонь машины партизаны встречали гра¬
натами, бутылками с горючей жидкостью. Даже мино¬
меты были использованы для борьбы с танками, хотя
и эффект от этого был малый.
Гибли люди. Подходили к концу боеприпасы. А враг
наседал со всех сторон. Бой в окружении...
Мне часто доводилось слышать: отряд попал в окру¬
жение и потому был разбит. Многие пытались так объ¬
яснить свои неудачи. Но это не оправдание! Партизаны
всегда действуют во вражеском окружении. И опытный
командир никогда не растеряется, оказавшись в кольце.
Он всегда сумеет перехитрить врага, вырваться, запу¬
тать следы, укрыться в лесной чаще. Мы на своей земле,
где каждый кустик знаком, где в каждом селе найдутся
для нас самоотверженные помощники. И сейчас я смог
бы вывести соединение из-под удара. Но это значило бы
бросить артиллерию, обозы. А главное — не выполнить
задачи. И мы дрались. Из последних сил дрались.
А противник все наращивал удары. Но вот мы за¬
метили: с запада атаки ослабели. Зато с востока враг
давил все более плотной массой. Это многозначитель¬
ный симптом. И я жестко требую от командиров: дер¬
жаться!
Утром приполз запыхавшийся разведчик.
— Нашими войсками заняты Ровно и Луцк!
Еще несколько часов длились бои с вражескими ча¬
стями, пытавшимися пробиться на запад. Это уже было
упорство отчаявшихся. Наконец гитлеровцы начали сда¬
ваться в плен.
В освобожденном городе генерал Борисов горячо
жал нам руки.
— Благодаря вам мы так быстро взяли Ровно. Зем¬
ной поклон вашим партизанам от всех солдат!
Мы получили возможность немного отдохнуть. Но
тут поступила новая радиограмма ЦК компартии Укра¬
ины. Она гласила: соединение расформировать, на его
основе создать новые партизанские соединения.
1. Соединение имени 24-й годовщины РККА —
534 человека — во главе с командиром Чижовым и ко¬
миссаром Ульяновым.
2. Соединение имени Жукова — 500 человек. Коман¬
дир Мищенко, комиссар — Михайлов.
410
3. Соединение имени Буденного — 579 человек.
Командир — Артюхов, комиссар — Михайлов.
Формирование новых соединений идет спешно. Уже
через несколько дней мы провожали своих боевых дру¬
зей. Они отправлялись на территорию Польши, чтобы
действовать рука об руку с польскими партизанами.
Оставшиеся отряды недолго пробыли в освобожден¬
ном Ровно. Опять бои. Неделя за неделей, месяц за ме¬
сяцем. И вот настал день Победы — самый светлый день
в нашей жизни.
Там, где только вчера еще все было окутано дымом
сражения, вдруг наступила тишина — непривычная,
удивительная, и мы впервые за четыре года вдохнули
полной грудью аромат цветущих яблонь. В мире насту^.
пила весна — долгожданная, радостная, отвоеванная в',
жесточайших битвах.
Мысленно оглядываю пройденный нами путь. И сча¬
стьем, гордостью наполняется сердце.
Приведу несколько цифр. К 1 марта 1944 года ко¬
личество отрядов в нашем соединении увеличилось до 32.
В них насчитывалось 7700 человек. Это кроме 25 отря¬
дов (4176 человек), в разное время выделившихся от
нас и выросших в самостоятельные отряды и соеди¬
нения.
С ноября 1941 года по март 1944 года партизаны
нашего соединения разгромили 61 гарнизон противника,
29 его комендатур, 68 сельских и районных немецких
управ, 10 железнодорожных станций. Пущено под откос
377 вражеских эшелонов. Разрушено 24 железнодорож¬
ных и 180 шоссейных мостов, до трех тысяч погонных
метров железнодорожных путей. Убито 35 тысяч, ранено
около 10 тысяч и взято в плен 560 фашистских солдат
и офицеров.
В глубоком вражеском тылу сражались и побежда¬
ли тысячи и тысячи партизан. Это сражался народ.
Непобедимый и бессмертный народ, силы которого не¬
исчислимы, ибо они рождены великой любовью к Роди¬
не, неугасимой мечтой о счастье, светлом коммунистиче¬
ском завтра.
411
Берясь за перо, я хотел прежде всего воздать долж¬
ное всем моим товарищам — труженикам войны, их под¬
вигу, их героизму, рассказать о тех, кого не сломила
смертельная опасность, о коммунистах, цементировав¬
ших ряды партизан и укреплявших у них веру в нашу
победу над ненавистным врагом. Многих из них уже нет
среди нас. Сказались годы испытаний. Ушли из жизни
замечательные советские патриоты, славные партизан¬
ские командиры С. А. Ковпак, А. Д. Бондаренко,
Т. А. Строкач, В. А. Бегма, В. И. Козлов и мно¬
гие другие товарищи, с именами которых связаны
самые яркие страницы становления и размаха парти¬
занской борьбы. Пусть будет вечной память о них!
Время идет. Сдало у многих здоровье, поседели го¬
ловы, но сердца остались все такими же молодыми и
неукротимыми. Бывшие партизаны по-прежнему в строю,
но уже на мирном фронте. Они в могучих рядах строи¬
телей коммунизма, неутомимо трудятся в меру сил
своих.
Радуюсь сотням писем, поступающим ко мне со всех
концов страны. Радуюсь тому, что и сегодня могу встре¬
титься со своими боевыми друзьями. В Москве живут и
работают бывший комиссар соединения Захар Антоно¬
вич Богатырь — ныне сотрудник Института марксизма-
ленинизма, кандидат исторических наук, партизанские
врачи Александр Николаевич Федотов и Эмма Хотина.
Часто заглядывают ко мне бывший разведчик Василий
Михайлович Волчков, чекисты Константин Петрович
Петрушенко и Иван Сергеевич Борисов. В Киеве тру¬
дятся разведчица Мария Кенина и радист Александр
Хабло, ныне он кандидат исторических наук. Недавно
в Шостке я встретился с бывшими подпольщиками Тра¬
ло и Савиным, партизанским конструктором Василье¬
вым, а в Житомире — с бывшим моим заместителем по
хозяйственной части Ф. С. Коротченко и начальником
штаба И. И. Бородачевым. Из Харькова поступают ве¬
сти о трудовых успехах бывших партизан — инженера
Ильи Наценко и прекрасных педагогов братьев Ивана
и Бориса Гудов...
Тесными узами связаны мы и с соратниками по об¬
щей борьбе — нашими дорогими друзьями из Чехосло¬
вакии, Польши, Венгрии.
412
Партизанская дружба помогала нам в тяжелые годы
войны. Она помогает и сейчас.
В своей книге я хотел поделиться с читателями мыс¬
лями о том, что в труднейшие годы военных испытаний
мы воочию убедились в огромной притягательной силе
идей ленинизма.
Фашистская пропаганда обрушивала на население
оккупированных областей сотни тысяч тонн лживых
листовок, газет, обращалась с угрозами и всякого рода
посулами. Тщетно! Советские люди остались патриота¬
ми своей социалистической Родины.
После войны битые немецкие стратеги пытались
объяснить всенародный характер партизанского движе¬
ния тем, что якобы гестаповцы перестарались, беспо¬
щадные репрессии вызвали обратную реакцию: заста¬
вили советских людей — в страхе за свою жизнь—■
взяться за оружие.
Таким толкованием сути партизанского движения
эти горе-историки пытаются обмануть мировое общест¬
венное мнение.
На самом деле все иначе.
Да, советские люди не хотели сидеть и ждать мило¬
сти фашистов в виде концентрационных лагерей и ви¬
селиц. Спасаясь от верной смерти, они действительно
пытались уйти туда, где сражалась наша армия, или
искали партизан. Но еще задолго до того, как мир узнал
о крематориях Освенцима и расстрелах в Бабьем Яру,
по дорогам Украины и в лесах Прибалтики, под Ленин¬
градом и на Кавказе шли наши люди, как тогда гово¬
рили, в партизаны, шли по велению сердца с одной
мыслью: скорее сразиться с коварным врагом, чтобы
отстоять свою родную Советскую власть.
Они с готовностью подхватили призыв партии:
«Пусть горит земля под ногами оккупантов!» Они были
готовы к этому с Октября 1917 года.
В сердцах наших людей, всегда бившихся в одном
ключе с идеями партии, жило и будет жить сознание
ответственности за судьбу Родины, первого в мире
социалистического государства.
Так было. Так будет. На том стоим мы, советские
люди, воспитанные Коммунистической партией.
413
Партизаны действовали по ту сторону фронта, но
мы были частью доблестной Советской Армии, к кото¬
рой я на протяжении всей этой книги, как и всей моей
жизни, обращался и обращаюсь со словами сыновней
любви и преданности.
Мы, партизаны, ощущали и получали от армии по¬
мощь во всех сферах своей деятельности. И прежде все¬
го мы благодарим армию за воспитанных ею офицеров
и бойцов, которые, попав в сложнейшую обстановку
вражеского окружения, не растерялись, не спасовали
перед врагом и, найдя в партизанской борьбе достой¬
ное применение своим военным знаниям и опыту, оста¬
лись, таким образом, в боевых порядках сражающегося
народа.
Советская Армия может гордиться тем, что в целом
ряде случаев, как это произошло и в нашем соединении,
ее воспитанники были тем цементирующим звеном, во¬
круг которого сплачивались все новые и новые воору¬
женные партизанские группы, выросшие потом в гроз¬
ную для врага силу.
Бойцы всех родов войск — пехотинцы, летчики, ар¬
тиллеристы, танкисты, минометчики, пулеметчики, раз¬
ведчики, минеры, — оказавшись на занятой врагом тер¬
ритории, по-прежнему считали себя на передовой линии
огня и дрались до последней капли крови.
Каждый город, каіждая деревня и хутор дали армии
и партизанскому пополнению своих лучших сынов, ко¬
торые по обе стороны линии фронта были объединены
великой и святой целью — отстоять завоевания Октября,
очистить свою землю от захватчиков, чтобы снова в
единой семье советских народов вернуться к мирной
созидательной жизни.
С именем партии, с Советской Армией связывают
партизаны нашу историческую победу над врагом.
*
СОДЕРЖАНИЕ
Наступление 5
Всё вынесем! 28
Химические снаряды 43
В Москве 62
Закаленные в огне 97
Вперед! 137
«Словаки в партизан не стреляют» 168
Снова Половцев 182
Припять позади 203
Обживаем новые места 222
Ян Налепка 248
Партийная конференция 275
Новые испытания 296
У друзей одни дороги 329
Солнце над землей 403
★
Александр Николаевич Сабуров
ОТВОЕВАННАЯ ВЕСНА
Книга вторая
Редактор В. И. Милютин
Художественный редактор А. М. Голикова
Художник В. В. Васильев
Технический редактор Р. Ф. Медведева
Корректор М. Г. Тихонова
Г-50372
Сдано в набор 20.5.68 г.
Подписано в печать 27.6.68 г.
Формат 84Х 108,/32 — 13 печ. л.
«■ 21,32 уел. печ. л. ■* 21,753 уч.-изд. л.
Изд. № 3/1530. Заказ № 325
Бумага типографская № 2
Тираж 100.000 экз. Цена 86 коа.
Ордена Трудового
Красного Знамени
Военное издательство
Министерства обороны СССР
Москва, К-160
Г-я типография Воениздата
Москва, К-6, проезд Скворцова-Степанова, дом 3